«К вопросу о генетической основе типов ассимилятивно-диссимилятивного яканья»

К вопросу о генетической основе типов ассимилятивно-диссимилятивного яканья (fb2) - К вопросу о генетической основе типов ассимилятивно-диссимилятивного яканья 82K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Капитолина Фёдоровна Захарова

К вопросу о генетической основе типов ассимилятивно-диссимилятивного яканья

К. Ф. Захарова

При определении ассимилятивно-диссимилятивного яканья обычно говорят о соединении двух принципов: диссимилятивного и ассимилятивного. «Ассимилятивно-диссимилятивное яканье развилось на почве диссимилятивного яканья. Какие условия вызвали его появление, неясно, но несомненно отсутствие влияния со стороны умеренного яканья…»[1], — писал Н. Н. Дурново в то время, когда основные типы ассимилятивно-диссимилятивного яканья еще не были открыты. Позднее, когда это было осуществлено[2], ученых поразило внешнее сходство некоторых разновидностей ассимилятивно-диссимилятивного яканья с известными типами диссимилятивного яканья. Установилось мнение, что каждая разновидность (или тип) ассимилятивно-диссимилятивного яканья развилась на основе определенного типа диссимилятивного яканья, на который «наслоилась ассимилятивность»[3].

Указанная гипотеза о том, что каждый тип ассимилятивно-диссимилятивного яканья развился на основе определенного типа диссимилятивного яканья, очень устойчива в науке: ею не только пытаются объяснить тип предударного вокализма современных говоров, но и используют для реконструкции типов диссимилятивного яканья, не обнаруженных в современных говорах.

Определенные типы диссимилятивного и ассимилятивно-диссимилятивного яканья сближают однотипные закономерности произношения гласных на месте гласных неверхнего подъема перед ударенными о (из е, ь) и е (из е, ь и е̌), поэтому вполне допустима частичная общность терминов, обозначающих эти типы яканья. Но вызывает сомнение предположение об их генетическом родстве, т. е. о возможности образования каждого типа ассимилятивно-диссимилятивного яканья на основе указанных типов диссимилятивного яканья (см. сноску 3), а также правомерность сближения этих типов яканья как целостных систем вокализма в синхронном плане.

Могут ли данные современной звуковой системы быть материалом для исторических исследований?

Материал анализа синхронных систем сравниваемых типов предударного вокализма может явиться одним из главных языковых данных для установления их генезиса[4] при условии, если исследование синхронных систем для этих целей будет включать историческое освещение звуковой системы говоров и такое сравнительно-диалектологическое изучение, при котором сравнивается не только то одно положение, отличающее предударные системы вокализма в настоящее время, но и вся совокупность взаимосвязанных явлений звуковых систем в целом. В данном случае это — количество гласных фонем, качество гласных, в которых они (фонемы) совпадают в 1‑м предударном слоге, влияние на них последующей мягкой и твердой согласной и качества ударенной гласной. При этом в анализ предударного вокализма нужно включать и учитывать не только тот лексический материал, в котором позиционно обусловленно реализуются гласные фонемы, но и все случаи грамматикализации и лексикализации, поскольку для генетических целей, как известно, нужно учитывать каждый отдельный факт языка, так как именно анализ внеструктурных фактов (которые в синхронном плане кажутся отступлениями от правил употребления гласных в разных положениях) дает материал для диахронических исследований[5].

Для установления связи двух типов вокализма, сменяющих друг друга во времени, как то было с диссимилятивным и ассимилятивно-диссимилятивным яканьем, путь структурных сопоставлений без учета всей системы вокализма и без учета фактов лексикализации и грамматикализации вообще не пригоден, так как языки (и диалекты) не воспринимают фонетические законы абстрактно, а реализуют их конкретно, согласно своей исходной системе[6]. Следовательно, нужно знать исходную систему, в данном случае, — систему диссимилятивного яканья Суджанского и Щигровского типов, чтобы судить, является ли она основой Кидусовского и Новоселковского типов ассимилятивно-диссимилятивного яканья. Сравнение систем вокализма Щигровского и Суджанского типов яканья с системами вокализма Новоселковского и Кидусовского типов ассимилятивно-диссимилятивного яканья свидетельствует о том, что эти типы не связаны между собой непосредственно ни генетически, ни синхронно.

Сами типы диссимилятивного яканья — Щигровский и Суджанский — очень близки между собой и по своему происхождению и по системе вокализма в синхронном плане[7]. Они представляют по сути один тип, но с разным набором лексем и словоформ с фонемой ⟨и⟩ на месте гласных неверхнего подъема перед ударенным о (из ъ, е, ь) и е (из е, ь, е̌). Поэтому характеристика Щигровского и Суджанского типов вокализма дается вместе.

Шигровскому и Суджанскому типам присущи следующие черты вокализма:

1. Наличие пяти гласных фонем (т. е. наличие одной фонемы ⟨о⟩ и одной фонемы ⟨е⟩) и ⟨о⟩ на месте е, ь перед твердыми согласными в корнях и суффиксах слов.

Относительно наличия наряду с ⟨е⟩ фонемы ⟨е̂⟩ в говорах со Щигровским типом яканья еще не все ясно. Но уже известны говоры со Щигровским типом яканья, в которых качество предударного гласного не меняется в зависимости от того, [е] или [е̂] произнесено в ударенном слоге.

2. Совпадение гласных неверхнего подъема в 1‑м предударном слоге в гласных [а] или [и] как перед твердыми, так и перед мягкими согласными (см. табл. 1). При совпадении в [и] в нем пересекаются ряды чередований фонем неверхнего подъема и ⟨и⟩, что и дает возможность осуществляться лексикализации и грамматикализации произношения [а] и [и] в одном и том же положении.

Гласный [е] на месте гласных неверхнего подъема не характерен для этих типов диссимилятивного яканья. Если он появляется, то только в качестве произносительной разновидности гласного [а].

3. Произношение [а] и [и] на месте гласных неверхнего подъема перед твердыми согласными при ударенном о из ъ закреплено за определенными, повторяющимися из говора в говор категориями слов, а именно: [а] произносится в существительных муж. и ср. р. твор. п. (например, сʼало́м, лʼаско́м); в прилагательных муж. р. им. п. (например, сʼадо́й, нʼамо́й), а также в ряде существительных муж. р. с суффиксом ‑ок (например, лʼасо́к, мʼадо́к).

Таблица 1

Гласные первого предударного слога на месте гласных неверхнего подъема при Щигровском и Суджанском типах

Гласный под ударением В 1‑м предударном слоге перед твердыми согласными перед мягкими согласными Щигровский Суджанский Щигровский Суджанский а и и и и у а а а а ы, и а а а а о из о̂ а а а а о из ъ а и и а и и а и и а и и о из е, ь и и е из е, ь (а) и и е из е̌ а (и) (а) и а (и) (а) и

Примечания. О из о̂ и из ъ после мягких согласных по происхождению только аналогичного характера, поэтому возможно лишь во флексиях и суффиксах существительных (напр., землёй, плетнёв, как сестро́й, столо́в, где о из о̂, плетнём, денёк, как столо́м, лесо́к, где о из ъ).

Произношение а и и или (а), (и) в одном и том же положении лексикализовано или грамматикализовано.

Показанное в скобках означает факультативность произношения а или и для отдельных говоров с этими типами аканья.

[и] произносится в слове свекро́вь, наречиях типа бего́м, а также в отдельных (в некоторых говорах — многих или всех) существительных с суффиксом ‑ок (например, бʼило́к, тʼило́к, п'ито́к).

4. Сходная закономерность произношения [а] и [и] на месте гласных неверхнего подъема перед ударенным о из ъ аналогического происхождения после мягкой согласной: [а] произносится перед ударенным о во флексиях существительных муж. р. твор. п. — плʼатнʼо́м, рʼамнʼо́м, [и] — перед ударенным о в суффиксе существительных ‑ок: дʼинʼо́к, пʼинʼо́к.

5. Случаи произношения [а] перед ударенным а, если они появляются в этих типах яканья, в бо́льшей степени свойственны положению перед твердыми согласными и всегда небезразличны к лексике: при произношении одних слов с [а] другие при этом остаются постоянно с произношением [и]. Эти случаи произношения [а] на месте гласных неверхнего подъема, возможные в положении перед ударенным а, не уничтожают характерных черт, перечисленных выше, присущих Щигровскому и Суджанскому типам диссимилятивного яканья[8].

6. Наличие иканья как сосуществующей системы, что особенно заметно в говорах с Суджанским типом яканья.

Естественно ожидать, что типы ассимилятивно-диссимилятивного яканья, развившиеся, как считается, на основе Суджанского и Щигровского типов диссимилятивного яканья, должны сохранять или в какой-то мере отражать перечисленные характерные черты последних систем. Однако этого нет.

Вокализму говоров с ассимилятивно-диссимилятивным яканьем свойственно:

1. Наличие семи гласных фонем (т. е. наличие двух фонем — ⟨о⟩ и ⟨о̂⟩ на месте о из о под нисходящим ударением, о из ъ и о из о под восходящим ударением и двух фонем — ⟨е⟩ и ⟨е̂⟩ на месте е из е, ь и е из е̌) и непереход е в о перед твердыми согласными. Такой вокализм или следы его характерен для говоров с Новоселковским и Ореховским типами яканья.

2. Совпадение гласных неверхнего подъема в 1‑м предударном слоге происходит в гласных [а] и [и]. Однако качество гласного в позициях, где должен произноситься [а], варьируется в зависимости от положения перед твердым или мягким согласным. Самым частым вариантом ассимилятивно-диссимилятивного яканья является тот, при котором гласные неверхнего подъема совпадают в гласном [а] перед ударенными а, о, у, и перед твердыми согласными и в гласных типа [е], [ӓ], [а] — перед мягкими согласными.

Кроме этого, встречаются и другие возможности варьирования гласных на месте гласных неверхнего подъема в положении перед мягкими согласными[9]. Разновидности употребления гласных на месте гласных неверхнего подъема при ассимилятивно-диссимилятивном яканье схематически показаны в табл. 2.

3. В положении перед твердыми согласными при ударенном о из ъ не отмечается лексикализации произношения с [и] на месте е, о, а некоторых слов, известных при Суджанском и Щигровском типах диссимилятивного яканья. Слово свекро́вь произносится только с [а].

4. Характерным является произношение [а] на месте гласных неверхнего подъема перед ударенным о из ъ (аналогичного происхождения) после мягких и бывших мягких согласных во всех категориях слов: плʼатнʼо́м, дʼанʼо́к, мʼашо́к[10] и т. д.

5. На месте гласных неверхнего подъема перед твердыми согласными при ударенном а произносится только [а] без каких бы то ни было исключений (кроме, может быть, новых слов, приходящих из литературного языка. Хотя даже слово гектар широко известно с [а] — γʼакта́р). Перед мягкими согласными в том же положении возможно произношение не только [е], варьирующегося с гласным [а], но и [и], лексически ограниченного определенным набором слов, повторяющихся из говора в говор (к ним относятся, например, одеяло, крестьянин, ребята, меня, тебя, себя).

Таблица 2

Гласные 1‑го предударного слога на месте гласных неверхнего подъема при Новоселковском и Кидусовском типах

Гласные под ударением В 1‑м предударном слоге перед твердыми согласными перед мягкими согласными Новоселковский Кидусовский Новоселковский (разновидности) Кидусовский (разновидности) а а а а (и) а/е/ӓ (и) а/е/ӓ а а/е/ӓ (и) а/е (и) у а а а а а/е/ӓ а а а/е/ӓ ы, и а а а а/е/ӓ а/е/ӓ а а а/е/ӓ о из о̂ а а а а/е/ӓ а/е/ӓ а а а/е/ӓ о из ъ а а а а/е/ӓ а/е/ӓ а а а/е/ӓ о из е, ь и и и и и и е из е, ь и и и а и и е из е̌ а и (а) а (и) а/е/ӓ (и) а/е/ӓ (и) и (а) и (а) и (а)

Замечания те же, что и к табл. 1. Знак / (а/е) означает свободное варьирование произношения обозначенных гласных.

6. Отсутствие, как правило, сосуществующей системы иканья. Наличие элементов умеренного яканья, заключающегося в варьировании звуков типа а на месте гласных неверхнего подъема в зависимости от твердости—мягкости последующего согласного: ʼat — ʼätʼ, ʼetʼ при сохранении произношения гласного [и] в том же соответствии в позициях перед ударенными е, о.

Общей чертой Щигровского и Суджанского типов диссимилятивного яканья, с одной стороны, и Новоселковского и Кидусовского типов ассимилятивно-диссимилятивного яканья, с другой, является только закономерность произношения [а] или [и] перед ударенными е и ʼо, что в синхронной системе вокализма не относится к уровню фонетики[11]. Таким образом, несмотря на ряд сходных элементов в системах рассматриваемых типов яканья (совпадение гласных неверхнего подъема в одном гласном [а] и произношение в этом же соответствии гласных [а] или [и] перед ударенными е или ʼо), нельзя считать основой Новоселковского и Кидусовского типов Щигровский и Суджанский типы диссимилятивного яканья (можно говорить лишь о сходстве этих типов яканья) по следующим причинам:

во-первых, наличие семифонемной системы ударенных гласных при ассимилятивно-диссимилятивном яканье само по себе отрицает возможность образования Новоселковского типа на основе Щигровского, для которого, как указано выше, характерна пятифонемная система гласных;

во-вторых, лексикализация и грамматикализация произношения [и] в ряде слов и словоформ перед ударенным о после твердых согласных (св[и]кровь, б[и]гом, т[и]лок и др.) и перед о (аналогического происхождения во флексиях и суффиксах) после мягких и шипящих согласных (м[и]шок, д[и]нёк и др.), что типично для типов диссимилятивного яканья, должна была бы сохраниться хотя бы частично и при преобразовании их в ассимилятивно-диссимилятивные типы;

в-третьих, наличие при диссимилятивных типах на месте гласных неверхнего подъема гласного [и] в положении перед ударенным а исключает возможность прохождения в них фонетического процесса ассимиляции, поскольку такой процесс вовлек бы в свою орбиту и фонему и[12]. Наличие гласного [а] перед ударенным а при Щигровском и Суджанском типах предполагает не процесс ассимиляции, а замену гласного [и] (на месте а, о, е), совпадающего с гласным фонемы ⟨и⟩, гласным [а], замену, происходящую не фонетическим путем, а путем аналогических обобщений и лексикализации. Результатом подобного процесса всегда бывает непоследовательность в произношении гласных [а] и [и] на месте гласных неверхнего подъема в этом положении, чего не наблюдается в типах ассимилятивно-диссимилятивного яканья перед твердыми согласными.

Все это свидетельствует о том, что нельзя в синхронном плане определять типы ассимилятивно-диссимилятивного яканья как сочетание Щигровского или Суджанского диссимилятивного яканья с наслоившейся на них ассимилятивностью, тем более, что само понятие наслоения диахронично.

Неправомерно связывать эти типы и в генетическом плане.

В современной науке имеется представление о том, что стоит только снять отступления, имеющиеся в синхронной системе, как обнаружится первоначальный фонетический тип. «Пусть это явление затемнено последствиями поздних явлений и процессов, но разве «архаический» тип не «сбит»?.. Это явление должно так или иначе отразиться в диалектных системах»[13]. Действие грамматической аналогии… «как бы наслаивается на фонетические отношения, в результате чего и возникают отступления от модели в пределе тех или иных грамматических категорий»[14].

Если тип произношения, составляющий сложную взаимосвязанную систему позиционных чередований, возник в результате фонетических закономерностей, то отступления от него в современной системе, конечно, объясняются процессами аналогии, грамматикализации, свидетельствующими об утрате живых фонетических закономерностей. Примером таких отношений «типа» и «отступлений» является обоянский тип диссимилятивного яканья, описанный еще Л. Л. Васильевым[15]. Там, действительно, стоило снять отступления, объяснимые утратой живых фонетических законов, как восстанавливалась схема первоначального фонетического типа вокализма. Но так бывает далеко не всегда.

Нельзя восстановить вид старого типа, сняв позднейшие отступления от него, если сама та система, которая в современном языке называется «типом», образовалась нефонетически, если она вторична. В этом случае можно неправомерно принять за «отступления» от типа то, что является следом первоначального типа. Исследования показали, что так обстоит дело с Суджанским и Щигровским типами диссимилятивного яканья, которые образовались на базе архаического типа диссимилятивного яканья в результате утраты говорами семифонемной системы гласных, прекращения действия фонетического закона, согласно которому на месте гласных неверхнего подъема произносились [а] и [не‑а], и совпадению гласного [не‑а] в одном варианте с фонемой ⟨и⟩. Последнее определило характер нефонетических изменений в вокализме говоров, заключавшихся в том, что в одних словах перед ударенными о и е происходила замена [не‑а] гласным [а] в результате подравнивания основы слова (сʼало́ — сʼило́м > сʼало́м), в других словах (с неподвижным ударением типа свекро́вь, неве́ста и в словах, где наличие фонемы ⟨и⟩ на месте гласных неверхнего подъема могло создавать грамматическое чередование основы, характерное для определенных форм парадигмы склонения или спряжения, типа лʼисо́к — лʼаску́, нʼисʼо́ш — нʼасу́) гласный [не‑а], равный [и], сохранялся, переходя в фонему ⟨и⟩. Таким образом, тот факт, что Щигровский и Суджанский типы яканья имеют гласные [а] и [и] на месте гласных неверхнего подъема перед ударенными о и е (что с точки зрения синхронной системы кажется непоследовательностью), свидетельствует не о нарушении чистоты их типов, а об особенностях вокализма этих типов как таковых. Случаи произношения [и] вместо [а] и [а] вместо [и] перед ударенными о (из ъ) и е (из е̌), присущие этим типам на данном синхронном срезе, лексикализованы и грамматикализованы.

Нельзя восстановить первоначальный тип вокализма, сняв отступления, еще и тогда, когда фонетические разновидности гласных при утрате позиционных условий их появления не совпадают в том же положении ни с одним позиционным вариантом другой фонемы, могущим произноситься в этой позиции фонетически независимо, как, например, произносятся варианты фонем и, у в 1‑м предударном слоге. В этом случае можно «не увидеть» первоначальной основы вокализма. Так, например, в Новоселковском типе ассимилятивно-диссимилятивного яканья нельзя обнаружить основу архаического типа диссимилятивного яканья, так как гласным [не‑а] в положении перед твердыми согласными в этом типе был звук, близкий к [е], не совпадавший с [и]. Поэтому при утрате фонетической причины его появления он утрачивался, заменяясь [а], — другой разновидностью слабой фонемы, ранее также позиционно ограниченной определенными фонетическими условиями.

* * *

Без исторических разысканий нельзя решить вопрос об образовании каждого из типов ассимилятивно-диссимилятивного яканья. Тем более, что население — носители говора — этнически и социально не было однородным. Характерно, что Кидусовский и Култуковский типы обычно отмечаются в деревнях с бывшими помещичьими крестьянами, а Новоселковский и Ореховский — с государственными. Кроме того, имеется и важный языковый признак, по которому системы типов различаются. В Кидусовском и Култуковском типах на месте е произносится о перед твердыми согласными во всех словах и даже в личных формах глагола (из 16 нас. п. с Кидусовским типом непереход е>о в личных окончаниях глаголов отмечен только в четырех, а из 16 нас. п. с Култуковским типом — только в двух нас. п.), тогда как в Новоселковском и Ореховском типах встречаются случаи неперехода е в о в отдельных словах, а формы личного окончания глаголов с непереходом е в о в них обязательны (из 19 нас. п. с Новоселковским типом о в личных окончаниях глаголов отмечено в одном; из 17 нас. п. с Ореховским типом — в двух; при этом все эти три населенных пункта находятся на востоке от Тамбова, в самых крайних восточных говорах ареала распространения ассимилятивно-диссимилятивного яканья). Кроме того, среди этих последних говоров отмечаются говоры с непереходом е в о перед следующей твердой согласной во всех словах, где определить тип — Новоселковский или Ореховский — по имеющимся критериям невозможно.

Все это свидетельствует о том, что нужен специальный материал исторического и этнического порядка, чтобы решить вопрос о происхождении типов ассимилятивно-диссимилятивного яканья, для решения которого одних языковых данных недостаточно. Последнее относится в бо́льшей мере к Кидусовскому и особенно к Култуковскому типам, чем к Ореховскому и Новоселковскому.

Возможно, Култуковский тип яканья, отмечаемый на территории междиалектных контактов, а именно, на окраине территории распространения южнорусских говоров, в непосредственном соседстве со среднерусскими говорами, имевшими систему умеренного яканья, мог возникнуть именно как результат взаимовлияния и взаимоприспособления двух противоположных типов предударного вокализма. В этих условиях южнорусский безударный вокализм с неразличением гласных неверхнего подъема типа диссимилятивного или ассимилятивно-диссимилятивного яканья с гласными [а] — [не‑а] на месте гласных неверхнего подъема в 1‑м предударном слоге мог вступать во взаимодействие с владимирско-поволжским по происхождению вокализмом с различением гласных (типа о—е—а || е—е—а или е—е—а || е—е—а в соответствии этимологическим е—е̌—а перед твердыми || мягкими согласными) или со среднерусским вокализмом. В результате подобных контактов и взаимовлияний мог возникнуть предударный вокализм, своеобразно сочетающий принципы неразличения гласных неверхнего подъема (южнорусский принцип) с зависимостью качества гласного, в котором совпадают неразличаемые фонемы а, о, е, от твердости—мягкости последующего согласного (севернорусский принцип).

Взаимодействующие системы различения и неразличения гласных неверхнего подъема, которые могли встретиться на территории распространения Култуковского типа яканья, показаны ниже в табл. 3 (где е—а означает частичное различение: е—е̌>е, а>а).

Таблица 3

Гласный под ударением Гласный 1-го предударного слога южнорусск. вокализм среднерусский вокализм (разновидности) Влад.-Поволжск. вокализм Култуковский тип яканья перед тверд. перед мягк. перед тверд. перед мягк. перед тверд. перед мягк. перед тверд. перед мягк. перед тверд. перед мягк. а а а а е—а а и о—е—а е—а а а (е, ӓ) у а а а е—а а и о—е—а е—а а а (е, ӓ) и, ы а а а е—а а и о—е—а е—а а а (е, ӓ) о а а а е—а а и о—е—а е—а а а (е, ӓ) ʼо и е—а и е—а и е и е—а и е—а и

При таких лингвоэтнических и исторических условиях, возможных при возникновении Култуковского типа, его образование едва ли можно связывать с Мосальским типом диссимилятивного яканья, так как неизвестно, существовал ли когда-нибудь этот тип яканья на данной территории.

В отношении Новоселковского и Ореховского типов можно более определенно говорить о том, что в их основе был архаический тип диссимилятивного яканья[16] с семифонемной системой гласных, которая сохраняется и в современных говорах с Новоселковским и Ореховским типами.

Исчезновение архаического типа диссимилятивного яканья в этих говорах вызвали, видимо, следующие причины.

1. Утрата действия фонетического закона диссимилятивного вокализма, что означало утрату фонетической обусловленности произношения на месте а, о, е двух гласных [а] и [не‑а] (εа—ие, по В. Н. Сидорову), которые составляли одну слабую фонему — выразительницу гласных неверхнего подъема.

2. Гласные [а] и [не‑а], составляющие одну слабую фонему 1‑го предударного слога, отличались по своему качеству в зависимости от качества последующего согласного и могли быть более заднего образования перед твердыми и более переднего образования перед мягкими согласными.

3. Гласные одной слабой фонемы [а] и [не‑а] не совпадали со слабыми фонемами верхнего подъема — [и] и [у], что относилось не только к звуку типа [а], но и к звуку [не‑а] в положении перед твердыми согласными. Это определило характер процесса и последующие результаты утраты фонетического закона диссимиляции: когда произношение гласных [а] и [не‑а] перестало зависеть от качества ударенных гласных, перед твердыми согласными сохранился лишь один из употреблявшихся ранее позиционных вариантов слабой фонемы, а именно: звук типа [а] вытеснил и заменил звук типа [не‑а]. Это значило, что [а] перед твердыми согласными появлялось одновременно и перед ударенным а и перед ударенным о из ъ, уничтожая следы наличия в основе Архаического или Задонского типа диссимилятивного яканья. (Вот почему в говорах с ассимилятивно-диссимилятивным яканьем нет произношений типа св[и]кро́вь, б[и]ло́к и под.).

Перед мягкими согласными гласным [не‑а] был звук типа [ь], близкий по звучанию к [и]. Поэтому в этом положении звук [не‑а] не заменялся [а], а совпадал в одном варианте с фонемой ⟨и⟩ и, вследствие процессов лексикализации и грамматикализации, стал осознаваться носителями говора как фонема ⟨и⟩.

4. Гласный [не‑а] перед мягкими согласными мог заменяться [и] во всех положениях, где он произносился раньше по фонетическим причинам, т. е. перед ударенными е из е, ь и перед ʼа. (Гласного о на месте е, ь в этих говорах еще не было). Однако впоследствии он сохранился как [и] только перед ударенным е, где не было параллели с положением перед твердыми согласными.

Следовательно, процесс, в результате которого образовались типы яканья, называемые ассимилятивно-диссимилятивными, не был собственно ассимиляцией, так же как он не был связан с закономерностью умеренного яканья, хотя первоначально, видимо, возникло именно умеренно-диссимилятивное яканье (где близость к умеренному яканью являлась скорее внешним совпадением, так как перед мягкими согласными оставалось произношение а перед ударенными у и и).

5. Распространение произношения [а] перед ʼа́ было явлением вторичным, которое происходило неодновременно с процессом распространения [а] перед твердыми согласными при ударенных о́ из ъ и а́, и было обусловлено не фонетическими, а чисто морфологическими причинами, поскольку [а] приходило здесь на смену [и]. Свидетельством этому в современных говорах служат постоянные случаи произношения [и] наряду с [а] перед ʼа́ после мягких согласных при Новоселковском и Кидусовском типах, реже при Ореховском и совсем редко — при Култуковском. Характерен при этом состав слов с [и] перед ʼа́, варьирующийся по говорам. Следующие слова отмечаются с гласной и в 1‑м предударном слоге: числительные — десятый, девятый, шестьдесят, пятьдесят; местоимения — тебя, себя, меня; имена — ребята, крестьяне, одеяло, телята, деревянный, детя; реже отмечаются глаголы: венчать, менять, стрелять, терять. Эти слова возможны и с [а] и с произношением [е], являющимся часто гласным, промежуточным между и и а: и>е>а. Это объясняет, видимо, и фонологическую тенденцию говоров произносить а в 1‑м предударном слоге не только на месте гласных фонем ⟨а⟩, ⟨о⟩, ⟨е⟩, но также и фонемы ⟨и⟩, особенно если фонема ⟨и⟩ не проверяется формами словоизменения (ср. стʼара́тʼ и под.).

6. Наличие или отсутствие перехода е>о перед твердыми согласными определяло тип ассимилятивно-диссимилятивного яканья — Новоселковский или Ореховский. Ореховский тип мог образоваться как на основе Архаического и Задонского типов диссимилятивного яканья при наличии в говоре о на месте е перед твердыми согласными, так и на основе Новоселковского типа при тех же условиях. При этом процесс образования Ореховского типа мог несколько различаться в зависимости от того, на основе какого яканья он образовывался. В первом случае (при основе диссимилятивного яканья) процесс должен был проходить более последовательно и охватить всю лексику без исключения, поскольку гласный [не‑а] перед мягкими согласными хотя и отличался от гласного [не‑а] перед твердыми согласными, однако, вероятно, не совпадал еще с фонемой ⟨и⟩, поэтому легко заменялся гласным [ӓ].

В 1‑м предударном слоге перед уд. ʼу, ʼи: ӓ———и—у>ӓ—и—у

/|\ | |

Под ударением: а—о—е—и—у

\|/ | |

В 1‑м предударном слоге перед уд. ʼа, ʼо: ь———и—у>ӓ—и—у

Во втором случае, когда Ореховский тип образовывался на основе Новоселковского типа ассимилятивно-диссимилятивного яканья, при котором перед ударенными е и ʼо произносился гласный [и] в качестве разновидности слабой фонемы [не‑а], происходил не фонетический, а аналогический процесс, в результате которого перед ударенным ʼо (по аналогии с положением перед о́) появлялся звук ӓ. Аналогический процесс замены одной гласной (в данном случае и) другой (в данном случае а) не уничтожает самой фонемы ⟨и⟩ и позволяет существовать отдельным словам или словоформам с фонемой ⟨и⟩ в соответствии фонемам неверхнего подъема.

В современных говорах отмечаются как очень последовательные типы Ореховского яканья, так и такие, в которых трудно определить тип — Новоселковский или Ореховский — из-за наличия [а], [ӓ], [е] и [и] перед ударенным ʼо, а также такие, в которых при последовательном [а] перед ʼо встречаются слова типа бирʼо́за с непроверяемой гласной неверхнего подъема (которая перешла в разряд слов с фонемой ⟨и⟩) и личные формы глагола типа бирʼо́ш, образующие с формами бʼару́, бʼару́тʼ грамматическое чередование гласной основы[17].

7. Наличие [и] перед ударенным е (и ʼо) на месте гласных неверхнего подъема в типах ассимилятивно-диссимилятивного яканья не представляет в современных говорах явления фонетического уровня, а существует как лексикализация и грамматикализация. При этом характерно, что существенной разницы в закономерностях произношения а и и перед е и ʼо в диссимилятивном яканье Суджанского и Щигровского типов и в Кидусовском, Култуковском и Новоселковском, Ореховском типах ассимилятивно-диссимилятивного яканья нет. Это объясняется не тем, что одни из них (типы ассимилятивно-диссимилятивного яканья) имеют в основе другие (Суджанский и Щигровский типы), а тем, что в основе тех и других мог быть один и тот же фонетически существовавший тип вокализма, утрата которого как фонетического явления привела к разным видам и типам вокализма в зависимости от исходного состояния системы и качества гласного не‑а: на западе гласный [не‑а] совпал с и и это позволило сохраниться диссимилятивным типам яканья. На востоке гласный не‑а перед твердыми согласными имел тенденцию переходить в е, а перед мягкими — в и, что привело к образованию ассимилятивно-диссимилятивного яканья. При этом слова с фонемой ⟨и⟩ на месте о, е, а и характер грамматикализации чередования [а] — ⟨и⟩ в разных формах слов, варьируясь по говорам, были однотипны в диссимилятивном и ассимилятивно-диссимилятивном яканье.

Общность всех перечисленных типов диссимилятивного и ассимилятивно-диссимилятивного яканья по наличию лексем и словоформ с [и] на месте фонем неверхнего подъема перед о́ и е́ не может представлять сама по себе общности на фонетическом уровне, поскольку для этого нужно, чтобы реальные условия проявления фонетического закона были едины во всех этих говорах, а этого нет.

Фонетическая тенденция всегда конкретна и материальна, так как существует не сама по себе, а как произношение конкретных звуков, которые в данной позиции просто невозможно произносить по-другому. При этом носители языка обычно не замечают характера гласного на уровне фонетики, потому что замечается и осознается только то, что лежит уже на фонемном уровне. Фонетические законы в прошлом охватывали большие территории говоров или языков и были однозначны в период своего действия. Результаты утраты фонетических законов, напротив, дробны, индивидуальны, так как происходят в частных системах и определены их особенностями.

Видимо, и принцип диссимиляции нельзя представлять себе как абстрактно существующий фонетический принцип, накладывавшийся на каждую частную систему и, в зависимости от качества и состава ее ударенных гласных, преобразующий ее предударный вокализм. Напротив, можно предположить, что диссимилятивное аканье и яканье как единое фонетическое явление, вызванное сменой музыкального ударения экспираторным, возникло в говорах с однотипной системой вокализма — семифонемной — и заключалось в одинаковом принципе произношения гласных звуков в одних и тех же фонетических условиях[18]. Тем самым была создана единая система предударного вокализма, не сохранившаяся до настоящего времени, но близкая к Задонскому и Обоянскому типам диссимилятивного яканья, которую называют архаической.

Наличие большого числа диссимилятивных и ассимилятивно-диссимилятивных типов, зафиксированных в современных говорах, представляет лишь следы этой единой системы. Утратившись как живое фонетическое явление, она породила множество частных систем, существующих на нефонетическом уровне, согласно конкретным возможностям каждой частной системы.

Примечания

1

Н. Н. Дурново. Диалектологические разыскания в области великорусских говоров. Ч. 1. Южновеликорусское наречие. М., 1917, вып. 2, стр. 86—87.

(обратно)

2

Р. И. Аванесов. Очерки диалектологии рязанской мещеры. «Материалы и исследования по русской диалектологии», т. 1. М.—Л., 1949; «Атлас русских говоров центральных областей к востоку от Москвы». Под ред. Р. И. Аванесова. М., 1957, карта №7; В. Д. Бондалетов. Дополнительные сведения о третьем типе ассимилятивно-диссимилятивного яканья. «Уч. зап. Пензенского пед. ин-та», вып. 3. Пенза, 1956; Он же. О четвертой разновидности ассимилятивно-диссимилятивного яканья. «Вопросы теории и методики изучения русского языка». Саратов, 1959.

(обратно)

3

Так, считается, что Новоселковский тип ассимилятивно-диссимилятивного яканья возник (в результате наслоившейся ассимиляции) на основе Щигровского типа диссимилятивного яканья, Кидусовский — на основе Суджанского (см.: Р. И. Аванесов. Очерки русской диалектологии. М., 1949, стр. 90), Култуковский — на основе Мосальского типа диссимилятивного яканья. Диссимилятивного типа яканья, который бы мог быть основой Ореховского типа ассимилятивно-диссимилятивного яканья, до сих пор не обнаружено (см.: «Русская диалектология». Под ред. Р. И. Аванесова и В. Г. Орловой. М., 1964, стр. 59—60; Р. И. Аванесов. Русский вокализм 1‑го предударного слога. — В кн.: «Общеславянский лингвистический атлас. Мат-лы и исслед. 1970». М., 1972, стр. 82).

(обратно)

4

«Для диалектологии, как науки исторической, синхронное описание и группировка говоров — не самоцель, а средство и материал для воссоздания истории национального языка» (В. Н. Сидоров. Наблюдение над одним из говоров рязанской мещеры. «Материалы и исследования по русской диалектологии», т. 1. М.—Л., 1949, стр. 96).

(обратно)

5

Там же, стр. 95.

(обратно)

6

Р. И. Аванесов. Очерки диалектологии рязанской мещеры, стр. 233.

(обратно)

7

Подробнее см.: К. Ф. Захарова. Типы диссимилятивного яканья. Канд. дисс. М., 1970; Она же. Типы диссимилятивного яканья в русских говорах (лексико-морфонологическая характеристика). — ВЯ, 1971, №2, где доказывается, что Щигровский и Суджанский типы диссимилятивного яканья могли образоваться на основе одного и того же архаического типа диссимилятивного яканья при утрате им семифонемной системы гласных и действующего фонетического закона диссимилятивного изменения предударного гласного на месте гласных неверхнего подъема в зависимости от качества ударенного гласного. Совпадение при этом гласного [не‑а] на месте гласных неверхнего подъема с гласным [и] в 1‑м предударном слоге привело к образованию таких типов предударного вокализма, в которых перед ударенными о (из ъ, е, ь) и е (из е, ь) мог произноситься [и] на месте гласных неверхнего подъема как след исходной системы диссимилятивного яканья, являющийся в синхронном плане репрезентантом фонемы ⟨и⟩. Лексикализация (типа св[и]кро́вь, б[и]го́м, б[и]рёза), грамматическое чередование гласных основы (типа [нʼа]су́ — [нʼи]сёшь и др.) и обобщение гласных основы внутри одной парадигмы (типа [сʼа]ло́ — [сʼа]ло́м и др.) являлись условиями устойчивости функционирования таких нефонетических типов яканья.

(обратно)

8

К. Ф. Захарова. Указ. статья, стр. 17.

(обратно)

9

О. Н. Мораховская. Соотношение типов яканья в говорах рязанской Мещеры. «Материалы и исследования по русской диалектологии». Новая серия, т. III. М., 1962; К. Ф. Захарова. Ассимилятивно-диссимилятивное яканье по данным «Атласа русских говоров к югу от Москвы». — В кн.: «Русские говоры». М., 1975.

(обратно)

10

Р. И. Аванесов. Очерки русской диалектологии, стр. 92.

(обратно)

11

Подробнее об этом см.: К. Ф. Захарова. Ассимилятивно-диссимилятивное яканье по данным «Атласа…», стр. 34—40.

(обратно)

12

В. Н. Сидоров. Из русской исторической фонетики. М., 1969, стр. 13.

(обратно)

13

В. К. Журавлев. Генезис аканья с точки зрения теории нейтрализации, ВЯ, 1974, №4, стр. 45.

(обратно)

14

«Русская диалектология». М., 1964, стр. 53.

(обратно)

15

Л. Л. Васильев. Гласные в слоге под ударением в момент возникновения аканья в обоянском говоре. «Изв. ОРЯС», 1904, т. 9, кн. 1.

(обратно)

16

Н. Н. Дурново. Указ. соч., стр. 27, 79—82; Он же. Ответ проф. Е. Ф. Будде. «Изв. ОРЯС», 1919, т. XXIV, кн. 2. Пг., 1923, стр. 369; В. Н. Сидоров. О некоторых случаях изменения предударного е в и в русских говорах. — В кн.: «Из русской исторической фонетики». М., 1969, стр. 22—23; К. Ф. Захарова. Некоторые случаи утраты архаического типа диссимилятивного яканья. — В кн.: «Материалы и исследования по русской диалектологии». Новая серия, вып. 2. М., 1961.

(обратно)

17

Материалы говоров см.: К. Ф. Захарова. Ассимилятивно-диссимилятивное яканье по данным «Атласа…».

(обратно)

18

А. А. Шахматов. Очерк древнейшего периода истории русского языка. «Энциклопедия славянской филологии», вып. II, 1. Пг., 1915; Н. Н. Дурново. Очерк истории русского языка. М.—Л., 1924.

(обратно)

Оглавление

К вопросу о генетической основе типов ассимилятивно-диссимилятивного яканья Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg