«Немецкий спецназ в боях за Крым, Севастополь и Северный Кавказ в 1941-1942 годах»

Немецкий спецназ в боях за Крым, Севастополь и Северный Кавказ в 1941-1942 годах (fb2) - Немецкий спецназ в боях за Крым, Севастополь и Северный Кавказ в 1941-1942 годах 267K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Константин Владимирович Колонтаев

Константин Колонтаев Немецкий спецназ в боях за Крым, Севастополь и Северный Кавказ в 1941–1942 годах

Введение

Одной, из самых до сих пор еще практически неизученных тем в истории Второй героической обороны Севастополя 1941–1942 годов, являются боевые действия немецких частей специального назначения приданных для захвата Крыма и Севастополя 11-й армии, и прежде всего спецназа немецкой военной разведки и контрразведки «Абвер» в лице подразделений полка «Бранденбург-800».

В связи с этим, задачей данной работы является, путем тщательного проведенного изучения всех имеющихся источников сведений по данной теме и их анализа выяснить подробности боевых действий частей и подразделений немецкого спецназа против советских войск на территории Крыма, Севастополя, Северного Кавказа и Закавказья в период 1941–1942 годов.

Часть 1. Историография

Рассматривая тему боевых действий немецкого спецназа в Крыму и Севастополе в 1941–1942 годах, необходимо отметить, что сведения об участии подразделений полка специального назначения «Бранденбург-800» и других подразделений спецназа «Абвера» в боевых действиях Крыму и Севастополе к настоящему времени крайне отрывочны и невелики по объему.

Наиболее крупной из числа зарубежных монографий по данному вопросу является изданная на английском языке в Канаде книга популярного послевоенного исследователя истории боевых действий немецкой армии во Второй Мировой войне и особенно на советско — германском фронте Франца Куровски — Kurowski F. The Brandenburgers: Global mission. — Manitoba / Winnipeg, Canada /: J.J.Fedorowicz Publishing Inc., 1997. Так же кое — какая информация по данному вопросу содержится в монографии германского историка — публициста выступающего под псевдонимом Пауль Карель, которая неоднократно издавалась в конце 20 — начале 21 века на русском языке, и больше всего известна под названием «Гитлер идет на Восток (1941–1943)».

В открытых изданиях советской историографии данного периода боев за Крым и Севастополь, в годы Великой Отечественной войны, эта тема затрагивалась только в статье «Гитлеровские диверсанты», опубликованной в «Военно — историческом журнале»-1963 — № 3 — с. 85–91.

Отдельные, и при этом очень краткие упоминания о разведывательно — диверсионных действиях немецких войск в период второй обороны Севастополя встречаются в виде кратких упоминаний в мемуарах некоторых участников этой обороны. Например, в неоднократно издававшихся мемуарах Н. Александрова «Севастопольский бронепоезд».

Из современных историков данного вопроса известен автор данной работы Колонтаев Константин Владимирович, первым упомянувший о действиях подразделения из состава «Бранденбург-800» во время второго штурма Севастополя немецкими войсками в работе «Морская пехота Черноморского флота в боях за Севастополь в 1941–1942 и 1944 годах» (опубликована в номерах военно — исторического журнала «Милитари Крым» за 2006 год), а так же Булат Тынчеров со своей статьей «Немецкие диверсанты в битве за Крым», опубликованной в 2010 году на нескольких интернетсайтах Российской Федерации и Украины.

Таким образом, после проведения большого объема научных исследований в период 1996–2011 годов, мне из полученных к настоящему времени данных удалось установить, что к настоящему времени, первые более менее достоверные и подробные сведения, о применении частей немецкого спецназа в Крыму можно отнести к периоду второго штурма Севастополя войсками 11-й немецкой армии, в период 17–31 декабря 1942 года.

Часть 2. Создание частей специального назначения в германской армии накануне и в начальный период Второй Мировой войны

Для того, что бы подробно рассказать о действиях подразделений этого полка в Севастополе и Крыму, необходимо вкратце познакомится с историей самого полка «Бранденбург-800» в период, предшествующий боям за Крым и Севастополь.

Опыт полученный противоборствующими сторонами в Первой Мировой войне, показал, что в условиях современной войны тактика диверсионно — партизанских действий может приносить весьма ощутимый успех. Поэтому один из участников боевых действий Первой Мировой войны в немецких колониях Восточной Африки, капитан Теодор фон Хиппель, после прихода нацистов к власти в Германии, опираясь на свой опыт партизанских и полудиверсионных операций в то время против английских войск в этом регионе, первым официально обосновал необходимость создания постоянно действующих особых диверсионных подразделений в немецкой армии.

Согласно, этой его идее, данные, специально подготовленные подразделения должны были бы осуществлять свои действия в глубоком тылу противника, нанося ему ущерб посредством уничтожения его тыловых коммуникаций и стратегически важных объектов. Параллельно с этим оно должно было выполнять и разведывательные функции, а также подрывать моральный дух противника, применяя тактику диверсий и саботажа.

Столкнувшись с непониманием и незаинтересованностью в этих идеях руководства тогдашних германских вооруженных сил, капитан фон Хиппель обратился с этим же предложением лично к адмиралу Канарису, руководителю немецкой военной разведки и контрразведки («Абвера»).

Рассмотрев предложенный ему фон Хиппелем проект — адмирал Канарис, отличавшийся склонностью к различным нововведениям в разведывательной деятельности, поддержал эту идею и предложил фон Хиппелю службу во 2 — м отделе «Абвера», специализирующийся на операциях диверсионного и повстанческого характера. В 1935 году Хиппель был вновь призван в армию, где приступил к формированию отряда, так называемых «профессиональных партизан». Этому весьма способствовало участие фон Хиппеля в качестве офицера Абвера в Гражданской войне в Испании в период 1936–1939 годов на стороне мятежных войск генерала Франко.

Первым подразделением, сформированным по проекту к тому времени уже подполковника фон Хиппеля, накануне войны с Польшей, стал отряд «Эббингхаус». Основой личного состава этой первой части немецкого спецназа стали этнические немцы, проживавшие на территории Польши и в совершенстве владевшие польским языком.

В ходе боевых действий в Польше батальон полностью оправдал все возложенные на него надежды. Его бойцы активно помогали продвижению немецких войск, сея панику в польском тылу, захватывая или же разрушая жизненно важные коммуникации — мосты, железнодорожные станции и. т. д.

Тем не менее, несмотря на все явные успехи «Эббингхауса», сразу же после оккупации Польши вермахтом, этот батальон был расформирован.

Недовольный этим Хиппель 27 сентября 1939, подает на имя Канариса рапорт о создании новой части специального назначения. Костяк подразделения должны были составить уже хорошо зарекомендовавшие себя прежние диверсанты из отряда «Эбингхаус»: 3 офицера и 67 нижних чинов.

В ответ на этот рапорт Хиппеля — 25 октября 1939, адмирал Канарис подписал приказ о создании новой части специального назначения в составе Абвера под маскировочным названием «Строительная учебная рота для специальных применений — 800» с постоянным местом дислокации в городе Бранденбург-на — Хевеле.

В секретном приложении к приказу указывалось, что название роты — «учебная и строительная» — не более чем ширма для маскировки, а подчиняться рота будет 2-му отделу Абвера (отдел диверсий, террора, повстанческих действий).

Отдельной строкой прописывалось, что формирование подразделения личным составом будет происходить строго на добровольной основе из числа опытных парашютистов, разведчиков, связистов, саперов, снайперов, водолазов. Эта рота стала первой регулярной частью спецназа Германии.

Данная рота быстро пополнялась добровольцами — этническими немцами из различных стран мира и 15 декабря 1939 по другим данным 10 января 1940 она была преобразована в «800-й учебно — строительный батальон особого назначения» (по немецки Baulehrbataillon z. b. V. 800), который состоял из четырёх рот.

Первоначально батальон состоял из парашютного и мотоциклетного взводов, а также четырех рот, организованных по этническому признаку: 1 — я рота — русские и прибалтийские немцы, 2 — я рота — английские и африканские немцы, 3 — я рота — судетские и югославские немцы, 4 — я рота — польские немцы.

Роты батальона дислоцировались в четырёх пунктах, впоследствии место дислокации одной из рот — город Бранденбург-на — Хафеле — дало название всему подразделению («Бранденбург»). Наименование «строительно-учебный» было присвоено батальону, как и предшествовавшей ему роте для конспирации.

Впоследствии батальон «Бранденбург-800» насчитывал в своем составе 7 рот, из которых одна была штабной, а остальные делились по географическому и профессиональному признакам.

В «Бранденбург-800» набирались помимо лиц немцев из Германии, соответствующих всем (весьма жёстким) физическим кондициям, Этнические немцы (фольксдойче) из других стран владеющих, соответственно, как минимум двумя языками, а также лица всех прочих национальностей, одобрявших политику рейха.

При отборе новобранцев в «Бранденбург-800» офицеры 2-го отдела Абвере ни в кой мере не опирались на требования каких-либо уставов и документов, регламентирующих процесс комплектования частей вермахта. От претендентов на службу в спецназе, требовались прежде всего изобретательность, изворотливость, умение приспосабливаться к различным условиям жизни, превосходное знание иностранного языка, а также обычаев, особенностей и порядков других стран.

В этом Абверу помогал заграничный отдел военно — учетного управления вермахта, который собирал и передавал во 2-й отдел Абвера сведения об этнических немцах, недавно вернувшихся на историческую родину, служащих в армии и изъявивших желание работать на военную разведку. Это были выходцы не только из европейских государств, но также из Африки и Америки.

В ходе личного знакомства с кандидатами командование роты определяло, в какой мере кандидат склонен к авантюризму и риску, а также насколько неприметна его внешность. Тех, кто прошел, этот первый, формальный отбор, затем ждали серьезные испытания: проверка уровня интеллекта, психологической устойчивости, самодисциплины и самоконтроля, умения мгновенно ориентироваться в обстановке, импровизировать в условиях быстро меняющейся обстановки… И конечно, физическая подготовка, которая должна была быть значительно выше средней.

Солдаты, служившие в батальоне помимо постоянной лингвистической практики, осваивали рукопашный бой, работу с картой, взрывное дело, маскировку на местности, тактику боя в одиночку и малыми группами, навыки изготовления фальшивых документов, тактику засад, борьбу с танками, доскональное изучение своего и трофейного стрелкового оружия и многое другое.

Поскольку, весь набор этих профессиональных навыков трудно одинаково хорошо усвоить одному специалисту, то диверсанты разделялись по способностям, происхождению, наклонностям и прочим факторам.

Так как численность личного состава батальона постепенно увеличивалась, в нем были образованы новые структурные единицы, в том числе не только из немцев, но и из представителей других национальностей (украинцев, индусов, арабов и. т. д.).

Повседневное обмундирование у личного состава «Бранденбурга» было обычным для германской армии. Для маскировки и предотвращения утечки информации военнослужащие «Бранденбурга» носили форму егерей, которая была принята еще в 1936 году, и отличалась от общевойсковой, только зеленым просветом на погонах и петлицах. Для отличия среди своих личного состава «Бранденбурга» было введено фирменное отличие — металлическая эмблема на правом рукаве в виде трех зеленых дубовых листьев и одного желудя на коричневой ветке. Такая же композиция из листьев и желудя носилась на левой стороне полевого кепи.

Новым в принципах боевых операций «Бранденбурга» стали, по сути, отказ от каких-либо гуманитарных ограничений в прежних законах ведения войны. Можно делать всё, что ведёт к результату, даже если это противоречит общечеловеческой морали. Поэтому, допускается: применение любых видов оружия, пытки при допросе пленных, захват заложников, убийство женщин и детей, террор против мирного населения и ряд других мер, которые практически сразу вывели солдат «Бранденбурга» из-под защиты международных конвенции, и даже прежних неписанных обычаев войны. В результате, через какое-то время после создания «Бранденбурга — 800», его бойцам начали выдавать капсулы с ядом, дабы избавить их от плена.

Также новым принципом ведения боя, который ввел «Бранденбург-800» и который после него стал использоваться спецназом всех стран мира, становится тактика работы в «боевой двойке» или «работа в паре», повышающая эффективность системы «поле боя — человек — оружие» на порядок.

Двойки тренируются во взаимодействии в составе подразделения из 12 человек (условно — боевое отделение). Эти отделения, в случае необходимости объединялись в различные тактическое боевые подразделение, высшим из которых был обычно отдельный батальон численностью, примерно в 300 человек.

Главные задачи «Бранденбурга» в условиях военных действий: диверсии в тылу противника, глубокая разведка, уничтожение коммуникаций, захват мостов, аэродромов, бункеров, стратегических объектов любого уровня охраны, уничтожение узлов связи, ликвидация офицерского состава высокого ранга — ведущая к дезорганизации противника, террор против гражданского населения (зачастую в форме войск противника) для создания панических настроений и усиления хаоса, подрывы железнодорожных путей, уничтожение складов с амуницией, продовольствием, боеприпасами, добыча «языков» и т. д, и. т. п.

Главными дисциплинами при подготовке немецких спецназовцев были инженерно-подрывное дело и тактика индивидуальных боевых действий. В местечке Квенцгут, для них, помимо казарм и учебного здания, были устроены стрельбище и саперно-технический полигон. На этом полигоне были установлены части всевозможных реальных объектов — мостов, переездов, участков шоссе и т. п.

В ходе тренировок, большое внимание уделялось практике незаметного, скрытного подхода к объекту, бесшумного снятия часовых, а также установке подрывных устройств и минированию местности.

Бойцы «Бранденбурга» изучали иностранные языки, технику прыжка с парашютом, десантирование на побережье, движение по пересеченной местности (в том числе и на лыжах). Они также обучались вести боевые действия в сложных погодных условиях и ночью, и были хорошо знакомы с различными видами стрелкового оружия и военной техники.

Главная задача «бранденбуржцев» сводилась к тому, чтобы их действия могли максимально использоваться идущими за ними немецкими войсками.

1 июня 1940 года (по другим данным в октябре 1940 года) батальон был развёрнут в 800-й учебный полк особого назначения «Бранденбург» (по немецки Lehrregiment Brandenburg z. b. V. 800), наименование «учебный», сохранялось по-прежнему для конспирации. Полк состоял из трёх батальонов, по четыре роты в каждом. Эти батальоны дислоцировались раздельно — в городах Бранденбурге — на — Хавеле, Вене и Дюрене.

В начальный период Второй Мирвой войны, в ходе боевых действий полк «Бранденбург-800» в большинстве применялся поротно. Роты из числа батальонов этого полка направлялись в распоряжение командования армий или групп армий (фронтов). Там они получали свои задачи от соответствующего командования через отделы разведки и контрразведки (отделы 1С (1Ц)) штабов, тех армий и групп армий, в чей состав они были включены.

В период с мая 1940 по май1941 полк «Бранденбург-800» принимал активное участие в боевых действиях по завоеванию германской армией Дании, Норвегии, Бельгии, Голландии, Франции, Югославии и Греции.

Первым командиром полка «Бранденбург» был майор Кевиш, затем (с октября 1940) — майор фон Аулок, с 30 ноября 1940 — подполковник Пауль Хелинг фон Ланценауер (с марта 1942 — полковник).

В период с декабря 1942 — в первой половине 1943, полк был преобразован в дивизию специального назначения «Бранденбург-800».

Часть 3. Начало применения германскими вооруженными силами частей специального назначения в боях за Севастополь и в Крыму

Говоря о событиях применения немецкого спецназа в боях за Севастополь можно отметить, следующее. Первое упоминание о появлении подразделения полка «Бранденбург» на территории Крыма относится к последним числам октября 1941 года, когда командование 11-й немецкой армии, сформировала временное механизированное соединение, так называемую «Механизированную группу Циглера», для преследования и разгрома отступавшей к Севастополю Приморской армии, а так же взятия Севастополя с ходу.

Эта механизированная группа состояла из двух, так называемых «колонн», которые по своей численности, структуре и составу по сути, являлись усиленными моторизованными бригадами, а сама группа Циглера по сути представляла собой сводную моторизованную дивизию.

Одна из этих колонн была преимущественно румынской и находилась под командованием румынского полковника Корнэ, вторая немецкой и ею командовал подполковник Боддин. В источниках по данному вопросу эти «колонны», именуются по фамилиям своих командиров.

Так вот, как, это не странно, но подразделение немецкого спецназа в виде 6- й роты 2-го батальона полка «Бранденбург», было почему — то включено в состав именно румынской «колонны», которой командовал полковник Корнэ.

К сожалении, пока отсутствуют подробности о боевых действиях данного подразделения немецкого спецназа в период преследования войск Приморской армии во время ее отхода к Севастополю в конце октября — начале ноября 1941, и затем во время первого штурма города в ноябре 1941 года.

Первая более обширная информация о боевых действиях немецкого спецназа в боях за Севастополь относится ко времени второго штурма города немецкими войсками в период 17–31 декабря 1941 года.

Несмотря на то, что в ходе подготовки ко второму штурму Севастополя в распоряжение 11-й армии из Германии и покоренных ее в 1939–1941 годах европейских стран было доставлено большое количество тяжелой и сверхтяжелой артиллерии, тем не менее, при этом, командование 11-й армии в ходе подготовки второго штурма Севастополя для достижения максимального эффекта внезапности, решило обойтись без предварительной артиллерийской подготовки, пустив впереди своих основных сил переброшенную под Севастополь 6 — ю роту 2-го батальона полка «Бранденбург-800», усиленную так же и диверсионным подразделением из состава разведывательно — диверсионной группы «Тамара», которая была сформировано перед началом нападения Германии на СССР, из числа проживавших в немецкой оккупационной зоне Франции грузинских эмигрантов.

Владевшие русским языком и переодетые в красноармейскую форму немецкие спеназовцы и грузинские диверсанты, достигнув позиции передового охранения советских частей оборонявших Севастополь должны были выдавать себя, за возвращающиеся к своим разведывательные группы Севастопольского оборонительного района.

Если говорить более конкретно, то перед немецким спецназом, была поставлена задача бесшумно уничтожить передовое охранение 8-й бригады морской пехоты, в полосе которой командование 11-й немецкой армии планировало нанести главный удар в ходе своего второго наступления на Севастополь.

После уничтожения спецназом постов передового охранения морских пехотинцев, за ними вторым эшелоном в советские траншеи должен был ворваться 22-й разведывательный батальон 22-й немецкой пехотной дивизии, а затем основные силы этой дивизии в лице 47 пехотного полка, который, продвигаясь за спецназом, и дивизионной разведкой должен был овладеть первой линией траншей, а затем вклинится в глубину обороны 8 —й БрМП.

Общее руководство данной операцией немецкого спецназа было возложено на командира 22-го разведывательного батальона 22-й пехотной дивизии подполковника Оскара фон Боддина.

Выбор дивизии, с которой взаимодействовал немецкий спецназ к началу второго штурма Севастополя объяснялся, тем важном обстоятельстве, что 6-я рота «Бранденбурга» еще перед началом операции «Барбаросса», готовилась на территории Румынии к боям на юго-востоке СССР, совместно с находившейся там 22-й пехотной дивизией.

Именно отсюда 6-й рота «Бранденбурга» во главе с обер — лейтенантом Банзеном после начала войны Германии с СССР двинулась в направлении Крымского полуострова. Можно также предположить, что, эта рота, возможно так же принимало участие в составе румынских войск и в боях за город Одессу.

Сама по себе 22-я дивизия была совсем необычной пехотной дивизией. Первоначально она была создана как 22-я пехотная дивизия 15 октября 1935 года в Бремене.

С началом Второй мировой войны подразделения дивизии сконцентрировались на охране Западного вала, на французской границе, в районе Айфеля и Саарпфальца, готовясь отразить ожидаемое наступление союзников. В то же время, 16-й пехотный полк из состава дивизии принимал участие в одном из важнейших сражений Польской кампании — в районе Бзуры.

После разгрома Польши, в конце октября 1939 года, дивизия начала переподготовку в качестве воздушно — десантной дивизии, посадочно — десантного формирования (десантирование в тыл противника безпарашютным способом на транспортных самолетах и буксируемых ими планерах с личным составом и грузами), став единственным подобным десантным соединением в германской армии.

Предназначение дивизии было быть второй волной воздушного десанта после парашютистов, и затем возглавлять после высадки прочие наземные подразделения. Десантирование предполагалось сразу же после того как немецкие парашютисты оцепляли лётное поле или площадку пригодную для посадки самолётов и планеров.

В Голландской операции в мае 1940 года дивизия использовалась по своему прямому назначению, вылетев вторым эшелоном на задание ранним утром 10 мая 1940, следом за 7-й парашютно — десантной дивизией. Хотя после разгрома Франции дивизия была вновь преобразована в пехотное соединение, но определенные навыки и соответствующие традиции у ее командования и личного состава после этого остались.

Поэтому, проведение 6-й ротой «Бранденбурга» спецоперации именно в полосе наступления 22-й пехотной дивизией и совместно с ее 22 — м разведывательным батальоном представляется не только реальным, но и закономерным.

Это представляется логичным, так же и с точки зрения легализованной впоследствии руководством Абвера концепции использования отдельных рот полка специального назначения «Бранденбург» командованием группы армий или конкретной общевойсковой армии. Спецподразделения задействовались исключительно на направлении будущего наступления и только для выполнения конкретной боевой задачи.

Замысел командования 11-й армии по бесшумному вклинению в советскую оборону на участке 8-й бригады морской пехоты был успешно осуществлен на рассвете 17 декабря 1941 года.

Это позволило немцам, в первые же сутки наступления глубоко вклиниться в оборону Севастопольского оборонительного района на Северной стороне Севастополя, на стыке 8-й БрМП и 241-го стрелкового полка 95-й стрелковой дивизии, а затем и окружить этот полк. Данный частный успех, вскоре позволил и остальным дивизиям 11-й немецкой армии достичь успехов в наступлении на Северной стороне, что поставило под реальную угрозу потери ее для командования Севастопольского оборонительного района уже к исходу третьего дня немецкого наступления, а именно 20 декабря 1941 года.

Часть 4. Евпаторийский десант 5–6 января 1942 года — битва спецназов

Следующий выявленный эпизод боевого применения немецкого спецназа в Крыму относится к событиям знаменитого Евпаторийского десанта морской пехоты Черноморского флота.

Рано утром 5 января 1942, 2-й батальон 1-го Севастопольского полка морской пехоты (бывший Дунайский батальон морской пехоты), под командованием капитан — лейтенанта К. В. Бузина, который одновременно командовал и всеми остальными силами десанта, а так же отдельный разведывательный отряд разведывательного отдела Штаба Черноморского флота, (60 человек), специальный отряд из личного состава отдельной роты Особого отдела Черноморского флота (46 человек), а так же ряд других более мелких подразделений и групп вооруженных лиц, общей численностью, которая на момент высадки в Евпатории составляла 740 человек, образуя вместе основное боевое ядро десантной группы, которая предназначалась для первоначального захвата Евпатории, высадились в евпаторийском порту.

Вскоре, эта десантная группа черноморского флота, разгромив преимущественно румынский гарнизон Евпатории овладела большей частью города.

В ходе взятия Евпатории были освобождены, находившиеся в евпаторийском лагере от двухсот до трёхсот советских военнопленных, которых десантники вооружили трофейным румынским стрелковым оружием и сформировав из них сводный отряд под названием «Вперед на Гитлера», так же направили бой.

Однако, как минимум преступная халатность командования Черноморского флота, которое по непонятным до сих пор причинам сорвало отправку в Евпаторию под предлогом шторма, которого на самом деле в эти дни не было, ранее запланированных подкреплений из Севастополя привело к тому, что командование 11-й немецкой армии быстро оправилось от первоначальной растерянности связанной с внезапностью для него евпаторийского десанта и начала спешно перебрасывать в Евпаторию различные отдельные части, сохранившие к этому времени боеспособность.

Среди этих перебрасываемых в Евпаторию немецких частей была и уже упоминавшиеся здесь 6 — я рота 2-го батальона полка «Бранденбург-800» под командованием обер — лейтенанта Зигфрида Граберта, и диверсионное подразделение, из состава грузинской разведывательно — диверсионной группы «Тамара».

Об активном участии немецких спецназовцев и грузинских диверсантов в ожесточенных боях с евпаторийским десантом свидетельствует в частности и тот факт, что, несмотря на малочисленность задействовано в этих боях грузинского спецподразделения (не более двух десятков человек) в ходе сражения за Евпаторию был зафиксирован факт гибели как минимум одного из грузинских эмигрантов — диверсантов, бывшего гражданина Франции, доктора каких — то там наук Георгия Чачиашвили.

Переброшенные командованием 11-й немецкой армии в Евпаторию дополнительные силы немецких и румынских войск, включая и подразделения спецназа, многократно превосходящие десантников в силах, позволили ему к исходу 6 января 1942 вновь овладеть Евпаторией.

Остатки евпаторийского десанта небольшими группами начали пробиваться из города. 6 января 1942, одна из таких групп в составе 17 морских пехотинцев во главе с командиром 2-го (бывшего Дунайского) батальона капитан — лейтенантом К. В. Бузиным была обнаружена немцами в 6 километрах северо-западнее Евпатории, в районе деревни Ораз (ныне Колоски).

Заняв, после обнаружения противником оборону на вершине одного из древних курганов близ этой деревни, морские пехотинцы героически погибли в неравном бою. Вполне возможно, что эта группа советских морских пехотинцев была обнаружена, а затем и уничтожена в ходе боевого столкновения, одним из подразделений действовавшего в Евпатории немецкого спецназа.

Следующим эпизодом боевых столкновений советского и немецкого спецназов уже вскоре после завершения Евпаторийского десанта, можно считать героическую гибель остатков разведывательного отряда Черноморского флота в окрестностях Евпатории 14 января 1942 года.

Это событие произошло, тогда, когда командование ЧФ, с целью выяснения судьбы Евпаторийского десанта и общей обстановки в Евпатории, направило из Севастополя в окрестности этого города, на подводной лодке остатки своего разведывательного отряда в виде группы разведчиков в количестве 13 человек под командованием военного комиссара отряда — батальонного комиссара Ульяна Латышева.

Ранним утром 8 января 1942 подводная лодка М-33, которой командовал капитан — лейтенант Д. Суров, высадила флотских разведчиков на окраине Евпатории. На следующий день 9 января 1942, Латышев доложил в Севастополь, что евпаторийский десант полностью уничтожен противником.

По утверждению послевоенной советской официальной историографии, которое до сих пор никак документально не подтверждено, якобы из-за сильного шторма сторожевой катер и подводная лодка М-33 не смогли снять с берега группу Латышева и затем доставить ее в Севастополь.

Крайняя сомнительность подобного довода заключается в том, что, если бы по объективным причинам не имелось бы возможности эвакуировать группу Латышева, то командование должно было по логике событий отдать приказ этой группе либо добираться к своим самостоятельно, по суше, либо если прорыв в Севастополь окажется невозможен, то попытаться уйти в горы к партизанам.

В результате группа действовала на окраине Евпатории до 14 января 1942, когда она была обнаружена противником и приняла последний для себя бой, длившийся 12 часов. Затем, от Латышева поступила последняя радиограмма: «Мы подрываемся на своих гранатах. Прощайте!».

В результате из всей группы Латышева в живых остался только один разведчик — краснофлотец Василюк, который бросился в зимнее море и проплыв от места боя несколько километров, затем выбрался на сушу, после чего через несколько суток добрался до Севастополя.

Часть 5. Грузинские части немецкого спецназа в Крыму

В связи с неоднократным упоминанием здесь об использовании немцами в боях под Севастополем и в Евпатории грузинского диверсинного подразделения из состава разведывательно — диверсионной команды «Тамара», следует кое — что отметить и по ее поводу.

За два дня до начала войны германии с Советским Союзом — 20 июня 1941 начальник отдела спецопераций «Абвер — 2» генерал — майор Лахузен, подписал секретное распоряжение № 53/41, в соответствии с которым предусматривалось создание под руководством абверштаба «Румыния», команды «Тамара» для подготовки антисоветского восстания на территории Грузии.

Команду «Тамара» возглавил — обер-лейтенант Краммер (2-й отдел Абвера (диверсии, террор), его заместителем был назначен — фельдфебель доктор Хауфе. Команда «Тамара» была сформирована во Франции из числа проживавших там грузинских эмигрантов при активном участии руководителя грузинского военного комитета Михаила Кедия.

«Тамара» состояла из двух подразделений. Первая группа в составе 16 человек «Тамара-1» под руководством унтер — офицера Э. Германна (ранее служил в 5-й роте полка спецназа «Бранденбург -800») предназначалась для проведения диверсий и террористических действий, вторая — «Тамара — 2» разведывательная, в количестве 80 человек, была оперативной и возглавлялась непосредственно руководителем всей команды. При этом, помимо эмигрантов, в группу входило около 30 человек немецких солдат и унтер-офицеров из диверсионного отдела Абвера, и опытных бойцов полка «Бранденбург-800».

28 июня 1941 из Вены, группа «Тамара» была направлена в столицу Румынии — город Бухарест. Расположившись лагерем в 20 километрах от Бухареста, личный состав в течение двух недель продолжал военное обучение и специальную диверсионную подготовку. В это время будущих диверсантов посетил командир организации «Тамара», обер — лейтенант Краммер, параллельно формирующий роту «Тамара — 2» в Вене.

Две недели спустя «Тамара — 1», следуя за штабом 51-й пехотной дивизии Вермахта выехала в сторону Бессарабии, остановившись в только что занятом немцами Кишиневе, где так же находилась около двух недель.

Продолжая заниматься стрелковой и специальной подготовкой, личный состав взвода выезжал на линию фронта, с целью приучить добровольцев к боевой обстановке.

В августе 1941 группа переместилась на территорию Украины, в город Николаев. После двухнедельного пребывания в Николаеве, спецподразделение выехало в город Мелитополь.

С целью соблюдения конспирации, членам группы было запрещено говорить по-грузински. Добровольцы должны были выдавать себя за эльзасцев, беседуя между собой на французском языке.

В Мелитополе «Тамара — 1» была пополнена представителями германского кадрового персонала, а так же бывшими красноармейцами — грузинами, завербованными в лагерях военнопленных. В конце ноября 1941, взвод прибыл в Мариуполь, где в связи со стабилизацией фронта зазимовал. К декабрю 1941, командир «Тамара — 1» унтер-офицер Э. Германн, был произведен в чин фельдфебеля.

После прохождения личным составом курсов специальной подготовки в Германии в составе учебного центра полка «Бранденбург-800», а затем Румынии (горнострелковая подготовка), в конце ноября — начале декабря 1941, около двадцати входящих в группу «Тамара-2» добровольцев-эмигрантов было направлено в Крым, в Симферополь, для зачисления в дислоцированную в окрестностях города 6-ю роту второго батальона полка особого назначения «Бранденбург-800».

О боевых действиях «Тамары» во втором штурме Севастополя (17–31 декабря 1941) и в Евпатории в начале января 1942 уже упоминалось выше.

После уничтожения евпаторийского десанта, бойцы группы «Тамара-2» в течение января — февраля 1942, несли охрану морского побережья в районе Евпатория.

Март и апрель 1942, добровольцы пробыли в Симферополе, а затем, в составе 6-й роты второго батальона полка «Бранденбург-800», были направлены на Керченский фронт в село Субаш, (окрестности города Старый Крым), после чего приняли участие в боях 11-й немецкой армии по разгрому Крымского фронта в период 8 — 20 мая 1942 года.

Это участие было весьма ценным для германского командования, поскольку грузины — красноармейцы составляли около четверти личного состава войск Крымского фронта.

Часть 6. Участие немецкого спецназа в третьем штурме Севастополя 7 июня — 4 июля 1942

Отдельным вопросом остории боев третьего штурма Севастополя немецкими войсками в июне — начале июля 1942 года является широкое использование против защитников Севастополя в последние дни его обороны, примерно с 29 июня 1942 частей специального назначения в лице уже упоминавшейся в описании боев второго штурма и евпаторийского десанта 6-й роты 2-го батальона полка «Бранденбург-800», которой в период третьего штурма Севастополя команандовал обер-лейтенант Ганс — Герхард Банзен.

Практически во всех воспоминаниях защитников Севастополя посвященных боям второго штурма сообщения о действиях вражеского спецназа или как их тогда называли — диверсантов отмечается в последнею неделю боев за город, а точнее с момента переправы главных сил немецких войск через Северную бухту и их высадке на плацдармах Корабельной стороны.

Об этом, в частности, в своих мемуарах «Севастопольский бронепоезд» писал бывший старшина группы пулеметчиков бронепоезда «Железняков» Николай Александров. Описывая бои экипажа бронепоезда в районе Троицкого тоннеля на Корабельной стороне 29–30 июня 1942 он упоминал об уничтожении там, в эти дни нескольких групп немецких солдат переодетых в красноармейскую форму.

Но особенно часто о подобных эпизодах сообщается в мемуарах защитников города посвященных последним дням его обороны на мысе Херсонес в первой декаде июля 1942 года. По их словам, начиная с 30 июня 1942, противник резко усилил заброску в тылы войск Севастопольского оборонительного района различных групп диверсантов.

Пользуясь тем, что в этот период исчезла сплошная линия фронта, вражеские разведгруппы на мотоциклах, а также пешие группы диверсанты просачивались в тыл, вступали в стычки с тыловыми подразделениями и отдельными группами бойцов, повреждали линии связи, вели разведку, захватывали «языков».

Как свидетельствуют участники последних боев, переодеваясь в красноармейскую или краснофлотскую форму, немецкие диверсанты, и входившие в состав их подразделений предатели старались стрельбой посеять панику в ночное время в районе 35-й береговой батареи и побережья Херсонесского полуострова при приходе катеров для эвакуации, пользуясь тем, что там были во множестве неорганизованные воины. Имелись случаи, когда немецкие лазутчики в нашей форме разносили отравленную воду. По большей части их вскоре разоблачали и уничтожали.

Вот, что например, по этому поводу, в дальнейшем писал командир 161-го стрелкового полка полковник Л. А. Гапеев: «Полк занимал оборону от Молочной фермы до Черного моря. В тылу 1-го батальона у Горбатого моста, проникшая в ночь на 1 июля диверсионная группа фашистов расстреляла поодиночке спавших в кабинах шоферов, стоявшей у моста колонны автомашин. Находившийся в концевой автомашине командир застрелил одного диверсанта, остальные двое скрылись».

Один из бойцов — парашютистов из «Группы особого назначения ЧФ» Н. Монастырский, позднее отмечал, что 1 и 2 июля 1942, на Херсонесском аэродроме они вылавливали немецких диверсантов в форме матросов, которые подбивали одиночных бойцов стрелять по нашим самолетам, жечь боезапас, когда каждый патрон был на счету.

Другой боец этой группы старший сержант В.Гурин в своих послевоенных воспоминаниях написал, что после подрыва в ночь с 1 на 2 июля 1942, 35-й береговой батареи группы немцев на шлюпках и катерах высадились на мысе с целью пленить командный состав. Немцы были переодеты в красноармейскую форму и сумели просочиться в район 35-й батареи, при этом внесли панику среди находящихся там бойцов. Всю ночь шел бой парашютистов из «Группы особого назначения» со своими немецкими «коллегами» и последующее вылавливание вражеских диверсантов, а утром после рассвета они стали хорошо заметны по своим выхоленным, гладко выбритым и сытым лицам и наглым уверенным взглядам, в результате чего их быстро обнаруживали и вскоре полностью ликвидированы. Их шлюпки и катера захватили счастливчики из числа бойцов, находившихся поблизости на берегу, которые затем их использовали для попытки самостоятельной эвакуации морем.

Об активных действиях немецкого спецназа в боях за Севастополь в последние дни его обороны свидетельствует и тот факт, что 9 июля 1942, обер-лейтенант Ганс-Герхард Банзен, командир 6-й роты 2-го батальона полка особого назначения «Бранденбург-800», являвшийся к тому времени кавалером Рыцарских Крестов 1 и 2 — гоI классов, был награжден высшей военной наградой нацисткой Германии — Золотым Германским Крестом и стал одним из семи солдат и офицеров полка «Бранденбург», удостоенных этой награды за весь период Второй Мировой войны.

Часть 7. Крым в июле — августе 1942, как плацдарм для действий немецкого спецназа в ходе начала боев за Северный Кавказ и появление на его территории подразделения немецкого морского спецназа

Весной 1942 года, после оценки первых результатов кампаний на Восточном и Западном фронтах, в период 1939–1941 годов, руководству «Абвера» стало ясно, что дальнейшее боевое применение 800-го полка спецназа «Бранденбург» невозможно без овладения водной стихией.

Для этого требовалось создать новое подготовленное и оснащенное подразделение. Ключевым требованием, которое предъявлял адмирал Канарис к такому подразделению, была полная автономность действий, способность осуществлять различные разведывательно-диверсионные операции на акваториях без привлечения дополнительных сил и средств.

Ранее подразделениям «Бранденбурга» приходилось «брать в аренду» штурмовые лодки и другое подобное снаряжение либо уговорами, либо попросту реквизируя — у пехоты или флотских частей.

К формированию и подготовке нового морского подразделения командование «Бранденбурга» приступило в феврале 1942 года.

Учитывая специфику задач, формирование и подготовку отдельной морской роты специального назначения было решено осуществлять на борту принадлежавшего военно — морским силам учебного парусного корабля «Горх Фок» (Gorch Fock), приписанного к военно-морской базе Свинемюнде.

В начале лета 1942 года в городе Свинемюнде (ныне город Свиноустье в Республике Польша) была сформирована первая в Германии часть морского спецназа, получившая название «Береговая егерская рота». В целях маскировки, так же часто использовалось название «Легкая саперная рота «Бранденбург» («Leichte Pionierkompanie Brandenburg»).

Костяк этого морского спецназа Абвера, составляли кадровые военнослужащие полка «Бранденбург». Остальной личный состав — откомандирован из других подразделений Абвера, а также добровольцы из числа военнослужащих германской армии и флота (водители штурмовых катеров) и так называемых «легионеров», то есть предателей, являвшихся уроженцами кавказских и прибалтийских республик Советского Союза.

Материальная часть роты включала обычные парусно — весельные шлюпки, надувные лодки и легкие штурмовые катера «Тип 39». Впоследствии созданный на базе роты батальон, дислоцировавшийся в городе Лангенарген на берегу Боденского озера, получил на вооружение десантно-штурмовые катера «Тип 41» и «Тип 42», моторные лодки и мини-яхты, катера — брандеры «Линзе» и другие плавучие средства.

Помощь в подготовке личного состава и организации учебного процесса, а также в проведении учений по отработке действий по высадке с указанных плавсредств на различные по характеру участки побережья оказывали специалисты германских военно — морских сил, в частности — военнослужащие 2-го учебного инженерного батальона, дислоцировавшегося в пригороде Штеттина (ныне — польский Щецин). В распоряжение Абвера была временно откомандирована группа из учебного взвода «L» данного батальона, расквартированного в районе населнного пункта Дифенова (река Одер).

Учебные десантные операции проводились личным составом «морской роты» в районе между поселками Зебад — Банзин и Зебад — Херингсдорф в земле Мекленбург, на побережье Балтийского моря.

После завершения подготовки и окончательного завершения боевого слаживания 1-й взвод роты под командованием обер — лейтенанта Кульмана был по железной дороге переброшен из Свинемюнде в Бриндизи (Италия), где ему предстояло подготовиться к проведению на территории Северной Африки спецопераций, в интересах германского экспедиционного корпуса «Африка», под командованием генерала Роммеля..

Другие же два взвода — 2-й под командованием обер — лейтенанта Кригсхайма и 3-й взвод обер — лейтенанта доктора Вагнера — были переброшены на Черное море в окрестности города Николаев. Руководство данной оперативной группой взял на себя командир роты гауптман Хорльбек. Последнего на посту командира подразделения в том же году сменил обер — лейтенант Кригсхайм, в 1943–1945 годах им командовал риттмейстер (ротмистр или капитан в кавалерии вермахта) Хельмут фон Ляйпциг.

Для подготовки этой операции силы немецкого спецназа в Крыму были усилены недавно созданным к тому времени морским спецназом.

Этот немецкий морской спецназ к концу лета 1942 года был представлен в Крыму, так называемой «Морской штурмовой ротой» под командованием капитана Хорльбека, в составе своих 2-го (командир — обер — лейтенант Кригсхайм) и 3-го (обер — лейтенант доктор Вагнер) взводов. Первый взвод этой роты действовал в это время на побережье Северной Африки.

Эта рота немецкого морского спецназа, прибыла в Крым вскоре после падения Севастополя из Николаева, и разместилась в окрестностях Керчи в деревне Мама Татарская (ныне территория поселка Курортное).

Перед подробным описанием боевых действий этой новой части немецкого спецназа в Крыму необходимо кратко остановится на истории ее создания.

Часть 8. Участие подразделений немецкого спецназа, находившихся в Крыму в морской десантной операции на Северный Кавказ в начале сентября 1942 года

В конце июля 1942, в находящейся в Крыму группировке немецких войск, созданной на базе 42-го армейского корпуса, ранее входившего в состав 11-й армии, перебрасываемой к этому времени под Ленинград, началась подготовка к форсированию Керченского пролива с целью проведения десантной операции на Таманский полуостров. Операция получила кодовое наименование «Блюхер — 2».

Замысел этой опреции был следующим. В ней принимали участие все основные силы армейской группы «Крым» (бывший 42-й армейский корпус 11-й армии) в составе 46-й немецкой пехотной дивизии, двух румынских дивизий (3-й горнострелковой и 19-й пехотной). Операцией предусматривалась переправа на Таманский полуостров основных сил 46-й пехотной дивизии на участке Кучугуры — мыс Литвина — побережье в районе кордона Ильича, а в качестве направления вспомогательного десанта был выбран участок Коса Тузла — Синяя балка, где планировалось высадить 19-ю румынскую пехотную дивизию. 3 — я румынская горнострелковая дивизия находилась в резерве. Одновременно с этим в районе мыса Железный Рог имитацию высадки десанта проводила группа немецких торпедных катеров.

Для переправы через Керченский пролив были задействованы 16 морских десантных паромов — катамаранов типа «Зибель», 17 морских десантных барж, 10 небольших транспортных и рыбацких судов, захваченных ранее в Керчи и ее окрестностях в мае 1942 в ходе разгрома Крымского фронта. Кроме них, несомненно использовалось и большое количество рыбацких лодок, а так же штатные переправочные средства дивизий и понтонный парк 42-го армейского корпуса.

Согласно плану операции действия спецназа должны были быть следующими: сухопутный спецназ в лице уже не раз здесь упомянутой 6-й роты полка «Бранденбург» шел первой волной десанта на направлении главного удара, где высаживалась 46 — я немецкая пехотная дивизия, «Морская штурмовая рота» должна была обеспечить успешную высадку 19-й румынской пехотной дивизии на направлении вспомогательного удара в районе острова Тузла.

Положение советских войск на Таманском полуострове и планы их оборонительных действий были следующими. До 11 августа 1942, задача отражения возможной высадки врага возлагалась на Керченскую военно — морскую базу, которая во взаимодействии с силами 47-й армии должна была не допустить форсирования немецко — румынскими войсками Керченского пролива и выброски воздушного десанта на побережье Таманского полуострова в пределах границ базы.

С отходом 11 августа 1942, 47-й армии на новороссийское направление, эта задача целиком легла на силы Керченской военно-морской базы, которая располагала в это время 305, 322 и 328-м отдельными батальонами морской пехоты, несколькими частями специального назначения, 140 — м отдельным артиллерийским дивизионом и 65 — м зенитно — артиллерийским полком.

Всего на Таманском полуострове в составе советских войск на тот момент насчитывалось около 5700 человек, 19 орудий стационарной береговой артиллерии калибром от 203 до 75 мм, четыре 152-мм орудия подвижной артиллерии и 28 зенитных пушек. Охрана водного района базы состояла из плавучей батареи (три 100 — мм и два 45 — мм орудия), 6 катеров типа «малый охотник», 5 тральщиков и нескольких вооруженных рыболовных судов.

Таманский полуостров с выходом противника у города Анапы к морю оказался отрезанным от Новороссийского оборонительного района. Тем не менее, Керченская военно-морская база с 17 августа вошла в состав этого района в качестве его седьмого сектора.

Командир Керченской военно — морской базы, ставший теперь командиром этого 7 —го сектора Новороссийского оборонительного района, организовал три боевых участка: Северный (коса Чушка и Пересыпь), который оборонялся силами одного из батальонов морской пехоты с приданными ему 6 зенитными орудиями, а так же поддерживаемый огнем трех береговых батарей (5 130-мм и 4 152-мм орудия); Восточный (гора Гирляная, посёлок Возрождение, лиман Соленый, курган Шаповаловка), оборонявшийся батальоном морской пехоты с приданными ему двумя 76-мм и двумя 45-мм орудиями, установленными на автомашинах и Южный боевой участок (коса Тузла, станица Благовещенская), который обороняли 17 — я пулеметная рота и отдельные подразделения Керченской военно-морской базы, здесь так же действовали три стационарные береговые батареи с орудиями калибром 203, 130 и 75 мм.

Штаб Керченской военно-морской базы разработал наставление по действиям на случай прорыва противника на Таманский полуостров, предусматривавшее организацию круговой обороны и взаимодействие сил боевых участков при наиболее возможных вариантах обстановки. При этом батареи береговой артиллерии должны были служить костяком обороны при прорыве противника, ставшим к 20 августа 1942, после захвата им станиц Крымская и Абинская, еще более вероятным. Отход 47-й армии с полуострова усиливал угрозу вторжения врага на таманское побережье через пролив.

Здесь необходимо пояснить, что до 1925 года — Тузла была, не островом, а Тузлинской косой — непосредственно, примыкавшей к Таманскому полуострову, но, в 1925 году небольшой канал, прорытый рыбаками для сокращения пути был размыт во время сильного шторма, в результате чего, и появился в Керченском проливе — остров Тузла, длиной около шести с половиной километров и средней шириной около 500 метров.

Согласно немецкому плану проведения вспомогательного десанта в ночь с 1 на 2 сентября 1942 года два взвода морской» роты должны были провести одновременно три специальные операции: уничтожить советские наблюдательные посты на мысе Пеклы — между населенными пунктами Пересыпь и Кучугуры на Таманском полуострове, захватить остров Тузла, который оборонял взвод советской морской пехоты численностью около 70 человек и уничтожить советский передовой наблюдательный пост Службы наблюдения и связи (СНиС) Черноморског флота, находившийся на полузатонувшем в Керченском проливе в двух милях севернее косы Тузла пароходе «Горняк».

В чем заключался план действий 6-й роты «Бранденбурга» по обеспечению главного удара немецкого десанта узнать уже вряд ли удастся. Причина — в гибели этой роты, почти в полном составе за сутки до начала операции «Блюхер — 2», в результате массированного удара авиации Черноморского флота по десантному парому — катамарану SF-119 (типа «Зибель»), на котором она была размещена перед началом высадки.

Очевидно, что командование авиации Черноморского флота было заранее сориентировано разведкой о важности данной цели, поскольку на находившийся в Азовском море в 30 километрах от мыса Казантип одиночный десантный паром были брошены чересчур уж крупные силы авиации. По реальным штатам тогдашней советской авиации — это был почти бомбардировочный авиаполк. В результате, в ночь с 30 на 31августа 1942 в результате массированного бомбового удара 11 советских бомбардировщиков (7 — типа «ДБ-3» и 4 — типа «СБ»), десантный паром SF-119 затонул на глубине 4 метров, примерно в 30 километрах от мыса Казантип, несмотря на ураганный огонь своей многочисленной зенитной автоматической артиллерии.

Спустя более полувека после этих событий, в начале 90 — х годов 20-го века изуродованный бомбами корпус этого десантного парома был обнаружен водолазами из 823-й Аварийно — спасательной группы Поисково — спасательной службы Черноморского флота. При осмотре флотскими водолазами внутренних помещений парома было найдено очень большое количество остатков оружия, боеприпасов, полевых радиостанций и палаток.

Спустя несколько лет, затонувший корабль исследовали крымские аквалангисты. Вот как это описал увиденное и свои впечатления аквалангист Петр Шишкин: «Когда осмотрели корабль — были просто поражены. Он имел мощное вооружение: четыре четырехствольные зенитные установки типа «Эрликон», полуавтоматическое 37-мм орудие. Палуба, борта буквально засыпаны гильзами. Стволы зенитных автоматов развернуты в сторону берега. Обладал «Зибель» и высокой живучестью — девять водонепроницаемых отсеков. Произвели его дальнейший осмотр. В последний поход фашисты вышли с большим количеством боеприпасов, оружия и снаряжения. Снаряды тщательно упакованы. Некоторые даже в алюминиевых цилиндрах с кремальерой. Обнаружили также много палаток, радиостанций, на которых сохранились таблички с маркой «Телефункен». На борту нашли немало консервов, в том числе саморазогревающихся, предназначенных для горных стрелков. Тяжелое оружие было размещено и на палубе. Несколько минометов, орудие, которое придавило люк. Обратили внимание на то, что все рукоятки поставлены на открытие. Заглянули внутрь. Тут же поднялась ржавая муть, которую с трудом пробивали фонари. Скелеты давно рассыпались. Лучше сохранилось оружие и снаряжение. Высокая мягкая кожаная обувь с оковкой. Карабин. На ремнях остались ножны с кинжалами, на которых можно прочитать: «Все для Германии». Большой пистолет. Видимо, один из погибших был старшим по званию. По сохранившейся эмблеме установили, что эти немецкие солдаты принадлежали к элитной части — диверсионному десантному полку «Бранденбург». Рядом с затонувшим кораблем были обнаружены не сработавшие авиабомбы. Сбрасывали их с малой высоты, и вертушки предохранителей, зачастую не успевали скрутиться и поставить взрыватели бомб на боевой взвод. Катамаран неосмотрительно зашел на мелководье, где был стеснен в возможности, маневрировать, вследствие чего получил множество повреждений и затонул».

Вот это одно только наблюдение о том, что авиационный удар по данному десантному парому наносился советскими бомбардировщиками с предельно малой высоты, что взрыватели их бомб зачастую не успевали встать на боевой взвод говорит о том значении, которое придавалось советским командованием максимально гарантированному поражению данной цели, тем более с учетом того, что многочисленная мало и среднекалиберная автоматическая зенитная артиллерия паромов данного типа была именно особенно эффективна для поражения воздушных целей на малых высотах.

То есть такие маломаневренные, лишенные возможности пикировать бомбардировщики, как принимавшие участие в налете типы «ДБ -3» и «СБ», бросались в большом количестве в самоубийственные атаки, только ради поражения одного десантного корабля. Значит, были для этого, какие — то очень уж веские соображения, которые оправдывали их неминуемые в этом случае огромные потери.

Вернемся теперь к действиям немецкого морского спецназа в операции «Блюхер — 2» в керченском проливе и его боевых столкновений с «коллегами» из морского спецназа Черноморского флота, в лице разведывательного отряда Керченской военно — морской базы.

Об одном из самых первых таких боев между советскими и немецкими морскими спецназовцами в Керченском проливе поведал в своих послевоенных мемуарах «По тылам врага» — М.: Воениздат, 1961, в главе «В Керченском проливе», командир одного из взводов разведотряда Керченской военно — морской базы мичман Ф. Ф. Волончук.

Согласно приводимым им данным вечером 1 августа 1942 года в 21 час из поселка Тамань группа из десяти бойцов разведывательного отряда Керченской военно — морской базы, под руководством сержанта Александра Морозова на катере МО — 066 отправились к побережью у бочарного завода близ Керчи, с целью выявления плавсредств противника, его оборонительных сооружений, огневых точек и по возможности захвата «языка».

По плану операции разведгруппа сержанта Морозова должна была сначала высадится с катера на полузатонувший в Керченском проливе пароход «Черноморец». Затем на нем она пересаживалась в шлюпку и уже на ней переправлялась на берег.

При подходе к побережью шлюпку с разведчиками осветил немецкий прожектор и по ней был открыт пушечно — минометный огонь. Шлюпка затонула, и при этом были убиты разведчики старшина 2-й статьи Пушкарев и сержант Лысенко. Благодаря спасательным жилетам восемь уцелевших разведчиков могли держаться на воде и стали возвращаться вплавь к «Черноморцу».

К пароходу доплыли шесть человек во главе с Морозовым, старшина 1-й статьи Николаенко и старшина 2-й статьи Нестеренко сбились с пути и поплыли к косе Тузла, по пути раненый Николаенко умер и только Нестеренко доплыл до Тузлы, где он вскоре вышел в расположение своих войск.

Вскоре после прибытия на «Черноморец» сержант Морозов направился вплавь к косе Тузла, что бы оттуда вызвать катер для эвакуации оставшихся в живых разведчиков с «Черноморца». Ему удалось добраться утром 2 августа 1942, до Тузлы, откуда его затем доставили в расположение отряда.

А тем временем на самом «Черноморце» после ухода с него Морозова обстановка резко обострилась. Вечером 2 августа 1942, когда стало уже немного темнеть, со стороны Керчи показались два немецких катера, направлявшихся прямо к «Черноморцу». Понимая, что высадившись на транспорт противник обнаружит их группу, тяжелораненые и неспособные к дальнейшему передвижению вплавь краснофлотцы Дженчулашвили и Несмиянов предложили, чтобы двое других разведчиков, оставив им свои автоматы и боеприпасы, попытались вплавь добраться до косы Тузла, а они примут бой и отвлекут от них врага… Корякин и Мешакин сначала не соглашались, но Дженчулашвили и Несмиянов настояли на своем. Вскоре, после того как Корякин и Мешакин отправились вплавь на Тузлу на «Черноморце» началась ожесточенная перестрелка. Там, их, оставшиеся товарищи приняли свой последний бой.

В течении дня 2 августа 1942, командир разведотряда батальонный комиссар Коптелов сформировал группу, которая в ночь со 2 на 3 августа должна была добраться до «Черноморца» и снять оттуда, остававшихся там разведчиков.

Эта группа должна была быть небольшой, чтобы, пересев с катера в маленькую шлюпку, выполнить поставленную перед ней задачу, не привлекая внимания настороженного противника. Поэтому, группа состояла из троих человек во главе с краснофлотцем Клижовым. Среди них был так же и старшина 2-й статьи Нестеренко. Около 22 часов 2 августа катер с тремя разведчиками во главе с краснофлотцем Клижовым вышел в море.

Катер возвратился около восьми часов утра 3 августа и снова с нерадостной вестью. Спустя некоторое время после того, как группа Клижова, пересев вшлюпку, отошла от корабля и, по расчетам, должна была уже подходить к «Черноморцу», там послышалась яростная автоматная и пулеметная стрельба. Сразу же на берегу вспыхнули вражеские прожекторы. Катер до рассвета ждал возвращения шлюпки с Клижовым и его товарищами, но напрасно.

Ситуация с группой Клижова в районе «Черноморца» была следующей: около 23 часов 2 августа их шлюпка, подошла к транспорту на котором совсем недавно в неравном бою погибли их товарищи, с его борта Клижов и его товарищи, услышали, оклик на ломаном русском языке: «Кто идет?». Одновременно с этим, из — за транспорта вышел катер, который в данной обстановке мог быть только немецким.

Убедившись, что боя не миновать, разведчики подпустили врагов почти вплотную и дружно ударили из автоматов. С катера послышались стоны, крики. В течение нескольких секунд его палуба была очищена: но по шлюпке с катера вдруг застрочил пулемет. Старшина 2-й статьи Нестеренко приказал прыгать в воду, а сам чуть — чуть задержался и был убит.

Находясь в воде, и положив автомат на борт шлюпки, Клижов выпустил меткую очередь по корме катера, где находился пулемет. Пулемет замолчал. После этого оставшиеся в живых гитлеровцы посчитали за лучшее убраться восвояси, и, прибавив ход, вражеский катер удалился в сторону берега.

После этого Клижов и второй разведчик, выйдя победителями в этом неравном бою, снова забрались в тузик, подняли в него зацепившийся за уключину труп Нестеренко и, так как в шлюпку через пулевые пробоины быстро набиралась вода, пошли не к условленному месту встречи с «малым охотником», а в сторону другого полузатопленного парохода — «Горняк», где и переждали весь следующий световой день.

В ночь с 3 на 4 августа 1942, новая разведгруппа группа на катере, осматривая полузатопленные пароходы в поисках своих товарищей, сняла с «Горняка» матроса Клижова и с ним еще одного разведчика, а так же труп старшины 2-й статьи Нестеренко.

О следующем боевом столкновении немецкого спецназа с флотскими разведчиками сообщают в своих мемуарах «Пролив в огне» — М.: Воениздат, 1984, участники боев

За таманский полуостров Валериан Андреевич Мартынов и Сергей Филиппович Спахов

По их данным: «21 августа 1942 противник впервые за весь период таманской обороны предпринял попытку высадить диверсионный десант на косу Тузла. В предутренних сумерках гитлеровцы подошли близко к берегу на двух сейнерах, но были своевременно обнаружены постом Службы наблюдения и связи и отбиты сторожевым охранением при поддержке 76-миллиметровой батареи, расположенной на самой Тузле. После этого случая была усилена бдительность на постах СНИС и в передовом охранении».

Со стороны противника подробные, но крайне недостоверные сведения о боевых действиях немецкого морского спецназа в Керченском проливе и на таманском полуострове, приводятся в уже упоминавшейся здесь книге Франца Куровски «The Brandenburger Commandos: Germany’s Elite Warrior Spies in WWII».

К сожалению, в этой своей книге немецкий историк, то ли уж чересчур уж полагался на искренность и объективность в воспоминаниях своих соотечественников — диверсантов, то ли сознательно писал не исторический труд, а военно — пропагандисткую агитку, в духе ушедшего к тому времени в мир иной имперского министра пропаганды доктора Геббельса.

И так, согласно Куровски, в ходе начала десантной операции на Таманский полуостров, в ночь с 1 на 2 сентября 1942, первая морская штурмовая группа в составе шести спецназовцев достигла своей цели — мыса Пеклы — незамеченной, но вскоре диверсанты напоролись на часового. По донесениям командира группы, часовой успел их заметить, но применить оружие или дать иной сигнал не успел. Один из диверсантов сразил его очередью из пистолета-пулемета. Эта стрельба демаскировало диверсионную группу, но немцы стремительным броском достигли поста СНиС и забросали гранатами окопы, а блиндаж взорвали при помощи заброшенного через вход ранцевого заряда.

Такие заряды часто применялся во Второй мировой войне и состоял из заряда динамита (или другого ВВ), упакованного в ранец или сумку, и активационного механизма (взрывателя). Использовались как самодельные, так и заводские устройства, которые предназначены преимущественно для разрушения тяжелых или хорошо защищенных стационарных целей, таких как железнодорожное полотно, различные препятствия, блокгаузы, бункеры, пещеры, мосты и даже бронетехника и танки противника.

Вскоре после этого по данным Куровски немецким диверсантам, используя фактор внезапности, удалось полностью захватить пост СНиС. Вторая лодка с «бранденбуржцами» так же незаметно подошла к борту «Горняка», два спецназовца, как пишет Франц Куровски быстро сняли часового и взяли под контроль верхнюю палубу судна. После чего на пароход поднялись остальные диверсанты и в считанные минуты уничтожили весь состав поста во главе с командиром — лейтенантом и политруком.

Ну, что можно сказать по поводу данного пассажа. Одно только, упоминание среди личного состава поста наблюдения — политрука, уже вызывает основательные подозрения в какой — либо достоверности изложенной автором версии данных событий со стороны немецкого морского спецназа, поскольку, как известно, эта должность имела место быть в подразделении начиная с ротного уровня. Ну, а целая рота в качестве флотского наблюдательного поста — это нечто из разряда «дас ис фантастиш».

Видно штампы геббельсовской пропаганды настолько въелись в немецкие головы за годы Второй Мировой войны, что советский офицер без маячащего за его спиной комиссара с наганом для них образ абсолютно немыслимый.

Советские очевидцы и участники данного эпизода боев на Черном и Азовском морях в 1942 году дают, скажем так, несколько иную и гораздо более реальную версию этих событий.

Вот как это эпизод с боем немецкого морского спецназа за пароход «Горняк» описан в книге Иосифа Даниловича Кирина «Черноморский флот в битве за Кавказ», вышедшей в Москве в Воениздате в 1958 году: «Высадка началась около 3 часов (ночи — примечание) с трех катеров и десятка шлюпок на затонувшее в Керченском проливе в двух милях севернее Тузла судно «Горняк». Личный состав находившегося на судне поста СНиС (восемь матросов) под командованием старшины 2-й статьи Иванова смело вступил в неравный бой с гитлеровцами и сбросил их с судна. На помощь морякам вышли из Сенной два сторожевых катера. Оставив на «Горняке» четырех убитых, фашисты отошли. После боя был снят с «Горняка» и пост СНиС».

Теперь о действиях немецкого морского спецназа по захвату Тузлы. Согласно Куровски данная задача была наиболее сложной. Поэтому для ее решения выделили самый многочисленный отряд, личный состав которого посадили на три шлюпки. Первая шлюпка подошла к берегу незамеченной, но диверсанты неожиданно попали в густые прибрежные заросли. С трудом пробившись через них, группа оказалась в непосредственной близости — примерно в 50 метрах — от поста СНиС или опорного пункта (точного описания так и не нашлось).

Высадившись на берег, диверсанты должны были незаметно подойти почти вплотную к объекту атаки — приземистому ДЗОТу и ожидать сигнальной ракеты. Ее должны были дать бойцы с другой шлюпки, местом высадки для которой был выбран участок на фланге. По замыслу разработчиков операции сигнальная ракета должна была отвлечь внимание часовых. Это обеспечивало возможность другим группам внезапно атаковать свои цели. Последняя группа диверсантов высаживалась на противоположном фланге, на расстоянии примерно 600 метров от центральной группы.

Впрочем, тщательно разработанный немецкими специалистами план дал осечку уже в самом начале операции. Пока готовился общий для всех сигнал атаки, в центре послышалась очередь из пулемета «Максима». А через мгновение в ответ ударили немецкие пистолеты — пулеметы.

Практически одновременно из соседнего блиндажа начали выбегать советские солдаты. Диверсионная группа находилась на открытом месте, и возникла реальная угроза ее обнаружения. Командир группы, решив использовать фактор внезапности, приказал атаковать и первым открыл огонь. Дав несколько очередей, «бранденбуржцы» забросали траншею и блиндаж гранатами. Не обошлось и без потерь: как пишет в своей книге, переизданной в 2005 году, все тот же Франц Куровски, один из немецких спецназовцев получил в спину пулю из нагана (в книге можно прочесть, что это был политрук (чем дальше тем страшнее, теперь политрук с наганом за спиной не только у каждого светского офицера, но и у каждого красноармейца и краснофлотца). В первой группе двое спецназовцев получили ранения еще до того, как шлюпка причалила к берегу. Вместе с тем диверсантам удалось решить основную задачу — захватить Тузлу.

Советская историография события данного боевого эпизода излагает данный боевой эпизод даже на внешний вид, гораздо достоверно и объективно без столь любимых ветеранами немецкого спецназа геббельсовских закидонов.

В книге Иосифа Даниловича Кирина «Черноморский флот в битве за Кавказ» — М.: Воениздат,1958, по этому поводу сообщается следующее: «Противник начал переправу через пролив в ночь на 2 сентября 1942. Подход вражеских десантных средств был обнаружен постом наблюдения и связи, расположенным у мыса Пеклы (западнее Кучугуры). Одна из 130-мм береговых батарей северного боевого участка открыла огонь по противнику, освещенному прожекторами. Вражеские высадочные средства двигались через пролив неорганизованно, некоторые группы перемешались и потеряли ориентировку. Однако малая ширина северной части пролива, отсутствие сухопутных частей обороны на участках высадки (за исключением личного состава береговых батарей и постов наблюдения и связи) и подавляющее превосходство в силах благоприятствовали противнику. Высадившись на побережье северного боевого участка, он начал наступать в глубину полуострова. На восточном боевом участке обороны все атаки высадившихся румынских частей были отражены 305-м батальоном морской пехоты, поддержанным артиллерийским огнем канонерских лодок. Однако многократное превосходство противника в силах и необходимость ведения оборонительных действий в условиях изоляции делали дальнейшую борьбу безнадежной. Поэтому в течение 3 и 4 сентября 1942 части Керченской военно — морской базы, оборонявшие побережье Таманского полуострова, были эвакуированы».

В уже упоминавшейся здесь книге «Пролив в огне» — М.: Воениздат, 1984, участников боев за Таманский полуостров Валериана Андреевич Мартынова и Сергея Филипповича Спахова, об этом говорится так: «В ночь на 2 сентября 1942 года, начиная с 3 часов и до 9 часов утра, противник одновременно высадил десант на побережье Таманского полуострова в таких пунктах: мыс Литвин, поселок Кучугуры (в северной части полуострова), коса Тузла и пост СНИС на затонувшем судне «Горняк», поблизости от Тузлы. Высадившийся в южной части косы Тузла противник был остановлен взводом морской пехоты и огнем 9-й противокатерной батареи. На затонувшем судне «Горняк» С 332-й пост СНИС из восьми краснофлотцев отбил атаку двух вражеских десантных катеров. В ночь на 3 сентября 1942, краснофлотцы были сняты с судна катерами ОВР».

Что касается дальнейшей судьбы, переправившегося в конце — концов на Таманский полуостров, немецкого морского спецназа, то он затем двинулся в глубь полуострова вместе с румынами, и в районе города Тамань соединились с основными силами немецких войск. Из документов, попавших в руки наших союзников по окончании войны, стало известно, что немецкое командование высоко оценило действия «Морской роты» полка «Бранденбург» на Тамани.

Спустя три дня после окончания боев на Таманском полуострове оба участвовавших в боях взвода были переброшены обратно в Керчь. Затем командир роты получил приказ перебазироваться в Анапу, куда диверсанты прибыли 9 сентября 1942 и начали подготовку к своему участию в боях за Новороссийск.

Часть 9. Провал последней операции немецкого морского спецназа на Чёрном море

В конце августа 1942 года, используя свое превосходство, немецкие войска на Северном Кавказе предприняли наступление с целью овладения Новороссийском. В результате тяжелых и кровопролитных боев которые начались 26 августа 1942, немецко — румынским частям 17-й немецкой армии удалось 10–11 сентября 1942, занять большую часть города Новороссийск и все западное побережье Цемесской бухты.

В дальнейшем командование данной немецкой армии планировало с ходу овладеть и восточным побережьем Цемесской бухты, завершив тем самым захват Новороссийска, а затем по прибрежному шоссе начать наступление на Туапсе.

В рамках этой операции в разгар боев за Новороссийск в ночь на 10 сентября 1942, немцы попытались провести операцию с участием двух взводов роты морского спецназа.

Согласно замыслу операции морскому спецназу предстояло высадиться в 30 километрах южнее Новороссийска и захватив участок шоссе Новороссийск — Туапсе перерезать пути снабжения новороссийской группировки советских войск, содействуя тем самым армейским частям в полном взятии Новороссийска.

В ночь на 10 сентября 1942, в тыл оборонявшим Новороссийск советским войскам, с моря с устремилась флотилия штурмовых катеров, на борту которых находились два взвода немецкого морского спецназа. За катерами на буксире шли надувные лодки, груженные оружием, боеприпасами и специальным снаряжением.

Примерно в 23 часа 9 сентября группа диверсантов, которую возглавлял командир «Морской роты» гауптман Хорльбек, достигла точки поворота на маршруте и приготовилась направиться к месту высадки. Наблюдатель с головного катера доложил: «Тени по правому борту!». Гауптман поднес к глазам бинокль и увидел советский торпедный катер. Прямо за ним показался еще и низкий силуэт сторожевого катера.

Операция оказалась на грани срыва. «Пулеметчики — огонь!» — скомандовал командир «Морской роты». Как только головной катер поравнялся с противником, оба пулемета одновременно ударили по советскому катеру. Со сторожевого катера открыли ответный огонь из носовой 45 —мм пушки. Снаряд упал рядом с кормой головного немецкого катера, после чего гауптман Хорльбек принял решение немедленно поворачивать на запад. Первый взвод вышел из-под огня.

Тем временем, немецкие катера, имевшие на борту второй взвод попали под огонь крупнокалиберных пулемётов советского торпедного катера. Первая очередь прошила одну из шедших на буксире надувных лодок, в результате чего, последовал мощный взрыв, разметавший лодку и ее содержимое. В результате этого обстрела один немецкий морской спецназовец был убит и еще четверо получили ранения.

В сложившихся условиях командир роты пришёл к выводу, что фактор внезапности утрачен, в результате чего по его мнению операция сорвана. После этого он принял решение выйти из боя. Для ускорения отхода, а фактически бегства, были обрезаны канаты соединявшие надувные лодки с катерами, которые с запасами находившегося на них имущества, в результате стали трофеями советского флота.

В результате провала данной операции не только не была выполнена поставленная задача, но потеряна значительная часть вооружения, боеприпасов и минно — взрывных средств.

Часть 10. Гибель подразделения «Тамара» в результате его десантирования на территорию Грузинской ССР в сентябре 1942 года

И, наконец, в завершение темы о грузинском спецназе вермахта в Крыму. В начале августа 1942, для выполнения поставленных перед ними боевых задач, добровольцы из организации «Тамара» осуществляли вербовку грузин — красноармейцев, в лагере военнопленных под Феодосией. Завербованные 120 человек были отправлены в Германию в учебные центры «Бранденбурга».

Примерно с 1 по 15 августа 1942, по мере приближения времени заброски взвода в Грузию, специально выделенный для этого дела инструктор приступил к обучению добровольцев парашютному делу.

К концу августа 1942, когда линия фронта непосредственно подошла к Главному Кавказскому хребту, руководством Абвера было принято решение о введении грузинского спецназа в действие.

С этой целью личный состав спецподразделения выехал в Симферополь, а оттуда, — на аэродром города Саки.

С учетом сложившегося оперативного положения, непосредственное решение об отправке «Тамары» в тыл советских войск было принято начальником дислоцированной в городе Сталино (Донецк) Абверкоманды-201, - майором Г. Арнольдтом, — ведавшим заброской парашютистов — диверсантов на территорию Северного Кавказа и Закавказья.

Справедливо опасаясь, что из-за дальности полета из Крыма в Грузию, пилотами Люфтваффе могут быть допущены ошибки при определении местности и времени десантирования парашютистов, первоначально Э. Германн предпочитал, что бы личный состав «Тамары-I» был сброшен в местах их приземления с самолетов базирующихся на Северном Кавказе. Однако затем, под нажимом майора Г. Арнольдта, был вынужден согласиться на вылет из Крыма..

Решение руководства Абвера по заброске «Тамары» в Грузию именно в это время определялось следующими основным причинам: 1) К началу сентября 1942. германские войска, захватив отдельные перевалы Главного Кавказского хребта и были готовы для решающего броска в Грузию 2) При проведении упомянутой спецоперации, внутриполитическая обстановка в республике вполне позволяла надеяться на поддержку со стороны местного населения 3) Необходимо было предотвратить уничтожение стратегических объектов, имеющих первостепенное значение как для военных нужд вермахта

Принимая во внимание специфику районов действий «Тамары-I», командованием Абвера была тщательно разработана структура подразделений, подготавливаемых к заброске в Грузию.

К началу сентября 1942 «Тамара» была разделена на четыре группы. В состав каждой из них, насчитывающей по 7 человек, были включены командиры-немцы, в звании унтер-офицеров вермахта, являвшиеся опытными бойцами полка «Бранденбург-800». Немцами же являлись радисты и подрывники групп. В функции первых из них входило поддерживать радиосвязь как друг с другом, так и с радиостанцией Абвера в Симферополе. Задачей саперов-подрывников, являлось проведение диверсий, включая подрыв железнодорожных мостов, шоссейных дорог, складов с вооружением и продовольствием, телефонных столбов и трансформаторных будок. Из числа грузин, в состав каждой из групп было включено около по два — три грузина — эмигрантов и один — два грузина из числа бывших военнопленных.

Основной задачей эмигрантов, являлось ведение среди местного населения пропагандистской работы. Разъяснение, что после свержения советов, колхозы будут распущены, а крестьянам, — вновь возвращена земля и право на частную собственность.

В сферу компетенции эмигрантов входила так же установка контактов с подпольным сопротивлением, ряды которого, по данным германской разведки, в значительной степени пополнились грузинами, дезертировавшими из Красной армии. Значительная часть дезертиров скрывалась к этому времени в прилегающих к Главному Кавказскому хребту горных районах Грузии, куда в большинстве своем и планировалось забросить группы «Тамары».

Основным критерием при отборе для участия в данной спецоперации бывших советских военнопленных — грузин, служило хорошее знание ими районов, в которых, после высадки, предстояло действовать группам, поскольку в большинстве своем они были уроженцами этих мест.

Сохранились полные списки грузинских спецназовцев из «Тамары», десантированых в начале сентября 1942 на территорию Грузинской ССР.

В частности первая группа, включала в себя: 1) Командир группы — фельдфебель Эдуарда Германна. 2) Заместитель командира группы, подрывник — ефрейтор Вальтер Фойерабенд 3) радист, ефрейтора Альфонса Грюнайс 4) ефрейтор, эмигрант Матэ Кереселидзе (псевдоним «Керес») 5) ефрейтор, эмигранта Давид Харисчирашвили. (псевдоним «Каленберг») 6) проводник, уроженца Ванского района Грузии, бывший красноармеец, ефрейтор вермахта Симон Лилуашвили7) проводник, уроженца Онийского района Грузии, бывший красноармеец, рядовой вермахта Рубен Майсурадзе.

Во вторую группу входили: 1) Командир, унтер-офицер Фриц Бухгольц 2) Заместитель командира группы, радист, ефрейтор вермахта Эрнст Губер, награжденный Железным Крестом 1-го класса 3) подрывник, ефрейтор Георг Пеньковский 4) рядовой вермахта, эмигрант Георгий Иванидзе. (псевдоним «Идо») 5) ефрейтор вермахта, эмигрант Валерьян (Хуза) Кочакидзе (псевдоним «Кохет») 6) проводник, уроженец Цагерского района Грузии, бывший красноармеец и рядовой вермахта Гедевана Ахвледиани 7) проводник, уроженец Онийского района Грузии, бывший красноармеец и рядовой вермахта Вано Хидашели. (согласно другим источникам, — Хидишели или Хидишвили).

Личный состав третьей группы: 1) Командир, унтер-офицера Фридрих Гельмрайх.

2) радист, рядового вермахта Франца Бранднер 3) подрывник, ефрейтор Генрих Ципфа

4) ефрейтора вермахта, эмигранта Зураб Абашидзе (псевдоним «Абах»)5) ефрейтор вермахта, эмигрант Дмитрий Бартишвили. (псевдоним «Барт») 6) рядового вермахта, эмигрант Михаил Бурдзглы (псевдоним «Бек») 7) ефрейтор вермахта, эмигрант Арчил (Кукури) Кочакидзе (псевдоним «Кох»)

В состав четвертой группы входили: 1) Командир, унтер-офицер Франц Егер

2) Заместитель командир группы, радист, унтер-офицер Эрнст Комианки 3) подрывник, рядовой вермахта Эрвин Циммерманн 4) ефрейтор вермахта, эмигрант Александр Канкава. (псевдоним «Клеберг») 5) ефрейтор вермахта, эмигрант Шалва Маглакелидзе (псевдоним «Карл») 6) рядовой вермахта, эмигрант Григорий Миротадзе (псевдоним «Миро») 7) рядовой вермахта, эмигрант Георгий Тухарели (псевдоним «Туха»).

Возлагая на эту операцию большие надежды, руководство Абвера основательно позаботилось о снаряжении и вооружении добровольцев. За десять дней до вылета на территорию Грузии, каждый из членов взвода особого назначения «Тамара-I» был снабжен следующим набором оружия и боеприпасов: 1) пистолет — пулемет германского образца и 500 патронов к нему 2) пистолет системы «Парабеллум», с четырьмя обоймами патронов 3) семь ручных гранат 4) запас взрывчатки (до 2-х килограммов) 5) кинжал 6) электрический сигнальный фонарь 7) обычный электрический фонарь 8) компас и карты района высадки и дальнейших действий 9) портативная пила для подрезки телеграфных столбов 10) комплект красноармейского обмундирования 12) фальшивые советские документами13) немецкие пропагандистские листовки (200 штук) 14) продовольствие из расчета на 10 дней 15) советские деньги (5 тысяч рублей).

Кроме этого, в каждой группе имелся один ручной пулемет, три винтовки, глушители для бесшумной стрельбы из них, бинокли и оптические подзорные трубы, а так же по одному радиопередатчику и фотоаппарату.

Командование Абвера поставило перед своим грузинским спецназом следующие цели: установив связь с национально настроенными лицами среди местного населения, создать на их основе повстанческие организации, способные оказать помощь вермахту во время вступления немцев в Грузию. При осуществлении данного задания, особое внимание следовало уделить налаживанию связей с бежавшими из частей Красной армии военнослужащими грузинской национальности, обладавшими вооружением. Развернуть на данной основе массовое партизанское движение против советских войск и местных органов власти и в конечном итоге организовать при приближении передовых частей вермахта к районам действий повстанцев, массовое национальное восстание.

Для выполнения поставленных целей, личный состав забрасываемых в Грузию групп был снабжен пронумерованными с обратной стороны эмблемами в виде кавказского кинжала. Точно такими же, которые, как уже отмечалось, носили на левой стороне своих кепи горных егерей военнослужащие задействованного к этому времени на Северном Кавказе соединения особого назначения «Бергман», так же находившегося в подчинении Абвера. Данные эмблемы должны были выдаваться членам создаваемых десантниками местных повстанческих организаций, служа отличительным знаком их причастности к повстанческому движению.

В случае отступления советских частей из Грузии, в задачу парашютистов входило предотвращение вывода из строя заминированных ими стратегических объектов.

При необходимости планировалось проведение диверсионных акций, с целью дезорганизации тыла советских войск в Грузии.

Установив в районах своих действий местонахождение лагерей для германских военнопленных, парашютисты должны были осуществлять на них вооруженные налеты, с целью освобождения находившихся в них немцев и присоединения их к повстанческому движению.

Все добытые сведения разведывательного характера, добровольцы должны сообщать радистам групп для немедленной передачи их соответствующим службам Абвера.

С целью оказания психологического воздействия на местное население и создания у него представления о близости фронта, было сочтено целесообразным десантировать грузинский спецназ в униформе военнослужащих Вермахта.

Для того чтобы облегчить парашютистам поиск друг друга после приземления, непосредственно перед вылетом для каждой из групп был выработан свой пароль. В случае утери десантниками связи между собой, они должны были либо, скрываясь дожидаться прихода германских войск, либо двигаться в северном направлении, пробиваясь к боевым порядкам вермахта на Кавказе.

После встречи на земле, добровольцы должны были, закопав парашюты, как можно быстрее и дальше удалиться от места приземления. Разбив лагерь, радистам всех групп следовало, прежде всего связаться с командиром первой группы фельдфебелем Германом, для получения от него дальнейших указаний.

При остановке на привалах, категорически запрещалось оставлять за собой мусор или какие-либо другие следы. Передвигаться добровольцы могли только ночью, после тщательного изучения местности и маршрутов передвижения по карте. Днем следовало посменно спать и набираться сил. Стоянки, — менять как можно чаще. Предлагалось не брать с собой ботинок германских горных егерей, оставляющих на земле специфические следы. Для бесшумного хождения по скалам и камням, диверсанты имели особые суконные или резиновые чехлы для своей обуви.

Раненных диверсантов следовало либо взять с собой, либо, — если это невозможно, — оставить и спрятать у кого-либо из местных жителей, близких эмигрантам.

Сразу же после встречи с германскими войсками, парашютисты должны были явиться в разведывательный отдел Главного командования первой танковой армии, о чем сделана была соответствующая отметка в выданных им удостоверениях личности.

Районом действий первых трех групп, являлись горные районы Сванетии и Рачи, примыкающие к Главному Кавказскому хребту. Объектом пропагандистского воздействия добровольцев должно было так же стать население Цагерского, Амбролаурского и Онийского районов, привлеченное как к самой обороне перевалов, так и к несению вспомогательной тыловой службы по снабжению задействованных там советских воинских частей и подразделений.

После приземления на территории Цхалтубского, Чиатурского и Ткибульского районов, где имелись подходящие природные условия для высадки десанта, три первые группы должны были подняться в горы. Местом встречи первой и второй групп являлась одна из горных вершин высотой в 2600 метров, вблизи Цагерского района. Далее спецназовцы должны были координировать операции с третьей группой, непосредственно предназначенной для действий в Цагерском районе.

До начала германского прорыва на территорию Грузии, добровольцы в основном должны были ограничиться ведением пропаганды среди местного населения, сбором информации, фиксацией и изучением потенциальных объектов диверсий.

Активные повстанческие и диверсионные действия планировалось приурочить к моменту наступления Вермахта. В это время военнослужащим спецподразделения предписывалось проводить диверсии на шоссейных дорогах ведущих к перевалам Главного Кавказского хребта, с целью нарушить переброску подкреплений и доставку снабжения для задействованных там советских войск. По некоторым данным, основные диверсионные операции должны были быть развернуты на Военно-грузинской дороге.

Непосредственными объектами диверсий должны были стать мосты, трансформаторные будки, телефонные столбы и. т. д. После проведения диверсии, добровольцы должны были рассредоточившись вернуться в лагерь с разных направлений. При приближении фронта, всем четырем группам «Тамары» надо было объединиться, и, действуя как самостоятельный взвод, принять участие в боевых действиях, с целью предотвращения взрывов стратегических объектов.

Одной из наиболее важных задач, являлось проведение особых пропагандистских акций, целью которых было оказание морального воздействия на красноармейцев — грузин, в большом количестве находящихся в составе советских соединений и частей, задействованных при обороне перевалов.

4 сентября 1942, в 19 часов, первая группа «Тамары» в полном составе вылетела в Грузию с аэродрома Саки. После трехчасового полета, добровольцы в униформе Вермахта стали высаживаться в Цхалтубском районе. По свидетельству членов группы, ее командир Э. Германн был уверен, что на территории Грузии добровольцам придется действовать от одной до трех недель. По расчетам немецкого командования, именно столько времени требовалось соединениям германской армии для прорыва через перевалы Главного Кавказского хребта на грузинскую территорию. Затем, в течении 5–6 сентября 1942, в Грузию с сакского аэродрома была отправлены остальные парашютные группы «Тамары».

Вследствие ошибки пилотов, выброска групп была проведена неточно, в результате чего парашютисты были разбросаны на большом радиусе расстояния друг от друга. Возможно, что отрицательную роль сыграл так же тот факт, что грузинские спецназовцы, судя по всему, прошли недостаточную, всего лишь недельную подготовку по парашютному делу.

Практически сразу же после высадки, грузинский спецназ стал нести ощутимые потери. Так 8 сентября 1942, был обнаружен и убит в бою недалеко от села Цхункури Цхалтубского района — командир первой группы фельдфебель Германн. На следующий день 9 сентября, такая же участь постигла радиста этой же группы Грюнайса, в задачи которого входило поддерживать связь не только с радиостанцией Абвера в Симферополе, но и с радистами всех остальных десантных групп.

Гибель Германна, ответственного за координацию действий всех четырех групп «Тамары», нанесла тяжелейший удар по всей операции. Лишившись своего командира, вскоре после высадки члены первой группы были вынуждены, рассеявшись уходить от преследователей. 15 сентября 1942 был арестован последний член германского персонала первой группы, — подрывник-сапер Фойерабенд, в функции которого входило так же быть связником между группами, в случае выхода из строя или утери рации. Впоследствии, находясь на допросе у следователя НКВД, сам Фойерабенд откровенно отмечал, что причиной невыполнения им поставленного перед ним задания являлась утеря контакта с остальными членами группы, а так же грузового контенера, содержавшего в себе взрывчатку.

В результате систематических прочесов местности и активной оперативно — розыскной работы местных органов НКВД, все четыре группы грузинского спецназа к концу сентября 1942 прекратили организованное существование на территории Грузинской ССР. Отдельные их бойцы пытавшиеся скрываться у родственников были за исключением двух, чья судьба осталась неизвестной, были убиты или арестованы до конца декабря 1942 года.

Написано в марте 2011 года

Оглавление

Введение

Часть 1. Историография

Часть 2. Создание частей специального назначения в германской армии накануне и в начальный период Второй Мировой войны

Часть 3. Начало применения германскими вооруженными силами частей специального назначения в боях за Севастополь и в Крыму

Часть 4. Евпаторийский десант 5–6 января 1942 года — битва спецназов

Часть 5. Грузинские части немецкого спецназа в Крыму

Часть 6. Участие немецкого спецназа в третьем штурме Севастополя 7 июня — 4 июля 1942

Часть 7. Крым в июле — августе 1942, как плацдарм для действий немецкого спецназа в ходе начала боев за Северный Кавказ и появление на его территории подразделения немецкого морского спецназа

Часть 8. Участие подразделений немецкого спецназа, находившихся в Крыму в морской десантной операции на Северный Кавказ в начале сентября 1942 года

Часть 9. Провал последней операции немецкого морского спецназа на Чёрном море

Часть 10. Гибель подразделения «Тамара» в результате его десантирования на территорию Грузинской ССР в сентябре 1942 года Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg