«История сил специального назначения Черноморского флота»

История сил специального назначения Черноморского флота (fb2) - История сил специального назначения Черноморского флота 682K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Константин Владимирович Колонтаев

Константин Колонтаев История сил специального назначения Черноморского флота

Введение

Говоря об истории создания и деятельности различных формирований сил специального назначения Черноморского флота приходится отметить, что на данный момент, то есть к концу 2016 года, источники по истории этой теме, до настоящего времени всё еще отрывочны и скудны, и представляют собой отдельные разрозненные газетные, журнальные и сетевые публикации.

В связи с этим, целью данной работы, является свести в единое целое, все имеющиеся данные по этой теме и тем самым, создать цельную и насколько возможно максимально полную и непротиворечивую картину исторических событий связанных с зарождением и последующим развитием сил специального назначения Черноморского флота.

Предисловие. Создание в Севастополе в 1876 году первого в мире подразделения российского подводного спецназа (боевых пловцов)

Готовясь к очередной русско — турецкой войне 1877-1878 годов («Балканская война»), морское министерство Российской империи, впервые в мире создало в 1876 году в Севастополе подводный морской спецназ — команду боевых пловцов.

Командиром этой новой части морской пехоты, был назначен офицер Черноморского флота лейтенант М. Ф. Никонов, его заместителем стал офицер Гвардейского флотского экипажа мичман В. П. Персин.

Лейтенант Михаил Фёдорович Никонов родился 9 ноября 1844 года в городе Вологда. Родители: отец майор в отставке Федор Матвеевич Никонов (1801–1871), мать Вера Александрова, урождённая Качалова (?-1871). Родителями принадлежали дом в Вологде, дома в имениях в Вологодском уезде) и в Новгородской губернии (в Белозерском и Устюжском уездах).

Образование М. Ф. Никонов получил в Морском кадетском корпусе в Петербурге. После окончания учёбы в корпусе, в 1864 в чине мичмана Никонов был направлен на службу в Балтийский флот. Во время службы на Балтике, прошёл одном из гимнастических заведений Петербурга курс гимнастики и фехтования. Затем переехал в Одессу и поступил на службу в «Русское общество пароходства и торговли» (РОПиТ).

На судах РОПиТ он прослужил до 1876 года, когда в числе других флотских офицеров, служивших в этой пароходной компании, он был мобилизован в Черноморский флот и направлен в Севастополь в один из двух Находившихся там черноморских флотских экипажей. Вскоре после прибытия к месту службы он выдвинул идею использования плавательного каучукового костюма Бойтона в военных целях, для ведения разведки и проведения диверсий против кораблей и судов противника, мостов и других речных и морских гидротехнических сооружений с помощью автоматических мин Герца.

Об этой инициативе Никонова достаточно подробно писал в то время в газете «Северный вестник», выходившей в Петербурге, в номере 50 за 1877 год её корреспондент Дмитрий Гирс в одном из своих репортажей с Дунайского фронта русско — турецкой войны 1877–1878 годов (Балканская война): «Здесь мне довелось собрать сведения еще об одном применении к военным целям новейших успехов науки и техники. Теперь в Браилове находится морской офицер — некто господин Никонов. Он молодой еще человек и прежде служил в Русском обществе пароходства и торговли. Читатели газет знают, что американец Бойтон разработал идею плавательного костюма до такого совершенства, что ему удавалось на воде оставаться часы и даже дни; и притом свобода движений нисколько не стеснялась. Господин Никонов взялся за ту же идею в применении к многочисленным видам потребностей войны. Для него были выписаны нашим правительством из Англии до десяти экземпляров бойтоновского плавательного костюма. Известно, что это обыкновенный гуттаперчевый плавательный костюм с двойными стенками; в промежуток стенок надувают воздух; есть особые клапаны для пополнения воздуха самим пловцом. Удельность веса объема вдутого воздуха дает возможность надевшему костюм лежать на воде целые часы, плыть, курить, есть, носить на себе тяжесть, буксировать груз. Костюм красится под цвет воды или в черный цвет. Теперь читателю будет понятно, сколько применений из этого свойства непотопляемости может сделать на войне решительный, энергичный и образованный человек. Он может быть разведчиком, минером, стрелком и тому подобное».

Командование флота положительно отнеслось к этой инициативе и вскоре Никоновым, с помощью назначенного его заместителем мичмана В. П. Персина из Гвардейского флотского экипажа в Петербурге, было сформировано первая в мире часть подводного спецназа — специальная команда численностью в 15 человек. В дальнейшем в ходе боевых действий на Дунае, команда Никонова получила неофициальное название «пловцы — охотники».

Краткая биографическая справка. Персин Владимир Петрович, гвардейского экипажа мичман. Точная дата и место рождения неизвестны. В 1867 году поступил в Морской кадетский корпус. В 1870 начинает службу в Гвардейском флотском экипаже в Петербурге. В 1872 году произведён в гардемарины, в 1874 году, в мичманы Гвардейского флотского экипажа. Герой Балканской войны 1877-1878 года. Во время этой войны заместитель начальника команды боевых пловцов («пловцы — охотники») на Дунае, а так же командовал минным катером «Джигит». Командуя этим катером участвовал в операции по уничтожению турецкого монитора «Хивзи-Рахман», за что был награждён орденом Святого Станислава 3-й степени с мечами. После окончания Балканской войны в июне 1878 года, был назначен командиром минного катера «Пращ» Балтийского флота. За свои геройские действия на Дунае, в течение полугода получил следующие награды: Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом, Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость», Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом и Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом. Умер 16 (28) июля 1878, в Кронштадте.

После своего создания команда Никонова отбыла из Севастополя в Бессарабскую губернию в сёло Парканы расположенное на одном из берегов реки Днестр, для непосредственной подготовки к боевым действиям на Дунае.

Информация об этой подготовке имеется в изданной в 1903 году в Петербурге книге Евгения Ивановича Аренса (Годы жизни 1856–1931. В чине мичмана участвовал в боевых действиях на Дунае в 1877 году, на момент издания книги в чине полковника по адмиралтейству преподавал в Морской академии в Петербурге). В данной книге Е. И. Аренса сообщаются следующие подробности специальной подготовки команды Никонова: «Остальныя шлюпки были отправлены весною 1877 года, по представленію кап. — лейт. Тудера, съ его отрядомъ въ село Парканы на Днѣстрѣ, для практическихъ занятій. Здѣсь паровые катера вооружены были минами и снабжены приспособленіями для постановки минъ загражденія, каковая и производилась при условіяхъ возможно близкихъ къ ожидавшимся на Дунаѣ. Кромѣ того офицеры практиковались въ подводкѣ учебныхъ минъ и взрываніи ихъ подъ импровизированными на скорую руку плотами, изображавшими непріятельскія суда; несли по ночамъ брандвахтенную службу; подстерегали и примѣрно атаковывали другъ друга при различныхъ обстоятельствахъ погоды и прочее. Особая команда пловцовъ, во главѣ съ лейтенантомъ черноморскаго флота Никоновымъ и гвардейскаго экипажа мичманомъ Персинымъ, упражнялась въ пользованіи каучуковымъ костюмомъ Бойтона для подведенія незамѣтно буксирной мины подъ непріятельское судно. Въ случаѣ удачнаго исполненія такого сложнаго и опаснаго маневра, пловецъ производилъ взрывъ при помощи имѣвшейся у него гальванической батареи». (Е. Аренсъ «Роль флота въ войну 1877 — 78 годовъ» — СПб, 1903 — глава «Русскіе моряки въ дѣйствующей арміи»)

После начала боевых действий Балканской войны на Дунае, основной задачей для «пловцов — охотников» из команды Никонова стала разведка. Некоторые подробности о разведывательной деятельности Никонова и его команды сообщал тогда корреспондент газеты «Северный вестник» Дмитрий Гирс в № 50 за 1877 год: «Господин Никонов уже плавал отсюда несколько раз в Галац. Дело свое он любит до самозабвения, в успех он верит. Он ходил один и с матросом (у него 10 человек команды) под Тульчу для осмотра положения турецких мониторов. Теперь у него в заведывании еще целая партия сухопутных разведчиков, помогающих ему. Это дело, умно поведенноё — особенно, если оно не будет отделяемо от дела миноносных катеров — может дать блестящие эффекты и результаты в морской войне».

В последующей статье этого же автора в газете «Северный вестник» № 51 за 1877 год, сообщается, что для более эффективной разведки Никонов, пополнил свой отряд добровольными помощниками из числа местных жителей: «Для пополнения сведений о неприятеле, воспользовались усилиями моряка господина Никонова, о котором я писал в последней корреспонденции. Он сформировал отряд из некрасовцев, греков и болгар — и разгуливал по Дунаю, доставляя довольно обстоятельные сведения о делах на том берегу реки. Заслуга господина Никонова в этом отношении, кажется, оценена генералом Циммерманом». (Примечание цитирующего — некрасовцы, это потомки участников казацкого восстания против Петра I, возглавляемого атаманом Булавиным, которые после разгрома восстания и гибели Булавина, во главе с атаманом Некрасовым бежали сначала на Кубань, там перешли в подданство Турции а затем оттуда были эвакуированы турками на Дунай. Генерал — лейтенант Аполлон Эрнестович Циммерман во время Балканской войны 1877–1878 годов, был командиром 14-го армейского корпуса)

Однако Никонов не оставлял планов и диверсионной Деятельности против кораблей турецкой Дунайской флотилии. Вскоре Никонов принял решение взорвать один из турецких броненосцев специальной ручной миной. С этой целью, используя плавательный костюм Бойтона и прикрепив к нему ручную мину, он отправился на поиск неприятеля. Ему удалось вплавь приблизиться к берегу, занятому турками, и наметить цель недалеко от города Тульчин. Это был турецкий бронированный монитор. Подготовив мину, Никонов вплавь отправился к кораблю, но допустил просчет в определении дистанции своего вероятного сноса течением, которое оказалось гораздо сильнее чем он рассчитывал. Двух десятков метров не хватило Никонову, чтобы достичь цели (А. М. Чикин «Морские дьяволы» — М.: «Вече», 2010. — глава 2, раздел «Россия»)

После этой неудачной попытки Никонов укрылся в камышовых зарослях на одном из островов, где он пробыл весь следующий день, а ночью при помощи рыбаков вернулся в расположение своего отряда.

В ходе дальнейших боевых действий по обеспечению переправы русских войск с территории Румынии в занятую турками Болгарию отрядом Никонова в ночь на 10 (22) на 11 (23) июня 1877 года, был занят город Мачин.

За успешные действия его отряда на Дунае и за проявленное при этом личное мужество Лейтенант Никонов был награждён Георгиевским оружием — Золотой саблей с надписью «За храбрость». ((Центральный государственный архив Военно — морского флота (ЦГА ВМФ) фонд 1083, опись 1, единица хранения 4, лист 10.)

Справка. Георгиевское оружие — наградное оружие в Российской Империи, приравнивавшееся к государственному ордену с 1807 по 1917 годы. Холодное Георгиевское оружие — шпага, кортик, сабля (полусабля) вручалось как награда в знак особых отличий, за проявленную личную храбрость и самоотверженность. С 1807 года, Георгиевское оружие имело статус государственного ордена; в качестве особого отличия военнослужащих. До 1913 года именовалось «Золотое оружие с бриллиантами». В XVIII веке золотом с брильянтами украшались эфес (рукоять и гарда), этого оружия. К XX веку эфес Георгиевского оружия был без бриллиантов, его только золотили, хотя офицер имел право за свой счет заменить эфес на полностью на золотой. С 1913 года Георгиевское золотое оружие «За храбрость» официально называется Георгиевским оружием и считается одним из отличий ордена Святого Георгия).

Что касается дальнейшей службы лейтенанта Никонова, то по данным 15 (27) февраля 1878 года согласно документу именуемому «Список обер — офицеров Нижне — Дунайского отряда судов» (ЦГА ВМФ ф. 1083, оп. 1, ед. хр. 3, л. 258 оборот и 535 оборот) он 15 (27) февраля 1878 года продолжал возглавлять свою команду подводного спецназа начальник Дунайских пловцов», а к 1 апреля 1878 года находился в должности командира минного катера «Князь Пожарский»

К сожалению, этот послужной список (личное дело, если по современной терминологии) лейтенанта Никонова был составлен вскоре после завершения Балканской войны 1877–1878 годов и дальнейшего продолжения не имел. Поэтому дальнейшая судьба лейтенанта Никонова после окончания Балканской войны, пока ещё неизвестна.

Что касается создателя снаряжения использовавшегося в ходе Балканской войны спецназом русских боевых пловцов, то по данным англоязычной Википедии и русского энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, его изобретатель Пол Бойтон (Paul Boyton), родился 29 июля 1848 году в поселке Ратанган, графство Килдэйр, Ирландия в составе тогдашней Великобритании (по другим данным в поселке вблизи города Питсбург в США) — скончался 19 апреля 1924 года. В 15 летнем возрасте принял участие в гражданской войне в США, поступив на службу во флот северян. В 70 — годы 19 века создал «Морскую спасательную службу», которая в дальнейшем стала «Береговой Охраной» США. После начала Второй Тихоокеанской война 1879-1883 годов между Перу и Чили, поступил на службу в перуанский флот и во время одного из морских сражений попал в чилийский плен в котором находился до конца войны.

В первой половине 70 — х годов 19 века, Бойтон создал новый тип плавательного костюма из натурального каучука, коренным образом усовершенствовал каучуковый спасательный костюмом, изобретенный ранее С. С. Мерриманом, в качестве спасательного средства для экипажей и пассажиров пароходов.

Этот плавательный костюм в варианте Бойтона, представлял собой каучуковые штаны и рубашку затянутую плотно на талии. Внутри костюма были воздушные карманы, которые для получения различных степеней плавучести можно было надуть с помощью трубки по желанию с помощью специальной трубки. К костюму прилагалось лёгкое двустороннее весло, с помощью которого можно было плыть лёжа на спине. Бойтоном были проведены многочисленные экспедиции в этом костюме, с плаванием вверх и вниз по рекам по всей Америке и Европе, чтобы пропагандировать его использования.

Плывя в своём костюме Бойтон, часто буксировал за собой маленькую лодку, в котором находились запасы продовольствия воды и личные вещи, иногда в этой лодке находились журналисты, которых он приглашал для таких плаваний в рекламных целях.

Наибольшую известность Бойтон и его костюм приобрели после того, как он в этом костюме с 28 по 29 мая 1876 года, за 23 часа 30 минут переплыл канал Ламанш от мыса Гри-Нес (Gris — Nes) во Франции до побережья вблизи города Дувр в Великобритании. После этого королева Виктория устроила для него в своем замке торжественный прием.

Так что, можно даже сейчас подивиться, той оперативности, с которой тогдашнее российское морское командование воспользовалось результатами этого заплыва Бойтона для использования первым в мире его изобретения в военных целях.

Раздел I «Боевые действия разведывательных отрядов Черноморского флота в 1941–1945 годах, как одного из видов, тогдашнего морского спецназа»

Введение

До сих одной, из самых малоизученных тем в истории Второй героической обороны Севастополя 1941–1942 годов, истории боевых действий береговых сил и разведки Черноморского флота в годы Великой Отечественной войны, являются действия частей специального назначения ЧФ и прежде всего Отдельного разведывательного отряда Разведывательного отдела Штаба ЧФ.

В связи с этим, основная задача данной работы — путем комплексного и максимально тщательного изучения всех имеющихся источников по этой теме и их последующего анализа, выяснить подробности боевых действий частей и подразделений специального назначения Черноморского флота против немецких, румынских и японских войск в период Великой Отечественной и Второй Мировой войны на территории Крыма, Севастополя, Северного Кавказа, Восточной Европы, а так же Северо — Восточного Китая (Маньчжурии) в 1941–1945 годах.

Рассматривая тему боевых действий морского спецназа Черноморского флота в годы Великой Отечественной войны, необходимо отметить, что сведения по данному вопросу к настоящему времени все еще крайне отрывочны и невелики по объему.

Наиболее крупной из числа опубликованных монографий по данному вопросу является книга мемуаров одного из офицеров Отдельного разведывательного отряда Разведывательного отдела Штаба Черноморского флота Ф. Ф. Волончук «По тылам врага» — М.: Воениздат, 1961.

Очень интересными источниками по данной теме являются рукописи двух неизданных пока книг Александра Григорьевича Гороха (воевавшего в составе разведотряда ЧФ): «Разведчики — черноморцы в обороне Севастополя в 1941–1942 годах» и «Разведотряд продолжает сражаться в обороне Севастополя, Крыма, Кавказа, Новороссийска».

Большое количество сведений по созданию и боевой деятельности разведывательных подразделений Керченской военно — морской базы содержится в мемуарах

В. А. Мартынова и С. Ф. Спахова «Пролив в огне» — Киев: Политиздат Украины, 1984. В этой книге, один из ее авторов капитан 1-го ранга Валериан Андреевич Мартынов в 1941–1942 годы являвшийся военным комиссаром Керченской военно — морской базы (КВМБ) дал достаточно большой объем информации о начале формирования и боевых действиях разведывательных частей КВМБ сначала на основе подразделений 8-го отдельного стрелкового (караульного) батальона. И последовавшего затем формирования в мае 1942, отдельного разведывательного отряда Керченской военно — морской базы и его участии в боях за Керчь и Таманский полуостров летом — осенью 1942 года.

Кроме того, отдельные крайне небольшие по объему и отрывочные по содержанию сведения по данной теме содержаться в таких известных книгах, как «Краснознаменный Черноморский флот» — М.: Воениздат, 1987 — 3-е издание — М.: Воениздат, 1987. А, так же в двухтомной работе Г. И. Ванеева «Севастополь 1941–1942. Хроника героической обороны», изданной в Севастополе 1995 году. Отдельные сведения по данной теме встречаются и в ряде других гораздо менее фундаментальных письменных источников..

В целом, тема деятельности разведки Черноморского Флота и ее спецподразделений в годы Великой Отечественной войны, в советское время по цензурным соображениям в открытой историографии не рассматривалась. По инерции подобное положение дел продолжало сохраняться и долгое время после исчезновения Советского Союза.

Во второй половине 90 — х годов XX века стали появляться стать ветерана разведки ЧФ послевоенного периода Евгения Борисовича Мельничука посвященные действиям разведывательного отряда «Сокол» разведывательного отдела Штаба ЧФ. На основе этих материалов им затем была написана книга «Чужие среди своих». (Боевые операции разведчиков Черноморского флота на территории оккупированного Крыма в 1943–1944 гг.), которая последний раз была опубликована в альманахе «Севастополь» — 2007 — № 30. - с. 121 — 205.

Однако, до настоящего времени (2011 год), ни Мельничук, ни другие авторы не написали монографии ни по теме истории разведки Черноморского флота в годы Великой Отечественной войны, ни по теме боевых действий частей спецназа ЧФ за тот же период времени. Поэтому цель данной моей работы по возможности заполнить это белое пятно флотской истории.

Глава 1. Формирование разведывательного отряда Разведывательного отдела Штаба Черноморского флота

Спустя почти два месяца после начала Великой Отечественной войны в связи с выходом румынских войск на подступы к Одессе, был создан Одесский оборонительный район (ООР) в составе Приморской армии, морской пехоты, береговых частей и отряда кораблей Черноморского флота. Таким образом ЧФ начал участвовать в боевых действиях Великой Отечественной войны во всей их полноте.

Поскольку ЧФ начал активно участвовать в бовых действиях на суше для ведения разведки и диверсионных действий против сухопутного противника командование флота по представлению разведывательного отдела штаба ЧФ решило создать два флотских разведывательных отряда, для действия на суше. Один из них, а именно 1-й разведотряд должен был них действовать в интересах Одесского оборонительного района, а другой — 2-й разведотряд, базирующийся в Севастополе предназначался для действий на территории Крымского полуострова.

К сожалению так до сих пор ничего не удалось выяснить о существовании 1-го разведотряда. Поэтому, возникают сомнения был ли он вообще фактически создан.

Что касается разведотряда, первоначально имевшего номер 2 — й, то к 1 октября 1941, в Севастополе на базе Учебного отряда Черноморского флота завершился, длившийся, около трех недель набор личного состава для создания 2-го разведывательного отряда Разведотдела Штаба ЧФ. В этот день 1 октября 1941 года данный разведотряд был официально сформирован.

Общее руководство формированием этого отряда осуществлял начальник разведывательного отдела штаба флота полковник Намгаладзе Дмитрий Багратович. Непосредственное руководство созданием этой части флотского спецназа осуществлял офицер разведотдела майор Ермаш Семен Львович, который до начала Великой Отечественной войны проходил службу в пограничных войсках НКВД. Он же в дальнейшем отвечал в разведотделе за действия этого разведотряда.

Набор личного состава отряда проводился около трех недель, на строго добровольных началах, среди матросов, старшин и мичманов, направленных до этого в Учебный отряд для формирования на его базе частей морской пехоты.

Среди прочих качеств будущих флотских спецназовцев — разведчиков, предпочтение отдавалось тем, кто перед этим по своей инициативе потребовал своего перевода с кораблей и береговых частей флота в морскую пехоту.

Отряд был сформирован в составе четырех взводов. Командиром 1-го взвода стал мичман Федор Волончук, 2-го — главный старшина Г. Шматко, 3 —го — главный старшина А. Попенко, 4-го — старшина 2 —й статьи П. Дембицкий. Каждый из четырёх взводов имел по четыре отделения. Отряд был оснащены автомобилям, мотоциклами и велосипедами.

Старшиной отряда был назначен главный старшина Александр Горох. Командиром отряда был назначен капитан Василий Васильевич Топчиев. Комиссар отряда — батальонный комиссар Ульян Андреевич Латышев, который перед приходом в отряд успел принять участие в составе одной из частей морской пехоты в боевых действиях по обороне Одессы. Секретарем партийной организации отряда стал старшина 2-й статьи Николай 3емцов.

После своего формирования отряд был размещен в Севастополе, на Корабельной стороне, в комплексе зданий, находившихся, в Ушаковой балке. В дальнейшем отряд был переведен в центр города и находился в здании одной из школ на улице Советской. Командный пункт отряда находился неподалеку от этой школы в нижнем (подвальном) храме Владимирского собора. Так же, по некоторым сведениям часть отряда размещалась в окрестностях Севастополя, в зданиях населенного пункта Максимова Дача.

По поводу размещения разведывательного отряда ЧФ в одной из севастопольских школ, можно отметить следующее: на момент начала войны в Севастополе, на улице Советской находилось три средних школы. И, скорее всего, разведотряд был размещен в находившейся рядом с Владимирским собором средней школе № 1 (она была построена до революции в 1913-1914 годах как городское реальное училище, в настоящее время — школа — гимназия № 1), поскольку именно эта школа находится в непосредственной близости от Владимирского собора.

Командир и комиссар отряда в ходе боевой и тактической подготовки личного состава добивались, чтобы каждый, из, будущих спецназовцев умел управлять автомобилем и мотоциклом. Некоторых даже отправляли в одну из частей береговой обороны и там они учились водить танки.

Кроме этого, учили рукопашному бою, приемам борьбы самбо. Среди личного состава отряда нашлись боксеры и борцы. Они тоже в свободное от плановых занятий время делились своим спортивным опытом с другими.

Дневные походы скоро уступили место ночным, причем шли без компаса. Тщательно изучалась топография, и, чуть ли не каждый день проводились специальные занятия по немецкому и румынскому языкам. Большое внимание уделялась обучению владением различными образцами стрелкового оружия и ручных гранат, как своих систем, так и противника.

Глава 2. Начало боевых действий отдельного разведывательного отдела Штаба Черноморского флота в октябре — ноябре 1941 года

Первой боевой операцией разведотряда стала высадка 25 октября 1941 на остров Джарылгач, где находился один их постов Службы наблюдения и связи (СНиС) флота, с которым на тот момент прервалась связь. В этой высадке приняли участие 60 бойцов отряда. Операцией непосредственно руководил курировавший этот отряд в разведотделе флота майор С. Ермаш и комиссар отряда У. Латышев.

Входе высадки на остров Джарылгач было обнаружено что он занят немцами которые несколькими днями ранее уничтожили на нем пост СНиС и оставили там свое подразделение. В ходе завязавшегося боя флотскими спецназовцами было уничтожено 16 немецких солдат и один офицер. После уничтожения немецкого гарнизона острова отряд взорвал, находившийся на нем маяк и склад горючего, кроме того были уничтожены находившиеся там немецкие плавсредства.

После прорыва войск 11-й немецкой армии в Крым и продвижения ее основных сил по направлению к Севастополю 31 октября 1941, командиров взводов и их помощников вызвали к командиру разведотряда. На состоявшемся коротком совещании им сообщили приказ командования Севастопольского оборонительного района (СОР) согласно которому отряд, разбившись на отдельные разведывательные группы должен был вести постоянную разведку на подступах к Севастополю и производить захват вражеских «языков».

На следующий день 1 ноября 1941, разведывательные группы отряда начали вести разведку на бахчисарайском направлении. В ходе боевых столкновений с противником в этот день разведчиками было убито трое немецкий солдат и взят в плен один румын. У разведчиков погиб старшина 2-й статьи Шестаковский.

К сожалению, пока не удалось обнаружить дополнительной информации о боевых действиях разведотряда в остальные дни первого штурма Севастополя немецкими и румынскими войсками в ноябре 1941 года.

Глава 3. Боевые действия разведотряда ЧФ в декабре 1941 года

Командование Севастпольского оборонительного района располагало некоторыми данными, о подготовке немцев ко второму штурму Севастополя. Было известно в общих чертах, что противник стягивает к линии фронта вокруг города свежие части, технику.

Для установления численности скапливавшихся вокруг Севастополя войск противника требовался захват «языков» и документов.

С этой цель с конца ноября 1941, началось проведение систематических высадок подразделений разведотряда с моря в тыл противника. Так, в один из первых дней декабря 1941 группа разведчиков была высажена в ближайшем тылу противника на Балаклавском направлении на побережье бухты Ласпи.

Вот что впоследствии вспоминал, об этой операции, тогдашний командир одного из взводов разведотряда мичман Волончук: «Незаметно высадившись ночью в бухте, мы захватили двух гитлеровцев. Да так, что они и пикнуть не успели. Но когда наша группа уже отходила к берегу, чтобы, вызвав поджидавшие нас на рейде катера, возвратиться в Севастополь, одному из захваченных гитлеровцев как-то удалось вытолкнуть изо рта кляп, и он заорал благим матом «Рус! Партизан!» Мы заставили его замолчать. Однако тревога была поднята. Началась стрельба. Строча из автоматов, гитлеровцы все ближе и ближе прижимали нас к берегу. Во что бы то ни стало нужно было продержаться, пока со стоящего на рейде «охотника» не подойдет шлюпка, чтобы забрать нас. Незаметно высадившись ночью в бухте, мы захватили двух гитлеровцев. Да так, что они и пикнуть не успели. Но когда наша группа уже отходила к берегу, чтобы, вызвав поджидавшие нас на рейде катера, возвратиться в Севастополь, одному из захваченных гитлеровцев как-то удалось вытолкнуть изо рта кляп, и он заорал благим матом «Рус!.. Партизан!.» Мы заставили его замолчать… Однако тревога была поднята. Началась стрельба. Строча из автоматов, гитлеровцы все ближе и ближе прижимали нас к берегу. Во что бы то ни стало, нужно было продержаться, пока со стоящего на рейде «охотника» не подойдет шлюпка, чтобы забрать нас».

Под прикрытием непрерывной и меткой стрельбы из автомата краснофлотца Булычева (до начала войны секретарь партийного комитета одного из севастопольских предприятий), остальные разведчики оторвались от противника и, выбежали на берег. Спустя несколько минут к берегу подошла вызванная условным сигналом шлюпка с катера, на которую погрузились разведчики. Когда шлюпка начала отходить в море, на берег выскочил Булычев, который вплавь стремительно преодолел несколько десятков метров декабрьской морской воды отделявшей его от борта шлюпки, куда его затем втащили товарищи.

Примерно в тоже время — 3 декабря 1941, состоялась высадка одного из подразделений разведотряда на мыс Сарыч, где на находившемся там маяке был уничтожен наблюдательный пост немцев и захвачены ценные документы.

Спустя два дня 5 декабря 1941 командир 1-го дивизиона сторожевых катеров охраны водного района (ОВР) главной базы Черноморского флота капитан — лейтенант В. Т. Гайко — Белан получил приказание штаба ОВР выделить два сторожевых катера для выполнения десантной операции в Евпаторию. В этот же день командир ОВР контр — адмирал В. Фадеев собрал командиров катеров СКА — 041 лейтенанта И. И. Чулкова и СКА — 0141 младшего лейтенанта С. Н. Баженова.

Перед катерниками была поставлена задача: в ночь с 5 на 6 декабря 1941, высадить в порту Евпатория разведотряд флота в составе двух отдельных разведывательных групп под командованием мичманов Михаила Аникина и Ф. Волончука; после выполнения группами задания принять их на борт и доставить в Севастополь.

Общее руководство операцией возлагалось командира разведотряда на капитана В. В Топчиева и военного комиссара отряда — батальонного комиссара У. А. Латышева.

В ходе этой разведывательной операции разведывательной группе мичмана Волончука в количестве 21 человека, была поставлена задача, проникнуть в здания городского полицейского управления и немецкой полевой жандармерии, захватив при этом документы и пленных. Для этого несколько разведчиков этой группы были переодеты в немецкую униформу. Группе мичмана Аникина предстояло совершить налёт на местный аэродром и уничтожить находящиеся там самолёты.

Проведение операции стало возможно после получения разведывательных данных, о том, что боевых кораблей противника в Евпатории не было, а у причалов стояло только несколько рыболовных шхун.

Ночью 6 декабря 1941, два сторожевых катера с разведчиками на борту, с погашенными ходовыми огнями подошли к берегам Евпаторийской бухты. На флагманском СКА — 041, кроме группы Аникина находились также командир звена сторожевых катеров старший лейтенант Соляников и дивизионный штурман К. И. Воронин. На СКА — 0141 — комиссар дивизиона сторожевых катеров П. Г. Моисеев и военный комиссар разведотряда — батальонный комиссар Латышев с группой разведчиков под командованием мичмана Волончука.

Миновав мыс Карантинный, катера разделились: СКА — 0141 подошёл к пассажирской пристани, расположенной на территории нынешнего городского парка имени Караева, а СКА — 041 — к хлебной, находящейся несколько восточнее возле складов «Заготзерно».

При подходе к пассажирской пристани, на которой смутно вырисовывался силуэт часового, командир СКА-0141 решил швартоваться правым бортом и чуть не налетел в темноте на стоящую у причала шхуну. Мгновенно был отдан приказ в машинное отделение «Полный назад!», и катер был вынужден подходить к пристани с другой стороны. В носовой части катера стоял мичман Волончук в форме немецкого офицера и рядом с ним двое «немецких солдат» — переодетые разведчики. Совместно с боцманом Яковлевым они захватили стоявшего на пристани немецкого часового и спустили его в кубрик. Допросив его, Латышев узнал пароль и систему связи с караульным помещением. Получив, таким образом, необходимые сведения, разведчики направились в город, по дороге сняв ещё двух немецких часовых, четвертый немецкий часовой был захвачен у входа в полицейское управление.

В ходе операции в Евпатории группой мичмана Волончука были захвачены документы городского полицейского управления и немецкой полевой жандармерии, большое количество стрелкового оружия и двенадцать пленных, а так же освобождено более ста местных жителей в находившихся там тюремных камерах. Также, моряки прихватили с собой печатную машинку из полицейского управления и мотоцикл. Кроме того, в нескольких боевых столкновениях с противником было уничтожено десять немцев, и в том числе помощник начальника евпаторийского гарнизона и захвачен в плен унтер-офицер полевой жандармерии.

Группа Аникина произвела рейд на аэродром. Но самолётов в эту ночь там не оказалось, и захватив в плен одного солдата из аэродромной команды, разведчики по ходу своего движения к своему катеру подожгли хлебные склады.

Обе группы разведчиков находились в городе около четырёх часов, блестяще выполнив поставленные задачи и не потеряв при этом ни одного человека.

Вернувшись в порт без потерь, разведчики погрузили трофеи на охотники и приготовились к отходу. Снявшись со швартовов, моряки забросали бутылками с горючей смесью стоявшие у причалов три шхуны.

Только после этого гитлеровцы обнаружили отходящие катера, которые быстро скрылись в тумане. Когда рассвело, немцы подняли с Сакского аэродрома авиацию. С катеров слышали гул авиационных двигателей, но обнаружить наши корабли немцы не смогли — над морем плотной стеной стоял туман.

В результате этого разведывательного рейда в Евпаторию была получена обширная информация о системе обороны Евпатории, а захваченные документы позволили выявить сеть вражеской агентуры в городе. Был захвачено несколько десятков единиц стрелкового оружия и боеприпасы, один мотоцикл и две пишущие машинки. Так же было взято в плен и доставлено в Севастополь 12 пленных немецких солдат, полицейских и полевых жандармов.

По итогам этого рейда спустя два дня 8 декабря 1941, Военный совет Черноморского флота от имени Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество наградил орденом Красной Звезды капитана Василия Васильевича Топчиева и батальонного комиссара Ульяна Андреевича Латышева. Медалью «За отвагу» были награждены: мичман Федор Волончук, главный старшина Александр Григорьевич Горох, старшина 2-й статьи Иван Яковлевич Товма, старший краснофлотец Василий Алексеевич Захаров.

Очередная операция одного из подразделений разведотряда началась 10 декабря 1941, когда от причала Стрелецкой бухты отошла небольшая шхуна. На ней находилась разведгруппа, под командованием мичмана Волончука, которой предстояло действовать на Ялтинском шоссе Группа состояла из шести человек. Высадка группы предстояла в районе курортного поселка Мухолатка.

Перед группой Волончука была поставлена задача днем вести наблюдение за шоссе, подсчитывать и передавать по рации данные о проходящих войсках, а по ночам уничтожать вражеские автомашины, обозы.

Эта операция проходила в течении шестнадцать дней. Всего за двенадцать ночей было уничтожено одиннадцать немецких и румынских автомашин, в том числе три легковые и автобус. Кроме того был разгромлен немецкий конный обоз, а так же путем перестановки дорожных знаков на шоссе вблизи Ялты была создана большая автомобильная пробка, на которую затем была наведена бомбардировочно — штурмовая авиация флота.

Помимо этого спецназовцы, каждую ночь нарушали линии связи. Было захвачено большое количество документов и пленен немецкий капитан медицинской службы, который был позднее убит при попытке к бегству, когда группа напоролась на немецкий патруль.

Группа Волончука вернулась в Севастополь по суше потеряв двух человек убитыми, спустя месяц после своего десантирования на Южный берег Крыма.

В целях разведывательного обеспечения подготовки Керченско — Феодосийской десантной операции в середине декабря 1941, Феодосию была заброшена разведывательная группа, состоявшая из старшины 2-й статьи В. Серебрякова и краснофлотца Н. Степанова, который до призыва проживал в Феодосии. Ночью разведчики прибыли к родителям Степанова, где переоделись в гражданскую одежду, а днем приступили к выполнению поставленной задачи.

Перемещаясь по городу, разведчики собрали большое количество ценной информации, касающейся береговой охраны и обороны порта, его противовоздушной и противодесантной обороны, которую передали в штаб операции той же ночью.

За несколько дней до начала операции в Феодосию была высажена с моря еще одна разведгруппа, захватившая в плен немецкого военнослужащего, который затем в ходе допросов в разведотделе флота дал ценные сведения.

В ночь на 29 декабря 1942, флотская разведгруппа в составе 22 человек под командованием старшего лейтенанта П. Егорова высадились с катера на «Широкий мол» Феодосийского порта. Разведчики захватили в городе здание полевой жандармерии и вскрыли 6 металлических шкафов с документами, имевшими важное значение для разведки ЧФ и структур государственной безопасности. Среди них была захвачена, так называемая «Зеленая папка» крымского гауляйтера Фраунфельда, являвшегося личным другом Гитлера. Эти документы сразу приобрели важное государственное значение, и затем использовались в ходе знаменитого Нюрнбергского процесса.

Глава 4. Героическая гибель первого состава морского спецназа Черноморского флота в Евпаторийском десанте в начале января 1942 года

5 января 1942, в 3 часа ночи разведывательный отряд ЧФ, общей численностью 60 человек во главе с его командиром капитаном В. Топчиевым в составе десанта морской пехоты было высажен под огнем противника на причал Евпаторийского порта. Десантники вели бой в окружении более двух суток. Группа погибла. Тяжело раненный капитан Топчиев застрелился.

Командование ЧФ, с целью выяснения судьбы десанта и обстановки в городе, направило в окрестности Евпатории остатки разведотряда в виде группы разведчиков в количестве 13 человек под командованием военного комиссара отряда — батальонного комиссара У. А. Латышева. Ранним утром 8 января 1942, подводная лодка М-33, которой командовал капитан — лейтенант Д. Суров, высадила разведчиков на окраине Евпатории.

На следующий день 9 января Латышев доложил в Севастополь, что евпаторийский десант полностью уничтожен противником. По утверждению послевоенной официальной историографии, которое пока ничем документально не подтверждено, якобы из-за сильного шторма сторожевой катер и подводная лодка М — 33 не смогли снять группу Латышева и доставить её обратно в Севастополь.

Крайняя сомнительность подобного довода заключается в том, что, если бы по объективным причинам не имелось бы возможности эвакуировать группу Латышева, то командование должно было по логике событий отдать приказ этой группе либо добираться к своим самостоятельно, по суше, либо если прорыв в Севастополь окажется невозможен, то попытаться уйти в горы к партизанам.

В результате группа действовала на окраине Евпатории до 14 января 1942, когда она была обнаружена противником и приняла последний для себя бой, длившийся 12 часов. Затем, от Латышева поступила последняя радиограмма: «Мы подрываемся на своих гранатах. Прощайте!». В живых остался только один разведчик — краснофлотец Василюк, который бросился в зимнее море и проплыл от места боя несколько километров и затем выбравшись на сушу через несколько суток добрался до Севастополя.

Глава 5. Действия разведотряда ЧФ в январе — мае 1942 года

После гибели в полном составе разведотряда флота в Евпатории для возрождения в составе разведотдела ЧФ подразделения спецназа, в апреле 1942, из-под Ленинграда в Туапсе прибыл разведывательный взвод из состава разведотряда Балтийского флота, которым командовал лейтенанта В. Калганова. На основе, этого взвода переброшенного затем в Севастополь был создан новый флотский разведотряд.

Его командиром был назначен старший лейтенант Николай Фёдоров (ему на тот момент было 25 лет). До прихода в разведотряд Фёдоров командовал подразделением разведчиков одной из частей Приморской армии. Военным комиссаром отряда стал батальонный комиссар (в дальнейшем майор) Коптелов Василий Степанович.

Краткая биография Коптелова Василия Степановича. Родился в 1912 году в одном из сел на территории Вышневолоцкого района Калининской (Тверской) области. К началу Великой Отечественной войны политрук одной из боевых частей крейсера «Молотов». После начала Великой Отечественной войны, в период обороны Одессы командир 4-го добровольческого отряда морской пехоты, сформированного в Севастополе. Затем в период обороны Одессы и в начальный период обороны Севастополя проходил службу в составе одной из частей 25-й Чапаевской стрелковой дивизии Приморской армии. В апреле — мае 1942, военный комиссар отдельного разведывательного отряда разведывательного отдела Штаба Черноморского флота. В мае — июле 1942 командир отдельного разведывательного отряда Керченской военно — морской базы. В августе — декабре 1942 командир отдельного разведотряда Черноморского флота. Умер от ран в феврале 1943 года в одном из флотских госпитале города Поти (Грузинская ССР). Похоронен: на одном из кладбищ этого города.

В начале 20 — х чисел января 1942, начальник разведки флота полковник Намгаладзе приказал офицеру разведотдела майору Ермашу совместно с командованием разведотряда срочно подготовит операцию по уничтожению немецкой дальнобойной батареи находившейся в районе села Мамашай (ныне Орловка), которая регулярно обстреливала центральную часть Севастополя. Ее снаряды, чуть ли не каждый день рвались в районе Приморского бульвара, проспекта Нахимова и улицы Большой Морской. Все попытки до этого уничтожить эту вражескую батарею огнем тяжелой артиллерии Севастопольского оборонительного района не увенчались успехом.

Группа для уничтожения батареи командир мичман Федор Волончук, заместитель командира группы старшина 1-й статьи Павел Тополов, личный состав группы: старшина 1-й статьи Сергей Дмитриев, старшина 2-й статьи Колачев, краснофлотцы Михаил Марков, Филимонов, Коваль, Васильев.

Так же группе для проделывания проходов в минных полях и для непосредственного подрыва батареи было придано три сапера одной из частей Приморской армии. Это было сделано потому что группе предстояло пройти полосу минных полей более чем в километр шириной, разделяющей наши и вражеские окопы. Подрыв на мине кого-нибудь из разведчиков мог бы не только затруднить, но и вообще сорвать операцию. А наши саперы, несущие службу на передовой, не могли указать безопасного прохода.

Форсировав минное поле и уничтожив ножами двух немецких солдат оказавшихся на их пути в траншеях передового охранения флотские спецназовцы углубились в тыл противника. Выйдя на позиции батареи разведчики сначала ножами а затем гранатами о автоматным огнем уничтожили ее расчеты и затем вместе с саперами подорвали ее орудия.

На обратном пути начались стычки с немцами, входе которых было уничтожено несколько мелких групп противника, после чего Волончук разделил свою группу на несколько частей в среднем по три человека в каждой и каждая из них начала самостоятельный прорыв на свою сторону. В ходе этого прорыва один из разведчиков был ранен но дошел до своих, один из саперов — погиб.

Глава 6. Боевые действия и гибель разведывательного отряда Черноморского флота во время третьего штурма Севастополя немецкими войсками в июне — начале июля 1942 года

В ходе последнего третьего штурма Севастополя немецкими войсками в июне 1942 года, флотский разведотряд второго формирования провел свою последнею разведывательно — диверсионную операцию.

В ночь на 18 июня 1942, 22 разведчика под руководством командира отряда старшего лейтенанта Н. Федорова вышли из осажденного Севастополя на двух судах, тащивших на буксире несколько шлюпок. Группа должна была высадиться в районе Алупки и дезорганизовать движение к Севастополю немецких транспортных колонн с войсками и боеприпасами.

В ходе проведения операции подразделение во главе с мичманом О. Попенковым, в составе четырёх человек на двухвесельной шлюпке удачно высадилась, и приступила к выполнению поставленной задачи. Две другие шлюпки были обнаружены и подверглись обстрелу. Катера высадки, чьи экипажи, услышав стрельбу, решили, что вся группа успешно высадилась, ушли в Севастополь. В результате разведчикам находившимся на этих двух шлюпках пришлось возвращаться на них в Севастополь самостоятельно.

На рассвете 18 июня 1942, на траверзе Ялты возвращавшиеся самостоятельно в Севастополь шлюпки с разведчиками перехватили два легких итальянских торпедных катера с пулеметным вооружением. Завязался неравный морской бой, в ходе которого один итальянский катер был поврежден, а второй продолжал обстрел шлюпок еще полчаса, после чего взял на буксир поврежденный катер и ушел в Ялту.

Вскоре после этого шлюпки подверглись повторной атаке других двух итальянских катеров. В ходе боя один из катеров противника также получил повреждения и был отбуксирован в базу.

При подходе к Севастополю, на траверзе мыса Сарыч шлюпки с разведчиками были обнаружены итальянской сверхмалой подводной лодкой. Разведчики открыли по всплывшей субмарине огонь из ручных пулеметов и автоматов, и лодка ушла под воду. После этого, находившаяся в районе мыса Сарыч немецкая береговая батарея открыла огонь по шлюпкам, но высланный на подмогу катер увел шлюпки из-под огня в Севастополь. В результате этих морских боев на одной из шлюпок погиб краснофлотец Горбищенко.

По результатам этого неравного морского боя 18 черноморских спецназовцев с итальянскими катерами, все они были награждены орденами, в том числе краснофлотец Горбищенко — посмертно. Подгруппа мичмана Попенкова, успешно выполнив поставленную перед ней часть поставленной задачи, за несколько дней, до падения Севастополя возвратилась по суше в отряд, перейдя ночью линию фронта.

В последние дни героической обороны Севастополя в конце июня — начале июля 1942, флотский разведывательный отряд вел ожесточенные бои в городе. В уличных боях, а также в районе Казачьей и Стрелецкой бухт большинство разведчиков погибло. Контуженых и раненых захватили в плен, в том числе и командира отряда старшего лейтенанта Федорова, который потом был расстрелян немцами в Симферополе.

Это место расстрела старшего лейтенанта Федорова позволяет предполагать, что желая его смерти, но, не желая при этом потери своей репутации так называемых «честных солдат», представители командования 11-й немецкой армии решавшие его судьбу передали его для расстрела в Крымское управление Службы безопасности и полиции безопасности (СД) в Симферополе, которое и осуществило эту казнь в находившейся в этом городе своей тюрьме.

Аналогичная история, в это же время произошла и, с попавшим в немецкий плен, бывшим командиром 30 —й береговой батареи майором Александером, которого командование 11-й армии должно было по существующим у него инструкциям расстрелять вскоре после пленения, как лицо еврейской национальности, но перевалило эту грязную с его точки зрения работу на плечи сотрудников Крымского управления СД, которые с энтузиазмом выполняли подобного рода армейские «заказы».

Глава 7. Создание и боевые действия разведотряда Керченской военно — морской базы в мае — августе 1942 года

В конце мая 1942 из состава разведотряда флота, находившегося в Севастополе была выделена значительная группа бойцов во главе с комиссаром отряда батальонным комиссаром Василием Степановичем Коптеловым, которая была отправлена из Севастополя на Северный Кавказ в город Новороссийск.

В окрестностях Новороссийска в поселке Кабардинка разведчики прошли курс дополнительной подготовки и затем направлены на Таманский полуостров, где из них был сформирован разведотряд Азовской флотилии по другим данным разведотряд Керченской военно — морской базы, находившейся там же

Таким образом, в мае — июне 1942 разведка ЧФ располагала двумя разведотрядами: разведотрядом разведотдела штаба ЧФ в Севастополе под командованием старшего лейтенанта Н. Федорова и разведотряд Керченской военно — морской базы во главе с батальонным комиссаром В. С. Коптеловым.

Первая разведывательная операция отряда была проведена 31 мая 1942 года. Группа разведчиков из 16 человек была высажена на керченском побережье близ села Жуковка напротив косы Чушка, чтобы установить связи с армейской группой, оказавшейся в окружении в Аджимушкайских каменоломнях, с задачей ее дальнейшей эвакуации.

Ночью разведчики высадились с торпедного катера и скрытно добрались до деревни Аджимушкай, но связи с окруженцами установить не удалось, так же не удалось и выяснить среди немногочисленного местного населения, сколько людей находятся в каменоломнях.

В июне 1942, флотские и армейские разведчики неоднократно высаживались в различных местах на керченском берегу: в селе Варзовка у горы Опук, на Генуэзском молу в Керченском порту. Всего было проведено восемь разведывательных операций с задачей установления связи с Аджимушкаем и поимкой «языков». Однако тайна Аджимушкая, в то время не была раскрыта.

Тем не менее, в ходе этих разведрейдов удалось выяснить состав немецких войск на Керченском полуострове. Стало известно, что на Керченском полуострове находится группа немецко — румынских войск под командованием генерала Матенклота (армейская группа «Крым»), в составе до четырех пехотных дивизий, причем количество дивизий иногда уменьшалось до двух.

15 июня 1942, одна из групп разведотряда в составе девяти человек под командованием младшего лейтенанта Цыганкова получила задание высадиться на полузатопленные в Керченском проливе еще осенью 1941 пароходы «Горняк» и «Черноморец», которые находились недалеко, в полутора — двух километрах от входа в керченский порт. Глубины пролива в этом месте были небольшие, и борта обоих транспортов, не говоря уж о надстройках, на метр-полтора возвышались над водой.

Трудно сказать, кому первому пришла мысль использовать эти полузатопленные транспорты в качестве передовых наблюдательных пунктов, но командир разведотряда Керченской военно — морской базы батальонный комиссар Коптелов подхватил и горячо поддержал это предложение. По его мнению, не только с «Черноморца», но и с «Горняка» даже невооруженным глазом хорошо просматривается значительная часть побережья, самый порт, территория завода имени Войкова. Отсюда можно засекать огневые точки противника, вылеты самолетов с керченского аэродрома и многое другое. Если разместить на этих полузатопленных пароходах хороших разведчиков — наблюдателей с радистом, то наше командование получит такие данные, каких не всегда можно ожидать даже от нескольких групп, высаженных непосредственно на побережье.

Но при подготовке к реализации данной идеи возник вопрос: не находятся ли уже на этих транспортах противника? Поэтому одна из групп разведотряда под командованием младшего лейтенанта Цыганкова, получила задание высадится на эти пароходы и проверить, есть ли на них немцы, и в случае обнаружения уничтожить их там, а если немцев нет, то создать на этих транспортах наблюдательные посты.

Поздно вечером 15 июня 1942, катер типа «малый охотник» под номером 0106, с девятью разведчиками вышел из Тамани в пролив и возвратился только перед рассветом. Командир вернувшегося катера рассказал, что они благополучно добрались до парохода «Горняк». Разведчики подошли на шлюпке к транспорту, высадились на него и убедились, что гитлеровцев там нет. По условному сигналу, переданному Цыганковым, катер ушел к нашему берегу. В течение следующего дня 16 июня 1942, радисты отряда приняли от группы младшего лейтенанта Цыганкова, находившейся на «Горняке», несколько очень важных донесений.

В ночь с 16 на 17 июня 1942, катер МО — 0106, забрал группу младшего лейтенанта Цыганкова с борта «Горняка» и согласно новому заданию командования направился в район керченского порта с тем, чтобы произвести высадку разведчиков непосредственно в порт, где они должны были захватить «языка» и затем до рассвета вернуться на катер.

Однако, около восьми часов утра 17 июня 1942, катер МО — 0106 возвратился, но без младшего лейтенанта и его боевых товарищей. Командир катера доложил, что группа была благополучно снята с «Горняка» и катер пошел к берегу. Неподалеку от второго полузатопленного транспорта «Черноморец» — младший лейтенант Цыганков со своими разведчиками пересел в шлюпку. Он решил осмотреть «Черноморец» и предупредил, что до порта они доберутся уже сами.

Катер отошел мористее и стал ждать. Часа через полтора в порту началась перестрелка. Гитлеровцы включили прожекторы, обшаривая все вокруг и катер был вынужден был отойти еще дальше в море. Наступал рассвет, а шлюпка с разведчиками все не подходила. Наконец стало совсем светло, и катер возвратился в базу, так, и не дождавшись разведчиков.

Уже поздно вечером 17 июня 1942, командиру разведотряда поступило сообщение по телефону, что армейский дозора, несшего службу неподалеку от мыса Фонарь, задержал девять вооруженных людей, высадившихся на берег. Никаких документов у них нет, но, судя по тельняшкам, — это моряки. Один назвал себя младшим лейтенантом Цыганковым. Армейцы запрашивали — числится ли в разведотряде командир с такой фамилией. Командир отряда дал подтверждение, и попросил, чтобы их как можно скорее доставили в город Тамань в расположение отряда.

Из объяснений, прибывшей вскоре, в отряд разведгруппы Цыганкова выяснились подробности событий данной операции. Высадившись на «Черноморец», и не обнаружив на нем противника разведчики направились в порт. Понадеявшись, как видно, на светлую лунную ночь, немцы не включили прожекторов и даже ракеты пускал с большими интервалами.

Пробравшись через боны, загораживавшие вход в порт, шлюпка незамеченной подошла к одному из пирсов. Разведчики поднялись на него. За пирсом тянулись ряды колючей проволоки. И лишь только разведчики приблизились к первому ряду заграждений, как раздалось команда «Хальт!», и тотчас же застрочил автомат. Стрельба сразу же началась по всему порту. В небо взвились ракеты. Вспыхнули прожекторы. Отстреливаясь разведгруппа отступила к своей шлюпке и пошла вдоль берега, где ее нельзя было обнаружить прожектором.

Выбравшись из порта, и сев в шлюпку разведчики реши, что пытаться добраться до катера им не стоит. С большой долей вероятности они бы были обнаружены противником и уничтожены им артиллерийским огнем. Да к тому же начинало светать. Поэтому на шлюпке направились к косе Тузла, расположенной в проливе километрах в девяти от Керченского полуострова. Добравшись до нее, шлюпку притопили, отметив место. У противоположного конца косы нашли старый рыбацкий баркас. Верхней одеждой заткнули пробоины и, хотя все равно в плавании из этого баркаса без передышки приходилось вычерпывать воду, добрались на баркасе до своего берега, где были обнаружены армейским дозором.

После этой разведывательной операции на полузатопленном транспорт «Горняк» был размещен постоянный 322-й пост Службы наблюдения и связи ЧФ и периодически размещался корректировочный пост базы под управлением флагманского артиллериста базы старшего лейтенанта Л. Д. Чулкова.

Новая операция была проведена разведотрядом на побережье Керчи 18 июня 1942 года. Она проходила под непосредственным руководством командира отряда батальонного комиссара Коптелова.

Причиной проведения этой операции стало то, что незадолго до нее, две группы армейской разведки, одна за другой, высадились на Керченском полуострове, примерно в трех километрах западнее поселка Юраков — Кут, и пропали. Прошло уже более трех суток после высадки второй группы армейской разведки, а от нее не поступило ни одного донесения. Поэтому новой группе флотских спецназовцев поручено попытаться найти своих армейских коллег или выяснить их судьбу.

Поздно вечером 18 июня 1942, разведотряд на трех катерах типа «малый охотник» вышел к керченскому побережью, тот район, где до этого пропали армейские разведгруппы. С одного из катеров была спущена шлюпка с группой разведчиков во главе с мичманом Волончуком, которая направилась к берегу.

Вот как описывал дальнейший ход событий сам Волончук, в своих мемуарах «По тылам врага» — М.: Воениздат, 1961, в главе «В Керченском проливе»: «Садимся в шлюпку, вставляем в уключины обернутые тряпками весла. Два — три дружных, но таких тихих, что в море с весел не падает даже капля, гребка — и катер уходит в непроглядную тьму… Сейчас мы высадимся, разведаем берег. И если никакой опасности нет, по нашему сигналу начнет высадку основная группа. Через пятнадцать — двадцать минут, когда мы уже ясно услышали спокойный шум прибоя, берег, который еще недавно казался безжизненным, вдруг засветился сотнями огненных трасс. Зататакали автоматы и пулеметы. А вот и гулкие выстрелы минометов. По морю нервно забегали золотистые мечи прожекторов. Засада!.. Гитлеровцы, видимо, слышали, как подошли наши катера, и притаились, чтобы ошеломить нас внезапностью, расстрелять в упор. Но у врагов не хватило выдержки довести свой коварный замысел до конца. Еще каких-нибудь десять минут, и мы, подойдя вплотную к берегу, начали бы высадку. Тогда нас уже ничто не спасло бы. А, так мы были еще в шлюпке и сразу же начали грести назад, к катерам. Но все равно плохо пришлось бы нам, если бы не батальонный комиссар Коптелов. Мгновенно оценив обстановку, он принял единственно правильное решение, и катер, набирая скорость, пошел к берегу. Ведя огонь из пушек и пулеметов, и рискуя сесть на мель, «морской охотник», оставляя за кормой широкий шлейф дымовой завесы, прошел между нашей шлюпкой и берегом. После этого противник вынужден был вести огонь по площадям, но это было уже не так страшно. Скоро мы подошли к своему катеру, пересели на него, и все три «морских охотника», маневрируя, отошли в море. Так вот, значит, какая судьба постигла наших армейских товарищей. Напоровшись на вражескую засаду, они погибли в неравном бою. Можно было считать чудом, но в нашей группе не было ни убитых, ни даже раненых».

Последняя высадка разведгруппы отряда на керченское побережье состоялась 1 августа 1942. Тогда вечером 1 августа 1942, в 21 час из поселка Тамань группа в составе десяти разведчиков под руководством сержанта Александра Морозова на катере МО — 066 отправились к побережью у бочарного завода близ Керчи, с целью выявления плавсредства противника, его оборонительных сооружений, огневых точек и по возможности захватить «языка».

По плану операции разведгруппа сержанта Морозова, должна была сначала высадиться с катера на полузатонувший пароход «Черноморец». Затем на нем она пересаживалась в шлюпку и уже на ней затем переправлялась на берег.

При подходе к побережью шлюпку с разведчиками осветил немецкий прожектор и по ней был открыт пушечно — минометный огонь. Шлюпка затонула и при этом были убиты старшина 2-й статьи Пушкарев и сержант Лысенко. Благодаря спасательным жилетам восемь уцелевших разведчиков могли держаться на воде и стали возвращаться вплавь к «Черноморцу». К пароходу доплыли шесть человек во главе с Морозовым, старшина 1-й статьи Николаенко и старшина 2 —й статьи Нестеренко сбились с пути и поплыли к косе Тузла, по пути раненый Николаенко умер и только Нестеренко доплыл до Тузлы, где он вскоре вышел в расположение своих войск.

Вскоре после прибытия на «Черноморец» сержант Морозов направился вплавь к косе Тузла чтобы оттуда вызвать катер для эвакуации оставшихся в живых разведчиков с «Черноморца». Ему удалось добраться утром 2 августа 1942 до косы Тузла, откуда его затем доставили в расположение отряда.

А тем временем на самом «Черноморце» после ухода с него Морозова обстановка резко обострилась. Вечером 2 августа 1942, когда стало уже немного темнеть, со стороны Керчи показались два немецких катера, направлявшихся прямо к «Черноморцу». Понимая, что высадившись на транспорт противник обнаружит их группу тяжелораненые и неспособные к дальнейшему передвижению вплавь Дженчулашвили и Несмиянов предложили, чтобы двое других разведчиков, оставив им свои автоматы и боеприпасы, попытались вплавь добраться до косы Тузла, а они примут бой и отвлекут от них врага… Корякин и Мешакин сначала не соглашались, но Дженчулашвили и Несмиянов настояли на своем. Вскоре после того как Корякин и Мешакин отправились вплавь на Тузлу на «Черноморце» началась ожесточенная перестрелка. Там, их, оставшиеся товарищи приняли свой последний бой.

В течении дня 2 августа 1942, командир разведотряда батальонный комиссар Коптелов сформировал группу, которая в ночь со 2 на 3 августа должна была добраться до «Черноморца» и снять оттуда, остававшихся там разведчиков. Группа должна была быть небольшой, чтобы, пересев с катера в маленькую шлюпку, выполнить поставленную перед ней задачу, не привлекая внимания настороженного противника. Поэтому, группа состояла из троих человек во главе с краснофлотцем Клижовым. Среди них был так же и старшина 2-й статьи Нестеренко. Около 22 часов 2 августа катер с тремя разведчиками во главе с краснофлотцем Клижовым вышел в море.

Катер возвратился около восьми часов утра 3 августа 1942, и снова с нерадостной вестью. Спустя некоторое время после того, как группа Клижова, пересев вшлюпку, отошла от корабля и, по расчетам, должна была уже подходить к «Черноморцу», там послышалась яростная автоматная и пулеметная стрельба. Сразу же на берегу вспыхнули вражеские прожекторы. Катер до рассвета ждал возвращения шлюпки с Клижовым и его товарищами, но напрасно.

Ситуация с группой Клижова в районе «Черноморца» была следующей: около 23 часов 2 августа 1942, их шлюпка, подошла к транспорту на котором совсем недавно в неравном бою погибли их товарищи, с его борта Клижов и его товарищи, услышали, оклик на ломаном русском языке: «Кто идет?» Одновременно с этим, из — за транспорта вышел катер, который в данной обстановке мог быть только немецким. Убедившись, что боя не миновать, разведчики подпустили врагов почти вплотную и дружно ударили из автоматов. С катера послышались стоны, крики. В течение нескольких секунд его палуба была очищена: но по шлюпке с катера вдруг застрочил пулемет. Старшина 2-й статьи Нестеренко приказал прыгать в воду, а сам чуть-чуть задержался и был убит. Находясь в воде, и положив автомат на борт шлюпки, Клижов выпустил меткую очередь по корме катера, где находился пулемет. Пулемет замолчал. После этого оставшиеся в живых гитлеровцы посчитали за лучшее убраться восвояси, и, прибавив ход, вражеский катер удалился в сторону берега. После этого Клижов и второй разведчик, выйдя победителями в этом неравном бою, снова забрались в тузик, подняли в него зацепившийся за уключину труп Нестеренко и, так как в шлюпку через пулевые пробоины быстро набиралась вода, пошли не к условленному месту встречи с «малым охотником», а в сторону другого полузатопленного парохода — «Горняк», где и переждали весь следующий световой день.

В ночь с 3 на 4 августа 1942, новая разведгруппа группа на катере, осматривая полузатопленные пароходы в поисках своих товарищей, сняла с «Горняка» матроса Клижова и с ним еще одного разведчика, а так же труп старшины 2-й статьи Нестеренко.

В обще сложности, за эти неполных два месяца базирования на Тамани, с момента формирования своего отряда спецназовцы Керченской военно — морской базы провели четырнадцать различных разведывательных операций, высаживаясь на занятое противником побережье Керченского полуострова и, ведя наблюдение за побережьем с полузатопленных в Керченском проливе пароходов «Горняк» и «Черноморец».

Глава 8. Боевые действия морского спецназа Черноморского флота на Северном Кавказе с сентября 1942 по май 1943 года

После падения Севастополя, в июле 1942, и гибели в ходе последних боев за него отдельного разведывательного отряда флота, в составе разведки ЧФ на некоторое время остался только эвакуированный из Керчи на Таманский полуостров разведотряд Керченской военно — морской базы, который и стал единственным на тот момент разведывательным отрядом флотской разведки. Разведывательный отряд Керченской ВМБ состоял из трех взводов, каждый из которых, в свою очередь, делился на три разведгруппы.

К концу августа 1942, разведотряд Керченской ВМБ был преобразован в разведывательный отряд Черноморского флота третьего формирования.

Вскоре после оставления Таманского полуострова под натиском войск противника новый разведотряд флота сформированный на основе разведывательного отряда Керченской ВМБ был переброшен на помощь армейским соединениям, начавшим бои за удержание перевалов Главного Кавказского хребта.

Боевые действия разведотряда ЧФ на перевалах. Главного Кавказского хребта начались 7 сентября 1942 года. В этот день группу флотских спецназовцев в составе четырнадцати человек под командованием сержанта Александра Морозова, отправилась в тыл врага в районе перевала Белореченский, находящегося на высоте свыше полутора тысяч метров над уровнем моря. Там эта группа находилась в горах более месяца. За это время разведчики дважды выходили в глубокий тыл гитлеровцев, прошли и проехали, там около двухсот километров и доставили нашему командованию важные сведения о противнике. В ходе последнего разведывательного рейда по тылам противника группой Морозова были так же уничтожены продовольственный и вещевой склады противника.

На следующий день после группы сержанта Морозова 8 сентября 1942, в горы направилась группа из 13 разведчиков, под командованием мичмана Волончука. Цель поиска — разведка сил противника в районе перевала Умпирский (высота более двух с половиной тысяч метров над уровнем моря) и захват «языка».

Одновременно в тыл противника были направлены еще две разведгруппы отряда — одна под командованием мичмана Земцова на Клухорский перевал, а вторая под командованием батальонного комиссара Коптелова на Санчарский перевал. Они вернулись оттуда в расположение разведотряда только 19 октября 1942 года.

Н а Умпирском перевале группа мичмана Волончука действовала в составе 174-го горнострелкового полка 20-й горнострелковой дивизии против соединений 49-го немецкого горного корпуса. В ходе разведывательных и боевых действий на этом участке фронта группа Волончука в ночь с 5 на 6 октября 1942, совместно со штурмовым отрядом 174-го горнострелкового полка, которым командовал лейтенант Аристов внезапным ударом овладела важным опорным пунктом противника на высоте с отметкой 1017 метров над уровнем моря.

В период с 22 сентября по середину октября 1942, разведгруппы мичмана Земцова и старшего батальонного комиссара Коптелова, действуя в тылу противника в долине реки Большая Лаба близ Санчарского перевала провели 20 боевых операций, уничтожая автомобильные и вючные караваны противника, а так же его линии связи. В результате этих боев ими были уничтожены 2 танка, 10 автомашин, около сотни вьючных лошадей и мулов противника, а так же порядка трёхсот немецких горных стрелков. Кроме этого армейским частям было передано большое количество информации и пленных.

Когда фронт приблизился к Новороссийску, там был сформирован разведывательный отряд Новороссийской военно — морской базы из добровольцев, из числа морских пехотинцев и матросов, снятых с кораблей. Исполнял обязанности командира отряда капитан Собченюк.

Первая операция была проведена этим отрядом 11 сентября 1942, когда разведгруппа в составе 15 человек во главе с Довженко была высажена в тыл противника в районе прибрежной станицы Южная Озерейка с задачей вести разведку в районе Глебовка — Мысхако. Группа успешно выполнила задачу, установив состав и численность войск в районе Мысхако, а также расположение и количество огневых точек противника. Вскоре после этой операции в сентябре 1942, старший лейтенант Довженко был назначен командиром разведотряда Геленджикской оперативной группы разведывательного отдела штаба ЧФ.

Вскоре после этого 11 сентября 1942, группа в составе 15 разведчиков, во главе с Довженко была высажена в тыл противника в районе Южная Озейка с задачей вести разведку в районе Глебовка — Мысхако. Группа успешно выполнила задачу, установив состав и численность войск в районе Мысхако, а также расположение и количество огневых точек противника.

19 сентября 1942, катера МО — 081 и МО — 091 были подготовлены к выходу в море. Их задачей была высадка в ночь на 20 сентября разведывательного отряда в составе 116 человек под командованием командира отряда капитана Собченюка в районе Южная Озейка — Глебовка. Отряда была поставлена задача, нанести в этом районе удар по гарнизонам противника.

Для ее выполнения капитан Собченюк решил разделить отряд на две самостоятельные группы. Первая, которой командовал сам Собченюк, должна была нанести удар по гарнизону противника, расположенному в Глебовке. Вторая группа под командованием старшего политрука Либова должна была организовать и провести налет на гарнизон противника в Южной Озейке.

Отряд Либова, высадившись с МО — 081, разделился на три разведгруппы и окружил станцию. Две первые разведгруппы должны были напасть на комендатуру, при этом каждая решала свою задачу. Одна разведгруппа должна была захватить документы коменданта, а вторая уничтожить комендатуру. Объектом налета для третьей группы были огневые точки противника на побережье. В результате внезапного налета отряд решил поставленную задачу. В гарнизоне возникла паника. Отряд начал движение на соединение с отрядом Собченюка. Но первому отряду не повезло. Из-за того, что в Глебовке противник услышал звуки боя, который возник в Южной Озейке, он усилил посты. На этапе выдвижения к объекту налета отряд был обнаружен противником и обстрелян. Собченюк погиб.

После возвращения в базу отряд возглавил младший лейтенант В. Пшеченко, направленный на эту должность разведотделом штаба флота. Высадка разведгрупп на различные участки побережья Таманского полуострова стала проводиться регулярно. Разведгруппы действовали до Абинской и Крымской, проникали в Новороссийский порт. Они добывали ценные сведения о противнике, необходимые для планирования операций, указывали цели авиации и артиллерии. Однажды группа разведчиков дала точнейшие координаты вражеского опорного пункта вблизи Анапы и указала ориентиры для авиации, которая уничтожила цель ударом с воздуха.

В начале января 1943 года, вскоре после тяжелого ранения прежнего командира разведотряда батальонного комиссара В. С. Коптелова, новым командиром разведотряда стал капитан Дмитрий Семенович Калинин, до этого служивший в одной из частей морской пехоты ЧФ.

10 января 1943, разведотряд влился в штурмовой батальон морской пехоты Черноморского флота (305-й отдельный батальон морской пехоты) Цезаря Куникова и стал его пятой ротой. В составе этого батальона разведотряд принял участие в десантной операции в посёлок Станичка к югу от города Новороссийск.

В конце апреля 1943, флотские спецназовцы получили приказ провести очередную боевую операцию. Поставленной перед ними командованием задачей, они должны имитировать высадку большого по численности десанта. Кроме того разведотряду было приказано уничтожать линии связи в тылу противника и заминировать шоссейную дорогу Анапа — Новороссийск.

Для выполнения этой поставленной задачи, в ночь на 1 мая 1943, разведотряд в составе 35 человек под командованием капитана Калинина успешно высадился в районе станицы Варварка. Отряд был разбит на три группы, которыми командовали капитан Калинин, мичман Земцов и старший сержант Левинский.

Все группы отряда поставленные задачи успешно выполнили. Оставался последний этап операции: требовалось посеять панику в рядах противника. С этой целью группа Левинского завязала бой с намного превосходящим по численности противником, но задержалась в районе Супсеха и из — за этого вскоре была там окружена. К ней на выручку пошла группа Калинина, но прорвать окружение и помочь товарищам не удалось. В ходе боя вся группа Левинского была уничтожена, за исключением нескольких раненых, которых противник взял в плен. Затем во время боя с подошедшим немецким пехотным полком оказалась на грани полного уничтожения и группы Калинина, состоявшей из одиннадцати человек. Оставшиеся разведчики по приказу Калинина стали пробиваться к берегу, а сам он стал прикрывать отход своих бойцов.

Немецкие солдаты получили приказ, взять командира живым. Калинин, раненый в руку и ногу, один уничтожил до тридцати вражеских солдат, израсходовав остатки боезапаса. Прижав к груди раненой последнюю гранату, подпустил гитлеровцев почти в плотную, он здоровой рукой рванул чеку гранаты и шагнул вперед, навстречу врагам. Отметив подвиг русского офицера, командир немецкого полка руководящий обороной в районе Анапа-Сукко, приказал похоронить капитана Дмитрия Семеновича Калинина на месте боя со всеми воинскими почестями.

Вскоре после этого за проявленное мужество и героизм капитану Калинину присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.

Краткая биография капитана Д. С. Калинина до его прихода в разведотряд. Родился 15 сентября 1910 в селе Новое ныне Дальнеконстантиновского района Нижегородской области в семье крестьянина. Русский. Член ВКП (б) 1932 года. Рано остался сиротой, воспитывался у старшей сестры. Зимой ходил в начальную школу, а летом пас коров. В 1924 году ушел в Нижний Новгород, на заводе «Красное Сормово» обучился слесарному делу. Затем работал на судоремонтном заводе «Память Парижской коммуны» Борского района Нижегородской области, был секретарем комсомольской организации. В период коллективизации в 1929–1930 годах по призыву партии работал в деревне — оказывал помощь молодым колхозам в организации ремонтно-механических мастерских. В 1932 году был призван в военно-морской флот. Служил краснофлотцем в учебном отряде Черноморского флота, затем — учеником — машиниста на крейсере «Профинтерн» (с 31 октября 1939 — «Красный Крым»). В октябре 1934 года был направлен командованием в Ленинград на курсы подготовки командиров при Военно — морском инженерном училище имени Ф.Э.Дзержинского. В 1936-1938 годах продолжает учебу в Ленинградском военно-политическом училище имени Ф. Энгельса. После окончания этого училища политрук Калинин получил назначение инструктором по комсомолу политотдела Черноморского высшего военно — морского училища в Севастополе. В апреле 1940 года в звании старший политрук направлен на Дунайскую военную флотилию. Начало Великой Отечественной войны встретил в должности военного комисара участка службы наблюдения и связи (СНИС) на той же флотилии. Боевой путь Калинина начался под Измаилом, где он в составе десантной группы участвовал в оборонительной операции на Дунае. Мужественный комиссар не раз попадал в сложные ситуации, но всегда с честью выходил из них. В критических боевых условиях никогда не терялся, был примером для моряков. В конце декабря 1941 года батальонный комиссар Калинин был назначен начальником политотдела Керченской военно — морской базы. Тогда же участвовал в Керченско — Феодосийской десантной операции. Отряд морских пехотинцев под командованием Калинина, действуя в составе 51-й армии, первым вступил в Керчь. После освобождения города Калинин был назначен комиссаром Керченского гарнизона. Приказом по войскам Крымского фронта он был награжден орденом Красной Звезды. Особенное бесстрашие проявил комиссар при тяжелом и трагическом отходе из Керчи в мае 1942 года. Калинин оставался в крепости Акбурун до последнего часа, организуя сопротивление врагу в прибрежной полосе крепости. В сентябре — декабре 1942 — военный комиссар 143-го батальона морской пехоты Туапсинской военно-морской базы.

В октябре 1942, разведывательный отряд углубился в тыл противника по дороге, идущей вдоль реки Большая Лаба. Батальонный комиссар Коптелов вызвал командира группы Земцова и поставил перед ним задачу: форсировать реку, на ее левом берегу перерезать связь, наведенную противником вдоль тропы, и в ожидании подхода немецкого обоза с боеприпасами устроить засаду. Задача была выполнена. Связь перерезана. Обоз из десятков вьючных лошадей, сопровождаемый альпийскими стрелками дивизии «Эдельвейс» был уничтожен. Старшина 1-й статьи Николай Земцов был награжден вторым орденом Красного Знамени.

В мае 1943, группа разведчиков под командованием Николая Земцова была высажена в районе Анапы Краснодарского края. Действуя совместно с другими разведывательными группами, задержала продвижение противника на двое суток, добыла важные сведения о противнике на Таманском полуострове. В дальнейшем группа мичмана Земцова, пробыв в тылу противника восемнадцать суток, благополучно вернулась на базу, доставив ценные разведывательные сведения.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 января 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм, мичману Земцову Николаю Андреевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 3193).

Краткая биография Героя Советского Союза мичмана Н. А. Земцова.

Земцов Николай Андреевич — командир группы разведывательного отряда штаба Черноморского флота, мичман. Родился 15 апреля 1917 года в селе Ерасовка ныне Большеуковского района Омской области в семье рабочего. Русский. Член ВКП (б) /КПСС с 1941 года. Окончил неполную среднюю школу, а затем с отличием — Дагестанский автодорожный техникум. Работал техником — строителем автодорог.

В Военно — Морском Флоте с 1938 года. Был направлен на военно — морскую базу в город Очаков (ныне Одесской области Украины). Участник Великой Отечественной войны с сентября 1941 года. Принимал участие в непрерывных и ожесточенных оборонительных боях, познал горечь отступление вглубь родной земли. Участвовал в героической обороне Одессы. Затем был направлен в Севастополь, где в сентябре 1941 года по решению Военного совета Черноморского флота формировался отдельный разведывательный отряд разведывательного отдела штаба флота. В него вошли добровольцы, побывавшие в боях, в том числе одним из первых и Николай Земцов. Он был избран секретарем партийной организации и назначен командиром оперативной разведывательной группы. В задачу группы входило проникновение в тыл противника для захвата «языков», выявление системы вражеской обороны, осуществление диверсионных акций.

Старшина 2-й статьи Николай 3емцов в декабре 1941, участвовал в подготовке и проведении Керченско — Феодосийской десантной операции. На сторожевых катерах разведгруппа вышла в море, скрытно высадилась на Широком молу Феодосийского порта города Феодосии (Крым), бесшумно сняла часовых и стремительно прорвалась в город. В этом бою Николай Земцов получил тяжелое ранение. Второе ранение в ногу он получил уже при выносе его из боя. За успешное проведение десантной операции разведчики награждаются орденами и медалями, а их командир — орденом Красного Знамени.

В апреле 1942, после излечения в госпитале Николай Земцов возвратился в разведывательный отряд разведывательного отдела Черноморского флота. Он продолжил возглавлять группу разведчиков, которая к тому времени уже действовала на перевалах Главного Кавказского хребта.

В новой обстановке от командира требовалось умение ориентироваться в горно-лесистой местности. Мало было захватить «языка» или детально разведать оборонительную систему противника, его тыла — надо еще и доставить пленного, а также и полученные данные в отряд по тропам, обходя посты и засады врага. И такие боевые задания не раз доводилось выполнять группе разведчиков под командованием Николая Земцова. Данные, добытые ими, позволили нашим войскам перейти в наступление на клухорском направлении.

В апреле — мае 1944, принимал участие в освобождении городов Очакова, Одессы, Севастополя. В сентябре 1944 года Николая Земцова направляют сначала в Военный институт иностранных языков, а спустя полгода переводят во вновь созданную Ленинградскую высшую военно-морскую школу контрразведки. Во время учебы в этой специальной школе он стал участник исторического Парада Победы 24 июня 1945, в Москве на Красной площади.

После окончания этой школы в 1946 году, Земцов в звании младшего лейтенанта едет на шестимесячную стажировку в Крым, в особый отдел 13-й бомбардировочной авиационной дивизии. В 1947 году он становится оперуполномоченным управления Министерства государственной безопасности Украинской ССР (МГБ УССР) по Одесской области, где в течение пяти лет работает старшим оперуполномоченным, заместителем начальника отдела кадров — начальником особой инспекции.

В 1952 году старший лейтенант Земцов направляется на учебу в Высшую школу КГБ при Совете Министров СССР, которую с отличием оканчивает в 1955 году и получает очередное звание — капитана. Затем работал в 5 — м «экономическом» управлении КГБ, которое занималось «контрразведывательной работой на особо важных государственных объектах». С 1959 года майор Н. А. Земцов — в запасе.

Жил в городе — герое Москве. Работал начальником 1-го отдела Госплана СССР, а затем начальником 1-го управления Госснаба СССР. С 1981 года — на пенсии. Полковник в отставке Н. А. Земцов много времени отдавал общественной работе, часто выступал перед молодежью. Скончался 17 июля 2002 года. Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве (участок 4).

Награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа» и другими. частник юбилейных парадов в городе — герое Москве на Красной площади, посвященных 50-летию (1995 год) и 55-летию в (2000 год) Великой Победы.

После гибели Калинина на должность командира отряда 15 мая 1943, был назначен старший лейтенант Довженко. Из-под Туапсе был переведен разведвзвод старшего лейтенанта Калганова. Началась подготовка к проведению Новороссийской десантной операции. Для обеспечения штаба необходимыми разведданными разведчики постоянно совершали вылазки в тыл противника. Задачи с каждым днем становились все сложнее. За выполнение разведывательных заданий в районе Новороссийска старший лейтенант Калганов впервые на Черноморском флоте был награжден орденом Александра Невского.

Началась подготовка к проведению Новороссийской десантной операции. Для обеспечения штаба необходимыми разведданными разведчики постоянно совершали вылазки в тыл противника. Задачи с каждым днем становились все сложнее.

За выполнение разведывательных заданий в районе Новороссийска старший лейтенант Калганов впервые на Черноморском флоте был награжден орденом Александра Невского.

Глава 9. Создание и боевые действия «Отряда дальней разведки «Сокол»» в Крыму и в Севастополе в августе 1943 — мае 1944 года

В ходе продолжавшихся боев по завершению разгрома немецко — румынских войск на Северном Кавказе в апреле 1943, в окрестностях города Туапсе Разведывательный отдел Штаба черноморского флота приступил к формированию еще одного своего разведывательного отряда под условным наименованием «Сокол», который в дальнейшем, так же получил и ряд неофициальных наименований, в том числе и таких наиболее распространенных как: Отряд дальней разведки «Сокол», береговой разведывательный отряд «Сокол». Командиром отряда был назначен капитан — лейтенант А. А. Глухов.

В отличии от ранее создававшихся разведотделом штаба флота различных разведывательных отрядов, новый отряд с самого начала предназначался для ведения длительной, и прежде всего агентурной разведки в дальнем тылу противника вблизи морского побережья. Боевые операции и диверсии должны были занимать в его деятельности сугубо вспомогательную роль.

После длившейся более трех месяцев боевой и специальной подготовки 20 августа 1943 началась переброска несколькими эшелонами основного состава отряда «Сокол» в центральную часть горного Крыма в окрестности горы Чатыр — Даг. После чего, с 25 августа 1943, в разведотдел штаба ЧФ от отряда стали поступать по радио первые разведданные.

До этого для подготовки предстоящего базирования отряда в июне 1943 в расположение Южного соединения партизан Крыма была переброшена разведывательная группа отряда в составе 12 человек во главе с лейтенантом Ф. Волончуком. Данное событие было описано самим Ф. Ф. Волончуком в его мемуарах «По тылам врага» — М.: Воениздат, 1961. — с. 134–136.

Запланированную полномасштабную деятельность отряд начал с 1 сентября 1943 года. В период сентября — октября 1943, отряд «Сокол» дислоцировался с небольшими перемещениями по местности в центральной части крымских гор. Затем в ноябре 1943, он переместился в окрестности горы Кемаль — Эгерек, ближе к южному берегу Крыма.

Из этого нового расположения разведчики отряда с помощью командира 10-го Ялтинского партизанского отряда командир, которого А. И. Казанцев с января по сентябрь 1943, возглавлял ялтинское подполье, смогли установить устойчивую связь с ялтинской подпольной организацией. Спустя еще два месяца, в феврале 1944, была установлена связь с севастопольским подпольем во главе с В. Д. Ревякиным.

Однако, по весьма странному и не разъясненному до сиз пор «совпадению», уже спустя месяц после установления связей с флотской разведкой, в марте 1944 севастопольское подполье было разгромлено немецкой службой безопасности (СД) в Севастополе. Ревякин вместе с большинством других севастопольских подпольщиков был арестован, и 14 апреля 1944 практически все они были расстреляны.

Подобного рода быстрота с разгромом севастопольского подполья, спустя месяц после установления с ним связи разведки ЧФ позволяет подозревать наличие в разведотделе Штаба Черноморского флота немецкого агента. Тем более, что аналогичным образом было разгромлено в ноябре — декабре 1943, и ялтинское подполье и тоже после того как через «Сокол» оно установило связь с разведкой ЧФ.

Находясь в оккупированном немцами Крыму в период с 20 августа 1943 по 15 апреля 1944 года, личный состав разведотряда «Сокол» вел сбор данных о береговой обороне противника в Крыму и на некоторых участках побережья Черного моря за его пределами, строительстве на полуострове полевых укреплений аэродромов, базирования войск, авиации и кораблей противника, наличии фарватеров и графиках движения кораблей и судов Германии и ряда ее союзников, как вдоль берегов Крыма, так и между Крымом и портами Румынии и Болгарии.

В качестве примера, можно привести, то, что с помощью жителя деревни Мангуш (ныне село Прохладное) Бориса Павленко и его жены, командованию отряда удалось наладить связь с их родственниками, проживавшими на тот момент близ Сакского аэродрома и получать регулярную и ценную информацию о его деятельности.

Два полка бомбардировщиков находились на постоянном боевом дежурстве в ожидании получения разведывательных данных от отряда «Сокол» о выявленных целях в портах Крыма. И прежде всего Ялты и Алушты.

Взаимодействие с авиацией позволяло обеспечивать действующие группы отряда «Сокол» необходимым количеством боеприпасов, питанием к радиостанциям и продовольствием. Летчики 5-го гвардейского минно — торпедного авиаполка доставляли и сбрасывали грузы на обозначенные разведчиками площадки вплоть до апреля 1944 года.

Противник, опасаясь постоянных ударов с воздуха советской бомбардировочной авиации, решил перебазироваться в Алушту, но и здесь дежурили на НП два матроса-разведчика, а добытые данные в штаб флота оперативно передавала радистка Валентина Морозова.

Поэтому принятые противником меры оказались безрезультатными. Интенсивность и эффективность ударов авиации ЧФ, которая реализовывала данные разведки, не снижалась.

Помимо своей основной разведывательной деятельности, отряд так же периодически совершал отдельные диверсии и вступал в вынужденные боевые столкновения с противником.

Сразу после того, как советские войска освободили Ялту, 13 апреля 1944, разведчики отряда «Сокол» вышли из леса.

После завершения операции по освобождению Крыма войсками 4-го Украинского фронта и Отдельной Приморской армии, отряд «Сокол», насчитывавший к тому моменту порядка 70 человек, как военнослужащих, так и гражданских лиц, 15 апреля 1944, сосредоточился в Ялте, откуда спустя несколько дней был переброшен на подступы к Севастополю, где в это время советские войска пытались взять город с ходу.

Но поскольку операция по освобождению Севастополя затягивалась было решено использовать «Сокол» для ведения разведки в пользу сухопутных войск готовившихся после 24 апреля 1944, к новому наступлению на город.

С этой целью «Сокол» был разделен на три отдельные группы по числу общевойсковых армий 4-го Украинского фронта, находившихся под Севастополем, и эти группы были временно подчинены развеотделам 2-й гвардейско, 51-й и Приморской армий.

Вместе с частями этих армий «Сокол» в виде этих своих трех групп в полдень 9 мая 1944, города вошел в только, что освобожденный от немцев Севастополь. Одна из групп начала искать в городе подходящее здание для будущего размещения там разведывательного отдела штаба флота, другая приступила к выяснению судьбы городской подпольной организации возглавлявшейся Ревякиным.

После завершения боев по освобождению Севастополя были подведены окончательные итоги восьмимесячной боевой разведывательной операции «Сокола» в оккупированном немцами Крыму. За период с 25 августа по 14 апреля 1944, отряд передал в разведотдел Штаба Черноморского флота более 600 разведывательных донесений, провел 80 разведывательных, 12 боевых и 8 диверсионных операций, не понеся при этом потерь среди личного состава.

В 1991 году, в окрестностях Ялты, у Никитского перевала, где находился один из наблюдательных пунктов отряда «Сокол» ветеранами и офицерами, тогдашнего разведывательного отдела Штаба Краснознаменного Черноморского флота был установлен памятный знак посвященный этому отряду флотской разведки.

Глава 10. Создание в марте 1944 года подводного спецназа Черноморского флота (отряд боевых пловцов)

В марте 1944, в составе разведки Черноморского флота была создана первая часть подводного спецназа (боевые пловцы) в виде «Разведывательный отряд особого назначения» (РООН).

Этот отряд состоял из десяти человек. Его командиром был бывший командир взвода разведывательного отряда особого назначения Балтийского флота — старший лейтенант С. С. Осипов. Заместителем командира отряда являлся мичман Павлов.

В апреле — мае 1944, в период боев по освобождению Севастополя этот отряд неоднократно высаживался в тыл противника в различные точки севастопольского побережье с задачей вести разведку кораблей, входящих и выходящих из бухт Севастополя, с целью последующего наведения на них бомбардировочно — штурмовой и минно — торпедной авиации, подводных лодок и торпедных катеров.

Помимо этого, находясь на побережье в тылу противника боевые пловцы Черноморского флота, так регулярно передавали командованию по радио добытую ими другую разведывательную информацию.

После освобождения городской черты Севастополя 10 мая 1944, отряд закончил выполнение боевой задачи и был прибыл в расположение войск 4-го Украинского фронта.

После завершения операции по полному освобождению территории Севастополя 12 мая 1944, водолазы — разведчики РООН ЧФ проводили обследование затопленных в бухтах города и вблизи его побережья немецких и румынских кораблей с целью обнаружения и последующего изъятия из них различные документы (шифровальные таблицы, книги кодов, карты минных постановок и прочее), а так же различных приборов и механизмов, представлявших ценность для командования.

К сожалению, пока отсутствует информация о возможном участии РООН ЧФ в последующих боевых действиях Великой Отечественной войны после завершения операции по освобождению Севастополя.

После окончания Великой Отечественной войны тогдашний подводный спецназ Черноморского флота в лице «Разведывательный отряд особого назначения» в конце 1945 года был расформирован.

Глава 11. Боевые действия разведывательного отряда Разведывательного отдела Штаба ЧФ в странах Восточной Европы завершающий период Великой Отечественной войны в августе 1944 — марте 1945 года

В начале августа 1944 года, после создания Дунайской флотилии, разведотряд ЧФ под командованием Калганова был передан в ее распоряжение и стал разведотрядом разведывательного отдела штаба Дунайской флотилии.

24 августа 1944, поддерживая наступление 3-го Украинского фронта, корабли флотилии вошли в Дунай. Для обеспечения их действий требовались достоверные данные разведки. Их добывали недавние черноморцы-разведчики. Они выбирали наиболее безопасные пути прохода бронекатеров, опрашивая местных жителей, уточняли, не заминирован ли фарватер, выявляли позиции береговых батарей противника, а также подбирали места для высадки десанта. Помимо новых задач разведчики занимались и привычным захватом языков.

У югославского селения Радуевац противник создал мощный оборонительный рубеж. Ночью с катера была высажена разведывательная группа под командованием старшины 1-й статьи Морозова, в состав группы также входили старшины 2-й статьи Чечило, Глоба и проводник югослав Радуле. Разведчики переоделись в гражданскую одежду, взятую у местных жителей, и вышли на поиск языка двумя парами. В результате были захвачены унтер-офицер германского флота и ефрейтор 1-й альпийской дивизии, которые дали ценную информацию об обороне немцев. Из Радуеваца немцы были выбиты совместным ударом войск 3-го Украинского фронта и кораблей флотилии, высадившей десант и поддержавшей его действия огнем.

Не дожидаясь взятия Радуеваца, разведчики на двух полуглиссерах прорвались мимо вражеских позиций вверх по течению к прибрежному селению Прахово для проверки информации, полученной от языка. Фарватер выше по течению был перегорожен затопленными судами, а подходы к преграде враг держал под огнем артиллерии. Вернувшись и доложив в штаб флотилии о результатах, разведчики тут же получили приказ убыть для разведки проходов в заграждениях. Времени на их обнаружение было мало — только одна ночь. Наземные войска не могли продвигаться дальше без поддержки флотилии. Им необходимы огневая поддержка, обеспечение переправ и высадка десантов.

Вновь разведчики убыли вверх по течению Дуная. На подходе к заграждению перебрались в две шлюпки, которые буксировал катер. Темнота, холод и быстрое течение мешали выполнению задачи. Постоянно ныряя в холодную воду, разведчики искали проход для бронекатеров, но весь фарватер был завален затопленными судами. Близился рассвет, а проходы все еще не были обнаружены. Почти перед самым рассветом его удалось найти. Далее проверили проход во второй линии затопленных кораблей — есть! На отходе попали под обстрел и вынуждены были отпустить шлюпку, а сами добираться вплавь. Под огнем выбрались на берег, совсем окоченевшие от холода, и встретились с командой большой шлюпки. Та тоже обнаружила проходы в первой и второй линиях. Вечером следующего дня кильватерная колонна бронекатеров под огнем прошла заграждения. Впереди шел катер разведки.

В боях за дунайский город Михайловец пехота опередила флотилию. Ночью, ориентируясь по огню артиллерии, старший лейтенант Калганов пошел на полуглиссере вверх по течению. Встретив румынский катер и приняв капитуляцию от его командира, Калганов и старшина 1-й статьи Морозов остались на борту сдавшегося катера. Катер поднялся до дивизии, оборонявшей Михайловец, где с КП Калганов двое суток корректировал огонь бронекатеров. Следующий рубеж — речной каньон Железные ворота. Разведчикам была поставлена задача — обеспечить проход бронекатеров через них. Для решения задачи была выделена группа старшего лейтенанта Калганова. С ней был и сербский партизан Любиша Жоржевич.

Ранним утром 2 октября 1944 на полуглиссере группа вышла на задание. Нужно было торопиться, позади на удалении 20–30 километров шли бронекатера. Под минометным обстрелом преодолели канал и обнаружили обслуживающий персонал канала (бакенщики, машинисты паровозов). Удалось договориться с ними о сотрудничестве и снабдить их оружием. На обратном пути вновь попали под обстрел. Полуглиссер затонул. Но разведчиков подобрал головной бронекатер.

Еще в декабре 1944 года, когда разведчики — черноморцы, только начали действовать в блокированном нашими войсками Будапеште, им была поставлена задача добыть данные о состоянии судоходства на Дунае, выше Будапешта. В том числе, выяснить минирован ли фарватер, где затоплены противником суда, способные помешать проходу кораблей флотилии, и где проходит секретный фарватер, которым пользуется противник для движения своих кораблей судов. Эта информация была нужна уже на весенний период, когда река освободится ото льда и флотилия вновь пойдет вперед.

Эта необходимая для флотилии навигационная информация должна была находиться в документации Венгерского Дунайского пароходства, которое находилось в контролируемой противником части Будапешта. После долгих поисков в тылу противника разведчикам удалось захватить чиновника пароходства, который нарисовал им план здания управления.

В одну из ночей Калганов, Чхеидзе и Глоба проникли в охраняемое здание пароходства. Сначала подорвали железную дверь, ведущую в секретное отделение, а затем — дверь сейфа, где обнаружили сделанную в виде альбома лоцию Дуная. На обратном пути были обнаружены противником и заблокированы им в многоэтажном здании недалеко от линии фронта. Ракетой дали своим сигнал о помощи и при помощи стрелковой роты вырвались за линию фронта.

К Крепостной горе Будапешта были стянуты все силы противника, окруженного в столице Венгрии. Для нанесения по ним удара требовались сведения о позициях артиллерии, о силах противника на целом ряде участках обороны.

Все прежние попытки разведчиков для получения этой информации попасть за линию обороны противника оказались безрезультатны.

Тогда было решено проникнуть через канализацию. Нашли старого инженера по эксплуатации канализационных систем, который несколько часов рисовал схему. После, чего поздним вечером 6 февраля 1945, в один из люков канализации спустились две разведгруппа флотского разведотряда. Им предстояло пройти по канализационному коллектору несколько километров в противогазах, полусогнувшись.

Через три часа вышли к нужному разветвлению и поднялись на поверхность, где разделились на две группы. Первой группе удалось захватить немецкого офицера из оперативного отдела штаба. Вторая группа пленила майора. Обратный путь с пленными оказался тяжелее, но они были доставлены и дали ценные показания.

Глава 12. Разведчики-черноморцы в боях по разгрому японских войск в Северо-Восточном Китае (Маньчжурии) 8 — 15 августа 1945 года

Часть 1. Перебазирование разведывательного отряда ЧФ на Дальний Восток и формирование на его базе 71-го разведывательного отряда Амурской флотилии

После взятия столицы Австрии — города Вена боевые действия разведотряда в Великой Отечественной войне завершились. Правда, командир отряда Калганов в последних боях на территории Австрии из-за ранения не принимал участие. По этой же причине его не было в рядах разведчиков отряда, которые были направлены после окончания боевых действий Великой Отечественной войны на Дальний Восток для участия в предстоящей войне с Японией.

На Дальнем Востоке разведотряд Черноморского флота, был переименован в середине июня 1945, в 71-й разведотряд разведывательного отдела штаба Амурской речной флотилии. Кроме черноморцев, этот разведотряд, затем так же пополнили, имевшие большой боевой опыт 9 краснофлотце — разведчиков из состава разведотряда Северного флота, которым командовал Герой Советского Союза В.Н. Леонов.

Отряд был подчинен начальнику разведывательного отдела штаба Краснознаменной Амурской флотилии капитану 2 ранга Борису Бобкову. В недавнем прошлом комиссар-подводник, активный участник войны с белофиннами и Великой Отечественной войны, опытный, мудрый и храбрый разведчик, чрезвычайно требовательный, но справедливый начальник, он пользовался у офицеров отдела и у всех разведчиков отряда огромным уважением и непререкаемым авторитетом.

Бобков лично участвовал в подборе бойцов при формировании разведотряда, много занимался боевой и политической подготовкой разведчиков в период становления подразделения, приложил много сил, ума, творческого опыта при разработке боевых задач, которые пришлось выполнять разведчикам с началом войны. Разведчики называли его между собой Батей.

Командиром отряда был назначен капитан Степан Кузнецов, флагманский офицер штаба флотилии по физической подготовке. По характеру он был человеком очень спокойным, уравновешенным, волевым и, как показали боевые действия, смелым, решительным, а когда требовалось, то и осторожным.

Перед началом боевых действий заместителем командира разведотряда, а так же по совместительству переводчиком, был назначен старший оперативный офицер агентурного отделения разведотдела штаба Амурской флотилии лейтенант Юрий Тарский. Он имел значительный опыт разведывательной работы, хорошо владел китайским и английским языками, а также владел определенным минимумом японского языка.

Вооружение разведотряда состояло из 3 станковых и 4 ручных пулемета, автоматов ППШ, а так же ручных противопехотных и противотанковых гранат. Из нештатного вооружения имелись один финский и три немецких пистолета — пулемета, а так же четыре немецких пистолета типа С- 96 «Маузер».

Часть 2. Подготовка разведотряда к предстоящим боевым действиям против японской армии

Весь личный состав отряда перед началом боевых действий был переодет в армейское обмундирование солдатского образца без знаков различия. Однако все без исключения моряки разными путями ухитрились оставить тельняшки, а некоторые и бескозырки. В бой, потом все шли, надевая под гимнастерки тельники, и никакие приказы не могли помешать этому.

На начальном этапе боевая подготовка бойцов отряда мало, чем отличалась от подготовки солдат армейских частей, но постепенно она усложнялась, в нее вводились все новые специфические элементы, связанные с выполнением разведывательно-поисковых и диверсионных задач, методами десантирования с кораблей, катеров, с воздуха, действиями отряда как штурмового подразделения.

Одиночной подготовке разведчиков отводилась весьма значительная роль, при этом особое внимание обращалось на владение средствами связи, умение стрелять из личного оружия, станковых и ручных пулеметов, пользоваться оружием противника. Четыре бойца были подготовлены к вождению всех видов автотранспортных средств, в том числе и японских.

При подготовке отряда практиковались длительные марши и марш — броски, практическое десантирование в условиях сильного противодействия противника. Для тактической подготовки командиров отделений и бойцов был оборудован стол — макет местности, на котором проигрывались различные варианты действий.

Исходя из предстоящего выполнения возможных боевых задач, разведчики тренировались высадке с малых высадочных средств, ближнему бою, бесшумному снятию часовых противника, действиям в ограниченном пространстве (в зданиях и подземных сооружениях), рукопашному бою, использованию средств связи, допросам военнопленных и тому подобному.

Для десантных тренировок была выбрана скрытая от визуального наблюдения противника дальняя протока, напоминающая по конфигурации место возможного выполнения первой боевой задачи.

Ориентировочно была известна и возможная главная задача, которая может быть поручена отряду с началом боевых действий. Считалось, что ему скорее всего предстоит действовать на острие главного удара совместно с 1-й бригадой речных кораблей, которая должна была артиллерийским огнем и высадкой десантов обеспечить войскам форсирование Aмypa, захват плацдарма на полуострове в устье реки Сунгари и далее осуществление прорыва по реке Сунгари с последующим овладением узлом сопротивления противника в городке Тунцзян.

Кроме того, 1 — я бригада речных кораблей с началом военных действий против Японии должна была совместно с другими частями уничтожить вражеские плавсредства на Амуре и в устье Сунгари.

Часть 3. Начало боевых действий

К вечеру 5 августа 1945, 71-й разведотряд на приданном ему катере «Смелый» был срочно переброшен из главной базы флотилии в район маневренной базы Ленинское, которая находилась непосредственно на границе и располагалась напротив устья Сунгари и маньчжурского города Тунцзян.

Группа разведчиков, выдвинулись на границу, осуществляя рекогносцировочное визуальное наблюдение за входом в устье реки Сунгари, прилегающими протоками, городом Тунцзяном и объектами, интересующими командование.

Бдительное наблюдение разведчиков за берегом противника позволило выявить приход в Тунцзян из Цзяцусы рейсового парохода. По предложению разведотдела, была спланирована операция по захвату этого парохода с началом боевых действий. Забегая несколько вперед, следует сказать, что, несмотря на ожесточенное сопротивление японских солдат и офицеров из охраны этого парохода, операция, которой руководил лично начальник разведотдела капитан 2 ранга Борис Бобков, была проведена успешно.

Изъятый с захваченного разведотрядом японского парохода атлас судоходных карт всего течения реки Сунгари за одну ночь был переведен на русский язык, размножен и уже утром поступил на все боевые корабли флотилии, которым предстоял путь с боями вверх по реке Сунгари.

8 августа 1945, в 14 часов Бобков поставил командиру разведотряда капитану Кузнецову первую боевую задачу. Согласно ей 9 августа в 00 часов группе разведчиков во главе с командиром отряда предстояло скрытно высадиться в районе погранично — полицейского поста Могонхо (условное название «Гвоздь»), контролировавшего непосредственный вход в устье Сунгари, и бесшумно захватить его.

Захвату этого объекта придавалось особо важное значение, потому, что по предположению, пост был оборудован средствами для управляемого подрыва минных заграждений, возможно, установленных в устье реки и ведущих к нему протоках.

Ровно в полночь катер «Смелый» начал движение к берегу противника. Высадка прошла незаметно. Сняв двух японских часовых на берегу и одного возле склада с боепитанием, разведчики подобрались к объекту и без единого выстрела ворвались во внутренние помещения, действуя против ошеломленных японцев только армейскими ножами и прикладами автоматов. Телефонные линии, связывающие объект с тылом, были найдены и перерезаны перед захватом поста, а рация обезврежена. Командир объекта, пытавшийся покончить с собой, был обезоружен и, как и несколько других пленных, доставлен на «Смелый».

Разведотряд выполнил первую боевую задачу. В черное дождливое небо взмыли три красные ракеты, сообщай кораблям что вход в Сунгари теперь безопасен. Ракеты еще не успели погаснуть, когда к вражескому берегу устремились десятки кораблей и судов с армейским десантом.

В результате город Тунцзян был занят нашими частями практически без боя. Японское командование спешно отводило свои разбитые войска в Фуцзиньский укрепленный район, где намеревалось оказать гораздо более серьезное сопротивление.

Часть 4. Новая боевая задача отряда — разведка Фуцзинского укрепрайона и высадка передовым отрядом порту Фуцзиня

Отряду вскоре была поручена новая боевая задача — разведать Фуцзиньский укрепленный район, куда противник отвел свои части от границы. По первоначальной разработке штаба разведчики должны были высадиться со «Смелого» на юго-западной окраине Фуцзиня, где было меньше оборонительных сооружений противника, а, следовательно, ожидалось и менее сильное его противодействие при обнаружении им отряда. Но Кузнецов предложил иной план — произвести высадку прямо на городской пристани, в центре Фуцзиня.

Свое предложение он обосновал такими доводами: во-первых, именно здесь противник не ожидает высадки, а следовательно, в нашу пользу сработает фактор внезапности; во-вторых, подход катера к пристани более безопасен в отношении минной угрозы, так как японцы вряд ли заминировали район порта, акваторией которого они активно пользуются; в-третьих, от пристани до объектов ведения разведки намного ближе, чем от юго-западной окраины города и, наконец, в четвертых, а это самое главное — захватив такой важный плацдарм, как пристань в центре города, отряд сделает все, чтобы удержать его до подхода наших главных сил.

Начальник разведотдела капитан 2 ранга Бобков поддержал этот план, а командующий флотилией, которому о нем доложили, так же дал «добро» на его исполнение и приказал выделить группу бронекатеров для огневой поддержки разведотряда.

Время ведения разведки фуцзиньских укреплений было ограничено тремя часами, что связывалось с жесткими рамками общего плана боевых действий. Начало операции — 5 часов 11 августа 1945.

Часть 5. Бои за город Фуцзинь

Вот, наконец, и сигнал к началу операции. Берег и город открываются неожиданно, хотя разведчики глаза проглядели, высматривая их. Катер «Смелый» выныривает из полосы густого тумана. На его борту «Смелого» замерли готовые к броску разведчики.

Раздаётся первый выстрел со стороны противника. Над рекой ослепительно вспыхивает ракета, затопляя на секунды все вокруг мертвенным серебристым светом, и в сторону катера устремляются трассеры крупнокалиберных пулеметов

До причала чуть больше метра. Первым с катера прыгает командир отряда. Он оскальзывается на мокрых досках, но удерживает равновесие и, выставив перед собой плюющий огнем ППШ, бежит к пакгаузам. За командиром бросаются остальные разведчики. С бака «Смелого» их прикрывает пулеметным огнем боец Новиков. Затем он и его расчет перебираются на причал, втаскивают своего «максим» на плоскую крышу трансформаторной будки и оттуда, сверху, ведут прицельный огонь по японцам то короткими, то длинными очередями. Затем вступают в бой и ручные пулемёты разведчиков. В сплошной пулеметной и автоматной трескотне гулко ухают разрывы ручных гранат.

Вскоре порт очищен от противника. Разведчики рвутся вперед, стараясь выбить японцев из прибрежных кварталов, расширить плацдарм и проложить путь армейскому десанту, который пойдет с получением сигнала. После короткого допроса пленного унтера становится известно, что против разведотряда действует усиленная рота речной пехоты и группа камикадзе-смертников.

Японцы постепенно приходят в себя после заставшей их врасплох лихой атаки разведчиков и заметно наращивают сопротивление. Они сражаются с ожесточением обреченных, цепляясь за каждую улицу, перекресток. Несколько раз переходят в контратаки.

В конце — концов разведчики оттеснив противника из припортовых кварталов, прорвали его оборону и пробились к окраине города. Но, им предстояло еще выполнить не менее важную и ответственную боевую задачу — разведать огневые позиции противника у подножия горы Вахулишань, являющейся ключевым пунктом его обороны.

Командир отряда принимает решение: разведчикам скрытно подобраться вплотную к переднему краю обороны японцев, используя для этого складки местности, заросли гаоляна, а если удастся, то и отрытые противником ходы сообщения. Действовать решает тремя группами: отвлекающей под командованием старшего сержанта Протодьяконова и двумя поисковыми, задача которых — ведение разведки на флангах.

Постановка боевой задачи командирам групп занимает две — три минуты. После этого бойцы Протодьяконова, действующие в центре, на которых сейчас сосредоточено все внимание противника, резко увеличивают темп стрельбы, кричат во все глотки «Ура!», будто вот-вот поднимутся в атаку, а тем временем капитан Кузнецов и бойцы ныряют в гущу зарослей гаоляна и то ползком, то стремительными перебежками направляются на правый фланг. Такой же маневр выполняют разведчики группы Валерия Коротких, только они спешат на левый фланг вражеской обороны.

Но и умелая маскировка не помогает разведчикам. Неприятельские наблюдатели засекли их. По полю начинают бить малокалиберные пушки и пулеметы. Столбы огня и вывороченной земли встают сплошной стеной перед залегшими бойцами. Капитан Кузнецов приказывает: «Вперед!» и, подавая пример, первым устремляется навстречу разрывам.

Снаряды и мины рвутся уже за спинами разведчиков. Вот и край гаолянового поля. Командир отряда осторожно раздвигает гущу стеблей и замирает от неожиданности. Передний край противника прямо перед ним, буквально на дистанции броска ручной гранаты. Хорошо видны приземистые доты, покрытые сверху пятнистыми зелено-коричневыми камуфляжными сетями. Толщина бетона не менее ста пятидесяти сантиметров. Между дотами вьются извилистые и глубокие ходы сообщения. Японцев нигде не видно — они скрываются глубоко под землей, и может быть, поэтому все вокруг представляется разведчикам зловещим, нереально пустынным, мертвым.

Кто-то из разведчиков обращает внимание командира на бетонные пирамиды, покрытые соломенными циновками, которые высятся позади и чуть в стороне от дотов. Их назначение сначала непонятно. «Что же это может быть?» — ломает голову капитан. И вдруг его осеняет: «Да ведь это ложные доты». Он достает карту и торопливо наносит на нее расположение настоящих и фальшивых огневых точек.

Командир разведотряда то и дело посматривает на часы. До окончания времени, отведенного на разведку, остается чуть больше часа. Закончив работу над картой, он приказывает возвращаться. В это время до них доносится с левого фланга грохот быстро нарастающей перестрелки. Это, выполнив боевую задачу, отходит под огнем врага в точку встречи группа старшины 1 статьи Валерия Коротких.

Выполнив боевую задачу в установленный срок, отряд возвращался к берегу Сунгари. Навстречу ему двигались наши войска, высадившиеся на плацдарме с кораблей флотилии. В районе Вахулишаньских высот и оборонительного вала Лифынфан, который разведали бойцы отряда, разгоралось ожесточенное сражение. Над позициями противника стояла сплошная стена разрывов тяжелых корабельных снарядов. Гул ударов орудий отзывался в падях и распадках сопок неумолчным эхом.

К полудню 13 августа 1945, в результате совместных активных боевых действий частей 15-й армии и кораблей Амурской флотилии сопротивление японцев было повсеместно сломлено и Фуцзиньский укрепленный район противника пал. Путь для дальнейшего продвижения наших войск вверх по Сунгари к важным промышленным и административным центрам — городам Саньсин, Цзямусы, Харбин, был открыт.

Часть 6. В боях за город Цзямусы

К 13 августа 1945, обстановка в районе боевых действий серьезно изменилась. Условия для продвижения войск 15-й армии вдоль побережья реки Сунгари ухудшились, так как в результате непрекращающихся проливных дождей вода в реке и в ее притоках заметно поднялась, затопляя и размывая прибрежные дороги.

В связи этим советским командованием было принято решение замедлить темп продвижения второго эшелона 15-й армии через Амур в районе маневренной базы Ленинское и на других участках. Кроме этого решено было направить больше высвободившихся кораблей в район боевых действий.

15 августа 1945, командующий 2-м Дальневосточным фронтом отдал приказ: не дожидаясь подхода частей 15-й армии, возложить боевую задачу по овладению городом Цзямусы на корабли Амурской флотилии.

Противник со своей стороны предпринимал все меры, чтобы сорвать выполнение этой задачи, удержать в своих руках важный военно-промышленный центр, с падением которого для наших войск открывалась бы возможность для дальнейшего продвижения к Харбину и столице Маньчжурии Чанчуню.

С этой целью японцы затопили на фарватере Сунгари несколько барж и судов, пускали по течению навстречу движения советских кораблей плоты и связки бревен, пытались провести минирование на отдельных участках реки.

На подступах к Цзямусы 1-й отряд бронекатеров после короткого, но жестокого боя захватил в плен вражескую канонерскую лодку «Цзян Пин», выполнявшую разведывательную задачу.

В надежде преградить нашим кораблям путь к городу в 22 часа 15 августа 1945, японцы подорвали железнодорожный мост через Сунгари, но и эта мера не достигла цели. Бронекатера, на которых находились разведчики 71-го отряда, нашли проходы между разрушенными фермами моста, провели нужные промеры глубин и обеспечили безопасный подход кораблей флотилии непосредственно к рейду Дзямусы.

Амурцы действовали быстро, решительно и отважно. Бронекатера и монитор «Ленин», несмотря на ожесточеннейший огонь с берега, подошли прямо к причалам цзямусского порта.

Первыми высадились с них и вступили в бой разведчики капитана Кузнецова. Им пришлось драться за каждое сооружение, за каждую канаву, которые с невероятным упорством обороняли рота японской речной пехоты, две группы смертников и несколько армейских подразделений.

Разведчики действовали решительно. Овладев прибрежным участком, они закрепились на нем, а затем, очистив от противника ряд портовых сооружений, расширили плацдарм и обеспечили высадку на него первых армейских и флотских штурмовых групп.

Во время жестокого боя в порту разведчики и поддерживающая их группа моряков с монитора «Ленин» под командованием старшего лейтенанта Вейцмана захватили важные боевые оборонительные пункты противника — управление порта и элеватор. Разведчики водрузили военно — морской флаг на вышке управления порта, а моряки с «Ленина» подняли флаг на здании элеватора.

Бойцы 71-го разведотряда, действуя на самом острие наступления, продвигались под огнем противника к центру города, выбивая японцев буквально из каждого здания.

Вслед за отрядом началась высадка подразделений 532-го стрелкового полка, который при поддержке корабельной артиллерии к исходу дня полностью овладел городом Цзямусы.

Часть 7. Наступление на Харбин

В тот же день после захвата Цзямусы группа разведчиков на бронекатерах была переброшена в район селения Мынгали, что в 7 километрах ниже Цзямусы, где участвовала в разоружении и пленении капитулировавшей 7-й смешанной японско-маньчжурской пехотной бригады, насчитывавшей более 3500 человек.

В переговорах о капитуляции участвовали начальник разведотдела штаба КАФл капитан 2 ранга Бобков, лейтенант Юрий Тарский и 11 разведчиков. Обстановка была сложной, японцы начали колебаться при виде столь малочисленной группы советских воинов, однако спокойная решительность Бобкова, невозмутимая храбрость разведчиков, которые вели себя так, будто находятся у себя дома, сломили колебание противника и заставили его начать капитуляцию. Этому помогло также и то, что в район сосредоточения противника вскоре прибыл отряд бронекатеров с двумя ротами бойцов 632-го стрелкового полка.

В результате в плен было взято четыре генерала, два полковника и около 25 остальных офицеров 7-й смешанной бригады и прибившихся к ней остатков ряда частей японо — маньчжурских войск.

Корабли флотилии продолжали продвижение вверх по реке Сунгари, не давая противнику передышки, не позволяя ему сосредоточить или перегруппировать свои силы для оказания решительного сопротивления.

На пути движения к городу и порту Саньсин разведчики 71-го отряда приняли активное участие в овладении двумя сильно укрепленными пунктами противника, на которых он пытался задержать наше наступление. Это были опорные пункты Аоцин и Хуньхэдао. Как и во всех предыдущих операциях, разведотряд десантировался первым, завязывал бой за овладение местом высадки и, действуя как штурмовое подразделение, обеспечивал расширение плацдарма в целях обеспечения высадки главных сил.

В бою за опорный пункт Аоцин японский гарнизон потерял около 60 человек убитыми и ранеными, в плен сдалось более 350 вражеских солдат и офицеров, при этом в качестве трофеев было захвачено много оружия и снаряжения.

В бою за Хуньхэдао японцы потеряли свыше двух рот своих солдат убитыми и очень большое число ранеными. В обоих случаях разведчикам оказывали существенную помощь моряки боевых кораблей.

После этих боев разведчики умело и отважно действовали при взятии важного административного и военного центра — города Саньсина.

И, наконец, разведчики завершили свой боевой путь в Маньчжурии, высадившись первыми с катеров на набережной города Харбин, прямо напротив штаба японской Сунгарийской флотилии, после чего стремительно овладев зданием штаба, поставили у его входов свои караулы.

Таким образом, личный состав 71-го разведотряда Краснознаменной Амурской флотилии с честью выполнили все боевые задачи, которые в течение войны с Японией возлагались на них командованием. Оценкой их деятельности, профессиональной подготовки, личной отваги и неустрашимости может служить то, что все разведчики были отмечены высокими правительственными наградами, а командир отряда капитан Степан Матвеевич Кузнецов был удостоен звания Героя Советского Союза.

Данная работа была написана в период с 1 мая по 5 сентября 2011 года

Раздел II Создание и боевые действия парашютного спецназа Черномрского флота в 1941–1944 годах

Глава 1. Первый парашютный десант Черноморского флота и рождение черноморского флотского спецназа в начале Великой Отечественной войны

Планируя высадку 22 сентября 1941, с моря в тыл осаждающим Одессу румынским войскам, в район села Григорьевка 3-го полка морской пехоты, командование Черноморского флота решило, в ходе этой десантной операции, предпринять, так же и выброску в тылы румынских войск, на тактическую глубину, в район деревни Шицли, небольшого парашютного десанта. Главной задачей этого десанта была дезорганизация управления войск противника, а так же психологического воздействия на румынские части, с целью создания среди них панических настроений.

К созданию, к созданию и подготовке первого в истории Черноморского флота парашютного спецназа приступили в большой спешке, примерно за две недели до начала высадки морского десанта. Личный состав морских парашютистов — спецназовцев набирался по добровольному принципу, из матросов и старшин, проходивших службу в наземном обслуживающем персонале авиационных частей флота, главным образом из 62-й истребительной авиационной бригады.

Всего в этот парашютный отряд, а точнее, по сути, отдельный взвод флотского спецназа было отобрано 23 человека. Командиром отряда был назначен старшина Анатолий Кузнецов, его заместителем — сержант Мстислав Богданов. С учетом специфики предстоящих действий каждый парашютист — спецназовец был вооружен пистолетом-пулеметом с несколькими запасными магазинами, кинжалом и несколькими ручными гранатами. Предполагалось, что все зачисленные в отряд бойцы уже имеют необходимую парашютную подготовку, что на самом деле не соответствовало действительности.

С учётом предполагаемой достаточной парашютной подготовки, главное внимание на занятиях уделялось основам общевойсковой тактики, приобретению навыков владения огнестрельным и холодным оружием, отработке приемов рукопашного боя. Личному составу не сообщались истинные цели усиленной подготовки отряда. Считалось, что он готовится для длительных партизанских действий в глубоком тылу врага. В результате, этот столь малочисленный воздушный десант, тем не менее, сыграл весомую роль в успехе высадки морского десанта и выполнения поставленной ему задачи.

За несколько часов, до начала высадки десанта морской пехоты в Григорьевке, поздним вечером 21 сентября 1941, 23 флотских парашютиста — спецназовца погрузились на аэродроме в крымском городе Саки на тихоходный четырехмоторный бомбардировщик ТБ-3 из 18-го транспортного отряда ВВС ЧФ (командир экипажа старший лейтенант С. П. Гаврилов), который после взлета направился в сторону Одессы.

За 30 минут до начала высадки морского десанта, в 1 час 25 минут 22 сентября 1941, когда корабли открыли огонь по берегу в районе высадки у села Григорьевка, самолет с десантниками, находясь на траверзе Куяльницкого лимана под Одессой развернулся в направлении Аджалыкского лимана, и, находясь в воздухе в 4 километрах севернее села Шицли, приступил к выброске парашютистов в район высоты 57.3, примерно в 10 километрах от побережья.

Данное место выброски воздушного десанта было выбрано весьма удачно — оно находилось в центре пересечения линий связи и путей, выдвижения ближайших к участку высадки морского десанта резервов противника. Это позволяло парашютистам после приземления сразу приступить к выполнению своей задачи без длительных передвижений к месту атаки.

Выброска парашютистов за 30 минут до начала высадки морской пехоты, позволила отвлечь внимание противника от береговой черты, нарушило управление его войсками, а темная ночь и действия парашютистов в нескольких местах одновременно создали у командования 15-й румынской пехотной дивизии преувеличенное представление о силах и возможностях воздушного десанта.

Поскольку десантную группу собирали в спешном порядке из воинов, имеющих опыт прыжков с парашютом, из различных частей, то на сколачивание подразделения и тренировки не осталось времени. Участники десанта почти не знали друг друга, среди добровольцев оказались даже, и не имеющие опыта парашютных прыжков. Во время высадки десантированию мешал сильный ветер. Всё это затянуло выброску парашютистов. Последнего, двадцать третьего парашютиста летчики не десантировали, так как самолет оказался уже над лиманом.

В результате, всего этого произошло рассеивание парашютистов на большой площади. Несколько десантников угодили в лиман. Есть сведения, о том, что вскоре после этого, местные жители обнаружили и похоронили поднятых из лимана парашютистов. Один десантник оказался по другую сторону лимана в районе села Старые Беляры, где был взят румынами в плен.

Ночное время благоприятствовало скрытности выброски десанта и его боевым действиям во вражеском тылу, но затрудняло сбор и действия, разбросанных по местности парашютистов в составе всей группы. В результате некоторым парашютистам пришлось вести боевые действия в одиночку, что привело к значительным потерям среди них: из 22 высадившихся, погибли и пропали без вести порядка десяти.

Однако, поскольку при подготовке спецназовцев к десантированию с ними были отработаны различные варианты самостоятельных действий, как в одиночку, так и небольшими группами, то они, оказавшись разбросанными по местности, не растерялись, а определившись на местности, приступили к выполнению боевого задания. При этом темное ночное время благоприятствовало скрытности выброски десанта и созданию паники во вражеском тылу, но затрудняло сбор и действия парашютистов в составе всей группы.

Флотские спецназовцы, оказавшись в тылу 15-й румынской пехотной дивизии, в течение нескольких часов перерезали 5 линий проводной связи, уничтожили командный пункт одного из румынских пехотных полков, вместе с находившимися в нём офицерами, подорвали гранатами и зарядами взрывчатки несколько минометов и пулеметов, уничтожили несколько мелких групп румынских солдат и офицеров (в общей сложности около 30 человек), посеяли панику и неразбериху в тылу полков 15-й румынской пехотной дивизии, нарушив тем самым управление ими со стороны штаба дивизии.

В результате, этих действий немногочисленных флотских десантников — спецназовцев, румынское командование определило количество высадившихся советских парашютистов в несколько сот человек, с танкетками и мотоциклами. Эти румынские данные о советском воздушном десанте содержались в ряде трофейных оперативных документов, захваченных позже советскими войсками.

В результате, действия парашютистов — спецназовцев привели к срыву выдвижения ряда резервов противника против морского десанта, высадка которого из-за неорганизованного противодействия с берега прошла почти без потерь, а действия его на берегу были успешными. Таким образом, наступлению морского десанта оказывали сопротивлением лишь отдельные разрозненные части противника.

По показаниям пленных румын, в течение всей ночи и раннего утра 22 сентября 1941, командование 15-й румынской дивизии не могло разобраться в обстановке, так как была нарушена связь между частями, а поступавшие сведения были самого противоречивого характера. Румынское командование, не могло понять, откуда атакуют советские части: с моря, воздуха или со стороны Одессы, а главное — какими силами.

После нескольких часов боев и выполнения, поставленных командованием задач, командир парашютной группы старшина Анатолий Кузнецов, его заместитель — сержант Мстислав Богданов и еще 10 десантников: старшина 1-й статьи Василий Чумичев, младший сержант Михаил Баклан, краснофлотцы Федор Воронков, Григорий Елесеев, Алексей Котиков, Петр Королев, Михаил Негреба, Роман Перепелица, Павел Литовченко, вынеся с поля боя тяжело раненного старшего краснофлотца Александра Леонтьева, утром 22 сентября соединились с частями 3-го полка морской пехоты, а 23 сентября 1941, находясь в составе этого полка, вышли навстречу наступающим сухопутным частям восточного сектора Одесского оборонительного района.

По итогам этой операции краснофлотец Михаил Негреба за подрыв связкой гранат штаба румынского полка был награжден орденом Ленина, остальные, выжившие участники десанта — орденами Красного Знамени.

Вскоре после этого первого в истории Черноморского флота, высадки парашютного десанта и боевого применения спецназа, известный к тому времени советский писатель — маринист Леонид Сергеевич Соболев написал и опубликовал документальный рассказ «Батальон четверых», посвященный этому событию.

Это произведение художественно и вместе с тем реалистично отразило атмосферу времени и принципы отбора бойцов в тот парашютный десант: «Две недели назад в Севастополе формировался отряд добровольцев-парашютистов. Ни Королев, ни Негреба не могли, понятно, упустить такого случая, и оба на вопрос, прыгали ли они раньше, гордо ответили: «Как же… в аэроклубе — семь прыжков». Можно было бы для верности сказать — двадцать, но тогда их сделали бы инструкторами, что, несомненно, было бы неосторожностью; достаточно было и того, что при первой подгонке парашютов обоим пришлось долго ворочать эти странные мешки (как бы критикуя укладку на основании своего опыта) и косить глазом на других, пока оба не присмотрелись, как же надо надевать парашют и подгонять лямки».

Глава 2. Отдельная парашютная рота, Парашютная группа особого назначения и Группа особого назначения Черноморского флота (Группа 017) в 1941–1942 годах

Высоко, оценив действия во время Григорьевского морского десанта под Одессой, созданной по его замыслу группы флотского парашютного спецназа, член Военного Совета Военно — воздушных сил Черноморского флота — бригадный комиссар М. Г. Степаненко решил предпринять меры к созданию в составе авиации Черноморского флота более крупного постоянного подразделения подобного типа.

С этой целью, по его инициативе командование флотской авиации, используя в качестве кадрового ядра, оставшихся в живых участников воздушного десанта под Одессой, приступило в начале октября 1941 в Севастополе, к формированию «Отдельной парашютной роты ВВС ЧФ»

Сразу после формирования данной части флотского парашютного спецназа, в течении октября 1941, личный состав роты начал усиленно проходить все виды боевой, тактической и специальной подготовки. Однако после того как в конце октября 1941 немецкие войска прорвались в Крым и стали продвигаться по направлению к Севастополю, 1 ноября 1941 года эта рота была включена в состав батальона морской пехоты сформированного ранее из наземного состава авиационных частей флота (так называемый «батальон ВВС»).

Находясь в составе этого батальона — 3 ноября 1941, бывшая отдельная парашютная рота вступила в боевые действия, в ходе отражения первого немецкого штурма Севастополя. В ходе этих боев личный состав парашютной роты понес большие потери, а немногие, оставшиеся в строю оказались разбросаны по другим частям морской пехоты и дивизиям Приморской армии, оборонявшим Севастополь.

Однако необходимость иметь в составе флота подразделение воздушно — десантного спецназа осознавалась командованием флота и его военно — воздушных сил, и весной 1942 года в составе ВВС ЧФ был вновь сформирован парашютный спецназ под названием «Парашютная группа особого назначения».

Эта группа, первоначально состояла из 25 парашютистов. Среди них были и почти все из числа оставшихся к этому временив живых участников Григорьевского воздушного десанта. И в том числе, краснофлотцы М. Негреба, П. Королев, В. Богданов, С. Елисеев, о которых как уже говорилось ранее написал известный документальный рассказ «Батальон четверых» писатель Леонид Соболев.

Первоначально группу готовили для десанта на захваченный немцами Сакский аэродром. Однако, вскоре эту операцию отменили, а «Парашютную группу особого назначения» оставили в Севастополе в районе аэродрома на мысе Херсонес в качестве, его охраны от возможного немецкого воздушного или морского десанта.

После того как 29 июня 1942, в ходе третьего штурма немецкие войска ворвались в пределы городской черты Севастополя в районе Корабельной стороны, и командование Севастопольского оборонительного района решило эвакуироваться из Севастополя на Северный Кавказ, парашютистов — спецназовцев было решено использовать для непосредственного обеспечения данной эвакуации.

В этот же день 29 июня 1942, по приказанию командования СОР, один из транспортных самолетов типа ПС-84 (Ли — 2) из числа прилетевших с боеприпасами после разгрузки был поставлен в отдельный капонир под строгую охрану парашютистов — спецназовцев. Экипаж этого транспортного самолета находился в постоянной готовности № 1 в самолете, как об этом свидетельствовал один из оставшихся в живых парашютистов старшего сержанта В. Е. Гурин.

30 июня 1942, Парашютная группа особого назначения ВВС ЧФ под командованием старшего лейтенанта В. К. Квариани, передислоцировалась с территории аэродрома на мысе Херсонес на находившуюся поблизости 35-ю береговую батарею и здесь была переименована в «Группу особого назначения ЧФ» («Группа 017»). Ее численность была доведена до стрелковой роты за счет личного состава 35-й батареи и нескольких оранных подразделений.

На «Группу особого назначения», были возложены охранные и комендантские обязанности внутри батареи и на Херсонесском аэродроме. А после, последнего заседания Военного Совета флота и Приморской армии 30 июня 1942, принявшего решение о своем убытии на Северный Кавказ посредством самолетов и подводных лодок, перед группой была поставлена задача по охране и сопровождению командиров и ответственных лиц с посадочными талонами на рейдовый причал для посадки на подводные лодки, а также осуществлять охрану Херсонесского аэродрома во время прилетов транспортных самолетов и обеспечивать соблюдения порядка при посадке по посадочным талонам, в условиях нахождения там неуправляемой многотысячной вооруженной массы военных и гражданских лиц.

После завершения эвакуации командования СОР, в течении дня 1 июля 1942, произошло разделение парашютистов — спецназовцев на примерно две равных части. Одна группа, достав вместительную шлюпку, и, погрузив туда провизию, воду, боеприпасы ушла в открытое море, в направлении северокавказского побережья. Другая группа, оставшись на мысе Херсонес, приняла участие в проходивших там, завершающих боях за Севастополь.

Среди оставшихся на мысе Херсонес был и известный всей тогдашней стране благодаря рассказу Леонида Соболева «Батальон четверых» — матрос — парашютист Михаил Негреба. Во время последних боев на мысе Херсонес он, был своего рода адьютантом полкового комиссар Бориса Михайлова, который остался на Херсонесском аэродроме после отлета последнего транспортно — пассажирского самолёта типа Ли-2.

Борис Михайлов до конца оставался истинным комиссаром, находясь там, где было особенно трудно. Возглавляя борьбу, оставшихся на Херсонесе защитников Севастополя, он служил им примером бесстрашия и мужества. Один из бойцов, «Группы 017» — ветеран ещё одесского десанта — Негреба, ставший свидетелем героической гибели Михайлова в его последнем бою, в дальнейшем сумел рассказать о последних минутах жизни комиссара севастопольской авиагруппы ВВС ЧФ.

Другой герой — парашютист из рассказа «Батальон четверых» — Алексей Федорович Котиков побывал во многих жарких схватках, получил за время войны 26 ранений, из них четыре тяжелых. Во время последних боев за Севастополь на мысе Херсонес товарищи видели его с гранатами в руках рядом с фашистским танком, который он подбил. Долгие годы его считали погибшим, но потом выяснилось, что, этот герой, к счастью, все же остался жив.

В ходе последних боев за Севастополь на мысе Херсонес, оставшимся там парашютистам — спецназовцам пришлось вступать в бой со своими немецкими «коллегами» из 6-й роты 2-го батальона полка спецназа «Бранденбург -800» и грузинской спецгруппы «Тамара».

По этому поводу, один из бойцов — парашютистов из группы особого назначения ЧФ Н. Монастырский, позднее отмечал, что 1 и 2 июля 1942, на Херсонесском аэродроме они вылавливали немецких диверсантов в форме матросов, которые подбивали одиночных бойцов стрелять по нашим самолетам, жечь боезапас, когда каждый патрон был на счету.

Другой боец этой группы старший сержант В. Гурин в своих воспоминаниях написал, что после подрыва батареи группы фашистов на шлюпках и катерах высадились на мысе с целью пленить командный состав. Фашисты были одеты в красноармейскую форму и сумели просочиться в район 35-й батареи, при этом внесли панику среди бойцов.

Всю ночь шел бой и вылавливались немецкие спецназовцы, а утром после рассвета они стали хорошо заметны по своим холеным, гладко выбритым и сытым лицам и наглым уверенным взглядам, в результате чего их быстро обнаруживали и вскоре полностью ликвидированы. Их шлюпки и катера захватили счастливчики из числа бойцов, находившихся поблизости на берегу, которые затем их использовали для попытки самостоятельной эвакуации морем.

Глава 3. Формирование на северном Кавказе и подготовка к боевым действиям 2-й отдельной парашютно — десантной роты ВВС Черноморского флота

В мае 1942 года на Северном Кавказе была сформирована вторая по счёту отдельная парашютно-десантная рота ВВС ЧФ, общей численностью 160 человек. Её командиром был назначен капитан М. А. Орлов. Заместителем Орлова стал один из старейших парашютистов СССР, являвшийся до этого начальником парашютно — десантной службы 40-го флотского авиационного полка — капитан А. П. Десятников, который к этому времени имел около тысячи прыжков с парашютом и опыт службы в 3-й авиационной десантной бригаде особого назначения. Комиссаром роты был назначен старший политрук (старший лейтенант) Д. И. Дерябин, который до этого не имел отношения к парашютным частям, но вскоре неплохо освоил парашютное дело.

С первых дней создания второй по счёту флотской парашютно — десантной роты, командование военно — воздушных сил Черноморского флота, уделяло большое внимание, парашютной и боевой подготовке её личного состава. Помимо капитана Десятникова, парашютной подготовкой личного состава роты занимался другой ветеран парашютного спорта СССР — старший лейтенант А. А. Тарутин, имевший за плечами тысячу парашютных прыжков и полученное ещё в 1936 году звание «Мастер парашютного спорта СССР» и до прихода в роту занимавший должность начальника парашютно — десантной службы 5-го гвардейского авиаполка. Прибыв в роту, он получил в ней аналогичную должность.

За строевую, огневую и тактическую подготовку личного состава роты отвечал помощник командира роты старший лейтенант Г. И. Марущак, бывший армейский офицер, зарекомендовавший себя, как не только отличный строевик, но и всесторонне подготовленный командир, отлично владевший всеми видами стрелкового оружия, доказавший свои способности управлять подчиненными в любых ситуациях общевойскового боя.

Несмотря на начавшееся летом 1942 года, наступление немецких войск на всём протяжении южного крыла советского германского фронта и их последующий прорыв на Северный Кавказ, подготовка личного состава роты шла основательно и без спешки. В период с июня по сентябрь 1942, моряки — парашютисты сначала тщательно изучили материальную часть различных типов парашютов и произвели наземную отработку элементов парашютного прыжка. Затем последовали учебные вылеты, в ходе которых личный состав роты совершил по 10–12 парашютных прыжков в дневное и ночное время с полной боевой выкладкой.

Что касается этой самой боевой выкладки, то помимо парашютов, на момент десантирования в тыл противника, в снаряжение каждого моряка — парашютиста входили: пистолет — пулемёт (типа ППШ или ППД), пистолет ТТ, десантный нож, две ручные гранаты, компас, карманный фонарик и сухой паёк из расчета питания им в течении двух суток. Кроме того имелись пулемётчики вооруженные ручными пулемётами Дегтярева образца 1927 года (пулемёт ДП), а десантники из диверсионных групп, так имели в своём снаряжении универсальный топорик и различные типы взрывных и зажигательных устройств.

Поскольку, основным транспортным самолетом советской авиации, на тот момент был бывший бомбардировщик типа ТБ — 3, то при парашютной подготовке десантников, основное внимание уделялось специфике десантирования именно с него, как через бомболюки, так путем выхода на крылья данного типа самолета.

В ходе боевой и тактической подготовки парашютисты, отрабатывали мастерство в сбора в подразделение сразу после приземления, когда воздушный десант наиболее уязвим, совершали марш — броски по незнакомой горно — лесной местности и в ходе их производили преодоление различных природных и искусственных преград. Кроме того, тщательно отрабатывались действия по уничтожению различных объектов тылу противника.

Глава 4. Майкопская десантно — диверсионная операция морского прашютного спецназа ЧФ

Первой боевой операцией нового подразделения парашютного спецназа Черноморского флота стал воздушный десант 23 октября 1942, на немецкий аэродром близ города Майкопа, с задачей уничтожения на его территории, находившихся там самолетов противника, складов горюче — смазочных материалов, авиационных боеприпасов и других объектов материально — технического обеспечения.

Основная цель операции — ослабление воздушной поддержки немецких войск рвавшихся к перевалам Главного Кавказского хребта, поскольку господство немецкой авиации в воздухе было одним из главных преимуществ немецких войск в тогдашних боях на Северном Кавказе.

На Майкопском аэродроме, по данным разведки, находилось 28 истребителей типа Me-109, четыре бомбардировщика типа Ю-88, три транспортных самолета типа Ю-52 и четыре самолета связи, управляемых опытными экипажами. Неоднократные попытки советского командования организовать и осуществить по нему удары с воздуха успеха не имели из-за его надежной защищенности средствами ПВО. Поэтому и было принято решение уничтожить находившуюся там группировку вражеской авиации силами отряда парашютистов-десантников, выброшенных ночью с транспортных самолетов.

В соответствии с планом данной десантной операции, разработанным штабом ВВС ЧФ и утвержденным Военным советом флота 13 октября 1942, из состава отдельной парашютной роты была сформирован специальный десантный отряд из 38 показавших себя наиболее опытными моряков — парашютистов.

Десантный отряд подразделялся на три группы: диверсионную — 20 человек, прикрытия — 15 человек и управления — 3 человека. Группа прикрытии и диверсионная в свою очередь состояла из пятерок, которые возглавили сержанты Михаил Типер, Василий Бережной, Павел Скибенко и Иван Грунский, младшие сержанты Яков Фрумин и Николай Безгубенко, старший краснофлотец Анатолий Терещук. Командовал отрядом участник боев за Севастополь старшина Павел Соловьев, а его заместителем был младший сержант Георгий Чмыга.

Парашютисты были одеты в комбинезоны и шлемы, имели при себе ранцы, компасы, карманные фонарики, по 12 плиток шоколада, одной пачке печенья, флягу со спиртом, по 2 индивидуальных пакета с йодом, по 5 пачек папирос и по 2 коробка спичек. Каждый был вооружен пистолетом, автоматом с двумя дисками патронов, кинжалом, пятью ручными гранатами.

Сразу после формирования десантного отряда его личный состав, почти десяти дней совершал ночные и дневные парашютные прыжки на местность, примерно аналогичную той, где ему предстояло действовать в боевой обстановке. В ходе этих прыжков, совершавшихся с транспортных самолетов ПС-84 (Ли-2) и ТБ-3, предназначенных для будущего боевого десантирования, моряки — парашютисты отрабатывали точность приземления с малых высот (500 метров), действия по максимально быстрому сбору после приземления и последующего ведения боя с силами аэродромной охраны и средств ПВО.

Операция началась 23 октября 1942 года, когда в 21 час 30 минут с аэродрома, в окрестностях Сухуми, в небо взлетели девять дальних бомбардировщиков ДБ-3 и два скоростных бомбардировщика СБ и взяли курс на Майкоп. Следом поднялись в небо два самолета с десантом на борту. Перед взлетом транспортный Ли-2 принял на борт 15 парашютистов. Тяжелый бомбардировщик ТБ-3, который частенько в годы войны использовали для выброски десанта, нес 22 парашютиста.

В 22 часа 50 минут 23 октября 1942, начался воздушным налет на Майкопский аэродром авиагруппы Черноморского флота в составе 11 бомбардировщиками ДБ-3 и СБ и двух легких бомбардировщиков на базе бывших устаревших истребителей типа И-15.

Сначала пять ДБ-3, поодиночке бомбили майкопский аэродром с целью подавить на нем средства противовоздушной и наземной обороны и при этом подожгли немецкий самолет.

Затем, в 23 часа 25 минут два самолета СБ сбросили бомбы на железнодорожную станцию Майкоп. Возникшие там пожары явились хорошим ориентиром для выхода на аэродром самолетов с десантом. С этого же времени до 0 часов 10 минут 24 октября 1942, два легких бомбардировщика типа И-15, произвели восемнадцать атак по прожекторам на аэродроме Майкоп. Из восьми прожекторов им удалось уничтожить три и два погасить.

Однако эта предварительная бомбардировка аэродрома, вместо помощи десанту резко осложнила процесс его высадки, поскольку авиудары по аэродрому хотя и нанесли некоторый ущерб системе его ПВО, однако не подавили её и в результате, готовые к бою немецкие зенитчики встретили приближавшие к аэродрому транспортные самолеты с десантом ожесточенным и прицельным огнём.

В 23 часа 30 минут 23 октября 1942, с высоты 500 метров при сильном зенитном огне противника начал высадку парашютистов самолет ПС-84, ведомый капитаном Малиновским. С самолета выбросилось 15 десантников из 18 находившихся на борту.

Если летевшему первым ПС -84, удалось в целом успешно произвести высадку десанта и затем вернуться на базу, то следовавший за ним с интервалом в две минуты огромный четырёхмоторный тихоходный ТБ-3, был подожжен зенитным огнём. В результате чего уцелевшим после зенитного обстрела 16 десантникам, а так же командиру самолёта и находившемуся на его борту капитану А. П. Десятникову — начальнику парашютно — десантной службы 63-й авиабригады, пришлось прыгать из горящей машины под огненными струями бензина хлеставших из пробитых осколками баков горящего бомбардировщика.

В завязавшемся ночном бою на аэродромном поле группа прикрытия под командованием младшего сержанта Г. Ф. Чмыги, сумела отвлечь на себя основные силы аэродромной охраны, огнем пулеметов и автоматов умело отсекая её от стоянок самолетов, что позволило диверсионной группе разделившись на ударные звенья по 5–7 человек в каждом, начать забрасывать немецкие самолеты гранатами, закладывать термитные заряды в самолёты, через пробитые топориками отверстия в фюзеляже или крыльях.

Наиболее успешно действовала группа из семи человек, руководимая старшиной Соловьевым, которая уничтожила две пулеметные точки, около десятка гитлеровцев и подожгла два истребителя типа Me-109.

Вскоре, аэродром покрылся очагами пожаров, а в небо стали взлетать горящие об ломки самолетов. Поднявшуюся дымовую завесу не могли пробить даже уцелевшие прожекторы, которые постоянно освещали летное поле. Особенно смело и напористо действовали сержанты Владимир Гульник, Сергей Львов, Михаил Типер, младшие сержанты Дмитрий Голод, Иван Касьянов, Василий Муравьев, Яков Фрумин, старшие краснофлотцы Петр Павленко, Александр Прощаев.

Вся операция заняла около 40 минут, в результате было уничтожено 13 и серьезно повреждено 10 самолетов из 54 находившихся на аэродроме, так же было убито порядка 40 солдат аэродромной охраны.

В 00 часов 10 минут 24 октября 1942, в ночное небо взвились две зеленые ракеты. Это был условный сигнал командира десантного отряда старшины П. М. Соловьева на отход. После чего десантники отдельными мелкими группами и поодиночке стали прорываться в горы в намеченный район встречи с партизанами. Последней покидала аэродром группа прикрытия.

Ситуация при этом осложнялась тем, что погибли два партизана — проводника летевшие вместе с группой десантников на сбитом ТБ-3. К тому же к аэродрому прибыли немецкие мотоциклисты с собаками и несколько автомашин с пехотой. Тем не менее, уцелевшие десантники успешно покинули территорию аэродрома и вскоре после этого, объединившись в две группы, они начали движение к условленной точке встречи с одним из партизанских отрядов.

Двигались десантники, главным образом в ночное время, по направлению к населенных пунктам — станица Даховская и Хамышки. Несмотря на все меры предосторожности в ходе этого девятидневного перехода морякам — парашютистам, нередко приходилось вступать в бой с преследователями. В результате этих боёв было уничтожено 23 немецких военнослужащих и 12 предателей из созданных немцами кубанских казачьих формирований. Кроме, того на пути следования парашютистами были повреждены десять линий проводной связи противника. Большую помощь десантникам оказывали местные жители, которые снабжали их продуктами и указывали наиболее безопасное направление движения.

На девятые сутки скитаний по горам и лесам в район населённого пункта Хамышки, где размещался партизанский отряд «Народные мстители», прибыла первая группа парашютистов в количестве 12 человек во главе со старшиной П. М.Соловьевым. Через 22 дня, проявив исключительное мужество, выдержку и выносливость, в Хамышки добрались еще 9 парашютистов, которых привел капитан А. П. Десятников. Последним пробился в одиночку в партизанский лагерь младший сержант И. М. Касьянов.

При этом оказавшийся самым старшим по званию капитан Десятников — начальник парашютно — десантной службы 63-й авиабригады, оказался в составе десанта случайно, он был «выпускающим» на ТБ-3, отвечая за выброску личного состава, но после того как самолёт был сбит присоединился к десанту, вместе командиром этой машины старшим лейтенантом Гавриловым.

Эвакуация десантников из расположения партизанского отряда была произведена в середине декабря 1942 года несколькими рейсами самолётов типа У-2. Всего из 37 десантников вернулись с задания 24 человека, а так же не входившие в состав десанта уже упомянутые капитан Десятников и старший лейтенант Гаврилов.

В ходе десантирования и последующих боёв погибли 13 десантников, два партизана — проводника и семь членов экипажа самолёта ТБ-3.

Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский высоко оценил боевые действия десантников и в своем приказе № 0704 от 19 ноября 1942, подводя итоги парашютнодесантной операции, поставил смелость, отвагу и дерзость ее участников в пример всему личному составу флота.

Согласно этому приказу 22 десантника были награждены орденом Красного Знамени, ещё двое орденом Отечественной войны I степени.

Глава 5. Последний воздушный десант парашютного спецназа Черноморского флота

Придя к выводу об успешности Майкопского воздушного десанта, командование Черноморского флота решило использовать Отдельную парашютно — десантную роту для воздушного десанта в тылу противника в ходе намеченной на 4 февраля 1943 года высадки морского десанта в районе прибрежной станицы Южная Озерейка, в ходе планируемой операции по освобождению города Новороссийска.

Согласно плану этой комбинированной десантной операции, основной морской десант высаживался в районе Южной Озерейки, вспомогательный (отвлекающий) морской десант в южном пригороде Новороссийска — поселке Станичка, воздушный десант планировалось высадить районе станиц Васильевка и Глебовка, поскольку в Васильевке по данным разведки располагался штаб 10-й румынской пехотной дивизии, которая противостояла предполагаемому морскому десанту в Южной Озерейки.

Моряки — парашютисты, должны были уничтожить штаб 10-й румынской пехотной дивизии в станице Васильевка, штабы её полков, а так же штабы полков находившейся поблизости 4-й румынской пехотной дивизии.

Кроме того в их задачу было поставлено — уничтожение линий связи, разрушение мостов и блокирование иных коммуникаций противника в районе высадки южноозерейского морского десанта.

В соответствии с общим планом десанта в Южной Озерейки, четырём группам моряков — парашютистов, общей численностью 80 человек, предстояло высадиться с трёх самолетов типа ПС-84 (Ли-2) и одного типа ТБ-3, ночью 4 февраля 1943 года за 45 минут до начала морского десанта в районе станиц Глебовка и Васильевка, который должен был начаться в 3 часа 45 минут этого же дня.

После окончательного утверждения плана данной десантной операции, началась усиленная подготовка десантников — парашютистов. К этому времени личный состав роты пополнился новыми добровольцами, с которыми делились накопленным боевым опытом ветераны части.

Воздушно — десантная подготовка включала в себя, отработку навыков быстрой посадки десантников в самолеты, экипажи которых в свою очередь тренировались умении максимально быстро подготовить свои машины к взлёту, порядок взлета и сбор самолётов в воздухе после взлёта. Так же проводились регулярные тренировочные парашютные прыжки в дневное и ночное время в полной боевой экипировке.

Наземная тактическая подготовка включала в себя отработку сбора парашютистов в условленном месте после приземления, рукопашный бой, метание гранат и стрельба из всех положений тела, получение навыков подрывного дела, ориентирование на незнакомой местности, связь и координация подразделения в сложной боевой обстановке. На специальных занятиях оценивались все ранее проведенные ротой бои, и подробно разбирались совершенные в их ходе ошибки и недочёты.

2 февраля 1943, командир отдельной парашютно — десантной роты ВВС ЧФ майор М. А. Орлов доложил командованию операции о готовности моряков — парашютистов к выполнению поставленных им по плану предстоящей операции боевых задач.

Как и было запланировано, высадка воздушного десанта началась в 3 часа 35 минут 4 февраля 1943 года. Непосредственно перед выброской парашютистов, в район их предстоящего приземления с двух бомбардировщиков типа СБ было сброшено около 300 малых зажигательных бомб и четыре 100 — килограммовых зажигательных бомбы. Возникшие в результате этой бомбардировке на земле большие очаги огня стали хорошим световым ориентиром для самолетов десанта, появившихся над местом высадки спустя три минуты после завершения этой бомбардировки.

Отсутствие в этом районе сильной ПВО противника позволило провести выброску без потерь в технике и с минимальными потерями в людях. Однако было выброшено только три десантные группы, так какТб-3 отстал от основной группы самолётов и его экипаж не смог выйти на цель, чтобы высадить там четвертую группу. Таким образом, в запланированное место высадки было высажено 57 десантников, вместо вылетевших 79 парашютистов.

Все три группы высадились в намеченном районе на склоны Жень — горы, которая находилась между станицами Глебовка и Васильевка. В этом районе находили различные части 4 и 10-й румынских пехотных дивизий и несколько немецких горнострелковых частей.

Во время высадки, противник заметил одну из групп десантников, когда те еще находились под куполами парашютов, и их обстрел, в результате, еще до приземления погибло трое двое бойцов, а командир отряда — лейтенант П. М. Соловьёв, который одновременно являлся и командиром первой группы, разбился при приземлении не рассчитав времени задержки раскрытия парашюта. После гибели Соловьёва, этой группой стал командовать его заместитель старший сержант Г. Ф. Чмыга. Вторую группу возглавлял лейтенант И. А. Кузьмин, третью старшина Н. А. Штабкин.

Сразу после высадки каждое десантное подразделение приступило к выполнению поставленных им по плану задач. Группа Чмыги должна была уничтожить штаб 10-й румынской пехотной дивизии в Васильевке, группа Кузьмина — уничтожить два моста и линию связи, группа Штабкина — вывести из строя несколько береговых батарей и вести боевые действия по непосредственному содействию начинающейся высадки морского десанта в Южной Озерейке.

После приземления и сбора, группа старшего сержанта Чмыги, не замеченная противником, начала выдвигаться в сторону Васильевки для выполнения поставленной задачи по уничтожению штаба 10-й румынской пехотной дивизии. Однако выполнить ей эту задачу не удалось, сразу по двум причинам: как выяснилось позже, за несколько дней до высадки десанта штаб 10-й румынской дивизии был переведен из Васильевки в соседнею Глебовку, а в районе предстоящей высадки морского и парашютного десантов противник на возвышенностях установил огневые точки и сосредоточил более двух полков войск.

Тем временем, посланный в разведку боец группы Штабкина — матрос В. Заяц, на подходе к Васильевке, наткнулся на группу румынских солдат, был ими обнаружен и вступил с ними в бой. Огнём из своего автомата Заяц уничтожил нескольких румын, а когда закончились патроны, вступил с остальными в рукопашную схватку, которую ему удалось удачно завершить с помощью подоспевших товарищей.

Одновременно с этим к Васильевке выдвинулась группа лейтенанта Ивана Кузьмина, которая так же вступила в бой с превосходящими силами противника. В ходе этого боя группа подавил несколько огневых точек противника, взорвала два моста и перерезала несколько линий связи.

В результате боя этих двух групп в районе Васильевки, кроме тяжёлой артиллерийской батареи было уничтожено около сотни румынских солдат и офицеров, а так же нарушена связь гарнизона Васильевки с другими частями своей дивизии.

Тем временем группа старшины Штабкина выдвигалась к станице Глебовка, с целью отвлечь противника от места высадки морского десанта и препятствовать подходу туда его резервов. Подойдя к окраине станицы моряки — парашютисты обнаружили огневую позицию тяжелой румынской батареи. В этот момент её личный состав укрылся от непогоды в блиндажах и лишь на постах находились часовые. Действуя ножами, матросы Олег Максимов и Василий Муравьёв, бесшумно уничтожили охрану, а матрос Алексей Ермолаев тем временем перерезал кабель связи батареи с её береговым наблюдательным пунктом. После этого группа в полном составе ворвалась на батарейную позицию, забросав гранатами блиндажи с румынскими артиллеристами и подорвала орудия, тем самым полностью уничтожив батарею.

Взбудораженный взрывами на позициях находящейся поблизости батареи, румынский гарнизон Глебовки, открыл по окрестностям беспорядочный огонь из стрелкового оружия и миномётов. Но вскоре разобравшись в обстановке румынское командование бросило на уничтожение группы Штабкина батальон пехоты. Но свою главную задачу парашютисты уже выполнили, в этот момент с моря в районе Южной Озерейки беспрепятственно высаживались морские пехотинцы.

В завязавшемся бою группы Штабкина с румынской пехотой матрос Муравьёв, оказавшись в тылу наступающего противника, быстро сориентировался и подкравшись к одному из румынских пулеметных расчётов уничтожил его, после чего открыл из трофейного пулемёта огонь противнику в спину, чем вызвал его замешательство. Это позволило группе Штабкина прорваться, к высадившимся в Южной Озерейке морским пехотинцам.

Тем временем пытаясь уничтожить окопавшуюся в районе Васильевки группу лейтенанта Кузьмина, румынское командование в течении дня 4 февраля 1943, неоднократно, атаковало её пехотой поддержанной артиллерией и бронетехникой. После нескольких часов боя, израсходовав большую часть боеприпасов командир группы принял решение прорываться в сторону высадки морского десанта.

Оторвавшись от противника, группа Кузьмина вдоль берега реки Озерейка двинулась к Глебовке. Выйдя к Глебовке и не обнаружив там ни своих товарищей из других групп, ни морских пехотинцев, Кузьмин повел группу дальше на восток, ориентируясь по звкукам боя. К концу дня 5 февраля 1943, группа вышла в район станицы Федотовка где соединилась с морскими пехотинцами из южноозерейского десанта державшими оборону на горе Колдун. И затем вместе с ними стала пробиваться дальше к основной линии фронта.

Тем временем, остальные парашютисты выходили из тылов противника на соединение со своими главными силами небольшими группами и в одиночку. К 12 марта 1943, из 57 бойцов парашютистов высадившихся 4 марта во вражеском тылу к своим смогли вернуться 28, при этом из них трое были ранены, а двое имели обморожение ног.

В результате боев в тылу противника в период с 4 по 12 марта 1943, парашютистами было уничтожено 220 румынских и немецких солдат и офицеров, одна тяжелая артиллерийская батарея, три минометных батареи, захвачено и уничтожено 5 ручных и станковых пулеметов, сожжено 3 автомашины.

Долгое время считалось, что все 29 парашютистов, не вышедших к свои погибли, однако

90 — х годах 20-го века, при участии сотрудников Новороссийского исторического музея — заповедника, была проделана большая поисковая работа по установлению судеб десантников. В результате выяснилось, что четверо парашютистов, о судьбе которых ничего не было известно, попали в плен, и к концу войны остались в живых. Таким образом, погибло не 29 десантников а 25.

Глава 6. Создание и боевая деятельность «Отдельного парашютно — десантного батальона Военно — воздушных сил Черноморского флота в мае 1943 — январе 1944 года

Несмотря на неоднозначные оценки применения парашютного десанта в ходе высадки морской пехоты Черноморского флота в районе Южной Озерейки в феврале 1943 года, командование флота не только решило сохранить это подразделение парашютного спецназа, но и значительно усилить его создав на базе прежней отдельной парашютно — десантной роты — «Отдельный парашютно — десантный батальон» в составе четырех рот.

Командиром созданного в мае 1943 года «Отдельного парашютно — десантного батальона», был назначен майор Н. Д. Алексеенко, начальником штаба капитан Г. И. Марущак.

Сразу же после создания батальона его личный состав начал усиленно готовится к новым воздушным десантам, больше десантироваться с воздуха батальону так и не пришлось. Свой последний бой он провел в качестве морской пехоты, в ходе высадки тактического морского десанта у мыса Тархан, под Керчью 10 февраля 1944 года.

Проведение данной десантной операции было связано с предшествующим оперативным Керченско — Эльтигенским десантом в ноябре — декабре 1944, которая не привела к полному выполнению поставленных перед ней задач: освобождение на первом этапе Керченского полуострова, а затем совместной с 2-й гвардейской и 51-й армиями 4-го Украинского фронта наступательной операции по освобождению Крыма. В результате был только создан небольшой плацдарм к северо — востоку от Керчи и затем освобождено несколько кварталов в северных пригородах Керчи.

Для, расширения Керченского плацдарма и полного освобождения города Керчь, командующий Отдельной Приморской армией генерал И. Е. Петров поручил штабу своей армии подготовить новую тактическую десантную операцию.

Операция была подготовлена спустя месяц после неудачи высадки морского десанта на в районе горы Митридат. Возможно, по этой причине события в районе мыса Тархан привлекли к себе особое внимание Ставки Верховного Главнокомандования, чей представитель маршал К.Е. Ворошилов непосредственно наблюдал за высадкой и последовавшей затем двухдневной эпопее боя с наблюдательного пункта западнее местечка Юркино. Кроме него, все это время на НП находились также командующий Черноморским флотом вице — адмирал Л. А. Владимирский и сам командующий Отдельной Приморской армией генерал — полковник И. Е. Петров.

Для проведения десантной операции моряками Азовской флотилии были подготовлены все имевшиеся в их распоряжении исправные плавучие средства, в том числе порядка 40 тендеров и мотоботов, несколько сторожевиков и бронекатеров, баркасы и другие малые суда.

Согласно плану новой операции, предполагалась высадка основных сил десанта на мыс Тархан. Основной состав этого десанта численностью порядка 3 тысяч человек, состоял из 166-го гвардейского стрелкового полка из состава 55-й гвардейской стрелковой дивизии, которым командовал Герой советского Союза подполковник Г. К. Главацкий, а так же 143-го отдельного батальона морской пехоты под командованием капитана Левченко.

В качестве дополнительных сил, этой десантной группировке под общим командованием подполковника Главацкого, были приданы: Отдельный парашютно — десантный батальон ВВС ЧФ, под командованием майора Н. Д. Алексеенко и 613-й отдельный штрафной батальон Черноморского флота, под командованием старшего лейтенанта Ф. А. Аверченко. Эта дополнительная группировка десанта насчитывала в общей сложности 700 человек.

Непосредственная подготовка к участию парашютно — десантного батальона в морском десанте на мыс Тархан, началась во второй половине декабря 1943, когда его личный состав был переброшен в город Темрюк.

Особое внимание при подготовке к новой операции обращалось на обобщение опыта уже проведенных десантных операций в этом регионе, а также на морально — психологическую подготовку к наступательным действиям в условиях сильного огневого противодействия со стороны неприятеля.

С личным составом проводились занятия по тактике, тренировки по погрузке подразделений на различные плавучие средства и высадке их на берег. Работали напряженно, днем и ночью в различных метеоусловиях. Штаб батальона скрупулезно составлял нужные расчеты, отрабатывал другие важные документы.

Помимо этого, офицеры штаба батальона большую часть своего служебного времени находились в подразделениях, претворяя в жизнь решение командира и разработанные планы. Особой заботой командира и штаба была подготовка передового отряда, от действий которого во многом зависел успех батальона. В его состав подбирались лучшие, наиболее смелые и инициативные краснофлотцы и командиры, которые, по всей видимости, должны были усилить боевую устойчивость соединения, имевшего в своем составе не так уж много ветеранов и бойцов, обладавших боевым опытом.

Первоначально назначенная на 31 декабря 1943, высадка десанта была перенесена на десять суток по причине неблагоприятных погодных условий погодных условий. В это время на Азовском море шторм доходил до семи баллов.

Поэтому командование приняло решение перенести наступление. Десантная операция началась в ночь с 10 на 11 января 1944 года. Однако прежде вроде бы успокоившееся море к рассвету 10 января 1944, снова заштормило. Волнение достигло четырёх — пяти баллов. Для небольших судов, переполненных людьми, такая волна была опасной. Тем не менее, командование решило больше начало десантной операции не откладывать.

Перед началом погрузки десанта на суда, по приказу командующего Отдельной Приморской армией генерала Ивана Ефимовича Петрова был построен личный состав парашютно — десантного батальона. Перед строем десантников командующий сказал: «Моряки, Керчь надо освобождать. Вы идете первые в десант, ваша задача захватить плацдарм любыми средствами».

Ночью 10 января 1944, к северному побережью Керченского полуострова в районе мыса Тархан направились десантные корабли, на борту которых находились бойцы Отдельного парашютно — десантного батальона и 613-й штрафной роты Черноморского флота.

Из-за штормовой погоды в Азовском море переход кораблей десанта затянулся до рассвета. Катера заливало водой, и перегруженные корабли становились на большой волне почти неуправляемыми. Не выдерживали и лопались буксирные тросы.

Из заливаемых волнами мотоботов непрерывно откачивали воду. Десантникам приходилось бороться за выживаемость, создавая из собственных тел своеобразный фальшборт, что бы перекрыть путь разгулявшейся волне и откачивать всем, чем только можно залившуюся в трюмы воду.

Подойти вплотную к берегу удалось далеко не всем, и десантникам пришлось высаживаться прямо в воду, неся оружие и снаряжение на поднятых рукax. Некоторых волна захлестывала с головой. Они с трудом выходили на берег и карабкались на высоту, где их товарищи уже сражались с врагом врукопашную.

Десантники подверглись интенсивному обстрелу из всех видов огневых средств и начали нести очень большие потери. Из 700 человек вспомогательного десанта удалось высадить только 374, а из 3000 основного — лишь 1765.

Тем не менее, попытки прорвать немецкую оборону не прекращались, несмотря на то, что личный состав десанта вступил в бой сразу же после длительного перехода морем и не имел собственной артиллерии. Корабли охранения эффективной огневой поддержки оказать не смогли. Авиация 4-й воздушной армии прикрыть район высадки так и не смогла, в отличие от немецких ВВС, которые почти непрерывно бомбили атакующие советские части. Огонь батарей сухопутных сил с закрытых позиций был малоэффективен против множества небольших и хорошо замаскированных огневых точек противника.

Ситуация осложнялась еще и тем, что десантники стремились прорваться к высоте 71,3, на которой смогли ранее закрепиться части 2-й гвардейской стрелковой дивизии наступавшие вдоль берега Азовского моря. Для этого им было необходимо захватить высоту 164,5, господствовавшую над районом высадки и основательно укрепленную противником. В результате 2 — я гвардейская стрелковая дивизия прорвала оборону противника, овладела вершиной высоты 71,3, но дальше продвинуться не смогла. Во второй половине дня в бой была введена 32-я гвардейская стрелковая дивизия. Две атаки, предпринятые гвардейцами, также успеха не имели.

Утром начали подходить суда с личным составом 166-го гвардейского стрелкового полка подполковника Г. К. Главацкого. Не дожидаясь прибытия всего десанта, командование решило начать атаку. Гвардейцы высадились в районе между мысом Тархан и высотой 115,5 и вместе с парашютистами ринулись на врага и уже через несколько часов овладели прибрежной высотой 164,5, захватив небольшой плацдарм, несколько зенитных батарей, много стрелкового оружия, пленили 60 вражеских солдат и офицеров.

Однако при этом десант понес значительные потери. Еще при подходе к мысу Тархан отряды потеряли 7 мотоботов, одно судно затонуло вместе с личным составом. Были уничтожены штабы батальонов и полка со средствами связи и корректировки артогня. Потери были и среди высшего комсостава десанта. Погибли командир высадки капитан 2-го ранга Н. К. Кириллов, начальник штаба парашютно — десантного батальона капитан Г. И. Марущак и штурман лейтенант Б. П. Бувин.

Парашютно — десантный батальон, пытаясь выйти к высоте 71,3 с запада навстречу 2-й гвардейской стрелковой дивизии и оказать ей поддержку, непрерывно атаковал ее довольно крутые склоны, но из-за сильного огня противника отходил на исходные позиции. Личный состав после морского перехода, трудной высадки и прибрежного боя был утомлен, ослаблен, к тому же не имел собственной артиллерии.

Вдруг, впереди атакующих заалело, развеваясь на ветру, rрасное знамя. Это Василий Перевозчиков поднял его в левой руке, а правой стреляя из автомата, быстро поднимаясь на высоту, повел за собой с криком «Полундра!» оставшихся в живых парашютистов-черноморцев. У самой вершины вражеская пуля раздробила кость руки отважного знаменосца. Тогда он, перекинув автомат за спину, подхватил знамя правой рукой и водрузил его на вершине высоты.

А десантники тем временем добивали фашистов, очищая высоту и закрепляясь на ее обратных скатах. Вместе с Перевозчиковым в том бою отличился и старшина 1 статьи Дмитрий Вонлярский. В ходе боя Вонлярский заменил убитого офицера, повел взвод вперед и овладел важной высотой.

Вот как отмечен этот эпизод в боевой летописи Черноморского флота: «Среди моряков-парашютистов был Дмитрий Вонлярский. Пройдя через штормовое Азовское море на шлюпке, он высадился на берег и заменил выбывшего из строя командира десантной группы. Далее с другом Василием Перевозчиковым они первыми были на высоте 164,5, которая оказалась в центре борьбы и не раз переходила из рук в руки. Дело доходило до гранат и рукопашной. Василию Перевозчикову оторвало руку. За тот бой друзья были представлены к званию Героя Советского Союза».

После этой атаки майор Алексеенко доложил командованию, что вспомогательный десант задачу свою выполнил, нужная высота захвачена. В ходе боя был уничтожен один из батальонов 290-го пехотного полка 98-й немецкой пехотной дивизии, захвачены штабные документы. В руки парашютистов-десантников попала немецкая противотанковая пушка с боеприпасами.

Парашютисты успешно отражали контратаки превосходящих сил противника, а затем контратаковали сами, приковывая к себе значительные силы врага и тем самым облегчая боевые действия частей 2-й и 32-й гвардейских стрелковых дивизий.

Гитлеровцы, подтянув резервы, мощно и непрерывно контратаковали. В течение дня по боевым порядкам десанта авиация противника наносила бомбовые удары. Вражеские танки, стреляя на ходу, медленно поднимались вверх. За ними двигалась пехота, поливая свинцом южные скаты высоты. Враг упорно пытался рассечь плацдарм и уничтожить десантников по частям. Но в этот критический момент с вершины высоты прогремел пушечный выстрел. Это корабельные артиллеристы, пришедшие добровольцами в парашютно — десантный батальон, открыли огонь из захваченной немецкой пушки по фашистским танкам. Вскоре головная машина задымила, а вторая стала поворачивать обратно.

После этого парторг батальона Якунин повел в контратаку моряков парашютистов. Контратака была внезапной и стремительной, около половины фашистских солдат было перебито в рукопашной схватке, а остальные спаслись бегством. В этом бою парторг батальона погиб.

Воспользовавшись наступлением ночи, немецкие автоматчики предприняли попытку пробиться в тыл десанту. Но замысел врага был сорван. С наступлением дня противник стремился любой ценой отрезать десант от моря, окружить и уничтожить его. Позиции десантников неоднократно подвергались ударам вражеской авиации. Одна за другой повторялись танковые атаки.

Учитывая создавшуюся обстановку, командующий Отдельной Приморской армией генерал И. Е. Петров приказал десантным отрядам прорвать оборону противника в районе высоты 115,5 и одновременными атаками вместе с частями 11-го гвардейского стрелкового корпуса, наступавшими с фронта, разгромить противника, а затем соединиться. Вскоре после артиллерийской подготовки последовала решительная атака. Противник не выдержал стремительного удара и стал отходить. Десантники соединились с частями 32-й гвардейской стрелковой дивизии, которая врезалась узким клином во вражескую оборону в районе высоты 164,5, выйдя на восточные склоны высот мыса Тархан.

Мужественно сражались с врагом бойцы и командиры парашютно-десантного батальона ВВС Черноморского флота. При прорыве вражеской обороны все десантники, способные идти, по сигналу бросились вперед. Противник растерялся и открыл беспорядочный огонь только тогда, когда наступающие парашютисты были уже рядом и стали забрасывать вражеские окопы гранатами. Завязались рукопашные схватки. Фашисты не выдержали и стали отходить.

В этом бою первым поднялся в атаку и ворвался во вражескую траншею краснофлотец Григорий Чуднов, прибывший в парашютно — десантный батальон с крейсера «Молотов». Автоматной очередью он сразил набросившегося на него вражеского солдата, и смело действовал в ходе всего боя.

За проявленные в этих боях мужество личный состав взвода которым командовал Николай Манченко, был представлен к различным боевым наградам, а сам командир был удостоен ордена Красного Знамени. Краснофлотец Чуднова был награжден орден Отечественной войны I степени.

Так же за бои на мысе Тархан был награжден третьим орденом Боевого Красного Знамени Василий Михайлович Муравьев, участник воздушных десантов на Майкопский аэродром и в районе Южной Озерейки

Хотя, в результате этой десантной операции, так и не удалось полностью освободить Керчь, однако на правом фланге Керченского плацдарма Отдельной Приморской положение заметно улучшилось, поскольку господствующие высоты мыса Тархан были взяты десантниками.

Глава 7. Завершение боевого пути Отдельного парашютно-десантного батальона ВВС Черноморского флота

После окончания морской десантной операции на мыс Тархан, остатки парашютно — десантного батальона были отведены в тыл на пополнение и переформирование. И вскоре, вновь приступили к боевой и парашютной подготовке, готовясь к новым воздушно — десантным операциям.

Однако вновь спуститься с неба в бой морякам — парашютистам уже больше не пришлось. Спустя, чуть более месяца, после освобождения Крыма и Севастополя-19 июня 1944, командованием Черноморского флота отдало приказ о расформировании Отдельного парашютно — десантного батальона Военно — воздушных сил Черноморского флота.

После расформирования личный состав батальона был направлен на пополнение разведывательных рот бригад морской пехоты и разведывательного отряда разведотдела штаба ЧФ.

Данная работа была написана весной 2011 года. Впервые опубликована в августе 2011 года в специальном выпуске № 2 крымского военно — исторического журнала «Милитари Крым», который был посвящен 80 — летию создания в Советском Союзе первых в мире воздушно — десантных войск.

Раздел III История подводного морского спецназа (боевых пловцов) Черноморского флота СССР в 1953–1991 годах

Предисловие. Начало создания морского подводного спецназа в СССР накануне Великой Отечественной войны

Первые эксперименты по созданию подводных разведывательных подразделений были проведены на Тихоокеанском флоте в октябре 1938 года. Это произошло в период с 22 по 24 октября 1938, в бухте Улисс в окрестностях города Владивостока, когда группа водолазов Тихоокеанского флота, в легководолазном снаряжении была выпущена на глубине 15–20 метров, из торпедных аппаратов подводной лодки Щ-112 (командир — капитан 3 ранга Берестецкий В. Г.) на берег условно занятый противником с целью разрезания противолодочной сети для преодоления противолодочных заграждений. Затем группа должна была выйти на берег и провести диверсию против берегового объекта условного противника с применением реального оружия и взрывчатки.

Руководили этой учебно — боевой операцией военврач 1-го ранга Илья Ильич Савичев (инициатор данной операции), военврач 3-го ранга Николай Карпович Кривошеенко и флагманский специалист флота военинженер 3-го ранга Григорий Федорович Кроль. Спустя два года в 1940 году такое же учение было проведено и на Черноморском флоте.

Опыт этих операций учли при создании в апреле 1941, на Балтийском флоте специального подразделения легководолазов (около 40 человек) из состава 1-й особой бригады морской пехоты. В этом подразделении находившемся городе Ораниенбауме Ленинградской области под руководством врачей — физиологов военно-морской медицинской академии военврачей И. И. Савичева и Н. К Кривошеенко, отрабатывались методы легководолазной подготовки и метод выхода под водой в леговодолазном снаряжении из подводной лодки через трубы её торпедного аппаратов с переходом по дну на берег с оружием на расстоянии 500 — 600 метров и обратном возвращении на подлодку.

Это эксперементальное подразделение подводного спецназа базировалось недалеко от Ленинграда в городе Ораниенбауме (с 1944 — Ломоносов) на борту крейсера «Аврора». К нему в качестве учебно — тренировочной базы была пришвартована подводная лодка «Правда», используемая легководолазами (водолазами — разведчиками) для практических занятий и учений.

Глава 1. Формирование и боевые действия советского морского подводного спецназа в ходе Великой Отечественной войны

После начала Великой Отечественной войны на базе этого подразделения легководолазов, а так же личного состава Выборгской водолазной школы эвакуированной в Ленинград, 11 августа 1941 приказом № 72 наркома ВМФ СССР при разведывательном отделе штаба Балтийского флота была сформирована первое советское подразделение боевых пловцов — рота особого назначения (РОН), которое затем было преобразовано в «Разведывательный отряд особого назначения» (РООН), численностью 146 человек.

Местом базирования этой роты в Ленинграде стал остров Голодай (с 1926 года — остров Декабристов, на территории Василеостровского района Ленинграда) в здании которую до этого занимала неполна средняя школа. Командиром роты был назначен опытный водолаз, выпускник лейтенант Иван Прохватилов.

Действительную военную службу И.В. Прохватилов проходил на Черноморском флоте. После ее завершения поступил в Севастопольскую морскую школу водолазов. Закончив учебное заведение в 1932 году, направлен на Дальний Восток в подразделение ЭПРОНа (Тихоокеанская экспедиция). И.В. Прохватилов освоил проведение подводные подрывных работ, после чего участвовал в строительстве пирсов во Владивостоке и Советской Гавани, участвовал в спасении ряда кораблей. Учитывая высокие профессиональные и организаторские качества молодого специалиста, в 1936 году И. В. Прохватилов был направлен на курсы офицерского состава при военно — морском водолазном техникуме. В 1941 году он закончил спецклассы Высшего военно — морского училища имени М. В. Фрунзе, получив квалификацию штурмана. Здесь его застала война. После окончания войны он был назначен начальником водолазной школы Балтийского флота, а затем водолазным специалистом в аварийно — спасательный отдел (АСО) штаба 4-го (Юго — Балтийского) флота. В 1951 году Прохватилов являлся научным сотрудником водолазного отдела (с 1951 года — специальной лаборатории) НИИ № 11 ВМФ СССР. Только в 1953 году по состоянию здоровья он ушел в запас в звании капитана 2-го ранга. Всю оставшуюся жизнь Прохватилов посвятил военно-патриотическому воспитанию молодежи.

В тот же день, когда 11 августа 1941, на Балтике была создана первая в СССР действующая часть подводного спецназа, 11 августа 1941, подводная лодка Черноморского флота «Щ — 211» в районе города Варны (Болгария), в 150 метрах от берега на пяти резиновых лодках была высажена группа, состоявшая из 14 (по другим данным, из 16) болгарских диверсантов. Подразделение возглавлял руководитель Военной комиссии ЦК Болгарской коммунистической партии Цвятко Радойнов. Это было первое в мире использование подводных лодок для высадки разведгруппы на побережье противника.

Вторая высадка ещё одной болгарской разведгруппы произошла с подводной лодки С — 32, в ночь с 28. на 29 августа.1941, в районе между селом Шкорпиловци и устьем реки Камчия. В этот раз группа состояла из 9 человек, а руководил диверсантами Мирко Петков. Позже подводные лодки Черноморского флота не раз осуществляли доставку советских десантно-диверсионных групп к различным участкам крымского побережья, но высадки на берег неизменно осуществлялись в надводном положении. Это было одной из причин больших потерь среди личного состава и даже полной гибели подразделений.

Сначала РОН комплектовалось из состава водолазов ЭПЮН и легководолазов, а затем из числа добровольцев 1-го Балтийского флотского экипажа. После сокращенной подготовки рота особого назначения 7 сентября 1941 года была передана в подчинение разведотдела штаба БФ. Курировал подразделение заместитель начальника разведывательного отдела штаба Балтийского флота по агентурной разведке капитан 3-го ранга Л. К. Бекренёв.

Биографическая справка: Леонид Константинович Бекренёв (1907-1997). С 1924 года служил в ВМФ. В 1931 году окончил высшее военно-морское училище имени Фрунзе и в 1932 году — Специальные курсы командного состава ВМС. В 1932-1935 годах помощник, а затем начальник сектора Разведывательного управления РККА. Был одним из тех, кто готовил к работе знаменитого разведчика Рихарда Зорге. В 1935-1938 годах Бекренёв — помощник начальника разведывательного отдела штаба Черноморского флота, затем начальник одного из отделений разведывательного отдела штаба Черноморского флота. Участвовал в Гражданской войне в Испании (1936–1939 годы), где занимался вербовкой перспективной агентуры из числа иностранных добровольцев — интернационалистов, воевавших на стороне республиканцев. В то время в Испании находилось около сорока пяти тысяч волонтеров из пятидесяти четырех стран мира. Были еще иностранные журналисты, аферисты и другие искатели приключений. В 1941 году, Бекренев получает должность начальника второго отделения разведывательного отдела штаба Северного флота. С конца 1942 года до сентября 1943, капитан 2-го ранга Бекренев — начальник разведывательного отдела штаба Балтийского флота. В его подчинении находилась также рота особого назначения водолазов-разведчиков. С сентября 1943 по ноябрь 1945, он начальник разведывательного отдела штаба Северного флота. После окончания Великой Отечественной войны контр-адмирал Бекренёв — помощник начальника Разведывательного управления Главного морского штаба, заместитель, а затем начальник второго главного управления Морского генерального штаба. С октября 1953 — начальник Первого управления ГРУ Генерального штаба Вооруженных сил СССР. В 1962-1963 годах — военно — морской атташе в США. В 1963-1967 годах — заместитель начальника ГРУ Генштаба. В 1967 году ему было присвоено воинское звание «адмирал». С 1967 по 1973 год Бекренев — начальник Военно — дипломатической академии. Награжден орденом Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, орденами отечественной войны I и II степени, орденом «Знак Почета», многими медалями.

В основу тактики действий своего подразделения боевых легководолазов Прохватилов положил молниеносные рейды по образцу действий отрядов Махно, свидетелем которых он был еще в детские годы. «Налетели на село или город, сделали свое дело и как в воду канули! Растворились. Попрятали винтовки и пулеметы и превратились в исправных крестьян. Ищи их потом!», так писал Прохватилов в своих дневниковых записях.

Для отряда под командованием Прохватилова не существовало безвыходных ситуаций и невыполнимых задач. За годы войны они осуществили целый ряд успешных и уникальных в своем роде операций. В том числе забросали гранатами и уничтожили переброшенные с Черного моря в район Стрельны итальянские быстроходные катера из состава 10-й флотилии MAS, которые представляли для наших кораблей большую угрозу. Благодаря морским разведчикам были обнаружены и уничтожены с воздуха стартовые площадки для обстрела блокадного Ленинграда ракетами ФАУ-1, которые немцы строили под Лугой. В сентябре 1944, водолазы участвовали в обследовании потопленной северо-западнее острова Руонти немецкой подводной лодки U-250. Помимо секретных документов и шифровальной машинки со дна были подняты образцы секретного оружия Рейха — самонаводящиеся по акустическому каналу торпеды.

В марте 1944, по указанию разведывательного управления Главного морского штаба, при разведывательном отделе штаба Черноморского флота был сформирован разведывательный отряд особого назначения (РООН) из десяти легководолазов-разведчиков под руководством старшего лейтенанта Сергея Семеновича Осипова (бывший командир взвода в РОН БФ). Помощником у него был мичман Евгений Викторович Павлов.

Перед началом операции по освобождению Крыма и Севастополя, 5 апреля 1944 разведывательный отряд был высажен на побережье Севастополя у поселка Любимовка с задачей круглосуточного наблюдения за движением кораблей противника в военно-морской базе Севастополь.

С 5 апреля по 10 мая 1944, в период боёв по освобождению Крыма а затем и Севастополя по освобождению Севастополя этот отряд неоднократно высаживался в тыл противника в различные точки севастопольского побережье с задачей вести разведку кораблей, входящих и выходящих из бухт Севастополя, с целью последующего наведения на них бомбардировочно — штурмовой и минно — торпедной авиации, подводных лодок и торпедных катеров.

После освобождения Севастополя разведотряд Сергея Осипова активно использовался для извлечения документов и ценного оборудования с потопленных кораблей противника. Всего ими было поднято более ста секретных документов: коды, шифртаблицы, радиопозывные частей и кораблей противника, карты минной обстановки, фарватеров и коммуникаций на Черноморском театре военных действий, а также новейшие образцы оружия и радиоаппаратуры. В конце 1945 года РООН был расформирован.

После освобождения городской черты Севастополя 10 мая 1944, отряд закончил выполнение боевой задачи и был прибыл в расположение войск 4-го Украинского фронта.

По завершению полного освобождения территории Севастополя 12 мая 1944, водолазы — разведчики РООН ЧФ проводили обследование затопленных в бухтах города и вблизи его побережья немецких и румынских кораблей с целью обнаружения и последующего изъятия из них различные документы (шифровальные таблицы, книги кодов, карты минных постановок и прочее), а так же различных приборов и механизмов, представлявших ценность для командования.

Глава 2. Возрождение морского подводного спецназа в СССР в 1952–1953 годах

Вскоре после окончания Великой Отечественной войны осенью 1945 года, командование Главного штаба ВМФ приняло решение расформировать части подводного спецназа Балтийского и Черноморского флотов по формулировке «за ненадобностью в мирное время». В результате на восемь лет уникальный опыт балтийского и черноморского подводного спецназа был в буквальном смысле слова предан забвению.

Более того, вскоре после окончания Второй Мировой войны, в 1946 году, министр внутренних дел СССР Круглов предложил передать Главному штабу ВМФ документы и учебную литературу, а так же и находящихся в лагерях его ведомства военнопленных — специалистов фашистской Германии по подготовке подводных диверсантов. Однако начальник Главного штаба ВМФ СССР адмирал И.С. Исаков в июле 1946, в ответ на это предложение, сообщил, что Военно-Морскому Флоту СССР подобные специалисты больше не понадобятся. По его мнению, применение пловцов — подрывников, во-первых, является чисто эпизодическим лишь в узко специальных операциях. Во-вторых, успешность и эффективность их использования является чрезвычайно низкой. В третьих, борьба с пловцами — подрывникамине не представляет трудности. И наконец в четвертых, развитие средств радиолокации и приборов ультразвукового подводного наблюдения затрудняет скрытую доставку пловцов-подрывников в район их боевого использования. Главнокомандующий ВМФ СССР адмирал Флота Советского Союза Кузнецов, очевидно, согласился с Исаковым, поскольку подобного рода ответ должен был обязательно быть согласован с ним.

Но в тогдашнем советском флоте оставались люди, преданные идее морского спецназа. Одним из них был капитан 1 ранга Дмитрий Шашенков, который с 1942 года и до конца 70 — х годов являлся организатором и идеологом подразделений специального назначения в ВМФ. Кадровый разведчик, он после заграничной командировки получил назначение в ГРУ Генерального штаба, где в течение года работал в отделе спецназа. Здесь он приобрел знания по предназначению частей, по организации боевой подготовки, материально — техническому обеспечению и вооружению. Придя в разведку ВМФ, зная опыт действия водолазов-разведчиков РОН в годы войны, он совместно с контр — адмиралом Л. К. Бекреневым развил активную деятельность по подготовке к возрождению частей морского спецназа.

К началу 50 — х годов Разведывательным управлением Морского Генерального штаба началось тщательное изучение опыта боевых действий в годы Великой Отечественной войны разведотряда Балтийского флота, а также отрядов боевых пловцов воено — морских сил Италии, Японии, Великобритании, Германии, США и Норвегии, которые имели на своем боевом счету 20 потопленных боевых кораблей, в том числе 5 линкоров, 3 крейсера а также уничтоживших 60 судов общим водоизмещением более 500 тысяч тонн.

После этого, 29 мая 1952, проблема создания частей подводного спецназа была рассмотрена военно — морским министром адмиралом Кузнецовым и затем утверждена им в «Плане мероприятий по усилению разведки ВМС», представленном начальником разведуправления Министерства ВМФ СССР контр — адмиралом Л. К. Бекреневым.

Спустя восемь месяцев, 24 января 1953, на совещании с начальниками управлений Министерства ВМФ — морской министр подтвердил необходимость создания в составе разведывательных отделов флотов «Отдельных морских разведывательных дивизионов» (ОМРД).

Первым подводный спецназ был восстановлен 24 июня1953 года, в составе Черноморском флотах в виде «6-го Отдельных морских разведывательных пунктов» (ОМРП). Затем 30 декабря 1954 года морской спецназ был восстановлено в составе Балтийского флота. В марте 1955, соответствующее подразделение было сформировано на Тихоокеанском флоте, под командой капитана 2 ранга П. П. Коваленко, а ноябре того же года — на Северном флоте под командованием капитана 1 ранга Е. М. Беляка.

В итоге, к концу 50 — х годов, было сформировано семь морских разведывательных пунктов. В Киеве был создан 315-й учебный отряд легких водолазов (в/ч 20884), который начал готовил кадры и для морского спецназа.

Согласно утверждённым тогда нормативным документам морские разведывательные пункты территориально входят в состав флотов, но находятся в оперативном подчинении Главного разведывательного управления Генерального Штаба Вооруженных сил СССР. По штату мирного времени МРП включает 124 человека. Из них 56 бойцов, остальные — технический персонал. Доля технического персонала в подразделениях морского спецназа существенно выше, чем в спецназе ГРУ.

Морские разведпункты состоят из трёх отрядов. Первый отряд специализируется на уничтожении береговых объектов. Как правило, водолазы-разведчики отряда добираются к цели подводным путем, а дальше действуют, как обычные диверсанты ГРУ. Второй отряд специализируется на выполнении чисто разведывательных задач. Третий отряд занимается подводным минированием. Это подразумевает скрытный подход к объекту атаки под водой. Специализированная водолазная подготовка наиболее важна для третьей группы.

Для научно — технического обеспечения действий морского спецназа в 1953 году в Военно — морском институте была создана специальная лаборатория из шести сотрудников, которая проводила разработки исключительно в интересах морского спецназа. До конца 60-х годов этой лабораторией было создано большое число дыхательных аппаратов и стационарных дыхательных систем.

С 1957 года началась активная разработка водных средств движения (самоходных подводных аппаратов, герметичных контейнеров, приборов навигации и связи, устройств и приспособлений для применения носителей водолазов). В результате советский морской спецназ получил современную технику.

После создания системы морских разведывательных пунктов, перед морским спецназом ВМФ СССР, были поставлены следующие задачи: разведка на приморских направлениях, уничтожение мобильных пусковых установок, командных пунктов, средств ПВО, гидротехнических сооружений и кораблей противника.

Для выполнения поставленных задач, личный состав для морского спецназа набирался в основном из числа морских пехотинцев, по рекомендации их командиров. Кандидат должен быть эмоционально уравновешенным, способным сохранять спокойствие в экстремальных ситуациях, не бояться темноты, одиночества, замкнутого пространства. Он должен выдерживать большие физические нагрузки, хорошо переносить погружения на значительные глубины и переносить перепады давления. Если психологические тесты и медицинская комиссия были пройдены, кандидат становится курсантом. Дальше начинается шестимесячная базовая подготовка, состоящая из трех этапов.

Программа обучения бойцов морского спецназа включала в себя водолазную, воздушно — десантную, навигационно — топографическую, горную специальную, морскую, физическую подготовку, минно-подрывное дело, рукопашный бой, умение выживать в условиях различных театров военных действий, радиодело и многое другое, без чего нельзя обойтись в современной войне.

В течение нескольких месяцев физические и психологические нагрузки доводились до предельных. За кандидатом постоянно наблюдали старшины из боевых подразделений, заранее подбиравшие людей в группы. Физическая и профессионал подготовка оценивались по нормативам, а психологическая устойчивость проявлялась в ходе различных испытаний. Отбор проходили не более 70 % процентов первоначально годных добровольцев.

В сентябре 1959, на Северном флоте было проведено учение на тему: «Выявление и последующее уничтожение склада атомных боеприпасов противника». В ходе этого учения на полуостров Средний высадилась специальная группа водолазов — разведчиков. Они быстро обнаружили склад атомных боеприпасов, захватили в плен часового и заменилиего своим, что караулом склада осталось незамеченным. После имитации подрыва склада спецназовцы, прихватив с собой «пленного», оторвались от преследования и вернулись на подводную лодку.

По результатам этого и ряда других учений в конце 50 — х годов для отдельных морским разведывательных пунктов были утверждены следующие основные задачи:

1) Разведка местонахождения установок для запуска ракет дальнего и среднего действия на побережье, складов атомного, химического и бактериологического оружия, аэродромов, районов дислокации боевых кораблей и сосредоточения десантно — транспортных средств, войск и техники противника, а также выявление местонахождения и основных тактико — технических данных сверхдальних РЛС.

2) Доносить о времени выхода, составе авианосных соединений, конвоев, отрядов десантных и боевых кораблей, в том числе кораблей, оборудованных для запуска управляемых ракет, из портов и баз противника в море.

3) Наведение авиации и ракет на объекты противника.

4) Выполнение специальных заданий командования.

5) До начала боевых действий в мирное время скрытно выводить агентурных разведчиков в разведываемые страны без захода используемых судов гражданских ведомств или подводных лодок в территориальные воды.

6) Выполнение особых заданий по добыванию или захвату секретных документов, аппаратуры и пленных.

7) Диверсии по уничтожению или выводу из строя важных объектов в базах, портах и на побережье противника.

8) С началом боевых действий скрытно выводить разведчиков и агентов в тыл противника.

9) Поиск и изъятие секретных документов, аппаратуры и техники из затонувших кораблей и судов.

10) Подготовка легководолазов для ГРУ и легководолазов — разведчиков резерва военного времени.

11) Обучение для агентурной разведки разведчиков агентурного резерва военного времени способам вывода в тыл противника с помощью легководолазного снаряжения;

12) испытания разведывательной техники, аппаратуры, специальных средств, снаряжения и оружия.

В этом же документе методами высадки разведывательно-диверсионных групп на побережье противника были утверждены:

С подводных лодок в подводном положении

С самолетов на парашютах на воду и на сушу

С надводных кораблей или подводных лодок в надводном положении:

а) на малом ходу, методом прыжков в легководолазном снаряжении с погружением под воду

б) на надувных резиновых шлюпках;

в) вплавь с герметичными резиновыми мешками, предназначенными для снаряжения и оружия

В военной время силы каждого ОМРП ВМФ СССР должны были быть сведены в два отряда: разведывательно-диверсионный (две разведгруппы по двенадцать человек в каждой) и разведывательный отряд (десять разведгрупп по шесть человек в каждой)

В 1958-1959 годах штаты ОМРП ТОФ, БФ и ЧФ были увеличены. С этого времени все МРП состояли из двух отрядов и подразделений обеспечения: отряд водолазов — разведчиков, отряд водолазов — радистов, радиометристов и радиоразведчиков.

.

В 1963 году общая численность специальных частей лёгких водолазов — разведчиков в ВМФ СССР составляла около 300 человек (резерв около 700 человек).

Глава 3. Возрождение и деятельность морского спецназа Черноморского флота СССР в 1953–1991 годах

Часть 1. Создание и деятельность 6-го отдельного морского разведывательного пункта Черноморского флота

На Черноморском флоте морской подводный спецназ был создан в виде отдельного морского разведывательного пункта 24 июня 1953, когда директивой Главного штаба ВМФ СССР был открыт штат 6-го отдельного морского разведывательного пункта Черноморского флота (6-й ОМРП ЧФ) численностью 73 человека со сроком окончания комплектования к 24 октября 1953 года.

В соответствии с данной директивой разведотделом штаба ЧФ на базе Батумского флотского разведотряда в период с сентября по октябрь 1953 года был сформирован 6-й отдельный морской разведывательный пункт (ОМРП) разведывательного отдела штаба Черноморского флота. Командиром этой части был назначен капитан 1 ранга Яковлев Евгений Васильевич, а начальником штаба подполковник Потехин Георгий Владимирович.

Краткая биографическая справка. В период с 1941 по 1943 год в разведотделе штаба Ленинградской военно-морской базы проходил службу старший лейтенант Евгений Васильевич Яковлев. Будучи командиром отряда разведчиков на Петергофском направлении, он неоднократно и весьма активно взаимодействовал с разведчиками роты особого назначения. Впоследствии капитан 1-го ранга Яковлев внес немалый вклад в дело развития морской разведки.

Георгий Владимирович Потехин (10 ноября 1917 — 21 сентября 1960). Родился в г. Ижевске. Перед началом Великой Отечественной войны окончил третий курс Ленинградского института физической культуры имени П. Ф. Лесгафта. В 1941 году освоил парашютные прыжки и получил первое командирское звание младшего лейтенанта запаса. Отлично владел немецким языком, поэтому вскоре после начала Великой Отечественной войны. в июле 1941, был мобилизован на службу в разведотдел Балтийского флота. В 1941 году Потехин — командир разведывательного отряда на Невском направлении в блокадном Ленинграде. Умелый организатор и храбрый командир пользовался авторитетом у коллег. В 1943 году его подключают к участию в разработках и руководству некоторыми разведывательными и диверсионными операциями водолазов — разведчиков РОН. После войны, После войны — начальник разведотделения штаба Либавской воено — морской базы, служил в Германии и снова в разведке БФ. В июне 1953 года подполковник Потехин назначается начальником штаба созданного 6-го морского разведывательного пункта разведки Черноморского флота. 30 декабря 1954 года, он возглавил отдельный морской разведывательный пункт в составе Балтийского флота. За службу в разведке, был награжден многими боевыми орденами и медалями. В 1961 году, перенеся множество сложных хирургических операций, полковник Потехин в возрасте сорока трех лет скоропостижно скончался.

Первоначальная численность 6-го отдельного морского разведывательного пункта составляла 73 человека. Пункт находился недалеко от бухты Омега (Круглая) в 200 метрах слева от шоссейной дороги, за братской могилой рабочих авиамастерских ВВС ЧФ, погибших вовремя немецкой бомбежки в апреле 1942 года, по ходу движения из центра Севастополя в бухту Камышовую. Это место, для его размещения, лично выбрал начальник разведотдела штаба ЧФ, генерал — майор Д. Б. Намгаладзе. В дальнейшем, после перевода спецназа ЧФ на остров Майский под Очаковым, там разместился один из цехов Севастопольского авиаремонтного завода.

В ходе формирования разведпункта его личный состав, как и в годы Великой Отечественной войны, отбирался по желанию из других частей флота. При этом предпочтение отдавалось спортсменам, офицерам разведки, а так тем офицерам Черноморского, которые имели боевой опыт Великой Отечественной войны.

Водолазный полигон 6-го разведпункта располагался в бухте Омега. Там же находились и плавсредства обеспечения: моторная шхуна, несколько единиц шестивесельных шлюпок. Обеспечивающим кораблем была подводная лодка М — 113, которой на тот момент командовал старший лейтенант Козлов. Лодка базировалась в Балаклаве.

Мероприятия боевой подготовки личного состава части начались в январе 1954 года, а начиная с мая 1954, подразделения 6-го разведпункта начали принимать участие в учениях Черноморского флота, совместно с подразделениями бригады торпедных катеров, а затем и с подразделениями подводных лодок.

К 1955 году разведпункт закончил организационное оформление и начал проводить интенсивную боевую подготовку водолазов — разведчиков. Была создана материально техническая база и учебные кабинеты водолазной и морской подготовки, штурмовая полоса и спортивный городок. Имелись казарма на 130 человек, камбуз, столовая, плац, КПП, два четырёхквартирных дома для офицерского состава.

С 1955 года разведывательные группы разведпункта проводили боевую подготовку в горных и степных районах Крымского полуострова, а также в прибрежных районах Черного и Каспийского морей, у городов Одессы, Новороссийск, Каспийска, Николаева, Батуми, Поти.

В том же 1955 году личный состав 6-го МРП кроме водолазной, освоил и новый вид боевой подготовки — воздушно-десантную. В ходе первых сборов по парашютно — десантной подготовке, которые проходили под Евпаторией, каждый водолаз — разведчик совершил по шесть прыжков с парашютом на сушу и на воду.

В феврале 1957, новым командиром части был назначен капитан 2 ранга Алексеев Иван Онуфриевич. — офицер разведки флота. Имея значительный опыт разведывательно — диверсионной работы в годы Великой Отечественной войны, этот поистине легендарный человек сумел вывести часть на качественно новый уровень подготовки. В период его командования на базе разведпункта были проведены экспериментальные испытания подводных аппаратов для передвижения боевых пловцов «Тритон», «Сирена» и «Протей», а также дыхательного аппарата ИДА-58П.

К 1959 году, в соответствии с «Планом разведки флота по оперативной готовности № 1» были проведены преобразования в структуре морских разведывательно — диверсионных частей. Поэтому, в 1959 году морской разведпункт состоял из двух отрядов водолазов — разведчиков и отряда водолазов — радиотелеграфистов и радиометристов. Численность морского разведпункта — 124 человека, из них 56 бойцов, остальные — технический персонал.

Отряд водолазов — разведчиков (разведывательно — диверсионный отряд) состоял из двух разведывательно — диверсионных группа. Отряд водолазов — радистов и радиометристов (разведывательный отряд) состоял из десяти разведывательных групп.

При формировании новой структуры, в состав 6-го МРП была включена подводная лодка М-112. Но к моменту окончания структурных преобразований остро встал вопрос круглогодичной подготовки водолазов и водителей подводных средств движения.

Постепенно неудобство размещения разведпункта в мелководной бухте Омега, к тому же находящейся недалеко от центра Севастополя, потребовало его передислокации в другое более подходящее место.

Поэтому, в марте 1961, приказом командующего Черноморским флотом 6-й МРП был передислоцирован из Севастополя в новый пункт постоянной дислокации — на остров Первомайский (Крепостной, Батарейный, Майский) напротив города Очаков. Передислокация позволила проводить регулярную боевую подготовку в полигонах на Тендровской и Кинбурнской косы.

На новом месте у личного состава 6-го МРП, стали регулярными совместные учения с кораблями, подводными лодками, береговыми частями флота, пограничными войсками, а так же органами и войсками МВД.

В ходе этих совместных учений личный состав разведывательного пункта выполнял учебно — боевые задачи по прорыву государственной границы, высадке на побережье противника, ведению разведки военно — морских баз, уничтожению объектов условного противника и т. п.

Учения проводились на реальных объектах и в условиях реального противодействия пограничных войск и органов и войск МВД. В ходе этих учений группы боевых пловцов всегда отлично выполняли поставленные перед ними задачи.

Осенью 1962 года, в Крыму, в поселке Орджоникидзе, близ города Феодосии были проведены испытания возможностей и порядка транспортировки по воздуху вооружения и специальной техники, стоящей на вооружении 6-го МРП. Испытывались носители водолазов, буксировщики, пеналы для транспортировки раненных и пленных, грузовые контейнеры, мины, средства связи и радиоэлектронной разведки. В результате испытаний группы водолазов-разведчиков получили возможность перебрасываться по воздуху с полным комплектом вооружением и снаряжением, получив таким образом максимальную мобильность.

По результатам проверки, проведенной комиссией Главного разведывательного управления Генерального штаба (ГРУ ГШ) в 1963 году, боеготовность морского спецназа ЧФ была признана высокой. Комиссия пришла к выводу, что личный состав 6-го морского разведывательного пункта подготовлен к высадке с подводной лодки, а так же к десантированию парашютным способом на пересеченную местность с грузами в ночных условиях.

Одновременно с боевой учёбой, продолжалась работа по испытанию и освоению новой техники для морского спецназа. В 1962 году прошли приемные испытании подводных носителей «Сирена» с комплектом «Актиния», а в 1965 году — испытания основной партии подводных носителей «Сирена» и «Протей», которые стали поступать на вооружение части.

В 1965 году на острове своими силами было закончено строительство специального тренировочного бассейна с торпедным аппаратом, для отработки входа и выхода из подводной лодки.

Весной — летом 1965, в разведпункте на допуск к самостоятельному плаванию на носителях водолазов типа «Тритон» и буксировщиках «Протей» прошли 55 — дневную подготовку водолазы из морского разведывательного пункта Каспийской флотилии.

Дело состояло в том, что 3 июня 1964, директивой Главного штаба ВМФ СССР, на базе ранее созданного агентурного морского разведывательного пункта Каспийской флотилии (ККФ), была образована отдельная группа водолазов — разведчиков, в количестве восьми человек (офицер — водолазный специалист, три старшины, четыре матроса). Командиром этой группы был назначен капитан — лейтенант Черный М. С. Однако, своих плавсредств для обеспечения водолазной подготовки, у группы не было. Поэтому в июне 1966, директивой Главного штаба ВМФ, группа капитана Черного М.С. из восьми водолазов-разведчиков была переведена в город Очаков, а точнее — на остров Майский, где на них возлагается задача по проведению испытаний техники и подготовки приписного состава.

В 1966–1967 годах в Советском Союзе были спроектированы и затем запущены в производство групповые подводные носители боевых пловцов типа «Тритон-1М» на два человека и «Тритон-2» на шесть человек. Всего их было выпущено 38 единиц. К сожалению после распада СССР, в 90-е годы эти аппараты были постепенно выведены из состава флота и сданы на слом.

В последние годы существования СССР был разработан и запущен в производство еще один новый отечественный образец сверхмалой подводной лодки для боевых пловцов проекта 865 «Пиранья». К моменту распада СССР было построено две таких подводных лодки, В 1999 году обе имевшиеся в составе ВМФ РФ подлодки этого типа были порезаны на металлолом.

В 1967 году в штат 6-го МРП была введена группа обслуживания подводных средств передвижения и началось создание технической базы по их обслуживанию. Но полигон для круглогодичной подготовки водителей создать на ЧФ так и не смогли. Чуть позже он был создан в городе Баку на территории базы Каспийской флотилии в поселке Браилово.

Полигон для проведения тренировок располагался на кладбище кораблей у острова Нарген. Район был всегда закрыт для плавания судов. Заместителем командира части был назначен старший водолазный специалист капитан — лейтенант Черный М.С., вновь переведенный с ЧФ на Каспийскую флотилию.

Начиная с 1967 года, личный состав разведпункта начал осуществлять постоянное боевое дежурство на кораблях 5-й оперативной эскадры ВМФ СССР в Средиземном море.

С середины 60 — х годов организационная структура каждого отдельного морского разведывательного пункта специальной разведки ВМФ СССР, как правило, состояла из командира, семи заместителей командира, штаба, секретной и строевой части, медсанчасти, узла связи и пяти подразделений: трех боевых и двух обеспечения.

Штатная численность пункта составляла 124 человека, из них 56 боевых пловцов, остальные — технический и хозяйственный персонал.

Часть 2. Создание и деятельность 17-й отдельной бригады специального назначения Черноморского флота

15 августа 1968 года 6-й морской разведывательный пункт разведывательного отдела штаба Черноморского флота был реорганизован в 17 — ю отдельную бригаду специального назначения, численностью 412 человек. Первым командиром бригады был назначен капитан 1 ранга Алексеев И. А. В дальнейшем бригадой командовали: капитан 1 ранга Ларин Виктор Семенович и капитан 1 ранга Карпенко Анатолий Леонидович.

В 1970 году, личный состав бригады принял активное участие в крупнейшем учении ВМФ СССР за весь период его существования — «Океан» («Океан — 70» или «Океан — 100»), проходивших с 14 апреля по 5 мая 1970 года и посвящённых столетию со дня рождения В. И. Ленина. Затем последовали учения «Весна — 72», «Запад — 73», «Крым — 76», «Берег -77». Кроме учений Черноморского флота, разведывательные группы бригады принимали также участие в учениях Северного флота.

За успешное выполнение задач в ходе учений «Крым — 76» командиру одной из разведгрупп бригады старшему лейтенанту Карпенко Анатолию Леонидовичу было досрочно присвоено звание капитан — лейтенант, он был назначен командиром первого отряда этой бригады.

Один из основных полигонов бригады находился в тридцати километрах южнее Очакова на практически безлюдном острове Тендровская Коса (сокращенно именуемом Тендра). Остров был закрытой зоной, и боевым пловцам никто не мешал. Там летом разведчики проводили легководолазную и боевую подготовку, упражнялись в снайперской стрельбе.

В этот же период в программу боевой подготовки личного состава была включена языковая подготовка (основная специализация — турецкий язык).

В течение 70–80 — х годов подразделения бригады выполняли боевые задачи во Вьетнаме, Анголе, Мозамбике, Индии, Никарагуа, Эфиопии, на Ближнем Востоке, осуществляли содействие в подготовке коллег дружественных государств. В мирное для страны время многие из них получат высокие правительственные награды СССР, но и… понесут потери.

К концу 60 — х — началу 70 — х годов сложился комплекс отбора личного состава срочной службы для морского спецназа. Отбор проводился в несколько этапов.

Первый этап — марш — бросок «тридцатка», то есть бег на 30 км с грузом весом 30 кг.

Второй этап — элементарный тест на психологическую устойчивость «Ночь на кладбище». Бойцы должны провести ночь на могилах. Его не проходили три-четыре кандидата из ста. Был случай, когда трое кандидатов в процессе прохождения этого теста разрыли могилу и начали искать в ней золото. Что интересно, их оставили в подразделении. В дальнейшем это оказались самые психологически устойчивые люди.

Третий этап — жёсткий психологический тест «Проверка трубой». Кандидаты должны проплыть через трубу, имитирующую трубу торпедного аппарата подводной лодки. Ее длина — 10–12 м, диаметр — 533 мм.

Сначала труба не полностью заполняется водой. На финальном этапе боец должен проплыть в легководолазном снаряжении через трубу, заполненную водой. Для некоторых это становится моментом истины в плане пригодности к службе в подводном спецназе.

Четвёртый этап — психологический тест «Продувка шлема». Спуститься под воду, открыть шлем, чтобы его заполнила вода, закрыть шлем и выдуть воду через травящий клапан. Это типовая ситуация. Некоторые, как только вода доходила до носа, пулей выскакивали на поверхность. Если кандидат не мог пройти тест с первого раза, его не отсеивали, однако провал нескольких попыток означал, что человек не будет служить в морском спецназе.

Пятый этап — «Контрольный заплыв». Это самый серьезный, и в то же время показательный тест. Если предыдущие два теста неподходящий человек еще как-то мог проскочить, то этот объективно показывал возможности каждого. После прохождения легководолазной подготовки кандидатам устраивался подводный заплыв на одну милю. В баллон кислородного аппарата закачивали воздух под давлением 170 атмосфер. При нормальном спокойном дыхании кислород успевал регенерироваться и баллон на финише показывал давление 165 атмосфер. Если же человек психологически надломлен, дышит ртом, он «съедает» весь воздух и на финиш приходит с давлением 30 атмосфер.

Шестой этап — психологический тест «Слабое звено». Для бойцов морского спецназа очень важна психологическая совместимость. Бойцы садятся в классе, каждому дается список группы и карандаш. И боец должен против каждой фамилии написать цифру: с кем он хотел бы пойти в паре в разведку в первую очередь, с кем — во вторую, а с кем — в последнюю. Анкеты анонимные. После этого баллы суммировались и те, которые набирали самые большие баллы, проходил.

Те, которые не смогли пройти тесты, уже не отправлялись назад в свои подразделения: нужно же было кому — то выполнять хозработы и в частях морского спецназа.

Процесс боевой подготовки в спецназе ВМФ шёл непрерывно. Программа обучения насыщенная и включает в себя водолазную, воздушно-десантную, навигационнотопографическую, горную специальную, морскую, физическую подготовку, огневую подготовку (в том числе владение оружием армий вероятного противника), минно-подрывное дело, рукопашный бой, умение выживать в условиях различных театров военных действий, знания о вооруженных силах вероятного противника, радиодело и многое другое, без чего не обойтись в современной войне. Значительное время уделяется изучению действий под водой: подводного проникновения на территорию противника и эвакуации в воду, ориентирования, наблюдения в условиях плохой видимости, преследования противника и отрыва от преследования, маскировки на грунте. Полученные навыки отрабатываются в ходе практических тренировок.

Приходилось в 70–80-е годы боевым пловцам ЧФ приходилось пловцам решать и не совсем «профильные» задачи, такие как обезвреживание неразорвавшихся боеприпасов, поиск во взаимодействии с МВД опасных преступников в горно — лесистой местности, ликвидация последствий техногенных катастроф. Несколько раз в год подразделения флотского спецназа привлекались для проверки состояния защищенности стратегических объектов, противодиверсионной защиты кораблей и наземных объектов флота. Они условно минировали стратегические автомобильные и железнодорожные мосты, скрытно проникали на территорию секретных баз ВМФ и атомные электростанции.

Как правило, «обороняющейся» стороне сообщался максимум данных по группам, которые будут работать (состав, объект и время действия), тем не менее спецназовцам регулярно удавалось проникать на объекты и выполнять учебные задачи. Иногда приходилось идти на военную хитрость — «сдавать» одного из товарищей, и пока «пойманного диверсанта» торжественно вели в штаб части, основная часть группы работала.

Один из бывших бойцов морского спецназа вспоминал о том, как группа на учениях вошла на эсминец под видом проверяющих; в другой раз спецназовцы въехали в гавань на УАЗе, номера которого и водителя хорошо знали на КПП; как однажды конвоировал «товарища, одетого в форму капитана милиции прямиком в кабинет командира воиской части». Даже в условиях, когда время и место атаки были известны, а на объекте диверсантов в полной боевой готовности ждало несколько сот человек, спецназовцы всегда выполняли поставленную задачу.

Об одном из таких экзаменов на бдительность рассказывает Алексей Буднев: «В июле 1986, нам поставили задачу: обмануть пограничников и перейти морской кордон, проникнув на «иностранное судно» — корабль посредников в 6 милях от берега. Справились, хотя город кишмя кишел поднятыми по тревоге пограничниками. Средь бела дня, под видом отдыхающих надев «мокрое» водолазное снаряжение под одежду, диверсанты просочились поодиночке к штормящему морю через «дыры» в пограничных секретах и патрулях. Первые 70 м прошли под водой, а затем применили особую технику плавания без акваланга. Скрываясь за гребнями волн, миновали пограничные катера и проплыли еще 10 километров в бурном море».

Вот такие это были сверхчеловеки — сверхсолдаты для которых не было ничего невозможного и, которые могли если поступит приказ захватить весь мир.

И для получения этих сверхчеловеческих, сверхсолдатских качеств советским спецназовцам в процессе своей профессиональной подготовки совершенно не требовалось применять таких мягко говоря садо — мазохистких методик, которые практиковались в западных спецназах со времен Второй Мировой войны и как минимум до конца 70 — х годов 20-го века. Некоторые живописные подробности методик подготовки западного спецназа во времёна Второй мировой войны несколько десятилетий далее, кратко но при этом подробно были описаны в романе Пер Вале и Май Шеваль «Негодяй из Суфле», в главе 12, в которой один из героев этого произведения, на своём личном примере, описывает особенности подготовки личного состава шведского спецназа в годы Второй Мировой войны:

«— Негодяй из Сефлё, — пробормотал Колльберг себе под нос.

— Что, что?

— Негодяй из Сефлё. Так его называли.

— Где?

— В армии. В войну. Многому из того, что я знаю и умею, меня научил Стиг Нюман.

— Например?

— Ну, например, как выхолостить живую свинью, чтобы свинья при этом не визжала. Как отрубить ноги той же свинье, чтобы свинья при этом не визжала, как выколоть глаза, как, наконец, вспороть ей брюхо и содрать с нее шкуру и чтобы она по-прежнему не визжала.

Он передернулся:

— А знаешь, как этого добиться?

Мартин Бек качнул головой.

— Очень просто. Надо вырвать у нее язык.

Колльберг поглядел в окно на холодное серое небо над крышами по другую сторону улицы.

— Я еще много кое-чему у него выучился. Как перерезать горло овце фортепьянной струной, прежде чем овца успеет заблеять. Как, будучи запертым в платяном шкафу со взрослой рысью, одолеть ее. Как надо реветь, когда бросаешься вперед и пронзаешь штыком корову. И как тебя накажут, если заревешь не по правилам. Как с полным ранцем кирпичей вскарабкаться на тренировочную вышку. Пятьдесят раз вверх, пятьдесят вниз. А рысей не убивали за один присест, их использовали несколько раз. Знаешь как?

— Нет.

— Прикалывали к стене ножом. За шкуру.

— Ты ведь был десантником, верно?

— Да, а Нюман был моим инструктором по ближнему бою. От него я узнал, что испытывает человек, обмотанный кишками только что забитой скотины, он учил меня съедать собственную блевотину, когда меня, бывало, вырвет в противогаз, и глотать собственное дерьмо, чтобы не оставлять следов.

— А какое у него было звание?

— Сержант. Многое из того, чему он учил, вообще нельзя усвоить теоретически. Как, например, переламывать руку или ногу, или сворачивать шею, или выдавливать пальцами глаза. Учиться надо было на практике. На овцах и свиньях — самое милое дело. Мы испытывали на живых существах различные виды оружия, больше всего на свиньях, и можешь мне поверить, в те времена даже и речи не было о том, чтобы предварительно их усыпить».

В апреле 1974, личным составом 17-й бригады впервые было осуществлено десантирование в водолазном снаряжении с самолета Ан-12, а в 1975 году — первый выход из подводной лодки на подводном носителе боевых пловцов «Сирена-У» через торпедный аппарат на ходу.

В 70–80 — х бойцы сил специального назначения Черноморского флота находились на боевой службе в Анголе, Вьетнаме, Египте, Мозамбике, Никарагуа, Эфиопии и других тогда дружественных СССР странах, охраняя советские корабли и консультируя местные военно — морские силы. Например в 1975 году бойцы бригады выполняли боевые задачи в Республике Куба и в Арабской Республике Египет (в том числе участвовали в разминирование Суэцкого канала).

Что касается действий советского морского спецназа на Кубе, то его офицерами были подготовлены122 кубинских водолаза — разведчика, значительная часть из числа которых осуществляла охрану кубинского лидера Фиделя Кастро во время его отдыха на морском побережье, особенно во время его подводной охоты.

Тактике действия и некоторым другим специфическим вопросам кубинских боевых пловцов в период их становления обучали специалисты во главе с капитаном 1-го ранга Алексеем Максимовичем Криковцевым, награжденным за службу многими правительственными наградами, в том числе и Республики Куба.

После начала войны в Афганистане руководство приняло решение не привлекать крупнейшую морскую бригаду спецназа к выполнению боевых задач в ДРА, однако, многие демобилизованные бойцы, служившие ранее в бригаде, добровольно отправились в Афганистан, где принимали активное участие в боевых действиях в рядах команды «Карпаты-1» отряда спецназначения КГБ «Каскад». А тот факт, что все они вернулись домой живыми, свидетельствует о высоком качестве профессиональной подготовки, полученной ими в период прохождения службы в своей бригаде.

Помимо своих основных задач, спецназ Черноморского флота привлекался к антитеррористическому обеспечению целого ряда крупных международных мероприятий. Так, в июле — августе 1978, когда на территории республики Куба проходил всемирный фестиваль молодежи и студентов, группа боевых пловцов ЧФ обеспечивала в порту Гаваны безопасность пассажирских судов, на которых размещалась советская делегация. Руководство Советского Союза всерьез опасалось, что ЦРУ США попытается омрачить молодежный праздник и пошлет на подрыв судов подводных диверсантов, подготовленных из числа кубинских эмигрантов, обосновавшихся в США на полуострове Флорида.

Во время Олимпийских игр 1980 года, проходивших, в СССР, был проведен целый ряд серьезных антитеррористических мероприятий. Особое место в них отводилось боевым пловцам. Стало известно о подготовке крымскими татарами в Крыму ряда акций протеста, приуроченных к соревнованиям. Были приняты беспрецедентные меры безопасности. Все отряды спецподразделений Краснознаменного Черноморского флота подключились к обеспечению безопасности предполагаемой регаты, которая должна была стартовать в Ялте.

Министр внутренних дел СССР генерал армии Н. А. Щелоков лично контролировал подготовку по мероприятиям спецслужб. Особое восхищение у него вызвали подводные съемки, где демонстрировались подготовка и возможности боевых пловцов КЧФ по выполнению специальных задач в рамках обеспечения безопасности проведения Олимпийских игр. Однако в Крыму спортивные мероприятия не состоялись. Поэтому, две группы черноморского спецподразделения боевых пловцов были переброшены на Балтийское море. В их задачу входило обеспечение безопасности Таллинской олимпийской регаты.

В 1979 году учебно — испытательный отряд бригады, которым командовал капитан — лейтенант Конев В. А., был переведен в состав Каспийской флотилии. Отряд предназначался для проведения заводских и государственных испытаний подводных средств движения и специального водолазного снаряжения.

В 1981 году, на базе бригады был снят учебный кинофильм о деятельности водолазов-разведчиков. А летом 1981, несколько групп части выполняли специальное задание в Польше, в связи с резким обострением там политической обстановки.

Кроме того, в начале восьмидесятых годов, бригада помимо выполнения собственной программы боевой подготовки, занималась подготовкой водолазов для отряда спецназа «Вымпел» разведки КГБ, а также ряда других подразделений и структур силовых ведомств СССР. В результате, в 1983 году в составе «Вымпела» появляется подразделение боевых пловцов из числа сотрудников, прошедших стажировку в 17-й ОБрСпН ГРУ на остове Первомайский.

На вооружение морского спецназа в 70-е годы, был принят специальный парашют водолаза ПВ-1, в дальнейшем ПВ-3, который позволял десантировать морского разведчика в полном водолазном снаряжении.

В 1983-1986 годах группа инструкторов воздушно — десантной подготовки 17-й бригады Сергей Галаев и Евгений Демин, под руководством заместителя командира части полковника Позднякова В. Д., сначала теоретически разработала, а затем практически осуществила десантирование в полном водолазном снаряжении со сверхмалых высот. Были осуществлены прыжки на воду с парашютом ПВ-3 со 120, 100, 80, 60 метров, в том числе и с водолазным снаряжением. Сам полковник Позднякова, в этот период установил мировой рекорд, совершив прыжок с парашютом с высоты 50 метров.

Об этих испытаниях один из их участников Алексей Буднев рассказывал следующее: «Прыжки осуществлялись без запасного парашюта, так как время под куполом все равно исчислялось секундами. Высокая подготовленность позволяла нам совершать прыжки без травм при скорости ветра 14 м/с, а на одних учениях мне довелось десантироваться при ветре 17 м/с. Интересный факт: значки парашютистов с количеством совершенных прыжков матросам носить запрещали. А как тогда скрыть принадлежность бойца к специальной морской разведке, если на рукаве у него шеврон водолазной службы, а на груди красуется значок «Парашютист-отличник»?»

Осенью 1986, 18 водолазов — разведчиков бригады: офицеров, мичманов и военнослужащих срочной службы принимали участие в подводных работах на пассажирском пароходе «Адмирал Нахимов», который затонул 31 августа 1986, в Цемесской бухте недалеко от Новороссийска в результате столкновения с сухогрузом «Петр Васев».

Водолазы — разведчики в экстремальных условиях обследовали пароход, отыскивая через иллюминаторы скопления погибших, после чего при помощи небольших магнитных мин выбивали закрытые двери кают и проделывали проходы, чтобы можно было поднять тела на поверхность. Всего удалось поднять 423 тел погибших.

К сожалению, во время этих работ 10 сентября 1986, спасая попавшего в опасную ситуацию товарища, погиб работавший с ним в паре командир взвода водолазов — разведчиков мичман Ю. В. Полищук. За мужество и отвагу во время выполнения служебного долга Указом Президиума Верховного Совета СССР мичман Полищук, был награжден орденом «Красной Звезды» (посмертно).

Черноморский спецназ первым стал проводить учения и решать различные задачи с применением боевых дельфинов и других морских животных. Один из офицеров части впоследствии даже стал командиром вновь образованной воинской части — дельфинария в Казачьей бухте города Севастополя.

В середине 80 — х годов 17 — я бригада стала единственной воинской частью в системе спецназа ВМФ СССР, которая имела свое официальное боевое знамя. Знамя личному составу бригады было торжественно вручено по инициативе тогдашнего командира бригады, начальника гарнизона города Очакова — капитана 1 ранга Виктора Семеновича Ларина.

В 1988 году личный состав бригады принимал участие в учениях «Осень — 88» и «Прорыв -88», выполнив отлично все поставленные перед ним задачи.

В этом же 1988 году одно из подразделений бригады принимало участие в соревнованиях на первенство ГРУ МО СССР среди частей специального назначения военных округов, групп войск и флотов. Группа заняла первое место среди частей специального назначения Военно — Морского Флота и второе общекомандное место. На пяти из десяти этапов группа занимала призовые места.

В 1988 году, личный состав бригады первыми в СССР провели учение и отработал задачу по освобождению захваченного террористами корабля (судна на подводных крыльях), с передачей полученного опыта подразделению антитеррора КГБ «Альфа».

О своей службе в рядах 17-й бригады в 70 — 80- е годы, один из её ветеранов капитан 1 ранга Леонид Губков, в 2003 году, в интервью газеты «Факты» вспоминал следующее: «Еще когда мы после училища проходили углубленную психологическую и тактическую подготовку, нас учили: если кого-то из нас прихватят на чужом берегу, мы должны быть готовы остаться там навсегда, пойманных подводных диверсантов заведомо ожидала смерть. Для «обкатки» мы выходили на побережье Турции — либо прыгая с парашютом, либо добираясь на подводном буксировщике выйдя из трубы торпедного аппарата подводной лодки. Перед выходом всех осматривали. На теле диверсанта не должно быть ни клейма, ни татуировки (никакого «Васи» или якоря), никаких опознавательных знаков! Чтобы даже по нашим мертвым телам нельзя было определить, откуда мы прибыли. Нас учили и тому, как допрашивать пленных, какие способы давления на них применять, вплоть до иголок под ногти и в другие места. Нам тогда было стыдно, мы ведь были воспитаны гуманными, а действовать предстояло негуманно. Нас, например, спрашивали на занятиях: что делать, если группа водолазов идет к побережью врага с заданием и одному из них стало плохо? Правильный ответ — перерезать трубку вдоха, чтобы товарищ ушел на грунт. Другого выхода нет, иначе погибнет вся группа, и задание не будет выполнено. Тех, кто отвечал по-другому, под воду не пускали.

Считается, что, когда водолаз находится на вражеской территории, в первые сутки у него есть 50 процентов вероятности возвращения к своим, во вторые — только 20, а уж если он на трое суток задержался — шанс выжить и вернуться нулевой. Ведь прибрежная территория, да еще во время боевых действий охраняется тщательно. Обычно мы выходим из воды парами. Первые двое осматривают территорию, а остальные в это время скрыты под водой. Если все чисто, группа выходит, переодевается, водолазные костюмы и подводное оружие закапывает, сверху забрасывая камнями, берет обычное оружие, которое тащит под водой с собой, и уходит на выполнение задания. И, конечно, случайно могут встретиться местные жители. Судьба их печальна — оставлять в живых нельзя, потому что, вернувшись в деревню, они могут рассказать о необычной встрече. А это уже наша верная гибель. Были и такие случаи.

Много чего было, о некоторых вещах и вспоминать стыдно. Хотя, когда я в середине девяностых вышел в отставку, ко мне приезжали тележурналисты, спрашивали, тяжел ли переход бывшего спецназовца на гражданскую службу, не снятся ли мне кошмары, нет ли «мальчиков кровавых в глазах». Нет, говорил я им, это ведь не книжка художественная, я занимался обычными делами. Конечно, я многим доставлял неприятности, но ничего супернавороченного не было» (газета «Факты» (город Киев) от 16 апреля 2003 года)

Часть 3. Спецназ Черноморского флота СССР в последний период своего существования (1990–1991 годы)

1 января 1990 года, 17 — я бригада специального назначения, входившая в состав Черноморского флота, вновь была реорганизована в морской разведывательный пункт (1464-й морской разведывательный пункт). Категории командира и заместителей были снижены в соответствии со штатом пункта.

О боевых действиях личного состава 1463-го разведпункта в 1990–1991 годах в Красном море (остров Дахлак) и Персидском заливе рассказал в интервью газете «Факты» в номере от от 16 апреля 2003 года, один из его офицеров, тогда капитан 2 ранга Леонид Губко:

— Стрелять в 1991 году часто приходилось?

— Тот год действительно был горячим. Мы попали тогда в залив из Эфиопии, где находилась наша база, обеспечивающая материально-техническое снабжение 8-й эскадры, дислоцированной в Индийском океане. Группы советских водолазов в течение шести лет постоянно несли там дежурство, сменяя друг друга каждые 9 -10 месяцев. Нашей задачей была охрана нашего вооружения, боезапасов, запасов горючего и так далее. Все это находилось на острове Дахлак. В Эфиопии тогда воевали между собой три политические группировки. Мы, естественно, были на стороне самой «прогрессивной» из них. Она нам предоставила убежище на острове, а мы ее вооружали, дали корабли неплохого класса, обучили ее водолазов, которые после этого присягнули врагам и начали палить по нам же. В разгар этих событий началась война в Персидском заливе. Обстрел острова Дахлак был ежедневным — и навесными снарядами типа «Град», и прямой наводкой артиллерией. Наша группа (нас было шестеро) постоянно осматривала и побережье, и корабли, груженные под завязку боеприпасами, и морское дно, чтобы там, не дай Бог, не организовал никто подводные базы, не поставил фугасы. Конечно, было страшно. Когда я спускался с ребятами под воду, то было слышно биение их сердец. Потом стрельба участилась, и наши корабли решено было снимать. Не добровольно, конечно, а после ультиматума двух объединившихся к тому времени группировок: если до 18 часов не сниметесь, мы расстреляем вас прямой наводкой. Техники мы тогда бросили на миллионы! Оставили все, кроме оружия и плавсредств. Выход нам все же перекрыли, и мы застряли там на три дня, в течение которых остров превратился в месиво. Потом все же вышли через бухту Мусс — Нефит. Но тут так заштормило, что у нас на глазах затонул и малый десантный корабль, и прекрасный новенький малый буксир, не рассчитанные на такую волну. Мы едва успели забрать экипаж. Пришли в Аден (Йемен), и там нашу группу срочно пересадили на тихоокеанский крейсер «Чапаев» и отправили в Персидский залив.

— А там, какую перед вами поставили задачу?

— Противодиверсионную. Мы должны были обеспечить безопасность нашего флота и гражданских судов, заходящих в страны залива и выходящих из них. Флот не участвовал в боевых действиях, но, как и эскадры восемнадцати других государств, не вступивших в войну (канадцы, французы, итальянцы, австралийцы и другие), наша находилась там. Все державы направляли свои военные корабли в Персидский залив — ведь тогда практически весь мир сочувствовал Кувейту, и война велась совсем не так, как теперь.

— И вам пришлось повоевать?

— К счастью, нет. «Холодная война» к тому времени закончилась, и единственное, что представляло для нас опасность, это акулы. Из-за одного эпизода нас даже две недели задержали на суше. Водолаз — срочник Руслан Евтушенко спустился под воду осматривать наше наливное судно, которое шло из Ирака с нефтью. Я же сидел в баркасе, обеспечивая его работу, и вдруг увидел, что Руслан дрейфует. Из-под воды появились характерные газовые пузырьки, какие возникают, когда водолаз отстреливается (по инструкции, в случае опасности ребята должны встать спина к спине и отстреливаться). Мы с помощником подняли водолазов в баркас и увидели, что у Руслана откушена… ласта. Слава Богу, нога не пострадала. После этого командующий эскадрой вице — адмирал Сергеев на две недели запретил спуски, а с коками провели инструктаж, чтобы они не выбрасывали за борт остатки пищи и мясо. Другой опасности мы тогда и не ждали — стена, отделяющая нас от мира, рухнула. Нам разве что могли поставить подслушивающую аппаратуру — не более, с иракцами мы тогда не общались. Опасностей под водой и без того хватало. Кроме акул, в заливе было столько живности, не говоря уже о ежах и морских змеях, которые во много раз токсичнее наземных. Они часто проходили мимо нас. Стаями, полчищами. Над водой виднеются только тысячи поднятых головок — они торчат сантиметров на десять. Если они проходят этой массой под водой, и ты не проявляешь агрессии, обязательно тычутся в маску и идут мимо. Поэтому, несмотря на теплейшую воду — до 40 градусов, мы никогда не спускались без плотных неофреновых костюмов и полной экипировки. И обязательно закрывали уши, потому что вода кишела какой — то пакостью, похожей на медуз, которая, проникая в организм, моментально вызывала воспаление. Я потерял там за год 30 килограммов. Конечно, и отсутствием аппетита это тоже объясняется — жара такая, что кондиционеры не выдерживали. Только на корабле они работали, и то не всегда. И ребята, ежедневно по полтора часа занимаясь в трюме кто у-шу, кто каратэ, просто угорали. Конечно, и без ранений не обошлось, когда рядом с нами бабахнул снаряд. За операции в Эфиопии и в Персидском заливе Саша Пархоменко был награжден медалью Ушакова».

Часть 4. Противодиверсионный подводный спецназ Черноморского флота СССР в 1967–1991 годах

29 октября 1955 года, на рейде Севастополя от подводного взрыва затонул линкор «Новороссийск». Официально о его гибели не сообщалось, лишь зачитали на флотах документ, согласно которому причиной трагедии стала немецкая донная мина времен II Мировой войны.

Однако параллельно с эти полуофициально распространялась версия о том, что виновниками гибели корабля являются подводные диверсанты неясной принадлежности. В разных вариантах взрыв приписывали то итальянским боевым пловцам из группы князя Боргесе, то британским, иногда американским или даже турецким.

Как бы там ни было, подрыв огромного корабля с фатальным исходом произвел сильное впечатление на тогдашнее руководство советского министерства обороны. Оно приступило к рассмотрению вопроса «о необходимости создания на флотах специальных подводных противодиверсионных частей.

В результате весной 1956 года, тогдашний министр обороны маршал Жуков издал приказ об организации специальных противодиверсионных сил военно-морского флота. Однако после его смещения с должности в 1957 году, работы в этом направлении были остановлены.

После этого до 1967 года функции подводной противодиверсионной деятельности были возложены на боевых пловцов из морских разведывательных пунктов, пока наконец в 1967 году, приказом Главкома ВМФ СССР в Севастополе был сформирован так называемый «Учебно — тренировочный отряд легких водолазов Черноморского флота».

В задачу отряда была поставлена разработка и освоением техники для морского спецназа. Личный состав этого отряда испытывал различные модели водолазного снаряжения, проводил учебные погружения и плановые подводные работы в акватории военно-морских баз, изучал прибрежную зону. Короче, обычная рутинная работа вспомогательного подразделения флота. Однако в отряде собрались настоящие энтузиасты подводных противодиверсионных операций и на первых же больших учениях флота они показали товар лицом. По итогам учений было принято решение преобразовать учебно — тренировочный отряд лёгких водолазов в отряд по борьбе с подводными диверсионными силами и средствами.

В результате в 1968 году учебно — тренировочный отряд лёгких водолазов был переименован в 102-й отряд борьбы с подводными диверсионными силами и средствами (102-й ОБПДСС, воинская часть 27203). Территориально отряд был подчинён командиру военно — морской базы, а оперативно — начальнику отдела противолодочной борьбы управления боевой подготовки флота. Первым командиром отряда был назначен капитан 2 ранга Печёнкин Адонис Васильевич.

Краткая биографическая справка. Печёнкин Адонис Васильевич родился 28 сентября 1928 года в Таганроге. Трудовую деятельность начал в 1942 году 14-летним мальчишкой плотником в военном госпитале. В 1944 году он поступил в Каспийское подготовительное военно-морское училище, которое успешно закончил в 1947 году, в этом же году был зачислен в военно-морское училище имени М.В. Фрунзе в Ленинграде. По окончании училища молодого лейтенанта направляют на Северный флот, где он проходил службу на эскадренных миноносцах в различных должностях, принимал непосредственное участие в испытаниях ядерного щита страны. В 1965 году назначен на должность старшего помощника командира эскадренного миноносца, который совершил переход с Северного на Черноморский флот. В 1967 году как опытному и всесторонне подготовленному офицеру ему доверяют стать первым командиром первого в Военно-Морском Флоте СССР отряда борьбы с подводно-диверсионными силами противника, который создается на Черноморском флоте. Благодаря личному вкладу, неуемной энергии Адониса Васильевича уже в августе 1968, эта часть была полностью сформирована и заступила на боевое дежурство. В запас капитан 2 ранга А. В. Печенкин уволился в 1974 году, оставив после себя хорошо подготовленную воинскую часть. За заслуги перед Отчизной Адонис Васильевич в мирное время был награжден орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги», а также множеством других наград. Выйдя на пенсию, он продолжил трудиться в морской инженерной службе Черноморского флота, где проработал 18 лет. Скончался 9 августа 2011 года в Севастополе.

Вслед за Черноморским флотом аналогичные отряды были созданы в 1968–1969 годах и на других флотах. В их задачу входит защита ВМБ и кораблей от подводных диверсантов вероятного противника, специальная антитеррористическая деятельность.

Отряды борьбы с ПДСС получили следующую структуру: взвод водолазов — минеров (обезвреживание взрывных устройств под водой), взвод боевых пловцов и команды радиотехников.

Бойцы вооружены автоматами АК-74, специальными образцами различного подводного и двухсредного оружия (автоматы АПС, АДС, пистолетами СПП-1), бесшумным оружием (автомат «Вал», пистолеты АПБ, ПСС), противодиверсионными гранатометными комплексами «ДП-64», средствами минирования и разминирования, техническими средствами обнаружения и противодействия диверсантам.

Личный состав отрядов борьбы с подводными диверсионными силами и средствами набирался в основном из числа морских пехотинцев, получивших рекомендацию командира. Кандидат должен быть эмоционально уравновешенным, способным сохранять спокойствие в экстремальных ситуациях, не бояться темноты, одиночества, замкнутого пространства. Он должен выдерживать большие физические нагрузки, хорошо переносить погружения на значительные глубины и переносить перепады давления. Если психологические тесты и медицинская комиссия были пройдены, кандидат становится курсантом. Дальше начинается 6-месячная базовая подготовка, состоящая из трех этапов.

Система подготовки личного в противодиверсионных отрядах ВМФ разительно отличалась от методик, применявшихся в других силовых ведомствах. Начиналось все с жесткого отбора кандидатов в «люди — амфибии». В течение полугода призывников, имевших навыки подводного плавания и спортивные разряды, обучали по специальной программе, где физические и психологические нагрузки были близки к предельным. Одним из таких испытаний был ночной марш — бросок без указания дистанции и времени бега.

В течение нескольких месяцев физические и психологические нагрузки доводились до предельных. За кандидатом постоянно наблюдали старшины из боевых подразделений, заранее подбиравшие людей в группы. Физическая и профессионал подготовка оценивались по нормативам, а психологическая устойчивость проявлялась в ходе различных испытаний. Отбор проходили не более 70 % процентов первоначально годных добровольцев. Подобная строгость понятна и принята во всех странах, она проистекает из сложности тех задач, которые стоят перед боевыми пловцами. При их выполнении требуется точный расчет, отличная физическая подготовка, преданность своему делу и вера в тех, кто идет рядом с тобой.

Первый этап подготовки занимал 7 недель. Учебный день был рассчитан на 15 часов. Курсанты бегали кроссы на длительные дистанции, плавали, занимались греблей, преодаливали полсу препятствий. С каждым днем нагрузки увеличивались, а требования становились все жестче. В последнею неделю проверялась способность курсантов выдерживать предельные физические и психологические нагрузки. В это время на сон отвадилась 3–4 часа в сутки. Курсанты свершали марш- бросок с полной выкладкой на 100 км, а также заплыв в гидрокостюме на 10 миль, буксируя при этом груз до 40 кг. Первый этап проходили до конца далеко не все.

Второй этап подготовки длился 11 недель. В ходе, которого курсанты изучали водолазное снаряжение, минновзрывное дело, тактику боевых операций малых групп под водой и на суше, основы высокой разведки, радиодело, овладевали холодным и огнестрельным оружием. Разумеется, видное место отвадилось изучению и отработке различных способов проникновения в заданный район из-под воды и эвакуации с берега в воду. Немало времени уделялось рукопашному бою на суше и под водой с ножом. В процессе занятий происходил также подбор членов мелких подразделений боевых пловцов- двоек, троек, четверок- с учетом их психологической совместимости и равенства физических возможностей.

Закончив второй этап обучения, курсанты сдавали зачет по охране и обороне береговых объектов и кораблей от боевых пловцов противника. Курсантов, успешно задавших зачет, отправляли в отдельную бригаду морской пехоты для закрепления приобретенных навыков. Это третий этап, он длился 8 недель. Опытные инструкторы ежедневно контролировали курсантов. Затем происходило распределение по боевым частям- бригадам спецназа и другим подразделениям.

После перевода из учебного в боевое подразделение матросы срочной службы приступали к теоретическим и практическим занятиям. Обязательный курс включал в себя водолазную, воздушно-десантную, навигационно-топографическую, горную специальную, морскую, физическую подготовки, минно-подрывное дело, рукопашный бой, выживание в любых условиях, изучение иностранных армий и театров военных действий, радиодело и прочее.

В 102 — м ОБПДСС впервые в Советском Союзе стали использовать в противодиверсионных целях морских млекопитающих. Начиная с 1975 года, вместе с каждой дежурной группой боевых пловцов, выходили на боевое дежурство в акваторию Севастопольской бухты и группа дельфинов, Так же с помощью этих морских млекопитающих отряд осуществлял поиск торпед и снарядов после учебных стрельб как во время обычных учений, так и после проведения в Севастопольской бухте празднования ежегодного Дня Военно — морского флота..

Кроме охраны Севастопольской и Балаклавской бух бойцы 102 ОБПДСС с 1977 года начали принимать участие в зарубежных военных операциях. Всё началось с того что в 1977 году на острове Нокра в принадлежавшем тогда Эфиопии архипелаге Дохлак в Красном море, началось строительство советской военно — морской базы. В дальнейшем, кроме Эфиопии бойцы отряда охраняли советские суда, находящиеся в портах Мозамбика, Анголы, Кубы и Никарагуа, разминировал участки дна в Красном море и Персидском заливе. Все эти операции были строго засекречены, информация о большинстве из них недоступна обычным людям по сей день, хотя есть исключения, как, например, ангольская в порту города Намиб в 1986 году, именно там бойцы 102-го ОБПДСС получили международную известность.

Это произошло после того как в ночь с 5 на 6 июня 1986, в порту Намибе в Анголе, боевыми пловцами ВМС Южноафриканской республики были потоплены у причалов кубинское судно «Гавана» и два советских судна «Капитан Чирков» и «Капитан Вислобоков».

Вскоре после того когда, эти три судна груженные оружием и боеприпасами для ангольских и кубинских войск зашли в порт, три группы южноафриканских подводных диверсантов получили задание затопить суда и вывести порт из строя.

В результате диверсии «Гавана» перевернулась, а советские суда затонули на мелководье у причалов. Кроме того из гранатометов диверсанты расстреляли топливные цистерны и обесточили порт, взорвав четыре опоры линии электропередачи. После этого работа порта прекратилась на 35 дней

При осмотре затопленных у причалов судов на предмет их подъема и разгрузки, выяснилось что на их днище находится несколько не взорвавшихся мин. Эти мины были с самым совершенным механизмом неизвлекаемости. Попытки снять их с корпуса судна в любой момент грозила взрывом, о последствиях которого страшно было подумать. Сработай такая мина, и два советских судна, на борту которых находилось в общей сложности 22 тысячи тонн боезапаса, своим взрывом уничтожили бы не только порт, но и город.

Для обезвреживания этих сложных подводных взрывных устройств решили использовать группу офицеров из 102-го ОБПДСС Черноморского флота, как самых опытных в этом деле. Группу возглавил тогдашний командир отряда капитан 1 ранга Юрий Пляченко.

Отправившаяся в Анголу группа специалистов, состояла из тех офицеров которые до этого проходили службу на эфиопских островах в Красном море, поскольку, они имели большой опыт работы в жарком климате, тропических водах, кишащих акулами, умели бороться с этими хищниками. К тому же им не нужно было проходить акклиматизацию.

После тщательного осмотра находящихся на корпусах затопленных судов мин, командир группы Юрий Пляченко пришел к выводу, что работать на заминированных кораблях можно. Им же был разработан и план работ, который заключался в том, что вначале нужно было заделать пробоины в корпусах судов, откачать из них воду, выгрузить боезапас и уже после этого разминировать

Предложения Пляченко по разминированию затонувших кораблей были приняты и началась аварийно — спасательная операция. Расчет командира отряда оказался верным. В процессе судоподъёмных работ мины не сработали. Но пришло время их обезвредить.

Они были сделаны из титанового сплава, — вспоминал Пляченко, — это очень высокотехнологичное производство. Все рекомендации об обезвреживании мин были учтены их создателями, и поначалу казалось, что снять мины невозможно. Пришлось искать нестандартные способы. В результате мину с «Вислобокова» оторвали от днища судна путём подрыва специального микрозаряда. А обезвредить мину находившуюся на «Чиркове», помогла выросшая за это время ракушка. Она блокировала очень важный штырек, приводящий в действие взрывной механизм.

Часть 5. Система подготовка личного состава морского спецназа Черноморского флота СССР (299-й учебный центр морской пехоты ВМФ «Сатурн» Краснознамённого Черноморского флота)

В 1971 году Директивой Главнокомандующего ВМФ СССР, в составе Краснознамённого Черноморского Флота, в городе Севастополь, был создан 299-й учебный центр морской пехоты. Центр находился в подчинении начальника Береговых, ракетно-артиллерийских войск и морской пехоты Черноморского флота.

Этот учебный центр был размещён на территории 116-го военного городке на берегу бухты Казачьей в Севастополе. В этом военном городке до 1961 года размещался личный состав 723-й береговой батареи (4 орудия калибром 130-мм типа Б-13-2с). После её расформирования, в 1961 году на этом месте находился в 1961–1966 годах, отдельный дивизион химической защиты ЧФ, а в 1966–1971 годах — подразделения ПВО 810-го полка морской пехоты.

Вскоре после своего создания центр получил неофициальное название «Сатурн». Это было связано появлением в 1968 году в Советском Союзе киносериала «Путь в «Сатурн» снятого по документальной повести Василия Ардаматского «Сатурн» почти не виден», о проникновении советских разведчиков годы Великой Отечественной войны в немецкую разведывательную школу под кодовым наименованием «Сатурн».

В короткие сроки в центре была создана отличная учебно-материальную базу. Был введен в действие воздушно-десантный городок с комплексным тренажером подготовки парашютистов с вышкой для прыжков и специальный городок военно-инженерной подготовки. Для слушателей были восстановлены и оборудованы жилые и служебные помещения, благоустроенна территория.

Во главе 299-го учебного центра приказом Главнокомандующего ВМФ был назначен заместитель командира полка морской пехоты подполковник Н. И. Добрынин, в 1973 году получивший звание полковника, его заместителем и одновременно начальником учебного отдела стал подполковник К. Никулин, старшим помощником начальника учебного отдела стал майор Р.С. Иванов. Заместителем по политической части начальника центра был назначен подполковник В.И. Шалимов.

Состав центра: управления, учебный отдел, циклы: общевойсковой и тактической подготовки, тактико — специальной подготовки, взвод учебно — боевых машин.

Основными задачами центра было обучения, прибывших со всех флотов офицеров, сержантов и матросов морской пехоты. Курс обучения включал в себя морскую, воздушно — десантную, легко — водолазную, разведывательную, инженерную, тактическую, огневую подготовку, изучение военной топографии, организации и вооружения вероятного противника.

Центр имел два направления обучения — 1-й цикл — сержанты для подразделений морской пехоты и переподготовка офицеров прибывших из сухопутных училищ для морской пехоты. 2-й (специальный) цикл — подготовка разведчиков — диверсантов и водолазов — разведчиков срочной службы для спецподразделений и разведывательных подразделений частей морской пехоты ВМФ СССР.

Учебные циклы в центре были следующими: тактической, разведывательной и общевойсковой подготовки, военно — инженерной и лёгководолазной подготовки.

Начальниками учебных циклов были назначены: майор В. Панин, майор И. Хомич и капитан О. Г. Колесников. Преподавательский состав был следующим старшие преподаватели — майор И. Я Хомич, старший лейтенант В. С. Амирханян,

преподаватели: капитан Г. М. Поляков, капитан А. Н. Степанов, старший лейтенант В. И. Дмитриев, старший лейтенант В. Руденко, старший лейтенант Павел Шилов (в дальнейшем Павел Шилов, стал генерал — лейтенантом, начальником береговых войск ВМФ СССР), лейтенант Н. А. Видец и лейтенант В. Р. Щиров.

Комплектование офицерским и офицерско — преподавательским составом при формировании учебного центра морской пехоты производились в основном за счет кадров, находившегося рядом с ним 810-го отдельного полка морской пехоты ЧФ. Большинство офицеров — преподавателей были участниками боевых действий в тогдашних горячих точках мир (Египет, Сирия, Ангола, Эфиопия и ряд других стран)

В короткий срок в помещениях центра были оборудованы учебные классы для тактической, огневой и специальной подготовки, изучения армий и флотов вероятного противника. Был создан городок воздушно-десантной подготовки.

Самое серьезное внимание при обучении в центре уделялось физической подготовке. Она проводилась в течение все шестидневной учебной неделе. Ежедневно — гимнастика и упражнения на специальных снарядах, ускоренное передвижение и преодоление препятствий, рукопашный бой, плавание, комплексные упражнения. Кроме плановых занятий по физической подготовке ежедневно проводилась 50 — минутная утренняя физическая зарядка, а по воскресеньям в плане спортивно — массовой работы — кроссы на 3000 метров, марш — броски на 6 и 10 километров.

В прикладном порядке гимнастику и упражнения на специальных снарядах проводили в ходе наземной отработке элементов прыжка с парашютом, в ходе прыжков — при предпрыжковой подготовке, а ускоренное передвижение и преодоление препятствий — на занятиях по тактической и разведывательной подготовке, а также в ходе учений.

В летнее время с июня по сентябрь включительно, ежедневно проводились занятия по плаванию. В ходе шлюпочной подготовки занимались греблей на шестивесельных ялах. Оценка на экзамене по физической подготовке выводилась как средний балл гимнастики, ускоренного передвижения, рукопашного боя, плавания и преодоления препятствий.

Каждый обучавшийся в учебном центре, допущенный специальной медицинской комиссией к прыжкам с парашютом, после окончания курса теоретической и наземной подготовки (для этого в центре имелся воздушно-десантный комплекс) выполнял парашютные прыжки с транспортных самолётов и вертолётов. Из 8-10 прыжков с парашютом, выполнявшийся каждым обучающимся, первые 4–5 прыжков совершались с легкомоторных самолётов, остальные 4–5 — с тяжелых скоростных транспортных самолётов и вертолётов на скорости 300–500 км/час и с высоты 1000 метров.

Большое внимание в центре уделялось военно-патриотическому воспитанию. В том числе, в рамках мероприятий по патриотическому воспитанию личного состава на небольшом островке в Казачьей бухте, напротив территории центра (остров Святого Климента), силами личного состава был воздвигнут памятник первому морскому десанту на ЧФ в годы Великой Отечественной войны (22 сентября 1941 года, в посёлок Григорьевка под Одессой). Автором и скульптором его был военнослужащий постоянного состава центра матрос Карлен Калантарян, окончивший перед призывом на флот Ереванское художественно — промышленное училище. В дальнейшем этот памятник, был зарегистрирован Обществом охраны памятников истории и культуры Украинской ССР.

После окончания учёбы от курсантов и слушателей принимались экзамены по тактической, разведывательной, огневой, физической, специальной подготовкам и уставам Вооружённых Сил.

Для приема экзаменов создавалась экзаменационная комиссия во главе с начальником береговых войск Черноморского Флота или его заместителем.

Акты с индивидуальными оценками обучаемых по всем видам подготовки высылались в управление боевой подготовки ВМФ, в отделы и управления боевой подготовки флотов.

Всем прошедшим обучение в центре, после его окончания выдавались характеристики и рекомендации по их дальнейшему служебному предназначению, а офицерам и прапорщикам высылались в части служебные характеристики для приобщения в личное дело, что учитывалось при рассмотрении вопроса о назначении на должность. Все эти меры в значительной мере стимулировали обучение и борьбу за высокую успеваемость.

Тем, кто проходил в центре учебные сборы и по их итогам получал оценку «отлично», выдавались удостоверения с красной ледериновой обложкой, с хорошими оценками — с синей обложкой, с удовлетворительными — с серой обложкой. Матросам, окончившим с отличием присваивались звания сержантов, на «хорошо» — младших сержантов, с удовлетворительными отметками — старших матросов.

Занятия по специальным видам подготовки проводились с использованием самолетов, вертолетов, кораблей, подводных лодок, ракетных катеров КЧФ. Использовались учебные поля и полигоны морской пехоты.

Одной из наиболее сложных задач обучения в сжатые сроки являлась воздушно-десантная подготовка. Ее теоретическая часть осуществлялась в центре, а практическая закреплялась прыжками с транспортных самолетов и вертолетов в районе аэродрома Кача. Руководителями в разные годы были офицеры Степанов А. Н., Петренко И.В., Симонов В.В., Мартынов Е. Е., Кортков В. Н. Эти задачи успешно решались.

Не менее значимой являлась подготовка водолазов, которая проводилась на базе водолазной школы Черноморского флота в бухте Карантинная и затем проверялась на специальных учениях.

После распада СССР, в 1994–1996 годах 299-й учебный центр находился в подчинении командира 810-й отдельной бригады морской пехоты Черноморского флота, выполняя функции бригадной сержантской школы.

Начальники 299-го учебного центра в 1971–1996 годах: полковник Добрынин Николай Иванович-1971–1983 годы, полковник Рыжонок Геннадий Николаевич-1983–1991, полковник Полосин Виктор Петрович-1991–1994, полковник Марачак Анатолий Иванович-1994–1995, полковник Росляк Олег Юрьевич-1995–1996, подполковник Малиновский Олег Альфредович-1996 год.

После протеста министерства иностранных дел Украины сделанного в 1995 году, центр в 1995–1996 годах был переведён в состав Балтийского флота и находится в городе Гвардейск Калининградской области (в/ч 87082).

Глава 4. Создание в Севастополе научно — технической базы обеспечения действий морского спецназа

Часть 1. Севастополь — родина дрессировки морских млекопитающих в военных целях

Первым в мире предложил использование в военных целях морских млекопитающих наш соотечественник, известный дрессировщик и зоопсихолог с мировым именем Владимир Леонидович Дуров (25 июня (7 июля) 1863, - 3 августа 1934).

Биографическая справка. Владимир Леонидович Дуров (25 июня (7 июля) 1863, Москва — 3 августа 1934, там же) — российский (в дальнейшем советский) дрессировщик и цирковой артист. Заслуженный артист Республики (1927). Брат Анатолия Леонидовича Дурова. Учился в Московской военной гимназии (Московском кадетском корпусе), но оставил её, увлёкшись цирком.

На арене с 1879 года. С 1883 — в цирке — зверинце Винклера в Москве, в цирке Безано. Начинал артистическую карьеру как силач, звукоподражатель, иллюзионист, художник-моменталист, куплетист и клоун. С 1887 — (в цирке Саламонского в Москве) стал выступать как клоун — дрессировщик домашних и диких животных и сатирик.

Дрессировку животных Дуров построил на кормлении, то есть вырабатывании условных рефлексов путём поощрения, когда животное получало еду за сделанный трюк. Для этого изучал труды физиологов Сеченова и Павлова, положив их научные открытия в основу своего метода дрессировки.

В своём доме в Москве на улице Божедомка, (ныне улица Дурова), приобретенном перед революцией, Владимир Леонидович проводил психологические опыты на животных, в частности, по телепатии, психологии, парапсихологии и т. д. Для работы привлекал знаменитых психологов и психиатров, в том числе выдающегося ученого — психиатра Владимира Михайловича Бехтерева, петербуржского физиолога Ивана Петровича Павлова, издавал научный журнал, где описывал свои порой очень интересные опыты.

Для зарабатывания денег 8 января 1912, открыл там же, в своём доме, «Театр живого уголка», который позже стал называться «Уголок Дурова» (ныне Театр имени В. Л. Дурова и «Уголок дедушки Дурова») и давал платные представления с животными. Там он придумал уникальный номер «Мышиная железная дорога».

Владимир Дуров продолжал опыты по телепатии с животными совместно с биофизиком Бернардом Кажинским. Последний рассказал об исследованиях в этой области в книге «Биологическая радиосвязь». Об экспериментах Дурова и Кажинского упоминается в фантастическом романе Александра Беляева «Властелин мира», где так же Дуров и Кажинский выведены в виде персонажей Дугова и Качинского.

Часть своих работ Дуров, опубликовал в книги «Мои звери», впервые вышедшей в 1927 году и впоследствии неоднократно переиздававшейся.

Умер В. Л. Дуров 3 августа 1934 года в Москве и похоронен на Новодевичьем кладбище.

После смерти Владимира Леонидовича «Уголок Дурова» возглавила его дочь Анна Владимировна Дурова-Садовская. После её смерти в 1977 году «Уголок» перешёл к её племяннику Юрию Дурову, после его смерти руководство приняла на себя дочь Юрия Дурова, Наталья Юрьевна Дурова. Внук — знаменитый актёр Лев Дуров.

В 1915 году, когда Первая мировая война стала принимать затяжной характер В. Л. Дуров обратился в Морской Генеральный штаб Российской империи с проектом использования морских млекопитающих в военных целях. Дуров предложил подготовить тюленей, морских львов и дельфинов для борьбы с неприятельскими подводными лодками и кораблями, а также для срезания морских якорных мин и спасения утопающих при гибели судна. В своей докладной записке он по данному поводу писал следующее: «Желаю быть полезным своей Родине, применив свои познания в дрессировке животных для обороны Государства, имею честь представить Вашему Превосходительству следующий проект: l) Ластоногие (морские львы, тюлени и т. д.): а) вывод из строя неприятельских судов б) срезывание морских мин на мертвых якорях в) спасение утопающих при гибели судна».

В Морском Генеральном штабе это предложение известного дрессировщика нашли весьма интересным и полезным.

В конце 1916 года, при финансовой поддержке Морского министерства Дуров создал в Балаклавской бухте специальный вольер для морских млекопитающих, прежде всего сивучей (северный морской лев). В последующие три месяца к февралю 1917 года было подготовлено двадцать животных. Однако применить их в боевых условиях так и не удалось. В феврале 1917 года все животные были кем — то отравлены. Расследованием диверсии занялась контрразведка Черноморского флота, но вскоре грянула Февральская революция, и дело о гибели боевых морских животных было закрыто. Более того, была уничтожена вся подготовленная Дуровым методическая литература по дрессировке морских львов.

Последовавшие затем события Февральской и Октябрьской революций 1917 года и Гражданской войны 1918–1920 годов, на сорок с лишним лет остановили в СССР использование морских животных в подводной диверсионной войне.

Тем не менее, в 1924 году В. Л. Дуров издал фундаментальную научную работу по дрессуре диких морских животных под названием «Дрессировка животных». Данная монография длительное время являлась главным пособием среди советских тренеров в подготовке морских млекопитающих. Одним из достойных преемников В.Л. Дурова стал талантливый ученый А. Г. Томилин. Его перу принадлежит монография «Дельфины служат человеку» (1968).

Часть 2. Самый cекретный институт в Севастополе

5 июля 1965 года, в Севастополе, а точнее в одном из его пригородов в Балаклаве началось создание так называемой «Экспериментальной гидродинамической базы» Первого Института Военно — морского флота СССР.

Спустя несколько месяцев после своего создания, в декабре 1965 — «Экспериментальная гидродинамическая база» была переименована в «184 — ю научно — исследовательскую экспериментальную базу ВМФ СССР» (184-й НИЭБ, воинская часть 13132).

Данное научно исследовательское учреждение стало головная организацией в СССР по проведению натурных и полунатурных испытаний в морских условиях экспериментальных объектов с целью исследования новых принципов снижения сопротивления тел в воде, а так же с этой же целью выполнение исследований по гидробионике морских животных (дельфинов) для использования их свойств и качеств в практике подводного кораблестроения (ходкость, связь, гидролокация), а так же поиска различных подводных объектов включая боевых пловцов противника.

Для головной структуры данного научно — исследовательского комплекса, находившейся в Балаклаве начиная с 1966 года, ускоренными темпами строились технический корпус с ангаром, контрольно — измерительная станция, казарма, жилой дом и гостиница. Полностью это строительство было завершено в 1972 году.

После завершения создания наземной инфраструктуры, в 1972 году в Балаклаве, составе 184-й НИЭБ ВМФ сформирован отдельный дивизион опытовых кораблей (судов). В состав отряда входило семь опытовых плавсредств (катера — буксировщики, плавучая гидробионическая база, а позднее появилась специальная подводная лодка — лаборатория (проект 1710).

Одновременно со строительством зданий объектов базы в Балаклаве, в районе Казачьей бухты Севастополя в 1966 году началось создание специального гидробиологического комплекса (Океанариума или в просторечии Дельфинария), в качестве 3-го отдела этого же 184-й научно — исследовательской экспериментальной базы.

Строительство комплекса зданий и причальных сооружений будущего Океанариума началось 23 февраля 1966 года. Строительство велось под кодовым наименованием «Площадка 75», она же воинская часть 99727.

Первым командиром ещё строящегося Океанариума был назначен легендарный военный разведчик, мастер спорта по подводному плаванию, капитан 1 ранга Виктор Андреевич Калганов (1920-1974).

Создание первого в Советском Союзе военного дельфинария стало воплощением в жизнь грандиозного замысла тогдашнего Главнокомандующего Военно — Морским Флотом СССР, адмирала флота Советского Союза Сергея Георгиевича Горшкова по созданию в Севастополе ведущего военно — морского научного центра страны, занимающегося разработкой новых биотехнологических видов морского оружия. Поэтому Горшков, стал лично курировать эту одну из самых секретных в СССР воинских частей.

В кратчайшие сроки были построены бассейны, гидроканал, научные лаборатории и другие необходимые здания, а рядом — вертолетная площадка. Службу охраны и обеспечения стали набирать из числа моряков срочной службы, а режим секретности было поручено контролировать Особому отделу КГБ по Черноморскому флоту.

Главным сооружением объекта стал Океанариум, рассчитанный на 50 морских млекопитающих. Тогда же сюда была доставлена первая партия животных, и сразу же начались интенсивные исследовательские работы и опыты. Полностью строительство Океанариума было полностью завершено в 1977 году.

Строительные работы в Казачьей бухте шли стремительными темпами, и спустя чуть больше полутора лет после их начала — 28 апреля 1968, сюда доставили первых крупных морских млекопитающих в виде различных пород дельфинов и сивучей (морских львов).

Ученым, как в погонах, так и в штатском была поставлена задача всестороннего изучения обитателей моря для последующего их использования в противоминных, противолодочных, противодиверсионных целях, уничтожения разведывательной техники противника под водой и одновременно с этим, в свою очередь ведения разведки в подводном положении. Кроме, того морские животные изучались с целью последующего воплощения в металл их природных навигационных и акустических систем, а так же их способов подводного движения.

Так же перед Океанариумом были поставлены задачи по разработке оборудования и дрессировке морских млекопитающих с целью: сбор разведывательной информации с использованием специального оборудования, закрепленного на теле животного, установка «маячков» на корпусе подводной лодки с целью отслеживания ее передвижения, поиск под водой предметов вооружения или оборудования, потерянного в результате испытаний или учений, обеспечение аварийно — спасательных действий, защита военно — морских баз (охрана якорных стоянок кораблей) от пловцов — диверсантов вероятного противника.

К работе в Севастопольском Океанариуме были привлечены виднейшие советские специалисты профильных наук о море и морских животных. Это были член — корреспондент Академии наук СССР биолог A. Г. Воронин, профессора Г. Б. Агарков, В. M. Ахутин, А. В. Крушинский. Много отдали становлению биотехнических систем и обеспечению их деятельности лауреаты Государственной премии СССР заместитель начальника океанариума по науке капитан 1 ранга А. Вишняков, начальник лаборатории глубоководных исследований капитан 1 ранга Б. Журид, начальники Океанариума капитан 1 ранга В. Калганов и В. Юрганов; в течение 12 лет возглавлявший учреждение капитан 1 ранга А. Мурзаев, строитель Океанариума генерал — майор В. Ильин и многие другие.

В начале 70-х годов прошлого века специалисты Севастопольского военного океанариума для более эффективной дрессировки своих воспитанников разработали специальный дистанционный тренировочный прибор под откровенным названием электрошок с помощью нового «чудо — прибора» дрессировщик стал наказывать подопечных — морских животных весьма болезненным электрическим импульсом в случае неправильного выполнения ими поданных команд.

По мнению разработчиков, внедрение данного технического новшества позволило весьма заметно сократить время подготовки боевых дельфинов к выполнению конкретных заданий. Кроме того, привитые таким образом навыки и команды дельфин запоминал почти на двадцать лет.

Параллельно в 70-е годы советские ученые, не покладая рук, трудились над проектом «дельфин — робот» или, как его еще называли, «дельфин — зомби». Хирургическим путем в мозг млекопитающего вживляли специальные электроды для дистанционного управления им. Множество дельфинов погибло под скальпелем исследователей, осуществлявших этот проект. Еще больше животных было ими замучено во время экспериментов, но все наработки оказались нежизнеспособными. К сожалению, на очень многие опыты невозможно было смотреть без содрогания. К примеру, один профессор количество крови в дельфинах определял следующим образом. Животному разрезали вены на шее и на хвосте. После этого в верхнюю часть туловища вводили физиологический раствор, а к нижней подставляли ведра для крови. Процедура длилась до тех пор, пока из хвоста не начинал течь физиологический раствор. Разумеется, бедный дельфин после такого опыта погибал.

Тем временем, к счастью дельфинов, возымели действия жалобы на жестокость опытов, которые лично адмиралу Горшкову высказывали талантливый тренер — дрессировщик и водолаз Галина Александровна Шурепова и ее сторонники. После её многочисленных жалоб подобные опыты на дельфинах были прекращены.

Разработчики решили, что в мирное время применять дельфинов для подрыва кораблей пока нецелесообразно, однако от идеи использовать морских животных в специальных акциях не отказались. Они предложили попробовать, учитывая накопленный опыт работы с дельфинами, организовать из них группы охраны важных прибрежных объектов, а из отдельных, особо смышленых, подготовить беспощадных подводных убийц.

Эксперименты опять построили на инстинктах этих добродушных млекопитающих. Зная, что дружные дельфины спасают своих раненных собратьев выталкиванием головой их из воды на поверхность, чтобы те могли дышать, дрессировщики стали приучать подопечных таким же способом выталкивать любых легководолазов, оказавшихся в их зоне патрулирования. В это же время военные разработчики придумали надевать им на голову к рылу специальное устройство с баллончиком, ниппелем и иглой на конце. Небольшой баллончик, наполненный парализующим веществом, превращался под водой в грозное оружие, с которым дельфины могли успешно выполнять роль надежной стражи военно-морских баз от вражеских боевых пловцов, а при необходимости быть незаметными убийцами, проникая в строго охраняемые места морского отдыха — купания высокопоставленных государственных и политических деятелей, ведущих неугодную внешнюю или же внутреннюю политику.

В конце концов, эксперименты и тщательные тренировки принесли неплохой результат. из дельфинов действительно получились идеальные подводные часовые и перспективные подводные убийцы. их практическое применение получило весьма оригинальное название: «система нуллификации пловцов», что на самом деле означало уничтожение плавающих в воде людей. имеются свидетельства практического использования представителей «подводной цивилизации» в противодиверсионных целях ВМС США во время войны во Вьетнаме. Особенно хорошо они себя зарекомендовали в борьбе против Вьетнамских ныряльщиков-диверсантов. Дельфины из секретного подводного убежища в бухте Камрань (Южно — Китайское море) регулярно выходили на поиски и «нуллификацию» Вьетнамских боевых пловцов. Тогда же подготовленных дельфинов-убийц стали «вооружать» новейшими особыми, кассетного типа, иглами — шприцами с двуокисью углерода. Достигнув пловца, дельфин наносил ему головой, где крепилась игла, укол, и двуокись углерода под водой разрывала жертву на куски. До этого действия северовьетнамских боевых пловцов были успешными. Но, с сентября 1964 года их действия сошли на нет.

Таким же образом дельфины использовались для охраны судов и буровых платформ в Персидском заливе во время ирано — иракской войны 1980–1988 годов.

Но кроме использования самих дельфинов для обороны и нападения в Океанариуме в конце 80 — х годов прошлого века началась разработка средств для борьбы с дельфинами — убийцами подводных диверсантов. С этой целью были разработаны специальные стационарные и небольшие переносные приборы. Пьезокерамическая антенна такого компактного прибора, установленного на корпусе дыхательного аппарата боевого пловца, должна была под водой подавать импульсный сигнал определенной акустической частоты, отпугивающий морских млекопитающих. Такие же антенны, но более мощного прибора, планировалось также стационарно размещать под водой в акватории охраняемого объекта. Периодически, бессистемно включаясь, они должны были стать надежной защитой военно-морских баз и других наиболее важных водных объектов от дельфинов — диверсантов и советских боевых пловцов от применения противником дельфинов — убийц.

После создания в 1967 году в составе Черноморского флота первого в Советском Союзе отряда по борьбе с подводными диверсионными силами и средствами (противодиверсионной службы) ВМФ СССР сначала на Черноморском флоте, а вскоре и на других флотах, перед советскими дрессировщиками была поставлена очередная задача: воспитать из морских млекопитающих надежных защитников военно-морских баз. Министерство обороны Советского Союза запланировало укрепить командами тренированных боевых животных подводную охрану наиболее важных прибрежных объектов.

На этот раз на службу наряду с дельфинами были также призваны неприхотливые сивучи (они же северные морские львы), крупные, длиной до трех с половиной метров и весом порядка восемьсот килограмм, морские млекопитающие семейства ушастых тюленей, которые кроме других способов освоили также приемы борьбы с вражескими диверсантами просто зубами.

По мнению тренера, этих морских животных Виктора Ганичкина, по сообразительности эти ластоногие, длина которых может достигать 3,5 м, а вес до 900 кг, нисколько не уступают дельфинам.

Сивучи не только находили под водой торпеды, но и поднимали их на поверхность с помощью специальных захватов. Более того, сивучи освоили приемы борьбы с подводными диверсантами. Пловца они могут определить на очень далеком расстоянии. Нападая, они срывали с пловцов ласты, перекусывали воздуховодные трубки аквалангов, вырывали загубники и терзали диверсантов, будто овчарки.

Кроме того, мимо сивуча не пройдет не замеченной ни одна субмарина. Если животному будет дана команда на действия против подводного или надводного судна, то он свой долг выполнит. К примеру, сивуч может догнать подлодку и установить радиобуй. После чего ее маршрут можно отслеживать. А подлодка, ничего не подозревая, пойдет дальше.

Собственно работы по подготовке дельфинов к патрулированию у входа в военно-морскую базу начались после посещения Океанариума в сентябре 1973 года Главкомом ВМФ Адмиралом Флота Советского Союза С. Г. Горшковым.

Первоначально животные находились в зоне специальной акватории и контролировали звуковую гамму моря на предмет присутствия в ней подводных диверсантов противника. Почувствовав его приближение, они приводили в действие сигнальный патрон и выдавали пеленг на цель. В последующем дельфинов стали выпускать в море для практической наводки на обнаруженный объект сопровождающего их катера.

Вместе с тренировками дельфинов по поиску диверсантов противника их приучали не бояться выстрелов из подводного пистолета, которые производились непосредственно возле головы животного. Их учили не реагировать на взрыв тротиловой шашки на глубине около пяти метров. Попутно выяснилось, что дельфины в 5 — 6 раз лучше переносят последствия взрывной волны под водой, чем люди. Эффективность «живой» акустики дельфина оказалась на полтора, два порядка выше корабельной гидроакустической станции! Средняя достоверность обнаружения подводного пловца боевым животным составила 80 %.

В 1975 году морские млекопитающие впервые заступили на постоянное дежурство. их первым охраняемым объектом стала Севастопольская военно-морская база. Охраняли они и Балаклавскую бухту с ремонтным заводом подводных лодок.

Систему противолодочной и противодиверсионной обороны Балаклавской военно — морской базы, а в дальнейшем и других военно — морских баз СССР, построили по принципу двух ступеней (двух линий). На дальних подступах к базе вначале задействовалась линия средств электронно — технического обнаружения и слежения, которая состояла из разветвленной сети станций технического обнаружения, установленных на морском дне. После того, как эти станции засекали неизвестный подводный объект, направляющийся в сторону базы, в действие приводились силы боевых дельфинов — разведчиков и других морских животных — охранников. Вначале навстречу подозрительному объекту из специальных подводных клетей, расположенных в определенных местах на морском дне у входа в базу, выпускались дельфины — разведчики, оснащенные сигнальным оборудованием, закрепленным на их спинах. Дельфины — разведчики подплывали к цели и делали вокруг нее круг, тем самым обозначая ее дислокацию на электронной карте штаба противодиверсионной службы охраны водного района базы. В случае, когда специалисты противодиверсионной службы (ПДСС) классифицируют цель как неизвестную сверхмалую подводную лодку или человеко — торпеду, они немедленно передают ее координаты береговым батареям, которые обстреливают глубинными бомбами указанный квадрат до полного уничтожения непрошеного гостя. Если же цель классифицируется как вражеский боевой пловец или группа пловцов, то навстречу им направляются боевые сивучи по борьбе с диверсантами.

Подготовленные для борьбы с подводными диверсантами сивучи имели специальное оборудование или вооружение, которое закреплялось у них на спине или морде. Особыми захватами в виде клещей с острыми шипами они могли захватить и нейтрализовать боевого пловца, а затем отбуксировать его к своей клети, то есть взять в плен. При ином варианте сивуч или дельфин — убийца сразу же уничтожает боевого пловца с помощью специального вооружения — длинной иглы контактного шприца с редуктором и баллона со сжатым воздухом.

В 1976 году создана спасательная группа дельфинов. Она вошла в состав АСС КЧФ (начальник капитан 2 ранга А. В. Жбанов) и насчитывала в своем составе четырех дельфинов, подготовленных в Севастопольском военном океанариуме. Группа в сотрудничестве с другими службами ВМФ за время деятельности обнаружила более 40 затонувших ракет, мин, торпед, показав высокую эффективность и оперативность в проведении поисковых работ. Первым командиром специального подразделения являлся капитан 3 ранга В. Бондаренко. Наибольших успехов группа добилась, когда находилась под командованием капитана 3 ранга А. Андрияшина.

В конце 70-х годов XX века специалисты Севастопольского военного океанариума первые в мире осуществили десантирование дельфина на воду. Вертолетом типа Ми-8Т из состава 872-го вертолётного полка Черноморского флота (командир — капитан В. И. Колодкин, летчик — штурман старший лейтенант A. M. Чикин) со снятыми грузовыми створками боевое животное было поднято на высоту 900 — 1200 метров в районе мыса Херсонес и затем сброшено в воду на специальном парашюте.

Одновременно с дельфином десантировался участник эксперимента доктор технических и кандидат биологических наук Б. А. Журид. Вместе с дельфинихой по кличке Бета, было десантировано и соответствующее снаряжение, которое должно было помочь ей найти «потерянную» торпеду. После приводнения на выполнение задачи Бете понадобилось всего несколько минут!

Кроме поисковых работ севастопольские дельфины использовались для поиска морских мин. В 1988 году во время учений противоминных сил Черноморского флота под руководством тренера А. Пуговкина боевые животные весьма эффективно справились с задачей поиска морских мин различного назначения. Бригада тральщиков, которая взаимодействовала тогда с дельфинами (командир бригады капитан 1 ранга Б. Чернышков), по результатам учений завоевала приз Главкома ВМФ СССР.

Полученные в ходе этих учений результаты позволили учёным серьезно заняться вопросами разработки специальных методик, позволявших совершенствовать обучение животных противоминным действиям на значительном диапазоне глубин.

Всего с 1966 по1991 год, в Севастопольском Океанариуме было реализовано пять государственных научных программ, на которые было потрачено 24 миллиона советских рублей. Для сравнения аналогичные исследования в США в океанариуме военно-морских сил в городе Сан — Диего обошлись в 120 миллионов тогдашних долларов или по тогдашнему курсу около 240 миллионов советских рублей. Так, по данным советских компетентных источников, в США на подготовку морских животных в военных целях с 1986 по 1989 годы было израсходовано около 30 миллионов долларов. Всего же за последние 14 лет холодной войны, то есть 1975 по 1989 год, флот и Центральное разведывательное управление США потратили на эти программы более 200 миллионов долларов.

По утверждению советских специалистов и исследователей, к моменту распада СССР, их система и образцы снаряжения и вооружения морских животных намного опережали разработки ученых США.

Последним начальником 184-го НИЭБ ВМФ СССР на момент распада Советского Союза был — капитан 1 ранга О. Н. Продан.

Спустя год после распада СССР 184-го НИЭБ включая Океанариум, в сентябре 1992 года перешла под юрисдикцию Украины. Все проводившиеся в научных учреждениях на территории Балаклавы исследования и испытания были прекращены. И вскоре база, за исключением Океанариума прекратила своё существование.

В период нахождения Океанариума под юрисдикцией Украины, он являлся научным учреждением её министерства обороны и в нём продолжались работы над морскими биотехническими системами, исследования в областях гидробионики, общей и прикладной экологии, подводно — поисковые и подводно — технические работы, разрабатывались системы подводной цифровой бескабельной связи.

Для дополнительного самофинансирования руководство Океанариума с конца 90 — х годов прошлого века начало создавать систему дельфинотерапии, то есть платного лечения прежде всего у детей путем их совместного пребывания в бассейне с дельфинами различных врождённых или приобретённых заболеваний или повреждений центральной нервной системы. К концу 2006 года прошли курсы лечения в океанариуме более пяти тысяч детей.

В феврале 2000 года согласно договорённостям между правительственными структурами Украины и Исламской Республики Иран группа специалистов Севастопольского Океанариума, вместе дельфинами и морскими котиками (сивучами) отправилась в Иран, на остров Кешм, что в Омузском проливе. Официально для цирковых выступлений, а на самом деле на секретную иранскую военно — морскую базу, где морских животных обучали военным специальностям, в частности, поиску подводных лодок и охоте на боевых пловцов.

Летом 2000 года представитель ВМС Украины капитан 1- го ранга Николай Савченко заявил, что Украина решила продолжить готовить и использовать дельфинов в военных целях. Морские животные еще не скоро снимут погоны.

Однако тогдашний начальник Океанариума Вооруженных сил Украины капитан 1 ранга В. В. Кулагин высказал свою позицию, заключавшуюся в том, что не надо зацикливаться лишь на боевых обязанностях дельфинов, поскольку они могут помогать в подводной археологии, в поиске затонувших судов, в выявлении мест, загрязненных вредными химическими веществами. По его словам, в перечне возобновленных научно — исследовательских работ Океанариума военная тематика составляет лишь около 10 %.

После того как в феврале — марте 2014 года территория Крыма и Севастополя вошла в состав Российской Федерации Севастопольский Океанариум стал воинской частью военно — морского флота Российской Федерации и концу 2014 года на его базе была воссоздана «184 — я научно — исследовательская экспериментальная база ВМФ РФ»

Данная глава была написана как отдельная статья 17 декабря 2016 года

Раздел IV Спецназ Черноморского флота Российской Федерации в 1992–2015 годах

Глава 1. Потеря основной части морского спецназа Черноморским флотом Российской Федерации в лице 1492 морского разведывательного пункта в декабре — апреле 1992 года

После юридического оформления распада СССР в декабре 1991 года и превращения бывшей Украинской ССР в независимую Украину, начался процесс раздела Черноморского флота бывшего СССР между Украиной и Российской Федерацией. Одним из первых результатов этого процесса стала потеря для Черноморского флота (к тому времени более менее уверенно шедшим под российскую юрисдикцию) своего основного спецназа в лице 1492-го отдельного морского разведывательного пункта, базировавшегося на острове Майский вблизи Очакова, который стал одной из первых крупных воинских частей бывшего ЧФ СССР, перешедшей по инициативе своего командования под юрисдикцию Украины.

Произошло это спустя четыре месяца после официального упразднения СССР, когда 9 апреля 1992, более двух третей офицерского состава и сто процентов остальных военнослужащих 1492 морского разведывательного пункта ЧФ во главе с его командиром капитаном 1 ранга Карпенко А. Л. Приняли присягу на верность Украине. В результате с спустя несколько дней в том же апреле 1992 года 1492-й отдельный морской разведывательный пункт специальной разведки, дислоцированный на Черном море, был полностью снят с учета военной разведки Российской Федерации.

Представляющие историческую ценность подробности этого процесса находятся в мемуарах последнего командира этой части спецназа в период СССР и её первого командира в составе военно — морских сил Украины капитана 1 ранга Карпенко А. Л.

В целом, согласно канонам отечественных вспомогательных исторических дисциплин, таких как историографии и источниковедение, мемуарная литература не относится к числу первоочередных исторических источников, поскольку субъективные настроения автора того или иного мемуарного произведения довольно сильно влияют на степень его исторической достоверности. Но проанализировав сравнительно небольшие по объёму воспоминания Карпенко, приходишь к выводу, что откровенного вранья в них немного и таковым скорее всего является содержащиеся там его утверждение о сочувствии оказавшемуся в «фороском заточении» Горбачёву и разработки плана по его освобождению оттуда силами личного состава возглавляемого им 1492-го отдельного морского разведывательного пункта. Поэтом, в данной работе имеет смысл привести ту начальную часть этих мемуаров, которая касается событий происходивших в период с 1991 по август 1992 года.

-----------------------------------------------------------

Воспоминания Карпенко А. Л.

«В последнее время появилось много изданий мемуарного направления с главной задачей исказить историческую правду создания ВС Украины, и, в частности, ВМС. На первый план выходят интересы собственной карьеры, а не преданность идеалам государственности.

Мне бы хотелось приоткрыть завесу правды на отдельные моменты создания и становления ВМС Украины — те, к которым я лично имел непосредственное отношение.

В 1990 году 17 — я отдельная морская бригада специального назначения Черноморского флота, которой я командовал, была единственным соединением Советского Союза подобного типа. Однако «дух перестройки» и развала страны пришел и к нам. Бригаду собирались реформировать (сократить до штатов пункта), начался вывоз техники, нашими офицерами стали укомплектовывать разведывательные пункты Северного и Тихоокеанского флотов. Все это отрицательно сказывалось на морально-психологическом состоянии военнослужащих и особенно сильно на их семьях.

События 19 — 21 августа 1991, в бригаде были восприняты однозначно как антигосударственные. Был разработан план эвакуации семьи Президента СССР М С. Горбачева с дачи «Зоря» на мысе Сарыч, на остров Первомайский (место дислокации бригады). Но приказа со стороны командования ЧФ не последовало, и план остался нереализованным.

24 августа Украина провозглашает независимость, и в тот же день Верховный Совет УССР принимает постановление «Про воинские формирования Украины», согласно которому, все воинские формирования СССР, дислоцирующиеся на территории Украины, переподчиняются Верховному Совету Украины, а также содержалось указание правительству Украины приступить к формированию собственных Вооруженных Сил.

Командование Черноморского флота не признает постановление Верховного Совета Украины и принимает решение использовать военнослужащих бригады в качестве «телохранителей». Бригада должна была обеспечить безопасность руководящего состава ЧФ, особенно при выполнении служебных командировок. Были созданы команды из числа офицеров боевых групп для сопровождения командующего ЧФ адмирала И. Касатонова и его заместителей. Командующий высоко оценил действия офицеров бригады, и все последующие его поездки без охраны не осуществлялись. Проблемы возникли только с экипировкой, на обеспечение выполнения вновь возникших задач денег никто не выделял — офицеры использовали личные вещи, а это сказывалось на семейном бюджете.

В тоже время политические «страсти» в стране нарастали и личный состав, находясь в центре событий, понимая, что развал флота и государства неизбежен, начали искать «пути отхода», появились «покупатели». Черноморское морское пароходство, создавая службу безопасности на судах, активно агитировало моих подчиненных, что привело к увольнению порядка 15 офицеров бригады.

Так, как в бригаде были доверительные отношения со всеми категориями личного состава, приходилось вести большую разъяснительную работу и скрытую, или вернее, завуалированную агитацию.

Командование бригады было обеспокоено такой ситуацией и группа офицеров обратилась ко мне с предложением выйти на высшее руководство Украины с просьбой о зачислении бригады в состав Вооруженных Сил страны с целью сохранения элитной части.

В это время начальником разведки ЧФ контр — адмиралом В. Соловьевым была поставлена задача продумать вариант передислокации бригады в Севастополь, а конкретно в Балаклаву на освобождающуюся территорию склада ядерных боеприпасов. Вариант был почти идеальный, но все упиралось в жилищный вопрос военнослужащих бригады. Во все времена — это одна из главных социальная проблема, а в тот период, на месте постоянной дислокации (город. Очаков), бригада практически на 100 % была обеспечена жильем.

На мое предложение передать вновь построенный 100 — квартирный дом в Балаклаве личному составу бригады, командующий ЧФ адмирал И. Касатонов ответил отказом. По моему мнению, — это была его главная ошибка, которая еще больше подорвала веру моих подчиненных в возможность сохранения бригады в составе Черноморского флота. Переговорив практически с каждым офицером, мичманом, военнослужащим по контракту и матросом, я пришел к выводу, что бригада готова принять присягу на верность Украине.

Но, как быть в ситуации, когда в Украине не было ни Министерсва обороны, ни военно-морского ведомства, а только один министр обороны генерал — полковник К. Морозов. При данных обстоятельствах, я обратился к своему школьному товарищу, полковнику КГБ Украинской ССР Иванову Вадиму Николаевичу. С его помощью мы вышли на председателя комиссии Верховного Совета Украины по вопросам обороны и чрезвычайных ситуаций В. Дурдинца. После его доклада Президенту Украины Л. Кравчуку, начался процесс подготовки к официальному проведению принятия присяги.

Первый немаловажный вопрос возник сразу: кому подчинить такое серьезное и боеспособное соединение? На первом плане стояло КГБ Украинской ССР (в последующем Служба Безопасности Украины).

Вся работа проходила в режиме строжайшей секретности. Через районный отдел СБУ города Очакова была установлена прямая связь с руководством СБУ в Киеве. В ноябре месяце 1991, было принято решение быть в готовности и ждать сигнала. Очевидно, даже руководители украинского государства были еще не готовы к таким радикальным решениям.

Бригада жила обычной жизнью, но скрытая тревога чувствовалась во всем. Мы все испытывали то состояние, в котором, наверное, находились офицеры царской армии России 1917-1918 годах, перешедшие на сторону большевиков за народ и свое Отечество. Это трудно передать словами, одно дело изучать историю и литературу, и совсем другое лично принимать такие жизненно-важные решения. Особенно, когда от твоих решений зависит еще и судьба военнослужащих подразделения, и даже членов их семей.

Ожидание было тем более странным, что в это время другие части гарнизона уже приняли присягу и, как говориться, «определились». Так 555-й вертолетный противолодочный полк 33-го Центра боевой подготовки и переучивания личного состава морской авиации, под командованием полковника С. Иващенко принял присягу 23 февраля 1992, и был переподчинен командованию ВВС Украины. Поскольку этот полк был подчинен штабу ВМФ СССР, то командование ЧФ, никак не отреагировало на эту ситуацию.

5 апреля 1992, состоялось заседание Совета национальной безопасности Украины, на котором Президент Украины Л. Кравчук подписал Указ «Про незамедлительные меры по строительству Вооруженных Сил Украины». Второй пункт этого Указа гласил: «Сформировать Военно-Морские Силы Украины на базе сил Черноморского флота, дислоцированных на территории Украины».

7 апреля 1992, украинская делегация, возглавляемая В.Дурдинцом, прибыла в Севастополь.

8 апреля 1992, меня вызвали на прямую связь с Киевом и сказали, что необходимо сегодня принять присягу. Я ответил: «Для принятия окончательного решения мне нужен один час». Построив всю бригаду на плацу, задал вопрос: «Принимаем присягу?», на что получил единодушный ответ: «Да». После скомандовал: «Не желающим принимать присягу выйти из строя на три шага». Вышли 18 офицеров и мичманов, которые еще 7 месяцев назад подали рапорта на увольнение и переход на работу в службу безопасности Черноморского морского пароходства. После этого было объявлено, что присяга состоится 9 апреля, в 9.00 на плацу, форма одежды — парадная. Через час я докладывал в Киев о принятом решении.

Но, как оказалось, в Киеве остались недовольны переносом даты мероприятия. Ввиду отсутствия информации о событиях в Севастополе мы не могли понять, чем вызвана такая спешка.

В Крыму события развивались следующим образом. Должность командующего ВМС Украины предложили контр — адмиралу Б. Кожину, но по непонятным причинам будущий командующий из Крымской ВМБ до Севастополя добирался более 6 часов.

Лично я считаю, что являясь командующим Крымской военно-морской базы, и имея «прогрессивные» взгляды о независимости и суверенитете Украины, Борис Борисович мог подготовить всю Крымскую ВМБ к организованному принятию присяги и переходу под юрисдикцию Украины. Тем более, что в его подчинении были офицеры, готовые к такому решению. Да и командир 17-й бригады кораблей ОВР капитан 2 ранга Ю. Шалыт тоже самостоятельно, без бригады, принимает присягу. А ведь экипаж сторожевого корабля СКР — 112 под командованием капитан — лейтенанта С. Настенко в полном составе был готов к принятию присяги, но поддержки не имел. Да и многие другие военнослужащие Крымской ВМБ при соответствующей организации перешли бы в ВМСУ. Вот и получается, что в результате бездействия, нерешительности, неопределенности в своих личных позициях мы потеряли Крымскую ВМБ, а это были готовые ВМС Украины.

9 апреля 1992, вся моя бригада в парадной форме приняла присягу. Могу добавить, что в составе бригады 85 % офицеров были россияне. Газета «Красная Звезда» опубликовала статью, в которой было отмечено, что бригада была единственной частью ЧФ, которая приняла присягу с соблюдением всех законов воинских уставов.

Со временем, стало ясно для чего держали бригаду в запасе. Таким образом, новый командующий ВМС контр — адмирал Б.Кожин получил под командование единственное боеспособное подразделение с полным комплектом вооружения, снаряжения и оснащения, а также с комплектом руководящих документов.

Руководство ЧФ в течении недели хранило «гробовое» молчание, но это было затишье перед бурей. Все началось со звонков начальника разведки ЧФ из Севастополя. Сначала уговаривали одуматься, взывали к совести. Потом дошла агентурная информация о готовящемся захвате острова Первомайский (базы бригады). Мной были предприняты меры по повышению боеготовности подразделения и сделан предупреждающий звонок в Севастополь, что в случае попытки захвата острова, Черноморский флот получит «свою» Брестскую крепость. Командование ЧФ имело представление о боевых возможностях бригады и дальше угроз дело не пошло.

Но в самом Севастополе события развивались очень бурно и стремительно. Командующий ВМС Украины и его организационная группа были только сформированы, практической силы не имели, и противостоять такой военной машине как ЧФ просто не могли. На офицеров, пожелавших принять присягу Украине, командование ЧФ оказывало сильное давление, вплоть до снятия с квартирного учета и увольнения в запас.

По оперативной информации командование ЧФ, желая противодействовать переходу частей под юрисдикцию Украины, было готово на самые радикальные меры, вплоть до вывода бронетехники 810-й бригады морской пехоты на улицы города Севастополя. Как показали дальнейшие события при переходе СКР-112 в Одессу, эта информация была вполне достоверной.

Руководство вооруженных сил Украины приняло решение направить в Севастополь подразделения нашей бригады в роли «сдерживающего противовеса» и снятия давления на только формирующуюся организационную структуру ВМС Украины. В район Севастополя были направлены артиллерийский катер, большой водолазный морской катер с водолазной техникой и подводными носителями типа человек — торпеда.

По прибытии в Севастополь подразделения расположились в Казачьей бухте и организовали водолазные спуски на носителях на глазах у всего города. После этого я встретился с командиром 810-й бригады морской пехоты, с которым совсем недавно решали совместные задачи. В ходе личной беседы мы приняли решение избежать противостояния любой ценой.

Через день меня пригласил к командующему Черноморским флотом адмиралу Игорю Касатонову. Доложив, начальнику Генерального штаба Вооруженных сил Украины о предстоящей аудиенции и получил рекомендации, если возможна провокация лучше не встречаться. Но все — таки принял решение ехать. Расположение комнат и коммуникаций штаба знал наизусть, четыре года службы прошли здесь и, на всякий случай, разместил вблизи штаба две боевые группы.

В назначенное время на контрольно — пропускном пункте штаба меня встретил начальник разведки ЧФ контр — адмирал В.Соловьев и сопроводил в кабинет командующего флотом. Адмирал И. Касатонов начал со слов: «Товарищ Карпенко, Вы нанесли удар Черноморскому флоту и мне лично в спину». Я ответил: «Что поделаешь, товарищ адмирал, спецназ всегда наносит удар только в спину». Адмирал: «Вот видите, Вы даже в моем кабинете говорите больше, чем я» «Извините, товарищ адмирал, этого больше не повториться». Адмирал «Ну, что с Вами говорить, идите». Через пять минут я был уже за пределами штаба и дал группам отбой.

Так прошла моя первая встреча с адмиралом И. Касатоновым, цель которой я сначала не понял. Но проанализировав не только разговор, но и ситуацию в целом, пришел к выводу, что командующий хотел лично убедиться в решительности и готовности наших подразделений к фактическим действиям. Через двое суток мы убыли к постоянному месту дислокации в город Очаков.

Тем временем процесс перехода частей ЧФ под юрисдикцию Украины продолжался. 18 июня 1992, при поддержке бригады в Очаковском гарнизоне принимает присягу воинская часть объединенных складов боеприпасов ЧФ под командованием капитана 3 ранга Н. Никитина. Командир вертолетного полка полковник С. Иващенко, находился в тесном контакте со мной и бригадой, несмотря на подчинение ВВС Украины, полк был все — таки морским, а в октябре 1993, был передан в состав морской авиации ВМС Украины. Таким образом, в июне 1992, в Очаковском гарнизоне была сосредоточена основная боевая и ударная сила будущих ВМС.

Хочу отдельно остановиться на «участии» или, вернее сказать полном отсутствии такового, со стороны командования ВМСУ в делах и проблемах бригады. В течении практически всего 1992 года, мы были предоставлены сами себе, организационная группа ВМС Украины в составе 18 человек практически ничего не решала. Всю организацию боевой подготовки и обеспечения подразделения командование бригады взяло на себя, не забывали мы и о новой организационной структуре. Офицерами штаба и боевых подразделений был разработан проект оргштатной структуры бригады Сил Специальных Операций.

После этого нашу бригаду подчинили разведывательному управлению Генерального штаба Вооруженных сил Украины, под руководством генерал — лейтенанта В. Легоминова. По другому и быть не могло, такое подразделение будоражило умы многих структур. Служба безопасности предлагала передать бригаду им в подчинение, но многие депутаты заявили: «Вы, что готовите переворот и Вам нужен ударный кулак».

Много противников новых штатов бригады было и в Генштабе. Особенно возражал, называемый мною «засланный казачок» генерал — майор Живица, который в присутствии начальника генерального штаба генерал — лейтенанта Собкова обложил трехэтажным матом командующего ВМСУ контр — адмирала Б.Кожина, после чего Борис Борисович молча ретировался, оставив меня наедине с этим военноначальником.

Процесс затягивался, счет пошел уже на месяцы, неопределенность и непонимание со стороны командования ЗСУ раздражали. Отдаю должное выдержке начальника разведуправления генерал — лейтенанта В. Легоминова, который лучше всех, понимая кто есть кто, всячески поддерживал нас, пытаясь дипломатически «срезать острые углы». С назначением начальником Генерального штаба генерала А. Лопаты, ситуация резко изменилась в лучшую сторону. Заслушав мой доклад со всеми выкладками и обоснованиями, он доложил министру обороны генерал — полковнику К. Морозову, который утвердил новую оргштатную структуру. Так на основе 17-й отдельной морской бригады специального назначения была сформирована 7 — я отдельная бригада Специальных Операций нового государства Украина.

Хочу отдельно рассказать и о «занозе» Очаковского гарнизона — дивизионе консервации кораблей ОВР ЧФ под командованием капитана 2 ранга Баскина, не принявшем присягу, и на протяжении своего существования в Очакове, будоражившем всю общественность города. В составе дивизиона находилось 9 водолазных катеров, 3 торпедных катера 205проэкта, 4 санитарных катера, водоизмещением более 300 тонн (так называемый плавучий лазарет). Это все входило в мобилизационный резерв, и, согласно договоренности между Украиной и Россией, передислокация мобилизационных запасов должна осуществляться по обоюдной договоренности, заверенной соответствующими документами.

Дополнительно в составе этого дивизиона были плавучие средства для обеспечения поиска космических аппаратов, при вынужденной посадке в северо-западной части Черного моря. В составе дивизиона были: 3 аэрокатера, 2 катера на воздушной подушке типа «Барс» и 2 катера типа СПК. Все это было абсолютно новое, законсервированное, установлено на берегу.

Начались попытки несанкционированного вывода техники. Водолазные катера были спущены на воду, в порт Очаков прибыл танкер ЧФ для сопровождения плавсредств в порт Донузлав. Силами бригады был перекрыт выход из порта, выставлена вооруженная охрана. На вопрос капитана 2-го ранга Баскина: «Вы, что будете стрелять?», ответил: «Нет, просто надеру тебе уши, а танкер захватим и перекрасим трубу в желто-голубой цвет». Баскин извратил мои слова, доложив командованию ЧФ, что Карпенко угрожал отрезать уши командующему, а танкер взорвать и останется только труба. Последствия не заставили себя долго ждать, утром у меня состоялся разговор с начальником Генерального штаба ВС Украины, которому позвонили из Москвы. Выслушав мой подробный доклад, генерал А.Лопата сказал: «Анатолий Леонидович, вы теперь офицеры разных государств и все разговоры должны вести на дипломатическом языке». В конце разговора поблагодарил за предотвращение несанкционированного вывода техники».

Начался новый отсчет развития сил специального назначения, на устоях независимости, демократии и свободы молодого украинского государства».

-----------------------------------------------------------

Глава 2. Морской спецназ Черноморского флота Российской Федерации в 1992–1997 годах

После перехода 1492-го отдельного морского разведывательного пункта на сторону Украины, Черноморский флот Российской Федерации на пять лишился наступательного морского спецназа. Единственной частью спецназа в его составе в это время оставался 102-й отряд борьбы с подводными диверсионными силами и средствами (102-й ОБПДСС), продолжавший базироваться на территории Константиновской батареи у входа в Глвную (Северную) Севастопольскую бухту.

В этот период 102-й ОБПДСС находившийся в составе 68-й корабельной бригады охраны водного района (ОВР) Черноморского флота имел общую численность 60 человек и следующий состав: три отделения боевых пловцов (матросы срочной службы) общей численностью 12 — 15 человек. Командир отряда капитан 2 ранга Леонид Губко, начальник штаба капитан 3 ранга С. Згура.

Так же в состав отряда входили и подразделения обеспечения: гидроакустическая станция, радиотехнический комплекс, служба снабжения, медицинская служба.

Плавсредствами этого отряда были: катер ВМ-122 (водолазный морской бот), рейдовый водолазный катер и три посыльных катера.

На особом положении в составе этого отряда находилась «Группа специального назначения» (ГСН). Эта группа состояла только из офицеров и мичманов, поскольку и выполняла функции наступательного морского спецназа. Личный состав группы проходил подготовку и нёс службу одновременно как диверсионное, так и противодиверсионное подразделение. В качестве морских диверсантов, они сдавали одну из курсовых задач, производя учебное подводное минирование ракетного крейсера «Москва» и единственной на тот момент оставшейся у Черноморского флота подводной лодки типа «Варшавянку».

На своём вооружении 102-й ОБПДСС имел кроме стрелкового оружия так же и противодиверсионную реактивную установку системы залпового огня ДП-62 (Установка ДП — 62 или БМ — 21ПД «Дамба» — береговая сорокаствольная противодиверсионная реактивная система залпового огня калибра 122,4 мм для поражения надводных и подводных целей. Создана в научно — производственном предприятии «Сплав» в 80-е годы с использованием серийной системы БМ-21 «Град», приспособленной для охраны государственных морских границ и защиты военно-морских баз и побережья от действий сверхмалых подводных лодок и борьбы с боевыми пловцами-диверсантами. В ней применялась пусковая установка ДП — 62 на шасси «Урал-4320» с одним пакетом направляющих для пуска более мощных неуправляемых реактивных фугасных снарядов ПРС-60 массой по 75,3 кг, содержавших 20 кг взрывчатого вещества, что обеспечивало поражение противника на дальностях от 300 м до 5 км и на глубине до 200 м. Боевая масса машины — 14,26 тонны. В комплекс «Дамба» входила транспортная машина 95ТМ на базе серийного грузовика «Урал» со стеллажами для 40 снарядов)

В конце 1992 года личный состав отряда базируясь на корабле управления «Даурия» и гидрографическом судне «Челекен» (корабль — разведчик Черноморского флота), участвовал в операции обеспечивая вывода с территории Грузии в Новороссийск личного состава, кораблей и техники Потийской военно — морской базы

В 90-е годы 20-го века в результате создания в составе Черноморского флота Новороссийской военно — морской базы, противодиверсионный спецназ Черноморского флота Российской Федерации, пополнился ещё двумя отрядами. Это 136-й ОБПДСС (воинская часть 75976, город Новороссийск). Входит в состав 184-й бригады кораблей охраны водного района. Численность личного состава в обоих отрядах по 60 человек в каждом. На вооружении противодиверсионные катера П-191, П-349, П-350, П-274, П-275, П-276, П-356.

В этот же период в подчинённой Черноморскому флоту Каспийской флотилии был создан 137-й отряд по борьбе с подводными диверсионными силами и средствами (воинская часть 72969, город Каспийск (Республика Дагестан)) Численность личного состава — 60 человек. В 2010 году командир — капитан 3 ранга Далгат Каибов. На вооружении: противодиверсионные катера П-351 П-356 (проект 21980), противодиверсионный корабль «Тюлень» (проекта 2035), он же «ПРДК-179». Корабль оснащен гидроакустическими средствами для поиска подводных диверсантов и их носителей и для их уничтожения вооружен 55-мм семиствольным гранатометом МРГ-1 «Огонек».

Глава 3. Возрождение морского спецназа Черноморского флота и его дальнейшая деятельность в 1997–2008 годах

В 1992 году из Баку в окрестности города Приозерск Ленинградской области был переведен 8-й МРП Каспийской флотилии cозданный в 1969 году. На новом месте дислокации он был переименован в 431-й морской разведывательный пункт (воинская часть 51212).

С 1992 по 1998 год 431-й морской разведывательный пункт дислоцировался около города Приозерск Ленинградской области, а затем в 1997-1998 годах переведен в город Туапсе, Краснодарского края.

В этот период командирами части были: капитан 1 ранга Скрягин Николай Алексеевич, капитан 1 ранга Яковлев Евгений Васильевич, капитан 1 ранга Ларин Виктор Семенович, командир капитан 2 ранга И. Христиченко, начальник штаба капитан 3 ранга Г. Платонов (1996).

Передислокация 431-го морского разведывательного пункта в Туапсе началась после окончания первой чеченской войны 1994–1996 годов, в которой эта часть флотского спецназа принимала активное участие. При выполнении боевой задачи в мае 1995 года в Чечне погиб командир группы разведки старший лейтенант Сергей Стобецкий. Награжден орденом Мужества (посмертно).

Летом 1997 года часть вошла в состав разведки Краснознаменного Черноморского флота и была передислоцирована в город Туапсе. Бойцы выполняли специальные задачи в Республике Дагестан.

Водолазы — разведчики 431-го морского разведывательного пункта быстро освоились на новом месте. И, уже в 1999 году, приняли участие в обеспечении боевой операции Черноморского флота, когда его десантные корабли перевозили несколько частей воздушно — десантных войск через Грецию в Косово, для проведения там миротворческой миссии.

В сентябре 1999 года представитель части принимал участие в снайперских соревнованиях специальных подразделений СНГ. В начале октября 2000 года в порту города Сочи, бойцы этого разведывательного пункта участвовали в совместных учениях силовых структур России (ФСБ, МВД, МЧС и Вооруженных сил) по освобождению заложников и нейтрализации террористов, захвативших пассажирский корабль типа «Комета», стоявший у причала. Спецназ ФСБ действовал со стороны суши, а со стороны воды действовали боевые пловцы. В общем, боевая подготовка у них идет полным ходом.

В августе 2008, морской пехоте и морскому спецназу Черноморского флота пришлось принять участие в первой после 1944 года настоящей войне на Черном море, когда в период с 8 по 13 августа 2008, происходили боевые действия на фронтах российско — грузинской войны.

В ходе боевых действий во время данного вооруженного конфликта морские спецназовцы совместно частями морской пехоты и воздушно — десантных войск (7 — я воздушно — десантная дивизия), приняли участие в десантной операции Черноморского флота и российских вооруженных сил в районе главной базы грузинского флота — городе Поти.

После непродолжительных, но ожесточенных боев морские пехотинцы и флотские спецназовцы совместно с парашютистами овладели этим городом.

После захвата города Поти, боевые пловцы спецназа Черноморского флота провел операцию по уничтожению находившихся там кораблей военно — морских сил Грузии брошенных их экипажами во время предшествовавших высадке морских пехотинцев воздушных ударов российской авиации.

Вот, как, тогда описывали, все эти события, в своих тогдашних сообщениях различные российские и зарубежные средств массовой информации. Российское информационное агентство РИА «Новости», сообщало об этом следующее: «Когда мы вошли в порт 12 августа 2008, город Поти был цел и пуст. Спецподразделение морской пехоты Черноморского флота, заложили в Поти взрывчатку на все катера и корабли, которые имели военную маркировку. Их было до десяти единиц» — подчеркнул офицер. По его словам, в порт Поти вошли два больших десантных корабля — «Ямал» и «Саратов», оставив в открытом море на боевом дежурстве малый противолодочный корабль «Суздалец». Высадив десант, моряки сами подключили корабли к береговому питанию и источникам водоснабжения. Одновременно, с этим бойцы подразделения морского спецназа проверили, стоящие в порту грузинские военные корабли на предмет их возможного минирования. Убедившись, что мин на этих кораблях нет, моряки заложили заряды и подорвали все грузинские военные корабли, находящиеся в порту» — сказал российский офицер».

По данным грузинского журнала «Арсенал» — 2008 — № 17, помимо боевых кораблей, в Поти, военно — морские Грузии потеряли так же два гидрографических катера (бортовые номера 81 и 82), и кроме того, в качестве трофеев российские силы вывезли 7 малых десантных катеров типа «See-Doo» и 8 десантных лодок типа «Black Shark».

Журналист местной радиостанции в Поти заявил тбилисскому бюро Радио «Свобода», следующее: «13 августа 2008, вошедшие повторно на 7 бронетранспортерах российские военные в Поти прямо у побережья взорвали следующие корабли: сторожевой корабль береговой охраны «Айети», который был передан грузинской стороне Германией и три патрульных катера».

В своих последующих информационных выпусках Радио «Свобода» об этих событиях сообщало следующие подробности: «По сообщениям пограничной полиции Грузии 14 августа 2008, примерно в 13 часов по местному времени на военно — морскую базу и базу Береговой охраны Грузии в городе Поти, снова вошли российские военные, которые продолжают вывозить, остающееся там военное имущество или уничтожать его. Российские военные также уничтожили радарные системы Береговой охраны Грузии, которая находится в подчинении МВД. В этот же день 14 августа 2008, в населенном пункте Малтаква Потийского района российскими военными были взорваны два объекта Министерства обороны Грузии. В течение четырех дней 10–14 августа 2008 российские военные периодически высаживались на военные базы в западногрузинском городе Поти и уничтожали то военное оснащение, которое уцелело от бомбардировок российской военной авиации. Корабли были выведены в море и потоплены. Согласно этому сообщению, уничтожения избежали лишь два катера Береговой охраны Грузии — данную информацию подтвердил Радио «Свобода» и секретарь Совета национальной безопасности Грузии Александр Ломалия».

Глава 4. Силы специального назначения Черноморского флота в 2009–2015 годах

К 2010 году спецназ ЧФ был представлен, следующим образом: 431-й морской разведывательный пункт (город Туапсе)и 102-й отдельный противодиверсионный отряд (Севастополь) численностью 60 человек.

В 2012 году для обеспечения безопасности Зимних Олимпийских игр в Сочи (7 — 23 февраля 2014 года) в городе Туапсе Краснодарского края был сформирован 777-й отряд борьбы с подводными диверсионными силами и средствами (777- й ОБПДСС)

Весной 2014 года 431-й морской разведывательный пункт (командир Кваша Александр Николаевич) принимали активное участие в событиях так называемой «Крымской весны». В ходе которой в период с 22 февраля по 15 марта 2014 года происходил процесс сначала блокирования а затем захвата объектов Министерства обороны и МВД Украины на территории Крым. После завершения этой операции этот разведпункт был оставлен в Севастополе и позже переименован сначала в 137 МРП ЧФ (воинская часть 51212), а затем в 338-й морской разведывательный пункт (воинская часть 43071).

В 2015 году 388-й морской разведывательный пункт имел следующий состав: Управление, 1-я рота СпН, 2-я рота СпН, 3-я рота подводного минирования, рота связи, взвод технического обеспечения, взвод материального обеспечения. На вооружении его личного состава находятся снайперские винтовки типа «Винторез», бесшумные автоматы «Вал», специальные двухсредные автоматы типа АДС (принят на вооружение в 2013 году, выполнен по схеме буллпап, совмещен с подствольным гранатометом). Робот — танк, который управляется по радиоканалу. На нем установлены видеокамеры для наблюдения, пулемет, а так же могут устанавливаться четыре противотанковых одноразовых гранатомета РПГ-26. Боевые плавсредства представлены быстроходным бронированным катером проекта 03160 «Раптор».

На 2014 год, численность находившегося в Севастополе 102-го отряда борьбы с подводными диверсионными силами и средствами Черноморского флота, составляла 60 человек, командир отряда — капитан 2 ранга Александр Локтионов. Плавсредства 102-го ОБПДСС, были представлены противодиверсионными катерами П — 331, П — 407, П — 355, П -424, П — 834, П — 835, П — 838, П — 845.

В 2014 году плавсредства 102-го ОБПДСС пополнились двумя противодиверсионными катерами типа «Грачонок», строящимися по проекту ОАО КБ «Вымпел» (город Нижний Новгород). Краткие тактико — технические характеристики катера проекта 21980 «Грачонок»: водоизмещение — 138 тонн, длина — 31 м, ширина наибольшая — 7,4 м, осадка — 1,85 м, скорость полного хода — 23 узла, дальность плавания — 200 миль, автономность судна — 5 суток, экипаж — 8 человек.

Катера этого типа оснащены современным радиоэлектронным оборудованием (гидроакустическая станция обнаружения подводных диверсионных сил и средств «Анапа», навигационная радиолокационная станция МР-231, оптико-электронный комплекс освещения ближней воздушной и надводной обстановки МТК-201 М3) и средствами обнаружения подводных объектов (поисково-обследовательский комплекс «Кальмар»). На вооружении катера: ракетное зенитное оружие — ПЗРК «Игла», артиллерийское оружие — пулеметная установка МТПУ калибра 14,5 мм, противодиверсионное оружие — гранатометы ДП-65 и ДП-64. Так же на борту катеров имеется водолазное снаряжение.

После вывода с территории Константиновской батареи в 2015 году 102-й ОБПДСС разместился в находящемся поблизости комплексе зданий на берегу Северной бухты возле мыса Радиогорка (Северная сторона Севастополя, улица Загордянского)

В 2015 году 102-й отряд борьбы с подводными диверсионными силами и средствами в Севастополе был переименован в 102-й отряд специального назначения, выведен из состава 68-й бригады ОВР и передан в состав Крымской военно — морской базы. В российских средствах массовой информации с этого же времени подобны отряды стали называть «Прибрежный спецназ»

Согласно российским средствам массовой информации «Прибрежный спецназ», Военно-морского флота Российской Федерации, ставит своей целью как борьбу с вражескими диверсантами в российских прибрежных водах, так и совершение диверсионных действий уже против сил и средств противника. Спецназовцы будут перемещаться на быстроходных катерах типа «Раптор», развивающими скорость до 80 км / час и способными эффективно передвигаться даже в штормовую погоду. Кроме того, в распоряжение спецназовцев поступят беспилотные летающие аппараты «Тахион», которые позволяют обнаружить вражеских боевых пловцов на глубине в несколько метров.

Пока отряды прибрежного спецназа, как сообщают открытые источники, являются экспериментальными, но в будущем, скорее всего, будут создаваться и другие подобные подразделения. Появление таких спецподразделений обусловлено большой востребованностью в сложных внешнеполитических условиях современности.

В конце августа — начале сентября 2015, противодиверсионный спецназ Черноморского флота в рамках двух недельных межфлотских сборов в Севастополе, проходивших на базе Качинского авиационного гарнизона отработал десантирование с вертолетов и уничтожение диверсионных групп условного противника.

В ходе сборов были отработаны задачи по десантированию специальных групп с вертолётов Ка-27ПС и Ми-8 для поиска и уничтожения диверсионных групп условного противника, десантирование групп для оказания помощи терпящим бедствие на воде, а также по перевозке грузов на внешней подвеске транспортного самолёта Ан-26, - сказал Воскресенский.

К участию в сборах, помимо летчиков Черноморского флота, привлекались авиаторы Северного и Балтийского флотов.

После ввода российских войск на территорию Сирийской Арабской Республики для оказания помощи её государственному руководству в ходе продолжающейся с 2011 года Гражданской войны и иностранной военной интервенции, начиная с октября 2015 года, подразделения 388-го морского разведывательного пункта и 102-го отряд специального назначения в 2015–2016 годах на ротационной основе проходят службу на военно — морской базе в сирийском городе Тартус.

Так же в 2015–2016 годах подразделения 102-го отряд специального назначения ЧФ участвовали в поиске и уничтожении боеприпасов времён Великой Отечественной войны в Керченском проливе в ходе строительных работ по возведению моста через этот пролив.

К настоящему времени последней по времени создания частью спецназа находящейся в составе Черноморского флота, является сформированная во второй половине 2014 года в Севастополе 127 — я отдельная разведывательная бригада (127 — я ОРБ, в/ч 67606). Командир — полковник Александр Бегляков (2015 год). Знамя части было вручено 29 декабря 2015 года.

Состав бригады: Управление, разведывательный батальон (1 — я рота специального назначения, 2 — я рота СпН, 3 — я разведывательно — десантная рота, 4 — я рота технических средств разведки, взвод связи, взвод обеспечения), батальон радиоэлектронной разведки (рота радиоэлектронной разведки, рота РЭБ, взвод связи, взвод обеспечения), батальон управления (связи), рота беспилотных летательных аппаратов (беспилотные аппараты «Орлан» и «Леер»), рота материального обеспечения, рота технического обеспечения, комендантская рота, отряд психологических операций, инженерный взвод, группа радиохимической разведки, медпункт. Бригада выполняет задачи для командования Черноморского флота и Южного военного округа. Личный состав полностью укомплектован военнослужащими контрактной службы.

Данная книга написана в период с 1 ноября 2016 по 10 января 2017 года

Оглавление

Введение

Предисловие. Создание в Севастополе в 1876 году первого в мире подразделения российского подводного спецназа (боевых пловцов)

Раздел I «Боевые действия разведывательных отрядов Черноморского флота в 1941–1945 годах, как одного из видов, тогдашнего морского спецназа»

  Введение

  Глава 1. Формирование разведывательного отряда Разведывательного отдела Штаба Черноморского флота

  Глава 2. Начало боевых действий отдельного разведывательного отдела Штаба Черноморского флота в октябре — ноябре 1941 года

  Глава 3. Боевые действия разведотряда ЧФ в декабре 1941 года

  Глава 4. Героическая гибель первого состава морского спецназа Черноморского флота в Евпаторийском десанте в начале января 1942 года

  Глава 5. Действия разведотряда ЧФ в январе — мае 1942 года

  Глава 6. Боевые действия и гибель разведывательного отряда Черноморского флота во время третьего штурма Севастополя немецкими войсками в июне — начале июля 1942 года

  Глава 7. Создание и боевые действия разведотряда Керченской военно — морской базы в мае — августе 1942 года

  Глава 8. Боевые действия морского спецназа Черноморского флота на Северном Кавказе с сентября 1942 по май 1943 года

  Глава 9. Создание и боевые действия «Отряда дальней разведки «Сокол»» в Крыму и в Севастополе в августе 1943 — мае 1944 года

  Глава 10. Создание в марте 1944 года подводного спецназа Черноморского флота (отряд боевых пловцов)

  Глава 11. Боевые действия разведывательного отряда Разведывательного отдела Штаба ЧФ в странах Восточной Европы завершающий период Великой Отечественной войны в августе 1944 — марте 1945 года

  Глава 12. Разведчики-черноморцы в боях по разгрому японских войск в Северо-Восточном Китае (Маньчжурии) 8 — 15 августа 1945 года

    Часть 1. Перебазирование разведывательного отряда ЧФ на Дальний Восток и формирование на его базе 71-го разведывательного отряда Амурской флотилии

    Часть 2. Подготовка разведотряда к предстоящим боевым действиям против японской армии

    Часть 3. Начало боевых действий

    Часть 4. Новая боевая задача отряда — разведка Фуцзинского укрепрайона и высадка передовым отрядом порту Фуцзиня

    Часть 5. Бои за город Фуцзинь

    Часть 6. В боях за город Цзямусы

    Часть 7. Наступление на Харбин

Раздел II Создание и боевые действия парашютного спецназа Черномрского флота в 1941–1944 годах

  Глава 1. Первый парашютный десант Черноморского флота и рождение черноморского флотского спецназа в начале Великой Отечественной войны

  Глава 2. Отдельная парашютная рота, Парашютная группа особого назначения и Группа особого назначения Черноморского флота (Группа 017) в 1941–1942 годах

  Глава 3. Формирование на северном Кавказе и подготовка к боевым действиям 2-й отдельной парашютно — десантной роты ВВС Черноморского флота

  Глава 4. Майкопская десантно — диверсионная операция морского прашютного спецназа ЧФ

  Глава 5. Последний воздушный десант парашютного спецназа Черноморского флота

  Глава 6. Создание и боевая деятельность «Отдельного парашютно — десантного батальона Военно — воздушных сил Черноморского флота в мае 1943 — январе 1944 года

  Глава 7. Завершение боевого пути Отдельного парашютно-десантного батальона ВВС Черноморского флота

Раздел III История подводного морского спецназа (боевых пловцов) Черноморского флота СССР в 1953–1991 годах

  Предисловие. Начало создания морского подводного спецназа в СССР накануне Великой Отечественной войны

  Глава 1. Формирование и боевые действия советского морского подводного спецназа в ходе Великой Отечественной войны

  Глава 2. Возрождение морского подводного спецназа в СССР в 1952–1953 годах

  Глава 3. Возрождение и деятельность морского спецназа Черноморского флота СССР в 1953–1991 годах

    Часть 1. Создание и деятельность 6-го отдельного морского разведывательного пункта Черноморского флота

    Часть 2. Создание и деятельность 17-й отдельной бригады специального назначения Черноморского флота

    Часть 3. Спецназ Черноморского флота СССР в последний период своего существования (1990–1991 годы)

    Часть 4. Противодиверсионный подводный спецназ Черноморского флота СССР в 1967–1991 годах

    Часть 5. Система подготовка личного состава морского спецназа Черноморского флота СССР (299-й учебный центр морской пехоты ВМФ «Сатурн» Краснознамённого Черноморского флота)

  Глава 4. Создание в Севастополе научно — технической базы обеспечения действий морского спецназа

    Часть 1. Севастополь — родина дрессировки морских млекопитающих в военных целях

    Часть 2. Самый cекретный институт в Севастополе

Раздел IV Спецназ Черноморского флота Российской Федерации в 1992–2015 годах

  Глава 1. Потеря основной части морского спецназа Черноморским флотом Российской Федерации в лице 1492 морского разведывательного пункта в декабре — апреле 1992 года

  Глава 2. Морской спецназ Черноморского флота Российской Федерации в 1992–1997 годах

  Глава 3. Возрождение морского спецназа Черноморского флота и его дальнейшая деятельность в 1997–2008 годах

  Глава 4. Силы специального назначения Черноморского флота в 2009–2015 годах Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg