«Битва за Синявинские высоты»

Битва за Синявинские высоты (fb2) - Битва за Синявинские высоты [Мгинская дуга 1941-1942 гг.] 9349K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Вячеслав Альбертович Мосунов

Вячеслав Мосунов Битва за Синявинские высоты. Мгинская дуга 1941–1942 гг

© Мосунов В.А., 2015

© ООО «Яуза-каталог», 2015

Предисловие Алексея Исаева

Если спросить у людей на улице о самой страшной и трагической странице Великой Отечественной войны, то ответ, скорее всего, будет единодушным – блокада Ленинграда. Трагедия осажденного города с гибелью от голода и холода тысяч его жителей остается кровоточащей раной в памяти поколений. В силу своего географического положения – в северном, малозадействованном сельском хозяйстве региона страны – Ленинград полностью зависел от доставки продовольствия извне. Никакие склады не могли накопить продовольствия на сколь-нибудь долгий период изоляции города. Ленинград требовал около 1000 тонн продовольствия в сутки. Печально известные Бадаевские склады содержали всего несколько тысяч тонн, с одной стороны, большая величина с точки зрения одного человека, но для Ленинграда этих тысяч тонн хватило бы в лучшем случае на неделю-полторы. Практически несудоходное в мирное время Ладожское озеро и ограниченные возможности транспортной авиации (в расчете на тонны в сутки) делали голод в Ленинграде неизбежностью в случае прерывания его сообщения с Большой землей.

Все это неизбежно ставит два вопроса:

• Можно ли было предотвратить замыкание блокадного кольца?

• Можно ли было прорвать его в первые недели его существования?

Ответ на первый вопрос в общем и целом понятен: ввод германским командованием в полосе группы армий «Север» крупных сил, изъятых из группы армий «Центр», в том числе авиации, существенно изменил соотношение сил на данном стратегическом направлении. Усугубилась ситуация длительным неведением о данных перегруппировках советской разведки, в первую очередь на уровне Главного Разведывательного Управления Генерального штаба Красной Армии. Когда появление новых соединений оказалось все же вскрыто, контрмеры принимать было уже поздно. Именно эти переданные из группы армий «Центр» соединения XXXIX моторизованного корпуса, собственно, и сыграли ключевую роль, сначала в прерывании железнодорожного сообщения Ленинграда со страной, а затем – в замыкании кольца блокады.

Куда менее очевидным является ответ на второй вопрос. Не буду останавливаться на историографии этой темы – В. Мосунов в лучших традициях отечественной исторической мысли уделил должное внимание деятельности своих современников и предшественников в исследовании этой темы, а также зарубежной историографии вопроса. При этом следует неутешительный вывод, что сражения в Приладожье, как его называли немцы, «бутылочном горле», исследованы слабо и поверхностно.

В немалой степени вопрос о возможности прорыва блокады в первые недели после ее установления связан с личностью Маршала Григория Ивановича Кулика, человека трагической судьбы, расстрелянного в 1950 г., получившего весьма противоречивые оценки своей деятельности. К примеру, в новейшем справочнике Г. И. Кулик характеризуется так: «в силу своей неподготовленности, невысокой эрудиции и некомпетентности, способствовал снятию с валового производства армии артиллерийских систем и боеприпасов к ним, тормозил оснащение армии новыми видами вооружения». По итогам оставления Керчи в ноябре 1941 г. Г.И. Кулик был снят с должности и отдан под суд. В итоге он был лишен звания Маршала, Героя Советского Союза, всех государственных наград. В марте 1942 г. Маршал стал генерал-майором. Казалось бы, вот он ответ на вопрос о неудаче первой попытки прорыва блокады Ленинграда – некомпетентный командующий, проваливший выполнение доверенной ему ответственной задачи.

Однако, ответ «Во всем виноват Г И. Кулик» оказывается на поверку не столь очевидным. Во-первых, далеко не все отечественные историки единодушно оценивают его деятельность на посту начальника Главного артиллерийского управления. Так, по мнению М.Н. Свирина (первым высказавшим такую точку зрения вразрез со сложившимися стереотипами) Г.И. Кулик очень много сделал для развития отечественной артиллерии и по документам многие его решения выглядят совсем не такими поспешными, как могло показаться из отлакированной в советские годы истории отечественного Военно-Промышленного комплекса.

В. Мосунов поднял исследование первых попыток прорыва блокады на новый уровень: сопоставления документов Красной Армии и Вермахта. Это сопоставление демонстрирует нам, что ответ «плохой Г.И. Кулик» весьма слабо коррелирует с действительностью. Также В. Мосунов рассматривает еще одно сражение в «бутылочном горле» – Синявинскую операцию осени 1942 г., когда, несмотря на возросший технический и тактический уровень Красной Армии, прорыв блокады оказался отложен еще на несколько месяцев. Две важные страницы битвы за Ленинград схожи в одном: и в первом, и во втором случае имело место столкновение планов противоборствующих сторон – Красной Армии и Вермахта. Когда казавшиеся однозначно неудачными операции Красной Армии на деле срывали планы противника и предотвращали сползание ситуации вокруг Ленинграда к настоящей катастрофе чудовищного масштаба. Какой именно и как именно – рассказано на последующих страницах книги.

Алексей Исаев, кандидат исторических наук

От автора

Посвящается бойцам и командирам Волховского и Ленинградского фронтов

В последнее время отечественная историческая наука смогла сказать много нового о том, как жили ленинградцы в годы блокады, о чем они думали. Быт осажденного города привлекает все больше исследователей этой величайшей трагедии 20 века. Однако, на первопричину случившейся катастрофы – ход боевых действий на Северо-западном направлении, обращает внимание сравнительно малое количество историков. Блокада полностью заслонила собой самую продолжительную битву Второй мировой войны. Но еще меньше тех, кто пытается разобраться в том, почему блокада была создана и, почему ее не смогли прорвать сразу.

Так случилось, что четыре из пяти попыток прорыва блокады проходили на небольшой территории южнее Ладожского озера. Для немцев это было так называемое «Бутылочное горло», где ширина блокадного кольца была около 14–16 км. Операцию 1942 г. немецкая пропаганда назвала 1-м Ладожским сражением. Это была война в суровом климате, в лесу и на болотах. Война с большими потерями и без крупных успехов.

И если литература по самой Битве за Ленинград и Блокаде насчитывает несколько тысяч наименований, то количество работ об этих неудачных попытках прорыва южнее Ладоги исчисляется единицами.

Даже в крупных работах им в лучшем случае уделяется несколько абзацев. Выходившие в самом Ленинграде книги говорили в лучшем случае только о «Невском пятачке», полностью игнорируя даже участие 55-й армии Ленинградского фронта в попытках прорыва осени 1941 г. Исключение здесь составляют работы волховского журналиста и историка Ю.А. Сякова, безвременно ушедшего из жизни в самом расцвете лет.[1]

Большинство выходивших за последние 10–15 лет работ о Битве за Ленинград построены в основном на опубликованных ранее исследованиях и документах. Например, Дэвид Гланц, сейчас, пожалуй, лучший исследователь Советско-германского фронта, в своей монографии использовал только опубликованные советские источники[2]. Что же касается немецких, то Гланц не использовал даже десятой доли книг из числа работ по дивизионной историографии, ограничившись переведенной на английский язык работой Георга Бидермана. Соответственно, и места в его книге для описания первых попыток прорыва блокады отведено немного. Лишь приводятся отдельные эпизоды боев на «Невском пятачке», и крайне фрагментарно говорится о действиях 55-й армии. 54-я армия оказалась за кадром повествования, как и действия противника южнее Ладоги. При описании наступательной операции 1942 г. Д. Гланц пользовался официальным немецким отчетом по операции, который был подготовлен штабом Группы армий «Север» и ценен приводимыми там схемами, а не своей фактической информацией[3]. Автор в значительной степени проигнорировал даже работу своих старших коллег по цеху и многотомник «Германия во Второй мировой войне».

Исключением из многочисленных общих работ на русском языке данный момент, будет, пожалуй, только книга Г.А. Шигина[4]. Хотя она построена исключительно на опубликованных материалах, автор, проявив недюжинный аналитический талант, поставил перед читателями (и будущими исследователями!) целый ряд абсолютно нерешенных вопросов. Это вопросы количества операций под Ленинградом, потери наших войск, и результаты боевых действий. Это лучшая на данный момент книга для знакомства с темой, очень хорошо написанная, что также является большой редкостью. Притом, автор, не являясь профессиональным историком, не побоялся «острых углов» и поставил вопрос о случившемся в сентябре 1942 г. окружении нашей ударной группировки, и о том насколько это было исследовано в нашей литературе.

Исключением из общего ряда современных работ являются статьи О.А. Суходымцева о плацдармах на Неве. Они основаны на документах ЦАМО РФ и являются одним из немногих примеров глубокой проработки военных тем в историографии обороны Ленинграда. Но подробное описание действий 54-й армии в 1941 г. в публикациях ленинградских и петербургских историков искать бесполезно.

Некоторое количество информации о первых попытках прорыва Ленинграда с востока содержится в работах историка П.С. Белана по истории казахстанских соединений в годы Великой Отечественной войны[5]. Есть также глава о действиях танкистов Волховского фронта в работе Института Военной истории МО СССР «На Волховском фронте». Вторая работа цитируется довольно часто, но на работы Белана также бесполезно искать ссылки в литературе профессионалов-историков из Санкт-Петербурга (Ленинграда) и Москвы.

Более того, казахи стояли и у истоков создания мемориальной зоны на месте боев. Благодаря усилиям М.К. Кусаинова были опубликованы многочисленные документы и материалы. Его можно смело назвать продолжателем дела П.С. Белана.

Также существуют истории 3-й и 4-й гвардейских стрелковых дивизий[6]. И если история 3-й гвардейской дивизии, это скорее, художественная книга, то история 4-й гвардейской дивизии вполне серьезная работа. В ней относительно подробно, правда, без самых неудачных эпизодов рассказывается о действиях дивизии под Ленинградом.

Правда, количество опубликованных источников по операции 1941 г. весьма велико. Так как в свое время были закрытые сборники в серии «Сборники боевых документов», где была опубликована часть документов 3-й и 4-й гвардейских стрелковых дивизий.

Но еще более катастрофическая, а иначе не скажешь, ситуация с операцией 1942 г., известной как Синявинская. Ей за все советское время посвятили минимум работ. Пожалуй, только П.К. Кошевой в своих воспоминаниях и, пользуясь своим служебным положением, рассказал о действиях своей 24-й гвардейской стрелковой дивизии.

Все остальные участники, которым удалось что-либо опубликовать в советское время, старательно обходили острые углы. Из их работ можно получить информации о ходе операции не больше, чем из статьи энциклопедии. Лучшая краткая работа по операции была подготовлена офицерами штаба артиллерии Советской армии в рамках обобщения действий артиллерии в наступательных операциях периода Великой Отечественной, но эта работа долгое время носила гриф «ДСП»[7].

Работу профессионалов вынуждены были выполнять люди, чей интерес к войне был не просто книжным. Таким человеком в Ленинграде и Санкт-Петербурга стала Изольда Анатольевна Иванова, составившая и опубликовавшая несколько сборников воспоминаний, один из которых посвящен Синявинским операциям 1941–1942 гг.

Надо сказать, что в последнее время доступность источников различного происхождения, несмотря ни на что, выросла. Теперь доступен значительный объем документов Центрального архива Министерства обороны и документы бывшего противника. Но работ профессиональных историков, их использующих, катастрофически мало.

Поэтому автор поставил себе именно такую скромную задачу. Он решил несколько восполнить пробел наших знаний по Синявинским операциям 1941–1942 гг. на основе доступных документов и литературы. Его задача состоит в описании действий 54-й армии и Волховского фронта. Действия Ленинградского фронта здесь будут описываться только как дополнительная иллюстрация к общей картине боев. В целом, эту работу можно рассматривать как продолжение труда Изольды Анатольевны Ивановой, а ее деятельность по сбору материалов о боях под Ленинградом иначе как настоящим подвижничеством назвать нельзя.

Что касается документов, то здесь в ход пошли и доступные ранее опубликованные документы, и документы из фондов ЦАМО РФ. А также были использованы документы противника – журналы боевых действий, донесения, приказы, сводки.

Из-за того, что боевые действия в 1941–1942 гг. проходили в крайне сложных для Красной армии условиях, сохранность и качество наших документов оставляет желать много лучшего. В принципе, если говорить о операции 1942 г., подготовить достаточно подробную объективную работу только на наших документах просто невозможно. Как пример, можно привести журналы боевых действий 4-го и 6-го гвардейских корпусов, входивших в состав ударной группировки Волховского фронта. Информацию из них приходится воспринимать крайне критически. Журнал боевых действий 54-й армии за период осени 1941 г., скорее всего, заполнен по донесениям в Генштаб, и искать там какие-либо подробности почти бесполезно.

Немецкие документы отличаются лучшей проработанностью, но далеко не все из них сохранились. Так, утеряна часть документации 39-го моторизованного корпуса. Сохранились документы его разведотдела, но вот документы оперативного отдела за 1941 г. сохранились крайне фрагментарно.

С документами об операции 1942 г. дело обстоит гораздо лучше. Правда, и здесь без критического отношения подходить к ним нельзя. В самые трудные для противника моменты зачастую понять, что и где происходило можно только при сравнении всех известных документов и книг. Также традиционно сложным вопросом является определение потерь и численности войск противника.

Что касается исследовательской литературы на немецком языке, то она по теме Битвы за Ленинград крайне скудна. Если профессиональные историки Германии и касаются военных вопросов, зачастую это не слишком подробное описание боевых действий. Для широко развитой в Западной Германии дивизионной историографии характерен совершенно другой подход. Это максимальное живописание подвигов немецких солдат в России и никакой моральной оценки и никаких попыток осмысления. Притом, работы, где речь идет обо всей Битве за Ленинград, откровенно скатываются в антинаучность. Речь идет о работах Хартвига Польмана и Вернера Хаупта. Но именно Хаупт сделал известным понятие «Битва на Ладожском озере» для широкого читателя. Правда, подходить к этим работам как к источникам достоверной информации невозможно. Хотя для иностранного читателя эти книги были основными кладезями знаний о Битве за Ленинград.

Еще одним примером крайне тенденциозного отношения к теме войны является книга Хассо Стахова, где он ставит на одну моральную планку немецких солдат и солдат Красной армии. Книга насыщена фактическими подробностями, но отобраны они автором так, чтобы показать страдания бедных немецких солдат. В страданиях же солдат Красной армии, конечно, виноват Сталин. И они также являются жертвами войны. Не наша задача здесь заниматься изобличениями и обвинениями. Но все же надо отметить, что это крайне тенденциозный и мало имеющий общего с действительностью взгляд.

Если же говорить об «обеспеченности» дивизионными историями, то о боях 1941 г. наиболее подробно рассказывает хроника 20-й моторизованной дивизии. Есть отдельные главы о боях в южном Приладожье в работах по истории 96-й и 126-й пехотных дивизий, а также 8-й танковой дивизии. Существует также очень подробная работа по истории 5-го мотопехотного полка 12-й танковой дивизии.

Операция 1942 г. освещена гораздо хуже. История 170-й пехотной дивизии откровенно слаба по фактическому наполнению, официальных историй 227-й и 223-й пехотных дивизий не было издано. История 5-й горнострелковой дивизии откровенно слабо написана. Историю 132-й пехотной дивизии Г. Бидерман подготовил так, чтобы максимально скрыть неудачи соединения. Пожалуй, только две полковые истории о действиях полков 28-й егерской дивизии и история 121-й пехотной дивизии позволяют заполнить этот пробел.

Поэтому на первый план здесь выходят именно документы. В основном, это документы оперативного (1а) и разведывательного отдела (1с). К ним относятся журналы (или, как правильнее перевести, дневники) боевых действий, а также боевые донесения, доклады, приказы. Первичными являются донесения и приказы, именно на их основе офицер оперативного отдела вел журнал боевых действий. Так как, большую часть времени немецкое командование полностью сохраняло контроль над ситуацией, операция «задокументирована» крайне подробно. Если и есть некоторые лакуны, но они не являются фатальными.

Общая карта Мгинского района.1940 г.

Документы разведывательного отдела включают еще и допросы военнопленных. Эта группа источников позволяет взглянуть на Красную армию глазами врага. Но для понимания хода боевых действий, почему были приняты те или иные решения, важны именно оперативные документы.

После такого небольшого экскурса в историю вопроса и кухню исследователя, пора все же дать знать, о чем мы будет говорить дальше. Речь пойдет, в основном, о Синявинской операции 1942 г., притом, основное внимание будет уделено действиям Волховского фронта. «Невский пятачок» и действия 55-й армии будут лишь иллюстрацией к описанию боевых действий. Перед этим целый раздел отведен прологу для осени 1942 г. – наступательным боям 54-й армии осенью 1941 г., ее обороне в ноябре-декабре 1941 г. Поэтому книга несколько повторяет старый материал, но автор посчитал, что так будет более логично.

Тут же следует добавить, что называть эти операции Синявинскими не совсем верно. Основной задачей для них являлось взятие станции Мга и освобождение линии железной дороги. Поэтому правильнее было бы их назвать Мгинскими, настоящими сражениями на Мгинской дуге по меткому выражению О.А. Суходымцева.

А теперь пора сказать большое спасибо и выразить признательность тем, без кого эта книга бы не состоялась. Это Кирилл Соколов, Юрий Пашолок, Дмитрий Шеин и Изольда Анатольевна Иванова, Юрий Власов, Григорий Пернавский, Денис Жуков, коллектив Музея-Диорамы «Прорыв блокады Ленинграда» и Олег Алексеевич Суходымцев, Андрей Рябков, Светлана Новиченко, Александр Томзов, коллектив Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации.

Отдельную благодарность автор выражает поисковому отряду «Ингрия» и Евгению Васильевичу Ильину, преподавателям кафедры Новейшей истории России, Баиру Иринчееву. Надо также выразить особую благодарность Изольде Анатольевне Ивановой, Максиму Игнатенко, Светлане Скворцовой, Алексею Исаеву и всем кто своими замечаниями, критикой и ценными советами помогал автору. Отдельные схемы для книги выполнены Денисом Базуевым, которому автор выражает свою глубочайшую благодарность за его терпение и работоспособность.

Характеристика местности. Шлиссельбургско-Синявинский выступ

Война никогда не ведется в пустоте. Пространство, где происходят боевые действия, определяется вполне конкретными географическими характеристиками. Район, ставший участком чрезвычайно ожесточенных боев, располагался на очень сложной даже просто для жизни местности. Территория Шлиссель-бургско-Синявинского выступа покрыта лесами и болотами. Большинство болот района – торфяные, поросшие лесом и кустарником. Большая часть из них была проходима для людей и техники в зимнее время. Исключение составляло Синявинское болото.

Южнее Ладожского озера проходит обрывистый склон Балтийско-Ладожского глинта, с типичным моренным ландшафтом (вытянутые в меридиональном отношении холмы, валуны на поверхности, песчаные почвы). На поверхности глинта расположены отдельные возвышенности: гора Пушечная (71 метр), Вороновская высота (50 метров), Синявинские высоты (50,1, 45,9 и 43,3). Келколовская высота, с котловинами и лощинами и глубокими речными долинами.

Небольшие реки Назия, Черная, Мойка и многочисленные ручьи с крутыми обрывистыми берегами и болотистыми долинами серьезно затрудняли маневр и продвижение бронетехники.

Для района была характерная довольно редкая дорожная сеть. С юга в меридиальном направлении к Шлиссельбургу вело расположенное вдоль берега Невы старое шоссе, которая также поворачивала на Мгу, Сологубовку, Шапки и Любань. Также грунтовые меридильные дороги проходили от Синявино, через Рабочий посёлок № 5 до Рабочего посёлка № 2 и от Рабочего посёлка № 5 до деревни Пильная Мельница на берегу Невы.

На территории глинта единственной дорогой в широтном направлении с твердым покрытием была дорога от Путилово через Синявино на Анненское. Эта дорога проходила по обрывистому северному склону глинта.

В широтном направлении были проложены четыре грунтовых дороги:

1) Горная Шальдиха, Верхняя Назия, Рабочий поселок № 4, Шлиссельбург

2) Дорога вдоль высоковольтной линии электропередач от Волхова: дорога от Крутого ручья, Гайтолово, Келколово, Ивановское;

3) Вдоль Северной железной дороги: Жихарево, Мишкино, Мга, Ивановское;

4) Дорога Вороново, Турышкино, Сологубовка, Войтолово, Перевоз.

В широтном направлении также проходила железная дорога Мга, Волховстрой, Ивановское. Мга, являясь узловой станцией для Октябрьской железной дороги обеспечивала движение поездов в меридиальном и широтном направлениях.

Между береговой линией Ладожского озера и подошвой Балтийско-Ладожского глинта простирается болотистая приладожская низменность. На ней, вдоль береговой линии Ладожского озера прорыты Ново– и Староладожские каналы с высокими валами (от 15 метров) вынутого грунта. По южному валу Староладожского канала проложена мощеная булыжником мостовая для лошадей, тянувших баржи. Южнее Староладожского канала тянулась полосой до 2 км сильно заболоченная местность, покрытая смешанным лесом.

Полоса песчаных дюн шириной до 500 метров отделяла прибрежную низменность от Синявинских болот, на которых велись торфоразработки. Поля торфоразработок лежали у подножия ската Синявинских высот в полосе шириной 3-10 км и длиной 10–12 км. Поля начинались в двух километрах западнее р. Черная и заканчивались в полукилометре восточнее Невдубстроевской железнодорожной ветки. Поля были изрезаны сетью магистральные, валовых и картовых канав, насыпями узкоколейных железных дорог.

От станции Синявино до станции Подгорная тянулись несколько путей товарной станции для торфяных караванов. У самого подножия ската Синявинских высот проходила ветка железной дороги нормальной колеи от ст. Синявино до железнодорожного треугольника Невдубстроевской ветки Северной железной дороги.

Выработанное торфяное поле с карьерами глубиной 3 метра, с отвесными стенками и заполненное водой, тянулось двух километровой полосой вдоль подножия глинта от р. Черная до Теткина ручья. От озера Глухое до Староладожского канала был проложен водовод из стальных труб диаметром 0,8 метра.

На возвышенных местах полей торфоразработок располагались Рабочие посёлки с № 1 по № 9 с кирпичными и брусчатыми домами на каменных фундаментах. На северо-восточной окраине Рабочего поселка № 5 находились завод ВИМТ и ремонтно-механический завод из монолитного железобетонного каркаса с кирпичными стенами, а также железнодорожное депо с кирпичными корпусами и крупная электроподстанция.

Над низменностью возвышались Синявинские высоты, или, как правильнее его называть, Балтийско-Ладожский глинт. Они позволяли просматривать всю низменность вплоть до Ладожского озера. Из-за того, что именно там проходил Путиловский тракт, а также дорога от Келково до Шлиссельбурга, высоты еще играли роль узлового транспортного пункта.

В результате, военные действия в этом районе сводились к нескольким основным направлениям. Во-первых, можно было вести наступление двигаясь вдоль Ново и Староладожских каналов. Другим направлениям для действий войск могло являться направление вдоль Путиловского тракта на запад, однако болотистая местность севернее и южнее делала использование этого направления для действий крупных масс войск затруднительным. Тоже самое можно сказать и про использование дороги вдоль высоковольтной линии.

Единственным участком пригодным для действий войск в крупных масштабах, в т. ч. с применением тяжелой техники, было направление вдоль железной дороги Мга-Волховстрой. Это направление было наиболее перспективным, здесь сразу можно было выйти на Мгу и далее, двигаясь вдоль железнодорожной ветки прямо на берег Невы к железнодорожному мосту.

Отдельно надо остановиться на характеристике болот. Одним из самых крупных болот на территории района являлось Синявинское болото севернее и западнее Синявинских высот, площадью 46 км2. Именно здесь велась основная часть торфоразработок, территория болота была покрыта осоками и мохом, древесная растительность почти отсутствовала.

Южнее и восточнее также лежал значительный болотистый массив, однако здесь присутствовала и древесная растительность. Возможности движения войск по этим болотам, особенно с техникой были крайне ограничены.

Район предъявлял крайне высокие требования к тому, как будут обеспечены войска. На нем было сложно наступать, но не менее сложно было и обороняться. Однако при использовании тактически выгодных рубежей можно было выстроить почти непреодолимую оборону.

Пролог. Осень 1941 г

Наступление Группы армий «Север» на Ленинград уже в июле встретило достаточно сильное сопротивление советских войск и было остановлено. Пока на Северо-западном направлении продолжалась оперативная пауза, в высших эшелонах власти Третьего рейха решалась судьба Ленинграда. В конце концов, было решено сосредоточиться на том, чтобы отрезать Ленинград с востока. Уже в августе было принято решение об окружении Ленинграда.

Окончательно планы немецкого командования были изложены в Приказе ОКХ № 40996/41 на окружение Ленинграда от 28 августа 1941 г[8]. В этом приказе говорилось, что задачей Группы армий «Север» является как можно более плотное окружение Ленинграда, при этом капитуляцию города было приказано не предлагать.

В приказе значилось, что по достижении города центр сопротивлении на Балтийском море будет сломлен. Это произойдет без большого кровопролития со стороны немецких войск. Наступления на город силами пехоты вести не предполагалось. Вместо этого, город следовало подвергнуть бомбардировкам и артиллерийским обстрелам с целью уничтожения инфраструктуры. Выход населения из города требовалось пресекать силой оружия. Приказ также требовал соединения с финскими войсками.

Текст приказа, отданного штабом Группы армий Север, был опубликован Н.А. Ломагиным на русском языке еще в 2005 г. Ни один отечественный историк так и не придал значения введению этого документа в научный оборот. А ведь это ключевой документ для понимания хода боевых действий под Ленинградом[9]. Но ссылок на него в современной научно-исследовательской литературе автору более обнаружить не удалось. Более того, сами немцы ссылались всего лишь несколько раз. В самом приказе говорилось следующее:

«При достижении границы Ленинграда <….> продолжить наступление с целью окружения города. Следующей целью наступления является по-прежнему рубеж между Шлиссельбургом и Ивановским с форсированием Невы и выходом на рубеж Ижора-Детское Село-Пулково-Урицк. В дальнейшем, если будет позволять ситуация, сузить кольцо до рубежа близ Пороховых-Александровское-Купчино-Урицк».

Командующий 54-й армией Г.И. Кулик

С этого момента ситуацию на всем Северо-Западном стратегическом направлении начала определять борьба немецких войск за создание блокадного кольца и действия советских войск по прорыву блокады.

Окружение Ленинграда и возможная гибель города означало катастрофу на для всего советско-германского фронта. В этих условиях особенно важную роль имели действия советских войск по прорыву блокады с внешней стороны блокадного кольца. Для того чтобы отрезать город с востока Группа армий «Север» должна была использовать 39-й моторизованный корпус Рудольфа Шмидта, который она получила из 3-й танковой группы.

В ходе боев августа 1941 г. противник силами 4-й танковой группы оказался на ближних подступах к Красногвардейску. С востока, от Любани и Чудово в наступление перешел 39-й моторизованный корпус 16-й армии, который первым вышел к Неве и завязал бои за поселок и железнодорожную станцию Мга. К 8 сентября падение Шлиссельбурга было лишь вопросом времени. С подходом к Ленинграду основных сил 18-й армии ожидалось общее наступление противника на город.

Действия 310-й стрелковой дивизии 54-й армии в ходе сентябрьского наступления (Кусаинов М.К. Тайны Синявинских болот и высот. Астана, 2004)

Еще 6 сентября, до захвата Шлиссельбурга, фон Лееб получил указания из ОКХ. Согласно этим указаниям, между Волховом и Невой в наступление из района Посадников остров должна была перейти 18-я моторизованная дивизия (тогда входившая в состав 1-го армейского корпуса) с задачей выхода, на южный берег Ладожского озера. Далее, после того, как кольцо окружения Ленинграда будет сжато, и будут свободны еще 4 дивизии, то им следует переправиться через Неву южнее Шлиссельбурга.

Перед захватившим Шлиссельбург 39-м моторизованным корпусом Рудольфа Шмидта (12-я танковая дивизия, 20-я моторизованная дивизия, 424-й пехотный полк 126-й пехотной дивизии) была поставлена задача продвижения на восток, к Волхову и соединения с финнами[10]. Для этих целей предполагалось выделить 4 дивизии – две танковые и две моторизованные. Ранее, задачу наступления на Волховстрой предполагалось возложить планировалось возложить на 4-ю танковую группу, но решением ОКХ ее теперь решили перебросить под Москву вместе с частью подвижных соединений Группы Армий «Север».

Наступление ударной группы 12-й танковой дивизии и контрудар 54-й армии

Ситуация перед вступлением 54-й армии в бой, складывалась для советского командования и Ленинграда критически. Кроме того, что 8 сентября противником был захвачен Шлиссельбург, 9 сентября 4-я танковая группа и 18-я армия начали наступление на Ленинград для выхода на ближнее кольцо окружения. Немецкие войска должны были выйти на следующий рубеж третьего кольца окружения: Урицк – Пулковские высоты – Александровская (в районе Купчино) – Рыбацкое – Пороховые (на правом берегу р. Нева), уничтожить войска 8-й армии и захватить южный берег Финского залива.

Однако наступление противника на Ленинград пошло не так как предполагалось. Сопротивление войск Ленинградского фронта (командующий до 13 сентября – маршал К.Е. Ворошилов, после 13 сентября-генерал армии Г.К. Жуков) оказалось значительно сильнее. Армейские корпуса 4-й танковой группы проваливали выполнение одной задачи за другой. Только 18-я армия смогла прорвать оборону 42-й армии.

В этот критический для Ленинграда момент предстояло произойти событиям, которые во многом оказались вне поля зрения отечественных и зарубежных историков, но оказали решающее значение на ход боевых действий под Ленинградом в сентябре 1941 г. Речь идет о первых попытках прорыва блокады Ленинграда и боевых действия 54-й армии.

Немецкая группировка в Южном Приладожье к 9 сентября состояла из подразделений 20-й моторизованной дивизии (генерал-лейтенант Ганс Цорн) и 424-го пехотного полка 126-й пехотной дивизии (полком командовал Гарри Хоппе, который также был ответственен за ряд военных преступлений против мирного населения и советских военнопленных). На восточном фасе «Бутылочного горла» находились батальоны его 424-го пехотного полка, батальон 76-го полка и 126-й истребительно-противотанковый дивизион, они занимали оборону вдоль берега Ладожского озера, в районе Рабочего поселка № 8 и в Липках. Еще один батальон полка находился Шлиссельбурге. Два батальона 76-го полка и батальон 90-го полка 20-й моторизованной дивизии также занимали оборону фронтом на восток.

Участок 39-го корпуса вдоль берега Невы южнее Шлиссельбурга обороняли 90-й пехотный полк (без 2-го батальона), 3-я рота истребительно-противотанкового 20-го дивизиона, а также три взвода зенитчиков из 10-й роты 38-го дивизиона ПВО и 1-й роты 52-го дивизиона ПВО.

Резерв дивизии находился в Синявино и состоял из 20-го разведывательного батальона, в Мустолово был расположен саперный батальон дивизии. Здесь же находились танки 29-го танкового полка 12-й танковой дивизии (генерал-полковник Йозеф Харпе; он был ранен в конце августа, но к этому моменту уже вернулся в строй), они поддерживали действия 90-го пехотного полка 20-й моторизованной дивизии[11].

Артиллерии дивизии была расположена следующим образом. Западный фронт обороны вдоль р. Нева могли поддержать 1-й и 3-й дивизионы 20-го артиллерийского полка, действия на восточном фронте – 2-й дивизион 37-го артиллерийского полка (150-мм гаубицы) и 1-я батарея 20-го артиллерийского полка.

Южнее, на стыке 39-го моторизованного корпуса и 1-го армейского корпуса, находилась так называемая Бригада Томашки, названная так по имени командира 123-го Артиллерийского командования. С 4 сентября ее подчинили штабу 39-го моторизованного корпуса, а затем некоторое время бригада действовала, подчиняясь штабу 12-й танковой дивизии. Она обеспечивала оборону участка южнее Мги и вдоль р. Чёрная.

К 8 сентября в районе станции Мга должно было закончиться сосредоточение оставшихся подразделений 12-й танковой дивизии 39-го моторизованного корпуса (на 26 августа имела 96 боеготовых танков). Основу ее танкового парка составляли машины чешского производства Pz.Kpfw.38(t) различных модификаций. Должны были прибыть оставшиеся подразделения 29-го танкового полка, мотопехотные полки 12-й мотопехотной бригады (5-й и 25-й мотопехотные полки), артиллерия. Всего более 17 тыс. человек личного состава, на вооружении которых были 570 ручных и станковых пулемёта, 30 81-мм и 45 50-мм миномета, 30 37-мм и 18 50-мм орудия противотанковой обороны, а также две штурмовые самоходки с 37-мм орудиями (что это за машины, пока не ясно). Количество орудий полковой артиллерии к 10 сентября должно было составлять не менее 12 единиц, из них только два 150-мм, все остальные 75-мм, артполк дивизии был укомплектован почти полностью – 24 105-мм и 16 150-мм гаубиц, а также 8 105мм пушек К18. Дивизия была неплохо обеспечена зенитными средствами. Такое мощное соединение могло с успехом решать большое количество оперативно-тактических задач. Противопоставить ему адекватный по силе ответ командование Красной армии тогда не могло.

Подразделения дивизии прибывали с участка фронта по р. Ижора, где немцам не удалось создать плацдарм на северном берегу речки. Подразделения 12-й танковой дивизии были развернуты у железной дороги Мга-Волховстрой фронтом на восток.

Кроме этого, к Ленинграду перебрасывался еще и 287-й пехотный полк из 96-й пехотной дивизии полковника Кохлинга. Этот полк действовал отдельно от дивизии уже с начала августа и ранее некоторое время занимал оборону у Новгорода.

После захвата Шлиссельбурга штаб 39-го моторизованного корпуса отдал приказ по корпусу № 22. Согласно этому приказу 39-й моторизованный корпус силами 12-й танковой дивизии и 20-й моторизованной дивизии должен был развить наступление в направлении участка р. Назия и закрепиться там. 12-й танковой дивизии также подчинялась Бригада Томашки, которая прикрывала южный фланг дивизии. С севера дивизию Харпе прикрывала 20-я моторизованная дивизия. При этом немецкая разведка отмечала наличие противника перед частями корпуса, но ничего определенного сказать не могла. Выделенных сил (около двух расчетных дивизий) было почти вдвое меньше, чем это предполагалось.

В свою очередь, советское Верховное командование пыталось парировать угрозу Ленинграду с юго-восточного направления формированием новых армий – 52-й и 54-й. Эти армии именовались отдельными и не включались в состав ни Ленинградского, ни Северо-западного фронтов, а подчинялись непосредственно Ставке ВГК.

Управление 54-й армии было сформировано на основе управления 44-го стрелкового корпуса, командование возложили на Маршала Советского Союза Г.И. Кулика, начальником штаба был назначен начальник оперативного отдела штаба Северо-Западного фронта А.В. Сухомлин. В состав армии включили: четыре стрелковые дивизии из состава 52-й армии (285, 310, 286, 314), 27-ю кавалерийскую дивизию, 122-ю танковую бригаду, 119-й танковый батальон, 881-й и 882-й корпусные артиллерийские полки, два дивизиона реактивной артиллерии, 150-й понтонный батальон[12]. Также здесь действовали остатки 48-й армии М.А. Антонюка, которая еще формально входила в состав Ленинградского фронта, но уже подчинялась и штабу Кулика.

Со стороны Ленинграда оборону вдоль правого берега р. Нева занимала 115-я стрелковой дивизии, которая прибыла на этот участок фронта 3 сентября. Также на правый берег Невы переправились остатки 1-й стрелковой дивизии НКВД. Дивизия понесла очень большие потери и ее пришлось восстанавливать заново. К 20 сентября ее численность довели до 6 342 человек.

Задачей 54-й армии, в соответствии с директивой Ставки ВГК, был удар силами одной стрелковой дивизии и 122-й танковой бригады[13] в направлении станции Мга. Однако, не смотря на директиву Ставки, организовать наступление 54-й армии 6–8 сентября не было никакой возможности. Ведь подразделения 286-й стрелковой дивизии 6 сентября еще только разгружалась на станциях Назия и Жихарево[14]. Только к 9 сентября дивизия должна была выйти на исходный рубеж: поселок Михайловский, оз. Синявинское, Сиголово, Карбусель. Но этот рубеж уже был частично занят немцами.

Подразделения 310-й стрелковой дивизии перебрасывались в состав 54-й армии с участка 52-й армии. К 9 сентября дивизия была на исходном рубеже у речки Черной. 122-я танковая бригада прибыла на станцию Войбокало 6 сентября[15]. Бригада имела почетное наименование «имени Наркомата Среднего машиностроения» и была сформирована на средства, полученные от перевыполнения производственного плана предприятиями этого Наркомата. Бригадой командовал подполковник М.И. Рудой. В составе бригады было 92 танка, из них 7 КВ, 22 Т-34, остальные – легкие танки с пулемётным вооружением Т-30/Т-40.

Помимо этих частей в наступлении должны были участвовать 128-я стрелковая дивизия и 1-я отдельная горнострелковая бригада из состава 48-й армии. Они затем вошли в состав 54-й армии, а ее бывший командующий генерал-лейтенант Антонюк принял командование над этой ударной группировкой.

Еще до захвата Шлиссельбурга штаб 48-й армии отвел 128-ю стрелковую дивизию для пополнения. Вечером 9 сентября был отдан боевой приказ № 029 в соответствии с которым, 54-я армия с ударной группировкой 48-й армии наносили удар в направлении на Синявино, с задачей отрезать и уничтожить Шлиссельбургскую группировку противника[16]. Непосредственно на Синявино должна была наступать 128-я стрелковая дивизия с танками 122-й танковой бригады. Их целью было с задачей овладеть Синявино, Липки и выйти на берег р. Нева.

Подразделения 310-й стрелковой дивизии с ротой легких танков наносили удар в направлении Анненское. Они должны были овладеть совхозом Торфяник, районом озера Синявинское и Келколово. 286-я стрелковая дивизия должна была наступать в направлении Петрово, Муя и Старостино с рубежа поселок Михайловский-Сиголово-Карбусель. 1-я горнострелковая бригада отводилась в резерв армии с участка у оз. Синявинское[17].

Надо отметить, что ни одна из четырех дивизий 54-й армии еще в боевых действиях не участвовала. То же самое относится и к 122-й танковой бригаде. Не успев вступить в бой с противником, армия уже понесла первые «потери». 314-я стрелковая дивизия была переброшена на участок 7-й армии, и в дальнейшем действовала на Свири (там сложилась критическая ситуация). 128-я стрелковая дивизия понесла большие потери, на 1 сентября дивизия не насчитывала и 800 человек[18], и должна был воссоздаваться заново.

Ни о каком совместном ударе вместе с силами Ленинградского фронта в данный момент и речи быть не могло, хотя планы удара на соединение с войсками армии Ворошилов и его штаб разрабатывали. Однако, вплоть до 17–18 сентября обстановка южнее Ленинграда была чрезвычайно сложной. Прорыв фронта 42-й армии привел к катастрофическим последствиям, а после того, как 12 сентября немцы перешли в наступление у Слуцка и Колпино, все сила пришлось бросить на латание дыр в обороне.

Таким образом, немецкие и советские войска готовились к наступлению. Но действия 54-й армии опередили противника.

9 сентября начали наступление бойцы 128-й стрелковая дивизия, уже днем при поддержке танков 122-й танковой бригады им удалось выйти к поселку Синявино, а также потеснить батальоны 424-го пехотного полка.

Южнее, подразделения 310-й стрелковой дивизии завязали бой на подступах к разъезду Апраксин. Дивизия перешла через речку Чёрная, продвигаясь в направлении оз. Синявинского. Три ее полка вели наступление в расходящихся направлениях. 1080-й стрелковый полк дивизии смог в течение 9 сентября смог дойти до Рабочего поселка № 7, подразделениям 1082-го стрелкового полка, продвигавшимся вдоль высоковольтной линии, удалось выйти к озеру Синявинскому. 1084-й стрелковый полк наступал на деревню Мишкино. Все три полка действовали разрознено и с открытыми флангами. Но так как силы немцев здесь были относительно небольшими, то 20-я моторизованная дивизия могла отдельными батальонами лишь ставить заслоны на основных дорогах к Синявино и у высоковольтной линии.

Удар 1084-го стрелкового полка 310-й стрелковой дивизии пришелся по левому флангу 12-й танковой дивизии и заставил немцев отступить, то штаб дивизии усилил свой 5-й мотопехотный полк танковыми частями. В истории 5-го мотопехотного полка указывается, что его 1-й батальон сам вел наступление по направлению к Гайтолово, и уже в его в ходе попал под удар подразделений 310-й стрелковой дивизии[19].

Действовавшему вдоль железной дороги 2-му батальону 5-го мотопехотного полка сопутствовал успех. Немцам удалось овладеть частью поселка Михайловский, но и здесь их продвижение было остановлено. Здесь немцам противостояла 286-я стрелковая дивизия.

Немцы получили приказ удерживать свои позиции. К вечеру они оценивали свое положение как сложное, большое беспокойство вызывало то, что части Красной армии смогли переправиться через р. Чёрная и закреплялись на ее противоположном берегу, угрожая перерезать основные дороги в районе.

10 сентября под натиском бойцов 128-й стрелковой дивизии подразделения 424-го пехотного полка начали отход из поселка Липки. Здесь, севернее Синявино, положение противника было сложным. Бойцы 128-й стрелковой дивизии уже вышли на подступы к Рабочему поселку № 1 и смогли выбить немцев из Рабочего посёлка № 4. Попытка противника перейти в контратаку была успешно отражена, для нанесения следующего контрудара в подчинение командиру 76-го пехотного полка передавался 1-й батальон 29-го танкового полка 12-й танковой дивизии.

Выдвинувшиеся вперед танки 122-й танковой бригады добились большого успеха. 10 сентября танкисты на танках КВ захватили и удерживали Рабочий поселок № 7 в течение трех часов, а пехота не дошла до поселка 800 метров и начала окапываться. Самым неприятным было то, что эти танки послал сам командующий оперативной группой Антонюк… Но взаимодействие с пехотой организовать забыли.

Южнее положение складывалось следующим образом. 12-я танковая дивизия вела встречные бои с 310-й и 286-й дивизиями. Попытка вести наступление в направлении Гайтолово у 5-го мотопехотного полка вновь оказалась неудачной. Нашим частям не удалось добиться успеха, их удары были плохо скоординированы. Нашим частям удалось потеснить 5-й мотопехотный полк. За два дня боев только один батальон этого полка потерял 44 человека убитыми[20]. Штаб 12-й танковой дивизии готовились бросить свои 63 танка в контратаку.

10 сентября из штаба Г.И. Кулика в Генеральный штаб было передано что, части армии продолжали наступление. К исходу дня они вышли на рубеж Липки, Рабочий посёлок № 8, Рабочий посёлок № 7, восточная окраниа Синявино, оз. Синявинское, пос. Михайловский.

Уже к утру 10 сентября в штабе 12-й танковой дивизии получили достаточно точное представление о противнике. По крайней мере, были точно установлены номера полков 286-й стрелковой дивизии. На правом фланге дивизии, где находилась Бригада Томашки, также сложилось достаточно сложное положение. Несмотря на это, в штабе дивизии было решено перейти в наступление на следующий день 11 сентября. Согласно приказу, основной удар силами 29-го танкового полка дивизия должна была нанести южнее железной дороги Мга-Волховстрой. Полк должен был вводиться в бой после удара группы в составе 2-го батальона 25-го мотопехотного полка и 3-го батальона 3-го полка 21-й пехотной дивизии. Он должен был развить их успех. Задачами 29-го танкового полка были захват Вороново и уничтожение штаба 286-й стрелковой дивизии, после чего танки должны были повернуть в направлении Хандрово и Марково и овладеть этими населенными пунктами. Танки должны были сопровождаться мотопехотой 1-го батальона 25-го мотопехотного полка. Командиром ударной группы назначался подполковник Валь.

При этом севернее, на участке наступления 128-й стрелковой дивизии намечался крупный успех, дивизия была на подступах к Рабочим поселкам № 4 и № 8. На этом участке сил у немцев было мало. В штабе 20-й моторизованной дивизии оценивали положение у Синявино как критическое и надеялись на успех наступления 12-й танковой дивизии. Батальоны 76-го полка 20-й дивизии отошли на восточную окраину деревни, они понесли большие потери и лишились значительной части тяжелого вооружения. Еще одной проблемой для дивизии стало то, что она получила пополнение не из того района Германии, где формировалась, и откуда раньше приходили маршевые батальоны. Прибывшие солдаты не понимали того немецкого языка, на котором были напечатаны приказы.

В этот день командующий Группой армий «Север» фон Лееб получил от Верховного командования приказ на прекращение операции по наступлению в направлении реки Свирь. Соответственно этому приказу Лееб должен был немедленно приложить все усилия для форсирования Невы и соединения с финнами на Карельском перешейке[21]. Наступление в направлении Волховстроя и реки Свирь откладывалось до подхода резервов. Однако, складывающаяся в Южном Приладожье обстановка, и действия 54-й армии не давали немецкому командованию возможности реализовать этот план.

В ночь на 11 сентября штаб 16-й армии отдал приказ № 22. Согласно приказу задачей 39-го корпуса была оборона участка южнее Ладожского озера. Одновременно предполагалось отбросить части Красной армии на восток[22].

День 11 сентября начинался с попыток развить успех 128-й стрелковой дивизии. Дивизия в этот день неоднократно пыталась наступать на Рабочий посёлок № 8, поначалу к успеху это не привело. Самым существенным результатом действий дивизии был прорыв небольшой группы бойцов и командиров к Рабочему посёлку № 5, а Рабочий посёлок № 8 удалось, в конце концов, взять ночной атакой. Противник совершенно не ожидал подобного поворота событий. Готовившееся наступление 20-й моторизованной дивизии теперь было невозможным, все силы пришлось бросить на ликвидацию этого прорыва. А силы приходилось собирать буквально по ротам и взводам, оголяя более спокойные участки. Для участия в контратаке сюда перебрасывался 2-й танковый батальон 29-го танкового полка и два батальона 287-го пехотного полка из состава 96-й пехотной дивизии. И мы на некоторое время оставим участок 128-й стрелковой дивизии и рассмотрим как проходили бои здесь, вдоль железной дороги Мга-Волховстрой.

Южнее обстановка для 54-й армии начала складываться очень неудачно. Атака 25-го мотопехотного полка оказалась успешной: ранним утром немцы при относительно слабом нашем сопротивлении нанесли удар по открытому левому флангу 286-й стрелковой дивизии и потеснили ее.

Одновременно немцы начали охватывать и фланг 310-й стрелковой дивизии силами 1-го батальона 5-го мотопехотного полка. Немцы прижимали наши части к дороге Келколово-Г айтолово.

На участке наступления южнее, к моменту ввода в бой танков 29-го танкового полка, сопротивление бойцов 286-й стрелковой дивизии усилилось. Танки были введены в бой с опозданием и у Вороново они встретились с ожесточенным сопротивлением. По немецким данным, около 11 часов наступление боевой группы 12-й танковой дивизии было остановлено в 1 километре западнее Вороново. Для продолжения наступления к 15 ч дня пришлось привлечь последние резервы. Наступление велось в следующем порядке: 1-й батальон справа с взводом легких танков, танки в центре, 2-й батальон слева. Атаку огнем сопровождали две батареи 105-мм и одна батарея 150-мм гаубиц.

К 16 часам по берлинскому времени немцы овладели Вороново и начали продвижение в направлении Хандрово. В этом бою погиб штаб 286-й стрелковой дивизии вместе с командиром и военкомом. Считается, что останки командира дивизии, полковника Геннадия Николаевича Соколова, в 2011 году обнаружили поисковики из Башкирии.

В конце концов, сильно поредевшие части 286-й отступили на р. Назия, где и смогли закрепиться в районе восточнее Вороново. В ходе боя им удалось вывести из строя, как минимум, пять танков Pz. IV, всего же в боеспособном состоянии в составе 12-й танковой дивизии оставалось только 2 танка этого типа.

Этот удар в буквальном смысле рассек боевые порядки 54-й армии. И теперь противник собирался нанести удар с юга на север, в направлении Гайтолово, что грозило всей 54-й армии окружением и катастрофой. Ведь, судя по записям в Журнале Боевых действий ГА «Север», задачу на форсирование Невы никто не снимал. Более того, ОКХ напомнило о том, что соединение с финнами должно осуществиться и западнее, и восточнее Ладожского озера. При этом уже один раз сорванное форсирование Невы должно было предшествовать наступлению на восток. Но условием для этого было уничтожение частей Красной армии южнее Ладожского озера1.

Севернее, из-за ударов во фланг, 310-я стрелковая дивизия вынуждена была начать отход на восточный берег р. Чёрная. В этот день и весь левый фланг 54-й армии повис в «воздухе», в ходе наступления противник захватил Карбусель и Лодву, угрожая армии охватом и окружением. Но самой главной опасностью являлся прорыв немецких танков у Вороново.

Как только в штаб 54-й армии сообщили, что противник перешел с утра 11 сентября в контратаку, оттуда сразу же пришел приказ готовится к контратаке. Предполагалось ударом из района Тортолово в направлении Турышкино уничтожить контратакующую группу противника. С 12 сентября армия переходила к обороне. Одновременно в район Хандрово подтягивались из резерва подразделения 1-й горнострелковой бригады. Противник не остановился на своем успехе. К середине дня немцы силами танков и приданного им 2-го батальона 25-го мотопехотного полка смогли овладеть Хандрово. Далее, должен был последовать удар на север.

Однако, левый фланг немецкой ударной группы остался не прикрытым. В отличие от ее правого где находился 3-й батальон 3-го пехотного полка 21-й пехотной дивизии из состава Бригады Томашки.

Несмотря на критическое положение, недостаток сил и большие потери, командование 54-й армии смогло быстро организовать контрудар. Первоначально его должны были осуществить 1-я горнострелковая бригада и 310-я стрелковой дивизии. Подразделения 310-й стрелковой дивизии наносили удар с севера, горнострелковая бригада с юга и юго-востока. Задачей было окружение и уничтожение противника. Поддерживать ее должны были гвардейские минометы, из состава 122-й танковой бригады были выдвинуты 3 КВ и 8 Т-34, вдоль железной дороги должен был действовать бронепоезд войск НКВД № 82. В качестве десанта на танки посадили две роты мотострелкового батальона. Однако, план атаки был изменен. Всего к 18 ч. вечера успели собрать две роты мотострелкового батальона, взвод танков 122-й танковой бригады, и стрелковую роту горнострелковой бригады. Управление боем было возложено на командующего АБТВ 54-й армии полковника Старокошко.

Советская артиллерия открыла огонь. Огневой налет продолжался всего 10 минут, с 18 ч 20 мин до 18 ч 30 мин. Далее в атаку пошли пехота и танки. Для немцев в районе Хандрово получился огневой мешок. Позже, в донесении 12-й танковой дивизии это было изображалось следующим образом: танки и 2-й батальон 25-го мотопехотного полка атакованы крупными силами противника с использованием огнеметов и закрепились юго-восточнее Хандрово.

Бой продолжался всего около часа. Пехота 1-й горнострелковой бригады отстала от танков, и командир танкового батальона П.А. Шелудько лично повел ее в бой. Его батальон смог уничтожить часть немецких машин. При этом указывается что несколько из них было протаранено.

Взводом приданный горнострелковой бригаде танков командовал лейтенант Ф.Ф. Ульянов. Он также лично поднимал пехоту в атаку. Его взвод действовал успешно в бою, и его танкисты записали на свой счет несколько подбитых немецких танков.

Всего потери противника составили 22 танка[23]. 17 танков противника были уничтожены огнем артиллерии и танкистами 122-й танковой бригады[24]. У немцев был смертельно ранен командир 2-го батальона 29-го танкового полка, но подполковник Валь смог вывести 16 оставшихся машин. Шелудько и Ульянов были награждены. Первый был награждено Орденом Ленина и ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

В результате ударная группа противника начала откатываться на запад, ее отход был прикрыт мотопехотой и 3-м батальоном 3-го полка 21-й пехотной дивизии, который вышел в район Вороново. Отход был разрешен в штабе 12-й танковой дивизии, так как там опасались, что дивизия вообще лишится танков, если продолжит бой у Хандрово. Эти опасения имели под собой серьезные основания. На следующий день в штаб дивизии доложили, что безвозвратные потери составили 20 танков.

Поле боя в буквальном смысле было усеяно брошенной техникой врага. И это свидетельство поражения на полях у Хандрово было запечатлено на фотопленку замечательным фотографом, человеком-легендой, Александром Устиновым. Он прибыл в район боя на бронепоезде № 82. Один из этих снимков попал на страницы газеты «Правда»[25]. За этот бой получили награды все, кто возглавлял отдельные подразделения. Но самые высокие из них достались именно танкистам. Наградили и полковника Старокошко, и комиссара 122-й танковой бригады Бекасова. Сам Г.И. Кулик прибыл на место еще до начала атаки, к 17 ч, и наблюдал действия своих частей.

Следует отметить, что в истории немецкой 12-й танковой дивизии этот эпизод отражения не получил. Но ее поражение подтверждается цифрами потерь в танках, указанными в справочнике Томаса Йентца. Так, в составе дивизии к 10 сентября было 66 боеготовых танков, но после пополнения к 21 сентября числилось уже 56 машин.

Пополнение было получено 18 сентября в количестве 36 танков (30 чешских машин и 6 Pz. IV). Таким образом, за несколько дней сентября дивизия потеряла более 40 танков. Всего же безвозвратные потери к 11 ноября составили 70 только чешских танков[26].

Таким образом, несмотря на поражение 286-й стрелковой дивизии, штаб 54-й армии смог нанести быстрый, мощный и очень удачный контрудар. Положение, несмотря на потерю территории, было на некоторое время выправлено. Развить этот успех, и отбить Вороново, было нечем, положение армии все еще оставалось довольно тяжелым, резервов не было. Это произошло в самый критический момент обороны Ленинграда, когда противник захватил Красное село, находился на подступах к Пулковским высотам и вел наступление на Слуцк (Павловск) и Колпино. В Ленинграде ожидалась смена командования – на место К.Е. Ворошилова должен был прибыть Г.К. Жуков.

Тем временем, командующий 54-й армией маршал Г.И. Кулик оценивал ситуацию весьма оптимистично. В своем разговоре с К.Е. Ворошиловым он сообщил, что планирует вскоре вновь перейти в наступление, предполагая нанести удар по левофланговой группировке противника южнее железной дороги Мга-Волховстрой[27]. Ворошилов на это ответил, что главной задачей 54-й армией является освобождение Мги.

Тем временем, 20-я моторизованная дивизия продолжала вести тяжелые бои, пытаясь выбить бойцов 128-й стрелковой дивизии из занятых ими Рабочих поселков. Прибытие двух батальонов 287-го пехотного полка оказалось очень своевременным. Их силами наших бойцов выбили из Рабочего поселка № 5. Атака на Рабочий поселок № 4 силами 424-го пехотного полка при поддержке танков поначалу оказалась для немцев неудачной. Только после тяжелого боя с упорно сражавшимися бойцами 128-й стрелковой дивизии, немцы смогли захватить поселок.

В этот же день дивизия получила приказ силами ударной группы в составе двух батальонов 287-го пехотного полка и 2-го батальона 90-го пехотного полка при поддержке роты истребительно-противотанкового дивизиона уничтожить подразделения 310-й стрелковой дивизии на западном берегу р. Чёрная. Результатом оказался встречный бой, хотя, было бы точнее его назвать удачной контратакой противника после отражения наступления 1082-го стрелкового полка. Бойцы 1082-го стрелкового полка в беспорядке начали откатываться на восток вплоть до ручья Глубокий.

Противник, отбросив наши части на восток, смог создать единый фронт обороны. Между частями 20-й моторизованной дивизии и 12-й танковой дивизии была установлена локтевая связь. Но потери были так велики, что без введения здесь дополнительных сил о каком-либо наступлении на восток речи быть не могло. Была также опасность, что правый фланг 39-го корпуса, висящий в воздухе, и прикрытый только бригадой Томашки, будет охвачен частями 54-й армии и корпусу выйдут в тыл. Поэтому в штабе ГА «Север» было решено перебросить в Южное Приладожье 8-ю танковую дивизию.

Самым же важным итогом боевых действий 9-12 сентября явилось то, что немцы на данном участке фронта были скованы и не смогли ни выполнить приказ о форсировании Невы, ни развить наступление на восток, к Волхову. Возросшая активность войск Красной армии южнее Ладожского озера обеспокоила немецкое командование, стало ясно, что этот участок требует усиления. Единственным ресурсом для резервов были соседи: в первую очередь, 28-й армейский корпус, с его участка предполагалось снять два оставшихся полка 96-й пехотной дивизии. Вдобавок, оставалась еще 8-я танковая дивизия, которую также решили перебросить в этот район. Тем самым в решающий момент наступления на Ленинград противник был лишен крупных резервов, что не позволило ему взять Пулковские высоты (до этого было предложение использовать 8-ю танковую дивизию для этой цели) и вести наступление на Колпино (здесь противник, в конце концов, лишится трети ударной группировки с отводом 96-й пехотной дивизии).

Что касается действий 54-й армии, то можно поспорить с мнением Н. Сорокина об упущенной возможности прорыва блокады. Скорее при том соотношении сил и опытности наших частей и соединений можно говорить о том, что был шанс нанести противнику поражение. Этот шанс был использован. Но без резервов 54-я армия решить свою задачу не могла. По неполным данным, потери армии за время с 7 по 12 сентября составили 187 человек убитыми, 1370 раненными и 178 пропавшими без вести[28].

В течение 13 сентября продолжались тяжелые бои. Оттеснив 1082-й стрелковый полк 310-й стрелковой дивизии на восток, ударная группа 20-й моторизованной дивизии, усиленная батальонами 287-го пехотного полка продолжала наступление. Целью его являлось окончательно вытеснить части Красной армии на восточный берег р. Чёрная, захватить там плацдарм и вести с него наступление на юг в направлении Гайтолово.

В ходе наступления противник захватил более 200 пленных. Но вытеснить наши части за реку Чёрная противник так и не смог, 1082-й стрелковый полк смог удержать участок западного берега у дер. Гонтовая Липка. Не удалось противнику и захватить Рабочий поселок № 8 и поселок Липки, там он был остановлен минными полями.

Еще вечером 12 сентября штаб 12-й танковой дивизии приказал на следующее утро продолжить наступление. Оно должно было вестись с целью охвата левого фланга 310-й стрелковой дивизии в районе Тортолово. Но из-за активных действий сил 54-й армии в районе Вороново, этого сделать не удалось. В этот день 12-я танковой дивизии почти лишилась собственных танков, тем не менее, ее мотопехота силами 5-го мотопехотного полка выдавливала бойцов 310-й стрелковой дивизии на восток из района разъезда Апраксин. Если бы наступление из района Вороново удалось, 310-я стрелковая дивизия оказалась бы в «мешке». Сами немцы в районе Вороново ко второй половине дня оказались почти окружены, но силами самокатчиков из Бригады Томашки немцы смогли освободить пути подвоза.

На 14 сентября противник назначил очередное наступление. В штабе 39-го корпуса посчитали, что противник понес большие потери, и инициатива перешла к немцам. 20-я моторизованной дивизии должна была действовать тремя боевыми группами. Две боевые группы прикрывали наступающих от ударов со стороны Рабочего поселка № 8 и между Синявинскими высотами и Рабочим поселком № 5. Группа под командованием полковника Хоппе силами 424-го пехотного полка (без одного батальона), мотоциклетного батальона, батальонов 76-го и 287го пехотных полков должна была вести наступление в направлении Липки. В течение дня эта группа вела бой на подступах к поселку, пытаясь охватить его с запада и юга. Бой окончился тем, что немцы отбили нашу контратаку и отступили. Поселок Липки остался за бойцами 128-й стрелковой дивизии.

В книге, посвященной истории 128-й стрелковой дивизии указывается, что противник и 15 сентября переходил в наступление, и эта атака была отбита. При этом по воспоминаниям участников боев, немцы оставили на поле боя не менее 15 танков. С немецкой стороны эти данные не подтверждаются, и, скорее всего, речь идет именно о бое 14 сентября.

На участке 12-й танковой дивизии противник силами 5-го мотопехотного полка вновь пытался перейти в наступление из района Поречья на восток. Попытка оказалась неудачной. Весь день продолжали идти встречные бои. Но 1-му батальону 5-го мотопехотного полка удалось захватить Тортолово, оттеснив часть 1084-го стрелкового полка 310-й стрелковой дивизии на восток. Часть подразделений полка оказалась в окружении у деревни Мишкино. Полк смог выйти из окружения, но понес большие потери.

Под Ленинградом ситуация продолжала оставаться чрезвычайно напряженной. 13 сентября Ворошилова сменил Г.К. Жуков. Его действия были жесткими и энергичными, однако чего-то кардинально нового и эффективного он предложить не смог. Как и Ворошилов, он требовал, чтобы 54-я армия нанесли удар на Мгу.

В течение этих дней, 13–16 сентября, в ходе неоднократных переговоров был выработан следующий порядок действий. Г.К. Жуков планировал сначала уничтожить Красносельскую группировку противника и потом готовить удар на соединение с 54-й армией (этим он выполнял задумку бывшего начальника штаба фронта Н.В. Городецкого). План Жукова был одобрен Б.М. Шапошниковым. Одновременно Г.К. Жуков просил усилить 54-ю армию, т. к. ее активные действия могли оттянуть часть сил противника.

В тоже время разговор Кулика с Жуковым 15 сентября был крайне напряженным. Командующий Ленинградского фронта требовал (!) от маршала немедленных действий в направлении на Мгу. Кулик всячески пытался оттянуть переход в наступление, ссылаясь на активность противника.

Части 54-й армии в этот момент вели активные действия только в районе Вороново. Разговор фактически закончился заявлением Жукова о том, что он будет решать задачу своими силами[29]. Кстати, решить задачу уничтожения Красносельской группировки противника командующий Ленинградского фронта не смог…

Г.И. Кулик, в свою очередь, утверждал, что сил у него достаточно для решения поставленной задачи[30]. Главный удар планировалось нанести вдоль железной дороги на Мгу, но для этого сначала нужно было уничтожить противника в Вороново и Тортолово.

В конце концов, повторное наступление 54-й армии тоже было запланировано на 17 сентября. И это дало повод Ю. Сякову утверждать, что Синявинская операция 1941 года началась именно тогда[31].

На этот раз предполагалось нанести удар и с внутренней стороны блокадного кольца. Командуюший Ленинградским фронтом подписал приказ на нанесение удара для соединения с 54-й армией вечером 16 сентября[32]. Операция должна была начаться в ночь с 18 на 19 сентября. В наступлении должны были участвовать 1-я стрелковая дивизия НКВД, в задачи которой входило овладение Шлиссельбургом и 2-м городком у 8-й ГРЭС, батальон 4-й бригады морской пехоты Ладожской военной флотилии должен был форсировать Неву в районе Выборгской Дубровки – Теплобетон. Приказ на форсирование Невы и захват плацдарма, в дальнейшем на развитие наступление в сторону Мги получила 115-я стрелковая дивизия В.Ф. Конькова.

У немцев 20-я моторизованная дивизия в течение 15 сентября перешла к обороне. На участке 12-й танковой дивизии отмечалось несколько советских атак, но в целом день был относительно спокойным. В штабе 39-го корпуса уже знали о скором прибытии 8-й танковой дивизии.

Немецкое командование в тоже время опасалось того, что удар в стык флангов 1-го армейского и 39-го моторизованного корпусов может привести к тяжелым последствиям. Поэтому было решено передать в состав 39-го корпуса 8-ю танковую дивизию. Предполагалось силами 39-го корпуса перейти в наступление и отбросить противостоящие силы 54-й армии на восток[33]. Левый фланг 1-го армейского корпуса должен был силами 18-й моторизованной дивизии также перейти в наступление. Его начало я было назначено на 18 сентября.

54-я армия начала активные действия утром 17 сентября. 310-я стрелковая дивизия смогла продвинуться на 3 километра по направлению к озеру Синявинскому[34], прорвав оборону немцев на стыке 20-й моторизованной дивизии и 12-й танковой дивизии. 5-й мотопехотный полк откатился западнее платформы Русановская. Несмотря на сложное положение, противник смог создать новую линию оборону, усилив стык флангов 20-й моторизованной дивизии и 12-й танковой дивизии.

В штабе 54-й армии решили, что все дальнейшие попытки перехода в наступление будут осуществляться только после усиления армии. Штаб разработал план нового наступления (так и оставшийся на бумаге). Согласно этому плану, наступательная операция делилась на два этапа.

Первый этап должен был проходить с 22 по 24 сентября и включал в себя ликвидацию Шлиссельбургской группировки противника. Главный удар наносился севернее Мги, в направлении на Келколово с последующим продвижением на север и выходом на рубеж Рабочий поселок № 1, Синявино, озеро Синявинское. Второй этап включал в себя уничтожение Мгинско-Шапкинской группировки противника[35]. К этому времени 54-я армия уже должна была быть усилена 3-й и 4-й гвардейскими стрелковыми дивизиями и 16-й танковой бригады (61 танк, из них 7 КВ, 22 Т-34, 32 танка БТ различных модификаций). Свежие силы передавались в состав армии с целью развития успеха после взятия Мги.

После высадки и захвата плацдарма, который позже получил название «Невского пятачка», на некоторое время положение дел для противника стало почти критическим. Был реальный шанс, что немецкая оборона рухнет на каком-либо участке. К сожалению, дополнительные силы для 54-й армии еще не прибыли. И немцы успели получить подкрепления.

К 20 сентября уже закончили свое сосредоточение в Южном Приладожье подразделения 8-й танковой дивизии (10-й танковый полк, 8-й и 28-й мотопехотные полки, 80-й артиллерийский полк). Дивизией командовал генерал танковых войск Эрих фон Бранденбергер. В составе танкового полка на 18 сентября было 113 танков в рабочем состоянии. Из них танков Pz.2 было 31, 62 чешские машины и 14 танков Pz.4[36].

Эта дивизия появилась южнее Ладожского озера, потому что в штабе Группы армий «Север» всерьез опасались прорыва советских войск на стыке флангов 1-го армейского и 39го корпусов. Поэтому после уничтожения окруженных войск Лужской группы, подразделения 8-й танковой дивизии двинулись сначала на Погостье. А захватив его, полностью перешли в подчинение штабу 39-го корпуса. Тем самым, в самый критический момент боевых действий под Ленинградом Группа армий «Север» лишилась своего последнего резерва, который можно было использовать для захвата Колпино или другой операции по сжатию кольца окружения.

Здесь же противник должен был выполнить другую задачу. Приказ, отданный немецким войскам, гласил: «.. атаковать противника и, отбросив его на восток, продвигаться в сторону района Волхова»[37]. Дивизия занимала полосу между 20-й моторизованной и 12-й танковой дивизиями и должна была действовать в направлении Г айтолово силами двух боевых групп.

Северная боевая группа (полковник Кризоли) включала в себя 8-й мотопехотный полк, 3-й батальон 10-го танкового полка, 1-й дивизион 80-го артполка и отдельные подразделения. Основой южной боевой группы полковника Шеллера были 2-й батальон 10-й танкового полка, мотоциклетный батальон, 2-й батальон 28-го мотопехотного полка и 2-й и 3-й дивизионы 80-го артполка. Обе боевые группы получили усиление ротами саперного батальона дивизия. Часть мотопехоты дивизии и часть ее танкового полка были выделены уничтожения Невского пятачка и действовали в составе 20-й моторизованной дивизии. Она почти полностью переключилась на борьбу с советским плацдармом на Неве.

8-я танковая дивизия должна была переправиться через р. Чёрная, захватить плацдарм и далее, занять Гайтолово. Она должна была наступать вдоль дорог Синявино-Путилово и Келколово-Гайтолово. Южнее, вдоль железной дороги на Волховстрой должна была вести наступление 12-я танковая дивизия.

После захвата Гайтолово, наступление танковых дивизий должно было развиваться в направлении высот у Путилово, и, далее, в направлении, Волховстроя. Подразделения 20-й моторизованной дивизии должны были прикрыть фланг ударной группировки.

Немцы вынуждены были начать наступление не 20, а 21 сентября, так как сильный дождь привел дороги в негодность. Именно такая формулировка переноса времени приведена в истории 8-й танковой дивизии. В действительности, подразделения 12-й танковой дивизии отошли в результате советского наступления, для его отражения пришлось использовать часть сил.

В конце концов, было решено, что 12-я танковой дивизии перейдет в наступление только после успеха соседа. Ситуация вокруг Вороново продолжала оставаться для противника сложной, там шли непрерывные бои. Нашим бойцам неоднократно удавалось перехватывать дорогу ведущую из Вороново на Карбусель. Это ставило противника в трудное положение и грозило ему окружением. Вклинение 310-й стрелковой дивизии в полосу обороны 12-й танковой дивизии у Тортолово ликвидировать было нечем.

На следующей день, 21 сентября, в 10 ч утра (по берлинскому времени) последовала короткая артиллерийская подготовка. Она продолжалась всего 10 минут. Через каких-то полчаса р. Черную форсировали мотоциклисты, а затем и мотопехота 28-го полка. Немцы встретили сильное сопротивление, особенно на участке мотопехоты 28-го полка. Противнику удалось продвинуться примерно на 1 км, и уже вечером, силами разведки из мотоциклетного батальона и мотопехоты 1-го батальона 8-го полка, захватить Гайтолово.

Таким образом, противник добился значительного успеха. 8-я танковая дивизия силами боевых групп Шеллера и Кризоли форсировала р. Чёрная и захватила плацдарм на ее восточном берегу. Удар пришелся по позициям 310-й стрелковой дивизии, ее подразделения частично попали в окружение, противник захватил 120 пленных. Силами левого фланга 12-й танковой дивизии противнику также удалось выбить 310-ю стрелковую дивизию из Эстонского посёлка.

По советским данным, немцам удалось взять Гайтолово только 22 сентября[38], но так как дело происходило почти, что в ночь с 21 на 22, это не является существенным. Несмотря на этот успех, противник смотрел довольно скептически на дальнейшие перспективы.

Наступление 54-й армии был упреждёно корпусом Шмидта и операция по прорыву блокады должна была продолжаться в условиях активных действий немецких войск. Со стороны Кулика вновь требовались жесткие и решительные действия. Нужно было срочно контратаковать. Каждый час промедления мог очень дорого стоить. Но немцев задержало сопротивление окруженных у Гайтолово бойцов Красной армии. Потом 310я стрелковая дивизия перешла в контратаку. На противника вновь произвели впечатление танки КВ, одна машина получила 13 попаданий, но немецкие противотанковые орудия так и не смогли ее уничтожить.

В течение 22 сентября там продолжались ожесточенные бои, несколько раз у Тортолово и Вороново противник попадал в сложное положение. Дорога из Тортолово на Гайтолово перехватывалась бойцами 310-й стрелковой дивизии несколько раз. Флангам 8-й и 12-й танковых дивизий так и не дали соединиться, тем самым дальнейшее продвижение противника на восток оказалось затруднено. Дело, в том, что 12-я танковая дивизия должна была перейти в наступление после захвата Гайтолово и подачи условного сигнала. Однако это произошло слишком поздно. Наступление было пересено на 22 сентября. Левый фланг дивизии в течение 22 сентября смог продвинуться до развилки дорог в 2 км севернее Тортолово. Но на правом фланге у Вороново позиции дивизии подвергались постоянным атакам. А после того, как 310-я стрелковая дивизия перешла в контратаку на Гайтолово, части 12-й отступили от развилки от Тортолово.

23 сентября 310-я стрелковая дивизия попыталась вернуть Гайтолово, но успеха не добилась. Тем не менее, советские контратаки сковали противника, не дали ему возможности развить успех. Потери 8-й танковой дивизии в ходе наступления составили уже более 200 человек.

После неудачной попытки контрудара 23 сентября последовала короткая подготовка. В состав 54-й армии дополнительно передавались еще две стрелковые дивизии – 3-я и 4-я гвардейские стрелковые дивизии. Это были боевые соединения, только недавно отличившиеся в боях под Смоленском и Ельней.

В состав армии также передавалась 16-я танковая бригада. Большинство танкистов, пришедших в ее состав, уже имели боевой опыт. Командовал бригадой полковник И.Г. Цыбин, начальником штаба был майор Н.К. Макаров. Основу бригады составлял танковый полк, имевший три батальона тяжелых, средних и легких танков. На вооружении полка были 46 машин, в том числе КВ – 7, Т-34 – 22. Командовал полком один из опытнейших танкистов – подполковник К.И. Иванов.

Первой на передовую прибыли бойцы 4-й гвардейской стрелковой дивизии. Дивизия вводилась в бой севернее 310-й стрелковой дивизии. Она должна была вместе с танками 16-й танковой бригадой прорвать оборону противника у Гонтовой Липки.

В ходе боевых действий 24 сентября 4-й гвардейской стрелковой дивизии удалось прорвать оборону противника у Гонтовой Липки и выйти на подступы к Рабочему поселку № 7.

Южнее, утром 24 сентября 310-я стрелковая дивизия и 122я танковая бригада вновь перешли в наступление на Гайтолово. Атаке предшествовала мощная артиллерийская подготовка. По немецким данным, она началась в 9 часов 30 минут по берлинскому времени, с нашей стороны получился быстрый, мощный короткий удар. Противник понес большие потери, боевая группа Кризоли, занимавшая Г айтолово, потеряла половину людей и вооружения. Через всего лишь два часа противник был отброшен за р. Чёрная. Боевая группа Шеллера повторила судьбу своих соседей, занимавших Гайтолово. С большими потерями она была отброшена за р. Чёрная. В тыл немцам прорвалось несколько танков. Однако развить этот успех не удалось, танки, которые прорвались на западный берег р. Черная, были подбиты немцами.

Таким образом, немецкий плацдарм на правом берегу был р. Чёрная был ликвидирован. Между 8-й и 12-й танковой дивизии зияла брешь около 1,5 км шириной. Подразделения мотопехоты 8-й танковой дивизии понесли очень большие потери. Общая численность ее боевых частей не превышала 900 человек в двух полка мотопехотной бригады. Танковый полк 8-й танковой дивизии также понес ощутимые потери, в нем осталось 42 чешских танка.

Своеобразным итогом боевых действий в Южном Приладожье была дана в разговоре между Леебом и Кейтелем. Он состоялся 24 сентября. Лееб, сообщил о том, что 8-я танковая отброшена. И что надежда на удержание фронта весьма слабая. Противник оказался на пороге военного поражения[39].

В этот же день подразделения 1-й горнострелковой бригады с танками 16-й танковой бригады нанесли удар южнее, в районе Михайловского. Только что переброшенная в состав 54-й армии 4-я гвардейская стрелковая дивизия (командир – полковник П.Ф. Москвитин) и 1-й танковый батальон 16-й танковой бригады нанесли удар по врагу севернее Гайтолово, в районе Гонтовой Липки. Им удалось продвинуться в сторону Синявино и взять опорный пункт в Роще «Круглой». В руках бойцов 4-й гвардейской стрелковой дивизии оказалась часть деревни Гонтовая Липка, один ее батальон продвинулся севернее гряды Синявинских высот до Рабочего поселка № 7[40]. Путь по Архангельскому тракту (единственной дороги с покрытием в широтном направлении в этом районе) к Синявину был открыт. Но, к сожалению, развить этот успех не удалось. Здесь немцам удалось отсечь пехоту от танков и силами мотоциклетного батальона 8-й танковой дивизии и 28-го мотопехотного полка ликвидировать прорыв. Все попытки 4-й гвардейской стрелковой дивизии перейти в наступление 25 сентября оказалось безуспешным. В этом бою был ранен командир 4-й гвардейской дивизии, полковник П.Ф. Москвитин. Его сменил генерал-майор И.А. Андреев.

Над полем боя господствовала авиация противника. Ему удалось создать единый фронт обороны между 8-й и 12-й танковыми дивизиями. Только артполк 8-й танковой дивизии сделал за день более 2400 выстрелов. Благодаря налаженной системе корректировки огня, противник наносил большие потери нашей пехоте. Несмотря на предыдущую неудачу, штаб 39-го корпуса в приказе от 25 сентября требовал готовиться к активным действиям и предстоящему наступлению. 8 и 12-я дивизии должны были взять Гайтолово, а 20-я моторизованная дивизия отбить Рабочий поселок № 8[41].

54-я армия продолжала активные действия. Подразделения 286-й стрелковой дивизии, используя успешные действия соседей, неоднократно атаковали вдоль железной дороги на Мгу, но крупных успехов у 54-й армии не было. С нашей стороны здесь дополнительно вводились в бой полки 294-й стрелковой дивизии. Они придавались 1-й горнострелковой бригаде и 286-й стрелковой дивизии и вели бои за Вороново, 1-й Эстонский поселок и ст. Апраксин[42]. У 1-го Эстонского поселка шли бои на стыке флангов 8-й и 12-й танковых дивизий. После потери Гайтолово, это был самый опасный для противника участок. Вновь завязались бои и за деревню Тортолово. Ее штурмовали части 294-й и 310-й стрелковых дивизий, но взять ее в ходе сентябрьско-октябрьских боев не удалось. К 25 сентября только безвозвратные потери войск 54-й армии составили более 3700 человек[43]. Армия должна была получить еще и 3-ю гвардейскую стрелковую дивизию полковника Н.А. Гагена. Однако она успела прибыть только к концу сентября.

Записи в дневниках Гальдера и фон Лееба свидетельствуют о сложном положении, в котором оказались немецкие войска. Об этом же говорит оценка, подготовленная в штабе 16-й армии для штаба ГА «Север». В ней утверждалось что корпус своей задачи не выполнил, без 8-го авиакорпуса удержание позиций будет находится под вопросом. К этому времени численность немецких частей была следующей:

12-я танковая дивизия (получила 800 человек пополнения):

5-й мотопехотный полк – 21 офицер, 800 унтер-офицеров и рядовых;

25-й мотопехотный полк – 18 офицеров, 792 унтер-офицеров и рядовых.

29-й танковый полк – 30 офицеров, 246 унтер-офицеров и рядовых, (15 танков Т-2, 24 танка чешских танка 38, 15 Т-4, 5 командирских машин).

20-я моторизованная дивизия:

90-й пехотный полк – 51 офицер, 1606 рядовых и унтер-офицеров;

76-й пехотный полк – 44 офицеров,1483 рядовых и унтер-офицеров;

20-й артиллерийский полк – 58 офицеров, 1464 рядовых и унтер-офицеров;

30-й мотоциклетный батальон – 20 офицеров, 501 рядовых и унтер-офицеров;

20-й саперный батальон – 16 офицеров, 357 рядовых и унтер-офицеров;

20-й истребительно-противотанковый дивизион – 11 офицеров, 329 рядовых и унтер-офицеров.

В 8-й танковой дивизии насчитывалось 24 танка Т-2, 48 чешских танка, 15 Т-4, 8 командирских машин. В течение 24 сентября дивизия лишилась 15 танков[44]. К этому моменту 20-я моторизованная и 12-я танковая дивизии считались непригодными к наступательным действиям. В составе 8-й танковой дивизии также были батальоны парашютистов из 7-й дивизии, а также 287-й пехотный полк.

Даже в ОКХ начали подумывать об усилении немецкой группировки южнее Ладожского озера. Немецкое командование всерьез начало опасаться, что не удастся сдержать советское наступление и блокада Ленинграда будет прорвана. Поэтому поступило предложение даже перебросить сюда 36-ю моторизованную дивизию[45]. Но, быстро перегруппировав силы и перебросив сюда 3-й парашютный полк 7-й парашютно-десантной дивизии, а затем и полки 254-й пехотной дивизии, противник не только удержал свои позиции, но и начал с 27 сентября наносить контрудары. Тяжелые бои не прекращались в этом районе вплоть до конца сентября. Для немцев попытки прорвать блокаду оказывались настоящим магнитом для их резервов, заставляя отказываться от планов по сжатию кольца окружения Ленинграда и от форсирования Невы.

Ставка ВГК приняла решение отстранить Кулика и Антонюка от командования. 54-я армия передавалась в состав Ленинградского фронта (чего командование фронта добивалось уже давно). Командующим 54-й армией решили назначить генерал-лейтенанта М.С. Хозина[46].

Снятие командующего 54-й армией, скорее всего, было следствием, и того, что в Ставке не совсем понимали, что же происходит на ее участке. Те донесения и сводки, которые поступали из штаба армии в Ставку ВГК и Генштаб были настолько путаны, противоречивы, что не давали никакого представления о ходе операции, успехах армии, о тех мерах, которые принимаются. Вот что сообщили из 54-й армии после удачного боя 24 сентября:

«54-я армия правым флангом в течение 24.9 наступала и к исходу дня вела бой за Рабочий посёлок № 7. Противник частями 126 пд, 12 и 8 тд оказывает упорное сопротивление, особенно в районе Синявино. На левом фланге армии продолжали занимать прежние позиции. Положение частей правого фланга уточняется. Захвачено 3 танка, орудие, много пулеметов и автоматов, рация, штабная машина. Взято в плен 3 человека. Противник понес большие потери: только вдоль шоссе Синявино – Путилово он оставил свыше сотни трупов»[47]. Как следует из этого донесения, о своем успехе армия сообщила крайне невнятно. Создавалось впечатление бездеятельности.

И здесь возникает еще затруднение. Официальной датой окончания так называемой Синявинской операции осени 1941 г. является 26 сентября. В действительности, ни о каком прекращении наступательных действий речи не было. Г.К. Жуков в очень резких и грубых выражениях отчитывал нового начальника штаба 54-й армии В.И. Сухомлина перед прибытием М.С. Хозина в штаб 54-й армии и требовал дальнейшего наступления.

Вот выдержка из этого разговора:

«У аппарата ЖУКОВ:

Здравствуйте! У нас создается мнение, что Вы привыкли уже топтаться на месте и не особенно думаете выполнять поставленные Вам задачи. Правительство ожидало от Вас иных результатов, и ждет серьезных результатов от Вашей серьезной группировки. Но видимо, Вы и части, воспитанные под вашим руководством больше думают о своих флангах, путях сообщений и меньше всего о движении вперед. Такое преступной поведение командования, штаба и частей должно быть прекращено. Я требую немедленно выслать во все части авторитетных представителей.

Предупредите Хозина, что нужно не останавливаться перед расстрелом тех, кто из-за трусости топчется на месте и не выполняет боевых приказов. Ибо между трусами и предателями существенной разницы нет. И куда больше пользы будет для примера другим несколько человек расстрелять перед строем своих частей.

Ударные группы автоматчиков, которых немедленно забросить, противнику в тыл, пропустив их через болото путем обходов. Немедленно окружать и уничтожать все сопротивляющиеся группировки противника, запретив категорически прошибать лбом систему огня. Особенно я требую Рабочие поселки № 3 и № 6 захватить завтра же…

Подступы к флангам и Вашим пресловутым тылам привести в непроезжее состояние, хороши их заминировав. Все тылы, которые, по данным летчиков, загромоздили все дороги, рассредоточить, окопать и тщательно замаскировать.

Кроме того, организовать управление так, что бы Вы ежечастно были в курсе дела, что делается на фронте, и докладывали бы Военному совету фронта не реже как через 3–4 часа. У меня все»[48].

От 54-й армии требовали наступать сразу на двух направлениях – на Шлиссельбург и Мгу. Это распыляло и так недостаточные силы армии. Даже с вводом в бой 3-й и 4-й гвардейских стрелковых дивизий сил, чтобы разгромить противника, сразу на двух направлениях, как того требовали из штаба фронта, было недостаточно.

В свою очередь, немцы, несмотря ни на что, так же готовились к наступлению.28 сентября из штаба 16-й армии пришло распоряжение о подготовке силами 39-го моторизованного и 1-го армейского корпусов к наступлению на восток с целью захвата района Путилово. Далее планировалось продвижение до Волхова[49].

Вплоть до начала октября 1941 г. 54-я армия продолжала активные действия. Так в донесении в Генштаб за 26 сентября указывалось что:

«Части армии вышли на рубеж: 128 сд – 2 км западнее Липки, 1,5 км западнее Рабочего посёлка № 4; восточные и северо-восточные окраины Рабочего поселка № 5. В районе Рабочего посёлка № 5 до двух пп (пехотных полков) и 50 танков противника; 4 гв. сд с 16 тбр, продолжая вести ожесточенные бои с противником, медленно продвигалась к Рабочему посёлку № 7; 3 гв. сд с 122 тбр вышла головными частями к р. Черная на рубеж cap. 2 км западнее Гайтолово, имея задачу наступать на оз. Синявинское; 310 сд с 861 сп 294 сд перегруппировывается к своему левому флангу для удара на Тортолово и 1-й Эстонский поселок; части 286 сд овладели Поречьем и вели бои за Мишкино».

В действительности, Поречье осталось в руках у противника. Немцы лаконично докладывали наверх об отбитых атаках. Основную роль в отражении наших атак играл огонь артиллерии и автоматического оружия.

В течение 25–30 сентября армия силами прибывших в состав армии гвардейских стрелковых дивизий и танкистов пыталась выбить противника из его опорных пунктов. действовала вместе с 16-й танковой бригадой. С 26 сентября ее танковые роты совместно с пехотой имели задачу овладеть Гонтовой Липкой и уничтожить противника в этом районе. При атаке танков танковые роты дошли до р. Черная, но встретив упорное сопротивление и не имея проходов вынуждены были отойти обратно.

27 сентября первый танковый взвод Т-34, приданный 477-й стрелковый полк имел задачу поддержать второй батальон по наступление вдоль дороги на Гонтовую Липку. 28 сентября танковый взвод поддерживал 2-й батальон 477-го полка у Гонтовой Липки. 29 сентября 1-й взвод танков Т-34 взаимодействуя с тем же 477-м полком имел задачу овладеть Гонтовой Липкой, встретил упорное сопротивление, потерял один Т-34 подбитым. Ранено 3 человека, 4 без вести пропавших. Один танк пропал без вести в Гонтовой Липке. Видимо, танк пропавший без вести смог доехать до Рабочего поселка № 7. Далее танк подорвался на мине и был добит гранатами.

Несмотря на отдельные успехи, усилия армии распылялись из-за того, что требовалось взять одновременно и Мгу, и Шлиссельбург. Сентябрьский успех 128-й стрелковой дивизии, которая в течение всех этих дней находилась на ближних подступах к Рабочему поселку № 5, не использовался. Силы были более-менее, равномерно распределены вдоль линии фронта от берега Ладожского озера, до железной дороги на Мгу. Потери армии за период только с 26 по 29 сентября составили 1384 человека убитыми, 3235 раненными, 1288 человек пропавшими без вести.

Противник вел активную оборону. Так, самым опасным для немцев был участок вклинения вдоль Архангельского тракта, где 4-я гвардейская стрелковая дивизия заняла участок западнее дер. Гонтовой Липки. Это было относительно более возвышенное место посреди болота. Немецкое командование решило ликвидировать это вклинение. Первая попытка 28 сентября оказалась неудачной, приданный 8-й танковой дивизии батальон пехоты из 96-й дивизии заблудился в лесу.

Новая попытка последовала 30 сентября. Атака началась в 14 ч 30 мин при поддержке танков, саперов с огнеметами и реактивных минометов. Только к вечеру противник смог после тяжелого боя в лесу овладеть позициями полка 4-й гвардейской стрелковой дивизии. По нашим данным полк дивизии отошел с большими потерями, после ночного боя в полку осталось до 400 человек.

В целом, к этому моменту, оценка ситуации в штабе ГА «Север» и штабе 16-й армии сводилась к тому, что кризис на участке 39-го корпуса преодолен. Это было действительно так. В состав корпуса перебрасывалась 254-я пехотная дивизия (454, 474, 484-е пехотные полки). Переброска этой дивизии из-под Петергофа заставила командование Группы армий «Север» отказаться от попыток сжатия кольца окружения под Ленинградом. А без её пехоты прочная оборона в южном Приладожье была бы невозможна.

Ожидалось также прибытие еще двух полков парашютистов.

Противнику удалось накопить достаточно сил для создания обороны и против 54-й армии, и вдоль р. Нева.

Командир 3-й гвардейской стрелковой дивизии Н.А. Гаген

В штабе 54-й армии было решено приостановить активные действия для подготовки к новому наступлению. Переход в наступление был назначен на 4 октября. В то же время, командующий фронтом требовал активности, и части армии продолжали участвовать в коротких атаках противника.

Оценка действий армии в сентябре 1941 г. довольно противоречива. С одной стороны, армия не выполнила задачу по прорыву блокады, да и, скорее всего, не была способная этого сделать. С другой, несколько раз противник оказывался в критическом положении, но из-за недостатка сил и крайне сложной, запутанной ситуации эти успехи не всегда удавалось использовать. Однако это заставляло немецкое командование перебрасывать силы и средства с других участков фронта, что было чрезвычайно важным, в условиях, когда противник вел наступление на Ленинград. Так, можно смело утверждать, что именно действия 54-й армии сыграли очень важную роль в том, что противник не смог выйти на рубеж третьего кольца окружения.

Обвинения Г.И. Кулика в пассивности необоснованны. Действия 54-й армии нанесли врагу немалые потери, были выбиты почти все танки 12-й танковой дивизии, большие потери понесла и 8-я танковая дивизия. По далеко не полным данным, так как в ежедневных донесениях о потерях есть лакуны, потери 39-го моторизованного корпуса за время боев с 10 по 27 сентября должно составить не менее 700 человек убитыми, более 2200 раненными и более 100 пропавшими без вести.

Далее речь пойдет о боевых действиях в октябре-декабре 1941 г. Это временной промежуток в нашей военно-исторической литературе рассматривался как период борьбы за Тихвин. Даже бои на подступах к Волхову остались относительно малоизвестными. Однако, 54-й армии предстояло сыграть немаловажную роль в этих боях. Причем, не только в обороне Волхова.

Глава 1. Бои в октябре 1941 г

С конца сентября под Ленинградом разворачивался новый этап в борьбе за прорыв блокады. Изнутри кольца 55-я армия и только что сформированная Невская оперативная группа неоднократно пытались вести наступление в районе Усть-Тосно и форсировать Неву. Удалось захватить еще один плацдарм на Неве – в районе Петрушино. У противника хватило сил ликвидировать его. Действия 55-й армии оказались безуспешными.

Задачей для 54-я армии было наступление на фронте от поселка Липки до Тортолово и Вороново. Насколько хорошо было обеспечено это наступление? Если сравнивать цифры по численности вооружения то, картина для наших войск будет складываться довольно безрадостная.

Так, к 1 октября численность личного состава и вооружения отдельных дивизий 54-й армии составляла:

Оперативная плотность составляла в среднем 4,7 км на дивизию[50]. Таким образом, если даже брать только число пулеметов, то оно во всей нашей армии лишь ненамного превышало штатное количество образцов этого вида оружия в немецкой пехотной дивизии (только по штату 530 ручных и станковых пулеметов). То же можно сказать и про численность личного состава. Если 54-я армия и имела некоторое общее численное превосходство над противником, то использованием большого количества автоматического оружия противник сводил его к нулю.

В составе армии было два корпусных артиллерийских полка. И это познается в сравнении – на весь Ленинградский фронт тогда было всего четыре подобных полка, которые были не обеспечены боеприпасами. 54-я армия боеприпасов имела больше, но для взлома немецкой обороны их все равно не хватало.

Еще для сравнения можно привести цифры по 254-й пехотной дивизии, которая к началу октября осуществляла смену подразделений 12-й танковой дивизии. На 1 октября численность ее личного состава составляла, 238 офицеров, 1491 унтер-офицеров, 8414 рядовых. На вооружении дивизии было 535 пулеметов, 135 минометов, 26 пехотных орудий, 35 105-мм гаубиц, 71 противотанковое орудие, 10 150-мм гаубиц. Только по количеству автоматического оружия одна немецкая пехотная дивизия превосходила всю 54-ю армию.

И еще тоже для сравнения – только 12-я танковая дивизия на 1 октября насчитывала почти 13 тысяч человек боевого состава. На вооружении у нее было почти 700 пулеметов, 120 минометов, полковые 75-мм и 150-мм пушки. Артполк дивизии насчитывал 50 орудий. Из них три были 210-мм мортирами (или гаубицами, т. н. отечественная военная терминология понимает под этим названием вполне конкретный тип орудия), восемь 105-мм пушек и пятнадцать 150-мм гаубиц. Все это, не считая ее танкового полка. Примерно такой же по составу была и 8-я танковая дивизия. Такие чудовища для наших слабо вооруженных соединений были просто не по зубам.

Противник пока не отказался от назначенного наступления на Волхов. Но в Верховном командовании начали склоняться к мысли о бесперспективности попыток вести наступление из Южного Приладожья на восток. 1 октября Леебу пришла телеграмма. В ней значилось следующее. Гитлер, после нескольких совещаний, пришел к выводу, что наступление на восток 39-го корпуса приведет к большим потерям. Поэтому предлагалось нанести удар силами корпуса из района Чудово на Тихвин. Таким образом, появлялся шанс на захват не только важного в транспортном отношении города, но и возможность окружить войска 54-й, 4-й и, частично, 52-й армий[51]. В штабе Группы армий «Север» должны были провести подготовительную работу по этой операции.

2 октября 54-я армия в очередной раз перешла в наступление на Мгу. 8-я танковая дивизия отбила атаку у Гонтовой Липки силами 287-го пехотного полка. 4-я гвардейская стрелковая дивизия неоднократно пыталась захватить Гонтовую Липку, но все было безуспешно. В этот день 54-й армии удалось вбить клин в немецкую оборону на стыке 8-й и 12-й танковых дивизий.

Командир 366-го пехотного полка Максимилиан Венглер

3-я гвардейская стрелковая дивизия смогла выйти к 1-го Эстонскому поселку. 2 октября 666-й стрелковый полк дивизии при поддержке 122-й танковой бригады сбил с позиций пехоту 474-го полка из 254-й пехотной дивизии. Удалось вклиниться на флангах двух танковых дивизий. Батальон 474-го полка в течение половины дня давал противоречивые сведения о положении на стыке. Это сильно обеспокоило командира 12-й танковой дивизии, для контратаки он смог отправить батальон 5-го мотопехотного полка.

Если обратится к нашим боевым донесениям и разведсводкам, то выяснится, что дивизия Н.А. Гагена смогла глубоко вклиниться в оборону противника. Она чуть-чуть не дошла до озера Синявинского.

Однако, из-за отсутствия переправ через р. Черная развить успех не удавалось. 1-й Эстонский поселок теперь стал краеугольным камнем обороны противника. Его захват не только обеспечивал владение относительно возвышенной местностью, но и давал возможность контролировать переправу через р. Черная в одном из самых удобных мест. Также поселок был расположен на пересечении основных грунтовых дорог, и из него можно было также просматривать и простреливать дорогу вдоль высоковольтной линии. А если учесть, что вклиниться удалось на флангах двух дивизий, то надо признать, что противник попал в весьма затруднительное положение.

310-я стрелковая дивизия наступала на Тортолово вместе с танками 16-й танковой бригады. Танковые роты дойдя до противотанковой обороны в районе севернее Тортолово, без поддержки пехоты и артиллерии вынуждены были вернуться обратно. Пехота за танками не пошла и их действий не использовала. Один КВ, один Т-34 и один БТ-7 были подбиты, стрелковая и пулеметные роты наступали на Тортолово но были встречены огнем и понесли потери до 60 %.

За 2 октября только артполк 8-й танковой дивизии выпустил 2123 снаряда, из них 634 калибра 150-мм. Если слегка экстраполировать данные, то получится, что один немецкий артполк сделал за день больше выстрелов, чем вся артиллерия 54-й армии.

Г. К. Жуков докладывал Народному комиссару обороны об обстановке от 3 октября следующее:

«55 и 54 армиям ставилась задача окружить и уничтожить Мгинскую группировку немцев, 54 армии была поставлена задача создать в центре сильную группировку и 2 октября перейти в наступление в направлении Мга, в дальнейшем наступая на Тосно, в конце-концов 54 А смогла продвинуться на 2–3 км».

Как пример того, как велись бои на тактическом уровне, можно привести донесение командира 4-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора И.А. Андреева о боях у Гонтовой Липки 3 октября:

«3.10.41 г. мной был предпринят бой по овладению Гонтовая Липка. В проведении этого боя участвовали: левофланговые подразделения 542-го стрелкового полка, 741, 477-й стрелковые полки и правофланговый батальон 603-го стрелкового полка. Перед перечисленными выше частями были поставлены следующие задачи: 741-му стрелковому полку во взаимодействии с левофланговыми подразделениями 542-го стрелкового полка и правым флангом 2-го батальона 477-го стрелкового полка перерезать шоссе Синявино, Гонтовая Липка; 477-му стрелковому полку ударом одного батальона на юго-запад и двух батальонов на северо-запад окружить и уничтожить [противника] в Гонтовая Липка, [в последующем] выйти на опушку леса 0.5 км западнее Гонтовая Липка, где и закрепиться; батальону 603-го стрелкового полка содействовать 477-му стрелковому полку в овладении Гонтовая Липка, обеспечивая его левый фланг. В итоге должно было получиться: ликвидация выступа у Гонтовая Липка и общее выравнивание линии фронта.

2. Лесистый район обороны противника был сильно укреплен. По данным нашей разведки и наблюдениям передовых частей, противник соорудил и хорошо замаскировал дзоты с перекрытиями в 5–6 рядов накатника. В отдельных местах были замечены куски рельсов, видимо, применяемых для усиления перекрытий. Огневые точки противника в Гонтовая Липка находились под прикрытием огня с восточной опушки леса западнее и юго-западнее этого пункта и со стороны шоссе. В целом противник создал на этом направлении хорошо развитую систему позиционной обороны в виде ряда отдельных дзотов, находящихся во взаимной огневой связи и связанных в ряде случаев ходами сообщения…

3. Наступление началось в 15 часов после двухчасовой артиллерийской подготовки. В период артиллерийской подготовки было уничтожено 4 и частично повреждено 3 дзота. К концу артиллерийской подготовки огонь противника в значительной степени был подавлен, однако с переходом частей в атаку огневые точки противника вновь ожили и бросок пехоты был остановлен. Прижатая к земле пехота пыталась продвигаться ползком, но сильный минометный и пулеметный огонь противника заставил ее залечь и окопаться. Последующие две атаки также успеха не имели, и части продвинуться не смогли.

4. Несмотря на то, что проведенный бой ожидаемого успеха не принес, в результате его проведения противник понес большие потери. Не имея возможности установить потери противника убитыми и выведенными из строя материальную часть, наша разведка наблюдала из района южнее Рабочий поселок № 8 движение сплошного потока раненых по дороге на Синявино в течение 2 часов. По самым скромным подсчетам, в результате проведенного боя противник потерял не менее 600 человек.

5. Около 22.00 3.10.41 г. мной была предпринята попытка овладеть Гонтовая Липка ночным налетом группой в 50 человек. Группа была специально подобрана, подготовлена днем и вооружена в большинстве автоматами и противотанковыми гранатами. Пользуясь темнотой, группа подползла к блиндажам противника на расстоянии 60–70 м и пыталась забросать их гранатами. Однако, будучи обнаруженной и обстрелянной сильным пулеметным и минометным огнем на освещенной ракетами местности, группа с потерями была вынуждена откатиться, не выполнив поставленной задачи. Попытка овладеть Гонтовая Липка ночным налетом оказалась также безуспешной.

6. В результате обоих боев по овладению Гонтовая Липка дивизия потеряла:

В итоге боевой состав полков 4-й гвардейской стрелковой дивизии на 4.10.41 г представляется в следующем виде (см. таблицу на стр. 64):

7. Из выше изложенного следует, что:

а) неоднократные попытки лобовым ударом овладеть Гонтовая Липка и лесом западнее оказываются безрезультатными и их дальнейшее повторение явно нецелесообразно;

б) овладение районом Гонтовая Липка возможно лишь в результате флангового удара со стороны Рабочий поселок № 7 или леса восточнее с дальнейшим поворотом в тыл обороняющейся группировке;

Октябрьская наступательная операция 54-й армии (Кусаинов М.К. Тайны Синявинских болот и высот)

в) оставшийся боевой состав дивизии слишком малочислен, чтобы в дальнейшем вести активные наступательные действия на занимаемом фронте. Резервов в полках и дивизии нет.

8. Прошу разрешения:

а) перейти к прочной обороне на всем фронте дивизии с целью недопущения противника восточнее занимаемого рубежа;

б) разработать и провести наличными силами частный бой по овладению районом шоссе со стороны леса восточнее Рабочий посёлок № 7 с тем, чтобы перерезать коммуникацию противника на Гонтовая Липка» [52]

Командир дивизии сделал правильные выводы. Однако, ночная атака силами около 50 человек ничего не могла сделать в условиях, когда в обороне у противника находится более двух батальонов. Сказывалось и неумение действовать в такой обстановке. Этому только предстояло учиться. Следует также обратить внимание на острейшую нехватку пулеметов, батальонной артиллерии и тд., т. е. всего того, что позволяло беречь солдатскую кровь и подавлять противника.

В ходе атак 3 октября несколько советских танков смогли прорваться в тыл немцам на участке 3-й гвардейской дивизии.

Но они были встречены танками 12-й роты танкового полка 8-й танковой дивизии. В коротком танковом бою все три наших танка были подбиты. К сожалению, противник смог ранним утром выбить бойцов Гагена. Успех 3-й гвардейской дивизии развить не удалось. Только за 1 и 2 октября 54-я армия потеряла 498 человек.

Потери 3-й гвардейской стрелковой дивизии только за 3 октября составили: ранено среднего командного состава – 3 человека, рядового и младшего командного состава – 84 человека, убито рядового и младшего командного состава – 26 человек. У Гонтовой Липки готовившиеся перейти в наступление бойцы попали под огонь артиллерии. Атака была сорвана. Не было успеха и у Вороново.

3 октября 16-я танковая бригада продолжала действовать совместно с 310-й стрелковой дивизией и поддерживала 3-ю гвардейскую дивизию. Семь танков 1-го эшелона с 13 ч 20 мин наступал на 1-й Эстонский поселок, в нем было, 2-й эшелон двигался на Тортолово с 18 ч. В результате боя у Тортолово было подбито 3 танка противника, но были подбиты два КВ, и один Т-34, а два БТ-7 – сгорели. Пехота снова не закрепляла отбитые танкистами рубежи.

Во время боя у Тортолово противник пропустил танки по узко проходимым местам вглубь. Затем, уже на обратном пути открыл сильный огонь, и танки без поддержки огня артиллерии понесли большие потери. Так это показалось нашим командирам. В действительности, прислать необходимые противотанковые пушки врагу удалось только к возвращению танков, которые отстали от своей пехоты. При этом три противотанковых орудия 12-й танковой дивизии были подбиты.

У Эстонского поселка в течение 4 октября продолжались ожесточенные бои. Немцы отразили все атаки. Танки 16-й танковой бригады у 1-го Эстонского поселка дошли до окраины поселка, были встречены огнем, отошли в кустарник, потеряв один Т-34. В 16 ч. снова вышли в атаку, были встречены сильным противотанковым огнем и, попав на минное поле отошли на сборный пункт. В ходе боя сгорели один танк Т-34 и один танк БТ-7.

Положений 3-й гвардейской стрелковой дивизии 54-й армии на 8 октября 1941 г.

При этом во время действий небольших ударных групп противник захватывал много пленных. Потери 54-й армии, по неполным данным, составили только 4 октября 207 человек убитыми, 573 раненными и 70 пропавшими без вести. Такая же ситуация наблюдалась и в последующие несколько дней.

5 октября немцам после мощной артподготовки удалось захватить Рабочий посёлок № 4. На следующий день, 6 октября, ударная группа 20-й моторизованной дивизии выбила бойцов 128-й стрелковой дивизии и из Рабочего посёлка № 8, а ударная группа 426-го пехотного полка захватила еще и Липки. Таким образом, немцы смогли ликвидировать угрозу прорыва блокады на этом направлении. Успехи бойцов 128-й стрелковой дивизии, достигнутые ими в сентябре 1941 г., оказались неиспользованными. Сама дивизия заслужила в штабе 54-й армии плохую репутацию.

Особенно не организовано протекал бой 5 октября. Так, командир 1-го батальона 861-го полка 294-й стрелковой дивизии организовал завтрак для бойцов прямо в ходе боя. Танки опять вынуждены были вернуться из Тортолово. Сгорело два Т-34, было подбито три танка БТ.

Как видно из различных свидетельств, именно личный состав 294-й стрелковой дивизии отличался крайней крайне низкой дисциплиной. Так, уже 6 октября 861-й стрелковый полк этой дивизии атаковал Тортолово. Артподготовка перед атакой была проведена успешно. Командир 16-й танковой бригады сам ворвался на танке в деревню, но пехота не пошла и наступление сорвалось.

Артиллерия 54-й армии расстреляла только за день 5 октября 3366 76-мм снарядов. Однако дивизионная артиллерия была представлена 76-мм пушками образца 02/30 г, снаряды которых были почти бесполезны против окопавшегося противника. Гаубичных 152-мм чемоданов было выпущено до 1000 штук за день, но при условии, что фронт наступления армии был до 1215 км, это сравнительно немного. И для подавления вражеской обороны даже на самом минимальном уровне этого просто не хватит. Для сравнения, артполк только 8-й танковой дивизии расстрелял за день 2304 снаряда.

Действия 54-й армии в течение 2–7 октября оказались неудачными. Немецкая мотопехота, действуя мелкими группами, 7 октября смогла захватить более 100 пленных, уничтожив или захватив значительное количество пулеметов и орудий.

Постепенно напряженность боевых действий начала сходить на нет. В то же время, провалился и удар изнутри блокадного кольца. Петрушинский плацдарм был уничтожен. С «Невского пятачка» наступление развития не получило.

На 6 октября немецкое командование назначило начало наступления из Южного Приладожья на северо-восток навстречу финнам. В ходе подготовки, немцы планировали отбить Рабочий поселок № 8 и поселок Липки с целью создать прочную оборонительную линию между этими населенными пунктами.

В то же время идея наступления на Тихвин после захвата плацдарма на Волхове получила свое развитие. 5 октября был отдан Приказ по армии № 23, по которому наступление 6 октября отменялось, а части 39-го моторизованного корпуса отводились в район Чудово на пополнение. Вместо 39-го корпуса участок южнее Ладожского озера должен был принять 1-й армейский корпус. Он получал следующие задачи. Одной из задач в будущем наступлении было сковать войска 54-й армии южнее Ладоги и провести наступление[53] в направлении Волхова, после того как удастся форсирование этой реки. Противник отказался от форсирования Невы, в данной ситуации сил едва хватало для наступления.

Таким образом, трактовка историками наступления на Тихвин как создания второго блокадного кольца неверна. Речь шла о соединении с финнами и уничтожения войск Красной армии в между Тихвином, Волховом и Ладогой. А второе кольцо (или правильнее сказать, рубеж) блокады немцам было создано еще в сентябре. Успех немцев мог обрушить весь северо-западный участок фронта, что привело бы к трагическим последствиям, ведь катастрофа под Вязьмой только началась.

Активность 54-й армии могла повлиять на немецкие планы. К сожалению, общее состояние ее дивизий делало возможность успеха в начале октября призрачной. Танковые дивизии оказались в обороне очень сильным противником для Красной армии образца 41-го года. В первую очередь, сказывалось техническое превосходство противника.

Тем не менее, перед 54-й армией вновь стояли задачи наступать. В тоже время со стороны Ленинградского фронта активность на время почти прекратилась.

Действия 4-й гвардейской стрелковой дивизии в сентябре-октябре 1941 г.

Немцы, тем временем, готовились к перегруппировке. Участок 8-й танковой дивизии долж отдела Ленинградского фронта на была занять пехота 227-й пехотной дивизии. Пока дни проходили относительно спокойно. Предполагалось, что смена начнется с 12 октября. 227-я пехотная дивизия не имела боевого опыта на Восточном фронте и последний год она провела во Франции. В ее составе было три пехотных полка (328, 366, 412), артиллерийский полк и специальные части. В ротах тяжелого вооружения пехотных полков не было 150-мм пехотных орудий.

Артполк дивизии имел стандартный состав (три дивизиона 105-мм гаубиц, один дивизион 150-мм гаубиц), за исключением того, что одна батарея была представлена самоходными 105-мм гаубицами. Эти гаубицы составляли сверхштатную 15-ю батарею.

Дивизию возглавлял Фридрих фон Скотти, о нем подробной информации, к сожалению, найти не удалось. 366-й пехотный полк возглавлял подполковник Максимилиан Венглер. С этими личностями нам придется еще не раз столкнуться в ходе повествования.

Как выяснилось при работе с документами оперативного отдела Ленинградского фронта[54] и 1-го армейского корпуса 16-й армии, 54-я армия в октябре предприняла еще одну попытку перехода в наступление. Наступление было назначено как раз на 12 октября, к дате смены 39-го корпуса 1-м армейским.

Перед наступлением приводилась в порядок матчасть 122-й танковой бригады, в которой к 8 октября было 6 танков Т-34 и 12 Т-40. Два дня бригада получала пополнение, и только днем 11 октября штаб бригады получил приказ действовать вместе с 310-й стрелковой дивизией. Ей предстояло овладеть разъездом Апраксин и далее наступать на пос. Михайловский.

К этому моменту на своих позициях еще оставалась часть сил 8-я танковой дивизии. Вместо 12-й танковой дивизии позиции занимала пехота 227-й пехотной дивизии. И к 12 ч 12 октября штаб 1-го армейского корпуса принял участок обороны южнее Ладожского озера. Южнее железной дороги позиции занимала 254-я пехотная дивизия.

12 октября в 11 ч после 30 минутного огневого налета части 54-й армии перешли в наступление в направлении на Мгу. Для немцев эта атака оказалась неожиданной. Как оказалось, у 227-й пехотной дивизии не было достаточного опыта в борьбе с танками и не хватало противотанкового оружия. Остававшаяся на своих позициях, 8-я танковая дивизия смогла ликвидировать вклинение на своем правом фланге.

Из-за недостатка противотанковых орудий советские танки смогли прорваться к разъезду Апраксин, а также у 1-го Эстонского поселка. Однако введенный в бой разведывательный батальон вместе с пехотой 412-го полка восстановил положение уже во второй половине дня. Потери 227-й пехотной дивизии составили 77 убитых и 215 раненных. Также в бою было потеряно 5 пушек ПТО, один 81-мм миномёт, 11 станковых и 16 ручных пулемётов.

Южнее, положение у 254-го пехотной дивизии не внушало никакого опасения. Дивизия отбила все атаки. 13 октября ее артиллерия утром сорвала наши атаки. В течение дня дивизия отбила еще несколько атак. На участке 227-й пехотной дивизии вновь прорвались танки, но из-за того, что пехота за ними не пошла, боевые машины вернулись обратно.

12-13 октября из состава 16-й танковой бригады в бою участвовали 2 КВ, 3 Т-34 и несколько БТ. Они снова наступали на 1-й Эстонский рабочий поселок. Два Т-34 подбитыми были оставлены на поле боя. 4 человека было убито, 10 ранено и пропало без вести еще 5 человек.

Всего потери соединений 54-й армии составили за два дня по неполным данным: убито 210 человек, ранено 553 человек. Кроме того, в 859-м стрелковом полку 294-й стрелковой дивизии было убито и ранено 385 чел. В ходе боев было подбито 6 танков БТ и 3 Т-34. Немцы утверждали, что подбили 11 танков. 227-я пехотная дивизия потеряла 77 человек убитыми и 215 раненными.

В ходе боев часть подразделений 122-й танковой бригады и 3-й гвардейской дивизии попала в окружение. Частично бойцам удалось выйти к своим. Очередное наступление провалилось. При том, ни в одном из известных трудов по Битве за Ленинград факт его проведения не упоминается.

Положение 3-й гвардейской стрелковой дивизии на 29–31 октября 1941 г.

12 октября Ставка ВГК издает директиву № 002903. Перед командованием Ленинградского фронта была поставлена задача организовать согласованное наступление 54-й и 55-й армии с целью занятия станции Мга. Директива обращала особое внимание на организацию взаимодействия 54-й и 55-й армий и на создание мощных ударных группировок, способных решить задачу. 14 октября был представлен более детальный план операции, по которому соединение должно было осуществиться при помощи одновременного удара с двух сторон в районе Синявино. Командование Ленфронта должно было сосредоточить в районе прорыва всю свою артиллерию, до ста танков КВ. Срок начала операции предполагалось согласовать позже.

Вновь на некоторое время наступило затишье. Немцы готовились бросить силы 39-го моторизованного корпуса через Волхов, и согласно приказу по 16-й армии от 14 октября, 1-й армейский корпус должен по особому приказу армии № 25 вести наступление на Волховстрой, в т. ч. действуя в Южном Приладожье[55]. Основной участок наступления в Приладожье намечался южнее железной дороги Мга-Волховстрой. Для этого 254-ю пехотную дивизию усилили подразделениями 366-го пехотного полка.

В течение 15–17 октября активность противника и 54-й армии сводилась к действиям отдельных ударных и разведгрупп. Так, 15 октября контратакой противник оттеснил 666-й стрелковый полк дивизии Гагена. Предпринятая ночью c 15 на 16 октября силами 294-й стрелковой дивизии атака на Тортолово была отбита противником. Потери дивизии составили 4 человека убитыми, 20 ранеными, 40 пропавшими без вести. К этому моменту вступившая в бой в сентябре дивизия потеряла уже около 6 тыс. человек.

17 октября противник смог вклиниться между полками 294й стрелковой дивизии. В районе Тортолово неожиданным налетом на правофланговый батальон 859-го стрелкового полка немцы оттеснили его и захватили 84 человека в плен. Судя по всему, дела в этой дивизии обстояло неблагополучно, т. к. даже в Журнале боевых действий фронта есть информация о дезертирстве ее бойцов, при том иногда число их доходило до взвода и даже роты.

Наступление 54-й армии было назначено на 20 октября. Перед 54-й армией (3 и 4-я гвардейские, 310-я стрелковые дивизии, 16 и 122-я танковые бригады, два корпусных артиллерийских полка, два дивизиона реактивной артиллерии) стояла задача прорвать оборону противника на участке Рабочий поселок № 8, Тортолово, Синявино и, наступая на Синявино, окружить и уничтожить шлиссельбургско-синявинскую группировку противника. В составе 122-й танковой бригады к этому моменту было около 20 танков, основная часть из них – легкие Т-40, с пулеметным вооружением.

– 310-я стрелковая дивизия вместе с 16-й танковой бригадой овладевает южной и юго-западной опушками рощи «Круглая», в дальнейшем – западной частью Синявино и высотами северо-западнее.

– 294-я стрелковая дивизия прочно обороняет восточный берег р. Черная.

– 4-я гвардейская стрелковая дивизия с 1-м дивизионом 881го корпусного артиллерийского полка, с взводом танков 122-й танковой бригады имея ближайшей задачей овладеть опушкой леса 1.5–2 км западнее р. Черная, в дальнейшем – южной частью Синявино и Рабочий поселок № 6[56].

Основной удар армия наносила на фронте обороны 227-й пехотной дивизии. Теперь предстояло попробовать на прочность пехоту немцев. Фронт ее обороны был протяженностью 16,5 км, от берега Ладоги до участка южнее железной дороги от Мги. На левом фланге оборону занимал 424-й пехотный полк (боевая численность – около 1100 чел). От поселка Липки на юг оборону занимали батальоны 328-го пехотного полка. Далее, у Архангельского тракта находились 287-й пехотный полк и батальон парашютистов (общая боевая численность – около 1000 человек). На правом фланге, от поселка 1-й Эстонский, вдоль р. Черная, до железной дороги у Тортолово, находились подразделения 412-го пехотного полка. 366-й пехотный полк был выведен в резерв. В это время у немцев шла перегруппировка и подготовка к наступлению, и советское наступление, они, что, называется, проспали.

Вся артиллерия, в т. ч. и дивизионная, объединялась под общим управлением 123-го Артиллерийского командования. По участку наступления 54-й армии, в основном, могли вести огонь орудия артполков 227 и 254-й пехотных дивизий, а также 21-см мортиры 809-го дивизиона.

Первая половина дня 20 октября прошла в тревожном ожидании. Как было сказано в донесении 254-й пехотной дивизии, «кажется, противник получил известия о подготовке нашего наступления, и на всем участке дивизии гораздо более активен, чем вчера…» Немецкую разведгруппу из 254-й дивизии наши бойцы встретили настоящим ливнем из гранат[57].

Наступление 54-й армии началось во второй половине дня 20 октября. Основной удар дивизий 54-й армии пришелся на позиции 227-й пехотной дивизии. Основные события поначалу развернулись на участке обороны 287-го пехотного полка. Первую атаку немцы отбили. В боевом донесении 4-й гвардейской стрелковой дивизии указывалось что, «с выходом передовых подразделений на восточный берег р. Черная со стороны противника был открыт ураганный автоматный, пулеметный и минометный огонь». Дивизия к ночи смогла лишь зацепиться за западный берег р. Черная»[58]. Еще менее успешно в этих боях действовала 286-я стрелковая дивизия, которая смогла занять лишь первую траншею противника у немецких опорных пунктов в Вороново и Поречье[59].

16-я танковая бригада действовала совместно с 310-й стрелковой дивизией. Они наступали на рощу «Круглую». Через болотистый берег, по воде танки шли вперед. Однако, пехота не шла за танками и остановилась в немецких окопах. Пехотные командиры потеряли управление и начальник штаба бригады майор Макаров, начальник штаба танкового полка Юренков и начальник разведки лейтенант Клецов «проталкивали» ее вперед за танками. Пехоту все же удалось поднять, и немцы отошли.

Бой продолжался, позиции немецкой артиллерии и пути подвоза находились под постоянным обстрелом. Гвардейцам 4-й дивизии уже в сумерках все же удалось продвинуться вперед. Противник потерял часть своих позиций у рощи «Круглой». К вечеру дня 20 октября оборона на левом фланге 227-й дивизии была прорвана вдоль дороги на Синявино. К 21 октября бойцы 4-й гвардейской стрелковой дивизии смогли овладеть и Гонтовой Липкой[60], что открывало 54-й армии дорогу на Синявино. 310-й стрелковой дивизии также удалось полностью захватить Рощу «Круглую» силами 1080-го стрелкового полка[61]. При этом 3-я гвардейская стрелковая дивизия продвинулась по торфяному болоту на запад и овладела траншеями в 1 км севернее Рабочего поселка № 7.

В центре 227-й пехотной дивизии образовалась настоящая дыра. Между левым флангом 287-го полка и батальоном 328-го полка зияла брешь, а сам полк охвачен с фланга и тыла. Противник создал боевую группу из парашютистов и солдат 287-го полка для того, чтобы действовать в полосе Архангельского тракта и прикрыть дорогу на Синявино.

Танки 122-й танковой бригады, используя достигнутый успех, смогли выйти к Рабочему поселку № 7. Однако, эти несколько машин, (а это были Т-34), за которыми не следовала пехота, переломить ситуацию в пользу 54-й армии были не в состоянии. К концу дня почти все танки застряли в болоте.

Чтобы прикрыть брешь между 287 и 328-м полками была выделена часть сил 2-го батальона 328 полка. Немцы смогли оттеснить бойцов Красной армии, но потом и сами попали под атаку при поддержке танков. Немецкая пехота отошла, а танки 122-й танковой бригады устремились вдоль Архангельского тракта на запад.

Оставшаяся часть сил 2-го батальона 328-го полка не смогла остановить советское наступление. И штаб корпуса вынужден был выделить часть сил из ударной группировки (часть 366-го полка, рота истребителей танков 254-й дивизии, две батареи, и рота саперов). Они должны были занять отсечную позицию у Синявино.

22 октября в бой на фланге 328-го полка была брошены 3 роты саперов-парашютистов. После того, как они сначала смогла продвинуться вдоль Архангельского тракта, а потом снова были отброшены и отправились обратно в расположение дивизии, их заменили на саперов из 227-й дивизии. С вводом в бой этих сил немцы не смогли остановить советское наступление. Танки 122-й танковой бригады снова продвинулись до Рабочего посёлка № 7, но закрепить успех сами были не в состоянии. Сам посёлок был охвачен нашими частями с трех сторон, только дорога на Синявино не была перерезана. Ситуация для самих немцев оставалась неясной вплоть до 23 октября.

В течение 23 октября нашим частям удалось добиться небольшого продвижения вглубь немецкой обороны, к Синявино. Однако с 24 октября 54-я армия вынуждена была перейти к временной обороне. Немецкое наступление с плацдармов на Волхове потребовало быстрой переброски подкреплений со всех участков фронта.

Из состава 54-й армии в 4-ю армию были отправлены 4-я гвардейская и 310-я стрелковые дивизии. На усиление только одной 4-й гвардейской стрелковой дивизии отправили все дивизионные школы из армии. После такой перегруппировки в армии осталось всего лишь несколько танков и с полтора десятка бронеавтомобилей[62].

После такого ослабления, 24 октября, противник провел контратаку и смог довольно быстро восстановить прежнее положение, отбросив части 54-й армии обратно до Гонтовой Липки. Часть рощи «Круглая», правда, осталась за бойцами 54-й. Немцы доложили о том, что за несколько дней боев взято 1218 пленных. Сам противник отчитался, что до 31 октября 227-я пехотная дивизия и подчиненные части потеряли 1889 человек, из них 437 убитыми и 67 пропавшими без вести[63].

Авторы многотомного труда «Операции Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне» делают вывод, что выполнить задачу нашим войскам помешали сложные условия местности и развитая в инженерном отношении оборона противника[64]. Последнее не совсем верно. Противник еще не успел сильно укрепить свои позиции. Скорее, сказывались те вещи, которые станут для наших войск настоящим проклятием – недостаточное количество огневых средств, неумение их использовать. Сложная местность также сыграла свою роль – опыт боев в лесисто-болотистой местности в летне-осеннее время предстояло не только получить, но и еще обобщить.

Говорить о полном завершении Синявинской наступательной операции, как это обычно делается в отечественной военно-исторической литературе, не приходится. Бои будут продолжаться и дальше. Все попытки форсировать Неву, расширить простреливаемый плацдарм были отражены противников. Войска Невской оперативной группы понесли большие потери. Но это был еще не конец.

31 октября М.С. Хозин отправил в Москву следующий доклад:

«Докладываю решение по директиве Ставки № 002984 от 14 октября 1941 г Главный удар на Синявино с форсированием р. Нева.

1. Операция рассчитывается на два этапа:

Первый этап – расширение плацдарма на восточном берегу р. Нева на участке Арбузово, Марьино до рубежа высота 17,9, восточная окраина 2-й Городок, Пыльная Мельница, для чего предназначено 5 стрелковых дивизий.

Второй этап – нанесение главного удара в общем направлении Рабочий Поселок № 6, Синявино, для чего дополнительно предназначены 4 стрелковые дивизии, одна танковая бригада КВ. Операция поддерживается девятью дивизионными полками артиллерии, одним полком кап, морской, железнодорожной и корабельной артиллерией, не считая полковой и батальонной артиллерии, 386 орудий плюс дивизион РС и 150 120-мм минометов.

Соединившись с 54-й армией в районе Синявино, произвести перегруппировку для нанесения удара в направлении Мги, выделив две дивизии для ликвидации противника севернее Московской Дубровки, Синявино.

2. Одновременно провести вспомогательный удар, начав его 2 ноября в общем направлении Ивановское, Мга.

Для осуществления этой операции создать ударную группу в составе 7 сд, одной танковой бригады КВ на левом крыле 55-й армии за счет перегруппировок и изъятия из подчинения 23-й армии – 43 сд, из 8-й армии – 11 и 85 сд, сосредоточив в районе Колпино, Понтонный, Рыбацкое.

Операция рассчитана на два этапа:

Первый этап – овладеть районом Усть-Тосно и рощей южнее Тосно с выходом на р. Тосна, с захватом переправ, имея для этой цели в первом эшелоне 4 сд и во втором эшелоне 3 сд.

Второй этап – форсирование р. Тосна вторым эшелоном ударной группы и ввод в прорыв вдоль шоссе на Мгу танковой бригады КВ с мотополком; развитие наступления и овладение Мгой.

3. В дальнейшем имею в виду после перегруппировки, в зависимости от сложившейся обстановки, перейти тремя армиями в общее наступление на Тосно».[65]

Невская оперативная группа и 54-й армия должны были соединиться к 4–5 ноября. Всю операцию планировали закончить к 6 ноября 1941 г. К операции по прорыву блокады подключалась и 55-я армия. Невская оперативная группа не смогла добиться успеха в боях с 27 октября по 7 ноября. Плацдарм был слишком мал. Попытка организовать переправу на другом участке была сорвана противником. Здесь уже ничего не могло помочь. Хотя на плацдарм перебрасывались 168-я и 177-я стрелковые дивизии, ни опыт их командиров, ни их мужество не могли заменить снарядов и мин. На Неве наши бойцы и командиры играли по правилам, которые устанавливал враг. Только расширение плацдарма, захват еще нескольких участков берега могли дать хоть какой-то успех. Но это было невозможно – обеспеченность боеприпасами у Невской оперативной группы для форсирования реки на принципе силы была ничтожной… Это значило что артиллерия и пулеметы противника будут вести огонь беспрепятственно. Так и получилось. Всего лишь около двух батальонов парашютистов отбили атаки полков Невской оперативной группы. И если о боях у «Невского пятачка» известно теперь довольно много, то действия ударных группировок 55-й армии и 54-й армии вообще не освещались раньше.

К началу ноябрьской операции 55-я армия по обеспечению боеприпасами находилась примерно в таком же положении, как и Невская оперативная группа. К 1 ноября, если считать в расчетных боекомплектах, 55-я армия могла рассчитывать:

50-мм мин – 1,2 б/к;

82-мм мин – 0,1 б/к;

120-мм – 0,5 б/к;

45-мм снаряды – 25 827 штук;

76-мм полковой артиллерии – 0,5 б/к;

76-мм дивизионной артиллерии – 1, 2 б/к;

122-мм дивизионной артиллерии – 1,1 б/к;

122-мм корпусной артиллерии – 0,4 б/к;

152-мм дивизионной артиллерии – 0,9 б/к

Это значило, что на одно орудие придется в ходе артподготовки всего лишь несколько выстрелов. Не удастся ни разрушить оборонительные сооружения, ни загнать противника в укрытия. Притом, полоса наступления армии была шириной более 10 км. Вся надежда была на храбрость бойцов и командиров. Противопоставить немецкой артиллерии и пулеметам еще можно было некоторое количество танков. Но и им также предстояло атаковать неподавленную оборону. Число активных штыков в дивизиях 55-й армии редко превышало 1000 человек. Всего в наступлении в первом эшелоне должно было участвовать 4 стрелковые дивизии.

Командующий группой армий «Север» Георг фон Кюхлер

С немецкой стороны от берега Невы до Слуцка (Павловска) находился 28-й армейский корпус. В его состав входили две пехотные дивизии (121 и 122), с частями усиления. Здесь шли крайне ожесточенные бои уже с сентября 1941 г. И немцы, опираясь на наши собственные захваченные ими укрепления, с 20-х чисел октября ждали новых атак. Несмотря на потери, враг имел близкое к штатному количество пулеметов, артиллерийских орудий и минометов. Разведка вскрыть оборону противника оказалась не в состоянии. Поэтому надежды на успех не было никакой. И идти после такой минимальной артподготовки на позиции врага, имеющего по сотне пулеметов на полк, было просто самоубийством. Даже если и были танки, они не решали всех проблем.

Поэтому 3 ноября, 122-я пехотная дивизия, встретившая удар 55-й армии, отразила все атаки с минимальными потерями. Потери дивизии за день боев 3 ноября составили всего около 60 человек. 55-я армия потеряла более 1170 человек[66]. 4 ноября по донесению 122-й дивизии, нашим бойцам не удалось даже дойти до немецких траншей. Потери 122-й дивизии составили около 80 человек. Соединения 55-й армии снова потеряли до тысячи человек[67]. 5 ноября повторилась та же ситуация.

Ударную группировку 54-й армии составляли всего две стрелковые дивизии. 128-я стрелковая дивизия наступала на Рабочий поселок № 4. 3-я гвардейская стрелковая дивизия снова наступала на Синявино. К исходу 3 ноября в бой бросили и 294-ю стрелковую дивизию. В течение 3–5 ноября армия безуспешно атаковала позиции 227-й пехотной дивизии.

6 ноября будет предпринята последняя попытка. В ходе нее отряд капитана Самойлича ворвался в окопы противника в районе р. Глубокий и отражал контратаки противника в штыковом бою. По нашим данным, отряд уничтожил более 300 немцев, но попал под фланговый огонь и отошел в исходное положение.

Получается, что все попытки прорыва блокады сентября-октября 1941 г представляли собой одну операцию, которую было бы совершенно неверно разбивать на две или три отдельные, как это делалось ранее.

Несмотря на неудачу, действия 54-й армии вновь сыграли важную роль в битве за Ленинград. Было сорвано немецкое наступление, и теперь 1-й армейский корпус не будет предпринимать активных действий южнее Ладоги вплоть до середины ноября 1941 г. В советской военно-исторической литературе, да и в публицистике об этих боях можно до сих пор найти только общие упоминания. Надо еще отметить то, что участок 55-й армии по праву может считаться не менее страшным – потери там были выше, чем на «Невском пятачке». Однако, в Ленинграде о боях, проходивших всего лишь в нескольких километрах от Колпино (а сейчас это уже часть городской застройки) умалчивали. Символом обороны Ленинграда стал именно плацдарм на Неве, а не проклятый колпинский противотанковый ров.

Глава 2. Ноябрь-декабрь 1941 г

Противник не оставлял своих надежд, на то, что ему удастся развить свое наступление на Восток из района южнее Ладожского озера. 30 октября командир 1-го армейского корпуса обсудил вопросы будущего наступления с командиром 254-й пехотной дивизии. Дивизии следовало своим левым флангом продвинуться на восток и захватить Марково. Одновременно полкам 227-й пехотной дивизии следовало начать активные действия и захватить высоту 38 (412-й полк) и вести наступление на Апраксин городок (366-й полк)[68]. Все это время, с 20 октября на Невском пятачке не прекращались тяжелые бои. Сначала дивизии собирались усилить батальонами 96-й пехотной дивизии и назначили наступление на 4 ноября. Однако вечером 2 ноября наступление отменили, и часть 254-й пехотной дивизии отправили к группе войск, наступающей на Волхов. 7 ноября в переговорах по радио связи из штаба 16-й армии последовало указание о подготовке наступления. Хотя первоначально оно задумывалось как локальная операция, противник, в случае успеха, использовал бы его, для уничтожения войск 54-й армии южнее Ладоги[69]. Именно так эта задача была сформулирована в приказе штаба 16-й армии[70]. Правый фланг 1-го армейского корпуса в этот момент вышел на южные подступы к Волхову и находился южнее Войбокало. 54-я армия имела все шансы на то, что ее группировка будет рассечена противником надвое.

В состав корпуса прибывала новая 223-я пехотная дивизия. Ее сначала хотели использовать на берегу Невы, но потом этого отказались. У солдат дивизии не было опыта для таких боев. До этого дивизия занимала берег Ла-Манша, а ее участие в боевых действиях во Франции было весьма ограниченным. Возглавлял дивизии генерал пехоты Рудольф Лютерс. На Восточном фронте дивизия в боевых действиях не участвовала.

Её подразделения начали постепенную смену частей 254-й пехотной дивизии. Наступление предполагалось вести частью сил обоих дивизий. 254-я пехотная дивизия насчитывала к 11 ноября около 10 тыс. человек личного состава, 522 пулемета, 133 миномета, 23 пехотных орудия, 33 105-мм гаубицы, 67 орудий ПТО, 11 150-мм гаубиц. Хотя часть ее подразделений уже убыла на другой участок, артиллерия и часть пехоты все еще оставались на прежних позициях.

Прибывшая 223-я пехотная дивизия имела на вооружении 422 ручных и 108 станковых пулеметов, 81 50-мм и 54 81-мм миномётов, 6 75-мм пехотных орудий, 36 105-мм гаубиц, 60 противотанковых орудий, 81 противотанковое ружье. Таким образом, количество огневых средств в обеих дивизиях было как во всех противостоящих им силах 54-й армии. Предполагалось, что в будущем наступлении будут участвовать два полка 223-й пехотной дивизии – 344 и 385-й. Им предстояло действовать вдоль железной дороги на Волховстрой. На их правом фланге должен был действовать 454-й пехотный полк из 254-й дивизии.

Группировка 54-й армии была представлена 128, 286 и 294й стрелковыми дивизиями. Все дивизии понесли большие потери и имели значительный некомплект вооружения. По словам Е.В. Козика, бывшего командира 286-й дивизии, у него было в лучшем случае до 6 тыс. человек. Именно на его участке 1-й армейский корпус должен был нанести свой удар.

Еще до основного удара, срок которого был перенесен на день, противник провел одну локальную операцию. 13 ноября подразделения 366-го полка 227-й пехотной дивизии выбили наши части с западного берега р. Черная у рощи Круглой. Эту операцию провел подполковник Максимилиан Венглер. В ходе нее немцы потеряли 19 человек убитыми, 99 раненными. После этого, по приказу командующего 54-й армией, один полк 286-й стрелковой дивизии был передан правому соседу для усиления.

На следующий день, 14 ноября. 254-я пехотная дивизия потеснила 1-ю горнострелковую бригаду у Вороново. Бойцы бригады отошли на другой берег Назии, один батальон попал в окружение, но мелкими группами вышел к своим[71].

Но основное немецкое наступление силами 223 и 254-й дивизий было назначено на 15 ноября. Утром началась артиллерийская подготовка, она продолжалась более часа. Огнем артиллерии была нарушена связь на участке 286-й стрелковой дивизии. После артподготовки немцы перешли в наступление.

254-я дивизия перешла в наступление силами 454-го полка, его ударный 3-й батальон должен был прорвать оборону у аэродрома южнее Хандрово. Однако, сильный огонь с флангов и хорошо укрепленных позиций заставил пехоту залечь. Об этом командир дивизии доложил утром в штаб корпуса. По воспоминаниям Е.В. Козика, немцам удалось ворваться в первую траншею и они начали продвигаться к Хандрово.

В штаб Ленинградского фронта из 54-й армии уйдут следующие донесения о событиях этого дня:

«…В 6 ч после 3-часового обстрела артиллерийским, минометным и пулеметным огнем района Вороново и южнее, противник силой до 2 рот перешел в атаку в районе выс. 52, 7 и продвинулся на юго-восток вдоль насыпи на 600 метров. Мелкие группы начали переходить р. Назия с юга на север в направлении Михалево. Для отражения противника привлечены 128 сд и огсбр»[72].

«… К 18 ч части 286, 294 сд ведут бой с разведкой противника. На участке огсбр противник силой до батальона продолжает продвигаться на юго-восток по заброшенному полотну. Части бригады оказывают упорное сопротивление»[73].

За день боев противнику силами 223 и 254-й пехотных дивизий удалось вклиниться в оборону 286-й стрелковой дивизии. Сами немцы ожидали, что им удастся развить достигнутый ранее успех, но Козик, сконцентрировав под покровом темноты свои резервы, сосредоточив артиллерию, начал наносить удар за ударом по вклинившемуся противнику[74].

Под огнем советской артиллерии, батальоны из 223-й пехотной дивизии провели отход неорганизованно, это было почти бегством. 286-я стрелковая дивизия, на которую пришелся основной удар, почти полностью восстановила прежнее положение.

К утру 16 ноября немцев отбили и от Хандрово. Противнику стало ясно, что наступление успеха не имело. Всего потери за три дня боев только в 254-й пехотной дивизии составили:

223-я пехотная дивизия за полтора дня боев потеряла, по неполным данным, 107 человек убитыми (5 офицеров), 338 раненными (19 офицеров) и 16 пропавшими без вести[75]. 16 ноября к этому списку добавились еще 11 убитых, 30 раненных и трое пропавших без вести. А из дополнений к донесениям о потерях можно узнать, что дивизия потеряла еще не менее 100 человек, в основном, раненными. Что касается оценки потери противника с нашей стороны, то в штаб фронта из 54-й армии было доложено, что противник оставил на поле боя до 300 трупов и три подбитых танка.

При этом разведка 227-й дивизии установила наличие сильных укреплений, в результате чего наступление дивизии была признано невозможным. В конце концов, противник отложил наступление до прибытия штурмовых орудий и дополнительных боеприпасов. Таким образом, в самый критический момент обороны Ленинграда осень 1941 г. случилось самое неожиданное событие. Противник потерпел неудачу в деле, исход которого, казалось бы, был совершенно точно известен. Более того, произошло это сравнительно недалеко от того места, где потерпела неудачу в сентябре 1941 г. 12-я танковая дивизия. Затем последовал период, когда самые ожесточенные бои развернулись на «Невском пятачке», под Тихвином и Волховом.

Однако, к началу декабря положение дел для 16-й армии начало складываться неблагоприятно. Группировка 39-го моторизованного корпуса в Тихвине была почти окружена. Немецкие войска на подступах к Войбокало и Волхову выдохлись, и постепенно чаша весов склонялась в пользу войск Красной армии. В этой ситуации противник провел перегруппировку. В Южное Приладожье переводилось управление 28-го армейского корпуса (Герберт Лох), а сам участок из зоны ответственности 16-й армии переходил в зону 18-й армии. Смена должна была произойти 1 декабря.

Перед 28-м корпусом были поставлены не только оборонительные задачи. В то же время противник планировал силами 28-го армейского корпуса начать наступление южнее Ладожского озера. Начало наступления было назначено на 9 декабря. В состав корпуса дополнительно выделялась 291-я пехотная дивизия. К этому моменту из состава 28-го армейского корпуса убыл 424-й пехотный полк. В дальнейшем, штаб корпуса запросил для осуществления этого плана еще два танковых полка.

Задачей для немецкой ударной группировки было уничтожение частей 54-й армии, выход к берегу Ладожского озера и соединение с силами 1-го армейского корпуса. Фактически, это было повторение октябрьского плана. За небольшим исключением – оперативная обстановка изменилась настолько, что 7 декабря наступление было отменено 291-ю пехотную дивизию перебросили в состав 1-го армейского корпуса. Дивизии 1-го армейского корпуса вскоре должны были начать отход от Волхова и Войбокало. А 54-я армия дивизиями своего левого фланга следовала за ними по пятам.

В этих условиях принявший с 1 декабря командование над всем участком под Ленинградом Кюхлер принял следующее решение. По приказу штаба 18-й армии от 16 декабря наступление 28-го армейского корпуса должно было иметь ограниченные цели. Корпус, ударная группировка которого должна была быть сконцентрирована на правом фланге, должен был выйти на рубеж болот вост. Михалово – Назия (в 2 км вост. Марково) – восточная окраина Путилово – Шальдиха. В то же время 1-й армейский корпус уже начал отступление от Волхова и Войбокало.

Решение штабов противника свелось к локальной операции, которая бы позволила ликвидировать довольно значительный участок вклинения на стыке флангов 227 и 223-й пехотных дивизий.

Задачи для этих дивизий выглядели следующим образом:

– 223-я должна была захватить высоту 38 и Гайтолово. Ее усиливали батальоном танков из состава 8-й танковой дивизии;

– 227-я – продвинуться своим правым флангом вместе с 223-й дивизией. Дивизию должны были поддержать две роты танков 8-й танковой дивизии. Операцию поддерживали два артполка и три мортирных дивизиона (210-мм мортиры и 150-мм гаубицы). Также для проведения артподготовки планировали привлечь 52-см французскую гаубицу, однако она в этой операции участия так и не приняла. Тем не менее, противнику удалось создать достаточно мощную артиллерийскую группировку на относительно узком и довольно слабо укрепленном нашими частями фронте.

В декабре 1941 г. оборону на этом участке перед 227-й и 223-й пехотными дивизиями занимали 128-я, 294-я и 286-я стрелковые дивизии. Подробные данные по вооружению и тактическим показателям сейчас имеются только по 128-й стрелковой дивизии[76]. Так, оборона ее 533-го стрелкового полка, находящегося у Гонтовой Липки и занимавшего одно из наиболее опасных направлений, имела плотность обороны в 120 винтовок на километр. Также полк имел 5 ручных и 7 станковых пулемётов и 10 50-мм миномётов. Более плотную оборону имел левофланговый 996-й стрелковый полк. Его плотность составляла 400 винтовок на километр, в полку имелось 13 ручных и 29 станковых пулемётов, 15 50-мм миномётов, 1 45-мм и 1 76мм пушками. Слева от него находились позиции 294-й стрелковой дивизии.

Бойцам дивизии удалось подготовить позиции, были вырыты траншеи полного профиля, перед которыми шла колючая проволока в три кола. Описание боя 21 декабря сильно отличается в советских и немецких источниках. Так, в очерке, посвященном действиям 128-й стрелковой дивизии, сказано, что немцы наносили основной удар северо-западнее Гонтовой Липки, еще один батальон наступал вдоль высоковольтной линии, в стык 128-й и 294-й стрелковых дивизий. Еще один удар был нанесен в стык 998 и 994-го стрелковых полков 286-й стрелковой дивизии.

При этом атака на участке 533-го стрелкового полка, севернее Гонтовой Липки, по нашим данным была легко отбита. На участке 996-го стрелкового полка противник потеснил бойцов дивизии. Однако с позиций 533-го стрелкового полка был открыт и фланговый огонь, заставивший противника прекратить продвижение. Продвижение немцев также было остановлено огнем орудий и миномётов.

Немцам удалось оттеснить бойцов соседнего 859-го стрелкового полка. Однако благодаря принятым мерам, противник также был остановлен, вклинившись в оборону дивизий примерно на 400 метров. К моменту, когда атака противника была остановлена, все резервы 128-й стрелковой дивизии были уже израсходованы.

На участке 286-й стрелковой дивизии противник был остановлен огнем еще перед траншеями. В ходе повторной атаки немцам удалось ворваться в советские траншеи, но это был их последний успех на этом участке.

22 декабря противник вновь переходил в атаку, но был с легкостью отбит. Его потери, по нашим данным, составили около 1000 человек. Потери 128-й стрелковой дивизии за два дня боев – около 300 человек убитых и раненных.

Как же выглядят эти события в свете информации из доступных на данный момент немецких документов. В частности, из журнала боевых действий 28-го армейского корпуса и приложений к нему.

Сначала разберем действия 227-й пехотной дивизии, которая как раз и действовала против 128-й стрелковой дивизии. После артподготовки в атаку перешла группа Венглера (366-й пехотный полк, две роты саперов дивизии и самокатчики дивизии при поддержке танков). Уже через 10 минут противник смог прорвать оборону на берегу р. Черная.

К 14 ч 30 мин дивизия выполнила задачу дня, продвинувшись правым флангом на километр вдоль дороги Синявино-Путилово. Продвинувшемуся батальону приказали закрепиться. Правый фланг дивизии находился под фланкирующим огнем с юга. К 16 ч в промежуточном донесении было указано, что участок вклинения составляет около 1 км. А также указывалось, что немецким позициям ведется сильный огонь артиллерии и минометов.

К вечеру участок вклинения указывался уже в два километра глубиной. Судя по немецкому донесению, ударный батальон уничтожил часть захваченных позиций, захватил 52 пленных и отошел на исходные. Сопротивление наших частей названо «исключительным».

Если сравнивать эти два описания, то сразу видны несоответствия. В первую очередь, это касается того, что в описании боя с нашей стороны говорится об атаки севернее Архангельского тракта, а также об атаке противника 22 декабря, чего в действительности не было. Есть много других мелких несоответствий, показателен тот факт, как немцы оценивают сопротивление бойцов Красной армии, находившихся в крайне тяжелых условиях.

Командующий Волховским фронтом К.А. Мерецков

В это же время действия 223-й пехотной дивизии проходили так. Дивизия начала свое наступление после артподготовки. В 10 ч 15 мин командир корпуса отметил, что наступление 223-й пехотной дивизии развивается хорошо. Немецкие танки были уже у высоты 38. Однако, 294-я стрелковая дивизия, хотя и оказалась, судя по всему в нелегкой ситуации, но ее бойцы оказали немцам очень сильное сопротивление. Удар пришелся в стык ее 857 и 861-го стрелковых полков. Только на участке 1-й роты 861-го полка противнику удалось потеснить наши части. И два батальона немецкой пехоты залегли у высоты 38. однако 366-й пехотный полк в ходе продвижения вышел в тыл батальону 859-го стрелкового полка и заставил его отойти. По нашим данным, противник был отброшен контратакой.

К 11 часам 20 минутам 223-я пехотная дивизия так и не смогла взять высоту 38. Ее правый батальон вообще отошел на исходные после контратаки, вернуть его обратно при помощи танков не удалось. Левому батальону также не удалось продвинуться. Танки отошли от высоты под огнем минометов.

В конце концов, решено было прекратить атаки и отойти. За этот день противник понес следующие потери. В 227-й пехотной дивизии они составили, по одним данным, 273, а по другим 275 человек. Из них убито было 67 (1 офицер), 199 ранено (3 офицера), 9 пропало без вести (из них 8 вернулось обратно, один был ранен). Потери 223-й пехотной дивизии – 89 человек убитыми (3 офицера), 173 ранено (10 офицеров), один пропал без вести[77]. Потери 294-й стрелковой дивизии составили 49 человек убитыми и 103 раненными[78].

Эта небольшая победа в оборонительных боях была одержана 54-й армией в очень трудное время. Несмотря на то, что Тихвин был освобожден, положение Ленинграда оставалось еще очень тяжелым. Положение самой армии было также трудным. Любой успех противник южнее Ладожского озера мог привести к крайне печальным последствиям. Тем более велика заслуга бойцов и командиров, которым удалось не дать противнику уничтожить армию в ноябрьско-декабрьских боях, а потом и отбросить его от Волхова и Войбокало.

Итоги боевых действий 54-й армии за время с сентября по декабрь 1941 г. можно назвать противоречивыми. С одной стороны, блокада Ленинграда не была прорвана. Шанс на это армия имела сравнительно небольшой в течение 10–27 сентября. Но до конца реализовать свои возможности наше командование оказалось неспособно. С другой стороны, во многом именно действия армии поставили жирный крест на значительной части немецких планов в сентябре 1941 г. Армия заставила противника бросить все возможные резервы и подкрепления на борьбу именно с прорывающимися к Ленинграду извне бойцами и командирами.

Таким образом, решающее значение в обороне Ленинграда все большее значение играло именно то, какие действия будут предприняты, чтобы прорвать блокаду снаружи, и в гораздо меньшей степени, изнутри.

Однако, сохранить инициативу не удалось. Войска 54-й армии понесли громадные потери в наступательных боях. Противник отказался от части планов, но начал реализация новых задумок, правда, для того, чтобы выполнить давно поставленные задачи. В этих условиях роль боевых действий южнее Ладоги была скромнее. Но и они внесли определенный вклад в победу под Тихвином и Волховом.

Линия фронта на восточном фланге «Бутылочного горла» останется неизменной вплоть до августа 1942 г. Более противник не будет здесь предпринимать попыток атаковать. Хотя севернее 1-го Эстонского поселка будет выступ, который как трамплин, мог использовать для прыжка к Неве.

Глава 3. Трагедия осени 1942 г

После боев зимы 1941–1942 гг. вся полоса обороны правого фланга Волховского фронта от Ладоги почти до Погостья была передана 8-й армии Ф.Н. Старикова. Ее дивизии с середины апреля 1942 г. не вели активных действий южнее Ладоги. Еще 19 мая Военный Совет Ленинградского фронта передал в Ставку ВГК донесение, что, по его мнению, основные усилия Ленинградского фронта (Ленинградская и Волховская группы войск) надо направить на разгром мгинско-синявинской группировки противника с целью прорыва блокады Ленинграда[79].

После неудачного завершения Любанской наступательной операции вновь был создан Волховский фронт. Его командующим вновь назначили К.А. Мерецкова. Этот человек был в свое время поднят на самый верх советской военной иерархии. Перед войной он стал начальником Генерального штаба. И с этой вершины он оказался низвергнут в самую бездну. В начале войны он был арестован. И только в сентябре 1941 г. он был выпущен на свободу. Пребывание в заключении наложило отпечаток на всю деятельность К.А. Мерецкова. И крайне негативно сказывалось на его деятельности как комфронта.

Советское командование решило силами Ленинградского и Волховского фронтов провести наступательную операцию на Синявинском направлении. Общий замысел сводился к нанесению встречных ударов силами двух фронтов и Ладожской военной флотилии. Целью операции являлся разгром шлиссельбургской и мгинской группировок противника, и ликвидация блокады Ленинграда. Еще одной целью операции было сковать силы противника под Ленинградом.

Командующий Ленинградским фронтов Л.А. Говоров принял решение вести наступление силами 55-й армии и Невской оперативной группы. Этими силами он предполагал нанести два удара – на Тосно и на Синявино. К.А. Мерецков принял решение прорвать оборону противника на участке в 2 км севернее Гонтовая Липка (иск), Вороново. силами 8-й армии (командующий генерал-лейтенант Ф.А. Стариков) Предполагалось разгромить мгинско-синявинскую группировку и, развивая наступление, в общем направлении на Мгу, соединиться с войсками Ленинградского фронта[80].

Перед войсками армии ставилась задача разгромить мгинскую группировку группы войск противника на рубеж Дубровка (р. Нева), Красный Бор с целью соединения с войсками Ленинградского фронта. 8-я армия силами своей ударной группировки должна была прорвать оборону противника на участке Рабочий посёлок № 7, Вороново, разгромить Мгинскую группировку противника, далее развить удар в направлении Мга, Отрадное.

8-я армия включала в себя восемь стрелковых дивизий, одну стрелковую бригаду, семь танковых батальонов, пять полков БМ-13, пять полков М-30. Задача для наступления звучала как прорвать фронт противника, овладеть Синявино, пос. Михайловский, Сиголово. В первом эшелоне должен был наступать 6-й гвардейский стрелковый корпус.

Во втором эшелоне был представлен 4-м гвардейским стрелковым корпусом (командир Н.А. Гаген). В его составе было две стрелковые дивизии, четыре стрелковые бригады, три танковые бригады. Задача корпусу – развить прорыв в направлении на Отрадное, с ближайшей задачей овладеть укрепленным пунктом Мга, выйти на фронт Мустолово, Никольское.

В третьем эшелоне находилась 2-я Ударная армия. Она состояла из четырех стрелковых дивизий, двух стрелковых бригад. Ее задача состояла в соединении с войсками Ленинградского фронта.

Командованию Волховского фронта пришлось осуществлять масштабную перегруппировку, перебрасывая на участок южнее Ладоги 13 стрелковых дивизий, 8 стрелковых и 6 танковых бригад, свыше 20 артиллерийских полков и тд. Подготовка личного состава, по крайней мере, части соединений 6-го гвардейского стрелкового корпуса, началась с июля 1942 г[81].

Считалось, что перед ударной группировкой обороняются три пехотные дивизии. Срок готовности 2-го эшелона был не ранее 30–31 августа. Успех операции зависел от быстроты прорыва обороны противника и того, насколько быстро удастся его разгромить, прежде чем подойдут резервы. Большое значение имела четкость управления. При планировании операции штаб фронта учитывал возможность переброски противником 6–7 дивизий с других участков фронта.

По расчетам советских штабистов, ударная группировка Волховского фронта составляла 75 батальонов (73 704 человека), 446 станковых и 1746 ручных пулеметов, 1274 ПТР, 540 орудий, 78 танков[82].

Первый эшелон 8-й армии:

4-й гвардейский стрелковый корпус:

Третий эшелон:

Следует особо подчеркнуть то, что наши соединения были очень слабо вооружены. Только в 294-й стрелковой дивизии было 7 гаубиц, поэтому все три эшелона зависели от усиления его артиллерией со стороны фронта и армии. Из состава артиллерии РГК для поддержки действий войск ударной группировки было выделено 442 миномета и 336 гаубиц. Однако, подготовка к действиям этой массы войск была не на высоте положения.

При планировании Синявинской операции командование фронта не учло трудностей переброски такого большого количества частей и соединений. Поэтому к началу операции не прибыли 10 артиллерийских полков РГК. Также второй и третий эшелоны не успевали сосредоточиться к началу операции.

Вообще, к началу операции не успело прибыть 854 орудия и миномета, не считая реактивной артиллерии. Поэтому реальная средняя плотность орудий и минометов на 1 км участка прорыва была около 50 орудий и минометов.

Классическое изображение Синявинской наступательной операции 1942 г. – без окружений и поражений (История второй мировой войны: 1939–1945. М., 1975. Т. 5. Провал агрессивных планов фашистского блока. Л.14)

Вся артиллерия РВГК была сосредоточена на участке прорыва. К участку прорыва в итоге было стянуто до 70 % всей артиллерии армии со средней тактической плотностью около 83 орудий и минометов на 1 км фронта.

При разработке плана артиллерийской подготовки подавление живой силы и огневых средств противника предусматривалось только на глубину опорных пунктов первого рубежа (1,5–2 км), а дальше подавлялись лишь артиллерийские батареи, узлы связи и штабы.

На второй период артиллерийского наступления перед артиллерией дивизий ставилась задача поддержать атаку пехоты огнем всех орудий и минометов на глубину 2–2,5 км. Артиллерийское обеспечение ввода в бой 2 и 3 эшелонов не было спланировано. Крайний недостаток дорог, позднее прибытие части артиллерии, и недостаток средств тяги не позволяли артиллеристам сопровождать наступающие части.

Расход боеприпасов планировался в пределах 1,4–4,5 боекомплекта, в расчете на то, что операция будет длиться не более четырех дней. Расход на первый день планировался от 0,5 до 2 боекомплектов. Но 8-я армия не была обеспечена боеприпасами к началу операции.

Имевшихся боеприпасов не хватало даже на первый день боя. При условии наличия подготовленной обороны противника, это ставило пехоту в очень тяжелое положение. Если учитывать слабое насыщение стрелковых частей тяжелым вооружением, задача подавления обороны противника и обеспечение продвижения пехоты должна была выполняться именно артиллерией. При такой подготовке и таком планировании артиллерия могла нанести только один мощный удар по врагу. О том, будет ли создано огневое превосходство над противником на полем боя, будет ли подавлена его артиллерия, речь не шла. Поэтому при подготовке операции артиллеристы и вложили все, что смогли в первый удар…

Если учитывать очень слабую насыщенность пулеметами, минометами и артиллерией стрелковых дивизий первого эшелона, то задача, которая перед ними ставилась, была очень сложной. Ведь в местности, покрытой лесом и болотами, именно тяжелое вооружение пехоты могло обеспечить успех. Имея численное превосходство над врагом, наши части катастрофически уступали противнику в силе огня. Поэтому на некоторых участках, как, например, у 3-й гвардейской стрелковой дивизии, где противник имел развитую систему полевых сооружений, надежда на успех была сомнительной.

На начало наступления в 8-й армии был 107-й танковый батальон. (КВ, Т-34, 4 Т-3, три самоходных орудия, БТ, Т-4, Т-2б).

Командующий Ленинградским фронтом Л.А. Говоров

Дополнительные танковые части – 500-й, 502-й, 503-й и 507-й отдельные танковые батальоны перебрасывались по дороге и разгружались в Жихарево. Всего в их составе было 34 КВ-8, ТО-34 -37, Т-34 – 7.

В состав армии также перебрасывались:

– 16 танковая бригада в составе 16 КВ, 10 Т-70, прибыла 26 августа.

– 98-я танковая бригада прибыла 27 августа в составе 2 КВ, 13 Т-34, 16 Т-60. Запчастей для восстановления машин КВ, Т-34, Т-60 и Т-70 армия не имела, они прибыли только к 4 сентября.

Отдельные танковые батальоны должны поддерживать действия стрелковых дивизий первого эшелона. 503-й танковый батальон действовал одной ротой с 3-й гвардейской стрелковой дивизией, двумя танковыми ротами с 19-й гвардейской стрелковой дивизией.

502-й танковый батальон должен был действовать с 265 сд, 507-й танковый батальон должен был действовать с 24-й гвардейской стрелковой дивизией, три роты 500-го танкового батальона должны были совместно действовать с 11 и 286-й стрелковыми дивизиями.

107-й танковый батальон – совместно с частями 327-й стрелковой дивизии и 1-й горнострелковой бригады.

Рекогносцировки на местности производились до уровня механика-водителя, изучался боевой опыт. Выход на исходные должен был состояться во время артподготовки с 6 ч утра.

Плохо было организовано взаимодействие с саперами, которые шли вместе с танками, но не выдерживали огня противника и спрыгивали с машин, не успевая разминировать проходы для танков. Ремонт танков на поле боя часто осуществлялся самими экипажами, т. к. танки вырывались вперед своей пехоты.

Первоначально наступление Волховского фронта было назначено на 15–17 августа. Из-за неготовности фронта его перенесли. Но даже к 27–28 августа фронт не успевал закончить подготовку. Войска были не готовы к наступлению, по расчетам штаба фронта оно могло начаться только после 1 сентября. Тем не менее, штаб фронта решил не сообщать об этом в Ставку.

Однако, штаб Волховского фронта и сам Мерецков не решились просить Ставку о переносе времени наступления еще раз. Решением совещания командиров наступление было назначено на 27 августа.

Приказ на операцию был письменно оформлен только 26 августа[83]. Согласно этому приказу ударная группировка 8-й армии к вечеру 27 августа должна была находиться на рубеже Липка, Синявино, озеро Синявинское, р. Мойка, Карбусель, озеро Линево. На 28 августа была запланирован выход к Мге.

В плане было запланировано разделение войск на 2 группы. Одну из них составляли войска 6-го гвардейского корпуса, а вторая группа, получившая название Мгинской, состояла из 265-й, 11-й, 286-й и 327-й стрелковых дивизий и 1-й горнострелковой бригады.

Подготовка операции все же оставляла желать много лучшего. 27 и 28 августа ожидалось прибытия до одного боекомплекта на армейские станции снабжения, но они могли быть доставлены в войска только на третий день операции.

Общевойсковые соединения пребывали в свои места расположения за один – два дня до начала операции и не успевали изучить обстановку и местность. Это относится к 11-й стрелковой и 19-й гвардейской дивизиям. Вдобавок, в 11-й стрелковой дивизии шла приемка пополнения, которое поступило прямо перед операцией.

В 19-й гвардейской стрелковой дивизии численность удалось довести до 60 % от штата, и она тоже принимала пополнение перед самым началом боевых действий. Передача позиций новичкам прошла не совсем гладко, и это сказалось на качестве подготовки к боям.

Что касается Ленинградского фронта, то он начал не 19 августа, как принято считать, в начале сентября 1942 г. Задачи на ведения наступления в направлении на Мгу был поставлены перед 55-й армией в составе четырех дивизий и одной танковой бригады. В их задачу входило прорвать оборону противника на участке шириной в 9 км от линии Октябрьской железной дороги до Невы, далее, форсировать р. Тосно и занять рубеж Захожье, Отрадное, куда должны были выйти войска Волховского фронта.

В первом эшелоне 55-й армии должны были наступать три дивизии (85-я, 43, и 136-я стрелковые дивизии), во втором эшелоне должна была действовать 86-я стрелковая дивизия. В третьем – 11-я стрелковая бригада. Главный удар на фронте в 5 км наносили 43 и 136-я дивизии.

Их поддерживали 947 орудий и минометов со средней плотностью около 105 орудий на 1 км фронта. Шесть дивизионов М-28 и полк М-13 были также приданы дивизиям первого эшелона. Для борьбы с артиллерией противника была создана артиллерийская группа, в составе которой имелось 71 орудие. Подготовка к операции началась с середины августа, т. е. как раз к Усть-Тосненской операции.

21 августа неподалеку от Тихвина встретились Военные советы Волховского, Ленинградского фронтов и командующий Балтийским флотом адмирал В.Ф. Трибуц.

К.А. Мерецков, хотя к его воспоминаниям, довольно много вопросов, приводит весьма важные сведения:

«Было решено, что Невская опергруппа во взаимодействии с авиацией свяжет активными действиями войска противника, расположенные в шлиссельбургской горловине, и не допустит поворота их в сторону наступающих частей Волховского фронта. Если у нас произойдет заминка с выходом к Неве, планировались наступательные действия Невской опергруппы с форсированием реки. Правда, командование Ленинградского фронта не прочь было начать наступление одновременно с переходом в наступление Волховского фронта. Но против этого возражала Ставка. Там не забыли апрельских событий, когда Волховский фронт был влит в Ленинградский, а развернувшееся затем наступление потерпело неудачу в основном из-за утраты чувства реальности. Ошибки имеют ту ценность, что на них можно учиться. Поэтому еще в начале августа, когда Военный совет Волховского фронта докладывал свои соображения об операции, И.В. Сталин заметил: Ленинградцы хотят форсировать Неву, а сил и средств для этого не имеют. Мы думаем, что основная тяжесть в предстоящей операции должна опять лечь на Волховский фронт. Ленинградский же фронт окажет Волховскому фронту содействие своей артиллерией и авиацией».

Остается только добавить, что для Ленинградского фронта прологом к сентябрьским боям стала Усть-Тосненская операция. В свете новых данных проведение этой операции вызывает определенные вопросы. Ведь первоначально наступление Волховского фронта планировалось именно на середину августа. И эта операция приобретала свой смысл как удар навстречу именно в это время. А так получалось, что враг предупрежден, он уже оценил возможности Ленинградского фронта, свои силы и готов отражать удар. Более того, тяжелые потери, около 7 тыс. человек, в соединениях 55-й армии, должны были ослабить ее группировку.

Получалось, что операция, как и все предшествующие ей, опять начиналась нескоординированными ударами фронтов и без достаточной подготовки. Переход 55-й армии в наступление 19 августа встревожил противника. Выполнить свою задачу армия не смогла. Бои на плацдарме стоили ей до 7 тыс. человек. В ходе боев дивизия СС была усилена дополнительными батальонами. Под Ленинградом враг оставил часть сил, которые должны были быть переброшены на север. Можно сказать, что Усть-Тосненкая операция, начавшаяся в период, когда Волховский фронт только готовился к наступлению, сыграла крайне негативный эффект.

Глава 4. Немецкие планы. Оборона противника

После того, как окончилась трагическая эпопея войск Волховского фронта в Любанской операции, на некоторое время наступило затишье, прерываемое лишь боями на Киришском плацдарме. Обе стороны готовились к предстоящим боям.

Вокруг Ленинграда находились войска 18-й армии Георга фон Линдеманна в составе 5 армейских корпусов. От берега Финского залива до места впадения р. Тосно в р. Нева находились соединения 50-го армейского корпуса. Левый берег р. Нева и «Бутылочное горло» занимал 26-й армейский корпус. Южнее, находились войска 28-го, 1-го и 38-го армейских корпусов.

Что планировало немецкое командование на Северо-западном направлении летом-осенью 1942 г.? Для отечественного любителя военной истории этот период в первую очередь связан с началом Сталинградской битвы. Но, помимо активных действий на юге, на северо-западном ТВД вражеское командование намечало проведение ряда операций. Как, например, захват Кандалакши и наступление для захвата полуострова Рыбачий. Также планировалось провести операцию силами 16-й армии для расширения Рамушевского коридора. Кроме этого, еще в апрельской Директиве № 41 была поставлена задача решения проблемы Ленинграда, что считалось возможным при освобождении дополнительных сил.

Финское командование, которое пребывало в известности об этих планах, также поставило перед немцами непростую дилемму. Одним из условий проведения Кандалакшской операции финны считали захват Ленинграда, т. к. после этого сразу освобождалось не менее четырех пехотных дивизий. И тогда финская армия могла принять участие в этом наступлении.

Что об этом думали в штабе Группы армий «Север»? Там явно не рассчитывали на такой поворот событий именно в этот момент. У Кюхлера, который побывал у Гитлера 30 июня. были свои планы. Так, после боев зимы-весны 1942 г. на участке фронта под Ленинградом осталось большое вклинение в немецкую оборону, известное из немецких документов как «Погостьевский мешок» Тогда войска 54-й армии не дошли до Любани и железной дороги всего 10–12 км. Противник готовился ликвидировать его в ходе операции «Торфяной пожар». В этой операции должна была принимать участие 12-я танковая дивизия.

Другим участником этой операции должна была стать рота танков «Тигр» из 502-го тяжелого танкового батальона. Эти танки не собирались загонять в болотистый район, а предполагали использовать в более-менее проходимой местности с хвойным лесом. Танки должны были участвовать во взятии дер. Малукса, далее продвигаться на Погостье[84].

Кроме этого, планировалась операция против Ораниенбаумского плацдарма. Именно для нее началась переброска тяжелой артиллерии из состава 11-й армии. Планировали использовать в этой операции и 800-мм пушку «Дора». Часть тяжелой артиллерии должна была прибыть к 25 августа[85]. Сама 11-я армия в первой половине июля готовилась к броску через Керченский пролив.

Но случилось следующее. В ночь с 19 на 20 июля из ОКХ поступило предложение провести операцию против Ленинграда с целью занятия города. Для этого Группа армий могла использовать 4–5 пехотных дивизий и прибывающую тяжелую артиллерию. Как считало ОКХ, операцию можно было проводить с начала сентября 1942 г[86]. Штаб Группы Армий «Север» должен был представить свои соображения по этому вопросу 22 июля. 20 июля штаб Кюхлера попросил еще один день и сообщил что представит свои соображения к 23 июля. Операция уже тогда получила название «Нордлихт». Интересно то, что Ф. Гальдер никак не комментирует эти события и переговоры.

А ведь из имеющихся документов становится понятно, что не только А. Гитлер требовал решить вопрос Ленинграда…

Утром 23 июля штаб 18-й армии представил соображения по поводу операции «Нордлихт». В штабе армии считали, что операцию можно будет провести после окончания «Торфяного пожара». Штаб армии считал возможным выделить для нее три дивизии и еще шесть дивизий, ранее воевавших на Восточном фронте, штаб просил перебросить для проведения этой операции.

В штабе планировали провести операцию в два этапа. Сначала добиться плотного окружения города, а затем уже приступить к штурму[87]. Операцию планировали начать не ранее конца сентября 1942 г.

23 июля задача взятия Ленинграда была закреплена Директивой ОКХ № 45[88]. Директива лишь закрепила общее решение высшего военного руководства Германии. Благодаря наличию документов, мы теперь с полной уверенностью можем говорить, что Ленинград для врага являлся «больной» точкой. 26 июля оперативный отдел Группы Армий «Север» представил в ОКХ оценку сил Ленинградского фронта и возможностей его войск. По поводу будущего наступления было высказано мнение, что удар между Финским заливом и Невой (т. е. на фронте обороны 42-й армии) приведет к очень тяжелым боям. Укрепления на этом участке оценивались немцами как сильные. Оперативный отдел Группы Армий «Север» предложил сконцентрировать силы и вести наступление, чтобы захватить Пулково и Колпино и переправиться через Неву севернее Колпино. Для проведения всей операции по расчетам немецких штабистов требовалось не менее 12 дивизий, две из них должны были быть танковыми. Также в штабе Группы Армий выразили надежду на то, что финны тоже начнут наступление юга.

Как видно из журнала боевых действий Группы Армий «Север» решение о переброске части 11-й армии под Ленинград было принято еще в июле. Сам план наступления на Ленинград разрабатывался с учетом ее дивизий. Также в штабе 18-й армии даже в начале августа 1942 г. надеялись на то, что им удастся провести операцию «Торфяной пожар». Позже стало ясно, что операцию придется свернуть – сил уже не хватало. 3 августа от осуществления этого плана враг отказался[89]. А 5 августа начинать операцию «Нордлихт» решили после 10 сентября.

8 августа командующий Группы Армий «Север» Георг фон Кюхлер представил план будущего наступления Гитлеру[90]. Кюхлер надеялся завершить операцию к началу октября. Альфред Йодль заметил, что операцию надо завершить раньше, а Гитлер также решил, что начинать ее надо не позднее 10 сентября. Еще одной трудностью для немцев была нехватка сил. Еще в ходе совещания Йодлем в качестве человека, который мог провести операцию, был предложен Э. фон Манштейн.

Особое внимание в ходе переговоров А. Г итлер уделил использованию в этой операции танков. Так, под Ленинград собирались перебросить роту 66-го танкового батальона, вооруженную танками Pz. IV с длинноствольным 75-мм орудием в башне и хорошо бронированными танками Pz. I. Эта странная часть первоначально предназначалась для вторжения на Мальту. Пока не прибывшие «Тигры» Гитлер решил поначалу отправить на Киришский плацдарм.

Всего для этой операции привлекалось четыре пехотные дивизии армии, из них одна легкая. Это были 24-я, 132-я, 170-я пехотные дивизии, и 28-я егерская дивизия. 72-я пехотная дивизия также предназначалась для переброски под Ленинград. Но позже она оказалась под Ржевом. Все эти дивизии имели по 4–5 тысяч человек некомплекта личного состава. Прибывающее пополнение не давало возможности довести их численность до штатной. В операции могла принять участие еще и 3-я горнострелковая дивизия, а позже было решено использовать и 5-ю горнострелковую дивизию.

В качестве своеобразного политического реверанса стоит еще отметить, что в наступлении должна была участвовать 250-я пехотная дивизия, сформированная из испанцев-фалангистов.

Дата начала операции плавала от 10 до 15 сентября. ОКХ потребовало представить окончательный план операции к 20 августа. И в этот день начало наступления было назначено на 16 сентября. Дата наступления плавала еще и по той причине, что в это время 16-я армия должна была начать две свои операции, и вражеское командование долго не могло разобраться, как распределить силы 1-го Воздушного флота.

По представленному 20 августа плану в операции должны были участвовать силы трех армейских корпусов: 30-го (дивизия СС, 121-я пехотная дивизия, полицейские части по берегу Невы), 54-го (170-я и 250-я пехотные дивизии, 28-я егерская дивизия) и 50-го (усиленная 12-я танковая дивизия, усиленная 2-я бригада СС, 5-я горнострелковая. 24-я и 215-я пехотные дивизии). 30-й и 54-й армейские корпуса были из состава 11-й армии.

Командующий 11-й армией Эрих фон Манштейн

Первой целью будущего наступления был выход на южный берег р. Нева и плотное окружение Ленинграда с юга. Основной удар на Пулковские высоты при этом наносили дивизии 50-го корпуса. 30-й армейский корпус должен был вести наступление на Колпино. 54-й корпус обеспечивал прикрытие и должен был выйти на линии дороги Средняя Рогатка – Александровская.

Следующим этапом была переправа через Неву силами 54-го и 30-го армейских корпусов. Потом этот план был несколько откорректирован.

Для его осуществления требовалась мощная артиллерийская поддержка. Поэтому только 30-й корпус должен был получить 628-й тяжелый артдивизион (мортиры «Карл»), 624-й тяжелый дивизион (210-мм и 305-мм мортиры), 18 французских 155-мм пушек, 7 батарей французских 220-мм мортир и береговую батарею с 210-мм мортирами. И это было далеко не все. После того, немецкие войска овладеют Пулковскими высотами, предполагалось перебросить еще один мортирный дивизион с 305-мм мортирами и две батареи с 420-мм и 400-мм гаубицами чешского и французского производства.

Этот план не был новым. Он фактически повторял старый приказ на окружение Ленинграда, который так и не был доведен до конца. Однако, в отличие, от 1941 г., противник стягивало более значительные силы, собирался использовать их на узких участках, при мощной артиллерийской поддержке. Ее планировал один из самых способных артиллеристов – генерал Мартинек, который возглавлял артиллерию 30-о корпуса.

Общая задача была в окружении и уничтожении города[91]. Она полностью соответствовала представлениям об истребительной войне у руководства нацисткой Германии. Военные в большинстве разделяли точку зрения своих руководителей на способы ведения войны в России.

21 августа Гитлер решил, что операцию «Нордлихт» будет проводить Эрих фон Манштейн, остававшийся командующим 11-й армией. Его штабу предстояло принять от 18-й армии весь северный участок у Ленинграда, от берега Финского залива до Ладожского озера. Это решение было не случайно – после Севастополя на Эриха фон Манштейна возлагались большие надежды. Сам он ожидал тяжелых боев. Однако все пошло не так, как предполагал противник…

26-й армейский корпус

Построение обороны 223-й и 227-й пехотных дивизий

С мая 1942 г. участок южнее Ладоги перешел в зону ответственности 26-го корпуса генерала Альберта Водрига. Водриг возглавлял корпус еще с довоенного времени. Участвовал в Польской и французской кампаниях. Вместе с корпусом участвовал во вторжении в Советский Союз. Оборона противника строилась следующим образом. Севернее высоковольтной линии оборону занимала 227-я пехотная дивизия Фридриха фон Скотти.

Фронтом на восток были развернуты ее 412 и 366-й пехотные полки. 412-й полк имел фронт обороны в 21 км длиной вместе с южным берегом Ладожского озера. Он был самым сильным полком дивизии на ее восточном участке. Участок обороны 366-го пехотного полка составлял всего 5 км. Его боевая численность составляла чуть более тысячи человек в двух батальонах и подразделениях поддержки. Третий батальон к началу боев сформировать не успели. Левый берег р. Нева от Шлиссельбурга и далее занимали 374-й и 328-й полки.

Дивизия смогла восстановить свою численность после боев у Погостья. Группировка артиллерии дивизии (трехбатарейные дивизионы) продолжала делить на три группы, обеспечивающие поддержку ее пехотным полкам. Так, 366-й пехотный полк поддерживала группа из 9 немецких, 4 польских гаубиц и 4 мортир. Это была группа «Восток».

Группа «Север» поддерживала 412-й пехотный полк. Она состояла из 11 немецких гаубиц, 4 трофейных советских орудия и 4 французские мортиры. Была также выделена и Группа «Юг» в составе 9 немецких гаубиц и 4 французских мортир. В районе Синявино находились мортиры 3-й батареи 854 дивизиона. При штабе дивизии находились 2 самоходных 105-мм орудия на базе английских танков. Полки дивизии имели штатное количество пехотных орудий и минометов, пулеметов.

Также помимо подготовки позиций на переднем крае, противник создал ряд опорных пунктов в глубине. На участке 227й пехотной дивизии они находились севернее Синявина, в районе точки 10,4 на Ладожском канале, в Рабочих поселках № 1 и № 5.

Также линия обороны опоясывала Синявинские высоты по их восточным склонам. Далее она проходила от участка к востоку от совхоза Торфяник на юг вдоль по р. Мойка. Еще одна позиция была расположена западнее оз. Синявинского, перед болотом на запад от озера.

Южнее, от высоковольтной линии и дороги Келколово, Гайтолово оборону занимала 223-я пехотная дивизия. Она имела схожую организацию (три пехотных полка). На левом фланге – 425-й пехотный полк, в районе Вороново – 385-й полк и на правом фланге – 344-й полк. Также оборону между 344 и 385-м полками занял 3-й батальон 322-го полка (285-я охранная дивизия). Кроме того, два резервных батальон дивизии также заняли оборону в первой линии. 425-й и 385-й полки имели фронт обороны по 8 км, их боевая численность составляла около 1 тыс. человек каждый. Всего в дивизии было до 6 тыс. человек боевого состава.

Дивизию поддерживали 4 батареи из трофейных польских гаубиц и 2 батареи французских мортир. Также корпусную артиллерию составляли дивизион 17-см пушек и две батареи 21-см мортир. Всего 26 батарей (5 крупного калибра и особой мощности).

Аэрофотосъемка района озера Синявинское

Противник частично вскрыл подготовку к наступлению. Поэтому на участок 223-й пехотной дивизии были переброшены два полка из 12-й танковой дивизии. К 27 августа немцы ждали наступления со дня на день.

Еще 26 августа штаб 26-го корпуса отдал приказ, в котором ставились задачи на отражении грядущего советского наступления. Возможные участки определялись как Лодва – Вороново, Липка, и юго-западный участок по р. Нева.

Согласно этом приказу, «Тигры» предполагалось использовать следующим образом. Два взвода по две машины с Pz. III в каждом на участке 223-й дивизии вдоль дорог Мга-Марково и Келколово-Гайтолово в первой линии для борьбы с прорвавшимися танками противника.

227-я дивизия – один взвод с Pz. III на дороге Синявино, Гонтовая Липка. Надо сказать, что никаких рекогносцировок немецкие танкисты из недавно сформированного 502-го тяжелого танкового батальона провести физически не могли. Они просто еще не прибыли. Более того, сам Гитлер не предполагал, что танки бросят прямо на передовую. Он 24 августа заметил, что новые танки должны быть расположены за линией фронта, чтобы иметь возможность расстреливать атакующие советские танки.

На том участке, где должна была наступать 55-я армия, оборону занимала полицейская дивизия СС. Берег Невы занимала боевая группа Байера (ее основу составлял 25-й мотопехотный полк), позиции боевой группы шли вдоль левого берега до «Ивановского» плацдарма. Далее начинались позиции 1-го и 3-го полков СС. Дивизия была усилена 272-м полком 93-й пехотной дивизии, 151-м пехотным полком из 61-й дивизии, а также часть 435-го полка. Всего около 3500 человек боевого состава.

Ее артиллерия насчитывала более 40 105-мм гаубиц, несколько 100-мм пушек К18, 10 чешских и 9 150-мм гаубиц, две 150мм французские гаубицы, 14 155-мм французских пушек, три 210-мм мортиры обр. 18 и три 220-мм французские мортиры. Это, не считая батальонной и полковой артиллерии, а также противотанковой артиллерии. Дивизия была самым настоящим монстром обороны. Надо еще учитывать армейскую артиллерию 18-й армии и артиллерию соседей, которые также могли поддержать ее огнем.

Одна из самоходных гаубиц 15-й батареи артиллерийского полка 227-й пехотной дивизии. Две такие гаубицы были в строю по состоянию на 27 августа 1942 г.

Противник ждал наступления. Более того, 24 августа анализируя ситуацию, Гитлер и его военачальники пришли к выводу, что следует ожидать советского наступления или из района Погостья, или в «Бутылочном горле». Меры по укреплению обороны были приняты. В ближайшие дни предстояло развернуться крайне ожесточенным боям.

Характеристика обороны противника

Начиная с ноября 1941 г. линия фронта тянулась от берега Ладожского озера, по торфяному болоту перед деревней Липка и Рабочим поселком № 8. Далее, у моста через р. Черная линия фронта проходила по восточному берегу реки. Южнее, линия фронта проходила по западному берегу р. Черная, отметка 29,9, Тортолово, Мишкино, восточный берег р. Назия у Поречья – Вороново. Оборона противника строилась на батальонных опорных пунктах.

Опорный пункт Липка располагался на болотистой местности, которая была недоступна для действий танков в летнее время. Он прикрывал дороги, идущие на Шлиссельбург вдоль Новоладожского и Староладожского каналов. Он состоял из 16 дзотов, соединенных с помощью ходов сообщения. На подступах было установлено проволочное заграждение в два кола.

Опорный пункт в Рабочем поселке № 8 был расположен на возвышенности посреди торфяного болота, в нем было обнаружено до 10 дзотов на восточных и южных окраинах. Опорный пункт имел развитую сеть траншей и ходов сообщения, большое количество пулеметных гнезд. Противник также оборудовал для обороны подвалы домов.

Опорный пункт Синявино состоял из 30 дзотов, соединенных между собой траншеями и ходами сообщения. Противник готовил к обороне южную и юго-восточную окраины возвышенности, на которой находился населенный пункт. Дополнительные оборонительные сооружения были также созданы восточнее, у Рабочего поселка № 7. Господствующее положение опорного пункта давало возможность просматривать местность в восточном и северном направлениях на значительную глубину.

На дороге, ведущей к поселку Синявино, находились два опорных пункта – Гонтовая Липка и роща «Круглая». Опорный пункт роща «Круглая» находился в 1 км севернее Гонтовой Липки, был расположен на опушке леса, на небольшой возвышенности. Это был батальонный опорный пункт, с большим количеством деревоземляных сооружений. Болотистая местность не позволила противнику закапываться глубоко в землю, поэтому здесь он имел насыпные сооружения, в т. ч. деревоземляной вал с огневыми точками. Вал находился на восточной окраине. Подступы к опорному пункту были заминированы.

Единое целое с ним составлял опорный пункт на месте бывшей деревни Гонтовая Липка. Два этих опорных пункта контролировали дорогу на Синявино и были расположены на одном из главных танкоопасных направлений. Отсечной рубеж здесь у противника располагался у Рабочего поселка № 7 и по восточной окраине Синявино.

По западному берегу р. Черная шла траншея противника, имелось проволочное заграждение. Отсечная позиция у противника здесь была расположена уже в глубине обороны, у озера Синявинского.

Еще два батальонных опорных пункта противник имел в районе Тортолово-Мишкино вдоль железной дороги. Отсечной позицией у Тортолово являлся участок у насыпи узкоколейной железной дороги и у 1-го Эстонского рабочего поселка.

Самые хорошо укрепленные рубежи обороны противник имел как раз в этом районе. От Мишкино на Вороново линия фронта тянулась вдоль грунтовой дороги через высоту с отметкой 40,4. Опорный пункт в Вороново был расположен на возвышенности, давал возможность просматривать местность в восточном направлении на большую глубину. Опорный пункт имел много деревоземляных сооружений, для обороны были приспособлены подвалы домов.

Глава 5. Ход операции

27 августа

Артиллерийская подготовка перед наступлением 8-й армии продолжалась с 6 до 8 ч утра. Наступление армии началось с в 8 ч 10 мин. 128-я стрелковая дивизия наступала на позиции 412-го полка. Ее наступление получилось настолько быстрым, что в Рабочем поселке № 8 противник не успел даже опомниться.

Только ко второй половине дня немцы поняли, что случилось, и стали известны некоторые подробности боя за Рабочий поселок № 8. На него был обрушен сильный огонь артиллерии, немецкие позиции были атакованы примерно 1000 человек. Часть гарнизона смогла вырваться из окружения. Небольшая часть пробилась к 366-му полку.

К 13 ч 30 мин, судя по Журналу боевых действий 8-й армии, 128-я стрелковая дивизия вела бой за передний край противника на фронте: Липка, отметка 11,5. Наиболее сильное сопротивление противника было встречено в опорном пункте Липка.

Только 26 августа сменившая 128-ю дивизию 3-я гвардейская стрелковая дивизия двумя полками атаковала опорный пункт 366-го полка в роще «Круглой». Здесь надо несколько вернуться назад. Дело в том, что смена 128-й дивизии гвардейцами Мартынчука произошла буквально накануне наступления. И никаких документов о передаче боевых участков штаб Мартынчука не получил. Командиры стрелковых полков и штаб дивизии не имели себе никакого представления об обороне противника.

Поэтому, совсем неудивительно что, несмотря на сильный артиллерийский обстрел, подавить оборону противника не удалось. Немцы смогли подбить три танка, один с помощью орудий ПТО, два других – подорвались на минах. С 3-й гвардейской дивизией также должны были действовать танки огнеметного батальона. Однако, выяснилось, что к началу наступления дивизия получила танки 1-го батальона 16-й танковой бригады. Они были приданы 5-му гвардейскому стрелковому полку. Видимо, все эти машины за день боя и были потеряны.

При попытке подразделений 13-го гвардейского полка атаковать опорный пункт в лоб, он встретил сильный огонь противника. Первая атака успехом не увенчалась. Около 12 часов бойцы пошли во вторую. И она была остановлена сильным огнем. Попытка преодолеть деревоземляной забор успехом не увенчалась. Под прикрытием дымовой завесы, его попытались поджечь выстрелами из ампулометов, но немцы потушили пожар.

По нашим данным, часть своих траншей враг все же потерял. Но видимо речь идет о окопах боевого охранения. Цена такого успеха была очень высокой… За время боя в 13-м гвардейском полку были убиты начальник артиллерии полка и ранены военком и два командира батальонов. В его ротах осталось по 15–20 человек боевого состава. 2-й батальон полка потерял 400 человек за день, а 1-й батальон потерял 30 % личного состава. Это была цена чужих ошибок.

19-я гвардейская дивизия Д.М. Баринова крупных успехов не добилась. Ее 61-й гвардейский стрелковый полк был остановлен сильным огнем из района отметки 33, 7 и нескольких дзотов севернее нее. 56-й гвардейский стрелковый полк вышел на западный берег. р. Черная вместе с танками.

Несколько дополняет картину сухих и лаконичных донесений то, как описывает 27 августа автор очерка об истории 19-й гвардейской дивизии:

«19-я гв. дивизия встретила упорное сопротивление немцев у речки Черная. Врагу удавалось некоторое время удерживать позиции. В первые минуты наступления противник не раскрывал свои огневые точки, но едва цепи гвардейцев приблизились к первой траншее на 60–80 метров, как из глубины его обороны открыла огонь артиллерия и минометы, ударили пулеметы. В результате сильного пулеметного огня в полосе наступления 56-го гв. полка на левом фланге залег 1-й батальон по берегу р. Черная. Командир дивизии приказал ввести в бой приданную танковую роту. После такой поддержки батальон под командованием старшего лейтенант Пушкина захватил первую траншею противника и начал бой за вторую»[92].

Наибольших успехов добилась 24-я гвардейская стрелковая дивизия П.К. Кошевого. Она прорвала немецкую оборону на левом фланге 223-й пехотной дивизии. Это случилось на том участке, который был признан офицером 12-й танковой дивизии непригодным для действий бронетехники. Однако каждая наша дивизия первого эшелона получила для усиления по батальону огнемётных танков и 3-й батальон 425-го пехотного полка начал отход под напором гвардейцев с танками. На дороге Келколово, Гайтолово прорыв получился глубиной до 1 км. На этом участке также занимал т. н. батальон Бадстюбера, его тоже потеснили на запад. В бою был убит командир батальона. Оборона 223-й пехотной дивизии была прорвана на стыке с правым флангом 227-й дивизии. Противник пока не осознал этого до конца. По немецким данным, 3-й батальон 425 полка смогли потеснить только после 19 часов. Прорвавшихся контратаковали резервы 425-го полка, а также рота 3-го батальона 322-гополка.

П.К. Кошевой вспоминал, что по показаниям пленных, у немцев был полковой праздник, и офицеры отсутствовали[93]. Однако немецкие документы этого не подтверждают. Более того, факт отхода батальона 425-го полка в дальнейшем рассматривался трибуналом.

Что касается роты танков 503-го танкового батальона, приданных дивизии П.К. Кошевого, то с выделенными силами сопровождения они быстро продвинулись на запад. Более того, в отчете батальона прямо сказано, что прорыв обороны противника произошел без серьезного сопротивления. К вечеру танки 503-го батальона вышли к отметке 40,4[94]. Приданные 24-й гвардейской танки 507-го батальона также быстро продвигались к отметке 40,4. Утренние донесения штаба 223-й дивизии в штаб корпуса подтверждают это. Действия танков серьезно осложнила местность, покрытая сплошным лесом.

Положение 26-го армейского корпуса и 8-й армии на 27 августа. Ход боевых действий 27–28 августа

Южнее 265-я стрелковая дивизия потеснила 2-й батальон 425-го полка, выбив его из Тортолово. Батальон оттеснили к насыпи узкоколейки между Апраксиным и Эстонским поселком. Там он отошел на выгодный для обороны рубеж – вдоль насыпи была подготовлена оборонительная позиция. Сюда же направили мотоциклистов из 12-й танковой дивизии. Немцы зацепились за этот рубеж и не дали развить успех.

По другим данным, Тортолово захватили танкисты. И это частично подтверждается, так как начштаба 26-го корпуса сообщал, что прорыв немецкой обороны здесь был достигнут именно танками. А крупные силы пехоты за ними сначала не пошли[95]. Поэтому противник считал случившееся утром 27 августа не имеющим особого значения.

11-я стрелковая дивизия силами 163 и 219-го полков в первом эшелоне перешла в наступление на сильно укрепленную позицию Тортолово, Мишкино, отметка 40,5. К исходу дня 163-й стрелковый полк, понеся значительные потери, занял траншеи противника в 400 м юго-восточнее Тортолово. 219-й стрелковый полк не смог продвинуться вследствие сильного огня противника[96].

Опомнившийся противник решил провести контратаку у Тортолово силами подразделений 5-го мотопехотного полка и частью танкового полка 12-й танковой дивизии. В дальнейшем, это соединение получило название группы Мюллера.

В 19 ч началась контратака этой группы, 5-й мотопехотный полк двигался по обе стороны дороги Мга-Марково с мотоциклетным батальоном на левом фланге. На самом крайнем левом фланге находились истребители танков дивизии. Танки в контратаке не участвовали, они не успели подойти.

Контратака началась для немцев достаточно удачно. Целью для 5-го мотопехотного полка было Тортолово, но под сильным огнем атака была остановлена у деревни. Мотоциклетный батальон остановил атаку из-за того, что западнее узкоколейки прорвали советские танки и фланг батальона оказался открыт.

Если работать с документами 26-го корпуса и 18-й армии, то складывается впечатление, что до вечера в немецких штабах считали, что на участке 26-го армейского корпуса все относительно благополучно. Штаб Водрига надеялся, что в ближайшие сутки ему быстро удастся восстановить ситуацию. Ожидалось прибытие резервов.

Штаб Линдеманна быстро определил три главных направления удара. Главный удар, по мнению немцев, наши части наносили вдоль железной дороги. Утром самым опасным участком немцы считали Тортолово. В штабе Кюхлера царила нервозная атмосфера – крупное советское наступление означало, что все прежние планы находятся под угрозой.

К вечеру Линдеманну разрешили перебросить 1-й батальон 401-го полка 170-й пехотной дивизии на участок 227-й дивизии. Также из состава 50-го корпуса должна была прибыть группа танков из 12-й танковой дивизии (группа Дитте). В ее составе было 6 танков.

В штабе Ф.И. Старикова по итогам 27 августа был сделан вывод о ходе боевых действий: противник застигнут врасплох, не имея вблизи тактических резервов, противник оказывает сильное огневое сопротивление. Наибольший успех части армии имели на участке 6-го гвардейского стрелкового корпуса. Частично эта оценка соответствовала действительности. Действительно, весь день интенсивно вела огонь немецкая артиллерия. Только артиллерийский полк 227-й дивизии сделал 6670 выстрелов. Вся судьба операция зависела от того, что произойдет в ближайшие дни.

Вороново

Южнее железной дороги наносили удар 286 и 327-я стрелковые дивизии. Итоги наступления были неутешительными. 994-й стрелковый полк 286-й дивизии наступал на Вороново с северо-востока, но будучи встречен сильным ружейно-пулеметным огнем и минометным огнем, понес большие потери и окопался у проволочного заграждения.

Приданные дивизии танки 500-го огнеметного батальона в составе 7 КВ, 7 ТО-34 действовали вместе с 994-м полком. Танкисты потом докладывали, что 1-ю укрепленную линию танки заняли без пехоты. При подходе к траншеям противника танки сделали по 18–20 выстрелов из огнемета. 4 танка КВ форсировали р. Назия, но дальше танки не пошли, т. к. пехота за ними не последовала.

Журнал боевых действий 223-й дивизии так комментирует эти события: «на участке 385 пп противнику… удалось во многих местах ворваться в наши траншеи. Многочисленные вклинения были ликвидированы контратаками, полк был усилен ротой саперов 223-го саперного батальона, а также двумя ротами батальона Лоренца».

327-я дивизия в ходе наступления вышла в лес южнее Вороново. Командир 286-й стрелковой дивизии принял решение сковать противника у Вороново с фронта своим резервом (учебный батальон и заградотряд). Основными силами 994-го и 996-го полков обходным маневром с юго-востока и юго-запада овладеть первоначально насыпью железной дороги в районе северного и южного домов отдыха, а затем изолировать центр сопротивления и ликвидировать противника в Вороново. С этой целью во второй половине дня был введен 2-й эшелон – 996-й стрелковый полк. Он начал наступление через боевые порядки 994-го полка, но перемешался с его подразделениями и был также остановлен огнем противника.

В описании штурма Вороновского укрепленного узла говорится, что противник начал подтягивать резервы с направления 57,1, подготавливая контратаку по нашим частям, сосредоточив до двух рот, противник был накрыт огнем артиллерии, РС, пулеметов и почти полностью уничтожен. Противник пытался подтянуть вторую группы по дороге Турышкино-Вороново, но она также была рассеяна.

В этот день началась трагическая эпопея для танкистов 500го танкового батальона. 4 тяжелых танка командира роты 500го танкового батальона лейтенанта С.Ф. Шмакова ворвались в Вороново. Они прошли по немецкому опорному пункту огнем и гусеницами. Далее они переправились через р. Назия, но так как пехота не пошла, они возвратились на северную окраину Вороново, уничтожили несколько огневых точек и дзотов, вторично перешли через р. Назия. Однако пехота за ними вновь не пошла. И по танкам на западном берегу был сосредоточен ураганный огонь, в результате чего все 4 танка были подбиты – отбиты ленивцы, опорные катки и перебиты гусеницы.

Экипажи с места продолжали уничтожать вражеские дзоты до 18 ч 27 августа, одновременно пытаясь восстановить танки, но ничего не вышло. В 18 ч артиллерией противника были подожжены танки лейтенанта Баранова и лейтенанта Карнауха. Из состава экипажей сгоревших танков один человек был убит и один ранен. В танке командира роты Шмакова, снарядом сорвало верхний люк башни, отлетел ленивец, и слетела гусеница.

С наступлением ночи экипажи двух сгоревших танков получили разрешение от командира роты пробраться в расположение батальона. Экипажи прошли немецкие траншеи, но, встретив группу людей, лейтенант Карнаух подорвал себя гранатой. К утру 28 августа вышли всего 4 человека, среди них был лейтенант Баранов. Остальные танкисты продолжали держать оборону.

8-я армия не смогла в первый день наступления прорвать оборону противника ни на одном из участков. Задача дня не была выполнена. Это был первый тревожный сигнал, что что-то пошло совсем не так. Собственно, при такой подготовке операции ожидать другого результата было бы сложно. Следующий день, 28 августа, становился решающим для хода всей операции.

28 августа

На 28 августа штаб 8-й армии поставил в 3 ч 10 мин утра приказом № 030 следующую задачу:

– 6-й гвардейский стрелковый корпус вместе с 265-й стрелковой дивизией должен был наступать в направлении Синявино, уничтожая противника в районах роща «Круглая», отм. 38,7. К исходу дня соединения должны были выйти на дорогу Рабочий поселок № 5, ст. Подгорная, западная опушка рощи восточнее Синявино, отм. 38,3, оз. Синявинское. По ликвидации противника в роще Круглая, отм. 33, 7, вывести 19-ю гвардейскую стрелковую дивизию во второй эшелон за левый фланг корпуса[97].

128-я стрелковая дивизия продолжала вести бой. В 21 ч 27 августа противник атаковал с юга и отбил Рабочий поселок № 8, отбросив части 741-го стрелкового полк на 400–500 метров.

Южнее ситуация развивалась так. Если 3-я гвардейская дивизия основной массой своих сил все еще не могла добиться успеха. Как сказано в боевом донесении 13-го гвардейского полка «продвижение подразделений полка вперед невозможно ввиду того, что деревоземляной вал, лежащий на протяжении всей полосы наступления полка еще не разрушен полностью, за валом имеются дзоты и минные поля».

Командир дивизии Мартынчук решил подойти к решению задачи творчески – и это было правильное решение. Он пытался использовать частичный успех соседа и обойти опорный пункт с севера и юга. 3-й батальон 13-го гвардейского полка обходил немцев по болоту с севера, стрелковые батальоны 5-го гвардейского полка обходили опорный пункт с юга.

Обход с юга стал возможен, так как дивизии Баринова удалось продвинуться и потеснить противника. Пока ее 61-й гвардейский стрелковый полк помогал 3-й гвардейской в бою за рощу «Круглая», остальные части продвигались на запад.

Как свидетельствуют документы противника, прорыв немецкой обороны получился рано утром.

В штаб 227-й дивизии сообщили об этом около 6 ч утра. Оборона была прорвана на правом фланге дивизии, фланг открыт, часть личного состава 366-го полка начала отход на север. Вслед за бойцами 19-й гвардейской обходить фланг противника начали бойцы 5-го гвардейского стрелкового полка.

На правом фланге 227-й дивизии началась ожесточенная борьба за просеки, одна из высоток на одной из просек, только 28 августа не менее трех раз переходила из рук в руки. Сейчас эта высотка известна среди поисковиков как «Егерская», тогда немцы ее называли «Холм полководца». В ходе боя 19-я гвардейская дивизия вышла к отметке 33,8 и скоро уже могла начать форсирование болота, двигаясь к Синявинским высотам. Более того, сам штаб 366-го полка оказался на пути наступающих красноармейцев.

Поэтому именно противник решил бросить 1-й батальон 401-го полка, чтобы восстановить положение. Однако его пришлось использовать для усиления батальона 366-го полка. Этот батальон 401-го полка имел из 450 человек 390 из пополнения и 20 % из них оказались без винтовок. Присылка Венглеру подкреплений еще больше усложняла задачу для дивизии Мартынчука. Ведь ее 13-й гвардейский полк уже успел понести большие потери, а теперь только ему противостояли почти три батальона противника.

А во второй половине дня в бой с наступающими бойцами 19-й гвардейской дивизии вступили артиллеристы. Это уже случилось в 2 км южнее Синявино. Немцы называли этот район «Бель Ами» и он находился на одной из двух основных дорог – Артиллерийской дороге. Артиллеристы были там окружены. В Синявино спешно организовывалась оборона.

К сожалению, возможность достигнуть крупный успех омрачалась одним обстоятельством, о котором не знал противник. Начали сказывать недостатки подготовки операции. В частях 19-й гвардейской дивизии уже было неважное положение с патронами. Об этом упоминает и К.А. Мерецков. Документальных подтверждений этому факту до определенного времени найти не удавалось.

Однако, сравнительно недавно в подборке документов по Синявинской операции, в фонде Волховского фронта, были обнаружены материалы расследования о причинах недостатка боеприпасов в ходе боев. Из этих документов выяснилось, что патронов для «ТТ» в течение 27–28 августа действительно не хватало. Однако не потому, что бойцы расстреливали их попусту. Этих патронов к началу операции на армейских складах было чуть более трети одного боекомплекта[98]. Этого было, мягко говоря, мало. Поэтому наши автоматчики не могли ввести огня необходимой плотности. Вдобавок, из-за плохого состояния дорог, подвести их вовремя часто не было возможности.

Вернемся к описанию боевых действий. Наиболее опасное для противника положение создали бойцы 24-й гвардейской стрелковой дивизии. По немецким данным, 24-я гвардейская дивизия прорвала оборону на левом фланге 223-й дивизии. Это случилось на участке 3-го батальона 425-го полка. К 8 ч 30 мин 28 августа ситуация складывалась следующим образом: левый фланг батальона отошел, наши передовые части, по данным противника, были уже у отметки 33,8.

24-я гвардейская дивизия продвинулась западнее отметки 40, 4. Теперь ударная группировка 6-го гвардейского корпуса была перед немецкой отсечной позицией. В тот момент авангард 8-й армии был всего в 1,5 км от Синявинского озера. Немецкие контратаки были успешно отбиты. Однако темп наступления был потерян, противник все же успевал перебрасывать резервы, для того, чтобы занять выгодный рубеж обороны. Бойцы 265-й стрелковой дивизии в этот день отбили у противника 1-й Эстонский поселок. Судя по журналу боевых действий 223-й дивизии, это случилось уже вечером, когда танки с пехотой провались на участке переброшенного сюда 3-го батальона 322-го полка. Немцы остановили наше наступление уже на позициях своей артиллерии.

В течение всего дня, вплоть до вечера в штабе 18-й армии считали, что не случилось ничего серьезного. О том, что оборона на дороге Г айтолово, Келколово прорвана, Линдеманн и его штаб знали, но не придавали этому достаточно серьезного значения.

Более того, Линдеманн лично побывал в этот день в штабе 26-го корпуса и потом посетил командиров всех его дивизий. Командир 223-й дивизии Лютерс сообщил ему, что контратака резерва – частей 12-й танковой дивизии, не удалась. Немцам удалось выйти к высоте 33 у Тортолово, но они были остановлены и безвозвратно потеряли два танка из пяти участвовавших. В штабе 223-й дивизии кроме этого, готовили контратаку сборной боевой группы во фланг 24-й гвардейской дивизии.

Только уже после 19 часов противнику стало ясно, что пора предпринимать срочные меры. Оборона прорвана, а части Красной армии двигаются к Синявино и Келколово.

От контратаки и восстановления положения противник пока не отказался. Казалось, немецкое командование ни в штабе корпуса, ни в штабе армии пока до конца не поняли того, что случилось.26-й армейский корпус был усилен всей 170-й пехотной дивизией (391, 399, 401-й пехотные полки). Два её полка хотели направить для контратаки из района пос. Михайловский. 2-й батальон 399-го полка решили направить к Синявино. Вскоре он частично оказался у Венглера. 401-й полк полностью подчинили 227-й дивизии. 1-й батальон был направлен на правый фланг 366-го полка, 2-й батальон – в Синявино, 3-й должен был занять оборону на позиции у Синявинского озера, на дороге Келколово, Гайтолово.

В то же время штаб 170-й дивизии принял полосу обороны на левом фланге 223-й дивизии. Взамен его пехотных батальонов ему подчинили часть сил 12-й танковой дивизии (батальон танков 29-го танкового полка, 5-й мотопехотный полк), 3-й батальон 425-го полка и оставшиеся части самой дивизии. Противнику удалось создать прочную оборону по южному краю вклинения.

26-й корпус также получил усиление артиллерией – 833-й артиллерийский дивизион, 1-й дивизион 70 полка реактивных миномётов (тяжелые реактивные миномёты), 846-й дивизион (15-см гаубицы).

И прибывший первый взвод 502-го танкового батальона с тремя Pz. IV и четырьмя Pz. III собирались использовать для поддержки контратаки 170-й пехотной дивизии[99]. Сама дивизия тоже недавно прибыла и не успела полностью сосредоточиться. Однако танки батальона в ее боевых действиях участия так и не приняли. Через некоторое время командир танкового батальона доложил, что танки не могут пройти по мосту через Мойку по дороге Мга-Марково и по гати на дороге Сиголов-Славянка или Турышкино, Вороново, поэтому штаб корпуса распорядился отправить танки по дороге Турышкино, Карбусель на Вороново. А это был крюк в добрый десяток лишних километров по лесной грунтовой дороге. В итоге, и эта тоже оказалась совершенно непроходимой для новых танков.

За время этого сумбурного перемещения сломался один танк. А командир батальона вообще заявил, что его танки не предназначены для использования в таких условиях местности. В конце концов, штаб корпуса приказал отправить два, оставшихся способными двигаться, танка западнее р. Мойки.

Потери отдельных дивизий 8-й армии с 27 августа по 15 ч 28 августа уже составили по неполным данным:

128 сд – 149 убитыми и 580 раненными

265 сд – всего 158 человек

11 сд – 229 убитыми, 332 раненными[100].

Общие потери 26-го армейского корпуса убитыми за 27–28 августа составили, по не полным данным, около 300 человек убитыми, более 1100 ранеными, около 20 человек пропало без вести[101]. Потери у противника были тяжелые, но он пока обладал превосходством в силе огня на поле боя. Особенно умелыми были действия немецкой артиллерии, вести контбатарейную борьбу с которой было очень сложно из-за провалов при подготовке операции.

Вороново

В 10 ч два батальона 996-го стрелкового полка форсировали р. Назия, в районе 700 метров юго-восточнее Вороново, отбрасывая и уничтожая на своем пути упорно сопротивляющегося противника и начали продвигаться вдоль насыпи узкоколейки на северо-запад. Там же был переправлен 3-й батальон 996-го полка, за ним 994-й полк. К исходу дня части вышли и закрепились в районе леса северо-восточнее оз. Барское. Немецкий опорный пункт в Вороново оказался под угрозой окружения. По немецким данным, это случилось ко второй половине дня.

В то же время, также наступавшая в этот день 327-я дивизия не смогла прорвать оборону противника. Обе наши дивизии понесли очень большие потери за время боев:

286 сд – 300 убитыми, 707 раненными;

327 сд – 191 убитыми, 717 раненными[102].

Их противник, 223-я пехотная дивизия за эти два дня потеряла около 50 человек убитыми. Соотношение потерь, мягко говоря, невыгодное, и свидетельствует о серьезных просчетах при подготовке боевых действий.

Эта неудача была тем более обидной, потому что задача состояла не во взятии отдельных опорных пунктов. Удайся наше наступление здесь, весь участок 223-й дивизии просто развалился бы на глазах. Дорога на Мгу была бы открыта.

29 августа

128-я стрелковая дивизия смогла отбить Рабочий поселок № 8. Далее дивизия успеха и продвижения не имела. Вплоть до конца боев ее положение на этом участке более почти не менялось.

Южнее, в центре и на правом фланге положение стало еще более угрожающим. Судя по донесению 227-й пехотной дивизии, к вечеру после перегруппировки и атаки от отметки 33,8 части 3-й гвардейской стрелковой дивизии, вышли:

5-й гвардейский стрелковый полк вышел в район южнее Рабочего поселка № 7, а 9-й гвардейский стрелковый полк вышел южнее станции Синявино. В это время, 13-й гвардейский стрелковый полк обошел рощу «Круглая» с севера и вышел на рубеж узкоколеек. Далее полк должен был продвигаться к Рабочему поселку № 7. Командный пункт дивизии должен был быть перенесен к отметке 33,8.

Пока план по охвату противника работал. Два батальона 366-го полка и батальон 170-й пехотной дивизии оказались в окружении. Чтобы пробиться к батальонам 366-го полка собирались использовать танки т. н. Группы Дитте. Утром 29 августа они отправились в Синявино, для поддержки роты 399-го полка, которой предстояло пойти на прорыв. Как выяснилось, прибывшие части батальона 399-го полка (из 170-й дивизии) оказались малобоеспособны. У многих солдат просто не было винтовок. Но вместе с двумя танками группы Дитте две роты этих солдат были отправлены к Венглеру.

Еще до этого по дороге к Венглеру пытались двигаться самоходные орудия 15-й батареи артполка 227-й дивизии. Вечером командир 15-й батареи сообщил о результатах боя. Его орудие получило 6 пуль из противотанкового ружья и сгорело, водитель был убит. Часть немцев сидела в этот момент в окружении около моста через ручей (т. е. у Рабочего поселка № 7), в бою была потеряна одна пушка ПТО.

В состав 227-й дивизии перебрасывались горные стрелки 5-й горнострелковой дивизии. Для того, чтобы усилить Венглера, к нему направили 3-й батальон 85-го горнострелкового полка.

Для обороны Синявино создавалась боевая группа, ее основу пока составлял 2-й батальон 401-го полка. Тем временем, бойцы 19-й гвардейской стрелковой дивизии вели бой на позициях немецкой артиллерии у Синявино. Предпринимались попытки ворваться и в само Синявино. Однако сохранившиеся наши документы об этом молчат. Немцы упоминают, о том, что бой шел по западной окраине Синявинского болота.

В целом, положение для противника сложилось угрожающее. Уже около самого Синявино слышалась стрельба. Наши части вполне могли захватить Синявино или перерезать основные дороги, по которым снабжалась немецкая группировка севернее. Во фронте обороны 227-й пехотной дивизии зияла брешь, которую противник при всем своем желании не мог закрыть.

Для Скотти, командира 227-й дивизии, что происходит на дороге Келколово, Гайтолово, было не совсем ясно. Чтобы выяснить ситуацию он сам поехал туда. По его приказу у Келколово развернули одну из батарей 240-го артполка. В это время к Келколово отступали разрозненные части 223-й дивизии, командир дивизии навел порядок, собрал их и направил всех бойцов к 3-му батальону 401-го полка.

Занять позицию у Синявинского озера получил приказ капитан Насс, командир саперов 227-й дивизии. Ему подчинили 3-й батальон 401-го полка. Он должен был организовать линию обороны от отметки 29,1 в 4 км восточнее Келково до позиций 5-й батареи 223-го артполка у озера Синявинского и готовится к атаке в направлении отметки 40,4.

Направленная в бой с колес, 170-я пехотная дивизия приняла командование над частью сил 12-й танковой дивизией (Группа Мюллера), 3-м батальоном 425-го полка. Немцам удалось создать линию оборону южнее дороги Келколово-Гайтолово. Дивизия смогла предотвратить развитие прорыва в южном направлении и стала основным противником для 24-й гвардейской и 265-й стрелковых дивизий.

В журнале боевых действий 24-й гвардейской дивизии ее действия за этот день описываются так: «Части дивизии, выполняя приказ штаарма, продвигались вперед…». Если быть более точными, то 70-й гвардейский стрелковый полк вводился в бой из-за правого фланга 71-го гвардейского полка. Сам 71-й гвардейский полк продвигался к озеру Синявинскому. 72-й гвардейский стрелковый полк должен был оказать помощь 265-й стрелковой дивизии и полк выделил один батальон для действий у 1-го Эстонского поселка. Там днем перешел в контратаку один из батальонов 391-го полка 170-й дивизии. Основное наступление дивизии силами 399-го полка было назначено на вечер 29 августа. Дивизии передали танки 29-го танкового полка.

В журнале боевых действий 8-й армии о действиях дивизии Кошевого сказано весьма лаконично, но более точно: «отразила контратаку противника с направления отм. 19,3. Дивизия наступала на Келколово, 70 сп находился у отм. 40,4, 72 сп обошел с запада 1-й эстонский поселок».

Теперь несколько более подробно остановимся на развитии ситуации. Как уже упоминалось выше, днем началась контратака противника – здесь явно имеются в виду действия усиленного 399-го полка. Полк перешел в наступление вечером 28 августа, по немецким данным им удалось отбить два опорных пункта, но у отметки 40,4 немецкий батальон был атакован с трех сторон и не смог продвинуться.

Ход боевых действий 29–30 августа 1942 г.

Еще одно свидетельство о боях 29 августа содержится в докладе 507-го танкового батальона. Вот как там описывается бой: «С 29 августа батальона вел бой с противником у отм. 40,4, который выбросил группу автоматчиков до 300 человек, поддержанных двумя танками, отрезав полки от их штабов. В результате боя был отброшен с большими для него потерями от огня танков, как в технике, так и в живой силе. В 19.00 бат-н достиг оз. Синявинское»[103].

По немецким данным, наступавший от озера Синявинского на северо-восток 3-й батальон 401-го полк смог пробиться к левому флангу 399-го полка. Позже, уже вечером, контратакой гвардейцев с танками был оттеснен на исходные позиции.

Возвращаясь к описанию боя за 1-й Эстонский поселок, следует отметить, что данные на уровне полков несколько противоречат записям в корпусном журнале боевых действий. Вот как в донесении 391-го пехотного полка описывается бой за 1-й Эстонский поселок 29 августа:

«… Утром заняли один опорный пункт силами штурмовой группы. В 11 ч 30 мин русские выполнили атаку силами полка при поддержке танков (8 танков) с направления западной окраины 1-го Эстонского поселка и прорвали оборонительные позиции соседнего батальона… После прорыва танки повернули на северо-запад и проутюжили позиции 3 батальона и 4 батареи. Уничтожено: 105-мм гаубица, одна пехотная пушка, много тяжелого пехотного оружия…».

Немцев потеснили. Далее говорится, что в контратаку пошел в начале второй половины дня 1-й батальон, однако успеха он не имел. Успех пришел к немцам около 17 ч 30 мин, когда были подбиты 4 оставшихся танка, еще три были подбиты ранее, участок вклинения удалось сузить почти до старой линии обороны. Потери 391-го полка составили 38 человек убитыми, 146 ранеными, 42 пропавшими без вести.

Стоит добавить, что в журнале боевых действий 24-й гвардейской дивизии указывается, что 1-й Эстонский поселок был занят частями 265-й дивизии в 23 часа. Утром этого же дня должна была атаковать сборная боевая группа 223-й дивизии. Но скорее всего, ее действия уже увязывались с штабом 170-й дивизии. И из-за отсутствия документов, сказать что-либо определенное о ней мы не в состоянии.

По немецким данным, подчиненные 170-й танки в контратаке не участвовали из-за неясной ситуации с собственными минными полями. Однако это несколько противоречит приведенным выше сведениям.

Только к 19 ч вечера немецкое командование все же осознало, что быстро восстановить ситуацию ему не удастся. Штаб корпуса требовал ликвидировать части противника между 170 и 227-й дивизиями путем окружения прорвавшихся частей Красной армии. Пока же главной задачей для противника было остановить советское наступление. Более того, к Водригу приехал сам Георг фон Кюхлер. Главный вопрос командующего можно сформулировать просто: «Как?!». Водригу пришлось сослаться на громадное численное превосходство русских, которые оттеснили солдат всего двух батальонов (один из командиров позже предстал перед Военным трибуналом).

Надо отметить, что немецкая артиллерия пока действовала почти безнаказанно. Только часть батарей артиллерийского полка 227-й пехотной дивизии были атакованы бойцами 19-й гвардейской и вели бой в окружении или уже оказались захваченными.

26-й армейский корпус продолжал получить усиление. Прибыл 615-й артиллерийский дивизион (210-мм мортиры) и две батареи 846 дивизиона. Для более гибкого управления артиллерией было введено 113-е артиллерийское командование. Попытка использовать «Тигры» полностью провалилась. К 29 августа два Тигра было уже в нерабочем состоянии. Тяжелые машины были направлены для охраны дороги Мга-Марково, западнее моста через Мойку. А танки Т-3 из батальона были переданы в 2-й танковый батальон 29-го танкового полка 12-й танковой дивизии, чьи машины вели активные действия в этом районе.

Командир роты 502-го танкового батальона смог высказать, все, что он думает о ситуации самому Кюхлеру. В целом, он назвал район полностью непригодным для действий его танков, которые вдобавок постоянно ломались. Выяснилось, что их негде поставить даже во второй линии – они не могли никуда доехать. Однако скоро должны были прибыть танки из состава 66-го батальона. Их успели отправить в 16-ю армию, и теперь спешно возвращали обратно. Мы еще столкнемся с ними по ходу нашего повествования. Они сыграют свою роль в дальнейших событиях, но в отличие от «Тигров» останутся гораздо менее известными.

Вороново

996-й стрелковый полк, несмотря, на сопротивление противника, обходил противника мелкими группами, и затем уничтожал очаги сопротивления. В середине дня ему удалось овладеть северным домом отдыха, к исходу дня одним батальоном, развернувшись на восток, выс. 43, 0.

Противник пытался вернуть утраченные позиции, переходил в контратаки силами до батальона при поддержке 4 танков, но каждый раз неся потери откатывался назад. После неудачи противник перешел к обороне в районе высот 1 км юго-западнее Поречья.

В то же время учебный батальон вместе с 996-м стрелковым полком вел бой за овладение юго-восточной окраиной Вороново, выбил немцев из траншей, занял ее. Но развить свой успех на север не смог. Немцы бросили против атакующих 95-й саперный батальон из 5-й горнострелковой дивизии. Несмотря на то, что в штаб 26-го корпуса было доложено, что наступление остановлено, это было далеко не так. Другое дело, что и наши части добились немного. Не слишком больших успехов смогла за день добиться и 327-я стрелковая дивизия.

30 августа

В журнале боевых действий 6-го гвардейского стрелкового корпуса все действия корпуса 30 августа описываются загадочной фразой[104]: «в течение утра и дня части и соединения корпуса атакой в 7 ч утра овладели Синявино, свх Торфяник, контратакой противника с танками были выбиты и отошли в исходное положение». Если бы это соответствовало действительности, то операцию можно было считать уже выигранной…

Что же было на самом деле? Что касается 128-й дивизии, то ее немного потеснили, но ничего серьезного на ее участке не произошло. Самые важные события разворачивались южнее, у Синявино, Гонтовой Липки и озера Синявинского.

Действия 3-й гвардейской дивизии уже в журнале боевых действий 8-й армии описаны скупо и не слишком конкретно: «9 гв сп совместно с 19 гв сд ведет бой фронтом на северо-запад».

Вот как ситуация должна была выглядеть после обращения к немецким документам. Утром в штабе корпуса отказались от попыток сомкнуть фланги 170-й и 227-й дивизий.

Группа Венглера вела бой следующим образом. Часть ее сил отбивала атаки 13-го гвардейского полка с востока вдоль Архангельского тракта. Бойцы полка вновь пытались использовать ампулометы для поджигания забора, но это снова не удалось. Под огнем противника ампулометчики с их опасным грузом вынуждены были подползать на несколько десятков метров и вести огонь. Тут отличился командир ампулометного взвода лейтенант Костромин, который действуя личным примером, вел огонь по забору.

Около Рабочего поселка № 7 ее позиции атаковал 5-й гвардейский стрелковый полк, нашим бойцам неоднократно удавалось перехватывать дорогу Синявино-Гонтовая Липка. 9-й гвардейский стрелковый полк имел задачу наступать на ст. Синявино, Подгорная, и таким образом, он также был вынужден вести бой у Архангельского тракта. Немецкая авиация наносила бомбово-штурмовые удары по нашим частям.

Снабжение 366-го полка становилось все более сложным делом. При попытке прорыва в течение дня было сожжено 4 автомашины. К вечеру немцам все же удалось удержать мост через ручей силами горных стрелков 85-го полка. Однако, 366-й полк и приданные части были окружены, и его снабжение начали осуществлять по воздуху[105].

Видимо, именно с боевыми действиями этого дня связан один из ныне прочно позабытых эпизодов. Еще в путеводителе по местам Боевой Славы Ленинградской области упоминался подвиг бойцов-гвардейцев, остановивших немецкие танки у рощи «Круглой»[106]. В небольшой книжке, которая посвященной истории 3-й гвардейской стрелковой дивизии, также есть упоминание о подвиге 20 гвардейцев, командовал которыми лейтенант Сергей Андреевич Трифонов[107].

Информация из наградного листа говорит о том, что его бойцы из 9-го гвардейского стрелкового полка пробились за дорогу Синявино-Рабочий посёлок № 7. И, видимо, именно его бойцы и оказались на пути немецкого отряда, прорывающегося к Венглеру. В наградном листе упоминаются 3 сожженные автомашины, в донесении 227-й пехотной дивизии говорится о четырех сожженных машинах на дороге к Венглеру[108]. В упоминавшемся путеводителе речь идет о том, что бойцы Трифонова вели бой три дня.[109] Так что они могли подбить несколько танков и самоходных орудий.

По наградному листу Трифонов числится погибшим 30 августа. В этот день по Путиловскому тракту к штабу Венглера прорвались две машины – Pz. III и Pz. IV с длинной 75-мм пушкой. Они сопровождали роту пехоты. Туда они прорвались без особых проблем. После этого им было приказано действовать как танки поддержки пехоты, в бою южнее дороги Синявино-Гонтовая Липка. Один танк вышел из строя по техническим причинам. Однако, остается несомненным сам факт подвига.

В документах об этом говорится так: «в 17 ч 30 мин от Синявино вместе с 5–6 танками контратаками потеснили 3 гв сд». Количество танков и число подбитых машин изменяются в разных донесениях. В донесении штаба Волховского фронта И.С. Сталину говорится о двух подбитых танках.

Надо отметить, что рассказ о трехдневных боях группы Трифонова по своему построению сильно напоминает рассказ о 28 героях-панфиловцах[110]. За одним исключением – немецкие документы подтверждают участие бронетехники, и, по крайней мере, часть потерь, заявленных в качестве успеха группы Трифонова. Другое дело, что из-за неудачного исхода всей операции они не стали еще одним героическим символом, а были забыты, как и многие другие бойцы и командиры, вообще оставшиеся без наград. Из-за неудачи всей операции Трифонова наградили Орденом Отечественной войны посмертно.

Теперь несколько слов о том, что происходило у Синявино. Если обращаться к документам советских соединений, то складывается следующая картина:

«Части 19 гв сд перешли в 6 ч утра в атаку, овладели Синявино, свх Торфяник, противник контратакой при поддержке двух танков и 15 самолетов выбил батальоны из населенных пунктов».

Батальоны 61-го гвардейского стрелкового полка находились перед самим селом Синявино, и перед высотой 50,1. 56-й гвардейский стрелковый полк – фронтом на север, 54-й гвардейский полк прикрывал фланги фронтом на юго-запад. Наступление на Синявино началось с 5 ч утра.

Бой с бойцами 19-й гвардейской продолжали вести бой немецкие артиллеристы. Часть батарей группы «Восток» была окружена. По воспоминаниям П.И. Сотника нашим бойцам удалось захватить исправную вражескую батарею из 4 орудий. Она использовалась для стрельбы по бывшим хозяевам.

Что на этот счет есть у противника? По немецким данным, ночью был обстрелян Рабочий поселок № 6. Утром группе красноармейцев (по немецкой оценке – около 2–3 рот) удалось ворваться в Синявино и им удалось дойти до топографической отметки 43,3. Оборона Синявина была усилена еще одним батальоном 85-го полка. Его усиленной роте удалось потеснить гвардейцев и прорваться к окруженным позициям артиллерии группы «Восток». Наши бойцы могли в самый критический момент боя вообще оказаться без патронов – по данным расследования батальоны 56 и 61-го гвардейских полков отошли с окраины Синявино именно из-за недостатка боеприпасов. Притом, патронов не хватало на передовой, и в этом была вина служб снабжения, которые не успевали подвезти бойцам самое необходимое в самый критический момент.

С немецкой стороны около Синявина бой вели части 2-го батальона 401-го полка и батальон 399-го полка. Утром к Синявино прибыл еще батальон 100-го горнострелкового полка. К середине дня там уже было 4 батальона – 2-й 399-го полка и 2-й из 401-го полка (из 170-й дивизии) и два батальона из 5-й горнострелковой (один из 85, другой из 100-го горнострелковых полков).

Что касается 24-й гвардейской дивизии, то она в этот день смогла выйти на восточный берег озера Синявинского. 170-я пехотная дивизия начала контратаковать при поддержке танков 12-й танковой дивизии. Все три полка 24-й гвардейской дивизии отражали ее контратаки. Так, противник контратаковал ее 72-й гвардейский полк, по нашим оценкам силой до батальона с десантом на 5 танках. По нашим данным немцы предприняли три контратаки с 16 ч, две из них было отбито. Было подбито 3 танка.

Командир дивизии П.К. Кошевой так описывает бой полка:

«За день боя 72-й полк отбивал по 7–8 контратак противника. Одна из них, предпринятая врагом под вечер 30 августа, была особенно мощной. На стык 71-го и 72-го полков повел наступление пехотный полк с 15 танками. В районе отметки 40,8 завязался жестокий бой. Наши воины выкатили на прямую наводку полковую и батальонную артиллерию. Бойцы со связками гранат встречали врага на лесных тропинках и не позволили ему расчленить подразделения полков».

К вечеру 30 августа в результате действий противника 72-й гвардейский полк отошел от отметки 40,4. П.К. Кошевой утверждает, что всего противник потерял в этом бою 9 танков[111]. Немецкие документы скупы на подробности. По их данным, в 14 часов по берлинском времени была назначена атака 399-го полка на отметку 38,7. К 21 ч по берлинскому времени командир 170-й дивизии докладывал, что отметка 40,4 захвачена.

Потери за 30 августа в 8-й армии, по неполным данным составили:

128 сд – 59 убитыми, 446 раненными;

3 гв. сд – 43 убитыми, 138 раненными;

19 гв. сд – 114 убитыми, 421 раненными;

24 гв. сд – 105 убитыми, 451 раненными;

265 сд – 106 убитыми, 403 раненными;

Западнее, у озера Синявинского немцами был создан заслон из пехоты 3-го батальона 401-го пехотного полка и истребителей танков из 227-й пехотной дивизии. Севернее озера, на пересечении дорог, оборону занял 3-й батальон 100-го горнострелкового полка. Правда, к вечеру его перевели к отметке 38, 3 на «Артиллерийской дороге».

26-й корпус непрерывным потоком получал подкрепление. В их числе были две батареи 185-го дивизиона штурмовых орудий, 113-е артиллерийское командование, 2 и 3-я батареи 615-го артиллерийского дивизиона, 833-й тяжелый артдивизион. Штурмовые орудия были необходимы для борьбы с советскими танками. Тяжелая артиллерия обеспечивала значительное преимущество на поле боя, дополнительное Артиллерийское командование давало в руки противника инструмент тонкого и точного управления всей артиллерией, входящей в состав корпуса. Очень скоро все эти меры должны были дать эффект.

Теперь замысел противника состоял в том, чтобы сначала силами 5-й горнострелковой дивизии и 170-й пехотной дивизии создать заслон на пути войск 8-й армии, а потом в дело должна была пойти прибывающая из Крыма 28-я егерская дивизия. В дивизии было большое количество солдат из молодого пополнения[112].

Вороново

Надо напомнить, что перед силами левого фланга 8-й армии ставилась более важная и гораздо более широкая задача, чем просто штурм опорный пунктов на берегу р. Назия. 11-я, 286 и 327-я дивизии имели шанс сокрушить оборону противника.

Немцы собирались вернуть потерянный у оз. Барское участок, введя в бой 1-й батальон 287-го полка из 96-й пехотной дивизии. Судя по всему, атака 286-й дивизии их опередила. Наши смогли взять южный дом отдыха. Контратака противника при поддержке 4 танков была встречена пулеметным и артиллерийским огнем, все танки были подбиты, пехота потеряла до 50 % и откатилась назад.

Часть сил противника была блокирована в северной части дома отдыха, противник попытался пробиться к ней, но потерпел неудачу. Это могло отрезать наши части, но попытка противника подтянуть силы была пресечена.

К концу дня в штабе 26-го корпуса считали, что ситуация на участке 223-й дивизии у Вороново почти не изменилась. Однако, в ходе дня для отражения советского наступления в бой бросили сводную группу из 170-й пехотной дивизии. Указанные в советском описании танки, скорее всего на деле являлись штурмовыми орудиями 185-го дивизион. Одна батарея из его состава была переброшена сюда.

В действительности, как свидетельствует журнал боевых действий самой 223-й дивизии, на участке вклинения нашим бойцам удалось прорвать немецкую оборону. Правда, не с первого раза… Прорыв удался ближе ко второй половине дня у одного из Домов отдыха. Части 287-го батальона ничего не смогли сделать.

Более того, в ходе атак противник потерял часть опорного пункта на высоте 52,1. В результате командир дивизии после личной рекогносцировки отдал приказ об отходе с линии обороны восточнее Вороново. Тут надо отметить, что фактически этот отход не случился. Так как командир батальона 385-го полка посчитал, что займет старую линию обороны ночью. Что он и сделал после часа ночи практически без боя.

31 августа

Там, где находилась, 128-я дивизия ничего нового за этот день не произошло. Южнее, в течение 31 августа произошли важные события. 31 августа Военный Совет Ленинградского фронта направил в штаб К.А. Мерецкова своего представителя генерала А.В. Гвоздкова. Военный Совет Волховского фронта отправил в Ленинград телеграмму, что второй эшелон будет введен в бой 1 сентября. И что настало самое благоприятное время для начала наступления Ленинградского фронта. Это служит еще одним косвенным подтверждением, что Синявинская операция началась именно 27 августа.

Вообще решение о вводе в бой 2-го эшелона было принято еще 29 августа. Но 4-й гвардейский стрелковый корпус мог сосредоточиться только к 1 сентября. Корпусом командовал Н.А. Гаген, человек, который мог считаться настоящим ветераном сражений за Ленинград и который стоял у самых истоков Советской гвардии. С ним мы уже встречались по ходу нашего повествования.

Сам 4-й гвардейский корпус впервые участвовал в боях в марте 1942 г. у Погостья. Теперь в его составе было 7 стрелковых бригад и одна стрелковая дивизия (259-я стрелковая дивизия, 22, 23, 32, 33, 53, 137, 140-я стрелковые бригады). Действия корпуса должна была поддержать 98-я танковая бригада (два КВ, 16 танков Т-60, 13 Т-34). Бригада была переброшена на участок 8-й армии в конце августа.

Бой у Вороново 31 августа 1942 г.

Корпус представлял собой достаточно боеспособное соединение по меркам 1942 г. Он должен был вступить в бой для «доделывания» задач первого этапа операции, ведь 6-й гвардейский корпус своей задачи не выполнил.

Подготовка корпуса к боям оказалась не на высоте. Так, 259-я стрелковая дивизия не могла использовать свою артиллерию из-за недостатка снарядов. Ввод в бой соединений корпуса не был согласован со штабом 8-й армии. Его осуществляли офицеры штаба Волховского фронта. Связь с артиллерией налажена не была. Корпус рисковал остаться вообще без ее поддержки.

Это было связано и с объективными причинами. Из-за удлинения линий связи, трудности перемещения тяжелых орудий по болоту и форсирования р. Черная, артиллерийская поддержка наступающих стала менее эффективной. Точнее, она оказалась недостаточной именно в тот момент, когда противник смог усилить группировку своей артиллерии и начал вести массированный огонь по всему участку прорыва.

При вводе в бой соединений 4-го гвардейского корпуса возникли задержки, и соединения пошли в бой разрозненно, под ударами немецкой авиации. Из состава корпуса изъяли 32-ю стрелковую бригаду, ей предстояло действовать вместе с 24-й гвардейской дивизией.

Считалось, что перед ударной группировкой Волховского фронта противник сосредоточил до 23 пехотных батальонов. Но пока на пути гвардейцев был только относительно слабый заслон из сборных подразделений: 3-й батальон 401-го полка, горные стрелки 100-го горнострелкового полка, солдаты частей снабжения 227-й пехотной дивизии. Немцев выручало то, что они имели заранее подготовленную позицию у озера Синявинское. В условиях постоянного подтягивания противником резервов, вскоре могло оказаться так, что там вместо слабого заслона, на пути наших частей могли оказаться новые, более сильные части.

Положение группы Венглера также продолжало оставаться напряженным. Спасало его только то, что, имея в наличие группу танков, противник мог с боем прорываться по Путиловскому тракту к позициям 366-го полка.

Судя по нашим, документам противником были предприняты следующие попытки прорыва:

«В 11 ч 30 мин из Синявино в направлении на отм. 36,5 до роты пехоты с танками пытались контратаковать 3-ю гвардейскую дивизию. Попытки противника отбиты… В 13 ч 30 мин пытались прорваться из рощи «Круглой» около 40 автоматчиков с двумя танками. Два танка подбито».

В другом варианте это звучит так: «… в 13 ч 30 мин из района Рабочего поселка № 7 по шоссе пыталась прорваться посаженная на 5 автомашин пехота, в результате боя около отм. 36,5 автомашины подбиты, пехота рассеяна».

Отрывок из журнала боевых действий 6-го гвардейского стрелкового корпуса дополняет эти сведения:

«5-й гвардейский стрелковый полк оседлал дорогу в 1,5 км юго-восточнее Рабочего поселка № 7, группа противника 40 человек с двумя танками из рощи «Круглая» перешла в контратаку, группа почти полностью уничтожена, захвачен пленный, танки повернули обратно. 9-й гвардейский стрелковый полк оседлал дорогу у отм. 36,5, с 11 ч 30 мин ведет бой с мелкими группами, с 4 танками, пытающимися освободить дорогу, подбито 4 машины».

Танков в группе Дите оставалось все меньше, советские бронебойщики, ведя огонь на предельно малых дистанциях, выводили их из строя. К вечеру боеспособным в группе Дите остался только один танк. Положение 366-го полка было несколько облегчено, тем, что к нему смогла пробиться пехота 401-го полка. Также во взаимодействии с Венглером должен был действовать дивизион 70-го полка реактивных миномётов. У него на вооружении были установки для запуска 280 и 320-мм фугасных и зажигательных снарядов с дальностью стрельбы около 2 км. Это мощное, но довольно неточное оружие могло оказаться очень хорошим подспорьем. К сожалению, 3-я гвардейская стрелковая дивизия, продолжая нести потери, уничтожить окруженных немцев была неспособна.

Командир 3-й гвардейской дивизии все еще рассчитывал овладеть немецкими опорными пунктами. Новую попытку он назначил на 1 сентября. В этом плане ощутимую роль должны были играть ампулометы, т. к. в приказе звучит фраза «сжечь», а в это время ампуломет был основным типом зажигательного оружия в Красной армии. Их планировали использовать для поджигания заграждений, в частности, для разрушения деревоземляного вала. Однако окружение 366-го полка не было плотным – вечером боевая группа из частей 399-го и 85-го полков прорвалась к Венглеру.

В то же время гвардейцам 19-й дивизии удалось охватить Синявино с северо-востока, востока и юга и перехватили дороги, выходящие из Синявино. Бои уже шли на рубеже совхоза Торфяник.

Из наших документов известно, что 19-я гвардейская дивизия после артподготовки вновь перешла в наступление на Синявино. Но части дивизии были три раза контратакованы противником силой до 2 рот с танками и были остановлены.

Выше уже упоминалось, что на участке 24-й гвардейской дивизии в бой вводили 32-ю стрелковую и 16-ю танковую бригаду. 8-я армия перешла в наступление с 12 ч 55 мин с целью восстановления положения на стыке между 24-й и 265-й дивизиями, куда вклинился противник при поддержке танков. Указанными соединениями положение в районе отметками 40,4 и 38,7 к 15 ч 30 мин было восстановлено.

Это дополняется информацией их журнала боевых действий 26-го корпуса. Утром 31 августа туда пришло донесение, что отметка 40,4 оставлена из-за атак огнеметных танков и пехоты. Отсутствие противотанкового оружия не позволило справиться с танками. Упоминание об этом явно присутствует в известном докладе о применении огнеметных танковых батальонов. Однако там перепутана дата – говорится о бое в ночь на 30 августа.

Бой описывается так: «…507 отб применил огнеметы против живой силы противника. Вместе с 70 гв. сп 24 гв. сд батальон получил задачу уничтожить группу фашистких автоматчиков, просочившихся к отм. 40,4. Танки батальона вышли в атаку двумя группами, применив прием «Клещи», открыли огнеметание по живой силе врага. Немецкие солдаты в панике кинулись бежать, срывая обмундирование, головные уборы, бросая оружие. Батальон уничтожил до роты гитлеровцев, 9 ПТО и автомашину с боеприпасами». Остается добавить, что в документах дивизии Кошевого также указывается, что отметка 40, 4 была отбита 31 августа.

Более того, уже днем в штаб 170-й дивизии приехал Линдеманн. Он беседовал с командиром дивизии Зандером, который и объяснил ему, что вчерашний бой затянулся до позднего вечера. Немцы захватили один опорный пункт, но отметку 40,4 противник вынужден был оставить. Там атаковали восемь тяжелых танков, из которых два было подбито. Их огнеметы вызвали у пехоты тяжелые потери. Зандер пожаловался на недостаток 76 и 75-мм противотанковых пушек. Что сразу вызвало реакцию Линдеманна – он приказал начать срочную переброску двенадцати таких орудий на участок дивизии[113].

Дальнейшее наступление 8-й армии здесь не имело успеха. Ввод в бой 16-й танковой бригады не дал нужного эффекта. В бригаде на 31 августа числилось 14 исправных танков КВ и 9 танков Т-70. Бригаде вновь предстояло действовать в той местности, где ее боевой путь начинался около года назад. Однако никакого инженерного обеспечения ее ввода в бой проведено не было. Не было сделано переправ через р. Черная, и два КВ засели в болоте и были извлечены с большим трудом. Поэтому и сосредоточится на исходных удалось только к 13 ч, т. е к самому времени атаки. Поэтому увязать взаимодействие с командирами стрелковых рот просто не успели.

Атака первого эшелона в составе 9 КВ началась в 14 часов. Пехота была отсечена от танков, один КВ завяз на территории противника. Второй эшелон, в котором были танки Т-70, в бой так и не пошел. Успеха добиться не удалось. Бригада начала нести тяжелые потери. Из числа вновь введенных в бой танков 16-й бригады, немцы подбили не менее 4…

31 августа в приказе по 170-й дивизии по личному составу было объявлено, что Линдеманн объявил благодарность ее солдатам за борьбу с танками, а также приказал награждать солдат на уничтоженные в ближнем бою танки 14-дневным отпуском. В то же время участок 170-й дивизии можно было считать одним из самых укрепленных. Дивизия имела в первой линии часть своих штатных сил (два пехотных полка), мотопехоту 12-й танковой дивизии, приданный танковый батальон, получила дополнительные средства для борьбы с танками – тяжелые противотанковые орудия, несколько штурмовых орудий и самоходных истребителей танков.

Наступление 8-й армии все больше и больше приобретало характер позиционной борьбы. Критическая ситуация у немцев привела к тому, что сам Линдеманн, командующий 18-й армией, пригрозил что за отступление без приказа командиры будут отданы под трибунал (у немцев со всей тщательностью расследовались подобные случаи).

Вороново

31 августа учебному батальону 286-й дивизии было приказано ликвидировать оставшегося противника в северной части Вороново. Немцы ждали этого наступления. Из 286-й стрелковой дивизии много бойцов попало в плен, при том, часть из них отмечалась в документах противника как перебежчики.

Утром 31 августа десантная группа учебного батальона на двух танках Т-34, блокировала ДЗОТ на высоте 52,1, захватила в плен его гарнизон, ликвидировала огневые точки в подвалах домов на сев. окраине Вороново, другой взвод учебного батальона вместе с танком КВ в 14 ч стремительной атакой уничтожил 9 роту 385-го пехотного полка и к 16 ч полностью очистил Вороново от противника.

Удивительно, но донесение 223-й дивизии в штаб корпуса было подготовлено в стиле «Все хорошо, прекрасная маркиза!». Процитируем его: «В течение всего враг вел поддержанные танками с огнеметами атаки на Вороново, Поречье и линию обороны восточнее Мишкино и также дорогу южнее Тортолово. К данному моменту (около 23 ч по московскому времени – В.М.), идет бой на высоте 52,1 восточнее Вороново. Вклинение противника восточнее Мишкино ликвидировано, идет восстановление положения у другого вклинения северо-восточнее Мишкино на дороге. В остальном главная линия обороны в наших руках…». То, что врагу пришлось-таки сдать часть линии обороны, и оставить один опорный пункт, было признано только на следующее утро.

Как обычно бывает в таких случаях, один из сохранившихся документов всегда является более честным. В данном случае, некоторые подробности, «пропущенные» для вышестоящего командования обнаруживаются в документах 223-й дивизии. Из журнала боевых действий дивизии можно узнать, что в ходе утренних атак был сначала потерян северо-восточный угол Вороново, а потом немцы вынуждены были уйти и из южной части.

При этом, немцы утверждают, что еще контратаковали и дошли прямо до высоты 52,1. Но в ходе следующих атак, уже после 14 часов, противник снова вынужден был отойти и резервная группа из 170-й дивизии не смогла вернуть ранее утраченное в ходе контратаки.

За время боев с 27 по 31 августа 286-я стрелковая дивизия смогла выполнить только небольшую часть своей задачи. При этом дивизия понесла большие потери. Для экипажа С.Ф. Шмакова и его товарищей это был еще не конец. Орденом Ленина Семена Филипповича Шмакова наградили еще в то время, пока он находился в своем танке КВ на западном берегу р. Назия. Победы С.Ф. Шмакову увидеть не довелось, он погиб в бою, будучи командиром 660-го танкового батальона.

К сожалению, после 31 августа, все попытки вести наступление южнее железной дороги будут отбиты противником. Вплоть до конца операции враг будет удерживать здесь свою оборону. И линия фронта останется неизменной вплоть до марта 1943 г.

1 сентября

В тяжелых боях, 128-я стрелковая дивизия понесли большие потери. В ней на 1 сентября было убито 626 человек и ранено 2194. Несмотря на сложные условия местности, дивизия могла серьезно помочь своим товарищам южнее. Но командование 8-й армии, руководствуясь первоначальным планом операции, не использовала ее успеха.

Количество штыков в 8-й армии к этому моменту составляло:

128 сд – 717;

286 – 1422;

265 сд – 1507;

I огсбр – 1064;

II сд – 1612;

24 гв. сд – 2126;

3 гв. сд – 2674;

327 сд – 181;

19 гв. сд – 3900;

Было ясно, что ее группировка уже понесла большие потери, и теперь все зависело от второго эшелона. Который сам оказался в крайне невыгодных условиях. Но об этом речь пойдет ниже.

У рощи «Круглой» и Гонтовой Липки 3-я гвардейская дивизия продолжала наступать. Она возобновила наступление в 6 ч утра. Как указано в журнале боевых действий 8-й армии с «6 ч 15 мин приступил к сжиганию рощи «Круглая»». В качестве зажигательных средств, как уже указывалось выше, использовались ампулометы. Противник пока держал Архангельский тракт и сохранял связь с боевой группой Венглера.

13-й гвардейский полк в ходе неоднократных атак достиг деревоземляного забора и вел там гранатный бой, а одним батальоном смог ворваться на северную опушку рощи. Подразделения 5-го гвардейского полка отдельными штурмовыми группами вели бой вдоль дороги. 9-й гвардейский полк отбил атаку из Рабочего поселка № 7, захватил пленного. Потери дивизии уже составили 422 человека убитыми и 1486 раненными…

Донесение 227-й дивизии лаконично добавляет к вышеприведенному описанию, что немцы отбили атаку, предпринятую после артиллерийской подготовки, вдоль дороги Синявино – Гонтовая Липка весь день шел бой. Ко второй половине дня дорога была перерезана.

В 7 ч утра из района Рабочего поселка № 7 противник силой до роты пехоты пытался атаковать подразделения 9-го гвардейского полка в районе отм. 36,5. Атака была отбита. В 18 ч 30 мин из Синявино противник пытался контратаковать 9 гв сп. Атака была отбита. Также в это же время противник из Синявино пытался контратаковать подразделения 61-го гвардейского полка 19-й гвардейской дивизии. Контратака была отбита.

В донесении 3-й гвардейской дивизии также указывается, что командир батареи артполка дивизии гвардии сержант Птицын смог подбить два танка противника. Сержант Птицын вел огонь из противотанкового ружья. К концу дня ее подразделения были вновь оттеснены с Архангельского тракта.

С утра 1 сентября 4-й гвардейский стрелковый корпус был введен в прорыв на рубеже Синявино, оз. Синявинское в направлении Анненское. Наступлению предшествовала артподготовка продолжительностью 50 минут. На правом фланге корпуса в бой вводились 137-я бригада, которая вели наступление на совхоз «Торфяник» и южнее Синявино. В центре продвигалась на запад 140-я стрелковая бригада. На левом фланге, вдоль высоковольтной линии у озера Синявинского, должна была наступать 259-я стрелковая дивизия. Во втором эшелоне корпуса находилась 294-я стрелковая дивизия.

Наступление 137-й стрелковой бригады поддерживала 98-я танковая бригада, сразу столкнувшаяся с большими трудностями из-за труднопроходимой лесисто-болотистой местности. Однако, командирам бригады удалось быстро наладить взаимодействие с пехотой, при этом командиры батальонов шли в бой вне своих танков.

Первоначально наступление 1 сентября было назначено на 10 ч 50 мин утра. Правда, начать атаку бригада смогла только спустя пять часов назначенного времени. В атаку пошли один КВ, 10 Т-34 и 14 Т-60. К этому времени 137-я бригада успела выйти к южной окраине Синявино. Фактически, в этот день только она и 259-я стрелковая дивизия смогли действительно продвинуться вперед. 259-я стрелковая дивизия генерал-майора Гаврилова вышла к озеру Синявинское. Вслед за ними шли 33 и 140-я стрелковые бригады.

Противник быстро ощутил ввод в бой свежих соединений. Удар корпуса Гагена прорвал оборону 227-й пехотной дивизии. Оперативный отдел штаба 227-й пехотной дивизии утром докладывал, что:

«Части противника прорвали рубеж охранения южнее дороги к 366-му пехотному полку в северном направлении. Кроме этого, через болото продвигаются в западном направлении крупные силы противника примерно с 15 танками. Они следуют вдоль просеки линии электропередач и через точку 40,4 на дороге Келколово, Гайтолово в северо-западном направлении… к Синявинской отсечной позиции. С ними ведут бой 2-й батальона 401-го полка и 3-й батальон 100-го горнострелкового полка»[114].

Тут же был отдан приказ на перенос артиллерийского огня по участку прорыва, на гвардейцев обрушился ливень снарядов. У «Бальцервега» была развернута боевая группа из солдат частей снабжения 227-й дивизии.

К вечеру противнику отметил, что его линия обороны по западной окраине болота прорвана между 2-м и 3-м батальонами 100-го полка. Судя по всему, прорыв случился на участке 3-го батальона. Об этом сообщается в рукописном донесении 3-го батальона 401-го полка.

В результате был перехвачен «Бальцервег» (основная дорога, по которой снабжались все части и подразделения 227-й пехотной дивизии). Наши передовые части были в 4 км от Келколово. По штабу 227-й пехотной дивизии вела огонь советская артиллерия.

Бой шел и на восточной окраине села Синявина, бойцы 19-й гвардейской дивизии снова ворвались в само село, дошли от отметки 43,3. Считалось, что 61-й гвардейский полк смог овладеть отдельными домами на северо-восточной окраине села. С большим трудом противник выбил их обратно. Потери дивизии с начала операции составили 286 человек убитыми, 1287 раненными, 148 человек пропало без вести.

По записи в журнале боевых действий, 56-й полк одним батальоном перехватил шоссе Синявино-Мустолово в районе отм. 28,2. Т. е. полк, по нашим данным, смог выйти на «Бальцервег», так как других дорог здесь с таким названием просто нет. 54-й полк вел бой в районе отметки 38,3 (что весьма странно – отметка должна была находится у противника).

Как сообщалось в оперсводке штаба Волховского фронта в Генштаб, части 4-го гвардейского корпуса к 20 ч. вышли на рубеж треугольник железных дорог (1,5 км зап. совхоза Торфяник), высоковольтная линия (в 700 м юго-зап. оз. Синявинское)[115] [116].

Корпус Гагена добился успеха, несмотря на все недостатки при вводе его в бой. Дело в том, что как пишет К.А. Мерецков:

«командующий артиллерией 8-й армии и здесь, вместо того чтобы направить на обеспечение корпуса большую часть артиллерии, использовал только шесть артиллерийских полков и один полк гвардейских минометов (реактивная артиллерия) из имевшихся в его распоряжении двадцати четырех полков, а мы не проконтролировали этого»1. У бывшего командующего Волховским фронтом хватило мужества признаться в собственных ошибках. Но виноват был не только штаб артиллерии 8-й армии. При подготовке операции и на более высоком уровне не «заложили» возможностей для действий артиллерии во время боя в глубине обороны противника.

Тем не менее, гвардейцы Гагена могли перехватить «Бальцервег», и уже перерезали «Артиллерийскую дорогу», которая вела к Синявино. Именно в этот момент решалась судьба всей операции, если бы удар 4-го гвардейского корпуса не потерял темп наступления, это привело бы к краху всей обороны немцев южнее Ладоги.

Однако, к Синявино и Келколово уже успела подойти 28-я егерская дивизия (49 и 83-й егерские полки, 28-й артиллерийский полк и другие подразделения) И. Зиннубера. Это была еще одна дивизия из состава 11-й армии. До этого дивизия воевала в Крыму и участвовала в штурме Севастополя. Здесь она столкнулась с совершенно другими условиями и очень упорным противником.

28-я егерская дивизия получила приказ ликвидировать прорыв гвардейцев Гагена. В район южнее Рабочего поселка № 6 были отправлены подразделения ее 83-го егерского полка[117]. Их могли поддерживать огнем одного дивизиона 105-мм гаубиц и батареи 15-см гаубиц, развернутых у Келколово, здесь же оказались орудия 3-го дивизиона 240-го артполка (из 170-й дивизии). Штаб 28-й дивизии также принял командование над двумя батальонами 100-го полка и 2-м батальоном 401-го полка. У Келколово разворачивались батальоны 49-го егерского полка.

Замысел боя с немецкой стороны состоял в том, чтобы атаковать с севера и юга вдоль Артиллерийской дороги. С севера – 83-й егерский полк, а также горные стрелки, с юга – батальон 49-го егерского полка. Огневую поддержку осуществляли реактивные минометы 70-го полка.

В течение 1 сентября 24-я гвардейская дивизия частью сил вела бой у озера Синявинского. Ее потери с 27 по 31 августа уже составили 312 человек убитыми, 1130 раненными. Основной свой удар группировка из ее подразделений и приданных частей 16-й танковой бригады и 32-й стрелковой бригады направляли на поселок пос. Михайловский. Все было безуспешно. В документах немцы лаконично фиксировали время и место атак – две атаки при поддержке танков у точки 38,7, в 5 ч 30 мин и 10 ч часов – обе отбиты. Далее в 13 ч 15 мин еще одна атака при поддержке танков, 4 Т-34 и КВ-1 были подбиты у отметки 38,7. К вечеру последовала четвертая атака, которая также была отбита. Однако в истории 5-го мотопехотного полка рассказывается, как под напором советских танков, в т. ч. огнеметных, немецкая пехота обратилась в паническое бегство. Ее спасло от разгрома то, что на поле боя появились немецкие танки. В состоявшейся артиллерийской дуэли противник оказался сильнее. Не добилась успеха и 265-я дивизия.

Тому было несколько причин. С 1 сентября противотанковая оборона 170-й дивизии была еще более усилена. Дивизия получила еще один взвод танков Pz. III, 1-ю батарею противотанкового дивизиона 12-й танковой дивизии, одно 75-мм или 76-мм противотанковое орудие. 391-й полк дополнительно получил две 88-мм зенитки, 1 76,2-мм и 2 75-мм пушки. 399-му полку были приданы половина батареи 185-го дивизиона «штугов», две 75мм пушки и еще два противотанковых орудия. Отряд Карстенса, находившийся левом фланге, имел 4 штурмовых орудия.

Танки в составе дивизии были распределены следующим образом. 1-й танковый батальон 29-го танкового полка должен был действовать совместно с 399-м пехотным полком. 2-й танковый батальон – принимает командование над всеми танками и штугами. В резерве остались четыре Pz. III и три Pz. IV Вдобавок, в дивизии имелось несколько самоходных истребителей танков с трофейными советскими 76,2-мм пушками. Непосредственную артиллерийскую поддержку 170-й дивизии оказывали батареи 240-го и 223-го артполков, всего более 30 105-мм гаубиц, несколько 220-мм мортир и тяжелые реактивные минометы 70-го полка. Артиллерия открывала огонь по исходным позициям для наших атак. Глазами и ушами артиллерии были самолеты-разведчики, которые висели над полем боя и постоянно докладывали об обстановке.

Потери 8-й армии за 1 сентября составили:

128 сд – 2 человека убитыми, 19 раненными;

3 гв. сд – 288 человек убитыми, 655 раненными;

19 гв сд – 84 человека убитыми, 417 раненными;

24 гв сд – 49 человек убитыми, 248 раненными;

265 сд – 12 человек убитыми, 52 раненными;

11 сд – 39 человек убитыми 139 раненными;

286 сд – 52 человек убитыми, 205 раненными.

Всего 526 человек убитыми и 1735 раненными. Количество бойцов и командиров, пропавших без вести, не указано, но они наверняка были. Для сравнения, по неполным данным, весь 26-й армейский корпус за 1 сентября потерял около 90 человек убитыми и около 400 раненными[118]. Еще пятеро солдат числились пропавшими без вести. Соотношение потерь было просто ужасающим. И здесь нет цифр по 4-му гвардейскому корпусу. Эти потери были следствием недостатка вооружения, нехватки артиллерии, ее неправильного использования и грубых тактических ошибок.

2 сентября

3-я гвардейская дивизия блокировала противника в роще «Круглой» и отражала попытки прорывов вдоль Архангельского тракта. Также дивизия готовилась к очередному наступлению. Для того, чтобы пробить проходы в деревоземляном заборе по приказу командира дивизии собирались использовать противотанковую артиллерию на прямой наводке. Но это было уже скорее жестом отчаяния – слабые по своему фугасному действию снаряды 45-мм и 76-мм пушек были не способны выполнить такую работу. Согласно донесению дивизии, 13-й гвардейский полк в ходе атаки все же смог ворваться в опорный пункт.

Но все меньше оставалось в полку активных штыков, уже не более 200 с лишним человек. И сами немцы в укреплениях несли сравнительно небольшие потери. После пяти дней боев 3-я гвардейская дивизия самостоятельно решить свою задачу была уже не в состоянии. Даже при условии, что противник был полуокружен.

К сожалению, скоро чаша весов начала склоняться уже совсем не в нашу сторону. 2 сентября произошла череда событий, которые дали возможность противнику в дальнейшем частично изменить ситуацию в свою пользу. Хотя Венглер и его люди были отрезаны, боевая группа 85-го горнострелкового полка (или группа Штендабаха, по имени ее командира), пыталась пробиться к Венглеру и обеспечить прочную связь с его полком. Всю вторую половину дня она вела бой с упорно сражающимися бойцами 3-й гвардейской стрелковой дивизии.

Наступление, 19-й гвардейской дивизии, было неудачным. Все ее атаки на подступах к Синявинским высотам были отражены.

28-я егерская дивизия концентрировала силы. К утру 2 сентября командир дивизии доложил, что решил нанести удар с северо-запада на юго-восток через точку 38,8. Ударную группу (основу ее составлял 83-й егерский полк) усилили 1-го батальона 100-го полка горных стрелков и 2-м батальоном 49-го егерского полка. Их поддерживал 2-й дивизион 28-го артполка. Однако, атаку пришлось задержать из-за позднего выхода частей на исходные. Когда атака все же началась, атакующие сами попали под фланговый удар наших частей. 137-я стрелковая бригада вместе с танкистами обошла Синявинские высоты с юга и вела бой южнее совхоза «Торфяник». Скорее всего, наши части смогли сорвать готовившуюся утром атаку северной ударной группы.

Одновременно началась атака на Синявинские высоты и в сложное положение попали артиллеристы 240-го артполка из 170-й дивизии, точнее его 11-й батареи. Скорее всего, им пришлось вести бой с танками 98-й танковой и бойцами 137-й стрелковой бригад. Нашим бойцам удалось выйти к Рабочему поселку № 6, в истории 83-го егерского полка, да и в отчете самой 28-й егерской дивизии, наши части названы «элитными»[119]. Весьма лестная характеристика, особенно со стороны противника, презрительно относившегося к своим оппонентам.

Южнее начала с 13 ч наступление 140-я стрелковая бригада Б.В. Владимирова. Ее задача состояла в выходе в район Теткина ручья и занятия рубежа по дороге на Келколово (т. е. на дорогу «Бальцервег»). Как указывал сам командир бригады, первое организованное сопротивление бригада встретила на линии просеки с отм. 38,3 (т. е. на «Артиллерийской дороге»)[120], где было до 300 солдат противника. Владимиров пишет, что противник понес потери до 200 человек убитыми и раненными, и оставил рубеж. Был взят пленный из 28-й егерской дивизии.

Немцы не отказались от своего замысла, чтобы силами 83-го полка и 1-го батальона 49-го полка для того, чтобы отрезать наши атакующие части. Скорее всего, в местности покрытой лесом, противник обошел ударные группы 137-й и 140-й бригад и 3-й батальон 83-го полка оказался где-то у отметки 38,3. Однако, удержаться там немцам не удалось. Именно этот батальон, судя по докладу командира 140-й бригады, «сбили» с «Артиллерийской» дороги. Хотя в это же время там вполне мог оказаться и еще один батальон 83-го полка. Так что Владимиров даже мог занизить те силы противника, с которыми он мог столкнуться. В то же время сильный огонь артиллерии и удары авиации вызывали большие потери в наших стрелковых подразделениях.

Ход боевых действий с 31 августа по 3 сентября 1942 г.

Готовившаяся к атаке южная ударная группа противника попала под удар 259-й дивизий. Дивизия ударила в стык между подразделениями дивизии Зиннубера и 170-й дивизии.

Находившийся там 1-й батальон 49-го полка (тоже из 28-й дивизии) был потеснен силами 259-й стрелковой дивизии[121]. Этот батальон совершал марш для смены горных стрелков 100-го полка и оказался на месте как раз к моменту советского наступления.

Наша дивизия ударила в стык между подразделениями дивизии Зиннубера и 170-й дивизии. В донесение 170-й дивизии от 2 сентября говорится, что ее части у озера Синявинского свои позиции удержали, но потеряли локтевую связь с соседом. Оборона противника была прорвана на стыке частей. 1-й батальон 49-го полка оказался в почти полном окружении. К нему на помощь послали 2-ю роту 28-го сапёрного батальона.

Направленный к отметке 29,4 3-й батальон 49-го полка должен был не дать солдатам Гагена расширить прорыв на запад. К этому моменту бойцы 259-й дивизии могли находиться уже сравнительно недалеко у Келколово. Возможно, именно в этот день была упущена возможность нанести врагу поражение. Ведь перед 259-й дивизией находился в Келколово почти незащищенный штаб 227-й дивизии. Его разгром мог разом развалить все управление у врага. К сожалению, этого не случилось. В то же время ни командир корпуса Г аген, ни его подчиненные не знали, что происходит на флангах корпуса.

Несколько дополняет картину то, что 2 сентября немцами был взят в плен один из младших офицеров 949-го полка 259-й дивизии. На допросе он показал, что дивизия должна была перейти в наступление в 21 ч. 1 сентября с задачей выйти западнее дороги «Бальцервег». Первым шел как раз 949-й полк, он должен был выйти к железнодорожной линии западнее основной немецкой дороги (т. е. «Бальцервега»).

Первое Ладожское сражение. Немецкий взгляд на операцию. Ход боевых действий с 27 августа по 3 сентября 1942 г.

Противник вынужден был создавать еще один заслон перед силами 4-го гвардейского стрелкового корпуса. Правда, делал он это, опираясь на заранее подготовленную отсечную позицию. Её нашим бойцам пришлось штурмовать, имея в наличии только личное оружие и минометы.

По донесению штаба Волховского фронта соединения гвардейского стрелкового корпуса имели следующее расположение к вечеру 2 сентября:

1. 137-я стрелковая бригада к исходу дня 2 сентября вела бой на рубеже треугольник железных дорог;

2. 140-я стрелковая бригада вела бой на северо-восточном берегу р. Мойка в 3 км северо-восточнее Келколово;

3. 33-я стрелковая бригада находилась на подходе к районам действия этих бригад;

4. 259-я стрелковая дивизия правофланговыми частями продвинулась на 1 км и вела бой в 3 км вост. Келколово.

Ко 2 сентября потери только 8-й армии составили, по неполным данным, 16 185 человек (вместе с 286 и 128-й стрелковыми дивизиями). В армии осталось 11 103 активных штыка[122]. Вся надежда была на удар гвардейцев Гагена. Добиться успеха на южном участке не удалось.

170-я пехотная дивизия успела укрепиться и отбила за день несколько атак. По нашим данным 265-я дивизия вела бой за рощу в районе отметки 40,3, танками при этом было сожжено два взвода пехоты, уничтожено 10 дзотов и 12 орудий ПТО. По немецким данным, утренняя атака привела к тому, что нашим танками удалось прорваться и раздавить две 88-мм зенитки и две гаубицы. В дальнейшем, противник отбил атаку, подбив до 5 танков. Днем у 1-го эстонского поселка наши части атаковали снова, но, потеряв два танка в бою, были вынуждены отступить.

Дивизия Кошевого также не смогла прорвать оборону 170-й дивизии даже с приданными частями стрелковой и танковой бригад. Шел упорный бой у отметки 40,8, но успеха для наших войск не было.

Сам П.К. Кошевой уже после войны, будучи в высоких званиях немного позволил себе рассказать об обстановке в эти дни:

«Позже я узнал, что положение на фронте гвардейских дивизий под Синявино послужило предметом особого решения Военного совета 8-й армии. Военный совет определил, что обстановка, хотя и оказалась сложной, все-таки позволяет овладеть Синявино и развить успех на Московскую Дубровку. Решить первую задачу – освободить Синявино – должны были действующие здесь 3-я и 19-я гвардейские стрелковые дивизии. В то же время нашему соединению предстояло сдать полосу севернее озера Синявинское свежей 259-й стрелковой дивизии из корпуса Гагена, которая должна была опрокинуть противника и наступать к Неве.

Военный совет армии рассмотрел положение на стыке 24-й гвардейской и 265-й стрелковой дивизий. Факт успешного отражения контратак противника был расценен как признак, свидетельствующий, что гитлеровское командование не в состоянии добиться здесь серьезного результата. В итоге такой оценки мы получили 2 сентября 1942 года приказ перегруппировать силы дивизии и нанести удар в южном направлении из района высоты с отметкой 40,8 на тылы тортоловской группировки немцев. Я принял решение в первом эшелоне иметь 71-й и 72-й стрелковые полки, а 70-й полк вывести во второй эшелон и поставить за 72-м полком. Таким образом, главный удар дивизия наносила левым флангом. Слева от нас, тоже на юг, должна была наступать 32-я отдельная стрелковая бригада 4-го гвардейского стрелкового корпуса.

Развитие удара армии одновременно в западном направлении, а также и на юг было бы, видимо, перспективно при иной, более благоприятной обстановке. Уже впоследствии стало ясно, что наступление в южном направлении, где противник сосредоточил свежие силы и господствовал в воздухе, не сулит удачи»[123].

Высокая насыщенность обороны противника средствами борьбы с танками, а также подвижный резерв, делали возможность успеха довольно сомнительной. К сожалению, надо признать чторешение нашего командования о наступлении на поселок Михайловский сильно запоздало[124]. Выгодный момент был упущен, оборона противника уже была достаточно прочной.

2 сентября состоялся разговор Манштейна и Кюхлера в ходе которого Кюхлер заявил, что перед началом операции надо сначала восстановить положение на участке 26-го корпуса. Наступление перенесли на конец сентября. Наступление Волховского фронта дало Ленинграду важную отсрочку.

Согласно утвержденному плану, Ленинградский фронт начал свою часть операции. К сожалению, вскрыть систему обороны противника нашей разведке не удалось. Вдобавок, штаб 55-й армии допустил чрезвычайно грубый просчет в планировании действий артиллерии. Он возложил часть задач по выявлению целей для артиллерии на штабы дивизий. Они этого сделать не смогли по объективным причинам, в т. ч. из-за нехватки средств для разведки.

Более того, во время артподготовки передний край обрабатывался артиллерией не в первую очередь. Это тоже было серьезной ошибкой. Это тем более обидно, в свете того, что 55-й армией командовал человек, ранее возглавлявший артиллерию Ленинградского фронта. Речь идет о В.П. Свиридове.

Учитывая то, что в ударной группировке армии было всего три дивизии, и из них одна, 136-я стрелковая, уже потеряла до 2000 человек в ходе августовских боев, шанс на успех был минимальным.

На утро следующего дня, 3 сентября, Говоров отправил следующее донесение в Генштаб:

«55-я армия частью сил (85, 43 и 136 сд) в 10.30 2.9 на колпинском направлении перешла в наступление с рубежа Октябрьская ж.д., Ивановское, встречая сильное огневое сопротивление наземных войск противника и его бомбардировочно-штурмовой авиации, имела незначительное продвижение».

Дивизия СС оказалась очень крепким орешком. Атаки частей 55-й армии происходили на участках 1-го и 3-го полков СС. Около 12 ч оборона противника была прорвана у отметки 12,1, туда для контратаки были направлены части 272-го пехотного полка. К вечеру вся основная линия обороны снова была в руках противника. В самый критический момент операции Волховский фронт вынужден был решать свою задачу в одиночку.

3 сентября

На 3 сентября 8-я армия имела задачу вести силами 6-го гвардейского стрелкового корпуса наступательные действия. По нашим данным, 128-я стрелковая дивизия продолжала атаковать у отметки 18,4. По документам противника, его позиции на болотном участке подвергались артиллерийскому обстрелу, но атак не было.

К утру 3 сентября часть Архангельского тракта все еще была занята гвардейцами. Но потом группа Штендебаха все же смогла пробиться к Венглеру.

В документах 6-го гвардейского корпуса и 8-й армии это представлено так:

«5 гв сп был контратакован двумя группами, с 12 ч 30 мин, из рощи и от РП № 7 и оттеснен от дороги на юг на 200–300 метров…»;

«…3 гв сд отбила в 7 ч 40 мин контратаку с северной опушки рощи Круглая, в 12 ч 30 мин с направления РП № 7 противник силой до 100 человек пытался контратаковать подразделения 5 гв сп».

Всего в течение дня было доложено о трех контратаках противника, в результате этого 5-й гвардейский полк отошел на юг с дороги роща «Круглая» – Синявино на 200–250 метров.

Этот успех противника был не случаен, боевая численность всех трех батальонов 85-го полка составляла более 2 тыс. человек. Хотя в бою 3 сентября участвовала только часть его сил, все равно они превосходили сильно ослабленные части дивизии Мартынчука. После того, как гвардейцы были сбиты с дороги к Венглеру пошли машины со снабжением. В этот день, всякая надежда на успех у рощи «Круглой» просто испарилась.

19-я гвардейская дивизия безуспешно пыталась овладеть рубежом Синявино – совхоз Торфяник. Одним батальоном 56го гвардейского стрелкового полка дивизия наступала на совхоз «Торфяник», этот батальон вел бой на южной окраине совхоза. 61-й гвардейский полк своим левым флангом седлает высоту 50,1 (чего в действительно не могло быть), на его левом фланге находится 56-й гвардейский полк. За день было убито 84 и ранено 417 человека.

Южнее Синявино противник, с привлечением частей снабжения 227-й пехотной дивизии, пытался остановить продвижение гвардейского корпуса. В течение дня на северном участке «Бальцервега» части снабжения 366-го полка вели бой с красноармейцами. Бой окончился в пользу противника. Перехватить «Бальцервег» до конца не удалось.

На участке 28-й егерской дивизии для противника складывалась весьма сложная ситуация. Снова противник попытался начать продвижение от Синявино на юг. Однако прежде чем 83-й егерский полк вновь начал атаку, гвардейцы успели ударить сами. Наступавшие юго-восточнее Синявино 33 и 137-я стрелковые бригады прорвали оборону 3-го батальона 100-го полка и 2-го батальона 401-го полка.

Немецкие танки у Большой Высоковольтной линии

Штаб Зиннубера уже утром, в 11 ч 15 мин по берлинскому времени так представил ситуацию для командования 26-го корпуса:

«…силы противника с танками просочились в район западнее отсечных позиций, созданных 1, 2-м батальонами 49-го егерского полка и 1-м батальоном 100-го горно-стрелкового полка. Дивизия считает, что с имеющимися на данный момент в наличие силами, она не сможет закрыть эту брешь…»[125].

В ходе утреннего боя через позиции 3-го батальона 49-го егерского полка (на северном участке дороги «Бальцервег») прорвались три танка Т-34 из 98-й бригады. Однако, вскоре появившиеся там из Келколово (sic!) немецкие танки из 12-танковой дивизии подбили и эти машины. Как сказано в истории 83-го полка, 3-й батальон 49-го егерского полка остановил наступающих бойцов 137-й стрелковой бригады прямо на дороге «Бальцервег»[126].

Подбитый танк КВ, под которым немцы разместили свой наблюдательный пункт

Сам командир 28-й дивизии Зиннубер в разговоре с самим Кюхлером так описал происходившие утром на его участке события.

«… противник, в основном, двигается через лес, и наше тяжелое вооружение было трудно или в целом невозможно сосредоточить. Наши слабые части пехоты легко обходятся [противником] и только затем вступают в бой. Также противник повсеместно использует в лесу танки. Нашей артиллерии хватает. Не хватает пехоты. Противник достаточно силен севернее озера Синявинское. Он пытается прорваться в тыл дивизии, на Синявино. Резервный батальон, переданный корпусом, уже почти сосредоточился перед болотом, и таким образом, пытается закрыть брешь севернее озера Синявинское. Во время посещения начальника штаба Группы Армий, приходили последующие донесения о продвижении противника в северо-западном направлении. Наши части окружены, разбиты или отброшены. Становится все яснее, что враг после этого имеет цель – перерезать дорогу западнее Синявино и захватить село с двух сторон»[127]. Ниже мы узнаем, кого имел ввиду Зиннубер, когда говорил об окруженных.

В 13 ч 10 мин командир 28-й дивизии снова докладывал в штаб корпуса:

«. противник значительными силами продвигается на созданные 1-м, 2-м батальонами 49-го егерского полка и 1-м батальоном 100-го горно-пехотного полка отсечные позиции южнее Синявино и на запад. Поэтому 3-й батальон атаковал с задачей, отбросить противника на восток через болото, находящееся юго-западнее Синявино, и снова закрыть отсечные позиции. В настоящий момент оба батальона – 1-й и 2-й батальоны 49-го егерского полка – атакуются силами численностью минимум в батальон»[128].

Для создания нового рубежа обороны западнее дороги «Бальцервег» перебрасывались силы 24-й пехотной дивизии. Сформированная из ее истребительно-противотанкового дивизиона и отдельных частей боевая группа должна была обороняться вдоль дороги. На саму дорогу с севера выдвигались орудия штабной батареи 227-го артполка, в т. ч. одно сохранившееся самоходное орудие 15-й батареи.

Прорвавшиеся подразделения 140-й стрелковой бригады Б.В. Владимирова окружили у отметки 38,3 два батальона 28-й дивизии. Это были 3-й батальон 83-го полка и 2-й батальон 49-го егерского полка[129].

Командир 140-й бригады Б.В. Владимиров так описывал этот день:

«На следующий день я ввел в бой второй эшелон бригады – 3-й отдельный стрелковый батальон – для более решительного нажима на противника. Вражеские самолеты продолжали непрерывно бомбить и обстреливать наши части. Вскоре, видимо, подошли свежие силы противника, и огонь его артиллерии, особенно минометов, значительно усилился. С Синявинских высот прекрасно наблюдались наши боевые порядки, и противник имел возможность вести прицельный артиллерийско-минометный огонь, который выводил из строя бойцов и сковывал наши действия. Невозможно было не только продвигаться, но и головы поднять. Над нами с ревом носились осколки снарядов и бомб. Кругом стоял кромешный ад.

Кровопролитные бои в Любанской операции теперь казались не столь тяжелыми: тогда у нас был численный перевес и мы диктовали противнику свою волю. Теперь же он превосходил нас по численности в живой силе и артиллерии, а его авиация полностью господствовала в воздухе. Наша артиллерия, как корпусная, так и армейская, почему-то молчала. Частей корпуса не было ни справа, ни слева бригады. Где они дрались, нельзя было понять. Время от времени в воздухе появлялись наши самолеты, но тут же истребители «мессершмитты» завязывали воздушный бой, который часто заканчивался не в нашу пользу.

С большими трудностями, под грохот разрывов, удалось, наконец связаться по рации с командиром корпуса генералом Н.А. Гагеном. Нам нужно было ориентироваться в обстановке в полосе корпуса, требовалось знать, где дерутся соединения корпуса, что делает артиллерия корпуса и армии и почему она не ведет огонь на подавление минометов и артиллерии противника, каким образом можно связаться с нашей артиллерией, чтобы поставить ей задачу на уничтожение хотя бы вражеской пехоты.

Из разговора с командиром корпуса я узнал, что и на соседних участках фронта противник активизируется и обстановка осложняется. Из-за грохота боя и разрывов авиабомб и снарядов я больше ничего толком не мог разобрать. По отрывочным ответам генерала Гагена мне стало ясно, что и ему нелегко и что надо решать вопросы боя самостоятельно, надеясь только на свои силы. Это единственное, что я понял из нашего разговора с командиром корпуса. Ничего утешительного и никакой нужной информации я не получил»[130].

Б.В. Владимиров также подготовил доклад о действиях 140-й бригады. В этом докладе он указывал, что его 3-й стрелковый батальон встретил сильное сопротивление на рубеже дороги совхоз Торфяник – Келколово. Далее был введен в бой 2-й батальон, который также был остановлен огнем противника[131]. Получается, что части 140-й бригады тоже смогли выйти к дороге «Бальцервег». Но перехватить ее до конца не смогли.

В конце концов, часть 2-го батальона 49-го полка вырвалась из окружения, пробившись на север. К вечеру немецкое командование практически утратило контроль над ситуацией южнее Синявино.

Что касается южной группы то, судя по журналу боевых действий 26-го корпуса, ее положение к вечеру было следующим: «1-й батальон 49-го егерского полка с частями 2-го батальона 100-го горно-пехотного полка находится в оборонительной позиции северо-восточнее Синявинского озера, с примкнутым левым флангом к ручью Озерный и фронтом на северо-запад»[132].

Можно также добавить, что в отчете 28-й дивизии сказано, что части южной группы (1-й батальон 49-го полка, 2-й батальон 100-го горнострелкового, и 1-я рота сапёров 28-й дивизии) днем отбивали сильные атаки с севера и северо-запад[133] (sic!). Получается, что части прорвавшейся 259-й дивизии развернулись фронтом на юг, и. обойдя врага, начали атаковать его во фланг. К концу дня эту группу подчинили 170-й пехотной дивизии.

Врагу удалось спасти штаб 227-й дивизии от разгрома. С левого фланга 170-й дивизии была выделена т. н. боевая группа Карстенса, которая состояла из истребителей танков и разведывательного батальона 170-й дивизии. Она остановила продвижение батальонов 259-й стрелковой дивизии. Судя по всему, уже 3 сентября, эта группа частично отрезала прорвавшихся у южного участка дороги «Бальцервег». Тем самым, противнику удалось к вечеру 3 сентября частично выйти из очень сложного положения. У него появлялось все больше шансов на успех.

Теперь все зависело, от того, кто сможет сохранить управление своими частями и от умелых действий командования. Для обороны Синявино, в дополнение к понесшим большие потери батальонам, создавалась боевая группа из саперов и истребителей танков 28-й дивизии.

Так как переброска соединений 11-й армии велась непрерывно, то противник получил еще одну дивизию. Это была 24-я пехотная дивизия (31, 32 и 102-й пехотные полки), пока ее тоже кидали в бой по частям. К 3-му батальону 49-го полка отправили ее истребительно-противотанковый дивизион.

Итог боевых действий 4-го гвардейского корпуса в донесении штаба Волховского фронта был определен следующим образом:

«137-я стрелковая бригада и батальон 33-й стрелковой бригады вели бой на территории совхоза Торфяник. Подразделения 140-й стрелковой бригады перехватили железную дорогу Мга – Синявино в 3 км сев. Келколово). 259-я стрелковая дивизия вышла на вост. берег р. Мойка в район 2–3 км сев. Келколово».

Эта цитата скорее говорит о незнании обстановки. Ведь по уже упоминавшемуся докладу Владимирова его часто находились все же у «Бальцервега». Тут скорее несколько поражает положение 259-й стрелковой дивизии. Уже упоминалось, что она смогла продвинуться довольно далеко. Тогда действительно получается – шанс на то, что она сможет полностью перевернуть ход операции, был очень велик. Был ли он использован – будет сказано ниже.

Вслед за 4-м гвардейским стрелковым корпусом в бой вводилась 294-я стрелковая дивизия. Действия войск Волховского фронта поставили противника в критическое положение. Все попытки наступать на поселок Михайловский были отбиты противником. Господство в воздухе и превосходство в артиллерии делали свое дело.

В то же время и Ленинградский фронт не смог ничем помочь своим товарищам по оружию 55-я армия частью сил продолжала вести наступательные бои на колпинском направлении, но, встретив сильное огневое сопротивление противника, существенных результатов не добилась, имея небольшое продвижение лишь на участке 43-й стрелковой дивизии. Вновь повторилась ситуация с недостаточным взаимодействием и планированием, что в итоге привело к распылению сил.

4 сентября

На 4 сентября нашим частям был отдан приказ не только овладеть Синявино, рощей «Круглая», но и очистить весь берег Ладожского озера. В 741-м стрелковом полку 128-й дивизии оставалось 120 активных штыков, притом уже после приема пополнения. По немецким данным, она в этот день атаковала 412-й полк, и атака была отбита.

3-я гвардейская дивизия вела бой с горными стрелками 85-го полка. Все атаки остатков ее полков вражеские солдаты смогли отбить. Также немцам удалось зачистить лас между Синявинскими высотами и Архангельским трактом.

На Синявино продолжала наступать 19-я гвардейская дивизия. Она трижды атаковала поселок, но успеха не добилась. И у нее в тылу оказались немцы из боевой группы, оборонявшей Синявинские высоты.

Определенные надежды на успех наше командование связывало с вводом в бой 191-й стрелковой дивизии. Она должна была сменить 19-ю гвардейскую дивизию и продолжать наступление на Синявино. Дивизия насчитывала 7886 человек (887 командиров, 1697 сержантов, 5282 рядовых). Большинство сержантов в дивизии не имело боевого опыта[134]. Дивизия имела 52 станковых и 75 ручных пулеметов. Такая укомплектованность считалась хорошей. Но все равно дивизия значительно уступала противнику по количеству автоматического оружия. Если учитывать скорость наращивания вражеской группировки, то свежая дивизия должна была столкнуться даже с более мощным противодействием, чем ее предшественники.

В донесении 4-го гвардейского стрелкового корпуса указывалось за 4 сентября положение, что 33-я стрелковая бригада ведет бой за совхоз Торфяник. Когда бригаду успели ввести в бой, не совсем ясно. Далее говорилось, что противник оказывает сильное огневое сопротивление, установлено наличие 8 дзотов с пулеметами, одного с противотанковой пушкой, 3 танков в засаде. Огнем противотанковых орудий и ручными гранатами было подбито два танка. Наши потери составили 86 человек убитыми и 657 человек раненными[135].

К утру 4 сентября в 98-й танковой бригаде оставалось около половины танков. Она вновь перешла в наступление группой в составе одного КВ, шести Т-34 и шести Т-60. Вместе с ними шли вперед, остатки мотострелкового батальона бригады и неполный батальон 137-й бригады.

Танкисты 98-й бригады в этот день прорвались до позиций немецкой артиллерии около совхоза «Торфяник», и там им удалось подорвать два 150-мм орудия. Эти орудия были из 854-го артиллерийского дивизиона. На них вышли «тридчатьчетверки» танкового взвода И.А. Рака. Раздавить массивные орудия они не могли. Ко второй половине дня, выведя часть дивизионной артиллерии на прямую наводку, врагу удалось отбить эти атаки. Кроме этого, против танков 98-й танковой бригады бросили одну 105-мм самоходную гаубицу, подобные орудия на базе английских танков были в артиллерийском полку 227-й дивизии. Скорее всего, она была подбита нашими танкистами. На это указывает информация из наградного листа И.А. Рака. Несколько дополняет эти сведения журнал боевых действий 4-го гвардейского корпуса:

«Разгромив узлы сопротивления вдоль шоссейной дороги, уничтожив крупный обоз, до 20 санитарных машин и артиллерию на высоковольтной магистрали, (противник в это время спешно отводил свои части на юг), танки с пехотой вышли к железной дороге, где вступили в бой с артиллерией калибра 150-210-мм, при этом было уничтожено 2 сверхмощных орудия, направленных в сторону Ленинграда. Противник предпринял контратаку с тремя тяжелыми танками. Отбив контратаку, наши части вынуждены были отойти в лес вост[очнее] жел[езной] дороги, сами понеся значительные потери».

Бой у «Бальцервега» и окружение ударной группировки 4-го гвардейского стрелкового корпуса. Немецкий взгляд

В отражении атаки танков 98-й танковой бригады приняли участие недавно прибывшие танки Pz. IV из 66-го танкового батальона. В донесении командира 1-й роты этого батальона описывается этот бой.

После совещания и указаний начштаба корпуса и начальника опер отдела дивизии, рота получила первый приказ – через «Бальцервег» на «спортивную площадку» ворвались русские танки. 1-й взвод и ротные подразделения быстро выдвинулись туда и восстановили положение С большим. Было подбито и уничтожено 3 танка. В то же время 3-й взвод двинулся вдоль Артиллерийской дороги, второй взвод остался у Рабочего поселка № 7. 3-й взвод ввязался в бой с пехотой, уничтожив одну противотанковую пушку. Взвод так и остался посреди кустарника, хотя это и противоречило принципам использования бронетехники.

Атакующая советская пехота была уничтожена. Один танк Т-34 два раза таранил танк оберфельдфебеля Гашота, но затем был расстрелян с близкой дистанции. Огонь по дороге сильно затруднял пути снабжения. Потери: 4 человека было убито, 7 ранено. Два танка получили повреждения[136].

Южнее, к утру удалось немцам удалось вывести из окружения весь 2-й батальон 49-го полка. Противник несколько восстановил положение. Однако, 1-й батальон полка все еще был окружен.

Тем не менее, сложное положение заставило самого Линдеманна приехать в штаб 26-го корпуса. Утром он беседовал с Водригом. Тот рассказал о плане, исполнить который должны были его войска. Водриг планировал нанести удар на юг через отметку 38,3. Также планировалось наступление с севера. Для осуществления этого из 24-й пехотной дивизии изымался первый батальон 31-го полка.

Подбитые танки Т-34 ()

Линдеманн требовал провести эту операцию уже днем. План был оформлен в приказ по корпусу на наступление 28-й и 170-й дивизий[137]. Оно должно было начаться в 13 ч по берлинскому времени. По некоторым данным, утром южная группа уже пыталась атаковать, но потерпела неудачу.

Для нового наступления 83-й егерский полк усилили 1-м дивизионом реактивных минометов, 1-м дивизионом 95-го горноартиллерийского полка. Противник перешел в наступление после 13 ч дня по берлинскому времени. Полк получил также танки из батальона 12-й танковой дивизии. Полк должен был пробиться к 1-му батальону 49-го полка. В течение почти трех часов шел крайне напряженный бой. Но противнику, к сожалению, удалось пробиться к своим окруженным частям[138]. Противник овладел отметкой 38, 3. Между батальонами 83-го и 49-го полков оставалось не более 500 метров[139].

Отчет 98-й танковой бригады так комментирует произошедшее: «Действующая справа 33 осбр не выполнила свою задачу, и противник после прорыва наших частей потеснил заслоны, выставленные на грунтовой дороге, и захватил ее, подтянув на дорогу орудие и 2–3 танка, отрезав, таким образом, действующую группу танков от тылов и КП бригады».

Итогом эти боевых действий стало то, что 137-я стрелковая бригада «имела незначительное продвижение, была остановлена огнем с фронта и группами противника, просочившегося в тылы частей, отрезавших пути подвоза».

Командир 140-й бригады так описал случившееся: «противник провел сильную арт и авиационную подготовку, прижал батальоны к земле, к вечеру, после подготовки, противник отдельными группами автоматчиков с 6–7 танками прорвался в расположение правого стыка 137 сбр и в стыки между батальонами 259 сд, вышел в лес западнее и юго-западнее отм. 38, 3, перехватил проходы и нарушил связь с частями. Для ликвидации выделен взвод автоматчиков»[140].

Уже позже, после войны Б.В. Владимиров в своих воспоминаниях несколько по-другому расскажет об этих событиях:

«Вскоре с фронта и на флангах наших батальонов показалась густая масса пехоты. Немцы начали атаковать. В результате длительного неравного боя с превосходящими в несколько раз силами противника наши поредевшие батальоны были окружены. Около суток продолжался бой. Отдельным группам бойцов удалось выйти из окружения. Мы несколько раз всеми имеющимися у нас силами шли на выручку окруженным, но ничего сделать не могли.

В этих боях мы потеряли многих командиров и солдат. Был тяжело ранен начальник политотдела бригады товарищ Трефилов, начальник разведки бригады ст. лейтенант Чернов. Прямым попаданием 250-кг бомбы в цель были разорваны в клочья четыре бойца из отдела «Смерш» вместе с начальником отдела майором Кот»[141].

Введенная в бой 294-я стрелковая дивизия была атакована с флангов немецкой пехотой и танками. Она двигалась вдоль высоковольтной линии. Дивизия еще не вышла на свой рубеж развертывания. Как минимум, один ее полк был отрезан противником.

Южнее, 259-я стрелковая дивизия продвигалась северо-западнее озера Синявинское и захватила склады противника. Если считать, что в журнале боевых действий 8-й армии указано, что дивизии вела бой на отметке 17,5 и ручей Широкий, то получается, что она была далеко за «Бальцервегом». Здесь бойцы 259-й дивизии должны были встретиться с противотанковым дивизионом 24-й пехотной дивизии. По крайней мере, отчетная карта 18-й армии за 4 сентября указывает, что он там находился.

Однако ударом с севера во фланг противник отрезал 949-й полк и два батальона 944-го полка, остальные полки продвинулись на 1,5 км вглубь севернее оз. Синявинское. Получается, что наступление ударной группы 83-го полка смяло всю ударную группировку 4-го гвардейского корпуса всего лишь за несколько часов. О том, что противник смог так далеко продвинуться свидетельствует и приведенная выше цитата из доклада Б.В. Владимирова.

Однако, единовременного удара с южной группой у врага не вышло. Для этого наступления противник усилил южную группу свежим 1-м батальонам 31-го пехотного полка 24-й пехотной дивизии. К моменту атаки в ее составе были: 1-й батальон 49-го полка, 2-й батальон 100-го горнострелкового полка, 1-й батальон 31-го полка (из 24-й пехотной дивизии), 3-й батальон 401-го полка (т. е. по своему составу почти полтора пехотного полка). Им предстояло продвинуться на север и соединиться с группой 83-го полка. Наступление также планировали начать в 13 ч, но начало было сдвинуто примерно на 2 часа.

Практически единственным упоминанием об этом наступлении в немецких документах является итоговое донесение 170-й дивизии от 4 сентября. В это донесении говорится следующее: «Группа Баумайстера (3-й батальон 401-го полка – В.М.) с двумя подчиненными батальонами наступала с 15 ч 20 мин от Синявинского озера на север, и в тяжелых боях отразила контратаки, преимущественно с западного (!) направленияя»[142].

Подбитый легкий танк Т-60 и пейзаж после Битвы

С запада их могла атаковать только 259-я дивизия, точнее, это отрезанные части ее полков пытались прорваться из окружения. Самое интересное, что штаб 26-го корпуса вообще как-то забыл упомянуть об этой атаке. Она упоминается в его журнале боевых действий лишь косвенно. В отчете 28-й егерской дивизии упомянута только неудачная, утренняя атака южной группы.

О факте случившегося окружения штаб Волховского фронта в Генштаб не сообщил. В донесении было сказано, «что 8-я армия частями 4-го гвардейского стрелкового корпуса… вела наступательные бои в районе свх. Торфяник и частью сил закреплялась на рубеже оз. Синявинское, пос. Эстонский-1, Тортолово, Вороново…».

На участке 8-й армии в этот день не произошло почти ничего существенного. Наступление ударной группировки 24-й гвардейской дивизии и 32-й стрелковой бригады было безуспешным. В этот день активных действий они не вели. В журнале боевых действий 26-го корпуса вообще не почти упомянули, что там происходило у 170-й дивизии.

Подбитый тяжелый танк КВ

В этот день случилось еще одно важное событие. Гитлер, обеспокоенный ходом боевых действий южнее Ладожского озера, позвонил в штаб 11-й армии. Он приказал Манштейну принять командование над всем участком 18-й армии у Ленинграда. Его 11-я армия подчинялась непосредственно ОКХ и выбывала из состава Группы армий «Север». Эти события изложены у Манштейна почти в соответствии с журналом боевых действий армии[143]. Складывалось крайне необычная ситуация – на, казалось бы, второстепенном участке фронта появляется немецкая армия, которая имеет прямую связь с Верховным командованием, получает новейшие образцы вооружения, и командующий которой отчитывается только перед Кейтелем и Гитлером. Однако повлиять на ход событий сам Э. фон Манштейн пока был не в состоянии. Видимо, уже позже в своих мемуарах он специально скомкает описание операции, чтобы лишний раз не напоминать о своих ошибках и неудачах.

Схема из истории 83-го егерского полка. На ней неправильно показана линия фронта на 27 августа. Схема показывает окружение ударной группировки 4-го гвардейского стрелкового корпуса 4–6 сентября

Участок обороны 170-й пехотной дивизии у 1-го Эстонского рабочего поселка в течение 4–6 сентября 1942 г.

Действия группы Штендебаха (85-й горнострелковый полк) в составе 227-й пехотной дивизии 4–6 сентября. Против горных стрелков сражались бойцы и командиры 3-й гвардейской стрелковой дивизии

Идея контрудара под основание клина Волховского фронта появилась у Манштейна еще вечером 4 сентября[144]. Собственно, сама идея уже витала в воздухе. Только план, предложенный Линдеманном звучал так. После наступления 28-й егерской дивизии вести наступления с созданного отсечного рубежа до линии между болотом и лесом южнее Синявино. Также планировалось создать отсечной рубеж с запада на восток у отметки 33,8 и наступление на северо-запад от отметки 40,4. И далее, ударом с севера, из района Гонтовой Липки на Тортолово, отрезать весь участок прорыва[145]. Манштеин позаимствовал их этого плана суть, но немного изменил порядок действий.

Контратака 85 гсп 6.09 – Контратака 85-го горнострелкового полка 6 сентября 1942 г.

Тем временем, в самый критический для операции день, войска Ленинградского фронта прекратили свои атаки. Было решено использовать промежуток времени для разведки и подготовки. После двух дней неудачных боев Л.А. Говоров представил 4 сентября свои соображения в Ставку. Кстати, этот документ является косвенным свидетельством того, что Усть-Тосненская десантная операция не является частью 4-й по счету попытки по прорыву блокады. В этом документе Говоров предложил перенести удар севернее и форсировать Неву у Московской Дубровки.

На подготовку он просил 4 дня и собирался выделить для форсирования две стрелковые дивизии и стрелковую бригаду. Если бы они только знали, о случившемся у волховчан… К сожалению, надо признать, что шанс прорвать блокаду был безвозвратно утрачен нашим командованием именно к вечеру 4 сентября.

5 сентября

3-я гвардейская дивизия вновь атаковала противника. С севера ей помогал 741-й стрелковый полк. Но дивизия не смогла сбить противника с дороги, а любой ее успех у рощи «Круглая» был бы уже просто чудом. Только ее 5-й гвардейский стрелковый полк к этому времени потерял 252 человека убитыми и 944 раненными. Еще большие потери понес 9-й гвардейский полк. Они составили всего 1582 человека, из них 316 человек убитыми. Потери 13-го гвардейского полка составили 1334 человек.

4-6 сентября Синявино 1942 г. Общий ход боевых действий с 4 по 6 сентября 1942 г.

В описании боевых действий 85-го егерского полка, который и отбивал атаки гвардейцев, говорится о том, что основные потери немецкая пехота несла от огня артиллерии и минометов. Занимая позиции у дороги, немцы были под постоянным огневым воздействием. Атаки пехоты они пока отбивали. Но для командира боевой группы становилось ясно, что удержать линию обороны в существующем виде ему не удастся.

План наступления 30-й армейского корпуса

Штаб 6-го гвардейского корпуса отдал приказ, согласно которому 19-я и 191-я дивизии должны были готовиться к задаче по овладению Синявино и перехвату дороги, идущей из Синявино в рощу «Круглая». Планировалось, что две дивизии концентрическим ударом уничтожат группировку противника в Синявино и Рабочем Поселке № 6[146].

Этот приказ уже не отвечал сложившейся обстановке. К 5 сентября факт окружения ударной группировки корпуса Н.А. Гагена становился более явным. Как оказалось, в «кольцо», кроме частей 4-го гвардейского корпуса попали и подразделения 19-й гвардейской дивизии. Как указывается в документе, «противник в стык между 3 и 19 гв выбросил группу автоматчиков, которая уничтожает связь тылов с боевыми порядками. Связи с полками нет». В отчете 28-й егерской дивизии сказано, что от Синявино на юго-восток в наступление перешла боевая группа 100-го горнострелкового полка вместе с самокатчиками дивизии[147]. Тогда получается, что наши командиры значительно преуменьшило силы противника, которые вклинились между двумя гвардейскими дивизиями. Отсюда и невозможность парирования ударов врага такими слабыми силами. Это грозное свидетельство развала управления и того, что отдельные командиры были не в состоянии оценить происходившее на поле боя.

В ходе утренних 5 сентября атак южная группа 28-й егерской дивизии не смогла продвинуться на север. С вечера 4 сентября между двумя боевыми группами еще оставался коридор около 400 метров шириной. С севера, от Рабочего поселка № 6 повел наступление батальон 49-го полка, который потеснил гвардейцев в северной части образованного «котла» и создал часть северного фронта окружения, соединившись с 83-м полком западнее отметки 38,3[148]. С запада фронт окружения удерживал 24-й противотанковый дивизион, который находился восточнее отметки 17,5. Брешей и дыр в боевых порядках противника уже не было.

Группа 83-го полка снова перешла в атаку уже ближе к вечеру. Танки 1-й роты 66-го батальона, приданные 83-му полку, в буквальном смысле прошли сквозь позиции советской пехоты, как нож сквозь масло[149]. Эти машины (танки Pz. I с усиленным бронированием, новейшие и очень хорошо бронированные Pz. IV) были почти неуязвимы как для противотанковых ружей, так и для противотанковой артиллерии.

Вот выписки из донесения командира роты. Первый взвод с подразделениями роты и легким взводом был подчинен 83-му полку, двинулся из Синявино, продвигаясь к точке 38,3. Атака началась в 16 ч. Танки с трудом продвигались по болотистой местности. Противник оказывал сильное сопротивление, сопровождающая пехота несла большие потери.

Из кустарника вели огонь 47-мм пушки и противотанковые ружья. Пехотинцы пытались подорвать танки. Командиры танков отстреливались от них…. Таким образом, танки вышли к 33-й разграничительной линии к немецким частям.

Однако, пехота за танками не последовала. Танкам пришлось вернуться обратно. На левом фланге у отметки 38,3 один танков смог подбить два Т-34, а также уничтожил отряд ремонтников. Затем командир 28-й егерской вновь приказал идти в атаку, незадолго до наступления темноты атаку повторили и на этот раз, пехота с юга смогла продвинуться и тем самым завершить окружение. Один танк был поврежден[150].

Опытные гвардейцы, пропустив танки, отсекли от них пехоту. 1-й батальон 83-го полка был окружен и понес большие потери. Южная группа, в частности батальон 401-го полка, должна была пробиться к окруженному батальону, но она не смогла этого сделать.

Гвардейцы атаковали немцев и с востока, и с запада. Если обращаться к боевым донесениям гвардейского корпуса, то получается, что между «Бальцервегом» и Артиллерийской дорогой должны были находиться части 137 и 140-й бригад и часть подразделений 259-й стрелковой дивизии. Известно, что 140я бригада вела бои с вышедшими в ее тылы частями противника, то же самое можно было сказать и о 137-й бригаде. Однако, как уже указывалось выше, это не совсем ясные и полные сведения. Из доклада Б.В. Владимирова известно, что он высылал отдельные группы, которые должны были пробиться к окруженным батальонам бригады, но сделать они этого не смогли. Также в кольце оказался, как минимум, часть одного полка 294-й дивизии, которая попала под удар противника еще 4 сентября.

У 259-й стрелковой дивизии были отрезаны подразделения 949 и 944-го стрелковых полков. Сама дивизия занимала рубеж в 800 метров южнее отм. 29,4. Для ликвидации просочившихся групп противника была направлена сводная рота в составе 98 человек, 7 ИГР, противотанковой артиллерии, и поддержанная одним дивизионом артиллерии.

В истории 83-го полка в описании боев вечера 5 сентября, указывается, что наши части пытались прорваться к окруженным между его 2-м и 3-м батальонами. Это попытка оказалась безуспешной.

Оценка ситуации в штабе Гагена свелась к следующему: «в течение дня на отдельных участках противника силами 150–200 солдат при поддержке сильного огня артиллерии минометов, неоднократно контратаковал наступающие части, стремясь задержать продвижение частей корпуса».

Отдельным группам автоматчиков противника с 3–5 танками удалось просочиться в стыки частей и выйти в тылы наступающим частям, отрезав части от штабов и тылов, дезорганизую управление, подвоз боеприпасов и продуктов питания».

Эта оценка опоздала примерно на сутки. Более того, как мы знаем, «просочились» уже не мелкие группы противника, а достаточно серьезные силы. Под управлением штаба 28-й дивизии было не менее 12 пехотных батальонов, не считая приданного усиления. В данный момент дивизия Зиннубера была одной из самых сильных по своему составу.

Более того, факт окружения остатков 137-й бригады и танкистов 98-й бригады штаб Гагена отметил только 4 сентября. Полноценной информации о действиях 140-й бригады и 259-й дивизии в штабе корпуса не была. Оценка численности противника была неверной.

Из числа дополнительных сил, составлявших уже третий эшелон, штаб Волховского фронта приказал ввести в бой 191-ю стрелковую дивизию. Она должны была сменить 19-ю гвардейскую дивизию. Основные ее действия придутся уже на последующие дни.

В южном Приладожье кроме крымских пехотных дивизий появилось и новое корпусное управление. Это был 30-й армейский корпус Фреттер-Пико из состава 11-й армии. С 12 часов он принял командование над 170-й, 24-й и 223-й дивизиями.

Днем 5 сентября Фреттер-Пико вел беседу с командирами дивизий, в ней он поставил перед ними следующую задачу. Следовало как можно быстрее перейти в наступление. Предполагалось обеспечить ввод в бой 12-й танковой дивизии действиями двух полков 24-й пехотной дивизии. 12-я танковая дивизия должна была продвинуться до высоты 40,5 восточнее Гайтолово.

В ходе обсуждения Зандер, командир 170-й дивизии, заметил, что отметку 40,4 дивизия не удержала из-за крайне сложных условий, а именно сильного огня советской артиллерии. В дальнейшем, ее предполагалось захватить в ходе основного наступления. Командиры дивизий также отметили недостаточное количество личного состава, малую численность боевого состава.

К 5 сентября дивизия СС была дополнительно усилена отдельными пехотными батальонами. Доразведка и подготовка в течение 4 сентября не дали особых результатов. В течение 5 сентября все атаки наших частей противник снова смог отразить. С этого момента инициатива в операции окончательно начала переходить в руки противника.

6 сентября

Бой за опорные пункты 366-го полка продолжался. Для действий с севера должен был привлекаться 741-й стрелковый полк из 128-й дивизии. Снова повторялась попытка охватить противника с севера и юга.

3-я гвардейская дивизия была усилена танками 1-й роты 507го батальона. Они должны были атаковать и уничтожить огневые точки противника по шоссе Гонтовая Липка – Синявино, и в дальнейшем, уничтожить огневые точки в опорном пункте 366-го полка.

По немецким данным, наши части атаковали 85-й полк вдоль просеки «Дорога через джунгли» на фронте в 1200 метров. Танки смогли прорваться и выйти севернее шоссе, однако пехота была остановлена. Немцы смогли подбить и вывести из строя 5 танков. Два из них были подбиты из трофейных советских противотанковых ружей. Вообще, несколько отклоняясь от темы, заметим, что немецкие танкисты были крайне удивлены тем, что пули ПТР легко пробивали бортовую броню большинства машин, которые здесь действовали. В том, числе речь идет и о танках Pz. III и Pz. IV.

В ходе второй атаки еще три танка также прорвались, но и здесь немцам удалось отбить атаку, еще три машины было уничтожено. В ходе боя немецкий командир оценил обстановку и бросил своих солдат в контратаку. Его целью был выход на малую или северную электропросеку. Противник в ходе боя смог серьезно потеснить 3-ю гвардейскую дивизию и концу дня выйти на указанный рубеж. Часть 3-й гвардейской дивизии оказалась в окружении.

6 сентября 191-я стрелковая дивизия начала выдвижение на смену 19-й гвардейской. Во время рекогносцировки был убит командир 191-й подполковник Н.И. Артеменко. Притом погиб он еще в районе у Гайтолово. Командиром дивизии назначили командира 19-й гвардейской дивизии Д.М. Баринова. В истории дивизии указано, что ее 546-й стрелковый полк двигался по северному берегу болота «Медведь». А 559-й полк отразил нападение автоматчиков на штаб 3-й гвардейской, командир 3-й гвардейской дивизии Мартынчук был ранен и вынесен с поля боя.

В истории 191-й стрелковой дивизии также указывается, что 546-й стрелковый полк захватил южную часть Рощи Круглой. В реальности, 191-я дивизия вообще не вела наступление в этот день на этом направлении.

В журнале боевых действий 6-го гвардейского корпуса положение 19-й гвардейской дивизии описывается так: «группа автоматчиков в 180 человек в тыл 61 и 56 гв сп, в результате боя 61 и 56 гв сп понесли большие потери и отошли в район болота, 54 гв сп был атакован превосходящими силами, и вынужден был отойти на 150 метров». В действительности боевая группа 100-го полка практически окружила полки дивизии Баринова.

Участок обороны 5-й горнострелковой дивизии на 8 сентября 1942 г. На схеме показан момент, когда части 19-й гвардейской стрелковой дивизии были отброшены от Синявино на восток

К исходу дня 5-я горнострелковая дивизия приняла участок вдоль Архангельского тракта от Синявино и до участка 366-го полка. В ее составе оказались 85-й горнострелковый полк, 366-й пехотный полк, 1-й батальон 401-го полка, 2-й батальон 399-го полка. Их поддерживал 95-й горноартиллерийский полк.

Борьба с ударным клином 4-го гвардейского корпуса вступила в финальную стадию. Вплоть до утра 6 сентября 1-й батальон 83-го полка был в окружении. Только к этому времени к нему смогли пробиться с юга. Затем с севера пробился 2-й батальон и противник все же смог создать единый фронт окружения.

Утром 49-й егерский полк начал наступление с севера. От «Бальцервега» 24-й противотанковый батальон начал продвижение в восточном направлении на юго-западную часть кольца окружения. Окруженные бойцы отчаянно пытались прорваться на восток. Попытки прорыва были отбиты.

Около середины дня 49-й егерский полк достиг южного края леса западнее Синявинского озера. Окруженная группировка была уничтожена ко второй половине дня. По немецким данным, 150 человек были взяты в плен и насчитали 1200 убитых. Все атаки частей 4-го гвардейского корпуса против 28-й дивизии и на правом фланге 100-го горнострелкового полка были отбиты. К сожалению, добиться успеха и с помощью ввода в бой 294-й стрелковой дивизии не удалось. Дивизия несла большие потери под огнем немецкой артиллерии и ударами авиации и не оказала никакого влияния на ход боевых действий. Согласно оценками немецкой разведки в окружении оказались: 1-й и 3-й батальон 861-го стрелкового полка 294-й стрелковой дивизии, один батальон 137-й стрелковой бригады, один батальон 140-й стрелковой бригады, части 949-го стрелкового полка 259-й стрелковой дивизии, части 2-го батальона 98-й танковой бригады.

Не все окруженные были сразу уничтожены или попали в плен. Некоторым из них удалось продержаться в окружении больше недели и частично выйти к своим. Еще несколько окруженных групп противник ликвидировал к 10 сентября.

Никаких сообщений о возникших сложностях штаб Волховского фронта в Москву не отправлял. По донесению за 5 сентября части 8-й армии в течение закреплялись на достигнутых рубежах, вели разведку и производили частичную перегруппировку. Противник переходил неоднократно в контратаки, которые были отбиты нашими частями.

А 6 сентября штаб Волховского фронта вообще не сообщил сведений обо всем участке, ограничившись только упоминанием о действиях 3-й гвардейской стрелковой дивизии. Однако говорить о каком-либо продвижении дивизии, как видно из приведенной выше информации, было невозможно.

Да и в штабе Гагена просто не знали о действиях своих войск. К величайшему сожалению, неудача потери 4-го гвардейского корпуса оказались фатальными для всей операции. Можно считать, что первый этап операции по прорыву блокады закончился именно этим черным пятном. О нем было не принято говорить все долгие годы после войны. И сейчас «центрами» Синявинской операции называются разные участки местности. Даже Гайтолово, которое с 24 сентября 1941 г было в наших руках. Притом, центра у наступательной операции быть не может – есть направление главного удара… О месте гибели ударной группировки 4-го гвардейского корпуса никто, кроме энтузиастов не вспоминает.

Более того, практически в единственной на данный момент доступной статье непосредственного участника событий В.Я. Семенова, который был в то время начальником оперативного управления Волховского фронта, сказано, что силами 3-го эшелона неприятель был остановлен и отброшен в исходное положение[151]. Как «остановили» врага, и кто кого куда отбросил, мы узнаем позже.

Одним из виновников поражения назначили Н.А. Гагена, его перевели на должность командира 259-й стрелковой дивизии. Там он заменил раненого комдива. Еще одним виновником был назначен командир 294-й стрелковой дивизии полковник Николай Андрианович Виноградов. Он пошел под трибунал и был приговорен к расстрелу. Расстрел заменили на 10 лет без лишения воинского звания, и позже он был переведен на должность командира полка в 11-й стрелковую дивизию.

Пока происходили все эти события, на участке южнее было относительное затишье. Началась подготовка к наступлению корпуса Фреттер-Пико. После долгих мытарств, оставшиеся «Тигры» подчинили именно ему. Чтобы эти тяжелые машины хотя бы имели возможность передвигаться, на обеспечение их передвижения и укрепления мостов выделили 741-й саперный батальон. Штаб корпуса сделал предположение, что утром следующего дня начнется крупное советское наступление.

По отчету командира 503-го танкового батальона 6 сентября 265-я стрелковая дивизия предприняла очередную попытку атаковать у 1-го Эстонского поселка. Дивизию поддерживала сводная группа танков, среди которых были и машины 503го танкового батальона. В ход боя противник поджег 4 танка группы. С немецкой стороны подтверждения этих событий не имеется.

Л.А. Говоров после совещания с К.А. Мерецковым принял решение перенести удар и попытаться форсировать Неву силами Невской Оперативной группы. Имело ли это смысл теперь, на 6 сентября 1942 г. Можно однозначно ответить, что шанс на удачный исход операции был утрачен безвозвратно. Тем более, что ждать начала этого вспомогательного удара нужно было еще несколько дней.

7 сентября

Факт окружения 3-й гвардейской дивизии в наших документах за 7 сентября был не зафиксирован. О ее действиях в журнале боевых действий 6-го гвардейского корпуса сказано так, как будто все было в полном порядке: «3 гв сд ведет бой с целью перерезать дорогу Гонтовая Липка – Синявино, 13 гв сп – положение без изменений, 5 гв сп ведет бой, 9 гв сп имеет 20 активных штыков и ведет бой фронтом на север и северо-запад…». Считалось, что «… противник мелкими группами просочился в стыки между 9 гв сп и 546 сп 191 сд, огнем во фланг начал теснить подразделения 9 гв сп на восток, активными действиями к 23 ч группы уничтожены.».

Про действия 191-й стрелковой дивизии в ее истории сказано, что противник перешел в наступлении в 12 часов 30 минут на ее правом фланге. Указано, что он наступал силами трех полков. Далее указывается, что полк весь день отбивал атаки.

В действительности, подразделения 85-го егерского полка оттеснили 3-ю гвардейскую дивизию и частично окружили часть ее подразделений. В окружении попали и подразделения 546-го полка. Никаких мелких групп противника в ходе боя уничтожить не удалось. Но, в свою очередь, уже сами немцы поначалу не заметили, что в тылу у них осталась группа красноармейцев. Это было не удивительно в таком лесу. Группа наших бойцов вышла на пути снабжения 1-го батальона 85-го полка и к концу дня частично окружила его. Немцы узнали об этом, только когда их части снабжения не смогли пройти по одной из просек, из-за того по ним был открыт огонь.

В окруженной группе по оценкам противника, насчитывалось до 500 человек. До конца дня в тылу немецкого батальона шел бой, т. к. окруженные сначала предпринимали отчаянные попытки наступать, а потом пытались прорваться. Для борьбы с окруженными стягивались артиллеристы, части снабжения и тд. Других сил у противника пока не было.

К вечеру немцы смогли выйти к отметке 33,8 на малой электропросеке, уничтожив окруженный блиндажный городок, где располагался временный командный пункт 3-й гвардейской дивизии. Видимо, в этот район успели подойти и бойцы из 191-й дивизии, немцы потом отмечали пленных из 546го полка. Знамя 3-й гвардейской дивизии едва успели спасти от врага. Наступавший 85-й горнострелковый полк сомкнул фланг с 366-м полком и занял выгодный рубеж обороны. Теперь горные стрелки занимали северную окраину обширного болота, из которого на их позиции нужно было вести наступление.

О действиях 19-й гвардейской дивизии сказано очень скупо: «остатки 61 и 56 гв сп в районе отм. 33, 8». П. И Сотник вспоминает: «с утра 7 сентября противник перешел в контрнаступление по всему фронту, поддержанный артиллерией и авиацией, в результате чего был потеснен правый фланг нашей дивизии -54 и 61 гв сп».

Как следует из документов противника, это из Синявино контратаковала занимавшая там оборону боевая группа. Части дивизии Баринова в итоге были также окружены противником, из отчета 28-й егерской дивизии известно, что к ночи они были или уничтожены, или прорвались к своим.

Сама 28-я дивизия пока еще находилась западнее болота и готовилась отбросить гвардейцев Г агена на восток. Но еще до начала вражеского наступления произошел следующий случай. Утром командир 83-го полка собрал командиров батальонов для получения приказов. Во время встречи деревья примерно в 50 метрах наклонились, и оттуда показался советский танк, началась стрельба. Это пошла на прорыв группа бойцов 98-й танковой и 137-й бригад.

Танки 98-й танковой бригады не смогли выйти из окружения, один из танков дошел до штаба 3-го батальона, но там был подбит, и его экипаж был взят в плен. В отчете 98-й танковой бригады сказано, что к своим прорывались один КВ, две «тридчатьчетверки», одна из которых буксировалась и два Т-60. Танки были «разбиты и сгорели от артогня». Выясняется, что это было не совсем так…

Также становится ясно, что далеко не все прорывавшиеся из окружения были уничтожены, как это заявили немцы. Из доклада командира 137-й бригады известно, что часть людей в этот день все же смогла прорваться из окружения. Всего вышло более 200 человек, многие были ранены. Несколько групп окруженных все еще находились в тылу у противника.

Остатки 98-й танковой бригады (возможно 16-й танковой бригады) и части второго эшелона 4-го гвардейского корпуса продолжали атаковать. В свою очередь, 28-я егерская дивизия начала выдавливать части 4-го гвардейского корпуса в болото. В центре боевого построения дивизии находился 83-й пехотный полк и вместе с ним танки 1-й роты 66-го батальона. Дело происходило у отметки 38,3. Танкам в ходе этой атаки настал конец, из-за ударов их длинными стволами о стволы деревьев они переломали себе часть оборудования. 3-й взвод полностью вышел из строя.

Другим танкам удалось удачно продвинуться на север вместе с пехотой. К концу дня они прибыли в Синявино, где получили приказ отправиться в расположение 12-й танковой дивизии.

Пехоте противника в ходе наступления удалось выйти на северо-западную окраину болота. Линия фронта на участке дивизии теперь проходила с северной части оз. Синявинского вдоль «Артиллерийской дороги», далее до отметки 42,0 и далее по опушке леса.

Немцам вечером 7 сентября также удалось выйти на КП 140-й стрелковой бригады, в течение 2,5 часов остатки бригады вели бой с противником. Судя по всему, врага все же заставили отойти[152]. Однако, сам Б.В. Владимиров вспоминает, как ему пришлось работать за пулеметчика.

С 8 сентября 8-я армия имела задачу прочно удерживать занимаемые рубежи и обеспечивать действия 2-й Ударной армии. Последняя должна была принять участок 8-й армии и обоих гвардейских корпусов с 8 сентября. На утро 8 сентября было назначено очередное наступление. Теперь рощу «Круглую» предстояло штурмовать 53-й стрелковой бригаде.

7 сентября в штабе 30-го корпуса обсуждали будущее наступление. Несмотря на малое время для подготовки и то, что еще не все боеприпасы были подвезены, было принято решение начинать не 11 сентября, а на день раньше 10. Это было следствием оценки обстановки – немцы ждали нового советского наступления, которое так и не началось. Поэтому противник посчитал, что силы у Волховского фронта кончились. И вражеские командиры опасались отвода нашей ударной группировки из-за опасности окружения.

Состоявшиеся днем атаки на участке 170-й дивизии противник без особого труда смог отразить. Видимо, именно в этот день использовалась сводная группа танков, которая упоминается выше. То, что в наших документах часто перепутаны даты, к сожалению, сильно снижает к ним доверие, если не пытаться сравнивать их с данными противника.

К 7 сентября в штабе 11-й армии оценили собственные силы. Все дивизии предоставили данные, о том какова их боевая численность и какой по протяженности участок фронта они занимают.

Своеобразными рекордсменами по ширине полосы обороны оказались две дивизии. 223-я дивизия имела 3756 человек боевого состава и занимала участок протяженностью в 31,3 км со средней плотностью 120 человек на километр. А у 227-й дивизии насчитывалось 4400 человек и полоса обороны была в 27 км со средней плотностью в 163 человек.

Самые активно участвующие в бою части имели большую плотность и менее протяженные участки. Так, в 170-я дивизия было 4413 человек боевого состава и полосу обороны в 12 км. Средняя плотность обороны составлял 368 человек. В 28-й егерской дивизии было 4102 человека, и ее полоса обороны составляла 20 км со средней плотностью 205 человек на 1 км. Прибывающая 24-я пехотная дивизия оценивалась как пригодная для выполнения наступательных задач. Это значит, ее батальоны были более 500 человек численностью. Остальные немецкие дивизии также имели высокий статус боеспособности, за исключением 223-й дивизии.

К этому моменту в ней средняя численность каждого батальона была около 250–300 человек. В 170-й дивизии было примерно также – только во 2-м батальоне 425-го полка было всего 130 человек боевого состава. Из состава 12-й танковой дивизии пока было только 30 танков – 20 Pz. III и 10 Pz. IV Еще несколько машин из 12-й танковой было в составе 170-й дивизии. Корпус поддерживали 14 штурмовых орудий.

Авиация противника насчитывала почти 140 самолетов, из них 90 составляли бомбардировщики Ю-87, Ю-88 и Хе-111.

7 сентября в приказе по 11-й армии сказано, что попытки противника отрезать «Бутылочное горло» потерпели неудачу. Теперь были поставлены задачи на контрудар. Время нанесения контрудара было окончательно назначено на 10 сентября. Главный удар должен был нанести 30-й армейский корпус. Его задачей было захватить Гайтолово. Точное время наступления пока назначено не было. Окончательно с ним должны были определиться 9 сентября. 26-й армейский корпус в ходе наступления получал ограниченную задачу. Он должен был из района Гонтовой Липки продвинуться до рубежа восточная окраина леса в 0,5 км северо-восточнее Гайтолово – отметка 25,3 восточнее Гонтовой Липки и выйти на старую линию обороны.

Только 7 сентября штаб 11-й армии приказал ввести на левом фланге 24-ю пехотную дивизию. Она занимала участок от Мишкино до бывшей левой границы 223-й дивизии. В ее составе на момент отдачи приказа должны были быть один собственный пехотный полк и части 12-й танковой дивизии (5-й мотопехотный полк и 22-й мотоциклетный батальон).

Ударную группировку корпуса составляли 170-я и 24-я пехотные дивизии. Дивизии должны были атаковать силами полка каждая. 12-я танковая дивизия в ходе наступления должна была вводиться в бой по достижении одной из этих дивизий рубежа точка 40,6 (2 км севернее Мишкино) – точка 29,9 – (1 км севернее 1-го Эстонского поселка) – края леса севернее 1-го Эстонского поселка. Ввод в бой должен был производиться через Тортолово или Апраксин.

При этом 5-й мотопехотный полк с мотоциклетным батальоном и истребительно-противотанковым дивизионом (без 3-й батареи) должны были до выхода на указанную линию подчиняться 24-й дивизии. 24-я дивизия также получила штурмовые орудия 226-го дивизиона. Наступлению 24-й дивизии должна была содействовать и 223-я дивизия своим левым флангом. Соответственно планировался выход на пути снабжения ударной группировки Волховского фронта в районе Гайтолово.

8 сентября

8 сентября штаб Волховского фронта доложил в Сталину план нового наступления. На этот раз предполагалось нанести совместный удар силами Ленинградского и Волховского фронтов. Первым должен был начать наступление Волховский фронт, нанося удар в направлении Аненнское. Основной удар должна была наносить 2-я Ударная армия. Ленинградский фронт должен был форсировать Неву в ночь с 8 на 9 сентября.

С 8 сентября 2-я Ударная армия Н.К. Клыкова приняла часть участка 8-й армии от поселка Липки до оз. Синявинского. Согласно боевому приказу, армия должна была выполнить следующие задачи.

6-й гвардейский стрелковый корпус должен был нанести главный удар в направлении Рабочий поселок № 7, ст. Подгорная, изолировав Синявинскую группировку и уничтожить противника в роще «Круглой».

4-й гвардейский стрелковый корпус должен был нанести главный удар в направлении Мустолово-Анненское, овладеть Келколово, и далее развивать наступлении в направлении Московской Дубровки. В резерве армии оставалась 23-я стрелковая бригада. Для борьбы с артиллерией противника оба корпуса получила по два армейских пушечных полка, составлявших две группы артиллерии дальнего действия. По официальным данным, поддержать действия 4-го и 6-го гвардейских корпусов могли 1807 орудий и минометов.

Но насколько в действительности армия была способная выполнить эти задачи? По некоторым данным, первые два эшелона к моменту ввода в бой 2-й Ударной понесли потери в 49 534 человека.

Состояние частей 4-го и 6-го гвардейских корпусов было следующим[153]. В 259-й стрелковой дивизии было 4444 человек, осталось 24,8 % командного состава, 30 % артиллерии, 40 % пулемётов. В дивизии почти не осталось транспорта.

В 294-й стрелковой дивизии потери составили 2863 человек, что составляло 33,6 % личного состава, 7 станковых пулемётов, 20 % ручных пулемётов, 23 % миномёта. Противотанковых орудий осталось 19 %, противотанковых ружей – 21 %.

В 33-й стрелковой бригаде осталось 27,4 % штатного состава. Потери составили 818 человек. В бригаде осталось 4 станковых и 16 ручных пулемётов. Артиллерия была полностью потеряна.

В 137-й стрелковой бригаде было вместе с тылами 1519 человек, осталось 25 % штатного состава, 79 активных штыков. В бригаде осталось только один станковый и 4 ручных пулемёта. С 1 по 10 сентября потери составили 1155 человек.

В 140-й стрелковой бригаде осталось 23,3 % штатного состава, 2 станковых, 7 ручных пулемётов, 6 полевых орудий.

Полностью потеряла боеспособность 3-я гвардейская стрелковая дивизия. Дивизия потеряла 5344 человека, в стрелковых подразделениях осталось 379 человек. В дивизии осталось 3 станковых и 24 ручных пулемёта.

191-я стрелковая дивизия была укомплектована на 54,5 %, осталось 1835 человек боевого состава. Потери в дивизии составили 2307 человек. Станковых пулемётов осталось 21,7 %, ручных пулемётов – 11,8 %, миномётов – 42 %, противотанковых орудий – 33 %, противотанковых ружей – 25 %, винтовок – 38,7 %. Лошадей – 41 %, автомашин – 18 %. При этом дивизия продолжала вести наступление. Только 8 сентября ее потери составили 30 %[154].

Более боеспособными были 374-я стрелковая дивизия, 22-я и 53-я стрелковые бригады. Дивизия вводилась в бой в составе 4-го гвардейского стрелкового корпуса. Бригады передавались в состав 6-го гвардейского корпуса.

98-я танковая бригада, действовавшая вместе с 4-м гвардейским стрелковым корпусом, потеряла все танки. В состав армии ожидалось прибытие 29-й и 122-й танковых бригад. Еще оставались танки и в 16-й танковой бригаде. О ней будет сказано чуть ниже.

Пока же в бой должна была вводиться 122-я танковая бригада. Она с 2 сентября была в резерве Волховского фронта в районе Апраксина городка. Бригада была вооружена следующими боевыми машинами: 10 КВ, 12 Т-34, 19 Т-60, 3 Т-26 и 3 самоходные установки на базе Т-26. Бригада готовилась к действиям в этом районе. По приказу командования она должна была начать боевые действия вместе с 191-й стрелковой дивизией. Однако этого не произошло по причине опоздания дивизии с выходом на исходные. Новое наступление было подготовлено, но по приказу командования корпуса, бригада должна была действовать вместе с 53-й стрелковой бригадой из резерва.

По оценкам нашей разведки группировка противника перед 2-й Ударной армией насчитывала до 10 тыс. штыков в 29 расчетных батальонах, более 900 пулеметов, около 100 орудий. Насколько верны были данные нашей разведки, и что противник в действительности мог противопоставить 2-й Ударной армии?

От северо-восточного угла рощи «Круглой», Гонтовой Липки и на 1 км южнее дороги Гонтовая Липка – Синявино, находились подразделения 5-й горнострелковой дивизии. Это были два батальона 366-го пехотного полка (из 227-й дивизии) и три батальона 85-го горнострелкового полка, объединенных под общим командованием штаба 5-й горнострелковой дивизии. Они обороняли участок от Гонтовой Липки до Синявинских высот. Дивизия должна была получить и свой 100-й полк. Боевая численность горнострелковых полков доходила до 2 с лишним тысяч человек, если даже учитывать понесенные потери. Полк имел близкое к штатному количество автоматического оружия и минометов.

Для противотанковой обороны у противника здесь имелись и 50-мм пушки, и трофейные советские 76,2-мм дивизионные орудия. Кроме того, дивизия также пользовалась несколькими трофейными 45-мм пушками. А ее противотанковая артиллерия дополнялась самоходными 47-мм истребителями танков. В 366-м пехотном полку было пять 37-мм пушек, одна 47-мм, две 50-мм, две 75-мм и одна 76,2 мм. При этом 366-й полк насчитывал более 900 человек боевого состава, его действия поддерживала сотня ручных и станковых пулеметов, 26 минометов, шесть пехотных орудий.

Участок от Синявинских высот до озера Синявинского занимала 28-я егерская дивизия. В ней насчитывалось более 4 тыс. человек боевого состава. Помимо подразделений двух собственных егерских полков, в ее составе были батальоны 100-го горнострелкового полка. Противотанковая оборона строилась на использовании различного оружия – от противотанковых ружей до трофейных 76,2-мм пушек, которые сюда были дополнительно переброшены с более спокойных участков. Обе дивизии могли также рассчитывать на поддержку артиллерийского полка 227-й дивизии. Поэтому общее количество только 105-мм гаубиц у врага здесь могло доходить почти до 70 орудий. Всего 26-й корпус имел 18 батарей 105-мм гаубиц и 10 батарей орудий более крупного калибра, не считая нескольких трофейных польских, советских и французских стволов. И огонь этой массы артиллерии мог быть быстро сосредоточен на нужном участке фронта.

Разведка волховчан ошиблась ненамного. И немецкая оборона была очень сильной. Это был очень крепкий орешек, разгрызть который можно было только с использованием значительного количества артиллерии. Но из-за больших потерь вооружения в наших частях обеспечить превосходство огня над немцами было нечем. Поэтому противник имел шанс воевать техникой, используя преимущество и в артиллерии (особенно, в ее управлении), и в пулеметах с минометами. Если добавить сюда, что наступать нашим бойцам нужно было с одного из самых заболоченных участков района, то задача становилась почти непосильной даже для свежих войск. Тут же следует учитывать и неиспользовавшиеся в бою части – оставшиеся два полка 227-й пехотной дивизии, а также резервы 18-й армии и Группы Армий.

Что касается самих боевых действий, то о событиях 8 сентября весьма лаконично и не очень точно повествует журнал боевых действий 6-го гвардейского корпуса. Вот отрывок: «128 сд и 3 гв сд двумя полками вели бой за Рощу «Круглая».

В действительности, только 13-й гвардейский стрелковый полк смог атаковать. 8 сентября остатки двух гвардейских полков дивизии Мартынчука предпринимали безуспешные попытки выйти из окружения. Они пробивались на юг, но сборная боевая группа 1-го батальона 85-го полка не дала им этого сделать. Остатки 19-й гвардейской дивизии выводились в резерв фронта. 191-я стрелковая дивизия вела бой с контратакующим противником. В состав корпуса, как уже указывалось выше, передавалась 53-я стрелковая бригада.

Ее наступление совместно с 122-й танковой бригадой привело, по нашим данным к выходу на рубеж малой высоковольтной линии. Легкие танки просто завязли в болоте, а более тяжелые Т-34 и КВ смогли пройти несколько сот метров. Большего успеха добиться не удалось.

4-й гвардейский стрелковый корпус должен был продолжать наступление. К этому времени в его состав передали 16-ю танковую бригаду. В ней боеспособными после неудачных боев вместе с 32-й стрелковой бригадой оставались шесть исправных КВ, восемь Т-70 и четыре БТ-5. Танки получили задачу действовать совместно с 1-м батальоном 944-го стрелкового полка в направлении совхоза «Торфяник». В батальоне было всего около 70 человек боевого состава».

Атака началась в 10 ч 40 мин, пехота была отсечена от танков огнем артиллерии и минометов. Далее, если верить данным отчета, противник перешел в контратаку при поддержке пяти танков. Он рассеял пехоту и поджег три танка Т-70. Описание этого эпизода частично приведено в книге «На Волховском фронте». Однако там перепутаны поляна «Круглая» и роща «Круглая». Первая находилась севернее озера Синявинского, а рощей «Круглая», как мы знаем, называли батальонный опорный пункт у бывшей деревни Гонтовая Липка.

Судя по всему, атака 16-й танковой бригады проводилась на участке 49-го полка. О ней противник упоминает скупо. Танки у немцев еще могли оставаться на этом участке. Это могли быть и штурмовые орудия. Наши танкисты вновь столкнулись с сильным сопротивлением и атака успеха не имела.

Часть ударов остатков гвардейского корпуса пришлась и против 170-й дивизии. В течение дня атаки на ее участке у электропросеки, рядом с оз. Синявинское, шел ожесточенный бой. Но и здесь противник отбил все атаки.

В то же время 30-й армейский корпус начал готовиться к наступлению. Во второй половине дня Фреттер-Пико собрал у себя всех командиров дивизий и начальников служб корпуса. Он обрисовал им задачу, поставив в известность о переносе наступления на 10 сентября. Оборону наших частей противник оценивал как слабую. Однако и его готовность к наступлению была относительной. Артиллерия была не подтянута, числившиеся на бумаге в составе 30го корпуса мортирные дивизионы особой мощности только разгружались и еще не успели занять позиции. Часть танков прибыла в состав корпуса только 8 сентября. В этот день также прибыло и секретное оружие – сухопутные торпеды «Голиаф», их в 300-м танковом батальоне насчитывалось 49 единиц.

9 сентября

К 9 сентября вышли из окружения лишь отдельные бойцы и командиры 3-й гвардейской дивизии. Значительная часть из числа пытающихся прорваться была уничтожена противника при попытке прорыва в ночь с 8 на 9 сентября. В окружении оказалась и часть сил 546-го стрелкового полка 191-й дивизии.

Части 6-го гвардейского корпуса перешли в наступление. 9 сентября 191-я дивизия вместе с 53-й стрелковой бригадой и остатками сил 3-й гвардейской стрелковой дивизии возобновили попытки овладеть рубежом Рабочий поселок № 7 – станция Подгорная – Роща Круглая. Танки 122-й бригады снова продвинулись всего на 200–250 метров по болоту. Их встретил организованный огонь противотанковых орудий и минные поля.

Уже после войны офицерами-артиллеристами была проанализированы сложившаяся на момент ввода в бой 2-й Ударной армии ситуация. По нашим данным, противник упредил ее наступление 9 сентября, нанеся массированный артиллерийский удар по нашим позициям.

После неудачи 4-го гвардейского стрелкового корпуса произошла смена его командования. Вместо Н. Гагена был назначен генерал-майор Рогинский. Однако на эффективности действий корпуса это уже не могло сильно сказаться. Утром 28-я егерская дивизия, против которой действовали части корпуса, восстановила положение на участке 49-го полка и за день, по немецким данным, отразила три атаки.

Штаб 26-го корпуса отдал приказ о наступлении. Ударную группу корпуса составляли подразделения 366-го полка. Полк усиливали батальоном 100-го горнострелкового полка. Он должен был перейти в наступление утром 10 сентября. Артиллерийскую поддержку наступления обеспечивали 95-й горноартиллерийский полк с приданным 834-го дивизионом и 1-й дивизион 70-го полка реактивных минометов. Полку также придавалась часть 185-го дивизиона штурмовых орудий.

Подготовка к наступлению у противника шла совсем не так, как этого бы хотелось. 9 сентября противник еще не подтянул все боеприпасы для 30-го корпуса. Так у 170-й дивизии не было снарядов для 105-мм гаубиц и 75-мм пехотных орудий. 226-й дивизион штурмовых орудие еще толком не прибыл, он должен был выйти на исходные позиции только к 6 ч утра 10 сентября. Наступление было назначено на 8 ч 20 мин по берлинскому времени. Части 170-й и 24-й дивизии, действовавшие в составе 26-го корпуса, только начали прибывать. Они безнадежно опаздывали.

Приказ штаба 30-го корпуса на наступление был отдан 8 сентября. По сравнению с более ранним вариантом, в нем было сказано, что основной удар наносит 24-я пехотная дивизия. Она и получила самое серьезное усиление. Ее задача состояла во взятии Тортолово. Дивизия обеспечивала ввод в бой танков 12-й дивизии.

Слева должна была наступать 170-я дивизия. Справа 223-я дивизия должна силами сборной ударной группы была продвинуться вдоль железной дороги на северо-восток и уничтожить мост через Назию западнее Хандрово. Действиями всей артиллерии корпуса в этой операции управляло 110-е артиллерийское командование. На артподготовку отводилось 30 минут. Авиация должна была нанести удары по позициям 8-й армии. Штабу 12-й танковой дивизии подчинили и «Тигры» и танки 300-го батальона. Это был первым случаем, когда танковая дивизия вводилась в бой под Ленинградом для решения самостоятельной оперативной задачи, начиная с ноября 1941 г. От действий танков зависело многое, но главный успех должен была добиться пехота.

Противником для ударной группировки 30-го корпуса в основном, являлась, 265-я стрелковая дивизия. Она насчитывала около 1500 штыков к 10 сентября. Дивизия занимала фронт обороны Тортолово, западный берег р. Черная, 1-й Эстонский поселок. На ее левом фланге находилась 11-я стрелковая дивизия. Ее полоса обороны шла от Тортолово до железной дороги и далее на юг, вплоть до дома отдыха. На правом фланге находилась 24-я гвардейская дивизия. Командир дивизии П. Кошевой решил перебросить основные силы на левый фланг, в стык, около 1-го Эстонского поселком, где наши командиры и ожидали удара противника. Вдобавок, южнее Тортолово был выставлено минное поле.

Знали ли у нас о готовящемся наступлении? Вероятнее всего, что в штабах армии и фронта ощущали эту угрозу. Поэтому вот этот диалог из воспоминаний П.К. Кошевого вполне мог иметь место:

«Уже перед вечером я вернулся на свой НП. Только умылся, как позвонил К.А. Мерецков, он поздоровался и без предисловий заявил:

– Гляди за левым флангом! И днем и ночью гляди. Тут замышляется что-то большее, чем можно предполагать. Не только в воздухе, но и на земле появились новые крупные силы противника. Что они собой представляют – мы пока не знаем».

Правда, маршал Советского Союза пишет, что разговор состоялся еще к вечеру 5 сентября, но этот монолог Мерецкова все равно хорошо отражает дух обстановки.

Дополнительным усилением для танковых частей 8-й армии должен был стать 501-й отдельный танковый батальон. Он был вооружен танками БТ различных модификаций и насчитывал 32 машины. В этот момент батальон находился в резерве армии.

Ленинградский фронт начал форсирование Невы. Л.А. Говоров так описал действия Невской оперативной группы:

«Передовые части 86 и 46 сд в 16.00 9.9 приступили к форсированию р. Нева на участке Пески, платф. Теплобетон, но, встретив сильный артминометный огонь и активное воздействие авиации противника, успеха не имели».

А вот взгляд на эти события с точки зрения офицеров 26-го армейского корпуса. Днем на участке 227-й дивизии началось ожидаемое наступление. Переправа началась на участке сев. Дубровки – Пески около 15 часов (брлн), ей предшествовала артиллерийская подготовка и удары штурмовой авиации. Основной участок немцы определили сев-вост. 8 ГРЭС и у Дубровки. У р. Мойка, по их мнению, находился вспомогательный участок. Немцы ждали наступления, заранее рассчитали данные для артиллерии, перебросили на берег Невы штурмовые орудия и часть резервов.

По переправляющимся враг вел огонь из всех доступных видов оружия, лодки выходившие из полосы задымления топились противником. Только 374-й полк доложил о том, что ему удалось уничтожить на правом берегу или утопить 12 лодок. На участке от колена Невы до Песков еще 9 лодок было уничтожено на правом берегу, и 7 утоплено.

Ни одна из лодок на этом участке не достигла левого берега. Связи с 328-м полком не было, поэтому к моменту получения сообщения было не совсем ясно, что там происходит. В тоже время огонь артиллерии и удары авиации нанесли немцам чувствительные потери и вывели из строя большое количество вооружения и оборудования.

Однако ни авиация, ни артиллерия не смогли обеспечить преодоление Невы и захват плацдарма. Сама переправа была чрезвычайно плохо организована. Лодок не хватало, а то, что форсирование началось во второй половине дня, было еще одной грубой ошибкой.

В результате получалось, что не только Волховский фронт терпел неудачу за неудачей. Так теперь к нему еще подключился и Ленинградский фронт, дополнивший скорбный список погибших и пропавших без вести.

10 сентября

10 сентября у 26-й армейского корпуса дела пошли совсем не так, как планировалось в приказе. Вместо участия в наступлении корпус должен был отбивать атаки. Его собственное наступление было перенесена на тот момент, когда у Фреттер-Пико наметится успех.

Попытки ударных групп 28-й егерской дивизии вести вечером наступление встретили сильное сопротивление. 4-й гвардейский стрелковый корпус отбил все атаки противника. Из его состава для пополнения выводились 137-я и 140-я бригады. При этом часть окруженной группы 137-й бригады немцы так и не смогли уничтожить. Попытка 83-го егерского полка добить окруженных провалилась из-за сильного сопротивления наших бойцов. Они отстреливались буквально из-за каждого дерева и заставили противника отступить.

Немцы также приводят данные об атаке на Синявино в этот день. Она состоялась в первой половине дня и была отбита горными стрелками 100-го полка.

6-й гвардейский корпус продолжал наступление на позиции горных стрелков и 366-го полка у рощи «Круглой». 53-я стрелковая бригада атаковала вместе с 122-й танковой бригадой. Но и они, и также атаковавшая 191-я стрелковая дивизия были остановлены сильным огнем.

122-я танковая бригада потеряла четыре боевые машины подбитыми, еще пять вышли из строя по техническим причинам. С 11 сентября подразделения бригады должны были перейти к обороне.

На действиях артиллерии корпуса сказывался недостаток боеприпасов. Ему требовался 0, 75 боекомплекта снарядов всех калибров до нормы – это значило, что артиллерии корпуса скоро будет нечем стрелять. Ни о каком подавлении обороны противника речь уже не шла.

В некоторых местах сквозь оборону 366-го полка все же просочились небольшие группы красноармейцев. Во время боя один из наших снарядов накрыл блиндаж радистов, и у немцев в одно мгновение погибло сразу 12 человек. Активные действия частей корпуса задержали немецкое наступление.

В конце концов, оно вылилось в операцию весьма ограниченного масштаба. Ее кодовым наименованием было «Спитцбарт». В переводе это буквально значит козлиная бородка или борода клином.

Атака самого 366-го полка началась только в 18 ч 30 мин. Она имела ограниченный успех. Противник смог продвинуться на юг, но встретил сильное сопротивление у Гонтовой Липки. В конце концов, группа Венглера перешла через р. Черная, и вышла на восточную опушку леса юго-западнее Гонтовой Липки. После этого был отдан приказ на переход к обороне.

Журнал боевых действий 6-го гвардейского корпуса так комментирует эти события: «Противник с 12 ч предпринял ряд контратак группами до 50 человек с танками с направления РП№ 7 и юго-западной опушки рощи «Круглая». По докладу начштаба 3 гв сд группа автоматчиков в 50 человек просочилась в стыки между 5 и 13 гв сп и вышла на восточный берег р. Черная».

Конечно, это были не мелкие группы противника – все же действовали здесь подразделения трех пехотных батальонов. Крупного успеха враг здесь не добился, самые же важные события за этот день произошли южнее.

Наступление 30-го армейского корпуса

К 10 сентября в штабе 8-й армии решили, что надо обеспечить действия 2-й Ударной армии своими активными действиями. Поэтому предполагалось, что армия перейдет в наступление на поселок Михайловский[155].

Наступление армии так и не началось. 30-й армейский корпус начал свои действия раньше. В журнале боевых действий 8-й армии наступление противника описано так:

«10 сентября противник после двухчасовой артподготовки перешел в наступление в 10 ч 40 мин на участке 265 и 11 сд на участке Тортолово, Поречье. Использовалось до 25 танков, организованным огнем атака противника была отбита»[156].

Вот как П.К. Кошевой в своих воспоминаниях описывает этот день:

«10 сентября утром противник перешел в общее наступление. Пехоту и танки поддерживала многочисленная артиллерия и авиация. Враг ринулся одновременно на позиции 265-й и нашей дивизий. Действовал он по классическим канонам военного искусства, пустив вперед танки, двигая за ними густые цепи автоматчиков, нацелив с воздуха самолеты. Мы ожидали именно такой атаки и хорошо встретили танки врага, выдвинув из укрытий противотанковые орудия и ружья истребителей танков. На дорогах и тропах были заранее подготовлены завалы из толстых деревьев, установлены мины.

Наткнувшись на организованный отпор 70-го и 72-го полков, пехота противника остановилась, прорвать наши позиции не сумела, хотя пыталась это сделать неоднократно»[157].

С немецкой стороны информации несколько больше. Притом, с самого начала все пошло несколько не так как задумывалось. С утра шел дождь, и о поддержке с воздуха можно было сразу забыть.

Командиры прибывающих штурмовых орудий 226-го дивизиона не успели даже толком ознакомиться с местностью. Они прибыли на исходные только ранним утром 10 сентября, буквально за два часа до начала наступления.

Наступление немецкой пехоты было встречено сильным огнем. Только часть группы Мюллера смогла продвинуться, используя лес, закрывавшей их от огня с фланг. 24-я пехотная дивизия, по докладам и донесениям ее командиров имела весьма скромные успехи

К 10 утра ее полки вышли:

2-й батальон 31-го полка – 300 метров севернее насыпи на восточной опушке леса юго-восточнее Тортолово;

2-й батальон 32-го полка – южная окраина Тортолово;

3-й батальон – у отметки 33 юго-западнее Тортолово, левым флангом не продвинулся.

2 батальон 5-го мотопехотного полка – северный край леса 500 м западнее Тортолово.

22-й мотоциклетный батальон – сев. край леса «Рукоятка».

Из-за сильного фланкирующего огня продвижения дивизия более не имела.

Гайтолово в сентябре 1941 г.

Видимо, о ее наступлении есть свидетельство из опубликованных документов 11-й стрелковой дивизии: «В 8 ч 50 мин противник начал артподготовку, перешел в наступление в 10 ч 30 мин, атака производилась силами до батальона пехоты и 3 танка, пехота залегла, два танка были подбиты»[158]. Здесь немцы вполне могли напороться на установленные в обороне фугасные огнеметы.

170-я дивизия также не могла похвастать успехами. Основной удар наносил ее 401-й полк. Его усилили 1-й батареей 226-го дивизиона. По ее боевым порядкам был открыт сильный огонь. Дивизия продвижения не имела из-за огня противотанковой артиллерии и минометов, был ранен командир батальона, уничтожено 3 штурмовых орудия (в донесении в штаб армии речь идет о 4, немцы считали, что машины подорвались на минах). Поначалу немцы вообще сразу же залегли прямо у траншеи вдоль насыпи узкоколейки. Потом дивизия все же смогла выйти к «амбару», 1,5 км южнее точки 29,9 и сомкнуть фланги с 22-м мотоциклетным батальоном. На левом фланге 401 полка против Эстонского поселка были брошены в бой последние резервы.

Та видимость успеха, которую создавали действия 24-й дивизии, заставила вражеское командование снова попытаться счастья. Предполагалось, что после перегруппировки и ввода в бой батальона 31-го полка и переноса удара на его участок, дивизия снова начнет атаку после удара авиации и артподготовки. Атака будет вестись на лес северо-восточнее Тортолово и высоту 38.

Успеха пехоты ждала 12-я танковая дивизия. 12-я танковая дивизия только вышла в район сосредоточения. Но в 12 ч из штаба корпуса поступило следующее распоряжение – дивизия вводится в бой на участке 24-й пехотной дивизии, когда дивизия выйдет на линию Тортолово – речка Черная – Сараи. Задачей дивизии является атака на север, через Высоту с амбаром, на высоту 40,5 у Гайтолово.

Еще до нового немецкого наступления наши части сами перешли в контратаку с севера, около леса восточнее Тортолово на позиции 2-го батальона 31 полка. Контратака была отбита, в 15 ч вновь началась немецкая атака, но под сосредоточенным огнем минометов и противотанковых орудий, она была вновь остановлена.

Начавшееся в 15 ч наступление вновь не принесло немцам никакого результата. И в 17 ч приказ на наступление, на еще не прорванную оборону получила 12-я танковая дивизия. Около 17 40 мин началась ее атака силами 29-го танкового и 25-го мотопехотного полка. Вместе с ней должен был действовать 32-й пехотный полк наступление. Ему удалось выйти на южную окраину Тортолово. В 18 ч 20 мин танки двинулись тоже на Тортолово. Атакующие почти сразу попали под сосредоточенный огонь с фланга и начали терять танки. Только через час они смогли выйти на его южную окраину, потеряв 4 машины. Еще через 20 минут был потерян еще один танк.

Судя по всему, наступающие немцы напоролись на стоящие в обороне орудия 316-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона. По крайней мере, в имеющихся наградных листах есть на это прямые указания. Как, например, в наградном листе на старшего сержанта Аркадия Федоровича Аманчина, который командовал отделением ПТР и встретил немецкие танки.

По донесениям пехоты, ей удалось выйти к центру Тортолово, в дивизии считали, что к сумеркам следует добиться перехода через р Черная. Однако после разговора по рации выяснилось, что танковый полк застрял на минном поле у Тортолово, потерял 11 танков, мотопехота также не продвинулась. Поле пытались расчистить с помощью саперов дивизии.

В результате, от дальнейшего наступления в дивизии отказались, тем не менее, ни пехоту, ни танки отводить не стали. Ожидалось, что на следующий день дивизия продолжит атаку. После того как Манштейн выехал, чтобы лично осмотреть местность и оценить обстановку, наступление было остановлено. В 23 ч корпус отдал приказ о переходе к обороне, далее последовал приказ об отводе танков.

Журнал боевых действий 8-й армии так комментирует эти события:

«В 19 ч противник подтянул силы из глубины, более чем пехотный полк с 6 танками, повторил атаку, которая была отбита, также с тяжелыми потерями. В 19 ч 35 мин, противник силой до 2 батальонов пехоты с 13–15 танками предприняла атаку в направлении севернее Поречье, где ему удалось захватить несколько траншей в расположении 163 сп 11 сд. Частями 265 и 11 сд подбито 10 танков»[159].

Также считалось, что в 18 ч противник атаковал левый фланг 163-го полка, уничтожив часть 5 роты, занял часть траншей, на 150 метров от железной дороги. Всего за 10 сентября 11-я стрелковая дивизия потеряла 28 человек убитыми и 119 раненными.

Штаб Волховского фронта отправил в Генштаб следующее сообщение: «Северная группа войск в течение 10.9 отбивала атаки противника силою до пд со стороны Келколово и силою до пд из района раз. Апраксин на Тортолово. Подготовленным огнем нашей артиллерии и гвардейских минометных частей, атаки синявинской группировки противника были отбиты с большими для него потерями. После упорных боев в районе раз. Апраксин нашими частями уничтожено 20 немецких танков».

Можно сказать, что потери врага были даже тяжелее. Только у 30-го корпуса за этот день было убито и ранено более 900 человек. 9 штурмовых орудий у 24-й пехотной дивизии было повреждено и выведено из строя. Всего у 170-й дивизии осталось 2 боеготовых штурмовых орудия, у 24-й дивизии – 5 штурмовых орудий. Что касается 223-й дивизии, то ее ударная группа в течение 10 сентября так и не приступила к выполнению своей задачи.

Это был провал. И провал для самого Манштейна. Впрочем, немецкое наступление было авантюрой с самого начала. Тут надо отметить еще одну вещь – это наступление было последним использованием немецкой танковой дивизии под Ленинградом вплоть до января 1944 г. Более того, провал Э. фон Манштейна означал, что проведение операции «Нордлихт» переносится на неопределенный срок. Ведь еще до его назначение немецкое высшее командование рассчитывало закончить бои в «Бутылочном горле» за десять дней, чтобы успеть к 16 сентября. После неудачи 10 сентября все планы летели коту под хвост.

Эти события должны были заставить наших командиров серьезно обеспокоиться защитой флангов. Так как сама идея никуда не пропала – новое наступление 30-го корпуса должно было осуществляться только после того, как немецкая артиллерия и авиация подавят советскую артиллерию. Наиболее напряженные бои в дальнейшем развернулись у рощи «Круглой». Самым печальным было то, что сворачивание наступательной операции Волховского фронта было опасным – немцы вполне могли снова вернуться к плану наступления на Ленинград. А выполнить свою задачу и прорвать блокаду волховчанам уже было нечем.

Все попытки переправы через Неву были отбиты противником в течение этого дня. Небольшие группы бойцов, которые смогли переправить через реку, были уничтожены противником. Тем не менее, не следующий день было приказано вновь повторить попытку форсирования. Только в ночь с 11 на 12 сентября Ставка прикажет прекратить попытки форсирования Невы.

В целом, ситуация для наших войск с этого дня начала ухудшаться день ото дня. Но К.А. Мерецков явно не собирался признавать, что операция проиграна. Ему нужен был успех.

11 сентября

В этот день штаб Волховского фронта отдал очередную директиву за подписью К.А. Мерецкова. В ней говорилось о продолжении наступления на Синявино. По мнению командующего фронтом 2-я Ударная занималась отражением контратак противника. Поэтому армии было приказано главными силами 4-го гвардейского корпуса нанести 12 сентября удар в направлении треугольника железных дорог, Московской Дубровки. С прорывом фронта выбросить на соединение с войсками Ленинградского фронта 29-ю танковую бригаду. 6-й гвардейский стрелковый корпус должен был продолжать наступать с целью перехвата Архангельского тракта.

По нашим данным. 3-я гвардейская стрелковая дивизия отбивала попытки противника форсировать р. Черная у пересечения высоковольтной линией. Судя по всему, речь идет о плацдарме на восточном берегу р. Черная. Он был создан врагом вечером 10 сентября. Немцы назвали его «Хонигтопф», в переводе это значит «Горшок с медом». Горький получался мед для тех наших бойцов, кто воевал здесь. Так, артиллерия 6-го гвардейского корпуса испытывала резкий недостаток боеприпасов, особенно малых и средних калибров, в том числе. 122-мм снарядов и 120-мм мин. Поэтому надеяться на успех наступления не приходилось.

Доставалось и немцам – продвинувшийся вперед 1-й батальон горных егерей нес большие потери в «Горшке с медом» под огнем минометов. К сожалению, уничтожить его до конца не удавалось.

В 9 ч утра 53-я стрелковая бригада и 191-я дивизия после артподготовки повторили попытку наступать, но были встречены сильным огнем и остановлены. Противник мелкими группами пытался просочиться в боевые порядки дивизии, но все попытки были отбиты.

Общее заключение штаба 2-й Ударной армии за день было, что части 4-го и 6-го корпусов успеха не имели из-за сильного огневого противодействия противника. 32-я стрелковая бригада в ходе наступления уничтожила 4 дзота в район отметки 42, 0 (юго-восточнее Синявино). Немцы упоминают одну атаку, которую отразила 28-я егерская дивизия. На 12 сентября нашим частям была поставлена задача – прорвать оборону противника на рубеже Торфяник – отм. 17,5. Вероятность успешного выполнения этой задачи была близка к нулю.

8-я армия в этот день наступала силами 286-й дивизии у Вороново. Атака успеха не имела, немцы отбили все атаки, уничтожив часть танков. Но, что называется, на случай передали в 223-ю дивизию «Тигры», которые снова так и не вступили в бой.

А вот за этот день штаб Мерецкова доложил в Генштаб о совершенной фантастике. По его версии: «Части Северной группы войск в течение дня 11.9 отразили контратаки противника силою до трех пд на синявинском направлении и силою до двух пд на мгинском направлении. В результате ожесточенных боев врагу нанесено большое поражение. Противник потерял убитыми и ранеными около 5 тыс. солдат и офицеров, уничтожено 38 танков». Видимо, вчерашнего донесения оказалось мало и решили добавить еще.

Конечно, никакого крупного немецкого наступления 11 сентября не было. Противник подводил итоги провала предыдущего дня. Э. Фон Манштейн выслушал доклад Фреттер-Пико. Оценивая произошедшее в течение 10 сентября, командир 30-го корпуса заявил, что наступление потерпело неудачу из-за огня артиллерии, который вдобавок бил во прямо фланг наступающим. Танки не смогли продвинуться из-за мин.

11 сентября Майнштейн представил Кейтелю соображения по дальнейшему ведению боевых действий. Силы противника против восточного фланга оценивались в 12 дивизий, 6 стрелковых и 4 танковые бригады, примерно 50 артиллерийских батарей.

Попытка отрезать ударный клин неожиданным ударом 30-го корпуса потерпела неудачу. Так как момент неожиданности утерян, то теперь наступление будет вестись планомерно с максимальной поддержкой авиации и артиллерии. Манштейн решил сосредоточить управление артиллерией в руках генерала Мартинека, который должен скоординировать ее действия на участке обоих корпусов. Замысел наступления остался прежним, но без использования 12-й танковой дивизии, т. к. ее быстрое продвижение сильно затрудняется условиями местности. Танковую дивизию Манштейн предлагал перебросить на правый фланг 54-го корпуса, т. е. на берег Невы. Вместо нее ударная группировки должна была получить 121-ю пехотную дивизию. Кроме уничтожения ударного клина, одной из задач для противника был выход на рубеж по р. Назия. Но точное время начала наступления было пока не определено.

Со стороны командования 8-я армии небольшим усилением обороняющихся частей стала размещение в боевых порядках пехоты танков. Из 501-го танкового батальона было выделено 26 танков из двух роты. Танки были поставлены в окопы для ведения огня с места. Всего было поставлено два ТО-34, шесть БТ-7, девять БТ-5 и девять БТ-2. Первая рота батальона заняла оборону на участке 11-й стрелковой дивизии, а 2-я рота – на участке 265-й дивизии.

Новая попытка преодолеть Неву была предпринята в ночь с 10 на 11 сентября. Подразделения 86-й и 46-й дивизий в 04 ч 30 мин приступили к форсированию р. Нева в районе Анненское, Арбузово, Дачи. На левый берег Невы удалось переправить в районе Анненское стрелковую роту от 86-й дивизии, а в районе Дачи – стрелковый взвод от 46-й дивизии. В районе Московской Дубровки удалось переправить группу пехоты из 46-й дивизии.

Переправившиеся бойцы были уничтожены или сброшены обратно в реку контратаками противника. Мало того, что берег реки занимали части двух пехотных полков, так сюда еще были переброшены еще и части 121-й пехотной дивизии. Контратака ее солдат вместе со штурмовыми орудиями из 185-го дивизиона решила судьбу плацдармов. После этого, ночью, Ставка приказала прекратить форсирование Невы. Потери Ленинградского фронта составили 738 человек убитыми, 2245 раненными[160]. Говоров вынужден был признать плохую подготовку к проведению операции. Самое печально, это то, что, надеясь на скорый и успешный удар волховчан, крайне торопились с подготовкой, и в какой-то степени это и привело к печальному результату.

12 сентября

В соответствии с приказом 6-й и 4-й гвардейские корпуса начали наступление. Из-за сложной местности крайне затруднялось развертывание не только танков, но и пехоты. Вести наступление приходилось от отметки 33,8, чтобы далее была возможность выйти на существующие просеки. Весь участок был хорошо пристрелян противником. Подавить его огонь было уже нечем. Поэтому 6-й гвардейский корпус вновь потерпел неудачу.

На участке 4-го гвардейского корпуса в этот день наступление на совхоз «Торфяник» и южнее Синявино должна были вести 374-я стрелковая дивизия и 32-я стрелковая бригада. Танки для их поддержки выделяла 29-я танковая бригада (7 КВ, 11 Т-34, 36 Т-70). Дивизия получила 6 КВ и 8 Т-6о. а 32-я бригада роту Т-60. Также поддерживала 374-ю дивизию и 16-я танковая бригада.

В ходе боя танкисты оторвались от пехоты. Отзывы о действиях стрелковых частей были довольно резкими – так, танкисты потом докладывали, что стрелковые части устроили себе во время боя завтрак. Одной из задач ударных групп бригады была пробиться к окруженным остаткам батальона 137-й бригады. Уже во второй половине дня наши танкисты смогли это сделать. Но вернуться обратно им не удалось. Танки встали в круговую оборону в районе окружения. Позднее противнику удалось их уничтожить.

В наступлении 32-й стрелковой бригады танки не участвовали. Они так и не вышли на ее участок. Видимо, основной бой состоялся на участке 49-го егерского полка, по немецким данным были подбиты девять наших танков, из них два КВ. По нашим данным, танки 16-й танковой бригады вклинились в немецкую оборону, но, потеряв несколько машин, вынуждены были отойти. В бою выяснилось, что смешанная организация танковых бригад – более легкие и более тяжелые машины, сильно затрудняет управление и делает почти невозможной связь.

Зато К.А. Мерецков сообщил в Генштаб об успехе: «Части 4 гв. ск в течение 12.9 вели наступательные бои, овладев районом выс. 29, 1 (0,5 км южн. оз. Синявинское), закреплялись на рубеже лес в 1 км южнее Синявино, выступ леса (0,5 км юго-восточнее совхоза Торфяник)». В действительности, вышеописанное вообще мало подходило под понятие «успех».

Батальон горных егерей в «Горшке с медом» продолжал нести большие потери из-за огня артиллерии и минометов. Чтобы избежать этих потерь противник решился сдать эти позиции.

Части 8-й армии снова пытались наступать в этот день. Бой шел на участке 223-й дивизии. Противник хоть и понес потери, но отбил все атаки. Состоялось обсуждение будущего наступления, где было принято решение отказаться от попыток перехода в наступление без артподготовки. В будущем наступлении должны были участвовать 170-я и 24-я дивизии. Согласно приказу по армии, 30-й армейский корпус должен был сначала захватить 1-й эстонский поселок. С севера 26-й армейский корпуса силами усиленного 366-го полка и прибывшей в резерв 121-й пехотной дивизии должен был начать наступление и захватить Гайтолово. Границу между корпусами установили по дороге Келколово-Гайтолово. В резерв армии 11-й армии прибывала 132-я пехотная дивизия[161].

Немецкая авиация наносила удары по Гайтолово и Тортолово, а также действовала по сообщениям 8-й армии. Всего немцами было сброшено более 243 тонн бомб за этот день. Потери составили два Ю-88.

13 сентября

Общий итог действий 2-й ударной армии за день, занесенный в ее журнал боевых действий, заключался в том, что наступление войск армии, начавшееся с 6 ч 30 мин, успеха не имело. Танковые части действовали разбросано. Насколько это соответствовало действительности?

По немецким данным, 5-я горнострелковая дивизия отбивала атаки у отметки 33,8. Там нашим танкам и пехоте удалось вклиниться в немецкую оборону. Во второй половине дня 366-й полк также отразил одну атаку.

Более подробно это изложено в журнале боевых действий 26-го корпуса. Штаб Рингеля, командира горных стрелков в 13 ч 40 мин докладывал, что во время атаки на южный фланг Группы Венглера немецкая линия обороны была прорвана. Прорыв перекрыт очень слабыми частями, дивизия не может при настоящем положении восстановить прежнее состояние без помощи и переброски еще одного батальона. Дневные потери дивизии доходят до 80-100 человек.

Если быть точным, нашим бойцам удалось продвинуться на север вдоль одной из именных просек. Наши бойцы оседлали т. н. «Саксонскую просеку». Впервые с начала второго этапа операции для врага сложилось здесь достаточно сложное положение. Скорее всего, это смогли сделать бойцы 22-й бригады или 559-го полка из 191-й дивизии.

Поэтому штаб 26-го корпуса приказал перебросить сюда из резерва 1-й пехотный батальон 405-го полка (из 121-й дивизии). Его задача заключалась в укреплении линии обороны и в дальнейшем выходе на малую электропросеку. После восстановления старой линии обороны батальон должен был оставить одну часть на позициях, а остальные его подразделения выводились в резерв. Вдобавок, врагу пришлось покинуть «Горшок с медом».

4-й гвардейский корпус в этот день не смог добиться больших успехов. 374-я дивизия снова атаковала противника. По нашим данным, удалось прорвать первую линию обороны и выйти на вторую. В отчете 29-й бригады указывалось, что подбито четыре контратаковавших танка и разбито пять танков, вкопанных в землю. Незначительно смогла продвинуться и 32-я стрелковая бригада. Потери составили 2 КВ сгоревшими, 4 КВ подбитыми. Кроме этого, сгорело 6 танков Т-60. Из танков, взаимодействовавших с 32-й бригадой, сгорело 2 и было подбито 4 танка Т-60. Убито было 14 и ранено 32 танкиста.

Подобное использование танков вызвало неудовольствие К.А. Мерецкова. Он обратил внимание, что танковые бригады действуют разбросано. Однако это можно считать и следствием того, что перед нашими частями были поставлены задачи вести наступление в расходящихся направлениях. И танки здесь могли сыграть роль подвижной артиллерии, компенсируя нехватку огневых средств пехоте.

Ход боевых действий с 7 по 18 сентября 1942 г.

В 12 ч по берлинскому времени Манштейн отдал приказ о подготовке к новому наступления. В нем должна была участвовать 121-я пехотная дивизия, усиленная 366-м пехотным полком, а также часть 5-й горнострелковой дивизии. Задача состояла в захвате Гайтолово и окружении нашей группировки с севера. Для будущего наступления ударную группу 26-го корпуса решили усилить разведбатом 132-й пехотной дивизии.

За день немецкая авиация сбросила 88 тонн бомб. Особое внимание уделялось ударам по позициям артиллерии. Поэтому во время таких авиаударов случались и казусы – один Хе-111 накрыл бомбовым ударом позиции артиллерии 223-й дивизии. Однако большая часть ударов пришлась на позиции войск 2-й Ударной и 8-й армий. Немцы действовали как над передним краем, так и по ближним тылам. Потери составили один Хе-111.

Манштейн продолжал свои поездки по штабам корпусов. Днем 13 сентября он был в штабе 26-го корпуса, а затем отправился в штаб 54-го. Это давало возможность лично разобраться в обстановке, чтобы принять оптимальное решение.

14 сентября

Наши командиры считали, что к 14 сентября 5-й гвардейский полк уничтожил группу противника на восточном берегу. Р. Черная. В действительности, как это известно, противник сам отошел, не желая нести излишние потери. При том отход произошел еще ранним утром 13 сентября.

6-й гвардейский корпус готовился к новому наступлению. Корпус усилили 140-й и 137-й стрелковыми бригадами. 53-я стрелковая бригада пополняла боевые части из тыловых подразделений. Планировалась, что вновь введенная в бой 137-я стрелковая бригада будет наступать на рощу «Круглая» с севера. Бригаде предстояло действовать с открытой территории торфяников. Вдобавок, боеприпасами бригаду перед наступлением так и не обеспечили.

С юга на рощу «Круглая» наступала 22-я стрелковая бригада. Она была действовать совместно с 122-й танковой бригадой. Это наступление также не было обеспечено боеприпасами, взаимодействие танков со стрелковыми частями наладить не удалось. Весь этот план оказался просто неосуществим.

Утром 5-я горнострелковая дивизия силами 366-го полка начала атаку против тех, кто ворвался в ее траншеи в течение предыдущего дня. Немцы начали атаку около 11 ч утра, действуя сразу с трех направлений. Здесь действовали части 366-го полка. Все это происходило в 1 км восточнее отметки 33,8. Бой получился упорный, но немцы смогли выйти севернее «малой электропросеки», и окружить небольшую группу красноармейцев с одним танком. Для борьбы с танками противник собирался использовать противотанковые ружья обр. 41, которые состояли на вооружении 28 егерской дивизии.

Штаб 5-й горнострелковой дивизии подвел итог первых 4 дней боевых действий на новом участке. Дивизия занимала оборону протяженность в 6,5 км по фронту. Боевой состав пехоты (без артиллеристов, минометчиков и тд.) насчитывал 1900 человек, в резерве было еще около 140 человек из 100-го горнострелкового полка. Потери дивизии за период с 9 по 12 сентября составляли 754 человека убитыми, раненными и пропавшими без вести[162]. Штаб дивизии в этих условиях ставил вопрос о том, сможет ли дивизия далее удерживать этот участок, если будет нести такие потери и не будет подкрепления. Не знали немцы, что у наших бойцов снаряды кончаются…

Надо отметить, что в журнале боевых действий 2-й Ударной армии запись о действиях 13 сентября частично продублировали за 14 число. В действительности, бой на участке 374-й дивизии и 32-й бригады в этот день начался только к вечеру из-за неорганизованного выхода пехоты в атаку. Танки 29-й танковой бригады смогли лишь ненамного продвинуться, потеряв 2 танка Т-34 сгоревшими, их экипажи погибли, еще два танка были подбиты. В этот день 28-я егерская дивизия уничтожила одну группу окруженных, при этом немцы смогли захватить один исправный танк Т-60.

Попытки наступать противник отбивал мощным огнем все своих огневых средств. Этому с нашей стороны нечего было противопоставить. 14 сентября в штаб 11-й армии поступила недельная сводка о состоянии дивизий (с положением на 12 сентября). Все дивизии, кроме 223-й, имели статус умеренно пригодных для наступления. Шла подготовка к наступлению, Манштейн ждал изменения погоды. Авиация за этот день сбросила более 220 тонн бомб. Потери составили один Ю-88.

Первое Ладожское сражение. Немецкий взгляд на операцию. Ход боевых действий с 4 по 20 сентября 1942 г.

15 сентября

Новое наступление 6-го гвардейского корпуса оказалось таким же неудачным, как и раньше. Оно началось в 5 ч 10 мин с артиллерийской подготовки. Но одновременного и мощного удара с севера и юга не получилось. Танки вновь застревали в болоте, а враг снова вел уничтожающий огонь. Вдобавок, к вечеру противник уничтожил окруженных у отметки 38,3 и ликвидировал вклинения в центре боевых порядков 5-й горнострелковой дивизии.

Наступление 4-го гвардейского корпуса успеха не имело. Штаб 28-й егерской дивизии даже отметил то, что дневные потери дивизии становятся меньше. Сказывалась подготовка позиций к бою.

16 сентября 2-я Ударная армия вновь должна была наступать. Причины неоднократных неудач соединений армии коренились в следующем. Наступательный бой был организован плохо. В ходе дня атаки начинались с утра и могли не прекращаться вплоть до вечера. Штабы и командиры не успевали организовать бой. Рекогносцировки командиров дивизий на местности были редкостью, проводились накоторотке, и часто без участия в них командиров артиллерийских частей. В стрелковых полках и батальонах командирские рекогносцировки не проводились вообще. Часто между пехотой и артиллерией отсутствовала связь. Артиллерийский огонь не обеспечивался разведывательными данными. Артиллерия практически не вела контрбатарейной борьбы из-за недостатка снарядов и неумелого управления.

Поразительно то, как представлял действия своих подчиненных К.А. Мерецков, когда отсылал донесения в Генеральный штаб:

«2-я ударная армия частью сил вела бои местного значения по уничтожению опорного пункта противника в роще «Круглая» (4 – 5 км вост. Синявино). Части армии к 20.00 15.9 после упорного боя ворвались в сев. часть рощи «Круглая» и овладели южн. ее половиной. Противник оказывал упорное сопротивление». Т. е. мы имеем дело с описанием того, что происходило более суток назад, а это было представлено как отчет за 14 сентября.

В ходе дня состоялось несколько схваток на участке 24-й пехотной дивизии. Атака на участке отряда Мюллера была отражена сосредоточенным огнем артиллерии. Еще одна атака отбита на участке 32-го полка.

Был утвержден порядок ведения артподготовки при наступлении 26-го корпуса. Артиллерия 30-го корпуса должна была поддержать его. Количество сброшенных авиабомб все более возрастало. За 15 сентября для поддержки 11-й армии было израсходовано уже более 320 тонн.

16 сентября

Наше наступление вновь оказалось неудачным. 6-й и 4-й гвардейские корпуса не добились никакого успеха. Южнее, 170-я дивизия провела операцию по овладению 1-м Эстонским поселком. Занимавший там оборону 951-й полк 265-й стрелковой дивизии насчитывал к 16 сентября 183 активных штыка.

Захват поселка должен был выполнить 391-й пехотный полк 170-й пехотный полк. Его 1-му батальону были приданы танки 66-го батальона. Атака немецкой пехоты началась в 12 ч по берлинскому времени. К 12 ч 30 мин немецкая пехота вышла восточнее северной части поселка. Одна рота пробилась сквозь него до северной части. Противник встретил сильное сопротивление западнее. Пока немцы последовательно не уничтожили встреченные очаги сопротивления, и не проделали проходы в минных полях, они не имели там продвижения.

Танки вместе с 1-м батальоном сначала вошли в поселок, а потом и прошли его вплоть до северной окраины. Левый фланг пробился на соединение с правым к 17 ч 20 мин. Немцы отмечали сильное сопротивление. В ходе боя они смогли восстановить старую линию фронта на этом участке. 951-й полк почти полностью погиб в бою. Командира и комиссара полка отправили под трибунал.

Некоторые подробности этого боя изложены в наградном листе Василия Федоровича Захарова, наводчика 45-мм пушки батареи старшего лейтенанта Перкаля. Его орудие было севернее поселка и прикрывало стыки между 941-м и 951-м полками.

Вот что сказано в наградном листе:

«Немцы, нащупав стыки между 941 и 951 сп в 12 ч 30 мин после двухчасовой артиллерийского подготовки и ожесточенной бомбежки с воздуха перешли в наступление по всей линии обороны… бросив основные силы на стык полков… В 12 ч 30 мин на батарею Тов. Перкаля двинулось до 150 человек вражеской пехоты при поддержке 5 танков. 11 бойцов во главе с лейтенантом Перкалем приняли неравный бой. По приказанию командира тов. Захаров, будучи наводчиком орудия, открыл огонь по танкам. 3 танка врага были подбиты. Затем тов. Захаров начал вести огонь картечь и осколочными гранатами по приблизившимся немцам. Немцы падали, как подкошенные, но они все ближе подвигались к батарее. Немцы выкатили на прямую наводку 75-мм орудие. Снарядом этого орудия была разбита одна из пушек батареи тов. Перкаля. В единоборство с немецким орудием вступила пушка т. Захарова и несколькими выстрелами заставило немецкое орудие прекратить огонь. Падали сраженные вражескими пулями и осколками один за другим героические артиллеристы, но тов. Захаров из своего орудия продолжал разить врага. Окончились снаряды. В живых осталось только 6 человек. Тов. Захаров вместе с бойцом Климовым вынули замок из орудия и закопали его в землю. Затем начали отстреливаться из винтовок и автоматов. Вскоре вышли все наличные винтовочные патроны, а погребок с последним мешком патронов находился в сторону немцев у землянок метрах в 50; там уже совсем рядом засели немцы. Тов. Захаров побежал за этим мешком…. Немецкие автоматчики, сидевшие у землянок открыли огонь…»

Захаров достал патроны, пытался вытащить своего раненного командира взвода, но тот застрелился. У него были оторваны обе ноги. Затем Захаров помог вытащить раненого командира батареи. За все это Захарова представили к награждению орденом Ленина. Поразительно, но награждали его за действия в крайне неудачном бою. Видимо, требовалось срочно поддержать моральный дух после неудач. Кроме того, к званию Героя Советского Союза представили и командира батареи 45-мм пушек Давида Лазаревича Перкаля.

Выход на старую линию обороны в районе 1-го Эстонского поселка позволял противнику вести прицельный артиллерийский огонь по дороге у Электропросеки и ставил под угрозу снабжение ударной группировки Волховского фронта. О том. что произошло в Москву сразу не доложили, сообщив об этом только на следующий день.

Активная подготовка к наступлению у противника заключалась еще и увязывании всех вопросов ведения боевых действий на уровне армия-корпус-дивизия. Так, начальник штаба 11-й армии отправился в штаб 26-го корпуса. Там он обсуждал с Водригом и командиром 121-й пехотной дивизии детали будущего наступления. Был утвержден его порядок на основе плана, выработанного 15 сентября. Далее состоялся разговор с Венглером, при том случился он как раз во время боя. Такие поездки, а они были частям явлением, позволяли немецким офицерам лично осмотреть поле боя, чтобы принять наиболее выгодное решение. Немецкая авиация сбросила за день более 450 тонн бомб.

17 сентября

В течение 17 сентября продолжались неоднократные попытки прорвать оборону противника. Подразделения 137-й бригады и батальон 140-й бригада вновь наступали на рощу «Круглую». Также рощу «Круглую» атаковали подразделения пополненной 3-й гвардейской дивизии. Успехов они не добились. Действовавшая с крайне невыгодных позиций 140-я бригада вообще расстреливалась противником как в тире.

Южнее, впервые за несколько дней, дела у врага вновь пошли неважно. Утром, около 8 ч 20 мин, было доложено, что нашими частями взят «Холм Полководца», позиции Группы Венглера на «северной электропросеке» были потеряны. Эта высотка находилась на пересечении просек и была очень важна в тактическом отношении.

Для того, чтобы остановить дальнейший прорыв и восстановить положение был направлен резервный 2-й батальон 405го полка. Однако в атаку его не бросили, ограничившись сосредоточением огня артиллерии и переброской двух штурмовых орудий с короткими 75-мм пушками для борьбы с танками.

В 12 ч 55 мин из 5-й горнострелковой дивизии докладывали, что бой продолжается, и один советский танк даже вышел на дорогу Синявино-Гонтовая Липка. Особенно опасны для врага были атаки в восточном направлении, так как они могли «свернуть» немецкую оборону. Поэтому для того, чтобы восстановить положение, туда решили перебросить еще 407-й полк, а потом и всю 121-ю пехотную дивизию с надеждой, что 18 сентября удастся выполнить эту задачу.

Этих успехов неожиданно добилась 22-я стрелковая бригада. Танк, который выскочил на дорогу, принадлежал 122-й танковой бригаде. Из журнала боевых действий 122-й танковой бригады известно, что прорвать немецкую оборону смог 1-й танковый батальон. Он был придан 1-му стрелковому батальону 22-й бригады. Они вышли на 700 метров севернее высоковольтной линии (имеется ввиду «северная электропросека»). После 15 ч 30 мин ими была отбита контратака. При этом упоминается, что немцы наступали при поддержке двух танков, которые вели огонь с места. Дальше нашим частям продвинуться не удалось. В бою сгорел один Т-34, было подбито два КВ, один из них потом тоже сгорел. Еще один КВ подорвался на фугасе.

Соседняя 53-я стрелковая бригада в этот день закреплялась на достигнутых рубежах. Похоже, успех 22-й стрелковой бригады подполковника В.Г. Гордова тогда просто не смогли оценить. В опубликованных отрывках ее исторического формуляра сказано, что 17 сентября бригада продвинулась только на 100–150 метров[163]. А ведь был достигнут реальный успех – и его не заметили…

Немцев еще спасал крайне интенсивный огонь артиллерии – до 4800 выстрелов в сутки. Правда, немецкая техника уже не выдерживала нагрузок – в артполку 28-й егерской дивизии осталось всего 4 150-мм гаубицы, остальные вышли из строя. В ходе боя два КВ и один Т-34 были подбиты штурмовыми орудиями.

17 сентября в штабе Клыкова была получена директива штаба ВФ, где говорилось, что наступление на Рощу Круглую продолжать, овладение ею силами 140-й стрелковой бригады завершить 17 сентября, после чего развивать наступление на Рабочий поселок № 8, ст. Подгорная. Одновременно силами 128-й стрелковой дивизии овладеть поселком Липка.

Далее следовало временно закрепиться на рубеже Торфяникоз. Синявинское, подготовить наступление с юга. Из фронтового резерва передается 19-я гвардейская стрелковая дивизия. Готовность операции к 20 ч 18 сентября.

Далеко не все окруженные еще в начале сентября погибли. Как выяснилось, одна отрезанная от своих группа бойцов 3-го батальона 137-й стрелковой бригады вместе с двумя танками 98-й бригады не погибла и вела бой в окружении. Они смогли уцелеть и только к 17 сентября пробились к своим. Группа насчитывала 100 человек, прорвалась на участке 374-й стрелковой дивизии в количестве 53 человек, командовал ими лейтенант Макаров.

В этот день противник вновь обсуждал план наступления 26-го и 30-го корпуса. Были изменены порядок и время ведения артиллерийской подготовки.

6 ч утра – начало артподготовки.

7 ч утра – наступление 26-го армейского корпуса

В ходе наступления артиллерия 30-го армейского корпуса ведет контрбатарейную борьбу и заградительный огонь.

9 ч утра – удар пикировщиков

9 ч 15 мин – наступление 30-го армейского корпуса. Тоннаж сброшенных бомб за этот день не указан. К сожалению, с этого момента подробных донесений о действиях немецкой авиации в штаб 11-й армии уже не поступало. Но можно с полной уверенностью сказать – немецкая авиация имела полное господство в воздухе и могла действовать с высокой эффективностью.

18 сентября

Выполнить приказ Н.К. Клыкова о взятии рощи «Круглая» не было реальной возможности. В 137-й стрелковой бригаде оставалось 80 активных штыков, и она вместе со стрелковым батальоном 140-й бригады три раза за ночь пыталась атаковать противника в роще «Круглая».

Не имела успеха в бою и 22-я стрелковая бригада. В 122-й танковой бригаде в строю остались два КВ, две «тридцатьчетверки» и один Т-26, еще несколько танков было в резерве. 53-я стрелковая бригада и другие части армии оставались на прежних рубежах обороны.

С 8 ч утра 18 сентября 121-я пехотная дивизия приняла часть полосы обороны 5-й горнострелковой дивизии. На новую дивизию возлагались большие надежды. Именно она должна была нанести удар с севера на юг и взять Гайтолово. В состав дивизии передали 366-й полк, также она получила для наступления 3-й батальон 49-го егерского полка. Из артиллерии ее поддерживали 150-мм гаубичные батареи артполка 227-й дивизии и три дивизиона реактивных минометов, а также часть 185-го дивизиона штурмовых орудий.

Но так как 17 сентября немецкая оборона прогнулась на север, и части 2-й Ударной оседлали «Холм полководца», который позволял контролировать сразу несколько просек, из 121-й дивизии был выделен 407-й полк. Ему предстояло вернуть потерянное.

Наступление 407-го полка началось в 9 ч утра. Полк смог продвинутся вплоть «Холма полководца». Но там оказалось четыре танка, которые остановили немецкую пехоту. При этом, восточнее наши бойцы прорвались на участке 2-го батальона 405-го полка и тем самым вышли во фланг 407-му полку. Однако эта группа была уничтожена, и немцы смогли западнее «Холма полководца» продвинуться на юг. Штурмовые орудия подбили 4 танка, но выйти на «малую электропросеку» не удалось. «Холм полководца» пока тоже был у бойцов 22-й бригады.

Схема из истории 170-й пехотной дивизии. На схеме показан ход немецкого наступления с 21 сентября 1942 г.

Удивительно, но штаб 6-го гвардейского корпуса вообще не отметил этого немецкого наступления. Только в журнале боевых действий 2-й Ударной армии утверждается, что все четыре немецкие контратаки за день были отбиты.

Более того, Н.К. Клыков вновь отдал ряд приказов на наступление и захват Синявино, совхоза «Торфяник», Рабочего поселка.№ 6. 19 сентября на поселок Липка и Рабочий поселок № 5 должна была наступать 128-я стрелковая дивизия. Очередное наступление было назначено на 20 сентября.

Южнее случались небольшие стычки, немцы вели контрбатарейную борьбу, обстреливали дорогу вдоль «электропросеки». В целом, дни перед новым немецким наступлением шли для 30-го корпуса относительно ровно и спокойно.

19 сентября

Активизация действий 128-й стрелковой дивизии не принесла успеха. Несмотря на поддержку гвардейских минометов, ее наступление успеха не имело. 412-й пехотный полк отбила все атаки.

Южнее продолжалась операция 121-й пехотной дивизии. Утром было указано, что задачу по захвату «Холма полководца» необходимо выполнить с привлечением в первую линию 407-го полка как можно большего количества пехотного оружия. С утра 121-я дивизия уже трижды захватывала его, и трижды наши бойцы выбивали немцев обратно. В 21 ч 15 мин дивизия доложила, что «Холм» снова захвачен. Командир 121й пехотной дивизии также доложил, что ожидает крупного советского наступления с большим количеством танков. Поэтому на этот участок направили огонь всей корпусной артиллерии. Всего для этого предполагалось использовать 10 дивизионов артиллерии. Линия обороны противника вдоль «малой электропросеке» была восстановлена.

Сравнение этих данных с информацией наших документов опять вызывает серьезные вопросы в адекватности восприятия обстановки нашими командирами. В журнале боевых действий 6-го гвардейского корпуса записано, что 22-я стрелковая бригада пыталась начать продвижение вперед, но была контратакована на левом фланге. Контратака отбита с большими потерями для противника. Журнал боевых действий 2-й Ударной армии вообще говорит о мелких контратаках с южной опушки рощи «Круглая», которые были отбиты.

В целом, организация действий была на крайне низком уровне. Ни 6-й гвардейский стрелковый корпус, ни его сосед свои задачи в наступлении не выполнили. Введенная в боя 19-я гвардейская дивизия долго блуждала по болотам и просто не вышла в назначенный район. Действовать дивизия должна была у отметки 33, 7. Наши потери были велики. Только у 22-й бригады с 8 по 19 сентября они составили 440 человек убитыми, 1727 ранеными, 140 человек пропало без вести. В 4-м гвардейском стрелковом корпусе оставалось 853 активных штыка. При этом в наших документах не заметно никакой озабоченности активностью противника.

На участке 8-й армии наши попытались вернуть потерянные 10 сентября участки траншей. Группа танков из 16-й танковой бригады и 501-го танкового батальона атаковала противника. По нашим данным, танки заняли часть потерянных траншей. Но пехота за ними снова не пошла. Было подбито 4 танка КВ, один остался на территории противника.

20 сентября

Противник вынужден был перенести время наступления. Его перенесли еще на сутки. Теперь оно должно было начаться 21 сентября. Офицеры штаба 26-го корпуса побывали в штабах дивизий и оценили готовность войск. В 121-ю пехотную дивизия приехал начальник штаба 11-й армии, чтобы самому взглянуть на поле боя.

Действуя согласно плану, 2-я Ударная армия перешла в наступление. На болотном участке атаковала 128-я стрелковая дивизия. 412-й полк отбил все ее атаки, и наша дивизия понесли за день боя очень большие потери. 5-я горнострелковая дивизия также отразила все атаки. Не было успеха ни у 140-й бригады, ни у 3-й гвардейской дивизии. Вновь введенная в боя 19-я гвардейская дивизия пыталась перехватить дорогу Синявино – Гонтовая Липка, заняла несколько траншей, но была остановлена.

В журнале боевых действий 2-й Ударной армии приводятся загадочные данные о действиях 374-й дивизии. Там говорится, что части 374-й стрелковой дивизии прорвали оборону противника, уничтожили три танка и ряд оборонительных сооружение.

Как выяснилось, первое наступление дивизии совместно с 29-й танковой бригадой было назначено на 19 сентября. Но его отменили, «забыв» поставить об этом в известность самих танкистов.

Ранним утром 20 сентября, в 4 ч 20 мин начштаба дивизии, передал в бригаду, что время начало атаки назначено на 5 ч утра. 1-й танковый батальон успел подготовиться к атаке. Только вот 1246-й стрелковый полк, с которым танкисты должны были наступать, узнал о том, что им сейчас предстоит атаковать… за 10 минут до начала атаки! Артиллерия расстреляла свои снаряды впустую, атака началась только в 6 ч 30 мин. К 9 ч 40 мин танки Т-34, прорвав передний край обороны противника, прошли в глубь обороны.

Судя по отчету бригады, действовавшие в боевых порядках пехоты танки Т-60 около 10 ч утра, встретились с немецкими танками и автоматчиками. Это могло закончиться просто истреблением для наших легких машин, однако им повезло. Притом, повезло очень крупно, ведь в отчете сказано, что у танков Т-34 вышли из строя их орудия. Как потом отметили танкисты, наша пехота во время контратаки противника просто разбежалась.

Просьба командира бригады о вводе в бой второго эшелона не осталась без ответа. Только случилось это через 4 часа после того, как танки Т-60 из 2-го батальона вышли в исходное положение. Бой все же начался. Но уже в его ходе еще одним сюрпризом для танкистов бригады было решение командира полка отвести пехоту на исходные и оставить танки впереди без прикрытия. Только личное вмешательство Рогинского заставило выдвинуть пехоту вперед. За время этих препирательств было потеряно два Т-60.

Если обратится к материалам противника, то из истории 83го егерского полка становится известно, что утром его оборона была прорвана на участке 1-й роты. Все резервы батальона были брошены на то, чтобы заткнуть прорыв. Противник насчитал до батальона нашей пехоты и до 10 танков. Контратака немецкого резерва при поддержке штурмовых орудий принесла врагу успех. По немецким данным, удалось подбить пять танков, а пехота была уничтожена или взята в плен. После 11 часов по московскому времени все кончилось…

Что касается второй атаки наших частей, то по немецким данным, основной удар пришелся уже на 2-й батальона 83-го полка. Немцы насчитали до двух батальонов пехоты с танками. Понеся большие потери, противник отбил атаку, ценой потери одного «штуга» удалось подбить 4 танка. Еще один танк удалось уничтожить чуть позже, как раз из-за отсутствия пехотного прикрытия, пока командир 29-й бригады выяснял отношения с командиром полка.

В случае с 22-й стрелковой бригадой тоже произошли не совсем понятные вещи. По крайней мере, если судить только по нашим документам, то получается, что она отбивала контратаки противника, в результате боя противнику удалось потеснить к югу части бригады. Для выяснения обстановки в бригаду выехал работник штаба 6-го гвардейского корпуса. В журнале боевых действий, 2-й Ударной армии также упоминается, что немцы потеснили бригаду.

По немецким же документам, а точнее, журналу боевых действий 121-й дивизии, становится ясно, что был атакован 407-й полк, и на его участке немцы потеряли часть позиций. Атака шла на «Саксонской просеке», немцы с помощью 37-мм пушек и штурмовых орудий подбили два танка и отбили свои позиции.

Вместе с 22-й бригадой действовала своим батальоном в составе одного КВ, трех Т-34, и одного Т-26 122-я танковая бригада. Он за день боя потеряла два Т-34, было убито 5 и ранено 36 человек. 122-я танковая бригада с 5 по 19 сентября потеряла только тяжелых и средних танков сгоревшими – 7, а подбитыми – 6.

30-й армейский корпус также проводил последнюю подготовку. Утром 20 сентября один Т-34 появился на участке 2-го батальона 32-го полка, этот танк был подорван с помощью «Голиафа» 3-й роты 301-го батальона. Скорее всего, мы имеем первый пример использования «Голиафов» по назначению под Ленинградом. Еще один наш танк по немецким данным был брошен экипажем после того, как попал под огонь артиллерии.

К этому моменту нашими войсками были исчерпаны все возможные ресурсы для ведения дальнейшего наступления. Конечно, можно было бы вывести из армейского резерва 327-ю стрелковую дивизию, и бросить ее в бой вместе с 314 и 372-й дивизиями. Но вряд ли это бы дало какой-то серьезный эффект. Соединения были обескровлены. Более того, в журналах боевых действий 2-й Ударной армии и 6-го гвардейского корпуса нет ни единого намека, на то, что идет подготовка к отражению вражеского наступления. До него ведь оставалось меньше суток.

Всего в составе 6-го гвардейского корпуса южнее дороги на Синявино было две дивизии и две бригады (191, 19-я гвардейская, 22 и 53). В составе 4-го гвардейского корпуса было три дивизии (374, 294, 259) и две стрелковые бригады (33 и 32). В составе 8-й армии оставались 24-я гвардейская и 265-я дивизии. Фланг у рощи «Круглой» прикрывался также 3-й гвардейской дивизией.

Данные по численности нескольких соединений 2-й Ударной армии приведены на стр. 234.

Правда, представленные в таблице сведения были представлены на 22 сентября, но скорее всего, они отражали положение именно на 20 число, на последний день перед началом очень тяжелых боев. Как видно из таблицы, все соединения понесли большие потери. 23-я стрелковая бригада за 10 дней боев потеряла 1616 человек.

24-я гвардейская дивизия к этому моменту строила свою оборону в два эшелона. Ее действия поддерживали реактивная артиллерия и гаубичный дивизион. Подробных данных об обороне и численности 265-й дивизии не имеется. Известно только, что на ее участке и у соседней 11-й дивизии имелись закопанные в землю танки. А оборону 11-й стрелковой дивизии усиливали фугасные огнеметы. Все наши части находились в крайне невыгодном положении – после потери 1-го эстонского поселка их снабжение стало смертельно опасным делом…

Точных данных по наличию стрелкового вооружения в наших бригадах и дивизиях обнаружить не удалось. Известно только, что из 206 орудий калибра от 76 до 122-мм на западном берегу р. Черная имелось 88 единиц. Да, район по восточному берегу р. Черная и в районе Г айтолово был дополнительно укреплен инженерными сооружениям, были выставлены минные поля, но не их точного количества, ни подробной характеристики обороны 2-й Ударной и 8-й армий в нашем распоряжении пока также нет.

Ударная группировка противника состояла из усиленной 121-й пехотной дивизии, и двух пехотных дивизий 30-го армейского корпуса (170 и 24). В резерве 30-го армейского корпуса также находилась 132-я пехотная дивизия.

Если пытаться проанализировать ударные возможности 121-й дивизии, то выяснится, что помимо своих штатных частей, дивизия имела 366-й пехотный полк (два батальона). Всего 12 пехотных батальонов, из которых 3 были слабыми с боевой численностью100-200 человек, четыре – от 200 до 300 человек и два с численность 300–400 человек. Дивизия имела статус умеренно пригодной к наступлению.

408-й полк дивизии был усилен 3-м батальоном 49-го егерского полка. Артиллерийскую поддержку наступлению должны были оказать артполк дивизии и артиллерийская группа «Ост» 227-й дивизии. Кроме этого, штаб дивизии мог рассчитывать на огонь реактивных минометов, объединенных под общим командованием штаба 3-го полка. Из каждого дивизиона артполка в каждый пехотный полк были выделены корректировщики. Артиллерийская подготовка перед наступлением планировалась продолжительностью в 60 минут. Общее количество артиллерии в составе 26-го корпуса к 19 сентября было следующим – 27 батарей до 105-мм, 12 батарей от 105-мм и выше, и три батареи орудий большой мощности. В сумме это давало только от 81 до 108 105-мм гаубиц. Такой разброс цифр следует из того, что часть батарей могла быть уже 3-х орудийной, а часть – все еще 4-х орудийной.

Все эти цифры приводятся без учета минометов и другой батальонной и полковой артиллерии, которая в общие расчеты немецких штабистов здесь не входила, хотя ее действия обязательно планировались и разрабатывались на более низких уровнях организации.

План наступления предусматривал сначала захват силами 408 и 405-го полков участка на восточном берегу р. Черная. 407-й полк должен был прикрыть ударную группировку справа. Уже с этого участка дивизия должна была совершить рывок к Гайтолово.

В составе 24-й пехотной дивизии было 9 пехотных батальонов, из них только три имели численность от 200 до 300 человек. В составе 170-й дивизии было 11 батальонов из них 4 с численностью от 200 и более человек, а 5 батальонов от 100 до 200.

Наступление 30-го корпуса должно было начать позже, в 9 ч 15 мин по берлинскому времени. Удивительно то, что в самих документах 24-й дивизии не удалось обнаружить приказ на наступление 21 сентября с конкретным расписанием кому и что делать.

Согласно корпусному приказу, наступление предполагалось вести силами всех трех полков 24-й дивизии и одной полковой группы 170-й дивизии. Перед началом наступления с 6 до 9 часов артиллерия противника должна была вести огонь, в 9 ч должны были нанести удар самолеты.

102-й полк 24-й дивизии получил половину роты 66-го батальона и половину роты 301-го батальона (бывший 300-й батальон), а также весь 226-й дивизион штурмовых орудий. 170-я дивизия также усиливалась танками из 1-й роты 502-го батальона и половиной роты 301-го батальона.

Группировка артиллерии 30-го корпуса была более мощной, В ее составе было 4 дивизиона орудий большой и особой мощности, а также 5 дивизионов реактивных минометов.

Вражеская разведка достаточно точно установила состав войск группировки Волховского фронта. Оценки отдельных соединений противником были следующими. Так, 22-я стрелковая бригада оценивалась как понесшая большие потери, на ее участке были взяты в плен бойцы, назвавшие запасной полк своей основной частью. Немцы сделали вывод о том, что бригаду пополняли прямо в ходе боев. О том, что на участке 26-го корпуса вновь появилась 19-я гвардейская дивизия, противник знал. Часть ее бойцов попала в плен как раз 20 сентября. Противник благодаря работе разведки представлял, кто ему противостоит, каждый день его подразделения захватывали несколько человек в плен и отслеживали перегруппировки наших частей. До конца вскрыть систему огня немцам все же не удалось.

Оценка разведотдела 24-й пехотной дивизии сводилась к следующему. Перед дивизией находятся подразделения 11-й и 265-й стрелковых дивизий в количестве до 8 батальонов. Сильных резервов для контратак на этом участке у нашего командования нет. Отличительной особенностью стрелковых частей этих дивизий является большая численность пистолетов-пулеметов, что дает им большое преимущество в лесном бою. Немецкая разведка считала, что на этом участке находится достаточно мощная группировка советской артиллерии с реактивными минометами, но отмечала недостаток боеприпасов.

Оценка оборонительных сооружений сводилась к тому, что используются как захваченные немецкие, так и старые советские укрепления. Оборона дополнительно усиливалась за счет наличия фланкирующих огневых точек. Для этого привлекались и танки в оборонительных сооружениях.

Таким образом, ударная группировка противника насчитывала 12 батальонов в составе 26-го корпуса и примерно столько же из 30-го корпуса в первом эшелоне. Серьезного численного преимущества перед силами Волховского фронта враг не имел. Однако, в том, что касается количества и качества оружия, подавляющим было преимущество врага. В артиллерии, в минометах, в пулеметах враг значительно превосходил ударную группировку волховчан. Преимущество в танках Волховского фронта также было утеряно. Полным было господство противника в воздухе. Если учитывать возможность переброски резервов, и находящуюся во втором эшелоне 132-я пехотная дивизия, шансы на успех у Манштейна были серьезные. А вот у Мерецкова надежды на то, что удастся избежать катастрофы, по идее, уже не было. Другое дело, что имеющиеся документы также свидетельствуют о явно недостаточном его внимании к обороне флангов и том, что вскрыть подготовку к наступлению нашим командирам просто не удалось.

21 сентября

День 21 сентября можно по праву назвать одним из парадоксальных дней всей операции в целом. Ведь начинался этот день не только с немецкого наступления, но и очередной попытки 2-й Ударной армии выполнить свою задачу.

На болотном участке 128-я стрелковая дивизия предприняла попытка захватить Рабочий поселок № 4. Также на этом участке в наступление пошла 376-я стрелковая дивизия. Она была укомплектована на 69 %. Ее наступление было неудачным, и она понесла в бою особенно большие потери – более тысячи человек за день. Всего было 428 человек убитыми и 768 раненными. Дивизия временно прекратила наступление. На остальных участках нашим войскам также не удалось добить успеха. Подготовка немецкого наступления вскрыта не была.

Как и планировалось, после артподготовки, 121-я пехотная дивизия перешла в наступление силами 405-го и 408-го пехотных полков. 408-й полк быстро вышел на восточный берег р. Черная. 405-й полк продвинуться не смог. Но, после того как по нашим позициям отработала вся наличная на этом участке немецкая артиллерия, включая реактивные минометы, полк пошел вперед и занял «Горшок с медом».

Противнику удалось перейти через р. Черная, овладеть лесом юго-западнее Гонтовой Липки, дивизия продвинулась своим левым флангом на восток вдоль «малой электропросеки», правый фланг отбил контратаку. В дальнейшем, 408-й полк вновь перешел в атаку. Продвижение полков дивизии к вечеру замедлилось вследствие сильного сопротивления около «малой электропросеки».

Как отреагировали на эти действия в штабе 2-й Ударной армии? Ответ будет таким же парадоксальным, как и сам день – весьма слабо. В журнале боевых действий есть записи об атаках мелких групп противника, которые просочились к командному пункту 22-й стрелковой бригады.

Если говорить более подробно, то вот почти дословная цитата:

«Неоднократными контратаками с южной опушки роща «Круглая» и с направления свх. Торфяник – Синявино противник пытается восстановить прежнее положение. В результате этих многочисленных атак противнику удалось остановить наступление численно слабых подразделений 22 осбр в районе высоковольтной линии.

Группа силою до батальона просочилась на восточный берег р. Черная в стыке между 3 гв. сд и 22 осбр и стремится распространиться на юго-восток в район КП бригады. Связь с КП временно прекратилась.

Для ликвидации этого прорыва зам. Командующего войсками армии генерал-майор Трантин направил вторую роту 3-го батальона 54 гв сп»[164].

И это все… Несколько более подробен и также «точен» журнал боевых действий 6-го гвардейского корпуса. Общая оценка сводится к тому, что части корпуса отбивали атаки противника, одновременно выполняли задачу наступления.

Там также говорится, что в 11 часов противник численностью до роты начал контратаку против частей 3-й гвардейской дивизии. Что 3-я гвардейская дивизия и 22-я стрелковая бригада в течение дня отразили несколько контратак противника и ведут огневой бой. Что 53-я стрелковая бригада также вела бой с автоматчиками противника, просачивающимися к югу. Что наступление 19-й гвардейской и 191-й дивизии наступление успеха не имело, и им не помогли последние оставшиеся в строю танки 122-й бригады. И что для дальнейших действий необходимо пополнить боеприпасы до одного боекомплекта[165]…

Из этих документов создается впечатление, что НИЧЕГО особенного не случилось. Идет обычная боевая работа. И это впечатление полностью противоречит реальному положению дел. Даже более поздний документ – доклад о боевых действиях 6-го гвардейского стрелкового корпуса говорит о том, что оборона была прорвана 22 сентября на стыке 22-й бригады и 3-й гвардейской дивизии.

Вот прямая цитата из этого документа:

«22. 9. 42. противник подтянул свежие силы и сосредоточил их на стыке между 3-гв. сд и 22 сбр и ценой больших потери на фронте пересечения р. Черная с высоковольтной линией и распространился в юго-западном направлении, отрезал боевые части 22 сбр от командного пункта бригады и захватил последний. Собранная группа бойцов и командиров под командованием Военкома бригады Ст. Бат. Комиссара Николаева выбила противника из КП и закрепилась в районе его. Противник систематически подтягивал свежие силы в прорыв, развивал успех в южном направлении с целью выйти на соединение с частями, наступающими с юга»[166].

События 21 сентября здесь представлены, как произошедшие в течение уже следующего дня. Самыми точными и наиболее отражающими реальное положение дел, как ни странно оказываются, документы «снизу». В документах 22-й стрелковой бригады, выдержки из которых были частично опубликованы М.К. Кусаиновым, описывается, как происходил бой 21 сентября.

На участке 22-й стрелковой бригады противник в 5 ч утра открыл ураганный огонь по боевым порядкам. Уже к 8 ч утра он вышел к наблюдательным и командным пунктам, связь с батальонами прервалась. Связь с батальонами прервалась. Оборона бригады была прорвана, противник двигался вдоль р. Черная в южном направлении. К 12 ч 30 мин был тяжело ранен комиссар бригады старший батальонный комиссар Начинко. Уже вечером был смертельно ранен и позднее скончался командир бригады майор В.Г. Гордов. Для того чтобы нанести контрудар по прорвавшемуся противнику на этот участок прибыли танки 122-й танковой бригады (два т-34 и три Т-60).

Возвращаясь к документам противника, а точнее уже к журналу боевых действий 121-й пехотной дивизии, следует отметить, что там есть несколько важных подробностей. Так, немцы пишут о том, что за утро отбили несколько слабых контратак.

Контратака группы 22-й бригады уже с танками была предпринята около 13 ч дня, она смогла несколько потеснить противника, который начал рывок на юг, раньше, чем это предполагалось по приказу.

К 17 ч по московскому времени передовые части противника вышли к дороге Гайтолово-Келколово северо-западнее Гайтолово. Это был 3-й батальон 408-го полка, контратаки наших танков были отбиты немцами. Для обороны ее открытых флангов перебрасывались отдельные части и штурмовые орудия. Так 408-й полк получил 3-й батальон 49-го егерского полка, вместе с которым уже вечером, к 20 ч 30 мин вышел на 200 м севернее высоковольтной линии северо-западнее Гайтолово. Там он оказался в положении, когда с обоих флангов его охватывали наши подразделения. Штаб дивизии и штаб корпуса об этом знали и начали переброску резервов – частей «быстрого» батальона дивизии, самокатчиков из 28-й егерской, трех штурмовых орудий, егерей 2-го батальона из 100го полка… Эти части смогли быстро продвинуться и занять места на стыках, парировав возможную угрозу.

Наше командование не использовало этот выгодный момент. Оно не знало точно, что происходит, и это незнание крайне дорого обошлось в последующем. Ведь на следующий день предполагалось, что 408-й полк выйдет на высоты западнее Г айтолово и те слабые атаки, которые были предприняты, противник легко отразил.

Таким образом, 121-я пехотная дивизия начала формировать северо-восточный фас окружения. Этот немецкий успех был достигнут за счет массированного артиллерийского огня. Расход боеприпасов за день был просто чудовищным – он составил 347 тонн только на участке 26-го корпуса.

А пока все это происходило, Н.К. Клыков решил сосредоточить в районе западнее Гонтовой Липки-Гайтолово 23-ю стрелковую бригаду и в районе восточнее Гонтовой Липки два полка 376-й дивизии с задачей с рассветом атаковать противника в районе высоковольтной линии и уничтожить его группировку. Решение необходимое, но видимо, уже запоздавшее.

Южнее, 30-й армейский корпус начал свое наступление по плану. Вот как этот день описывается в журнале боевых действий 8-й армии.

В 7 ч утра был открыт артиллерийский огонь, в 10 ч 50 мин противник перешел в наступление силой до двух батальонов при поддержке до 20 танков на фронте северная окраина 1-го Эстонского поселка и 500 метров западнее Тортолово.

К 17 ч. противнику удалось, потеснив правофланговые подразделения 450-го полка 265-й дивизии выйти в район моста через р. Черная. Одновременно юго-западнее Тортолово противник силой до двух рот при поддержке 5 танков перешел в наступление на стыке 11-й и 265-й дивизий. Артминометным огнем наших частей пехота была прижата к земле и большей частью уничтожена.

В 15 ч 30 мин противник вновь группой в 30 человек и 3 танками пытался продвинуться вдоль ручья Березовый на северо-восток. Огнем обороняющихся противник был рассеян и понес потери. В результате дневных боев 265-я стрелковая дивизия отошла, ее 941-й стрелковый полк был оттеснен к отметке 29,9, а 450-й стрелковый полк к южной окраине Тортолово. 11-я стрелковая дивизия смогла удержать свои позиции[167].

Ну а теперь давайте посмотрим на эти события глазами врага. Фактически, артиллерия 30-го корпуса стреляла добрых 3 часа. Наступление пехоты началось на участке 24-й дивизии только после 11 часов.

Довольно быстро 24-я пехотная дивизия своим 32-м пехотным полком вышла к р. Черной у Тортолово. 102-й полк несколько отстал. Наиболее сложная для противника ситуация сложилась на левом фланге.

Основной удар пришелся на 265-ю стрелковую дивизию. На участке обороны 265-й стрелковой дивизии оборону занимали и 4 танка из 503-го танкового батальона. В отчете батальона сказано, что «когда противник перешел в атаку, группа танков перешла в контратаку и подбила 2 немецких танка. С нашей стороны два танка сгорели от термитных снарядов противника». Не указано ни точное время, ни место. Однако исходя из имеющихся данных. Можно с большой долей уверенности сказать, что речь идет о бое с танками 1-й роты 66-го танкового батальона. Эти танки там появились, потому что сосед, 170-я дивизия Зандера, просила помощи. В ходе боя 3-й взвод роты 66-го батальона начал дуэль с нашими танками, и потерял, по немецким данным 4 своих машины.

К 17 ч 30 мин немцы все же смогли перейти через р. Черную силами пехоты и захватить небольшой плацдарм. На их правом фланге осталось Тортолово, которое 31-й пехотный полк не смог захватить. Левым флангом дивизия смогла после 17 ч продвинуться еще на 600 метров на север. 24-я дивизия вбила южный клин в оборону группировки Волховского фронт.

Атака ее правого соседа, 170-й пехотной дивизии силами ударной группы 401-го пехотного полка успеха не имела. Сильный огонь заставил немцев залечь, потом, после того, как два батальоны были введены в бой на участке 24-й пехотной дивизии, полку удалось продвинуться на север. Немцы столкнулись с ожесточенным сопротивлением, попытка использовать «Голиафы» ничего им не дала.

Поэтому оставшиеся в строю «Тигры» передали 170-й пехотной дивизии для участия в наступлении. Они должны были помочь пехоте справиться с мощным опорным пунктом на центральном участке наступления дивизии. Машины пошли в бой по единственно возможной дороге по насыпи узкоколейки. Там они и попали под фланговый огонь.

По иронии судьбы, именно на этом участке могли находиться еще и танки 502-го отдельного танкового батальона, укомплектованного и огнеметными машинами. Батальон входил в состав 8-й армии, его танки действовали как машины поддержки пехоты. Более того, сохранились наградные листы на танкистов этого батальона, где прямо говорится о том, что в течение 21 сентября танкисты подбили несколько немецких танков, которые шли уже во втором эшелоне. Упоминание про второй эшелон не случайно. С началом наступления противник применил здесь еще и машины из состава 301-го батальона, в донесении 170-й пехотной дивизии они упоминаются. С их помощью пытались подорвать «Голиафами» советские огневые точки.

И «Тигры» пошли в бой в тот момент, когда наступление противника окончательно заглохло. Более того, в наградном листе на механика-водителя А.С. Беляева награжденного за этот бой Орденом Ленина, указывается и тип машины, на которой он служил. А это был танк Т-34. Также орденом Ленина был награжден радист танка 502-го батальона И.А. Мороз, погибший 21 сентября. В наградном листе указывается точное месторасположение, где стоял его танк – за переправой р. Черная. 800 метров, район 1-го Эстонского поселка. А это было как раз там, где наступал 401-й пехотный полк. Слишком много совпадений для одного события, чтобы это было случайным.

В штаб 11-й армии только утром следующего дня передали, что три танка «Тигр» выведены из строя, закопанными в землю Т-34, один вышел из строя вследствие технических неисправностей[168]. 170-я пехотная дивизия понесла такие потери, что оказалась непригодной для наступления.

Итоговая оценка по результатам боевого применения новых машин была скорее негативной. Штабом 30-го армейского корпуса отмечалось, что новые танки были довольно быстро подбиты. Вследствие этого их необходимо прикрывать более легкими машинами. Экипажи «Тигров» должны были самостоятельно проводить рекогносцировки, проверяя наличие пригодных для движения дорог.

Чтобы развить успех 30-му корпуса потребовалась свежая кровь. С 21 сентября 132-я пехотная дивизия была передана из резерва в корпус Фреттер-Пико. По приказу штаба армии эта дивизия должна была развивать успех и вести наступление на Гайтолово[169].

Всей серьезности положения в штабе Волховского фронта, видимо, не осознавали. Или, наоборот, вполне четко осознавали, но делали вид, что все в порядке. Такое впечатление создается при обращении к опубликованному документу – докладу К.А. Мерецкова о планах по разгрому Синявинской группировки противника, который датирован 21 сентября 1942 г[170]. В этом докладе упоминается наступление противника 21 сентября, но вот цитата: «Учитывая соотношение сил и создавшуюся группировку войск противника на флангах участка прорыва, намечаю следующий план ведения операции:

«…Ближайшая задача – разбить синявинскую группировку противника, последовательно овладеть рощей «Круглая» и синявинским укрепленным узлом.». Таким образом, наличествует или полное непонимание обстановки (что вполне могло быть – ведь считали начало наступления 121-й пехотной дивизии наши командиры действиями «мелких групп автоматчиков», и подобная недооценка не раз встречается в документах). Или наоборот – Мерецков пытался добиться успеха любой ценой.

Положение ударных группировок 26 и 30-го армейских корпусов на 25 сентября 1942 г.

О последнем свидетельствует донесение штаба Волховского фронта И.В. Сталину, отправленное в ночь с 21 на 22 сентября. Так, в этом донесении говорится, что наступлении со стороны рощи «Круглая» отбито. Про действия противника на участке 8-й армии сказано скупо, как будто все в порядке. Прежние задачи для 2-й Ударной армии на наступление и разгром противника подтверждаются[171].

Более того, очередное донесение в Генштаб наполнено совершенно неоправданным оптимизмом: «Части 2-й ударной и 8-й армий вели бои в районах роща «круглая», юго-зап. Синявино и сев. раз. Апраксин, отражая контратаки пехоты и танков противника.

Противник после сильной артиллерийской подготовки перешел в контратаки из района рощи «круглая» на юг и на участке Тортолово, пос. Эстонский-1 в сев. и сев. – вост. направлениях.

Наши части отразили все контратаки противника и лишь небольшой группе его автоматчиков удалось проникнуть на вост. берег р. Черная в районе юго-зап. Гонтовая Липка. Шел бой по уничтожению этой группы автоматчиков противника».

Нежелание реально воспринимать ситуацию и явный развал системы управления вели к катастрофе. Слегка отсрочить ее могли только героические действия бойцов и командиров. Что самое удивительное, часть подробностей боевых действий появляется именно в наградных документах.

22 сентября

Штаб фронта подтвердил распоряжение Н.К. Клыкова о сосредоточении 376-й дивизии и о том, что она должна наступать с востока вдоль высоковольтной линии. Но при этом из штаба еще потребовали очистить от противника район отметки 38,3.

В этот день действия 121-й дивизии дали нашему командованию некоторую передышку. Ударная группа 408-го полка вместе с приданными частями находилась северо-западнее Гайтолово и отбивала атаки. Продвинуться на юг врагу не удалось.

Сам Н.К. Клыков к концу дня начал пытаться несколько исправить ситуацию. Однако делалось это весьма своеобразно. Так как по приказу штаба фронта 376-я стрелковая дивизия должна была не только разгромить атакующего противника, но еще и овладеть рощей «Круглая». С 376-й должна была взаимодействовать 3-я гвардейская стрелковая дивизия. Более того, он несколько подправил задачу 4-го гвардейского корпуса, теперь он должен был еще выйти на северную и северо-западную опушку леса южнее и юго-восточнее Синявино.

Все же Н.К. Клыков решил перебросить 294-ю стрелковую дивизию из ударной группировки, и она вместе с 23-й стрелковой бригадой должна были пытаться пробиться с запада.

Ночью немцы приводили в порядок свои подразделения и строили мост через р. Черная. С 7 ч утра немецкая артиллерия открыла интенсивный артиллерийский огонь. Затем, через час, 24-я пехотная дивизия начала наступление. На левом фланге дивизия смогла незначительно продвинуться, но в этот момент началась контратака частей 8-й армии с северо-запада и запада. Так контратаковать могла только 265-я стрелковая дивизия.

Вдобавок, перед немецкой дивизией лежала старая линия обороны Красной армии, заранее подготовленная, с большим количеством полевых оборонительных сооружений. Она оказалась неприятным сюрпризом для немецких командиров. Поэтому продвижение у немцев было очень медленным.

Новое наступление было назначено на 11 ч. В нем немцам повезло больше и им удалось захватить высоту «Яйцо», а также выйти на старую линию обороны до 27 августа. Бой там шел очень напряженный, дело доходило до рукопашных схваток.

При этом массированный огонь немецкой артиллерии не действовал на наших бойцов так уничтожающе. Опираясь на развитую траншейную систему, они вели упорную борьбы с противником. Сильно досаждали немцам наши минометы. В целом 24-я пехотная дивизия не смогла значительно продвинуться. Поэтому на ее левом фланге было решено ввести в бой 132-ю пехотную дивизию.

170 я дивизия должна в этот день овладеть отметкой 29,9 на северном берегу р. Черная. К утру 22 числа ей удалось сомкнуть фланги с 24-й дивизией. Далее дивизия оставалась на прежних позициях и занималась зачисткой местности. Днем, в результате того, что Хе-111 сбросил бомбы на немецкие позиции, 4 человека было убито.

132-я пехотная дивизия заняла исходные позиции для наступления между 170-й и 24-й дивизиями. В первой линии она имела два полка. 437-й на правом фланге и 436-й на левом. Немецкие атаки были встречены сильным огнем, и дивизия с большим трудом смогла выйти в район 1,5 км южнее Гайтолово.

В штабе 8-й армии в этот день отметили, что противник несколько потеснил 11-ю стрелковую дивизию. Пример какой-то альтернативной реальности демонстрирует в очередной раз штаб Волховского фронта. Судя по его донесению в Генштаб:

«8-я армия частями 265 сд и вновь введенной в бой 327 сд вела бои с противником в районе 1–2 км сев. – зап. Тортолово. Противник силою до двух батальонов с 18 танками вклинился в оборону 265 сд на 1–1,5 км вышел на сев. берег р. Черная в районе 1–2 км сев. – зап. Тортолово. К исходу дня 22.9 положение на участке 265 сд восстановлено».

Никакого восстановления положения на участке 265-й дивизии в этот день, конечно, не произошло. Наоборот, обстановка ухудшилась. Можно только восхищаться действиями ее бойцов и командиров, которые до сих пор удерживали Тортолово и не сдали значительную часть своих позиций. Эти люди давали своим командирам шанс спасти своих товарищей севернее. Как эти шансом воспользовались, мы увидим позже.

23 сентября

Части 2-й Ударной армии все еще имели задачу овладеть р. Круглая, так и наступать в направлении Синявино. В условиях крайне ненадежно работающей связи, штаб Н.К. Клыкова пытался управлять своими войсками.

Часть сил 6-го гвардейского корпуса еще находилась на своих прежних позициях. Это относится к 53-й стрелковой бригаде и 191-й дивизии. Выбить противника с восточного берега р. Черная нашим частям не удалось. Противник вел уничтожающий огонь. Как считалось, 22-я стрелковая бригада вела с бой с группами автоматчиками, отрезавшими пути к батальонам, командиром выслана группа в 30 автоматчиков с задачей очистки

Тем временем, враг усилил 121-ю дивизию 25-м мотопехотным полком. 3-й батальон 408-го полка после мощной артиллерийской и авиационной подготовки продвинулся на юг и захватил северо-западную часть Гайтолово. По немецким данным, это случилось после 12 часов по берлинскому времени.

1248-й стрелковый полк 376-й дивизии был расчленен противником западнее Гайтолово, часть полка отошла в расположении 23-й стрелковой бригады. Несколько более подробно об это сообщается в журнале боевых действий 2-й Ударной армии. Там говорится, что 1248-й полк, следуя по указанию зам командующего войсками армии вдоль дороги западнее Гайтолово, был атакован группой автоматчиков противника не установленной численности, срезавшей хвост полка. В хвосте полка шел 3-й батальон.

Командир 6-го гвардейского стрелкового корпуса С.Т. Бияков

Командир полка, потеряв управление ушедшими вперед батальонами, организовал группу около 100 человек и в течение дня вел бой вдоль дороги на Гайтолово. 3-й батальон придали 23-й стрелковой бригаде. Еще два батальона придали 19-й гвардейской дивизии.

Части 2-й Ударной армии на участке немецкого наступления перемешались, штаб армии не имел точного понятия кто где находится. По нашим данным, противник в 17 ч прорвался районе пересечения высоковольтной линии и р. Черная в сторону Гайтолово и достиг рубежа 0,5 км северо-западнее Гайтолово и леса 0,5 км западнее. Как видно, это сообщение несколько запоздало… У немцев было несколько часов, чтобы 3-й батальон 408го полка укрепился на захваченных позициях. А ведь в районе Г айтолово уже начиналась старая линия фронта и злая ирония состояла в том, что нашим войскам, пробивающимся с запада, нужно было штурмовать именно ее, т. е. наступать на собственные укрепления.

Однако, немцев ждал довольно неприятный сюрприз. Их контратаковали 19-я гвардейская дивизия вместе с танками 122-й танковой бригады. И хотя наша пехота несла большие потери, примерно через два часа напряженного боя, прорвавшийся в Гайтолово немецкий батальон был ими отрезан. К нему начали перебрасывать подвижные части дивизии.

Н.К. Клыков надеялся, что ему удастся уничтожить противника на следующий день. Для этого он перебрасывал к Гайтолово 294-ю стрелковую дивизию. В свою очередь, немецкая артиллерия получила приказ держать линию высоковольтки под огнем. А окруженная группа получила сообщение, что части 30-го армейского корпуса в 500 метрах южнее. Штаб Волховского фронта в своем донесении в Генеральный штаб отмечал, что боевые действия за день существенных изменений в положении армии не внесли. Это было почти правдой, правда, если учитывать, что дела обстояли хуже некуда.

На участке 30-го армейского корпуса бой продолжался и ночью. Тогда же враг применил военную хитрость. Атака двух полков 24-й дивизии началась без артиллерийской подготовки, что дало им возможность продвинуться на север на несколько сот метров.

По данным журнала боевых действий 8-й армии, противник начал наступать от моста через р. Черная в северном и северо-западном направлении. Он был встречен огнем частей 327-й стрелковой дивизии и успеха не имел.

Далее 24-я пехотная дивизия вновь дважды пыталась подняться в атаку. Вот какое мнение на этот счет было у советских командиров: «В 10 ч противник силой до батальона при поддержке 4 танков дважды атаковал подразделения 450 сп 265 сд. Подразделения, оборонявшие безымянные высоты, западную и южную окраины Тортолово отразили контратаки противника».

Их журнала боевых действий 24-й дивизии известно, что именно так и было. Две атаки пехоты противника были отражены. Следующее наступление было назначено на 17 часов. Оно началось после получасовой артиллерийской подготовки. Однако и тогда продвижение составило чуть более 100 метров. К концу дня немцам все же удалось прогрызть нашу оборону и продвинуться на восток.

Что касается ее соседей, то 132-я пехотная дивизия смогла незначительно продвинуться, начав наступление в 11 ч. В ходе дневного боя большие потери понес 437-й пехотный полк. Дивизия так и не смогла продвинуться. 132-я дивизия за день три раза пыталась атаковать. Все три раза ее встречал сильный огонь наших бойцов. В донесении дивизии отмечено, что многие красноармейцы вели огонь с деревьев.

Неудача постигла и 170-ю пехотную дивизию, которая попыталась атаковать силами 3-го батальона 391-го полка. К вечеру дивизия все же смогла несколько потеснить 24-ю гвардейскую дивизию и продвинуться на север и северо-восток на несколько сот метров.

П.К. Кошевой добавляет к этому следующее: «23 сентября 1942 года артиллерийский обстрел и авиационная бомбардировка наших позиций продолжались целых семь часов: с шести часов утра до часа дня. Потом начались атаки, особенно настойчивые и мощные. Противник врезался глубоким клипом в стык нашей и 265-й дивизий, стараясь проникнуть за Черную речку. Мы предвидели и это: там его встретили фланговые подразделения 70-го полка и учебный батальон дивизии на заранее подготовленных и выгодно расположенных позициях. Сосед помог огнем. В результате ожесточенного боя противника отбросили на исходное положение. Примерно через два часа после того, как наш фронт был восстановлен, враг, подтянув свежие части, повторил удар. Опять ему удалось вклиниться в глубину нашей обороны, но гвардейцы отбили и этот натиск, так что к исходу дня части дивизии оставались в основном на прежних рубежах».

Манштейну требовалось как можно быстрее закончить операцию, поэтому командование 11-й армии запросило о том, чтобы ему передали 3-ю горнострелковую дивизию[172]. При этом передовые части противника были буквально в двух шагах от того, чтобы окончательно замкнуть кольцо окружения.

Штаб К.А. Мерецкова продолжал отсылать в Москву свое собственное видение реальности. По его представлениям дело обстояло так:

«Части 265 сд отразили все атаки противника и занимали прежние позиции. 11 сд и полк 327 сд, перейдя в наступление, к 16.00 23.9 очистили от противника сев. берег р. Черная». Вот так! Тут уж даже комментировать бесполезно…

24 сентября

Вплоть до утра ударный клин немцев в Г айтолово был отрезан нашими танками. После 13 ч к окруженным прорвался 25-й мотопехотный полк. Еще раньше на дорогу у высоковольтной линии вышел еще 1-й батальон 408-го полка. При поддержке штурмовых орудий, он оттеснил занимавших ее красноармейцев. Штурмовые орудия прикрывали участок «электропросеки» от атак с запада и востока. Наконец-то, к этому моменту, начала «просыпаться» артиллерия 2-й Ударной армии. Но так как значительная ее часть находилась восточнее, за пределами кольца окружения, то и стреляла она по площадям.

Командующий армией собирался ликвидировать всю прорвавшуюся вражескую группировку силами одного батальона 1252-го полка и полком 19-й гвардейской дивизии. Надо ли говорить, насколько неадекватно выглядели такие силы. Хорошего и мощного удара у группировки 2-й Ударной армии не получилось. По мнению штаба армии, 376-я стрелковая дивизия вообще за день так и не начала активных действий. За это часть ее командиров отправилась под суд Военного трибунала. Наш удар получался растопыренными пальцами, одновременно на широком фронте, притом, даже те слабые танковые силы, которые должны были действовать, из-за условий местности помочь своей пехоте ничем не могли. С запада к действиям 294-й дивизии подключилась 33-я стрелковая бригада – они атаковали на северо-восток.

Что касается действий других подразделений, то штаб армии считал, что 4-й батальон и рота автоматчиков 23-й стрелковой бригады выбили противника из деревни Гайтолово. Если бы это было так, то ситуация была бы спасена. По другим данным 1-й, 2-й и 4-й батальоны бригады были окружены, а бой шел прямо у командного пункта бригады.

Все оставшиеся части и подразделения 6-го и 4-го гвардейских корпусов на западном берегу р. Черная начали ощущать острый недостаток боеприпасов. Пока был проход южнее Гайтолово, сохранялся шанс дать возможность провезти хотя бы патроны и гранаты. Что и было предпринято со стороны штаба 6-го гвардейского корпуса.

Немцы тем временем укрепили свой ударный клин батальонами горных егерей. Противнику, который засел в Гайтолово и вел бой с бойцами 23-й стрелковой бригады, теперь нужно было дождаться сил 30-го корпуса, которые были уже на подходе.

Однако, ситуация для противника несколько осложнилась и у нашего командования все еще оставался шанс спасти людей. Дело в том, что одним из самых сложных участков оказался правый фланг 121-й пехотной дивизии, там 407-й полк отбивал атаку за атакой. Если 25-й мотопехотный полк и смог пробиться в Г айтолово и ему также удалось захватить высоты западнее Гайтолово, то это не значило, что у него еще остались силы для того, чтобы наступать дальше.

Тем более, что после 14 часов в штаб 26-го корпуса сообщили, что наступление 30-го корпуса откладывается из-за сильных атак с востока. К этому времени, для активных действий и наступления на юг был пригоден только 25-й мотопехотный полк. В 3-м батальоне 408-го полка, который 21 сентября насчитывал 250 человек боевого состава, осталось вместе со штабом около 25 человек. Все остальные подразделения противника были связаны боем.

Весь замысел Н.К. Клыкова к вечеру 24 сентября заключался в том, что удерживая Гайтолово, ему удастся подрезать ударный клин. То, что часть Гайтолово уже потеряна, а силы противника растут, было, видимо, ему неизвестно.

24-я пехотная дивизия весь день отбивала контратаки. В основном, наши бойцы пытались отбить высоту «Яйцо». Выгодное расположение этой высоты на краю большого болота позволяло контролировать дороги на значительном участке. Утром, в ходе контратаки, часть передовых подразделений дивизии была окружена, в т. ч. штаб 2-го батальона 102-го полка. Через полтора часа, в ходе боя, в котором немцы понесли большие потери, все же противнику удалось восстановить положение. 24-я пехотная дивизия понесла большие потери и утратила свою ударную силу. На 25 сентября ее задачей было взятие укрепленные позиций т. н. «Бастиона», для чего дивизия получила 438-й полк 132-й дивизии и 3-ю роту 301-го батальона.

Журнал боевых действий 8-й армии так отражает события 24 сентября:

«Противник в 6 ч 10 мин пытался атаковать подразделения 163 сп 11 сд. 327сд вели своими частями огневой бой, 1102 сп – северо-восточнее отм. 29, 9, 1098 сп – на северной окраине Тортолово, фронтом на запад, по восточному берегу, р. Черная, 1100 сп в ночь на 24 сентября прибыл в распоряжение командира 327 сд.

Схема наступления 121-й пехотной дивизии 18–30 сентября 1942 г.

Первое Ладожское сражение. Немецкий взгляд на операцию. Ход боевых действий с 21 по 29 сентября 1942 г.

265 сд отбивала атаки противника, вела огневой бой, 941 сп имел живую связь с учебным батальоном 24 гв сд, 450 сп находился в районе 500 м северо-западнее тортолово и на зап. окраине Тортолово. 951 сп частью подразделений был выведен для приведения себя в порядок»[173].

В течение первой половины дня 132-я дивизия вела перегруппировку. Она была контратакована, и в ходе боя один ее батальон из 437-го полка был даже на время окружен. Ему пришлось провести несколько неприятных часов в таком положении, пока к нему не пробились.

Далее дивизия перегруппировалась и теперь должна была вести наступление правым флангом, вслед за 24-й пехотной дивизии. 2-й батальон 437-го полка был в авангарде полка и начал продвижение только после 19 ч вечера. Им удалось выйти на 750 метров южнее Гайтолово. Таким образом, противник почти довел свое наступление до логического конца. На участке 170-й дивизии в этот день ничего существенного не произошло.

Сложившуюся 24 сентября ситуацию командующий Волховским фронтом представил следующим образом:

«8-я армия частями 265 и 11 сд успешно отражала контратаки противника, наступавшего со стороны леса зап. Тортолово на север. 265 сд вела бой на рубеже 500 м сев. – вост. пос. Эстонский-1, Тортолово фронтом на запад и юго-запад. 11 сд оборонялась на рубеже юго-вост. окр. Тортолово, 400 м сев. – вост. Мишкино, 1 км сев. Поречье. 327 сд занимала оборону на рубеже 1 км сев. – вост. пос. Эстонский-1, сев. часть Тортолово до развилки дорог 800 м юго-вост. Гайтолово фронтом на запад. Третий полк дивизии сосредоточился в районе кустарников (2 км зап. Марково)».

Самым страшным создавшейся ситуации был даже не факт случившегося окружения. Дело в том, что К.А. Мерецков помимо того, что его штаб давал в Москву совершенно неверную информацию, предложил очередной план наступления. Ставка ВГК утвердила этот план в ночь с 23 на 24 сентября. Согласно ему, ближайшей и немедленной (sic!) задачей для 2-й Ударной и 8-й армий считалось расширение фронта прорыва. Эту задачу армии должны были решить своими силами.

Для дальнейшей операции по выходу на р. Нева фронт должен был использовать 314, 256-ю дивизии, и 73-ю морскую стрелковую бригаду. При этом Ставка приказала Л.А. Говорову начать форсирование Невы 25 сентября. За чужую ложь предстояло расплачиваться бойцам Ленинградского фронта.

25 сентября

Бои у острия немецкого прорыва не прекращались. Немцы расширили ударный клин на запад силами 121-го «быстрого» батальона и батальона 407-го пехотного полка. Они продвинулись на 1,5 км восточнее отметки 33,8.

Также им в первой половине дня удалось отбить все попытки прорыва с запада и востока. С боями этого дня связан следующий эпизод, случайно обнаруженный в наградных документах. Дело в том, что организацией атаки 23-й стрелковой бригады занимался старший политрук Николай Миронович Филиппов из политотдела 4-го гвардейского корпуса. Судя по наградному, он был одним из тех людей, кто поднял замешкавшуюся пехоту в атаку. Пехота пошла в атаку и смогла ворваться в занятые немцами траншеи. За бой в окружении (!) он был представлен к ордену Красного знамени. При том, само представление было датировано 26 сентября. Сам Миронов погиб в этой атаке.

С востока на запад вдоль высоковольтной линии продолжала наступать 376-я стрелковая дивизия, но она понесла большие потери и вынуждена была остановиться. В это время сводный отряд (а точнее, остатки) 22-й стрелковой бригады вели тяжелый оборонительный бой с атакующими группами автоматчиков с танками фронтом на юго-запад. Остатки 53-й бригады, 19-й гвардейской дивизии, 191-я дивизия вели бой в окружении, третий день у них отсутствовало снабжение.

Командир 6-го гвардейского корпуса не оставлял надежд на успех. Он решил продолжать наступление 1252-го и 1250го полков в юго-западном направлении, чтобы отрезать и уничтожить вражескую группировку. К Гайтолово с востока подошла 372-я стрелковая дивизия, по ее боевым порядкам противник вел точный артиллерийский огонь. Дивизия сразу стала нести большие потери. Это была как раз та дивизия, с помощью которой Мерецков еще вчера рассчитывал выйти к Неве…

Только к 25 сентября 4-й гвардейский корпус начали подключать к попытке прорыва по-настоящему. Однако далеко не вся 294-я стрелковая дивизия смогла подтянуться к Гайтолово, чтобы нанести удар. И только на 26 сентября было приказано оттянуть синявинскую группировку, чтобы прорвать кольцо окружения. Откровенным безумием в этом оперативном приказе звучал пункт о дальнейшем наступлении и взятии рощи «Круглая». Однако этот приказ № 026/оп был отдан и подписан Мерецковым и Стельмахом.

К 25 сентября ударный клин 30-го армейского корпуса вытянулся на север к Гайтолово. У его подножия располагались подразделения 170-й дивизии. Западный фланг обеспечивали части 437-го полка, восточный – 32-й, 102-й и 31-й пехотные полки. У Тортолово находился разведывательный батальон 24-й пехотной дивизии.

Положение сил 30-го армейского корпуса на 29 сентября 1942 г.

План командования 30-го армейского корпуса по уничтожению окруженной группировки 2-й Ударной армии

24-я пехотная дивизия расширила на запад, захватив высоты севернее Тортолово. В бою дивизию поддержали танки 66-го и 301-го батальонов, а также штурмовые орудия. Попытка дивизии обойти Тортолово с севера и выйти восточнее была сорвана упорным сопротивлением. В бою немцы подбили 5 танков.

Журнал боевых действий 8-й армии описывает события этого дня следующим образом. Противник в 7 ч 20 мин после двухчасовой артиллерийско-авиационной подготовки перешел в наступление против частей 327-й, 265-й и 11-й стрелковых дивизий. До двух батальонов пехоты при поддержке танков, еще один батальон пехоты при поддержке 15 танков на северо-западную окраину Тортолово. Противнику удалось овладеть безымянной высотой в 500 метрах севернее Тортолово, при этом он потерял 8 танков. Одновременно противник силой до батальона с 12 танками перешел в наступление вдоль тропы 250 м юго-восточнее ручья Березовый в направлении южной и юго-западной окраины Тортолово. К 14 ч противник был остановлен.

Журнал боевых действий 8-й армии также говорит о том, что к исходу дня противнику удалось ценой больших потери потеснить подразделения 450-го стрелкового полка 265-й стрелковой дивизии и занять Тортолово.

Как журнал боевых действий 24-й пехотной дивизии оценивает происходившее вечером 25 сентября? Судя по его данным, немцам вечером 25 числа только удалось вклиниться в траншеи севернее Тортолово. Про судьбу самого Тортолово там не сказано ничего. Однако, у 24-й пехотной дивизии неплохо сохранились документы и в донесениях нашлись доклады ее разведывательного батальона. В своем итоговом за 25 сентября донесении из батальона сообщали о том, что встретили у Тортолово очень сильное сопротивление.

Судя по всему, бой продолжался всю вторую половину дня, и немцы действительно смогли занять Тортолово только ценой большой крови и усилий. Правда, они говорят о позициях восточнее, но в этом случае им все равно пришлось бы проходить через место расположения самой деревни.

Еще одним интересным моментом является сравнение информации из наградных листов. Уже довольно давно удалось обнаружить целый ряд наградных листов на бойцов 884го истребительно-противотанкового полка РВГК. Так вот и получается, что именно на их позиции и вышли приданные 24-й дивизии танки. Артиллеристы смогли уничтожить два танка, которые определены как тяжелые, и вывели из строя один танк. Информация из наградных типовая, как пример можно сослаться на наградной лист рядового красноармейца Александр Ивановича Морозова. За бой 25 сентября и за последующие заслуги его представили к ордену Отечественной войны.

Более того, еще 4 уничтоженных танка приписывают батарее артполка 265-й дивизии Исааку Марковичу Хавкину. Его батарея была уничтожена в этом бою. Он лично вел огонь из последнего уцелевшего орудия по немцам в упор, а позже с личным оружием дрался как пехотинец. Хавкин погиб в бою. Но по итогам, за этот 12 часовой бой, был представлен к награждению орденом Ленина. Посмертно.

170-я дивизия за день активных действий не вела. Днем 132-я дивизия наступала после артподготовки с использованием всей корпусной артиллерии. Ей удалось выйти на 250 метров южнее Гайтолово. А затем и соединиться с находящимися в Гайтолово частями 121-й дивизии. Западнее Гайтолово вышел 436-й пехотный полк, батальон которого и стал обеспечивать западный фас уже случившегося окружения. Дивизия добилась решающего для противника успеха. Котел захлопнулся. Теперь спасти окруженных бойцов и командиров могло только чудо.

Однако, чтобы на войне случались чудеса, нужно хорошо их подготовить. Наверху же, в штабе Волховского фронта, делали нечто обратное. Вот еще одна цитата из донесения в Генштаб:

«8-я армия частью сил отражала атаки противника на участке пос. Эстонский-1, безым. высота в 1 км сев. – зап. Тортолово и непосредственно у Тортолово. Противник прорвал оборону 327 сд, овладел районом безым. высоты в 1 км сев. – зап. Тортолово и вышел в район 1 км сев. этого пункта, перехватив дорогу Тортолово – Гайтолово. Попытки противника наступать на Тортолово с юга и из района Мишкино на север были отбиты нашими частями».

Никакого окружения, все в порядке, да, идут тяжелые бои, но атаки отбиваются. Здесь присутствует некоторое количество точной и правдивой информации, но том, что окружение действительно случилось – ни слова.

Немцы пристально следили за берегом Невы. И не могли не заметить подготовку переправы через реку. Поэтому у 328го пехотного полка создавался резерв из частей боевой группы Мюлера (5-й мотопехотный полк) 12-й танковой дивизии. Надо признать, что противник смог заранее обезопасить себя от сюрпризов со стороны Ленинградского фронта.

26 сентября

При сопоставлении информации и документов создается впечатление полной потери чувства реальности в штабе Волховского фронта. Как уже отмечалось выше, оттуда требовали не только очистить пути подвоза ударной группировки, но и овладеть рощей «Круглая». И это когда войска сидели в котле, крышка которого была плотно захлопнута. При этом ликвидация противника в районе Гайтолово должна была осуществляться силами 6-го гвардейского стрелкового корпуса.

За невыполнение боевой задачи на этот раз своим местом комкора поплатился С.Т. Бияков. Его освободили от командования корпусом. Командованию 4-го гвардейского стрелкового корпуса объявили выговор. На месте с ситуацией собирался разобраться сам Н.К. Клыков. В его окруженных корпусах уже не было ни боеприпасов, ни продовольствия. Все попытки прорыва противник отбил, целый день наши части атаковали и с востока, и с запада… Вообще, за этот день более-менее подробно в журнале боевых действий 2-й Ударной армии описаны действия только 372-й дивизии. А ее наступление с востока у Гайтолово провалилось.

Южнее 24-я дивизия отбивала атаки с запада и востока. Ее наступление в районе южнее Гайтолово вместе с приданым 438-м полком успеха не имело. В течение дня дивизия также прочесывала участок на своем левом фланге. При этом повторная атака частей дивизии южнее Гайтолово была сорвана ударом собственных пикировщиков, под бомбами погиб и командира ударного батальона. Уже в сумерках части дивизии вышли в районе юго-восточнее Гайтолово.

132-я пехотная дивизия часть сил проводила зачистку территории тылы. Ее два полка отбили несколько атак с внешней и внутренней стороны котла. У нее были пленные из 33-й и 23-й стрелковых бригад. При этом создавалось впечатление более слабой активности наших войск, чем до этого… 26 сентября разведка 30-го корпуса отметила сразу 584 пленных. До этого за день набиралось до 30–50 человек.

Положение на восточном участке фронта 132-й пехотной дивизии 29–30 сентября 1942 г. и вероятный коридор выхода из окружения частей под руководством Н.А. Гагена

Чтобы окончательно уничтожить окруженных в бой вводилась свежая 3-я горнострелковая дивизия. Ее собирались вводить в бой на участке 399 полка. Она должна была продвинуться через отметку 40,4 и развернуться фронтом на восток.

Шансов на спасение у наших бойцов осталось мало. Возможно, удар Ленинградского фронта мог бы его дать. Однако все зависело еще и от того, перестанут ли собственные руководители передавать в Москву откровенную ложь и какие шаги предпримут.

Весьма показательно в этом плане свидетельство П.К. Кошевого:

«На исходе дня 26 сентября поступила радиограмма прямо от командующего фронтом. Приказывалось стойкой обороной, особенно на левом фланге, не дать врагу распространиться на север. В заключение говорилось, что Родина нас не забудет.

Зачем потребовалось напоминать о задаче, если мы и без того выполняли ее уже двадцать дней? Почему такая концовка и через голову командарма? Очевидно, командующий фронтом распорядился так для того, чтобы мы любой ценой обеспечили выход всей массы наших войск, втянувшихся в синявинский выступ. Это значило вместе с тем, что нам следовало уже сейчас не только принять меры по укреплению обороны, но и – на случай выхода дивизии – обеспечить его планомерность и организованность»[174].

Как такое пропустила цензура сложно сказать, а в свете известных фактов получается, что наших окруженных бойцов командование Волховского фронта уже списало.

Видимо, спасти их смогло то, Ставка, решившая выяснить, что же все-таки происходит под Ленинградом, все же надавила на К.А. Мерецкова. В составе 8-й армии появилась 73-я морская стрелковая бригада. И пока ее задача была в обеспечении стыка между 327-й и 265-й дивизиями.

Невский фронт

В 1 ч ночи (брлн) советская артиллерия открыла огонь по левому берегу. Тут же 132-й разведбат был отдан в подчинение 227-й дивизии. Также к маршу приготовились подразделения танковой дивизии. К 3 ночи огонь достиг наибольшей ожесточенности. Проводная связь с штабом корпуса была прервана, донесения поступали от отдельных офицеров и раненных.

В 3 ч 30 мин поступило сообщение, что части Красной армии высадились севернее Анненского, слабые части, в том числе саперы 227-й дивизии вместе с двумя штурмовыми орудиями получили приказ выдвинуться к Анненскому и остановить высадившихся, а если возможно, то и восстановить положение.

В 3 ч 55 мин командир 5-го мотопехотного полка получил приказ двигаться в Мустолово и сбросить красноармейцев у Анненского в Неву. Мотоциклетный батальон оставался в районе ЦНИГРИ и обеспечивал наблюдение за районом устье Мги – Кузьминка. В случае прорыва, он должен был или сбросить противника в Неву или остановить его.

Около 4 ч утра также пришло сообщение, что высадка состоялась и на участке обороны 328-го полка. Поэтому следующей задачей для командира 5-го мотопехотного полка было перейти на участок 328-го полка и сбросить красноармейцев в Неву. Он должен был это выполнять после того, как плацдарм у Анненского был бы уничтожен.

К полудню положение вдоль Невы по немецким данным, было следующим. Противник удалось высадиться на отдельных участках берега, ворваться в немецкие траншеи и продвинуться. Это случилось после артиллерийской подготовки и под прикрытием дымовой завесы на участке 2 км севернее 8 ГРЭС и устья Мги. На участке 328-го полка ударные группы полка очистила часть своих траншей, восстановив часть линии обороны. В течение дня шел бой с группами противника, оказавшимися в тылу. К вечеру этот бой не закончился.

С 13 ч началось наступление 5-го мотопехотного полка северо-восточнее Аненнского. Противник за день захватил до 200 пленных, и считал, что он уничтожил около 200 лодок. По участку высадок, Неве, правому берегу, работала группировка артиллерии сразу трех корпусов. В качестве резерва был выделен батальон 83-го егерского полка. Артиллерия дивизии была усилена батареей тяжелых реактивных минометов из 70го полка.

Невская оперативная группа добилась успеха в форсировании Невы. Но это уже ничем не могло помочь окруженным бойцам Волховского фронта. Хотя быстро уничтожить плацдармы враг не мог, сил для того чтобы не допустить их расширения хватало.

27 сентября

Все же 27 сентября Н.К. Клыковым был отдан приказ о выводе группировки в район двора охраны. Это первый приказ, смысл которого хоть как-то отвечал создавшейся обстановке за долгое время.

Все попытки 6-го гвардейского корпуса пробить коридор для выхода успеха не имели. Не увенчались успехом и действия выделенной для этого 294-й дивизии. Вопрос вывода частей корпуса решался так. По приказу штаба армии к рассвету 28 сентября предполагалось вывести в район юго-западнее и западнее Двор охраны 259-ю дивизию, 22 и 33-ю стрелковые бригады. К рассвету 29 сентября следовало вывести все войска, находящиеся на западном берегу р. Черная. В приказе говорилось о 19-й гвардейской, 374-й и 191-й дивизиях, 53-й стрелковой бригаде. Ответственность за вывод возложили на командира 4-го гвардейского корпуса Рогинского. Для прорыва с востока ему была выделена 314-я стрелковая дивизия.

Первое Ладожское сражение. Немецкий взгляд на операцию. Ход боевых действий с 30 сентября по 15 октября 1942 г.

Штабом 6-го гвардейского корпуса было решено выводить 53-ю бригаду с частями 22-й и 33-й бригад между высоковольтными линиями в район северо-западнее Путилово. Был ли этот план реальным? Скорее всего, уже нет. Именно на этом участке противник имел самую сильную оборону.

За день 121-я пехотная дивизия отбила несколько атака, во многом за счет сильного огня артиллерии. Дивизия была еще в состоянии некоторое время выдерживать такие бои, но она понесла такие потери, что ее северный участок вынуждены были передать 5-й горнострелковой дивизии. Также дивизия не смогла взять высоту 40,5, поэтому эта задача была возложена на 132-ю дивизию.

24-я пехотная дивизия отразила в центре и на правом фланге несколько атак (немцами был даже отмечен подбитый КВ-2). На левом фланге этой дивизии немецкая оборона была на время продавлена, но немцы быстро восстановили прежнее положение. Также немцы уничтожали одну группу окруженных за другой.

132-я дивизия смогла оттеснить наши части на запад и выйти на восточный берег р. Черная, южнее дороги Гайтолово – Келколово. Фланги обоих продвинувшихся батальонов остались открытыми. Все попытки прорыва с востока были отбиты противником.

Кто был противником для 132-й дивизии у Гайтолово? Ответить на этот вопрос пока сложно. На 27 сентября разведка противника фиксирует наличие перед ней частей 19-й гвардейской дивизии. Возможно, это были и части 4-го гвардейского корпуса. За 27 сентября противником было учтено 115 пленных.

Многочисленные попытки прорыва, предпринятые нашими частями, успеха не имели. Только 327-я стрелковая дивизия потеряла в бою за этот день 1335 человек. Все же, ей видимо, удалось создать некоторые предпосылки для возможного выхода окруженных частей южнее Г айтолово.

Отдельно надо сказать о 73-й морской стрелковой бригаде. Ее батальоны поднялись в атаку 27 сентября. Судя по всему, их атаки пришлись на центр и часть правого фланга 24-й пехотной дивизии. Там в обороне находились приданные дивизии батальоны из 132-й пехотной дивизии. В первой половине дня противник отразил все атаки, подбив несколько танков. Вечером на левом фланге, где находился один из батальонов 438-го полка, удалось вклиниться в немецкую оборону.

Невский фронт

Бой продолжался всю ночь. 328-й полк в ходе ночного боя захватил 67 пленных и уничтожил один танк-амфибию. Врагом были уничтожены небольшие группы между устьями Мги и Мойки. У Дубровки противник оценивал группировку как сильную. По приказу корпуса 12-я танковая дивизия приняла южную часть левого берега Невы. Она получила быстрый батальон 227-й дивизии, артиллерийскую группировку «Юг», реактивные минометы 1-го дивизиона 1-го учебного полка и роты самокатчиков 408-го полка. Днем ее 5-й мотопехотный полк начала атаку на плацдарм у Анненского и смог продвинуться на 200 метров. Сам плацдарм после этого был шириной 200 метров и глубиной 500, немцами за это время было захвачено до 200 пленных.

28 сентября

Штаб Волховского фронта наконец-то начал докладывать в Москву те вещи, которые соответствовали реальному положению дел:

«28 сентября войска 2-й уд. армии и частично 8-й армии приступили к выполнению приказа о выходе на вост. берег реки Черная. 191,374 сд и 32-я стрелковая бригада, оставив боевое охранение на ранее занимаемом рубеже, отошли на промежуточный рубеж по вост. берегу синявннского болота: 191 сд – от отм 33,8 до выступа леса 1,5 км ю.-з. этой отметки; 374 сд – левее 191 сд до дороги Гайтолово – Кслколово; 32-я бригада сосредоточилась в районе отм. 25,7.

Из числа частей, подлежащих выводу в первую очередь, в течение сегодняшнего дня сосредоточились в районе «двора охраны»: 22-я бригада и частично 53-я бригада, артиллерия которых находилась на вост. берегу р. Черная. 259 сд, перейдя на вост. берег р. Черная, новела наступление вдоль дороги и, очищая ее от противника, продвинулась на 100 м восточнее дорожного знака 6,0.

Положение 33-й бригады, которая также перешла на вост. берег р. Черная, не уточнено. Войска, проводящие ликвидацию противника зап. Гайтолово, усилены 314 сд, которая при поддержке 8 танков вела наступление своим первым эшелоном вдоль дороги и продвинулась до восточной части квадратной поляны и одновременно с юга подошли на 50–60 метров к дороге. Развитию успеха препятствовал сильный артогонь, в результате которого танки вышли из строя еще до подхода к объектам атаки. Для завершения операции по очистке дорог вводится в бой 2-й эшелон 314 сд.

Войска западной группировки, выделив часть сил, будут наступать с запада на восток южнее дороги с целью очистки от противника местности между дорогой и безымянным ручьем. Имеющаяся в этой полосе тропа приспосабливается для выхода легкой артиллерии, к выводу которой приступаем в ночь на 29 сентября 1942 г.»[175].

На армейском и корпусном уровне понимание того, какое сложилось положение, было куда хуже. Более того, Н.К. Клыков вообще приказал выходить только с материальной частью. Действия 2-й Ударной армии по прорыву кольца окружения успеха не имели. Все части восточной группы несли большие потери, в 376-й дивизии осталось 178 стрелков и пулеметчиков.

Штаб 6-го гвардейского корпуса знал, что его части где-то ведут бои, но, как и где, точно не мог сказать никто. Как выясняется из документов 121-й пехотной дивизии, ранним утром одна из групп окруженных красноармейцев смогла просочиться через немецкие позиции севернее Гайтолово.

Из истории казахстанских соединений мы можем узнать, что вышли прорвавшиеся туда, где наступали бойцы 314-й стрелковой дивизии. Правда, ее перебросили в состав 2-й Ударной армии с другой задачей, но теперь ее подразделения пытались пробиться на соединение с окруженными[176].

Затем, в течение дня дивизия отразила несколько атак, штурмовые орудия подбили три танка. Особенно сильными они были в первой половине дня. К вечеру немцы начали сжимать «котел», и дивизия смогла продвинуться на юго-запад.

К этому времени, на западный берег р. Черная стягивалась артиллериям обоих гвардейских корпусов. Орудия выкатывались туда вручную, т. к. горючего для тракторов не было. Если учесть, что люди последние 5–6 дней получали по 100 гр. сухарей в день, то такие передвижения орудий и любые строительные работы выглядели как настоящий подвиг. При все этом, под бомбежками и артобстрелами, саперы успели построить три моста через реку. Приказ Н.К. Клыкова о выходе только с матчастью в свете этого выглядит настоящим издевательством. Н.А. Гаген и Рогинский увязывали все необходимые вопросы, артиллерия вела огонь, расстреливая последние снаряды.

28 сентября перед 327-й стрелковой дивизией и 73-й морской стрелковой бригада была поставлена задача расчистить пути отхода в восточном направлении для 24-й гвардейской дивизии в восточном направлении. Им навстречу должен был наступать 71-й гвардейский полк дивизии. Атаки 73-й морской бригады в этот день оказались безуспешными.

Более подробно план выхода из окружения описывает П.К. Кошевой:

«… Первым намечалось снять с позиций 71-й полк. Ему ставилась задача выйти к Черной речке, разгромить противника, если он там окажется, и организовать оборону так, чтобы обеспечить безопасный коридор для ночного выхода остальных частей. Затем по этому коридору должны были отойти на восточный берег реки 70-й и 72-й полки. Пробиваться далее они должны были сами. Последним отводился 71-й полк. Общий отвод предусматривалось прикрыть подразделениями учебного батальона, розданного уже полкам поротно»[177].

Для немцев этот день прошел в крайне ожесточенных и тяжелых боях. 24-я пехотная дивизия отражала попытки прорвать фронт окружения извне. 132-я пехотная дивизия отразила несколько попыток прорыва и не смогла продвинуться на запад более чем на 200 метров.

Невский фронт

В 4 ч утра после артиллерийской подготовки последовала новая высадка, нашим частям удалось захватить плацдарма на стыке 12-й танковой и 227-й дивизий. Он был шириной 2 км и глубиной до 1 км. Потом также более слабые части высадились у церкви и кладбища Анненского. Плацдарм у Арбузово к концу дня был шириной до 200 метров и достигал шоссе.

Группу у церкви в Анненском немцы к концу дня смогли уничтожить, группа на кладбище все еще держалась. Для того, чтобы восстановить положение противником стягивались все возможные силы. 28-я егерская дивизия получила приказ готовиться к переброске на берег Невы, отсечные позиции занимались строительными батальонами. 227-й дивизии был придан батальон 3-го полка реактивных минометов. Командир 12-й танковой дивизии доложил, что у нет сил для уничтожения плацдармов, противник наблюдал перевозку орудий через Неву. Немецкое командование приняло решение удерживать оборону. Но кардинально повлиять на сложившуюся у волховчан ситуацию, плацдарм созданный войсками Ленинградского фронта уже не мог. 28-я егерская дивизия почти не участвовала в уничтожении наших окруженных войск. Она вообще занимала западный фас окружения.

29 сентября

Ставка ВГК наконец-то сообразила, что происходит что-то не то. Ранним утром 29 сентября последовала Директива Ставки ВГК № 170629. В ней говорилось о преступной беспечности, лживой самоуспокаивающей информации от командования Волховским фронтом, которое вместе с Н.К. Клыковым не могло дать точных сведений о положении ударной группировки 2-й Ударной армии. От Мерецкова и его людей требовали доложить об истинном положении войск и взять в свои руки их выход из окружения. План должен был быть представлен уже к 18 ч[178].

Наши части готовились к прорыву. Из отчета штаба фронта по операции известно, что 294-я стрелковая дивизия вела бой с противником по высоковольтной линии от р. Черная до поляны 600 м западнее отметки 33, 8 фронтом на север. Ее 857-й стрелковый полк вел бой в районе Гайтолово, прикрывая долину р. Безымянный. 191-я и 374-я стрелковые дивизии занимали восточный берег Синявинского болота на фронте поляна, отметка 33, 8 и до отметки 40, 4. 32-я стрелковая бригада оставалась в резерве.

У всех это подготовка шла по-разному. По идее, отвечать за выход частей из окружения должен был полковник Вержбицкий, исполнявший должность командира 294-й стрелковой дивизии. Н.А. Гаген позже докладывал, что около 2 ч ночи 29 сентября ему позвонил полковник Вержбицкий и доложил по телефон, что прибыл представитель Военного Совета фронта подполковник Козлов с требованием немедленно приступить к выводы всех соединений по маршруту южнее Гайтолово. Однако полностью сосредоточить отходящие части на западном берегу р. Черная не успели. По данным штаба 6-го гвардейского корпуса к исходу дня из окружения вышло всего 85 человек 53-й и 22-й бригад[179]…

Из журнала боевых действий 132-й дивизии известно, что ночью, южнее Гайтолово, на участке 3-го батальона 437-го полка прорвалось из окружения более 200 человек[180]. Как выясняется, это была первая прорывающаяся группа. Как сказано в отчете штаба фронта выход был возможен только через узкие щели, так, например, была 300 метровая полоса, вдоль Безымянного ручья южнее Гайтолово. С севера выход войск обеспечивала 294-я стрелковая дивизия, с запада – 374-я дивизия, с юга – 857-й стрелковый полк 294-й дивизии. Пять атак по прорыву обороны противника вдоль дороги на Гайтолово оказались безуспешны. Видимо, именно эта успешная атака и упоминается в немецких документах.

Однако, скорее всего речь идет о прорвавшихся бойцах 24-й гвардейской дивизии. Из журнала боевых действий 8-й армии известно, что 24-я гвардейская дивизия выходила в восточном направлении, из 70-го стрелкового полка вышло 489 человек, из 71-го полка всего 45 человек, из 72-го полка – 184 человека.

О том, как проходил ее прорыв лучше всего расскажет сам участник. Предоставим слово командиру дивизии П.К. Кошевому:

«Решили выходить по кратчайшему направлению – прямо на восток, на Гайтолово. Наметили маршрут движения. Замысел действий состоял в том, чтобы силами взвода разведки, сохранившего хорошо обученный личный состав, действуя ночью, найти слабое место в боевом порядке противника, уничтожить его слабый заслон и выйти к своим. Если же противник окажет более сильное сопротивление, то развить успех разведчиков с помощью 1-го батальона и подразделений из других частей. В крайнем случае, если враг не будет сломлен 1-м батальоном, предполагалось ввести главные силы 71-го полка. Они составляли ядро и надежду всех идущих на прорыв. Проценко доложил, что только во 2-м батальоне насчитывается 117 боеспособных воинов. Образовался своеобразный боевой порядок: впереди – разведвзвод, за ним – 1-й батальон, затем – остальные гвардейские подразделения.

Как только наступила ночь, начали движение. Враг не стрелял… Шли, соблюдая установленный боевой порядок, ускоренным шагом, молча. Приблизились к темневшим впереди двум курганам. Неожиданно слева за ними показалась группа противника с повозками, которая держала путь навстречу полку. Гитлеровцы шли без охранения, чувствуя себя в полной безопасности. Перестрелка с ними привлекла бы к себе внимание крупных сил врага.

Решил задачу взвод разведки. Он подошел к группе противника вплотную. Фашисты, приняв, видимо, разведчиков за своих, невозмутимо продолжали путь. Тогда разведчики атаковали и обезвредили врага. Ни одного выстрела не раздалось на месте короткой схватки.

Движение полка продолжалось… Впереди, за обширной луговиной, уже виднелись печные трубы сожженного Гайтолово. Оттуда доносились шум и голоса немецких солдат.

Наступал решающий момент прорыва. Степанов решил обходить злосчастную луговину и населенный пункт. Но тут случилось нечто непредвиденное. Неожиданно вся территория впереди разом ярко осветилась. Это вспыхнула немецкая повозка с осветительными ракетами, и Степанов заметил, что противник не только впереди, в районе Гайтолово, но и справа и слева от полка. Единственный шанс на спасение состоял в прямом ударе в самую гущу ничего не подозревающего противника, чтобы вызвать у него панику и неразбериху. Думалось к тому же, что гитлеровское командование не будет в состоянии использовать всю мощь артиллерийского огня, опасаясь поразить свои же войска. Всем этим требовалось воспользоваться, чтобы, не медля, прорываться к своим. Центром удара Степанов избрал Гайтолово.

Нельзя было терять ни секунды… При свете луны командиры хорошо ориентировались на местности, поскольку многие из них бывали здесь до начала операции. Атакующие вложили в удар всю силу своей ярости. У противника, не ожидавшего нападения, началась паника.

Когда гитлеровские командиры пришли в себя и разгадали смысл событий, гвардейцы уже прорвались через населенный пункт и приблизились к переднему краю находившихся восточнее наших войск. Артиллерия противника открыла запоздалый огонь, но основные силы 71-го полка к тому моменту уже вышли из окружения»[181].

Немцы шли по пятам за отступающими. 26-й корпуса начал сжимать «котел» с севера и запада. Начиная с середины дня, 28-я егерская дивизия продвинулась на юг и юго-восток. Дивизия вышла к треугольному лесу в 1 км северо-западнее отметки 40,4, в тылу дивизии шло уничтожение отдельных групп окруженных. 5-я горнострелковая дивизия начала продвижение на юг. Ее разведчики должны были установить связь с 3-й горнострелковой дивизией. 3-я горнострелковая дивизия начала наступление на север через отметку 40,4 и развернулась фронтом на восток. Она установила связь с 28-й егерской дивизией. 170-я пехотная дивизия также продвинулась к р. Черной. Дивизия смогла сформировать часть западного фаса окружения.

Согласно немецким данным, 121-я дивизия отразила все попытки прорвать кольцо окружения. Также дивизия продвинулась на юго-запад и на берегу р. Черная установила связь с частями 132-й пехотной дивизии. Немцы вышли в район южнее Электропросеки на 200 м юго-восточнее отметки 33,7. Сопротивление противников оценивалось как незначительное. За день только 26-й корпус взял 383 пленных.

Мы пока оставим на время истерзанный берег р. Нева. Наше с Вами внимание будет полностью приковано к действиям на восточном участке «Бутылочного горла».

30 сентября

Попытка прорыва наших окруженных частей, пожалуй, одна из самых загадочных страниц операции. В ночь на 30 сентября должен был начаться отход 294-й и 191-й дивизий, а также 32-й стрелковой бригады. Атаки с востока не приносили успеха и наши части несли большие потери. Во время попыток прорыва только 1078-й стрелковый полк 314-й стрелковой дивизии потерял 2300 человек убитыми и раненными.

Немцы обнаружили накапливание сил для прорыва из окружения в ночь с 29 на 30 сентября. Предпринять они ничего не успели. В документах противника указывается, что 24-я пехотная дивизия не смогла удержать восточный фронт окружения. Как докладывали, прорыв получился между «малым» и «большим» болотами, немецкая контратака успеха не имела.

Судя по всему, этого успеха добилась 73-я морская стрелковая бригада Н.И. Бураковского. По одним данным, ее атака состоялась 29 сентября. Но видимо, как это часто бывает была несколько перепутана хронология. И атака все же состоялась в ночь с 29 на 30 число. Рота старшего лейтенанта А.И. Куца атаковала и выбила противник еще с одной высоты. Если вернуться к немецким документам, то получается, что нашим бойцам удалось вклиниться в немецкую оборону примерно на 1 км севернее Тортолово. При этом, группу, оказавшуюся в тылу, немцы смогли уничтожить (были ли эта группа из окруженных, или все же это были бойцы бригады, противник не уточняет).

Карта-схема мемориальной зоны «Надежда». Еще в конце 1970-х гг. на территории бывшего бутылочного выступа решили создать мемориальную зону. Однако официальных памятников там мало. В 80-90-х гг. в зоне «Надежда» работали поисковые экспедиции из Казахстана, поэтому в основном, здесь отражено участие именно казахских частей

Успех бойцов 73-й бригады был достигнут в тот момент, когда у немцев шла смена батальона 438-го пехотного полка, разведбатом 24-й пехотной дивизии. Так как основные силы 24-й пехотной дивизии были брошены на сжатие кольца окружения и уничтожения окруженных, выбить бойцов 73-й морской стрелковой бригады немцам не удалось.

Скорее всего, этот прорыв дал возможность создать еще один коридор для выхода. Кроме этого, ночью была прорвана оборона и 132-й пехотной дивизии. Прорыв удался на участке 436-го полка около 2 часов ночи[182]. 1-й батальон полка был окружен, и этот разрыв в обороне немцам было нечем закрывать. Туда попытались бросить и учебную роту, и снять часть сил с участка 223-й дивизии. Дивизия запросила помощи в штабе корпуса. По этому участку было приказано сосредоточить огонь всей корпусной артиллерии. С участков соседей снимались саперные батальоны и перебрасывались к 132-й дивизии.

Этот коридор существовал до утра сентября. По данным из доклада Н.А. Гагена складывается следующая картина. Он сам остался на некоторое время без связи, когда соединения начинали отход. По его словам, рация была захвачена военкомом 259-й дивизии Вакулой.

По его словам, около 4 ч 30 мин 29 сентября, он соединился со штабом 374-й дивизии и начал выдвижение к р. Черная. Следом за ним шла часть подразделений 374-й и 191-й стрелковых дивизий. О 294-й, 191-й дивизиях он получил данные, что они вышли вместе со штабами еще до рассвета южнее Гайтолово.

Далее просто цитируем его доклад:

«… решил совместно с ведущими бой частями у дороги атаковать юго-западный скат высоты у Гайтолово и расчистить дорогу. Шесть произведенных атак, давших лишь незначительный успех из-за сильного минометного и артиллерийского огня противника, не позволили выполнить плана. Исключительно трудно было подымать пехоту.

Решил связаться со всеми оставшимися западнее р. Черная частями, уточнить их количество, положение и выводить в ночь с 29 на 30.9 42 г. Я находился впереди, закрепил занятые рубежи непосредственно перед высотой и южнее ее в 120–200 метрах. Уточнил, что в районе реки Черная подтянулось до 1200 человек (окопались), которые подготовились к выходу. В течение дня прикрываюший полк 374 сд выполнял свою задачу и вместе с обеспечивающими непосредственно фланги, сосредоточенных для выхода частей при хорошей работе прикрывавшей артиллерии (sic!), вели частные мелкие бои с противником, стремившимся проникнуть с юга или севера. За отсутствием рации связаться со штакором не смог. С наступлением темноты организовал группу для наведения порядка среди неорганизованных, оставшихся от своих подразделений. В 21 ч. начал выход. Проводников было 4 человека. Допустил нарушение устава, выходя лично в середине, а не в хвосте колонны. После выхода проверил пропуском мимо себя фактически вышедшие части»[183].

Также он пишет о том, что выход продолжался в ночь с 30 сентября на 1 октября. О военкоме корпуса Пухове там приводятся сведения, что он был тяжело контужен, и пропал во время выхода. Рассказ разведчика Г.Г. Борисова, опубликованный в сборнике И.А. Ивановой, несмотря на обилие подробностей, тем не менее, прямо не говорит, что Борисов выходил вместе с Гагеным. Там говорится гибели полевого штаба 4-го гвардейского корпуса. Но дело в том, что Н.А. Гаген командовал 259-й дивизией. А 4-й гвардейский корпус возглавлял уже С.В. Рогинский, который находился вне кольца окружения. Полевой штаб корпуса действительно погиб. Притом, получается, что Вержбицкий бросил своего бывшего начальника в окружении. Тоже самое проделал и военком 259й дивизии Вакула.

За успешную попытку прорыва окруженных бойцов 941го стрелкового полка посмертно представили к награждению званием Героя Советского Союза военкома полка Василия Васильевича Аринчева (или Ариничева, так он назван в сборнике И.А. Ивановой и документах 265-й стрелковой дивизии). Он находился в окружении уже с 22 сентября. 30 сентября вместе с группой бойцов из разных частей он пошел на прорыв, возглавил атаку и погиб в бою. Видимо, в политотделе фронта решили, что такая высокая награда слишком много за бои в окружении и его посмертно наградили орденом Отечественной войны 2-й степени. Из всего полка к 8 ч утра 30 сентября смогло выйти к своим 110 человек… Остатки отрезанного 71-го стрелкового полка 24-й гвардейской дивизии также вышли из окружения.

Чтобы уничтожить остающиеся на западном берегу р. Черная подразделения, штаб 30-го корпуса приказал начать наступление 3-й горнострелковой дивизии. Она должна была уничтожить окруженную группу южнее отметки 25,7 в 2 км западнее Гайтолово. Если смотреть по карте, это участок как на западном берегу р. Черная, у моста. Дивизия перешла в наступление после 15-минутной артиллерийской подготовки.

Она вела наступление тремя группами, которые шли вдоль берега р. Черной на соединение с 132-й пехотной дивизией и частями 26-го корпуса. К 9 ч утра 5-я горнострелковая дивизия установила связь с горными стрелками из 3-й дивизии. К середине дня к ним присоединилась 28-я егерская дивизия, которая вышла к р. Черная юго-восточнее отметки 33,7. 121-я пехотная дивизия также установила связь с 3-й горнострелковой дивизией. Днем 170-я дивизия вела зачистку территории восточнее и севернее 1-го Эстонского поселка.

Штаб 30-го корпуса считал, что окруженные уничтожены или взяты в плен к 12 часам дня. Штаб корпуса несколько поторопился с такой оценкой. Приводимый в истории горных стрелков 3-й дивизии отрывок ее донесения о действиях дивизии говорит, что бой продолжался вплоть до самого вечера. И только к этому времени части дивизии дошли до Гайтолово.

Немцы считали, что к 14 ч дня еще оставались две окруженные группы, ведущие бой. Одна – у «Овечьего стойла» западнее Гайтолово, другая на перекрестке просек. Оставалась еще одна группа севернее, ее уничтожение было запланировано на 1 октября. Видимо, это и были остатки 4-го и 6-го гвардейских корпусов. Всего за день, по предварительным подсчетам, немцы взяли более 1500 пленных. Состояние окруженных бойцов и командиров оценивалось штабом Фреттер-Пико, как сильно деморализованное, сильного сопротивления на участке 30-го корпуса окруженные группы уже не оказывали. Это не слишком хорошо согласуется с донесениями самих дивизий, которые свидетельствуют об упорной борьбе на подступах к Гайтолово.

Сам Э. фон Манштейн позже опишет это сражение в своих мемуарах ограничившись буквально несколькими абзацами. В своем описании он как будто намеренно скомкал события трех недель ожесточенных боев. Вслед за ним, многие будут также считать, что именно артиллерия и авиация уничтожили окруженных в «котле». Однако судьбу окруженных первоначально решили даже не действия войск Манштейна. Ее решили в штабе Волховского фронта, когда в течение нескольких дней не давали наверх адекватной информации, чем и позволили противнику завершить окружение уничтожением. Само же командование фронта наделало немало ошибок, чем облегчило противнику задачу.

Сколько же людей смогло выйти из окружения? Тут существуют две совершенно противоположные группы данных. Одни из доклада Н.К. Клыкова и документов соединений, другие – из доклада уже самого К.А Мерецкова.

Из доклада Н.К. Клыкова мы узнаем, что из 19-й гвардейской дивизии вышло – 108 человек, на 1 октября не вышли штабы ее 56 и 61-го полков.

374 сд – 687 человек из них 110 раненых;

191 сд – 600 человек;

259 сд – 659 человек;

22 сбр – 22 человека;

23 сбр – 100 человек;

33 сбр – 234 человек;

53 сбр – 288 человек;

Инженерные части – 300 человек[184].

По данным М.К. Кусаинова, который работал с фондами дивизий и бригад, за время с 27 по 30 сентября из 259-й дивизии вышло 150 человек. Из 53-й стрелковой бригады вышло 350 человек. Из 23-й стрелковой бригады вышло 838 человек. А из 22-й стрелковой бригады вышло 1188 человек[185]. Из доклада Н.А. Гагена известно, что на 1 октября вышло 4287 человек[186].

А вот что докладывал в Москву К.А. Мерецков (для удобства часть данных сведена в таблицу)[187]:

«Сзападного берегар. Черная продолжали слюд и к 1 октября 1942 г. отведены 191,259,374,294 сд, 19 гв. сд, 22,23,32,33 и 53 сбр.

Общая численность лих войск к моменту отдачи приказа на отход составляла 19114 чел., при этом непосредственно на западном берегу находилось в боевых порядках этих соединений всего 7433 чел. Остальной состав – 11675 чел. – находился восточнее рубежа Рабочий поселок № 8, Гайтолово. В основном это были тылы и артиллеристы большей части соединений.

На 1 октября 1942 г. после выхода этих войск за линию Гайтолово их общая численность составляет 15626 чел., при этом из 7439 чел. боевого состава, подлежащих выходу, отведено 4214 чел. Таким образом, общие потери в жестоких боях за 27–30 сентября составили 3492 чел., из них за счет находившихся на западном берегу 3225 чел. и за счет находившихся восточнее Гайтолово – 263 чел».

Численный состав соединений и наличие артиллерии в них к моменту отдачи приказа на выход и по состоянию на 1 октября 1942 г. был следующим (см. таблицу ниже).

Если следовать этим данным, то картина вырисовывается довольно благоприятная. Но есть очень сильное подозрение, что Кирилл Афанасьевич позволил себе «небольшую» манипуляцию с цифрами. О потерях более подробно мы поговорим чуть ниже. Пока добавим – общие потери 2-й Ударной и 8-й армии за последнюю декаду сентября составили около 30 тысяч человек. И по немецким данным, за время с 28 августа по 30 сентября немцы взяли более 12 тыс. пленных.

26-й армейский корпус за период с 29 сентября до 1 октября захватил 2852 человека в плен[188]. 30-й армейский корпус доложил о 7755 пленных[189]. Даже если учитывать неточности при подсчете, вся равно получается, что около 10 тыс. человек должны были пленить за последние несколько дней. Кстати, ниже мы увидим, что в официальных цифрах потерь Волховского и Ленинградского фронтов цифра пропавших без вести просто не указана. И это при том, что еще 4–5 сентября один из полков 259-й стрелковой дивизии полностью растаял в боях у озера Синявинское. Всего пропало более 600 человек. Видимо, большинство из них погибло. Но, как мы увидим дальше, и в отчетных материалах штаба фронта, вопрос с потерями обстоит весьма непросто.

Более того, ни о каком планомерном отводе войск на новые рубежи речь конечно не шла. А эта фраза встречается почти во всех без исключения работах по истории Битвы за Ленинград. Вообще, Волховский фронт не только проиграл операцию, но и отдал противнику участок территории вокруг деревни Гайтолово. Немцы срезали выступ в своей обороне, откуда в дальнейшем снова можно было атаковать и превратили этот район в настоящую лесную крепость.

На этом сражение не закончилось. К «Невскому фронту» мы вернемся чуть позже. А пока поговорим о том, что происходило на участке обороны 8-й армии. Там 73-й морской стрелковой бригаде и недавно прибывшей в этот район 80-й стрелковой дивизии пришлось отбивать еще одно наступление противника.

Противник планировал частную операцию по выходу своих сил на более выгодный рубеж. Силами 132 и 24-й пехотных дивизий немецкое командование предполагало захватить участок с высотой 40,5, а также овладеть более удобной для обороны территорией перед фронтом 24-й пехотной дивизии. для усиления ударной группировки выделялся 3-й батальон 138-го горнострелкового полка (его численность составляла больше 1000 человек). 24-й пехотной дивизии оставались подчинены 14 штурмовых орудий, два танка Т-3 с короткими пушками, один Т-4, а также «голиафы» и 4 бронетранспортера.

В течение ночи и утром 2 октября бойцы 73-й бригады сами неоднократно переходили в атаки, им удалось захватить часть немецких траншей, почти выйдя к высоте «Яйцо». Ее прикрывали два немецких штурмовых орудия, которые как раз к этому моменту выводились из боя – кончились боеприпасы. Бойцам бригады также удалось вывести из окружения ряд групп бойцов и командиров.

3 октября прошло относительно спокойно. А вот утром 4 началось немецкое наступление. Батальоны смежных флангов 24-й и 132-й пехотных дивизий перешли в атаку. Им удалось продвинуться на восток, потеснив остатки 450-го стрелкового полка. В результате его отхода оказался открыт фланг 2-го батальона 73-й морской стрелковой бригады. Немцам все же удалось выбить его остатки с одной из высот (известна как «Безымянная). Также противнику удалось потеснить 1-й и 3-й батальоны в так называемой роще «Клещ».

Но вскоре, все пошло не так. Сопротивление, оказанное немцам, оказалось достаточно сильным. Не помогло противнику и наличие штурмовых орудий. Батальон 438-го полка, почти выполнил свою задачу и занял высоту, но его после нескольких удачных залпов гвардейских минометов выбили обратно.

24-я пехотная дивизия смогла силами 32-го пехотного полка несколько продвинуться на восток. 102-й полк дивизии по немецким данным, смог выйти на старую линию обороны. Однако дальше пехота дивизии продвинуться не смогла, она была остановлена сильным огнем артиллерии. Не помогло немцам и наличие штурмовых орудий. Именно его батальоны вместе с батальонами 31-го полка атаковали позиции 73-й морской стрелковой бригады. Однако, полностью восстановить положение противник не смог. По данным журнала боевых действий 8-й армии, противник атаковал боевые порядки 80-й стрелковой дивизии и 73-й морской стрелковой бригады несколько раз за день.

Как утверждает А.В. Басов, 4 октября противник ворвался в траншеи 73-й бригады, но также был выбит. К вечеру, однако, врагу удалось потеснить остатки бригады с занимаемого рубежа. Однако и вражеские части понесли большие потери. и в донесении в штаб 11-й армии командование 30-го армейского корпуса, указало на большие потери в дивизиях, и для дальнейших активных действий запросило придать усиленную роту горных стрелков.

В течение 5–6 октября противник проводил перегруппировку. 24-я пехотная дивизии я получила батальон из 3-й горнострелковой дивизии. Ее левый участок (там, где находились 102 и 32-й полки) был передан 132-й пехотной дивизии, которая вывела сильно потрепанный 438-й пехотный полк в резерв. Новое наступление было назначено на 7 октября. Противник предполагал выйти на дорогу Тортолово-Гайтолово южнее Гайтолово, чтобы срезать выступ в своей обороне. Для этого 24-я пехотная дивизия получила 3-й батальон 144го горнострелкового полка. Также в операции должны были участвовать два батальона 102-го пехотного полка дивизии (он единственный сохранил относительную боеспособность), разведбат. Атака должна была происходит при поддержке штурмовых орудий.

Однако ни переброска подкреплений, ни технические средства, ни привели к успеху. Утренняя атака ударной группы 24-й пехотной дивизии превратилась в прогрызание обороны бойцов 73-й морской стрелковой бригады. Основной удар пришелся именно на нее. Немцам удалось выйти на дорогу Тортолово-Гайтолово только на одном узком участке. 3-й батальон 144-го горнострелкового полка, приданный дивизии, почти не имел продвижения.

В ходе боя и последовавших контратак противник понес большие потери. Немцы потеряли и несколько штурмовых орудий. К концу дня у дивизии осталось боеготовыми только 7 единиц. Батальон горных стрелков потерял 8 офицеров и был не способен больше вести активные действия, его потеснили контратаками. Поэтому вечером было решено перейти к обороне. Еще одним, уже последним эпизодом, был захват противником Рабочего поселка № 8. После этого на фронте 8-й армии окончательно установилось затишье.

Невский фронт

Пока соединения Волховского фронта истекали кровью в окружении на Неве вновь шли крайне ожесточенные схватки. В течение 29 и 30 сентября шли ожесточённые бои. Невской оперативной группе не удалось расширить плацдармы, а немцы не смогли их полностью уничтожить. Но 12-й танковой дивизии удалось ликвидировать плацдарм у Арбузово.

Однако, потери наших частей были исключительно велики. Так, немцы насчитали до тысячи с лишним пленных в ходе боев с 26 по 30 сентября. В полках 86-й стрелковой дивизии, особенно в подразделениях ее 2-го эшелона было много выходцев из Средней Азии. И многие из них панически боялись воды.

Но основной плацдарм держался. Провалом завершилась попытка немцев уничтожить его 1 октября. Мотопехота и мотоциклисты 12-й танковой дивизии только убитыми потеряли 67 и 103 человека соответственно. Еще 30 человек числились среди пропавших без вести[190]. Мотоциклетный батальон лишился всех офицеров, его боевая численность уменьшилась до 35 человек[191].

По распоряжению штаба 26-го корпуса на ликвидацию плацдарма бросили подразделения 28-й егерской дивизии. Она уже понесла очень большие потери и была сильно ослаблена. День 2 октября прошёл в оживлённой артиллерийской перестрелке. 3 октября боевые группы 28-й дивизии нанесли удар и заняли часть плацдарма. Командир дивизии докладывал в штаб корпуса, что они столкнулись с ожесточённым сопротивлением, так как русских на плацдарме оказалось больше, чем предполагалось. Всего наши командиры насчитали до 6 атаки.

4 октября защитники «пятачка» не только отразили атаку 28-й егерской дивизии, но и вернули часть позиций. После такого конфуза в штабе 11-й армии решили, что артиллерийский огонь и удары авиации сделают свою работу по уничтожению плацдарма не хуже пехоты. К захвату предполагалось перейти, когда освободятся силы 3-й горно-пехотной дивизии.

К 4 октября и в штабе Ленфронта поняли бесполезность дальнейших активных действий с плацдарма. Потери Невской оперативной группы только за четыре дня боев составили более 8 тыс. человек.

В конце концов, Ставка дала разрешение на отвод сил с плацдарма. И тут начинается самое интересное. По немецким данным, сразу после отвода наших частей на правый берег Невы, 28-я егерская дивизия полностью овладела территорией плацдарма. После этого, берег Невы должна была занять 170-я пехотная дивизия.

После того, как ее солдаты вышли на невский берег, они обнаружили, что плацдарм еще существует. Небольшой участок берега был занят красноармейцами. Это был единственный успех всей Синявинской операции, купленный чрезвычайно большой кровью.

Ведь второй попытки переправы через Неву могло и не быть. Это решение было следствием неверных сведений, передававшихся штабом К.А. Мерецкова в Москву. Ведь обещал же он организовать новое удачное наступление. Это обещание стоило жизни, здоровья и свободы более чем 10 тыс. бойцам и командирам Красной армии.

К сожалению, надо признать, что второй плацдарма у Московской Дубровки не сыграл своей роли. Немцы оттянули на берег Невы дополнительные силы, когда с ударной группировкой Волховского фронта было уже все кончено. Поэтому действия на плацдарме не оказали серьезного влияния на ход боев восточнее, как, утверждается, например, авторами книги «Ленинград в борьбе месяц за месяцем»[192].

Наградой за пролитую кровь стало гвардейское звание для 70-й стрелковой дивизии. Более подробное описание боевых действий на этом участке – это тема отдельной истории.

Глава 6. Потери сторон

По официальным данным потери Волховского, Ленинградского фронтов и Ладожской военной флотилии составили:

Убитыми: 40085 человек;

Ранеными: 73589 человек;

Всего: 113674 человек[193].

Штаб Волховского фронта представил в своих отчетных документах следующие цифры потерь. С 27 августа по 1 сентября в составе 8-й армии участвовало в операции 66854 человек, потери составили 19857 человек. С 1 по 10 сентября – 87 449 человек участвовало, из них в составе 8-й армии 46 997 человек, а в составе 4-го гвардейского стрелкового корпуса 29 350 человек. Также в бой вводились 191-я стрелковая дивизия (7866 человек) и 53-я стрелковая бригада (3236 человек). Потери составили 29 500 человек, было выведено в резерв 11 947 человек. С 10 по 20 сентября – 70 400 человек (2-я Ударная армия – 46 002, 8-я армия 24398), потери составили 19623 человек.

За время с 20 по 30 сентября численность личного состава во 2-й Ударной армии составляла 50 777 человек, в 8-й армии 38 964 человек, всего 89714 человек. Потери армий составили 29 100 человек.

Сумма общих цифр по потерям армий дает цифру 98 080 человек. Или за первый период потери составили почти 34 % численности войск. За второй, третий и четвертый периоды потери составляли почти 30 % от общей численности.

По другим данным потери личного состава 8-й армии составили с 27 по 1 сентября. Полевое управление – 536 человек;

286 сд – 2444 человек;

11 сд – 4399 человек;

265 сд – 4399 человек;

24 гв сд – 1504 человек;

327 сд – 3104 человек;

128 сд – 2670 человек;

3 гв сд – 1928 человек;

19 гв сд -1785 человек;

Всего -22 233 человека.

Есть еще одна группа данных по потерям стрелковых частей. Вот сравнение их численности на начало операции, численности на 1 октября и общих потерь.

У данных по потерям 259-й стрелковой дивизии рядом стояла подпись карандашом «+2198 к потерям»[194]. Общая сумма потерь по стрелковым соединениям составляет 82 968 человек (без дополнительных данных о 259-й стрелковой дивизии). Вместе с этими данными – 85 166 человек. Из 139 876 человек, составлявших общую численность стрелковых подразделений, было потеряно больше половины. Можно считать, что наши части были выбиты почти до последнего человека.

Тем не менее, эта таблица не является истиной последней инстанции. Дело в том, что количество личного состава, указанное в ней, может сильно отличаться от данных по численности на начало операции в отчете Волховскогго фронта. Иногда это расхождение составляет несколько сот человек.

Непонятно также, откуда взялась такая разница при подсчете по данным общей численности и потери и по соединениям. Ведь она составляет почти 13 тыс. человек. И такими большими потери только наших танкистов и артиллеристов быть не могут. Большая часть артиллерии находилась на восточном берегу р. Черная. Но остаются неизвестными и потери инженерных частей.

Таким образом, данные о людских потерях Волховского фронта противоречат друг другу. Д.К. Жеребов, энтузиаст и ветеран инженерных войск, провоевавший на Волховском фронте в самую трудную пору, указывал, что потери фронта в этой операции составили от 130 до 160 тыс. человек[195]. Скорее всего, это завышенные цифры. Видимо, общие потери двух фронтов в операции будут составлять именно такую цифру. Ведь только с 26 по 30 сентября Ленинградский фронт потерял при форсировании Невы и захвате плацдармов 8 тыс. человек. Не будем забывать и о наступлении 55-й армии, ее потери составили до трех с лишним тысяч человек только в течение нескольких дней сентябрьских боев. Поэтому вопрос о потерях наших войск все еще остается открытым.

Тем не менее, все это делает операцию 1942 г. одним из самых крупных поражений Волховского фронта, и одной из самых кровопролитных операций на Северо-Западном ТВД вообще.

Правда, нельзя утверждать, как это делают некоторые публицисты, что аналогов боев за Синявино в истории Второй мировой и даже всей военной истории человечества не было. Тут надо понимать еще одну вещь – большая часть бойцов и командиров Красной Армии полегла южнее рощи «Круглой», и вдоль берегов р. Черной… Именно там была наибольшая концентрация потерь и в 1941-м, и в 1942 г. Само Синявино и Синявинские высоты оставались в стороне от самых кровопролитных эпизодов боевых действий. Их время стать ареной схваток наступит в 1943 г.

Потери материальной части западной группы составили:

Из 88 полевых орудий – 31 было разбито, 43 подорвано при отходе, 14 закопано.

Винтовки – 30 141;

Пистолеты-пулеметы – 12 565;

Револьверы и пистолеты – 1755;

Ручные пулеметы – 1935;

Станковые пулеметы – 159;

Противотанковые ружья – 1153;

50-мм минометы – 469;

82-мм минометы – 504;

120-мм минометы – 70;

45-мм пушки – 84;

76-мм полковые пушки – 74;

76-мм орудия дивизионной артиллерии – 54;

122-мм гаубицы – 26;

152-мм гаубицы – 2;

Танков – 92 (здесь указаны безвозвратно потерянные машины).

Теперь попытаемся оценить, те потери, которые понесли войска противника к завершению этой операции и ее итогах.

На 27 сентября в промежуточном донесении 11-й армии указывалось, что потери с 28 августа составляют 22 211 человек, из них 551 офицер. Из них убитых – 126 офицеров, 3795 солдат и унтер-офицеров[196]. Известная цифра потерь в 671 офицера и 25 625 рядовых и унтер-офицеров (из них 172 офицера и 4721 рядовой и унтер-офицер убитыми) приведена в отчете Группы Армий «Север»[197]. Однако это цифра не точна. Здесь не учтены потери за 27 августа, не учтены потери дивизии СС и приданных частей в боях на Ивановском плацдарме (более 1 тыс. человек, из них более 400 убитыми). Также не учтены потери в боях за время первой декады октября, в т. ч. на «Невском пятачке».

Даже простой механический подсчет дает другие цифры. При использовании донесений отдела личного состава 11-й армии получается, что потери противника за время с 1 по 11 октября составили около 490 человек убитыми, более 2000 ранеными, и более 80 пропавшими без вести. Вместе с потерями 28-й егерской дивизии на «Невском пятачке» цифра убитых приближается к 900 солдатам и офицерам, почти 2400 раненными, и более 100 пропавшими без вести. Таким образом, цифра только убитых должна превышать 6000 человек, цифра раненных должна приблизиться 25–26 тысячам человек, еще несколько сотен солдат и офицеров не были учтены в приведенной цифре как пропавшие без вести. Это еще более 800 человек.

Потери отдельных дивизий, приведенные на бланках месячной отчетности, известны нам фрагментарно. Часть данных представлена в докладных записках командиров дивизий. Так, из подобного документа известны потери 132-й пехотной дивизии. Они составили за период с 22 сентября по 1 октября: 30 офицеров убито, 59 ранено, 318 солдат и унтер-офицеров убито, 1867 ранено, 169 пропало без вести. Всего 2463 человека. Это сравнимо с участием дивизии в штурме Севастополя.

Согласно ежемесячным данным по состоянию, численности и потерям дивизий только 227-я пехотная дивизия за период 2 августа – 1 сентября 6 офицеров, 273 солдата и унтер-офицера убитыми, 16 офицеров, 70 солдат раненными, 8 пропало без вести.

Общие потери по дивизиям за сентябрь 1942 г.:

По другим данным, с 20 августа по 27 сентября 5-я горнострелковая дивизия понесла следующие потери: 31 офицер убит, 89 ранено, 732 солдата и унтер-офицера убито, 2901 ранен, 120 пропало без вести[198].

При этом 227-я пехотная дивизия за октябрь потеряла—2 офицера убито, 24 ранено, 124 солдата и унтер-офицера убито, 495 ранено, 15 пропало без вести. За октябрь потери 24-й пехотной дивизии составили: 3 офицера убитыми, 8 ранеными, 349 рядовых и унтер-офицеров убитыми, 627 ранеными, 39 пропало без вести. Потери 12-й танковой дивизии составили 2161 человек.

Потери 18-й и 11-й армий по данным десятидневных отчетов далее приведены в таблице (в скобках приведены цифры потерь после вычитания потерь 18-й армии):

До 10 сентября приведены потери 18-й армии. После 10 сентября – потери 11-й армии. Однако эти числа далеко не окончательные. Из них надо вычесть потери в боях за Киришский плацдарм. А также прибавить потери 227-й пехотной дивизии в операции по захвату Рабочего поселка № 8. Кроме этого, сюда включены потери 50 и 54-го армейских корпусов. Однако, цифра потерь за вторую половину сентября в 50-м армейском корпусе вряд ли превышала 300 человек. Потери 54-го армейского корпуса непосредственно относятся к проводимой операции, так как в его состав входила полицейская дивизия СС. Таким образом, общие потери противника в этой операции должны составить около 35 тыс. человек.

Заключение

За период 1941–1942 гг. Южное Приладожье стало ареной ожесточенных схваток. В 1941 г. войсками 54-й армии были сорваны планы противника по наступлению навстречу финнам в сентябре 1941 г. Вопрос упущенных возможностей по прорыву блокады здесь приобретает особое звучание – слишком много жизней унесла блокадная зима. Надо признать, что шанс на прорыв блокады был только с 10 по 12 сентября 1941 г. И воспользоваться этим командование Ленинградского фронта и командующий 54-й армией оказались не в состоянии из крайне тяжелого положения. Далее, несмотря на отдельные успехи, 54-я армия не была в состоянии наличными силами решить задачу, но смогла оттянуть часть сил из-под Ленинграда в самый решительный момент. Этим он сыграла решающую роль в срыве немецких планов после 16 сентября 1941 г.

Как выяснилось, попытки прорыва блокады не прерывались после 26 сентября 1941 г… 54-я армия уже под управлением М.С. Хозина вела наступление в течение всего времени с 27 сентября по 7 октября. Но наличие у врага дополнительной пехотной дивизии и превосходство противника в артиллерии и автоматическом стрелковом оружии не давали нашим бойцам никаких шансов на успех. При это случившийся отказ вражеского командования от наступления танковых дивизий на Волховстрой в октябре 1941 г. был связан с возможностью использовать очевидные успехи Группы армий «Центр». В этих условиях очередной виток боев по прорыву блокады в октябре 1941 г. не смог принести успеха, но сорвал часть немецкого плана.

Отдельное место занимают бои ноября-декабря 1941 г. В ноябре 1941 г 54-я армия сорвала попытку окружения своих войск. В декабре она отбила частные атаки противника, что позволило сохранить выгодный для дальнейшего наступления участок фронта.

В 1942 г., несмотря на оперативный промежуток, подготовить операцию соответствующим образом все равно не успели. К.А. Мерецков не стал просить Ставку ВГК об очередном переносе сроков. В то же самое время немцы, готовя очередное наступление на Ленинград, смогли установить факт подготовки советского наступления, но не его срок. Начало самой операции «Нордлихт» было назначено на 16 сентября. Оба наступления готовились одновременно и в большой спешке.

Наступление началось раньше, чем это было возможно. Все проблемы с обеспечением действий артиллерии, танковых войск проистекали из спешки и общей неготовности к боям. Затягивание сроков наступления на 3–4 дня все равно ничего не решало и могло значительно повлиять на ход боев.

Надо также отметить, что в ходе первых десяти дней операции противник не раз попадал в критическое положение. Борьба за рощу «Круглая» при имеющихся силах и средствах достаточно умело велась силами 3-й гвардейской стрелковой дивизии. Враг здесь оказался сильнее. Но критическим моментом для хода операции стал разгром ударной группировки 4-го гвардейского стрелкового корпуса. Вплоть до нашего времени эта тема исследователями не поднималась, она по праву является «белым пятном» в истории всей операции и тем самым эпизодом, после которого удачное ее завершение было бы невозможно. Вину за поражение следует полностью возложить на штаб фронта. Тема поражения 4-го гвардейского корпуса еще не закрыта, потребуется некоторое время и дополнительные исследования по истории первого гвардейского стрелкового корпуса Ленинградского и Волховского фронтов.

Если подводить итоги по операции 1942 г окончательно, то в ходе нее ни одна из сторон не смогла решить своих задач. На Северо-западном направлении сохранялся статус-кво. Немецкое наступление на Ленинград поначалу было просто перенесено на более поздний срок. Теперь это была уже операция «Георг». Немецкое командование пока еще не отказывалось от того, чтобы провести ее уже в ноябре 1942 г. Но жирный крест на всех этих планах поставило советское контрнаступление в конце 1942 г.

Гигантские потери, вновь понесенные Волховским фронтом, оказались в тени крупного успеха – сорванного штурма Ленинграда. Об этом Военный Совет фронта не преминул известить Москву. В забвение погрузилась трагедия 4-го гвардейского корпуса. О его окружении в начале сентября 1942 г. молчат до сих пор. После того, как это случилось, стало понятно, что операцию проиграли. Но свернуть ее значило полностью отдать инициативу в руки врага. Это тоже был путь к катастрофе.

Одним из виновников поражения назначили Н.А. Гагена, против которого возбудили дело. Но дело было прекращено, и Гаген вновь оказался на посту командира 4-го гвардейского корпуса. Сам корпус вскоре будет переброшен на «нормальный» фронт и более воевать в болотах Северо-запада ему не придется.

Самого К.А. Мерецкова ждал крайне неприятный сюрприз – к нему в качестве Члена Военного совета прислали Л.З. Мехлиса. Создается стойкое впечатление, что именно благодаря Мехлису мы можем судить об этой операции еще и по большему количеству наградных документов. Для поднятия боевого духа войск награждали много, даже за небольшие успехи. Но задача прорыва блокады Ленинграда стояла очень остро. Правда, впереди уже начинало сверкать пламя зарождаюшейся «Искры».

Кто же был виновником трагедии? Если в бой в 1941 г. шли буквально с колес, и виновников у этих поражений было много, то в 1942 г. основная доля вины лежит на К.А. Мерецкове. Хотя правильнее было бы сказать, что отцов у этого поражения больше. Это и Ставка, которая не обращала внимания на те сложности, которые возникают во время подготовки такой крупной операции.

Неадекватная подготовка, недостаток вооружения, боеприпасов делали эту операцию авантюрой с самого начала. Это роднит ее с боями 1941 г. Конечно, в этом присутствует и значительная доля вины Военного Совета Волховского фронта, а также штаба 8-й армии.

К.А. Мерецков явно желал добиться успеха любой ценой, и это явно видно из его приказов и распоряжений. Другое дело, что остановка операции даже после 8 сентября, дала бы сугубо отрицательный эффект. Это отдавало в руки противника инициативу. А в условиях готовящегося штурма Ленинграда это грозило катастрофой.

Именно Мерецкова можно назвать виновником того, что Ленинградский фронт второй раз попытался форсировать Неву. Как и в 1941 г., действия Ленинградского фронта были, в основном, вспомогательными. Но потери он нес очень большие. Заложниками этой авантюры также стали бойцы и командиры 8-й и 2-й ударной армий.

Надо еще осознавать одну очень важную вещь. Противник на две головы превосходил Красную армию 1942 г. Это подавляющее превосходство особенно ярко выражалось в наличии и использования тяжелого вооружения пехоты, артиллерии, средств связи и управления. Немецкая пехотная дивизия по количеству автоматического вооружения и артиллерии в 1941 г. могла соответствовать или даже превосходить целую армию (!), а в 1942 г. – стрелковый корпус. Это не давало шансов на удачный прорыв обороны противника в случае, если немцам удалось закрепиться. Танки проблемы прорыва не решали. Сильная и умело используемая противотанковая артиллерия сводила на нет это преимущество наших войск.

Поэтому не случайно Герой Советского Союза Б.А. Владимиров, командир 140-й стрелковой бригады, так напишет в конце главы своих воспоминаний: «Когда я мысленно прохожу по своему большому и нелегкому боевому пути от Волхова до Эльбы, всегда, как кошмарный сон, вспоминается мне Синявинская операция 1942 года, которую ленинградцы назвали «Кровавым сражением»[199].

Действительно, самым страшным сражением Битвы за Ленинград является Любанская операция. Но бои у Синявино и Мги в 1942 г. имеют не менее трагичную ауру. Вдобавок, все происходило на островках суши посреди болот и вдоль дорог. Это было очень небольшое пространство, всего лишь считанные квадратные километры, проходимые пешком за несколько часов. Не менее кровавыми были бои осени 1941 г. Все эти операции еще объединяет острая нехватка времени на нормальную подготовку, большое количество недостатков в управлении войсками. К сожалению, многое из вышеперечисленного опять повторится уже в ходе боев 1943 г. Но боевые действия под Ленинградом в течение 1943 г. – это уже тема отдельной книги.

Приложения

Приложение 1. Мгинская дуга осени 1941 г.: Карты 39-го моторизованного и 1-го армейского корпусов Вермахта

Фрагмент карты разведывательного отдела 39-го моторизованного корпуса от 13 сентября 1941 г.

Фрагмент карты разведывательного отдела 39-го моторизованного корпуса от 24 сентября 1941 г.

Фрагмент карты разведывательного отдела 39-го моторизованного корпуса от 5 октября 1941 г

Фрагмент карты оперативного отдела 1-го армейского корпуса от 20 октября 1941 г.

Фрагмент карты оперативного отдела 1-го армейского корпуса от 22 октября 1941 г.

Приложение 2

Перевод немецкого описания операции, составленный в штабе Группы армий «Север». Оригинал хранится в ВА/МА в Германии, перевод дается по микрофильмированной копии. Публикуется с сокращениями.

Битва южнее Ладожского озера 27 августа — 2 октября 1942 г.

27 августа – 3 сентября

27 августа после часовой артиллерийской подготовки враг на широком фронте перешел в наступление силами трех свежих дивизий и танков против Восточного фронта 26-го армейского корпуса. У 223 пд он прорвал нашу позицию и вел наступление на юг вдоль дороги Мга-Марково. У 227 пд был потерян Рабочий поселок № 8; все остальные атаки были отбиты, из примерно 100 танков было уничтожено 35. Контратакой 223 пд смогла снова восстановить положение, 227 пд захватила обратно Рабочий поселок № 8. На следующий день враг дальше продолжил свои сильные атаки. Он временно вклинился в Вороново; более крупное вклинение севернее железной дороги было блокировано с юга и запада 223 пд и новой введенной здесь 170 пд. Ударом на север с участка вклинения враг отрезал находившийся на старых позициях правом фланге 227 пд 366 пп. После ожесточенного боя был снова потерян Рабочий поселок № 8.

Дальнейшие атаки до конца августа были отбиты с большими потерями для врага. После жестокой борьбы Вороново должно было быть оставлено. 170 пд контратакой смогла занять вражеский опорный пункт. Наступление 227 пд с севера имело успех. Этим была восстановлена связь с окруженным 366 пп, который при хорошей нашей поддержке с воздуха, отстаивал свои позиции против сильных атак врага.

С начала сентября враг бросил в битву еще дивизии. Помимо позиционных дивизий еще семь стрелковых дивизий и десять танковых батальонов вступили в бой. Сильные, при поддержке танков, атаки против «отсечного» фронта 223 и 227 пд были отбиты. В это же время 170 пд в тяжелых боях контрударом отбросила атакующего противника. Южнее Синявино, введенная в бой здесь новая 28 егд не смогла предотвратить того, что Советы смогли продвинуться на запад. Частями находящейся на марше 24 пд вдоль дороги Келколово – Синявино было создана новая слабая оборонительная линия.

4 сентября – 20 сентября

С 4.9 26 АК был подчинен 11 АК, в то же время был переброшен штаб 30 АК; ему были подчинены 223 и 170 пд. В следующие дни боевой порядок 26 АК был изменен. 5 гсд была введена между 28 егд и 227 пд. 227 пд передала участок Невы, куда была переброшена 12 тд.

Сильные атаки врага против Восточного фронта постепенно стихали. Слабо занятый фронт обороны в западной части вклинения, после того как наступлением с юга и севера ожесточенное вражеское сопротивление было сломлено, стал прочно сомкнутым. Находящиеся западнее нового фронта обороны части были стиснуты на очень узком пространстве и в последующие дни уничтожены. Контратаки с восточного направления были отражены. Восточнее Синявино была окружена и уничтожена еще одна группа противника.

После отражения многочисленных атак при поддержке танков, 5 гсд смогла удачной атакой выдвинуть основную линию обороны дальше на юг.

В боях с упорно сражающимся врагом в сильно заболоченной местности мы понесли большие потери. Намеченное наступление для восстановления старой линии обороны было остановлено для предотвращения дальнейших высоких потерь; оно должно было быть продолжено после ослабления противника сильным артиллерийском огнем и ударами авиации.

На фронте р. Нева с 4 сентября возрастающие передвижения и постановки дымовых завес делали возможным попытку переправу врага.

После сильной артиллерийской и авиационной 8 сентября, поначалу слабыми частями, началось ожидаемое наступление через Неву по обе стороны от Дубровки и у Анненского. Все атаки были отбиты с большими потерями для врага и уничтожением многочисленных высадочных средств. Дальнейшие попытки переправы в последующие дни были также отбиты.

Одновременно с попытками переправы враг снова слабыми частями начал наступление на восточном фронте, как и прежде. Все эти атаки были отбиты, а некоторые были сорваны еще на исходных позициях. На южном фонте вклинения враг усилил свою артиллерию; здесь начавшееся 10.9 наступление 24 и 170 пд для сужения не имело успеха.

Сильным огнем артиллерии противник во вклинении постепенно и планомерно ослаблялся. За правым флангом 5 гсд была уничтожена одна прорвавшаяся группа противника. 17 сентября Советам удалось вклиниться на южном фронте 5 гсд. Использовав подразделения только что прибывшей 121 пд наступление было остановлено, и вклинение было сужено в ожесточенном ближнем бою. К 20. 9 старая линия обороны была прочно в наших руках.

Под продолжающимся воздействием контрбатарейной борьбы противник к 20. 9 отвел основную часть свой артиллерии из вклинения на восток.

21–29 сентября

30 АК с 24 и 170 пд и 26 АК с усиленной 121 пд перешли в наступление на Гайтолово 21. 9. В непроходимой, сильно заболоченной и заминированной местности враг, поддерживаемый вкопанными в землю танками, оказывал ожесточенное сопротивление в многочисленных полевых укреплениях, стрелковых ячейках и блиндажах.

При отличной поддержке с воздуха 23.9 части 26 АК прорвались в северо-западную часть Гайтолово; левый фланг 24 пд вышел в этот день в район 1 км южнее Гайтолово.

25.9 южная группа смогла ворваться в Гайтолово и установить связь с 26 АК. Наступлением на запад участок обороны был расширен.

После сильной артиллерийской подготовки 26. 9 снова началось наступление врага через Неву. У и южнее Аненнского, также восточнее и северо-восточнее Дубровки Советы смогли создать плацдармы на восточном берегу Невы. Контратакой вклинения были устранены, за исключением Аненнского, где враг удерживал плацдарм в 1 км шириной и глубиной 300 м, и отдельных слабых групп противника у Дубровки. Одновременно атаки противника на восточном фронте были отбиты в ожесточенном ближнем бою.

Вплоть до 27. 9 на всех участках фронтах «котла» оставались примерно равные по силе части противника; с 28. 9 враг начал отвод с фронта 28 егд на восток.

С 29. 9 30 АК и 26 АК начали концентрическое наступление для того чтобы ликвидировать «котел». С юга введенная в боя на участке 170 пд, 3 егд смогла вклиниться во вражескую линию обороны и прорваться до вражеской дороги снабжения. Части дивизии развернулись на восток, сначала смогли продвинуться, однако были остановлены сильным противником в полевых укреплениях. Ударные группы 28 егд и на правом фланге 5 гсд прорвали фронт слабого противника на восток и юго-восток и установили связь с ударными группами 3 гсд. Противник после этого был сжат на узком участке.

На фронте р. Нева 12 тд до 29. 9 был устранен вражеский плацдарм у Анненское. У Дубровки Советы дальше усиливались, атаки были отбиты.

30 сентября – 2 октября 1942 г

30.9 окруженный враг попытался еще один раз прорваться на восток. После того, как эти попытки были отбиты, контратаками с востока и запада враг был отброшен, и с двух сторон была достигнута р. Черная. Отдельные разрозненные группы противника еще держались в непроходимой местности. В последующие дни эта территория была прочесана и полностью зачищена от противника. Одновременно с последней попыткой прорыва Советы атаковали сильными частями еще раз на фронте 24 пд. Одно вклинение было ликвидировано 1.10. После уничтожения группы противника северо-западнее Гайтолово территория за основной линией обороны была также полностью зачищена. Таким образом, Ладожская битва победоносно завершилась.

На Неве с использованием 28 егд совместно с 12 тд, после того как враг был ослаблен сосредоточенным огнем артиллерии, старая линия обороны была восстановлена, кроме двух участков на обрывистом берегу, которые удерживались группами противника.

В последующих боях после до 15. 10 227 пд отбросила врага на северном участке вклинения и вновь заняла старую линию обороны по обе стороны Рабочего поселка № 8.

Выдержка из итогового донесения 11-й армии о сражении южнее Ладожского озера от 2.10

«Тяжесть боев характеризуется нашими потерями по времени с 28.8 по 30.9 включительно. Они составляют 671 офицер и 25 265 унтер-офицеров и рядовых. Из них погибшими 172 офицера и 4721 унтер-офицера и рядовых…».

Приложение 3

Таблица соотношения сил в ходе Синявинской операции. 27 августа – 30 сентября 1942 г.

Приложение 4

Боевой состав Волховского фронта

Приложение 5

Советский взгляд на Синявинскую операцию 1942 г.: ход боевых действий с 15 по 30 сентября. Выход группировки Вермахта к Г айтолово и попытка Красной Армии срезать немецкий ударный клин (схема из статьи М. Ходаренка «Почему закончилась катастрофой попытка прорыва блокады Ленинграда в августе-сентябре 1942 г.»)

Приложение 6

Краткий словарь сокращений, используемых в документах и на картах:

А – армия

Ак – армейский корпус

Ап – артиллерийский полк

БМ – большой мощности

ВГК – Верховное Главнокомандование

ВФ – Волховский фронт

ГА – Группа армий

Гап – гаубичный артиллерийский полк

Гв – гвардейская

Гсп – горнострелковый полк

ГШ – Генеральный штаб

Зенап – зенитный артиллерийский полк

Иптап – истребительно-противотанковый артиллерийский полк

КА – Красная армия

Кап – корпусной артиллерийский полк

КБФ – Краснознаменный Балтийский флот

ЛФ – Ленинградский фронт

Мд– моторизованная дивизия

Мк – моторизованный корпус

Мп – минометный полк

Озадн – отдельный зенитный артиллерийский дивизион

Омд – отдельный минометный дивизион

Опаб – отдельный артиллерийско-пулеметный батальон

Пд – пехотная дивизия

Пп – пехотный полк

Сб – стрелковый батальон

Сд – стрелковая дивизия

Ск – стрелковый корпус

Тбр – танковая бригада

Тд – танковая дивизия

Источники

В работе использовались различные документы Красной Армии из собрания Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации, хранящиеся в фондах Ленинградского фронта, Волховского фронта, 2-я Ударной армии, 8-й армии, 54-й армии, 4-го гвардейского стрелкового корпуса, 6-го гвардейского стрелкового корпуса, архив документов по 16-й танковой бригаде Л.В. Горчакова (-story.ru/), а также копии документов Вермахта из коллекции микрофильмов NARA (The U.S. National Archives and Records Administration, Washington D.C.):

Группа армий «Север» – Т 311. R. 51, 55.

11-я армия – Т 312. R. 1696, 1697.

16-я армия – Т 312. R. 544, 545, 546.

18-я армия – Т. 312. R. 838, 902.

1-й армейский корпус – T. 314. R. 39, 44, 46.

26-й армейский корпус – Т 314. 758, 759, 760.

28-й армейский корпус – T 312. R. 787. R. 806.

30-й армейский корпус – Т. 314. R. 828, 829.

39-й моторизованный корпус – Т 314. R. 925. 927.

50-й армейский корпус – Т. 314. R. 1235.

4-я дивизия СС – Т. 354. R. 631.

8-я танковая дивизия – Т. 315. R. 479, 483, 484.

12-я танковая дивизия – T 315. R. 626, 628, 630, 631.

24-я пехотная дивизия – T 315. R. 801, 803.

121-я пехотная дивизия – T 315. R. 1306.

132-я пехотная дивизия – T 315. R. 1390.

170-я пехотная дивизия – T 315 R. 1529.

223-я пехотная дивизия – T 315. R. 1692

227-я пехотная дивизия – T 315. R. 1704, 1705

254-я пехотная дивизия – T 315. R. 1761.

Избранная библиография

1. Антипин Г.А. Третья гвардейская: Боевой путь 3 гвардейской стрелковой Волновахской Краснознаменной ордена Суворова дивизии. Свердловск: Сред-Урал. кн. изд-во, 1969.

2. Артиллерия в наступательных операциях первого периода войны (22 июня 1941 г. – 18 ноября 1942 г.). Кн. 1. М.: Воениздат, 1964.

3. Белан П. С. Казахстанцы в боях за Ленинград. Алма-Ата: Наука, 1973.

4. Битва за Ленинград. 1941–1944 гг. // Под ред. С.П. Платонова. М.: Воениздат, 1964..

5. Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / Под ред. Н.Л. Волковского. М.: АСТ; СПб.: Полигон, 2005.

6. Великая Отечественная война день за днём: Оперсводки Генерального штаба Красной армии за каждый день 19411942 гг. Т. 1. М.: 2006.

7. Воробьев Т.И., Караев Г.Н. Яблочкин Ю.Н. По местам боевой славы: Ленинград и Ленинградская область. Л.: Лениздат, 1963.

8. Гладыш С.А., Милованов В.И. Восьмая общевойсковая: Боевой путь 8-й армии в годы Великой Отечественной войны. М.: Ин-т военной истории, 1994.

9. Гланц Д.М. Битва за Ленинград. М.: Астрель, 2008.

10. Зимке Э. Немецкая оккупация Северной Европы. М.: Центрполиграф,2005.

11. История Ордена Ленина Ленинградский военный округ // Под ред. А.И. Грибкова. М.: Воениздат, 1974.

12. Кадыров Н.З. От Минска до Вены. М.: Воениздат, 1985

13. Крюковских А.П. К истории попыток прорыва блокады Ленинграда // Нестор № 8. СПб. 2005.

14. Кошевой П.К. В годы военные. М.: Воениздат, 1978.

15. Кусаинов М.К. Тайны Синявинских болот и высот. Астана: Сарыарка, 2004.

16. Кусаинов М.К. Мемориальная зона «Надежда»: путеводитель, исторический формуляр, справочник. Астана: Сарыарка, 2006.

17. Ленинградская битва: 1941–1944. Сборник статей / Отв. ред. А.П. Крюковских. СПб.: Областной музейный центр, 1995.

18. Ломагин Н.А. Немецкие документы о боях на подступах к городу и блокаде Ленинграде // Нестор. 2005. № 8.

19. Манштейн Э. фон Утерянные победы. М.: АСТ, 1999.

20. Мерецков К.А. На службе народу. М.: Изд-во Политической литературы, 1968.

21. На Волховском фронте: Воспоминания ветеранов. Л.: Лениздат, 1978.

22. На Волховском фронте. М.: Наука, 1982.

23. Операции Советских Вооруженных сил в Великой Отечественной войне. Т 1. М.: Воениздат, 1958.

24. Поляков Г.Г., Козырев И.Ф. С боями от Ленинграда до Шверина. Хроника 191-й Краснознаменной Новгородской стрелковой дивизии. СПб.: Вести, 1998

25. Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК Документы и материалы 1941. т. 5(1). М.: Терра, 1996.

26. Сборник боевых документов № 32. М.: Воениздат, 1957.

27. Сборник тактических примеров № 1. М.: Воениздат, 1943.

28. Синявино, осень сорок второго: сборник воспоминаний участников Синявинской наступательной операции. // Составление и предисловие И.А. Ивановой. СПб.: Политехника, 2005.

29. Синявино. Осенние бои 1941–1942. Сборник воспоминаний // Составление и предисловие И.А. Ивановой. СПб.: Политехника, 2008.

30. Сяков Ю.А. Неизвестные солдаты: Сражения на внешнем фронте обороны Ленинграда. СПб.: О-во «Знание» Санкт-Петербурга и Ленингр. обл., Санкт-Петерб. ин-т внеш-неэкон. связей, экономики и права, 2004.

31. Сяков Ю.А. Первая синявинская наступательная операция// Вопросы истории № 2 2007.

32. Тихвин. Год 1941-й. Л.: Лениздат, 1972.

Литература на иностранных зыках:

1. Asmus D. 20. Infanterie Division (mot). Chronik und Geschichte. Teil 1. 2011.

2. Kranz K. Geschichte der Hirschberger Jäger 1920–1945. Vom Jäger-Bataillon des 7. (preuß.) Inf.Rgt. zum Jäger-Regiment 83, Hrsg. Kameradschaft ehem. Hirschberger Jäger. Bad Salzuflen 1975.

3. Friedrich C. S., Henning Е., von Tycowicz R., Ranck W., Geraets H., Schielke W., Preuss W., Cordier W. Geschichte der 121. ostpreußischen Infanterie-Division 1940–1945, Selbstverlag, Münster/Berlin/Frankfurt 1970.

4. Geschichte des Infanterie– und Jäger-Regiments 49: Teil 4: 1942 Hrsg.: Traditionsverband Jäger-Regiment 49, Hannover.

5. Germany and the Second world War. The attack on the Soviet Union / Ed. by Horst Boog Vol. 4. New York. 1996.

6. Jentz T Panzertruppen. Altgen., 1996. Vol. 1.

7. Haupt. W. Die Geschichte die 8. Panzer-Division. Podzun. Bad Nauheim. 1987.

8. Kardel H. Die Geschichte der 170. Infanterie-Division. Podzun, Bad Nauheim 1953.

9. Lubs G. Aus der Geschichte eines Pommershen Regiment. Berg. 1965.

10. Pohlman H. Geschichte der 96. Infanterie-Division 1939–1945,Podzun, Bad Nauheim 1959. Литературно-художественное издание.

Примечания

1

Сяков Ю.А. Героическая битва за Ленинград. Исследование событий и анализ основных сражений советских войск с немецко-фашистскими захватчиками на внешнем фронте блокады 1941–1944. СПб., 2005.

(обратно)

2

Гланц Д. Битва за Ленинград. М., 2008.

(обратно)

3

NARA. X 311. R. 136. 718679.

(обратно)

4

Шигин Г.А. Битва за Ленинград: крупные операции, «белые пятна», потери. СПб., 2004.

(обратно)

5

Белан П.С. Казахстанцы в боях за Ленинград. Алма-Ата, 1973.

(обратно)

6

Антипин Г.А. Третья гвардейская. Свердловск, 1969; Кадыров Н.З. От Минска до Вены. Боевой путь 4-й гвардейской стрелковой Апостоловско-Вен– ской Краснознаменной дивизии. М., 1985.

(обратно)

7

Артиллерия в наступательных операциях первого периода войны (22 июня 1941 г. – 18 ноября 1942 г.). М., 1964. Кн.1.

(обратно)

8

Verbrechen die Wehrmacht. S. 309.

(обратно)

9

Ломагин Н.А. Немецкие документы о боях на подступах к городу и блокаде Ленинграде // Нестор. 2005. № 8. С. 130.

(обратно)

10

NARA. Т 311. R. 51. Fr. 7064102.

(обратно)

11

Asmus D. 20. Infanterie Division (mot). Chronik und Geschichte. Teil 1. 2011. S. 182

(обратно)

12

Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов. М., 2005. С. 13.

(обратно)

13

Там же. С. 23–24.

(обратно)

14

Сяков Ю.А. Первая синявинская наступательная операция // Вопросы истории. 2007. N 2. С. 123

(обратно)

15

На Волховском фронте. М., 1982. С. 176.

(обратно)

16

ЦАМО РФ. Ф. 410. Оп. 10122. Д. 61. Л. 3.

(обратно)

17

Там же. Ф. 217. Оп. 1221. Д. 47. Л. 3.

(обратно)

18

Блокада Ленинграда. С. 175.

(обратно)

19

Lubs G. Aus der Geschichte eines Pommershen Regiment. Berg. 1965. S. 355.

(обратно)

20

Ibid.

(обратно)

21

Зимке Э. Немецкие операции в Северной Европе. М., 2005. С. 249.

(обратно)

22

NARA. Т 312. R. 545. Fr. 8152618.

(обратно)

23

Lubs G. Aus der Geschichte eines Pommershen Regiment. S. 338.

(обратно)

24

Блокада Ленинграда… С. 35.

(обратно)

25

Устинов А.В. С «лейкой» и блокнотом. М., 1985. С. 12.

(обратно)

26

Jentz T. Panzertruppen. Vol. 1. Altgen., 1996. P. 210.

(обратно)

27

Блокада Ленинграда…. С. 36.

(обратно)

28

Великая Отечественная война. День за днём. Оперсводки Генштаба РККА. Т. 1. М., 2006. С. 1018.

(обратно)

29

Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 1. С. 397.

(обратно)

30

Там же.

(обратно)

31

Сяков Ю.А. Неизвестные солдаты: Сражения на внешнем фронте обороны Ленинграда. СПб., 2004. С. 73.

(обратно)

32

Суходымцев О.А. Невский рубеж // Невский пятачок: От плацдарма к мемориалу. СПб., 2007. С. 33.

(обратно)

33

NARA. Т 312. R. 546. Fr. 8153850.

(обратно)

34

Белан П.С. Казахстанцы в боях за Ленинград. С. 70.

(обратно)

35

Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК: Документы и материалы 1941. Т. 5 (1). М., 1996. С. 380–381.

(обратно)

36

NARA. Т 315. R. 479. Fr. 203.

(обратно)

37

Haupt W. Die Geschichte die 8. Panzer-Division. Podzun-Pallas-Verlag, 1987. S. 173.

(обратно)

38

Белан П.С. Казахстанцы в боях за Ленинград. С. 71.

(обратно)

39

NARA. Т 311. R. 51. Fr 7064339.

(обратно)

40

Сборник боевых документов № 32. М., 1957. С. 167; Кадыров Н.З. От Минска до Вены. С. 31.

(обратно)

41

NARA. Т315. R. 479. Fr. 380.

(обратно)

42

Кусаинов М. Тайны Синявинских болот и высот. Астана., 2004. С. 293.

(обратно)

43

Крюковских А.П. К истории попыток прорыва блокады Ленинграда // Нестор. 2005. № 8. С. 82.

(обратно)

44

NARA. Т 311. R. 51 Fr. 7064154.

(обратно)

45

Germany and the Second World War. Vol. 4. P.644.

(обратно)

46

Блокада Ленинграда… С. 208.

(обратно)

47

Великая Отечественная война день за днём: Оперсводки Генерального штаба Красной армии за каждый день 1941–1942 гг. Т 1. М., 2006. С. 1187.

(обратно)

48

ЦАМО РФ Ф. 217. Оп. 1221. Д.148. Л. 5–9.

(обратно)

49

NARA. T 312. R. 545. Fr. 8152567.

(обратно)

50

Операции Советских Вооружённых сил. М., 1958. Т.1. С. 264.

(обратно)

51

NARA. Т 311. R. 51. Fr. 7064169-7064170.

(обратно)

52

Сборник боевых документов № 32. М., 1957. С. 198–200

(обратно)

53

NARA. Т 311. R. 51. Fr. 7064177.

(обратно)

54

См.: ЦАМО РФ. Ф. 217. Оп. 1221. Д. 206. Л. 70.

(обратно)

55

NARA. X 312. R. 545.Fr. 506.

(обратно)

56

Сборник боевых документов. № 31. М., 1958. С. 204–205.

(обратно)

57

NARA. Т 314. R. 44. Fr. 377.

(обратно)

58

Сборник боевых документов. N0 31. С. 205.

(обратно)

59

Козик Е.В. Стояли насмерть// Тихвин, год 1941-й. Л., 1972. С. 67.

(обратно)

60

Кадыров Н.З. От Минска до Вены. С. 32.

(обратно)

61

Белан П.С. Казахстанцы в боях за Ленинград. С. 73.

(обратно)

62

ЦАМО РФ. Ф.217. Оп. 1221. Д.149. Л.9.

(обратно)

63

NARA. X 314. R. 46. Fr. 702.

(обратно)

64

Операции Советских Вооружённых сил. Т. 1. С. 262–263.

(обратно)

65

Русский Архив: Великая Отечественная. С. 390.

(обратно)

66

ЦАМО РФ. Ф. 217. Оп. 1221. Д. 100. Л. 430.

(обратно)

67

Там же. Л. 443.

(обратно)

68

NARA. X 314. R. 39. Fr. 1040.

(обратно)

69

Ibid. R. 40. Fr. 1316.

(обратно)

70

Ibid. Fr. 1306.

(обратно)

71

ЦАМО РФ. Ф. 217. Оп.1221. Д. 150. Л. 253.

(обратно)

72

Там же. Д.102. Л. 5

(обратно)

73

Там же. Л. 7.

(обратно)

74

Козик Е.В. Стояли насмерть. С. 68–69.

NARA. Т 311. R. 106. Fr. 7141623.

(обратно)

75

NARA. Т 311. R. 106. Fr. 7141623.

(обратно)

76

Описание обороны и действий 128-й стрелковой дивизии дается по: Оборонительный бой 128-й стрелковой дивизии // Сборник тактических примеров. N01. М., 1943 г. С. 16–23.

(обратно)

77

NARA. Т 314 R. 806. Fr. 539.

(обратно)

78

Кусаинов М. Тайны Синявинских болот и высот. С. 29.

(обратно)

79

Битва за Ленинград // Под ред. С.П. Платонова. М., 1964. С. 158.

(обратно)

80

Планы командования фронтов даны по: Битва за Ленинград. С. 162.

(обратно)

81

Кошевой П.К. В годы военные. М., 1978. С. 73.

(обратно)

82

Иванова И.А. От составителя // Синявино. Осенние бои 1941–1942 годов. СПб., 2007. С. 78.

(обратно)

83

ЦАМО РФ. Ф. 204. Д. 198. Л. 1.

(обратно)

84

NARA. Т 312. R. 920. Fr. 9103815.

(обратно)

85

Ibod. Т. 311. R. 55. Fr. 7068312.

(обратно)

86

Ibid. Fr. 7968345.

(обратно)

87

NARA. Т 311. R. 55. Fr. 7068372.

(обратно)

88

Совершенно секретно! Только для командования. С. 380.

(обратно)

89

NARA. Т 311. R. 55. Fr. 7068454.

(обратно)

90

имке Э. Немецкая оккупация Северной Европы. М., 2005. С. 290.

(обратно)

91

Ломагин. Н.А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб, НКВД и письмах ленинградцев. СПб., 2014. С. 15.

(обратно)

92

Марышев А.М. Через Волхов к Ленинграду. М., 2009. С. 75.

(обратно)

93

Кошевой П.К. В годы военные. М., 1978. С. 84.

(обратно)

94

ЦАМО РФ. Ф. 204. Оп. 113. Д. 23 Л. 103(об).

(обратно)

95

NARA. X 312. R. 836. Fr. 900156.

(обратно)

96

Кусаинов М. Путеводитель по мемориальной зоне «Надежда». Астана, 2006. С. 71–72.

(обратно)

97

ЦАМО РФ. Ф. 344. Оп. 5554. Д. 402. Л. 150 (об).

(обратно)

98

Там же. Ф. 204. Оп. 89. Д. 198. Л. 63

(обратно)

99

NARA. Т 314. R. 758. Fr. 788-789

(обратно)

100

ЦАМО РФ. Ф. 344. Оп. 5554. Д. 402. Л. 151 (об).

(обратно)

101

NARA. Т. 312. R. 854. Fr 9021754-9021757.

(обратно)

102

ЦАМО РФ. Ф. 344. Оп. 5554. Д. 402. Л. 151 (об).

(обратно)

103

ЦАМО РФ. Ф. 204. Оп. 113. Д. 23. Л. 106.

(обратно)

104

Там же. Ф. 821. Оп. 1 Д. Л. 36

(обратно)

105

NARA. X 315. R. 758. Fr. 164.

(обратно)

106

Караев Г.Н., Яблочкин Ю.Н., Воробьев Т.Н. По местам боевой славы. Л., 1963. С. 326, 328.

(обратно)

107

Антипин Г.А. Третья гвардейская. Свердловск, 1969. С. 52–54.

(обратно)

108

NARA. X 315. R. 1704. Fr. 899.

(обратно)

109

Караев Г.Н., Яблочкин Ю.Н., Воробьев Т.Н. По местам боевой славы. Л., 1963. С. 326, 328.

(обратно)

110

Антипин Г.А. Третья гвардейская. Свердловск, 1969. С. 52–54.

(обратно)

111

Кошевой П.К. В годы военные. С. 93

(обратно)

112

NARA. X 312. R. 838. Fr. 9003062.

(обратно)

113

NARA. Т 312. R. 838. Fr. 9003063.

(обратно)

114

NARA. Т 314R. 758. Fr. 175. (перевод предоставлен Максимом Игнатенко).

(обратно)

115

Оперсводки здесь и далее цитируются по изданию: Великая Отечественная война. День за днем. Оперсводки Генштаба РККА. Т. 4. М., 2008. С. 552–553.

(обратно)

116

Мерецков К.А. На службе народу. М., 1968. С. 311.

(обратно)

117

Kranz B. Geschichte der Hirschberger Jaeger: 1920 bis 1945. Duesseldorf. 1975. S. 467.

(обратно)

118

NARA. Т 312. R. 854. Fr. 9021740.

(обратно)

119

KranzB. Geschichte der Hirschberger Jaeger: 1920 bis 1945. S. 472; NARA. T. 315. R. 837. R. 17.

(обратно)

120

ЦАМО РФ. Ф. 204. Оп. 89. Д. 198. Л. 49.

(обратно)

121

NARA. X 315. R. 837. Fr. 16.

(обратно)

122

ИвановаИ.А. От составителя // Синявино. Осень 1942 г. СПб., 2005. С. 11.

(обратно)

123

Кошевой П.К. В годы военные. С. 93–94.

(обратно)

124

Там же.

(обратно)

125

Ibid. T. 314. R. 758. Fr. 188.

(обратно)

126

KranzB. Geschichte der Hirschberger Jaeger. S. 473.

(обратно)

127

NARA. T. 311. R. 56. Fr. 7068699.

(обратно)

128

Ibid. T. 314. R. 758. Fr. 189.

(обратно)

129

Kranz B. Geschichte der Hirschberger Jaeger. S. 473.

(обратно)

130

Владимиров Б.В. Комдив. От Синявинских высот до Эльбы. М., 2010. С. 93–94.

(обратно)

131

ЦАМО РФ. Ф. 204. Оп. 89. Д. 198. Л. 49 (с об.).

(обратно)

132

NARA. X 314. R. 758. Fr 191.

(обратно)

133

Ibid. T. 315. R. 837. Fr. 18.

(обратно)

134

Козырев Г.Г., Поляков И.Ф. С боями от Ленинграда до Шверина. СПб., 1998. С. 173.

(обратно)

135

Данные о действиях 4-го гвардейского стрелкового корпуса из архива Максима Игнатенко.

(обратно)

136

NARA. X 312. R. 1696. Fr. 646.

(обратно)

137

NARA. T 314. R. 758. Fr. 831.

(обратно)

138

Kranz B. Geschichte der Hirschberger Jaeger. S. 474.

(обратно)

139

NARA. T 315. R. 837. Fr. 21–22.

(обратно)

140

ЦАМО РФ. Ф. 204. Оп. 89. Д. 198. Л. 51.

(обратно)

141

Владимиров Б.В. Комдив. С. 95.

(обратно)

142

NARA. T 315. R. 1729. Fr. 144.

(обратно)

143

См.: NARA. Т. 312. К. 1696. Fr. 12; Ср.: Манштейн Э. Утерянные победы.

(обратно)

144

NARA. Т. 312. К. 1696. Fr. 20

(обратно)

145

Ibid. R. 838. Fr. 90030057.

(обратно)

146

ЦАМО РФ Ф. 204. Оп. 89. Д. 198. Л. 33.

(обратно)

147

NARA. Т 315. R. 837. Fr. 24.

(обратно)

148

Ibid. Fr. 23.

(обратно)

149

Ibid. Fr. 23–24.

(обратно)

150

Ibid. Т 312. Fr. 1696. Fr. 648–649.

(обратно)

151

Семенов В.Я. В августе-сентябре 1942 года // На Волховском фронте. Л., 1978. С. 159.

(обратно)

152

ЦАМО РФ. Ф. 204. Оп. 58. Д. 198. Л. 51 (об).

(обратно)

153

Данные о вооружении и боевом составе 4-го гвардейского стрелкового корпуса даны по журналу боевых действий 2-й Ударной армии, который находится в личном архиве Светланы Скворцовой и Максима Игнатенко.

(обратно)

154

Гладыш С.А., Милованов В.И. Восьмая общевойсковая: Боевой путь 8-й армии в годы Великой Отечественной войны. М., 1994. С. 121.

(обратно)

155

Гладыш С.А., Милованов В.И. Восьмая общевойсковая. С. 122.

(обратно)

156

ЦАМО РФ. Ф. 344. Оп. 5554. Д. 402. Л. 161 (об)-162.

(обратно)

157

Кошевой П.К. В годы военные. С. 96.

(обратно)

158

Кусаинов М.К. Путеводитель по мемориальной зоне «Надежда». С. 71.

(обратно)

159

ЦАМО РФ. Ф. 344. Оп. 5554. Д. 402. Л. 162.

(обратно)

160

Блокада Ленинграда… С. 300.

(обратно)

161

NARA. X 312. R. 1696. Fr. 686, 679–681.

(обратно)

162

NARA. Т 315. R. 287. Fr. 479.

(обратно)

163

Кусаинов М.К. Тайны Синявинских болот и высот. С. 315.

(обратно)

164

Из личного архива Максима Игнатенко и Светланы Скворцовой.

(обратно)

165

ЦАМО РФ. Ф. 821. Оп. 1 Д. 21. Л. 54(об)-55.

(обратно)

166

Там же. Ф. 204. Оп. 89. Д. 198. Л. 35.

(обратно)

167

ЦАМО РФ. Ф. 344. Оп. 5554. Д. 402. Л. 168 (об).

(обратно)

168

NARA. T 312. R. 1697. Fr. 512.

(обратно)

169

Ibid. Fr. 513.

(обратно)

170

Блокада Ленинграда. С. 540.

(обратно)

171

Там же. С. 542.

(обратно)

172

NARA. Т 312. R. 1696. Fr. 403.

(обратно)

173

ЦАМО РФ. Ф. 344. Оп. 5554. Д. 402. Л. 170 (об).

(обратно)

174

Кошевой П.К. В годы военные. С. 106.

(обратно)

175

Блокада Ленинграда… С. 543–544.

(обратно)

176

См.: Белан П.С. Казахстанцы в боях за Ленинград. С. 117.

(обратно)

177

Кошевой П.К. В годы военные. С. 107.

(обратно)

178

Блокада Ленинграда… С. 118.

(обратно)

179

ЦАМО РФ. Ф. 821. Оп. 1 Д. 21. Л. 58 (об).

(обратно)

180

NARA. Т. 315. R. 1390. Fr. 447.

(обратно)

181

Кошевой П.К. В годы военные. С. 112–113.

(обратно)

182

NARA. T. 315. R. 1390. Fr. 452.

(обратно)

183

ЦАМО РФ. Ф. 204. Оп. 89. Д. 198. Л. 40–41.

(обратно)

184

Иванова И.А. Осенью сорок второго // Синявино. Осенние бои 1941–1942 годов. С. 94.

(обратно)

185

Кусаинов М.К. Тайны синявинских высот и болот. С. 37.

(обратно)

186

ЦАМО РФ. Ф. 204. Оп. 89. Д. 198. Л. 41.

(обратно)

187

Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов. М., 2005. С. 534–535.

(обратно)

188

NARA. Т 314. R. 758. Fr. 319.

(обратно)

189

Ibid. R. 829. Fr. 391.

(обратно)

190

Lubs G. Infanterie Regiment 5. Aus der Geschichte eines Pommershen Regiment. Bochum, 1965. S. 572.

(обратно)

191

Niepold G. Ursprung und Lebenslauf der pommerschen 12. Panzerdivision. Koblenz, 1988. S. 56.

(обратно)

192

Ленинград в борьбе месяц за месяцем: 1941–1944 // Ред. Н.И. Барышникова, Б.П. Белозерова и др. СПб., 1994. С. 144.

(обратно)

193

Гланц Д. Битва за Ленинград. М., 2008. С. 566

(обратно)

194

ЦАМО РФ. Ф. 204. Оп. 58. Д. 198. Л. 83.

(обратно)

195

Жеребов Д.К. Ленинград был спасен в Приладожье // Ленинградская битва. СПб., 1994. С. 131.

(обратно)

196

NARA. Т. 312 R 1697. Fr. 286.

(обратно)

197

Ibid. Т. 311. R. 136. Fr. 7181679.

(обратно)

198

NARA T. 315. R. 287. Fr. 334.

(обратно)

199

Владимиров Б.А. Комдив: от Синявинских высот до Эльбы. М., 2010. С.

(обратно)

Оглавление

Предисловие Алексея Исаева

От автора

Характеристика местности. Шлиссельбургско-Синявинский выступ

Пролог. Осень 1941 г

Глава 1. Бои в октябре 1941 г

Глава 2. Ноябрь-декабрь 1941 г

Глава 3. Трагедия осени 1942 г

Глава 4. Немецкие планы. Оборона противника

  26-й армейский корпус

  Характеристика обороны противника

Глава 5. Ход операции

  27 августа

  28 августа

  29 августа

  30 августа

  31 августа

  1 сентября

  2 сентября

  3 сентября

  4 сентября

  5 сентября

  6 сентября

  7 сентября

  8 сентября

  9 сентября

  10 сентября

  11 сентября

  12 сентября

  13 сентября

  14 сентября

  15 сентября

  16 сентября

  17 сентября

  18 сентября

  19 сентября

  20 сентября

  21 сентября

  22 сентября

  23 сентября

  24 сентября

  25 сентября

  26 сентября

  27 сентября

  28 сентября

  29 сентября

  30 сентября

Глава 6. Потери сторон

Заключение

Приложения

  Приложение 1. Мгинская дуга осени 1941 г.: Карты 39-го моторизованного и 1-го армейского корпусов Вермахта

  Приложение 2

  Приложение 3

  Приложение 4

  Приложение 5

  Приложение 6

Источники

Избранная библиография Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg