«Эскадренные миноносцы типа “Касатка"(1898-1925)»

Эскадренные миноносцы типа “Касатка"(1898-1925) (fb2) - Эскадренные миноносцы типа “Касатка"(1898-1925) 4954K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Николай Николаевич Афонин

Николай Николаевич Афонин Эскадренные миноносцы типа “Касатка"(1898–1925)

Боевые корабли мира

Историко-культурный центр АНО «ИСТФЛОТ»

Самара 2005 г.

ISBN 5-98830-011-1

Тех. редактор Ю.В. Родионов

Лит. редактор С.В. Смирнова

Корректор Б.П. Кудрявцева

Обложка: на 1-й стр. эскадренный миноносец “Инженер-механик Дмитриев”; на 2-й стр. “Бдительный” в Порт-Артуре; на 3-й стр. эскадренный миноносец “Капитан Юрасовский”; на 4-й стр. тральщик “Артемьев” (быв. “Выносливый") на параде.

Текст на 1-стр. эскадренный миноносец “Бурный”

Автор выражает благодарность В. Арбузову, Д.Васильеву и Д. Яшкову за предоставленные материалы и фотографии

В книге освящена история проектирования, строительства и боевой службы построенных для Русского флота в Германии эскадренных миноносцев типа Касатка. Этим кораблям довелось участвовать в боевых действиях на Тихом океане, в Балтийском и Северном морях в годы Русско-японской и Первой мировой войн.

Для широкого круга читателей интересующихся военной историей.

Часть I МИНОНОСЦЫ ТИПА “КАСАТКА”

МИНОНОСЕЦ “ДЛЯ НУЖД ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА”

* Все даты до 1 февраля 1918 г., кроме оговоренных отдельно, приведены по старому стилю.

Резкое обострение политической обстановки на Дальнем Востоке в конце XIX века, вызванное прорывом на политическую арену Японии, заявившей о себе победоносной войной с Китаем 1894–1895 годов, кардинально изменило всю морскую политику Российской империи.

Настоятельная необходимость усиления военно-морского присутствия в этом регионе заставила российское Морское министерство пересмотреть весь ход выполнения кораблестроительной программы 1895 года и утвердить в начале 1898 года новую, получившую наименование “для нужд Дальнего Востока”. Объединенная с программой 1895 года единым сроком выполнения (1905 год), она должна была обеспечить превосходство русского флота на Тихом океане над японским.

Не последнюю роль в новой кораблестроительной программе занимали миноносцы, в том числе и мореходные с увеличенным до 350 т водоизмещением.

Стремясь до 1 января 1904 года* “выполнить наибольшую часть заказов по срочному судостроению”, Морское министерство решило часть заказов на новые миноносцы разместить за границей “на тех верфях, которые занимаются их постройкой, и сами создали типы с полным успехом в отношении морских качеств”.

Для размещения заказов за границей требовалось разработать, как сейчас сказали бы, тактико-техническое задание (ТТЗ) на проектирование.

В апреле 1898 года Морской технический комитет (МТК) представил в Главное управление кораблестроения и снабжений (ГУКиС) разработанное им такое тактико-техиическое задание или, как тогда говорили, “Программу для составления проекта миноносца до 350 тонн водоизмещения”. Это задание определяло основные требования к улучшенному типу миноносца. Водоизмещение “в полном боевом вооружении” и с запасом топлива, не меньшим 17 % от полного водоизмещения, не должно было превышать 350 тонн.

“Программой” определялись основные толщины стали для корпуса, ширстрека, переборок и стрингеров. Так, например, толщина листов внутренних палуб и платформ "должна быть соразмерна с давлением столба воды под верхнюю палубу". На проектируемом миноносце исключалось присутствие дерева “во внутренних устройствах”, то есть в офицерских каютах и кубриках. Особое внимание МТК обращал на укрепление носовой оконечности при помощи брештуков или иным способом “для таранения миноносцев”. Скорость хода проектируемого миноносца при полном водоизмещении с нормальным запасом топлива определялась в 27 уз “в непрерывном плавании на все время, какое возможно по нормальному запасу топлива, с увеличенным комплектом машинной команды за счет других грузов во избежание чрезмерного утомления”. Число гребных винтов — два. Система паровых котлов допускалась или Ярроу, или Нормана, при объеме угольных ям и мест “для погрузки топлива в мешках” не более 23 % от полного водоизмещения.

Артиллерийское вооружение включало два 75-мм орудия со 160 патронами и пять 47-мм, с боезапасом 270 выстрелов — на каждое. Число минных (торпедных) аппаратов — три. В крайнем случае допускалась “сбавка на одно 75-мм орудие и один минный аппарат”. 6 офицеров и 54 нижних чина составляли экипаж корабля. Далее в “Программе” оговаривалась масса вооружения, багажа команды, провизии и различных запасов. Забегая вперед, следует заметить, что именно это техническое задание легло в основу проектирования миноносцев на заводах О. Нормана (“Форель”), “Форш э Шантье” (“Осетр”), “Лейрд Бразерс” (“Сом”) и Невском (“Акула”).

Из германских заводов это задание направили на завод “Ховальдтсверке”, фирме Ф. Круппа в Киле (быв. завод “Германия”) и фирме Ф. Шихау. “Ховальдтсверке” сразу же отказалась от проектирования и постройки миноносцев. Фирма Ф. Круппа (“Германия”) приняла предложение Морского министерства и вскоре представила проект миноносца “в 350 тонн”.

18 июня 1898 года на заседании МТК этот проект рассмотрели и о результатах доложили управляющему Морским министерством вице-адмиралу П.П. Тыртову, который принял решение “выждать получение проектов от других заграничных заводов”. За три дня до этого, 15 июня, техническая контора Р.А. Цизе, представляющая машино- и судостроительные заводы Ф. Шихау в Эльбинге и Данциге, представила начальнику ГУКиС вице-адмиралу В.П. Верховскому “чертеж и описание эскадренного миноносца в 350 тонн водоизмещением со скоростью 27 узлов”.

30 июня состоялось новое заседание МТК под председательством вице- адмирала И. М. Дикова, рассмотревшее проекты завода "Ф. Шихау” и фирмы Ф. Круппа. Сравнив их, присутствующие пришли к выводу, что “проект “Ф. Шихау” наилучшим образом отвечает заданиям технического комитета”. Отметив такие его достоинства, как удовлетворительное отношение длины к ширине (8,7), соответствие числа минных аппаратов предъявленным требованиям (три), а также и то, что “части корпуса утолщены надлежащим образом с весьма незначительными отступлениями в размерениях шпангоутов”, а также, что “число сил механизмов наибольшее”, МТК принял решение предложить заводу, в случае применения котлов отличного “от указанного в программе типа”, прислать их чертежи “с доказательством преимущества их перед котлами, назначенными по программе”. Ознакомившись с материалами заседания, управляющий Морским министерством согласился заказать миноносцы фирме “Ф. Шихау” “со всеми указанными комитетом замечаниями”, приказав определиться с их стоимостью и сроками постройки.

5 августа 1898 года уполномоченный машино-судостроителыюй фирмы “Ф. Шихау” в Эльбинге в Пруссии инженер Рудольф Александрович Цизе заключил контракт с начальником Главного управления кораблестроения и снабжений вице- адмиралом Владимиром Павловичем Верховским на постройку “для Российско-императорского правительства” четырех эскадренных миноносцев “с механизмами тройного расширения системы Шихау” и с “окончательной отделкой и полным изготовлением их к службе…”.

Миноносцы типа “Касатка” Проекция “Корпус" теоретического чертежа

Это был не первый контракт, заключенный российским Морским министерством с фирмой “Ф. Шихау”. Начало сотрудничества с этим германским заводом, основанным Фердинандом Шихау в 1837 г. в Эльбинге и в Данциге (ныне польские города Эльблонг и Гданьск), относится к ноябрю 1876 года. Тогда “Ф. Шихау” предложил построить для русского флота миноноску (впоследствии “Карабин”), а через 2 года он строит по заказу России еще 10 таких миноносок. В 1885 году Морское министерство размещает на заводе заказ на девять “стотонных” миноносцев типа “Або" для Балтийского и Черноморского флотов, а вслед за ними еще на два “Адлер” и “Анакрия”. Начало 90-х годов XIX века ознаменовалось заказом фирме более крупных минных судов — трех минных крейсеров типа “Казарский”. Все эти корабли отличались завидным качеством постройки и послужили прототипами для строительства “миноносных судов” на отечественных заводах.

Этим контрактом стоимость каждого миноносца определялась в 472 тыс. кредитных рублей или 1020 тыс. германских марок. В эту цену входила и установка минного вооружения, которое Морское министерство обязалось доставить фирме по первому требованию, при том без расходов со стороны “Ф. Шихау". Эта сумма выплачивалась заводу при достижении миноносцами скорости хода в 27 уз. “при полном водоизмещении на трехчасовой пробе”.

К работам завод приступал немедленно по заключении контракта и обязался приготовить миноносцы в Эльбинге для испытаний: первый — 1/13 января 1900 года, остальные три через двадцать один месяц после подписания настоящего контракта. Окончательная приемка миноносцев должна была состояться в Пиллау.

На испытаниях каждый миноносец “должен был иметь добавочный груз”, заменяющий массу отсутствующего вооружения и недостающего на тот момент снабжения (104,7 т). Кроме этого завод обещал провести еще один дополнительный выход в море для определения циркуляции. Контракт предусматривал следующие неустойки, которые должен был бы выплатить завод Шихау: в случае просрочки в один месяц — один процент от стоимости миноносца, два месяца — два процента и т. д. Если срыв контрактных сроков превысит четыре месяца, то Морское министерство было вправе отказаться от заказа.

“Непреодолимыми препятствиями”, которые давали право на продление контрактных сроков считались лишь: пожар, наводнение, землетрясение, ураган, “моровая язва”. За недостижение миноносцем при испытании 0,25 узла первого узла хода штраф составил бы — 12 тыс. германских марок; 0,5 узла второго узла — 20 тыс. германских марок. Если скорость окажется менее 25 уз, то Морское министерство также было в праве отказаться от приемки миноносцев, и в течение одного месяца завод должен был выплатить неустойку в размере 3,5 % годовых и возвратить все полученные им платежи.

Если в процессе постройки будут выявлены отступления от чертежей или спецификации, не согласованные с Морским министерством или с русскими, наблюдающими за постройкой миноносцев, то фирма обязуется по первому требованию Морского министерства "все недостатки или неудовлетворительности в работе исправить или переделать во всем согласно с требованием па свой счет и без всякой за то платы”.

Миноносец типа “Кит”: (продольный разрез, план трюма и вид сверху)

1 — кормовой флагшток; 2 — 47-мм орудие; 3 — кормовой мостик; 4 — “17-футовый” минный аппарат; 5 — дымовая труба; 6 — шлюпка системы Френсиса; 7 — камбуз; 8 — ходовая (боевая) рубка; 9 — мачта; 10 -75-мм орудие; 11 — носовой кубрик команды; 12-паровой котел; 13 — главная машина; 14-офицерские помещения; 15 — унтер- офицерская (кондукторская) каюта; 16 — кормовой кубрик команды; 17 — гребной винт; 18 — перо руля; 19 — угольная яма; 20 — конденсатор; 21 — офицерские каюты; 22 — кают- компания; 23 — каюта командира корабля; 24 — буфет; 25 — умывальник; 26 — якорь; 27-сходной люк; 28 — горловина угольной ямы; 29 — машинный люк; 30 — световой люк.

Тактико-технические элементы и устройство заказанных миноносцев были следующие: длина между перпендикулярами составляла 61 м, наибольшая ширина по шпангоутам 7 м; что касается осадки миноносцев, то эта величина в спецификации указывалась “до ватерлинии без нижней части ахтерштевня” (1,8 м или “8 фут 10 и 5/16 дюйма”). Высота от верхней части киля до верхней части бимса составила 4 м.

12 водонепроницаемых переборок проходили от киля до верхней палубы, в носовой части миноносца находились еще три переборки от киля до жилой палубы. Их толщина от 4 мм уменьшалась к верху до 3,5 мм. Толщина наружной обшивки первоначально составляла — “в середине судна” 5.5 мм и 4 мм в оконечностях, после пересмотрения спецификации в апреле 1899 года МТК потребовал, чтобы толщина наружной обшивки соответствовала программе, а именно: "в оконечностях должна быть вместо 4 мм, назначенных спецификацией, для ширстрека в 5 мм, а для прочих поясов — 4,5 мм”. Кроме того, на высоте 100 мм от грузовой ватерлинии обшивка оцинковывалась. Толщина листов палубной обшивки уменьшалась от 4.5 мм в средней части до 3 мм в оконечностях.

По мнению корабельного инженера Лидова, в свое время проведшего сравнительный анализ мореходных качеств миноносцев завода Ф. Шихау в сравнении с миноносцами постройки заводов Нормана, Лейрда и Невского, первые по образованию корпуса “резко отличаются от всех… в более невыгодную сторону, как это обнаружилось из плавания. Что касается крепости, то более солидными миноносцами в отношении крепости корпуса являются миноносцы Шихау. При меньшем отношении длины к ширине и при одинаковых остальных элементах, они имеют еще более усиленные части корпуса и большое число водонепроницаемых переборок”.

В носовой части сразу за срезом полубака помещалась боевая рубка, выполненная из листовой стали толщиной 3 мм. Внутри рубки размещались “паровая и ручная штурвальные машины”, компас и машинные телеграфы, а также рупоры переговорных труб в машинное отделение. Иллюминаторы боевой рубки, которая также являлась и рулевой, снабжались устройствами, позволяющими очищать их от брызг, грязи и т. п. с обеих сторон одновременно. За рулевой рубкой находился камбуз, также выстроенный из 3-мм стали. Над рубкой размещался командный мостик, изготовленный из сосновых планок толщиной 35 мм. На нем располагались: штурвал, машинные телеграфы, компас и переговорные трубы, ближе к корме помещался прожектор.

Русские офицеры в Эльбинге. 1900 г.

На полубаке миноносца стоял паровой шпиль для якоря и крепилась фиш-балка. Два якоря, один массой 400 кг и другой 300 кг снабжались стальным тросом длиной 150 м, что, как показала практика, оказалось не совсем удачно, так как миноносцы впоследствии, стоя на якоре, дрейфовали “при самом слабом ветре и течении”. На миноносцах предусматривалась установка одной сигнальной мачты на каждом с вантами и штагами из стальной проволоки. Покрытие верхней палубы выполнялось из линолеума, “приклеенного и кроме того прикрепленного полосами оцинкованного железа”. В кормовой части между 6 и 36 шп. на стойках крепился солнечный тент.

Согласно спецификации, миноносцы были снабжены двумя 5-метровыми шлюпками Френсиса, четырьмя спасательными пробковыми кругами и четырьмя пробковыми спасательными поясами.

Для команды отводились два кубрика, один в носу, другой в корме. В носовом кубрике 8 человек помещались на рундуках, а 16 на подвесных койках, в кормовом кубрике — 6 на рундуках и 12 в койках. Вся мебель: рундуки, табуреты, различные шкафчики были выполнены из алюминия, а все палубы покрыты линолеумом. Подволоки во всех помещениях окрашивались цинковыми белилами.

Офицерские помещения на миноносцах состояли из каюты командира, трех одноместных, одной двухместной кают офицеров, кают-компании и буфета. Рядом помещался ватерклозет.

По подписанной в августе 1898 года спецификации все офицерские помещения отделывались полированным ореховым деревом. Из него же должны быть изготовлены шкафы и прочая мебель: столы в командирской каюте и кают-компании, стулья и буфеты. Но после пересмотра спецификации в апреле 1899 года вся деревянная мебель и деревянная отделка кают была заменена на металлическую из стали, алюминия или иного “несгораемого материала”. Дерево допускалось только на отделку “лишь в виде тонких килевок для покрытия швов". Согласно новым требованиям МТК, рундуки для команды, офицеров, а также местные шкафы, буфеты, умывальники и большие столы изготовлялись из металла “с самым ограниченным употреблением дерева”.

В командирской каюте предусматривался диван, набитый конским волосом и покрытый чехлом, и крепившаяся к стеие койка. В каждой офицерской каюте (вне зависимости от количества жильцов) стояло по две койки. В каютах также находились шкафы и умывальники, в командирской каюте, кроме того, и зеркало. За каютами офицеров располагалось помещение для унтер-офицеров. Командный ватерклозет находился по левому борту носовой части отдельно от находившихся там помещений. Патронные погреба помещались под жилой палубой — один в носу, а другой в корме, там же под жилой палубой помещались и различные кладовые и цистерны для воды.

На миноносцах стояло по две вертикальные машины тройного расширения пара, общей мощностью около 6000 индикаторных л.с. или, как было указано в спецификации, машины имели "силу достаточную, чтобы дать миноносцу требуемую скорость 27 узлов…”. Пар образовывался в четырех водотрубных котлах системы Шихау. Котлы стояли “спинками”, а не топками друг другу, как на большинстве миноносцев того времени. Благодаря такому их расположению, стало возможным поставить между котлами непроницаемую переборку и разделить таким образом носовое и кормовое кочегарные отделения, каждое на два водонепроницаемых отсека, т. е. средняя часть миноносца вместо трех отделений оказалась разбитой на пять. В связи с таким расположением котлов, на миноносцах ограничились всего двумя дымовыми трубами (вместо четырех, как на прочих миноносцах, строившихся по этой программе), что позволило установить на палубе три минных аппарата.

Наблюдающий за постройкой миноносцев на верфи Ф. Шихау П.Ф. Гаврилов

В машинном отделении, кроме двух машин, стояли две питательные помпы, трюмный паровой насос, дистилляционный аппарат и динамомашина для электрического освещения. В кочегарных отделениях находилось по центробежному вентилятору “для снабжения этих отделений достаточным количеством воздуха во время форсированного хода”.

Водоотливные средства миноносцев состояли из восьми эжекторов; в носовых и кормовых переборках были устроены клинкеты для перепускания воды; имелась одна циркуляционная помпа. В довершение этого на палубе помещался переносной насос.

Артиллерийское вооружение миноносцев включало одно 75-мм орудие и пять 47-мм, боезапас для 75-мм орудия составлял 160 снарядов, для 47-мм пушек — 1350 патронов на пять орудий. Минное вооружение состояло из трех минных аппаратов для “17-футовых мин Уайтхеда” (как в то время именовали торпеды), калибром 381 мм и шести торпед.

В сентябре 1898 года ввиду запроса Р.А. Цизе о том. кто будет заказывать минные аппараты для кораблей, строящихся у Шихау, МТК уведомил фирму, что все минное вооружение будет доставлено от Морского министерства, но установка его на место “лежит на обязанности Шихау” (минное вооружение для миноносцев заказали на заводе Беллино-Фендерих в Одессе).

При рассмотрении контракта сразу бросается в глаза то, что испытания и сдача первого миноносца приходились на январь. При подписании контракта Морское министерство не обратило на это должное внимание, но по мере строительства миноносцев вынуждено было признать большую трудность и почти невозможность провести ходовые и сдаточные испытания в январе. Срок испытания пришлось передвинуть на весну 1900 года.

Спецификация, подписанная в августе 1898 года, также, спустя почти девять месяцев, подверглась значительным изменениям и дополнениям. Кроме уже перечисленных выше изменений в части толщин обшивки и устройства внутренних помещений, 12 апреля 1899 года на заседании МТК было принято еще несколько изменений и дополнений. В частности, на миноносцах решили установить рельсовый путь для подачи торпед к аппаратам.

Изменили и способ хранения торпед, четыре из них, без зарядных частей, должны были храниться под жилой палубой в носовой части и две в ящиках-кранцах на верхней палубе. Зарядные (головные) части торпед хранились в носовой части миноносца под жилой палубой, рядом с хранилищем самих торпед. Для их подачи из жилой палубы предусмотрели устройство подвесного рельсового пути. Тогда же положительно решили и вопрос об устройстве на миноносцах парового отопления.

18 апреля Ф. Шихау уведомил письмом Морское министерство, что, так как в выданной ему в свое время “Программе для проектирования миноносца” динамо-машина и прожектор включены в минное вооружение (как, впрочем, и в контракте), он не включил в стоимость миноносца ни стоимость динамо-машины, ни стоимость прожектора, и потому для их установки на заводе требуется сделать дополнительный заказ.

20 октября того же года Ф. Шихау обратился в ГУКиС с просьбой “командировать на завод в Эльбинг морского офицера, могущего дать необходимые указания относительно расположения минного вооружения, электрического освещения и навигационных приборов”. По приказанию Управляющего Морским министерством за границу для наблюдения за постройкой заказанных в Германии кораблей (крейсера в 3000 тонн водоизмещения, получившего впоследствии имя “Новик”, и 4- х миноносцев) был командирован капитан 2 ранга П.Ф. Гаврилов, он же был назначен и командиром строящегося крейсера. Помощником к нему назначили младшего судостроителя Н.Н. Пущина.

6 декабря 1898 года П.Ф. Гаврилов прибыл в Эльбинг.

ПОСТРОЙКА И ИСПЫТАНИЯ

Для постройки миноносцев фирма “Шихау” заложила четыре новых стапеля. Параллельно с их строительством завод занимался заготовкой материала для миноносцев. В марте 1899 года Гаврилов доложил в Морское министерство, что вследствие “высокой воды в продолжение этой зимы работы по устройству спусковых фундаментов несколько затянулись”, и только 26 февраля была выставлена на стапеле первая деталь киля для миноносца, получившего имя “Кит”. Три остальных миноносца по представлению Главного морского штаба (ГМШ) получили наименования “Скат”, “Дельфин” и “Касатка”. В переписке тех лет их чаще относили к типу “Касатка”, и в январе 1899 года они были включены в списки судов Российского флота. 5 марта началась сборка киля миноносца "Скат”, а 17 марта миноносца “Дельфин". На четвертом стапеле закончилась установка блоков, и в конце марта приступили к работам по сборке корпуса миноносца “Касатка”.

Несмотря на определенные трудности во время подготовительного периода, постройка миноносцев шла успешно. К концу июля “Дельфин” был готов к спуску на воду. На церемонии 31 июля 1899 года присутствовал находившийся в это время в Германии управляющий Морским министерством вице-адмирал П.П. Тыртов, прибывший из Берлина в сопровождении русского военно-морского агента (атташе) лейтенанта А. Полиса.

Спуск миноносца на воду сопровождался так называемым крещением, очень поразившим гостей из России. Капитан 2 ранга П.Ф. Гаврилов впоследствии сообщал в ГМШ, что Р.А. Цизе “сказал перед моментом спуска приветственное слово новому детищу своих верфей и разбил бутылку шампанского о форштевень".

Вместе с рапортом об этом событии Гаврилов представил в штаб далеко не литературный, правда, перевод речи Р.А. Цизе. “Ты — первенец нашей новой верфи, — начал, обращаясь к стоящему па стапеле миноносцу, Цизе, — по воле русского императора над тобой с любовью трудились сотни людей!” Упомянув о присутствии на спуске вице-адмирала Тыртова, Цизе с пафосом продолжал: “Пусть обращенный на тебя в эти минуты взор твоего будущего начальника принесет тебе счастье в будущих плаваниях! Счастливого тебе плавания! Гордо носи по морям свой флаг к чести своих строителей! Повелением его величества российского императора дается тебе имя “Дельфип”!

— и закончил свою речь здравицей в честь императора Николая И. После чего “Дельфин” благополучно спустили на воду.

В августе на миноносец погрузили котлы и холодильники (конденсаторы), и в мастерских завода началась сборка механизмов. Командиром “Дельфина” назначили лейтенанта Е.П. Елисеева, которому предписывалось наблюдение за постройкой миноносцев в помощь П.Ф. Гаврилову.

12 октября 1899 года спустили на воду второй миноносец “Скат”. К ноябрю корпус третьего миноносца “Кит” был практически готов, по спуск несколько задерживался, из-за отсутствия “забортных частей гребных валов”. На четвертом миноносце “Касатка” заканчивалась клепка наружного борта.

18 ноября Гаврилов телеграммой на имя управляющего Морским министерством доложил, что “Кит” благополучно спущен на воду. Согласно отношению Главного гидрографического управления, в декабре 1899 года миноносцам присвоили следующие позывные: “Кит” — КЧ; “Скат” — СБ; “Дельфин” — ДИ; “Касатка” — КА, о чем секретной телеграммой от 15 декабря ГМШ сообщил П.Ф. Гаврилову.

В феврале 1900 года “Дельфин” по корпусу и механизмам был уже “совершенно готов”. На миноносце заканчивался монтаж электрического освещения, минного вооружения, оставалась только установка уже полученного артиллерийского вооружения и проводка машинных телеграфов и переговорных труб.

На “Скате” завершалось устройство жилых помещений; на верхней палубе устанавливались стойки леерного ограждения. По донесению Гаврилова, он отставал от “Дельфина” на месяц.

Для “Кита” главные машины были собраны, но стояли пока в мастерской. На миноносце подходили к концу работы по установке котлов и вспомогательных механизмов.

На палубе одного из миноносцев типа “Касатка” во время испытаний. 1900 г.

Постройка четвертого миноносца “Касатка” несколько задержалась неожиданно наступившими в конце февраля — начале марта морозами, заставившими отложить спуск на воду больше чем на две недели. Наконец 4 марта 1900 года “Касатка” благополучно сошла на воду, а 30 марта П.Ф. Гаврилов доложил, что миноносцы "Дельфин”, “Кит” и “Скат” можно считать законченными.

Для испытаний миноносцы должны были перевести из Эльбинга в Пиллау. Так как сдаточные испытания планировалось начать в мае 1900 года, то в конце апреля П.Ф. Гаврилов обратился в Морское министерство с просьбой прислать к 1 мая часть команды и офицеров для участия в испытаниях, а также срочно выслать снаряды к 75-мм орудию и одну торпеду для испытания вооружения миноносцев (в Эльбинг был прислан всего один комплект вооружения). На остальные три миноносца, как артиллерийское, так и минное вооружение, первоначально, предполагалось установить по приходе их в порт Императора Александра 111 в Либаве, но позднее ГУКиС обратилось с просьбой к управляющему Морским министерством об установке вооружения в Кронштадте.

Учитывая, что миноносцы должны отправиться на Тихий океан, и те климатические условия, в каких им придется плавать, П.Ф. Гаврилов обратил внимание МТК на то, что подволоки в жилых помещениях миноносцев ничем не обшиты. "В особенности это скажется, — писал он в своем рапорте, — при сильных холодах, когда будет иметь место отпотевание потолка". Эти работы он предлагал сделать сверх контракта. Однако Морское министерство направило запрос об оклейке подволоков на миноносцах Балтийского, Черноморского флотов и на Тихий океан. Но на Балтике, на Черном море и на миноносцах Тихоокеанской эскадры подволоки только красились. И лишь на миноносцах, строящихся по заказу Морского министерства в Гавре, помещения покрывались “пробкой по стали, а затем парусиной на рейках”.

Испытания миноносцев несколько задерживались. Причиной этого стала плохая погода. Все время дули сильные ветры, вызывавшие большое волнение. Кроме этого, досадное недоразумение произошло с получением снарядов для испытания артиллерийских установок. По небрежности “Российского общества транспортирования кладей” снаряды были адресованы экспедиционной конторе в Эльбинге без указания, кому предназначен груз, и таким образом пролежали в таможне около пяти дней. Гаврилов, ждавший эти снаряды и обеспокоенный их отсутствием, вынужден был телеграфировать в ГМШ, и только тогда недоразумение прояснилось.

Рудневъ 3-й Владиміръ Ивановичъ, Лейтенантъ.

Родился 3 ноября 1879 г., въ службѣ съ 1898 г., въ чинѣ съ 6 мая 1904 года.

Выйдя въ 1900 г. въ офицеры, В. И. сейчасъ же ушелъ на Востокъ на миноносцѣ „Касатка” и плавалъ на Востокѣ на * Петропавловскѣ- и на крейсерѣ „Разбойникъ”. Осенью 1903 года, ему истекъ срокъ 3-хъ лѣтняго пребыванія на Востокѣ, и онъ къ 12-му января 1904 г. вернулся въ Кронштадтъ изъ Артура. Явившись 22 января по начальству и узнавъ отъ адмирала Макарова, что война неминуема, В. И. попросился снова въ Артуръ, какъ знакомый хорошо съ театромъ военныхъ дѣйствій, и немедленно былъ отправленъ. Пріѣхавъ въ Артуръ 14 февраля, онъ былъ назначенъ на крейсеръ „Баянъ”, на которомъ и находился всю кампанію. Съ 6-го августа, когда „Баянъ” былъ окончательно разбитъ и подорванъ на минѣ, В. И. перешелъ на береговыя позиціи съ дессантомъ крейсера „Баянъ”, командуя ротой. Находился сперва на правомъ флангѣ, затѣмъ былъ переведенъ съ ротой въ центръ, а оттуда 22 ноября утромъ на Высокую гору, прибылъ къ ея подошвѣ 22 ноября въ 12 часовъ дня, а въ 2 часа былъ посланъ генераломъ Кондратенко выбить японцевъ съ ея верхушки. Дойдя до верху, на правой сопкѣ, В. И. былъ въ упоръ раненъ пулей въ лѣвую руку съ раздробленіемъ кости (рота потеряла 75 % убитыми и ранеными) и снесенъ въ Морской госпиталь, гдѣ и пробылъ до 9 марта 1905 года. В. И. кавалеръ орденовъ: Св. Анны 4 ст. съ надписью „за храбрость” съ 20 декабря 1904 г. и Св. Анны 3 ст. съ мечами и бантомъ съ 12 декабря 1905 года.

8 мая миноносец “Касатка” прибыл в Пиллау и встал в док для установки винтов и окраски подводной части. Через 10 дней он был готов для испытаний, которые по изложенным выше причинам все время откладывались. После погрузки на миноносец обусловленных контрактом 104 т добавочного груза “Касатка” вышла на заводские “пробы”, но неудачно, так как на подходе к мерной миле у одного из котлов вследствие засорения две трубки раскалились “докрасна”, и испытания пришлось отложить.

После проведения первого заводского испытания к П.Ф. Гаврилову обратился лично адмирал германского флота фон Боденгаузен с просьбой разрешить ему с группой немецких инженеров сходить на “Касатке” на испытания “для сравнения с принимавшимся одновременно миноносцем, переделанным под императорскую яхту “81е1рпег”. По результатом испытаний адмирал пришел к выводу, что “Касатка” по мореходным качествам несколько лучше “81е1рпег”. Бывшие с адмиралом инженеры согласились, что распределение грузов на русском миноносце более рациональное, чем на германском.

26 мая начались приемо-сдаточные испытания “Касатки”. На мерной миле скорость, достигнутая миноносцем, составила 27,4 уз. С такой скоростью миноносец прошел три часа. Однако некоторые недостатки, выявившиеся при испытании, заставили отложить прибытие из Эльбинга трех оставшихся миноносцев, так как в Пиллау отсутствовали мастерские, и все подлежащее переделкам приходилось отправлять в Эльбинг. 12 июня были наконец получены патроны, и 15-го миноносец вышел на стрельбы, после чего на “Касатке” неделю пришлось потратить на “усиление крепления орудий”.

Отдельные достроечные работы затянулись до конца июня, и только 2 июля, согласно приказу генерал-адмирала (все корабли, “строящиеся за границей, по приеме их в казну должны приходить в Кронштадт для осмотра их и снабжения боевыми припасами перед отправлением по назначению”) “Касатка” пришла в Либаву. Переход миноносец проделал под русским военно-морским флагом, но с неполным числом команды (всего 10 человек). Машинная команда и рулевые были предоставлены за плату 2 тыс. германских марок фирмой “Ф. Шихау”. Командовал миноносцем капитан 2 ранга Муравьев, который вместе с двумя другими командирами строящихся миноносцев капитанами 2 ранга Рудневым и Соловцовым еще в апреле 1900 года прибыл в Эльбинг.

По прибытии в Либаву “Касатка”, согласно полученной от управляющего Морским министерством инструкции, направилась прямо в коммерческий порт, где немецкая команда покинула миноносец, и только после этого “Касатка” вошла в военный порт Императора Александра III. Перед отправлением в Россию на миноносце, согласно приказу управляющего Морским министерством, подволоки жилых помещений были покрыты пробкой.

3 июня был приведен в Пиллау миноносец “Скат”. После заводских испытаний на швартовах, а затем на ходу, 15 июня “Скат” вышел на мерную милю. Водоизмещение миноносца при этом составило 354,2 т. Скорость на мерной миле достигла 27,08 уз. 30 июня 1900 года “Скат” приняли в казну. По окончании работ в жилых помещениях 8 июля “Скат” пришел в Либаву. “Кит” прибыл в Пиллау 17 июня и сразу приступил к испытаниям. Но первое прошло неудачно, и 13 июля состоялось второе испытание на мерной миле, скорость при этом составила 27,4 уз. 29 июля он пришел в Либаву.

Четвертый миноносец “Дельфин” задержался в Эльбинге из-за отсутствия динамо-машины, которую должны были срочно доставить из Берлина, и вышел на мерную милю в Пиллау только 19 августа. Скорость его равнялась 27,25 уз. 20 августа “Дельфин” поднял флаг и вымпел и начал кампанию. И через 7 дней прибыл в Либаву, а затем, выполняя указания генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича, ушел в Кронштадт.

На переходе в Кронштадт “Дельфин” попал в жестокий шторм и вынужден был зайти в Гельсингфорс, при выходе из которого 4 сентября на миноносце произошла первая авария. В паровом котле лопнула водогрейная трубка, вода вытекла, и пар, заполнивший кочегарку, заставил кочегаров выскочить на палубу, не успев “выгрести жар”, в результате образовалась течь еще в нескольких трубках. Только благодаря мерам, принятым корабельным инженер-механиком, котел был спасен от больших повреждений, по для этого пришлось запитать 3-й котел забортной водой и остановить машину.

Циммерманъ Георгій Владиміровичъ, Капитанъ 1-го ранга.

Г. В., происходя изъ потомственныхъ дворянъ Петербургской губерніи, родился въ 1857 г., въ 1879 г. окончилъ Морское училище и произведенъ въ гардемарины. Совершилъ дальнее плаваніе на фрегатѣ „Мининъ“ и заграничное на кораблѣ „Петръ Великій”. Окончилъ офицерскіе артиллерійскіе классы и краткій курсъ миннаго дѣла. Затѣмъ командовалъ судами въ Каспійскомъ морѣ: мореходной канонерской лодкой „Сѣкира” и пароходами „Чикишляръ” и „Красноводскъ”. Въ 1899 г. назначенъ старшимъ офицеромъ на минный транспортъ „Енисей" и на морскую канонерскую лодку „Гремящій” въ воды Тихаго океана. Затѣмъ плавалъ командиромъ эскадреннаго миноносца „Дельфинъ”, переименованнаго въ „Безстрашный”, на которомъ участовалъ въ морскомъ бою 27 января 1904 г. 6 февраля того же года назначенъ завѣдующимъ новобранцами и казармами Квантунскаго флотскаго экипажа въ Новомъ городѣ, помощникомъ экипажнаго командира и командиромъ сформированнаго изъ новобранцевъ 2 Морского батальона, составившаго резервъ 27, а затѣмъ 5 Восточ. Сибирскаго стрѣлковаго полка. На сухопутномъ фронтѣ исполнялъ обязанности начальника охраны „Предгорья Угловыхъ Горъ”. 31 іюля сдалъ командованіе позиціей и батальономъ капитану 2 ранга Иванову 4-му, но въ тотъ же вечеръ, узнавъ о наступленіи непріятеля, вернулся на позицію, причемъ, встрѣтивъ отступившую баттарею изъ 2-хъ орудій, привелъ ее обратно и съ разрѣшенія новаго командира остался при ней до слѣдующаго утра, принимая участіе въ отраженіи непріятеля. Назначенъ въ распоряженіе генералъ-лейтенанта Кондратенко, а 7 августа, при взятіи „Угловой Горы”, опасаясь за участь баттареи на примыкающей къ

По приходе “Касатки” в Кронштадт на нее прибыла комиссия МТК для определения объема работ по подготовке миноносцев к переходу на Дальний Восток, куда они должны были отправиться осенью 1900 года. Свои соображения она изложила в акте на имя управляющего Морским министерством.

Среди дополнительных работ были: устройство на миноносцах браги для буксирования; снятие запасных гребных винтов, мешающих действию торпедных аппаратов (винты предполагалось отправить в Порт-Артур отдельно, с грузами Морского министерства); замена поставленных по спецификации спасательных шлюпок Фрэнсиса, вельботом и двумя парусиновыми восьмерками (шлюпки Френсиса вмещали по 11 человек каждая, а команда миноносцев насчитывала свыше 50 человек). К вельботу и парусинкам комиссия предлагала добавить еще и парусинную “финку” (“как установлено для 350-тонных миноносцев, строящихся на Невском заводе”).

Также комиссия считала невозможным отправление миноносцев в плавание без наличия их теоретических чертежей, которые фирма “Ф. Шихау” по каким-то причинам не поставила в срок. “В настоящее время, — отмечала комиссия в акте, — миноносец не имеет даже теоретического чертежа на случай необходимости подъема или ввода в док”. После осмотра прибывших несколько позднее миноносцев (“Кит”, “Скат” и “Дельфин”) комиссия внесла в список еще ряд работ по окраске подводной части, установке добавочных испарителей системы Круга, креплении по-походному 75-мм орудий, и на “Скате” приведение в исправное состояние машинных телеграфов.

Рассмотрев перечень работ на прибывших миноносцах, управляющий Морским министерством принял следующее решение: “Миноносцы шихауской постройки должны быть как можно скорее отправлены по назначению, а потому все работы и все снаряжение… должно было быть исполнено Кронштадтским портом”. Особо отметив, что если окажутся работы, задерживающие уход миноносцев, то таковых не делать. (“Пусть эти работы будут считаться просмотром Морского технического комитета, который утверждал первоначальную спецификацию, а теперь, когда миноносцы уже нужно выслать на службу, находит нужным переменять ее!”).

Что касается замены шлюпок, то МТК все же удалось добиться их замены. Перед самым уходом на каждый миноносец поставили по одному “24-футовому” вельботу, одной “17-футовой” и одной “19-футовой” парусиновой четверке и по одной “12,5-футовой” парусиновой шлюпке — “финке”. В связи с этим на миноносцах пришлось перенести две шлюпбалки. Были также установлены и вьюшки для наматывания спасательных линей. На “Касатку” и “Скат”, кроме того, установили воздухонагнетательные насосы.

Командиром “Касатки” оставили капитана 2 ранга Муравьева, назначив командирами: “Ската” — капитана 2 ранга Смирнова, “Кита” — капитана 2 ранга Кевнарского и “Дельфина” — капитана 2 ранга Новаковского.

По расчетам Морского министерства на Тихий океан осенью 1900 года должны были уйти пять миноносцев: четыре постройки “Ф. Шихау” “Касатка”, “Кит”, “Скат”, “Дельфин” и один постройки фирмы “Лейрд Бразерс” — “Сом'. Миноносцы разделили на два отряда: первый в составе “Касатки” и “Дельфина” под общим командованием Муравьева, и второй из миноносцев “Кит”, “Скат” и “Сом” под командованием командира “Кита” Кевнарского.

РАПОРТ С. О. МАКАРОВА П. П. ТЫРТОВУ О ПОРЯДКЕ НАЗНАЧЕНИЯ ЗАВЕДУЮЩИХ МИНОНОСЦАМИ

За последнее время строятся по преимуществу или суда 1 ранга или миноносцы, зачисляемые в 3 ранг. Вследствие этого капитаны 2 ранга, окончившие ценз старшего офицера, не имеют возможности выполнить ценз капитана 2 ранга и зачисляются командирами мониторов или других неплавающих судов и, будучи в свежих силах и вполне годными для работы, остаются без дел, в то самое время, когда офицеров в других чинах оказывается вполне недостаточно.

Полагаю это нежеланное условие службы до некоторой степени отстранить следующими мероприятиями.

1) В настоящее время должность заведующего командами миноносцев предоставлена капитанам 1 ранга, но одним заведыванием миноносцами невозможно выполнить ценз для контр-адмирала, а посему на должность заведующего приходится избирать или таких, до которых не дошла очередь командовать судном 1 ранга, или таких, которым нет надежды выплавать ценз на адмиральский чин. И те, и другие к этим должностям не подходят — первые потому, что они их занимают временно, вторые потому, что чересчур стары и, потеряв надежду на производство в адмиралы, не могут отдаться этому живому делу.

Полагал бы в интересах дела полезным, чтобы по-прежнему разрешалось выбирать заведывающих миноносцами как из капитанов 1 ранга, так из капитанов 2 ранга, и чтобы в этой должности можно исполнить весь ценз 2 ранга. В таком случае заведывание миноносцами можно будет возлагать на капитанов 2 ранга, только что окончивших старшеофицерский ценз, и держать их на этих должностях до тех пор, покамест к ним не подойдет командование судами 1 ранга, т. е, держать их в этой должности 5–7 лет. Если допускается ценз 2 ранга исполнить на минном крейсере “Воевода”, то нет основания не допустить того же, если приходится иметь дело не с одним минным крейсером, а с десятью миноносцами.

В настоящее время строятся миноносцы в 350 тонн типа “Кит", миноносцы типа “Форель” в 312 тонн и миноносцы типа “Сокол” в 220 тонн. Если сравнить миноносцы типа “Кит" с минным крейсером типа “Воевода”, то окажется, что первые по водоизмещению на 50 тонн меньше, по машине вдвое сильнее и по вооружению не уступают второму. Полагаю, что было бы целесообразно зачислить миноносцы этого типа во 2 ранг, переименовав их для сего в минные крейсера. Два вышеприведенные предлагаемые мною мероприятия будут особенно необходимы, когда окончательно решится вопрос о сдаче к порту мониторов, башенных лодок и других подобных судов устаревших типов.

О вышеизложенном представляю вашему превосходительству.

28 мая 1900 г. Вице-адмирал Макаров РГАВМФ, ф. 17. оп 2, д. 72, л. 2.

РАПОРТ С. О. МАКАРОВА П. П. ТЫРТОВУ О МЕРАХ ПО СБЕРЕЖЕНИЮ МИНОНОСЦЕВ

За последние 3 года приостановлен новый заказ миноносцев прежних типов водоизмещением около 100 тонн и ведется деятельная постройка миноносцев типа “Сокол" и “Касатка”. Между тем для сохранения этих миноносцев еще ничего не сделано. До сих пор принято было миноносцы эти на зиму ставить в доки, где случится, и весною, когда выходят все корабли, выводить из доков и эти миноносцы, расставляя их по гаваням, где удобно. Опасаюсь, что такой порядок поведет в скором времени к тому, что они оборжавеют. Между тем, желательно возможно лучше сохранить эти дорогостоящие деликатные суда, дабы во время войны они могли принести ту пользу, которую от них ожидают.

Рассматривал вопрос вместе с техниками вверенного мне порта о том, каким образом разместить миноносцы, чтобы они могли оставаться в доброй сохранности, причем выяснилось, что постройка эллинга наподобие кронштадтского или гельсингфоргского для таких тяжелых судов будет непрактична. Даже миноносцы в 100 тонн до некоторой степени страдают при подъеме, а потому мы пришли к заключению, что для них лучше всего строить общие сухие доки.

Это есть самый дешевый способ сохранения миноносцев, ибо при нем не потребуется делать помповых устройств и многое другое. Является же, однако, то неудобство, что вводы в док миноносцев будут находиться в зависимости от ввода и вывода больших судов в Петровский док.

Если место для дока миноносцев выбрать в Военной гавани, неподалеку от нефтяного бассейна, то ввод и вывод миноносцев будет независим от Петровского дока, но все устройство будет значительно дороже.

Представляя все вышеизложенное на благоусмотрение вашего превосходительства, имею честь доложить, что вопрос о сбережении миноносцев типа “Сокол” и “Касатка” представляет большую важность и что в случае дальнейшей постройки этих миноносцев необходимо принять те или другие меры для их сбережения как в зимнее время, так и в летнее, оставляя их на воде лишь тогда, когда они находятся в кампании.

3 февраля 1901 г. Вице-адмирал С. Макаров РГАВМФ, ф. 417, д. 21164, л. 56.

КРОНШТАДТ — ПОРТ-АРТУР

12 октября 1900 года в 6 ч 30 мин вечера миноносцы “Касатка” и “Скат” вышли с Малого Кронштадтского рейда и, провожаемые посланным по флотскому телеграфу пожеланием счастливого плавания, направились по назначению. 18 октября миноносцы пришли в Киль (Германия). 19 октября в 3 ч 30 мин дня снялся с якоря и ушел по назначению второй отряд под начальством капитана 2 ранга Кевнарского.

Переход миноносцев первого отряда начался неудачно: на “Скате” в котле № 2 от неправильной эксплуатации деформировался верхний коллектор. Затем произошел “разрыв золотника цилиндра низкого давления”, и через некоторое время заметили “стук” в цилиндре низкого давления левой машины. 25 декабря 1900 года начальник отряда капитан 2 ранга Муравьев телеграммой из Фероля (Испания) сообщил, что на “Скате” пришлось заглушить трубки двух котлов. Эти частые поломки и аварии на “Скате” побудили Морское министерство заказать на заводе “Ф. Шихау” еще четыре котла. В мае 1901 года контракт был подписан, и по изготовлении котлов они были отправлены в Порт-Артур.

На миноносце “Кит” потребовалось установить огнегасители к котлам, что по расчетам Морского министерства предполагалось сделать по пути на Дальний Восток. Первая попытка установить огнегасители была предпринята во время стоянки отряда в Киле, но из-за отсутствия необходимых труб окончилась неудачей. В Шербуре (Франция) завод, предложивший свои услуги по установке огпегасителей затребовал на производство работ 20 дней. Морское министерство сочло такой срок неприемлемым, и установка огнегасителей была отменена.

В Средиземном море оба отряда присоединились к находившимся там кораблям отряда адмирала А.А. Вирениуса. Миноносцы по очереди вошли в док для окраски подводной части, после чего сменили черио-желтую “викторианскую окраску ’ на белый цвет борта и рубок, принятый для заграничного плавания.

На переходе из Коломбо в Сабанг на “Касатке” в одном из четырех котлов при закрытых топках лопнула верхняя часть котельной трубки, вследствие чего сильная струя пламени из поддувала котла “кинулась” в кочегарку. Если два кочегара получили легкие ожоги, то кочегарный квартирмейстер Уразман, спасаясь через угольную яму, получил тяжелые раны головы, и, не приходя в сознание, через 4 часа скончался.

6 мая 1901 года “Касатка” и “Скат” пришли в Порт-Артур. Второй отряд в составе миноносцев “Сом”, “Кит” и “Дельфин” пришел в Порт-Артур несколько раньше, 23 апреля.

Что касается мореходных качеств миноносцев постройки завода “Ф. Шихау”, то командир миноносца “Касатка” капитан 2 ранга Муравьев в своих рапортах сообщал любопытные подробности: … “Сделанный в последние сутки переход показал, что миноносцы обладают хорошими морскими качествами, но боятся крупной встречной волны. Боковая качка, в общем довольно спокойная, отличается той особенностью, что на курсах, близких к галфвинду, размах миноносца при сходе его на подошву волны обрывается с заметной резкостью, если направление размаха в этот момент также на эту подошву, причину этого следует искать в большом отношении ширины (23 фута) к углублению (около 6 ф.)…

… в продолжение часа миноносцы шли попутной волной большой крутизны, и длины до 300 ф. рыскливости не заметно, хотя волна значительно обгоняла миноносцы”, — это важное достоинство Муравьев приписывал “углубленному на 3 ф. ниже килевого пояса рулю и заостренному образованию кормы (в надводной части), пропускающему волну вдоль борта. Выйдя из-за южного берега Финского залива, встретил крупную волну, длиной намного более миноносца, вызвавшую, кроме боковой качки до 40°, и значительную килевую. Перебой машины заставил уменьшить ход до 100, а затем и до 50 оборотов …

… встречная волна и усиливавшийся противный с порывами до 9 балл, ветер заставляли, — по словам командира “Касатки” — нередко, из-за перебоя машины иметь при отливном течении 50 оборотов, а при приливном 65 …”.

В СОСТАВЕ 1-Й ТИХООКЕАНСКОЙ ЭСКАДРЫ

Князь Ливенъ Александръ Александровичъ, Капитанъ 1-го ранга.

Родился 7 іюля 1860 г., въ службѣ съ 1878 г., въ чинѣ съ 6 декабря 1905 г., командиромъ парохода „Ильмень” въ 1897 г., стар. оф. мин. крейсера „Воевода” въ 1897 и 1898 гг., эск. бр. „Полтава" съ 1898 по 1901 годъ, командиромъ миноносца „Касатка” въ 1901 и 1902 гг., мор. кан. лодки „Бобръ” въ 1902 г., кр. 2 р. „Разбойникъ” съ 1902 по 1904 годъ, командующимъ кр. 1 р. „Діана” въ 1904 и 1905 гг. Князь имѣетъ: ордена — св. Станислава 2 ст., св. Владиміра 4 ст. съ бантомъ за 20 компаній и св. Анны 2 ст. съ мечами и золотую саблю съ надписью „за храбрость”.

С приходом на Дальний Восток миноносцы включились в насыщенную различными учениями беспокойную жизнь Тихоокеанской эскадры. В 1902 году их переименовали. “Кит” стал называться “Бдительным”, “Дельфин” — “Бесстрашным”, “Касатка” — “Бесшумным” и “Скат” — “Беспощадным”.

Частые смены командиров привели к тому, что к началу Русско-японской войны на миноносцах Тихоокеанской эскадры почти не было командиров, знакомых с театром военных действий. Четыре миноносца вошли в состав 1-го отряда миноносцев Тихоокеанской эскадры.

В ночь нападения японцев на русскую эскадру с 26 на 27 января 1904 года в море для осмотра 20-ти мильного района ушел миноносец “Бесстрашный” под командованием капитана 2 ранга Г.В. Циммермана, с ним в паре был миноносец “Расторопный”; оба корабля крейсировали с открытыми отличительными огнями “экономическим ходом”, под половинным числом котлов; торпедные аппараты “по боевому заряжены не были”.

Инструкция, полученная командирами миноносцев, гласила: “по получении приказания с флагмана “идти но назначению” — взять курс на камень Encouter (21 миля от Порт-Артура) и идти экономичным ходом; подойдя к назначенному месту, крейсировать на 10 миль на запад и столько же на восток от камня". Миноносцам предписывалось наблюдать за горизонтом, при встрече каких-либо кораблей идти “кратчайшим путем на рейд” и дать знать о замеченном судне или подходящих к Артуру кораблях. При этом командирам миноносцев никаких “условных знаков или сигналов о тревоге” сообщено не было.

В 10 ч 30 мин вечера миноносцы должны были вернуться на рейд, показать опознавательные сигналы, и получив ответ, снова идти к камню Encouter, где продолжать дежурство до рассвета, после чего вернуться на рейд.

В 8 ч вечера команде раздали койки, а в девятом часу миноносцы повернули и взяли курс на о. Кеп. Ночь выдалась темная. Опасаясь наскочить в темноте на камни у о. Кеп, около 10 ч вечера “Бесстрашный” застопорил машину и “осветил горизонт боевым фонарем”. Ни командир, ни вахтенный начальник, ни сигнальщик ничего подозрительного не заметили. Закрыв боевое освещение “Бесстрашный”, согласно инструкции, повернул на рейд.

Однако “иллюминация”, устроенная “Бесстрашным", была отчетливо видна на мостике флагманского “истребителя” отряда капитана 2 ранга С. Асая. Заметив миноносцы русского дозора, японские “истребители” уклонились от них вправо, и разойдясь с ним, “достигли своей цели”. В ряде атак они подорвали броненосцы “Цесаревич”, “Ретвизан” и крейсер "Палладу”.

Между тем, не дойдя 5–6 миль до рейда, на миноносце "Бесстрашный” услышали стрельбу и увидели, что корабли русской эскадры беспорядочно светят прожекторами во все стороны. Миноносцы русского дозора увеличили ход до полного, причем “Бесстрашный" несколько раз поднял позывные, но ответа на них так и не дождался. Когда они подошли к рейду, стрельба с кораблей несколько утихла, но, как только “Бесстрашный” вошел на рейд, артиллеристы русской эскадры, показав пример бдительности, открыли по нему беспорядочный огонь, при этом несколько снарядов пролетело мимо мостика миноносца.

Тем не менее “Бесстрашный” продолжал идти тем же ходом… Причем па далеком расстоянии за левым траверзом с миноносца были замечены какие-то огни; возможно, еще только догадываясь, что произошло, командир миноносца капитан 2 ранга Циммерман все же решил, согласно инструкции, доложить о замеченных огнях флагману. Только подойдя к борту “Петропавловска”, командир миноносца уже точно “узнал о совершенном японцами нападении”. По приказанию командующего эскадрой адмирала О.В. Старка “Бесстрашный” вышел в охранную цепь, вскоре к нему присоединился миноносец “Беспощадный”.

В дневном бою 27 января в числе других миноносцев Тихоокеанской эскадры “Бесстрашный” и “Беспощадный” трижды пытались атаковать японские корабли. Дальнейшие атаки были отменены, и миноносцы большую часть сражения провели, курсируя между эскадрой и берегом, т. е. в той части рейда, "где ложились все перелеты по эскадре и недолеты по крепости”. При этом незначительное повреждение получил миноносец "Бесстрашный” — японский снаряд пробил дымовую трубу.

1 февраля “Бесстрашный” участвовал в поисках подорвавшегося на мине и брошенного своей командой крейсера “Боярин”, миноносец заметил только паровой катер с крейсера, который на глазах команды миноносца затонул. 3 февраля миноносец сопровождал минный транспорт "Амур” на минную постановку у Дальнего. Через два дня “Беспощадный” и “Внушительный” ходили в море на разведку. Подобные выходы часто практиковались в начале войны, но не всегда заканчивались успешно, так при возвращении из ночной разведки 12 февраля “Бесстрашный” едва прорвался через заградительный огонь четырех японских крейсеров адмирала Дева, пытавшихся отрезать его от Порт-Артура.

Миноносцы на внешнем рейде Порт-Артура

В ночном бою на 26 февраля между отрядом русских миноносцев и четырьмя японскими (“Асасиво”, “Сиракумо”, “Касуми” и “Акацуки”) принял участие и “Бесстрашный”. Так как вся тяжесть боя легла на миноносцы “Выносливый” и “Властный”, то “Бесстрашный” во время боя не получил никаких повреждений. 27 февраля с приездом в Порт-Артур адмирала С.О. Макарова Тихоокеанская эскадра первый раз вышла в море под его командованием. В выходе приняли участие миноносцы, среди которых были “Беспощадный”, “Бдительный” и “Бесстрашный”. Этот выход эскадры вскрыл много недостатков. Командиры кораблей не имели никакого опыта в совместном плавании, отсутствовала у них и тактическая грамотность, все это относилось и к командирам миноносцев, в том числе и “шихауских”.

4 апреля походным штабом Главнокомандующего было разослано секретное предписание командирам миноносцев с запросом о состоянии миноносцев 1-го и 2-го отрядов. Что касается миноносцев постройки завода “Ф. Шихау”, то “Бесшумный” и “Бесстрашный”, по донесениям их командиров, могли в любое время выйти в море для выполнения поставленной задачи. На миноносцах “Бдительный” и “Беспощадный” дела обстояли несколько хуже. На “Беспощадном” шла замена трубок в котлах, на “Бдительном", требующем также замены трубок, еще не приступали к работам.

В ночь с 19 на 20 апреля японцы предприняли третью по счету и самую упорную и тщательно подготовленную попытку заблокировать русскую эскадру в Порт-Артуре при помощи брандеров. В отражении этой атаки принял участие и миноносец

“Бесшумный”. Однако, разворачиваясь, чтобы пропустить стоящие у канонерской лодки “Отважный” миноносцы, он был отнесен к берегу и сел на мель, с которой снялся при помощи портового барказа.

2 мая, в день подрыва и гибели двух японских броненосцев, в атаке японского флота приняли участие и “Бесстрашный”, “Бесшумный” и “Бдительный”, на котором при возвращении в Артур лопнуло несколько трубок в котле, миноносец вынужден был сбавить ход, но тем не менее благополучно добрался до базы.

8 мая при тралении внешнего рейда около кормы миноносца “Бесшумный” в “2–3 саженях” взорвалась мина. В результате этого взрыва миноносец получил ряд пробоин в корме и в середине корпуса, были залиты кочегарное и кормовое отделения и перестала работать одна машина. Благодаря энергичным мерам, принятым командиром лейтенантом А.С. Максимовым, “миноносец лихо и благополучно под одной машиной вошел в гавань”, где потом подвели пластырь. 11 мая “Бесшумный” ввели в док. Осмотр показал, что один кронштейн гребного вала оторвало и вал погнуло. Немедленно приступили к ремонту.

За отличную службу адмирал Витгефт приказал выдать годовой оклад жалования команде миноносца, мотивируя это тем, что при взрыве корабль уцелел. Командир лейтенант А.С. Максимов удостоился благодарности в приказе.

Уже 19 июля “Бесшумный”, “Бесстрашный”, “Беспощадный”, “Бдительный” вместе с миноносцами как первого, так и второго отрядов сопровождали пароход “Богатырь” во время минной постановки у Лунвантаиа. Незадолго до этого на миноносцах “Бдительный” (2 июля) и “Бесстрашный” (8 июля) установили приспособления для постановки мин, но они позволяли ставить только по две мины с корабля.

Постановку мин у Лунвантаиа японцы приняли за желание окружить их миноносцы и открыли огонь, продолжавшийся 20 минут, не добившись при этом попаданий. Миноносцы и "Богатырь" благополучно вернулись в гавань. Следующая минная постановка, в которой приняли участие “Бесшумный”, “Беспощадный”, “Бесстрашный” и “Бдительный”, проводилась 23 июля в дневное время. Во время этой операции они имели незначительную перестрелку с японскими миноносцами.

После возвращения в Порт-Артур командир “Беспощадного” лейтенант Д.С. Михайлов доложил, что во время боя наблюдался сильный подводный удар в корму миноносца, который шел в этот момент со скоростью около 21 уз, и хотя в машинном отделении этот удар замечен не был, но в кормовых помещениях он вызвал панику, все находившиеся там в этот момент люди выскочили наверх. При осмотре гребных винтов у правого из них оказались две лопасти поврежденными, что потребовало немедленной замены винта, которую произвели водолазы в течение 20 часов без ввода миноносца в док. По предположению командира миноносец задел лопастью виyта за мину заграждения, к счастью не взорвавшуюся.

26 июля все четыре миноносца вошли в состав отряда, обстрелявшего позиции японцев на склонах Дагушаня.

28 июля Тихоокеанская эскадра предприняла последнюю попытку прорваться во Владивосток. 1-й отряд миноносцев, сопровождавший эскадру в сражении 28 июля 1904 года состоял из двух отделений; во второе входили миноносцы “Бесшумный” (командир лейтенант А.С. Максимов, он же начальник второго отделения), “Бесстрашный”, “Беспощадный” и “Бурный”. В этот отряд входил также и миноносец "Бдительный”, но он ввиду неисправных котлов должен был остаться в Артуре, а при входе эскадры совместно со 2-м отрядом миноносцев охранял тралящий караван.

В ходе сражения, вошедшего в историю Русско-японской войны как бой в Желтом море, около 1 ч 30 мин дня командир миноносца “Бесшумный” заметил по ходу эскадры 4 японских миноносца. Заподозрив их в намерении поставить мины на пути следования эскадры, Максимов приказал дать полный ход и устремился на них. Три миноносца сразу же ретировались, а четвертый, сблизившись с “Бесшумным” на расстоянии 28 кабельтовых, открыл огонь. “Бесшумный” стал отвечать из 75-мм пушки, заставив японский миноносец отойти.

До выхода из строя броненосца “Цесаревич” миноносцы 2-го отделения продолжали идти в кильватерной колонне левее крейсеров. Во время неразберихи после выхода из строя флагманского броненосца русской эскадры миноносцы присоединились к крейсерам. Разгадав намерение русских крейсеров прорваться на юг, командир 2-го отделения лейтенанта А.С. Максимов принял решение следовать за ними, о чем сообщил следовавшим за ним миноносцам. Но, будучи не в состоянии угнаться за крейсерами “Аскольд” и “Новик” и опасаясь форсировать машинами из-за большого перерасхода угля, количество которого на миноносцах и так было весьма ограниченно и по расчетам едва хватало до Владивостока при экономном ходе, Максимов повернул на Ost “по тому направлению, где видны были японские броненосцы, с намерением атаковать их, а если в течение ночи не удалось бы найти их, то прорываться во Владивосток”.

Около 9 ч вечера миноносцы 2-го отделения разошлись с тремя японскими двухтрубными миноносцами. Сначала Максимов хотел таранить один их них, но спохватившись, что после таранного удара он вряд ли будет в состоянии продолжать плавание, отказался от атаки, пройдя под кормой японцев. Минную (торпедную) атаку также было произвести нельзя, так как торпеды поставили на значительное углубление для действия против крупных кораблей противника, кроме того, миноносцы разошлись так быстро, что это вероятно, и не успели бы сделать.

Во время этой встречи миноносец “Бесшумный” отделился от остальных, скрывшихся в темноте. Оставшись один, он шел некоторое время прежним курсом, но в 11 ч 30 мин ночи повернул на юг, “имея возможно большой ход, по однако, такой, при котором не выбрасывало из трубы пламени”. В 4 ч утра с миноносца были замечены японские броненосцы, шедшие впереди “Бесшумного”. Положение маленького миноносца становились критическим, так как японцы, заметив его, пошли на пересечку курса, стараясь сблизиться с “Бесшумным". Несколько раз он вынужден был менять свой курс, пока наконец ему не удалось проскочить впереди японской эскадры на расстоянии всего 50 кабельтовых. В это время от эскадры отделился крейсер “Ниссии”, который до 6 часов гнался за миноносцем, выпустив по нему “один большой снаряд” и два 75-мм, которые упали в 20–30 м от “Бесшумного”. По правому борту в это время был замечен японский миноносец, который, однако, не стал преследовать “Бесшумный”, а пошел к японской эскадре. Крейсер “Ниссин” вскоре отстал.

Позднее при сличении курсов “Цесаревича” и “Бесшумного” выяснилось, что миноносец задержал погоней за собой неприятельскую эскадру более чем на два часа, и тем дал возможность “Цесаревичу” незаметно пройти на юг.

Погоня, которую выдержал миноносец, сразу же сказалась на его машинах; не успел японский крейсер окончательно скрыться за горизонтом, как на “Бесшумном” вышла из строя правая машина, и ее пришлось остановить. Командиру удалось приблизительно определить свое место, после чего он решил зайти в Киао-Чао, где надеялся исправить машину и пополнить запасы угля, а затем следовать во Владивосток. В 5 ч вечера 29 июля “Бесшумный” пришел в Киао-Чао, куда вскоре прибыл и крейсер “Новик”. На миноносце приступили к немедленной починке правой машины и приемке запасов. От губернатора командир получил разрешение остаться в Киао-Чао до 6 ч вечера 2 августа.

Машинная команда миноносца напрягала все силы для окончания ремонта к 4 ч дня, но 2 августа уже в 10 ч 30 мин утра на борт доставили письменное уведомление губернатора о том, что, по соглашению с российским правительством, все русские корабли, находящиеся в Киао-Чао, и в их числе “Бесшумный”, должны разоружиться к 11 ч утра.

Утомление машинной команды миноносца было настолько велико, что по приходе в Киао-Чао пять человек машинистов и кочегаров были отправлены в госпиталь.

Миноносец “Бесстрашный” под командованием лейтенанта П.Л. Трухачева в момент, когда “Аскольд” и "Новик” пошли на прорыв, попытался пристроиться в кильватер последнему, но сильная зыбь не позволила ему развить достаточную скорость, он сразу же отстал и лег на курс, ведущий во Владивосток. Некоторое время четыре миноносца 2-го отделения следовали соединенно, но после встречи с тремя японскими миноносцами русские разделились. Первым скрылся в ночной темноте “Бесшумный”, вскоре отстал и “Бурный”. “Беспощадный” и "Бесстрашный” остались вдвоем. В 7 ч утра 29 июля с них заметили на горизонте пять кораблей. Русские миноносцы срочно изменили курс, но японские корабли уже их заметили. От эскадры отделились два корабля и устремились в погоню за миноносцами, а один японский крейсер попытался пересечь их курс. Только в 12 часов русские миноносцы наконец ушли от погони.

Между тем запас угля, остававшийся на них, был явно недостаточен для следования во Владивосток. После непродолжительного совещания командиры приняли решение идти в Киао-Чао. Только миноносцы легли на новый курс, как сразу же заметили двухмачтовый японский крейсер, от которого им пришлось укрыться под берегом. Наконец в 4-м часу дня миноносцам удалось оторваться от неприятеля и отойти к югу, и при очень благоприятной погоде полным ходом они проскочили “через Желтое море”.

В 1 ч 20 мин ночи "Беспощадный” и "Бесстрашный” прошли траверз Шаитунгского маяка и в 11 ч 30 мин пришли в Киао-Чао, где застали "Бесшумный" и броиеносец “Цесаревич". Распорядившись погрузкой угля, лейтенант П.Л. Трухачев прибыл на "Цесаревич” для получения дальнейших указаний. Но на броненосце начальства уже не было, так как раненный в сражении начальник штаба контр-адмирал Н.А. Матусевич был свезен на берег в бессознательном состоянии, командир броненосца капитан 1 ранга Н.М. Иванов “не счел себя в праве давать какие-то ни было указания”. Не получив никаких инструкций, Трухачев решил дождаться окончания ремонта “Бесшумного” и вместе с ним и “Беспощадным” попытаться прорваться во Владивосток. Но 2 августа, согласно предписанию “Бесстрашный” был также разоружен.

Третий миноносец “Беспощадный" под командой лейтенанта Д.С. Михайлова вместе с "Бесстрашным” пришел в Киао-Чао, где 2 апреля также разоружился.

Четвертый миноносец этой серии "Бдительный", оставшийся в Порт-Артуре, продолжал по- прежнему оказывать содействие сухопутным войскам. 8 августа он вместе с миноносцами 1-го и 2-го отрядов принимал участие в обстреле из бухты Тахэ левого фланга японской армии, а затем включился в сторожевую службу по охране рейдов, перейдя в распоряжение заведующего подвижной и минной обороной порта контр-адмирала М.Ф. Лощинского. 28 сентября "Бдительный” принял участие в минной постановке около бухты Лунвантан, сопровождавшейся “беспорядочным артиллерийским огнем” между русскими и японскими миноносцами, который закончился безрезультатно.

29 октября он с миноносцем “Сердитый” на буксире возвращался в Порт-Артур из бухты Белый Волк, где последнее время миноносцы укрывались от бомбардировок. Около 4 ч дня “Бдительный” под командованием лейтенанта А.М. Косинского шел фарватером между берегом и минами заграждения инженерного ведомства (где обыкновенно ходили миноносцы) и на траверзе Маячной горы коснулся мины. Взрывом были разрушены два кормовых отделения, по благодаря переборке между унтер-офицерским и кормовым отделением, миноносец остался на плаву. Подошедший “Статный” взял его на буксир, а “Смелый” подал буксир на “Сердитый”; оба миноносца были благополучно отбуксированы в гавань, где немедленно приступили к выяснению повреждений и возможности исправления “Бдительного”. Однако эти повреждения оказались серьезными, и их ремонт в осажденной крепости был практически невозможен.

31 октября на военном совещании адмиралов было решено команду и офицеров с миноносца “Бдительный” снять и передать в распоряжение командира порта.

Накануне сдачи крепости, в 7 ч вечера 19 декабря 1904 года, на вершине Золотой горы зажглось несколько фальшфейеров, по сигналу начался подрыв судов. К 9 ч вечера на кораблях заложили подрывные снаряды (в основном зарядные отделения торпед), и по всей гавани загрохотали взрывы, началась агония порт-артурской эскадры. Корабли в языках пламени ложились на дно бухты, оставляя на поверхности палубы и надстройки. Взрывы продолжались всю ночь. К утру 20 декабря 1-я Тихоокеанская эскадра перестала существовать, среди подорванных в эту ночь кораблей был и миноносец “Бдительный”.

Рапорт командира эскадренного миноносца “Бесстрашный” заведующему 1-м отрядом миноносцев

26 февраля 1904 г. № 166 Около часу ночи 26 февраля получил словесное приказание поднять пары и быть готовым к походу вместе с миноносцами "Выносливый’’, “Властный, “Внимательный". В случае похода выходить последним, после “Внимательного”.

В 2 ч 15 мин ночи отдал швартовы и в кильватер “Внимательному” вышел на внешний рейд концевым и приготовился к бою. Выйдя на внешний рейд, взял направление на 50. Пройдя около 20 мин, заметил с левой стороны по носу мигающие огоньки и склонились на них.

Приблизившись к месту появления огоньков, заметили, что огни похожи на вспышки фосфористого кальция. В это время нас осветили боевым фонарем с батареи. Повернули к Ляотишану. Все время шли под лучами прожекторов. Пройдя Ляотишан, повернули на N. Шли средним ходом, в исходе 4 ч заметили огни неприятельских миноносцев и повернули на них.

По сигналу с “Выносливого”: “Бел. Кр. Зел.”, приготовились к атаке. По первому выстрелу с “Выносливого” начали бой приблизительно с расстояния около 10 кабельтовов, продолжавшийся около 20 мин; за это время сделали по неприятелю по два выстрела 75-мм и 23 47-мм орудиями.

К концу боя склонился влево и, потеряв из виду свои миноносцы, подошел под берег Ляотишана, куда минут через десять подошел миноносец “Властный”, затем “Внимательный” и “Выносливый”, с которыми переговорил опознавательными. Держались у Ляотишана до начала рассвета. В это время “Внимательный", разворачиваясь, таранил в середину левого борта “Властный”. “Властный” повернул к берегу, а я подошел к нему с предложением помощи и получил просьбу конвоировать его и малым ходом совместно пошел к Артуру.

В 6 ч 20 мин подошел, по сигналу, к крейсеру “Аскольд” и получил приказание идти в бассейн.

Убитых и раненых нет; попаданий неприятельских снарядов не было. Во время боя неприятель светил фонарями. Некоторые нижние чины заявляют, что между неприятельскими судам видели взрыв.

Офицеры и команда вели себя безукоризненно и без суеты. Особенно отличился своим спокойствием и хладнокровными указаниями комендорам мичман Владимир Иениш 2-й. Судовой механик помощник старшего инженер-механика Василий Черкасов с поразительным спокойствием распоряжался на машине. Во время боя на руле стоял рулевой Клемашенко, который, кроме управления рулем, помогал отличать неприятельские миноносцы и вполне достоин всякой похвалы и награды за полное присутствие духа. Из комендоров выделялись своей стрельбой комендоры Борисов и Немов. Из машинной команды заслуживает особого внимания и поощрения машинный кондуктор Хоперский и кочегарный квартирмейстер 1 статьи Петр Гужва.

О чем Вашему Высокоблагородью доношу.

Лейтенант Скороходов

Рапорт командира эскадренного миноносца “Бесшумный” Начальнику отряда подвижной береговой обороны

20 апреля 1904 г. № 367.

Сего числа, стоя с вверенным мне миноносцем в дежурстве у входа в Восточный бассейн, услышал выстрелы на рейде с канонерских лодок и батарей в 1 ч ночи. В 1 ч 15 мин прекратили огонь, 1 ч 45 мин открыли огонь. В 2 ч, увидев ракету, отдал немедленно швартовы и дал ход вперед; обогнув бочку, на которой стоит лодка “Отважный”, заметили, что миноносцы 2-го отряда еще не вышли, а находятся около борта лодки. Не имея возможности идти в проход бона, начал на месте ворочаться, чтобы дать время выходить впереди находившимся миноносцам; держаться на месте не удалось: течением, ветром и зыбью увалило миноносец к мели правым бортом и носом. Зажег на короткое время фалшфеер и дал ход правой машиной назад. Вскоре подошел портовый барказ, которому я приказал оттянуть корму от мели и дал полный ход назад обеими машинами. Через 5 мин мы сошли. Держались малым ходом.

В 2 ч 50 мин по ракете и устному приказанию с лодки “Отважный" пошли в атаку. Когда тронулись, старший механик доложил, что правая машина не работает, так как циркуляционная помпа застопорилась. Решил идти в атаку с одной левой машиной. Пройдя против лодки “Гиляк”, получил приказание миноносцам не выходить.

Брандеры неприятеля видны были в стороне от створа. Во время стоянки миноносца на мели в проходе неприятель стрелял, по-видимому, в прожектора фортов и лодки “Гиляк”, только с большими перелетами. Получив приказание не выходить, медленно, одной машиной, повернул и пошел обратно к стенке у входа в бассейн.

Огонь неприятеля не причинил миноносцу и команде вреда, а стоянка на мели была, по-видимому, тоже без последствий для корпуса и механизмов.

Лейтенант Максимов 3-й.

Рапорт командира эскадренного миноносца “Бесшумный’" временно и.д. Командующего эскадрой Тихого океана контр-адмиралу Витгефту

17 мая 1904 г. № 427.

8-го мая, в 10 ч 10 мин, пройдя средним ходом саперное минное заграждение, взяли курс на 8\Л/, с целью, пока минный заградитель “Амур” не вышел, проверить девиацию на створе входных знаков.

Находясь в 2–2,5 милях от входа, на 2 кабельтова правее створа, при положении руля лево 15°, в 10 ч 20 мин ударились отводом руля об неприятельскую мину, взрывом которой подбросило корму и затопило немедленно 3 отделения: кормовое, командное кормовое и третью кочегарку. В 4-й кочегарке вода медленно прибывала. Миноносец начал садиться кормой, левая машина в момент взрыва остановилась.

Немедленно после взрыва машины были застопорены для уменьшения напряжения корпуса, после чего был дан полный ход правой машине; приказал команде одевать спасательные пояса по расписанию и приготовлять шлюпки к спуску, трюмным следить за прибылью воды; пустили эжекторы из 4-й кочегарки и кормового командного отделения и приготовили пластырь. Благодаря точным и ясным сведениям, постоянно получаемым от старшего механика, о прибыли воды, мне было ясно, что миноносец удержится и есть возможность войти в гавань, что и сделал, дав полный ход до 200 оборотов правой машины.

Через 15 мин после взрыва вошли в бассейн, отдали якорь у дока, подвели свой пластырь под 3-й кочегаркой, а после два пластыря, присланные с других судов.

После отдачи якоря начали немедленно очищать нос и корму от грузов и в бассейне, в полчаса, выгрузили все патроны, мины и кормовую артиллерию, после чего выгрузили уголь — 18 тонн. Водолазы общества “Нептун” заделывали пробоины в кормовых отделениях. Два буксирных парохода начали откачивать воду, а потому эжекторы были скоро остановлены. Из 4-й кочегарки воду успевали откачивать брандспойтом.

Во время работ, после взрыва, старший механик Михайлов умело распоряжался машинной командой, из которой особенно отличались кочегары: квартирмейстер 1-й ст. Дмитрий Единин, кок Венедикт Серов, которые работали в затопленных кочегарках, пока не было приказано выйти, хозяин трюмных отсеков 1-й ст. Григорий Мартынов, работавший в воде в кормовом отделении. Старший машинист самостоятельного управления машинами Иван Вобликов все время оставался в машине, вел себя, как и боцман Бегичев, примерно.

Мичмана Воробьев, Греве и команда вели себя, как подобает служащим в русском флоте, спокойно и точно исполняли приказания, распоряжались при подводке пластырей и выгрузке.

Лейтенант Максимов

Перед минной постановкой под Порт-Артуром

“Бдительный” в Порт-Артуре. 1904 г.

“Бдительный” в Порт-Артуре. 1904 г.

Часть II ЭСКАДРЕННЫЕ МИНОНОСЦЫ ТИПА “ИНЖЕНЕР-МЕХАНИК ЗВЕРЕВ”

В Киао-Чао

СТРОИТЕЛЬСТВО

Несмотря на усиленное пополнение Тихоокеанской эскадры миноносцами накануне Русско- японской войны, их количество, как показали первые операции, оказалось все же недостаточным. Потери и боевые повреждения ряда кораблей этого класса, постоянные неисправности, а главное, “полная неспособность к отдаленным от берегов экспедициям” миноносцев в 350 т типа “Буйный” постройки Невского завода, сделали первоочередной задачей пополнение эскадры новыми мореходными миноносцами. Это понимал и командующий Морскими силами в Тихом океане вице-адмирал Е.И. Алексеев, неоднократно поднимавший вопрос “о скорейшем усилении минной флотилии до наступления полной непригодности, имеемой к дальнейшей службе”.

В шифрованной телеграмме от 2 июня 1904 года, считая, что решение данного вопроса “не допускает промедления”, он в очередной раз высказался за важность немедленного заказа миноносцев за границей (отечественные предприятия были и без того перегружены военными заказами), а также за необходимость срочной сборки миноносцев во Владивостоке, практически лишенном подвижной минной обороны. Через месяц на состоявшемся в Санкт-Петербурге совещании высших чинов Морского ведомства было принято решение построить для пополнения Тихоокеанской эскадры 21 миноносец, распределив заказ между русскими и некоторыми иностранными заводами с таким расчетом, чтобы построенные корабли могли бы сделать переход на Тихий океан зимой 1905–1906 годов.

Параллельно ряд миноносцев предполагалось отправить в разобранном виде для сборки во Владивостоке. Для решения последней задачи по распоряжению управляющего Морским министерством были привлечены как отечественные (Невский и Путиловский), так и ряд иностранных заводов — в основном германских: “Вулкан”, “Ф. Шихау” и “Германия”.

Миноносцы типа “Касатка” на верфи Ф. Шихау. 1900 г.

Несмотря на ряд интересных предложений, ГУКиС, ограниченное требованием ввести миноносцы в строй в “возможно кратчайшие сроки”, вынуждено было отказаться от длительного процесса согласования чертежей и остановить свой выбор на уже готовом проекте германской фирмы “Ф. Шихау”, построившей хорошо себя зарекомендовавшие миноносцы типа “Касатка”. После утверждения чертежей и спецификаций, предварительно направляющихся в МТК с просьбой по возможности не изменять главных кораблестроительных элементов “миноносцев типа “Касатка”, фирма “Ф. Шихау” в Эльбинге получила предложение о постройке десяти кораблей с непременным условием их сборки, испытаний и сдачи во Владивостоке.

Приняв заказ, фирма и ГУКиС 20 ноября 1904 года подписали соответствующий контракт. По готовности миноносцев в Эльбинге их надлежало разобрать и, “упаковав в контейнеры”, доставить либо по железной дороге на станцию Вержболово, либо в навигационное время в Либаву или Петербург. Затем за счет Морского министерства корабли перебрасывались во Владивосток, где завод “Ф. Шихау” брался их собрать, спустить на воду и провести испытания. Первый миноносец фирма обязывалась доставить в Россию через шесть месяцев от дня заключения контракта и затем последовательно, через месяц и семь дней, поставлять по миноносцу, закончив таким образом работы не позднее 6 мая 1906 года.

Для сборки миноносцев выбрали бухту Улисс, где сразу же после заключения контракта завод “Ф. Шихау” приступил к возведению складских помещений, мастерских и эллингов. Стоимость каждого собранного миноносца (с учетом его испытаний) определялась в 750 тыс. руб., при условии достижения во время трехчасового пробега скорости “не менее 27 уз.”. В случае срыва контрактных сроков или не достижения оговоренных 27 уз. фирма подвергалась штрафу. Даже при скорости ниже 25 уз. Морское министерство не отказывалось бы от миноносцев, опасаясь их перепродажи Японии.

Новые корабли как по главным размерениям, так и по конструкции корпуса практически не отличались от заказанных в 1898 году: проектное водоизмещение 350 т, наибольшая длина (с тараном) 63,5, между перпендикулярами 61, ширина по мидель-шпангоуту 7, осадка носом, 1,8, кормой 2,7 м. Незначительные изменения, внесенные в спецификацию, касались лишь замены деревянного пастила командирского мостика стальным (толщина 3 мм) и усовершенствования конструкции котельных трубок, что, по мнению строителей, гарантировало более надежную работу котлов.

Уже в ходе постройки МТК потребовал снабдить миноносцы станциями беспроволочного телеграфа (для этого на каждом миноносце пришлось установить по две мачты для растяжки радиосети), заменить самодвижущиеся мины калибра 381 мм образца 1898 года более совершенными “45-сантиметровыми” образца 1904 года, кроме того, добавили по два переносных пулемета с четырьмя стационарными стойками. Наблюдал за постройкой кораблей старший судостроитель Н.Н. Пущин.

Стремясь переправить миноносцы в Россию “по возможности секретно, не возбуждая большого внимания” (страны Европы и Америки объявили нейтралитет в войне России и Японии), завод предложил доставить их морем в Санкт-Петербургский порт.

4 июня 1905 года первый миноносец, уже разобранный и упакованный в контейнеры, был погружен на борт парохода “Эльбинг-2” и через четыре дня доставлен в Санкт-Петербург. На день раньше срока (10 июля) прибыл второй миноносец. Однако отправить в конце сентября, как намечалось, по железной дороге на Дальний Восток первый миноносец не удалось из-за большой загруженности железной дороги, что срывало график отправки остальных кораблей.

Хронология постройки и испытаний миноносцев типа “Инженер-механик Зверев” *

Название корабля Дата закладки на заводе Дата спуска на воду Ср. скорость на приемных испытаниях, уз. Скорость после капремонта уз/год “Капитан Юрасовский” 31 декабря 1904 г. 1907 г. 26,00 21/1912 “Лейтенант Сергеев” 8 января 1905 г. 1907 г. 27,37 23/1912 “Инженер-механик Зверев” 15 января 1905 г. 24 сентября 1905 г. 27,65 22,7/1911 “Инженер-механик Дмитриев” 26 января 1905 г. 22 октября 1905 г. 27,77 22,5/1911 “Бдительный” 26 февраля 1905 г. 4 марта 1906 г. 28,63 22,8/1911 “Боевой” 26 февраля 1905 г. 27 декабря 1905 г. 28.50 — “Бурный” 25 марта 1905 г. 25 января 1906 г. 28,19 22,5/1911 “Внимательный” 16 июня 1905 г. 7 февраля 1906 г. 27,87 — “Внушительный” 3 августа 1905 г. 23 марта 1906 г. 28,23 22,8/1911 “Выносливый” 3 августа 1905 г. 18 марта 1906 г. 28,72 22,5/1911

* Наименования миноносцам присваивались по мере постройки, и в списки кораблей Российского флота они были зачислены только 2 апреля 1905 г.

Предварительные расчеты, проведенные в ГУКиС показали, что с учетом продолжительности пути и “всеми неудобствами работ по сборке” во Владивостоке, первый миноносец войдет в строй “не ранее, чем через полгода, считая со дня отправки его из Петербурга”. Что касается остальных миноносцев, то их участие в военных действиях становилось вообще маловероятно — “ни один из них не будет готов до окончания войны”. К тому же сильно изменилось и положение на театре военных действий. Не исключалась уже и осада Владивостока. Таким образом, постройка миноносцев в бухте Улисс, “крайней к стороне моря и совершенно открытой для бомбардировок” (выбранной еще в то время, когда военные действия под Владивостоком считались “маловероятными”), становилась очень рискованной. Кроме того, иметь в порту значительное число иностранных рабочих, в условиях грозящей блокады, было нежелательным как для русского командования, так и для фирмы, а сборка миноносцев собственными силами, по мнению ГУКиС, дала бы гораздо худшие результаты.

Учитывая все эти обстоятельства, ГУКиС, несмотря на все требования Главнокомандующего о скорейшей доставке миноносцев, предложило отказаться от сборки кораблей во Владивостоке. Не последнюю роль при этом сыграл и финансовый вопрос. Экономия в этом случае составляла около 2 млн. руб.

Эскадренный миноносец типа “Инженер-механик Зверев”: (продольный разрез, план верхней палубы и внизу проекция “корпус” теоретического чертежа).

1 — румпель; 2-световой люк; 3-75-мм орудие; 4-пулемет “Максим"; 5-минный аппарат; 6-машинный люк; 7-зарядные части мин Уайтхеда; 8-минный погреб; 9-патронный погреб; 10-носовое котельное отделение; 11 — машинное отделение; 12-кормовое котельное отделение; 13-офицерские помещения; 14-унтер-офицерская (кондукторская) каюта; 15-сходной тамбур; 16-кормовой мостик; 17-коечные сетки; 18-котельный вентилятор; 19-горловина угольной ямы; 20-сходной люк; 21 — минный рельсовый путь; 22-носовой (командирский) мостик; 23-штуртросы; 24-шпиль; 25-кат-балка; 26-якорь; 27-ограждение гребных винтов.

Эскадренный миноносец “Инженер-механик Дмитриев” в Кронштадт

10 августа 1905 года по личному распоряжению императора Николая II два миноносца надлежало “возможно скорей” отправить во Владивосток, а остальные собрать на заводе “Ф. Шихау”. По распоряжению из Петербурга упаковка в контейнеры третьего миноносца была срочно приостановлена и контракт пересмотрен. Первые два миноносца были оценены по 605 тыс. руб., а остальные по 637 тыс. руб. с учетом проведения их испытаний заводской командой и перехода в Либаву.

Такую высокую цену за остальные восемь кораблей завод объяснил тем, что строительство миноносца производилось не на заводских стапелях, а “вблизи железной дороги для более удобной и секретной перевозки” и, несмотря на изменившиеся обстоятельства, их все равно приходилось разбирать и снова склепывать на эллинге для спуска на воду. Первый из оставшихся кораблей завод брался подготовить к испытаниям в Пиллау 14 декабря 1905 года, а затем через каждый месяц предъявлять по одному миноносцу. Оговаривалось, что если навигационные условия не позволят доставить миноносцы в либавский порт зимой 1905–1906 годов, то фирма оставляла их на хранении до открытия следующей навигации “без особой за то платы”.

3 июня 1905 года уже поднимался вопрос о целесообразности перевооружения миноносца и замене 47-мм артиллерии на более крупный калибр, но “во избежание замедления сроков готовности миноносцев ввиду военного времени” он положительно решен не был. 8 сентября при “изменившихся обстоятельствах” (Россия бесповоротно проигрывала войну), МТК снова вернулся к этому вопросу. После опроса ряда командиров- “миноносников”, участников боев на море, 47-мм калибр был признан “совершенно негодным” для вооружения миноносцев. Предполагавшаяся замена 47-мм на 57-мм орудия также была отклонена “из-за массы затруднений в хозяйственном отношении” при снабжении их боевыми припасами. Голосованием 13 против 1 на очередном заседании МТК 20 октября 1905 года было решено заменить на строившихся миноносцах все 47-мм орудия на одно кормовое 75-мм “без увеличения веса, приходящегося па артиллерию от общего водоизмещения" и довести общее количество пулеметов на миноносце до шести.

Приостановив 11 октября 1905 года все работы по артиллерийскому вооружению, отдел сооружений ГУКиС в начале ноября предложил заводу произвести замену артиллерии, установить дополнительные пулеметные треноги, а также перестроить ходовой мостик, под больший по размерам более мощный прожектор. За необходимые при этом дополнительные работы: устройство соответствующих подкреплений фундаментов и переделку погребов боезапаса — Морское министерство доплатило заводу по 800 руб. за корабль и в январе следующего года перевооружение миноносцев было завершено.

В апреле 1906 года первые два из оставшихся 8 миноносцев (“Инженер-механик Зверев” и “Инженер-механик Дмитриев”) прибыли в Кронштадт. Вслед за ними по мере готовности стали приходить и остальные корабли. 29 июня председатель приемочной комиссии капитан 2 ранга Г.П. Шумов смог доложить, что “последний миноносец принят, дела закончены”.

Отправленные на Дальний Восток миноносцы “Капитан Юрасовский” и “Лейтенант Сергеев” в ноябре 1906 года прибыли наконец во Владивосток. Однако работы по их сборке затянулись. До февраля следующего 1906 года не было еще полного комплекта чертежей, и как выяснилось, подготовка мастеровых оказалась недостаточной для производства сложной сборки кораблей, приглашенные мастера завода “Ф. Шихау” ехать в взбудораженный событиями Первой Русской революции Владивосток отказались. По просьбе Морского министерства завод составил подробнейшую инструкцию о порядке сборки кораблей, после чего в апреле начались работы по монтажу котлов и машин. На следующий год оба миноносца были собраны и спущены на воду и в 1908 году вошли в состав Сибирской флотилии, вобравшей в себя незначительные остатки 1 — й и 2-й Тихоокеанских эскадр.

МЕЖДУ ВОЙНАМИ

Эскадренный миноносец “Капитан Юрасовский” во Владивостоке

Миноносцы “Бесшумный”, “Бесстрашный” и "Беспощадный” простояли в Киао-Чао до конца войны. После ратификации мирного договора с Японией в октябре 1905 года Главный морской штаб через Министерство иностранных дел вышел с просьбой ходатайствовать через французское правительство “о возвращении японцами дел Управления Порт-Артура”. При этом ГМШ обращал внимание министра иностранных дел на то, что согласно донесению командира порта Артур контр-адмирала И.К Григоровича, “все секретные дела были частью увезены из крепости перед ее сдачей, частью уничтожены”, оставшиеся в крепости дела, по мнению штаба, никакой ценности для Японии представлять не могли. “Для нас же, — говорилось в отношении ГМШ, — они чрезвычайно важны для полного окончания денежной отчетности по порту”.

20 марта японское правительство согласилось вернуть некоторые дела, захваченные в Порт-Артуре. За документами в Порт-Артур был отправлен находившийся в то время в Шанхае миноносец “Бесшумный”, командир которого капитан 2 ранга Балк получил приказ: “принять все дела, счета и документы”. 24 марта 1906 года “Бесшумный” покинул Шанхай и направился по назначению: Перед тем, как идти в Порт-Артур, миноносец зашел в Дальний, где командир получил от властей “указание прохода в Артур”, так как подступы к крепости все еще не были разминированы. 28 марта “Бесшумный” благополучно миновал густые минные поля перед бывшей русской базой и в 2 часа дня вошел во внутренний рейд, где еще виднелись торчащие из воды останки русских кораблей. Получив документы, миноносец ушел в Чифу и 19 апреля прибыл в Киао-Чао, откуда 26 апреля ушел с отрядом миноносцев во Владивосток.

“Бесстрашный” с 1 по 14 января 1906 года числился в вооруженном резерве, с 14 января по 1 мая — в заграничном плавании, а затем в составе отряда миноносцев во внутреннем плавании. “Беспощадный” с 1 по 14 января 1906 года числился в заграничном плавании, а затем вошел в отряд миноносцев Сибирского экипажа и в марте вышел на дежурство в пролив Восточный Босфор “на предмет осмотра и ввода приходящих судов с моря во Владивосток”. В этой кампании 1906 года миноносцы “Бесшумный”, “Бесстрашный” и “Беспощадный”, как наиболее исправные миноносцы, были укомплектованы личным составом с других миноносцев и выделены для практического плавания и содействия охране русских рыбных и звериных промыслов в западной части Охотского мря.

Плавание миноносцев продолжалось с 1 июня по 1 октября. Продовольствие и запасы топлива на миноносцы были доставлены на транспортах “Уссури” и “Аргунь”, кроме того, они пополняли запасы также и в Николаевске-на-Амуре.

В кампании 1907 года отряд, в составе миноносцев “Беспощадный”, “Бесстрашный”, "Грозный” и “Бойкий”, 28 июня ушел в Охотское море и Татарский пролив. Находясь вдали от портовых мастерских, они в этом тысячемильном плавании были “представлены лишь своим средствам”. Необходимые запасы угля и материалов для них доставили на транспорте “Уссури” в Императорскую гавань, откуда этот транспорт совместно с отрядом продолжил плавание. В начале октября отряд в полном составе возвратился во Владивосток.

19 октября 1907 года на миноносцах “Скорый”, “Статный” и “Тревожный”, стоящих во Владивостоке, вспыхнуло восстание, но миноносцы “Бесшумный”, “Бесстрашный” и “Беспощадный” ни в восстании, ни в подавлении его не участвовали.

В конце 1907 года находившиеся во Владивостоке миноносцы были сведены в два дивизиона, составившие минную бригаду, при этом “Бесшумный”, “Бесстрашный” и “Беспощадный” вошли в первый дивизион. К 1909 году прошел ремонт миноносец “Бесшумный”, 1910 год застал в ремонте “Бесстрашный” и “Беспощадный”, которые были причислены к Владивостокскому порту, но работы на них шли крайне медленно, вследствие сокращения лимитов, при этом было уволено до 70 % рабочих, а сами работы проводились три дня в неделю. Оставшийся миноносец “Бесшумный” вместе с миноносцами “Капитан Юрасовский” и “Бодрый” ходил в Николаевск-на-Амуре, а по возвращении в составе 1-го дивизиона ушел в практическое плавание, большую часть которого корабли совершали без отличительных огней с производством учебных минных (торпедных) атак. В ноябре отряд вернулся во Владивосток и закончил кампанию.

Владивосток. 1910-е гг.

1911 год “Беспощадный” и “Бесстрашный” провели в ремонте, а “Бесшумный” совершил ряд учебных плаваний. В 1912 году “Беспощадный” закончил ремонт, и его место занял “Бесшумный”, а “ Бесстрашный” по-прежнему кампанию не начинал. В этом же году приступили к перевооружению миноносцев флотилии новыми орудиями и станками. В 1913 году начались волнения в Китае, Российское правительство сочло нужным направить в китайские города Ханькоу и Шанхай свои стационеры. 9 апреля “Беспощадный” и “Лейтенант Сергеев” покинули Владивосток и 28 пришли в Ханькоу, сменив находившуюся там каилодку “Манджур”. По пути миноносцы зашли в Нагасаки. Исполняя стационарную службу, они поочередно выходили на короткое время в практическое плавание. Во второй половине сентября миноносцы отозвали во Владивосток, куда они пришли 8 октября. С началом кампании 1914 года бригада миноносцев, за исключением миноносца “Бесшумный”, все еще стоявшего в ремонте, начала обход побережья, посетив при этом Славянский залив, побережье заливов Петра Великого и Уссурийского до бухты Св. Владимира.

К началу Первой мировой войны на миноносцах “Бесшумный”, “Бесстрашный” и “Беспощадный” была снята вся артиллерия мелкого калибра (47-мм), вместо нее на них поставили еще одиу 75-мм пушку и шесть пулеметов, запас снарядов составил: “Беспощадный” — 180 шт. на одно орудие, “Бесстрашный” — 160, “Бесшумный” — 250 на одно орудие. Количество мин Уайтхеда уменьшили до трех на корабль, сами минные аппараты остались без изменения. Скорость хода после ремонтов также уменьшилась: у “Беспощадного” она составила в 1912 году 22 уз, а у “Бесшумного” в том году только 19,4 уз. По штату на миноносец теперь полагалось 4 офицера, 2 кондуктора и 62 нижних чина.

Несколько изменился и внешний вид. В связи с предполагаемой установкой беспроволочного телеграфа, на миноносцы установили по грот-мачте.

Согласно циркуляру МТК по кораблестроению от 24 марта 1908 года за № 3, на кораблях “все что может быть видимо издали” было окрашено “в защитный шаро-зеленый цвет”. На верхней палубе в этот цвет красились: фальшборт, коечные сетки, пиллерсы, подволоки мостиков, устои мостиков, рубки снаружи, даже буксирные кнехты, шпигаты и т. п. предметы, требующие частой подкраски, а также дымовые кожухи сверху и вентиляционные раструбы снаружи и внутри. Шаро-зеленой краской красились также все поручни, штурвал и металлические тумбы компасов. По наружному борту этой краской покрывались “надводная часть выше ватерлинии” и “подводная часть ниже ватерлинии на два фута”, все шлюпбалки и краны. Мачты, топы, флагштоки и ноки реев также красились в шаро-зеленый цвет. Внутренняя поверхность капитанской и офицерских шлюпок красились белилами, а наружная поверхность рабочих шлюпок красилась в защитный тот же шаро- зеленый цвет. Внутренняя поверхность рабочих шлюпок над банками красились в защитный цвет, а под банками “шаровой масляной краской”.

Изношенный линолеум с верхних палуб миноносцев был снят, и палубы покрасили масляной краской (циркуляр МТК по кораблестроению от 7 декабря 1909 года, № 21). Для облегчения ходьбы по палубе на ней были закреплены по обоим бортам при помощи коротких кусков угловой стали упорные (для ног) деревянные бруски; для перевалаже через них тачек с углем при угольной погрузке, на них клались короткие, в зависимости от размера тачек, накладки. В жаркое время года верхнюю палубу над кочегарными отделениями, в местах проходов, покрывали “плетенными узкими дорожками”. Были сняты с миноносцев и не оправдавшие себя парусиновые шлюпки, вместо них поставили обыкновенные.

Аналогичным образом покрасили и миноносцы Балтийского флота. Еще во второй половине 1906 года все минные суда, входившие в 3, 4 и 5-й экипажи разделили на три отряда. При этом миноносцы типа “Инженер-механик Зверев” включили наряду с новыми минными крейсерами типов “Украйна”, “Финн”, “Сибирский стрелок” и “Всадник” и двумя “невками” (“Видный” и “Громящий”) в первый.

В походе (вверху) и в базе

28 августа 1906 года начальником 1-го отряда минных судов Балтийского моря назначили капитана 1 ранга Н.О. Эссена — героя Русско-японской войны, в будущем командующего Балтийским флотом. Именно он сумел за короткий срок создать боеспособный флот, основы боевой подготовки которого были опробованы Эссеном на 1-м отряде минных судов, которым он командовал до мая 1908 года. В декабре 1907 года 1-й отряд переименовали в дивизию эскадренных миноносцев в составе четырех дивизионов. (12 марта 1909 года эта дивизия стала именоваться 1-й минной дивизией).

В начале марта 1909 года, по инициативе уже контр-адмирала Н.О. Эссена, была устроена пробная мобилизационная погрузка угля всеми кораблями, занявшая всего 10 часов. По результатам 1-й отряд стал наиболее боеспособным соединением Балтийского флота. Накануне Первой мировой войны миноносцы типа “Инженер-механик Зверев” свели в третий дивизион.

Повреждения на камнях эскадренного миноносца “Инженер-механик Зверев” 6 октября 1915 г. в Рижском заливе*

* Из книги К. П. Пузыревского Повреждения кораблей, борьба за живучесть и спасательные работы. М. Военмориздат. 1942. Все даты приведены по новому стилю.

6 октября 1915 г. группа эскадренных миноносцев 7-го дивизиона, закончив сопровождение и охранение линейного корабля “Слава”, была отпущена командованием для следования в гавань Перель*.

Возвращаясь к месту якорной стоянки, миноносцы шли в кильватерной колонне в следующей последовательности: головным — “Выносливый", за “ним — “Внушительный”, “Инженер-механик Зверев” и концевым — “Боевой”.

В походе у миноносца “Боевой” испортился штуртрос, вследствие чего он застопорил машины. Начальник дивизиона приказал “Инженер-механику Звереву” сопровождать аварийный корабль, а всем остальным кораблям группы прибавить ход. Считая, что дальнейшее плавание будет происходить в безопасном районе посредине Рижского залива, начальник дивизиона решил лечь спать.

Погода была тихая, но видимость плохая. “Выносливый” благополучно дошел до траверза острова Руно и, находясь от него в 8 милях, повернул к берегу для определения места, но в точке 57°47 30 N и 23°18 30 East на миноносце ощутили толчок, после которого его форштевень врезался в грунт. Миноносец остановился, и работая машинами на “полный ход”, сошел без посторонней помощи на 7-м глубину.

Толчком, происшедшим при посадке на камни, был разбужен начальник дивизиона.

Задние мателоты “Внушительный" и “Инженер-механик Зверев”, присоединившийся к группе, следуя движению головного корабля, также попали на мель, где они оба также остановились.

Ввиду наступления вечера начальник дивизиона поспешил подойти на “Выносливом” к “Внушительному” для оказания помощи, но последний успел отклепать свой якорный канат и завести с кормы становый якорь, при помощи которого при работе машин сошел с мели без посторонней помощи.

Не выбирая якоря, “Внушительный” передал коренной конец якорного каната на миноносец “Инженер-механик Зверев", но вследствие наступившей темноты последний корабль снять с камней не успели. По распоряжению командира в качестве дополнительной меры (на случай изменения погоды) с носа последнего миноносца был завезен становый якорь. Это мероприятие было направлено на то, чтобы ночью держаться на двух якорях, хотя миноносец и без того крепко сидел пяткой среди банок.

На следующие сутки рано утром погода изменилась — стало свежеть, ветром развело зыбь, кормовой якорь постепенно пополз по грунту, и волной миноносец “Инженер-механик Зверев" перебросило через каменную гряду. После полученных ударов в таранном отделении миноносца появилась вода, но после ее удаления там никаких повреждений не обнаружили.

В течение дня 7 октября ветер не прекращался, и в 23 часа у “Инженер-механика Зверева" от удара о грунт вырвало один из приемных кингстонов левой машины, причем через эту пробоину стала поступать вода внутрь корабля. Пробоину забили паклей и мешками, а воду откачали с помощью судовых циркуляционных помп.

7 октября в 4 ч 20 мин волной миноносец навалило бортом на песчаную банку, в результате чего в первом котельном отделении появилась течь. От поступления воды в котельное отделение пришлось прекратить пары в котле.

В 7 ч у “Инженер-механика Зверева" лопнул стальной конец, соединявший якорный канат, полученный от “Внушительного”. Силою волны аварийный корабль развернуло и поставило параллельно берегу в расстоянии одного кабельтова.

В это время было повреждено третье котельное отделение. Для спасения корабля от дальнейших ударов о каменистый грунт с большим трудом был снова завезен становой якорь. В течение ночи поврежденные кингстоны успели исправить и забить деревянными клиньями, благодаря чему прибывавшую в машинное отделение воду удавалось свободно откачивать судовыми средствами, равно как и воду, поступавшую во все прочие отделения корабля через поврежденные переборки и швы обшивки. Борьба с водой в первом и третьем котельных отделениях оказалась непосильной, так как судовые водоотливные средства были недостаточно мощными и эти котельные отделения оставались затопленными.

Работы по обеспечению живучести и спасению “Инженер-механика Зверева” продолжались с 7 по 11 октября, но результаты оказались незначительными. Командованием было решено принять меры по разгрузке: с миноносца свез ли на прибывший буксир “Силач” все орудийные; и пулеметные патроны, запасные части машин, уголь, погруженный в мешки, а также шхиперское имущество и личные вещи экипажа. Торпеды передали на “Выносливый". После некоторого уменьшения осадки с большими трудностями на “Инженер-механике Звереве” завели пластыри, но ударами корпуса о грунт парусина быстро перетиралась и рвалась, не выполнив своего назначения.

Днем ветер несколько стих, и волна успокоилась. Начальник дивизиона приказал использовать временное затишье для тщательного промера глубин. После обнаружения на грунте камней, мешавших спасательным работам, они были взорваны. Несмотря на это, во время возобновившегося шторма миноносец с силой ударялся о грунт, и только непрерывной работой машин буксира “Силач” миноносец был гарантирован от выбрасывания его на прибрежные ряжи.

Подводная часть “Инженер-механика Зверева” ежедневно осматривалась водолазами, но кроме небольших пробоин, имевшихся в таранном отделении, ничего не было обнаружено. Большим осложнением в спасательных работах стало быстрое намывание песка с наветренного борта миноносца, что при убыли уровня воды на 0,6 м могло помешать работам в течение продолжительного времени.

9 октября положение аварийного миноносца стало очень тяжелым вследствие засорения донок намывавшимся песком, который попадал под их клапаны. Пришлось их работу временно остановить и очистить песок, попавший в донки. По той же причине осложнялась работа котлов, не говоря уже о том, что в цистернах появилась соленая вода, которой пришлось питать котлы.

Безвыходное положение потребовало принятия срочных мер: из состава машинной команды 8 человек, находясь по пояс в холодной воде, перебирали донки и исправляли водоотливные средства.

10 октября для оказания помощи “Инженер-механику Звереву” подошел спасательный пароход “Эрви”, на котором доставили 3 переносных помпы, мощностью в 200 т каждая. Прибывший пароход “Тока” помог завести миноносцу якорь весом в 1400 кг. Для усиления тяги устроили специальное приспособление с гинями, крепление которых было произведено при помощи 114-мм стального перлиня, пропущенного через канифас-блок, принайтовленный у носового пала парохода “Тока".

В целях уменьшения поступления воды внутрь миноносца, для заделывания повреждений в корпусе, водолазы применили своеобразный способ пропускания через пробоины рогож, увлекаемых потоком воды работавших помп. Рогожи постепенно скоплялись в отверстиях обшивки, создавали пробки и тем затрудняли проникновение воды в корабль.

Поступление воды действительно постепенно прекратилось, но за ночь уровень ее в помещениях все же несколько повысился. 13 октября водолазы возобновили работы указанным выше способом, и вскоре пробоины засосало рогожами настолько, что из обоих котельных отделений удалось откачать “воду. Для этого использовали до 100 рогож.

Окончательное снятие миноносца с мели предполагалось произвести после улучшения погоды; когда оно наступило “Инженер-механика Зверева” стали буксировать с мели всеми спасательными пароходами. В течение двух часов миноносец непрерывно тянули за корму, после чего он оказался на чистой воде. Во время работ по его снятию канифас-блок оторвался и металлическим тросом повредило такелаж фок-мачты, после чего фор-стеньга сломалась и упала; кроме того, стальным концом были сломаны пиллерсы правого крыла мостика, снесен пулемет и разрушен трубопровод от переносной помпы, размещенной на верхней палубе миноносца.

В процессе стаскивания “Инженер-механика Зверева” с камней его внешнее дно задело за камень, отчего миноносец получил несколько новых пробоин, через которые вода заполнила машинное отделение; уровень воды дошел до крышек цилиндров, но она проникала также и в другие отделения; откачивать воду не пришлось, потому что помпы на миноносце не работали. Углубление миноносца было настолько велико, что волны свободно перекатывались через верхнюю палубу и заливали его помещения, проникая туда через вентиляторы.

Освободив подводную часть от соприкосновения с грунтом, водолазам удалось получить доступ к днищу, где некоторые пробоины им удалось заделать деревянными клиньями, но это не изменило критического положения миноносца. Борьба за непотопляемость корабля производилась в чрезвычайно тяжелых условиях, когда машинная команда, под руководством инженер-механика, работала по восстановлению трубопровода к одной из переносных помп в клубах свежего пара. Другая часть команды, работавшая на баке, быстро освободила миноносец от гиней и перлиня, поданного со спасательного парохода “Тока".

“Инженер-механик Зверев” пароходом “Тока” был прибуксирован к “Силачу”, где в течение всего дня до вечера заводили пластыри на вновь полученные пробоины.

В 23 ч 45 мин водолазные работы закончились, и “Силач”, взяв миноносец на буксир, повел его борт о борт в Рогокюль, имея впереди себя “Току" и по борту конвоирующий миноносец “Внушительный”. На следующие сутки в 11 ч корабли благополучно прибыли в Куйвасто, а в 12 ч в Рогокюль.

В течение трех суток там производились водолазные работы по креплению пластырей и по заделыванию деревянными пробками пробоин и отверстий от вышибленных заклепок. Когда поступление воды внутрь корабля прекратилось, миноносец на буксире “Силача” привели в Гельсингфорс, где его подняли на Мортонов эллинг завода Саркесс. Детальный осмотр подводной части показал, что руль, его пятка и правый кронштейн гребного вала были погнуты и требовали ремонта. В первом и третьем котельных отделениях имелись две небольшие пробоины. Форштевень оказался свернутым на 9°, в обшивке разошелся шов, у решеток кингстонов имелись вмятины, а в районе минного погреба было потеряно 23 заклепки.

Корабль требовал значительного заводского ремонта.

Повреждение 22 октября 1916 г. на банке около Балтийского порта эскадренного миноносца “Бдительный”

22 октября 1916 г. в 5 ч 30 мин эскадренный миноносец “Бдительный" совместно с “Внушительным” стоял у внешней стоянки гавани Балтийского порта кормою к выходному фарватеру. Впереди миноносцев стояли портовые буксиры и катера. При отходе “Бдительного” от соседнего миноносца, там, где не было возможности пройти вперед, решили выходить из узкости задним ходом. Командир дал машинам задний ход и переложил руль вправо, отчего корму откинуло вправо.

Производя съемку корабля в темноте и зная, что вблизи за кормой имелась остовая веха, командир развернул миноносец машинами на заднем ходу, предполагая вывести корму возможно дальше от мелководья, причем работала малым задним ходом только одна машина. Считая себя на свободной воде, командир застопорил машину и изменил положение руля, вследствие чего корму “Бдительного” бросило в противоположную сторону, и в 5 ч 35 мин миноносец с небольшим ударом остановился на мелководье. Командир приказал произвести промер, причем оказалось, что глубина под кормой была 1,8 м, под кормовым командньм помещением 5 м и под форштевнем 12 м.

Ввиду полной темноты определить место посадки и рассмотреть вехи не удалось, и командир решил остаться на месте посадки до рассвета. Утром оказалось, что “Бдительный" стоял в полкабельтове о вехи. Погода была тихая, мглистая, со спускавшимся туманом, в результате чего видимость не превышала 30 м. Командир “Бдительного" известил о случившемся “Внушительный”, который подошел для оказания помощи буксированием. “Внушительный" быстро снял “Бдительный” с мели, но зато сам приткнулся к мели правым бортом.

Опасаясь дрейфа, оба миноносца отдали якоря. Моторный катер был послан в гавань за буксирами, которые вывели поочередно оба миноносца на большие глубины и в 9 ч 23 октября привели их в гавань.

Осмотром подводной части установили у “Бдительного” повреждение левого винта. Течи в корпусе не имелось. Жертв не было.

Повреждение руля от столкновения 27 июня 1915 г. эскадренного миноносца “Внушительный” с германской подводной лодкой

27 июня 1915 г. дивизион эскадренных миноносцев в составе: “Боевой", “Бурный” и “Внушительный” шел на присоединение с 1-й бригадой крейсеров. По пути к дивизиону присоединился миноносец “Выносливый". Начальник 1-й бригады крейсеров отдал распоряжение начальнику дивизиона отыскать и уничтожить плавучую минную банку, обнаруженную русской подводной лодкой “Аллигатор”.

Миноносцы, отыскав банку и определив ее границы, расстреляли 28 мин, установив, что это германское минное заграждение состояло из мин якорных. Находясь у банки, дивизион миноносцев встретил неприятельскую подводную лодку в позиционном положении, причем “Боевой” пытался ее атаковать.

К вечеру тех же суток группа миноносцев из состава указанного дивизиона встретила и конвоировала крейсер “Рюрик". По пути миноносец “Внушительный” заметил неприятельскую подводную лодку, которую он таранил. На месте, где пришелся таранный удар, на поверхности воды появилось большое масляное пятно, свидетельствовавшее об аварии подводной лодки.

От удара кормовой частью “Внушительный” потерял пятку руля, кроме того, миноносец погнул себе руль и повредил лопасть одного винта. “Внушительный” нуждался в доковании для ремонта повреждений.

Жертв при столкновении не было.

Повреждение эскадренного миноносца “Внимательный” от таранного удара германской подводной лодки 1 августа 1915 г

1 августа 1915 г. в 19 ч 30 мин “Внимательный”, находившийся в составе 7-го дивизиона, конвоировал броненосный крейсер “Рюрик" и шел по его левому борту. На границе 53–62 квадратов сигнальный боцманмат “Внимательного” в 3–4 кабельтовых с левого борта от миноносца заметил перископ неприятельской подводной лодки, намеревавшейся атаковать “Рюрика". Когда на “Рюрике” также заметили германскую подводную лодку, то командир корабля, уклоняясь от ее торпедной атаки, отвернул на 90е вправо, идя этим направлением около мили, после чего лег еа прежний курс.

Командир миноносца решил уничтожить подводную лодку таранным ударом и приказал положить руля “лево на борт”. Описывая циркуляцию влево, через несколько минут под кормой “Внушительного” почувствовали сильный удар. Вскоре на поверхности воды появилось большое масляное пятно, свидетельствовавшее о нанесении германской лодке сильных повреждений.

Течи в корпусе в дальнейшем походе не наблюдалось. После возвращения кораблей в базу 2 августа при осмотре кормовой части миноносца были обнаружены следующие повреждения: пятка ахтерштевня была совершенно отломана, имелись повреждения в местах крепления нижних лап кронштейнов гребных валов, баллер руля погнуло на 20°, стопора руля оказались утерянными, в пере руля было потеряно несколько заклепок и гужонов. Одна из лопастей левого винта оказалась наполовину сломанной.

Требовалось восстановить пятку ахтерштевня, изготовив ее из кованой стали, выправить баллер руля с постановкой ограничительных стопоров с заменой негодных гужонов и заклепок в пере руля. Человеческих жертв не было.

Повреждение от столкновения эскадренных миноносцев “Бурный” и “Бдительный” 14 декабря 1916 г.

14 декабря 1916 г. в начале 17-го часа эскадренные миноносцы входили на Свеаборгский рейд в строе кильватерной колонны (миноносцы подошли к рейду в темноте, потому что заход солнца был в 15 ч 27 мин). Головным шел эскадренный миноносец “Инженер-механик Дмитриев”, вторым “Бурный” и концевым “Бдительный”.

В 16 ч 30 мин, проходя Скатудденскую отмель на траверзе нордовой вехи и находясь на 0,5 длины (около 32 м) от миноносца “Инженер-механик Дмитриев”, командир “Бурного”, опасаясь столкновения с передним мателотом, застопорил машины. В это же самое время командир“ Инженер-механика Дмитриева” неожиданно для “Бурного” дал задний ход, в результате чего могло произойти столкновение. Уклоняясь от таранного удара, командир “Бурного” дал полный ход назад, имея позади себя на расстоянии 3 длин корабля (170 м) эскадренный миноносец “Бдительный”.

Командир “Бдительного”, давая свистки, показал ратьером на “Бурный”, что он дает машинам тоже задний ход, таким образом все миноносцы оказались на заднем ходу, погашая инерцию. В это время на ветре в 4 балла “Бурный” занесло на нордовую веху; миноносец, стремясь выйти из неогражденной части фарватера, давал переменные хода, но за это время расстояние до “Бдительного” быстро уменьшилось, и в результате через 5 секунд произошло столкновение “Бурного” с “Бдительным”.

Таранный удар последнего пришелся под острым углом в корму с левого борта, нанеся “Бурному” надводную пробоину против левого отвода. Столкновение произошло через 1 мин., считая с момента начала работы машин "Бурного” задним ходом.

Все миноносцы после аварии остановились. Миноносец “Бдительный”, находясь на фарватере, также маневрировал и давал машинам переменные хода с тем, чтобы корабль не снесло за вешки. Желая остановить машину, командир перевел ручку машинного телеграфа на “стоп”, но вследствие неисправности цепи Галля, которая лопнула, стрелка телеграфа показала ход “полный вперед”, и командиру корабля пришлось тогда передать в машинное отделение о перемене хода рупором.

Видя, что ветром миноносец наносит на нордовую вешку, он, несколько раз меняя ход, сближался с “Бурным”; в конце концов произошло столкновение, при котором “Бдительный” от удара погнул себе таран. Подойдя к “Бурному", “Бдительный" ошвартовался у борта с тем, чтобы борт-о-борт идти с ним к бонам в Норра-Хамн (одна из трех восточных гаваней Гельсингфорса), куда он вскоре и был приведен. Жертв при столкновении не имелось.

Схема положений эскадренных миноносцев “Инженер-механик Дмитриев", “Бдительный” и “Буйный”

а) миноносцы идут в кильватер малым ходом; б) “Инженер-механик Дмитриев" и "Бурный'' идут задним ходом; в) "Бурный'' приближается к "Бдительному”, г) “Бурный" и “Бдительный" столкнулись

Повреждение от столкновения эскадренного миноносца “Бдительный” 17 июля 1917 г

17 июля 1917 г. в 4 ч 26 мин “Бдительный” снимался со швартовов в Ревельской гавани. Находясь в нескольких метрах от соседнего миноносца, командир, желая отойти задним ходом, поставил ручки машинного телеграфа на “малый ход назад”. Несмотря на это, корабль по-прежнему продолжал сближаться с “Внушительным”.

Избегая столкновения, командир “Бдительного” переставил ручки машинного телеграфа на “средний назад”, предполагая, что машины не развили еще нужного заднего хода для погашения инерции движущегося вперед корабля. Однако "Бдительный” продолжал идти вперед, и командир, видя неизбежность столкновения и предполагая о допущенной ошибке в машинном отделении, переложил ручки машинного телеграфа на полный ход в обратном направлении. Инерция не погасилась, и “Бдительный" форштевнем врезался в деревянную стенку. Удар корпуса о сваи был настолько силен, что миноносец носом застрял в стенке и освободить его удалось в 16 ч только при участии водолазов.

Водолазы, опущенные под воду, расшатали деревянные сваи, и “Бдительный” своими машинами освободился от ловушки. В форштевне имелась незначительная течь, от которой таранное отделение через 20 мин заполнилось водой. При расследовании причин выяснилось, что один машинист давал по ошибке неправильные хода правой машине, вследствие чего и получилась авария.

При аварии жертв не было.

Гибель эскадренного миноносца “Бдительный” на мине 27 ноября 1917 г

27 ноября 1917 г. эскадренный миноносец “Бдительный” около 16 ч проходил в районе острова Одерн 18-узловым ходом при видимости 4 кабельтовых; временами шел снег, дул ветер силою до 3 баллов.

Наткнувшись на мину (вес заряда 116 кг), поставленную с германской подводной лодки УС-4, миноносец начал тонуть. Взрывом ему оторвало всю носовую часть до командного мостика. Все находившиеся на мостике, вместе с командиром, погибли. Кормовая часть продолжала держаться на плаву, что дало возможность части личного состава спустить для спасения моторную шлюпку и идти на ней под веслами, так как мотор ее не работал. Вторая шлюпка, спущенная на воду, быстро затонула, а следующую спустить не удалось, так как она была закреплена найтовами. На корме находились начальник дивизиона, инженер-механик и 20 человек команды, но, когда корма стала тонуть, большинство из них спрыгнуло в воду, имея при себе койки.

К 19 ч прибыл для спасения команды, оставшейся в воде, моторный катер “Линда", но ему не удалось спасти кого- либо, так как к этому времени, закоченев в холодной воде, все погибли.

Из личного состава спаслось только 10 человек, пришедших на шлюпке в Ментилуото.

Итоги. Силою взрыва уничтожило всю носовую часть миноносца, кормовая же часть некоторое время держалась на воде. Погибло 85,7 % личного состава.

Матрос с “Бесшумного” в Плимуте (слева) и на палубе “Инженер-механика Зверева”

Моряки с эсминца “Инженер-механик Дмитриев”. 1916 г.

НА ТРЕХ ФРОНТАХ

В ходе Первой мировой войны 1914–1918 годов балтийские миноносцы типа “Инженер-механик Зверев”, также переклассифицированные в эскадренные и прошедшие в 1910–1912 годах капитальный ремонт, но уже морально устаревшие, могли решать лишь второстепенные задачи: им поручалось главным образом конвоирование крупных кораблей, причем они нередко отражали атаки германских подводных лодок. Так, 16 июля 1915 года “Боевой” пытался атаковать неприятельскую подводную лодку. Вечером того же дня “Внушительный”, конвоировавший крейсер “Рюрик", протаранил германскую лодку. Удар пришелся кормовой частью, поэтому миноносец повредил гребной винт и погнул перо руля. На месте столкновения появилось большое маслянистое пятно, свидетельствовавшие о повреждениях лодки.

Четыре дня спустя при аналогичных обстоятельствах таранил вражескую подводную лодку эскадренный миноносец “Внимательный”.

14 ноября 1917 года погиб, подорвавшись на мине, эскадренный миноносец “Бдительный”, которому оторвало носовую часть по командирский мостик. Из всей команды удалось спастись только десятерым.

Что касается миноносцев Сибирской флотилии, то несмотря на ряд последовательных ремонтов, проводившихся на них в 1909–1913 годах, Первая мировая война сразу показала их полную непригодность для выполнения даже такой простой задачи, как охрана подступов к Владивостоку. Хуже всего обстояли дела на миноносце “Беспощадный”, котлы которого требовали срочной замены трубок, но их во Владивостокском порту не было, и хотя они были заказаны, “но точного уведомления об их готовности не имелось”, и миноносец сдали порту.

“Бесшумный” закончил ремонт и начал кампанию только 1 июня 1916 года. В секретном отчете по инспектированию судов, команд флота и береговых учреждений Сибирской флотилии, представленном командующим флотилии вице-адмиралом М.Ф. Шульцем морскому министру И.К. Григоровичу в 1916 году о состоянии миноносца “Бесшумный” говорилось, что он находится “в совершенно исправном и отличном состоянии по механизмам, котлам и корпусу”.

19 ноября закончил ремонт и начал кампанию “Бесстрашный”. В том же 1916 году миноносец “Бесшумный” с отрядом миноносцев 1-го дивизиона совершил плавание в Хабаровск и обратно протяженностью 4500 миль, из которых 2000 миль миноносцы прошли по реке Амур.

В июле 1916 года приказом по Морскому ведомству официально было объявлено о формировании флотилии Северного Ледовитого океана.

Для ее усиления МГШ принял решение перевести на Север ряд кораблей Сибирской флотилии, среди этих кораблей были и миноносцы.

В первой половине 1916 года успешный переход на Север совершили миноносцы “Властный” и “Грозовой”. А в том же 1916 году началась подготовка к переходу второй группы миноносцев (“Бесшумный”, “Бесстрашный”, “Капитан Юрасовский” и “Лейтенант Сергеев”). Благополучно пройдя четыре океана: Тихий, Индийский, Атлантический и Ледовитый, миноносцы прибыли на театр военных действий уже в 1917 году.

После свержения самодержавия на Севере возникли Центральный морской комитет (Цемак), Центральный комитет кондукторов (Цеконд) и Центральный комитет офицеров флота (Цеофлот). При таком большом наличии руководящих комитетов никакого порядка на кораблях флотилии, разумеется, не было. Наконец с помощью эсеров и меньшевиков командованию флотилии удалось объединить все три комитета в Центральный комитет флотилии Северного Ледовитого океана (Целедфлот).

В феврале 1918 года военно- морской отдел Целедфлота принял решение о составе флотилии на кампанию 1918 года. В строю оставались ^тральщиков, 3 посыльных судна, транспорты “Вайгач” и “Таймыр”, ледоколы “Микула Селянинович” и “Святогор”, суда службы связи, гидрографические и другие специальные службы. Миноносцы вместе с линейным кораблем “Чесма” (б. “Полтава”), крейсером “Аскольд” и рядом посыльных судов и тральщиков должны были перевести в Архангельск и сдать порту на долговременное хранение. 7 мая 1918 года это решение Целедфлота утвердила Коллегия морского комиссариата. Одиако командование Мурманского отряда судов действовало по- своему: спешно провело демобилизацию состава, а корабли оставило в Кольском заливе.

С марта по июнь 1918 года миноносцы находились в Мурманске в ведении порта без команд. В начале июня, после гибели от германских подводных лодок парохода “Федор Чижов” и посыльного судна “Харитон Лаптев”, приписанного к гидрографической экспедиции. Центральный комитет мурманской флотилии обратился через краевой совет к союзному командованию в лице адмирала Кемпа с просьбой привести миноносцы в боевую готовность для защиты каботажного плавания от германских подводных лодок.

"Лейтенавт Сергеев” (вверху) и “Капитан Юрасовский" (в центре) на Севере. “Выносливый" в Ледовом походе. 1918 г.

Учитывая, что у командования флотилии нет ни команд для укомплектования миноносцев, ни средств для их ремонта, адмирал Кемп предложил укомплектовать миноносцы союзными командами и провести их ремонт, с тем однако условием, чтобы эти корабли перешли в ведение английского командования и плавали бы под английским флагом. Центральный исполнительный комитет, опасаясь, чтобы миноносцы не были захвачены, предложил иметь на них приблизительно 20 % русской команды (16 человек) при двух офицерах, из которых один командир, а также плавать под русским флагом, на что скоро было получено согласие союзного командования. После этого миноносцы подошли для ремонта: “Бесстрашный” — французскому крейсеру “Адмирал Об”, а “Бесшумный” был подведен к русскому транспорту- мастерской “Ксения” с тем, чтобы после окончания ремонта укомплектовать миноносец полностью русской командой.

После ремонта на “Бесстрашный” была назначена французская команда, но с русским командиром, но после аварии миноносца команду перевели на “Бесшумный”. Оставшиеся два миноносца “Капитан Юровский” и “Лейтенант Сергеев" также укомплектовали иностранными командами, но плавали они под русскими флагами. Все эти события происходили уже после начала интервенции на Севере. В течение августа-октября 1918 года все три миноносца несли конвойную службу. Они сопровождали транспорты с войсками интервентов и белогвардейцев.

В конце февраля 1920 года миноносцы находились в Архангельске и в Мурманске. После восстановления советской власти на Севере миноносцы так и остались стоять в этих портах. Состояние их было ужасающее, они оказались полностью разграблены, механизмы требовали замены, вооружение снято.

Шесть из оставшихся на Балтике миноносцев этого типа в сложной ледовой обстановке совершали в апреле 1918 года переход из Гельсингфорса в Кронштадт с неполными командами. В мае к ним присоединялся седьмой миноносец — “Бурный”. Летом и осенью 1919 года наиболее исправные из них включили в состав Онежской военной флотилии ("Внушительный”) и Действующего отряда на Ладожском озере ("Выносливый” и “Инженер-механик Дмитриев”).

В составе Морских сил Северного моря. Начало 1920-х гг.

После гражданской войны простоявшие четыре года в кронштадтских гаванях без должного ухода корабли уже не представляли боевой ценности. В числе разобранных в 1924–1925 годах на металл оказались “Боевой” и “Бурный”, исключенные в ноябре 1925 года из списков флота.

Оставленные в резерве “Инженер-механик Дмитриев" и “Инженер-механик Зверев” в 1920 году выходили на боевое траление в Балтийском море. Через год к ним присоединились также переоборудованные в тральщики “Внимательный”, "Выносливый” и “Внушительный”.

В 1922 году все пять кораблей, официально переведенные в класс тральщиков, вошли во 2-й дивизион дивизии траления.

В мае того же года "в связи с общим сокращением расходов на флот” дивизия была сведена в отряд траления и тральщик “Внимательный” сдан в порт “для ликвидации".

В ноябре 1922 года созданная при ЦК РКП(б) специальная комиссия “для рассмотрения годового плана судостроения и оборонительных работ” представила на рассмотрение ЦК, составленную ей сводную ведомость расходов на судоремонт.

24 ноября того же года председатель комиссии заместитель наркомвоенмора Э.М. Склянский имел длительную беседу с В.И. Лениным. Ознакомившись с проектом программы, В.И. Ленин счел расход в 10 млн рублей, определенный комиссией для восстановления флота, “безобразно великим” и предложил снизить ее до 7 млн, а оставшиеся деньги перевести Наркомпросу. “Флот нам не нужен, — категорически заявил В.И. Ленин, — а увеличение расходов на школы нужны до зарезу”. При этом он настаивал на сокращении на треть количества всех военных кораблей, в том числе и эскадренных миноносцев. “Я думаю, — писал В.И. Ленин И.В. Сталину, — что флот в теперешних размерах хотя и является флотишкои, по справедливому замечанию т. Склянского, все же для нас это непомерная роскошь".

Это письмо было роздано членам Политбюро для обсуждения и голосования ленинского предложения сокращения расхода на судоремонт.

“Выносливый” в Кронштадте. 1920 г.

“Жемчужин” (быв. “Инженер- механник Зверев”) в походе

Против этого сокращения выступил Л.Д. Троцкий, написавший на полях письма: “Не могу признать правильным такой метод сокращения “на глаз”. Его поддержал Л.Б. Каменев, сославшись на то, что большинство заводов получили уже заказы для нужд флота.

29 ноября В.И. Ленин написал второе письмо И.В. Сталину. Считая общее число перечисленных в программе кораблей “излишним и неоправданным условиями нашей военно-морской силы”, В.И. Ленин снова предложил ограничить расход на судоремонт в 7 млн. рублей”, обязав военных специалистов рассчитать, какое общее число эскадренных миноносцев, линейных кораблей, подводных лодок и “прочего флота получится при таком расчете”. “Я думаю — писал В.И. Ленин — что иначе произвести сокращение нашего флота нам не удастся, ибо моряки-специалисты, естественно, увлекаясь своим делом, будут взвинчивать всякую цифру между тем, как при громадном расходе, который мы ассигновали па авиацию, мы должны быть вчетверо, вдесятеро осторожнее в отношении расхода на флот… Что касается соображений Каменева, он отметил, что заказы будут даны заводам “на удовлетворение крестьянских нужд, а никоим образом не на такую вещь, как флот”. Так как “держать флот, — еще раз подчеркнул В.И. Ленин в своем втором письме, — сколько-нибудь значительного размера нам, по соображениям экономическим и политическим, не представляется возможным”.

Политбюро ЦК РКГ1(б) на заседании 30 ноября 1922 года, рассмотрев еще раз вопрос о судоремонтной программе, постановило сократить общую сумму расходов на ремонт судов до 8 млн рублей. Сэкономленные средства, согласно предложению В.И. Ленина, были ассигнованы Народному комиссариату просвещения. Также часть судостроительных заводов по предложению В.И. Ленина была переведена на изготовление изделий, “необходимых крестьянству”.

В списки судов, не подлежащих восстановлению, попали и миноносцы “Бесшумный”, “Бесстрашный” и так и простоявший в ожидании обещанных трубок во Владивостоке “Беспощадный”. В 1922 году их исключили из списков флота.

Сданный в 1922 г. на долговременное хранение “Внушительный”, а также заканчивавшие в 1924–1925 годах боевое траление “Выносливый”, “Инженер-механик Дмитриев” и “Инженер-механик Зверев” получили 5 февраля 1928 года новые наименования: “Мартынов”, “Артемьев”, “Рошаль” и “Жемчужин”. Первый из них, до 1928 года находившийся на долговременном хранении, еще два года был учебным кораблем Военно-морской академии РККФ, а затем его передали Осоавиахиму. После капитального ремонта в 1934 году “Мартынов” включили в состав Морских сил Балтийского моря. Старому миноносцу довелось поучаствовать еще в одной войне — советско-финской (сдан на слом в 1940 году).

Однако самым “долгожителем" из кораблей этой серии оказался “Артемьев”. С 1926 по 1928 год он выполнял роль посыльного судна, после чего находился на хранении (в 1932 году передан Осоавиахиму). Корпус корабля стоял на р. Екатерингофке в Ленинграде, а во время Великой Отечественной войны затонул. В 1947 году его подняли и разобрали на металл. Тральщики “Рошаль” и “Жемчужин” в 1926 году переклассифицировали в посыльные суда. Второй из них в том же году сдали в порт, а через два года поступил на хранение в порт и “Рошаль”, который год спустя передали на разборку.

В январе 1930 года был сдан в Отдел фондового имущества и “Жемчужин”. Миноносцы “Капитан Юрасовский” и “Лейтенант Сергеев” в марте 1920 года вошли в состав Беломорской военной флотилии, а через месяц — Морских сил Северного моря, но уже в июне 1921 года оба корабля разобрали на метал и еще через год исключили из списков флота.

“Мартынов” (быв. “Внушительный”) в Кронштадте

На вахте

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Эскадренные миноносцы типов “Касатка” и “Инженер-механик Зверев”, построенные фирмой “Ф. Шихау” накануне и в ходе Русско-японской войны, заметно выделяются среди миноносных кораблей начала прошлого века.

Стремясь удовлетворить требования заказчика германские специалисты нашли ряд неординарных конструктивных решений, таких, как снабжение кораблей развитым полубаком, улучшившим их мореходность и по обводам и развалу шпангоутов, резко отличавшимся от полубаков подавляющего большинства английских, французских и японских миноносцев. Правильность найденного конструктивного решения подтвердили, как самостоятельный переход первой четверки миноносцев на Дальний Восток, так и действия миноносцев этого типа в дальневосточных водах после окончания Русско-японской войны, и переход их на Север в годы Первой мировой.

Наличие просторного ходового мостика облегчало управление миноносцем как в открытом море, так и в узкостях.

Не завязанный конструктивно в единый надстроечный комплекс с орудийной площадкой 75-мм орудия (как это нередко было на миноносцах того времени), командный мостик не создавал помех при стрельбе, как. впрочем и установленное на палубе полубака орудие не мешало управлению кораблем.

Удачное размещение паровых котлов и дымоходов позволило установить на миноносцах по три палубных поворотных торпедных аппарата.

Заложенный в проект запас водоизмещения и практическое отсутствие строительной перегрузки позволили относительно безболезненно перевооружить первые миноносцы серии во Владивостоке, а вторые (типа "Инженер-механик Зверев”) частично при постройке, а частично после прихода в Россию.

Вторая серия этих миноносцев так и не смогла принять участие в Русско-японской войне (собственно, для чего и строились эти корабли), тем не менее в годы Первой мировой войны они использовались не только по назначению, но и выполняя функции конвоиров и тральщиков, лишний раз подтвердили универсальность этого класса кораблей.

Не удивительно, что приступая к воссозданию Российского флота после Русско-японской войны. Морское министерство при разборке проектов новых миноносцев (по терминологии того времени — минных крейсеров) в очередной раз обратились к фирме "Ф. Шихау”. Разработанная на базе миноносцев типа “Касатка” — “Инженер-механик Зверев” проектная документация на паровую яхту водоизмещением 570 т легла в основу постройки четырех кораблей типа “Финн” — эскадренных миноносцев с увеличенным водоизмещением и усиленным артиллерийским вооружением.

"Рошаль” на зимней стоянке в Кронштадте. Середина 1920-х гг.

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ

1. Лидов. “Сравнение эскадренных миноносцев иностранной постройки для нашего флота”. М. сб., 1904, № 2, неоф., стр. 201–217; М. сб., № 3, неоф., стр. 141–161.

2. Минц И. "Интервенция на Севере в документах”. М., 1933.

3. РГА ВМФ ф. 427, оп. 2, д. 325, л. 1–3, 4, 5, 13, 38, 77–99, 103, 107, 127, 133, 143, 224, 246, 250, 257, д. 326, л. 36–37,43, 141, 159, 201, д. 1286, л. 1–3,5,89, 101, 120, 132, 179, д. 1287, л.15, 75, 114, д. 1289, л. 6. д. 1628, л. 72, 84, 131. ф. 417, оп. 1, д. 1893, л. 8, 27, 31, 35, 40, 42, 49, 64, 76, 84, 86, 89, 95, 96, 101, 209, 215, ф. 417, оп., д. 2251, л. 24, 201, 280, д. 3474, л. 80, 144, д. 3476, л. З, 8, д. 4523, л. 6, 15, 17; фР-1567, оп. 1, д. 110, л. 36–38, д. 179, л. 1–3; фР-12, д. 227, л. 4, д.262, л. 21, 41, 121; фР-1, оп. 3, д. 19, л. 1–4.

4. Русско-японская война 1904–1905 гг. Работа исторической комиссии по описанию действий флота в войну 1904–1905 гг. при Морском генеральном штабе; кн. 1-я, СПб, 1912; кн. 2-я, СПб, 1913; кн. 3-я, СПб, 1915; кн. 4-я, Пг, 1916.

5. Подсобляев Е.Ф. Школа адмирала Эссена//Гангут, 1997, вып. 12-бис.

6. В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 45, стр. 311–313.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Эскадренные миноносцы типа “Касатка” в бою 28 июля 1904 г

Мнение командиров и офицеров миноносцев “Бесшумный”, “Бесстрашный” и “Беспощадный”, выведенное за время военных действий 30 сентября 1904 г.

Состоявшие до войны командирами миноносцев капитаны 2 ранга, как кандидаты в командиры судов II ранга, были в начале войны переведены на другие должности (кроме одного, оставшегося начальником отряда миноносцев), и их прежний опыт принес мало пользы для миноносцев. Многие из командиров, присланные из Петербурга перед самым объявлением войны, выходили в море для военных действий, не будучи знакомыми с побережьем, в особенности с мелкими бухтами, не посещаемыми большими судами, но очень важными для миноносцев, а некоторые из командиров никогда не плавали на Дальнем Востоке. Почему, командиров миноносцев необходимо назначать из лейтенантов, до назначения их старшими офицерами, и непременно из плававших ранее на миноносцах.

Флотские офицеры на миноносцы должны назначаться не сразу из корпуса, а из плававших уже на эскадрах или отрядах, чтобы они действительно могли заменить командира в случае его убыли; к тому же им приходится быть и штурманами, и артиллеристами, и минерами. Во время войны, кроме убитого на “Сильном” старшего инженер-механика Зверева, никого из положенных по штату механикомв в звании старшего инженер-механика на миноносцах не было, и их обязанности исполнялись вполне успешно младшими инженер-механиками и помощниками старших инженер-механиков. Почему полезно, чтобы на миноносцы назначались механики из помощников старших инженер-механиков.

Существующая организация отдельного состава команд для миноносцев оказалась хорошей. Число машинной команды, рулевых и сигнальщиков на миноносцах недостаточно. Люди очень быстро утомляются. Необходимо иметь не менее 3-х смен вышеуказанных специалистов, рассчитывая машинную команду на непрерывный полный ход. Обучение личного состава может производиться только на ходу и в море, а потому миноносцы должны постоянно находиться в кампании и поступать в резерв только на время починок, выводящих миноносец из строя.

Нахождение миноносцев в вооруженном резерве от 9 до 12 месяцев в году, при котором все учения производились в гавани, следует считать главной причиной неподготовленности их в бою, так же как и частой их неисправности, происходившей от отсутствия навыка личного состава к требованиям постоянного плавания при больших ходах. Постоянная 12-часовая готовность тоже оказала дурное влияние, так как нужнейшие исправления откладывались; последствием этого были большие поломки механизмов в военное время. Кочегары плохо умеют держать пар, скоро устают, заставляют усиленно пользоваться искусственным дутьем, что вызывает появление крайне опасного в военное время выбрасывания пламени из труб.

Знания и других специалистов, особенно рулевых и сигнальщиков, тоже неудовлетворительны, так как обучение было главным образом теоретическое, а не практическое, которого было мало.

Миноносцы должны делиться на отряды из 4–5 однотипных судов, постоянно плавать в составе своих отрядов, практикуясь главным образом в совместном ночном плавании при условиях военного времени. Особое внимание надо обратить на изучение побережья, как своего, так и своих вероятных противников.

Отряды миноносцев эскадры Тихого океана, состоявшие из 10–12 судов, были слишком многочисленны и потому трудно управляемы. Кроме того, они состояли их разнотипных судов и не были напрактикованы в совместном плавании.

Миноносцы, как и всякое другое оружие, должны удовлетворять требованиям времени и места и соответствовать качествам противника. Миноносцы типа Шихау: “Бесшумный”, “Беспощадный”, “Бесстрашный” и другие, будучи хороши в Немецком море, где возможный враг — Германия находится недалеко, в Тихом океане не удовлетворяют вовсе требованиям местных условий, где наши возможные враги — Япония, Англия и Америка (Манила) находятся далеко от нашей базы и куда наши миноносцы должны быть в состоянии дойти, если следует признать, что они должны ходить с эскадрой.

В этой войне наши миноносцы были слабее японских по артиллерии (75-мм и 47-мм против 75-мм и 57-мм). Кроме того, особенность японских миноносцев в том, что они имели 75-мм пушки на корме.

Новые английские миноносцы в 520 тонн на 25 узлов и предполагаемые в 700 тонн на 28 узлов будут иметь артиллерию еще более сильную; поэтому, чтобы иметь преимущество перед врагами, придется иметь не 75-мм, а 100-мм — и таких пушек хорошо иметь на миноносце четыре, упразднив вовсе 47-мм, как оказавшиеся совершенно ненужными и в войне не употреблявшиеся. Во всяком случае артиллерия должна быть одного калибра.

Опыт показал, что нужно иметь шрапнель для обстреливания берега. Боевые запасы могут быть относительно меньше, чем на больших судах. Следует избегать располагать носовую пушку слишком близко от командирского мостика, что очень мешает управлению. Прицелы должны быть светящиеся. Следует иметь пулеметы с ружейными патронами. Запасные мины все излишни. Мины желательно иметь лучших №№ от Уайтхеда; в настоящую войну наши мины были во всех отношениях хуже японских. Нужно иметь приспособление, чтобы ставить мину на глубину от одного до пяти метров, не вынимая ее из аппарата, и в любой момент. Все прицелы иметь светящиеся, также и у боевого фонаря, который ставить на корме. Минные аппараты следует лучше приспособить к выдерживанию качки. Вместо 3-х аппаратов поставить два двойных, облегченного образца. Иметь на миноносцах приспособления для постановки мин заграждения, наподобие выработанных во время войны, но хранить их на берегу или на больших судах.

Иметь ход на 3–4 узла больше лучших неприятельских крейсеров. Испытания миноносцев вести при боевом углублении, которое обозначается особой маркой на корпусе, и перегрузка в дальнейшей службе миноносца не допускается. Испытание на полный ход должно быть 6-ти часовое; испытание должно иметь продолжительность времени полного расхода полного угольного запаса; при последнем испытании из труб не должно выбрасываться пламя. Каждая машина должна быть в отдельном помещении, которое по бортам должно иметь помещение для хранения запасных частей и вообще запасов; это должно заменить все ныне имеющиеся отдельные помещения. Необходимо устроить хорошую искусственную вентиляцию в машине и иметь особые, не тающие при температуре 60° свечи. Паровые трубы иметь ниже ватерлинии. Систему холодильников следует улучшить, но можно оставить и существующую, если к ней прибавить приспособление для естественной циркуляции, так как при стоянке на мелких местах приемный кингстон засоряется, и циркуляционной воды для очистки его не хватает. Эксцентрики и золотники слабы.

В кочегарках иметь мусорные эжектора. Питание котлов водой обеспечить лучше, а при испытаниях пользоваться исключительно своими кипятильниками, а не водой из цистерн. Штоки от клапанов паропроводных труб должны быть выведены наверх. Уголь должен иметь для перехода вместе с эскадрой (Япония 1300 миль, Манила 3000 миль), а также, имея пары во всех котлах, на 10 часов боя при скорости 20 узлов. Запасы иметь: машинные — в зависимости от хода, прочие и провизию — на две недели только.

Корпус строить в зависимости от предъявленных требований: артиллерии, мин, хода и угля, принимая во внимание, что в настоящее время крепость корпуса миноносцев типа Шихау достаточна. Таран не нужен. Все медное заменить алюминием. Якоря должны убираться внутрь без ката и фиша и не задевать за киль. Канаты иметь только цепные в 100 сажен.

Миноносцы типа Шихау имеют большую циркуляцию. Желательно достигнуть радиуса циркуляции, не превышающего полторы длины корпуса; при этом отнюдь нельзя допускать введения носовых рулей, как подверженных частым поломкам. Паровых рулевых машинок иметь две или одну, но в корме ниже ватерлинии. Второй штурвал иметь в самой корме, всегда готовым к действию в любом положении руля, и сообщение его должно быть у штурвала.

Компас должен иметь приспособление для его освещения такого рода, чтобы свет нисколько не проникал наружу, но чтобы легко можно было ночью следить за курсом. Также нужен стол для карт, который для этого лучше располагать под мостиком в освещенной рубке, из которой на мостик вывести перископ, дающий возможность командиру следить за прокладкой.

Во время войны все японские миноносцы были снабжены телеграфом без проводов, которым широко пользовались. Желательно устройство такого же на наших миноносцах.

При полном ходе ничто не должно стеснять действий артиллерии и минных аппаратов.

Из рапорта командира эскадренного миноносца “Бесшумный” Командующему флотом Тихого океана

30 августа 1904 г. № 584 Доношу Вашему Превосходительству, что 23 июля соединенному отряду из 5 миноносцев обоих отрядов: “Бесшумный", “Бурный”, “Бойкий”, “Сторожевой” и “Разящий” было приказано под моим начальством ставить мины к югу от Ляотишана. По заранее составленному плану, сообщенному и командирам миноносцев, выйдя в 3 ч 15 мин на рейд и пройдя бочки заграждения, пошли 20-узловым ходом по курсу S; за нами пошли другие миноносцы сводного отряда. “Бойкий” скоро повернул, имея повреждения в машине. Навстречу шли японские миноносцы I класса и открыли огонь. Мы, не уменьшая хода, шли по курсу, отвечая на огонь японцев, а охраняющие миноносцы отстали и 15–20 минут не принимали участие в перестрелке с неприятельскими миноносцами.

Придя в 4 ч 30 мин на остовую оконечность Ляотишана, на 45° позади траверза, повернули на SW 80°. В 4 ч 42 мин повернули на SW 25° и в 4 ч 57 мин подняли “Щ", означавшее постановку мин, и застопорили машину. Поставив первую мину, через 2 минуты в расстоянии 75 сажен поставили вторую и спустили “Щ”, обозначавшее, что “Бесшумный” готов. Когда все четыре спустили “Щ”, пошли таким же ходом обратно. Японские миноносцы, по-видимому, не поняли цели нашей экспедиции и собрались против входа. В 5 ч миноносцы вернулись в гавань. И.д. начальника эскадры объявил миноносцам благодарность за выполнение поручения.

25 июля неприятельский перекидной огонь нас мало беспокоил, и мы приняли уголь.

26 июля в 6 ч 30 мин утра миноносцы 1 отряда: “Бесшумный” (начальник отряда), “Бесстрашный", “Бдительный”, “Грозовой", “Выносливый" и “Бойкий” вышли на рейд и стали на якорь. На рейд вышли мореходные канонерские лодки “Гремящий” и “Бобр", крейсер “Новик". По сигналу с “Гремящего”, в 9 ч 30 мин пошли в бухту Тахэ “Новик”, миноносцы и “Бобр”. По приходу в бухту Тахэ, миноносцы подошли в строе фронта возможно ближе к берегу, на расстоянии 5-ти кабельтовых, и открыли огонь по видневшимся кое-где цепям и резервам, а также, в виду хороших прикрытий, бывших там в большинстве случаев, — и по местам, где можно было предполагать их присутствие. Действительно, там были обнаружены войска, о чем можно было судить потому, что оттуда после каждого попадания снаряда выбегали солдаты.

К 10 ч к отряду присоединились миноносцы “Беспощадный" и “Властный”. В 11 ч 25 мин показались идущие от острова Кэп японские крейсера — “Мацусима", “Итсукушима", “Хашидате” и броненосец II класса “Чин-иен” и миноносцы. Стрельба велась на расстоянии от 5 до 28 кабельтовов. В 12 ч 20 мин с берега японцы открыли по миноносцам огонь из 75-мм орудий, но где стояла батарея не было видно. Снаряды ложились очень хорошо. В 12 ч 15 мин, по сигналу с “Новика”, прекратили огонь и пошли в Артур, где начали готовиться к походу.

В то место бассейна, где стояли миноносцы, за все время бомбардировки ни один японский снаряд не попал.

По свидетельству штаба крепости, стрельба по Дагушану принесла большую помощь нашим батареям и остановила наступление двух дивизий, причем у японцев потери были 14 тысяч. (Так в документе. Ред.)

27 июля миноносцы не выходили, а продолжали приемку угля и боевых припасов и приготовлялись к походу.

28 июля в 8 ч утра первый отряд миноносцев вышел на рейд, в составе: “Выносливый”, (начальник отряда), “Властный", “Грозовой", “Бесшумный”, “Бесстрашный”, “Беспощадный”, “Бурный" и “Бойкий". В 8 ч 45 мин эскадра снялась с якоря, имея впереди землевозы, второй отряд миноносцев, и построилась в кильватерную колонну в таком порядке: головной — броненосец “Цесаревич” (флаг командующего эскадрой Тихого океана), за ним “Ретвизан”, “Победа”, “Пересвет” (младший флагман), “Севастополь”, “Полтава" и крейсера “Аскольд” (младший флагман), “Диана”, “Паллада” и “Новик". Миноносцы разделились на 2 полуотряда и держались по сторонам эскадры: с правой “Выносливый”, “Властный”, “Грозовой” и “Бойкий”, елевой “Бесшумный", “Бесстрашный", “Беспощадный” и “Бурный”. Эскадра пошла курсом S.

В 9 ч командующий эскадрой известил сигналом, что флот идет во Владивосток по желанию ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА. В 9 ч 10 мин крейсер “Новик” был выслан вперед форзейлем. В 10 ч 30 мин тралящие суда отдали тралы и под охраной второго отряда миноносцев, канонерских лодок и минных крейсеров пошли в Артур. Когда тралившие суда очистили проход эскадре, она повернула в том же строе и взяла курс SO 60°, ход 8 узлов. В то же время на горизонте показались 7 неприятельских миноносцев, а к 11 ч число их увеличилось до 12; они пересекли курс нашей эскадры, идя малым ходом, что вызвало предположение, что они ставят мины заграждения, и это предположение впоследствии подтвердилось.

Из Порт-Артура во Владивосток!

К 12 ч на горизонте были видны слева по носу шесть больших неприятельских судов и справа один бронированный крейсер и три крейсера II класса. Согласно инструкции, миноносцы перешли на правую сторону и вступили в кильватер начальнику отряда. Неприятель стремился к тому, чтобы окружить нашу эскадру. Командующий эскадрой, чтобы избежать этого, начал маневрировать и привел все японские суда на правую сторону. Тогда все миноносцы снова перешли на левую сторону и отошли от броненосцев, чтобы не быть под выстрелами.

В 12 ч 20 мин неприятель открыл огонь, наша эскадра ему отвечала. К этому времени выяснилось, что со стороны японцев было: 4 броненосца и бронированные крейсера “Ниссин” и “Кассуга”; на соединение с ним шли: бронированный крейсер “Якумо” и крейсера II класса “Касаги", “Читозе” и ‘‘Такасаго".

В 1 ч 30 мин я увидел 4 неприятельских миноносца, шедших с носа на нашу эскадру, надеясь, вероятно, поставить перед самой эскадрой несколько мин заграждения. Я дал самый полный ход и пошел на них; три из них повернули немедленно, а четвертый продолжал приближаться; сблизившись на 28 каб., я открыл огонь из 75-мм орудия и несколькими удачными выстрелами заставил его отойти обратно к своим миноносцам. В 1 ч 33 мин японцы встречным курсом разошлись с нашей эскадрой и стали отрезать нас от Порт-Артура: но видя, что мы опять легли на старый курс, повернули, а в 2 ч опять начался бой. В 3 ч 10 мин японцы отошли на W.

После боя наш крейсерский отряд в строе кильватера вышел из линии и отошел на левый траверз эскадры на расстоянии около 15 каб. В 4 ч 20 мин японская эскадра обогнала нашу и пошла на нее в строе пеленга. В 4 ч 50 мин снова начался бой на расстоянии 40 каб., причем японцы сосредоточили огонь на 2 головных и на “Полтаве”, много отставшей. В 5 ч 55 мин видно было попадание снаряда в боевую рубку “Цесаревича", после чего он начал описывать циркуляцию влево, чем произвел беспорядок в эскадре. “Ретвизан сначала повернул за ним, но скоро снова вошел в линию между “Пересветом" и “Севастополем”, а “Победа” шла ему в кильватер, “Пересвет” же вел эскадру. “Цесаревич” быстро исправил повреждение и взял курс N; за ним пошли “Полтава” и “Севастополь", а немного позже и “Победа”. “Пересвет”, оказавшись много впереди всей эскадры, принял на себя огонь всей эскадры, получил большие повреждения и повернул на Артур. “Ретвизан”, шедший за ним, прибавил ход и пошел к нему на помощь.

После поворота “Пересвета” “Ретвизан” оказался ближе всех к японцам, но, несмотря на страшный огонь, продолжал с ней бой, идя на сближение; этим он дал возможность нашей эскадре отойти беспрепятственно. Когда он увидел, что японские броненосцы более не опасны нашим, он пошел к нашей эскадре, которая в это время, идя на N, встретила: японские крейсера I класса “Токива”, II класса Матсусима", “Итсукушима" и “Хашидате", и броненосец “Чин-иен”. Во время боя “Ретвизана” и “Пересвета”, миноносцы“ Бесшумный”, “Беспощадный” и “Бесстрашный” держались вблизи них в расстоянии около 10 каб., чтобы защитить их в случае, если японцы пошлют свои миноносцы на них в атаку, а их скорострельная артиллерия будет сбита, или если японские броненосные суда захотят их таранить. Когда “Ретвизан” соединился с нашей эскадрой, миноносцы, следуя инструкции, пошли к крейсерскому отряду, который шел на S, чтобы отогнать легкие крейсера и миноносцы, число которых к тому времени дошло приблизительно до 50.

Затем, видя, что “Аскольд" и “Новик” стараются прорваться на S, я решил сделать то же и сообщил об этом на другие миноносцы, спрашивавшие меня — что я думаю делать? Пошли отдельно от крейсеров ввиду того, что они дали большой ход, а мне после взрыва было опасно форсировать машинами на большие переходы, и кроме того, у меня хватило бы угля до Владивостока, только идя небольшим ходом. Курс взял О, на то место, где были видны японские броненосцы, с намерением атаковать их, а если в продолжение ночи не найдем их, то прорываться во Владивосток.

Около 9 ч вечера разошлись с тремя японскими двухтрубными миноносцами. Сначала хотели таранить одного из них, но затем, видя, что это небольшие номерные миноносцы, и зная, что после таранного удара вверенный мне миноносец придет в негодность продолжать плавание, я отклонил это намерение и прошел у них под кормой; мины же нельзя было выпускать, потому что они были поставлены на большую глубину против больших судов и прошли бы у них под килем, а кроме того, мы разошлись слишком большим ходом, так что выстрела миной не успели бы сделать. Курсом О шли до 11 ч 30 мин ночи, после чего повернули на S и ход имели возможно больший, но такой, при котором из труб не вылетало пламя. Так дошли по счислению до точки 36°40′ N и 125° О.

В продолжение ночи броненосцев не нашел, а увидел их только в 4 ч утра прямо по носу. Они погнались за мной и отрезали от Владивостока. Я взял курс в SO четверть, но японцы взяли на пересечку и пришлось изменить его в SW четверть. Таким образом менял курсы несколько раз; наконец, в 5 ч удалось проскочить под носом у японской эскадры в расстоянии 50 кабельтовое. Она погналась за мной, но видя, что я ухожу от них, эскадра прекратила погоню, но отделила за мной наиболее быстроходное из бывших в эскадре судно — крейсер типа “Ниссин”, который в 6 ч уже один продолжал преследование и открыл огонь, причем выпустил один 10-дм или 8-дм снаряд и два 75-мм, которые легли в расстоянии 10–15 сажен.

На горизонте справа был виден один миноносец, но он не подошел, а прошел к броненосцам вне моих выстрелов. Крейсер медленно отставал, так что мне удалось постепенно удалиться ближе к S, но оставаясь в SW четверти. Из сравнения впоследствии курсов моих, броненосца ‘‘Цесаревич” и курса японской эскадры, когда она меня еще не заметила. Я предполагаю, что погоней за собой я задержал ее на 2 ч, чем дал возможность“ Цесаревичу” незаметно пройти на S. В 8 ч 45 мин крейсер прекратил погоню, а через 15 мин у меня повредилась правая машина (вывалился белый металл у эксцентриковых бугелей цилиндра низкого давления и сломался золотник цилиндра среднего давления), так что ее пришлось остановить.

В это время открылся берег, по которому приблизительно определились, а так как при поврежденной машине и при недостатке угля нельзя было дойти до Владивостока, то я решил зайти в Киау-Чау, где исправить машину и принять уголь, и идти дальше. Курсом SW 80° шли до 10 ч утра, когда повернули на SW 70°, ход около 16 узлов. Около 12 ч была повреждена и остановлена на 15–20 мин и левая машина. В это же время за кормой видны были дымки, а потому я подготовил подрывные патроны, для взрыва погребов, в случае, если в то время, когда я стоял без хода, крейсер догонит меня. В 5 ч вошли в Киау-Чау, куда скоро пришел и "Новик”.

По приходе в Киау-Чау немедленно приступили к исправлению машин, приемке полного запаса угля, воды и масла и к выгрузке лишних тяжестей на хранение на берег. От губернатора города Тзингтао получил уведомление, что могу остаться в Киау- Чау до 6 ч вечера 2 августа. Напрягая все силы машинной команды, надеялся как-нибудь исправиться к 4 ч дня, но 2 августа в 10 ч 30 мин утра получил второе устное и письменное уведомление от губернатора, что, по соглашению с нашим правительством, все корабли должны разоружиться в 11 ч утра, что я и сделал.

Насколько была утомлена и усиленно работала машинная команда, видно из того, что за два месяца осады Артура был лишь 1 больной, за время же стоянки в Киау-Чау заболело 30 % машинистов и кочегаров, из которых 5 отправлено в госпиталь. В заключение можно сказать, что, по мнению всех офицеров, меткость огня японцев превосходила меткость нашего огня, что приписывают оптическим прицелам и лучшим дальномерам, имеемым у японцев, но, по личному моему разумению, причина поворота эскадры обратно в Артур отнюдь не была в зависимости от потерь личного состава (около 4–5%) или материальных повреждений, и даже большая меткость японцев является спорной, принимая во внимание число 12-дм, 10-дм и 8-дм орудий — единственно которые действовали, а также более частый огонь неприятеля, в 1,5 раза превосходящий наш. Лучшие проценты попадания не могли иметь места, если потери японцев в 250 человек показаны верно.

Причину поворота в Артур следует искать в неверии в свои силы и в нежелании оставить Артур, а отчасти и в инструкции выхода флоту — избегать боя, который был неминуем, но, главное, в потере адмирала, ведущего эскадру.

При переборке машин оказались следующие повреждения: в правой машине расплавился белый металл бугелей ЦНД, разорван клапан воздушного насоса и перерван один золотник ЦСД; в левой машине лопнуло 7 пружин набивочных поршневых колец и погнута втулка золотникового штока.

Лейтенант Максимов 3-й.

Из донесения о бое 28 июля мичмана с миноносца “Бесшумный” Сахарова

28 июля с 5 ч утра начался выход больших судов, а к 8 ч на рейд вышел 1 отряд миноносцев и присоединился к эскадре. В 12 ч 20 мин начался бой. Миноносцы отошли от эскадры и держались вне выстрелов.

В 1 ч 20 мин, увидя, что 4 неприятельских миноносца приближаются с носа к нашей эскадре, и предполагая, что они хотят бросить перед ней мины заграждения, мы пошли им навстречу, чтобы отогнать; три из них повернули, а четвертый продолжал идти на эскадру. Сблизившись с ним на расстояние 28 кабельтовов, открыли по нему огонь из 75-мм орудия; после первого же выстрела он начал быстро удаляться, было произведено еще три выстрела, причем снаряды легли очень удачно, и один, вероятно, даже попал в корму. Около 1 ч 30 мин за кормой слева показались 4 японских крейсера: I класса “Якумо” и II класса “Читозе", “Касаги” и ‘‘Такасаго”. Бой продолжался до 3 ч 10 мин, причем японская эскадра, разойдясь с нашей на контр-галсах, повернула последовательно и пошла параллельным курсом; наша же эскадра шла тем же курсом SO 60°.

В 12 ч ночи увидели на расстоянии около 1,5 кабельтова идущие навстречу 3 японских номерных миноносца, но скорость сближения была так велика, что мины нельзя было выпустить.

Утром 29 июля в 4 ч открыли по носу японские броненосцы, которые старались не допустить нас прорваться на S, но к 5 ч это удалось делать, проскочив у них под носом в расстоянии 50 кабельтовов. Японцы, видя, что броненосцы не могут догнать нас, отделили в погоню за нами крейсер “Ниссин”; с большим трудом миноносец уходил от него, так что только 8 ч 45 мин он отказался от погони, а через некоторое время правая машина испортилась, и ее пришлось совсем остановить. Около 6 ч к японским броненосцам присоединился миноносец, насколько можно было судить — быстроходный истребитель, и удивительно, что он не попытался вступить в бой с “Бесшумным”; в таком случае “Бесшумный” едва ли спасся бы, тогда как он почти не рисковал, так как, если бы он был сильно поврежден, то подошедший за это время крейсер нас бы потопил, а его бы отвел в порт. За время погони истратили большую часть своего запаса угля, и дойти до Владивостока было немыслимо, а потому пошли в Киау-Чау, куда пришли к 5 ч дня.

Рассматривая действия наших миноносцев за время войны выясняются некоторые очень важные недостатки. Одним из наиболее крупных надо считать слишком малый ход, даже того хода, который был дан на пробе, теперь они далеко не дают вследствие перегрузки, а это делает почти невозможным дневные походы миноносцев вдали от своих берегов, в доказательство чего можно привести то, что миноносец “Бесшумный” уходил от 20- узлового крейсера в продолжение 5 ч и только после этого достиг своей цели, а равно и другие однотипные миноносцы — Бесстрашный” и “Беспощадный” с трудом ушли от преследования крейсеров. Оказывается, что и для исполнения прямого назначения миноносца — атака ночью больших судов, также необходимо увеличить их ход, так как нужно большое преимущество в ходе, а при современных скоростях больших судов эта разница очень невелика. Кроме того, даже и того полного хода, который на небольшой промежуток времени, нужный для минной атаки, мог бы быть дан, нельзя дать в силу того, что на больших ходах из труб миноносцев вылетает пламя, и таким образом его важнейший шанс на успех — неожиданность- пропадает.

Переходя же к роли наших миноносцев, как истребителей, т. е. судам, способным вести артиллерийский бой, видно, что за все время войны приходилось вести бой на больших дистанциях и пользоваться исключительно 75-мм орудием, что 47-мм не были пригодны и что их следовало бы совсем исключить и заменить хотя бы меньшим числом, но большего калибра; к тому же выводу приходим, если припомнить, что миноносцы неоднократно посылались для обстреливания берегов, из чего можно сделать еще один вывод, а именно, что на судах желательно было бы иметь шрапнель.

Во все времена войны пришлось миноносцам выполнять совершенно новую функцию, к которой они не были совершенно подготовлены, — это к постановке мин заграждения, и потому очень желательно было бы сделать на них такое приспособле-

Из рапорта командира эскадренного миноносца “Беспощадный” командующему флотом Тихого океана

10 августа 1904 г. № 499

Доношу Вашему Превосходительству, что 28 июля в 8 ч утра, по приказанию, полученному от начальника 1 отряда миноносцев, снялся со швартовов и вышел на наружный рейд, где, следуя движению других миноносцев, остановил машины в ожидании выхода “Полтавы" и крейсеров “Диана" и “Паллада".

В 8 ч 30 мин утра, по сигналу начальника отряда: “сняться с якоря”, дал ход машинам и вступил в кильватер миноносцу "Бесстрашный”, шедшему за “Бесшумным" по левой стороне эскадренных броненосцев, которые в строю кильватера следовали вдоль Ляотишана за тралившими землесосами и пароходами.

По проходе параллели Ляотишанского маяка, эскадра повернула на S, и когда эскадра прошла еще около 5 миль, то тралившие суда и сопровождающие их лодки и миноносцы были отпущены. В это время с миноносца были замечены шедшие от островов Миао-Тау 4 неприятельских крейсера, из которых один броненосный типа “Якумо” и 3 неброненосных типа “Такасаго". В том же направлении был виден отряд из 4 неприятельских миноносцев, шедший к отряду крейсеров от двух крейсеров 3 класса типа “Матсусима", находившимся за островом Кэп и, по-видимому, быстро уходящих по направлению к Дальнему. На горизонте на SO виднелись дымки нескольких японских миноносцев. Миноносцы второго полуотряда, следуя движению головного, прорезали линию броненосцев и, вступив в кильватер первому полуотряду, шли в одной колонне по правую сторону броненосцев.

В 11 ч 40 мин утра на SO показалась японская броненосная эскадра, шедшая с севера в одной кильватерной колонне. Вскоре по тому же направлению появились три крейсера типа “Акаши”, шедшие на S и имевшие при себе большое число миноносцев. По появлении неприятельской эскадры, миноносцы снова прорезали линию броненосцев и построились в кильватерную колонну по левую сторону эскадры. При сближении наших броненосцев с неприятельскими на 70 кабельтовое, броненосец “Цесаревич” повернул влево, чтобы избежать набросанных японскими миноносцами мин. Вслед за поворотом наших броненосцев, неприятель открыл огонь, следуя расходящимся курсом на SSW. Наша эскадра шла на OtN со скоростью 13 узлов.

После начала боя наши миноносцы увеличили ход и отошли от линии своих судов, чтобы по возможности быть наготове к атаке и в то же время быть вне слишком частого падения снарядов. С крейсеров “Ниссин” и “Кассуга” пользовались возможностью стрелять на расстояние более 100 кабельтовое и делали по несколько выстрелов специально по миноносцам фугасными снарядами, причем, хотя попаданий не было, снаряды ложились довольно близко. Увеличив ход до полного, с вверенным мне миноносцем занял место возле миноносца “Бесшумный” на левом крамболе эскадры в расстоянии 15–20 кабельтовое от флагманского корабля, который шел со скоростью 13–14 узлов.

В это время отряд японских миноносцев пытался пройти впереди нашей эскадры, с вероятной целью поставить мины по ее курсу, но, увидев наши миноносцы, из которых “Бесшумный” открыл по нему огонь, он быстро удалился.

В 3 ч дня огонь прекратился и обе эскадры продолжали двигаться по тому же курсу.

Около 4 ч дня, пользуясь перерывом боя, командам был дан ужин. Тогда же начальник отряда миноносцев был потребован к адмиралу, для получения приказаний, а по семафору передали приказание: “крейсерам ночью не светить боевыми фонарями”, “миноносцам держаться при крейсерах". Тоже сделали и наши крейсера, повернув вдруг на 4 румба влево и увеличив ход. Я с вверенным мне миноносцем держался впереди крейсеров, по направлению движения всей эскадры, в расстоянии 20–30 каб. от “Цесаревича”.

В 5 ч 55 мин дня “Цесаревич” повернул влево и начал кружиться на месте и чуть не протаранил “Пересвет”. “Ретвизан” и “Победа” последовательно повернули за ним. Броненосец ‘'Пересвет” продолжал идти по прежнему курсу, ведя за собой "Севастополь” и сильно отставший броненосец “Полтава”. По-видимому, на “Ретвизане” и “Победе” было замечено, что перемена курса на “Цесаревиче” была вызвана каким-либо крупным повреждением и не входила в предположение адмирала, так как эти броненосцы снова бросились на головную часть неприятельского флота, огибавшего нашу эскадру с юга. Другие броненосцы последовательно повернули за “Цесаревичем” и пошли к N.

“Ретвизан” и “Победа” долго задерживали своим огнем неприятельскую эскадру, дав нашим судам в особенности “Цесаревичу” и “Пересвету”, хоть сколько-нибудь оправиться. Затем “Победа” тоже повернула за эскадрой. “Ретвизан” же в течение по меньшей мере 15 минут принимал на себя огонь всей неприятельской броненосной эскадры с расстояния от 10 до 15 кабельтовов, а затем повернул и полным ходом догнал уходившую на север нашу эскадру.

В течение этого периода боя, с вверенным мне миноносцем поворачивал — то в SO, то в NW, четверти, в зависимо от общего его направления. Когда крейсера повернули к броненосцам, пошел за ними на NW, причем прорезал линию броненосцев позади “Пересвета”, у которого видел сильно поврежденный борт и сбитыми обе стеньги. В это время неприятельская эскадра шла по восточную сторону нашей. Весь горизонт от W через N до О был полон миноносцами, которых можно было насчитать до 45 штук. Единовременно из NO четверти компаса показались три японских крейсера 3 класса типа “Матсусима” и броненосец “Чин-Иен”, а немного западнее — шедший отдельно крейсер “Асама”, открывший огонь по нашим судам с расстояния около 40 кабельтовов.

Ясно было видно, как один снаряд с броненосца “Пересвет” попал в крейсер типа “Матсусима”, причинив на нем пожар и заставив его уклониться в сторону и сильно накрениться.

В SW части горизонта собрались все неприятельские небронированные крейсера, виденные нами утром. Крейсера “Аскольд" и “Новик" пошли к югу, с целью прорваться во Владивосток. Миноносцы следуя за “Аскольдом", тоже взяли курс на юг. При наступившей темноте японские броненосцы и крейсера тоже повернули к югу и шли сходившимися курсами. “Аскольд” и “Новик" шли как раз между сближающимися отрядами крейсеров и броненосцев, причем подвергались сильному огню неприятеля. Видя невозможность без потери миноносца следовать за “Аскольдом”, вследствие сильной противной зыби и большого числа падавших снарядов, а также заметив, что “Аскольд” начинает поворачивать в SW четверть, я повернул обратно и присоединился к миноносцам своего полуотряда — “Бесшумный", “Бесстрашный" и “Бурный”.

Переговорив с командирами миноносцев своего полуотряда, решил исполнить приказание ЕГО ИМПЕРАТОРСКГО ВЕЛИЧЕСТВА, сообщенное нам сигналом адмирала, и следовать во Владивосток, попытавшись прорваться Корейским проливом, пользуясь пребыванием главной части японской эскадры в Печелийском заливе.

Следуя за "Бесшумным” и “Бесстрашным”, повернул на О, где встретил три японских миноносца, но, несмотря на крайне близкое расстояние до одного из них (прошел по правому борту), вследствие слишком большой взаимной скорости и близости створившего с ним миноносца "Бесстрашный” мне не удалось выпустить по нему мину, но зато, только благодаря той же высокой скорости, я имел возможность увернуться от таранного удара. Вероятно, в это время начались по нашим броненосцам минные атаки, так как была слышна стрельба в N части горизонта. После встречи с японскими миноносцами уже более не видел миноносцев “Бесшумный” и “Бурный”. Уменьшив ход и переговорив с командиром “Бесстрашного”, решил продолжать совместно следовать во Владивосток”. Пройдя до островов Sir James Holl, около полуночи повернул на S, а в час ночи на SO, предполагая следовать к Корейскому проливу вдоль берегов Кореи.

В 4 ч 30 мин утра заметил на S шедший к югу японский крейсер 3 класса, но так как в это время восходило солнце, то должен был отказаться от мысли атаковать и был вынужден уклониться от него к О и увеличить ход.

В 6 ч утра, полагая свое место на SW от острова Clifford в расстоянии 30 миль, взял курс на остров Ross. В 6 ч 30 мин утра увидел на SSW отряд из 5 японских крейсеров, три из которых начали за нами погоню. Во время погони один крейсер типа “Такасаго” шел, сильно дымя, непосредственно за миноносцами, повернувшими на О, а затем проследовавшими к N. Другой крейсер того же типа шел все время по горизонту, не позволяя прорываться к югу и держа наши миноносцы в пределах видимости со своих мостиков. Третий держался на виду в западной части горизонта. Крейсер, шедший в кильватер миноносцам, прекратив около 10 ч утра непрерывную погоню, стал держаться на W от миноносцев, не позволяя даже на короткий срок уменьшить ход. Стоило остановить машины для переговоров с командиром миноносца “Бесстрашный”, как гнавшийся крейсер снова начинал сильно дымить и преследовать.

В полдень, получив место по обсервации и проверив его по пеленгам, оказались у устьев реки Сеул.

В 1 ч 15 мин дня, решив с командиром “Бесстрашного” попытаться прорвать линию неприятельских крейсеров, которые в это время скрылись за горизонтом, взял курс на Южный Шангтунский маяк, с целью зайти в Киау-Чау, где пополнить более чем наполовину уменьшившийся запас угля, воды и масла, для дальнейшего следования во Владивосток, а также чтобы перебрать питательные и трюмные помпы. Пройдя около 8 миль по курсу и увидев на W японский крейсер типа “Такасаго”, из числа принимавших участие в погоне, повернули обратно и укрылись под берегом. В это время видели очень маленький пассажирский пароход, шедший с севера, но, боясь потерять время на его осмотр и своз с него пассажиров в присутствии японских крейсеров на горизонте, решил его не трогать.

В начале 4 ч совместно с миноносцем “Бесстрашный" лег на SSO и, идя 18-узловым ходом, прошел, постепенно меняя курс к W, в зависимости от проявления дыма на горизонте, к Южному Шантунгскому маяку, определившись по которому, в 1 ч ночи взял курс на остров Тшалиен-тоу.

В 10 ч утра 30 июля вошел в бухту Киау-Чау, где по указанию портового начальства подошел к угольному пароходу, у борта которого стоял, отшвартовавшись, миноносец “Бесшумный”, прибывший накануне. На рейде застал эскадренный броненосец “Цесаревич” и германские — крейсер “Hansa” под флагом контр- адмирала и лодку “Tiger”, а в большой гавани крейсер “Hertha”. К сожалению, вследствие питания котлов соленой водой, из-за поломанных питательных помп, я не мог ни в коем случае быть готовым у выходу ранее трех суток, так как котлы и машины, после двухсуточного большого хода и при сильной солености котельной воды, требовали основательной чистки.

По осмотру, на миноносце оказалось: 1) у одной питательной помпы согнутым золотник, у другой пробитыми все прокладки от золотниковой коробки и вышибленной втулка сальника золотникового штока; 2) лопнувшая трубка для прокачивания параллелей обеих машин, следствием чего было стирание двух смен золотников трюмной помпы; и 3) в котле № 3 потекло около 300 трубок в вальцовке верхнего коллектора.

“Беспощадный” в Циндао. 1904 г.

Объяснив и.д. губернатора, прибывшему на миноносец с заявлением о необходимости уйти в течение 24 ч на основании декларации о нейтралитете германского императора, о невозможности выхода до истечения этого срока, я получил от него ответ, что относительно нашего пребывания в Тзингтау (Циндао — германское название Киао-Чао, — Авт.) им будет сделан запрос у своего правительства в Берлине.

1 августа прибыл на миноносец лично губернатор, вернувшийся из кратковременного отпуска, и передал мне, что германский император разрешил вверенному мне миноносцу остаться в Тзингтау до 12 ч ночи с 3 на 4 августа, с указанием, что, в случае моего неухода, мне придется разоружиться, вслед за тем я получил письменное уведомления о том же, но с увеличением срока пребывания до 6 ч утра 4 августа.

На следующий день, 2 августа, в 10 ч утра я получил новое уведомление, которым, совершенно для меня неожиданно, согласно повелению германского императора, срок пребывания был отменен, и мне предлагалось в 11 ч утра спустить флаг и вымпел и приступить к разоружению, согласно личному указанию губернатора, оставив команду жить на миноносце.

Считаю своим долгом донести Вашему Превосходительству об отличной службе всего личного состава миноносца. Особенно трудные испытания пришлось выдержать машинной команде, действовавшей без устали при поврежденных помпах, как питательных, так и трюмной.

Лейтенант Д. Михайлов 2-й.

Описание боя 28 июля, составленное лейтенантом с миноносца “Беспощадный” Н. Иенишем

По разному ходу эскадренных броненосцев, по метаниям кораблей в разные стороны, по полному отсутствию какого бы то ни было строя было видно, что эскадра во второй фазе боя находилась без всякого управления, и каждый корабль действует как находит более целесообразным для себя. Более всего нас поразили крейсера, шедшие на две противоположные стороны горизонта.

Мы все время ждали или семафорных приказаний, или сигнала с “Аскольда" или с флагманских судов, но ничего не получили. Аскольд" ходил от нас на S, “Новик” бросился на пересечку курса “Асамы", открывшей по нему и по миноносцам сильный огонь с расстояния около 35–40 каб. “Новик” отвечал, причем два снаряда попали в “Асаму”. Миноносцы пошли следом за “Аскольдом”, но так как с SO начала идти довольно значительная зыбь, то держаться за ним мы не могли. Не имея возможности следовать за "Аскольдом”, мы бросились на W, но там шли несколько отрядов японских миноносцев и проходил крейсер “Асама”; повернули на N, и командиры, переговорив, решили идти во Владивосток согласно ВЫСОЧАЙШЕМУ ПОВЕЛЕНИЮ.

Весь горизонт был в это время полон миноносцами, насчитали их до 45. Повернули на Ost; в то время уже совершенно стемнело, и мы никого не видели. Первый полуотряд миноносцев повернул значительно раньше и скрылся из вида. Остались только миноносцы: “Бесшумный”, “Бесстрашный”, "Беспощадный" и "Бурный”. Минут через 15 мы встретили японский миноносец, прошедший между нами и "Бесстрашным” в расстоянии около 5 саж., но взаимная скорость была так велика, а появление его так неожиданно, что пустить мину было невозможно. Вслед за ним появился второй миноносец (номерной) и прошел в таком же расстоянии от нас. Я крикнул "пли”, минер уже начал двигать ручку аппарата, но в тот момент я заметил, что "Бесстрашный” состворился с японским миноносцем и находится от нас на расстоянии сажен 15; я успел схватить минера за руку, крикнул: “отставить" — и таким образом мина не была выпущена. После этой встречи мы с Бесстрашным” потеряли “Бесшумный” и “Бурный” из вида. В той части горизонта, где должна была находиться наша эскадра, в то время появилось зарево и слышались глухие раскаты выстрелов. Более уже в ту ночь мы не встречали никаких судов.

Многие моменты боя запомнились хорошо и именно вследствие тех опасений, которые возбуждало маневрирование нашей эскадры в виду японской. При стрельбе по нашим миноносцам при различных их операциях японцы всегда обнаруживали очень хорошую пристрелку с больших судов. Бывали случаи, например, 2 мая, что наши миноносцы днем, благодаря туманному горизонту, не видели японских судов, а те стреляли с расстояния от 60 до 40 каб. и очень хорошо.

При пристрелках с миноносцами выяснилось следующее: японцы стреляют на более далекие расстояния, нежели наши миноносцы, и на больших дистанциях их снаряды все же ложатся хорошо. Японские миноносцы стреляют по нашим всем бортом из 75-мм и 57-мм пушек, в то время, когда мы можем отвечать из одной 75-мм. Наши 47-мм почти всегда бездействовали, за исключением ночных стычек и тех случаев, когда приходилось обстреливать берег, но для последней цели эти пушки не имели подходящих снарядов: шрапнелей нет, а гранаты снабжены слишком малым количеством взрывчатого вещества.

Артиллерия на наших миноносцах слаба для того, чтобы они могли считаться истребителями, так как миноносцы обладают большей живучестью. Например, попавший в наш миноносец 120-мм снаряд, произведший большое разрушение силой взрыва, не причинил никаких серьезных повреждений, если не считать перебитие штуртроса, проходившего в 1,5 футах от места разрыва снаряда. Калибр 75-мм для истребителей мал, и кроме того на корме также ощущалась необходимость иметь орудие большего калибра. Японцы имеют на своих истребителях 75-мм пушку на корме и, таким образом, не остаются безответными при уходе от наших миноносцев. Представляется желательною установка на миноносцах бортовых орудий, действующих хотя бы на 3–5 каб., но бросающих снаряды с большим количеством взрывчатого вещества, которые действовали бы при попадании силой взрыва, подобно минам.

Неоднократно в ночном бою, когда миноносцы сходятся до нескольких сажен, являлась потребность в такого рода оружии, как равно и в пулеметах, которыми снабжены японские миноносцы.

Если рассматривать миноносцы как суда, предназначенные главным образом для минных атак, то является желательною установка на миноносцах немецкого типа вместо трех простых аппаратов — три двухтрубных, что в значительной мере поможет исправить крайнюю неточность стрельбы минами ночью, и все шесть мин, имеющихся на миноносце, могут быть-использованы в одну атаку, а три запасные мины, представляющие только лишний груз, не будут пропадать.

Стрельба с миноносца минами при существующих условиях представляется почти невозможной, не имеющей шанса на успех. Определить курс неприятеля ночью, при тщательно скрытых кораблями огнях, крайне трудно, настолько, что в некоторых случаях нельзя даже определить — приближается корабль или удаляется. Минные прицелы совершенно не годятся, раз они не снабжены светящимися визирами и делениями, которыми можно было бы пользоваться, не освещая их.

Личный состав совершенно не подготовлен практически для стрельбы минами при боевой обстановке и для действия боевым фонарем.

Оба эти дела требуют постоянной практики в мирное время. Стрельба минами должна быть и темной ночью по кораблям без огней, курс и ход которых заранее не известен и которых, кроме того, еще надо найти, а также и по кораблям на ходу с открытыми прожекторами. Считаю необходимым упомянуть, что миноносец “Беспощадный”, например, за период времени больше года сделал только три минных выстрела, и притом из двух аппаратов. Стрельба производилась на 14-узловом ходу, на расстоянии 600 футов, с совершенно отжатым диском и с рулями, застопоренными вверх.

Нужна неустанная практика в мгновенном открывании прожектора и направление луча на предмет, который нужно осветить; иначе совершенно нельзя пользоваться фонарем как средством временно ослепить неприятеля с целью лишить его ориентировки. Японцы очень искусно пользовались своим прожекторами при столкновении с нашими миноносцами в начале войны. Большой ход миноносца при приближении к неприятелю не может быть использован, так как из труб вылетает все время пламя, ясно указывающее место. 10 июня все миноносцы японцев открывались далеко по факелам из труб. Только миноносцы немецкого типа позволяют держать большой ход, почти не имея искр.

Неоднократно за время войны, а в частности 28 июля, являлся вопрос, почему мы не пользуемся совершенно беспроволочным телеграфом, тогда как японцы пользуются им весьма широко. Объясняется это не системой телеграфирования, которая, если и значительно ниже японской, то в тех пределах, в каких приходилось нам ею пользоваться, является безусловно удовлетворительной, а почти полным незнакомством личного состава с современными способами телеграфирования. Этим объясняется то обстоятельство, что на “Полтаве”, на Ляотишанской станции всегда (даже когда гора бывала совершенно окутана туманом), а ранее и на “Петропавловске”, в последнее же время и на “Победе” телеграммы японцев свободно принимались, в то время, когда на Золотой горе и на других судах эскадры телеграмм не получалось. Лишены мы были возможности телеграфировать только тогда, когда телеграфировали японцы, но и то не во всех случаях. Телеграф без проводов является желательным и для миноносцев, тем более, что можно на некоторых довольствоваться только отправительной станцией.

Считаю долгом еще прибавить, что желательно иметь приспособление, позволяющее быстро переводить глубину мины с 1,5 м на 4 и обратно, не вынимая мину из аппарата. За неимением такого приспособления, приходилось все время иметь или две мины на 3 м и одну на 1,5 м, или наоборот, в зависимости от того, какая встреча была более вероятна ночью. 28 июля мины были поставлены на 3 и одна на 1,5, и по встретившемуся миноносцу пришлось бы стрелять миной, поставленной на большую глубину. Приказать же пустить мину из кормового аппарата офицеру, находящемуся у носового, невозможно, так как звук голоса заглушается совершенно стуком машины.

Лейтенант Н. Иениш

Циндао 1904 г. Командир миноносца “Беспощадный” лейтенант Д. Михайлов 2-й на мостике своего корабля

Рапорт судового механика младшего инженер-механика Кузнецова командиру миноносца “Беспощадный"

2 августа 1904 г.

Согласно словесному приказанию Вашего Высокоблагородья, доношу о всех неисправностях по механизмам вверенного вам миноносца, равно как и о причинах, повлекших за собой таковые.

28 июля, при выходе миноносца с эскадрой из Порт-Артура и во время всего боя, миноносцу весьма часто приходилось давать полные ходы, доводя временами до 320 оборотов, и потом сразу давать малый ход, что влекло за собой травление пара в атмосферу, и я, для пополнения запаса пресной воды, принужден был ввести в действие оба имеемые кипятильники. В 9 ч вечера того же 28 июля, во время самого полного хода, у главной питательной помпы продуло фланцы золотниковой коробки парового цилиндра, и побеги пара сделались настолько значительны, что кипятильники оказались бессильными для поддержания запаса пресной воды, и я принужден был вновь пустить главную помпу и пополнять нехватку воды из-за борта. В это время лопнула труба для прокачивания параллелей главных машин, и вода настолько прибыла в машинном отделении, что закрыла мотыли. Для осушения машины в помощь трюмной помпы был поставлен брандспойт и пущен эжектор, отчего расход пара еще более увеличился.

С 10 ч вечера 28 июля ход был убавлен до 220 оборотов и забортное питание прекращено. В 5 ч утра 29 июля началась погоня японских крейсеров, которая продолжалась до 10 ч 30 мин. утра, и я был вновь принужден к забортному питанию. Благодаря присутствию соли, в котлах стали происходить частые вскипания и выкидывания воды в машину, отчего все сальники и прокладки были прошиблены. Об этом мною было сейчас же Вам доложено, но хода убавить не было возможности. Наконец расход воды через пробитые фланцы сделался так велик, что мне пришлось испросить у Вас разрешения прекратить пары в котле № 1. По прекращении погони ход был убавлен до 220 оборотов, но вскипания были так сильны, что я, из боязни вышибить крышки цилиндров, просил Вашего разрешения не давать более 145 оборотов.

30 июля в 8 ч утра у главной питательной помпы продуло крышку парового цилиндра и, несмотря на все принятые меры, утечка пара была так велика, что помпа могла действовать самым малым ходом, а у вспомогательной питательной помпы согнулась тяга золотника, и она перестала действовать. Вода в котлах была упущена, в котле № 3 внутренние ряды трубок нагрелись до темно-вишневого каления, и пары в нем пришлось прекратить и залить жар из опасения разрыва водогрейных трубок.

В настоящее время работа по механизмам находится в следующем положении: котлы №№ 1, 2 и 4 очищены от соли и наполнены водой; котел № 3 при наполнении водой дал течь в вальцовке трубок верхнего коллектора, и на приведение его в исправность понадобится не менее 8 дней. Золотники главных машин были вынуты, очищены от соли и поставлены на место, за исключением правого золотника цилиндра среднего давления левой машины, который до сих пор не удалось еще вынуть из коробки. Набивка всех сальников, заменена новой и обе питательные помпы приведены в полный порядок. Кроме того, считаю безусловно необходимым произвести тщательную чистку шеек подшипников, равно как и очистку рабочих поверхностей и поршней паровых цилиндров.

Не имея возможности все время следить за действиями противных сторон в бою наших кораблей с японской эскадрой 28 июля, и из боязни неточности при описании тех немногих моментов, свидетелем которых мне привелось быть, я не буду вдаваться в описание боя и позволю себе отметить только несколько явлений, особенно меня поразивших.

Во-первых, страшно растянутый строй наших кораблей (6 броненосцев занимали около 3 миль).

Во-вторых, большую неточность в направлении нашего огня, так как громадное количество снарядов ложилось значительно впереди японской эскадры.

В-третьих, замечательную точность японского огня, даже при дистанциях 90 каб.

Как не специалист, я не могу разбирать вышеозначенные явления и перейду к изложению тех конструктивных недостатков механизмов миноносца, которые были ясно подчеркнуты при маневрировании миноносца в бою и на последующем его переходе.

1) Для питания всех четырех котлов имеются только две помпы, такой остроумной, но весьма нежной и ненадежной системы, как система Вира, и в случае порчи одной из них, другой приходится работать с большой перегрузкой для поддержания уровня воды в котлах при полном ходе или при таких резких переменах ходов, какие были в бою, когда пар приходилось травить в атмосферу, чтобы не испортить и без того весьма слабые холодильники. Непосильная же работа помпы ведет к порче ее, что и было на миноносце, когда поврежденная помпа могла работать только малым ходом, и мне пришлось из-за недостатка воды вывести из действия два котла.

2) При проектировании миноносца не было принято во внимание то обстоятельство, что у механизмов должны находиться люди; только этим я и могу объяснить полное отсутствие в машинном отделении вентиляции, где температура даже при открытом люке доходила до 58° R, благодаря чему большинство машинистов не выдерживает даже одного часа на вахте, и уход за машиной становится почти невозможен.

3) Помпа для осушения машинного отделения весьма слаба и ненадежна, и для откачивания воды, поступающей через систему заливания трущихся частей, приходится пускать эжектор, что сопряжено с громадным расходом пресной воды, столь драгоценной на миноносце.

Кроме того, как показала практика войны, проводка паровых и питательных труб миноносца весьма неудовлетворительна, как по своему расположению под самой палубой, что делает их легко повреждаемыми, так и при отсутствии разобщительных клапанов между машинами, и на питательных трубах между котлами; так что, при порче питательной трубы в любом месте котлы сразу остаются совершенно без питания. Штоки стопорных и питательных клапанов не выведены на верхнюю палубу, и потому, при значительном повреждении одного из котлов или трубопровода, гибнут все котлы, так как часто люди не имеют возможности закрыть их снизу у поврежденного котла. Расположение машин в одном отсеке допускает возможность одновременного повреждения их, чему и есть примеры.

В заключение не могу не упомянуть о тех нежелательных последствиях, которые влечет за собой практика миноносцев в мирное время на ходах, не превышающих 16 узлов, благодаря чему команда оказывается совершенно неподготовленной к работе на полном ходе, равно как и стояние миноносцев в резерве, когда, живя месяцами на берегу, команда до того отвыкает от своего дела, что при начале кампании часто не в состоянии поддерживать ход даже в 20 узлов.

Младший инженер-механик Н. Кузнецов.

Рапорт командира эскадренного миноносца “Бесстрашный”наместнику Его Императорского Величества

4 августа 1904 г.

Доношу Вашему Высокопревосходительству, что 28 июля в 7 ч 45 мин утра, согласно приказанию заведующего 1 отрядом миноносцев, снялся со швартовов из Восточного бассейна Порт- Артура и вышел на внешний рейд, где вместе с прочими миноносцами держался под парами до сигнала старшего флагмана “сняться с якоря”, последовавшего в 8 ч 5 мин.

Броненосцы начали сниматься и выходить в море в сторону Белого Волка. Миноносцы 1 отряда держались по обе стороны броненосцев, по одному полуотделению с каждой стороны. Усмотрев, что крейсер “Аскольд” направился на юг, с очевидной целью прорыва, а за ним шел “Новик”, я имея в виду приказание, “ночью держаться у крейсеров”, и в то же время памятуя Высочайшее повеление идти во Владивосток, решил идти в кильватер “Новику”, но, встретив противную зыбь от S, зарылся 3 раза носом, и понял, что по этому румбу миноносец полного хода, нужного для прорыва, не даст, и потому отстал и повернул на N0. Подойдя к миноносцу “Бесшумный”, спросил — что он намерен делать, и оба решили идти к Корейскому берегу для следования во Владивосток. К нему подошли в это время миноносцы “Беспощадный" и “Бурный”, с той же целью. Через несколько минут мы вплотную прорезали 3 японских миноносца настолько близко, что нельзя было выпустить мину, что, впрочем, для нашей главной цели — прорыва, было бы вредно, так как привлекло бы внимание неприятеля. После этого случая мы потеряли “Бесшумный”, который ушел вперед, и “Бурный”, который отстал. Мы остались вдвоем с “Беспощадным” и с ним решили идти соединенно.

В 7 ч утра мы увидели на горизонте в SW четверти 5 судов, по всем признакам отряд военных судов, от которых мы повернули на О. Тогда два из них погнались за нами, а один начал обходить, с явным намерением отрезать нас от S. Этого последнего мы ясно признали за японский крейсер 3-го ранга типа “Читозе”, — из остальных, один, который дальше всех за нами гнался, был побольше и мог быть крейсером II ранга из быстроходных, так как мы при самом полном ходе очень долго сохраняли первоначальную дистанцию, и только много спустя он, по-видимому, начал отставать и наконец около 10 ч бросил погоню и начал скрываться за горизонтом. Тот же крейсер, который обходил нас с юга, все время держал нас в виду, и если мы уменьшали ход, чтобы, сблизившись, сговориться относительно дальнейшего плана действия, он сейчас же приближался и таким образом заставлял нас давать полный ход. Наконец в 12 ч нам показалось, что он нас покинул, и в то же время нам удалось точно определить свое место по берегу, а также получить полуденную широту.

В это же время для нас стало ясно, что мы с оставшимся налицо количеством угля и масла дойти до Владивостока не можем, а потому решили, что остается идти пополнить свои запасы в Киау-Чау. Но как только мы попробовали двинуться от берега в море, мы сейчас же увидели знакомый нам двухмачтовый крейсерок, и нам опять пришлось вернуться под берег. Только в начале 4-го ч нам удалось обмануть его бдительность и лечь на курс, но прямо на Шантунг мы все-таки идти не рискнули и отгребли к S несколько более, чем обыкновенно нужно, и при очень благоприятной погоде полным ходом проскочили через Желтое море и в 1 ч 20 мин ночи увидели на траверзе Шантунгский маяк. В 11 ч утра пришли е Киау-Чау.

В порт вошел с вполне исправной машиной, если не считать легкого стука в цилиндрах, как потом оказалось, ничего серьезного из себя не представлявшего, но менее чем с половинным запасом угля и совсем без деревянного масла. На рейде, кроме германской эскадры, нашел “Цесаревич” и миноносец “Бесшумный”, имевший повреждения в машине. Распорядившись тотчас же приемкой угля и масла в более, чем полном количестве (Ют брикета и две бочки масла на палубу) поехал на “Цесаревич”, где я надеялся получить приказания. Там я узнал, что начальник штаба контр-адмирал Матусевич только что отвезен в госпиталь в полубессознательном состоянии и что к нему нельзя ни с чем обращаться. Я обратился к командиру броненосца с вопросом — может ли он дать мне какое-нибудь приказание, а именно, должен ли я идти на север или на юг, пробираться в Сайгон или оставаться в Киау-Чау.

В ответ на это капитан 1 ранга Иванов сказал мне, что он не считает себя в праве давать мне какие бы то ни было приказания и что кроме того он сдает сегодня броненосец, гак как сам отправляется в госпиталь. Капитан 2 ранга Шумов тоже приказания мне никакого не дал, но советовал никуда не выходить, ввиду невозможности успеха. Имея в виду, что и.д. губернатора словесно сообщил нам, что о сроке нашего пребывания он посылает телеграмму в Берлин и что для получения ответа мы во всяком случае имеем право оставаться в порту, я решил, что так как к этому же времени будут, вероятно готовы “Бесшумный” и “Беспощадный”, то я подожду их, чтобы во всяком случае идти вместе. С другой стороны, я выгадывал этим время для отдыха машинной команды, измученной полными ходами в течение двух суток, не спавшей две ночи и, если бы мы сразу пошли на север, имевшей не спать еще 3 ночи; приходилось же опять предвидеть полные ходы, когда машинная команда работает вся без вахты.

В Киао-Чао

1 августа получил предписание губернатора, в котором мне назначался последний срок выхода 6 ч утра 3 августа. Остальным миноносцам назначены были те же сроки, но они готовы быть не могли. Оставался я один. К этому времени я собрал кое-какие сведения в порту и в городе. Во-первых, вопрос об южном направлении отпадает, вследствие полученных тайфунных предостережений, официально объявленных. Кроме того, появились известия о том, что не вдалеке от Киау-Чау держатся японские крейсера и миноносцы. Это известие было настолько настойчиво, что германский адмирал высылал свои миноносцы в море дежурить ночью, а суда были в полной боевой готовности. Не поддаваясь впечатлению этих рассказов, я старался сделать подсчет времени — каким образом можно одному миноносцу проскочить до Владивостока. Выгоднее всего было выходить из Киау-Чау ночью, чтобы пройти незамеченным, буде перед входом есть крейсера, а для того также, чтобы подойти к Корейскому проливу перед ночью.

Но расстояние от Quelpart’a до Цусимы невозможно было успеть пройти до рассвета. Встретить же е проливе или близ него кого-нибудь днем — значит быть согнанным с прямого пути и стать в то положение, в каком я был 29-го числа, т. е. много миль полного хода в сторону и громадная трата на это угля и масла, результатом чего будет та же нехватка этих материалов до места назначения, или гибель миноносца.

Не скрою, что мне очень хотелось выйти в море, и офицеры миноносца также, по-видимому, очень желали того же.

Оставался еще один исход- выйти с определенным намерением кого-нибудь атаковать и таким образом погибнуть не даром. Но ни одно благоразумное, основанное на расчете, соображение не допускало успеха дела. Для этого пришлось бы прежде всего идти и разведывать, где и кого можно найти, а в этом случае естественно предположить, что многочисленным японским крейсерам легче выследить одинокий миноносец, чем обратно. Тем более, что, при множестве японских шпионов в Цингтао, они о выходе его отлично будут осведомлены, и тогда никто меня до атаки не допустит. Взвесив все эти обстоятельства, я решил принять на себе тяжелую ответственность, и может быть, жестокие нарекания, но не жертвовать даром миноносцем и его командой.

Счастлив буду я и все служащие миноносца, если Бог приведет нас опять вступить на палубу действовавшего корабля и там получить возможность еще послужить Царю и России.

2 августа получил предписание, которое и исполнил, спустив флаг и вымпел и сдав портовой комиссии: замки, патроны, ружья, зарядные отделения мин, балансир воздушного насоса и золотники цилиндров высокого давления.

Гг. офицеры и команда здоровы; после перехода имел пять больных машинной команды от переутомления.

Лейтенант Трухачев 1-й.

Во время испытаний на одном из миноносцев типа “Касатка”. 1900 г.

На фото вверху: миноносцы “Скат” (два фото вверху) и “Кит"

На четырех фото внизу: (сверху вниз) миноносцы “Дельфин” и “Скат". Стоянка в Киао-Чао (два фото внизу)

Миноносцы “Кит” (вверху) “Касатка” (в центре) и "Дельфин"

Миноносец “Бдительный” в Порт-Артуре

В Порт-Артуре

Миноносец

“Бесшумный"

в доке. Май 1904 г.

Миноносец

“Бесшумный”

в доке.

Май 1904 г.

Миноносец

“Беспощадный”

в доке.

На стоянке во Владивостоке. 1907 г.

“Бесшумный” (слева) и “Капитан Юрасовский” (внизу) на рейде Владивостока.

На двух фото внизу: миноносец “Беспощадный” в годы Русско-японской войны (вверху) и эскадренный миноносец “Капитан Юрасовский” во время якорной стоянки

Эскадренные миноносцы “Капитан Юрасовский" (два фото вверху) и “Инженер-механик Дмитриев”

Эскадренный миноносец “Лейтенант Сергеев” (вверху)

На рейде Владивостока. 1915 г.

На фото вверху: эскадренный миноносец “Инженер-механик Зверев”

На фото внизу: эскадренный миноносец “Инженер- механик Дмитриев” в Кронштадте. Фото сделано до установки на корабль артиллерийского вооружения

Эскадренные миноносцы “Инженер-механик Зверев” (фото вверху) и “Бдительный” (два фото внизу)

На трех фото внизу: эскадренные миноносцы “Бурный” у борта линейного корабля “Император Павел I" (два фото вверху) и “Боевой”

На фото вверху: эскадренные миноносцы “Инженер- механик Зверев” (два фото вверху) и “Боевой”

На фото вверху: эскадренные миноносцы “Выносливый (вверху), “Бурный” и “Инженер-механик Зверев” (в центре) и “Бурный” и “Выносливый”

Эскадренные миноносы “Бдительный” (два фото вверху) и “Внимательный” (внизу)

На фото вверху: эскадренные миноносцы “Внушительный" (вверху), и “Внимательный” в 1920-е гг.

На фото: (сверху вниз) эскадренные миноносцы “Выносливый”, “Бдительный” и “Внушительный”

Тральщик “Мартынов” (быв. ЭМ “Внушительный”) в Кронштадте. Начало 1920-х гг.

На фото вверху — экипаж “Выносливого”. Начало 1920-х гг.

Эскадренные миноносы на параде в Неве. 1 мая 1918 г.

Не удивительно, что приступая к воссозданию Российского флота после русско-японской войны, Морское министерство при разборке проектов новых миноносцев (по терминологии того времени — минных крейсеров) в очередной раз обратилось к фирме “Ф. Шихау”. Разработанная на базе миноносцев типа “Касатка” — “Инженер-механик Зверев”, проектная документация на паровую яхту водоизмещением 570 т легла в основу постройки четырех кораблей типа “Финн” — эскадренных миноносцев с увеличенным водоизмещением и усиленным артиллерийским вооружением.

Оглавление

Часть I МИНОНОСЦЫ ТИПА “КАСАТКА”

  МИНОНОСЕЦ “ДЛЯ НУЖД ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА”

  ПОСТРОЙКА И ИСПЫТАНИЯ

  РАПОРТ С. О. МАКАРОВА П. П. ТЫРТОВУ О ПОРЯДКЕ НАЗНАЧЕНИЯ ЗАВЕДУЮЩИХ МИНОНОСЦАМИ

  РАПОРТ С. О. МАКАРОВА П. П. ТЫРТОВУ О МЕРАХ ПО СБЕРЕЖЕНИЮ МИНОНОСЦЕВ

  КРОНШТАДТ — ПОРТ-АРТУР

  В СОСТАВЕ 1-Й ТИХООКЕАНСКОЙ ЭСКАДРЫ

  Рапорт командира эскадренного миноносца “Бесстрашный” заведующему 1-м отрядом миноносцев

  Рапорт командира эскадренного миноносца “Бесшумный” Начальнику отряда подвижной береговой обороны

  Рапорт командира эскадренного миноносца “Бесшумный’" временно и.д. Командующего эскадрой Тихого океана контр-адмиралу Витгефту

Часть II ЭСКАДРЕННЫЕ МИНОНОСЦЫ ТИПА “ИНЖЕНЕР-МЕХАНИК ЗВЕРЕВ”

  СТРОИТЕЛЬСТВО

  МЕЖДУ ВОЙНАМИ

  Повреждения на камнях эскадренного миноносца “Инженер-механик Зверев” 6 октября 1915 г. в Рижском заливе*

  Повреждение 22 октября 1916 г. на банке около Балтийского порта эскадренного миноносца “Бдительный”

  Повреждение руля от столкновения 27 июня 1915 г. эскадренного миноносца “Внушительный” с германской подводной лодкой

  Повреждение эскадренного миноносца “Внимательный” от таранного удара германской подводной лодки 1 августа 1915 г

  Повреждение от столкновения эскадренного миноносца “Бдительный” 17 июля 1917 г

  Гибель эскадренного миноносца “Бдительный” на мине 27 ноября 1917 г

  НА ТРЕХ ФРОНТАХ

ПОСЛЕСЛОВИЕ

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ

ПРИЛОЖЕНИЕ

  Эскадренные миноносцы типа “Касатка” в бою 28 июля 1904 г

  Из рапорта командира эскадренного миноносца “Бесшумный” Командующему флотом Тихого океана

  Из донесения о бое 28 июля мичмана с миноносца “Бесшумный” Сахарова

  Из рапорта командира эскадренного миноносца “Беспощадный” командующему флотом Тихого океана

  Описание боя 28 июля, составленное лейтенантом с миноносца “Беспощадный” Н. Иенишем

  Рапорт судового механика младшего инженер-механика Кузнецова командиру миноносца “Беспощадный"

  Рапорт командира эскадренного миноносца “Бесстрашный”наместнику Его Императорского Величества Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg