«Маленькое счастье. Как жить, чтобы все было хорошо»

Маленькое счастье. Как жить, чтобы все было хорошо (fb2) - Маленькое счастье. Как жить, чтобы все было хорошо [litres с оптимизированной обложкой] 1168K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анна Валентиновна Кирьянова

Анна Кирьянова Маленькое счастье. Как жить, чтобы все было хорошо

КНИГИ, КОТОРЫЕ ВДОХНОВЛЯЮТ

Попутчица. Рассказы о жизни, которые согревают

Часто ли вы встречаете чудеса в повседневной рутине? Автор этой книги, Ольга Савельева делится невероятными историями из жизни – о том, как сделать наш мир лучше и наполнить каждый свой день смыслом и добром.

Апельсинки. Честная история одного взросления

Книга Ольги Савельевой – удивительная история взросления маленькой девочки, которая превратится во взрослую женщину прямо на ваших глазах. Искренние рассказы о непростых взаимоотношениях с родителями и о собственном опыте материнства не оставят вас равнодушными.

Ты поймешь, когда повзрослеешь

Потеряв отца, Джулия устраивается психологом в дом престарелых, чтобы спрятаться от своих проблем и разобраться в себе. Её история, долгий путь к душевному исцелению, покажет вам, как поверить в себя, перестать цепляться за прошлое и начать новую полноценную жизнь.

День, когда я начала жить

Домохозяйка Мари решает порвать с угнетающей рутиной и отправляется увлекательное путешествие вокруг света. Вместе с ней вы поймете, чего хотите на самом деле, и узнаете, как расстаться со старыми привязанностями, избавиться от страха и вырваться из замкнутого круга повседневности.

Предисловие

«Человек создан для счастья» – эта мысль принадлежит Мишелю Монтеню. И задача человека – выполнять свой долг, стараясь по возможности быть счастливым. Это простая мысль, но как трудна дорога к счастью! Как трудно примириться с жизнью, преодолеть препятствия, познать себя, научиться терпеть, найти свою любовь и свое предназначение! Книга эссе этому учит, ничего не навязывая, ни к чему не принуждая.

Сейчас много книг с заманчивыми названиями. Они обещают научить, дать секретный код счастья, богатства, власти! Но счастливых людей больше не становится. Почему-то готовые рецепты не помогают. Может быть, потому, что нет нужных ингредиентов? Нужно купить еще одно пособие, которое научит жить правильно? Может быть. А может быть, нужно просто читать то, что радует и печалит, удивляет и расширяет кругозор, веселит сердце или заставляет заплакать, погрустить и снова ощутить прилив сил? Как и сама жизнь. Поэтому я и написала книгу эссе – коротких и ясных рассказов из жизни, из практики философа и психолога, из истории науки, из личных наблюдений и личного опыта. Они простые – и не простые. Радостные и печальные. Поучительные и загадочные… Разнообразные, как сама жизнь. Ведь только жизнь и учит. Только в настоящей жизни мы можем научиться чувствовать и понимать. Любить и бороться… Что делать, как поступать, почему я чувствую то или это, как выбраться из опасной ситуации, как вытерпеть трудности и преодолеть тяжелый период? Как поступали другие люди, когда боролись за свое счастье? Как находили нежданно-негаданно истинную любовь и спасение? Как жить? – вот о чем эта книга, которую можно открыть на любой странице – и она даст ответ на вопрос, который вас мучает. Вот такая получилась простая и таинственная книга. Как сама жизнь. А о жизни лучше всего сказала служанка Розали в романе Мопассана «Жизнь»: «Жизнь не так уж хороша, что бы ни говорили; но и не так плоха, как о ней думают». Жизнь – это просто жизнь. Она и учит, и лечит, и дает силы. Как, надеюсь, и эта книга простых жизненных рассказов и наблюдений. Философия и психология познаются только через практику – через жизнь…

Любовь

Знаете, сколько слов любви

вы не услышали? Очень много. От любимого мужчины, от своего ребенка или родителя. А все потому, что мы постоянно говорим и не делаем паузу, чтобы услышать. Особенно – мужчину. Он только соберется с духом, только подойдет поближе, только вдох сделает, чтобы сказать, а его спрашивают: «Ты за газ заплатил?» Где машину поставил? Куда мы поедем в субботу? Машину заправил? Ящики для рассады купил? «Уроки сделал?» – это маленькому мужчине говорят, конечно. А большому еще говорят: «Где деньги?» А если это возлюбленный, говорят про другое, но говорят и говорят… Так одна девушка на вокзале все говорила и говорила. Важные вещи, наверное. А потом молодой человек помахал рукой на прощанье, и поезд поехал. А девушка расплакалась – он ничего не сказал! И непонятно, любит или нет… И молодой человек догадливый был, он прислал эсэмэску; простую такую: «я тебя люблю». Не все догадливые. Не всегда можно сообщение прислать. И настроение меняется, уже не так просто сказать о любви. Да и надо ли? Есть другие важные вопросы. Надо сказать, надо! И послушать надо. Сделать паузу и помолчать; в глаза посмотреть, прикоснуться к руке… Сколько моментов упущено, сколько важных слов не сказано – не услышано; слова любви важнее уроков, денег, рассады, машины, важнее всего! Дайте их произнести и послушайте; и не думайте, что вас мало любят…

Если замужняя женщина хорошо выглядит,

несмотря на возраст, – надо подойти и пожать руку ее мужу. И в глаза ему посмотреть со значением. Это его заслуга. Он не мучил свою жену гадкими выходками. Не сваливал на нее черную работу. Не обзывал ее, не критиковал, не орал грубым голосом. Он ее обнимал, целовал и любил. И говорил хвалы и комплименты. И защищал от опасностей. И утешал в тревоге. И благодаря хорошему обращению он получил красавицу. В возрасте за сорок это так ясно! Жена у доброго мужа красивая, элегантная, спокойная. Сидит себе и улыбается. Или что-то по дому делает. Или просто гуляет под ручку с мужем вечером, а все другие мужья завидуют. И думают: а почему моя жена не такая? Ах, так понятно почему – женщину надо беречь и лелеять, как боевого коня. Как дорогую машину. И просто – как человека. И рядом с каждой замужней немолодой красавицей есть тот, кому надо руку пожать, – ее муж. И конечно, бывают одинокие красивые дамы. И бывают, наверное, жены, которые сохранили красоту и достоинство в несчастном браке, но вот таких жен я не встречала. Беречь надо свою жену смолоду – и потом она непременно останется красавицей и умницей. И все будут говорить, дескать, повезло человеку с женой! Может, и повезло. Но скорее это заслуга мудрого и доброго мужа. Внешность женщины и характер очень сильно зависят от обращения с ней. И от добрых слов мы светимся и молодеем. От объятий стройнеем. От поцелуев становимся красивее и добрее… И по взрослой жене всегда видно, какой у нее муж – хороший или не очень. И мужчинам выбирать, кого они хотят рядом с собой видеть: красавицу или чудовище. Нам, женщинам, надо просто немного тепла и ласки. Добрых слов и поддержки. А остальное мы как-то прощаем – за любовь многое можно простить…

Раз в месяц прабабушка расцветала

и благоухала: духами «Красная Москва». Волосы красила хной и басмой, накручивала на бигуди, а потом на газу нагревала старинные щипцы для завивки. Их температуру надо было проверять на листе бумаги: бумага должна была становиться волнистой, но не подгорать, не желтеть. Плойкой делались волны красивые. Лицо надо было намазать кремом «ЖМ», а потом пройтись пуховкой с пудрой «Кармен» из круглой коробочки с нарисованной знойной цыганкой. Еще помада, тушь, которую надо было слюнить, карандаш для бровей. И немного помады на лист бумаги надо, а потом щеки порумянить – это были румяна как бы. И из старинного шкафа прабабушка доставала комбинацию, пояс, чулки, платье с горжеткой из горностая, лаковые туфли на каблуках… Кружевной берет надо было к волосам кокетливо прикрепить шпильками. И еще ажурные перчатки. Потом уже духи, конечно, – это последний штрих. Одевание начиналось рано утром, очень рано. А потом прабабушка Мириам брала ридикюль и шла на собрание. Оно раз в месяц было, какое-то профсоюзное собрание. И там был мужчина по фамилии Вахонин. Тоже старый; прабабушке ведь уже лет семьдесят было, а мне – пять. И вот все это делалось ради Вахонина. Я его так никогда и не увидела; таинственный персонаж! Я знаю, что он был исключительный. Вот и все, что мне известно. И вся многочасовая подготовка была ради него. И очень красивая прабабушка уходила, совсем молодая. И в большой профессорской квартире пахло духами, пудрой и плойкой. Любовью пахло. Вот так женщина готовится к собранию, если там есть исключительный мужчина. И мужчина так готовится. Даже если ему восемьдесят лет, как исключительному Вахонину. И на его похороны прабабушка собиралась так же долго и тщательно; только надела черную шляпку. И больше никогда не пользовалась ни пудрой, ни тушью, ни помадой. А пузырек с духами мне подарила. И это был запах любви. Я его до сих пор помню…

«Любимых убивают все,

но не кричат о том. Издевкой, лестью, злом, добром, бесстыдством и стыдом»… Уайльд написал. Может, не надо любимых убивать разными способами? Шутить над ними, орать на них, критиковать, стыдить, раздражаться по мелочам? Это потихонечку убивает; исподволь, незаметно. Может, недаром мы чувствуем себя виноватыми, когда от любимого человека остался костюм в шкафу или платье. Очки – они там не нужны, там все хорошо видят. Всякие мелочи, пустяки, которые надрывают сердце… И вспоминаешь каждое слово, сказанное не так. Или не сказанное вовремя. Любимых немного. Может быть, не всегда они себя ведут как нам хочется. Но убивать их за это не надо. Новых не будет; потому что, как мой папа говорил, мы тоже не новые. Мы к своим притерлись, ужились с ними, душой сроднились. Наши любимые – наша часть. Вот и надо беречь как зеницу ока или другой важный орган, который можно, наверное, пересадить или заменить протезом, но лучше пусть свой будет. Мое сердце, моя зеница ока, моя душа – мы их так и зовем, любимых. А убивать надо врагов на войне; и то лучше в плен взять, если сдаются. Убивая любимых мелочной критикой, виной и требованиями, мы себя убиваем в итоге. Лучше пожить еще, порадоваться, дотронуться до теплого плеча родного человека. Чужих так трудно искренне обнимать…

Если мужчина обижает свою женщину,

унижает ее, не уважает, говорит обидные колкости – с ним все плохо кончится. Это мои длительные наблюдения. Женщину очень легко обидеть; если речь о ее мужчине. Отец, муж, брат могут нанести самые глубокие раны. Но сильнее всего может ранить муж. Неуважением, пренебрежением, грубостью тона или поступком. Как академик Ландау, который домой водил других женщин. Открыто. Или Александр Второй, который любовницу поселил этажом выше в том же дворце, где с женой жил. По-разному можно унижать и обижать. Один колотит жену, другой ядовито над ней шутит при всех, третий открыто изменяет… Женщина смолчит иногда; потом плачет тихонько. Тихонько – чтобы истеричкой не назвали. И не объяснили, что все правильно было! Так и должно быть! Это зря так поступают. Потом все кончается плохо очень. Такой мужчина все теряет. А иногда с ним случается что-то похуже: Ландау попал под машину и стал инвалидом. Александра Второго террористы убили бомбой, он только успел с женой попрощаться. А богачи потеряли свое состояние. Это не мистическая «месть судьбы». Обычная психология. Нет у такого мужчины опоры психологической, нет верного друга рядом, нет достойного советчика и помощника – есть что-то вроде прислуги или верной собаки, которую можно и пнуть, и приласкать, и велеть тапочки принести. А достойного человека рядом нет. Так, рабыня Изаура. А одному жить тяжело и трудно; не с кем посоветоваться, некому рассказать о проблемах, не у кого попросить поддержки. Нет равного рядом теперь. И нет женской прозорливости, интуиции, предупреждений и помощи. И враги нападают нагло, террористы мечут бомбы, машины врезаются… Человек становится уязвимым и все теряет. Не надо женщину обижать и унижать – иначе как мы поможем и поддержим? Как встанем плечом к плечу в трудную минуту? Да и совестно принимать помощь от того, кого унижал и не уважал. Не надо лишать себя поддержки, а женщину – уважения.

Если человеку не нравится наша внешность —

он нас не любит. Даже если говорит обратное. Дескать, я люблю тебя, но у тебя такие кривые ноги. Надо операцию сделать. Или «я люблю тебя, но ты страшненький и глаза косые. Один на нас, другой в Арзамас! Надо исправить!». Или про вес говорят, про короткую шею, про форму носа… Надо исправить! Не надо. То есть, если вы сами хотите – дело ваше. Для себя, для гармонии и красоты можно и исправить. Но для другого, ради его любви – смысла нет. Нет ни любви, ни принятия. И человек найдет другие недостатки потом. Или уйдет к горбатому карлику или самой толстой женщине в мире, если их полюбит. И карлик будет ему казаться совершенством… Если критикуют внешность и предлагают внести улучшения, любви нет. Истинной любви нет. Даже если сам критик полагает ошибочно, что есть любовь, – это не так. И можно захиреть и увянуть рядом с тем, кому мы не нравимся. Даже если прав человек! Даже если добра желает! Он так и будет нас больно ранить, а потом уйдет. И лучше вообще не затрагивать внешность человека, даже чужого, если вы не пластический хирург или не тренер, скажем. Даже если виду не подаст человек – раны глубокие можно нанести. Когда любят – принимают целиком. И о внешности беспокоятся из-за здоровья только. Но не критикуют жестоко и не предлагают что-то отрезать или пришить…

Самый ужасный вид ревности —

ревность к прошлому, так Куприн написал. И не надо лишнее рассказывать любимому человеку, даже если все было давным-давно. Пастернак погрузился в тяжелую депрессию, которая отняла у него несколько лет жизни. Ему жена рассказала, смеясь, что в юности вот в этой гостинице она встречалась с молодым офицером тайно. Был у нее роман с кузеном! Это было так давно! И поэт заболел клинической депрессией. А с женой потом расстался, не смог с ней жить. Хотя это так давно было! Уже пора забыть! Но раз рассказала – значит, не забыла, поэт это душой почувствовал. И навсегда утратил доверие, без которого нет любви настоящей… И все вспоминал эту историю, все мучился, все переживал. Или вот одна женщина тридцать лет с мужем прожила душа в душу. Очень счастливо. А потом они поехали к нему в деревню, откуда он родом был. И пожилая нетрезвая, извините, баба сказала, что этот муж ее любил. Был от нее без ума! И от нее в армию ушел, клялся в чувствах и плакал от любви. А она потом вышла замуж за другого, но, если захочет, этот Юра немедленно к ней вернется! Стоит только поманить! Глупая болтовня пьяной завистливой бабы. Но это так поразило жену, что счастье ушло из дому. Она перестала верить мужу, стала припоминать какие-то мелкие события, маленькие обманы, поздние возвращения… И ревность пожрала счастье, через некоторое время жизнь стала невыносимой, и супруги развелись. Хотя сам муж клялся, что любит только жену. Но невозможной стала жизнь, отравленной. И это так странно – все ведь давно было! Уже травой поросло! Но, действительно, ревность к прошлому может все разрушить и сломать. И не надо слишком откровенничать даже с самым любимым человеком. И возвращаться туда, где могут напомнить о прошлом, нанести рану, публично обсудить былые увлечения. Это опасно. И исправить ничего нельзя иногда; как нельзя исправить прошлое. Но о нем можно не вспоминать. И иногда – лучше не вспоминать!

Одну женщину мать прокляла.

В порыве гнева, в истерике, в ссоре. Всякого плохого нажелала. И пригрозила: мол, ты каяться будешь и будет тебе потом плохо! Бывает такое в гневе, к сожалению. И дочь ушла из дому и перестала мать навещать. И отвечать на телефон не стала – да мать и не звонила, понимала в душе, что далеко зашла… И дочь очень переживала и мне рассказала эту историю. И еще она боялась материнского проклятия – это очень тяжело, очень. А потом сделала вот что, как я и посоветовала. Она пришла к маме на праздник, принесла продукты, подарки. Мать открыла, угрюмая, постаревшая, в линялом халате… Конечно, ей было стыдно, хотя она виду не показывала. Конечно, душа у нее болела, но она была мрачная тетенька и прощенья просить не умела. И дочь спокойно сказала: «Мама, скажи, пожалуйста, что все, что ты говорила, – неправда. Просто неправда. Потому что вдруг я умру, например, мало ли что в жизни бывает. Или заболею. Дети сиротами останутся. Скажи: «Все это неправда!» Мать посмотрела на дочь свирепо, потом расплакалась и стала, рыдая, говорить, что это неправда! Неправда! Вранье все это! Бес попутал, и вообще! Не было этого! Ни одного слова правды не было в этих плохих словах, а только вранье! И они обнялись с дочерью и вместе поплакали. И дочь попросила маму пожелать ей здоровья, счастья, долгих лет жизни. И мама пожелала изо всех сил. И еще бонусом добавила, что любит. Так и сказала: «Я люблю тебя, моя девочка!» Вот и вся история про проклятие. Которое надо нейтрализовать, пока не поздно и есть возможность обнять человека. И услышать от него: «Я тебя люблю!» И самому сказать: «Я люблю тебя!» А все плохое – неправда. И надо поспешить, чтобы не стало правдой…

Ссора – это пустяки,

в сущности. Мало ли что бывает. Даже если кричали и обзывали друг друга – это плохо, но не смертельно для отношений. Даже если дверью хлопнул кто-то и ушел навеки. Скорее всего, остынет и придет. Даже если угрожали друг другу, скажем, или кулаком грозили: «Я тебе покажу!»… Потом можно помириться и все забыть. И даже извлечь урок на будущее и больше так не делать. Самое плохое – это взять и всем рассказать. Написать на странице все плохое, что знаете о человеке. Все его проступки описать в ужасных тонах. И общим друзьям рассказать, и знакомым, и родственникам – и все сдобрить черным соусом злости и мести, которые кипят в душе. Я понимаю, это сгоряча. И обида, раздражение, гнев ищут выхода. И все посочувствуют, и советы дадут. И тоже очень много дурного расскажут о человеке. Вот и все. Вот теперь вы враги. Теперь нельзя помириться. Можно кое-как восстановить отношения, как-то общаться и даже попробовать начать все сначала… Но ничего не выйдет. Теперь и другие люди замешаны. И человек будет опасаться и не доверять. И непременно потом уйдет из отношений, но уже тихо. Соберет свои пожитки и уйдет. Или постепенно перестанет общаться вовсе. И если это дорогой человек – плохо будет без него. И горькое сожаление останется – не о ссоре. А вот об этом «рассказывании» другим людям, которые все запомнят и будут обсуждать. И говорить, что вы все правильно сделали! А плакать придется в одиночестве… Не надо так делать. Гнев пройдет, а рассказ останется. Мосты сжигать не следует все же. Строить их потом придется всю жизнь.

Судьба дает шансы —

так говорят. Расхожее выражение. И примеров много, вот один, очень простой. Один мужчина разводился с женой; так уж вышло. И они уже жили отдельно, но что-то мешало окончательно поставить точку, вернее, штамп в паспорт. Хотя ничего уже не связывало этих людей; слишком много обидных слов и ранящих поступков было сказано и совершено. Любовная лодка разбилась о быт… И этот мужчина по работе полетел в другой город. Посадка началась, он стоял и с раздражением слушал, как его фамилию выкрикивают; скажем, Петренко. Тезка опаздывал, вот его и искали. И нашли – это его бывшая жена была. Она тоже летела в тот город по совершенно другому делу, по другой работе. И место ей досталось рядом с бывшим мужем – ее попросила поменяться мама с ребенком. И глупо как-то лететь три часа молча, вот эти бывшие супруги и заговорили сквозь зубы. Поздоровались. А к концу полета плакали и целовались – хорошо, что ночь была, темно! И поняли, что все еще любят друг друга; и жизнь друг без друга – это унылая пустота и холод, как за бортом самолета. Они помирились, стали больше ценить друг друга; и уважать судьбу или Нечто иное, – они не очень-то верили раньше во всякую мистику. А это не мистика. Так бывает. И часто дается второй шанс. Главное – не опоздать на самолет. Успеть на посадку. И это – просто хорошая история о втором шансе.

Одни богатые супруги жили очень хорошо.

Муж работал, жена занималась домом. У них был большой красивый дом. И случилась история: мужу некто позвонил и сообщил, что жена ему изменяет. Это было неожиданно и глупо, они прожили вместе двадцать лет, вырастили сына, он в другой стране учился. И никаких намеков не было на неблагополучие. Муж поехал по указанному адресу и обнаружил там свою жену. В однокомнатной съемной квартире. И постороннего мужчину, страшненького, бедно одетого, в очках и с гитарой. Муж постучал и измененным голосом сказал, что он – сосед снизу и его залили. Ну, ему и открыла эта сладкая парочка. Был ужасный скандал, крики, и муж чуть не убил очкарика. А жена заступалась за этого, извините, хмыря, вопила и хватала мужа за руки. И даже стукнула его книжкой – томиком Есенина. Какая безобразная сцена, какой позор! И муж угрюмо сел на стул и задал жене вопрос: зачем? Что это? Почему? А жена заплакала и стала объяснять: он со мной разговаривал! Он разговаривал со мной! Мы говорили! Оказалось, что эта богатая дама сняла квартиру и стала встречаться вот с этим очкастым учителем. И разговаривать. И петь песни под гитару – она хорошо пела в студенчестве. И они говорили о стихах. О жизни. Она этому знакомому рассказывала о себе, о своих чувствах, о переживаниях. Еще они пили чай, а иногда – вино, по бокалу, какой кошмар. И слушали музыку какую-то там, джаз и саксофон. Вот так эти люди тайно встречались и проводили время. У учителя тоже была семья и трое детей. И раз в неделю происходили эти встречи. Совершенно невинные, без всякого даже намека на секс. А познакомились они в интернете, да. И муж мрачно спрашивал: «Разве я с тобой не разговаривал?» И с ужасом думал, что все разговоры были очень короткими. Где что лежит. И что на ужин. Или куда поедем. Или что купить надо. И в целом немного было сказано слов за год. Некогда. И стареющая женщина рядом раздражала, мешала думать и отдыхать. И он совал ей деньги, чтобы отвязаться. Избавиться от чувства вины таким образом. А она, оказывается, хотела разговаривать. Надо же. И песни петь. И стихи читать. И слушать музыку, которая бесила мужа; она и не включала такое даже. И вот такое устроила себе убежище для разговоров. Подруг-то не было; зачем богатым людям подруги? Только вред от них… А сын уехал. В общем, муж не стал убивать учителя. Он разрешил ему приходить в гости. Чтобы все было по-человечески как-то. С женой и детьми. Но учитель приходил один, с гитарой, и они вместе стали петь песни раз в неделю. А детям и жене передавать подарки, и цветы, и ягоды из сада. И как-то стало душевнее и лучше в доме, а на лужайке поставили мангал и что-то жарили. И разговаривали о жизни, о прошлом, о политике и вообще обо всем на свете. Дружили, значит. И сейчас дружат. И все не могут наговориться…

Раньше на вокзал всех пускали.

Это было плохо: там бомжи ходили, преступники, грязно и опасно. Но это было хорошо – там можно было переночевать, если некуда идти, как одной женщине. Она ушла из дому от отчаянья. Муж ее пил и над ней издевался, хотя с виду был приличный человек и писал книгу. А на работу не спешил устраиваться: он был высокого мнения о себе. А потом еще и пить принялся. Непонятый гений. А у жены никого не было родных. И к знакомым не пойдешь ночью: она совестливая была. Приложила снег к синяку и пошла, плача, на вокзал. Он недалеко был. И на вокзале она сидела – повезло, было место. И думала: что делать-то? Хорошо, что рядом не оказалось умного советчика с попреками и нелепыми рекомендациями – она бы точно под поезд кинулась. Она так и хотела, честно говоря, сделать, но были вещи, которые ее могли спасти. Паспорт. Обручальное кольцо. Шапка нутриевая. И двоюродная тетя в Нижневартовске. Билетов тогда на поезда не достать было, такие времена; но можно было попросить проводника за деньги пустить в вагон. И раздобыть местечко. Может, тетя сжалится и пустит пожить? И можно будет устроиться там на работу: здесь сократили Лену. И оклематься, решить, что делать. И эта Лена побежала на перрон; она вспомнила про тетю в минуту отчаяния, когда объявили поезд до Нижневартовска. И в эту же минуту отчаянья вспомнила про паспорт, кольцо и шапку. И побежала – пять минут оставалось до отправления, так сказал голос. И Лена успела добежать. Стала умолять проводника, молодого парнишку, пустить ее в вагон; показывала кольцо и шапку. Денег-то не было. Проводник ее пустил; не от алчности, а растерялся он. И следы побоев увидел. В общем, пустил в свое купе. Он был студент и проводником подрабатывал. И не успело сердце у него очерстветь. Хотя риск большой был! И так в разговорах о жизни они доехали до Нижневартовска. А потом поехали обратно. Потому что – что там делать, у тети полузнакомой? А в поезде хорошо и тепло. И чай с сахаром. И можно спать по очереди. И от проверяющих нетрудно спрятаться. В общем, эти люди поженились потом. И Лена работать стала в вагоне-ресторане, а Леня доучился, но остался проводником – он из детдома был и полюбил поезд. Дом на колесах. Где тепло, уютно, чай с сахаром и жена Лена. И на вокзале или в поезде мне вспоминается эта история. И в трудную минуту она вспоминается. Спасительные вещи у нас есть. И есть поезд, на котором можно уехать в новую жизнь. Не надо под него бросаться. Поезд – это чтобы спастись.

Над женщиной легко посмеяться.

Обсудить ее нелепую одежду, скажем. А на этой даме одежда была нелепая: черные колготки и лаковые туфли на высоченном каблуке. Это в жару сорокаградусную. И кофточка с отливом, вроде шелковой, с белым воротничком. И кудри у нее были обильно залиты лаком – прическа такая. И губы накрашены ядовито-красной помадой. И все лицо накрашено, и ресницы приклеены. И ридикюль на коленях. И она сидела в позе фараона на шезлонге, держала коктейль в руке манерно. И ей было очень, очень жарко, наверное, но она старалась терпеть – она приехала в отель с мужчиной. Недавно, видимо, познакомилась и приехала, чтобы получше узнать друг друга на отдыхе. А женщина была немолода и полная такая – видимо, под одеждой еще было что-то утягивающее, так что раздеваться и купаться было нельзя. Только сидеть прямо и благодарить: благодарю, мне хорошо! Все в полном порядке! Это было грустно и тяжело видеть. Хотя мужчина был хороший такой, пожилой, с добрыми глазами. Он окунался быстренько, надевал брючки и сидел рядом с дамой, тоже при параде. И тоже держал коктейль, но не пил – как-то некрасиво пить одному. И так они чинно гуляли по территории. И кушала дама – не ела, а именно кушала – по чуть-чуть, почти ничего не брала из еды. Чтобы мужчина не подумал, что она обжора. И сидела ровно, ноги вместе. А через неделю она стала красивая. Косметику смыла, надела шапочку и сарафан. И шлепанцы пляжные. И делала своему мужчине массаж, а он ее кремом мазал. И они за ручку ходили, хлопая тапками. И она хохотала и мороженое ела. А он бегал за соком и еще за мороженым. И они плавали и ныряли, и даже играли в «баба сеяла горох», и заливисто смеялись, как дети. И она красивая, очень красивая стала, потому что счастливая. Потому что ее полюбили и приняли такой, какая она есть: полная, с варикозными венами – вот зачем были колготки! – с не очень пышными волосами и ресницами, с морщинками и отсутствием талии – ну и что? Когда нас принимают такими, какие мы есть, – мы становимся красивыми. И смеемся. И массаж делаем. И ходим за ручку. А ненужную сбрую убираем далеко в шкаф, и туда же – все лишнее, весь этот панцирь, в котором и так всю жизнь ходишь. Стуча каблуками. А когда любовь – можно быть собой. И будешь красивым, все залюбуются, потому что любовь красит человека и счастье делает привлекательным. Если с человеком можно быть самим собой – это счастье и любовь. И настоящая близость.

У нас в семье никто не плакал.

Кроме меня. Но я ведь маленькая была, вот и плакала: от жалости к кому-то. От любви. Или от маленькой обиды. Как все дети. А бабушки никогда не плакали. Ни разу ни слезинки не проронили. И не потому, что были они закалены суровой жизнью, как сейчас говорят. И войну прошли. И много пережили утрат и бедствий. Это слишком легкое объяснение. Не плакали они потому, что их мужья не давали им повода для слез. Вот что я только с годами поняла. Их мужья, которые тоже прошли геройски войну, ни разу слова грубого не сказали. Замечания не сделали. Не посмотрели недовольным взором. Вот почему эти женщины не плакали. Плачут, когда обижают близкие люди. Когда любимый и дорогой человек ранит словом и делом. Изменяет, обманывает, пьет, ругает плохими словами, кричит в раздражении – мало ли, какие у него неприятности на работе. Так вот этого ни разу не было. И плачущей я видела только одну бабушку и только один раз – когда дедушка умер. Вот тогда она плакала так горько и страшно, что до сих пор тяжело вспоминать. А второй дедушка прожил 93 года и на полгода бабушку пережил. Он постарался пережить – он не хотел, чтобы Розочка плакала. И это большое счастье – жить с человеком, который не заставит тебя плакать. А если чужие заставят, он наденет пальто и шляпу, пойдет и спросит: «На каком основании вы заставили мою жену плакать? Сейчас я вас заставлю плакать, если не извинитесь!» Впрочем, такого не было. Бабушки имели сильный характер и сами могли за себя постоять. Потому что у них был надежный тыл – дедушки. И те, кто воевал, знают, что самое главное – иметь надежный тыл. И надо жить с человеком, который не заставит тебя плакать. А если заплачешь – утешит и поддержит; вот что самое важное в семейной жизни.

Заставить человека страдать

можно без ругани и побоев. И без материальных лишений. Можно вызвать сильные страдания и душевную боль добрым и внимательным отношением. Проявлениями любви. Словами восторга и понимания. Это сначала. И в организме другого человека начнут вырабатываться гормоны удовольствия. Ему станет хорошо. Химия такая произойдет. И при общении со значимым человеком эти гормоны начнут выбрасываться в кровь. И начнутся самые приятные ощущения. Любовь, дружба, доверие, окситоцин, дофамин и еще много всего… А потом стоит прервать отношения, просто так, без повода и причины. Или резко перестать тепло разговаривать, ласково смотреть, прикасаться… И на телефон не отвечать, сообщения игнорировать… И у брошенного человека начнется «синдром отмены» – гормоны перестанут поступать. «Ломка», проще говоря, начнется. Он станет депрессивным, плаксивым, тревожным. Он начнет копаться в себе и искать причину охлаждения в своем поведении. Он будет просить прощения – ни за что. И унижаться. И гневаться. И требовать. Или плакать… И будет готов на все, чтобы отношения возобновить и получить новую порцию «химии». Вот так вот это работает. И не виноват тот, кого бросили. «Это не я прошу, это болезнь моя просит!» – это говорит тяжелый алкоголик в рассказе Чехова. Правильно говорит, потому что все тяжелые зависимости одинаковы по сути. Это мучительное состояние, понять которое может только тот, кто в таком положении был. Или знает, как это работает. И упрекать, призывать к гордости и разрыву бесполезно, хотя умом человек согласен. Но ему очень, очень плохо. И мучитель может снова манить и давать «дозу», а потом снова уходить. Так он приобретает власть – иногда не специально. Но вот осторожнее надо с чужими чувствами. С эмоциями. С химией. Химия – опасная штука и мало от нас зависит. И иногда нужны годы, чтобы восстановить баланс и снова почувствовать радость жизни.

Как только встретите того,

кто приносит счастье и удачу, – поскорее женитесь на этой даме, если вы мужчина. Замуж выходите, если вы дама. А если это невозможно – дружите, осыпайте знаками внимания и подарками такого нужного человека. Я шучу немного, но это редкая удача – встретить того, кто приносит лично вам счастье. Юный археолог встретил сорокалетнюю разведенную не очень красивую даму. Быстро все понял и сделал предложение. Даму звали Агата Кристи; она была по тем меркам немолода и небогата. Но археологи знают толк в вещах; потрешь невзрачную вазочку – а там золото, оникс, смарагды… Агата указала потом мужу холм в окрестностях Мосула: копай здесь! А там – сокровища! Потом надоумила книгу написать – и безвестный археолог стал именитым ученым. Потом они стали богаты. А потом этот Макс живым пришел с войны, что тоже можно считать счастьем. И прожили они вместе сорок пять лет. И неважно, что Агата была на 14 лет старше, и ребенок был от первого мужа, и разведена была, – это не имеет значения, если человек для нас – сокровище. Чистое золото! Так неверная Жозефина приносила счастье Наполеону; зря он ее бросил – все пошло прахом. Надо держаться за тех, кто приносит счастье. Может, они для нас и созданы. И пока рядом такой человек – плохое оказывается преодолимым, а хорошее умножается. Не надо их обижать и бросать; может быть, в них вся наша жизнь и удача…

Желтые цветы —

они некрасивые были, дешевка, три цветочка всего, и такие листики – вроде укропа, чтобы убожество как-то сгладить. Это один курсант военного училища купил такой скудный букет на все свои деньги – у него было их мало. Мама в деревне, отец умер, трое детей. Но он купил, на 8 Марта, и поехал к девушке. Это было смешно и нелепо – девушка была из богатой и образованной семьи. В консерватории училась. Знала английский. И ей такие букеты дарили, каких на похоронах Брежнева не было даже. Похожие на венки. И поклонники были другие. И папа-профессор. Этот папа на курсанта глядел с недоумением и даже с презрением – так курсанту казалось. Но он ничего не мог с собой поделать и все равно ходил в этот дом. Изредка, конечно. Когда давали отпуск из училища. Он случайно с девушкой познакомился на концерте, стал немножко общаться и сильно влюбился. И вот праздник наступил, он и купил цветы. И поехал – семья девушки далеко жила, они предпочитали жить за городом, Охта, по-моему. А был дикий мороз, такой тогда выдался март. Но этот курсант все равно поехал с этим своим жалким букетом. И он цветы, завернутые в газету, очень берег. К груди прижимал, под шинелью, дышал на них, снял перчатки и руками грел… Долго-долго ехал и шел по страшному морозу и грел свои цветы. Желтые цветы. Он не знал, что желтые как-то не принято дарить, да и не было других по карману… Он приехал, пришел, добрался в стужу и метель. Ну, а цветы замерзли. И раньше-то убогие были, а стали – фу, какие некрасивые. Потемнели и скукожились, и укроп тоже замерз… Но он все равно протянул девушке цветы в помятой газете и сказал по-военному четко: «Поздравляю с Восьмым марта!» А сам чуть не плакал – в вазах стояли роскошные букеты. И было тепло, просторно, светло, музыка играла… И он повернулся, чтобы идти обратно, отпуск короткий был, увольнительная. И ушел во тьму и пургу, к себе в казарму. Ну, а девушка потом вышла за него замуж, конечно. Ей папа-профессор сказал, что это правильный выбор. И цветы красивые. Прелесть просто. И человек красивый, который просто приехал через весь город в мороз и непогоду, привез желтые цветы и поздравил. Просто так. Потому что так положено относиться к девушке. И эти люди до сих пор живут вместе, генерал и жена генерала, генеральша. А я просто вспомнила – мне желтые цветы подарили. Иногда ничего особенного в подарке нет. Но его купили на последние деньги, грели дыханием, несли на груди через морозный город, в ветер и стужу, просто так, не имея никаких шансов. Просто так положено – дарить цветы. Сколько бы они ни стоили; дело совсем не в этом…

Играть чужими чувствами —

это преступление. Моральное преступление, не уголовное. И за него тоже есть наказание. Игра – дело такое: сегодня выиграл, завтра проигрался в пух и прах. Лермонтов любил с чувствами играть: влюбит в себя девушку, скомпрометирует ее – и холодно отстранится. Да еще гнусные сплетни разведет. Пушкин жене рассказывал о своих утехах с веселыми девицами. Не дурак ведь был, понимал, каково в который раз беременной Натали это выслушивать. Но злая тайная радость возникает, когда мучаешь любящего. Тайный садизм. Чехов вот тоже, хоть и мягкий был человек, но то приблизит влюбленную даму, то оттолкнет. Нехорошая это игра! И потом его жена Ольга Книппер тоже – то приедет к больному мужу, то уедет в театре играть. Хотя он очень скучал и плохо ему было одному – все звал ее в письмах… Лермонтова застрелили за оскорбление чужих чувств. Пушкин тоже погиб – его чувства очень оскорбили. Оказывается, у всех есть чувства! Всем больно! И любители на чувствах поиграть и потешить свое эго сами окажутся в таком положении. Один молодой человек измывался над кроткой девушкой, потом вообще сказал, что женится на другой. Сердце девушке разбил, но она не стала с собой кончать, а замуж вышла за первого встречного. Первый встречный оказался отличный парень; и стали они счастливо жить. А любитель поиграть стал локти кусать. И искать новую жертву. Но любящих не так уж много, вот что я скажу. А тех, кто терпит измывательства и прощает, еще меньше. И в один прекрасный день терпение кончается. И появляется на горизонте первый встречный. Или первая встречная. И жизнь идет своим чередом. И напрасно мучитель пытается снова манипулировать – он уже не нужен. А то, что ему больно, – так до чужих чувств никому нет особо дела. Раньше надо было думать…

Свободные отношения —

это писатель Бунин привел в дом при живой жене молодую девушку. И сказал, что она будет с ними жить. Дескать, это его секретарша. И жене пришлось смириться: она была немолода, денег у нее не было и пристанища тоже. Она плакала, а потом смирилась. Сказала, мол, так Богу угодно… Все смеялись и перешептывались, вопросы задавали обидные. А они так и жили втроем – высокие отношения! Представляю, каково было жене такое терпеть. Она любила мужа. Это еще обиднее, конечно. Но тут случилось вот что: Бунин расслабился, подобрел от такой приятной жизни и пригласил в гости одного маляра, который писал стихи. Бедного талантливого юношу Зурова. И жена писателя к юноше прониклась сочувствием и стала о нем заботиться. Маляру очень понравилось гостить у Бунина. Кормят хорошо, обращение деликатное. Ну, он и остался навсегда. Что возьмешь с сумасшедшего? А он оказался сумасшедшим. И гонялся за Буниным с опасной бритвой. Драться лез. И так язвительно усмехался, когда Бунин что-то рассказывал. И вырывал цветы, которые Бунин в саду сажал, чтобы наказать писателя, если он как-то не так себя вел. Так и жили вчетвером. И Бунин жене сказал, мол, знаешь, Верочка, а вдвоем лучше все-таки жить было. Хотя и немного скучно. Давай жить вдвоем! А жена ответила, что уже поздно. Нехорошо выгонять людей на улицу. Мы в ответе, Ваня, за тех, кого приручили! В итоге вот что случилось: молодая особа изменила Бунину с женщиной и сбежала подальше от странного дома, по которому ходил маляр с бритвой. А маляр остался. Он влюбился в жену Бунина и ни за что уходить не хотел! И стали они жить-поживать втроем. В свободных отношениях, как и хотел знаменитый писатель. Потому что если свобода – она для всех! Все одинаково свободны. И если за вами бегает с бритвой ненормальный маляр – надо раньше было думать. Вдвоем все-таки лучше. Хотя иногда скучно, да, это бывает…

Мужчина молодой, красивый,

спортивный и успешный вот что рассказал про личную жизнь. Он рассказал, что его фотомодели окружают; сплошь красавицы, такая уж у него работа. Такой образ жизни. В сфере красоты и спорта он себе на жизнь зарабатывает, и очень хорошо зарабатывает. Но никак не может найти себе по сердцу девушку, хотя выбор есть! Все хотят с ним встречаться. А он встретится пару раз, и теряет интерес, и не знает, как девушке объяснить, что именно не так. Я спросила: «А какие девушки нравятся?» Он ответил искренне: «Такие полненькие, круглолицые, мягкие и добрые. Носик картошечкой, глазки голубые. Но можно и коричневые. Чтобы уютно и тепло было рядом. И пальчики такие пухленькие, знаете?» И мужчина был обеспокоен своим предпочтением. Он боялся другим в этом признаться. И при встрече с упитанными девушками отводил глаза в сторону. И даже не представлял, как он пойдет с такой девушкой на тусовку и вообще представит своему окружению. И галантно дарил изысканные букеты мускулистым и поджарым девушкам с сильными характерами и высокой самооценкой. И был несчастлив, потому что они ему не нравились. А он им – очень. И вокруг разыгрывались драмы и происходили разочарования. А всего-то и надо довериться себе и наплевать на мнение окружающих. И не пихать в себя устриц, если от них тошнит. А сварить сладенькой кашки, если любишь кашку. И выбирать то, что нравится, – жизнь-то наша, и она одна. А провести свою жизнь с теми, кто ни в чем не виноват, но просто не привлекает нас, очень глупо. Все будут несчастными в итоге. Нет в любви никаких стандартов, и в счастье стандартов нет. Хотя бы в этом мы свободны – в своих предпочтениях и желаниях. И надо делать то, к чему лежит душа, – тогда все будут довольны и счастливы. Как этот мужчина, который решился подойти к соседке и пригласить ее на свидание. Хотя у нее нет кубиков на животе и других модных аксессуаров, но главное не в кубиках. Главное, чтобы человек нравился весь, целиком, типажом, чтобы он именно нам подходил…

Это короткая история.

Я приукрашивать не умею ни здесь, ни на приеме. Говорю как есть. Одна дама познакомилась в Сети с мошенником. Он ей прислал фотографию и рассказ о себе. Потом еще написал. Потом завязалась переписка, и он попросил денег. Дама была юрист. Очень умная, хотя и временно одинокая. Она все поняла, хотя мужчина ей ужасно нравился. Вот прямо с первого взгляда любовь возникла, ну, бывает же такое! Ее типаж. Вот он сидит на веранде своего дома и пьет кофе. Вот он с собакой гуляет… Ее мужчина! А просит деньги. Нехорошо. Она взяла и фотографию нашла в Сети – это, конечно, была чужая фотография. Вообще не того, кто писал. А одного Сильвио, который ни сном ни духом не ведал, что его фотографию стащили и используют. Дама написала этому Сильвио – так, мол, и так. Вашу фотографию, синьор, украли злые люди и сейчас посылают ее доверчивым женщинам. Примите меры! Сильвио ответил – дескать, благодарю, какой кошмар, в самом деле! И так дела не очень, отель на грани разорения, жена ушла, денег нет, машина в залоге, а тут еще такая неприятность. Дама ему тоже написала – не отчаивайтесь! Меня тоже муж бросил и все забрал. А что не забрал, то приставы арестовали. Но это все преодолимо, надо надеяться. Жизнь – она полосатая. Сильвио тоже написал поддерживающие слова. Мол, ничего, прорвемся! В общем, вскоре дама поехала к Сильвио и устроилась работать экскурсоводом – она отлично знала английский. И итальянский быстро выучила при помощи Сильвио. И у них все хорошо, а мне подарили кофейничек и кошелек коричневый, потому что счастливые люди всегда дарят что-то. И приглашают в отель – вроде дела получше пошли. Все. Больше добавить нечего, никаких поучений. Просто не надо отчаиваться. И надо что-то предпринимать. И даже из плохого может получиться очень хорошее, если с умом взяться за дело.

Мопассан сказал:

женщина – как тень. Когда бежишь за ней, она бежит от тебя. И наоборот – побеги от нее, она побежит за тобой. Это не про женщин, это про всех людей. И часто наладить и улучшить отношения помогал простой способ – не лезть к человеку. Не бежать за ним. Оставить в покое на какое-то время. Дать собраться с мыслями, разобраться с чувствами, принять решение, да просто отойти после конфликта. Для успокоения и решения нужно время, и не стоит немедленно звонить, писать, приходить и требовать разговора. Немного подождать. Хотя иногда это очень, очень трудно. Сделать паузу. Именно от умения выдержать паузу зависит успех общения. Мы побаиваемся того, кто за нами гонится. И инстинктивно начинаем убегать, как в старой кинокомедии. Если один гонится – другой убегает, так природой задумано. И не стоит превращаться в преследователя. Подождать надо. Да, есть риск, что человек ушел навсегда. Иногда так бывает, но очень редко, к счастью. И преследовать в этом случае тем более смешно и бессмысленно. Чаще всего надо просто научиться немного ждать. Или даже временно пойти в другом направлении. Так что прав был Мопассан, но не только женщины так устроены. И мужчины тоже. И этот простой способ – потерпеть и сделать паузу – помог исправить многие гибнущие отношения. Через некоторое время общение снова начиналось, теперь уже по инициативе другого человека. Это очень простой способ, но он всегда работает и приносит результаты.

На балконе надо было шкаф сделать.

Для хранения заготовок: огурцы, помидоры, капуста. В саду много всего выросло, а хранить негде. И жена просила мужа сделать шкаф. Убеждала, что шкаф экономически выгоден и полезен. Что удобно будет. И даже кричала на мужа, обзывая его лентяем. Муж обещал, но ничего не делал, хотя аргументы были логичными и правильными. А потом жена мужу сказала: «Представляешь, Витя, придет зима. Ты с работы вернешься, усталый и голодный. Входишь в теплую квартиру – картошечкой жареной пахнет. Я хорошо жарю картошечку с луком, аромат, сам помнишь, божественный. Ты разденешься, зайдешь на кухню, я тебе положу картошечки с пылу с жару. А потом достану из шкафа на балконе баночки, запотевшие, пузатенькие, с огурчиками и помидорчиками. Открою – на всю кухню запахнет укропом и чесноком! Огурчики хрустящие, холодные; помидорки тугие, сочные – и ты будешь все это есть с картошкой. Огурчики хрустят, помидорчики лопаются от сочности… Ну, хорошо ведь будет? А я тебя обниму, пока ты ешь. И поцелую. И скажу: «Спасибо за шкафчик!» Муж немедленно поехал в магазин за материалами. И глаза были с поволокой, мечтательные. И даже ему хотелось, чтобы поскорее зима наступила; и пришел этот счастливый день с картошечкой и огурчиками. И хрустящей капустой – надо побольше шкаф сделать! Вот и все. Это правое полушарие работает. Там мечты и образы, там метафоры и будущие удовольствия. Пока жена к левому полушарию обращалась, оно молчало. А правое – откликнулось на призывы, а как же! Оно всегда откликается. И вот так надо просить правильно, по-хорошему, результативно. И если вам захотелось сейчас малосольного огурчика или помидорку с запахом укропа, значит, все верно и правильно. Ваш мозг отлично работает. И лучше всего побуждать человека к действию таким вот приятным образом – через образы. Тогда можно быстро добиться желаемого. И сесть потом рядом за стол, себе тоже положить за труды тяжкие помидорчиков, огурчиков, капустки хрустящей…

Один политик совершил баснословную глупость.

Седина в бороду – бес в ребро. Ему уже под семьдесят было, но в гостинице он поддался на заигрывания горничной и схватил ее в объятия. И лез целоваться. И повалил на кровать. И тут горничная сказала: «Вас снимает скрытая камера!» И всю эту запись политические враги передали жене этого пожилого политика. Старого осла, извините; но он именно так и выглядел, когда стоял перед женой весь поникший. Как ослик Иа. И со всех сторон эту сцену объяснения с женой снимали телекамеры – враги постарались на славу! А жена элегантно поправила седую прядь и шляпку. И сказала: мол, это отвратительно. И, может быть, я в нашем особняке этому мерзавцу всю морду искорябаю ржавым гвоздем. Еще не решила. Но смотрите и завидуйте: ему семьдесят лет! В его возрасте некоторые в памперсах и слюнявчиках ходят. И под себя. А мой муж – энергичный красавец-мужчина с повышенной сексуальностью. Он не смог с собой совладать; у мужчин такое бывает, к сожалению. И прямо как лев бросился на эту перезрелую особу. Так и живем с этим энергичным мачо – энергия у него через край бьет, даже я устаю. И он слишком привлекательный – на него все обращают внимание, даже горничные. Так что я его прощу потом, скорее всего. И советую подумать – за кого надо голосовать. За расслабленного старикана или за этого неукротимого мачо? Так сказала жена. Все задумались и неожиданно захлопали ей. А она взяла мужа под руку и пошла в свой особняк, выпрямив спину. Что было в особняке – история умалчивает. Но политик понял, что он правильно сорок лет назад женился. Правильно выбрал жену. Мужчина два раза в жизни должен сделать правильный выбор: выбрать жену и работу. И тогда он всего добьется. А на симпатичных девушек политик больше и не смотрел – история пошла на пользу. Он смотрел на жену с благоговением. А царапины быстро прошли; про них никто не узнал…

Про мужскую любовь

много написано. Как мужчины осыпали своих возлюбленных сокровищами, дарили им завоеванные страны, возводили на трон… Чехов считал себя не очень способным на сильное чувство. И мама с сестрой всячески препятствовали его женитьбе. Да и он не очень стремился; прохладный он был человек. Слишком умный. И болел очень сильно. Но в конце жизни тоже полюбил – выпало счастье. И женился на актрисе. Он жил отдельно от Ольги Книппер; она играла на сцене в Москве, а писателю нельзя было покидать Ялту – он чахоткой болел. И ему стали писать анонимные письма про поведение темпераментной Ольги: она-то была здорова, энергична, красива! И в итоге вообще ее доктор написал про то, что Ольга, к сожалению, упала и потеряла ребенка. Чехов был не дурак и сам доктор. И прекрасно понял, что ребенок был не от него. И ничего укоряющего Ольге не сказал и не написал. Так, все шутил мирно и ласково. И велел заботиться о здоровье. И говорил, что все понимает. И любит свою актрисульку, балбесика, собачку свою, свою душеньку милую… И умер он у Ольги на руках. И она закрылась от всех и все писала мужу письма – полгода писала. Что именно она писала – мы не знаем. А потом она вернулась на сцену, пережила революции и войны, прожила яркую жизнь – более девяноста лет. И статус «вдовы Чехова» ее спасал и поддерживал в тяжелые времена. И его любовь спасала и поддерживала; давала силы и здоровье. И можно не дарить завоеванные страны и алмазы с рубинами. Можно просто любить и простить от любви. И это самый огромный подарок, который мужчина может сделать своей женщине. Но это редко бывает. Чаще дарят трофеи и золото. Или вообще ничего…

Доктор-ветеринар лечил животных:

собаки и кошки тоже болеют. Доктор посещал пациентов на дому и разговаривал с хозяевами – не просто лечение назначал. И он понял простую вещь: болезни животных связаны с состоянием хозяев. Одна собака просто погибала от высокой температуры; доктор от отчаяния велел вынести ее на улицу. И температура тут же спала! А дома немедленно поднялась. Хозяева переживали очень из-за родственника, который умирал от ожогов в больнице. И дома была напряженная эмоциональная атмосфера. Человек выздоровел – и выздоровела собака. А в другой семье собачки взрослые вдруг стали писаться и какаться, извините. Без причины, хотя знали правила! А у хозяина проходила опасная и важная проверка, он нервничал очень. Проверка завершилась хорошо, и собачки стали примерно себя вести. А одна бедная собачка погибла от тошноты, потому что совсем не могла есть. Хозяйка переживала страшное потрясение из-за подлости близкого человека. И испытывала ярость и боль – глубоко в душе. Но собака все чувствовала и сопереживала. Так сопереживала, что погибла, доктор не смог ее спасти, хозяйка не смогла переключиться – душевную боль так просто не прекратишь. И животные брали на себя болезни хозяев: мочекаменную болезнь, сердечную… И хозяин чувствовал себя лучше – животные лечат, это доказано. А собачка, кот или попугайчик болели. И не жаловались – животные не жалуются. Просто смотрят особым взглядом и до последнего вздоха выражают любовь. Их ведь ради любви и берут в дом. Только ради любви. И они любят. И все берут на себя, делят с нами болезнь и несчастье. И причина болезни животных – так считает доктор, – в состоянии хозяев. В их эмоциях и тревогах. В негативных влияниях от других людей. Он многих спас, этот добрый и умный врач, и объяснил, что домашним животным передается состояние хозяев. И они немедленно начинают спасать хозяев – ценой своей жизни. Это и есть любовь.

«Да, ты совершенно прав», —

сказала жена мужу. Он ей кричал, что она некрасивая, толстая, плохая мать и зря он маму не послушал, которая его предупреждала! Он и раньше такое говорил в гневе, и довольно часто. А жена кричала и спорила. И отрицала очевидные факты. А теперь вот согласилась с фактами. Да, так все и есть. Старая, толстая, некрасивая. И он зря женился. Это громадная ошибка. Она во всем виновата. И просит простить за все. С этими тихими словами жена стала смотреть телевизор. А муж замолчал и испугался. Он не знал, что теперь делать; он понял, что перегнул палку. Он стал говорить жене, что можно что-то исправить, поменять к лучшему, сбросить вес, больше требовать от детей – а жена слушала и кивала. Соглашалась. И ни слова не сказала поперек; ничего не припомнила, не то что раньше! Скандал затих, дети пришли из школы – они большие уже были. И дома было тихо. Спокойно. Как в склепе. Потому что, когда человек согласится с тем, что он никчемный и некрасивый, ссоры кончатся. И отношения тоже кончатся. Все. И напрасно муж говорил, что погорячился, не так хотел сказать, не то имел в виду, – жена только кивала и говорила, что полностью согласна. Он прав. Ему надо на ком-то другом жениться, она не против, сама виновата. И жизнь превратилась в кошмар. Потому что когда человек признает все обвинения, отношения кончатся. Когда перестанет защищаться, бороться, отвечать, конфликтов не будет. Но и чувства исчезнут. Равноправные отношения кончатся. А с ними и любовь. Никого нельзя обвинять и унижать вечно: ни мужа, ни жену, ни ребенка, ни подчиненного… И этот муж осыпал жену подарками, и просил прощенья, и говорил о любви, – и она слушала и кивала. И смотрела через плечо мужа в окно, на желтые деревья, на небо, куда-то вдаль. Туда, куда смотрят все, чье сердце разбито. И кто согласился, что он плохой и никчемный. Не надо так говорить близкому человеку – наступит день, когда он согласится с обвинениями. Но лучше никому от этого не станет.

У алкоголика всего две модели поведения.

Две стратегии, так сказать. Он или пьет запоями и не может остановиться. Или с ужасом избегает спиртного. Демонизирует алкоголь. Считает его причиной всех несчастий. И в том и в другом случае – это признак зависимости. Даже если человек победил зависимость, страх перед зельем остается на всю жизнь. И это хорошо и правильно, если речь идет о пьянстве. Но точно так ведут себя и те люди, которые не были любимы в детстве. Бывает такое. Бывает, что мама не любит ребенка или любит недостаточно. А ребенок любит – так уж устроены дети. Такая вот неразделенная любовь, большая трагедия. И потом, во взрослой жизни, такой человек крайне легко впадает в эмоциональную зависимость. И переживает одно за другим разочарования в любви: никому не нравятся излишняя привязанность и чрезмерная любовь. И тогда умные и сильные люди бросают любить – вот как пить бросают. И дают себе внутренний тайный зарок больше никогда не прикасаться к вину. Или к любви. И, как только чувствуют, что вот-вот полюбят, немедленно дистанцируются, отстраняются, охладевают. И партнер ломает голову: что случилось? Почему человек вышел из отношений? Не было ни конфликта, ни ссоры, все шло так хорошо… А это страх зависимости так проявляется. И на этом этапе надо приложить много усилий, чтобы доказать – вы не причините вреда. Не разобьете сердце. Не воспользуетесь чувствами. Но обычно люди чувствуют себя оскорбленными после «бегства» партнера, обижаются и сердятся. А это обычный страх перед зависимостью, и надо проявить терпение и понимание. Поэтому так важно разговаривать о детстве – можно многое понять в таких людях. И выстроить с ними отношения, преодолеть страх. Куда сложнее с теми, кто продолжает излишне привязываться и страдать, зависеть от отношений, терпеть издевательства и унижения. Вымаливать любовь, как пьяница вымаливает и требует рюмку водки. И только возвращение чувства собственного достоинства, уважение к себе могут помочь справиться. Но это уже другая история…

Своему можно дать подгорелый пирожок.

Это же свой. Чужому надо дать все хорошее, лучшее, самое вкусное – иначе что о нас подумает чужой человек? Своему можно подзатыльник отвесить – он же свой, родной. А чужому – нельзя! Это так понятно. Своего можно критиковать, требовать у него что-то и просто не платить за работу – он же свой. Потерпит, подождет, поработает – какие счеты между своими? Мы же друзья. Или родственники. Или просто давно знакомы. Мы свои! Только вот именно так свои становятся чужими. И тот, кто обделяет своих, остается один. Среди совершенно чужих людей, которые утрут губы, доев пирожки, и пойдут восвояси. И, в отличие от своих, чужие не будут терпеть наш характер, ухаживать в болезни, отдавать последнее. И это нормально – они чужие люди. И у них своя жизнь и свои обязанности. Ненормально своих обижать и эксплуатировать. И давать горелые пирожки или подзатыльники. Или вообще ничего… И не надо говорить, мол, нет ни чужих, ни своих. Это все же не так. И о своих надо заботиться в первую очередь, пока они не стали чужими и не ушли туда, где к ним будут относиться более сносно.

Разбитая тарелка —

это всего лишь разбитая тарелка. И карать за нее побоями и оскорблениями не надо. Тарелку каждый может разбить, совершенно неумышленно, как я в садике, в четыре года. Я дежурила и разбила тарелку – белую мелкую тарелку. Выскользнула она из пальчиков, дети бывают неловкими. И взрослые тоже. И меня до вечера ругали нянька и воспитатель. И называли всякими словами – у иных воспитателей много воспитательных слов. И я тихо плакала на стульчике – меня наказали, на стульчик посадили перед группой, чтобы мне было стыдно. Хорошо, что колпак еретика не надели и табличку на грудь… А потом пришла мама за мной. И нянька ей горячо рассказала, что я разбила тарелку. Мама помогла мне одеться, и мы пошли домой. И по пути мама купила мне мороженое. А дома она взяла старинную тарелку с корабликами синими, из сервиза, с золотой каймой. И на следующий день отнесла ее в садик. И спокойно сказала, что очень надеется: эта тарелка компенсировала тот огромный ущерб, который Анечка нанесла госучреждению. Возьмите. И постарайтесь впредь не называть моего ребенка уничижительными прозвищами. Потому что вечером за ребенком зайдет папа, а вы его знаете. Не думаю, что он согласен с теми методами воспитания, которые вы применяете. Так холодно сказала мама, поправила шляпку и ушла в своем элегантном пальто с чернобуркой. На прощанье сказав мне, что, если я еще разобью тарелку, – это пустяки. Дома достаточно фарфора. Вот и вся история. Люди иногда что-то ломают и портят не нарочно, особенно дети. Не надо их слишком ругать и корить. И взрослых не надо, если они не нарочно и сами чуть не плачут. Пусть компенсируют, конечно. Но если это наши родные – не надо их называть плохими словами и уничтожать морально. И тем более лупить по затылку. Всякое бывает. Что-то ломается, разбивается, портится – такова жизнь. И не стоит поломанная вещь чьих-то слез – особенно если это слезы близкого человека. Наплевать. Есть вещи, которые можно починить и заменить. А есть – которые нельзя… И от сервиза ничего не осталось почти. Только одна старинная тарелка с синим корабликом. И вот эта история про маму – такое остается на всю жизнь.

Как эти люди живут вместе?

И зачем? Писатель Зощенко боролся с мещанством, а его жена Верочка Кербиц-Кербицкая на его гонорары напокупала безделушек, статуэток, абажуров, спальный гарнитур в стиле Людовика и пальму в углу поставила. Мещанка! И Зощенко кричал жене: «Я имею право на внимание к своему белью! Я имею право на обед! Вы мещанка!» – всякое такое. Они часто ссорились. Писатель был очень нервный, а Верочка – халатная и плохая хозяйка. И много всего им пришлось перенести, этим разным людям. В блокаду Верочка с сыном осталась в Ленинграде – ни за что не согласилась уехать. Зощенко эвакуировали в приказном порядке, хотя он подавал заявление на фронт. И он из голодной Москвы в умирающий Ленинград пересылал какие-то печенинки и горстки сахару: для семьи, для Верочки… А потом они снова встретились и стали вместе жить. И Зощенко выгнали из Союза писателей, он стал нищим и совсем больным. Не было уже ни гарнитура, ни ковров, ни пальмы. Они вместе с Верочкой вырезали стельки из пыльного фетра для артели инвалидов – тем и жили. И тоже все ссорились. И даже кричали. А потом поехали на море – жизнь снова немного наладилась. И писатель положил голову на грудь своей Верочки, как малыш, и сказал, что одну ее любил всю жизнь. Ей и жил. Она и есть – его жизнь. А потом умер. И лежал с улыбкой на губах, хотя в жизни никогда не улыбался. И непонятно со стороны, зачем люди живут вместе. И хочется дать им совет развестись и поискать более хорошего партнера. Более отличного. Но, может быть, это все равно что посоветовать человеку убить себя. И поискать лучшую судьбу, лучшую жизнь и лучшего себя. Иногда вся жизнь человека – в его близком, вот и все. В том, кому можно положить голову на грудь и сказать: «Я люблю только тебя. Ты моя жизнь. И другой мне не надо!» – и неважно, есть гарнитур и пальма или подметки приходится вырезать. Главное – чтобы было кому голову на грудь положить…

Любовь – это хорошо.

Вот один юноша восемнадцати лет полюбил девушку за тридцать. Это бывает; для любви нет преград. И трое детей от разных мужчин у этой девушки – опять же, и это не препятствие. Тем более детей она в интернат сдала двоих, а младший остался в поселке с бабушкой. Бабушка условно-досрочно освободилась и может уделить внимание внуку. И то, что девушка не работает, – это не страшно. Главное, она ушла с прошлой работы, не буду писать с какой. В сауне. И бросила употреблять вредные вещества – почти бросила. Эта девушка, может, очень хорошая. Добрая и красивая. И хочет ребенка от Пети, от этого студента, который ее полюбил. И хочет жить счастливо, а для этого ее надо прописать в квартире Петиной мамы. Мама за эту квартиру десять лет платила ипотеку. Хочется, конечно, сказать: «Совет да любовь! В добрый путь, Петя! Любовь все спишет!» – но все это очень нехорошо. Тем более Петя бросил учебу, потому что нужны деньги. Так что не всегда романтические истории – это прекрасно и возвышенно. Мой личный дядя, впоследствии доктор наук и известный врач, в десятом классе увлекся одной сорокалетней дамой, которая играла на гитаре хорошо и пела. И пила портвейн. И очень хотела выйти за дядю замуж. Но не вышла – вмешались родственники и отправили дядю в другой город доучиваться. А к даме вернулся ее жених из тюрьмы, все хорошо закончилось. Поэтому романтические истории – сложная штука и иногда – опасная. И не всегда надо идти на поводу у восторженного влюбленного человека, который очарован и плохо понимает, что делает, – последствия могут быть катастрофическими. Если люди совершенно разные, если один полностью паразитирует на другом или имеет такие намерения, – это обычно нехорошо кончается. И вмешательство близких иногда может помочь избежать катастрофы, даже если окружающие романтично говорят: «Это любовь!» Не всегда это – любовь. Иногда это первый опыт близости, эмоциональная зависимость, неопытность или еще что похуже. И явный диссонанс в отношениях, материальная заинтересованность, дурные привычки – тревожный сигнал.

Вы подарите близкому человеку

что-нибудь хорошее. Просто так, не к празднику. Неожиданно, даже если бюджет давно распределен, вы вместе все обсудили и решили быть экономными. И точно знаете, на что нужны деньги. Все равно подарите. И близкий ваш человек покраснеет немного, замигает глазами и станет говорить: «Ну зачем ты?.. Это лишнее! Я бы обошелся!» – или «обошлась». И все чувства вернутся, словно и не было этих долгих лет вместе. И всех этих хлопот, проблем, быта и постоянной паутины будней, которые так цепко нас держат. И человек ваш будет неловко вертеть в руках подарок, рассматривать и нелепо немножко улыбаться. И говорить невпопад. Это так важно – взять и подарить неожиданно, без повода, просто из любви. И все вернется. Любовь никуда и не уходила. И снова перед вами тот юноша или девушка, мальчик или девочка, которыми они были когда-то. И остались. А все остальное – это так, меняющиеся декорации, вид в окне поезда, который так быстро, быстро едет… Главное, что мы вместе едем. А подарок – просто так. Из любви. Ради нее и живем…

Я шла по улице;

рядом шли двое мужчин, видимо с работы, уставшие и в рабочей одежде. И один, худенький и седой, предложил второму посидеть в беседке. «Давай, – говорит, – посидим в беседке немножко. Отдохнем. Вечер теплый!» А второй ответил, что он торопится домой. Жена, наверное, уже беляшей нажарила. Она будет ждать и волноваться. И этот худенький седой мужчина вдруг с таким отчаянием сказал: «А меня дома все ругают и ругают. Жена все кричит на меня, что я плохой. Зарабатываю мало. А ведь мы с тобой одинаково зарабатываем! Я же еще халтурю. И всю картошку один выкопал. А она все кричит и кричит… Наверное, не любит меня. Я пойду посижу в беседке, покурю. Я не хочу домой…» Он это беззлобно говорил и довольно тихо; просто осенним вечером в деревне звук отлично разносится. И он пошел и сел в беседке – и в темноте звезды светили с неба. И огонек сигаретки его светил. Он сидел и кашлял. И это самое плохое – когда не хочется домой. Когда тебя не ждут, не любят, придираются и кричат. А идти надо; больше идти некуда. Перед домашними мы все беззащитны. Они и есть – наш дом и наше убежище. И плохо сидеть одному в темноте, когда все разошлись по домам…

С одной моей сокурсницей

случилось то, что часто случается с девушками. Особенно в те годы, когда о предохранении мало знали. Ей тоже было 19 лет. И мама ее молодого человека терпеть ее не могла, эту Злату, скажем. Эта мама с бульдожьим немножко лицом и с бровями как у Брежнева всю жизнь вложила в единственного сына. И хотела для него хорошей судьбы, а не Злату какую-то. И эта мама занимала должность. В общем, Злата встречалась с этим парнем тайно. Он был красивый очень, одет модно, он тоже учился на втором курсе, на другом факультете. В общем, Злата залетела, как тогда говорили. Гриша испугался очень и растерялся – ему еще в армию надо было идти на два года, тогда студентов призывали. И маму он страшно боялся, она о Злате грубо отзывалась и подозревала ее в корысти. Ну, Злата порыдала и пошла в женскую консультацию с понятной целью – избавиться от ребенка. Никто не знал, ни ее родители, ни подружки; она все скрыла, это ведь был тогда позор. Она сидела в коридоре, в длинной очереди, и ждала. Чтобы направление взять. И тут, к ее ужасу, эта бровастая мама Гриши идет. И садится рядом грузно. И свирепо спрашивает: «А тебе чего здесь надо?» Злата стала врать и выкручиваться, но медсестра выкрикнула ее фамилию и сказала, мол, иди за направлением на аборт! Готово! И Злата помертвела от стыда, а грузная мамаша взяла ее за плечи и увела в конец коридора. И говорила: «Ты дура, что ли? Пойдем домой. Не надо ничего делать. Пусть ребенок будет, не бойся, пойдем домой. Хорошо, что я тебя встретила! Ты подожди меня только, вместе пойдем, когда я схожу к врачу!» У этой мамы был рак, вот и все. Вот она и пришла на прием после операции. И встретила Злату… В общем, была свадьба, а потом мальчик родился. Очень милый. А Гришу через год из армии отпустили – вышел новый закон, чтобы отпускать студентов. И мама его не умерла, а выздоровела, вот. И я лет пять назад встретила бровастую пожилую женщину вместе со Златой. Которая располнела и тоже брови стали такие, ностальгические; они похожи стали со свекровью. А с ними был бородатый юноша, молодая женщина, ребенок в коляске и мужчина с проседью. Мы обнялись у эскалатора в торговом центре. И они пошли в магазин покупать ребенку игрушки. Я не спросила, кто этот ребенок, – какая разница? Просто милый ребенок. И просто хорошая история вспомнилась…

Человек живет прошлым,

если нет настоящего. И прошлой болью человек живет, если не появился тот, кто может его исцелить. И все вспоминает, мучается то от гнева, то от бессилия, то от утраты. И мысленно разговаривает с тем, кто ему причинил страдание. Этак можно с ума сойти. Дойти до депрессии или пить начать. Или заболеть сильно. Как одна женщина, которую бросил муж. Этот муж пил всю жизнь, изменял, но вот жена его любила. И сама себе говорила, что она – однолюб. И прощала своего «блудного попугая», так она шутливо называла мужа. За пьянство, за оскорбления и даже побои, за измены… Потому что вышла замуж – и живи с мужем. Потому что так бабушка и мама жили. Потому что она – однолюб. Много аргументов. А потом женщина состарилась и муж ее бросил. Ушел к другой даме. Все вещи взял, имущество поделил, причем нечестно – воспользовался тем, что женщина была в прострации от удара такого. И сказал на прощанье, что никогда не любил жену-то. Спьяну женился. И ушел. И эта женщина не спала ночей, сжимала кулаки и зубы стискивала, все разговаривала с предателем, плакала, вся поседела, жила затворницей и принимала антидепрессанты. И в таком состоянии прожила три года. И страшно заболела в итоге, что неудивительно. И познакомилась с одним доктором. Он ее лечил какими-то новыми препаратами, экспериментальными. Она согласилась – терять нечего! И постепенно они как-то сблизились, стали общаться, в общем, долго рассказывать, но они поженились в итоге. Пожилой доктор и эта бывшая больная Татьяна. И стали жить очень хорошо, просто загляденье. Сад развели, стали дом перестраивать, доктор хорошо зарабатывал, и женщина вышла на работу. Она была главный бухгалтер. Счастье наступило. И воспоминания не то что кончились о прошлом – они стали внушать ужас. Дикий страх. В кошмарах женщина видела бывшего мужа, что он снова с ней живет. Что у них как бы все хорошо. Сидит себе, пьет пиво на кухне и пакостит чешуей. И говорит: «Эх, Танька, я же люблю тебя!» И эта Татьяна прокляла свое прошлое. Это же была тюрьма и несчастье, страх и боль, вот что это было. И муж был алкаш и садист. Она просто ничего другого-то не видывала в жизни, вот и тосковала по тюрьме и палачу. И ей безумно жаль было только своих прошлых слез и переживаний. И она благодарила Бога, что этот ужасный муж и страшное прошлое ушли из ее жизни. Здоровья вот еще было жаль, конечно. Но и здоровье постепенно возвращается. И не всегда надо рыдать о тиране и мерзавце – хотя о тиранах рыдают всем народом. Пока не поймут, что немного ошибались. И если плохое ушло само, собрав ценные вещи, – значит, придет хорошее. Уж можете мне поверить – так всегда бывает. Главное, глаза не выплакать и здоровье не разрушить, не превратиться в старуху преждевременно. Хотя и старуха может найти себе хорошего старика. Но лучше поберечься и знакомиться с новыми людьми; и потом вспоминать прошлое будет просто страшно…

Женщина говорит:

«Мне нужен мужчина солидный, ответственный, заботливый. Чтобы защищал меня и обеспечивал. Чтобы покупал мне платьица и колечки. И возил меня на море. Чтобы можно было сидеть у него на коленях и чувствовать себя глупенькой маленькой девочкой…» А мужчина говорит: «Мне нужна женщина, чтобы меня понимала. Чтобы заботливая была и домовитая. Чтобы могла утешить в печали и успокоить. Погладить по голове и обнять. Чтобы следила за моими костюмами и рубашками. И всегда ждала меня дома с пирогами и супчиком!» Эти женщина и мужчина вряд ли устроят свою жизнь. Это они хотят родителей себе найти, папу и маму. Но это непросто. Другие не хотят быть родителями взрослым людям. Это ненормально, это нарушает все биологические и социальные законы. Невозможно построить брак на таких отношениях. И ищущие родителей взрослые дети постоянно разочаровываются в партнерах, которые упрямо не хотят соответствовать требованиям. Нужно не родителя искать, не папу или маму. А взрослого состоявшегося человека, который имеет свою жизнь и свою личность; он именно «другой», он не часть наших фантазий. Но иногда это так трудно понять… И объявления тех, кто ищет родителя, годами не меняются. И не меняется ситуация в жизни…

Кольцо с бриллиантом

мне бабушка подарила. Папина мама, бабушка Роза, которая воевала в контрразведке. А потом была учительницей. Дедушка тоже воевал, он стал полковником потом и хорошо зарабатывал. И купил бабушке это довольно скромное, но все равно роскошное кольцо – тогда это шикарная была вещь! Бабушка его надела на юг; она поехала к морю, взяла с собой мою юную маму и крошечную меня. А папе моему велела писать докторскую диссертацию в тишине и покое. И на юге бабушка сурово сидела, как Родина-мать, на покрывале, на гальке у моря. И сурово смотрела вдаль, на горизонт. А моя мама, исключительно красивая, плескалась со мной в море – ну, знаете, как с малышами двухгодовалыми плещутся? В модном купальнике и шляпке. И мужчины просто ее окружили и помогали всячески. Руку подавали, спрашивали, не надо ли меня подержать, показывали мне «козу» и шутили ласково. Просто ажиотаж был такой. А бабушка мрачно смотрела вдаль. Мама, наверное, улыбалась мужчинам и благодарила за предложения помощи. И элегантно меня купала – она элегантная была очень. И молоденькая – двадцать три ей было. Так себе сцена для свекрови… И к бабушке подсела дама интеллигентного вида. И стала задавать вопросы: «Кто это с малышом купается. Ах, невестка? Надо же. Вашему сыну не повезло с женой. Она слишком красивая. И кокетливая. Вон как она смотрит и улыбается. И так руку делает, смотрите! Да уж, неудачный выбор сделал ваш сын. Это нехорошая, неблагодарная и кокетливая невестка. Ужас просто! А вы такая терпеливая. Сидите вот и молчите. А могли бы ей сказать, что это безобразное поведение. И прогнать ее с пляжа, пусть за ребенком смотрит дома! Ой, какое у вас прелестное кольцо! Это же бриллиант, правда? Ой, какой крупный и как искрится! Наверное, он кучу денег стоит! Сколько стоит это кольцо?» Бабушка посмотрела в глаза даме своим холодным взглядом Медузы Горгоны. И хриплым, сорванным на войне голосом ответила: «Я не знаю, сколько стоит это кольцо. Мне его моя невестка подарила!» Так наврала бабушка Роза – наверное, единственный раз в жизни. И попросила даму покинуть коврик. И сообщила, что у нее из ценных вещей есть еще личное оружие. Но она его дома оставила, к сожалению. И вот это была правда. А эту историю про вранье бабушка мне рассказала, когда подарила кольцо. Она никогда не была жадной. И подлой. И завистливой. Хотя вид у нее был суровый, но это не самое главное в свекрови, ее вид.

От одного человека жена решила уйти.

Она была молодая и красивая. Муж казался ей скучным, пресным; работал он на кафедре преподавателем. Денег мало. И она познакомилась с прекрасным и веселым мужчиной Егором, он был бизнесмен. И машина у него была отличная. И деньги были. И вообще – веселый, разговорчивый, прекрасный такой мужчина. Сексуальный, с бицепсами и кубиками. Красавец! Этот скучный муж подозревал неладное и стал следить, собирать информацию – это подло, наверное, но вот так он поступил. Не нам судить. Он хотел найти доказательства измены, сам не понимая: зачем? Он же боялся Лену потерять, но все равно искал доказательства. И компромат на этого Егора мечтал найти. Ревновал, тяжело ему было, мучился… – все как обычно. И нашел компромат. Дом в деревне, откуда родом был этот веселый красавец. Ужасный развалившийся дом. А в доме – больная старуха-мать, прикованная к постели. Бледная изможденная жена этого Егора. И двое голодных детей, младший едва ходить начал. Ужас, нищета и безысходность. Сначала этот обманутый муж хотел подключить к делу жену Егора, нажаловаться ей, сделать ее союзником в борьбе! Вот и нашел этот дом и эту семью. И жаловаться расхотел. Побежал в магазин и на все деньги купил еды: тушенку, макароны, хлеб, масло, сахар… Конфет детям. Что-то пробормотал, что он из социальной службы, а эта жена плакала и рассказывала, что муж ее бросил. И она не знает, где он. А дети голодают, свекровь не встает… Не хочется описывать душераздирающие подробности. Но этот муж просто попросил Лену съездить с ним. Мол, есть важное дело. Снова накупил продуктов, и они поехали. И там он своей жене вот это все показал. А потом на улице объяснил, кто это. Мама и дети веселого Егора, вот кто это. Которые еще и кредит выплачивают за него. И Лена побледнела. Задумалась. И осталась с мужем. Не знаю, как потом они жили, но с Егором она рассталась сразу. И это вот о чем: посмотрите на прошлое человека. Не его рассказы слушайте, а посмотрите на его прошлое. Может быть, там изба-развалюха, два голодных ребенка и брошенный инвалид? Там тьма и низость, подлость и ужас? Обманутые партнеры, выброшенная собака, преданные друзья? Прошлое все объяснит. И от всего предостережет. Если, конечно, хочется узнать правду. А ее знать хочется не всем и не всегда…

Если человеку нужно,

он переплывет Геллеспонт. Леандр любил девушку и каждую ночь этот пролив переплывал, чтобы ее обнять. Там течение сильное, и вообще – ночь. Но вот, любил и переплывал. И Байрон тоже переплыл, хотя болел малярией и был хромой, довольно хилый, аристократ. Но ему это важно было – он хотел уважения! И переплыл. И добился уважения. А в советские годы, как один писатель вспоминал, был простой парень, который страшно хотел во Францию попасть. Он не был диссидентом, просто ему нравилась очень Франция. Он выучил в совершенстве французский, приехал на наш юг, разделся и привязал к себе грелку с какао. А в купальные трусы положил шоколадку. И доплыл до Турции, сбежал из страны. Потом долго мыкался, но добрался до Франции и женился на графине. Стал картины писать. Хотя это казалось нереальным и диким. А певец Орфей и вовсе спустился за Эвридикой в страшный Гадес, загробный мир. И нашел ее там. Это истории про сильное желание чего-то достичь, что-то получить, кого-то обнять… И если человек для встречи не может найти время, дескать, работы много, занят он сильно – значит, не так-то он хочет нас увидеть. Или попасть во Францию. Он лучше попереписывается в Сети немного. Когда время будет. Или посмотрит картинки из жизни французов и вздохнет: «Ах, как хочется туда попасть! Но времени нет и денег!»… На самом деле не так-то и хочется, вот и все. И если человек откладывает встречу – она ему не очень нужна. Это просто и грустно. Нет сильной любви у него. И нет сильного желания. Что бы он ни говорил и ни писал…

Человек вышел из отношений.

Прекратил общение без объяснения причин. Может, человек такой вот, трусливый и подлый. Сбежал. Может, он ненормальный. И из маниакальной стадии перешел в депрессивную. Но могут быть и другие причины. Когда объясняться и выяснять отношения как-то глупо. И человек вполне поступил адекватно, когда прервал отношения и не стал их выяснять. А чего выяснять-то, собственно, если одна девушка обсуждала с подругой своего молодого человека. Ну, знаете, как подруги обсуждают: все-все. И что надо, и что не надо. И жаловалась подруге, и критиковала своего жениха, и посмеивалась над ним… Подруга взяла и все скриншоты этому молодому человеку и послала. Зачем она так сделала – другой вопрос. Ну, поссорились слегка. Позавидовала. Или ей самой этот человек нравился. Не в этом дело. Но жених почитал о себе всякое-разное и прекратил общение. Наверное, любой бы прекратил. А выяснять отношения и спрашивать: «Зачем ты про меня рассказывала всякое?» – не каждый это будет делать. И мы иногда узнаем, что человек про нас говорит. Фактически, предает. И перестаем общаться, потому что как-то дико закатывать скандал или уличать… Самое глупое, что можно сделать, – это обсуждать любимого или значимого человека с другими. Особенно письменно. Потому что обязательно ему эти письма перешлют – не сейчас, так потом. И отношения будут безнадежно испорчены; даже закончены. И потом писать, звонить, требовать объяснений бесполезно, если человек имеет чувство собственного достоинства и не любит скандалов. Не надо говорить дурно о людях за спиной – они все равно узнают. Так уж устроен мир…

В одном из рассказов Чехова

мужчина бросил женщину, с которой вступил в отношения. Просто тайно уехал. Сел в поезд да и уехал. Он только что начал с Кисочкой романтические, так сказать, отношения и вот – сбежал. Хотя хороший был человек. Они с дамой были в гостиничном номере; любовь, признания, ласки… А потом она пожурила этого инженера, что он пальто небрежно бросил – это стало уже как бы общее пальто. «Наше». И стала строить планы с его участием, довольно обширные. И считать его деньги – не с целью их взять себе, нет, но уже как общие деньги. На которые надо осуществить планы. Общие планы. Они вот только разомкнули объятия, а он уже кругом оказался должен. И этот инженер трусливо сбежал. И так нередко бывает – отношения еще и не начались толком. Еще только один человек обнял другого и потянулся с робким поцелуем. И прошептал слова любви. Или еще даже не шептал. А его уже за пальто ругают и спрашивают, на что он намерен содержать семью и пятерых детей. И что надо бы купить сад. Не вишневый, как у Чехова, а такой, с картофелем и брюквой, практичный. Мужчину можно напугать. Наверное, и женщину так можно напугать, и она тоже убежит. Потому что слишком быстро радость любви и узнавания подменяется долгом, ответственностью, выговорами, требованиями, истериками… Даже не быстро, а моментально. Этот инженер потом в поезде раскаялся и вернулся. Аккуратно повесил пальто и расплакался вместе с дамой. Попросил прощения. Ну, и снова уехал, понятное дело. Только уже честно. И это рассказ о том, как можно отпугнуть мужчину, хотя и очень лирический. И сам Чехов женился на веселой Ольге Книппер, хотя тоже долго не женился. Которая была самостоятельной, играла в театре и не делала замечаний. Ее больше интересовал сам Чехов, а не его пальто на плечиках и заработки…

Мы были такими молодыми,

что нас трудно было назвать женщинами. Но называли: в больнице всех так называли. Мы все ждали рождения ребенка в палате на двенадцать человек. Называлось это «лежать на сохранении». И была такая некрасивая Света с большим животом. Ну, у всех был живот, все были не очень красивые – там ни душа, ни зеркала не было. Но Света была нехороша собой и очень полная, отекшая. Палата была на первом этаже, мужья приходили к женам и разговаривали через подоконник. Телефонов не было, и женщины гадали и тревожились: придет ли их муж? Не ко всем приходили. Это понятно; работали все, ехать далеко, на окраину… И некоторые женщины плакали ночью. В больнице очень грустно. А когда муж все-таки приходил, они выражали любовь и заботу. И спрашивали: «Ты покушал? Ты нашел чистую рубашку?»… А к этой Свете ходил рыжий маленький паренек в кепке. Немножко кривоногий и тоже не очень красивый. И каждый день, каждый день! – приносил маленькую алюминиевую кастрюльку. Он ее привозил, замотав в одеялко старенькое. И в кастрюльке была вареная картошка, еще теплая. Или суп с макаронами. Теплый. Он приезжал после работы на заводе, когда часы приема посетителей кончались. Но мы же на первом этаже были. И он молча передавал кастрюльку Свете, а она ела. Она и меня угощала, мой муж в армии был. Потом этот молчаливый рыжий парень ехал с кастрюлькой и одеялом обратно. Часа два надо было ехать. И они почти не говорили. А потом меня выписали. И эту Свету лет через пятнадцать я встретила на улице. Она снова была в положении. И у нее уже было трое детей. И она красивая стала! Полная, но очень красивая. И машина красивая. Дети тоже красивые, она так сказала. И жизнь хорошая, красивая! А за рулем сидел этот рыжий парень, муж. Он остался некрасивым, как та алюминиевая помятая кастрюлька. Но в мужчине главное – не красота. Главное, что внутри. Как в кастрюльке, в которой картошка оставалась теплой… И это тепло не исчезает, даже если ехать два часа. Даже если всю жизнь ехать – вместе.

Моя подруга, монголка,

вышла замуж поздно. Вышла за отличного человека, весьма высокопоставленного, из благородного рода. Она и сама из благородного рода, как вот жена Сигала. И фамилия у нее такая же. А фамилию мужа я писать не буду, а то меня заблокируют: по-русски она неприличная. Но не в фамилии дело! Сейчас у нее четыре сына, она счастливая мать и жена. И я ее люблю, хотя она из ига, как историки говорят. И ничуть она не переживала, что нет мужа и семьи. Монголы вообще не склонны выражать эмоции, а особенно ныть и жаловаться. Это очень стыдно, так у них считается. Она говорила просто и ясно: она ждет своего мужа. И очень глупо выходить замуж за тех, кто ей не предназначен. Глупо и некрасиво еще и по отношению к тем, кому эти мужчины предназначены. Есть свой муж. Вот он появится – за него и надо выйти замуж, это же так понятно. А за чужих не надо. А узнать своего мужа очень просто – его сразу узнаешь. Скажешь: о, вот мой муж! Мой человек. С ним я проживу свою жизнь. И даже если разведусь, предположим, ну, бывает. Никакой трагедии. Пожили и расстались, он не оправдал надежд, чего злиться-то? Но это был именно мой человек. Такая вот у нее была философская позиция; впрочем, мы же на философском учились. И так она жила, училась, потом работала, потом встретила своего человека и вышла замуж. Без тени сомнений и колебаний. Не металась она. Не жаловалась. Не выходила замуж за попутчиков и странников, с которыми сводит нас жизнь. Потому что это глупо – так поступать, ни к чему это. Надо ждать своего. И вот эта непоколебимая уверенность была прекрасной. Истинной и искренней. И не всегда причина одиночества и ожидания в том, что человек не умеет строить отношения или неправильно одевается. Или не доверяет партнеру. Иногда надо терпеливо ждать своего человека. И никого не слушать. И мудро улыбаться уголками губ, потому что тайну знаете только вы. Как моя подруга-монголка.

Агате Кристи стукнуло сорок,

когда ее позвал замуж двадцатичетырехлетний Макс Мэллоун. Полюбил он ее очень. Хотя в те времена сорок лет были почти старостью. И разница в возрасте огромная. Агата благоразумно посоветовалась с сестрой. И сестра еще более благоразумно ответила, что надо подождать. Агата намного старше. Очень намного. Она уже довольно пожилая дама. Поэтому надо не спешить, а проверить свои чувства и чувства молодого человека. Годика три обождать в разлуке. А там все станет ясно: любовь это или увлечение. Вот тогда Агата и приняла решение. Она ответила сестре ясно и просто: «Видишь ли, за три года я еще больше состарюсь. Жизнь проходит, и время быстротечно. Пожалуй, я выйду замуж за Макса, пока он предлагает. И вообще – мало ли, что впереди»… Вот это было разумное и здравое решение. Иногда надо подождать, конечно, и все проверить. Но жизнь-то проходит. И шансы исчезают. И поезд уходит с перрона – на него можно не успеть, пока прикидываешь, выжидаешь, семь раз отмеряешь… И Агата вышла замуж и счастливо прожила с мужем до глубокой старости. А так, если бы ждала, состарилась бы. И молодой человек мог устать ждать – так тоже бывает. И вообще, потом началась война, которую Агата и Макс чудом пережили и остались в живых. Так что решение зачастую не терпит отлагательств. Надо ковать железо, пока горячо, если речь идет о нашей жизни, о чувствах, о новых возможностях и шансах. Второго шанса может не быть. И три года – это очень долгий срок для довольно короткой человеческой жизни…

Остаться друзьями

обычно предлагает тот, кто бросил. Ушел. Это как ребенка отдать в детдом и остаться друзьями. Звонить ему, когда захочется, иногда приезжать и играть с ним. И придирчиво отказывать тем, кто ребенка хочет усыновить. По праву друга! Или собаку отдать чужим людям и в гости к ней приезжать. Гладить по голове и довольным голосом говорить: «Ты не забыл меня, дружище! Ну как ты?» Тот, кого оставили, в душе продолжает надеяться. Ждать. И соглашается на дружбу, потому что любит. Думает, что это шанс, надежда, что к нему снова вернутся! Так одна женщина попыталась покончить с собой – не тогда, когда муж от нее ушел. А когда они стали друзьями. И он приходил, отдыхал на диване, купался, надевал новые носки и позитивно рассказывал Олечке о своих отношениях с Танечкой. И о разных хороших событиях в своей жизни. Улыбался и с аппетитом ужинал. И говорил: «Ну, пока, Олечка! Я так рад, что мы остались друзьями! И я могу тебе все честно рассказывать. А ты меня поддерживаешь своей дружбой!» Вот Олечка чуть не погибла в итоге. Потому что этот «друг» использовал ее как бесплатного психолога. И питал свое эго за ее счет. И контролировал территорию – чтобы она никого себе не завела. И просто садистски наслаждался ситуацией. Пил кровь. Он отлично понимал, что она любит и надеется… Недавно ученые отметили, что два типа людей предлагают остаться друзьями: психопаты и эгоисты. Милые, позитивные, улыбчивые люди. Безжалостные и холодные внутри. Можно сохранить хорошие отношения, если разошлись обоюдно. Но невозможно остаться друзьями с тем, кто любит, ждет и надеется. Это слишком жестокое предложение. И соглашаться не стоит.

Одни молодые супруги сильно поссорились.

Так часто бывает. Ну, и пошли разводиться – сгоряча, это тоже бывает. И друг мужа приехал на своей машине, чтобы подвезти до ЗАГСа быстро и с комфортом – он же друг! И всю дорогу этому молодому мужу рассказывал, какое правильное решение он принял. И какая гадина эта его жена Таня. А в ЗАГСе работала немолодая соседка, город маленький… И она очень быстро, без очереди, приняла заявление. И сказала, что все усилия приложит для скорейшего развода! Очень постарается помочь! И улыбалась радостно. А жену подруга домчала с ветерком – она у подруги ночевала. И тоже всю дорогу рассказывала, какой подлец этот ее муж. Помесь Гитлера с Чикатило. И вообще он подкатывал к подруге с пошлыми намерениями, смотрел развратно! А мама в это время писала поддерживающие эсэмэски: прочь негодяя! Пусть сдохнет! Мужу мама его тоже писала такие бодрящие слова про жену. А папа звонил и подбадривал тоже. И все проявили такую радость и восторг, что супруги даже как-то испугались и пришли в себя. И поняли, что зря они ссорились. В сущности, причин нет для развода. А есть причина подумать насчет окружения, из-за которого ссоры и происходили… В общем, жена и муж помирились, они ведь любили друг друга. А вот из городка им пришлось уехать – их все возненавидели, когда они передумали разводиться. И теперь они счастливо живут в большом городе. Хорошо живут. И никого не вмешивают в свои маленькие конфликты. Впрочем, конфликтов тоже почему-то не стало…

«Давай сделаем паузу в отношениях!» —

это пугающе звучит. Хотя психологи уверяют, что пауза – это полезно и хорошо. Отношения обновятся и начнутся заново. Немного отдохнем друг от друга, а потом начнем все сначала. Это у Аверченко хорошо сказано: мужчина говорит даме: «Мы охладели немного друг к другу!» И женщине неловко закричать, мол, ничего я к тебе не охладела! Это ты ко мне охладел, видимо! Но это неловко так… И тот, кого бросают, покорно кивает: охладели. Надо паузу сделать! Сейчас я соберу свои вещи и уйду. И буду ждать, когда ты меня снова позовешь – я ведь даже не знаю, сколько должна длиться пауза… На самом деле про паузу – это вот что значит. «Я не хочу тебе прямо сказать правду. Я без тебя прекрасно обойдусь. Ты мне опостылел, надоела, – ну, неважно. Но я хочу остаться в выгодном положении. И ответственность не брать за разрыв. И скандала избежать. И оставить за собой право позвать тебя, когда захочется, – вдруг мне станет скучно? Поэтому возьмем паузу». …Даже в отношениях с собакой странно брать паузу – кто будет с ней гулять? И она же плакать будет и тосковать. Или с ребенком взять паузу – временно отдать другим людям его, что ли? Или на работу не ходить, потому что надоело? И назвать это паузой? Так уволят ведь. По статье за прогулы; про паузы в законодательстве ничего нет. А личные отношения обоюдны. Но паузу желает взять тот, кто хочет остаться в выгодном положении. И, возможно, он придет потом, этот человек. Или нас обратно позовет. До следующей паузы… Это такая манера: делать паузы. Но жизнь – не пьеса все же. И другим людям больно. И слова про паузу – очень тревожный сигнал. Очень…

Жена с сынишкой уехали к маме.

Муж их проводил и вернулся в квартиру. Он был рад, что можно немного отдохнуть, – малыш спать не давал часто. Места мало в однокомнатной квартирке. Диван узковат для двоих. Тесно и не очень удобно, если честно. И муж мечтал просто посмотреть телевизор в тишине, удобно лежа на диване. Может, пива выпить – но не в пиве дело. Просто утомляешься от близких, от малыша, от жены, от тесноты… И хочется немного отдохнуть, как в детстве от родителей, когда уже подрос немного. Он пришел домой, этот муж. И увидел пустую кроватку. Игрушки. Кофточка жены на диване лежала – она не прибрала, торопилась. И чашечка стояла на кухонном столе. Тихо было, и никто не мешал. Часы тикали только. И муж позвонил начальнику, выпросил отпуск на неделю и поехал за женой следом. И страшно ее удивил, конечно. А малыш не удивился, тянул ручки и агукал; мол, здравствуй, папочка! И муж виновато говорил, что ему пусто стало. Глупость какая! – кто-то скажет. Надо держать себя в руках! Не всегда надо держать себя в руках. Если есть возможность быть вместе – надо изо всех сил стараться быть вместе. Если хочется обнимать – надо обнимать. Пока можно; пока рядом тот, кого мы любим. Потому что жизнь не такая уж длинная. И не так много тех, кого не хочется выпускать из объятий…

Одна женщина бросила курить.

Ей помог знакомый. Она познакомилась с мужчиной, симпатичным и молчаливым. Разведенным. И они несколько раз встретились. Гуляли и у нее дома пили кофе. И эта дама заметила, что Никита неодобрительно смотрит на пепельницу и зажигалку. И на сигаретки. И на сам процесс курения смотрит пристально и неодобрительно. Но вежливо молчит. Даша бросила курить! Приложила усилия и рассталась с пагубной привычкой. И на следующем свидании через неделю сказала радостно: «Я больше не курю!» И объяснила, что молчаливое неодобрение очень на нее повлияло. Она заметила, как Никита смотрел на это дело – ему не нравилось, что она курит! А мужчина ответил веско и внятно: не в курении дело. Она человек взрослый, и до ее привычек ему дела нет. Но она не докуривала сигарету до фильтра. Много оставалось всегда. Такие прямо королевские окурки! Это указывает на мотовство и расточительность. И это плохие качества очень. Если куришь – надо курить до конца, так сказать. До фильтра. И выбирать курево подешевле! Вот так Даша бросила курить. И Никиту молчаливого тоже бросила. Увлеклась здоровым образом жизни и познакомилась в фитнес-центре с Алексеем. Который не такой загадочный, но вполне нормальный парень…

Правило третьего свидания —

загадочная вещь. Но это правило работает, хотя его по-разному интерпретируют. Кто-то говорит, что секс возможен только на третьем свидании. Кто-то – что можно поцеловаться наконец-то. Кто-то, более умный, говорит о том, что именно третье свидание решающее. Именно на третьем свидании становится ясно, насколько мы близки с человеком. Насколько он нам нужен. И будет ли между нами любовь. И останемся ли мы вместе надолго, может быть навсегда… Даже размолвки и мелкое недопонимание, несходство взглядов, разные характеры – все это будет не так важно, если третье свидание пройдет хорошо. Оно нас сблизит. Сформируются привязанность и доверие. И появятся теплота, радость узнавания, взаимная нежность и бережность. Правило третьего свидания работает и с психологом, и с врачом, и с будущим партнером по работе. Оно все определяет: разойдемся ли мы или притянемся друг к другу. Дело вовсе не в сексе или поцелуе, хотя это тоже – проявление доверия. Дело в привязанности и совпадении, во включении другого человека в наш мир, в наше сердце. Теперь он не чужой. Он свой. Если третье свидание принесло больше тепла и радости, чем первые два. Мы привыкли друг к другу. Мы стали «своими». И все пойдет хорошо, если третье свидание прошло хорошо. И души «поцеловали» друг друга.

В любовном треугольнике

кто угодно может оказаться. И нет общих советов. И оценочные суждения трудно высказывать, если не знаешь всех обстоятельств. Это все очень индивидуально. Все зависит от личностных качеств людей, которые оказались в такой ситуации. Поэтому все ответы – только лично. Всегда. Но вот что скажу важное – в период увлечения и страсти человек плохо оценивает того, в кого влюблен. Он словно пьян от любви. Такое бывает. И один мужчина очень влюбился, просто «солнечный удар», как писатели говорят. Жена очень страдала, переживала, плакала и даже поговаривала о том, что жить не хочет. Врач выписал ей лекарства. Муж метался, но уже почти принял решение – уйти. Но боялся все же оставить жену. И ребенок еще маленький. И собачка – хотя это смешно звучит, но он был привязан к собачке. И любимая женщина сказала просто и ясно: «Раз эта ненормальная жена тебя не отпускает, да еще грозится убить себя, ты ей таблетки подсыпь, да и все. Это никого не удивит – многие знают, какая она истеричка. Тебе ничего не будет. А ребенка можно отдать бабушке. Или в интернат. А собаку эту противную надо усыпить – зачем нам докука и морока?» Вот тут мужчина немного отрезвел. И увидел ведьму, злую психопатку, холодную и жестокую. И он, конечно, порвал отношения, но любимая женщина долго его преследовала и угрожала. Пришлось даже в полицию обращаться. А в другом случае любимый мужчина попросил отдать ему все сбережения – ему очень были нужны деньги для успешного проекта. И еще кредит женщина взяла, мужу наврала, извините. И этот простодушный муж выступил поручителем. А любимый человек деньги присвоил. И на всякий случай мужу выслал компрометирующие фотографии, сами понимаете какие. И дополнил – мол, потом размещу в Сети, если будете ко мне приставать. Так что не стоит бросаться в омут головой или, как в Америке говорят, «падать в любовь». Иногда человек нам совершенно незнаком, непонятен, неясен – мы любим какой-то придуманный образ, который наделили самыми лучшими чертами. А потом события начинают разворачиваться как в триллере про маньяков – они ведь тоже, маньяки-то, сначала вполне добродушны и дружелюбны. Поэтому нет общих советов. Нет смысла кого-то осуждать, считать виноватым, подлым. Но и нет смысла действовать в пылу увлечения – можно так упасть, что потом не встанешь. И правило только одно: в личных отношениях все зависит от личности участников. А понять личность не сразу можно.

Кофе дрянной был.

И девушка не очень красивая – полноватая и немодная. Она уборщицей работала, хотя называлось это красиво – «хозяйка офиса». И днем в своем закутке она готовила растворимый кофе. И обедала печеньем. Неправильно питалась, но выходило дешево. И начальник как-то зашел в закуток по какой-то надобности; она и ему кофе предложила с печеньем. Простоватая она была, как ребенок. И этот Игорь Семенович выпил кофе, съел печенье – он жил в бешеном ритме, даже поесть было некогда. Посидел на железном стульчике за шатким столиком. И про печенье сказал, что вот в его детстве печенье было так печенье! «Юбилейное» – такое вкусное! Дедушка из Москвы привозил, оно просто таяло во рту. И еще были карамельки такие, сверху шоколад, а внутри карамель с начинкой. Очень вкусно! И шоколад был в детстве совсем другой. Вот так он рассказал и ушел. А потом через пару дней снова забежал, попросил кофе – он опаздывал на встречу, некогда было ему ждать, пока секретарь сварит. Давайте растворимый! И рассказал, как он в детстве ходил на рыбалку с мордой. Морда – такая плетеная штука, рыба сама в нее забивается. Это на даче было. Там была маленькая речка, а вот в армии он служил в морфлоте на океане Тихом. Там, конечно, другое дело! Рыбы было много! И девушка ему письма писала-писала, а потом перестала – замуж вышла. Это понятно, тогда ведь три года служили… В общем, эта Таня все слушала внимательно. И даже иногда плакала, когда Игорь Семенович рассказывал печальное. Или смеялась, когда веселое рассказывал. И они пили этот жуткий напиток в огромных количествах, совершенно не замечая, какой он гадкий. И ели печенье. А потом Игорь Семенович принес торт. И не сказал Тане: мол, надо тебе поменьше есть. Наоборот, самые большие куски отрезал пластиковым ножиком. И все рассказывал, рассказывал… Как у него сын погиб, как жена ушла к другому, как он попал в тюрьму в лихие годы и как спасся… Долго рассказывать, но потом они поженились. И все. Хотя Игорь Семенович старше Тани лет на двадцать – ну и что? Ужасно он ее полюбил за ум и доброе сердце. И за красоту – Таня и правда на глазах похорошела. Видимо, кофе был все же полезный. Или любовь. Или рассказы Игоря Семеновича – он очень любил рассказывать интересное, про свою жизнь. Да только за всю жизнь его никто не слушал. Только указания слушали беспрекословно, это да. Такая вот история про ужасный напиток, который оказался эликсиром любви. И про то, что на свете много успешных, красивых, сильных людей, которым не с кем поговорить. Которых никто не слышит и не слушает. А кто выслушает – тот и ляжет на сердце, потому что искренность и откровенность навеки связывают добрых людей. И своему ребенку, который скоро родится, Игорь Семенович тоже все будет рассказывать. И слушать его будет. А Таня мало говорит; но зато вечерами они поют песни дома – нелепое занятие для супругов. Но это очень хорошо; почти как рассказы о детстве…

Страшно не то,

что сотрудница мужа пишет ему игривые сообщения поздно вечером. Или звонит якобы по делу. И не то плохо, что подвыпившая ваша подруга буквально вешается на вашего же молодого человека. Или свекровь приходит в дом и дает ценные указания. Или теща насмешливо разговаривает. Или девушка сына ведет себя нагло и провокационно. Вот не это страшно. А то нехорошо, что им, этим людям, мы ничего сказать не можем. Мы же воспитанные. А потом выговариваем мужу, жене, молодому человеку, сыну, дочери – самым близким. И резко высказываем недовольство, раздражение, гнев. «Почему твоя мать так разговаривает со мной?», «Почему эта особа звонит тебе вечером?» – почему? почему? – а близкий ни в чем не виноват. Откуда он знает, почему эти люди так себя ведут? Он точно так же боится обидеть другого. Но не боится обидеть нас – мы же близкие! И возникает конфликт, разгорается ссора, отношения рушатся… И вместо любви и доверия – теперь напряжение и злость. Вот для этого, для разрушения отношений, и звонят вечером. И ведут себя хамски. И на шею вешаются. Чтобы мы стерпели, а потом с дорогим человеком поссорились. А тот, кто конфликт провоцирует, остается хорошим, добрым, невинным – он же ничего особенного не сделал! Вот и надо свое недовольство в приемлемой форме высказывать тому, кто нарушает границы. Один на один. И пусть потом они близкому на нас жалуются – теперь все нормально. Теперь они нами недовольны. Теперь они устраивают сцены и портят отношения с нашим дорогим человеком. А мы ссориться не будем. Мы же не дурачки. И не поведемся на провокацию – если она понятна теперь.

Я знаю счастливую семью.

По-настоящему счастливую. Они поженились давно, начинали с нуля, жили в комнатке в общежитии, даже вилок не было, ели ложками. Сейчас муж стал очень богатым и успешным человеком. Занимает высокую должность. И жена не сидит дома – она актриса. И вот они очень хорошо живут. В прекрасном доме, в богатстве и довольстве. И между собой у них бывают мелкие ссоры, как у всех. Но они любят друг друга очень. И выглядят хорошо, молодо и энергично. И мне жена, Марина, как-то рассказала вот что. У мужа всегда была отвратительная, в сущности, привычка. Утром они собирались на работу. Надо было рано-рано выехать и из области ехать в город на автобусе, потом – на метро, суета и спешка, – и вот иногда Марина уже наденет сапоги, а муж из кухоньки кричит: «А разве еще тост не остался? Ой, как жалко! Я не наелся. А чаю больше нет?» Противная привычка, так ведь? И Марина могла резко ответить: «Я, между прочим, тоже работаю! Хватит жрать!» – ну, как-то так. Или еще резче. Но она снимала сапоги, проходила в кухню и быстренько поджаривала еще тост. Или быстренько наливала горячий чай своему вредному мужу. И ласково гладила его по голове. И говорила: «Кушай на здоровье! Тебе надо быть бодрым и сытым!» Это не всегда, конечно, было. Но довольно часто. И иные психологи или поборники равноправия возмутились бы и посоветовали не потакать прихотям мужа. Ишь, как обнаглел, эгоист! Но Марина никому не рассказывала. А просто возвращалась от дверей и наливала чай. Это был такой ритуал, обряд; Марина заметила, что именно в трудные, напряженные дни, накануне важных переговоров и решений, муж так поступает. Это он так просил любви и внимания, но понять такое может только любящая жена. И любящая жена тихонько вздыхала, стаскивала сапоги и куртку, возвращалась на кухню… Теперь у них кухня размером с мою квартиру. И есть кухарка, экономка, горничная. Но иногда муж по-прежнему кричит из огромной кухни: «А разве тостов больше нет? Мариночка! Я не наелся!» И это его единственная плохая привычка. Очень плохая. Но с ней можно жить и мириться. Потому что с чем-то мириться все равно приходится, если хочется жить вместе. Если любишь человека. Если понимаешь, почему он иногда так поступает. И каждый получает поддержку и внимание по-своему. Но каждому они очень нужны. А гордо и свирепо ответить можно, конечно. Отстоять свои права. И не дать чаю – пусть сам нальет. Оторвет попу от стула и нальет! Да, это правильно! Но не всегда. Потому что в любви и счастье нет правил.

Они давно не дети, эти люди.

Они многое повидали, многое пережили, во многом разочаровались. Вроде как знают жизнь. Но если им что-то пообещать – они поверят. Вот будут клясть себя, вспоминать, как их обманывали, философски рассуждать про необязательность людскую, но поверят. Скажет человек: «Завтра я позвоню во второй половине дня!» – и ждет другой искренний человек эту «вторую половину дня». И размышляет: три часа – это уже вторая половина дня или имелось в виду время после ужина? А никто не звонит. И можно набраться смелости, неделикатно позвонить самому. И услышать в ответ: «Ой, а я забыл совсем! Извини! Я завтра позвоню. Или послезавтра…» И одни обещают, другие ждут. Достают из кармана телефон – вдруг не услышали звонок? Или бегают смотреть в окно – вдруг машина подъехала? А никого нет. И наступает ночь. Если в любви так происходит – очень это тяжело. И ругаться, скандалить, выяснять отношения не хочется; не хочется конфликта. И снова им обещают, а они верят, как дети. Как добрые дети, которым пообещали, что их поведут в кино или на елку. И они честно ждут. Нехорошо таких людей обманывать, очень нехорошо – это грех, так я думаю. И иногда они засыпают в слезах, эти взрослые доверчивые люди. И не выключают телефон – им же обещали позвонить или написать…

Человек понимает, что с ним неискренни.

Что его обманывает любимый человек. Чужие могут обмануть, а близкий может убить ложью. Неискренность близкого человека распознается на подсознательном уровне. Пусть он уверяет, что все нормально, все как прежде, он по-прежнему верен и любит, – мы все равно почувствуем, что это не так. Но правду узнать страшно. И внешне все по-прежнему, все хорошо в целом. Сознание получает безопасную информацию, но душой чувствует человек – с ним неискренни. Его обманывают. И мучительное раздвоение выливается в тяжелую болезнь. Или в лучшем случае происходит взрыв, скандал, конфликт – на пустом месте, из-за ерунды. И отношения неизбежно рвутся все равно. Чаще всего подозрения оказываются правдой – ученые это доказали. Но поверить в плохое трудно, страшно, больно. И доказательства искать так не хочется… Но цена неискренности очень высока – тот, кого долго обманывали и от кого скрывали правду, в итоге заболевает. Тайные измены мужа, тайное охлаждение могут остаться тайной, наверное. Но обманутый жестоко пострадает. Он уже страдает и не признается себе в своих подозрениях. А ядовитый газ лжи заполняет дом. Тот, кто обманывает близкого, тот убивает его постепенно. И только милосердный обман, сокрытие страшного диагноза, можно понять. Но и в этом случае близкий все чувствует душой и принимает благородство лжи. Это – исключение. В остальных случаях неискренность убивает того, кого водят за нос. Потому что ложь – это и есть нелюбовь.

Прошлая бедность —

не голод. Еда какая-то все равно была, хоть и мало. И невкусно иногда. Но была еда. А вот холодно было очень и скользко. Потому что страшное пальто на вате почти не грело, но было тяжелым, как гроб. И сапоги ужасно скользкие, осенние, «молнии» часто ломались. И иногда наденешь сапог, а снять не можешь. И внутрь вязаной шапки газету в мороз подкладывали. И я тоже. Ехать в университет надо рано утром; темно и холод. И грязь. И вот очень холодно было. И с тех пор запомнилось: надо человека согреть. Надо, чтобы было тепло ему. Вот это самое важное в трудные времена. Если тепло человеку, он все вынесет и справится. Холод – это не когда холодно на улице. Это когда человек плохо одет. Не уродливо, а недостаточно тепло. И когда нас любят, нас всегда спрашивают, надели ли мы теплую кофточку. Или шарф подают. И даже сердятся и говорят: «На улице холодно! Где твоя шапка? Где перчатки?» Это – проявление любви. Особенно от тех, кто помнит холод и бедность… И обнимаешь с любовью именно так – словно согреваешь собой. Любовь – это когда спрашивают, не замерзли ли мы. И кричат вслед про забытый шарф.

Обращайтесь с детьми ласково.

Называйте их ласковыми именами. И потом жизнь сама сделает их грубыми, а чужие люди научат бранным словам. Но главное, чтобы это были не мы, не родители. Тяжело читать матерные поговорки и похабные шутки, которые остались как память о маме или бабушке. Очень жаль, что такая гнусная память осталась. И еще жальче, что дети и внуки считают это хорошей эпитафией своим родным. Жестокое детство было у этих людей. Как в тюрьме. Я тоже стала грубее, конечно, когда стала подростком. И слов дурных нахваталась, как все. И могу заругаться, если споткнусь и упаду. Но я ласкова к детям. И не говорю при них плохое. Спасибо семье: я за все детство не слышала ни одного грубого слова. Просто – грубого, вроде «жрать» или еще на «ж»; да вообще ни на какую букву. А ведь дедушки и бабушки воевали! И родом были почти все они из деревни; с приисков уральских, с Дальнего Востока, из Ленинградской области – из самых простых семей. Где тоже при детях не говорили плохих и просто грубых слов. А меня и братьев звали «Анечка», «Алешенька», «Сереженька», «Женечка», – мы же маленькие были! И нам бы в голову не пришло сказать: «дед», «бабка», «мать». Дедушка, бабушка, папа, мамочка… Мы выросли и научились грубым словам. Это нормально. И не сюсюкаем; так и с нами не сюсюкали. Но была эта тихая ласковость, а грубых слов не было. И они засорили мозг потом, конечно, но душе повредить не смогли. Душа осталась нежной, живой. И в воспоминаниях об ушедших – только нежность и благодарность. Теперь-то я понимаю, за что. Будьте ласковы хотя бы с детьми – это лучшее, что мы можем для них сделать.

Было три внука

у одной бабушки. И две внучки. Они все бабушку очень любили. Часто ездили к ней в деревню, пили парное молоко, ели пирожки, отдыхали. Выросли хорошими людьми. И бабушка их любила очень. Гордилась успехами. Только один внук, Андрей, был не очень удачный, так сказать. Учился плохо, сбегал пару раз из дома, мог стащить что-то и даже попал ненадолго в тюрьму. О нем старались поменьше говорить. И не приглашать его в гости. А остальные четверо собирались часто и горячо спорили: кто больше бабушку любит? Кого бабушка больше любит? Любимая была тема для разговоров застольных. Потом соседи из деревни позвонили внукам и сообщили, что бабушка сильно заболела. Инсульт. И надо ехать поскорее. Но была весна, распутица, лед, грязь, снег, дождь. Дороги там не было нормальной. На машине ехать рискованно. И дети, и внуки решили подождать немного. А пока помолиться за бабушку, конечно. Они же любили ее. И этот Андрей сел на электричку. Он продал куртку соседу по общежитию, деньги он пропил все. Ну вот, поехал на электричке, потом на автобусе, потом шагал по грязи два часа. Без куртки. И вот так приехал-пришел к бабушке в больницу. И ничего не принес, с пустыми руками приехал. Но этими руками перестилал постель и судно выносил. И ночевал в доме, а потом снова шел в больницу. Старушка выздоровела. А потом приехали дети и внуки с подарками, когда дорога стала нормальная. А Андрей уехал; родственники его не очень любили. И они пили чай, ели пирожки и спорили, кто больше любит бабушку. Только бабушка молчала. И подальше спрятала завещание; она дом на Андрея записала. Она кое-что поняла про любовь…

Есть люди, которые не умеют любить.

Вот просто не умеют, дефект такой. Бывают же люди, которые не могут говорить или цвета не различают. Испытывать влечение могут, а любить – не могут, не умеют. Но они смотрят кино, читают, наблюдают за другими – все кого-то любят. К кому-то спешат. Готовы отдать последнее или даже жизнь отдать ради любимого существа! И дефектные люди тоже старательно изображают любовь. Очень правильно и даже красиво. Они говорят заученные фразы, дарят букеты и заламывают руки, как актеры из немых фильмов. И могут кого-то обмануть и втянуть в отношения. Даже в брак. А потом сами чувствуют себя обманутыми. И критикуют жену: некрасивая, толстая, глупая! Или мужа: неудачник, лодырь, урод! Потому что любви нет. И не было. «Это все обман и иллюзия!» – так они говорят. И ищут нового партнера – может, с ним получится любовь? И другого, и третьего, и четвертого. Или догрызают того, с кем живут, мстят за свою неспособность любить. Таких «имитаторов» немало. И они очень жестоко мстят тому, кого втянули в игру. Жестоко бросают или мучают. А причина-то в их дефекте. Вовсе не в другом человеке… Ну, и жили бы одни. Но так хочется быть как все и иметь то, что есть у других! Эгоисты безжалостны, хотя играют очень хорошо. И говорят красиво, и пишут… Но подальше от этих актеров, если рассудок и жизнь дороги вам…

Человек достигнет успеха,

если рядом будет тот, кто его вдохновляет, поддерживает, любит. Может быть, это главное условие. Кем бы был странный юноша Сальвадор Дали, если бы не Гала? Он был очень странный, полный комплексов и противоречий… Гала была на десять лет старше, не сказать, что красавица, но она была Богиня. Он сразу это понял. Он еще в детстве видел ее во сне! Но все это романтика. Это чувства. А вот богатство к художнику пришло потому, что Гала никогда его не критиковала. И всегда восхищалась тем, что он делал. И велела продавать картины только за большие деньги людям из высшего общества. А пока была согласна жить в бедности: она руками стирала белье и ловила рыбу в море. И на обед у них были морские ежи и овощи с чужих огородов – ну и что? Она считала Сальвадора гением, он ее – Богиней. И это давало ему силы работать и писать свои картины. А потом картину купил виконт за огромные деньги. За виконтом подтянулись другие богачи и аристократы. И Гала с Сальвадором переехали в замок. И за всю жизнь ни слова критики Гала так и не сказала. И ничего не требовала – Сальвадор сам окружал ее роскошью и засыпал подарками. Он прекрасно понимал, как ему повезло – он нашел свою Богиню, Богиню счастья, любви и удачи. Самое главное – иметь рядом того, кто нас поддерживает и в нас верит. Просто верит – и все. И согласен временно питаться морскими ежами и стирать белье, потому что настанет день, и мы непременно разбогатеем и добьемся успеха ради того, кто нас любит и нас поддерживает. И рядом с каждым богатым и успешным человеком есть тот, ради кого стоило жить и достигать. Самое важное – найти такого человека. И полюбить.

Близкий человек все слышит.

Не ушами – душой. Муж, жена, любимый или любимая, ребенок, друг настоящий, они отлично слышат, что мы о них говорим другим. Хотя их нет рядом! И вот нужно и можно жаловаться на их поведение или искать совета у врача или другого специалиста – это из любви, от заботы делается. Для их спасения иногда. И в этом случае отношения часто улучшаются, как бы сами собой. И что-то меняется к лучшему. А вот насмехаться и унижать за глаза – не надо. Называть бранными словами, рассказывать с издевкой про недостатки, обсуждать в кругу своих подруг, друзей, родственников, называя «эта идиотка», «этот козел» или еще хлеще – вот это плохо кончится. Не надо близкого делать мишенью острот или чужого осуждения. Отлично люди все чувствуют, хотя их нет рядом. Но подсознательно они все понимают. И отстраняются, утрачивают доверие и любовь. Стоит поругать грубо и глумливо близкого человека за спиной – и он отойдет на шаг. Потом – на два. А потом вообще уйдет – не сразу, но так и случается. Потому что порвутся тонкие невидимые узы любви и доверия – они очень легко рвутся. И одно дело – со специалистом искать выход и принимать решения. Другое – предавать словами того, кого любишь. Он все услышит. Не ушами – душой. И нечему удивляться потом…

Обычай такой есть —

жених должен на руках невесту перенести через порог ЗАГСа. Ну, так было принято. И в бедные годы, в последние советские годы, такая пара стояла рядом с нами: тощенький хлипкий жених в убогом костюмчике, похожем на школьную форму. Носатенький, с чубчиком, красные руки торчат из рукавов. А рядом невеста, выше его на голову, громадная, как, извините, Годзилла. Очень крупная невеста. В фате и в прозрачном платье, под которым явственно видна мужская майка-алкоголичка. И лицо такое угрюмое и усатое. Мощная, огромная девушка. Я понимала, почему у нее угрюмое лицо – всех невест несут через порог на руках. Там целая очередь была тогда! И невесты радостно и заливисто смеются. А родственники в кримпленовых одеждах аплодируют. Изящно, легко, красиво! А ее кто понесет, эту огромную женщину? Самой придется шагать разбитыми сапогами – из-под платья сапоги видны, большие, грубые… И свадебный марш заиграл – их очередь жениться! И этот хлипкий носатенький жених засучил рукава, крякнул, ухнул и взял невесту на руки! Приложил усилие. Он, честно сказать, как-то ее перекинул через плечо. Как мешок. И на полусогнутых ногах, шатаясь и мотаясь из стороны в сторону, перешагнул порог. Перенес ее! Жилистый такой оказался, сильный. И поставил невесту, и поцеловал ее крепко, весь красный и вспотевший. Все аплодировали! И мы тоже – с будущим мужем. А невеста стала красивая, розовая; она счастливо улыбалась во весь рот. И с блаженным восхищением смотрела на жениха. Наверное, они хорошо живут. Я так думаю. Он ее перенес. На руках перенес, потому что это – любовь. А любовь дает силы. И помогает видеть красоту. И приносит счастье и достаток тем, кто способен приложить усилие ради любимого человека. И на руках перенести через порог, неважно, толстого или худого, большого или маленького, здорового или больного, молодого или не очень – любовь на все дает силы. А другим – счастливый пример. От которого тоже появляются силы и желание аплодировать…

«Где были мои глаза?!» —

горестно кричит человек. А уже поздно. Один пожилой актер женился на молоденькой ветреной актрисе – старая как мир история. А жену бросил пожилую. Я читала блокадные дневники этого актера; ужас. Сначала он женой новой восхищался. А потом она стала все съедать сама. А ослабевшего старика ругать и корить. И отбирать у него хлеб, обманывать с крохами продуктов… Он слабеющей рукой вел свои записи в умирающем городе. И писал: «Где были мои глаза?» На месте были. В верхней части лица. И эти глаза обольстились свежестью и молодостью. И влечение в них горело. И страсть. И незачем было думать о страданиях близких или о лишениях; все было хорошо. И много денег и хлеба. Ему говорили, интеллигентно предупреждали, пытались образумить – куда там! Глаза с вожделением смотрели на юную красавицу. А больше ничего он не желал видеть. Человек ведь видит то, что хочет. И слышит то, что хочет. И понимает только то, что способен понять. Нет никакой пелены или слепоты; просто не хочется видеть и слышать. Люди были его глазами. Совесть была его глазами. Разум был его глазами. Но он смотрел только на то, что его привлекало. И что с ним стало – неизвестно, дневники обрывочны. Не стало сил писать дальше. Наверное, он погиб, бедный. В мирной жизни все развивается не так быстро и трагично, но если закрывать глаза и затыкать уши, можно попасть в плохую историю. Если не видеть очевидного – уж больно оно неприятно! – не слушать советов и предупреждений, не мыслить разумно, можно оказаться наедине с проблемой. И некого обвинять. Только горестно повторять: «Где были мои глаза?» Видели глазки, что покупали. Теперь ешьте, хоть повылазьте…

Так грустно сказал кто-то:

«Я по тебе соскучился» означает обычно «ты мне понадобился». Один ждет и надеется. А другой вспоминает о нем, только когда что-то нужно. Или когда скучно. Не по человеку скучаешь, а просто скучно. И надо как-то развеяться, с кем-то провести время. Поболтать о себе. И набирают знакомый номер или пишут: «Привет! Как дела?», хотя до дел нет никакого дела. Просто есть просьба или от скуки уже тошно. А человек ждет, надеется, радуется, что о нем вспомнили. И наивно начинает рассказывать, как дела. А его не слушают и перебивают. Излагают просьбу. Изливают душу. Еще как-то используют. А потом снова забывают надолго. И неважно, с кем так поступают: с ребенком, со взрослым, со старичком. Но вот вспомнят, используют и опять исчезнут. И тот, кого использовали, в кого поиграли, взяли что-то, снова становится ненужным. И в глубине души продолжает ждать и надеяться, что ему позвонят, напишут, придут… И позвонят, конечно. И напишут снова: «Я соскучился!» Так бы и писали: «Ты мне понадобился!» Но это неприлично. И невыгодно. А эти, которые так делают, свою выгоду отлично понимают! Поэтому так и делают…

Человек уходит.

Он полюбил кого-то, так полюбил, как никогда не любил раньше. Ну вот, принял решение и уходит. Это всегда драма, а иногда – трагедия для остающегося. Очень тяжелый момент в жизни. И все можно понять. Все мы люди. Всякое может случиться. И это не подлость, это так сложились обстоятельства. Судьба. Некого винить. Но винят. Знаете, кого винят? Того, от кого уходят. Так часто бывает. Страшно и неприятно принимать ответственность на себя. И уходящий собирает вещи и приговаривает: «Здесь меня никогда не ценили. Здесь надо мной издевались. Я не чувствовал себя счастливым. Меня как раба использовали. Не кормили, не уважали, оскорбляли на каждом шагу. И ты старая, толстая и некрасивая! И женился я на тебе по ошибке. Ты меня на себе женила. И никогда я тебя не любил. Посмотри на себя, кому ты нужна?»… А женщина сначала будет кричать и обвинять, плакать, грозить, может быть, обзываться и тоже что-то припоминать, беспомощно защищаться от этих страшных слов. А потом дверь закроется. Она сядет на диван и замолчит. И страшные прощальные слова навсегда останутся с ней. Ну, или с ним, если этак мужчину бросают. Как же так? Столько лет были вместе. Объятия, поцелуи, дети, совместные прогулки, друзья, болезни, бедность и достаток, кошка вот общая сидит и смотрит в ужасе, вот эта кровать, где вместе спали, ссорились, мирились – а оказывается, не любил. И все подмечал, запоминал. И с отвращением смотрел. И морщился от брезгливости тайно… Уходящий просто хочет оправдаться перед собой, это ясно. Но что делать с этими ужасными словами? Как теперь жить тому, кого бросили, – даже если он это заслужил, состарился, располнел, стал некрасивым и совершал ошибки? Вот этот последний удар – он подлый и беспощадный. Он подлый, а не уход, не разрыв. Надо иметь смелость и благородство даже при разрыве. И уходить, не унижая, не оскорбляя, достойно, приняв ответственность на себя. Потому что жестокий уход и последний удар вряд ли поспособствуют счастливому будущему того, кто так уходит. Успевая плюнуть на прощанье в лицо бывшего близкого человека…

Иногда человек не виноват,

что к кому-то «прилип»: привязался и отвязаться не может. И терпит пренебрежение и обиды, холодность и жестокость. Его обманывают, используют, грабят, а человек терпит. И снова ползет к тому, кто его ударил, – как преданный пес. Это не от слабости или глупости. Это от нелюбви, которая была к маленькому человеку, к ребенку. И он тянулся, чтобы обнять, а его отталкивали. Он пытался сказать, а его высмеивали. Он хотел прижаться и согреться, а ему велели убираться прочь. Он вырос, этот бывший малыш. Но в душе полагает, что он недостоин любви. Что любовь надо выпрашивать, заслуживать, вымогать, требовать, покупать, – и попадает в ловушку. Его быстро раскусывают, такого человека. И сначала используют, а потом лениво прогоняют. И называют навязчивым, липким, опостылевшим… А он, этот человек, опять звонит и пишет. И проклинает себя за это. Отлично он все понимает, но, как пьяница, снова клянчит рюмку спиртного. И снова прощает того, кто ему причинил столько зла. И до тех пор, пока не поймет – не в партнере дело! В нем самом! – вот до этих пор будет это продолжаться, «больные отношения». Любят просто так. И не любят – просто так. Никаких усилий прилагать не надо ни для любви, ни для нелюбви. От нас ничего не зависит. И выпросить любовь или принудить к ней – невозможно. Как невозможно вернуться в детство и все исправить. А своего единственного человека можно встретить где угодно и когда угодно, но не в этих «больных отношениях», где один просит кусочек хлебца. А второй издевается и говорит: «Служи, собачка! Служи!»… Мир населен множеством людей, миллиардами. И среди них тот, кто полюбит в ответ на любовь…

Формула проста:

если вас кто-то ненавидит, значит, кто-то другой вас любит. Сколько у вас врагов настоящих – столько и любящих искренне. И это от нас не зависит совсем. Сколько света мы излучаем – столько и тени отбрасываем. И незачем переживать или стараться всем нравиться. Все равно будет так: сколько любви вы можете внушить одним, столько и ненависти другим. Появился враг – появится и любящий друг. Нет врагов – нет и друзей. Личность вызывает полярные чувства. Но только Личность может вызывать чувства. Есть любящие и есть ненавидящие – значит, есть и личность. И не надо стараться нравиться всем – это невозможно. Нужно просто держаться рядом со своими. С теми, кто нас любит. А их ровно столько, сколько врагов. Формула проста.

Я в Петербурге ждала очереди в банке,

надо было заплатить. Людей было очень много, в основном пожилые все. И опрятно одетый старичок со всеми заговаривал. И рассказывал про свою жену. Она заслуженный врач. Она детей лечила всю жизнь, многим ребятишкам жизнь спасла. Она прекрасно готовит; тут старичок начинал улыбаться и подробно рассказывать, какие блюда готовит его жена. Суп с клецками, рагу… Она в саду вырастила диковинные цветы и овощи. Она любит танцевать, и голос у нее прекрасный… В общем, грубо говоря, он всем проедал плешь рассказами про свою великолепную жену, наполовину молдаванку, красавицу… И люди сначала охотно поддерживали разговор, а потом им скучно становилось или их очередь подходила, они шли к окошечкам, а старичок подходил еще к кому-нибудь и заводил разговор про длинную очередь, плохое качество обслуживания, а потом ловко переводил все на свою жену. Как однажды она приехала на автобусе на дачу; сначала на электричке, а потом на автобусе, а ему не сказала, но он почувствовал и пошел встречать. Смотрит, а вот она, его красавица, выходит из автобуса. А был поздний вечер, и темно, и до дачи еще три километра надо идти. А он почувствовал. И она приехала! Хотя не собиралась, но приехала! Я сидела и ждала; старичок все рассказывал довольно громко – глуховат, видимо, был. Опрятный добродушный старичок, влюбленный в свою жену. И тоже его очередь долго не подходит… И пожилая женщина рядом со мной сказала: «Это наш сосед. У него жена год назад умерла. Вот он и ходит в банк, здесь вечно народ сидит, стоит, ждет. Все старые, могут его послушать. Ему просто не с кем поговорить про жену-то!»… А старичок все рассказывал. И даже показывал фотографию в кошелечке, если у кого-то было время посмотреть. Может быть, он ждал в глубине души, что двери откроются – и зайдет жена. Почувствует, как он ждет и тоскует. Ведь тогда почувствовала! И приехала! И он специально громко говорил – вдруг она услышит, как он ее любит и помнит? И зовет… Все это было так грустно и понятно. Мы все равно ждем и надеемся на встречу, я понимаю. И я ушла, а опрятный старичок остался, только посмотрел на меня мудро и проницательно, как не смотрят сумасшедшие. Так смотрит тот, кто надеется и ждет. Не в этой жизни, так в следующей… Не оставляйте любимых и любящих. Берегите себя. А те, кто ушел, – они там нас тоже ждут. И говорят о нас только хорошее, самое лучшее…

Нас любят – и мы это знаем.

Любят и любят. Это нормально, если речь о близких людях. Но иногда любовь проявляется вдруг – и становится такой осязаемой, горячей, сильной. На миг, на какой-то момент, которым потом и живешь. Вот этим доказательством, этой «уликой» любви. Коробочкой с французскими духами и некрасивыми кофейными ложечками; дороже этого нет ничего на свете. Это доказательства. А духи – я духами не пользуюсь, плохо переношу сильные запахи. И коробочка много лет стоит в шкафу – это брат Сереженька подарил. Привез из Парижа. Он был молодой совсем, ученый-физик; бедный – ученые в юности все бедные. И его пригласили в Париж на конференцию с докладом. И он жил там в комнатке, похожей на шкаф, как Раскольников. И денег у него было очень мало. И он экономил жестоко. На всем. Чтобы эти духи купить мне – «Кристиан Диор». И купил. И молча подарил, покраснев. Он молчаливый. И много лет прошло, а я все помню. И очень это поддерживает, всегда. А кофейные ложечки через оказии и совершенно чужих людей передал слепой юноша. Из другой страны; там все непросто и живут люди бедно. И ложечки – это все, что у него было. Все. Больше ничего своего не было. Но от сердца к сердцу, от души к душе – эти подарки. Эти жертвы, жертвы любви. Улики и доказательства, благодаря которым мы живем и спасаемся в тревожном мире, в самые трудные минуты жизни, когда опасность велика и подступает холод. Не в цене подарка дело, не в золоте и жемчугах. Дело в ценности, когда отдают все, что есть. Любовь отдают. От души к душе. И хочется заплакать и тоже отдать – и отдаем. Все, что можем и чем располагаем. Даже жизнь – за тех, кого любим.

Белые ночи здесь.

Светло, а надо спать, утром вставать рано. И довольно давно мы жили в Петергофе, в доме у самого парка, у чудесного парка с фонтанами и зелеными кущами. Я вышла на балкон – не спалось. А внизу шла по парку пожилая пара. Мне они показались пожилыми: мужчина в костюме и дама в шляпке и на каблуках. У нее в руках – увядшие розы. И видимо, она плакала тихонько. Каблучки стучали в белой ночи. А мужчина спрашивал: «Ну что же вы плачете? Что же вы плачете? Скажите, почему плачете? Не плачьте!» А дама вдруг громко и с отчаянием сказала: «Мне шестьдесят лет! Мне шестьдесят! Я здесь всю жизнь прожила и никогда не гуляла ночью в парке! Никогда! Я даже не знала, как это прекрасно! Ну почему так вышло?»… И мужчина стал говорить что-то утешительное тихонько. Не слышно было. А потом обнял женщину и поцеловал. И они дальше пошли, обнявшись, в белую ночь… Наверное, это было свидание. И наверное, это было счастье. Ну и что, что розы увяли и уже шестьдесят лет. Еще можно гулять по парку белыми ночами. Их немного; лето короткое у нас. Но надо успеть погулять и поцеловать кого-то. И можно иногда нарушить режим, забыть о делах, плюнуть на заботы – еще есть немного времени для счастья. Мы тоже гуляем сегодня. Белые ночи коротки, надо поспешить…

Добро

Собаку звали Альма.

Она была старая и слепая. Уже и цепь с нее сняли, она больше не могла охранять двор. Я ее кормить ходила; рядом была наша дача. И однажды Альма меня укусила – сослепу, не узнала, да я сама была виновата – сзади подошла с едой… Это была большая собака, руку она прокусила сильно. Шрам все еще немножко видно. Ну, я руку бинтом замотала; одиннадцать лет мне было. И рукав натянула, скрыла укус. Дедушка потом увидел и ужаснулся, а я наврала. Сказала, что гвоздем поранилась. Я редко неправду говорила, почти никогда: но вот обманула. Я боялась за собаку. Я не хотела, чтобы у нее были неприятности, чтобы с ней плохое случилось. И продолжала прятать куски хлеба и котлеты в карман за обедом для Альмы. И ходила к ней, кормила. Альма клала мне голову на руку, лизала – она понимала все. И смотрела невидящими мутными глазами прямо в душу. А я ее гладила по голове. Это даже не прощение – это понимание. Никто не виноват иногда, ни собака, ни девочка, ни хозяева-старички. Жизнь такая штука. Могут и укусить сослепу – ну и что? Забыть и понять нетрудно совсем. Все станем старыми и беспомощными когда-нибудь, и то не всем суждено. Жалеть надо старых и больных. Не сильно жаловаться. Стерпеть иногда надо. И хорошо, что шрам остался, – бывают хорошие, правильные шрамы. Поглядишь на него и опять пойдешь кого-то кормить. И никак иначе.

«Мне захотелось» —

вот с этих невинных слов начинаются все проблемы. Мне захотелось высказать свое мнение – неважно, что его не спрашивали и звучит оно оскорбительно, я его не обдумал. Но мне захотелось! Мне захотелось позвонить в два часа ночи. Или написать письмо под утро едва знакомому человеку, который очень нравится. Мне захотелось выпить. Мне захотелось дать совет этому человеку – зачем он так одевается? Или, как Швейку, мне захотелось дернуть стоп-кран в поезде. Захотелось – и все. И я немедленно все эти действия выполню! – так мыслит импульсивный человек. Вернее, он не мыслит. Ему просто захотелось что-то сделать или сказать, и он немедленно действует. Не оставляя времени на раздумья. И в итоге остается в одиночестве. Ссорится со всеми. Его не любят, такого человека. И он сам понимает втайне, что не надо делать все, что хочется. Но не в силах сопротивляться импульсу, вернее, не хочет прилагать ни малейшего усилия. Импульсивные люди не только имеют проблемы в общении. Часто они становятся обжорами и алкоголиками, привыкнув делать все, что им захотелось, – немедленно! И письма, которые начинаются словами: «Мне захотелось», читать не хочется. Ясно, что человек пишет свое и о себе и плевать хотел на адресата. И с этих слов начинается исповедь преступника. «Мне захотелось» это пальто и сумку. Или дать по голове захотелось. Что я немедленно и сделал. Невинные слова. Вроде бы. Но очень опасные. И поступки разрушительные – импульсивные поступки всегда разрушительные. И о них всю жизнь можно сожалеть. Мало ли, что нам захотелось. Надо подумать, хочется ли этого другим людям. И что будет, если все начнут поступать немедленно так, как им захотелось; вот прямо на улице. Умение сдерживать свои импульсы – признак воспитания и здоровой психики. И вместо «мне захотелось» лучше говорить: «позвольте», «разрешите», «не могли бы вы», – как-то так. И думать надо головой, как в детстве говорили, что будет потом, когда человек сделает то, что ему захотелось…

Вас расстроили, огорчили,

вывели из себя, гадостей понаписали – бывает такое. Начальник задел, кто-то подрезал на дороге, домашние натворили что-то? И настроение испортилось, руки задрожали от адреналина, горло перехватило от негодования? Бывает такое. И здесь очень важно не дать негативной эмоции «раскрутиться», потом очень трудно прийти в нормальное состояние. Чем сильнее вы будете гневаться, говорить с яростью и обидой о случившемся, искать поддержки и ругаться, тем сильнее эмоция «раскрутится». И начнется инерция. Тяжелая бочка обиды и гнева будет катиться, как японцы говорят. Сминая все на своем пути: хорошее настроение, радость дня, маленькие удачи, приятные события… Не давайте эмоции раскручиваться. Не питайте ее руганью и «застреванием». Немедленно отойдите от травмирующей ситуации или человека, который причиняет боль. Выньте руку из кипятка! И переключитесь скорее на хорошее: добрый текст, приятный разговор, в окно посмотрите скорее, чаю выпейте, сделайте несколько упражнений, на дыхании сосредоточьтесь – и «плохие эмоции» не прилипнут к вам и не будут мучить. Клеща надо удалить до того, как он впился. А дурные эмоции – до того, как они проникли глубоко и повредили. Скорая помощь нужна! Что-то светлое, доброе или просто – другое. Стресс пройдет, защита укрепится, и все снова будет хорошо.

Подросток один издевался над родителями.

Он не просто отбился от рук: он бросил школу, уносил вещи из дома и продавал, крал деньги, пил, ругался матом… Он именно издевался. Родители любили его и старались помочь. А он их в грош не ставил. Оскорблял, терроризировал, унижал, требовал деньги… Они были спокойные интеллигентные люди, но уже до ручки дошли, поседели, и сердце у отца болело. Они увещевали этого Гену, умоляли, пытались разговаривать – бесполезно. И однажды этот Гена толкнул отца так, что тот упал и за сердце схватился. Мать рыдала. А подросток орал: «Да кто вы такие?! Вы мне никто! Знать вас не хочу, вы мне не нужны!» И отец поднялся кое-как и сказал решительно и спокойно: «Да. Мы тебе никто. Мы чужие совершенно люди. Мы тебя усыновили малышом, родная мать тебя бросила. А кто отец – неизвестно. Мы взяли тебя в детдоме и хотели воспитать хорошим человеком. Вылечили тебя от страшной болезни. Кормили, учили, любили. Но мы тебе никто. Можешь идти куда хочешь. Например, в детдом возвращайся. Мы не смогли тебя воспитать, прости нас». И этот Гена сначала не поверил. Но отец показал документы. И тогда подросток ужасно зарыдал от потрясения. А мать и отец молча сидели на диване и не плакали – не было больше слез. И Гена изменился. Он стал тихим и воспитанным. Он не хотел в детдом и вообще пережил потрясение. А потом он стал достойным человеком и выучился на юриста. И уже взрослым рассказал мне эту историю, которая перевернула его жизнь. И изменила его. А родителей он берег и уважал; он понял многое. И со своими не надо дурно обращаться только потому, что они – свои и все стерпят. Кто его знает, какие есть тайны в жизни. И почему люди терпят. Беречь надо своих и за них держаться. И быть благодарным за все, что они сделали – и не рассказали об этом.

Когда Черчиллю стукнуло семьдесят,

на ВВС создали специальную «похоронную команду» – восемь редакторов пристально следили за Черчиллем. Они ждали, когда он умрет, чтобы тотчас оповестить об этом Англию. Радиопередачи сделать, статьи напечатать, некрологи. Наверное, многое заготовили заранее. Это работа такая! Тем более старик Черчилль курил беспрерывно сигары, хлебал коньяк и не занимался спортом. Были основания ждать… Ну вот, Черчилль прожил до девяноста лет. А из восьми членов «похоронной команды» ни одного не осталось. Может быть, вредно сидеть, как стервятник, ждать чужой смерти и чужого несчастья? Может быть, недоброе внимание было полезно для энергичного Черчилля? И вызывало желание подольше пожить, назло врагам? Но вот такой факт. Черчилль прекрасно и плодотворно прожил еще двадцать лет. А те, кто ждал его смерти, – не прожили. Так что не стоит сидеть и, вытягивая шею, наблюдать за кем-то с понятной целью. Лучше писать хорошее. Говорить хорошее. И делиться с читателями добрыми новостями…

Ранили человека

низостью, предательством, унижением, лишением имущества или изгнанием… Или утрата случилась. А он продолжает борьбу, улыбается даже и не жалуется. И даже испытывает некоторый прилив сил. Окружающие восхищаются силой духа. А опытные люди грустно качают головой. Они знают, что рана опасна. И потом начнется реакция. Первые два дня после стресса – 48 часов – вот когда начинает формироваться психосоматическая болезнь. Вот в этот период нужно обращаться за поддержкой, советом, рекомендациями да просто рассказать о случившемся тем, кто умеет сочувствовать. Потому что потом может быть уже поздно. Первая помощь нужна как можно скорее, особенно людям чувствительным, стойким, умеющим держать себя в руках, тем, кого ставят в пример и восхищаются: ах, как вы мужественно все переносите! Мужественно, да. Только организм у всех одинаковый. И 48 часов – решающее время, когда можно остановить развитие негативных процессов. И восхищаться мужественным поведением надо! Но надо проверить: не истекает ли кровью человек? И помочь ему, даже если он не просит. Даже если уверяет, что все нормально. В первые 48 часов еще можно помочь.

Однажды Опра Уинфри взяла да и подарила

зрителям ее шоу по машине. Каждому новенький «Понтиак»! За 28 тысяч долларов. Невероятная щедрость! Зрители очень обрадовались, но потом некоторые очень рассердились. И назвали подарок «троянским конем» – оказалось, что надо заплатить налог за подарок государству. 7 тысяч долларов! Легко посчитать, что все равно много останется. Но участники шоу стали не считать, а стали ругать Опру и даже пытались подать в суд на нее, отсудить 7 тыс… И давали гневные интервью. Так что не надо осыпать людей чрезмерными благодеяниями. И понятно, кстати, почему все эти люди были бедными и жаловались на свои старые, ржавые машины. Это неблагодарные потребители, вот и все. И с дружбой, любовью, помощью надо аккуратнее быть. И с подарками, и с благотворительностью. Сначала поблагодарят горячо, а потом обвинят: мало и невкусно! И платить за что-то надо. Бесплатно надо давать еду и лекарства, если хочется помочь. А раздавать предметы роскоши и уникальные вещи даром не надо. Прекрасные картины, драгоценности и сокровища своей души лучше приберечь для самых близких. А нуждающимся дать хлеба, а не закармливать пирожными. Иначе все кончится плохо. И вместо любви и уважения вы получите неблагодарность и раздражение. А могут и в суд подать, чтобы вы доплатили 7 тысяч долларов за подаренный «Понтиак».

Один психолог вот что придумал:

он стал усталых детей хвалить. А потом измерять энергию на специальном приборе: эргографе. После похвалы происходил всплеск энергии, а усталость проходила. Но стоило ребенку сказать критические, обидные слова, энергия резко падала. После критики ребенок становился усталым и плохо выполнял задание. Так что особой пользы в критике нет. «Ты медленно работаешь! Ты плохо написал! Ты невкусно приготовил! Ты слишком толстый!» – да мало ли критического можно сказать и написать. И украсть энергию человека. Сделать его усталым и разбитым. Опустошить. И мудрый Франклин писал: хотите наживать врагов – ходите и критикуйте всех. Все начнут вас избегать. Потому что навсегда запомнят то ощущение упадка сил и разбитость, которые остались от общения. Словно силы отняли у человека. Хотите дружить с людьми и помочь им лучше работать – хвалите. Всегда найдется, за что похвалить. И вместе исправить то, что можно и нужно исправить. Человек почувствует прилив сил, запомнит, как вы ему подарили энергию – и сложатся наилучшие и полезные отношения. Критика отнимает энергию. Похвала добавляет сил. И, ясное дело, мы будем держаться с теми, кто нам силы дает. А не грабит нас, как разбойник с большой дороги. И умные профессиональные критики знают, что в критическом разборе важно указать на то, что отлично автору удалось. А уж потом разобрать то, что удалось не очень. И выразить надежду, что следующие произведения автора будут еще лучше, чем это. Так что самозваные «критики» просто лишают нас жизненных сил. Может, себе берут? – вот не догадался психолог и их на приборе проверить. А гуманные люди всегда найдут, что похвалить. И вызвать прилив сил, радость и хорошее настроение.

Один мальчик очень остроумно

учительнице ответил. Он отбирал деньги у слабых. Учительница вызвала маму и стала при мальчике говорить: «Это же твои одноклассники, твои друзья! Ты должен с ними дружить!» – и всякое такое. А мальчик ответил остроумно: «С лохами не дружат, с лохов получают!» Это мне его мама, смеясь, рассказала давно. Мы работали рядом. И она поделилась остроумием сына. И мои вялые попытки как-то пояснить, что причин для смеха нет, ее удивили. Она решила, что у меня нет чувства юмора. И не могу я восхититься находчивостью подростка. Сейчас этот сын у мамы отсудил полквартиры и останавливаться не намерен. И до этого он ее полностью обобрал. А то, что она больна, так это его даже подбадривает, потому что случись что – все ему достанется. Если человек говорит такое, смешного мало. Жизненные принципы и девизы могут много о человеке сказать. И надо или отойти на безопасную дистанцию, если это чужой человек. Или не слишком весело смеяться над такими словами, если это наш близкий. Рано или поздно, но и с нами поступят согласно девизу – исключений нет.

Всего-то и надо: вовремя остановиться.

Вовремя прекратить спор, пока он не превратился в ссору. Вовремя перестать «пилить» мужа за пустячную ошибку. Вовремя прекратить посылать сообщения, звонить, чтобы не опостылеть человеку. Вовремя остановить поток слов и понять – еще чуть-чуть, и все границы будут нарушены. И сказано будет такое, после чего человек отойдет от нас навсегда. Хотя все так хорошо начиналось! И торт не надо есть целиком, даже если он вкусный. И заказывать еще один коктейль не надо! Шекли написал, что это главный порок и недостаток – неумение остановиться вовремя. В общении, в игре, в тратах, в еде… Но главное – в отношениях. Неумение вовремя останавливаться отпугивает других людей. Как машина со сломанными тормозами. И после пятого звонка или десятого сообщения с душевными излияниями и «смайликами» люди теряют интерес к общению. А дискуссия превращается в скандал. Все хорошее забыто, и сказаны или написаны слова, после которых дальнейшее общение невозможно. Умение останавливаться вовремя – главное условие гармоничных отношений с миром и с людьми. И всего-то надо приложить усилие небольшое. Почувствовать черту, за которую не надо заходить! Но прилагать усилия не хочется, а потом горько на душе. И хочется все вернуть «как было», но уже ничего не поделаешь иногда…

Бывает, человек говорит:

«я ненавижу свою мать!», «я ненавижу своего ребенка», «я ненавижу мужа!». И плачет от стыда за такие мысли. И мучается страшно. А иногда не говорит даже, думает так. Некому сказать, стыдно и страшно – все осудят, начнут укорять… А иногда выкрикивает такое в ссоре: «Я тебя ненавижу!», а потом тоже страдает – ужасные слова. Ужасное чувство. На самом деле не человека вы ненавидите. А его поведение, его плохие поступки, вот и все. Ненавидите агрессию мужа и его «подколы» на каждом шагу. Или пьянство. Ненавидите стремление матери вмешиваться и все портить критикой. Ее манеру унижать словами. И ненавидите привычку ребенка вас умышленно изводить и доводить до ругани или шлепков, за которые потом ужасно стыдно. И ребенку потом разрешается в утешение буквально на голове ходить и покупаются самые дорогие игрушки. Дети умненькие, прекрасно они умеют пользоваться раскаянием и стыдом родителя… И мучить себя не надо; как правило, это не ненависть к человеку. Это ненависть к его порокам и недостаткам, которые тоже, конечно, жизнь слаще не делают… Но ничего ужасного и губительного в этом чувстве нет. И достаточно иногда понять, что именно вызывает ненависть, разобраться с причиной, откровенно обсудить поведение или дистанцироваться, если выхода нет другого – и все наладится. А корить и ругать себя за «ненависть» не надо. Надо проблему решать, вот что я думаю.

Глупость – это не в уме дело.

Человек может быть не слишком образован и развит, не очень начитан, но у него зоркое сердце, добрая душа. И он не заденет вас больно, не заговорит о том, о чем не следует говорить, не будет хохотать, когда вам плакать хочется, лезть в душу и советы давать нелепые, оскорбительные. Он поймет душой, что можно делать и говорить, а что – не следует. Глупость – она в душе, а не в уме. Не в мозгу. Эмоциональная тупость, так и называется. И глупец всегда зол и жесток. Он непременно вас за живое заденет, заставит болезненно морщиться и мечтать о том, чтобы уши заткнуть и глаза закрыть, но нельзя. Глупость и жестокость всегда идут рука об руку. Даже если умные слова говорит человек и формулы на память знает, все равно он глупый. И тупой – как валенок, как пробка, как тяжелый кирпич, который летит вам на голову с крыши. Тупой и тяжелый. И опасный. И мудрец Соломон недаром велел больше всего остерегаться глупых. И немедленно бежать от них подальше. Хотя от кирпича трудно убежать… Человек глуп умышленно, вот что я думаю. Ему так нравится, удобно ему. Зачем развиваться, думать о других, воспитывать в себе сочувствие и понимание, если можно делать и говорить все, что приходит в голову? Дураки добрыми не бывают, потому что дурак – это тот, у кого глупое и холодное сердце. А остальное можно поправить; и книжки почитать, и с людьми развитыми пообщаться, и поучиться – все поправимо. Кроме холодного и тупого сердца.

Не надо выводить из себя

хороших людей. Вежливых, добрых, воспитанных. Злые – они и так не в себе. И сразу понятен их злобный нрав, видны зубы, иглы и когти. Все это навыпуск, чтобы боялись! А хороший человек – он безопасный. Как одна княжна, которая покидала революционную Россию со своим женихом, почти слепым и хромым юношей. Ну, любила она его, и хотели они спастись, никому не делая зла. И на полустанке зашли пьяные чекисты или еще кто в вагон – тогда неразбериха была. И просто так этого юношу вывели из поезда и пристрелили. Для потехи. А девушка чудом спаслась. И потом нашла этих троих и уничтожила – через десять лет, по одному. Довольно коварным способом. Она десять лет готовила преступление и ждала – в этом была ее жизнь. Она очень любила убитого инвалида, так бывает. И, возможно, месть – это плохо. И ее правильно казнили. Хотя у меня другое мнение, если честно. Это о том, что хороших людей не надо выводить из себя. У хорошего человека хорошая память. Хороший ум. Хорошая способность заводить связи и знакомства. И хорошие друзья. И самый страшный враг – это хороший человек, которому причинили невыносимую боль и страдание. Даже не ему лично, а тому, кого он любит. Или тому, чем он живет, вред нанесли. Для потехи! Просто так! Хорошие люди терпеливые и вежливые, это так. Но они потому и хорошие, что умеют отличать добро от зла. Справедливость от несправедливости. И бороться за своих близких умеют. И память очень хорошая у хорошего человека. У вежливых и воспитанных людей хорошая память.

Одна женщина ела поедом

другую женщину. На работе они в одном кабинете сидели. И моя знакомая женщина, Юля, уже не могла на работу ходить – невыносимо было общаться с коллегой. Все шпильки, издевка скрытая, зависть, тяжелые разговоры о смертях и болезнях, о том, что все плохо, а будет еще хуже… Сплети, клевета, а потом важный документ пропал. И, хотя удалось найти выход и трое суток восстанавливать данные, осадок остался. А потом Юля упала, запнулась о порог и повредила ногу, почти сломала. Отлежалась и вышла на работу, хромая. И решила писать заявление об увольнении, хотя это был удар огромный – ей было за сорок, госслужба, все потеряешь. Но жизнь дороже, сожрала ее коллега! Поедом ест! А потом мы вот что сделали: Юля ведь не могла особо ходить. И вместо обеда в столовой пила чай на рабочем месте. И стала она коллеге предлагать угощенье скромное: конфетку. Печенье. Бутербродик. Коллега удивилась такому делу, но искушение велико для нее оказалось. Стала брать. Скушает конфету, попьет чаю и вроде успокоится ненадолго. Вроде неудобно сразу шпынять и издеваться. И про трупы рассказывать. Или съест бутерброд и тоже успокоится на время. Или пирожок – Юля печет преотличные пирожки! Или два пирожка. Или котлетку поджаристую, с корочкой. Или салатик из баночки – тоже вкусно. Или куриное филе под майонезом с чесночком и сыром. Или мясо по-бургундски… Юля начала изощренно готовить и помногу! И красиво сервировать. И беседовать за едой стали на мирные темы: подливы, соусы, как огурцы солить… И коллега стала очень заинтересовано смотреть, что у Юли в сумке-термосе. «Что у нас на обед?» – стала спрашивать и в глаза умильно смотреть, как дрессированная собачка. И улыбаться стала. И посудку мыть – Юля же хромала. И, плотно покушавши, коллега вполне благодушно себя вела. И Юлю жрать перестала. И даже прослезилась, когда Юлю повысили и в отдельный кабинет перевели. От зависти и от огорчения – чувства бывают противоречивыми. И не такая уж плохая тетя оказалась эта коллега в итоге. Иногда люди «вампирят» от недостатка энергии. И других едят, и кровь пьют, а иногда можно накормить до отвала человека – он подобреет. Алиса в Стране чудес правильно говорила: от сдобы добреют! А то, что коллега располнела, так это даже хорошо. Она стала красивая, не высохшая от злобы. И в кафе, куда она повадилась ходить, познакомилась с южным человеком. И стала жить хорошо. И хорошо питаться. И даже угощать Юлю самсой и хачапури.

Клюква в сахаре —

такое лакомство я купила для друзей. Но не отдала вовремя; случая не было. А потом конфеты испортились, очень странно: в сахарной оболочке остались высохшие клюквенные шкурки вместо сочных ягод. Это осмос, вот что это такое. Агрессивный и концентрированный сахар вытянул все соки из ягод. Вот что такое плохое окружение. Вот так влияют на нас в большой концентрации глупцы и грубые люди, хронические неудачники, нытики, вечные больные, которые активно жалуются. Именно активно и агрессивно. И все мечты, что один прекрасный или талантливый человек положительно повлияет на неразвитых, грубых людей – все эти прекраснодушные мечты исчезают при виде сморщенной сухой ягоды – вот что осталось внутри оболочки. А сахар только порозовел слегка и стал твердым, как камень. Он все соки высосал из ягоды… Недолго общаться можно со злыми и глупыми. А потом непременно случится то же самое – останется от нас сморщенная кожурка. А они порозовеют и еще тверже станут… Вот что такое осмос. Вот так это работает. И не следует задерживаться среди чужих агрессивных людей и быть с ними слишком мягкими – химия есть и в человеческих отношениях…

У одной женщины отключили воду.

Надолго; трубы меняли в доме. А у нее двое маленьких детей было – трудное положение! Один вообще грудничок. А муж решил пожить у мамы, с которой у женщины отношения не сложились. Не знаю точно, где этот муж жил, в общем, он сбежал временно. Ему же на работу надо, а воды нет. И бывшая одноклассница Наташа эту женщину пригласила к себе пожить, вошла в положение, она добрая была. И месяц терпела в своей однокомнатной квартире двух детишек и подругу, помогала, готовила, продукты покупала, за детьми смотрела… В молодости все как-то легче переносишь и помогаешь охотнее. А потом трубы сделали, и эта женщина с детьми вернулась домой и всем рассказала всю подноготную подруги. Вообще все рассказала: и неряха Наташа, и вещи разбрасывает, и белье нечистое, и готовит плохо, и ест много, и вообще – дура. Это некрасивая история, и Наташа горько плакала потом. И вот так пустишь человека в дом или в душу, а он потом все расскажет и наврет с три короба. Просто потому, что все видел, все слышал, все знает. И про свою личную горькую жизнь ему нечего рассказывать, а про других – с превеликим удовольствием. С критикой и насмешкой. И бывает жаль человека, конечно. И хочется помочь. Но не всегда надо пускать в свой дом и в свою ванну, вот что я думаю. Лучше воды натаскать ему на пятый этаж, а к себе не пускать. Лучше с детьми посидеть, а к себе не пускать. Хотя это жестоко, наверное, но у каждого есть свой дом и своя душа. И надо быть внимательнее к тем, кого зовешь к себе пожить, к тем, кто с завистью рассматривает наши вещи, подслушивает разговоры, трогает белье в шкафу, моется в нашей ванной. Все же надо быть внимательнее. Аккуратнее. И не всех пускать в свой дом, в свою душу и в свою жизнь.

Сейчас непростые времена.

У художника Шемякина тоже был нехороший период финансовый. Галерея закрылась, он в другую страну переехал, с налогами неприятности большие были. И Шемякин с одним писателем выпивал; нехорошо, но так и было. И писатель оставил воспоминание об этой встрече, довольно завистливое, но правдивое. Как Шемякин доставал из кошелька последние двадцать долларов – он на всех покупал угощение, – бережно так доставал, не как раньше, в роскошные времена. И говорил; мол, да, дела пока так себе. Денег временно мало. Эту фразу «денег временно мало» я не раз слышала от очень успешных людей. Они никогда не говорили в трудные времена: «денег нет». А именно так говорили: «денег временно мало». И художник потом снова разбогател, конечно. И мои знакомые успешные люди вернули и приумножили свое состояние. Может, в этих словах и секрет. Денег временно мало. Но они есть. И мало – временно, потом опять много будет, заработаем! И здоровье временно немного пошатнулось, а потом станет крепким. И отношения временно испортились, но потом наладятся! А писатель всегда был бедным – и с гордостью об этом писал. И мечтал жить и умереть один – ну, это его дело, конечно. Трудности временные, об этом надо помнить и говорить именно так. Даже если достаешь из кошелька последнюю купюру. И покупаешь угощение на всех; писатель считал себя бедным и свои не тратил…

Личный опыт – полезная штука.

И одна женщина говорила юной дочери про ее молодого человека: «Мужчины – мерзавцы. Им только одно и надо! А потом он тебя бросит с ребенком на руках! А потом ты будешь рыдать и плакать, никому будешь не нужна и всю жизнь будешь мучиться в бедности и одиночестве. Как я, когда твой папаша меня бросил!» Конечно, эта мама опиралась на личный опыт. И была уже немолода, наверное, много повидала в жизни… Да ничего она не повидала, вот что я вам скажу. Были неудачные отношения, бросили ее, бывает такое. И проработала она всю жизнь в унылой конторе за крошечную зарплату – учиться не хотела и не могла, менять работу боялась, никуда не ездила, потому что вокруг мерзавцы, всю жизнь прожила в своем городке. И друзей у нее не было. И книг она не читала. Только смотрела иногда слезливые индийские фильмы. Вот и весь личный опыт. Так что уверения людей, что нет ни любви, ни дружбы, ни шансов на что-то хорошее – они действительно основаны на личном опыте. На убогом и скудном. Это как раз в жизни пойти в лес зимой и всех уверять, что грибов в лесу нет. И не бывает. Выдумки это все. И грибники все врут. Девушка не стала маму слушать, поступила в университет и уехала в большой город. И вышла замуж потом за своего молодого человека. И они открыли свой бизнес, родили двоих детей и часто путешествуют по миру. Деньги есть для этого. Звали и маму. Но ее личный опыт – чтение журнала «Крокодил» в 1980 году, – подсказал ей, что за границей живут одни мерзавцы. Личный опыт путешественника или бизнесмена успешного, врача или учителя – бесценен. Личный опыт озлобленного неудачника – бесполезен. И то, что с неудачником случалось только плохое и ни разу не случилось хорошее, – к нам лично не имеет никакого отношения. Разве только учит, как не надо себя вести.

Никогда не загоняйте никого в угол.

Я редко советы даю и никогда не поучаю. Но вот в угол не надо никого никогда загонять. В отчаянии человек на все способен. Может быть, он потом будет горько жалеть о том, что сделал. А может быть, и не будет. Некому будет жалеть – не будет человека, и все. Да, возможно, он сам первый начал, сам виноват, сам совершил ошибку или повел себя плохо. Потерял деньги, сболтнул лишнее, увлекся кем-то, курил за гаражами, утащил что-то – взрослый и особенно ребенок могут такое совершить. И они заслуживают наказания, но не уничтожения. И вполне всерьез воспринимают угрозы. Выгнали подростка из дому или мужа, велели не возвращаться, вроде как припугнуть и проучить, а они могут и не вернуться, знаете ли. И хорошо, если просто уйдут куда-то пожить. А могут – даже не хочу писать, что может сделать человек, которого выгнали. А могут и напасть, если им пригрозить чем-то серьезным. И такое бывало. Виноватый человек иногда опасен для других и для себя – если он решит, что все пропало, гори все синим пламенем, завейся, горе, веревочкой! Оставить шанс необходимо. И наказывать изгнанием в воспитательных целях или угрожать чем-то серьезным не надо – последствия могут быть катастрофическими, особенно у людей импульсивных и неуравновешенных. Шансы оставить надо. Или уж рвать навсегда, безжалостно и холодно, – только как порвешь отношения с любимым человеком, с ребенком, с пожилым родителем? Да даже с партнером по бизнесу, пока есть общее дело? С посторонними людьми решение принять просто. Мы за них не несем ответственности, да и разрыв они болезненно переживать не будут – у них есть свой дом, своя семья, свои средства и возможности. А со своими не надо жестоко поступать в воспитательных целях. Потому что может статься, что воспитывать больше некого будет…

Хороший человек делает хорошее,

всем помогает, поддерживает, делится… Никто этого не замечает. И все говорят: вы недостаточно хороший. Надо быть более хорошим! А потом так говорят: надоел! Скучный ты, навязчивый, не лезь со своей помощью глупой. Достал. Или так: это все из-за тебя! Ты виноват. Ты все испортил! Плохо быть хорошим. А плохой человек сделает хорошее – все умиляются. Надо же! Он сделал хорошее. Он не обматерил, не ударил, он дал фантик от конфетки облизать. Какое благородство! Вот и думай теперь, кем лучше быть. Хорошее от хорошего человека не только не ценится, но и надоедает. Приторно как-то. И мало. И вообще, так себе ваше хорошее, можно и получше найти. А злому все простят и будут хвалить. Надо же, трезвым пришел! Надо же, по уху не стукнул! И даже шутливо потрепал по щеке… Это нормально. Потому что закон такой: чем реже и неожиданнее бывает позитивное подкрепление, тем более оно желанно. И еще закон контраста: на фоне обычного злобного поведения даже крошечный хороший поступок мерзавца будет казаться духовным подвигом. А благодеяния доброго забудутся тотчас. Сольются с фоном, так сказать. Печально это, но вот не надо никого осыпать благодеяниями и быть слишком добрым. Не ценится это и жестоко эксплуатируется. И позитивное подкрепление должно быть нечастым, чтобы его ценили.

Наказать надо иногда.

И одна маленькая девочка наказала собаку. Собака ее укусила, пудель, – это мне сейчас продавец рассказала в магазине. И трехлетняя девочка Оля расплакалась – ей очень больно было. Она играла с собачкой, а та укусила, разозлившись – старая и с норовом. И Оля стала говорить: надо наказать собачку! Собачка плохая! Бабушка предложила собачку отшлепать. Шутя предложила, конечно. А девочка сказала: собачке больно будет! Не надо шлепать! По-другому надо наказать! Бабушка предложила наругать собачку. Но Оля сказала, что ругать никого нельзя. Собачка заплачет, ей обидно будет. По-другому надо наказать. В угол поставить, вот как надо! И они с бабушкой перетащили подстилочку в угол. Собака за ними поплелась и улеглась в углу. Наказанная сурово и справедливо. А Оля принесла косточку, печенье и дала собачке – ешь! Хоть ты и страшно наказана, все равно подкрепись, чтобы лучше наказание терпеть! Собачка все съела и лежит. А Оля принесла детский стульчик и села рядом. Собачке ведь страшно в углу и одиноко. Она наказана за дело, но ей одиноко! Села на стульчик и как заплачет! Как бросится собаку обнимать, и целовать, и гладить, захлебываясь слезами. И как закричит: «Я никогда, никогда никого не буду наказывать, бабушка! Мне так плохо, у меня сердце разрывается!» Вот и вся история про наказание Джульки. Вот и я так устроена. И многие из вас, те, кто говорит: надо сурово наказать! Эх, слабое сердце или нервы. Милосердие и сострадание. Жалость вот еще – тоже плохо. Хотя иных наказать надо. Хотя бы в угол поставить по-настоящему…

«Я не могу приказать мозгу перестать этого хотеть!» —

так один изменник сказал доктору. Ловко придумал. Подвел научную базу. А профессор ответил: «Я не могу приказать мозгу не хотеть мороженого. Но я могу его не покупать!» Хорошо сказано. Нельзя приказать мозгу чего-то не хотеть. Но вполне можно не делать дурного. Вот это вполне в нашей власти. Захотел мозг чего-то нехорошего, а мы не будем это делать, да и все. Не купим вино, не ответим грубо и раздраженно, не ударим, не изменим, не съедим лишнего – это нам по силам. И желание угаснет. И ничего плохого не случится. Потому что мы свободны, так сказал этот мудрый профессор, и был совершенно прав.

Добрые люди могут что-то пообещать

и превратить свою жизнь в кошмар. По здравом размышлении обещание может оказаться невыполнимым. И в одном случае обещанного как бы и не требуют, но сам человек мучается взятым на себя долгом. А в другом случае его упрекают и требуют исполнить обещанное. И называют обманщиком. И приходится давать новые обещания, все глубже увязая в ситуации. Есть долги. Их надо отдавать. А есть сгоряча взятые на себя обязательства – добрые люди уступчивы, на них легко надавить. И вот это вынужденное обещание может отравить жизнь, как одному мальчику отравило – он пообещал другу дать плавательные очки. Это редкость была. Стал искать – а очков нет! То ли потерялись они, то ли стащил кто-то. А ждавший обещанного приятель спрашивал! А этот мальчик мямлил что-то и снова обещал. И превратился в лгуна. И гулять не ходил, и встреч с приятелем боялся, пока не рассказал маме причину. И мама приятелю спокойно сказала, что очков нет. Придется без них обойтись пока, тем более сейчас зима, плавать негде. Пусть родители поищут в магазинах; к лету купят! И все, мучительная ситуация кончилась. Если не можете выполнить обещание – надо побыстрее об этом сообщить. И честно сказать: я не могу это сделать, простите, пожалуйста. Я не учел всех факторов, к сожалению. И ничего страшного не случится. Случится освобождение от навязанной роли должника. И будет получен хороший урок – не надо ничего обещать. Ничего обещать не надо, особенно тем, кто обещания у нас вымогает. Нужно просто постараться сделать то, что от нас зависит. И для облегчения необходимо освободиться от всех невыполненных обещаний. Или выполнить их. Или извиниться и твердо сказать, что это невозможно. Обещания – это чужие кредиты, которые мы добровольно берем на себя. Иногда – под грабительские проценты.

В любой борьбе и яростном споре

победит не тот, кто сильнее уязвил, вероломно напал, обрушил горы камней и грязи, больнее ударил. Нет. Победит тот, у кого осталось больше ресурса для восстановления. Психологически здоровый человек с хорошей защитой после того, как травмирующая ситуация завершилась, драка кончилась, быстро приходит в себя. И переключается на хорошее, как солдат после боя: обнимает любимых, гладит собачку, смотрит фильм и спокойно ложится спать. Ну, попереживает, воскликнет: «Ах, какие злые люди бывают!» И забудет. И преспокойно будет жить дальше. А проиграет тот, кто вроде и напал первым, и оскорбил умело, и унизил, и ударил по больному месту отлично, метко! И получил слабый интеллигентный ответ, как царапинку. Но вот этот проиграет, если после конфликта, который сам спровоцировал, будет яростно ругаться, жаловаться, всем пересказывать подробности, а потом всю ночь не спать и дрожащей рукой капать себе валерьянку или из горлышка напитки хлебать. И все думать, как еще больнее надо было уязвить. Как теперь отомстить. Как напасть еще вероломнее? Вот этот и проиграет. Потому что не может остановиться и тратит свой ресурс. Бросается на собственную тень. И продолжает сам себя убивать. Впрочем, так злому и надо, мне такого человека нисколько не жаль. Мне жаль добрых, которые застревают на плохой ситуации, которая давно прошла, портят себе кровь и уснуть не могут. Не тратьте ресурс! Не продолжайте бороться с тем, что кончилось и прошло. Надо восстановить силы и накопить энергию. «А потом мы им еще покажем!» – как немного туманно, но бодро говорил один мальчик. Главное – ресурс сберечь. У кого осталось больше сил – тот и победил.

Чем больше добра сделали человеку —

тем больше зла получите в ответ. Бывают исключения, но речь не о них. Почему так? Поясню на простом примере. Добрый директор каждый месяц давал сотрудникам премию. Это всем нравилось очень. Приличная сумма, добавка к жалованью! Потом сотрудники разленились, начали хамить и плоховато работать. И директор премию не дал. Что тут началось! В чем его только не обвиняли! Как только не называли между собой! И в конце концов направили к директору особо активную даму, которая резко и прямо спросила: «За что вы нас оштрафовали?» Вот. Никто никого не штрафовал, ничего не вычитал из зарплаты, не дали награду просто. Премию. Но привыкшие к премии люди посчитали, что их ограбили и что-то отняли. Они перепутали «не дали» и «отняли». Так привыкают к безотказности, помощи, благодеяниям – к премии, которую добрый человек добровольно дает. И, если не может исполнить просьбу или отдать последнее, это воспринимается так, как будто он что-то отобрал и чего-то лишил. Грабитель и вор. Должник, который не отдает долг. Вот кто теперь добрый человек. Так что поаккуратнее надо с премиями и подарками. И с добрыми порывами. А если регулярно и добровольно что-то делаете для других, нужно быть готовым к обвинениям… «На каком основании вы нас оштрафовали?»…

Доктор американский, психиатр,

многим страдающим шизофренией помог. И эти люди выздоровели, стали вести нормальную жизнь, работать и зарабатывать. И заняли достойное место в обществе. А он всего-то говорил пациентам: не надо другим людям рассказывать о своих симптомах. Не надо рассказывать про голоса, про слежку, про галлюцинации, про пришельцев и маленьких человечков. Вы это видите, слышите, а другие люди не видят и не слышат. И вас считают ненормальными. Вы мне расскажите, я доктор, я никому не скажу. И постараюсь облегчить ваше состояние лекарствами и беседами. А больше никому не рассказывайте, иначе вы все потеряете. И все будут считать вас сумасшедшими. И избегать. Психически больные люди умные обычно. Интеллект не страдает. И они послушались доктора, хотя им тяжело пришлось. Но они научились отделять галлюцинации от реальности, не тревожить и не пугать других людей, состредоточиваться на работе научились… И выздоровели, или, как врачи говорят, у них произошла ремиссия. Хотя и лечение помогло, конечно. И это правило – не рассказывать окружающим о своих личных эмоциональных страданиях и ощущениях, по крайней мере слишком откровенно и часто не рассказывать, – надо бы всем помнить. Мы чувствуем только то, что чувствуем лично мы. И болит что-то лично у нас. И пугает что-то лично нас. Не все надо рассказывать окружающим; не все могут люди понять. И не всегда могут помочь. Если хочется быть успешным, кое-что рассказывать всем не надо; только доктору, только психологу, специалисту или только близкому другу, который поймет и даст хороший совет. И винить других в бесчувствии не надо – у каждого, так сказать, свои «голоса», свои «галлюцинации» и своя боль. Каждый по-своему видит мир. А уживаться в этом мире надо всем как-то. И кто умеет оставлять личное личным, интимное – интимным, тот преуспеет. А кто не умеет – того жизнь научит. Жизнь – хороший учитель…

«Кто вас ударил?» —

так иногда надо спросить. И человек вспомнит. У одной девушки были проблемы по женской части. И никак не проходили, болел живот и болел… И она отлично вспомнила, как ее бросил любимый человек. Сначала она ему помогла пережить трудный период, делилась последним, любила очень. А потом он сказал: «Я люблю другую!» Внезапно. И у нее заболел живот, словно ее кулаком ударили. И с этого началась болезнь. А другому мужчине сказали: «Вы ни на что не годитесь! Вы только все портите! Вы уволены!» Словно кнутом огрели по спине неожиданно. И у него возникла опухоль в позвоночнике. А другой женщине по телефону наговорили ужасного: проклинали и угрожали. Она не ожидала такого, слушала и плакала. А потом оглохла на одно ухо – на то, которым слушала. И врачи не могли ничем помочь. Бац! – вот так нас ударяют неожиданно. А потом болит очень; иногда так болит, что не проходит. И человек не связывает свою болезнь и удар, предательский и неожиданный. И иногда не раз ударяют, а избивают систематически – словами и поступками. На, получи! Но, если вспомнить удар, можно излечиться. Почему-то так устроена психика. И защититься можно – ударяют всегда неожиданно, внезапно, когда человек не готов к защите. Может быть, большинство болезней – это последствия таких сильных ударов…

У моей подруги мама покончила с собой.

Это было очень давно, нам было по девятнадцать лет. Это была мать-одиночка, как тогда говорили. Высокая худощавая женщина с седыми волосами. Я была к ней привязана, хотя она была молчаливая и строгая. И курила сигареты без фильтра у форточки; после работы на машинке перепечатала «Мастер и Маргарита» Булгакова и мне подарила. И сборник Высоцкого «Нерв». Я с тех пор роман не то что не люблю, но очень мне грустно и тяжело вспоминать Лауру Исаевну. Потому что я любила ее, видите ли. А она – меня. Мы понимали друг друга. А потом у меня своя жизнь началась, дочка родилась, мы редко с подругой стали видеться. И вот такое случилось. И подруга осталась одна-одинешенька; пришла домой, а мама неживая лежит. И записка, где каллиграфическим почерком написано, куда звонить, что делать, где деньги – немножко совсем. И просьба простить. Это был черный ужас. Тяжело писать такое. А причина была глупая, наверное, – Лауре Исаевне писали анонимные письма. Она нам их не читала, конечно. Но иногда была вся черная. Сама черная, а волосы белые, седые… Это продолжалось довольно долго. И спать без снотворного мама подруги не могла. И все курила, курила… А потом вот так вышло. И эти письма мы потом нашли; так, всякая грязь, измышления больного сознания. Старушечьим почерком написано всякое. С обвинениями позорными, с оскорблениями… Это писала одна пенсионерка, потом мы поняли и узнали. Там и про нас было: что нас добрые люди видели в магазине, как мы конфеты покупаем на ворованные деньги. Сто грамм ирисок, как сейчас помню. Там мы эту пожилую даму и видели, соседку. А она с нами любезно поздоровалась. А деньги нам мама дала, конечно; воровать мы не умели. То есть все было собрано в этих грязных письмах, глупости всякие. Но человек умер. И я 1 марта всегда птиц кормлю, в память – это день рождения был 1 марта у Лауры Исаевны. И потому больше всего на свете меня огорчают и гневают анонимные письма. Сейчас их полно стало, в эпоху интернета. И я знаю, к чему они могут привести доброго человека. Легко сказать – не обращайте внимания! Ровно до тех пор легко, пока сами такое письмо не получат те, кто так говорит. Анонимное оскорбление или клевету. И я с этим делом стараюсь разобраться досконально. Потому что это убийцы, которые на тот свет сводят подростков впечатлительных, ранимых людей, искренних и добрых. Самые настоящие убийцы живых существ, как Зощенко писал. И сейчас анонимный донос или клевета стали привычным делом, но и последствия не такие, конечно. В лагерь не сошлют. А на тот свет – вполне могут. И не надо отмахиваться и человеку говорить: «Ах, да не обращайте внимания!» Надо обратить. И надо найти того, кто пишет, если есть возможность. И в глаза посмотреть – просто в глаза посмотреть. И наказать так, как только закон позволяет наказать. Жаль, что не так, как убийцу. Очень жаль.

Можно быть маленьким и слабым,

но помочь и поддержать. И оказаться очень полезным, как я в детстве. Бабушка с юга везла чемодан, рюкзак, хозяйственную сумку, ведро с абрикосами и три арбуза в авоське. Она была очень сильная женщина. И запасливая – это были гостинцы для тех, кто не был на юге. И меня везла. Поскольку я была маленькая, я была привязана на бинтик за ручку, чтобы не потерялась. И бабушка все волокла на себе, конечно, по очереди. Отнесем с ней чемодан и ведро и возвращаемся за арбузами и сумкой. Я тоже кое-что несла, конечно. Мне в поезде бабушка сделала веер из бумаги. И, когда бабушка присаживалась на чемодан, чтобы отдохнуть, я этим веером ее обмахивала. Делала свежий ветерок. И бабушка прямо набиралась сил от свежего ветерка, так она и говорила. Я была очень полезным человечком. Кроме того, я пела военную песню, подбадривающую. Это тоже вливало новые силы в бабушку. И мы дотащили все тяжести до такси, вот как! И носильщика не нанимали – бабушка считала найм носильщика эксплуатацией. Вещей-то всего ничего, да еще есть маленький помощник с веером! И с бодрящей песней. Так что даже маленькие и слабые могут оказаться полезными и очень помочь нести тяготы. И вообще, вместе веселее. А телеграмма просто не дошла о том, что мы приезжаем – тогда были только телеграммы. Но мы все равно все привезли и притащили. При помощи бумажного веера и веселой героической песни. И угостили бабушкиных учеников, соседей по подъезду, Любу-инвалида во дворе и варенье сварили. Поэтому помочь можно по-разному; не обязательно тащить чемодан другого человека, если у нас нет сил его поднять. Даже пошевелить. Но можно быть рядом и поддерживать. И словами помогать. И обмахивать веером или полотенчиком, как боксера в перерыве между раундами. Это очень помогает и поддерживает. Доброе слово, песня и бумажный веер…

Бывает, что детей в детдом сдают.

Философ Руссо пятерых в приют отдал. Бывает, что бьют и издеваются. А бывает вот что: один мальчик окончил школу. И мама ему велела идти работать на завод. Она была одинокая. И решила, что сыну пора вносить свою лепту в бюджет. Она работала буфетчицей. Ей было трудно. И она велела идти сыну на завод работать. А этот тщедушный очкастый юноша был упрямый. Он хотел учиться на врача. Он все читал, все сидел в библиотеках и учился отлично. На врача нельзя учиться заочно. И вечернего образования не было для бывшего школьника. Только дневное. Тогда мама сказала, что будет сына кормить, конечно. Не вопрос. Она же не зверь лютый! Она посчитала на бумажке, сколько стоит еда; квартплату посчитала, все посчитала. И стала брать с сына ежемесячно эти деньги – он поступил; и стипендию дали. И еще он подрабатывал санитаром. Это трудная работа. И маме отдавал за харчи и квартиру, конечно. И ел бесплатно хлеб с горчицей в столовой. Тогда можно было задаром есть хлеб, горчицу и уксус. А мама с ним все шесть лет не разговаривала за то, что он паразит и иждивенец. И у этого сына была отдельная полочка в холодильнике. Так он прожил шесть лет – общежитие не давали тем, у кого городская прописка. И просто – этот сын ничего поразительного в ситуации не видел. Он жил наукой; такой уж он был. А потом уехал по распределению и три года в деревне работал. Там женился на простой девушке, потом ему дали квартирку в городе. А потом он стал знаменитым врачом, великим ученым. А потом его собственная мама заболела и он ее спас. Сам лечил, друзей привлек, лекарства доставал. И спас. И ни словом не напомнил о том, что было. Он был добрый. Только он не смог обнять и поцеловать старуху-мать. Она ведь тоже его никогда не обнимала и не целовала. Он не привык. И называл ее, как в детстве, на вы. И мать плакала скупыми старческими слезами от обиды в своей роскошной палате. «Хотя на что обижаться?» – так ей говорили медсестры, которым она жаловалась на неблагодарного сына…

Утреннюю зарядку

Пикассо каждый день делал. И прожил девяносто лет! И чувствовал себя отлично. И зарабатывал сумасшедшие деньги. Он просыпался утром и начинал жаловаться: может, у него рак? Он скоро умрет. Он бездарность. Кругом враги. Все норовят обидеть! Жить незачем! И три часа жаловался. А жена его утешала и подбадривала. А потом жена падала без сил и до вечера лежала. А Пикассо бодро вставал и принимался за работу. Так что жаловаться полезно. Это зарядка такая; за счет других. Жена Пикассо покончила с собой, к сожалению; но он другую нашел. И регулярно делал утреннюю зарядку. Так что жалобы, конечно, облегчают состояние человека. А то, что происходит с теми, кто утешает и подбадривает, – это неважно, правда? Всегда можно нового найти! И поэтому лучше отойти от того, кто регулярно делает такую зарядку. Пусть индивидуально занимается. Потому что втыкать в нас свой зарядник не надо все же с завидной регулярностью. Всем хочется чувствовать себя хорошо, прожить долго и отлично зарабатывать. Не только Пикассо.

На человека клевещут,

а друзья ему говорят: «собака лает, караван идет!», «грязь не липнет к светлому!», «не обращайте внимания, правда выйдет наружу!». Выйти-то выйдет, наверное. Только вот князя Василька оклеветал князь Давид перед Святополком. Наговорил всякого. А Святополк поверил и приказал схватить князя и выколоть ему глаза. Такое вот наказание. Ну, и выкололи. Тогда быстро все делали. Как, впрочем, и сейчас. А потом правда восторжествовала; оказалось, что князь Василек ни в чем не виноват. И перед ним, наверное, даже извинились. Только он стал слепым. И все притчи о вреде клеветы меркнут перед этим историческим случаем. Ну, еще сжигали, головы отрубали, но уже безразлично было людям этим, восторжествовала ли правда. И, если человек рассказывает недоброе о ком-то, доброму христианину следует так сказать: «Пойдем сей же час к тому, о ком ты это говоришь, и спросим – правда это или неправда?» Если рассказчик идти откажется, следует уличить его в клевете. Это из старинных книг совет. И касается не только христиан, а всех добрых людей. Хорошая и простая фраза: «Пойдем вместе к тому, о ком ты говоришь, и спросим». И все. Потому что слушать и читать клевету – такой же грех, как и клеветать, так считается. Только об этом все забыли как-то.

«Заедать чужой век» —

не давать взрослым детям жить своей жизнью. Постоянно контролировать и вмешиваться, не давать «отделиться», – раньше ведь земля была одна на всю семью. И родители должны были взрослым детям выделить наделы. И помочь избу свою построить. Или часть своей отделить, если бедные были, но отдельную часть. А сами родители считались «стариками» – ничего обидного в этом слове не было прежде. Женщина считалась «старухой», когда не могла рожать детей больше. А мужчина становился «стариком», когда с него снимали «тяготы» – налоги и повинности. И он становился относительно свободным человеком. Это был хороший период в жизни крестьянина. И просвет появлялся в тяжких трудах – крошечный, но просвет. И «старики» могли на богомолье пойти, тайной благотворительностью заняться, чаще храм посещать, рыбку половить для семьи, полежать под овином и приглядеть за хозяйством. За внуками присмотреть. А взрослые дети помогали родителям: землю им вспашут и засеют, тяжелые работы выполнят. Так было правильно и хорошо. Но иногда родители детей не наделяли землей. И не давали свою избу строить. И помыкали ими, как рабами. И не желали понять, что у детей своя жизнь должна быть. Это было очень выгодно – иметь бесплатных батраков. Личных крепостных. И все в деревне знали, что такие родители «заедают чужой век» – пожирают жизнь собственных детей. И уголовные хроники Пермской губернии почти сплошь состоят из ужасных рассказов о преступлениях: убийствах в основном. И в основном – в такой вот семье, где родители не давали детям волю. Потому что ничего хорошего в тюрьме произойти не может. Рано или поздно свекровь поднимет руку на невестку или измученный издевательствами сын – на отца. Потому что любая жертва ненавидит рабовладельца и стремится освободиться любой ценой, даже ценой преступления. И любой человек инстинктивно стремится к свободе. В обществе революции происходят, а в семье – бунты. И сейчас эти бунты поменьше, потише, поцивилизованнее, но итог всегда плачевен. Нежелание отделять от себя взрослых детей и стремление жить их жизнью коверкает судьбы и никого не делает счастливее. И очень глупо не воспользоваться лучшим временем жизни, чтобы больше отдыхать, заниматься добрыми делами, рыбку удить, кино смотреть, ездить в путешествия, просто лежать на травке и глядеть, как бегут облака по небу, – сейчас можно себе это позволить иногда! А пожирать чужую жизнь не надо; караулить, подглядывать, лезть с советами, вмешиваться… Впрочем, зато такие «старики» долго жили. Дольше своих детей. Если, конечно, не случалось то, что описано в уголовных хрониках…

Трудно вам говорить «нет»?

Мне раньше тоже было трудно. И я соглашалась. А потом ругала себя, жалела о потерянном времени, потраченных усилиях, а больше всего вот что тревожило и выматывало: получивший что-то человек начинал считать, что я ему что-то должна. И уже по проторенной дорожке приходил снова и снова. И страшно сердился, если в конце концов «нет» все же звучало. А оно непременно прозвучит. Как только вы согласились на что-то, чего делать не хотели, – началось! К вам будут до тех пор обращаться, пока вы все же не откажете. И будете горько жалеть о периоде рабства. И вспоминать, как вы уговаривали себя дать человеку то, что он просит или требует, уступить, подвинуться, отказаться от чего-то… Я отлично помню, когда сказала твердое «нет». Когда дама в магазине на юге предложила мне на двоих купить большую копченую рыбу. Ей был нужен хвост, а мне она отдаст голову. На всю рыбу у нее денег не хватало. Но зато оставалось на пиво, которое мы с ней выпьем на скамейке с рыбкой. Я голову съем. И вот тогда я сказала: «Нет. Извините. Я не хочу покупать рыбу и пить с вами пиво». И ушла. Дама обругала меня, понятное дело. За «нет» всегда обругают. Но это лучше, чем грызть на скамейке рыбью голову и пивом по очереди запивать с незнакомой дамой, не так ли? Те, кто вынуждает говорить трудное слово «нет», – они обычно вот что-то этакое и предлагают. Просто надеются, что мы дураки. Или сумасшедшие. И когда мы в ответ на их предложение говорим «да» – мы это подтверждаем. А когда отвечаем «нет» – мы это отрицаем. Они ошиблись в своих предположениях. И пусть ругаются – это только доказывает умысел и желание обмануть.

Не следует верить всему, что говорят.

Одна женщина уволилась с работы – ее ненавидел начальник. И очень дурно о ней отзывался. И готовил проверку, чтобы уличить ее в ошибках. Это ей коллега рассказывала – она это точно знала, ей начальник сказал. Коллега лгала, чтобы место занять… А другому мужчине сказали, что не видать ему повышения. И начальник принять его не может. Так и сказал начальник: «Некогда мне всяких идиотов принимать!» Так ему дословно передали. Он рассердился и ушел с работы. Потом начальника встретил, помыкавшись, долго не мог найти место. И начальник прямо ахнул – ничего подобного он не говорил. Или вот одну женщину выпустили из тюрьмы – дело было в годы репрессий. Зима, ночь, дикий холод… Она побрела к маме, с которой у нее были так себе отношения. Но все равно мама ведь! Мама не выгонит! Тем более она уже кровью кашляла и перебои в сердце были. Они добрела, поднялась по лестнице, а ей тетя открыла. Мамина сестра. В ее халате и серьгах. И приказала убираться прочь! Мать якобы ее прокляла и велела гнать в шею, если она придет. И пинками спустить с лестницы. И велела сейчас же позвонить в милицию, чтобы дочь снова забрали в тюрьму. Дочь заплакала и ушла, нашла приют у дальних знакомых. И тяжело болела. А тетя маме рассказала, что дочь пришла пьяная, ночью, с папироской, цинично ругалась и требовала денег. В компании мерзких бандитов и бродяг. И чуть эту тетю не убила. Хотела ограбить! Вот и все. Много лет мать и дочь не общались, а потом все выяснилось, но было поздно, непоправимо поздно. Мать умирала. Вот такие истории происходят часто, очень часто. Оговорить кого угодно можно. Слова извратить, смысл перевернуть, приписать злые умыслы, выдернуть из контекста или просто оболгать, и все. И добиться своего. И преспокойно улечься в теплую постель – чужую, в чужом халате и серьгах… Не надо слишком верить плохому. Надо пойти и спросить. Отодвинуть с пути тетю и пройти к маме, к начальнику, к другу – лично спросить! И многих драм тогда можно избежать. Но люди почему-то так быстро верят дурному. А это нехорошо. Ведь человека оболгали, оклеветали, и надо спросить лично, чтобы восстановить справедливость.

Арбуз просто огромный был.

Громадный. И очень дешево; это мы через деревню ехали, я в магазин зашла, а муж с собачкой в машине остался. Я купила этот громадный арбуз. Даже не знаю зачем. Я арбузы не очень-то люблю, но просто даром такой громадный ярко-полосатый арбуз! Как не купить! Какой-то покупательский инстинкт сработал. И настроение стало как в детстве, когда дедушка приносил арбуз… Но тут я шагнула за порог и поняла, что погорячилась. Машина далеко, муж не видит, что я шатаюсь под тяжестью арбуза. И вот-вот я его просто уроню! И подошел мужчина со стрижкой ежиком. Грязно и бедно одетый. Лицо круглое, опухшее. Пьяница, короче говоря. И с ним собачка маленькая, рыжая. И мужчина говорит: «Разрешите вам помочь!», и берет арбуз у меня – вот прямо в последнюю секунду. И спрашивает, куда нести. И радостно на арбуз смотрит, и так улыбается хорошо. Как, наверное, он улыбался, когда был маленьким мальчиком. Как я улыбалась, как мы все улыбались в детстве, когда видели большой-пребольшой полосатый арбуз. Наверное, он был добрым мальчиком. Воспитанным. Наверное, мама его учила помогать, если нужно. И вежливо предлагать помощь. И он стал седым дядькой. Пьянчугой, как говорят. И жизнь прошла. А полосатый августовский арбуз – вот он, как прежде. Тяжелый и спелый, наверное! И пусть он чужой – все равно улыбка появилась на этом побитом жизнью лице. Как у ребенка. Потому что у некоторых людей в душе остается хороший ребенок; и он иногда делает хорошее и улыбается. Это и есть душа. И сердце сжалось у меня немного вдруг. И я сказала: «Берите, это вам от друзей!» И быстро убежала в машину – он меня не догнал, арбуз-то громадный. Он даже помахать не мог – не догадался поставить арбуз на землю. Так и стоял. И улыбался. И в эти секунды он был хороший – мы все иногда бываем очень хорошими. Недолго, но бываем! И пусть этот арбуз ему будет от всех нас. Просто так. Пусть. Собачка за мной побежала к машине; я ее покормила эчпочмаками. Собачка тоже хорошая. На мою похожа. Мы все похожи немного, вот что я думаю. Мы же люди…

У одной женщины спросили:

«Вы уверены, что находитесь в здравом уме?» Так и спросили. Нотариус спросил, она пришла к ней переписать кое-какое имущество и завещание написать. Нормальное, полезное дело. По крайней мере, ей так сказала подруга детства. Эти женщины дружили еще со школы, Надя и Таня. Предположим, так. Надя вышла замуж рано, родила двоих детей и дома сидела, а муж ее работал охранником. А дети звали Таню «тетей», и она им очень помогала. Сама Таня была незамужняя, она много работала. Работала, работала, стала крупным руководителем, а семьи так и не завела. Любила одного человека, да он на другой женился, была драма, но потом Таня ушла в работу. И сама не заметила, как превратилась в очкастую, очень полную даму с такой прической буклями. С нелепой прической, честно сказать. Но это неважно было; ведь у Тани была семья – подругина семья. И она заботилась об этих людях, все им давала, брала с собой на курорты детей, а потом, когда стала жить побогаче, – вообще всю семью. Они ей так и говорили: «Мы твоя семья! Родные люди!» И брали у нее деньги, вот, например, на покупку квартиры сыну и на машину дочери. Обещали вернуть, конечно. Когда будет возможность. И эта одинокая Таня не чувствовала себя одинокой, наоборот, считала себя членом семьи. И принимала самое деятельное участие в делах и заботах. И даже купила дачу хорошую, чтобы всем вместе отдыхать и слушать песни у камина. Вот с этой дачи все и началось. Ей подруга сказала, что лучше всего дачу переписать на детей. Мало ли что. И еще вот что надо сделать – написать завещание. Потому что родственников у Тани нет, кроме этой дружной семьи. И кому достанется квартира, гараж, машина и деньги в банке? Надо этот вопрос решить как можно скорее. И Таня покорно поехала вот к нотариусу писать завещание. И переписывать дачу – начать надо уже сейчас! Время не ждет! И нотариус, седая резкая дама, посмотрела на эту компанию – они все вместе приехали. И задала вопрос Тане: «А вы точно нормальная?» Вот тут Таня призадумалась. Сидит, такая оплывшая, как медуза, с буклями, в каком-то диком платье, как у Хемуля, и думает. А нотариус грубо и громко говорит: «Женщина, одумайтесь. Вам сорок два года. Вы еще можете выйти замуж и даже ребенка родить. А дачи у вас уже не будет. Куда вы будете вывозить ребенка? И мужа? И завещание можно, конечно, отменить. Но мне лично ваши знакомые не внушают доверия. Вы точно уверены, что хотите завещать им свое имущество? Что они его заслуживают?»… Конечно, получился скандал. Конечно, семья стала кричать на нотариуса и торопить Таню. И даже слегка толкать ее в толстую спину, чтобы она быстрее решилась. Но Таня не решилась. Встала со стула, промямлила: «Я подумаю», и пошла к своей машине. И расплакалась. А ее семья, так сказать, машину окружила и не давала ей выехать. Но она уехала все-таки. И вышла из странного состояния спячки и непонимания, отрезвела как-то. А потом привела себя в порядок. Нашла на сайте лысого и веселого мужчину Василия. И стала с ним ездить на дачу к себе. Вышла замуж и родила ребенка Толика. Чужая семья – это чужая семья. К сожалению, это так. И неизвестно, как сложится жизнь. И надо жить своей жизнью все же. И при малейших поползновениях отвести нас к нотариусу надо задуматься. Не всем такой грубый и правдивый нотариус попадется…

Вот вы придете на работу устраиваться,

а директор вам скажет: женщине место на кухне. Бей бабу молотом – будет баба золотом! Женщина должна повиноваться мужчине. Так и быть, возьму вас на работу, если принесете письменное согласие мужа. И за зарплатой вашей пусть муж приходит! А потом еще спросит директор: нет ли у вас в роду негров? Афроамериканцев, то бишь? Потому что в компании работают белые люди. И если с вами непорядок в плане расы – вас могут взять только лифтером или уборщицей. И вам, понятное дело, нельзя нагло сидеть среди белых людей. И играть с ними в домино или шахматы: за это полагается уголовное наказание. Если вам такое скажут, вы, наверное, засомневаетесь, стоит ли в этой компании работать. И правильно сделаете. Так вот. Идиотский лозунг «клиент всегда прав» – из тех же времен. Когда были бесправные женщины, угнетенные «цветные», «ку-клукс-клан» и погромы. Этот лозунг придумал один торговец, и продавцы безропотно выполняли этот приказ. В начале двадцатого века много было дикостей разных. И сейчас эти слова несколько устарели, как и крепостное право. Или рабство. Или унижение женщин и телесные наказания. Прав тот, кто нормален, адекватен, разумен и ведет себя по-человечески. Психопатка, оскорбляющая сотрудников, не права. Пьяный хам, заставляющий ему прислуживать, не прав. И клиенты – это те, кто заплатил и вступил в деловые отношения. А не те, кто от нечего делать ввалился в ваш магазин или принялся звонить ночью, требуя огласить список услуг и товаров. И куда важнее отношения с коллективом, чем удовлетворение прихотей распоясавшегося плантатора, которого вы знать не знаете. Так что лозунги, знаете ли, устаревают. А замашки рабовладельцев у некоторых остаются. Ну, и пусть проходят мимо. Потому что надо работать с нормальными, адекватными людьми; это дело полезное и прибыльное. А хамов надо посадить на машину времени и отправить в 1909 год, когда этот лозунг был популярен. Там им самое место.

Однажды мы пошли на рыбалку.

В детстве, на даче; хариусов ловить. Надо было идти рано-рано утром, и дорога была трудная: через обрывы, овраги, через картофельные поля – через борозды трудно перешагивать! – через лес с комарами и мошкой… Мы взяли удочки и пошли. И за нами увязался толстый Глеб. Он был не просто упитанный или толстенький; он был такой болезненно-рыхлый, одутловатый, на отечных ногах. И щеки у него дрожали при ходьбе. И он задыхался. Мы его не звали с собой; он просто караулил всю ночь, когда мы пойдем на рыбалку. Не спал и сидел на крылечке своей дачи. Он очень хотел пойти. А не звали не от злости – понимали, что ему трудно ходить. Он был больной и очень, очень полный. Вот его мама и купила дачу в деревне, избушечку-развалюшку, чтобы его оздоравливать. И он к нам во двор приходил качаться на качелях – мой дедушка сделал качели. Он качался и слушал наши разговоры. И подслушал. И пошел с нами. И ему было очень трудно идти – нас вели вперед два деревенских вихрастых хулигана. Исцарапанные, в синяках, поджарые и быстрые – два вождя, Вадик и Костя. А за ними мы с братцем Алешенькой шли. Несли ведерки, сетки для рыбы, удочки. А за нами шел, задыхаясь, Глеб. И вожди не оглядывались! Так положено вожакам. Но шли медленно. И дорогу выбирали полегче. И иногда протягивали руку мне или Алешеньке. Или Глебу. Почти не оборачиваясь, молча. Мы шагали и шагали, и солнце светило ярко, и становилось жарко. И Глеб так страшно дышал, пыхтел и упал много раз. А потом мы пришли к речке Утке. И сели на высоком берегу. И вожди, Вадик и Костя, солидно подошли к Глебу, который лежал, как медуза, и протянули руки по очереди. И сказали: «Молодец, дружище!», а больше ничего не сказали. И Глеб из последних сил пожал им крепко руки, а потом пил воду жадно – я припасливо взяла с собой водичку. И мы все сидели на берегу летним утром; и это было хорошо, правильно. И хариусов поймали – двух. А Глеб выздоровел. Он потом служил в армии, в горячей точке, и вернулся весь в наградах, худой и красивый. Хотя мог бы не ходить в армию; он один был у мамы и больной к тому же. Но вот пошел. Такой уж у него был характер. И такие были времена, такая компания, когда просто пожмут руку без лишних слов. И скажут: «ты молодец, дружище!», и не добавят: «Мы от тебя не ожидали», «Надо же, такой толстый, а все-таки дошел до речки» и всякое такое. Просто: молодец, дружище! И можно всем вместе сидеть на берегу августовским теплым днем. Лето такое короткое у нас…

Трудно сказать, каким человек был,

если это царь, скажем. Или политический деятель. Сведения противоречивы. Александр Третий вот выпить любил и изобрел специальную «засапожную» фляжку – прятал напитки в сапоге от жены. Много ел. И на царских штанах в неподобающем месте была заплата – придворный даже покраснел, когда это безобразие увидел. Наверное, царь был грубоватым человеком; он не жаловал балы и светские увеселения. Ему больше рыбалка нравилась. И чего он больше сделал для России, плохого или хорошего – пусть историки решают. А революционеры царя дразнили «Ананасом». Он свой манифест при вступлении в должность, так сказать, закончил словами: «А на нас возложить священный долг». Смешно придумали. Ананас. И когда произошло крушение поезда под Борками и искореженный вагон с семьей царя скатился с насыпи, – этот «Ананас» возложил на себя священный долг. Он на себе держал крышу вагона долго, пока не подоспела помощь. И всех спас. Свою жену, детей, придворных, слуг – всех, кто был в вагоне. И потом он стал болеть и вскоре умер – враги говорили, что от пьянства. А врачи – что он сильно надорвался, когда крышу держал, повредил почки. Это большое счастье, когда рядом человек, который может на себе держать крышу вагона. И всех спасти. Это и есть священный долг мужчины – в опасности держать крышу вагона на себе. Закрыть собой жену и детей. Ну, и придворных, если они есть. И тогда мужчина – истинный царь. И относиться к нему надо как к царю. Только иногда мы узнаем о таком слишком поздно; но в большинстве своем мужчины именно так устроены. Молчаливые, грубоватые, неизящные «ананасы» с «засапожной» фляжкой и заплатой на штанах – не это главное. С этим можно справиться. Главное, чтобы был способен священный долг на себя возложить. Или крышу вагона…

Вот ходят гигантские игрушки;

медвежата, собачки, котики. Разноцветные и пушистые. Суют рекламные листовки, лапой добродушно приветствуют, приседают и кланяются… А внутри – человек. Молодой человек в очках – я не знаю, куда они там смотрят, эти внутренние люди, но они все видят. И внутри им тесно и душно, как вот этому юноше бедному. Он потому и пошел медвежонком работать – он хотел заработать деньги. У него совсем не было, он с бабушкой своей жил и учился в колледже. И он решил заработать много денег и одной красивой девушке подарить цветы и пригласить в кафе. И купить еще себе курточку модную. Если работать после учебы, долго и старательно раздавать листовки – на все это хватит. Должно хватить. Он и работал – ходил у магазина в летний зной, кланялся всем и махал лапой. А другой лапой протягивал рекламки. И дети радовались – он приседал перед детьми и танцевал. А взрослые отмахивались. А некоторые взрослые смеялись и фотографировались с ним. Или над медвежонком смеялись так, издевательски. И тыкали окурками или старались больно толкнуть… Люди очень разные. Это тяжелая была работа. Но очень нужны были деньги. Он каждый день получал понемножку, этот медвежонок, и откладывал. А потом увидел девушку совсем с другим молодым человеком. Они шли и смеялись – увидели смешного грязноватого медвежонка. И стали фотографироваться с ним, а он чуть не плакал внутри костюма. Но обнимал лапой девушку и приседал. И делал нелепые танцевальные движения. Потому что он был на работе; и вообще – что тут сделаешь? И кому есть дело, что внутри медвежонка кто-то плачет или кому-то больно? И деньги кому-то так нужны, что он согласен в летнюю жару ходить в душном меховом костюме и кружиться в медленном танце. Никому до этого нет дела – до живой души, которая внутри костюма… Только дети что-то чувствуют, наверное, и поэтому так добры к этим громадным зверушкам… А юноша остался на работе – он упорный был и упрямый. И до осени ходил медвежонком. А потом отдал деньги бабушке – такой уж он был человек. И сейчас он имеет свой бизнес с компьютерами, большую фирму. Много лет прошло. И к сотрудникам он хорошо относится, по-человечески. И всегда берет листовки, которые ему протягивают поросята и собачки – это нетрудно, правда? Потому что внутри игрушки – живой человек. Живая душа.

Слова убивают.

Семилетняя девочка, страдающая ДЦП, почти не могла ходить и плохо говорила. Она написала письмо Санта-Клаусу; она не просила здоровые ножки и внятную речь. Она просила, чтобы сверстники перестали смеяться и издеваться над ней. И это душераздирающее письмо: слова ранят и мучают сильнее, чем болезнь. И не надо говорить нам: ах, это всего лишь слова! Подумаешь! Это яд и погибель. И люди, которые говорят дурное, – погибельные люди, так их в старину и называли. И они преотлично понимают, что делают. И заранее готовят оправдание ударам: я всего лишь пошутил! Я просто сказал правду! Все они понимают. И надо погибельных людей попросить удалиться немедленно. Или изобличить их подлые замыслы. Спросить: зачем вы мне это говорите? Мне это неприятно. И вы прекрасно это понимаете. И большинство тех, кто попал в больницу, в аварию, впал в депрессию или утратил нечто ценное, – они повстречались с погибельными людьми. И не нашли сил уйти или ответить. И если есть Санта-Клаус – пусть соберет в мешок погибельных людей с их ядовитыми словами и унесет в темный лес. Кстати, в старину мешок служил именно для этого. А добрые люди пусть слышат только добрые слова. И выздоравливают, если больны. И никогда не болеют. И получают то, что им жизненно нужно.

Хороших друзей найти очень просто.

Если вы попали в небольшую аварию или машина сломалась – постойте, не отчаивайтесь. Через некоторое время остановится отличный человек и предложит помощь. Вот надо с таким человеком и дружить потом всю жизнь. Если вы упали на улице – бывает скользко! – тоже не спешите вставать и плакать. Тот, кто подойдет и протянет руку, – это отличный человек и будущий друг. А в интернете если начнут вас оскорблять – тоже не слишком переживайте. Тот, кто за вас вступится, – это друг. Так что хороших друзей не так трудно найти. Это люди, которые приходят на помощь, вступаются, помогают восстановить справедливость; они способны протянуть руку даже постороннему человеку. И надо тоже протянуть им руку, пожать и обменяться контактами. С друзьями жить лучше. Вот с такими, настоящими. А как их распознать – я написала.

Когда я в первом классе училась,

там была девочка Ася – бледненькая такая, худенькая, с косичками. И мы на продленке вместе гуляли; после уроков положено было час гулять. И к забору из прутьев подходила иногда такая роскошная женщина, барыня: в светлом кримпленовом пальто, на каблуках – выше, чем у моей мамы, с локонами золотыми – наверное, это был парик. И на пальцах у нее были золотые кольца, и в ушах тоже золотые кольца. И дымчатые замечательные очки у нее были. И сумочка. И эта барыня из сумочки доставала апельсин или мандарин – большая роскошь по тем временам! Или шоколадку. И так протягивала руку – подманивала. И звала негромко, заманчиво: «Асенька! Асенька!» – как в сказке ведьма звала Терешечку. Но девочка не откликалась. Она уходила и пряталась за других детей. А подойти ближе эта женщина не могла – забор мешал. И можно было обойти забор, пройти в ворота – тогда все было открыто, никакой охраны и замков! – но не подходила. Так и стояла за забором, протягивая лакомство. И учительница нас уводила в класс. И велела делать домашнее задание. Но дети все прекрасно знали; дети отлично все понимают. Это была Асина бабушка, вот кто это был. Она, эта бабушка, выгнала из дома Асину маму и Асю, потому что Асина мама была слепая и работала на заводе. Там рядом со школой был завод, где работали незрячие люди. И Асина мама была не пара Асиному папе. И Ася с мамой жили в бараке – я была там в гостях. Очень понравилось! Печка, колонка, собака; вот как на даче. И между окнами – вата, а на вате – елочные игрушки. Красиво! И эта бабушка приходила во время прогулки, чтобы подманить Асю и забрать ее у мамы. Потому что ребенок не должен жить с инвалидом, а должен развиваться в хороших условиях. И есть апельсины, мандарины и шоколад. Асину маму я ни разу не видела – она всегда была на работе, когда мы заходили. Но было чисто, опрятно и тепло. Потом я уехала в другой город и не знаю, чем кончилась эта история. Наверное, ничем. Наверное, дама перестала приходить – ведь продленка кончилась. А жизнь продолжалась. И осталось только это воспоминание: негромкий голос «Асенька!» – и апельсин в руке с золотыми перстнями. Не всех можно заманить апельсинами и золотом. И дети отлично все понимают…

В самолете всех рассаживают порознь:

меня отдельно посадили от мужа. Такой рейс; ну, это не страшно. Хотя сосед такой попался своеобразный. Молодой человек с татуировками, в расстегнутой рубашке и с бородкой. И в круглых очках, как нигилист. В ухе серьга, на руках браслеты, и взгляд заносчивый сквозь очки. И ему мама, видимо, все время звонила и беспокоилась. И это ему надоело – уже всем велели телефоны отключить, а ему опять мама звонит. И он маме резко так сказал, что она сейчас самолет сломает. Выведет из строя сложную технику. И мы упадем; все загорится – и все. Такое часто бывает от звонков несвоевременных; это главная причина авиакатастроф! И с этими словами он отключил телефон. И на меня еще более заносчиво посмотрел. Весь в татуировках! Чтобы я поняла, какой он резкий и самостоятельный. И взрослый. И может поставить на место зарвавшихся родителей в свои восемнадцать лет! Я только руками развела – что поделаешь, такие уж мы, мамы… С нами строго надо! Наверное. Хотя я лично против. И резкий юноша-нигилист всю дорогу слушал в наушниках музыку и смотрел заносчиво вокруг. Мало ли, вдруг кто-то захочет повоспитывать? Никто не хотел. Все спали. А потом, только самолет приземлился, юноша схватил телефон и радостно сказал: «Мамочка, мы прилетели! Все удачно, вот уже сели. Все хорошо, мамочка! Целую! Я потом от бабушки сразу позвоню!» И этот юноша оказался высоким и всем достал вещи с полки багажной. А двум маленьким мальчикам прикрепил рюкзачки за спинки – их мама запуталась в лямках. И мне подал руку и помог встать. И еще некоторым. Хороший мальчик. Но я это говорить не стала. Это ведь и так понятно…

Сергея Александровича Есенина

считали немного ненормальным. Не из-за пьянства; тогда многие еще хлеще пили. Но за подозрительность: он подозревал своего друга Мариенгофа, что тот берет себе галстуки и одеколоны из чемоданов Есенина. Чистой воды шизофрения. Только чемоданы потому стояли у Мариенгофа, что он захватил единолично квартиру, которую они с Есениным напополам купили. А чемоданы с заграничными вещами любезно разрешил оставить. Пусть стоят, мы же друзья! Есенин скитался по углам, ночевал у знакомых, а потом его приютила Галина Бениславская. И тоже обнаружила у поэта странности: мало того что он каждый день мылся, он и ее заставлял. Голову мыть заставлял и менять белье. Айседора Дункан тоже заметила за Есениным отклонения: вместо того чтобы раздавать громадные чаевые лакеям в отелях, он эти деньги сложил в сундучок – подозревал, что скоро у Айседоры не будет ни гроша. Так и вышло. И сундучок пригодился! Но все равно ненормальное поведение… И подруга Айседоры, Мери Дести, любовница одного сатаниста, тоже возмущалась такой ненормальной скупостью поэта. И говорила, что он ненормальный. Есенин был абсолютно нормальным человеком. Мылся, брился, не стал судиться из-за квартиры, но галстуки пересчитывать имел полное основание – не так ли? И вот – пытался сохранить деньги на черный день. А сам в голодный год весь свой гонорар потратил на колбасу. Он купил колбасу, а к нему подошла измученная голодная собака. Он ей отдал. И еще купил. И она опять съела… «Эх, люди!» – как говаривал дедушка Горького. Разные у нас понятия о норме. А пить тут и святой начнет, наверное, но это как раз ненормальным не считали. И хороший был человек Сергей Александрович. Нормальный. Просто бывают ненормальные времена и обстоятельства…

Если кто-то вас обидел —

кто-то непременно утешит и подбодрит. Даже неожиданным и странным образом. Я тут прачечную посетила; у меня ремонт и нет машинки. И надо постельное белье постирать, прошу прощения за натурализм. Я довольно грустно спросила: «Сколько стоит стирка?» Приемщица ответила, не глядя; мол, сто пятьдесят рублей. Потом посмотрела на меня внимательно. Вышла в закуток и постояла там минуты две. Мне все видно было. Потом вернулась и сказала, что получила только что важное указание: стирка постельного белья стоит четыреста пятьдесят рублей. Ужасно все дорожает. Особенно кондиционер. Я так удивилась, что не нашла, что ответить. Стою с пакетом… А приемщица примирительно сказала: «Вы такая роскошная дама. Видно, что богатая. Даже мне неудобно с вас стало брать сто пятьдесят рублей. Извините!» Поскольку я так и не поняла окончательную цену, я так и ушла с пакетом. Но в хорошем настроении. Потому что когда нас считают богатыми и роскошными, так тому и быть! Проверено. Самореализующееся пророчество. И выглядим хорошо, значит, в глазах других людей. Поэтому слишком сердиться не надо. А надо улыбнуться и дома белье постирать. Руками. Иногда богатые и роскошные дамы могут и руками постирать. Чтобы не слишком возноситься.

Сочувствие и понимание – это очень важно.

От врача, от психолога, просто от близкого человека… От каждого человека. Эмпатия лечит, сближает, поддерживает и спасает. И от рождения у всех разная способность к эмпатии. У кого-то больше, у кого-то меньше; ученые говорят, что мозг по-разному устроен у людей, и все дело – в зеркальных нейронах. У кого их много, тот эмпат. И способен понимать и поддерживать, включаться в настроение и переживания других. И есть опасное ядовитое вещество, которое может дать временную способность к эмпатии. И обычный человек вдруг станет понимающим, тонко чувствующим, способным эмоционально и искренне поддерживать, говорить о проблемах другого, вместе плакать и смеяться – станет эмпатом на несколько часов. А потом действие яда пройдет. И наступит полное истощение организма, упадок сил, слабость и судороги. И отравленный ядом человек может даже погибнуть после приступа эмпатии – она страшно истощает мозг. Разрушает психику и отнимает силы. Сочувствие и понимание требуют огромных энергозатрат, вот в чем дело. И добрый чувствительный эмпат к вечеру падает без сил. Или просто погружается в унылое и подавленное состояние – слишком много он пропустил через себя чужих страданий. Слишком многих поддержал и понял. И поэтому такие люди инстинктивно избегают чужого горя, болезни, страдания, даже жалоб – они знают, что с ними будет потом. Как им будет плохо. Но поделать с собой ничего не могут, и снова искренне сочувствуют, выслушивают, говорят от сердца слова поддержки… Эмпатов самих надо понимать и беречь. На них держится мир, но так часто их безжалостно используют… Побольше хорошего настроения и добрых рассказов – ведь эмпатия дает способность ощущать и хорошее, светлое! Добро, любовь, радость! Но этим делиться с эмпатами не спешат…

Приютят и помогут

совсем не те люди, которые обещали это сделать. И много говорили о своих добродетелях. И клялись в вечной любви и дружбе. Скорее всего, они потупят глаза и скажут: «У меня сейчас сложное положение. Я постараюсь что-нибудь придумать. Ты позвони через пару недель!» – и придется уйти. Даже если идти некуда и есть нечего. И враги идут по следу… Что-нибудь дадут и пустят к себе люди недалекие, ворчливые, почти чужие. Или совсем чужие. Они скажут: «Грех это – не дать покушать. И выгнать – грех. И не защитить. Нам и без тебя тесно, но давай, садись к столу. Вот тебе ложка. А спать валетом будем на диване. В крайнем случае я на пол лягу. Ничего, проживем как-нибудь. Я тебя спрячу!» И спрячут. Как евреев прятали во время оккупации. Как раненых красных – от белых. А белых – от красных. Потому что выдать и выгнать – грех. Хотя особой радости и лучезарных улыбок мы, конечно, у этих людей не вызовем. Добрые люди нервные обычно, не очень солнечные и не очень «добрые». Ведь у них есть совесть и жалость. А это тяжелые бремена… И очень важно таких людей уважать и не пренебрегать ими – даже если они терпеть не могут клятв, обещаний, душеспасительных разговоров и выражения чувств. Не умеют они все это. Но к столу позовут. И дадут ложку. И постелят, кряхтя, на диване застиранную простыню. А врагам угрюмо скажут, что чужих в доме нет. Нет чужих в доме доброго человека.

К имидж-консультанту привели одну женщину.

Участницу специального телешоу; дело было в другой стране. Женщина так себе выглядела: волосы не мыла недели две. Одета в чудовищные вещи, причем грязные. Сутулилась. Видела плохо и щурилась. И, главное, у нее было небо расщеплено, «волчья пасть». И говорила она очень плохо; почти ничего нельзя разобрать, и так гнусаво! Бедняжкой занялись профессионалы. Бесплатно ее постригли и покрасили волосы, купили новую одежду, очки отличные подобрали, в модной оправе. И специалисты занимались с ней, исправляли походку и осанку. И, главное, сделали даром операцию, исправили дефект неба, а потом буквально заново научили говорить: четко, внятно, ясно! Красота! И все ужасно обрадовались тому, как эта дама преобразилась, какая она стала красивая, модная, чистенькая, а как говорит – что твой Цицерон! И все телезрители аплодировали и восхищались от всей души. И консультант даже привязалась сердечно к этой женщине, которую, можно сказать, «сделала» своими руками. И через несколько месяцев с ней встретилась. И чуть в обморок не упала. М-да. Тяжело писать, но женщина выглядела точно так, как при первой встрече. И говорила гнусаво и невнятно, как прежде! Консультант обомлела и спросила: «Что случилось? Что с вами?», а женщина прогнусила в ответ: «Понимаете, очень трудно оказалось потерять друзей. Моим друзьям я больше нравлюсь такой, какой была!»… Так что иногда надо выбирать между кругом общения. И нормальной жизнью. Иногда бывает так: надо выбрать одно из двух. И лучше все же выбрать правильно, а не так, как эта бедная женщина. Хорошо, что ей хотя бы операцию сделали; хотя нет уверенности, что друзья не собрали деньги и не сделали ей другую операцию – чтобы все стало как прежде…

Мудрый Фрейд правильно писал

о том, что в каждой шутке есть только доля шутки. Остальное – правда. И человек, который подшучивает над нами, становится неприятен. А тот, кто подшучивает над нашим ребенком, близким человеком, даже собачкой или кошкой, становится неприятен вдвойне. Даже если он говорит: «Я всего лишь пошутил! Ты что, шуток не понимаешь?» Понимаем. И прекрасно отличаем шутку от щипка и укуса. И одна девушка рассталась с молодым человеком, который подшучивал над ее собачкой. Все спрашивал, сколько собачке лет. И шутил, что пора бы ее усыпить. Или в лесу оставить. Он больше ничего дурного не делал, только шутил про старость, и все. Но в этой шутке была ненависть – собачка мешала, лаяла, на ручки просилась, скулила… И девушка рассталась с шутником. И правильно сделала – он оказался очень жестоким человеком потом. И спустя много лет она узнала, что он бьет свою жену и издевается над сыном. Не всегда человек прямо выражает свою агрессию. Он боится получить сдачи, боится услышать неприятный ответ, не хочет рвать отношения, а злость так и просится наружу. И тогда человек начинает шутить; это обычно безнаказанно проходит. И можно обвинить нас в отсутствии чувства юмора. И снова приходить в наш дом или встречаться в компании и осыпать нас колкостями и «шутками». Или осыпать то, что нам дорого. И надо остановить шутника. И прямо попросить его так не говорить – нам это неприятно слышать. Если человек просто далеко зашел, но сердце у него доброе, он остановится и извинится. Если он «шутит» умышленно – он скажет: «Вы, я вижу, шуток не понимаете!» И тогда можно пошутить в ответ. Как у Довлатова, хотя там шутка неприличная вышла. Но ответить примерно так: «Вы что, кретин?» А в ответ на обиду сказать, как довлатовский персонаж: «Ты пошутил – и я пошутил!» Не всегда можно и нужно шутить. И не над всем.

Если я о себе и пишу —

так чтобы подбодрить. Я младенца в 19 родила, на первом курсе. Вышла замуж и через 10 месяцев родила. Муж в это время в армии был, тогда всех забирали. Папа в Ленинграде, мама – на Камчатке. Я с родителями мужа жила, в такой каморочке, в двухэтажном доме. Вроде барака. И училась на дневном, потому что у меня была отличная стипендия – 85 рублей. Ну, и не спала ночами, понятное дело. Пеленки стирала, подгузники, утюгом проглаживала. Ребенок кричал и плакал, конечно, по ночам. Мы вместе на диване спали, но чаще я ходила и укачивала. И тихонько пела разные песни военные. Мама-свекровь во вторую смену работала, и утром я могла ездить на занятия. Зимой было холодно. Ну, и жрать было почти нечего, простите за грубость – 1988–1989 годы. Мыло мне ребята из группы давали; мыла не было. Живописать трудности не хочу; лишнее это. Это истероидные психопатки любят свою жизнь драматически описывать в красках. И преувеличивать. А я не люблю. Тем более стипендия была у отличников хорошая, повторюсь. Хватало. Ребеночек ведь молоком питается, а оно в груди бесплатно! А через полтора года и муж из армии вернулся. И все постепенно наладилось. Хотя и так было нормально. Жизнь как жизнь. Только с тех пор я – маленькая боевая машина из одного человека. И знаю цену времени, деньгам, отдыху, помощи, мужу и вообще – всему. И умею сопротивляться и бороться. И других поддерживать. И работать. А то, что удалось сохранить добрый нрав и незлопамятность, – спасибо Господу Богу. Но и ответить могу, хотя не люблю конфликты. И поэтому вот что: мы справимся. Еще как справимся! Нас тут немало таких, маленьких боевых машин из одного человека. Целое войско. А враги пусть трепещут, и описывают житие свое скорбное в мрачных красках. У нас все будет нормально – почему бы и нет? Не надо бояться жить, рожать детей, любить и страдать. И постоянно ждать от кого-то помощи не надо. Жизнь – это просто жизнь. А опыт бесценен.

Жалость к себе —

опасное и разрушительное состояние. Еще древние философы знали, что жалость к себе и зависть к другим образуют пару. «Почему я больной, а другие – здоровые? Почему я бедный, а другие – богатые? Почему со мной случилась неприятность, а с другими – не случилась?» К себе надо относиться как к лучшему другу, так греки считали. И не может быть к лучшему другу зависти – точно так же нельзя завидовать самому себе. И не может быть к лучшему другу унизительной жалости – точно так же нельзя жалеть самого себя. Это ненормальное состояние, оно разрушает. Лучшему другу можно сочувствовать, поддерживать и помогать. Сопереживать и быть ему опорой. Радоваться его успехам, и утешать в несчастье, и подбадривать. Вот так и к себе надо относиться. А жалость к себе – замаскированная зависть к другим, ученые это давно знают. И мы знаем, что за потоком непрерывных жалоб скрываются гнев и злость. «Вам-то хорошо говорить! С вами ничего не случилось! А я – бедная жертва жестоких обстоятельств! Ничего, вы еще окажетесь в плохом положении!» Вот и вся жалость к себе. Так что надо быть себе лучшим другом. Любить себя в меру, уважать, поддерживать и подбадривать. Давать себе право поплакать и погрустить. И сказать себе слова поддержки. А жалость к себе – дорога к одиночеству. Это тоже давно известно. Быть себе лучшим другом непросто. И обрести поддержку в самом себе нелегко. Начать надо с обычного уважения к своей личности – с этого начинается истинная дружба. Дружба с самим собой.

«Я не могу простить!» —

добрый человек еще и мучается. На самом деле он все простил. Потому что «простить-извинить» означает вот что – не требовать с того, кто причинил зло, «вину» – компенсацию. Не причинять ему зла. Не преследовать его. Не требовать его казни и разорения, болезни и смерти. Вот и все прощение. В этом оно и есть. А переменить отношение к тому, кто причинил зло, предал, обобрал, нанес ущерб умышленно, издевался и бил – это уже некие высокодуховные практики. Просто простить – просто не преследовать. И не причинять зла. А помнить нужно, как без этого. Это опыт. И наступать на те же грабли не надо. И в дом приглашать. Это уже что-то другое, это не прощение. Это удивительные поступки все же. А простить – мы давно простили. Только общаться больше нет никакого желания…

Слова не исчезают.

Это наш богослов и философ С. Булгаков писал. Они остаются в атмосфере. И иногда хочется проветрить комнату, словно там накурено, да не все слова можно выкурить и выветрить… И слова возвращаются, иногда в точности как эхо. И человеку так обидно, так горько! В самую тяжелую минуту могут прозвучать слова, которые больно ранят и добивают. А это эхо его собственных слов. Которые он когда-то жестоко сказал. Как бабушка Лермонтова. У нее муж отравился, человек с тяжелым характером. И она сказала: «Собаке – собачья смерть». А потом убили ее горячо любимого внука Мишеньку. И царь сказал в точности эти слова: «Собаке – собачья смерть». Поэтому осуждать и подводить итог чьей-то жизни или поступкам – дело такое, скользкое. Эхо может вернуть слова через других людей, через много лет, в связи с другими событиями. «Каждый сам за себя» – это можно услышать, попросив о помощи. И узнать эхо собственных слов. «Ты сам виноват!» – тоже эхо. «Наберитесь терпения и проявите стойкость!», «по заслугам и награда», «так ему и надо!» – много фраз, которые эхом возвращаются. И они опаснее брани и ругани – после них действительно можно просто проветрить помещение. После ругани эха не бывает обычно. А после тяжелых, рубленых, осуждающих и жестоких слов непременно эхо будет. Они отзываются через много лет. И лучше их не говорить, не писать – они обязательно вернутся. В самый тяжелый момент их услышат или прочитают те, которые так говорят и пишут. И это будет всего лишь эхо их собственных слов…

Взятки давать нехорошо.

Но за добро надо обязательно отблагодарить; не ради даже того, кто добро сделал. Ради себя и своего благополучия. Для сохранения баланса. Для того, чтобы сделанное пошло на пользу. И чтобы в отношениях сохранилось благополучие, чтобы не стать должником и кредитором. Именно поэтому отношения портятся: тот, кто получил, чувствует странный дискомфорт и начинает избегать благодетеля, хотя тот ничего не ждет и не просит. И окружающие говорят: «Ну зачем ему твои печенинки и конфетки? Он себе может купить что угодно!» Все равно надо отблагодарить – чем можем и от души. И люди проницательные интуитивно это чувствуют. И благодарят. И добро идет им на пользу, здоровье укрепляется, подаренная добрым человеком вещь служит долго, а работа, которую он помог получить, оказывается прибыльной. Греческий мальчик сильно болел – камни в почках, а операции тогда делать не умели. И во сне мальчику явился добрый бог Асклепий, бог-доктор. И спросил: «А что ты мне дашь, если я тебя вылечу?» Мальчик пообещал отдать свои бабки для игры, десять бабок! Ну, как десять игрушек из «киндеров» или десять машинок. И проснулся здоровым. Вряд ли Асклепию были нужны игрушки мальчика; все дело в благодарности. В готовности быть благодарным. И дело не в том, насколько богат и успешен тот, кто сделал добро. Дело в нашей благодарности, которая здесь, на земле, все же всегда материальна. И мы покупаем цветы и духи, конфеты и печенья, игрушки и сувениры или деньги даем, если это уместно, конечно, как тот выздоровевший греческий мальчик. У которого Асклепий не взял игрушки, разумеется. Но умный мальчик все равно подарил их другому ребенку – можно и так. Главное – проявить благодарность.

Один начальник орал на подчиненных.

В целом добрый был человек, но орал как бесноватый. Такая манера у него была, позаимствованная из сумасшедшего дома. И вот он однажды принялся орать на даму-бухгалтера. Выкрикивать замечания и приказывать. А потом закричал: «Повторите, что вы услышали!» И дама-бухгалтер повторила: «Гав! Гав! Гав!» Залаяла громко. И все засмеялись, хотя сначала притихли от ужаса. Начальник побагровел от гнева. А потом тоже засмеялся. И попросил прощения. Он не дурак был, и не злой, вот и засмеялся. И попросил его простить. И потом сдерживался. Просто у него было высокое давление и диабет, ему трудно было иногда себя сдерживать. Но когда кричат на человека, он смысл не понимает. Исчезает смысл в воплях. Остается только агрессия и лай: «гав-гав!» И тяжелое чувство, как будто нас побили. Ведь в прежние времена крики обязательно подкреплялись побоями… А здоровье начальника, который перестал орать и стал сдерживаться, улучшилось. Орать вредно. И «выпускать пар» таким способом не надо – только хуже будет.

Человека простодушного легко обидеть.

Он даже не поймет, что его обидели. Обделили. Унизили. Все вокруг поймут, а простодушный человек будет смотреть ясными детскими глазами и улыбаться. Дурачок какой. Или дурочка. Так моя свекровь жизнь прожила – простодушная она, как ребенок. Хотя ей уже 82 года. И крошечная, как гномик. Ее часто обижали – она же сирота была. И жила она по чужим людям в юности. И работала тяжело. И долго не брали ее замуж – больно маленькая и простодушная. А из всего имущества: койка в бараке, красный беретик и две пластинки Лещенко. Проигрывателя не было, но ведь будет когда-нибудь, не так ли? И сапог не было, даже валенок, но можно шерстяные носки носить с сандалиями, почти сапоги получаются. Лет было уже под сорок маме, а она как ребенок была. И всюду ее обманывали и обижали. И мама решила пойти к гадалке, узнать свою судьбу. Гадалка жила в том же бараке и редко трезвая бывала. И почему-то захотелось ей над мамой поглумиться – простодушные люди у злых вызывают такое желание. Посмотрела она на бобы и говорит: «Тебе будет муж-пьяница. Будешь ты бутылки каждый день сдавать!» Мама очень обрадовалась. Заплатила и пошла к себе в комнату, мечтать. Значит, выйдет она замуж! Найдет свое счастье! Про бутылки и пьяницу она как-то не поняла. А про замуж – поняла. И в том же году вышла замуж за моего свекра, намного моложе себя, он только из армии вернулся, служил в морфлоте. Красавец, как в кино, с русым чубом и широкими плечами. Из Керчи к родственникам приехал и увидел случайно маму. И прямо остолбенел от ее кукольности и беретика. И сандаликов. И доброго нрава. И простодушия, с которым она согласилась за него замуж выйти. И вышла. И дали им квартирку, потом ребенок родился, а потом и я встретилась на жизненном пути. И стали мы жить-поживать и слушать пластинки Лещенко иногда – проигрыватель купили. И все было хорошо, а бутылки мы действительно сдавали – молочные, на молочную кухню. Каждый день, для моего ребенка, маминой внучки. А вот что муж будет пьяница – вот это не сбылось. Но мама не в обиде осталась. И эту гадалку вспоминает добрым словом всегда – как она все хорошо угадала! Простодушные люди – они как дети или как ангелы. Все им на пользу в итоге, даже зло и плохие пожелания. Они не глупые, просто незлобивые и простодушные. И кто-то наверху их любит больше немножко, но детей всегда ведь немножко больше любят, это нормально…

Из хорошего —

муж телефон потерял. Айфон старенький, но там все контакты. И вообще неприятно, конечно. И он почему-то решил, что выронил телефон во дворе – он по делу заезжал в этот двор и дом. И в темноте он стал этот телефон искать. И к нему подошел полненький человечек в шапочке с ушками, завязанными под подбородком. С такими специальными глазками, раскосыми. И стал ходить рядом и тоже смотреть под ноги. Муж ему сказал: «Вот, мол, незадача! Я потерял телефон!» Человечек покивал головой в шапке. Потом стал рыться в карманах куртки и штанишек, отвернувшись. И что-то рассматривать. И даже муж подумал, что он, может быть, подобрал телефон случайно и вот – хочет отдать. Человек долго копался в карманах. Потом достал яркие флаеры-рекламки. Кусочек шоколадки. И пластиковый помятый стаканчик с мелочью – на донышке немного монеток. И все это важно мужу протянул и сказал: «На! Это тебе. Не плачь! Не надо плакать!» И хотя муж не плакал, конечно, тут чуть не заплакал. А человек щедро протягивал утешительные дары и улыбался. И кивал головой, мол, бери, не стесняйся! Это было очень, очень утешительно. И хорошо, что в машине лежали груши и бананы – нашлось чем угостить доброго человека. Который так хорошо утешил и поддержал в трудную минуту. И все снова стало правильно и хорошо. А потом и телефон нашелся – он просто упал под сиденье. И не из-за чего плакать. Но почему-то иногда хочется…

Если человек раздражает без причины,

значит, это с нами что-то не так. Якобы. Это некоторые психологи витиевато пишут про «зеркало», «отражение наших недостатков» и прочее. Очень надуманно. Если какой-то человек без причины нас раздражает, значит, это вредный и опасный для нас человек. Вот и все. И подсознание посылает сигнал. Мы можем пока не понимать умом, что именно с человеком не так. И чем он вреден. Но нас, как подростки говорят, колбасит и плющит от этого человека. От его мимики, манеры говорить, от запаха, почти неуловимого, даже от его постов в соцсетях, если мы не знакомы лично. Раздражение – это скрытый сигнал мозга: «бей или беги». Бить не надо, надо бежать. Просто отойти подальше. И, возможно, потом узнаете, чем для вас был опасен этот человек. Что с ним не так. А может, и не узнаете, почему мозг посылал вам сигнал. Но это неважно; главное – безопасность. У всего есть причина. И раздражение – это скрытые гнев и тревога. Сигнал опасности.

«Не надо подходить к чужим столам», —

песня у Высоцкого такая есть. И есть история про то, как одна семья съездила в гости на море. Жили-были муж, жена и малыш Вовочка. Жили они в большом городе. И к ним с юга приехала двоюродная сестра мужа: по музеям походить. И главное, полечиться – у нее были проблемы со здоровьем. И жена Женя очень этой сестре помогла. Она работала медсестрой и обо всем договорилась. И эту родственницу бесплатно вылечили, прооперировали, здорово! Она очень благодарила и горячо приглашала к себе на море. У нее там свой дом. И вот она приглашала искренне очень. И уехала с гостинцами, подарками, очень довольная, хотя они все жили в однокомнатной квартире месяц. Но жили славно и хорошо. И эта Женя так обрадовалась! И муж обрадовался. И сынок Вовочка четырех лет только про «моле» и говорил. И в начале лета позвонили этой сестре, мол, мы выезжаем! Сестра как-то сухо поговорила, но это же телефон. Не все умеют радость по телефону проявлять. Она сказала: приезжайте! Буду ждать. И эта семья села в плацкартный вагон и поехала радостно на море. И вот они приехали в большой и пустой дом. Сестра радости особой не проявила. Но налила чаю и стала готовить еду, вроде все нормально, хорошо. А что выражение лица такое – ну, может грустно человеку. Печаль какая-то на сердце. Мало ли. Женя попыталась поговорить, но сестра не стала поддерживать разговор. Короче говоря, прошло четыре дня. И эта семья старалась уходить пораньше, часов в шесть утра. И приходить попозже, часов в девять, чтобы Вовочку уложить спать… Еду они покупали в магазине и только ребенку кашку варили, а сами пили чай. А весь день проводили на пляже, ели чебуреки и фрукты. Ну, гуляли еще много. Гуляли, гуляли, гуляли… И на пятый день сестра мрачно и встревоженно сказала, что к ней едут важные гости. И надо освободить дом! Женя испугалась – у них было мало денег, не снять жилье! И обратные билеты уже куплены, через десять дней только домой. И муж пытался сестру попросить, но не смог – они были очень скромные и порядочные. Взяли свои вещи и ушли с Вовочкой. Купили недорогую палатку и прожили десять дней на диком пляже. Что было довольно неудобно. Женя забыла кое-какие вещи в доме сестры; и они через пару дней туда попытались зайти. Пахло сдобой, пирожками, плюшками! И слышно было, как сестра чем-то громыхает и звякает, посудой видимо… Но когда в дверь постучали, стало тихо. Только пахло по-прежнему чудесно… И Вовочка ничего не понимал и просил булочку. Ужас, короче говоря. Они благополучно прожили в палатке и уехали к себе домой. Побывали на море, так сказать… И вот не надо подходить к чужим столам. И не надо доверчиво рассчитывать на порядочность и благодарность, на родственные чувства и просто совесть. Лучше бы в деревне отдохнули. Или подкопили денег и сняли бы комнату… Впрочем, сейчас они так и делают, эта история давно была. И без достаточных средств они теперь никуда не ездят. Но остались такими же добрыми и порядочными. И всем помогают. Потому что люди не меняются, ни хорошие, ни дурные…

Родственники опаснее чужих людей.

И конфликты между родственниками бывают чаще. И они опаснее и продолжительнее конфликтов с посторонними. И зла родные могут сделать побольше, чем чужие. И причин много: это проявление внутривидовой агрессии. Должен выжить сильнейший, так в природе устроено. И детеныши акулы пожирают друг друга еще в животе матери. А гиенята, едва родившись, бросаются друг на друга. Это биологический закон. А вот зависть – она только у людей бывает. И завидуют тому, кто наиболее близок по месту рождения, по условиям жизни и биологическим параметрам. С кем можно себя сравнить. Зависть всегда начинается со сравнения. И обычно зависть поражает близких родственников; чаще всего так. И еще одна причина – если мало общения вне семьи, если будни и праздники проходят в кругу близких и только с ними, если нет прочных контактов с «другими», если вокруг вечно все эти родные люди, тети, дяди, тещи и бабушки – непременно разовьется «экспедиционное бешенство». Это когда участники экспедиции бросались друг на друга из-за ерунды; до того они друг другу осточертели! Никого нельзя лишать общения вне семьи, иначе вот это бешенство приведет к распаду отношений и злобе. Поэтому работать с родственниками и проводить с ними слишком много времени не стоит. Чрезмерно крепкие семейные узы превращаются в оковы, а кровные связи – в кровавые… Близки нам те, кто близок по духу; этим мы от зверей и отличаемся. Способностью выбирать своих.

У моей подруги знакомая денег попросила —

маме на лекарство, давно это было. Марина правдами-неправдами раздобыла нужную сумму. Назанимала у друзей еще. А знакомая поблагодарила: «Ах, большое спасибо! Так не хотелось трогать вклад валютный. Там приличный процент. Жаль только, ты немного промедлила. Еще раз спасибо». Вот так часто бывает: вы прилагаете усилия, используете свои связи или просто даром работаете – вас попросили. Попросили пустить к себе пожить, потому что гостиницу не хочется оплачивать. Попросили родственника задаром посмотреть и полечить, потому что не хочется платить. А быть добрым и внимательным за ваш счет – хочется. Или попросили нижнюю полку уступить – просто потому, что вдруг вы согласитесь. Хотя вы одинакового возраста, пола и состояния здоровья. Но вдруг согласитесь. Неохота лезть наверх просто, да и все. Как правило, просят те, у кого такой же ресурс, как у нас. И даже больше – они сумели напросить, пока мы работали. И имущественное положение просящих нормальное, иногда – отличное. Потому что эксплуататоры обычно богаче тех, кого они эксплуатируют. И на такие просьбы лучше отвечать отказом, как на просьбу немного на нашем горбу покататься. Но это непросто, потому что нам трудно представить, что у человека просящего есть валютный счет. Поверить трудно в это! Но, как правило, у эксплуататора много чего есть. Только совести нет. Но он без нее прекрасно обходится.

Делать добро —

это радость и удовольствие. Посылать лучи благодарности и улыбаться солнечно тому, кому плохо. И его приободрять: держись! Будь сильным! И прислать красивую картинку – это бесплатно. А сколько пользы, какая благодать на душе у того, кто послал! На самом деле делать добро – это увидеть выброшенную собачку в лесу. И уехать, потому что понимает человек – ему никак невозможно эту собачку взять. И вообще, может, она гуляет, хозяева где-то поблизости живут. И ехать надо. И вот проехать метров двести, тяжело вздохнуть или даже заругаться грубо. Даже стукнуть по приборной доске. И сказать: «Поворачивай оглобли. Делать нечего. Вертайся взад и бери эту собачонку, эх! Потом пристроим куда-нибудь!» А в душе прекрасно понимать, что никому на свете эта собачонка не нужна. И придется с ней жить, лечить ее и кормить… И как только возьмешь собачку на руки, а она еще и цапнет с перепугу – ощутишь мир в душе. Хотя для порядка еще раз вздохнешь или даже заругаешься… И так всегда. Уйти, уехать, прислушаться к здравому смыслу и голосу рассудка. И – вернуться назад, к тому, кому плохо. И взять его с собой или отдать что-то нужное. Очень нужное, так иногда добрые люди отдают свою почку или сбережения – все, что есть. И лицо у них мрачное, они думают, как им теперь жить. И забывают солнечно улыбнуться и сказать какие-то вдохновляющие слова. Делать добро очень тяжело, если это истинное добро. И особой радости человек не испытывает. И даже корит себя за сомнения или, наоборот, за глупый поступок. Но такой человек живет в мире с собой и с Богом. И когда ему будет трудно, тоже кто-то проедет или пройдет мимо. Но потом вернется. Непременно вернется и поможет. Хотя, возможно, не очень радужно улыбаясь, но это совершенно неважно.

Если кто-то на вас бросается

ни с того ни с сего – у него совершенно точно есть объект зависти и ненависти. Но это – не вы. Это человек, который может дать сдачи. Нападать на которого опасно. И трусливое злобное существо вымещает злобу на вас. За свои неудачи, за свою неполноценность, за свою трусость. Агрессоры пресмыкаются перед сильным человеком. И вымещают агрессию на том, кто по слабости или доброте не может ответить. Это закон. За немотивированной агрессией всегда прячутся трусость и малодушие. И попытки уговорить, успокоить, «решить дело миром» только еще больше утвердят агрессора в мысли, что вы – это именно то, что надо! Боксерская груша. Только говорящая. Поэтому в мягких уговорах нет смысла. Или надо немедленно выбросить агрессора из своей жизни. Или применить самые жесткие и решительные меры в рамках закона. Других способов нет. И за любым злобным персонажем – тень того, кого он ненавидит и боится до смерти. Вот пусть с этой тенью и разбирается. Но без нашей ненужной помощи.

Вопросы бывают как удары.

Такие, исподтишка. Безнаказанные удары и по больному месту. Спросят про то, почему нет детей. А если есть дети – спросят, почему глаз косит у ребенка. Спросят, почему вы поправились или похудели. И про работу спросят, если с работы уволили. И про мужа, если с ним развелись. И спросят, почему вы плохо выглядите – этим вопросом, кстати, одного человека действительно довели до больницы. Эксперимент такой ставили, целый день спрашивали: «Почему вы бледный? Что у вас со здоровьем? Почему выглядите плохо?» и человек попал в больницу вечером. Так что вопросы такие вполне умышленные. Это тайное издевательство. Чтобы посмотреть, как вы будете искать слова, запинаясь, врать или говорить правду печальную… Так вот в детстве у одного мальчика папа сидел в тюрьме. Так уж вышло, к сожалению. И некоторые дети специально каждый день подходили к этому бледному, плохо одетому мальчику и спрашивали глумливо: «Где твой папа?» И бедный мальчик отвечал, что папа – летчик. Он в командировке! И все хохотали. Так вот, этот мальчик вырос и стал крупным очень чином в какой-то свирепой организации вроде отдела борьбы с оргпреступностью. Здоровым таким стал дяденькой в погонах, с лицом, обветренным в горячих точках. И вопросы стал он задавать. Надеюсь, что эти злые дети ему попались. И тоже рассказывали, что они летчики. Или еще как-то врали и выкручивались, как этот Алеша на детской площадке давным-давно. Кто любит задавать ядовитые вопросы, когда-нибудь сам их услышит. И большой вопрос, найдет ли ответ…

Было дело – одолжил другу деньги

один мужчина. У друга было сложное положение. А этот мужчина продал машину и смог выручить. Спас друга от банкротства! А потом показал истинное лицо – напомнил про долг. Мол, деньги срочно нужны. Друг рассердился; он отдыхал в Доминикане. Но все равно ответил на звонок, как настоящий друг. И сказал: «Надо же, какой ты жадный и меркантильный. Мелочный, как старуха-процентщица! Не звони мне больше. Отдам, когда смогу». Так и не отдал до сих пор. И порвал отношения с меркантильным мелочным человеком. Пусть берут в долг в банке. Или в киоске с заманчивой надписью «Деньги даром». А для бесплатной работы и услуг покупают рабов. Потому что стоит напомнить о долге – и жадным, меркантильным, мелочным окажется тот, кто выручил. Старуха-процентщица – незавидная роль. И кончилось с ней все плохо, как мы помним. Поэтому надо давать столько, сколько мы можем подарить. Если уж хочется дать. И радоваться отдаче долга, как подарку. Или сразу составлять документы, договоры, прописывать штрафные санкции и нанимать коллекторов и сразу признаваться в своей меркантильности – это очень отрезвляет тех, кто хочет пользоваться и обманывать, а потом – упрекать в расчетливости. И работать на кого-то не следует даром; к этому принуждают меркантильные люди. Которые нам же потом скажут, что мы жадные и эгоистичные. Так всегда бывает. Потому что претендуют на чужое очень хитрые в душе люди-манипуляторы.

Один мужчина попал в аварию,

а потом – в больницу его увезли, в ближайшее село, это было далеко от города. И он позвонил бывшей жене. С которой отношения были ужасными: он судился с ней из-за ребенка, не давал деньги специально, чтобы заставить ее пойти на его условия, и вообще – он ее просто бросил. Хотел стать свободным и с разными дамами встречаться. И прекрасно он жил в своем коттедже, пока не попал в аварию. И оказалось, что звонить-то и некому. Родители престарелые, они ничем не помогут, только за сердце схватятся. Друзья – а нету друзей-то. Так, приятели и собутыльники, у всех своя жизнь. Хотя все горячо ему советовали поставить на место бывшую жену и применить финансовые санкции. Но вряд ли кто-то поедет к черту на кулички. Ладно бы в городе, а так – деревня. И очень больно. И очень страшно. И деловым партнерам или девушкам вообще нелепо звонить – они скажут: «Держись! Будь сильным! Скорейшего тебе выздоровления!» Это было так ясно, как то, что ноги сломаны. И так же больно. Ну, он и позвонил. «Нина, – говорит, – я в аварию попал. Я там-то и там-то. Я просто сообщаю, а то вдруг помру. Ты извини, что побеспокоил. Алешеньке привет передай!» Ну, Нина приехала, конечно. Не очень быстро: он же у нее отобрал машину. На электричке, потом на автобусе, но приехала. Привезла там все, что надо, стала хлопотать, чтобы мужа перевезли в город. Усталая немолодая тетка с лишним весом, совсем неинтересная, с сумками, в сумке зачем-то бульон и котлеты. А этот мужчина уже был без сознания почти. И питаться не мог самостоятельно… Но он выжил. Долго восстанавливался и восстановился – живет со своей Ниной. Потому что она – его лучший друг. Близкий человек. Ближайший родственник. Самый ближайший. До него это дошло только в больнице – то, что есть узы сильнее влюбленности или даже любви. Это узы судьбы и жизни. И надо подумать, кому мы позвоним, если что. Кто приедет на автобусе с бульоном. И будет хлопотать и выносить, извините, судно. Может быть, никто. Может быть, один человек. Может быть, два. Но это точно будет человек, который нам настоящий родственник. Истинный. Родня. Со всеми плюсами и минусами. И вот эту родню нельзя обижать ни в коем случае, что бы ни случилось. И надо быть готовым поехать и самому на автобусе, если что. Или на электричке, с котлетами в сумке. И последними деньгами в кармане…

Пуховый платок

я тут на рыночке покупала – для свекрови. Сейчас холодно, надо платок потеплее купить. И такой, знаете, мохнатый, мама ценит именно косматость – это тепло! Ценная вещь, ежели она мохнатая. И пожилая женщина-продавец страшно замерзла: тяжело целыми днями на улице торговать. И вид у нее несчастный очень, печальное лицо с красным от холода носом. Она стала платки отцеплять, чтобы показать, а руки от холода не работают, пальцы не гнутся, так она промерзла. И я быстренько платок взяла, без выбора и осмотра, жалко человека, неудобно как-то. И объяснила, что это не мне платок, конечно, а маме-свекрови. Для тепла и укутывания в мороз и холод, поэтому такой удивительно мохнатый и не больно красивый с эстетической точки зрения. Женщина почему-то заплакала – может, от холода… И стала копаться в носочках пуховых на прилавке. Я платок убрала в пакет, рассчиталась и хотела пойти. А женщина говорит: «Возьмите своей маме в подарок носочки пуховые. Возьмите вот эти. И вот эти, с оленчиком. И вот эти, сиреневенькие возьмите, пожалуйста. Это очень теплые носочки, из чистого пуха, ей будет очень тепло!» Я, конечно, полезла за деньгами, стала спрашивать, сколько стоят носочки – нехорошо задаром брать! А продавец и говорит: «Это не вам, это вашей свекрови, которая мама. Это ей от меня подарок на зиму – пусть ей будет тепло. Пожалуйста, возьмите! А у меня никого нет на белом свете, я одна. Это очень плохо, когда один! Так хорошо, что вам есть кому покупать платок, так хорошо! А мне теперь некому. Пусть носит теплые носочки с оленчиком и сиреневенькие»… Так я и ушла с носочками – не для себя, для мамы. Одни взяла все же, пуховые, сбоку олененок вышит. Очень славные, правда; мохнатенькие, теплые, которые так приятно старушке надеть в морозные дни – старушкам ведь все время холодно. И нам без них холодно будет. Надо им все покупать и дарить, пока они с нами; пока мы еще можем им сделать добро. И женщина-продавец уже не плакала, а улыбалась и представляла, как крошечная чужая старушка наденет теплые носочки – от нее в подарок. Когда своим уже нельзя сделать добро, можно ведь сделать чужим – и они тоже станут немного своими. Все, кому мы делаем добро, – немножко свои…

Это давно было.

Девочки учились на медицинских сестер. Халатики себе подшили, приталили, надели шапочки. Очень все мило и красиво. А потом в приемный покой привезли беременную женщину, грязную очень. Женщину-бомжа в плохом состоянии. И как-то так вышло, что никого из врачей не оказалось рядом. И стремительные роды у этой грязной и отвратительной пьяной бродяги приняла одна девочка-медсестра. А остальные с визгом разбежались. Вроде как им плохо стало и затошнило. А эта девочка вся испачкалась, конечно. Картина жуткая. Но младенец родился живым и закричал нормально у нее в руках. Хотя тоже весь перепачканный всем, конечно. А потом с этой девочкой все перестали дружить. И стали ее брезгливо сторониться. И называть ее бесчувственной, вот как! Она еще во время этих страшных родов ругалась нецензурно от ужаса и напряжения; фу, как безобразно! Так она стала изгоем. А потом старый доктор-хирург к ней подошел и сказал: «Для врача главное – смелость. А потом – отсутствие брезгливости. А потом – сострадание. Но смелость – это главное! Быть тебе хирургом!» И она стала хирургом. И спасла много жизней. И это была грязная, наверное, работа. И жестокая. Но вот кто-то должен ее делать. На кого-то всегда свалят ответственность и убегут в белых приталенных халатиках, в локонах, манжетах и жабо. А потом вернутся и обвинят в бесчувственности. И скажут: «Какой ты грубый! И грязный!» – тому, кто вступился и спас. Или попытался спасти. Убежать-то проще всего. И рассуждать проще всего. И говорить, что «все так далеко не просто! Пусть сами разбираются, сами виноваты, это не мое дело!» И другого ждать от этих людей нельзя – это они и есть бесчувственные, холодные и трусливые. А спасать и вмешиваться – иногда можно испачкаться и заругаться, это да. Но хорошо, что такие люди есть, – что бы мы без них делали?..

Иммануил Кант великий был философ.

Жил давно, писал сложно. Но суть проста – только на том свете, в ином мире мы узнаем цену своих добрых поступков. И, быть может, огромное пожертвование будет ничего не стоить. Это убийца и изверг пожертвовал из награбленного, чтобы уютно устроиться на том свете. И ответственности избежать. А крошечное добро будет как алмазы и золото. Или как спасение души. Или вот как пучок лука из сказки. Злобный довольно-таки мужик подал нищему пучок лука. Разжалобился. Без всякой мысли, просто так – подал и подал. И на том свете его из Геенны Огненной за этот пучок лука и вытянули. И он спасся. Поэтому маленькое, крошечное, незаметное добро дорого ценится. Оно делается просто так, из доброго чувства. Без всякой надежды на награду. Собаку бездомную покормить. Нищему подать денежку. Протянуть руку упавшему пьянице. Не слишком размышляя – а достойны ли они этого добра? Собаки вредят и кусаются. Их уничтожать надо. Нищий – притворщик, он вообще миллионер тайный. А пьяница пусть валяется в сугробе – сам виноват! И вообще, никого еще сто рублей не спасли. Или сосиска. Тщетные это усилия! Надо о счастье человечества заботиться, о развитии людей и всемирной справедливости, а не об этих вот… А это мы потом узнаем. Только потом, как писал мудрый Иммануил Кант. Протянут нам пучок лука или тоже скажут, что надо глобально мыслить о добре. Никто этого не знает. Но мы почему-то кого-то кормим и тайком суем денежку. Или руку подаем. Ни на что не рассчитывая, просто так – так душа велит. Значит, душа есть.

На психолога одного

соседи писали жалобы. Даже доносы. Якобы он мусорит в подъезде, кидает окурки и в гости к нему ходят подозрительные проходимцы. И по этим жалобам психолога посещал участковый – надо ведь реагировать! Конечно, это была неправда. И этот психолог мне рассказывал, что жалобы пишет злая старуха с третьего этажа. По ней видно, что она ненормальная. Дикие глаза, сварливая речь, пальто драное, грязное, и пять кошек. Она и какую-то землю под дверь подсыпает! И веточки кладет, как ведьма из Блэр. И однажды сделала замечание, что громко играет музыка. Антон музыку выключил сразу, но вот так старуха-ведьма себя раскрыла! Я сомневалась. Не верила. И правильно делала: я все же людей неплохо знаю. И потом участковый сказал, кто пишет жалобы: молодая супружеская пара, соседи по этажу. И психолог горестно говорил: «Ах, но ведь они так мне улыбались! Так приветливо здоровались! Они были так любезны всегда!» А вот так и бывает. Думают на того, с кем конфликт. Кто угрюмый и некрасивый. А зло могут причинять милые люди, которые добродушно здороваются. И дома, в уютной обстановке, улыбаются от удовольствия и пишут донос. Или дьявола вызывают. Или животных мучают. И тыкают иголками в фотографии тех, кому завидуют. Или просто так тыкают. Чтобы скоротать вечерок… А старушка оказалась хорошей и доброй, кстати. Так что с выводами спешить не стоит никогда. Предатели, палачи, живодеры могут быть милыми и улыбчивыми – так нередко бывает.

Подумайте, что вам нельзя делать.

Это нетрудно понять. Когда мы едим то, что именно у нас вызывает аллергию, нам становится нехорошо. Когда добрый человек делает то, что ему делать нельзя, он получает небольшой шлепок или знак-замечание. Кому-то нельзя думать плохое про других. Сразу споткнешься или палец порежешь. Кому-то нельзя желать чужие игрушки – сразу свои сломаются или потеряются. Кому-то нельзя никого ругать и критиковать. И чем быстрее нас одернут – тем лучше. Значит, за нами присматривает Тот, кому мы небезразличны. Ведь воспитывают именно любимых детей! Это вчера на Дворцовой площади я увидела уродливую позолоченную скульптуру пирата. Вульгарную статую с саблей в нелепой позе. «Смотри, какая неприятная и неуместная статуя, которая нарушает гармонию архитектурного ансамбля! – так я сказала мужу. – Какая гадость!» Статуя взмахнула саблей и обидчиво сказала: «А вы постойте тут под дождем! Лучше бы деньги в коробочку положили!» Я испугалась и вскрикнула. А потом засмеялась и попросила извинить. Это мужчина раскрасился золотой краской и изображал статую. Очень правдоподобно. Так себе работа, честно говоря, но я критиковать не стала. Зачем портить живому человеку настроение? Он ведь никому не делает зла. А я получила подтверждение – не следует никого ругать. Даже статую. Так что можно понять, что именно делать не следует. И стараться этого не делать. И освободится большой ресурс, станет легче жить и проще – строить отношения с миром. Просто не надо делать то, что запрещено именно нам. Это нетрудно.

Знаете, почему вы не можете дать отпор хаму?

И сначала теряетесь. А потом успокаиваете себя тем, что не хотели опускаться до его уровня… Все просто. Кто имел раньше полное право на вас кричать? Заставлять вас делать то, что вы делать не хотите? Отбирать что-то, толкать, требовать уступить? И даже обзывать? Родители. Мама и папа. И орущий хам моментально превращает человека в маленького беззащитного ребенка. В малыша, на которого орут мама или папа. И им надо подчиниться! Или заплакать… Или и то и другое. Вот поэтому не надо орать на детей и грубо командовать ими – потом взрослый человек не может ответить. И стоит, краснеет и бледнеет, а глаза наливаются слезами. Хам присваивает себе роль родителя. Грубого, жестокого, имеющего право так с вами обращаться. А вас превращает волшебным образом в кроткого ранимого малыша. И, как ни странно, именно дети жестких, кричащих, повелевающих родителей пасуют перед хамством. А те, у кого в семье было уважение и вежливое обращение, всегда найдут, что ответить. Такой вот парадокс. И надо выйти из гипнотического транса, в который вас погрузил хам, – спасибо родителям, как говорится, – и увидеть, что это совершенно чужой, посторонний, гадкий человек. Дядька или тетка чужие. И ответы придут тут же. Вполне адекватные. Ответы взрослого человека, который может за себя постоять…

Услышать проклятие

очень неприятно. Гневные слова, пожелание зла, причем совершенно неожиданно. Это давно было; одна женщина взяла трубку и услышала вот такое. И даже не поняла, кто это звонит – номер не определился. Она догадывалась, кто это. Была одна дама, с которой давно шел конфликт. И женщине сразу стало плохо, голова заболела, затошнило, навалилась слабость. И все эти неприятные явления не прошли и через день. И через два. Она не заболела, но чувствовала себя очень плохо. И куда идти – к врачу? Так болезни нет. В полицию? Так за плохие пожелания нет ответственности. Так, мелкое хулиганство. И она мне рассказала про этот случай. И была вся бледная, слабая, утомленная переживаниями. Я спросила: с собой ли телефон? И какой у нее номер? Достала свой телефон и ей позвонила. Женщина удивилась и взяла трубку. И услышала хорошие слова. Уверенные. С пожеланиями хорошего. Только хорошего и еще лучшего. И она улыбалась! И лицо ее порозовело. И глаза заблестели. И даже она засмеялась в конце разговора. Потому что именно через этот телефон, именно в это ухо, а потом – в мозг попали злые слова. А потом мы их уничтожили хорошими словами: именно через этот же телефон, в это же ухо, в этот же участок мозга попали слова добрые и спасительные. От эмоционально-значимого человека. И бенедиктус уничтожил маледиктус. Благословение уничтожило проклятие. И все снова стало хорошо. Не было времени на долгое и нудное разъяснение – да оно и не помогает в некоторых случаях. Надо решительно и быстро действовать – так мы и сделали. И конфликт, кстати, тоже пошел на убыль – злая особа почему-то захворала и стала заниматься своим здоровьем. Не до звонков ей стало. И это простая и поучительная история – про проклятие. А телефон моя знакомая новый купила. Что тоже принесло много радости и удовольствия…

Раньше у доктора не было стетоскопа.

Доктор обнимал пациента и ухом слушал его сердце. И пациента называл «голубчик» – в самом деле, как еще называть, если ты к кому-то прижался и обнял? У докторов, правда, и лекарств-то не было почти. Ни антибиотиков, ни сложных хирургических инструментов. Но пациенты все равно выздоравливали. И ходили к доктору на прием, чтобы он послушал тоны сердца и легкие. И доктор еще у камина согревал руки, чтобы холодными руками не трогать больного. Может, поэтому пациенты и выздоравливали даже от чудовищных болезней? И жили вопреки кишащим везде микробам и полной антисанитарии? Сегодня моя знакомая сходила к доктору и пришла счастливая. Доктор сказал, что ничего страшного. Все недурно, недурно! Организм сильный и крепкий. А камушек – ну что ж, понаблюдаем, понаблюдаем. Скоро привезут такой аппарат, он через кожу будет дробить камушки. Медицина делает огромные успехи сейчас. И неизлечимых болезней почти не осталось. Надо правильно кушать, голубушка; вот я распишу вам диету. И гулять обязательно надо. А вот это лекарство вы купите – и оно непременно вам поможет. Просто чудесное лекарство, а стоит копейки. И не надо переживать, вы здоровая и крепкая женщина. Прямо цветущая для своих шестидесяти лет. Все будет хорошо. Это они зря вас напугали, негодники! Приходите через две недели; думаю, вы уже выздоровеете! Знакомая ушла счастливая. И почувствовала себя прекрасно. И с благодарностью посмотрела на свой цветущий организм в зеркало. Жить ей захотелось! И жить долго и хорошо. Вот Бехтерев тоже говорил: после общения с врачом должен быть прилив сил и улучшение настроения. Это главный признак хорошего врача. Даже если он не ухом слушает, а аппаратом смотрит. Но по-доброму, словно обнимает. И называет «голубушкой» – это ведь нетрудно! И вот это упоительная вечерняя история про хорошего доктора. У которого есть аппараты, стетоскопы, лекарства – но они у всех есть. А у этого еще есть сердце. Это для доктора главное.

С юным философом Спинозой

вышла такая история. У него папа умер и все ему оставил. Отец был богатый купец. И все деньги, бизнес и огромный дом оставил двацатитрехлетнему сыну. Все честно. Но сестра Ребекка озлилась и подала в суд, чтобы забрать все себе. И осыпала брата проклятиями, желала смерти и все такое. Спиноза нанял юристов, и они быстро доказали его право на имущество. Обычная история, таких масса и сейчас. Но потом, когда правда была доказана, юный философ все отдал сестре. Только кровать попросил, он привык к ней. Но и кровать не получил – дом ведь теперь принадлежал сестре. И кровать просто некуда было ставить. Он уехал и снял комнату; и в этой комнате прожил жизнь. Писал о человеке и его счастье. И умер в страшной бедности от чахотки; аптекарь не давал его хоронить, пока ему не отдали маленький долг – Спиноза задолжал за лекарства. Сестра приехала, чтобы забрать наследство, но остались только книги. И это грустная история о добром философе, который учил поступать по справедливости. И искренне думал, что и другие люди так должны поступать. Надо защищать свои права. Потому что нашу доброту злые и жадные не оценят. И заберут последнее, даже кровать, а потом придут посмотреть – не осталось ли еще чего? Можно поделиться от доброго сердца, конечно. Но с добрыми людьми. А злые и жадные прекрасно проживут и без наших подарков.

Бесплатный мальчик

был у моего знакомого, преподавателя-репетитора. Это был сынок соседей. Мой товарищ только начинал свой бизнес. Денег мало было, а нужно платить за помещение, купить специальную доску, платить страховые взносы, налоги, бухгалтерские услуги оплачивать… Ну, кто на себя работает, тот знает. И ни отпуска тебе, ни больничного. На свой страх и риск открыл товарищ школу немецкого языка. И соседи попросили пристроить их мальчика. Они сказали, что они бедные, а мальчик мечтает говорить на языке Гёте и Шиллера. И вообще, соседи же. Не чужие. И мой знакомый, интеллигентный и мягкий человек, мальчика взял в группу. Из добрых побуждений. И потому что не хотел портить отношения. Через неделю он уже забирал мальчика из школы и после занятий языком отводил домой – соседи же! Это нетрудно. Кормил мальчика и поил. Помогал с другими уроками. А родители звонили ему непрерывно и спрашивали, как дела у мальчика. Как он овладевает языком. Почему «тройка» по математике? И почему весь в снегу пришел мальчик? И вообще, неплохо бы гулять подольше после занятий. А потом папа мальчика ночью стал звонить, выпивший. И требовать отчета о своем мальчике. И мама тоже звонила и писала разные замечания. И учила, как с мальчиком обращаться. А мальчик не занимался и обижал других детей. И мешал вести занятия. И вел себя развязно очень, что неудивительно – он считал преподавателя личным гувернером… Мой знакомый оказался не мямлей все же. Он был хороший педагог, просто вот допустил промашку – бывает. Он сам позвонил ролителям и сказал: «Или вы будете платить за занятия и самостоятельно водить мальчика. Или вам придется его забрать. Все». Конечно, родители всяко обругали преподавателя. И написали про него кучу гадких отзывов. И даже обвинили, что он нанес мальчику психологическую травму, и потребовали возместить ущерб. И этого бесплатного мальчика мой товарищ по сей день вспоминает. Никогда не работайте бесплатно. И не поступайте так: все платят, а мальчик бесплатный. Лучше после работы уделите время и силы бесплатному мальчику, если, конечно, время и силы останутся. Их мало после работы остается. Иногда не остается вовсе. И надо помнить – изучение языка, скажем, – это роскошь. Это не хлеб и суп, которыми мы готовы с голодным поделиться. Бесплатное не ценится. А привычка пользоваться порождает злобу и ненависть, когда мы отказываемся и дальше задаром работать. И это поучительная история – весьма.

Про подарки

расскажу поучительную историю. Один мужчина был очень практичный. И подарки он приготовил, разложил в такие новогодние пакеты красивые. И в один пакет он положил дорогие вещи, уникальные напитки: превосходные подарки. Для одного коррумпированного инспектора – ну вот так и было, что скрывать, – положил дорогое и превосходное. И крупную сумму новенькими купюрами в конверте. Сотрудникам своим все попроще, подешевле. Умеренно весьма, скромно. А старому другу собрал и положил всякую дрянь, извините. Просроченные конфеты там, дешевое дрянное шампанское, вазочку уродливую, носки; и еще собрал всякое ненужное – пользы-то нет от друга. И вообще, дареному коню в зубы не смотрят, не так ли? Зато пакет красивый, как раз лишний остался. Ну, и перепутал. Вручил пакет с дрянью инспектору. Тот посмотрел на вазочку и на фигурку пластмассовую и обиделся. И дату изготовления на конфетах посмотрел и еще больше обиделся. И из-за носков обиделся, вроде как бы намек такой, что носки надо менять. И в бизнесе потом были большие трудности очень долго. Поэтому надо быть осмотрительнее. А дрянь дарить никому не надо все же. Лучше просто поздравить, если денег мало или жалко тратить. Практичность иногда невыгодна…

Все пошло прахом – так бывает.

Налетели ветры злые, да с восточной стороны – и уносят деньги, богатство, здоровье и даже близких… Все рушится. Может быть, это судьба так распорядилась. Может быть, завистливые люди пожелали зла. А может быть – как с земляникой случилось. Такая незначительная история, что человек просто про нее забыл. Этот человек жил отлично: построил роскошный дом, вокруг дома сад прекрасный разбил. Бассейн, фонтаны и даже статуи. Прекрасно шел бизнес у него. И он с семьей счастливо жил в этом доме, в роскоши и довольстве. И в оранжерее у него выросла земляника: какой-то удивительный сорт, крупная, ароматная! Но пока немного, попробовать; первый урожай. И в саду работала женщина из соседней деревни. Она работала за копейки – денег-то нет в деревне. И обнаглела. Подошла к хозяину и стала робко просить землянику; дескать, у нее дочь лежит в больнице, тяжело хворает, и вот ей очень захотелось ребенку своему отвезти несколько ягодок. Зима, тьма и холод, а ягодки девочку порадуют. Мужчина даже опешил от такой наглой просьбы. И выгнал эту тетку с работы, потому что сегодня землянику оранжерейную попросят, а завтра сейф взломают. Известное дело! Выгнал и забыл. Взял таджика. А потом начались несчастья и потери; долго рассказывать. Не хочется перечислять несчастья. Пожары, потерю бизнеса, денег, уход жены, его собственную болезнь… Он, этот бывший богач, ходил и в храм. И к магам разным. Он искал причину такой череды несчастий, но не мог найти. И уже лежал в больнице в плохом состоянии, когда ему приснился сон: крупная красная земляника. Много-много! На огромной солнечной поляне полным-полно красной земляники. Но он не может ее сорвать – ягодки исчезают, когда он к ним прикасается. И пусто в руке. Он проснулся с тяжелым чувством и понял. И так земляники ему хотелось… Но ее взять было негде – никто к нему в больницу не ходил. Этот мужчина выкарабкался, выздоровел. И на слабых ногах посетил эту деревню, где женщина жила. И попросил у нее прощенья. Она сказала, что дочка выздоровела. А ту историю она давно забыла, и даже ей стыдно было, что она просила ягоды. Совестно! И достала банку земляничного варенья – она в лесу летом насобирала. И они пили чай. И не было ни зла, ни тоски; просто пили чай с земляничным вареньем. И он понял, что не люди наказывают. Люди все простят, если они добрые. Все забудут. Что-то другое происходит с теми, кто жалеет землянику из роскошной оранжереи, пристроенной к богатому дому с фонтанами и колоннами. Что-то другое; из-за пустяка, из-за крошки, из-за ягодки можно все потерять. И не всегда можно вернуть утраченное… Лучше не обижать слабых, если ты сильный. И не жалеть крошку, если ты богатый. Потому что с крошки начиналось падение великих царств и гибель великих правителей. Но эта такая мелочь, что иногда человек вспомнить не может, – с чего все началось. А вот с пустяка. С изгнания слабого и больного. С мелочной жадности…

Отличить хвастовство от радостного рассказа

о своих успехах очень просто. От хвастовства у других возникает чувство унижения. Хвастаются именно с этой целью, как метко написал Марк Твен, показать, «насколько я лучше тебя». Вот этот умысел и отличает хвастовство от радостного или поучительного рассказа. Хвастаются обычно перед теми, у кого «этого нет и быть не может». И отлично осознают, что причиняют боль. Хвастовство – это не вымышленные рассказы о своих приключениях или возможностях; над этим только посмеяться можно. Хвастовство имеет своей целью возвыситься за счет унижения других. Вот почему так неприятно читать и слушать хвастливые рассказы, в которые можно добавить «бе-бе-бе!». «А у меня счастливый брак! В отличие от вас. Вы не умеете сохранять семью!», «А у меня яхта, а вам есть нечего!», «А у меня есть дети, а у вас нет!», «Я здоров, смотрите, больные! Я энергичный, красивый и ни разу в жизни не болел. Вы просто не хотите быть такими!». Что сказать? Ничего говорить не надо. Зря человек призывает на свою голову громы небесные. И напрасно считает свои преимущества личной заслугой. Это не так. Ниоба хвасталась, что у нее много детей. И все – отличные. Это нормально – радоваться, что дети есть и что они успешные. Но она хвасталась перед богиней, у которой было всего двое – это мало! Кончилось все очень плохо; в древности все кончалось жестоко. Двое детей богини убили всех детей Ниобы. И у нее вообще детей не стало, такая вот зловещая арифметика. Так что хвастунов недаром не любят – не из зависти. А вот от этого чувства унижения, которое они стремятся вызвать у других. Все преходяще. И надо быть рядом с теми, за кого хочется радоваться. И кто делится своей радостью и секретами успеха.

Про копилку

вспомнилась история. Про жадность. Как одному мальчику подарили копилку, чтобы научить его бережливости. Мальчик так увлекся, что все денежки стал складывать в копилку. Вообще все; все, что ему дарили или давали на мороженое. И родители сначала поощряли такое дело. Бережливость. Пока не заметили, что мальчик прячет копилку и на них с недоверием смотрит. И слишком алчно выпрашивает деньги. Он уже у посторонних стал выпрашивать. Расскажет про копилку как бы к слову, покажет гостям издали ее, пожалуется, что еще мало! На донышке! И на праздник он наотрез отказался что-то тратить. Даже любимой бабушке ничего не купил. А свои подарки рассматривал и горевал: столько денег можно было положить в копилку! Он отлично научился считать: складывать. Прямо как бухгалтер, даром что ему было всего шесть. Он посчитал, сколько можно накопить за десять лет. И за двадцать. И сколько можно получить, если продать игрушки. И он ругался, когда родители что-то покупали лишнее, по его мнению. Лучше бы ему дали для копилки! А потом бабушка заболела очень. И вся семья горевала; мама плакала, а папа ругался и вслух размышлял, где раздобыть деньги на лечение. И этот мальчик принес свою копилку и расплакался. Он вовсе не жадный был, он увлекся процессом. Так и взрослые процессом увлекаются иногда. Он принес и протянул бабушке эту глупую копилку – все, что у него было. Потому что любовь всего важнее, всего дороже, но иногда про нее вспоминаешь поздно, слишком поздно. И готов все отдать. И хорошо, если можно что-то исправить…

«Вы наша палочка-выручалочка!» —

вот как услышите это – так и бегите прочь. Даже если слова другие, суть понятна – вы палочка. Благодетель. Спасатель. Вот ваша роль. Теперь вы – Конек-Горбунок, это еще обиднее, чем палочка. И на все просьбы должны отвечать: «Это службишка, не служба!» И делать то, что надо другим людям. За это вас будут горячо хвалить сначала. А потом – раздражаться и обижаться, что вы недостаточно быстро пришли на помощь. И построили замок не за одну ночь, а долго провозились. И трубку не сразу взяли. Тележку будут нагружать до тех пор, пока вы будете ее везти. А задания давать до тех пор, пока вы будете их выполнять. А в награду будут хвалить. Палочкой называть. А потом палочкой наказывать, если вы вдруг не сможете везти тележку. Горячие похвалы не заменяют оплаты труда. Это если работы касается. А в дружбе тоже нужны равноправные человеческие отношения, с лошадкой и палочкой дружить невозможно. Только использовать их в одностороннем порядке для исполнения своих желаний. Любое использование, как бы его ни маскировали похвалами и словесными благодарностями, унизительно по сути. И всегда кончается конфликтом, это закон. Так что, как советовал Махатма Ганди, нужно говорить искреннее «нет» в ответ на просьбу на вас прокатиться и тележку к вам прицепить. Это нетрудно на самом деле, просто непривычно. Надо учиться, тренироваться, и начнут уважать ваш труд, ваше время и ваши добрые поступки, которые вы не всегда можете совершать, в отличие от палочки-выручалочки.

Дело было зимой.

И был страшный мороз, просто лютый, сорок градусов. Мне было двадцать лет; я училась и вечерами лекции читала на окраине города. А жила на другой окраине, с маленьким ребенком и родителями мужа. На противоположной окраине, так сказать. И вечером я вышла из института, села в троллейбус и поехала. Ночь, мрак и дикий холод. И начало девяностых – к этому нечего прибавить, кто помнит – тот не забудет и поймет, о чем я. Ну, и троллейбусы встали. Вернее, этот вот, последний троллейбус. Что-то сломалось. И все вышли, побрели по морозу куда глаза глядят. И я побрела, смутно понимая, где я – где-то за вокзалом, на страшных ледяных улицах, где не было ни одного фонаря. Говорю же, начало девяностых. И ни копейки денег. Только проездной на троллейбус, совершенно бесполезный в страшной морозной ночи. Я пошла домой. Что делать-то? И ко мне подошла девушка моего возраста. Тоже девочка. В уродливом пальто – тогда пальто были уродливые, на ватине. В кокетливой шапочке, проеденной молью, с брошкой на особо заметной проплешине. Худенькая такая девочка, тоже белая от мороза и от лунного света. «Ты куда идешь?» – спросила она. Я сказала куда. «Давай идти вместе!» – предложила она, и мы пошли. А куда деваться-то? Уже ночь, и транспорт не ходит. И страшно скрипит под ногами снег – тогда не убирали почти. И луна сияет. И очень холодно, поэтому бандиты попрятались – тогда их немало было. И вот мы шли. Разговаривать было невозможно, такой был мороз. И видно было плохо – ресницы склеились от инея и закрывали обзор. А мы шли, держась за руки, через ледяной ночной город. И иногда заходили в подъезды погреться, еще не везде были железные двери, к счастью. И в подъезде прижимались к батарее и друг к другу. И все равно не разговаривали почти – не могли. От усталости и холода. Только она говорила: «Пойдем!» и мы шли опять. Под луной. Надо было обязательно дойти до дома, там же маленькая дочка! А телефона дома не было, да и на улице не было. Мы были молодыми и не думали, что просто можем замерзнуть и умереть. Вообще в голову не приходило. Мы просто шли и шли, рука об руку. Сквозь промерзшую варежку чувствовали пальцы друг друга. И мы дошли до моего дома. Мы шли очень, очень долго. И на прощанье у моего подъезда нелепо обнялись, как два полярника. Девочка показала варежкой на соседний дом – она туда шла. Худенькая тоненькая девочка в ужасном пальто. И я такая же тогда была: в вытертом пуховом платке, завязанном крест-накрест поверх такого же пальто… И все. Я пришла домой. Я спаслась, как я сейчас понимаю. И долго сидела на кухне, пила горячий чай второй заварки без сахара – сахар не смогли выкупить. И зубы стучали, конечно. А девочку я никогда больше не встретила. Я специально ходила в соседний двор. Я спрашивала у людей. И даже стояла у подъездов с коляской, когда стало теплее. Мне очень девочка понравилась, я бы дружила с ней, но больше я ее никогда не встречала. Она так похожа была на старинные фотографии, вот такое «гимназистсткое» лицо с благородным овалом, но, может, так от тьмы и холода казалось. И от мутного света в подъездах, где мы грелись у батарей… Мы спаслись. А может, и не было никакой девочки – вот такая странная мысль приходила ко мне потом. Или была, но не просто девочка, а особенная, неземная?.. Кто знает. Но даже страшной ледяной ночью можно спастись, если идешь с кем-то за руку, если ты не один. И всегда посылают спутника в трудные времена для сопровождения и спасения…

Если обманывать других,

вырастет длинный нос, как у Пиноккио. Ну, еще какие-то неприятные последствия могут быть. Нехорошо обманывать. А вот если обманывать себя, вырастет какая-нибудь пакость в организме. Или что-то в нем сломается безнадежно. Последствия всегда ужасны. И не надо себе врать: ах, я нисколько не обижен! Я ничуть не разгневан! Я ни капельки не ревную! Я забыл зло, которое мне причинили! Не надо себя обманывать. Опасно это очень. И в немедленном выражении чувств тоже ничего хорошего нет. Лучше так: искренне признать и прожить свои честные и адекватные чувства и реакции. И сказать себе: я разгневан! Но я умею сдерживать проявления гнева. И поэтому я сдержусь. Я ревную страшно! Но умею сдерживаться. Я найду слова, чтобы обьяснить близкому человеку, как мне больно и неприятно было. И попрошу не играть на моих чувствах. Мне обидно! Со мной поступили несправедливо и низко. Но я сделаю выводы и прекращу общение с этими людьми. И спокойно разъясню им свою позицию, чтобы неповадно было меня обижать. Вот так правильно. Сначала признать свои нормальные реакции. А потом выразить их так, чтобы получить наилучший результат с наименьшими затратами нервной энергии. А лгать себе не надо. Надо с собой быть искренним – лгут тому, кого не любят и не уважают. А мы себя уважаем. И свои чувства уважаем – имеем полное право на них. А вот выражать их надо правильно. Разумно. И все будет в порядке.

Это реальная история.

Страшная и поучительная. Я в детстве жила в Кронштадте – там был один мальчик с отставанием в развитии. Миша его звали. Он был такой нелепый, в пальто клетчатом, в фетровых старушечьих ботах, за спиной – ранец, в руке – мешок со сменной обувью. Хотя ему лет было много, он взрослый был. Уже борода пробивалась. Он учился в «школе для дураков», так злые дети говорили. Папа у него погиб на подводной лодке, мама выпивала, буфетчицей работала в порту. И этого безобидного Мишу преследовал и травил парень-живодер. Его так и звали – живодер. Он мучил животных, не хочу писать ужасное. Не могу. И вот этот живодер всячески издевался над бедным Мишей. Бил его, штаны с него снимал, заставлял на коленях стоять – тоже не хочу писать. Ловил и измывался, как фашист. И сексуально издевался, хотя еще был подростком лет пятнадцати. И этот Миша плакал и дрожал, а с лица у него не сходила улыбка, слюнявая немножко. Он боялся, но в школу ведь надо идти. А взрослые не вмешивались – все работали, и не принято было вмешиваться в «детские разборки». А мне было лет десять – что я могла сделать? Мама моя всегда этого Мишу угощала и ласково говорила. И с живодером пыталась говорить – что толку? Кто живодеров знает, тот знает – говорить бесполезно. Да и не знали взрослые всего; дети – скрытные существа. Миша любил сказки, я ему рассказывала, да. Но дело кончилось так. Однажды живодер погнался за этим нелепым затравленным «дураком». Миша побежал и спрыгнул на лед канала. Нелепо прыгнул, взмахнув мешком со сменной обувью, рыдая и улыбаясь. И живодер ловко прыгнул – они ловкие, живодеры. И тут фарт, как говорят, закончился. Лед проломился, и живодер стал тонуть. Мне хотелось бы гуманное рассказать: как Миша спас живодера. Но он не спас. Он испугался. Он же, бедняжка, был ненормальным. И он стоял и смотрел, весь в слезах, как живодер тонет. А потом пошел домой и вечером своей маме рассказал, что плохой мальчик больше не будет его мучить. Он утонул. Все хорошо. Добро победило зло. Как в сказке. Ужас, но так и было. Так что мучить и преследовать кого-то – дело такое, скользкое. Можно провалиться под лед. И никто не поможет; может, действительно человек – дурак ненормальный? И он просто будет стоять, растерянно улыбаясь? Зачем злого спасать? Он же опять будет мучить! Так что Мише ничего не было. Но он как-то осмысленно улыбался мне при встрече. Не такой уж он был дурак…

Готовиться к Рождеству

во многих странах уже вовсю начали. Гирлянды, елочки, лампочки мигают, на улицах продают глинтвейн и всякие сласти. А одной даме становилось все хуже и хуже – тяжело на душе. Хотя ей прислали приглашение родственники, двоюродная сестра с мужем. Богатые, успешные, счастливые и здоровые люди. Они всегда приглашали Анжелу. И Анжела каждый год к ним ездила. Привозила подарки, вместе со всеми готовила пудинг, свечки зажигала, пела песню про Рождество, играла с детьми. Она была одинокая дама, преподавала русский язык в университете. И лет ей было прилично – пятьдесят. И она была не бедная, но ее подарки бледно выглядели на фоне роскошного интерьера у родственников. И сажали ее всегда на угол стола, словно не знали – кто сидит на углу, тот семь лет замуж не выйдет. И забывали накладывать угощение. И заставляли надевать дурацкий колпачок для веселья. И это было смешно – полная очкастая дама в колпачке на седых кудряшках. Все смеялись. И даме было грустно почему-то, она даже думала, что завидует. И кляла себя за это. И старалась купить самые лучшие подарки, какие только могла себе позволить. А съесть и выпить – как можно меньше и наименее вкусное. И старалась всем угодить, всем улыбаться и смешно качать колпачком. А потом плакала дома одна. И называла себя завистливой. Она не знала, как называется это чувство, когда грустно среди чужого веселья, в кругу счастливых и богатых людей, в роскошном доме, в котором столько детей и такая громадная елка… Зависть, наверное? И ей тоже что-нибудь дарили. Практичное. Свитер теплый или штаны шерстяные. Или кружку со снеговиком. С одиноким грустным снеговиком… И вот в прошлое Рождество ей так стало плохо и грустно, что она решила раскаяться в зависти и наказать себя. Наложить на себя наказание. И не поехала к родственникам, а поехала в приют – записалась волонтером. Взяла все купленные подарки и поехала. И еды взяла много: пирожные, печенье, торт, конфеты… В приюте жили разные бедные бродяги и брошенные старики. И елка была убогая. И запах так себе. Но все так обрадовались волонтерам, что просто удивительно! И с аппетитом стали есть угощение. И рассматривать подарки. И благодарить горячо. И песни пели, и плясали вокруг елки – кто мог, конечно. И старички, и бедные бродяги – все ужасно радовались. А волонтеры между собой передружились. Они понимали друг друга – ведь только особенные люди могут встречать Рождество в приюте. И это был счастливый праздник и новые друзья. И от одиночества и грусти следа не осталось. Потому что есть те, кому мы нужны. Те, кому хуже, чем нам. Те, кому есть до нас дело. И кто будет радоваться простым подаркам и конфеткам искренне и от души… А зависть – никакая это была не зависть. Просто грусть. Так грустно чувствовать себя чужим на празднике и сидеть на углу стола. Это чужой праздник. Надо устроить свой. С теми, кому мы нужны и интересны. И это будет хорошее Рождество, правильное и доброе. Главное – доброе…

Один будущий психолог ходил к другому психологу.

Так принято – супервизия и все такое. К холодной высокомерной даме в очках. Стоило это недешево; надо было много раз сходить. И он ходил, диплом-то надо получить. Чтобы самому стать психологом. И он этой даме отвечал на вопросы, рассказывал о себе, душу раскрывал. А она слушала или вопросы задавала, как на приеме у доктора или на экзамене. Тягостные встречи. И почему-то никакого облегчения и улучшения. Только еще тяжелее на душе. Но, может, так надо? И однажды вдруг эта холодная женщина взяла его тихонько за руку и сказала сочувственно: «Я понимаю, как вам трудно пришлось!» И этот молодой человек заплакал тихонько. И в груди стало тепло. И силы появились, чтобы дальше жить и работать. И дама перестала казаться такой чужой и холодной… Он понял. Озарение испытал. Не в умных словах дело. Не в правильных вопросах. Даже не в выслушивании. И даже не в знаниях. Дело в простом человеческом участии – вот ключ. В понимании и сочувствии. А все остальное вторично: философия, психология, психотерапия, психоанализ… И все хорошее между людьми начинается с понимания, как другому трудно пришлось. И как сейчас ему трудно. И очень жаль, что он не догадался спросить у холодной дамы: а как она себя чувствует? Сильно ли устает? Не хочет ли печенья или поговорить о чем-нибудь приятном, хорошем, радостном? Но он потом так спрашивал других людей, когда стал знаменитым и успешным. И всегда понимал, как трудно пришлось тем, кто к нему пришел. И искренне говорил об этом. Правильно говорил, хотя и не очень научно.

Душевное равновесие

так трудно сохранить иногда. И не надо; надо нормально, адекватно реагировать на ситуацию, испытывать гамму эмоций, бороться… А потом стараться душевное равновесие восстановить. Знаете, каждый шаг – это падение. Очень короткое, очень быстрое падение; а потом раз! – и равновесие снова восстанавливается, опора снова появляется – другая нога. Так и живем, так и ходим. И не падаем по-настоящему! Хотя каждый шаг – это утрата равновесия и падение. Жертвы катастроф и страшных стрессов погибают в первые три часа после потрясения, когда утрачено равновесие. Может быть, в это время закладывается и будущая болезнь. И обезьяны так делают: после драки немедленно обнимают малыша-обезьяненка. Даже постороннего. Или другую добродушную обезьяну. И обретают душевное равновесие. Поэтому самый лучший способ после того, как душевное равновесие пошатнулось, – пойти к доброму и любимому человеку и обнять его. Или поговорить. Проявить любовь и дружелюбие. Можно даже виртуально обнять, «лайков» наставить друзьям – и лучше станет. Главное, как можно скорее обнять кого-то – руками, словами, угощением, подарком… И дальше идти, шаг за шагом. Никто не может быть в равновесии вечно, если идет вперед: каждый шаг – это маленькое падение. Но только так можно двигаться к цели.

Счастье

«Маленькое счастье» —

так один человек это называл. Он рассказал мне, как пережил трудные и тяжелые времена. Иногда такие времена бывают в жизни. Он оказался в крошечной комнатке на окраине, убогой и бедной: кроватка и тумбочка влезли. Без окна была комнатка, кладовка даже. Лампочка под потолком. Плитка и чайник. Денег почти нет, полное одиночество и самочувствие так себе – так вот случилось. И работу он не мог найти долго. Была холодная и промозглая осень, грязь и тоска. И впору было повеситься, как советуют романтические поэты. Впрочем, они иногда так и поступают… А этот Игорь рассказал вот что; я, говорит, стал гулять подолгу по улицам. Холод страшный, грязь, сыро. А я гуляю. Иду и иду. Гуляю и гуляю. Пока не продрогну до костей, не озябну страшно, пока ноги не промочу в худых ботинках… Пока от усталости не зашатаюсь, не задрожу от холода. И тогда я возвращался домой, в свою комнатку в подвале. И она казалась мне такой уютной и теплой. И я ставил чайник на плитку. И пил горячий чай с сахаром – я специально приберегал на вечер чай и сахар. А потом варил картофельный супчик и ел его, горячий, с хлебом. И ложился с хорошей книжкой на кровать, укрывшись одеялом. Мне было тепло, сытно, уютно и безопасно. И я засыпал уставшим и согревшимся – не было у меня сил ни о чем думать, тревожиться, переживать. Я сам себе делал маленькое счастье. И так выжил, пережил тяжелые времена – со своим маленьким теплом, уютом и счастьем. Потому что это счастье – после холодной и темной улицы прийти домой, в тепло. Иметь дом – это маленькое счастье. Пить сладкий горячий чай с хлебом – маленькое счастье. И читать перед сном хорошую книжку в своей постели – это маленькое счастье. И это каждый может себе позволить и устроить, даже если все остальное пока так себе. Надо ценить то, что есть. И научиться радоваться этому. И искать выход, конечно. Или просто – переживать трудные времена.

Однажды в новогодние праздники

все было очень плохо. Детали ни к чему. Но очень плохо было дело. И не было даже елки – не было сил ее ставить. И денег. И из еды была банка тушенки и хлеб. И еще почему-то отключили свет, и я в темноте сидела – в окно светил фонарь, этого достаточно, когда все плохо. И в двери постучали – звонок-то не работал! Это пришел Костя Кияткин, мой одноклассник по художественной школе. Румяный с морозца. Окинул взглядом помещение и меня. И стал орать – он всегда орал. Что-то такое, неразборчивое, прибаутки: «ешки-макарешки» и всякое другое, не очень приличное. И в промежутках между воплями заставил меня одеться. Шапку, пуховик. Потащил на улицу за руку. И все орал: «Эх, один раз живем! Помрем – ничего с собой не возьмем!» Ну, всякие глупости, так, что я слова не успевала сказать. И он поймал машину – это было очень давно. Ни сотовых, ни такси… И запихал меня в салон, и все орал, курил, сыпал пеплом на сиденья, балагурил с водителем. Здоровый, румяный такой молодец с черными бровями. И привез меня на елку, и накупил каких-то идиотских хлопушек, и серпантинов, и бенгальских огней, и конфет, и елочных игрушек, которые тут же разбил, и сосисок у старух – там неподалеку был рыночек, тогда так торговали. И куриц жареных, и майонеза, и соленых огурцов, и вязаные носки, и вообще – все, потому что старухи схватили его и кричали: «Купи еще что-нибудь!», а он покупал. Он получил деньги за картины. И швырял неразумно эти деньги. И еще купил пятьдесят эскимо – все, что было в тележке у продавщицы. И снова запихал меня в такси, искры сыпались от бенгальских огней! И полные пакеты у нас в руках были. А Костя все орал и орал: «Пошло оно все! – а дальше неприличное. – Ешки-макарешки!» И он привез меня обратно домой, а там свет включили. Хотя кричал, что мы будем освещать жилище бенгальскими огнями! И хлопушки взрывал, все замусорил конфетти. И заставлял меня есть конфеты, сосиски, огурцы, курицу и всякое другое. И пел залихватские песни во весь голос. И разворачивал эскимо… И, знаете, стало полегче на душе. И я даже уснула – я три ночи не спала до этого. И голову положила на плечо своему старому другу. И он несколько часов сидел тихо, чтобы я поспала. Он все понимал, этот грубый Костя. И сидел попой на нескольких эскимо, но не шевелился – не хотел будить. И я верю в волшебника, который прилетит в вертолете и купит в подарок – просто так! – пятьсот эскимо. Или пятьдесят. В самый нехороший момент, когда даже света нет и совсем темно… И вот такой он и будет, этот волшебник – румяный, с черными бровями и нелепыми прибаутками. Друг детства. А здесь я его заблокировала временно. Сейчас у него свой завод. И комментарии он писал вот такие, как в ту зимнюю ночь, – люди не меняются. Но все равно я его люблю и дружу с ним. За эскимо. За ту зимнюю плохую ночь, которую он сделал хорошей. И потом все снова стало хорошо. Спасибо.

«В ее жизни не было печали» —

так написали про Саломею Андроникову, красавицу. В нее влюблялись великие поэты, а сама Ахматова написала ей на своей книге: «С надеждой на дружбу!» И с Цветаевой Саломея дружила. Хотя довольно странно, на мой взгляд: Саломея работала в модном журнале, одна воспитывала дочь, получала тысячу франков, а двести – отдавала Цветаевой. Которая не работала. И жила с мужем, который тоже не работал. Саломея еще у других деньги просила для поэтессы, так что в итоге Цветаева получала столько же, сколько Саломея. И еще просила. Так часто бывает… И вечно Саломея о ком-то хлопотала и кому-то помогала. Работала. Отдавала все, что могла отдать: платья, пальто, башмаки. И никогда не жаловалась, легко жила. И в нее влюблялись, посвящали стихи, писали портреты. Никто не задумывался, насколько ей трудно – она ведь жила в тех же условиях, что и Цветаева, только при этом еще и работала. Но она не ныла и не транслировала грусть и печаль, хотя всякое случалось. И щедро делилась всем, чем могла, особо не задумываясь. Она вообще особо не задумывалась, некогда было. И прожила 94 года. В полном уме и твердой памяти – всех поэтов пережила. Всех завистников. А сэр Исайя Берлин купил ей дом в Америке – так вот вернулось то легкое добро, которое она делала, особо не задумываясь. Там она и жила. До последних дней заботилась о своей внешности, говорила, мол, мне девяносто, а выгляжу я на семьдесят! Такая вот легкомысленная старушка. Хотя жизнь ее была полна разочарований, утрат, потерь, тревог… Но в ее жизни не было места печали. Там была просто жизнь. Одна только жизнь. Без трагических раздумий, без мрачных стихов и жалоб на бедность. Бедный – иди и работай. Несчастлив в браке – постарайся найти новые отношения. Опасно и невыносимо в стране – переезжай с одним чемоданчиком, все как-нибудь образуется, разве нет? Можешь поделиться – поделись, чего там. Можешь отдать пальто – отдай. И беги, двигайся, не сиди, тоскуя, – так она и бежала до ста лет почти. Чтобы печаль не успела проникнуть в жизнь и разрушить ее. Иногда надо просто жить. И бежать – бежать от печали…

Один мальчик увез другого

от смерти на поезде товарном. Это в детстве на даче мальчика Костю укусил энцефалитный клещ. Костю увезли в город и в больницу положили. И дело было плохо, уже никого к нему не пускали. А его друг, Владик, поехал на дачу – ему велели отвезти объедки для собаки и два килограмма сахару для бабушки – варенье варить. Сахар был дефицитом тогда. Владик был плохой мальчишка, хулиган и психопат. Но он был хороший друг. И он по пути на вокзал пробрался к Косте в больницу. Тот лежал слабый, в лихорадке, с блестящими энцефалитными глазами, и уже кушать не мог. Плохо ему было, но он обрадовался другу. А психопат Владик придумал вот что: надо ехать в Ленинград. Он никогда не был в Ленинграде. И Костя не был. И доехать – пара пустяков, на поезде. Нужно сесть в товарный поезд и доехать. И все. Тогда в больницах не было охраны. И плохой мальчишка Владик подговорил полунормального Костю сбежать – лет по двенадцать им было. Кое-как почти на себе вынес умирающего друга из больницы, дотащил до вокзала, и они залезли в поезд товарный, до Ленинграда. И поехали. Тук-тук, колеса, вагон качается пустой… Я точно не знаю, как они ехали, меня же с ними не было. Но знаю, что они ели объедки и сахар. И ехали долго – по-моему, неделю, потому что пересаживались из поезда в поезд, прятались от милиции и железнодорожников. Это, наверное, ужасная была поездка. И их забрали в милицию прямо на вокзале, в Ленинграде. Учтите, что денег тоже было около двух рублей, они попить покупали в пути. И пачку «Беломорканала», извините. И это я о том, что Костя совершенно выздоровел. Ни паралича, ни менингита, и вообще, он выжил. И, наверное, до сих пор жив. Лет десять назад мне его мама жаловалась, что он часто выпивает; значит, жив был, раз выпивал. Милиция вызвала родителей в Ленинград, и мальчишек привезли другим, нормальным поездом. И они хвастливо рассказывали о своем приключении. Этого делать не надо, это просто история; больному нужен покой. И умирающему тоже. А может, нет. А может, не всегда? А может, верный друг дотащит до поезда – и можно уехать от всего плохого? И вообще, путешествия лечат. А покорность и тихое лежание убивают. Я не могу такое рекомендовать. Но вот так один мальчик увез другого на поезде от смерти…

Бесплодная жизнь —

вот о чем плакала одна женщина пятидесяти лет. Она вышла замуж, потом работала бухгалтером, потом дело к пенсии пошло. И ей сказали на одном тренинге, который она решилась посетить, что у нее бесплодная жизнь. Нет самореализации и творчества. И амбиций нет. И развития духовного. Скучно и тускло прошла бесплодная жизнь. Ни картин, ни зажигательных танцев, ни карьеры, ни путешествий особых. Амеба, а не человек. А она вырастила троих детей. Один сын был инвалид детства, но инвалидность сняли, она вылечила ребенка. И еще двоих мальчиков взяла из детдома: сначала одного, а потом его братик нашелся – пришлось взять тоже, нельзя родных разлучать, так она сказала. И муж тоже так сказал. Тоже живущий бесплодной жизнью – он простой рабочий. Так вот прошла бесплодно жизнь, с пятью детьми ведь не успеешь оглянуться, жизнь проходит. А теперь внуки родились! И ну его, этот странный тренинг, где такие слова говорят добрым людям. Картины и танцы – это хорошо. А дети – это важнее и лучше в миллион раз, такое мое мнение. А за добро к сиротам все простится человеку. А этой доброй женщине и прощать нечего. Каждый реализуется так, как может и умеет, как душа велит. И женщина улыбнулась и стала показывать фотографии своих детей и внуков. И мужа. И почувствовала себя снова счастливой…

Один доктор пришел ко мне в гости.

Мы чай пили и разговаривали. И он рассказывал, что его притесняют на работе. И живет он материально в стесненных обстоятельствах. И стесняется как-то бороться за свои права. Мягкий, добрый, воспитанный человек. И он рассказывал все это и страдальчески морщился. Но терпел. Я уронила ложечку и под стол заглянула. И говорю: «Женя, зачем же ты мои тапочки надел? Они же маленькие! У меня 36-й размер; как ты только смог ногу втиснуть в эти шлепанцы? А я еще смотрю, ты как-то неловко идешь, как медведик в цирке!» Женя вытащил ступни из пыточных тапочек. И сразу заулыбался и о хорошем заговорил. Вот и все. От избытка деликатности он надел тапочки. И от избытка интеллигентности молчал о том, что они сильно жмут. Всего-то и надо – не надевать неудобные лично для нас тапочки. Снять уличную обувь надо, и доктор это отлично знал. Но мучиться совершенно не нужно! Можно в носках пройти, можно тапочки по размеру надеть, можно бахилки; выбор есть! Но иногда человек сам себя стесняет. От избытка тактичности и деликатности. И мы весело смеялись с доктором. И сделали выводы. И теперь он лучше живет, свободнее и радостнее.

Можно лошадь заездить.

А можно и человека. Хотя умыслы самые благие: картошка, клубника, сарайка… Это же нужно все. Нужно и полезно. И поэтому одна мама ждала выходных – в будни дочь работала допоздна. И с дочерью на ее машине ездила в сад. И там они до упаду работали. В саду много работы. И мама говорила: «У нас все свое! Все полезное, экологически-чистое, прямо с грядки! И наш домик лучше всех! И очень вкусный редис уродился!» А дочери было уже сорок. И выглядела она гораздо старше, хотя питалась полезными продуктами. Она любила маму и заботилась о ней. И ела клубнику, которую можно было купить. И варила варенье, которого было так много, что съедать его не успевали, оно засахаривалось в банках. А деньги тратила на постройку беседки и голландскую печь… И мама вздыхала иногда и говорила: «Скорее бы ты замуж вышла! Твой муж будет нам помогать в саду. И дети будут помогать. Я им леечки куплю, грабельки… И буду клубникой угощать!» А зимой они делали ремонт. Прибирались. И иногда вместе ездили в санаторий, отдыхать надо ведь! И лечиться маме надо. А потом и дочери стало надо лечиться. Здоровья не стало. А на рыночках уличных продают клубнику – сколько хочешь! Но она плохая, конечно. И дорого. Лучше лекарства купить и в санаторий вместе поехать. И поставить новый металлический забор, чтобы никто не залез. Чтобы мама и дочь чувствовали себя в безопасности… Ну ее, клубнику. Дорого она обходится очень. Но дочь по-прежнему не может отказать маме. Да и втянулась уже. И время безнадежно упущено. Зато есть сад…

Я не могу стать юной блондинкой

высокого роста. Даже если приложу титанические усилия. Это невозможно. Даже если важным для меня людям хотелось бы, чтобы я такой стала. Даже если бы эти перемены открыли мне путь на сцену или принесли несметные сокровища. Невозможно это. И можно только расстроиться. Особенно если мне будут говорить: приложи усилия! Надо больше стараться! Надо меняться к лучшему! Есть вещи, которые нельзя изменить: ни тренингами, ни чтением умных книг про юных высоких блондинок, ни уговорами и угрозами. Нельзя изменить свою личность и тип высшей нервной деятельности. Нельзя стать другим человеком. И ребенка изменить нельзя – личность дается с рождения. Темперамент, интеллект и конституция тоже врожденные. Можно и нужно менять только поведение на более правильное для выживания, взаимодействия с другими людьми и успеха. И Фрейд предложил талантливому поэту избавить его от невроза. А поэт отказался; ведь вместе с неврозом он утратит дар писать свои прекрасные стихи! Он такой, какой есть, спасибо. И Фрейд это понял – он же гений был, как и поэт. И ограничился добрыми советами и разъяснениями, так я думаю. И поэт написал много прекрасных стихов. И Фрейд помог многим людям, поняв, что человека не надо менять. Надо помочь ему выжить и успешно жить в предлагаемых обстоятельствах. А наша личность, тип нервной системы, темперамент, способности – тоже предлагаемые обстоятельства. Мы с ними пришли в эту жизнь, и выжили, и кое-чего добились. И превращаться в другого не надо! Каждый уникален. Можно только помочь, научить, поддержать, а вивисекция смертельно опасна иногда.

Есть два пути к неудачам и депрессии:

короткий и длинный. Первый путь почти мгновенно приведет к болезням, бедности и проблемам. Надо начать замечать все плохое, эмоционально об этом плохом рассказывать и говорить, что все безнадежно. Главное, мелочи подмечать; ничего не упустить! Второй путь длиннее; где-то полгода потребуется для развития депрессии. А где депрессия, там болезни, травмы, неудачи! Это позитивное мышление. Не позволяйте себе грустить, переживать, огорчаться и сердиться. Причинят вам страдание, заденут больно, а вы кричите радостно: «Мне-то не больно, курица довольна!» Всегда улыбайтесь. Всех поддерживайте, даже если устали и плохо себя чувствуете. Дружите с врагами. И уверяйте себя и других, что проблем нет и быть не может. Через полгода разовьется депрессия, исследования это доказали. И все отвернутся от вас – где ваш позитив и улыбка? Почему вы перестали всех бодрить и веселить? Так профессиональные проповедники здорового образа жизни и позитивного мышления скрывают свои болезни. Возраст. И чувствуют себя несчастными и старыми… И поделиться не с кем. Вот два пути к депрессии и одиночеству. Надо выбрать золотую середину. И оставаться живым нормальным человеком с живыми нормальными реакциями. Улыбаться, когда хорошо. Огорчаться, когда плохо. И при этом надеяться на лучшее и искать пути решения проблемы.

Обидчивость —

это не нормальная способность испытывать обиду. Это способность обиды придумывать. Много способов знает обидчивый человек, но могу еще научить. Можно постучать в дверь незнакомым людям. Желательно ночью. А на тревожный вопрос: «Кто там?» – ответить: «Я». Если не откроют, а скорее всего, не откроют, можно залиться слезами и обиженно рассказывать, какие жестокие люди живут в этой квартире. И тупые. Сказано же: «Это Я». Они должны сразу открыть, понятно же, кто там. И можно догадаться, что «Я» хотело пить или есть. Или просто поговорить душевно. Злые, жестокие люди живут в этой квартире! Можно скрыть от всех день рождения. И, получив поздравления только от мамы, залиться слезами – могли бы догадаться эти жестокие эгоистичные люди, что «Я» день рождения отмечает! Или можно кирпичи в сумку положить и тащить через весь город. А потом залиться слезами – никто не помог! А могли бы догадаться, что «Я» тяжело тащить кирпичи! Обидчивость напрямую связана с огромным «Я» и огромными претензиями к миру. Другие люди должны догадаться, понять и помочь немедленно. И выполнить все мысленные приказы, которые незачем произносить вслух. Раз мне понятно, что хочет «Я», то и другим должно быть понятно. Они должны научиться читать мысли и немедленно предлагать помощь. В приемлемом виде, чтобы не задеть драгоценное «Я». Испытывать обиду, если умышленно задевают и оскорбляют, – это нормально. Быть обидчивым – ненормально. Это прямая дорога к неудачам и одиночеству. Претензии к миру и людям до добра не доведут, а вот конфликтов будет предостаточно. Люди не могут читать мысли и не обязаны кого-то обслуживать, но обидчивому человеку это трудно понять. И в глубине души он обидой упивается, как трофеем. И даже в этом простом тексте увидит намек и зальется слезами…

Одну женщину потрясли бабочки.

Нарисованные на стене бабочки поразили Элизабет Кюблер-Росс. Всю свою жизнь она посвятила исследованиям души и жизни после смерти. Подумаешь, бабочки. И нарисованы так себе – это дети рисовали. На стенах в концлагере Майданек. Даже уточнять и объяснять ничего не хочется, и так понятно: кто рисовал, где и какая участь была у этих детей. Дети погибли. Бабочки остались. Тело погибает, душа остается навечно и летит в иной, светлый мир. А я думаю про тех людей, которые постят котиков и птичек. Зайчиков и бабочек. Потому что так они устроены; я многих лично знаю. И знаю, что эти люди переживают. Но они терпеливо борются и не хотят писать разные подробности, жаловаться на страдание, расписывать трудности и все такое. И они другое публикуют и другим заняты – они рисуют бабочек для других. И для себя, наверное, тоже. И это облегчает жизнь другим людям. Хотя иные ругаются – тут такое происходит, а вы со своими котиками. Зайчиками. Бабочками! А меня вот в очереди обругали и место не уступили! Эх вы, беззаботные создания! А я в поликлинике полдня провел, а вы тут с бабочками… Да, мы с бабочками. И что они означают – только мы знаем. И те, с кем мы дружим. Не надо обвинять и склонять к ругани и сваре тех, кто просто рисует бабочек. Если этих людей не будет, не будет надежды. И все позабудут, как выглядят бабочки. И о том, что душа бессмертна, – тоже позабудут, наверное. За каждым рисунком и доброй историей что-то стоит такое, что невозможно сразу понять и увидеть. А я просто знаю и намекаю – не все так просто с добрыми и наивными словами и символами. И с теми, кто их публикует, стараясь умножить добро и свет. Как те дети, рисунки которых потрясли того, кто понял.

У крестьянина было три сына.

Двое нормальных, а у третьего вместо пупа, извините, была гайка. И этот третий сын искал ответ на вопрос – зачем гайка? В чем смысл симптома, так сказать? И посещал разных мудрецов и волшебников, долго бродил по свету и, наверное, нес крупные расходы. Пока Баба-Яга не дала ему гаечный ключ в качестве ответа. Этот сын ключом воспользовался, чик-чик – открутил гайку. И попа у него с грохотом отвалилась. Извините за грубый детский анекдот, многие его знают. Если мы имеем определенные черты характера, установки, желания, особенности, запросы – и при этом живем нормально, никому не мешаем, сами не страдаем особо – не надо откручивать гайку. И «разбираться с собой», анализировать, погружаться в мучительные воспоминания, устранять симптомы, которых нет, но «опытный психолог» их может найти. Как вот один американский специалист, который помог мужчине избавиться от напряжения. Ему показалось, что мужчина очень напряжен, челюсти как-то сжаты у него слишком сильно. И он этого мужчину путем длительного лечения заставил расслабиться. Из успешного человека расслабленный мужчина превратился в неудачника и импотента. И впал в депрессию. А психолог написал главу в книге о том, что вот оно что! Напряжение помогало пациенту добиваться успеха. Вот для чего гайка была нужна! Какой интересный случай! Так вот. Не надо без необходимости лезть к кому-то в душу и отвинчивать гайки. Какой есть человек – такой и есть. Все симптомы носят адаптивный характер, если просто сказать. Они для чего-то нужны, наши черты характера, наш выбор, наши особенности и все прочее. И надо отвечать на вопросы. И помогать найти наилучший путь к цели. И поддерживать. И мягко разъяснять, если нужно, как лучше поступить. И чего лучше не делать. А гаечным ключом орудовать не надо – если есть гайка, значит, на ней что-то держится. И не факт, что потом можно все обратно прикрутить.

Неверный возлюбленный, эгоист,

совершенно негодный для отношений человек. Бывает такое. Так у Роми Шнайдер было с Аленом Делоном. Он ее довел до депрессии своим поведением. Изменял, то приближался, то отдалялся, обманывал… Типичный манипулятор, обманщик и подлец, как безапелляционно скажут иные «специалисты». А она любила его. Но пришлось расстаться; невозможно с таким человеком жить. А потом у актрисы сын трагически погиб. Она с ума сходила от горя. И этот неверный красавчик прилетел и стал ее поддержкой и опорой. Он спасал актрису от журналистов, от алкоголя и таблеток, от суицида, он взял на себя все ужасные хлопоты, он ни на шаг от нее не отходил. Он был ее лучший и самый верный друг. И неверный возлюбленный… Одновременно. И так бывает. В одном человеке две стороны. И невозможно счастливо жить с ним в браке. И невозможно иногда выжить без его бескорыстной помощи, без его поддержки. Потому что это прекрасный друг и родная душа. И ярлыки лепить не надо. Иногда надо принять две стороны человека. Такой уж он есть. И по сей день Ален Делон спасает животных – такой уж он человек. А с браком не очень вот вышло – такой уж он человек. Противоречива природа человека, и ничего не поделаешь с этим. И незачем лепить оскорбительные диагнозы и ярлыки, не узнав душу другого.

Хрустальные башмачки —

это здорово. И одна девушка купила туфли – они стоили как хрустальные башмачки и выглядели сказочно. Но немного жали; других не было. И каблук излишне высокий, но так красиво! И очень-очень дорого. Но это же бренд! И она туфли попыталась носить: невозможно. То, что сначала слегка давило, превратилось в пыточный сапог. А каблуки – в ходули или протезы. Хотя очень красивые туфли. Но походка стала некрасивой, как у калеки. Девушка и жидкость для растягивания кожи наливала, и старалась ступать осторожно, и просто сидеть, вытянув ноги в туфлях – пусть любуются и завидуют! В общем, мучение одно. Так и с отношениями: не подходит нам человек. Прекрасный, добрый, красивый, но нам не подходит он. И отношения мучительны, хотя все завидуют и любуются. А мы мучаемся, но продолжаем пытаться все наладить – много вложено и потрачено! Надо снять неудобные туфли, пока не поздно. Дальше больнее будет и неудобнее. И идти невозможно. Пока туфли новые, они другому человеку пригодятся. Придутся впору. А себя мучить не надо. «Мы ведь горькие страдальцы, если жмет ботинок пальцы» – так Гейне написал. И девушка подарила туфли подруге; той они прекрасно подошли. Как влитые! И много радости было. А девушка залечила кровавые мозоли и купила, подкопив денег, хорошие удобные туфли. Пошла в них погулять красивой походкой и познакомилась с хорошим молодым человеком. В удобных кроссовках.

«На каждую привычку есть отвычка» —

так сказал один доктор Высоцкому в ответ на его слова; дескать, это привычка у меня такая – напиваться. И это правильно доктор сказал. От любой привычки можно отвыкнуть, если сознательно не повторять действие 21 день. Примерно столько требовалось людям, чтобы привыкнуть к своему новому лицу после пластической операции. Или даже к ампутации. И примерно столько требовалось участникам эксперимента, которые носили специальные линзы: в этих линзах мир виделся вверх ногами. А через 21 день мозг приспосабливался и превращал изображение в нормальное. Словно и не было линз… Привыкал и приспосабливался. Конечно, все это весьма условно и упрощенно, но примерно столько времени уходит на то, чтобы забыть плохую привычку. А хорошую – приобрести. Это основное время, так сказать. За это время можно привыкнуть к человеку, к работе, к утрате, к режиму сна и питания… Конечно, все сложнее; и надо много времени и усилий потратить для избавления от плохого и приобретения хорошего. Но все равно это решающее время. Важное. И потом легче станет. Мучительная боль разрыва уменьшится, тяга к спиртному и к курению станет не такой сильной, наладится режим, а чувство голода, которое заставляло переедать, притупится. И жить станет легче, жить станет веселее! А вот плохие привычки могут с третьего раза сформироваться – что ж, сломать и разрушить всегда легче, чем починить. А мозг «самопочиняется», грузятся хорошие новые программы, обезвреживаются вирусы – примерно 21 день. Это условно, неточно, но почему-то работает и дает надежду.

Здоровая агрессия —

это правильно. Существо без проявлений защитной агрессивности – это пища. Продукт питания для других. Здоровая агрессия – это реакция на нападение; некоторые ученые вообще отказываются реакцию считать агрессией, только защитой. Написали вам оскорбительный комментарий или обозвали – это агрессия. Вы адекватно ответили или заблокировали – это защита. И отказ от проявления нормальной агрессии приводит к аутоагрессии – человек разрушает себя изнутри. Пьет, курит. Травмируется. Заболевает… И вот это очень страшно – аутоагрессия. Потому что в организме аутоагрессия проявляется так: клетки «сходят с ума» и начинают пожирать друг друга. А клетки-киллеры, задача которых распознавать и убивать больные клетки, плохо справляются со своей задачей. Грубо говоря, организм сам себя пожирает на клеточном уровне. И возникают аутоимунные заболевания. И чем выше врожденная нормальная агрессивность, чем больше усилий надо приложить для спокойствия и всепрощения, тем хуже будет обстоять дело с иммунитетом. «Тварь дрожащая» может и не заболеть; ей привычно бояться, прятаться и быть пищей. Воин непременно заболеет или вовсе погибнет очень быстро. Так что реагировать надо, если жизнь и здоровье дороги вам. Милый ежик и тот выпускает иголки, а белочка кусает и царапает хищника; иначе они станут едой для других. А с человеком еще опаснее – иголки вонзаются внутрь, вот что такое аутоагрессия. Поэтому разумная и адекватная реакция необходима для сохранения здоровья и жизни. Цена спокойствия и ложно понятой доброты очень высока. И не надо есть нас с кашей и на хлеб намазывать. И заставлять наши хорошие клетки нападать друг на друга.

Выбросить старые вещи нелегко.

Я не про антиквариат: он дорогой и красивый. А просто про старые вещи – они убивают. И нежелание с ними расстаться может быть тайным, неосознанным – времени нет, сил нет, потом как-нибудь, и вообще – это память о прошлом. О прошлом, которого больше нет. О людях, которых больше нет. О событиях, которые давно миновали. Если дома много старых ненужных вещей – это может привести к болезни. Или указать на ее возможность. Рерих писал о «невидимой паутине», которая окутывает каждый предмет и влияет на владельца, хотя она и невидимая. А с психологической точки зрения старые вещи в квартире, которые занимают жизненное пространство, – это нежелание расстаться с прошлым. Иногда человек столько потерял и утратил, что боится расстаться теперь даже с ненужным, с пыльным скарбом, который заполняет его жизнь. И рука не поднимается выбросить. А выбросить надо. Или отдать кому-то, кому нужно – в музей или для интерьера, это неважно. Пальто бабушки, которой с нами уже нет. Мамина шапка. Гитара с порванными струнами и проигрыватель… Обшарапанный столик, но его же можно починить когда-нибудь? Куклы и ободранные мягкие игрушки… Много всего, не перечислить, но вот это все может убить, погрузить в депрессию, отнять силы. И отнять мотивацию заработать, чтобы купить новое – ведь все есть. Хотя и выглядит не очень, и место занимает, но может пригодиться. Может пригодиться, если мы обеднеем, станем старыми и слабыми, больными, новое уже не сможем купить. И будем часами рассматривать дряхлые подержанные предметы, с каждым из которых связано воспоминание… И подсознательно мы именно к этому будем стремиться: к старости и бедности. Даже старые фотографии лучше убрать, как прежде говорили, в «долгий ящик»; когда-нибудь посмотрим, внукам покажем, но не сейчас, не сейчас, пока мы еще молоды и полны сил. Расставаться с вещами и с прошлым все же нужно. Потому что гора хлама в крошечной квартире – а у нас они крошечные, в сущности, – может погубить нас…

Решение надо принять.

И один мужчина принял решение уйти со службы: обстановка сложилась невыносимая, а новый начальник его оскорбил. И сделать с этим ничего было нельзя – это была именно служба. Решение было принято окончательное, обжалованию не подлежало. Но он ничего сначала не сказал. И терпеливо дождался выплат и получения квартиры – ему было это положено. А потом ушел и нашел лучшую работу. Или женщина узнала об измене мужа, о долгом обмане с его стороны. И решила развестись – она не могла продолжать отношения, бывает такое. Но она не спешила, хотя ей было очень тяжело. У нее было трое детей. И она дождалась, пока муж оплатит учебу старшим, лечение младшему, свозит детей на юг, еще кое-какие вопросы финансовые решит… А потом развелась. Поставила перед фактом. Она справедливо полагала, что обманщик быстро забудет об ответственности, когда лишится семьи. А может и разориться – любовница была молодая и алчная. Скажет кто-то: какие корыстные люди! Не корыстные, а терпеливые и практичные. Выигрывают те, кто не только умеет принимать решение, но и откладывать его. Даже приговоры откладывают. Не сразу приводят в исполнение. А принятое решение поддерживает и мотивирует. За «отложенное время» что-то может и к лучшему измениться: плохого начальника снимут, обстановка нормализуется, найдутся смягчающие обстоятельства для дурного поступка близкого человека… Всякое может произойти. Поэтому иногда отложенное решение более правильное, чем импульсивное. А улучшение состояния и побуждение к действию сразу происходит, как только решение примешь. И найдешь силы отложить на определенное время.

Несчастья нельзя считать.

Неприятности не надо нанизывать на нитку – потом от этих бус не избавиться. Когда происходят два плохих события одно за другим, надо немедленно что-то сделать, иначе начнется ужасный период. Одно плохое событие притягивает второе, а третье уж непременно произойдет – такова статистика аварий и травм. Порезал палец – береги руку! Надо немедленно прекратить делать то, что вы делали. Уехать на время. Переменить окружение. Сменить работу. Даже машину некоторые люди предпочитают сменить после аварии – это вроде бы суеверие. На самом деле все именно так – у этой машины в ваших руках теперь вдвое больше шансов снова попасть в аварию, куда более серьезную. Треснувшую чашку надо выбросить, не надо ее хранить и пить из нее. Она непременно притянет новые разрушения. Это как-то связано с физикой, с психологией, но этот феномен существует на самом деле. Без всякого суеверия, сухая статистика. Если нельзя скрыться и временно эвакуироваться, нужно затаиться. Так дикари после несчастья и утраты удаляются в отдельную хижину и там проводят некоторое время, ни с кем не общаясь. И, конечно, нужен помощник, новый человек, который внесет перемены в привычную жизнь. Раньше к мудрецам ходили и к пророкам. Сейчас – к другим специалистам. Но действовать надо без промедления; первая неприятность влечет вторую. А вторая уже неумолимо приближает третью. Надо найти сбой в системе, понять, где вирус, разобраться в деталях, если ситуация от нас хоть немного зависит. Если не зависит, надо сбежать или затаиться. А не продолжать жить по-прежнему, подсчитывая неудачи. То, что считают, умножается: так ягодки в траве привлекают внимание, собираешь их одну за другой… Ядовитые это ягодки. И опасные бусины. И нужно стараться разбавить плохое хорошим, перебить плохую полосу, не перечислять несчастья, как Иов. Обстрел кончится. И тот, кто выдержал, – победит.

Одна женщина другую возненавидела.

От зависти. Потому что этой даме дали новую должность – заведующей отделом. Ее звали Светлана, новую начальницу. Она была одинокая, полная такая, одевалась ужасно, прическа тоже некрасивая. И вот ей дали должность, а этой Глаше, предположим, не дали. И Глаша страшно рассердилась, затаила злобу и, как все завистники, решила Светлану мучить. Она вот что сделала: создала фальшивую страницу в интернете от имени мужчины. Фотографию там разместила чужую. И стала Светлане писать от мужского имени. Разные приятные слова и намеки. Она хотела, чтобы некрасивая одинокая Светлана влюбилась в этого выдуманного мужчину, а потом как бы бросить влюбленную даму и написать много ядовитых и презрительных слов про внешность. Вот такую гадость эта женщина придумала и стала делать. И очень успешно – одинокая толстая Светлана сначала на письма недоверчиво отвечала, а потом растеклась, расплылась, повелась… Здорово получилось! Влюбленная в таинственного вдовца с трудной судьбой, писаного красавца, Светлана села на диету и почти перестала есть. Стала посещать спортзал. Сделала элегантную прическу. Сходила к косметологу. Прекрасно оделась – новая зарплата позволяла. И необычайно расцвела. Стала красавицей. Ее снова повысили за отличные успехи – она с огромным пылом работала! И прибавили зарплату, конечно. А потом в нее влюбился начальник – еще более крупный, они на совещании познакомились. И завистница получила письмо: «Дорогой Дмитрий! Я должна тебе признаться – я люблю другого. И выхожу замуж. Спасибо тебе за то, что ты был моей отдушиной в трудные времена. Благодаря твоей любви я изменилась к лучшему, стала больше себя любить и уважать. Я никогда тебя не забуду, дорогой друг! Прощай навеки. Я тебя блокирую, чтобы не рвать тебе душу. И прошу простить за все. Твоя бывшая Светлана». Светлана замуж вышла, а завистница в больницу поехала с нервным срывом. В психиатрическую. И всем там Дмитрием представлялась. Так что кто хочет зла невинному человеку – может невольно его осчастливить. Так тоже бывает.

Дождь – это хорошо.

Это природа смывает все плохое; мир умывается. Так в древности люди считали. И все очищается, все становится ясным и чистым. Однажды в Москве был страшный дождь, ужасный ливень и буря. И было это в голодные годы Гражданской войны. Так себе обстановка на улицах; и голод, и опасности, и патрули, да еще мощной стеной страшный дождь с ураганом. И старенький князь Волконский пришел в гости к Марине Цветаевой. Она поразилась, как можно дойти в такой ливень, через ветер и бурю? А пожилой князь с удивлением ответил: «Но мы же договаривались! Я же обещал!» Вот для чего нужен дождь, ветер, плохая погода, препятствия: для проверки. Две вещи можно узнать: насколько человек ответственный. И насколько мы для него важны. Те, кто идет и едет сквозь ураган и дождь, – с ними мы останемся, скорее всего, на всю жизнь. А те, кто даже не звонит предупредить, – они потом придут, конечно. Если им что-то надо. Или не придут, потому что будет слишком жарко, слишком пыльно, слишком холодно, слишком далеко… Не очень-то мы им нужны, таким людям. И так радостно, когда все же приходит тот, кто обещал, сквозь дождь и непогоду. И в ответ на наше удивление говорит: «Мы же договаривались!» Это значит, мы очень нужны. И человек ответственный. И можно на него положиться. Как на князя.

«Мой лифт едет вверх!» —

так писал Сидни Шелдон в автобиографии. Это когда его сценарии стали покупать за огромные деньги, когда из бедного юноши он стал превращаться в преуспевающего голливудского писателя, когда он оделся с иголочки, когда все стали заискивать перед ним. «Мой лифт стремительно едет вверх!» – так он написал о том периоде. И добавил: «А сам я стремительно еду вниз». Им овладела депрессия. Он переутомился. Он работал в бешеном темпе, на износ, он терзал свой мозг новыми замыслами, а организм – излишествами, он не мог спать, ему некогда было уделять внимание жене, он разрушался от напряженной работы. Он ехал вниз. Зачем нам этот лифт, который так быстро едет вверх? Кнопки этажей зажигаются одна за другой… И земля все дальше и дальше… Зачем, если мы сами едем вниз и вот-вот окажемся под землей? Писатель остановился. Задумался. И описал в романе комика, который стал миллионером и всеобщим любимцем, но потом его разбил паралич. И он не мог пользоваться богатством, славой, любовью красавицы-жены… Нужно выйти из лифта иногда. Осмотреться и полюбоваться открывшейся панорамой. Ни к чему завоевывать мир, если тебе ничего не достанется из трофеев. Главное – почувствовать этот момент и нажать на кнопку «стоп» на нужном этаже. Мудрый Сидни Шелдон почти сто лет прожил. Много всего пережил. Но в целом у него была счастливая жизнь. А главное – он остался здоровым человеком. Живым и здоровым – это главное преимущество, а вовсе не золото и слава. Осторожнее надо быть с лифтом. И предпочтительнее спокойно идти по лестнице к успеху вместе с любимыми и близкими.

Ничего не изменится к лучшему,

если рассчитывать на других. Это закон. Даже если другой человек может или должен, по нашему мнению, помочь – он не поможет. Так сложатся обстоятельства, отношения, но вот именно так будет, если твердо рассчитывать на помощь или подарок. И так будет до тех пор, пока мы сами не начнем что-то делать. И не забудем на время о той помощи, на которую рассчитывали. Так уж мозг устроен. Он не будет тратить энергию в полную силу, пока можно получить что-то от других. Мозг будет беречь ресурс, а ситуация – становиться все более запутанной и неприятной. И говорить: «Мне же обещали!» не надо. Надо искать новые способы решения проблемы. Самостоятельно. И тогда полностью включится ресурс, которым мы обладаем. Он у нас есть. И найдутся новые пути выхода, мы увидим новые способы решения, появятся силы для преодоления. Именно в тот момент, когда мы перестанем рассчитывать на кого-то. И тогда мы получим помощь и поддержку, вот точно в тот момент, когда сами начнем двигаться. Утопающих боятся – они могут утащить на дно. А тех, кто удержался на поверхности, спасают. Сначала надо принять меры для своего спасения и потихоньку плыть в нужном направлении. И ни на кого не рассчитывать. Не ждать. Не думать: почему они мне не звонят? Почему деньги не предлагают? Почему не берут на работу? Как только начнешь рассчитывать только на себя и искать другие пути решения проблемы, так проблема и начнет решаться. И появятся нужные люди, и обстоятельства будут складываться благоприятно, и увидим свет в конце тоннеля. А сидеть и ждать, обижаясь, не надо. Когда ждешь, ничего не предпринимая, никто не приходит. Решение проблемы приходит, когда мы начинаем ее решать. И помощь приходит именно в этот момент.

На родителей часто обижаются.

Кричали. Мало внимания уделяли. По затылку ударили. Не купили игрушку. Выясняли отношения между собой. И мало любили – вот и психолог подтвердил: вас недолюбили! Откуда психологу знать некоторые вещи, которые мы сами не знаем? Не помним или внимания не обратили? Это я к папе приехала с восьмимесячной дочкой на каникулы. Сдала сессию и приехала. Ребенок плоховато спал и орал, честно говоря. Но я привыкла и вставала, укачивала. И папа в первую же ночь показал лайфхак, как сейчас говорят. Он принес коврик, подушку и положил рядом с детской кроваткой. И пояснил, что спать будем на коврике по очереди. Очень удобно, не надо с кровати вставать. Или лучше я буду спать на кровати, а он – на коврике. Полезно для спины. Это раз. А во‑вторых, он так год спал, пока я была младенцем. Мама тоже училась на дневном в медицинском, а папа работал в психиатрической больнице врачом и на «Скорой помощи» подрабатывал. И ночью спал на коврике у моей кроватки. Удобно, полезно и можно быстро оказать младенцу первую помощь. Так он год спал на коврике, чтобы поскорее встать и устранить причину плача. Да и не уснешь крепко. Всегда на страже, так сказать… А я и не знала. Он не рассказывал. И никто не рассказывал. И не клялся в любви, не бил себя в грудь, не кричал: «Я ночей не спал! Я всем пожертвовал!»… Подумаешь, спал на коврике. И снова выразил готовность так же спать. Ведь иначе и быть не может, правда? Так что не все родители говорили со значением и часто: «Я люблю тебя!» Как-то не принято это было. А просто отдавали лучший кусочек, тратили последние деньги на самые красивые башмачки, бегали за лекарством в ночную аптеку и спали на коврике. Или не спали, когда мы орали и болели. И если психолог может нас долюбить за родителя – это хорошо. А если нет – не стоит так говорить, пока не узнаешь детали. Вся любовь – детали, про которые даже мы не всегда помним и знаем…

«Он у вас мало проживет

и умрет молодым!» – так сказали родителям хлипкого мальчика. Сказали – как прокляли. Мальчик был хилым и болезненным. Он поверил в это мрачное пророчество и начал учиться и развиваться – поспешать надо! Стал великим гуманистом, психологом и философом. И на своей лекции, где была масса людей, которые его любили и уважали, сказал: «Я всегда думал, что умру молодым. Мне так сказали компетентные люди… И они были правы: мне семьдесят пять лет. И я чувствую себя молодым. И сожалею, что жизнь такая короткая! И я надеюсь, что я умру таким же молодым и никогда не превращусь в старика!» Этот психолог-философ еще долго прожил и умер молодым, хорошо за восемьдесят. И не превратился в старика. И много добра принес людям. А главное – на примере своей жизни показал, что человек все способен изменить к лучшему. Даже плохие прогнозы и мрачные диагнозы, проклятия и пророчества. Они сбудутся, может быть, но как именно – зависит от человека. От его отношения к себе и к другим. И от того, кто поддерживает и помогает добрым словом, как этот отличный психолог Роджерс. Который умер молодым и прожил короткую жизнь. И все горевали о нем и тоже считали, что такой хороший человек ушел слишком рано.

Если к вам стали плохо относиться

ни с того ни с сего, смотреть косо, платить меньше и придираться, причина может быть вполне прозаической. В группе решали трудные задачи. И в другой группе тоже такие задачи решали. Соревнование было такое. И одна группа победила – у них там был очень умный участник, он ставил верные цели, давал советы, все организовывал и знал правильные ответы. Привел команду к победе, так сказать. А потом экспериментаторы спросили: кого из участников надо удалить, чтобы в следующем туре группа была еще более успешной? Все указали на несчастного умника. И сказали, что он всем мешал. Без него гораздо лучше будет. Вот прямо единодушно на умника показали. И на конкурсах красоты иногда самую красивую девушку удаляют в самом начале. Чтобы не мешала. И талантливого человека просят удалиться, чтобы не путался под ногами. И группа без умника проиграла, наверное. Но это неважно! Важно, чтобы никто не был умнее, красивее, талантливее других. Впрочем, это зарубежный эксперимент; может, люди такие попались… Хотя так часто с этим сталкиваешься в жизни. Самого умного, самого красивого и энергичного просят удалиться. А может, и хорошо. Зачем тратить усилия и нервы на такую группу? Может, лучше самостоятельно добиться успеха и приложить усилия к личному, а не групповому благополучию? Есть одиночные виды спорта, индивидуальная деятельность, творчество, где прекрасно можно без группы обойтись. Тем более – такой…

Один зять ненавидел тещу.

Хотя она была милая пожилая дама. Возвышенная и наивная. И вынесла мозг зятю, простите за грубость, своей возвышенностью, наивностью и вмешательством в его семейную жизнь. Проще говоря, теща лезла и лезла. И каждый день приходила, рассказывала про здоровое питание, про поэзию, про скандинавскую ходьбу, про новые открытия, про то, как надо правильно жить и визуализировать желания… Такая маленькая пожилая дама с добрыми глазами и тонким голосом: пи-пи-пи… Она была полна несбыточных надежд и вообще – вот бывают невыносимые люди, которые лезут и лезут, хотя ничего плохого не делают. И зять так ее невзлюбил, что решил отправить во Францию. Да-да, во Францию. Думаете, он был добрый и щедрый? Нет. По роду своей работы он был связан с волонтерским движением. И вот по этой линии он решил Зинаиду Генриховну отправить во Францию на два месяца. Он ей все документы оформил. Он потратился. А уговаривать наивную тещу даже и не пришлось. Она прямо засияла от того, что поедет во Францию волонтером. И даже купила учебник французского языка – она ни слова не знала. И пищала, как она там накупит нарядов и духов, там очень дешево – это зять так сказал. Даром почти. И будет приносить пользу обществу, держать палочки с лентами на роскошном фестивале, разносить напитки бедным африканцам, кормить птичек – делать добро! Вот какое хочешь добро, такое и делай! Волонтеры для этого и нужны. Зять обманул тещу. Там, в деревне французской, что-то сносили древнее. А социально важное – строили. Вроде приюта. Ну, и надо было землю копать и камни носить. А жить в таком доме системы барак. И питаться самостоятельно. И там были почти одни студенты двадцатилетние. И несколько бывших наркоманов и алкоголиков. И никаких приличных условий… Это зять так задумал, чтобы проучить тещу и причинить ей тяготы и страдания, спустить с небес на землю. Приезжаешь такой наивный и романтичный, весь в кудерьках и жабо – а тебе бац! И мотыгу в руки. Или вот камни собирай. Ты же волонтер, ты должен творить добро! Твори. И знаете, Зинаида Генриховна отлично провела лето. Она подружилась со студентами, алкоголиками и наркоманами. Ей поручили готовить на всех еду – и она отлично справилась! Она замечательно готовила и ходила за продуктами в лавку, все выгодно покупала, хотя не знала языка. И целыми днями общалась с юным поколением и зависимыми людьми. И все ее полюбили, ведь она никогда не жаловалась, прекрасно готовила, всех угощала и так мило пищала свои непонятные рассказы: «пи-пи-пи!» Загорела, оздоровилась, много узнала нового – она в первый раз была за границей! Массу фотографий сделала. Все обнимали ее на прощанье, а владелец лавки умолял поскорее вернуться – очень она ему понравилась! Но пора было лететь домой. И загоревшая теща обняла зятя и стала умолять снова ее отправить куда-нибудь. Как можно скорее! Она так была счастлива, все рассматривала фотографии с французскими, португальскими, испанскими студентами и седым алкоголиком Ромеро, который ей больше всех понравился. И язык она немного выучила за два месяца. А теперь хочет в Италию поехать. Или в Америку. Или хоть даже в Африку. Главное – волонтером, чтобы быть полезной, готовить вкусную еду, чтобы дружить и разговаривать, пусть даже на ломаном языке – это лучше, чем непонимание на своем. И она опять поедет. Обязательно! А к зятю у нее нет претензий, наоборот – теперь они друзья.

Я знаю одного прекрасного человека.

Успешного – у него своя частная школа. И в школе учатся превосходные ученики – он так говорит. Превосходные! И родители учеников – превосходные, достойные люди. И жена у него – превосходная. И превосходно готовит! Дочка – замечательная. Собачка Пушок – превосходная! Добрая, умная. Теща – умнейшая женщина. Тесть – добрейшей души человек. И друзья – отличные люди. Повезло ему в жизни, так он считает. Почему-то все к нему отлично относятся. Почему-то его все любят: ученики, родители, теща, тесть, дочка, жена, собачка Пушок, которую он из приюта взял, друзья… Вот загадка – почему-то любят. И эту загадку легко разгадать. А человек радуется и даже немного недоумевает, чем он заслужил такую любовь? Он ничего особенного не делает. Он просто искренне считает своих близких замечательными. И часто говорит об этом вслух… И мы подружились с этим превосходным человеком. У него есть чему поучиться.

Княжна Китти Мещерская

жила в роскоши. Она была аристократка. Все у нее было: дворец, драгоценности, платья, рояль… Она воспитывалась в пансионе для благородных девиц. Носила тугие корсеты для осанки. Такие, что дышать трудно. Вставала в шесть утра и умывалась ледяной водой. Шла с девочками на молитву. В спальне было двадцать девочек, у каждой – своя железная кроватка, хлипкая подушка, тонкое одеяльце; температура – десять градусов. Одежду надо было так сложить на стульчике, чтобы классная дама видела: чулки на месте! От холода иные девочки пытались в чулочках спать. Их наказывали: оставляли без обеда. Ну, помолятся и идут завтракать: чай и хлеб с маслом. Все. Кормили мало; если кто тайком что-то съест, например бутерброд родители принесут, – наказывали. Родители раз в неделю навещали. И общались при классной даме с девочкой. А выходных не было; пели в хоре и молились. И изучали хорошие манеры: доносить подло. Надо делиться, если разрешили лакомство получить от мамы с папой. Надо держать осанку и приседать в реверансе – тренироваться. Дорогое белье носить вульгарно; белье должно быть просто чистым. А деньги лучше бедным отдать. Княжна потом попала в подвалы Лубянки и преспокойно в тюрьме выжила. А потом в войну служила в ПВО, бомбы зажигательные тушила. И ездила с концертами на фронт. И писала военные марши. И была замужем за летчиком. И еще три раза была замужем. И прожила 91 год, без драгоценностей, дворцов, платьев, но с прекрасной осанкой. И с прекрасным аристократическим воспитанием: жаловаться нельзя, доносить нельзя, нужно делиться и при первой возможности – приседать. Тренироваться. Быть бодрым, не ныть и подавать пример другим. Это и есть настоящее аристократическое воспитание, благодаря ему княжна выжила и все пережила. И даже ее медалью наградили за оборону Москвы. И дали хорошую пенсию, которой Китти делилась. Потому что надо делиться! Так что ребенка надо баловать, конечно. Но и воспитывать надо. Впереди жизнь, а жизнь редко балует, к сожалению. И иногда выжить позволяет только воспитание… Умение держать осанку.

Спросите у окружающих:

каким вы должны быть? И одни люди скажут, что вы должны быть более ответственным. Более добрым. Более щедрым. Вы должны быть более внимательным к окружающим – ну вот хотя бы к ним. Вы должны больше трудиться. И вы должны заняться своей внешностью, а то как-то так себе выглядите. Вы должны быть точным, обязательным, благородным, уметь прощать, предлагать помощь, не дожидаясь, когда вас попросят, уметь жертвовать собой и отдать свою жизнь, не задумываясь, ради других людей. Вот хотя бы ради них. И эти люди еще долго будут говорить, каким вы должны быть. Вкусным, питательным, с поджаристой корочкой… А другие – другие немного растеряются, долго будут думать, а потом скажут, что вы должны быть здоровым. Ну, может быть, более богатым, более успешным, но это неважно. Главное – вы должны быть живым и здоровым. И просто – должны быть, потому что, если вас нет рядом, этим людям плохо и грустно. Просто будьте, да и все. Вы и так хороший! Вот эти люди любят по-настоящему. И принимают нас такими, какие мы есть. А если чего-то требуют – чтобы мы отдыхали, двигались, занимались, правильно питались, – так это из любви и заботы. И если есть хоть один человек, который говорит – «здоровым, счастливым, живым и близким!» – это большое счастье. Это любовь. А она должна быть в жизни каждого человека; она и меняет все к лучшему. И мы становимся такими, какими должны быть. Должны не другим людям, а Богу и себе…

Вы любите читать истории успеха?

Я – очень. Всегда радостно узнавать, что человек смог, добился, достиг! Только меня тревожат слова: «он начал с нуля». И вот одна девушка открыла сеть отелей на юге. И в интервью рассказала, что начала без копейки денег этот бизнес. У ее мужа была гостиница в Сочи. И вот с этой гостиницы все и началось! Это не ноль: муж и гостиница в Сочи. Это уже кое-что. Или мой знакомый олигарх начал с нуля – папа ему подарил завод. А потом дело пошло! Или владелец «Икеи» спичками торговал вразнос. А потом купил партию мебели и выгодно продал. На что он купил партию мебели? Это сколько надо спичек продать? Значит, были средства, возможности, связи, – без этого никак успеха не добьешься. И еще талант должен быть, как у крепостных, которые выкупали на волю себя и своих родных. И становились архитекторами знаменитыми, или купцами, или художниками. Стечение обстоятельств, талант и чья-то поддержка, оказанная вовремя – вот путь к богатству и успеху. А это далеко не «ноль», это огромный изначальный капитал, который человеку достался. Огромное преимущество. И брать пример можно с трудолюбия такого человека, с дисциплинированности, с умения распоряжаться полученными средствами. Но не стоит слишком верить вот в этот «ноль», с которого все началось. И ругать себя, и требовать от себя невозможного, и сравнивать горько… Можно только восхититься личными качествами другого человека. Удивиться счастливым обстоятельствам, которые ему помогли. И приложить усилия, чтобы жить лучше. Разумные усилия, посильные, без надрыва.

Подарки приятно дарить тому,

кто ничего не выпрашивает. Кто добродушен и не завистлив. Кто искренне благодарит, а не разглядывает придирчиво подарок и не бурчит: маловато! Тому, кто подарок радостно использует по назначению: наденет, поставит на видное место, скушает с аппетитом. И поделится, если можно поделиться. Так и жизнь дарит подарки – тем, кто радуется, благодарит искренне, делится и не выпрашивает. И скромно ждет. Хорошие события и счастливые повороты судьбы – это подарки. Их получают хорошие дети. И хорошие взрослые. И выпрашивать ничего не надо – подарки не просят, о них мечтают. И сердечно благодарят, когда получают. И не смотрят завистливо: а что другим дали? Вот как можно получать подарки от судьбы и от других людей. А мечтать можно! О подарках можно и нужно мечтать – и кто-то там, наверху, может исполнить нашу мечту. Визгливые требования и жалобные просьбы исполнять не очень хочется. Подарок – это не милостыня, это просто радость. И пусть хорошие люди получат свои подарки!

Я объясню просто:

вот денег у вас стало мало. Было больше, стало значительно меньше. Не всегда надо отчаиваться или думать, что кто-то вас обокрал. Хотя бывает такое. Может быть, вы за что-то заплатили и от чего-то откупились; вот у вас и стало меньше на счету. Трудно писать о знакомых, но дело было так: женщина вылечилась от тяжелой болезни. Такое нередко бывает, к счастью. Просто люди не любят такое рассказывать, боятся. А потом она стала ныть и жаловаться, что с бизнесом мужа дела плохи. Денег стало мало и не на что лететь в Ниццу. И что делать, мол? Поскольку мы друзья, я посоветовала упереть руки в боки, ножками так элегантно сделать «па», заплясать и радостно закричать: «Я здорова! Я буду жить!». Сначала она рассердилась, а потом расхохоталась. И так и сделала – она танцами раньше занималась, эта красивая дама. И была веселая. И снова стала веселая! – она поняла. Она откупилась. И провал в бизнесе – это истраченные ресурсы, боеприпасы, которые ушли на битву с болезнью. И уплату контрибуции. Деньги – вещь символическая, абстрактная; это энергия. И ей можно заплатить за избавление от несчастья или смерти. Принести жертву. Иногда даже не специально. Все это сложно объяснить, но иногда финансовый провал или застой – это выкуп и откуп. Жизнь, здоровье, свобода, стоят дорого. И можно не купить ничего конкретного, но выкупиться из плена, например. Или близкого спасти. Но мы не всегда об этом знаем. И переживаем, что не на что в Ниццу ехать… А надо танцевать и кричать победное «ура!», потому что мы живы. И здоровы. А деньги заработаем! Кстати, скупые реже выздоравливают и чаще болеют…

Я тоже долго верила в то,

что во время Великой депрессии брокеры выбрасывались из окон своих офисов в небоскребах. «Черный вторник», «черная пятница» – и бывший богатый человек оставался вовсе без сбережений. Становился нищим. Да еще в долгах. И брокеры бежали к окнам и прыгали. Падали, как спелые сливы, на безжалостный американский асфальт. А потом в одном исследовании прочитала мудрые слова: вы что, мол, с ума сошли? Брокеры были отважные ребята. Они рисковали каждый день. Они были смелыми и сильными личностями. И ни в какие окна они даже не думали прыгать – еще чего! Каждого брокера дома ждала своя Нэнси или Мери с оравой ребятишек. И надо было жить дальше. Они закуривали свою сигару, может, последнюю. И устраивались водителями, коммивояжерами, разнорабочими – кем угодно. И так пережили трудные времена. А потом вернулись в свои офисы, снова положили ноги на стол – такая у них была вредная привычка. И возродили бизнес. Вот как все было. А здания высотные, где были конторы и офисы, действительно закрыли на время – туда повадились ходить и бросаться из окон обычные неудачники. Которые и раньше не ведали успеха, а Великую депрессию использовали как повод для плохого решения. Мол, все было плохо, а стало еще хуже! Человек, который много пережил, много рисковал, привык нести ответственность и знает о переменчивости Фортуны, – такой человек поплотнее закроет окно. И начнет смотреть объявления о приеме на работу. И ходить на собеседования. И упорно трудиться будет, чтобы пережить трудные времена. Этим «брокеры» отличаются от неудачников и слабаков, так пишет автор. Плохие времена бывают, ничего не поделаешь. И в игре бывают проигрыши иногда. И из «царя горы» можно временно стать «царем ямы». Но всегда есть выход; кроме окна, есть лестница, по которой иногда надо спуститься. Чтобы потом снова подняться. А жизнь продолжается, и времена меняются к лучшему!

Молочный коктейль —

отличная штука. Я в детстве любила; его делали в таких алюминиевых стаканах. И очередь была очень большая. И в сладкой белой пене плавали льдинки, хрустели на зубах… А сейчас, конечно, все не так немного. И я молочные коктейли не покупаю: химия одна да калории. Сегодня купила, потому что на меня очень грустно смотрел бородатый мальчик, который продает коктейли. Борода окладистая, а мальчик, совсем мальчик. Студент, наверное. И все у него есть: сверкающая кофемашина, разные аппаратики, разноцветные бутылки с сиропами, упаковки с шоколадками и печеньями, а покупателей нет. Взгляд такой печальный у него. Материнское сердце не выдержало. «Дайте, – говорю, – мне коктейль!» Продавец так обрадовался и начал виртуозно приготовлять молочный коктейль. С кофе, со взбитыми сливками, такой башенкой он их уложил, с калякой-малякой из карамельного сиропа… Так он отменно, превосходно и с упоением делал коктейль, что я улыбалась от удовольствия. И он тоже. И подал мне стакан с пышной пеной и трубочкой элегантно. И сказал: «Хорошего дня!» Я поблагодарила и пошла с хорошим настроением. И коктейль, конечно, другой, не такой, как в детстве, но настроение-то точно такое же! А в молочном коктейле это главное – настроение. Праздник. Доброе пожелание. Вкус другой. Но радость та же самая. И бородатый мальчик тоже улыбался и махал мне рукой…

Все иногда делают глупости.

Так что не стоит особо отчаиваться. Марк Твен умнейший был человек. Женился на дочери угольного магната, получил кучу денег, особняк со слугами и карету с кучером. А потом все это превратил в тыкву. Вложил деньги в паровые двигатели и питательный порошок, которым собирался торговать в Индии, – питательный порошок должен был заменить стейки. Он все деньги потерял и даже дом! А гений математики Софья Ковалевская потеряла мужа: он руки на себя наложил, к несчастью. Разорился, хотя тоже был ученый. Вложил все деньги в доходные дома, в которых собирался сдавать квартиры. Это они с Софьей просчитались… Достоевский, этот гений и могучий ум, просто проигрывал деньги в рулетку. Даже не вкладывал. А умный, интеллигентный Чехов получил гонорар за полное собрание сочинений. И как давай строить дома и поместья, хотя был болен очень. Деньги быстро кончились, а здоровье окончательно пошатнулось – вредно спать в комнатах с сырой ядовитой штукатуркой. Он потом еще попросил денег у издателя и поехал отдыхать в Италию. Но уже поздно было… А одна дама, исключительно умный профессор психологии, отдала все свои сбережения изобретателю, который изобретал что-то вроде вечного двигателя. Сейчас судится с ним, но безрезультатно. Он же не обманывал, он просто ненормальный оказался. А знаменитый экономист вложил средства в финансовую пирамиду. Всякое бывает с людьми. На каждого мудреца довольно простоты. И все иногда делают глупости. Почти все! Но потом Марк Твен заработал много денег в международном турне, Достоевский написал гениальный роман и продал, Софья Ковалевская вышла снова замуж – за богача… Чехова только жалко, но он хотя бы в Италии отдохнул. А глупости все совершают. И необдуманные поступки. Но все поправимо обычно. И пора приниматься за работу и исправлять ошибки.

Я большую статью пишу о лени

и переутомлении. И как раз прочитала, что одна актриса от переутомления умерла, так сказала одна ее знакомая. Знаете, это часто бывает – человек умирает от переутомления. Он не добывает уголь в шахте, не носит мешки с картошкой, не поднимает штангу, но умственные и душевные затраты куда быстрее истощают ресурс. И не все это понимают – подумаешь, на сцене человек выступает! Подумаешь, лежит на диване и обдумывает план книги или статьи! Подумаешь, принимает пациентов, и вслушивается в историю каждого, и моментально поднимает в уме весь свой опыт, все свои знания, чтобы принять решение, поставить диагноз, назначить лечение… Это вообще не похоже на тяжкий труд – песню спеть. Или на вопросы ответить. Это пустяки! Вот яму выкопать – это да. Или дом построить. Или тяжести носить. У всех свои тяжести. И от тягот душевных и умственной интенсивной работы можно куда быстрее надорваться, если не получать отдыха, поддержки и положительных эмоций. А если еще и недооценивают труд, не спешат за него платить, с ухмылкой пожимают плечами и требуют быть всегда готовым петь, плясать, стихи читать, лечить – это же не работа никакая! – тогда быстро ресурсу придет конец. И человеку тоже. Мышцы восстанавливаются, мозг – почти нет. Он более сложный, хрупкий, истощаемый. И не надо кричать подростку: ты такой здоровенный лоб, а лежишь на диване! Он лежит потому, что весь ресурс организма уходит на рост, гормональную перестройку, вот на строительство этого нового взрослого тела – трудно представить, сколько энергии на это уходит. Про это взрослые люди часто забывают. А подросток почти всегда себя плоховато чувствует, устает очень. И человек умственного труда тоже – он всю энергию расходует на интеллектуальную деятельность. Ему физически трудно. Но высокое чувство ответственности заставляет его встать и идти – окружающие требуют! Отстаньте. Так иногда надо сказать. Дайте отдохнуть. Мы просто иначе отдыхаем: нам надо что-то прочитать, что-то для себя написать, пошутить с такими же, как мы, – с теми, кто понимает наш юмор, просто заняться «бокетто» – это по-японски продолжительное бессмысленное смотрение вдаль. Оно не бессмысленное. Это умственные усилия, которые многим и не снились. И подходить, хлопать по плечу и кричать: «Чего расселся? Иди копай! Или хотя бы пляши!» не надо. Так можно погубить такого человека. Хотя он кротко встанет, вздохнет и пойдет работать: петь, плясать, на сцене выступать, вести долгие разговоры – это же не работа никакая. Можно сказать, отдых сплошной! А почему он умер – даже удивительно. Мы же так хорошо к нему относились, просто не хотели, чтобы он ленился…

Одной женщине надо было

испечь шелпек. Семь лепешек для поминовения тех, кто ушел, – такой старинный обычай. У нее бабушка умерла, с которой она жила, и очень она бабушку любила. Родителей не было, они давно умерли, еще когда женщина была ребенком. И бабушка ее воспитывала. Были плохие времена тогда – на работе деньги не платили. Продуктов в магазинах не было – многие помнят. И все скудные сбережения ушли на похороны. А надо печь шелпек для милостыни или просто для угощения. И женщина заплакала горько. Лепешки надо делать из муки и в масле жарить: а масла нет! И прогорклой муки осталась пригоршня – так тогда многие жили. И женщина стала месить тесто на воде. Получилось очень мало. Серая невзрачная лепешка, всего одна, а надо по обычаю семь. И обязательно масло – запах масла нужен ушедшим, чтобы ощутить тепло родного очага. А масла нет ни капли! И эта Динара плакала и пекла свою жалкую лепешку на сухой сковородке; сердце у нее разрывалось от горя и утраты и от нищеты, когда нельзя испечь шелпек – это нищета. Когда впору самой просить милостыню, да не все могут просить-то! И в дверь постучали – это пришел сосед, принес муки и масла. И снова постучали – это соседка пришла с белой мукой и золотистым маслом. Только Динара стала благодарить, плача, опять стучат… И так пришли семеро соседей, старые и молодые. И все принесли муку и масло. И смешали все в миске, замесили тесто, и в раскаленном масле стали печь шелпек. И испекли семь больших лепешек почти молча. И запах был божественный, и бабушка ласково смотрела с фотографии, словно кивала: не пропадет тот, кто делает доброе! Кто печет лепешки для угощения и милостыни! Такому человеку обязательно помогут и дадут муки и масла, когда будет нужно! И с того дня все как-то вошло в колею. И стало улучшаться потихоньку с каждым днем. И сейчас у Динары две взрослые дочери. И каждую пятницу они пекут шелпек и всех угощают, потому что рука дающего не оскудеет. А обычай хоть и не религиозный, но добрый и правильный. Надо добром и хлебом поминать ушедших. Печь шелпек. И я непременно тоже попробую и друзей угощу…

Это было в блокаду.

Мальчик с мамой шел по лестнице в парадной; они не шли, а ковыляли кое-как, ослабевшие от голода. А у дверей соседа, который имел отношение к власти, валялся заплесневелый кусок хлеба. Невероятное богатство. Мальчику кусок показался огромным. И он, не веря своему счастью, нагнулся и руку протянул к хлебу. А мама сказала: «Не бери. А то мы не выживем!» Ей трудно было много говорить и объяснять, но мальчик понял. И не взял. Это так странно и мучительно даже читать! Но они с мамой выжили, спаслись; их не убили голод и бомбежка. Хотя, конечно, ужасное время они пережили. Но спаслись. И старенький бывший мальчик, известный ученый, рассказал эту историю. Не надо унижаться. Никогда не надо унижаться. Заплесневелая корка хлеба нас не спасет, а унижение погубит душу. И отнимет последние силы. Если что-то можно получить только через унижение – настолько ли это нам нужно? Выпрошенный поцелуй, вымоленные слова любви, снисходительное прощение, новая должность, приглашение, деньги – все это можно иногда вымолить, выпросить, унизиться и получить. Но, может, мы тогда не выживем. Тот, кто утратил достоинство, не выживает – даже если живет дальше. Вот что мама сказала мальчику, и он понял. То, что связано с унижением, редко бывает спасительным и искренним. Впрочем, решать только нам.

Однажды у Али колготки порвались.

Это мелкая неприятность, делов-то! Но колготки были последние и единственные. Это трудно представить, но вот такое было время. А зарплату в институте, где Аля работала, не платили уже полгода. Но завкафедрой требовала – надо носить партикулярное платье! Вот Аля и носила старенький мамин костюм: жакет и юбку, довольно старушечьи такие, серые. Колготки она зашивала-зашивала, но в этот раз им точно пришел конец. Огромная дыра – зацепилась за сломанную табуретку на кухне. И Аля надела джинсы; они еще ничего были, почти новые. Больше ничего не было. Ну, и пошла на работу – делать нечего. И краснолицая, похожая на унтер-офицера завкафедрой при всех накричала на Алю и выгнала вон. За непартикулярное платье. «Идите, – говорит, – и переоденьтесь немедленно! А еще эстетику преподаете!» Аля ушла, только сморщилась немножко – сдержала слезы. И на лестнице, когда спускалась, познакомилась со студентом – ей самой было-то двадцать четыре всего! Просто старушечий костюмчик ее уродовал. А в джинсах – здорово, красиво, элегантно; фигурка точеная! Ну и все. Так Аля вышла замуж за будущего известного дизайнера. Потому что колготки порвались. И они много лет счастливо живут вместе. И носят джинсы. И вообще: что хотят, то и носят. У них хорошо с деньгами. И они очень счастливо живут. И это просто житейская история про плохой день, который оказался хорошим. Иногда надо снять партикулярное платье, старушечий костюмчик. Несмотря на вопли недовольных унтер-офицеров…

Схватить тигра за хвост

удается немногим. Надо проявить невероятную сноровку, ловкость, изощриться и цапнуть! И все – успех теперь в ваших руках. Все аплодируют, восхищаются и кто-то зеленеет от зависти. Джек Лондон так стал невероятно успешным и богатым: огромная работоспособность, сила духа, риск и мужество… Он по три романа одновременно писал. Деньги текли рекой, а потом он заболел, разорился и умер. В сорок лет. То ли с собой покончил, то ли слишком много сильного снотворного принял. Он стал толстым, слабым и вечно пьяным. Потому что схватить тигра за хвост – это одно. А теперь всю жизнь придется держать тигра. До самой смерти, иначе все рухнет и тигр растерзает смельчака. Можно неимоверными усилиями добиться успеха: должность получить, создать идеальное тело, бизнес начать или добиться любви какого-то человека. Победить и покорить. Но покоренные страны сопротивляются. А побежденные люди бунтуют. Бизнес требует огромных усилий; форму надо поддерживать, а любовь – постоянно доказывать. И надо постоянно держать тигра. Всегда. Вечно. Пока хватит сил. А сил уходит очень много… Иногда успех – это тигр, которого надо держать за хвост. Так себе жизнь, честно говоря. Утомительно и страшно так жить. И надо прислушаться к себе – так ли мне необходим этот тигр? Или мне важнее мирная жизнь, разговоры с любимыми, отдых и свобода, тихие рассветы и закаты, понимание и покой? Решать только нам – хватать тигра за хвост или лучше не надо…

Яблок насобирала в Башкирии;

яблоки успокаивают. И от них радость светлая на душе. Я была совсем маленькая, когда одна старушка пригласила нас к себе в сад собирать яблочки. Мама сделала операцию старушке, потому что она ослепла. И после операции старушка снова стала видеть; глазки вылечились! И она позвала меня и маму к себе в сад. Она меня увидела, когда глазки стали видеть – я у мамы сидела в кабинете, в темной комнатке, где проверяют зрение. Садик на карантин закрыли. И я тихонько сидела в комнатке; там мне лампочку зажигали. Детей нельзя было брать на работу – а что делать? И старушка меня погладила по голове и позвала – она рядом жила с поликлиникой, в частном доме. И мы пошли – тогда люди верили друг другу. И доктора навещали пациентов. И даже дружили – так часто было. В чистеньком домике все было так чисто и опрятно! Занавесочки снежно-белые с кружевами, подушки горкой в кружевной накидке, белое покрывало, беленькие чашечки с чаем… И старушка в белом платочке. И белый сахар камушками – его надо было колоть щипчиками. И вышитые бисером картины на стенах: на одних – божественные сюжеты. А другие из букв бисерных. Я умела читать, рано начала. И читала: «Бог есть любовь». А потом мы вышли в сад – я изумилась! Много-много деревьев, а на них яблоки: розовые, красные, желтые и зеленые, полосатые и в крапинку, большие и маленькие… Маленькие – это райские яблочки. Точно такие растут в раю, так старушка сказала. И мы собирали яблочки в корзинку – тоже хозяйка дала нам. А их было так много! Миллион, миллиард и сто тысяч! Мы очень скромно набрали яблочек – мама была очень воспитанная. И за яблоками пошла просто из доброты, чтобы отказом не обидеть. Но она тоже улыбалась так нежно, а яблочки пахли невероятно! И беленькая старушка показывала рукой самые лучшие яблочки – бери, Анечка! От нее тоже чудесно пахло. А потом мы пошли домой; мама очень уставала на работе. И мы несли полную корзинку яблок разноцветных, накрытых белоснежной салфеткой. И я спросила маму непонятно: что это за прекрасный сад с райскими яблоками? Что это за чудесная старушка? Но мама поняла. Она сказала: «Это старость так выглядит. Если человек правильно жил – такова его старость». И я поняла. И не боюсь старости; даже дряхлости; это может быть яблоневый сад. Чистенький светлый домик. И картины на стенах из вышитых слов: «Бог есть любовь». Надо стараться…

Одна женщина шла домой

из больницы. Ей операцию сделали и выписали. Ну, она и пошла. Встретить ее было некому – перед тем как попасть в больницу, она многое пережила. Любимый человек ее бросил, предварительно забрав все деньги, – так бывает. И бизнес разрушился – у нее был крошечный магазинчик. Нечем стало платить за аренду. И вот она шла, пошатываясь от слабости, несла пакет с вещичками. А в кармане модных джинсов – это все, что осталось от былой роскоши, – лежало пятьсот рублей одной бумажкой. Тоже все, что осталось. И размышляла, как жить дальше. И на сколько хватит бумажки в кармане, если только хлеб покупать, например. Увлекательные подсчеты… И навстречу брела старушка и плакала горько. Женщина немного отвернулась – своего горя хоть отбавляй. Но старушка остановилась и стала жалобно так рассказывать, что потеряла деньги. И теперь не на что хлеба купить, что теперь делать? И знаете, бывают хитрые попрошайки и всякого рода бродяги, но невозможно притвориться такой дряхлой, морщинистой, хилой старушкой – и плакать старческими слезами, которые текут по глубоким морщинам… И женщина поступила очень глупо: сунула руку в карман, достала пятисотрублевку и дала старушке. Она не смогла сказать: «У меня нету!» и почему-то не могла сказать: «У меня только пятьсот рублей, пойдемте, я разменяю деньги и вам сто рублей дам!» – не смогла. Отдала пятьсот рублей, не нашла в себе сил ничего сказать – она почти падала от усталости и боли, – и пошла домой. Долго шла. И дома не то что сожалела о деньгах, нет. Просто тупо сидела на диване, отдыхала. А потом неделю ела крупу и рожки – были припасы, к счастью. И луковицу, как Буратино. И попросить было не у кого; вернее, не научена она была просить. Это жаль, конечно. Трудно жить таким людям. Но, знаете, швы зажили удивительно быстро. Болей ни разу не было. Аппетит прямо зверский был, и крупа на воде казалась отменно вкусной. А потом ей позвонил старый знакомый и предложил работу – он открыл магазин и нужен был директор. И поздоровевшая, пополневшая на крупе и рожках женщина вышла на работу. И сама удивлялась, как отлично она себя чувствует. Спасибо врачам. А великодушие – оно всегда вознаграждается. Это когда отдаешь последнее, что очень, очень глупо… Великодушие вознаграждается многократно. Сто и миллион раз…

«Вставайте, граф, вас ждут великие дела!» —

вот как надо будить ребенка в школу. Это одного графа так будил дворецкий. И граф бодро просыпался и в хорошем настроении начинал свой день. И в первый учебный день надо непременно устроить праздник – не школьную линейку с речами учителей и букетами, это само собой, это так положено официально. А дома устроить праздник с поздравлениями, подарками, угощением. Это непременно нужно сделать – это «яркое пятно». И напряжение, рутина, беспокойство пройдут. «Начало кладет отпечаток на всякое явление», – говорил мудрый Аристотель. Так что даже будить ребенка надо правильно; не кричать: «Ты опоздаешь в школу!», а напоминать достойно о великих делах, которые ждут маленького графа. А насколько важный завтра день – это мы по себе помним. И тридцать с лишним лет все глядишь на новенькие тетрадки, ручки, линейки… А дни недели представляешь как страницы дневника; очень удобно. Хотя и навязчиво. И сны иногда снятся, что надо идти в школу. И там сдавать экзамен или контрольную писать. Обычно это страшные сны, к сожалению. Поэтому так важно превратить первый школьный день в праздник – это нетрудно. Угощение, подарки и поздравления – вот и все. И неважно, в каком классе дитя; еще можно успеть все улучшить. И себе праздник устроить. И приучиться будить себя и других правильными словами – не у всех, к сожалению, есть дворецкий. Но можно обойтись своими силами; и каждый день сделать хорошим – началом учебного года в школе жизни.

Человеку иногда так хочется что-то получить:

деньги, любовь другого человека, выздоровление от болезни… И одни, помолясь, прилагают огромные усилия. Ищут совета и поддержки. Или принимают то, что нельзя изменить. Мужественно принимают. А другие ищут тайные и опасные пути. Магию или преступление. Они делают нечто, что имеет непредсказуемые последствия. И ученые не называют эти действия прямо; нет научных слов для этого. Но есть среди ученых тайное сленговое выражение: «обезьянья лапа». Это грустный и страшный рассказ о волшебной лапке обезьяны: она исполняла желания владельца. И хозяин немедленно пожелал 200 фунтов стерлингов. Кругленькая сумма! И тут же получил. Его сын погиб, и страховку выплатили. 200 фунтов. Желание сбылось, но ничего не происходит бесплатно, задаром, просто так. Если не положены эти деньги – получить их можно только вот такой ценой. Ценой гибели сына. И это всего касается: деньги, любовь, здоровье, повышение по службе – можно этого добиваться и об этом просить. А получить задаром – нельзя. «Обезьянья лапа» потребует страшную плату; и коллекторы явятся незамедлительно. В мире немало неизученных процессов. И сами умные ученые предпочитают не делать и не говорить нечто, что имеет непредсказуемые последствия: это «обезьянья лапа». И меню надо читать так: сравнивать правую колонку с левой. Блюдо и цену. И брать то, что по карману, а не то, за что не сможешь заплатить. Но чего очень, очень хочется! Все стоит денег и усилий. А за бесплатное заплатит «обезьянья лапа», но лучше это не заказывать…

Бедная жертва!

Бесправная женщина – что она может сделать? Тем более в Англии, в XIX веке, когда жена считалась собственностью мужа. И не имела ни пенса личных денег. Страшно читать, как муж обходился с женой, Фрэнсис. Он таскал ее за волосы и пинал в живот: она беременна была, и случился выкидыш. Бил кулаками и оскорблял. Издевался всячески. А потом вообще выгнал из дому на холодную улицу – надоела! И снова беременная избитая Фрэнсис оказалась в работном доме – это вроде тюрьмы для нищих. И снова выкидыш случился. Администрация работного дома не хотела задаром кормить жену. И потребовала у этого Робертса денег. Мол, это же ваше домашнее животное; платите, сэр! Робертс злобно заплатил 20 фунтов. И прислал жене открытку: рыдающую толстуху. И подписал издевательски: вот, мол, во что я превратилась! Лгунья, воровка, шаралатанка, уродина – ну, всякое такое… И сказал, что вообще он был женат до встречи с Фрэнсис, но думал, что первая жена умерла. Но она жива оказалась. И эта уродливая Фрэнсис ему вообще никто! Так вот. Эта Фрэнсис взяла эти 20 фунтов и наняла адвоката: как раз хватило. И в суде дала показания. И, знаете, все свидетели пришли и тоже дали показания. Служанка, официантка, которая у этого Робертса работала, соседи и постояльцы его гостиницы. Все пришли. Это было так странно и необычно. Но судья попался хороший. И приказал Робертсу заплатить очень много денег. Целую кучу! И Фрэнсис вышла из суда богатой женщиной. Под аплодисменты. А Робертса отправили в тюрьму за двоеженство; сам же сказал! А вот не надо доводить робких женщин до отчаяния. Избивать, волосы вырывать и посылать оскорбительные открытки потом. Особенно открытки посылать не надо. Это последняя капля. И люди тоже помогут, если надо. Люди помогают тем, кто сам себе помогает. И если в Викторианской Англии можно победить и справиться – сейчас тем более можно. Даже на последние двадцать фунтов.

Я сколько себя помню —

столько помню и бедную Любу-инвалида в неизменной панамке. Когда я была совсем маленькой, она уже была взрослой. И ковыляла неуклюже на скрюченных ногах в ортопедических ботинках, держась за маму – мама с ней гуляла. Каждый день гуляла по двору, хотя это было очень тяжело. Люба была очень некрасивая; не буду описывать. Как Квазимодо. И многие дети смеялись и показывали пальцем. Дразнили. А взрослые вздыхали лицемерно и говорили, что зря эта мама не отдала Любу в дом инвалидов. Тяжелый крест! И Любиной маме это говорили. И выпытывали подробности. А Любина мама в шляпке, маленькая, кругленькая, бодрым голосом отвечала, что все отлично. Нормальный крест. Не очень тяжелый. По силам. И с ними рядом всегда бежала собачка. Эта мама еще и собачек держала! Собачки старели и умирали; появлялась новая. И с лаем бросалась на тех, кто подходил и задавал вопросы. А я с Любой сидела на скамейке и ни о чем не спрашивала. Она сама все рассказывала мне; я отлично понимала ее невнятную речь. И все критиковали мою бабушку за то, что она разрешала мне к Любе подходить. Мало ли, на что урод способен! И дети смеялись некоторые. И вот мне почти сорок восемь. И во дворе никого знакомых не осталось. А Любина мама – осталась! Ей, наверное, под девяносто. Крепенькая, кругленькая, в шляпке, она вчера сажала гиацинты. «Если сейчас луковицы посадить – весной на клумбе будут гиацинты, Анечка!» И нарциссы. И мы с Любой пойдем гулять, хотя она плохо сейчас ходит. И эта бодрая мама осталась в живых. И совершенно здорова. Бодра и в своем уме. Как видите, крест ее не раздавил и не убил. И собачка с мохнатыми бакенбардами прыгала и веселилась… Нельзя умирать, пока от нас кто-то зависит. Это раз. И нужно принять свой крест, если есть силы. А если нет – они потом появятся. А тех, кто смеялся, – никого не осталось. Ну, может, они просто переехали. В тот дом, куда советовали отправить Любу…

Императив —

это вот что такое. Когда мой друг был в детском доме, его определили в группу для «особых детей», мягко говоря. Он не разговаривал после того, как мама его поджечь пыталась. Это короткая и мрачная история, как все истории алкоголиков и уголовников. И в этой группе было совсем нехорошо. Это было давно. Подробности ни к чему, Северный Урал, детский дом, спецгруппа. Достаточно. И однажды к Денису Аркадьевичу, так скажем, подошла воспитательница. Грубая тетка, других там не было. И погладила его по голове. И дала два свитерка и брючки – от ее умершего сыночка остались. И шапочку такую, буденовку со звездой. И сказала шепотом: «Ты умный парень. Тебе здесь не место. Ты выправишься и заговоришь! И станешь министром!» И Денис Аркадьевич выправился. Заговорил, к удивлению других сотрудников. И его в обычную группу перевели вскоре, где у него тут же украли и свитерки, и брючки, и буденовку. Но это все было уже неважно – он выжил и стал жить. И даже рисовать. И потом окончил школу, отслужил в армии и стал художником. Министром пока не стал, но, может, все еще впереди? Все, что говорится ребенку с душой и смыслом, становится могущественным императивом. И определяет его жизненный путь. Не всегда это говорят родители, как видите. Учительница тоже может сказать: «Ты бестолочь. Из тебя ничего не выйдет!» Но если есть защитный, более сильный императив – грош цена ее глупым словам. А если и дома такое говорят – это приказ, который будет приведен в исполнение. Иногда совершенно неожиданно, на пике успеха и славы. Так что говорите детям хорошее. Повелительным тоном, можно шепотом – прямо на ухо, как важную тайну. Тоном, не допускающим сомнений. И можно подкрепить императив брючками и свитерком. Или мороженым. А лучше всего – поцелуем и объятиями. Взять и сжать ребенка в объятиях сильно-сильно. И сказать: «Ты будешь министром!» Да хоть кем, главное – счастливым и здоровым. Добрым и обеспеченным. И приказ будет выполнен – императивы всегда выполняются, вот о чем важно помнить…

Я медицинскую практику

проходила в больнице. С тяжелыми больными, после тяжелых операций. Я ведь на военной кафедре получила профессию медсестры – так в мое студенчество все было устроено. И в палатах много лежало пациентов – выздоравливали. А в одной палате лежали всего двое, тяжелые, как их называли. Они не могли вставать и ходить; даже садиться они не могли, бедные. И один пациент, мужчина худенький, все расставлял и поправлял на тумбочке и на стульчике. Чтобы аккуратно лежало. Старался, чтобы все было ровно и красиво. И кушал аккуратно – про тяжелобольных можно говорить «кушал». И вытирал рот платочком. А второму принесли виноград. Он один виноград ел, не угостил своего соседа по палате. Но это же его виноград, верно? А косточки от винограда он плевал на пол. Наверное, ему неудобно было в тарелку их складывать – он плохо себя чувствовал. И вот который прибирался и все расставлял – он выздоровел. А который плевал – остался парализованным. О чем один доктор сразу мне сказал: «Этот пациент, – говорит, – непременно выздоровеет. А вот этот вряд ли». Так и вышло. И худенький мужчина ушел из больницы на своих ногах. Ему надо было на работу. А второй остался лежать. И такое впечатление это на меня произвело, что я даже чашечку немедленно мою. Сразу. А в кафе помогаю официанту убрать посуду – подаю тарелки. Чтобы на столе было опрятно и красиво. И всегда работаю – работа лечит, это еще Селье открыл. Надрываться не надо, конечно. Но и косточки на пол плевать тоже не следует. Надо посильно трудиться, даже если не очень хорошо себя чувствуешь. И стараться жить в чистоте – по возможности, конечно. И делать то, что можешь, – даже одной рукой временно. Это полезно.

Где соперничество —

там нет любви. Взял человек поскорее лучший кусок – он нас не любит. Он имеет, возможно, какие-то добрые чувства, но временно – только до тех пор, пока делить что-то не стали. Пожалел человек что-то нам дать – он нас не любит. Если именно пожалел, если жаль ему стало поделиться. И дружба кончается. И испаряется то, что ошибочно принимали за любовь. Потому что любить и истинно дружить – воспринимать другого, как себя. Как лучшего себя. Как любимого себя… И поэтому так грустно, когда нам что-то не дали; мы обойдемся. И лучший кусочек мы бы и сами отдали – не стоило его так жадно и торопливо хватать! И обогнать мы бы себя дали, и обыграть, если бы знали, что это так важно для человека! Но пусто как-то на душе и тяжело, когда обесценивают близкие люди наши успехи. Отталкивают, чтобы первыми что-то схватить. Говорят, разводя руками: «Веришь ли, ни копейки нет свободной!» И как-то недобро, завистливо смотрят на наше счастье… И соперничество – это зависть и жадность. Которые убивают любовь, дружбу, родственные отношения. И лучше подвинуться, уступить, согласиться, пропустить вперед – чтобы сохранить отношения. Хотя они уже изменились непоправимо… И возможно, давно уже незачем их сохранять.

Не надо себя ругать,

если вы потратили деньги неразумно. Вместо того чтобы на автобусе ехать, такси заказали. Вместо покупки супового набора и овощей для выгодного супа заказали домой пиццу. И, перейдя рамки разумного, заплатили клинеру, а вполне могли сами квартиру прибрать. Вы не транжира. Вы просто хотели почувствовать себя немного счастливее – и вам это удалось! Вы стали счастливее, укрепили здоровье и отношения с близкими – счастливые люди реже болеют и ссорятся. И ученые одобряют ваше поведение; они доказали, что больше удовольствия получили те, кто из подаренных сорока долларов заплатил за капельку свободного времени. Поехал на такси. Или еду домой заказал. Это невыгодно! Это не вещь, которой можно пользоваться долго. Это непрактично! Но хорошим «гормонам счастья» нет дела до практичности. Они вырабатывались, когда человек покупал свободное время… И тот, кто наше время крадет, тот крадет наше счастье и здоровье. А ругать себя за лень и транжирство не надо. Счастливый и здоровый человек легко заработает еще денег. Или поучаствует в новом эксперименте, где деньги раздают, – побольше бы таких экспериментов!

Раз – и на человека обрушивается несчастье.

Или болезнь. И человек растерянно говорит: «Но ведь все шло хорошо! Просто отлично! Все было прекрасно!»… Так Айседора Дункан ела конфеты из подаренной коробки, запивала шампанским, лежала на дорогой кушетке и вспоминала свое выступление. Нежилась и думала: «Какая я счастливая!» И тут ей принесли известие о трагической гибели ее детей. Вот в ту же минуту, как она подумала о своем безоблачном счастье. Это зависть богов – так считали древние. Или вот что: человек утратил бдительность и внимание. Мелкие неприятности, проблемы, препятствия и нестрашные болезни очень нужны. Они заставляют нас быть внимательными. Держаться в тонусе. Не расслабляться, хотя так хочется расслабиться на кушетке, поедая шоколад и вспоминая рукоплескания публики. Человек должен быть внимательным, настороженным в меру, организм должен периодически бороться с вредными микробами и влияниями. И не все должны нас любить – завистники и враги тоже держат нас в тонусе. Мир – не слишком безопасное место, и выживает тот, кто в тонусе. Кто готов отразить атаку неприятеля или злотворного микроба. И клетки-киллеры не дремлют – они постоянно разыскивают и уничтожают врагов организма. Идеальный период – это иллюзия. Опасная иллюзия, она заставляет нас утратить внимание. Острое зрение, тонкий слух, интуицию; все, что нас защищает. Поэтому так настораживают слова о том, что кто-то абсолютно счастлив, здоров, всеми любим, а в его жизни происходят одни приятности и хорошие события. Идеальная жизнь – не бывает такого; долго не бывает. Это или внимание утратил человек и не замечает опасности, или началось затишье перед бурей, с которой трудно справиться, лежа на кушетке. И умный человек радуется, если наступил случайно в грязь, так сказать. Ругается, но в душе радуется. Хорошая примета! Не в примете дело, но к нам вернулось внимание, вернулась бдительность, теперь мы будем осторожнее и разумнее. И постараемся не наступать в нехорошее. И изменим маршрут. И прислушаемся к своему организму. И различим в шуме аплодисментов голоса врагов. И разобьем их наголову. А от приближающейся бури построим укрытие. Так уж человек устроен. И маленькие несчастья уберегают нас от больших.

Последний шанс,

подарок судьбы – как хотите, так и назовите. Уже нет надежды, надо отчаяться и смириться, и тут дается шанс! Ангелы протягивают руку. Одного мужчину выгнали с работы: он выпивал. И выгнали по статье за прогул. И он мыкался без работы, влез в долги, никуда не берут… И вдруг его приглашают на отличное место – старый друг помог. И завтра надо приступать к обязанностям! Отличное жалованье. Этот мужчина горячо поблагодарил и побежал – думаю, многие догадались куда. За водкой. И так напился, что только через неделю в себя пришел… Или пожилая девушка познакомилась случайно с добрым и обеспеченным мужчиной – он ей помог колесо поменять. И искра возникла. Возникла и потухла – девушка начала такие скандалы закатывать и требовать такого, что мужчина ушел быстро из отношений. И она ему еще несколько писем с проклятиями написала. И снова жалуется на одиночество. А пожилую даму пригласили в гости добрые соседи – она тоже жаловалась на одиночество, соседям добрым стало жалко ее. И она им все высказала, сделала замечания, все обкритиковала, что видела. И снова жалуется на одиночество сейчас. И подарки судьбы валяются в грязи, вот и все. И счастливые шансы остались незамеченными. И ангелы улетели, с изумлением оглядываясь… Всегда даются шансы, почти всегда. Но некоторые швыряют подарок в грязь, даже не рассмотрев, не поблагодарив. И снова жалуются. И хорошо бы эти подарки достались тому, кто оценит. Кто скажет «спасибо». Кто на самом деле в них нуждается.

Вы будете жить хорошо;

будете здоровым и энергичным, если вас окружают «биофилы». Это те, кто любит жизнь. Их легко узнать: жизнь им интересна. Они пишут о любви и говорят о дружбе, восхищаются добродетелями, постят фотографии природы и красивых людей или добрых зверушек. Иногда они переживают, конечно, но никого не ругают и не хулят изо дня в день. И не пишут ядовитых комментариев. А в реальной жизни поддерживают и рассказывают хорошее. Они радуются жизни. Они источают энергию жизни. И общение с биофилами целительно и полезно. Они – дети жизни. «Некрофила», любителя смерти, тоже узнать легко. Он сосредоточен на плохом, он вечно что-то обличает и критикует, он видит только дурное и пишет о болезнях, смертях, несчастных случаях… Мир – страшное и плохое место, населенное мошенниками и уродами. Природа – дрянь, а фотографии животных и моря – показатель глупости! То ли дело фотографии трупов и жуткие депрессивные статусы… Если «некрофилов» в вашем окружении больше, чем «биофилов», вы скоро почувствуете утрату радости жизни и энергии. «Дементоры» высосут всю радость и жизнь. И нормальный человек инстинктивно избегает «некрофилов», носителей Смерти. И «чистит ленту» или свое окружение от пожирателей энергии. И правильно делает. Хотя «некрофилы» хорошо маскируются, но их легко распознать по осадку и тоске, которые остаются в душе после общения. А от «биофилов» остается ощущение света и радости. Все дело в ощущениях – они не обманывают никогда. И созданный Творцом мир – прекрасное место; есть на что посмотреть и чему порадоваться…

Что случилось, то случилось.

И зубную пасту обратно в тюбик не запихаешь, если выдавил. И бесполезно выбегать из ванной комнаты и снова возвращаться в надежде, что все стало как прежде. Как прежде уже не будет. Но так хочется, чтобы измены не было! Чтобы потерянные деньги утром нашлись под подушкой. Чтобы начальник извинился и сказал, что уволили по ошибке. И диагноз поставили по ошибке. И никакой аварии не было, машина снова целая! Но так не бывает обычно. И надо приспосабливаться к ситуации и жить дальше. Чем быстрее приспособишься, тем быстрее будут ликвидированы плохие последствия. Через боль, затраты, усилия можно будет обрести что-то новое, хорошее, радостное. Только так. Но иные люди так и сидят, закрыв глаза ладошками. И говорят: «Этого не может быть. Это слишком плохо, и поэтому давайте сделаем, чтобы этого не было!» Это невозможно, так сделать. Можно только встать и решить, что теперь предпринимать. Куда идти и как действовать. Сначала трудно будет, а потом полегче. И выход непременно найдется, но только в том случае, если мы не потратим ресурс и время на запихивание пасты в тюбик. И на убеждение себя, что ничего не случилось, все как прежде! Нужно только покрепче закрыть глаза… Лучше открыть. Посмотреть внимательно. Собраться с духом и, если нужно, пойти за помощью…

Остаться в одиночестве

очень просто. Надо никого не прощать. Не быть снисходительным к чужим слабостям и ошибкам. Осуждать, критиковать и рвать отношения. И очень быстро можно остаться одному. Потому что идеальных людей нет. И самый лучший, самый добрый, умный и любящий человек рано или поздно совершит ошибку. Или скажет или сделает то, что нам не понравится. И чем ближе и дороже нам человек, тем больше вероятность, что его ошибка нас заденет. Можно гордо порвать отношения. Указать на промах. Обидеться. Но в конце концов будет не с кем общаться. Никого не останется рядом. Потому что нет идеальных людей. И мы тоже неидеальны. И надо уметь прощать, примиряться, снисходительно относиться, принимать человеческую природу в других. И в себе.

Если вас возмущают и тревожат

мелкие бытовые неприятности и несправедливости, но при этом в настоящей экстремальной ситуации вы сохраняете спокойствие и правильно действуете – скорее всего, вы «генетический воин». Ген у вас такой есть. Вы потомок викингов или других отчаянно смелых воителей. Вы «сконструированы», чтобы защищать и нападать, если нужно. Или, предположим, играть на бирже и управлять крупной корпорацией. Вы умеете рисковать, но при этом разумно применять стратегию и тактику. И поэтому вы – победитель, даже если не знаете об этом. Если в детстве была любящая мать, ген воина проявляется мягче и уместнее. Если не было – вам трудно сдерживать гнев, когда он вреден. Но этому можно научиться: у буддийских монахов ген воина встречается очень часто. Они себя самовоспитали, так сказать, и держат в руках. Но тоже, наверное, в душе гневаются из-за пустяков, из-за обидного слова, несправедливости бытовой, чужой глупости… Кто реагирует на мелочи, но умеет сдержаться, тот в трудную минуту всех спасет. Он для трудной минуты и создан. А в мирной жизни имеет много шансов обрести богатство и власть. Это трофеи, которые всегда достаются воину.

Маленькое улучшение

влечет за собой большое. Это всегда так – вытрешь пыль на полочке, а потом сам не заметишь, как начнешь генеральную уборку. Или носочки примешься складывать в ящик и весь шкаф разберешь, все аккуратно уложишь. Хорошее затягивает; маленькое улучшение приводит к большому. Мне платочек дорогой подарили, его надо с чем-то носить. Потому что платочек очень хороший, ценный. И я пальто купила для платочка. И даже помаду. И настроение стало хорошее, как всегда, когда хорошее увеличивается. И человеку можно сделать маленькое хорошее – и с этого начнутся глобальные перемены к лучшему. С доброго слова, с маленькой поддержки, с подарка изящного, который украсит человека, порадует его и побудит к смене гардероба. А в хорошей одежде можно пойти в хорошее место и встретить хороших людей. И отлично с ними поладить – настроение-то хорошее! Так что маленькое – оно не маленькое. Оно может жизнь переменить к лучшему и принести большое, большое счастье… Маленькое хорошее греет наше маленькое сердце в огромном мире. И все меняется к лучшему. Так всегда бывает.

Практика – критерий истины.

Так меня на философском факультете учили. И в жизни этот простой подход работает замечательно. Проверить истинность высказываний можно при помощи практики. Особенно – высказываний безапелляционных. Без поднадоевших слов «иногда», «возможно», «бывает»… И можно на опыте проверить, что работает, что не работает. «Выкиньте старое и появится новое!» Когда будете уходить от такого позитивного учителя, прихватите его пальто и ботинки. И выбросьте в помойку. А на упреки скажите, что появится новое. Обязательно! Скажем, если отрубить палец – вырастет новый. Я уж про глаз не говорю, новый, стеклянный, он лучше прежнего будет! Или после уверения, что откроется новая дверь, если закроется старая, заприте позитивного учителя в комнате. Там должна появиться дверь! Жаль, граф Монте-Кристо не догадался просто подождать немного. Еще лет тридцать. И дверь бы появилась! И после слов о сосуде, который надо тронуть – и из него польется то, что в нем налито, троньте позитивного человека. Словами или физически. Маму его троньте, детей. Все, что ему дорого, троньте как следует! И окажется, что в светлом человеке налито ровно то же самое, что и в других. А вовсе не нектар и амброзия. И эти позитивные слова хороши только до тех пор, пока с вами ничего не случилось серьезного. Пока их слышишь и читаешь в радужном настроении, они кажутся правдивыми. Или когда других ими утешаешь… На самом деле это пустые слова. Оскорбительные и обидные в горе и в переживаниях. Но понять это можно только на практике. Которая и есть – критерий истины…

Единственный есть рецепт

для тяжелого и невыносимого времени и бремени: движение через силу. Все. Другого способа нет. Можно лежать и ждать помощи – иногда это бессмысленно. Никто не придет. Можно лежать и ждать выздоровления – иногда и это бессмысленно. В самые трудные времена надо двигаться через силу. Заставить себя двигаться. Двигаться в нужном направлении. Через силу работать, общаться, есть и пить, аккуратно одеваться и жить через силу. Даже дышать через силу. И каждый день проползать небольшое расстояние. Не оглядываясь назад. Потом станет легче. Силы начнут возрастать, а сила сопротивления – уменьшаться и таять. И вы спасетесь. Иногда только это помогает – движение через силу. А там и помощь придет.

К психологу ходил один человек;

целый год ходил, жаловался на депрессию. И ничего не помогало. Майкл платил деньги, психолог работал, а в результате ноль. И сил у Майкла все меньше и меньше оставалось. И психолог наконец сказал то, чего не должен был говорить. Психологи ведь не дают совет, а долгое-долгое время спрашивают: «Что вы почувствовали? Как к вам относился отец? Вы ощущаете себя подавленным?» – по крайней мере, так положено. Пока деньги не кончатся у Майкла. Или сам Майкл не кончится, а к этому уже шло. И этот психолог сказал: «Да примите же наконец решение. Или уйдите с ненавистной работы. Или смиритесь с работой и признайте, что лучшего вам не найти. Хватит жаловаться! Или туда, или сюда. Или направо, или налево. Или «да», или «нет». Потому что ваша депрессия оттого, что вы находитесь в ситуации, которая вам не нравится. Сидите на краешке неудобного стула. Так встаньте с него. Или устройтесь поудобнее, как только возможно, потому что еще долго придется на стуле сидеть». Майкл подумал-подумал и решил еще поработать на кафедре. Все-таки платили хорошо. И работа не такая уж тяжелая. И коллеги хоть и противные, но другие еще хуже. А главное – особо некуда идти, да и не больно хочется. В сущности, на всех кафедрах одно и то же. Да и денег уже жалко – два раза в неделю к психологу ходить довольно дорого. И депрессия надоела. В общем, все устроилось хорошо. Как только депрессивный Майкл принял решение, ему сразу стало лучше. И на работе все как-то наладилось. По-русски это называется «в телегу не сяду, но пешком не пойду». Тратится громадный ресурс на такую ситуацию. И необходимо что-то принять. Или немедленно от чего-то отказаться. И принять ответственность на себя, ведь теперь это наше осознанное решение. Потом мы можем его переменить, когда восстановим ресурс. А пока либо «да», либо «нет», либо налево, либо направо. Иногда причина утраты сил – в ситуации, которую мы не можем принять. И жалуемся. Но и изменить ее не хотим. И выход только один – сделать наконец-то выбор. Остаться или уйти – решать только нам. Но решение необходимо.

Уоттлз обратил внимание на такой факт:

в одной и той же профессии есть богатые и бедные. Бедные врачи и богатые врачи. Бедные юристы и богатые юристы. Нищие художники и художники, купающиеся в роскоши… Причем не факт, что бедные были менее талантливы или работали меньше. Но одни богаты, другие – бедны, хотя профессия одна и та же. Речь не о тех, кто волей судьбы получил богатство или награбил состояние. Речь об обычных людях, у которых или есть деньги, или нет. «Все дело в образе действий!» – решил философ. Он понаблюдал за богатыми врачами, юристами, торговцами и остальными и написал правила. Четкие и простые: чтобы жить в достатке, не надо работать бесплатно. Никогда. Надо четко разделять работу и благотворительность. Это совершенно разные вещи. Хочет юрист помочь беднякам – он может после работы их консультировать. В другом месте. И только после работы, по своему доброму желанию. А на работе надо зарабатывать деньги. Никого нельзя заставлять бесплатно работать. Очень просто: надо или платить за работу, или не принуждать к ней. Потому что заплатить все равно придется. Именно столько, сколько стоил труд другого человека. Деньги все равно снимутся со счета. Не надо желать то, что есть у другого. «Хочу, чтобы это было мое!» – не надо так. Надо желать лучшее и именно свое, а не чужое. «И у меня будет такая машина, но лучше! Я заработаю!» Не надо ругать богатых – это приводит к бедности. И не надо с ненормальным упорством продолжать бесполезный и невыгодный проект – нет смысла ловить лосося в озере, в котором нет лосося. И похваляться бедностью не надо: я бедный! Я честный и поэтому бедный! У меня ничего нет, я голь перекатная! Нечем гордиться и хвалиться, если, конечно, это не ваша главная цель – быть бедным. Если цель – обнищать, то тогда можно хвалиться и требовать скидок – вы обязательно обеднеете. Ну, вот и все. Простые правила, им более сотни лет. Но они работают. И можно сколько угодно спорить и морализировать – это не возбраняется. Это отличный путь к бедности. А все же хочется жить в достатке. И это нормальное желание. Уоттлзу удалось стать богатым философом. Пусть удастся и нам!

Одна мама повезла сына на море.

Ему было шесть лет, и он страдал ДЦП. Хорошенький, умненький мальчик, добрый, чувствительный, но ножки не ходили совсем. И эта мама собрала деньги; ей еще помогли добрые люди. И в первый раз в жизни повезла Мишеньку на море. На три месяца! И, знаете, он стал понемножку ходить! Он так радовался морю. Он улыбался. Он играл и песенки пел. Он сидел на бережку и, смеясь от счастья, мочил ножки в волнах. И строил песочные замки. И ходил, конечно опираясь на маму, на палочку, но ходил! И они вернулись домой. Прошло лето, кончились деньги. Зашли в квартиру – и тут же Мишенька упал и пополз. Все. Он больше не мог ходить! И врачи не могли это обьяснить, но Мишенькина мама сама поняла. В крошечной убогой квартире бабушка злая была. Она все ругала Мишеньку и его маму. Пахло затхлостью и противной едой. И мерзким пивом – Мишенькин папа сидел перед телевизором и хлебал пиво. Он постоянно что-то хлебал и ругался. Иногда драться лез. И все было мерзким, тягостным, тесным… И Мишеньку ждал его убогий диванчик. Пора обратно в тюрьму! Вот Мишенька и пополз… Эта мама собрала вещи, назанимала денег, документы взяла и Мишеньку. И через месяц снова с сыном уехала на юг. Сняла комнатку и стала кое-как работать: устроилась в кафе мыть посуду вечером, пекла пирожки на продажу, да что только не делала сначала. Потом устроила сына в сад и стала полдня работать в ателье. Долго рассказывать, но ребенок теперь ходит сам. Пока плоховато, с палочкой, но прогресс стремительный. И наслаждается морем. Они бедновато живут, но на юге полегче жить. И главное, они эвакуировались из токсичной атмосферы, сбежали от упырей, извините. Которые, кстати, их не ищут и не звонят. А ребенок выздоровеет. Непременно выздоровеет, потому что он стал веселым и счастливым. И живет с мамой у моря – жить у моря хорошо, наверное! И никто никого не ругает и не душит морально – это самое главное…

Есть дающие, есть берущие.

И даже крошечные дети разные. Они, конечно, все любят конфетки и игрушечки, на то они и детки. Но один малыш у другого вырывает конфеты. Дай! А другой взял радостно то, что ему дали. И эту же недоеденную конфету пихает другим, прямо изо рта – на! Угощайся! И дающий то и дело шарит взглядом по комнате или в карманах роется, ищет, что бы такое дать. Подарить приятному человеку! А берущий тоже глазами шарит – что бы такое взять? И дающий заботится о ком-то. И кому-то что-то несет в клювике. А берущий принимает заботу и клювик широко открывает. И кажется, что им было бы хорошо вместе жить и работать: дающему и берущему. Идеальная пара! Один вечно дает, второй вечно берет. И, пыхтя, тащит из гостей полную сумку с подарками и яствами. Или лежит на диване, сидит в гнезде и ждет, что о нем позаботятся. И выгоднее вроде бы быть берущим. И хотелось бы лирически написать, что вот так люди находят друг друга и образуют пары. Но я долго живу и долго работаю с людьми. И обычно вот что происходит: наступает зима, и трутня выкидывают из улья. И берущий остается один в конце концов. И морально гибнет. Таковы законы жизни. А дающий – он вынужден вечно пополнять ресурс, ведь надо же что-то давать. Он многому учится, он самостоятельный и дисциплинированный. Даже если придут трудные времена, даже если он останется один – он справится. И дающие – они оказываются вместе с такими же, как они, в итоге. И делятся друг с другом. А берущие оказываются в плохом положении. Они не умеют давать, только брать а это противоестественно. Это противоречит законам жизни. Поэтому, как сказал бы мудрый Диккенс, лучше быть дающим, чем берущим. Лучше заботиться о ком-то, чем быть объектом заботы. Безопаснее это, для здоровья полезнее, и прожить можно дольше. Дающие долго живут. И рука их не оскудевает, как написано в старинной книге.

Если дела и энергия пришли в упадок,

попробуйте сократить количество контактов. Да, общение необходимо. И коммуникации полезны. И встречи, разговоры, переписка – все это связывает нас с окружающим миром. Но избыток общения не менее опасен, чем его полное отсутствие. Каждый контакт требует от нас эмоциональных затрат. И с близкими людьми мы общаемся без напряжения – какие мы есть, такие и есть. И близкие нам люди осведомлены о нашей жизни, о нашем характере, о наших привычках. С людьми чужими, даже хорошими, надо прилагать усилия. Тратить энергию на коммуникацию. Быть в форме, говорить правильно и вежливо, следить за интонациями, выслушивать собеседника и проявлять терпение. И каждый контакт отнимает силы и энергию. Постоянно звонящий телефон и звякающий мессенджер могут стать причиной депрессии. Посещение мероприятий, в которых нет никакой пользы, длительные разговоры «ни о чем» или о том, в чем заинтересован другой человек, переписка «из вежливости» – и к концу дня вы почувствуете страшное утомление. Даже если вы не работали, а просто общались. А потом хроническое утомление перейдет в хроническую усталость. Это интоксикация общением, отравление. И сокращение контактов может предотвратить такую печальную ситуацию. Не стоит без радости и необходимости поддерживать пустые разговоры или выслушивать длинные исповеди. Ходить на встречи, которые лично вам не приносят ни дохода, ни удовольствия, но не пойти как-то неудобно! Сокращение ненужных контактов может очень быстро вернуть энергию. И очевидно станет, кто вами «питался» – именно эти люди проявят необычайное желание вернуть все «как было» и выцарапать вас из уединения. Начнут бомбардировать письмами и звонками с требованием внимания. Вот эти контакты надо в первую очередь сократить… И немного побыть среди самых близких людей или даже одному, чтобы восстановить силы и баланс.

Ваше здоровье, доход и личная жизнь

в конце концов будут примерно соответствовать здоровью, доходам и личной жизни пяти людей из вашего близкого окружения. Вот как обстоят дела у пяти ближайших знакомых – так со временем они и у вас будут обстоять. Это спорное утверждение, возможно. Но обычно именно так и происходит. И поэтому врач вне работы дружит со здоровыми людьми, например. И с ними проводит время, общается и отдыхает. Иначе он заболеет или с ума сойдет. И помогать людям надо, бесспорно, а как же! И делиться надо. Но в ближайшем окружении должны быть нормальные люди, которые способны о себе позаботиться. И живут нормальной жизнью. И здраво мыслят. И имеют нормальный доход. И не злоупотребляют психоактивными веществами. И умеют строить отношения с близкими. Это ближний круг, который очень сильно на нас влияет. А остальное – ваша благотворительность, добрые дела, искренняя поддержка и помощь или профессиональная деятельность. Но если вы окружите себя пятью больными, вы заболеете, если только с ними будете дружить. Пятеро бедняков в близких друзьях сделают вас бедным. Пять глупцов – глупым. И пять пьяниц могут и вас превратить в пьяницу. Речь не о том, чтобы бросить тех, кто нуждается в помощи. Речь о том, чтобы иметь ресурс, общаясь с нормальными людьми своего уровня, которые близки нам по образованию, интересам, материальному положению, здоровью даже, личным отношениям. Иначе окружение вас погубит, и все. Как только в близком окружении появились пять человек с серьезными проблемами – эти проблемы появятся и у вас. Может, это жестоко звучит. Но дружба и круг общения – здесь мы можем выбирать. И выбирать надо. И держаться подальше от тех, кто набивается в друзья, чтобы нас использовать и пожирать. С друзьями есть обмен и взаимная помощь. Общие интересы и развитие. И удовольствие от общения. И надо тщательно выбирать окружение вне работы, чтобы восстановиться и не выгореть раньше времени.

Холодно. Грязно. И с мутного неба сыплется снег.

А во дворе крошечная девочка прыгает и пляшет в красных сапожках. Ее, наверное, собрали в садик родители. И девочка радостно кричит: «Смотрите, снежинки! Настоящие снежинки! Снег идет!» – и ручки протягивает к серому небу. И приплясывает от радости. И смотрит на всех искренне и с восторгом – делится эмоциями… И теплолюбивый дворник-таджик не выдержал, тоже руку вытянул и сказал, что действительно снег. Снег – это хорошо! И родители засмеялись по-доброму. И дворник заулыбался. А девочку повели со двора, держа за ручки: мама и папа по бокам. И девочка задирала голову и радостно смотрела на небо. И на снежинки. Это и есть радость жизни. Вот она самая и есть. В сырой и холодный день радоваться тому, что с неба падают снежинки. Они и правда очень красивые, если рассмотреть. Кто-то наверху их делает – очень изящная и тонкая работа…

Почти у каждого человека есть фонарик.

Он старенький очень; его дали при рождении – так положено. И включается фонарик странно – сам по себе. И на миг становится светло в темноте; все так ясно видно! А в остальное время мы ориентируемся во тьме жизни, руководствуясь знаниями. Ощупью. Это наш разум и опыт нас ведут. Проверенный способ! На фонарик трудно положиться, но именно он спасителен. Он внезапно освещает тупик, открытую дверь, выхватывает из тьмы лицо злодея… Это интуиция. Самый древний способ познания. И мы тысячу раз пожалеем, если не доверились интуиции. Стали общаться с человеком, которого ясно увидели на миг. И испугались. А потом убедили себя, что нет оснований для тревоги! Он же ничего дурного не сделал! Скорее всего, сделает. Зря мы поехали или пошли туда, куда так не хотелось ехать и идти! На миг мы видели угрозу или тупик, но, может быть, нам показалось? Нет, так и вышло! Фонарик никогда не подводит. Но часто человек не верит тому, что видит и понимает так ясно. И не слишком верит другим людям с фонариками, которые лучше работают. Ярче и дольше светят. И самые частые сожаления – сожаления о том, что мы не поверили увиденному. Положились на опыт и разум… Предчувствие – это интуиция, еще один способ познания мира, вполне нормальный и научно признанный. И надо доверять себе. И иногда – тем, чей фонарик лучше работает…

Если не можешь изменить ситуацию —

измени отношение к ней. А я добавлю главное – «и ситуация изменится». Женщина средних лет горевала из-за отношений с сыном. Кончились отношения. Сын отказался общаться напрочь и год маме не звонил. Потому что эта мама приходила к нему домой, вмешивалась, делала замечания, конфликтовала с его женой, дарила подарки и попрекала, всюду лезла… Она любила сына. Она скучала по нему. Она звонила ему по десять раз на дню. И жене его звонила. И неизбежно произошел конфликт. И мы разговаривали о том, что так делать не надо. Что надо жить своей жизнью. Вспомнили молодость этой женщины, как она на комсомольской стройке работала. Как карьеру делала. Как в хоре пела, как квартиру получала, как училась машину водить, как строила дом, одна, без мужа! И женщина поняла. Люди не всегда ведь понимают. А она поняла. И сказала, что любит сына больше жизни, но лезть к нему больше не будет. Даже противно вспоминать, как она лезла и истерики закатывала. Фу! Прямо наваждение какое-то. Она лучше будет сыну строить тайно дом, вот. Для его семьи. Деньги есть, опыт есть, работает она в строительстве. И вот найдет себе занятие; потом появятся внуки, и она подарит этот тайно выстроенный дом им, вот! Настроение у женщины стало отличным. Есть чем занять свою деятельную натуру! А ошибки можно исправить, не так ли? И тут зазвонил телефон – она забыла выключить его. И это звонил сын. Она не стала отвечать лихорадочно, нет. Она отключила звук, а потом сама перезвонила сыну и кратко, с любовью, поговорила с ним, сказала: «Все в порядке! Потом позвоню! Или ты позвонишь!» И отношения наладились, конфликт угас, напряжение прошло. Надо изменить отношение к ситуации. Выйти из тоскливой обиды, гневного раздражения, из режима мучительного ожидания. Отвлечься надо. Прекратить пережевывать одно и то же, вести мучительный монолог в голове, сидеть над телефоном в ожидании звонка или самой звонить и звонить, пока не заблокируют. Нужно перестать жить этой ситуацией. Это касается любого затяжного конфликта или напряженных отношений. И человек словно почувствует, что мы изменились. Что наше отношение изменилось. И появится. Или перестанет сердиться. Или потеряет к нам интерес, если это недоброжелатель. Отвлечься надо и прекратить лелеять плохие мысли. Или терзаться ожиданием. И внутренне требовать чего-то от другого человека. И ситуация исправится, так часто бывает. Словно другой человек ощутил, понял, тоже успокоился… И все наладилось.

Оптимисты с позитивным мышлением утомительны.

И в болезни или несчастье только усугубят страдания. И свалят всю вину и ответственность на самого страдающего человека – он сам виноват! Он не хотел мыслить позитивно; он не видел, что стакан наполовину полон! А ноющие депрессивные пессимисты еще хуже. Они только о себе говорят, рассчитывая на эмоциональное обслуживание. И питаются эмоциями других людей, уверяя, что все плохо. И стакан наполовину пуст. Что вы привязались с этим стаканом? – хочется их спросить. Это просто стакан, наполовину наполненный жидкостью. Полстакана. И все. Не больше и не меньше. Это адекватная оценка того, что мы видим. Полстакана воды или еще чего. И подпрыгивать от радости нет смысла. И горько рыдать – тоже. Что имеем, то имеем. И можем делать с тем, что имеем, что хотим. Не более и не менее. И жизнь – это просто жизнь, которую надо проживать, а не оценивать. Реально смотреть на вещи, на события, предметы и стаканы. И тогда не о чем будет спорить и некого винить. А от оптимистов и пессимистов лучше держаться на дистанции: они лишены реального взгляда на вещи. И все спорят о стаканах, когда вокруг живые люди и живая жизнь…

Встретили человека,

которого давно не видели. И все с человеком в порядке вроде. Одет хорошо, прическа аккуратная, улыбка… И вежливым голосом рассказывает человек о своих делах. Супруг или супруга, дети, работа, строим дом, все нормально и даже хорошо. А глаза тусклые. Слова однообразные. Голос монотонный. Это человек превратился в гербарий. Это хуже, чем состарился. Состарился – это боевые морщины, седина или лысина, палка для ходьбы или борьбы с опасностями в натруженных руках. Ну, другое это – старость. Другая картинка. А гербарий – это очень печально. Это когда полностью ушла жизненная энергия. И взор потух. И говорить не о чем – и рад бы человек-гербарий поговорить, да не о чем. Все события жизни идут стороной. И сама жизнь прошла стороной, как проходит косой дождь. И не замочил человека этот дождь. Миновали его жизненные бури. Тревоги, потери, серьезные проблемы, борьба и ранения – все прошло стороной, все для этого человек сделал. И прожил свою жизнь в безопасности, на ровном солнышке, в тепле. И засох. Завялился, как вобла. Или как гербарий. И ушли все жизненные силы, вся энергия незаметно и безболезненно, постепенно. Потому что энергия жизни – это сама жизнь. Бури и распри, натиск и борьба. И стать гербарием – это хуже, чем состариться. Доживать век засохшим цветком неинтересно, грустно. И человек-гербарий несчастен, но сам не понимает: что с ним не так? Он ведь был таким осторожным и разумным! Он так себя берег…

Человек просто так не падает.

Всегда есть причина. Бывает скользко, конечно. Но все равно как следует грохнуться и получить серьезные травмы – для этого нужны еще причины. Моральные, так сказать. Человек падает, потому что внимание его ослабло. И физических сил стало меньше. Он утратил равновесие – во всех смыслах. И в душе его горькие мысли, печальные воспоминания, тревога или страх. Вы заметили, что чаще всего люди падают у разных суровых инстанций, у больниц, просто рядом с собственным домом, где что-то плохое происходит? Или рядом с работой, где их третируют и унижают? После разговора с плохим человеком падают. Или с хорошим – если он о плохом рассказал… И в таких случаях люди не просто падают, а сильно расшибаются, травмируются. Одну женщину родственница прокляла – и в тот же день она упала и ногу сломала. Другому мужчине девушка сказала, что его не любит, – он спину сломал, упав. И чем тяжелее внутреннее горе, чем сильнее тревога, тем больнее будет падение, тем тяжелее его последствия. Гололед, неудобная обувь – конечно, это влияет. Но сильно падают и получают травмы те, кто находится в неблагополучной ситуации. Хотя может не придавать значения своим плохим мыслям. Чувствам. Боли… И не с кем поговорить и рассказать. Так что даже небольшое падение – повод задуматься. Это последний сигнал тревоги. Система сбилась, защита утратилась, равновесие потеряно. Земля уходит из-под ног, и нет точки опоры. А в дурном расположении духа лучше не выходить на улицу в гололед. Впрочем, и дома можно упасть. Падают раненные кем-то люди. А в игре так и кричат: «Падай, ты убит!»… Но лучше встать и поискать причину.

Интересно читать советы,

которые богатые люди дают другим. Или просто обеспеченные, устроившие свою жизнь, наделенные крепким здоровьем – спасибо хорошим условиям, в которых они родились и живут. Судьба была к ним благосклонна с рождения. И теперь они щедро делятся советами: надо отправиться в путешествие по разным странам. Деньги иметь для этого не обязательно. Можно поехать автостопом, а питаться в придорожных кафе, за работу. И ночевать так же. Это так просто – увидеть мир! Вчера у метро я такого путешественника видела: в грязной одежде и с табличкой на груди: «помогите доехать до Владивостока». Его вели полицейские. Приняли за бродягу и нищего. Потому что тот, кто путешествует без денег, вынужден попрошайничать. И вообще, могут убить запросто. Но один богач сказал, что, в крайнем случае, можно написать близким и попросить денег. Достать из кармана свой айфон и написать – что сложного? И попросить скинуть денег на карту. Или вот советуют не иметь свою квартиру. Это немодно и пошло – платить ипотеку и покупать свое. Можно снимать! Это ведь так просто – заплатил и живи. Правда, могут выгнать. Или деньги могут кончиться. И к старости можно остаться без своего угла, в приюте. И прописки нет; трудно найти работу! Но, в крайнем случае, можно попросить кинуть деньги на карту, так ведь? Или пожить в родительском доме. Сам советчик при этом имеет роскошный дом и пару квартир, а как же! Или советуют детей не заводить. Одни расходы от этих детей. Сейчас многие не заводят детей! У самого советчика есть дети, но он же о других печется! А рак можно лечить содой. Зачем тратиться на лекарства? Сам советчик совершенно здоров, денег у него достаточно, но он просто хочет другим помочь советом. У всех таких советчиков есть и айфоны, и карты банковские, и деньги, и дети, и недвижимость, и здоровье. И они изумляются: ведь жить хорошо так просто! Что вам мешает жить хорошо? Только вы сами! И, обладая всем, советчик этим неудовлетворен. Ему еще надо других унизить советом. Обличить в глупости и нежелании меняться. И посмотреть на мир из кабины фуры, дожевывая объедки… Не слушайте их. Придет день, когда и они узнают голод, лишения и болезнь. Боль утраты, безденежье, унизительную зависимость от других. Если ты богат и счастлив – вознеси благодарственную молитву и помоги, кому можешь помочь. Но не советом, преступным и оскорбительным иногда.

В грозы, в бури, В житейскую стынь, При тяжелых утратах И когда тебе грустно, Казаться улыбчивым и простым – Самое высшее в мире искусство.

Так написал Есенин, впал в депрессию и погиб в тридцать лет. Потому что самый верный способ впасть в депрессию – принуждать себя улыбаться и казаться веселым, если испытываешь душевную боль. И вместо того чтобы поплакать или тихо посидеть с самыми дорогими и близкими, учтиво улыбаешься и ведешь светские разговоры. Или еще того хуже – подбадриваешь кого-то, расстроенного пустяками. Не надо над собой издеваться. И казаться улыбчивым при тяжелых утратах. Этого никто не оценит, уверяю. А на душе станет еще тяжелее от притворства. И некого винить в черствости – мы же сами демонстрируем полное спокойствие и умиротворение. И отвечаем на вопросы Морозко: дескать, мне тепло и удобно! Но это неправда. Не надо принуждать себя к тонкой актерской игре – она заберет последние силы. «Мне холодно, тяжело и грустно!» – так надо ответить, если люди не понимают. И найдется тот, кто догадается вас согреть и поддержать…

Выгнать взашей кого-то —

это очень грубо. И будет скандал. Но иногда просто необходимо выгнать неприятного человека, при котором мы себя плохо чувствуем. Есть старинный русский способ – как только плохой гость ушел, надо немедленно прибраться. Все расставить по местам, тщательно вымыть посуду, пропылесосить и полы помыть как следует. И все вещи, сомнительные подарки, принесенные этим человеком, отдать бедным. И гость больше не придет. Дезинфекция работает. Уничтожается «эмоциональный след» гостя, запах, все, так сказать, биологические материалы. На работе полы мыть неловко; можно протереть начисто стул и стол, прибрать свое рабочее место. Один крайне неприятный человек все же вернулся однажды. Но выглядел растерянным. На пороге вспомнил про неотложное дело, на часы посмотрел, ахнул, попрощался и быстро ушел. Почему это работает – ученые в точности обьяснить не могут. Но полы было принято мыть и после печальных событий, чтобы зло забыло дорогу в дом; «замывать дорогу». Это способ хороший и безопасный. И настроение в чистоте улучшается. И подозрительные подарки не напоминают о плохом госте – значит, и мы его реже вспоминаем, и он нас. Связь разрушается. И тяжелый, конфликтный человек не может найти к нам дорогу.

В магазине фермерских продуктов

две старушки в шляпках рассматривали витрины. Творог разных сортов, творожная масса с цукатами и с изюмом, даже с вишнями! Сыр белый, желтый, с дырочками и без. Колбасы с чесноком, ветчины, буженина… Сметана густая, масло, всего не перечислить! Толстенькая старушка в розовой шляпке даже облизывалась и тихонько причмокивала – увлеклась, рассматривая вкусности. А худая старушка в черной шляпке злилась и бормотала злобно: «Как все дорого! С ума сошли! У меня пенсия маленькая, а здесь все так дорого!» Толстенькая старушка отвлеклась от витрины и говорит радостно: «Все это очень, очень вкусно! Но много ведь не съесть. И вот я возьму понемножку всего. Двести граммов творожка вот этого, жирненького. Сметанки маленькую плошечку. Сто граммов колбаски с чесночком мне нарежут, а побольше чуть-чуть, так не беда. Если чуть-чуть. И вот эту белую свежую булочку я возьму, румяную и горяченькую! И всего будет сто пятьдесят рублей – не так уж и много. Можно ведь взять всего понемножку и все вкусненькое постепенно попробовать. Я каждый день что-нибудь пробую в этом чудесном магазине!» И толстенькая старушка улыбалась всеми морщинками и ямочками, когда ей творог взвешивали. Предвкушала радость. А угрюмая старушка в черной шляпке махнула рукой и тоже купила себе булочку и колбаски с чесночком. И бледно, неумело улыбнулась, тайком понюхав колбаску. Так и в жизни. Много на витрине заманчивых вещей. И все дорого… Но немножко можно! И просто приятно смотреть на витрины, полные чудесных вкусностей. И выбирать что-нибудь – собственно, билет в маршрутку стоит как баночка сметаны. И хорошо, когда есть аппетит к жизни – он и другим передается. И кое-что мы себе можем позволить – об этом не следует забывать…

Если на вас стали нападать хамы,

если мошенники звонят и шлют сообщения вроде «ваша карта заблокирована», если вас стараются толкнуть и обобрать, обругать и задеть – это ослабла ваша психологическая защита. Энергия утратилась. Вы устали, но пока не очень замечаете это. А они замечают. Стервятники за двадцать километров видят, что кто-то ослаб и захромал. Теряет силы и отстал от своей стаи. Ученые до сих пор удивляются: как стервятники могут это знать и видеть? И часами нарезать круги, выжидая, пока жертва окончательно ослабеет… Слабость показывать нельзя. И в минуту слабости лучше заползти в безопасное место, найти убежище. Или пойти к сильному человеку, побыть под его защитой. И первый признак утомления и слабости – когда начинают нападать. Нарушать границы. Что-то с нами не так! И опасные люди отлично это чувствуют. Раньше, чем мы. Иногда достаточно короткого отдыха в безопасном месте. Иногда надо кардинально разбираться с ситуацией. Но стервятники – самый главный и безошибочный признак утраты сил и защиты. И надо принять меры. Восстановить энергию. И злые падальщики сами улетят – живые и сильные их мало интересуют. А мы запомним тех, кто к нам в этот период лез, – это «стервятники». Те, кто действует по принципу «падающего толкни!». Не надо позволять себя толкать и клевать – надо давать отпор, даже если сил мало. И силы вернутся.

Говорят, надо делать то,

что у вас плохо получается. И добиваться успеха в этом деле, тренироваться, тратить ресурс. Не надо. Лучше вкладывать ресурс в то, что у вас хорошо получается. Чтобы стало получаться еще лучше. Чтобы стало делом вашей жизни и принесло доход и прибыль. И уважение, и положение в обществе. Я в школе плохо лазала по канату. И могла бы потратить жизнь на овладение этим навыком. И сейчас с проворством обезьяны или юнги карабкаться вверх! Или решать уравнения из высшей математики, которая мне тоже плоховато давалась, – как Лобачевский. Только я все равно не стала бы Лобачевским. И по канату лучше меня лазали бы более спортивные и правильно сложенные люди. Юнги или обезьяны. И напрасно был бы потрачен огромный ресурс, целая жизнь! Правильнее всего делать то, что у нас получается хорошо. Чтобы стало получаться превосходно! То, что получается, то, к чему есть склонность, – это и есть наш талант. И именно его надо развивать. Это дано свыше, именно в этой области мы полезны другим людям. И нет смысла принуждать себя к той работе, которая наводит тоску и уныние. И овладевать языком, который нам чужд и неприятен почему-то. Или учиться музыке, не имея слуха – да, его можно развить. Но зачем, если вы – прирожденный бизнесмен или художник? Останутся время и силы – можно рисовать бездарные картины или играть фальшиво на рояле. Или по канату лазать. Это наше личное увлечение, не более. Но вкладывать ресурс надо в то, что получается – жизнь не такая уж длинная. Главное – понять, что у вас получается хорошо. А понять это можно только по реакции других людей: аплодируют они или стыдливо отводят глаза? Готовы платить или нет? Это очень просто: понять свое предназначение и свой талант. И умножать его, как в библейской притче.

О долге можно забыть.

И даже не знать. Но проценты по долгу будут сниматься все равно. И денежный поток ослабеет или прекратится; подступит бедность. И человек прилагает усилия, работает, ищет способы поправить положение дел, но ничего не получается. Всему виной долги, которые образовались. По ним платится высокий процент. Самый понятный долг – когда взяли деньги и не отдали. Вроде все ясно. Но можно воспользоваться услугой – и не заплатить. По дружбе, по случаю; почему бы не спросить юриста о проблеме или не попросить порекомендовать лекарство врача, если они рядом оказались? Или попросить кого-то чемодан тяжелый донести? Это нетрудно. И удобно. Но появился долг, должок. Даже если никто не требовал денег; просто удобно очень было воспользоваться случаем! Но теперь есть долг. Труд другого человека не оплачен ответной услугой или деньгами. Может появиться долг из-за слишком дорогого подарка, который нам вручили. И поэтому возникает смутное чувство неловкости, как будто мы что-то должны теперь. И надо немедленно «отдариться«, но подарок слишком дорогой! Мы не можем такой же подарить! И образовался долг – без нашей вины. Долгом может стать невыполненное обещание, даже если у нас его вырвали и выманили. Теперь мы должны, и долг растет. И долгом может стать, как ни странно, долг, который нам же не отдали. И надо или забыть напрочь о нем, или приложить усилия и вытребовать свои деньги. Долг может возникнуть из-за пренебрежения к своим детям или престарелым родственникам, если не помогать им материально. Долг – странная вещь, это не только про деньги. Это про моральные обязательства. И если ругать и презирать своих близких и свою родину, пренебрегать ими – тоже образуется долг. И финансовому благополучию придет конец. Так что иногда человек в долгах как в шелках, но не понимает этого. И с каждым днем свои долги увеличивает. И жалуется, что с деньгами все хуже и хуже. Для начала надо с долгами разобраться, проверить свою бухгалтерию. И много раз подумать о том, что бесплатного в мире очень мало. За все остальное надо платить. И проценты по долгам очень, очень высокие…

Интересный человек

был мой инструктор по вождению, Анатолий Максимович. Хорошо учил, вдумчиво. Как-то раз я выполняла упражнение «тещины ворота», а Анатолий Максимович рассуждал о жизни. И так сказал: «надо уметь попросить о помощи, Анна Валентиновна. Вот вы не просите. И это неправильно – надеяться только на себя и, стиснув зубы, справляться самостоятельно. Вот погоните вы фуру на Ямал. Что-нибудь поломается в пути. И вы так и замерзнете на трассе, как многие гордые люди замерзают. Надо обращаться за помощью! И я поеду по заснеженной дороге в минус сорок, увижу, как вы машете, услышу, как вы кричите, и обязательно вас спасу!» Это верно говорил мой инструктор. Некоторым людям трудно за помощью обращаться. Не за бесплатной, за деньги! Но все равно трудно. И они замерзают на трассе. И делают вид, что все в порядке. И самостоятельно пытаются все починить и перетерпеть. Это неправильно. Откуда другим людям знать, что у нас случилось? Особенно если мы улыбаемся. Хороший у меня был инструктор. Правильный. И в трудную минуту вспоминаю его поучение: «Накатиком, Анна Валентиновна, накатиком! Без надрыва! Так и выедем!»… И выезжаем – как мы с вами. Не сразу, но выезжаем.

«Тревожный чемоданчик»

у каждого должен быть. Я же на военной кафедре училась и знаю: должен быть такой чемоданчик в доме. Но почти ни у кого его нет. Мы все надеемся на лучшее, это так понятно. Но можно иметь все же «тревожный чемоданчик» на всякий случай. Не на случай войны; на случай судьбы. Это некоторая сумма денег – «неприкосновенный запас». Это имена друзей и родных, которые точно приедут, если что, и помогут, чем могут. И которым мы можем довериться полностью. Там, в чемоданчике, наш прошлый опыт борьбы и спасения из трудных обстоятельств. И «запасные варианты»; что мы будем делать, если чего-то лишимся: работы, положения, поддержки, здоровья? Что мы будем предпринимать. План действий, проще говоря, план запасного выхода. И если «тревожный чемоданчик» есть, на душе будет гораздо спокойнее. «Тревожный чемоданчик» снижает тревогу, такой парадокс. И главное, вероятность того, что случится нечто плохое, резко уменьшается. Почему-то так. С теми, у кого есть чемоданчик, реже случается плохое. Злые силы и несчастья любят нападать врасплох; тех, кто готов к нападению, они обходят стороной обычно. Тех, у кого есть «тревожный чемоданчик» и запасной выход, пожарная лестница. И надо периодически обновлять содержимое чемоданчика. И держать выход на лестницу свободным. А порох – сухим. Готовность к испытаниям – это защита от них.

В Средние века один судья спросил другого:

«Как, говорит, вы, коллега, не боитесь выходить из дома без охраны? Вы стольких людей запытали до смерти и сожгли. Целые города опустошили. И не боитесь. А я из дома не выхожу без трех вооруженных стражников с луками и мечами. И сам хожу в доспехах, с оружием». И инквизитор улыбнулся и ответил: «Так вы судите грабителей и разбойников, уважаемый. Понятно, что они могут напасть и отомстить. У вас опасное ремесло! А я выбираю добрых. Кротких, как овечки. И ни разу за всю жизнь на меня никто не напал!» Вот и не надо быть кротким, как овечка. И глупым, как баран. Потому что злые умышленно выбирают добрых. Не ответите на оскорбление, стерпите злой комментарий, согласитесь с принуждением и эксплуатацией – и все. Это они так проводят тесты: можно или нельзя на нас напасть. Будем мы сопротивляться или нет. А те, кто советует проявить терпимость и толерантность по отношению к агрессору, – пособники агрессора. Так что отвечать надо. И стеречь свои границы. И защищать свою личность от инквизиторов – кроме нас, это никто не сделает.

Повторяющаяся ситуация —

это человек подсознательно сам в нее попадает; так говорят некоторые психологи. Не всегда. Иногда все гораздо сложнее и глубже. Есть некий замысел судьбы и некая цель жизни – эволюция и совершенствование. Приобретение новых навыков и способностей. Одну женщину изводила на работе коллега-психопатка. Устраивала сцены и истерики, клеветала, шарилась в вещах, следила за каждым шагом… Завистливая злобная психопатка, изредка можно на такую особу натолкнуться. Женщина плакала и мучилась; она была неконфликтна. И предпочла уйти с очень хорошей работы. Потом она устроилась на другую работу, похуже и дальше от дома. И в первый же день столкнулась с точной копией бывшей коллеги – злобной психопаткой, которая немедленно начала ее преследовать и скандалить. И уходить особо уже было некуда – только жить за счет мужа и искать новую работу… Я сказала, что так поступать пока не стоит. На третьей работе может сидеть такая же химера с собора Нотр-Дам. Или еще хуже. Смысл повторяющейся ситуации в том, чтобы сменить тактику и стратегию. Не бежать, а вступить в борьбу и победить. Легальными, законными способами. Выстроить линию обороны, а потом наголову разбить неприятеля, иначе так и придется бегать. Повторяющаяся ситуация – это нерешенная задача, невыученный билет, непонятое правило. Они всю жизнь будут приводить к ошибкам. Пока мы не наберемся сил и не решим уравнение правильно. В данной ситуации нужно было преодолеть себя и научиться ставить «ведьму» на место. И женщина научилась. Хотя это было непросто! И силы появились, и уверенность вернулась, и работу ей предложили гораздо лучшую. И, уходя, она подарила побежденной клеветнице коробку дорогих конфет. И сказала: «Спасибо!» Психопатка зарыдала от злости, она так и не поняла, что ее искренне поблагодарили. Повторяющаяся ситуация – это уравнение, которое нас принуждают научиться решать. Иначе билет именно с этим уравнением будет попадаться снова и снова. А баллы – снижаться.

Дистанцироваться —

что это такое? Меня спросили – я ответила: дистанцироваться – это перестать делиться личным. Интимным. Перестать рассказывать о своих проблемах детально. Не инициировать самому контакт по возможности. Разговаривать кратко, вежливо, без эмоций, если нельзя избежать разговора. Говорить только на посторонние темы. А лучше вообще не говорить, потому что все, что вы скажете, будет использовано против вас. Вот что такое – психологически дистанцироваться. Но мне очень понравилось письмо одной женщины в редакцию журнала, где мои статьи печатают. Эта девушка по-своему поняла «дистанцирование». И так написала; мол, я жила с немножко токсичной мамой. И в 35 лет не имела семьи и хорошей работы. А потом так вышло – уехала за 300 км в другой город. И там отличную работу предложили. Потом я уехала за 1000 км – и замуж вышла. Только детей не было! И я уехала с мужем за 5 тысяч километров от мамы. И родила двойню. Теперь хотим на Дальний Восток уехать. Желаем разбогатеть и открыть свое дело! А маме я звоню и вообще теперь у нас хорошие отношения! Так что дистанцирование и такое бывает. Географический метод. Но это для «рисковых людей»! Как эта решительная дама. А в большинстве случаев довольно психологического дстанцирования, которое бывает просто целительным…

У неудачника громадное самомнение.

И огромная самооценка. Он умышленно не вступает в борьбу и не защищает место под солнцем – ведь можно потерпеть поражение! Лучше не пытаться. Тогда можно вечно считать себя недооцененным, талантливым, великим и валить все на злую судьбу. «Если бы мне дали возможности, тогда…» – так удобнее и легче жить. И неудачник втайне считает себя уникальным и исключительным. Поэтому ему все должны. И нечего удивляться, что вы протянули неудачнику руку помощи, а он ответил потом черной неблагодарностью. Неудачник заранее ненавидит удачника, завидует ему – все свои преимущества удачник получил незаслуженно. Ему просто повезло. И при первой возможности неудачник, которого вы тащили на себе, жестоко вам отомстит. Очень часто неудачник пьет – это еще один способ избежать ответственности. И отомстить удачникам. Неудачник нечестен – он считает, что имеет полное право пользоваться чужим ресурсом, ресурсом удачника. Ведь удачник все просто получил в подарок, а делиться не спешит! Надо «обожрать буружуя», присвоить все, что можно. И никаких угрызений совести неудачник не испытывает – он берет то, что должно принадлежать ему. Ну, и энергию потребляет, конечно, чужую. И специально ноет и жалуется, чтобы побольше съесть. А тайком улыбается. Стоит предложить ему взяться за работу, он рассердится. Или просто найдет сотню причин, чтобы не работать, не платить, не менять свою выгодную позицию… Есть люди, которые попали в трудный период. И переживают серьезные проблемы. И они гребут изо всех сил, помогая другим себе помочь, хотя это странно звучит. А неудачник будет топить вас и ваш бизнес, как паразит, который внедрился в организм. Неудачник – это сознательная позиция, социальная роль. На самом деле это завистливые люди с манией величия, неблагодарные и токсичные. И переделать неудачника невозможно, так уж он устроен. А временные неудачи – это просто период. Который можно пережить, пройти, преодолеть.

Опуститься легко.

Это незаметное скольжение вниз. Надо просто перестать цепляться и прилагать усилия. И сначала станет даже полегче: ресурс перестанет расходоваться. Появится больше времени. Деньги можно сэкономить. Не покупать красивую одежду, задешево стричься, разрешить себе есть что угодно и когда угодно, пропустить стаканчик винца, бросить тренировки и учебу, выбрать работу попроще: пусть мало платят, зато нет ответственности особой… Жизнь коротка, ни к чему себя мучить. И бороться за место под солнцем тоже ни к чему; надо расслабиться и просто жить. Расслабиться можно и нужно. Но только временно. Иначе начнется неуклонное скольжение вниз, падение и ускорение падения. И можно оказаться на дне или в темном подвале, выбраться оттуда невозможно. Потому что силы уйдут. Ресурс кончится. Это странно, но так и есть. Силы начнут таять, уходить и исчезать вместе с отказом от борьбы. Аккумулятор сядет. И страшно будет смотреть на свое отражение в зеркале… Затянувшийся отдых опасен; и путь наименьшего сопротивления губителен. Надо цепляться, удерживаться и подниматься. Каждый день прилагать привычные усилия, несмотря ни на что. И после привала снова идти дальше и выше – это необходимо для выживания. Это и есть жизнь.

У вас «позднее зажигание»?

Обидят, оскорбят, толкнут, ядовито пошутят, а вы не сразу находите ответ? Или не успеваете отреагировать на ситуацию, некоторое время в растерянности смотрите на царапину на бампере вместо того, чтобы защитить свои интересы? «Надо было ему так сказать и этак! И как дать по башке, чтоб улетел на горшке!»… Радоваться надо такой своей черте. Это так работают защитные структуры мозга, дают принудительное время на раздумья. На выработку стратегии. А вот импульсивному человеку трудно жить на свете. Конечно, импульсивный человек свое поведение называет «искренностью». Но это не искренность. Это незрелость, свойственная детям. Опасная черта. Но что же делать, это особенность характера. И плохо, если нет рядом того, кто схватит за руки и твердо скажет: «Не пиши десятое сообщение! Не пиши! А вот эти слова особенно не пиши!» Плохо, если нет рядом того, кто ладонью закроет рот и прошипит: «Не говори это! Промолчи!» Или схватит за капюшон и удержит, приговаривая: «Остановись! Не надо туда ходить! Все станет еще хуже!» Это Внутренний Страж. У импульсивного человека его нет. Он его прогнал давно. А надо позвать обратно и с ним договориться. И прежде чем сказать что-то, написать, сделать – послушать Внутреннего Стража. Посоветоваться с ним. Разрешить ему удержать вас за капюшон, как ребенка, который бежит на дорогу. Можно мысленно его позвать – и он придет. И многих, многих проблем можно избежать, если довериться не импульсу, а доброму Внутреннему Стражу – в образе учителя, родителя, доктора… Главное – позвать его на помощь. И он вернется. Он всегда приходит на зов.

На распродаже хороший крем

продавали, французский. В два раза дешевле. Я баночку рассматривала, а мрачная дама мне мрачно сказала: «Не советую!» Я спросила: «Это плохой крем? Вы пользовались, да?» Дама хмуро ответила, что крем очень хороший. В этом-то и дело! Помажусь я хорошим кремом месяц. Или два, если экономить. А потом кожа будет вянуть и сохнуть, когда этот отличный крем кончится. Привыкнет кожа к хорошему. К хорошему быстро привыкаешь. А крем-то уже не купить, кончилась распродажа! Или надо выложить много денежек. Поэтому ничего хорошее покупать не надо. Надо купить дешевый крем. Вообще надо все дешевое покупать. Чтобы не страдать потом от отсутствия хорошего. Да. Так говорят: ребенка на руки брать не надо. А то привыкнет к хорошему, и не отучишь. Собаку вкусным кормить не надо, а то привыкнет и не захочет кашу есть. Обниматься и целоваться надо пореже. Хвалить тоже не следует. И общаться надо не с теми, кто любит и хвалит, а с критиками и наглыми незнакомцами. Чтобы не привыкнуть к хорошему. Вдруг хорошее кончится? Надо привыкать к плохому, к дешевому, невкусному, неудобному. И зубы лечить без наркоза, как в детстве, чтобы привыкнуть к боли. Быть готовым к плохому. Как древние говорили, привычка порождает характер, а характер – судьбу. К чему привыкнешь, то и будет происходить. Мрачное ожидание бедности и боли портит жизнь. А плохой крем портит кожу. А отсутствие любви и добрых слов сушит сердце. Если есть возможность – это подарок судьбы. И надо его радостно взять и поблагодарить. И пойти домой, разглядывая красивую коробочку, с улыбкой и хорошим настроением. К хорошему настроению тоже привычка нужна…

«Из-за кого это случилось?» —

правильный вопрос. Хотя учат, что никого обвинять не надо. Никто не виноват. Так вышло. Это судьба. Попали в аварию, потеряли что-то ценное, стали жертвой несчастного случая или заболели – ищите причины в себе. Ищем. Но человек сам по себе не существует, он существует во взаимодействии с другими эмоционально значимыми людьми. Все влияют на всех. Причиной несчастья может быть наш внутренний конфликт, кризис, который мы не смогли разрешить. И разыгралась драма – конфликт вышел наружу, произошло извержение вулкана, разрушительное и страшное. Но бывает и так: мы можем отреагировать на внутренний конфликт другого человека. Другой человек может передать нам тревогу – тревога передается, да еще как! И надо подумать: с кем мы были в момент несчастья? С кем общались незадолго до этого или о ком думали? Кто, так сказать, сидел рядом на пассажирском кресле и транслировал нам свое состояние или отношение к нам? Это не перенос ответственности, никоим образом. Не поиск «виноватого». Но кто-то нас «заразил несчастьем», случайно или умышленно передал нам свой внутренний конфликт и свою тревогу. В любом несчастье есть человеческий фактор – иногда он самый важный. И чье-то влияние сбило настройки приборов и датчиков, сломало и разрушило нашу защиту. Лишило нас внимания и бдительности, погрузило во временное «затмение». Некоторые психоаналитики вообще называют это состояние «эпизодом психоза», когда мы утрачиваем контроль над сознанием – и все потому, что рядом человек с негативными мыслями. Или мы думаем о нем перед несчастьем. Вот этот человек и «виноват» в случившемся. И надо разобраться в отношениях с ним, проявить осторожность, найти ответы на вопросы – много чего надо сделать для своей безопасности. Потому что отмечено вот еще что: первая неприятность или авария – это только начало цепочки. И нужно найти слабое звено, чтобы укрепить защиту.

В постели с врагом

крайне неуютно. Вы легли спать, а враг пихается, заставляет вас переворачиваться, путаться в одеяле и с ним разговаривать. Вести диалог полночи, защищать свою позицию, остроумно отвечать на выпады, доказывать свою правоту… Неприятный спор, ядовитый разговор не кончается. И вы портите свое здоровье и нервную систему. Лишаете себя здорового сна. Это вредно. А враждебный человек преспокойно спит, восстанавливает силы за ваш счет! В вашей постельке, можно сказать. Нет уж. Пусть убирается прочь. Надо прекратить мысленно разговаривать, велеть дурному человеку убираться прочь, заблокировать его и сладко уснуть. А неприятель пусть не спит, ворочается и обдумывает свои планы – это глупо. Ночью все равно ничего хорошего не придумаешь, кроме стихов и романов. Планы надо на свежую голову строить. И диалоги вести с реальным человеком. А в постельке надо спать одному или с любимым существом. В постели никаких врагов нет. Там тепло и уютно. Да и врагов настоящих очень мало – вот пусть они и не спят, ведут разговоры с фантомом. Это сильно выматывает. По себе знаем.

«Какие здесь обои некрасивые!» —

девушка раздраженно сказала. Не в обоях дело. Дело в неустроенной жизни, в том, что молодой человек вышел из отношений и общаться не хочет, платят на работе мало, а работать заставляют много, образования нет, родители лезут с наставлениями, и вообще все плохо. Я это отлично вижу и понимаю. А раздраженный обоями человек не понимает. И все ищет причину своего неудовольствия в окружающем мире. Этот слишком толстый. Этот напялил безвкусное платье. Трамвай медленно едет. Продукты дорого стоят. Кругом дураки и завистники. И зима – тоже дрянь; зимой всегда плохо. Иногда такие люди путают внутреннее и внешнее. Это с детства начинается. Ребенок говорит: «Плохая учительница мне поставила «двойку!» вместо того, чтобы сказать: «Я получил «два». Плохо написал контрольную». Вместо «Я не могу» человек говорит: «Мне не дают! Не дают! А то бы я!..» И вот до тех пор, пока внешние причины будут важнее внутренних, все будет плохо. Требовать от людей и от мира невозможного – верный путь к одиночеству и нищете. Никто не бросится переклеивать обои или покупать другое пальто. И новые рельсы не проложит для трамвая. И не заменит зиму на лето. Просто не будут такого человека пускать в свою жизнь и на страницу. Мало ли, что еще ему не понравится, что его раздражит. И за всеми выражениями неудовольствия и странной критикой всегда стоит одиночество и нарушенные отношения с людьми и миром. Обида на жизнь. Все не так, как должно быть. Но мир не переменишь, а себя улучшить вполне даже можно. Вот с себя и следует начинать улучшения – занятие благотворное и позитивное. И раздражение пройдет. И обои покажутся вполне симпатичными. И зима – тоже ничего. Можно с кем-нибудь познакомиться на новогодних праздниках под симпатичной елкой. Или просто погулять с друзьями – у тех, кто начинает улучшения с себя, всегда есть друзья.

Если вы будете заходить на страницу к врагу —

вы «сольетесь», как молодежь говорит. Вы будете дарить дурному человеку свою энергию, а взамен получать тревогу и беспокойство. И свою энергию потеряете. Враг будет жить хорошо, а вы – плохо. Если враг будет исподтишка следить за вами – это для вас хорошо. Он отдаст вам свои силы через внимание. И через некоторое время ощутит упадок сил, заболеет и лишится преимуществ. Слежка и злоба отнимают силы очень быстро, так что пусть заходит. Лучше всего заходить на страницу к другу. И дарить ему свое внимание. И радоваться его успехам. И улыбаться его шуткам. И добрые комментарии писать. Вот это – отличное и целительное занятие. Вскоре вы почувствуете прилив сил. И друг тоже будет хорошо себя чувствовать. А к недобрым людям, которые вас ненавидят, заходить не надо. И узнавать об их жизни не надо. И про их дела спрашивать не надо – словно и нет их. Забыть надо. Приложить усилия и забыть. И через некоторое время вы все и так узнаете, когда надо будет. И вряд ли это будет позитивная информация. Это правило всегда работает. Оставайтесь с теми, кто вас любит. И не ходите к тем, кто не любит, если, конечно, нет прямого нападения. И со временем все встанет на свои места.

Кто-то поедет на бал.

А кто-то не поедет. Потому что надо остаться дома с больным ребенком. С престарелым родителем. Или пойти на тяжелую нелюбимую работу и заработать деньги на еду и одежду для всех. И надо копать грядки, мыть полы, варить суп, переодевать лежачего старика или ехать с мамой в больницу. Фи, это так скучно. И безысходно. И неинтересно совсем. И учат совсем другому: как получше выглядеть на балу, как одеться правильно, как отпихнуть соперницу и заарканить принца. Или получить при дворе хорошую должность. И того, кто не едет на бал, еще и поучают. Критикуют. И говорят: «Надо жить полной жизнью! Надо жить для себя! Бал скоро закончится!» Тихое служение, бытовое самопожертвование – это не ценят. Ценят успех и достижения. Лучше бы с праздника принесли угощение тому, кто на праздник пойти не может. Хочет, наверное, но не может. И подумали бы – бал кончается. Все когда-нибудь кончается. Приходят болезни и старость. И так нужен становится тот, кто не поедет на бал. Тот, кто останется с нами и не уйдет. И подаст попить, и сядет рядом, и будет с нами смотреть кино про любовь. Или хлопотать на кухне. И будет уверять, что никуда не хочет уйти – искренне уверять. Вот на этих людях все и держится, а вовсе не на тех, кто добился личного успеха и лучше всех танцевал и веселился…

Есть одно слово,

которое я часто говорю; другие слова иногда бессмысленны и ранят; только больнее от этих «Ах, какой ужас!» или: «Взбодрись! Мужайся!» А это слово – русское слово – очень любил Бисмарк. И тоже часто его говорил. И приказал выгравировать его на кольце. Простое слово «ничего». Потому что в других языках нет слова с таким значением непереводимым. Это Бисмарк вывалился на полном ходу из саней русских. И в кровь разбил лицо. Сильно расшибся. А ямщик стал ему лицовытирать снегом, похлопывать по плечу и говорить: «Ничего! Ничего!». И столько в этом слове всего было: и утешение, и ободрение, и сострадание, и надежда… «Это ничего. Ничего страшного! Ничего, все образуется, мы им еще покажем! Выздоровеем, встанем на ноги и продолжим путь!», – много доброго смысла и значения у этого слова. Побольше, чем у иных философских размышлений и приказов взбодриться. Ничего. Все перемелется; плохое пройдет. И Есенин так писал: «И навстречу испуганной маме я цедил сквозь кровавый рот: «Ничего! Я споткнулся о камень. Это к завтраму все заживет!» Так что ничего. Это мы споткнулись о камень. И все дурное обесценивается, превращается в ничто и исчезает. Ничего от него не остается…

Желания – загадочная вещь.

У одних людей они сбываются, у других – нет. Начнем с того, что жизнь не обязана наши желания выполнять. И если они исполняются – это подарок. Благо. А то иногда страшно человека слушать: «Я хочу иметь семью! Хочу замуж! Почему это не происходит? Почему я такая несчастная? Почему у других все хорошо, а у меня – плохо? Скажите сейчас же, когда я выйду замуж? У меня времени мало ждать!» И все это с надрывом и требованием. Вот надрыв – это лишнее. И требования – тоже. Они и пугают окружающих. И с деньгами то же самое, и с карьерой – словно жизнь что-то задолжала человеку и не отдает. И другие люди задолжали. Включая специалиста. Или вот так бывает: молодой человек составлял список желаний. И написал: «Хочу ручку «Паркер». Посидел, а больше ничего придумать не мог. Так, абстрактно: счастья, здоровья, долгих лет жизни… Туманные обобщения. И ручку он получил. Подарили ему, так бывает. Он просто не смог даже сформулировать другие желания. А одна девушка не получила ничего. Хотя прилежно составила длинный список желаемого. И там были записаны желаемые вещи так: «было бы прикольно заиметь норковую шубку», «было бы прикольно найти денежную работу». Да, это было бы прикольно, не так ли? Обхохотаться можно! Ничего не вышло. А еще одна девушка написала: «Хочу встретить богатого, умного, красивого парня!» – и встретила. Он ее познакомил со своей девушкой. Желание сбылось в точности. Встреча произошла! И чаще всего желание не сбывается потому, что оно не превращается в цель. Не рационализируется. Более того, его даже внятно сформулировать не могут и не хотят чуть-чуть потрудиться. Приложить крошечные усилия… И так сойдет! Побыстрее дайте мне, что я хочу! Цель неясна, язык примитивен и невнятен, требовательность чрезмерна – да любой прохожий человек от нас шарахнется, если мы таким макаром у него просто спросим, сколько времени. «А ну, это самое, чего там часы, да побыстрее, я опаздываю!». Чтобы сформулировать цель, надо для начала мысли привести в порядок. И быть готовым прилагать усилия потом. А требовать у жизни шантажом и угрозами что-то, нетерпеливо топая ножкой, – это тупиковый путь. Тем более требовать неразборчиво, непонятно, но обидчиво и агрессивно…

Три женщины потеряли работу.

Закрылась организация. И это были плохие времена, когда пенсионеры собирали бутылки, а инженеры торговали в овощных киосках, если везло. И эти женщины еще и без мужей были. Но с детьми. И одна, Тамара, стала лепить уродливые брошки с Микки Маусом из липкой массы. Варить эту дрянь для твердости, раскрашивать и продавать в Измайловском парке. Стоит там на морозе и торгует этими брошечками. Иногда покупают. Рядом сынок после школы помогает, жалобно пристает к покупателям. Мне бы хотелось написать, что дело оказалось прибыльным и все наладилось. Все наладилось, действительно. На Тому обратил внимание солидный мужчина в очках. Пожалел Петеньку. Купил уродскую брошку, а потом женился на Тамаре и они уехали в другую страну. Мужчина был дипломат. А вторая женщина от отчаяния пошла работать в милицию. Ужас там был. А она – архитектор по образованию. Но там хотя бы на еду хватало. Она сидела с бумагами в ужасных условиях, но там было много мужчин. И она с одним познакомилась, с майором. И тоже вышла замуж за него. А в милиции привыкла и даже полюбила свою работу. Образование второе получила и стала начальником. А муж – полковником. Такая счастливая свирепая пара. И тоже сын ее пошел в адвокаты и разбогател потом. А третья женщина благополучно устроилась в такую же организацию, как та, что закрылась. И на такой же должности за мизерный оклад проработала до пенсии. И всех ненавидела, кто побогаче. И работу ненавидела. А сейчас ненавидит маленькую пенсию и жалуется на плохую жизнь. И дети ее редко навещают – она все время ноет и ругается. Это история не про трудолюбие. Не про талант, который раскрылся в трудных обстоятельствах. Он про то, что надо шевелиться. Хоть что-то делать. Хоть куда-то идти. Неподвижный объект судьбе неинтересен. Он словно неживой. А с неживым ничего интересного не происходит обычно. И глупо сидеть, как пень или мешок картофеля, и ждать принца, богатства, да хоть чего-то ждать. Ты не виден на радарах. И ничего не произойдет. А фильм кончится, и начнутся титры… Двигаться и шевелиться все равно нужно – и что-то интересное непременно произойдет.

Эту историю мне успешный человек рассказал.

Похоже на сказку, но истинная правда. У этого человека были ужасные неприятности – и все в одно время. Банкротство из-за партнера случилось, огромные долги по кредитам, жена ушла и забрала детей, все имущество отобрали, арестовали: дом, квартиру, гаражи, счета, машины… И полное отчаяние, так, что впору запить. Но он не пил, хотя мысли были ужасные и соблазнительные, насчет того чтобы раз – и в воду с головой. Но он не стал поддаваться, а взял удочку – у него осталась удочка такая, бамбуковая, старенькая. И, действительно, поехал к воде. То ли он рыбу хотел ловить, то ли что похуже все же сделать, но поехал. С ведерком и приманкой. И стал в отчаянии ловить рыбу, чтобы отвлечься. И моментально поймал большого леща! Не было сачка, он его долго тащил и вытащил. И охотничий азарт почувствовал, как все мужчины. И обрадовался сначала. «А потом, – говорит, – смотрю на этого леща и думаю: куда он мне? В детстве я бы маме отнес. Мамы давно нет. И жены нет, и семьи нет, и вообще ничего нет. А рыба бьется о траву, рот разевает, жить хочет… Зачем ее губить, я же не буду ее есть. И просто – может, у него там в реке мальки и лещиха…. И всякие такие мысли были у этого Алексея, совершенно ему несвойственные. Он украдкой оглянулся – не видит ли кто, не посмеется ли над ним? Аккуратно вынул крючок и отпустил леща в воду. И по-детски попросил желание выполнить, чтобы все стало хорошо. Лещ немного полежал на боку, шевеля плавниками, и уплыл радостно. И Алексей с легким сердцем поехал в каморку, в которой временно жил. Это глупость, конечно, но, знаете, все наладилось и стало хорошо! Просто замечательно все решилось. Раз-раз, потихонечку, одно за другим наладилось. И Алексей учел прошлые ошибки, что тоже похвально. И мне рассказал эту историю про волшебного леща. И просил объяснения. И философски можно объяснить: в момент, когда человек проявляет милосердие, на него ангелы обращают внимание. Потому как лучшую свою божественную сущность проявляет человек; никто не видит, не знает, а он милосерден. Просто так. Даже по отношению к рыбе, которую поймал. И за это минутное милосердие будет награда – почему-то так бывает. Но можно ничего и не объяснять. А просто радоваться, что все стало хорошо. Рыба оказалась волшебной! Но все равно хорошо…

Одна женщина очень старалась.

Изо всех сил. На работе она проявляла высокую компетентность. Если не знала чего-то, немедленно начинала изучать вопрос. Если не укладывалась в сроки, работала до ночи. Она взвешивала каждое слово и разговаривала грамотно, вежливо, даже изысканно. Избегала слова «нет». Улыбалась приветливо, когда ей было тоскливо. Носила белоснежные блузки и изящные лодочки, которые жали ноги – ступня у нее была широковата. Со всеми она была любезна. А фотографии на сайте знакомств заказала у модного фотографа и попросила подправить. Чтобы казаться моложе. И на косметологов она тратила много денег – так важно хорошо выглядеть, когда ты не очень юный… И на работе женщину не очень любили почему-то. И друзей не было. И повышение не давали. А на сайте изредка писали только мошенники, которых стукнуло пальмой по голове и они остались вдовцами с тремя детьми… Хотя она написала специально: интеллигентная и воспитанная дама познакомится с образованным и возвышенным человеком. И на фотографии выглядела как тридцатилетняя. И наступил день, когда на работе ее просто унизили и оскорбили. Потребовали делать чужую работу и за кофе стали посылать. «Сбегайте-ка за кофейком» – так и сказали. И Тамара рассердилась. Не сдержалась. И сказала, что она не официанткой работает. И добавила в гневе вдруг: «Идите к черту», расплакалась и ушла. И дома от злости и отчаяния сделала селфи – со всеми морщинками и пятнышками, с седой прядкой и немного опухшими от слез глазами. Как есть. И объявление изменила, написала: хочу общаться с нормальным добрым мужчиной. Если старый – неважно. Главное, чтобы добрый был и женился. Надоело одной век куковать! Так она написала, а на следующий день пошла увольняться на работу. Без изысканной косметики, в удобной обуви и в джинсах. Терять нечего! А на работе перед ней извинились и новую должность предложили. И сказали, что она отлично выглядит! И кофе налили. А на сайте ей как давай писать – и все нормальные, хорошие, приличные люди, один другого лучше. Искренние добрые письма. Но она на улице познакомилась с соседом – он оказался чудесный человек. Просто раньше стеснялся подойти. А сейчас подошел и анекдот рассказал. И Тамара искренне засмеялась – раньше она не смеялась никогда. А только улыбалась заученной улыбкой. И жизнь переменилась: стала счастливой, удобной, ласковой… Тесные лодочки она больше не носила – ни к чему! И это рассказ про сложное слово: конгруэнтность. А проще говоря, надо быть собой и себе соответствовать. Окружающие шестым чувством ощущают игру и натяжку; неискренность и излишнее старание нравиться. Стоит разрешить себе быть собой – появятся силы. Улучшится настроение. Огромный ресурс не будет тратиться на вечный спектакль. Надо быть искренним и цельным, и соответствовать самому себе. Быть конгруэнтным. А проще говоря – быть собой.

Вся проблема в том,

что человек не может связно и внятно сказать, что ему нужно. О чем он мечтает, так сказать. Как один писатель, который мечтал о славе, и о богатстве. Жил в мансарде, а еду собирал на помойке. И писал книги о славе, о богатстве и о любви. Книги тоже особо не издавали. И мечты не сбывались… И этот человек однажды в очередной книге описал конкретную квартиру своей конкретной знакомой. Просторную и светлую квартиру. Окна выходят на море, небо в них видно и пышную зелень сада. И ветерок колышет белоснежные занавески… Потолки высокие, паркет. Мебель из темного дерева. И, главное, терраса – кусочек крыши, а на крыше устроена терраса. Можно ставить стульчики и столики, гостей приглашать на пати. Или сидеть и смотреть на море. Вот какая квартира была у его знакомой, он из-за квартиры и в гости к ней ходил. И вот – описал эту квартиру в романе и приписал, что хотел бы такую иметь. И через некоторое время такую квартиру и заимел. Роман издали, деньги заплатили, потом он в другую страну переехал – долгая история. Мечтать можно абстрактно. Об абстрактных вещах: о любви, о богатстве, о славе… Или просто – чтобы жить лучше. И спросишь человека: о чем вы мечтаете? Чего вы хотите в жизни? Он не может точно сказать. В лучшем случае он мечтает от чего-то плохого избавиться и что-то туманное получить. Что-то такое, что очень трудно конкретно и предметно представить. Как в песне: «Дайте мне вот это желтое в тарелке»… Немного больше конкретики! Больше уточнений! Больше ясности, внятности и предметности! И свежий ветерок скоро будет колыхать белоснежные занавески. И можно будет сесть на террасе и глядеть на море. На совершенно конкретный стул из темного дерева или какой хотите. Проблема в том, чтобы точно знать – какой хотите? И чего именно вы хотите? Как оно должно выглядеть и каким быть на ощупь? Но вот с этим проблема. И человек снова туманно мечтает о чем-то. И грустит, что мечты не сбываются…

Буддийские монахи

рисовали цветным песком прекрасные картины на берегу океана. Это был день памяти погибших в терактах. Монахи рисовали восхитительные и совершенные картины, а волны набегали и стирали красоту. И монахи снова рисовали… И люди завороженно смотрели на это – много людей, очень много. Потому что это про любовь. Про то, что все проходит и исчезает, а любовь остается в душе. Навсегда остается в душе впечатление от прекрасной картины. Ее дивная красота. И не надо жалеть чувств, бояться потерять их бесплодно, копить и скупиться – все остается, хотя и проходит. Такой парадокс. Волны смыли картину, и другую, и третью, но их совершенная красота осталась. И мы снова рисуем: и вторую, и третью, и десятую, пока есть силы. Все мы стоим на берегу океана и рисуем прекрасные картины. И они остаются навечно в нашей вечной душе. И все остается с нами, даже если проходит. Главное – продолжать рисовать картины. Продолжать любить, надеяться, верить – верить в то, что ничто не исчезает бесследно, даже рисунки из цветного песка…

Оглавление

КНИГИ, КОТОРЫЕ ВДОХНОВЛЯЮТ

Предисловие

Любовь

Добро

Счастье Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg