«Месяц на пределе. Как я жил и тренировался со спецназовцем»

Месяц на пределе. Как я жил и тренировался со спецназовцем (fb2) - Месяц на пределе. Как я жил и тренировался со спецназовцем (пер. Антонина Юрьевна Лаирова) 1796K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джесси Ицлер

Джесси Ицлер Месяц на пределе. Как я жил и тренировался со спецназовцем

Я посвящаю эту книгу родителям, которые были на каждой моей игре, каждом событии и во всех важных мгновениях. А еще моей жене, которая показывает пример безусловной любви и поддержки. И достаточно терпелива, чтобы иметь со мной дело.

Эту книгу хорошо дополняют:

Будь лучшей версией себя

Дэн Вальдшмидт

На пределе

Эрик Бертран Ларссен

Без жалости к себе

Эрик Бертран Ларссен

Ешь правильно, беги быстро

Скотт Джурек и Стив Фридман

Сила воли

Келли Макгонигал

Информация от издательства

Издано с разрешения Jesse Itzler c/o Hodgman Literary in association with Lisa Leshne Agency и Andrew Nurnberg Associates International Ltd. c/o Andrew Nurnberg Literary Agency

На русском языке публикуется впервые

Возрастная маркировка в соответствии с Федеральным законом от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ: 18+

Ицлер, Джесси

Месяц на пределе: как я жил и тренировался со спецназовцем / Джесси Ицлер; пер. с англ. Антонины Лаировой. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2019.

ISBN 978-5-00117-954-2

Предприниматель Джесси Ицлер провел месяц бок о бок с бывшим «морским котиком» и тренировался под его руководством. Весь месяц автор вел дневник, из которого и получилась эта забавная и вдохновляющая книга.

В ней вас ждет коктейль из тяжелых тренировок, суровых комментариев «морского котика» и веселых историй из жизни автора, который успел побывать рэпером, продюсером и успешным бизнесменом. Прожив месяц на пределе, Ицлер получил гораздо больше, чем мог предположить в начале: изменилась не только его физическая форма, но и взгляд на мир и самого себя.

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© 2015 by Jesse Itzler «Five Years Later» and «SEAL Revealed» copyright © 2016 by Jesse Itzler

© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2019

Дисклеймер

События, о которых вы прочитаете в этой книге, я описал по памяти. В некоторых случаях я сокращал повествование, чтобы передать лишь смысл случившегося либо сказанного. Возможно, в реальности что-то произошло раньше или позже, чем описано, но я старался соблюдать порядок. И хотя каждая тренировка настоящая и пройдена мною лично, я не советую (точнее, даже запрещаю) их повторять. Во-первых, мне не нужно, чтобы кто-то пострадал. Во-вторых, кого обрадует перспектива судебных исков?

Описанные в моей книге тренировки чреваты серьезными рисками, как и любые занятия, связанные со скоростью, снаряжением, выносливостью и погодными условиями. Каждый читатель должен полностью взять на себя ответственность за свою безопасность и осознавать границы своих возможностей. Моим тренером был «морской котик»[1], который знал, что делает: он учитывал мой уровень подготовки и видел, сколько я могу выдержать.

Живя бок о бок с «котиком», я вел подробный дневник, который сразу же превратился в блог. Изначально я писал для родственников и друзей. Но тренировки становились все безумнее, и все больше людей хотели о них прочитать.

Не удивляйтесь, что спецназовца здесь зовут просто «котик». Герой этой книги попросил не раскрывать его имя. И он не сказал «пожалуйста».

От автора

Меня спрашивают, зачем я нанял «котика». Ответ таков: в физических упражнениях я быстро становлюсь заложником привычки. По сравнению с большинством сверстников я, пожалуй, находился в превосходной форме, а моя личная жизнь складывалась по высшему разряду. Я был (и до сих пор) женат на чудесной женщине, у нас рос замечательный полуторагодовалый сынишка (с тех пор родилось еще трое). Бегать я начал в 1992 году, сразу после колледжа. И за все время пропустил всего несколько дней. У меня за плечами уже 18 нью-йоркских марафонов подряд, и каждый год всё по кругу. Один и тот же режим тренировок. Та же самая рутина. Покупаю бананы накануне забега в том же самом магазине, потом из года в год заказываю одну и ту же пиццу.

Мне нравится стабильность.

Привычки — отличная вещь, особенно в тренировках.

Но они вредят, когда превращаются в глубокую колею.

Многие из нас живут на автопилоте, и я со временем обнаружил, что двигаюсь тем же курсом. Мои настройки были установлены когда-то давным-давно, я перестал развиваться. Мне захотелось встряхнуться. И я получил то, что искал. Жизнь обустроенного горожанина соединилась с жизнью бескомпромиссного кочевника. Или лучше сказать — столкнулась? Это было неожиданно, своеобразно, это было сумасшествие (да-да, я признаю), но, согласно исследованиям, выходить из зоны комфорта невероятно полезно для тела, ума и души. Так что хулиганьте! Делайте нечто возмутительное, рвите шаблоны. Жизнь коротка, почему бы и нет? Как говорит «котик»: «Тут тебе не генеральная репетиция, хлюпик».

Однако тот месяц, что мы провели вместе, был похож на премьеру перед полным залом — каждый день. Камеры работали на полную, вторых дублей не предполагалось. Но в итоге получилось нечто большее, чем простые тренировки и взятие духовно-физических высот. Выйти из зоны комфорта пришлось нам обоим. «Котик» чувствовал себя в мире швейцаров, шеф-поваров и водителей настолько же непривычно, насколько я… Ладно, не буду забегать вперед, но я едва не чокнулся. Его неожиданный подход к тренировкам сделал мою жизнь гораздо проще и понятнее.

У «котика» было нечто необходимое мне, но я не знал, что именно, и решил это выяснить. Помните мистера Мияги из фильма «Парень-каратист»? Нет? В общем, у этого мастера единоборств был весьма необычный подход к обучению. Когда соседский паренек Дэниел захотел выучиться боевым искусствам, мистер Мияги вместо этого нагрузил его делами по хозяйству. В итоге Дэниел незаметно для себя освоил защитные блоки через мышечную память и на самом деле обрел нечто большее, чем приемы рукопашного боя. Я надеялся на что-то подобное, когда попросил «котика» меня тренировать. Мне хотелось укрепить не только тело, но и разум и дух. Разница была в том, что мне не нужно было защищаться от кого-то или завоевывать медали на соревнованиях, да и девушку я уже заполучил. Я просто хотел стать лучше.

Кроме того, у меня нетипичный подход к делу. И он полностью оправдывает себя. Часть моих бизнес-историй вы найдете в этой книге. Я не боялся рисковать и в результате накопил достаточно ресурсов, чтобы позволить себе такую выходку, как месяц жизни с «морским котиком». Резюме с иголочки — это чушь. Меня убеждают только реальные жизненные достижения человека. Работайте больше. Делайте то, что врежется в память навсегда. Только оглянувшись на свои успехи и неудачи, я вижу, как эти точки соединяются в одну прямую. Кто мог знать, что рэпер с канала MTV, которым я был в 1990-е, возглавит собственную частную авиакомпанию? Для меня нормально быть «ненормальным». Я изрядно попутешествовал по свету. Мне довелось встречаться и работать со звездами спорта и шоу-бизнеса. Но и тухлыми помидорами меня закидывали регулярно. И я благодарен за все.

Возможно, я задумывался о том, что жизнь моя конечна? Или переживал, что скоро перестану быть «мужчиной в самом расцвете сил»? Пожалуй, мне просто показалось, что данный момент — самый подходящий для того, чтобы задать себе жару. Ну, вы помните, разбить эту треклятую колею.

И моя затея нанять «котика» определенно сработала. Я уверен, что лучшие идеи приходят в голову спонтанно, без долгих раздумий. Так и случилось. Я вынес из этой истории куда больше, чем предполагал изначальный уговор. Вообще говоря, большинство моих жизненных побед родились из понимания, что даже в некомфортных условиях есть своеобразный комфорт. Как я уже говорил, моя цель — это самосовершенствование.

Пролог

«Котик» приехал ко мне на тренировки в декабре 2010 года. Зима выдалась необычайно снежной. Закрывались аэропорты, задерживались поезда. Ураган с Атлантики как-то принес в Нью-Йорк полметра осадков за одни сутки. Ледяной ветер наметал огромные сугробы. Водители бросали автобусы и машины прямо посреди дороги. После каждой метели снегоуборочная техника еще несколько дней не могла расчистить улицы. Короче, все шло к тому, что моя затея с «котиком» провалится. Но я еще не знал этого парня.

Каждый день делай что-нибудь неприятное и неудобное.

«Котик»

День 1. Прибытие

Я натренирован исчезать.

«Котик»

Нью-Йорк

— 10 °C

06:38

Я накладываю себе овсянки, наливаю в чайник воды, зажигаю плиту и ставлю таймер. Беру пульт, включаю мультик «Маленькие Эйнштейны» и усаживаю Лейзера поудобнее. Лейзеру полтора года. Он хихикает, и мне от этого становится уютнее. Заглядываю в гостевую спальню: кровать заправлена, все отлично. Проверяю, спит ли Сара, моя жена. Снова заглядываю в гостевую спальню. Вроде бы она убрана по всей форме — или как там говорят на флоте?.. А вот и таймер зазвонил. Иду резать бананы, сверху заливаю медом. Часы на микроволновке показывают 6:38 утра.

Расчетное время прибытия: 22 минуты.

Я уже весь извелся.

Подсаживаюсь к сыну, кормлю его завтраком, мы вместе досматриваем «Маленьких Эйнштейнов». В моей тарелке остались бананы. Есть не хочется. Иду в ванную, смотрюсь в зеркало. Приглаживаю волосы, зачесываю назад. Широко улыбаюсь, чтобы проверить зубы. Чистенькие.

Возвращаюсь в спальню.

Отжимаюсь, насколько хватает сил: 22 раза. Смотрю на часы. Уже 6:44.

Что, если он не нашел такси? А вдруг такие парни, как он, вообще на такси не ездят? Может, он решил пробежать всю дорогу до моего дома. Рейс могли задержать. Он мог передумать. Может быть, нужно созвониться? Боже, что я несу, он же высаживался с парашютом в Фаллудже[2]. Уж как-нибудь доберется до меня в назначенное время, верно?

Но он ни разу не спросил мой адрес. Не уточнял, что взять с собой. Не сообщил, каким рейсом летит, не спросил про транспорт. Ничего! Единственное, что он сказал:

«Прибываю в семь ноль-ноль».

Моя первая встреча с «котиком» состоялась на суточной эстафетной гонке в Сан-Диего. После нескольких марафонов я замахнулся на ультрамарафон[3]. Нас было шестеро в команде, и мы должны были бежать по очереди, сменяясь каждые 20 минут. Выигрывала команда, пробежавшая большее расстояние за 24 часа.

Команды съехались со всей страны. Группы друзей, желавших проверить себя на прочность. Однако у «котика» не было команды. Он собирался пройти всю гонку в одиночку.

Бюджет марафона был откровенно маловат. Никаких спонсоров; необходимые запасы мы брали из дома. Трасса пролегала вокруг полуторакилометровой петли на парковке у зоопарка, где не было даже фонарей.

Наша команда прилетела накануне вечером, чтобы хорошенько подготовиться. Мы прошлись по маршруту, прикинули нашу стратегию. Перед сном разложили беговое снаряжение и припасы, чтобы утром все было готово. Вода. Энергетики. Бананы. Питательные батончики. Короче, бойцы во всеоружии.

Непосредственно перед забегом мы вышли на травку разминаться. И хотя я нервничал, я все же не мог не заметить участника в трех метрах от нас. Необычного, мягко говоря. Единственный афроамериканец во всем марафоне. В нем было около 120 килограммов — титан по сравнению с большинством участников, которые весили в районе 65–75 килограммов. И наконец, среди дружелюбной болтовни остальных участников он один хранил суровое молчание. Я бы даже сказал, яростное.

Парень просто сидел в одиночестве на складном стуле и ждал, когда начнется забег. Никаких тебе растяжек, разогревов, навороченных кроссовок. Никакой команды. И ни тени улыбки. Он тихо восседал с выражением лица «не влезай: убьет». Из припасов у него были пачка крекеров и вода. Всё.

Представьте кого-то среднего между гладиатором и игрушечным суперсолдатом, только в натуральную величину. Он выглядел несокрушимым. Закаленным в боях. Опасным. Одиноким. Полным решимости.

Черт побери, он даже сплевывал устрашающе. Если бы вы оказались рядом, такой плевок перешиб бы вас пополам. Этот накачанный громила внушал трепет. Его мышцы были как нарисованные: безупречная физическая форма.

Наконец мы стартовали. Пока бежит кто-то другой, растягиваемся, много пьем, чтобы не заработать обезвоживание, мажем кремом натертые места. Как говорит мой приятель: «Длинная дистанция — прощай, кожа». Но пока я бегал и подбадривал друзей в перерывах, я все равно поглядывал на загадочного одиночку. Что он за фрукт?

В его ярости был какой-то магнетизм. Нечто ощущалось за его хмурым взглядом, но я не мог сформулировать, что именно. Может быть, цельность и гордость. Знание своей цели. Да, оно самое! Он бежал так, словно перед ним стояла важная, но неясная мне цель. Как будто от этого зависели человеческие жизни. С таким выражением лица вбегают в горящий дом, чтобы спасти котенка или бабулю. Каждый его шаг нешуточно сотрясал землю. Но его физическая форма в течение всего ультрамарафона была совершенной, внимание — сфокусированным, глаза полны стопроцентной решимости. Он просто бежал… сверялся со временем на часах… и снова бежал. И так все 160 километров.

К концу марафона я был без задних ног. Мышцы так болели, что я даже метра лишнего не мог пройти. Мы с друзьями едва ползали по площадке, собирая складные стульчики, запасные кроссовки и прочее барахло. И тут я снова увидел его: стокилограммового исполина, отлитого из стали. Его вела к парковке какая-то женщина (потом я узнал, что это была его жена). Он выглядел так, словно выжил в авиакатастрофе.

И тут я понял две вещи.

1. Никого подобного я еще не встречал.

2. Мне надо с ним познакомиться.

Вернувшись домой, я тут же засел в поисковик, навел справки и выяснил много интересного о таинственном незнакомце. А именно: парень служит в спецназе. Он из «морских котиков» и успел получить множество медалей. Ну а потом я разузнал его номер и позвонил. Просто так, с наскока. Он находился на Западном побережье.

— Да.

— Это «котик»?

— Смотря кто спрашивает, — ответил он.

Честно скажу, последний раз у меня такие бабочки в животе порхали, когда я звал девушку по имени Сью на выпускной бал в школе. В общем, я начал ему что-то объяснять про ультрамарафон, растекся мыслью по древу, и вдруг мне стало понятно, что от такого бреда я бы сам давно повесил трубку. В телефоне было гробовое молчание. Наверное, он уже отключился.

Дело складывалось куда хуже, чем со Сью.

— Алло?

— Я тут.

— Можешь уделить мне пятнадцать минут? — наконец выпалил я. — Хочу кое-что тебе предложить. Я в Нью-Йорке, но могу вылететь завтра.

Тишина.

— Алло!

Тишина.

— «Котик»?

Ни звука.

И наконец:

— Приехать собираешься… Ну, как хочешь.

Через сутки я был в Калифорнии.

Мы встретились в ресторанчике в Сан-Диего. Сначала была непринужденная светская беседа. То есть я светски беседовал, а он молчал. И после должного вступления я решился. Попросил его переехать ко мне и стать моим тренером.

Он смерил меня холодным взглядом. Его лицо было непроницаемым. Решил ли он, что я чокнулся? Или пытался понять, стоит ли тратить на меня время?

Прошла минута. Затем другая.

— Ладно. Но при одном условии. — В его голосе зазвучали бодрые нотки, как у сержанта-психопата, инструктирующего новичков. — Ты делаешь все, что я сказал.

— Да.

— Вообще всё.

— Да, конечно, я согласен.

— Я могу разбудить тебя в любое время дня и ночи. Я могу потребовать любой нагрузки.

— Эм-м-м…

— Никаких отказов, никаких исключений.

— Ну…

— Когда мы закончим, ты сможешь отжиматься тысячу раз в день.

— Тысячу?

А вот это рядом не стояло ни с каким выпускным.

Ровно в семь утра раздался стук в дверь.

«Котик» пришел налегке. Никаких чемоданов, ноль эмоций на лице. На дворе декабрь и жуткий мороз, однако на нем ни пальто, ни шапки, ни перчаток. Приветствия, видимо, тоже не будет.

Он просто говорит: «Готов?»

И всё? А как же разминочный бросок «рад тебя видеть»? «Да уж, холодновато»? Вместо легкой подачи для хорошего старта мне посылают резкий крученый в стиле Мариано Риверы[4].

— Я рад, что ты добрался, — отвечаю ему. — Если что-то нужно, пожалуйста, располагайся. Чувствуй себя как дома. Мой дом — твой дом.

— Нет, приятель! Это твой дом. У меня дома нет.

Я засмеялся.

«Котик» не смеется.

— Так дело не пойдет, парень, — отрезал он.

— Это просто такое выражение, — оправдываюсь я. — «Чувствуй себя как дома», люди так часто говорят.

— Я не работаю с выражениями. Я работаю с действиями. Это необходимо прояснить на месте. Усек?

— Хорошо.

— Что?

— Да, сэр?..

— Я натренирован исчезать. Ты даже не узнаешь, что я в помещении.

— Хорошо.

— К черту болтовню, приступаем. Жду тебя здесь через девять минут.

Я переодеваюсь в мой обычный зимний спортивный костюм. Он включает в себя две фуфайки, две шапки, перчатки и термоштаны. К тому моменту, когда я снова появляюсь на пороге, «котик» уже смотрит на часы. На улице –10 °C, пробирает хорошо. На нем лишь шорты, футболка и вязаная шапочка. И больше ничего.

— Возможно, и мне пригодятся перчатки, — говорит «котик».

— Возможно? — переспрашиваю я.

— Ага. Одолжишь перчатки, варежки там, типа того?

— И всё? Только перчатки?

— Всё.

— Но там же минус десять градусов, — возмутился я.

— Для тебя минус десять, потому что ты говоришь себе, что минус десять!

— Нет, правда. Минус десять градусов. Это реальная температура на улице. Я посмотрел на компьютере.

«Котик» замолчал на мгновение, как будто я его уже разочаровал.

— Ах, ты посмотрел на компьютере?

Тут он начинает хохотать, но его смех звучит угрожающе, как у киношного злодея: «Ах… ха… ха…»

— Температура — это то, что ты думаешь, а не то, что говорит твой компьютер. Если ты сказал себе, что сейчас минус десять, то она и будет минус десять. Как по мне, сейчас плюс двенадцать.

Лучше с ним не спорить, мы же только познакомились. Поэтому киваю:

— Я понял.

— Когда-нибудь плавал в ледяной воде, Джесси? — спрашивает «котик».

С чего бы мне это делать, задумался я. Но вслух отвечаю:

— Нет.

— Ну так что, это холодно? Или только твой разум так говорит? А? — Он снова засмеялся. — Контролируй свои мысли, Джесси.

— Понял.

(Запишу себе в список дел: «Контролировать свои мысли».)

— Вот именно. Тебе понравится эта хрень. Смотри, если хочешь, чтобы было плюс двадцать и солнечно… так оно и будет. Наплевать, что там в компьютере. Не ему же бежать, а тебе.

Он меня озадачил. Вместо поддакивания я решил расспросить его получше.

— А по жаре эта техника работает? Скажем, на улице плюс тридцать пять, а ты представляешь себе снег?

— Не-а. Только в одну сторону. От холода к теплу. Когда на улице жарко… значит, просто жарко!

Если бы я услышал подобное от друзей, то поднял бы их на смех. Но когда такое говорит «котик», то ему почти веришь. И все же сквозняк из окна порядочный. Что бы ни говорил «котик», а десять градусов мороза никуда не исчезли.

— Ну хорошо, а каков план действий на жару?

— Для сильного пекла установка совсем другая, парень. Ты должен стать берсерком. Почувствуй, как это классно! Пахать. Потеть. Думай о том, как страдают остальные. Думай про боль и улыбайся!

— Про свою или чужую?

«Котик» меряет меня долгим взглядом.

За время нашего знакомства было несколько моментов, когда я опасался за свою жизнь. Дело даже не в том, что и как он сказал. Я просто чувствовал невидимый электрический разряд, словно лежишь в ванной и вдруг видишь в замедленной съемке, как в воду падает включенный фен, за секунду до того, как тебя поджарит.

— Про всю.

Он кивает, давая мне сигнал выдвигаться.

Мы направились в Центральный парк и пробежали километров десять в темпе 5:30 на километр. Хотя в своей жизни я не раз бегал марафоны, меня не назовешь быстрым бегуном. У меня получается темп 4:30 на километр, но без особого энтузиазма. Мне нравится бежать неспешно, как в тех журнальных рекомендациях: бегите так, чтобы вы могли одновременно болтать с другом. Это ведь приятнее. И вообще я всегда делал ставку не на скорость, а на выносливость.

По моим наблюдениям, бег на выносливость в гораздо большей степени тренирует сознание, чем тело. И у меня отлично получается отвлекаться от тягот и скуки долгих забегов.

Это мой ритм. У меня все получится.

13:00

После теплого душа и быстрой проверки рабочей почты я решил показать «котику» квартиру. Мы живем на Манхэттене, в доме 15 по улице Сентрал-парк Вест в Верхнем Вестсайде. Об этом здании писали и в книгах, и в блогах. Оно привлекает внимание не только своей потрясающей архитектурой, но и выдающимися жильцами. Есть мнение, что само здание уже является знаменитостью.

Здесь живут руководители международных корпораций, известные спортсмены и звезды шоу-бизнеса. Хотя мы с женой не считаем себя изысканными, здание именно что таково. Когда мы только въехали, портье в лифте (прошу заметить, не лифтер, а портье) велел мне посторониться, потому что лифты «только для жильцов». Н-да, не очень-то я вписывался в местную публику со своей лыжной шапочкой и шортами.

Я приступил к делу, показав «котику», как пользоваться пультами для телевизора. Надо думать, что гостю, который проведет в моем доме больше месяца, такая информация будет не лишней, верно?

— Вот так включается. — Я показал ему на кнопку.

Он тут же меня перебил:

— Мы не будем рассиживаться перед теликом.

— Э-э-э… Ладно, идем дальше.

Убираю пульт, веду его на кухню. Бог с ним, с телевизором, но уж есть-то мы будем, без вариантов. Выдвигаю первый ящик.

— Тут у нас вилки, ложки и ножи.

— Я не буду пользоваться твоей посудой, — говорит «котик».

Чего?

Задвинул ящик, веду его в хозяйственную комнату. Может, там ему больше понравится.

Только я собрался рассказать дорогому гостю, где находится сушилка и как включать стиральную машинку, он опять меня перебивает:

— Слушай, друг, вот давай без всего этого обойдемся. Просто покажи, где спортзал.

Мы спустились на нижний этаж, и я впервые увидел зубы «котика». Он расплылся в блаженной улыбке, едва войдя в зал. Это было похоже на фильм «Волшебник страны Оз» в тот момент, когда черно-белый экран становится цветным. Целый мир засиял новыми красками. «Котик» подошел к турнику, подпрыгнул, схватился и повис. Потом начал раскачиваться туда-сюда, туда-сюда, пока наконец не спрыгнул на пол. Полагаю, это был знак одобрения, поскольку его улыбка стала еще шире.

— Готов? — спрашивает.

— Эм-м, к чему?

— Подтягиваться.

— То есть вот прямо сейчас?

— Давай десять раз. До конца вверх и до конца вниз. Поглядим на твои исходные данные.

Я подпрыгнул, ухватился за турник и подтянул свои 90 килограммов настолько высоко, что подбородок поднялся над перекладиной.

— Раз.

Опускаюсь. К тому моменту, как наступает восьмой раз, я уже брыкаюсь и изнемогаю в попытках выжать еще капельку. Мне нужно закинуть подбородок на эту чертову перекладину, но я уже не могу. Падаю на пол. «Котик» велит сделать перерыв на 45 секунд и лезть обратно на турник за второй попыткой.

И вот 45 секунд спустя я запрыгиваю обратно и висну на перекладине. Мастерство подтягиваний мне никогда особо не давалось. По правде говоря, я ненавижу турники. Каким-то чудом мне удается дожать еще шесть раз перед тем, как окончательно рухнуть на пол. «Котик» дает мне 45 секунд и требует продолжать.

Сорок пять секунд пролетают, и снова в бой. В этот заход, перед тем как свалиться, я успеваю подтянуться аж целых три раза. С каждым падением ноги все больше отваливаются. Итого 17 раз. Это мой потолок. Я превзошел самого себя. Кажется, никогда еще я не подтягивался 17 раз настолько быстро. Да я вообще столько не подтягивался. Обхватываю себя руками за бицепсы и сжимаю. Такое чувство, что у меня в мышцах гвозди.

Как только я встаю на ноги, «котик» объявляет, что мы никуда не уйдем, пока я не сделаю сотню.

ЧТО?

— Сотню не могу. Это физически невозможно.

— А ты постарайся и смоги, — говорит он, как отец, убеждающий сына убраться в комнате.

Я подтягиваюсь один раз и валюсь на пол.

Хожу по спортзалу. Пытаюсь отсрочить неизбежное. Мои руки висят плетьми, «котик» молча наблюдает. Всё, дальше откладывать нельзя. Возвращаюсь к перекладине. Один раз. Падаю. Прошелся снова по залу. Здравствуй, турник. Подтянулся. Упал. Прогулялся… Подтянулся… Упал… Прогулялся… Подтянулся… Упал…

Через полтора часа мой счет равен девяноста семи. Тренировка однозначно удалась.

Итоги тренировки: 10 километров и 100 подтягиваний

НИКАКОГО НОВОКАИНА

Люблю посидеть и прочувствовать свою боль. Я ее заслужил.

«Котик»

Мое детство прошло в Розлине на Лонг-Айленде, вместе с двумя старшими сестрами и братом. Это был район на окраине, застроенный одинаковыми домами с одинаковыми двориками между ними. В таких дворах гуляли полчища ребят моего возраста. У моей матери был колокольчик, которые обычно вешают на шею коровам. И даже если я находился за шесть-семь домов, я всегда его слышал и знал, что мама зовет домой. Меня выдрессировали, как корову. Немного стыдно вспоминать. В общем, таково было правило: сделал уроки и можешь отправляться гулять, но, когда слышишь звон, беги домой, и чем скорее, тем лучше. Мама очень нас любила, но была жесткого нрава. С ней опасались связываться. Еще бы, коровий колокольчик — это не шутка! Никогда не слышал, чтобы мать напускалась на кого-либо с руганью, но у нее был фирменный «будет по-моему» взгляд, который работал всегда. Без единого слова. Каждый раз.

В том, что касалось заботы о детском здоровье, взгляды матери были столь же непоколебимы и необычны. Мне разрешалось объедаться чизбургерами, беконом, мороженым и шоколадным печеньем сколько влезет, по очереди или одновременно. Зато ее жутко пугали рентген, фторид натрия и новокаин. Это были 1970-е годы. Мать была уверена, что всякие новинки недостаточно исследованы, и с какой это стати ее дети будут лабораторными крысами? Впервые на рентгене я побывал, лишь когда ученые наконец изобрели специальные свинцовые фартуки. А фторид натрия, который добавляют в зубные пасты для укрепления эмали, так и остался самым ядовитым веществом в мире. Впрочем, обойтись без рентгена и фторида было просто. А вот без новокаина приходилось туго.

Меня возили к стоматологу по имени Генри Шмитцер. Его кабинет находился в 45 минутах езды от нашего дома. Подозреваю, что это был единственный врач, который согласился сверлить ребенку зубы без обезболивания. Должно быть, именно Генри вдохновил Лоуренса Оливье на его роль в «Марафонце»[5].

Словом, пока все мои друзья лечили зубы весело, с леденцами, без боли и рядом с домом, мне каждый раз предстояла поездка длиной в 45 минут, в слезах и страшных предчувствиях. По дороге меня захлестывали воспоминания о боли, жужжащем звуке и запахе, — что за гадкий запах горящей кости! Это была настоящая пытка. Каждый раз как событие века. И когда я плелся от парковки до врачебного кабинета, меня разрывало отчаянное желание сбежать куда глаза глядят. Но мать лишь улыбалась, открывая мне дверь в пыточную комнату. Она думала, что так будет лучше.

Там меня уже ждал со сверлом этот садист Шмитцер. (Даже сейчас, когда я это пишу, не могу себя заставить убрать ладонь ото рта.) Горячее жжение заполняло всю голову, ревела бормашина, и челюсти болели потом целую вечность. Это был кошмар. Естественно, у меня появилась огромная мотивация чистить зубы, но на каждом осмотре обнаруживалась минимум одна новая дырка.

Отец — полная противоположность матери — просто плыл по течению. У него был магазинчик сантехники в Минеоле, он работал там с понедельника по пятницу и половину субботы. Но, несмотря на загруженность, отец принимал активное участие в нашей жизни. Приходил на каждую мою игру, на каждый утренник и поставил себе за правило всегда быть вечером к семейному ужину.

Дома папа был словно сумасшедший ученый. В подвале располагалась мастерская — его царство. Матчи по телевизору и пабы с друзьями его не особенно интересовали. Ему нравилось копаться в технике и что-нибудь изобретать. Когда на экраны вышел фильм «Назад в будущее» и Док создал свой потоковый накопитель, я всем говорил: «Это же мой папа!»

Помню, однажды в начальной школе нам задали творческий проект — сделать диораму. Надо было взять коробку из-под обуви и склеить внутри нее маленькую копию своего дома. В общем, папа мне немного помог. И в день сдачи работы мой домик мог похвастаться не только настоящим водопроводом, но и проведенным электричеством. Я совершенно серьезно! Там была даже кнопка, чтобы открывать дверцы гаража.

Определенно, творческий склад ума я унаследовал от отца. И, насколько мне известно, он не имел ничего против новокаина. Но, к несчастью, лечением зубов в нашей семье заведовал не папа.

А в решении нанять «морского котика» явно не обошлось без той части личности, которую я унаследовал от матери!

День 2. «Природный энергетик»

Сюрпризы тут устраиваю я.

«Котик»

Нью-Йорк — Бостон

— 6 °C

07:00

Той ночью мне плохо спалось. Я был на нервах и под впечатлением, и все это накладывалось на дикую боль в моих измученных бицепсах. Даже прикасаться к ним было больно. Кажется, я так и пролежал всю ночь, согнув руки под прямым углом.

Вообще-то я нечасто так нервничаю. Но это было не просто волнение перед собеседованием на работу, когда боишься, что не примут. Я беспокоился, что разочарую «котика» своей хилой подготовкой. Честно говоря, переживать по этому поводу я начал еще до его приезда. А где-то на заднем плане все время крутилась мысль, что так можно и травму схлопотать. Немного похоже на волнение перед марафоном. На тебя всегда давит чувство неизвестности: а вдруг то, а вдруг это. А каким тоном он велел мне подтянуться сто раз и запретил идти домой, пока не закончу… Спорить было бесполезно.

Скажу честно, в тот момент меня охватила паника.

Перед тем как ложиться спать, «котик» сказал мне поставить будильник на 6:30, чтобы я успел подготовиться к пробежке ровно в 7:00 — и ни минутой позже!

Но, конечно, никакой будильник мне не понадобился, потому что уже в шесть утра я услышал, как кто-то ходит в коридоре. И не на цыпочках, а громкими шагами, словно специально намереваясь меня разбудить. Потом послышался натужный кашель… кто-то шарахнул входной дверью… а дальше врубил музыку на полную катушку.

Вот же зараза!

Я нашарил в шкафу две фуфайки, пару шапок и перчатки. «Котик» красовался в том же летнем прикиде, что и вчера, плюс старые перчатки, одолженные у меня. Выдвигаемся на улицу.

В холле я видел по глазам швейцаров, что «котик» явно вызвал их любопытство. Кажется, я даже услышал, как один из них спрашивал, не тот ли это громила — Джерри Райс[6]. «Ты что, Джерри Райсу до него как до луны», — отрезал второй.

Мы побежали вчерашним маршрутом. Темп взяли такой же — 5:30 на километр. Никакой болтовни, никаких шуточек. Как два незнакомца. Может, он вовсе не хочет со мной подружиться. А может быть, и я уже не так сильно этого хочу…

Руки по-прежнему разрывает от боли, но я держусь. Ни слова жалобы. Просто бегу себе дальше. Хотя мне приходилось немало бегать на длинные дистанции, но без ежедневных тренировок десять километров — настоящее мучение. Долго и потрясающе нудно. Какие бы отрезки я мысленно ни брал, все равно выходит 50–60 минут. Беги, пока не треснешь.

Вообще, любой бегун вам скажет, что бывают хорошие дни, а бывают просто отвратительные. Порой время летит приятно и незаметно, а порой не знаешь, куда себя деть от тоски. На сей раз минуты ползли особенно неспешно. Может быть, дело в том, что мы пока мало знали друг друга. Как бы там ни было, эта пробежка показалась мне вдвое длиннее вчерашней.

Когда мы добираемся до дома, я быстро делаю коктейль, освежаюсь в душе и приступаю к работе.

11:00

«Котик» еще не знает, что сегодня мне предстоит лететь в Бостон. У меня там деловая встреча в полдень. Причина для встречи очень уважительная. Дело в том, что недавно я запустил компанию под названием 100 Mile Group. Без ложной скромности, у меня чутье на новые перспективные тренды. Я могу предсказать, что выстрелит следующим. И 100 Mile Group занимается как раз такими проектами. Если я обнаруживаю продукт, который завоюет сердца потребителей и вдохновит меня вложиться, наша компания проинвестирует проект, выведет на рынок и даст хороший старт.

Первая ласточка — новый бренд кокосовой воды Zico Premium. Занимаясь бегом, я по себе знаю, что кокосовая вода отлично восстанавливает водный баланс в организме. Поэтому у меня нет сомнений, что скоро эта ниша разрастется в геометрической прогрессии. По моим наблюдениям, новый натуральный энергетический напиток взрывает рынок здорового питания каждые четыре года. Только что отгремел гранатовый сок: его рекламой был завален весь город. И я был убежден, что кокосовая вода станет следующей сенсацией.

Вначале я собирался импортировать сырье из-за рубежа, а потом сам доводить продукт до ума. Но после поездок на Ямайку и в Бразилию мне стало очевидно, что гораздо эффективнее взять в партнеры существующий бренд и помочь ему в расширении бизнеса.

Тем летом я и познакомился с Марком Рамполлой, основателем Zico Premium Coconut Water. На тот момент это была небольшая компания с выручкой около пяти миллионов долларов, однако интуиция мне подсказывала, что их ждет большое будущее. В итоге я заключил с Zico соглашение о сотрудничестве и одновременно выступил посредником в их сделке с Coca-Cola, где они фигурировали на правах миноритарного партнера.

Незадолго до этого Coca-Cola как раз основала подразделение VEB для венчурных инвестиций в бренды, набирающие силу. Эта структура ищет потенциальные миллиардные хиты и кооперируется с ними на период раннего роста. Именно они разглядели Honest Tea, Illy Coffee и другие марки горячих напитков. К тому же мой приятель Ланс Коллинз, основавший Fuze, недавно продал VEB свое детище. Он меня и представил руководителю подразделения. После нескольких визитов в Атланту мы заключили трехстороннее соглашение: Zico, 100 Mile Group и Coca-Cola. Последняя сохранила за собой право приобрести компанию целиком, если та достигнет ключевых показателей продаж. Итак, Zico набирает высоту, и эта встреча в Бостоне для меня очень важна.

Наконец я сообщаю «котику», что нам предстоит поездка. Совершенно вылетело из головы! Я должен был предупредить заранее, но уверен, что он отнесется с пониманием: дело есть дело.

— Что за хрень! Я, конечно, поеду, но это черт знает что. Больше никаких сюрпризов, понял? Сюрпризы тут устраиваю я, а не ты. Со мной шутки плохи. Усвой раз и навсегда. Мы не можем отклоняться от графика тренировок.

Даже после того, как «котик» с ног до головы облил меня ядом, готов поспорить, что в загашниках у него еще осталось предостаточно. Как бы он меня не сглазил!

— Даю честное слово, что мы вернемся к семи вечера и успеем потренироваться.

Я очень стараюсь сгладить его недовольство. Он кивает, а я про себя прикидываю: какой у него, собственно, выбор? Мне ведь тоже надо работать.

Мы направились из офиса прямиком в аэропорт. Заезжать домой нет необходимости, мы в любом случае будем дома к вечеру. Ну ладно, у меня завалялись лишние шорты и футболка под рабочим столом. Захвачу на всякий случай.

Нас ждет встреча со звездой команды «Бостон Селтикс» и баскетбольной легендой Кевином Гарнеттом, однако при этом известии «котик» и бровью не повел. А я весь в предвкушении. Никогда раньше с Гарнеттом не пересекался, хотя долго дружил с его спортивным агентом. Насколько я слышал, Гарнетт был поклонником Zico, хотя официально представлял конкурирующую марку Gatorade. Учитывая, что он помешан на спорте, это о чем-то говорит.

В затишье между сезонами Гарнетт живет в Малибу. Но на самом деле у него нет никаких каникул. Как только кончается сезон игр, он переключается на тренировки и очень гордится тем, насколько рано встает. «Восхитительное чувство, когда первым оставляешь следы на песке пляжа», — его любимая фраза. Мне очень импонирует его энергичность и концентрация на здоровье. Это будет идеальный инвестор и лицо рекламной кампании для Zico. Да и хочется выманить его из контракта с Gatorade, срок которого как раз заканчивается (очень кстати для нас). Словом, мои ожидания от встречи самые радужные.

И вот мы на борту. Я затягиваю ремень потуже и подставляю лицо под створки кондиционера. Потом опускаю шторку на окне. Смешно, я же основал целую компанию частных авиаперевозок, но полеты никогда не были моей сильной стороной. Чтобы успокоиться, мне каждый раз нужно проделать мой счастливый предполетный ритуал. Я возношу молитвы, включаю Кэрол Кинг и делаю три притопа на удачу. И в этот раз она нам понадобится. Нас начало швырять из стороны в сторону уже на взлете. Тут же подступила тошнота, и я почувствовал себя шариком для пинг-понга.

В перерывах между этими американскими горками я глянул на «котика». Он сидит себе в той же футболке и беговых шортах, в которых рассекал утром по парку. Читает Sports Illustrated, пока я обливаюсь потом и воображаю, как самолет пропахивает носом берега бухты Джамейка. Страницы неторопливо шелестят в пальцах моего попутчика. Он вообще заметил, что мы взлетели?

Через 20 минут раздается сигнал и загорается значок «пристегнуть ремни». Турбулентность так сильна, что даже стюардессам приказано занять свои места и прекратить обслуживание. Но «котику» хоть бы что. Невозмутимо продолжает читать, позевывая в кулак, а у меня уже костяшки побелели от напряжения и содержимое желудка просится наружу.

Когда я слышу стук шасси о посадочную полосу, меня накрывает блаженство. Руки-ноги на месте, и мы в Бостоне.

«Котик» поворачивается ко мне и произносит: «Отлично долетели».

16:00

Мы идем в переговорную комнату на тренировочной базе «Бостон Селтикс». К нам присоединяются сам Кевин Гарнетт и один из его финансовых консультантов. Кевин куда выше, чем я ожидал. В глаза бросаются рельефные мышцы. М-да, вживую этот парень куда внушительнее, чем по телевизору. Он только из спортзала, после трехчасовой тренировки: сполоснулся в душе и готов обсуждать наши дела.

Нас привели в просторную комнату, которая выходит окнами на площадку. Здесь сидят руководители команды, когда приезжают наблюдать за тренировками. Самочувствие мое улучшилось. Обожаю сводить вместе людей и продукты, в успех которых я верю. Опыт в этом деле у меня немалый, и я чувствую себя в родной стихии.

— Кевин, дружище, рад тебя видеть! Я Джесси Ицлер…

Жмем друг другу руки. Рука у Гарнетта будь здоров, однако тут я понимаю, что ему не до меня. Он во все глаза смотрит на моего спутника.

— Гхм, а это «котик».

Тот кивает, Гарнетт кивает ему в ответ. Повисает тишина, как в вестернах в тот момент, когда два стрелка оценивают друг друга.

— Я тут нанял спецназовца для интенсивной месячной тренировки, — объясняю ситуацию. — Встряхнуться, все такое.

Гарнетт удивленно поднял брови. Похоже, до меня еще никому не приходило в голову брать на встречу с ним «морского котика».

— Не возражаешь, если он поприсутствует на переговорах?

Я с улыбкой вручаю Гарнетту бутылку нашей кокосовой воды и распускаю свой павлиний хвост:

— Сама природа выбрала бы Zico, если бы решила заняться инвестициями в рынок спортивных напитков…

— А сколько ты бегаешь в день? — наконец спрашивает Гарнетт у «котика», нарушая напряженное молчание между ними.

— По-разному, — пожимает он плечами.

— Качаешься со свободными весами или на тренажерах?

— Да. Нет.

— Анаэробный порог? Анализ состава тела? Максимальный пульс? А какой у тебя VO2[7]?

Гарнетт сыплет вопросами, как теннисными мячиками, а «котик» вальяжно отбивает подачи. Нет, это не перестрелка. Это четвертьфинал чемпионата US Open во Флашинге, Куинс. Для Гарнетта. А «котик» прохлаждается за бадминтоном на пикнике.

Проходит время. Про Zico мы даже и не начинали. Я просто сижу, и мы беседуем о тренировках. Точнее, они беседуют. Гарнетт явно пришелся по нраву «котику». Общий бэкграунд творит чудеса: они настроились на взаимный бойцовый драйв. Я тоже подхватываю его, но все же у меня другие частоты.

Уже перешли на обсуждение погоды, и конца-края этому не видно…

— Лады, — наконец говорит Гарнетт, подытоживая встречу.

Погодите, а как насчет Zico? На моем лице застывает молчаливый вопрос.

Гарнетт и «котик» внезапно поворачиваются, словно я материализовался из воздуха. Они по-медвежьи обнимаются, мол, спасибо — до свидания.

И тут баскетболист обращается ко мне:

— К черту бумажки. Наплевать, что вы там делаете. Я с вами.

20:00

Выходя из здания, я стукнулся кулаком с «котиком» в знак победы. Но эйфория длилась недолго. На улице на нас обрушилась сумасшедшая метель с дождем. Меня охватил страх. Опять срыв тренировки. «Котик» может расценить это как очередной «сюрприз», но тут уж я не виноват. Ехать в аэропорт было бессмысленно, и я быстро подыскал гостиницу рядом со стадионом «Бостон-Гарден». Пока администратор нас регистрировал, я понял, что дело близится к ночи и я очень устал. Мне требовался отдых. Я разлегся на кровати и уже представил, как закажу ужин в номер, посмотрю какой-нибудь фильм. И тут — стук в дверь.

— Пошли, — послышался голос из-за двери. — Жду тебя внизу через десять минут.

— Но там же мороз, все снегом замело…

— Десять минут.

Через восемь минут я выхожу из лифта в холле гостиницы. «Котик» уже наготове. Ждет у стойки администратора. Его взгляд такой тяжелый, словно я опоздал, хотя я, наоборот, прибыл на две минуты раньше. Это уже вторая пробежка за сегодня. На улице все холодает, уже –8 °C. На мне шорты, футболка, шапка, свитер. И все. Мелкий снег бьет прямо в лицо и впивается в кожу. Я мечтаю оказаться подальше отсюда, но выбора нет. Где-то там ждет мой гостиничный номер, горячий ужин, который я заказал бы, любуясь снегопадом из окна. А больше всего на свете меня сейчас занимают мысли о дальнейшей стратегии насчет Zico и Гарнетта.

Я решился прервать молчание и обсудить произошедшее на встрече:

— Отличные получились переговоры.

Ноль эмоций.

— Как думаешь, наш проект понравился его финансисту?

Молчание.

— Вроде умный парнишка этот консультант?

Как будто говорю со стеной. Проходит минута, и «котик» наконец изрекает:

— Ни фига себе, сам Гарнетт.

Ну вот и поговорили.

Этим вечером мы бежим вдоль какого-то водоема. Возможно, это река Чарльз, но я не уверен. У меня нет никаких оснований для подобного вывода, кроме того факта, что это единственная известная мне река в Бостоне. Прав я или нет, но она помогает мне визуализировать картину жаркого дня и подростков, катающихся на лодках. Интересно, представляет ли «котик» что-нибудь? Он просто смотрит перед собой, как будто каждую секунду ожидает напороться на засаду. Однако враг все не появляется.

К моменту возвращения в гостиницу мои пальцы уже онемели от холода.

Открываю ноутбук, пытаюсь найти в «Гугле» «обморожение». Пальцы не попадают по кнопкам. Вот и еще десять километров позади.

Закидываю мокрую одежду в ванну и иду звонить Саре. Сколько бы я ни отлучался из дома, никак не привыкну засыпать без нее и сына. От звонка становится теплее на душе. Но увы, уже полдесятого, и Сара не берет трубку. На телефонной линии раздаются одинокие гудки.

Жена рано ложится спать. Так было всегда, с самого дня нашей встречи в 2006 году на покерном турнире в Лас-Вегасе.

Сара была одной из клиенток компании частных авиаперевозок Marcus Jet, которую я основал с партнерами в 2001 году. Мы сотрудничали с NetJets, спонсировавшими турнир по покеру. Так нам досталось сорок билетов на банкет. Непросто выбрать сорок человек из трех тысяч наших клиентов. Было решено, что региональные менеджеры предложат список достойных кандидатов, а потом мы с одним из партнеров, Кенни, выберем кого-то одного из каждого региона.

Менеджер из Джорджии позвонила мне и сообщила, что у нее есть на примете молодая предпринимательница, которая определенно заслуживает поездку на банкет. Я открыл электронную почту и увидел фотографию симпатичной блондинки с яблоком… на голове. Неожиданно! Я начал думать, что заставило девушку сделать такой портрет. И, разумеется, объявил менеджеру, что никого больше искать не нужно. Счастливая обладательница билета найдена!

В день турнира, когда наша группа посетила торжественный ужин, я снова засмотрелся на ту девушку с яблоком. Внезапно, через полчаса после начала торжества, она попрощалась и сказала, что идет в свой номер, поскольку ей пора спать. Я посмотрел на часы в мобильном телефоне. Половина десятого. Кому придет в голову ложиться в детское время в Вегасе? Что за чудачка, подумалось мне. Прошел год, и эта чудачка стала моей женой.

Наконец на том конце провода включается автоответчик, и я оставляю Саре голосовое сообщение. Уже десятый час, разумеется, она крепко спит, да и мне пора на боковую. Учитывая ненастную погоду, подозреваю, что аэропорты будут битком набиты пассажирами. Нужно выехать с утра как можно раньше.

Итоги тренировки: 19 километров

День 3. Бедные мои яйца

Темп надо чувствовать нутром.

«Котик»

Бостон

— 2 °C

05:00

Звонит телефон. А который, собственно, час? Я не заказывал себе подъем по звонку. «Котик». Конечно, кто же еще? Перевернувшись на другой бок, тянусь к телефону.

— Пора двигать, — его первые слова.

Он объявляет свой план на сегодня: пробежать десять километров с утра и пять вечером. Таким образом, за три дня я заложу «базу».

Три дня на создание базы?

Я не ожидал, что придется ночевать в Бостоне, так что сменного белья у меня нет. Перед тем как спуститься в холл, я решил поделиться с «котиком» своей маленькой проблемкой.

— Тут такое дело… в общем, мне не в чем бежать.

— В смысле?

— Я не могу бежать без нижнего белья.

— Ноги есть — значит, можешь. Вперед.

И я как миленький плетусь вниз.

Сегодняшний темп быстрее, чем вчерашний. И кто-то забыл растолкать солнце, потому что вокруг темным-темно. Мы то выскакиваем на проезжую часть перед едущими навстречу машинами, то скрываемся от света фар, как заключенные, пытающиеся выбраться с тюремного двора. Дергаемся влево — нам сигналят, бросаемся вправо — гудят со всей мочи. Все мои силы уходят на то, чтобы не сбиться с темпа.

Судя по всему, «котику» нравится бежать навстречу машинам, да еще и поближе к движению. Почему бы не перейти на тротуар? Обязательно тренироваться на проезжей части, рискуя попасть под колеса? Я так и не могу понять его логику. Может, ему просто нравится адреналин. А мне вот не очень. Я предпочитаю бежать по тихой улочке без постоянного напряжения и машин, проносящихся в трех сантиметрах от меня!

В полуметре от нас тянется симпатичная пешеходная дорожка, возможно специально оборудованная для бега. Два шага туда — и мы в чистоте и безопасности. Но у «котика» другое мнение.

Примерно через 20 минут он расщедрился на целых два слова в мой адрес:

— Не отставай.

Половина дистанции позади, пора поворачивать назад, к гостинице. На горизонте все же показалось солнце. Полшестого утра. У меня уже лучше получается уворачиваться от машин, но сама необходимость этого по-прежнему раздражает.

И тут я чувствую: у меня в шортах что-то не так. Промежность все-таки натерлась о ткань, потому что, черт возьми, я нарезаю километры без трусов. Не самое приятное чувство.

Стараясь не сбиться с ритма, проверяю рукой, все ли на месте. Потом смотрю на пальцы — мама дорогая! Кровь. Натер яйца до крови. Нет, ну это же надо!

— Слушай, у меня тут кровь пошла…

— Мне-то что до твоего маленького хозяйства?

Бежим дальше. Не сбиваемся.

Через пару километров я понимаю, что не узнаю местность. Другие дома, какие-то новые деревья — все не то. Наш маршрут здесь не проходил.

— Я, конечно, извиняюсь, но это другой район. Ты же не мог заблудиться? — умудряюсь выговорить между вдохами. — Вам же где-то давали… э-э-э… спецподготовку?

Он бросает на меня взгляд.

— В Школе рейнджеров. Да ты не дрейфь.

Сорок восемь минут пробежки. Его часы пикают десятый раз: это значит, мы преодолели десять километров. Гостиницы не видать. Я прикидываю в уме: пять километров туда, пять километров обратно… Что же мы еще не вернулись? Ну имей ты совесть, у меня все шорты в крови!

На отметке 13 километров мы добираемся до гостиницы.

Лишняя дистанция вызывает у меня протест. «Котик» идет довольный. Видимо, он думает, что это, наоборот, его заслуга. Как только мы переступаем порог холла, он достает блокнот и записывает итог своей тренировки: дата, время, темп, дистанция и т. д. У него такой мелкий почерк, что записи тренировок за весь год уместились на двух страницах. Я ковыляю к лифту на полусогнутых. Боже, как больно. Интересно, портье может оказать помощь при кровавых мозолях на промежности?

Да уж, в рейнджерах мне делать нечего.

09:00

Звоню «котику» в номер и говорю, что нам пора выезжать в аэропорт.

— Принято, — откликается он.

В аэропорту «Логан» отменены все рейсы. Похоже, мы застряли основательно. Я провожу время с пользой, звоню по делам, продумываю детали сотрудничества с Гарнеттом. Переключаюсь на журналы. Потом прогуливаюсь по залам. Снова вишу на телефоне. «Котик» просто сидит и пялится в одну точку, словно приклеенный к стулу. Неужели ему не нужно в туалет? Кажется, он даже не моргает. Просто сверлит глазами пространство.

Я постарался понять, куда он так таращится. Проследил направление взгляда: ничего, только пустая кирпичная стена. Снова посмотрел на него, чтобы убедиться, что я не перепутал его угол зрения. Все правильно: кирпичная стена. И он просто сидит и смотрит на нее, как каменный лев перед государственной библиотекой.

У «котика» есть два режима функционирования: холостой ход и полная мощность. Однако его холостой ход — не тот, что у простых смертных. Это больше похоже на момент между зажиганием и взлетом. Вокруг него постоянная аура приближающейся угрозы. И в то же самое время он создает ощущение полной безопасности. Не только лично моей — я бы сказал, национальной.

Еще целых три часа бесцельной ходьбы, перекусов, мелких покупок и газет. «Котик» не покидает свой пост до самой посадки на самолет.

20:55

К счастью, наш обратный полет прошел гораздо спокойнее. Я даже успел вздремнуть за эти 50 минут до Нью-Йорка и видел яркие сны. В аэропорту «Ла Гуардиа» прохладно. После приземления мы скорее ищем такси, чтобы добраться до города. Дорога до Вест-Сайда занимает всего полчаса. Однако к тому времени, как мы добираемся домой, уже восемь вечера.

«Котик» кидает мне банан и велит подзарядиться. Но разве этого достаточно, учитывая, что я весь день питался в закусочных аэропорта? Сейчас было бы так кстати позвонить в Josie’s, местный ресторанчик здоровой пищи, и заказать что-нибудь обстоятельное, но в меню у «котика» этого не значится. Его фирменное блюдо на сегодняшний вечер — летающие бананы и километры в парке.

— Сейчас добьем десяточку, — сообщает тренер. — Надо заложить базу.

Зима в Нью-Йорке бывает холодной. Через дорогу от моего дома стоит огромный экран CNN, и сейчас он показывает –8 °C. «Котик» не моргнув глазом облачается в тот же комплект одежды, в котором бегал предыдущие пять раз. Абсолютно все то же самое. Да когда он успевает постираться и просушиться?

Я заглядываю в свой шкаф и натягиваю спортивные фуфайки с длинным рукавом. Также не забываю о двух шапках: всем известно, что большое количество тепла теряется именно через голову. Так что, если держать ее в тепле, не страшен даже трескучий мороз. Считайте, что вы наполовину выиграли битву за то, чтобы не переохладиться. Но обычные шорты, в которых я бегаю при любой температуре, на этот раз я решил заменить тонкими термоштанами. На всякий пожарный, если повалит снег.

Пока лифт везет нас с тридцать седьмого этажа, «котик» даже не смотрит на меня. Такое ощущение, что я его чем-то взбесил. Хотя нет, скорее, его сводит с ума нечто более масштабное. Может, он зол на весь мир?

— Пошли уже на хрен отсюда, — произносит он, как только двери раздвигаются.

Мы бежим традиционные десять километров по Центральному парку. Когда я тренируюсь один, то, как правило, бегу по часовой стрелке. Но в этот раз «котик» объявляет, что хочет направиться в противоположную сторону. По его мнению, так мы получим больше нагрузки на перепадах высот. Честно говоря, я не смог уследить за полетом его мысли. Что-то вспомнилось из учебника по математике, про перемену мест слагаемых… Но на дискуссии нет времени, пора бежать.

«Котик» ни разу за всю пробежку не глянул на часы. Когда мы останавливаемся, он нажимает на своем GPS-навигаторе кнопку «стоп». Устройство пикает: маршрут закончен и сохранен.

— Темп 5:5. Нормально, — подытоживает он. И только после этого переводит глаза на часы… а там ровно 45 минут. Вот это чувство времени!

— «Котик», ты как вообще определил темп, не сверяясь с часами?

— Чутьем. Темп надо чувствовать нутром.

Этот парень — просто джедай какой-то!

ЧЕРЕЗ 20 МИНУТ

Уже довольно поздно, и я подумываю пойти спать. Обычно я не голоден после тренировки, и сегодня тоже. Выпиваю стакан воды, мою его. На диване в гостиной Сара читает журнал People.

ЧЕРЕЗ 10 МИНУТ

Приготовившись ко сну, я захожу к нему сказать спокойной ночи и спросить, не нужно ли чего. Наши отношения, как нежный бутон, едва успели завязаться. Я хочу убедиться, что «котик» чувствует мою заботу и гостеприимство. Легонько стучусь в его дверь три раза, заглядываю внутрь. Он сидит на кровати с идеально прямой спиной, как будто знал, что я зайду.

— Ну как ты, все нормально?

— Знаешь что, Джесси? — отвечает он. — Все хреново. Эта дворцовая обстановка у меня уже в печенках сидит.

Он ударил кулаком по кровати.

— Ты слишком сладенький и миленький. К черту весь этот комфорт. Тащи стул. Самый жесткий, который найдешь.

Я понятия не имею, к чему он клонит, но иду за стулом. Деревянный, без ручек, из моего домашнего офиса — думаю, подойдет.

— Такой?

— Зашибись! А теперь сел.

Я сажусь и слышу следующую команду:

— Чего ждем? Одеяло я тебе должен принести?

— Подожди. Зачем одеяло?

Он же не думает, что я буду спать на стуле?

— Ты должен выйти из своей зоны комфорта, Джесси. Хватит нежиться на перинах. К черту эти шмотки с Парк-авеню. — И пробурчал себе под нос еще раз: — К черту Парк-авеню.

Справедливости ради, мы живем на Сентрал-парк Вест…

Ладно, я принес одеяло и постарался устроиться на стуле так, чтобы не свалиться. Как только пытаюсь вытянуть ноги и откинуться назад, предсказуемо съезжаю со стула. Тут заходит Сара.

— Солнышко, что ты делаешь?

— Дорогая, «котик» сказал, что мне надо выйти из зоны комфорта. Он хочет, чтобы я спал на стуле. Это моральная тренировка такая.

Я стараюсь представить ситуацию в здравом ключе. Но больше всего я хочу убедить себя, что это пойдет мне на пользу.

— Джесси, тебе сорок три годика, у тебя сын растет. Пожалуйста, иди в кровать.

Сара знает, на что я подписался, но все равно едва заметно закатывает глаза. Хотя ее осуждение тут же смягчается улыбкой. Она понимает: я сделаю все, что в моих силах, чтобы выполнить каждое задание «котика». Даже такую дичь, как сон в сидячем положении.

От одеяла нет никакого толка, стул противно скрипит при каждом движении. Жена качает головой и уходит обратно в спальню. Туда, где раскинулась наша большая прекрасная постель с тончайшими простынями (о, Сара знает толк в простынях).

Уже полночь, пора гасить свет.

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА САРЫ И «КОТИКА»

Засуньте ваши медальки в одно место. Я пашу не ради них. Я пашу для себя.

«Котик»

Сара впервые увидела «котика» еще до того, как он переехал к нам, но уже после того, как я нанес ему визит и огорошил своим предложением. В то время я был одержим идеей участвовать в ультрамарафоне Бэдуотер — тяжелейшем забеге на 217 километров по пустыне Мохаве. Трасса пролегала по Долине Смерти в пятидесятипятиградусную жару (и это только в тени!). Сара, естественно, решила, что глупее идеи придумать невозможно, и настояла, чтобы я съездил хотя бы посмотреть на марафон со стороны перед тем, как убиваться на нем. Как примерный муж, я согласился. А она сочла своим долгом поехать вместе со мной, поскольку не хотела отпускать меня в такой опасный путь без надежной советницы в собственном лице.

Меня всегда манил Бэдуотер. Он пользуется заслуженной славой сложнейшего бегового маршрута на планете. Последний отрезок длиной 21 километр представляет собой прямой подъем по склону горы Уитни. Кроме того, я знал, что на Бэдуотер едет «котик».

Я чувствовал, что просто обязан пробежать этот марафон, чтобы заполучить галочку в списке личных достижений. Это было наивысшее напряжение для тела и духа. Мне хотелось испытать себя. Ну и, что уж говорить, приятно в разговоре с другими бегунами бросить между делом: «Бежал я как-то на Бэдуотере…» — и полюбоваться их лицами.

Поэтому, когда настал наш летний отпуск, мы взяли билеты и рванули через всю страну. Прямых рейсов в Долину Смерти не существует (туда вообще не летают самолеты), так что мы сначала добрались до Лас-Вегаса, потом арендовали машину и выехали к месту назначения. Дорога была долгой и скучной, прямиком по июльской пустыне. С точки зрения Сары, так себе отпуск, на троечку. Но я просто прыгал от нетерпения. Мы доехали как раз в тот момент, когда последняя волна участников покинула старт. Так что было решено обогнать их километров на тридцать и поприветствовать, когда будут пробегать мимо.

Слова бессильны описать ужасную жару и духоту, которая окружила нас по дороге вдоль трассы. Приехав на точку наблюдения, мы увидели на приборной доске, что температура снаружи целых +53 °C. Сара поначалу даже отказалась выходить из машины. Мы припарковались и смотрели на бегущих марафонцев прямо из салона, в спасительном пузырьке прохлады, врубив кондиционер на полную катушку.

На случай, если вы никогда не видели ультрамарафоны вживую, опишу немного, кто в них участвует. Эти бегуны — весьма любопытная порода людей. По выражению Сары, «словно кто-то взял 90 человек из психушки, посадил в междугородний автобус, привез в пустыню, дунул в свисток и сказал бежать два дня». И она была недалека от истины. Большинство участников могли похвастаться телосложением школьного учителя географии и взглядом взмыленного пастуха, у которого разбежались козы. Но мы искренне кричали слова поддержки, и участники расцветали улыбками и благодарностями. Кто-то давал «пять», кто-то даже перекидывался с нами словечком-другим. Сара глазам своим не верила. По дороге сюда ей представлялись атлеты, а не живые мощи в беговых шортах.

Но вдруг на горизонте она увидела фигуру, похожую на мираж. Фигура приближалась к нам, и Долина Смерти словно наполнилась звуками олимпийского гимна. Парень рассекал воздух, как киборг. Он смотрел прямо вперед, словно для него не существовало препятствий. Мышцы работали, как локомотив. Когда он бежал мимо нас, Сара начала прыгать и кричать: «Вперед! Вперед! Вперед!» Но, хотя в радиусе километра никого вокруг не было, бегун даже не взглянул на нас. Ни короткого «спасибо», ни улыбки. Словно он пробежал мимо пустого места.

— Ты видел?! — воскликнула Сара. — Черт знает что!

Через несколько месяцев «черт знает что» поселилось у нас дома.

Итоги тренировки: 23 километра бегом (13 километров утром и 10 вечером)

День 4. Проверка показателей

Я не думаю о вчерашнем дне. Я думаю про сегодня и про то, как я улучшу результат.

«Котик»

Нью-Йорк

— 4 °C

05:30

Ночь я проспал урывками, но в 5:30 настал долгожданный торжественный подъем со стула. Такого волшебного утра у меня еще не было. Шею ломило, спина согнулась в форме кочерги, а колени почти свело судорогой. Я прикинул, что мне удалось отключиться в общей сложности часа на два. «Котик» уже стоит в коридоре. Он выглядит так, словно успел принять освежающий душ, выпить кофе и прочитать утреннюю газету. Может, и впрямь успел. Кто его знает. Про стул ни слова.

Прошло три дня наших занятий, и «котик» решил проверить мою физическую форму. Мы договорились начать в полшестого утра. Ну, как «договорились»… Он сообщил время подъема.

Перед знакомством с «котиком» я понятия не имел, как переводить армейский формат времени на нормальный человеческий. Но теперь я совершенно спокойно переключаюсь с одного на другой. В чем-то это даже удобнее. Итак, время на часах 5:30, и мы направляемся в спортзал.

Перед началом моего экзамена «котик» решил снять футболку. Стоит перед зеркалом, сурово смотрит. Мне пришлось извиниться и объяснить ему, что по правилам заниматься без одежды нельзя, а то выгонят из зала.

Неожиданно он обиделся, словно я — строгий родитель, который отобрал игрушку и заставил чистить зубы. Как будто я сам это придумал назло ему.

— Что за тупые правила! Это спортзал, для чего тут зеркала висят?

Он неохотно натягивает футболку обратно, и мы идем к турнику для «затравочки», как он любит это называть. Пять подтягиваний и десять отжиманий в режиме «минута на минуту».

Мы начинаем подход каждый раз, когда секундная стрелка встает на цифру 12. Если успеваем отстреляться за 40 секунд, то остается 20 секунд на отдых. Всего нам предстоит десять минут, то есть 50 подтягиваний на турнике и сотня отжиманий. Однако уже на пятой минуте мне пришлось снизить количество подтягиваний до трех. Это выше моих сил.

«Котик» видит, но молчит. Достает свой микроскопический блокнотик и что-то в нем царапает.

Моя тушка уже на последнем издыхании. Ненавижу подтягиваться.

— Ну что ж, мы готовы начать, — радостно объявляет «котик».

Начать.

Меня ведут к беговой дорожке. «Котик» вручает мне гантели по девять килограммов и колдует с настройками. Наклон: восемь градусов. Скорость: 4,0. Затем он нажимает «Старт» и восемь минут любуется на мои старания. Напоминает быструю ходьбу в горку с двумя чемоданами. Потом он начинает прибавлять по одному градусу наклона в минуту. На десятке мне кажется, что я карабкаюсь вверх по крутому холму. К пятнадцати ощущаю себя Томом Крузом, штурмующим отвесную скалу. Когда меня отпускают с пыточной машины, лопатки жжет просто адским огнем. Бедра, как обычно, в хлам. Легкие еще чуть-чуть — и взорвутся, разнеся грудную клетку ко всем чертям.

«Котик» все тщательно документирует. Мог бы уже записать там крупными буквами «ЖАЛКИЙ СЛАБАК».

Мы переходим к следующему этапу: прыжки на тумбу высотой 60 сантиметров. «Котик» засекает, сколько времени у меня занимает прыгнуть 50 раз: одна минута 57 секунд.

Снова запись в блокнотик.

Затем мы выходим на улицу и бежим десять километров. Как ни старался, меньше часа не получилось. Я жалкий слабак. Жалкий.

Мой результат также фиксируется для истории.

Что удивительно, у «котика» почти всегда находятся силы откатать не только мою программу, но и собственную тренировку вдобавок к ней. И когда я уже валюсь с ног, он свеж и бодр. Я из последних сил заканчиваю свою тренировку, а он только размялся.

Кстати, никогда не выдел, чтобы «котик» работал со штангой или гирями, зато он постоянно отжимается. Такое впечатление, что ему за отжимания платят. Или это дело всей его жизни, его призвание, которым он спасает мир. Иду я по коридору на кухню и вижу через открытую дверь, как он отжимается у себя в спальне. А то и прямо в коридоре! Встал в исходную позицию и раз-два, раз-два. Или посреди другого дела, неважно где, внезапно принимает упор лежа и шпарит двадцаточку. В офисе, у лифта, в гостиной. Всегда и везде. Это вообще нормально?

Сегодня, например, портье принес нам в квартиру кое-какие посылки. Дверь открыл «котик», впустил его. Портье начал складывать коробки у стены и решил, что надо обменяться парой вежливых фраз.

— Как поживаете, сэр?

Вместо ответа «котик» падает на пол — и пошел отжиматься. Вверх-вниз, вверх-вниз…

— Ты кинь барахло в уголке. Ага, спасибо!

Итоги тренировки: 10 километров, пятнадцатиминутная проверка на беговой дорожке, 50 прыжков на тумбу, 36 подтягиваний, 100 отжиманий

День 5. К эвакуации готов!

Не должно быть приятно. Должно быть эффективно.

«Котик»

Нью-Йорк

— 4 °C

05:30

Лежу на диване со свежим выпуском New York Post. Тут открывается дверь квартиры, и на пороге появляется «котик». Куда-то ходил по своим делам.

— Посмотри, что я нашел!

«Котик» держит здоровенный мешок защитного цвета и четыре весла.

Я отложил газету в сторонку и приподнялся на локте.

— Что это?

— Твое плавсредство, чтобы эвакуироваться с Манхэттена. В этом рюкзаке — надувной плот грузоподъемностью двести килограммов. Потянешь за шнур, и через пару секунд он готов! Надувается автоматически. Берешь Сару и Лейзера, вы тут нормально поместитесь. И гребете в сторону Нью-Джерси.

— Обалдеть.

— Это просто гениально, — продолжает он с сияющими глазами. — У него низкая посадка, в темное время суток практически незаметен с берега. Можно прикрепить мотор. Если правильно рассчитаешь время эвакуации, останетесь незамеченными. Вжик — и испарились!

Таким оживленным «котика» я еще не видел.

— А можно уточнить зачем?..

— На случай повторных терактов типа 11 сентября. Отсюда будет только один выход — по реке. Власти обязаны перекрыть все мосты, туннели и выезды из города. У тебя что, есть идеи получше?

Что ж, «котик» дело говорит.

Пока мы восхищенно изучаем двадцатикилограммовый плот, в комнату заходит Сара. Она окидывает взглядом наше сокровище. Судя по всему, оно ее не впечатлило.

— Милая, это надувной плот! Его выбрал «котик» специально для нас, чтобы мы могли выбраться из города.

— Надувной плот? У нас квартира на тридцать седьмом этаже.

— Понимаешь, если случится ЧП, то мосты, туннели — все заблокируют, это правило. Мы сможем спастись только на плоту. Выйдем на берег Гудзона, надуем его — и чао!

— Ясно. — Сара кладет почту на кухонный стол.

— Это все? Больше ничего не скажешь?

— Я правильно поняла? Я должна взять сына, закинуть на плечо этот баул, четыре весла под мышку, полтора километра топать до реки, а оттуда на веслах до Нью-Джерси? И все это на фоне чрезвычайного положения в стране?

В комнате воцарилась тишина. Сара дело говорит.

Когда «котик» повернулся к ней, его глаза метали молнии. Он явно боролся с собой, чтобы не сказать лишнего.

— Сара, нельзя недооценивать силу адреналина. Люди горы сворачивают, когда боятся за свою жизнь. Запомните как следует: адреналин сделает все за вас. Так что баул остается у нас.

ЧЕТЫРЕ ЧАСА СПУСТЯ

— Сегодня у нас тренировка на соточку.

«Котик» начинает объяснять последовательность упражнений, и я понимаю, что с математикой у него не очень… Тренировка выходит не на соточку, а на пятисоточку.

Мы ловим лифт и спускаемся в спортзал.

Я захожу и вижу, что там уже занимаются трое. Зал оснащен по последнему слову техники, и тренажеров там предостаточно, но неизменно удивляет, как редко он бывает многолюдным. В основном загрузка вот такая — несколько героев на весь этот храм спорта.

Вдалеке потеет над мышцами кора какой-то блондин. Видно, как серьезно он относится к тренировке.

«Котик» посмотрел на него и подходит ко мне:

— Видал? Билли Айдол, мать его!

— Ты что, это Стинг, — шепотом отвечаю я. — Он тут живет.

Мы делаем 100 жимов лежа с гантелями, причем без передышки (два подхода). Вначале гантели по 13,5 килограмма. В конце — по девять килограммов. Итого двести.

100 раз — тяга верхнего блока (на два). 34 килограмма. Итого: 100.

100 раз — жим от плеч (сидя). Итого: 100.

Как я и сказал, получается пятьсот, а не сто. Приятный бонус: тяга верхнего блока на трицепс (на два) и сгибания (на два).

Пора закругляться. Мы направляемся к выходу.

— Не повезло тебе, парень, — говорит нам вслед Стинг, качая головой.

19:00

Так как сегодня — вечер воскресенья, многие смотрят по телевизору окончание последних игр Национальной футбольной лиги. Я сижу без компании. Похоже, у «котика» завелся друг. Парень, которого он встретил в спортзале, пока стирал себе ладони на подтягиваниях. Похоже, они успели тесно сдружиться, потому что этот чувак согласился одолжить нам свой двадцатикилограммовый жилет с утяжелением. «Котик» вручает его мне.

— Надевай.

Просовываю руки по очереди, стараясь не вывихнуть. Перекидываю через плечи и застегиваю ремни. И сразу же понимаю, насколько он тяжелый. Вы не поверите. Это как надеть себе чемоданище на спину.

Мы делаем 15 подходов по 10 отжиманий, с промежутками по полминуты.

Итого сто пятьдесят.

Это занимает у меня 22 минуты. У «котика» — всего 15.

— Вот это другой разговор! Неслабая штука, — одобряет он.

Неслабая настолько, что даже «котик» не в состоянии четко сделать все десять до конца. После шестого подхода он падает на колени, чтобы отдышаться. И все равно приговаривает: «Вот это вещь, вот это да!»

Не понимаю его восхищений. Это издевательская нагрузка.

Как-то я услышал, что «котик» однажды участвовал в забеге, где можно было бежать или 24 часа, или 48 часов. И что бы вы думали? Разумеется, «котик» записался на сорокавосьмичасовой вариант. Где-то в районе 23 часов, когда он намотал почти 210 километров, у него порвалась четырехглавая мышца бедра. На вопрос, можно ли перевестись на двадцатичетырехчасовой вариант, организаторы забега ответили отрицательно. Что ж, «котик» кивнул: «Вас понял», попросил бинт и замотал бедро. Так он и пошел (точнее, поковылял) оставшиеся сутки до самого конца трассы.

— Когда ты думаешь, что больше не можешь, ты достиг всего сорока процентов своего физического потенциала. Все ограничения у нас в голове.

Итоги тренировки: пятисоточка (жим лежа, тяга верхнего блока, плечевой пресс) и 150 отжиманий

СЕНЬОРЫ-ГОРНИЧНЫЕ

Мне не нужны новые друзья. Не люблю, когда лезут в душу.

«Котик»

У нас три приходящие домработницы, которые приезжают в наш дом в Атланте дважды в неделю. Они не знают ни слова по-английски, а я вообще не говорю по-испански. Поэтому мне приходится использовать картинки, чтобы показать им фронт работ. Если нужно пропылесосить, я беру журнал и показываю им страницу с фотографией пылесоса. Если надо помыть окна — тыкаю на рекламу моющего средства для окон и затем на стекло.

Для этих целей я всегда держу под рукой стопку журналов и газет. Мне даже нравится подбирать иллюстрации, это похоже одновременно на игру в шарады и на язык жестов. Развивает мозг.

Но когда в нашем доме появился «котик», мне так и не удалось объяснить, кто он и зачем здесь. Как это продемонстрировать? Показать им фото Рассела Кроу в фильме «Гладиатор»? Или Сталлоне в роли Рэмбо? Дальше я с удивлением обнаружил, что мои объяснения вовсе не нужны. Этих женщин буквально сразила харизма «котика». А что, он хорош и запросто разгуливает по дому без футболки. Даже Сарины подруги стали чаще заглядывать к нам без особых поводов. И все ради того, чтобы еще разок столкнуться с «котиком» в холле.

С тех пор, как он въехал, домработницы стали задерживаться на час-другой, чтобы почистить дом с особым усердием. И хотя «котик» держит свою комнату в идеальном порядке, они находят то таинственные складки на шторах, то какое-то пятнышко на стене. Имейте в виду, что спальня «котика» даже не похожа на жилое помещение! Это натуральная казарма: покрывало на кровати натянуто почти как барабан, а рюкзак всегда готов к внеплановой командировке на Марс. Но, несмотря на это, дамы все время шастают туда-сюда, хихикая и переговариваясь на испанском.

Реакция «котика» на эту чехарду — вооруженный нейтралитет. Не то чтобы он намеренно игнорирует их, скорее это молчаливая проверка на надежность. Он ни на грамм не доверяет им.

Однажды он заказал себе штуковину с доставкой на дом. Курьера FedEx радостно встретила одна из домработниц. «Котик» не подал виду, но, когда она ушла, сделал мне выговор:

— Это нарушение режима безопасности.

У меня в доме введен режим безопасности?

— Целостность посылки была поставлена под угрозу.

Далее мне прочитали лекцию на тему того, что я наивный дурачок и не соблюдаю субординацию с наемными работниками. По всем кадровым вопросам у «котика» был один ответ: «Уволить к черту». Никто из офисного и домашнего персонала не был достоин высокой чести работать на нас. С кем бы «котик» ни сталкивался, у него сразу возникал ворох подозрений и претензий ко всем, кроме меня, Сары и Лейзера. Если мой водитель Смит на минутку опаздывал, причина была ясна как божий день: он допустил ошибку в расчете маршрута. Если Смит попадал в пробку, ему следовало предвидеть аварию и заранее проложить запасные пути. Если же он задержался, чтобы заправиться, это расценивалось как уклонение от обязанностей.

До появления «котика» в нашей жизни Смит опаздывал частенько. Ну и ладно, думал я, дороги непредсказуемы. Однако теперь парень стабильно приезжает на 20 минут раньше. И каждый раз просит, чтобы я передал это «котику».

День 6. Этот чертов палец

Не вижу тут ничего сложного.

«Котик»

Нью-Йорк

— 2 °C

04:00

На часах четыре утра, и я слышу какой-то стук и ворчание из гостиной. Стук и ворчание, стук и ворчание. И хотя я и наполовину не проснулся, все же иду проверить, что там такое.

В гостиной я вижу «котика», который сидит на диване с пультом в руке. Ну то есть не совсем сидит. Он стучит пультом по подлокотнику дивана, как будто телевизор включается именно от этого.

— Кретинская штуковина! Слишком сложный, слишком много кнопок. Бесит!

«Котик» выглядит так, будто сейчас взорвется. Брови выгнулись, и, похоже, он готов к атаке. Прямо сейчас он атакует пульт, но ближайшая живая цель — я, поэтому мне не по себе. Быстренько беру пульт, нажимаю кнопку включения, врубаю спортивный канал и возвращаю пульт.

— Теперь можешь просто переключать каналы и регулировать звук. Я сам все выключу утром.

С первыми футбольными кадрами брови «котика» возвращаются на нормальное место. А я возвращаюсь в кровать.

В шесть утра дверь в спальню медленно открывается. Это не сулит ничего хорошего, учитывая, что жена спит рядом со мной, а значит, в комнате находится кто-то еще. Потом следует постукивание по плечу.

Приоткрыв глаза, я почему-то представляю себе, что там длинный черный палец. Стряхнув его, переворачиваюсь на другой бок. Сара не проснулась, и хорошо. Наверное, мне привиделось. Постараюсь не обращать внимания.

Через десять секунд — снова стук по плечу. Может, это все-таки Сара? Пытаюсь поймать уходящий сон. Но палец не сдается.

Наконец через 20 секунд мое ухо обдает жарким дыханием. Монотонный голос рушит остатки моего ночного покоя:

— Подъем, засранец, я кому сказал!

По всей видимости, топот в коридоре и хлопанье дверьми сегодня не сработали.

Я подскакиваю и начинаю собираться, стараясь не разбудить жену, которая свернулась калачиком под одеялом.

«Котик» дает установку: еще десять километров по парку этим утречком, и потом можно приступать к занятиям.

Приступать? Я думал, что мы приступили к ним три дня назад. Иду в гостиную и вырубаю телек.

Пока что львиная доля наших тренировок приходится на Центральный парк. По парку тянется дорога Парк-Драйв длиной 9,7 километра. Когда-то давно, в 1970-е годы, трасса Нью-Йоркского марафона проходила именно здесь, и марафонцы оббегали парк четыре раза с хвостиком. Уже потом трассу переместили на современный маршрут по пяти районам.

С тех пор как я перебрался на Манхэттен, я бегал здесь сотни раз, потому что это место идеально подходит для пробежек. Меняющийся ландшафт с покатыми склонами не дает заскучать, а если бежать рано утром, то почти никто не мешает: маловато народу и машин (к большому разочарованию «котика»).

Ветер сегодня прохладный, но он перестает чувствоваться, как только мы трогаемся с места. От нашего дыхания в воздухе остаются белые облачка пара. Это единственное взаимодействие «котика» с окружающим миром. Он не издает ни звука, двигаясь, как подводная лодка: тихо и неотвратимо. Невольно ухмыляюсь, вспомнив детскую шутку про пердеж на подлодке.

Первые пять километров бежим в темпе 6:00 на километр, следующие три — 5:00 на километр, а последние два — 4:30. Возвращаемся домой к шести утра. Жена и сын еще спят. Сара вообще не в курсе, что этим утром нас посетил указующий перст магистра беговых искусств.

Последние два дня после возвращения с утренних пробежек меня можно было выжимать. Захожу домой, сбрасываю насквозь пропотевшую одежду, потом — душ и фрукты, особенно бананы. После этого ритуала можно и за работу приниматься.

К слову, я не ем ничего, кроме фруктов, вплоть до самого полудня. Я установил себе такое правило с тех пор, как прочитал книгу Fit for Life («Здоровье для жизни»), написанную Харви Даймондом в 1992 году. За прошедшие 25 лет не могу припомнить, чтобы хоть раз сжульничал.

Харви — еще один пример человека, который вошел в мою жизнь после телефонного звонка наудачу. У него поразительная биография. Во время войны во Вьетнаме он отравился химикатом «Агент Оранж»[8] — одним из самых токсичных веществ, когда-либо созданных человеком. Воздействие этого яда связывают с возникновением различных видов рака, лимфом и многочисленных хронических заболеваний.

Насколько мне известно, Харви — единственный оставшийся в живых американский солдат из всех, кто попал под действие этого химиката. Он объясняет свою устойчивость особой философией и образом жизни под названием «природная гигиена». Собственно, она и описана в его книге. Я прочитал ее три раза от корки до корки, и она перевернула мою жизнь.

Словом, как-то раз я решил: позвоню-ка я Харви и попробую завязать знакомство. По сути, я собирался предложить ему себя в качестве друга. Практически как с «котиком». Разыскал его номер, набрал и дождался ответа. С тех пор мы отлично дружим.

И здесь мне хотелось бы рассказать, в чем заключалась его философия. Книга построена на идее, что для пищеварения наш организм тратит больше энергии, чем для всех остальных функций, вместе взятых. Именно поэтому после обильного приема пищи мы обычно чувствуем вялость. Обратите внимание на статистику: средний американец съедает за свою жизнь 70 тонн еды. Вы представляете, сколько приходится работать телу, чтобы расщепить и переварить всю эту пищу? Чем эффективнее мы перевариваем съеденное, тем меньше нагружаем пищеварительную систему и тем больше энергии у нас остается на повседневную жизнь.

Согласно книге Даймонда, фрукты являются идеальной пищей. Мало того, что они сладкие и вкусные, так еще и энергия на их переваривание почти не расходуется. По сути, это единственная еда, которая минует желудок и переваривается в тонком кишечнике. Фрукты отдают все свои питательные вещества и ценные микроэлементы без больших энергетических затрат со стороны организма. И эту непотраченную энергию вы можете спокойно направить на выполнение своих планов.

Подтверждение тому можно запросто найти в дикой природе. Самые сильные животные в мире процветают на фруктово-растительном рационе. К примеру, доминантный самец гориллы в 30 раз сильнее человека и в три раза крупнее. ДНК этих обезьян совпадает с человеческой на 99 %, и они являются нашими ближайшими родственниками наряду с шимпанзе. Как получилось, что они настолько сильные? Да-да, их диета основана на фруктах и листьях. На мой взгляд, логично.

Прочитав книгу в 1992 году, я вознамерился испытать эту концепцию на себе. В течение десяти дней я трепетно составлял меню на первую половину дня: ничего, кроме фруктов. После обеда, впрочем, тоже держался молодцом: ничего жареного, ничего молочного, ничего мясного. Однако фрукты до полудня стали моим нерушимым правилом. И естественно, мой уровень энергии поднялся в разы, а кроме того, улучшилось пищеварение. Посмотрев на свое превосходное самочувствие, я продлил десятидневный эксперимент на следующие двадцать с лишним лет. Даже в дни марафона мой режим питания остается неизменным. До полудня — только фрукты!

13:00

Через 45 минут после начала моего рабочего дня в офис заходит «котик».

Прошел час после обеденного перерыва. Я заказал в Josie’s нарезку из лосося и вегетарианские пельмени. Слопал все в один присест и теперь снова сижу за компьютером. Маркетинговая команда из Zico прислала новые варианты упаковки, и мы обсуждаем, что можно улучшить. «Котик» сидит на стуле, не двигаясь. Внезапно он подрывается с места.

— Проверка на бёрпи[9]! — рявкает тренер.

— Прошу прощения?..

— Встал на проверку по бёрпи. Какого черта я должен повторять дважды.

— Я просто не понял, что ты имеешь в виду.

— Парень, что такое бёрпи, знаешь? — Это не вопрос, а скорее утверждение.

— Ну да, я в курсе, что такое бёрпи.

— А что такое чертова проверка?

— Конечно.

— Вот и отлично. За работу, салага.

«Котик» объявляет, что засечет время, которое мне понадобится на сотню бёрпи. «Это тест на физподготовку», — говорит он и подчеркивает, что каждое бёрпи должно быть с отжиманием. Если мой результат будет десять минут или меньше, я получаю «отлично», 11 минут — «удовлетворительно», 12 или 13 минут — «неудовлетворительно».

— А если больше 13 минут, то делаешь все по новой.

Ох-хо-хо, с бёрпи у меня неважно. Даже 15 раз за один подход выносят меня напрочь.

Тем временем «котик» уже снял часы и нажал кнопку «старт». Би-ип!

— Дай мне хоть переодеться!

— Время пошло, лодырь.

Я бросаюсь на пол, встаю в планку, отжимаюсь, подтягиваю колени к груди и прыгаю, выкинув руки вверх. Раз.

Через 55 секунд добрался до десяти. Пока что укладываюсь. Но проблема в том, что я в офисной одежде и уже начал потеть.

А почему я в офисной одежде? Ах да, я же на работе. Вдобавок презентабельный вид мне сегодня понадобится для встреч. На кого я буду похож, если весь взмокну?

Поэтому я принял стратегическое решение использовать — или потратить, если вам угодно, — драгоценные десять секунд на то, чтобы снять рубашку, ботинки и носки. А потом и брюки. Ну вот, теперь я в собственном офисе стою в одних трусах. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать… Тест продолжается.

Часики тикают, я сделал половину норматива за пять с половиной минут. Немного теряю скорость, но все-таки еще дотягиваю до «удовлетворительно». По лицу и по спине струится пот.

И тут открывается дверь.

В проеме мелькают чьи-то светлые волосы, и женщина тут же выбегает обратно.

Это Дженнифер Киш, моя незаменимая помощница. Я даже не успел объяснить, что происходит. Хочу закричать ей, что сдаю норматив, но дверь уже захлопнулась. Представляю, что она подумала.

Ладно, не отвлекаемся.

Когда я добираюсь до 60, начинаю мысленно разбивать оставшиеся 40 штук на подходы по десять раз. Делаю десять бёрпи, потом перевожу дыхание 10–15 секунд.

Итого 11 минут 30 секунд. Готов!

Рядом очень кстати завалялась старая футболка. Вытираюсь насухо, однако продолжаю потеть еще 20 минут. Бедра болят, словно по ним проехался танк. Выбрасываю насквозь промокшую футболку в мусорную корзину под столом. Фу-ух, теперь можно надеть рабочую одежду.

И вот я снова за компьютером, изучаю цветовые варианты для упаковки. Ноги под столом мелко дрожат. Рабочий день продолжается, и я улыбаюсь краешком рта, вспоминая это неподражаемое: «Проверка на бёрпи, салага!»

22:00

Домой возвращаюсь в десять вечера. Устал страшно. Провозились с дизайнерами из Zico весь день. Удалось доработать внешний вид упаковки, однако перед нами стояла еще одна задача — создать шумиху вокруг бренда. Каждый день мы задаемся вопросом: что бы еще такого оригинального придумать, чтобы наш продукт взбудоражил публику? Сегодня эта задача выжала из меня все соки. Хочется просто включить телевизор и зависнуть. Может быть, посмотреть четвертую четверть игры «Никсов»[10]. Ложусь на диван, беру пульт.

«Котик» сидел со мной в офисе и видел, сколько я пахал. Пять минут в туалете были единственной передышкой за весь день, когда меня никто не дергал, — что было за блаженство! Так что я решил не напоминать ему о тренировке и понадеялся, что он сам не вспомнит. Экран озаряет спортивная заставка.

«Котик» не смотрит телевизор. У меня такое чувство, что он наблюдает за мной — как я смотрю. И это отбивает все желание.

— Любишь «Никсов»? — спрашивает он.

— С детства, — отвечаю я.

— А на игры ходишь?

— Конечно.

У меня уже много лет абонемент.

— Когда-то я даже написал их гимн.

— В смысле, песню?

— Да, заглавную песню в стиле рэп, — объясняю я и начинаю напевать: — Go New York, Go New Your Go, Go… Слышал когда-нибудь?

— Это всё?

— Что «всё»?

— Это вся песня?

— Нет, это только припев. Сначала идет куплет, потом повторяешь припев. В курсе, как пишутся песни?

— Не вижу тут ничего сложного.

— Кому-то сложно, кому-то легко. Я просто знаю, как это делается.

Я написал Go New York Go в далеком 1993-м. У меня, двадцатитрехлетнего пацана, был заключен контракт с маленьким независимым лейблом под названием Delicious Vinyl. Каким-то чудом мне удалось убедить руководство «Никс», что им нужен новый гимн и что, если все пойдет по плану, мы привлечем в видеоклип разных знаменитостей, включая кинорежиссера Спайка Ли, большого фаната команды. Мне дали зеленый свет, и новая заглавная песня «Никсов» стала самой популярной у нью-йоркских радиослушателей в 1993–1994 годах, во время решающих матчей NBA. Права на текст выкупили Budweiser, Foot Locker и другие крупные бренды. Я летал на крыльях успеха. Это был мой звездный час.

Хотя… успехом это можно назвать весьма условно. «Никсы» дали мне на все про все четыре тысячи долларов. После того, как я оплатил студию, работу звукорежиссера, продюсера и музыкантов, у меня осталось около 300 баксов. Это явно не звездный доход. Но тогда мне казалось иначе. Почти везде, где бы я ни добивался успеха, моя мотивация заключалась не в деньгах, а в искреннем желании сделать все по высшему разряду. Музыка никогда не интересовала меня только в плане заработка.

Но, конечно, мысль записать хип-хоп-гимн для нью-йоркских «Никсов» не пришла ко мне в одночасье. Эта история началась гораздо раньше.

После выпуска из Американского университета[11] мой план А был таков: получить контракт на запись альбома и попасть на MTV. Это все. Плана Б у меня не было, как и финансовых целей. Я просто хотел славы. Однако подписать контракт со студией звукозаписи — дело чертовски сложное. Шансы хотя бы познакомиться с нужным человеком минимальны, а уж получить его согласие близки к нулю. И если у вас вдобавок нет влиятельного юриста или полезных связей, то просто забудьте об этом.

Таков и был мой старт. У меня не было абсолютно ничего.

В 1988 году на MTV вышло шоу под названием Yo! MTV Raps. Подобно Джеки Робинсону, сломавшему расистские ограничения в бейсболе, это шоу разбило стереотипы о рэп-музыке и сделало ее мейнстримом. Тем не менее к 1990-му узнаваемых белых рэперов можно было сосчитать по пальцам. Самыми раскрученными из них были Beastie Boys. Что мною двигало: наивность или твердая решимость? Видимо, и то и другое. Несмотря на катастрофически низкие шансы, я поставил себе задачу попасть на это шоу.

Спустя несколько недель после торжественного выпускного вечера мне позвонил один из одногруппников. Он перебрался в Лос-Анджелес, чтобы поработать помощником продюсера на съемочной площадке фильма «Костер тщеславия». Устроившись в Калифорнии, он пригласил меня посмотреть, как снимается кино, и познакомиться с симпатичными девчонками.

В Калифорнии я еще не бывал, поэтому ему не пришлось повторять дважды.

В то время Delicious Vinyl был молодым и дерзким лейблом с офисом неподалеку от бульвара Сансет. Delicious пользовался славой супермодной звукозаписывающей компании, где выпускали пластинки такие звезды радиостанций, как Тоун Лок и Young MC. Песня Лока Wild Thing занимала верхние строчки рейтингов продаж по всей стране, а трек MC Young Bust A Move покорял чарты один за другим. Если записывать собственную композицию, то только на этом лейбле, думал я. Он был веселый. Бесстрашный. Он выделялся из толпы. В общем, я решил встретиться с его владельцами.

Руководителя Delicious звали Майк Росс. В музыкальном бизнесе сценарий создания и выпуска песни обычно выглядит так: есть артист, у артиста появляется контракт с лейблом. Как только заключен договор, в дело вступает продюсер. Либо это конкретный человек, с которым артист уже долго работает и записывает песни (например, альбомы Майкла Джексона всегда продюсировал Куинси Джонс). Либо лейбл нанимает стороннего продюсера для работы с данным артистом. Есть и третий вариант: певец все делает сам. Так вот, Майк Росс был в числе немногих владельцев, которые лично продюсировали издаваемую музыку. Он работал вместе с партнером Мэттом Дайком, и они были одними из самых активных рэп-продюсеров.

Я читал, что Майку очень нравился рэпер из Бруклина по имени Дана Дэйн. Росс был его фанатом. Оказалось, что в то время Дана Дэйн записал альбом в студии Харби Luv Bug Азора — там же, где записывался я. И однажды вечером мне на глаза попался предварительный экземпляр его пластинки. Он просто лежал на микшерном пульте, и я решил «одолжить» его, пока никто не видит. Ничего криминального… А надо сказать, что это был второй альбом Дэйна, и все музыкальное сообщество с нетерпением ждало его выхода. Кроме ближнего круга певца, еще никто его не слышал. Я захватил альбом с собой в Лос-Анджелес.

Прошло всего два дня с моего приезда, а я уже решил штурмовать лейбл моей мечты. «Зачем откладывать?» — думал я. Если уж бить наудачу, то можно попробовать и с середины поля. Я буквально отыскал компанию в телефонной книге и позвонил на общий офисный номер.

— Delicious Vinyl, чем могу помочь? — послышался голос администратора.

— Будьте добры Майка Росса.

— Минуту, пожалуйста.

СПУСТЯ 45 СЕКУНД…

— Это Дина, ассистентка Майка Росса. Чем могу вам помочь?

— Вы не могли бы соединить с Майком?

— Майка нет на месте. А кто его спрашивает?

— Джесси.

— Джесси… Как вас представить?

— Я друг Даны Дэйна. Дана попросил, чтобы я передал Майку его новый диск. Я тут проездом, завтра уезжаю. Он сказал, это срочно. Майк в курсе.

— Пожалуйста, ожидайте.

Я прикрыл трубку ладонью и прошептал своему приятелю Джону, который сидел рядом: «Меня сейчас соединят».

Может быть, на ассистентку произвел впечатление мой заметный лонг-айлендский акцент, который контрастировал с ее протяжным калифорнийским произношением. Или сама вселенная желала, чтобы у меня все получилось. Но через 30 секунд она снова включила звук и уточнила:

— Так вы Дана Дэйн?

Какой из меня Дана Дэйн? У чувака золотой зуб, и вообще он чернокожий… Я мог бы, конечно, разъяснить это недоразумение в ту же секунду, но… когда вы одной ногой уже в дверном проеме, очень не хочется терять шанс. Поэтому я уверенно ответил:

— Да! Я Дана.

— Хорошо, подождите.

МИНУТУ СПУСТЯ…

— Дана, Майк рад принять вас. Вам удобно зайти сегодня около двух часов дня?

— Да, мэм, буду в два.

Ну все, я в игре!

Ровно в назначенное время я уже стою в офисе Delicious Vinyl. Мне 21 год. Я поднимаюсь на второй этаж и подхожу к двери с переговорным устройством. Нажимаю кнопку, и раздается ласковый голос администратора:

— Кто там?

— А это я… Дана Дэйн. Пришел к Майку Россу, — отвечаю я.

ДЕСЯТЬ СЕКУНД СПУСТЯ…

БЗ-З-З-З-З-З!

Заветный гудок — и я в офисе!

Ассистентка Майка Росса ведет меня в его кабинет и усаживает напротив шикарного директорского стола. «Дана, Майк будет через пять минут», — объявляет она и предлагает мне воды.

Она закрывает дверь, и я осматриваюсь. Не могу поверить, что я один, в таком месте… Сижу в большом прохладном затененном кабинете. По стенам развешаны золотые пластинки, обложки разных альбомов, фотографии. Взгляд радуют талантливые граффити, на столе Росса горит свеча с ароматом пачули.

Словом, офис потрясающий. Я начинаю читать информацию на платиновом альбоме Тоуна Лока, с восхищением рассматриваю награды, стоящие на столе… Тут открывается дверь, и появляется Майк собственной персоной. Он явно в недоумении.

— Ты кто?

— Дружище, как дела? Я Джесси. Я работаю с Даной, он немного задерживается.

— Задерживается?

— Ага, он будет где-то через двадцать минут.

— Откуда ты знаешь Дану?

(Я его в глаза не видел.)

— Мы записываемся в одной студии. Мой продюсер работает с его командой Idolmakers, и я тоже для него сделал пару треков.

— Так ты поёшь?

— Нет, вообще-то я читаю рэп.

— Рэп? С Даной?

Я решил: сочинять так сочинять. Пока что все складывалось отлично…

— Ага. Ну, не прямо с ним. Я работаю в группе, у нас контракт с Virgin. Но Дана считает, что мне надо начать сольную карьеру.

— Ого, вы работаете с Virgin? А у тебя есть с собой записи?

— Да, конечно! Могу поставить.

— Давай.

Я вручил Майку копию своего демоальбома с тремя песнями. Первой была College Girls.

«Куда бы я ни шел, студентки рядом, ты только помани, ответят сразу…»

Он послушал буквально полминуты и нажал на «стоп».

— Это потрясающе!

— Чувак, спасибо. Думаю, будет хитом!

— Кто твой юрист?

— Извини?..

— Я говорю, юрист у тебя кто?

Вот так просто! Мимоходом он бросил три волшебных слова, которые мечтает услышать любой начинающий исполнитель с демокассетами, рассованными по карманам. «Кто твой юрист?» Кстати, он сказал мне это дважды!

Но, само собой, юриста у меня нет — ни на контракте, ни вообще среди знакомых. Так что я гордо ответил:

— Мой отец.

— В смысле, твой отец работает в шоу-бизнесе?

Как я уже писал, папа держал магазинчик сантехники, но это лучшее, что мне пришло в голову. Поэтому я твердо кивнул:

— Да, он отвечает за все мои дела.

— Ну ладно. С ним свяжется мой представитель. Хочу купить эту песню для Лока.

— Круто, если бы Лок ее записал… — и тут я запнулся.

Лок? Я понимал, что эта песня — мой ключик, которым я могу открыть волшебную дверь. Продать ее Локу? Почему нет. Его хит Wild Thing разошелся тиражом больше трех миллионов к тому времени. Но ведь это была главная песня с моего демоальбома. Так что я ответил:

— Тут такое дело, я много вложил в этот трек и думаю, что он выстрелит. Я должен оставить его себе. Он пойдет в мой собственный альбом.

— Это логично. Ну что ж, может, ты хочешь писать для Лока?

И это был официальный старт моей музыкальной карьеры.

Майк дал мне минусовки для четырех песен, чтобы я написал на них тексты, и послал домой работать. Через два часа я позвонил ему из квартиры друга и прочитал свои творения. И хотя он был на бейсбольном матче «Доджерсов» и почти ничего не слышал в своей Nokia, но даже по отрывкам ему все понравилось. Когда игра закончилась, он снова ждал меня в офисе. И предложил мне не только договор на тексты для Тоуна Лока, но и контракт на мой собственный альбом. (Мы с Даной потом подружились и все еще смеемся по поводу той истории.) Спасибо, Дана!

Но, возможно, лучшей частью моей музыкальной карьеры стал тот факт, что я не добился популярности. Как любит говорить Сара: «Иногда неудача — это дружеский пинок от жизни, чтобы показать, что ты сбился с курса». Да, я попал на MTV и даже съездил в тур по стране, но ожидаемого скачка продаж в геометрической прогрессии так и не случилось. Так что я решил изменить план и переключился на поиск альтернативных ниш в музыкальном бизнесе. Мне очень нравилась идея писать песни для спортивных команд. Спорт и музыка — две вещи, которые я обожал. И никто еще этим не занимался. В результате появился гимн Go New York Go. Я нашел новый тренд.

Кажется, в комнате эхо, потому что я слышу, как «котик» повторяет:

— Не вижу тут ничего сложного.

«Котик», конечно, талантище, но музыка — явно не его стихия. Чем спорить, я решил замять тему:

— Ты прав. Ничего сложного.

— Да вообще легкотня. — Он пожал плечами.

Я начал перебирать каналы. Даже не успел найти игру «Никсов», как «котик» предложил выйти и продолжить беседу на улице. За тренировкой. Если посмотреть с хорошей стороны, то это первый раз, когда он вообще интересуется моим мнением. Не то чтобы мне это настолько надо, но общаться всегда легче, если коммуникация двусторонняя. Сара мне часто говорит: «Когда я разговариваю с тобой, представь, что мы играем в пинг-понг. Отбивай мне мячик. Это называется обратная связь, очень нужная штука в браке». И хотя я не собираюсь жениться на «котике», но обратной связи я очень рад.

Наша тренировка такая же, как утром, — круг по Центральному парку — и бонус: каждые 800 метров мы останавливаемся на 25 отжиманий. Второе отличие заключается в том, что «котик» ускоряет темп. Каждый километр должен быть немного быстрее предыдущего.

Мы начинаем с темпа 5:30 на километр. Через 4,5 минуты падаем и отжимаемся 25 раз. Потом немного увеличиваем темп и отжимаемся уже через 4,25 минуты — снова 25 раз. И так до тех пор, пока не достигнем 5:00 на километр в конце пробежки.

Каждый раз, когда мы делаем упор лежа, кровь приливает к голове, едва ли не до обморока. К тому же на улице холодно до жути. Я так тяжело дышу во время отжиманий, что получаю гипервентиляцию. А «котику» хоть бы что, чеканит, как запрограммированный робот. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. К тому времени, как он сделал свои 25 отжиманий, я пиликаю девятое. Он стоит и ждет меня, готовый рвануть дальше. И так каждый чертов раз.

Итоги тренировки: 20 километров (10 километров с ускорением), 300 отжиманий и 100 бёрпи

День 7. Внеси разнообразие

Тебе должно быть хреново, иначе какой толк?

«Котик»

Нью-Йорк — Атланта

Из +2 в +24 °C

05:30

— У тебя слишком предсказуемые пробежки! — произносит «котик» с каменным лицом.

— Слишком предсказуемые?

— Твои ноги не должны знать, что будет дальше. Ты слишком размяк на привычном маршруте. Так что пять минут на сборы — и вперед. Мы займемся интервальным бегом.

Я роюсь в шкафах и достаю новенькие, ни разу не надеванные кроссовочки New Balance. Двадцать лет в таких бегаю, и сидят идеально. Когда подошвы стираются, покупаю новую пару — и снова в строю. Где-то читал, что качественные подошвы со специальными стельками дают хорошую амортизацию и сводят к минимуму риск спортивных травм. Вот уж не знаю, правда это или выдумки кроссовочных маркетологов, но эта картинка прочно засела в мозгу. Когда во что-то очень веришь, тело действительно начинает отзываться. В общем, New Balance запустили во мне это самосбывающееся пророчество, и теперь я с ними неразлучен.

Через пять минут мы уже шагаем в Центральный парк. Я морально готовлюсь сдохнуть где-то по дороге. Первые полтора километра мы разогреваемся в темпе 6:00 на километр, а потом 400 метров бежим сломя голову. После спринта возвращаемся к исходному темпу.

Вообще говоря, последний спринт я бежал в 1995-м. Мы тусили вместе с Брайаном Фрайд-О Фрайдом, одним из моих старейших приятелей. Во время забега в Хэмптоне я неудачно потянул ногу. В итоге лечил подколенное сухожилие целых три недели. После этого со спринтами я твердо завязал.

До сегодняшнего дня…

«Котик» зорко следит, чтобы четырехсотметровки были на пределе моих сил. Я чувствую, как бьется пульс на шее. Могу посчитать его, буквально не касаясь кожи, по количеству мини-взрывов у меня над ключицей.

В конце тренировки я задыхаюсь и хватаю ртом воздух. Но меня беспокоит не сердце и не легкие.

— Слушай, у меня что-то нехорошее с ногами. Как будто мне нож засадили в голень. Скоро мышцу сведет.

Я обхватываю ноги и ковыляю, словно они деревянные. Из меня получится отличный Франкенштейн.

— Превосходно, — отвечает «котик». — В тренировках только один закон: тебе должно быть хреново, иначе какой толк.

Пожалуй, новые кроссовки стоило разносить перед бегом, но гениальные мысли приходят с опозданием. На большом пальце правой ноги уже чувствуется волдырь. Однако, хотя он побаливает, его заглушают мучительные прострелы в голени. Большой палец как средний ребенок в семье — маячит где-то на заднем плане, но внимание семьи приковано к остальным. Благодаря «котику» мозоль, которая раньше выбила бы меня из строя, теперь казалась сущей мелочью.

В награду за свои страдания я получаю 275 отжиманий. И, как будто этого недостаточно, «котик» объявляет, что они будут мокрыми.

— В смысле мокрыми?

— В прямом.

— А что значит «мокрые» на спецназовском?

Он объясняет, что мы не переодеваемся. Отжимаемся как есть, в потной одежде.

— Можно спросить зачем?

— Затем, что я так сказал, Джесси. Вот зачем. Мне наплевать, как ты их сделаешь, но мне нужно двести семьдесят пять, понял?

Боже, он сошел с ума.

Падаю в упор лежа и начинаю первую десятку. Жар из тела, набранный за время бега, начинает быстро испаряться. Мне становится зябко. Прямо до дрожи. Каждый раз, когда мокрая футболка касается кожи, я вздрагиваю, словно ко мне прикладывают кусок льда. Посматриваю на «котика». Ему тепло и комфортно. Его тело просто ходит вниз-вверх, вниз-вверх, вниз-вверх. Пятьдесят. Вниз-вверх, вниз-вверх… шестьдесят. Да кто он вообще такой? С какой планеты прилетел?

Я почти ничего не спрашивал о детстве «котика», но знаю, что он всегда хотел служить в спецназе. Пару дней назад, когда мы присели после тренировки, он упомянул, что подростком играл в Рэмбо. Но не так, как вы подумали. Не с игрушечной фигуркой, а по-настоящему.

Когда «котику» было лет пятнадцать-шестнадцать, он в одиночку выбирался в лес неподалеку от дома часов в 11 вечера. Уходил поглубже в чащу и притворялся, что выслеживает врага. По его словам, он мог часами тренироваться нейтрализовать противника в стиле Рэмбо. Я просто ахнул, что за детство было у этого парня.

Не знаю, почему до меня раньше не дошла эта простая мысль, но, слушая про Рэмбо, я вдруг ощутил, что каждую секунду своей жизни хожу по лезвию бритвы. Этот парень — профессиональный морпех, и он пользуется моим туалетом, открывает мой холодильник, к двери подходит, когда звонят, спит через стенку от моего ребенка. Он повсюду, от него не скроешься. Я теоретически понимал, что так и будет, когда приглашал его пожить со мной. Но прочувствовать это вживую — совсем другое дело.

И я задумался, как много, по сути, я о нем не знаю. Легче перечислить то, что мне известно, и это будет коротенький список, не говорящий о человеке ничего. Представьте, что вы пригласили пожить у себя дома, скажем, таксиста. Он хороший водитель, но этого мало, чтобы делить с ним кров.

Я не поспрашивал о «котике» никого из его друзей, не пообщался с его сослуживцами по спецназу и начальством, не спросил рекомендации. Я даже не дал себе труда разузнать его биографию.

В голову начинают лезть всякие мысли. Что, если я случайно задену его политические убеждения? Или просто ляпну что-нибудь и разозлю его? По незнанию я могу наступить на его больную мозоль, и его глаза нальются яростью еще сильнее, чем сейчас. Что со мной вообще такое? Перед тем как нанять свою первую ассистентку, я досконально изучил ее личное дело, а ведь она была из хорошей семьи, которую я неплохо знал. «Котик» может сделать отбивную из любого противника, а я не собрал о нем ни капли личных данных.

К счастью, мне хватило ума держать эти опасения при себе.

Ладно, с большой долей вероятности все обойдется. Надеюсь. Но в тот момент я всерьез обеспокоился, куда подевалось мое здравомыслие. Мне в принципе неприятны гости, которые задерживаются в доме дольше двух минут. Меня бесит, даже когда приходит электрик. А вот пустить в дом терминатора на целый месяц — это пожалуйста. И ладно сам, но ведь жену с сыном я тоже поставил под угрозу.

Хоть бы с кем-то поговорить об этом, снять камень с души. Не могу же я грузить этим Сару. Она испугается и, конечно, скажет, чтобы я попросил «котика» с вещами на выход. А как я его выставлю? Как его вообще кто-то может выставить за дверь? «Извините, мистер «котик», но ваши тренировки — ерунда какая-то, собирайте манатки». Это чистое самоубийство!

Поэтому я делаю ровно наоборот. В разговорах с Сарой неизменно добавляю:

— Знаешь, а ведь «котик» — отличный мужик! С виду он такой грозный, а на самом деле — классный парень!

Проще говоря, мне приходится его пиарить. Но, кажется, жена раскусила мою хитрость. На мое счастье, «котик» ведет себя идеально: не мусорит, не буянит. И с Сарой общается вежливо. Пока что она довольна нашим гостем.

13:00

Прибываем в аэропорт «Тетерборо» в Нью-Джерси. Нас ждет частный самолет моей компании Marquis Jet. Мы летим в Атланту, где находится штаб-квартира Сариной компании Spanx. Должен сказать, что я обожаю самолеты Citation X за их скорость и просторный салон. Они могут существенно сэкономить время на средних и дальних перелетах.

Как-то раз в конце 1990-х меня впервые пригласили на частный самолет. Мы летели вместе с моим бизнес-партнером Кенни Дичтером и сразу оценили удобство частных перелетов. Чувствуешь себя абсолютно иначе, чем на коммерческих рейсах! Вернувшись из поездки, мы зареклись связываться с гражданской авиацией. А потом пораскинули мозгами и поняли, что кроме нас летать с комфортом хочется огромному количеству пассажиров. Значит, на подобные услуги есть спрос, и немалый.

На тот момент существовало лишь три способа насладиться частный рейсом. Во-первых, вы могли купить собственный самолет — в случае, если вы баскетбольный миллиардер, суперзвезда, ну, или хотя бы султан Брунея. Во-вторых, можно было купить долю самолета, что влекло за собой очень недешевые обязательства на пять лет. В-третьих, был вариант взять судно в аренду, однако это был непредсказуемый процесс со множеством нестыковок. Ни один из этих вариантов нам не нравился. Вряд ли они могли привлечь потенциальных клиентов — таких, как мы сами. Компания, которую мы задумали, должна работать на совершенно других принципах.

Мы хотели создать что-то более востребованное и ориентированное на более широкий сегмент аудитории — на людей, которые хотят путешествовать частным рейсом лишь несколько раз в году. Постепенно наша идея оформилась в годовой абонемент на 25 часов полетного времени. Похожую схему уже успешно использовала Starbucks со своими карточками и другие сети с предоплаченными сертификатами.

К тому моменту компания NetJets была мастодонтом на рынке долевого владения самолетами. Собственником компании был Уоррен Баффет, генеральным директором — Ричард Сантулли, а президентом — Джим Джейкобс. И когда пришла пора реализовывать нашу задумку с Marquis Jet, первый звонок нам предстояло сделать именно Джейкобсу.

Немного предыстории. За пару лет до описываемых событий, когда я все еще вращался в шоу-бизнесе и имел много связей в музыкальной среде, меня попросили об одной услуге. Знакомый хотел достать билет на концерт Кристины Агилеры в Коннектикуте для дочери своего друга (возможно, это был его бизнес-партнер, или же он просто хотел сделать человеку приятное). В общем, мой знакомый был в курсе, что я могу это устроить через менеджера Кристины, с которым периодически пересекался. В итоге мне удалось не просто раздобыть шикарные места для девочки и ее отца, но и договориться, чтобы ее пустили на сцену и поставили бэк-вокалисткой. Микрофон ей, правда, отключили, но она была на седьмом небе и, вероятно, запомнила этот концерт на всю жизнь.

На другой день мне позвонил отец счастливицы и заявил: «Хотя мы с вами не знакомы, но знайте, что я ваш должник. То, что вы для нас сделали, — бесценно! Если вам когда-нибудь что-то понадобится…»

А теперь самое главное: парня звали Джим Джейкобс.

И мне на самом деле понадобилась от него ответная услуга. Я звоню ему… и понимаю, что человек вообще меня не помнит.

— Кто вы? Объясните еще раз!

— Джесси. Кристина Агилера. Не только за кулисы дочку провел, но и на сцену. Ваш добрый джинн из бутылки. Вы сказали, чтобы я звонил вам, если что-нибудь понадобится.

Это был такой же трюк, как с контрактом на мои песни. Я сыпал словами и сбивал его с толку. Гарри Трумэн как-то сказал: «Если не получается убедить собеседника, запутайте его». До сих пор неосознанно прибегаю к подобной тактике. Экономит много времени.

— А, да… — наконец сдается Джейкобс.

— Можете уделить мне полчаса?

Уже через неделю состоялась наша встреча с Джейкобсом и Сантулли. Захватив презентацию в PowerPoint, мы с Кенни приехали в их головной офис в Нью-Джерси, перебирая в уме все заготовленные аргументы в пользу нашей гениальной идеи. Пусть некоторые детали нуждались в доработке, но наши глаза горели вдохновением. Когда мы зашли в переговорную комнату, Джим и Рич уже ждали нас при полном параде, в шикарных итальянских костюмах и с прищуром маститых бизнесменов. Через 20 минут презентации Сантулли проворчал: «Да чтоб я когда-нибудь доверил свои пятьсот бортов двум щеглам! Вам еще тридцати нет. Счастливо, ребята». И нас выставили из офиса.

— М-да, будем думать дальше, — вздохнул я по дороге к парковке. И тут в кармане зазвонил телефон! Это был Джим.

Я начал извиняться за то, что мы зря его побеспокоили, но он меня перебил:

— Все прошло замечательно! Слышишь?

— Замечательно?..

— Имей в виду, Рич не слушает кого попало целых 20 минут. Я думаю, вы произвели хорошее впечатление. Идея — просто блеск! У меня есть ощущение, что в нее стоит вложиться. Подшлифуйте презентацию чуток и возвращайтесь. Я уговорю Ричарда на вторую встречу.

К тому времени я знал много спортсменов и артистов, а Кенни знал предпринимателей, которые были бы заинтересованы в приобретении такого абонемента на частные рейсы. Поэтому мы решили зайти с другой стороны. Не распинаться о достоинствах нашего проекта, а показать их наглядно. Так мы собрали собственную фокус-группу.

Спустя еще неделю в офис Сантулли прибыли Карл Бэнкс из клуба по американскому футболу «Нью-Йорк Джайентс», парни из рэп-группы Run-DMC, влиятельный спортивный агент из NBA и воротила с Уолл-стрит, который хотел изредка развеяться после работы. Один за другим наши «наглядные материалы» рассказывали Ричу, что никогда не купили бы долю в NetJets, но с удовольствием потратили бы 100–200 тысяч долларов на годовой абонемент. Они в красках описали, как важна для них гибкость расписания, как их потребности от года к году меняются и что их нельзя предсказать. Но, получив позитивный опыт с абонементом, они бы точно рассмотрели возможность вступить в долевое владение NetJets.

Хотя Сантулли не заглотил наживку сразу, мы видели, что он начал присматриваться. И через три-четыре дополнительные встречи он был наш. Единственным его условием стало вложение в проект собственных средств. Он хотел убедиться, что мы подойдем к реализации со всей серьезностью. Наше рвение себя оправдало, и инвестиции отбились многократно.

Во время полета Сара и «котик» почти не разговаривают. Он переехал к нам всего пять дней назад, и они еще не успели как следует пообщаться. Однако мне кажется, что между ними растет взаимное уважение и забота.

Глядя на Сару, трудно заметить, что происходит нечто из ряда вон. Она ведет себя так, как будто здоровяк с армейской выправкой, круглосуточно следующий за мной по пятам, — наша семейная традиция. Но я знаю причину ее подозрительного спокойствия. Дело в том, что моя жена иногда живет в параллельной реальности. При всем своем блестящем уме она периодически становится рассеянной. Получается что-то среднее между Люсиль Болл[12] и Эйнштейном. За ее плечами создание международной компании со стартовым капиталом всего в пять тысяч долларов из собственных накоплений, но это не мешает ей забывать, какой сегодня день недели. Впрочем, если она поспала хотя бы семь часов и выпила свой утренний кофе, жизнь прекрасна.

Фамилия Сары — Блэйкли. Именно она изобрела утягивающее белье Spanx и наладила его продажу по всему миру. Если вы женщина, то, возможно, вам не нужны дополнительные объяснения. Если вы мужчина, то представьте Майкла Джордана, только в индустрии женского нижнего белья.

Родившись в семье адвоката, Сара не мыслила себе иной карьеры. Но, дважды провалив экзамены в юридический колледж, она отказалась от выбранного пути. «Иногда неудача — это дружеский пинок от жизни, чтобы показать, что ты сбился с курса» — такова ее философия. Она не стала унывать, а пошла в парк развлечений Disney World и попробовала устроиться ростовой куклой Гуфи. Однако на месте выяснилось, что она слишком низенькая — всего 171 сантиметр. Костюмы Гуфи начинались от 174 сантиметров. И пришлось ей быть бурундуком.

После краткой службы в Disney Сара устроилась на работу в компанию Danka, поставляющую товары для офисов. Ее миссия заключалась в том, чтобы лично приходить в офисы и предлагать факсы. Здесь в полной мере раскрылись ее природные таланты, и в 25 лет она уже продвинулась до уровня тренера по межрегиональным продажам. Как-то вечером, собираясь на званый ужин, она с грустью смотрела на себя в зеркало. Светлые бежевые брюки сидели просто ужасно. Сара надела под них колготки, но швы некрасиво виднелись в туфлях с открытым носком. Тогда она взяла ножницы и отрезала от колготок нижнюю часть. Проблема решена!

Так родилось ее изобретение.

Следующие два года Сара продолжала работать в Danka, параллельно занимаясь своим детищем вечерами и на выходных. Она накопила пять тысяч долларов, чтобы выпустить свой проект в жизнь. Подготовка патента стоила три тысячи, и, чтобы не переплачивать, Сара вооружилась пособием Barnes & Noble и написала патент самостоятельно. Потребовался год, чтобы разработать прототип, а фокус-группой стали ее мама и бабушка.

Лишних денег на рекламу тоже не было, однако Сара прекрасно знала, что ее изобретение будет разлетаться с полок и без всяких маркетинговых трюков. Она сделала ставку лишь на необычную упаковку. В то время как остальное белье продавалось в пачках белого, бежевого и серого оттенка, ее продукция бросалась в глаза ярко-красной упаковкой с мультяшным дизайном.

Далее она задумалась, что помогло Coca-Cola и Kodak стать самыми узнаваемыми брендами в мире, и выяснила, что это упор на звук «к» в названии. Оказалось, что основателю Kodak настолько нравился этот звук, что он поставил его в начало и конец слова, а остальные буквы просто вписал между ними.

Как-то раз Сара стояла в пробке, и вдруг в ее голове возникло слово spanks. Она так живо увидела эти буквы в уме, что поняла: это судьба. В последний момент ей показалось, что k лучше заменить на x: она читала, что вымышленные слова легче зарегистрировать в качестве товарного знака[13]. Вернувшись домой, она зашла на сайт и за 150 долларов зарегистрировала свой бренд. Сегодня линейка Spanx насчитывает более 150 наименований и пользуется спросом по всему миру.

Наша семья под присмотром спецназовца приземляется в Атланте, и мы пробираемся к выходу. Из-за того, что здесь расположен Сарин бизнес, нам приходится постоянно мотаться туда-сюда, однако я еще не готов расстаться с родным Нью-Йорком. Ситуация осложняется тем, что здесь мы ремонтируем недавно купленный дом, всего в трех километрах от нынешнего. И Саре не терпится проверить, как идут дела.

Пока мы паркуемся, «котик» объявляет, что до нового дома и обратно мы побежим на своих двоих. Саре смешно, она-то будет на машине. Мы быстренько переодеваемся и выходим на пробежку наперегонки с машиной Сары.

Наш маршрут пролегает по тенистым улицам с милыми домиками и огромными деревьями. Сегодня мы не торопимся, и я размышляю о том, как прекрасна жизнь и как приятно вот так бежать погожим деньком. Но не пробежали мы и пары километров, как вдруг раздался страшный треск, словно где-то поблизости громыхнула гроза. Не успел я понять, где источник звука и что вообще делать, как мне навстречу бежит «котик», широко раскинув руки, словно орел. В паре метров от меня прогуливается женщина с собакой, и она тоже попадает в зону захвата. «Котик» практически поднимает нас в воздух и толкает вперед. В следующую секунду я вижу, как с дерева над нами, с высоты метров в восемь, падает огромная ветка. Коснувшись дороги, она с гулким стуком разлетается на куски. В диаметре ветка почти полметра, вся земля вокруг усеяна мелкими щепками. Мы бы не пережили такой удар.

— Давай, не теряй темп, — бросает «котик» и бежит дальше.

До конца пробежки я не могу оправиться от ужаса. Такое впечатление, будто он знал, предвидел заранее. Разве можно так быстро осознать происходящее, понять источник угрозы и среагировать? Такое по учебникам не выучишь.

Добравшись до нашего нового гнездышка, я пытаюсь придать лицу спокойное выражение.

— Хорошо пробежались? — щебечет Сара.

Я поворачиваюсь к «котику» и жду, что он расскажет про наше смертельно опасное приключение, поделится своими геройскими впечатлениями. Но он лишь пожимает плечами:

— Нормально. Ваш муж делает успехи.

Это называется «нормально»?

Добро пожаловать в мир «котика», где летающие ветки-убийцы рушатся на голову каждый чертов день. Тоже мне новость.

20:45

Сара смотрит повтор шоу Опры Уинфри, а я нежусь рядом уже в пижаме. Кто заглядывает проведать меня? Конечно, «котик».

— Как ноги, не отвалились?

— Если честно, то дико болят.

— Супер. Доставай шорты и кроссовки!

— Нет, — обреченно говорю я.

— Еще как да.

Это третья пробежка за день. Я и раньше, бывало, тренировался к длинным марафонам и бегал дважды в день, чтобы быстро прийти в форму. Но трижды в день? Так я не истязал себя никогда. Особенно с такой интенсивностью, в моем почтенном возрасте, да еще и в девять вечера.

Где-то на четверти дистанции (десять километров, и ни метром меньше) «котик» наконец снисходит до меня:

— Живой?

— Не особо, — отвечаю, стараясь не терять темп.

— Молоток! — обрадовался он. — Вот это и есть настоящая тренировка. Надеюсь, тебе нравится. — И он разражается смехом, который переходит в откровенный гогот. — Ох, и фигово же ты выглядишь, Джесси.

Когда я заползаю в спальню, в телевизоре по-прежнему красуется Опра. Как будто я и не уходил никуда.

Итоги тренировки: 27 километров и 275 отжиманий с утра

День 8. Можно в туалет?

Не время писать. Время бегать.

«Котик»

Атланта — Нью-Йорк

Из +1 °C в –7 °C

08:00

Мы проснулись с первыми пташками — и вот уже на борту. Поскольку наш дом в Атланте находится поблизости от аэропорта, на всю дорогу мы тратим меньше трех часов. Очень неплохо.

Мы с «котиком» облачаемся в одежду для пробежек. План пробежки: пять километров. Мне нехорошо из-за обезвоживания, настолько, что я писаю почти коричневой жидкостью. То ли в самолете был слишком сухой воздух, то ли я забыл выпить свою дневную норму воды. Поэтому перед стартом я заливаю в себя два стакана воды. Однако не успели мы отбежать и пары километров, как вода попросилась наружу. И весьма настойчиво.

Если бы я сидел, то мог хотя бы сжать коленки потуже. Пришлось побеспокоить «котика» просьбой сделать остановку.

— Сейчас? Посреди тренировки? А за кустиком тебя не посторожить? Не сходил в туалет до пробежки — твои проблемы. У меня план, и в нем нет твоего сортира.

«Котик» был очень рассержен. Как будто я оскорбил его своей невинной просьбой. Но после его длинной отповеди мне внезапно расхотелось в туалет. Оставшиеся три километра я посвятил одной-единственной мысли: туалет не нужен. Туалет совсем не нужен.

Когда наконец мы завершили пробежку, я как можно вежливее напомнил о своей маленькой проблемке.

— Теперь твое личное время. Делай что хочешь, мне наплевать.

ЧАС СПУСТЯ…

Мы сидим за завтраком, как большая дружная семья. Сара кормит Лейзера яблочным пюре, я читаю раздел спортивных новостей в Post, уплетая бананы, а на заднем фоне трещит какое-то утреннее шоу.

«Котик» отодвигает коробку аппетитных мюсли. Ему не особо по душе все эти здоровые органические продукты. Он качает головой, когда Сара предлагает ему большую чашку хлопьев с молоком. Тут я понимаю, что вчера тоже не видел, чтобы «котик» завтракал. Хм, похоже, он вообще ничего здесь не ест! Неделю мы собираемся за стол трижды в день, и за все это время он не положил в рот ни кусочка.

Сара не выдерживает первой:

— «Котик», у вас специальная диета?

— Да нет, мне просто нравится засыпать на голодный желудок… чтобы быть утром в тонусе. В жизни главное — не расслабляться и быть готовым ко всему.

— Но как это связано с едой?

Моя жена весьма любопытна, но при этом ненавязчива. Она обожает узнавать новое и чему-то учиться, причем ее интересуют мельчайшие подробности того, что привлекло ее внимание. Ей определенно нравится общаться с людьми. Ее любимое занятие — долгие философские разговоры за хорошим ужином. «Котик» же, хотя и вежлив с ней, явно не готов быть в центре внимания. Мало что может травмировать его больше, чем трехминутная светская беседа. Я позволил Саре отвести душу, выпытав у него про детство и про предпочитаемые блюда на вечер, и решил, что пора его спасать.

— Народ, есть предложение сгонять в наш домик на озере в Коннектикуте. Проведем там Рождество, как вам идея?

— Мне нравится, — согласился «котик». — Как раз хотел проверить, как там с безопасностью.

— Да что вы, — отозвалась Сара. — К чему проверки, там же частная территория!

— Белый дом — тоже частная территория. И тем не менее, — резюмировал он.

Дом наш расположен на озере Кэндлвуд в Данбери.

Кэндлвуд — крупнейшее озеро во всем штате и излюбленное место для отдыха. Обычно мы ездим туда на летний отпуск, но и под Рождество частенько выбираемся. Там огороженный поселок на сотню домов, идеально подстриженные газоны, соседи буквально пылинки сдувают со своих участков, а фантик на улице вызывает всеобщее возмущение. А уж преступлений на этом островке порядка отродясь не бывало.

— Кто последний раз проверял дом? — «Котик» поставил вопрос ребром. Мы лишь пожали плечами.

— Вот видите? Я займусь этим. — Он встал, кинув на стол вышитую салфетку.

У «котика» появилась важная миссия. Он нашел у нас где-то планшет с бумагой, о котором я даже и не помнил, и достал ручку.

Но у меня сегодня несколько встреч, поэтому я звоню Смиту, моему водителю, и спрашиваю, не хотел бы он свозить «котика» в Коннектикут с ночевкой. Мы как раз договорились, что на следующий день туда придет сантехник. Со всех сторон удобно.

— А во сколько? — уточняет Смит.

Я смотрю на «котика», который стоит передо мной с ручкой и планшетом.

— Он готов, — говорю.

— Передай ему, что я буду через три минуты, — отвечает Смит.

Я познакомился со Смитом через Джем Мастер Джея из Run-DMC. А Джея я знал еще с середины 1990-х. После создания песни Go New York Go для «Никсов» я основал компанию под названием Alphabet City. Через нее было удобно продавать мои песни все новым спортивным командам. Как-то раз на выставке я сидел за своим столом и тут увидел идущего Джея. Надо познакомиться, решил я. Мне казалось, что Джей похож на Ринго Старра: он не был фронтменом команды, но именно его присутствие объединяло остальных. Мне хотелось быть таким же музыкантом, как он. И с первой же минуты мы оказались на одной волне.

Через месяц он позвонил и предложил сотрудничать. Он собирался найти новую базу и оставить Def Jam Records. Мы устроили в Alphabet City одно большое рабочее пространство, и я поставил его стол рядом со своим. В тот период он только начал JMJ Records и продюсировал многих артистов, включая Онкси, прославившегося композицией Slam.

Джем Мастер Джей держал одного менеджера, по совместительству секретаря, и двух стажеров в придачу. Все они работали в нашем офисе. Первым стажером был молодой рэпер из Куинса по имени Кэйсон. Второго — рэпера-боксера из тех же краев — звали Кертис Джексон.

Первый мне так нравился, что я дал ему контракт на моем собственном лейбле. Касательно другого я думал, что парень звезд с неба не хватает, но с несколькими спортивными песнями он мне все же помог. В общем, Кертис недолго у нас тусовался. Вскоре он ушел в свободное плавание под псевдонимом 50 Сent, стал работать с Эминемом и побил все рекорды продаж за целое десятилетие.

Смит был приятелем Джея. Так мы с ним и познакомились. Он всегда крутился поблизости, а в конце концов Джей дал ему работу. Смит не выглядит суровым, но, узнав его поближе, вы не захотели бы с ним лишний раз конфликтовать. Таким, как он, позволяют выиграть в споре, просто чтобы они не полезли драться. При этом в глубине души Смит чуткий и отзывчивый: живой пример того, что внешность обманчива.

Одна из первых вещей, которая бросается в глаза в его биографии: он всегда на шаг позади успеха. Если бы он купил лотерейный билет на сегодняшний розыгрыш, то его номер выпал бы завтра. Удача всегда проходила в сантиметре от него. На самом деле Смит был четвертым членом Run-DMC, о котором никто не догадывался. Группа хотела поставить его диджеем, но он в ту пору встречался с девушкой из Далласа и не хотел привязываться к группе. Поэтому вместо оглушительной славы, которая свалилась на его друзей в 1980-е, он получал лишь разовые работы на подхвате. Да и с той девушкой тоже расстался.

Невезение преследовало его еще со старшей школы. Его полное имя — Дарнелл Смит. Как ни странно, в классе был второй мальчик с таким же именем и фамилией. И однажды эти двое сошлись на школьной площадке, чтобы сыграть в «камень, ножницы, бумага» и выяснить, кто будет зваться Дарнеллом, а кто просто Смитом. Смит выкинул камень, и его побила бумага соперника. С тех пор его звали только по фамилии.

Благодаря Джею мы со Смитом близко подружились. Через какое-то время мне стало казаться, что я знаю этого парня всю жизнь и вырос с ним. Единственным отличием было то, что мои друзья детства были помягче характером. Когда неизвестный преступник убил Джея в его музыкальной студии в Куинсе в 2002 году, Смит остался без работы. Через пару месяцев после похорон я с ним случайно столкнулся и спросил, нет ли у него водительских прав. Он протянул проездной на метро.

— Считается?

Но это была просто шутка. У него, разумеется, имелись права, и я предложил стать моим водителем.

— А что, собственно, входит в обязанности? — уточнил он.

— Возить меня.

И Смит делает это уже десять лет. Он стал для нас куда большим, чем просто наемным сотрудником. Это почти член семьи, я ему доверяю и всегда могу на него рассчитывать.

Смит везет «котика» в наш дом в Коннектикуте. Они планируют заночевать там и принять сантехника, который придет поутру. Я вызвал его, чтобы оценить стоимость замены поврежденного кафеля в паровой комнате. Перед сном я звоню им, чтобы убедиться, что все хорошо.

— Все отлично, — заверяет Смит.

Однако удача недолго сопутствовала ему. Посреди ночи Смит решил, что надо перекусить, и на цыпочках прокрался со второго этажа на первый, где была кухня. Ему очень не хотелось будить «котика», который спал в другой комнате. Он даже свет решил не включать и двигался на ощупь в кромешной темноте. Нашарил ручку холодильника, открыл дверцу, чтобы посветить себе. Потом направился к столу, обнаружил там пачку печенек и собрался полакомиться.

Однако Смит не догадывался, что когда мы не живем в этом доме, то включаем датчик движения. Он работает ночью в автоматическом режиме. Полагаю, эта система немного успокоила «котика» относительно безопасности нашего жилища. И вот стоило Смиту положить в рот первую печеньку, как по всему дому заревела душераздирающая сигнализация.

Смит, конечно, понял, что дело не в грабителях. Но также он понял, что «котик» этого не поймет. Может, у него был небольшой опыт обороны от воришек, но совершенно не было опыта обороны от рассерженного спецназовца, который мог его самого принять за воришку.

Поэтому Смит не нашел ничего лучше, как залечь под кухонный стол и заорать оттуда что есть мочи:

— «Ко-о-о-оти-и-и-ик»!!! Это я-а-а-а, Сми-и-и-ит!!! Сми-и-и-ит!!!

Когда пост охраны сообщил мне о сигнале, я тут же набрал «котика». Тот рассказал, что обнаружил Смита под столом, дрожащего от страха в луже разлитого молока и перепачканного крошками.

На следующий день «котик» усаживает меня перед собой в переговорной комнате и представляет отчет о проведенной проверке. Это вам не рядовое объявление, куда и сколько сегодня бежать. Его взгляд полон отчаянной решимости.

— Джесси, твою мать. Как вы еще живы с таким домом?

Я стараюсь сдержать смех.

— «Котик», тут прекрасное тихое озеро. Я даже оленей видел.

— Северо-восточные окна деформированы. Периметр дома совершенно не прикрыт. Слишком много точек доступа на территорию. Слишком много остекления.

Я честно стараюсь разобраться в его схеме.

— Не дом, а катастрофа. Ты мозги-то включал? Я бы не смог тут жить. Ни за что! Как можно оставлять тут свою семью на блюдечке для любого врага?!

Таким оживленным я его еще не видел.

— Ну… Даже не знаю. А что ты предлагаешь?

— Так, надо поменять все двери. Немедленно. Заблокировать все второстепенные окна. И поставить бронированные стекла. Подчеркиваю: это минимум.

— Бронированные стекла?

— Естественно. А ты как хотел?

— Без этого никак?

— Даже не обсуждается. Я позвоню одному парню и выбью вам нормальную скидку.

Вечером «котик» уже ждет меня в коридоре, весь в нетерпении. В правой руке крепко сжимает какую-то папку. Его лицо такое жесткое, что кажется высеченным из камня. Он даже не здоровается, а сразу начинает грузить меня деталями.

— По моему мнению, есть только два варианта, — зловеще шепчет он.

— Х-хорошо…

— Мы можем заменить нижние и средние окна за четыреста пятьдесят тысяч долларов либо послать все к черту и забронировать дом целиком за семьсот восемьдесят пять тысяч. Если интересно мое мнение, то второй вариант — конфетка.

— Почти восемьсот тысяч баксов за окна?

— Так точно. Смотри туда. Представь, что в кустах стоит Рэмбо с винтовкой M16. Сидя в таком доме, ты покажешь ему средний палец и скажешь: «Катись на хрен!» А он даже сделать ничего не сможет. Это военная марка стекла. Оно работает на отлично. С такими окнами ты будешь спать как у боженьки за пазухой. Конечно, если Рэмбо не принесет гранатомет. Но это маловероятно.

Тут заходит Сара, и я прошу ее присесть, чтобы сообщить наши новости.

— Родная, тут «котик» предлагает скидку на систему безопасности в нашем домике на озере.

— Хорошо, дорогой, — говорит она, распахивая руки навстречу бегущему Лейзеру.

— Он предлагает нам заменить все окна на пуленепробиваемые.

— Отличная идея, любимый. — Она улыбается, ероша волосы сына.

— Это будет стоить семьсот восемьдесят пять тысяч.

Сара молчит.

— Что скажешь? — натужно улыбаюсь я.

— Скажи мне, милый, когда ты в последний раз видел в нашем поселке людей с оружием?

Мы оба знаем ответ.

— Солнышко, давай ты просто попросишь «котика» развесить по дому огнетушители и научить меня настраивать сигнализацию? — улыбнулась Сара.

Итоги тренировки: 10 километров

МЕНЯ ПОГУГЛИ, ЗАСРАНЕЦ

Терпеть не могу халявщиков. Отработай свои деньги по полной, или у нас будут проблемы.

«Котик»

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

Мне позвонил сантехник — тот самый, который приходил к нам по поводу паровой комнаты в коннектикутском доме. И у нас состоялась следующая беседа:

— Алло, мистер Ицлер?

— Слушаю.

— Прошу вас, передайте вашему другу, что я не гуглил вас. Клянусь, жили бы вы в Южном Бронксе, я назвал бы такую же цену.

— Я что-то не совсем понимаю…

— Мистер Ицлер, я не хочу никаких конфликтов. Но на всякий случай имейте в виду, что я уже связался со своим адвокатом.

— Что?

— Вы получите скидку тридцать процентов.

— Что вы имеете в виду?

— Хорошо, сорок процентов, черт бы вас побрал! Но не могу же я работать в убыток! У меня тоже есть семья.

Оказалось, что «котика» немало возмутила стоимость услуг, и он обвинил несчастного сантехника, что тот разнюхал в интернете мое финансовое положение, узнал, что я живу в элитном доме, и решил содрать с меня тройную цену. Свое возмущение «котик» выразил весьма экспрессивно: бил кулаком по стене, пока плитка не треснула. «Ах ты проныра, решил погуглить Ицлеров! Меня погугли, засранец!»

— Мне не нужны проблемы, — умолял голос сантехника в трубке. — Пожалуйста. Очень вас прошу.

День 9. Кислородное голодание

Готовься к неожиданностям.

«Котик»

Нью-Йорк

— 5 °C

06:00

«Котик» гостит у меня всего ничего. Девятый день пошел. Но такое чувство, будто он тут живет уже лет пятнадцать. Конечно, до клятв в вечной дружбе еще далековато, но я стал немного лучше его понимать. По вечерам он по-прежнему отсиживается в своей комнате, но моя семья уже привыкла, что он стал частью нашей повседневной жизни.

Сегодня я проснулся разбитым. Точнее сказать, скованным. Я никогда не был большим поклонником разминок и разогревов. Скажу откровенно: за все годы моего увлечения бегом я ни разу не делал нормальной растяжки. Ни перед пробежкой, ни после. Не то чтобы я был идейным противником растяжек — у меня просто душа к ним не лежит. Но сегодня надо что-то делать. Мое тело как деревянное, даже встаю с трудом. Тянусь к будильнику, чтобы выключить звонок, и не могу разогнуть руку. Ее сковало невидимым гипсом.

Приходится сцепить руки под коленями, чтобы рывком подняться с кровати. По сути, мне нужно раскачать себя и достать ногами до пола. Вот настолько они затекли.

На помощь!

Когда мне удается привести себя в вертикальное положение, нагибаюсь и упираюсь руками в пол. Едва волочу колени за собой. И в этот момент меня осеняет, что «котик» ведь тоже не разогревается. Выходя тренироваться, мы просто трогаемся с места — и вперед. Никаких разминок перед пробежками и никаких заминок после. Наконец мне удается выползти из спальни, и я натыкаюсь на «котика», который сидит в гостиной и что-то пишет в своей крохотной тетрадке.

— «Котик», можно вопрос? Мы будем хоть немного растягиваться?

Сперва он выгибает брови, но его удивление тут же сменяется злостью. Он делает два шага и оказывается прямо передо мной. Я слышу, как он втягивает воздух и пышет яростью. Похоже, «котик» оскорбился подобным неуважением к его авторитету.

— А трико для танцев тебе не купить? Слушай сюда. Мы начинаем, а потом, черт возьми, мы заканчиваем. Вот такой план. Ясно?

Ладно, ладно, я понял.

Ровно в шесть утра и ни минутой позже мы направляемся в Центральный парк на новую пробежку.

О растяжках и подготовках остается только мечтать. Мой единственный разогрев — это надевать теплую одежду. Понятненько.

Лишь на пятом километре я почувствовал себя снова в строю. Удивительно, но, когда мы вышли на рабочий темп и я начал потеть, мышцы ног стали мягче. Ощущение, словно из деревянной чурки ты превращаешься в циркового акробата. Ну, может, с акробатом я и переборщил, но вновь обрести гибкость — это потрясающе. Как непредсказуемо наше тело! Я делюсь новостями с «котиком», но он только роняет: «Мне все равно, парень».

На повороте переходим на высокий темп, но ближе к концу маршрута «котик» замечает дерево с длинной крепкой веткой. Мы останавливаемся, он подпрыгивает и без лишних слов подтягивается 25 раз. Ему даже не нужно напрягать ноги, чтобы подбросить себя повыше. Двадцать пять идеальных подтягиваний, которым позавидовал бы даже олимпийский чемпион.

— А ты давай десять. Можно за два подхода.

После десятикилометровки с меня течет пот в три ручья. Шесть раз подтягиваюсь без передышки и падаю на землю. Снова встал, добил оставшиеся четыре. Можем двигать домой.

Боевая задача выполнена! Иду в ванную, чтобы как следует отмокнуть в горячей воде. Пока ванна набирается, опрокидываю туда всю пачку английской соли[14] и перемешиваю рукой. Понятия не имею, как она действует, но говорят, что снимает мышечные боли. На коробке написано класть мерную ложку на каждые два литра воды, но у меня снова руки-ноги свело, поэтому к черту ложки. В ванну отправляется вся коробка. Раздеваюсь и медленно опускаюсь, чтобы привыкнуть к горячей воде. Прихватил заранее журнал почитать, закидываю ноги повыше. Чистое наслаждение!

Как приятно расслабиться после интенсивной нагрузки! Но меня не может не тревожить происходящее с моим телом. По утрам стало сложнее вставать. Хотя я стал гораздо выше ценить свою кровать, особенно когда взгляд падает на тот самый деревянный стул. С другой стороны, надо же узнать, на что я способен.

13:00

У меня в переговорной назначена встреча после обеда. Наша команда развивает новую бизнес-идею под названием Sheets, и сейчас мы на раннем этапе разработки стратегии. Sheets — это маленькие растворимые полоски, которые надо класть на язык (как освежающие пластинки Listerine). В них будет ударная доза кофеина, витамина В12 и других питательных веществ. Мы надеемся, что этот продукт однажды сможет конкурировать или даже полностью вытеснить с рынка 5-hour Energy и другие энергетики мгновенного действия.

«Котик» тоже присутствует на встрече. Точнее, сидит за столом, но нельзя сказать, что активно участвует. Он слушает наши переговоры, однако видно, что ему что-то не дает покоя. Раздраженно посматривает на меня. И когда наша группа делает перерыв на проверку мейлов, «котик» просит меня отойти в сторонку.

Через полминуты мы уже в моем кабинете.

— Мы не доделали тренировку с утра. Ты халтуришь.

— Прошу прощения?

— Мы побегали, поотжимались, подтянулись. А на пресс ничего не сделали. Тренировка не закончена.

— Но я же сделал все, что ты сказал.

— А теперь говорю, что надо еще. Я не успокоюсь, пока не закончим, как положено. Давай.

— Сейчас? У меня совещание по разработке продукта.

— Нет. У тебя перерыв.

«Котик» командует, чтобы я садился на пол, и наступает мне на ноги.

— Откидывайся на спину. До конца.

Дальше он говорит мне сесть из положения лежа и дотянуться до коленей. И я делаю это сто раз. После 35 упражнений мне приходится делать перерывы каждые пять раз, чтобы вернуть дыхание и силы. Под конец я обливаюсь потом. В этот момент заходит моя ассистентка Киш и приглашает вернуться в переговорную. Все уже ждут.

Мы с «котиком» заходим в комнату. Мой расхристанный вид и мокрые разводы на одежде вызывают у всех закономерное удивление. «Котик» молча оглядывает присутствующих и понимает, что надо объясниться.

— Джесси кое-что не закончил. Теперь он готов продолжить.

И я приступаю к делам.

18:00

Ужин.

20:00

Душ.

22:00

Я слышу шум из комнаты «котика». Он туда вертолет вызвал? Учтиво стучусь в дверь. Не отвечает. Стучу погромче. Ноль реакции. Тут уж я затарабанил со всей силы.

— Чего?! — отзывается «котик».

Наконец он открывает дверь, и моему взору предстает… походная палатка на полу. Не сложенная, не запакованная, а натурально установленная. Словно сейчас перед ней разведут костерок и пожарят маршмеллоу на огне. Прямо посреди моей манхэттенской квартиры. Вдобавок ко всему к палатке подсоединен какой-то генератор со шлангом и гудит во всю мощь.

— Что за дела?

— Что?

— Я спрашиваю, что ты делаешь?!

— Да ничего, спать готовлюсь.

— Ну, спокойной ночи. А это что?

— Палатка моя.

— Вот оно что! Палатка.

— Ага!

— Сам вижу, что палатка. Какова цель ее пребывания в квартире?

— Я буду в ней спать.

— Будешь спать в палатке? В спальне?

— Так точно.

— Можно полюбопытствовать зачем?

— Для кислородного голодания.

— А?

— Внутри палатки низкое содержание кислорода. У меня тоже тренировки. — И он застегнул молнию изнутри.

Впоследствии я узнал о такой штуке, как палатка, имитирующая высокогорные условия. Генератор вытягивает из нее кислород, благодаря чему организм начинает вырабатывать больше эритроцитов. Сердечно-сосудистая система получает встряску, будто вы провели ночь на вершине Эвереста.

Бьюсь об заклад, у меня единственного в этом гламурном районе есть дома надувной плот, палатка с прибором для кислородного голодания и живой спецназовец. Перед тем как забраться в постель, я на минуту высовываюсь в окно. Комнату наполняет холодный нью-йоркский ветер из Центрального парка. Блаженство. Засыпая, я продолжаю думать про «котика», который спит там в своей палатке, без кислорода… Какой же я слюнтяй.

Итоги тренировки: 10 километров, 10 подтягиваний, 100 подъемов корпуса

День 10. Кодекс чести

Хочешь узнать все, на что ты способен, — тренируйся на пределе возможностей.

«Котик»

Нью-Йорк

— 6 °C

05:00

Сара крепко спит. Малыш Лейзер крепко спит. Большинство нормальных людей крепко спят.

«Котик» сидит в своем логове во всеоружии. Уже готов вылетать на спасение мира.

Та же футболка. Те же шорты.

Свеж и бодр, словно встал несколько часов назад.

Прекрасен и невозмутим, как горный орел.

Я продираю глаза. Ну и видок у меня, как будто я только с ночного рейса. Выжатый как лимон и злой на весь мир за то, что мне не дают воссоединиться с мягкой кроваткой.

И вот я стою ранним утром посреди казармы, в которую превратилась моя гостевая спальня, и смотрю на улыбающегося «котика». Какое счастливое, безмятежное лицо. У него никаких забот. Все, что его занимает, это предстоящая тренировка. Мой же мозг взрывается от кучи дел: продвижение Zico, презентация промежуточных результатов работы для Coca-Cola. Голос «котика» вырывает меня из тревожного потока мыслей:

— Боец готов?

— Чтоб ты сдох, — вздыхаю я.

На улице темно, хоть глаз выколи. Минус шесть градусов. Никогда я во столько не вставал. Эти тренировки уже в печенках сидят.

В каждом проекте, который я начинаю, — что в бизнесе, что в любви, что в спорте, — наступает момент, когда я задаю себе вопрос: «Джесси, каким местом ты думал?»

И вот настал этот момент. Сон на стуле, стертая в кровь промежность, теперь еще перспектива судиться с сантехником. Я этого не хотел. Конечно, я понимал, что меня ждет изнурительный труд в поте лица и на пределе возможностей, но за что мне вот это все?

Друзья наверняка считают, что я спятил. Они уже не раз видели, как я впрягался в сумасшедшие проекты. Но тренировки с «морским котиком» — это совершенно новый уровень чудачества. Всю жизнь мне было тесно в рамках традиционных идей. Однако каждый раз, когда ты немного выходишь за границы привычного, люди начинают смотреть на тебя:

а) с восхищением;

б) стараясь дистанцироваться от «этого чокнутого».

Я никогда не переживал и не собираюсь переживать насчет общественного осуждения. Ну и что, живет у меня дома совершенно чужой человек. И я начал вставать ни свет ни заря. Бегать по морозу. Думаю, кому-то хотелось бы так жить, но они никогда не решатся. Нужна сила воли, чтобы продолжать начатое, чтобы испытать себя, — именно эту решимость люди и считают безумием. За это я и расплачиваюсь, в переносном смысле и в буквальном. Вот такой я чудак.

Я в курсе, что сомневаться в принятых решениях очень по-человечески. Однако что, если сомнения возвращаются снова, и снова, и снова? В конце концов, за окном темень и холод. О господи, может, мне действительно стоит закруглиться? Заплачу ему полную сумму, как условились, и пожелаю счастливой дороги.

Однако в памяти всплывает обещание, данное мной «котику» в нашу первую встречу. Делать все, что он просит. Вся его карьера и репутация построена на верности своему слову. А что же мое слово? Не продержалось и месяца?

Иду к шкафу доставать тренировочную одежду.

05:15

Наши отжимания проходят следующим образом. Я отжимаюсь один раз и жду 15 секунд. Затем два раза — и снова отдых 15 секунд. И так далее, пока мы не дойдем до десяти раз. С этого момента перерыв увеличивается до 30 секунд. После шестнадцатого, семнадцатого и восемнадцатого подходов «котик» позволяет мне передохнуть аж 45 секунд. Сама щедрость! В общей сложности получилось 171 отжимание. Дальше 30 подтягиваний. Тут временных ограничений нет, главное — добить всю тридцатку, даже если я валюсь с турника после каждого раза. Следующий в программе интервальный бег: бежим 400 метров в быстром темпе, потом идем одну минуту. И так три километра.

«Котик» объявляет, что хочет довести мои пробежки до 160 километров в неделю.

Что? Даже когда я тренировался перед марафонами, мой недельный максимум был 65 километров. Но 160 километров… Это не опасно для здоровья? Попахивает воспалением надкостницы.

Но сейчас я так вымотан после отжиманий, что нет сил даже помыть голову.

«Котику» все равно, мое здоровье его не заботит. Это я уже понял.

— Хочешь узнать все, на что ты способен, — тренируйся на пределе возможностей. Травмы — ерунда. Поболит и перестанет. Установка понятна?

09:00

«Котик» отзывает меня в сторонку на разговор. Он сообщает, что ему надо отъехать на три дня. Похоже, действительно сюрпризы тут устраивает он. У него на носу стодвадцатикилометровый забег, а еще какие-то деловые поездки. Все вопросы оставляю при себе. Порой «котику» звонят среди ночи какие-то люди, я так и не понял кто и зачем. Изредка я слышу, как он шепчется с кем-то по телефону за закрытой дверью. Не подумайте, я не подслушиваю. Просто комната Лейзера находится дальше по коридору, и я хожу мимо спальни «котика» туда-сюда. Ни словечка не слышал из его разговоров, честно! Но все-таки о чем таком могут разговаривать «котики»?

— Пока меня не будет, не сбавляй темп тренировок, — наставляет он. — Десять километров с утра, пять вечером. Не забывай отжиматься. Чтобы двести за день делал, понятно? Я не буду на связи. Так что все на твоей совести.

Так точно, «котик».

Меня разбирает дикое любопытство. Куда же он направляется?

Да, он бегает марафоны и участвует в триатлонах Ironman. Вероятно, и сейчас занят чем-то таким.

С другой стороны, он мог бы рвануть на Бора-Бора и откиснуть в теплой водичке. Кто его знает.

Итоги тренировки: 3 километра интервального бега, 171 отжимание, 30 подтягиваний

СВИДАНИЕ?

Мне не по душе эти ваши долгие ужины с золотой посудой. Заправился — и пошел дальше.

«Котик»

Поскольку «котика» не будет целых три дня, Сара запланировала на сегодня чудесный ужин для двоих. Разумеется, я немного поучаствовал, но готовить она обожает и достигла в искусстве кулинарии больших высот. У нас наконец будет возможность наговориться вдоволь. «Хорошенько побудем наедине», как говорит Сара. Я был обеими руками за. В конце концов, она принесла ради меня большую жертву. Согласилась, чтобы с нами пожил совершенно незнакомый человек. И хотя она постепенно прониклась к «котику» симпатией, со времени его приезда мы совсем перестали бывать вдвоем.

В три часа дня она звонит мне на работу и радостно сообщает, что везет из магазина целый список продуктов для нашего свидания. В ее планах — вегетарианские бургеры, салат, шпинат на пару и печеная картошка. Все как я люблю!

— В шесть тридцать жду! Ровно в шесть тридцать! — объявляет она.

У нее есть привычка повторять слова дважды, если она хочет подчеркнуть их важность.

В общем, в шесть вечера я уже выхожу из офиса. Идти до дома всего 20 минут пешком. У меня даже остается зазор в шесть лишних минут.

Заглядываю на кухню: мука, кипящая вода и какие-то овощи.

Поехали!

— Дорогая, выглядит прекрасно. Давай я помогу?

— Пожалуйста, накрой на стол и налей воды, — улыбается она. — Ужин будет через четыре минуты.

Она делает секундную паузу.

— Четыре минуты.

В столовой я раскладываю вилки, ложки, ножи и ставлю пару тарелок. Кладу приборы по бокам без всякого порядка. С салфетками проблема, но дергать Сару не хочется. Рядом со столовой у нас туалет. Отмотал метр туалетной бумаги, разорвал надвое, аккуратно сложил. Подумал и оторвал еще метр — на всякий пожарный. Положил импровизированные салфетки под приборы, а стратегический запас — на середину стола.

— Стол готов! — кричу жене.

— Отлично! — кричит она в ответ. — Приходи за едой!

Я несу обе тарелки на кухню.

— М-м-м, как аппетитно! — Не могу оторвать взгляд от дымящихся кастрюлек и мисок. Целую жену в лоб. — Милая, ты первая! — Вручаю ей тарелку.

Сара аккуратно накладывает себе салат по центру, веджибургер сбоку, а шпинат по кругу. Ее тарелка выглядит как фотография из дорогого кулинарного журнала.

— Любимый, жду тебя в столовой. — И она уходит из кухни. — Боже, как давно я этого ждала.

Проводив ее взглядом, я оборачиваюсь ко всему этому изобилию. Разве можно просто сервировать это, ни кусочка не попробовав? Ложка овощей на тарелку, вторая — в рот.

Я уже вот-вот собираюсь пойти за стол, но не могу оторваться. Да я и ем… просто наслаждаюсь ароматом! В конце концов, сидеть за столом — это так долго. Мне всегда нравилось есть на бегу. Что в этом плохого? Быстро зарядился энергией — и готово. Верный своей привычке, я начинаю поглощать содержимое тарелки уже по пути в столовую. Кусочек за кусочком, пригоршня за пригоршней.

Подхожу к обеденному столу.

— Милый, а где твоя еда? — спрашивает Сара. Я смотрю на тарелку и понимаю, что она совершенно пустая. — Ты решил съесть все без меня?!

Я мотаю головой, но произнести ничего не могу. Рот забит веджибургером.

Вот незадача, что же теперь делать. Я уже поужинал. Восхитительное свидание получилось, не так ли? Я сажусь и смотрю, как ест моя любимая жена. Но где же разговоры, которых мы столько ждали? За столом повисла тишина. В мое сознание постепенно закрадывается мысль, что я капельку накосячил.

После того как Сара поела, она вытирает рот туалетной бумагой и выразительно смотрит на меня.

— Дорогой. — Она берет вилку большим и указательным пальцами. — Посмотри на этот предмет. Это вилка! В-И-Л-К-А. Постарайся запомнить. Вилка — это столовый прибор. Его используют, чтобы взять еду с тарелки и положить в рот без помощи пальцев. Владение вилкой отличает взрослых от детей.

Затем она кладет вилку обратно и машет мне пальцами.

— А это называется «пальцы». Пальцами люди берут вилку. А не скатывают из макарон шарик, чтобы сожрать его, как яблоко! Повторяй за мной: пальцами.

— Пальцами.

— Не берут.

— Не берут.

— Еду.

— Еду.

Романтический вечер удался!

ТРИ ГОДА НАЗАД: ПЕРВОЕ СВИДАНИЕ

Моим близким не позавидуешь. Думаю, со мной сложно.

«Котик»

На торжественном ужине в Вегасе, когда я впервые заговорил с Сарой, мне удалось краем уха услышать, что она организует благотворительное мероприятие, чтобы собрать денег на образовательные гранты девушкам из Африки.

Возвратившись из Нью-Йорка, я разузнал об этом мероприятии и компании, которая его курировала. Это оказалась Sara Blakely Foundation, а сам вечер назывался Give a Damn Party. Все вырученные деньги шли на помощь африканкам в получении высшего образования. Я сделал взнос за столик на десять персон с условием, что он будет стоять рядом со столиком организатора. Потом позвонил Саре и долго заливался соловьем, как удивительно разделить с кем-то мою давнюю страсть — образование для бедных жительниц Африки!

В торжественный вечер я сидел неподалеку от Сары. Однако мне не удалось убедить никого из старых школьных друзей присоединиться ко мне, поэтому нас оказалось лишь двое с еще одним парнем за столом на десятерых. Так что мне пришлось позвонить в офис Сары накануне и предупредить, чтобы они распределили остальные места на свое усмотрение. Я оказался за столом с совершенно незнакомыми людьми, но мне было все равно. Цель моей поездки в Атланту была вполне конкретная (при всем уважении к социально незащищенным жительницам Африки). Во время торжества Сара была очень занята другими гостями, и мы с ней почти не успели пообщаться. Но она увидела, что я приехал, и это было самое главное.

Должен признаться, что, хотя Сара очень заинтересовала меня еще до благотворительной вечеринки, после мероприятия я был просто сражен. Она была еще прекраснее, чем в первую нашу встречу, и выполняла обязанности хозяйки вечера с элегантной уверенностью в себе, что делало ее невероятно притягательной. Вся организация легла на ее плечи, и она справилась с блеском. Среди гостей был сам Ричард Брэнсон, а за музыку отвечали певица Джуэл и группа Collective Soul. Но я слушал их краем уха. Все мое внимание было приковано к Саре.

После мероприятия я решил не терять времени даром. Каким-то образом разузнал, что Сара была в отношениях, но уже рассталась с тем парнем. Я тут же написал ей по электронной почте и пригласил на финальный матч баскетбольного чемпионата, который в том году проходил в Атланте. Хотя Сара совсем не разбиралась в баскетболе, это ничуть не помешало ей насладиться захватывающей игрой.

Спустя две недели она прилетела в Нью-Йорк по делам, и я пригласил ее на наше первое официальное свидание. Свой выбор я остановил на спа-центре, где мы должны были приятно провести время вдвоем, а потом поужинать в японском ресторанчике.

— Отлично, — прокомментировала Сара.

Однако я зря купился на громкое название «спа-центр». Лучше бы они честно предупреждали, что посетителей ждет подпольная русская баня. В принципе, я хорошо отношусь к саунам, но в этом заведении топили так сильно, что всем выдавалась специальная фетровая шапка, чтобы не обжечь корни волос. Сара как раз перед свиданием сделала укладку… Она ожидала простого педикюра и массажа ног. Весьма внушительных размеров русская сотрудница повела ее в раздевалку, где Саре пришлось облачиться в одноразовые хлопковые трусы. И все. Она вышла оттуда, прикрывая грудь руками. Вот такое было наше первое свидание.

Парилку разогрели до +80 °C. Наши спины заботливо охаживал вениками банщик по имени Иван. От мокрых дубовых листьев нас невыносимо разморило. Когда он видел, что мы уже готовенькие, нас выводили в смежную комнату, где обливали ледяной водой. Потом обратно в пекло.

Романтика просто зашкаливала…

Когда за ужином принесли суши, Сара выглядела как вареная креветка.

Дни 11–12. Здравствуй, боль

Я заслужил ее. И сейчас прочувствую по полной.

«Котик»

(не считая тех дней, пока не было «котика»)

Нью-Йорк

+3 °C

08:00

Последние дни я честно продолжал тренировки и держался программы. Десять километров с утра, пять километров вечером, а между ними — 200 отжиманий, как слой крема в печенье Oreo. Но в отсутствие «котика» чего-то не хватало. Не то чтобы я по нему скучал… Разве что самую малость.

В девять утра зазвонил мой телефон. Наконец-то «котик» возвращается. Говорит, что уже на пути в Нью-Йорк. Забег в 120 километров закончен.

— И как оно? Расскажи!

— Было трудно.

— Серьезно? Трасса сто двадцать километров трудная?

— Местность была пересеченная и с уклоном.

Я уже достаточно хорошо знаю «котика», чтобы оценить весь масштаб сложностей. Если уж он употребляет такие слова, как «уклон» и «пересеченная местность», я бы там попросту сдох!

— И еще… я сломал все плюсневые кости в обеих ступнях.

Ничего себе. Умножаем сложность трассы на двадцать.

— Но я собрался и дошел до конца.

До конца?!

— Что ты будешь делать? — спрашиваю в ужасе.

— В каком смысле?

— Покажешь их врачу?

— Кого покажу?

— Ноги твои!

— С какой стати мне их показывать?

— Потому что они, черт возьми, сломаны!

— Да брось, друг. Врач скажет, что стопы в хлам. Я и сам знаю, что они в хлам. Зачем мне тратить время, ехать и платить деньги какому-то докторишке, чтобы услышать то же самое? Так, все, мне пора. На связи.

Ну, в чем-то он прав.

Дальше он отправляет мне мейл, сидя в такси из аэропорта.

От: «Котик»

Кому: Джесси Ицлер

Тема: Скоро буду

Тренировки продолжаются.

Этот парень разбил себе все до единой косточки в стопах и все еще в состоянии бегать? Тренировки продолжаются?

11:00

Входная дверь квартиры распахивается. На пороге стоит наш герой. Вообще-то у него есть ключ, но с тех пор как он тут поселился, мы почти перестали запирать дверь на замок. А смысл? Вот и сегодня дверь была открыта заранее.

Как только «котик» ступает в коридор, его колени подкашиваются. Такое ощущение, что он идет по битому стеклу. На него даже смотреть больно. Он так и пришел босой, без обуви. На стопах вздулось несколько огромных красных волдырей. Большие пальцы выглядят ужасающе, на правом нет ногтя. Ой-ой-ой.

— Слушай… Нельзя так. Ты должен обратиться куда-то, — увещеваю я.

— Не-а, просто посижу на диване. Мне нравится боль. Я ее заслужил. А теперь собираюсь ею насладиться на полную катушку, — и он внезапно рассмеялся.

Я было подумал, что «котик» выпендривается передо мной и заигрался в супермачо. Не может же человек реально радоваться боли? Но, глядя на его разбитые ступни, я осознаю, что это не притворство. Ему не нужна моя реакция. Парень однозначно ненормальный. Это его настоящие мысли. И он по-настоящему хочет окунуться в физические страдания.

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

Сижу в офисе, разгребая накопившиеся дела. Звонит Марк Рамполла, глава Zico, и сразу приступает к делу:

— Многие наши сотрудники, Джесси, читают твой блог про спецназовца.

— Рад слышать. Спасибо, что рассказал.

— Да-да, они не могут поверить, что ты не шутишь. В жизни не встречал таких чудаков! Наверное, ты раскачался, как Шварценеггер, и устал, как собака.

— Не то слово, Марк!

— В общем, мы хотим, чтобы ты спросил «котика», согласится ли он рекламировать Zico. Ну, ты знаешь, пить его во время забегов, рассказывать журналистам и все такое? — Он старается говорить как можно беспечнее, словно это мысли вслух, а не деловое предложение.

Надо бы объяснить старине Рамполле, что «котик» в принципе не отличается коммуникабельностью, но я просто киваю и обещаю спросить его, а потом сообщить результат.

Кладу трубку и рассказываю «котику» об итогах беседы.

— Ты что, ведешь блог про тренировки?

— Да какой там блог! Так, заметочки… для пары друзей. Им очень нравится, вот и растрепали по знакомым, — соврал я.

— Ладно, но я не буду участвовать в этой фигне.

— А ты… случайно не хочешь рекламировать продукты Zico?

— Я бегаю для себя, а не для того, чтобы впаривать кому-то жратву.

На том и порешили.

17:30

В комнате «котика» играет музыка из фильма «Рокки». Один раз, затем другой. Снова и снова. В общей сложности я насчитал 30 повторов. Господи, да что там творится?

Я не хотел стучаться, хотя понимал, что дело серьезное. Почти физически чувствовались волны напряжения, исходящие из-за двери. Любопытно, весьма любопытно.

В конце концов дверь открылась, и «котик» покинул свое убежище. С него ручьями течет пот. Под ногами растекаются лужицы.

— «Котик», ты как? — кидаюсь к нему.

— Прекрасно. Отжался двести пятьдесят раз. Пока ты тут балду гонял.

Зашла Сара и всплеснула руками. Но я вижу, что удивление на ее лице тут же сменилось тревогой. Что-то ее беспокоит. Причем весьма заметно. У нее такое выражение, будто она пытается намекнуть мне… без слов. Что-то показывает… бровями? К сожалению, я никогда не был силен в искусстве телепатической связи между мужем и женой. Ее послание остается загадкой. Но по крайней мере я заметил ее тайную азбуку Морзе — это считается за мужнюю внимательность?

Она смотрит мне прямо в глаза, а затем ее взгляд медленно сползает на пол и очерчивает круги по ковру. Я слежу за направлением и наконец все понимаю. Наш ковер, дорогой шелковый персидский ковер, темнеет на глазах, пропитываясь лужами пота. Его передавали в Сариной семье из поколения в поколение, а она получила его от бабушки. Каждую секунду края лужиц расширяются, словно в нашей квартире пошел дождь. «Котик» как ни в чем не бывало сидит на диване, даже не подозревая, что портит нашу семейную реликвию. Пот ручейком капает с его носа. Я бегу в ванную и хватаю два полотенца — одно для «котика», второе для ковра. Это ЧП на моей совести.

Сара зовет меня в нашу спальню на пару слов.

— Чтобы такого больше не было, — чеканит она. — Я не шучу.

Ее тихий голос страшнее, чем все, что мне довелось слышать от «котика» за эти дни. И даже бойкоты моей матери не пугали меня так, как ее сегодняшний тон.

20:30

Уже десять вечера, и мы выдвигаемся на первую тренировку за день (по крайней мере, первую для меня). Делаем серию отжиманий от 1 до 18, чтобы в общей сложности получилось 171. Потом спускаемся в спортзал.

До «котика» я никогда не пользовался беговыми дорожками. Мне привычнее старомодный бег по настоящему маршруту на свежем воздухе. А «котик» считает, что дорожка хороша возможностью контролировать нагрузку. Ага. Как китайская пытка водой.

Сначала он говорит мне шагать пять минут на уклоне 12,5 в темпе 9:00 на километр. Потом уклон меняется на 2,5. Дальнейший график таков:

400 метров в темпе 5:54 на километр;

400 метров в темпе 4:12 на километр;

400 метров в темпе 5:48 на километр;

400 метров в темпе 4:06 на километр;

400 метров в темпе 5:42 на километр;

400 метров в темпе 4:00 на километр;

400 метров в темпе 5:36 на километр;

400 метров в темпе 3:54 на километр.

23:30

«Котик» объявляет, что пора заняться прессом — поднимать корпус из положения лежа. Мои идеальные формы — приоритет номер один. Причем если не опущусь до пола и не поднимусь вертикально, упражнение не засчитывается.

44 раза, самостоятельное выполнение (это значит: он не держит мои ноги и много орет).

1 минута отдыха

44 самостоятельных

1 минута отдыха

44 самостоятельных

1 минута отдыха

Итого: 132

Отжимания:

7 подходов по 15 раз (начало подхода — каждая минута): 105

Отдых: 1,5 минуты

9 подходов по 12 раз (начало подхода — каждые 50 секунд): 108

Отдых: 1,5 минуты

10 подходов по 10 раз (начало подхода — каждые 45 секунд): 100

Итого: 313

Я вымотан до невозможности. Но заработал столько эндорфинов в крови, что теперь не могу заснуть. Никогда еще мне не доводилось тренироваться поздним вечером. Всегда старался отработать дневную норму физической нагрузки прямо с утра.

«Котик» заходит и сообщает, что поставил мне будильник на 7:30, потому что мы начинаем ровно в восемь утра. Переставил на 7:45. Хоть 15 минут еще дай поспать! И тут до меня доходит, что у «котика» вообще нет будильника, при этом он никогда не просыпает нужное время. Когда я выхожу, он уже всегда одет и бодрячком. Я покопался в памяти и понял, что ни разу не видел «котика» спящим. Ни разу не видел, как он зевает, разминается, даже глаза он никогда надолго не закрывает. Киборги уже среди нас.

Итоги тренировки: 5 минут ходьбы на крутом уклоне, 3,2 километра интервального бега, 132 подъема корпуса, 484 отжимания

День 13. Фиговая пятница

Каждый день я преодолеваю прошлый результат. Если нет, значит, что-то идет не так.

«Котик»

Нью-Йорк

— 6 °C

8:00

Не прошло и восьми часов с тех пор, как мы сделали 484 отжимания. Я спал всего пять часов. Но когда я просыпаюсь, «котик» уже встал. Он, можно сказать, при полном параде. Сообщает, что вернулся с улицы: обследовал наш беговой маршрут, проверял местность, принюхивался к обстановке.

— Местность?

— В парке сегодня как-то необычно, — сообщает он.

— Разве?

— Никто не улыбается. Несколько бегунов шатаются, один человек выгуливает собаку. Заметил одного доставщика.

— М-м, понятно.

— Нет, приятель, ничего не понятно, — покачал он головой. — Сегодня на улице одни лунатики. Как на подбор… Фиговая пятница.

Я не смог проследить за полетом его мысли, ну да ладно.

Выхожу из дома. «Котик» ковыляет за мной.

Сегодня нам предстоит пробежать восемь километров в темпе 5:00 на километр, но «котик» настаивает, чтобы мы бежали по холмистой части парка. Приводит меня в отдаленную часть парка, вблизи 110-й улицы. Добегаем до конца дорожки, вверх по склону, разворот и обратно. Наш холм небольшой, всего полкилометра в горочку, но достаточно крутой. Держать темп сложно.

От бега в гору плечи начинают болеть с удвоенной силой, после вчерашних-то вечерних подвигов. Просто разламываются.

Я пытаюсь расслабить руки, чтобы они болтались по бокам и слегка растрясли спазмы в мышцах. Это не просто боль. Это супермегаболь, которую не способны облегчить никакие известные мне техники. В конце пробежки я сгибаюсь пополам, пытаясь перевести дыхание. Руки оцепенели. Они бастуют и отказываются работать. Я должен дать им отдых.

— Ха-ха, ну как там плечи, дохлячок? — подбадривает «котик».

Я даже не отвечаю.

— Вечером будем отжиматься, проверим твои плечики, — командует, прихрамывая позади, он. — Имей в виду.

13:00

Сегодня я решил работать из дома. «Котик» в своей комнате «прохлаждается», а я в своей делаю звонки. Не могу поднять даже мобильник, плечи тут же взрываются болью. И это не фигура речи. «Котик» заходит, даже не замечая моих мучений.

— Я пошел в спортзал, поработаю маленько.

— Валяй, — отвечаю я.

ЧЕРЕЗ ДВА ЧАСА

«Котик» возвращается в квартиру с поднятыми руками и демонстрирует мне ладони. Вид у них такой, словно он упал с велосипеда и тормозил руками. На них живого места нет.

— Что это было? — спрашиваю.

— Добил свою норму на турнике.

— И сколько же это?

— Пять подтягиваний каждую минуту. Всего два часа.

— Ты хочешь сказать, что подтянулся шестьсот раз? Вот так вот взял и подтянулся?

— Так точно. Так что не ной про свои плечики. Что бы ты ни делал, всегда найдется человек, который пашет побольше твоего. Учись терпеть и бороться. В любом деле… Подумай о других и жри свою лопату говна.

Наверное, он имел в виду «бери лопату и разгребай свое говно», но не буду спорить. Его выражение тоже весьма меткое.

22:00

«Котик» у себя в комнате весь день; уже настал вечер. Я так и не решился его побеспокоить. Зачем будить спящий вулкан? Когда на город опускается ночь, я понимаю, что пора на боковую. Я просто не держусь на ногах. Надо дать плечам покой. Забираюсь в кровать прямо в одежде и тут же вырубаюсь. На часах десять вечера.

В полпервого ночи звонит будильник. Так, я точно его не заводил. Сара не заводила. И я совершенно уверен, что это не Лейзер.

— Ку-ку! — слышится в темноте голос «котика».

Он сидит в моей спальне, буквально в метре от кровати. Я присмотрелся: на нем беговая одежда. Кажется, ест банан. Протираю глаза в надежде, что это дурной сон. Не помогает. Меня прошибает холодный пот, словно заново смотрю «Молчание ягнят». Сейчас как скажет мне положить лосьон в ведерко![15]

Он подходит к моей стороне кровати, наклоняется прямо над ухом и начинает шепотом петь текст Geto Boys:

— Мне не спится всю ночь, кручусь и верчусь…

В отчаянии изображаю дохлого опоссума, но он повторяет снова и снова… громче и громче… до тех пор, пока я наконец не встаю.

Мы выходим на свежий воздух. Час ночи, зима, дикий недосып — что может быть романтичнее.

Градусник показал –6 °C, но из-за ветра кажется, что все –20 °C. Мы пробегаем пять километров по нижней части Центрального парка, затем 40 прыжков «ноги вместе — ноги врозь», потом десять отжиманий — и все сначала. За 15 минут мы делаем 20 подходов с прыжками и отжиманиями. Получилось 800 прыжков и 200 отжиманий за четверть часа!

В парке тем временем ни души. Тренировка проходит словно в вымершем городе. Ни прохожих, ни полицейских, ни даже белочек!

Я морально и физически раздавлен. Меня загнали в угол. Хуже уже некуда. Разве что если бы «котик» заставил тащить его домой на руках.

Ладно, не буду подкидывать ему идеи. Боже, я просто хочу туда, где тепло. На стуле, на полу, лишь бы дали отоспаться. Это какая-то нечеловеческая жестокость — гонять меня по зимнему парку в час ночи.

Когда мы наконец возвращаемся, я скидываю уличную одежду и хватаю первые попавшиеся трусы со старой футболкой. Потом нащупываю в шкафу зимнюю куртку. Меня бьет такой озноб, что это единственная подходящая пижама! Застегиваю молнию доверху и залезаю в постель. Умом понимаю, что я нахожусь в хорошем районе Нью-Йорка, но мой организм в диком стрессе и считает, что меня забросили с военным заданием куда-нибудь на Балканы посреди зимы. Смотрю на Сару, как сладко она спит, свернувшись калачиком посреди постели, в обнимку с подушкой. Накидываю на голову капюшон, чтобы полностью закрывал глаза. И отключаюсь.

Итоги тренировки: 13 километров, 800 прыжков с руками в стороны, 200 отжиманий

ЖЕНЩИНА НА «ХОНДЕ»

Каждый человек — потенциальная угроза.

«Котик»

Мы с «котиком» едем в наш дом на озере в Коннектикуте. Мне надо проверить трубы, чтобы не промерзли за зиму, и разобраться со всякими мелочами. Вычеркнув все пункты из списка, мы готовимся отправиться обратно в Нью-Йорк. Я спрашиваю «котика», не возражает ли он сесть за руль, чтобы я мог поработать в дороге.

— Никак нет.

— Ты же нормально водишь?

— Мы проходим спецподготовку.

Отъезжаем по шоссе. Судя по всему, «котику» свойственно осторожное и аккуратное вождение. Включает поворотник, даже выезжая из гаража. Когда надо повернуть на перекрестке, я киваю ему влево или вправо. Закапываюсь в свою рабочую почту, периодически поглядываю на дорогу. Достаю ручку из бардачка, чтобы черкануть пару строк в блокноте. Наконец мы выехали на главную дорогу.

Мимо нас проезжает первая встречная машина. «Котик» чуть снимает руку с руля и прицеливается указательным пальцем. Потом еще и еще. Он продолжает указывать на всех подряд, приговаривая что-то себе под нос.

— Мбламбламблам, — бормочет он, словно напевая, и снова тыкает.

— Это такая секретная техника в спецназе?..

— Ага, техника вождения. Ты должен указать на цель. На каждую, — поясняет котик, указывая на здоровенную фуру.

— Но эти люди просто едут на работу или развозят макароны по магазинам.

— Это ты так думаешь. Для меня они — цели.

Я присматриваюсь к следующей машине, едущей мимо нас. За рулем женщина, на заднем сидении двое детей смотрят что-то в планшете. «Котик» указывает на нее.

— Ты понятия не имеешь, на что способна эта женщина на «Хонде», — поучительно произносит он. — Ты даже представить не можешь ее скорость реакции. Ты не можешь угадать, о чем она думает. Ты ни черта про нее не знаешь.

Минуту мы сидим молча.

— Эй, ты хочешь повести дальше? — спрашивает «котик», видя, что я напрягся.

— Да нет, что ты. Просто никогда не видел такую… оригинальную технику.

— Джесси, ты слишком доверчив. Тебе хватит единственной раздраженной мамашки. Все произойдет в мгновение ока. Наносекунда — и тебе хана. Потянулся за телефоном, паф — и взлетел на воздух. Тебе надо предусматривать все риски. И прекрати петь эту попсятину из Beach Boys!

— При чем тут Beach Boys?

Понятия не имею, о чем он говорит.

— Внимание должно быть стопроцентным. Это не шутки. — «Котик» делает мне внушение. — Играл в видеоигры? Не успеешь оглянуться, как тебя уже подбили. На здешних дорогах нельзя расслабляться.

День 14. Перенос человека

На что ты годишься, если не справляешься с основами?

«Котик»

Нью-Йорк

— 5 °C

9:45

Мы сталкиваемся на кухне. «Котик» держит в пригоршне десяток каких-то таблеток. Одним мощным движением отправляет их все в рот. Затем делает глоток воды и снова открывает рот.

— А-ах! — мгновение, и таблеток нет.

Не знаю, что конкретно он принимает. Витамины? Лекарства? Таблетки от радиации на случай ядерной атаки? Все, что я могу сказать: это огромные таблетки, которые он пьет в лошадиных дозах и каждый день в разное время.

— Задержимся дома еще на сорок пять минут, — говорит он.

— Зачем?

— Увидишь.

Спускаемся в лифте на нулевой этаж. Там есть длинный коридор, метров тридцать. Котик объявляет, что мы будем делать «перенос человека».

— Простейшее армейское упражнение, — комментирует он.

Мне надо перекинуть «котика» через плечо и пробежать до конца подвального коридора, сбросить ценный груз и сделать 35 махов ногами, лежа на полу (будто плыву кролем). После этого переворачиваюсь на колени и 20 раз отжимаюсь. Дальше мы с «котиком» меняемся ролями, и меня несет он. Количество полных подходов — 14.

К двенадцатому подходу я уже на пределе. Дыхания нет, мышцы всмятку. Так хреново я себя еще не чувствовал за всю свою жизнь. Таскать на себе «котика» было жестоким испытанием, но куда хуже было висеть у него на плече, когда вся кровь приливает к голове. К тому же его плечо сильно давило мне на живот.

Во время одного из подходов открылся лифт, и оттуда вышла соседка. И вот надо было ей пройти именно по нашему коридору! Смутно знакомое лицо, но не припоминаю имени. Видел ее по телевизору. Кажется, она сколотила состояние на недвижимости. Но какая разница в этот ранний час? Я понимаю, насколько чокнутым выгляжу с точки зрения своих респектабельных соседей. Они наверняка хотят узнать, что вообще творится. Не может такого быть, чтобы их не заинтересовал живой Рэмбо, живущий с ними в одном здании. Конечно, соседка посчитала нас обоих сумасшедшими. Наш видок ее напугал, но одновременно и заинтересовал. Решила проскочить в спортзал поскорее. Это как, знаете, идет прохожий по улице, а потом вдруг вспоминает, что ошибся дорогой, и припускает в удвоенном темпе.

— Вы не слишком увлеклись? — бросает она на ходу.

Слишком увлеклись? Да мы слетели с катушек.

15:00

Я захожу в офис, «котик» сидит за моим столом и говорит по телефону, раскачиваясь туда-сюда в моем навороченном эргономичном кресле.

— Это Гарнетт, — поясняет он. — Давай, друг, молодцом, — говорит «котик» и кладет трубку.

Судя по всему, эти двое отлично поладили. Понятия не имею, как они раздобыли телефоны друг друга и что так активно обсуждают, но не могу сдержать улыбку, думая о том, как они нашли родственную душу один в другом.

Усаживаюсь за стол, нажимаю кнопку, чтобы включить компьютер, но тут он встает и поворачивается ко мне в упор.

— Это сейчас не нужно.

— В смысле не нужно?

— Проверка на бёрпи, салага. Тот же самый тест. Посмотрим, улучшился ли твой результат.

— Слушай, у меня работа простаивает…

— У меня тоже. Разделся и вперед.

Памятуя прошлый раз, я снимаю все, кроме трусов.

Один… два… три… девяносто девять… сто!

10 минут и 27 секунд!

Я невольно расплываюсь в улыбке.

22:18

Ходил на игру «Никсов», возвращаюсь домой поздно. До стадиона я дошел пешком прямо с работы. Пара десятков кварталов — и я уже в спорткомплексе «Мэдисон-сквер-гарден». Сегодня меня завалили встречами и онлайн-конференциями. Обстановка была напряженная, то и дело грозили вспыхнуть ссоры между сотрудниками, а на меня ложилась обязанность гасить пожары на подлете. Утренние упражнения на перенос человека выжали из меня все соки.

Потом эти бёрпи. И добила мою нервную систему прогулка до стадиона.

Прохожу в свою комнату, не чувствуя ног. Из коматозного состояния меня вырывает голос «котика»:

— Подъем, пробежим тринадцать километров.

— «Котик», пожалуйста. Я уже все. Давай завтра с утра? Рано-рано.

— Ладно. Как хочешь, — презрительно прищуривается он

Когда «котик» хотел поступить в спецназ, он весил 132 килограмма. Ему, естественно, ответили: либо ты «котик», либо центнер. Одно из двух. Не прошло и пары месяцев, как он сбросил 48 килограммов. Никогда не рассказывал, как ему это удалось, но факт.

Среди прочих испытаний будущие «котики» проходят одно особенно сложное под названием «адская неделя». В течение трех суток разрешалось спать всего 15 минут в день. Едва они заканчивали упражнения в ледяной воде, как инструктор командовал им заходить туда снова. Рядом с «котиком» стоял другой новобранец. Он опустошенно смотрел перед собой. Лицо застыло, как маска, без выражения, без энергии. «Котик» назвал это взглядом слабости. Под конец новобранец развернулся и зашагал прочь. Он был в числе тех, кто не выдержал.

Сейчас котик смотрит на меня так, как будто я заразился этим самым «взглядом слабости». Поэтому я собираю себя в кулак и иду одеваться. На улице –6 °C, и я дико зол, что поддался «котику». Выходя за дверь, я смотрю ему прямо в глаза и выпаливаю:

— Провались ты со своим бегом!

Он только кивает:

— Давай, пошли.

23:00

Мы начинаем пробежку по направлению к реке Гудзон.

Перед тем как он нажмет на своих часах кнопку отсчета, я умоляю его сократить дистанцию до шести километров. Он настаивает на тринадцати. Каким-то чудом мне удается сторговаться на десятке.

Могу со всей ответственностью заявить, что тем вечером в 11:25 на Вестсайдском шоссе не было ни единого человека. На бегу я внезапно чувствую, как мои плечи пронзает острая боль. Аукается утренняя тренировка. Я бросаю руки болтаться по бокам, но через полкилометра понимаю, что долго так не пробежишь. Подобное положение корпуса слишком нагружает бедра (если не верите мне, попробуйте сами).

Передо мной встала дилемма: терпеть сильную боль или бежать с болтающимися руками, как идиот. Я выбираю второе. Все равно никто не увидит.

Пятьдесят три минуты пробежки мы с «котиком» провели в гробовом молчании. Словно стали героями фильма «Ночь живых мертвецов». Я услышал ровно одно слово за всю пробежку: «Разворот!» — когда мы достигли полпути.

И пять километров обратно в такой же тишине. К полночи как раз уложились.

— Завтра начинаем в шесть ноль-ноль, — сообщает «котик» напоследок. — Иди уже выспись.

Итоги тренировки: 10 километров, 100 бёрпи и 14 переносов человека

День 15. Отжимания — наше всё

Взялся делать — значит, делай как надо.

«Котик»

Нью-Йорк — Атланта

Из –2 °C в –9 °C

06:00

Вхожу на кухню и вижу «котика» в состоянии спора с самим собой. Он одновременно зол и как будто сомневается. Зрелище пугающее.

— Сегодня накинем еще дистанции, — заявляет «котик» сам себе. — Хотя нет, лучше тринадцать километров, как вчера, но медленно и с чувством. Или еще лучше! Сделаем десять медленно, а потом врубим форсаж и пробежим еще три!

«Врубим форсаж», ага. Как в кино.

Хотя на улице примерно –2 °C, я, глядя на «котика», решил свести обмундирование к шортам и паре футболок, но зато вдвойне утеплить руки и голову. Без лишних слоев одежды я чувствую себя словно птица, готовая взлететь в небеса. Первые десять километров мы бежим в темпе 5:00 на километр, но дальше он планирует ускориться до 4:30. Ровно на десятикилометровой отметке он командует:

— Смена темпа 4:30, — и уходит в отрыв.

Ему даже не надо смотреть на часы. Он программирует свой темп, как водитель задает в машине нужную скорость.

Добираемся домой, я чищу себе два банана и макаю в мед. Съедаю в один присест: через десять секунд их уже и след простыл. Достаю упаковку Zico и иду в душ. Сегодняшняя пробежка была такой легкой и волшебной… Но дело не только в беге. Дело в ощущении, что я становлюсь все лучше. Что я выдержал и не сломался. Кстати, «котик» ни разу меня не похвалил. Его право, конечно. Не то чтобы мне нужно его одобрение, но, должен признаться, это вселило бы в меня больше уверенности. Впрочем, сейчас я искренне горжусь собой сам. Это незабываемый опыт проверки себя на прочность, проверки своей воли.

«Смогу я или нет?»

В состязании с самим собой я выигрываю. Пока что.

Так и запишем.

13:00

Едем в аэропорт «Ла Гуардиа». Полетим в Атланту авиакомпанией Delta. Саре нужно проконтролировать, как идут дела в головном офисе Spanx, и мы еще вчера решили, что поедем всей компанией. Хотя у нас есть возможность полететь на Marquis Jet, мы частенько выбираем Delta. «Котику» подходят оба варианта, ему абсолютно все равно, где проводить тренировки. Единственное условие — никаких чертовых неожиданностей. Теперь перед любой поездкой я предупреждаю его минимум за сутки. Полета я жду с нетерпением: можно будет два-три часа читать что-нибудь интересное и просто слушать музыку. «Котик» ведет себя на борту в обычном стиле, ну-у… как «котик». Даже приблизительно не скажу, что у него на уме. Если быть откровенным, я не хочу этого знать. Так что я просто удаляюсь из поля зрения и не отсвечиваю. Устраиваюсь в кресле поудобнее и мысленно прикидываю, что прочитать в первую очередь.

Однако сегодня все идет не по плану. «Котик» решил поговорить.

— Давай расскажи что-нибудь.

— Например?

— Что-нибудь личное.

— Ну ладно, будет тебе личное. — Я откидываюсь в кресле до упора. — У меня в ассортименте четыре истории: а) про большую рыжую курицу; б) про день, когда меня освистали на сцене; в) про Ларри с кокосами; г) про певицу с амнезией.

— Про курицу расскажешь кому-нибудь другому.

— Ну, там история не совсем про… — начинаю я.

— Неважно, — перебивает «котик». — Я хочу последнюю, и давай по делу, без воды.

— Что ж, дело было так. Летом девяносто второго я вернулся из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк. После того как осознал тщетность своих попыток выпустить второй альбом.

Я загорелся новой идеей: создать собственный лейбл и выпускать музыку других артистов по своему выбору. В бизнес-партнеры я взял друга Спита, а нашу компанию назвали Riot Records. Звучит гораздо внушительнее того, что получилось в реальности. Начать с того, что у меня не было достаточно денег на съем жилья. Поэтому мне пришлось ночевать то у одного, то у другого приятеля на диване. Во-вторых, наш бизнес начался с провала.

Певица, которой мы решили заняться, представилась как Кристал, и в ближайший месяц ее фото должно было появиться на обложке крутого журнала. Ее предложил мне Майк Росс. Мне следовало догадаться, что он неспроста решил не связываться с ней.

Наш первый разговор с Кристал состоялся по телефону. Я попросил ее спеть Happy Birthday в качестве импровизированного прослушивания. Из трубки послышалось нечто странное: как будто кто-то больной бронхитом пытался петь кантри, пока его душат… Но все же — фотография на обложке журнала…

Я махнул рукой и согласился.

У Кристал уже были заготовлены интересные маркетинговые ходы. Она похлопотала о том, чтобы журнал разместил объявление о конкурсе: все купившие ее диск получают шанс выиграть свидание с ней. Этот конкурс шел как вставка в журнал, аудитория которого составит сотни тысяч человек. Я решил, что это гарантирует успешные продажи по меньшей мере у аудитории прыщавых парней-подростков.

В один из выходных мы пригласили Кристал в летний домик в Хэмптоне, где мы сами отдыхали. Она, видимо, перепутала формат отдыха, потому что оба дня проходила полуголой. Не уверен, что она вообще брала с собой подходящую одежду. Фигура у нее — просто загляденье, настоящая топ-модель. Ни я, ни мои друзья по колледжу никогда не встречали таких девчонок вживую. Она была похожа на идеальную женщину, которую изобрели в кино «Чудеса науки». Мы смотрели на нее и пускали слюни, предвкушая, что она принесет нам баснословный успех.

У родителей Спита был домик в горах, и я перевез туда все музыкальное оборудование, чтобы запереться на неделю и оперативно записать там альбом Кристал. Когда мы закончили, приехали родители Спита, и мы устроили чудесный ужин в столовой.

Все шло великолепно: светская беседа, милые комплименты. И тут отец Спита решил поднять тему конкурса красоты, который шел по телевизору накануне вечером.

— Финалисткам задавали каверзные вопросы, — сказал он. — Один был такой: кто, по вашему мнению, была самая влиятельная женщина XX века?

— Что тут сложного? — пожала плечами мать Спита. — Конечно, Элеонора Рузвельт.

Я подумал немного и решил, что, пожалуй, она права.

Кристал за все время ужина не произнесла ни слова. Она была идеальной гостьей и вела себя безукоризненно, если закрыть глаза на ее футболку с «Нирваной», которая была на несколько размеров меньше ее необъятной груди. Однако, когда мать Спита упомянула Элеонору Рузвельт, Кристал решила пальнуть изо всех орудий.

— Что?! Элеонора Рузвельт? За какие такие заслуги? Спала с президентом, ой, тоже мне — влиятельная женщина!

Мне показалось, что Спит сейчас подавится своим багетом. У миссис Спит было такое лицо, словно кто-то наложил кучу прямо посреди накрытого стола. Положение спас мистер Спит: наклонив голову, он выразительно проскользил взглядом по растянутому лицу Курта Кобейна.

— И правда, что-то в этом есть, — многозначительно произнес он.

В конце концов альбом Кристал был готов. Пока она ждала публикации журнального номера, ей захотелось подзаработать танцами в одном известном манхэттенском стрипклубе. В один из вечеров она буквально налетела на продюсера популярной радиопередачи «Шоу Говарда Стерна». Они потанцевали, пообщались, и он заявил, что Кристал непременно должна прийти к нему в эфир. Она дала мой телефон, и я услышал следующее предложение: певица должна появиться на шоу совершенно голой. «На ней не должно быть никакой одежды с того мгновения, как откроются двери лифта в нашей студии». После обсуждения с Кристал я дал добро, и мы зарезервировали эфирное время.

Я уже представлял, какими невероятными будут продажи с этого шоу, и купил многоканальную линию 1-800, которая могла принимать триста заказов в минуту. Мы поставили цену 9,99 доллара за диск, а выручку договорились поделить. Выступая на шоу, Кристал должна была разрекламировать свой альбом и продиктовать многоканальный номер, а я собирался сидеть в кресле и наблюдать за счетчиком заказов. Вуаля!

В день эфира я остался дома и слушал шоу по радио. Спит отвез Кристал в студию. Когда Говард Стерн увидел ее голышом, то обезумел от восхищения и наговорил ей тонну комплиментов. Все шло как нельзя лучше. Внимание ведущего и слушателей было приковано к Кристал, он сыпал шутками и вопросами, интервью даже вышло за рамки запланированного времени. Когда в студии заиграла ее песня, я начал прикидывать свой навар. И тут Говард просит Кристал назвать слушателям телефон, по которому можно сделать заказ.

Мы сто раз репетировали ее рекламную речь. Сто раз повторяли, что она должна сказать. Я из кожи вон лез, чтобы она запомнила номер, разве что не сделал татуировку ей… хм, на руке. Но все, что я услышал в тот вечер из приемника, было оглушительное молчание.

— Кристал, наши слушатели хотят узнать номер для заказа, — с надеждой повторил ведущий.

— Кристал? Кристал?

Тишина.

Я навис над радиоприемником и в отчаянии орал нужные цифры. Наконец Кристал прокашлялась и начала говорить. Но мое облегчение быстро сменилось ужасом. Огромная аудитория суперпопулярного национального шоу услышала не многоканальный номер, который мы столько репетировали, а мой собственный домашний телефон, который тут же пронзительно зазвонил.

Боже правый. Мне крышка.

Конечно, я пытался справиться со спросом, но мои попытки оказались безуспешными. Звонки, на которые мне удалось ответить, были пустые шутки от тупых подростков и стремные комментарии от взрослых лбов, по которым плакала тюрьма. Я просто перестал брать трубку.

Целых три часа телефон разрывался от звонков. Потом шквал поутих, но только я расслабился, как шоу вышло в эфир на Западном побережье, и меня накрыло новой лавиной. В итоге мы не продали ни единого диска, мне пришлось сменить домашний номер, а ее альбом мы так и не издали.

Вижу у «котика» на лице проблеск улыбки. Его развлекла моя история.

— Я потерял весь доход от своего собственного альбома. Было около пятидесяти тысяч, и за считаные месяцы ничего не осталось, — заключил я.

— Печаль, — отозвался «котик». — С Кристал еще дружите?

18:00

После приземления в Атланте мы идем забирать багаж. Ко мне подходит поздороваться приятельница Лиза. Она только сейчас меня заметила. Оказывается, мы летели одним рейсом. Я поворачиваюсь к «котику», чтобы представить их друг другу.

— А я вас знаю, — улыбается Лиза.

— Вот как, — отвечает он.

— Джесси пишет про вас в блоге, — смущается она.

«Котик» даже не пытается улыбнуться в ответ, просто смотрит на меня и выразительно хмыкает. Затем поворачивается к Лизе. Она протягивает руку, ему приходится ее пожать.

— Я тоже вас знаю. Вы сидели на месте 14С, — сообщает «котик». — Рядом с вами сидел пассажир с Ближнего Востока и читал журнал «Ридерз Дайджест».

Лиза перестает улыбаться и впадает в задумчивость.

22:00

Пока мы разбираем вещи в нашем доме в Атланте, «котик» зовет меня в гостиную.

Он считает, что отжимания — это уникальное, лучшее упражнение на развитие силы. Кроме того, правильная техника является ключом к успеху. Десять качественных отжиманий дадут больший эффект, чем тридцать сделанных как попало.

Техника такова: прямая спина, зад немного приподнять, шею держать ровно (ее не надо расслаблять). Опускайтесь до прямого угла в локтях и дожмите грудную клетку до пола. Затем поднимайтесь, пока руки полностью не выпрямятся.

Мы начинаем с режима, который он называет «от одного до восемнадцати» и обратно «от восемнадцати до одного». Наш первый подход состоит из одного отжимания, второй — из двух, третий — из трех, и так далее до восемнадцати. Затем идем в обратную сторону. Я делаю восемнадцать, семнадцать, шестнадцать и так далее до одного. На случай, если вы не посчитали, я подскажу: получается 342 в общей сложности. «Котик» добавил мне еще восемь для красивой цифры. Итого: 350 отжиманий.

Закончили мы за полночь.

Итоги тренировки: 13 километров (в том числе три километра «с форсажем») и 350 отжиманий

ЛУЧШАЯ НАБЛЮДАТЕЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ

Я всегда начеку. В состоянии боевой готовности. Даже когда тебе кажется, что я расслаблен, я начеку. Даже сейчас.

«Котик»

У нас с Сарой на вечер есть планы. Наши друзья — владельцы популярного в Атланте ресторанчика 10 Degrees South. Мы зарезервировали столик на семь вечера. Обстановка и меню ресторана выдержаны в стиле южноафриканского сафари. Уровень заведения весьма высокий: никаких бумажных салфеток на столах, никаких шорт на гостях, — однако без фанатизма. Мы предложили «котику» сходить с нами.

— Вас понял.

Едем по шоссе. На мне джинсы и строгая рубашка. Сара надела изящное платье без рукавов. «Котик» в облегающей компрессионной футболке Under Armour.

По прибытии в ресторан он тут же занял место за столиком в дальнем углу, чтобы сидеть спиной к стене. Из этой наблюдательной позиции ему хорошо видно всю местность и выходы.

— Я выбрал лучшую точку обзора, — докладывает он.

Неподалеку от нашего столика находится дверь на кухню. Она тяжелая и громко хлопает каждый раз, когда кто-то выходит. «Котик» сидит как на иголках.

— Эй, ты что такой нервный? — спрашиваю. — Подпрыгиваешь каждую минуту…

— Да все нормально. Просто напрягает громкий стук.

— Дверь, что ли?

— Она самая. Бесит этот звук.

— Серьезно?

— Такие хлопки бывают во время взрывов. Громкие, внезапные, — говорит он.

— Ну хочешь, я попрошу, чтобы оставили дверь открытой?

— Не надо. Я отключусь от этого шума. Буду слушать только звуки с соседнего стола.

— Ничего себе, ты умеешь так делать?

— Конечно. Пусть хоть дирижабль взорвут — если ты сохранишь концентрацию, то звук пройдет мимо сознания.

Мы с Сарой переглянулись, но решили промолчать.

Заходит официант и раздает нам меню. Показывает специальные блюда на отдельной странице, спрашивает, какие напитки принести вначале. Никогда не видел, чтобы «котик» пил в ресторане что-то, кроме воды. Дома он наводит себе специальные армейские коктейли, «которые не купишь по интернету»: сочетание протеина и углеводов со вкусом шоколада и ванили. Вот этим он и питается.

«Котик» пристально смотрит на официанта, пока тот записывает наш заказ.

— Что такое?

— Этот жук мне не нравится, — шепчет он. — Он явно темнит.

— Ты про официанта?

— Ага, или как он там представился.

— По-моему, обычный парень, он тут работает, и все.

— Нет, меня не проведешь. Я встречал такие схемы.

— С чего ты сделал вывод, что у него схема?

— Начать с того, что он слишком старается: посмотрите, я безобидный мальчик, улыбочка, хихикает, как дурак, прикид отутюженный…

— Да так все официанты ходят.

— Чушь собачья, — продолжает шипеть «котик». — Я чувствую от него угрозу.

— Знаешь, не могу разделить твои опасения.

— Ты правда не видишь? — «Котик» смотрит на меня большими глазами. — Совсем не врубаешься? Через чувака проходят деньги, он знает, когда ресторан открывается и закрывается. У него связи со всеми службами доставки, Джесси. Ты что, доверяешь здешним курьерам?

— Я как-то не задумывался…

— Не задумывался? Давай вспомним, кто может принести сюда любой груз? Курьеры. Они знают все о режиме работы ресторана. Говорю тебе, следи за этим типом. Помянешь мое слово. Не спускай с него глаз!

Я присматриваюсь к нашему официанту. Мне начинает казаться, что он какой-то скользкий.

— Здесь кто угодно может тебе навредить. Запомни хорошенько, Джесси… Кто угодно!

Наконец официант приносит еду. Пока он расставляет на столе блюда с сервированными креветками, мы с Сарой сверлим его суровыми взглядами.

День 16. «Налегке»

Ты выдержишь любую нагрузку, потому что все когда-нибудь заканчивается.

«Котик»

Атланта

+13 °C

07:00

Сара поехала проверить, как идут дела в штаб-квартире Spanx, ну а мы с «котиком» отправляемся на пробежку по городу. Маршрут простой: пять километров по Пичтри-роад, разворот и пять километров обратно. Над Атлантой поднимается солнышко, воздух с каждой минутой все теплее, и день обещает быть замечательным. «Котик» снимает футболку, и побежали.

Пичтри — главная магистраль города. Вообще-то в Атланте штук десять улиц с таким же названием, и я постоянно в них путаюсь. Еще не научился ориентироваться в здешних краях, поэтому, куда бы мне ни было нужно добраться, я выбираю именно эту Пичтри. Рано или поздно она выводит меня куда надо.

Судя по всему, начинается утренний час пик. На улицах собирается народ. На светофорах рядами стоят машины, движение медленное. Тротуар, по которому мы бежим, всего в полуметре от проезжей части. Я могу заглянуть в окошко любого автомобиля и разглядеть прыщи на лице водителя. Вот настолько близко мы к дороге.

Чувствую, как на нас глазеют из машин. Мне неприятно от такого внимания и хочется бежать поскорее. «Котику», как обычно, наплевать. Он настолько сконцентрирован на процессе, что едва ли вообще замечает автомобили. Но ведь должен же он понимать, что выглядит тут как шпала в огороде? Он осознает, насколько редко тут бегают парни его комплекции, да еще и с обнаженным торсом?

В офисе Сары работает примерно 200 женщин, и половина из них только что наблюдала за «котиком». Можете себе представить, как быстро до моей жены дошли слухи о «необыкновенном экземпляре», бегущем по Пичтри? Офис находится в типичном деловом районе: мужчины носят костюмы и одинаковые стрижки, ездят на «Мерседесах», «Рейнджроверах» и «БМВ». Так что полуголый «котик» и его античная мускулатура произвели своеобразный фурор.

Звонит мой телефон. В трубке Сара шепчет: «Милый, все только и говорят про нашего гостя. Как мне быть? Стоит упомянуть, что «необыкновенный экземпляр» живет у нас?»

14:30

Почти к полудню мы прилетаем обратно в Нью-Йорк и едем домой.

Звонок в дверь. «Котик» забирает заказ у парня из FedEx. Похоже, Рождество нагрянуло к нему раньше срока. Или ко мне. В общем, этот добрый человек заказал мне жилет с металлическими вставками весом 22 килограмма, чтобы веселее было отжиматься. А еще жилет «повысит сложность» пробежек. Трогательно до слез. Даже не думал, что мне надо их усложнять.

— Пришло, чувак! — орет он, прыгая от нетерпения вокруг посылки. — Наконец-то!

Он с восторгом роется в коробке, вытаскивает это чудо и тут же надевает. Жилет сидит на нем идеально. Вылитый террорист-смертник. Если бы он в таком виде зашел в банк, сотрудники без лишних слов нырнули бы под столы и дали ему код от хранилища. Не дожидаясь, пока он попросит.

— Вот сегодня и попробуем его, — ухмыляется «котик».

Поскольку жилет у нас один на двоих, я надеваю его первый.

Наш пятикилометровый маршрут внезапно стал стокилометровым. Я бегу и не могу дождаться, когда можно будет снять с себя эти 22 килограмма металла. Вес распределен по жилету неравномерно, так что при беге он болтается с одного плеча на другое. От этого бежать еще больнее и тяжелее. Мне понадобилось целых 33 минуты.

Каждый шаг — как пытка.

Наконец «котик» просит жилет себе. Мы меняемся ролями, и я вздыхаю полной грудью. Свободен! «Котик» надел жилет и светится, как лампочка.

Бежим оставшиеся пять километров. Он уложился всего в 22,5 минуты. Итого на двоих: 55,5 минуты.

Придя домой, я валюсь на кровать и отключаюсь, не в силах пошевелить даже пальцем.

ШЕСТЬДЕСЯТ МИНУТ СПУСТЯ…

— Тащи жилет, — командует «котик».

— Ты шутишь?

— Вообще-то нет. Тащи жилет, халявщик.

Я молча стискиваю это орудие пыток в руках.

— Не могу, мне надо за Лейзером смотреть, — объясняю я.

У Сары сегодня вечером рабочие дела, поэтому родительская нагрузка только на мне.

— Так возьми его с собой, — пожимает плечами «котик». — Будет тренировка в расширенном составе.

— Ты что, ему полтора года. А на улице минус семь.

— Бери его с собой, — твердо повторил «котик».

Закутываю Лейзера потеплее, и мы выдвигаемся.

Я бегу в жилете. Ощущения, словно тащу на себе сейф. «Котик» ведет рукой прогулочную коляску сбоку от нас.

Я пробегаю в жилете четыре километра. Это занимает у меня 31 минуту.

За свою жизнь я бегал тысячи раз. Восемнадцать нью-йоркских марафонов подряд. Ультрамарафоны по 160 километров… Но бег в жилете с отягощением — самый жестокий из всех. Однозначно.

Каждые 100 метров я делаю остановку и падаю на колени, чтобы поправить жилет. Стараюсь передвинуть вес, чтобы не травмировать плечи. Его тяжесть просто убивает меня. Поворачиваю жилет так и сяк — уже ничего не помогает. Прохожие начинают странно смотреть в нашу сторону. Может, со мной что-то случилось и мне нужна помощь? Коляска тоже выглядит весьма подозрительно. Зачем малыша вытащили на улицу в такой холод?

Ох, люди, если бы я знал…

Но сейчас у меня нет вариантов. Даже на минуту не удается разгрузить болящие плечи. С меня хватит.

— Слушай, я уже не могу. Что за бред! Ты не видишь, что я сейчас окочурюсь?

— Расслабься, Джесси. Ничто не длится вечно.

Он забирает жилет и отдает мне коляску. Оставшиеся четыре километра мы мчимся как ветер.

20:00

От голода кружится голова. Дайте мне десять тысяч калорий, и я сожру их все. Кажется, я сжег сегодня не меньше.

— «Котик», я заказываю еду. Что ты будешь?

— Спасибо, не надо.

— Мы же столько набегались, ты голодный.

— Не переживай. Я не люблю набивать желудок.

Мне привозят ужин на троих. Сажусь и начинаю его жадно поглощать. Причем голод не уменьшается. «Котик» по дороге в комнату захватил банан и пригоршню миндаля.

— Утром жду, — напоминает он, — пока!

— Ага, до скорого! — пытаюсь я произнести с набитым ртом, и крошки вываливаются прямо на стол.

Через несколько минут звонит Сара проведать, как у нас дела. Она воркует с Лейзером, тот гулит и говорит в телефон «Мама!». Я убираю от Лейзера трубку и радуюсь, что он еще не умеет звать на помощь.

— У нас все отлично, милая! Все под контролем! — докладываю я Саре.

Итоги тренировки: 28 километров (в том числе девять километров в жилете с отягощением)

День 17. Террористы-смертники

Если засранец выглядит чокнутым, обычно так и есть.

«Котик»

Нью-Йорк

— 8 °C

05:00

Сегодня Стинга мы не видели, зато встретили Боба Костаса[16]. Он потеет на беговой дорожке, смотря новости на встроенном экранчике. Частенько вижу его в спортзале. Приятно перекинуться с ним парой слов о спорте между подходами.

«Котик» колдует над нашей тренировочной зоной с тщательностью свадебного организатора перед появлением жениха и невесты. В одну сторону ставит скамейку для жима лежа, в другую откладывает гриф для сгибаний. Затем оценивающе осматривает коврик и раскладывает его в отдельном месте. Не успел я оглянуться, как вся моя тренировочная среда уже готова и ждет.

«Котик» объясняет порядок упражнений, и поехали.

Жим лежа с гантелями: 15 повторов (15 килограммов), 12 повторов (18 килограммов), 10 повторов (20 килограммов), 8 повторов (22 килограмма), 6 повторов (25 килограммов).

Тяга на низком блоке со средним весом: 15–12–10–8–6. 51 раз.

Жим над головой: 4 подхода по 10 раз.

Жим на трицепс: 15–12–10.

Сгибания: 15–12–10.

Подъем туловища из положения лежа: 50 раз. Потом минута отдыха и 50 непрерывных сетов махов ногами, каждый сет по 4 секунды.

Костас отвлекся от своего мини-телевизора и наблюдает за нами. Я стремительно перехожу от одного упражнения к другому. Слов не нужно, я уже все знаю. Мои тренировки приобретают точность, которой у меня отродясь не бывало. «Котик» следит за техникой, а я наконец чувствую удовольствие от того, что все получается. Думаю, Костас заметил мой прогресс. Разве можно это пропустить? Беру со скамейки полотенце, и мы идем обратно в квартиру.

«Котик» хлопает меня по спине:

— Хорошо поработал.

Это первый раз, когда он меня похвалил!

06:50

В семь утра мне надо на работу, чтобы обсудить дела за завтраком с одним товарищем. Точнее, завтрак будет у него, а у меня — только фрукты. «Котик» заставил меня надеть на улицу жилет. Сам надел позаимствованный у парня из спортзала. Я поддел свой под спортивную куртку. «Котик» не стал заморачиваться и надел жилет прямо поверх футболки. Мы идем через площадь Коламбус-Серкл к моему офису на Парк-авеню. В этот раз мы не так эпатажны, но все равно выделяемся из толпы. Думаю, мы изрядно смахиваем на подрывников-террористов из фильма Джея Джея Абрамса[17]. Плечом к плечу черный и белый парни идут по Парк-авеню и высматривают, что бы такое взорвать, чисто для развлечения. В наших взглядах читается целеустремленность.

— С этого дня ходим только так, — говорит «котик».

Я немного опешил. И не потому, что жилет страшно тяжелый, а потому, что нас наверняка остановит полиция. Люди еще помнят теракты 11 сентября, а мы с «котиком» выглядим подозрительно. Меня охватывает легкая паника при мысли о том, что какой-нибудь знакомый увидит, как нас останавливают и велят поднять руки вверх. Но я молчу, и мы продолжаем идти.

Пока мы в Нью-Йорке, на работу ходим пешком, и во время этих прогулок начинает происходить нечто любопытное. Обычно мы с «котиком» либо тренируемся, либо готовимся к тренировке, либо восстанавливаемся после тренировки, либо обсуждаем тренировку. Не супервеселые занятия. Конечно, не все из них вгоняют меня в тоску (хотя и многие), но главное — у нас налицо дефицит простого человеческого общения. Как бы то ни было, благодаря нашим прогулкам до офиса ситуация постепенно меняется.

Самую капельку.

Сегодня он спросил, как я распоряжаюсь деньгами. То есть занимаюсь ли я инвестициями? Зарабатываю на недвижимости? На акциях? У него остались накопления от военной службы, и встал вопрос, что с ними делать. Меня тронула эта внезапно открывшаяся человеческая сторона его натуры.

Вместо того чтобы углубляться в детали своих капиталовложений, я привел «котику» цитату, которую любит повторять Сара:

— Деньги приятно зарабатывать. Деньги приятно тратить. И их приятно отдавать другим.

«Котик» остался в полном восторге! Он смотрит на меня так, словно Сара написала Геттисбергскую речь[18], а я пересказал ее по памяти.

Глядя на его реакцию, я решил продолжить:

— А еще Сара часто говорит, что деньги — это символическая лупа. Если ты был хорошим человеком до того, как разбогател, то деньги сделают тебя еще лучше. Если ты был щедрым и заботливым до обретения большого состояния, то деньги умножат твою щедрость. Но если ты был плохим человеком в период безденежья… Деньги сделают тебя еще хуже.

— Вот черт, Сара — настоящая поэтесса! — воскликнул «котик». — Это талант, так и передай!

Мы идем дальше, держа темп.

Когда наша беседа затихает, я замечаю, что «котик» с подозрением посматривает на прохожих вокруг. И внезапно говорит:

— Перейдем через дорогу.

А потом:

— Не нравится мне сегодня 51-я улица.

Я смотрю на него и стараюсь понять: он серьезно?

Однажды по дороге на работу «котик» заставил меня сделать гигантский крюк до Вест-Сайдского шоссе, по 57-й улице и обратно к моему офису. Мы потратили лишних 20 минут.

— Сегодня держимся подальше от Трамп-тауэр, — говорит «котик» в другой раз. — Трампа стали слишком часто показывать в новостях.

А еще во время наших прогулок мы обсуждаем спорт. «Котик» стойко выдерживает ежедневные атаки моей любознательности. Десять тысяч вопросов — с моей стороны. Ноль вопросов — с его. Мои достижения в бизнесе его не интересуют, а достижения в спорте не идут ни в какое сравнение с его мастерством. Что ни возьми, он уже сделал это дольше, быстрее и труднее. Так что ему нечего у меня выпытывать.

Когда «котик» заговаривает о деньгах, звучит немного странно.

Я чувствую, что он спрашивает из чистого любопытства. Ему лично ничего не надо. Он просто не понимает моего образа жизни. А представляете, если бы я поменялся с ним местами на недельку? Как в одном из тех фильмов, где герои волшебным образом меняются телами. По закону жанра, сначала нам обоим было бы дико трудно приспособиться к новой жизни, но в финальной части фильма мы оба признали бы, что вынесли из этого важные уроки.

«Котику» наверняка было бы смешно, насколько запутанно я живу по сравнению с его самурайским образом жизни. В начале каждого дня у меня готов список звонков, расписание встреч, портфель с документами, договоренности о визитах, календари и т. д. А что нужно «котику» на день? Его военный билет и 50 баксов. Больше ничего! Это вся его жизнь. Машины у него нет, как и дома или чего бы то ни было, что держало бы его на одном месте. Когда я лечу куда-то на выходные, то всегда тщательно проверяю, хватит ли мне того, что есть в сумке. А «котик» появился у меня дома с рюкзаком. Он ведь знал, что поездка займет больше месяца. Один-единственный рюкзак. В нашем доме шкафы забиты барахлом, которое мы никогда не используем. У нас миллионы фотографий и картин, на которые мы никогда не смотрим, горы папок и бумаг, которые собирают пыль. У «котика» же — экспертный навык минимализма, и должен признаться, что его простота меня очень привлекает. Можно сказать, что я хочу жить как он, но в то же время сохранить и свои привычки.

Глядя на «котика», я часто стал задумываться о собственной жизни. Последнее время у меня в голове сплошные цифры. Они загружают мой мозг. Множество дел тянут в разных направлениях. Знаю, что это избитая фраза, но путешествие важнее, чем достижение конечной точки. Как только доходишь до желанной цели, львиная доля волшебства испаряется. Я вполне мог бы вести минималистичную жизнь, идя за жизнью туда, куда ведет меня дорога.

Нравятся мне наши утренние прогулки с «котиком».

14:00

Я закидываю в микроволновку два веджибургера и режу сырую морковку для питательного обеда. «Котик» у себя в комнате, общается с кем-то по телефону. Я не знаю, кто его собеседник, но «котик» специально понижает голос. Не успел он положить трубку и помыть руки, как я уже слопал оба веджибургера и поставил в микроволновку еще парочку.

— Время вышло, — командует «котик». — Пора.

Мы спускаемся в зал и приступаем ко второй тренировке за день. Первым пунктом в программе стоит интервальный бег на беговой дорожке. Я захватил полотенце и повесил на ручку дорожки: знаю, что оно мне пригодится.

5 минут пешком (уклон 12, темп 2:00 на километр)

2,5 минуты (темп 3:48 на километр)

2,5 минуты (темп 5:24 на километр)

2,5 минуты (темп 3:54 на километр)

2,5 минуты (темп 5:30 на километр)

Хватаю полотенце и промакиваю лоб. Уже начал потеть. Пот капает на дорожку, кроссовки начинают ощутимо скользить. Такое чувство, что я готов взлететь, как глава мультсемейства Джетсонов[19].

2,5 минуты (темп 4:00 на километр)

2,5 минуты (темп 5:36 на километр)

2,5 минуты (темп 4:06 на километр)

2,5 минуты (темп 5:42 на километр)

5 минут пешком, чтобы остыть

Отжимания: 1–30 (время: 41 минута)

На половине пробежки мои веджибургеры начинают проситься обратно. Немного сводит желудок, но я решаю, что справлюсь. Затем спазм сдвигается с бока в центр живота, и я понимаю, что это газы. Потужился, напрягся сильнее — и получил взрыв на весь зал! Даже не ожидал, что пукну так громко.

«Котик» смотрит на меня с каменным лицом и весьма правдоподобно передразнивает звук. Я продолжаю бежать, но теперь меня сгибает пополам от смеха. «Котик» молча следит за моим темпом на электронном экране тренажера.

ПОЛТОРА ЧАСА СПУСТЯ…

Я собираюсь затариться подарками в Barneys, дорогом универмаге на Мэдисон-авеню. Сару и Лейзера надо побаловать, праздники уже на носу. «Котик» идет со мной, потому что он сопровождает меня абсолютно везде. Его первое предложение — отправиться в Barneys бегом. Но я сразу представляю, как буду потный и мокрый ходить между прилавков.

— Что ж, тогда побежим на обратном пути, — подытоживает он.

— Но у нас же будут руки заняты сумками и пакетами, — возразил я.

— Значит, бежим сейчас, и хватит болтать.

Понеслись по городским улицам. Поскольку я знаю, что нас ждет роскошный магазин в элитном районе Нью-Йорка, одежду себе выбрал соответствующую — самый элегантный спортивный костюм. В руке держу карточку и купюру в 20 долларов на случай, если в обратную сторону понадобится такси. К тому времени, когда мы добрались до магазина, моя одежда уже взмокла. Что касается «котика», то он выглядит так безупречно, будто его привез личный водитель.

— Давай закупимся по-быстрому, идем сразу в ювелирный отдел, — предлагаю я.

Не то чтобы Саре не хватало украшений. Но ей нужно увидеть, что я очень хочу угодить. Эту вещь я усвоил твердо: в браке важен не сам подарок, а старание. Думаю, у «котика» похожий принцип в отношении спорта.

Спрашиваю, нравится ли ему что-нибудь на витринах.

— Это дерьмо не по мне, парень. Кому нужна золотая змея на запястье за месячную зарплату?

Что ж, в его словах есть смысл. И не один.

— То есть ты пашешь по 120 часов, а потом покупаешь браслетик? Фигня какая-то!

Я выбрал несколько вещиц (побольше старания!), попросил продавца их красиво завернуть и сложил все в пакет. И хотя у меня есть двадцатка на такси, домой мы, естественно, бежим ножками. Прямиком по городу, повесив пакет из Barneys на руку. Бонусные мили от «котика».

Итоги тренировки: 3 километра бегом, 465 отжиманий, 50 подъемов туловища, 50 махов ногами по 4 секунды, круговая тренировка «котика» (тяга на низком блоке, жим над головой, жим на трицепс, сгибания)

День 18. Судьбоносные пять минут

Не надо чересчур расслабляться. Никогда.

«Котик»

Нью-Йорк

— 6 °C

07:00

Чудо из чудес! Мне дали свободное утро.

— Эй, сынок! Хочешь, папа отложит в сторону работу и этим утром останется с тобой поиграть? — говорю я Лейзеру, сидящему в своем высоком стульчике.

Его улыбка озаряет всю комнату. Для начала мы раскладываем его солдатиков, а потом принимаемся за капитальное строительство из кирпичиков. На несколько часов моя голова отключилась от всех других проблем, кроме одной: как построить башенку повыше.

— Ну что, толкнем? Пусть рассыпается? — спрашиваю Лейзера.

И не успел он рассмеяться мне в ответ, как наше творение покачнулось и рухнуло на пол.

— Что ж, строим заново, — развожу я руками.

11:45

Заходит «котик». Я вспоминаю, что уже почти полдень, а в 12:30 у меня встреча с маркетинговым отделом Zico. Звонко целую Лейзера в макушку, и мы с «котиком» идем на улицу.

Сегодня я в зимнем пальто и вязаной шапке. На «котике», как обычно, футболка и джинсы. Но в этот раз он держит руки в карманах, а плечи поднял чуть ли не до ушей. Неужели ему тоже бывает холодно? Я совершенно не привык видеть его таким.

Мы пошли до офиса прямым путем, что тоже наводит на подозрения. Видимо, «котик» решил, что затаившихся угроз сегодня на маршруте нет. А может, это хитрость, и он просто сменил наш алгоритм, чтобы сбить с толку шпионов. Какова бы ни была причина, мы в кои-то веки идем прямо, как нормальные люди.

Завернув на угол 57-й улицы и Бродвея, мы встали и ждем зеленого светофора для пешеходов.

— Ты когда-нибудь нервничаешь по поводу всех этих встреч? Переживаешь, что они пойдут не так, как ты рассчитывал?

— Не давай себя запугать, — отвечаю я.

Бровь «котика» удивленно ползет вверх.

— Что бы ни случилось, они не должны видеть страх. Нужно всегда контролировать ситуацию.

В этот момент его плечи почему-то вернулись в нормальную позицию.

— А ну-ка объясни.

— Рассказать тебе историю? — спрашиваю. Тут загорается зеленый свет.

— Давай. Только не про курицу!

— Ладно. В общем, после моего первого видео на шоу Yo! MTV Raps я поехал давать концерты, чтобы продать свой диск. Мой первый сингл Shake It Like a White Gir только-только вышел на национальные радиостанции. Как-то в дороге мне звонит Майк Росс. С ним связался некий промоутер и спросил, не желаю ли я выступить на благотворительном концерте Increase the Peace в Атланте. Идея была в том, чтобы собрать на одной сцене черных и белых артистов. Планировалось, что будет даже несколько звезд. Видимо, рэпер Vanilla Ice был уже занят на другом мероприятии, и организаторы вспомнили про меня.

Шоу должно было состояться на стадионе «Джорджия Доум» в центре города. Туда свезли около 25 тысяч детей со всей Атланты, и вот перед ними надо было выступать. Я догадывался, что аудитория непростая, но такого предположить не мог. Ребятки были неуправляемы. На трибунах шли драки, на сцену постоянно летели какие-то предметы. Пришлось включить освещение, чтобы лучше контролировать этот хаос. Но самое страшное… они освистывали каждого артиста. Без исключения. Орали что есть мочи.

Прямо передо мной выступал еще один известный хип-хоп-исполнитель L.L. Cool J. Его подвинули на пораньше, потому что ему надо было срочно отбывать на следующее выступление, и времени до вылета почти не оставалось. И эти чертовы фанаты в Атланте… они его буквально прогнали со сцены. И после такого кошмара выступать мне. Да я и половины своей песни не спою! Как быть, что делать? Жизнь меня к такому не готовила. Я хотел забиться в угол, меня тошнило от страха.

И когда ведущий прокричал мое имя, я понял, что мне крышка.

— Дамы и господа!.. Встречайте!.. Прямо из Лос-Анджелеса, специально для вас… Джесси-и-и Джеймс!

А в ответ полная презрения тишина.

Я мог разглядеть выражение глаз зрителей в первом ряду. В них была злость. Не знаю, что их так выбесило, но они прожигали меня ненавистью. И не успели они набрать воздуха в легкие, чтобы меня освистать, как мой мозг пронзила сумасшедшая мысль. Звукозаписывающая компания выдала мне пачку бесплатных футболочек, раздать среди фанатов. Я схватил в одну руку микрофон, в другую футболки — и вперед, в пасть тигра.

— Атланта-а-а! Хотите халяву?! — заорал я.

— Да-а-а-а! — понеслось мне в ответ.

— Вы там, на задних рядах, хотите бесплатных шмоток?

— Да-а-а!

— А в левой секции кто хочет?

— Мы-ы-ы!

Я швырял футболки в зал, пока они не закончились. А было у меня под сотню.

А дальше, пока никто не успел сообразить, что происходит, я прокричал:

— Атланта, до встречи! Люблю своих фанатов! Хорошего концерта! Встречайте Color Me Badd! — и убежал за кулисы.

Ни словечка им не спел. Зато не освистали. Помнишь, в свой первый день ты мне сказал «управлять своим разумом»? Ну так вот, в бизнесе это называется «управлять ситуацией».

— Вот засранец, ты их уделал! Видишь, про что я говорил? Теперь ты просек эту фишку, — одобрил «котик».

А вот и вход в мой бизнес-центр.

13:00

Когда мы поднимаемся на мой этаж, я прошу «котика» дать мне немного личного пространства, совсем ненадолго. Обычно он сидит на диване и смотрит, как я целый день печатаю мейлы и делаю звонки. Но сегодня мне хочется уединиться. Посидеть в кресле и предаться размышлениям.

«Котик» берет стул, ставит прямо перед дверью в мой кабинет и закрывает дверь. Он восседает так важно, словно охраняет не меня, а дворец британской королевы. Если кому-то понадобится задать мне вопрос про Zico, они пройдут только через его труп.

Однако без утренней тренировки я что-то расслабился. Ощущения как в отпуске. Откидываюсь на спинку и начинаю обдумывать, что полезного я вынес из общения с «котиком». Перебираю в уме последние дни, один за другим, один за другим… хр-р-р-р… Отключился. Почти заляпал рубашку слюнями. В 16:00 заходит «котик» и приводит меня в чувство.

— Пошли уже.

19:00

В дверях спортзала мы столкнулись с моим двадцатичетырехлетним племянником Йони. Он уже отзанимался и бежит по делам. Я частенько его тут встречаю: хороший мальчик, спортивный.

При встрече всегда улыбаемся, даем «пять», обнимаемся, обмениваемся новостями.

— Как там Лейзер?

— Как с работой?

Атлетическая фигура далась Йони нелегко. Когда он переехал в Нью-Йорк из Флориды полтора года назад, то весил под 110 килограммов. Но то ли местные девушки так на него повлияли, то ли что-то щелкнуло в мозгу — в общем, он твердо решил прийти в форму и подкачаться. Сегодня в нем 84 килограмма, и он красавец хоть куда. Бегает марафоны, торчит в спортзале каждый день.

— Давай, Йони, пошли к нам, — зазывает «котик». — У нас тут отжимания.

— Я бы с радостью, но уже бегал с утра, а сейчас только из бассейна. Спасибо, что пригласили.

«Котик» наклоняется и что-то шепчет парню на ухо. Не могу представить, что бы это было, но Йони меняется в лице, бледнеет и вместо беззаботной улыбки морщит лоб. Тренироваться с нами он уже согласен.

— Вот чем мы займемся, — объявляет «котик». — Двенадцать отжиманий каждые сорок пять секунд в течение двадцати двух минут. Потом пятнадцать подтягиваний и две минуты передышка. Дальше двадцать отжиманий, три подтягивания — и так пять подходов. Завершаем сотней махов ногами.

— Ну почему я не ушел на пять минут пораньше? — шепчет Йони.

После тренировки мы идем заморить червячка в ресторан прямо в здании. Обстановка в нем торжественная, но мы все-таки проскользнули за столик у дальней стены и заказали легкие закуски. Разговор крутится вокруг Йони и его внушительного спортивного прогресса. Похвалы все продолжаются.

И тут «котик» каким-то образом умудряется убедить племянника, что ему надо бросить тупую работу по ведению соцсетей гостиничной корпорации. Эта фигня — не для него. Его ждет флот. Йони на волне разговора радостно соглашается. Дальше — больше. «Котик» начинает его убеждать, что и спецназ ему по плечу. Мол, с такими задатками ты, парень, и подготовительный курс пройдешь, и испытания выдержишь.

— Да чего болтать, побежали прямо сейчас.

И эти двое действительно встали из-за стола и пошли на пробежку!

Я поднимаюсь в квартиру, и через полтора часа возвращается «котик».

— А где Йони?

— Кто его знает. Он отстал на седьмом километре.

Проходит еще полтора часа, и на пороге стоит мой бедный родственник. Выглядит так, словно вылез из стиральной машинки. Бледное лицо, сухие губы, кофта перепачкана вышедшим наружу обедом, голос дрожит.

— Ребят, останусь-ка я лучше в соцсетях.

Итоги тренировки: 364 отжимания, 30 подтягиваний, 100 махов ногами

День 19. Мои плечи

У тебя всегда есть запас энергии.

«Котик»

Нью-Йорк

— 2 °C

7:00

Мы в Центральном парке. Приближаемся к повороту дорожки. Как было бы здорово вернуться в кроватку и смотреть вместе с Сарой начало Today’s Show. Но мы с «котиком» взяли такой отличный ритм, что не хочется его нарушать. К тому же мне осталось всего лишь полторы недели занятий с ним.

Сегодняшняя цель проста: продержаться десять километров в быстром темпе, не превышая 5:00 на километр.

Однако не пробежали мы и половины, как плечи охватывает дикая боль. Ощущение, словно я несу на спине Санта-Клауса и пару оленей в придачу. Вот что делают с человеком тысячи отжиманий за пару недель. Малейшая попытка поднять руки превращается в пытку.

Так что вторую часть маршрута я бегу, разбрасывая руки по инерции. Думаю, как-то так выглядел Страшила из «Волшебника страны Оз». Самый высокий темп за восемь километров — 4:36 на километр. А вот последние два километра — уже больше 5:00. «Котик» бросает на меня тяжелый взгляд, словно я дезертировал с поля боя.

11:00

У меня назначена встреча с начальством крупной гостиничной сети. Цель встречи пока неясна. С ними меня свел мой приятель Кирк Посмантур: он решил, что я могу быть полезен этим ребятам. Сам Кирк владеет компанией под названием Axcess Luxury & Lifestyle, и он мастер сводить людей друг с другом. Я уже давно убедился: если он говорит, что надо встретиться и присмотреться, именно так я и должен поступить.

«Котика» прошу присоединиться, естественно.

Можно не переодеваться, тем более что у «котика» нет никакой парадной одежды. Вместо этого мы берем свои шахидские жилеты и двигаем пешочком в офис. Когда мы прибываем на место, Кирк приветствует нас и представляет четырех топ-менеджеров. Они выглядят внушительно, как и подобает топам. Я понимаю, что накосячил со своим внешним видом, но делать что-либо уже поздно. Нервничаю.

— О, интересный жилет, — замечает Кирк.

— Да брось! Что под руку попалось, то и надел, — пытаюсь улыбаться я.

Немые вопросы застыли в глазах присутствующих.

Я прокашлялся и представил «котика». Объясняю, что он со мной живет этот месяц и везде сопровождает, чтобы следить за режимом тренировок.

— Погодите… «котик» — в смысле «морской котик»? — спрашивает тот, что в пиджаке Brooks Brother.

— А какова программа вашей тренировки? — уточняет второй, в костюме Prada.

— Он живет с вами? В буквальном смысле? — удивляется третий, в кашемировом жилете.

Я не успеваю даже открыть рот. Отельеры забыли обо всем на свете. Они хотят, чтобы «котик» немедленно рассказал о своих методах, а я — о причинах такого решения. Вокруг нас такой ажиотаж, будто я заново изобрел интернет. В кабинете воцарилась атмосфера Нью-Йоркской фондовой биржи, когда та приостановила работу и ее осаждают взбудораженные бизнесмены. Наша программа тренировок приводит их в трепет. Вопросы сыплются градом.

За этой импровизированной пресс-конференцией проходит два часа. Встреча заканчивается предсказуемо: «Мы хотим с вами сотрудничать. Пишите, какие мысли, рассмотрим все».

«Котик» — мое секретное оружие. Талисман переговоров. До меня постепенно доходит, какое сильное впечатление он производит. Бизнесменов интересуют парни вроде «котика». Его отношение к работе, его тренировки, его история. Так что потихоньку они больше интересуются и мной.

19:00

Сегодня моя компания отмечает конец года. «Котик» и туда приглашен, а как же. Не уверен, что ему этого хочется, но он согласился. И он этого заслуживает. Какой шикарный контракт с Кевином Гарнеттом я получил благодаря волшебному присутствию «котика»! Да и всей команде есть что отпраздновать. Год выдался удачным.

Мы сделали выбор в пользу спокойного ужина на 12 человек. Это весь мой персонал. Честно говоря, я переживаю, удастся ли «котику» влиться в коллектив. Засядет на своем посту и за весь вечер рта не откроет. Изображать сфинкса — его природный талант. Приходя со мной на работу, он ни с кем не перекидывается ни словом. Никогда. Его не интересуют компьютеры. Не привлекают газеты. «Котик» просто сидит, пока не приходит пора возвращаться домой. В такие минуты мне кажется, что в моем офисе появилась статуя. Даже при том, что он много тренировался преодолевать дискомфорт, это выглядит зловеще. Не только для меня, но и для всех сотрудников. Однажды «котик» мне поведал, как он отдыхал после трудного задания. Оно длилось целые сутки (дело было в Ираке), и все его соратники пошли расслабляться и курить. А он пошел бегать. Двадцатичетырехчасовая военная миссия. И после нее «котик» шел тренироваться.

Однако выясняется, что мне нет причин волноваться за коммуникационные навыки «котика», потому что его сегодняшняя миссия — набить брюхо от души. В сущности, я так мало знаю о нем. Особенно о привычках в еде. Последние две недели он питался лишь своими засекреченными коктейлями. И похоже, решил наверстать все за один вечер. Стейк, рыба, фрукты, овощи — он прошелся по всему меню. Кроме десерта.

— Бесполезная трата калорий, — махнул он рукой.

Мои сотрудники чувствуют себя свободнее, нежели во время трудовых будней в офисе. Может быть, помог алкоголь? А может, наш особый гость. Они окружили его плотным кольцом и забросали кучей вопросов. «Котик» отвечает скупо и односложно. Вроде уже и неудобно налегать, но любопытство разбирает. Все хотят сесть поближе и в то же время побаиваются. Большинство присутствовавших на вечеринке читают блог и заготовили вопросы заранее, но равнодушие «котика» к славе их обескураживает.

— Эм-м, прошу прощения, вы не могли бы рассказать о своей самой сложной тренировке?

— Извините, что беспокою, но очень хочется уточнить, что это за техника — «ускорение»?

— Если не возражаете, я хотела бы попросить вас рассказать про Бостонский марафон.

Они задают вопросы так, словно находятся в переговорной комнате с потенциальным клиентом и обсуждают характеристики продукта. А «котик» слушает да ест. В конце вечера выясняется, что в его желудок отправилось три четверти всего, что было заказано на вечеринке.

Потрясающе.

Кроме обильных яств, наш праздничный стол украшало саке.

Я опрокидываю рюмку. Потом еще одну. И еще. Оглянуться не успел — уже восьмая. А может, и девятая…

Ну, пошло-поехало.

После 18 безалкогольных дней саке возносит меня на седьмое небо.

«Котик» видел, как я наклюкался, но и бровью не повел. Он приятно провел время с горой деликатесов и позволил мне тоже отдохнуть по полной.

Однако моя эйфория длилась недолго.

Когда мы добираемся домой, я однозначно нуждаюсь в здоровом, крепком сне. Встал в шесть утра, побегал, отпахал 11 часов в офисе, потом эта алкогольная вечеринка. Я уже практически в горизонтальном положении. И организм, и разум согласны, что прямо сейчас мне нужна пижамка, подушка и покой. День закончен. Однако что-то мне подсказывает обратное. Это как в третьем классе: видишь, сколько снега нападало за ночь, и надеешься, что уроки отменят… Но ты уже знаешь, что чудес не бывает. Так что я задвигаю сигналы тела и мозга подальше, плетусь в спальню и выкапываю из шкафа шорты с кроссовками.

«Котик» улыбается.

— Ты же знаешь, что мы идем?

— Знаю.

Голова раскалывается. В таком состоянии отжимания обретают особую прелесть. Сначала кажется, что так даже легче. Первые разы такие смешные и прикольные. Вроде как забываешь, что ты под парами, но ритмичное качание вверх-вниз кружит голову еще сильнее. И следующая стадия: ватный мозг превращается в каменный.

Я борюсь до последнего и добиваю 20 минут в режиме 10 отжиманий на каждые 60 секунд. В общей сложности 200 штук. Легко написать «200» на странице, но сделать их — совсем другой разговор. Понятия не имею, сколько может отжаться средний сорокалетний мужчина, но могу предположить, что в районе двадцатки за раз. Две сотни отжиманий — боже, это много. Прочувствуйте мою боль.

Я забираюсь в кровать и включаю спортивный канал. Убейте меня кто-нибудь.

Итоги тренировки: 10 километров (в темпе до 5:00 на километр) и 200 отжиманий

День 20. Начинай по секундной стрелке

Если ты голодный, беги быстрее. Раньше будешь дома.

«Котик»

Нью-Йорк

0 °C

6:00

Вылезаю из кровати и бреду на кухню. На улице — хоть глаз выколи, темно и пасмурно. Один взгляд за окно заставляет поежиться, но градусник за окном показывает всего лишь 0 °C. Я выглядываю на площадь Коламбус-Серкл — ни души. Она выглядит словно заброшенное место съемок какого-нибудь фильма. «Котик» уже на кухне, сидит на высоком табурете у барной стойки, как статуя.

— Сегодня мы сконцентрируемся на основах. Отжимания и пресс. От правильной базы зависит весь остальной успех, — объясняет он.

Я верю. После наших с «котиком» тренировок я другими глазами посмотрел на свой шикарный спортзал с дорогими тренажерами. Прощай, абонемент. Здравствуй, кроссфит и уличный воркаут. Все, что действительно нужно, это наладить постоянный режим отжиманий и упражнений на пресс. Результаты не заставят себя ждать.

Меня уносит дальше в размышления. Можно налегать на спорт и при этом забыть про свое самочувствие. А вот наоборот не получится. Здоровье без спорта невозможно. Если ты вроде бы в порядке, но при этом плохо питаешься и не бережешь организм, занятия спортом не принесут здоровья. История знает длинный список спортсменов, которые были в превосходной форме и внезапно умерли от сердечного приступа. Без баланса никуда.

Кроме того, я считаю, что истинно хорошая физическая форма — это результат работы по нескольким фронтам. Конечно, сила играет важную роль, но также надо обладать энергией, гибкостью, способностью и срываться с места, и выдерживать долгие нагрузки. Здоровье многогранно. Нужен полный комплект навыков.

Итак, вернемся к истокам.

Я выполняю десять отжиманий, а затем столько подъемов корпуса из положения лежа, сколько успею до конца минуты. Потом снова начинаются отжимания, после них опять пресс, и так далее по кругу. Мы повторяем эту схему без остановки в течение получаса. К концу тренировки мышцы кора, грудь и трицепсы просто горят. Пульсометр зашкаливает за 150 ударов в минуту.

Полный комплект.

13:00

К нам на пару часов зашел мой приятель Брайан Фрайд. Я знаю его уже сто лет, и мы вместе состоим в группе «Волшебная среда». Название произошло от дня недели, в который мы вшестером с другими приятелями собираемся на еженедельную пробежку. Кроме того, Брайан — профессиональный велосипедист и может похвастаться превосходной формой. Кажется, «котик» заперся в своей спальне, но я предупредил его, что у меня будет гость. Надеюсь, он выглянет поздороваться.

— Эта квартира гораздо круче твоей старой, — улыбается Брайан, развалившись на диване.

— Еще бы, — соглашаюсь я. — Но все же в той квартирке было по-своему уютно.

— Когда ты там жил? В девяносто третьем?

— Ага.

Квартирка находилась на 60-й улице между Первой авеню и Йорк-авеню. До обновления и ремонта району было еще далеко, и его облюбовали проститутки-трансвеститы. Возвращаться по вечерам домой из бара было целым приключением. Первую неделю я просто старался не поднимать глаз. Через пару недель все «девчонки» уже знали, что к нам со Спитом (с которым мы вместе снимали жилье) приставать бесполезно. Нас, безусловно, интересовали свидания, но не такого плана. Мы быстро освоились, однако квартирка была далеко не номером люкс. Четырнадцать квадратных метров, и ни в чем себе не отказывайте. А до них еще надо было преодолеть 162 ступеньки по лестнице. Кухня была объединена с ванной комнатой. Спальня как таковая отсутствовала. Высота потолков была всего 1,8 метра, а спал я фактически на антресоли, где невозможно было даже сесть. Чтобы забраться на свой матрасик, я приставлял небольшую стремянку и заползал на спальное место. И сегодня, оглядываясь назад, я понимаю, что это был счастливейший период моей жизни. Мне казалось, что я сплю на корабле. Я платил 350 долларов в месяц, а Спит 417, и мы прожили там целых два года.

Мой офис располагался в гостиной.

Когда я купил телевизор, от него осталась огромная картонная коробка, весьма прочная. Я перевернул ее вверх дном и сделал себе письменный стол.

Он занял половину комнаты. Я записывал на нем все нужные мне телефоны, даты, встречи. Спиту и любым гостям запрещалось за ним пить. Эта коробка стала центром моей жизни. Я хранил ее до последнего. Там было так удобно организовывать всю информацию. Я всегда знал, где чей номер записал и когда с кем встречался.

Жизнь голодного художника была мне по душе. Перебиваясь от проекта до проекта, я выработал творческий подход к жизни. Я наслаждался самим фактом того, что пытаюсь пробиться. Днями напролет я висел на телефоне или пропадал в студии, если была работа, а по ночам тусовался по барам.

Мы с Брайаном устроились поудобнее и со смехом стали предаваться воспоминаниям. Тут заходит «котик» и протягивает Брайану руку. Видимо, ему все-таки захотелось похвастаться прогрессом своего ученика. Он предлагает:

— Ребят, давайте перерывчик на отжимания. Пять минут.

Мы, конечно, соглашаемся.

«Котик» достает часы и командует начать. Каждые 30 секунд — десять отжиманий. На третьей минуте Фрайду уже приходится снизить количество до семи. Я держу ритм. Пять минут, и мы проверяем результаты. Я бы мог и дальше продолжать, а вот Брайан уже в лежку. «Котик» мной гордится.

21:00

«Котик» стягивает меня с удобного дивана, на котором я смотрю спортивный канал.

— Конец дня. Надо остыть. — Он имеет в виду «сделать заминку». Плавно снизить нагрузку после интенсивных тренировок.

С точки зрения «котика», заминка — это бегом 13 километров. С моей точки зрения, заминка — это последнее, чего бы я сейчас желал. Тащусь в комнату одеваться, целую на прощание Сару. Хотя мы делаем так уже не первую неделю, она видит, что сегодня я особенно устал после нескольких тренировок за день. Сара понимает, что я уже на взводе.

— Дорогой, ну что за ерунда. Ты перенапрягаешься.

Мы бежим через Центральный парк в сторону Гарлема, вокруг 125-й улицы и поворачиваем назад.

Три запомнившихся мне эпизода с пробежки…

1. На пятом километре маршрута я спрашиваю у «котика», нет ли у него с собой пары долларов (единственный наш разговор за всю пробежку). Он уточняет, зачем мне. «У меня с утра ни крошки во рту. Хочу подзарядиться по дороге бананом или энергетическим батончиком». Он отвечает: «Осталось восемь километров. Если ты голодный, беги быстрее. Раньше будешь дома».

2. «Котик» учуял в кустах собаку. Я бегу, пыхчу, мне вообще не до собак, а вот он каким-то шестым чувством ее засек. И бормочет под нос, обращаясь к самому себе и к затаившемуся зверю: «Попробуй напасть, тварь. Только попробуй». Честно скажу, мне показалось, что «котик» искренне желает этой схватки. Но песик оказался умным и никак больше себя не обнаружил.

3. В Нью-Йорке живут миллионы людей. И вечно толпятся, куда ни посмотри. Но сегодняшний вечер был таким неприветливым, что мы встретили лишь одного бегуна на весь Центральный парк. Дома были в 10:25. У входных дверей «котик» остановился и говорит: «Важно не то, что ты делаешь, а то, когда и как ты это делаешь. Без нужных условий ничего не выйдет. Хорошенько запомни».

(Время пробежки: 1:11.)

Нас не было так долго, что Сара уже собиралась звонить в полицию. Единственное, что ее останавливало, — тот факт, что я был с «котиком».

— Я беспокоилась, потому что видела, какой ты был уставший. В таком состоянии нельзя ни работать, ни тем более бегать. И уж конечно не в десять вечера!

Нам надо торопиться, чтобы успеть в аэропорт на рейс в Атланту. Одна нога здесь, другая там. Сара с утра встречается с кем-то по делам и попросила, чтобы мы составили ей компанию. Я бы предпочел остаться в Нью-Йорке и поработать, но «котик» напоминает мне: «Друг, начальник тут не ты». И он, конечно, прав. Если моя жена хочет скататься в Атланту… значит, скатаемся туда вместе. Вылет в полночь. По плану мы должны сгонять туда и обратно за 24 часа.

Итоги тренировки: 13 километров, 400 отжиманий и 550 подъемов корпуса

БЕЛЫЙ ФУРГОН

Я могу сидеть часами. И ждать.

«Котик»

Следующим утром, проснувшись в нашем доме в Атланте, я вижу, что «котик» совершенно неподвижно сидит на подоконнике. Солнце только показывается из-за горизонта. Тренер что-то высматривает. Любуется восходом? Это вряд ли. Он не издает ни малейшего звука. Кругом мертвая тишина. Делаю несколько шагов по кухне — ноль эмоций. Его взгляд прикован к пустой улице.

Открываю холодильник и наливаю себе сока в стакан.

Специально шуршу погромче. Ни кивка, ни взгляда. Ноль эмоций.

— Что-то случилось?

— Можно и так сказать… — отвечает «котик», не отрывая взгляда от дороги.

Тут он замолчал, словно что-то увидел.

— Не нравится мне это дерьмо. Прямо душа не на месте. Черт знает что.

— Где?

— Хочешь сказать, ты не заметил? — удивляется «котик». Я все еще разговариваю с его затылком.

— А что я должен был заметить?

— Тот белый фургон.

Я смотрю на улицу. Ничего там нет. Дорога чистая, небо светлое. Денек будет замечательный.

— Этот фургон ездит туда-сюда, задолбал уже. Они надо мной издеваются. За дурака держат, — возмущается «котик».

Я высовываюсь из кухонного окна. По-прежнему ни намека на чье-то присутствие.

— Да где этот фургон?

— Нет, не сейчас! Он появляется тут в районе двух часов ночи, когда я на дежурстве, — объясняет он.

— Ты дежуришь?

— А как же. Последний раз, когда я был здесь ночью, сидел и мониторил обстановку, фургон медленно проехал мимо дома. Они присматривались. Вынюхивают, как крысы.

«Котик» продолжает наблюдать, не отрываясь ни на секунду. Ни разу на меня не глянул.

— У меня нет окончательных выводов, — сообщает он. — Но они от меня никуда не денутся.

Тут он задумался.

— Кстати, тебе нужно установить перед домом инфракрасную камеру — с западной стороны, вблизи почтового ящика. Это срочно. Надо настроить ее под углом в сторону встречного движения. Посадим вокруг кустики, будет незаметно. У меня есть парень, который сделает все за день. И мы их не упустим. Джесси, это попытка проникновения на территорию. Не игнорируй ее.

— Все так серьезно?

— Ты же видел фургон, да?

— Вообще-то нет. Не замечал никаких машин перед домом.

«Котик» повернулся ко мне впервые за весь разговор. Его лицо застыло, как маска.

«Котик» возвращается к наблюдению за пустой дорогой.

— Ребята решили, что я сопляк несмышленый? Ну-ну.

Вряд ли «котик» ждал, что я отвечу на его вопрос.

— Я буду их высиживать.

— В смысле — высиживать?

— Засяду на лужайке, пока засранцы не объявятся снова, — и котик стукнул кулаком по стене.

— Этой ночью?

— Нет. Каждой ночью! Буду сидеть на садовом стуле каждую ночь, пока эти юмористы не сунутся сюда опять. Засвечу лучом в глаза водиле и вырву дверь ко всем чертям. Прижму их к стенке. Хватит защищаться. Ждите нападения, уроды.

«Котик» умолкает и что-то обдумывает.

— А главное — они даже не знают, что я раскрыл их план. Наверное, думают: «Ага, Ицлеры спят». Рано радуетесь. Ицлеры не спят! Вы не знаете, с кем связались, — гоготнул он. — Я не лягу, пока вас не засеку.

И продолжает высматривать их дальше.

День 21. Один подход за раз

Я не люблю трепаться с левыми людьми. Я вообще не люблю трепаться.

«Котик»

Нью-Йорк

— 7 °C

Вернулись в город и пошли на пробежку в новом режиме. «Котик» объясняет, что сегодня у нас обратный порядок: утром шесть километров, вечером десять километров. Обычно утренняя пробежка длиннее, а вечерняя идет на снижение нагрузки. Сегодня наоборот. Шестикилометровку мы бежим в темпе 5:00 на километр.

Бессчетные часы пробежал я с «котиком» за эти три недели, и день за днем мы топчем дорожки в гробовом молчании. Процесс бега каким-то образом исключает процесс речи.

— Слушай, а о чем ты думаешь, когда бежишь?

— О финише.

Охотно верю. Похоже, что он обладает способностью не только отключаться от окружающего мира, но и блокировать фоновый поток мыслей в голове. Это позволяет полностью сфокусироваться на результате. Думайте что хотите, но вот это — настоящий мастер осознанности. Он на 100 % присутствует здесь и сейчас. И даже бегая рядом с ним, ты приобщаешься к этому состоянию.

У меня с осознанностью все плачевно. Мозг пухнет от миллиона мыслей, планов и тревог… Сара, Лейзер, работа, встречи, Zico и Coke, тренировки, замерзшие трубы в доме — и так до бесконечности. В моей голове словно обустроено шестиполосное шоссе с двусторонним движением, и все эти дела, волнения, идеи невозможно оттуда выкинуть. Конечно, они только добавляют мне стресса.

Бегая бок о бок с «котиком», я учусь оставаться в текущем моменте. У меня просто нет выбора. Если буду отвлекаться на свои мысли, ни за что не осилю поставленных показателей. Держи в голове текущую задачу. Один подход за раз. Вот когда закончишь, тогда и начнешь беспокоиться о следующем этапе. Это и в других сферах жизни пригодится. Я стал концентрироваться на верхнем пункте своего списка дел, отдаваться ему на 100 %, а потом уже атаковать следующий.

Спасибо, «котик».

20:30

Делаю себе легкий ужин: простую пасту без соусов, порезанную морковь, огурцы и стакан воды. Настал черед второй части нашей обратной пробежки. Мне бы подождать часок, чтобы еда улеглась в желудке, но «котик» не желает терять целый час своей жизни. Поэтому вперед.

Пока мы спускаемся в лифте на первый этаж здания, я объясняю, что меня пучит. Мне нравится бегать на пустой желудок, а если что-то съел, то просто туши свет. Даже на марафонах, включая длинные дистанции, я избегаю еды. Слово за слово, и я уже расспрашиваю «котика» о его питании во время ультрамарафонов.

— На долгих маршрутах мне нужно заправляться. Я специально практиковался и теперь могу есть прямо на бегу. Без проблем усваиваю шестьсот — тысячу калорий в час. Но сначала к такому надо привыкнуть.

Я слышал подобное от других участников ультрамарафонов. Они приучили себя поглощать большие количества пищи прямо посреди забега. Легендарный бегун Дин Карназес, стоявший у истоков ультрамарафонов, во время длительных забегов ест пиццу. На полном серьезе заказывает себе доставку, курьер подвозит пиццу к указанной точке дистанции, и Дин забирает ее по дороге. Интересно, успевает ли он дать чаевые.

Но все эти занимательные факты совершенно не помогают мне сейчас. Я ощущаю, как содержимое желудка бьется из стороны в сторону. Каждые пару шагов меня разбирает отрыжка. Словно паста, морковь и огурцы вышли на митинг и протестуют против каждого следующего шага. Мы не пробежали и полутора километров, а я уже чувствую тяжесть и тошноту. «Котику», разумеется, наплевать, и он строго следит за темпом. Думаю, он даже чувствует мой дискомфорт и немного ускоряется, чтобы задать мне жару.

Где-то на шестом километре до меня доходит, что если дышать исключительно через диафрагму, то становится чуть легче. Я сознательно меняю привычный способ дыхания, и последние четыре километра до дома проходят веселее.

Потребовался примерно час, чтобы мой желудок успокоился, но пробежка засчитана.

Еще один день с шестнадцатикилометровкой. Ура!

Итоги тренировки: 16 километров (в темпе 5:00 на километр)

Дни 22–23. Ночная тренировка

Всегда будь готов к чему угодно.

«Котик»

Нью-Йорк — Коннектикут

— 11 °C

14:00

Рождество! Нью-Йорк переливается огнями и очень красив. Если вы бывали в Нью-Йорке во время рождественских каникул, то знаете, что это особенные дни. На улицах тихо, все магазины закрыты, а люди готовятся провести праздник с близкими.

Вся семья, которая теперь включает и «котика», опять отправилась в Коннектикут. Обожаю праздники, особенно всю эту атмосферу и милые сердцу детали. Что-то разливается в воздухе, чистое и радостное. И вне зависимости от религиозных воззрений почти все вокруг разделяют это чувство. Даже «котик».

Мы с ним отправляемся на быструю десятикилометровую пробежку в горах. Это поддерживающая тренировка в темпе 5:18 на километр. «Поддерживающая» означает, что во время этой пробежки мы не улучшаем показатели, а просто не даем им ухудшиться. «Растрясаем задницы», по выражению «котика». Добравшись до дома, я иду в душ и переодеваюсь в сухую одежду.

Сара хлопочет на первом этаже. Мы обнимаемся, дарим друг другу маленькие подарочки для затравки, и тут в комнату заходит «котик». У него что-то в руках, и он держит это, как вратарь, кончиками пальцев доставший мяч из ворот.

— Ваш парнишка растет бойцом, — произносит он.

Я пытаюсь угадать: это игрушечный грузовичок? Конструктор? Ни то, ни другое. В свертке оказался маленький камуфляжный костюм. Не отличить от настоящего: даже шапка есть.

Сара вручает «котику» презент от нас обоих. Она очень ждала этого момента. Как только он открыл упаковку, Сара просит его примерить обновку. Он вежливо отказывается. Обычные люди любят получать подарки, но у «котика» с этим явно проблемы. Сара просит снова, тогда он сдержанно отвечает: «Попозже». Но в третий раз моя жена уже не просит. Она настаивает. Даже «котик» не решился бы ей перечить.

Он уходит в спальню переодеться. Но теперь отказывается оттуда выходить. Как девочка-подросток в кино про школьный выпускной, где она стесняется своего вечернего платья.

— Ну хватит нас мариновать, — не выдерживает Сара.

На пороге появляется «котик» в элегантной, слегка приталенной рубашке, которая идеально подчеркивает его накачанный торс. Классический силуэт, голубые пуговицы в тон ткани. Он чудесно выглядит. Но лицо у него такое, словно мы заставили его облачиться в смирительную рубашку.

Я вручаю Саре главные подарки, за которыми мы бегали в Barneys. Она сразу понимает по размеру коробочек, что это украшения. Открывает и, мурча от удовольствия, надевает колье.

— Милый, оно восхитительное. Но главное, что греет мне душу, — что ты потратил на меня время. Люблю тебя.

Считается не подарок — считаются усилия!

19:00

На улице холодно, в доме тепло и празднично. Семья собралась вместе. Обычный вечер в доме Ицлеров в конце декабря выглядел бы так: огонь в камине, мягкие пледы и кино после того, как уложим Лейзера. Я бы попросил боевик, но Сара бы воспротивилась и потребовала романтическую комедию. Конечно, я бы уступил.

— Пора баиньки. — Сара тянется к Лейзеру.

Он на полу играет с «котиком». Разложили солдатиков, машинки и спасают мир от злодеев. «Котик» умудрился построить из кубиков весьма реалистичную деревеньку, и теперь ее со всех сторон атакуют танки. Командным тоном «котик» гавкает приказы, как будто идет настоящий рейд. По-моему, он заигрался, но Лейзеру нравится, и он с интересом наблюдает. Это меня тревожит.

02:00

Уже два часа ночи. За окном валит снег. Дверь в мою спальню заперта, но меня вырывает из сна странный звук. Словно кто-то тихонько пытается взломать замок. Дверная ручка поскрипывает, будто ее кто-то тянет туда-сюда и пытается разболтать. Дальше слышен звук, словно под дверью скребется собака. Ручка начинает греметь активнее.

Я встаю с кровати. Прикладываю ухо к двери, чтобы услышать, что там творится. Но ничего не разобрать. Внезапно звук стихает.

Приходится мне встать на четвереньки и посмотреть в щелку под дверь, если я там, конечно, что-нибудь разгляжу. Ну кто бы сомневался. Я вижу кроссовки «котика». Встаю, открываю дверь и сталкиваюсь с ним нос к носу.

— Нам пора, — говорит.

Его план таков: бежать шесть километров каждые четыре часа в течение 48 часов.

Двенадцать пробежек по шесть километров с четырехчасовым интервалом! «Котик» называет эту схему 6/4/48.

Ну что за издевательство?

Нет, он ничуть не издевается. Есть и облегченная версия, с которой мы начнем: четыре пробежки по 6,5 километра за 24 часа. Это пробежка раз в шесть часов.

Я открыл было рот спросить: «А в чем тут логика?» — но вместо этого лишь проворчал:

— Боже, за что мне это.

02:30

Включаю экран мобильника, чтобы посветить себе вместо фонарика. Не хочу зажигать свет в спальне, чтобы не разбудить Сару. Она и так проявляет огромное терпение к хаосу, что творится в доме из-за тренировок. Идея бегать по заснеженным горам Коннектикута в два часа ночи ей точно не понравится.

Пробираюсь к шкафу, открываю свои ящики и достаю одежду. Ощущение, будто я лунатик и встал посреди сна. Но, увы, это реальность, и я знаю, что будет дальше. Заправляюсь поплотнее и на цыпочках выхожу из спальни. Ступенька за ступенькой — и я у двери. «Котик» уже снаружи.

На мне термобелье, толстовка с капюшоном, шапка, перчатки и термоштаны. «Котик» стоит в шортах посреди морозной, сырой ночи. Хорошо хоть капюшон накинул и перчатки захватил. Выдвигаемся.

С каждым шагом я все больше боюсь грохнуться наземь. Не видно ни черта. Через пять минут бега «котик» поворачивается ко мне и предупреждает:

— Дальше неровная дорога. Через двадцать метров.

Откуда он знает? Я вижу всего на метр впереди, и то с большим трудом. Если честно, то я даже не уверен, что могу определить расстояние в метрах. К военному формату времени[20] уже привык, но метрическая система[21] мне не дается. Судя по всему, темнота никак не влияет на остроту зрения «котика». Словно ему в голову встроили прибор ночного видения. Словно он всю жизнь провел в абсолютной темноте.

Мороз крепчает. Кончики пальцев совсем онемели. «Котик» бежит, словно по карибскому пляжу мимо загорающих девушек в ярких купальниках. Видимо, настроил свое сознание на солнечный день и поставил воображаемый градусник на +27 °C.

Тем временем летящий снег жалит мне лицо, как дробинки из пневматического ружья. Я постоянно жмурюсь и моргаю, пытаюсь бежать с закрытыми глазами, чтобы снег не попадал в глаза. Праздничное настроение испарилось.

Под ногами начинаются кочки и канавки. Я мысленно отмечаю, что вот, значит, сколько составляют 20 метров. Двигаемся дальше сквозь препятствия.

Мы пробежали 6,5 километра ровно за 40 минут. Когда возвращаемся домой, то даже не включаем свет. Наши глаза так приспособились к темноте, что я отлично ориентируюсь в доме. Наверное, «котик» заразил меня своим ночным видением, и у меня тоже отросли инфракрасные очки.

Раздеваюсь догола и закидываю все вещи в сушилку. Кожа пошла красными пятнами, меня бьет озноб, и никак не могу согреться. Натягиваю две кофты, лыжную шапочку и забираюсь в кровать рядом с Сарой. Везет же людям — спят по ночам.

ПРИМЕРНО ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ ЧАСА

— 13 °C

Достаю одежду из сушилки. Жалко, что она не может ее подогреть. «Котик» ждет у входной двери. Распахиваю ее настежь, и в холл залетает облако снега.

Пора бежать.

На улице все еще темно. Словно ничего не изменилось с предыдущей пробежки. По-прежнему холодно и мокро. Ночь сурка. Мышцы свело от холода (и от нагрузки), стопы болят от твердой, заснеженной дороги. Мы совершаем тот же маршрут, но уже за 38 минут. Это жестоко.

ЕЩЕ ЧЕТЫРЕ ЧАСА СПУСТЯ…

— 7 °C

Третья пробежка в нашем суточном марафоне с интервалом в четыре часа. Самое сложное — заставить себя напрячься, потом остыть, а потом начать все заново. Возобновление дается мне невероятно тяжело. «Котик» кинул подачку: если я уложусь меньше чем в 38 минут, нам не придется бежать снова через четыре часа. У меня выросли крылья.

Дальше встает выбор: бежать быстро первую часть (в крутую горку) или ускориться потом?

«Котик» говорит:

— Рванем со старта.

— Давай! — подхватываю я.

Сколько я ни бегал по горному ландшафту, самый быстрый первый километр у меня занимал 5:35 минуты. А здешняя трасса очень сложная. И все же у нас получилось пробежать километр за 5:04 минуты! Мы мчимся как ветер. Я буквально задыхаюсь. Когда мы забираемся на вершину холма (1,8 километра), у меня сводит мышцы. Продолжаю бежать через боль, и она становится хуже. Я уже не могу.

— Останови счетчик, пожалуйста, мне нехорошо.

Потянул пах?

К сожалению, по такому морозу я даже не могу опознать причину боли. Надо сначала добраться домой. Мы поворачиваем и возвращаемся пешком. С меня градом льет пот. Похоже, «котику» удалось поменять погоду, и мы бежали по жаре. Но с каждым шагом обратно температура падает на полградуса. Дальше тепло от моего тела начинает смешиваться с холодным воздухом, и с моей кожи поднимается густой белый пар. Я человек-печка! Оказавшись наконец дома, мы размораживаемся, и я подтверждаю свой диагноз. Растянуты связки в паху. Как нелепо. Но бежать уже не получится.

— Значит, отжимаемся, — пожимает плечами «котик».

Мы делаем 10 подходов по 30 раз (с перерывом в минуту). Когда я приступаю, с меня на пол падают маленькие льдинки.

— Ну что? Сложнее этих сорока восьми часов у тебя, поди, еще не было? — интересуется «котик».

— Физически — да, — пыхчу я. — Но с Грантом Хиллом я тоже думал, что мне крышка.

— Хилл — баскетболист?

— Ага.

— Ты с ним тренировался?

— Нет.

— Тогда что ты мелешь?

Однажды нас с Кенни наняла компания Foot Locker. Нам поручили подготовить национальную рекламную кампанию на радио. Такими штуками мы занимались в нашей общей компании Alphabet City. Кроме нас на контракт претендовали несколько других агентств, но мы выиграли конкурс, потому что я пообещал заполучить в рекламный ролик самого Гранта Хилла. Он в то время был восходящей звездой NBA, стал новичком года и светился в разных проектах. Его участие дало бы кампании сто очков вперед. Заказчики воодушевились, и я поклялся, что все организую.

Оставалась лишь одна проблемка. Я не был знаком с этим парнем.

После того как мы официально заключили контракт с Foot Locker, я узнал, что Грант собирался посетить один из магазинов этой сети на Манхэттене. Мой план был подойти к нему прямо на мероприятии и взять под запись его слова. Примерно такие: «Привет, я Грант Хилл, и в эти праздники я закупаюсь в магазине Foot Locker!» Вставляем его речь в ролик для радиоканалов — и готово!

За это Foot Locker даст ему подарочный сертификат на 500 долларов, и я в шоколаде.

Ничего невозможного, верно?

Однако на мероприятие я не попал. Можно было бы пуститься в долгие объяснения, почему так вышло, но я сэкономлю вам время. Я запорол свой план. Следующим утром меня вызвали на ковер к заказчику, спросили, где запись, и я честно ответил, что записи нет.

— У вас сорок восемь часов, — сообщил директор. — Иначе я разрываю контракт.

Я быстро раздобыл расписание игр NBA. Оказалось, что команда Гранта Хилла «Орландо Мэджик» должна была играть тем вечером в Атланте. Я рванул в аэропорт «Ла Гуардиа» и в пол-одиннадцатого утра уже торчал в спорткомплексе. Игра начиналась в 7:30 вечера, так что у меня в запасе был весь день. Я стал прохаживаться по стадиону, чтобы разведать обстановку.

На поле репетировала какая-то группа поддержки, и мне не задавали никаких вопросов — думали, что я тут вместе с ребятами.

Насколько мне было известно, игроки появлялись обычно за два часа до начала игры. Как бы убить время? Постепенно я изучил все ходы и выходы и все время старался выглядеть деловым и занятым.

День тянулся бесконечно долго, и вот наконец к стадиону причалил автобус баскетболистов. Я встал у телефонных будок и притворился, что у меня важный разговор, а сам выслеживал свою жертву. И вот Грант показался на горизонте. Я шагнул ему наперерез, когда он собирался зайти через служебный вход.

— Привет, Грант, я Джесси из Foot Locker! Меня прислали сюда, чтобы я записал у тебя короткую речь, которую была нужна еще в субботу. — Я старался выглядеть уверенно и непринужденно.

— Что за речь?

— Да речь с мероприятия с Foot Locker. Помнишь, ты там был?

— Э-э, ладно, поговорим после игры, — и он прошел мимо.

— Нет, нет! — бросился я за ним. — Она нужна прямо сейчас! Мне надо лететь обратно.

Он шел дальше в раздевалку и не слушал, поэтому я вытянулся и взмолился ему прямо в ухо:

— Грант, пожалуйста! Посмотри мне в глаза! Меня уволят, если я не принесу эту речь. Я не могу возвратиться с пустыми руками. Я прилетел сюда за свой счет, чтобы записать тебя. Понятия не имею, почему это так важно, но они мне голову оторвут. Меня прислал директор!

Уж не знаю, что сработало: искренний страх в моих глазах или прирожденный дар убеждения, но Грант нахмурился и кивнул:

— Ладно, иди за мной.

Я зашел за ним в раздевалку. Остальные игроки уже общались и разминались перед игрой. Я вытащил карманный диктофон и протянул Гранту текст. Он было начал говорить, но вокруг стоял такой шум, что я отвел его в туалет и закрыл дверь.

Показал еще раз место, где читать, нажимаю кнопку записи.

«Привет, я Грант Хилл, и в эти праздники я закупаюсь в магазине Foot Locker! Foot Locker — здесь есть все, что нужно».

Посреди второго предложения он прервался и переспросил:

— Чувак, еще раз: ты кто? И куда пойдет эта запись?

— Грант, я обговорил с твоим агентом все детали. Это часть контракта, который у тебя с Foot Locker. В этой части прописана аудиозапись. Они запустили маркетинговую акцию к праздникам. — От паники я выпаливал без разбору все, что приходило в голову. Я молил небеса, чтобы какие-то из этих слов показались ему достаточно убедительными. Пусть он поверит, что я действительно имею право взять его речь.

— Ладно, без проблем, — махнул он рукой и закончил читать. Я попрощался и рванул на выход.

Выбежав из спорткомплекса, я со всех ног бросился на самолет. Перед посадкой на радостях забежал в телефон-автомат, позвонил Кенни и проиграл ему записанную речь. На следующий день ролик звучал из радиоприемников по всей стране.

— Смешная история, — констатировал «котик» без тени улыбки на лице.

— А рассказать про рыжую курицу?

— Не надо.

15:00

— 6 °C

«Котик» ведет меня в спортзал на отжимания. В нашем доме в Коннектикуте четыре этажа, и спортзал находится на нижнем. Рядом с ним расположена спа-зона с парилкой, сауной и комнатой для релаксации после принятия водных процедур. Вместе они составляют гармоничное целое — комплекс ухода за душой и телом, и я обожаю проводить здесь время.

Дом этот я приобрел семь лет назад и сразу же переделал его под свой вкус, едва заключил договор. В тот период моя компания Marquis Jet активно росла, и мне требовалось презентабельное место для встреч с клиентами. Дизайнеру я дал указание, чтобы парилка была не просто комнатой в кафеле, а раем на земле. Чтобы оттуда не хотелось уходить. Да, я много времени уделил остальному дому, мудрил с цветовыми гаммами и планировкой этажей, но по-настоящему вложил душу только сюда. В парилочку. Спортзал и спа-зона стали моим личным курортом.

Мы делаем 20 подходов по 20 отжиманий с минутным перерывом между подходами. Я подчеркну: 20 подходов по 20 отжиманий! Первые десять, в принципе, прошли легко. Но вторая половина… я был готов сдаться. Последний подход этих чертовых отжиманий. Я свалился и не могу встать.

— Ты лежать пришел? Заканчивай, я сказал!

Поднимаюсь и на трясущихся руках все-таки добиваю последние разы. Пусть мне и пришлось стоять в планке по 20 секунд перед каждым повтором, собираясь с силами. Но я это сделал.

Итого вышло 700 раз.

«Котик» просит меня добить всего лишь триста разочков до тысячи. «Я физически не смогу», — отвечаю.

И это чистая правда. Ни одного раза из себя больше не выдавлю. Я сейчас не способен даже на «собаку мордой вниз»[22]. Наверх поднимаюсь, не чувствуя рук. Они болтаются по бокам, как веревки.

Мы решили, что на сегодня хватит. Я залез на диван и наконец-то расслабился. Достал свежий выпуск Sports Business Journal, углубился в детали последних сделок. Несколько часов простоя — будто каникулы. Боже, как мне хорошо.

Итоги тренировки: 26 километров и 700 отжиманий

День 24. Метель

Чем труднее обстановка, тем больше у меня возможностей.

«Котик»

Коннектикут

— 15 °C

06:00

Мы просыпаемся, а за окном метет. По телевизору сообщили, что выпало 40 сантиметров осадков. Скорость ветра 13 метров в секунду, температура –22 °C — такая метель просто убийственна. На удивление, в паху болеть перестало. Может, не было растяжения, а просто свело?

Раз за разом на телеэкране появляется предупреждение об экстремальных погодных условиях. Ведущие в местных новостях повторяют, чтобы жители штата оставались дома и не выходили на улицу без крайней нужды.

— Какая красота! — восклицает «котик».

Он же должен понимать, что это непредвиденное обстоятельство.

Однако он продолжает смотреть телевизор, качая головой, как будто под рэп-речитатив. Но никаких наушников у него нет.

Наконец он принимает решение:

— Пора на тренировку. Потопали.

Мы бежим 5,5 километра по гористой местности.

«Котик» решил, что для полного счастья не хватает двадцатидвухкилограммового жилета. Этот парень тронулся. Я даже объяснить не могу, насколько сложно бежать в таких условиях, да еще с утяжелителями. Возвратившись домой, я уверен, что отморозил себе все, что можно. Футболка такая мокрая и холодная, что ее больно снимать. Эй, да она же заледенела! Ее можно ставить к стенке.

Делаем 144 отжимания и сверху еще десяточку для красивой цифры.

14:00

Сара выходит из дома забрать почту. Наш ящик стоит на выезде от дома, у дороги, примерно в 50 метрах от входной двери. Единственное препятствие, «угроза», расположенная между этими двумя точками, — это трава на газоне, запорошенная снегом. Поскользнуться на траве — вот и вся опасность. К чему я это рассказываю? Чтобы показать, каким незначительным мы с Сарой считали такое дело, как поход за почтой. До тех пор, пока на него не обратил внимания «котик».

Сара вернулась, держа в руке три конверта и каталог одежды. Села за стол и раскрывает один из счетов.

Между тем «котик» рвет и мечет.

— Сара, вам нужно менять схему.

— В каком смысле?

— Вашу схему забора почты. Время, когда вы ходите к ящику. Такая у вас схема поведения. Она одинаковая изо дня в день. Она слишком предсказуема.

— Ну, я хожу проверять ящик после обеда, — объяснила она. — Мне так удобно.

— Почему именно после обеда? — «Котик» озадачен. — Из-за того, что все так делают?

— Потому что в это время приходит почтальон, — ответила Сара. — Он всегда разносит почту во второй половине дня.

— Вот видите! Вам это известно. Мне это известно. Само собой, это известно почтальону. Спорим, каждая собака в округе знает время доставки почты. И ваши соседи тоже.

— Но я же просто хожу за почтой… в двух шагах от дома… на нашем участке, — перечисляет Сара.

— Прошу вас, сделайте мне одолжение. Меняйте время выхода к ящику. Завтра, например, пойдите на час раньше или на час позже. Сломайте схему, Сара. Сломайте схему.

21:00

Мы с Сарой ужинаем перед тем, как уложить Лейзера в кроватку. Ничего особенного, просто веджибургеры и салат из того, что было в холодильнике. Вскоре после того, как Лейзер заснул, мы ложимся сами и включаем телевизор. Я дремлю, но слышу, что Сара все еще смотрит CNN.

Около восьми вечера я чувствую, что Сара встает с постели. Осторожно, чтобы я не проснулся, но я уже приучил себя постоянно быть начеку и все слышу. Сон улетучился.

— Ты куда, милая? — спрашиваю я.

— Я что-то слышу на нижнем этаже. Звук включенного генератора.

— Что ты такое говоришь?

Но Сара уже скользнула за дверь и пошла разбираться, откуда там шум.

Примерно через восемь минут Сара возвращается. Забирается обратно в кровать и успокаивает меня: «Ничего страшного». Просто «котику» приспичило погонять на велотренажере. Ему надо закрыть показатель по километрам, а по снегу ездить неохота.

На следующее утро мы просыпаемся в семь утра. Генератор по-прежнему гудит. На этот раз вниз пошел я. Подхожу ближе к спортзалу и с удивлением слышу, как на заднем фоне играет музыка. Толкаю дверь, и меня обдает волной горячего воздуха. Словно кто-то направил мне прямо в лицо фен, включенный на всю катушку. Спортзал превратился в сауну, стекла запотели. Посреди помещения «котик» наматывает километры на велотренажере, без футболки, а вокруг лужицы от пота. Он даже не повернул голову. Не может быть, чтобы он не услышал дверь. Однако он не произносит ни слова. Ни «привет», ни «с добрым утром». Мой вид не вызывает у него радости — не то чтобы это было шоком для меня. Педали все крутятся и крутятся.

Чувак гонял всю ночь. Одиннадцать часов подряд.

Итоги тренировки: 5,5 километра и 154 отжимания

День 25. По самое «не балуйся»

Одна из лучших мотиваций — страх. Вторая — злость.

«Котик»

Коннектикут

— 15 °C

09:30

«Котик» выбрал для пробежки Ванзер-Хилл. Это главная дорога в моем районе, и она настолько крута, что местами почти вертикальная. Знак «крутой подъем» должен быть размером с башню. Машины буксуют на этой улице даже в хорошую погоду. Остальные холмы в ужасе разбежались из этого района, настолько их застращал Ванзер. А сегодня, в снег и гололед, бежать втройне сложно, плюс медленно, плюс зябко.

Минутку, разве «котик» не провел всю ночь на велотренажере? Что за черт!

По дороге домой после пробежки я жалуюсь на связку голеностопа. Там у меня старая баскетбольная травма, которая периодически болит. Стопа заметно вспухла.

— А давай окунемся в озеро? Холод снимает отеки, — предложил «котик».

— В озеро? Оно же замерзло.

— Я не шучу. Пошли, — настаивает он.

Я понимаю, что затея глупейшая, но мало-помалу она начинает мне нравиться. Я пытаюсь представить, какова она — зимняя вода под ледяной коркой. Мы бежим вниз по холму от моего дома к озеру. Снега по колено. На мне кроссовки, носки, шорты и джемпер. Мы преодолеваем метров триста пологого спуска. Я навернулся дважды и пропахал носом снег. «Котик» грациозно скользит по склону, не напрягая ни одной лишней мышцы. Оказавшись на берегу, он сразу же разувается и находит полынью, подходящую по размеру.

А потом запрыгивает в нее! Слой льда оказался не таким уж толстым.

Местами у берега лед совсем прозрачный.

— Держись за льдину, — советует «котик».

Поверить не могу, что я это делаю.

Осторожно крадусь по льду в сторону полыньи, где моржует «котик».

— Так, залез в воду! Быстро! — орет он.

Боже, он сошел с ума.

— Нет! Я не могу.

— А я сказал, залезай! Стоишь, время тянешь. Обделался? — Губы «котика» уже посинели.

Я снимаю кроссовки, стягиваю носки. Ну все, прощайте, люди добрые.

— Ицлер, я кому говорю, живее! По яйца залезай.

Я запрыгиваю в соседнюю полынью, но там только по колено. В ногах появляется ощущение, что их отпиливают. А может, это мне самому уже захотелось их отпилить.

— Глубже! — кричит «котик».

Я нашариваю дно на пару шагов в сторону, и вода сразу становится по пояс. Внезапно выражение его лица меняется. Ярость проходит, он хмурится и встревоженно говорит:

— У нас пять минут до обморожения. На выход! Прямо сейчас!

Чего?!

— И следи, чтобы не попасть кожей на лед, а то не отскребешь, — командует он.

Что происходит?

— Помнишь пацана из «Рождественской истории»[23]? Ставишь руки в кроссовки и вылезаешь из воды. Дальше ползи по льду, голыми ногами толкайся, они будут липнуть, не поскользнешься.

Добраться до берега занимает долгие две минуты. У меня в голове бешено звенит обратный отсчет. У нас осталось три минуты до того, как ткани отморозятся. Мы со всех ног бежим босиком вверх по склону, обувь зажата в руках.

«Котик» подбадривает:

— Две минуты осталось!!! Беги, твою мать!!!

Осталось полпути до дома, моя кровь кипит от адреналина. Ни одной мысли в голове не осталось, кроме цели: попасть на вершину холма. Пальцы на ногах скоро отвалятся. Ниже колен ничего не чувствую. С каждым шагом мне кажется, что еще чуть-чуть — и ноги разобьются вдребезги, как антикварная чайная чашка, упавшая на пол. Дело дрянь.

Наконец мы взбежали наверх и бросились к дому. Содрали мокрую одежду, растерлись полотенцами, халатами, всем, что под руку попалось.

Сара стоит и смотрит на все это безобразие. Кажется, я никогда еще не видел ее такой разгневанной.

— Вы идиоты?! Как можно было додуматься до такого? — кричит она.

— Прости, пожалуйста.

— «Прости»? У тебя сын растет, пора включать мозги! Никакой нормальный человек не будет шататься по льду на озере!

Сара очень редко ругается. Значит, я довел ее до ручки.

Она разворачивается к «котику».

— А вы! Как вам не стыдно. Объясните, что полезного в таком купании?

— Ничего полезного, Сара! Ваш муж не подписывался на полезное. Наши тренировки — вообще про другое!

ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ СПУСТЯ…

«Котик» заходит ко мне в комнату и говорит:

— Надо выжать из купания максимум. Мы должны переработать этот адреналин.

Что он имеет в виду?

Делаем 15 подходов по 15 отжиманий каждую минуту. Все это время меня не покидает мысль: «Никто не поверит. Никто». Но я настолько далеко зашел, что теперь готов принять любой вызов. Я прошел точку невозврата и горжусь открывшейся решимостью.

ДВАДЦАТЬ МИНУТ СПУСТЯ…

«Котик» заходит в спальню. Я сижу, закинув ноги повыше, чтобы поскорее спал отек.

— У нас осталось только четыре дня. Мы должны расширить границы твоих возможностей. Рано расслабляться. Ты не готов возвращаться в реальный мир, — сказал «котик».

Я задумываюсь и понимаю, что он прав. Моя нынешняя жизнь — это не реальный мир. И тут приходит осознание, что скоро «котик» уедет. На его месте останется огромная дыра. Эти последние 27 дней были ни на что не похожи. Не предполагал, что так привяжусь, но я действительно буду скучать по нему. Скучать по нашим сумасшедшим тренировкам. Мне будет не хватать перегрузок и боли. И его руководства. Что-то я совсем расклеился в этом теплом кресле.

— Давай сделаем на ужин такос? — предлагаю я.

— Такос? Да кому они нужны. Мы пойдем париться.

— Париться?

— Ага, посидим в парилке. Поставим термостат на плюс пятьдесят и засечем тридцать минут. Никаких обливаний, никаких разговоров. Питьевой воды у тебя будет только триста пятьдесят миллилитров. Я хочу проверить твою силу воли!

«Котик» устанавливает температуру, и мы ждем 20 минут, пока парная комната хорошенько прогреется. Раздеваемся до трусов и заходим внутрь. Чтобы усилить эффект, «котик» говорит мне сидеть, подложив под себя ладони. Из-за этого мы оба вынуждены сидеть с прямой спиной, головой ближе к потолку, где жарче.

— О, жар пошел! — радуется «котик».

Да я и сам чувствую.

— Держа голову как можно выше, мы получим максимальную дозу нагрева, — повторяет он.

Пять минут… хорошо.

Десять минут… нормально.

Двенадцать минут… я выпил весь запас воды.

Пятнадцать минут… жить можно.

Двадцать минут… что-то нехорошо.

Я слышу шипящий звук.

Сложно разобрать, откуда он идет, — у меня даже глаза потеют. Я только надеюсь, что это не от меня.

Пульс высокий, сердце бешено стучит. Кожа как у вареного цыпленка.

Все, я перегрелся, и меня уже подташнивает.

«Котик» сидит у другой стены парилки, и я едва вижу его очертания. Слышу, что он насвистывает, и это сводит меня с ума. В мелодии можно угадать какую-то песню Beach Boys. Бр-р-р, что за бред. У меня уже начались галлюцинации. Девять минут, говорю я себе. Только девять минут. А пока подумаю про что-нибудь приятное. Про бейсбол. Средний бросок Джитера[24], проценты поля Кипниса[25], показатель ударов Мариано Риверы…

Все, мысли уплывают, мозг выключается!

Теперь я знаю, что чувствует пирожок в микроволновке.

Раз, два, три, четыре… Начинаю считать до ста, чтобы занять голову. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать…

Мимо плывут облака…

— У меня не получается, — наконец говорю после 21 минуты молчания. — Прости.

Не дожидаясь его ответа, я вскакиваю и едва не выламываю дверь, настолько мне уже невмоготу.

«Котик» появляется вслед за мной в клубах пара. Дверь оставляет открытой.

— Ладно. Перерыв тридцать секунд и обратно.

Я молчу и не двигаюсь. Он подходит поближе и присматривается.

— Эй! — говорит он.

Я скрючился и привалился к стене.

— Паршиво выглядишь.

Я поднимаю глаза. Его лицо расплывается волнами, как в кривом зеркале.

— Дфаай на первряяя…

— Так не пойдет, отмена! — командует «котик».

«От-мена? От кого?» — проносится в моем воспаленном мозгу.

Следующее, что помню: я сижу на стуле перед входом в парилку. Целую вечность сижу. Один. «Котик» даже не пришел проверить, как я тут. В голове стучит. Через 35 минут я наконец начинаю охлаждаться. Пульс 119 ударов в минуту. С меня течет, как будто я иду по пустыне в разгар лета. Заливаю в себя пять порций Zico, но лишь через полтора часа снова начинаю чувствовать себя живым человеком.

ДВА ЧАСА СПУСТЯ…

Я переместился в спальню. Заходит «котик». Накинув покрывало, я сижу, уставившись в телевизор. Он спрашивает, стало ли мне лучше.

— Немножко, — отвечаю я.

— Отлично, пошли.

У меня в глазах немой вопрос.

— Да ты понятия не имеешь, что такое тяжело. Двигай!

Он говорит мне сделать медленную пробежку в одиночку, чтобы «растрясти суставы». (Те, которые спеклись в парилке, или те, которые задубели в озере?) Говорит, что я должен научиться «лучше себя понимать». Он хочет, чтобы я «прочувствовал изоляцию». Не знаю, что он под этим подразумевает. Честно говоря, я вообще перестал понимать этого парня.

Но я молчу и плетусь на улицу. Один.

Перед выходом он дает мне фонарик, потому что в эти дни темнеет очень рано.

— Не поскользнись на льду, — напутствует он.

— Спасибо.

Бегу семь километров в медленном темпе. Когда возвращаюсь домой, «котик» ждет у двери. Буквально. Сидит снаружи перед дверью на снегу и, представьте себе, жует яблоко.

— Молоток. Работай над независимостью духа, — говорит он.

Я все еще не понимаю, к чему он клонит.

— А теперь соберись с силами — и сто отжиманий. Дом подождет. Десяточку на каждые тридцать секунд. Нет, лентяй, я не шучу. Ты хотел отдых по схеме «все включено»? Не туда попал!

Простите, что?

Но делать нечего, опускаюсь на землю и начинаю отжиматься.

«Котик» тут же начинает критиковать:

— Заново. И на этот раз носом до снега. Игры закончились.

20:00

Он прав, к черту такос. Разогреваю себе два веджибургера. Последнее время я прямо подсел на MorningStar Grillers Prime и этим вечером готов съесть всю коробку. Как только микроволновка пищит, что мой ужин готов, на кухне появляется «котик» с руками за спиной.

— Выбирай, в какой руке? Ты сначала ешь, а потом делаешь двести пятьдесят отжиманий. Либо ешь потом, а сейчас делаешь кое-что другое. Сюрприз.

Что это его потянуло на фокусы? Без лишних вопросов отвечаю:

— Давай то, что во второй руке.

Что ж… Во второй руке оказалось еще больше отжиманий. Мы делаем по двенадцать, потом по восемь, потом по шесть, потом по четыре: каждый подход начинается, когда секундная стрелка проходит очередную четверть круга. Дальше идут упражнения на пресс. Мы садимся из положения лежа столько раз, сколько успеем за 60 секунд. Потом минутная передышка и повтор всего комплекса в течение получаса. Все, меня можно выносить.

Итоги тренировки: 15 километров, 775 отжиманий, 125 подъемов корпуса, 21 минута в парилке, купание в ледяном озере

День 26. Основная цель

Держи в уме главное и защищай его любой ценой.

«Котик»

Коннектикут

— 2 °C

08:00

Я полностью восстановился после происшествия в парилке. Решили остаться в Коннектикуте подольше. Выходим с «котиком» на семикилометровку рядом с домом. Я дышу только через нос. Волшебное ощущение полета. Проверяю время — уложились за 35:17. Это на три минуты быстрее, чем мой предыдущий личный рекорд. Улучшаю показатели! Меня переполняет радость.

Дома принимаю душ, и мы встречаемся с «котиком» в гостиной. Включаю новости.

«Котика» сложно заинтересовать телевизором. Единственное, что он удостаивает вниманием, это спорт.

Сегодня идет несколько матчей по американскому футболу среди студенческих команд. Надеюсь, что «котик» не заставит меня носить жилет с утяжелением во второй и четвертой четверти[26]. Кажется, он удобно устроился на диване. Интересно, помнит ли он, что приближается время его отъезда? Последние два дня я не могу выкинуть это из головы. Буду откровенным, поначалу я не мог дождаться, пока закончится этот чертов месяц. Но теперь втянулся, и прекращать не хочется. Мне так нравится, что «котик» беспокоится о безопасности моей семьи. Наводит на мысли…

— «Котик», а что бы ты сделал, если бы в дом забрался преступник?

Он медленно поворачивает голову и смотрит мне в глаза. Ровным, долгим взглядом без эмоций. И снова отворачивается к телевизору, так и не ответив.

— Ну правда, — продолжаю я. — У тебя есть алгоритм?

— Ты знаешь, что бы я сделал, — произносит «котик», покачивая головой и продолжая смотреть в экран.

— Скажи мне.

— Я бы защищал основную цель.

— Что такое основная цель?

— А это вопрос на миллион, Джесси, — говорит он. — Вот у тебя какая основная цель? Что тебе тяжелее всего потерять? Этот телевизор во всю стену? Золотые награды за пластинки? Украшения? Наличные? Что тебе дороже всего?

— Нет. Все это неважно.

— А что?

— Жена и сын.

— Вот именно, Джесси, — подтвердил «котик». — Они основная цель для тебя и, пока я в этом доме, для меня тоже. Ты спросил, что бы я сделал. Я бы защищал основную цель любой ценой. Не хочу тебя огорчать, но ты стоишь после них.

21:00

Я сообщаю «котику», что мне нужно уединиться, чтобы привести в порядок документы к концу года. Умоляю, чтобы он дал мне несколько часов для себя. Он соглашается.

— Не переживай, иди к своим бумажкам.

Но, как только я выхожу из офиса, он уже поджидает.

— Нам кое-что надо закончить.

Мы выходим на восьмикилометровую пробежку в самом быстром темпе. Я напрягаю все мышцы. И чувствую, как тело отзывается. Черт меня возьми, я чувствую это. Ощущаю себя почти бессмертным. Я готов ко всему! Кажется, мои страдания начинают приносить плоды!

Итоги тренировки: 15 километров

День 27. Тысяча отжиманий

Победы не праздную, но учусь на поражениях.

«Котик»

Коннектикут

— 11 °C

08:00

«Котик» говорит, что сегодня хороший день, чтобы попытаться сделать тысячу отжиманий.

День начался с 10 быстрых подходов по 10 отжиманий. Отдых между подходами — 30 секунд. Я доволен, можно отдохнуть.

Всего отжиманий: 100.

10:00

Отжимания в режиме 1–18, далее один подход на 29 раз (8:58 минут).

Возможно, я слишком полагаюсь на мышечную память, но я все еще неплохо себя чувствую. Снова отдыхаю.

Всего отжиманий: 200.

11:00

Отжимания в режиме 1–18, далее один подход на 29 раз (8:30 минут).

Вот теперь мне приходится нелегко. На последних пятидесяти мне пришлось стоять в планке по несколько секунд, прежде чем подниматься и опускаться.

Всего отжиманий: 200.

14:00

Отжимания в режиме 1–18, далее один подход на 29 раз (8:30 минут).

А сейчас я действительно влип. Делаю длинные передышки между подходами, но не сдаюсь. Трицепсы горят.

Всего отжиманий: 200.

16:00

25, 25, 25, 25–1–18, 15, 14.

Это кошмарно. Руки трясутся, как листочки на ветру. В трицепсах тысяча иголок. Я не испытывал ничего подобного раньше, и меня это немного пугает. «Котик» велит «поднажать и продолжать». Мои руки дрожат, а он орет, чтобы я «поднажал еще». Мне приходится отдыхать две минуты, чтобы закончить подход на пятьдесят отжиманий, а потом отдыхать еще пять минут, чтобы сделать последние четырнадцать. Но я так близок к финишу, что не собираюсь останавливаться.

Всего отжиманий: 300.

На всякий случай, если вы не считали, получается тысяча.

Одна тысяча отжиманий, вот так-то!

За один день. О боже! Я сижу на диванчике у парилки и улыбаюсь во весь рот. Впервые за все это время я по-настоящему горжусь собой. Не потому, что тысячу раз отжался, а потому, что я продержался и не свинтил на полпути. Вспоминаю первый день, когда «котик» приехал, наш первый подход отжиманий. Вот доказательство того, что, если ты даешь себе нагрузку, организм рано или поздно подстроится под нее.

19:00

После всех этих отжиманий тело буквально распирает. Такое чувство, что я в гидрокостюме и кто-то накачал внутрь воздуха. Естественно, я еле волочу ноги от усталости. Но для «котика» победы — явление временное. Он говорит, что никогда не празднует достижения. Как только задача выполнена, время переходить к следующей цели. А наша работа еще не закончена.

Мы выходим на пробежку 5,5 километра.

Когда добираемся до дома, «котик» смотрит на меня и говорит, что мне «надо на боковую» и что я «это заслужил». Не уверен, но, похоже, меня похвалили. Он и сам мной гордится. Я иду в комнату и включаю спортивный канал. Посмотрю-ка обзоры прошедших игр. «Котик» направляется к себе. До полуночи он занят тем, что отжимается подходами по 25 раз каждые 10 минут (4:30). Всего за день он отжался 2500 раз. Сверхчеловек!

Работа над телом никогда не заканчивается. Всегда есть к чему стремиться. Касательно меня полагаю, что могу рассчитывать еще на 30–40 лет. И сколько из них я буду достаточно молодым и здоровым, чтобы следовать за своими желаниями? Я хочу испытать максимум возможного, получить лучший опыт. Никогда не прыгал с утеса — должен прыгнуть, раз уж живу один раз. Вот такой у меня теперь подход к жизни. Вот что я чувствую, думая о своих целях. Так я живу.

Тысяча отжиманий — никогда не думал, что сделаю столько. Теперь я убедился, что настойчивость плюс повторение равно результат.

Итоги тренировки: 5,5 километра и 1000 отжиманий!

День 28. Повышаем ставки

Если не бросаешь себе вызов, считай, что ты себя не знаешь.

«Котик»

Коннектикут

— 8 °C

07:00

Сегодня утром мы выходим на пробежку 14 километров по Лич-Холлоу и обратно. Добраться до этой дороги — уже приключение. Мой приятель Фиш называет это «пробежкой для больших мальчиков». По дороге можно с ума сойти. Крутые холмы, изнуряющая местность, да и вообще, 14 километров — это приличное расстояние, как ни крути. Я бегал по этому маршруту со многими друзьями, но редко кто выдерживал до конца.

Мой сегодняшний результат составил 1:17:41 (со средним темпом 5:30 на километр), причем вторую часть маршрута я прошел быстрее, чем первую. На обратной дороге мне потребовалось на две минуты меньше. Я просто поражен.

Но настоящий праздник меня ждет по возвращении.

— Мы должны повысить ставки, — многозначительно говорит «котик».

— Озеро? — догадался я.

Он кивает.

Я начинаю кивать вместе с ним.

И вот мы предвкушаем новую миссию, переглядываемся.

Но есть небольшая проблема. Сегодня на озере не найти полынью. Оно промерзло сантиметров на пятнадцать. Дети уже гоняют на нем с клюшками.

— У меня есть план, — говорит «котик».

— Если вы, два идиота, еще раз полезете под лед, домой можете не приходить.

Наверное, Сара — ясновидящая, и у нее где-нибудь припрятан хрустальный шар. Как она узнала, что мы обсуждаем? Я даже не заметил, как она подошла. Наши кивки Сара поняла совершенно однозначно. Но я-то знаю, что у нее скоро переговоры по видеосвязи. Поэтому все, что нам нужно, — это подождать.

Когда «котик» убедился, что Сара занята звонком, он ускользнул из дома и побежал на озеро. Нашел поблизости булыжник и начал долбить лед. Это глыба под стать самому «котику». Такая огромная, что ему приходится нагибаться и поднимать ее на полусогнутых, обхватив обеими руками. Я гляжу на детишек, гоняющих в хоккей, а они уже побросали клюшки и смотрят на шоу.

«Котик» рубит своей глыбиной толщу льда: бум! бум! ба-бах! И снова, и снова…

Бум, ба-бах, ба-бах! Подбирает его и опять: бум! бум!

Дети разбежались со льда поближе к берегу.

Наконец лед дал трещину. Мне почему-то представляется, как у «котика» в голове маленький оркестр играет заглавную композицию из «Рокки». Словно он стоит на верхней ступеньке лестницы Художественного музея Филадельфии и высоко потрясает обеими руками в знак победы. Он издает торжествующий клич.

Носки прочь, футболка прочь — и бултых в воду!

У меня внутри тоже зазвучала музыка из «Рокки».

Я смогу… скидываю носки, футболку и прыгаю!!!

Мы повторяем это еще два раза и пулей мчимся домой согреваться. Меня колотит от холода, но чувство азарта и свободы незабываемое!

Сара стоит в дверях, готовая испепелить взглядом, но не произносит ни слова. Потом так же гневно смотрит на «котика». Я чувствую себя нашкодившим первоклашкой. «Котик» не поднимает глаз и выглядит нашкодившим детсадовцем.

Лейзер озадаченно рассматривает мои ноги. Кожа покрылась красно-фиолетовыми пятнами.

Куда идет «котик»? На беговую дорожку!

Нас держат наказанными еще полдня. Не то чтобы Сара так уж сильно разозлилась, по крайней мере не на нашего гостя. Скорее, она посчитала, что должна выразить гнев, но так и не смогла. Может быть, дело в том, что она знает: скоро все закончится. И еще: что я никогда не решусь повторить такое сам. Риск слишком очевиден.

17:00

Делаем 10 подходов по 10 отжиманий на каждые полминуты (5 минут).

В общей сложности сотня.

Дальнейшая схема такова: 1–10, 10–1 и три подхода по тридцать.

Это еще 300!

20:00

Я в спальне с Сарой, пакуем вещи. Вылетаем завтра в Атланту, но всего на денек.

— Еще раз: когда уезжает «котик»? — спрашивает Сара.

— Через два дня, — вздыхаю я. — Поедет с нами в Атланту и обратно, встретит здесь Новый год с нами, а потом отсюда домой.

— Я буду по нему скучать, — признается Сара.

Она уже говорила мне, что «котик» — лучший из всех гостей, которые у нас когда-либо жили. Ей не пришлось ничего просить, объяснять, рассказывать, показывать. Он был подчеркнуто внимательным, чистоплотным и вежливым. А когда к нам в Атланту приехала на денек погостить ее бабушка Нэнни, «котик» просто покорил Сару своим отношением к ней. Он окружил Нэнни джентльменской заботой, и та, как настоящая леди, расцвела от такой галантности. Он носил ее багаж, приготовил ей завтрак и сводил на прогулку под ручку. Думаю, в тот день «котик» ставил Нэнни выше всех прочих основных целей!

Сара нарочито тщательно и долго разглаживает руками сложенную блузку.

— Как тебе кажется… — произносит она наконец. — Может, нам надо попытаться и оставить «котика» у нас подольше?

Я смотрю, как она продолжает паковать сумку, и понимаю, как много может измениться за один месяц. Теперь я знаю «котика» намного лучше, чем когда он переступил порог нашего дома. Но я все еще не могу сказать, что знаю его по-настоящему. Что ж, видимо, так и было задумано.

Сара выдергивает меня из воспоминаний — кидает пачку подгузников. Может быть, она знает что-то, чего не знаю я. Достаю подгузник из пачки и направляюсь к Лейзеру, но в этот момент она бросает на меня взгляд и говорит:

— Я долго думала. Знаешь о чем? Хочу попросить «котика», чтобы он и со мной тренировался.

— Хорошо, дорогая. Если ты так хочешь, то я его спрошу.

Я стараюсь сохранять спокойствие, но сам уже распереживался.

— Только пусть не ждет, что я буду прыгать в озеро, — добавляет она.

Итоги тренировки: 14 километров, ледяное озеро, 300 отжиманий

День 29. Скользкие секунды

Я не останавливаюсь, когда устал. Я останавливаюсь, когда закончил.

«Котик»

Коннектикут — Атланта

Из +2 °C в +31 °C

09:00

Мы вылетаем в Атланту всего на день. Еще раз проверим, как дела с домом, но сначала — самое главное. Семнадцать километров по дождю и снегу. Немного потеплело, и дороги покрылись чавкающей жижей.

— Нужно хорошенько попахать до рейса, — говорит «котик».

Пробежка будет от дома и до забегаловки на шоссе № 22. Понятия не имею, есть ли у нее название, но это единственный ресторанчик в округе. Когда мы ездим сюда из Нью-Йорка на машине и проезжаем эту забегаловку, значит, до дома осталось еще 15 минут. Я прикидываю, сколько это бежать. Грустненько.

Очевидно, что путь наш будет тяжел, одинок и полон препятствий.

Когда я предупредил Сару, куда мы бежим, она изумилась.

— Та самая столовка, откуда мы заказываем еду? Да ладно!

— Я совершенно серьезно, — говорю со скорбным видом.

— А захватишь мне пару… — и она согнулась от смеха.

Проглотив горсть утренних витаминов, «котик», видимо, забыл выпить сегодняшнюю таблетку для терпения. Не дожидаясь меня, рванул вперед. За всю пробежку я углядел его всего пару раз, когда маршрут был более-менее ровным и просматривался достаточно далеко. Потом «котик» снова исчезал из виду. По итогу пробежки обогнал меня на 18 минут.

Время: 1 час 36 минут.

Сара прыгает в машину и ждет нас у забегаловки через 95 минут после того, как мы покинули дом. Возвращаемся с ветерком.

12:00

— Нам нужно быть в аэропорту через несколько часов, — предупреждаю я «котика». — Сара нас убьет, если опоздаем.

Через две минуты он ставит меня на беговую дорожку, и 20 минут я иду по уклону в 15 градусов, темп 2:12 на километр.

— Успеем, — говорит он.

Дальше идут подтягивания: три раза каждые 45 секунд, и так в течение десяти минут.

— Слушай, пора уже.

— Спокойно.

Следующие 10 минут делаем по 10 отжиманий каждые 30 секунд.

Ровно перед последним подходом «котик» говорит:

— Время вышло. Идем.

Итоги тренировки: 17 километров бега, 20 минут на беговой дорожке с уклоном 15°, 100 отжиманий, 30 подтягиваний

БРИТОГОЛОВЫЕ

Мне не нравятся придурки. Агрессивные придурки — тем более.

«Котик»

Погода в Атланте выдалась замечательная. Жаркое солнце Джорджии печет вовсю. Улицы — как раскаленная духовка. Я сижу в бассейне на заднем дворе и наслаждаюсь одиночеством, читая газету. Подходит наша няня-бразильянка. Вообще-то она хорошо говорит по-английски, но, когда разволнуется, ей бывает сложно подобрать слова.

— Мистер Джесси, пошли, — говорит она. — Там будет проблема. Два человека впереди дома спросить владельца. Может быть плохо, мистер Джесси.

Я накидываю рубашку и иду к воротам.

Ну да, так и есть. Стоят два чувака, лет по двадцать, в белых футболках и джинсах. Перелезли через изгородь и направляются к главному входу. Оба бритоголовые и забиты татуировками с головы до ног. И от обоих за версту несет марихуаной.

Наша няня права. «Может быть плохо».

В нашем районе Атланты живут главным образом врачи, юристы и молодые специалисты. Они бегают по окрестностям, катаются на дорогих горных велосипедах. И все без исключения улыбаются соседям.

Наш дом отлично просматривается с улицы. В принципе, ничего особенного. Хотя у нас ухоженный двор, большая площадка перед домом, да и сам дом немаленький. Еще у нас стоят кое-где камеры внешнего наблюдения, но их с улицы точно не разглядишь.

— Что надо, ребята? — стараюсь, чтобы голос звучал без напряжения.

— О, здорово! — говорит Жлоб Номер Один. — Кто тут типа хозяин?

— А что конкретно вам надо?

— Да мы переехали недавно в твой райончик, парниша.

Называют меня «парниша», хотя я на 20 лет старше них.

— Мы решили познакомиться с тысячей соседей! Со всеми подряд. И тогда нам в колледже дадут грамоту.

Номер Один улыбается и показывает какой-то клочок бумаги в блокноте.

— Мы уже познакомились с Ашером. Чувак, ты знаешь, где живет Ашер? Ну вот, мы его видели.

Я точно знаю, что никакой Ашер в нашем районе не живет. Судя по всему, молодые люди присматриваются к дому, чтобы обчистить его.

Караул!

— Извините, ребят. Я тут не живу, меня пригласили погостить, — соврал я.

— Ну так позови своего папика или госпожу, кто у тебя там? Мы хотим посмотреть на хозяина, — вмешался Жлоб Номер Два. Он и выглядит как шестерка.

Черт, он сказал позвать моего папика? Серьезно?

— А почему вы решили, что я тут с папиком?

— Гы-гы-гы, все-таки старушенцию ублажаешь? — заржал Номер Один. — Просто скажи нам, кто тут главный.

— Без проблем. Постойте чуток.

Я иду на кухню. «Котик» делает себе секретный военный коктейль.

— У нас небольшое ЧП, — говорю я, выразительно глядя в окно, выходящее на лужайку перед домом.

«Котик» следит за моим взглядом. Лучезарная улыбка расплывается на его лице. Бритоголовые, кажется, почуяли неладное и собираются смотать удочки. «Котик» спокойно допивает свой коктейль.

— Сейчас будет цирк, — произносит он.

Я уже не раз видел у него такое выражение лица.

Через 20 минут «котик» снова появляется в холле первого этажа. Держит в руке свой айфон. Подходит ко мне и показывает фотографию Номера Второго крупным планом. У него красное от натуги лицо, а щеки надуты, как у рыбы-ежа. Глаза выпучены от страха.

— Он? — спрашивает «котик».

На фото видно, что парень прижат к фургону. Фотосессия его явно не радует.

— Да! Это он.

«Котик» сует телефон в карман и как ни в чем не бывало возвращается к раковине — домывать стакан, из которого он пил коктейль.

— И что было?

— Я сказал, что это мой дом и как владелец я не хочу видеть на своей территории шпану типа него и его дружка. Ну и напоследок объяснил, что если они еще раз придут сюда своими ногами, то я им эти ноги поотрываю.

«Котик» невозмутимо поставил стакан на полку.

— Думаю, они усвоили.

НОВОГОДНИЕ ОБЕЩАНИЯ

Я не стремлюсь к тому, что для вас, ребята, важно.

«Котик»

Тридцать первое декабря. Большинство людей в канун Нового года пишут планы на будущий год. Я закончил свой список во время утреннего рейса в Коннектикут.

Мы с Сарой пригласили домой нескольких друзей посидеть и попраздновать вместе. Сядем за стол и будем по очереди рассказывать, кто какие цели себе поставил. Мы собираемся каждый год. В общих чертах я уже сформулировал, что скажу. Составил в уме список. Люблю готовиться к таким вещам заранее.

Приезжает моя беговая тусовка «Волшебная среда» в полном составе. Несколько лет назад мы договорились, что будем собираться в Коннектикуте на Новый год. Сара называет нас супердрузьями, потому что мы не только дружим, но и гоняем на марафоны и на разные соревнования. Так что я полностью согласен с приставкой «супер». За эти годы я познакомился, поработал и пообщался со столькими людьми! Но те, кто идет со мной по жизни, — именно они мои друзья и подруги. С ними я и в разведку бы пошел, и в окоп бы полез.

День и вечер обычно проходят так: мы гуляем по окрестностям, делаем пятнадцатикилометровую пробежку по Ванзер-Хилл, а потом ужинаем, пьем вино, задушевно общаемся и расходимся по спальням. И еще одна традиция: мы собираемся за столом, и каждый по очереди проговаривает свои цели на следующий год — что мы хотим улучшить или просто поменять. Это лучшая часть праздника, и она почти всегда вселяет воодушевление.

Когда начался торжественный обед и зашел разговор о новогодних обещаниях, мне стало очень любопытно, что же скажет «котик», если до него дойдет очередь. Честно говоря, я был уверен, что всем присутствующим не терпится его послушать. Одна из подруг собралась уволиться и открыть собственное дело. Другой товарищ решил переехать в калифорнийскую Винную страну[27]. Когда подходит очередь «котика», весь стол затихает.

— Я не стремлюсь к тому, что для вас, ребята, важно. Мои цели — другие. Я собираюсь делать все то же самое, что и сейчас, только лучше.

И «котик», извинившись, покидает застолье. Он пошел вниз попотеть на велотренажере. Возвратился нескоро, но мои друзья тут же кинулись задавать вопросы. Он притягивает людей, как магнит. Вокруг него в гостиной собрался целый круг. Он весь взмокший после велотренировки, но положил на колени полотенце, чтобы ни капельки пота не упало на ковер. От алкоголя все подрасслабились. Он окидывает нас долгим взглядом. Тоже решил дать волю чувствам, хоть немного. Видимо, ему неудобно за свою резкость.

— Просто мне кажется, что вы недостаточно цените свою жизнь, — мягко произносит он.

День 30. Последняя пробежка

Если можешь представить, как ты это делаешь, — значит, тебе это по плечу. Если не можешь — скорее всего, провалишься.

«Котик»

Нью-Йорк

+4 °C

12:30

Мы приехали в Нью-Йорк после полудня. Я убираюсь на кухне, Сара с «котиком» в гостиной. Она возвращается на кухню в задумчивости.

— Ну как все прошло? «Котик» согласился остаться и позаниматься с тобой? — спрашиваю.

— У него только один день, — покачала она головой. — Завтра уезжает.

Сара обладает несомненным даром убеждения. Но даже у нее не получилось.

— Он не сказал почему?

— Какие-то дела, — пожала она плечами.

— Дела? И все?

— Так он сказал.

Я не знаю, чего во мне больше: разочарования, что он не останется, или любопытства, куда это он собрался. Впрочем, спрашивать бесполезно, я уже зарубил на носу. В голове сами собой всплывают образы «котика» где-нибудь в сирийской пустыне, во главе ночной спецоперации по спасению заложников.

— Кстати, он пообещал, что приедет меня потренировать, — спохватилась Сара.

— Ой, правда?

— Да, если пообещаю делать все, что он скажет, и не буду задавать никаких вопросов.

В этот самый момент заходит «котик», улыбка до ушей. Редко видел его таким счастливым.

— Что там сегодня на ужин? — спрашивает он. — Рыжую курицу запечешь?

И, не дожидаясь ответа, он от души смеется. Мы выходим в Центральный парк, чтобы пробежать наши десять километров в последний раз.

Тридцать дней назад я впервые вышел с ним на пробежку по этому маршруту. Наш путь был точно таким же. И чтобы его покрыть, нам потребовалось 56 минут и 4 секунды (в темпе 5:48 на километр). И вот месяц спустя мой темп составляет уже 4:48 на километр.

Хотя это наша последняя пробежка, мы остаемся верны традиции и всю дорогу молчим. Никаких выпускных экзаменов, проверок, поздравительных речей — ничего. Как будто мы компаньоны, бегающие вместе каждый день. Вечером тоже не было ничего из ряда вон выходящего. Мы поужинали все вместе дома. «Котик» поиграл с Лейзером. Сара перекинулась с ним парой словечек. И хотя она старалась не подать виду, я прекрасно понимал, что она искренне расстроена отъездом нашего гостя. Как и я.

Сегодняшняя схема тренировки[28]:

1-я миля: 5:00 на километр;

2-я миля: 4:54 на километр;

3-я миля: 4:36 на километр;

4-я миля: 4:48 на километр;

5-я миля: 4:48 на километр;

6-я миля: 4:42 на километр.

Итого: 46:34 (средний темп 4:48 на километр).

До наших тренировок я порой лежал на диване и не мог заставить себя сделать какие-то важные вещи. Махал рукой и говорил: «К черту все».

Но больше я так не думаю. Просто поднимись с дивана и сделай что надо — вот что я напоминаю сам себе. «Котик» никогда бы не сказал: «К черту все». Он бы встал с дивана и пошел делать. Не важно, который час, какая температура, насколько он вымотан. Я перенял от него этот подход. Делай без вопросов. Никаких отговорок. Этот урок поистине бесценен.

Мое отношение ко времени тоже поменялось. Я начал столько успевать в присутствии «котика»! Мои дни проходили на удивления продуктивно. А если мне надо куда-то ехать несколько часов на машине, я больше не огорчаюсь. Вместо этого я вспоминаю, какое это счастье — сидеть в тепле и комфорте. Не до конца понимаю, как это получилось: я стал более осознанным или, может быть, более благодарным, но, как бы то ни было, теперь я смотрю на время совершенно иначе. Я бы сказал, что открыл в себе новый уровень терпения и зрелости.

Моя решимость не прекращать занятий, не убегать тоже укрепила мою личность. Как в спорте, так и в работе.

Вокруг «котика» — постоянная атмосфера самодостаточности, которая сильно выделяет его из толпы. Он афроамериканец в спецназе — их там немного. Чернокожий, участвующий в соревнованиях на выносливость, в которых преобладают белые спортсмены. Ему все равно, каковы традиции. Он делает то, что решил для себя. Его жизнь бесконечно далека от той, которую ему навязывает общество и окружение. И он осознанно добивается этого. Ну разве можно им не восхищаться?

В первый день, когда «котик» заехал в наш дом, он дал мне установку: «Контролируй, что ты думаешь». Мне показалось, что это банальная народная мудрость или совет для галочки. Только теперь я увидел глубинный смысл этой фразы. Наш ум частенько врет нам про самих себя, а мы ему верим. Думаем, что не можем сделать то или это. Неправда! Еще как можем.

У меня никогда не было настоящего резюме. Я всегда считал, что лучшее резюме человека — его жизнь. Смотрю на «котика», который записывает себе что-то в блокнот. Его главное желание — сделать завтра больше и лучше, чем сегодня. И я тоже проникся этой мотивацией.

Итоги тренировки: 10 километров

День 31. Грустный день

Легко было вчера, салага.

«Котик»

Нью-Йорк

— 1 °C

08:00

Я просыпаюсь сам. На часах ровно восемь утра. В доме что-то не так. Атмосфера поменялась.

Иду в спальню «котика», но его там нет. Уже уехал. Оставил комнату в безупречном состоянии, а кровать заправлена настолько ровно, что от покрывала отлетела бы монетка (как положено при армейской проверке). Все выглядит точь-в-точь как до его приезда. Его словно и не было. Жутковато!

Когда я захожу на кухню, на столе вижу записку. От него.

Никаких прощальных речей. Никаких мотивирующих команд. Ничего особенного. Всего два слова: «Спасибо, чувак».

Вот и все. Он оставил только это. Будил меня в пять утра целый чертов месяц и не разбудил, чтобы по-человечески попрощаться.

До меня начинает доходить, что все закончено. «Котик» уже на пути к своей базе.

Но, хотя он не оставил никаких следов в комнате, следы его пребывания остались по всей квартире. Например, в каждой спальне теперь есть огнетушитель и фонарик. Мы всей семьей обзавелись пожарными костюмами на случай, если, упаси боже, мы проснемся посреди ночи, а вокруг нас бушует адское пламя. А если случится катастрофа и город накроет паника, под нашей кроватью есть мешок, который превращается в спасательный плот с мотором (обновленная версия, вместо весельной). Можно не бояться повторения кошмара 11 сентября. А если кто-то спросит, что это такое, я отвечу, как нам «котик» объяснял: «Это наше плавсредство для эвакуации с Манхэттена, так-то». Кроме того, недавно я прикупил в Атланте садовую мебель на случай, если придется засесть на лужайке и выслеживать какой-нибудь подозрительный фургон.

А еще «котик» оставил неизгладимый след в моей душе. Никогда до сих пор я не мог похвастаться такой силой, скоростью и волей (кто не верит, пошли со мной на замерзшее озеро!). Я могу отжаться за сутки тысячу раз. Мне смешно вспоминать свою прежнюю нагрузку — неспешные пробежки по Центральному парку. На мне не осталось буквально ни капли жира. Но превосходная физическая форма — лишь часть того, что «котик» для меня сделал.

У меня есть несколько домов, личный повар, водитель, частные авиарейсы. Ни в чем себе не отказываю. У «котика» же — только военный билет и пачка наличных. Этого да еще рюкзака за спиной ему полностью хватает. Мой стиль жизни был ему не нужен, но мне очень хотелось попробовать жить, как он. Так что для начала я попробую свести свой гардероб к 30 предметам одежды. Пройдусь по шкафам и залежам шмотья в гараже. Все ненужное выкину из жизни. Уже начал удалять залежи электронных писем и почувствовал огромное облегчение. А еще я перестал кидаться отвечать на любой заданный вопрос. Немного молчания ощутимо сохраняет энергию.

«Котика» однозначно не привлекало то, как мы живем. Я же был в восторге от простоты его быта. Ему не нужно слушать целую толпу народа. Не нужно надеяться, что агенты примут за него правильные решения. Не нужно согласовывать каждый чих с целым списком тех, кого он может потенциально затронуть. Конечно, положение обязывает, я понимаю. Но простота, с которой «котик» идет по жизни, — одна из самых важных вещей. Вообще. Он может делать то, что любит, каждый день, без стрессов и неврозов.

Когда «котик» сломал косточки в ступнях на горном ультрамарафоне, это была далеко не первая его травма. Он часто повреждает ноги на изнурительных трассах. Дефект в его аорте не смогли убрать никакие хирурги. А еще у него астма.

И наконец, открою тайну: он ненавидит бегать.

Но бегает, потому что его участие в марафонах позволяет собрать средства на поддержку семей тех спецназовцев, которые погибли во время военных операций.

Одну из самых эмоциональных речей, которые мне доводилось слышать, произнес Джимми Вальвано[29] на вручении спортивной премии ESPY. Он умирал от рака, и ему оставалось лишь несколько месяцев. Он сказал самое важное: «Не сдавайтесь. Никогда не опускайте руки».

Я нанял «котика», потому что хотел привести себя в идеальную форму. Кроме того, мне всегда нравилось рисковать, а месяц жизни с «котиком» под одной крышей — отличный способ испытать судьбу. Наконец, я нанял его, чтобы сломать рутину, встряхнуть систему, сознательно нарушить баланс, чтобы увидеть скрытые возможности и отвечать на вызовы по-новому.

Но я получил гораздо больше, чем рассчитывал.

«Быть «морским котиком» — значит защищать то, что считаешь своим», — сказал он однажды. Может быть, он говорил о защите демократии и свободе от терроризма или о чем-то таком. Но я считаю, что он имел в виду защиту чего-то более личного и близкого.

Теперь, когда «котика» рядом нет, я также осознаю, что мне больше не нужно многое из того, чем вроде бы полна моя жизнь. Эти искусственные проблемы, которые я создаю сам, просто чтобы дать себе нагрузку. Подобной ерунде больше нет места в моем графике. Я сохраняю чистоту ума и фокусируюсь на небольших вещах здесь и сейчас.

Но, возможно, главный урок «котика» — умение ценить трудности. Чем сложнее тренировка, тем больше смелости она требовала и тем больше удовлетворения я получал.

«Котик» научил меня, что у каждого в жизни есть только один выстрел и нужно знать, чего ты стоишь на самом деле. Плыть вдоль бережка — для «халявщиков», и только выкладываясь по полной можно чувствовать себя действительно живым.

Он действительно так живет.

И кое-что я у него перенял.

Эпилог

Через пару месяцев после отъезда «котика» мы с Сарой выбрались в небольшой отпуск на Багамы. Я написал «котику» и пригласил его побыть с нами. У нас было всего несколько дней, но мне хотелось проверить, захочет ли он присоединиться к нам.

— Так точно, — отозвался он.

Он не привез никакого багажа, кроме своего велосипеда и приспособления для того, чтобы закрепить его как стационарный тренажер.

— Хочу намотать километров триста, — объяснил он.

— По острову?

— Не.

И все три дня, что мы там отдыхали, на его дверной ручке висел знак «Не беспокоить». Он вообще не выходил из номера. Красивейшее место на земле, знойный пляж, азартные игры, лазурный океан… Спасибо, не интересует. Правда, он поднял кровать и поставил ее к стене, чтобы во время тренировки наблюдать за побережьем. Для «котика» спортзалом может стать что угодно. В данном случае — гостиничный номер на двадцать седьмом этаже. Касательно своих планов он рассказал, что собирается участвовать в велогонке через всю Америку.

ГОД СПУСТЯ… ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ПАРК

Я сижу в офисе, рядом работает Киш. Звонит телефон, и Киш отвечает. На ее губах играет улыбка.

— Это вас, — говорит она, прикрыв рукой трубку.

— А кто там? — шепотом спрашиваю.

— «Котик».

— Приве-ет. Ты как там?

— Нормально, — слышу я в трубке знакомый голос.

— Какие-то планы?

— Просто решил тебе набрать. Я сегодня в Нью-Йорке, проездом по делам.

— Здорово, а не хочешь пересечься?

— Нет, парень, не хочу вас напрягать. Просто звоню поздороваться.

— А где ты заночуешь?

— Да посплю в Центральном парке, — ответил он.

Я выглянул из окна своего офиса. Валит снег, компьютер показывает –10 °C.

— Вас понял, — улыбнулся я в трубку. — Похоже, сегодня будет плюс двадцать и солнечно.

Пять лет спустя

Я думаю о том, о чем надо.

«Котик»

За прошедшие годы моя жизнь успела сильно поменяться. Главным образом в том, что касается размера нашей семьи. Мы с Сарой завели еще троих детей и перебрались в Атланту насовсем. Новоприбывшие члены нашего семейства не знают «котика» (пока что), а вот Лейзер, которому уже шесть, то и дело вспоминает его как супергероя. На днях у нас заглохла машина, и старший сын тут же придумал решение:

— Пап, зови «котика»! Он поднимет машину на руки и отнесет к нам в гараж!

Так точно, сынок!

К сожалению, морпех не примчался, паря под облаками в развевающемся плаще. Нашу машину приехали чинить обычные механики. «Котик» уехал и оставил в жизни семейства Ицлеров зияющую дыру. Я прочувствовал ее сильнее всех. У меня случилось что-то типа «фитнес-похмелья»: я был совершенно разбит. Забросил тренировки на полтора месяца. Насколько «котик» мотивировал меня, когда был рядом, настолько быстро исчезла эта энергетика после его отъезда. Испарилась, как утренний туман в Центральном парке. Мне потребовались долгие недели, чтобы снова войти в тренировочный ритм. Но затем случилось нечто удивительное. «Котик» зазвучал у меня в голове. Громко и четко, словно голос Оби-Ван Кеноби[30].

Мой мастер-джедай стал являться мне в мыслях. Буквально в любой ситуации я начал спрашивать себя: «Что бы сделал «котик»?» Можно сказать, завел себе мысленный хештэг #чбск. Я слышал голос «котика» на долгих дистанциях («Ерунда, есть ноги — можешь бежать!»), он нашептывал за рабочим столом («Проверка на бёрпи») и не затихал весь день («Управляй своим разумом»). Перед моим внутренним взором представало суровое лицо морпеха. Он видел меня спящим и чувствовал, когда я уже проснулся. Ему было известно, хорошо я себя вел или плохо… как в той песне про Санта-Клауса[31]. От него не укрывалась ни одна мелочь.

Хотя его спальня пустовала, присутствие «котика» незримо ощущалось в доме. Многие его уроки я накрепко затвердил, и они стали неотъемлемой частью моей личности. Оказалось, «котик» повлиял не только на мое тело, но и на разум. Что бы мы ни делали — прыжки в ледяное озеро, смертельная жара в парилке и другие сумасшедшие штуки, — все это имело целью натренировать мою главную мышцу: мозг. В особенности навык концентрации на задаче. Я узнал, что, постоянно выгоняя себя из зоны комфорта, повышаю свою устойчивость к разным неожиданностям и препятствиям. Мне становится хорошо от того, что я делаю себе нехорошо. Вот что значит волевое мышление.

Настойчивость и несгибаемость в достижении долгосрочной цели — вот ключ к успеху. Я всегда знал эту схему, но «котик» помог ее переосмыслить и упростить: никогда не сдавайся. Постоянно ставя себя в новые, сложные ситуации, я создал в голове такое русло для мыслей, которое заставляет меня двигаться вперед, даже если сопротивление обстоятельств чересчур велико. Теперь я не пасую, а бросаюсь в атаку. Спасибо, «котик».

Можно сказать, что «котик» стал моим «тотемным животным» и я ношу его образ с собой. Как тогда на реке Гудзон пару лет назад. У меня была пятидесятикилометровая гонка по сапсерфингу[32] вокруг Манхэттена. Маршрут пролегал от пирса Челси, через Колумбийский университет, затем поворот на Ист-Ривер и финиш у Бруклина. Течение было непредсказуемым, и управление доской отнимало много сил. Прямо скажем, Гудзон — не лучшее место для сапсерфинга. Порой приходилось грести что есть мочи, чтобы проплыть каких-то десять метров. И как только делаешь передышку, тебя относит обратно на пятнадцать. В подобном режиме быстро истощаются не только физические, но и моральные силы.

Когда я прибыл к месту сбора, то осознал, что крупно прокололся. Мои соперники были как на подбор: что ни парень, то звезда спорта или атлант, сошедший с постамента. На сапсерфинг они ходили, как люди ходят на работу. За годы участия в гонках их доски обросли множеством хитроумных приспособлений: крепко установленная система для питья, примотанные скотчем энергетические батончики, суперсовременные навигационные гаджеты… Безукоризненная аэродинамическая форма их досок окончательно повергла меня в уныние. Свое плавсредство я купил неделю назад по интернету. И теперь, сравнивая его с чужими, я обнаружил, что моя доска мало того что гораздо короче — она еще и тяжелее. Ни о каких обтекаемых формах и речи не было. Черт, лучше бы я взял свой надувной плот из-под кровати.

Что меня добьет быстрее: солнечный удар или обдирающий кожу ветер? Все 50 километров мне предстояло плыть по воде с сильным течением против ветра, да еще по сорокаградусной жаре. Моя доска годилась лишь для рекламы пива. Будь я ростом метр с кепкой, может, и смог бы без приключений покататься по тихому озеру туда-сюда, но на такой дистанции, в такую погоду — это был явный провал. Мне пришлось срочно напрячь мозги. Чтобы убрать лишний вес, я передал все запасы (воду, еду, солнцезащитный крем и даже спасательный жилет) своим приятелям — братьям Янгам. Они собирались плыть неподалеку на байдарке, взятой напрокат. Пусть тащат груз, подумал я, и эти десять часов гонки пройдут чуточку легче.

— Не отрывайтесь далеко, ребят, — попросил я. — Вы теперь моя команда.

Как только дали старт, сотня участников рванула с места и рассыпалась по всему Гудзону, бешено колотя веслами. Но не успел я сделать и сотни гребков, как мои верные оруженосцы Майк и Роб[33] скрылись из виду. Я балансировал на волнах, озираясь по сторонам, но их и след простыл. Наконец мне удалось разглядеть товарищей на берегу. Что они там забыли? Как выяснилось впоследствии, «байдарка не подходила для плавания в непогоду». Представляете, так и сказали!

Тут-то я и понял, что пришла пора призывать внутреннего «котика». Мне предстояло осилить десятки километров по реке без питья, еды и без защиты от солнца. Команды «котика» сложились в мантру, и я без конца прокручивал ее в голове: «Вперед, засранец, поднажми!»

Когда две трети гонки были позади, надо мной быстро пронеслась тень. Это был мост — не уверен, какой именно, но очень похож на Трогс-Нек. Как только кончик доски вышел на солнце, кто-то позвал: «Ицлер! Ицлер!»

Я поднял голову и увидел на мосту свою группу поддержки.

— Эй, мы притащили еду, лови! — закричал один из Янгов.

Он засунул в пластиковый пакет бутылку Zico и сэндвич с тунцом. Посылочка для меня полетела в воду, я подгреб к пакету и расправился с сэндвичем за считаные секунды.

Вперед, засранец, поднажми…

Честно, не знаю, доплыл бы я до финиша, если бы не мои тренировки с «котиком». Он провел меня через такие трудности, что я был морально готов ко всему. А впереди ждали новые задачи: социальные и рабочие проблемы, конфликты в личной жизни. И каждый раз я проверял себя: а что бы на моем месте сделал «котик»?

Однажды в 2012 году я сидел за столом, работая с набросками будущей книги. Ее очертания были весьма туманны. Я просто накидывал в папку обрывки мыслей, и со временем их набралась целая кипа. У меня были записаны идеи для 20–30 глав, но одна глава не давала мне покоя. Каждый раз, садясь за работу, я мысленно возвращался к месяцу, проведенному с «котиком», проживал заново каждый день. И наконец кусочки пазла сложились. Я понял, что «котик» — не просто глава, а целая отдельная книга. Работа закипела. С помощью блога я восстанавливал хронологию тренировок, а за завтраком Сара, смеясь, подкидывала свои записи и воспоминания. Я ушел в книгу с головой, и по иронии судьбы мои тренировки в тот период стали лучше.

Оглядываясь, я вижу, что книга сама по себе превратилась для меня в путешествие. Я написал ее потому, что захотел поделиться опытом с широкой аудиторией, в надежде, что он поможет людям обрести мотивацию (и немного посмеяться). Моим литературным агентом стала Лиза Лэшни. Она помогла составить предложение для издательств, чтобы заполучить контракт на публикацию. Именно Лиза свела меня с Кейт Хартсон из Center Street, подразделения Hachette Book Group. Остальное вам уже известно. Процесс подготовки книги оказался необычайно волнующим, я узнал столько всего нового! Книга была уже сверстана, обложка нарисована, маркетинговый отдел распланировал рекламную кампанию. И внезапно меня осенило. «Котик»-то не в курсе. Неловко! Пришлось звонить в издательство и договариваться об отсрочке печати. Прежде чем выпускать книгу в свет, я должен был заручиться согласием главного героя.

В общем, написал ему эсэмэску. Никакого ответа. Накатал электронное письмо. Молчит.

Даже голосовое сообщение оставлял. Без толку.

Да в чем дело? Где его черти носят? Лишь через пару недель раздался звонок, а на экране телефона высветилось его имя.

Судя по голосу, «котик» страшно спешил, словно за ним по пятам гнался вооруженный до зубов отряд боевиков. Я понял, что надо быстро изложить суть дела.

— Книгу о нашем путешествии написал!

— Что за путешествие?

— Наши совместные тренировки. Когда ты стал частью моей семьи.

— Это не путешествие. Просто жил у вас, и все.

Я не стал спорить.

— Ты разрешаешь публикацию?

— Какую публикацию?

— Книги про путешествие. Точнее, про мое путешествие.

В трубке повисла долгая тишина.

— Ладно, пришли мне эту свою книжку. Посмотрю.

Я бросился в службу доставки. Пока заклеивал большой конверт, все гадал, понравится ли ему. Разрешит или нет? И что я скажу в издательстве, если «котик» упрется и запретит выход книги?

Прошло еще несколько недель. Наконец звонок от «котика».

— Короче, Джесси!

В его голосе звучала угроза. На моем месте испугалась бы даже банда байкеров. Я был готов сымитировать автоответчик, лишь бы не слышать то, что он собирался сказать.

— Эм-м…

— О, ты там! Слушай, я прочитал. Книгу твою.

— И что думаешь?

— Друг, ты сделал из меня монстра. Приписал мне такие выражения… Я получился злым и психованным. Ты специально так написал? Чтобы меня боялись?

Он замолчал на пару секунд, а потом выпалил:

— Черт тебя подери, Джесси! В самую точку!

ТАЙНА «КОТИКА» РАСКРЫТА

В 2005 году, после того как «котика» послали в Ирак, его направили на парашютные тренировки. И как раз в это время он узнал, что в провинции Кунар вражеским огнем был сбит вертолет «Чинук». На его борту было несколько других «котиков», вместе с которыми он проходил обучение в спецназе. Все они погибли, спеша на помощь четырем коллегам, в ходе операции «Красные крылья».

Услышав трагические новости, «котик» подумал и решил собрать денег для семей погибших бойцов, а заодно привлечь к этой теме внимание общественности. Но он не стал устраивать вечеринку с выпечкой или благотворительный турнир по гольфу. Нет, «котик» сделал все по-своему. Нашел в интернете десятку самых тяжелых спортивных состязаний в мире и решил в них участвовать в память о трагедии боевых товарищей. Организация, куда он решил перечислять деньги, называется «Фонд воинов спецопераций». Она оплачивает колледж детям спецназовцев, павших в боях.

Марафон Бэдуотер на 220 километров был первой трассой «котика». Я уже упоминал этот забег в книге. Когда «котик» позвонил организаторам, чтобы зарегистрироваться, то получил ответ: для начала надо пробежать 160 километров и уложиться в сутки, иначе его не допустят.

Через четыре дня «котик» уже стоял на старте того суточного марафона в Сан-Диего. До этого его максимальная дистанция не превышала 32 километра. Но у него не было вариантов. Этот забег был единственным шансом пройти квалификационные требования на Бэдуотер.

Во время марафона «котик» (который весил в тот период под 120 килограммов) сломал несколько косточек в обеих ступнях и страдал от почечной недостаточности из-за своего веса и нехватки питания. Через 110 километров он едва волочил ноги и мочился кровью. И как он поступил дальше? Отдышался, слез со стула и добил оставшиеся 50 километров. Итого 163 километра за 19 часов, на разбитых ступнях и с неработающей почкой. Какую бы то ни было медицинскую помощь после забега он отверг.

Не успели его ноги как следует зажить, как через три недели он рванул на марафон в Лас-Вегасе. Финишировал за три часа восемь минут, получив доступ к участию в Бостонском марафоне. Еще через несколько недель он завершил HURT 100, одну из сложнейших стошестидесятикилометровых трасс. И уж тогда организаторы Бэдуотер согласились его взять. Спустя полгода «котик» пробежал сложнейший маршрут в Долине Смерти и финишировал пятым.

Через четыре месяца «котик» поучаствовал в трехдневной гонке Ultraman на Гавайях. Десять километров вплавь по океану, 420 километров на велосипеде и 85 километров бегом. Для сравнения: соревнования Ironman включают в себя четыре километра вплавь, 180 километров на велосипеде и 42 километра бегом. Таким образом, Ultraman превосходит Ironman больше чем в два раза! Имейте в виду, что «котик» не садился на велосипед с самого детства. По прибытии на Гавайи он взял велик напрокат. А поскольку там не было гоночных моделей со сцепкой между обувью и педалью, ему пришлось удовлетвориться ремешками. И, несмотря на все это, он пришел вторым.

За последние годы «котик» принял участие примерно в 50 гонках на сверхдлинную дистанцию. Минимум в двадцати из них он пришел в первой пятерке. В 2007 году вернулся на Бэдуотер и взял третье место. В Ironman он стартовал, прыгнув в воду с парашютом. Его фотографии помещали на обложки журналов Runner’s World и Outside Magazine, посвящали ему статьи. ВМФ США снимал его в роликах для призыва новобранцев. Он приходил на канал NBC и участвовал в шоу Today, где пытался побить предыдущий рекорд книги Гиннеса по подтягиваниям: 4021 раз за сутки. Подтянувшись 2588 раз, «котик» порвал мышцу на предплечье. Но всего лишь четыре месяца спустя, в январе 2013-го, он все-таки добился своего и установил новый рекорд — 4030 подтягиваний за 17 часов. За ним закрепился титул «самого крепкого спортсмена в мире».

Его зовут Дэвид Гоггинс[34].

Благодарности

Я всегда был и остаюсь командным игроком. В хороших командах выдающиеся участники играют на «своих» позициях. И я бы не справился, если бы не усилия моей команды. Это Дженнифер Киш, моя правая рука, которая отважно и ловко работает за нескольких человек, литературный агент Лиза Лэшни, которая огранила мою идею, помогла превратить ее в книгу и продвигала изо всех сил, Терни Даф, мой давний друг и автор бестселлера «Исповедь волка с Уолл-стрит», который поддерживал меня от начала и до конца.

Я также благодарен Рику Флинну, Марку Адельману, Адаму Падилле, Брайану Блеку, Эрике Джаффе, Марку Брауну, Джонни «Фото», Джо Холдеру, Диане Левин, Стелле Браун, Пейджу Лютеру и Челси Кардокус.

Хочу сказать отдельное спасибо моему редактору Кейт Хартсон, издателю Рольфу Зеттерсону, Патси Джонс, Андреа Гликсон и всем ребятам из издательства Center Street. Нет ни малейшего шанса, что без вас эта книга была бы опубликована.

И конечно же, она не появилась бы на свет, если бы меня не поддерживала моя жена, которая позволила устроить настоящее безумие прямо у нас дома. Милая, я больше никогда не буду прыгать в ледяное озеро (тут постучим по дереву).

Последним я хочу поблагодарить «котика». За то, что провел 31 день в нашей семье, и за то, что научил меня намного большему, чем отжимания. Спасибо тебе.

Товарищи по команде верят друг в друга.

Разрешите выполнять?

МИФ Саморазвитие

Все книги по саморазвитию на одной странице: mif.to/samorazvitie

Узнавай первым о новых книгах, скидках и подарках из нашей рассылки mif.to/letter

#mifbooks 

#mifbooks

#mifbooks

#mifbooks

Над книгой работали

Руководитель редакции Артем Степанов

Шеф-редактор Ренат Шагабутдинов

Ответственный редактор Ольга Копыт

Литературный редактор Ярослав Соколов

Арт-директор Алексей Богомолов

Дизайн обложки Наталья Савиных

Верстка Вячеслав Лукьяненко

Корректоры Елена Бреге, Дарья Балтрушайтис

В оформлении обложки используется фотография The athlete runs in the winter on the road ivan_kislitsin / Shutterstock

Изображение используется по лицензии Shutterstock.com

ООО «Манн, Иванов и Фербер»

mann-ivanov-ferber.ru

Электронная версия книги подготовлена компанией Webkniga.ru, 2019

Примечания

1

«Морские котики» — отряд SEAL (англ. SEa, Air, Land), где служат разведчики-диверсанты Сил специальных операций ВМС США. Прим. пер.

(обратно)

2

Фаллуджа — город в Ираке, где в 2004 году шли боевые действия. Прим. пер.

(обратно)

3

Ультрамарафон — забег на большую дистанцию, чем традиционные для марафона 42 километра 195 метров. Прим. ред.

(обратно)

4

Мариано Ривера (Мariano Rivera) — панамский бейсболист, питчер; дебютировал в 1999 году за команду «Нью Йорк Янкиз»; лауреат многих спортивных наград. Прим. ред.

(обратно)

5

«Марафонец» — американский фильм 1976 года, в котором Лоуренс Оливье сыграл главного злодея, пытавшего героя бормашиной. Прим. пер.

(обратно)

6

Джерри Райс (Jerry Rice) — выдающийся игрок в американский футбол, выступал в Национальной футбольной лиге США, преимущественно за команду «49-е Сан-Франциско». Прим. пер.

(обратно)

7

VO2 max — показатель максимального потребления кислорода. Прим. пер.

(обратно)

8

«Агент Оранж» — смесь дефолиантов и гербицидов синтетического происхождения, которую применяли Вооруженные силы США во Вьетнамской войне в 1961–1971 годах для уничтожения растительности Вьетнама и соседних стран. От химиката пострадали как миллионы местных жителей, так и сами военнослужащие США. Прим. пер.

(обратно)

9

Бёрпи (или бурпи) — упражнение из дисциплины кроссфит, которое состоит из комбинации движений: исходное положение стоя, упор лежа, отжимание, подтягивание ног и корпуса к рукам, выпрыгивание вверх с поднятыми руками. Прим. пер.

(обратно)

10

«Нью-Йорк Никербокерс» (сокращенно «Никс», англ. Knicks) — профессиональный баскетбольный клуб, базирующийся в Нью-Йорке. Прим. ред.

(обратно)

11

Американский университет (англ. American University) — частное гуманитарное высшее учебное заведение, расположенное в Вашингтоне. Прим. ред.

(обратно)

12

Люсиль Болл (Lucille Désirée Ball) — популярная американская актриса, модель и продюсер, королева голливудских комедий 1950–1960-х годов прошлого века, звезда телесериала «Я люблю Люси».

(обратно)

13

Spanks — реально существующее английское слово, в отличие от spanx. Прим. пер.

(обратно)

14

Английская соль (эпсомская соль) — гептагидрат сульфата магния, добываемый в горьких минеральных источниках. Прим. пер.

(обратно)

15

Отсылка к эпизоду из фильма «Молчания ягнят», в котором серийный убийца Джейм Гам третировал жертву. Прим. пер.

(обратно)

16

Роберт Куинлан «Боб» Костас (Bob Costas) — известный спортивный журналист. Прим. пер.

(обратно)

17

Джей Джей Абрамс (J. J. Abrams) — американский кинорежиссер, сценарист, актер. Наиболее известен работами в жанрах научной фантастики, боевика и драмы. Прим. ред.

(обратно)

18

Геттисбергская речь — знаменитая речь Авраама Линкольна, произнесенная в 1863 году, при открытии солдатского кладбища в городе Геттисберге, во время Гражданской войны в США (1861–1865). Прим. пер.

(обратно)

19

«Джетсоны» (Jetsons) — американский научно-фантастический мультсериал о жизни типичной семьи в далеком будущем. Прим. ред.

(обратно)

20

Двадцатичетырехчасовой формат времени в США не используется гражданским населением. Прим. пер.

(обратно)

21

Вместо десятичной (метрической) системы мер (метры, километры и т. д.) в США используется английская система мер (фут, миля и т. д.). Для удобства в книге расстояния и скорости приведены в десятичной системе. Прим. пер.

(обратно)

22

«Собака мордой вниз» — упражнение из йоги, в ходе которого следует упереться руками и ногами в пол, держа их прямо, а тело при этом образует угол. Прим. пер.

(обратно)

23

«Рождественская история» (Christmas Story) — американская комедия 1983 года о похождениях девятилетнего сорванца Ральфи Паркера. Прим. ред.

(обратно)

24

Дерек Джитер (Derek Jeter) — американский бейсболист; игрок, а затем и капитан команды «Нью-Йорк Янкиз». Прим. ред.

(обратно)

25

Джейсон Кипнис (Jason «Kip» Kipnis) — американский бейсболист, игрок команды «Кливлендские индейцы» в Главной бейсбольной лиге (MLB). Прим. ред.

(обратно)

26

В профессиональном и студенческом американском футболе продолжительность игры составляет 60 минут. Игровое время разделено на четыре четверти по 15 минут каждая. Прим. ред.

(обратно)

27

Калифорнийская Винная страна (California’s Wine Country) — винодельческий регион премиум-класса. Прим. ред.

(обратно)

28

Данная схема пробежки в виде исключения приводится в милях, поскольку автор считал темп по отрезкам в одну милю. Темп переведен в километрах в минуту для удобства сравнения с остальным повествованием. Прим. пер.

(обратно)

29

Джимми Вальвано (Jim «Jimmy V» Valvano) — американский спортсмен, тренер по баскетболу Национальной ассоциации студенческого спорта США. Ушел из жизни в 1993 году. Прим. ред.

(обратно)

30

Оби-Ван Кеноби (Obi-Wan Kenobi) — персонаж фантастической саги Джорджа Лукаса «Звездные войны»; рыцарь-джедай, в пожилые годы — отшельник, мудрец, наставник Люка Скайуокера. Прим. пер.

(обратно)

31

Имеется в виду популярная рождественская песня Santa Claus is Coming to Town со строкой He knows when you’ve been bad or good… Прим. ред.

(обратно)

32

Сапсерфинг (англ. SUP — Standup paddleboarding) — разновидность серфинга, в которой спортсмен, стоя на доске, перемещается по воде при помощи весла. Прим. ред.

(обратно)

33

Майк Янг (Mike Young) — американский комик, писатель, радиоведущий. Роб Янг (Robert Young) — его брат. Прим. ред.

(обратно)

34

Дэвид Гоггинс ведет популярные аккаунты в социальных сетях, а в 2018 году он написал книгу Cant't Hurt Me. Прим. ред.

(обратно)

Оглавление

Эту книгу хорошо дополняют:

Информация от издательства

Дисклеймер

От автора

Пролог

День 1. Прибытие

День 2. «Природный энергетик»

День 3. Бедные мои яйца

День 4. Проверка показателей

День 5. К эвакуации готов!

День 6. Этот чертов палец

День 7. Внеси разнообразие

День 8. Можно в туалет?

День 9. Кислородное голодание

День 10. Кодекс чести

Дни 11–12. Здравствуй, боль

День 13. Фиговая пятница

День 14. Перенос человека

День 15. Отжимания — наше всё

День 16. «Налегке»

День 17. Террористы-смертники

День 18. Судьбоносные пять минут

День 19. Мои плечи

День 20. Начинай по секундной стрелке

День 21. Один подход за раз

Дни 22–23. Ночная тренировка

День 24. Метель

День 25. По самое «не балуйся»

День 26. Основная цель

День 27. Тысяча отжиманий

День 28. Повышаем ставки

День 29. Скользкие секунды

День 30. Последняя пробежка

День 31. Грустный день

Эпилог

Пять лет спустя

Благодарности

МИФ Саморазвитие

Над книгой работали Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg