«Кризисы взрослой жизни»

Кризисы взрослой жизни (fb2) - Кризисы взрослой жизни [Книга о том, что можно быть счастливым и после юности] 906K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ольга Владимировна Хухлаева

Ольга Владимировна Хухлаева Кризисы взрослой жизни. Книга о том, что можно быть счастливым и после юности

© Издательство «Генезис», 2009

* * *

Дорогой читатель!

Если вы понимаете, что выбранный жизненный путь ведет вас в тупик или вниз по склону, – это уже победа и повод для восхищения собой. Многие находятся в таком же положении, но не осознают этого.

Понимание своего местонахождения – начало пути, первый правильный шаг. Я убеждена, что в любом возрасте можно улучшить собственную жизненную ситуацию, если верить в себя, в свои силы, в свой разум.

Да, жизнь похожа на зебру, но никогда не поздно сделать белые полоски шире и ярче: можно встретить любовь в 43, заново открыть своего ребенка в 38, найти в себе мощный профессиональный ресурс в 54, перестать болеть в 48. Впрочем, все это можно сделать в любом возрасте, если хотеть, верить и стараться!

* * *

Большое спасибо студентам МПГУ и МГППУ: составленные ими протоколы бесед с людьми разных возрастов мы включили в эту книгу.

Введение Понимать, верить, стараться

В юности мы удивляемся, сталкиваясь с людьми, переживающими трудности в браке, конфликтующими со своими детьми, считающими себя неудачниками или постоянно болеющими на фоне эмоционального перенапряжения. Каждый из нас думает: «Со мной-то уж точно подобного не случится. Я выберу в жизни верную дорогу, у меня впереди – успех, любовь, здоровье!» Однако нередко через какое-то время человек начинает понимать, что многое происходит не так, как хотелось бы. Он догадывается, что идет по ложному пути, но не знает, что, когда и как нужно изменить, чтобы выйти с ошибочной тропинки на главную дорогу, о которой мечталось когда-то. Кто виноват? Сам человек, его окружение, какие-то особые обстоятельства или, может, страна, в которой он живет?

Виноватых нет. Просто у человека отсутствует карта взрослости с описанием дорог, ведущих к счастливому браку, гармоничным отношениям с детьми, к удовлетворенности своей судьбой и к здоровью. Человек вслепую методом проб и ошибок пытается их отыскать. Кто-то действительно находит. А у кого-то жизнь складывается объективно сложнее: дороги путаются, виляют, и выбрать правильную, свою очень трудно.

Часто меня спрашивают, не страшно ли так много знать о законах человеческой жизни. Отвечаю, что страшно другое: когда ты видишь, что человек идет в тупик, где его ждут одни разочарования, но ничего не можешь сделать. Почему? Потому что он не примет помощи, поскольку не знает о существовании общих для всех людей путей развития, не понимает, как воспользоваться уже наработанным опытом, чтобы не повторять чужих ошибок. Действительно, у нас в культуре практически отсутствуют источники, из которых можно почерпнуть знания о закономерностях жизни взрослого человека. Про развитие и становление детей написано много книг хороших и разных. А о психологии взрослых литературы почти нет (популярные издания «Как стать богатым, сексуальным» и т. п. в расчет не берем). Попробую восполнить этот пробел.

Через кризисы к зрелости

Что такое кризис взрослых?

В житейской психологии слово «кризис» ассоциируется с чем-то сложным, тяжелым, чего нужно избегать и о чем лучше не думать. Хотя в последнее время достаточно широко обсуждаются детские и подростковые кризисы. Многие уже понимают: кризис – норма, а не отклонение, это необходимый этап развития маленького человека.

В ином положении находятся взрослые. Большинство из них даже не предполагает, что существуют возрастные кризисы зрелости, хотя в психологии они четко выделены: кризис тридцати лет, кризис середины жизни (40–45 лет), кризис позднего возраста (55–60 лет). А люди, знающие о существовании таковых, считают их проживание постыдным, недостойным «сильного человека», каким каждый хочет себя считать. В результате они запрещают себе думать о неприятном, а чувства загоняют глубоко-глубоко внутрь, тратя на это много энергии. А, как известно, если человек запрещает себе чувствовать, он начинает болеть. Такие недуги обычно называют психосоматическими, то есть имеющими психологические предпосылки.

Следствием ухода от проживания возрастных кризисов, помимо болезней, может быть ухудшение качества профессиональной деятельности, особенно у тех, кто работает с людьми. И это понятно – ведь избегание кризиса сопровождается глубокими депрессивными переживаниями, которые человек тщательно укрывает от самого себя, а особенно от посторонних. Это очень сильно мешает взаимодействию с окружающими, нередко вызывает агрессивные вспышки.

А уж руководить людьми, переживающими кризис и отрицающими это, сложно вдвойне! Ведь подавляемые ими негативные чувства постоянно ищут лазейку для того, чтобы выскользнуть наружу, выплеснуться. Нужен лишь повод, всегда найдется тот «плохой», кому можно приписать ответственность за свое эмоциональное неблагополучие, на кого можно обидеться, поворчать, а лучше бы и накричать.

Зачем нам необходимы кризисы?

Если рассматривать жизнь человека в зрелости как путь, то все согласятся, что путь этот не может быть абсолютно прямым. Ведь зрелость наступает не в одночасье, и поначалу человек не имеет ни опыта, ни мудрости. Поэтому ему необходимы «остановки», чтобы подумать о том, что уже пройдено, осмыслить опыт и осознать его ценность… Проверить, не стоит ли чуть изменить направление, скорость, потому что появились другие желания, стремления, возможности… А главное, поискать и найти в себе новые ресурсы и возможности, которые обязательно накапливаются в человеке в течение жизни.

Кризисы – это те самые остановки, во время которых человек осмысливает отрезок пройденного пути, утверждается в его значимости, иногда переоценивает ценности, ищет и находит новое в самом себе, удивляется этому и идет по жизни дальше, счастливый и здоровый.

Но все это происходит лишь тогда, когда человек «позволяет себе» кризис.

Получается, что очень важно заметить «ворота» кризиса, войти и позволить себе пожить за ними.

Поэтому рассмотрим подробнее психологию кризисов.

В отечественной психологии проблема кризисов долгое время рассматривалась в контексте проблем развития и периодизации детства.

Л.С. Выготский понимал развитие как внутренне детерминированный, целенаправленный процесс, который протекает не равномерно, а противоречиво, через возникновение и разрешение внутренних конфликтов. Поэтому он обращал внимание на переходные или критические периоды, когда за небольшие промежутки времени в ребенке происходят такие изменения, которые заметны окружающим. По мнению Л.С. Выготского, кризис, или критический период, – время качественных позитивных изменений, результатом которых является переход личности на новую, более высокую ступень развития. Содержание кризиса – это распад сложившейся социальной ситуации и возникновение новой. Основными характеристиками кризисных периодов, по Л. С. Вы – готскому, можно назвать:

• наличие резких изменений в короткие отрезки времени;

• неотчетливость границ кризиса, то есть затруднение определения моментов его наступления и окончания;

• конфликты с окружающими и трудновоспитуемость ребенка, выпадение его из системы педагогического воздействия;

• наличие разрушения в развитии, то есть «на первый план выдвигаются процессы отмирания и свертывания, распада и разложения того, что образовывалось на предшествующей стадии».

Обычно положения Л.С. Выготского применяются и для понимания закономерностей развития взрослых. Однако отмечается, что кризисы взрослых, по сравнению с кризисами детей, не имеют столь жесткой привязанности к возрасту. Зачастую они зреют постепенно, но могут возникать и внезапно – в случае появления резких изменений в социальной ситуации человека.

В зарубежной психологии наиболее распространена концепция Э. Эриксона. По его мнению, сущностью каждого кризиса является выбор, который человек должен сделать. Выбор осуществляется между двумя альтернативными вариантами решения возрастных задач развития. Характер выбора сказывается на дальнейшей жизни человека: ее успешности или неуспешности. Через кризисы и сопутствующие им выборы происходит развитие личности. Таким образом, кризис, по Э. Эриксону, обозначает конфликт противоположных тенденций, возникающий вследствие достижения определенного уровня психологической зрелости и социальных требований, предъявляемых к индивиду. Кризис не деструктивен. Это не катастрофа, а момент изменения, критический период повышенной уязвимости и возросших потенций.

Большое внимание роли кризисов уделяет Д. Левинсон. Он отмечает, что жизнь состоит из чередования периодов стабильного состояния и периодов изменения. В период стабильного состояния (обычно это 6–8 лет) различные компоненты жизни человека (работа, семья, дружеские отношения, идеалы) находятся в равновесии между собой. При этом один-два из них являются центральными. Период изменения наступает, когда человек, относительно довольный своей жизнью, вдруг видит ее в новом свете, то есть понимает, что одни моменты он переоценивал, а другие – недооценивал. Он может осознать, что не реализует свои способности, не следует идеалам. Появляется смутное чувство: творится что-то неладное. И лишь когда человек понимает: необходимо изменить что-то не в социальном окружении, а в себе самом – он начинает строить новую жизнь на реальной основе.

По Д. Левинсону, для развития существенны как периоды изменения, так и времена стабильности. Но трудность представляют именно периоды изменений, так как с их приходом человек часто старается закрыть глаза на то, что его жизненная ситуация стала другой, хотя сам нередко чувствует себя в этот момент несчастным, у него даже могут проявляться соответствующие психосоматические симптомы. И лишь когда человек не только не отказывается думать о своих чувствах, но и выясняет, каким образом эти чувства связаны с его жизненной ситуацией, возможно принятие решения о том, что оставить в прошлом и что взять с собой в будущее для продолжения дальнейшего развития.

Понимание кризиса как органической части процесса развития личности присутствует также в работе психологов экзистенциально-гуманистического и трансперсонального направлений: Р. Ассаджиоли, С. Гроффа, А. Маслоу, К. Юнга. Кризис рассматривается ими в аспекте духовного роста человека. По мнению С. Гроффа, кризис может быть трудным и пугающим, но он обладает огромным эволюционным и целительным потенциалом, открывая путь к более полной жизни. Правильно понятый и рассматриваемый в качестве трудной стадии естественного развития духовный кризис может привести к спонтанному исцелению различных эмоциональных и психосоматических расстройств, к благоприятным изменениям личности, к разрешению важных жизненных проблем. Отказ от духовного пути и соответствующего ему кризисного развития на индивидуальном уровне приводит к обедненному, несчастливому, не удовлетворяющему человека образу жизни, к увеличению эмоциональных и психосоматических проблем. В мировом масштабе это может оказаться существенным фактором глобального кризиса, угрожающего развитию человечества и всей жизни на планете.

Энн Йоманс выделяет в кризисе период разрушения, промежуточный период и период созидания. Она обращает особое внимание на отношение людей к первому этапу кризиса – периоду разрушения. В это время происходит ломка видения мира, отношения к себе и к окружающим. Люди, по мнению Э. Йоманс, не проявляют к этому периоду должного внимания и не выказывают уважения к тем, кто находится на этом этапе. Однако никакое подлинное созидание невозможно без разрушения старого, без символической смерти прошлого опыта. Подтверждением этого могут служить обряды перехода из одной возрастной категории в другую (от детства или юношества к зрелости, например). Обряды перехода, как правило, включают несколько таинств, и одно из них – таинство смерти и нового рождения. Символика смерти раньше воспринималась как высшее посвящение, как начало нового духовного существования. В отличие от древних наша культура построена на отрицании смерти. Но ломка, отмирание некоторых естественных способов видения мира, познания самих себя и отношения к окружающему – порой весьма схожи со смертью. Возможно, отрицание смерти культурой в целом и приводит к тому, что недооцениваются периоды разрушений. Э. Иоманс говорит: «Нам необходимо понять, что маленькие смерти необходимы, являются неотъемлемой частью жизни и неотделимы от нее».

Не менее важен и так называемый промежуточный период, когда старые модели уже не работают, а новые еще не созданы. Это этап, когда пора заняться переоценкой ценностей и постановкой вопросов, которые сегодня пока не имеют решения. Это трудная задача для тех, кто привык всегда находить готовые ответы и управлять событиями.

Период созидания тоже имеет свои подводные камни. Человека могут подстерегать две крайности: с одной стороны, желание иметь полную гарантию успешности своих действий, что приводит к пассивности, инертности, с другой – желание добиться всего и поскорее.

Кризисный период затрудняет движение и развитие, но при этом открывает новые возможности, пробуждает внутренние резервы. Что именно принесет кризис, зависит от самого человека.

Необходимо сделать еще одно важное замечание. Традиционно кризис ассоциируется с той или иной жизненной неудачей, негативными переживаниями. Чаще всего это действительно так. Но кризисную ситуацию может вызвать и существенное жизненное достижение, качественно изменившее состояние и вызвавшее сильные позитивные чувства. Неумение распознать наступление кризиса в этот период может привести к его обострению и смене переживаний уже на негативные. В качестве примера можно при – вести такое радостное событие, как рождение ребенка, которое при отсутствии понимания молодыми родителями качественного изменения собственной жизни часто приводит к осложнению супружеских отношений.

Экзистенциальные переживания часто появляются у человека надломленного, пережившего крушение, но, что удивительно, подобное состояние может возникнуть и на вершине успеха. Вообще экзистенциальный надлом и соответствующая реакция с переживанием бессмысленности – это симптом завершения какой-либо существенной части жизненной программы человека. В качестве иллюстрации этого положения можно привести высказывание Лаоцзы о том, что победителей после войны должны встречать плакальщики, необходимые для оплакивания сверхценных идей завершенного дела.

Какие кризисы переживают взрослые люди?

Традиционно принято выделять кризис тридцати лет и кризис середины жизни, который относят к 40–45 годам. Сразу отметим, что привязка кризисов к календарному возрасту является достаточно условной. Однако раз мы говорим о зрелости, необходимо рассмотреть и кризисы, маркирующие ее границы, – кризисы перехода от молодости к зрелости и от зрелости к старости.

Возраст первого кризиса определить однозначно трудно, он зависит от времени начала самостоятельной профессиональной деятельности человека.

Под кризисом перехода к старости будем подразумевать период, соответствующий времени выхода человека на пенсию. Понимая условность этого фактора, мы тем не менее считаем, что для России он является важным социальным условием, определяющим серьезный внутриличностный кризис.

К сожалению, как правило, возрастные кризисы взрослых людей приобретают характер экзистенциальных, поскольку в их переживание включаются проблемы смысла жизни и индивидуального существования.

Помимо экзистенциальных кризисов, у взрослых могут наблюдаться, как мы уже говорили, духовные кризисы, общей чертой которых является обращение к высшим ценностям.

Личностный кризис у взрослых может возникнуть на почве переживания той или иной трудной ситуации.

Семейный кризис связывается с переходом семьи на новую ступень жизненного цикла, который влечет изменения в ее структуре и взаимосвязях с другими социальными группами (например, рождение ребенка, развод родителей, «отделение» подростка от семьи).

Случаются и профессиональные кризисы, обусловленные профессиональным ростом или изменением сферы деятельности.

По мнению многих авторов, объединяющим параметром всех кризисов является наличие в них ситуации выбора. Остановимся на содержании и типологии выборов, основываясь на представлениях В. Шутса (1993).

Свое представление о выборе исследователь формулирует следующим образом: «Я выбираю всю свою жизнь и всегда выбирал. Я выбираю свое поведение, свои чувства, свои мысли, свои болезни, свое тело, свои реакции, свою смерть. Некоторые из этих выборов я предпочитаю осознавать, некоторые я предпочитаю не осознавать. Я часто предпочитаю не знать о чувствах, с которыми мне не хочется иметь дело, о неприемлемых для меня мыслях и о некоторых связях между событиями». Таким образом, можно говорить о выборе сознательном и бессознательном. Можно выделить активный выбор, которому соответствует та или иная деятельность человека, и пассивный, который осуществляется в результате бездействия. Бывают ситуации, когда человеку кажется, что у него нет выбора, и он вынужден подчиниться обстоятельствам. На самом деле это тоже выбор, но безответственный.

Итак, кризис можно понимать как ситуацию необходимости выбора, в которой осуществляется последовательное движение от неосознанности, пассивности и безответственности выбора к более полному его осмыслению, активной позиции и принятию ответственного решения.

В чем особенность возрастных кризисов зрелости?

Их возникновение и протекание зависит от того, как человек относится к течению времени и насколько выражен у него страх перед будущим. Грядущее тревожит, и его образ чаще негативен, прошлое, наоборот, эмоционально заряжено и видится более позитивно. Страх будущего вызывает отрицание своего возраста. Человеку хочется быть моложе, как следствие, возникает стремление казаться моложе. Поэтому свидетельствующие о возрасте изменения во внешности воспринимаются очень болезненно.

Люди далеко не всегда понимают, что они боятся будущего. Они проецируют свои страхи на другие аспекты жизни – семейные или профессиональные. Именно они вызывают неудовлетворение, именно на них человек жалуется окружающим или психологу.

В основе страха будущего – осознание конечности собственного существования и страх смерти, то есть причина индивидуально-личностная.

Однако не меньшую роль в порождении страха будущего играют и социальные факторы – стереотипы и ценности современной культуры. Важнейший из них – стереотип негативного восприятия старости. Имеется в виду то, что старым людям традиционно приписываются такие характеристики как ворчливость, консерватизм, критичность к молодым. Старость ассоциируется с посещением поликлиник, плохим здоровьем, одиночеством и отсутствием радости в жизни. А вопрос о развитии и самосовершенствовании в преклонном возрасте кажется по меньшей мере странным.

Страх собственной старости может присутствовать даже у очень молодых людей. Словосочетание «счастье в старости» вызывает у студентов ироническую улыбку, а «сексуальная жизнь в старости» – гомерический хохот. В чем причина стереотипного восприятия старости как периода деградации личности?

По мнению Л.И. Анцыферовой, на представление о старости сильное влияние оказывают господствующие общественные отношения. В развитых странах с выраженными конкурентными отношениями высоко ценятся такие «молодежные» качества, как энергичность, выносливость, спортивность, выраженное честолюбие. В последние десятилетия «культ молодости» широко распространился и в России.

Однако само возникновение подобных стереотипов нам кажется явлением вторичным, возникшим из-за того, что период старости является наиболее «молодым» в процессе культурно-исторического развития человечества. Действительно, древние люди почти не знали старости. Тем, кто из-за физической немощи не мог быть полноценным охотником и добывать пропитание, просто не оставалось места. По мнению историков и этнографов, первые старики появились с началом использования огня, они получали статус его хранителей. Но тем не менее продолжительность жизни оставалась еще довольно короткой.

Появление стариков как количественно значимой группы населения обычно относят лишь к последним столетиям. Именно в это время начали глубоко и обширно изучать старость, но результаты подобных исследований часто не доходят до житейской психологии. Поэтому источником формирования представления о старости являются не научные изыскания, а опыт проживания этого возрастного периода близкими родственниками. Немаловажную роль в этом играют и СМИ, обычно «рисующие» образ несчастного пожилого человека, испытывающего материальные и бытовые трудности. В последнее время появился еще один фактор, формирующий представление о старости, – это реклама. Она, с одной стороны, сама опирается на наличие негативного стереотипа, а с другой – закрепляет его.

Помимо господствующего в обществе образа старости, на возникновение возрастных кризисов влияет принятая в современном обществе система ценностей, которая собственной значимости человека противопоставляет материальное благополучие и социальный статус.

Современная культура всеми своими проявлениями отрицает смерть, что вызывает у большинства людей латентный страх смерти и порождает культ вечной молодости.

Кроме того, современная культура все больше смещается от социализации к индивидуализации. Если раньше общество через систему ритуалов, обычаев помогало человеку определить, какова его социальная и культурная роль, то теперь эти вопросы человек вынужден решать самостоятельно. Трудно назвать это явление позитивным или негативным, но оно существует, и с этим приходится считаться.

Социальные факторы не только влияют на возникновение возрастных кризисов зрелости, но и сказываются на их прохождении, подчас существенно осложняя или, напротив, облегчая этот процесс.

Здесь следует отметить специфику эмоциональной сферы современного человека. Как утверждают А. Холмогорова и Н. Гаранян, эмоциональную жизнь человека определяют две разнонаправленные тенденции. Первая – это возрастание частоты и интенсивности эмоциональных нагрузок вследствие увеличения темпа жизни, быстрых ценностных, экономических, политических изменений. Вторая – это негативное отношение к эмоциям, которым приписывается дезорганизующая роль. Следствие этого – возрастание частоты и силы психосоматических заболеваний, социальных и межличностных конфликтов, нередко являющихся способами выхода чувств наружу.

Можно также согласиться с авторами, которые утверждают, что многие аффективные сбои в поведении человека связаны с культом успеха, достижений, силы и рациональности, присущими современной культуре. Успешному человеку обществом предписывается быть волевым, холодным, рассудительным. Однако это приводит к накоплению эмоций, а это в свою очередь негативно воздействует на здоровье.

Помимо культа рациональности, остановимся еще на одном факторе, влияющем на протекание кризиса. В обществе, где у человека имеются широкие профессиональные возможности, меняются стереотипы жизненного успеха. Появляется больше вариантов для выбора индивидуального жизненного пути. Понятно, что расширение спектра выбора может осложнить протекание кризиса. Скажем, если в России до перестройки существовали четко выраженные общественные стереотипы, касающиеся «этапов успеха» – это комсомол, вуз, партия, то сейчас они довольно размыты.

Кроме того, быстрая смена социально-экономических условий приводит к различиям в ценностях, уровне и ритме жизни родителей и детей, мешая последним опереться на стереотипы семьи. Например, поскольку сейчас нет жесткого представления о том, что к определенному возрасту необходимо создать семью, то молодые люди делают это или слишком рано, или слишком поздно, а то и вовсе не вступают в брак.

Ситуация осложняется еще и социальной, экономической, политической нестабильностью в обществе – люди начинают бояться изменений, а отсутствие в обществе четкой системы ценностей вынуждает человека решать вопрос о смысле жизни самостоятельно, поэтому каждый возрастной кризис несет в себе некоторый экзистенциальный смысл.

Из сказанного можно сделать вывод, что в современном российском обществе присутствует довольно много социальных факторов, способных осложнить прохождение человеком возрастного кризиса. Рассмотрим возможные варианты осложнений более подробно.

Что осложняет проживание кризиса?

Одним из наиболее вероятных осложнений можно назвать стремление человека вообще уйти от проживания кризиса «в сторону» или «назад». Под уходом «в сторону» имеется в виду маскировка незавершенной внутренней работы разнообразными внешними изменениями. В этом случае человек может менять имидж, место службы, род занятий, страну проживания, семейное положение (разводиться, вступать в новый брак или рожать детей). Вариантами ухода «в сторону» иногда бывают трудоголизм или алкоголизм, которые позволяют человеку не думать о том, что с ним происходит.

Уходом «назад» можно считать инфантилизацию человека, которая выражается во внешнем вербальном или невербальном утверждении своего более молодого статуса, или в акцентировании своей слабой позиции через болезни.

Вариантом «ухода» от кризиса является проецирование его на окружающих. Человек перекладывает ответственность за свое эмоциональное неблагополучие на близких, коллег, руководителей государства и пр. Проекция кризиса на окружение лишает человека возможности полноценно завершить данный этап, поэтому зачастую ведет к «застреванию» в нем. Такой человек находится в длительном субдепрессивном состоянии, качество его жизни понижено.

Понятно, что сложности проживания настоящего кризиса могут быть связаны с тем, что не были пройдены предыдущие. В этом случае человек, не имея опыта благополучного завершения кризиса, сталкивается с проблематикой не только своего нынешнего нормативного кризиса, но и всех предыдущих. В наиболее тяжелом варианте человек перед лицом старости вынужден решать вопросы практически всей своей взрослой жизни.

В каких случаях можно сказать, что кризис пройден благополучно?

Критериями успешного проживания кризиса можно считать:

– принятие человеком ответственности за свое внутреннее неблагополучие;

– отношение к этому как к сигналу для необходимости внутренних и, возможно, последующих внешних изменений без ощущения жалости к себе или сетований на несправедливость происходящего;

– отношение к внутреннему неблагополучию как к физической боли, которая свидетельствует о наличии физиологических «сбоев» в организме – ведь следует не только снимать боль, но и лечить ее причину.

Такое восприятие внутреннего неблагополучия дает человеку возможность для появления тех или иных личностных новообразований.

Зачем же нужны эти личностные новообразования, приобретаемые в процессе проживания кризисов? Как нам представляется, они необходимы для того, чтобы человек в целом был удовлетворен качеством своей жизни, считал себя счастливым, чтобы основной эмоциональный фон его был позитивным, отсутствовали психосоматические заболевания.

Возрастные кризисы стоит считать нормативными психосоциальными потому, что они необходимы человеку для индивидуально-личностного и социального развития и определяются как индивидуальными, так и социальными причинами.

Рассматривая психосоциальные возрастные кризисы в аспекте эволюции, необходимо обсудить их взаимосвязь с задачами развития человека в зрелости.

Согласно общепринятым представлениям, зрелость – это период онтогенеза, характеризующийся тенденцией к достижению наивысшего развития духовных, интеллектуальных и физических способностей человека и условно определяющийся возрастными границами от 23–25 до 55–60 лет. Формулирование основной задачи развития – достижение личностной зрелости – в данный период заложено уже в его названии. Остается определиться в содержании этого понятия, которое достаточно часто используется в психологии, но несколько по-разному понимается. Так Г. Олпорт, описывая зрелого человека, выделяет следующие его характеристики: широкие границы Я, способность к теплым социальным отношениям, самопринятие, реалистичное восприятие опыта, способность к самопознанию, чувство юмора, наличие определенной жизненной философии. Б. Ливехуд рассматривает три основных свойства зрелого человека: ум созрел в мудрость, способность к контактам переросла в мягкость и снисходительность, самосознание – в доверие.

В целом соглашаясь с этими и другими авторами, отметим, что по нашему мнению, единого критерия достижения зрелости не существует: в 30-летнем возрасте и в 70 лет она будет проявляться по-разному. Но главное – зрелость достигается путем успешного преодоления психосоциальных кризисов и является следствием формирования у человека соответствующих возрастных новообразований.

Бывают ли кризисы в молодости? (кризис перехода к зрелости)

Кризис молодости – «встреча со взрослостью»

Кризис перехода к зрелости – «встречи со взрослостью» – не носит фатального или биологически обусловленного характера, но является возможным и закономерным. Основные его социальные причины связаны с удлинением периода, в течение которого человек только готовится к выполнению профессиональных функций и лишен возможности созидательной деятельности.

Нужно отметить, что такое положение вещей исторически достаточно ново и присуще только городу. В сельской местности и сейчас ребенок, начиная с 6–7 лет, приобщается к труду. Кроме того, профессиональная деятельность сегодня рассматривается не только как возможность обеспечить себе необходимый жизненный уровень, но и как возможность самоактуализации. Молодым людям хочется не только иметь определенную зарплату, но и получать удовольствие от выполняемой работы. Поэтому вопрос профессионального самоопределения перед многими стоит достаточно остро. Однако момент выбора профессии и реального знакомства с ней иногда сильно растягивается во времени, особенно если юноша или девушка получают высшее образование. Выходит, что человек делает выбор еще в школе, будучи подростком, а отвечает за его последствия уже в следующем возрастном периоде, существенно изменившись. За это время могут появиться иные интересы, сместиться жизненные приоритеты, открыться новые возможности.

Поэтому даже не само начало реальной профессиональной деятельности, а приближение к этому периоду заставляет молодых людей задаваться вопросами: «Как жить дальше? Что делать? Кем я стану? Что меня ждет? Где мое место? Зачем все это? Что я для других? Что со мной?»

Метафорически данный кризис можно выразить так: «Странник, на распутье, выбирающий, дорогу, идущую через лес».

Осложняет проживание кризиса противоречивость присущих поколению родителей социальных стереотипов и представлений о жизни, свойственных ровесникам. К примеру, для родителей принципиально важным является экономическая стабильность или традиционный брак, а в среде сверстников высшей ценностью является свобода.

Вдобавок в период реального самоопределения у человека количественно и качественно меняется референтная группа. Профессиональная деятельность сокращает время на межличностное общение в кругу сверстников. В определенной степени его начинает заменять вращение в профессиональной среде. Качества человека как профессионала становятся значимыми для общения.

Социальные факторы могут дополняться индивидуально-личностными факторами, такими как недостаточное знание своих возможностей, неуверенность в себе и в своем будущем при высоком стремлении к самоутверждению.

На это время обычно приходится разрушение подростковых иллюзий и, как следствие, изменение картины мира, а иногда и ценностей.

Сегодня кризис перехода к взрослости наиболее остро выражен у студентов, поскольку именно у них период от окончания школы (детства) до поступления на работу (взрослой жизни) растянут во времени. Поэтому сначала рассмотрим специфику кризиса применительно к студенчеству, затем обсудим ее у работающих молодых людей.

Предвестники кризиса

Естественно, что кризису предшествует предкризисное состояние. Оно обычно характеризуется еще детским идеализмом, верой в собственное всемогущество, буйством чувств и энергии. Молодому человеку кажется, что он всем нужен, все его ждут. Он радуется разнообразию открывающихся путей и дорог.

У многих это время сопровождается острым стремлением к общению. При этом возникает ощущение единения с окружающими, чувство любви и доброты абсолютно ко всем людям.

«Студент! Как это здорово – почувствовать себя, наконец, студентом! Особенно после всех передряг с экзаменами, выпускными и вступительными. Но все позади, и я парю в новом волшебном мире на розовых крыльях счастья. Сколько нового открылось передо мной! Как много интересных людей меня окружает! И я всех люблю, и они все любят меня. А какой маленькой стала Москва! Раньше выйти из дома и дойти до магазина занимало целых 15 минут, а теперь, чтобы попасть в центр города, требуется всего час. Но самое приятное, пожалуй, – это ощущение своей избранности, своего всемогущества. И я верю, что могу спасти весь мир, стоит только захотеть». Женщина, 21 год[1].

«Студенты! Ура! Мы студенты! Радость переполняет нас. В связи с этим гордым званием появляется столько прав, столько возможностей. Мы требуем к себе уважения. Ведь даже замдекана обращается к нам на „вы“. И не дай Бог контролеру в автобусе сказать нам „ты“. Еще месяц назад мы этого и не заметили бы, но сейчас мы не можем снести такое оскорбление. Осознание обязанностей и ответственности придет позже, а сейчас мы пребываем в состоянии эйфории». Мужчина, 19 лет[2].

«Думаю, что 1 курс – это вообще банка Петри, так как:

• запал энергии, оставшийся от сдачи экзаменов, очень велик, а ощущение силы и свободы придает ей новый импульс;

• почти все первокурсники имеют установку: студент должен быть умным, веселым, сексуально раскованным. А поскольку они считают себя таковыми, таковыми и являются;

• все хотят одного – новых впечатлений и нового общения – это и получают;

• возникает ощущение тепла и света, безмерное чувство влюбленности почти во всех, но по-разному». Ж., 19.

Протекание кризиса

Период разрушения как начальный этап кризиса часто характеризуется потерей интереса к «смерчу общения». Потом появляется ощущение внутренней пустоты, странная апатия, нежелание что-либо делать, получать информацию, учиться. Молодой человек не понимает, что с ним происходит, поскольку вроде бы все хорошо, но жизнь почему-то начинает казаться неинтересной.

Такое состояние иногда наступает неожиданно, то есть «как-то вдруг» молодой человек обнаруживает: с ним что-то не так. У многих в этот период начинают появляться депрессивные реакции.

«Усталость во всем и от всего. Полное равнодушие. Не хочу ни читать, ни учиться. Кажется, что кто-то из тебя тянет энергию, и ее уже почти не осталось. Что делать? Как дальше жить? За окном настоящая весна. Но на душе моей все мрачнее и мрачнее день ото дня. Чувствую себя никому не нужной, обиженной. Не хочу делиться ни с кем своими проблемами». Ж., 19.

У некоторых молодых людей отмечается повышение тревожности, сопровождающееся чувством собственной незащищенности.

«После школы возникло ощущение, что тебя выпустили в открытое бесконечное поле, ты находишься в самом его центре, дует порывистый ветер, сбивает с ног, но ты должна выстоять. Появилось ноющее чувство незащищенности и даже какой-то отверженности». Ж., 20.

Возникают специфические страхи: страх потерять себя, стать посредственностью или вообще никем не стать. На первый план выходит боязнь потерпеть неудачу в формировании новой взрослой идентичности. Важно подчеркнуть, что молодым людям их собственные чувства кажутся уникальными. Это в определенной степени изолирует их от окружающих и делает переживания еще более болезненными, усиливает страхи.

Следующий важный аспект кризиса – размывание представлений о самом себе, кажущаяся невозможность разобраться в своих желаниях и возможностях. Иногда отмечается и некоторое разочарование в себе: могу ли я что-нибудь вообще, и кто же я на самом деле? Интересно, что у многих в это время проявляется интерес к творчеству, и переживания собственных изменений отражаются в различного рода художественных формах.

«Ну вот… Что это? Словно пелена спала с глаз, все предстало в совершенно ином свете. Лица уже не кажутся дружелюбными, а смотрят на тебя мрачно и холодно. Одиночество, жуткое одиночество сковывает душу так, что хочется завыть. И что-то рвется наружу, рвется и разрывает на части. Р-р-раз. И вот появляются на свет сначала робкие и застенчивые, а потом звонкие уверенные стихи. И уже не можешь не думать стихами, не можешь ни избавиться от них, ни подчинить их своей воли. Стихи, стихи сковывают тебя, топят в себе, душат беспощадно». Ж., 19.

«Чего ты ищешь в этой жизни, Чем ты живешь, о чем мечтаешь? И отчего в душе твоей печаль, И ночью ты в пространстве таешь? Где ты живешь, иль, может, в чем живешь, О чем ты песнь свою беззвучную поешь?» Ж., 20

«Он встал, заложил руки за голову и мгновенно почувствовал на себе пронзительный взгляд. Из зеркала на него смотрели глаза. Блестящие, грустные. И больше ничего. Призрак…

– Призрак? На факультете расскажу. Не поверят. А то “все пути нам открыты”… Постоянно что-то новое, с каждым днем больше самостоятельности и независимости.

– А у тебя каждый день ощущение, что ты не такой, как все. Тебе кажется, что они знают больше, что они умнее, а ты отстаешь, ты беспомощен, как одуванчик перед порывом ветра.

– Послушай, не грузи. Ну может, и есть что-то похожее. Да, в конце концов, есть друзья. Классная компания.

– И состояние подвешенности, разве нет? Вечное копание в себе. Они определились в завтрашнем дне, а ты нет. Ты не хочешь окунуться в тихую речушку под названием “жизнь обычного человека”. Тебе неясно, что будет через два года, когда ты получишь бесконечную свободу. Господи, ведь других не мучает подобный бред! Они же нормальные люди, живут, ладят с этим миром, а ты?

– Замолчи, слышишь, замолчи! Ну да, бывает, и мне это приходит в голову, но я гоню все это от себя далеко-далеко. Но кто ты, наконец?» Ж., 21.

Часто в процессе кризиса появляются сомнения относительно выбора профессии. И это понятно, так как поступая в институт, молодой человек имеет довольно-таки смутные представления о роде деятельности, которой предстоит заниматься. И когда в процессе обучения эти представления приобретают более четкие очертания, молодой человек начинает примерять их на себя, сопоставлять со своими желаниями и, главное, возможностями.

«Серьезный удар поджидал меня на третьем курсе: начались терзания, сомнения, неуверенность в выбранной профессии. А поскольку такое случилось впервые в жизни, мне было еще труднее. Меня посещали жуткие, по-другому их никак не назовешь, ужасные мысли о том, что, возможно, профессия выбрана неправильно. Страшно! Страшно было больше всего, когда представлял себе, как лет в тридцать я разочаруюсь в выбранном поприще. Это сейчас все хорошо, но кто знает, что будет потом. Очень не хочется испытать чувство стыда за неправильный выбор в юности. Не говоря уже о том, что это первый серьезный выбор, и отвечать за него придется самому». М., 20.

Тема выбора и личной ответственности за него становится очень значимой. Важно отметить, что затрудняющим фактором здесь является предоставленная человеку свобода выбора. Это первый жизненный период, когда снят внешний контроль и главный шаг должен осуществляться самостоятельно. У некоторых молодых людей появляется желание отсрочить выбор, переложить его на родителей или же вовсе не видеть его.

«В университете ты постоянно сталкиваешься со свободой выбора. Тебя практически никто не контролирует и не заставляет что-либо делать, и единственный, кто в ответе за твои поступки, – это ты сам. И эту ответственность очень тяжело нести, так и хочется переложить ее на кого-нибудь. Для меня этот выбор стал главной особенностью студенчества, и, по-моему, я не исключение». М., 21.

Иногда у молодых людей появляется достаточно сильный страх взросления и, как следствие, – желание снова стать маленьким, уйти от всех проблем, взвалить их на плечи другого человека. Иногда страх взросления приводит к возникновению психосоматических проявлений.

«С каждым годом мне становилось все страшнее. Казалось, что быть взрослой – это так сложно. Все от тебя чего-то ждут, возлагают надежды. Быть взрослой – значит, нести тяжелый камень обязанностей». Ж., 19.

А иногда молодые люди заменяют ощущение внутреннего смятения тем, что «надевают» поведенческие маски взрослости.

«Все якобы стали взрослыми. Все спешат. У всех свои мысли, причем такие… даже не подходи». Ж., 19.

Нередко переживания молодых людей концентрируются вокруг размышлений о смысле собственной жизни.

«Только сейчас я задумалась о смысле собственной жизни. А до этого я просто ускоренно мчалась, не осознавая, теряю что-либо или приобретаю. Мне хотелось быстрее жить. А что значит жить, я еще не до конца понимаю». Ж., 21.

«Когда начинаешь задумываться о смысле собственной жизни, так вообще страшно становится. Зачем жить? А что, если тебе кирпич на голову упадет? А что там, за пределами этого кирпича? Неизвестность, которая шепчет тебе: живи сейчас, не думай о других. Но нет, так нельзя. Посмотри, вокруг столько людей, нуждающихся в твоей помощи. Неужели ты ничего для них не сделаешь, а так и проживешь как паразит?

Хотелось написать что-нибудь веселенькое, но не вышло. Наверное, это и есть особенность моего возраста. Все эти мысли. Страх, сомнения, с которыми ты встаешь, приходишь в институт, ложишься спать. От них, в сущности, зависит твоя жизнь, твоя судьба». Ж., 20.

Анализ проявлений кризиса «встречи со взрослостью» позволяет заключить, что основной его составляющей является кризис идентичности. Автор теории идентичности Э. Эриксон писал, что формы идентичности пластичны и имеют возрастную динамику. При переходе с одной стадии, характеризующейся определенной формой идентичности, на другую неизбежно возникает кризис идентичности. Таким образом, кризис идентичности не является специфической принадлежностью подросткового периода (просто в это время он наиболее ярок), а обнаруживается на всех стадиях возрастного развития, в том числе и в молодости. Тем более что молодые люди часто находятся в состоянии неустойчивой идентичности, которая все еще продолжает формироваться. Поэтому они столь часто испытывают сомнения в тождестве самому себе и в прерывности этого тождества во времени и пространстве. Следует еще раз подчеркнуть, что, согласно Э. Эриксону, для кризиса идентичности является нормальным и, более того, необходимым некоторый период так называемой спутанности идентичности, то есть потери ориентиров в самом себе. А результатом этого кризиса идентичности является приобретение взрослой идентичности.

Кризис идентичности в молодости дополняется или же последовательно сменяется кризисом интимности. Межличностные отношения могут при этом стать стереотипными, а сам человек оказаться в состоянии психологической изоляции. Особое значение приобретает в этот период чувство одиночества. Нужно отметить, что это именно чувство, а не фактическое одиночество. Даже если у молодого человека много друзей, родных и есть любимый или любимая, он все равно будет ощущать себя оторванным от людей и мира и, с одной стороны, глубоко страдать от одиночества, а с другой – всячески стремиться к нему. Нередко чувство одиночества сопровождается ощущением ненужности. Молодой человек то и дело сам себе задает вопрос: «Нужен ли я кому-нибудь сегодня? А кому я буду необходим завтра, послезавтра?»

«Хочется ощущать принадлежность кому-то. Иначе можно сойти с ума от непереносимого одиночества и тоски. Хотя иногда даже в шумной и веселой компании чувствуешь себя одинокой и никому не нужной, несмотря на большое количество людей вокруг». Ж., 19.

Можно предположить, что именно в период острого ощущения одиночества происходит окончательное оформление внутреннего мира человека. Если открытие собственного внутреннего мира осуществляется в подростковом периоде, то на данном этапе происходит его освоение, оценка его богатства, обучение жизни в этом внутреннем мире, укрепление его настолько, чтобы можно было впустить в него других людей без опасности потерять себя. Иногда изучению внутреннего мира молодого человека помогают мудрые взрослые, которые дают возможность в безопасной ситуации описать словами происходящее в душе, принять собственную неповторимость, уникальность.

«И вот где-то около 18-ти я встретил человека, которому мог изливать свои мысли и чувства. Это происходило так свободно, что я даже удивлялся, я ли это говорю. Ведь ранее мои мысли, чувства не были оформлены в слова. Этот человек помог мне ощутить свое внутреннее богатство, дал мне понять, что я – это я, показал, что не все чувствуют мир так, как я, а следовательно, каждый человек ценен тем, что непохож на других. Мне было так важно, что этот уважаемый человек, намного старше меня, имеющий большой жизненный опыт, ценит мое внутреннее богатство». М., 22.

Выход из кризиса

Однако время течет, и большинство молодых людей подходят к моменту разрешения кризиса.

Период созидания характеризуется принятием на себя ответственности за свою жизнь, завершением выбора собственного пути. Субъективно это переживается как появление удовлетворенности самим собой и своей судьбой, повышение интереса к жизни и получаемого от жизни удовольствия, исчезновение страхов («Ты стал другим, еще не знаешь каким, но другим»). Некоторые называют это время «новым рождением».

«Я иначе взглянула на многие вещи. И учусь я не потому, что должна, а потому, что хочу. Да, теперь я старше, но вот глаза у меня остались по-детски озорными, веселыми. Вот и получается, что для меня студенческий возраст – это период нового рождения, новой жизни. Я вижу, что у многих на этом этапе возникают трудности, проблемы, но, мне кажется, именно сейчас, в этот особый промежуток времени, появляется новый человек, которого мы по-новому узнаем, и этому человеку предстоит прожить долгую счастливую жизнь». Ж., 20.

В этот период изменяется отношение к одиночеству – теперь оно перестает тяготить и рассматривается как необходимое для того, чтобы пообщаться с собой.

Многие по-новому открывают свое внутреннее богатство. Можно сказать, что на этом этапе происходит принятие своей индивидуальности и неповторимости, осознание своего собственного пути – личностного, профессионального, социального, своих стремлений и надежд.

«И вот когда уже нет больше сил, когда кажется, что лучше умереть, чем так жить, что-то поворачивается внутри, ощущаешь, как нечто странное кипит в тебе, пенится, варится, вываривается, и наконец…

Что же это? Откуда эти уверенность и спокойствие, будто окунулся в бурлящий поток и вышел очищенным? И сердце бьется спокойней, и мысли не путаются более. И хочется жить, жить. А что же было до этого? Какая я была маленькая и глупая… Но вот теперь все хорошо. Здравствуй, вновь обретенное спокойствие! Жизнь продолжается, и сколько прекрасного и удивительного еще сокрыто в ней». Ж., 21.

Появляется осмысленность происходящего, складывается индивидуальное мировоззрение, впервые незаимствованное у кого-либо.

«Моя жизнь – это музыка. Это сочетание прекрасных звуков, сливающихся в красивые мелодии, которые могут быть и праздничным маршем, и мелодичным пением одинокой флейты. Есть все. И юность тоже состоит из этих разных мелодий, находящих отражение в моем сердце. Сейчас появилась осмысленность происходящего. У меня есть собственные взгляды и убеждения, которые строят меня, а я их. Именно сейчас я стала по-настоящему ценить каждый миг жизни. И именно сейчас я поняла, что все или очень многое зависит от меня самой». Ж., 20.

Меняется отношение и к жизни в целом. Становится понятно, что все происходящее не подготовка, а сама жизнь. По-другому воспринимаются и прошлое, и будущее. Уходит желание казаться взрослым, не выглядит постыдным проявление детских черт. Наоборот, просыпается интерес к собственному детству, а возможность проявить детскую непосредственность расценивается как достоинство.

«А еще я снова стала верить в сказки. В Новый год, например, поймала себя на мысли, что было бы здорово, если бы Дед Мороз существовал на самом деле». Ж., 21.

Приходит понимание того, что ты сам строишь свою жизнь и твое будущее начинается уже «здесь и сейчас».

«Мне сейчас кажется, что я все смогу, всего добьюсь, и хотелось бы, чтобы такое ощущение меня не покидало в течение всей жизни. Я очень люблю жить и верю, что все будет так, как мы задумали, нужно только очень захотеть». Ж.,21.

Естественно, что несколько иначе складываются отношения с друзьями, молодые люди понимают, что не надо стремиться их переделать, а надо принимать такими, какие они есть. Становится интересным не только то, что в тебе, но и то, что в других.

Коренным образом меняются отношения с родителями.

«Наверное, лишь после кризиса становится возможным по-настоящему любить родителей. Знать об их несовершенстве, их недостатках и принимать эти недостатки так же, как и достоинства. Принимать родителей такими, какие они есть, и строить отношения с ними на новом, более высоком уровне взаимного доверия, искренности и уважения друг к другу». Ж., 21.

Меняется позиция в отношениях с людьми старшего возраста. Если раньше общение осуществлялось из детской позиции, то теперь это уже взаимодействие «взрослый – взрослый». Поначалу это может затруднять и удивлять молодого человека, но потом становится привычным и приносит чувство удовлетворения.

«Странно, но я отчетливо помню завершение кризиса. Мне было тогда 20 лет. Я вдруг осознала, что это уже не “я – маленькая девочка” или “девочка-подросток” с неустановившимся характером, закомплексованностью, тщетно пытающаяся нравиться всем, а пусть “голый”, но все-таки взрослый человек, который может на равных общаться с другими взрослыми людьми. Входишь в их круг как полноправный член, они смеются над твоими шутками – это так здорово!» Ж., 25.

Итак, итогом кризиса «встречи со взрослостью» является обретение взрослой идентичности.

Однако у некоторых молодых людей выход из кризиса затягивается. Во избежание перерастания кризиса в те или иные личностные или психосоматические расстройства им может потребоваться психологическая помощь.

«Что я есть? Что я было? Я пытаюсь познать себя, но не раскрываю себя другим. Я – закрытая дверь. В детстве я – агрессивный зверек, от которого плачет весь двор. Сколько себя помню, я всегда – напряженный слух, открытые глаза и немой рот. В школе я – непонятое, нелюбимое, отвергнутое и потому почти физически чувствующее себя воображаемым существом. “Несущество”, вечная жертва. Не понимаю, как мне жить, испытываю постоянный страх и подавляю агрессию. Ведь агрессия – это борьба за лучшее, но я всегда считала, что бороться стыдно. Вот почему я вечно отказывалась без боя от всего, что хочу. А навсегда отказавшись от всего, что хочу, я отказалась и от жизни. Вот откуда взялись мысли о смерти, это вымученное в буддизме “Жизнь есть страдания”. Страдания от того, что я постоянно лишаю себя необходимого: любви, тепла, успеха. Я недостойна.

Итак, я пришла к мыслям о смерти. Они постоянно преследовали меня, даже когда я смеялась. Они нелепо выражались в черном юморе – это единственное, что мне было интересно. Так продолжалось два года. Мысли о смерти отнимали все мои силы, и я не могла что-либо делать. Конечно, я пыталась бороться: меняла круг общения, хобби. На время помогало, но потом опять все начиналось снова». Ж., 19.

Нередко молодому человеку достаточно узнать о существовании этого кризиса, и далее он в состоянии сам помочь себе.

«Некоторое время назад я часто стала задумываться о скоротечности и финале жизни. Появилась какая-то апатия, раздражительность, срывы, вспышки беспричинного гнева, конфликты с родителями. Учеба стала тяготить. Возникло поглощающее чувство одиночества, ощущение, что тебя никто не понимает.

В принципе я догадывалась, что со мной что-то происходит, я даже знала, что это кризис. Тогда уже среди всего третьего курса было широко распространено мнение, что этот учебный год самый тяжелый, кризис переживали многие, и девиз был у всех один: «Все достало».

Тем временем я продолжала жить, периодически возникало желание зарыть голову в песок как страус. Начался второй семестр, лекции про молодость и ее кризис. Когда я слушала, казалось, что все это про меня. Ко мне пришло Озарение. Я поняла, что на самом деле я человек сильный. Надо мобилизоваться, перебороть свою лень, встряхнуться.

Я поверила в себя и свои силы. Теперь каждое утро встаю, улыбаюсь себе и с хорошим настроением начинаю новый день. Этот день может принести так много интересного, и я сама смогу подарить другим хорошее настроение с весенним солнышком». Ж., 19.

А как же протекает кризис у работающей молодежи? Может быть, эти ребята вообще не переживают подобный кризис? Существует мнение, что учеба в университетах и другие формы высшего образования совершенно неестественным образом удлиняют молодость. Из-за этого нарушается развитие первой фазы взрослого бытия, в ходе которого и должна быть достигнута известная степень личной ответственности (Б. Ливехуд).

Однако есть и другая точка зрения: если человек сразу же после школы включается в профессиональную деятельность и попадает в общество взрослых, у него как бы крадется молодость. Открытие самого себя при этом осуществляется самым шокирующим образом. И здесь возможны два варианта развития.

Первый осуществляется, если Я еще недостаточно созрело к этому времени, чтобы переработать данный процесс. При таком положении вещей молодой человек еще не обладает свободой в создании мировоззрения и оценке культурных и социальных ценностей. Поэтому кризис действительно может не иметь места, он либо возникнет позже, либо не наступит вообще. Что же ждет в будущем молодых людей, избежавших проживания кризиса в процессе становления? На этот вопрос трудно ответить однозначно, но можно предположить постепенное торможение у них процесса развития и раннее начало личностной инволюции или же особо острое протекание кризиса середины жизни.

Второй вариант развития осуществляется при наличии к моменту включения в профессиональную деятельность достаточно зрелого Я. Кризис «встречи со взрослостью» в этом случае протекает более бурно, остро, но, как правило, менее продолжителен.

Можно предположить, что кризис «встречи со взрослостью» свойственен в первую очередь той части молодежи, которая имеет достаточно высокий уровень культуры и обладает способностью к самоанализу. Кроме того, конечно, на его протекание влияют итоги развития в подростковом возрасте. Д. Марсиа, основываясь на идеях Э. Эриксона, выделял четыре основных варианта формирования идентичности в подростковом возрасте: предрешенность, диффузию, мораторий и достижение идентичности. Оптимальным результатом прохождения подросткового кризиса является достижение идентичности, задержку его разрешения называют мораторием. Однако часть подростков по разным причинам кризис идентичности не проходит. Некоторые некритично следуют предписаниям родителей, значимых взрослых, минуя период принятия самостоятельных решений (предрешенность). Другие же просто не ставят перед собой вопросов, характерных для кризиса, ориентируясь в основном на получение удовольствия от жизни всеми доступными им способами (диффузия). Схема Д. Марсиа, свидетельствует о том, что кризис «встречи со взрослостью» будут переживать лишь молодые люди, достигшие в подростковом возрасте идентичности или находящиеся в статусе моратория, то есть не прошедшие до конца подростковый кризис, еще занятые поиском себя. Причем последние будут переживать кризис «встречи со взрослостью» наиболее остро. И возможно, именно им потребуется психологическая поддержка, поскольку им придется решать проблемы двух кризисов одновременно. Таким образом, вероятнее всего, кризис встречи со взрослостью свойственен молодым людям, задумавшимся еще в подростковом возрасте о поиске собственной идентичности.

Студенческий период, давая юноше или девушке время на осмысление важнейших вопросов выбора собственного жизненного пути, может стимулировать развитие и тем самым снизить остроту протекания последующих жизненных кризисов. Но может и содействовать закреплению инфантильной позиции, страху перед будущей взрослой жизнью и собственной самостоятельностью.

«Студенчество, по-моему, – это отсрочка от взрослой жизни. Отсрочка очень полезная, потому что можно подготовиться к этой взрослой жизни. И одновременно очень вредная, потому что нельзя сделаться взрослым путем философских размышлений и полного бездействия. Студенчество – отсрочка от жизни (от ее проблем), а стать взрослым, не решая конкретных взрослых проблем, невозможно». Ж., 19.

* * *

Подводя итог обсуждению кризиса, еще раз отметим важнейшие психологические новообразования, которые приобретает человек при его прохождении. Это социальная зрелость, то есть возможность выполнять задачи, которые ставит общество, и принятие ответственности за собственную жизнь, за выбор своего пути в этой жизни.

На наш взгляд, еще одним важнейшим достижением человека является не просто позитивное разрешение кризиса, осознание изменений в себе и принятие своего нового Я, но появление готовности к изменениям в течение всей последующей жизни, предвосхищающее принятие всех будущих перемен в себе.

«Я меняюсь и буду меняться. А иначе мне неинтересно. Ведь с каждым новым днем все только начинается!» Ж., 19.

Именно в этот период начинает активно и осознанно формироваться психологическая приспособляемость к стрессовым ситуациям, которая потом, в зрелом возрасте, обеспечит отсутствие психосоматических заболеваний, а еще позже, в старости, будет основой здорового и счастливого старения.

Не всегда молодые люди могут благополучно разрешить кризис самостоятельно. Глубокие психологические проблемы, возникающие на фоне кризиса «встречи со взрослостью», нередко оказываются за критической чертой, за которой кризис превращается в экстремальную ситуацию и требует психологической по – мощи. При отсутствии квалифицированной помощи все это может стать причиной личностных нарушений или психосоматических заболеваний. Проиллюстрируем это положение выдержками из работ студентов, во многих из которых сквозило глубокое отчаяние. Они напоминали скорее исповеди, чем творческие работы.

«Навсегда отказавшись от всего, что хочу, я отказалась и от жизни. Вот откуда взялись мои мысли о смерти. Я постоянно лишаю себя любви, тепла, успеха. Я недостойна».

«И вот ты терзаешься сомнениями в своих возможностях. В такие моменты ты чувствуешь себя уродом, не заслуживающим уважения. Как и где найти силы для преодоления сомнений?»

«Понимаю, что со мной. Но в то же время нахожусь в растерянности. Где я? Что мне надо? Куда идти?»

Что же можно сделать, чтобы помочь молодым людям пережить кризис?

Как считает Энн Йоманс, первое, что необходимо сделать – это признать сам факт наличия трудной ситуации, «когда привычные навыки и модели поведения теряют прежнюю эффективность и это рождает ощущение неустроенности», когда «возникает чувство разлада с собственной жизнью». Однако признать это зачастую бывает довольно трудно, большинство пытается жить по-старому, скрывая от себя, что на самом деле по-старому уже не получается. Тем более трудно бывает, когда внешняя причина потери ориентиров отсутствует, а сдвиг, изменение происходят внутри самого себя. Но почему же так важно именно признать наличие трудной ситуации? Это позволяет, с одной стороны, сконцентрировать внимание на изменениях в самом себе как основном источнике кризисного состояния. С другой стороны, дает возможность избежать проецирования кризиса на свое окружение (семью, друзей, институт, а иногда и страну) и соответственно пресекает хаотические попытки изменять только окружение.

Следующий этап – дать трудной ситуации имя. Как полагает Йоманс, «присвоение имени тому или иному событию дает иногда некоторое ощущение контроля над ним и даже в некоторой степени наполняет его смыслом». Действительно, уже само называние трудной ситуации кризисом говорит о ее преходящем характере, поскольку любой кризис рано или поздно заканчивается. Кроме того, как известно, любое развитие, движение предполагает наличие кризисов. Поэтому раз есть кризис, то есть и движение, рост. Таким образом, становится понятной не только нормальность, но и необходимость этой ситуации. И человеку теперь уже нужно не просто ждать ее завершения, а спокойно и внимательно изучать открывающиеся в себе новые способности и возможности. Этот этап можно охарактеризовать следующими словами: «В жизни каждого человека наступают моменты, когда он начинает по-иному оценивать события жизни. Все мы меняемся, если движемся вперед. Но не самый тот факт важен, что мы меняемся, а как мы входим в изменяющееся движение Жизни. Если мы в спокойствии и самообладании встречаем внешние события, выпадающие нам в жизни, мы можем в них подслушать мудрость бьющего для нас часа жизни».

Однако не стоит забывать главную тему кризиса «встречи со взрослостью» – тему выбора, вокруг которой концентрируются основные тревоги и страхи молодых людей. Конечно, больше всего их беспокоит выбор конкретного пути приложения собственных сил. Поэтому следующим условным этапом психологической поддержки может стать обсуждение ближайшего будущего. Подобно Ивану Царевичу, который в сказке стоит на пересечении трех дорог и выбирает, куда ему идти, молодой человек тоже стоит на перепутье. Сам выбирает и сам получает результат. И оказывается, что не всегда самый легкий путь приводит к успеху. Можно попробовать рассмотреть настоящий момент жизни как точку выбора пути и нарисовать несколько дорог, расходящихся в разные стороны. Каждой из дорог можно дать имя и подумать, куда она может привести. А далее поразмышлять над тем, по какой дороге молодой человек идет сейчас и по какой на самом деле хотелось бы идти.

Проживание кризиса «встречи со взрослостью» невозможно без размышлений о жизненных перспективах. Как будет осуществляться мое развитие? К чему я хочу прийти? Ответы на эти вопросы приходят через осознание конечности индивидуального существования и через общие размышления о смысле собственной жизни.

Очень полезно для этого обратиться к творчеству. Например, можно составить «Лестницу времени» — подборку фрагментов художественных произведений (стихов или прозы), иллюстрирующих психологическое состояние человека в разные возрастные периоды. Вот пример такой «Лестницы».

15–25 лет

…Ей, конечно, рано знать, как бывает трудно жить, Ей приходится терять то, чем нужно дорожить… (В. Добрынин)

* * *

Целому морю – нужно все небо. Целому сердцу – нужен весь Бог. (М. Цветаева)

25–35 лет

Принимаю, что было и не было, Только жаль на тридцатом году — Слишком мало я в юности требовал, Забываясь в кабацком чаду. Но ведь дуб молодой, не разжелудясь, Так же гнется, как в поле трава… Эх ты, молодость, буйная молодость, Золотая сорвиголова! (С. Есенин)

* * *

Во всем мне хочется дойти До самой сути: В работе, в поисках пути, В сердечной смуте. (Б. Пастернак)

* * *

…Сменила декорации природа. Сменю ли я душевные одежды?

35–45 лет

Не видать за туманною далью, Что там будет со мной впереди, Что там… счастье, иль веет печалью, Или отдых для бедной груди. (С. Есенин)

* * *

Мне сорок лет – нет бухты кораблю. (А. Вознесенский)

45–55 лет

Бабье лето, ты обманешь, как всегда, Эту осень, злую осень… (А. Барыкин)

* * *

Большая дорога – земной наш шар, И странники мы на свете. Торопимся словно бы на пожар, Кто пеший, а кто в карете. (Г. Гейне)

55–65 лет

Странная женщина, странная, Схожа ты с птицею раненой, Грустная, крылья сложившая, Радость полета забывшая… (Л. Рубальская)

* * *

Джемшида чашу я искал, не зная сна, Когда же мной земля была обойдена, От мужа мудрого узнал я, что напрасно Так далеко ходил, – в моей душе она. (О. Хайям)

65–75 лет

Я стар, и нет во мне уже ни к чему любопытства. Впрочем, я не слишком-то мудр, и мысли мои никогда не обгоняли моих ног. Знаю только мой сосновый лес, куда вот и возвращаюсь.

Голубые лунные пальцы ласкают мою лютню. Ветер, разгоняющий тучи, хочет развязать мой пояс.

Вы спрашиваете, в чем наивысшее счастье здесь, на земле. В эту минуту – слышать песенку маленькой девочки; она удаляется по тропинке, спросив у меня дорогу. (Ван Вэй).

* * *

Прекрасен материи тайный состав И участь зеленого тлена: Распавшись на части и тайною став, Смешаться со всей Вселенной. (Р. Тагор)

75 лет и старше

…Медленно развивалось и созревало в Сиддхартхе сознание, что такое в сущности мудрость, в чем заключается цель его многолетних исканий. Ведь в конце концов она сводилась лишь к готовности души, к способности к тайному искусству – во всякую минуту, среди всяких переживаний мыслить, чувствовать, вдыхать в себя единство. Медленно, словно цветок, распускалось в нем это сознание, и на старом детском лице Васудевы он находил отблеск его сияния: гармонию, уверенность в вечном совершенстве мира, улыбку и единство. (Г. Гессе).

* * *

Чем больше я живу – тем глубже тайна жизни, Тем призрачнее мир, страшней себе я сам. Тем больше я стремлюсь к покинутой отчизне, К моим безмолвным небесам. Чем больше я живу – тем скорбь моя сильнее И неотзывчивей на голос дальних бурь, И смерть моей душе все ближе и яснее, Как вечная лазурь. Мне юности не жаль: прекрасней солнца мая Мой золотой сентябрь, твой блеск и тишина. Я не боюсь тебя, приди ко мне святая, О, Старость, лучшая весна! (Дм. Мережковский)

«Лестница времени» подводит молодых людей к размышлениям о старости в целом и о своей старости в частности. У многих эти размышления вызывают сопротивление, поскольку толкают к осознанию конечности своей жизни. Кроме того, старость традиционно ассоциируется у молодежи лишь с болезнями, увяданием, эмоциональными и физическими страданиями. Однако наш опыт работы со студентами показывает, что размышления на тему своей старости, наоборот, помогают четче понять смысл собственной жизни вообще, осознанно подойти к выбору жизненного пути в настоящем. Как пишет Дж. Рейнуотер, для каждого человека «чрезвычайно важно осознать факт неизбежности собственной смерти, ибо наше отношение к смерти определяет наше отношение к жизни». После того, как человек принимает неизбежность собственной смерти и определяет для себя смысл собственной жизни, многие проблемы отпадают сами собой.

Как важно помочь молодому человеку увидеть позитивное в старости: мудрость, радость жизни, любовь, нужность окружающим, – а затем подвести его к выводу, что каждый сам выбирает свою старость и этот выбор начинается в молодости. Именно поэтому каждому молодому человеку полезно мысленно представить собственную счастливую старость и описать ее. Вот пример такой работы.

Как я представляю счастливую старость

Я могу представить только свою счастливую старость, старость у всех своя, как и представление о счастье тоже свое.

Для меня счастливая старость – это прежде всего активность. Это старость, наделенная мудростью. Ведь уже не нужно никуда спешить и можно заниматься тем, что тебе всегда нравилось, но для этого все время чего-то не хватало. Вот к старости ты и начинаешь понимать: это «что-то» не существует где-то вовне, а находится в тебе самом. Хотя, наверное, чтобы прожить счастливую старость, так же как и счастливую жизнь, необходим талант. Я вижу иногда счастливых стариков и старушек. Многие из них живут со своими детьми, нянчат внуков и с юмором рассказывают, как боятся подходить к компьютеру, с которым так ловко управляются малыши. Конечно, семья дает ощущение нужности, востребованности. Поэтому, вероятно, логично вывести первый рецепт счастливой старости – хорошая семья, дети и внуки. Но тут же у меня возникает мысль, что эти люди были счастливы и умели радоваться жизни и до того, как состарились. А это, как я уже говорила, своего рода талант, данный не каждому. Отсюда второй рецепт – чтобы быть счастливым в старости, этому надо начинать учиться уже сейчас. Ведь не важно, стар ты или молод, если мерилом всего для тебя является радость просто от того, что ты живешь. Вот обычное утро, возможно, солнечное и яркое, или, наоборот, туманное и дождливое – да какая разница, все равно это чудесное утро!

А может быть, старость – это время размышлений, до которых «не доходили руки» раньше.

А может быть, это время путешествий: ведь есть куча свободного времени.

А может быть, старость – это пора безумств, когда можно позволить себе совершенно бесполезные для других вещи, но о которых ты мечтал с пеленок.

Я, например, хочу после выхода на пенсию начать рисовать. Художник я никакой, надо сказать, но сам процесс доставляет мне удовольствие огромное. Еще я непременно буду вышивать, вот это я умею и тоже очень люблю; вышивание требует много времени, которого у меня нет и вряд ли найдется из-за моего образа жизни. И конечно же, пущусь в путешествия и заведу новые знакомства. Еще можно будет записаться на курсы французского языка (может быть, я тогда его одолею) и ходить туда вместе с молодежью. Вообще мне кажется, что старики, как никакая другая возрастная категория, лишены предписаний, предрассудков и других «пред-». Им не нужно добиваться внешних успехов в социуме, доказывать себе и другим свою состоятельность, они уже вырастили детей, многое видели и многое принимают в этой жизни, – и теперь они максимально свободны, чем, наверное, схожи с детьми. Недаром говорят: «Что стар, что млад». Поэтому внуки их так любят: они им близки, они открыты миру и готовы удивляться ему снова и снова, хотя много пережито, понято и оставлено позади, а теперь есть только настоящее. Наверное, это называют мудростью.

Я желала бы видеть мою старость такой. Не важно, чем я буду заниматься: путешествовать ли, рисовать, но я хочу жить и дарить ощущение радости от жизни другим. Нести в себе нечто, которое трудно описать словами, но что мы чувствуем, когда встречаем пожилых людей с детским удивлением и блеском в глазах, мудрыми поступками и потрясающим порой юмором.

В старости открываются новые возможности для общения: можно завести знакомства с соседскими ребятишками или приятелями внуков, запросто поболтать с юной девушкой или молодым мужчиной, не будучи при этом превратно понятой, ведь всегда найдется общая тема для разговора. Что касается этого аспекта, то для старости, на мой взгляд, стереотипов не существует. Надо только быть поосторожней со старичками. Кто их знает?!

* * *

Подводя итоги описанию психологической поддержки молодежи в период кризиса «встречи со взрослостью», нужно еще раз отметить, что глубокое проживание его необходимо и приводит к обогащению личности, расширению ее самосознания, является существенным шагом вперед на пути достижения личностной зрелости.

Первый серьезный кризис (кризис тридцати лет)

Этот кризис, так же как кризис перехода к зрелости, может быть не слишком ярко выражен и внешне не всегда заметен. Как и все возрастные кризисы, он не привязан строго к календарному возрасту, поэтому его название довольно условно. Он может начаться и в 28 лет, и после 30. Однако как первый кризис зрелого возраста он довольно важен.

Каковы его причины?

Начнем рассмотрение кризиса тридцати лет с обсуждения социальных факторов, влияющих на его появление.

Среди основных стоит назвать наличие в обществе стереотипов возрастных достижений или стереотипов успеха. Так, с точки зрения житейской психологии, успешный мужчина к 30–33 годам должен реализоваться профессионально, более того, приобрести не только устойчивое материальное положение, но и некоторый статус. Для современной женщины желательно также иметь профессиональный статус, но это не так важно, как создание семьи и рождение ребенка.

Примерно в этом возрасте происходит первое подведение жизненных итогов и сопоставление их с собственными мечтами и планами, с одной стороны, и общепринятыми стереотипами достижений – с другой. Как следствие, женщина торопится родить ребенка, если это не случилось ранее. Мужчина пытается успеть сделать желаемую карьеру.

«Ты молод, строишь разные планы на будущее, учишься, работаешь, дружишь – живешь, в общем. И как-то сваливается на тебя неожиданно осознание того, что 30 лет уже за плечами. Прошло неизбежно, безвозвратно 30 прекрасных бесценных лет твоей и без того недолгой жизни. А достиг ли ты, чего хотел? И соответствует ли то, чего ты достиг, тем планам, которые строил? А твои ровесники того же достигли или, может, большего? Оглядываешься вокруг, оборачиваешься назад, сравниваешь, измеряешь. Вроде бы все устраивает, но хочется лучше, хочется, чтобы заметили, оценили. И даже страшновато, как дальше будет». Ж., 29.

По-иному начинает ощущаться время, темп его субъективно ускоряется, поэтому достаточно часто возникает страх «не успеть, не догнать, не обогнать». Могут появиться первые сожаления, что надо было строить свою жизнь иначе.

«Мой друг, приближаясь к своему тридцатилетию, говорил, что если до 33 лет ничего не добился, то все кончено. Он всячески пытался найти себе достойную цель. Но до сих пор не нашел, хотя и перешагнул этот возрастной рубеж. Теперь он все время пребывает в дурном расположении духа. Недоволен семьей, работой, начальством и правительством – все они мешают ему раскрыться». М., 31.

Однако не только стереотип успеха заставляет человека подводить первые итоги, но и имеющаяся в обществе тенденция соотносить свои успехи с достижениями окружающих людей своей возрастной референтной группы – друзей, школьных товарищей, родственников. Если человеком собственные достижения оцениваются как меньшие в сравнении с людьми его группы, то это вызывает глубокое переживание своего «неуспеха».

«Сравнивая себя со сверстниками, понимаю, что мог бы добиться большего. Мне от этого становится грустно». М., 32.

«Большинство людей моего возраста женаты. У них есть семья. Я чувствую, что не соответствую этому стандарту». М., 33.

«Мне уже почти 30 лет. А у меня ничего нет за плечами: ни семьи, ни высшего образования. Надо было все делать в свое время. И учиться, и замуж выходить». Ж., 27.

Усилить переживания могут члены более взрослой референтной группы – родители, старшие братья и сестры, если будут сравнивать успехи молодого человека со своими собственными достижениями в этом возрасте, укорять его за их недостаток. Подливают масла в огонь и средства массовой информации, которые пестрят сообщениями о юных гениях и всячески подчеркивают достижения совсем молодых людей.

Но основное влияние на возникновение кризиса тридцати лет оказывает, как нам представляется, не сам стереотип успеха, а стереотипное понимание материально и социально успешной жизни как счастливой, стереотипное позиционирование человека, достигшего этого, как удовлетворенного собой и окружением.

На появление кризиса тридцати лет, помимо социальных причин, влияют и внутриличностные.

Уже заметны изменения во внешности, свидетельствующие о том, что молодость проходит. Можно сказать, что кризис тридцати лет – это первая реальная встреча человека с ограниченностью времени жизни. Поэтому тревоги этого периода концентрируются вокруг окончательного ухода молодости, традиционно считающейся самой лучшей порой.

«Вот так ходишь в школу, ходишь, а потом… бац – вторая смена. В смысле живешь себе, никого не трогаешь, и все у тебя в жизни вроде хорошо, размеренно, спокойно. А потом вдруг в очередной твой день рождения приходят друзья (милейшие люди, между прочим) и начинают произносить пафосные тосты про юбилей, про солидный возраст, мол, 30 лет – это не шутки… Твой утомленный мозг это впитывает, переосмысливает еще раз… и вдруг… совсем невзначай приходит осознание того, что все эти красивые и замечательные слова адресованы тебе, не соседу Пашке и не другу Ваське, а именно тебе! Тебе сегодня исполняется 30 лет! Это у тебя юбилей! Не верится…» М., 30.

Если в юности казалось, что молодость со всеми ее преимуществами вечна (а старость вообще не грозит), то теперь человек находится перед неизбежностью своего уже не взросления, но постепенного старения. Меняется форма обращения к человеку, например, посторонние люди все чаще вместо «девушка» уже говорят «женщина». Это влияет на самоощущение. Некоторые женщины в этот период начинают остро чувствовать снижение сексуальной привлекательности, у них может появиться ревность к более молодым, стремление всеми силами скрыть свой возраст. Спрашивать у женщин о том, сколько им лет, становится неудобным. Интересно, что происходит расширение понятия «сверстники». Теперь таковыми считаются даже те, кто старше или младше на 7–8 лет.

Еще один внутриличностный фактор кризиса – реальное осознание последствий своего выбора жизненной стези. В юности, определяя семейные или профессиональные пути своего развития, человек в определенной степени рискует, поскольку не имеет личного жизненного опыта успехов и неудач в этих сферах. Теперь опыт накоплен. Анализируя его, человек размышляет, хотел ли он достичь именно того, что имеет. В обществе, в котором нет четкой общепринятой системы ценностей, выбор жизненного пути осложняется. Человек сам формирует свою систему ценностей в процессе приобретения жизненного опыта. Иногда переосмысление ценностей заставляет человека пересмотреть выбор жизненного пути.

Главные вопросы кризиса тридцати лет: Чего я достиг? Этого ли я хотел? Можно ли что-нибудь изменить? Чего еще я смогу достигнуть? Что для меня важно? За что это мне? Кто я по сравнению с другими? Что мне светит в будущем?

Метафорически кризис можно описать по-разному: «Лодка, которая плывет по реке с сильным, течением: человек либо успел уже приделать к ней мотор и может ехать туда, куда захочет, либо вообще потерял управление судном и несется по течению».

«Игра в дартс. Попал – не попал? Куда попал? Что мне помешало? Куда я хотел попасть?»

«Скалолаз на середине горы: карабкаться вверх или спуститься и поискать новую вершину для восхождения?»

Предвестники кризиса

Все чаще и чаще ощущая себя несоответствующим внутренним и внешним ожиданиям, человек начинает прибегать к самоуничижению, например: «Я не хватаю звезд с неба», но при этом в своих трудностях винит окружение.

«Конечно, я раньше мог бы жениться. Но я молодой был, не думал об этом. Я тогда был красивым, стройным и спортивным. А сейчас нет таких женщин, с которыми я мог бы жить». М., 31.

В другом случае человек может активно демонстрировать самому себе и окружающим, что он еще молод – продолжая развлекаться, часто менять партнеров, посещать клубы и вечеринки без каких-либо попыток реального профессионального роста или налаживания семейных отношений.

«Я не завишу ни от кого. У меня есть свобода. Лечу куда захочу. Делаю что вздумается. Никому ничего не должен. А связать себя семейными узами еще успею. Это не горит. Да вообще я счастливый человек. Есть друзья. Вместе нам хорошо и весело. Развлекаемся. Мой девиз: “Танцуй, пока молодой!”». М., 30.

Достаточно распространено и явление, которое можно назвать «Я еще успею». В этом случае человек знает, что ему нужно что-то менять в своей жизни – работу или личные отношения, – но не прикладывает к этому никаких усилий, ожидая, что изменения наступят сами собой, или рассчитывая вернуться к этому вопросу позже. И только какой-то толчок извне, к примеру, внезапная потеря работы, заставляет его осознать ситуацию и проявить решимость.

Иногда, наоборот, хаотичной сменой чего-либо – работ, половых партнеров – человек защищается от мыслей о внутреннем неблагополучии.

«Какая разница, где работать, суть от этого не меняется. График везде практически один, зарплата тоже не бог весть какая. А перехожу, чтоб не скучно было. В магазине – кассирши, в ресторане – официантки. Мог бы принципиально другое место найти, но поздно уже менять что-то». М., 32.

Протекание кризиса

Период разрушения обычно начинается с появления сомнений – в работе, партнере или ранее составленных планах на жизнь. При этом жизнь может быть достаточно успешной и в семейном, и в профессиональном плане. Причина сомнений неясна, поэтому подобные мысли человек отгоняет от себя и, конечно, не признается в них окружающим.

«Мне ужасно тяжело. Моя жизнь – просто кошмар. Все тянется и тянется. Я очень устал, но ничего не могу с собой поделать. Ночью лежу, и мне не спится. Могу 3 часа валяться и думать о всякой ерунде – от красивых машин до смысла жизни, хотя в чем он, я лично не понимаю. Я не знаю, зачем живу и как мне жить дальше? Если разбираться с самого начала, то я хотел стать рок-звездой. А сейчас я кто? Сейчас я – официант. А этим летом я понял, что хочу быть летчиком. Побывал на аэродроме, полетал на самолете. Но надо учиться, а это очень дорого. Что делать?» М., 30.

Многие говорят о переживании эмоционально приглушенных чувств – грусти, тоски, иногда обеспокоенности. Некоторые испытывают скуку от жизни, желают перемен.

«Все надоело и хочется резких перемен. Иногда кажется, что все уже позади. Ничего нового в жизни не будет. Все знаешь, все умеешь, все налажено. Один день похож на другой. Еще понимаешь, что время начинает бежать очень быстро. Летят недели, месяцы, годы, и ничего не успеваешь сделать». Ж., 32.

Затем могут появиться острые негативные чувства – страх физического увядания, боязнь будущего.

«Сейчас, когда мне скоро исполнится 30, кажется, что молодость кончилась. Появились физиологические проблемы – кожа, сон, восстановление после стрессов. Боюсь, если возникнут проблемы в личной жизни, уже трудно будет найти себе партнера. У моих подруг похожие страхи». Ж., 29.

Периодически появляются мысли о смерти или о времени, отпущенном для жизни, и старении.

«Впервые в этом возрасте задумалась о смерти. Раньше могла рассуждать о чем угодно, но серьезно не верила в то, что умру. А сейчас кажется, что не так много осталось. Создается впечатление, что какой-то “багаж” уже накоплен и дальше остается только его реализовать. Но совершенно непонятно, как это сделать. Да и зачем, собственно говоря? Складывается ощущение, что дальше уже не будет никакого роста, а если и будет, то для этого нужно биться головой о стенку, нарушать все культурные и социальные нормы. Но тут опять встает вопрос: “А зачем? И стоит ли?”» Ж., 28.

«Приходит ощущение, что жизнь потихоньку убегает от меня. Все меньше и меньше времени остается для достижения моих целей. Можно сказать, что практически прошла половина жизни, отведенной мне.

Создается впечатление, что с возрастом количество друзей уменьшается, а это ведет к не очень радостным мыслям об одиночестве и старении». М., 31.

Кризис тридцати лет острее переживается женщинами, не имеющими детей, потому что способность к деторождению постепенно снижается.

Нередко этот кризис дополняется и кризисом супружеских отношений.

«Я полгода назад ушла из семьи. Моя семейная жизнь была сценарием: “У женщины должен быть муж, ребенок”, а сама я выступала в качестве режиссера. Любила ли я мужа? Нет, не могу этого сказать. Теперь полгода живу одна. Мне нравится, мне хорошо. Я иногда думаю о смерти. Я не боюсь смерти, боюсь мук, которые я могу испытать. Если кто-то рождается, что-то должно умереть». Ж., 32.

Пути выхода

Разрешение кризиса обычно происходит через принятие своего возраста, а затем переоценку ценностей или осознание их верности, расстановку новых приоритетов, выделение главных жизненных целей на ближайшее время.

Это обычно ведет к возрастанию самодисциплины, организованности, концентрации усилий вокруг желаемых изменений.

Многие стремятся повысить уровень своего образования. Сейчас распространено получение второго высшего образования.

Очень важно, чтобы, помимо этого, человек осознал свое «невсемогущество», то есть роль объективных трудностей, случайностей, ограничений, которые не позволят ему строить жизнь исключительно в соответствии с юношескими иллюзиями. Принятие этих трудностей как обязательных на своем жизненном пути, без самосожаления – важный шаг в разрешении кризиса.

«Очень тяжелым моментом был день рождения, когда исполнилось 30. Появилось осознание того, что молодость прошла, и вместе с ней за спиной осталось множество чудесных вещей, которые теперь называются “воспоминания”. На макушке образовалась маленькая ужасная проплешинка, она всем своим коварным видом давала понять, что наступил новый этап моей жизни. Но сейчас все встает на свои места. Я понимаю, что не стар, что у меня еще много времени впереди, чтобы закончить начатое, да и не начатое тоже». М., 32.

Иногда человек настолько кардинально переосмысливает свою жизнь, что практически начинает ее с нуля.

«Я жить совсем недавно начала. Я отчасти завидую тем, кто уже в 18–20 встает на свой Путь. Мне его пришлось долго и болезненно искать, но я не жалею. Этот опыт дорогого стоит. Однако повторять его не хочется. Молодость моя, моя чужая. Тогда была другая жизнь, совсем другая. А теперь все строится заново и так, как надо». Ж., 31.

Обсудим вопрос, насколько кризис тридцати лет осознается человеком, и влияет ли уровень его осознания на благополучность разрешения.

Как нам представляется, необходимо, чтобы человек осознавал не только наличие или отсутствие кризисного периода в своей жизни, а принимал уже произошедшие изменения или понимал их необходимость, а также избегал проецирования собственного неблагополучия на окружение.

«Это рубеж, когда природа намекает человеку: пора подвести предварительные итоги. Но помнится, еще в школе, если меня призывали взяться за ум, результат был прямо противоположный. Эти ситуации похожи. Мне совершенно не хочется образумиться и в срочном порядке начать что-то менять. Но я все чаще задумываюсь о необходимости неких действий». М., 34.

И тогда по прошествии времени человек ретроспективно будет вспоминать эту часть своей жизни не как череду неудовлетворенности, депрессий и самообвинений, а как период изменения взглядов, ценностей, образа жизни и т. п.

«Я для своего возраста нахожусь в прекрасной физической форме. Духовность тоже на высоком уровне. Раньше было так – отсутствие цели, беззаботность, желание погулять, отдохнуть. Потом стало доходить, что в жизни надо что-то сделать. После 30 лет в сознании что-то перевернулось, и я начал думать: “Зачем я живу?” Это происходило постепенно. До тех же 30, ну, может, чуть раньше все текло само собой, плавно, как течет река, я жил по принципу „куда кривая выведет“. А потом я понял, что человек должен совершенствоваться, развиваться в разных направлениях. Не только работа. Я понял, что должна быть цель. Без цели ты стоишь на месте. Достиг цели – ставишь другую». М., 39.

Безусловно, понимание природы кризиса и осознавание индивидуальных особенностей его протекания дает возможность подойти к проживанию кризиса более осознанно и без каких-либо осложнений.

«Мне 32 года, и я считаю, что кризис среднего возраста я уже прошел, потому как любимая жена у меня уже есть, в браке я счастлив. Любимый ребенок – продолжатель рода – у меня тоже есть. И с любимой работой у меня все в порядке так же, как с любимым хобби. Любимой жены я добивался 6 лет, любимой работы – 3 года. В любимом хобби, которым я занимаюсь с детства, я достиг достаточно больших высот. Я не собираюсь останавливаться в моих начинаниях. Любимая жена будет оставаться таковой. Любимый ребенок будет расти, а возможно, их станет двое или трое. В любимой работе планируется карьерный рост». М., 32.

«Я не ожидал, что так получится, но кризис обрушился именно в те самые классические сроки – в 30 лет. Даже не знаю, как описать мое тогдашнее состояние… Это когда ты на полном серьезе вдруг задумываешься: "Господи! Вся жизнь прошла! Ничего не изменить! Тем ли я занимался? " Следом приходят мысли: „Неужели я об этом думаю? Неужели действительно испытываю страх перед тем, что мало сделал? И больше не будет этого чудесного запаха весны на улице Неждановой? И я буду смотреть в зеркало и радоваться не тому, что наконец пробилась щетина, а тому, что она еще растет и седых волос пока не прибавляется?“

Мне кажется, кризис среднего возраста особенно сильно накатывает на тех мужчин, которые активны. Именно в это время они подводят некую черту под сделанным, ищут свое предназначение. Предназначение, может быть, звучит несколько пафосно. Скорее они ощущают свой потенциал и уверяются в нем». М., 35.

* * *

Подводя итог обсуждению кризиса первой трети жизни, выделим основные новообразования, которые возникают при его прохождении. Это прежде всего понимание условий, которые необходимы человеку для его собственного, его индивидуального счастья, на основе этого конкретизация общих жизненных целей, а также принятие (без самосожаления) жизненных ограничений как данных.

Еще один вопрос, на котором в заключение стоит остановиться: все ли люди успешно завершают кризис тридцати лет? Как нам кажется, практически все, кто задал себе вопросы о том, как они живут и удовлетворены ли своей жизнью, получают на них те или иные ответы и выходят из кризиса повзрослевшими. Однако достаточно много людей и вовсе не вступают в этот кризис, поэтому не имеют возможности его завершения. Зато им предстоит достаточно острое проживание следующих возрастных кризисов.

Кризис середины жизни – так ли это страшно?

Почему он наступает?

Основные социальные факторы, влияющие на возникновение этого кризиса, те же, что и у кризиса тридцати лет, но действуют они более открыто и остро. Меняется лишь степень их значимости.

На первый план выходят последствия «культа молодости», которые проявляются в том, что после 40 лет намного труднее, чем раньше, устроиться на работу или, например, в том, что в общественном сознании красивый человек обязательно молодой. Эти стереотипы усиливаются средствами массовой информации, детально рассказывающими об ухищрениях кинозвезд по устранению возрастных изменений, и рекламой, живописующей средства избавления от морщин или чудо-лекарства, излечивающие все болезни, обязательный набор которых должен быть «у каждого второго», переступившего 40-летний рубеж. Все это приводит к тому, что у многих людей после 40 лет снижается самоотношение и, как следствие, вера в собственные силы и возможности.

Следующий социальный фактор, который влияет на появление кризиса, – негативный стереотип старости. Если раньше старость просто пугала, не хотелось о ней думать, то теперь происходит «примерка» ее на себя. Человек начинает размышлять о том, какой будет его собственная старость, и в свете навязанного негативного стереотипа видит ее тяжелой и печальной.

Усиливает кризис наличие в нашем обществе отрицательного отношения к любым жизненным переменам и восприятие стабильности как необходимого условия счастья. Тем более что 40-летние, как правило, уже имеют негативный опыт переживания социально-экономических изменений, произошедших в нашей стране, изменений, которые если и не ухудшали качество жизни, то требовали мобилизации и активных действий для преодоления их последствий.

Переживание такого опыта формирует у многих страх изменений: всеми силами человек старается сохранить стабильность. При этом он может заявлять о своем желании изменить собственную жизнь, но на самом деле, какой бы болезненной она ни была, она его устраивает. Неизвестность и необходимость предпринимать какие-либо действия пугают еще больше. Как правило, человек не признает наличие у себя этого страха, чаще он говорит о том, что изменить ничего нельзя по совершенно объективным обстоятельствам. Как писал М.С. Пек (1996), многие люди не готовы к переживанию душевной боли, вызванной отказом от того, что они переросли. Поэтому они цепляются за выношенные идеи, стандартные методы работы, ракурсы, с которых привычно смотреть на мир.

«Уже мало что в жизни можно изменить. В 30 лет можно было подумать о перемене профессии, причем подойти к этому вопросу кардинально, где-то подучиться. Сейчас получается, что этих возможностей становится все меньше и меньше». Ж., 41.

«Страшно что-либо менять, так как уже выработан некий стереотип поведения, который помогает тебе выживать. И еще вопрос: смогу ли я, применив новую модель поведения в реальности, быть более счастливым? Может, оставить все как есть?» М., 35.

Углубляет кризис стереотипное отношение к детским качествам как к негативным, от которых нужно избавляться, которые нужно скрывать от окружающих. Еще с младенчества, когда, к примеру, взрослые говорят ребенку: «Ты уже такой большой, а ведешь себя как маленький!», или в качестве наказания грозят перевести в младшую группу (или в младший класс, если ребенок – школьник), человек усваивает идею о том, что быть ребенком – позорно.

Получается, что в течение жизни человек часто теряет контакт со своим Внутренним ребенком, тем более что в нашей культуре существует мало возможностей для его выхода наружу: праздников, карнавалов и т. п. Открытые проявления «детских качеств» многие считают для себя непозволительными.

«Конечно, порывы есть, но приходится себя осаживать. Молодым девочкам позволителен громкий смех, а тетечкам – уже нет. Ведь нужно более или менее соизмерять свой внутренний мир с тем, как тебя видят другие». Ж., 41.

Под Внутренним ребенком мы понимаем качества и проявления, традиционно приписываемые детям: спонтанность, открытость, умение играть. По мнению К. Юнга (1994), именно Ребенок прокладывает путь будущему преобразованию личности, синтезирует противоположные качества характера и высвобождает новые возможности, придающие жизнеспособность человеку. Ребенок умеет радоваться, бескорыстно любить, позитивно воспринимать жизнь, он может «видеть сердцем», что способствует активизации творчества и продуктивности. Ярко описывает свою собственную встречу с ним К. Юнг. Находясь достаточно долго в депрессивном состоянии, он решил предоставить полную свободу своим бессознательным импульсам. А затем вспомнил свои детские ощущения от игры в кубики, построения замков и домиков из бутылок. И наконец, после длительного внутреннего сопротивления сам стал играть: выстроил из камней несколько домиков и замок – маленькую деревню. И этим он занимался всякий раз, когда перед ним возникало жизненное затруднение. К. Юнг писал, что все ценное в тот период было сделано им благодаря этой детской игре с камнями.

Однако в реальной жизни из-за стереотипного восприятия детских качеств как негативных люди чаще всего не следуют своим импульсам, как это сделал К. Юнг, хотя у некоторых они и присутствуют.

«Хочется какой-то остроты, хочется как-то “растормошиться”, проснуться, сделать что-нибудь безумное. Но уже, наверное, смелости не хватит…» М., 37.

Следующий социальный стереотип, влияющий на кризис, – убеждение в том, что счастливая жизнь – обязательно материально и социально успешная. Поэтому многие, достигнув определенного уровня материального благополучия и высокого социального статуса, ждут автоматического ощущения счастья и удовлетворенности жизнью. Однако можно согласиться с Юнгом, что слишком часто социальное утверждение происходит за счет потери целостности личности, гипертрофированного развития той или иной ее стороны. Профессиональное становление человека, тем более успешное, способствует преимущественному развитию у него лишь тех качеств, которые требуются для его профессиональной деятельности.

Между тем успешность освоения социальных ролей часто достигается за счет дисгармонии, преимущественного развития какого-либо одного качества в ущерб другим. Кроме того, часто приходится жертвовать важными аспектами жизни, например, недостаточно внимания уделять общению с детьми или супружеским отношениям. Поэтому стремление к материальной стороне жизни как к основной редко делает человека счастливым. Более того, постоянная погоня за чем-то не дает ему возможности испытывать радость и получать удовольствие от простых житейских дел.

Следующий социальный фактор, определяющий появление кризиса, – это необходимость активного освоения в первой половине жизни социальных ролей – семейных и профессиональных. Когда они освоены, у человека появляется возможность подумать над тем, что представляет собой он сам без тех ролей, которые им исполнялись, возникает шанс приобрести новый взгляд на самого себя.

Однако на появление кризиса влияют не только социальные, но и внутриличностные факторы. Одним из важнейших можно назвать страх смерти, который актуализируется из-за появления уже довольно заметных признаков старения. Его может усилить уход из жизни родителей, воспринятый как сигнал, «сообщающий» человеку, что «он следующий».

Как отмечает Джеймс Холлис, одна из распространенных проекций в среднем возрасте – это восприятие родителя как символического защитника. Даже если энергетические ресурсы родителей к этому времени снижены или отношения с ними конфликтные или холодные, наличие родителей воспринимается как защита от окружающего мира. Исчезновение защиты вызывает экзистенциальную тревогу.

Помимо этого, появляется осознание расхождения между мечтами, жизненными целями человека и его реальным положением. И если 20-летний человек рассматривается как подающий надежды, то 40 лет – это время исполнения данных когда-то обещаний.

В чем проявляется кризис середины жизни?

Как считал К. Юнг, чем ближе середина жизни, тем чаще человеку кажется, что сформированы правильные идеалы, принципы поведения. Возникает противоречие: человек знает, как ему надо жить, но получает не тот результат, который хочет. И почему это происходит, понятно. На человека накладывает отпечаток родительское воздействие, оказываемое в детстве. Механизмы этого воздействия различными авторами именуются по-разному. Кто-то называет это родительским программированием, Э. Берн – формированием в детстве основных жизненных сценариев, работающий в русле юнгианской психологии Джеймс Холлис – формированием у человека временной личности. Однако при различии подходов все говорят о сильном влиянии на детей родительских установок, ценностей, сценариев. В первой половине жизни человек бессознательно старается им следовать и родительское влияние чаще всего не осознается. Недаром в традиционной культуре существовали ритуалы, которые помогали молодым людям осознать свою взрослость, самостоятельность, свободу от родительской власти. Сегодня такого подспорья у людей нет, поэтому многие из них продолжают оставаться зависимыми от родительских установок. Холлис, к примеру, называет это стремлением прожить непрожитую жизнь родителей. Он говорит, что только накопленный человеком опыт, пусть это даже опыт ошибок и разочарований, позволяет ему осознать влияние родителей и свободно принять то, что хочется, или отказаться от того, что мешает.

На протекание кризиса существенно влияют такие характеристики личности, как пессимизм или оптимизм, то есть преимущественный стиль человека находить причины своих ошибок и достижений. Пессимисты считают, что причины неприятностей, которые им выпадают, носят постоянный характер, и значит, сохранятся навсегда, поэтому эти люди склонны к утверждениям такого типа: «Ты вечно ворчишь», «Ты никогда со мной не разговариваешь». Оптимисты верят, что причины неприятностей временные: «Ты ворчишь, когда я не убираю в своей комнате», «Ты, наверное, в плохом настроении, поэтому сегодня со мной не разговариваешь». И наоборот, хорошие события пессимисты объясняют временными причинами, к примеру: «Мне сегодня повезло», а оптимисты – постоянными: «Я талантлив». Поскольку предельный пессимизм вызывает депрессию и отказ от действий, то получается, что склонность человека к пессимизму может обострить протекание кризиса, оптимизм – облегчить его.

«В 20 лет, глядя на женщин старше 40, я считала, что все у них уже в прошлом. Сейчас я так не думаю, может быть, потому, что я оптимистка. Я очень часто мечтаю. Мечты. Надежды. Вера в лучшее. В моей жизни много бытовых неурядиц, но я уверена, что все образуется». Ж., 45.

Одно из проявлений кризиса середины жизни – кризис супружеских отношений, вызванный тем, что в свое время решение вступить в брак было принято под влиянием отношений с родителем противоположного пола, при этом это не было осознано. Если эти отношения были неудовлетворительными, то с возрастом появляются конфликты с партнером по браку. Осложнить кризис середины жизни может семейный кризис, вызванный взрослением детей и уходом их из семьи. Его мы подробно рассмотрим ниже. Если воспитание детей составляло основной смысл жизни родителей, то на этом этапе у них возникнет необходимость поиска нового смысла, новых форм структурирования времени.

Если супруги общались друг с другом только по поводу детей, то отделение их от родителей приводит к необходимости общаться «лицом к лицу», что может быть и непривычной, и сложной задачей.

Появление внуков может также повлиять на кризис: углубить его, если человек свою новую семейную роль «бабушки» или «дедушки» воспримет как сигнал старости; или инициировать уход от проживания кризиса, если человек поставит внуков в ролевую позицию своего ребенка и будет стараться компенсировать ему то, что по разным причинам не мог дать своим реальным детям.

Главные вопросы кризиса середины жизни: Чего я достиг? Что я еще могу? Правильно ли я живу? Зачем я пришел в этот мир? Зачем я живу? Что я оставлю после себя? Что меня ждет дальше? Что нужно и можно изменить?

Метафорически кризис можно представить следующей картинкой:

«Турист поднялся на перевал и размышляет: двигаться вперед, спускаться вниз или “штурмовать” следующую, более высокую вершину?»

Кризис середины жизни обычно проживается довольно тяжело. Поэтому нередко человек стремится уйти от него. Часто для этого он проецирует свой собственный внутриличностный кризис на окружение: на социальную обстановку в стране, на семейную ситуацию, то есть приписывает внешним факторам ответственность за собственное неблагополучие: «Во всем виноват кризис в стране…», «Государство сбросило нас в яму…», «В стране кризис, выведите ее из него, и у людей никакого кризиса не будет», «Из-за жены я сломал свою жизнь…», «Во всем виноват сын. Он не такой, каким бы я хотела его видеть, он разбил все мои надежды».

Естественно, что проекция кризиса на окружение приводит к попыткам, часто хаотичным, поменять именно окружение: страну, семью, работу. Некоторые женщины в этот период заполняют внутреннюю пустоту рождением еще одного ребенка.

Нередко уход от проживания кризиса сопровождается появлением тех или иных психосоматических заболеваний, которые, с одной стороны, снимают с человека ответственность за неудачную, по его мнению, жизнь, с другой – предоставляют ему желаемое внимание и поддержку окружения. Интересную мысль по этому поводу высказал А. Адлер. Наша культура, писал он, сродни детской комнате: она предоставляет слабому особые привилегии.

Для современной России характерен еще один вариант ухода от разрешения кризиса – обращение к религии. Как показали исследования О. Польской, причиной этого зачастую является отнюдь не потребность людей верить в Бога, а желание восполнить одиночество, получить поддержку, утешение, уйти от ответственности или решить какие-либо другие нерелигиозные проблемы.

Рассмотрим кризис середины жизни в той же последовательности, что и предыдущие. Но сначала отметим, что «с терапевтической точки зрения появление симптомов кризиса можно лишь приветствовать, ибо они не только указывают на наличие травмы, но и свидетельствуют о существовании здоровой психики, способной к саморегуляции» (Холлис, 2008. С. 35).

Для этого кризиса, как и для всех остальных, характерно появление депрессивных переживаний, стойкого снижения настроения и отрицания чего-либо хорошего в настоящей ситуации. При этом человека не радует даже то объективно хорошее, что присутствует в его жизни.

«Настроение в последнее время плохое. Ничего хорошего в жизни практически не случается. Я прекрасно понимаю, что нахожусь в депрессии, но ничего не могу поделать». Ж., 40.

«Все плохо: здоровье плохое, денег мало, да еще работа… Вот из Швейцарии вернулись, на лыжах катались, но отпуск уже закончился. К работе чувствую равнодушие. И во всем такая безысходность». М., 43.

Пожалуй, основное чувство, которое присутствует постоянно, – это усталость. Усталость от всего: от семьи, от работы и даже от детей. Причем чаще всего причина не в реальной жизненной ситуации, которая может быть и вполне благополучной. Можно сказать, что это усталость эмоциональная, хотя нередко сам человек считает ее физической.

«От всего устала. Дома все на мне: готовка, собака. За мужем надо следить, чтобы он зарабатывал нормально. За дочерью: она хоть и взрослая, но домой вечно поздно приходит. Я так устала с ней бороться». Ж., 47.

«Ну уж не знаю, как обстоят дела у других, но для меня мой теперешний возраст самый отвратительный. Никогда в жизни не было так сложно. Как только 45 стукнуло, так и пошло-поехало. Я уже настолько от всего устала, что порой по утрам вставать не хочется. И вообще нет ничего хорошего». Ж., 45.

Кроме того, люди ощущают снижение интереса ко всем событиям, не получают от них удовольствия, чувствуют апатию, говорят, что им стало скучно жить.

«Жить стало скучно. Вот в молодости было весело. Мы постоянно куда-нибудь ходили – в театр, в кино. Сейчас если даже и хочется пойти, то трудно себя заставить. Появилась какая-то апатия, инертность. Вообще я, по сути, душевный пенсионер». Ж., 45.

Нередко люди тревожатся по поводу собственной никчемности, беспомощности, чувствуют систематическое отсутствие или снижение энергии, так что приходится заставлять себя ходить на работу или выполнять домашние дела.

Особое место занимают переживания, связанные с восприятием прошлого, настоящего и будущего. Как мы уже говорили, настоящее кажется скучным, неинтересным, безрадостным.

«Такое впечатление, что время остановилось. Все застыло. Каждый день похож на предыдущий. Застой и упадок сил». Ж., 40.

«Все так надоело. Хочется чего-то нового. Вся прошлая жизнь кажется мне нелепой. Иногда хочется что-нибудь с собой сделать». М., 43.

Появляется устремленность в прошлое. Оно в отличие от настоящего кажется наполненным радостью и удовольствием. Иногда возникает желание вернуться в молодость, прожить жизнь еще раз, не повторяя сделанных ошибок. В этом случае, к примеру, вечер встречи старых друзей может превратиться лишь в вечер воспоминаний о том, как хорошо было раньше. К. Юнг говорил об этом так: «Только возвращаясь в прошлое, к своему героическому студенческому времени, они способны разжечь пламя жизни».

«Вот если бы я мог стать молодым, я бы все делал по-другому. Поступил бы в институт, женился бы позже, когда уже на ноги встал. Сына бы по-другому воспитывал». М., 45.

У некоторых людей возникает перекос в восприятии прошлого и будущего. Будущее они видят более коротким и менее наполненным значимыми событиями, чем прошлое. Возникает субъективное чувство законченности жизни, близости ее окончания.

«Знаешь, жизнь прошла, а вспомнить нечего». Ж., 40.

Особое место в депрессивных переживаниях занимает тревога в отношении своего будущего, которая зачастую маскируется под тревогу за детей или даже за страну в целом.

«Я ничего не жду от будущего, потому что в наше время не знаешь, чего ждать». Ж., 45.

Иногда тревога становится настолько сильной, что люди совсем перестают строить планы на будущее, думают только о настоящем.

«Раньше строила планы на будущее, теперь нет. Я не знаю, что будет дальше. День прошел, и слава Богу». Ж., 40.

У многих появляется стремление к контролю будущего. Люди стараются предпринять те или иные действия, чтобы обезопасить себя в будущем, избежать неприятных неожиданностей.

«Сейчас, когда я еще полна сил, надо подготовить базис для будущей жизни. Ведь пенсии у нас маленькие. От детей мало чего добьешься – у них свои семьи будут. Я этого не боюсь. Просто вижу, что с каждым годом мы становимся все более хрупкими. Я стараюсь подготовить себя к этому. Все сейчас в моем возрасте стараются поменять мебель, квартиру. Первый подобный этап был в молодости, а сейчас второй – последний». Ж., 42.

В момент наступления кризиса меняются взаимоотношения в семье. Повышается раздражительность, конфликтность. Часты размышления о собственной нужности, на этой почве возникает желание укорить близких, вызвать у них чувство вины. Иногда возникает страх перед взрослением собственных детей, поскольку это воспринимается как снижение своей нужности и ценности.

«Для меня очень тяжелым оказался момент, когда дочь перестала искать мою руку. Раньше всегда искала… а тут сразу раз – и нет. Хотя мне бы ужасно этого хотелось. Я, честно говоря, очень не хочу, чтобы она взрослела. Может быть, я вообще больше маленьких люблю. Я и сейчас хочу маленького. Маленьким нужна забота. Конечно, дочка сейчас тоже во мне нуждается, но раньше я была больше востребована ею». Ж., 44.

Переживания по поводу своей востребованности, действительно, очень значимы в этот период. Поэтому многие стремятся ощутить ее в профессиональной сфере.

«Я считаю, что в этом возрасте женщине нужно работать, потому что необходимость в ней дома отпадает. У кого есть маленькие дети, нуждающиеся в матери, те проще смотрят на работу. Если дети выросли, то только на работе ощущаешь собственную нужность». Ж., 41.

При достаточно высоком уровне развития рефлексии люди пытаются осмыслить свое состояние, понимают, что причина кроется не в окружении, а в них самих. При этом достаточно частыми становятся размышления о собственных достижениях, сожаления, что не сделано все то, чего хотелось бы.

«В детстве я мечтала стать актрисой, да не получилось. Я продавщица. Ничего путного не достигла. Ничего делать не хочется. Вот на Западе в 45 только жить начинают, а я уже старая развалина. Вы, психологи, депрессией, по-моему, это называете?» Ж., 43.

Где же выход?

Понятно, что выходу из любого кризиса предшествует не только подведение итогов прожитого, но и осознание его ценности. При этом важно не наличие в жизни человека каких-либо достижений, а умение увидеть значимость и ценность пройденного при любых жизненных обстоятельствах.

«Сейчас я нахожусь в зрелом возрасте. Мне спокойно на этом этапе. Наверное, можно подвести некоторые итоги прожитого пути. На данный момент я считаю, что мне многого удалось добиться. Преподаю в музыкальной школе. Меня очень радуют достижения и успехи моих учеников. Недавно у нас в школе проходил концерт, где выступали не только ученики, но и учителя. Так приятно было показать свои умения.

О настоящем. Жить хорошо. Но бывает трудно. Сейчас существует много возможностей для развития. Стараешься впитывать все новое, интересное. В данный момент я больше ценю в людях душевные качества: доброту, сердечность. Еще хочу быть нужной и полезной своим родным». Ж., 44.

Размышляя о прошлом, человек задумывается о смысле жизни, ценностях, жизненных приоритетах. Иногда происходит их переоценка или, наоборот, утверждение правильности выбранных ранее.

«Переоценка ценностей происходит очень большая. То, что в молодости могло довести до безумия, воспринимается спокойно. Деньги не имеют значения: ни их присутствие, ни их потеря». Ж., 41.

«Одна и главная проблема – это изменение ценностной шкалы. Добившись материального благополучия, начинаешь понимать его бренность, и хочется достижений в чем-то другом, в другой сфере, может быть, духовной». М., 45.

«В этом возрасте переоцениваешь все. Жизнь сложилась так, что приходилось и полы мыть. У меня исчезли гордыня и брезгливость.

Научилась любить. Этому научилась, кстати, у дочери. Научилась, как можно обнимать, целовать, проявлять свои чувства.

Я считаю, что нужно жить настоящим и ни о чем не сожалеть. Я стараюсь во всем видеть хорошее. У Дементьева есть стихи про это. Я не помню точно, но примерно так: “Не надо сожалеть, что кто-то лучше, чем ты, играет на скрипке. Он берет музыку из твоей души. А ты лучше всех умеешь ее слушать”». Ж., 48.

«Когда мне было 18, я смотрел на календарь и прикидывал, сколько мне стукнет в 2000 году: 46!!! Думал, старый буду, жутко становилось. А сейчас я понимаю простую вещь: каждый возраст по-своему хорош. Конечно, года два я пребывал в состоянии, похожем на депрессию. Ничего не хотелось делать, много размышлял. Просто думал о жизни и все. И сейчас думаю о смысле жизни постоянно, не потому что это давит, а просто хочется поразмышлять. Мне кажется, что самое главное в жизни – это движение. Тогда будешь чувствовать себя хорошо в любом возрасте». М., 46.

«В мои годы прелесть жизни заключается буквально во всем. Радует все, что меня окружает. Раньше, когда я была молодой, часто переживала и была недовольна тем, что зарплата маленькая, а купить нужно много. Короче, куда ни посмотришь – сплошные проблемы. А сейчас, мне кажется, гораздо легче стало жить. Может, просто по-другому воспринимаешь какие-то материальные ценности и больше ценишь жизнь духовную…

Настолько богата и разнообразна наша жизнь, что просто на все не хватает времени. Я люблю заниматься вышивкой крестиком. Больше всего мне нравится вышивать природу, цветы, натюрморты. Некоторые свои картины я дарю родным и друзьям. О своем возрасте я не жалею. Просто хочу многое успеть сделать. Ведь жизнь так прекрасна!» Ж., 43.

«Я стала терпимее к людям, добрее. Мне кажется, я даже стала как-то ближе к Богу. Я ощутила его присутствие в своей жизни. Я поняла, что многие наши проблемы, заботы, всякие там экзамены – такая ерунда. Да и с отцом мы поняли, что глупо трепать друг другу нервы по пустякам, надо принимать близкого человека таким, какой он есть. Какие-то недостатки – мелочи». Ж., 49.

Переоценка ценностей зачастую подводит человека к необходимости изменений. Важно, чтобы он без страха осуществил их. К изменениям может подвигнуть не только внутренняя потребность человека, но и внешние обстоятельства, например, уход детей из семьи или рождение внуков. Поэтому в этот период нужно быть открытым изменениям, уметь находить в них позитивное начало. И тогда тот же уход детей из семьи не станет причиной конфликтов между супругами, а откроет возможность нового сближения или же появления новых жизненных интересов.

«Я считаю свой сегодняшний возраст, наверное, самым лучшим из всех прожитых лет. А считаю так потому, что именно в этом возрасте в моей жизни произошло огромное количество изменений в лучшую сторону. Года два назад я познакомилась с прекрасным человеком и поняла, что он тот, с кем я хотела бы создать семью и жить до конца своих дней. Вторая перемена, которая произошла в моей жизни тоже совсем недавно, связана с тем, что я наконец-то ушла с работы. Так что сегодняшний возраст я могу назвать временем перемен, и жаловаться мне не приходится.

Конечно, если подумать, не все так безоблачно, но я пытаюсь заострять внимание больше на положительных моментах, чем на отрицательных. К счастью, рядом со мной находятся любящие люди: мой муж, моя мама, мои друзья, – которым нужны моя забота, моя любовь и которые никогда не оставят меня в трудной ситуации. Ради них я живу на этом свете и стараюсь отвлекать себя от грустных мыслей». Ж., 42.

«Ну, возраст хороший. Я ушла с работы. Женечка (старшая дочь) родила недавно. Сама она еще учится, а я сижу с внуком. Несмотря на то что занимаюсь малышом, появилось свободное время. В бассейн пошла. Мужу больше стала внимания уделять. А то раньше с работы приходили усталые. Пока ужин приготовишь… Ругались часто. Теперь отношения наладились. И он спокойнее стал. С работы придет – на столе ужин, жена веселая ждет. У него спина постоянно болит. Так я ему массаж делаю. Иногда кассеты в видеопрокате беру или покупаю. Фильмы по вечерам смотрим. У мужа скоро отпуск, хотим с ним куда-нибудь съездить отдохнуть. Как он говорит, второй медовый месяц. Он даже мне повенчаться предложил в церкви. Я сначала посмеялась, а теперь думаю, может, правда?!» Ж., 47.

«Я считаю, что я счастливый человек. Конечно, мне пришлось потрудиться, чтобы отношения с мужем остались такими же теплыми, как и 20 лет назад. И мне по-прежнему интересно с этим человеком. Я прекрасно понимаю, что дети почти выросли, что все они разлетятся из родного гнезда. Но я стремлюсь к тому, чтобы дети знали: в любой момент они могут прийти в родительский дом и получить поддержку или просто отдохнуть. Теперь появилось время для сада и огорода. Здорово иногда выйти в цветущий сад или послушать соловьев поутру с чашечкой кофе. Еще я люблю шить и вязать. Я всю жизнь занималась семьей – это мое творчество». Ж., 42.

«Мне не дает покоя мое Я. Воспитывая детей, я жила их жизнью. И вот, когда они выросли, я вспомнила о своей персоне. Начался нескончаемый самоанализ. Я поняла, что ничего не сделала для себя. Я посвятила себя только детям. Теперь хочу найти новую работу, хочу, чтобы она была увлекательной. По профессии я учитель музыки. Работать с детьми – это мое призвание». Ж., 41.

Помимо принятия прошлого, осознания его значимости, завершению кризиса соответствует принятие настоящего, умение замечать все ценности, богатства актуальной жизненной ситуации. В этом случае человек видит свои источники жизненных радостей и в целом счастлив. Как правило, он формулирует для себя определенную жизненную философию, которая позволяет ему сохранять основной позитивный фон настроения.

«Я думаю, что я счастливый человек. У меня есть муж и двое детей, любимая работа, друзья. Дети выросли, практически не бывают дома. Все чаще мы с мужем вечерами остаемся вдвоем. И я вдруг начала понимать, что за годы в браке мы не надоели друг другу. Честно говоря, я даже немножко рада, что у детей сейчас свои интересы. У нас с мужем появилось больше времени друг для друга!

Есть у меня одно большое увлечение. Я очень люблю готовить. Люблю, когда приходят гости и я могу их удивить своими блюдами. Я очень дорожу своей семьей и вообще всем, что имею». Ж., 44.

«Отношения с близкими стали более теплыми, добрыми. Теперь я могу другого человека почувствовать изнутри. С возрастом приходит “единство душ”, когда приятно и помолчать вдвоем». Ж., 48.

«Надо радоваться каждому дню, солнцу и небу над головой». Ж., 49.

«У меня даже есть жизненный девиз: “Прорвемся, победим, несмотря на трудности”». М., 48.

Иногда разрешению кризиса способствует появление в жизни человека новых источников получения радости.

«Уже 43 года. Кошмар! Три года назад случился кризис. Похоже, началась депрессия. Казалась себе не старой, но уже в возрасте, хотя раньше не замечала этого. То фигура ужасная, то лицо несвежее. Частенько бывали перепады настроения. Иногда встану с утра в прекрасном расположении духа, а к вечеру становлюсь раздражительной. А причины для плохого настроения смешные и глупые.

Но появился дачный участок. Стала заниматься садом. Это помогает бороться с плохим настроением. А еще была проблема с общением, вернее с его нехваткой, так как работаю дома. Дача выручила, появились новые знакомые, темы для разговоров. В общем, жизнь стала интересней». Ж., 43.

Важное место в жизненной философии занимают не только способы получения удовольствия, но еще содержание и формы той общественной или семейной пользы, которую человек может принести окружающим. Можно согласиться с Э. Эриксоном, который видел сущность кризиса середины жизни в необходимости формирования у человека генеративности, в стремлении к собственному вкладу в развитие жизни на земле. Другими словами это можно охарактеризовать так: необходимо в это время стать родителем, причем не в прямом, а в переносном смысле. Научиться заботиться, помогать, а главное – проявлять свою любовь к людям молодого возраста, не обязательно к кровным родственникам. Главные функции такого родительства – создавать и отдавать конкретные продукты, идеи, отношение к жизни.

«Мои подчиненные для меня как дети. Они чувствуют мою любовь. Они абсолютно открыты мне, и я им доверяю. Конечно, приятно, когда они радуются моему приходу (я бываю на работе не каждый день)». Ж., 46.

«Я в последнее время стала много читать, занимаюсь самообразованием. Читаю книги о травах. Составляю каталог. Хочу быть полезной моим близким, пока будет возможность». Ж., 43.

«Да, в жизни бывает много сложностей. Если на все реагировать, здоровья не хватит. Но все равно жизнь прекрасна. Чувствовать, двигаться, любить и быть любимым, заниматься интересным делом… Нужно подниматься в гору, стоять на месте невозможно. И надо кое-что оставить потомкам». М., 39.

Помимо принятия своего прошлого и актуальной жизненной ситуации для разрешения кризиса человеку необходимо сформировать позитивный образ будущего и выделить ближайшие жизненные цели, которые обусловят его жизненную активность.

«Жалею ли я о чем-то сделанном или несделанном в своей жизни? Нет. Я считаю, что жизнь человека представляет собой туннель, достаточно широкий, но все-таки ограниченный. И человек может только выбрать, по какой стороне ему идти: по стороне боли и разочарований или по стороне радости и благополучия.

Старость… Мне удивительно, почему люди ее боятся. Ведь выйдя на пенсию, можно заниматься любимым хобби, воспитывать внуков, самосовершенствоваться, в конце концов. Мне представляется старость как кульминация человеческого развития. Человек прожил целую жизнь. У него огромный уникальный багаж знаний. Его мудрость помогает подрастающему поколению. Многие известные люди начинали творить уже в старости. Это ли не доказательство?» М., 42.

«…Помогала людям, они спрашивали меня, не психолог ли я. Поняла, что мое призвание – психология. Вот так я снова оказалась за партой. Хотя мне 46, а моим однокурсникам много меньше, не чувствую разницы в общении. Как мне кажется, проходя сложные периоды жизни, я все ближе подходила к основной цели – познанию души. Главное – познание себя, а через себя – познание окружающего мира со всем его многообразием. Однажды меня спросили, каков лозунг твоей жизни. Я ответила спонтанно и даже шутливо: “Бороться и искать. Найти и не сдаваться”. Подумав же, я решила, что это истинная правда». Ж., 46.

«Мне хочется рассказать о периоде с 38 до 42 лет, когда я пережила несколько взлетов и падений. Тогда это было так тяжело!

Поиск единомышленников и желание стать психологом привели меня на ученическую скамью. Это счастье и радость! Если я что-то знаю, то хочется обязательно поделиться с другими. Так закончился мой кризис середины жизни, и я с оптимизмом смотрю в будущее. О себе: замужем 22 года, имею двоих детей». Ж., 44.

В заключение обсуждения проблемы кризиса середины жизни нужно еще раз сказать, что его переживание, являясь необходимой ступенью развития в зрелости, обогащает человека.

Однако время переживания кризиса не определяется календарным возрастом человека. Кризис наступает тогда, когда человек, с одной стороны, накапливает некоторый жизненный опыт, а с другой, достигает достаточно высокого уровня рефлексии, необходимого для осознания этого опыта. Тогда у человека появляется возможность постижения смысла своего существования на земле. Таким образом, кризис – это не кара за совершенные ошибки, а ступень для продолжения процесса развития. Поэтому, может быть, правильнее называть его не «кризисом середины жизни», а экзистенциальным кризисом – нормативным кризисом периода зрелости.

Еще один важный вопрос: насколько человек осознает, что с ним происходит, сколь велика рефлексия происходящих изменений? Мы полагаем, что человек может и не знать о существовании кризиса среднего возраста и в то же время успешно пройти его, ставя перед собой вопросы, присущие критическому периоду, и получая на них ответы. Кризис ощущается им на уровне субъективного неблагополучия, ощущения, что с ним что-то не так, или на уровне понимания, что с ним все в порядке и он знает, куда двигаться дальше.

Итак, новообразования кризиса. Это прежде всего замена боязни изменений и страха будущего открытостью к изменениям, доверием к будущему, актуализация ресурсных возможностей, пробуждение и проявление скрытого потенциала, о котором человек мог ранее даже не знать. Это становится возможным, поскольку в первой половине жизни энергия и время тратились на выполнение социальных и семейных ролей, а теперь появилось время думать о себе, делать то, что хочется на самом деле.

Юнг считал, что в этот период человек может концентрировать внимание на «самости», углубляться в свой внутренний мир и таким образом продолжать свое развитие. Он полагал, что на данном этапе человек должен осуществить переход от экстенсивной к интенсивной позиции, от стремления к расширению и завоеванию жизненного пространства к концентрации внимания на своей «самости». И тогда вторая половина жизни станет кульминацией мудрости и творчества, а не невроза и отчаяния. Хочется особо подчеркнуть слова К. Юнга о том, что душа человека второй половины жизни глубинно, удивительно изменяется. Но, к сожалению, большинство умных и образованных людей живут, не подозревая о возможности этих изменений. А следовательно, вступают во вторую половину жизни неподготовленными.

Может быть, поэтому кризис середины жизни переживается намного острее, чем предыдущие. От него труднее «уходить», хотя это и возможно. Значительная часть людей не может завершить его, и всю вторую половину жизни проецирует внутреннее неблагополучие на окружение, сопротивляется возрасту, находится в субдепрессивном состоянии. Это существенно снижает качество жизни, а также отрицательно влияет на продуктивность профессиональной деятельности и состояние здоровья.

Как можно помочь людям пережить кризис середины жизни?

Сложнее всего мотивировать людей к работе над собой. Поскольку, как мы уже говорили, людям свойственно проецировать свои проблемы на окружение, то им кажется, что их проблемы вызваны семейными неурядицами, взаимоотношениями с начальством и т. п. Поэтому первое и самое главное, что необходимо сделать, – это помочь человеку признать наличие у него самого эмоциональных проблем. Можно использовать для этого следующий прием.

Человеку рассказывается некая история (она представлена ниже в двух вариантах: для женщин и для мужчин), а он, выслушав ее, должен сказать, что ему показалось в ней интересным или близким.

«В некотором царстве, некотором государстве жила-была женщина. Жила она счастливо, все у нее было хорошо. Как вдруг однажды… Все кругом ополчились на нее, судьба перестала быть благосклонной. Женщина неожиданно поняла, что потеряла саму себя.

Все ей жутко надоело, стало чужим. Будущее казалось серым, скрытым в густом тумане, поэтому перспектив не было видно. На работе постоянные проблемы. Часто менялось настроение: хотелось то ругаться, то плакать. Смеялась она почему-то редко, мало что радовало ее в жизни, да и не возникало никаких желаний. Иногда казалось, что совсем не осталось сил, и она не знала, где их взять. Боялась не успеть сделать что-то важное в жизни, года уходили. Хотелось все изменить, но как? Одновременно она боялась изменений: лучше пусть так, лишь бы хуже не было. Временами возникало желание залезть под одеяло с головой, ничего не видеть и не слышать. Она начала уже ощущать дуновение старости, в зеркало не хотелось смотреться: морщины, седые волосы. Возникало ощущение, что жизненные силы иссякают».

* * *

«В некотором царстве, некотором государстве жил-был мужчина. Жил он счастливо, все у него было хорошо. Как вдруг однажды… Все кругом ополчились на него, судьба перестала быть благосклонной. Он неожиданно понял, что потерял сам себя.

Все жутко надоело, стало чужим. Будущее казалось серым, скрывалось в густом тумане, поэтому перспектив не было видно. Все сводилось только к добыванию денег, выживанию. Начались проблемы на работе. Часто менялось настроение, все раздражало. Смеялся он редко, мало что радовало его в жизни, да ничего и не хотелось. Даже женщины перестали интересовать. Иногда казалось, что совсем не осталось сил, и неизвестно было, где их взять. Он боялся не успеть сделать что-то важное в жизни, ощущал, что года уходят. Хотелось все изменить, но как? Одновременно он боялся изменений: лучше пусть так, лишь бы хуже не было. Начал уже ощущать дуновение старости: появились морщины, седые волосы. Возникало ощущение, что жизненные силы иссякают».

Как правило, люди откликаются на эту историю. Некоторые говорят, что она прямо с них списана, некоторые начинают анализировать состояние героев и постепенно переходят на рассказ о себе и обсуждение собственной жизненной ситуации.

Психологическая поддержка здесь аналогична помощи во время кризиса в молодости.

Первый шаг – признание человеком факта вступления в трудную ситуацию.

Следующим этапом может быть присвоение этой ситуации имени – «Кризис середины жизни». Человеку всегда легче справиться с ситуацией, если он понимает причины ее возникновения и механизмы действия. В данном случае важно владеть информацией о специфике и типичных проявлениях кризиса середины жизни, о подведении итогов и корректировке своего дальнейшего пути. А главное, о необходимости смены внешней позиции на внутреннюю, о важности перехода от завоевания внешнего мира к завоеванию самого себя, от поисков пути во внешнем мире к поискам пути к самому себе. Естественно, хорошо, если человек может провести параллели с конкретными жизненными ситуациями, завершившимися не просто преодолением этого кризиса, но выходом на новый уровень развития.

Иногда человеку бывает достаточно осознать, что происходящее с ним абсолютно нормально, более того, закономерно, и дальнейшую внутреннюю работу он сможет осуществить самостоятельно. В качестве такого примера приведем историю одной из наших студенток, получавшей второе высшее образование. После лекции в институте о кризисе середины жизни она поделилась своими знаниями с мужем. И вот ее рассказ:

«Сейчас кризис переживает самый близкий мне человек – мой муж. Это типичный кризис. Успешный в начале своего профессионального пути, в ходе перестройки муж занял совсем другую нишу.

Сейчас он стыдится своей работы, она ему в тягость. Отмечая изменения своей внешности, муж грустно над этим подшучивает. Иногда он заводит разговоры о смерти. Говорит, что не знает, сколько ему осталось жить, и что хочет успеть поставить нас с сыном на ноги. Он поставил на себе крест. Моих слов он не слышит. Он весь в себе.

Но вот я рассказала ему о кризисе середины жизни, о том, что его проходят все, и после этого обязательно следует подъем. Ведь многие великие люди начинали творить именно в этом возрасте. Он впервые за последнее время услышал мои слова. В его глазах загорелся огонек. Он понял: я его не успокаиваю, это действительно так. Об этом говорили еще древние римляне, повторяют и современные ученые, это вышло из глубины веков и существует по сей день. Теперь муж долго будет все это обдумывать, переваривать, но мне кажется, дело сдвинулось с мертвой точки, первый важный шаг уже сделан».

Но далеко не всегда знаний о закономерностях возникновения и протекания кризиса бывает достаточно. Некоторым людям требуется более глубокая поддержка. Как мы уже говорили, нередко человек страдает от того, что ему кажется, будто он ничего не достиг в жизни, а времени на новые достижения уже не осталось. Этому способствует и стремительное возрастание в последнее время ценности внешнего благополучия и успеха. Помочь человеку подвести итоги прожитого, осознать то важное, что он уже осуществил, можно с помощью предложенного Дж. Рейнуотер упражнения «Похвальное слово самому себе». Его лучше проводить в группе, но можно и индивидуально.

В течение 10 минут с закрытыми глазами вспоминайте свою жизнь.

Начните с самых ранних детских воспоминаний.

Вспомните каждое ваше достижение, каждую заслугу, каждый поступок, которым вы можете гордиться.

Откажитесь от любых скромных и снижающих ваши достоинства замечаний. Например: «В институте я был первым в группе. Правда, в ней было всего десять человек». Отбросьте второе предложение и оставьте только первое!

Обратите особое внимание на те события, которые без вашего участия приняли бы совсем другой ход (например, случай, когда вы защитили от несправедливых нападок начальника товарища по работе, или когда вы опоздали на назначенную встречу, потому что помогали потерявшемуся ребенку добраться до дома).

И не забудьте про поступки, которые кому-то могут показаться легкими, но были трудны для вас (например, когда вы выступили против хулигана, хотя у вас и дрожали колени; или когда вы, человек не очень способный к языкам, решили все-таки улучшить ваш французский со степени В до степени А и преуспели в этом).

Мы использовали это упражнение в работе с группой воспитателей детских садов и учителей средних школ. Было удивительно наблюдать изменения в педагогах, когда они осознавали, сколько детей прошло через их руки, сколько выпусков за их плечами и т. д.

Ранее уже отмечалось, что типичными проявлениями кризиса являются депрессивные переживания; отсутствие радости от жизни в настоящем, страх перед будущим. Поэтому очень важно помочь человеку увидеть те существующие источники радости, которые он не замечает. Показать, что счастье – это состояние души, и оно не определяется немедленным удовлетворением всех желаний или уровнем материального благосостояния. Здесь также можно в качестве отправной точки использовать предложенное Дж. Рейнуотер упражнение «Уровень счастья».

Составьте список того, за что вы можете быть благодарны судьбе в настоящий момент. Проследите, чтобы в ваш список было включено все, что стоит благодарности: солнечный день, сбережения (даже если сумма не очень велика), собственное здоровье, здоровье членов семьи, жилье, пища, красота, любовь, мир.

Если работа по подведению итогов и нахождению источников радости, счастья в настоящем проведена достаточно тщательно, можно перейти к поиску новых возможностей, новых путей, предоставляемых кризисом. При это можно прочитать и обсудить такую, например, сказку (автор – М. Чибисова).

«Жил-был молодой и сильный Бог. Казалось, нет ничего, что ему не под силу: если уж он брался за дело, то горы сворачивал, сопровождая свою работу громом и молниями. Бегал он быстро, говорил громко, ему ничего не стоило не спать ночью или поднимать тяжелые камни. Наличие других богов совершенно не мешало ему периодически поднимать шум-гром (так он понимал перемены). Денег у него было много, а планов – еще больше. Он собирался перестроить весь мир заново: если на пути его протекали реки, он просто поворачивал их вспять, если вставали горы – разрушал их, ничуть не беспокоясь, куда полетят обломки.

Жил он так весело и счастливо, пока в один прекрасный день… Он как раз собирался идти перестраивать мир дальше, но проснулся со страшной головной болью. Когда он захотел, как обычно, сдвинуть гору, у него ничего не получилось. Тогда он взобрался на ее вершину и задумался. Перед ним лежал тот мир, который он старался изменить. А что в итоге? Кое-где были разрушены горы, изменилось течение рек, все же остальное оставалось по-прежнему.

С тяжелым сердцем Бог возвращался домой. “Неужели я неудачник? Неужели я совсем ни на что не способен?” – думал он. С каждым днем он становился все мрачнее и мрачнее. Ему тяжело уже было быстро бегать, а однажды утром он нашел у себя несколько седых волос. А вокруг суетились молодые боги, полные честолюбивых планов.

И тогда Бог решил уехать куда-нибудь далеко-далеко. “Жаль, что боги бессмертны, – думал он, – нечего мне делать в этой жизни”. Размышляя таким образом, он поднялся в воздух и полетел, куда глаза глядят. В пути он был поглощен мрачными мыслями и не сразу заметил, куда попал. Вокруг него не было ни единой звезды, только сплошной мрак. Не было слышно ни звука, и сколько бы Бог ни шарил вокруг себя руками, он ничего не находил. Он понял, что попал туда, где заканчивается мир и начинается хаос. Это было именно то место, где он мог спокойно предаваться печальным раздумьям. Казалось бы, все сложилось как надо, но очень скоро Богу захотелось увидеть хоть лучик света. Так как ни передвигать, ни разрушать ему стало нечего, нужно было действовать иначе. Он вспомнил о своих возможностях (все-таки он был Богом!) и сотворил звезду. Она ярко загорелась, мрак рассеялся. Бог зааплодировал сам себе и подумал: “Надо же, во мне столько сил. Я даже не подозревал, что я умею делать такие вещи”. И немедленно сотворил несколько планет, которые тут же завертелись по своим орбитам.

Бог посмотрел вокруг и задумался. Теперь он должен был отвечать за то, что сотворил. Он как будто заново родился. Ему уже не хотелось совершать глобальные катастрофы, он действовал осторожно и мудро.

Через какое-то время его новый мир показался ему пустым, и тогда он на каждой планете сотворил жизнь. Теперь он уже не рушил горы и не поворачивал реки, он заботился о своих творениях. Созданные им существа развивались, и сердце Бога наполнялось гордостью.

“Да, – думал он, – как хорошо, что все получилось именно так. Вот в чем настоящее счастье – быть творцом и нести ответственность за то, что ты создал”. Иногда он вспоминал свою прежнюю жизнь, но ему не хотелось возвращаться туда. У него был мир, который нуждался в мудром, добром и справедливом друге».

Кризис позднего возраста: что он нам несет?

Начнем с определения возрастных границ кризиса. Прежде всего, снова отметим, что можно говорить только лишь о выделении достаточно условных границ, поскольку, чем дальше человек уходит от своего детства, тем меньше зависит его развитие от календарного возраста. Тем более что восприятие собственного возраста самим человеком может существенно отличаться от календарного. Поэтому при определении возрастных границ старости следует, на наш взгляд, основываться на качественном изменении социальной ситуации и социальных ролей человека.

Таким образом, за условные границы наступления старости примем 55–65 лет, то есть возраст, в котором происходит изменение основной профессиональной деятельности, которой человек занимался до этого. Это может быть прекращение профессиональной активности, то есть выход на пенсию. А может быть и продолжение профессиональной активности, но в качественно другой форме. Например, человек оставляет место преподавателя в вузе и начинает давать частные уроки. Но в любом случае человек приобретает новый статус – пенсионер – и начинает ощущать свою принадлежность к этой возрастной группе.

Кризис коснется человека даже при сохранении его прежней профессиональной активности, поскольку изменение социальной ситуации коснется его возрастной группы, а значит, придется «примерить» его и на себя. Однако в данном случае кризис будет проходить менее остро, растянется во времени.

Причины возникновения кризиса

Кризис «перехода к старости», на наш взгляд, является наиболее социально обусловленным. Многие полагают, что в нашей стране основным фактором, влияющим на возникновение кризиса, является недостаточное экономическое обеспечение пенсионеров, что вызывает у людей страх будущего. Признавая важность данного явления, считаем его все-таки не главным.

Как нам кажется, в современном обществе, ориентированном на культ успеха и социальных достижений, присутствует стереотипное восприятие ценности человека через значимость его социальной роли. Поэтому занятые в общественном производстве люди обычно считаются более ценными, чем неработающие. Причем другие сферы труда, например, на дачном участке или в собственной квартире не дают человеку ощущение собственной ценности. Как следствие, перед выходом на пенсию у человека может возникнуть тревога от угрозы снижения чувства самоценности, собственной нужности окружению. А после выхода – резкое снижение самооценки и стремление ее компенсировать различными неконструктивными способами. Например, демонстративной агрессивностью.

Следующее стереотипное заблуждение – восприятие старости как периода отдыха, заботы о здоровье, в котором человек освобожден от обязанностей, может не вносить свой вклад в развитие общества. Действительно, выход на пенсию у нас называется «выходом на заслуженный отдых». Однако мы забываем, что само понятие «пенсия» является достаточно молодым. Если оглянуться назад, обратиться к традиционной культуре, можно увидеть, что люди любого возраста имели социальные обязанности. Другое дело, что у зрелых людей и стариков они были разными. Можно предположить, что именно это заблуждение приводит к тому, что человек, «социально обманутый», в процессе кризиса выбирает стратегию старения, позволяющую сохранить себя как индивида (ее описала М.В. Ермолаева). По ее мнению, во время кризиса человек осознанно или неосознанно осуществляет выбор стратегии своей последующей жизни.

Первая стратегия предполагает возможность дальнейшего прогрессивного развития личности. Она характеризуется стремлением человека к сохранению старых и формированию новых сфер социальных связей, дающих ему возможность ощущать свою общественную пользу.

Вторая подразумевает стремление прежде всего сохранить себя как индивида, то есть означает переход к деятельности, направленной на «выживание» на фоне постепенного угасания психофизиологических функций. Понятно, что возможность развития при такой стратегии ограничена.

Эти стратегии сильно отличаются друг от друга и обеспечивают разное качество и удовлетворенность жизнью. Важно, что вторая стратегия лишает человека мотивации к поиску социальной активности в старости, останавливает дальнейшее развитие, а первая дает возможность ощущать свою социальную значимость, а значит, дарит радость жизни. Но главное – она позволяет человеку продолжать самоактуализироваться в различных жизненных сферах, не только в профессиональной.

Трудно ранжировать влияющие на появление кризиса позднего возраста факторы по степени их значимости. Поэтому еще раз вспомним стереотип, который влиял и на предыдущие кризисы.

Если раньше социальные стереотипы только «примерялись» человеком, то теперь они начинают просто «давить» на него, человек как бы «надевает» их на себя. Это стереотип восприятия старости как периода угасания – физического, интеллектуального, личностного, как периода нищеты и болезней, отсутствия радости жизни, одиночества. Он формирует у человека мотивацию избегания неудачи в старости вместо мотивации успеха. Как следствие, человек старается избегать приписываемых старости трудностей – болезней, одиночества и т. п., вместо того, чтобы искать новые источники радости. Этот стереотип вызывает острый страх старости, и как защитная реакция у человека может начаться так называемая возрастно-ситуационная депрессия.

Нужно также отметить, что в современном обществе для многих людей профессиональная деятельность является не только важнейшей основой самооценки, но главным смыслом жизни. В этом случае изменение сферы профессиональной активности ставит перед человеком задачу поиска нового смысла и цели последующей жизни. Можно сказать, что старость, снижая жизненные перспективы и резко меняя социальную ситуацию, как бы испытывает на прочность имеющуюся у человека структуру смысла жизни, под которой, согласно В.Э. Чудновскому, понимается структурная иерархия различных жизненных смыслов. При этом функционирование смысла жизни определяется как содержанием главного смысла, так и характером его взаимоотношений с другими жизненными смыслами.

И тогда первой – конструктивной – стратегии жизни будет соответствовать сохранение структуры смысла жизни, хотя ведущий смысл иерархии может измениться. Это, как писал В.Э. Чудновский, происходит тогда, когда структура смысла жизни является иерархией гармонического взаимодействия больших и малых смыслов жизни человека. Важно отметить, что главный компонент этой иерархии, хотя и является ведущим, но, тем не менее, является лишь элементом иерархии, испытывающим влияние других смыслов.

Вторая – деструктивная – стратегия жизни будет характеризоваться так называемой «распадающейся структурой» смысла жизни: структурная иерархия во многом перестает существовать, а главный смысл распадается на ряд малых смыслов. В этом случае субъективно ситуация может восприниматься как потеря смысла жизни вообще.

Помимо социальных, на появление данного кризиса влияют и внутриличностные факторы. Основной из них – страх окончания жизни, субъективно воспринимающийся как осознание того, что жизнь уже прошла и ничего хорошего впереди не будет.

«Итак, мне 52. Как говорится, 52 – это еще не старость, но уже и не радость. А чего радоваться, когда осознаешь, что уже все прошло и больше не будет того, о чем мечталось в молодости? Не будет ожидания Встречи (как у Блока: «Предчувствую Тебя. Года проходят мимо – все в облике одном предчувствую Тебя»). Не будет мечтаний о будущем: кем станешь, что создашь, чего добьешься? Уже произошла Встреча (и это прекрасно), уже состоялся в профессии и многого добился (и это замечательно). Но все это УЖЕ, а не ЕЩЕ. А значит, что остается? Доживать? Вот главная трудность моего возраста – сознание того, что жизнь в общем-то прошла». М., 52.

Встает вопрос, насколько осознанно решается проблема поиска и выбора смысла жизни в этот жизненный период? По-видимому, не всегда осознанно. Пользуясь типологией смыслов жизни Д.А. Леонтьева, можно заключить, что конструктивной стратегии жизни соответствуют два варианта. Первый – это неосознанная удовлетворенность. Этот вариант предполагает слабую рефлексию, отсутствие размышлений о смысле жизни. Но при этом присутствует ощущение наполненности жизни, удовлетворенности ею. Второй вариант – осознанная удовлетворенность. Здесь человек в состоянии дать себе отчет о смысле жизни, и нахождение смысла при этом может явиться результатом серьезной внутренней работы.

«Очень многие мои сверстницы – бывшие подруги и приятельницы – не смогли принять произошедших с ними перемен, своей беспомощности. Ведь по сравнению с тем, кем мы были 10 лет назад, мы выглядим просто дряхлыми развалинами. Некоторые погрязли в семейных делах детей и внуков и полностью зависят от них, причем не только материально. Другие не вынесли одиночества. Наследники выросли и оставили их наедине со старостью, болезнями, проблемами.

А мне вовсе и не одиноко – сложно быть одинокой в окружении «семьи» из 16 кошек. А что касается пенсии и дождика, то бывало и похуже. Ты ведь читала Вольтера? Так вот у Вольтера был чудесный персонаж – метафизик и философ Панглос, который в своей жизни руководствовался принципом: “Нельзя говорить, что все хорошо. Следует говорить, что все к лучшему”. Вот про “все к лучшему” я обычно и стараюсь думать в печальные моменты.

Но если бы ты знала, чего мне стоил этот так называемый оптимизм. Сколько понадобилось сил для того, чтобы переосмыслить свою жизнь и спокойно принять свою старость.

Моя старость, я поняла, – это просто новое для меня время, новый этап в жизни. В нем есть свои трудности, конечно. И Господь распорядился так, что обычно этих трудностей гораздо больше, чем в любом другом возрасте. Они тяжелее переносятся. Но как раз теперь очень важно понять и определить для себя смысл дальнейшей жизни. Благодаря воле Божьей у меня получается не заблудиться в потемках». Ж., 68.

Деструктивной стратегии жизни также может соответствовать осознанная или неосознанная неудовлетворенность. В ситуации осознанной неудовлетворенности человек не видит смысла жизни. Неосознанная неудовлетворенность сопровождается чувством пустоты, недовольством жизнью без осознания причин.

«Я стала старая. Нет интереса к жизни, нет желания общаться с кем-либо. Я вообще все время думаю о том, что осталась одна, не с кем даже поговорить. Плакать постоянно хочется. Не знаю почему, но хочется». Ж., 63.

Обсудив причины появления кризиса, сформулируем основные его вопросы: Что делать дальше? Кому и чем я могу быть полезен? В чем смысл моей жизни?

Метафорически данный кризис можно представить следующей картинкой:

«Парашютист готовится к прыжку. Он стоит у открытого люка. Ему предстоит сделать первый, шаг “в никуда”, чтобы насладиться полетом».

Проявления кризиса позднего возраста

Несмотря на то, что, как уже говорилось, временные границы кризиса размыты, и поэтому переживания, ему сопутствующие, не всегда заметны, у некоторых людей присутствует стремление «уйти» от кризиса. Это выражается в подражании людям более молодого возраста в одежде и образе жизни, в избегании мыслей, связанных со старостью.

«Возраст, где мой возраст? Я тебя не чувствую или не хочу чувствовать. Не хочется задумываться. Останавливаться нельзя, можно потерять темп. Стиль одежды пока не меняю. Слава Богу, утро проходит быстро… Ненавижу утро, когда надо пристально всматриваться в лицо, нанося крем, ненавижу свои морщины, мешки под глазами… Очень боюсь заскучать. Неужели через несколько лет на пенсию? Нет, пока мы еще на старте. Новая работа держит в тонусе. Надо равняться на молодых. Это оказывается совсем не сложно. Они какие-то хворые, думают медленно, то проспят, то недоспят. Ура, мы сильней, выносливей! Мы еще можем ради одного дня купить сапоги на шпильке!» Ж., 52.

Как уже говорилось, «пусковой точкой» кризиса можно назвать появление страха будущего, страха снижения уровня своей жизни после изменения профессиональной активности. Поэтому начинается кризис за несколько лет до предполагаемого изменения профессиональной активности и чаще всего продолжается еще некоторое время после выхода на пенсию.

Как и в другие кризисные периоды, в это время снижается настроение, появляется ощущение тревоги, недовольство жизнью.

«Мне уже 53. Приближаюсь к пенсии. На работу сейчас устроиться довольно сложно. А я ведь многое могу, умею. Так все однообразно: с работы каждый день домой. Дома все одно и то же: готовить ужин, смотреть телевизор.

Вот было бы здорово бросить все и уехать отдыхать, не важно куда. В городе я чувствую себя подавленной и уставшей. Хотя это состояние продолжается у меня уже довольно долго. Такое чувство, будто нет сил. Хочется все время спать, апатия и безразличие к тому, что творится в мире». Ж., 53.

Приходят мысли о пенсии, о необходимости жизненных изменений.

«Мне уже много лет. Скоро пенсия. Я даже не знаю, что буду делать на пенсии – продолжу работать или уйду с работы». Ж., 52.

Пугают и сами изменения, и новизна ситуации без привычных обязанностей.

«Меня беспокоит то, что я должна буду скоро уйти на пенсию. Мой материальный доход сократится. Уход на пенсию меня страшит. Какой-то новый неизвестный мне жизненный рубеж. Как я буду без работы, без коллектива? В связи с уходом на пенсию возникнет много проблем». Ж., 54.

Остро чувствуется боязнь не только выхода на пенсию, но и будущего в целом, причем нередко это проецируется на ближних: усиливается забота о них.

«Беспокоит наша неопределенность и нестабильность. Нет в нашей жизни уверенности, что завтра все будет хорошо. Болит душа: а как будут жить мои дети в таком агрессивном мире, где нет нормальных человеческих отношений, где каждый сам по себе? Как жить в государстве, которое не может защитить меня и моих детей?» Ж., 53.

Иногда эта боязнь дополняется страхом одиночества, беспомощности в старости.

«Пожилым людям нужна моральная помощь, необходимо, чтобы их любили, уделяли немного внимания. Очень тяжело переносят старики, когда дети отдают их в пансионаты. Они там быстро умирают от одиночества». Ж., 57.

Страх будущего вытесняет у работающих людей даже то недовольство настоящим, которое действительно имеется.

«Да, сейчас трудно живется, но потихоньку справляемся. А что потом?» М., 58.

Неработающие люди, наоборот, акцентируют свое внимание на негативных аспектах жизни. Даже те позитивные, которые присутствуют, ими не рассматриваются.

«А что хорошего может быть на пенсии? Все хорошее там, в прошлом. С мая заезжаю на дачу. И там – до октября. Так и живу». М., 62.

Часть людей, занятых тяжелым или малоинтересным трудом, наоборот, могут стремиться к пенсии. У них кризис начинается уже после прекращения профессиональной активности, когда встает вопрос о необходимости структурирования времени по-новому.

В отличие от предыдущих кризисов меньше энергии тратится на подведение итогов. Может быть, потому, что основное место занимают мысли о собственной нужности кому-либо, с одной стороны, и о возможности обременить собой кого-то из близких – с другой.

«Сын скоро женится. Я ему уже не буду нужна так, как прежде. А на пенсии не буду ли ему в тягость?» Ж., 54.

Существенное место в размышлениях человека занимают мысли о смерти, тем более что к этому времени кто-то из друзей, знакомых, сверстников уже ушел из жизни.

«Иногда хочется умереть… Впасть в бесконечное спокойствие. Чтобы никто не трогал. Такие мысли появились лет двадцать назад. А сейчас они посещают все чаще и чаще. Еще болезней куча навалилась. Поэтому хочу, чтобы мои дети на ноги поскорее встали и помогали мне. Потому что жить на одну пенсию ужасно. Раньше я думала, что мне никогда не будет 55 и я не уйду на пенсию. Потом стала ждать пенсию, думая, что не работать – здорово. Сейчас я поняла, что этот момент настал. Я старею, и назад пути нет…» Ж., 55.

И этот кризис можно преодолеть

Разрешение кризиса обычно происходит после принятия ситуации выхода на пенсию как жизненно необходимой, а через это и принятия своего возраста.

«Да, я бы еще поработал, силы есть. Обидно, что приходится с этим мириться. Но что делать – жизнь продолжается». М., 59

«Как-то начинает пугать – вот тебе скоро 55. Надо уходить. А ты привык уже к этому месту, к этой жизни, к этой работе. Тебе страшно расставаться с большим отрезком своего пути. Это очень тяжелый период, когда ты оказываешься выброшенным на берег. Сразу лишаешься какого-то куска жизни. Но если человек понимает, что жизнь одна и надо уметь радоваться ей, то тяжелый период проходит». Ж., 64.

Облегчает разрешение кризиса возможность подвести итоги пройденного периода, ощутить удовлетворенность им, гордость за себя и свой жизненный путь.

«Да, я счастливый человек. Я много видел, испытал много прекрасных моментов. У меня была счастливая жизнь! Я счастлив, что встретил свою жену. Мы родили двух прекрасных дочерей. Я люблю свою работу. И я, не кривя душой, с гордостью могу сказать: “В своей области я много сделал. Между прочим, даже плотину построил…”» М., 62.

«Мне кажется, я даже уверена, что прожила жизнь не зря. Все успела сделать. Верится, что мои труды не пропали даром. Любовь и дочки, и внучки теплом отзываются в моей душе. Наверное, и старость хороша, когда родные сердца ее греют». Ж., 65.

Приходит радость от настоящего, которое и без постоянной профессиональной активности может быть ярким и интересным. Быстрее, легче ее находят люди с творческим началом, умеющие творчески относиться к домашним делам: приготовлению пищи, строительству дома на дачном участке. Они имеют возможность созидать и ощущают через это собственную ценность и нужность окружающим.

«Пенсия – это начало старости. Человек, проработавший 25–30 лет своей взрослой жизни, на пенсии попадает в тупик. Появляется ощущение ненужности. Важно в этом возрасте почувствовать собственную необходимость кому-то. Осознать, что у тебя теперь гораздо больше свободного времени и ты можешь его дарить родным и близким. Можешь очень многое для них сделать, облегчить их жизнь. И увидев благодарность и любовь в глазах дорогих тебе людей, ты поймешь: каждый возраст хорош своей особенной красотой». Ж., 56.

«Мне нравится мой возраст. Дети выросли и в целом, в главном они меня радуют. И я могут ими гордиться. На них можно положиться. У меня есть муж, которого я люблю, и он меня тоже любит. У меня прекрасные друзья, и их, слава Богу, много. Я хочу жить и как взрослый человек и, одновременно, как молодой (ходить гулять, «тусоваться»). И это здорово! Хочу дожить до того момента, когда все мои дети станут совсем взрослыми, женятся и подарят мне внуков. Уверена, они обязательно останутся такими же хорошими людьми. Это счастье! В 60 лет жизнь, пожалуй, только начинается». Ж., 60.

Также способствует благополучному разрешению кризиса наличие у человека широких социальных контактов и социальной активности, не сводящейся только к профессиональной деятельности.

«У всех знакомых моего возраста жизнь складывается по-разному. Вот у меня, например, дни проходят незаметно. Хочется все успеть. Только вот давление иногда меня “успокаивает”. Но от всех болезней я спасаюсь ежедневным холодным душем. А еще мы с девчатами ходим в баньку попариться. Ох, люблю я это дело. Еще мы с ними дома иногда собираемся. Особенно по праздникам. Чаще у меня. Шутим, поем, любим потанцевать». Ж., 63.

«Некоторые вдруг просыпаются знаменитыми. А я приобрела больше. На шестом десятке, правда, не вдруг, стала просыпаться счастливой, радостной, что называется, “открылись глаза”. Я так много печалилась, горевала, страдала, боялась и сомневалась. Так отравилась всем этим, что больше не хочу и не буду. Скажете, “пир во время чумы”? Да. Пир радости. Я выбираю его, на то я и человек: что хочу, то и делаю. Я открываю глаза и подбираю бусинки радости. Вот они сверкают везде, во всем! В любое время года, в толчее метро, в очередях. На грязном и скользком тротуаре, спорим, найду красоту и гармонию.

Ну а как же хаос, препятствия и трудности? Ими я уже не живу. Я их обхожу. Отметаю. Плюю на них, в конце концов. Пусть у меня на сберкнижке полпенсии, а я живу и радуюсь. На черный день не коплю, потому что его не будет. Все, кому нравится думать о черном дне, да еще и откладывать на него свои кровные, питать его, пусть так и делают, вольному – воля. А вот мне – спасенному – рай! В моем раю нет места ничему черному. Там Радость». Ж., 53.

Понятно, что Внутренний ребенок помогает более быстрому завершению кризиса.

«Я иногда мастерю игрушечные пистолетики, чем дико раздражаю жену. Есть у меня любимое существо – собака. Когда был помоложе, даже ходил на охоту. Собаку балую. Обожаю кормить со стола. Жена говорит: “Ну, ты как ребенок”. А я в душе и есть ребенок. Люблю поиграть, покушать. Люблю, когда приходят гости. А еще обожаю хвалить дочек». М., 70.

Многие говорят о переоценке ценностей, особенно в отношениях между людьми. Какие-то отношения с утерей профессионального статуса сходят на нет, зато появляются другие, более глубокие и надежные, потому что они ориентированы на истинное Я человека.

«С возрастом понимаешь цену человеческим отношениям. Начинаешь замечать и ценить то, на что раньше не обращал внимания». Ж., 64.

«Самое главное в жизни – это путешествия и взаимоотношения с людьми. Надо, чтобы было много знакомых, друзей, родственников. Надо им в силу своих возможностей помогать, даже материально, морально поддерживать. Со временем приходит другое понимание жизни. Случаи, которые когда-то казались ужасными, уже не выглядят таковыми. Они кажутся смешными. Думаешь: “Из-за чего переживал? Не стоило это твоих волнений”. Главная ценность, понимаешь теперь, – это люди». Ж., 64.

«Мое внутреннее эмоциональное состояние и восприятие жизни не дают мне ощутить мой возраст. Умудренная жизненным опытом, я стала глубже ощущать жизнь во всех ее проявлениях. В молодости мы редко задумываемся о ее сути, а теперь я вдруг становлюсь философом. Неожиданно для себя открыла суть многих явлений. Идет мощный процесс познания жизни заново, более глубокий и полезный. Каждое мгновение обретает значимость и неповторимую прелесть. По-другому вижу мир, все, из чего он состоит. Появилась вдруг огромная радость бытия, ощущение, что я живу не зря. Этому способствовала вся моя предыдущая жизнь. Я проработала преподавателем иностранных языков в университете и в школе более 30 лет. Теперь я на пенсии. Свою работу я не бросаю, продолжаю обучать детей и взрослых языкам. Я радуюсь каждому дню и благодарна Богу за все, что он мне дал в этой жизни: хорошего мужа, прекрасных детей, отличного зятя, а шесть месяцев назад мне подарили внука. Великая радость бытия, радость от осознания своей нужности тем, кто рядом со мной, дает мне огромный заряд бодрости, прочности. Я всегда пою, танцую, общаюсь с друзьями. Наш дом полон людей. Ухаживаю за своими любимыми собаками. Веду всю жизнь дневник. Хожу на концерты, выставки. Отдыхаю среди книг моей домашней библиотеки. У нас в доме звучит музыка. Слушаю любимых композиторов. А вечерами я думаю о завтрашнем наряде». Ж., 62.

Умение смотреть на жизнь с точки зрения не только потерь, но и предоставляемых возможностей позволяет людям найти новые смыслы жизни, не имеющие отношения к профессиональной деятельности.

«Теперь я наконец-то займусь дачей. Сам буду выращивать рассаду. Хочу обеспечить овощами и фруктами и себя с женой, и семьи моих дочек». М., 63.

«Несмотря на то что не работаю, свободного времени немного. Стараюсь заниматься самообразованием даже в эти годы. Преимущество в том, что появилось время заняться собой». Ж., 64.

«Мне 68 лет. Как я чувствую свой возраст? Каждый чувствует его по-разному. Многие становятся малоподвижными, ворчливыми, злыми, теряют интерес к жизни и ждут своей участи – смерти. Я же о ней не думаю. Если взять физическую сторону – я активна, подвижна, люблю спорт. Зимой – лыжи, летом – бег и велосипед.

Люблю слушать музыку, читать хорошие книжки, люблю природу и все живое на земле. Есть куры, которые несут очень вкусные яички. Еще я очень люблю ходить в лес по грибы, по ягоды. Мне нравится слушать лесные звуки: шум ветерка, треск сосновых веток под ногами.

Одним словом, я люблю жить. И я благодарю Бога, что желание жить у меня с годами не пропадает. Хочется своих девочек – внучек – видеть счастливыми, научить преодолевать трудности, любить и бережно относиться к родным. В этом я вижу смысл моей жизни. Ради этого стоит жить! И я стараюсь!» Ж., 68.

Человек находит место приложения своей социальной активности. Определяет форму и содержание пользы, которую он может приносить окружающим.

«Конечно, стараюсь быть полезной. У меня двухкомнатная квартира. Одну комнату сдаю студентке. Так я ее вещи иногда постираю, поглажу – времени у меня хватает. Еще иногда сижу с мальчиком из соседской квартиры. Забираю его из школы и нахожусь у них дома до прихода родителей. За это денег не беру – мне же это не трудно». Ж., 65.

«Я стараюсь по мере сил справляться с трудностями, не докучать никому. Знаешь, как у нас относятся к старикам. Если ты стар, значит, уже ни на что не способен и никому не нужен. Это совсем не так. Надо жить, а не жалеть себя, не думать, что ты самый больной и несчастный человек в мире. Ведь это прекрасно, когда ты своим настроением заражаешь всех вокруг. Помогаешь людям справляться с их трудностями, просто приводя себя в пример. Я считаю, что много сделал за свою жизнь. Конечно, я ничего не изобрел, но вырастил двух прекрасных сыновей и всегда пытался помогать людям. Ты даже представить себе не можешь, сколько радости людям приносит музыка. Вот к Людке (жена) придут ее подружки, все со своими проблемами – и таблетки дорогие, и пенсия маленькая, и молодежь развратная. А я достану свой аккордеон, наиграю пару песен, и всем хорошо, и все проблемы ушли на второй план». М., 65.

«Ты посмотри, сколько у нас в городе ворчливых, вечно всем недовольных старух. Я думаю, это от того, что в жизни им нечем заняться. А были бы при деле – и ворчать бы меньше стали. Ведь надо жить своей жизнью, причем жить в деятельности, а не ругать целыми днями всех подряд. Вся ворчливость и недовольство идут от неумения радоваться жизни. Отсюда и пессимизм, и мысли, что жизнь прошла. А надо не сидеть сложа руки и жалеть себя, а активно наслаждаться жизнью. Я всю жизнь проработала и сейчас не собираюсь отдыхать.

Слишком много свободного времени без дела – вот наш враг. Я создала общество активных старушек. Наш клуб занимается организацией досуга. Поначалу сложно было вовлечь людей – кого оторвешь от любимых сериалов. Но потом люди стали понимать, что гораздо веселее проводить время вместе, чем оплакивать трудные будни мексиканских героев мыльных опер.

Лучший образец нашего общества – это я. Не ворчу, не ссорюсь, не грущу, с внуками и детьми вижусь регулярно. Наверное, это от того, что мой главный девиз: “Жить на полную катушку!” Вот мои дети и предлагают мне в префектуру баллотироваться. А что, может, и получится. Ух, я тогда такое заверчу!» Ж., 68.

Можно возразить тому, кто утверждает, будто не любой человек после выхода на пенсию имеет возможность продолжать социально активную жизнь, потому что у некоторых действительно есть проблемы со здоровьем. По нашему мнению, это не так. Просто социальную активность нужно понимать шире: как деятельность, приносящую пользу окружающим. Тогда, к примеру, и написание поздравительных писем можно считать социальной активностью.

«Дорогая Ольга Владимировна, здравствуйте. Спасибо, что поздравили меня. А я вот – нет. Просто не было открыток. Я желаю вам здоровья, бодрости. И посылаю в подарок свое стихотворение:

В прохладный букет сирени Так хочется спрятать глаза. Мечтать и вздыхать в забвении, И слушать, что ты сказал. Слова мне шептал такие, Что сердце зашлось от любви. Ты мне повтори их, милый. Я слушаю – ты говори. Тебя я слушать готова Всю ночку до самой зари. Ты повторяй мне их, милый. Я слушаю – ты говори.

Правда, это стихотворение больше подходит для ваших студентов, но вы не обидитесь, я знаю. Ваша Нат. Ник.». Ж., 76.

Возможно, здесь проявляется индивидуальный жизненный стиль, который присутствовал и в прежние периоды жизни человека. Необходимо отметить, что творческая активность пожилых может вызывать сопротивление окружающих, если они придерживаются существующего стереотипного взгляда на старость как на период отдыха от исполнения жизненных ролей.

Важно, чтобы у человека присутствовала готовность к изменениям, вера в то, что в любом возрасте могут произойти удивительные повороты, совсем не обязательно печальные.

«Я вот из садика уходила и думала: “Как же это я не буду возвращаться сюда, ведь целая жизнь здесь прошла”. А кипела она – ух! Мы встречи устраивали всякие, вечера, праздники для ребят, спектакли. Скучала я по работе очень, плакала даже. А потом втянулась в домашние хлопоты, теперь уж и не знаю, когда я успевала на работу ходить». Ж., 72.

«Я перенес инфаркт, и мне сделали операцию на сердце. Я думаю, что после операции во мне просто проснулись какие-то новые силы, а, может, кровь быстрее побежала по телу. Глаза стали более зоркими – я вдруг увидел разнообразный многоцветный мир. После операции я часто гулял у моря, смотрел на воду. И это меня исцеляло. А потом начал лечиться цветом. Нередко я с утра встаю к холсту и только в пять часов вечера прихожу в себя. Батюшки, ни ел, ни пил. Все, сил нет, выложился. Но какое блаженство!» М., 65.

«Я решил отпраздновать свое семидесятилетие так: купил туристическую путевку и отправился в путешествие по горному Кавказу на лошадях. Раньше на лошадь садиться не приходилось, поэтому было трудновато. Правда, переходы были небольшими, группа состояла почти из одних женщин. Впечатлений очень много». М., 71.

Важно, чтобы человек продолжал видеть будущее, строить конкретные планы, ставить цели.

«…Сейчас жизнь другая. Она радует нас даже мелочами, но это совсем неплохо. Я думаю, жизнь моя изменится, станет более интересной. Мне нравится все, что я делаю. Мечтаю написать книгу о своей нелегкой, но интересной судьбе, которую назову „Родиться заново“». Ж., 52.

Как нам кажется, основным новообразованием данного возраста является познание человеком своего истинного Я, освобожденного от тех социальных ролей, которые он исполняет вынужденно, по необходимости. Это и профессиональные роли, и семейные, связанные с воспитанием детей. Социальная активность человека после выхода на пенсию добровольна, и тем более велика ее ценность. Можно сказать, что пенсия является своеобразным экзаменом на наличие у человека социального интереса – проявится ли он, если потеряет характер вынужденности и станет полностью добровольным. Но имеет смысл постараться и выдержать этот экзамен.

«Мне повезло. Я живу со счастливым пожилым человеком. Это моя бабушка. Жизнь ее мало чем отличалась от множества других: детство в деревне, многодетная семья, репрессированный отец, дальневосточная стройка. Потом завод, должность инженера-экономиста. Народный театр. Муж, сын, дочь. Сноха, зять, внуки.

И наконец, пенсия.

Бабушка очень гордится своими детьми и внуками. Едва ли не самая большая ценность в нашем доме – юмор. Бабушка любит говорить, что у нас "юморная" семья и что с нами не соскучишься. Она любит шутки и розыгрыши, анекдоты, выступления сатириков. Смеется громко, до слез. Сама веселит нас фразами типа: "Достань чайник из-под воды и сделай его горячим".

Еще одна ценность – статус. Бабушка – староста в своем народном хоре. Здесь она проявляет те же качества, что и когда-то на заводе: активность, деловитость, аккуратность.

Бабушка привлекательна. Она стройна, но не худа. У нее блестящие карие глаза. Недавно со смехом рассказывала, как к ней “клеился” после концерта какой-то зритель. Иногда она шутливо заигрывает с дедом.

Бабушка и сейчас живет с удовольствием. Она любит современную музыку, уважает хороший рок. Она не приемлет “металл”, но ей нравится слушать песни Цоя так же, как и Бернеса. Она не заигрывает с 90-ми годами, она просто не застревает в 60-х. Я могу поговорить с ней обо всем: рассказать теорию Фрейда (она ее выслушает), обсудить свой последний конфликт с кем-либо (она выскажет свою точку зрения), описать цвет, в который хочу покрасить волосы (она ответит: “Терпеть его не могу, но когда ты меня слушала!”).

Моя бабушка очень мудрая. Рядом с ней понимаешь, что опыт пожилого человека – большая ценность, настоящий кладезь для тебя самого.

Мы с ней думаем, что все это и есть счастливая старость». Ж., 21.

«Я вспоминаю собственную бабушку. В свои 60 лет она работала воспитательницей в детском садике. Она рассказывала мне сказки на ночь, когда я ездила к ней на каникулы, и пекла вкусные пироги. Она была доброй, набожной. Со всеми ладила. Такая вертушка: всегда что-то делала, не сиделось ей на месте, хотя все знали, что и сердце у нее больное, и отдыхать побольше надо. А она знай себе: “Некогда отдыхать, голубки, дела-то сами не делаются”, – и смеется, и узкие морщинки окаймляют ее голубые глаза. Мне было уже 12 лет, а сказки ее меня занимали очень. Она сама их выдумывала на ходу.

Бывало, утром встанешь и скажешь: “Ба, соку морковного хочется и блинчиков”. Пока оденешься, она уже и тесто замесит, и морковку потрет, через марлечку выжмет, нацедит соку стаканчик. Ты подойдешь, выдуешь за минуту и бегом играть. А она только рада стараться, чтобы я здоровенькой выросла.

Спасибо тебе, родная, за то, что ты была в моей жизни! Я знаю – ты меня слышишь». Ж., 21.

Кризис окончания профессиональной деятельности переживают практически все люди, «уйти» от него фактически невозможно. Однако завершить его конструктивно еще труднее, чем предыдущие. Поэтому значительная часть людей «застревает» в кризисном состоянии. Прежде всего, это те, кому не удается осознать ценность прожитой жизни. Они не только обесценивают себя, но часто и завидуют окружающим.

«Я считаю, что я неудачница, так как многое в жизни не сложилось. У меня была не очень интересная работа. Работала, потому что устраивали местонахождение и зарплата. Как жить дальше? Хочется изменить что-то, но я не меняю, так как на это нет ни сил, ни настроения. Рассуждения о жизни часто бывают грустными. Они и не могут быть веселыми, так как мало кто удовлетворен своей жизнью». Ж., 57.

«В сущности, кто я такой? Пожилое лысеющее ничтожество, если присмотреться. Мир никогда не ценил меня по достоинству. Пока я задумывался о вечном, эти гады заколачивали бабки и делали карьеру. Теперь у них – все, а у меня – ничего. А ведь я был лучше, умнее, талантливее их. Но теперь поезд ушел, мне уже к 60». М., 59.

Недовольство актуальной ситуацией дополняется отвращением к себе самому или недовольством социальными институтами и отдельными людьми.

«Сейчас я уже на пенсии. Сократили на работе. Может быть, пора уступать место “золотой молодежи”, которая добивается всего благодаря родителям, а не собственными руками и мозгами. А мы, профессионалы своего дела, которые никогда в жизни ничего не украли у государства, выброшены, как ненужные вещи.

В итоге оказывается, что годов прожито слишком много, а результатов, наоборот, слишком мало». М., 59.

Многие люди, говоря о себе, употребляют метафору «ненужная вещь». Иногда даже человек, приносящий реальную пользу окружающим, может искать словесного подтверждения собственной нужности, жаловаться на людей, которые, как ему кажется, его не ценят.

«Трудности пенсионного возраста начинаются, когда тебя перестают понимать собственные дети. Мы больше не нужны им, потому что не можем помогать материально. А то, что мы им полжизни своей отдали: вырастили, воспитали, выучили – этого они не помнят!» Ж., 57.

«Когда работала, было и хорошо, и плохо. Но я знала, что приношу пользу людям. Мне это было важно». Ж., 58.

«Тяжело ощущать себя никому не нужной. Я ведь 30 лет проработала на заводе. Там прошла вся моя жизнь. А теперь на мое место пришла молоденькая девочка и прекрасно со всем справляется. Неужели меня так легко заменить?» Ж., 61.

Многие перекладывают ответственность за свое внутреннее состояние на окружение. Говорят о проблемах в стране, городе. Жалуются на невнимание детей.

«Москва обновленная потеряла свой колорит. Особенно улица Горького. А телевидение, на мой взгляд, ставит перед собой одну задачу – интеллект народа свести к минимуму. Очень огорчает окружающее бытовое хамство. Такого в Москве никогда не было». Ж., 57.

Снижение ощущения собственной ценности заставляет людей воспринимать помощь окружающих как очередное унижение.

«Я привыкла всегда быть для своих детей опорой, поддерживать их. А вот теперь наоборот. Приходится занимать низкое положение. Прямо сердце кровью обливается, когда принимаю их помощь. А с другой стороны, совсем без них я не могу. Вся надежда на них. Хочется, чтобы они всегда были рядом. Я боюсь остаться одна, когда буду совсем плохая». Ж., 59.

Переживания, связанные с кризисом, часто влияют на здоровье. Несмотря на достаточное количество времени для отдыха, самочувствие в целом не улучшается. Более того, возможное кратковременное улучшение здоровья, отмечающееся после выхода человека на пенсию, в дальнейшем сменяется его ухудшением.

«Я – молодая пенсионерка. На пенсию вышла вынужденно, так как осталась без работы. Очень переживала, потому что без дела сидеть не привыкла, хотя работать уже было трудно. В первые месяцы у меня было чувство, что я лишилась части жизни. Да я и сейчас так считаю, просто уже свыклась с этим фактом. Оставшись без работы, я сразу почувствовала приближение старости, обнаружилось столько болезней. Когда я работала, мне некогда было ходить по врачам». Ж., 53.

«Меня огорчает мое здоровье. На то, что могла делать раньше, уже не хватает сил. Меня расстраивает, что мои дети выросли и им не требуется моя забота и помощь, как раньше. Они, как говорится, “вылетели из гнезда” и живут своей жизнью. Также меня беспокоит то, что скоро предстоит выйти на пенсию. Я очень люблю свою работу – 36 лет на одном месте! – и мне не хочется ее терять. Также у меня страх перед будущим, поскольку ситуация в нашей стране неустойчива, и ты не знаешь, что будет завтра». Ж., 58.

Многие работающие люди, как это ни странно, не умеют отдыхать, получать удовольствие от обыденных дел или какого-то хобби. В этом случае после выхода на пенсию у них появляется чувство пустоты, апатия. Многие жалуются на то, что не знают, чем им заняться.

«После того как я ушла с работы, я расслабилась. У меня понизился тонус. Я не умею отдыхать. Я мечтала ходить по выставкам, музеям. Но не получается, потому что кругом мелочные поганые дела». Ж., 58.

«В этом году мне исполнится 65 лет. Как правило, я не ощущаю своего возраста, только когда смотрю на себя в зеркало, вспоминаю, что при благополучном раскладе мне еще лет 20 продуктивной жизни. И откровенно говоря, не знаю, чем мне эти 20 лет заниматься. Нет желания встречаться со знакомыми, не доставляет удовольствие “чесать” языком, обсуждать спорт, политику, баб (простите) не хочется. Разговоры о личном успехе бессодержательны. Кругом царит произвол номенклатуры. Мое воспитание не позволяет мне уйти в кусты и спокойно доживать на пенсии. Можно цитату? “Жизнь была полна событий, но она была пустой и мнимой”». М., 64.

У тех, кто ранее отождествлял себя с конкретными социальными ролями, может наблюдаться потеря собственного Я или же ролевое смешение. К примеру, если человек считает, что его Я – директор, то уход с руководящего поста угрожает целостности его Я.

Тем не менее есть люди, которые не просто полноценно живут после 60-ти, но достигают новых творческих успехов. Б. Ливехуд в связи с этим приводит интересные факты. Так, художница Гранда Модес, оказывается, начала рисовать в 80 лет. Японский художник Хокусаи отмечал, что все созданное им до 73 лет ничего не стоит. Можно привести примеры и наших соотечественников. 27 ноября 2000 года в Санкт-Петербурге праздновалось 100-летие доктора геолого-минералогических наук З.И. Мишуниной, которая незадолго до этого закончила одну из своих книг. А в Армавире широко известен профессор В.И. Рогачев, который в 90 с лишним лет являлся главным научным сотрудником ВНИИ консервной и овощесушильной промышленности.

Факты утверждают, что кульминация возможна не только в профессиональной сфере. В качестве примера приведем выдержки из дневника 64-летнего Г.А. Мельникова, где он рассказывает о начале своего романа, продолжавшегося в течение 15 лет и завершившегося только с уходом его из жизни (дневник был любезно представлен его дочерью).

«Днем я показывал ей свой сад, посаженный собственными руками: молодые яблони, кусты сирени, распускающиеся пионы. На грядке выросла роскошная лилия с тремя цветами.

А вечером мы сидели на крылечке и слушали соловьев. И я почувствовал себя неодиноким. Я проводил ее к дому, но спать в ту ночь я не мог. Всю ночь пели соловьи. И мне хотелось верить, что эти дивные звуки раздавались в душе той, которую я полюбил.

Вдруг в нашей душе расцветают фиалки. Приходит весна. О ней, о весне, знают двое, Она никому не видна. В своих руках согрею твою руку И на прощанье добрые слова скажу, Так легче пережить разлуку, Так будет легче ждать весну. Когда осенний дождь Будет стучать по стеклам, Тепло моей души будет с тобой, Так легче пережить разлуку. Ведь я всегда с тобой, а ты – со мной».

Вечное движение. Развитие в зрелости

Внутренний диалог (отношения с собой)

Известно: на то, как складывается жизнь человека, как он ощущает себя в этом мире, существенно влияет его отношение к себе (самоотношение), его самооценка.

Отношение к себе обычно включают в Я-концепцию и рассматривают как эмоционально окрашенное формулирование человеком своих достоинств, способностей, осознание их значимости для окружения.

Если большинство своих качеств человек оценивает положительно, то можно сказать, что он относится к себе позитивно, воспринимает себя как личность, достойную уважения. В противном случае можно говорить о наличии негативного самоотношения. Понятно, что это полярные варианты, между которыми существуют и промежуточные, в том числе неустойчивое самоотношение.

Есть три основных варианта понимания термина «самоотношение», каждый из которых отражает разные теоретические подходы:

– любовь к себе;

– самопринятие;

– чувство компетентности.

Любовь к себе рассматривается как самое глубинное, в какой-то степени «мистическое» состояние. В самопринятии подчеркивается сознательность или хотя бы предсознательность суждений, которые лежат в основе самоотношения. В понимании самоотношения с точки зрения компетентности акцент делается на оценивании, то есть на сравнении событий, качеств с некими эталонами. При этом основой переживания является чувство уверенности в себе и своих силах.

Выделяют общее самоотношение как интегральную характеристику оценки человеком самого себя и частные его аспекты, которые связаны с оценкой различных характеристик его личности. Иногда говорят о структуре самоотношения. Например, В.В. Столин (1983) полагает, что в основе самоотношения лежат самоуважение, аутосимпатия, самоинтерес, которые объединяются в общее чувство положительного или отрицательного отношения человека к себе.

Качество самоотношения человека

Недостаток самоуважения препятствует формированию устойчивой Я-концепции. Такие люди имеют сильную зависимость от внешних оценок. Боязнь отрицательных оценок приводит к развитию повышенной ранимости, мнительности, трудностям в социальных контактах. Есть мнение, что многие из людей с негативным отношением к себе в качестве компенсаторной реакции уходят в виртуальный мир, в том числе в компьютерные игры. Некоторые исследователи соотносят негативное самоотношение с асоциальным поведением.

Если негативное самоотношение имеет тяжелые последствия и его соотносят с низкими социальными способностями, депрессией, иногда враждебными реакциями, то позитивное самоотношение оказывает на человека благотворное влияние. Так, даже нереалистичное позитивное самоотношение и оптимизм относят к признакам душевного здоровья.

Р. Бэрон, Д. Бирн, Б. Джонсон приводят данные о существовании физиологических реакций, зависящих от самоотношения человека. Если человек попадает в условия, когда его отношение к себе ухудшается, то его иммунная система ослабевает и, как следствие, повышается его уязвимость болезням. А улучшение самоотношения увеличивает уровень серотонина в крови. Таким образом, можно заключить, что любой фактор, влияющий на самоотношение, будет обладать биохимическим эффектом.

Позитивное самоотношение имеет и важнейшее психологическое значение. Р. Бэрон, Д. Бирн, Б. Джонсон описывают эксперименты, свидетельствующие о том, что позитивное отношение к себе коррелирует с низким страхом смерти. Если согласиться с этим мнением, то можно сделать вывод, что хорошее отношение к себе существенно улучшает качество жизни человека. Что же влияет на самоотношение и его динамику?

Имя как индикатор отношения к себе

Имя – это способ предъявления человека в социальном пространстве. Это первое слово, которое произносится при встрече, это слово, которым человек представляется окружающим, стремясь произвести на них определенное впечатление. Поэтому восприятие своего имени в любом возрасте является важным показателем отношения к самому себе.

В зрелом возрасте происходит окончательное формирование «узкого» и «широкого» имени. Под узким понимается то имя, каким обычно называют человека близкие родственники и друзья. Как правило, оно является неполным именем человека или производным от него, например, Ваня, Катя, Туся и т. п. Широким именем человека называют на работе. В зависимости от принятых норм оно состоит из полного имени, иногда имени и отчества или фамилии, например, Надежда, Надежда Петровна, Иванова и т. п. Широкое имя постепенно становится носителем социальной роли и статуса, а иногда и половой роли. Действительно, руководящий работник требует обращения к себе с использованием широкого имени, а подчиненного, даже старшего по возрасту, он считает вправе называть узким именем. Или, к примеру, если взрослая женщина при знакомстве представляется Светланой, возможно, она хочет подчеркнуть свою молодость. Из-за отождествления имени с социальной ролью становится достаточно трудным переход от длительного называния человека широким именем к называнию узким. То же самое относится к обращению на «ты» и «вы».

«Не зовите меня на “вы”. Мне же не 50 лет. Когда мне “выкают”, кажется, что я какая-то старая. В общем, чувствую себя некомфортно». Ж., 37.

«Я работала 17 лет в школе, а потом перешла в фирму. Самое необычное было то, что народ растерялся и не знал, как меня называть – то ли по имени, то ли по отчеству. А я тоже растерялась. В школе меня звали по имени и отчеству. А тут… Но потом я разрешила, чтобы сократить немного дистанцию, называть себя Ириной. Хотя в первое время было немного некомфортно». Ж., 45.

Особое значение в зрелом возрасте приобретает детское имя человека, то имя, которым его ласково называли родители. Оно становится хранителем значимого позитивного или негативного опыта. В первом случае его употребление вызывает актуализацию детских положительных эмоций. Во втором случае оно чаще всего вытесняется, а попытки его восстановления могут вызвать агрессию в отношении называющего.

Помимо личного имени, в зрелости большое значение имеет форма обращения к человеку незнакомых людей – «девушка» или «женщина», «молодой человек» или «мужчина», – а точнее, ее восприятие самим человеком. Соответствие предпочитаемой формы календарному возрасту человека можно считать оптимальным. Стремление слышать обращение к себе с использованием формы, не соответствующей возрасту, свидетельствует о тревоге, связанной со старением.

Автономизация самоотношения

Рассмотрим основную динамику самоотношения в зрелости. Можно сказать, что основной предпочитаемой линией является постепенная автономизация самоотношения от мнения окружающих, социальных стереотипов и реализации притязания на признание. Автономизация предполагает постепенный переход на свою систему ценностей, критериев оценки. Понятно, что она осуществляется неравномерно в разных жизненных сферах человека – в тех, где он более уязвим, зависимость от внешних источников сохраняется дольше. То же самое характерно и для любых значимых для человека жизненных сфер.

Стоит заметить, что автономизация не отменяет социальное сравнение как один из механизмов формирования самоотношения. Социальное сравнение – это сопоставление каких-либо аспектов своего характера, своих поступков с аналогичными аспектами характера или поступков других людей. В нем выделяют эффект контраста – нахождение в окружающих худших (или лучших) качеств, чем у самого себя. А также эффект ассимиляции – нахождение в похожем человеке хороших качеств. Социальное сравнение предполагает внутреннюю переработку итогов сравнения самим человеком на основе собственных критериев, а не является механическим перенесением в структуру самоотношения внешних оценок, то есть функционирует независимо от наличия или отсутствия автономизации.

Автономизация как процесс осуществляется не постоянно. Остановки или спокойные периоды сменяются трудными ситуациями, которые подталкивают человека к осознанию себя и своих потребностей во внешних оценках, поиску ресурсов внутри самого себя и, как следствие, к дальнейшему повышению автономности.

Стоит отметить, что автономизация не всегда является поступательным процессом. Стрессы, утомление могут привести к регрессу, иногда долговременному, поиску в качестве поддержки позитивных оценок окружающих.

Интересно, что в процессе автономизации само понятие «отношение к себе» уходит из поля зрения. Человек перестает задумываться о том, какой он, искать источники подтверждения положительного самоотношения. Более того, даже ошибки не являются теперь угрозой для его ухудшения. Они воспринимаются спокойно как опыт, жизненное богатство.

«Когда я начинала работать, то многое делала для того, чтобы убедиться в собственной состоятельности. Работала на подтверждение своей профессиональной успешности. Теперь же я основную энергию направляю на то, чтобы хорошо делать свое дело». Ж., 28.

Автономизация существенно влияет на коммуникативную сферу, на общение с другими людьми. Контакты человека, у которого нет обязательной потребности в одобрении, становятся более свободными от страха, злости, дают возможность принимать «инаковость» другого, непохожего на тебя. Таким образом, автономизация не означает выключение из сферы человеческих взаимоотношений. Наоборот, дает возможность более полного «бескорыстного» включения в них.

То же самое относится и к отношениям в браке. Автономизация ведет к большей независимости от партнера, большей свободе в отношениях, не зависящей от происходящих событий, к большей глубине.

Влияние социальной успешности на отношение к себе

Идея автономизации не входит в систему культурных ценностей современного общества. Более того, средства массовой информации активно способствуют закреплению зависимости человека от внешних оценок. Поэтому важнейшим фактором, влияющим на отношение к себе, для большинства людей является притязание на признание окружающих. В зрелости основным становится признание социального успеха и сексуальной привлекательности.

Показатели социального успеха в основном внешние, они меняются в зависимости от культуры и экономического положения страны. В наше время для многих людей показателями социального успеха являются профессиональная роль и денежный эквивалент ее исполнения. Критериями успеха становятся экономический статус роли, степень публичности роли (больше публичности – выше успех), доступ к власти и руководству другими людьми, наличие общественно принятых «маркеров успешности» (ученых званий, степеней и т. п.). Профессиональная роль используется в качестве показателя социального успеха в основном у людей, имеющих хорошее образование. У других она – средство достижения целей в тех областях, которые являются для человека показателем его социального успеха, необходимым для поддержания положительного самоотношения. Для многих, к примеру, социальная успешность заключается в постройке большого загородного дома, приобретении машины определенной марки. В последнее время в нашей стране появился такой показатель социального успеха, как обучение детей в дорогих частных школах или престижных гимназиях.

Социальный статус изначально был более значим для мужчин, однако в последнее время он становится все более важным и для женщин. Хотя для них сохраняется значимость и семейной роли, однако ее реализация нередко оценивается через наличие социально успешного мужа.

Ориентация на такие показатели социального успеха лишает людей ощущения собственной ценности, приводит к слиянию с ролью. Может лишить удовольствия от тех аспектов жизни, которые не связаны с достижением социального успеха.

Наиболее остро зависимость от внешних оценок, а, следовательно, и стремление к публичному социальному успеху, проявляется у людей, имеющих с детства негативное самоотношение. Социальный успех в этом случае является временным средством улучшения отношения к себе, играет роль «местной анестезии». Чтобы внешние источники сохраняли свою эффективность, то есть позволяли бы поддерживать нормальную самооценку, их качество должно меняться, а количество возрастать – человеку нужно будет все больше и больше успеха, денег, карьерного роста, предметных атрибутов успеха (машин, телефонов, курортов, ресторанов и т. п.).

Сексуальная привлекательность и самоотношение

В зрелом возрасте сохраняется значимость сексуальной привлекательности. У женщин она во многом основывается на привлекательности их внешности.

С возрастом меняются зоны тела, влияющие на оценку женщиной ее внешности. Уменьшается значение фигуры как показателя внешности за счет повышения роли лица. Поэтому порой женщины перестают следить за фигурой, уделяя большое значение косметике, прическе и т. п.

«Недавно была в парикмахерской. Удивилась, когда увидела женщину средних лет очень толстую, размера, наверное, 58-го, которой выщипывали и красили брови. Подумала: а зачем ей это?» Ж., 38.

Интересно, что при эмоционально позитивной оценке своей внешности степень полноты субъективно недооценивается, при негативной – переоценивается. Кроме того, существует зависимость между успешностью самореализации и удовлетворенностью телом. Успешной самореализации соответствует более высокое удовлетворение своим телом, более высокая его оценка, чем у человека, имеющего трудности в самореализации.

Итак, для женщины фигура является существенным фактором, влияющим на самоотношение. Физиологические изменения в зрелом возрасте нередко приводят к существенному увеличению веса, поэтому важно подробнее остановиться на проблеме избыточного веса и ее психологических последствиях.

Эту проблему можно считать социально-культурной, поскольку она во многом определяется представлениями и образами, в которых воспринимает, оценивает, осмысливает и нормирует наружность и здоровье индивида данная культура. Действительно, на протяжении веков возникали не только негативные, но и позитивные стереотипы, связанные с полнотой тела. Позитивные стереотипы были особо распространены во времена нехватки продовольствия и отражали идеалы изобилия, плодородия и богатства. По сей день в соответствии с некоторыми, в большей степени национальными, стереотипами, упитанность и хороший аппетит считаются признаками здоровья. Полнота, в особенности у мужчин, может являться символом солидности, престижа и власти: люди, имеющие «вес», выглядят больше, шире, сильнее и импозантнее. Многообразие и противоречивость телесного символизма даже в рамках одной культуры обусловлены историей развития каждого общества. Так, на примере развития европейской культуры можно проследить существенные изменения эталонов женской красоты и, соответственно, отношения к полноте тела. В Древней Греции, где большое внимание уделялось физической культуре и символом прекрасного считались гармония и соразмерность, эталоном красоты были мягкие и округлые формы, правильность пропорций тела, высокий рост, развернутые плечи, небольшая грудь, тонкая талия, расширенный таз, вертикальная линия живота и стройные ноги. Особо пристальное внимание уделялось женской красоте в эпоху Возрождения, эталоном считалась роскошная, пышущая здоровьем женщина, воплощающая идею изобилия, плодородия и материнства. Поэтому в эпоху Ренессанса предпочтение отдавалось женщинам с пышными формами. Для идеала женской фигуры в XVII веке была характерна очень тонкая талия, порой затягивающаяся с помощью корсета до 40 см. В эпоху абсолютизма началось расхождение идеалов красоты в различных слоях населения: простолюдины продолжали считать красивым крепкое тело, в то время как для аристократов, идеализировавших неспособность к труду, образцом являлось грациозное тело. В России до проникновения европейской моды красивой считалась женщина, обладающая полной фигурой и высоким бюстом. В русском языке слово «худеть» (от слова «худо» – зло) изначально предполагало изменение в негативную сторону.

В начале XX века новая мода, освободившая дам от корсетов, побудила их больше внимания уделять своей фигуре. Мода начала меняться очень быстро. Если во времена Первой мировой войны расхожим был образ самостоятельной «женщины-мальчика», то в 50-е годы возник один из самых женственных образов: верхом совершенства стала считаться фигура с пышными формами и тонкой талией. Идеал женского тела заметно «похудел» в конце 60-х – начале 70-х годов прошлого века: уменьшились в размерах девушки с обложек модных журналов и участницы различных конкурсов красоты. А в популярных женских изданиях появилось огромное количество статей, посвященных диетам. Тем не менее, пока средства массовой информации навязывали всем идеал стройного женского тела, средний вес женщин, как показали исследования, увеличился.

Таким образом, понятно, что красивые картинки в журналах и на телевидении сильно искажают факты и не отображают истинного разнообразия женских фигур. Нереально тонкий идеал женской фигуры в сочетании с увеличением веса в общей популяции являются главными факторами развития неудовлетворенности своим телом среди женщин. Многочисленные исследования показывают, что женские образы в СМИ вызывают чувство неадекватности у большинства девушек и женщин, в той или иной степени склонных к полноте, разжигают у них ненависть к собственному телу и формируют нездоровые и негуманные установки по отношению к питанию, собственной привлекательности и худощавости. Таким образом, в современной культуре, где доминируют достаточно жесткие стандарты физической привлекательности, идеализирующие спортивное, худощавое телосложение, и тучность считается очень большим недостатком, люди с избыточным весом сталкиваются с негативными оценками окружающих. Такие характеристики, как «ленивый», «глупый», «унылый», «безобразный», «слабовольный», «неуклюжий», приписываются просто на основании размера и формы тела. Люди с избыточным весом испытывают дискриминацию в школе, реже поступают в вузы, с меньшей вероятностью получают некоторые профессии и зарабатывают меньше, чем люди с другими физическими особенностями. По данным некоторых исследований, полных женщин считают менее активными, трудолюбивыми, успешными, спортивными и популярными по сравнению с более стройными, мужчины реже предпочитают их в качестве партнерш по браку, а врачи называют слабовольными и неуклюжими.

Итак, проблема избыточного веса является порождением современных социокультурных условий. Но насколько она дифференцируется среди социальных слоев внутри общества?

В Германии и англосаксонских странах ожирение чаще возникает у женщин из низших социальных слоев. Отметили зависимость распространенности ожирения от принадлежности к определенному социальному классу и в США: чем выше социальный слой, тем стройнее, по наблюдениям исследователей, его представители. Тем не менее, именно у них обнаруживается более высокий уровень неудовлетворенности телом, искажения образа тела и самоограничения в питании. Прослеживается также влияние социального класса на выделение приоритетов: в высших слоях общества часто придается больше значения физическому облику (с предпочтением более стройного идеала женского тела) и меньше – благополучию семейной жизни. Исследователи заключили, что отношение между социальным классом и озабоченностью весом опосредуется ценностями этих классов. Немалое значение имеет и материальная сторона вопроса питания и культуры тела. Малообеспеченные слои населения, как правило, потребляют дешевую, но калорийную пищу: хлеб, картошку, макароны, при этом не имеют финансовых возможностей для занятий спортом и ухода за собственным телом. Образованные люди больше информированы о вреде избыточного веса, причинах развития ожирения и умеют грамотно использовать различные методы коррекции массы тела. Таким образом, среди социокультурных факторов, связанных с распространенностью ожирения, можно выделить семейные и национальные привычки, условия цивилизации, материальное положение, образовательный и профессиональный уровень.

Помимо эстетического, существует и медицинский аспект ожирения. В современную эпоху происходит формирование символического значения ожирения как признака нездоровья. Как же влияет избыточная масса тела на снижение самооценки?

Избыточная масса тела и ожирение, деформируя внешность, изменяя походку, мимику, пластику человека и другие экспрессивные характеристики, достаточно часто приводят к изменению образа физического Я, имеющего различное происхождение и сложную структуру. Так, выделяют следующие составляющие образа тела:

1) актуальное субъективное восприятие тела как внешности и как способности к функционированию;

2) интернализованные психологические факторы, являющиеся результатом собственного эмоционального опыта индивида, так же как и искажения концепции тела, проявляющиеся в соматических иллюзиях;

3) социологические факторы, связанные с тем, как родители и общество реагируют на индивида;

4) идеальный образ тела, заключающийся в установках по отношению к телу, в свою очередь, связанных с ощущением, восприятием, сравнением и идентификацией собственного тела с телами других людей.

Иными словами, психологические механизмы и условия формирования образа физического Я определяются как социальными детерминантами, так и самоощущениями индивида.

При увеличении массы тела и изменении его пропорций человек испытывает новые для себя ощущения, но оценивает их позитивно или негативно, опираясь на оценки других людей и стереотипы общества, которые, как правило, негативны. Как следствие, отношение к образу физического Я ухудшается. А, как мы уже говорили, для женщин образ физического Я коррелирует с сексуальной привлекательностью, является важным фактором формирования самоотношения, в особенности при низкой автономности их от внешних оценок.

Говоря об образе физического Я, необходимо также отметить следующее. В зрелости вследствие постоянного напряжения одних и тех же мышц формируется мышечный панцирь как на теле, так и на лице, устанавливается привычное выражение лица за счет разработки преимущественно тех мускулов, которые чаще задействованы. Поэтому общепринятым является мнение о том, что во второй половине жизни человек сам отвечает за красоту и выразительность своего лица. Считается, что мышечный панцирь во многом формируется вследствие тех или иных вытесненных побуждений: гнева, страха, сексуального возбуждения. К примеру, систематическое подавление гнева и сексуальности приводит к формированию напряженного таза, как бы отставленного назад.

На самоотношение женщин в поздней зрелости оказывает влияние вступление в климактерический период. Как проходит этот процесс – во многом зависит от отношения к происходящим с женщиной изменениям, которое существует в обществе. Так, некоторыми исследователями менопауза приравнивается к потерям: способности к рождению, сексуальности, женственности. По мнению некоторых психоаналитиков, женщина в менопаузе утрачивает все, что получила в пубертате. Этот период называют психической регрессией, частичной смертью. Такое восприятие менопаузы является отражением отрицательного отношения американского и европейского обществ к старению в целом и к старению женщины в частности. И оно не может не привести к тем или иным искажениям в половой идентификации женщин, ухудшению отношения к себе. В то же время в культурах, где существует позитивная установка на климактерий, достигая его, женщина наоборот приобретает дополнительные привилегии. Например, женщины из индийского штата Раджастан по достижении менопаузы получают возможность свободного общения с посторонними мужчинами, женщинам племени банту в Южной Африке дозволяется есть мясо барана. Здесь искажения половой идентификации у женщин не происходит, самоотношение остается стабильным.

Таким образом, динамика половой идентичности определяется сочетанием индивидуальных факторов жизненного пути и существующими в обществе представлениями о том, какой эта динамика должна быть.

У мужчин восприятие своей половой идентичности еще более, чем у женщин влияет на самооценку. Как отмечал С. Кратохвил, с возрастом происходят изменения в половой активности мужчин и женщин. Если же люди плохо информированы о возможных изменениях, у них может возникнуть неправильная оценка действий партнера. А у мужчин – страх неполноценности. Так, существует мнение, что страх стать сексуально неполноценным обычен для мужчин после 40 лет, и во многом ответственны за него средства массовой информации, рекламирующие разные средства от импотенции. Понятно, что этот страх является угрозой стабильности самоотношения. Даже небольшие отклонения от привычной сексуальной активности вызывают у мужчины тревогу, мнительность, стремление «прислушиваться» к сигналам своего организма, что действительно может несколько снизить активность. А это добавляет мужчине беспокойства, которое реально может привести к импотенции.

Следует отметить еще одно явление, касающееся в основном мужчин, – это стремление компенсировать через секс несексуальные потребности. Имеется в виду, что нередко уходом от переживания кризиса середины жизни является поиск сексуальной близости с молодыми девушками. Это явление нельзя назвать приобретением современной культуры, оно существует давно. В традиционных обществах внутренние психологические социально-возрастные переживания мужчин часто связаны с возрастом женщин, являющихся их сексуальными партнерами. Именно поэтому в позднем возрасте мужчины стремятся иметь в качестве таких партнеров молодых женщин. Мужчины же, обладающие высоким социально-политическим статусом, гораздо чаще, чем представители низших классов, вступают с такими женщинами в брак (Бочаров, 2001). Любопытно, что и в современном обществе к браку с молодыми женщинами прибегают прежде всего мужчины, имеющие высокий статус. В частности, это явление широко распространено среди российских бизнесменов.

Отношение к настоящему, прошлому и будущему и самоотношение

Понятно, что проживание возрастных кризисов сказывается на самоотношении. В более широком контексте можно говорить о влиянии на отношение к себе восприятия человеком времени: прошлого, настоящего, будущего.

Как уже говорилось ранее, в юности человеку необходимо научиться одновременно жить настоящим, опираться на богатство своего прошлого и устремляться в будущее. Однако достижение такой гармонии является непростой задачей. У многих сохраняется подростковая устремленность в будущее, то есть установка на то, что человек все еще готовится к жизни, а сама жизнь еще не началась, она впереди. Время не ценится, оно уходит на пустяки, потому что кажется, что его еще очень много. Но в какой-то момент человек начинает понимать, что будущее преобразовалось в прошлое, а возможность настоящего потеряна. В этом случае достаточно рано может появиться ощущение законченности жизни, сожаление о несделанном, в результате отношение к себе ухудшается.

«Иногда мне кажется, что жизнь прошла не то чтобы впустую, а как-то не так. Оглядываешься назад, о многом жалеешь, хочешь изменить. Иногда хочется бросить все и начать новую жизнь». Ж., 37.

При этом появляется желание быть моложе, выглядеть моложе.

«Мне сейчас 26 лет (все время хочется сказать 25). Наверное, на эту цифру я больше согласна, и на ней мне хочется остановиться». Ж., 26.

«Чувствуешь себя уже не на 20 лет, но лет на 30–35. Это чувствуется, когда о будущем задумываешься. Не очень весело становится. В принципе глубоко влезать в это не хочется». Ж., 39.

«А ведь я еще и бабушка. Ну какая же я бабушка в 43 года? Хотя, конечно, я очень рада. Да, сын мой уже отцом стал. Как неумолимо время!» Ж., 43.

Как нам кажется, экзистенциальный кризис середины жизни предоставляет человеку возможность еще раз обратиться к поиску гармонии между отношением к прошлому, настоящему и будущему: ретроспективно взглянуть на свое прошлое, увидеть ошибки и ценности, определить желаемые цели на будущее, и главное, встретиться со своим настоящим или, как любят говорить психологи, научиться жить здесь и сейчас. Недаром начало каждого кризиса обычно сопровождается снижением самооценки, а успешное его прохождение – повышением.

Удовлетворенность настоящим проявляется во внимании человека к своему внешнему виду, в частности, к стилю одежды. Как известно, именно одежда позволяет человеку выражать свое Я, его ценностные аспекты. Поэтому динамику мироощущения человека в разные жизненные периоды можно наблюдать в смене предпочтений стиля одежды.

«Я долгое время проработала в школе, и когда ушла оттуда, появилось желание носить только джинсы. Этим, как я потом поняла, я подтверждала появившееся чувство свободы. Потом пришлось делать карьеру. И на смену джинсам явились строгие костюмы. Сейчас же я хочу просто жить и получать удовольствие от жизни. В этом мне помогают яркие жилеты и блузки». Ж., 44.

Отсутствие контакта с настоящим может привести к появлению искаженных единиц измерения времени. У мужчин такой единицей часто является количество достижений. У женщин – взросление детей. В этом случае будущее для первых сливается с последующими достижениями, для вторых – с будущим детей. Однако позднее, когда новых достижений уже не будет, а дети вырастут и начнут строить свою жизнь, у таких людей возможна полная потеря будущего и настоящего. Взамен этого разовьется устремленность в прошлое, сопровождающаяся глубокими негативными переживаниями.

«В моем окружении есть люди, достигшие в жизни большего, чем я, но, с другой стороны, есть и те, кто добился меньшего. Смотришь на людей младше себя (25–30 лет) и размышляешь, в чем они тебя догонят. Смотришь на тех, кто старше (40–45 лет), и пытаешься на их примере понять, что ждет тебя впереди». М., 34.

«Каким я вижу свое будущее? Петечка скоро окончит школу, ему как раз год остался. Мне бы хотелось, чтобы он стал военным. Потом лет через 5–6 женится на какой-нибудь красавице». Ж., 34.

«Дочка растет. Наверное, изменения во мне во многом определяются ее взрослением. Она теперь воплощение того нового, чего я ждал. Она делает меня моложе». М., 36.

Будущее видится определенным – не будет ничего нового, интересного.

«Я знаю, что будет сегодня, чем я займусь завтра, послезавтра, через год, в конце концов. Нет ничего нового». М., 36.

* * *

Итак, при наличии у человека слабой автономии, ориентации преимущественно на внешние источники поддержания позитивного самоотношения, существует риск ухудшения отношения к себе в зрелости – временного в момент прохождения возрастных кризисов или постоянного при существенных изменениях во внешней привлекательности или сексуальной активности. В этом случае ухудшение самоотношения может наблюдаться в любой стрессовой ситуации, нарушающей привычное стабильное состояние. Однако резкий скачок в снижении самоценности у таких людей можно ожидать в старости, после выхода на пенсию, когда человек будет почти лишен влияния внешних источников. Поэтому имеет смысл помогать человеку искать внутренние ориентиры в оценке самого себя, своей уникальности и ценности, то есть способствовать его автономизации от внешних факторов и оценок окружающих.

Диалог со второй половиной (динамика супружеских отношений)

Прежде чем говорить о динамике супружеских отношений, необходимо определить, что подразумевается под этим понятием, поскольку сейчас существуют альтернативные формы брака. В последнее время широкое распространение получило такое явление, как сожительство без официальной регистрации брака. Однако и оно бывает различным. Возьмем, к примеру, сожительство без взаимных обязательств. И хотя оно может быть достаточно долговременным, его стоит скорее назвать «пробным браком», поскольку партнеры проверяют, насколько они подходят друг другу. Впоследствии такие отношения либо прерываются, либо заканчиваются браком, который нередко инициируется зачатием ребенка. Именно поэтому сейчас растет количество женщин, выходящих замуж в период беременности. В то же время встречается форма сожительства, практически ничем не отличающаяся от брака, кроме отсутствия правового оформления, которое не осуществляется по различным причинам. Под супружескими мы будем понимать отношения, основывающиеся на взаимной ответственности партнеров друг за друга, то есть существующие при наличии реального брака вне зависимости от его правового оформления.

Динамика супружеских отношений в зрелости определяется многими факторами. Среди основных следует назвать рождение детей и их взросление, развитие супругов в течение жизни и особенности проживания ими возрастных кризисов, родительское программирование. Однако если условно выбрать наиболее значимый фактор, то, по нашему мнению, это рождение и взросление детей. Действительно, в современной семье дети играют огромную роль: они существенно влияют на динамику отношений, вызывают их кризисы. Поэтому рассмотрим сначала этот фактор, а затем – все остальные.

Кризисы, связанные с рождением и взрослением детей

Основываясь на кризисах, вызванных рождением и взрослением детей, можно выделить следующие периоды в супружеских отношениях:

1) от заключения брака до зачатия первого ребенка;

2) до рождения первого ребенка;

3) до 2—3-летнего возраста первого ребенка;

4) до достижения последним ребенком подросткового периода;

5) до создания семьи последним ребенком;

6) после создания семьи последним ребенком.

Рассмотрим последовательно психологическую атмосферу и типичные проблемы, кризисы, символизирующие переход к следующей стадии супружеских отношений.

Первый период жизни молодой семьи обычно бывает достаточно противоречив. С одной стороны, он осуществляется на фоне влюбленности, обретения независимости от родителей, возможности обустраивать «семейное гнездо», то есть на фоне позитивных эмоций. Именно в этот период наиболее частыми являются сексуальные контакты. С другой стороны, его можно назвать адаптационным, со всеми вытекающими из этого сложностями.

Действительно, партнеры должны прийти к разделению хозяйственных функций в семье и согласию в приоритетах в экономических отношениях – на что предпочтительнее тратить деньги. Также договориться, как строить режим дня (когда есть, когда ложиться спать и т. п.), чем питаться (преимущественно мясными, овощными продуктами и т. п.), как относиться к порядку и чистоте в квартире. Важная проблема, которую придется решить молодым партнерам, – лидерство в браке: кто в каких сферах будет лидером, и как он будет действовать. Вопрос о времяпрепровождении также может вызывать споры и необходимость приспосабливаться друг к другу. Какая часть свободного времени должна проводиться вдвоем, какая – с друзьями, чем будет наполняться совместное время, – сферы, по которым придется договариваться.

Здесь очень важна не только способность каждого из партнеров договориться и прийти к компромиссу, но и манера его поведения при этом – преимущественно-поощряющая (поддерживаются те формы поведения партнера, которые приятны) или игнорирующая (игнорируются формы поведения партнера, которые не нравятся). Как считают многие исследователи, для налаживания сотрудничества в семье первый вариант предпочтительнее, поскольку позволяет партнерам узнать истинные потребности друг друга.

Некоторые исследователи утверждают, что в данный период брака для молодых людей характерным является конфликт между желанием независимости и потребностью в близости. А если один или оба партнера росли в семьях с гиперопекающими родителями, не приобрели опыта независимой жизни и ощущение свободы является для них большой ценностью, то этот конфликт может быть очень острым.

Помимо этого в первые годы может возникнуть конфликт ожиданий от брака, если у партнеров они различны. С. Кратохвил (1991) описывает следующие варианты ожиданий партнеров:

– ожидание равноправия;

– ожидание «романтических игр»;

– ожидание «родительской» или «детской» позиции партнера;

– ожидание товарищеских отношений;

– ожидание возможности сохранять независимость и эмоциональную дистанцию.

Некоторые партнерские позиции могут быть разными, но тем не менее подходить друг другу, например, «родительский» партнер – «детскому». Однако другие варианты конфликтны, например, «романтический» партнер и «независимый».

Ожидания могут быть осознанными и неосознанными. Второй вариант встречается чаще и подразумевает, что ожидания не обсуждаются партнерами, а это повышает вероятность конфликтов.

Помимо разницы в ожиданиях конфликты в этот период могут быть вызваны различными «мифами» о браке, которые имеются у партнеров. С. Кратохвил приводит описание нескольких наиболее распространенных мифов, которые осложняют отношения между супругами:

– миф о вечной любви: он должен любить меня всегда и всякую;

– миф о волшебной силе любви: главное – любить, а остальное решится само собой;

– миф «око за око»: если он не делает мне хорошо, и я не буду;

– миф «он должен сделать меня счастливой»: он отвечает за мое внутреннее благополучие.

Следует помнить, что молодой семье необходимо также строить новые отношения с родителями и другими близкими родственниками. Родители в течение долгих лет заботились о своих детях, находились в так называемых комплементарных отношениях. Теперь необходимо перестроить эти отношения в симметричные, то есть партнерские. Однако это бывает трудно в силу того, что комплементарные отношения существовали долго, зафиксировались, их трудно изменить. Тем более что стареющие родители иногда становятся эмоционально зависимыми от детей и пытаются всеми силами сохранить комплементарные отношения. В этом случае возникает возможность появления коалиционных отношений. Например, свекровь вступает в коалицию с сыном, требуя от невестки полного приспособления к его желаниям, что сохраняет комплементарные отношения между ней и сыном.

Сложнее, если члены родительской семьи имеют какие-либо патологические комплексы, которые делают практически невозможными установление симметричных отношений без вмешательства специалиста. С. Кратохвил приводит пример, который называет «обезьянья мать» и считает почти безнадежным. У такой матери сформировалась глубокая обида на отца, все внимание в течение жизни было направлено на сына, он был ее символическим партнером. При появлении у сына жены она, с одной стороны, откажется «отдавать партнера», а с другой – из-за обиды на весь сильный пол бессознательно будет мешать ему как мужчине быть счастливым в браке.

Однако каждому из молодых людей необходимо не только суметь полностью преодолеть зависимость от собственных родителей, но и установить доброжелательные отношения с родителями своего партнера. Последнее может осложняться нежеланием отца и матери устанавливать симметричные отношения с собственным ребенком. В этом случае родители приписывают его партнеру те или иные негативные качества, провоцируют конфликты, чтобы иметь основания обидеться и не устанавливать доброжелательные отношения.

Если люди ценят дружбу, в адаптационный период происходит выстраивание дружеских отношений с окружением партнера. Однако встречаются ситуации, когда один из супругов не любит приятелей другого, и наоборот. Перед супружеской парой встают две задачи. Первая – сформировать общий круг друзей, соединив друзей каждого из партнеров, либо на основании круга друзей одного из них. Вторая – договориться о времени общения с теми из друзей, которые кому-то из партнеров не нравятся. Важно также научиться общаться друг с другом в компании, то есть распределять внимание между партнером и друзьями, а также соблюдать конфиденциальность – неразглашение внутрисемейной информации. Иногда один из супругов жалуется, что в компании партнер не уделяет ему достаточного внимания, критикует или рассказывает присутствующим подробности семейной жизни, которые он считает интимными.

На основании вышеизложенного можно заключить, что в первый период существует большая вероятность конфликтов между супругами, несмотря на их взаимное влечение. Поэтому очень важно осознанное отношение партнеров к конфликтам, понимание их как нормального явления, присущего процессу адаптации двух людей друг к другу. Вместе с тем нельзя снижать их значимость, поскольку в это время формируются стереотипы реагирования партнеров на конфликты, которые будут использоваться и в следующих периодах брака. Поэтому важно, чтобы сложившиеся стереотипы удовлетворяли обоих партнеров.

Однако это бывает непросто. Супруги воспитывались в разных семьях, там учились исполнению своей роли, и у них уже сложилось представление о способах разрешения конфликтов. Поскольку первое время они основываются именно на уже имеющемся опыте, то стоит обратить внимание на осознание этого опыта и выработку собственного. В противном случае возможны следующие варианты нарушенного коммуникативного поведения супругов в конфликте (С. Кратохвил):

– взаимное уклонение от обсуждения, долгое сохранение обиды, нарушение коммуникации;

– взаимное обвинение, открытые деструктивные ссоры;

– требование и уклонение: один требует, настаивает, другой отмалчивается, уклоняется.

Подводя итог обсуждению супружеских отношений в первый период брака, отметим, что в это время складывается основная модель взаимоотношений между супругами. Поэтому от них требуется большая осознанность, открытость предъявления своих чувств и способность приходить к компромиссу в спорных ситуациях. В этот период возможно возникновение конфликтов, связанных с необходимостью приспособления друг к другу, а также являющихся следствием неосознанных родительских переносов.

Второй период супружеских отношений начинается с момента зачатия первого ребенка. Это вызывает на первый взгляд незаметный, но достаточно важный кризис, обусловленный появлением внутриличностных кризисов у обоих будущих родителей. В это время сильно меняется эмоциональное состояние обоих партнеров.

У женщин часто появляется повышенный невротический фон, выраженный в личностной тревожности, сниженных стрессоустойчивости и самоконтроле, эмоциональной нестабильности и большом количестве волнений и страхов, связанных с предстоящими родами. Повышается потребность в поддержке со стороны мужа. Некоторые исследователи называют это невротическим синдромом беременности. Нейрофизиологическую его основу составляют повышенная эмоциональная лабильность и восприимчивость женщины, вызванные гормональными изменениями. Социальную основу – наличие огромного количества негативной информации о патологии беременности, а также стереотипное восприятие беременной как больной.

Однако не только женщина во время беременности меняет свое эмоциональное состояние, но и ее муж. Многие исследователи отмечают, что при высокой включенности мужчины в процесс беременности у него может появиться физическое недомогание: в первые месяцы – это тошнота и головокружения, позднее – боли в спине. Некоторые мужчины во время беременности партнерши сильно прибавляют в весе. Таким образом они как бы подстраиваются под ее новое состояние и чувствуют свою сопричастность к происходящему.

Важно также иметь в виду, что мужчина, так же как и женщина, проживает так называемый перинатальный личностный кризис. Начало его связано с появлением беспокойств и страхов. Выделяют следующие наиболее характерные для этого периода страхи:

– страхи, связанные с выполнением ряда функций, возложенных на мужчину (к примеру, обеспечение материального благополучия семьи);

– страхи, связанные с безопасностью жены и ребенка;

– страх перед изменениями во взаимоотношениях с женщиной;

– экзистенциальные страхи.

И если первые три группы понятны, то экзистенциальные страхи понять и принять труднее. Один из наиболее распространенных экзистенциальных страхов – страх смерти. Становясь отцом, мужчина отступает на поколение назад, то есть приближается к смерти. Страх смерти может проявляться как излишнее беспокойство за здоровье жены и ребенка или же как сокращение любых контактов с беременной, «уход в работу». Возможный механизм защиты – вытеснение. В этом случае мужчина продолжает жить так, как будто никакого ребенка не предвидится.

Один из основных страхов в период перинатального кризиса у мужчин – страх потерять свободу. Беременность женщины вызывает у мужчины страх перед утратой независимости, и тогда ему кажется, что он еще не готов стать отцом.

Важный аспект перинатального кризиса – одиночество мужчины. Практически во всех работах, посвященных периоду беременности и родительству, отмечается, что мужчина может испытывать одиночество и отверженность. Это связано с погруженностью беременной женщины в ее собственные переживания. Есть исследования, свидетельствующие о том, что беременная женщина нередко бессознательно обвиняет мужа в недостаточном внимании к себе и будущему ребенку, боится, что не будет понята мужем, не найдет в нем необходимой опоры. Она испытывает раздражение, которое нередко переходит в агрессию, направленную на окружающих и в особенности на мужа. Традиционно считается, что в поддержке нуждается будущая мама, а муж при этом, как правило, остается без внимания.

Итак, мы рассмотрели некоторые аспекты внутриличностного кризиса, который проживает муж беременной женщины. Трудности протекания данного кризиса могут привести к повышению конфликтности во взаимоотношениях партнеров, а также к тому, что мужчине впоследствии будет трудно найти свое место в отношениях «мать – дитя – отец». Это часто и наблюдается, когда отец начинает проявлять свои чувства только к подросшим детям.

Третий период супружеских отношений начинается с кризиса, вызванного рождением первого ребенка. Появление малыша является серьезным испытанием на прочность взаимоотношений его родителей. Если до родов основное внимание партнеры уделяли друг другу, то теперь значительная часть этого внимания направлена на ребенка.

Если к тому же молодые супруги, только что вырвавшиеся из-под родительского крыла, не успели насладиться свободой, ребенок заставляет их почувствовать, что они опять попали в зависимость. Как следствие, возникает активное желание избавиться от нее, партнеры начинают перекладывать друг на друга обязанности по уходу за ребенком, конфликтовать по этому поводу.

Кроме того, рождение ребенка может вызвать серьезные внутриличностные кризисы у обоих партнеров.

Многие мужчины, наблюдая, как жена ухаживает за младенцем, подсознательно ощущают травматическое повторение потери любви, если они сами пережили это чувство в детстве в связи с рождением брата или сестры. Иногда забота жены о младенце обостряет ненасыщенную потребность мужчины в безграничной материнской любви. Тогда жена становится объектом не всегда осознанной агрессивности, которая когда-то была направлена на мать.

Личностный кризис мужчин, связанный с переходом к отцовству, как и любой другой, может разрешиться полной адаптацией к роли отца, что станет мощным стимулом развития во всех жизненных областях, а также укрепления внутрисемейных взаимоотношений. Но может затянуться и исчезнуть только после рождения второго ребенка, иногда – только внука. Но возможно, роль отца внутренне не будет принята мужчиной никогда. Следует отметить, что важнейшее условие позитивного разрешения этого кризиса – наличие реального отделения мужчины от своей родительской семьи. Если отделения от родительской семьи не произошло, то протекание кризиса может осложниться. Оставаясь в первичной семье в роли «ребенка», трудно стать «родителем» в новой семье, особенно если собственные мать и отец оказывают сопротивление этому переходу.

У матери также могут актуализироваться нереализованные детские потребности. Если из собственного детства она вынесла тревожную привязанность, которая до рождения ребенка компенсировалась как стремление «укрыться» за партнера, находиться в роли его дочери, то теперь женщина получает возможность компенсировать ее через слияние и гиперопеку ребенка. Можно сказать, что женщина перекладывает роль своего «эмоционального костыля» с мужа на ребенка. При этом мужчина резко оказывается в стороне, что неблагоприятно сказывается на взаимоотношениях супругов.

Четвертый период супружеских отношений начинается с кризиса, который может проявляться в тот момент, когда ребенок начинает самостоятельно ходить. В это время появляется необходимость почти постоянного присмотра за малышом, поскольку он начинает активно изучать окружающий мир. При этом он старается все схватить, потрогать, бросить, что заставляет родителей беспокоиться о его безопасности и порядке в квартире. К этому времени мать устает от пребывания дома и ухода за ребенком. У нее может возникнуть желание пообщаться с друзьями или хотя бы частично реализовать свою профессиональную активность. Кроме того, у малыша появляется потребность в общении с отцом, что необходимо для его нормального развития. Поэтому отцу в этот период (после года) нужно активно включаться во взаимодействие и заботу о ребенке. Супруги должны договориться, как это будет происходить.

В это же время родителям требуется перейти от преимущественного ухода за ребенком к его воспитанию. Здесь начинают проявляться отличия в представлениях партнеров о желаемом поведении малыша (целях воспитания), о способах его реализации, то есть о поощрениях и наказаниях. Каждый из партнеров основывается на собственном детском опыте, либо принимая его за образец, либо отторгая.

Кроме того, супруги могут неодинаково смотреть на распределение обязанностей по воспитанию ребенка и по-разному определять, сколько времени необходимо с ним проводить. Этот кризис не слишком острый и обычно быстро разрешается. Далее наступает длительный и достаточно стабильный период супружеских взаимоотношений, на который, однако, может повлиять начало посещения ребенком детского сада и школы.

Когда ребенок отправляется в детский сад, мама чаще всего возвращается к своей профессиональной деятельности. У нее меньше времени остается на домашнее хозяйство. В семье возникает необходимость перераспределения обязанностей. У мужа это может вызвать сопротивление.

Помимо обязанностей иногда возникает необходимость перераспределения семейного бюджета, поскольку женщина начинает больше следить за своей внешностью, одеждой.

Совмещение профессиональной деятельности и воспитания детей особенно в большом городе является для женщин физически и эмоционально трудным. Как следствие, она может меньше внимания уделять мужу, что не всегда находит у него понимание.

С поступлением ребенка в школу часто меняются и взаимоотношения партнеров друг с другом. Способы коммуникации между ними к этому времени часто становятся стереотипными, и определенные их структуры могут быть не приспособлены к ситуации долгого пребывания ребенка вне дома. Особенно это бывает заметно в тех семьях, где жена не работает и все время уделяет воспитанию ребенка.

Начало обучения ребенка в школе приносит родителям новые обязанности: нужно следить за выполнением уроков. Даже если ребенок посещает группу продленного дня, часть заданий родителям все равно приходится с ним делать вечером дома после работы. Организовать ребенка на приготовление уроков нередко бывает очень трудно, что вызывает у уставших родителей сильные негативные чувства. Помимо выполнения домашнего задания родители несут ответственность за успешность обучения и поведение ребенка в школе. В случае возникновения у ребенка трудностей маму или папу приглашают в школу, побуждают к изменению воспитательных воздействий.

«Суета и труд, труд, труд. Твои дети – твоя жизнь отныне. Опять школа, и все сначала, только почему-то совсем не так, как было у тебя. Твой ребенок самый лучший, самый талантливый, самый-самый. Ну как он может плохо учиться? Такого просто не может быть. Ты бьешься, нанимаешь педагогов и даже не успеваешь заметить, что ребенок очень быстро взрослеет». Ж., 32.

В этот период существенно уменьшается количество времени, которое супруги могут посвятить друг другу. Основной темой для общения становятся успехи ребенка в школе. А иногда на почве недостаточной учебной успешности ребенка у родителей возникают конфликты, стремление переложить друг на друга ответственность за положение дел.

Пятый период супружеских отношений начинается, когда ребенок становится старшим подростком. В отношениях может наблюдаться кризис, который совпадает по времени с кризисом эмоционального отделения ребенка от семьи. Однако в начале подросткового возраста супруги чаще объединяются для того, чтобы «затормозить» это отделение. Когда же оно реально произойдет, подросток приобретет самостоятельность, меньше будет находиться дома, партнеры первый раз после рождения ребенка встретятся «лицом к лицу». Появится время для того, чтобы уделить внимание друг другу. Однако некоторые супруги уже отвыкают от открытого общения. Им необходимо научиться по-новому, без участия ребенка, структурировать свободное время, что не всегда удается. Возрастает возможность конфликтов.

Супружеский кризис, знаменующий начало последнего (шестого) этапа отношений, обычно происходит, когда последний в семье ребенок «вылетает из гнезда», то есть становится взрослым и приобретает самостоятельность. Он может создать свою семью, приобрести экономическую независимость и т. д. – все это лишает родителей возможности какого-то контроля над выросшим ребенком.

Если рассматривать отношения между самими супругами, то стоит сказать, что для некоторых пар этот период становится критическим. Родительская функция уже выполнена, возникает необходимость переключения на новые дела и интересы. Для женщин, занятых в основном воспитанием детей, обостряется проблема структурирования времени.

Кроме того, общение теперь осуществляется напрямую, без опоры на детей. В парах, утративших к этому времени эмоциональную близость, такое общение затруднительно.

Однако многие пары, отпускающие детей, довольно легко справляются с ситуацией. Более того, у супругов наблюдается обновление отношений, их интимизация, появляется желание пожить для себя, насладиться свободой.

«Я ощущаю сейчас самое лучшее время за последние 20 лет. Дочь уже выросла, живет со своим бойфрендом, а внуки пока не появились. Последние 4 года я начала заниматься собой. Учу несколько языков, освоила вождение машины. Иногда получаю немыслимое удовольствие, когда еду по пустой дороге и ни о чем не думаю. Хожу в тренажерный зал, занимаюсь танцами. Я прекрасно исполняю латинские танцы. Я получаю колоссальное удовольствие от жизни именно сейчас». Ж., 41.

«Дети выросли. Сын учится в институте, работает, практически не бывает дома. Дочка оканчивает школу, у нее свои дела. Все чаще вечерами мы с мужем остаемся вдвоем. И я вдруг начала понимать, что, несмотря на годы в браке, мы не надоели друг другу, нам очень интересно вместе. Когда дети выросли, отдалились от нас, и им уже не нужна была такая забота как раньше, у меня не появилось чувство одиночества и ощущение того, что наша семья рушится. Это хорошо. Со мной мой муж, которому я нужна и который нужен мне. Честно говоря, я даже рада, что у детей больше своих интересов. У нас с мужем появилось время друг для друга, которого раньше, когда дети были маленькими, нам всегда не хватало». Ж., 45.

Рассмотрев динамику отношений между супругами, вызванную взрослением детей, обсудим другие аспекты внутрисемейного общения.

Другие факторы, влияющие на динамику супружеских отношений

На динамику супружеских отношений в зрелости может сильно влиять так называемое родительское программирование. Оно может проявляться в формировании еще в детстве и молодости установок в отношении развития семейных отношений или же в текущем влиянии на супругов позиции их родителей.

«От меня ушел муж. Теперь, правда, вернулся, его та, другая, выгнала, после того как ей мои девочки позвонили. А ведь раньше мы с ним жили душа в душу. Все даже завидовали: “Ну сколько вы за ручку ходить будете?..” Но потом все изменилось…

Вообще-то у меня мама состранностями. Она почти каждое утро мне звонит и говорит: “От тебя муж уйдет, он от тебя гуляет. Ты никому не нужна”, и тому подобное. Я, конечно, завожусь, всякие мысли в голову лезут. Мужу расскажу про звонки, он сердится. Но мама всегда была такой. Она и в детстве нас с сестрой ругала: “Кому вы нужны? И замуж вас никто не возьмет”. Наш отец был военным, он нас любил, но все время пропадал на работе. Сестра старше меня на пятнадцать лет. У моих девочек такая же разница в возрасте. У сестры тоже двое детей – девочка и мальчик, муж военный, но отношения… Мама и ей названивает. Мой первый муж тоже был военным. Старшая девочка от него. И второй муж раньше служил, теперь в милицию ушел. Мама может иногда сказать о папе: “Да надоела мне эта деревня”. Это оттого что он у нас не из Москвы. Но и наши с сестрой благоверные не москвичи, поэтому воспринимают ее слова на свой счет. А сейчас и я начала мужа “деревней” называть, как-то само вырывается». Ж., 42.

Влияние родительского программирования чаще рассматривается применительно к детям. Однако оно сохраняется до момента действительного отделения от родителей и нахождения своего самостоятельного пути. Если этого не происходит, родительское программирование может сохраняться у человека до глубокой старости, даже и после смерти родителей. При этом совершенно неважны физическое присутствие родителей и возможность частых контактов. «Руководство» жизнью взрослых детей происходит и на расстоянии. В зрелости, особенно в период экзистенциального кризиса, появляется, можно сказать, последняя возможность пересмотреть свои позиции и добиться фактического отделения от родительской семьи. Как правило, следствием такого отделения становится установление новых, более глубоких связей с родителями и улучшение внутрисемейных отношений.

«Мама прожила всю мою жизнь со мной и все 44 года поучала меня. А после того как я потеряла мужа, стало совсем невыносимо.

Когда он умер, мне исполнилось всего лишь 26 лет. У меня остался сын Васька. Мать не отпускала меня ни на шаг. С работы сразу домой, если опоздала – крики, ор. Моя мать очень властная женщина, у нее такое воспитание. Но я же живой человек, у меня есть коллеги, с которыми мне приятно общаться, знакомые, школьные друзья». Ж., 44.

«Моя мама живет далеко. Но как она меня всегда держала! Я без нее шагу ступить не могла. Смотрела и на мир, и на свою семью ее глазами. Мама говорила, что надо радоваться солнцу, и я радовалась, хотя сама люблю дождь. Себе и своим поступкам я мысленно давала оценку тоже от лица мамы. Не знаю, как мне удалось порвать эту узду. И оказалось, что я не умею сама радоваться, я во всем привыкла слушать маму. Но я научилась. Теперь я такая, какой сама хочу быть. Я по-новому почувствовала собственную семью. Поняла, что так же как и мама, пыталась манипулировать своими детьми и отпустила их. Теперь я испытываю радость просто от того, что живу. Смешно: чтобы понять это, мне нужно было дожить до 50 лет». Ж., 50.

К родительскому программированию можно отнести не только прямое воздействие на жизнь своих взрослых детей, но и косвенное. Последнее подразумевает влияние на выбор партнера отцовских или материнских детских переносов. Дж. Холлис (2008) называет это проекциями Внутреннего ребенка. С. Кратохвил (1991) описывает несколько механизмов действия этих проекций. Первый – это стремление партнера в браке вернуться к неразрешенным до конца детским конфликтам, связанным с недостаточной удовлетворенностью тех или иных потребностей. В этой ситуации выбирается партнер, с которым возможно повторение конфликтов. На него и возлагаются надежды, оставшиеся несбывшимися.

Другой вариант – это неосознанная тенденция супругов к повторению модели семьи своих родителей. Считается, что человек обучается супружеской роли через идентификацию с родителем своего пола. Хотя образ родителя противоположного пола не менее важен. Итак, если роль родителя своего пола положительна, это считается предпосылкой супружеской гармонии. Если отрицательна, то человек ищет партнера с противоположными характеристиками, но нередко неосознанно выбирает внутренне похожего на родителя, что приводит к конфликтам. Понятно, что и в том и в другом случае динамика супружеских отношений в зрелости будет, вероятнее всего, негативной.

«Зачем выходить замуж? Чтобы постоянно орать друг на друга? Я уже и так наслушалась, как у меня дома родители каждый день отношения выясняют. Я так не хочу быть на них похожей». Ж., 19.

Отношения между супругами могут также изменяться вследствие различий в динамике и характере развития каждого из них. Муж и жена находятся постоянно вместе, а потому они какое-то время могут не замечать изменений. Тем более что учащение ссор часто не рассматривается людьми как сигнал необходимости пересмотра взаимоотношений. Наличие конфликтов, так же как и отсутствие семейной коммуникации и поддержки, является определенным общественным стереотипом семейной ситуации: «все так живут», «это нормально». Когда же изменения станут заметными, может наблюдаться отказ одного или обоих супругов принимать эти изменения и стремление продолжать общение с «фотокарточкой в день свадьбы». Это сопровождается постепенным эмоциональным отдалением вплоть до полного отчуждения.

«Муж стал какой-то не такой. Раньше мы и в кино, и в театр ходили, а теперь этого нет. А он считает, что все у нас нормально, что я все придумываю. Я беспокоюсь, нервничаю, мечусь, а он – как ни в чем не бывало». Ж., 37.

«Она живет своей жизнью, а я – своей. Мы с ней совершенно чужие люди, объединяет нас только ребенок. Я даже сам не понимаю, как все произошло. Жили хорошо, была любовь, взаимопонимание, а сейчас – как будто всего этого и не было. Она совершенно перестала понимать меня. Мне кажется, что она запомнила меня 25-летнего. Не хочет признавать, что все меняется и я не могу оставаться прежним. А она не принимает меня теперешнего, а хочет видеть рядом того молодого человека, каким я был раньше. Но я-то не собираюсь им быть, я просто не могу!» М., 33.

«Чувствую себя достаточно одиноко. В семье в общем-то все в порядке. Дочь радует. С друзьями видимся почти регулярно. Но в то же время понимаю, что каждый человек все-таки одинок». М., 35.

На кризис супружеских отношений часто влияет вступление одного или обоих супругов в кризис середины жизни. Может возникнуть непонимание причин происходящих с партнером изменений – частой смены настроения, ухода в работу, замкнутости и т. п. Отношения становятся формальными или агрессивными.

«Да он зачем-то все ищет смысл жизни, какие-то цели ставит. Видимо, ему не нравится, как он живет. Он в последнее время очень агрессивным стал и все о чем-то думает, размышляет. Очень часто у него настроение меняется. А еще он думает, что любви у нас не осталось, хотя, по-моему, все в порядке. Депрессия у него какая-то, кризис, наверное». Ж., 45.

«Я стала более раздражительной. Мне кажется, что в последнее время мы с мужем перестали понимать друг друга, как-то отдалились. Он тоже изменился. Стал менее внимательным к проблемам семьи, с головой погрузился в работу. Вот приходит домой и сразу садится перед телевизором. А раньше он был просто идеальным мужем». Ж., 41.

«С мужем я не могу разговаривать. Как только подхожу к нему, чтобы просто спросить, как дела на работе, он начинает ворчать, мол, денег у него нет, он не миллионер. Говорит, что мне в любом случае не подойдет та кофточка, которую я собираюсь купить, ведь я растолстела уже до необъятных размеров и мне уже ничего не поможет, поздно». Ж., 42.

«Мужу ничего не нужно. Диван и телевизор – его лучшие друзья. Единственное, что делает – это гуляет с собакой. И раз в две недели пылесосит». Ж., 42.

«Она думает, что самая умная, постоянно учит меня, как жить. Надоело. Лучше бы последила за своей фигурой: растолстела невероятно». М., 41.

«Ей кажется, что я мало зарабатываю. Говорит мне часто: “Ты ничего не можешь”. А я действительно могу только то, что могу. И еще постоянная борьба за лидерство. А главное – она не умеет признавать своих ошибок. Всегда права она». М., 44.

На возникновение кризиса отношений влияет изменение половой активности супругов, связанное с возрастом. У мужчин в зрелом возрасте постепенно снижаются интенсивность и настоятельность полового инстинкта, затрудняется эрекция, ослабляется уверенность в наступлении адекватной эрекции. Если в первой половине жизни психические стимулы легко и быстро вызывали эрекцию, то теперь они перестают быть действенными. У мужа может появиться страх импотенции, у жены – подозрения о существовании внебрачных связей.

Кроме того, на динамику супружеских отношений могут влиять такие явления, как ролевое напряжение и ролевые конфликты. Ролевое напряжение – это тревога, вызываемая избыточными требованиями в рамках какой-либо роли. Ролевое напряжение связано с тем, что супругам приходится иметь дело одновременно с различными системами ролей: семейными и профессиональными. Возникает необходимость установления приоритетов расходования времени и энергии. В результате могут возникнуть ролевые конфликты, вызванные тем, что на работе и дома к человеку часто предъявляются противоположные требования. У некоторых женщин возникает чувство вины перед семьей и домом. Оно полностью субъективно и выражается в различного рода самообвинениях (например, что муж обделен лаской и вниманием, дети мало ухожены из-за того, что работа отнимает у женщины много времени и сил). При этом объективная картина жизненной ситуации может быть во многом иной или даже противоположной.

Различные в динамике развития, ролевые конфликты супругов приводят к проявлению кризиса отношений. Однако, помимо внутриличностных, на него влияют и социальные факторы, например, один из основных – стереотипное представление о близости в браке, которое присутствует в нашей культуре. Оно определяет и ожидания от брака. У нас принято рассматривать близость как растворение партнеров друг в друге, как взаимное слияние. Найти супруга означает «найти свою половинку» и «вместе составить единое целое». Получается, что житейская психология призывает людей вступать в брак для компенсации каких-либо проблемных зон. Тогда, вступая в брак, человек бессознательно возлагает на партнера определенные надежды, о которых тот и не догадывается.

Стереотипной идеей нашей культуры, также способствующей возникновению кризиса, является убеждение, что человека можно и нужно изменить, поскольку «я лучше знаю, как надо правильно жить». Действительно, у нас большинство людей считают, что знают, как лечить, как учить, как воспитывать, как управлять государством. Когда партнер отказывается меняться, другой объясняет это неэффективностью используемых методов и пробует другие. Наконец, выясняется, что изменить партнера невозможно.

«Муж с работы приходит и заваливается газету читать. И что меня больше всего раздражает, когда я прошу его бросить это занятие, он как будто не слышит. Уткнется в буковки и даже не смотрит на меня. Я спрашиваю: “Ты слышишь меня?” Отвечает, что слышит, и дальше читает. Вот пока не вырву вообще у него эту газету – не отреагирует». Ж., 36.

Нередко кризис супружеских отношений приводит к тому, что партнеры обращаются к внебрачным связям.

«Муж стал холодным и равнодушным, а у самой сил не хватает на сохранение домашнего очага. Но тут на помощь пришел человек, который водит меня по театрам, консерваториям, музеям. Муж о нем не знает. У меня возникла забытая тяга к новым знаниям. Пытаюсь модно одеваться. Стараюсь выглядеть счастливым человеком». Ж., 42.

Иногда это может стать предвестником развода.

«Мы прожили вместе 34 года. Последние 1,5 года стали постоянно ругаться. А раньше такого не было. Охладели оба друг к другу, да и приелись сильно. Я однажды в запале сказала мужу, что чем так жить, лучше пусть уходит и не мотает нервы, ведь ругаемся постоянно, до драк доходит. Развестись решили внезапно, сгоряча». Ж., 53.

Однако кризис супружеских отношений в зрелом возрасте нельзя считать фатальным. При достаточной личностной зрелости партнеров он проходит практически незаметно, поскольку его смягчает растущая с течением жизни мудрость супругов, которая заключается в умении принимать другого таким, каков он есть.

«У нас прекрасные отношения с женой. Мы с ней знакомы уже 30 лет. Хотя, конечно, не всегда была только радость, разное случалось. Жена стала неотъемлемой частью моей жизни. Моя жизнь без нее – не моя». М., 51.

* * *

Подводя итоги, можно заключить, что динамика внутрисемейного общения в зрелости определяется, с одной стороны, стадиями развития семьи в целом, связанными с рождением и взрослением детей (каждая стадия характеризуется своими задачами, типичными проблемами и требует от супругов перестройки, отказа от некоторых прежних принципов и моделей поведения). С другой стороны, личностным развитием каждого из супругов. Непонимание того, что супружеские отношения не могут оставаться неизменными, подчас приводит к серьезным трудностям и конфликтам.

И то и другое определяет динамику отношений, воздействуя через «призму» социальных факторов – стереотипов восприятия супругов, семьи, детей.

Диалог с ребенком (динамика родительско-детских отношений)

На качество жизни огромное влияние оказывают взаимоотношения с детьми. Даже если другие стороны жизни вполне удовлетворяют человека, проблемы во взаимоотношениях с детьми могут сделать его несчастным. Однако чаще детско-родительские отношения, их динамику и возможные нарушения принято рассматривать исключительно в аспекте развития ребенка. Забывается, что в этих взаимоотношениях участвуют по крайней мере два субъекта и на них обоих сказывается качество этих отношений.

Многие даже не подозревают, что родительство необходимо рассматривать как «школу личностного роста» и что только развивающийся родитель может выстроить гармоничное отношение с ребенком во всех возрастах.

Для начала нужно выяснить, какое отношение к ребенку будем называть гармоничным. Понятно, что оно исторически и культурно обусловлено и определяется в первую очередь основными функциями семьи и потребностями, которые человек удовлетворяет с ее помощью.

До недавнего времени основной функцией семьи была экономическая поддержка, однако в последнее время это уже не так. Сейчас супруги часто бывают финансово независимыми друг от друга. Современная индивидуалистическая культура возлагает на семью в основном задачу удовлетворения потребностей в любви и принятии, которые реализуются как через отношения между супругами, так и через отношения с детьми. И в основе отношений с ребенком лежит прежде всего потребность любить другого, заботиться о нем и одновременно ощущать себя любимым и нужным.

В основе отношений с детьми всегда лежит потребность любить и быть любимым, при этом, естественно, в ходе взросления ребенка меняются формы проявления любви. Прежде чем рассматривать, как это происходит, остановимся на главным условии реализации этой потребности – человек должен быть cnoсобен к любви, он должен уметь любить. Эту способность трудно определить точно, но можно выделить в ней несколько необходимых умений:

– умение осознавать ценность, уникальность ребенка вне зависимости от его качеств и поступков;

– умение проявлять любовь вербально и невербально;

– умение создавать среду, способствующую личностно-познавательному развитию ребенка.

Как правило, способность к любви у человека формируется в процессе опыта получения любви от своих родителей в собственном детстве, реже – в результате индивидуального личностно-духовного развития.

Если способность к любви у родителей присутствует, общение с ребенком даст возможность удовлетворить потребность любить и быть любимыми, отношения будут в целом гармоничными. Если эта способность нарушена, то с помощью ребенка родители будут удовлетворять какие-то другие свои потребности – чаще во власти, контроле и престиже. А их отношения с детьми назвать гармоничными будет уже сложно.

Опишем наиболее частые случаи подобной дисгармонии:

• Родители или один из них не имеют иного смысла жизни, кроме воспитания ребенка.

• Один из родителей, чаще мать, эмоционально неустойчив, не считает себя очень значимым и ценным. В этой ситуации ребенку отводится роль «эмоционального костыля»: он рассматривается родителем как часть себя, а его успехи и неудачи воспринимаются как свои собственные.

• В семьях с нарушенными эмоциональными отношениями между супругами ребенок часто воспринимается по крайней мере одним из них как «символический партнер», обеспечивающий близкие отношения и психологическую поддержку.

Во всех трех ситуациях очень вероятно развитие симбиотических отношений, осложняющихся в те возрастные периоды, когда ребенок будет сепарироваться от родителя – в раннем (от 1 года до 3 лет) и подростковом возрасте. Особенно остро будет проживаться его замужество или женитьба. Внешне отношения будут приобретать форму гиперопеки, полной заботы об интересах ребенка. Внутренне – иметь характер сверхконтроля, то есть стремления подчинить ребенка своей воле и желаниям. Причем такой контроль будет существовать вне зависимости от возраста ребенка.

Как гармоничные, так и дисгармоничные отношения по мере роста и взросления ребенка меняют свою форму, поскольку, как уже говорилось, на них влияют задачи развития, которые решает ребенок на том или ином возрастном этапе. Рассмотрим специфику отношений родителей с детьми разных возрастных периодов. При этом ограничимся описанием взаимоотношений с одним ребенком, хотя на самом деле, безусловно, на их динамику влияет вся семейная система, то есть характер общения как между супругами, так и между братьями и сестрами.

Младенчество (период от рождения до 1 года)

Еще до появления у ребенка «комплекса оживления», то есть до того момента, как он начинает реагировать на обращение взрослых, родители гладят его, берут на руки, говорят ласковые слова, делая это вовсе не для малыша, а для самих себя, получая от этого удовольствие. Любящие родители радуются, наблюдая за ребенком, за его совершенно обычными действиями.

«Наш мальчик уже проявляет зачатки трудолюбия – так старательно сосет, даже пыхтит при этом и потеет. А после кормления так дрыгает ручками и ножками, что личико краснеет. И еще высовывает язычок, я по язычку понимаю, что он наелся. Я не могу на него спокойно смотреть, каждый раз удивляюсь, как он спит, ручки раскинув. Просыпается он очень смешно – прижимает ножки к животику, ручки тянет кверху и морщится, морщится, ротик кривит. А еще у него появились такие круглые “девочковые” щечки». Ж., 31.

Кроме того, с первых дней родители ощущают свою нужность, значимость для ребенка, испытывая гордость за умелое обращение с ним, например, за возможность быстро успокоить. И напротив, могут чувствовать легкую ревность к партнеру, если у него это получается лучше. Поскольку матери обычно проводят с ребенком больше времени, они чаще оказываются более умелыми, что может вызвать у отцов чувство родительской неполноценности, скрывающееся за нежеланием укладывать ребенка спать, купать его и т. п. Многих педагогов, психологов и социологов сегодня беспокоит проблема слабой включенности отцов в воспитание малышей, от чего возникает риск нарушения как родительско-детских, так и детско-родительских отношений. В связи с этим стоит вспомнить опыт включения отца в жизнь ребенка в традиционной культуре, которое осуществлялось через обряд, называемый «кувада», то есть символические роды.

Кувада – это французское слово, в буквальном переводе означает «вынашивание, высиживание». В этнографии этим словом обозначается совокупность правил и норм поведения отца, связанных с рождением ребенка.

Обряды, связанные с кувадой, могли совершаться по-разному. Можно выделить четыре основных варианта.

Первый предполагает добровольную идентификацию с женой через имитацию ее действий. Муж, к примеру, мог изображать родовые схватки, принимать поздравления или же вести себя так, как будто от его действий зависит здоровье ребенка: соблюдать диету, не пользоваться колющими предметами. Иногда при этом муж переодевался в женское платье. Так, на островах Адмиралтейства муж, «находящийся в семейной хижине, иногда сам изображает родовые муки – стонет, корчится от воображаемой боли. Своим поведением он как бы доказывает факт своего отцовства» (Этнография детства…, 1983. С. 70).

В другом варианте мужа идентифицируют с женой через причинение ему страданий помимо его воли. Причинять боль мужчине может либо сама жена, либо повитуха. Приведем примеры из жизни полесских семей. «Измученная схватками жена просит мужа передать ей валёк, но вместо того чтобы положить его под спину, как она собиралась делать вначале, она дубасит им мужа. На вопрос обескураженного супруга, не рехнулась ли она часом, женщина отвечает: “А табе больно? Мне больно, хай и табе также буде!” (Родины, дети, повитухи…, 2001. С. 110). Можно спорить по поводу разумности подобных действий, но согласимся, что в ситуациях, когда роды проходили с осложнениями, и женщина испытывала непереносимую боль, такой способ отвлечения от боли и направления сознания на роды был вполне оправдан.

Муж мог осуществлять идентификацию с женой и по-другому: через выполнение с ней тех или иных символических действий. Например, поить ее изо рта, переступать определенным образом.

И наконец, четвертый вариант кувады предполагал идентификацию мужа с ребенком. В этом случае мужчина ложился рядом с малышом, питался, как он, а в случае болезни новорожденного пил такие же лекарства.

Интересно, что в некоторых культурах обряд кувады сохранился почти до нашего времени. Например, в начале XX века обычай кувады был очень распространен у югославов. Так, один исследователь был свидетелем того, как в селах Северной Долмации во время родов рядом с женщиной ложился ее муж, считая, что он сможет своей мужской силой помочь ей. В Боснии существовал обычай, согласно которому за 2–3 дня до родов муж ложился в постель и имитировал роды – стонал, кричал, пил те же снадобья, которые дают роженице. В другом варианте муж сразу после родов жены ложился в постель, и, когда к супругам приходили соседи, отец, лежа в постели, сообщал им о рождении ребенка. О подобном случае, произошедшем в Югославии в 1956 году, поведал очевидец. Он попросил стакан воды в доме у дороги, ему принесли стакан вина и рассказали, что хозяин празднует рождение ребенка, хозяин же в это время лежал в постели, стонал и принимал поздравления от соседей, которые спрашивали, как прошли его роды.

Кувада вызывает особый интерес, потому что она являлась не изолированным обычаем, а была распространена во всех частях света. В Америке она практиковалась почти повсюду: от Гренландии до Огненной земли. Часто встречалась в Азии. Сравнительно редко – в Африке и Австралии. В Европе следы кувады отмечали в Англии, Франции, Болгарии, на территории Югославии.

Ученые предлагали различные объяснения кувады. Но наиболее распространена гипотеза, предложенная в 1861 году Бахове-ром и поддержанная Тэйлором, о том, что зарождение кувады относится к переходному периоду от материнского рода к отцовскому. Она являлась формой признания отцом ребенка своим, общественным закреплением родства.

Поскольку в основе всех этих обрядов лежала идентификация мужчины либо с женой, либо с ребенком, причем все это сопровождалось сильным эмоциональным проживанием ситуации рождения, то понятно, что отношения «мать – дитя – отец» устанавливались равновесные. И проблема включения отца в воспитание ребенка просто не возникала. Конечно, мы не можем механически переносить куваду в современную жизнь, но, наверное, стоит подумать о ее новых формах, которые имели бы аналогичное содержание.

Вернемся к обсуждению динамики родительско-детских отношений в младенчестве.

С появлением «комплекса оживления», когда ребенок начинает улыбаться взрослым и «гулить» в ответ на ласковое обращение, родители получают внешнее подтверждение того, что ребенок их любит, хочет быть с ними рядом. Еще большую гордость они начинают испытывать при появлении признаков роста и развития ребенка.

«Сегодня у нас большое событие. Сыночек стал удерживать приподнятую головку, лежа на животике, несколько секунд. Раньше он просто дергал головой вверх, а сегодня пытался держать ее. И так пыхтел при этом, так старался.

Вообще он стал совсем большим – очень внимательно смотрит и слушает, когда с ним говорят, и так хорошо улыбается своим беззубым ртом». Ж., 24.

Новый этап в динамике отношений родителей с ребенком начинается, когда малыш начинает понимать обращенную к нему речь, то есть с конца первого года жизни. Речь становится важным средством общения.

«Сын (10 месяцев) уже многое понимает, например, умеет давать. Что давать, он не понимает, дает то, что есть в руке. Когда слышит “иди ко мне” – тянет ручки. А в ответ на фразу “идем кушать” машет руками и кричит радостно: “А-а-а”». М., 33.

Когда у ребенка развивается активная речь, общение еще более опосредуется ею.

«Я ем сушку. Сын (1 год 3 месяца) просит: “Пс-с”. Дала ему тоже и сама продолжаю жевать. А он сушку переложил в другую руку и опять правую тянет: “И-и-и”, дай, мол, еще. Говорит уже многое: “ба” – яблоко, “ма” – машина, “ка” – коляска, “бе” – собака Белка. Очень любит возиться в воде. Когда видит приготовления к купанию, радуется: “Па-па”. Очень сердится, когда его достают из ванночки». Ж., 27.

К сожалению, даже при наличии у родителя способности любить, дисгармонию в отношения с ребенком может вносить внутренний запрет на проявление негативных чувств. Дело в том, что в житейской психологии считается недопустимым не только проявлять, но и чувствовать раздражение, злость в отношении тех людей, которых любишь, в частности, ребенка. Однако малыш, помимо того что дает возможность реализовывать потребность в любви, требует от родителей еще и много внимания, физических сил, может лишать родителей удовлетворять другие важные для них потребности, например, не дает высыпаться, иметь сексуальные контакты. Поэтому нормально, если у кого-то из родителей, чаще у матери, иногда возникает негативное чувство в отношении ребенка. Если оно ею осознается и принимается как нормальное, то это не приводит к дисгармонии в отношениях. Если негативное чувство осознается, но мать стесняется его, чувствует себя виноватой, то свое чувство вины она компенсирует гиперопекой, а это приводит к некоторой дисгармонии. Если же негативные эмоции вытесняются, то это может привести к выплескам неосознанной агрессии, например, мать может нечаянно уронить ребенка.

«Настолько разительно все изменяется с появлением ребенка. До ребенка – жизнь только для себя. Интересная любимая работа, материальная обеспеченность, увлекательные занятия, друзья, путешествия. После рождения ребенка наступает кратковременная депрессия. Во-первых, еще не знаешь, как с ним обращаться. Кажется, он всегда будет таким маленьким, беззащитным, будет всегда плакать, а ты постоянно будешь не высыпаться. Во-вторых, теперь ты не принадлежишь сама себе. Ты не можешь уйти, куда надо, не можешь делать то, что хочешь. Но скоро привыкаешь к своей новой роли мамы и начинаешь находить в этом только положительные стороны». Ж., 30.

Искажение отношения к ребенку возможно не только у матери, но и у отца (в молодых семьях), особенно если мать полностью перенесла свою любовь на малыша, а отец чувствует себя отвергнутым. Тогда, сам того не осознавая, отец может проявлять к ребенку агрессию, хотя выражаться это может не прямо, а косвенно – например, отец может требовать строго соблюдать режим, кормить его точно по часам, не брать на руки и пр.

Если же родители не умеют любить, то отношения с младенцем будут лишены теплоты, нежности, телесных прикосновений. Они могут быть либо формальными и сводиться только к уходу за ребенком, либо скрыто агрессивными. Иногда родители устраняются от общения с младенцем, поручая уход за ним третьим лицам (бабушкам, няням).

Если же родители понимают, что происходит с ребенком и с ними, и позволяют себе быть «неидеальными», то они могут избежать личностных кризисов, вызванных неизбежными сложностями, которые привносит в их жизнь ребенок, а напротив – наполнить ее новыми красками и чувствами.

Ранний возраст (от 1 года до 3-х лет)

По мере того как ребенок растет, даже гармоничные отношения с ним проходят «испытания на прочность», поскольку он начинает проявлять агрессию, причем именно в отношении тех людей, которых любит, прежде всего, в отношении матери. Кроме того, в это время начинается первичная социализация ребенка через освоение норм и правил, требований. А ребенок раннего возраста активно сопротивляется первым попыткам взрослых социализировать его, требует немедленного исполнения своих желаний.

«Когда мы провожали внука с дачи в Москву, был очень жаркий день. Электричка задерживалась, но мы не могли уйти с платформы в тень, потому что внук буквально тянул нас обратно со словами: “Биби! Биби!” – так он называл поезд и выражал свое желание покататься на нем». Ж., 50.

Понятно, что от родителей в этот период требуется способность осознавать свои негативные чувства, вызванные подобными действиями ребенка и отделять их от отношения к самому ребенку. Кроме того, очень важно найти какие-то социально-приемлемые способы выхода детской агрессивности, к примеру, через игры с песком, водой, бумагой, крупами.

Интересно проанализировать особенности социализации ребенка в сравнении с тем, как проходил этот процесс в традиционной культуре.

Если сейчас первые достаточно определенные нормы, с которыми сталкивается ребенок, связаны с приучением к опрятности, то в традиционной культуре первые нормы, которые осваивал ребенок, были обусловлены необходимостью обеспечения его собственной безопасности. И это понятно, так как ребенок рос в непосредственной близости от природы.

Н.А. Бутинов так описывает освоение норм безопасности детьми племени манус: «Постепенно у ребенка манус вырабатывается “понимание дома”, то есть умение ползать и ходить по полу, не проваливаясь в воду (пол состоит из отдельных балок). Вырабатывается понимание “огня” (огонь может обжечь, может сжечь)» (Этнография детства…, 1983. С. 70).

А вот опрятности, как правило, специально не обучали. «Аборигены специально не учили детей отправлять естественные потребности принятыми в обществе способами. Они считали, что со временем ребенок этому сам научится, глядя на взрослых. Если малыш уже хорошо ходил, но все еще испражнялся на стоянке, это никого особенно не волновало. За ним убирали и разве что посмеивались, что он уже большой, а ведет себя как маленький» (Этнография детства…, 1983. С. 28).

Похожим образом происходило приучение к опрятности у малайцев. Первое время ребенок облегчался там, где он в данный момент находился. При этом чаще всего он бегал голым. Потом он начинал наблюдать за старшими детьми, которые позволяли себе иногда дразнить младшего. Через какое-то время и он приучался отправлять естественные потребности в определенном месте, после чего получал постоянную одежду.

Таким образом, обучение туалету не связывалось с неприятными переживаниями.

Важно отметить, что в традиционной культуре даже в этом возрасте дети активно взаимодействовали между собой. Они были включены в процесс совместной деятельности не только в своей семье, но и внутри детского сообщества. Поэтому они осваивали нормы не только индивидуально, но и как члены определенной возрастной группы: соблюдение норм детьми свидетельствовало об их принадлежности к группе, нарушение – означало сначала негативное выделение из группы, потом отторжение.

В современной культуре первый ранний тип отношений – это отношения принуждения. Они осваиваются в ситуации ребенок– взрослый и построены на одностороннем уважении (повинующийся обязан уважать принуждающего). Это означает, что правила поведения предписываются ребенку извне, и он их принимает не потому, что убедился в их разумности и необходимости, а из-за чувства привязанности и уважения к взрослому. Действительно, нормы опрятности, которые осваиваются ребенком в первую очередь, по его мнению, ему совсем не необходимы и более того – неприятны. Поэтому критерием моральной оценки на данной стадии является не собственная этическая ценность поступка, а то, как поступок оценивается взрослыми.

Истинно моральные суждения у детей появляются лишь тогда, когда ребенок окончательно включается в группу сверстников и соответственно во взаимоотношения кооперации, построенные на равноправии и взаимном уважении всех участников. Только после этого меняется понимание детьми происхождения правил. Они начинают оформляться в сознании детей как внутренне необходимые и добровольно принимаемые.

В традиционной культуре, как уже говорилось, ребенок изначально осваивал нормы, нужные ему самому. Неумение соблюдать их приносило ребенку физические неудобства, иногда – боль. Можно сказать, что он на практике убеждался в их разумности и необходимости. Поэтому выделенный для современной культуры первый тип отношений в чистом виде тогда отсутствовал.

Кроме того, как уже отмечалось, ребенок рано включался в отношения кооперации. Причем какое-то время он уже проводил только в детской группе без участия взрослых, которые могли вмешаться и помочь нарушителю групповых норм. Поэтому социальные нормы в традиционной культуре усваивались детьми быстрее и были более прочными, чем в современной.

Можно предположить, что именно уход от традиций является причиной многих осложнений в отношениях с ребенком даже у родителей, умеющих любить.

При нарушении же у родителей способности любить отношение к ребенку может стать открыто агрессивным и сопровождаться физическими наказаниями.

При гиперопеке особое место во взаимодействии родителя с ребенком занимает приучение к опрятности. «Горшок» становится основной «ареной», на которой разворачивается борьба между ребенком, который стремится к самостоятельности, и родителем, стремящимся прежде всего к контролю. В наиболее сложных случаях, то есть при слишком сильном контроле, ребенок «сдается» без борьбы – он либо быстро приучается к горшку, либо остается «памперсным». При гиперопеке и кормление сохраняет свое значение как средство контроля над ребенком, а ребенок понемногу учится сопротивляться насильственному кормлению – выплевывает пищу, зажимает рот и т. п.

К концу раннего возраста ребенок проживает так называемый «кризис трех лет», который обычно рассматривается в русле становления его самостоятельности. У ребенка могут усилиться агрессивные проявления: он может ломать предметы, бить посуду, рвать книги, бумаги, демонстрировать протестное поведение.

«Знаю, что дочка любит делать то, что не разрешают. Играю с ней так. Приношу молоко и говорю: “Не пей молоко, я не разрешаю”. И ухожу. Она хитро улыбается и тут же его выпивает. Я должна вернуться, в шутку “отругать” ее, иначе ей не будет это интересно». Ж., 23.

«Дочка очень любит все разрезать. Порезала скакалку. Спрашиваю: “Зачем ты это сделала?” Молчит. А недавно подрезала кисти у новой скатерти. Я очень огорчилась». Ж., 29.

У родителей, в особенности тех, кто не позволяет себе чувствовать и проявлять агрессию, может проявиться обостренная реакция на детский негативизм и непослушание. Можно выделить два основных варианта такой реакции. Первый – родитель долго терпит выходки ребенка, не проявляет недовольства, потом резко взрывается, уже не контролируя себя. Для ребенка это очень тяжелая ситуация, потому что он не может предсказать, как поведет себя мама, если он, к примеру, залезет на кресло от компьютера. Часто дети в таких семьях начинают болеть. Другой вариант – болеть начинает сама мама. Хотя он встречается реже.

Дошкольный возраст (от 3-х до 7 лет)

В дошкольном возрасте общение ребенка с родителями становится личностным, поскольку ребенок приобретает способность разговаривать на темы, касающиеся жизни людей. Его начинают интересовать человеческие отношения, происходящие с людьми события. В этом возрасте ребенок уже становится собеседником взрослого, разговаривать с ним – огромное удовольствие.

Однако и в этот жизненный период возможны осложнения в отношениях, определяемые объективными законами развития ребенка.

Прежде всего, надо понимать, что одной из основных задач этого возраста является освоение детьми социальных норм и правил, что дается им с трудом в силу их возрастных особенностей (недостаточная произвольность и саморегуляция). Положение усугубляется тем, что родители, особенно молодые, часто ведут себя не только неэффективно, но часто и травмирующе.

Например, одной из довольно распространенных реакций на непослушание является угроза уйти от ребенка, сдать его в детский дом и т. п. Ребенок хотя умом и понимает, что этого не произойдет, но в конкретный момент времени верит сказанному. Ситуации мнимого ухода родителей являются настоящим горем для ребенка, травмируют его, и иногда надолго.

«Я могу рассказать один случай, который врезался в мою память очень четко и ясно. Я до сих пор помню все пережитые тогда мною ощущения.

Мне было три года. Мама забирала меня из детского сада. Помню, что это происходило зимой, так как на мне была тяжелая шуба.

Мы шли с мамой домой, стоял солнечный морозный день. Как вдруг мама стала от меня убегать. Она так со мной играла. Но в тот момент я подумала, что мама убежит и никогда не вернется. Я помню, как попыталась догнать ее, но сделать это в зимней шубе оказалось сложно. От страха стало трудно дышать. Я начала громко плакать и кричать: “Мама, подожди!”. Я бежала. Падала, но все равно вставала и еще громче плакала. Наверное, это длилось секунды, но мне показалось, что целую вечность. Мама остановилась, взяла меня на руки, стала успокаивать… Дальше я уже ничего не помню. Но пока писала, этот эпизод все стоял у меня перед глазами, как будто это было вчера». Ж., 19.

«Когда я привела трехлетнюю дочку первый раз в детский сад, была зима. Не успела я ее раздеть, как она тут же пошла со всеми знакомиться. Я поговорила с воспитательницей, и та, увидев, что ребенок увлекся игрой, посоветовала мне незаметно уйти. Когда через два часа я вернулась, то застала горько плачущую дочку и растерянную воспитательницу. Последняя рассказала, что через пять минут после моего ухода малышка стала искать меня и, не обнаружив в раздевалке, расплакалась, постоянно повторяя при этом: “Мама быва, быва и ушла. Забыва Дашу…” И так продолжалось все два часа, пока я не появилась. Мне пришлось просить прощения у дочки за то, что ушла не попрощавшись». Ж., 28.

Понятно, что неумение родителей эффективно социализировать детей приводит к тому, что они начинают испытывать к ребенку разнообразные негативные чувства – гнев, разочарование, вину, усталость. В этом случае родители не могут дать ребенку то, что ему в этом возрасте жизненно необходимо, – безусловную любовь.

«Мы долго играли с Леночкой (3 года 8 месяцев), потом я задала ей самый сокровенный вопрос:

– Лена, а кого больше всего на свете любит твоя мама?

Лена тихим голоском прошептала:

– Это большой секрет. Ты не знаешь?

– Нет, – ответила я.

Тут девочка с широкой улыбкой поделилась со мной своим секретом:

– Больше всего на свете мамуля, конечно, любит меня – свое сокровище». (Рассказала детский психолог.)

Но бывают ситуации, когда в силу тех или иных объективных причин родители не всегда могут быть рядом, давать необходимое ребенку тепло и уделять ему достаточно внимания.

«Первое, что сказала сестра, увидев меня: “Я же хотела братика. А нельзя ее отвезти в роддом и поменять на мальчика?”

Когда у родителей завязался спор о моем имени, Таня авторитетно заявила, что раз уж ей обещали братика, а подсунули сестру, пусть меня хотя бы назовут по ее воле Наташкой.

У меня была тяжелая родовая травма, поэтому родителям приходилось огромное количество времени уделять моему здоровью. И у Тани сложилось впечатление, что она никому не нужна. Подобное перенесение родительского внимания сильно отразилось на ней. Ведь ей самой было всего три года.

Сейчас мне 18. Ей – 21. Но ревность ко мне проявляется у нее до сих пор не только относительно родителей, но даже в плане друзей». Ж., 18.

Не получая от родителей достаточно любви и внимания, ребенок стремится к этому разными способами, часто не соответствующими социальным нормам. Обычным вариантом является демонстративность, привлечение к себе внимания всеми доступными средствами: от нарушения поведения до требования индивидуального внимания на занятиях. Иногда это дополняется «прилипанием» к тому или иному взрослому при отторжении других.

«Ване 5 лет. Мама занимается своей жизнью, передоверила его няням. К одной из них он привязался, у них свои отношения. В детском саду первый год и никак не адаптируется. Правила выполнять отказывается. Не спит, не ест. На занятиях, правда, работает, потому что воспитательницу принял, ей он доверяет и следует за ней “хвостиком”. От нее ни на шаг. Ни к психологу, ни к логопеду не идет, начинает громко кричать». (Рассказала детский психолог.)

Этот случай иллюстрирует «цепную реакцию». Неэффективные методы социализации ребенка, применяемые родителями, вызывают нарушение ребенком норм, за этим следует гнев родителей. В этой ситуации малышу кажется, что его не любят. Он начинает привлекать внимание плохим поведением. Это вызывает у родителей еще большее раздражение, поскольку ребенок не соответствует желаемому образу.

Кроме этого, важно понимать, что родители для дошкольника – образцы для подражания. Они могут даже не внушать ребенку какие-то истины, ценности, а просто следовать им. Ребенок в этом возрасте – «губка», он быстро и глубоко впитывает их.

«– Здравствуй, как тебя зовут?

– Саша (6 лет).

– Чем ты любишь заниматься?

– Смотреть телевизор: мультики разные. Но больше всего мне нравится фильм “Бригада”. Мы с папой его смотрим. Такой классный во-о-ще. Я когда в школу пойду, тоже себе таких друзей хочу. Мы вместе всех мочить будем.

– А что значит мочить?

– А это значит бить. А еще я пистолет у папы возьму, ну это когда из армии вернусь, он уже старый будет, ему не нужно.

– Ты хочешь быть похожим на этих мужчин? Почему?

– Конечно, хочу, они сильные. Что захотели, то и берут. Им все можно.

– Разве нельзя получить то, что хочешь, не применяя силы?

– Нет, папа говорит – нельзя. Побеждает везде самый-самый сильный, у кого пистолет есть. Пистолета все боятся, и папу боятся.

– А ты папу боишься?

– Да».

(Рассказала детский психолог.)

Получается интересный эффект. Ребенок, подражая родителю, часто проявляет поведение, которое последнему совсем не нравится. Более того, оно может раздражать, вызывать чувство гнева, поскольку ребенок как бы «зеркалит» образ родителя, отражая все его недостатки, в которых никому не хочется признаваться.

Еще одна сложность, которая может наблюдаться в это время в отношении родителей к ребенку, заключается в следующем. Ребенок в этом возрасте активно осваивает речь и нередко придает словам совсем не те значения, что взрослые. Кроме того, дошкольники еще не умеют (и не должны уметь) скрывать свои чувства и открыто выражают их окружающим. Родители, не понимая этого, пресекают проявления так называемой «детской непосредственности», которая отображает процесс творческой переработки ребенком впечатлений от окружающего мира и соответственно является залогом его будущей познавательной активности.

«Папа замечает:

– Посмотри, какая у нас мама красавица, верно?

Сын с хвастовством:

– Да, мама – красавица. Я – тоже красавица. Папа… – Оценивающе смотрит на папу и с огорчением: – Папа не красавица». М., 26.

«Как-то услышав, что сын (4 года) хочет борща, говорю:

– Вот скоро приедет бабушка, она сварит тебе борщ, а пока кушай супчик.

Через две недели я сообщаю, что приезжает бабушка. Вместо выражения радости слышу деловитое:

– Варить борщ?» Ж., 29.

«Как-то раз заболела маленькая дочь, и пришлось посылать в магазин сына. Я стала объяснять ему:

– Вот тебе деньги, отдашь их тете, возьмешь хлеб, а тетя даст тебе сдачу.

Он посмотрел на меня обиженными глазами, ничего не понимая. После того как я объяснила ему все три раза, он заплакал:

– Почему мне тетя даст сдачу, ведь я ее не бил». Ж., 31.

«Однажды сын (5 лет) подходит ко мне и спрашивает:

– А что такое синева? Я это в песне услышал?

Объясняю:

– Вот, допустим, синева моря, неба. Когда мы долго смотрим издалека на воду или воздух, то они кажутся нам синими.

Продолжаю мыть посуду и слышу:

– Мама, а почему ты не синеешь? Я же долго на тебя смотрю и издалека, а ты все не синеешь». Ж., 30.

Часто родители не понимают, что нормальный дошкольник живет в мире фантазии, и она для него так же истинна, как и реальность. Истинными любые придумки ребенка делает его желание верить в них. Поэтому можно наблюдать парадоксальные ситуации, когда ребенок сам себе противоречит. Родители иногда считают, что ребенок врет, называют фантазии детей враньем, сердятся на них и наказывают. А они всего-навсего разрешают себе верить в то, во что захотят и насколько захотят.

«Однажды моя сестра попросила забрать из детского сада ее дочь Олю (5 лет). Когда мы возвращались домой, девочка, увидев трамвай, спросила:

– Почему трамвай бегает туда-сюда? А искры у него отчего?

Я решила поиграть с ней и ответила:

– Он бегает, потому что живой. А искры оттого, что он сердится. Он хочет спать, а его заставляют бегать.

– Это неправда, неправда! – закричала Оля. – Он не живой и не умеет сердиться. Там такая машина есть. Мне сам папа сказал. Я знаю.

Я была сбита с толку и замолчала. Через некоторое время я услышала, как Оля поучает свою подругу:

– А ты разве не знаешь, что трамвай живой? Если бы он не был живой, он не смог бы бегать взад и вперед». Ж., 21.

* * *

В заключение отметим, что общение родителей с ребенком-дошкольником может положить начало их близким доверительным отношениям при условии, если родители понимают потребность ребенка в безусловном принятии, умеют эффективно формировать у него социальные нормы, а также понимают его возрастные особенности и возможности. Тогда этот период жизни взрослого человека будет наполнен разнообразными впечатлениями, эмоциями и открытиями, которые подарит им ребенок-дошкольник.

Младший школьный возраст (7–11 лет)

Когда ребенок идет в школу, его отношения с родителями изменяются. Образно говоря, в этот период ребенок встречается с «новым родителем», поскольку взаимоотношения с ним теперь опосредуются школой.

Ребенок-школьник для родителя – это демонстрация родительской компетентности. Можно сказать, что начало обучения в школе расценивается родителями как «экзамен» по эффективности воспитания ребенка. Успешное обучение говорит о хорошем выполнении родителями воспитательной задачи. Неудачи ребенка в школе расцениваются как «двойка», полученная родителями в процессе воспитания и вызывающая у них чувство стыда, вины, а в отношении ребенка – гнева, обиды за то, что он не сумел оправдать их ожиданий.

Поэтому на данном этапе отношения между ребенком и родителями нередко становятся более конфликтными, чем раньше.

«– Здравствуй, Миша! (7 лет)

– Здрасьте!

– Чем занимаешься?

– Уроки делаю. Надоело. Я не успеваю прийти из школы, как меня все уже ругают и заставляют целый день сидеть над учебниками.

– А ты не хочешь?

– Я хочу гулять с мальчишками во дворе. Хочу играть в футбол. Я хочу стать футболистом. Но из-за этих уроков… – Миша заплакал и убежал в другую комнату». (Рассказала детский психолог.)

«…Ненавижу, когда бабушка с мамой заставляют меня делать уроки. Прихожу домой, хочу спать. А они требуют, чтобы я все сделала. Иногда плачу из-за этого». (Девочка, 8 лет.)

Следует также иметь в виду, что некоторые современные родители, в особенности достигшие больших успехов, ставят очень высокую «планку» и для своего ребенка. Соответственно, ребенок обязан «взять эту планку», чтобы выполнить ожидания родителей.

«…Я недавно получила двойку по контрольной. Мама со мной поссорилась. Я в последнее время стала часто приносить двойки! Мы с мамой как бы удаляемся друг от друга, потому что наши отношения зависят от того, как я учусь. Если я получу «пять», мы с ней разговариваем, гуляем вместе с собакой. А если получу «два», мы становимся будто чужими. Мне бывает обидно, ведь хотелось бы, чтобы у нас всегда были дружеские отношения». (Девочка, 9 лет.)

Кроме того, вспоминая собственный школьный опыт, родители часто переносят его на жизнь своего ребенка. Часто у них актуализируются собственные страхи, связанные со школой. Корни этих страхов лежат в коллективном бессознательном, так как в древности появление учителей на социальной арене было знаком того, что родители не всемогущи и их влияние ограничено.

Получается, что нередко ребенок вынужден жить желаниями своих родителей, а не своими. Ситуация осложняется еще больше, если требования родителей не соответствуют возможностям ребенка. Последствия этого могут быть различны, но всегда являются фактором риска нарушений психологического здоровья – как детей, так и родителей.

Родители разочаровываются, потому что ребенок не соответствует их эталону, начинают стыдиться его, а потом эмоционально отдаляются.

«Ну, будем считать, что он – мой неудачный проект. Что делать… Если лучше учиться не будет, рожу другого». Ж., 34.

На взаимоотношения родителей с детьми может влиять усталость детей от больших нагрузок, которая приводит к регрессиям в поведении. Дети начинают вести себя как маленькие, отвечают агрессивными выпадами или требуют телесных нежностей. Как правило, подобное поведение вызывает раздражение и гнев. Именно поэтому очень важно не злиться, а пытаться понять состояние детей. Если родители не проявляют чуткости и, не задумываясь о причинах регрессивного поведения детей, эмоционально отдаляются от них, то регрессии могут стать привычными. В таком случае они перестают выполнять свою защитную функцию, а закрепляются и ведут к патологическому развитию личности.

* * *

Подводя итоги обсуждению взаимодействия родителей с детьми младшего школьного возраста, можно сказать следующее. К сожалению, отношения взрослых и детей в этом возрасте слишком сильно зависят от успешности ребенка в школе и потому нередко бывают формальными, конфликтными. Если же родители не воспринимают своего ребенка только сквозь призму школьных достижений и не сводят все взаимодействие с ним исключительно к обсуждению его успехов или неуспехов, то жизнь обогатиться новыми чувствами и опытом – ведь в этом возрасте дети еще столь же непосредственны и доверчивы, как дошкольники, но в то же время с ними уже можно обсуждать гораздо более широкий круг вопросов.

Подростковый возраст (11–17 лет)

Безусловно, наибольшим испытаниям детско-родительские отношения подвергаются, когда дети вступают в подростковый возраст. Часто в этот период отношения их становятся кризисными. Многие называют этот кризис «отделением подростка от семьи» (и семьи от подростка), результатом которого должно стать качественное изменение отношений между родителями и ребенком – они становятся партнерскими. На смену поучениям и наказаниям должно прийти диалогическое общение. Это очень трудное время для родителей, но и хорошая возможность выстроить с ребенком близкие дружеские отношения.

«Сын стал резко меняться в 15 лет. Я понимала, что он мальчик и должен стремиться к самостоятельности, старалась ему не мешать. Это было нелегко. Он стал грубить, всячески показывая мне, что требует независимости. Я не закатывала истерик, не кричала на него – все прощала. И наутро он затевал разговор, искал во мне поддержки. В 16 лет он устоялся в своем поведении. Он уважает меня, свою мать. Он мой сын, я его люблю. И я верю в него, в его силу, здравый смысл и любовь ко мне». Ж., 35.

«Мы с сыном очень близки. Ему сейчас 23. Периодически он подсовывает мне книги, которые в дальнейшем оказываются важны для моего профессионального и личностного роста. Он же часто советуется со мной в своих вопросах. Мое мнение для него многое значит. А в праздники они с женой приглашают меня и ее родителей, а также свою студенческую братию к себе в гости. Мы с радостью поем песни, танцуем, дурачимся». Ж., 41.

Если подростковый кризис не пройден, то впоследствии отношения родителей со взрослым уже ребенком становятся источником множества разнообразных сложностей и проблем – и для родителей, и для детей. Можно ожидать либо полного эмоционального отстранения молодого человека от своей семьи, либо установления довольно мучительной амбивалентной связи: отделяюсь – чувствую вину – присоединяюсь обратно – чувствую гнев – отделяюсь и т. п.

«Общение с родителями? Конечно, по праздникам встречаемся. Ну, там подарки всякие. Но вообще-то я живу уже своей жизнью и помощи ни у кого не прошу». М., 22.

«Я устаю от долгого общения с родителями. Стараюсь скорее уехать в Москву в общежитие. Потом через какое-то время мне становится стыдно, что я их забываю. Я приезжаю домой. Пеку для них блины. Немного побуду и опять рвусь в Москву. Довольно тяжело так жить». Ж., 19.

Процесс отделения ребенка от семьи редко протекает без осложнений. Характер этих сложностей определяется либо особенностями семьи и внутрисемейных отношений, либо особенностями самого подростка. Хотя, безусловно, они взаимосвязаны. Если говорить о семье, то можно отметить, что чаще всего родителям довольно трудно отпустить ребенка, то есть допустить начало процесса отделения. Это может происходить по разным причинам.

Во многих семьях ребенок является для матери смыслом жизни. Забота о нем составляет ее основные радости. Отделение ребенка от семьи делает ее жизнь бессмысленной, ей некого опекать, соответственно незачем жить. В особенности это характерно для неполных семей, в частности состоящих из матери и сына.

«Сын взрослеет. Слишком быстро это происходит. Я еще не успела насладиться своим материнством. Не могу себе представить, как он будет встречаться с девушкой, обнимет кого-то кроме меня. А если заглянуть вперед, то совсем страшно становится. Женится, кто-то будет заботиться о нем, а не я». Ж., 37.

Помимо возможной компенсации проблемы смысла жизни через ребенка, за повышенной заботой о нем могут крыться стремление к контролю и власти, поиск любви и привязанности, удовлетворение потребности в социальном престиже. Последнее сегодня особенно актуально. Достаточно часто можно встретить семьи, в которых негласно присутствует требование к ребенку быть первым, причем желательно во всех возможных видах деятельности. Это проявляется в повышенном внимании к его оценкам, успехам в культурно-массовых и спортивных мероприятиях.

«Иногда чувствую в себе родительское тщеславие. Пытаюсь его подавить, но порой оно все-таки прорывается: мои должны быть лучше. Если у них ребенок на “пианинах” играет, то и моего надо в “музыкалку”. Ах, фигурное катание, а мой-то ножку тянет выше. Это надо в себе давить. Это плохое чувство. Детей надо любить такими, какие есть, а не за то, что ножку тянут». Ж., 35.

Чаще такая сверхтребовательность присутствует у родителей, которые сами обладают высоким социальным статусом.

«Мне непонятно, почему у моей девочки (14 лет) “четверка” по русскому. Дома мы с ней пишем диктанты, у нее все в порядке. Я сама окончила школу с золотой медалью, у мужа два высших образования. У нее тоже должно быть все хорошо». Ж., 37.

Иногда же родители могут возлагать на подростков обязательства по «исправлению» их собственных жизненных ошибок, то есть ожидать от детей, что они выполнят то, что не удалось самим.

«Моя мечта, чтобы Катя окончила школу с золотой медалью. Я-то сама училась с тройками, после школы в институт поступала и не поступила, пошла работать. Учиться начала, только когда дочке было три года. Со старших классов я занималась вокалом, мечтала петь, но получилось по-другому. Дочка тоже занималась музыкой, но быть музыкантом отказалась наотрез. А я так ее уговаривала! Ладно, я была предоставлена сама себе, поэтому совершила много ошибок. Катеньке будет легче, она их не сделает». Ж., 33.

Иногда ребенок компенсирует своим присутствием проблему нарушенных взаимоотношений между родителями. Понятно, что в подобной ситуации подросток не дает себе права на отделение, чтобы избежать разрушения семьи.

Затруднено отделение и в том случае, если в семье имеются нарушения структурно-ролевого характера. Наиболее частый вариант этого – проигрывание ребенком роли отсутствующего или плохо исполняющего свою «партию» члена семьи. Например, в семье с эмоционально-отстраненным отцом мать подключает на его роль сначала старшего, а после его отделения – младшего сына.

В неполной семье мать и дочь могут поменяться ролями. Соответственно, находящаяся в детской позиции мать отчаянно сопротивляется отделению дочери, служащей ей опорой.

«Ты представляешь, что она сделала? Уехала на Новый год со своим молодым человеком в Санкт-Петербург. Это значит, что я Новый год буду встречать совсем одна. Что я буду делать одна в пустой квартире? Как она могла себе это позволить?!» Ж., 36.

Можно сказать, что причин возможного нарушения отделения подростка от семьи так много, что только в очень редких случаях это проходит бесконфликтно. Опишем этапы этого отделения.

Первый этап (11–12 лет) характеризуется наличием у подростка конфликта между потребностью в зависимости и стремлением к автономии. Трудность его состоит в том, что подросток противоречив в своих ожиданиях. Он, с одной стороны, сопротивляется проявлениям родительской заботы и ласки, а с другой – выражает желание, чтобы его баловали. Подросток перестает быть таким послушным и вежливым, каким был раньше. В то же время некоторые подростки могут демонстрировать совсем детское поведение: стремятся полежать рядом с мамой, покапризничать.

Понятно, что труднее всего на этом этапе будет тем родителям (соответственно и их детям), которые преувеличивают слабость и беззащитность своего ребенка, находятся в постоянной тревоге за его безопасность, здоровье и т. п.

«Обожаю своего ребенка. Подростка? Нет. Ребенка. Ему всего 12 лет. Всегда ужасно боюсь, что с ним что-то случится. Спокойна только когда знаю, что он здоров, сыт, в хорошем настроении». Ж., 36.

Второй этап – когнитивная реализация отделения

(трудно указать возраст, так как переход к этой стадии может затянуться на всю жизнь). Подросток доказывает всем: миру, родителям и самому себе – собственную независимость. Чаще всего это происходит через уход в оппозицию, критику всего того, что делается и говорится родителями. Бурные реакции родителей только усиливают у подростков стремление к эмансипации. Длительность этой стадии определяется временем, необходимым родителям для принятия факта взросления подростка.

«Раньше она была ласковой со мной. А сейчас злиться стала, может ни с того ни с сего крикнуть. Я думаю, что это у нее такой возраст – самое тяжелое время. Но мы его переживем. И все будет хорошо. Ведь родители у дочки хорошие, значит, и она такой будет». Ж., 39.

В этот период подростки особенно остро относятся к советам родителей, которые воспринимаются ими как попытки ущемления собственной самостоятельности и взрослости. Понятно, что все, даже здравые советы немедленно отторгаются. В ответ на это родители часто обижаются.

«Дочка сильно изменилась. Стала агрессивной, перечит, игнорирует мои советы и замечания. Вернее, не просто игнорирует, в штыки принимает». Ж., 36.

«Терпеть не могу, когда она начинает давать советы, которых я не просила. Я стараюсь промолчать, но все равно злюсь и срываюсь. Она с детства меня ни на шаг не отпускает, я так не могу». Девочка, 12.

Третий этап – эмоциональные реакции на отделение. Здесь могут возникать чувство вины, гнев, депрессивное состояние, взаимный страх потери любви. И необходимо помочь родителям взращивать в себе чувства гордости и радости от достижений взрослеющего ребенка.

«Мать смирилась с тем, что я сам принимаю решения, но теперь мне ее стало даже жалко. Она работает в двух местах. Устает. А я сам по себе. Но я уже не могу иначе». Мальчик, 15 лет.

«Я очень люблю свою дочь и горжусь ею, о чем не устаю никогда ей повторять». Ж., 39.

Четвертый этап – поиск образцов идентификации. Пребывая в новом для себя поле взрослой жизни, подросток ищет людей, которые могли бы выступить для него в качестве образцов для подражания, своеобразных ориентиров для построения собственной идентичности. Эта стадия порой недооценивается взрослыми, поскольку внешнее буйство и чрезмерная ранимость подростка исчезают и кажется, что он повзрослел и не требует поддержки. Однако это не так – поддержка по-прежнему необходима ему, но только в другой форме. Для успешного обретения подростком эгоидентичности очень важно, чтобы среди значимых для него взрослых были те, которых можно назвать цельными аутентичными личностями, живущими в гармонии с собой. Если таких образцов не найдется, подросток сам вероятнее всего не достигнет интегрированного состояния, то есть удовлетворенности собой и своей жизнью, будет испытывать страх перед будущим, неуверенность в своих силах и возможностях.

«Конечно, я хочу поступить в институт. Но вряд ли я поступлю туда. Кто угодно, но не я. Я хочу учиться, но не могу, меня даже тошнить начинает, когда я сажусь за учебники. И в классе не могу слушать учителя. Сижу на уроке, а мыслями в небесах летаю. Все думаю о маме. Сейчас еще ничего, а раньше, когда она уходила в запой, шлялась со своими дружками непонятно где и возвращалась домой пьяная, падала около двери, я плакала, закрываясь в комнате. Понимала, что ничего не могу с этим сделать. Да, с мамой у меня не получилось ничего. И в жизни поэтому из меня ничего не получится». Девочка, 15 лет.

Наиболее сложны ситуации, в которых подросток полностью отторгает родителя своего пола как образец для идентификации, старается быть непохожим на него, демонстрировать полную противоположность в поведении и взглядах. Однако при внешних отличиях он имеет внутренние психологические характеристики отвергаемого родителя. К примеру, девочка, которая всячески стремится быть непохожей на эмоционально-холодную, маскулинную мать, в своем общении со сверстниками противоположного пола на самом деле повторяет ее мужское поведение. Интересно, что такая схожесть, хорошо заметная практически любому внешнему наблюдателю, чаще всего не видна членам семьи. Иногда это явление называют «трансляция семейного сценария».

«Я вообще думаю, что ей наплевать на меня и на все мои проблемы. Меня бабушка и дедушка и то больше любят. Беспокоятся, покупают мне что-нибудь вкусненькое. Бабушка, когда я маленькая была, уроки со мной делала. А мама только результат и оценки проверяет. Какие у них между собой отношения? Как у мамы с дочкой – прохладные. В общем, не теплые отношения. Праздники все вместе справляем. А так – каждый живет своей жизнью». Девочка, 15 лет.

«Самое страшное, что мне, как и бабушке, которая меня воспитала, нельзя иметь семью. В нашем роду все дочери ненавидят своих матерей, то есть моя тетка и мать ненавидят бабку. А я очень похожа на бабушку: по характеру, по приоритетам и даже внешне. Она ведь меня воспитала. И я ее очень люблю. А моя мать ненавидит ее, кажется, из-за какого-то конфликта либо потому что сама – точная копия бабушки.

Каковы отношения у меня с нею? Я уже выработала концепцию поведения: пофигизм, ожидание в засаде возможности послать ее. Она как командир воинской части. Командир в юбке. А мы все должны ее слушать. Всех выстроила по рангу: сначала брат, потом отец, потом работа, потом я. Я не хочу быть такой как мать. Я вижу, как это неудобно. Хочу, чтобы меня признавали женщиной.

Может быть, поэтому мне трудно с парнями. Парни меня боятся. У меня агрессивное поведение, мужской тип. Это с самого детства, и я хочу изменить ситуацию. Иногда хожу по квартире в туфлях и длиннющей юбке, но пока мало помогает». Девочка, 16 лет.

Важно отметить, что для подростка значимым образцом для идентификации является не только родитель своего пола, но и противоположного. Именно он во многом определяет то, как подросток будет реализовывать себя в отношениях с партнером.

«Мой муж не так давно вернулся из тюрьмы. Понятно, что после пережитого он стал жестче, агрессивнее. Но дело не в этом. С его возвращением сильно изменилась дочка. Она стала к людям по-другому относиться, с Лешей (это ее друг) жестоко себя ведет. Странно, но муж стал для нее каким-то эталоном, мужским идеалом. Ей нравится то, что мужчина умеет поставить всех на место. Из-за этого ее отношения с Лешей поменялись. Ведь он совсем другой, он очень добрый юноша». Ж., 41.

«Да, я часто бываю грубой. Но я всегда пытаюсь сдержаться, просто не всегда получается. Мне очень жалко мать, и я не хочу доставлять ей неприятности. Мне кажется, когда я начинаю орать, то становлюсь вылитый Столяров – мой отец. Я его ненавижу. Не хочу быть на него похожей. Меня просто бесит, что я его дочь в полном смысле этого слова, то есть даже веду себя как он. Когда я осознаю это, то сразу затыкаюсь». Девочка, 15 лет.

Родителям подростка, находящегося на этой стадии, необходимо понять, что только обратив внимание на себя и на свой образ жизни, можно помочь своему взрослеющему ребенку.

Завершением формирования у подростка целостного позитивного отношения к себе как к взрослому заканчивается процесс отделения подростка от семьи. К этому времени у родителей и выросшего ребенка должны установиться новые отношения – отношения, основанные не на принуждении, а на партнерстве.

«Для меня уже отпала необходимость отстаивать свои права. Теперь я только сообщаю родителям, что собираюсь делать, и они к этому адекватно относятся. Все чаще я теперь советуюсь именно с мамой. А семейные праздники уже не кажутся мне занудной необходимостью. Просто с моим мнением считаются. У меня спрашивают совета». Девочка, 17 лет.

Однако чаще всего процесс отделения затягивается на долгие годы и заканчивается лишь в молодости. А иногда «бои» продолжаются и далее, вызывая обиды и разочарования как у самих молодых людей, так и у их родителей.

«У меня в молодости были грандиозные планы: поступить в академию, реализоваться как профессионал. Но я только и делала, что сидела дома и воспитывала детей. А от них никакой благодарности. Дочке уже 21 год, и я устала с ней бороться. Приходит домой поздно. Всегда огрызается. Чтоб я так разговаривала со своими родителями!» Ж., 43.

Кризис отделения подростка от семьи часто вызывает у родителей много чувств и проблемных переживаний, влияя на их мироощущение и психологическое состояние.

Довольно часто у родителей возникает неосознанный страх перед подростковой субкультурой: их лексикой, модой, музыкой и т. п. Появление в жизненном пространстве взрослых нового и непривычного– слов, одежды, песен – ярко свидетельствует об их собственном старении и напоминает о конечности их жизни.

«Их музыка – полная чушь. Как можно это сутки напролет слушать?! И слов не разобрать. Вот у нас песни были другие: хорошие и добрые». Ж., 36 лет.

«Не знаю, но мне почему-то жаль, что не вернуть того розовощекого мальчугана, который гонял на велосипеде по двору. В последнее время чувствую, что старею рядом с ним: он такой молодой (17 лет), у него увлечения, которых я не понимаю. Но я рада, что он растет порядочным молодым человеком. Мы все-таки воспитали в нем чувство ответственности за свои поступки, привили ему нравственные идеалы». Ж., 38 лет.

Порой у родителей актуализируется ощущение собственной сексуальной неполноценности, особенно, если они не удовлетворены этой стороной своей жизни. Внешне это проявляется в резких агрессивных реакциях на проявления подростковой сексуальности.

«Ужас, как-то пришла домой пораньше, а там моя Ленка (16 лет) с парнем целуется. Ну, я их обоих вышвырнула. Как я могу терпеть распутство в собственном доме?! Мы такими не были. Мы даже когда спектакли в школе ставили, через платочек целовались. Все было как-то целомудренно, а теперь кругом разврат». Ж., 41.

Часто этот период совпадает с приближением кризиса середины жизни, сопровождающегося депрессивными настроениями. Родители, переживающие этот кризис особо остро, проецируют его на своего ребенка-подростка, приписывая последнему причины своего настроения. Таким образом, они просто своеобразно перекладывают на подростка ответственность за собственные эмоциональные трудности.

«Устала, ничего не радует. Как вол работаю. А от сына (15 лет) никакой благодарности. Не понимает, с каким трудом я его поднимаю. Из-за него из сил выбиваюсь». Ж., 39 лет.

Иногда на подростка родители проецируют свои нарушенные отношения с партнером. Чаще это случается, если ребенок напоминает его внешне или какими-либо чертами характера.

«Мама ругает меня постоянно, даже если я не виновата, а моих старших сестер – никогда. Мне кажется, что она меня не любит. Почему? Потому что я похожа на папу. Вот старшая Настя похожа на обоих родителей. Но больше всего мама любит среднюю Сашку, похожую на нее. А я напоминаю папу, и мама как будто винит меня в том, что его нет с нами». Девочка, 13 лет.

Подростки часто вызывают у родителей раздражение и гнев. Вернее, родители наконец-то позволяют себе проявлять свои агрессивные чувства. Дело в том, что, с одной стороны, в нашей культуре злиться на маленького ребенка считается неприличным, а по отношению к взрослым это нормально. С другой стороны, став подростком, ребенок перестает умилять и радовать своей «маленькостью». В его внешности пропадают детские черты, которые инстинктивно вызывают у взрослых желание защитить, прижать к себе, проявить нежность. Чем меньше ребенок, тем больше он привлекает внимание и умиляет окружающих. У подростка же последние внешние проявления детскости сходят на нет.

Однако появившееся у родителей не всегда осознанное чувство гнева может вызвать их эмоциональное отстранение от ребенка. Иногда это приводит к отчуждению самого подростка от родителей.

«Они оставляют мои проблемы только мне. Однажды я подслушала разговор своей матери с подругой по телефону… Она (мать) сказала, что я для нее обуза. В этот момент я хотела умереть, но в итоге ничего ей говорить не стала». Девочка, 16 лет.

* * *

Итак, период отделения подростка от семьи труден как для него, так и для окружающих. А существовал ли он ранее, в традиционной культуре?

Нет, поскольку в традиционной культуре детский и взрослый статусы были, как правило, четко разделены и точно определены, а переход от одного к другому происходил достаточно резко. Существовали обряды, оформляющие этот переход, получившие название обрядов инициации. Можно сказать, что инициации являлись своеобразными формами проверки – способен ли подросток выполнять необходимые данному обществу социальные функции взрослого человека?

В разных культурах обряды инициации сильно различались и по срокам проведения, и по форме, и по содержанию. Более того, инициация могла быть однократной или двукратной, когда ребенка сначала посвящали в юношеское состояние, а потом, с использованием уже других обрядов, – во взрослое. Однако структура инициационных обрядов была общей. В них всегда присутствовало первоначальное символическое лишение входящего в новую взрослую реальность человека признаков прежнего состояния, а затем наделение его новыми признаками. Практически во всех подростковых обрядах была задействована символика смерти (и нового рождения), а также символика сексуального и священного. Рассмотрим сначала специфику проявления этих таинств в инициациях мальчиков.

Мальчики обычно ждали инициаций с нетерпением и отвагой. А взрослые относились к этим обрядам с глубокой серьезностью, воспринимая их как ответственную и важную часть жизни общества. Во время испытаний, однако, мальчики вели себя по-разному. «…Большинство держалось стойко, но некоторые кричали и плакали или даже пытались убежать и скрыться в лесу. (Известны случаи, когда ненадолго это удавалось.) Некоторые проявляли апатию, что, кстати, также могло быть воспринято как слабость» (Этнография детства…, 1983. С. 52). Однако, несмотря на страхи, все подростки обычно принимали участие в инициациях, потому что не пройти их означало не получить статус взрослого и лишиться соответствующих прав.

У народов яо (Мозамбик), к примеру, мужчина, не прошедший инициации, не имел права участвовать в разговорах взрослых, в похоронах, в определенных танцах, а женщины отказывались выходить за него замуж. Имя Вангаумбала – «человек, не прошедший инициации» – являлось у яо страшным оскорблением.

В любой инициации, как уже говорилось, присутствовала символика смерти и нового рождения. Применительно к подростковой группе эта символика проявлялась следующим образом. Обычно любая инициация подростка начиналась с его отделения от семьи и уединения в хижине или в лесу, как правило, ночью. Лес при этом символизировал потусторонний мир, а хижина и темнота – зародышевый тип существования не только на индивидуальном, но и на космологическом уровне. Подразумевалось, что через отделение происходит символический возврат подростка к состоянию первичного хаоса, отсутствию формы.

Символика смерти проявлялась и в придании подростку внешнего сходства с покойником: натирании его черным или белым порошком, укладывании в свежевырытые могилы или ритуальном оплакивании матерью. К примеру, мальчики шли в хижину, откуда выбрасывались разные тряпки, сыновья громко кричали, а матери их оплакивали.

Как правило, в инициации включались те или иные физические испытания, например, нанесение повреждений (татуировок, надрезов), ампутация кусочков пальцев, зубов и т. д.

Символика нового рождения также присутствовала в различных формах, например, в придании мальчикам сходства с новорожденными. Подростков могли кормить как младенцев, заворачивать в шкуры животных. Нередко мальчикам давали новые имена, что символизировало их перерождение, знаменовало вступление в новую социальную роль. Иногда в обрядах присутствовало даже празднование «нового рождения».

Приведем пример инициации мальчиков на Соломоновых островах (Северо-Западная Меланезия). Мальчиков, достигших половой зрелости, изолировали в специальной постройке рядом с мужским домом. Они проводили там несколько дней, постоянно подвергаясь различным испытаниям. В течение всего времени им постоянно закрашивали зубы черной краской, сделанной из смеси земли с соком определенного дерева. В самом конце периода изоляции каждому мальчику давали имя, которое полностью теперь заменяло предыдущее.

У славян символика рождения и смерти присутствовала в праздничных драках с участием молодых людей предбрачного возраста. Эти драки также можно считать ритуальными, поскольку они разыгрывались по определенным правилам и носили характер испытаний. Кроме того, они символизировали приобретение мужских прав, в частности, права на осуществление насилия.

Например, хорошо был проработан этот момент в Псковско-Новгородском сценарии. «Парни специально подпаивали подростков лет 10 и пускали на гулянье впереди своей партии. Подростки кривлялись, сквернословили, делали непристойные жесты, задевали встречных парней из другой компании – это называлось ломаться или подлезать, а сами подростки назывались ломальщики, или хайки <…> Подростки в больших драках не участвовали, их роль – провоцировать больших парней» (Антропология насилия. С. 146).

Драки заканчивались, как правило, в критический момент с помощью девушек. В этом и заключался ритуал завершения: каждая девушка выводила из драки своего парня, когда возникала ситуация, опасная для жизни.

Как видно, праздничные драки были своеобразным испытанием умения юноши не только побеждать и терпеть боль, но и умения сдерживать, контролировать себя, то есть выходить из состязания в тот момент, который соответствовал установленным правилам. То есть праздничные драки являлись испытанием юношей на способность подчиниться общественному контролю. Для тех же, кто не умел этого делать, существовала общественная санкция: снижение брачного статуса – привлекательности как будущего мужа.

Обряды инициации всегда вызывали у посвящаемых сильные переживания, и в этом, безусловно, есть важный психологический смысл. Прежде всего, инициации помогали четко обозначить переход в новое взрослое состояние, тем более что многие ритуалы включали символический разрыв с матерью. В процессе инициации как бы отмирали старые детские качества и рождались новые – взрослые.

В процессе инициации происходило активное включение молодых людей в культовую жизнь общества. Подростки обучались использованию ритуальных инструментов, овладевали техникой разрисовывания тела, постигали значение множества тайных символов. И это понятно, поскольку посвященный – это не только рожденный в новом качестве, но и тот, «кто знает», кому открыты откровения метафизического порядка. Можно сказать, что посвящение в тайную жизнь общества было равноценно духовному возмужанию мальчиков, приобретению ими внутренней зрелости.

Итак, мы рассмотрели обряды перехода во взрослое состояние у мальчиков. Посмотрим, чем отличались ритуалы инициации у девочек. Они менее изучены, может быть, потому, что в чистом виде встречались реже, были хуже разработаны и детализированы. Кроме того, они сильно варьировали в различных социокультурных условиях.

Как правило, начало их приурочивалось к первой менструации, которая служила сигналом переориентации девочек в психологическом и социальном плане к созданию семьи и материнству. Чаще всего этому соответствовало ритуальное изолирование девочки. Например, ей не разрешалось выходить на улицу, иногда ее помещали в специальную хижину (либо в темный угол ее же дома) или уводили в джунгли. Она должна была принимать неудобную позу и избегать солнечных лучей, никто не должен был прикасаться к ней. Изоляция девочек аналогична символизму смерти в посвящениях мальчиков. Главное отличие состоит в том, что с девочками этот обряд производился чаще всего индивидуально.

В качестве примера можно привести ритуалы инициации, которые существовали в Мозамбике.

Первая часть ритуала включает в себя навыки соблюдения личной гигиены, стирки белья и т. д. В это время девочка не выходит на улицу, за ней присматривают мать и тетка. На пятый день готовят снадобье из соли, золы и воды, которое дают ей выпить, произносят имя дзау и заставляют скакать вокруг дома. На этом первая часть ритуала заканчивается.

После этого события все родственники девочки продолжают обычную жизнь. Девочка примерно еще неделю сидит дома, не встречается со взрослыми девушками.

Затем появляются женщины, которые говорят с ней и дают советы, касающиеся взаимоотношений с мужчинами. Кульминацией ритуала становится омовение в реке, переодевание в новые одежды и сам праздник, к которому семья готовится заранее (забивает скотину, приготавливает угощение для гостей и т. п.). Все действо сопровождается танцами, предназначенными для данного момента, имеющими защитные функции. Праздник предваряет ритуальное питье из смеси воды и муки во имя предков. В конце праздника один из братьев девушки преподносит ей в подарок деньги и одновременно бьет прутьями.

Однако у многих народов, в том числе и славянских, не существовало инициаций девочек в чистом виде. Хотя имелись некоторые посвятительные обряды, включающие, прежде всего, таинство сексуального. В качестве примера можно привести обряд, называемый Лазарки (Болгария, Македония). Девушка должна была три года подряд принимать участие в лазарских обходах, в процессе которых посещались дома, где живут потенциальные женихи. По завершении трехлетнего цикла девушка могла принимать ухаживания парней, особым образом заплетать волосы, носить венок и девические головные уборы и получала возможность выходить замуж. Этим обходам предшествовало длительное обучение девушек обрядовым песням.

Итак, мы рассмотрели обряды инициации мальчиков и девочек, целью которых являлось достижение качественно нового состояния – мужчины и женщины.

Как видим, в традиционной культуре проблемы родительско-детских отношений в подростковом возрасте не существовало. Не было конфликтов между подростком и взрослыми, основой которых является неопределенность прав и обязанностей подростка, стремление его отстаивать права, пренебрегая обязанностями.

Поэтому наличие столь трудного периода в отношениях между родителями и детьми сегодня можно считать следствием утраты традиций и обращать особое внимание на необходимость гармонизации этих отношений.

Какое общение между родителями и подростками можно считать оптимальным и возможно ли оно вообще?

Как нам представляется, оптимальным можно назвать не бесконфликтность отношений родителей и детей, которая скорее свидетельствует о задержке процесса отделения подростка от семьи. Оптимальным является общение кризисное, если понимать кризис как дуальное явление, представляющее, с одной стороны, опасность, трудность движения и развития, с другой – пробуждение новых возможностей, раскрытие новых внутренних измерений. Однако если рассматривать общение подростка с родителями как кризисное, то необходимо ожидать отражения в нем первого этапа любого кризиса – периода разрушения. В это время происходит ломка привычных стереотипов общения, его форм, содержания. Понятно, что никакое подлинное созидание невозможно без разрушения старого, без символической смерти прошлого опыта. Но старое, хотя и не приносящее удовлетворения сегодня, часто кажется надежней и безопасней нового. Кроме того, в отличие от древних культур современное общество построено на отрицании смерти, то есть о ней не принято думать, говорить, помнить. Человек живет так, будто он убежден в своем бессмертии. Но когда происходит ломка, отмирание некоторых естественных способов видения мира, познания самих себя и отношения к окружающему – это порой весьма схоже со смертью. Возможно, отрицание смерти культурой в целом приводит к тому, что людьми недооцениваются и периоды разрушений. Э. Йоманс говорит: «Нам необходимо понять, что маленькие смерти необходимы, они являются неотъемлемой частью жизни и неотделимы он нее».

Большинство современных родителей и подростков пытаются построить, казалось бы, новые взаимоотношения, оставаясь на старых позициях: подросток – на детской, родитель – на опекающе-запретительной. При этом подросток отстаивает свои взрослые права, используя инфантильные средства: крики, плач, обиды и т. п. Родители продолжают применять те же воспитательные воздействия, которые были эффективными в прошлом. Таким образом, обе стороны должны разрешить старым формам общения символически «умереть», несмотря на то, что этот процесс может быть достаточно тяжелым и болезненным. И тогда общение приобретет новое качество. Оно станет действительно свободным, полным любви, а не скрытой или открытой ненависти. Родители смогут получать от подростка поддержку и стимул к дальнейшей жизни и развитию.

Заканчивая обсуждение отделения подростка от семьи, стоит заметить, что во многих семьях полностью этот кризис не разрешается никогда. Его «хвосты» тянутся и тянутся даже тогда, когда ребенок вырастает и приобретает самостоятельность, с которой уже невозможно бороться.

«Она как будто вырвалась на свободу. Гуляет напропалую, дома почти не бывает. Я за ней бегаю, пытаюсь заставить учиться, да и думать вообще хоть иногда. Но она постоянно закатывает истерики, когда я пытаюсь что-то объяснить. Совсем не слушает. А когда бывает все-таки дома, закрывается в своей комнате и включает музыку». Ж., 42.

Юность

Если подросток должен отделиться от семьи психологически, то наступает время, когда молодой человек должен уйти из семьи реально, то есть начать жить самостоятельно и устраивать свою индивидуальную взрослую жизнь. В отличие от подросткового возраста, которому свойственен негативизм, повышенная критичность, оппозиция родителям, для юности характерно обособление и даже временное отстранение от семьи, после которого эмоциональный контакт восстанавливается на более высоком уровне. Отношения становятся действительно партнерскими, в которых и взрослый ребенок, зачастую уже имеющий собственную семью, и родители просто помогают друг другу.

«Интересными стали отношения с родителями. Вдруг возникло такое ощущение, что тебя пустили за ширму кукольного театра или дали рецепт сказочного пирога. Теперь ты узнаешь, как все делается. Ты видишь все возможности и трудности». Ж., 19.

«С дочерью у меня великолепные дружеские отношения. Интересуемся любимой нами тяжелой музыкой, много разговариваем. Нам вместе очень интересно». М., 44.

Однако часто к реальному отделению от семьи не всегда бывают готовы ни родители, ни сами выросшие дети. Причиной этому является неразрешенность основных задач юности: формирования социальной зрелости и личностного самоопределения. Но чаще основное сопротивление оказывает семья, которая не может отпустить молодого человека.

«Несмотря на то, что я приобрела больше доверия, я не получила желанной свободы. По-прежнему я должна во всем зависеть от родителей. Иногда мне кажется, будто все, что я делала или делаю в своей жизни, я делаю только ради них. Даже живу только ради них. В какой-то степени это так. Я обязана им всем. Но так хочется разрезать эту пуповину и стать собой, а не их тенью». Ж., 22.

«Общение с родителями стоит у меня на третьем месте. Хотя съедает оно едва ли не половину времени, отведенного мне на земле. Мои родители относятся к категории тех людей, которые никак не хотят предоставить самостоятельность своим детям, невзирая на их возраст. Постоянно контролировать каждый мой шаг, отслеживать мою жизнь по телефону, а также периодически обыскивать мои вещи – их хобби. Все мои попытки призвать родителей к здравому смыслу и нормальному поведению не увенчались успехом, поэтому мои отношения с ними становятся все более формализованными и обостренными. Хотя очень хочется, чтобы все было не так». Ж., 21.

В особо трудной ситуации оказывается молодой человек, выросший в неполной семье, поскольку его отделение может во многом лишить мать смысла существования. Страх отпустить от себя ребенка возникает задолго до наступления этого периода.

«Я боюсь, что сын вырастет и покинет меня. Я, конечно, понимаю, что у него будет своя семья, дом. Но мой самый страшный сон, что я сижу в своей квартире и праздную Новый год одна. Это мне часто снится. И каждый раз я вскакиваю в страхе. Я отдала сыну столько любви и так боюсь, что он бросит меня». Ж., 38.

Труднее может происходить отделение у младших детей, если родители болезненно пережили отделение старших. Осложняют ситуацию и возрастные кризисы родителей. В этот период их мучают вопросы о собственной нужности, о смысле жизни, и отделение от семьи выросшего ребенка эти вопросы еще более обостряет.

«“Ты у меня одна”, – это не песня, это приговор, который объявил себе папа. – “И ничего у меня больше нет, и разговоры с людьми в основном о тебе”. Здесь-то и разверзается яма, куда падает папа и тянет за собой меня. Любовь у него переросла в привязку, он повесил на меня ярлык смысла жизни, и чуть было меня им не раздавил… “Ты у меня одна”, – далеко ли уйдешь с грузом такой ответственности?!» Ж., 23.

Иногда родители проецируют на детей свое внутреннее неблагополучие, приписывают им ответственность за свое состояние.

«Дочь выросла. Ей 18 лет. До меня ей нет никакого дела, у нее одни мальчики на уме. Я так устала с ней бороться. Отсюда и все болячки на нервной почве. Она точно меня в могилу сведет». Ж., 40.

В особенности тяжело переживают уход детей из семьи женщины, пожертвовавшие ради семьи карьерой.

«Мне уже под пятьдесят. Дети подросли. Им не нужны мое ежедневное внимание и опека. Они хотят самостоятельности, хотят сами принимать решения. Они теперь не любят разговаривать со мной, рассказывать о своих заботах, спрашивать моего совета. Если я пытаюсь вникать в их дела, они снисходительно, на ходу разъясняют мне что-то нетерпеливо и быстро. А то и вовсе слышишь: “Зачем тебе это?” Мне очень больно и обидно. Я бросила работу, отвергла карьеру. Я все время посвящала только им и мужу. Они были для меня всем миром…» Ж., 49.

Можно выделить три основных варианта неконструктивного отделения.

Первый — это отделение, сопровождающееся полным эмоциональным разрывом и формализацией отношений родителей и детей. Такая ситуация возможна не только при отсутствии глубокой привязанности между детьми и родителями, но и напротив, при наличии ранее очень близких отношений. В этом случае нередка ревность родителей к партнерам своего ребенка.

«Папочка, ты не можешь мне простить того, что я выросла. Мы почти не разговариваем. Но я тоже не могу по-другому. У меня своя жизнь: любовь, друзья, учеба, работа. Я редко бываю дома. Ты не разговаривал со мной год, когда у меня появилась серьезная привязанность. Ты ревновал, считал неблагодарной… Папочка, я же так люблю тебя, я не могу без твоего ласкового “Машуня”». Ж., 21.

Второй вариант – сохранение слияния семьи и взрослого уже ребенка, его личностная несамостоятельность. В таком случае очень вероятны сложности в построении молодыми людьми своих собственных семей, конфликты как в отношениях с партнером, так и в отношениях между молодой семьей и родительской.

Третий вариант – установление амбивалентных, противоречивых отношений родителей и детей. Выглядит это примерно так: отделение, появление вследствие этого чувства вины, возращение в семью, возникновение раздражения в связи с этим, отделение и т. п.

Кроме того, если родители стремятся всеми силами сохранить контроль за уже выросшим ребенком, то возможен ранний уход его из семьи – официальный или гражданский брак. По-другому справиться с грузом родительской опеки ребенок не может. Обычно этому сопутствует или полный разрыв отношений, или их серьезная формализация на время, которое необходимо выросшему ребенку для утверждения своей самостоятельности.

Следует иметь в виду, что даже при благоприятном отделении молодого человека от семьи существует период некоторой изоляции его от родителей, что внешне родителями может расцениваться как формализация отношений, потеря ощущения собственной нужности.

«Она живет в каком-то отдельном мирке. Как в раковине, куда нас с отцом не пускают. А ведь она наш единственный ребенок. У меня такое впечатление, что мы ей больше не нужны. Но ведь я отдала ей всю свою жизнь, всю молодость посвятила». Ж., 43.

Однако если отношения родителей и детей действительно близки, то чаще всего дети изолируются от родителей, но только на какое-то время, которое необходимо им для достижения самостоятельности. Впоследствии же эмоциональный контакт восстанавливается.

Существенно влияет на родительско-детские отношения вступление детей в брак. Некоторые родители даже после этого пытаются сохранить хотя бы частичный контроль над своими детьми: они требуют регулярных звонков, приездов, дают рекомендации и проверяют их выполнение.

Трудной задачей для многих родителей является установление отношений с партнерами своих детей. Многие родители видят их исключительно с негативной стороны, ревнуют.

«Дети выросли… Нужно помогать, они без тебя не могут, конечно, не могут. Ты внушаешь себе это бессонными ночами, когда ждешь: “Где, где? Ведь уже поздно. Кто-нибудь может обидеть, а меня не будет рядом, чтобы помочь”. Умом понимаешь: “Она взрослая”. А сердце отвечает: “Ребенок”.

И тут появляется совсем чужой человек, который, оказывается, дорог твоему ребенку. Да и ребенок, оказывается, совсем взрослый. Обида! Как же это? Я же самый родной человек!» Ж., 46.

«Чувствую, что в душе поселилась обида, она гложет, иногда подкатывает комок к горлу – проблема со старшей дочкой. Наверное, мы с женой никогда не сможем принять ее мужа. Он значительно старше нашей девочки и долго не женился на ней. И когда он был ее любовником, он учил меня уму-разуму. Прошло уже много времени, но отношения с ним не наладились. Да и с дочерью – прохладные». М., 51.

Для установления позитивных отношений с партнером ребенка необходимо, чтобы родители сумели его принять со всеми достоинствами и недостатками так же, как принимают собственного ребенка.

«Отношения с детьми у меня очень хорошие, доверительные. Один из сыновей женат, другой еще нет. Очень теплые отношения сложились и с невесткой – такие, наверное, могли бы быть с дочерью, которой у меня нет. Мы видимся с ними редко, они живут в Калининграде. Но каждый день перезваниваемся и переписываемся по SMS». Ж., 55.

«Отношения у меня с сыном хорошие. Он скучает по мне, когда долго не видит. Вот тут прибежал ко мне: “Пап, дай хоть посмотреть на тебя”». М., 53.

Появление внуков меняет взаимоотношения с выросшими детьми. Это может происходить по-разному. В случае успешного отделения ребенка от семьи отношения, как правило, становятся еще более глубокими и гармоничными. Если же связанные с отделением проблемы не были проработаны, отношения становятся более конфликтными, родители начинают спорить с детьми по поводу воспитания внуков, проецируют на них свои проблемы во взаимоотношениях с детьми и т. п.

Таким образом, можно сказать, что существует две основных линии развития отношений между родителями и взрослыми детьми.

Первая линия – постепенное развитие отношений от комплементарных (опекающих, заботящихся, контролирующих) к симметричным (партнерским). Отношения становятся все более близкими, способствующими взаимному самораскрытию, приносящими обеим сторонам радость и чувство удовлетворения.

Вторая линия – сохранение комплементарных отношений. Причем они могут быть не всегда осознаны и не всегда выражены в поведении. Если, к примеру, ребенок проживает в другом городе, родитель явно не проявляет к нему заботы и внимания, но при этом все равно существует взаимная несвобода, зависимость, отсутствует доверительное общение. Отношения приносят родителям в основном негативные чувства: обиду, вину, гнев, одиночество. На ребенка может проецироваться внутреннее неблагополучие, вызванное различными причинами: трудностями проживания возрастных кризисов, неудовлетворенностью в семейной или социальной сфере.

* * *

В целом же нужно помнить, что отношения родителей с детьми развиваются в течение всей жизни. Не нужно бояться этого, цепляться за уже изжившие себя формы контактов. Стоит позволить себе строить отношения с выросшими детьми, основываясь на собственных часто интуитивных позициях, не оглядываясь по сторонам – а как там у других. Не слушая доброжелателей: «сын не звонит каждый день, значит не уважает». Любит, уважает, нуждается в своих родителях ребенок любого возраста, даже если сам уже стал отцом или матерью. Ему нужна безусловная принимающая любовь родителей и их мудрость.

Накапливать в себе любовь и мудрость – главная задача родителей, которые стремятся быть близкими со своими взрослыми детьми, оставаться для них важной духовной опорой.

Диалог с другом (динамика дружеских отношений)

Дружеские отношения основаны на взаимной привлекательности. Во все времена и во всех культурах они представляли большую ценность для человека. Для многих людей по значимости они сопоставимы с семейными отношениями.

«Счастье для меня – это семья, родные, друзья, их счастье и здоровье». М., 46.

Люди радуются, гордятся, когда имеют друзей, и в большинстве случаев сожалеют об их отсутствии.

«Вроде людей в округе много, а по-настоящему и поговорить не с кем. Хочется, чтобы тебя выслушали, что-то посоветовали, а все как-то не получается. Не хватает мне хорошей, доброй и неэгоистичной подружки. Я так воспитана, что не могу на каждом перекрестке и каждому встречному рассказывать о своих неприятностях». Ж., 38.

«В общении с друзьями у меня не все получается. Нет друга, с которым можно поговорить. Есть только товарищи и коллеги». М., 44.

Наличие друзей нередко повышает ценность человека в собственных глазах, может влиять на самоотношение.

«Я думаю, что я хороший друг. В трудную минуту помогу друзьям. И я уверен: случись что, они мне тоже помогут». М., 46.

Дружба и основные потребности человека

Как нам представляется, такая большая значимость дружеских отношений определяется тем, что они во многом позволяют удовлетворять базовые потребности, выделенные А. Маслоу. Рассмотрим подробнее, как это происходит.

Но сначала сделаем небольшую ремарку о роли дружеских отношений в традиционной культуре. Оказывается, там признавалась необходимость наличия у человека большого количества близких отношений. Поэтому искусственно расширялось число родственников через различные механизмы родства. Действительно, в традиционной культуре, помимо кровного, существовали другие виды родства, например, по воспитанию.

Один из наиболее важных видов родства – родство детей по кормлению. В традиционной культуре вообще совместному принятию пищи придавалось особое значение в плане установления родственных связей. Можно вспомнить широко распространенный ритуал первого кормления ребенка другой женщиной, которая потом считалась его молочной матерью, а ее дети – молочными братьями и сестрами.

Оказывается, иногда совместное принятие пищи взрослыми людьми также являлось свидетельством установления родственных отношений между ними. Так Н.А. Бутинов рассказывает об обычаях племени бонгу и папуасов: «Братство по еде» (на языке бонгу – «нгама») создается следующим образом: двое, стоя рядом, едят по очереди один плод, например, плод дерева огаль, и после этого им следует называть друг друга Огаль. Нечто похожее отмечено и у папуасов мелпа: человек ест банан, дает половину сидящему рядом и говорит ему: «Будем называть друг друга “Банан”» (Этнография детства…, 1983. С. 69).

Помимо совместного принятия пищи как символа родственных отношений родство могло устанавливаться по совместному труду. К примеру: «…Меланезийцы и папуасы племен бусама, бенабена, хули, добу и т. д., если они совместно трудились, считали себя братьями и сестрами» (Этнография детства…, 1983. С. 9).

Источниками родства также являлись взаимная помощь, совместное прохождение обрядов инициации, внесение платы за невесту, то есть все, что сближало людей.

Важнейшим видом родства считалось родство по предку. Во многих культурах считалось, что с рождением ребенка в мир возвращается один из предков, то есть младенец является воплощением кого-то из умерших. Поэтому родству по предку придавалось особое значение. Правда, передавалось оно по-разному: где-то по отцовской, где-то по материнской линии.

Как можно заметить, в основе всех видов родства присутствует совместность: принятия пищи, трудовых или каких-либо еще действий. Но совместность не механическая, а та, в основе которой лежит сотрудничество и взаимная помощь. Это ключевой фактор. Действительно, практически любое сотрудничество символизировало переход к родственным отношениям. Но важно и другое. Окончание сотрудничества могло вести к разрыву отношений. Получалось, что любые родственные отношения – это не только права на получение помощи, но и взаимные обязанности. Такие отношения требовали от человека, в том числе и ребенка, усилий для их поддержания.

Соответственно, ребенку с ранних лет не только говорили о важности связей по родству, но одновременно предупреждали: веди себя с родственником правильно – если будешь вести себя неправильно, он откажется от родства.

Посмотрим, что давало человеку такое множественное понимание родства в традиционной культуре. Очевидно, количество родственников его было явно бо́льшим, чем если бы учитывалось только кровное родство. Можно предположить: человек жил с пониманием того, что может в любую минуту от кого-либо получить помощь. Это содействовало формированию у него чувства безопасности, защищенности или, говоря словами А. Маслоу, удовлетворению потребности в безопасности.

Такие расширенные родственные связи, принятые в традиционной культуре, на наш взгляд, вполне сопоставимы с современными дружескими отношениями, которые также основываются на идее взаимной помощи и позволяют человеку чувствовать себя защищенно. Следует отметить, что человеку важно не то, сколько раз он реально обращается за помощью к друзьям, а наличие самой возможности попросить о помощи. Именно это дает человеку ощущение покоя и уверенности.

«Есть друзья старые, проверенные, которые понимают с полуслова. Ведь настоящий друг – это поддержка и опора в тяжелое время. Остальных жизнь постепенно отсеяла». М., 54.

Интересно, что чувство защищенности придают человеку не только длительные и глубокие дружеские отношения, но и профессионально-дружеские. Они могут существенно увеличивать привлекательность профессиональной деятельности.

Как отмечал А. Маслоу, после того как потребности уровня безопасности достаточно удовлетворены, актуализируется потребность в любви, привязанности, принадлежности, и мотивационная спираль начинает новый виток. Человек как никогда остро может ощущать нехватку друзей, отсутствие любимой (любимого), жены (мужа) или детей. Он жаждет теплых, дружеских отношений, ему нужна социальная группа, которая обеспечила бы его такими отношениями, семья, которая приняла бы его как своего. Возможно, высокая значимость для человека потребности в принадлежности и любви обусловлена современными особенностями общественных отношений – отмиранием межпоколенной семьи и утратой значительной части родственных связей, углублением пропасти между поколениями, стремительной урбанизацией, разрушением традиционного уклада жизни.

«Я испытываю большую радость от общения с друзьями, очень счастлива, когда удается посидеть, попить чайку с близкими по духу людьми, за интересной беседой обсудить всевозможные темы, поделиться своим взглядом на вещи и услышать что-то новое о событиях в мире». Ж., 30.

«Конечно, приятно, что есть близкие друзья, что с ними можно чем угодно поделиться, и они поймут движения твоей души». Ж., 60.

Многие люди считают, что хороший друг должен обладать одним важным качеством: принимать своего товарища со всеми его достоинствами и недостатками, то есть безусловно. Некоторые это качество называют бескорыстностью. Уверенность в полном принятии друзьями дает человеку возможность достаточно глубокого самораскрытия.

«Я радуюсь, что в моей жизни есть друзья, и не просто друзья, а Друзья с большой буквы. Это люди, которые доверяют мне, и я им доверяю. Они принимают меня такой, какая я есть, и я принимаю их плюсы и минусы». Ж., 39.

Помимо потребности в любви и принятии, каждый человек (за редким исключением, что связано обычно с патологией) постоянно нуждается в признании, в устойчивой и, как правило, высокой оценке собственных достоинств. Каждому из нас необходимы и уважение окружающих, и возможность уважать самого себя. Как говорил А. Маслоу, потребности этого уровня подразделяются на два класса. В первый входят желания и стремления, связанные с понятием «достижение». Человеку необходимо ощущение собственного могущества, адекватности, компетентности, ему нужны чувства уверенности, независимости и свободы. Во второй класс потребностей включаются стремление к хорошей репутации или престижу (уважению окружающих), желание добиться высокого статуса, внимания, признания, славы.

Потребность в признании, равно как и следующая высшая потребность в самоактуализации, удовлетворяется через дружеские отношения только частично. Однако если не принимать во внимание людей публичных профессий, для человека огромное значение имеет его признание (авторитет) в дружеских отношениях, поскольку именно в них оно наиболее эмоционально окрашено, более интимно и личностно выражено и способствует дальнейшему получению признания в профессиональной, социальной и других областях.

Более того, признание в дружеской группе имеет свою самостоятельную функцию – позволяет человеку избегать идентификации со своей профессиональной ролью, осознавать себя развивающейся личностью.

«Когда я что-то сотворю дома или на даче, мне всегда хочется это показать кому-то из друзей. Приятно, когда они хвалят то, что я сделал. Вроде бы я и сам знаю, что хорошо получается, но мнение друзей тоже хочется послушать». М., 43.

Удовлетворение потребности в оценке, уважении порождает у человека чувство уверенности в себе, собственной значимости, силы, адекватности, чувство, что он полезен и необходим в этом мире. Неудовлетворенная потребность, напротив, вызывает у него чувства униженности, слабости, беспомощности, которые, в свою очередь, служат почвой для уныния, запускают компенсаторные и невротические механизмы.

Как считал А. Маслоу, даже в том случае, если все вышеперечисленные потребности человека удовлетворены, мы вправе ожидать, что он вскоре вновь почувствует неудовлетворенность оттого, что занимается совсем не тем, к чему предрасположен. Человеку хочется быть тем, кем он может быть. Человек чувствует, что он должен соответствовать собственной природе. Эту потребность можно назвать потребностью в самоактуализации. Имеется в виду стремление человека к актуализации заложенных в нем потенциальных ресурсов, возможностей.

Можно поспорить с тем, что самоактуализация человека всегда осуществляется в дружеской группе. Действительно, она возможна в различных жизненных сферах. Но найти свое место среди людей, не являющихся кровными родственниками, как нам представляется, необходимо. Это позволяет реализовать глубинную природу человека как существа социального, стремящегося быть среди людей и вносить свой вклад в развитие человеческого сообщества.

Итак, мы рассмотрели основные потребности, которые удовлетворяются через дружеские отношения в паре или группе. Однако так бывает не всегда. В том случае, если на друга проецируются отношения кровных родственников, которыми человек не удовлетворен, то возникают так называемые компенсаторные отношения. И они служат для возмещения потребностей, не удовлетворенных родителями, супругом, детьми. По механизмам, которые лежат в их основе, они похожи на отношения в компенсаторном браке: если партнеры (друзья) соответствуют ожиданиям друг друга, то отношения могут быть достаточно долговременными и удовлетворяющими обоих, в противном случае можно ожидать конфликтов и прерывания отношений. Важно отметить, что ожидания бывают осознанными, но чаще – неосознанными.

«Когда мне исполнилось 10 лет, отец и мать развелись. Мне было хорошо и спокойно, когда родители жили вместе, и стало плохо, когда они расстались. Я замкнулась в себе.

В детстве я мечтала только об одном – иметь верного и преданного друга, который никогда не предаст и всегда будет со мной. Со временем я пришла к выводу, что таким другом может стать только собака. И я стала мечтать о собаке. Подруг у меня не было никогда. Они считали меня гордячкой и недотрогой. Дружила в основном с мальчишками. Потом они начали признаваться мне в любви, и я поняла, что никакой дружбы нет.

Сейчас в свободное время я люблю читать книги. Одна и в тишине». Ж., 40.

Причины возникновения дружеских отношений

Почему же возникают дружеские отношения? Они «запускаются» двумя важными факторами. Первый – пространственный, связанный с местом жительства и взаимодействием людей. Имеется в виду, что для начала дружеских отношений необходимо, чтобы люди имели возможность встретиться. Второй фактор – ролевой. Подразумевается, что большинство контактов обусловлено социальными ролями, в которых человек выступает, – семейными, профессиональными. Действительно, многие отношения завязываются или в свободное время – на отдыхе с семьей, или во время профессиональной деятельности – на работе.

Помимо социологических факторов, на возникновение дружбы влияют социальные и культурные стереотипы. Один из них отражает пословица: «Старый друг лучше новых двух». Имеется в виду, что наиболее крепкие дружеские отношения завязываются в молодости, в зрелости это делать труднее.

На сегодняшний день в психологии нет единого мнения по поводу механизма образования дружеских отношений. Как нам представляется, наиболее точно возникновение дружбы можно описать через модель сходства: люди завязывают дружеские отношения на основе сходства ценностей, стиля и содержания общения или каких-либо других жизненных аспектов.

«Мы работали вместе и сдружились на почве музыки. Потом оказалось, что у нас есть и другие общие интересы. Прошло много лет, мы уже не слушаем ту музыку, но, наверное, общим осталось отношение к жизни». М., 53.

Типология дружеских отношений

С точки зрения глубины самораскрытия и аксиологической ценности можно выделить три основных типа дружеских отношений – ситуативные, стойкие отношения и дружба.

Ситуативные отношения. Их появление определяется ситуацией совместного пребывания людей где-либо. Они основываются на взаимной симпатии и возникают, когда люди имеют возможность систематически общаться друг с другом без приложения дополнительных усилий, например, на работе или на даче. При изменении ситуации, то есть при невозможности систематического общения, такие отношения чаще всего распадаются. Но иногда они перерастают в более глубокие.

Эти отношения ценны для человека именно в той ситуации, в которой они возникли. При ее изменении ценность их пропадает.

«Мы с ней всегда ходим обедать. Обсуждаем попутно все новости. Знаю, что могу ей довериться, она никому ничего лишнего не скажет. Когда ее нет на работе, я и обедать позже хожу, не так тянет». Ж., 42.

«Интересно, приезжаем на дачу после зимы, полгода друг друга не видели, а близость осталась. Какая-то сложилась там общность именно дачная. А в Москве мне и звонить никому не хочется, хотя телефоны есть». Ж., 48.

Уровень самораскрытия в таких парах и группах, как правило, невысок. Основные темы для общения, а также взаимная помощь связаны с конкретной ситуацией, например, с работой или дачей.

Однако роль таких дружеских групп достаточно велика. Если говорить, к примеру, о ситуативных отношениях на работе, то, с одной стороны, они могут придать ей дополнительный смысл, особенно если она малооплачиваемая или не предполагает профессионального роста. С другой стороны, такие отношения могут стать источником дополнительной эмоциональной поддержки. Это очень важно для женщин, но еще больше – для людей, недостаточно удовлетворенных семейной жизнью. У последних они могут принимать характер «посиделок», где женщины жалуются друг другу на мужей, свекровей, обсуждают их недостатки.

Для людей, работающих в коммуникативных профессиях, дружеские отношения на работе могут служить профилактикой эмоционального выгорания. Оказывается, ощущение эмоциональной поддержки от коллег, чувство принадлежности к общности, которую можно назвать «Мы», снижают риск эмоционального выгорания. К примеру, в результате ряда исследований выяснилось, что уровень «психического выгорания» у менеджеров в Израиле ниже, чем в Америке, хотя жизнь в Израиле считается более стрессогенной, чем в США. Этот факт объясняется степенью эмоциональной близости людей на работе. У израильтян она выше, нежели у американцев.

Стойкие отношения. Они могут «вырастать» из ситуативных, но в отличие от последних для них характерен более высокий уровень самораскрытия, существуют достаточно длительное время.

Можно выделить несколько видов стойких дружеских групп, традиционно объединяющих людей зрелого возраста.

Достаточно часто группы образуются для совместного отдыха в выходные и во время отпуска. Они бывают, как правило, однородными по своему составу – семейные пары с детьми, семейные пары без детей, только мужчины или только женщины (в них может входить и один из членов семейной пары, что не всегда благоприятно сказывается на внутрисемейном общении). Такие группы имеют общие темы для общения и одинаковые условия для организации отдыха. Количественно они не очень большие. Человек может ограничиваться принадлежностью к одной или входить в две или несколько подобных дружеских групп. Группы могут иметь четкие или диффузные границы. В первом случае группы являются достаточно закрытыми. А во втором допускают вход или выход из них отдельных членов для пересечения или объединения на время с другими группами.

«Мы постоянно тусуемся с друзьями. В основном это мои одногодки, товарищи по школе и институту. У нас общие интересы, но многие уже живут в паре, а некоторые состоят в официальном браке. Но все тусовки похожи друг на друга, и это уже приедается и не дает желаемого кайфа». М., 30.

Похожие группы образуются на основе каких-либо хобби, например, рыбалки, туризма. Они отличаются от выделенных ранее тем, что в них может входить только один из членов семейной пары без риска ухудшения внутрисемейных отношений. Такие группы многочисленнее, чем первые, их состав меняется чаще.

В нашей стране достаточно распространенными являются группы, которые условно можно назвать терапевтическими. Здесь в общении с друзьями гасятся негативные чувства, вызванные семейными или профессиональными конфликтами. Друзья в этом случае необходимы, чтобы выслушать и поддержать, поэтому хотя бы один из них должен уметь слушать другого.

Постепенно у зрелых людей складываются семейно-дружеские группы, то есть группы на основе родственной принадлежности. Мы считаем возможным отнести их к дружеским, поскольку родственная принадлежность не является основной причиной общения (в группы входят не обязательно близкие родственники). Она скорее дает возможность познакомиться и узнать друг друга.

Дружба. Разделяя точку зрения С. Московичи, дружбой мы будем называть отношения, которые, с одной стороны, имеют для человека самую высокую аксиологическую ценность из всех видов дружеских отношений, с другой – вызывают глубокие интимные переживания, сконцентрированные вокруг одного или нескольких смыслов: смысла самоутверждения, смысла взаимного осуществления и обогащения, исповедального смысла.

* * *

Итак, мы рассмотрели основные типы дружеских отношений. Теперь попробуем ответить на вопросы. Почему кому-то необходимо много друзей, а кто-то прекрасно себя чувствует и в одиночестве? Из чего складывается способность к дружеским отношениям? Почему одни люди устанавливают их легко и испытывают удовлетворенность ими, а для других – это большая проблема?

Оптимальное количество дружеских связей обусловлено индивидуальными особенностями человека и, прежде всего, его потребностью в эмоциональной стимуляции, которая зависит от такого параметра темперамента, как активность. Активность определяет энергетический уровень поведения человека и, в частности, уровень возбуждения, необходимый для эмоционального благополучия. Высокоактивным людям требуется много эмоциональных социальных контактов, низкоактивным – значительно меньше.

Кроме того, на стремление иметь много друзей влияет социальный интерес. Те, кому любопытны люди и их внутренний мир, как правило, имеют больше дружеских отношений, чем те, кому интересны объекты техногенного характера, например, компьютеры.

«Несмотря на возраст, у меня много друзей и подруг. Я очень люблю, когда ко мне приходят гости, да и я частенько навещаю своих друзей. Соседки по квартире, женщины моего возраста, всегда обращаются ко мне за помощью. Я даже иногда хожу в магазин по их просьбе». Ж., 65.

Потребность в аффективной стимуляции и социальный интерес определяют оптимальное для человека количество дружеских отношений. Однако способность устанавливать и поддерживать эти отношения зависит, скорее, от степени доверия к окружающему миру и эмпатии.

«Полгода назад мой муж погиб в автокатастрофе. Жизнь у меня сломана. Я стала другой, и мне уже никогда не вернуться назад…

Что мне помогает? Я считаю, что у меня есть одна уникальная способность – любить. Она дается не всякому. А мне близки слова Экзюпери: “Самая большая роскошь в жизни – это роскошь человеческого общения”. И я общаюсь! Близких друзей немного, а приятелей и добрых знакомых – масса. Вместе с ними мы разговариваем о жизни, анализируем друг друга. Взгляд со стороны помогает понять любую сложную ситуацию. Вообще друзья занимают и всегда занимали важное место в моей жизни. Я чувствую дискомфорт, если несколько дней не разговариваю с ними». Ж., 44.

Доверие к окружающему миру является необходимой предпосылкой установления дружеских отношений, иначе любой человек будет казаться враждебным, представляющим опасность. Самораскрытие станет невозможным, так же как и принятие друга со всеми его достоинствами и недостатками.

Роль эмпатии для дружеского общения очевидна. Не умея почувствовать эмоциональное состояние другого человека, понять его точку зрения, очень тяжело сохранять дружеские отношения долго.

«Мне 27 лет. Учусь, воспитываю маленького ребенка. У меня очень много знакомых, а близкой подруги, которой можно поплакать в плечо и рассказать в деталях о своих проблемах, у меня нет (а раньше была). Я считаю, что не должно быть подруг, которые знали бы о тебе все. Есть подруги, с которыми можно поговорить ”о своем, о женском”». Ж., 27.

Динамика дружеских отношений

Рассмотрим следующий вопрос: какова динамика дружеских отношений в зрелости и какие факторы на нее влияют?

Общепринято считать, что с возрастом круг друзей сужается, а количество времени, которое отводится на общение с ними, уменьшается.

Казалось бы, с этим можно согласиться. Это обусловлено как объективными, так и субъективными причинами. С одной стороны, в зрелости много энергии тратится на воспитание детей, упрочение карьеры, поэтому на дружеское общение подчас не хватает времени и сил. С другой стороны, существует миф, что в зрелом возрасте уже невозможно приобрести близких друзей, тесные отношения завязываются только в молодости. Такая установка порождает недоверие к людям, с которыми удается познакомиться.

Кроме того, эмоциональные, ценностные изменения, происходящие в человеке с течением времени, а также перемены в его образе жизни зачастую приводят к тому, что какие-то друзья, приобретенные в молодости, перестают представлять интерес. Теряется та общность, на основе которой происходило установление дружеских связей. Например, у одного акцент интересов сместился в материальную сферу, другой увлекся туризмом.

Однако если у человека есть способность к установлению дружеских отношений, о которой говорилось ранее, то возможность приобретения новых друзей сохраняется, причем отношения с ними могут быть даже более зрелыми и глубокими, чем в юности. Получается, что некоторое сужение круга общения у этих людей компенсируется глубиной и интимизацией имеющихся дружеских отношений.

«Диапазон общения расширяется. Можно общаться на равных и с 20-летними, и с 40-летними, и с 70-летними». Ж., 44.

«У меня сейчас нет боязни непризнания. Я уверена: чтобы получить признание, не надо ничего изображать, можно просто быть самой собой. Я хороша, я интересна и приятна людям. Это не самоуверенность. Об этом говорит большое количество умных и хороших людей, которые в течение всех этих лет дарят мне свою любовь, дружбу». Ж., 44.

Если человек не обладает достаточными способностями для установления дружеских отношений, то приобретенный им в течение жизни негативный опыт общения сводит эти отношения к минимуму.

«Какая разница между 25 и 49 годами? Никакой разницы. Прибавился лишь отрицательный опыт, злость, я стала нервной. Раньше я была более лояльна к окружающим. Сейчас они меня раздражают.

Я стала более недоверчиво относиться к людям. В юности я не подозревала их в хитрости, жадности, предательстве. Теперь я обозлилась. Раньше такого не было, тому, кто нравился, хотелось помочь. Сейчас круг близких людей стал очень узким и ограниченным». Ж., 49.

Помимо способности к дружеским отношениям, на их динамику в зрелости влияют возрастные кризисы. Если они проходят трудно, то возможно проецирование на окружающих внутреннего неблагополучия, а это приводит к формализации любых отношений.

Если способность к установлению отношений присутствует, и кризисы разрешаются успешно, в зрелости можно предполагать некоторое сужение круга общения при увеличении глубины и интимности отношений.

Нарушение способности к установлению дружеских связей и трудности в преодолении кризисов влекут за собой существенное сужение круга общения, формализацию отношений.

«Создается впечатление, что с возрастом количество друзей уменьшается, поэтому возникают не очень радостные мысли об одиночестве и старении. Все труднее заводить новые знакомства, находить точки соприкосновения, общие интересы. Да и не всегда есть желание поддерживать какие-то новые отношения. Возможно, раньше было больше друзей, потому что хотелось общаться, это было легче и проще. С возрастом люди отдаляются, дистанцируются друг от друга, начинают бояться близких отношений». М., 32.

«Друзья у меня какие-то… Школьные – самая крепкая дружба – отдалились. Судьбы разошлись, общаться нет возможности. Серьезных, хороших друзей на работе нет. Сложно. Один-два человека, с которыми близко общаюсь. Остальные – второстепенные люди». Ж., 28.

«Общение с одними и теми же людьми переходит в разряд бытовухи. Чего-то яркого хочется, чтобы всколыхнуло в тебе положительное или отрицательное. Хочется чего-то нового. Я часто вспоминаю, как не мог отойти от телефона, столько было звонков. Тогда думал, что я всем нужен. А сейчас куда все делись? Да никуда не делись, просто все достигли определенного возраста и разошлись. Надо радоваться, что нас, друзей, хоть десяток остался, иначе жили бы каждый в стенах собственной квартиры». М., 38.

«Сейчас я отношусь к окружающим более избирательно, если так можно выразиться, потому что мудрее стала, да и опыт общения с людьми уже выше крыши». Ж., 42.

«Становишься более тяжелым на подъем. В молодости меня невозможно было застать дома, у меня было много друзей. А с возрастом быт заедает. Друзей все меньше. Общаемся в основном по телефону. Видимся с ними редко, потому что все время какие-то заботы, проблемы». Ж., 51.

«Ты спрашиваешь, уменьшается ли с возрастом круг друзей? Ну, это зависит от человека. Я по натуре человек общительный. Но я бы не сказал, что у меня в юности было много друзей. Друг – это человек, которому доверяешь как себе. А вот число приятелей изменилось. В институте их, так скажем, было больше. Я не особо реагирую – больше, меньше приятелей.

С возрастом я стал более открытым, поэтому легче схожусь с людьми». М., 39.

«Друзей у меня было и есть очень и очень много: школьных, институтских (мы до сих пор общаемся) и просто встреченных мной по жизни. Наш дом всегда открыт для них. Сейчас добавились друзья моей дочери, которые приходят к нам в любое время. А когда наступает период затишья, мы с мужем ищем повод, чтобы опять собрать всех вместе.

Стремление к обществу передалось мне от родителей. Нас (детей) в семье было пятеро, и каждый имел кучу друзей, и всех можно было приводить в дом или даже приглашать к себе на каникулы». Ж., 50.

«Однажды в метро мне пришлось оттаскивать мужчину, который пытался ударить женщину за то, что она назвала его “козлом”. Я пыталась ему объяснить, что есть другие способы выяснения отношений, можно обругать ее, в конце концов, руку-то поднимать зачем? Я у него спросила: “А если бы она что серьезное сделала, чего от вас надо было ждать?” И тут вдруг мимо проходящий мужчина лет 65 бросил: “Убил бы!” Я удивляюсь и не понимаю, как можно так относиться к людям». Ж., 50.

В заключение можно сказать, что динамика дружеских отношений в зрелости коррелирует с изменением отношения к людям в целом. Если с возрастом у человека накапливается враждебность к окружающим, это ведет к последующему сужению круга его друзей и формализации дружеских отношений. Если же человек в процессе жизни достиг зрелости, если он открыт для окружающих, способен принять в свой внутренний мир другого человека, то круг его друзей расширяется, общение становится более интимным, не требующим постоянных встреч для поддержания близости. В то же время и ситуативные отношения приобретают характер дружеских, поскольку человек проявляет высокий уровень открытости и теплоты к людям. Можно сказать, что каждый человек для него теперь – это Встреча.

Заключение Очень личное

Итак, книга почти завершена. Конечно, речь шла лишь о наиболее общих закономерностях жизни взрослого человека. При этом «за бортом» остался такой ее важнейший аспект, как трудовая деятельность. Но думается, если человек достаточно гармонично развивается, то и в профессиональной сфере у него все будет в порядке. Конечно, во многих вопросах книга субъективна, однако она и не претендует на абсолютную правоту. Надеюсь, общее представление о «карте взрослой жизни» у читателя все же осталось.

Для того чтобы правильно ориентироваться по «карте», то есть обрести основные ценности, которые помогут обеспечить гармоничное развитие, необходимо иметь «компас».

Что же такое «компас» и какова его роль в нашей жизни? Сначала я собиралась привести научные выкладки, мнения авторитетов и использовать примеры из жизни выдающихся людей. Но потом решила поделиться личной историей, рассказать о своем жизненном «компасе». Возможно, кому-то он будет близок, а кому-то поможет найти собственный. Однако надо помнить, что двух одинаковых «компасов» не бывает, а иметь свой личный должен каждый человек.

Итак, компас. Его стрелочка имеет две половинки: синяя – север, красная – юг, и их нельзя оторвать друг от друга.

Синяя половинка стрелочки моего компаса – активная любовь к людям. Казалось бы, пафосные слова, но что за ними стоит? Можно ли любить каждого? Можно, но к этому приходишь не сразу и не всегда от хорошей жизни. Так случилось и у меня. Однажды муж ввязался в какой-то левый бизнес, наделал долгов. Кредиторы приезжали и днем, и ночью, угрожали. Это было страшно. Но наступил момент, когда я устала бояться за детей, за семью. Поняла, что у меня только один выход – полюбить этих бандитов. Можно ли это сделать силой ума? Оказывается, можно, если увидеть в них нормальных людей со своими семьями, своими проблемами. Не сразу, но у меня это получилось. Постепенно у нас сложились вполне человеческие отношения. Я поняла, что моим детям теперь ничего не угрожает. Мой рассказ – не хвалебная песнь самой себе. Просто я не раз сталкивалась с тем, что в трудной ситуации реально помогает умение разглядеть светлое начало в окружающих тебя людях.

Сейчас очень тяжело моей маме. Ей 90 лет, два года назад она похоронила мужа – моего отца, с которым прожила долгую и счастливую жизнь. Она осталась одна. Но не унывает, говорит, что находится в постоянном цейтноте. То ей надо выслушать «приемных детей» – так она называет нескольких близких знакомых. То собрать и передать с кем-нибудь посылку для бывшей «почтальонки» Нади, которая не выходит из дому по болезни. После праздников, если накопится много конфет, надо докупить к ним свитер или ботинки и отправить в Санкт-Петербург внуку своих друзей – у них очень тяжелая жизнь. В перерывах между такими делами она отвечает на письма родных и знакомых. Люди открыто рассказывают ей об одиночестве, делятся своими чувствами, тревогами и всем тем, что обычно держишь в себе и стыдишься предъявлять окружающим. Мама их поддерживает. Она уникальна? Нет, таких людей много. Но я обещала касаться только личной истории, поэтому продолжим.

Вторая половинка стрелочки компаса – красная – позитивность мыслей. Надо верить, что желаемое свершится, только всему свое время. А если на пути сплошные преграды, значит, так и должно быть. Все имеет какой-то смысл, а трудности делают нас мудрее и сильнее. Иногда таких людей называют оптимистами, иногда просто говорят, что они умеют любить жизнь во всех ее проявлениях. Живым примером этого был мой отец. В 23 года он попал в один из колымских лагерей. Было время – умирал от голода. Но никогда не сомневался, что вернется. Действительно, выжил сам и помог выжить своим товарищам, в одной бригаде с которыми (она состояла из «слабосильников» – людей из госпиталя) добывал золото. В 70 лет он вспомнил, что когда-то мечтал поездить на лошадях и отправился в тур «На лошадях по Северному Кавказу». На своем 90-летии он танцевал. Я часто слышала от него слова «и хорошо…»: «Масло подорожало – и хорошо, потому что… Дождь пошел – и хорошо, потому что…» Теперь я думаю, может быть, именно это «и хорошо…» позволяло ему сохранять светлый ум и здоровье, помехой которому никогда не были толстые куски масла на бутербродах (а как же холестерин?), соль, сахар и другие вредные, но такие любимые им продукты.

Я убеждена, что каждый человек имеет собственный «компас», который указывает на его внутренние силы, позволяет накопить мудрость, ориентирует на опыт родных и знакомых, и в итоге помогает сказать: «И я так смогу». Важно только не забыть посмотреть на этот компас, когда подойдешь к перекрестку дорог.

Литература

Анцыферова Л.И. Поздний период жизни человека: типы старения и возможности поступательного развития личности // Психологический журнал. 1996. Т.17. № 6. С. 60–71.

Берн Э. Люди, которые играют в игры, и игры, в которые играют люди. М., 1999.

Блюм Б. Психоаналитические теории личности М., 1996.

Бочаров В.В. Антропология возраста. СПб., 2001.

Гроф С., Галифакс Дж. Человек перед лицом смерти. М., 1995.

Крайг Г. Психология развития. СПб., 2000.

Кратохвил С. Психотерапия семейно-сексуальных дисгармоний. М., 1991.

Ливехуд Б. Кризисы жизни – шансы жизни. Развитие человека между детством и старостью. Калуга, 1994.

Маслоу А. Мотивации и личность. СПб., 2008.

Пек М.С. Нехоженные тропы: Новая психология любви, традиционных ценностей и духовного роста. М., 1996.

Проблемы психологии личности. М., 1982.

Психолого-педагогические и философские аспекты проблемы смысла жизни. М., 1997.

Психосинтез и другие интегративные техники. М., 1997.

Рейнуотер Дж. Это в ваших силах. Как стать собственным психотерапевтом. М., 1992.

Родины, дети, повитухи в традициях народной культуры. М., 2001.

Сатир В. Как строить себя и свою семью. М., 1992.

Сидоренко Е.В. Комплекс «неполноценности» и анализ ранних воспоминаний в концепции А. Адлера. СПб., 1993.

Соколова Е.Т., Николаева В.В. Особенности личности при пограничных психических расстройствах. М., 1995.

Столин В.В. Самосознание личности. М., 1983.

Суицидология: Прошлое и настоящее. Проблема самоубийства в трудах философов, социологов, психотерапевтов и в художественных текстах. М., 2001.

Тювина Н.А. Психические нарушения у женщин в период климактерия. М., 1996.

Холмогорова А.Б., Гаранян Н.Г. Групповая психотерапия неврозов с соматическими масками. Московский психотерапевтический журнал. 1994. № 2. С. 29–50.

Холлис Дж. Перевал в середине пути. М., 2008.

Хьел Л., Зиглер Э. Теории личности. СПб., 1997.

Чопра Д. Нестареющее тело. Вечный дух. М., 1997.

Шнейдер Л.Б. Психология семейных отношений. М., 2000.

Шутс В. Глубокая простота. СПб., 1993.

Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В. Психология и психотерапия семьи. М., 2000.

Элиаде М. Мифы. Сновидения. Мистерии. М., 1996.

Эриксон Э. Идентичность: Юность и кризис. М., 1996.

Этнография детства. Традиционные формы воспитания детей и подростков у народов Передней и Южной Азии. М., 1983.

Юнг К. Воспоминания, сновидения, размышления. Киев, 1994.

Примечания

1

Далее сокращенно – Ж., 21.

(обратно)

2

Далее сокращенно – M., 19.

(обратно)

Оглавление

Введение Понимать, верить, стараться

Через кризисы к зрелости

  Что такое кризис взрослых?

  Бывают ли кризисы в молодости? (кризис перехода к зрелости)

  Первый серьезный кризис (кризис тридцати лет)

  Кризис середины жизни – так ли это страшно?

  Кризис позднего возраста: что он нам несет?

Вечное движение. Развитие в зрелости

  Внутренний диалог (отношения с собой)

  Диалог со второй половиной (динамика супружеских отношений)

  Диалог с ребенком (динамика родительско-детских отношений)

  Диалог с другом (динамика дружеских отношений)

Заключение Очень личное

Литература Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg