«Резервные возможности человека»

Татьяна Березина Резервные возможности человека

Об авторе

Березина Татьяна Николаевна, кандидат психологических наук.

1. Перспективы развития человеческого вида

Когда-нибудь, кто ведает когда,

Под влажный блеск свечей, без полутонов

Для каждого взойдет своя звезда

Вне притяженья Марсов и Плутонов!

И. Минаков

Каждый вид живых существ имеет свои, данные от природы способности: физические, интеллектуальные и какие угодно. Эти способности тесно связаны с уровнем развития психики и тем местом на эволюционном древе, которое данный вид занимает. В.Д.Шадриков определил место способностей в общей схеме психического, как конкретизацию общего свойства психики и мозга «отражать объективный мир, дифференцируя это свойство на конкретные психические функции, внося в него меру индивидуальной выраженности…» [52, с. 14]. Но не каждый вид, так отчаянно, так напряженно ищет способы выйти за пределы отпущенных ему природой или Богом естественных возможностей души и тела.

Человека всегда интересовали и его способностей, и пределы таковых, и возможный выход за эти пределы. Сначала резервы своих способностей человек связывал с существованием сверхъестественных сил и использованием этих сил для своих нужд. Первые религиозно – магические ритуалы относится к палеолиту [10]. Первобытный человек пытался расширить свои возможности с помощью подчинения себе сверхъестественных сил, изобретая для этого сложные ритуалы, выполненные в камне; древнейшие наскальные изображения Урала изобилуют картинами магической и ритуально-магической тематики. [51]. Позже появились первые системы личностного самосовершенствования, например, система йоги насчитывает несколько тысячелетий. Но биологически человек не изменялся уже давно, некоторые исследователи связывают это с тем, что наш вид уже эволюционно устоялся и, являясь венцом предшествующего развития материи, не способен к дальнейшему развитию. Но это не совсем так, человек – беспокойное существо, и, если он так жаждет развития, то хочется думать, что эта жажда как-то «прописана» в генах, и не возникла бы на пустом месте, если бы эволюционный потенциал нашего вида был бы исчерпан в эпоху палеолита.

По поводу перспектив эволюции человека приведу мнение создателя этологии и нобелевского лауреата Конрада Лоренца, с которым я, в общем, согласна. «Возводить в абсолют и объявлять венцом творения, который никогда не может быть превзойден, сегодняшнего человека на нынешнем этапе его марша сквозь время, который, хочется надеяться будет, пройден очень быстро, это в глазах естествоиспытателя самая кичливая и самая опасная из всех необоснованных догм. Считая человека окончательным подобием Бога, я ошибусь в Боге. Но если я не забываю о том, что совсем недавно (с точки зрения эволюции) наши предки были самыми обыкновенными обезьянами из числа ближайших родственником шимпанзе, то я могу увидеть некоторый проблеск надежды. Не будет слишком большим оптимизмом предположить, что из нас, людей, может еще возникнуть нечто лучшее и высшее. Будучи далек от того, чтобы видеть в человеке окончательное подобие Божие, я утверждаю более скромно и, как я думаю, с большим благоговением перед Творением и его неисчерпаемыми возможностями: то связующее звено между животным и подлинно человечным человеком, которого так долго ищут, – это мы!» [27, с.212].

Понятие «резервные возможности» многогранно. В современной науке оно применяется, по крайней мере, в двух смыслах. Во-первых, когда речь идет о существовании у человека скрытых ресурсов физического (сила, скорость, выносливость) или интеллектуального (счет в уме, память, воображение) планов. В данном случае, имеется в виду чрезмерное развитие какой-нибудь известной способности, изначально присущей человеческому виду. Само существование этой способности не вызывает никаких сомнений, оно доказано, известны и видовые нормы развития данного качества. Подавляющее большинство представителей гомо сапиенсов обладают данной способностью именно в пределах видовой нормы. Развитие же у индивида способности намного выше видовой нормы можно отнести к его резервным возможностям. Так существующий у человека естественный объем кратковременной памяти, равный 7 + 2 единицы информации, является видовой нормой человека. Память большинства из нас укладывается в эти нормы. В уникальных случаях, подобных описанному А.Р.Лурией феномену Ш., память человека может многократно превзойти этот предел. «Я предложил Ш. ряд слов, затем чисел, затем букв, которые либо медленно прочитывал, либо предъявлял в написанном виде. Он внимательно выслушивал ряд или прочитывал его, – и затем в точном порядке повторял предложенный материал. Я увеличил число предъявляемых ему элементов, давал 30, 50, 70 слов или чисел, – это не вызывало никаких затруднений./…/. Увеличение ряда не приводило Ш. ни к какому заметному возрастанию трудностей, и приходилось признать, что объем его памяти не имеет ясных границ» [28, с. 9, 10]. Между абсолютной памятью Ш. и обычной памятью каждого из нас притаились возможности, именуемые резервными. В рамках этого подхода современная наука видит свою задачу в том, чтобы актуализировать эти резервы, например, с помощью специально разработанных приемов и методик. Именно этот подход был реализован нами в исследовании резервных возможностей человека физического плана (силы, выносливости, сопротивления внешним воздействиям), подробно описанном в другом разделе.[1]

Второй подход экзотичнее. В качестве «резервных возможностей человека» называются способности, само существование которых не доказано. Я имею в виду способности, которые в нашей науке обычно называют экстрасенсорными, парапсихологическими или пси-способностями. В психологическом словаре к парапсихологическим отнесена группа явлений, объяснение которых не имеет «строго научного обоснования». Эти явления «остаются до сих пор предметом дискуссий и вызывают скептическое отношения большинства психологов, которые, не отрицая целесообразности продолжения их экспериментального изучения, выступают против научно не аргументированных утверждений и сенсационных заявлений парапсихологов [36, с.267]. Темой настоящей статьи являются именно эти, не подтвержденные и не опровергнутые нашей наукой, способности человека и их сравнительно психологический анализ. Применение сравнительно психологического подхода, по мнению В.А.Вагнера, включает в себя изучение этапов развития психики и общих законов ее эволюции [4]; по отношению к резервным возможностям человека это предполагает установление связи между развитием способностей такого рода у современного человека и эволюцией его психики, более того, нахождение места таковым способностям на эволюционном древе.

Пси-феномены

Рассмотрим подробнее положение дел в науке, поставившей своей целью экспериментальное изучение парапсихологических способностей. По мнению специалистов, все способности этого типа можно свести к двум основным группам психофизических явлений: 1) дистантному приему информации в образной, вербальной, кинестетической или какой-либо еще форме вне известных органов чувств и 2) воздействию на физические процессы и явления без непосредственного участия мышечных усилий [26]. Не смотря на скептическое отношение ряда профессиональных психологов к парапсихологической тематике, оба направления продолжают бурно развиваться, ведутся сложнейшие экспериментальные исследования, ежегодно проводятся конференции, на которых результаты этих исследований докладываются, для интерпретации предлагаются гипотезы, в которых задействованы самые свежие достижения естествознания.

Однако при всей этой кипучей активности не наблюдается никакого поступательного движения в исследовании паранормальных феноменов. В отличие от других наук, где исследовательская активность в каком-то направлении приводила к развитию этого направления, каким-то практическим и теоретическим следствиям. Например, исследование атомного ядра привело к возникновению атомной энергетики, изучение процессов превращения энергии к двум началам термодинамики и доказательствам невозможности вечного двигателя, развитие медицины – к созданию пенициллина и т. д. Разумеется, у всех этих открытий есть и обратная сторона (атомная бомба, разработки отрицающие второе начало термодинамики, аллергия на антибиотики и др.). Но это и есть развитие: одни проблемы сменяются другими, старые методы заменяются новыми. Вопрос «как лечить инфекционные болезни» после открытия антибиотиков сменился вопросом: «как бороться с аллергией на пенициллин». Но он сменился. В парапсихологии этого движения не наблюдается. Именно такое впечатление возникает, когда проанализируешь публикации последних столетий. Меняются только исследователи, одни стареют или разочаровываются и сходят со сцены, другие на нее приходят и продолжают эксплуатировать те же самые идеи, ставить те же самые эксперименты, получать одни и те же результаты. А испытатели, индивиды, которые последовательно развивали свои способности в этой области, нарастив околонаучный антураж (овладев методиками, знаниями, объяснениями), так и не увеличили свои индивидуальные возможности, не добившись относительно стабильного проявления развиваемой способности.

В качестве примера рассмотрим феномен дистантной перцепции (телепатию). 16 век. Алхимик и маг Парацельс писал, что «человек обладает силой, позволяющей ему видеть своих друзей и обстоятельства, в которых они находятся, несмотря на то, что люди, о которых идет речь, могут в это время находиться за тысячу миль». Парацельс также привел вполне убедительные примеры существования такой связи, условия при которых она проявляется и дал рекомендации по ее развитию данной способности [57].

Конец 19-го, начало 20-го века, известный гипнотизер и артист X. Джексон издал свое «Полное руководство к изучению гипнотизма, месмеризма, ясновидения и внушения» [15]. В одной из глав этой работы описаны опыты, которые можно ставить с загипнотизированным лицом. Джексон назвал их «путешествием души»: «В этом направлении было произведено много опытов, так что загипнотизированное лицо стало способным рассказывать, что происходило в соседней комнате, так же оно могло рассказать, что случилось на расстоянии двух миль. Раз же оно могло передать, что случилось, на расстоянии двух миль то почему же и на большие расстояния? /…/ В рождественский сочельник я направил его к В. Он стал немедленно рассказывать: „Альмира больна. \…\ Отец В. сидит без сапог перед огнем и греет ноги, мать В также сидит там и держит на руках ребенка. Элиза одевается или переодевается“ [15, с. 83–84]. Последующая проверка подтвердила многое из увиденного загипнотизированным медиумом Джексона.

Современность. В 1982 году один из корифеев паранауки американский исследователь Р. Джан, опубликовал результаты своих многолетних опытов по дистантной перцепции (дальновидению) [14]. Процедура его эксперимента требовала, чтобы перципиент (приемник) описал или зарисовал некоторую незнакомую местность или помещение, возле которого находился другой человек (агент), с которым у перципиента была мысленная связь. Опыты достоверно удались, в лучших из них перципиенты определяли не только, где именно находится связанные с ними агенты (внутри или снаружи помещения), но и описывали особенности местности (жилой дом, учреждение, музей, наличие рядом реки, статуи, ограды и т. п.), некоторые из перципиентов даже зарисовывали местность достаточно близко к оригиналу.

Наконец, я и сама провела достаточно большое количество исследований паранормальных феноменов, и мои собственные результаты так же подтвердили неуловимую сущность исследуемых явлений.[2]

Вот таково положение дел в парапсихологии. Проходят столетия, изменяется только аранжировка эксперимента, но не суть опыта. Не предложено ни одной, действительно, новой методики – варьируются условия старых. Идеи, лежащие в основе опытов, заросли бы уже мхом (разумеется, ни будь они вечными, нетленными и живущими в других измерениях – я платонистка). Правда, иногда автор пытается предложить новую концепцию, например, для объяснения паранормальных явлений используется предположение о существовании в нашей Вселенной большего числа измерений) 56]. Однако даже эти сравнительно новые идеи, которые вряд ли бы пришли в голову какому-нибудь Парацельсу (поскольку отсутствовал необходимый научный фундамент), остаются либо пустыми теоретическими конструкциями, не очень, впрочем, и разработанными; либо, в случае, если автор озаботился эмпирическим подтверждением своих рассуждений, эксперименты ставятся все по тем же проверенным временем схемам. А перспективы видятся не в новых моделях, а в «небольшом ужесточении методики выбора объектов, перестановки агентов, изменении способов получения и регистрации перцептивной информации, наконец, „в способах проведения экспертизы“ – слова самого Р. Джана [14, с.83]

Что же касается индивидуальных достижений, то здесь положение такое же. С одной стороны, почти любой человек, в своей жизни сталкивался с проявлением параспособностей у самого себя или близких ему людей. Собран достаточно большой материал спонтанного проявления таких способностей у человека [17]. То есть, эти способности не являются чем-то невероятным и невозможным, как, например способность «летать как птицы», «плавать под водой как рыбы», они достаточно естественны для человека. И эта-то естественность и создает у исследователей обманчивое ощущение доступности, кажется еще немного и… С другой стороны, параспособности практически не поддаются никакого развитию. Я сейчас не говорю о каких-нибудь не встретившихся мне ни разу Махатмах, обитающих в Гималаях. Мои выводы базируются на опубликованных эмпирических данных, полученных учеными, изучавшими пси-феномены, на результатах собственных экспериментов и большом опыте работы с экстрасенсами в качестве психолога – консультанта. Принципу научаемости, во первых, противоречит то, что в большинстве случаев наиболее ярко данные способности проявляются в самый первый раз их применения, а по мере тренировок результативность только уменьшается, опускаясь до среднестатистической. К такому выводу пришло большинство людей, работавших в данной области. По результатам Г.Путхоффаи Р. Тарга: «Многие испытуемые, с успехом участвующие в опытах, постепенно утрачивали свою способность и их результаты снизились до чисто вероятностного уровня [37]. Выводы А.Г.Ли: „Наиболее информативны первые серии испытаний“, далее способность испытуемых начинает понижаться [25, с.43]. Результаты Р.Джана показали: „Затрудненность успешного воспроизведения полученных ранее положительных результатов“ и наблюдающуюся общую тенденции „постеленного ухудшения показателей, выдаваемых данным испытуемым (эффект спада)“ [14, с.68].

К аналогичным выводам о невоспроизводимости, нестабильности парапсихических явлений пришли еще две комиссии, анализирующие работу больших и достаточно материально обеспеченных научных коллективов. 28 ноября 1995 г на суд общественности был представлен отчет по программе министерства обороны США «Стар гейт», в нем анализировалась 24-летняя программа оценки разведывательного потенциала сверхчувственного восприятия (ЦРУ США—AIR). Отчет был подготовлен в соответствии с директивой конгресса. По результатам оценки деятельности научных учреждений, работавших по данной программе, ЦРУ заключило, что хотя в лабораторных условиях получаются статистически значимые результаты, но реальных случаев, когда с помощью сверхчувственного восприятия была получена какая-либо значимая информация в разведывательных операциях, увы, не было [59]. В 1994 году Международной корпорацией прикладной науки была проведена оценка эффективности другой многолетней исследовательской программы «Аномальные феномены сознания», выполняемой с 1973 года по 1989 год Международным Стенфордским исследовательским институтом (SRI International). Цель программы была почти такой же – установить, возможно ли существование пси-феноменов и перспективы использования их в сборе разведывательных данных. И их вывод также перекликается с уже процитированными мнениями: «уровень достоверности получаемых результатов высок, однако не достигнуто понимание условий, при которых реализация аномальных феноменов носит регулярный характер» [55].

Прежде чем прийти к выводам о невоспроизводимости паранормальных явлений и малой их тренируемости, я и сама несколько лет посвятила экспериментальным попыткам найти, стабилизировать и развить. Найти – получалось. Стабилизировать и развить – с переменным успехом. Короче, все, как в старом анекдоте о коммунизме на горизонте, только вместо коммунизма выступают пси-феномены, а горизонт – это развитие оных в такой степени, к какой мне бы хотелось. Подробнее некоторые эмпирические данные приведены в другой нашей статье, вошедшей в настоящий сборник.

Из наших экспериментальных данных и литературных источников следует глобальное противоречие сущности исследуемого феномена. Противоречие между частыми спонтанными проявлениями параспособностей и полным отсутствием развития оных в процессе специальных тренировок. Наиболее очевидным это противоречие будет, если сравнить параспособности с любыми другими человеческими способностями. Все остальные способности (интеллектуальные, творческие, физические) развиваемы. Нам трудно представить, что наши усилия по научению чему-либо не вознаграждаются, хотя бы потому, что обычно бывает наоборот, если мы изучаем иностранный язык, то через месяц занятий, мы говорим хоть немного лучше, если мы качаем мускулы, то через тот же месяц, мы можем подтянуться хотя бы на полраза больше. Более того, способность подразумевает не только наличие у человека того или иного качества, но и развиваемость этого качества. Как пишет В.Н.Дружинин, «чем больше развита у человека способность, тем успешнее он выполняет деятельность, тем быстрее ею овладевает, а процесс овладения деятельностью и сама деятельность даются ему субъективно легче, чем обучение или работа в той сфере, в которой он не имеет способности [16, с. 14]. Парапсихологи ческие феномены – явления принципиально иного плана. Они спорны. Они то спонтанно возникают, то никак не могут проявиться. Они не развиваемы. О них спорят. Одни исследователи утверждают, что у них получилось развить и стабилизировать эти способности, другие, что данные способности не существуют вообще. Однажды проведенные удачные эксперимента не воспроизводимы, их не могут повторить ни другие исследователи, ни сам счастливый автор. А потом вдруг опять получается. А потом опять не получается. Если бы все время только не получалось – было бы легче, мы бы с легким сердцем постулировали: „таких способностей не существует“, если бы стало постоянно получаться мы бы, наоборот, со всей научной строгостью запротоколировали явление.

Видовые пределы способностей

Но так ли уникальны парапсихологические явления? Не существуют ли и другие феномены сходного плана, единственным стабильным свойством которых является их принципиальная нестабильность.

Такие явления чрезвычайно распространены в зоопсихологии и сравнительной психологии. Практически для каждой группы живых существ существует свой предел психологических возможностей, в окрестностях которого кипят страсти исследователей, ищущих (и то находящих, то не находящих) доказательства, может ли данный вид делать это, или не может. Дискуссии ведутся по поводу практически любого класса живых существ (возможна та или иная способность). Существует ли ассоциативное обучение у простейших? Способны ли головоногие к орудийным действиям? Можно ли научить обезьян разговаривать? Одни авторы утверждают, что представители данного вида обладают способностью к… выработке классических рефлексов, экстраполяционных рефлексов, к рассудочной деятельности и т. д., другие авторы также аргументировано и настойчиво утверждают противоположное. Для каждого вида можно найти его видовой предел интеллектуальных и других способностей. И существуют задачи, которые животные данного вида почти способны решить и иногда решают (случайно), а потом опять не опять не могут (специально и стабильно). У таких предельных задач две характерные черты. Первая – та, что иногда представители изучаемого вида их все-таки решают, тем самым, вызывая целую лавину споров «могут или не могут», и, разделяя исследователей на два противоположных лагеря. Вторая – та, что представители следующего на эволюционном древе вида (чуть более развитого) бесспорно и надежно решают такие задачи. Рассмотрим примеры видовых пределов.

Простейшие. Их предел – примитивные условные рефлексы. До сих пор не получено надежного ответа на вопрос «способны ли они к выработке простейших форм условных рефлексов» (элементарному запоминанию). «Для низших беспозвоночных необходимо вновь и вновь доказывать, что они способны к накоплению индивидуального опыта – обучению» (НА. Тушмалова) [42]). Обзор оригинальных экспериментальных данных, посвященных выработке у простейших условных рефлексов, демонстрирует не меньше противоречий, чем дискуссия о параспособностях у людей. Н.Н.Тимофеев в своих опытах показал, что инфузорий можно в ответ на действие света научить не заплывать в часть камеры, где бьет током, свои результаты он интерпретировал как выработку у инфузорий примитивных условных оборонительных реакций. НА. Тушмалова предполагает, что результаты опытов Тимофеева можно объяснить «исключая возможность формирования временных связей», соответственно эти данные не могут служить «доказательством способности простейших вырабатывать условные рефлексы» [42, с. 30, 31]. И так далее.

Дождевые черви. Предел – классические условные рефлексы. В 1912 году Йеркс исследовал поведение дождевого червя в Т-образном лабиринте. Он пытался обучить их поворачивать в правый или левый рукав лабиринта, за противоположный выбор их наказывали током, рассчитывая, что в конце концов черви научатся выбирать безопасный рукав. После 150 проб, Йерксу, по его мнению, удалось научить некоторых особей поворачивать направо в Т-образном лабиринте [по 58). Отметим, некоторых особей (а не всех червей). Однако другие исследователи, повторившие опыты Йеркса утверждали, что «постепенного, закономерного увеличения числа положительных реакции отмечено не было. Характерной особенностью обучения червей явилось колебание, процента положительных реакций» [42, с.40]. Обратим внимание на три момента, первый – не каждого червя можно научить поворачивать в лабиринте, второй – ни на одном, даже «самом умном» черве не удалось получить стабильного условного рефлекса (он то поворачивал правильно, то опять неправильно и т. д.), третий – ученые никак не сойдутся во мнениях о том, есть у малощетинковых способность к выработке классических условных рефлексов или нет.

Но уже на представителе более высшего вида таком же черве, но многощетинковом, вырабатываются «реакции, обладающие всеми основными свойствами истинных условных рефлексов» [42, с.41]. Две ступеньки. На первой (дождевой червь) способность к выработке истинных условных рефлексов появляется случайно, не стабильно, а исследователи никак не могут сойтись мнениями, есть ли она вообще. На следующей (полихеты) эта же способность расцветает во всей своей красе: условные реакции, вырабатываются, сохраняются, гасятся, растормаживаются.

Головоногие моллюски. Их предел – способность к нахождению обходного пути. Считается, что головоногие не способны догадаться преодолеть стеклянную перегородку через верх. Если поместить приманку в стеклянную банку осьминог будет тщетно пытаться завладеть ее в прямом направлении и не способен схватить ее через край [43, с.235]. Это абсолютно верно, но иногда…. А.Э. Брэм приводит пример того, как особо воинственный спрут перебрался через стенку в другой бассейн, чтобы разделаться со своим давним недругом – омаром, хотя все что он видел – это, как омара туда помещают. При этом три других спрута так ничего и не заподозрили [3].

Позвоночные. Выработка условных рефлексов высших порядков. Особенностью человеческой психики является способность к выработке высших форм ассоциативных связей, проявляющаяся в том, что у человека можно выработать условные рефлексы высших порядков. У взрослого человека можно выработать рефлексы от 2 до 20 порядка. Это важное эволюционное приобретение, благодаря которому человек смог думать, т. е. стал способен к умозаключениям. У других животных свободно вырабатываются только обычные условные рефлексы. Однако с помощью специальных методов у некоторых собак при повышенном мотивационном возбуждении можно выработать условный рефлекс 2-го и даже 4-го порядка. Рефлексы высших порядков вырабатываются не у всех собак. И еще одно очень интересное дополнение, как было только что сказано, у собак условные рефлексы высших порядков вырабатываются только при сильном мотивационном возбуждении. Например, у очень голодной собаки за самое вкусное подкрепление. При снижении этого возбуждения, (собака поела, собака устала и др.) даже уже выработанный рефлекс перестает получаться. Также важно, что условные рефлексы высших порядков являются нестабильными, они то тормозятся, то растормаживаются [12].

Высшие позвоночные (собаки, кошки, птицы). Их видовой предел – способность к умозаключениям – это способность решать задачи в уме, сопоставлять явления и находить закономерности без непосредственного манипулирования предметами и без предварительного обучения. Существует ли у высших из позвоночных способность к умозаключениям (иначе называемая рассудочной деятельностью) – тема многих и многих дискуссий [22]. Считается, что способность к умозаключениям имеется только у человека и в очень малой степени у человекообразных обезьян [9]. Другие исследователи находили ее у птиц и млекопитающих, находящихся на более низком уровне эволюционного развития (собак, ворон) [18,22]. Как и у человека, экстраординарные события, особенно представляющие угрозу для жизни, могут на короткий срок; вызвать у животного психические способности высшего уровня.

Приведу пример, рассказанный мне очевидицей происшествия Женей X.:

В теплицу неизвестно откуда попала ворона и провела несколько часов во влажном, душном и очень жарком помещении. Когда Женя вошла внутрь, то ворона была чуть жива, она сидела в углу, закатив глаза и открыв клюв. «Пойдем, – сказала Женя и поманила ворону, – я покажу тебе, где выход» (а выходом была узкая щель на втором этаже). И ворона медленно заковыляла за человеком. Так они поднялись по лестнице на второй этаж. Женя подошла к трубе, засунула внутрь руку и сказала: «Вот, а дальше сама лети», а потом отошла в сторону. Ворона доковыляла до щели, и только ее и видели».

На какое-то время у птицы над всеми ее инстинктами поднялась новая высшая способность – способность решать задачи в уме (догадаться вне всякой связи с предшествующим опытом, что человек, покажет где выход), способность подлинное развитие которой произойдет только у человека. К такому же выводу относительно другого представителя врановых приходит известный исследователь Б. Хейнрик: «Напрашивается вывод, что вороны обладают редким для птиц осознанием последствий, как собственных действий, так и вероятностных действий своих партнеров или конкурентов» [47, с. 101].

Владельцы домашних животных охотно дополнят список историй, когда у их животного на короткий момент пробуждались почти человеческие способности, способности делать умозаключения. Колоссальное напряжение сил, повышенное, относительно обычного уровня, возбуждение могут на какое-то время вызвать к жизни новое психическое качество, чтобы оно исчезло вновь при возвращении к естественному способу бытия.

Обезьяны. Для обезьян видовой предел – это вербальные (речь) и орудийные (использование предметов как орудий труда) способности. В.Келер, автор книги «Исследование интеллекта человекоподобных обезьян», полагал, что человекообразные обезьяны обнаруживают интеллектуальное поведение того типа, которое является специфическим только для человека, а именно, высшие обезьяны способны к изобретению и употреблению орудий [19]. «Палка для животного рычаг, при помощи которого оно открывает крышку водоема. Палкой как лопатой, шимпанзе копает землю. Палкой, как оружием угрожает другому. Палкой сбрасывает ящерицу или мышь с тела, дотрагивается до заряженной проволоки и т. д.» [8, с.215]. Более того, Келер полагал, что шимпанзе не только могут научиться речи, но и уже облагают речью «в некоторых отношениях в высшей степени близко подходящей к человеческой речи». Эти выводы В.Келер сделал на основе анализа большого экспериментального материала. И как всегда, когда речь идет о способностях, находящихся на самом пределе видовых возможностей, мы встречаемся с противоречием. Келер утверждал, что обезьяны способны к орудийной деятельности и приводил доказательства этому. Ему возражал В.А.Вагнер, который утверждал, что «хотя методы В.Келера хороши и демонстративны, выводы его преимущественно неверны», и также приводил доказательства, но уже отсутствию у обезьян всяческой разумности и, тем более, орудийных действий. «Хотя при доставании плода обезьяна хватает палку, веревку и т. п., но при драках они оставляют палки и пускают в ход естественные „орудия“ – зубы, лапы» [4, с. 19].

И, наконец, последнее. Никому никогда не удалось стабилизировать проявления таких околопредельных способностей ни у одного вида. Ни у одного червя не было стабильных условных рефлексов, подобных, например, рефлексам высших животных. И ни одна обезьяна так и продемонстрировала «всерьез и надолго» подлинных орудийныхдействий, как те же ископаемые предки человека (Homo habilis), таких, чтобы раз и навсегда разрешить затянувшийся спор [30]. Все эти феномены существуют в таком же противоречивом состоянии как и параспособности у человека. Таким образом, сравнительно психологический подход, позволил нам найти место параспособностям в общей схеме развития живых существ.

Существует известный эволюционный закон, согласно которому элементы более высокого уровня психического развития всегда зарождаются в недрах предшествующего, более низкого[43]. Можно сказать так, все крупные ароморфозы в области психики в эволюционном ряду всегда появлялись дважды, сначала как задаток, как случайность у некоторых представителей предшествующего вида; потом как закономерность, раскрывались во всей своей силе и красоте на следующем витке эволюции. Это значит, что между низшим видом (не обладающим определенными психическими свойствами) и более высшим (в полной мере обладающими этими свойствами), точнее не между – внутри(!) более низшего вида всегда появлялись существа – носители будущего аромофоза – промежуточные формы. Точнее у этих зародившихся внутри предшествующего вида особей будущее качество проявлялось не в полной мере. Иногда. При полном напряжении всех сил. В моменты стресса. Важно, что у них оно могло появиться. Из того что новые качества появляются внутри старого вида следует два момента.

Первое. Эти качества проявляются не всегда. Более того, обычно они не появляются, поскольку это способность будущего вида – такова особенность всех будущих ароморфозов. Лишь колоссальное напряжение сил, повышенное, относительно обычного уровня, возбуждение могут на какое-то время вызвать к жизни новое психическое качество, чтобы оно исчезло вновь при возвращении к естественному способу бытия.

Второе. Никакие качества не висят в воздухе. У них должны быть носители, т. е. те особи, которые, ничем внешне не отличаясь от всех прочих, способны и на нужное напряжение сил, и при таком напряжение могут проявить невозможные качества, т. е. нужны переходные формы.

Основные направления эволюции человека

Допустим, нестабильность экстрасенсорных феноменов у человека объясняется эволюционными причинами. Просто, так проявляется на нашем уровне качества, подлинное развитие которого произойдет у вида, идущего нам на смену. Тогда очевидно, что все методы тренировки и развития экстрасенсорных способностей, разработанные на основе типичных для нашего вида поведенческих схем, принципиально не эффективны для развития способностей высшего эволюционного уровня.

Аналогичные проблемы возникают практически у любого класса живых существ. Никто из них никогда не преодолевал видовой предел своих способностей, но возникал новый вид, чьи возможности были уже выше. Единственный способ для червей правильно поворачивать в Т-образном лабиринте – стать многощетинковым (подстегнуть эволюцию и превратиться в следующий вид). Иного способа нет.

Хотя бы потому, что до сих пор мы, люди, так и не смогли перетащить через эволюционную ступеньку ни одно живое существо. Все вышеописанные опыты но исследовании предельных возможностей животных существ были не только диагностикой интеллектуальных и поведенческих способностей, но и очень большим тренингом по развитию оных (а чем еще может быть для дождевого червя 150 повторений найти безопасный выход из Т-образного лабиринта). Наверное, больше всего усилий человек прилагал для развития обезьян. В 1931 году супруги Келлог взяли на воспитание маленькую самку шимпанзе и воспитывали ее далее вместе с собственным сыном, оба были примерно одного возраста и оба получали одинаковое воспитание. И тем не менее обезьяна осталась обезьяной, а человек человеком: «если до сих пор шимпанзе обладал умственным развитием не выше двухлетнего ребенка, то, как бы ни были усовершенствованы методы воспитания, с их помощью развитие обезьяны может быть доведено до уровня, скажем трехлетнего ребенка, но не дальше; дальше шимпанзе ни в коем случае не продвинется» [13, с. 105]. По мнению других исследователей, и этот-то вывод является слишком смелым, ведь ни одна из этих обезьян так и не преодолела свой видовой предел, не научилась ни говорить, ни использовать орудия труда так, что бы убедить в этом скептиков. «Самые настойчивые усилия научить шимпанзе языку людей неизбежно терпят крах. Словесная форма коммуникации, то есть речь, – колоссальное достижение развитие человека» [23. с. 178].

Сможем ли мы тогда сделать с собой то, чего не смогли сделать с обезьянами, головоногими, червями и амебами? Сможем ли мы развить в себе качество высшего вида? Ответ положительный. Но только при этом мы, возможно, перестанем быть людьми.

Каким может быть будущий вид предположить можно. В частности у него могут получить развитие эти пресловутые экстрасенсорные способности, которые у современного человека существуют чисто случайно. Проблема в другом, «ускорять» эволюцию, развивая свои резервные качества – бессмысленно. Потому что для того, чтобы эти способности развились, нужно уже быть представителями нового вида, обладать соответственно развитым мозгом. Аналогичная проблема возникала еще на заре антропогенеза по поводу труда. Считается, что человека из обезьяны создал труд. Но для того, чтобы трудиться человек должен уже быть человеком, а не обезьяной. Как пишет П.С.Гуре вич: «Эти рассуждения образуют замкнутый круг. Сознание рождается только как результат труда, но, чтобы заняться деятельностью, нужно иметь нечто подобное интеллекту Речь обретается внутри общности. Но какая сила побуждает жить сообща и искать общения? Все эти компоненты культурогенеза сцеплены, связаны, но непонятно, как они порождают друг друга» [11, с.65]. Должен быть какой-то дополнительный фактор, тот, что, возникнув случайно, закономерно привел к развитию головного мозга. З.Фрейд и последующие психоаналитики, в качестве такового фактора называли совесть [45]. Ф. Энгельс таковым фактором считал труд.

Постулируем еще раз, стабилизировать проявления резервных способностей человека, просто тренируя их, невозможно. Развивать нужно что-то иное, какие-то другие свойства и особенности психофизиологического и личностного плана, а именно те, которые в нас сегодняшних являются зародышами качеств будущего вида. Надо просто попытаться определить траекторию эволюции, попытаться предугадать путь ее перспективного развития, и попытаться шагнуть в нужном направлении чуточку дальше, чем все, и чуточку раньше, чем остальные. Я не знаю, возможно ли подобное для индивида, ускорить эволюцию, превратить себя в особь будущего вида. Просто другого пути нет.

Какие же способы дальнейшего развития можно выделить, проанализировав поступательное движение эволюции. Их несколько. Это не значит, что других способов нет или что в эволюции не принимали участия какие-то иные факторы, просто сейчас мы выделяем именно эти аспекты эволюционного движения.

Способ первый – развитие отражающей способности психики. В современной науке наиболее признанным является представление психики как отображения или отражение внешнего мира. «Сам человек, – писал К.Лоренц, – является зеркалом, в котором и отображается действительность» [27, с. 256]. В отечественной психологии психику как своеобразную реальность отображения внешнего мира нервной системой определяли С.Л. Рубинштейн [39], Я.А.Пономарев [34]. А.Н.Леонтьев определял психику как «свойство живых, высокоорганизованных материальных тел, которое заключается в их способности отражать своими состояниями окружающую их, независимо от них существующую действительность – таково наиболее общее материалистическое определение психики» [24, с.35].

Подобное определение психики предполагает, что основным направлением ее эволюции является развитие форм и способов психического отражения вообще и развитие соответствующих отделов нервной системы в частности. «Кажется очевидным, – писал А.Н.Леонтьев. – что существенные изменения и не могут состоять здесь ни в чем другом как в переходе от элементарных форм психического отражения к формам более сложным и более совершенным» [24, с.345]. О развитии головного мозга мы поговорим чуть ниже, здесь же остановимся на эволюции отражающей способности мозга. По мере прогрессивного эволюционного развития живых существ (линия ведущая к человеку), новые виды приобретали все более совершенные формы психического отражения (восприятия окружающего мира). Признаки наиболее глубоких качественных изменений, которые претерпела психика в процессе эволюции животного мира, А.Н.Леонтьев положил в основу выделенных им стадий психического развития. Прежде всего он выделил две основные формы психики: сенсорную психику и перцептивную. Элементарная сенсорная психика свойственна низшим животным (одноклеточным, червям, моллюскам и т. д.). На ней деятельность животных отвечает тому или иному отдельному воздействующему стимулу в силу существования связи данного свойства с воздействиями, от которых зависит само существование животного. «Соответственно отражение действительности, связанное с таким строением деятельности, имеет форму чувствительности к отдельным воздействующим свойствам (или совокупности свойств), форму элементарного ощущения» /А.Н.Леонтьев/. На этой стадии живые существа воспринимают мир как отдельные модальности: «тепло», «светло», «солено», «тесно», «давит», «тяжело» (препятствие) и т. д. Следующая стадия перцептивной психики «характеризуется способностью отражения внешней объективной действительности уже не в форме отдельных элементарных ощущений, вызываемых отдельными свойствами или их совокупностью, но в форме отражения вещей»/А.Н.Леонтьев/. На этой стадии живые существа отображают мир в виде чувственных образов, т. е., они воспринимают отдельные предметы Мира, камни, деревья, белые облака на голубом небе и т. д.

Становление человека разумного как биологического вида сопровождалось развитием новой формой психического отражения. И.П. Павлов назвал ее второй сигнальной системой – отображением объектов внешнего мира в виде слов и абстрактных символов [32], а А.Н.Леонтьев высшей формой психического – интеллектом [24].

Естественно предположить, что будущее развитие человеческой психики также пойдет по пути усложнения отражающей способности, или через создание новой формы отражения (какой-нибудь третьей сигнальной), или через развитие восприятия каких-то иных аспектов реальности. Представить новую сигнальную систему мне сложно, однако еще не исчерпаны все резервы первой сигнальной системы (отображения объектов окружающего мира в виде чувственных образов).

На протяжении человеческой истории восприятие окружающего мира с помощью органов чувств продолжало развиваться. Последний культуральный ароморфоз, связанный с возрастанием сложности восприятия, совпал с возникновением и развитием всей нашей научнотехнической цивилизации. Тогда человечество научилось воспринимать и отображать третье измерение (объем, перспективу, даль). Надо заметить, что мир человека, живущего на поверхности Земли (плоскости) двумерен, третье измерение (объем) практически не играет никакой роли в организации его обыденной жизни. Поэтому, зная и замечая, что мир трехмерен, например, сбивая палкой бананы с дерева, человек долгое время не придавал этого ни какого значения, и не отображал объемность мира ни в своей психике, ни в своей деятельности. Принцип перспективы (отображение дали, объемности картины мира) человечеству был известен очень давно, но и наскальные изображения в первобытных пещерах, и живопись древних цивилизаций (Египта, Индии, Азии) были двумерными. «Будучи известным и до эпохи Ренессанса, принцип перспективы не получил, однако, развития ни в античности, ни в египетском искусстве, ни в вавилонском, ни в славянском искусстве» [49, с.58].

Отображение третьего измерения человеком совпадает по времени с всплесками особого развития человеческой цивилизации. Словно усложнение зрительного восприятия активизирует скрытые возможности человеческого мозга (через усложнение внутрикорковых функциональных, через формирование, дополнительных синапсов или через что-то еще) и человек в своем развитии поднимается вверх еще на один шаг. Как пишет Н. Тарабукин «Даль, глубина в картине появляется только тогда, когда пространство „завоевывается“ человеком по самым различным направлениям научной, технической и практической деятельности. Перспектива устанавливается в живописи одновременно с тем, когда в Элладе в „век Перикла“ торговые и военные корабли бороздили не только Эгейское море, но отправлялись в дальнее и опасное плавание по бурному Понту Эвксинскому к берегам Пантико пей и Колхиды. В Европе в эпоху Ренессанса завоевание пространства выразилось не только в открытии новых Земель (Америка, путь в Индию и пр.), но и изобретении пороха, компаса, книгопечатания, а также совпало с новыми взглядами в астрономии и физике» [41, с. 193].

С развитием компьютерных технологий (наше время) отображение объема не только не уменьшилось, но и усилитесь, более того виртуальная реальность позволяет совмещать линейную перспективу (большинство компьютерных игр подчеркнуто объемны) с обратной перспективой (динамичное изображение). Специалисты считают виртуальную реальность «совершенно отличной от других форм сенсорной стимуляции», запускающей механизмы обработки пространственной информации, «которые позволяют мозгу извлечь трехмерную информацию из двухмерной ретинальной проекции. Это может быть тем механизмом, который отвечает за возникновение „эффекта присутствия“, когда испытуемые субъективно чувствуют себя перенесенными в виртуальное пространство» [44, с.257]. Так в наши дни, вместе со становлением и распространением компьютерных технологией, происходит формирование новой более сложной формы образного восприятия.

За новым усложнением восприятия внешнего мира следует развитие психики, как формы отображение внешнего мира, функциональное развитие головного мозга, и соответственно в недалеком будущем мы можем ждать нового витка развития нашей цивилизации, как знать, может быть, именно на этом витке человеку и покориться какая-нибудь из резервных пока способностей. А может быть, и не покориться. Однако это все происходит само собой, без всякого нашего вмешательства.

Следующий шаг в эволюции психического может быть связан с расширением восприятия внешнего мира и отображением человеком свойств мироздания, о которых мы пока еще и не подозреваем, например восприятием высших измерений пространства и времени, каковые, возможно, присутствуют в нашей Вселенной. Идеи о существовании скрытых размерностей пространства-времени нашей Вселенной родились в физике (так называемые модели Калуцы-Клейна). Еще в 1921 г. в один из авторитетнейших физических журналов «Sitzungsberichte der Berliner Akademie» Альберт Эйнштейн рекомендовал статью Теодора Калуцы, в которой молодой исследователь предложил дополнить четыре измерения пространства-времени пятым, пространственным измерением. За время, прошедшее с тех пор, в физике накопилось большое количество работ, посвященных теориям «многомерья» модель нашего мира как 11-мерной сферы, теория 5-ти мерной оптики, теория 6-ти мерной оптики. 6-ти и 7-и – мерная геометрическая теория объединенного гравитационного и электрослабого взаимодействий и ряд других [7].

Если человек является подобием (или отражением) Вселенной, то он потенциально способен отобразить в своем воображении ее скрытые пространственно-временные свойства, отобразить уже тем, что думает о них.[3] Возможно, именно отображение четвертого пространственного измерения будет новым ароморфозом в области психики, который сделает человека воистину сложным многомерным существом, у которого способности, именуемые сегодня резервными, станут естественными и постоянными.

Способ второй – развитие головного мозга. В современной науке о человеке выделяется довольно много факторов очеловечивания, которые сыграли свою роль в пресловутом превращении обезьяны в человека. По Е.Н. Хрисанфоровой и П.М. Мажуге, основными факторами гоминизации являлись «прямохождение, большой высокоразвитый мозг, приспособленная к трудовой деятельности рука, а также дентиция – строение зубной системы» [50], Самое важное из перечисленного – это, конечно, высокоразвитый мозг и соответственно высокий интеллект, все остальное лишь причины (приведшие к развитию мозга) или следствия такового развития. Как известно, в процессе эволюции от последних из обезьян (австралопитеков) до человека разумного объем мозга возрос почти в три раза. При этом наибольшие изменения претерпела кора больших полушарий, все ее отделы (теменная, затылочная височная) существенно разрослись, но особенная эволюционная нагрузка легла на лобные доли коры (третичную кору), те самые, которые у современного человека составляют «специфически человеческую область мозга» и отвечают за развитие высших психических функций, сознания, мышления, речи [21]. Связь лобной коры человека разумного с интеллектуальными функциями в доказательствах не нуждается. Нейропсихологией собрано достаточно фактов, иллюстрирующих это положение: повреждения лобной коры ведут к разрушению всей психической деятельности человека, особенно интеллектуальной; а некоторые формы умственной отсталости сопровождаются недоразвитием именно третичных отделов коры [29].

Однако вряд ли мы, современные люди сможем найти способ произвольно увеличить величину своего собственного мозга. Но, возможно, без этого удастся обойтись. В конце концов, в эволюции гоминид, где-то ближе к человеку современного типа, развитие пошло не через увеличение массы мозга и даже не через увеличение лобных долей, а через функциональное усложнение центральной нервной системы. Последние два первобытных вида неандертальцы, жившие 250-30 тысяч лет назад (Homo sapiens neanderthalensis) и кроманьонцы, жившие 40–10 тысяч лет назад (Homo sapiens sapiens) уже имели объем мозга, сравнимый с таковым у современного человека. «Когда антропологи для описания определенной эволюционной стадии пользуются термином „неандерталец“, они подразумевают тип человека, обладавшего мозгом современной величины, но помещенным в череп древней формы – длинный, низкий, с крупными лицевыми костями» [20]… Что же касается кроманьонца, то не исключено, что он вообще обладал большим мозгом, чем современный человек. «В целом эти доисторические люди были несколько ниже среднего современного европейца. А головы их были чуть больше, как, возможно, и мозг» [35].

Переход от более ранних форм к современному человеку и дальнейшее развитие его сопровождался усложнением головного мозга, увеличением количества внутрикорковых связей. Уже у «мустьерских людей мы видим ослабление темпов наращивание массы мозга и чрезвычайное увеличение процессов дифференциации», /../ «процесс изменения массы мозга в период позднего палеолита характеризовался в основном теми же чертами…, шло увеличение внутригруппового размаха изменчивости наряду с сокращением темпов увеличения массы мозга» [21].

Так в процессе эволюции человека произошел переход от морфологического увеличения массы мозга к его структурно-функциональному усложнению. Кроме многого другого, подобный переход означает то, что теперь у человека есть принципиальная возможность «влиять на эволюцию», поскольку нейроны человека обладают значительной структурной пластичностью. Кора больших полушарий в течение жизни одного единственного индивидуума постоянно развивается, нейроны образуют дополнительные связи со своими клетками мишенями, формируются новые синапсы, старые связи разрушаются, не использующиеся синапсы перестают быть проходимыми и т. д.

Как развивать мозг? Точно также как и любой другой орган, тренируя его. Если мы хотим развить мускулы рук, ты берем гантели, если мы хотим повысить точность глазомера, мы ходим в тир и т. д. Если мы хотим развить тот или иной отдел коры больших полушарий, то необходимо тренировать функцию, которая с этим отделом связана. Если мы хотим развить затылочную кору, надо тренировать его функцию зрения. Известно, что у крыс, выросших в полной темноте «дефицит входной информации приведет к перестройке зрительной иерархии, так что каждый нейрон 3-го уровня будет контактировать только с 5 или 10 нейронами 4-го уровня вместо обычных 50». Зато у этой крысы преимущественное функциональное развитие получают другие отделы коры (обонятельная, слуховая), функции которых данная крыса тренирует с усердием, превосходящим таковое зрячего животного.

Но остается открытым вопрос о связи способностей, которые мы назвали резервными с развитием лобной коры вообще и интеллектом в частности. Л.Л. Васильев поднял этот вопрос и предположил, что телепатические способности являются прогрессивным новообразованием (качеством будущего вида) и связаны с общим развитием человека, однако он же и нашел некоторые факты, которые противоречат этому предположению [5]. В.Г.Ажажа высказался более определенно, связав перспективы будущей эволюции человечества с развитием головного мозга вообще и интеллекта в частности [2]. Как было показано в другой нашей работе,[4] существует устойчивая корреляция между развитием интеллекта как высшей стадии психического и произвольной активацией некоторых резервных возможностей человека (в частности, способности к установлению мысленной связи между людьми). Все испытуемые с IQ, большим 130, продемонстрировали явление мысленной взаимосвязи с другим человеком на уровне, достоверно превышающий случайный. Исходя из эмпирических данных, полученных в нашем исследовании, и общей логики эволюционного развития, проанализированной нами выше, мы предположили, что так называемые экстрасенсорные феномены являются частью более общего явления развития интеллекта. Следует учитывать, что измеряемый нами IQ является лишь одной из граней истинного интеллекта в эволюционном смысле слова (высшего уровня психики), поэтому не следует напрямую связывать наши коэффициенты интеллекта ни с эволюцией, ни с экстрасенсорикой. Это всего лишь корреляции, которые показывают нам направление, но не являются критерием движения по нему.

Кроме этого, у современных людей, даже при IQ, высочайшем из возможных, реализация экстрасенсорных феноменов носит несознаваемый характер (по их словам, осуществляется интуитивно), можно предположить, что это скорее качество функционально высокоразвитого мозга, чем обычная интеллектуальная способность. Иначе говоря, интеллектуал не просчитывает на сознательном уровне, что делает/ощущает/думает его партнер, но его высокофункциональная лобная кора «сама» проделывает все расчеты, на долю человека остается лишь осознавание результата. Возможным следствием из этого окажется то, что тренировка интеллектуальных функций будет, в определенной степени, способствовать активации резервных возможностей человека, но связь между этими двумя явлениями будет очень и очень опосредованной.

Итак, мы определили суть второго способа – активировать резервные способности через структурно-функциональное усложнение лобных отделов коры вообще и развитие интеллекта в частности. Как же это может выглядеть практически? Вероятно, простым развитием интеллекта (например, решая логические задачи, головоломки и т. д.), интеллект выше некоторого предела не разовьешь. Хотя бы потому, что именно этим путем и шло современное человечество последние сотни лет. Не то что бы это было не эффективно (наоборот, это очень эффективно – результат развитие нашей цивилизации), просто для активации сверхъестественных способностей нужно большее. Следует поискать другие способы активации лобной коры, раз уж мы решили связать интересующие нас феномены с работой именно этих отделов мозга.

Обратимся еще раз к эволюции. Посмотрим, за счет каких же резервов развивались лобные отделы коры больших полушарий. Мы выдели три фактора. Три психических явления, напрямую зависящих от работы лобной коры. Именно развитие этих качеств в процессе эволюции и привело к развитию фронтальной коры, и как следствие, высокому интеллекту первобытного человека. Первое – функция контроля. Второе – эмоциональная функция. Третье – регуляция социального поведения.

Развитие функции контроля. Функция контроля неразрывно связана с работой фронтальной коры. Существует два аспекта функции контроля. Психологический – как целеволевые качества личности, как способность к самоконтролю (заставлять себя выполнять нужное, но неинтересное или неприятное или способность отказываться от сиюминутного удовлетворения ради будущих побед), как способность планирования и выполнения планов (развитие когнитивной и личностной перспективы по К.А.Абульхановой [1]). Этот аспект психической активности по П.Р.Лурии связан с работой третьего мозгового блока – блока программирования, регуляции и контроля сложных форм деятельности человека, который расположен в передних отделах больших полушарий. С помощью механизмом этого блока «человек и высшие животные не только пассивно реагируют на внешние сигналы, но и формируют планы и программы своих действий, регулируют свое поведение, приводя его в соответствие с этими планами и программами» [53, C.354]. Физиологический аспект – кора больших полушарий и нижележащие структуры взаимно тормозят работу друг друга. Функциональное усложнение коры, усиление активности вызывают торможение гипоталомуса – центрального звена регуляции многочисленных инстинктов и вегетативных переживаний (голодно, холодно и т. д.). Активация фронтальной коры также вызывает торможение некоторых гипоталамических эмоций, в частности эмоций гнева, страха, агрессивности.

Именно тормозящая функция коры однажды уже сыграла в нашей эволюции ведущую роль. Как замечает Я.Я. Рогинский, «если эти догадки справедливы, то понятно какую роль могли сыграть эволюционные изменения природных возможностей торможения проявлений ярости и безудержного гнева. Не этим ли в какой-то мере объясняется и развитие префронтальных отделов мозга у неоантропов?» [38].

Интересно, что интеллектуальные и физические возможности современных обезьян гораздо выше, чем они реально используют в своей деятельности. В частности, нет никаких причин, мешающих шимпанзе изготовить каменное орудие труда и использовать его по назначению. Догадаться? Обезьяны способны проделать все необходимые интеллектуальные выкладки для такой работы. Взять в руки камень? Они это делают. Ударить этим камнем по другому камню, чтобы он изменил форму? Обезьяны способны камнем расколоть орех, т. е. такое свойство удара им известно. Единственное, что нужно обезьяне, чтобы изготовить каменный нож – это некоторое количество целенаправленной активности (самоконтроля), а этого-то им как раз и не хватает. «По наблюдениям, современные шимпанзе, которым в общем доступна умственная деятельность, необходимая для начальных этапов обработки камня, не занимаются даже сколько-нибудь интенсивной охотой, хотя с удовольствием едят мясо. Неоднократно отмечалось, что у них отсутствует нужный уровень концентрации внимания, торможения посторонних импульсов» [50]. О возрастании роли коркового торможения в дальнейшей эволюции гоминид также писала В.И.Кочеткова, именно высшее корковое торможение, по ее мнению, обеспечивало возможность изготовления более сложных орудий труда и развитие речи у предков человека [21].

Так что на самых ранних этапах отбор в линии, ведущей к человеку, шел не столько по направлению отбора самых «умных», сколько по отбору самых «контролирующих себя». Ирония судьбы, именно «контролирующие» оказывались и самыми «умными», поскольку, как мне кажется, уже у древних предков человека (как и у современных обезьян) существовал некий интеллектуальный резерв, чтобы выявить который не хватало только самоконтроля. Но, отбирая «контролирующих», природа отбирала особей с наиболее развитой фронтальной корой, чтобы в новом поколении развитый «лоб» дал бы потомкам и интеллектуальные преимущества.

Кстати, практически все современные методы самосовершенствования, вольно или невольно копируют в этом смысле природу, поскольку, ставя своей целью развить человека интеллектуально (или того выше, раскрыть у него сверхъестественные способности), все практики начинают с усиления у функции самоконтроля. Даже готовность ребенка к началу школьного обучения, по Н.И.Гуткиной, начинается с формирования у него произвольности поведения – центрального новообразования этого возраста, определяющего успешность школьного обучения [31]. Огромное количество составляющих школьного обучения направлено именно на усиление контролирующей функции коры больших полушарий (режим дня, дисциплина, и даже отмененная школьная форма способствовали этому). Парадокс школьного возраста, – тренируя произвольность, мы развиваем функции фронтальной коры, а значит косвенно способствуем развитию интеллекта. Более серьезные практики, обещающие адептам гораздо больше, чем просто успешное овладевание школьными знаниями, требуют и гораздо большего развития контролирующих функций коры. В качестве примера возьмем систему йоги, даже в самых популярных западных переложениях, она сохраняет свой строгий смысл. Классическая йога, описанная мудрецом Патанджали примерно во втором веке до н. э., включает восемь последовательных ступеней. Первая ступень – йама – требует обучения индивида соблюдению всеобщих моральных заповедей (ахимсы – непричинение вреда, статьи – правдивости, астеи – отсутствию стремления к обладанию чужим, апариграхи – свободе от вещей, брахмачарьи – контролю за половым влечением). Вторая ступень – Нийама – внутреннее и внешнее очищение через дисциплину. Третья ступень – асана – требует обучения соответствующим позам и обещает овладевшему ими здоровье. Четвертая ступень – пранаяма – контроль задыханием. Пятая – пратьяхара – управление чувствами. Шестая – дхарана – сосредоточение и концентрация. Седьмая – дхиана-медитация и созерцание. Восьмая – самадхи – слияние с Духом вселенной [6]. И везде контроль, контроль, контроль.

Меня всегда интересовало, почему столь непритязательные вещи, как некушание мяса, или задержка вдоха, предполагают развитие у меня способности читать мысли или жить вечно. Какая связь между ними. Сейчас я вижу эту связь в развитии лобной коры. С помощью тренировки функции самоконтроля развиваются функции передних отделов больших полушарий. А лобная кора – это лобная кора. Это вместилище интеллекта, понимаемого по А.Н.Леонтьеву, как высшей, и, возможно, будущей высочайшей, стадий развития психики. Для развития лобной коры через тренировку функции самоконтроля в сущности безразлично, как именно ее тренировать: учиться задерживать дыхание или соблюдать режим дня, поститься или выполнять многоступенчатые ритуалы.

Проблема в другом, проблема в том, что это направление уже вполне освоено человечеством. Адепты многочисленных практик, похоже, контролируют уже все, что только «ниже лежит», чем новая кора переднего мозга. Контролируются все инстинктивные проявления; с контроля самых мощных инстинктов (полового и пищевого поведения) начинаются большинство систем самосовершенствования (начиная от религиозных практик и йоги, кончая армией и школой). Контролируются вегетативные функции (дыхание и сердцебиение). Контролируется вся целенаправленная деятельность. Все эти формы контроля бесспорно эффективны, хотя лично я еще не встретила ни йога, ни монаха, чей самоконтроль бы развил у него все описанные в соответствующей литературе способности и возможности (йог бы, действительно, левитировал, а монах исцелял бы молитвой), но что-то у них, безусловно, развивается. Но что делать, если мы хотим большего? Можно, разумеется, попробовать продвинуться дальше в уже существующих практиках (поститься ни один раз в неделю, а все семь; задерживать дыхание ни 5 минут, а 10 или 20). Но, как мне кажется эффективнее поискать другой путь, резерв которого еще не использован.

Не отказываясь от древних практик контролирования функций гипоталамуса, мне кажется, перспективы за контролем некоторых сознательных форм человеческого поведения. Поведение человека адаптивно и целенаправленно. Естественный отбор всегда отбирал для жизни наиболее приспособленных к ней особей, т. е., отбор шел по линии лучших адаптационных качеств; даже интеллект, многие исследователи считают мерой адаптационных возможностей особи (насколько хорошо она, особь, может устроиться в данном ей мире). Существующие практики и тренинги обычно также направлены на повышение адаптационных способностей гомо сапиенсов (тренинг уверенности в себе, тренинг «как выйти замуж», тренинг деловых и коммуникативных качеств и т. д.). Человека учат контролировать себя, для того чтобы добиться цели, чтобы максимально хорошо устроиться в современном социальном мире. И кажется, что единственной альтернативой этому – только устроиться в мире плохо. Но это не так. Стремясь максимально быстро эффективно, с наименьшими затратами достичь адаптивной цели, мы теряем слишком многое – способность «творить чудеса». Я имею в виду, развитие форм активности, которую ее автор назвал надситуативной. Согласно принципу надситуативной активности «субъект действуя в направлении реализации исходных отношений его деятельности, выходит за рамки этих отношений и, в конечном счете, преобразует их» [33, с.90].

Представление о надситуативной активности В.А.Петровский иллюстрирует следующим примером из работы В.И.Асьнина. В комнате две девочки: школьница и ее маленькая подружка. Задача: достать предмет со средины стола, не касаясь стола. Предмет положен так, что выполнить задание, просто дотянувшись до него, невозможно. Зато в углу комнаты стоит палочка. Девочки думают. В конце концов, младшая девочка хватает палочку (самый оптимальный способ выполнить задачу), девочка постарше останавливает ее, дескать палочкой любой достать может, а вот, давай, попробуем без палочки… [по 33]. Поведение младшей девочки – адаптивно, направленно на оптимальное достижение цели. Поведение старшей надситуативно. Она рискует остаться без предмета, но зато он развивает себя как субъекта. Возможно, именно такой активности не хватает человеку для активации его резервных способностей. В конце концов, история умалчивает, но я думаю, что старшая девочка все-таки достала предмет «надситуативным» способом, его снял изумленный экспериментатор, привлеченный нетипичной реакцией девочки.

Человеческое поведение насквозь адаптивно. Именно так функционирует все: от самого последнего органа в нашем теле до нейрона, от подсознания до целенаправленного сознания. Если мы хотим научить наш мозг из множества вариантов поведения, выбирать те, при которых активируются пси-способности и которые сопровождаются рискованными для организма тратами энергии (чему противостоит витальный инстинкт экономии сил по П.В.Симонову [40]), следует научиться контролировать собственную адаптивность в пользу надситуативного поведения. Подробнее эта тема развита нами в отдельной статье, к сожалению, не вошедшей в данный сборник по причинам своей ненаписанности.

Развитие эмоций и социального поведения. У всех животных, не исключая и человека, центры основных эмоций (удовольствие, неудовольствие, гнев, страх) располагаются в промежуточном мозге (вспомните крысу, которая так любила раздражать свой гипоталамус, что готова была умереть ради этого с голоду). Однако активность лобной коры подавляет гипоталамус со всеми его удовольствиями и неудовольствиями. Подавляет просто фактом своего существования и своей активности. Подобное положение дел не означает, впрочем, что передний мозг лишен своих маленьких радостей. В лобной коре обнаружены участки, стимуляция которых вызывает у живых существ приятное чувство, оно не столь сильное как идущее от гипоталамуса, но оно существует. Говоря психологическим языком, интеллектуальная и творческая деятельность должна доставлять человеку удовольствие, не такое, правда, сильное, как хорошо прожаренная котлетка после разгрузочного дня. Впрочем, все зависит от соотношения активности коры и гипоталамуса, может быть, когда-нибудь у кого-нибудь решенная задача вызовет и большую радость, чем котлета. Если функциональное развитие фронтальных отделов мозга продолжится.

Роль лобных долей в генерации эмоции подчеркивал П.В.Симонов, определяя ее как информационную [40]. У высших животных, а тем более у человека, эта роль много шире. Исследованиями в области нейропсихологии была показана связь передних отделов головного мозга не только с интеллектуальными, но и личностными особенностями человека. Даже легкие повреждение лобных долей необратимо разрушают эмоциональную сферу человека, исчезают тонкие и сложные эмоции, человек становится грубым, невыдержанным, агрессивным, не способным на привязанность и нежные отношения [48]. Именно с лобной корой связано усложнение и развитие эмоциональной сферы человека, возникновение у него с одной стороны, тонких дифференцированных переживаний (чувство любви, различное в своих аспектах – любовь к ребенку, отличается от любви к супругу, отличается от любви к котенку, от любви к родителям), сложных чувств (светлая печаль), и, наконец, интеллектуальных эмоций.

В филогенезе формирование коры больших полушарий, еще до возникновения интеллекта, было связано с регуляцией социального поведения животного. Известно, что удаление зачатков коры больших полушарий у рыбы никак не влияет на ее индивидуальное поведение, рыба продолжает плавать, активно кормиться, охотиться на червяков, выметывать икру в положенное время. Только у нее разрушается социальное поведение. Такая рыба перестает обращать внимание на своих сородичей и покидает стаю, потому что механизмы, обеспечивающие ее нужду в себе подобных, необратимо разрушились вместе с передними отделами головного мозга.

В антропогенезе одним из факторов обеспечивающих развитие нервной системы стало сокращение числа одновременно рождаемых детенышей [46]. Это способствовало увеличению периода детства (до наступления половой зрелости) и продолжительности материнского ухода. Прогрессивность этого явления обычно объясняется увеличением времени для обучения детеныша, на самом деле это не совсем так; в то время детенышей еще нечему было учить столько времени. Как нам кажется, здесь более важным для эволюции оказался тот факт, что возрастание периода материнского ухода способствовало развитию социальности, развитию отношений между матерью и детьми (усложнялись отношения между родителями и растущими потомками, появлялись более сложные формы отношений, возникала дифференцировка эмоций, испытываемых к последнему поколению детей и к первым, уже подросшим и т. д., становилась значимой роль отца и т. д.). Асоциальное поведение регулируется все тем ми же передними отделами больших полушарий. Поэтому развитие социальности сопровождалось функциональным и морфологическим усложнением головного мозга, который в свою очередь становился субстратом будущего развития интеллекта.

Наконец, последний ароморфоз человечества, который «вывел человека разумного в люди» (обеспечил интеллектуальные преимущества кроманьонцу перед не менее разумным, но жестоким каннибалом – неандертальцем) – было появление альтруизма. Еще Ч. Дарвин писал, что общества, которые имели наибольшее число сочувствующих друг другу членов, должны были процветать больше и оставить после себя более многочисленное потомство. «В основе возникновения Человека разумного как вида лежат альтруистические наклонности, определявшие преимущество их обладателей в условиях коллективной жизни» [54].

Итак, еще один способ развития лобных отделов коры больших полушарий и возможной активации резервных способностей человека – это совершенствование и усложнение социального и наряду с ним эмоционального поведения людей. С этим тезисом редко кто спорит, но никто и не может предложить, какой еще аспект социальности надо развить, чтобы вскарабкаться на следующую ветку эволюционного древа. Потому что многое уже было; было создание семьи, было разрушение семьи, была частная собственность и обобществлялась частная собственность, о государствах я и не говорю. Может быть, перспективы в этом направлении связаны с возникновением и развитием дивергентного чувствования, понятия, введенного нами по аналогии с дивергентным мышлением и характеризующее усложнение эмоционального мира личности. Дивергентное чувствование способно создавать «единое душевное пространство», где исчезают на некоторое время границы между внутренним и внешним, между Я и Другим. На глубинном уровне дивергентное чувствование обеспечивает пространство единения для Себя и Другого, представляя сложное множественное Я, расширяющееся за счет включения в себя Других. Как показало наше исследование, на уровне реального взаимодействия дивергентно чувствующие люди демонстрируют альтруистичный стиль взаимодействия, а в художественном творчестве у них проявляется глубинный архетип Братства. Подробнее перспективы развития дивергентного описаны в другой нашей статье.[5]

Способ третий – развитие форм индивидуального поведения. И последнее, на чем нам бы хотелось остановиться в этом разделе, – это эволюция поведения. Принято различать пять уровней поведения по мере их усложнения: таксисы, рефлексы, инстинктивное поведение, научение и умозаключения (рассудочная деятельность). Ниже мы приводим упрощенную схему Детье и Стеллара [по 9], дополненную характеристиками гипотетического нового вида. Смотри таблицу 1.

Таблица 1. Уровни поведения и эволюция.

Развитие идет волнами. В процессе эволюции живых существ одни формы поведения постепенно уходили со сцены, а другие приходили им на смену. В частности, врожденные стереотипные реакции (таксисы, потом рефлексы и даже инстинкты) все больше и больше вытеснялись приобретенными формами поведения (научениями и рассудочной деятельностью). Каждая форма поведения начинается как случайность у менее развитых видов, потом у следующих видов набирает силу и, наконец, достигает максимума, чтобы потом пойти на спад. Так зачатки инстинктов появились у червей, у насекомых достигли максимума, а потом их вклад в поведение стал уменьшатся, хотя даже у человека он еще весом. Пик научения, как нам кажется, приходится на человека. Практически все наше поведение – приобретенный опыт, результат обучения. Это особенно заметно, если сравнить современного человека с детьми-маугли, воспитанными зверями, которых, действительно, ничему не учили.

С развитием цивилизации доля научения только возрастает. Обязательное среднее образование. ВУЗ. Современные люди, достигшие маломальского положения в обществе, учатся едва ли не всю жизнь. Специалисты (самые многочисленные учителя, медики и все прочие) в обязательном порядке должны проходить переподготовку через несколько лет. Что же касается умозаключений… Не смотрю на то, что человек обладает и рассудком и разумом, доля умозаключений в общем поведении современного человека не велика. Практически все, что мы делаем – результат научения. Я пишу эту статью, пользуюсь речью, которой меня научили, компьютером, работать на котором меня научили. Меня научили готовить пишу, правильно есть, пользоваться ножом и вилкой. Меня научили шить одежду или в крайнем случае покупать ее в ближайшем супермаркете. Меня научили и тому, чему сейчас я учу студентов. Меня научили всему. До чего же я дошла собственными умозаключениями? Практически не до чего. По сравнению с заученными формами поведения, доля поведения, до которого, человек додумался сам, – ничтожна. Существующие системы самосовершенствования – суть научение. О школе и ВУЗах я даже не говорю, они и созданы для того, чтобы учить. Но всевозможные практики личностного роста, духовного самосовершенствования, та же йога, наконец, – это также обучающие системы. Более того, откройте любую книгу, посвященную самосовершенствованию, или сходите на собрание соответствующего общества. Первое, что вы услышите или прочитаете – это тезис «невозможно изучить соответствующую систему без Учителя». И огромное количество возжаждавших развития молодых людей ищут своего Учителя, который бы открыл им передаваемые с глубокой древности тайны пути. В противоположном случае (тут все враждующие между собой учения сходятся) ничего вы не познаете, ничего не разовьете и будете блуждать в опасной темноте.

И Учителя, по большей части, правы, не учившийся – ничего не знает и в лучшем случае «изобретает безвкусные велосипеды». Но ведь кто-то же придумал это учение (любое учение) впервые, без всякого предварительного научения. Значит в принципе это возможно? Психоаналитики утверждают, что невозможно познать психоанализ самостоятельно без длительного индивидуального анализа у признанного мастера. Но Фрейд ведь как-то овладел. Гипнотерапевты доказывают, гипнозу невозможно научиться самому. Но Месмер – то дошел до всего сам, а М.Эриксон сам изобрел эриксоновский гипноз, а не изучал его у кого-то более раннего. То же самое утверждают йоги, специалисты по восточным единоборствам и представители всех без исключения религий – нет другого пути к Богу, кроме как через нас (читай, кроме как, без обучения этому пути у нас). Но везде кто-то был первым, чьими умозаключениями и создано учение.

Значит проблема ни в том, что это учение невозможно познать самому, а в том, что ты ни Будда, ни Месмер, ни Фрейд и ни Павлов. Но это совсем другой аспект проблемы.

Как видно из схемы, у гипотетического нового вида соотношение форм поведения изменится. Таксисы исчезли раньше. Возможно, полностью пропадут рефлексы (чихание, кашель, коленный рефлекс). Как без этого жить я не знаю, сейчас я просто анализирую динамику, как это могло бы быть. И конечно же не факт, что так и будет. Доля инстинктов уменьшится. В принципе это следовало ожидать еще по предшествующим рассуждениям о функциональном развитии фронтальной коры, активность которой тормозит гипоталамус, где расположены центры регуляции основных инстинктов. У современного человека инстинкты в чистом виде практически не встречается, но зато именно они обеспечивают мотивацию. Практически все, что делает человек с помощью своих приобретенных форм поведения, направлено на реализацию или удовлетворения того или иного инстинкта. Даже вполне человеческая воля к власти и желание превосходства по А.Адлеру есть реализация иерархического инстинкта в группе и сравнима с тем, что делают петухи в курятнике. Снижение доли инстинктивного поведения у гипотетического вида предполагает, что, первое, нынешняя мотивация перестанет мотивировать (или будет мотивировать много меньше). Второе, следование этой мотивации перестанет приносить удовлетворение (удовлетворение инстинкта не доставит особого удовольствия, а неудовлетворение – неудовольствия).

Количество форм поведения, приобретенных с помощью научения, тоже уменьшится. Речь не идет о том, что обучение исчезнет вообще, разумеется, оно останется (обучение речи, навыкам поведения, уже добытым кем-то знаниям), но преобладать будут другие поведенческие формы, те, до которых человек додумается сам. Это произойдет вследствие усиления способности к умозаключениям. Доля умозаключений соответственно возрастет. Мне сложно представить будущее общество. Вероятно, никто не будете помощью умозаключений доходить до всем известных вещей, которым, наверное, проще всего научиться. Просто каждый с помощью умозаключения откроет что-то свое, создаст вокруг себя мир, может быть, виртуальный мир. А потом миры будут взаимодействовать, потому что и формы социального поведения тоже должны развиться, хотя бы с целью функционального развития лобной коры.

Что же касается резервных возможностей современного человека, являюпщхся темой настоящей работы, то тогда получается, что никто не способен научить ныне живущего сапиенса, как ему развить его резервные способности. Потому что до этого каждый должен додуматься сам. И тем он разовьет свой мозг. И станет представителем гипотетического нового вида.

Литература

1. Абульханова-Славская К.А. Стратегии жизни. М.: Мысль, 1991, 299с.

2. Ажажа В.Г. Концепции современного естествознания. Учебное пособие. М.: ИГА, 1996, 82с.

3. Брэм А.Э. Жизнь животных. Т.З. М.: Терра, 1992, с. 387–388.

4. Вагнер В.А. Сравнительная психология. М.-Воронеж, 1998, 192 с.

5. Васильев Л.Л. Экспериментальные исследования мысленного внушения. Л. ЛГУ. 1962.

6. Васильев Т.Э. Начала хатха йоги. М.: Прометей, 1990,232 с.

7. Владимиров Ю.С. Пространство-время: явные и скрытые размерности. М.: Наука, 1989, 191с.

8. Выгодский Л.С. Предисловие к русскому изданию книги В.Кёлера.// Собрание сочинений. М.: Педагогика, 1982, т. 1, с. 210–237.

9. Годфруа Ж. Что такое психология. М.: Мир, т. 1, 1992.

10. Голан А. Миф и символ. М.: Русслит, 1993.375с.

11. Гуревич П.С. Теория и практика психоанализа. М.-Воронеж, НПО «Модэк», 2000,208 с.

12. Данилова Н.Н., Крылова А.Л. Физиология высшей нервной деятельности. М.: Учебная литература, 1997, 432 с.

13. Дембровский Я. Психика молодого шимпанзе. М. Иностранная литература. 1963.

14. Джан Р. Нестареющий парадокс психофизических явлений: Инженерный подход. //ТИИЭР, 1982, г. 70, № 3, с. 63–104.

15. Джексон Х. Гипнотизм. Полное руководство к изучению гипнотизма, месмеризма, ясновидения и внушения. Врачебное и воспитательное применение гипнотизма. М. Научно-психологическое книгоиздательство. 1910.

16. Дружинин В.Н. Психология общих способностей. М: Лантерна вита, 1995, 150с.

17. Дубров А.П., Пушкин В.Н. Парапсихология и современное естествознание. М.: СП «Соваминко», 1989, 280с.

18. Зорина ЗА. Элементарное мышление птиц и млекопитающих: экспериментальный подход.//Язык в океане языков. Сер. «Языкимир». Вып.1., Новосибирск, сибирский хронограф, 1993, с. 147–155.

19. Келер В. Исследование интеллекта человекоподобных обезьян. М., 1930.

20. Констэбл Дж. Неандертальцы. М.: Мир, 1978.

21. Кочеткова В.И. Палеоневрология. М.:МГУ, 1973.

22. Крутпинский Л.В. Биологические основы рассудочной деятельности. Эволюционные и физиолого-генетические аспекты поведения. М., 1986.

23. Лавик-Гудолл Дж, ван. В тени человека. М: Мир, 1974.

24. Леонтьев А.Н. Эволюция психики. М.: МПСИ, Воронеж, НПО «Модэк», 1999, 416с.

25. Ли А.Г. Разработка способов управления состояниями мозга для повышения эффективности восприятия стимулов малой интенсивности и создания систем управления в биологических и медицинских системах. М., 1993, 112 с.

26. Ли А.Г. Ясновидение. Формирование особых состояний сознания для раскрытия экстрасенсорных способностей человека. М.: Изд-во Фонда парапсихологии им. Л.Л. Васильева. 1994. 168 с.

27. Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. М.: Республика, 1998, 393с.

28. Лурия А.Р. Маленькая книжка о большой памяти. М. Эйдос, 1994, 96с.

29. Лурия А.Р. Основы нейропсихологии. М.: МГУ, 1973.

30. Матюшкин Г.М. У истоков человечества. М.: Мысль, 1982.

31. Основы психодиагностики. Ростов-на-Дону, «Феникс», 1996, с. 211–230.

32. Павлов И.П. Лекции о работе больших полушарий головного мозга. Л., 1949.

33. Петровский В.А. Личность в психологии: парадигма субъектности. г. Ростов-на-Дону, «Феникс», 1996, 512 с.

34. Пономарев Я.А. Психология творения. М.: МПСИ, Воронеж, НПО «Модэк», 1999, 480с.

35. Придо Т. Кроманьонский человек. М.: Мир. 1979.

36. Психология. Словарь. М.:Политиздат, 1990, 495с.

37. Путхофф Г… Тарг Р. Перцептивный канал передачи информации на дальние расстояния. История вопроса и последние исследования. // Журн. ТИИЭР, 1976, т.64, № 3, с. 34–65.

38. Рогинский Я.Я. О причинах исчезновения неандертальцев.// Вопросы антропологии, 1985, вып.75.

39. Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М.: изд. АН СССР, 1959.

40. Симонов П.В. Лекции о работе головного мозга. М: ИПРАН, 1998, 98с.

41. Тарабукин Н. Проблема пространства в живописи // Вопр. Искусствознания, 1993, № I.

42. Тушмалова НА. Основные закономерности эволюции поведения беспозвоночных. //Хрестоматия по зоопсихологии и сравнительной психологии. М: РПО, 1997, с. 30–44.

43. Фабри К.Э. Основы зоопсихологии. М.: МГУ, 1993.

44. Форман Н., Вилсон П. Можно ли смоделировать реальность? Использование в психологии 3-х мерной среды, генерированной при помощи компьютера. \\ Ментальная репрезентация. М.: ИПРАН, 1998, с. 251–276.

45. Фрейд 3. Основной инстинкт. М., 1998.

46. Харисон Дж., Уайнер Дж., Тэннер Дж., Барникот Н., Рейнолдс В. Биология человека. М.: Мир, 1979.

47. Хейнрик Б. Разум воронов. М.: Мир, 1994.

48. Хомская Е.Д., Багова Н.Я. Мозг и эмоции. М: МГУ, 1992. 232с.

49. Хренов Н.А. Пространство и время в контексте становления интегральной культуры XX века (возникновение картины мира в ее художественных формах). // Мир психологии, 1999, № 4, с. 50–71.

50. Хрисанфова Е.Н., Мажуга П.М. Очерки эволюции человека. Киев: Наукава думка, 1985.

51. Чернецов В.Н. Наскальные изображения Урала. Т.2, М.,1971.

52. Шадриков В.Д. Способности человека. М.: МЛСИ, Воронеж, НПО «Модэк», 1997, 288с.

53. Шульговский В.В. Физиология центральной нервной системы. М.:МГУ, 1997, 397 с.

54. Яблоков А.В., Юсупов А.Г. Эволюционное учение. М.: Высшая школа, 1989.

55. Evaluation of the program on anomalous mental phenomena / Human Ray // J/ Parapsychol., 1995. t. 59, n 4. p. 321–350.

56. Feinberg G. Precognition – A memory of things future. // Quantum Physics and Parapsychology, L. Otter. N.Y. Parapsychology Foundation, 1975, p. 54–64.

57. Hartman F. Paracelsus: Life and Prophecies. Blauvelt. N.Y. Rudolf Steiner Publications, 1973, pp. 103–131.

58. Maier N.R.F, Schneirla T.C. Principles of Animal Psychology, N.Y, McGraw-Hill, 1935.

59. The American Institutes for research review of the Department of Defense's Star Gate Program: /A commentary / May Edwin С //J. Parapsychol., N 1, p. 2–23.

2. Эмпирические исследования некоторых психофизических феноменов

Современная психология, изучая человека во всей глубине и сложности психических процессов, неизбежно включает в себя и феноменальные проявления психического, в том числе и такие малоизученные феномены как «дистантная перцепция» и «мысленное воздействие».

Психофизические феномены (или пси-феномены) издавна привлекали внимание человечества. Долгое время они считались естественной частью индивидуальной и социальной человеческой жизни (Дельфийский оракул в Греции, библейские чудеса). В начале прошлого века эти явления впервые подверглись систематическому научному изучению. В Лондоне было организовано «Общество психических исследований», которое привлекло к своей работе известных в своих областях исследователей, в том числе 3 нобелевских лауреатов, 10 членов Королевского общества и 1 премьер-министра [по 3]. Среди членов данного общества был и известный психолог В. Джеймс, выступавший в защиту этого направления: «Каждый, кто обладает здравым чувством восприятия фактов, не притуплённой систематическим воздействием сектантской науки, должен, как мне кажется, почувствовать, что экзальтированная чувствительность и память, видения, соответствующие действительности, дома, посещаемые признаками, состояния транса, сопровождающиеся сверхнормальными способностями, и даже эксперименты по передаче мыслей суть естественные разновидности (явлений), должны стать предметом пытливой научной мысли» [16, р.23].

Психофизические феномены широко распространены в нашей жизни. Практически каждый человек в своей жизни сталкивался с явлениями, которые он не мог объяснить, исходя из здравого смысла и обыденного сознания. Эти явления очень часты, возможно, они встречаются чаще, чем даже мы замечаем. Ученые свели все эти явления к следующим категориям: «1) экстрасенсорное восприятие (ЭСВ): телепатия, ясновидение, прекогниция/ретрокогниция, ЭСВ у животных; 2) психокинез (ПК): а) в физических системах, в) в биологических системах; 3) постсуществование, реинкарнация, феномен призраков, медиумические явления; 4) внетелесные ощущения» [3, с.67].

Распространенность этих явлений, а тем более и собственные переживания в данной области, побудили нас обратиться к ним и провести ряд эмпирических исследований некоторых феноменов. В течение нескольких лет группа молодых исследователей, аспирантов и студентов, не жалея сил и средств собирались еженедельно в помещении клуба любителей фантастики Московского университета (другого помещения нам никто не дал) и ставили, ставили, ставили эксперименты. Первые опыты сопровождались оглушительным успехом. Получалось практически все: передавать мысли, читать мысли, воздействовать друг на друга, предсказывать будущее, заглядывать в прошлое. Феномены были обманчиво близкими. Но потом, однажды получившийся удачным эксперимент не хотел повторяться. Мы объясняли это несовершенством методики, видоизменяли ее и повторяли опыт. Иногда эффект удавалось восстановить, вызывая иллюзию продвижения к цели (а целью была, разумеется, стабилизация пси феноменов). Но потом и эта, измененная методика не приводила к результату, мы модифицировали ее еще раз. И все продолжалось.

Я благодарна всем исследователям, работавшим со мной тогда. Не наша вина, что у нас так ничего и не получилось. Но мы приобрели некоторые знания о сущности неуловимых феноменов и что еще более ценно – опыт. Знанием мы можем поделиться с вами. А опыт, увы, каждый вынужден приобретать свой.

Коллективное мысленное воздействие

Феномен существования каких-то общих, единых, коллективных явлений в психике большого числа людей всегда привлекал внимание исследователей. Швейцарский психолог К. Юнг предположил, что в основе самой человеческой психики лежат единые врожденные «кирпичики» – архетипы. Последователи Дюркгейма сосредоточили свое внимание на изучении «коллективных представлений» – общих, распространенных мнений, представлений индивидов о жизни вообще, об обществе, политике и т. д. Предметом изучения современных социальных наук являются массовые спонтанные реакции людей на критические (пограничные) ситуации, возникающие объективно и непредсказуемо. Основными характеристиками такой ситуации являются ее непредсказуемость, непривычность и новизна. К массовидным явлениям относят многообразные виды поведения толпы, массовую истерию, массовую панику, слухи, распространение моды. Отметим два важных фактора формирования массовидного явления: первый – одновременность переживаемого – и второй – синхронизация состояний сознания индивидов, т. е. наличие сходного состояния у большой массы людей.

Некоторые коллективные феномены наблюдаются уже в животном мире. Н.Тинберген описал следующие формы заразного поведения у социальных животных: тревога, сон и пищевое поведение [12]. У животных эти феномены называются «симпатической индукцией» или «социальным облегчением», предполагающим как передачу состояния (тревоги) в стае, так и более сложные приспособительные реакции, облегчающие достижение положительного результата для особи. Например, серебряный карась в группе больше ест, чем в изоляции и растет быстрее, причем не только из-за количества съедаемой пищи, но и под действием каких-то других факторов.

Очевидцы, пережившие явление паники, отмечают эффект одновременности, ощущение, что паника не распространяется во времени, а мгновенно охватывает огромные массы людей, которые приходят в лихорадочное движение. Или же скорость распространения паники настолько велика, что предполагает, что «носитель сообщения» выходит за возможности традиционных вербальных и невербальных форм коммуникации. С.А. Рыбцов полагал, что массовидные явления представляют собой психический аналог вирусной инфекции, одного ее материальный носитель (сам вирус) пока не выявлен [11].

Исследователи не раз пытались вызвать сходный эффект в экспериментальных условиях, добиться реализации какого-нибудь психофизического феномена с помощью синхронизации усилий группы людей. В исследованиях А.Г. Ли и Т.К.Ивановой группа людей синхронизовала свои усилия с целью вызвать эффект телекинеза. Испытуемые, после специального гипнотического настроя, синхронно и одновременно пытались привести в движение вертушку. Авторы отмечают наличие хотя бы слабого положительного эффекта во всех экспериментальных группах [8]. Другой известный феномен – эффект Махариши. Исследователи данного направления предположили: если взять определенное количество человек из социума и они одновременно начнут медитировать на какую-нибудь тему, то это окажет модифицирующее влияние на весь социум, вызовет у всего населения мысли и чувства, близкие к медитативной теме. Было проведено несколько широко разрекламированных экспериментов самого Махариши и его последователей. Они показали статистически значимое влияние медитаций группы йогов на показатели жизнедеятельности в 6 штатах Америки: снижение уровня преступности, количества самоубийств, несчастных случаев и дорожно-транспортных происшествий. Другое подтверждение эффекта Махариши было получено его последователями во время войны Ливана и Израиля. В США работали три группы йогов, организовавшие сеансы одновременной медитации с целью примирения воюющих сторон, сеансы проводились с ноября 1983 года по май 1984, а также с конца 1984 до начала 1985. Согласно данным, в этот период боевая активность падала до 32–37 %.

Научное сообщество Америки по разному оценивает достоверность сообщения Университета Махариши. Большинство ученых считают, что эффект нуждается в дополнительном, более тщательном изучении. И то верно. Если бы так легко было примирить враждующие стороны, или снизить волну преступлений, то наверняка бы нашлись йоги-энтузиасты, что без всякой оплаты и благодарности, медитировали бы на эти темы. Однако этого не происходит, и участники опытов Махариши тоже прекратили свою практику. Почему? Ни один человек не прекращает успешных попыток, ни один ученый не прекратит эксперимент, если впереди забрезжила удача. Единственное объяснение, что опыты перестали получаться, как это порой случается в парапсихологии.

С целью изучения феномена экспериментальных массовидных явлений мы провели серию экспериментов по синхронизации усилий дистантного воздействия группы испытуемых на другого участника эксперимента.

Организация эксперимента. В качестве «коллективного индуктора» выступали группы из 4–8 человек, преимущественно студентов и аспирантов МГУ в возрасте 18–35 лет, людей психически здоровых, социально адаптированных, интересующихся проблемами личностного роста и развития резервных возможностей человека. До начала воздействия индукторы договаривались о том, какое мысленное задание давать перципиенту. После чего в помещение приглашался перципиент-доброволец. Индукторы с помощью самогипноза входили в состояние транса далее в течение 30 секунд передавали установку перципиенту. По окончанию внушения объявлялся перерыв на 15–20 минут, в течение которого фиксировалась активность перципиента (вербальная и двигательная). Если перципиент за это время задание не выполнял, ему могли предлагаться провоцирующие вопросы с тем, чтобы установка (если она все-таки присутствует в психике человека) достигла порога осознания. В заключении перципиент устно или письменно излагал собственные переживания, которые он ощущал во время эксперимента.

Обычно в качестве установки внушались двигательные задания (взять что-то, сделать что-то, передвинутся в другое место и т. д.), это делалось для того, чтобы легче было фиксировать результаты опыта (выполнил ли установку перципиент или не выполнил).

Было поставлено 18 опытов. В опытах участвовали 6 перципиентов и 14 индукторов. Полностью удачными были признаны 10 опытов, частично удачными 3 опыта, неудачными 5 опытов.

Результаты. Рассмотрим некоторые опыты и выводы, которые из них следуют.

1. Опыт с перципиентом А. Задание: «помыть руки». По окончанию внушения перципиент встает, окидывает взглядом помещение, и со словами: «Не знаю уж, что вы мне тут навнушали» – берет со стола какой-то предмет и начинает крутить его в руках. Замечание хозяина кабинета: «Оставь клей в покое, ты его сейчас раздавишь, а мы тебе все равно не это внушали». Перципиент: «Ах, это клей», встает и идет к своей сумке: «Приклею-ка я фотографию в пропуск, вряд ли вы мне это внушали, откуда вам знать, что у меня фотография отклеилась». Выполняет сказанное, при этом руки пачкаются в клею. Перципиент трет руку об руку, об лежащую рядом тряпку, потом идет за шкаф к крану – моет руки. Комментарий перципиента: «Странно, обычно я чувствую, когда мне что-то внушают, а на этот раз ничего. Все как-то само собой происходило, меня будто волокла какая-то волна».

Вывод. Задание выполнено, но совершенно не осознанно. Испытуемый использовал подручные предметы, чтобы бессознательно связать выполнение задания с реальными потребностями.

2. Опыт с перципиентом В. Задание «попечатать на машинке». По окончанию внушения, перципиент остается сидеть на месте: «Что мне делать». Ответ экспериментатора: «Что хочешь».

Перципиент: «А если я ничего не хочу».

Экспериментатор: «Как хочешь».

Перципиент продолжает сидеть, потом касается некоторых предметов, лежащих на столе, потом размышляет вслух: «А может вы хотели, чтобы я на машинке попечатал».

Экспериментатор: «А ты хочешь этого?».

Перципиент: «Да нет». Продолжает сидеть. По окончанию времени, отведенного на выполнение задания, экспериментатор спрашивает (провоцирующий вопрос): «Если бы нас не было, или когда мы уйдем, что бы ты стал делать?»

Перципиент задумчиво: «Если бы вас не было, я бы работал на компьютере, писал роман».

«А на машинке не стал бы печатать?»

«Нет, не стал, я давно печатаю только на компьютере».

Вывод. Задание принято, частично осознанно. Испытуемый выполнил его в виртуальной форме (высказал его в слух), но физического воплощения не произошло. Более того, испытуемый начал выполнять задание, касаясь предметов, лежащих на столе, там далее стояла машинка, еще немного и он коснулся бы ее, но тут произошел инсайд – перципиент догадался, что от него нужно, и высказал свою догадку в слух. Ничего ему не мешало опробовать свою догадку на практике, но он этого не сделал, более того, прекратил поисковую активность, и потом ни разу (даже после наводящих вопросов) он так близко к выполнению задания уже не подошел. Словно событие, высказанное вербально, где-то там, в подсознании разрядило заданную ему установку. Словно, действие выполненное только в виртуальной форме, уже воплотилось, и больше не актуально.

3. Опыт с перципиентом А. Задание: «снять с елки шарик». Сначала обсуждалось другое задание «постучать молоточком по столу», но оно было отвергнуто. Перципиент сразу же после внушения берет в руки молоточек, постукивает им по руке и перекладывает на другой стул. Начинает кружить возле елки, касаясь шарика плечом, глядит в него как в зеркало. Потом неожиданно снимает шарик. Комментарий индуктора: «Когда вы мне внушали, я наблюдала за собой, что мне в голову приходит. И мне пришел такой образ, как я молоточком по шарику луплю. Я еще отметила, не забыть потом рассказать. А потом не то что бы забыла, просто не вспоминала. Почему я не выполнила задание сразу? Мне хотелось снять шарик, но я была не уверена, и еще это было какое-то неестественное действие, глупое, мне не хотелось ошибаться так явно, если что».

Вывод. Задание выполнено. Однако наряду с основной установкой, иногда может передаваться и отвергнутая, та, которая присутствовала в психике индукторов в момент передачи в неосознаваемой форме. Интересно, как испытуемый мотивирует себя на выполнение задания, стараясь выполнить его как бы случайно, между прочим, боясь ошибиться. Также интересно наблюдать передвижения перципиента, его сужающиеся круги вокруг елки. С одной стороны, на него действует принятая установка, с другой стороны, это действие так слабо, что любые другие факторы могут его пересилить.

Кстати, довольно частое явление, когда испытуемые после опыта утверждали, что они «почувствовали» задание еще во время передачи, однако что-то помешало им выполнить его сразу или выполнить вообще. Чаще всего это неуверенность. Однако, в тех опытах, когда после нескольких «неуверенностей», испытуемые решали стать смелыми и сразу же, уверенно и непринужденно, называли задание вслух, обычно они ошибались. Словно, некоторая доля неуверенности необходима для реализации данного феномена. Испытуемый, не уверенный в правильности перцепции, чаще оказывается правым, чем испытуемый уверенный абсолютно. Существует множество объяснений данного явления, начиная с народной пословицы насчет заднего ума. Но почему так часто крепким оказывается задний ум?

В одной из наших предыдущих работ, мы предположили, что результатом воздействия сознания на внешний мир может быть несколько способов изменения физической реальности:

1. Через предметную деятельность (механизм этого вполне вскрывает классическая теория функциональных систем). В наших случаях – это материальное выполнение задания.

2. Через замещающее действие (подробно рассмотрен школой К. Левина). Невозможность достижения цели ведет к сильному динамическому напряжению, и чтобы избавиться от него, человек выполняет какое-то другое похожее действие (вместо поиска идеального Другого – зайти к доступному соседу).

3. Через создание виртуальной реальности. Это творчество (написать роман), сновидение, галлюцинация, навязчивая идея. В любом случае создается некоторый мир, в котором желаемое достигается (предсмертные грезы, что веревка порвалась).

4. Через воздействие на случайные процессы (достижение цели естественными, но маловероятными средствами).

5. Через явное чудо (приближающийся поезд застыл в воздухе) [1]. Как мне кажется, наши эксперименты подтверждают выдвинутую гипотезу. Выполнение задания можно представить как легкое изменение реальности, при котором, например, один из ее предметов передвигается с места на место. Реальность изменяется совокупным усилием индукторов и перципиента. Кстати, наши перципиенты были мотивированы на выполнение задания, они хотели «принять мысль», можно даже сказать, хотели помочь своим индукторам и обоюдными усилиями «сдвинуть» неподдающуюся реальность.

В наших опытах реальность изменяется разными способами. В самом идеальном случае, как воздействие на случайные процессы. В поведении испытуемых отчетливо проявляется внутренний мозговой процесс реализации задания. Мозг начал работать над выполнением задания: принять мысль и воплотить ее, но пока активации не достаточно для полного приема информации (испытуемый ходит кругами вокруг елки). Если испытуемый не прекратит попыток (а при сильной мотивации этого не происходит), возбуждение коры больших полушарий усиливается, активируются ассоциативные связи высших порядков. Опять же и соответствующая мотивация может усиливать возбуждение коры. Когда этого возбуждения будет достаточно, чтобы изменить реальность другим способом, нежели выполнить задание самому, возможно искомый феномен реализуется.

Выполнить самому – это самое простое. Ведь реальность всегда изменяется самым удобным для нее способом, т. е. требующим наименьших затрат энергии. И с этой точки зрения – самое простое для человека – сделать все самому (индукторам взять и передвинуть предмет). И с этой тенденцией бороться очень сложно. Особенно если такая возможность реально существует. Довольно трудно заставить себя искать другие способы подвинуть предмет, если мозг уже нашел самый дешевый способ сделать это. Этот способ в головах индукторов (встать и снять шарик с елки, или крикнуть перципиенту: «Сними шарик»).

Возбуждение коры не всегда достигает нужного уровня, чтобы реальность изменилась или в виртуальной форме (испытуемый выполнил задание, высказав его) или, еще сложнее, через маловероятные случайные процессы (испытуемый пачкает руки в клею, и идет их мыть). Чудес в наших экспериментах не наблюдалось.

Реализация феномена в более простых формах (через создание виртуальной реальности), как правило, прерывает накопление внутреннего возбуждения в коре (энергии) и блокирует выполнение его в другой форме (испытуемый сообщив, что от него требуется попечатать на машинке, так и не делает этого).

«Считывание» информации с текста

Дистантная перцепция – это получение информации о человеке, событии или явлении в образной, вербальной, кинестетической или какой-либо еще форме вне известных органов чувств. Из многих вариантов дистантной перцепции, мы выбрали технику кинестетического «считывания информации с предмета и составление психологического портрета владельца этого предмета».

Исследованием феномена дистантной перцепции в нашей стране занимались такие авторитетные ученые, как Т.А. Братина и Н.Н. Доброхотова. Они установили связь эффекта дистантной перцепции с профилем функциональной асимметрии головного мозга и другими клиническими проявлениями. Они же зарегистрировали явление кожного чувства у некоторых пациентов с нейропсихологическими нарушениями. Под кожным чувством имеется в виду способность к различению с помощью осязания характерных предметов внешнего мира, воспринимающего обычно другими органами чувств. Н.Н. Доброхотова и ТА Братина описали следующие варианты кожного чувства:

а) Кожное зрение. Различение с помощью осязания цвета, форм изображенных предметов и даже эмоциональной окрашенности картин.

б) Кожное чтение. Различение с помощью осязания букв, слов, фраз.

в) Кожный вкус. Различение соленого и сладкого на ощупь.

г) Восприятие движения других людей, находящихся недалеко от человека [4].

В литературе также описаны тактильные иллюзии – дизестезии у здоровых леворуких и амбидекстов: слабый по силе укол воспринимался как резкий, а сильный как слабый [14].

В основе данной работы положено дипломное исследование Яблочниковой Анетты, выполненное под моим руководством [15].

Методика. В качестве предмета мы брали текст, собственноручно написанный каким-либо человеком. Желательно (хотя и не обязательно), чтобы содержащаяся в тексте информация касалась самого автора. Далее листок бумаги с текстом клался в конверт, чтобы содержание текста и подчерк не были бы доступны испытуемому. Испытуемый клал руку на конверт и входил в состояние самогипноза, сосредотачиваясь на ощущениях руки. Далее экспериментатор (в обсуждаемой ниже серии опытов экспериментатор не знал, кто автор текста) просил охарактеризовать автора текста по специально разработанному опроснику: способности того, социальное положение, внешность. Испытуемому предлагалось отвечать на вопросы в кинестетических терминах, т. е. что «чувствует рука» в ответ на вопрос, а потом дать интерпретацию почувствованному. В дальнейшем при оценки удачноcти «считывания», мы учитывали только показатели внешности, пол и возраст автора, потому что остальные параметры (например, «ум автора текста») слишком субъективны, и не могут быть адекватно оценены ни испытуемым, ни самим автором, ни экспериментатором.

Оценка результата. Результат оценивался по 5 бальной шкале. По окончанию опыта, испытуемому предлагалось определить, знаком ли ему человек, написавший текст, и, если знаком, предположить, кто бы это мог быть. Правильное решение оценивалось в 5 баллов.

В случае, если испытуемый не мог или не хотел опознать автора сам, (или если определял неправильно) описание предлагалось 2 экспертам, лично знающим автора текста. Им зачитывался психологический портрет, составленный по считанной испытуемым информации. Для них очерчивалась некая область их знакомых, обычно человек в 15–20, среди которых им предлагалось найти человека соответствующего портрету (например, сотрудники по работе). Предварительно эксперты предупреждались, что в описании не вся информация может быть верной, часть показателей могут быть ошибочными, а определять «кто бы это мог быть» лучше по общему впечатлению от портрета. Если оба эксперта угадывали автора, то результат оценивался в 5 баллов.

Если угадывал один эксперт, то в 4 балла.

В случае если эксперты ошибались, то проводился сравнительный анализ реальных показателей автора текста и «считанных» испытуемым. Оценивалось 10 показателей (специальность, иол, возраст +-5 лет, цвет волос, длина волос, кудрявость, форма лица, рост +– 5 см, фигура.

знакомство). Совпадение 0–2 показателя оценивалось в 1 балл, 3–5 в 2 балла, 6–8 в 3 балла, 9-10 показателей в 4 балла. 5 баллов, в случае отрицательного определения экспертами, не ставилось, даже при полном совпадении деталей.

Мы раздели нашу работу на несколько этапов.

Первый этап. Определения распространенности феномена в нашем обществе. Эксперимент ставился в группе студентов – психологов (12 человек). Было заготовлено около 20 конвертов с текстами разных людей, в том числе самих студентов, преподавателей и неизвестных лиц. Студенты «тянули» конверт и далее пытались «считать» с него информацию и составить психологический портрет автора текста. Это был первый эксперимент такого рода (первый, проводившийся по такой методике, и первый для меня, экспериментатора, позже повторившей его в других группах менее эффектно).

Второй этап. Исследование способности и «дистантной перцепции», на протяжении нескольких месяцев у испытуемого, показавшего лучшие результаты в первой серии. С данным испытуемым было поставлено 9 опытов. Опыты ставились в течение 7 месяцев. Мы старались выдерживать между опытами промежуток не менее, чем 1–2 недели. Это было необходимо потому, что по литературным данным, самым удачным является первый опыт, или опыт, ставящийся через такой большой промежуток времени, что его можно считать первым. В один день ставилось по одному опыту, кроме одного случая, опыты № 3 и № 4, которые ставились в один день, но которые, тем не менее, считаются одним экспериментом.

Результаты. Первый этап. Результаты первого этапа были абсолютно обнадеживающими. Из 7 опытов, осуществлявшимися в парах, удачными и частично удачными были все. Все семь испытуемых правильно определили пол человека, его примерный возраст и телосложение. В некоторых случаях испытуемые в конце эксперимента даже высказали правильное предположение, чей текст они считывали. Такое начало могло вдохновить кого угодно и естественно нам захотелось продолжить работу.

Приведем для примера результаты считывания испытуемой А.Я., с которой в последующем мы провели еще 9 опытов (см. таблицу 2).

Таблица 2. Результаты дистантной перпепции испытуемой А.Я.

Эксперты (студенты) легко опознали автора текста по описанию, потому что второго полноватого мужчины в их группе просто не было.

Второй этап. Схематические результаты дистантной перцепции представлены на графике 1. Из 9 опытов реальные случаи дистантной перцепции имели место в 6 случаях (опыты № 1,2, 6 и 9 по 5 баллов, опыт № 8–4 балла, и опыт № 4). Во всех этих случаях по описанию, сделанному испытуемым на основе «считывания информации» с текста, хотя бы кто-то из экспертов опознал автора текста. Опыты 3, 5 и 7 признаны неудачными. В условиях опыта опознание проводилось не только по вынесенным в таблицу объективным показателям, таким как пол, возраст, длина и цвет волос, по и по субъективной оценке испытуемым психологических качеств автора текста (ум, способности, моральные свойства). Как мы полагаем, опознание происходило на основе целостного психологического гештальта. Поэтому, если испытуемому удавалось передать некую «изюминку», суть человека, то его можно было узнать даже наличии некоторых несовпадений в росте или весе. Эксперты выбирали описанного человека из группы в 10–20 человек. Экспертов было двое. Вероятность случайного угадывания в каждом случае колебалась от 0,2–0,1. Согласно законам математической статистики, при такой вероятности случайно можно было опознать в 9 опытах максимум 1–2 человек. В наших же опытах опознаны 6 человек из 9, что превышает случайное попадание.

Рассмотрим теперь зависимость эффективности дистантной перцепции от порядкового номера эксперимента. Поскольку опыт № 3 и 4 проводились в один день, а следовательно, в условиях какого-то одного состояния сознания испытуемого, они считаются одним экспериментом. В результате у нас оказалось, что количество экспериментов на 1 меньше, чем число опытов. Ниже на графике показано развитие эффективности дистантной перцепции во времени. По оси X откладываются порядковые номера экспериментов, а по оси У – эффективность перцепции.

На графике отчетливо видна волновая зависимость эффективности дистантной перцепции. Существует несколько выраженных пиков, которые закономерно сменяются спадами. И закономерность этих пиков и спадов невозможно предсказать заранее.

Рис 1. Развитие эффективности дистантной перцепции во времени

Таким образом, в наших экспериментах проявился и эффект спада, описанный Р.Джаном [3], и эффект первого раза, описанный А.Г.Ли [7]. В нашем эксперименте эффект первого раза проявился в том, что самое начало, первые 2 опыта были очень удачными, авторы текстов легко и быстро опознавались экспертами. После чего наблюдалось значительное ухудшение результатов в последуюищх трех опытах (на графике это две точки 3 и 4). Однако, поскольку далее мы не прекратили работу, то постепенно способности восстановились (опыт 5). Но далее они вновь упали (опыт 6). И опять восстановились (опыты 7, 8). Дальнейшие опыты мы не ставили, но можно предположить два варианта развития событий. Первый – выход способности на плато и практически стабильные результаты в дальнейшем. Второй – продолжение колебаний, чередование спадов и подъемов.

До сих пор в работах других исследователей первый вариант не реализовывался, поэтому можно предположить, что и у нас сохранилась бы волновая зависимость.

Таким образом, исходя из наших опытов можно признать факт существования дистантной перцепции, потому что количество правильно определенных людей превышает количество возможных случайных угадываний.

Однако мы не смогли установить условия, при которых данное явление бы было стабильным Единственная закономерность, которую нам удалось выявить, – это связь данного феномена с фактором новизны. Вероятно, фактор новизны способствует улучшению результатов, особенно в тех видах деятельности, где мы имеем дело с законами теории вероятности. Возможно, этот факт может найти свое объяснение в рамках концепции ориентировочной реакции. Как известно, новизна возбудителей на уровне нервной системы сопровождается ориентировочной реакцией, активирующей все системы мозга, в том числе и высшие отделы мозга, активность которых (и фронтальной коры в частности) при этом резко повышается. Возможно, это неестественное возбуждение лобной коры активирует резервные возможности человека.

Мысленное «Прослеживание»

Явление «мысленного прослеживания» относится к сфере трансперсонального. Это давний вопрос, который возникал у человека еще в незапамятные времена: «если я представляю образ какого-то человека, то существует ли связь между этим образом во мне и им самим». Существует множество верований, историй, магических методик и художественных произведений, обыгрывающих эту связь. Феномен нас заинтересовал, и мы поставили несколько серий опытов, посвященных его исследованию. Наиболее интересны из них три – самая первая, в которой мы только устанавливали границы этого явления и методики его регистрации, – и две последних, когда основная методика была выверена и мы собрали эмпирику с целью установления корреляций между способностью к прослеживанию и другими параметрами эксперимента.

Первая серия экспериментов.

Методика. Испытуемый находится в измененном состоянии сознания (гипноз или самогипноз на уровне второй стадии по Каткову), глаза, естественно, закрыты. Ему описывается начальное положение тела человека, за которым он будет наблюдать. Далее этот человек начинал менять положение своего тела; задача испытуемого – мысленно «следить» за этими изменениями и своевременно сообщать о них экспериментатору. Мы ставили несколько вариантов этого опыта: изменяли местонахождение наблюдаемого (рядом с испытуемым, за ширмой, и в другой комнате), варьировали ситуацию (наблюдаемый стоял на месте, двигался по сложной траектории, в одних случаях он изменял положение своего тела спонтанно, в других – действия ему подсказывал ассистент и т. д.). Наиболее строго соблюдались условия в задании-тесте, который мы использовали для контроля достижений. В данном тесте наблюдаемый находился в другой комнате или за ширмой и принимал 5 положений (руки вниз, руки вверх, руки в бок, руки вперед, и руки скрещены на груди, определяемых случайным способом – лотерея). Как ни странно, основные закономерности, полученные в этом случае, совпадали с данными всех других опытных вариантов.

Эксперимент проводился в два этапа. Первый – массовое обследование, охватившее в общей сложности около 500 человек, в нем принимали участие студенты психологических факультетов и слушатели различных курсов околопсихологической направленности. Цель первого этапа – оценка распространенности способности к прослеживанию и отбор наиболее способных индивидов. Сразу скажем, высоко способными к прослеживанию в первом (отборочном) эксперименте показали себя около 20–25 % человек, еще 30–40 % могли это делать похуже.

В экспериментах второго этапа принимали участие только отобранные индивиды. В течение длительного времени (до нескольких лет) с ними проводились индивидуальные занятия по развитию различных экстрасенсорных способностей, использовались всевозможные методики, и время от времени – ставился тестовый эксперимент.

По результатам исследования можно сделать следующие выводы.

Первое. Улиц, с первоначально высоким уровнем прослеживания (70-100 %), кривые обучаемости могут быть двух типов. Кривая первого тина выглядит примерно следующим образом: очень высокий начальный уровень (до 100 %), в последующих опытах (часто уже во втором) количество прослеживаний падает до 50–70 %, дальше (третий опыт) оно становится близким к случайным угадываниям (20 %). Для кривой второго тина характерен некоторый подъем сначала: первый опыт – 60–70 %, второй – 90-100 %, третий опять 50–70 % и далее поведение обеих кривых значительно не отличается.

Второе. В дальнейшем любая кривая ведет себя следующим образом: число верных прослеживаний то поднимается (и почти никогда до исходного уровня), то опускается. Подъем обычно следует или после очень большого перерыва в занятиях (полгода—год), или резкого изменения условий опыта (прослеживание в движении вместо затянувшейся статики), или просто так.

Третье. Увеличение нагрузки (проведение занятий каждый день, постановка экспериментов несколько раз в один день) быстро сводило весь эффект на нет: число угадываний еле-еле доползало до случайной величины.

Четвертое. Улиц, с исходным средним уровнем прослеживания (40–50 %), рост угадываний наблюдался только в том случае, если им что-то мешало проявить свою способность в полную силу на первых занятиях (тревога, неумение входить в транс, плохое образное мышление). После устранений мешающих причин (на что обычно требуется от недели до месяца), их кривая обучения вела себя обычным способом (возрастала, падала, и колебалась, не возвращаясь к исходному уровню). Во всех остальных случаях, сколько бы человек ни занимался, ни тренировался – никакого развития способности к дальновидению не происходит.

Пятое. Самый высокий исходный уровень (100 %) – в первом эксперименте – был у лиц никогда ранее не занимавшихся экстрасенсорикой. Профессиональные же экстрасенсы (особенно практикующие близкие к нашей методики дальновидения) входили только в группу лиц со средним уровнем способностей (40–50 %) по результатам первого (отборочного) опыта.

Итак, наш эксперимент также подтвердил отсутствие позитивного обучающего эффекта у практикующего индивидуума. И это очень важно, поскольку из данного вывода следует только одно: пси-феномены явления принципиально другого уровня, нежели все прочие способности. Потому что все прочие способности с течением времени тренировок развиваются (хоть чуть-чуть), а способность к прослеживанию скорее ухудшается. Именно поэтому многочисленные исследователи [3, 7] в качестве единственного способа хоть как-то стабилизировать явление выдвигали требование новизны. Наиболее хорошо эксперимент получается, когда в ситуации опыта присутствовало нечто новое: (первый опыт, новая методика, новые люди). При тренировке фактор новизны угасает, и вместе с ним снижаются и способности к дистантной перцепции. Мы связали эффект новизны с ориентировочным рефлексом и повышенным выше обычного уровнем возбуждения коры головного мозга. Следует различать – общее возбуждение мозга, которое обеспечивается стволовыми механизмами и выражается в гипоталамическом перевозбуждении (беспокойство, гнев, страх и т. д.) – и возбуждение коры, которое, вероятно, достигается другими нервными механизмами (через нейроны новизны, имеющиеся во фронтальной коре и гиппокампе). Возбуждение фронтальной коры парадоксальным образом наши испытуемые оценивали как «спокойное возбуждение», в нем отсутствовали эмоции раздражения, беспокойства, преобладали чувства интереса и любопытства. К сожалению, с повторением сеансов эти чувства гасли и результативность опытов вместе с ними.

Вторая серия экспериментов.

В этой и последующей серии мы решили стабилизировать фактор новизны – все испытуемые участвовали в опытах один единственный раз – первый. Во второй серии экспериментов мы проанализировали динамику эффективности прослеживания в течение 16 опытов. Каждый опыт ставился с новой группой (с группой студентов, или с группой гостей, пришедших на заседание нашего клуба). Промежуток времени между экспериментами от 2 недель до 2 месяцев.

Мы разработали специальную методику проведения опыта. Суть опыта заключалось в том, что один человек выходил за дверь комнаты и принимал определенную позу, которую сохранял в течение всего опыта; другой человек должен был описать эту позу. Поза описывалась по 10 пунктам, каждый пункт представлял независимую от других особенность позы, и по каждому пункту было возможно только два варианта ответа. (Например: 1. Куда пошел объект направо или налево? 2. Туловище вертикальное или наклоненное? 3. Ноги в коленях согнуты или прямые? 9. В руках есть предмет или нет? 10. Глаза закрыты или открыты?)

В каждом опыте участвовало 4 человека: наблюдатель (чью способность к прослеживание мы проверяли), объект наблюдения (за кем осуществлялось мысленное наблюдение) и два ассистента. Первый ассистент выходил из комнаты вместе с объектом, его задачей было: задать объекту позу (дать в руки предмет, попросить наклониться и т. д.) и описать ее по 10 выделенным пунктам. Второй ассистент оставался в комнате с наблюдателем, задавал ему вопросы (туже самую десятку) и записывал ответы. Все участники опыта участвовали в нем только один раз, следующий эксперимент ставился уже с новой группой.

При определении эффективности прослеживания сравнивались протоколы, которые вели ассистенты. Случайное количество угадываний – 5 совпадений (от 4 до 6). Неслучайным мы считали угадывание 8-10 элементов позы. Частичный успех регистрировался при 7 совпадениях.

Динамика эффективности прослеживания представлена в таблице 3.

Хотя среднее количество угадываний никогда не опускается ниже случайной отметки (пять совпадений), но и успешными можно признать только 6 опытов (7 и более совпадений). В основном эффективность колеблется между случайной и почти неслучайной. Еще немного в ту или иную сторону, и мы могли бы сделать вывод: есть способность к прослеживанию в человеческой популяции или она отсутствует. Но это невозможно. Есть эти неустойчивые колебания.

Таблица 3. Зависимость эффективности прослеживания от порядкового номера опыта.

В таблице отчетливо видна та же самая волновая зависимость эффективности дистантной перцепции. И так же, как у других исследователей, первый опыт оказался самым успешным, в последующих пятнадцати экспериментах, мы так и не достигли его уровня. Хотя теперь все испытуемые новые, с незатухшим ориентировочным рефлексом, почему у них точно такие же волны, как в предшествующих сериях опытов (смотри, например, рисунок 1), когда снижение эффекта мы объясняли привычкой?

Все то же самое. Первый опыт успешен настолько, чтобы «заразить» участников эксперимента и самого главного из экспериментаторов (меня) доступностью феномена. И все последующие, колеблющиеся с такой частотой, чтобы постоянно поддерживать надежду. В сказках многих народов присутствует такой сюжет: герой отправляется в горы (в лес, в поле) за цветком для своей любимой (за грибами, в поисках клада, за зверем), видит этот цветок, бросается к нему, но в момент, когда его достигаешь, руки хватают пустоту, а цветок оказывается впереди, обманчиво доступный; и снова бросаешься к нему и он снова исчезает и появляется впереди и т. д. В сказках цветок обычно заманивает куда-то героя. Но куда? И тут два варианта сюжетов. В одном цветок приводит героя в пещеру с сокровищами. В другом – к обрыву в пропасть.

Прошу прощение за сказочное отступление (тем более, что я до сих пор не знаю, куда приведут нас эксперименты по телепатии), вернемся к опытам. Единственное объяснение, что экспериментатор (в данном случае, я) тоже как-то участвует в создании нужного состояния группы и погашение у него ориентировочного рефлекса также влияет на успешность перцепции.

Третья серия экспериментов.

Целью этой серии экспериментов было установление, какие еще параметры влияют на успешность прослеживания, кроме фактора новизны. В экспериментах приняли участие несколько групп студентов Московского психолого-социалъного института, всего 65 человек (к сожалению, мужчин было только 12 %, остальные женщины). Методика была такая же, как и в предыдущем опыте. Для каждого участника эксперимента – это был единственный опыт, в котором он принимал участие дважды: один раз в роли наблюдателя, другой раз – объекта наблюдения. У всех испытуемых регистрировался ряд психологических показателей (интеллект, темперамент, особенности внутренней речи и т. д.). Коэффициент интеллекта (IQ) рассчитывался по высокоскоростному тесту Айзенка.

Из всех вышеперечисленных параметров была обнаружена устойчивая корреляция способности к прослеживанию только с IQ. Но зато эта единственная корреляция была достаточно устойчивой.

В среднем для выборки коэффициент ранговой корреляции Спирмана был равен 0,43 (р< 0, 0006), т. е., чем выше был показатель интеллекта, тем больше выражена способность к прослеживанию.

Однако реальная связь интеллекта со способностью к дистантной перцепции была много сложнее. Начнем с того, что испытуемые, правильно определившие 8-10 показателей позы, в основном сосредоточились на крайних полюсах шкалы интеллекта: в группе лиц с интеллектом ниже средней нормы (IQ<80) и в группе с очень высоким интеллектом (IQ>125). Хуже всего прослеживали испытуемые с нормальными показателями интеллекта, т. е., абсолютное большинство; их уровень дистантной перцепции практически не отличался от случайного. В случае исключения из выборки испытуемых с низким интеллектом, для группы с IQ>100 величина коэффициента корреляции со способностью к дистантной перцепции резко возрастает: r=0,6, при р<0,0001. Связь величины интеллекта с эффективностью прослеживания показана в таблице 4.

Таблица 4. Эффективность дистантной перцепции в группах с различными показателями интеллекта.

Итак, у испытуемых с нормальной величиной IQ эффективность перцепции мало отличается от случайной (5,7). В группе лиц с чрезмерно низким IQ, она чуть выше (6.1). В группе лиц с очень высоким IQ уровень прослеживания также очень высок (8,5), достоверно выше, чем в других группах, и явно неслучаен.

Так что есть два способа развить свои резервные способности: через понижение IQ (в надежде на компенсаторное развитие интуиции) и через повышения IQ (ожидая, что повышенный интеллект в каждом конкретном случае сам активирует нужную способность). Второй путь лучше. Потому что в группе с низким IQ встречались разнообразные испытуемые: одни верно определяли 8 пунктов, а другие всего 2–3. кроме этого, в группе с низким IQ (12 человек) не было ни одного, который определил бы все 10 параметров верно. Среди испытуемых с IQ, большем 125, была только одна испытуемая, угадавшая 6 параметров (ее IQ равен 127), все остальные определили 7 и более пунктов. Наконец, среди 11 интеллектуалов было 3 человека, определивших все 10 показателей позы верно.

Поэтому, если уж выбирать способ развития резервных способностей, то пусть лучше это будет второй – через повышение интеллекта.

Обсуждение результатов. Верно ли, что расширенные способности этого плана являются шагом вперед по ходу эволюции, а не назад. Л.Л.Васильев, поставивший этот вопрос, не нашел на него ответа [2]. С одной стороны, логика эволюции, не разбрасывающейся своими дарами просто так, эволюционный закон, наконец, наши собственные упования и надежды. С другой стороны, ряд фактов: возможно, некоторые экстрасенсорные способности лучше выражены у животных, чем у людей [9], паранормальные свойства могут получить развитие у людей с невысоким интеллектуальным уровнем, а часто и с недоразвитием каких-либо функций (зрение, слух); аналогично чрезмерное развитие ряда других способностей также часто встречается у людей с какой-либо дисфункцией (например, сверхбыстрый счет в уме встречается у больных аутизмом) [10].

Наше эмпирическое исследование, вероятно, единственное в своем роде, в котором изучалась взаимосвязь интеллекта с трансперсональными способностями. В отличие от многих других исследователей паранормальных явлений, мы работали ни с экстрасенсами или слушателями соответствующих курсов, а с обычными людьми, студентами московских ВУЗов. Самая высокая корреляция наблюдалась между способностью к мысленному прослеживанию и интеллектом. Все испытуемые с IQ, большим 130, продемонстрировали явление мысленной взаимосвязи с другим человеком на уровне, достоверно превышающий случайный. То есть развитие интеллекта, каким-то образом, вело и к развитию резервных возможностей человека? То есть экстрасенсорные способностия вляются ни чем иным, как следующим шагом интеллектуального развития человека? Разумеется, наш вывод относится только в истинному интеллекту (в эволюционном смысле слова, как высшей стадии развития психического), с которым тест Айзенка коррелирует, хотя и не определяет его.

Обобщая различные взгляды на интеллект, В.Н.Дружинин выдел в качестве наиболее значимого его параметра – адаптационное значение для человека и высших животных. «Интеллект есть некоторая общая способность приспособления к новым жизненным условиям /…/. Приспособительный акт – решение жизненной задачи с помощью интеллекта – осуществляется посредством действия с мысленным („ментальным“) эквивалентом объекта, посредством действия в уме» [5, с. 17]. Получается, что дальнейшее развитие именно этой способности, а не какой-то другой (сверхъестественной), ведет к развитию резервных возможностей человека, в том числе и таких его свойств, как дистантная перцепция. А пресловутое шестое чувство – есть ни что иное, как интеллектуальная работа, не перешедшая на осознанный уровень.

Интересно, что в ряде случаев способности к мысленному прослеживанию наблюдались у испытуемых с низким IQ (менее 90, даже менее 80), в то время как у испытуемых с нормальным развитием интеллекта уровень мысленного прослеживания оставался близким к случайному. Так что, давая человеку резервную способность, природа исходит как минимум из двух предпосылок: компенсировать невысокий интеллектуальный уровень (за счет интуиции) и дать человеку с высоким IQ шанс подняться над своим интеллектом (за счет все той же интуиции). То, что реально действующие экстрасенсы в основном оказываются из первой группы, определяется социальными факторами, интеллектуалы предпочитают идти по пути вполне успешной социальной карьеры, нежели окольными тропами самосовершенствования и паранауки.

Кстати, связь интеллекта и резервных способностей может быть и больше, нежели определяемая по высокоскоростным тестам Айзенка. Например, согласно концепции М.А.Холодной, существует два типа интеллектуалов (умных людей): быстрые и точные (этих тест Айзенка диагностирует), а также медлительные и точные (интеллект этой группы высокоскоростные тесты резко занижают) [13]. Возможно, испытуемые, правильно определившие 8-10 пунктов в наших опытах, и не показавшие высокого IQ, просто относятся к группе медлительных и точных, чей интеллект высок, но должен определяться другими методами.

Так что мыдалеки оттого, чтобы считать IQ, измеренное по высокоскоростным тестам Айзенка, мерилом истинного интеллекта человека. Но предположить-то можно, что этот неизмеренный никем истинный интеллект (как высшая стадия развития психического) все-таки коррелирует с тестами Айзенка, хотя и не определяется ими. А два возможных пути развивать резервные способности – на самом деле один путь, через повышение активности передних отделов головного мозга.

Литература

1. Березина Т.Н. Может ли психическая активность изменять физическую реальность? Взгляд психолога.// Парапсихология и психофизика, 1999 г, N 1 с. 125–141. 2. Васильев Л.Л. Экспериментальные исследования мысленного внушения. Л. ЛГУ, 1962.

3. Джан Р. Нестареющий парадокс психофизических явлений: Инженерный подход. //ТИИЭР, 1982, т. 70, № 3. с. 63–104.

4. Доброхотова Т.А., Брагина Н.Н. Левши. М.: Книга, 1994, 230 с.

5. Дружинин В.Н. Психология общих способностей. М.: Лантерна вита, 1995, 150с.

6. Карпенко Ю.П. О средствах описания непреднамеренного влияния состояния коллективного сознания на окружающую среду.// Парапсихология и психофизика, 1997, № 1 (23), с. 85–89.

7. Ли А.Г. Ясновидение. Формирование особых состояний сознания для раскрытия экстрасенсорных способностей человека. М.: Изд-во Фонда парапсихологии им. Л.Л. Васильева. 1994. 168с.

8. Ли А.Г., Иванова Т.К. Разработка способов синхронизации усилий в группах операторов для реализации явления телекинеза.//Парапсихология и психофизика, 1995, № 1. с. 22–46.

9. Мариковский П.И. Животные предсказывают землетрясение. Алма-Ата, «Кайнар», 1984.

10. Мейснер Т. Вундеркинды. Реализованные и нереализованные способности. М.: Крон-Пресс, 1998.368 с.

11. Рыбцов С.А. Механизмы передачи самораспространяющейся информации по внесознательным каналам и самоорганизация групп в условиях измененного состояния сознания.// Синхронизация и слабые взаимодействия в биологии, медицине и парапсихологии. Материалы конференции. М., 1998. с. 65–66.

12. Тинберген Н. Социальное поведение животных. М.: Мир, 1993.

13. Холодная М.А. Психология интеллекта: парадоксы исследования. Москва-Томск, 1997, 392с.

14. Шубенко-Шубина И.Е. Связь нарушений адекватности восприятия в кожном анализаторе с вариантами межполушарной асимметрии головного мозга \\ Журн. Невропатол. и Психиатрии. 1978, № 12, с. 1814–1817.

15. Яблочникова А.Г. Феномен «дистантной перцепции» и клиническая психология. Дипломная работа. М.: МПСИ, 1999.

16. James W. Review of personality and its survival of body death by F. W.H.Myers. \\ Proc. Soc. for Psychical Research, 1903, n 18.

3. К вопросу о пределах физического совершенства человека[6]

Обзор современных концепции и гипотез.

Существуют ли пределы физического совершенства человека? На этот вопрос существует, по крайней мере, два ответа. Одна из точек зрения, которой в той или иной форме придерживаются многие современные специалисты в области спорта, гласит: нынешние мировые рекорды – действительно высшие мировые достижения для всех времен и народов. Дальнейший же рост рекордов связывают не с физическим совершенствованием человека, а с развитием измерительной техники. Совсем недавно достижения в легкой атлетике фиксировались с точностью до десятых долей секунды, а сейчас электронные хронометры регистрируют время до сотых долей секунды. И это еще не все. В таких видах спорта, как велосипедные гонки счет идет на тысячные доли секунды. Но и это тоже не все. В тяжелой атлетике перспективы новых рекордов связываются с регистрацией не только килограммов, но и граммов и т. д. Таким образом, рекорды будут расти, результаты улучшаться, сначала на граммы, потом на миллиграммы, потом на доли миллиграммов, но человек, как носитель рекордов подошел к своему физическому пределу. Почему?

Потому что существуют естественные биологические ограничения человеческого организма, связанные чисто физиологически с сопротивлением кожи, суставов, костей, мышц, с той предельной нагрузкой, которую они могут выдержать. Американский биохимик и биомеханик Гидеон Эриел, занимающийся изучением резервных возможностей человека, вычислил предел в беге на 100 метров для мужчин —9,60 секунды. Большей скорости мышцы, ткани и кости человека не выдержат – разорвутся от напряжения. В прыжках в длину предельная граница пролегает на отметке 896 сантиметров (по 14]. Таким образом, рекорд Боба Бимона – 890 сантиметров, можно сказать, является приграничным. Заложенная в компьютер кинограмма рекордной попытки Бимона признана машиной почти идеальной, а нагрузка на тазобедренный сустав в момент толчка 700 килограммов – почти критической, большей нагрузки мышцы, связки, суставы могли просто не выдержать.

Однако, идея того, что нынешнее поколение уже подошло к пределу возможностей человеческого организма не нова. Подобная идея высказывалась не однократно специалистами почти в каждом прошедшем поколении. Особенно часто предел связывался с существованием некого рубежа, преодолеть который человеку невозможно.

Например, в тяжелой атлетике в начале века такой недостижимой магической цифрой было «400 кг». Специалисты, зрители и сами спортсмены все чаще высказывали мнение, что атлеты подошли к пределу возможного. Проходили годы, десятилетия, а рубеж в 400 кг оставался недостижимым. В 1928 г. на 9 олимпийских играх в Амстердаме 110-килограммовый богатырь Йозев Штрассбергер устанавливает в сумме троеборья ошеломляющий мировой рекорд, но и это – только 372,5 кг. Прошло еще целых 7 лет, пока Иосиф Мангер поднял в троеборье 402,5 кг. Сам Мангер весил 145 кг, и все современники единодушно решили, что он подошел к пределу возможного. После этого прошло еще много лет, совершенствовались методики, но еще долго результат в 400 кг. оставался гроссмейстерским рубежом. Но вот в 1955 году 170-килограммовый Пауль Андерсон показал результат, которому завороженные магической цифрой современники отказывались верить– 512 кг. Его называли самым выдающимся спортсменом всех времен и народов. И ни у кого из современников не возникало сомнения, что 512,5 кг и есть тот окончательный предел человеческих возможностей, который останется недостигаемой вершиной. Сам чемпион рассказывал журналистам, что он завтракает «яичницей из 30 яиц, выпивает за раз 5 л. молока и может съесть 20 бифштексов» [по 7].

Действительно, предел возможностей человека. Однако, через 5 лет на Олимпийских играх в Риме (1960 г) стройный высокий атлет, весивший почти в полтора раза меньше Андерсона, поднял 537,5 кг. Это был русский спортсмен Юрий Власов, который питался как все обычные люди. Тогда Власову задали вопрос: «Сколько, по вашему мнению, сможет набрать самый выдающийся атлет в очень, очень далеком будущем?» Он назвал цифру, многим показавшуюся нереальной – 600–630 кг. А в 1972 году Василий Алексеев преодолел уже 600-килограммовый рубеж – 640 кг [по 7].

Итак, спортивные авторитеты называют то один, то другой рекорд – пределом возможностей человека. Однако пока не находилось предела, который бы не был преодолен. Поэтому другие спортивные авторитеты более оптимистичны. Сразу после Московской олимпиады вице-президент Международной федерации легкой атлетики Л.Хоменков составил таблицу предполагаемых результатов к концу 20-го века. Например, он считает, что мужчины-спринтеры будут пробегать 100 метров за 9,75 секунды, а женщины покажут результат 10,60 сек. Что касается прыжков в высоту, то мужчины будут брать высоту 250 см, а женщины 210 см [по 14].

И очень часто выход за пределы физиологических возможностей человека исследователи связывают с изучением и использованием измененных состояний сознания и активацией резервных способностей человека. Как пишет Л.П.Гримак: «Многие спортивные физиологи и психологи все чаще говорят о том, что современный спорт имеет дело с максимальными возможностями человека, которые близки к расчетным, теоретически допустимым. По нашему мнению, такие взгляды объясняются лишь тем, что проводимые расчеты включают лишь физические, „машинные“ показатели человека и не учитывают тех высокопродуктивных свойств нервной системы и психики, которые и в дальнейшем будут способствовать появлению еще более высоких спортивных результатов» [5, с.246). Многие спортивные феномены связаны с возникновением измененных состояний сознания. Чарльз Гарфилд, президент американского центра «Исследований пиковых достижений» опросил более сотни известных спортсменов об их состоянии в моменты особо успешных выступлений [по 8]. Он установил, что это состояние во многом идентично. Это пиковое состояние, близкое к трансовому, и оно характеризуется спокойствием, уверенностью, оптимизмом, сосредоточенностью на происходящем, высокой энергозаряженностью, необычайной четкостью восприятия, самоконтролем и максимальным использованием внутренних ресурсов.

Исследователи—оптимисты обычно в качестве доказательства своих прогнозов обращают взоры на восток, поскольку в восточной культуре самосовершенствования всегда активно использовались измененные состояния сознания. Например, известный востоковед Ю.А.Рерих рассказывал, как он наблюдал в Гималаях искусство беговых йогов – «небесных скороходов», способных бежать в течение нескольких суток, не останавливаясь и не сбавляя темпа. Они могли по узким горным тропкам преодолеть за ночь 200 километров, придерживаясь скорости, равной мировому рекорду в часовом беге. К подобному темпу и подобной выносливости наши спортсмены еще и близко не подошли. Поэтому многие психологи склонны более оптимистично смотреть на будущее спорта, предполагая, что огромные перспективы смогут открыться перед тренерами и спортсменами, когда науке удастся раскрыть механизмы способностей восточных мастеров, которые пока называют сверхъестественными. Измененные состояния сознания применяются как в восточных оздоровительных системах, так и боевых. В сущности, почти все восточные системы самосовершенствования основаны на спонтанно возникающем состоянии транса. В ранней работе одного из соавторов этой статьи С.А. Рыбцова проанализированы психоделические техники, применяемые в восточных единоборствах. Он показал, что в качестве основного требования, необходимого, чтобы достигнуть успеха в занятиях, обычно называется требование – изменить состояние сознания, войти в транс [13]. Как пишет йог Рамачарака, сопровождая свою «Науку о дыхании индийских йогов: „Упражнения, приводимые в этой главе, требуют соответствующих внутренних условий и определенного духовного состояния. Люди несерьезные по натуре, не обладающие чувством духовности и благоговения, лучше пусть оставят эти упражнения и не пробуют их, так как никаких результатов они не получат“ [12].

Исходя из описанных в литературе феноменов, активируемых через измененные состояния, физические возможности человека довольно широки [3, 4, 6]. Например, по отношению к температурному режиму. На одной шкале находятся болгарки, танцующие на раскаленных углях; на другой – тибетские йоги, способные морозной ночью, сидя возле проруби, теплом своего тела высушивать вымоченные в ледяной воде простыни. Восточные стили, благодаря использованию в них особых трансовых состояний, раскрывали у своих адептов резервные возможности организма, давая им почти сверхъестественные физические способности. Некоторые такие способности современная наука до сих пор не подтвердила (хотя, заметим, отвергнуть тоже не смогла) – например, способность йогов к левитации. Существование других способностей доказано, хотя и не объяснимо – способность йогов останавливать биение сердца, погружаясь в состояние близкое к клинической смерти на дни и недели. Третьи способности более или менее изучены и широко используются в восточных спортивных искусствах, даже тех, которые практикуют в Европе. Это состояния «стальной рубашки» и «стальной руки». «Стальная рубашка» – состояние, при котором человек становится нечувствительным к ударам вообще, ударам ножа (нож не может прорезать кожу), и даже (по утверждениям мастеров) к пуле. «Стальная рука» – состояние, в котором человек способен рукой разбивать твердые предметы.

В своей предыдущей работе С.А.Рыбцов представил несколько способов получения таковых состояний, которые используются тренерами восточных единоборств и в наши дни: «Одна из известных техник ци-гун заключается в мысленном обхвате воображаемого дерева и его раскачивании. Этот способ позволяет быстро войти в транс и часто применяется для достижения таких сложных „чудес“ ци-гун как „железная рубашка“ и способности разбивать твердые предметы. Еще одна техника ци-гун связана со способностью окаменеть, превратиться в скалу, приобрести нечувствительность к ударам. Аналогию с такой техникой можно найти в современном гипнозе, она называется каталепсия. К сожалению, не у всех каталепсия получается легко. Наиболее талантливыми к ней считаются люди с чувственным восприятием мира (кинестетики). Техника заключается в максимальном напряжении всех или группы мышц в течение нескольких минут, обычно после попытки расслабления у наиболее талантливых людей наступает окаменение мышц, нечувствительность тела и способность к сокрушительным ударам»[13].

С целью проверки реальности некоторых из описанных в литературе возможностей йогов и мастеров восточных единоборств мы и провели следующее исследование. Мы взяли для изучения ряд известных феноменов: хождения по углям, лежание на стеклах, разбивание рукой твердых предметов (кирпичей, досок), создания «стальной рубашки» – нечувствительности тела к удару ножом, увеличение физической силы. И до сих пор одни исследователи вообще отвергают реальность некоторых из этих феноменов, другие объясняют их на основе каких-нибудь мистических концепций, например, хождение по углям особой расположенностью духов огня.

Гипотеза. Мы предположили, что многие такие способности связаны с измененными состояниями сознания и что все эти невозможные для обычного человека (точнее в обычном состоянии) вещи достижимы при изменении психического состояния.

При планировании эксперимента, мы исходили из следующего предположения, если физические способности такого типа, действительно, связаны с измененными состояниями сознания, то значит, направленно изменив состояние сознания, мы можем достоверно продемонстрировать их. Исследование проводилось в рамках тренингов и практических занятий со студентами-психологами.

Эта гипотеза подтвердилась.

Эксперимент. Для эксперимента было выбрано насколько моделей:

1. Лежание на стеклах. В присутствии испытуемого разбивалось несколько бутылок, требовалось лечь на стекла обнаженной спиной, поднять голову и вытянуть вверх руки для получения максимальной нагрузки на спину.

2. Поднятие тяжестей. Группе испытуемых (состоящей из 4-х или из 2-х человек) предлагалось поднять на вытянутых пальцах сидящего на стуле человека, захватывая его подмышки (группа из 2-х человек), или подмышки и под коленки (группа из 4-х) человек. Вес поднимаемого человека колебался от 60 до 80 кг, таким образом, на одного испытуемого приходилась нагрузка 15–40 кг.

3. Нечувствительность к удару летящего ножа. Выбирался нож средней тупости, такой, чтобы при отпускании его с ВЫСОТЫ 50–70 см. он втыкался в деревянный предмет. Потом нож отпускался над животом испытуемого, сначала с высоты 50–70 сантиметров, потом высота увеличивалась до полутора метров.

4. Хождение по углям. Прогорал костер (горевший минимум 2–3 часа). Угли разгребались тонким слоем, образуя дорожку 1,5–2 метра. Испытуемому предлагалось пройти по ним.

5. Разбивание твердых предметов (досок и кирпичей). Кирпичи были самые обыкновенные, с ближней стройки, а доски выбирались такие, чтобы выдерживать вес стоящего на них человека. Доски и кирпичи помещались на две подставки, после чего испытуемому предлагалось их разбить.

Мы взяли две группы испытуемых. Контрольную, в которую вошло 10 человек, студентов – психологов, посещающих другой тренинг, не связанный с развитие физических способностей. Экспериментальную, в которую вошло 30 человек, студентов и преподавателей разных ВУЗов, пришедших на тренинги, предусматривающие использование измененных состояний сознания («искусство транса», «эриксоновский гипноз» и «тренинг самосовершенствования»).

Участникам контрольной группы рассказывалось о развитии физических способностей при изменении состояния сознания, демонстрировались фотографии, после чего предлагалось попробовать проделать то же самое в облегченных условиях (лечь на «тупые стекла», один раз наступить на угли). Выполнение феноменов экспериментатором не демонстрировалось.

Результаты. Для большинства испытуемых контрольной группы обычно было достаточно поглядеть на приготовленное для опыта снаряжение, чтобы отказаться от участия в эксперименте. Или же испытуемые делали попытки разбить кирпич или шагнуть на угли, но чувство физического дискомфорта быстро приводило к прекращению этих попыток. Однако два человека, имеющие предварительную хорошую трансовую подготовку (двухлетний опыт йоги или медитаций), после объяснения методики могли проделать некоторые из наших феноменов благодаря тому, что сумели достичь нужного состояния сами.

Для испытуемых экспериментальной группы эксперимент проводился в два этапа. На первом этапе им показывались методики изменения состояния собственного сознания (методики самогипноза [см.2]), после чего они проделывали ряд упражнений по использованию этих методик. Далее экспериментатор демонстрировал описанные выше феномены, наглядно используя для этого изменения своего состояния сознания (повторял формулы самовнушения, делал некоторые физические упражнения трансового характера). На втором этапе все это предлагалось повторить испытуемому. Сначала испытуемый с помощью физических упражнений (некоторые ассаны йоги) или самовнушения, или легкого гипноза изменял состояния своего сознания. Внушение типа «я ничего не вешу, моя спина абсолютно расслаблена, я покрываю ее невидимым силовым коконом» и т. д.

После чего более половины участников экспериментальной группы могли сразу же повторить многие из демонстрируемых феноменов. Остальные отказывались от эксперимента, главным образом потому, что при взгляде на стекла или на угли выходили из состояния транса. Однако после тренинга по искусству транса (в течение 1–4 дней), все они могли достигать необходимые состояния сознания и проделать большинство опытов.

Первым признаком достижения нужного состояния является потеря ощущения страха, появление чувства уверенности в себе и своих силах. Без этого чувства практиковать сложные трансовые феномены (лежать на стеклах, ходить по углям и т. д.) категорически противопоказано.

Открытые однажды резервные способности ставились «на якорь», т. е. закреплялись. И после нескольких повторений испытуемые автоматически входили в нужное состояние без помощи экспериментатора, едва приступая к выполнению опыта. Хотя трансовые качества развиваются у всех людей, если они достигают нужного состояния, но как и в любой другой области, здесь также существуют свои таланты. Один человек после 4 дневной подготовки с трудом делает несколько шагов по углям и удовольствуется этим. Другой с первого же погружения в транс изъявляет желание станцевать на углях сложный танец и способен танцевать его продолжительное время. Также как и любые способности, трансовые качества тренируемы. С помощью тренировки даже те испытуемые, у которых сначала что-то не получалась, в конце концов, овладевали искомым.

Легкие физические повреждения у участников экспериментальной группы возникали главным образом вследствие того, что они неожиданно выходили из транса, или пытались проделать феномен на основе силы воли, а не транса («лучше порежусь, но не покажусь трусом»). Пример, опытный испытуемый в очередной раз ложится на стекла, ощущая под собой что-то типа пуховой перины, и тут на нос ему садится комар – надоедливый представитель нашей обыденной реальности – этого достаточно, чтобы вместо перины испытуемый почувствовал, как острый обломок стекла впивается в спину. /Другой случай. Испытуемая, представив себя невесомой, прошлась по углям. После чего разочарованно повернулась и крикнула: «Да они же совсем остыли» – и ткнула ногой в угли, проверяя, и тут же, ойкнув, отскочила – угли совсем не думали остывать.

Справедливости ради следует отметить, что таких случаев было очень и очень мало. И объяснение этому – не только уникальная методика, разработанная нами. Просто, даже в обычном состоянии, получить значительные физические повреждения в таких условиях почти невозможно. За несколько секунд, пока человек делает шаги по рассыпанным углям – нельзя получить серьезные ожоги; аккуратно ложась на стекла, в самом тяжелом случае можно получить только несколько поверхностных порезов (все это экспериментаторы проверили предварительно своими спинами и ногами). Все это говорит о том, что необычные физические способности, исследованные нами, не по праву называются необычными, они почти обычные, и только чуть-чуть требуют изменения психического состояния.

Из всех описанных выше феноменов наибольшую сложность вызвал последний: разбивание рукой твердых предметов; для его демонстрации, кроме изменения состояния сознания, необходим был еще ряд способностей, в частности, склонность к возникновению мышечной каталепсии.

Вероятно, способность лежать на стеклах, отбивать ножи, ходить по углям связана со специфическим влиянием на кожную и нервно-мышечную системы. И тот, кто умеет это делать – умеет и многое другое, такое как сохранение здоровья, умение быстро затягивать раны: поверхностные и глубокие /в том числе язвы/. Некоторые из вышеописанных феноменов обладают и своеобразным лечебным действием, конечно, не крушение кирпичей, а лежание на стеклах и хождение по углям. Одна из участниц опыта рассказала, что после того, как она прошлась по углям, у нее перестала болеть голова. Другая, жаловавшаяся на радикулит, отметила, что на неё очень благотворно действует лежание на стеклах. И таких примеров много. Причины такого действия разнообразны – это и действие стресса, имеющего места пред началом опыта, и эйфория после его положительного исхода. Возможно влияние массажа, осуществляющегося при данных опытах.

Обсуждение результатов. И все-таки, как же быть с «физиологическим пределом» человеческого организма. Ведь взаимосвязь резервных физических способностей с состоянием транса, гипноза и самогипноза в спортивной психологи известна давно и используется при подготовке спортсменов к соревнованиям, при психологической подготовке во время тренировок и т. д. [9]. «Чаще всего внушение и самовнушение используется для достижения необходимых состояний: сна перед ответственным стартом, отдыха в промежутках между попытками, акцентирование собственных достоинств и недостатков соперников, приведение себя в оптимальное предстартовое, предтренировочное или посттренировочное состояние» [11, с.33] Известный психотерапевт, создатель «эриксоновского гипноза» М. Эриксон в своей книге приводит несколько интересных приемов генерирования определенных психических состояний у спортсменов, которые он применял в своей практи ке. Одну из таких методик он применил для подготовки Олимпийского чемпиона по метанию ядра Дональда Лоуренса. Введя будущего чемпиона первый раз в транс, Эриксон сказал ему: «Ты уже метнул ядро на 17 метров. И скажи мне честно, неужели ты думаешь, что знаешь разницу между 17 метрами и 17 метрами и 1 сантиметром». Естественно, Лоуренс ответил, что нет. Далее Эриксон постепенно увеличивал расстояние: «17 метров и 2 сантиметра», «17 метров и 3 сантиметра» и т. д. [15]. Таким образом, Эриксон показал спортсмену относительность его ограничивающих убеждений. И реальные результаты спортсмена также постепенно начали увеличиваться и, наконец, принесли ему долгожданную победу в Олимпийских играх.

Действительно, многие авторы связывают активацию резервных возможностей человеческого организма с измененными состояниями сознания. Действительно, эти способности или появляются под воздействием стресса (а это уже измененное состояние) [10] или же демонстрируются мастерами транса (йога, восточные единоборства [6, 12]). И в наших экспериментах изменение состояния сознания (гипноз, самогипноз) приводило к активации физических возможностей организма (выдерживание высокой температуры, больших тяжестей и т. д.). Да, но… существуют же известные, чисто биологические законы функционирования человеческого организма. Например, нагревание воды в обычных условиях до температуры 100 градусов ведет к ее испарению. А нагревание тела – к ожогу. И предел прочности кожи при попытке ее порезать – такая же физическая реальность, как предел прочности бумаги в тех же условиях. Это подтверждается мнениями спортивных врачей и биологов о тех пределах спортивных рекордов, пределах, которые налагает на нас наш организм. Это положение очень хорошо сформулировал известный исследователь «физиологии рекордов» Э.Йоркль: «Некоторые легкоатлетические достижения уже невозможно улучшить. Графически выведенная кривая спринтерского бега выровнялась. Прыжки в длину вроде бы уже обладают „рекордом-пределом“ – дальше Боба Бимона с его феноменальным прыжком-полетом на 890 сантиметров прыгнуть, мне представляется, невозможно. Если бы в противовес моей теории легкая атлетика постоянно прогрессировала, то вскоре результат в беге на 200 метров был бы 16,97 секунды, а на 400 метров —37,23. Но ведь каждый понимает, что это невозможно» [14].

И никакое изменение состояния сознания не должно воздействовать на законы сопротивления материала. Изменение состояния сознания может активировать какие-то обычно не использующиеся резервы физической силы, гибкости, выносливости, но не может увеличить температуру воспламенения кожи, или прочность кожи, костей и мышц на разрыв. Но, как показали и наши исследования, и исследования других авторов, такое явление оказывается возможным. Почему? Что происходит, когда человек изменяет состояние своего сознания, а результатом изменения является активация каких-то необычных физических способностей его организма.

Мы проанализировали формулы внушения и самовнушения, которые использовались в наших экспериментах для достижения испытуемыми нужных состояний.

Как это было. Группа добровольцев, пожелавших «развить эти способности», обучалась элементам самогипноза, после чего кто-нибудь из уже обученных испытуемых или сам экспериментатор демонстрировал «как это просто» – этот момент необходим для создания нужного настроя (может быть, этот настрой можно назвать ожиданием чуда). Дальше студенты направленно изменяли состояние. Вот здесь-то и начитается самое интересное. Как и во многих других экспериментах с изменением состояния сознания, формулы самовнушения содержали не только обращения к себе («я – сильный» – при подъеме тяжестей, «мои ноги ничего не чувствуют» – при хождении по углям), но и измененные характеристики внешнего мира («гиря легкая», «тяготение исчезает и вот я уже свободно скольжу по воздуху» или «я стою на пляже, подо мной гладкие теплые камушки»), В результате этого менялось не только состояние сознания, но и, как отмечали многие испытуемые, восприятие внешнего мира. Сначала исчезало неприятное чувство страха, потом возникала непонятная уверенность в своих силах; потом что-то происходило и человек свободно делал то, что некоторое время назад считал невозможным. Интересно просмотреть, как менялось восприятие окружающего мира. Например, в ситуации, когда испытуемый воображал себя на горячем пляже, иногда на какое-то мгновение, ему действительно казалось, что под ногами не раскаленные угли, а всего лишь горячие пляжные камушки. Этого момента обычно хватало, чтобы сделать необходимые несколько шагов и почувствовать эйфорию от удачи, прочнее всяких «якорей» закрепляющих новую способность. Или испытуемый представлял, что он ничего не весит и тоже на какое-то мгновение ему вдруг казалось, что он и на самом деле оторвался от земли (разумеется, ни в том, ни другом случае, беспристрастные наблюдатели ничего не зафиксировали, да, вероятно, в нашей константной физической реальности ничего и не было). Да и сами испытуемые после демонстрации феномена никогда не утверждали, что действительно «скользили над землей» или «оказывались на пляже». Это было состояние, длящееся долю секунды и почти не отличимое от обычных, но, как правило, без него феномены реализовывать не удавалось. Следует заметить, что изменение состояния сознания в наших опытах никогда не было глубоким (например, мы не использовали классический гипноз), испытуемые во время опыта, до и после него, сохраняли полную ориентировку, кто они и где, разговаривали с экспериментатором, более того, некоторые из них даже не считали свое состояние измененным.

Кстати, существует любопытная гипотеза, относящаяся к близкому феномену: активации резервных физических возможностей в состоянии сильного стресса. В чрезвычайных ситуациях (угроза жизни) иногда и самые обычные люди могли продемонстрировать, сами того от себя не ожидая, воистину нечеловеческие возможности своего организма (бабуля, вытащившая сундук из горящей хоты, которой назад еле внесли четыре здоровых мужика). Однако повторить это они не способны. Доктор философских наук Н.А.Носов собрал довольно много примеров проявления необычных способностей человека в состоянии стресса и объяснил он их, исходя из собственной концепции, – переходами человека из нашей реальности в реальность другого уровня, необыденную реальность, в которой действуют другие законы природы, точнее выпадением человека на некоторое время «из константной реальности в виртуальную» [10]. Согласно этой гипотезе, под действием стресса, человек на некоторое мгновение «выпадает» из-под действия законов природы, свойственных нашей физической реальности и попадает в реальность виртуальную, где законы природы могут быть иными, и эти иные законы (меньшая гравитация, измененный ход времени, изменение сопротивления материалов) позволяют ему спастись.

Но ведь и в наших опытах, половина трансовых формул, была не вызыванием у себя дополнительных способностей («я сильный»), но своеобразным описанием измененных параметров внешнего мира, того мира, в котором испытуемому надлежит идти но углям или поднимать тяжесть («вес человека уменьшается» или «вокруг вас не стекла, а мягкие округлые камешки» и т. д.). Получается, что испытуемый создавал вокруг себя виртуальную реальность, где царили немного отличные от обычных законы природы (уменьшалось тяготение, возрастали сопротивление кожи и мышц). Точно такая же виртуальная реальность может возникать в состоянии стресса, когда все силы и возможности организма активируются с одной – единственной целью – спастись. Создать такую реальность искусственно много сложнее, но и ситуации, которые задавались условиями нашего эксперимента, были значительно проще, чем у пресловутой бабуси с сундуком или полярного летчика с медведем.

В предшествующих работах мы высказали гипотезу, что существует изначальная взаимосвязь сознания и физической реальности, выражающая в том, что и физическая среда может оказывать влияние на сознание, и наоборот внутренняя активность психики (виртуальные миры воображения, фантазии, мечты, планы) приводят к изменению окружающей действительности. Мы также предположили, что результатом воздействия сознания на внешний мир может быть несколько способов изменения физической реальности: 1) через предметную деятельность (сделать самому); 2) через создание виртуальной реальности, т. е. достичь желаемого во внутреннем плане (творчество /написать роман/, сновидение, галлюцинация и т. д.); 3) через воздействие на случайные процессы (достижение цели естественными, но маловероятными средствами) – интерпретируется обычно как случайность; 4) через явное чудо – интерпретируется как чудо [1].

Идея о том, что виртуальная реальность (собственная реальность творящего ее человека – субъекта, реальность воображения) способна порождать изменения в физической среде глубинна, архетипична и изначальна. А сознание человека находится в сложных взаимодействиях с материальным миром физической реальности. По С.Л. Рубинштейну, взаимодействие Человека и Мира предполагает «приобщение конечного человека к бесконечному бытию и идеального представления этого бытия в самом человеке». При этом не только Мир влияет на Человека, но и Человек на Мир.

Активацию резервных способностей организма в измененных состояниях сознания (а также и при стрессе) можно объяснить двумя способами. Например, случай с бабусей, сундуком и пожаром. Во-первых, под воздействием стресса у женщины возросла физическая сила. Во-вторых, под воздействием стресса она так изменила физическую среду, что сундук стал легким (например, изменила гравитационную постоянную нашего физического мира). Второй подход, развиваемых в наших предшествующих работах, предполагает, что психическая активность сознания способна как-то влиять на реальность, окружающую субъекта не только опосредованными деятельностью способами, а воздействуя напрямую на законы природы, управляющие мирозданием.

В пользу последнего подхода говорит тот факт, что в современной физике разработано достаточно много теорий, предполагающих взаимодействии психики и физического мира (концепция бутстрапа, концепция редукции волновой функции с участием сознания, антропный принцип, гипотеза торзионных полей и т. д.).

Проведенные нами эксперименты с активацией резервных возможностей человеческого организма в измененных состояниях сознания косвенным образом также свидетельствуют в пользу этого предположения. Действительно, испытуемые, стремясь активировать у себя резервные физические способности, начинают, кроме этого, задавать себе условия внешнего мира. Можно сказать так, они создают вокруг себя виртуальную реальность, в которой действуют немного иные законы природы. Разумеется, это происходит в ограниченном пространстве и на очень короткое время, а потом гомеостатическое мироздание опять может торжествовать свою целостность. Но этого короткого момента времени может оказаться достаточно, чтобы спастись или чтобы установить новый рекорд.

Поэтому наш ответ на вопрос, существует ли предел физических возможностей человека, оказывается скорее оптимистичным. Присущее сознанию свойство «воздействовать на физический мир» и «изменять физическую реальность» позволяет далеко отодвинуть верхний предел человеческих возможностей. Разумеется, если человек может «воздействовать на физическую реальность», например, на короткий момент изменив гравитационную постоянную, то рекорд Боба Бимона – далеко не предел. В поле измененной реальности можно подпрыгнуть и выше и дальше. Вот только физическое совершенствование человеческого организма оказывается не отделимым от общего развития человека, как представителя вида гомо сапиенс и связано оно с развитием, скорее, «психической» силы, нежели физической.

Литература

1. Березина Т.Н. Может ли психическая активность изменять физическую реальность? Взгляд психолога. // Сознание и физическая реальность. Науки о сознании и мозге на рубеже 2000 года. Материалы конференции. М., 1999. с. 125–140.

2. Березина Т.Н. Методики исследования глубинных особенностей личности. М.: Изд-во ИП РАН, 1997, 48 с.

3. Васильев Т.Э. Начала хатха-йоги. М. Прометей, 1990 г.

4. Готвальд Ф., Ховальд В. Помоги себе сам. Медитация. М.:Интерэксперт, 1992 г.

5. Гримак Л.П. Резервы человеческой психики. М.: Политиздат, 1987.

6. Долин А.А., Попов Г.В. Кэмпо – традиции воинских искусств. М.: Наука, 1990, 430с.

7. Залеский М.З. Сила нужна каждому. М.:3нание, 1985 г.

8. Лаберж С., Рейнголд Х. Исследование мира осознанных сновидений. М., изд-во Трансперсонального Института, 1995, 290с.

9. Мельников В.М. (ред.) Психология. Учебник для институтов физической культуры. М: Физкультура и спорт. 1997.

10. Носов Н.А. Виртуалы // Виртуальные реальности. М., 1998.

11. Попов А.Л. Спортивная психология. М.:МПСИ, 1999, 152 с.

12. Рамачарака Наука о дыхании индийских йогов. СПб, 1916. К четвертому разделу.

13. Рыбцов С.А. Психоделические техники в восточных единоборствах. Доклад. М., МГУ. 1996.

14. Чикин С.Я. Здоровье – всему голова. М. Советская Россия, 1983.

15. Эриксон М. Мой голос останется с вами. СПб: XXI век, 1995.

4. Пятое измерение – внутри нас[7]

В нашей работе под измерениями мы будем понимать пространственные и временные координаты. И явных из них четыре: три пространственных и одна временная. Возможны ли дополнительные, не известные нам, скрытые пространственные и временные размерности в нашем мире?

Физики, утверждают, что да. В 1921 г. в журнале «Sitzungsberichte der Berliner Akademie» появилась статья Теодора Калуцы под названием «К проблеме единства физики» (статья была рекомендована А.Эйнштейном). В ней исследователь предложил дополнить четыре измерения пространства-времени пятым, пространственным измерением. Введение пятого измерения позволяло описать все известные в то время фундаментальные измерения (гравитационное и электромагнитное) через пространственные категории. Несколько лет спустя, шведский физик Оскар Клейн расширил эту теорию, рассмотрев другие многомерные варианты Мироздания и проверив их совместимость с уже известными фундаментальными физическими законами. В современной физике теорией Калуцы – Клейна называют любую квантовую теорию, пытающуюся объединить фундаментальные взаимодействия в пространстве-времени, имеющем более четырех измерений. В настоящее время существует большое количество теорий, рассматривающих наш Мир как 5-ти, 6-ти и даже 12-ти мерный, при чем дополнительные координаты могут оказаться как пространственными, так и временными [2].

Однако существует ряд сильных аргументов «против» многомерья. Прежде всего, оно не наблюдаемо. И сколько бы теорий физики не изобретали, в нашем мире не обнаружено ни одного факта, подтверждающего теорию многомерья. Кроме, разумеется, человеческого разума, но об этом позже. Более того, оказалось, что в случае наличия в окружающем нас мире дополнительных измерений, некоторые существующие природные явление были бы невозможны (в частности существование планет, звезд, атомов и молекул). Наглядно, хоть и не совсем верно, это можно представить так, если бы в нашем мире были бы дополнительные пространственные размерности, то что-нибудь туда определенно бы провалилось, выпало, выгнулось (атомы, орбиты планет, волны или частицы). Но ведь этого не происходит!

Естественно, многомерные теории учитывали ограничения, накладываемые реальностью. Существует несколько способов сгладить противоречие между жесткими требованиями нашего мира и мечтой о многомерных реальностях. Первый способ был предложен в работе А.Эйнштейна и П.Бергмана «Обобщение теории электричества Калуцы», в ней предполагалось, «что пятая координата может изменяться лишь в некоторых ограниченных пределах: от 0 до некоторого значения Т, т. е. 5-мерный мир заключен как бы в некотором слое толщиной Т» [по 2, с. 75]. Величина эта настолько мала, что даже элементарная частица (электрон, например) превосходит ее настолько, насколько земной шар – горошину. И поместить в этот более чем узкий слой дополнительного измерения невозможно ничего. Если представить весь наш видимый мир с его 4-мя измерениями как плоскость, например, листок бумаги, то пятое измерение предстанет в виде тончайшего слоя пространства нанесенного на этот листик. Во все стороны лист – бесконечен, а вверх (в 5-е измерение) его протяженность ограничена микроскопической величиной слоя. В такое измерение не то что человеку, даже элементарной частице провалится невозможно. И увидеть его нельзя. Даже самые сильные микроскопы не помогут.

Способ второй. Протяженность пространства в четвертом измерении может быть как угодно велика (в принципе сравнима с почти бесконечными длиной, шириной и высотой). Однако это пространство «свернуто в исключительно малую окружность». И это свернутое 5-я направление (координатная ось) соединено с видимым нами 4-х мерных миром лишь узенькой горловиной, диаметр которой сопоставим с размером описанного выше 5-мерного слоя. «Чтобы обнаружить эту окружность, энергия освещающих ее частиц должна быть достаточна велика. Частицы меньших энергий распределяться по окружности равномерно и ее нельзя будет обнаружить. Самые мощные ускорители создают пучки частиц, обеспечивающих разрешающую способность 10-16 см. Если окружность в пятом измерении имеет меньшие размеры, то обнаружить ее пока невозможно [13, с.30]».

Принятие одного из этих положений объясняет ненаблюдаемость дополнительных измерений (кстати, именно по этому их и называет скрытыми) и почему они никак не влияют на наш мир.

К сожалению, теориям Калуцы-Клейна в психологии не повезло. Я не встретила ни одной работы по психологии, где использовались бы хоть какие-то элементы многомерных моделей. Более того, многочисленные исследования, относящиеся к восприятию пространства и времени были выполнены так, как будто бы подобных теорий не существует, а у нашего мира нет и не может быть никаких дополнительных измерений. Это тем более обидно, что объяснительный потенциал других физических концепций достаточно активно используется психологами. Например, в психологии широко представлены: идея объединения пространства и времени в единый континуум (концепция хронотопа), некоторые идеи термодинамики (ряд положений акмеологии, представление о равновесных и неравновесных психических процессах) и т. п. Но к многомерным теориям пространства, кроме физиков, обращались и представители других естественных наук, в частности В.И. Вернадский, который предполагал, что «физическое пространство не есть геометрическое пространство трех измерений» [1, с. 144].

Игнорирование скрытых размерностей психологами, пожалуй, связано с тем, что они – не наблюдаемы; мы их не видим, не осознаем и не включаем в наши теоретические изыскания. Как будто бы их не существует. Но тогда почему? Почему мы вообще об этом задумались? Как в голову человека могли прийти эти многомерные пространства, если их нет в окружающей реальности? И можем ли мы придумать, вообразить нечто, чему нет никакого аналога во внешнем мире (до сих пор в качестве такового предлагалось только колесо, да и то ему были аналоги – движущиеся округлые диски – луна и солнце).

Если психика является отображением макрокосма, то она отражает все пространственно-временные свойства мироздания, в том числе и те, о которых мы пока еще и не подозреваем. Это относится к любым представлениям о пространстве. Чем сложнее устроен Мир вокруг нас, тем более сложным является отображение. Любое зеркало – двумерно, но способно отразить трехмерные предметы, как и за абсолютно плоским экраном телевизора существует объемный мир; и если немного постараться, то показываемые пейзажи могут приобрести глубину. А если психика все же не отображение, а неуловимая высшая субстанция, то, в этом случае, созданный «по образу подобию» человек изначально несет в себе Высший план строения Вселенной. И, разумеется, если этим планом предусмотрены высшие измерения для пространства-времени, человек несет в себе и их.

Итак, вопрос первый, на который мы постараемся ответить нашим исследованием; отражаются (могут ли отражаться) в чувственных образах скрытые размерности внешнего мира, если конечно таковые в нем имеются.

К сожалению, большинство психологов вообще не задается этим вопросом, а меньшинство отвечает на него отрицательно, Человек может воспринимать и визуализировать только трехмерные объекты, образы большей мерности принципиально не доступны ни восприятию, ни воображению, т. е. мы не можем их не только увидеть, но и представить. К таким выводам приходят авторы монументальной монографии: «Зрительные образы: феноменология и эксперимент», изданной в нашей стране в 1971–1974 гг. [7].

Почему так? Причина этому, полагает К.Лоренц, в строении и функциях наших органов чувств. «У нас развились „органы“ лишь для тех сторон Сущего-в-себе, какие важно было принимать в расчет для сохранения вида, т. е. в тех случаях, когда селекционное давление было достаточно для создания этого специального аппарата познания» [9, с.249]. Да, но… А если восприятие или воображение многомерных структур имеет смысл и значение для выживания вида? Если мы этого не осознаем, но многомерность пространства-времени играет важную роль в организации нашей психической жизни? Тогда возможно, мы внутри нас как-то отображаем многомерную структуру Вселенной, хотя и не осознаем этого, ведь рыба, отражающая гидродинамические свойства воды строением своего тела, тоже не подозревает об этом и, тем более, не знакома с законами термодинамики. В исследованиях С.Грофа было установлено эмпирически, что образы измененных состояний сознания могут быть многомерными. Он показал, что на сеансах с применением ЛСД испытуемые, «знакомые с математикой и физикой, иногда сообщают, что многие из концепций этих дисциплин, которые ускользают от рационального понимания, могут стать более постижимыми и даже могут быть пережиты в измененных состояниях сознания. Способствующие постижению инсайды включают такие теоретические системы, как неэвклидова геометрия, Риманова геометрия n-мерного пространства, пространство-время Минковского, специальную и общую теорию относительности Эйнштейна» [3, с.247].

Описание эксперимента. Исходя из принципа подобия Психики и Мира (отражения), мы сформулировали следующую гипотезу.

Гипотеза. Если скрытые измерения пространства-времени существуют в какой-либо форме, то их наличие должно получить свое отображение в структуре внутреннего пространства, т. е. при определенных условиях (возможно, в измененных состояниях сознания) человек в той или иной степени может визуализировать зрительные образы с мерностью большей трех. Если это происходит, то мы можем говорить о многомерности внутреннего пространства человека.

Если подобное окажется человеку не под силу, значит его внутреннее пространство – в лучшем случае 3-мерно.

Методика. Наш эксперимент строился на сравнительном изучении обратимого внушения нейропсихологических симптомов и активации многомерного образного воображения. Мы провели две серии опытов.

В первой серии мы использовали гипноз для избирательной активации нервных структур с целью внушения симптомов афази[8] и агнозий.[9] Наша методика являлась своеобразным вариантом известных в нейропсихологии методов обратимого угнетения работы одного полушария и соответственно обратимого вызыванию нейропсихологических симптомов, связанных с таковым расстройством мозговых функций (например [4]).

Опишем обратимое вызывание симптомов право и левосторонней агнозий. Испытуемые вводились в состояние глубокого гипноза (третья стадия по Е.С.Каткову). Далее им внушалось: 1 опыт – после пробуждения на некоторое время (до получения завершающего сигнала), они перестанут видеть все, что находится справа от них, при этом неважно, куда они смотрят, и каким глазом (правосторонняя агнозия); 2 опыт – после пробуждения на некоторое время (до получения завершающего сигнала), они перестанут видеть все, что находится слева от них, при этом неважно, куда они смотрят, и каким глазом (левосторонняя агнозия).

Во второй серии опытов мы пытались вызвать визуализацию образов 4-го пространственного измерения. До эксперимента испытуемые не знали, что именно им предстоит визуализировать. Перед опытом испытуемым напоминали некоторые положения школьного курса геометрии. Рисовалось прямая, прямой угол, оси координат; из спичек и пластилина составлялось: прямая, угол, две прямых под утлом в 90 градусов, три прямых пересекающихся под углами 90 градусов – декартовы оси координат, демонстрировался пример объемного прямого угла – угол комнаты, в котором пересекаются три стены под прямым углом. Ненавязчиво упоминалось, что 4-ю линию таким образом провести нельзя («как бы еще одну линию провести под прямым углом ко всем остальным – не получается, ну ладно»).

1. Визуализация в состоянии гипноза. Испытуемые вводились в аналогичное состояние глубокого гипноза. Далее им предлагалось вообразить: 1) прямую линию, 2) две линии, пересекающиеся под углом 90 градусов, 3) три линии, пересекающиеся под углом 90 градусов. После чего переходили к визуализации 4-го пространственного измерения. Испытуемым предлагалось мысленно провести еще одну линию (четвертую) под углом в 90 градусов ко всем остальным. Другой вариант – предлагалось представить угол комнаты и попробовать вообразить четвертую стену, под прямым углом к остальным. Далее испытуемым предлагалось мысленно «посмотреть» в направлении этой линии и словесно описать все, что они видят.

2. Постгипнотическая визуализация. В состоянии глубокого гипноза испытуемым внушалось, что после пробуждения на некоторое время (до получения завершающего сигнала), они сохранят свою способность визуализировать 4 – прямую линию и смогут смотреть в ее направлении из любой точки комнаты. Далее они выводились из состояния гипноза, и проверялась сохранность внушения. Испытуемые описывали особенности своего видения мира. В заключении давался завершающий сигнал.

Испытуемые. В экспериментах принимали участие 7 человек, не имеющих противопоказаний к гипнозу. Сложность эксперимента заключалась в том, что для полного эффекта необходимо было достижения самых глубоких стадий гипноза (3 ступень 3-й стадии по Каткову), что встречается крайне редко. Всем требованиям удовлетворили только 3 опыта, у остальных испытуемых были трудности с выполнением постгипнотических установок.

Результаты первой серии. Первый этап. Феномены обратимого внушения нейропсихологических симптомов вызываются только у высокогипнабельных испытуемых, при этом степень развития симптома прямо пропорциональна степени гипноза. Если у данного человека легко вызываются постгипнотические галлюцинации: позитивные (после сеанса он видит отсутствующие предметы, уверен в их реальности, берет в руки) и негативные (он не видит существующих предметов), то легко реализуется и внушение обратимых нейропсихологических симптомов.

Результаты наших опытов впрямую зависели от способности испытуемых реализовывать постгипнотические внушения.

Симптомы агнозий удалось вызвать у 2 человек, о некоторых еле заметных и быстро проходящих нарушениях восприятия сообщили еще 2 человека («тень слева промелькнула и все»).

В исследовании было показано, что нарушения восприятия при вызванных агнозиях удивительно напоминают таковые при действительных повреждениях мозга. Можно выделить следующие особенности: 1) нарушение восприятия с соответствующей половины поля зрения, 2) нарушение воспроизведения образов (рисование на одной половине бумаги), 3) у испытуемых – правшей трудно вызвать правостороннюю агнозию, при соответствующем внушении у них все равно вызывается левосторонняя агнозия. Полученные нами данные совпадает с описанными в литературе симптомами нарушения восприятия при односторонних агнозиях [5].

1. Нарушения восприятия. При внушении симптомов левосторонней агнозии, после выхода из гипноза, испытуемый видит только предметы, расположенные впереди и справа от него; то, что слева покрыто пеленой тумана, который перемещается, если испытуемый вертит головой. При частичной реализации внушения, испытуемые также сообщали о наличии «легкого тумана» со стороны невидимого поля зрения: «справа будто тень промелькнула», «справа все какое-то не такое, мутнее, как будто туманом подернуто». Иногда нарушается зрение одного глаза, но часто обоих. В одном из опытов поле зрение правого глаза у испытуемого осталось практически неизменным (при закрытии левого глаза испытуемый по прежнему видел предметы впереди и справа), а поле зрения левого глаза резко уменьшилось (им одним испытуемый видел только то, что впереди него). В другом опыте испытуемый обоими глазами видел предметы впереди себя и справа. Если же он закрывал один глаз (любой хоть правый, хоть левый), то другой глаз не видел ничего.

2. Нарушение воспроизведения. Испытуемому предлагалось изобразить на листе бумаги рисунок (нарисовать круг). Испытуемый воспроизводил весь рисунок на одной половине листа. При этом один испытуемый рисовал половину круга, что соответствовало реальным рисункам больных с травмами мозга [5]. Вторая испытуемая изображала маленький, слегка деформированный кружок в соответствующей половине листа.

Особенно нас удивило рисование испытуемым половины круга, потому что это ему не внушалось. На наш взгляд было бы естественным, если бы испытуемый рисовал маленький кружок в правой половине листа, когда ему внушили, что он видит только «то, что справа». Рисование большой половины круга – неестественно, но это совпадает с реальными следствиями агнозий. Исходя из этого, мы можем предположить, что в наших опытах нам удалось (во всяком случае, иногда удавалось) действительно избирательно активировать систему нервных структур, ответственных за реализацию отдельной психической функции. Особенно это подтвердилось следующим опытом.

вызывание симптомов правосторонней агнозии. Испытуемому внушалось, что видеть он будет только левую половину поля зрения.

Опыт от 19.08.97. Испытуемый открывает глаза, вертит головой.

Э. – опиши состояние.

И. (продолжает осматриваться) – не понял. Какой-то туман. Такое ощущение, что слева, вот тут (показывает рукой влево) – туманная пелена, а когда поворачиваюсь, она вместе со мной перемещается.

Э. (становится слева). – Что я делаю?

И. (Разворачивается всем телом, чтобы видеть экспериментатора правым глазом) – руки скрещены.

Э. (становится справа) – А сейчас?

И. (не двигая головой) – руки опущены.

У испытуемого не удалось вызвать симптомы правосторонней агнозии, вместо этого он воспроизвел симптомы левосторонней агнозии. Опыт повторили дважды с тем же результатом. При воспроизведении рисунка испытуемый рисовал половину круга на правой стороне листа.

Вызывание симптомов левосторонней агнозии. Испытуемому внушалось, что видеть он будет только правую половину поля зрения.

Опыт от 19.08.97. Испытуемый открывает глаза.

Э. – опиши состояние.

И. – не видит левый глаз.

Э. – А правый?

И. – правый видит, вижу вот здесь и вот здесь (рукой показывает вправо).

Как и в предыдущем случае экспериментатор поочередно становится то справа, то слева от испытуемого, предлагая увидеть «что он делает»; далее испытуемый рисует круг на листочке (половину круга в правой стороне листа).

У испытуемого легко вызываются симптомы левосторонней агнозии и не вызываются симптомы правосторонней агнозии.

Полученные нами результаты совпадают с данными нейропсихологической практики. Левосторонняя пространственная агнозия возникает у правшей, при поражении правого полушария мозга. Правосторонняя пространственная агнозия у правшей является огромной редкостью и почти не встречается (большинство известных случаев зафиксированы у левшей) [по 5]. Наш испытуемый был праворуким. Мы легко вызвали у него обратимые расстройства восприятия в виде левосторонней агнозии (что совпадает с частотой реальный агнозий у правшей), и не смогли вызвать под гипнозом расстройство восприятия в виде правосторонней агнозии (что совпадает с тем, что и реальные правосторонние агнозии у правшей практически не возникают). Получается, в наших опытах тот или иной симптом под гипнозом удавалось вызвать в случае, если внушение совпадала с возможностями испытуемого (особенностями строения и функционирования) его мозга. Если испытуемый имел реальные мозговые механизмы для реализации внушенного поведения, то он его реализовал (предположительно активируя соответствующие нервные структуры). Если испытуемый не имел такового (например, из-за особенностей функциональной асимметрии полушарий), то воплотить внушенное (например, притворившись) он не мог. Следовательно, мы предполагаем, что под гипнозом возможна избирательная активация нервных структур, необходимых для реализации отдельной психической функции. Разумеется, вывод относится только к глубоко гипнабельным испытуемым.

Результаты второй серии. К большому нашему изумлению, феномен визуализации 4-го пространственного измерения удалось вызвать очень легко, гораздо легче чем вызвать нейропсихологическую симптоматику. Все семь человек справились с заданием. Визуализация четвертого измерения после открывания глаз далась труднее, но в той или иной степени удалась всем испытуемым.

При визуализации под гипнозом большинство испытуемых в направлении 4-й оси «видели» или абстрактные геометрические фигуры или затруднялись с описание увиденного. Причем, чем глубже было погружение, тем большие трудности испытывали участники эксперимента с вербализацией увиденного.

Приведем несколько протоколов.

Опыт от 16.08.98. Испытуемая – Ж.X., женщина. 36 лет, среднее специальное образование, методист. Глубина гипноза – 2 стадия 2 ступени по Каткову (средний гипноз), внушения нейропсихологических симптомов практически не реализовались.

Визуализация четвертого измерения под гипнозом.

Э. – А теперь мысленно проведи еще одну линию под прямым утлом к 3 остальным.

И. – не представляю.

Э. – Представь угол комнаты. Могла бы ты мысленно выйти за пределы замкнутой комнаты, не пересекая стен. Надо извернуться так, чтобы посмотреть на нее со стороны.

И. – Не знаю, где я сама, но виденье – как со стороны. Угол громадный темный объемный, освещен по периметру. Смотрю одновременно и как отсюда и с улицы. Четверная стена под углом в 90 градусов.

Э. – Еще раз вообрази три линии под прямыми углами и попробуй провести к ней четвертую.

И. – Да есть линия.

Э. – Проверь – все углы прямые?

И. – Прямые, трудно удержать.

Э. – Опишите, что вы видите в том направлении.

И. – Это трудно описать. Пошли круги, круги, шар в центре объемный. Как комета. Ядро там и хвост, хвост туда, хвост сюда. Все форму меняет, вихри.

В следующих экспериментах испытуемый после успешной визуализации многомерных образов в состоянии гипноза, получал установку на сохранение своей новоприобретенной способности после пробуждения. Часть опытов ставилась в лаборатории, часть на отрытой местности, чтобы иметь возможность посмотреть на открытый огонь.

Опыт от 19.08.97. Испытуемый Э.М. Визуализация четвертого измерения после выхода из гипнозом. Опыт проводился возле открытого огня (костра).

И. Выходит из состояния гипноза, вертит головой.

И. – Ощущения? Огонь большой и в сторону распространяется, и в точку смыкается. Костер как бы ячейка, состоящая из 5 сегментов. В центре такое образование, в которое как бы засасывает. Каждый фрагмент странной кубически-шарообразной формы.

/…/ Мир окружающий структурирован в пяти-стеночные образования. В каждом есть некий центр, в который уходит пространство.

/…/ (закрывает глаза) пространство нас окружающее не плоское. Четвертое измерение уходит в центр каждой ячейки, каждая ячейка есть точка, в которую уходит четвертое измерение.

/…/ Четвертое измерение находится внутри третьего. Нужно уменьшится до точки и тогда автоматически попадешь в 4-е измерение.

Э. – (проверка координации. Экспериментатор показывает на лежащий в отдалении камень). Посмотри на камень. Возьми его.

И. – Тут пять камней.

Э. – Возьми любой. Первый.

И. берет единственный лежащий тут камень.

Э. – Возьми второй.

И. – Такое ощущение, что моя рука «распятерилась» и я сразу все пять камней взял.

Хотя в видениях двух испытуемых есть нечто общее: визуализация некого центра, откуда «выходят вихри, хвосты» в первом случае, и центр, втягивающий пространство во-втором случае, однако сами видения различны.

В следующей группе экспериментов делалась попытка физического проникновения в 4-е измерения в ситуации постгипнотического внушения, В этой группе опытов был подтвержден известный факт, что физически в 4-е измерение проникнуть, увы, невозможно. Даже если человек видит образы этого измерения, все равно физическое тело накладывает ограничения на свободу его перемещений.

Фрагмент протокола от 3.01.97. Испытуемый Э.М.

Э. Ты можешь представить три прямые и четвертую к ним иод углов в 90 градусов, вообразить их прямо здесь на столе?

И. – Да.

Э. – а теперь возьми эту спичку и подвинь ее в направлении 4-й прямой.

И. (берет спичку и вертит ее в руках) – Но это невозможно сделать.

Э. – Почему, ведь ты видишь это направление?

И. – Да, вижу, но ведь спичка трехмерная. Ее невозможно туда подвинуть (поздняя ассоциация – как невозможно снять с листка бумаги нарисованный на нем рисунок).

Э. – Что еще трехмерное?

И. – Все, стол, стулья, коробка, окно… Оно не имеет туда продолжения.

Э. – Посмотри вокруг, а есть здесь хоть что-то, что имеет туда продолжение?

И. – Есть. Ты.

Э. – Я? Тогда можешь ли ты подвинуть туда мою руку?

И. – Рука трехмерна. Ты не физически туда простираешься. Иначе. И я простираюсь иначе, и, любой человек простирается иначе.

Э. – А что-нибудь еще туда простирается?

И. (смотрит на лампу). – Может быть. свет.

Таким образом, почти все наши испытуемые, «заглядывая» в 4-е измерения, визуализировали абстрактные геометрические фигуры. И только в одном случае, испытуемая воображала реальные картины. Кстати, это была единственная в этой серии опытов леворукая испытуемая.

Обсуждение результатов. Первый вопрос, который возникает у большинства людей, впервые знакомящихся с результатами наших исследований: а может быть, все это – игра воображения? Может быть, испытуемые на самом деле не представляли четверное измерение, а только воображали, что воображают? Может быть. Но ведь именно пространство воображения мы изучали; не физический мир, как он устроен (все таки изучение физического мира – дело другой науки – физики), а мерность нашего с вами пространства воображения. И если человек только воображает, что он воображает четвертое изменение, может быть это и означает, что он может вообразить высшие измерения в своем внутреннем пространстве.

Обращают на себя внимание три факта. Первый – легкость выполнения задания «вообразить четвертое измерение» нашими испытуемыми. Второй – относительная сложность реализации других гипнотических установок «не видеть», «потерять дар речи» и т. п. (на первый взгляд более естественных.). Третий факт – полученное нами в ряде случаев соответствие внушенных феноменов реальным нейропсихологическим симптомам.

Последнее убедило нас в том, что испытуемые не притворялись. Действительно, почему испытуемый рисовал половину круга на левой стороне листа бумаги именно так, как бывает при действительном нарушении работы мозговых механизмов? У него было много вариантов поведения: он мог просто не реализовать внушение (как это часто и бывало), он мог подвинуть весь лист влево и изобразить на нем крут полностью, наконец, он мог изобразить маленькую окружность на левой стороне. Если бы данный испытуемый сознательно или бессознательно притворялся, он выбрал бы один из этих естественно выглядящих вариантов. Но из всех вариантов он реализовал тот, которому была реальная мозговая основа. Еще нагляднее этот факт проявился в случае с неудачей внушения симптомов правосторонней агнозии («то, что справа видеть не сможешь, будешь видеть только то, что слева»). Вместо того, что бы просто реализовать внушение или притвориться в угоду гипнотизеру, испытуемый сообщил о возникновении у него совсем других симптомов, которые ему никто не внушал, но для реализации которых у него был подходящий профиль межполушарной асимметрии. Эксперимент был повторен дважды. Симптомы правосторонней агнозии вызвать не удавалось, в то же время как симптомы левосторонней агнозии возникали очень легко.

Получается, что в данном эксперименте экспериментатор не смог внушить человеку того, что тот не мог реализовать по нейропсихологическим причинам. Если конкретные особенности нейрофизиологии испытуемого не позволяли реализовываться данному внушению, никакой гипноз не помогал.

Но в следующем эксперименте этот же испытуемый без всяких затруднений реализовывал внушение «увидеть четвертое измерение». Значит, правостороннюю агнозию вызвать нельзя, потому что мозговой субстрат не способствует… А видение четвертого измерения можно вызвать очень легко. Потому что у мозгового субстрата нет возражений? Или скажем иначе, потому что существуют устойчивые нейропсихологические, мозговые механизмы, обеспечивающие визуализацию дополнительных пространственных измерений.

Тогда мы предположили, что имеем дело с феноменом, гораздо более распространенным, а многомерность пространства воображения – естественное состояние человеческой психики, имеющее под собой вполне материальные мозговой субстрат.

В свете существующих теорий Калуцы-Клейна о многомерности нашей физической реальности подобное допущение уже не кажется странным. Действительно, если нашему миру многомерность не чужда, то разве возникшая по его образу и подобию психика не должна отразить ее глубинами своего бытия?

А если это так, то значит, феномены многомерности должны встречаться гораздо чаще, и не только в экзотических опытах под глубоким гипнозом. Структура внутреннего пространства должна нести в себе отображение многомерной реальности и также быть многомерной. А поэтому многие психические процессы, имеющие пространственную составляющую – так же многомерны.

Следует учесть, что такое определение внутреннего пространства не нарушает ни один из законов физики. В начале этого раздела мы привели существующие в физике аргументы «против» многомерности окружающего мира, и способы, с помощью которых можно обойти эти аргументы, в частности, предположив, что величина этого дополнительного измерения настолько мала (10-32), что в нее просто не может поместиться ни одно материальное тело, даже элементарная частица, типа электрона. И поместить в этот более чем узкий слой дополнительного измерения невозможно ничего. Ничего материального. Как не смог в наших экспериментах испытуемый переместить туда материальный объект (спичку, палец), при этом «видя» четвертое измерение. Однако в этот узкий слой спокойно могут поместиться идеальные, нематериальные объекты. А психическое – нематериально, в смысле идеально. Наиболее ярко эту позицию сформулировал С.Л. Рубинштейн как сверхзадачу психологии: «Требования эти заключаются в том, чтобы не выводить психическое как идеальное за пределы материального мира, не допускать обособление идеального от материального и внешнего дуалистического противопоставления одного другому» [12, с.8]. Легко сказать. «Не выводить идеальное за пределы материального». А куда же его тогда выводить, в какое, невидимое нам измерение реальности? Разве что в дополнительные размерности, подобные тем, что визуализировали наши испытуемые.

Однако человек отображает мир не только в образах, но и в словах. Отображение высших размерностей в образной сфере происходит без участия сознания, просто наше психическое пространство распространяется в направлении дополнительных измерений, проецируя туда внутренние образы и картины.

Другое дело, вербальная сфера. С точки зрения коммуникативных теорий сознания (З. Фрейд, П.В. Симонов) воплощенные в слове идеи доводятся до сознания и тем самым осознаются нами. Отображение многомерных аспектов вселенной посредством второй сигнальной происходит через воплощение соответствующих идей в достижениях культуры (от мифов и сказок до формул и теорий). И именно в таких формах эти идеи и осознаются человечеством – как мифы и легенды, как фантазии и художественные произведения; воплощение в виде формул и теорий мы уже рассматривали – это и есть модели Калуцы – Клейна в своем классическом виде, опубликованные в строгих научных журналах.

Сначала, конечно, отображение многомерной структуры вселенной шло в мифах. Представления о том, что наша вселенная состоит из нескольких миров, сообщающихся или почти не сообщающихся, достаточно распространено в мифологии разных народов. Например, в мифах древних славян существовало представление о трех основных субстанциях мира: Явь, Правь и Навь. «„Явь“ – это видимый, материальный мир. „Навь“ – это мир нематериальный, потусторонний мир мертвецов. „Правь“ – это истина или законы Сварога, управляющие миром… После смерти душа человека, покидая Явь, переходила в мир невидимый – Навь. Некоторое время она странствовала, пока не достигала Ирия, или Рая» [8, с.250]. Это достаточно обычное разделение мироздания на три мира (земное, небесное и подземное царство).

Представление о многомерности строения внутреннего мира человека встречается в египетской мифологии. Древние египтяне считали человеческую психику весьма сложной по структуре и выделяли в ней пять независимых частей или душ, не считая тела-Сах, которое в земной и загробной жизни играло не меньшую роль, чем души. Первая душа – Рен – имя человека, которое дают ему при рождении родители и знание этого имени дает определенную власть над всей личностью. Кроме Рен есть и другие души, сущности. Ка – двойник, существует в особом измерении и не встречается с человеком ни на этом, ни на том свете. Душа Ба – сокол с человечьей головой, его жизненная сила, именно с ее отлетом человек умирает. Также еще есть Ах – сияние, и Шуит – тень, обряды и верования, связанные с этими двумя душами практически неизвестны. С точки зрения нашей темы, самая интересная из душ – это Двойник, ведь она живет в особом измерении и не встречается с человеком ни в земной, ни в загробной жизни. При этом Ка – является жизненной силой человека [11].

Нам представляется очень важным, что Двойник, как мифологический персонаж связан с темой границы, перехода границы, ведь Двойник, одна из душ человека, живет «по ту сторону реальности, в ином пространстве» (или, говоря современным языком, ином измерении пространства).

Так что во второй сигнальной человек отображал многомерность нашего мира и скрытые пространственно-подобные измерения с незапамятных времен.

Но вопрос, как проникнуть в высшие измерения пространства нашей Вселенной, пока остается из породы вечных. Ответы на него, конечно же, существуют, просто не совсем понятно, как ими воспользоваться. Наиболее часто, для перехода в высшие измерения рекомендуется свое внутреннее пространство представить как внешнее, а внешнее пространство многомерной реальности как внутреннее. С точки зрения топологии многомерных пространств, это действительно прекрасный способ вообразить четвертое пространственное измерение, находясь в третьем. Такой же способ рекомендует древний автор, живший до нас с вами и задолго до теорий Калуцы-Клейна и самой науки топологии. Еще в апокрифическом Евангелие от Фомы именно в таких словах описан путь человека в царство божье. «Когда вы сделаете двоих одним, и когда вы сделаете внутреннюю сторону как внешнюю сторону, и внешнюю сторону как внутреннюю сторону, и верхнюю сторону как нижнюю сторону, /…/ когда вы сделаете глаза вместо глаза и руку вместо руки, и ногу вместо ноги, образ вместо образа – тогда вы войдете в [царствие][10] (выделение наше – Т.Б.)». Обычно эти слова трактуют в переносном смысле: человек должен полностью измениться, понять себя, осознать сложную природу своего внутреннего мира, изменить ее в лучшую сторону и т. д. Но, возможно, эти слова можно понять и в их прямом смысле, как еще одно описание перехода в высшие измерения. Ну а «царствие небесное» – это классическое представление иных реальностей в мифологии многих народов.

Это еще один аспект теории многомерья. Превращение внутреннего во внешнее автоматически происходит в том случае, если в нашем мире существует хотя бы одно дополнительное измерение. Ну и наоборот, переход внешнего во внутреннее. Вообще о взаимопереходе внешнего и внутреннего в психологии писал еще В.П. Зинченко, полагая это «чудом». «Внешний мир находится вовне (простите за тавтологию), и он каким-то образом (чудом) должен стать внутренним, точнее собственным… Это означает, что внутренний мир (будем его пока считать субъективным) в свою очередь должен иметь возможность „перехода“, выхода вовне, то есть каким-то образом (не меньшим чудом) становиться внешним» [6, с. 101].

Это еще один аспект теории многомерья. Превращение внутреннего во внешнее автоматически происходит в том случае, если в нашем мире существует хотя бы одно дополнительное измерение. Ну и наоборот, переход внешнего во внутреннее. Вообще о взаимопереходе внешнего и внутреннего в психологии писал еще В.П. Зинченко, полагая это «чудом». «Внешний мир находится вовне (простите за тавтологию), и он каким-то образом (чудом) должен стать внутренним, точнее собственным… Это означает, что внутренний мир (будем его пока считать субъективным) в свою очередь должен иметь возможность „перехода“, выхода вовне, то есть каким-то образом (не меньшим чудом) становиться внешним» [6, с. 101].

Вряд ли такое было бы возможно, если бы внутреннее пространство человека не имело бы дополнительных размерностей. А уж насколько данный конкретный человек может их использовать, а использовав, осознать, зависит от самого человека.

Можно привести такой пример: нарисованный дом открыт трехмерному наблюдателю извне и изнутри (мы видим внутреннее содержание закрытого во втором измерение дома). В наших экспериментах одним из способов активировать визуализацию дополнительных измерений было задание в активном воображении «выйти за пределы закрытой комнаты, не пересекая стен». И как это описывала одна наша испытуемая: «Я словно сама превратилась в угол, слилась с ним. А потом сразу оказалась извне. Где я сама оказалась – не знаю, но видела этот угол. Он был громадный, темный, объемный, освещен по периметру».

Другой наш испытуемый так описывал отношение четвертого измерения и нашего с вами трехмерного мира: «Четвертое измерение находится, внутри третьего. Нужно уменьшится до точки и тогда автоматически попадешь в 4-е измерение». Современные геометрические построения приводят нас к единственному наглядному представлению многомерной реальности на примерах отношения объема и плоскости и вывод очевиден, переход в третье измерение из второго возможен лишь через превращение (представление) внутреннего как внешнего. Если это удается двумерному жителю, то он оказывается в третьем (высшем для него) измерении.

А поскольку все психически процессы несут в себе черты пространственное™ (как это следует из теории В.Д.Шадрикова, предложившего оригинальный критерий «форма существования материи» для классификации психических процессов [14], то мы очутились перед выводом о многомерности самой психики. И в наиболее сильной форме это высказал М.К. Мамардашвили: «Возможно, сознание находится вне индивида как некое пространственно – подобное образование» [10, c.38].

Это сама наша психика обладает дополнительными измерениями, как некая не сводимая к обыденной реальность высшего (в пространственно-временном смысле) порядка. Может быть, именно человеческую психику «видели» участники нашего эксперимента, говоря о том, что только люди (а не предметы) простираются «иначе» в недоступные для материального проникновения размерности. Теории Калуцы-Клейна предполагают, что мир – многомерен, но величина дополнительных измерений столь мала, что, может быть, единственное реальное существование дополнительные размерности получают только при формировании внутреннего пространства. Благодаря человеку возникают дополнительные измерения нашей реальности и единственный «вход» в них внутри нас. А может быть и иначе, только благодаря наличию в нашей Вселенной дополнительных измерений (хотя бы и столь малого масштаба), появилась сама возможность психического отображения, возникла психика и развился разум.

Литература

1. Вернадский В.И. Размышления натуралиста. М, Наука, 1975.

2. Владимиров Ю.С. Пространство-время: явные и скрытые размерности. М.: Наука, 1989, 191с.

3. Гроф С. Области человеческого бессознательного: опыт исследования с помощью ЛСД. М., 1993, с. 311.

4. Деглин В.Л. Функциональная асимметрия мозга и гетерогенность мышления или как решаются силлогизмы с ложными посылками в условиях переходящего угнетения одного полушария.// Нейропсихология сегодня, М.:МГУ, 1995, с. 28–37.

5. Доброхотова ТА, Брагина Н.Н., Зайцев О.С. Гогитидзе Н.В., Ураков СВ. Односторонняя пространственная агнозия. М.: Книга, 1996, с 112.

6. Зинченко В.П. Проблема внешнего и внутреннего и становление образа себя и мира как реализация сознания.// Мир психологии, 1999, № 1, с. 97–104.

7. Зрительные образы: феноменология и эксперимент. Душамбе, в 4-х частях, 1971–1974.

8. Кайсаров А.С., Глинка ГА, Рыбаков Б.Л. Мифы древних славян. Велесова книга. Саратов: Надежда, 1993, 320с.

9. Лоренц К. Обратная сторона зеркала. М.: Республика, 1998, 393с.

10. Мамардашвили М.К. Сознание – это парадоксальность, к которой невозможно привыкнуть.// Вопр. Философии. 1988, № 8.

11. Рак И.В. Мифы древнего Египта. СПб: Петро – Риф, 1993,270 с.

12. Рубинштейн С.Л. Принципы и пути развития психологии. М.: изд. АН СССР, 1959.

13. Фридман Д., Ньювенхойзен П., ван. Скрытые измерения пространства – времени. //В мире науки, 1985, № 1, с. 26–35.

14. Шадриков В.Д. Способности человека. М.: МПСИ, Воронеж, НПО «Модэк», 1997, 288с.

5. Дивергентое чувствование

Исследование аффективной сферы человека всегда сопряжено с целым рядом трудностей, зато и вызывает наибольший эмоциональный резонанс у читателей, узнающих или не узнающих себя в описаниях психолога. Эмоциональная жизнь человека тесно связана с областью взаимоотношений его с социальной средой. Согласно субъектному подходу, личность изначально социальна, а формирование человека как субъекта своей жизни закономерно предполагает включение в Себя – Других («субъект – это не Я, я Мы» – С.Л.Рубинштейн) [24].

По мнению создателя межличностной теории психиатрии Г. Салливана [36], социальны все психические процессы, а личность образуется не внутрипсихическими событиями, а межличностными, поскольку внутренняя жизнь индивидуума включает в себя других людей и проявляется, главным образом во взаимодействии с ними, при этом эти Другие не обязательно должны быть реальными людьми, это могут быть литературные герои, далекие предки или нерожденные потомки; «даже сновидения межличностны, так как обычно отражают отношения сновидца с другими людьми» [31, с. 166]. При этом эти Другие не просто внутренние образы, согласно концепции отраженной субъектности (В.А.Петровский), они являются продолжением одного человека в другом («инобытие одного человека в другом»), они обладают активностью и могут влиять на переживания и поведение отражающего их субъекта [22].

Функция чувствования тесно связано с процессами общения. Последователи К.Г.Юнга [33] описывали человека с хорошо развитой функцией чувствования, как «человека чувства», который «хорошо разбирается в людях, их настроениях», «часто принимает решения под влиянием симпатий, как своих, так и прочих», соответственно слабое развитие эмоциональной функции ведет к трудностям в общении, непониманию других людей и т. д. [28]. Более глубоко представление о чувствовании как функции ответственной за взаимодействие субъектов развито Д.Кейрси [35]; его последователи рассматривали чувствование в своем наивысшем проявлении, как духовность, при этом Другой, участвующий во взаимодействии, не обязательно человек, но и Бог: «часто духовность сочетается в NF-людях (чувствующих – Т.Б.) с религиозностью, но может проявляться в умении общаться с людьми и находить путь к сердцам окружающих «[21]. В.Н.Мясищев, определяя личность как систему отношений индивида с внешней средой, эмоциональную составляющую закономерно включал в трехкомпонентную структуру общения [по 17].

Чувствование также обладает и уникальными, экзистенциальными свойствами. Во-первых, это свойство «творить мир»; еще Ж.-П.Сартр рассматривал эмоции как форму «конструирования магического мира с помощью нашего тела как средства волшебства» [25, с. 139]. Во-вторых, чувствование – это уникальный психический процесс, обеспечивающий взаимосвязь мира внешнего (социальные взаимодействия человека) и мира внутреннего (Я-концепция), а также взаимопереход внешних поведенческих паттернов во внутренние психологические качества. Согласно К.А.Абульхановой [2,3], именно чувствование, являясь одним из составляющих экзистенциального пласта психики, обеспечивает единое душевное пространство, в котором нет «границ между внешним – человеческим культурным социальным миром и внутренним». Внутренний мир человека «вбирает всю чувственную сферу прикосновений, погружений человека в природу, всю неповторимость эмоционально-душевного и чувственного единения с другим человеком, создаваемое ими, пусть на время, совершенно неразделимое душевное пространство» [2, с, 108].

Мы разделяем данное представление об экзистенциальности чувствования, как главной психологической функции, способной создавать пространство единения для Себя и Другого, но экзистенциальный план бытия не исключает того, что в такого рода едином душевном пространстве приоритет все-таки может быть отдан или Себе (к качестве главной организующей силы этого единения) или Другому, точнее другим (как источником новизны, социального и психологического разнообразия). Как мы полагаем, в зависимости от преобладания той или иной тенденции можно говорить о конвергентной или дивергентной направленности чувствования.

Свойство конвергентности – дивергентности впервые было описано Гилфордом для процессов мышления. Дивергентное мышление – это мышление «идущее одновременно в различных направлениях» (расходящееся мышление), оно варьирует способы решения проблем и может привести к неожиданным выводам и следствиям, в то время как конвергентное мышление проявляется в том случае, когда человек решает задачу, требующую от него на основе множества различных начальных условий выбрать единственно верное решение (сходящееся мышление) [34]. По мнению В.Н.Дружинина, дивергентное мышление является одним из важнейших качеств творческой личности [15].

Однако свойство дивергентности-конвергентности является более общим и относится не только к мышлению в узком смысле этого слова. При исследовании личностной организации времени (школа К.А. Абульхановой) были обнаружены и описаны дивергентные и конвергентные особенности организации времени личностью [1]. В частности в исследовании В.Ф.Серенковой [26]. был описан прогнозирующий и однонаправленный способ планирования будущего, далее, это положение было развито в наших собственных исследованиях, где мы эмпирически доказали наличие дивергентных и конвергентных характеристик у образной транссиективы времени (временной линии) [5], в последующих исследованиях нами также были описаны конвергентные и дивергентные особенности внутренней речи человека [6,7].

Цель данной статьи обобщить данные наших многолетних исследований и представить на суд читателей разработанную нами концепцию конвергентных и дивергентных особенностей чувствования, как экзистенциального пласта психического.

Гипотеза. Чувствование представляет собой сложное этико-эмоциональное образование экзистенциального характера способное создавать «единое душевное пространство», в котором на некоторое время исчезают границы между Я и Другим.

В основе этого феномена лежит явление «отраженной субъектное сти» – отражение Других как активных субъектов – (В.А.Петровский), с одной стороны, и конструирование внутри собственной личности «системы ожидаемых отношений Других к себе» (К.А.Абульханова), с другой. Система ожидаемых отношений Других к себе может позволить воспроизвести их внутреннее своеобразие до такой степени, что ожидаемые мысли и чувства этих Я совпадут с мыслями и чувствами реальных других.

Способность человека создавать «пространство единения» для Себя и Другого зависит от дивергентной или конвергентной направленности его чувствования. Дивергентное чувствование направленно на расширение границ личности за счет включения Других в свою Я-концепцию. Конвергентное чувствование концентрацию личности на позиции Я, возможно, через противопоставление ее Другим.

Данные эмпирических исследований. Мы провели несколько эмпирических исследований по изучению межличностных взаимоотношений и чувств, их сопровождающих, методом моделирования (по В.Н.Дружинину [14]) объективных отношений в субъективной реальности.

Объектом первого исследования являлись взаимодействия Я-Другой. осуществляющиеся в воображении субъекта (фантазиях, связанных с общением с другими людьми). Нескольким группам испытуемых предлагалось вообразить, что они совместно путешествуют по изображённому на картине пейзажу: встречаются там друг с другом, гуляют, беседуют о чем-то и т. д. «Погружение в картину» осуществлялось с помощью техник активного воображения и сопровождалось изменением состояния сознания, напоминая состоянии самогипноза (подробнее о методике можно прочесть в [5]). Далее каждый испытуемый заносил содержание своих фантазий в протокол (где именно он путешествовал и с кем встречался). Оценивалась, во-первых, субъектная сложность фантазий (количество встреч, диалогов). Во-вторых, степень реального взаимодействия (насколько описание встреч и бесед одним участником совпадало с описанием того же его партнером по взаимодействию). Существует несколько модификаций этой методики (вместо картины предлагается реальный пейзаж, один испытуемый «наблюдает» за другим и т. п.).

В исследовании принимали участие 120 человек в возрасте 17–45 лет (преимущественно аспиранты и студенты разных ВУЗов).

С группой испытуемых (25 человек) дополнительно было проведено пилотажное исследование взаимосвязи количества и качества контактов человека в состоянии активного воображения (фантазиях) и особенностей спонтанного представления образов Себя и Других в сновидениях. Испытуемым предлагался специальный опросник, по которому они должны были оценить по 5 бальной шкале частоту появления в их сновидениях ряда характеристик. Для темы данного исследования интересны следующие выделенные нами характеристики:

1) наличие/отсутствие в сновидении образа Я,

2) наличие/ отсутствие в сновидении образов Других людей,

3) параметр «Я и компания» – главным действующим лицом сновидения является один человек – сам сновидящий или группа людей, в которую сновидящий входит,

4) перемещения Я по нескольким образам (Я «переходит» из образа в образ, из тела в тело).

Эти параметры были интересны нам тем, что позволяли оценить насколько сильно представление о Я у человека сцеплено с конкретными характеристиками своей личности, включая телесный облик. У этих же испытуемых количественно оценивалось число совпадений в фантазиях (регистрировалось количество «угадываний» позы тела партнера по 10 независимым параметрам: расположение рук, ног, наклон в пояснице, закрытые или открытые глаза, наличие или отсутствие предмета в руках и др.).

Во втором исследовании [6,7], мы изучали взаимосвязь форм внутренней речи (диалога или монолога) с особенностями эмоциональной сферы испытуемых. Мы выделяли следующие формы внутренней речи испытуемых на основе того, какие местоимения человек использовал в своих мыслях для обозначения Себя (Я или Ты) и Другого (Он/Она или Ты/Вы или Имена). В исследовании принимали участие 136 человек: из них 94 чел. (в возрасте от 17 до 26) получали первое, а 42 чел. (в возрасте 25–50 лет) – второе высшее образование в ВУЗе.

У всех испытуемых оценивалась сложность внутренней речи, которая, как мы полагаем, является косвенным свидетельством общей сложности личностной структуры. Выделялись следующие формы:

Классический монолог, внутренняя речь ведется от имени Я, Другие – действительно Другие (Они, Он, Она);

2) разговор с собой, по отношению к Себе чередуются местоимения Я, собственное Имя и Ты.

3) Диалог с Другим, индивид воспроизводит реплики за себя и за другого, поочередно представая перед Собой то как Я, то как Ты, также представляя и партнера.

4) Формы рассказа. Обращение к конкретному человеку (иногда в виде письма, иногда в виде устного рассказа о себе); Другой – Ты. Рассказ ни к кому конкретно не обращенный, «неконкретный Другой» тоже Ты.

5) Сложный диалог – к этому типу мы отнесли все формы мысленной речи, когда собственное Я представляется глазами Другого человека, рассказывающего об авторском Я кому-то Третьему (используются все формы местоимений).

В третьем исследовании мы исследовали проявление дивергентного чувствования в художественном творчестве. Частью мы взяли произведения участников наших экспериментов (рукописи, статьи, художественная проза, дневники и т. п., материалы были представлены по инициативе самих испытуемых), другая часть – художественные произведения известных авторов.

На основе проведенных нами эмпирических исследований мы постараемся выделить и описать характеристики чувствования, проявляющиеся при разнообразных взаимодействиях, некоторые из которых имеют явно конвергентный характер (т. е. направленными преимущественно на Себя), а другие – дивергентный (т. е. направленными на Третьего). Следует учесть, что мы описываем не типы личности, а именно свойства чувствования. Чувствование конкретного человека может иметь некоторое количество конвергентных и некоторое количество дивергентных черт.

Межличностные (трансперсональные) взаимодействия

Подтаковыми мы понимали взаимодействия людей, осуществляющиеся во внутреннем плане (в планах, в мечтах, в сновидениях и т. д.). В первом нашем исследовании группам испытуемых демонстрировалась живописная картина, и им предлагалось вообразить как они «входят» в нее и мысленно путешествуют по изображенному пейзажу. Методика и результаты исследования подробно описаны в других наших работах [5]. Как показали наши исследования, «фантазии-путешествия по картине» разных людей довольно сильно отличаются друг от друга. У некоторых испытуемых только объектные фантазии (особенности местности), встреч и бесед в них нет. Даже если испытуемым дается инструкция «встретиться в картине с партнером и повзаимодействовать с ним», они все равно воображают пустое пространство. Другие испытуемые легко представляют и встречи с партнерами, и разговоры с ними; некоторые даже представляют разговоры партнеров между собой, например подслушанные из-за дерева («они разговаривали обо мне, что я должен прийти, а что-то задерживаюсь»).

Но самый интересный результат был получен при анализе протоколов на предмет наличия совпадающих фантазий. Некоторые испытуемые в своем воображении представляли состояние партнера (его позу, слова, которые он произносит, даже место встречи с ним) практически также как он их продуцировал в своем воображении. (1 испытуемая: «Я сидела на берегу, потом увидела Наташу на том берегу; она заметила меня, вошла в воду и стала бегать, брызгаться и смеяться. Брызги попали на меня – очень холодные, я еще подумала, как это Наташа терпит». 2 испытуемая: «Моя подруга была на другом берегу. Она сидела на траве, потом она позвала меня и я пошла к ней через речку, а она мне кричит, чтобы я быстрее выходила – вода холодная. А мне было очень хорошо и совсем не холодно».)

Аналогичные нашим результаты описаны исследователями в области Трансперсональной психологии. С.Гроф наблюдал похожий феномен совпадения переживаний во время своих экспериментов по изучению измененных состояний сознания под действием специальных дыхательных упражнений или LSD – терапии: «два индивидуума, проходящие сеанс одновременно, могут разделять многие идеи или параллельные переживания без явной вербальной коммуникации и обмена» [12, с.253]. Такое совпадение мыслей и чувств при проведении трансперсонального сеанса наблюдалось достаточно регулярно, хотя в целом и не часто, обычно преобладали другие переживания. Хотя С.Гроф и не проводил отдельного исследования феномена, все-таки мы хотели бы сохранить для данного явления предложенный им термин «трансперсональные взаимодействия».

Как мы полагаем, в основе этого феномена лежит способность человека создавать пространство единения, в которое на некоторое время могут быть вовлечены несколько человек (по К.А.Абульхановой). Дивергентное чувствование делает возможным мысленное взаимодействие человека с другими людьми (не только формально – обилие фантазий такого рода, но и реально – через совпадение его фантазий с реальными мыслями и чувствами других, людей); конвергентное чувствование ведет к объектным фантазиям, в которых другие люди или отсутствуют вообще или присутствуют на уровне неодушевленных предметов.

В чем же глубинный смысл такого рода чувствования? Почему одни люди ориентированы конвергентно, а другие дивергентно? Как мы полагаем, эта разница глубинна и связана с Я-концепцией человека.

У одних людей существует неосознаваемое представление о себе как о конкретном образе, носителе конкретных физических и психических качеств. У них другие люди – воистину Другие, они могут быть враждебны, дружны, но они не Я. Они – другие и мое Я ими не является. У дивергентных испытуемых границы Я подвижны, они способны к интеграции с другими Я в Мы.

При сравнении сновидений, снящихся испытуемым с разной способностью к установлению трансперсональных взаимоотношений и низкой, мы получили следующую устойчивую тенденцию. У испытуемых с низким уровнем «угадываний» реакции другого человека в сновидениях образ Себя один-единственный. Такие испытуемые очень редко представляют вокруг себя компанию Других людей. В своем сне они одиноки, т. е. путешествуют по пространству сновидения в одиночку. Также их Я редко «меняет тела» и редко представляется в образе сразу нескольких человек. Как нам кажется, подобное представление о себе способствует развитию конвергентных эмоций. Это не означает, что Я сновидца не способно общаться с Другими людьми, способно и общается и это общение сопровождается сложной эмоциональной гаммой (от любви до ненависти), но Другие – все равно остаются Другими.

Наоборот, существует корреляция между наличием в сновидениях вокруг Я компании людей (показатель «Я с компанией») и способностью к мысленному взаимодействию людей (количеству совпадений) в состоянии активного воображения (r=04, р<0,02).

Появление в сновидениях в качестве главного действующего лица персонажа группы людей (в которой Я, чаще всего, главенствует) предусматривает и увеличение этой «компании» и возможность включения в нее Других людей, именно как части Меня; расширение этой компании как мой личностный рост. Как нам кажется, интегрированный образ «Я с компанией» – это представление именно Себя, не Себя и Других, а множественного Себя (несмотря на то, что в компанию могут входить и хорошие знакомые сновидца). Во-первых, потому что «компания» обычно дружная и ведет себя как единый персонаж («мы пошли», «мы остановились») отдельные персонажи могут быть заниматься своими делами, но единство группы сохраняется («мы остановились на привале, кто-то стал заниматься чаем, кто-то пошел в разведку, я стал говорить с соседом»).

Во-вторых, наблюдается довольно значительная корреляция между показателем «осознание себя собой в сновидении» и представлением образа «Я с компанией» (r=0.5 р<0,06), т. е. эти показатели связаны, чем чаще мы осознаем себя самим собой в сновидении, тем чаще наше Я объединяет вокруг себя группу. Как нам кажется, представление себя во сне в виде множественной личности («Я с компанией») определяет дивергентную направленность чувств. И в этом глубинная суть дивергентного чувствования: на каком-то очень глубоком, неосознаваемом уровне человек может расширять свое Я, включая в пространство своей личности других людей и ощущать их частью самого себя.

Эмоции и чувства при трансперсональном взаимодействии.

В наших экспериментах выявились два резко отличающихся переживания, которые мы сочли бы архетипичными, принадлежащими коллективному бессознательному (т. е. оба присущи человеческой психике, но в некоторых случаях какой-то один может получить неожиданное развитие, в других случаях оба присутствуют лишь потенциально).

Испытуемые, не создающие в своем воображении взаимодействующих с ними Других, часто отмечали у себя негативные эмоции по поводу задания. Некоторые просто не желали участвовать в фантазиях партнеров («мало ли чего они навоображают») и поэтому не воображали их сами, другие полагали, что методика развивает их телепатические способности и не хотели «подыгрывать» («а вдруг они научатся делать это лучше»), третьи испытывали страх за свою психическую целостность и т. д. Архетип, лежащий в основе конвергентной направленности чувствования – «целостность психического Я». Именно о желании сохранить целостность своего психического Я говорили испытуемые, не воображающие Других в своих мысленных путешествиях по призрачному пейзажу. Это весьма глубокое чувство, большинство наших испытуемых с трудом выражали его, чаще всего через отождествление виртуальной реальности фантазий с собственной телесной оболочкой («просто стало противно, что кто-то вторгнется в мой мир, словно в меня влезет»). Можно предположить, что у людей, наряду с чувством телесной целостности (ощущаемой схемой тела) [13], существует и аналогичное чувство в психическом плане. А поскольку некоторые люди тяжело переживают нарушения целостности телесной оболочки, даже такой незначительной, как порез или дырка в зубе («во мне дырка»), то вполне естественно, что люди могут испытывать такие же неприятные чувства при попытке нарушить их психическую целостность: систему их убеждений, установок, намерений и желаний, мыслей и эмоций. А конструирование Другого человека, с его чувствами и идеями, внутри своей психической реальности неминуемо приведет к нарушению целостности Я, а тем более, если конструируемый Другой, связан в свою очередь с кем-то Третьим.

Феномен сохранения «целостности психического Я» наблюдался и в рамках классической экзистенциальной психологии; Л.Бинсвангер описал его, как «узкий миро-проект», построенный вокруг потребности человека в целостности. Как и в наших экспериментах потребность в психологической целостности пациенты выражали по аналогии с целостностью телесной. Л.Бинсвангер описывает переживания своей пациентки: «Любое разрушение целого – разрыв, пролом, разделение – вызывало высокую тревогу. Однажды она почувствовала дурноту, когда отвалился каблук ее туфли. Сепарация от матери также побудила тревогу, поскольку разрушила непрерывность отношений. Держаться за мать значило держаться за мир; ее потеря означала падение в устрашающую бездну Ничто» [по 31, с 270].

Испытуемые, легко взаимодействующие между собой, испытывали совсем другие чувства и к эксперименту вообще, и к участникам взаимодействия. Прежде всего – им нравилось взаимодействовать, более того, они считали, что таким образом они общаются на глубоком сущностном уровне (общение душ), проникают в иное измерение реальности (мне интересно, что там дальше), развивают новые способности и возможности своего Я, участвуют в увлекательном научном исследовании и т. д. Их переживание, которое мы определили как дивергентное, – архетип Братства; оно не менее глубинно, чем требование «целостности Я» – это желание Братства, желание ощутить себя не единственным в мире. Подобные чувства могут быть очень и очень сильными. Согласно исследованию М.И. Воловиковой и А.В.Шустова, «именно преодоление на некоторое время отчужденности, вообще свойственной человеку (или даже иллюзии такого преодоления) и оставляет самый глубокий след в душе подростка, почувствовавшего на некоторое время, что он не один» [11, с.253].

Согласно нашему предположению, такое взаимодействие происходит на уровне экзистенциального чувствования, в качестве одной из дивергентных характеристик которого можно считать тенденцию включать Других в свою психическую реальность. Индивидуум, открытый Миру чувствующих Других, способен воспроизводить их Я внутри своей психики достаточно близко к оригиналу (реалистичные ожидания отношений от других приводят к совпадению фантазий), или же, возможно, он и на самом деле открывается для восприятия исходящих от них переживаний.

В наших опытах по изучению трансперсональных взаимодействий участвовало около 120 человек. Следует отметить, что явно конвергентную или явно дивергентную направленность чувствования демонстрировали около 10–15 % испытуемых. Основное большинство не испытывало ни особо отрицательных эмоций к эксперименту, ни положительных; по требованию экспериментатора они воображали взаимодействующих с ними других, без такового требования – пустой пейзаж; в парных экспериментах у них иногда встречались единичные совпадения, иногда не встречались.

Внутренняя речь и чувствование

Эмпирическая часть второго нашего исследования более подробно представлена в [6], где было выделено шесть форм внутренней речи, которые можно объединить в три основные группы: монологичная речь, различные формы диалога (разговор с другим, рассказ другому и т. д.) и формы сложного диалога (представление себя глазами Другого, рассказывающего об этом кому-то Третьему). Рассмотрим подробнее переживания человека, выражающиеся в его мыслях при монологе, диалоге и сложном диалоге.

Монолог. Психологические состояния, связанные с доминированием во внутренней речи местоимения Я (монологичное мышление) являются самыми распространенными и связаны с самовыражением Эго [7]. Размышляющий субъект сосредоточен «на себе любимом»: увеличен объем «хвальбы самого себя», снижено количество самокритичных предложений [6]; размышления относятся преимущественно к настоящему времени [7].

Конвергентное чувствование. В контексте нашего исследования, очевидно, наиболее сходящейся формой чувствования (конвергентной) являются эмоции, сопровождающие монолог, поскольку все мысли индивидуума сводятся к его собственной персоне. Возможно, такое чувствование описано З.Фрейдом как своеобразная форма нарциссизма, при котором индивид в принципе не способен полюбить кого бы то ни было, кроме самого себя, поскольку не способен ни к идентификации с Другим (конструированию его психологических свойств и особенностей внутри своей психики) [30], не способен он также и к эмпатии, т. е. вхождению во внутренний мир другого человека. Выхода за пределы Я здесь не происходит.

Диалог. Все формы внутренней речи, в которых употребляется местоимение Ты (по отношению к Другому или самому Себе), можно считать в большей или меньшей степени диалогами. По данным нашего исследования [6], употребление в речи местоимения Ты тесно связано с общим уровнем рефлексии человека, развитием внутреннего диалога и степенью его самокритичности: при этом значительная часть нашей мысленной критики проходит через местоимение Ты или оно подразумевается; индивидуумы, не употребляющие местоимение Ты часто вообще «не критикуют себя мысленно» [6]. Большинство исследователей [1, 9, 18] также полагают, что мышление в форме диалога более сложное и оно развивается с возрастом из простого монологичного мышления и свойственно для интеллектуальных и творческих форм активности. По содержанию внутренние диалоги различны, но одна из частых форм – это спор.

Диалог связывают с чувством эмпатии [29]. Эмпатия, по К. Роджеру предполагает эмпатическое приятие личности Другого, чувствительность к «меняющимся переживаниям другого – к страху, или к гневу, или растроганности, или стеснению, одним словом, ко всему, что испытывает он или она» [23, с 149]. И, наконец, «в психологическом контексте любовь является вершиной диалога» [29, с. 136]). Однако в описании в описании эмпатии у гуманистических психологом всегда чувствуется огромное Но …. Эмпатия – прекрасна, но … до некоторых пределов. Во всех без исключения эмпатичных теориях и практиках (в т. ч. в отношениях реальной любви – теория «парадокса страсти») всегда существует большое «Но», которое можно назвать страхом перед превращением эмпатии в идентификацию или задачей удержания развивающейся эмпатии в некоторых пределах.

К.Роджерс добивается этого вводя состояние «как будто»: «как будто становишься этим другим», как будто «ошущаешь радость или боль другого, как он их ощущает», «но обязательно должен оставаться оттенок „как будто“» [23]. Если это предлагаемое К.Роджерсом «как будто» убрать, и на самом деле стать на мгновение другим, то произойдет страшное, один из собеседников может потерять индивидуальность или, еще страшнее, стать объектом манипуляций другого. В диалогичной терапии для сохранения индивидуальности взаимодействующих предлагается сохранять «равновесие двух противоположных установок: эмпатического слушания и в то же время – вненаходимости… Вненаходимость помогает консультанту не поддаваться стремлениям собеседника „втянуть“ в свое состояние, добиться признания правильности своих мнений, так или иначе, манипулировать им» [29, с. 142].

Противоречие диалогичных чувств ведет к противоречию в отношениях. А.В.Суворов описал «два несовместимых, но сосуществующих в образе жизни одних и тех же людей типов или механизмов человеческих отношений: человечность по отношению к себе за счет бесчеловечности по отношению к другому, или человечность по отношению к другому за счет бесчеловечности по отношению к себе» [27, с.28]

Противоречивость чувств при диалоге связана с тем, что человек словно разрывается между двумя противоположными тенденциями, желанием близости (открыться перед Другим, принять его) и страхом (страхом, что Другой воспользуется твоей доверчивостью и будет манипулировать тобой). Легко заметить, что в страхе перед возможной манипуляцией Другого присутствует в замаскированном виде все то же чувство «сохранения психологической целостности», здесь человек уже готов «рискнуть своей целостностью» и попробовать принять Другого, но желает сохранить контроль над этим процессом, или предоставить Другому только оговоренное пространство своей личности. Если же Другой выходит заданное пространство, человек рассматривает это как психологическую агрессию против себя (манипулирование мною).

Сложный диалог. Выходом за пределы замкнутого круга отношений «Я – Другой» становится сложный диалог (хотя на самом деле у человека есть только один выход, который ведет за пределы – это выход за пределы самого себя). Для этой формы внутренней речи характерно представление Себя глазами Другого человека, при этом всегда, хотя бы на периферии сознания, присутствует Третий. Или Другой рассказывает Третьему о размышляющем индивиде или обращает к Третьему мысленный рассказ, или просто представляется диалог Другого и Третьего о Себе. От диалога эти формы отличались, прежде всего тем, что реплики «за себя» были сведены к минимуму, зато обильно была представлена внутренняя речь (мысли) и Другого и Третьего. Сложный диалог часто бывает связан с будущим временем, с открытостью во взаимодействии с Миром, с ощущением себя активным творческим человеком, способным изменить ситуацию и окружающий мир своими умом и волей [7]. По содержанию сложный диалог часто является фантазиями.

Итак, дивергентное чувствование начинается с появление Третьего. Как пишет Т.А. Флоренская: «По существу, доминанта должна быть обращена не к этому Другому, а к Третьему» [29, с. 140]. При этом проблема выхода связана не с преодолением взаимоотношений, а с расширением собственного Я, иногда в ситуации, когда границы Я кажутся незыблемыми. Психологи-экзистенциалисты, описывая человека как «бытие-в-мире», в качестве возможной цели человеческого существования предлагали «выход-за пределы-мира», т. е. выход за пределы собственного бытия, за пределы самого себя [8].

В концепции отраженной субъектности В.А.Петровского высшей формой принятия Другого является претворенный субъект и только эта форма выводит нас за пределы обычного диалога: «на этапе претворенного Я фактически теряется взаимопротивопоставленность субъектов, и, следовательно, разрушаются диалогические формы взаимоотношения между ними: ведь Я одного здесь уже неотделимо от субъектированного им Я другого» [22, с. 185].

Важной особенностью дивергентного чувствования является не столько принятие Другого, сколько Третьего, того Третьего, который реально или потенциально существует в любом конструируемым нами Другом (или в претворенном субъекте по В.А.Петровскому). Расходящееся чувствование позволяет не только включить в себя мысли и чувства Другого человека, но и через него, познать Третьего, «а третьих, – как писал один из участников нашего Эксперимента может быть сколько угодно».

Дивергентное чувствование в творчестве

Третье исследование было посвящено анализу того, как мыслят, переживают и чувствуют себя в мире эмоционально дивергентные люди, по материалам продуктов их творчества (рукописных статей, дневников, художественных рассказов и др.)

Во многих концепциях творчества свойством творческой личности является «выход за пределы» [10, 16, 20]. Выходу за пределы диалогичных взаимоотношений была посвящена работа одного из участников нашего эксперимента; собственную теорию он назвал «триопсихологией», а личностное качество индивидуума, определяющее может или не может он разорвать замкнутый круг общения – «триопсихологичностью» (Э.Мансуров в рукописной работе «Третий не лишний»). Кратко изложим здесь ее суть. Отношения людей всегда «триопсихологичны», т. е. в отношениях Я-Другой остается место для Третьего. «Мне кажется люди любят одного…, потому что у них слишком маленькое сердце, которое не может вместить сильные чувства к кому-то еще».

Сам автор термина понимал «триопсихологичность» как прямую передачу эмоций объекта любви субъекту любви. Например, так: «Если Ты кого-то любишь, а он испытывает сложные чувства (от любви до ненависти) к кому-то еще, то ты просто принимаешь его чувства такими, какие они есть, и начинаешь чувствовать к этому Третьему тоже самое: любовь, если твой друг его любит, ненависть – если ненавидит. И по другому просто невозможно. Телепатия» (Э.М.). Кстати, третьим может кто угодно и что угодно: увлечение, книга, работа – это не обязательно человек (просто обычно третий в виде человека вызывает наибольшее сопротивление или ревность). Автор термина видел следующие достоинства триопсихологичных чувств. Во-первых, «триопсихологичные» чувства позволяют принимать Другого полностью, не только со всеми его плюсами и минусами, но и с всей гаммой его чувств, направленных на Мир (а не только на любящего его человека). Во вторых, «триопсихологичность» чувств делает пару открытой системой, давая возможность (более того, требуя) развиться каждому из взаимодействующих. И чем больше у твоего партера интересов и увлечений, тем интереснее с ним взаимодействовать, тем больше сложнейших его переживаний ты сможешь разделить и, тем самым, обогатить и свою жизнь. Наконец, «триопсихологичные» чувства просто богаче, сложнее, глубже по проявленьям и переживаниям.

Другим необходимым атрибутом творчества многие авторы называют открытость, определяя ее, как базовое свойство личности, характеризующее общее отношение личности к Миру [16]. В экзистенциальной психологии именно открытость рассматривалась, как «основная характеристика» человека, как «готовность к восприятию всего, что есть в настоящем» [8].

Среди произведений участников эксперимента выделялась рукописная статья философской направленности «ТР-2» (С.Щеглов). Открытость лежит в основе еще одного важного качества дивергентной личности, которое он назвал «стремлением к разнообразию»: «Основной закон развития во Вселенной – закон возрастания разнообразия», все, что способствует возрастанию разнообразия – хорошо, все, что уменьшает разнообразие – регрессивно».

Что же касается противопоставления Себя и Другого, то здесь оно снимается, благодаря тезису «каждый лучше всех! Именно в такой сильной форме, я не знаю, как это можно получить, но это должно быть, иначе как можно совместить человека, считающего себя центром Вселенной и других таких же людей… В слабой форме каждый в чем-то лучше другого такие отношения существуют уже сейчас среди подлинных интеллигентов./…/. Если может быть общество из одних дебилов, то почему не может быть общества, состоящего из одних гениев? «(С.Щ.)

Автор этого высказывания нуждается в том, чтобы Другие были равными ему в том глубоко личном чувстве, которое Шопенгауэр называл целостной волей и целостным представлением, полагая невозможным, разделить его с кем бы то ни было еще: «в то время как всякий непосредственно дан самому себе как целостная воля и целостное представление, остальные даны ему прежде всего только в качестве представлений. Вот почему собственное существо и его сохранение важнее для него, чем все остальные взятые вместе» [32].

Известный философ навсегда развел величие воспринимающего Я (творца субъективной реальности) и всех остальных людей, изначально не равных ему, поскольку они всегда остаются лишь представлениями во Мне. Дивергентное чувствование принимает субъектность Других Я, признавая за ними право творить реальность, поскольку это, во-первых, способствует возрастанию разнообразия мира вообще, во-вторых (и это важно), эта субъективная реальность в принципе постижима, у Шопенгауэра она непостижима, и поэтому отвергается. Описанная выше способность к трансперсональному взаимодействию дивергентно чувствующих людей делает субъективную реальность других людей им доступной, а поэтому желаемой.

Интересно, что почти все участники нашего эксперимента в разное время увлекались идеями построения коммуны: одна из таких локальных коммун организовывалась группой студентов МГУ (по материалам Жанны Бедненко [4]) в 1987–1989 гг. Разумеется, коммуны распадались, но речь о другом: о наличии потребности поделиться, входящей, на наш взгляд, в особенности дивергентного чувствования. Во-вторых, уменьшение чувства собственного («это мое»).

Интересно посмотреть, как отражается в художественном и поэтическом творчестве представления о «другом измерении» и связаны ли они как-нибудь с интересующей нас темой дивергентности чувствования.

В художественном творчестве многих авторов вырисовывается интересная триада: интерес к другим измерениям (а не страх перед ним), принятие двойника и даже «тройника» (а не отвержение его) и телепатия – как предельная форма выраженности смысло-образующих позиций во внутреннем диалоге героев романа.

Отношение к другой реальности чаще всего коррелирует с отношением к Двойнику. У Анны Ахматовой[12] иная реальность, Зазеркалье (стихотворение «В Зазеркалье») – это что-то

«Ужасное. Мы в адском круге. А может, это и не мы».

И отношения к возможным двойникам в ее творчестве скорее отрицательное: Она (Другая) в ее творчестве – это соперница, неприятельница, враг.

У Марины Цветаевой мир иной – это то «сплошное аэро», куда она так стремилась вырваться в «Поэме Воздуха», и куда, надеюсь, ей в конце концов удалось уйти. И образ Двойника в ее творчестве оказывается резко положительным: Другая – это сестра, подруга и, наконец она сама же (Двойник). В этом смысле очень интересно стихотворение «Наяда». Вначале здесь две героини: Я и Она: Я – морская дева. Наяда: Она – Другая, Волна, связанные узами «дружбы гордой и голой». Постепенно образ Другой все более оживает, персокализуется, из первоначальной неясности, зыби («между грудью и зыбью»)ж становится все более человеческим («между грудью и грудью»). И узнавая друг друга, героини словно меняются местами, растворяются друг в друге:

– Нереида! – Волна! Ничего нам не надо Что не я, не она Не волна, не наяда.

И, наконец, узнавание завершено, у поэтессы вырывается признание: «Раз меж мною и мною ж».

«Побережье бродяг. Клятвы без аналоев. Как вступлю в тебя брак. Раз меж: мною и мною ж…»

Она становится «мною», назовем это вторым Я или Двойником.

В художественной литературе представление об иных измерениях часто реализуется в образах «параллельных миров». И здесь тоже наблюдается связь между отношением автора (или авторского героя) к образу Двойника и отношением к иному измерению. В качестве примера резко отрицательного отношения возьмем произведения Р.Бредбери. Все самое ужасное, страшное, неприятное у этого автора таится в иных реальностях. Отсюда приходят монстры – инопланетяне, отсюда вырываются хищные звери, как в «Детской комнате», когда мир, расположенный в виртуальной плоскости ожил. А в одном из ранних рассказов Р.Бредбери рассказывается о заболевшем мальчике, которым стало овладевать какое-то чудовище, невидимое для других. Это один из самых жутких рассказов, вот нечто захватило ноги, вот – руки и вот…! Мальчик выздоровел, но теперь это уже был не Он; нет, внешне все осталось по-прежнему. Жуткое Нечто оказалось Двойником. Никто из близких даже не заметил подмены, и только у читателя остается ужасающее чувство потери, атмосферу для которого автор мастерски сгустил.

Вообще встреча с Двойниками у героев научно-фантастических книг часто заканчивается трагически: схваткой, смертью или вытеснением (изгнанием из дома, с работы, потерей имени и семьи). Сражаются со своими Двойниками почти все герои романа А, и С. Абрамовых «Всадники ниоткуда» и, разумеется, убивают оных. Герой романа «Кто», изданного под псевдонимом П.Багряк, готов отпустить своего Двойника в мир, если тот сменит имя, фамилию, внешность, оставит ему работу, квартиру, любимую женщину; впрочем, дело все равно заканчивается смертью, потому что второй Двойник на это не согласен.

Противоположное отношение у Клиффорда Саймака. В иных измерениях, практически недоступных из нашего земного бытия находится Мир Мечты, к которому человек стремиться всю жизнь и в который он может попасть лишь полностью изменив себя и сбросив земную обо лочку (рассказ «Мираж»). Что касается отношения к Двойнику. Вероятно, образ Двойника появляется у К.Саймака только в известном романе «Кольцо вокруг солнца». Главного героя в раннем детстве «расщепили» на три независимые личности, и каждая из них далее прошла свой собственный путь до встречи. Три личности. Возникла классическая ситуация Двойников, причем, именно в изучаемом нами смысле – двойников как носителей психологического и биографического разнообразия (у каждого двойника активировался свой ряд способностей и личностных особенностей, прочие вытеснились, и каждый прошел свой вариант жизненного пути). Писатель, бизнесмен, пенсионер. И вот они встретились. Редкий случай, когда двойники не вступили между собой в битву за место под солнцем, потому что у Саймака в романе естественным образом реализовалась другая идея. Идея расширения личности за счет интеграции двойников в единое. И, очень важно, что такая интеграция не пугает главного героя.

«Виккерс взял его за локоть.

– Пошли, друг, – тихо сказал он. – Нет не друг… брат»[13]

Две альтернативы: сражение двойников с тем, чтобы остался только один – главный, и объединение двойников с тем, чтобы возникла новая расширенная личность. И выбор одной из них зависит только от автора. Потому что мир художественного произведения конструируется по законам, придуманным автором. Правда такова, что в романе Багряка Двойник мог только умереть, а в романе Саймака только объединиться с себе подобными. Но законы, из которых это следовало, создавал сам автор. Кстати, вселенная «Кольца вокруг солнца» – многомерна– Вообще у Саймака есть несколько излюбленных тем, и многомерье (дополнительные измерения, миры, следующие друг за другом в потоке времени) – одна из них. Другая популярная тема – роботы, своеобразные двойники человека вообще, – взаимоотношение человека и робота. И третья – телепатия, которая по форме является ни чем иным, как предельным случаем внутреннего диалога. Если каждый человек – это мир живущий, распространяющийся в дополнительные измерения, но необходим способ «размыкать» пространства и находить между ними связь. Или не размыкать и оставаться в своем пространстве.

А сейчас поговорим о развитии внутреннего диалога. По К.А.Абульхановой, появление внутреннего диалога является свидетельством развития личности, признаком становления ее «субъектом выбора», выбирающего свой путь деятельности и осуществляющего преобразование наличных условий реальности []. Но ведь мы каждую минуту делаем выбор, предпочитая тот или иной вариант жизненного пути; не в глобальном смысле – быть святым или подлецом – (хотя и в глобальном тоже), а просто выбирая маршрут с работы домой. Можно предположить, что отвергнутые нами варианты образуют свою собственную реальность – пространство Двойника, и с этим пространством у нас нет никакой связи, разве что мы иногда попадаем туда во сне, когда видим иной, не реализованный в действительности вариант нашего прошлого. Обычно второй вариант существует в Нашем сознании (а может быть в нашей реальности) очень недолгое время (только до тех пор, пока мы не сделали выбор), и он не осознается нами, и не запоминается.

Возникновение диалога, как способа мышления, К.А.Абульханова связывает с осознанием себя субъектом выбора. В этом случае второй вариант жизни не тает бесследно в тайниках Подсознания. Субъект выбора сохраняет тоненькую ниточку, ведущую к нему. Может быть, этот второй вариант, слившись с миллионом других нереализованных жизненных путей, и образует на поверхности (в нашем психическом пространстве) отдельную смыслообразующую позицию, о которых писал Г.М. Кучинский. При монологе у человека – осознанным является один вариант жизни – тот, что реализовался, другие растаяли в бесконечности многомерной психики. И связи с ними нет. Связь может появиться только с возникновением диалога. А для того, чтобы вступить в разговор, нужно хоть немного осознать вытесненный вариант жизни и себя самого, как субъекта этого варианта. То есть стать субъектом выбора, говоря словами К.А. Абульхановой. Таким образом, диалог с Двойником – это первый шаг к интеграции со своей жизненной силой (выражаясь языком египетской мифологии). Убить Двойника – значит уничтожить какую-то часть своей жизненной силы, зато сохранив, разумеется, приоритетную позицию наличествующего Я.

Почему же человека так пугает встреча со своим Двойником? Кстати, большая часть Двойников в фантастике – это, действительно, просто носители другого варианта жизненного пути, не больше, но и не меньше (монстры Бредбери и «братья» Саймака – это крайние случаи неприятие и приятия Двойника, соответственно). Пока Двойник находится в иной реальности, он практически, никак не воздействует» на наличное Я и его жизнь, но, оказавшись здесь, вольно или не вольно Двойник занимает место Я (не даром в фантастике так много места уделяется описанию того, как Двойники делят дом, деньги, работу, любимую женщину), а какое же Я это стерпит. Разумеется, в психологии мы имеем дело не с реальным Двойником (во плоти), а с психологическим образованием (субличностью). По аналогия сохраняется. Для неразвитого Я – другое Я – это всегда смерть его собственного Я. Иной жизненный путь – это отрицание своего собственного жизненного пути, а в конечном счете та же смерть. Как это выражает герой песни неизвестного мне автора.

Этот Другой почти такой же как Я Мы – близнецы, но каждый сам за себя. Стелется дым, догорают мосты Я – это я, Ты – это ты. Кровь запеклась, но это больно не мне Гибнет Другой, я буду жить на Земле В этой войне нет ни своих, ни чужих. Я – это Я в мире Других.[14]

В пространстве песни встретились Двойники (этот Другой он такой же как я). И как бывало уже не раз, подобие привело к столкновению, в котором из двойников выжил сильнейшие (Гибнет Другой, я буду жить на Земле). Сравните данное воплощение темы Двойников с отрывком из В. Высоцкого (Пошли мне, Господь, второго, чтоб не был так одинок). Тема одна – а ее воплощение разное.

Однако, по большому счету интеграция Двойников, все равно ведет к изменениям индивидуального Я (а значит исчезновению того Я, что было прежде), почему авторы, создающий мир по законам интеграции, не пугаются такой перспективы? Потому что этими действиями двойников подготавливается почва для воссоздания нового интеграционного центра личности, большего, чем индивидуальное Я (не одно Я вытесняет другое – как при борьбе субличностей, а возникновение Высшего Я примиряет противоположности). К.Г. Юнг описал такой путь как индивидуацию – процесс расширения сознания, объединение вытесненных субличностей и становление Самости как нового интеграционного центра расширенной личности. В этом случае центр осознания перестает быть накрепко связанным с Эго, он может расширяться и перемещаться в другие субличности; возникает новая форма внутренней речи – диалог с самим собой. Теперь, когда центр осознания личности находится не в Эго (Я), а в Самости (Высшем Я), то двойник уже не так страшен, точнее он не страшен вообще, а, наоборот, интересен, потому что фактом своего существования предоставляет дополнительное пространство для расширения сознания и… одного жизни (одного жизненного пути) человеку уже становится мало…

Однако восприятие двойника – это только часть дивергентного чувствования, пока человек размыкает сознание только для того, чтобы интегрироваться с самим собой, с нереализованными вариантами своей жизни. Но дивергентное чувствование обещает больше. И грань между дивергентном и конвергентным состоянием проходит не через взаимодействия Я – Другой (или Я-Двойник), а через отношение к Третьему. Потому что взаимодействие Я-Другой – это все-таки диалог, ведь отношение Я-Другой – симметричны (Я относится к Ты (Он), как Ты (Он) относится к Я). Появление Третьего – нарушает симметрию и размыкает диалог, превращая его в сложный диалог. Сначала определим, что значит Третий. Для индивида Третий – это не еще один Другой вокруг него. Подлинный Третий – это Другой твоего Другого.

И как желал Владимир Высоцкий своему Второму, который «меня, побледнев от соперничества, зарежет за общим столом».

«Прости его, он до гроба Одиночеством окружен Пошли ему, Бог, второго Такого как Я и Он».

Так во внутренний мир входит Третий, как Другой для твоего Другого, и который не Я. Пространственно это можно определить так. Другая личность как многомерный пространственно – временной психический континуум не обязательно раскрыта на меня, точнее, может быть раскрыта не только на меня. Разумеется, я могу быть единственным Другим для моего Другого. Но так может и не быть. И часто так и не бывает. Другой человек, идущий по жизни, имеет своих Двойников, свои невоплощенные варианты жизни, которые, располагаясь в разных направлениях высших измерений, в свою очередь оказываются созвучными жизненным путям известных ему и неизвестных мне людей. И все они для меня потенциальные. Третьи, потому что мое Я связано с ними только через моего Другого.

И когда в нашу внутреннюю речь входит Третий, диалог становится сложным диалогом. Впрочем, третий может быть не обязательно человек. Т.А. Флоренская понимала под Третьим смысл, духовное единство, в предельном случае, вероятно, Бога. «Взаимная обращенность к Третьему в диалоге – это, в сущности, обращенность к своему духовному единству, но не как к отвлеченной идее, а как к живому Лицу» [29, с. 140].

Человек, соперничающий со своими собственными Двойниками, за место под солнцем, еще меньше склонен принимать Третьего, точнее расширять свое сознание до таких пределов, чтобы через внутреннее пространство Другого, войти в мир Третьего. Наверное, редко кто сможет повторить за М.Цветаевой, обращаясь к сопернице (Другой для моего Другого): «Соперница, а я к тебе приду»

Я ей скажу, утешь меня, утешь Мне кто-то в сердце забивает гвозди, Я ей скажу, что ночью ветер свеж, И горячи над головою звезды.

Впрочем, расширение внутреннего пространства до столь дальних пределов иногда все-таки возможно. Третий (Другой твоего Другого) может вызывать интерес.

«Кто ты теперь С кем ты сейчас /…/ Крылат ли он? Когда он приходит, Снимаешь ли ты с него крылья И ставишь за дверь? (Б.Гребенщиков)

Интерес к Третьему. Принятие Третьего. Как много в фантастической литературе встреч с двойниками, так редко поднимается вопрос о Третьем. Я могу назвать лишь несколько произведений такого плана. Из зарубежных авторов, наверное, наиболее «триопсихологичным» является Жерар Клейн, автор известного романа «Непокорное время». И вновь, мир Жерара Клейна – многомерен, иные реальности, располагаются у него не только в пространстве или времени, но и в вероятности. Возникают вероятностные миры, которые существуют (вероятность равна 1), которые могут существовать (с вероятностью чуть меньшей единицы) и совсем маловероятные миры. В каждом из миров обитают свои Двойники. Впрочем, с некоторыми из них приходится сражаться, другие приходят на помощь, чтобы совместными усилиями добиться создания единой многомерной реальности. И лишь в такой сложнейшей внешней Вселенной с бесконечным вариантом прошлого, настоящего и будущего (с дополнительными временными и пространственными измерениями), автор создает сложных людей с сложными социальными отношениями.

«– Эмоциональный мир человеческого существа, – продолжил Даалкин, – отличается невероятной сложностью. На всем протяжении жизни оно теснейшим образом связано с теми, кто его окружает. Оно может в полной мере проявить себя только благодаря окружающим. Естественно, человек не способен наладить равные эмоциональные отношения со многими людьми, но нескольких из них он может любить почти в равной степени. В этом случае он внутренне обогащается больше, чем, если связан лишь с одним лицом. Одновременно он способствует обогащению тех, с кем общается[16]»

По крайней мере, для художественных произведений вырисовывается закон: чем многомернее внешний мир, в котором приходится действовать герою, и чем более позитивно изображены эти иные грани реальности (в другом измерении живут не зловещие монстры, а вполне приличные существа), тем сложнее внутренний мир главного героя, тем легче ему принять Другого и почувствовать интерес и симпатию к Третьему.

В сильной форме интерес к Третьему появляется у В.Рыбакова, например, в романе «Гравилет „Цесаревич“. „Гравилет „Цесаревич“ – это не просто роман об альтернативной истории (что было бы, если бы революция 17 года не победила, и вместо коммунистического вчера был бы построен прекрасный „триопсихологичный“ мир). Вселенная Рыбакова многомерна – существуют два мира: тот настоящий и наш нынешний; а главный герой оказывается „на грани“ между двумя мирами. Как пишет критик, характеризуя роман: „Гравилет „Цесаревич“ выдержан именно в этом, оптимистическом варианте миропонимания. Мне до сих пор приятно вспоминать это радостное откровение: «Братцы! Мы с вами живем в кристалле!“ А незабвенное «Вселенная есть кристалл, дайте денег“! Как здорово узнать, что нашему миру просто закапали препарата Рашке, повысили агрессивность, и он стал тем, что мы видим. И жертвы, и страдания бессмысленны – все это лишь кристалл размером с апельсин. К тому же созданный специально, чтобы хорошим было плохо (в чем, честно говоря, я никогда и не сомневался). А настоящий мир – там, где князь Трубецкой летает на гравилетах, где любовницы дружат с женами и никто и слыхом не слыхивал о гестапо… Но позвольте! А как в него попасть-то, в настоящий мир?! Где он?![17]».

Выводы.

1. Чувствование – это сложное этико-эмоциональное образование экзистенциального характера, способное создавать «единое душевное пространство», где исчезают на некоторое время границы между внутренним и внешним, между Я и Другим. Чувствование связано с взаимоотношениями, и, благодаря формированию «пространства единения», может служить способом познания Мира, особенно мира Другого человека. По аналогии с мышлением, можно выделить дивергентные (расходящиеся) и конвергентные (сходящиеся) формы чувствования.

2. В наших экспериментах обнаружен феномен существования трансперсональных взаимодействий: а именно, связей между образами Других во мне и ими Самими, между воображаемыми диалогами с другими людьми и реальными отношениями и разговорами. Этот феномен также связан с развитием у человека дивергентного чувствования. Не существует однозначной интерпретации этого явления: возможно, индивид на глубоком, почти неосознаваемом уровне, реально открыт для восприятия исходящих от других людей переживаний (хотя бы в условиях эксперимента), или же он может конструировать их Я в своей внутренней реальности за счет собственного психического материала, причем воспроизводя их внутреннее своеобразие до такой степени, что ожидаемые мысли и чувства этих Я совпадают с мыслями и чувствами реальных других…

3. На глубинном уровне дивергентное чувствование обеспечивает пространство единения для Себя и Другого, представляя сложное множественное Я, расширяющееся за счет включения в себя Других (наличие в сновидениях в качестве главного действующего лица ассоциированного образа «Я с компанией»). На уровне внутренней речи оно связано со сложным диалогом – вербальной формой, при которой индивид представляет себя глазами Другого, рассказывающего о нем кому-то Третьему. По содержанию сложный диалог представляет с обой фантазии и в этом качестве является необходимым свойством творческой личности. В психике у таких людей проявляется глубинный архетип Братства.

В художественной литературе развитие дивергентного чувствования связано с сочетанием четырех тем: многомерность Вселенной (параллельные миры, дополнительные измерения и т. д., причем отношение к нему автора положительное), положительного отношения к собственному Двойнику, принятие Третьего, как Другого для твоего Другого и телепатии как предельному случаю внутреннего сложного диалога. Вырисовывается любопытная закономерность, чем сложнее описан внешний мир в художественном произведении (с дополнительными измерениями, иными реальностями, временными петлями), тем сложнее внутренний мир героев произведения, тем сложнее чувствование, и тем легче герою дается расширение сознания и интеграция и собственными неосознаваемыми частями души и с другими людьми.

Литература

1. Абульханова-Славская К.А. Стратегии жизни. М,Мысль, 1991, 299с.

2. Абульханова К.А., Славская А.Н. К проблеме эгоцентризма.// Психология личности. Новые исследования. М.-.ИПРАН, 1998, с. 104–146.

3. Абульханова-Славская К.А. Субъект – символ российского самосознания // Сознание личности в кризисном обществе. М. 1995, с. 10–28.

4. Бедненко Ж.В. «Новая утопия» и современные коммуны. Доклад на конференции «Человек будущего в фантастики и прогностики». Москва, МГУ, 1989.

5. Березина Т.Н. Методики исследования глубинных особенностей личности. М.: Издательство ИПРАН, 1997, 48 с.

6. Березина Т.Н. Я и другой во внутренней речи. //Психология личности. Новые исследования. М.: ИПРАН, 1998, с. 259–280.

7. Березина Т.Н. Исследование внутреннего мира человека методом анализа формальных характеристик мысли и образа.//Псих. журн., 1999, т.20, N. 5.

8. Бинсвангер Л. Бытие в мире. Введение в экзистенциальную психиатрию. М.: «КСП+», СПб «Ювента», 1999, 300 с.

9. Библер B.C. Творческое мышление как предмет логики (проблемы и перспективы)//Научное творчество, М., 1969, с.167–220

10. Богоявленская Д.Б. Интеллектуальная активность как проблема творчества, Ростов-на-Дону, 1983.

11. Воловикова М.И., Шустов АВ. Представление о любимом «герое» в юношеской среде.//Психология личности. Новые исследования. М.:ИПРАН, 1998, с. 249–258.

12. Гроф С. Области человеческого бессознательного: опыт исследования с помощью ЛСД. М., 1993, 311с.

13. Гурсвич П.С. Философская антропология. М., 1997.

14. Дружинин В.Н. Структура и логика психологического исследования. М., 1994, 163 с.

15. Дружинин В.Н. Психология общих способностей. М.: Лантерна вита, 1995.

16. Завалишина Д.Н. Творческий аспект практического мышления.// Психол. журн., 1991, т. 12, N2, с. 16–26.

17. Кузьмин Е.С. Социально-психологические особенности личности в свете теории Отношений//Психология личности и малых групп. Л, 1977, с. 23–30.

18. Кучинский Г.М. Диалог и мышление. Минск: БГУ, 1983,189с.

19. Майерс Д. Социальная психология. СПб: Питер, 1997.

20. Матюшкин AM., Снек Д.А. Одаренные и талантливые дети. // Вопр. психол., 1982, N4, с. 88–97.

21. Овчинников Б.В., Павлов К.В… Владимирова И.М. Ваш психологический тип. СПб: «Андреев и сыновья», 1994, 237 с.

22. Петровский В.А. Личность в психологии: парадигма субъектное™. Ростов-на-Дону: «Феникс», 1996, 512 с.

23. Роджерс К. Эмпатия.// Психология эмоций. Тесты, М.: МГУ, 1993, с. 248–250.

24. Рубинштейн С.Л. Самосознание личности и ее жизненный путь.// Психология личности. Тексты, М.: МГУ, 1982, с, 127–132.

25. Сартр Ж.-П. Очерк теории эмоций.// Психология эмоций. Тесты, М.: МГУ, 1993, с. 126–144.

26. Серенкова В.Ф. Типологические особенности планирования личностного времени. //Гуманистические проблемы психологической теории М.:Наука, 1995, с 192–204.

27. Суворов А.В. Человечность как фактор саморазвития личности.// Мир Психологии, 1996, N2, с. 24–53.

28. Филатова Е.С. Соционика для вас. Новосибирск: «Сибирский хронограф», 1993,295с.

29. Флоренская ТА. Диалогическое общение как путь духовного преображения личности.// Гуманистические проблемы психологической теории, М.: Наука, 1995, с. 136–162.

30. Фрейд 3. Введение в психоанализ. Лекции. М.:Наука, 1991, 456 с.

31. Холл К., Линдсей Г. Теории личности. М.:КСП+, 1997, с. 137–191.

32. Шопергауэр А. Мир как воля и представление.//Антология мировой философии в 4 тт. М., 1971, т. З.

33. Юнг К.Г. Психологические типы. СПб: «Ювента», М.: «Прогресс – Универс», 1995,716с.

34. Gilford J.P. The nature of human intelligence. N.Y., Mc Graw – hill., 1967

35. Keirsey D. Portraits of temperament. Second edition, 1989, Del Mar, CA: Prometheus Nemesis Book Co.

36. Sullivan H. The fusion ofpsychiatry and social scitnee. N.Y.: Norton, 1964.

Примечания

1

См. раздел «К вопросу о пределах физического совершенствования человека».

(обратно)

2

См. раздел «Эмпирические исследования некоторых психофизических феноменов».

(обратно)

3

См. раздел «Пятое измерение – внутри нас».

(обратно)

4

См. раздел «Эмпирические исследования некоторых психофизических феноменов».

(обратно)

5

См. раздел «Дивергентное чувствование».

(обратно)

6

Работа выполнена при участии С.А. Рыбцова и Е.И. Хитряково

(обратно)

7

Работа выполнена при участии Э.И.Мансурова.

(обратно)

8

Афазии – нарушения речи, возникающие при травматических повреждениях коры головного мозга. Афазия Брока характеризуется не способностью больного говорить. Афазия Вернике характеризуется неспособностью больного понимать устную речь.

(обратно)

9

Агнозии – расстройства восприятия, возникающие при травматических повреждениям коры головного мозга. Левосторонняя зрительная агнозия возникает при повреждениях правого полушария и характеризуется неспособностью больного воспринимать информацию с левой половины зрительного поля. Правосторонняя зрительная агнозия возникает при повреждениях левого полушария и характеризуется неспособностью больного воспринимать информацию с правой половины зрительного поля.

(обратно)

10

Евангелие от Фомы //Апокрифы древних христиан, М.-.Мысль, 1989.С. 258.

(обратно)

12

Ахматова А.Д. Лирика. М.: Художественная литература, I989

(обратно)

13

К.Саймак. Кольцо вокруг солнца. М., 1991.

(обратно)

14

К сожалению, автор песни на кассете указан не был.

(обратно)

16

Ж.Клейн. Непокорное время // Звездный гамбит; М.: Мир, 1992, с. 269–270

(обратно)

17

С.И.Щеглов «Дорога в боги» – материал получен по интернету.

(обратно)

Оглавление

Об авторе

1. Перспективы развития человеческого вида

  Пси-феномены

  Видовые пределы способностей

  Основные направления эволюции человека

  Литература

2. Эмпирические исследования некоторых психофизических феноменов

  Коллективное мысленное воздействие

  «Считывание» информации с текста

  Мысленное «Прослеживание»

  Литература

3. К вопросу о пределах физического совершенства человека[6]

  Литература

4. Пятое измерение – внутри нас[7]

  Литература

5. Дивергентое чувствование

  Межличностные (трансперсональные) взаимодействия

  Внутренняя речь и чувствование

  Дивергентное чувствование в творчестве

  Литература X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?