«Поколение Китеж. Опыт построения сообщества»

Дмитрий Морозов Поколение Китеж. опыт построения сообщества

На дне души гудит подводный Китеж – Наш неосуществимый сон.

М. Волошин. Китеж

ПРЕДИСЛОВИЕ

Проблему сирот, оставшихся после революции и Гражданской войны, молодое государство рабочих и крестьян решило довольно быстро и эффективно. Тогда было достаточно накормить и обогреть сирот. Путевку в жизнь им дало все то же государство, настолько простое и всеобъемлющее, что почти не оставляло места для соблазнов, сомнений и нарушений в рамках существующей программы.

В наше время старые рецепты не действуют. Накормленные и обогретые сироты не становятся счастливее.

Новая информационная эпоха продолжает испытывать нас глобальностью и скоростью изменений окружающей среды. Разве мог я в своем детстве вообразить, что мой семилетний сын будет погружаться в виртуальное пространство компьютерных игр, обретет свободу путешествий в Глобальной сети? Изменения окружающей среды сравнимы в масштабах вида Homo sapiens с высыханием морей триасового периода – процессом, погнавшим рептилий на сушу. Ни одно поколение еще не стояло перед вызовом взросления в перенасыщенном информацией океане современного общества. Погасли маяки государственной идеологии, не видно берегов традиций, зато блещет, слепит взгляд, топит в недостижимых обещаниях и надеждах бескрайняя стихия.

Ну что же, новое поколение научится плавать! Для человечества это, безусловно, процесс небезопасный, но эволюционно оправданный.

Хорошо бы еще не дать погибнуть тем, кому не у кого учиться выживать в волнах свободы, – детям, оставшимся без попечения родителей.

Современным детям, оставленным родителями, сейчас не грозит голодная смерть. Но опасностей стало больше: наркотики и алкоголь, жажда заработать легкие криминальные деньги, проституция и банальное незнание, что делать со своей жизнью. В отличие от беспризорников 1920-х годов, вокруг современных детей не будни великих строек, а бесконечно усложнившееся человеческое общество. Через Интернет и телевидение они получают полную, художественно раскрашенную информацию, как живут те, кем им никогда не стать, и входят в дома, которые никогда не смогут иметь. Свобода оказалась опасным испытанием.

Раньше было намного проще найти себя в медленном потоке общественной жизни. Административная система рассматривала организацию процесса воспитания маленького человека по аналогии с хорошо налаженным производством. Сама собой выстраивалась привычная цепочка: финансирование, план, порядок операций, зарплата и четкое следование технологии. Так соблюдались интересы общества и государства и не принимались во внимание интересы развития тех индивидов, из которых это государство состоит.

Мы в Китеже попытались перевернуть эту цепочку, поставив в ее начало личность ребенка, интересы его развития и особенности его психологии.

Когда пятнадцать лет назад я с группой энтузиастов переехал из Москвы в Калужскую область, чтобы создать первый в России поселок для всестороннего развития и реабилитации детей-сирот, многие мои коллеги по журналистике откровенно смеялись: «Разве этим надо заниматься? Масштаб не тот!» Еще, слава Богу, нам в Калуге очень повезло с губернаторами, которые наш эксперимент всегда поддерживали. Но это было исключением из общего правила.

Сейчас ситуация меняется по всей стране. Впервые за последние пятнадцать лет государственные люди заговорили о детях-сиротах. Оказалось, тема важная, государственная! И с позиции демографии, и с позиции нравственности!

Спору нет, надо повышать рождаемость. Но хорошо бы не потерять и тех, кто уже пришел на землю. Тем более что речь идет о сотнях тысяч детей. И для благополучия нашего государства совсем не все равно, как сложится жизненный путь тех, кто оказался незащищенным и неподготовленным.

Мне так и не удалось найти надежных статистических сведений о том, как складывается жизнь выпускников детских домов. Десять лет назад восемьдесят процентов их так и не смогли найти своего места в обществе, пополнив ряды правонарушителей, бомжей и алкоголиков.

Теперь оценили важность семейного устройства детей-сирот, заговорили о создании условий для творческого развития и оздоровления не только тех, чьи родители уже лишены родительских прав, но и тех, кто вот-вот осиротеет при живых спивающихся родителях.

Кто бы мог подумать пятнадцать лет назад, что в Думе законодатели будут спорить о семейных формах устройства и профилактике безнадзорности, а журналисты освещать эту дискуссию. И это только начало! От того, какие законы сейчас разрабатываются Комитетом по делам женщин, семьи и детей Государственной думы, будет зависеть облик населения России через десятилетия.

Повторюсь! Детям-сиротам в наши дни угрожает не голодная смерть, а неверно понятый смысл собственной жизни, микробы ненависти, порождающие антисоциальное поведение, приводящие к алкоголизму или преступлениям.

Самая неотложная задача – создать такие условия в обществе, которые помогут юным личностям максимально развиваться, становясь полноценными гражданами России.

Не внешнее форматирование, которое хорошо лишь для воспитания единообразных «колесиков и винтиков» индустриального общества, а внутренний стимул должен стать основой нормального развития личности.

Таким образом, вопрос реабилитации и возвращения в общество детей-сирот переходит из области семейного устройства в сферу психологии и работы с сознанием.

Мы только тогда выполним свое предназначение, когда поможем детям-сиротам снова поверить в свои силы, в то, что их жизнь имеет смысл и цель. Тогда они не сопьются, не пойдут по стопам родителей. И для этого недостаточно просто открыть ставку психолога при органах социальной защиты. Человек может измениться только сам, так как метаморфоза заложена изначально в саму суть человеческого существа, в его внутреннюю программу.

Только как войти в эту программу? Где она находится в человеческом существе? Здесь мы вступаем в пространство, пока еще не освоенное наукой. Это пространство нашего сознания, где сосуществуют миф и реальность, воспоминание о боли и полет детской мечты, где в силу этого возможны волшебные превращения и трансформации.

Русский народ всегда интуитивно осознавал существование этого иного измерения, пытаясь выразить невыразимое теми способами, которые были доступны народной культуре. Так родился трансмиф о граде Китеже, скрывшемся от врагов в глубинах земли. Легенда гласит, что люди с чистой душой могут увидеть Китеж в глубинах озера Светлояр. Наши предки не сомневались: два мира сосуществуют, соприкасаются, следует только научиться правильно смотреть...

Так появилась моя мечта о земном Китеже, где объединят свои усилия родители, учителя и психологи. Они создадут особое жизненное пространство, позволяющее детям-сиротам и тем, кто попал в кризисные ситуации, понять и принять новые правила силы и свободы, по которым можно выстроить свою судьбу, научиться счастью, доверию к людям, опоре на собственные силы и индивидуальность.

Для нас Китеж – это педагогический эксперимент и одновременно ОБРАЗ ЖИЗНИ. Доказательством же того, что мы идем по верному пути, являются наши дети.

Среди них есть отличники и двоечники, но нет дураков и подлецов. В них есть и плохое, и хорошее, но нет обреченности, фанатизма, равнодушия... и они совершенно непохожи на сирот.

Наши дети изучают программирование и английский язык, пишут стихи или картины, издают интернет-газету, занимаются кунг-фу, играют в школьном театре. Они не любят чистить картошку и мыть посуду, зато фанатеют от компьютерных игр, которые разрешены им только по воскресеньям.

И еще, они добрые и отзывчивые. В Китеже за последние пять лет не было ни одного случая физического насилия. Ни один из наших выпускников не вошел в противоречие с законом, не спился.

Четырнадцатилетняя Саша написала в 1999 году в школьном сочинении: «Мне кажется, что Китеж – это кусочек рая на земле». Увы, рай на земле построить не удалось. Но Китеж существует, и это уже само по себе большое достижение.

Эта книга о наших сомнениях и заблуждениях, реальных делах и мечтах об идеале. Идеал мы, неидеальные приемные родители Китежа, продолжаем искать и сейчас.

Глава 1 ПЕРВЫЕ ДЕТИ. МИША И ПЕТЯ

Микроавтобус «Газель» был сработан на совесть из хорошего железа. Наверное поэтому, ударившись о березу, он вспыхнул не сразу. Это дало возможность Пете и Мише выбраться и отбежать на безопасное расстояние.

Кто-то из проезжавших мимо сообщил в Китеж.

Вадим вскочил в легковую машину, забросил в нее два огнетушителя и, захватив главу Сообщества Сергея и даже меня, (в качестве консультанта – пошутил Сергей), помчался на место происшествия. Но тушить там было уже нечего. Ребята испытали шок и просто мотались где-то в зарослях, мучаясь от страха и чувства вины. Вадим побежал в лес и, отыскав их, привел обратно.

Мы почтили молчанием останки верного автобуса, отработавшего на русских ухабистых дорогах пять лет, и вернулись в Китеж.

Как всегда в экстренных случаях было проведено собрание, и виновники происшествия ответили на несколько неприятных вопросов.

Оба выпускника Китежа – двадцатичетырехлетний Петя и двадцатитрехлетний Миша, – соблюдая обет честности и искренности, признались в содеянном и, как могли, объяснили мотивы. В общем, выходило, что ребята пили ночью водку, «потому что суббота», потом им захотелось покататься. Петя был официальным водителем, поэтому он открыл гараж и вывел машину. Потом родилась идея съездить в близлежащий поселок Барятино, где даже в воскресенье в семь утра человек, знающий правильные места и правильных людей, мог раздобыть выпивку. По пути родились и более смелые идеи о том, чтобы заехать в гости к симпатичным продавщицам из магазина...

И если бы им все это удалось, неизвестно где бы они вообще закончили свой день. Но вмешалось провидение. Колесо автобуса попало в огромную яму, появившуюся в асфальте минувшей морозной зимой. Петя не удержал руль, и русская береза в полчеловеческого охвата приняла автобус в свои объятия.

Обгоревшие останки Газели невольно наводили на мысль о великой милости Божьей... Ребята отделались испугом.

Впрочем, не только испугом. Их взрослые коллеги были так возмущены, что оба получили ультимативное требование не выезжать из Китежа, бросить пить, работать под контролем взрослых, а Петя к тому же был лишен и своих водительских прав, которыми так гордился.

Вспоминаю, как первый раз увидел Петю и его младшего брата Мишу. Наш единственный последовательный друг в то время был начальник отдела УГРО Барятинского района, которого все уважительно именовали просто Дмитрич. Он и сообщил мне, что в Барятинской школе учатся двое беспризорников. Впрочем, учиться-то как раз они отказывались. Со слов Дмитрича ситуация была следующая:

– С ними никакого сладу. Воруют, убегают от нас. Короче, или берите их к себе прямо сейчас, или мы их в детский дом отвезем в Калугу.

«Вот оно! Все колебания заканчиваются стуком судьбы в дверь. Первые дети прибыли к нам сами»[1] , – с некоторым страхом подумал я. Но отказываться было нельзя. Этих братьев знало все Барятино, а значит, если только нам что-то удастся с ними сделать, лед неприятия будет сломан.

Я вышел на мороз заводить старый уазик – подарок тогдашнего министра обороны, – решив, если не заведется, значит, не судьба. Но машина против обыкновения завелась сразу.

Районная школа. Петю с Мишей привели в кабинет директора. Маленькие, худые, коротко стриженные, в одинаковых тренировочных костюмах. В глазах слезы. В диалог явно не хотят вступать. Рядом со мной директор – единственный человек в комнате, сохраняющий спокойствие и владеющий ситуацией. Ребята боялись меня, я боялся ребят, вернее выбора. Мне не хотелось быть на месте судьбы.

Выбор сделала директор.

– Дети, вот директор Китежа, Дмитрий Владимирович. Он готов вас взять в свою деревню. Если нет, мы вас отправляем в Калугу. Выбирайте сейчас.

Я попытался вмешаться и не очень уверенно сказал:

– У нас всего несколько семей, три дома. Придется топить печку, таскать воду, учиться. Вы хотите со мной поехать?

Они посмотрели на меня глазами, полными слез, и молча кивнули.

Я посадил их в УАЗик и покатил домой, очень гордясь собой.

В то время все было просто: ни бумаги собирать, ни медкомиссию проходить не требовалось. Я даже не помню, на кого мы оформили наших первенцев. Нам было не до формальностей. Да и ребятам было все равно. Похоже, все взрослые были для них тогда на одно лицо. И это лицо внушало им страх.

А надо сказать, что Китеж в 1995 году состоял из трех домов и вагончика. В них жили человек десять будущих пап и мам, совершенно неопытных, но полных энтузиазма и светлых надежд.

Передо мной до сих пор встает картина тех счастливых зимних вечеров, когда дороги заносило снегом, работа заканчивалась, и наступала праздность. Телевизора у нас не было по причине бедности, поэтому мы читали стихи, пели песни и говорили на высокие темы.

Мы садились в круг, зажигали свечи. Золотые блики играли в задумчивых глазах детей. В тишине кто-то из взрослых читал свои любимые стихи. Остальные восторженно внимали. Потом завязывался разговор об искусстве, о собственном предназначении, о служении ближним и Отечеству.

Дети вокруг горящей свечи... Из каких романтических далей пришло ко мне это видение? Как далека была реальность первых лет от этого идеала!

– Петя, ты помнишь первые годы в Китеже? Чего тебе больше всего хотелось?

– Удовлетворения потребностей... в общем, курить и бегать на свободе, чтобы ко мне не лезли.

Мы хотели пробудить в двенадцатилетних беспризорниках страсть к поэзии, а они при каждом удобном случае удирали от нас, взрослых, в лес. Они не хотели нас обижать. Им просто надо было уйти от давления, покурить, поговорить о своих серьезных проблемах...

– Меня пьяная мама побила и выгнала в новогоднюю ночь из дому.

– Отец бегал за мной с ножом, но это он по пьяни, а так я его все равно люблю.

– Кажется, мама клала меня в ванну и забывала, когда к ней кто-то там приходил, а я была совсем маленькая, с трудом выкарабкивалась из остывшей воды.

– В пять лет я ушла из дому. Меня приютили бомжи. Заботливые были, подкармливали. Жили мы под платформой электрички.

– Я понял, что мир неуправляем, и я все равно не могу ничего сделать со своей жизнью.

Одетый в шкуры охотник идет по джунглям. Его чувства открыты и сосредоточены. Ноздри, раздуваясь, втягивают воздух, анализируя запахи, слух насторожен до предела – не хрустнет ли ветка под лапой хищника. Он весь направлен вовне, сканируя органами чувств окружающий мир. У него нет сторонних мыслей, ибо, если они появятся, его сожрут. Он не осознает этой истины, но она впечатана в саму основу его сознания примером окружающих членов племени, безусловными реакциями родителей. Носителей генов романтизма и задумчивости уже сожрали. Пока в каменном веке выживают только вот такие – настороженные...

Но такими нас создала эволюция. И она не закончилась.

Петя с Мишей идут по родному поселку, как по джунглям. Их сознание острее копья. Им некогда думать о Боге, парламенте и демократическом обществе. Им надо сосредоточить внимание на главных вопросах выживания, понять, где есть пища и нет угрозы получить по морде. Отвлечься – накликать беду. Они и не отвлекаются. На хлебозаводе загружают машину свежими булками... Как пахнет! Не забыть проверить заднюю дверь, может, удастся стащить.

Вон пьяный мужик – может обругать или отобрать последние копейки. Вот обломок кирпича.

– Я с десяти метров камнем любого пьяного собью с ног, – похвастался как-то Миша.

Петя больше помалкивал. Он был старше и уже успел понять, что помалкивать всегда безопаснее.

– Я даже в школу ходил и неплохо учился до четвртого класса. Потом нас за воровство отправили в детприемник. А как не воровать? Есть хотелось, а просто просить – стыдно. В детприемнике за провинность били резиновыми дубинками. После этого, когда вернулся, я уже не мог себя заставить думать об уроках, мозги как отшибло, – вспоминал через много лет Миша.

Да не отшибло у него память, просто мир синусов и неправильных глаголов не мог втиснуться в заполненное реальной болью и страхом сознание ребенка. Когда грохочут пушки, музы молчат. И правильно делают. Я пытался заставить его с братом полюбить стихи, а у них просто не было для этого фундамента безопасности. Удирая от меня, они эту самую безопасность и обретали. Чем больше их после этого ругали, тем больше им хотелось снова удрать и тем дальше откладывался в их жизни момент, когда в сознании найдется свободный уголок для поэзии.

Поэтому десять лет назад большинство приемных родителей Китежа испытывали острое разочарование, хоть и старались скрывать его друг от друга.

Тогда в 1997 году один приемный отец говорил мне с отчаянием: «Мы же все для них сделали. Дома построили, из детдома забрали, кормим, учим. О себе вообще забыли, а толку ноль! Ладно, тянут сигареты из кармана. Они мой паспорт украли. Куда дели? Брагу поставили на чердаке – случайно по запаху нашел. И ни слова благодарности».

Ну, а кто из нынешних родителей втайне не надеется, что дети будут испытывать любовь и благодарность, будут внимать, стараться разделить идеалы, идти по пути... Ну хотя бы поддержат на старости лет.

Нам в Китеже потребовалось почти десять лет, чтобы полностью распрощаться с этим наивным ожиданием.

Глава 2 ПУТЬ МИШИ И ПЕТИ. ФОРМИРОВАНИЕ СОЗНАНИЯ

У большинства детей, брошенных родителями, главная задача – просто выжить. Выжить любой ценой. И плевать им на рекламные плакаты, развешанные на улицах больших городов и призывающие поддержать детей-сирот. Я тоже видел много рекламных плакатов. Почему я не испытываю ни любви, ни благодарности к их производителям?

Представление Миши и Пети о Мире-обществе ограничивалось двумя улицами родной деревни. Но это отнюдь не мешало их «нормальному» существованию «по понятиям». Какие стихи? Какие разговоры по душам, если весь жизненный опыт, вбитый в тело и сознание, кричит: «Открываться опасно! Доверять опасно! Расслабляться опасно!»

Они жили с нами, но просто не замечали нашего волшебного Китежа.

Если вы в Царство Небесное введете человека, которому чуждо все содержание этого Царства, он будет в аду; так же как если человека, который ненавидит музыку, посадить в концерт, он будет ерзать от страдания, и ваша доброта в том, что вы его туда пустили, ему ничем не поможет.

Антоний Сурожский. Человек перед Богом

Из методички одного регионального «Центра доверия»: «Если ребенок капризничает или проявляет агрессию, то объясните ребенку, что он не прав...» Жидкая водица вместо лекарства. А вам на месте ребенка разве достаточно было бы такого объяснения?

Мягкая глина их характера проходила обжиг жизнью в самый неподходящий период: от семи до десяти лет. Мише и Пете в этом возрасте приходилось показывать чудеса выживания. Наши питомцы рассказывали мне о том, как воровали хлеб из магазина, охотились на голубей, находили места для ночлега и сбивали камнем пьяного мужика, который лез на них с кулаками. Они победили, то есть выжили. Но эта борьба заставила детей задействовать все резервы, на расширение сознания сил просто не хватило.

У Миши с Петей миры, словно матрешки, вставлены один в другой. Миры сознания... Они живут в Китеже, но в актуальном слое сознания носят мир породившей их деревни. Они знают, что нельзя никому верить, нельзя тратить силы на бесполезные занятия, вроде учебы в школе, так как силы понадобятся для выживания.

Петя

– Я ушел от вас в училище, просто чтобы не учиться. А там, оказалось, все, вообще все, были увлечены наркотиками и газовыми пистолетами. Я не знаю, почему я притягиваю таких людей.

В училище я хорошо дрался, там часто бывали драки, но я всегда был на высоте. Мне часто бывало скучно в Китеже, от скуки я и мотался в Барятино выпить. А ребята меня покрывали. Но вот если бы у меня был мотоцикл, и я мог бы ездить со скоростью больше ста двадцати то мне не было бы скучно.

Я никогда раньше не думал, что дети, ни разу в жизни не выезжавшие за пределы своего района, могут так крепко держаться за свой ОБРАЗ МИРА. И нам никак не удавалось стереть этот опыт, сослуживший им хорошую службу раньше, но теперь закрывающий путь к культуре, образованию, самореализации.

Что из того, что они не знают значения слов «приватизация» или «либеральные ценности»? Эти знания все равно никак не помогут выжить в условиях «джунглей». Зато они умеют врать, драться и воровать. Конечно, если захотеть вырваться из «джунглей», то понадобятся и другие знания и навыки! Но для этого Маугли еще должны захотеть выйти к людям.

Такую программу, записанную на боли и страхе не переформатировать душевной беседой или нотациями учителя в классе. Да и одной только добротой здесь ничего не сделаешь.

А они и не хотели переписывать свои программы.

– Я смертельно боялся своих родителей, так как мог получить по морде от папы или мамы за любой вопрос. Бабушку еще можно было о чем-то спрашивать, но и она была дрянью и нас не любила.

– А в Китеже ты почему не общался со взрослыми?

– Я никогда не верил, что с вами можно разговаривать, и когда приехал в Китеж, то решил, что сбегу на другой день. Только потому, что вы ко мне не лезли, я решил здесь задержаться. Три года вы вбиваете в меня эти дурацкие знания, и моя голова гудит, как котел. Я не успевал ни работать, ни учиться.

В китежской школе Миша с Петей начали восполнять пробелы в научной картине мира. Но вектор их судьбы практически не отклонился. Они все равно не хотели ничего видеть за пределом своих ближайших потребностей.

Это не их вина – это закон развития человеческого сознания.

Мы должны признать тот очевидный факт, что большую часть времени у большинства индивидов низкие потребности и ценности доминируют над высокими потребностями и ценностями, то есть сильно тянут индивида назад. Только самые здоровые, самые зрелые, самые развитые индивиды чаще выбирают высшие ценности... Но и это, вероятно, происходит, по большой части, благодаря наличию солидной основы – удовлетворенных низших потребностей...

А. Маслоу

Глава 3 НАЧАЛО КИТЕЖА

Но начну по порядку с первых дней творения...

В 1993 году в Барятинский район Калужской области из Москвы и других регионов постсоветского пространства приехали несколько человек, построили себе дома и взяли в семьи приемных детей из детских домов. Семьи объединились в организацию «Некоммерческое партнерство приемных семей “Община Китеж”», которая соединила достоинства приемной семьи с коллективными формами воспитания детей-сирот на основе специально созданной развивающей среды.

Внешне созданная нами система выглядит достаточно просто: приемные семьи живут в собственных домах; из родителей формируется коллектив преподавателей в школе и группа хозяйственного обеспечения поселка. Каждый взрослый совмещает несколько профессий, многие работы производятся сообща. Управляется эта организация тоже сообща: Собранием всех членов общины и Педагогическим советом. Дети оформляются в приемные семьи через муниципальные органы социальной защиты.

За пятнадцать лет существования Китежа мы, решая практические повседневные задачи воспитания и реабилитации, построили модель сообщества, наиболее полно отвечающую этим задачам. Мы не пытались подогнать свой социум под абстрактные теории и программы, а наоборот, фиксировали проявление естественных закономерностей и по ним строили нашу систему.

Как ни горько признавать, но, начиная создавать Китеж, я просто не осознавал до конца всей сложности проблемы. Я искренне верил, что можно собрать вместе разных хороших людей, дать им приемных детей и все само устроится! Оказалось, что просто переместить детей в приемные семьи из детских домов не означает изменить их судьбы.

Конечно, журналисту или инспектору эти дети правду не скажут. Для них вообще любое общение со взрослыми небезопасно! Но когда удается выйти на откровенность, то четырнадцатилетний обитатель детского дома может сказать и такое: «Ваше общество... я не понимаю, как оно действует, но оно должно мне дать хотя бы деньги, много денег, за то, что я перенес... я хочу стать богатым и плевать на всех».

Нынешние сироты – сплошь социальные сироты, дети алкоголиков, бомжей, тех, кто не нашел в себе сил удержаться на волне в условиях конкуренции и свободы. Их дети, оказавшись в детском доме, среди таких же отверженных, обречены повторить путь своих родителей, если не изменить саму основу их жизненной программы.

Один наш десятиклассник сказал в телевизионном интервью: «Когда вырасту, то пойду в армию, потом выучусь на тракториста и сопьюсь».

Образы будущего взяты из очень бедной колоды и мало подходят под те реальные задачи, которые придется решать нашим выпускникам. Если же эти образы не убрать, то можно предположить с вероятностью в девяносто процентов, что, живя по тем образам, которые уже заложены в детском доме, действуя по ним, то есть по готовой программе обид, конфликтов и недоверия, дети действительно попадут в колонию или сопьются.

Это не означает, что не надо заботиться о том, что едят сироты и как одеваются.

Помните, у Ф. Достоевского в «Преступлении и наказании»:

«...Бедность не порок, это истина... Но нищета, милостивый государь, нищета – порок-с. В бедности вы еще сохраняете свое благородство врожденных чувств, в нищете же никогда и никто. За нищету даже и не палкой выгоняют, а метлой выметают из компании человеческой, чтоб тем оскорбительнее было; и справедливо, ибо в нищете я первый сам готов оскорблять себя».

Жить на всем готовом за государственный счет сейчас просто противоестественно. И не надо думать, что дети, находящиеся в стенах детского дома, не ощущают этой противоестественности. Они боятся нашей взрослой реальности и мечтают поскорее в нее попасть.

Ребенок, столкнувшийся с предательством родителей, насилием, физической или душевной болью, делает неизбежный вывод об ОПАСНОСТИ ОКРУЖАЮЩЕГО МИРА и ставку на борьбу за выживание. Как результат – отчуждение от общества, демонстрация протеста, склонность к употреблению алкоголя и наркотиков, криминальному поведению.

Сиротство – это просто человеческое несчастье, но оно порождает хронические болезни души: ненависть, неверие в свои силы, безнадежность и страх, которые способны изменить траекторию жизненного пути маленьких личностей. Переубедить, помочь принять ОБРАЗ ДОБРОГО и СПРАВЕДЛИВОГО МИРА может только их личный опыт. Поэтому в идеале для воспитания нужна целостная система, позволяющая не только моделировать всю гамму вызовов внешней среды, но и дозировать их силу.

В обычных условиях детского дома или школы для таких экспериментов нет ни сил, ни условий – все время приходится быть начеку, соответствовать общественным требованиям, защищать свое место под солнцем.

Жесткая реальность обтачивает маленькую личность под существование, вернее выживание в обществе, в котором довелось родиться. А там и хорошее, и плохое вперемешку. И поскольку плохое несет больше боли и опасности, то на него, как правило, и обращено основное внимание. Спросите детдомовских школьников, что им важнее для жизни – стихи или матерная брань, музыка или умение драться.

Детям-сиротам еще только предстоит убедиться: мир безопасен, а быть хорошим – выгодно и приятно. Но их личный опыт, вроде бы свидетельствует о противоположном. Значит, мы, по сути, уговариваем их отказаться от собственного опыта и принять наш ОБРАЗ МИРА. Они должны поверить в наше описание мира!

Убедить – в нашем случае означает – втянуть в получение собственного опыта и правильное его осознание. Поэтому даже самый талантливый воспитатель в одиночку часто оказывается бессильным против социума. Не спорю, иногда и один-единственный взрослый может как бы воплотить в себе развивающую среду. Но такие авторитетные, сильные взрослые, готовые уделять достаточно времени детям, редкость. В некоторых случаях благоприятная развивающая среда может сложиться во дворе или школе сама по себе. Это огромная удача! В Китеже мы создаем ее целенаправленно и планомерно, пытаясь через нее воздействовать на развитие ребенка.

Наша система – это решающий шаг, от простой человеческой заботы о наших детях и традиционных способов воспитания к воспроизведению реальной жизненной ситуации, действительной пересадке подопечных в терапевтическую среду, которая полностью включает СО-БЫТИЕ детей и взрослых, работающих и живущих с ними. Жизненная ситуация и ситуация лечения становятся идентичными.

Наша конечная цель – подготовить детей к полноценной жизни, вернуть в общество не париями и изгоями, а полноценными гражданами. И вот уже более десяти лет мы достигаем это через создание безопасной развивающей среды.

Глава 4 РАЗВИВАЮЩАЯ СРЕДА КИТЕЖА

В Китеже идеальную развивающую среду пытаются создать неидеальные взрослые методом собственных проб и ошибок.

Как оказалось, большинство из нас даже самих себя понимают с трудом, что уж тут говорить о внимании к внутреннему миру ребенка. Проще приказать или прочитать нотацию. Но беда в том, что все эти «легкие и привычные» способы не позволяют вырастить из бывшего беспризорника творческую личность.

Китеж выполняет сразу две функции: заставляет личность развиваться, трансформироваться и охраняет ее в особо уязвимый момент смены иерархии ценностей от полного разочарования, уныния или сомнений.

И это совсем не так просто, как кажется непрофессионалу!

Только прямой контакт со взрослыми помогает ребенку преодолеть сомнения и получить силы для трансформации. Пусть не со всеми взрослыми, а с теми, кого он любит и уважает.

Термин «развивающая среда» мы понимаем широко. Это не только набор специальных игр, плакатов и головоломок, как в детском саду.

Кто оказывает самое большое воздействие на ребенка? Родители, учителя, друзья во дворе. Вот они-то в совокупности и становятся основой развивающей среды. (Впрочем, если взять обыденную жизнь, то все три элемента этой системы и каждый в отдельности могут стать средой, препятствующей развитию.) Общение ребенка с родителями, учителями, сверстниками создает то психологическое поле, на котором прорастает зерно новой личности. В ответ на вызов этой среды должна рождаться внутренняя мотивация развития.

В развивающей среде Китежа ребенок быстрее раскрывается, обретает силы, чтобы рискнуть сравнить себя с окружающими и разобраться в самом себе.

Развивающая среда многомерна и всеобъемлюща. Помимо социального окружения мы считаем необходимым отчасти моделировать и материальный мир. В понятие окружающей среды мы включаем природу, а также явления культуры, как материальные, так и чисто духовные, влияющие на пространство общественного сознания, которое может усиливать, а может и сводить на нет влияние родителей.

По-научному мы можем сформулировать это так: Развивающая среда представляется как многоуровневое, иерархически построенное пространство, целенаправленно организующее развитие личности человека посредством активизации природных, социальных, педагогических и личностных ресурсов природной среды, социума и человека, что выражается в изменении отношений, социальных ролей и освоении новых видов деятельности.

У ребенка остается право выбора, но это не выбор между хорошим и плохим. Все действительно опасное и плохое исключается из жизни. (Нельзя не читать, но можно выбрать книгу, нельзя не работать, но можно выбрать работу по вкусу.)

Развивающая среда Китежа призвана пробуждать в детях новые стремления и желания, влекущие к глубинным изменениям.

Но все это достигается не лекциями и приказами, а постановкой и проработкой жизненных ситуаций. Ребенок ставится перед очередным жизненным вызовом, ему предлагается преодолеть собственную слабость, неумение, незнание и т. д. Взрослые и наставники следят, чтобы этот вызов не был чрезмерным, помогают творчески осмыслить встающие задачи, стимулируют свободный поиск решений.

Поэтому среда должна быть достаточно структурирована и активна, чтобы вызывать ответные реакции, тренировать разум, мускулы, волю. Пребывание в блаженстве лишает человека воли к развитию и самосовершенствованию.

Значит, наиболее эффективной средой для развития остается среда с жесткими правилами, представляющая дозированный набор посильных для ребенка вызовов. При этом среда должна быть достаточно демократичной, сохраняющей за индивидом свободу выбора, требующей именно сознательного, оценочного подхода ко всем окружающим явлениям.

Какой же это мучительный процесс – создавать среду и подставлять вызовы, ожидая, пока ребенок сам натолкнется на нужные ответы, сделает осознания, обретет опыт. Но зато этот опыт станет его личным достижением!

Глава 5 РАЗМЫШЛЕНИЕ О НАЗВАНИИ И РУССКОЙ ОБЩИНЕ

Юридически мы – «Некоммерческое партнерство приемных семей “Община Китеж”».

Мне казалось, что социум, объединенный и общим взглядом на мир, и единой культурой, и экономическими и юридическими связями, соответствует термину «община».

Люди вместе работают, вместе отдыхают, сообща владеют имуществом. Значит, нет повода для дележа, конкуренции и, соответственно, конфликтов. Естественно, я понимал общину как сообщество сознательных высокообразованных людей. Но возможно, что выбор термина в этой конкретной исторической обстановке был ошибочен. К сожалению, большинство людей воспринимают общину или в ее исконном, древнерусском смысле: деревня с регулярными переделами земли, или как что-то среднее между сектой и прообразом коммунистического общества.

Надо признать, что все взрослые, населявшие Китеж, работали в большинстве своем совершенно жертвенно: много и бесплатно. Все деньги съедала стройка, кухня финансировалась по остаточному принципу. Государству было в то время не до нас, так что создание нового мира для детей-сирот было поистине нашим частным делом. Зато мы могли свободно заниматься творчеством, не тратя время на отчеты и согласования. Да и жили мы, несмотря на все притирки, дружно.

Тогда почему у меня остается ощущение, что люди постоянно предавали мою и свою мечту ради каких-то мелких личных устремлений? Они были готовы трудится и подчиняться мне, но не были готовы говорить по душам с детьми, не хотели договариваться друг с другом. Командно-административная система казалась более привычной и потому надежной.

Когда я начинал, мне казалось, что дети, взятые из детских домов, изменятся сами по себе, просто подражая тем добрым и трудолюбивым взрослым, которые взяли их в семьи. И понадобилось довести Китеж до кризиса, пережить крушение прежнего ОБРАЗА МИРА, растерять половину соратников для того, чтобы увидеть, каким должен быть реальный мир для воспитания детей.

ДНЕВНИК ОСНОВАТЕЛЯ КИТЕЖА

1994 год

Все в теории казалось так просто – психологические тесты помогают отобрать желающих жить в общине и работать с детьми. Каждый общинник становится приемным родителем, учителем и наставником и, кроме того, работает на благо общины.

Радио «Маяк» провело пару благотворительных марафонов в поддержку моей идеи. Собрали до смешного мало. Но я и представить себе не мог, что фактически посягаю на перестройку всего уклада жизни, идя наперекор общественному сознанию, экономическим реальностям и просто несовершенству человеческой натуры. Несколько добровольцев, которые услышали мой вдохновенный призыв, приехали из разных концов России начать новую жизнь во имя высоких целей. Было даже немного денег и стройматериалов, достаточных для строительства первых домиков.

Вадим приехал с женой Ирой и двумя маленькими детьми из благополучного Таллина. Сказал, что для него важна не зарплата, а жизнь со смыслом. Он единственный, кто более менее представляет, как строить дома. Мы выбрали его Главой общины.

Чуть позже приехали пятнадцать старшеклассников из Калуги. Они себя называют то штабом комсомольского актива, то отрядом «Стремительный». Эти ребята, благодаря своей руководительнице, смогли даже после дефолта сохранить идеалы безвозмездного труда и взаимопомощи. Пока их сверстники в городе торгуют в киосках и оттягиваются на дискотеках, они решили помочь нам построить дома для детей-сирот.

Интересно, что подобная идея не пришла в голову ни одному чиновнику. Нас как бы не замечают. Обидно, но, собственно, чего я ждал?

Мы рано вставали и поздно ложились, торопясь поставить крыши до первого снега, питались картошкой и кашей, о мясе и сыре и думать забыли, но пели песни у костра и строили планы, как будем жить одной семьей, воспитывая детей, читая книги, создавая красивые вещи в гармонии с миром и природой...

...Первой уехала семья художника из Набережных Челнов. Он «понял», что мы ничего не построим до холодов и не создадим школу, в которой могли бы учиться трое его родных детей. Правда, уехал он без них. Просто оставил жене записку, чтобы на него не рассчитывали. Пропадал он месяц. Но ни жена, ни дети не выглядели особенно обеспокоенными.

Через месяц искатель истины вернулся и собрал всех взрослых. Им он объявил, что ездил к высокодуховным людям, где ему было сообщено, что «деревня Чумазово, где затеяно строительство – проклятое место. Всем надо спасаться».

А меня меж тем вызвал к себе глава районной администрации. Глава показал мне зарегистрированное по всем правилам письмо художника, в котором дословно утверждалось следующее: «Создатель общины Китеж хочет захватить власть у Ельцина, о чем я и предупреждаю вас как представителя администрации. Сейчас в деревне Чумазово он набирает силы для броска на Москву».

Даже сейчас это воспоминание отдается у меня болью в спине и тяжестью на плечах... (Вот она – психосоматика.) За окном бесконечный осенний дождь. Впереди зима, стройка, безденежье. Мне в тот момент захотелось плюнуть на все и уехать в Москву.

Поэтому я ответил с горькой иронией:

– Ну и что вы намерены делать теперь, когда все открылось?

А глава района криво улыбнулся и ответил:

– Ничего. Ты ж Ельцина собираешься подсиживать, а не меня.

И как-то особо доверительно добавил:

– Ты что мне сумасшедших собираешь по всей России? Думаешь, здесь своих не хватает!

Потом достал из-под стола бутылку водки и стакан. Я говорю:

– За рулем. А он мне:

– Расслабься, в такую погоду милиция на дороги не выезжает.

Несостоявшиеся общинники уехали, взяв у нищей общины миллион (тогда это было не очень много) – компенсацию материальных затрат и моральных издержек. Помню до сих пор, с каким энтузиазмом остающиеся грузили их скарб в грузовик, надеясь, что это первая и последняя семья, попавшая к нам по ошибке. А я лежал ночью в своей палатке и шептал: «Господи, помилуй меня, грешного». Я впервые молился, пытаясь отогнать страх перед будущим.

Теперь, по прошествии пятнадцати лет, я могу сказать, что не догадывался о реальном масштабе ожидавших нас проблем. Но это хорошо, а то бы не отважился на безумную попытку создать новую реальность. А тогда, в тридцать три года, все было ясно и просто. Мы так устроены, что инстинктивно проверяем любое утверждение о мире на истинность самым простым способом: собственным жизненным опытом! По счастливой случайности мне не хватало сил увидеть реальность, поэтому я не разочаровался и не опустил руки.

Я был от рождения уверен, что мир добр и все меня любят! Родители видели, что я склонен идеализировать действительность, и старались меня предостеречь («Не надо всем верить», «Больше помалкивай о своих делах», «Друзья ради тебя пальцем о палец не ударят»).

Мои родители не были злыми людьми, просто за долгую жизнь они достаточно хорошо поняли, что каждый человек живет ради собственных интересов, и эту нехитрую мудрость пытались передать мне, чтобы обезопасить на будущее. Да что родители, изучая историю в институте, я подробно ознакомился со всеми извращенными злодействами, которые, собственно, и составляли ткань истории: будь то великие события, вроде крестовых походов и революций, или мелочная повседневность, включающая убийства родственников в борьбе за трон, или разорение крестьян сбором налогов.

Но программируют нас не рассказы о жизни, а личный опыт общения.

Родители сами были настолько благородными и порядочными, что я невольно принял их за весь мир. Их рассказы о предательствах и опасностях, подстерегающих в Мире-обществе, не совпадали с их собственным поведением. Я не верил в опасность, потому что родители всем своим поведением, отношением ко мне и друг другу демонстрировали только любовь, заботу и ответственность. Я не верил рассказам о негативных сторонах жизни, потому что мне не дали их изведать на практике, тогда, в раннем детстве. Глубоко в душе я знал – мелкие боли и обиды, которыми меня щедро награждают окружающие за пределами семьи, это просто искажение доброго и справедливого мира.

То есть, мир все-таки меня не совсем удовлетворял. Но я никогда не сомневался, что он создан для моего счастья и, значит, его можно начать переделывать. Я не думал: трудно это или легко, страшно или бесполезно. Я просто начал делать шаги к своей мечте: жизни среди соратников – умных, добрых, свободных людей. Я начал строить Китеж, не очень понимая, во что ввязываюсь. Строить мир – тогда для меня означало построить дома и разбить сады. Это мы в конце концов и сделали.

Если бы так же легко было строить отношения между людьми!

Когда я уехал в леса за триста километров от родного дома спасать детей-сирот, которых никогда не видел, родители сказали: «Мы тебя все равно любим, но ты сошел с ума». И все же это был результат их воспитания.

В школе, помню, получив очередной «трояк», я пытался оправдываться: «Я не самый плохой. Другие тоже получили...» Родители на это обычно отвечали: «Нам все равно, сколько твоих разгильдяевдрузей получили двойки – ты не должен быть, как все». Что же они удивлялись через двадцать лет: «Почему тебе не жить, как живут все нормальные люди?» Родительская непоследовательность: сами же вложили задачу не быть как все, а теперь удивляются.

За это время многое изменилось в моих взглядах. Кажется, я научился видеть реальность.

А тогда, особенно первые пять лет, я был просто в состоянии священного безумия – генерировал поле своей мечты, пытаясь изменить окружающую реальность. Я видел мечту, и люди вокруг были частью этой мечты. Любое сомнение в тех условиях могло лишить сил. Я верил, что люди делают то, что говорят, а говорят то, что думают. И пытался просто поточнее рассказать соратникам свой план, забывая, что у них свое видение мира и свои планы.

Глава 6 ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ. И НАЗВАЛИ МЫ СЕБЯ ОБЩИНОЙ

На Руси традиционную крестьянскую общину называли МИРОМ. В основе ее жизни были самые простые и поэтому вечные принципы человеческих отношений: взаимовыручка, умение делиться, коллективное воспитание детей. Каждая община требовала от человека ответственного поведения, участия в руководстве, готовности трудиться на общее благо. Поэтому ЦЕЛОСТНЫЙ МИР, созданный для развития наших детей в Китеже, мы условно назвали ОБЩИНА. Да и как еще передать на общепринятом языке наше стремление сообща строить свою жизнь, решать проблемы, договариваться?

Я не учел, что в нашем современном сознании это слово имеет коннотацию суровой неподвижности быта и идейной ограниченности.

История человечества знала традиционные общины, основанные на экономической и военной необходимости, – в одиночку было не выжить. Многие образования подобного рода смогли дожить до ХХ века, но именно как рудимент прошлого. Их устойчивость основывалась на малой мобильности населения и значимости традиций в сельской местности. В такой общине людей удерживало вместе не стремление возлюбить ближнего, а железная лапа необходимости.

Наше название – община – ко многому обязывало. Люди же были не готовы. Некоторые их тех, кто приезжал к нам по доброй воле, под этим словом понимали просто мир без начальников.

С первых дней создания Китежа я вел свой личный дневник. Параллельно с ним у нас велось и некоторое подобие официальной летописи – Дневник общины. Ежедневные записи там делались Посадниками – добровольными заместителями Главы общины.

ДНЕВНИК ОСНОВАТЕЛЯ КИТЕЖА

1995 год

1 января

Ну вот, я дожил до праздника новогоднего воплощения мечты! В одном достроенном и двух достраивающихся домах зимуют пятнадцать человек – взрослые и дети, называющие себя членами общины Китеж. А за новогодним столом нас собралось тридцать семь – приехали студенты из калужского отряда «Стремительный», те, что помогали нам летом. Сколько было радости и веселья! Среди безлюдных, занесенных снегом лесов и полей мы чувствовали себя создателями нового мира.

А потом наступили будни, и великий оптимист, мастер на все руки Д. запил вместе со своей супругой. Не от отчаяния и разочарования, а просто от нехватки острых ощущений. Для меня, журналиста-международника, это было внове. Колхозники в соседних деревнях пили по-русски: много, отчаянно и регулярно. Но в их жизни действительно не было ни мелких радостей, ни высокой цели. Могли ли мы полагать, что эта зараза не минует и нашу общину?

А потом бывало всякое. У нас действительно не было денег, часто даже на приличную еду. Приходилось в отчаянии за бутылку водки нанимать трактор, изо всех сил торговаться с местными мужиками, чтобы помогли нам доделать крышу или сложить печную трубу. Мы тоже были плоть от плоти этого мира, и вырваться из-под его законов оказалось не легче, чем ростку травинки пробиться сквозь асфальт. Хорошо, что уже тогда мы поняли, что надо уметь ждать. Для всего есть свой срок: для каждого человека и содружества людей, называемого общиной.

Даже сейчас, прожив с некоторыми китежанами почти два года, я не могу понять, что искали и что нашли они в Китеже. Абсолютно убежден, что они не знают этого и сами. Одни считают, что привела их в Китеж Судьба (читай, Божья воля), другие совершенно рационально объясняют свой приезд стремлением иметь много детей, жить на природе в окружении хороших людей. Совершенно определенно я знаю только одно: я сам счастлив, в моей жизни появился высший смысл. Но как поделиться этим открытием с другими? Как выделить главное из плотного потока осознаний, который и есть сама суть жизни?

Китайский поэт, живший за много поколений до нас, оставил строки:

Как удивительно и сверхъестественно

Я черпаю воду из колодца

И колю дрова.

ДНЕВНИК ОБЩИНЫ

1995 год

3 мая. Посадник Лариса

7.00 – подъем детей.

7.30 – зарядка взрослых вместе с детьми.

8.00 – китежане расходятся по своим местам. Дети – на учебу, у взрослых – стройка, обучение детей, детский сад, топка бани, огородно-прополочные действия, резьба наличников и полок для библиотеки.

Вечером взрослые заканчивают психологическую игру «Я узнаю себя». Дети читают, готовят уроки и впервые строго по часам ложатся спать.

4 мая

Рабочий день длится 24 часа в сутки. Дети требуют того. В школе все нормально. Я съездила в Киров за продуктами – оптом получается намного дешевле. К обычной гречке теперь на обед будет немного сыра или сосисок. Дмитрий вел историю и кунг-фу. Потом все трудились на колке дров с Володей, потом ИЗО с Юрой. Толик кладет печь новой бани. В старую китежане не влезают.

5 мая. Посадник Марина

Список объявлений и указаний. Нельзя забивать комаров на обоях! Хлорку в туалеты на улице. Андрей – веранда, Юра, Валера – наличники, Толя – уроки, после обеда печка. Саша – бревна закончить после обеда, Олег – полки в библиотеке, Володя – поездка в Барятино, после обеда – ульи и пчелы, Лара – разборка в кладовке, белье. Наташа – огород и репетиция вечером.

Юра – поговорить о чистоте Коли Ж. и Саньки. Одежда не стирана, ногти не подстрижены.

Репетиция театра – все подростки, кроме Коли. Нина – детский сад.

6 мая

Арина отказалась быть директором школы. Она задавала на дом 15 примеров на сложение 9-значных чисел Пете. Он уперся и вообще перестал учиться. Мы посоветовали ей ослабить натиск. Она сочла, что ее обвиняют в некомпетентности, и отказалась руководить школой.

Ларочка обнаружила коробку с хлоркой рядом с сараем, под дождем. Кто-то не донес ее до места назначения. Кто-то съел последнюю буханку белого хлеба и черпает из банки варенье. Нину укусил Босс (собака Андрея). Вся община уговаривает Андрея продать собаку. Он в трансе. Теперь Нина уедет в Калугу, ее муж Толик пока остается в Китеже со старшим сыном. Детсад закрывается, Насте некуда отвести Антошку (ее приемный сын), и поэтому она не сможет преподавать в школе.

7 мая. Посадник Андрей

Как человеку недавно прибывшему хочется поделиться... Поражает некая гармония человека с трудом. На каждое срочное дело так же срочно возникает нужный человек. Заметна взаимозаменяемость людей. Высокого энтузиазма в борьбе за правое дело не наблюдается, но очень приятно замечать, как со всеми силами и мастерством каждый выполняет любую работу. ЭТО ВСЕ ЗДОРОВО.

Другие события. В новой бане возник спор о перегородках. Каждый из строителей, а это – Вадим, Володя, Сергей, Андрей и Толя А., отстаивает свое видение. Решено вынести этот вопрос на общее послеобеденное собрание китежан. Послеобеденное собрание китежан не приняло никакого решения по количеству метров в помывочной. Решено – пусть он решает.

С 15.00 все трудились на огороде. Желание быть ответственными за содеянное на лицах не отражается, но физически трудятся с подъемом, энергией и сноровкой. Все кипит, стучит, жужжит и изменяется.

После ужина – педсовет. Создан график экзаменов 9 класса. Остальные учителя отправляются для совершенствования мастерства «бревна и лопаты».

Венере поручили кухню. Некому убирать курятники. Наташа Х. провела тест «Находитесь ли вы на грани нервного срыва?».

Она же героически выбила в Барятино 500 тыс. (старыми!). Долги китежанам розданы, но деньги опять собраны Володей на нужды стройки. Все отдавали добровольно.

8 мая. Посадник Ира

Спектакль «День рождения Будды». Режиссер – Ларочка. Великолепная игра всех старших детей.

10 мая (Посадник не подписался.)

Настя отравилась, поэтому занятия по русскому веду я.

На английский и математику все дети пришли неподготовленные. Большинство детей забыли учебники и тетради.

В школе холодно и течет. По тесту Наташи Х. на грани нервного срыва находится только президент. (Комментарий Морозова в 2001 году – узнаю юмор Андрея Обруча.)

1996 год

12 сентября. Посадник Марина

На зарядку пришло только 9 человек. (Дети видят, что взрослые сами не соблюдают своих договоренностей.) Несмотря на воскресенье, Володя с 7 утра на строительстве.

19 мая

Вадим, похоже, всерьез собирается наводить порядок, так сказать кристаллизовать хозяйственные и бытовые отношения. Он вместе с Леной Лукьяновой подготовил список обязанностей и ответственных по направлениям. Ирина прошла тренинг «Фиолетовых» – это то, что Запад выдает за духовность. Зато у них разработана неплохая методика раскрепощения личности, развитие способности общаться. Для Морозова результаты тренинга жены стали подтверждением того факта, что никого за три дня переделать нельзя.

27 ноября (Посадник не подписался.) Население града Китежа составило утром 30 человек, из них 16 детей, а также 4 собаки, 6 кошек и 17 кур. Андрей Обруч готовит завтрак. После завтрака Ира Т. и Настя принимают экзамены по русскому языку. В целом весь день вкалывали на пределе взрослые и дети. Шустрее всех был Володя. Он последним и ушел с поля, горланя песни. На ужине огласили результаты экзаменов. Саша, Антон, Таня получили четверки, остальные – тройки. Вечером баня.

28 мая, воскресенье

Дети готовятся к экзамену по литературе.

3 декабря

Одна мама сказала приемной дочке-семикласснице: «Да хватит тебе учиться, мозги заболят». Теперь девочка, и без того не имеющая навыков учебы, как бы получила разрешение не усердствовать при подготовке уроков. А потом в своем маленьком детском социуме она сообщит об этом послаблении другим.

25 декабря

Борис попросил Педсовет не вмешиваться в его семью, сказал, что сам знает, как воспитывать своих детей. Читать книги по психологии отказывается: «Не для того приехал». Попытки урезонить ни к чему не привели – у него возражение: «Сердцем не чувствую я этих психологов...»

1997 год

6 мая

Саныч отказался проводить зарядку для детей, объяснив, что ему полезнее, когда он концентрируется только на своем состоянии. По инициативе Димы мы ввели детскую валюту – киянь. За кияни можно купить шоколадку или пару новых носок, а если хорошо подкопить, то и новый плеер. Зарабатывать кияни очень легко: нужно получать пятерки, читать книги, помогать взрослым в хозяйственных работах.

8 мая

Что-то странное творится с детьми – несколько дней подряд они учат уроки. У Максима просветленный взгляд, даже Коля через день приходит на уроки с приготовленным домашним заданием.

Женя Попов за кияни читает книжку за книжкой, еще уверяет, что уже неделю не курит. Фантастика! Дело не только в киянях. Изменился весь микроклимат

17 июня. Комментарии друга общины доктора исторических наук Александра Шубина

Один из взрослых общинников так занят достройкой своего дома, что из него не выходит и ни с кем не общается.

Одна из претенденток в приемные мамы, Алла, собирается уезжать, так как обижена на Веру, которая попросила ее выйти работать на кухню.

Некий мужской клуб обосновался в бане, где водитель Гена выполняет обязаннос ти бармена. Там можно пообщаться по душам и отдохнуть от холодной су хости энтузиазма Морозова.

Я как независимый наблюдатель констатирую, что Китеж переживает стадию феодальной раздробленности. Два полюса: дом Вадима с Ирой, верящих в идею, и дома тех, кто верит в хозяйство.

Морозов дозрел до того, чтобы предложить всем разъехаться и остаться в одиночестве с детьми. Но пока что сам поехал в отпуск. Вадим сказал: «А вдруг он не вернется».

ДНЕВНИК ОСНОВАТЕЛЯ КИТЕЖА

1997 год

22 декабря

Стыдно признаваться даже самому себе: я думал, что стоит просто собрать хороших людей и дать им подходящую идею, как гармоничные отношения установятся сами по себе.

Это сработала остаточная программа «всеобщего равенства». Как же мне больно увидеть очевидное: не все люди могут быть приемными родителями, не всем дано понимать детей. Придется признать, что для нашего проекта придется подбирать особых людей.

Но ведь не каждый может стать художником или скульптором. Тогда почему я боюсь принять мысль, что особый талант нужен не только для того, чтобы вытесать из камня статую, но и для того, чтобы помочь формированию здорового душевного мира ребенка? В конечном итоге, работа с душой ребенка в тысячу раз труднее и ответственнее. Конечно, если не упрощать задачу до хождения строем.

Глава 7 ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ. И НАЗВАЛИСЬ МЫ ТЕРАПЕВТИЧЕСКИМ СООБЩЕСТВОМ

Ребенок постоянно проверяет окружающий мир на прочность и истинность, ловит малейшую фальшь, которая возникает в отношениях между взрослыми. Ну, а уж самую главную (тайную) информацию ребенок берет от своих родителей, как сказали бы на Востоке, путем прямой передачи.

Поэтому мы, взрослые, пытаемся ввести в традицию повседневной жизни Китежа принцип: «ЧЕСТНОСТЬ И ИСКРЕННОСТЬ».

Это не означает, что мы должны говорить друг другу все, что думаем. Мы часто думаем такое, за что потом становится стыдно. Нет, соблюдение этого принципа не означает вываливать друг на друга непереработанные эмоции и претензии. Просто каждый из нас пытается в меру человеческих возможностей научиться быть честным прежде всего перед самим собой: не требовать от детей того, чего сам не соблюдает, видеть корни своих поступков и стремлений, работать с недостатками и даже (!) позволять другим указывать на эти недостатки, и честно признавать их, то есть очищать свое сознание от вирусов и боли, которые каждый из нас накопил за время жизни. Но ведь иначе и нельзя. Как же можно приблизиться к детям, если сам состоишь из обид и боли?

Хирург стерилизует скальпель – свой главный инструмент, чтобы помочь больному. Приемный родитель сам, по сути, становится этим инструментом, поскольку через него идет новый поток информации, призванный изменить сознание ребенка.

Некоторые наши воспитанники буквально говорили нам следующее: «Какое вы имеете право делать замечания, если у вас самих много недостатков». В такие моменты позиция родителя (не важно, родного или приемного) должна быть сильной, внутренне обоснованной и последовательной, чтобы не допустить у ребенка даже мысли о возможности манипулирования или управления. А. Маслоу писал: «Вызывающее поведение детей есть признак неуверенности взрослого в своей системе ценностей».

Ребенок может поверить только такому взрослому, который уверен в своих действиях, при этом доброжелателен, понятен, открыт. Такой взрослый вызывает доверие и уверенность в будущем.

Беседы с подопечными убедили нас, что всем мальчишкам и девчонкам, прошедшим через детский дом или бродяжничество, совершенно необходим взрослый, рядом с которым они могут чувствовать себя под защитой. Просто добрый взрослый для этого не подходит. Он обязательно должен быть и сильным, то есть давать ощущение управляемости и предсказуемости жизни.

Мы, взрослые сотрудники Китежа, создаем развивающую среду самим фактом своего существования: тем как мы разговариваем, во что верим и ради чего трудимся. Это нельзя сыграть, ведь никто не может притворяться двадцать четыре часа в сутки. Так что наша работа превращается в образ жизни, в духовно-нравственный стержень и постоянный тренинг личностного роста. На практике это означает постоянную включенность взрослого во все происходящее, умение контактировать с детьми на всех уровнях.

И как же это трудно!

Мы изменили название. Мы изменили внутреннюю структуру и попытались изменить даже основу наших взаимоотношений.

Строительство социальных организмов по сути своей совершенно непохоже на проектирование машин или зданий. Главная проблема состоит в том, что люди, обладающие свободой воли и способностью развиваться, не желают оставаться простыми исполнителями предписанных им функций, а стремятся к реализации собственных стремлений. С этим сталкивается любой предприниматель, набирающий штат сотрудников и продумывающий их должностные обязанности. Но жизнь в Терапевтическом сообществе нельзя свести к должностным обязанностям, и тем более не сводится к формальным функциям работа воспитателя или приемного родителя. Стоит попытаться внести в их деятельность строгий регламент, как теряется возможность импровизации и развития чувственноэмоциональной связи ребенка с приемными родителями. Ну, представьте себе, как бы вы выполнили предписание: «Сопереживать со слезами на глазах... вместить в свое сердце... слиться мыслями»? Куда проще звучит: «Заполнить опросный лист... занести расходы в тетрадку».

ДНЕВНИК ТЕРАПЕВТИЧЕСКОГО СООБЩЕСТВА

2000 год

12 января (Посадники уже не подписываются, поэтому, кто пишет, понять нельзя.)

У Морозова отличное настроение в связи с педагогическими успехами всего сообщества. Дети явно взрослеют, умнеют, организуются. У Жени роман с Кириллом, у Ромы с Надей, Шурику нравится Женя, как и Александра, Александре нравится Кирилл и немного Шурик, Стасику – Александра.

Жизнь весьма общинна, гитарные вечера проходят регулярно.

18 января

Сегодня справляет свое официальное вхождение в семью Морозовых Кирилл. Обе стороны в ходе праздничного ужина подчеркивали свою решимость крепить семейные узы не только положенные полтора года до окончания школы, но и всю жизнь. Ирина активно поддержала эту идею и вспомнила, что всего год назад она была категорически против вхождения Кирилла, не желавшего никого слушать и ничего делать по дому.

Поистине мы делаем успехи.

19 января

Разобрали чердак в доме Наташи. Нашли коробку просроченных витаминов. Зато она «сохранила» огромное количество новых шмоток, едва не съеденных молью. Почему она не пускала никого на чердак, говоря, там ничего нет, одни тряпки, – осталось великой тайной.

Нужно срочно менять завхоза.

30 января

Вадим поехал за новой девочкой Сандрой. Люся волнуется и печет пирог. Шестой класс, по общему мнению, разложился окончательно и не готовит уроков.

Девятый класс и Шурка занимаются чистописанием. Позор и цирк в одном бокале.

Седьмой класс проявил полную культурную неграмотность. Ни Катя, ни Валя, ни Маша не знают Рубенса, Ренуара, Ван Гога.

8 апреля

Лена, которую мы после отъезда Володи с Наташей перевели в семью Марины, сказала ей: «Теперь я окончательно поверила, что ты – моя мама».

Семиклассник Антон продолжает не посещать математику и русский. С трудом сдерживаю преподавателей, которые хотят на него жаловаться Вадиму и гнать с уроков. Он радостно уйдет. Для Антона существует только компьютерная игра, всем остальным в своей жизни он не дорожит.

Теперь о взрослых Китежа. Плотник и отец троих приемных детей Валерий ни с кем не общается, пребывая в отрешенно возвышенном состоянии, – вне общины и внутри своего индивидуального рая, смахивающего на ад. По мнению Лукьянова, он все еще борется с нами. Того ли я хотел? Лукьянов взял на себя управление хозяйством и заметно повеселел. Хлопеновы, Вадим, Марина вкалывают с детьми и радуются этому, жена директорствует, деньги на месяц есть, значит, Китеж жив.

12 апреля

По просьбе Морозова началась дискуссия: «Что нам мешает измениться?» Выделили для начала обидчивость, тем более что только три дня назад из обиды вышла Лена, а сегодня поцапались с утра Наташа с Вадимом. Он попросил получше убирать столовую. В результате: повар в слезах, Вадим расстроен, а воз и ныне там.

Пообсуждали, посмеялись друг над другом и приняли первое решение – не обижаться. Второе решение – навести порядок вокруг домов и назначить ответственных за проверку этого порядка из числа Совета.

1 мая

С удручением должен констатировать, что в столовой на празднике украли два огромных яблока.

14 мая. Записи Морозова

Дэвид Дин – консультант из Великобритании – у нас уже неделю. Своим чисто английским, мягким, вежливым разбором ситуации в семьях и Китеже в целом он внес бурю противоречивых эмоций в мою душу. Краткое резюме.

Китеж превращается из забавной деревни в известную профессиональную организацию по работе с детьми. Время ученичества пора заканчивать, тем более что на нас обратили внимание не только на родине, но и за рубежом. Если отечественные органы опеки и попечительства интересуются только тем, сыты ли дети, не воруем ли мы деньги из казны, то Дэвид обращает больше внимания на психологическое развитие каждого ребенка, на проблемы в семье и успехи в учебе.

Дэвид считает, что присутствие в Китеже семей, которые не подчиняются Педсовету, не ходят на собрания и общие работы, является серьезным нарушением работы с детьми, так как вносит неразбериху в их мозги и представление о мире.

Решения Педсовета и более опытных членов сообщества должны быть обязательными по всем вопросам быта семей, а не только школьной учебы.

15 мая

Формула – мой дом – моя крепость – в Китеже должна быть запрещена, и никакие доводы вроде: «Я с ними не дружу» или «Я занята на работе» – не проходят, когда дело идет об общих собраниях и ежедневном выяснении ситуации с детьми.

На дискотеке у восьмиклассницы Маши случилась истерика. Взрослым она ничего объяснять не стала, но наставникам душу открыла. Оказывается, она не хочет больше жить со своими приемными родителями, так как мама ее замучила придирками и диктатом. Учительница Люся, которой Маша доверяет больше, чем остальным, обещала разобраться в происходящем, но третий день не может подойти ко мне и сообщить, говорила ли она с Машей. Дэвид не может понять, почему у нас всегда не выполняются просьбы, которые являются прямыми должностными обязанностями этих людей. Может, он прав и пора перевести Китеж в разряд учреждений. Но тогда теряется тонкая нить любви и свободы, позволяющая создавать домашнюю семейную атмосферу.

ДНЕВНИК ОСНОВАТЕЛЯ КИТЕЖА

2000 год

15 мая

Самое обидное для меня, что я все эти вещи знал с первого дня в Китеже, но мне так и не удалось создать достаточно широкий круг единомышленников. Национальный характер и отсутствие установки на интеллектуальное развитие не позволили никому из приехавших, кроме Марины и Сергея (вернувшегося из армии и поступившего в педагогический), признать необходимость обучения. Каждый опирается на свой жизненный опыт, поэтому не развивается дальше.

Порожденная всем происходящим общая идея – стажировка на приемного родителя должна проводиться совсем иначе. Не жить и работать в Терапевтическом сообществе, а жить в семье и работать с детьми. Может, как в Америке, давать детей на год по контракту, потом менять родителей. В США это предусмотрено законодательством. Там родители отчитываются каждый год и доказывают, что дети могут оставаться у них в семье. Нет, пожалуй, в рамках нашего ОБРАЗА МИРА – это извращение.

После отъезда Дина я снова начну собирать желающих китежан и устраивать коллективный обмен мнениями по поводу общего видения задач воспитания и нравственных ценностей сообщества. Попытаюсь снова добиться гармонии среди оставшихся соратников.

Горько признать, но многие уехали. Осталось то творческое ядро, которое оказалось способно перенести все перипетии становления нашей творческой лаборатории: несколько лет неуверенности, полного безденежья, утряски межличностных отношений и поиска новых форм работы с детьми.

Необходимость выполнения профессионального долга, реальная потребность делать свою работу хорошо оказались той внутренней силой, которая переформатировала программу, а проще говоря, заставила людей в Китеже пересмотреть свои личные планы, взглянуть в глаза реальности и сказать самим себе, что же они на самом деле хотят.

Понимаю, что лучше бы все это предвидеть с самого начала, тогда меньше было бы разочарованных и обиженных. Но мы двигались в направлении «земли незнаемой», туда, где еще не был накоплен практический опыт, а научные теории почему-то оказывались совершено бесполезными.

Весь опыт отечественной и мировой истории показывает, что абстрактные научные конструкции имеют один серьезный изъян: они нежизнеспособны. Китеж существует и изменяется. Это показатель его жизнеспособности и соответствия законам общественного развития. Но стоит попытаться использовать систему администрирования, и система, обретая границы и стабильность, становится замкнутой. Защитная оболочка, сохраняя форму, препятствует проникновению новых энергий, жесткий каркас отношений и законов, ассоциирующийся у людей с порядком и стабильностью, лишает возможности последующего выбора эволюционных вариантов.

Глава 8 ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ СООБЩЕСТВО

Из словаря:

Терапевтическое сообщество – термин британского происхождения, в настоящее время широко применимый для обозначения специально структурированной среды, поощряющей деятельность «пациентов» в рамках социальных норм. Специальные обучающие методы применяются для поощрения у детей чувства личной ответственности и ускорения их социальной реабилитации.

Когда я познакомился с аналогичными организациями в Великобритании, то обнаружил, что зарубежные коллеги активно используют термин «терапевтическое сообщество». Ну, с сообществом все понятно, а слово «терапевтическое» ассоциируется у нас с больничными койками и капельницами. О терапии души у нас пока говорить не принято. Между тем мы никогда не поймем, как возвращать проблемных детей к нормальной жизни, пока не научимся видеть, что они просто больны и требуют именно терапии, терапии в социуме, то есть в сообществе людей.

Отклонение развития ребенка от нормального пути (в сторону тюрьмы, ненависти к окружающим, неприятия себя самого) вследствие потери родителей или душевной травмы – тоже болезнь, и ее также должны лечить профессионалы. Да еще в особых условиях. Но не в больницах, разумеется, а в специальных оазисах, позволяющих травмированному ребенку снова обрести веру в любовь, собственные силы, разумность и доброту окружающего мира.

Для лечения специфической болезни, которая поразила души наших детей, нужны специфические условия. Модель таких условий мы создаем сейчас в Китеже и называем то миром сказки, то развивающей средой, то терапевтическим сообществом.

Один из основных принципов ТС – попытка учитывать индивидуальный и социальный планы в развитии и становлении ребенка. Цель – максимально пробудить адаптивные возможности человека для восстановления личностного и социального статуса.

Признаюсь, мне и это название представляется узким. Китеж – это образ жизни, а не тренинг. В таком случае обобщенное название оказывается явно недостаточным, так как все решают именно нюансы значений. Надеюсь, что со временем само слово «Китеж» превратится в понятие, которое обозначит новое явление: целостный социум, созданный специально для развития детей.

Для того чтобы разрушить его, надо немного: просто заставить всех выполнять должностные инструкции, заменить душевное творческое общение работой по правилам.

Китежы не строят и не организовывают. Их взращивают. Потому что они должны полностью отражать реальную жизнь. Вернее, ее вызовы.

Можно заставить людей соблюдать ритуал, можно заставить работать с утра до вечера, но заставить любить и творить невозможно! Жить в Китеже – означает находиться в совсем ином состоянии – в состоянии Сотворчества!

Для некоторых приемных родителей это оказалось непереносимым вызовом. Они были готовы строить, сажать, стирать, но не хотели изменяться сами. А жизнь снова и снова подтверждала: не изменив себя, взрослые не могут изменить и своих подопечных. Мы открыли неудобную для себя, хоть и интригующую истину: воспитание детей – это искусство, которое требует вдохновения и особого душевного склада, и профессия, азам которой необходимо учиться.

Когда ваш покорный слуга, основатель Китежа, пытается понять, что же все-таки можно назвать главной составляющей успеха в этом искусственно созданном мире, он приходит к парадоксальному выводу: способность этого мира к собственному развитию. На самом деле Китеж сейчас развивается в соответствии с собственными законами, часто вопреки желаниям людей, составляющих руководящее ядро. В Китеже, как и в нормальном человеческом обществе, полно несовершенства, люди имеют возможность делать ошибки, ссориться, решать личные вопросы вопреки интересам дела, игнорировать руководящие указания ими же самими избранного Совета и т. д. В результате и дети получают свободу выбора, небольшой, но реальный шанс на частичное разгильдяйство, которое дает простор для свободной работы разума по поиску нестандартных жизненных решений.

Китежане совершенно искренне утверждают, что живут не ради денег. Более того, они доказывают своим примером, что интересные и сильные люди, собравшись вместе и взяв в свои семьи приемных детей, могут построить мир, полный радости, творчества, лишенный конкуренции, борьбы за деньги и карьеру. Сюда приезжают только по собственному желанию и остаются те, в ком не умерло желание создавать свой мир, изобретать законы, постоянно проверять самого себя на прочность и способность развиваться... И все это не по команде и не за деньги, а потому что так кажется интереснее жить.

Для общества свободной рыночной конкуренции попытка строить организацию вне квартальных планов и расчетов прибыльности, скорее, исключение из правил. А вот для русской души, всегда озабоченной вопросом смысла существования, мысль о том, что жизнь не сводится к накоплению материальных ценностей, вполне естественна.

Будем ему говорить: «Смотри: в тебе такое богатство! Осуществи его!»... Но он скажет: «Где же это богатство, каково оно?» – «А ты не мерь! Ты просто творчески становись самим собой. Где не хватит ума – восполняй сердцем; где не хватит крепости – восполняй товариществом. И ты увидишь: чего ты не можешь осуществить один, то в сотрудничестве с другими, вместе с другими ты можешь осуществить и... вырасти в свою меру творчества и радости».

Антоний Сурожский.

Человек перед Богом

Еще раз хочу отметить, что приемные родители в Китеже по большей части не профессионалы. Это обычные люди со своими горизонтами развития, ограничениями, проблемами. Они тоже устают, эмоционируют, вступают в противоречия между собой и с системой воспитания в целом. Но система и может считаться работающей, если она дает результаты не с гениями, а с простыми людьми, не лишенными недостатков.

Разумеется, все вышесказанное имеет смысл, если ставится цель выращивать личности, а не программировать роботов, способных действовать, не рассуждая, в соответствии с заложенными стереотипами. Роботы нужны авторитарной власти, которая скрывает бесчеловечность подобной воспитательной диктатуры под лозунгами подготовки узких специалистов для развития экономики и общества. Мы же считаем, что предназначение человека состоит в познании самого себя, раскрытии всего спектра заложенных от рождения способностей, полной самореализации. Решение экономических и социальных задач при этом сохраняет важность, но обретает подчиненное положение.

Крылатая фраза: «Жизнь – это театр» – воплощается в Китеже, можно сказать, как основной терапевтический принцип. И все взрослые в нем – актеры. По крайней мере, они каждый день договариваются на Педсовете о своих социальных и психологических ролях. В школе, на улице и дома ребенок слышит одни и те же истины, привыкает к одной и той же манере поведения, приучается доверять, раскрывается, пробует свои собственные силы в этой безопасной обстановке... Иногда наши подопечные пробуют наш мир на прочность, иногда ищут, в чем взрослые – родители и учителя – все-таки врут им. Прежде чем поверить в наш мир и начать открываться для общения, они должны убедиться на все сто в его реальности.

Глава 9 ТЕРАПИЯ СКАЗКИ

И снова ловлю себя на противоречии. Нет! Китеж не похож на реальный мир.

Наши подопечные уже больно обожглись о реальность и с перепугу завили себя в кокон, прекратили развитие. Наша задача убедить их, что мир безопасен и познаваем, что он по-прежнему подходит для полноценной жизни. Только после этого вновь начнется рост и развитие.

Как бабочка, появляющаяся из куколки в завершение метаморфозы, ребенок оказывается особенно уязвимым в период смены ОБРАЗА МИРА. Если развитие останавливается, диапауза (время пребывания в куколке) затягивается, значит, у ребенка не хватает уверенности в собственной безопасности, или силы скованы внутренними проблемами, направлены на купирование боли, на попытку убежать от внутренних страхов и воспоминаний. Именно тогда ему нужна защитная оболочка значимого для него коллектива. Причем поддержка должна оставаться жизненной, то есть больше осознаваться ребенком как среда, а не насильственное вмешательство одного человека.

Нас не перестает удивлять превращение гусеницы в куколку, а потом в бабочку. Но ведь не менее серьезные, хотя и более растянутые во времени, изменения происходят и внутри ребенка, развивающегося в процессе взаимодействия с внешней средой.

Если у вас развито образное мышление, постарайтесь представить не растущее тело человека, а изменяющееся содержание его сознания на каждой стадии роста личности. Вот для этого роста и нужна безопасность!

Чтобы ребенок сам захотел стереть свой негативный опыт, он опять же на собственном опыте должен убедиться в полной безопасности мира.

Трансформация сознания означает переход из одной реальности в другую. В реальной жизни такая попытка измениться потребовала бы слишком много сил. Состояние сомнения и нестабильности приносит мало удовольствия. Но в сказке можно рискнуть. В сказке с гарантированным счастливым концом. Это не фигура речи и не преувеличение. Мир сказки создан из того же материала, что и миры в сознании ребенка. Там он хозяин, и только ему подвластно решение своей судьбы.

В нашем понимании идеальная среда для развития свободной творческой личности – это упорядоченный хаос, или сказка, то есть мир, где постоянно происходят волшебные превращения, удивительные трансформации, где законы текучи, время может пойти вспять, а простой пастух может стать королем.

В Китеже ребенок переживает сложный процесс чуть ли не полной смены ОБРАЗА МИРА. В этот момент он очень уязвим, многие из его жизненных установок подвергаются пересмотру, чистке. Он может испытывать чувство стыда за свой прошлый образ жизни, может стараться забыть особенно тяжелые эпизоды, связанные с воровством, насилием, сексуальным опытом.

Детям, занятым нелегкой работой взросления, надо предлагать ОБРАЗ МИРА, основанный на четких нравственных критериях, целостный, притягательный силой и красотой. Вырастут, станут сильными – сами выберут, что им оставить из детских идеалов, а что предать забвению.

В ряде случаев после отказа от старых жизненных установок у ребенка вообще может не остаться фундамента для новой пирамиды ценностей. Тогда как фундамент, как точку опоры личности можно использовать светлые образы, полученные в раннем детстве, те, что хранят заряд веры в доброту мира, его справедливость и любовь.

Можно сказать, что на какой-то короткий срок мы создаем вокруг ребенка защитный кокон сказки, чтобы опасные силы извне не смяли формирующуюся позитивную картину мира, не сломали психику страхом, не пошатнули веру в себя, в очередной раз затребовав все силы для обороны.

Нельзя прожить всю жизнь в инкубаторе, но кокон все-таки необходим, чтобы холодные ветры Большого мира не затягивали диапаузу, не препятствовали метаморфозе. Так гусеница тутового шелкопряда окутывает себя двухкилометровой нитью, чтобы закрыться от суетного мира, побуждающего ее ползать, отвыкнуть от привычных рефлексов, сменить программу. Только в тишине кокона она может превратиться в бабочку. Потом, когда у бабочки распустятся крылья, она не будет бояться ветра – он станет средой ее обитания.

Но в сказке для достижения счастья героям необходимо пройти через череду испытаний, в которых проверяется их соответствие неким высшим, пусть и непонятным обыденному сознанию, критериям.

Мир сказки требует соблюдать строгие законы нравственности и справедливости, иногда даже вопреки требованиям социума.

Мир сказки парадоксален, и соблюдать его законы ничуть не легче, чем решать коаны Шао-Линя. Сказка заставляет человека усомниться в разумности и реальности собственных обыденных представлений, то есть помогает сменить программу или очистить ее от вирусов недоверия, ненависти.

КИТЕЖ безопасен, но непредсказуем. Повседневная жизнь требует концентрации, творческого напряжения и способности преодолевать вызовы.

МИР, развивающий ребенка, должен быть реальным, прочным, внутренне непротиворечивым и потому облегчающим детям путь к познанию, силе и любви. И при этом динамичным, изменчивым, требовательным и полным вызовов. Именно вызов окружающей среды служит лучшим стимулом развития, рычагом эволюции.

Мы проанализировали результаты последних лет работы и с изумлением отметили, что жесткие учебные планы в школе и приверженность к расписанию внешкольной активности как бы погружают детей в обыденность, сродни сну разума. Школьная рутина, как и фанатичная приверженность учителей к программам, ведет как раз к угасанию желания развиваться и пробовать новое.

А вот в тех случаях, когда нам удалось увлечь детей общим делом (театр, картины, ролевые игры), разорвать течение обыденности в школе несколькими днями погружения в предмет, учебными поездками в Москву или Калугу, дети делали еще один шаг во внутреннем развитии.

Глава 10 ДЕТИ. ЭНЕРГИЯ ДЛЯ ИЗМЕНЕНИЙ

Для трансформации нужна дополнительная энергия. Часть ее высвобождается, когда человек освобождается от обид и страха, от памяти о боли, пережитой в детстве. То есть очищает свое сознание.

Возможно, «энергия» здесь не очень удачное слово, так как наводит на ассоциации с физическими законами. Но мы же ощущаем как бы убавление сил, когда вынуждены кого-то уговаривать, заставлять.

Все действия человеческого существа начинаются с тока воли (желания). Даже мысль, порождающая действие, самое незаметное побуждение воспринимаются нами как поток, как некое усилие. Это усилие имеет направление: куда смотрят наши глаза. Любое усилие такого рода, пусть нефиксируемое никаким прибором и даже не всегда осознаваемое, потребляет энергию.

Кажется, что смирение, или всеприятие, которое исповедуют христианские подвижники, относится к области этики. Но, на самом деле, эта добродетель – способ собрать внутреннюю энергию, необходимую для духовной трансформации. Она как бы снимает внутреннее волевое усилие, направленное вовне, то есть создает самые благоприятные условия для сбережения энергии. Когда в душе нет непрощенных обид, неудовлетворенных желаний, когда внутренняя энергия не тратится на блокаду боли, тогда высвобождаются какие-то иные силы сознания, возможно, в чем-то соотносимые с силами, хранящимися в ядре атома. Там-то тоже вся эта сила хранится в связях между элементарными частицами. А какая энергия хранится в связях элементарных частиц нашего сознания! Но дети ее просто не используют.

Любое воздействие на реальность, пусть даже ограничившееся внутренним движением, забирает силы. А если эти изменения вывести вовне? Значит, сил потребуется еще больше. Даже западные ученые начинают осторожно признавать простую истину, известную еще древним индусам, о том, что психическая жизнь требует подпитки точно так же, как и жизнь физиологическая.

Сама развивающая среда Китежа, по нашему замыслу, должна была восполнять в ребенке запас энергии. Красота липовых аллей старинного парка, покой тенистых прудов, аккуратность и чистота мощеных дорожек, цветники вокруг домов – все это призвано создать постоянный природный фон, доказывающий красоту и упорядоченность мира. Природа, окружающая Китеж, затейливая архитектура рубленых домиков – постоянный источник радости, объект любования. Но и этой форме переживания многих детей надо учить. Наш опыт подсказывает, что некоторые питомцы могут прожить в Китеже несколько лет, так и не научившись получать удовольствие от красоты, которой окружена их жизнь.

Поэтому не созерцание красоты, а активное творчество приносит эффект. В Китеже дети принимают самое активное участие в создании этой красоты и таким образом открывают для себя простую истину: изменение мира в твоих руках, ты сам можешь наполнить свою жизнь красотой и порядком. Так закладываются основы ПАТРИОТИЗМА и любви к РОДИНЕ. Так ребенок обучается черпать энергию из обыденных предметов, окружающих его.

В идеале каждый предмет в родном доме должен вызывать у ребенка душевный отклик, эстетическое переживание. Отчасти именно таким был традиционный мир деревни. Резная утварь, расписные сундуки, сани, посуда, цветная вышивка – все предметы обихода превращались в предметы любования. Сезонное чередование работ и праздников было связано с высшими законами космоса или природы, превращая ежедневный быт в осмысленный ритуал.

Что должно быть в идеальном мире для развития ребенка? Достаточное количество тайн и неожиданностей, чтобы удовлетворить страсть к поиску и открытиям. Плотности и препятствия, способные причинить боль, но и дарящие радость преодоления. В нем ребенок должен чувствовать себя свободной личностью, но при этом ощущать защиту родителей и товарищей.

Мир привычен, управляем и при этом загадочен и бесконечен. Это и есть основа нашей терапии.

В Китеже мы не пытаемся проникать в подсознание свободной личности, мы целенаправленно моделируем всю среду в целом, при этом учитывая, что ребенок сам возьмет из этой среды то, что ему покажется наиболее близким и необходимым. Наши ученики, среди прочих обетов, приносят Обет непрерывного познания. Они могут выбрать занятие по вкусу, но им не позволено пребывать в бездействии. Они свободны познавать мир, но несвободны не познавать.

Парадокс Китежа – кажущаяся внешняя свобода оборачивается постоянным вызовом и жестким требованием меняться, понимать, соответствовать.

Глава 11 ДЕТИ. ИСПЫТАНИЕ РЕАЛЬНОСТЬЮ

У нас уже накоплено много свидетельств в пользу идеи о том, что ребенок длительное время находится как бы в поле сознания матери, получая информацию напрямую. Что и как передает информацию, мы пока не знаем. Можно назвать это чем-нибудь вроде потоков энергии определенной частоты. Но нам и не нужны научные названия! Нам нужны практические выводы, как добиться любви и согласия со своими детьми!

Так вот, приходится принять, что дети, не понимая, ощущают, причем в широком, доступном только им диапазоне. Им постоянно требуется подтверждение любви, но не словами, а состояниями! Они чувствуют сильнее и тоньше, чем взрослые, так как от контакта с матерью в первые годы буквально зависит их жизнь. Они знают мир внутренних переживаний матери, как рыба знает воду. И также как рыба знает подводные течения, дети знают ток любви – гарантию, что их не бросят, защитят, накормят.

Для русского человека это высший и желаемый уровень близости. Он подразумевает открытость, доверие, понимание, но требует дополнительного настроя, следовательно, новых затрат энергии. А эта энергия, с точки зрения разума, нужна для более полезных дел.

Именно через взрослых, живущих рядом, растущая личность учится понимать, что такое радость свободы и творческого напряжения. Только в прямом контакте со взрослыми и сверстниками ребенок убеждается в ложности своего представления о мире как месте страданий.

Но человеческое общение неизбежно приводит к кризисам.

Психологи давно признали, что конфликт с окружающими, даже кризис, неизбежен при переходе на каждую новую стадию развития личности. Но конфликт табуирован в нашей культуре, конфликт означает крах, крушение. Поэтому учителя, воспитатели, даже приемные родители, часто вынуждены скрывать, что у них произошел конфликт с ребенком. Окружающие осудят, журналисты растрезвонят, проверяющие инстанции накажут! Главное, чтобы все было шито-крыто внешне. А что внутри – не то чтобы не важно, но слишком запутанно и...

В любом случае, нравится нам это или нет, личность без кризисов не развивается.

Я сам верил в дружбу и жертвы ради возвышенной идеи. А потом человек, которого я считал своим другом и последователем, попытался превратить Китеж в собственную фирму. Я пережил кризис, то есть болезненное столкновение моей программы с реальностью мира. Мир опять победил. Я стал умнее, но заплатил за это болью расставания с иллюзиями.

Стоило оно того? А может быть, в этом и есть смысл жизни?

Позволено ли нам лишать наших подопечных права столкнуться с реальностью? Мне кажется, что правильный ответ: «Нет».

Из воспоминаний Антона

– Я когда жил в Китеже, был, как робот. Я же не задумывался, как поесть, где переночевать, откуда деньги. В городе пришлось и деньги считать, и думать, с кем общаться, чем делиться, когда учить уроки, когда гулять. Вы мне говорили, предупреждали, но я вообще это мимо ушей пропускал. Пока сам не попал в эту среду.

А она уж меня стала форматировать.

С реальностью никто не спорит. И создаваемый нами мир Китежа должен быть таким же материальным и надежным, как реальный, а отношения внутри него должны складываться так же пластично, непредсказуемо, свободно, нелинейно, как и в мире за воротами Терапевтического сообщества. Значит, и здесь без кризисов не обойтись!

Маша Кривенкова, приемная мама

– Мы в Китеже испытываем радость, когда вдруг в ребенке проявляется что-то, до этого скрытое. Тихий, скованный ребенок превращается в обидчивого, впадающего в детство, необязательного, становится слишком громким. Значит, он убедился в безопасности окружающей среды и решил проявить себя, попробовать другие образцы поведения. То есть, он решил раскрыться и преодолеть внутренние барьеры.

Развивающая среда должна быть активной, но неагрессивной. Внешняя опасность заставит прекратить развитие и сосредоточиться на отработке программ защиты. То есть сознание, вместо того чтобы расширяться и осваивать новое, начнет наращивать внешние защитные оболочки. Будет потеряна пластичность и готовность к изменениям.

Но я говорю не о том, чтобы мы все стали добрыми и ласковыми. Разве полезла бы кистеперая рыба на сушу, если бы жила в комфортной среде, а добрые учителя подносили ей много корма. Боюсь, воспитание без насилия, как его видят некоторые реформаторы на Западе, не самый надежный способ развивать человеческую личность. И разве гуманно выпустить в мир ребенка, неподготовленного к встрече с реальностью. Когда мама ставит ребенка на ноги и говорит: «Сам учись ходить» – это тоже отчасти насилие. Но какая мама может защитить ребенка от падения? Важнее научить правильно падать.

Вот что писал один из основоположников гуманистической психологии А. Маслоу: «Боль и конфликт могут вылиться в развитие и совершенствование. Если мы не будем давать человеку пройти через боль или будем всячески оберегать его от страданий, то это может вылиться в своеобразную избалованность, за которой стоит наше неуважение к его целостности, внутренней природе и дальнейшему развитию индивидуальности».

Один из выпускников

– Я на вас обижался часто. Мне казалось, вы нарочно меня напрягаете. Откуда я знал, что вы меня к жизни готовили. Ну, вы говорили, но я не верил. Те, кто от нас ушел в обиде, как Витька (другой выпускник), сразу сбросили ваши идеалы. Витька работал на мойке машин, в киоске, теперь офисы ремонтирует, все ради денег пахает, а говорит, что ищет себя.

Многие из Китежа уходят с обидой. Это их детская защита, не проработанная.

Сколько мы не объясняем нашим старшеклассникам реалии современной жизни, эти объяснения не пропускает какой-то фильтр в сознании наших детей. Они не то чтобы не верят, они просто не могут принять в себя наши советы. Молекулы информации не зацепляются за более длинные цепочки образов, уже существующих в сознании наших воспитанников, так как не находят аналогий, вызывающих интерес и узнавание.

Игорь, 15 лет

– Мне кажется, что я буду сидеть в кабинете, и видеть меня будут только мои клиенты. Я после нескольких лет работы не буду ездить на общественном транспорте – у меня будет машина.

Такой примитивно-мажорный образ будущего, по сути, является компенсацией трудного прошлого.

Несмотря на то что наши дети хорошо информированы на уроках обществознания, истории и экономической географии, как зарабатывать деньги, открывать фирмы, заниматься бизнесом, они предпочитают строить образы будущего без прочного фундамента реальности на детских мечтах и иллюзиях.

Так приятнее! Да и на самом деле не о деньгах они мечтают, а о том, что, став богатыми, они компенсируют страх одиночества, недостаток любви и всеобщего признания.

Обычно взрослым не удается разубедить даже родного ребенка. Разубеждает только столкновение с жизнью! Значит, брать это препятствие ему придется самому. Хорошо еще, если он не будет во всех своих неудачах обвинять именно родителей. Такое тоже бывает. Но это бывает и с родными детьми. Говорят, проходит по мере взросления.

Снова и снова повторяю себе: ты не можешь заставить детей принять твой жизненный опыт насильно. Иногда удается привлечь внимание, объяснить. Но стоит надавить, поторопиться, и сознание растущей личности захлопывается, как створки моллюска, почуявшего опасность. И тогда вообще все бесполезно. Каким бы умным я ни считал себя, подростки сами будут решать, что взять у меня, а где набить собственные шишки... Надо удовлетворяться ролью советника.

Честно говоря, мне эта роль удавалась хуже всего! Я всегда считал себя вправе говорить, как «правильно», и даже не вести за собой, а толкать на «правильный» путь моих приемных детей. Увы, это не укрепило наших семейных уз. И многие из тех, кому я пытался помочь, могли бы теперь сказать мне:

– Ты сам оттолкнул нас от себя. Ты слишком высоко поднял планку своих ожиданий, мы просто боялись не соответствовать. Знаешь, как это больно и трудно жить в страхе, что тебя не оценят по достоинству, что над тобой посмеются как над неудачником. Нам проще было вообще забыть и про тебя, и про твои ожидания...

Для себя я решил следующее: по мере взросления моих приемных детей я позволяю им ударяться о реальность и объясняю, в чем была их ошибка. Мы вместе обсуждаем цели и пути к ним, а также возможные препятствия. Когда дети дорастают до осмысленного восприятия, а случается это в шестнадцатьсемнадцать лет, я как можно мягче сообщаю им правду, которую они чувствовали, но не могли еще осознать, попав в детский дом. Мир способен уничтожить того, кто не готов принять его вызов.

Иногда это помогает, иногда нет. В нашем случае защитить означает подготовить к самостоятельной жизни. Кстати, защита отличается от контроля только одним: контроль – это защита, о которой не просили, чаще всего выставленная до того, как произошло столкновение с реальным испытанием.

Наше поселение – не остров и не секта. Вся его деятельность ориентирована на подготовку детей к реальностям жизни, к выходу во внешний мир. Но между нами и внешним миром существует определенная граница, которая не отделяет, а разграничивает, подобно клеточной мембране, обеспечивающей и целостность клетки, и постоянный обмен веществ между клеткой и окружающей средой.

Как сказала одна наша воспитанница: «В Китеже мне помогли заразиться желанием жить» – не помню, то ли сама придумала, то ли из книги вычитала эту формулировку.

Общий поток, океан сознания. Реакция со всех сторон. Человек говорящий как бы опущен в активную среду. Зная пунктик наших современных психологов, задамся вопросом: «Можно ли назвать ее безопасной?» Для тех, кто привык, – да. Для остальных она покажется слишком требовательной. Это кипение, это вызов. Но это и радость разделенных переживаний и открытий, это ощущение своего единства с кругом единомышленников, ЭТО ПРЕВРАЩЕНИЕ МАЛЕНЬКОЙ ЛИЧНОСТИ В ТВОРЦА. Педагогика – не наука, а творчество, основанное на знании законов развития личности.

Мы продолжаем надеяться, что наши дети пронесут через всю жизнь идеалы дружбы, любви и служения обществу, найдут себе работу, смысл жизни, круг соратников.

Детей воспитывает реальность. Чем она плотнее и разнообразнее, тем лучше развивается ребенок. Не всегда, но как правило.

Глава 12 ПУТЬ ЖЕНИ

Женю мы взяли из калужского детдома в возрасте девяти лет вместе с шестью его братьями и сестрами. Дети были не простые, сейчас про таких говорят: педагогическая запущенность. Но Женя и на этом фоне выделялся в худшую сторону: курил, не слушался, не учил уроки, не сидел ни минуты спокойно. Если к нему обращался кто-нибудь из взрослых, он оттопыривал нижнюю губу, выкатывал глаза – являл миру образ умственно отсталого беспризорника. В первые месяцы стало очевидно, что приемная мама, поглощенная заботами о его младших братьях и сестрах, именно с ним не справится.

Ему была просто необходима «мужская рука». Мы дали мальчику в наставники молодого преподавателя Митю. Фактически Мите выпала нелегкая роль отца, которая осложнялась необходимостью внедрить в Женино сознание простейшие требования: ежедневно чистить зубы, читать, говорить «пожалуйста».

Наставник был строг, но заботлив. Женя адаптировался, стал задавать вопросы, разговаривать, правда, только с Митей. На Совете наставников даже взял обязательство: научиться не ссориться с одноклассниками. Потом задача расширилась: не ругаться и не обзывать всех, особенно девочек.

Этот период установления доверия к миру и приемным родителям мы в Китеже называем «медовый месяц». Иногда он длится два-три месяца, но все равно кончается, как и все хорошее в этом мире. Прошло полгода, и Женя начал выяснять управляемость окружающего мира и масштабы своей свободы. Делал он это весьма предсказуемым способом: «Я не буду делать уроки!» Мите Педсовет рекомендовал продолжать приучать мальчика к дисциплине.

Прошла неделя.

ИЗ ЗАПИСЕЙ ПЕДСОВЕТА

Женя опять перестал не только делать уроки, но и чистить зубы, бунтует. Вслух, провокационно. Месяцем раньше он бы не отважился. А теперь знает, что он личность, у которой есть права!

Чистка зубов – только предлог, повод для проверки управляемости мира. Митя, обеспокоенный протестом любимого ученика, проконсультировался на Педсовете, как быть дальше. Получил моральную поддержку и рекомендацию не отступать ни по одному из требований, но и не прибегать к насилию. (Интересно, как у него это получится.)

Долго томиться в ожидании не пришлось. Мы собрались уже на следующий день, чтобы выслушать сетования обескураженного Мити. А было так.

– Придется тебе, Женек, и учиться и зубы чистить, так Педсовет постановил.

– А ты что, Митя, про наши отношения другим рассказал?

– Да, мы обсуждали на Педсовете...

– Ну ты – стукач!

Заметьте, мальчик попал в небезопасную для него ситуацию. Как реагировать? Где взять нужные слова? Только в прошлом жизненном опыте. А опыт этот от старших детдомовцев, романтизирующих зону, куда, впрочем, большинство из них и попадает по прошествии некоторого времени...

Женя не виноват. Он просто не мог определить место Мити в своей системе мира. Вот если бы Митя вел себя как пахан, то и проблем бы не было. Женя подчинился бы без вопросов. Но в сознании Жени не было аналогов, которые позволили бы разобраться в невидимых социальных границах нового мира. А к самостоятельной работе по созданию новых образов мальчик еще не был готов. Из нашего мира он пока ничего не мог взять, так как не видел Китежа, словно для него он все еще скрывался в водах Светлояра.

По многим косвенным признакам было ясно, что Жене Митя даже нравится. Но Женя не имел в сознании образа нормальных отношений с отцом, он привык просто подчиняться грубой силе. Опыт его отношений с воспитателями в детдоме нам тоже не мог помочь. На том месте, где должен был находиться образ любящего отца-защитника, зияла пустота. Такие пустоты сверху закрываются следующими слоями приобретенного опыта. Поэтому так трудно их заполнить. Сколько ни говори взрослому парню, что его любят, младенец, живущий в нижних слоях, этого просто не услышит и не поймет.

Впрочем, есть один способ достигнуть глубинных программ. Помните, как часто мы слышим, что в минуту смертельной опасности перед человеком промелькнула вся жизнь. Очевидно, угроза жизни открывает доступ к самым глубинным файлам. Тогда можно и смысл жизни пересмотреть, и людей полюбить, и в Бога уверовать.

Так в моем сознании созрел план рискованного эксперимента. Митя выслушал. Пожал плечами в сомнении, но ничего иного просто не приходило в голову.

И вот. Серое зимнее утро. Снегопад. Митя увел Женю без завтрака и умывания по дороге за три километра от Китежа. Там они сошли с трассы и затерялись в огромном поле, окруженные сплошной стеной падающего снега.

Митя сказал:

– Ты, Женя, потерял дорогу в жизни. Хочешь быть со мной – иди следом, не хочешь – сам ищи дорогу назад.

И пошел, не оглядываясь, сквозь пургу. Женя некоторое время стоял в недоумении, борясь с обидой и раздражением. Потом, видимо, начал осознавать реальную угрозу гибели в снежной пустыне. Тут и пробудились первообразы борьбы за существование, которые и стерли чувство собственной важности вместе со всеми обидами. Митя уже затерялся в снежной пелене. Будет ли он ждать или правда так рассердился, что бросит его одного умирать от холода? Этот испуг и помог перестроить, вернее, обрушить пирамиду ценностей Жени. Можно сказать, что он впервые осознал, зачем нужен папа: «Для того чтобы спасти от опасностей мира!»

И Женя побежал вслед за Митей. Осознание было настолько ярким, что в семье на долгие месяцы воцарился мир. Женя учился, чистил зубы и радовался Мите. Так привязанность к наставнику оказалась нитью Ариадны и помогла вывести мальчика из лабиринта мрачного прошлого.

Потом в нем открылся талант художника, и его картины украсили стены нашей общей столовой. Понемногу нам удалось усадить его за уроки. Первые года два: в шестом-седьмом классах – приходилось заставлять делать домашнее задание, а потом ему и самому понравилось быть успешным в учебе.

Вот что он написал в сочинении о Китеже в начале десятого класса. Я в этом сочинении не изменил ни одного слова, чтобы было заметно, как шаг за шагом усложняется ОБРАЗ МИРА подростка. Напомню, что в четвертом классе он читал по складам, а писать не умел вовсе.

Я в Китеже научился задумываться о более глобальных проблемах своей жизни. Теперь я живу, а не выживаю. Жить – это не просто существовать, по моральным критериям Китежа это значит пребывать в гармоничном отношении ко всему происходящему. Я для себя открыл новый ОБРАЗ МИРА, который помог мне кардинально перестроить свое отношение к реальности.

Иногда люди не знают глубоко в подсознании, где они живут. Им кажется, что их жизнь сложилась хорошо, потому что они удовлетворили то, к чему стремились всю свою жизнь. Они обучались, получали разный опыт, находили подход к людям, нашли оптимальный вариант жизни, а все для чего? Для того чтобы в итоге замкнутся на одном. Напрягался, стремился, выживал и остановился на достигнутом месте. У него, как ему кажется, не хватает сил и энергии для того, чтобы совершить еще какое-то дело. Он просто заточен под одно. Атмосфера Китежа дает человеку возможность развиваться разносторонне, учитывая его силу и подготовку, чтобы человек продолжал развиваться, не разочаровывался в своих силах и возможностях и на стыке находил какой-то другой вариант, и доделывал дело до конца.

Я теперь считаю, что человек живет, чтобы как-то изменить реальность вокруг себя таким образом, чтобы было в удовольствие тебе и людям, окружающим тебя.

Китеж выращивает не обывателя, а полноценного здравомыслящего человека, который ориентируется в жизни и видит все процессы, связанные не столько с ним, сколько с другими. У такого человека есть силы заботиться не только о себе и своей семье, но и о людях более слабой воли, у которых не хватает решимости на какое-то действие или поступок. Он черпает силы из сильных людей, рядом с которыми работает. А в случае неудачи он находит возможность попробовать еще раз, и так до тех пор, пока не получится сделать, что должен.

Я рад, что оказался в таком месте.

Теперь жизнь раскрывается передо мной в полном объеме, и у меня есть множество выборов, какие я должен сделать.

Пока не очень литературно, но зато какая отвага мысли и сколько пробудившегося добра!

Наши подопечные, обманутые жизнью, все время проверяют наш мир на истинность и прочность. Эта проверка идет хаотично по всем уровням и направлениям! И со стороны кажется, что дети ищут компромат на своих приемных родителей и на всю систему в целом. Но это лишь для того, чтобы не переживать боль нового разочарования.

Поэтому в основе нашей работы лежат не должностные инструкции, а межличностные отношения. Родители, учителя, повара и сантехники должны создавать единый ОБРАЗ МИРА.

Глава 13 ВЗРОСЛЫЕ КИТЕЖА. ПОПЫТКА СОЗДАТЬ НЕПРОТИВОРЕЧИВЫЙ МИР

Герман Гессе в романе «Игра в бисер» описал идеальную педагогическую провинцию Касталию. Это своеобразная республика духа была населена только преподавателями и учеными, объединенными целью воспитывать и обучать детей. Обязательным условием жизни касталийцев был отказ от собственности, семьи, аскетизм и пренебрежение к комфорту. Зато в их распоряжении были библиотеки, консерватории, архивы и лаборатории. Общество избавляло учителей и ученых от необходимости бороться за выживание, для того чтобы они могли посвятить свою жизнь творчеству и интеллектуальному развитию нового поколения, сохраняя и передавая накопленные человечеством духовные богатства.

Это, конечно, образ далекий от реальности, но, тем не менее, очень притягательный. А если он отзывается в нас узнаванием, значит, когда-то где-то он будет реализован в земном плане бытия. Конечно, сейчас такой проект кажется совершенно фантастическим. Но, если раньше какая-нибудь система не работала, значит ли, что она вообще невозможна?

Э. Фромм в своей работе «Анатомия человеческой деструктивности» доказывает, что человек «генетически не является носителем командно-подчиненной психологии». Жизнь в общине, отрицающей командно-бюрократическую систему, по мнению этого авторитетного ученого, больше соответствует сущности человека.

Коллектив, способный действовать в подобном режиме сотворчества, создается десятилетиями. Но и эффективность его работы в десятки раз выше, чем все, что может предложить существующая система социальной работы с детьми.

Из отчета приемной мамы на Педсовете

– Света высказала мне претензию: все взрослые врут, не выполняют обязательств, и как ей в таком мире жить, и быть искренней, и доверять.

Я дала ей возможность говорить в течение тридцати минут, после чего сказала, что она имеет право на собственное мнение, что она может оказаться права, но может и ошибаться. Она испытала культурный шок от того, что я не «воспитала» ее тут же и не объяснила, что она не имеет права обсуждать взрослых, что все это глупости. Потом призналась, что погорячилась. Рассказала о своих детских обидах. Это нас сильно сблизило.

– Я привык сам справляться со своими проблемами. За все четырнадцать лет моей прошлой жизни не было ни одного взрослого, который бы поинтересовался моими мыслями или настроением. Что ж ты думаешь, мне легко с тобой откровенничать? – сказал мне мой приемный сын, прожив с нами два года.

Честно и с этим можно работать.

Но это и вызов для родителей и педагогов. Им тоже приходится динамично развиваться в процессе терапии, как и их подопечным. Такой подход требует от сотрудников – учителей и приемных родителей – стопроцентной эмоциональной включенности в ситуацию, что увеличивает их психологическую нагрузку.

По сути дела, у нас нет технологий, которые принято использовать, или описания должностных обязанностей как совокупности приемов в четкой последовательности. Мы относимся к воспитанию как к индивидуальному творческому процессу, поэтому наши методики построены на личностном развитии педагога.

Впрочем, я не знаю, как методически объяснять отсутствие методик.

Предлагаю вам сокращенное изложение одной нашей внутренней дискуссии, в ходе которой мы попытались самим себе рассказать, чего ждем друг от друга.

Участники беседы – китежские приемные родители, которые по совместительству работают и преподавателями в нашей школе.

(В Китеже взрослые и дети обращаются друг к другу по именам, поэтому сохраняю этот естественный для нас стиль здесь и далее.)

Маша Кривенкова

– Главное, что мы, взрослые, сделали развитие идеалом для себя. А дети, включенные в нашу жизнь, таким образом, тоже попадают в условия необходимости изменяться, развиваться. Ребенок, находясь в тесном взаимодействии с конкретным значимым взрослым, в большинстве случаев усваивает его образ поведения, логику и интерпретацию. Конечно, у всех разный потолок развития. Но в Китеже мы его максимально приподнимаем.

Миша Щуров

– В Китеже складывается интересная ситуация, когда возможен очень близкий контакт на уровне души с ребенком, который больше, чем любой хороший контакт с воспитателем в детском доме.

Юля Любимцева

– Да, потому что взрослый перестает выступать для ребенка в функции, в роли воспитателя.

Ребенок с опытом проживания в детских учреждениях догадывается о том, что воспитатель заботится не потому, что любит, а потому что это его работа. В большинстве случаев ребенок имеет дело с воспитателем как с функцией, а не как с человеком. Проживание же кризиса доказывает подлинность отношения. Ребенок ясно видит заинтересованность взрослого, готовность тратить энергию.

Максим Аникеев

– Но за это приходится расплачиваться возможными кризисами в отношениях. Впрочем, моменты кризисов, вопреки обыденному взгляду, являются необходимыми и важными моментами роста.

Маша

– Происходит взаимная провокация: ситуации, которые проживает взрослый с ребенком, провоцируют их обоих на более плотный контакт, сталкивают с проблемными моментами внутри собственного «Я».

Максим

– Ты говоришь о взрослом или о ребенке?

Маша

– Об обоих. Но именно от взрослого зависит, какой вывод сделает ребенок.

Из ситуации конфликта есть два выхода: объяснить ребенку, что он не имеет права судить и решать, или позволить ребенку проговорить, что он видит во взрослом, в тебе, и вместе с ним разобраться. Педагог должен настроить себя на то, чтобы думать о том, что в нем заметил ребенок. Это уникальная возможность воспринимать ребенка как некий вызов твоему развитию.

Максим

– А для ребенка кризис – точка нестабильности, сомнения. Именно кризис дает ему шанс принять новый взгляд на реальность.

Маша

– Совместные кризисы сближают взрослого и ребенка, чем больше кризисов и боли развития, взаимных переживаний и притирок пережито, тем больше ребенок склонен доверять взрослому. Потому что лучше знает, что можно ожидать. А для сироты важно, чтобы мир был предсказуемым. Пережитые совместно кризисы убеждают в предсказуемости поведения взрослого даже в экстремальных ситуациях.

Итак, чем больше кризисов ты перенес с ребенком, тем глубже он тебя знает. Помните, чтобы подружиться в сказке, надо съесть вместе пуд соли.

Юля

– Взрослые тоже испытывают давление среды. Обычно говорят о давлении среды на ребенка. Но это процесс, который идет в двух направлениях. Дети заставляют взрослых меняться. То есть не существует правил для детей, а существуют правила для всех. Причем это делается не только из соображений морали, но и из соображений эффективности. Дети просто не будут доверять, возникнут лишние барьеры.

Максим

– Впрочем если существует доверие между взрослым и ребенком и ребенок знает, что взрослый о нем заботится, защищает, то взрослому прощаются многие прегрешения и недостатки.

Человек в Китеже получает уникальную возможность быть принятым как профессионал и расти как профессионал и одновременно быть принятым как личность, реализоваться как личность. Поэтому у нас меньше профессионального «выгорания», меньше стрессов.

Обычно в школах странным образом разделяют течение жизни и обучение чему-то новому. Существует иллюзия о силе воздействия педагогических приемов. Педагог между собой и ребенком ставит что-то вымышленное, вроде приемов, пытается использовать технологию, при этом оставаясь неизмененным, и надеется получить результат. Это безопасная позиция. Она удобна для общества, для корпоративного контроля. Но новые задачи воспитания, в широком смысле новое время требуют и новых подходов.

Глупо пытаться создать какую-то воспитательную технологию, образовательную технологию, тренинг личностного роста. Все это уводит далеко от событий реальной жизни. Столярка, общение, спектакль, совместный проект. То, что объединяет людей.

В Китеже единицей развития является событие, которое происходит со взрослым и с ребенком.

Слово «событие» уже заключает в себе значение совместности, совместного бытия – со-бытия.

Юля

Слово «событие» опредметилось в нашем сознании. Но осталось как термин в психологии. Там событие понимается как живая общность, сплетение и взаимосвязь двух людей, их внутреннее единство. Причем считается не просто одним из условий развития, наряду со многими другими, а фундаментальным основанием самой возможности возникновения человеческой субъективности, основанием нормального развития и полноценной жизни человека.

В Китеже событием в его истинном значении является и совместная работа с ребенком, и творческий отдых, и просто прогулка или разговор по душам. Главное, что в этот момент совместного бытия устанавливается прямая связь между ребенком и значимым для него взрослым. Эта связь и облегчает прямую передачу сложных образов, которые в обычных условиях не могут быть усвоены ребенком.

Я уже говорил, что приемные родители в Китеже – обычные люди со своими ограничениями, проблемами. Они тоже устают, эмоционируют, вступают в противоречия между собой и с системой воспитания в целом. Но каждый из них по-своему осознает необходимость нового уровня внутреннего единства каждого со всеми. Единое психологическое поле Китежа – реально существующая сущность, состоящая из ткани наших эмоций, мыслей, всех каналов вербального и невербального общения и т. д. Мы объективно погружены в это поле, даже когда сидим в доме за закрытыми дверями. Вопрос только в том: действуем ли мы в общем резонансе или тратим свои силы и эмоции на сопротивление.

Только усиливая друг друга, взрослые сотрудники – родители, учителя, все, кто живет в Китеже, – способны создать эмоциональное и интеллектуальное поле, стимулирующее развитие ребенка.

Это состояние можно описать на словах, но возможно воссоздать его в себе по описанию. Состояние любви и творчества каждый может найти в самом себе. Лидер же, пытающийся насильно ввести своих соратников в несвойственное им состояние, обречен на поражение. На этом этапе командно-административные методы просто не работают.

Заставить любить и творить также невозможно, как заставить ребенка перенестись во взрослые переживания. Педантичное следование инструкции, когда мы касаемся такой тонкой материи, как формирование сознания, просто опасно.

Жизнь должна давать право выбора и заставлять это право использовать.

Мы в Китеже позволяем детям испытать это сладкое ощущение свободы.

Сейчас в Китеже действует Малый Совет (выборный орган детского самоуправления), Мировой суд, Редколлегия, Банк, Театральный кружок. Регулярно проходят ролевые игры на темы истории и фэнтези, экономическая игра, выборы, работают салоны мальчиков и девочек.

Одно вспыхивает, другое затухает. Дети загораются энтузиазмом, пробуют себя в разных ролях, должностях, ипостасях. Отыгрывают начальников, свободных журналистов, оппозиционеров.

Кому-то сопутствует удача. Кто-то разочаровывается. Но всегда есть возможность начать заново и попытаться достичь успеха в новом виде деятельности.

Глава 14 «ЧЕЛОВЕК ИГРАЮЩИЙ», или ДЕТСКАЯ ИГРА «Я СТРОЮ МИР»

Игру я придумал лет семь назад. С тех пор она стала «программным обеспечением» повседневной жизни китежан. Наши учителя и родители настолько сжились с ней, что стали истинными Мастерами игры. Поэтому для рассказа об игре я уступаю место одному из Мастеров, Марии Кривенковой.

Для ребенка естественным состоянием является игра, притом в самом широком смысле. Он начинает познавать мир, играя с погремушками, улыбаясь и щипая родителей. Предложение поиграть для ребенка – это приглашение к общению, взаимодействию. Через игру дети рассказывают нам о себе, а мы вкладываем основы позитивного общения с миром. Но далеко не все дети умеют играть, хотя у всех есть потребность в этом.

В Китеже на протяжении уже семи лет дети и взрослые включены в большую игру под названием «Я строю свой мир».

Ее смысл и центральная идея в создании ситуации, в которой дети-сироты захотят развиваться, так как будут получать от этого процесса удовольствие.

Прошлое наших детей убедило их в том, что любая инициатива заканчивается болью, наказанием. Вывод: любое изменение таит опасность, и это почти на уровне инстинкта. Страх блокирует энергию познания, и вот перед нами к восьми (!) годам уже сформировавшаяся личность, негибкая, запуганная, неразвивающаяся. Но в игре испытания и вызовы реального мира происходят как бы понарошку. А это уже не так страшно, это даже интересно!

В игре можно пробовать новые роли, ничем всерьез не рискуя. В игре чувствуешь себя безопасно. И проигрыш в игре – только проигрыш, а не трагедия. Зато победа в игре неизбежно приносит радость.

Так постепенно мы пришли к осознанию: можно назвать реальность роста в нашем мире игрой. А преодоление кризисов и вызовов, связанных с этим ростом, – уровнями игры, или ступенями.

Переход на новый уровень вызывает прямую ассоциацию с компьютерными играми. Ну, а их никто не боится.

Ребенок стремится на следующий уровень, шаг за шагом делая маленькие усилия (в учебе, общении, семье), и получает одобрение и очки в игре, проходит ступени в созданной нами реальности Китежа, в которой не развиваться, не читать книги, не учиться против правил.

Ребята играют, и сами же, как положено в игре, ревниво следят за соблюдением правил, тем самым генерируя наш мир, поддерживая программу собственного развития.

А правила такие.

Всех детей Китежа условно разделили на три группы: пупсы, ученики и наставники. Каждая группа проходит свои личные возрастные испытания и по результатам переходит в следующую группу. Деление здесь не столько по возрастному признаку, сколько по уровню осознанности себя и своих действий. Так постепенно, шаг за шагом, сражаясь за ступени – игровые уровни – ребенок учится. Каждый игровой уровень соответствует какому-либо социальному навыку, качеству личности. Продвигаться по игровым уровням престижно, но за это нужно побороться. С кем? С самим собой – ленью, апатией, страхом. А награда – признание коллектива старших детей и маленькие привилегии, например, от более позднего отбоя до образовательной поездки. Игра незаметно для самих ребят вытягивает их на новый уровень жизни, творческой, активной, радостной.

Пупсы – это, как правило, дети шести – одиннадцати лет, которые только учатся общаться, нести ответственность за свои действия, заниматься в школе. У них пока нет личного, интеллектуально осознанного мотива к развитию, зато есть желание играть и быть не хуже. Для того чтобы перейти на следующей уровень, пупс должен получить 3 игровых ступени:

1-я ступень – «Познание законов мира» – включает взаимопомощь, дисциплину, подчинение правилам семьи и коллектива;

2-я ступень – «Хорошая учеба» – подразумевает формирование учебных навыков;

3-я ступень – «Самостоятельность» – ребенок получает за умение выполнять обещания и следить за своим внешним видом и поведением.

Ученики – ребята в возрасте одиннадцати – пятнадцати лет (иногда девяти лет!), которые освоили базовые правила общения людей и жизни вместе и теперь готовы работать на внутреннем плане, формируя навыки успешного социального взаимодействия, познавая себя и мир в процессе чтения, творчества, личного общения. Им для перехода в следующую группу необходимо получить 6 игровых ступеней.

1-я ступень – «Честность и искренность» – базовая ступень; в процессе работы ребенок учится не обманывать, рассказывать о своих чувствах и переживаниях, объяснять причины своих поступков.

2-я ступень – «Непрекращающееся познание»; этот уровень получают за чтение книг, хорошую учебу и познавательную активность в общении.

3-я ступень – «Красота и гармония»; дети учатся следить за своим внешним видом, за чистотой комнаты, стараются не рвать растения, не портить вещи и многое другое.

4-я ступень – «Смирение и послушание»; на этом этапе дети учатся чувствовать границы своей личности и соизмерять их с границами других людей, учатся не обижаться, а принимать просьбы, замечания; учатся структурировать свою деятельность.

5-я ступень – «Преданность, благородство и благодарность»; ребенок получает этот уровень по результатам общения с родителями: насколько он готов помочь, поддержать, взять на себя ответственность в доме.

6-я ступень – «Терпение»; судя по практике, самая сложная ступень для детей: ребенок последовательно формирует навыки волевого усилия, работает над умением ставить цели, принимать людей и ситуации, что называется, без претензий.

Наставники – это, как правило, старшеклассники, которые научились получать удовольствие от трудового и интеллектуального напряжения, преодолели страх перед развитием и направлены на помощь детям и взрослым в процессе воспитания личности. Почти все они лидеры, то есть люди, способные взять на себя ответственность за другого человека. Эта группа детей максимально приближена к коллективу взрослых: они посещают Педагогические советы и имеют право совещательного голоса; именно они становятся участниками Малого Совета – органа детского самоуправления; и самое важное – транслируют позитивный образ будущего для других детей: «У меня получилось, и у тебя получится!»

Принцип наглядности

Как отличить пупса от ученика? А от наставника? В каждой большой игре-стратегии участники имеют знаки отличия: погоны, цвет элементов одежды, различные предметы. В нашей игре это значки. Обычные, белого цвета. И на них отражается игровой уровень, на котором находится ребенок. У пупсов это римские цифры, соответствующие ступени. У учеников на значке нарисована лестница с белыми ступеньками – символ восхождения, и по мере продвижения ступеньки закрашивают в определенный цвет. Чтобы никто не перепутал цвета ступеней, а также мог увидеть текущее положение дел в игре, в большом холе висит красивый плакат. На нем отображены все уровни, их цвета, названия, а также все дети и их игровой статус. Очень демократично и наглядно!

Наставники получают право на собственный герб, который затем встречает вас перед входом в дом этого ребенка. Кроме того, как в любой игровой культуре, здесь есть свои песни, шутки, истории.

Как получить ступень (алгоритм)

В развивающей среде Китежа есть еще одна форма работы с детьми – Малая группа. Она основана на демократическом принципе: ребенок анализирует себя и свои действия при поддерживающем участии взрослого, а затем ставит себе цели на следующую неделю. Формулировки могут быть самые бытовые (обычно у маленьких) «каждый день чистить зубы, надевать тапочки» и отвлеченно философские «контролировать эмоции, быть собранным, замечать хорошее в людях».

Затем каждый ребенок делает себе листок – «наглядку» – и каждый день самостоятельно оценивает выполнение целей: зеленый – не получилось, желтый – так себе, красный – получилось. В конце недели на новом собрании дети анализируют успехи и ищут, как добиться большего успеха. Взрослый выполняет функцию советника: помогает точнее выразить желаемое или оказать поддержку. Дети распределены по Малым группам в соответствии с возрастом и психологической совместимостью.

Трудности детей, цели, которые они себе ставят, соотносятся со ступенями игры. Ребенок может сказать: «Я хочу работать над ступенью “Непрекращающееся познание”, мне сейчас это интересно». Тогда мы спросим: «А какие цели ты себе хочешь поставить в рамках этой ступени?» – «Читать каждый день, получать пятерки в школе». Выглядит фантастически для ребенка из детского дома, чьи родители – алкоголики. В первую неделю, скорее всего, успеха не будет, но вот через три-четыре, при поддержке родителей и наставников, на листочке с целями будет чуть больше красного цвета. И так, по чуть-чуть, дети будут добиваться личных успехов.

Можно, конечно, ничего не делать, целей не ставить. Но когда рядом с тобой получают новые ступени, привилегии за новый статус, тут же бессознательно срабатывает соревновательный эффект.

Привилегии – писанные и настоящие

Привилегии на каждом новом уровне – это вознаграждение за конкретное усилие ребенка и одновременно стимул для младших детей. Привилегия настоящая – это заработанная уверенность в себе и возможность разбираться во внутреннем мире. Но эта привилегия осознается лишь наставниками, да и то только к концу одиннадцатого класса. Привилегии писанные – это преимущества одной группы перед другой, ощутимые в повседневной жизни. Ученик, в отличие от пупса, имеет право: ложиться спать на один час позже, а стало быть, дольше гулять, смотреть мультик или танцевать на дискотеке; ученик ездит в образовательные поездки (но это не означает, что малыши не ездят!), он способен формировать запрос на поездку. И, конечно, серьезная привилегия – это принадлежность к группе почти взрослых: совместные чаепития и возможность иметь наставника.

Наставник следит за продвижением ученика по игровым уровням, узнает интересы и потребности подопечного, а самое главное – разговаривает по душам и помогает решать проблемы ученика. В начале каждого года мы проводим в Китеже Ярмарку наставников, на которой каждый ребенок выбирает себе старшего друга.

Результат

В каждой игре есть результат, в игре «Я строю свой мир» он тоже есть – выигрывает тот, для кого стремление познавать себя и окружающий мир становится потребностью, неотъемлемой частью жизни.

Многие ли выигрывают? Ответ на этот вопрос можно будет дать лишь спустя долгое время, а вот то, что дети сильно меняются, – это факт. Интенсивность игры, степень вовлеченности участников динамичны: игра то затухает и сводится к работе над целями, то активизируется и превращается в увлекательное приключение. Как в жизни.

Недавно мы проводили среди детей тест «Что я знаю об игре?». Самые частые ответы на вопросы.

1. Зачем ты заполняешь цели?

«Для того чтобы контролировать себя в течение дня» (Женя, ученик, 15 лет).

«Для того чтобы я мог анализировать свой день и следить за своими поступками» (Саша, ученик, 13 лет).

«Чтобы видеть, как я меняюсь, какие у меня недостатки» (Катя, ученик, 12 лет).

«Для того чтобы научиться планировать свою жизнь» (Рома, ученик, 15 лет).

«Я заполняю цели, чтобы видеть свои „взлеты“ и „падения“ и знать, над чем работать» (Сандра, ученик, 12 лет).

2. Чем ученик отличается от пупса?

«У ученика больше ответственности, на него можно положиться, он более развитый» (Катя, ученик, 12 лет).

«Ученик больше знает» (Руслан, пупс, 10 лет).

«Ученик больше образован» (Вадим, пупс, 9 лет).

«У ученика более сложные цели» (Ксюша, пупс, 9 лет).

3. Зачем тебе нужен наставник?

«Для меня наставник – это достойный взрослый человек, которому я могу довериться, а он мне может дать совет в трудной ситуации» (Нелли, ученик, 12 лет).

«Он мне нужен для того, чтобы помочь решить проблемы и подтолкнуть на правильный путь» (Кристина, ученик, 14 лет).

«...Для того чтобы научиться действовать в разных ситуациях» (Сандра, ученик, 12 лет).

«Наставник мне нужен для того, чтобы почувствовать себя частью всего происходящего в Китеже» (Женя, ученик, 15 лет).

А у нас продолжается Игра...

Мне часто задают вопрос, как тиражировать наш опыт? Можно ли реализовать наши методики в любой школе?

Нет, если не создан особый климат доверия и взаимодействия взрослых и детей. В противном случае дело закончится обидами и ростом агрессии.

Тот, кто получит опыт неуспешности (а за ним обычно следует осмеяние), закроется. Он не будет развиваться, тем более творить и познавать, а начнет сражаться за выживание или власть над другими.

Глава 15 ШКОЛА В КИТЕЖЕ

Некоторые из спонсоров спрашивали меня, зачем в Китеже строят собственную школу, когда в соседней деревне таковая уже имеется. Так вот, такой школы, как в Китеже, нет нигде. В ней преподаватели специально обучены работе именно с детьмисиротами. В ней нет подростковых банд, наркотиков и алкоголизма. Дети на переменах не обсуждают «Фабрику звезд», не фанатеют от футбольных клубов. То есть, нет опасности в момент ослабления старой программы подхватить новые вирусы.

Главная задача коллектива учителей в Китеже – не позволить детскому разуму застыть в привычных, затвердевших, обыденных формах, избежать регресса, возврата своих подопечных к старой системе ценностей.

Чем учитель привлекает внимание ребенка, зависит только от его собственных сильных сторон, то есть интеллектуальных и духовных инструментов, которыми ему сподручнее пользоваться. Был у нас учитель физкультуры, которого дети просто боготворили. Он умел связать гимнастические упражнения с такими понятиями, как дружба, сила, самоуважение. Тот, кто умеет играть на гитаре, может идти к душе ребенка через обучение авторской песне. Туда же ведет и знание основ компьютера.

В первые годы строительства Китежа у нас были и такие преподаватели, которые верили только в школьную программу и силу воли и жали изо всех сил. Дело доходило до истерик с обеих сторон, до криков и изгнания с урока. Единственное до чего не дошло, так это до хороших результатов у детей. Впрочем, эксперимент нельзя считать полностью законченным. Достаточно быстро в Китеже такие преподаватели оказывались в вакууме и уезжали из общины по собственному желанию.

В китежской школе мы стараемся избежать излишней соревновательности. Даже без поощрения учителем, дети всегда склонны сравнивать успехи друг друга. Ученики младших классов беспощадны к тем, кто проявляет слабость. Стремление указать на недостатки других особенно присуще именно неуверенным в себе пятиклассникам и шестиклассникам. Так им удобнее отвлекать учителя от собственных недостатков. Попытка, конечно, наивная, но от этого она не становится менее болезненной для отстающих.

Итак, лозунг учителей, работающих с проблемными детьми, – не сравнивать!

Самосознание ученика часто не соответствуют возрасту. Поэтому педагогический совет китежской школы оставляет за собой право в отдельных случаях перемещать учеников из класса в класс, исходя из их реального развития, а не возрастного признака. И уж, конечно, сам учитель должен реально представлять, кто сидит перед ним в классе, исходя не из очевидного облика, а из реальной внутренней готовности постигать знания.

Из откровений десятиклассника

– Я не могу сам себя усадить за уроки. Мне нужен кто-нибудь, кто заставит не отходить от книг, пока не закончу...

В Китеже с 2000 по 2002 год из тридцати детей лишь трое находили силы самостоятельно садиться за подготовку домашних заданий. Остальные более или менее откровенно признавали, что им нужна чужая воля, чтобы на нее опереться. Проанализировав эффективность самостоятельной подготовки и количество потерянной родителями нервной энергии, мы пришли к необходимости организовывать двухчасовые сессии по подготовке домашних заданий.

Школа закончилась? Да здравствует школа! Час работы, час активных игр на улице и назад в школу. Не бойтесь дети: учителей там не будет, да и отметок тоже. Вы снова вместе в едином поле сознания.

В большом зале собрались ученики всех классов. Шуршание страниц, деловитое сопение, но никаких разговоров. За соблюдением тишины наблюдают наставники. Они же проверяют сделанные упражнения и примеры, а еще пытаются делать и свои уроки. Как ни странно, двойная нагрузка в данном случае полезна. Чуть больше организации собственного времени, чуть больше усилий, и наши старшеклассники стали сами лучше учиться, к тому же резко выросло их чувство ответственности и престиж. Сработал испытанный афоризм: «Три раза объяснишь – сам поймешь».

Помогая, главное – не перестараться. Наставники понимают, что надо стимулировать поиск правильного решения, выводить мысли из тупика, но нельзя подменять сам процесс самостоятельного решения. Конечно, были и сомнения: не получится ли у нас что-то вроде лагеря строгого режима. На первый взгляд мы столкнулись с противоречием – свободное гуманное воспитание, развитие самостоятельности, а с другой стороны – жесткий контроль, коллективная ответственность.

Написал и сам удивился парадоксу. С одной стороны, мы каждый день убеждаемся, что детей надо мотивировать, используя весь разнообразный арсенал способов, – от кнута до пряника. (Страсть к знаниям – самый лучший, но практически не встречающийся мотив.) С другой стороны, наилучших результатов мы добились, только отменив систему совместной подготовки уроков после 2002 года.

Научив всех наших учеников учиться, мы отпустили их в свободное плавание. Время приготовления уроков теперь жестко фиксировано, но дети готовят их самостоятельно и так приучаются к ответственности и самодисциплине.

Мы в Китеже практикуем уроки-погружения, часто проводим игровые уроки-соревнования, где младшие и старшие, объединенные в общие команды, сообща работают над решением проблем. За пару часов интенсивной работы на таком уроке ребенок может достигать действительно решающих прорывов в осознании изучаемых проблем. Победа команды и здесь оказалась мощнейшим стимулом для активного участия всех детей в образовательном процессе, причем и в роли учителей, и в роли учеников.

Школа в Китеже призвана не только давать знания, но и воспитывать детей, тренировать их волю, поднимать самооценку, формировать ОБРАЗ МИРА.

Совместные усилия педагогов и приемных родителей Китежа направлены на создание единой социальной общности с едиными нравственными и, в более широком смысле, культурными ценностями. Ребенок со своими проблемами, сомнениями и страхами погружается в единое поле культурных ценностей, традиций, устремлений. Это и есть основа нашей терапии! А вот высокая успеваемость в школе зачастую создает лишь серьезные проблемы на жизненном пути выпускника, если параллельно не решались иные задачи его личностного становления.

Миша, 9-й класс

– Раньше я учился и жил в Москве. Я спал на уроках, играл в компьютерные игры целый день. Здесь, в Китеже, я круто изменил свою жизнь. Я стал делать уроки, толерантнее относиться к людям. Мне нравится в Китеже. Здесь царит равноправие, человеческие отношения. Учеба у китежских преподавателей мне доставляет радость. Мне впервые стало интересно на уроках.

Успехом мы считаем ситуацию, когда очередной «дозревший» ученик начинает получать удовольствие от процесса познания, дискуссий на уроке, отличных отметок.

Когда внутренняя мотивация приходит на место внешнему принуждению, сознание учеников как-то по-иному обрабатывает полученную на уроке информацию. У растущей личности появляется желание не зазубривать факты ради хорошей оценки, а добираться до сути вопросов, щеголять новой информацией, пытаться использовать новые знания на практике.

Конечно, основой учебного процесса остаются обычные уроки, но нам в Китеже удалось избежать рутины, губительной для развития творческого мышления. Наша работа выходит за рамки четких методических разработок, вернее, делает возможными и применение конкретных методик, и творческий поиск, и импровизацию, то есть расширяет сферу контакта учителя с учеником. Тут уже речь идет не столько о передаче интеллектуальной информации, сколько о трансформации личности ученика в определенном, заранее заданном направлении. Может быть, ради этого развития не жалко пожертвовать временем, отпущенным на выполнение школьной программы?

Как правило, в китежской школе мы позволяем нашим питомцам чувствовать себя на уроке хозяевами. В зависимости от ситуации, младшеклассники могут принести с собой на урок игрушки, старшие вместе с учителем могут побаловать себя чашечкой кофе или стаканом чая. Если мы видим, что та или иная тема не вызывает адекватного образа у учеников, а это выясняется, как правило, прямо на уроке, нашим учителям разрешено отойти от первоначального плана и посвятить разбору базовых понятий или созданию целостного образа столько времени, сколько требуется. Без этого просто невозможно двигаться дальше.

Учителя в Китеже проводят с детьми больше времени, чем родители, иногда даже интеллектуальный контакт с детьми у них бывает более тесным. Процесс образования не ограничен формальными уроками в классе, а охватывает весь спектр взаимодействия личностей. Поэтому к преподавателям в Китеже предъявляются особые требования.

Учитель несет ответственность за жизненный выбор ребенка, за формирование его характера. В идеале каждое занятие должно превращаться в диалог, совместный поиск истины. Дети в Китеже обращаются к взрослым на «ты» и по именам. Мы не любим лишних барьеров между учеником и учителем. Авторитет дает не должность, а умение найти общий язык с каждой маленькой личностью.

Учителями могут быть только психически устойчивые, сбалансированные личности, привлекательные для детей, образованные и вдохновенно относящиеся к своему предмету.

Учителя должны изучать особенности детской психологии, стремиться действовать в рамках тех психологических законов и методов, которые сложились в Китеже.

Учителя должны сочувствовать всем детям, независимо от их интеллектуальной или социальной компетенции, и быть способными перевести это сочувствие в практическую плоскость.

Учителя должны поощрять самостоятельную деятельность детей, их стремление использовать свои знания и умения в любой отрасли жизни.

Учителя должны признавать вклад других членов сообщества в развитие детей и постоянно обмениваться информацией о путях развития каждого конкретного ребенка.

Одним словом, рабочий день учителя не ограничен временными рамками, а его поведение не мотивировано зарплатой. Ключевым понятием здесь становятся призвание и осознание своей ответственности. В Китеже быть приверженным этим ценностям – и нравственная задача, и насущная экономическая необходимость.

Глава 16 ПОПЫТКА НАПИСАТЬ ДОЛЖНОСТНУЮ ИНСТРУКЦИЮ ПРЕПОДАВАТЕЛЯ

КИТЕЖСКИЙ ПЕДСОВЕТ

Миша Щуров

– Я чувствую Китеж по-разному в разное время, потому что на самом деле Китеж – это процесс. Для меня это проработка своего внутреннего мира. Предсказуема одна вещь – непредсказуемость. Это заставляет быть все время настороже, собранным. Китеж стимулирует во мне мощные внутренние процессы, интроспекцию, самоанализ. И такого со мной до Китежа не было, хотя я представлял себя человеком духовным, развивающимся.

В Китеже происходит одновременно развитие и столкновение с реальностью. Это позволяет соотнести себя реального и того, каким себя видишь.

Женя Ряжская

– В Китеже остаются те люди, которые рады изменениям, испытывают удовольствие от трудного процесса изменения. И очень сложно жить людям, которые в какой-то момент хотят успокоиться и сказать с облегчением: «Ну все, мы договорились». Иллюзия окончательного договора.

Когда я только приехала в Китеж, мне объяснили, что важнейший принцип Китежа состоит в том, что обо всем можно договориться... и, что еще важнее, можно передоговориться.

Максим Аникеев

– Человек чувствует себя уютно в Китеже, когда он сам творит, пишет книги, ставит спектакли, рисует картины, что-то создает. И скорее я имею в виду творчество в широком смысле, как процесс создания нового, начиная от рисования, заканчивая отношениями. Когда человек постоянно находится в позиции подчиненного и ему только указывают, что делать, он не будет счастлив.

Маша Кривенкова

– Сотворчество и сотрудничество. Сотрудничество для нас – взаимодействие на уровне ролей и выполняемых функций, доброе, удобное. Взаимное удовлетворение потребностей. Сотворчество – вкладывание, отдача, совместное бытие творцов, вклад каждого, нерегламентированный постоянный вклад.

Самая высокоразвитая корпорация, с развитой культурой отношений диктует своим сотрудникам образ действий и значимость цели, а значит, лишает осознанного участия, это эффективное функционирование, а сотворчество в Китеже – это добровольный нерегламентированный вклад как основа каждодневной жизни.

Еще раз об интерпретации. Дети любят подглядывать и подслушивать. Так они получают самую достоверную информацию о жизни взрослых.

Детей можно понять. Как еще они проверят истинность того, что мы им сообщаем о мире? Как они убедятся в том, что мы их не бросим и не предадим? И тут дети часто переходят любые границы морали. Они рассказывают друг другу о том, что подслушали за дверью комнаты родителей, дают свою интерпретацию обрывкам разговоров. Редкий ребенок может удержаться от соблазна повысить свой статус в коллективе, посвятив одноклассников в семейные тайны. Они не видят в этом греха, так как в их мире скабрезный рассказ – это только рассказ.

Надо сказать, что это сильно осложняет жизнь взрослых. Но как же еще дети испытают реальность семейных отношений? Ведь только будучи допущены во взрослую реальность, они могут и сами чему-то научиться.

К списку тайн, за которыми охотятся дети, относятся любые намеки на противоречия между взрослыми. Так они выясняют, а правду ли мы им говорим, истинный ли ОБРАЗ МИРА предлагаем.

Если все окружающие взрослые дают одну и ту же оценку поступкам ребенка, если он вновь и вновь убеждается в единой системе ценностей, то эта система становится частью его ОБРАЗА МИРА. Зачем тратить силы и перепроверять то, что для всех старших уже очевидно?

Разумеется, дети, испытавшие больше насилия, менее доверчивы и склонны чаще перепроверять границы невидимого мира наших законов. Но и они в конце концов поддаются убеждению. Вернее, под давлением неопровержимых доказательств – общего видения взрослых – они начинают смотреть на мир их глазами.

Поэтому каждый взрослый, находящийся в нашем Терапевтическом сообществе, независимо от членства в Некоммерческом партнерстве и наличия диплома учителя, является частью развивающей среды, следовательно, он должен стараться соответствовать требованиям, которые предъявляются к профессиональному члену Терапевтического сообщества, что означает:

– признание необходимости внутренней работы: сотрудник, не разрешивший собственных внутренних проблем и комплексов, не может быть хорошим учителем и психологом;

– готовность обсуждать открыто в коллективе взрослых все проблемы отношений с детьми и другими сотрудниками, признавать правоту большинства, ставя единство коллектива и интересы детей выше собственного ЭГО;

– стремление избегать высказываний и действий, способных сформировать у детей НЕГАТИВНЫЙ ОБРАЗ МИРА;

– умение работать со своими эмоциями;

– стремление постоянно обмениваться мнениями и информацией внутри группы;

– готовность постоянно повышать свой профессиональный уровень;

– понимание, что эмпатия, добросердечность и внутренний покой – это необходимые качества, которые дают право сотруднику работать с внутренним миром детей.

Глава 17 ТЕРАПИЯ КОЛЛЕКТИВА

Для детей, получивших жизненный опыт в детском доме, особенно важно чувство причастности к группе. Подросток, скорее, поделится страшной тайной с товарищем во дворе, чем с любящим его родителем.

Поле сознания окружающих, «своих», оказывается во многих случаях самым главным стимулом для развития или остановки этого развития. Измените окружение, измените характеристики «своих» – изменится и вектор развития юной личности.

Ни интересная книга, ни компьютер, ни заботливые родители не могут заменить радость общения с себе подобными. Мнение неформальных лидеров в этих условиях оказывается более весомым, чем наставления учителей и родителей.

Наши слова и наши образы действий могут достигать сознания детей через ту среду, которая воспринимается ими как своя, то есть через «полупроводников» – старших друзей.

Из разговора с шестнадцатилетним

– Какая самая страшная кара в коллективе?

– Перестать быть крутым.

– Правильно. Ты как раз и перестаешь быть крутым, когда над тобой смеются. Это самая страшная кара в любом коллективе.

– Когда я беру готовые программы, я не сомневаюсь. Я вроде делаю как надо, иду в колее, как все до меня. Значит, меня не в чем будет упрекнуть, если что-то не сложится.

– Сколько энергии пришлось потратить, чтобы отказаться от иллюзии. Твои друзья детства для тебя опасны – они тебя просто программировали на жизненный проигрыш. И нарушить табу означает риск потерять друзей, показаться дураком, подвергнуться осмеянию. Это усилие ты сделал сейчас, опираясь на мое одобрение, – кистеперая рыба проползла, обдирая плавники, еще два метра к траве. Но смог бы ты сделать то же самое, оказавшись теперь среди сверстников в детском доме?

– Я бы, наверное, побоялся.

ДНЕВНИК ТЕРАПЕВТИЧЕСКОГО СООБЩЕСТВА

2001 год

Август

Мы заметили, что своих командиров дети слушают лучше, чем взрослых, поэтому предложили детскому коллективу перейти к самоуправлению. На уроках обществозна-ния одиннадцатый и десятый классы прослушали лекцию об избирательной системе современной России, обсудили преимущества демократии, плюсы и минусы процедур голосования. После этого сами старшеклассники объявили выборы в Малый Совет. Пять лет назад к выборам допускались дети с пятого класса, теперь с первого!

Первая подготовка к выборам выявила прежде всего полное непонимание остальными детьми предназначения Совета. Честно говоря, мы были удивлены этим результатом, ведь само Терапевтическое сообщество уже десять лет управлялось Советом, дети видели, как взрослые проводили собрания, голосовали за те или иные решения. Но видеть – не значит понимать. То, что нам казалось самим собой разумеющимся, было вне жизненного опыта наших подопечных. И поэтому не осознавалось ими, хоть и находилось перед глазами. Итак, первые детские демократические выборы в Китеже прошли при полной пассивности большинства избирателей. Дети не знали, что происходит и зачем им это нужно. Но, так или иначе, Совет был избран и начал руководить. В него прямым свободным голосованием были избраны Маша, Александра, Шурик, Кирилл.

Трудновато было мне объяснить детям, что теперь они сами себе хозяева, а взрослым, что они теперь не всегда должны вмешиваться напрямую. Мы наделили Малый Совет правом контролировать всю детскую работу и распределять дежурства, вести уроки, замещая учителей, организовывать праздники и дни рождения, получая денежные средства на свои мероприятия. За отказ подчиняться и нарушение правил дисциплины сами члены Малого Совета имели право требовать компенсации (наряд вне очереди на кухне, уборка в доме, дополнительная рубка дров и т. д.)

Ответственность изменила старшеклассников.

Попав в жернова бурной общественной жизни, они были вынуждены чаще встречаться, обсуждать проблемы, обтачивая свои ОБРАЗЫ МИРА под общее видение.

Они ночи просиживали над созданием детской конституции, учились планировать мероприятия и ставить цели, убеждать своих младших товарищей в истинах, которые сами открывали за день до этого. В течение года они успели десять раз перессориться десять раз помириться, узнать друг друга, создать общую мечту о будущем идеальном Китеже и даже приступить к попытке ее воплощения. С ростом силы и авторитета этой группы росла и их возможность влияния на весь детский коллектив.

ИЗ ПРОТОКОЛОВ ПЕДСОВЕТА

Март 2002 года

Кризис. Старшеклассники сделали открытие: оказалось, что командовать другими не такое уж приятное занятие. Жизнь потребовала развития новых качеств характера. Начали усложняться и отношения внутри детского коллектива. Эмоционально и глубоко обсуждались вопросы: «Кто ты такой, чтобы командовать? Что делать с теми, кто не подчиняется? А не ввести ли диктатуру?» У детей и взрослых появилась новая богатая тема для обсуждения, а у последних к тому же образовалось и свободное время, так как на Совет была переложена ответственность за организацию и проверку приготовления детьми домашних заданий, соблюдение графика работ, уборку помещений и т. д.

Именно эти ребята в 2004 году своими силами начали сооружение домов в новом поселке, который создается под Москвой по модели Китежа. Название поселка Орион.

Я помню, как, будучи школьником, изо всех сил отбивался от любой общественной нагрузки до тех пор, пока случай и умный классный руководитель не сделали меня режиссером школьного театра. Но я никогда не воспринимал школу в качестве своей малой родины. Увы, школа в моем сознании всегда ассоциировалась с давлением и насилием. Китеж для детей – родной дом, в котором они сами хозяева и устроители. Но поняли они это только после того, как получили право решать, что и как в этом доме делать. Разумеется, все люди разные, поэтому и степень ответственности принимают по-разному. Это уже вопросы динамики развития отдельных личностей.

Главный вывод. Как только дети убедились, что от их мнения и усилий что-то зависит в реальной жизни, они сразу стали и взрослее, и ответственнее. Вот так, воспитывает, оказывается, сама возможность решать. Мы вовремя поняли: для того, чтобы в будущем получить надежных соратников и сотрудников, мы должны отказаться от монополии на власть, от мысли, что взрослый всегда прав просто потому, что он взрослый.

Надо уважать право ваших приемных детей самостоятельно набивать шишки и приобретать необходимый жизненный опыт. Нам же, родителям, приходится смириться с ролью советников.

Зато у детей чуть ли не с первых шагов по жизни проявляется стремление к выстраиванию собственной иерархии. Очевидно, этот атавизм – наследство доисторических времен. Старшие ревниво оберегают свои привилегии, те, кто помладше, стремятся найти старшего – сильного защитника. И пусть в Китеже никто ни на кого не нападает, все равно, привычка делает свое дело. Дружат не по душевной склонности, а по соображениям безопасности. Численность даже слабых сторонников поднимает значимость, служит мерилом популярности.

Те, кто обладает мышцами или повышенной агрессивностью, обычно занимают более высокое положение в иерархии. Поэтому мы сознательно поддерживаем тех, кто не боится проявлять свою индивидуальность и независимость, кто опирается на интеллект, а не на силу. Со временем, опираясь на нас, дети с более тонкой душевной организацией и талантами начинают играть руководящую роль. А это в свою очередь меняет и весь психологический фон детского коллектива.

Один опытный педагог из Великобритании, наблюдая наших детей несколько месяцев, с удивлением констатировал, что Китеж – единственное из известных ему детских учреждений, где насилие в отношениях между детьми отсутствует, при том что ни взрослые, ни дети не похожи на пацифистов.

Разумеется, на такой результат повлияло много факторов. Во-первых, мы даем возможность нашим большим и маленьким детям отыгрывать свою агрессию в ролевых играх, вроде «Звездных войн» и «Властелина колец», где у них есть реальная возможность неделями сражаться на мечах, скрываться в засадах и строить друг другу козни.

Вторая причина – пример взрослых. Мы, хоть в это трудно поверить, исключили агрессию из практики общения.

Ну и третье – на первых порах, когда в Китеже только устанавливались традиции взаимоотношений, мы не оставляли без внимания и компенсации ни один случай угрозы или применения силы детьми. И сейчас любая попытка агрессии ведет к компенсации. Теперь в Китеже действует суд, где судьями и присяжными выступают сами дети.

Глава 18 НАСТАВНИКИ

На Западе этот феномен тоже отмечен и пущен в дело, пусть и без нашего русского акцента на душевное общение. Программа «Большой брат – маленький брат» в США, «Доверенные ученики» в Европе. При ближайшем рассмотрении эти программы представляются развитием некоторых «орлятских» или «коммунарских» методик. Собственно, в этом нет ничего плохого. Мир в основе своей един, и законы развития личности закономерно приводят ученых к использованию схожих форм воздействия на личность. Идеи, которые мы развиваем в Китеже, находятся в той же плоскости сознания. Нам, в силу особенностей нашей российской ментальности, не очень приглянулись термины, вроде «большой брат» или «доверенный ученик».

Теперь в Китеже на общем собрании по взаимному согласию для каждого школьника выбирается наставник из учеников старших классов или молодых учителей.

Помните у Стругацких «Град обреченный»? Наставники впрыскивали в систему все более неожиданные составляющие – то обезьян на горожан напустят, то переворот спровоцируют. Такими способами наставники стимулировали рост сознания. Людей буквально наталкивали на открытия, заставляя в короткие жизненные сроки проживать исторические переломы, накапливать опыт, буквально ломать устоявшиеся взгляды и социальные привычки. Помните, как главный герой успел пережить и бесплатный труд на благо общества, и карьерный взлет, и семейную жизнь, и гражданскую войну, и даже экспедицию в другую реальность. А потом оказалось, что все это – лишь первый круг опыта.

В этих спазмах окружающей Град среды я почувствовал что-то очень близкое нашей собственной методике целенаправленных вызовов.

Внешняя среда, направляемая наставниками, заставляла людей пересматривать свой ОБРАЗ МИРА, подниматься над привычными идеологическими построениями, над обыденностью. С той лишь разницей, что в Граде наставники избегали давать прямые интерпретации и советы. Мол, каждый сам должен дозревать до понимания. Наверное, это потому, что взрослым бесполезно давать советы, они все равно сделают по-своему.

А в Китеже наставник не советует, а объясняет явления жизни, помогает разобраться в пугающей неизвестности. Наставник обязан убедиться, что событие или разговор правильно поняты учеником.

Без какого-либо давления извне идет реальная учеба, примерка чужих обликов и образов действия. И все это без опасения прямой критики со стороны родителей и вообще взрослых.

Это естественный путь, он заложен в саму природу человеческой личности, так как основан на базовых качествах, проявляющихся с самого раннего детства. Поэтому по этому пути можно пройти достаточно быстро.

Постепенно ОБРАЗ МИРА взрослых проникает в сознание думающего и действующего подростка. Очень важно, чтобы он не воспринимался как команда или принуждение. В таком случае автоматически включаются механизмы противодействия. Наставник – это лидер, а лидер, пусть даже и маленький, по своей сути не может подчиняться прямому давлению. На родителей и учителей еще можно обидеться, но обидеться на всех окружающих, все равно что обидеться на дождь или снег. Когда давит окружающая среда, когда сам социум наглядно демонстрирует пути и возможности роста, укрепления авторитета, тогда юная личность не может не поддаться этому потоку.

В идеале мы стремимся неформальных лидеров сделать нашими соратниками, а тех детей, кто уже стал нашими соратниками, сделать лидерами. Когда это происходит, то само понятие «лидер» теряет смысл. В детской среде образуется круг активных, уверенных в себе личностей, разделяющих ПОЗИТИВНЫЙ ОБРАЗ МИРА, ориентированных на сотрудничество со взрослыми. Эмоциональное и интеллектуальное единство, рождающееся в общении, индуцирует всех, вовлекая в групповой процесс и помогая пережить уникальный опыт опоры на окружающих, доверия и самораскрытия.

Так понемногу в Китеже образовывалось общее поле доверия ставшее в дальнейшем частью китежской культуры. Это был качественный скачок! Раньше мне приходилось использовать всю силу характера для того, чтобы заставить детей мыть посуду или не ругаться матом, приходилось обосновывать предложение собраться вместе и попеть под гитару или КОЛЛЕКТИВНО посмотреть фильм.

Старшеклассники стали нашими союзниками! Это выразилось у них, прежде всего, в умении слушать друг друга и договариваться о совместных действиях. Теперь предложения взрослых не только благосклонно выслушивались всем детским коллективом, они даже становились стимулом для действий! Уровень доверия возрос настолько, что для старших детей стало естественной потребностью обсуждать с некоторыми взрослыми свои проблемы. Я знаю, в это трудно поверить, но дети в Китеже действительно открыты и доброжелательны ко всем. Это производит подчас просто ошеломляющее впечатление на наших гостей.

ДНЕВНИК ТЕРАПЕВТИЧЕСКОГО СООБЩЕСТВА

2002 год

Декабрь

Старшеклассники перестали ощущать себя «объектами воспитания». Они смогли взглянуть на некоторые проблемы общины с позиции взрослых, примерить на себя образ учителя. Незаметно пропала стена, разделяющая «отцов и детей». Всего за два месяца (июль – август 2002 года) в детском коллективе общины, словно в перенасыщенном растворе, произошла кристаллизация. Педагогическая методика, несколько лет назад вводившаяся нами, стала элементом культуры всей общины, одним из важнейших видов работы, где взрослые и дети объединяют свои усилия.

Если зимой минувшего года старшеклассники только учились подменять нас на уроках в младших классах, то теперь они сами следили за дисциплиной и настроением каждого ребенка! Они проводили душевные беседы, наставляли, воспитывали, наказывали и утешали. Это случилось на девятый год после приезда первых поселенцев на территорию, отведенную под Китеж.

Где возможно, мы, взрослые, пытаемся признавать авторитет тех учеников, чьи ценности и интеллектуальное развитие соответствуют нашим представлениям. Мы не облегчаем им жизнь, не предоставляем дополнительных привилегий, так как это может вызвать зависть и потерю авторитета в детской среде. (Помню, как не любили в классе учительских любимчиков.) Но в Китеже общение взрослых и детей вообще намного теснее, чем где-либо. Поэтому просто брошенное вскользь замечание со стороны взрослых тоже служит поощрением и признанием достоинств.

Чтобы не нарушить китежский Обет честности и искренности, добавлю, что не от всякого взрослого дети с готовностью принимают замечания, и не все, что исходит от взрослых, воспринимается ими как конечная истина. В нашем коллективе есть доверие, но нет тупого подчинения и фанатичной преданности. Маленькая личность должна сохранять право выбора и возможность здраво рассуждать.

ДНЕВНИК ТЕРАПЕВТИЧЕСКОГО СООБЩЕСТВА

2002 год

Декабрь

Педсовет констатировал, что на своих собраниях и в рамках Малого Совета дети уже без вмешательства взрослых способны выносить здравые суждения о происходящем в Китеже, свободно обсуждать свои проблемы, разрешать межличностные конфликты, выносить поощрения и наказания.

Младшие, видя, что ВСЕ старшие ведут себя в одном ключе и поддерживают единые принципы, изо всех сил стараются соответствовать. Они еще не способны понимать наших целей, но воспринимают китежскую культуру общения как данность, стараясь походить на своих старших товарищей.

Теперь старшие дети Китежа общаются в едином поле сознания. Одна шутка встречает понимание, дополняется другой, вызывает смех. Фильм рождает пространный комментарий и совместную попытку понять и договориться по существу.

Общение усложняется с каждым новым опытом. Дети используют фразы и понятия, подхваченные на уроках и из телевизионных передач. Создать интеллектуально насыщенную, плотную среду общения нам помогает детская газета. (Она, кстати, регулярно появляется на нашей интернет-странице.) Теперь практически каждый школьник Китежа получил возможность высказаться по интересующим его вопросам, заявить о себе. Обязанность редколлегии: собрать статьи, отредактировать и сверстать газету. В газете дети отрабатывают обращение с новыми темами и фразами. Потом эти темы и фразы входят в обиход всего детского коллектива.

Так среда обогащает сама себя, развитие идет по возрастающей, наполняя общение радостью взаимопонимания и значимости каждого члена сообщества. Общение стало радостью, а широта интеллекта – достоинством.

«Вот теперь, я начал вас, взрослых, лучше понимать!» Этот возглас старшеклассников все чаще и чаще проливается бальзамом в наши уши. Юноши и девушки, разбираясь в проблемах младших, начали лучше понимать свои собственные проблемы с родителями и учителями. Как легко нам всем стало работать! Родилось общее видение проблем, соперничество уступило место взаимной поддержке и любви. Беседы взрослых с детьми наполнились пониманием и доверием. Иногда кажется, что я физически ощущаю, как расширяется пространство сознания старшеклассников. Они вдруг увидели весь Китеж в целом, они заинтересовались тем, что происходит в душах друг друга. Они легко проглатывают взрослые книги и спорят не о музыкальных ансамблях, а о теории познания и законах морали.

При соблюдении обязательного условия честности и искренности всеми взрослыми и старшими учениками, выступающими в роли наставников, создается особое эмоциональное поле поддержки и взаимопонимания (некая прямая альтернатива массовому психозу толпы).

Глава 19 ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ СОБРАНИЯ (СОБРАНИЯ, НА КОТОРЫХ НЕ ХОЧЕТСЯ СПАТЬ)

Эх, много я сиживал на собраниях. Были среди них и интересные, но о большинстве я вспоминаю, как о садистском способе убить мое время. Собрания детей в Китеже – самое занимательное развлечение не только для них, но и для взрослых. И главное, это наш самый безопасный способ добиться осознаний и расширения сознания.

За счет чего раздувается воздушный шарик? Давление внутри растет, превосходя давление снаружи, оболочка растягивается, позволяя шару расти. Ребенок наполнен осознаниями, его распирают свежие впечатления. Как хочется поделиться! Значит, внутри давление уже выросло. Следующее условие – эластичность, податливость, гибкость сознания. Это уже достигнуто в безопасных откровениях с наставниками. Разреженная, то есть безопасная, среда, в которой все ждут как раз твоего рассказа! Здесь ты будешь услышан, здесь обязательно получишь сочувствие и поддержку!

Терапевтическое собрание – не лучшее название для того, что сводит вместе всех взрослых и юных китежан, тем более что термин – калька с английского. А вообще-то речь идет о безопасном круге друзей где можно сбросить панцирь с души и ощутить животворный поток перемен. Помните, как в годы застоя мы любили собираться с друзьями и бутылкой «Столичной» на кухне и решать вселенские проблемы. Все отличие терапевтического собрания в том, что его проводит профессионал и он не ставит приглашенным бутылку.

Взрослые и старшие дети садятся среди младших, всячески поощряя их высказывать свое мнение и серьезно относиться к происходящему. Младшие не боятся «наездов» со стороны старших, так как этого просто нет в Китеже. Очень многое в успехе собрания зависит от личности ведущего. Надо тонко чувствовать состояние каждого говорящего ребенка. Одного стоит похвалить, а на другого нажать, поставив перед очередным вызовом.

Первые полгода собрания в Китеже вел я сам, потом этому искусству начали понемногу обучаться члены Малого Совета. Признаться, не все получалось сразу.

Коля:

– Ну, Женя, расскажи, как ты оставил прошлое прошлому.

Женя молчит, опустив голову. Коля:

– Скажи хоть что-нибудь. Мы тебя уже неделю мурыжим. На переменах ты вон какой горластый, а здесь помалкиваешь...

Женя молчит и головы не поднимает.

Потом меня куда-то позвали из дому, где проводилось собрание, а, вернувшись, я застал такую картину. Коля ударом ноги распахивает дверь. В его руках брыкающийся Женька. Еще секунда, и Женька летит с крыльца носом в снег. Коля, попирая все нормы терапевтической работы, удовлетворенно потирает руки и говорит:

– И чтоб тебя здесь больше не было, пока не научишься душу открывать своим друзьям!

Первая мысль: «Что я наделал! Разве можно подпускать к терапевтической работе эмоционально не созревших юношей, вроде Коли?» Вторая мысль: «Но так Женя соприкоснулся с реальной жизнью, где никто не будет проявлять чудес терпения и выдержки».

Каково же было мое изумление, когда на следующем собрании Женя заговорил. На другой день он сидел, как ни в чем ни бывало, в первом ряду и, широко улыбаясь, рассказывал о своих мыслях и чувствах за истекший день. Колин экстремальный метод воздействия привел к успеху.

Когда мы только начинали практиковать такие собрания, на них присутствовали несколько взрослых. Мы предварительно договаривались, что взрослые сдерживают свои эмоции, не дают оценок и не берут управление на себя. Теперь, когда традиция установлена, дети могут и не заметить присутствия взрослых. Если вопрос, обсуждаемый на собрании, вызывает общий интерес, то выступают все. Создается активное поле доверия, и даже самым закомплексованным детям трудно не поддаться его воздействию. Здесь начинается иной вид конкуренции: стремление доказать свою собственную взрослость, выступить и быть услышанным.

С процессом взросления и интеллектуальным ростом детей беседы о тайнах души и радостях осознания становятся более успешными и результативными. Более того, дети выросшие в Китеже, свободнее, чем их сверстники в других местах, говорят на эти темы. Они позволяют и друзьям, и «своим» взрослым обсуждать внутренние проблемы личности, указывать на ошибки и недостатки, вместе находить выход из психологических тупиков. Мы не уверены, что такой подход оправдает себя в других случаях, но в условиях Китежа он постепенно становится элементом культуры.

Дальше позвольте мне процитировать некоторые стенограммы собраний. Так создастся более общее представление о диапазоне обсуждаемых тем, которые сейчас доступны детям в Китеже, и глубине их разбора.

Рома, 15 лет

– Я впервые ощутил, что это значить писать книгу. Надо было срочно статью для стенгазеты изобразить, ну я и втянулся. Мне понравилось, я даже забыл о времени.

Алина, 13 лет

– Мне было четыре года, когда я приехала в Китеж со своей мамой. Тогда я была счастлива и любила Китеж, как свой дом. Через год я пошла в школу, и начались трудности в жизни и отношениях с одноклассниками. В моей семье оказалось семь приемных братьев и сестер, мне пришлось столкнуться с завистью и ревностью. Когда мне что-то не нравилось, я шла жаловаться к маме. Я была замкнутой и никому не доверяла. Но потом мне удалось несколько раз поговорить с Вовой. Он мне помог понять, что происходит. Однажды я проснулась и увидела в зеркале не умирающего лебедя, а лицо девочки, излучавшей счастье. Я приняла новых братьев и сестер. И мне нравится помогать другим.

Стас, 16 лет

– Я почувствовал радость от чтения. Не мог больше зубрить физику и взял Булгакова «Мастера и Маргариту», так, кусочек почитать. И вдруг чувствую, я вживаюсь в нее. Прямо провалился в книгу. Я прочитал, а след до сих пор остался, и я все еще немного живу в этом. Не буквы читаю, а... ну не знаю, как бы живешь двойной жизнью. Закрыл книгу, а она все продолжается. А потом я размышлял о будущем. Пытался увидеть его в разных формах, мысленно вынимал кого-нибудь из нас и думал, смотрел, что будет без него. И первым я убрал Диму. Посмотрел и думаю, ну на фиг, ничего без него не выходит, и вернул его. Мало без кого можно обойтись в нашем будущем.

Егор, 15 лет

– У меня претензия к Володе. Он не очень любит напрягаться. Когда мы работаем, он имеет тенденцию где-нибудь втихую спрятаться.

Володя, 14 лет

– Нет. Я меняюсь... Я недавно таскал уголь в дом Тамары. Обычно, когда Стас ставит меня туда работать, я натаскиваю только полкороба, а тут я подумал, что надо все-таки исполнять обет «научусь труду и терпению», и натаскал полный. Не прохалявил. Так мне и самому стало лучше.

Лора, 13 лет

– Я поняла, что не хочется быть дояркой или уборщицей. Может, стану врачом. Если нужно будет, стану жить в городе, работать. Но меня не привлекает городская жизнь. Когда мне было пять лет, я хотела стать космонавтом, в девять – дизайнером, но потом подумала, зачем в Китеже космонавт или дизайнер?

Хочется кому-то помочь, но, прежде всего, нужно заняться собой, своим образованием.

Шурик, 16 лет

– У нас было четыре дня каникул, и я вдруг обнаружил, что устаю от того, что мне нечего делать. До этого весь день был расписан и насыщен... надо было куда-то бежать, что-то творить, организовывать. А тут никто не командует. И вот у детей уже кислые физиономии, и никто ничего не хочет. Я подумал, а как же во взрослом состоянии. Там-то, ведь, никто подгонять не будет, значит так и закисну?

Слава, 15 лет

– Я заметил, что по-другому смотрю на жизнь и на учебу, и на работу. Я знаю, есть много сложностей, но нет такого, чего нельзя исправить. Мне все интересно. Китеж постоянно меняется, а вслед за ним меняюсь и я.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

После «лихих девяностых» наше общество вновь возвращается к гуманизму. Широко осознается нравственная необходимость спасения детей, потерявших родителей, и тех детей, которых калечат семьи алкоголиков.

Но реальность XXI века и задачи развития России уже толкают нас к следующей ступени в будущее – к осознанию более сложных законов развития и формирования человеческой личности.

У нас как-то принято сравнивать себя с Западом. Поэтому более простым путем кажется заимствование уже принятых там систем детского воспитания и ювенального законодательства. Но этот простой путь ставит нас опять в положение догоняющих. Нужно ли заимствовать то, что заведомо будет признанно неприемлемым через пару десятков лет? Например, во многих западных школах учителям запрещено просить ребенка стереть с доски. Мол, а за что тогда платят учителям зарплату! В походе запрещают детям рубить дрова и разводить костры. Если ребенок обожжется или порежется, то учитель может оказаться на скамье подсудимых. Законодательная база европейской цивилизации превращается в смирительную рубашку, в панцирь, который уже не столько защищает, сколько препятствует росту и развитию личности.

Дело не только в естественном российском патриотизме. Наша история свидетельствует, что у нас воплощаются в жизнь только те ОБРАЗЫ БУДУЩЕГО, которые реально опираются на наш национальный характер и образ жизни. Свои программы использовать рациональнее – они уже заточены под наше мировосприятие. Мы можем и должны создать свою передовую систему воспитания, опираясь на богатейшие традиции отечественной педагогики.

Если мы хотим действительно вернуть в наш гуманный, цивилизованный мир тысячи человеческих душ, необходима тонкая система отбора и заботливого всестороннего развития каждой индивидуальности. Это особая работа, для которой требуются профессионалы и специальная развивающая среда. Для этого нужна гибкая, лишенная бюрократических ограничений система партнерства «пилотных» социальных проектов и социально-ответственных финансовых структур. Наша технология развивающей среды не требует никаких дополнительных затрат, деньги государство и так расходует не скупясь. Да нужны люди с особым душевным складом, но их-то в России всегда было немало. А в обществе рыночной конкуренции они вообще плохо выживают, и сейчас они оттеснены на периферию экономической жизни. Для них модель Китежа была бы наилучшим способом и существования, и самореализации.

Дети – наше самое дорогое национальное достояние. И они стоят любых усилий, потому что только через них открываются для России врата в будущее.

Примечания

1

Здесь и далее прямая речь китежан – детей и взрослых – приведена без изменения стилистических особенностей. (Примеч. ред.)

(обратно)

Оглавление

ПРЕДИСЛОВИЕ

Глава 1 ПЕРВЫЕ ДЕТИ. МИША И ПЕТЯ

Глава 2 ПУТЬ МИШИ И ПЕТИ. ФОРМИРОВАНИЕ СОЗНАНИЯ

Глава 3 НАЧАЛО КИТЕЖА

Глава 4 РАЗВИВАЮЩАЯ СРЕДА КИТЕЖА

Глава 5 РАЗМЫШЛЕНИЕ О НАЗВАНИИ И РУССКОЙ ОБЩИНЕ

Глава 6 ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ. И НАЗВАЛИ МЫ СЕБЯ ОБЩИНОЙ

Глава 7 ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ. И НАЗВАЛИСЬ МЫ ТЕРАПЕВТИЧЕСКИМ СООБЩЕСТВОМ

Глава 8 ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ СООБЩЕСТВО

Глава 9 ТЕРАПИЯ СКАЗКИ

Глава 10 ДЕТИ. ЭНЕРГИЯ ДЛЯ ИЗМЕНЕНИЙ

Глава 11 ДЕТИ. ИСПЫТАНИЕ РЕАЛЬНОСТЬЮ

Глава 12 ПУТЬ ЖЕНИ

Глава 13 ВЗРОСЛЫЕ КИТЕЖА. ПОПЫТКА СОЗДАТЬ НЕПРОТИВОРЕЧИВЫЙ МИР

Глава 14 «ЧЕЛОВЕК ИГРАЮЩИЙ», или ДЕТСКАЯ ИГРА «Я СТРОЮ МИР»

Глава 15 ШКОЛА В КИТЕЖЕ

Глава 16 ПОПЫТКА НАПИСАТЬ ДОЛЖНОСТНУЮ ИНСТРУКЦИЮ ПРЕПОДАВАТЕЛЯ

Глава 17 ТЕРАПИЯ КОЛЛЕКТИВА

Глава 18 НАСТАВНИКИ

Глава 19 ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ СОБРАНИЯ (СОБРАНИЯ, НА КОТОРЫХ НЕ ХОЧЕТСЯ СПАТЬ)

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Реклама на сайте