«Ораторское искусство»

Г. Д. ДАВЫДОВ

ОРАТОРСКОЕ ИСКУССТВО

(Составл. по сочинен. проф. Э. Гейслера, Р. Герлинга, Д. Дамашке и других).

5-е издание

1928.

ПРЕДИСЛОВИЕ.

В настоящее время почти каждому гражданину, принимающему участие в общественной жизни, приходится выступать на собраниях с речами по тому или иному вопросу.

Начинающие ораторы часто делают при своих выступлениях разные ошибки, которые сильно вредят успеху их речи.

Цель настоящей книги - помочь неопытному оратору, дать ему некоторые руководящие указания и предостеречь от ошибок.

Не следует, однако, думать, что в этой книге раскрыты какие-то особые тайны, благодаря которым каждый, прочитавши книгу, сразу же сделается хорошим оратором. Нет, таких тайн книга в себе не содержит, так как их вообще не существует. Но все же она содержит много указаний, которыми должен руководствоваться оратор. Каждое из этих указаний в отдельности является, быть может, мелочью, но в общей сложности эти мелочи составляют то, от чего зависит успех оратора.

Книгу по теории ораторского искусства можно сравнить, в некоторых отношениях, с грамматикой. Для того чтобы научиться грамотно писать, недостаточно заучить грамматические правила, но необходимо долгое время упражняться в применении этих правил.

Точно так же и для того, чтобы сделаться оратором, недостаточно ознакомиться с теорией ораторского искусства, но надо как можно больше применять теоретические познания на практике.

Есть много хороших ораторов, которые никогда не читали книг об ораторском искусстве, но из этого вовсе не следует, что такие книги не нужны. Ведь, никто не станет утверждать, что изучение грамматики бесполезно, а между тем есть много вполне грамотных людей, которые вовсе не изучали грамматики, а научились грамотно писать лишь путем долгой практики.

Теория и практика взаимно дополняют друг друга. Но, нисколько не умаляя значения теории, мы все же должны на первом плане поставить практику.

Тот, кто хочет достигнуть успеха в ораторском искусстве, должен проявить настойчивость и прилежание.

Без упорной и непрерывной работы так же мало можно сделать в этой области, как и в каком-либо другом искусстве. Знаменитые ораторы были самыми прилежными в работе. Демосфен никогда не говорил публично без тщательной подготовки. Когда какой-то болтливый оратор, которых в Афинах было немало, хотел унизить его своим насмешливым замечанием, что его речи „отдают потом", Демосфен обратил эту насмешку в похвалу, откровенно признавшись, что он проводит многие часы в уединенной работе, прежде чем выступить со своей речью перед народом, что он, однако, делает это лишь из уважения к согражданам, так как считает, что им можно преподносить только то, что добросовестно проработано. Далее он добавил, что тот, кто не проявляет усердия при подготовке к своей речи, доказывает только свое высокомерие по отношению к народу и старается приобрести одобрение больше обманом, чем заслугой.

Цицерон рассказывает про себя, что он, начиная с молодости, ежедневно „неустанно упражнялся в ораторском искусстве, подобно атлету, упражняющемуся в употреблении оружия". Он напоминает, что такой блестяще одаренный оратор, как Гортензий, только из-за небрежности опустился с достигнутой им уже ступени ораторского искусства. Однажды Цицерону не было возможности достаточно подготовиться к важной речи. Тут явился раб и доложил ему, что заседание суда отложено. Цицерон был так обрадован, что ему осталось время для подготовки, что тотчас же дал свободу своему рабу.

Пусть начинающий оратор помнит об этих великих ораторах, давших нам пример прилежания и настойчивости в достижении намеченной цели. Пусть помнит он также русскую пословицу: «Под лежачий камень вода не течет».

ТЕХНИЧЕСКАЯ СТОРОНА РЕЧИ.

Успех ораторской речи зависит не только от ее содержания, но также и от ее технической стороны. К технической стороне речи относятся, главным образом, голос, произношение и тесно связанное с ними правильное дыхание.

ГОЛОС.

Хороший голос является непременным условием ораторского успеха. Некрасивый голос производит неприятное действие на слушателей и мешает успеху даже хорошо составленной речи,

Какими же качествами должен обладать голос оратора?

Прежде всего, он должен быть благозвучным. Многих людей сама природа наделила благозвучным голосом, благодаря чему они имеют большое преимущество перед теми, которые сначала должны заняться исправлением своего голоса. Голос неблагозвучен, если он очень высок, если он сипло или жестко звучит. То же самое можно сказать и о слишком низком голосе, посредством которого невозможно выражать в речи различные настроения и чувства. Только средний тон голоса будет приятно звучать. Поэтому обладающий слишком высоким голосом должен стремиться к тому, чтобы понизить его. Для этого надо как можно чаще делать следующее упражнение: взять немного ниже тон и сказать на нем несколько предложении. Чем чаще в этом упражняться, тем скорее будет заметно понижение высоты тона. Наоборот, пусть тот, у кого тон слишком низок, говорит более высоким тоном. В течение недельного упражнения можно добиться значительных результатов. Для благозвучия голоса необходимо, чтобы во время речи рот был достаточно широко открыт. Кто говорит сквозь зубы, тот пусть не ждет успеха.

Голос оратора должен быть гибким, то есть способным подняться от самых тихих, нежных тонов до наивысшей силы и выражать всевозможные чувства, настроения, порывы. Это также достигается путем прилежных упражнений.

Возьмите какую-нибудь статью и читайте каждое предложение разным тоном, то повышая, то понижая голос. Когда почувствуете усталость, прекратите упражнения.

Тот, кто хочет говорить в большом помещении или на открытом воздухе, должен обладать сильным голосом. Усиление голоса достигается постоянными упражнениями в громком чтении. Рекомендуется производить эти упражнения на открытом воздухе при каком-нибудь постороннем шуме (например, при шуме леса или водяного потока), стараясь пересилить его. Первое время часто будет появляться легкая хрипота, но это явление впоследствии исчезнет само собой.

При всех перечисленных упражнениях, а также и при всех других упражнениях, которые в дальнейшем будут указаны в этой книге, следует держаться такого правила: производить упражнения как можно чаще каждый раз не слишком долго; как только почувствуете утомление, упражнения надо прекратить.

ПРОИЗНОШЕНИЕ.

Самое главное условие хорошего произношения — отчетливость, то есть умение вполне отчетливо отделять при произношении звуки один от другого.

Для выработки отчетливого произношения можно рекомендовать следующий способ, основанный на том же принципе, на котором основано обучение глухонемых. Станьте на значительном расстоянии против другого лица и начинайте что-нибудь читать или говорить медленно, раздельно и притом как можно тише, почти шепотом. Произнося раздельно и отчетливо каждый слог, вы дадите слушателю возможность понять вас не только при помощи слуха, но и при помощи зрения. Он будет не столько слышать вас, сколько угадывать ваши слова по движениям губ.

Другим способом для выработки отчетливого произношения является чтение по складам. Возьмите какое-нибудь стихотворение или рассказ и читайте его медленно по складам, подобно тому, как вы читали в школе на первом году обучения. Не заботьтесь при этом о смысле, а сосредоточьте все внимание на правильном, ясном и отчетливом произношении звуков.

Помогая выработке отчетливости произношения, чтение по складам в то же время способствует устранению одного большого недостатка, свойственного многим ораторам, а именно торопливости произношения, при которой отдельные слоги и звуки как бы проглатываются.

Почти у каждого человека найдутся некоторые слова и обороты речи, произношение которых заставляет его делать усилие и на которых он спотыкается. Вдвойне неприятно это оратору, так как речь его должна быть плавной. Следует записывать такие слова и обороты речи и в свободное время упражняться в их произношении.

Весьма полезно также упражняться в чтении скороговорок. Вот некоторые из них:

1. Купи кипу пик.

2. Около кола колокола.

3. Сыворотка из-под простокваши.

4. На дворе погода размокропогодилась, размокроненастилась.

5. В избе не без поплескушек.

6. Сшит колпак не по-колпаковски, надо колпак переколпаковать, перевыколпаковать.

7. Из-под Костромы из-под Костромщины шли четыре мужчины; говорили они про торги да про покупки, про крупу да про подкрупки.

8. Два дровосека, два дровокола, два дроворуба говорили про Ларю, про Варьку, про Ларину жену.

9. Пришел Прокоп—кипел укроп, ушел Прокоп—кипел укроп; как при Прокопе кипел укроп, так и без Прокопа кипел укроп.

10. От топота копыт пыль по полю несется.

11. Турка курит трубку, курка клюет крупку.

12. Нашего пономаря не перепономаривать стать; наш пономарь вашего пономаря перепономарит, перевыпономарит.

13. Командир говорил про подполковника, про подполковницу, про подпоручика, про подпоручицу, про подпрапорщика, а про подпрапорщицу умолчал.

14. Корабли лавировали, да не вылавировали.

15. Была у Флора, Флору на Лавра наврала, пойду к Лавру, на Флора Лавру навру.

16. Рапортовал да не дорапортовал, а стал дорапортовывать—зарапортовался.

17. На дворе дрова, по двору дрова, за двором дрова, под двором дрова, над двором дрова, дрова вдоль двора, дрова вширь двора, не вместит двор дров, дрова выдворить,

18. Всех скороговорок не перескороговоришь, не перевыскороговоришь.

Каждую скороговорку надо произносить в первый раз очень медленно, а затем с каждым разом темп все ускоряется, доходя, в конце концов, до очень быстрого, но, тем не менее, отчетливого произношения.

Отчетливая и плавная речь предполагает, прежде всего, подвижность нижней челюсти, языка и губ. Этой подвижности можно достигнуть путем соответствующих упражнений.

Для развития нижней челюсти рекомендуются следующие упражнения[1]:

1. Открывайте рот медленно и широко.

2. Медленно закрывайте широко открытый рот.

3. Оставьте рот полуоткрытым; только после паузы открывайте его совершенно.

4. Действуйте таким же образом при закрывании.

5. Оставляйте нижнюю челюсть по возможности свободной, точно расслабленной, а затем опять подымайте ее для того, чтобы еще раз опустить.

6. Двигайте нижней челюстью направо и налево. (Это упражнение надо производить осторожно, чтобы не получить вывиха нижней челюсти).

Для того чтобы сделать язык более подвижным, упражняйтесь следующим образом:

1. Кладите кончик языка к внутренней стороне нижних резцов. Следите за тем, чтобы он лежал спокойно, без дрожащего движения туда и сюда; кончик языка может слегка касаться зубов, но все же должен висеть свободно.

2. Вытягивайте язык, придав ему возможно более плоскую форму.

3. Вытягивайте язык, придав ему острую форму.

4. Поворачивайте язык энергично к правому углу рта сперва плоско, потом остро.

5. Поворачивайте его точно так же к левому углу рта.

6. Делайте языком круговое движение в направлении справа налево так, чтобы он на этом пути сначала смочил верхнюю, потом нижнюю губу.

7. Делайте то же самое в обратном направлении.

8. Оставьте язык спокойно лежать во рту.

9. Сделайте это снаружи рта.

10. Сделайте так, чтобы кончик языка легко висел позади верхних резцов.

11. Сожмите края зубов так, чтобы можно было выдувать воздух, как из трубки.

12. Приложите кончик языка к твердому небу.

13. Отодвиньте его еще дальше назад к мягкому небу.

14. Поворачивайте его к нижнему ряду зубов.

15. Удалите его оттуда обратно.

16. Поворачивайте его к верхнему ряду зубов.

17. Вытяните его оттуда обратно.

18. Сделайте его в длину выпуклым, кверху вогнутым.

19. Очень важное упражнение: Вымыв руки, вытяните пальцы левой руки и введите большой палец в рот до последних левых коренных зубов. Затем водите большим пальцем под языком так, чтобы язык совершенно широко, но вполне свободно покоился на внутренней стороне большого пальца. Теперь дайте языку мягко и без всякого напора скользить по большому пальцу вперед и назад.

Чтобы достигнуть подвижности губ, проделывайте следующие упражнения:

1. Сложите губы легко одну с другой

2. Выдвиньте сомкнутые губы вперед, как при свистке.

3. Образуйте круглое отверстие рта.

4. Делайте широкое положение рта.

5. Двигайте губами, легко сложенными одна с другой, медленно вправо.

6. Таким же образом влево.

7. Поднимите высоко верхнюю губу так, чтобы верхние зубы были видны.

8. Делайте это с нижней губой вниз.

9. Сложите рот так, чтобы оба ряда зубов были видны.

10. Вытяните верхнюю губу под нижней.

11. Вытяните нижнюю губу под верхней.

Двигайте обеими губами скорым темпом вперед и назад.

Эти упражнения следует производить (лучше всего перед зеркалом) ежедневно, но умеренно, с необходимыми паузами для отдыха, так как при чрезмерном утомлении могут случиться судорожные подергивания.

Произношение должно быть не только отчетливым, но и правильным, то есть согласным с законами родного языка. Здесь имеется в виду соблюдение не столько грамматических, сколько фонетических условий правильной русской речи. Для оратора важно не то, как слово пишется, а то, как оно произносится. В нашем языке звуковое воспроизведение слова очень часто не совпадает с его грамматическим начертанием. Поэтому по книгам нельзя научиться вполне правильному произношению. Это возможно лишь для того, кто живет среди людей, правильно говорящих по-русски, прислушивается к их речи и постепенно приучает свой слух к правильным формам.

К числу наиболее часто встречающихся погрешностей и против правильного произношения относится, между прочим, неправильное ударение. Сплошь и рядом приходится слышать, например: «ходатайствовать» (вместо «ходатайствовать»), «случай» (вместо «случай»), «молодежь» (вместо «молодежь»), «проценты» (вместо «проценты») и т. д.

Неправильное ударение так же оскорбительно для слуха, как неупотребительное или искаженное слово.

Чтобы научиться правильно ставить ударение, полезно читать стихи, так как стихотворный размер не допустит неправильной постановки ударения.

ДЫХАНИЕ.

Правильное дыхание требует от оратора особенного внимания. Когда мы говорим, мы вдыхаем быстрее, а выдыхаем медленнее, чем при молчании. Каждое вдыхание вызывает паузу, перерыв в течение речи. Этот перерыв не может быть сделан произвольно на каком угодно месте речи, но допускается лишь там, где это позволяет сочетание слов. Такими местами являются или большие паузы в конце периодов или малые паузы, разделяющие предложения внутри периода. Благодаря этим паузам, то есть своевременным перерывам, достигается и ясность речи, так как отдельные части ее расчленяются должным образом. Основное правило заключается в том, что дыхание не должно быть слышным. Начинающие ораторы часто нарушают это правило. Это происходит оттого, что они вдыхают слишком мало воздуха. Если в конце длинного предложения воздуха не хватает, то последние слова предложения произносятся тихо и неясно или же наступает потребность в тяжелом и громком вдыхании. Следует делать вдыхание всегда, когда это допускает речь, и запас воздуха никогда не должен быть доводим до конца. Нужно приучиться вдыхать воздух тогда, когда по смыслу речи можно сделать паузу, а не тогда, когда к этому принуждает необходимость.

Чтобы укрепить легкие и научиться правильно дышать, следует проделывать специальные упражнения в дыхательной гимнастике.

Но прежде чем говорить о дыхательной гимнастике, необходимо сказать несколько, слов об устройстве дыхательного аппарата.

Органом дыхания являются легкие. Они посредством дыхательного горла находятся в связи с внешним миром. Легкие состоят из двух частей: правого и левого крыла.

Они поставлены своим основанием на диафрагму[2], подобно двум конусам. Правое крыло легких немного короче, чем левое, но зато шире. Левое легкое состоит из двух, а правое из трех лопастей, лежащих одна над другой. Каждая лопасть легкого делится на маленькие лопасти, а те, в свою очередь, на еще более мелкие, так, что самые тонкие разветвления легких принимают вид пузырьков. Каждый пузырек легких оплетен тонкими кровеносными сосудами. Эти кровеносные сосуды соединяются в артерию.

Дыхание приводит к переменному сужению и расширению грудной клетки, причем приходят также в действие мускулы, лежащие на грудной полости. Легкие покрыты снаружи гладкой, влажной оболочкой (плеврой), которая переходит на них со стенок грудной клетки и с диафрагмы, покрытых такой же оболочкой.

Легкие сопровождают всякое движение грудной клетки. При вдыхании грудная клетка расширяется; легкие следуют за ней и также расширяются, втягивая воздух. При выдыхании грудные мускулы заставляют грудную клетку сжиматься и, следовательно, воздух вытесняется. Итак, легкие не совершают никаких активных движений. При вдыхании мы видим легкие в эластичном напряжении, которое тем сильнее, чем больше расширяется грудная полость. Мы до сих пор рассматривали грудную мускулатуру, как активно связанную с вдыханием. Но столь же важным фактором является еще диафрагма. Диафрагма в спокойном состоянии вдается в грудную клетку, как купол. Теперь ясно, что, когда грудная клетка начинает расширяться, свод выравнивается. Органы полости живота больше отступают назад в живот, и он поднимается. Обратное явление бывает при выдыхании.

На основании этих разъяснений мы построим нашу систему дыхательной гимнастики.

Основой правильной системы дыхания для оратора является соединение легких физических упражнений с дыхательными упражнениями.

Автоматическое регулирование нашей нормальной дыхательной деятельности приноравливается, в общем, только к потребностям тела, но мы должны правильной системой дыхания достигнуть того, чтобы наши легкие были вполне заняты и находились в здоровом состоянии. Оратор должен подвергать свои легкие ежедневной вентиляции. Если каждому человеку, в особенности ведущему нездоровый сидячий образ жизни, необходимо заботиться о том, чтобы его легкие были здоровы и трудоспособны, чтобы все вредные вещества, которые вместе с вдыхаемым воздухом попали в легкие, были опять удалены, то тем более необходимо это для оратора, так как правильное дыхание, возможное только при вполне здоровых легких, играет в искусстве речи огромную роль.

Некоторые из читателей, может быть, скажут: «Я, ведь, каждый день совершаю порядочную прогулку. Я принимаю участие в спортивном кружке, я занимаюсь гимнастикой дома. При этом легкие работают усиленно, а потому нет надобности в специальных дыхательных упражнениях». Конечно, спортивные занятия полезны, но они не могут заменить специальную дыхательную гимнастику. Каждому оратору необходимо научиться владеть своим дыханием. К самым важным основам правильной дыхательной деятельности принадлежит, прежде всего, заботливый уход за дыхательными путями, особенно за носом. Нос и рот почти столько же соприкасаются с воздушными частичками пыли, сколько и наша кожа. На содержание в чистоте внешних частей тела смотрят, как на само собой понятное, а о содержании в чистоте дыхательных путей не думают. Предпосылкой для безупречной дыхательной гимнастики служит ежедневная очистка носа воздушным душем. Непременным условием здоровой дыхательной деятельности является дыхание через нос, а не через рот. Вы, ведь, знаете, что речь заставляет вас дышать ртом. Следуйте поэтому тем добросовестнее правилу: дышать в спокойном состоянии всегда через нос. Всякий здоровый человек, который правильно дышит, сможет часами говорить без труда, не охрипнув и не получая «сухости горла». Абсолютно уверенное управление дыханием имеет первостепенное значение.

Опытный оратор говорит полным, способным к модуляции[3] голосом. Он употребляет при этом постоянно воздух. Но он владеет процессом дыхания. Ясно, что во время речи необходимо много воздуха; по этой причине оратор должен по возможности повысить работоспособность своих легких не только количественно, но и качественно. Оратору, ведь, приходится соблюдать в своей речи много тонкостей; он должен регулировать расходование воздуха, начиная от пиано до фортиссимо[4] ему приходится делать паузы, которые должны подчеркнуть значение его слов, и т.д.

УПРАЖНЕНИЯ В ДЫХАТЕПЬНОЙ ГИМНАСТИКЕ.

Дыхательная гимнастика требует для своих упражнений помещения с возможно чистым воздухом нормальной температуры.

Прежде чем начинать упражнения, сделайте следующую пробу: вдохните как можно глубже; затем выдохните весь воздух и останьтесь без воздуха столько времени, сколько можете. Если после этого пробного дыхания наступают сердцебиение, прилив крови к голове, головокружение, то будьте осторожны при нижеизложенных упражнениях и повышайте их только постепенно.

1) Одностороннее дыхание через нос. Это упражнение производится перед открытым окном ежедневно при вставании и при уходе спать. Закройте указательным пальцем правой руки правую ноздрю и с шумом глубоко втягивайте воздух левой ноздрей (причем эта ноздря должна сильно раздуваться). Задержите на некоторое время воздух в легких, а затем выпустите его с шумом по тому же пути. После первых упражнений уже обнаруживается, что все нечистоты на слизистой оболочке носа и всякая лишняя влажность служат помехой при этом упражнении. Посторонние частицы должны быть удалены. Это упражнение надо повторить 3-4 раза. То же самое проделывают и с другой ноздрей.

2) Двухстороннее дыхание через нос. Двухстороннее дыхание через нос не так действительно, как одностороннее. У него недостает сопротивления трения, но оно чрезвычайно полезно, как форсированное нормальное дыхание носом. При вдыхании должен произойти легкий шум трения. Достаточно трех-четырех глубоких вдыханий. Обыкновенно после первых упражнений чувствуется легкое головокружение. Это не имеет значения. Маленькая пауза — и оно скоро исчезнет. Нужно соблюдать, чтобы при этом упражнении ноздри не стягивались. Часто бывает, что при вдыхании ноздри' касаются простенка носа и через это настолько суживают путь воздуху, что вдыхание становится невозможным. Легкий нажим на кончик носа в большинстве случаев устраняет это препятствие. Если же и при этом способе ноздри не слушаются и оказываются такими дряблыми, что при вдыхании ударяются в простенок носа, то нужно взять два маленьких костяных кольца, прикрепленных к тонкой нитке, и поставить их поперечно в ноздри.

3) Всасывающее дыхание ртом. Это упражнение в одинаковой степени важно как для начинающего, так и для опытного оратора. Вы знаете, что для нас главным, основным правилом является в спокойном состоянии дыхание только через нос. Это упражнение служит главным образом для того, чтобы систематически укреплять мускулатуру дыхания, а это для оратора имеет большое значение.

Положите слегка руки на нижние ребра, чтобы самому чувствовать, как поднимаются ребра. Затем сложите губы, как бы для произношения буквы У и втягивайте воздух медленно и равномерно при слышном всасывающем шуме, Считайте при этом мысленно до 6. После короткого задержания, выпускайте воздух с шипящим звуком Ш. Выпускание воздуха с шипением особенно важно для оратора. Он при этом может наблюдать, выходит ли воздух равномерно. Только равномерно выходящий поток воздуха имеет цену для оратора. Нередко случается, что воздух уходит сначала неравномерно, с перерывами. Подобный поток воздуха совершенно негоден для тона речи. Если при вдыхании чувствуете хотя бы легкое давление в шейной мускулатуре, то делайте движение головой, чтобы устранить это давление.

Шипящее вдыхание ртом. Это упражнение служит, прежде всего, для того, чтобы укрепить реберное дыхание и привести в действие верхушки легких, которые у большинства людей почти не принимают участия в деятельности дыхания. Само упражнение требует некоторого внимания при применении его. Опять кладите ладони, как при прежнем упражнении на нижние ребра (так называемые ложные ребра). Теперь крепко сожмите зубы и приготовьте их к тому, чтобы через их щели медленно и равномерно выходил воздух, производя шипящий звук. Не делая особого вдыхания, удалите находящийся в легких воздух, производя шипящий звук. При этом избегайте поднимать плечи и наблюдайте, чтобы живот постепенно втягивался. Через это свод диафрагмы поднимается в грудную полость. Таким образом, большая часть воздуха будет вытеснена из легких. Теперь вдыхайте через рот, не выпучивая живота и по возможности скорее. Это упражнение способствует только реберному дыханию. Продумайте и испытайте это упражнение особенно хорошо, и вы вскоре сможете производить его механически, не сосредоточиваясь на процессе самой деятельности. Это упражнение является вместе с тем и лучшим предохранительным средством против легочных заболеваний.

5) Задержание дыхания. После всасывающего вдыхания через рот задержите дыхание, считая сначала до 5, затем до 8, 10, 15. Нужно соблюдать, чтобы ребра сохраняли свою полную сводчатость. Как только сосчитали до одного из приведенных чисел, то выпускайте воздух, производя шипящий звук, для того, чтобы установить, задержали ли легкие дыхание спокойно.

Дыхание через рот. Сложите дугой нижнюю губу немного над нижним рядом зубов и втягивайте сильно воздух между обеими губами так, чтобы он ударялся о переднее небо, а затем опять выпустите его. Это вдыхание и выдыхание производится несколько раз. Через такой способ вдыхания воздух в полости рта согревается, делается влажным и очищается. Он проникает подобно воздуху, проходящему через нос и легкие. Так как оратору приходится вдыхать ртом, то для сохранения здоровья его органов дыхания особенно важно научиться этому упражнению. Поэтому упражняйтесь неутомимо, сперва слышным образом, при заостренной постановке рта, а затем неслышным образом, при почти естественном положении рта. При вдыхании поток воздуха должен ударяться о переднее небо, чтобы согреться, очиститься и сделаться влажным.

7) Комбинация нормального вдыхания и выдыхания с всасывающим вдыханием через рот. Вдыхайте нормально через нос, пока легкие не откажутся больше принимать воздух, а затем втягивайте ртом столько воздуха, сколько возможно. Выдыхайте нормально через нос. Таким же образом это упражнение можно соединить с шипящим выдыханием через рот.

8) Одностороннее наполнение половин легких и выдыхание. Вдыхайте через нос и наклоните при этом тело вправо, так что левая половина легких может наполниться. Выпрямите тело и выдыхайте. То же самое проделывайте и наоборот.

9) Отбрасывание рук в сторону при прямом положении тела и вдыхание. Протягивание рук вперед и выдыхание.

10) Заложить руки за голову. Вдыхание через нос и отклонение локтей назад с подниманием грудной клетки. Обратно — и выдыхание.

Число упражнений можно было бы, конечно, увеличить, но в этом нет особой необходимости. Дело не в числе упражнений и не в том, чтобы их производить много раз в день, а в том, чтобы овладеть каждым упражнением технически в совершенстве.

При упражнениях придерживайтесь следующих правил:

1) Не начинайте следующего упражнения раньше, чем овладеете предыдущим. Некоторые нетерпеливые люди, не усвоив, как следует, одного упражнения, переходят к новому упражнению. С этим упражнением получается то же самое, что и с предыдущим: оно прорабатывается лишь поверхностно. В конце концов, ни одно из упражнений не усваивается, и вся польза от них сводится к нулю.

2) Упражняйтесь столько и так часто, как это позволяет ваше физическое состояние.

4) Не прерывайте курса длительными перерывами.

5) После проработки курса выберите себе два или три упражнения, которые вы будете проделывать ежедневно.

МАТЕРИАЛ РЕЧИ.

Прежде чем говорить, нужно иметь, что сказать. Чем больше знаешь, тем больше в состоянии что-нибудь сказать. Конечно, из этого вовсе не следует, что большие познания уже служат ручательством хорошей речи. Если бы это было так, то все наши великие ученые были бы хорошими ораторами. Но в действительности как раз этим ученым очень трудно сообщить из запаса своих знаний что-нибудь такое, что произвело бы действие. Это объясняется просто: кто годы, десятки лет вращается в какой-нибудь области науки, тот склонен предполагать запас познаний в этой области также у всех других. Объяснения, основанные на подобных предположениях, не возбуждают у тех, у которых этих познаний нет, ни интереса, ни разумения. С другой стороны, играют жалкую роль те, над которыми Гете насмехается, как над людьми „с короткой кишкой", людьми, у которых заметно, что то, о чем они говорили вечером, они сами восприняли только утром.

Без основательного знания материала никто не может сказать действительно хорошую речь. Человек, в основательных знаниях которого слушатели убеждены, произведет впечатление даже в том случае, если форма не вполне совершенна. В этом смысле уже Аристотель говорит в своей «Риторике»: «Только доказательства существенны, остальное дополнение». И старик Каток, который ненавидел эллинское красноречие, казавшееся ему только игрой слов, предостерегал: «Будь господином материала; тогда выражение само собой найдется». Кто действительно владеет материалом, у того мысли и слова сами по себе располагаются в должном порядке. То, что оратор действительно понимает, он может, обыкновенно, и выразить понятно. Слушатели в большинстве случаев тонко чувствуют, есть ли в мельнице речи зерно или она стучит так громко лишь потому, что она пуста.

Кто в качестве оратора хочет поучать других, тот, прежде всего, должен учиться сам, должен неустанно работать над своим самообразованием.

Самообразование имеет своей базой книгу. Читать книгу надо умеючи. Поверхностное, механическое, чтение принесет мало пользы. При чтении нужно соблюдать следующие правила: 1) Продумать и уяснить себе прочитанное.

2) Составить конспект книги, то есть кратко изложить ее содержание своими словами.

3) Выписать основные положения автора. При каждой выписке нужно делать пометки, откуда она взята. Выписки надо сохранять, так как они могут когда-нибудь понадобиться. Лучше всего делать их на отдельных листках одинакового форматами, по мере накопления, группировать по однородным вопросам.

Особенно в двух областях каждый, желающий принять участие в общественной жизни, должен иметь определенный запас материала: в области собственной профессии и в области народного хозяйства.

Ваше слово, как в тесном кругу ваших товарищей по работе, так и в более широких кругах ваших сограждан будет иметь совершенно иной вес, если каждый, даже ваш противник, должен будет признать, что в своей профессии вы дельный человек и что вы в состоянии свое личное хозяйство держать в порядке. В противном случае, вам справедливо скажут горькие слова Гейбеля: «Вы хотите мир носить на плечах, а не в состоянии держать в порядке свой собственный очаг».

Что же касается области народного хозяйства, то это такая область, в которой постоянно старая связь разрушается и заключается новая,— область, которую можно в продолжение всей жизни изучать, не достигая все же вполне исчерпывающего суждения обо всех отдельных явлениях.

Однако не следует страшиться выступать с речью в какой-либо области лишь потому, что, может быть, существует в данной области какой-нибудь вопрос, который еще не вполне изучен.

Гражданин не обязан и даже не имеет возможности быть совершенным знатоком в каждой области. Если он уяснил себе главные, основные мысли и умело изложил их слушателям, то этого вполне достаточно, так как слушатели обыкновенно и не требуют, чтобы оратор излагал что-либо со всеми подробностями.

По этому поводу иной осторожный человек возразит: «Конечно, в лекции нет необходимости говорить обо всех подробностях; но что мне делать при свободном обмене мнений, если меня спросят о подобной подробности»? Из-за боязни перед такой возможностью нередко оставляется серьезная попытка, за которой при удаче последовали бы еще многие хорошие работы. Это возражение неправильно. Кто добросовестно работал в той или иной области, тот знает обыкновенно больше, чем большинство слушателей, и поэтому может не опасаться вопросов о каких-либо подробностях.

Если же действительно зададут такой вопрос, на который оратор не может ответить, то он должен откровенно признаться в этом. Если в речи, в общем, даны доказательства хорошего знания дела, то такое признание нисколько не повредит оратору.

К этому прибавляется еще одно замечательное явление, которое, наверное, все действительно хорошие ораторы наблюдали: некоторые затруднения, которые при подготовке мучили и казались совсем непреодолимыми, часто с быстротой молнии освещаются и разъясняются сами собой во время лекции. Произнесенное слово действует не только извне, но и внутрь; оно, придавая мыслям, так сказать, телесную жизнь, разделяет и соединяет эти мысли и часто самым неожиданным образом выясняет всю их связь.

При выборе материала оратор должен сообразоваться с тем, какую цель преследует его речь. Есть три вида речей:

1) Речи, действующие только на ум слушателя и преследующие цель разъяснения предмета. (Сюда относятся, например, научные лекции, информационные доклады, отчеты и т. п.)

2) Речи, имеющие целью привлечение сторонников. (Сюда относится большинство так называемых парламентских речей).

3) Речи, ставящие своей задачей подействовать на волю и чувства слушателей и побудить их к определенным действиям.

(Примером таких речей могут служить так называемые митинговые речи).

Следует, однако, заметить, что строгого разграничения между указанными видами не существует. Если мы рассмотрим речь, принадлежащую к какому-нибудь одному из этих видов, то в большинстве случаев увидим, что в ней содержатся также и элементы, свойственные другим видам. Нельзя, конечно, установить шаблон, какого вида речь (1-го, 2-го или 3-го) нужно выбрать. Здесь главную роль играет темперамент оратора. Один имеет такие способности, что он лучше умеет произносить свою речь спокойно-поучительно, между тем как другой, приводя практические примеры, делает свою речь крайне занимательной, наглядной и легко понятной или, вплетая в нее историю, рассказы и несколько сильных боевых лозунгов, с легкостью проводит своих слушателей через некоторые „мертвые" пункты речи.

При собирании материала для речи первого вида оратор должен обратить особое внимание на то, что бы найти доказательства для выдвигаемых им положений. Чтобы получить необходимый материал для доказательств, оратор прежде всего должен рассмотреть свою тему со всех сторон. Важно, чтобы он, во всяком случае, имел в виду могущие возникнуть возражения и противоречия и подумать об их опровержении.

Если собран остов речи, следовательно, то, что оратор хочет сказать слушателям, если расположены в порядке тяжелые балки доказательств, то нужно будет собрать и пополнить материал для постройки своей речи.

Прежде всего оратор должен дать определение того предмета, о котором он хочет говорить. Если предмет сам по себе выяснен, то нужно будет стараться изобразить его в связи с другими предметами. Прежде всего, нужно будет ближе выяснить причину и следствия по отношению к предмету. Иногда бывает полезно сравнить предмет, о котором идет речь, с другими предметами.

Если, таким образом, собран и просеян материал, которым целесообразно будет пользоваться для речи 1-го вида, то еще раз нужно будет сделать общий обзор и еще раз продумать весь материал, затем получше усвоить его и только тогда делать дальнейший шаг, а именно найти те средства, которые нужно применять при речах второго вида, то есть при речах, в которых желаешь привлечь слушателей к какому-нибудь делу.

Какие ораторские средства применяются в речи, чтобы привлечь слушателей? Прежде чем ответить на этот вопрос, мы должны подумать: почему нельзя ограничиться логическими доводами, вытекающими из познания истины по отношению к какому-нибудь предмету, но нужно стараться еще расположить слушателей в пользу дела?

Если бы человек руководствовался только разумом, то достаточно было бы показать ему истину, чтобы тотчас убедить его согласиться с требованиями, которые ставит нам познание истины. Однако, оратор должен бороться не только против невежества и заблуждений, выясняя истину, но и против сопротивления воли. Поэтому он нуждается в дальнейших средствах.

Бели оратор хочет воодушевить каким-нибудь делом и привлечь к нему, то ему, прежде всего надо заручиться расположением слушателей. Трудно добиться успеха, если слушатели не уважают оратора и не имеют к нему никакого доверия. Если оратор хочет приобрести и сохранить это доверие, то он должен стараться, чтобы характер его речи был во всех отношениях нравственно безукоризненным. Кроме того, он должен иметь еще так называемый ораторский такт.

Ораторский такт требует, чтобы в речи не было ничего такого, что могло бы оскорбить чувства слушателей, Этого, конечно, нельзя влить, как через нюренбергскую воронку; ораторский такт должен быть прирожденным. Не требует особого подчеркивания, что, безусловно, нужно избегать в речи личных колкостей, которые оказывают свое действие часто только после речи.

Ораторское -приличие требует, чтобы избегали этих подводных камней, которые становятся большой опасностью для многих ораторов. Тщеславие оратора, стремление блеснуть и нравиться, некоторая напыщенность и деланность в голосе, в мине[5], в игре жестов[6], часто отталкивают, в то время, как оратор, может быть, думает, что этим он дает своим пораженным слушателям что-то особенное.

Оратор должен при своей лекции всегда помнить, какое положение он занимает. Он не должен ни в чем унижаться, но также не должен быть и высокомерным. Особенно важно, чтобы оратор говорил по возможности меньше о самом себе. „Я слышал - говорит Цанбрехер — об одном ораторе, которому очень хотелось, чтобы крестьяне выбрали его делегатом. Может быть, бессознательно он говорил во время своей речи о своих заслугах, которые он, будто, уже имеет в области сельского хозяйства (он не особенно долго служил в каком-то сельскохозяйственном обществе) и говорят, что в конце речи он совершил ту неосторожность, что выставил себя в качестве самого подходящего представителя избирательного округа. Хотя ему, в его присутствии, из вежливости говорили комплименты, но, наверное, он был бы не очень обрадован, если бы ему пришлось услышать истинное мнение, которое потом высказывалось о нем. Если бы этот человек проявил немного побольше скромности, то он оказал бы себе и своему делу большую услугу. Не следует думать, что крестьянские слушатели — наивные люди; тот, кто знаком с деятельностью крестьянских собраний и прочими видами общения крестьянства, с его обычаями и привычками, воззрениями, и суждениями, согласится со мной, если я скажу, что здесь неловкостью можно испортить столько же, как и в собрании образованных людей".

Оратор должен сообразоваться со своими слушателями, с их положением, национальностью, обычаями, наклонностями, образованием и т.д. Нельзя говорить перед крестьянами, как в Академии Наук, но было бы большой ошибкой, если бы оратор в какой бы то ни было форме дал понять, что он говорит, ведь, „только перед крестьянами".

Иногда приходится возражать против мнений присутствующих противников, выставляя эти мнения неправильными. В данном случае необходимо самым тщательным образом сохранить ораторское приличие и воздержаться от грубых выходок. В обращении с противником узнается тонко чувствующий оратор.

Ораторское приличие должно быть верховным, основным законом также в речах о личностях, при похоронах, юбилеях и т. п. Подобно тому, как слушатель отталкивается речью, которая содержит одни ходульные похвалы, нельзя ожидать ничего хорошего также и от речи, содержащей чрезмерное порицание в неподходящем месте. Чувство меры и благородный такт никогда не должны быть упущены из виду.

Вместе с ораторским приличием, не должна оставаться без внимания также и ораторская осторожность. Осторожность необходима, например, в тех случаях, когда приходится порицать слушателей. Оратор гораздо скорее достигнет цели, если из порицания будет проглядывать не враждебность, а любовь и благожелательность по отношению к порицаемому слушателю.

Особая осторожность требуется в том случае, если среди присутствующих имеются противники дела, которые не принимают каждое слово на веру, а следят за речью, как строгие критики.

К средствам возбудить и привлечь относится, прежде всего, возбуждение личного интереса; особенно ясно нужно подчеркивать важность темы для слушателей, для их материальных и идейных интересов.

Перейдем теперь к рассмотрению средств третьего вида. Относительно этих средств, прежде всего надо заметить, что они не должны применяться по одному шаблону. Напротив, вид речи, состав аудитории, особенности самого оратора, время и другие обстоятельства не должны быть упущены из виду, ибо, как раз при применении средств 3-ей категории легко могут получиться результаты, противоположные тем, к которым стремились.

Какие средства имеет оратор в своем распоряжении, чтобы воодушевить? (Кое-что о возбуждении душевных эмоций[7] у слушателей). Уже раньше было указано, что оратор должен действовать не только на у и слушателя, но также и на его волю. Если средства второго вида имеют уже целью привлечь и заинтересовать слушателей, то ораторские средства третьего вида должны вызвать эмоцию и направлять их волю.

Различают сильные и мягкие эмоции, между которыми, конечно, существует много оттенков. При выборе душевных эмоций нужно быть очень осторожным, чтобы не вызвать, как уже было сказано, противоположное тому, к чему стремились.

Аффект[8] должен быть приспособлен к особенностям и к таланту оратора, а также и к особенностям слушателей. В одном случае слушатели горячего темперамента, в другом трезвы, холодны, расчетливы и свободны от всяких страстей. Было бы ошибкой произносить горячую, полную темперамента речь перед людьми, которые по своему характеру крайне спокойны, даже недоверчивы.

Если вы намереваетесь вызвать в слушателях эмоции, то нужно, прежде всего, заботиться о том, чтобы не начинать страстную речь вдруг (без перехода), но подготовить к дальнейшему слушателей постепенным повышением аффекта.

Иногда бывает необходимо побороть или понизить душевные эмоции, уже существующие в слушателях. Это можно сделать двояким образом: или постараться вызвать у слушателей противоположные эмоции, которые положат преграду эмоциям существующим, или же, если слушатели возбуждены, обратиться к простому, ясному языку разума, избегая всяких страстных выражений; тогда возбуждение слушателей, наверное, понизится.

Важным ораторским средством является возбуждение любви, удивления или благодарности к лицу, которое уже имеет большие заслуги (прямые или косвенные) по отношению к слушателям. Но при этом нужно, прежде всего, иметь в виду то, что упоминание с похвалой о каком-нибудь за служенном человеке не должно выливаться в форму лести, так как, в противном случае, слушатели могут легко прийти к тому выводу, что оратор, вероятно, имеет какую-нибудь особую причину для этого.

Особенно удачно можно применять аффекты: желание, радость и надежду. Если слушатели уже долгое время стремились к чему-нибудь и если возбудить в них еще более горячее желание и сильную надежду, что желаемое будет достигнуто, то, наверное, это вызовет эмоцию в слушателях. Конечно, не нужно возбуждать никаких ложных надежд; здесь опять надо соблюсти верховный закон ораторского искусства—говорить только правду.

Если известно, что в той или иной местности, среди того или иного круга людей достигнуто что-нибудь особенно дельное, то целесообразно сообщить об этом слушателям, чтобы вызвать в них стремление к подобным же достижениям.

Вместе с этими радостными эмоциями существуют также и такие, которые имеют своим источником какое-нибудь зло. Сюда относятся: ненависть, страх, гнев, недовольство, возмущение, сожаление, стыд, раскаяние, презрение и т. п. Возможно, что с точки зрения ораторского искусства, возбуждение, вызванное последними душевными чувствами, гарантирует больший успех речи; однако, не следует из личного тщеславия вызывать у слушателей дурные эмоции.

Ненависть возбуждается указанием на то, как неблагороден, позорен и опасен поступок.

Страх возбуждается указанием на угрожающую опасность, гибельные следствия для счастья, чести и жизни.

Ненависть, недовольство или возмущение — чувства, вызванные дурным действием или состоянием, которое нужно устранить. Например, возмущение недостойными поступками человека, его нравственным упадком, незаслуженным уважением и благополучием, которым он пользуется, в то время как нередко более достойные люди живут в несчастии и унижении. Здесь очень часто дело переносится на личности, и процессы об оскорблении являются «милыми" последствиями подобных ораторских отступлений.

Более прекрасная эмоция, чем вышеуказанные, есть возбуждение сострадания, то есть огорчения по поводу несчастного положения другого. Сожаление особенно легко возбуждается указанием на то, что достойный сожаления человек не по своей вине попал в несчастье.

Возбуждение стыда и раскаяния есть аффект, который, хотя и очень редко, все же помогает исправлению случайных соучастников из среды слушателей. Конечно, в этом случае оратор должен выступать крайне тактично и осторожно, чтобы не навлечь на свою голову гнева собрания. Очень трудно порицать кого-нибудь, не вызывая озлобления, и поэтому крайне необходимо, чтобы порицание было произнесено в форме, в которой легко замечается, что оратором руководила любовь к своим слушателям и стремление устранить нежелательное явление. Но, прежде всего, порицание должно быть кратким и серьезным и не должно быть вколачиванием морали, результаты чего могут оказаться противоположными желаемому.

Как уже было упомянуто раньше, возбуждение эмоций не должно быть внезапным, непосредственным, а должно вводиться медленно и постепенно. Оратор должен стараться всегда создавать переход к отдельным аффектам, чтобы его речь не оказалась «ухабистой».

РАСПОЛОЖЕНИЕ МАТЕРИАЛА

После основательного изучения материала для речи следует приступить к распределению этого материала. Без определенного распределения материала у речи не будет необходимой ясности, основательности и краткости. Оратор будет говорить то о том, то о другом; в конце концов, все перепутает и вынужден будет прекратить свою речь.

Распределение определяется целью речи. Какую цель преследует моя речь? Дайте себе ясный и твердый ответ на этот вопрос. Все, положительно все в предстоящей работе находится под этим знаком. Если вы строитель, то вы, прежде всего, должны знать, что вы хотите строить: дом для торговли, дворец или обыкновенный дом для жилья: Тогда только вы можете приступить к составлению строительного плана. Конечно, и тут вы можете сделать грубые ошибки: или начертить слишком мало окон, или ошибиться местом, где надо устроить лестницу; или нанести на план комнаты слишком малыми или слишком большими. Ошибки при таком распределении не могут быть исправлены потом даже тончайшим исполнением отдельных частей. Еще более подходящим будет сравнение оратора с полководцем. Полководец, прежде всего, должен выяснить, какой план у него в данный момент: стычка или решительное сражение, кавалерийская разведка или генеральный штурм. Соответственно этому должны быть распределены отдельные части войска. Правильно говорит Гердер: „Я готов простить всякие ошибки, но только не ошибки диспозиции".

При распределении материала следует придерживаться определенного метода. Методом называется то распределение ряда мыслей о каком-нибудь предмете, которое лучше всего способствует нахождению новых истин, подтверждению старых и закреплению их и памяти. Всякий метод бывает или синтетическим или аналитическим.

Синтетический метод начинает с частей материала и постепенно переходит к разъяснению целого. Он начинает с простейших принципов и общих истин и из них выводит свои заключения.

Аналитический метод, напротив, берет целое, расчленяет его на отдельные части, производит исследование их по отношению причин их развития и специальных особенностей, а затем переходит к познанию и изложению целого. В то время, как синтетический, метод кладется в основу, обыкновенно, при изучении какой-нибудь науки, аналитическим методом пользуются большей частью для отыскания новых истин.

Если мы хотим лучше познакомиться с отдельными частями какого-нибудь предмета или облегчить познание его, то мы должны, прежде всего, рассматривать их (части предмета) отдельно, а затем стараться познать их путем сопоставления частей с целым. Так мы поступаем в грамматике, где мы, прежде всего, знакомимся с буквами, затем составляем из них слоги, затем образовываем из слогов слово и, наконец, переходим к составлению предложений и ряда мыслей[9].

Если, наоборот мы лучше знакомы с целым, чем с его отдельными частями, то мы расчленяем целое на его части. Таким образом, мы изучаем, в общем, что такое растение и минералы и познаем (благодаря химии) соли, серу, воду и другие составные части исследуемого предмета. Таким же образом общее познание человеческого тела предшествует анатомическому познанию его, которое мы приобретаем благодаря анатомированию, знакомящему нас подробнее как с внутренними, так и с внешними частями нашего тела.

Конечно, нет необходимости при каждой речи держаться этого строгого порядка. Часто потребуется большее или меньшее отступление, но начинающий оратор поступит хорошо, если он прежде всего запомнит точный методический ход своих доказательств. Если он затем, после более или менее продолжительного упражнения, приобретет большую свободу своей речи, то он может допустить исключение и расположить свою речь, сообразуясь более с обстоятельствами, чем с требованиями строгой методики.

Не следует, однако, забывать, что методическое расположение материала имеет всегда то преимущество, что оно в значительной степени помогает слушателю понять и запомнить речь, потому что в этом случае все легко вытекает одно из другого и каждая отдельная часть находится в зависимости одна от другой. Этим вызывается и закрепляется связь идей, которая облегчает запоминание фактов и предупреждает всякие неясности и недоразумения.

Начинающий оратор должен руководствоваться следующими испытанными на практике правилами:

1. Материал речи должен быть строго ограничен. Если речь продолжается больше часа, то в этом заключается ее большой недостаток. Спросите сами себя, — расположены ли и способны ли вы следить внимательно за течением мыслей дольше часа? Бывают, конечно, исключения, но в большинстве случаев речь, продолжающаяся пол часа произведет лучшее действие, чем речь, которая продолжается больше часа. Краткость речи — ее достоинство. На 9 жалоб, что речь была слишком длинна, едва ли придется одна жалоба на слишком большую краткость речи. Во всяком случае, для каждого ораторам выгоднее то, чтобы с ним расставались с пожеланием послушать его еще раз, чем то, чтобы у слушателей осталось чувство досады, вызванное чрезмерной продолжительностью речи. Простое, по-видимому, правило - строго ограничить материал — требует большой самодисциплины. Вы работали в какой-нибудь области; приобрели в этой области некоторые познания; вам хотелось бы показать, как много вы знаете — и вот... приходится ограничиваться и подвергаться опасности, как бы тот или иной из слушателей не подумал, что к тем мыслям, которые вы уже высказали, вам нечего больше добавить. Очень многие не могут устоять против соблазна, говорят слишком долго и этим обесценивают свою речь. Желая исчерпать тему, они исчерпывают лишь терпение слушателей... Не забывайте, что в течение часа можно наговорить очень много: приблизительно от 20 до 25 страниц формата этой книги. Поистине, достаточно духовной пищи для одной речи. Кроме того, после речи вам предоставляется возможность отвечать на вопросы и возражения, а также изложить дополнительно в заключительном слове отдельные мысли, которые кажутся вам важными.

2. Все отделы речи должны служить одной цели. Без единства цели даже самая содержательная речь становится кучей случайно собранных мыслей, а не войском, способным бороться и победить.

3. Предложения, которые должны служить принципами и на которых основаны доказательства, нужно рассмотреть со всех сторон, чтобы не вкралась какая-нибудь ошибка, которая может умалить силу доказательности доводов. Поэтому старайтесь при всех определениях и описаниях внести ту ясность и точность, которая соответствует предмету. Затем старайтесь, чтобы в последовательности отдельных частей вашей речи был строгий порядок и чтобы общие главные положения, на которые вам, быть может, придется опираться, были ясны и точны, чтобы они находили одобрение тех, суждению которых они преподносятся. Но, прежде всего, не упускайте из виду внутренней связи между причиной и следствием и выводите свои заключения из общих принципов и фактов со строгой научностью и добросовестностью. Кто не соблюдает этих правил, тот подвергает себя, опасности, что умный противник легко сможет уничтожить его длинные рассуждения, основанные на сомнительных принципах.

4. Главнейшие пункты доказательств, как бы они ясны и понятны ни были, следует изложить слушателю поотчетливее и с этой целью остановиться на них подольше, прежде чем идти дальше. Если слушатель вполне освоится с ними, то оратор сможет с гораздо большей свободой выводить из них следствия и придать своей теме гораздо более разнообразия в изложении, чем в том случае, если он, лишь поверхностно коснется главных пунктов.

5. При развитии речи необходимо обосновывать каждый шаг, каждое новое положение. Всякое звено в цепи доказательств должно быть в состоянии выдержать давление, ибо, если какое-нибудь звено слабо и ненадежно, то эта слабость сообщается всей цепи.

ЧАСТИ РЕЧИ.

Древние ораторы не вполне согласны между собою относительного того, на какие части должна разделяться речь. Впрочем, различие во мнениях касается больше формы, чем сущности.

Аристотель насчитывает четыре части речи: вступление, определение темы, ведение доказательств и заключение. Определение темы и доказательства, во всяком случае, необходимы, потому, что в каждой речи какой-нибудь вопрос должен обсуждаться и каким-нибудь образом должен быть выяснен и доказан. Обе другие части не безусловно необходимы, но приняты из практических соображений. При известной поверхностности масс, часто будет необходимо привлечь внимание слушателей и с самого начала заинтересовать их предметом речи, чтобы обеспечить ей хороший прием.

Этой цели служит вступление. Цель заключения состоит в том, чтобы, действуя на чувство, достигнуть тот, чего нельзя было бы достигнуть спокойным изложением.

Квинтилиан делит речь на пять частей: вступление, изложение фактов, ведение доказательств, возражение и заключение.

Цицерон насчитывает шесть частей, прибавляя после изложения фактов еще построение темы. Можно предполагать, что Аристотель подразумевал и построение темы, а под ведением доказательств также и возражения.

В настоящее время, обычно, делят речь на три части: вступление, изложение и заключение. Каждая из этих частей в большинстве случаев делится на более мелкие части, а те, в свою очередь, могут делиться на еще более мелкие. Но и прежнее деление, применявшееся древними ораторами, не утратило своего значения до настоящего времени, так как для многих речей (главным образом, для судебных) оно вполне применимо и теперь. Поэтому не бесполезно ознакомиться с ним несколько подробнее.

ВСТУПЛЕНИЕ.

Цель вступления, как уже сказано,— настроить аудиторию благоприятно к слушанию речи. Это достигается разными способами. Так как скромность оратора всегда производит на слушателей благоприятное впечатление, то некоторые ораторы старались приобрести расположение слушателей этим качеством. Так, Цицерон начинает свою речь за поэта Авла Сицина Архия следующим образом: «Если я владею природными способностями, — а я чувствую, как они незначительны, — если мне свойственна некоторая ловкость в речи, — я смею признаться, что мне приходилось много упражняться в этом; если я приобрел некоторые познания благодаря наукам, которым я посвятил всю свою жизнь, то Авл Сицин Архий имеет полное право пользоваться плодами моего знания. Насколько я помню, он мне помогал и один из первых побуждал меня начать и продолжать настоящие занятия».

Если оратор в особых случаях (торжествах и т. д.) в своем вступлении обращается к чествуемому лицу, то он может, не задумываясь, сделать это в форме некоторых комплиментов, но без подслуживания и лести. Так, Цицерон начинает одну из своих речей, которая была обращена к Цезарю, выражением благодарности за помилование Марцелла, а также восхвалением доброты, мягкости и мудрости Цезаря.

Иногда же он выражает благодарность за оказанные прежде милости, что он делает, например, в нескольких речах к народу и к сенату.

В других речах он выражает свое участие ко всему тому, что касается слушателей. Таким образом, он начинает свою четвертую речь против Катилины, произнесенную им в сенате: „Я замечаю, что все взоры направлены на меня. Я замечаю, что вы заботитесь не только о своем собственном благополучии и о благополучии государства, но также и о моем. Ваше участие ко мне в неудачах действует на меня успокоительно и утешает меня в моем горе; но я заклинаю вас: оставьте его в стороне, забудьте о моем опасном положении и думайте только о себе и о своих детях".

При речах, направленных против какого-нибудь определенного лица, характер противника дает богатый материал для вступления, которое способно привлечь благосклонное внимание к оратору. В подобных случаях оратор основывается на недостатках и ошибках противника. Так, Демосфен начинает свою речь против Мидиаса с раскрытия всех недостатков последнего, чтобы этим расположить аудиторию к своему собственному делу.

Если оратор знает, что ему будут возражать, то он может в самом начале речи сделать попытку ослабить ожидаемые возражения. С таким намерением Цицерон в своей защите Квинция противопоставляет себе противника Квинция, Сервия и защитника последнего, Гортензия, следующим образом: „Я сознаю, что наши противники имеют перед нами два громадных преимущества: величайшее влияние и величайшее красноречие. Как то, так и другое, вызывают во мне опасения за исход дела. Я не могу не опасаться, что красноречие Гортензия затемнит то, что я выскажу, равно как, с другой стороны, я не могу не опасаться, что влияние Сервия может стать опасным для дела Квинция".

Иногда ораторы начинают свою речь с извинения, что они осмеливаются занять внимание слушателей. Такое начало всегда ошибочно. Если речь деловита, то нечего извиняться; если же она бесценна, то такое вступление не поможет.

Приведенные примеры, конечно, не исчерпывают всех способов, которыми можно начать речь. Дать общий рецепт для вступления невозможно, ""так как в данном случае все зависит от характера речи, от состава аудитории и от других условий, при которых произносится речь.

Вступление должно быть безыскусственным и находиться в связи с последующим изложением. Оно должно быть главою целого. Для этого, между прочим, необходимо, чтобы оно находилось в правильном соотношении с размерами всей речи. Как общее правило, вступление не должно превышать 1/8 всей речи, но из этого правила могут быть, конечно, исключения. Так, например, в научных лекциях приходится иногда сильно увеличить размеры вступления, чтобы дать слушателям некоторые предварительные сведения, без которых трудно было бы понять сущность дела.

Наоборот, в тех случаях, когда слушатели уже знакомы с делом, вступление может быть очень кратким и даже вовсе отсутствовать.

ИЗЛОЖЕНИЕ СУЩНОСТИ ДЕЛА.

Эта часть речи состоит в указании тех фактов, которые сопровождали события или действия, относящиеся к речи. Сюда относятся: повод, обстоятельства, время, место и следствия действия. Здесь же может быть сказано также еще о настроении, личных обстоятельствах, намерениях и способностях тех, кто принимал в этом участие. Конечно, нет необходимости упоминать обязательно о всех этих обстоятельствах, но должны быть упомянуты лишь те, которые требуются для ясного изложения дела.

Изложение должно отвечать на вопросы: как? где? кто? когда? и что?

Сущность дела следует излагать правдиво, ясно и коротко, не вдаваясь в описание ничего не говорящих побочных обстоятельств и мелочей.

Никогда не следует сообщать из частной жизни человека больше того, чего требует дело, и что необходимо для освещения этого дела. Чем деловитее, сосредоточеннее и точнее изложены факты, тем более они возбудят интерес слушателей.

УКАЗАНИЕ ТЕМЫ И ЕЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ.

В каждой речи оратор имеет намерение что-нибудь доказать или объяснить. Часть речи, устанавливающая предмет, о котором будет говориться, называется указанием темы. Оно почти всегда следует за вступлением и изложением сущности дела и требует от оратора особого размышления, так как служит опорным пунктом ораторского плана и составляет, собственно, цель всей его речи. Указание на то, о чем будет речь, должно быть просто и ясно и изложено слушателям в кратких словах.

К указанию темы, обыкновенно, непосредственно привыкает подразделение, в котором надо обращать внимание, главным образом, на то,

1) чтобы части не перемешивались, но были действительно отделены друг от друга,

2) чтобы они следовали друг за другом в надлежащем порядке и развивались бы из самой темы, и

3) чтобы они действительно исчерпывали тему.

Хороший пример ясного указания и подразделения мы находим у Цицерона в речи против Антония: «Я, всегда проповедовавший мир, высказываюсь против мира с Марком Антонием. А почему я против мира? Потому, что это позорный, опасный и невозможный сам по себе мир. Я прошу вас выслушать меня с вашей обычной беспристрастностью, когда я буду излагать эти три пункта своего мнения».

Некоторые древние писатели различали два рода подразделения, а именно: обособление и перечисление.

При обособлении оратор излагает, в каких пунктах он согласен с противником и в каких расходится с ним. Таким образом, Цицерон в своей речи за Милона, говоря о Клавдии, высказывает следующее: «Вопрос, который теперь находится перед судом, заключается не в том, убит ли Клавдий или нет,— ибо это уже установлено,— но в том, был ли он убит по праву или не по праву».

Это обособление, собственно, уже не разделение, потому что первое предложение указания темы содержит только то, что уже установлено, так что спорный вопрос ограничивается, вследствие этого, только вторым пунктом.

Перечисление имеет место тогда, когда оратор знакомит своих слушателей с отдельными частями своей речи, на которых основан его доклад. Только это может быть названо подразделением. Так, у Цицерона в его защите Мурены говорится: „Я нахожу, что обвинение состоит из 3 частей: первая касается жизни подсудимого, вторая — его достоинства, а третья содержит обвинение во взяточничестве".

У этого оратора часто можно заметить, что он в каждой части своей речи не довольствуется тем, чтобы просто знакомить своих слушателей с фактами, но старается настроить их так, как это соответствует лучше всего его цели. Иногда он проявляет при установлении отдельных частей особую скромность по отношению к своим слушателям. Но в то время, как он, таким образом, делает вид, что он сам не вполне уверен и что он ожидает более авторитетного суждения своих слушателей, его цель состоит в том, чтобы устранить всякие подозрения, будто он старается прикрыть и утаить что-нибудь такое, что можно было бы привести против него.

В других случаях он, наоборот, вступает на противоположный путь. В зависимости от того, что соответствует его цели, он обращается или к своему противнику, или к судьям, или к слушателям, в общем, с такой самоуверенностью, будто он вполне уверен в своем деле. Замечательный пример такого рода встречается в его защите Квинция, где говорится:

«Я вступлю на тот путь, по которому, как я видел, ты, Гортензий, постоянно ходишь. Я всю свою речь разделю на определенные части. Ты всегда делаешь это, потому что ты можешь делать это каждый раз. Что тебе позволяет каждый раз делать твой талант, то в данном случае позволяет мне делать природа настоящего дела. Итак, я поставлю себе известные границы, чтобы и самому мне знать, о чем мне надлежит говорить, и чтобы ты легко мог увидеть, на какие пункты тебе нужно отвечать. Также и ты, Кай Аквилий, будешь иметь ту выгоду, что будешь предварительно знать, что тебе придется выслушать. Мы отрицаем, Лакт Невий, что ты утвержден эдиктом претора в правах владения имуществом Публия Квинция. Это — тот спорный пункт, который мы решили оспаривать. Прежде всего, я докажу, что ты не имел никакого законного основания требовать от претора утверждения в правах владения имуществом Публия Квинция, во-вторых, я докажу, что ты не мог вступить во владение благодаря эдикту; и, в третьих, что ты этим способом не вступил в права владения. Я прошу теперь тебя, Кай Аквилий, а также остальных судей твердо запомнить те пункты, которые я привел, ибо, таким образом, вам будет легче понять то, что я имею сказать, и вам легче будет воспрепятствовать мне переступить те границы, которые я себе поставил. Я отрицаю, что Лакт Невий имел основательную причину требовать этого имущества; я отрицаю, далее, что он мог вступить во владение благодаря эдикту и, наконец, я отрицаю, что он вступил во владение благодаря эдикту. Если я докажу эти три утверждения, я закончу свою речь».

Твердая уверенность, которую высказывает в данном случае Цицерон при установлении своей задачи, и свобода, с которой он обращается к своему противнику и к судьям, была, несомненно, рассчитана на то, чтобы запугать первого и расположить последних уже заранее в пользу своего мнения.

ВЕДЕНИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ, ИЛИ ИСПОЛНЕНИЕ ТЕМЫ.

Только в исполнении темы оратор имеет, собственно говоря, случай показать свое искусство в нахождении материала. Найти основания какого-нибудь дела можно, конечно, только при полнейшем знании предмета, но риторика старается, по крайней мере, до некоторой степени, помочь работе нахождения, направляя внимание на более важные пункты через общее обозрение природы и сущности основ доказательства.

Все основания, какого бы рода они ни были, имеют одну цель: доказать, что что-нибудь истинно, правильно или хорошо, целесообразно, полезно или, наоборот, вредно, ложно и т. д.

Древние учителя красноречия старались создать систему, которая должна была дать возможность не только выгодно распределить материал, но и помочь известными правилами недостаточно изобретательному оратору. С этой целью они выставили общие источники доказательств, чтобы облегчить нахождение аргументов при всевозможных случаях. Все же, все эти общие источники доказательств, которые в сочинениях Аристотеля, Квинтилиана и Цицерона играют значительную роль, носят только общий характер. Именно потому, что их можно применить во всех или в очень многих случаях, они не могут принести существенной пользы при отыскивании особых оснований для определенного случая. Но каждый оратор (в особенности судебный) должен их знать, чтобы на них построить собственную систему, соответствующую его характеру и его специальной деятельности.

Общие источники доказательств: 1. Если ты хочешь доказать, что защищаешь хорошее дело, то старайся изложить его так, как будто все люди или, по крайней мере, самые интеллигентные и самые лучшие стремятся к нему,— что все, или, по крайней мере, самые мудрые одобряют его, что оно порождает добро, — что оно препятствует какому-нибудь злу или смягчает его, — что оно доставляет нам много удовольствий, выгод, славу, честь, одним словом, дает такие вещи, которые мы считаем самыми драгоценными, — что оно вознаграждает, — что достижение его затруднительно,— что оно требуется природой, — что оно находит полнейшее одобрение, — что из-за него мы считаем другие вещи хорошими и т. п.

2. Если ты хочешь доказать, что какая-нибудь вещь лучше другой, то покажи, что она ценна сама по себе, а не благодаря чему-либо другому, — что она ведет к лучшей, более достойной цели, чем другая, — что она может существовать без другой, — что она прекраснее, жизнеспособнее, ценнее и легче достигается, чем другая, и т. п.

3. Если ты хочешь доказать недостатки какой-нибудь вещи или порочность какого-нибудь действия, то старайся выяснить, что вред, причиненный этим, очень велик и носит противообщественный характер, что он непоправим, — что лицо, совершившее подобное действие, часто совершало его, — что оно совершило его обдуманно, с намерением и при отсутствии смягчающих обстоятельств, что это действие противоестественно, что оно совершено против друга, благодетеля или родственника, против должностного лица, против того, кто совершенно не ожидал нападения, — что оно подало повод к слишком большому недовольству, — что оно прямо побуждает к порокам и позорным действиям.

4. Если ты хочешь скрасить какое-нибудь преступление, то покажи, что оно вообще не было совершено или же совершено не так, как указано, — что действие совершено без сознания его неправоты, — что в нем чистосердечно раскаялись, — что оно явилось следствием какого-нибудь заблуждения или подстрекательства, необдуманности, а не следствием дурного образа мыслей, что следует обращать внимание не только на букву закона, но и на намерения законодателя, — что нельзя осуждать по всей строгости закона, но нужно принять во внимание и требования справедливости.

Обыкновенный способ расположения доказательств — это путь повышения от более слабого к более сильному. Этот метод особенно можно рекомендовать тогда, когда оратор убежден, что его дело ясно и может быть легко доказано. Напротив, если он считает свое дело затруднительным и сомнительным и имеет только один сильный аргумент, то целесообразно поставить этот аргумент во главе, чтобы по возможности скорее настроить слушателей благоприятно к делу и сделать их склонными к выслушиванию дальнейших, более слабых аргументов. Если среди нескольких доказательств имеются два или три более слабых, то Цицерон рекомендует поставить их в середину, как самое подходящее место, чтобы прикрыть их слабость. Если доводы кажутся сильными и убедительными, то лучше изложить каждый из них отдельно. Если же, наоборот, они, недостаточно убедительны, то рекомендуется нагромоздить их и дать действовать им совместно; в таком случае они все же могут произвести некоторое впечатление.

Впрочем, необходимо избегать излишнего разнообразия аргументов, так как искусственное нагромождение их может ослабить силу более веских доводов.

Аргументы приводятся или для подтверждения или для опровержения какого-нибудь утверждения. В обоих случаях ведение доказательств состоит в том, что из имеющихся или поставленных предпосылок выводят истинные или правдоподобные заключения. В общем, легче подтвердить какое-нибудь утверждение или факт, (как это бывает при обвинении), чем опровергнуть (что случается при защите), ибо совершенно верно то, что говорит Квинтилиан: „Гораздо легче обвинять, чем защищать, подобно тому, как легче нанести рану, чем ее залечить".

Справедливость и чувство приличия требуют, чтобы при обвинении оратор говорил совершенно беспристрастно. Хотя практика допускает, чтобы оратор распространялся о возможном правдоподобии вины подсудимого и таким образом старался уже заранее предупредить всякую попытку защиты подсудимого, но все же было бы бестактно и умаляло бы действие речи, если бы оратор дал понять, что он добивается уничтожения противника.

При опровержении нападок, напротив, горячность речи становится, до 'некоторой степени, даже обязанностью. Если обвинение или нападки противника особенно тяжки или оскорбительны, то со стороны оратора будет уместен даже некоторый тон возмущения и недовольства. Однако, он не должен при этом слишком увлекаться, так как, в противном случае, может пострадать ясность тех доказательств, на которых он основывает свои опровержения.

Природа и характер каждого отдельного случая имеют, между тем, решающее значение в вопросе о том, какой тон более уместен и произведет лучшее действие. Оратор может, смотря по обстоятельствам, стараться или возбудить сочувствие, или обнаружить недовольство по отношению к страстности обвинителя, или излагать отдельные пункты обвинения с насмешкой и презрением. Прекрасный пример последнего стиля находится в речи Цицерона против Валенция, где он, по поводу сделанного ему упрека, возражает с большой иронией:

„Вы упрекали меня, что я защищал Корнелия, своего старого друга, который вам также хорошо известен. Могу ли я спросить — почему я не должен его защищать? Нарушил ли Корнелий какой-нибудь закон? Нападал ли он на консула? Завладел ли он при помощи вооруженной силы каким-нибудь храмом? Прогнал ли он трибуна, который сопротивлялся одному из его (Корнелия) проектов закона? Разграбил ли он государственные сокровища? Нет! Но вы совершили все это!".

3 А К Л Ю Ч Е Н И Е.

Хорошее начало много способствует успеху речи; но еще более важным является конец речи.

Если цель вступления — благоприятно настроить слушателей и таким образом создать для речи благоприятную почву, то цель заключения — усилить, по возможности, впечатление, произведенное речью. Заключение поэтому обыкновенно содержит краткое повторение всех главных пунктов и обращение к чувствам слушателей. В заключении могут быть применены все способы воздействия на чувство и волю слушателей, поскольку эти способы не являются незаконными или безнравственными.

Если душу слушателя сравнить с крепостью, то все разъяснения речи подобны артиллерийскому огню, пробивающему брешь, а заключение есть генеральный штурм, который должен победоносно водрузить знамя в душу слушателя. Речь, которая не возбуждает воли, не создает решения и не дает определенного направления стремлению, не входит в область красноречия. Красноречие всегда остается искусством убеждать, то есть говорить таким образом, чтобы действовать на волю других

Заключение не должно быть слишком растянутым, чтобы не действовать утомительно на внимание слушателей. Во многих случаях весь успех речи зависит от того, как оратор умеет закончить ее.

Сколько усердно выработанных речей, полных мыслями, разлетается, не производя действия, только потому, что оратор „не может дойти до конца". Слушатель, который охотно следил за речью, полагает, судя по построению и тону речи, что он может ожидать заключения. Он доволен. Но если оратор неожиданно продолжает речь, повторяя в других выражениях уже сказанное раньше, то этим самым он вызывает у слушателей разочарование. Существуют ораторы, которые 3—4 раза повторяют некоторые отделы заключения. Они уподобляются? тому человеку, который, попрощавшись, опять возвращается и этим утомляет даже хороших друзей. Очень часто последние 5 минут портят то, что создал предыдущий час. Конец речи должен быть определенным, ясным и кратким. Здесь каждое лишнее слово — зло.

Многие ораторы любят кончать свою речь какой-нибудь цитатой или несколькими строками стихотворения. Против этого нельзя ничего возразить, но цитата должна соответствовать содержанию речи и подтверждать изложенное в ней, а стихи должны быть произнесены с правильной интонацией и без пустого пафоса.

ОФОРМЛЕНИЕ РЕЧИ.

После того, как оратор расположит материал по определенному плану, он будет иметь, так сказать, скелет своей речи. Далее необходимо придать этому скелету телесную оболочку, то есть оформить речь, дать ей законченный вид.

Опытные ораторы поступают в данном случае двояко: одни из них ограничиваются обдумыванием речи, другие записывают всю свою речь от начала до конца, тщательно отделывая каждое предложение. Если даже многие из опытных ораторов пишут свою речь, то тем более необходимо сделать это оратору начинающему. Делается это не для того, чтобы затем прочитать речь по написанному и пи заучить ее наизусть, а для того, чтобы таким образом лучше обработать ее и лучше усвоить. При простом обдумывании наша мысль легко перескакивает через пробелы и противоречия, не замечая их. При дословной письменной проработке мы вынуждены идти шаг за шагом, а потому легче можем заметить и устранить разные недостатки. При этом надо помнить, что, хотя речь и записывается, но она предназначается не для печати, а для произнесения. Поэтому не следует сбиваться на книжный стиль (слог), который значительно отличается от стиля устной речи. Прежде чем записать то или иное предложение, надо произнести его вслух. Благодаря этому ухо улавливает все шероховатости слога, все неблагозвучные сочетания слов.

Слог речи должен быть приспособлен к составу аудитории, ибо не одно и то же: выступаете ли вы перед развитыми слушателями или же перед малокультурными.

Но перед какой бы аудиторией речь ни произносилась, она должна обладать следующими качествами: правильностью, ясностью, точностью, чистотой, благозвучием и изобразительностью.

ПРАВИЛЬНОСТЬ РЕЧИ.

Речь считается правильной, если она согласна с законами родного языка и правилами грамматики. Сюда, главным образом, относятся: правильное употребление склоняемых и спрягаемых форм, правильное согласование слов в предложении, правильное сочетание предложений. Чаще всего приходится наблюдать неправильность при сокращении придаточных предложений (например: подъезжая к дому, мне встретился хозяин). Размеры настоящей книги не позволяют говорить подробно обо всех неправильностях речи, а потому приходится ограничиться лишь этим примером.

Чтобы научиться говорить вполне правильно, надо изучить грамматику. Правда, живя среди людей, говорящих грамматически правильно, можно бессознательно усвоить правильные формы речи, но без знания грамматики это усвоение не будет полным.

ЯСНОСТЬ РЕЧИ.

Речь называется ясной, если слушатели без особого умственного напряжения понимают то, что говорит оратор.

Ясность речи чаще всего нарушается употреблением слишком длинных периодов, в которых при одном главном имеется много придаточных предложений. Неопытные ораторы часто путаются в таких периодах и строят их неправильно, что еще более содействует неясности речи. Поэтому следует говорить по возможности короткими фразами. Два—три коротких предложения будут более понятны слушателям, чем заменяющее их длинное предложение.

Неясность может получиться также от неправильной расстановки слов и от употребления слов, непонятных для слушателей.

ТОЧНОСТЬ РЕЧИ.

Точность речи требует употребления слов, которые вполне выражали бы нашу мысль. Точность речи чаще всего нарушается неправильным употреблением синонимов. Синонимами называются слова, выражающие сходные, но не одни и те же понятия. Например: старый и ветхий, радость и восторг; жалость и сострадание; смотреть и видеть; открывать и изобретать и др. Если мы не будем вдумываться в смысл подобных слов, то речь наша будет во многих случаях неточной. Например, нередко употребляют одно вместо другого слова: открывать и изобретать, а между тем, эти слова, будучи близкими по смыслу, все-таки означают не одно и то же. Нельзя сказать: Колумб изобрел Америку, а Гутенберг открыл книгопечатание, Изобретать значит производить нечто новое, несуществовавшее раньше, а открывать значит находить то, что уже существовало раньше, но не было известным.

ЧИСТОТА РЕЧИ.

Чистой называется такая речь, которая состоит из слов и выражений, общепринятых в живом разговорном языке и в языке образцовых писателей. Чистота речи нарушается неуместным употреблением архаизмов, неологизмов, варваризмов и провинциализмов.

Архаизмами называются слова, вышедшие из употребления (токмо, понеже и т.д.)

Неологизмами называются слова, вновь составленные и употребляемые лишь немногими. Если же новое слово входит во всеобщее употребление, то оно перестает быть неологизмом и получает в языке все права гражданства.

Варваризмы — слова, взятые из других языков. Не следует употреблять этих слов, если они непонятные для слушателей или могут быть заменены, без ущерба для смысла, соответствующими русскими словами. Если же в русском языке нет слова, которое вполне соответствовало бы по смыслу тому или иному иностранному слову, то с этим словом приходится мириться. Точно так же нет смысла изгонять такое иностранное слово, которое вошло во всеобщее употребление.

Провинциализмы — слова областные, употребляемые в какой-либо одной местности. Например: в Сибири – заимка (дача), пимы (валенки); в Вологодской губ. — баско (красиво), порато (очень больно) и т. д. Подобные слова для жителей других местностей будут, конечно, непонятны.

БЛАГОЗВУЧИЕ РЕЧИ.

Благозвучной называется речь приятная для слуха и легкая для произношения.

Благозвучие речи нарушается:

1. Стечением многих гласных, например: бываю я и у отца ее и у ее дяди.

2. Стечением многих согласных, например: предпразднество.

3. Стечением одинаковых звуков, например: он скакал, как какой казак.

4. Стечением многих односложных слов, например: Я шел с ним чрез лес.

5. Стечением многосложных слов, например: глубокомысленнейшие естествоиспытатели споспешествовали усовершенствованию цивилизации многочисленными исследованиями.

ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОСТЬ РЕЧИ.

Речь, составленная из одних рассуждений, не может так привлечь внимание слушателей и так сильно подействовать на них, как речь образная.

„Впечатление, сохраняющееся в представлении слушателей после хорошей ораторской речи, — говорит Р. Гаррис - есть ряд образов. Люди не столько слушают большую речь, сколько видят и чувствуют ее. Поэтому слова, не вызывающие образов, действуют на них утомляюще. Слушатель перед человеком, способным только к словоизвержению, подобен ребенку, перелистывающему книгу без картинок".

Изобразительности речи способствуют эпитеты, сравнения, тропы и фигуры.

ЭПИТЕТЫ.

Эпитетами называются картинные определения предмета, указывающие на его самые характерные свойства. Эпитет отличается от обыкновенного определения тем, что содержит в себе сравнение. Например, в выражениях: железная воля или каменное сердце слова железная и каменное будут эпитетами. Если же мы скажем: железная палка или каменный дом, то слова железная и каменный будут простыми определениями.

Хорошие ораторы пользуются эпитетами довольно часто, так как удачный эпитет стоит иногда целой характеристики.

СРАВНЕНИЯ.

Сравнением называется сопоставление тех или иных предметов, действий или качеств с другими, сходными с ними в какой-нибудь черте, с целью вызвать более яркое представление о них. В обыденном разговоре мы постоянно пользуемся сравнениями, например: холодный, как лед; горький, как полынь и т. п.

Хотя французская пословица и гласит, что сравнение — не доказательство, но нередко ораторы удачно пользуются им именно в качестве доказательства. Так, например, Ф. Н. Плевако в своей речи в защиту нескольких десятков крестьян села Люторич, обвинявшихся в сопротивлении полиции, в доказательство своей мысли (что сопротивление произошло без предварительного сговора) говорит: «Вы не опускаете такой необыкновенной солидарности, такого удивительного единодушия без предварительного сговора? Войдите в детскую, где нянька в обычное время забыла накормить детей; вы услышите одновременные крики и плач из нескольких люлек. Был ли здесь предварительный сговор? Войдите в зверинец за несколько минут до кормления зверей: вы увидите движение в каждой клетке, вы с разных концов услышите дикий рев. Кто вызвал это соглашение? Голод создал его, и голод вызвал и единовременное неповиновение полиции со стороны люторичских крестьян»...

ТРОПЫ.

Тропы — такие слова и обороты, которые употребляются не в прямом их значении, а в переносном, то есть не для выражения обозначаемого ими понятия, а для выражения другого понятия, имеющего какую-нибудь связь с первым.

Наиболее употребительными тропами являются: метафора, аллегория, метонимия и синекдоха.

Метафора (перенесение) есть слово, которое переносит свойства одного предмета на другой по сходству этих предметов в каком-нибудь отношении. Например, шум бури напоминает вой волка, а потому и говорят: буря воет.

Аллегория (иносказание) состоит в том, что мы понимаем в переносном" смысле не одно слово, а целое предложение или даже сочинение. Аллегорическим способом выражения пользуются, например, басни.

Метонимия (переименование) заключается в том, что одно понятие заменяется другим на основании тесной связи между этими понятиями. Например: содержащее ставится вместо содержимого (я три тарелки съел), автор вместо произведения (читаю Пушкина), владелец вместо имущества (сосед горит) и т. п.

Синекдоха (догадка) переносит слово от собственного значения к несобственному на основании количественного отношения между понятиями. Берется, например: Единственное число вместо множественного (неприятель показался) и т. п.

ФИГУРЫ.

Фигурами называются обороты речи, служащие для более яркого и сильного проявления мысли, чувства и настроения. Различие между фигурами и тропами заключается в следующем: тропы способны создавать и углублять мысль, следовательно, обладают творческой силой; фигуры же являются лишь способом выражения готовой мысли и разных настроений.

Фигур существует бесчисленное множество. По выражению одного французского ученого, „на рынке за день создается больше фигур, чем в академии за год".

Наиболее употребительной из фигур является антитеза, то есть сопоставление противоположных понятий (добро и зло, свет и мрак, храбрость и трусость и т. п.). Антитеза — один из самых обычных оборотов ежедневной речи (например: отвага мед пьет, она же и кандалы трет).

Главное достоинство антитезы заключается в том, что обе части этой фигуры взаимно освещают друг друга, благодаря чему мысль получает более яркое выражение.

Выражать свои мысли в форме антитезы может каждый. Как нетрудно это сделать, показывает следующий пример, приведенный Цицероном в его Риторике: „Когда все спокойно, ты шумишь; когда все волнуются, ты спокоен; в делах безразличных горячишься; в страстных вопросах—холоден; когда надо молчать, ты кричишь; когда следует говорить, — молчишь; если ты здесь, — хочешь уйти; если тебя нет, — мечтаешь возвратиться; среди мира требуешь войны, на походе вздыхаешь о мире; в народных собраниях толкуешь о храбрости, в битве дрожишь от страха при звуке трубы".

Ораторы очень охотно пользуются антитезой, так как она придает их стилю блеск и силу.

Составить себе представление о других фигурах можно по следующему отрывку из произведения французского писателя Мармонтля:

Крестьянин сердится на свою жену: «Когда я говорю «да», она говорит – «нет» (антитеза); утром и вечером только и знает, что бранится (усиление). Никогда, никогда нет с ней покоя (повторение). Скажи, несчастная, (обращение), чем я перед тобой провинился? (вопрошение). О небо, что за безумие было на ней жениться! (восклицание). Лучше бы мне утопиться (пожелание). О, она плачет, я виноват, как видите (ирония). Всем известно, что я злодей, что я притесняю тебя, что я тебя бью, что я убийца! (усугубление).

Пользоваться риторическими фигурами надо с умеренностью, чтобы не создать излишней пестроты речи.

УСВОЕНИЕ РЕЧИ.

Когда речь примет законченный вид, надо будет ее усвоить. Каким образом это сделать?

Некоторые советуют заучить речь наизусть. К чему это может привести, показывает случай с Августом Бебелем, который рассказывает о свой первой речи следующее:

«В январе 1864 года прибыл в Лейпциг Шульце-Делич. Было условлено, что я открою собрание приветственным словом к Шульце, а затем меня изберут председателем. Но я потерпел неудачу. Я открыл собрание, на которое явилось от 4000 до 5000 человек, но среди речи, которую я заучил наизусть, я позорно запнулся. Мое воодушевление испарилось вместе с моими мыслями. Я от стыда готов был провалиться сквозь землю. Кончилось тем, что председателем был выбран не я, а другой. Я дал себе тогда слово никогда больше не заучивать речи наизусть и хорошо сделал».

Каким же образом можно усвоить речь, не прибегая к заучиванию? Немецкий оратор А. Дамашке рекомендует следующий способ, целесообразность которого он испытал на практике:

„Мой окончательный набросок речи имеет широкие поля. На них я записываю начальные слова, подобно заглавиям над рядом стоящим отделом. Эти начальные слова распределяются наглядно на записке по главным отделам и подотделам, то есть при помощи римских и арабских цифр, латинских и немецких букв. С этой запиской и заметками в кармане я где-нибудь (лучше всего на прогулке) продумываю свою речь. Когда я продумал одну главную часть, я проверяю начальные слова. Если какое-нибудь начальное слово с относящимся к нему отделом забыто, то я спрашиваю себя: кто виноват — я или отдел? То есть, может быть, отдел вообще не нужен, даже, может быть, мешает; тогда он, конечно, тотчас зачеркивается. Особенно важна проверка переходов. Где даются они легко и естественно? Где я могу создать их только искусственно? Когда я, таким образом, один или несколько раз проделал пробу, я уже уверен в своем деле. Тогда я еще раз лично списываю записку (при этом списывание всегда соединено с чтением) и заношу на надлежащее место все собственные имена, все цитаты, которые я хочу привести дословно, и все статистические данные, которые я хочу сообщить. Это я проделываю даже тогда, когда я думаю, что имена и цифры твердо засели у меня в голове. Никогда нельзя предвидеть, какие случайности могут возникнуть в собрании. Не придется ли направить внимание на совершенно другие вещи, более важные, чем передача имен и чисел.

Обыкновенно я совсем не пользуюсь запиской, но у меня есть чувство уверенности, когда я знаю, что она у меня в руке или на кафедре или, по крайней мере, в кармане. Прочитывать короткие цитаты (длинные вообще не должны иметь место в народном собрании) не вредно, так как это повышает впечатление достоверности.

Но как поступить в том случае, если, несмотря на хорошую подготовку, забыл какой-нибудь образ или отдельное выражение и не имеешь перед собой речи, имеешь только записку с начальными словами? Ну, тогда приходится искать соответствующие образы или слова. Подобное искание встречается и в обыкновенной беседе, но нисколько не вредит ей.

При некоторых обстоятельствах оно может быть даже полезным. Слушатель думает и ищет вместе с оратором, радуется, что не он сам, а другой попал в это затруднительное положение, чувствует некоторое сострадание, что всегда настраивает благоприятно, и вместе с оратором облегченно вздыхает, когда это затруднение преодолено. Один член английского парламента, исходя из этих соображений, рекомендовал даже намеренно запинаться или останавливаться. Но это — плохой совет. Подобные затруднения должны оставаться лишь редким исключением, а между тем даже самый лучший оратор не может знать, не поставит ли его в такое положение действительная необходимость.

Но что делать, если среди речи случайный взгляд на записку покажет, что в пылу пропущен целый отдел речи? Сначала ничего, а спокойно продолжайте то, о чем говорили. Если при дальнейшем течении речи можно будет вставить пропущенный отдел, то сделайте это. Обороты вроде: «чуть было не забыл..." или „вы еще спросите..." весьма кстати в подобных случаях. Но если внесение пропущенной части на том или ином месте речи представляет затруднение, то можно сделать это в заключительном слове.

ПРОИЗНЕСЕНИЕ РЕЧИ[10].

Нередко случается, что начинающий оратор, прекрасно подготовившись к речи, все-таки, вследствие своей робости и неуверенности в успехе, не решается выступить перед публикой.

Это смущение можно до некоторой степени ослабить следующими соображениями, которые Сократ высказал одному робкому ученику: «Привело ли бы тебя в смущение, если бы тебе нужно было объяснить дело какому-нибудь кожевнику?

Ученик: „Почему бы это могло меня смутить?"

Сократ: „Побоялся бы ты изложить свои мысли перед купцом?"

Ученик: „Нисколько!"

Сократ: „Побоялся бы ты сообщить свои мысли соседу?"

Ученик: „Нет,—это я делаю каждый день".

Сократ: „Ну так сообрази же, что все народное собрание состоит из таких людей, которым в отдельности ты высказал бы свои мысли без всякого смущения. Почему же ты не хочешь сделать это перед всеми ими вместе?»

Конечно, Сократ, который сам никогда публично не выступал, а говорил только перед небольшим кружком своих учеников в этом указании не был вполне прав. Масса не есть итог отдельных единиц, как, например, ящик, наполненный зернами хлеба. В ней возникают, как бы вследствие химических соединений, новые качества, новые силы. Она способна к более сильной деятельности, чем отдельное лицо, как со стороны ужасного, так и со стороны возвышенного.

Ораторское волнение – явление настолько распространенное, что оно получило даже особое название: ораторская лихорадка.

Непосредственно перед речью ораторское волнение достигает наивысшей степени. Чувство страха усиливается, биение пульса учащается, рот и глотка пересыхают, руки и ноги дрожат как бы от холода, язык становится неповоротливым, произношение затруднено, иные очень бойкие рассказчики (когда они в тесном кругу своих знакомых) — останавливаются в публичной речи посреди предложения и стоят безмолвно, как бы всеми покинутые, или же, в безуспешных поисках подходящего оборота, повторяют упавшим голосом несколько раз одно и то же.

Ораторскую лихорадку приходилось испытывать при своих первых выступлениях многим ораторам, которые впоследствии принадлежали к самым уверенным. Один известный английский адвокат, выступая в первый раз с речью в суде, начал заикаться и чуть было не упал в обморок.

Только странная иллюзия, которая овладела им в эту минуту, ободрила его продолжать речь. Ему показалось, что дети дергают его сзади за сюртук. Это ободрило его; его речь стала гладкой и убедительной, так что он выиграл процесс.

Чтобы получить большую уверенность в речи, некоторые заучивают свою первую речь наизусть. Но такое заучивание не только не спасает, от ораторской лихорадки, но, наоборот, содействует ей. Оратор, заучивший речь наизусть, уже не может произносить ее свободно и непринужденно; он должен все свое внимание сосредоточить лишь на последовательности слов; боязнь забыть эту последовательность усиливает его волнение и приводит к катастрофе, как это случилось, например, с Августом Бебелем.

С ораторской лихорадкой не следует смешивать чувство некоторого возбуждения, которое знакомо почти каждому оратору, хотя бы он произносил уже сотни речей, чувство вполне понятно. Плох тот оратор, который не чувствует никакого нервного подъема в ту минуту, когда он должен проявить всю энергию своего творчества. Что такой нервный подъем нисколько не мешает речи, а, наоборот, содействует ее успеху, указывает, между прочим, Карл Шурц, оратор и политический деятель. Он рассказывает о своей первой речи следующее:

„Было назначено собрание студентов в зале университета, не знаю, по какому специальному поводу. Председательствовал профессор Ричль, наш лучший филолог и, насколько я помню, декан философского факультета, очень уважаемый и любимый нами человек. Зал был переполнен, и я стоял среди толпы. О предмете, который должен был обсуждаться, я много размышлял и составил себе мнение; но я отправился на собрание не с намерением принять участие в дебатах. Вдруг я услышал, что какой-то оратор высказал то, что совершенно противоречило моему мнению. Это привело меня в возбужденное состояние. Следуя внезапному порыву, я потребовал слова и в следующий момент выступил перед собранием. Я никогда потом не мог вспомнить точно, что я говорил. Я помню только то, что я находился в каком-то неизвестном мне до этого времени нервозном состоянии, что я дрожал всем телом, что мысли и слова приходили непрерывным потоком, что я говорил с неимоверной быстротой и что последовавшие затем одобрения публики как бы пробудили меня от сновидения, то была моя первая публичная речь".

Ораторское смущение очень часто происходит от своего рода тщеславия. Оратор слишком много занимается своей собственной персоной: понравлюсь ли я? Что будет думать тот или иной из слушателей о моей речи? Он знает, что многочисленные взоры устремлены на него, и если ему покажется, что кто-нибудь из слушателей иронически улыбнулся, он теряется и лишается способности управлять своими мыслями и словами. Поэтому начинающий оратор должен как можно меньше думать о себе и как можно меньше обращать внимания на публику. Слушателей для него как бы не существует. Он не должен видеть обращенных на него любопытных взоров, не должен слышать шепота, который проходит по рядам слушателей при каждой его остановке.

Для борьбы с ораторской лихорадкой предлагалось довольно много способов, но ни один из них не заслуживает серьезного внимания.

Для застенчивого оратора имеется только один исход: привыкать к публичным выступлениям постепенно. Он должен выступать сначала на небольших собраниях (лучше всего в тесном кругу своих знакомых и доброжелателей) и лишь по мере приобретения большей и большей уверенности переходить к более многолюдным собраниям.

Речь может быть великолепной по собранному материалу и по распределению материала; в ней могут быть вкраплены превосходные образы и фигуры; но, если она будет произнесена плохо, то весь труд, который был приложен к ее обработке, пропадет понапрасну.

Какое важное значение имеет произнесение речи, об этом свидетельствует пример из жизни Демосфена. Демосфен был косноязычен, обладал слабым голосом и имел дурную привычку подергивать правым плечом. Когда он в первый раз говорил перед народом, ему пришлось прервать речь вследствие недовольства собрания. Вторая попытка также не имела успеха. Закрыв лицо, чтобы скрыть свой стыд, он побежал домой. Горько жаловался он потом актеру Сатину на несправедливость слушателей, которые отличают легкомысленных ораторов, а его усердию отказывают во всяком признании. Но тот ответил: «Может быть, мы найдем причину, если ты прочитаешь мне какое-нибудь место из драмы Софокла». Демосфен сделал это. Затем опытный актер повторил то же самое место с выражением. Демосфену показалось, что он слышит совершенно другие стихи. Он понял, какое важное значение имеет выразительность, и начал производить свои известные упражнения: чтобы побороть свой недостаток дыхания, он громко произносил длинные предложения, поднимаясь на крутые высоты; чтобы придать голосу силу, он старался перекричать бушующее море, чтобы приобрести ясный выговор, он пробовал говорить внятно, держа камешки во рту; чтобы отвыкнуть от некрасивого движения правым плечом, он повесил на потолке комнаты меч, под который он во время своих ораторских упражнений становился. Исправив свое произношение и избавившись от других вышеуказанных недостатков, Демосфен сделался знаменитейшим оратором Греции.

Научиться хорошему произнесению по одним лишь книгам весьма трудно, так как никакое описание не может дать вполне ясного представления - обо всех оттенках тона голоса. Начинающий оратор должен прислушиваться к речам более искусных ораторов, и стараться усвоить их технику. Однако, он не должен в этом отношении рабски подражать другим, но должен сообразоваться со своими природными данными.

Обычная ошибка начинающего оратора состоит в том, что он говорит слишком громко. Оратор стоит обычно на возвышенном месте; величина помещения, полные ожидания взоры собравшихся увлекают его настолько, что он начинает говорить чересчур громким голосом. В этой бесполезной трате энергии заключается большая опасность. Ведь, в дальнейшей части речи, наверное, имеются такие места, которые требуют повышения голоса. Разве оратор знает, хватит ли у него запаса силы голоса до этого места; разве не может случиться, что голос уже раньше сделается осиплым и хриплым? В этом случае оратор сам лишает себя успеха, благодаря такому необдуманному «громко говорению». Но есть еще и другая опасность: громко раздающийся голос внушает слушателям чувство уверенности, что они все-таки поймут речь, если даже не будут прислушиваться внимательно. Это легко доводит до того, что какое-нибудь шумное движение производится с соблюдением меньшей осторожности, чем в том случае, если бы собранию приходилось напряженно слушать. Такой неосторожный поступок действует заразительно на других и может привести к нежелательным последствиям.

Конечно, не следует впадать в противоположную крайность и говорить слишком тихо.

В начале речи нужно тщательно выяснить надлежащую силу голоса. Это можно сделать очень легко, если ознакомиться с акустическими условиями зала и наблюдать за лицами слушателей. Если кто-нибудь по временам прикладывает руку к уху, чтобы этим усилить восприятие звука, то можно предположить, что сила голоса правильна, если со стороны других слушателей неслышно возгласов: «громче».

Не следует говорить слишком торопливо. При торопливом произношении окончания слов как бы проглатываются, и речь становится невнятной.

Следует избегать также и неестественно-медленной речи. Кто о простых вещах рассказывает торжественно медленно, производит на слушателей парализующее действие.

Никогда не следует говорить в самом начале речи с воодушевлением. Как слушатели могут разделять это чувство, если они еще не знают сути дела?

Тон речи следует менять в соответствии с ее содержанием. То, что оратор хочет подчеркнуть, произносится более громким голосом и более раздельно. Отдельные части речи отделяются повышением и понижением голоса в начале и конце.

Одно из самых тонких вспомогательных средств выразительного произнесения речи — правильное распределение остановок. Больше, чем сильной интонацией, мысль подчеркивается маленькой остановкой перед нею.

Повторений и поправок следует избегать. Даже опытный оратор может во время речи сделать какую-нибудь ошибку в построении предложения. При начале предложения он думал, например, о глаголе благодарить и выбрал, поэтому винительный падеж, но в пылу речи он поставил быть благодарным, так что выбранный падеж оказался неправильным; или он при двух подлежащих поставил сказуемое в единственном числе, тогда как надо было поставить во множественном числе. Что делать в таком случае оратору? Ничего! Бывает очень неприятно, если оратор останавливается, чтобы повторить мысль, уже ясно выраженную, лишь для того, чтобы поправить формальную ошибку; при этих попытках исправления часто новые неправильности приводят оратора в новое смущение. Понимающему слушателю хотелось бы крикнуть оратору: «Мы, ведь, верим тебе, что ты знаешь, что быть благодарным требует дательного падежа и что два подлежащих обусловливают множественное число, а если ты этого не знаешь, то для нас это также безразлично: мы хотим от тебя не грамматических упражнений, а мыслей! Дальше!»

Начинающего оратора нередко приводят в смущение отдельные возгласы из публики. Он сначала не знает, что и предпринять. Иногда, в своем увлечении материалом речи, он даже не понимает возгласа. Он останавливается, а затем продолжает свою речь, так как издавший возглас молчит. Это благоприятный случай. Но если возглас раздается так громко, что оратор его понимает, а из публики этот возглас сопровождается смехом или одобрением, то это часто приводит оратора в смущение. Он опять останавливается и старается дать ответ крикуну. Это не так просто. Он выиграет, если отразит возглас подходящим словом: «Так думает этот гражданин, направо от меня; он, кажется, хорошо ориентировался и не может удержаться со своей мудростью до дебатов». «Вы больше ничего не хотите сказать? Этого слишком мало, чтобы теперь вступить в беседу с вами отдельно». «Таково же и мое мнение, но пока прошу немного повременить с ним». Такие или подобные краткие возражения делают часто чудеса: они дают отпор крикунам и показывают большинству собрания, что эти крикуны бросают свои плоские замечания лишь для того, чтобы помешать оратору, а вместе с тем и собранию.

Ораторская речь, обычно, сопровождается мимикой и жестикуляцией. Прежде было в обычае, чтобы оратор ходил в школу к актеру, с целью научиться у него жестам, мимике, образованию звуков и владению голосом. Результат, особенно в том случае, если актер был опытным и хорошим учителем, получался большею частью противоположный тому, чего ожидали. Можно себе представить, какое впечатление должно было произвести на собрание, когда на трибуну поднимался оратор с театральными жестами и актерской искусственностью. Благодаря урокам актера, у оратора отнимается искренность, простота и естественность. Оратор должен вложить в свою речь свое собственное «я». Жесты, мимика, тон должны происходить «изнутри» самого оратора, чтобы произвести настоящее действие. Речь есть собственное переживание в слове, собственные действия в слове и вложение собственного мышления в слово. Все то, что из этих трех вещей заключается в слове, должно быть выражено голосом через оттенки тона, через такт, силу, ритм и мелодию. Это, по-видимому, — внешние обстоятельства, но они имеют твердо обоснованную ценность. Лучшая мимика, лучшая игра жестов есть что-то непроизвольное. Если мы уясним себе, что публика как бы переживает все движения оратора, игру его мин (есть люди, которые не могут следить за оратором, если не видят его лица), то мы должны признать, что это, собственно говоря, физическое влияние отражается также и на душевном состоянии. Представьте себе мысленно собрание, где оратор .старается усиленными жестами придать своим словам силу, где он, дрожа всем телом, будто физически переживает все то, что говорит слушателям; — разве все это не увлечет также и слушателей? У слушателя невольно возникает мысль: вероятно, то, что приводит оратора в такое волнение, является очень важным, а потому должно найти во мне отзвук. Но что будет, если заметят, что эти жесты деланы и заучены! Разве они не вызовут смеха? Конечно, можно возразить, что такие внешние проявления действуют только на характеры, которые внутренне недостаточно дисциплинированы, чтобы отличить внешние проявления от внутреннего содержания и ценности; что эти люди точно так же увлекутся жестами и мимикой опытного оратора, который дал бы обратное. Но не следует забывать, что, если оратор увлек массу, то действие, произведенное силой его слова, достигает такой степени, что даже самые бесчувственные, ясно и хладнокровно думающие слушатели не могут избежать этого массового внушения.

Речь, в сущности, есть не что иное, как утонченный, в дальнейшем развитый жест. К этому жесту присоединяются жесты в прямом смысле слова: движения рук, кистей рук, всего туловища в целом, головы, а также игра мин лица. Они суть усилители слова, и кто владеет ими в достаточной степени, имеет в них большое вспомогательное средство. Правда, есть ораторы, которые совсем не прибегают к этому вспомогательному средству, но они поступают так лишь потому, что не владеют им. Они действуют только силой слова, интонацией и строгой логикой. У них нет тонкого чувства мускульной деятельности, у них нет внутренней связи между словом и движением. Научиться мимике и жестам очень трудно. Они должны, как уже было сказано, происходить изнутри, должны быть природными. Путем соответствующих упражнений можно научиться мимике и жестам, но при этом надо позаботиться о том, чтобы слушатели не заметили, что жесты и мимика — искусственны, что они являются результатом тщательного упражнения. Целью упражнения может быть только то, что делает жест выражением внутреннего чувства, а не автоматические движения, которые не соответствуют содержанию речи.

О позе оратора надо заметить следующее: оратор должен стоять прямо, немного наклонившись вперед к кафедре, которая не должна быть слишком большой. Получается неприятное впечатление, если громадная кафедра заслоняет туловище оратора, и он, кажется как бы в уменьшенном виде. Если не имеется кафедры, которая закрывает нижнюю часть туловища и ноги, то достаточно стола, который предохраняет от чрезмерных движений. Если нет и стола, то можно поставить перед собой стул, спинка которого дает рукам опору.

Во внешности оратора не должно быть ничего кричащего, потому, что это отвлекает внимание слушателей. Одежда не должна быть небрежной, так как небрежная одежда выражает пренебрежение к слушателям. «Я знаю, — говорит Бургель — известного оратора, который произносит политические речи, имеющие большое значение, и, между прочим, выступает в своих лекциях в качестве воспитателя эстетических чувств, увещевая придавать значение художественной обстановке жилища, наблюдать за своей внешностью, обращать внимание на одежду и т. д., а между тем сам появляется в потрепанном пиджачке, который ему слишком широк, а потому болтается на нем, свисая с плеч и оставляя непокрытым полный складок и не безукоризненно чистый жилет. Известным ораторам это прощается, но и им не следовало бы этого делать». Пренебрежение к слушателям проявляется также и в том случае, когда оратор опирается руками в бока или зацепляет большим пальцем за проймы жилета у т. д. Впрочем, некоторые ораторы позволяют себе такие вольности лишь для того, чтобы скрыть собственное смущение.

Оратор не должен впиваться глазами в какую-нибудь точку потолка или в кого-нибудь из публики. Это отталкивает слушателей; они чувствуют, что ими пренебрегают, и потому трудно будет слиться с ними „в одном чувстве, в одно целое". Каждый желает, чтобы обращались к нему, каждый видит в себе собеседника оратора, который высказывает его задушевную мысль, который дает ему ответ на его вопросы, разъясняет то, что ему неясно. Когда каждый чувствует себя собеседником оратора, тогда достигнуто то единение, которое составляет сущность искусства речи. Обращение к одному из слушателей есть, ведь, неуважение к другим. „Для оратора — говорит проф.Гейслер — не существует ни теток, ни начальства; для него существует только аудитория". Точки, на которых может отдохнуть глаз, найдутся в течение речи в различных местах зала, и при блуждании взора оратора от одного к другому каждый чувствует себя затронутым. В этом случае оратор может завладеть всеми. А кто не завладел всеми, тот лишается, в конце концов, и тех, кого он зачаровал. Это — особенность психологии масс. Не одно многообещающее собрание сорвалось лишь потому, что отдельные лица не были заинтересованы и, отвлекая других, мешали им слушать и таким образом вносили беспорядок во все собрание.

На все эти мелочи вам следует обращать особое вникание. Будучи начинающим, попросите кого-нибудь из своих друзей следить за вами во время произнесения речи и сообщать вам без всяких обиняков о всех неловких движениях, о всякой жестикуляции, вызывающей смех, о всем некрасивом, бросающемся в глаза. А вы принимайте эти указания к сведению и заботьтесь об устранении недостатков.

В некоторых немецких руководствах начинающим ораторам рекомендуется для упражнения в произнесении громко читать вслух отрывки из хороших книг. Подобные упражнения, конечно, имеют свою цену. Привыкаешь к тону своего голоса и можешь усвоить себе ясное произношение и соответствующую смыслу интонацию. Но этот путь все же вызывает некоторые сомнения. Книги, естественно, дают нам книжный стиль, то есть, как раз тот стиль, которого хорошему оратору надо избегать.

К этому прибавляется еще то обстоятельство, что чтение требует другой интонации, чем свободная речь. Даже не понимая содержания, можно все же судить, читает ли кто-нибудь в соседнем помещении или свободно рассказывает, — так различны оба способа выражения. Различно они и действуют. Если вы "устали в путешествии, то может случиться, что вы при чтении даже интересной книги заснете, что едва ли возможно даже во время неинтересного разговора. Читающий вслух имеет такой тон, как будто произносит заученное наизусть.

Для упражнения в произнесении более целесообразные будет следующий способ: прочтите в газете какую-нибудь статью (или речь) и напишите на записке ее конспект. Затем проверьте, все ли существенные мысли прочитанной речи или статьи переданы в конспекте. После этого с запиской в руке произнесите речь в своей комнате. Произносите стоя, с выражением и с соответствующими жестами, воображая, что вы произносите речь перед публикой.

Вскоре можно сделать дальнейшие шаги и попросить какого-нибудь приятеля выслушать речь, проверяя ее по газете. Но это должен быть сведущий помощник, который понимает разницу между книжно-газетным языком и устной речью и который знает, что задача заключается в том, чтобы передать прочитанное своими словами.

Вы сделаете еще один шаг вперед, если внесете в речь некоторые изменения, например, дополните ее примерами из собственного опыта, замените отдельные части своими собственными рассуждениями и т. д. Таким образом, речь постепенно будет передавать все в большей и большей степени ваши собственные мысли, образы и сравнения.

Если несколько знакомых объединятся, то может образоваться кружок для усовершенствования в ораторском искусстве. Каждый из членов кружка (по очереди) будет произносить пробные речи, а остальные участники должны откровенно указывать оратору на недостатки его речи, как со стороны содержания, так и со стороны произнесения. Подобные занятия могут принести большую пользу в деле подготовки к публичным выступлениям.

ДЕБАТЫ.

После речи слушатели, обыкновенно, задают оратору вопросы, с целью выяснить какие-нибудь подробности, о которых оратор не упомянул в своей речи, а затем начинаются дебаты (прения). Дебаты заканчиваются заключительным словом оратора-докладчика.

При дебатах приходится говорить без подготовки. Это пугает нередко не только начинающих ораторов, но даже и таких, которым, казалось бы, нечего бояться. По словам Р. Герлинга, один ректор, по фамилии Альварт, чтобы уклониться от дебатов, прибегал к следующей уловке: он делил свою речь на две части, делал после первой части перерыв на 30—40 минут, а затем говорил почти до 12 часов ночи. Противники, из-за позднего времени, отказывались от слова; зал после окончания речи становился почти пустым, и оставалась только «верная свита» Альварта, которую не надо было убеждать.

Тот же Р. Герлинг рассказывает, что один врач, пользовавшийся известностью, хотя и не вполне заслуженной, избавлялся от опасных для него дебатов тем, что в надлежащий момент ему (конечно, по заранее состоявшемуся соглашению) подавали телеграмму, которой его, будто бы, приглашали к постели больного.

Подобные выходки недопустимы для уважающего себя оратора. В конце концов, ведь, дело не в том, чтобы оказаться правым, а в том, чтобы истина восторжествовала. Если оратор основательно продумал свою тему и логически развил свои заключения, то он может спокойно идти навстречу дебатам.

Дебаты имеют весьма важное значение для всестороннего освещения вопроса, если только они направлены в надлежащее русло. Но не всегда бывает так. Нередко случается, что кто-нибудь из принимающих участие в дебатах выхватывает из речи то или иное место, имеющее лишь косвенное отношение к теме, и говорит только о нем; другие ораторы, побуждаемые последними услышанными ими мыслями, говорят еще раз об этом же и распространяются все дальше и дальше так, что прения попадают совсем в другую колею. Наблюдать за тем, чтобы прения не уклонялись от темы — обязанность председателя собрания, но и каждый из ораторов должен следить за этим и говорить" только о том, что относится непосредственно к теме.

Некоторые имеют дурную привычку выявлять во время прений личную вражду. В таких случаях не надо возражать на личные нападки, а следует с достоинством отклонить их. Достаточно указать, что, если противник задевает личность, то это свидетельствует, лишь о том, что он ничего не может возразить по существу дела.

То, что сказал уже другой, можно повторить лишь в том случае, если его не поняли.

Очень часто для подкрепления своих доводов ссылаются на авторитеты. Против этого ничего нельзя возразить; но все же не следует злоупотреблять такими ссылками, так как они приучают слушателей к несамостоятельному мышлению.

По отношению к противникам следует соблюдать справедливость и беспристрастие. Не старайтесь воспользоваться неудачным выражением противника, чтобы представить его возражения в искаженном виде. Наоборот, если вы имеете дело с честным противников, то помогите ему формулировать его возражения и затем вместе с ним разберите их перед собранием. Только там, где вы встречаете тщеславное высокомерие с проявлением самодовольного превосходства или явную недобросовестность, имеют место даже слова насмешки и возмущения.

Лица, ни перед чем не останавливающиеся, лишь бы отстоять твои мнения, очень часто прибегают к разного рода уловкам. Описание этих уловок и способов их отражения читатели найдут в книге „Искусство спорить и острить".

Если вы хотите успешно отразить в заключительном слове нападки противников и тем самым с честью закончить свое выступление, то вы должны позаботиться об этом еще при самой подготовке к речи. Тщательно продумав речь, поставьте себя мысленно на место противника и возражайте сами себе. Затем подумайте о том, что можно было бы ответить на эти возражения. Благодаря таким «самодебатам», вы достигнете полной ясности темы, укрепите свои воззрения и проверите слабые доводы. Вас трудно будет застать врасплох какими-нибудь возгласами, вопросами или возражениями, потому что вы сами себе делали их.

[1] Эти упражнения, а также помещенные ниже упражнения для развития языка и губ заимствованы из книги D. Schrutz “Die Kunst des Sprechens und Vortrags”.

[2] Диафрагма — грудобрюшная преграда.

[3] Модуляция—переход из одного тона в другой.

[4] Пиано – тихо, фортиссимо – очень громко.

[5] Мина – выражение лица.

[6] Жесты – телодвижения, которыми сопровождается речь.

[7] Эмоция—чувство, возбуждение, волнение.

[8] Аффект — страстный порыв, нарушение душевного спокойствия под влиянием сильных неожиданных впечатлений (отчаяние, раздражение, восторг и пр.).

[9] Здесь имеется в виду господствовавший раньше метод обучения, который за последнее время отходит в область преданий.

[10] Слово произнесение не следует смешивать со словом произношение. Под произношением разумеется воспроизведение отдельных слов, а под произнесением — воспроизведение всей речи в целом.

Оглавление

ОРАТОРСКОЕ ИСКУССТВО

ПРЕДИСЛОВИЕ.

ТЕХНИЧЕСКАЯ СТОРОНА РЕЧИ.

МАТЕРИАЛ РЕЧИ.

ЧАСТИ РЕЧИ.

ОФОРМЛЕНИЕ РЕЧИ.

УСВОЕНИЕ РЕЧИ.

ПРОИЗНЕСЕНИЕ РЕЧИ[10].

ДЕБАТЫ.

Реклама на сайте