«Танатотерапия. Теоретические основы»

В.Ю. Баскаков Танатотерапия: теоретические основы

1. Появление предмета и области «танатотерапии» напрямую связано с одной из базовых проблем Человека и Человечества — невозможности установления полноценного (максимально полного) контакта с процессами смерти и умирания. В основе этой проблемы лежат сложности т. н. «заземления» чувств: реальность смерти, воспринимаемая человеком как его персональная конечность, законченность, летальность («прах», «тлен»), активизирует слишком сильные его чувства. Активизация чувств человека — это активизация его энергии. Для того, чтобы согласиться с этим утверждением, вспомните, как начинает вести себя тело в тот момент, когда человек испытывает сильные чувства. Тело пытается эту энергию вывести через своеобразную «работу» тела: человек начинает нервно ходить по комнате, сжимать руки, громко возмущаться (в этот момент, по меткому замечанию сатирика, «пар выходит через свисток») и др. Человеческое, окультуренное и цивилизованное («социальное») тело не способно «заземлить» такое количество энергии, которое связано с переживанием смерти (Баскаков В., 1998). Выход из этой ситуации логичен. С одной стороны, смерть удаляется из жизни человека и Человечества, человек выходит из контакта со смертью. Смерть превращается из реальности в силулякр (Ямпольский М.,1991, Бодрийяр Ж., 2000). С другой, — смерть превращается в монстра, табу.

Отсюда название области — «танатотерапия» — очень четко обозначает главную цель такой терапии — оказание специфической (!) помощи (терапии — уход, забота, лечение) в установлении и восстановлении утраченного максимально полного контакта с процессами смерти и умирания (Баскаков В., 2001), и, таким образом, отличает ее, с одной стороны, — от танатологии — науки о смерти (скорее философия), с другой стороны, — от паллиативной медицины, просто ухода за умирающими.

2. В танатотерапии интегрированы знания о разных видах смерти (тотальное расслабление, сон, оргазм, окончание /остановка, сумасшествие, объектные характеристики тела и др.), предложены конкретные приемы (техники) работы на установление контакта с перечисленными видами смерти, (см. содержание семинаров базового и мета-уровня, а также (Баскаков В., 2001).

3. Акцент в танатотерапии делается на работе с телом и через тело клиента. В этом нам видится особая «миссия» танатотерапии в деле восстановления своеобразной справедливости по отношению к человеческому телу. Обычно тело человека рассматривается, пользуясь языком гештальттерапии, своеобразным «фоном», используется для. Расхожей является фраза «покажи, как ты владеешь, своим телом». В таком случае трудно назвать отношения «владеющего» с «владеемым» как партнерские. Большинство систем личностного роста, используя тело на первых этапах, в дальнейшем рассматривают его как своеобразную обузу (треугольник восхождения в классической йоге). Справедливость в таком случае восстанавливается лишь к концу жизни, в старости, перед смертью. Тело из «фона» явно превращается в «фигуру заявляя во весь голос о своих правах — болью, бессонницей, одышкой и т. д. Человек возвращается к осознанию и ощущению ценности простейших физических и физиологических актов. В этой связи уместно сравнение детского и старческого тела — своеобразная кольцевидная структура, где концы этого разорванного кольца оказываются близки друг к другу (отсутствие сознания у детей — маразм у пожилых, отсутствие чувств — первичные эмоции у маленьких детей и у глубоких стариков, сепарация/преодоление собственного тела у тех и других).

4. В танатотерапии ставка делается на т. н. «иньский» компонент — тотальное расслабление, в отличие от, в основном, используемого в психотерапии «янского» компонента[1] (сравните, например, отличие психотерапии К. Роджерса). Янский подход означает, что ставка в психотерапии или терапии, в основном, делается на воздействие с целью изменений в какую-либо сторону. При иньском подходе создаются условия, при которых тело клиента идет навстречу особым характеристикам контакта, устанавливающегося между танатотерапевтом и клиентом. В этом дает идеально проявить себя закон контакта: дать другому человеку можно не больше, чем он может взять, и наоборот, — другой может взять не больше, чем ему могут дать. В этом смысле — воздействие, осуществляемое в танатотерапии, является результатом взаимодействия между клиентом и танатотерапевтом. Это теоретическое, достаточно трудное для понимания и во многом дискуссионное положение хорошо усваивается, опять же, в ходе выполнений телесных приемов танатотерапии.

Наличие активности, «янского» начала хорошо прослежено в традиционном (особенно отечественном) здравоохранении. Судить об этом можно, хотя бы, по устойчивым языковым выражениям милитаристского толка, которыми ома изобилует («приступ болезни», «борьба с болезнью», «борьба за жизнь», «остановить развитие опухоли» и т. д.). Кстати, и сам термин «здравоохранение» в нашей стране появился только после Октябрьской революции. До революции нынешнее Министерство здравоохранения носило название «Департамент народного здравия». До сих пор The World Health Organization часто неправильно переводится — как Всемирная организация здравоохранения.

5. Избыток иньского компонента традиционно рассматривается как своеобразный коллапс, кома (ср., название статьи Д. Боаделлы «Между катарсисом и комой»). Уступчивость, пассивность в большинстве случаев (в политике, экономике, медицине и др.) также носит негативный оттенок. В танатотерапии основная стратегия терапии направлена на движение к центру иньской составляющей, к источнику янской активности, в нем находящемуся, — что в итоге приводит к балансировке инь-янской составляющей, балансировке, осуществляемой самим телом.

Этот мощный и концентрированный источник янской активности окружен «океаном» — иньской безмятежности и покоя. В этом своеобразном «золотом сечении» сочетания процессов «активизации» и «заземления» — залог безопасности проявления этой активности. Активность не приводит к т. н. «отреагированию».

Это скорее то, что происходит во сне. «Уснувшее», расслабленное и, таким образом, «заземленное» тело создает условия для появления сновидений. Сон, сновидения — это активность бессознательного, проявление подавленного, своеобразное «отреагирование»; но в сочетании с «заземленным» телом, в окружении иньского безмолвия тела такая активность максимально безопасна и для самого тело, и для человека. Отсюда — целительность снов. Отсюда: «утро вечера мудренее». Хорошей иллюстрацией такой своеобразной «логики» безопасности сочетания янской активности в центре иньского компонента может служить известная картина художника-примитивиста Генри Руссо.

Аналогичные процессы (вытекающие из логики, впервые зафиксированные в китайском мышлении, — «максимизация одной из полярностей приводит к зарождению полярности противоположного качества") протекают и в центре янской компоненты. Это хорошо описано у Джона Лилли; этому служит сам образ и название его книг — «Центр циклона», «Парный циклон». Собственно, механизм отреагирования («катарсиса») и строится на процессе максимизации янской составляющей, которая (максимизация — см. диаграмму Рис. 1) с необходимостыо приводит к появлению иньской составляющей (освобождение, высвобождение, успокоение). Это привычный в культуре и социуме способ «борьбы» с бессонницей, когда включается телевизор, и все внимание направляется на экран. Или, когда в руки берется неинтересная книга и её читают до тех пор, пока она не вываливается из рук. Цивилизация (особенно западная) пошла по янскому пути — т. е. по пути высокого темпа жизни, силы впечатлений и т. д. Сильное чувство в западной культуре всегда передается через интенсивность (в кинематографе — разорванная одежда и откусанное ухо). Привычная нам пауза (неожиданная остановка транспорта, преждевременный приход куда-либо и др.) зачастую воспринимаются ними как трата времени, его потеря. На Востоке же — это такой же полноценный акт жизни, максимально этой жизнью наполненный. Однако, постепенно (но очень медленно) в западной кулыуре все же меняется отношение к иньской составляющей: стали популярны техники медитации, релаксации, китайские двигательные системы, «уравновешивающие высокий темп окружающей жизни» (Елисеев В., Баскаков В., 1990).

Рис. 1. Диаграмма инь-янских взаимоотношений

Показательно, что в последнее время появляются публикации, оценивающие состояние комы в качестве необходимого (самому организму) процесса восстановления жизнедеятельности организма (Линкс Н… 2001). В таком случае реанимационные, активизирующие (в этом смысле, — янские) процедуры могут в ряде случаев быть расценены как неадекватные ситуации, в которой находится сам организм (см. ниже. — неадекватность применения приемов «санации» на этапе «терминации», см. Набоков «О Гоголе» (Набоков В., 1993).

6. В танатотерапии в качестве средства установления (или восстановления утраченного) контакта с процессами смерти и умирания используется моделирование (в отличие от имитации) смерти, причем, редкого ее вида — т. н. правильной смерти. В основе такой модели — модель тотального расслабления. Тело человека, умирающего правильной смертью, характеризуется рядом специфических параметров. Его чувства спокойны, он иногда даже радостен (см. отрывок ниже). Его тело максимально расслабляется; дыхание становится поверхностным и замедленным; руки раскрываются, разворачиваются и ложатся ладонями вверх; ступни ног раскрываются, и сами ноги распадаются; нижняя челюсть отпадает; глаза приоткрываются (не видите ли Вы в таком описании лежащего новорожденного ребенка?).

Вот как описывает такую смерть русский историк Миролюбов (Миролюбов Ю., 1996):

«И вдруг шум в передней: «Батюшка, прадед наш помирает. Причастить надо!» Отец встает и сейчас же, ни слова не говоря, несмотря на уговоры матери, идет во двор и уезжает. Долг прежде всего! Мы, оставшиеся, сетуем, но вскоре забываем. И уже через час папа снова дома. «Древнейший дед!» — рассказывает: «Вхожу в хату, а он уже на лавице лежит, под головой подушка, набитая соломой, в чистой рубашке, с зажженной свечой в руке, светлый такой, радостный. «Простите, говорит, все меня, что в такой день помирать собрался! Господь зовёт!» — «Радуйся, раб Божий, — говорю: в этакий день представиться перед Христом — честь великая!» — «Я и то радуюсь, да родных моих жалко. Святки ведь. Им радость омрачаю». — «Не думай об этом». Пособоровал его, поисповедовал, причастил, а он и говорит: «Посидите, батюшка, еще минуту, почитайте мне отходную». Я почитал, и вдруг вижу, заснул дед. А потом свечка выпала из его рук. Оказывается, помер». В этом простом описании смерти стариков того времени — вся Русь Святая! Просто жил человек, трудился, исполнял Заповеди Божьи, детей родил, вырастил, поженил и внуков увидал, правнуков, праправнуков, и, наконец, умер. Простая жизнь и такая же прекрасная, простая смерть, без вычура, без сутолоки. Так умирали все, у кого совесть чистая была. Как настоящие первые христиане, в белой рубашке, со свечой в руке! И сколько есть на свете людей, что умирают с проклятиями на устах… А здесь — чистота, духовная простота, спокойствие. Припоминаем мы, как в Антоновке дед Минай помирал: пришел домой и говорит жене: «Ну, баба, ставь воды на печь, умыться надо, чистоту сказано». Та поставила. Дед умылся, причесался, бороду подстриг, усы подправил, и говорит: «А поди-ка, у нас свеча есть?» — «А на что тебе свеча?» — испуганно спросила она. — «А ты, баба, не осуждай: давай свечу!» Дала она ему свечу. — «У нас и ладану немного есть?» — спросил Минай. — «Есть» Дала ему ладан. Дед развел кадильницу, глиняный горшочек, и говорит: «А ты поди-ка к батюшке, зови его к нам. Исповедоваться надо, приобщиться». — «Да, что же ты, дед, помирать что ли собрался?» — заголосила она. — «А ты, баба, не перечи! Ступай, коли сказано. Потрудись для меня. Я для тебя тоже трудился». Пошла она к священнику. Пришли вместе, а дед уже сам на лавицу лег, свечу в руке держит: «Скорее, батюшка, а то душа уйдет!» Священник поисповедовал его, причастил, а тут баба в слезах, возле деда стоит: «На кого ты меня покидаешь теперь?» — «А на Господа Бога и Матерь Божию», — отвечает, — «А ты не голоси. Всем помирать надо однажды». Потом, когда батюшка ушел, он попросил подправить подушку, напиться спросил, затем охнул однажды и свечу уронил наземь. Заголосила баба. Дед уже больше ничего не слышал. Улетела душа его к Богу Высшему.

Удивительный люд наш русский! Так грандиозно просто, так духовно ни один народ в мире не умирает. У каждого из стариков были припасены «на смерть» чистые носки с белыми пятками и наконечниками, чистое белье, костюм, туфли, как надо. Этих вещей никто носить не смел, ни стирать, ни гладить, как куплены были, так и в сундуке лежали. В них одевали умершего, после обмывания. Но вот эти два деда, о которых рассказали мы выше, имели нравственную силу сами обмыть себя, приготовиться, лечь и умереть. Ведь сколько людей есть, которые при одной мысли о смерти бледнеют, трясутся, за священника хватаются, а здесь просто, ясно, без шума или крика, человек готовится на Тот Свет».

Принципиально важной характеристикой, отличающей тело клиента, проходящего танатотерапию от всех других средств релаксации, является то, что конечности и тело человека холодеют (сравни, в аутогенной тренировке: «моя рука тяжелая», «моя рука теплая»). Непонятно, откуда может взяться тепло в расслабленном теле, ведомом инструкцией аутогенной тренировки. Ведь расслабление — иньская составляющая, характеризующаяся исключительно холодом. Отсюда и трудность попадания в центр тотального расслабления (иньского компонента) с помощью иных технологий: невозможно пройти т. н. «холодную зону» (страх смерти) и невозможно ощутить себя предметом (объектом). Танатотерапия, представляющая собой специальную технологию (сумма принципов, приемов, упражнений) позволяет это сделать.

7. Базовым принципом, на котором строятся приемы, и характеристикой работы выступает своеобразная «телесная гомеопатия», которая, применительно к танатотерапевтическому процессу, формулируется так: «минимальные по силе и амплитуде воздействия приводят к максимальным но силе чувствам и переживаниям». Проявляемые в таком случае чувства не ведут (не могут привести!) к отреагированию в силу того, что источник этой янской активности окружен «океаном» иньской составляющей (см. выше).

8. Только в таком случае (сочетание особого вида контакта «танатотерапевт-клиент»; особого режима выполнения приемов — «телесной гомеопатии»; ставки на иньский подход, когда сессия начинается с «тотального заземления»), в танатотерапевтической сессии достигается особый результат: тело отпускает ровно столько энергии (момент т. н. «активизации»), которая тут же поглощается самим телом (момент т. н. «абсорбции») (подробнее о моторных полях «активизация»/»абсорбция» см. Д. Боаделла, 2002). Тело, таким образом, выступает своеобразным гарантом безопасности и регулятором баланса процессов активизации-поглощения энергии. Это «программы» самого тела, работа которых зависит только от условий, которые способствуют их запусканию.

9. Область танатотерапии — это область, находящаяся между своеобразными навигационными «створами» или, пользуясь мифологическим языком, — между Сциллой (сон, кома, глубокий транс) и Харибдой («отреагирование», катарсис). И в первом, и во втором случае разрывается связь между танатотерапевтом и клиентом. В этом опасность этих мест — непонятно, куда движется процесс клиента. Контакт утерян. Но, одновременно, в этом — точная квалификация танатотерапевтического процесса: если клиент засыпает, или, если он, не обращая внимания на танатотерапевта, входит в отреагирование, — это точно не танатотерапия. В таком случае можно применять весь спектр приемов других видов психотерапий (активизировать контроль, открывать дыхание и т. д.). В чем-то танатотерапевтический процесс может напоминать «полеты» шамана с гарантией возврата и неразрывной связью — шаман-больной.

10. В танатотерапии процесс умирания рассматривается как процесс, состоящим из двух стадий: своеобразной «вялотекущей» и «активного умирания», соответственно — «санации» и «терминации». Оказывая помощь умирающему важно ориентироваться в этих стадиях и выбирать приемы и средства, адекватные самой стадии. Для стадии «санации» — санирующие приемы, для «терминации» — приемы терминирующие. Неадекватность применения приемов не является помощью, приводит к насилию над человеком, подрывает его ресурс. Часто умирающий просит не применять к нему санирующих процедур, как, например, в следующем отрывке:

«С ужасом читаешь, до чего нелепо и жестоко обходились лекари с жалким, бессильным телом Гоголя, хоть он молил только об одном, чтобы его оставили в покое. С полным непониманием симптомов болезни и явно предвосхищая методы Шарко, доктор Овер погружал больного в теплую ванну, там ему поливали голову холодной водой, после чего укладывали его в постель, прилепив к носу полдюжины жирных пиявок. Больной стонал, плакал, беспомощно сопротивлялся, когда его иссохшее тело (можно было через живот прощупать позвоночник) тащили в глубокую деревянную бадью; он дрожал, лежа голый в кровати, и просил, чтобы сняли пиявок, — они свисали у него с носа и попадали в рот. Снимите, поднимите! — стонал он, судорожно силясь их cмахнуть, так что за руки его пришлось держать здоровенному помощнику тучного Овера" (Набоков В… 1993),

Возвращаясь к медицине, отметим, что многие факторы (медицинская модель болезни; клятва Гиппократа, обязывающая спасать «до последнего»; собственные проблемы врачей) — не позволяют врачам менять их стереотип отношения к помощи и к идее процессов «санации»/«терминации».

11. Особенность применения отдельных приемов танатотерапии (таких как «опускание нижней челюсти», разные способы «заземления» на различные части тела; в отдельных случаях — применение четырех базовых приемов танатотерапии) заключается в том, что они сами «настраивают» стадии умирания, и в этом смысле являются всегда адекватными этим стадиям («санации» и «терминации»). Если умирающий находится на стадии «санации», он, с их помощью, выздоравливает; если он находится на стадии «терминации» — умирает. В последнем случае его смерть является правильной и легкой. И это реальная помощь.

12. В основе всех человеческих проблем и болезней танатотерапия рассматривает четыре базовые проблемы (Баскаков В., 1998) и соответствующие им части тела (своеобразная «проблемная анатомия»): контроль/сверхконтроль со стороны сознания (голова), чувства/контакгы (руки, грудная клетка), сильные чувства/сексуалъные отношения (паховая область), опоры (ноги). Телесность в танатотерапии рассматривается и как оппозиция/взаимодействие «социальное»-«биилогическое» тело, и как представленное на уровне пяти физических тел: индивидуальное и ряд групповых (семья, организация, государство, цивилизация) (Баскаков В., 1998). Основной характер работы с четырьмя базовыми проблемами в танатотерапии чем-то напоминает своеобразную «телесную оптику»: филигранной телесной работой меняют ориентацию своеобразных «зеркал» внутри тела (другое название — body tuning, настройка тела). Тело тотально «заземляется», и контроль отступает и отпускает чувства. Чувства (энергия чувств) запускают механизм поглощения («абсорбирования») энергии. Поглощение способствует дальнейшему «заземлению» и т. д. Привычные паттерны, блоки и защиты становятся ненужными, утрачивают смысл и значение.

Рассказывают, что в России до революции опытные мамаши снимали комплексы у своих сыновей-переростков следующим образом: отводили их на одну «сессию» в публичный дом (в то время — саногенные заведений). Эти высокопрофессиональные телесно-ориентированные «жрицы любви» за один сеанс умели открыть доступ к океану специфической энергии, перед лицом которой отпадали все подростковые комплексы.

В другом случае, один талантливый французский археолог открыл подземный храм в джунглях Южной Америки. Храм охранялся, но знания археолога убедили охрану в безопасности и возможности посещения им этого места. Пройдя вместе с провожатыми весь извилистый подземный путь и увидав красоту центрального храмового места, археолог поинтересовался у охранников, может ли он это сфотографировать. Для этого у него все было под рукой — фотоаппарат с фотовспышкой. «Да! — сказали охранники. — Но только при естественном освещении». Другому впору растеряться! Но талант — талант во всём! Этот археолог отправился в ближайшую деревню и там накупил обычных зеркал. Он расставил и настроил их таким образом в извилистом ходе храма, что, когда солнце оказалось в зените, — его лучи, пройдя весь путь, отражаясь в зеркалах, наполнили светом внутреннее убранство храмового зала. Археологу не представило никакого труда сделать столь желанные снимки.

13. Наконец, важной составляющей танатотерапии является духовная составляющая. Эта реальность проявляет себя через вопросы: «что есть Я?», «с чем себя идентифицирую?» Только ли с телом?

Инициирующий компонент танатотерапевтического процесса заключается в приобщении (латинское инициато, итальянское инициаре, английское инишиэйт — означают вводить, приобщать, быть причастным) работающего с клиентом танатотерапевта к реальности жизнь/смерть. Смерть — это что? Чем она является для меня? Если Смерть — враг, соперник? Тогда это — заведомый проигрыш. В таком случае — смириться, пасть ниц или встретить ее с достоинством? Если Смерть — друг, помощник, советчик? То в чем? Если Смерть — женщина, как, например, в русской традиции (у немцев — это он — der Tod)? Тогда — алхимическая «свадьба»?

Про приобщенность, инициированность — популярный нынче американский сериал «Скорая помощь», где верхом профессионализма является скорее «развоплощение» врачей — смешение бытового плана и профессионального. Занимаясь сложной операцией, они зачастую обсуждают свои бытовые неурядицы.

Совсем другое дело — случай, описанный итальянским журналистом. На строительстве Миланского Собора журналист остановил рабочего, везшего в тачке песок, вопросом, чем тот занимается. Этот рабочий вез песок тому рабочему, который смешивал этот песок с цементом и передавал эту смесь тому рабочему, который, добавляя воду, приготовлял из этого раствор для того, чтобы передать его тому рабочему, кто этот раствор поднимал на вершину строящегося Собора для того, чтобы его получил тот рабочий, кто на этот раствор клал кирпич в стену Собора. Так вот, на вопрос журналиста обычный подвозчик песка ответил: «Я строю Собор!». В этом смысле он был инициирован, приобщен к происходящему, приобщен великой цели зодчества.

Примечания

1

Нами, в качестве языка описания реальности танатотерапии сознательно выбран язык «инь»-«янских» взаимоотношений. В русском языке достаточно много поговорок, типа «тише едешь — дальше будешь», «чем хуже — тем лучше», «медленно запрягают — быстро скачут» и др.; из Библии нам хорошо известно выражение «смертию смерть поправ», но китайская философия, фразеология и, главное, — соответствующая им символика нами привлекается в силу исторического и творческого приоритета китайского мышления и культуры.

Оглавление