«Украина. Анатомия катастрофы»

Украина. Анатомия катастрофы (fb2) - Украина. Анатомия катастрофы 1323K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Андрей Аркадьевич Манчук

Андрей Аркадьевич Манчук Украина. Анатомия катастрофы

© Манчук А.А., 2016

© ООО «ТД Алгоритм», 2016

Введение

Эта книга – попытка рассказать о том, что происходило в Украине после победы «евромайдана», отказавшись от пропагандистских клише украинского правительства и «русского мира». Грустная книга сбывшихся предсказаний, которые звучали во время политического переворота в Киеве, и уже вскоре воплотились в жизнь на наших с вами глазах. Она рассказывает о том, как большая восточноевропейская страна всего за несколько лет превратилась в зону системного кризиса – где на востоке, в серой зоне АТО, идет бесконечная война, на которой наживаются мародеры, чиновники и контрабандисты, а на западе, в волынских лесах процветают «янтарные республики» криминальных старателей.

Этот кошмар казался невозможным всего несколько лет назад – когда нынешние правители Украины рисовали перед нами радужные перспективы процветания в лоне единой Европы. Однако, наивные мечты украинцев разбились о железный занавес Евросоюза. Его чиновники видят в Украине рынок для сбыта своей продукции и резервуар дешевой рабочей силы, отказывая нам даже в подачке в виде вожделенных шенгенских виз. Жители страны стремительно нищают – согласно данным Госкомстата, 72 % украинцев сами относят себя к числу бедняков, – а власти едва ли не каждый месяц сокращают социальные льготы и поднимают до небес тарифы, чтобы получить очередную порцию финансовых кредитов.

Достоинство и независимость, о которых столько твердили патриотические политики, в итоге свелись к позорной практике внешнего управления Украиной. Министры с паспортами иностранных держав, вместе с доморощенными «демократическими политиками», шагнувшими во власть с трибуны майдана, проводят форсированные неолиберальные реформы. Они максимально обострили кризисные процессы последних десятилетий – в стране растет безработица и дороговизна, усилился массовый исход мигрантов, качественное образование и медицинская помощь становятся недоступными для малоимущих. А приватизация государственной собственности вступает в последний этап, когда в стране будут торговать землей – последним достоянием ограбленных до нитки людей.

Базис определяет надстройку – экономический кризис усугубляется одновременно с ужесточением политического режима, беспрецедентным для новейшей истории Украины, которая прежде выгодно отличалась либерализмом политической жизни от большинства других постсоветских стран. Правительство последовательно сворачивает права и свободы граждан. У нас де-факто запрещена левая идеология и постоянно практикуются преследования инакомыслящих диссидентов. Пропаганда ненависти и политическая цензура стали нормой для украинских медиа. Доносительство возведено в статус общественной добродетели. Десятки людей были лишены свободы за журналистскую деятельность и комментарии в социальных сетях, а люди из окружения министра внутренних дел курируют скандальный сайт, который беззаконно публикует личные данные украинских граждан, провоцируя расправу над невинными людьми.

Ультраправые комбатанты массово вошли во властные структуры, армию и полицию, и практически безнаказанно совершают шокирующие уголовные преступления. Бедная страна разочарованных и отчаявшихся людей, многие из которых привезли с фронта оружие, вместе с багажом приобретенного там же криминального опыта, превращается в рассадник бандитизма. Во время мобилизации власти устроили настоящую охоту на уклоняющихся от нее украинцев, вылавливая их в учебных заведениях и на рабочих местах, на улицах, в транспорте, в магазинах и даже на пляже. А критика этих незаконных действий приравнивалась государством к измене.

Клерикализм, ксенофобия, мракобесие повсеместно становится нормой – причем, по темпам архаизации общества мы уверенно обгоняем идущую параллельным курсом Россию, как бы ни отрицала это наша обезумевшая от патриотизма интеллигенция. В Украине уничтожены сотни памятников, официально запрещены сотни фильмов и книг, культура, образование и история отданы на откуп шовинистам, а националистические чиновники переименовывают тысячи улиц и целые города, наплевав на мнение их жителей. От кризиса страдает даже природа – ее ресурсы хищнически истощают ради сиюминутной прибыли, с полного попустительства разложившихся и коррумпированных государственных органов. А провал на Олимпиаде и футбольном чемпионате Европы засвидетельствовал упадок украинского спорта, который давно выродился в договорняки купленных олигархами клубов, насилие правых фанатов и боксерские шоу с участием киевского мэра.

Наш предапокалиптический мир все больше напоминает страны Третьего мира, о которых с таким презрением отзываются зараженные расизмом обыватели, уверенные в европейском первородстве избранной для великого будущего Украины. Кризисные явления много лет накапливались в обществе рыночной реставрации – при Кравчуке, Кучме, Ющенко, Тимошенко и Януковиче – и, наконец, дали свой качественный скачок, спровоцированный катализирующим действием «евромайдана».

Эта книга препарирует разные стороны социально-экономической, политической и культурной жизни постмайдановской Украины. Но даже самый широкий взгляд на ситуацию не может охватить все множество проблем, которые буквально ежедневно порождает безумная реальность нашего государства, превращенного в полигон неолиберальных реформ, а, может быть – в плацдарм будущей мировой войны. Ведь наши диванные патриоты давно и вслух мечтают об ее очистительном ядерном огне.

Все не так плохо, как может показаться из новостей. Все гораздо хуже. Страна падает в пропасть – и если вам кажется, что снизу стучат, это вовсе не значит, что мы наконец достигли ее дна.

Просто кто-то строчит нас вас донос – например, за то, что вы читаете эту книгу.

Часть первая Кризис

Жидкое золото Полуботка

На днях мне показали фото прилавка в каком-то алкогольном ларьке, где среди бутылок «Столичной» и «Медовой с перцем» затерялась невзрачная чекушка водки под названием «Золото Полуботка».

Новое поколение украинцев, скорее всего, уже не поймет, сколько иронии заключено в этом случайном снимке. Между тем, на заре девяностых, тема пресловутого «золота Полуботка» сладко будоражила воображение миллионов граждан провозгласившей независимость Украины. Поводом к этой золотой лихорадке стала легенда о гетмане Полуботке, который якобы положил в некий лондонский банк солидное количество золотых монет, завещав их своим украинским потомкам. И в 1991 году многие украинцы на полном серьезе надеялись заполучить в свои руки эти сказочные сокровища.

Конечно, у Павла Полуботка хватало золота. Петр щедро одарил этого казацкого полковника – за то, что тот вовремя предал своего благодетеля Ивана Мазепу, который перед этим тоже не пожалел для Полуботка сел и хуторов. Хитрый и угодливый Полуботок дослужился до гетманской булавы и стал богатейшим украинцем своей эпохи, сумев подкупить всемогущего фаворита Петра князя Меньшикова. Правда, в конце жизни гетман впал в царскую опалу, закончив свои дни за решеткой. Но никаких заслуживающих доверия документов, которые подтверждали бы легенду о его «банковском вкладе», никогда не существовало – кроме туманных преданий о том, что некий британский шкипер якобы вез на своем судне груз золота, который сопровождал куда-то гетманский сын.

Однако, данное обстоятельство нисколько не влияло на энтузиазм патриотической публики, которая спорила только о том, сколько именно бочек с золотом было отправлено гетманом в лондонский банк, и какие проценты с этого вклада должна получить в конце ХХ века возрожденная Украина. Об этом до хрипоты дискутировали завсегдатаи киевского «Гайд-парка» – неформального клуба пикейных жилетов, которые уже тогда избрали своей штаб-квартирой главную площадь Киева, только что переименованную в Майдан Незалежности.

Но тему золота Полуботка раздували не маргиналы. Политики-националисты умело вплетали эту легенду в пропагандистские рассказы о том, как богато и счастливо заживет освобожденная от имперского ярма Украина. По их совершенно точной информации гетман положил в банк Британской Ост-Индской компании 200 тыс. золотых монет под 7,5 % годовых, прозорливо завещав этот капитал будущей независимой Украине. Более скромные мифотворцы говорили о двухпроцентной ставке на гетманский капитал. Но даже в этом случае миллионы украинских наследников Полуботка должны были озолотиться в буквальном смысле этого слова. В 1991 году один известный поэт заявил, что каждый украинец получит на руки сразу по 38 килограмм полновесного козацкого золота, чтобы купаться в нем, как Дядюшка Скрудж. А Верховная Рада создала специальную комиссию во главе с уважаемым академиком, которая отправилась в Лондон, чтобы забрать гетманские сокровища.

То, что Великобритания безропотно вернет их нашей стране, не вызывало ни у кого никаких сомнений. Ведь у нас свято верили, что демократический мир жаждет устроить и обеспечить граждан свободной Украины – и ждет лишь того момента, когда она наконец вырвется из кровавых когтей комуно-московской орды.

Мечты о дармовом богатстве, которые ради политической корысти внушали украинцам политиканы, имели огромный успех – так что давно почившего козака в шутку называли самым популярным политиком Украины. Бытовал анекдот, что на первых выборах президента люди искали в списках фамилию Полуботка – чтобы проголосовать за него, получив за это свой золотой килограмм. А в 1993 году на киностудии имени Довженко сняли полнометражный художественный фильм «Вперед, за скарбами гетьмана!».

Конечно, вся эта истерия закончилась пшиком. Пока украинцы ждали, когда на их головы прольется золотой дождь, оборотистые нувориши, не теряя времени, забрали у народа его подлинные национальные богатства, растащив их по своим карманам. И все, что напоминает теперь о наивных надеждах целого поколения одураченных людей, это бутылка «жидкого золота» Полуботка, которая задешево продается в алкогольном ларьке.

Шли годы, и унавоженное патриотизмом сознание рождало новые иллюзии, которые раз за разом овладевали жителями заметно обедневшей страны. Если бы прыжки на граблях попали в программу Олимпиады, наша сборная наверняка показала бы на ней блестящие результаты. Украинские граждане заслушивались речами Ющенко, который обманул все их надежды, но зато символично распорядился увековечить память того самого Полуботка. А спустя десять лет мы дружно поверили, что нас пустят в Европу – поближе к вожделенным гетманским миллионам. Байки о сладкой жизни, которая наступит сразу после безвиза, декоммунизации и либеральных реформ, по сути, являлись римейком легенды о золотом вкладе в британском банке. Но за слепое доверие к мифам на этот раз пришлось заплатить кровью.

Впрочем, в итоге Украина все-таки обрела сокровища, щедро обещанные ей четверть века назад. Ведь не так далеко от Киева, у самой границы с Евросоюзом процветают бандитские «клондайки» – где сводят лес, добывают янтарь и пьют настоянную на желтых камнях водку.

Там, в ямах, роются дети тех, кто надеялся получить золото Полуботка.

Железная пята

«Олигархи». Этот термин из ругательного словаря украинской политики был введен в него в девяностые с лукавой целью – чтобы использовать его в пропаганде, отличая «честных европейских бизнесменов» от «коррумпированных мафиозных нуворишей». Однако последние месяцы его с ненавистью произносили миллионы людей на западе и востоке расколотой политическим противостоянием страны – на всех ее майданах и «антимайданах». Невзирая на разницу в политических взглядах, это слово стало паролем общественного недоверия к тем, кто правил последние десятилетия Украиной и довел ее до нынешней катастрофы.

Те, кто повторяет его практически каждый день – если не на акциях протеста, то в автобусах, на кухнях, на страницах соцсетей и на «курилках», – как, правило, не знают, что ὀλιγαρχία можно перевести выражением «власть немногих». Однако практически все интуитивно понимают смысл этого понятия: олигархи правят там, где бесправно большинство других граждан.

Еще Аристотель указал в своей «Политике», что «олигархия блюдет интересы зажиточных классов», замечая: «в олигархиях таятся зародыши двоякого рода неурядиц: раздоры олигархов друг с другом и, кроме того, нелады их с народом». Нечто похожее можно услышать сейчас и на акциях протеста в Харькове, Мариуполе или Одессе и на Западной Украине, где протестуют родственники не желающих ехать на бойню солдат. Совершенно простые, неискушенные в общественных науках люди прекрасно понимают, что политический строй в Украине – и во времена Кучмы, Ющенко, Януковича, и особенно сейчас – отстаивает интересы богатого меньшинства за счет грабежа все большего количества опустившихся за черту бедности людей. Равно как и то, что майдан стал решающим эпизодом внутренней рокировки элит, когда кучка контролирующих медиа сверхбогачей затеяла драку за передел золотых унитазов, захватив власть руками обманутых простаков.

«Олигархия увековечивает себя не при помощи постоянного сохранения власти в одних и тех же руках, но тем, что она попеременно выпускает власть из одной руки, чтобы подхватить ее тут же другой», – предупреждал об этом Карл Маркс, как бы предвосхищая то, что произошло сейчас в нашей стране.

Миллиардеры, которые ограбили Украину, приватизировав общенародную собственность, достигли сейчас наивысшей степени политического могущества. Нельзя отрицать: главным результатом майдана, в сухом остатке, явилось то, что самые одиозные представители финансового и промышленного капитала, которые ранее правили страной опосредованно, через своих ставленников, открыто поставили под свой контроль государственную власть, распределив между собой посты губернаторов промышленных областей Украины и выдвинув из своей среды президента-сверхбогача. Монополизация капитала в итоге логично привела к монополизации государственной власти в руках этой паразитической прослойки. Даже «донецкие» капиталисты, которых избрал своей главной мишенью «евромайдан», без колебаний присягнули на верность правительству, которое он привел к власти, чем ярко выказали его классовый характер.

«Предложенные антинародные законопроекты дают вполне наглядный ответ на вопрос, кто выиграл в Украине в результате революции. Если бывшее правительство было “семейным”, то нынешнее заслуживает гордого эпитета “олигархическое”», – констатировала после переворота «Украинская правда». «Железная пята олигархии», о которой предупреждал в своей антиутопии Джек Лондон, придавила собой страну, опираясь на государственный репрессивный аппарат и парамилитарные боевые отряды правых наемников. Этот факт очевиден даже для многих из тех, кто еще не до конца избавился от прекраснодушных иллюзий «евромайдана».

Власть понимает, чем опасна народная неприязнь, и старается привить нам любовь к «правильным», «патриотическим» олигархам, чьи мнимые добродетели круглосуточно рекламируют подконтрольные им телеканалы. Однако эти капиталисты не только являются главными виновниками войны, но и без особых стеснений используют ее для того, чтобы обогащаться на пролитой крови. Достаточно вспомнить блистательную в своем цинизме аферу Игоря Коломойского, который якобы бесплатно заправил топливом танки украинской армии – хотя, как оказалось на деле, руководство Минобороны закупило этот бензин на подконтрольной днепропетровскому олигарху фирме – с помощью коррупционной сделки на непрозрачном тендере. Деньги, потраченные им на создание собственной частной армии из боевиков «Правого сектора», – лишь малая толика прибылей, полученных от государственного рефинансирования, которое щедро организовали для банка Коломойского за счет украинских граждан.

Сегодня очевидно, что именно они – крупнейшие капиталисты страны, – несут главную ответственность за кровавый вооруженный конфликт, за обнищание ее жителей, за экономическую и социальную катастрофу, за деградацию и одичание общества, за развал самой Украины как таковой. Очевидно, что интересы этой небольшой группы хозяев страны и обслуживающей ее клиентелы из числа мыслящих «двойными стандартами» работников СМИ, проплаченных «политологов» и угодливых «экспертов» полностью противоречат интересам большинства жителей Украины. То, что во благо для них – смертельно для всех нас.

Разоривший миллионы людей кризис только обогатил олигархов. Война, которая стала горем для нашей страны, принесла новые миллионы тем, кто заставляет оболваненных патриотическими программами на ТВ украинцам истерически радоваться гибели наших сограждан. С помощью этой пропаганды они стараются внушить народу миф о том, что во всех наших бедах виновны враждебные внешние силы и их агенты, отвлекая его гнев от подлинного, классового врага.

Важно понимать, что все это является совершенно приемлемым для европейских покровителей украинского правительства, исходя из ленинского тезиса: «…империализм стремится заменить демократию вообще олигархией». Нищая, разрушенная войной страна, во главе которой стоит коррумпированная капиталистическая элита, полностью зависимая от иностранных кредиторов и сохраняющая власть по их воле – эта созданная под шум патриотических лозунгов «Новая Украина» полностью устраивает политиков и чиновников из Брюсселя, Вашингтона и Москвы.

Олигархия – это война, это бедность, это фашизм. Украине необходима «деолигархизация» – это логичный практический вывод, который нужно сделать из того, что случилось с нашей страной за последние двадцать три года, и единственный шанс на ее спасение. Ведь ради сохранения своего господства и преумножения капиталов нынешние правители страны готовы продолжать выгодную им бойню до последнего украинца: вооружая криминальные банды, расстреливая жилые кварталы, бросая в бой необученных призывников и запрещая призывы к миру. Они постараются поддерживать этот конфликт как можно дольше, хотя его раны будут заживать потом долгие годы.

Как говорил в лицо олигархическим правителям герой книги Джека Лондона: «наученные горьким опытом, мы знаем, что никакие призывы к справедливости, человечности, законности на вас не действуют. Сердца ваши равнодушны, как пята, которой вы топчете бедняков. Поэтому мы и добиваемся власти».

Июнь 2014 г.

Выборы Рейхстага

Парламентские выборы 26 октября, которые объявил распустивший парламент Петр Порошенко, наверняка станут пиком шовинистической истерии. Можно не сомневаться – в этом смысле они на порядок превзойдут майские выборы президента Украины. Дело отнюдь не в том, что убийства людей еще не стали тогда массовыми, а маховик гражданской войны только набирал обороты – так, что бомбардировки мирных городов еще не считались обыденным и нормальным делом. Все куда циничней: результат выборов в мае был заранее очевиден и предопределен, и многие политиканы среднего звена не видели в них своего интереса, ограничившись поддержкой потенциального победителя. Сейчас же в парламент изо всех сил попытается пролезть целая куча правых партий, партиек и всевозможных милитаристских «гражданских инициатив», которые еще с зимы мечтают дорваться до больших денег и власти, а теперь видят в выборах свой единственный шанс.

Все они возьмут за образец успешную кампанию Олега Ляшко. Видеоролики с издевательствами над героически похищенными «сепаратистами», «террористами» и «шпионами», которые активно использовал на президентских выборах лидер Радикальной партии, станут обычным делом. Целая куча озверевших убийц, безумных фанатиков и хитрых проходимцев, картинно потрясая оружием, будет хвастаться тысячами лично убитых и замученных «колорадов», обещая в случае победы через пять минут вступить в НАТО, начать Третью мировую, сравнять с землей «Даунбасс», завалить трупами Юго-Восток и вести войну до последнего украинца. Лидеры ультраправых батальонов кинутся конвертировать свой лживый и кровавый пиар на войне в парламентские мандаты, а спонсирующие их олигархи оперативно разберут этих фюреров по своим предвыборным спискам, разбавляя ими нарядившихся в вышиванки неолиберальных чиновников, профессиональных «грантоедов» и купивших депутатские места бизнесменов, с кричалкой о Путине на рингтонах. Что окончательно превратит вчерашних уголовных преступников, «воинов Белой Расы» в статусных политиков.

Все это будет активно ретранслироваться через СМИ, что с неизбежностью сформирует в обществе пропагандистское поле, чем-то похожее на подавляющее сознание излучение, описанное в известной книге братьев Стругацких – с пятиминутками озлобленной ненависти к «выродкам»-врагам и восторженным преклонением перед «спасителями» страны.

По сути, эти выборы станут парадом шовинизма и конкурсом на звание самого агрессивного поджигателя войны. При этом действительно оппозиционные политики – те, кто не захочет быть послушным статистом режима, открыто критикуя войну, – не будут иметь на них никаких шансов. Им попросту не дадут агитировать за свою программу, и, тем более, защитить свои результаты. Избиения, погромы и похищения таких беззащитных людей явятся важной частью предвыборной пиар-кампании правых. Причем от дубинок и кулаков может достаться даже карманным, фиктивным «оппозиционерам» – ведь, до поры до времени, власть вполне может позволить отдельным «регионалам» тихо сидеть где-то на задних лавках Верховной Рады, не имея никакого влияния, но позволяя режиму говорить о «демократичности» выборов.

Учитывая, что большинство жителей Донбасса, равно как и огромное количество беженцев с Востока, де-факто не будут и не смогут голосовать, – а то, что их позиции и интересы не будут представлены, не интересует никого из сторонников «единой страны», – несложно понять, что новоизбранный состав парламента станет парламентом националистически настроенных сторонников войны и будет не только самым правым в истории Украины, но и в истории всей послевоенной Европы.

Такая пародия на парламент, где не будет практически никого, кроме сторонников рыночного либерализма и крайнего национализма, которых цементирует общий знаменатель антикоммунистической идеологии, сможет принять любые законы. Буде им вздумается, они могут запретить в стране красный цвет и окрестить ее Великим Гетьманатом, обязать граждан видеть сны на государственном языке, переименовать Артемовск в Бандеровск – вместе с изготавливаемым там шампанским, ввести уголовное наказание за мыслепреступления и заставить покрасить в желто-голубой цвет всех котов Украины. Причем, как показал опыт последних месяцев, в реальности инициативы депутатов могут быть еще абсурднее этих не очень веселых на деле шуток.

И все они будут дружно требовать от общества затянуть пояса ради либеральных реформ, навязанных Украине в качестве главного условия кабальных иностранных кредитов. Ведь на продолжение войны, которая, к радости киевской власти, законсервировалась в затяжной конфликт, будут нужны деньги, ради которого депутаты уже навязали гражданам специальный принудительный налог. Деньги на их де-факто проигранную войну, где украинцы будут умирать ради шкурного интереса политиков и богачей, сгорая в топке обогащающей элиты бойни. А чтобы подавить протест недовольных, новый состав парламента охотно подтвердит антидемократические положения нового репрессивного закона, выдвинутые президентом Порошенко и уже проголосованные распущенным составом Рады. И даже расширит их список собственными встречными инициативами, направленными на непримиримую борьбу с несогласными. Например, с теми, кто будет требовать хлеба, зарплаты, горячей воды и света в своих квартирах или протестовать против того, чтобы их сыновей посылали на смерть в донецких степях. Ведь премьер-министр уже заранее объявил этих людей «агентурой Москвы».

Именно такой парламент нужен сегодня украинской буржуазии, которая уже предвкушает результаты октябрьских выборов. Вот что радостно пишет об этом один из украинских либеральных «политологов» – отнюдь не маргинальный нацист, а просвещенный либерал, директор Международного института демократий Сергей Таран, который годами пасется на тучной ниве европейских грантов, рассуждая на форумах о правах и свободах граждан:

«Впервые в новом украинском парламенте не будет ссор по поводу языка, церкви и стратегических государств-союзников. Впервые за годы независимости в Украине не будет существовать раздела политики на “пророссийскую” и “прозападную”. Впервые в украинском обществе не будет споров относительно геополитического вектора Украины… в парламент не имеют шанса пройти политические силы, которые поддерживают стратегический союз с Россией. Зато туда попадут политические силы, которые поддерживают европейский и евроатлантический выбор. То, что называется маркерами идентичности – язык, история, культура, – перестанут быть предметом политики».

Конечно, дело здесь не в России, и не в «идентичности». Смысл озвученного Тараном тезиса состоит в том, чтобы противники нынешней власти перестали быть субъектом украинской политики, а их требования и интересы не были предметом обсуждения в парламентских стенах. Под видом борьбы с путинским режимом страну окончательно лишают права на демократический выбор, изолируя, будто в южноафриканских гетто, жителей ее «непатриотичной» части, которая всегда скептически относилась к националистическим партиям.

При этом противоречия в обществе никуда не исчезнут, а социальные конфликты в нем только обострятся, причем как раз после спада предвыборной пропагандистской эйфории, с наступлением наркотического похмелья у одураченных в очередной раз граждан. Люди в разных частях Украины будут протестовать с одинаковыми лозунгами. А на Юго-Востоке они будут вдобавок выступать против того, что их грабит демонстративно враждебная, откровенно чужая для них власть, которая бомбила и расстреливала их кварталы, назначает им из Киева правителей-олигархов, торжественно разрушает их памятники, навязывает им свою версию национальной истории и указывает, на каком языке учиться их детям. Но эти люди и их интересы не будут представлены в украинской власти, которую цинично монополизирует в своих руках захватившая зимой Киев коалиция неолибералов и ультраправых. Такой парламент будет чем-то напоминать сохранившийся при нацистах рейхстаг, который достался Гитлеру в качестве наследства от Веймарской республики и формально просуществовал вплоть до краха Третьего рейха, хотя все эти годы в нем заседали одни только послушные сторонники режима.

Так они видят демократию. И да, это называется политической диктатурой. Настоящей диктатурой – что со временем придется признать и многим из тех, кто морщил носик при слове «хунта».

Август 2014 г.

Логика безумия

Предвыборные недели в Украине предсказуемо проходят под знаком разгула политического насилия, которое заставляет вспомнить сцены из фильмов о нацистском терроре начала тридцатых годов. Вооруженные неонацисты во главе с киевским депутатом, свезенные со всей страны за счет днепропетровского олигарха, снесли очередной памятник Ленину. Он стоял на центральной площади Харькова, которая широко известна своим уникальным архитектурным ансамблем тридцатых годов – когда большевики выстроили на пустырях новый центр этого города, получившего статус столицы УССР. Министр внутренних дел Аваков, давний покровитель харьковских ультраправых, лично санкционировал этот акт вандализма, который очень символически завершил собой шествие «за единство Украины», организованное местными патриотами.

В ознаменование этого понятого по Оруэллу «единства» милиция буквально накануне разогнала в центре Харькове мирное шествие членов компартии, которые намеревались потребовать от правительства мира и решительных мер в борьбе с социальным кризисом. Руководство МВД демонстративно вывело на улицы миллионного города вооруженные патрули ультраправого батальона «Азов», усиленные армейскими броневиками. По свидетельству наблюдателей ОБСЕ, которых трудно заподозрить в путинской пропаганде, именно представители «Азова» сыграли решающую роль в уничтожении огромного памятника. Они вырезали на постаменте нацистские руны, а затем представитель батальона многозначительно напомнил, что в 1943 году, когда в центре Харькова тоже уничтожали коммунистические монументы, эту площадь назвали в честь дивизии «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», которая особо отличилась тогда в борьбе с большевизмом.

Однако события в Харькове были лишь пиковым моментом того, что творится в эти дни во всей стране, где избивают оппозиционных политиков и недостаточно националистически настроенных либералов, уничтожают «порнографические» картины современных художников, разгоняют оппозиционные акции, подрывают гранаты и устраивают перестрелки. А солдаты «Харьковского батальона территориальной обороны», которые в очередной раз устроили пьяную стрельбу с угоном чужих машин, удостоились лишь отеческого внушения со стороны назначенного губернатором Луганской области Геннадия Москаля. Хотя безнаказанность их действий не вызывает ни у кого никаких сомнений – ведь это не безоружные участники харьковских оппозиционных акций, назначенные властью на роль врагов нации.

Нападения на Ленина стали символом безумия этих дней, но именно в этих, казалось бы, бессмысленных атаках на беззащитные монументы, которые вовсе не случайно органически совмещаются с разгоном мирных акций социального протеста, кроется весь смысл того, что происходит сейчас в Украине. Суть этого политического вандализма не столько в предвыборном пиаре и не только в крайне важной и значимой борьбе за идейную гегемонию в стране, маркером которой всегда служили названия улиц и памятники на площадях. Демонизированная фигура Ленина, персонифицирующая для целого поколения украинских антикоммунистов весь период советской истории, призвана послужить громоотводом, в сторону которого власти собираются перевести весь опасно накапливающийся гнев общества, разочарованного правлением новых хозяев страны.

Атаки на Ленина должны отвлечь внимание общественности от приватизационных сделок спонсирующего «Азов» миллиардера, который как раз прибирает к рукам лакомые куски цветной металлургии и портовые терминалы Одессы, и от скандалов вокруг министров и чиновников от «Свободы», занятых покупкой дорогого отеля и захватом собственности опальных «регионалов». Ненависть к «организаторам коммунистических геноцидов» должна закрыть нам глаза на жертвы бессмысленной войны, на обугленные трупы брошенных на убой солдат, на судьбу изнасилованных женщин. Нападения на памятники должны объяснить нашим родственникам и соседям, кто виноват в том, что их зарплата уже уменьшилась на треть при одновременном росте цен и тарифов, а фирмы и предприятия все чаще отправляют своих работников на неоплачиваемый «отдых», откровенно предупреждая о будущих увольнениях.

Ленин – символ строя, при котором была создана наша страна и вся ее еще не разворованная и не разрушенная до конца за последние двадцать лет инфраструктура, должен будет ответить этой зимой за холодные батареи и веерные отключения электроэнергии. Пусть даже его воплощенные когда-то в жизнь тезисы о необходимости электрификации страны, необходимой в качестве базиса для ее индустриального и социально-культурного развития, звучат сегодня как злая насмешка истории. Если у вас в доме погаснет лампочка, которая многие годы ассоциировалась в общественном сознании именно с именем Ильича, знайте, что в сгустившемся после этого мраке будет снесено еще больше посвященных ему памятников. Причем первым кандидатом на снос является сейчас именно ленинский монумент в Запорожье, символически установленный рядом с самым знаковым символом индустриализации Украины – плотиной Днепрогэса.

Эта логика погромного безумия как раз и является сегодня политической программой украинской власти. Атаки на памятники Ленину нужны ей для того, чтобы спасти от нападений свои особняки, а террор против инакомыслящих позволяет перенаправить недовольство правительственной политикой в сторону памятников и диссидентов. В условиях, когда экономика и социальная сфера Украины разваливается на наших глазах, власть делает ставку на агрессивную пропаганду против «врагов нации» – «внешних» и «внутренних», каменных и живых. Причем ужасы войны, которая сделала нормой пытки, похищения и убийства, с неизбежностью придадут этой кампании характер террористического насилия – с вандализмом, избиениями и убийствами тех, кто будет вслух говорить о причинах социальной катастрофы в стране.

Все это будет твориться с молчаливого согласия «гражданских активистов», «правозащитников» и патриотических журналистов, которые хорошо понимают, что именно бойня дает им места в парламенте, денежные посты чиновников и щедрые грантовые дотации. И потому готовы покрывать ее в своих шкурных интересах, оправдывая нападения на оппозиционеров и вандализацию памятников.

Ведь монументы Ленину – равно как и противостоящая логике безумия логика его идей – до сих пор указывают обманутым украинцам в сторону подлинных виновников их нынешних и будущих бед.

Сентябрь 2014 г.

За что боролся майдан

Результаты выборов в Украине были настолько очевидны, что их было несложно с точностью спрогнозировать еще в августе, отнюдь не пользуясь для этого даром мистического предвидения и средствами передвижения во времени.

Пусть я повторюсь, но скажу еще раз: учитывая, что большинство жителей Донбасса, равно как и огромное количество беженцев с Востока, де-факто не будут и не смогут голосовать, – а то, что их позиции и интересы не будут представлены, не интересует никого из сторонников «единой страны», – несложно понять, что новоизбранный состав парламента станет парламентом националистически настроенных сторонников войны и будет не только самым правым в истории Украины, но и в истории всей послевоенной Европы.

Другими словами, итоги этих выборов были предопределены тем, что они изначально не оставляли стране никакого выбора, кроме заранее заданного властью результата. Представительская демократия перестала быть в Украине даже видимостью, каковой она являлась с конца девяностых годов, после того, как негласно установленный финансовый ценз закрыл двери Рады для простолюдинов. А средства массовой информации превратились после победы майдана в крикливый рупор «генеральной линии», замалчивая, искажая или преследуя альтернативные ей мнения.

Брутально отсекая электорат оппозиционно настроенных регионов, украинское правительство де-факто допустило к выборам только собственных сторонников. Однако им предлагалось выбирать между предвыборными силами, которые практически ничем не отличались друг от друга идеологически, ретранслировали одинаковые националистические лозунги вкупе с требованиями неолиберальных «реформ», имели общих спонсоров, одинаково зависели от иностранных покровителей – и, по сути, участвовали в тендере, разыгрывая между собой право отстаивать их интересы за счет большинства сограждан.

Говоря образно, украинцам было предложено выбирать между командиром неонацистского «Азова», которого поддержал «Народный фронт» в лице премьера Яценюка, командиром обвиненного в военных преступлениях «Айдара» в списке Радикальной партии, командиром «Донбасса» в топе у «Самопомощи», сделавшим карьеру на гибели собственных солдат, или представительницей того же «Айдара» во главе списка «Батькивщины». И было понятно, что в этом «выборе» между коричневой чумой и милитаристской холерой не больше альтернатив, чем в выборе между Порошенко, Яценюком, Ляшко, Садовым или Тимошенко. Эти политиков можно было бы без всяких последствий перетасовать между их политсилами, заменив друг на друга – большинство представителей праволиберального «электората майдана» попросту не заметили бы подмены.

Именно по этой причине в парламент не прошла по спискам немного не дотянувшая до проходного барьера «Свобода» – которая, впрочем, все равно провела в Раду шестерых депутатов, включая известных радикально ультраправыми взглядами Левченко и Ильенко. Внутривидовая конкуренция была слишком сильна, и часть голосов ее избирателей просто перетекла к остальным «патриотическим силам», которые, переняв давно освоенную партией Тягнибока риторику, эффективнее пропиарились на правом популизме майдана и военной истерии – как «Самопомощь», сумевшая продать избирателям тот же товар, но в новой обертке.

Потом, по мере развития экономического кризиса, партии праволиберального блока, которые получили сейчас в руки всю полноту законодательной власти, будут яростно обвинять в этой катастрофе друг друга – наряду с извечными поисками внешних и внутренних врагов Украины. Однако сейчас премьер Яценюк почти не лукавит, когда называет попавшие в парламент «проевропейские» партии «единой командой». Забывая добавить, что ее успех обеспечило вполне осознанное разрушение единства страны и игнорирование мнения миллионов людей, которые выразили свой протест в той форме, которая у них еще оставалась – впечатляющим по своим масштабам бойкотом голосования.

Но выборы без выбора, как и избранный таким образом парламент, «легитимность» которого, по сути, поддерживается только открытым насилием над оппонентами «демократических» политиков, на самом деле как раз и являются главным практическим результатом «евромайдана». Эти выборы завершили собой процесс перераспределения бенефиций и синекур между общественно-политическими силами, которые помогли прийти к власти новому режиму, а затем содействовали разжиганию гражданской войны, за счет которой он пытается удержаться у власти на фоне разочарования шокированных кризисом масс. Они, собственно, и представляют собой для публики этот режим, с идеологией, синтезированной из националистических предрассудков и воинственного рыночного фундаментализма – не забывая при этом о своих частных корыстных интересах. Вступив в открытый политический симбиоз с олигархами, эти буржуа рассчитывали получить свои крохи на их пиру, обязуясь защищать за это в парламенте интересы покровителей, включивших их в списки и профинансировавших их кампании. Что несложно сделать в отсутствие сколько-нибудь влиятельной оппозиции.

– За что же боролся «евромайдан»? – любят патетически восклицать его страдающие от кризиса рядовые сторонники, у которых все чаще появляется на душе тревожное чувство Буратино, заждавшегося, когда же на Поле Чудес вырастет посаженное за его счет волшебное дерево с золотыми монетами вместо листьев. С той разницей, что даже этот сказочный персонаж довольно быстро сделал практические выводы из ситуации, в которую попали, подобно ему, миллионы украинцев.

– За что гибли герои «АТО» и «Небесной сотни»? – вопрошают люди, отдавая свои голоса жирующим за счет войны чиновникам и «комбатам», которые несут прямую ответственность за тысячи жертв разрушившей Украину войны. Как раз перед выборами они позволили бессмысленно умереть окруженным под Бахмутовкой солдатам, которым упорно не давали приказа на отступление. Эти люди погибли ради того, чтобы рвущиеся в парламент представители власти не испортили себе предвыборный рейтинг мирными инициативами. А украинские СМИ пиарили тем временем бравирующих своей воинственностью кандидатов и тиражировали пропагандистские фейки, замалчивая эту трагедию, – как они раньше молчали о погибших под Иловайском и у Савур-Могилы.

Новый состав украинского парламента дает исчерпывающий ответ на эти вопросы. «Евромайдан» и жертвы войны были нужны для того, чтобы существовавшая в нашей стране последние двадцать три года система осталась незыблемой, но перезагрузилась в новой программной версии. А те, кто направлял этот процесс, обеспечили себе благосостояние и карьеру. Читая списки парламентариев, вы можете поименно назвать этих людей, и теперь они даже не скрывают, какие силы за ними стоят. Грабители и убийцы в масках и камуфляже, которые уже обещают «бить морду» своим противникам в Раде и ходить с оружием на ее заседания. «Гражданские активисты», превратившие активизм и правозащиту в циничный политический бизнес. Журналисты, которые делали имя на разоблачении олигархии Януковича, а теперь украсили собой списки захвативших власть олигархов, попутно требуя тотальной цензуры в медиа. А также множество новых-старых политиканов, чиновников и сверхбогачей, которые благополучно перекочевали в нынешний состав Рады из парламентов прежних созывов, как бы в насмешку над показушным фарсом «люстрации».

Все они использовали майдановские протесты, обманывая граждан иллюзорными перспективами «европейского» процветания Украины. Но, в отличие от массы одураченных людей, сами они действительно добились для себя личного процветания – в самом материальном, практическом смысле этого слова.

Сегодня эти «активисты» откровенно глумятся над теми, кто помог им войти во власть. «За 5000 гривен я не буду работать в парламенте. В Киеве невозможно прожить на 5000 гривен», – с особым цинизмом заявляет один из инициаторов «евромайдана», Мустафа Найем, который прошел в Раду вместе с коллегами по списку президента-олигарха. При этом сотни тысяч киевлян, которые живут в параллельном, неведомом Мустафе мире и никогда не попадут в любимые им рестораны хорошей европейской кухни, подчас не имеют даже таких денег. Причем их положение только ухудшается: согласно обнародованным как раз перед выборами официальным данным, реальная заработная плата в Украине в сентябре 2014 года снизилась на 11,4 % по сравнению с сентябрем 2013 года. А сумма задолженности по выплате заработной платы в Украине в сентябре 2014 года возросла с начала года на катастрофические 156 %.

Новый парламент не обманет ожиданий избравших его людей только в одном – он, безусловно, будет с особой активностью развивать неолиберальные реформы, которых, как манны небесной, ожидают тысячи его сторонников из офисов и хипстерских кафе на просторах нашей Страны Ужасных Чудес. Эти антисоциальные меры неизбежны – поскольку они являются условием, на которой постмайдановское правительство может получить жизненно важные для него и губительные для будущего Украины кредиты. Кроме того, ему нечем будет выплачивать украинцам существенную часть социальных льгот. Так что уже вскоре пояса наших соотечественников удавкой затянутся на их шеях, вытянутых в попытках высмотреть «европейские перспективы» своей страны.

«Украину может спасти греческий или сингапурский вариант… быстрые шоковые реформы, которые будут проводиться в жестком приказном порядке, активной зачистке-люстрации и без оглядки на краткосрочный негативный социальный эффект… Так как до следующих выборов еще несколько лет, то президент может не бояться временного недовольства народа. Поэтому для президента будет очень важно получить полный контроль над силовыми ведомствами…» – откровенно обрисовывает эти перспективы на «евромайдановском» сайте иностранный эксперт, отмечая, что «реформы» следует проводить «под давлением и при помощи западных советников». То есть при помощи таких «экспертов-экономистов», как он сам.

Когда мечты об этих «европейских» реформах станут реальностью, молившиеся на них люди должны будут обратиться сами к себе с репликой из классической комедии Мольера: «Ты этого хотел, несчастный Жорж Данден!». Причем им стоило бы знать, что фамилия ее героя означает в переводе с французского «простофиля».

Итак, выборы всего лишь засвидетельствовали несколько промежуточных результатов правого переворота в нашей стране.

Майдан сделал Украину полностью зависимой от воли внешних сил, играющих в «Чапаева» на сломанной шахматной доске ее территории.

Майдан обогатил олигархов, дал им политическую власть, позволив еще глубже запустить руку в государственную казну. И пустил во власть проходимцев, которые за мелкую мзду обеспечивают враждебные народу интересы своих олигархических патронов или грантодателей.

Он превратил фанатиков и убийц в «героев Украины», позволил воплотить в жизнь кричалку «смерть ворогам!», которая на деле прозвучала словами «смерть нации!» – физически уничтожив тысячи украинцев, разрушив десятки сел и городов, сотни ферм, шахт и заводов, искалечив огромное множество судеб.

Теперь, исходя из губительной логики неолиберальных реформ, он грозит окончательно уничтожить страну руками тех сил, которые закрепили на этих выборах свою ничем не ограниченную власть.

Чтобы противостоять этой перспективе, молчаливо проигнорировавшая их половина страны должна переходить от бойкота к протестному действию.

Октябрь 2014 г.

Призрак надежды

Фильм о будущем – фантастическая драма «Интерстеллар», начинается хорошо знакомым сюжетом из прошлого и настоящего нашей планеты. С первых кадров нас встречают не футуристические «голубые города», а дощатые фермерские дома, обычные для американской глубинки. В них живут вполне современные на вид люди, пытаясь вырастить урожай на теряющем плодородие грунте. А умирающие от засухи кукурузные поля заносят серыми сугробами пыльные бури.

«Снова наступила ночь – кромешно черная, потому что звезды не могли проникнуть сквозь мглу… И этот день, и весь следующий небо сеяло пыль на землю. Земля покрылась ровным мягким слоем. Пыль оседала на кукурузу, скапливалась кучками на столбах изгородей, на проводах; она оседала на крыши, покрывала траву и деревья. Мужчины стояли у изгородей и смотрели на погибшую кукурузу, которая быстро увядала».

Это не отрывок из сценария «Интерстеллара». Это начало романа «Гроздья гнева», опубликованного в 1939 году американским писателем Джоном Стейнбеком – на основе документального материала, который он три года собирал в «аграрных» штатах США, получив за свою книгу Пулитцеровскую премию. Тридцатые годы стали временем масштабной социально-экологической катастрофы, которая превратила Канзас, Оклахому, Колорадо, Техас и Нью-Мексико в «Dust Bowl» – «Пыльный котел». С 1930 по 1936 год этот регион страдал от катастрофических неурожаев и жестоких пыльных бурь. Почва целинных прерий, истощенная экстенсивными способами ведения сельского хозяйства, которые практиковались фермерами, кормившими Америку во время ее бурного капиталистического роста, превращалась в летящую за ветром сухую пыль.

Фотография такой бури, сделанная в Техасе в 1935 году, кажется кадром из нового фильма. И даже изображенный на ней фермерский дом как две капли воды похож на жилище героев «Интерстеллара», страдающих от пыльной пневмонии – болезни, косившей в тридцатые годы недоедавшие крестьянские семьи США.

В сочетании с «Великой депрессией» – самым известным экономическим кризисом ХХ века – это спровоцированное жаждой прибыли бедствие разорило сотни тысяч людей, которые бежали от голода и бурь в Калифорнию, где их принудительно загоняли в трудовые лагеря и задешево использовали их труд. Загрузившись в старенькие грузовики, вместе со своими родными и домашним скарбом, фермеры бросали свои дома и уезжали по пыльным дорогам, в надежде найти спасение – и это очень похоже на картину исхода жителей кукурузных полей в «Интерстелларе». В этом легко убедиться, сравнив эту сцену с кадрами из знаменитого фильма Джона Форда, экранизировавшего роман Стейнбека в 1940 году. Его ленту, которая получила два «Оскара» и премию Национального совета кинокритиков США, пришлось снимать в тайне – чтобы бизнесмены Техаса и Оклахомы, не желавшие предавать огласке масштабы социальной катастрофы, не смогли сорвать работу над фильмом.

Сегодня в Украине происходит нечто похожее – просто экономический кризис и затеянная элитами грызня за власть обернулись для нас другим катастрофическим бедствием. Уже сейчас наша страна постепенно принимает постапокалиптический облик – хотя ее настоящий апокалипсис еще впереди. Сотни тысяч людей выехали за последние месяцы из полуразрушенных городов и поселков Донбасса, спасаясь от войны и нищеты. Проезжая Иловайск мы, журналисты, видели целые колонны беженцев, которые едут в сторону границы, минуя неубранные из-за боев поля подсолнечника и кукурузы, над которыми клубится дорожная пыль. Хотя бежать некуда – и в Киеве, и в Москве, и даже в вожделенной для многих Европе их ждет все то же – прогрессирующий экономический кризис, который постепенно превращает жизнь в выживание.

Выхода пока нет – как и у жителей обреченной Земли в новом фантастическом фильме, который слишком похож на нашу реальность. А двери космоса закрыты для Украины, где первой громкой жертвой маккартистской «люстрации» символично оказался крупнейший специалист в области ракетостроения, ученик Янгеля, Герой Украины академик Алексеев. Его завод, днепропетровский «Южмаш» – предприятие, которое стояло у истоков освоения космического пространства – потерял в эти месяцы до 80 % заказов. По словам помощника гендиректора предприятия Владимира Ткаченко, на Южном машиностроительном заводе каждый день увольняются от 40 до 50 работников, поскольку им уже несколько месяцев задерживают зарплату. И это не волнует ни местных олигархов, щедро финансирующих боевиков, ни патриотическую общественность, собирающую деньги на термобелье, оружие и бронежилеты.

«Некоторые получили выплаты только за июнь, в размере 7–10 % от общей суммы. Мы теряем опытных квалифицированных работников. Еще два месяца – и ситуация с “Южмашем” станет необратимой. Пока кто-то где-то решает, быть ли Украине космическим государством, вопрос решится сам собой, а восстановить этот статус будет уже невозможно», – констатировал этот специалист.

Киевский авиаконцерн «Антонов», где создали «Мрію» – самый большой в мире самолет-носитель для ракеты «Энергия» и космического челнока «Буран», – практически открыто готовят к «реструктуризации», несмотря на протесты работников предприятия, которые опасаются, что его территорию попросту отдадут под застройку. Они уже вспоминают, как в девяностые годы заводу пришлось перейти к производству тележек-«кравчучек» для нужд других, совсем не космических «челноков» – поставщиков импортного ширпотреба на заполонившие страну базары.

А в поселке Школьное под Симферополем как раз во время «евромайдана» обрушилось от дождей заброшенное здание космического центра, откуда проводили первый в истории сеанс связи со спутником и осуществляли управление советским луноходом.

На фоне этой стагнации и развала комично смотрится патриотическая истерия, последовавшая после того, как европейский зонд впервые в истории опустился на ядро кометы Чурюмова-Герасименко. Она носит имена советских астрономов, которые в далеком 1969 году открыли и описали впервые замеченное из Алма-Аты космическое тело. Однако СМИ упорно представляли первооткрывателей кометы в качестве «украинских» ученых, цинично паразитируя на научном наследии демонизированного советского времени – хотя сама историческая память о его наследии репрессируется сегодня на государственном уровне.

В фильме «Интерстеллар» есть эпизод, в котором школьная учительница объявляет лунную программу США пропагандистским мифом, созданным с помощью постановочных съемок в Голливуде – поскольку деградирующее, привязанное к истощенной земле человечество пытается заставить себя забыть о дорогостоящих космических путешествиях, воспитывая в подобном духе новые поколения. Это в чем-то похоже на реалии украинского образования, где достижения советской промышленности, культуры или науки лишь походя рассматриваются в школьном курсе истории – в пользу бесконечного восхваления полулегендарных деяний князей, гетманов и националистических вождей, грабивших свой народ и щедро проливавших чужую кровь во время междоусобиц. Тема патриархальной казаччины или глорифицированной УПА интересует это общество стократно сильнее, чем кибернетические открытия Глушкова или созданные в советской Украине космические ракеты, которые вывели человечество за пределы планеты. Эти выдающиеся успехи имели всемирно-историческое значение, но они не вызывают у нас ничего похожего на восторженное религиозное поклонение кровожадным божкам из пантеона «героев нации».

Прогресс сменился регрессом – в социально-экономической, научно-технической и производственной сфере, в области образования и культуры. И мечты о будущем логично сменились мечтами о прошлом, которое незаметно для многих стало новым общественным ориентиром. Если советские подростки мечтали быть космонавтами, над чем они сейчас сами подтрунивают, превратившись с возрастом в практичных буржуа, то теперь юные украинцы предпочитают мечтам о скафандре мечты, о камуфляже. Они выбирают своим идеалом вооруженного до зубов патриота, лишающего жизни их сверстников на Донбассе – своего рода реинкарнацию героических убийц минувших столетий, которых впустили со страниц их учебников в нашу эпоху. И этот средневековый, по своей сути, идеал показывает, что вектор общественного развития Украины обращен в прошлое, куда мы проваливаемся сквозь коричневые и красно-черные дыры доминирующей в общественном сознании правой идеологии.

Перефразируя слова Стейнбека, можно сказать: нас укрыла мгла, сквозь которую не виден свет звезд. Да и сами звезды являются сегодня для многих элементом крамольной тоталитарной символики, подлежащим уничтожению или вандализации.

Все то же самое можно наблюдать и в российском обществе – да и во всем мире, освоение космоса, подорванное в девяностых годах глобальной победой рыночного фундаментализма, было принесено в жертву культу глобального потребления. Рэй Брэдбери считал, что мы променяли Марс на айфоны – и был полностью прав. Пришла в упадок даже научная фантастика, на смену которой явилась обыгрывающая архаические средневековые сюжеты фэнтези, с мечами вместо бластеров, заклинаниями вместо роботов и драконами вместо космолетов. Подобно демону-потребителю из повести братьев Стругацких, человечество закуклилось в себе, среди присвоенной элитами собственности, и не просто попробовало остановить время, как это сделал питомец профессора Выбегалло, но и исподволь повернуло его вспять. Ценой этого может быть то, что однажды умирающий мир «Интерстеллара» станет нашей реальностью, без шансов как-либо ее изменить.

Есть ли выход из этого тупика, который открыл бы нам обратный путь из темных веков? Фильм «Интерстеллар» дает на это своеобразный намек, который опять отсылает нас к книге Стейнбека. Согласно сюжету фильма, человечество получает необходимые для спасения знания при содействии неких таинственных призраков. Впоследствии оказывается, что это не потусторонние силы, а результат сознательной деятельности самих землян, которые сумели вывести себя на путь к будущему через свое прошлое. И эта «призрачная» надежда становится результатом солидарности и борьбы.

В начале девяностых, когда теоретики неолиберализма возвестили миру о конце истории, американский певец Брюс Спрингстин написал песню «The Ghost of Tom Joad» – «Призрак Тома Джоуда», рассказывающую о политизации человека труда перед лицом несправедливости и социального угнетения. Ее героем стал фермер из «Гроздьев гнева», который покинул засыпанные пылью поля кукурузы, проделал трудный путь через пустыню, а затем присоединился к стачечной борьбе рабочих-мигрантов.

Этот образ стал для Спрингстина выражением подлинного народного протеста. Том Джоуд появляется всюду, где люди осознанно отстаивают интересы своего класса – на каждом пикете, марше или забастовке. «Я буду в темноте вокруг вас», – обещал он людям, которым приходится думать о хлебе, а не о звездах.

Вічний революцйонер — Дух, що тіло рве до бою, Рве за поступ, щастя й волю, Він живе, він ще не вмер. <…> Вічний революцйонер — Дух, наука, думка, воля — Не уступить пітьмі поля, Не дасть спутатись тепер[1], —

так писал об этом духе социальной борьбы украинский социалист Иван Франко.

Его не трудно узнать. Конечно, это старый призрак из первых строчек «Коммунистического манифеста», который, исходив Европу, целый век бродил потом по всем уголкам планеты. Хотя, как мы знаем из текста, для его «священной травли» объединились все силы старого мира, и по нему не раз торжественно справляли поминки. Он не передаст нам никаких новых сакральных знаний – ведь написавшие о нем философы уже объясняли наш мир, и мы знаем: дело заключается в том, чтобы его изменить. Материализовавшись в массовых политических движениях пролетариата, этот призрак даст нам надежду найти путь из бесплодных полей предыстории человечества за горизонты его бесклассового будущего. И дальше – во Вселенную.

А до тех пор, пытаясь спасти от смерти, мы будем бежать ей навстречу.

Ноябрь 2014 г.

«Кравчучка» вместо «Мрії»

– Нашу «фирму» активно готовят к приватизации. Я это как работник профкома говорю. Почти все заказы на самолеты аннулируются из-за войны, хотя самолеты у нас гражданские. Перед выборами опять привели сюда рейдеров. Пока зарплату только задерживают, но есть угроза, что потом платить вообще перестанут. Насильно посадят нам на шею новое руководство, а потом предприятие купят частные собственники. Самолеты олигархи строить не будут – это очень дорого, даже государство не тянуло строительство без сотрудничества с иностранными предприятиями. Распилят все на металл, а на территории торговые центры построят. Тут же метро рядом, и столько территории, такие просторы посреди города – застройщики давно смотрят на наши «взлетки» и слюни пускают.

«Фирма» – это государственный авиастроительный концерн «Антонов» – всемирно известный научно-производственный комплекс, совмещенное с авиазаводом конструкторское бюро и летно-испытательный центр, где разрабатывались модели самых больших грузовых самолетов в истории авиастроения, включая огромную «Мрію». Это самое крупное из оставшихся в Киеве промышленных предприятий первым начало протестовать после «евромайдана», когда новый «майдановский» Кабмин уволил председателя правления Дмитрия Киву, возглавляющего АНТК имени Антонова с конца 2008 года, одновременно являясь его генеральным конструктором. А в июне профком вывел на акцию протеста 2 тыс. человек, которые попытались перекрыть проспект Победы. Среди них были и те, кто ранее активно поддерживал майдан, «самооборона», которого, кстати, приехала тогда на Туполева, чтобы «навести порядок» и сорвать эту акцию. Но даже сторонники новой власти не могли пояснить, почему на фоне катастрофического кризиса и разгорающейся войны «майдановские» министры с невиданной поспешностью сняли с должности вполне лояльного к ним руководителя последнего крупного научно-промышленного предприятия в Киеве, где большинство заводов давно сдали свои остановившие работу цеха под склады и офисные центры. Причем уволили его без каких-либо публичных комментариев – несмотря на обещания проводить «прозрачную кадровую политику», которые щедро раздавали с трибуны майдана. Практически все наблюдатели увидели в этом только одну причину: решение передать «Антонов» новому собственнику или же вообще приступить к его ликвидации.

По всей видимости, формальных причин для увольнения Дмитрия Кивы попросту не нашлось. Инженер, который проработал на АНТК имени Антонова ровно полвека и стал главным конструктором авиастроительного концерна еще в 1987 году, был одним из тех, кто помог «Антонову» выжить во время промышленного развала девяностых годов. Тогда существование «фирмы» тоже висело на волоске, а трудовой коллектив два года не получал зарплаты, хотя помимо воздушных судов здесь конструировали троллейбусы, трамваи, детские коляски, конструкторы-«пентакли», из которых можно было собрать велосипед, умеющие строить самолеты роботы и передвижные дачные домики-прицепы для отдыха заводских рабочих. Однако предприятие все же сохранило материальную базу и большинство ведущих специалистов, не прекращая сотрудничества с авиастроительными заводами бывшего СССР. АНТК, с его гигантскими самолетами, похожими на реликты древних эпох, выглядел символом научно-технического потенциала, утраченного за минувшие двадцать три года нашей деиндустриализованной страной, кое-как выживающей за счет поступлений от приватизированной олигархами металлургии. Благодаря этому «Антонов», между прочим, традиционно является местом, где, хоть и без больших успехов, занимались агитацией несколько поколений левых, раздававших газеты и листовки на проходной.

По иронии судьбы как раз в начале майдана, в декабре 2013 года, в ходе переговоров с российскими авиастроителями был заключен договор о возобновлении совместного выпуска Ан-124 «Руслан». Этот государственный контракт, в котором также должна была участвовать Венесуэла (ее нынешний президент Мадуро посетил «Антонов» вместе с Чавесом, который специально приехал туда во время своего единственного визита в Украину), должен был дать прибыль в 13 млрд долларов и на несколько лет загрузить предприятия работой по изготовлению 80 транспортных самолетов. Теперь все подобные крупные совместные договора подобного рода де-факто аннулированы, а европейские и американские корпорации не намерены сотрудничать с потенциальным соперником на рынке авиастроения, где царит жесткая конкуренция. Причем на заводе считают, что за попытками приватизировать и закрыть завод стоит лоббистское вмешательство The Boeing Company – корпорации, которая является одним из крупнейших мировых производителей авиакосмической и военной техники. Под угрозой и контракт на обновление пассажирского авиапарка Кубы, очень важного для этой страны – в кабинете кубинского посла в Украине даже стоит модель «антоновского самолета».

Работники предприятия несколько раз не давали пройти через проходную назначенному им «сверху» начальству вместе с сопровождающими его лицами, которых тут называют рейдерами. Но все понимают, что их берут «измором». Причем после недавних событий на Запорожском меткомбинате и Одесском НПЗ, которые были захвачены вооруженными частями банды олигархов, организованными на базе «добровольческих батальонов», здесь не исключают, что такое может случиться и в Киеве. Особенно под шумок неизбежного этой зимой кризиса, когда общественности будет не до самолетов. А новый состав парламента и Кабмина без проблем одобрит такие действия задним числом.

– Будете делать «кравчучки» вместо «Русланов»? – спросили мы у профкомовца.

Когда-то, в июне девяносто первого года, оставшиеся без зарплаты инженеры подготовили чертежи «Складного транспорта для ручной клади “Шмель”, как официально называлась металлическая тележка, ставшая символом своей эпохи – не менее известным, чем прежде была “Мрія”. Производство “кравчучки” стало наглядным символом глубокого общественного и экономического регресса. Это примитивное приспособление знаменовало собой возвращение к эпохе “мешочников”. Его начали делать на электронных роботизированных линиях, из сверхлегкого авиационного алюминия, предназначенного для самолетов – “как рагу из синей птицы”», – вздыхал инженер Александр Красников, который показывал нам «кравчучку» в заводском музее. Вдобавок тележки ставили на колеса для детских колясок «Мальвина» и «Зорька», спрос на которые резко снизился после катастрофического спада рождаемости в начале девяностых. В то же время спрос на «кравчучки» бил все рекорды – в девяностые авиазавод выпускал по 100 тыс. этих изделий в месяц, так что продукцию киевского авиазавода таскали за собой миллионы украинских граждан, а часть тележек даже отправлялась на экспорт в ельцинскую Москву. И конструкторы «кравчучки» сами таскали на ней картошку с пригородных базаров.

Но сейчас не то время – в девяностые предприятие просто бросили, а теперь его вполне могут убить. И «кравчучка» может вывезти «Антонов» прямиком на кладбище, сделав создание «Мрії» недосягаемой мечтой для многих поколений украинцев.

Ноябрь 2014 г.

Вглядываясь в катастрофу

Журналист Алексей Братущак разместил на сайте «Украинская правда» ссылку на опубликованную журналом «Лива» статью о грядущих антисоциальных реформах в украинском образовании. Похвалив киевских студентов за активное участие в «евромайдане», где они «боролись за свое будущее», Братущак возмутился тем, что спустя год эти же студенты недовольны попытками лишить их стипендий и социальных льгот. Потому что, по мнению журналиста, призывая бороться «за какие-то сорок евро», учащаяся молодежь играет на руку врагам Украины.

«Экономить должны на всем, в том числе на образовании», – поучает студентов Братущак, с особым цинизмом напоминая, что никто не умер с голоду без стипендий. В завершение он обрушивается на представителей Федерации профсоюзов Украины, которые заявляют, что уменьшив на 26 млрд гривен бюджетные госрасходы и сэкономив 16 млрд на социальной сфере, правительство ухудшит и без того тяжелую ситуацию в промышленности, образовании и медицине. Профсоюзы намерены организовать в Киеве предупредительную акцию протеста – и чуткое к вражеским голосам ухо представителя «честных» СМИ сразу же уловило в этом «губительный призыв к новой революции». Больше того – по мнению Братущака, призывы выступить на защиту своих социальных и трудовых прав созвучны с крамольным лозунгом «Киев не слышит Донбасс!», который звучал весной на Юго-Востоке страны.

Захватившие власть «демократы» по-прежнему не видят причин прислушиваться к голосам недовольных их политикой граждан. Куда проще привычно послать против народа вооруженных людей и криминализовать социальный протест, приравнивая его к государственной измене – что еще летом пообещал сделать премьер Яценюк. Как раз в день публикации «антипрофсоюзной» статьи на «Украинской правде» Служба безопасности Украины задержала организаторов забастовки киевских транспортников, требовавших выплатить задолженности по зарплате. Руководство «Киевпастранса» сразу же объявило их «диверсантами», «подстрекавшими народ на забастовку в трудное для страны время». Активные участники профсоюзного движения оказались под всесторонним давлением. И тот же Братущак прямо требует «ликвидировать наконец советское наследие в виде студенческих профсоюзов», если студенты вдруг начнут по-настоящему досаждать власти своими социальными требованиями.

Такие материалы симптоматичны – они ярко демонстрируют демагогическую аргументацию правительства майдана, которую все чаще озвучивают обслуживающие его эксперты и журналисты. Те самые люди, которые год назад активно призывали сограждан к радикальным уличным протестам, чтобы привести к власти нынешний режим, теперь видят в призывах протестовать против его политики кремлевский заговор. Причем, поскольку анонсированные планы кабмина свидетельствуют о том, что антисоциальные реформы получат невиданный в истории Украины размах, вызывая растущее возмущение в обществе, попытки брутально заткнуть рот недовольным людям будут принимать все более безапелляционный и агрессивный характер. Левая идеология – идеология сопротивления антисоциальной политике – вот-вот попадет под официальный законодательный запрет в украинском парламенте, а депутат от партии Порошенко предложила ужесточить ответственность за призыв к неповиновению представителям власти. От украинцев потребуют безропотно отказаться от своих денег, льгот и покорно сносить катастрофическое падение уровня своей жизни – если они не хотят, чтобы их обвинили в пособничестве внутренним и внешним врагам, с перспективой сесть в тюрьму на срок до десяти лет.

Такова цена иллюзий наивных людей, которые позволили использовать себя в интересах патриотических и либеральных политиков. Нужно быть честными перед собой: нынешний пакет антисоциальных инициатив является именно тем, что обещали нам на майдане. Никто особенно не разбрасывался там лозунгами социального популизма, не обещал увеличения пенсий и зарплат и «социально-ответственной» госполитики, никто не хотел всерьез запугивать фрондирующих против Януковича олигархов лозунгами национализации, которые давно внесены в список преступных и антигосударственных «сепаратистских» лозунгов. Напротив, украинцев достаточно честно предупреждали, что путь в вожделенный рай европейского капитализма лежит через пресловутое «излечение шоковой терапией», со всем вытекающим отсюда набором последствий. А вся экономическая программа «евромайдана» изначально сводилась к требованию жестких неолиберальных реформ, то ли по польскому или латвийскому, то ли по грузинскому образцу. То есть – к форсированному демонтажу остатков социально ориентированной государственной системы советской эпохи, которая до сих пор позволяла украинцам кое-как сводить концы с концами. Ее уничтожение мыслилось едва ли не как основная задача киевских акций наряду с утверждением государственной идеологии этнического национализма в масштабах многонациональной страны, созданной преступным коммунистическим правительством и закономерно разрушенной под шум антикоммунистических лозунгов. А демонтаж памятников Ленину всего лишь является символическим выражением этой политики в публичном пространстве «десоветизируемых» через антисоциальные меры городов и сел Украины.

Если война против «врагов нации» является необходимым условием существования правительства майдана, то неолиберальные реформы всегда являлись сутью его экономической программы, которую с самоубийственным энтузиазмом поддерживала большая часть его сторонников. Тем более что именно гражданская война позволяет разом воплотить в жизнь целый пакет непопулярных мер, списав на нее все проблемы и не оглядываясь на протест несогласных. В силу острого экономического кризиса эти реформы исключительно важны для украинской буржуазии, которая намерена единым махом сбросить с плеч своего классового государства бремя социальных расходов, предоставив лишенным поддержки людям выживать собственными усилиями. С другой стороны, эта «политика экономии» уже не один год открыто навязывается Украине ее иностранными донорами из международных финансовых организаций, которые давно заявляли, что украинские власти должны обеспечивать выплаты по кредитным займам, а не тратиться на бюджетников. В то время, как организаторы майдана обещали одураченным массам поддержку Евросоюза, его представители открыто ставили условием дальнейшей финансовой «помощи» тот самый пакет антисоциальных мер, которые намерены проводить сейчас в жизнь специально введенные для этого в украинское правительство граждане иностранных государств – США, Грузии и Литвы.

Это прямое внешнее управление понадобилось сюзеренам украинской власти именно для того, чтобы гарантировать максимальную решительность и необратимость этих реформ, от которых могли бы попробовать увильнуть украинские политики, закономерно опасающиеся падения рейтингов и недовольства электората. Придет день, и они еще попытаются обвинить в их результатах призванных на царствие «варягов» неолиберализма, которые к тому времени благополучно вернутся к себе на родину из разоренной до основания Украины.

Конечно, все эти меры будут проводиться в жизнь под сурдинку риторики о борьбе с коррупцией, которая так приятно ласкает слух украинского обывателя. Но никто в украинском правительстве не намерен отказываться при этом от «дерибана» кредитов, государственного рефинансирования олигархических банков, закрытых тендеров или коррупционных бюджетных заказов на «военные нужды», с помощью которых активно наживаются сегодня капиталисты. После победы «евромайдана» бизнес вывел в офшоры 204 млрд гривен, чтобы не платить налогов с их оборота в казну Украины – что на четверть больше, чем было выведено в прошлом году. Однако правительство украинских «реформаторов», которое так старательно ищет пути экономии на бюджетной сфере, не только не помешало этим процессам, но, с очевидностью, принимает в них самое живое участие. Все тяжкое бремя «политики экономии» ляжет на самые бедные слои граждан, кошельки которых существенно облегчатся. Хотя мало кто из них представляет себе сейчас то, насколько сильно отразится это на их повседневной жизни в течение ближайших месяцев и нескольких лет.

Украину ждет нечто гораздо худшее, чем ремейк социального кризиса девяностых, который смягчила еще функционировавшая по инерции прежних лет советская «социалка» – да и сама страна не была наводнена тогда множеством вооруженных людей, почувствовавших вседозволенность насилия и вкус чужой крови. Вообще, нужно понимать: речь идет не о кризисе, в который уже давно погружена Украина, а о вполне реальной перспективе долгосрочной и полномасштабной социальной катастрофы, которая станет логическим и неизбежным следствием «евромайдана». Благодаря системному характеру неолиберальных реформ они ударят по жителям страны буквально со всех сторон. В условиях съедающего доходы падения национальной валюты, монетизации, ликвидации социальных льгот и растущих задолженностей по неиндексируемой зарплате и пенсиям люди будут вынуждены все больше платить за коммунальные услуги, за проезд в транспорте, за продукты питания, одежду и товары первой необходимости. Хотя то, что власть научится жестко взымать задолженности по коммунальным тарифам, вовсе не означает, что свет, газ и вода гарантированно будут в наших домах каждый день – из-за войны с угледобывающим Донбассом, газовым конфликтом с Россией и общим развалом изношенной коммунальной инфраструктуры, часть которой не модернизировалась и даже не ремонтировалась с советских времен. В результате запланированных кабмином сокращений резко вырастет безработица – особенно в ее скрытых формах. При этом реформаторы обещают принять новый Трудовой кодекс, целиком выписанный в интересах работодателей. А выплата кредитов, которыми обременено множество украинцев, станет еще большей проблемой – при том, что меры борьбы с задержкой ипотечных и прочих кредитных выплат также могут быть вскоре существенно ужесточены.

Окончательная ликвидация права на бесплатное медобслуживание будет стоить многим здоровья и жизни. Сфера медицинских услуг де-факто коммерциализировалась в Украине не первый год – но там, где сейчас пациент еще может позволить себе ограничиться «подарком» врачу, отныне начнут действовать фиксированные таксы за услуги и препараты, которые будут постоянно расти сообразно логике рынка. А провинциальные клиники, где пенсионеры еще и сейчас зачастую могут рассчитывать на бесплатное лечение, получат возможность закрывать двери перед подобными неплатежеспособными клиентами. И вряд ли кто-то всерьез сможет поверить в то, что нынешнее правительство захочет и сможет принять какие-либо реальные меры для действенной адресной помощи таким людям, которых, по сути, обрекают на вымирание.

Система коммерческого медицинского страхования, о которой так много говорят власти, по факту обернется двойной платой за медицинские услуги – как это случилось в Грузии, где, по словам нынешнего премьера этой страны, система медобслуживания была в буквальном смысле разрушена усилиями бывшего министра здравоохранения, который ныне призван на эту же должность в Украине. Кроме того, исследования, которые проводили в странах Третьего мира работающие там кубинские медики, показывают, что господство системы платной медицины прежде всего негативно влияет на профилактику заболеваний. Множество малоимущих людей экономят на медосмотрах, обращаясь к врачам только тогда, когда их болезни, которых можно было бы успешно вылечить, обнаружив их на начальной стадии, переходят в тяжелую, хроническую форму. И это является важным фактором роста смертности.

Предложенная правительством майдана реформа образовательной системы сводится к ее «разгосударствлению». Результатом этого станет не только фактическая ликвидация бесплатного высшего образования. Чиновники озвучили инициативу отмены обязательного среднего образования – и, согласно мнению экс-министра образования Станислава Николаенко, такая «реформа» лишит сотни тысяч детей из малоимущих подростков реальной возможности стать по-настоящему грамотными людьми. Кроме того, согласно заявлению профсоюза работников образования и науки Украины, неолиберальные «инициативы» в этой сфере приведут к увольнению около 100 тыс. учителей, а также к сокращению количества воспитателей и преподавателей уже в ближайшие два года. Причем меры экономии также предполагают снижение зарплат учителям, отмену надбавок за выслугу лет, доплату за научные степени и упомянутую уже отмену стипендий. Власти намерены закрыть 400 школ в сельской местности, что обрекает на неграмотность множество «крестьянских детей» и лишает их важнейшего социального лифта. Однако при этом премьер-министр потребовал ввести в детсадах и школах «уроки патриотического воспитания», а также «уроки духовного воспитания» – «чтобы дети были ближе к Богу», как сказал об этом сам Яценюк.

Плодом этих «европейских реформ», дополненных идеологической накачкой в духе шовинизма и клерикализма, станет поколение полуграмотных людей, работников «потогонных» фабрик и аграрных латифундий, которыми будут без труда управлять их господа. Страна, которая всего несколько десятилетий назад была одним из ведущих мировых центров кибернетики и авиакосмической промышленности, практически обречена на утрату своего научного потенциала, а большинство способных студентов будут покидать ее еще до завершения своей учебы.

Конечно, этот масштабный кризис будет иметь своим последствием массовый рост преступности, который уже отмечается в Украине. Озлобленные граждане, оставшиеся без средств к существованию, но с припрятанным после фронта оружием на руках, будут повсеместно практиковаться в освоенной ими на Донбассе науке грабить и убивать, а полувоенные банды ультраправых обложат данью мелкий бизнес, который уже сейчас активно принуждают «поддерживать героев-защитников». Кроме того, в стране усилится люмпенизация и ясно обозначится социальное расслоение – и разница между богатыми и бедными кварталами городов вскоре станет гораздо более явной, чем в наши дни. Заметно проявится и неизбежное следствие любого кризиса в экономике – расцвет алкоголизма, наркомании и эпидемии «социальных» заболеваний.

Лимузины «Бентли» никуда не исчезнут при этом с киевских улиц, где будут все также работать бутики и хорошие рестораны. Доходы богатого меньшинства, в числе которого, несомненно, останутся и вчерашние хозяева страны из числа окружения Януковича, только возрастут – потому что во всех разоренных странах рост крайней бедности масс происходит на фоне преумножения богатства элит и напрямую определяет их обогащение.

А окончательным итогом всей совокупности этих процессов станет катастрофическая депопуляция населения. Массовое сокращение численности жителей страны будет происходить за счет исхода трудоспособных людей, спасающихся от войны, нищеты и мобилизаций, за счет жертв болезней и криминальных убийств, а также за счет падения рождаемости, которое является неизбежным в нищей стране, где идет война и у людей нет возможности обеспечить воспитание нескольких детей. И если в 2009 году, председательствуя на заседании СНБО, президент Ющенко озвучил цифру в 6 млн людей, потерянных Украиной при жизни всего одного поколения, попавшего под каток рыночных реформ (население не самой маленькой европейской страны), то не сложно представить, какими будут итоговые результаты войны и антисоциальной политики правительства «евромайдана». Хотя многие сетевые украинские патриоты, азартно спорящие с российскими коллегами о том, чья страна раньше упадет в пропасть, не сразу заметят, что сталось с соседской бабушкой или куда уехал на ПМЖ их школьный друг.

Сторонники правительства майдана возмущались, когда его называли «хунтой» – но по иронии судьбы то, что происходит сейчас в Украине, все больше напоминает латиноамериканские процессы 70–80-х годов ХХ века, когда в большинстве стран этого континента произошел поворот в сторону жесткого праволиберального курса, открыто координируемый извне США. В них силой утвердились правые режимы, которые подавляли оппозицию, повсеместно именуя ее проплаченной «агентурой Кремля». А «чикагские мальчики» – аналог нынешних навязанных Украине иностранных министров – проводили под прикрытием воинствующей антикоммунистической риторики и неизбежно следующих за ней репрессий те же самые неолиберальные реформы, которые внедрялись затем в различных странах планеты. Спустя годы эта политика привела к оглушительному экономическому краху целого ряда стран Латинской Америки, и на волне этого кризиса к власти начали приходить совсем другие, антикапиталистически настроенные правительства. Предпосылкой к этому стало наличие активного левого движения, включавшего в себя влиятельных интеллектуалов. Пережив репрессии, это движение сумело предложить обществу альтернативу губительной практике неолиберализма – по-разному доказывая, что «другой мир возможен».

Ситуация в нынешней Украине, которая становится сейчас новым глобальным полигоном неолиберализма, гораздо хуже – в силу того, что большинство представителей украинской интеллигенции являются фанатичными последователями националистических и рыночных догм в их самых экстремистских изводах. Эта тертуллиановски абсурдная вера в эффективность «настоящего европейского капитализма», «без коррупции», с минимумом государственного вмешательства в экономику и социальную сферу, имеет откровенно религиозный характер. Большинство патриотических обывателей из офисов Киева, Львова или Днепропетровска ничего толком не знают о реальных последствиях реформ в той же Грузии или Латвии, воспринимая рассказы об их успехе как абсолютную, не подлежащую обсуждению истину – как бы это не противоречило реальным фактам. Они отказываются воспринимать информацию о многочисленных кризисных симптомах в экономике США и ЕС и совершенно искренне не осознают, что предпосылкой могущества этих стран явилась не «чисто рыночная» модель, а имперская корпоративная эксплуатация трудовых и сырьевых ресурсов планеты, циничный грабеж стран Третьего мира, политика протекционизма и вынужденные уступки европейскому рабочему классу в условиях конфронтации с советской системой.

Причиной системного кризиса в Украине было объявлено наследие советской эпохи – хотя очевидно, что существование паразитического украинского капитализма все четверть века обеспечивалось за счет разграбления и проедания накопленных в советскую эпоху ресурсов. Несмотря на это, градус антикоммунизма в стране лишь возрастал из года в год, а из России, которая, по иронии судьбы, гораздо дальше прошла по пути «рыночных преобразований», был вылеплен образ «наследницы совка». Общественное сознание этого поколения, воспитанного в условиях полного доминирования пропаганды правящего класса, было сформировано таким образом, чтобы априори исключить из него демонизированную мифами антикапиталистическую идеологию и обеспечить этим незыблемость господства новых хозяев страны. Именно этим объяснялась многолетняя антикоммунистическая кампания украинских националистов и либералов, которые азартно боролись с призраками коммунизма, пока нынешние олигархи прибирали к рукам некогда «общенародную» собственность. И еще в 2010 году мы написали о том, к чему это приведет Украину, судьба которой оказалась предопределена логикой общественно-политических процессов в этой периферийной стране, поставленной под контроль самых реакционных сил нашей эпохи. Неизбежность того, что произошло в эти месяцы, была очевидна уже тогда:

«Последствия этой превентивной классовой войны против левой идеологии могут быть особенно важны сегодня, в момент экономического и политического кризиса, который дискредитировал буржуазную демократию среди миллионов уставших от нищеты и бесправия украинцев. Антикоммунизм фактически лишает Украину надежды на человечную, социалистическую альтернативу либерализму. Общество разложившихся псевдодемократических институтов, где господствуют культивируемые пропагандой правые настроения, обречено рано или поздно выбрать авторитарный путь – в тот момент, когда в нем наконец вспыхнет социальный конфликт. Олигархия однозначно поставит в этом случае на правый авторитаризм. Чтобы, под его личиной, повторно поработить одураченные массы. Кризис отсутствия позитивной левой альтернативы ощущается уже сегодня, в сгущающихся повсюду клубах идеологической реакции. Национал-демократы и национал-либералы, разом разочаровавшиеся во всех своих вчерашних кумирах, мечтают о “сильной руке”, делают ставку на рвущихся в парламент ксенофобов или носятся с сумасшедшими проектами “люстрации”, считая виновниками всех бед окопавшихся во власти коммунистов. И, наконец, накидываются с молотками на монументы Ленину и другим, давно мертвым деятелям советской эпохи – под насмешливыми взглядами чиновников и буржуа.

Эвальд Ильенков напоминал нам о предостережениях Гегеля и Карла Маркса: история иронически смеется над судьбой “всех исторических движений, участники которых имеют смутное представление о причинах и условиях их существования и потому ставят перед ними чисто иллюзорные цели”. Антикоммунистическая пропаганда, которая, наряду с национализмом, с необходимостью явилась идеологией становления украинской буржуазии, заставляет украинцев бороться с призраками вместо своих действительных социальных врагов – обеспечивая этим их власть над страной».

Но что делать сейчас, когда мы все так же ясно видим грозящую стране катастрофу – бездну, которая давно уже всматривается в нас? Нам нужно смотреть этой угрозе в глаза, и вслух рассказывать о ней обществу – несмотря на цензуру в СМИ, угрозы со стороны правых боевиков и неизбежный законодательный запрет левой идеологии, – а также вести принципиально важную борьбу за право на мирный протест. Каким бы высоким не был градус патриотической пропаганды, жесткие антисоциальные реформы заставят сопротивляться им множество людей – причем, в их числе будут и вчерашние сторонники майдана, акции которых начнут разгонять наемники олигархического правительства вроде «Айдара», «Донбасса» или «Азова». Эти разочарованные люди тоже станут составной частью нового движения, базовыми принципами которого могут быть требования сворачивания антисоциальной политики, национализации основных активов производства и демократизации общества.

Задача одновременно проста и крайне сложна – альтернативная неолиберальному курсу идеология должна стать материальной силой, овладев сознанием масс. И чем больше времени на это уйдет, тем более страшными потерями обернется для страны то, что готовит сейчас для нас правительство майдана.

Декабрь 2014 г.

Угольный уроборос

На центральной площади западноукраинского города Нововолынска прошла акция протеста шахтеров, в которой приняло участие не менее полутора тысяч человек. Они выступили против закрытия шахты № 1 «Нововолынская». В это трудно поверить, но ее обесточили с перспективой дальнейшей ликвидации – несмотря на то, что Украина страдает от острой нехватки электроэнергии по причине острой нехватки угля.

Пожалуй, это один из самых фантастических парадоксов украинского капитализма эпохи победившего «евромайдана», который должны в полной мере оценить оставшиеся без света люди.

Пока нам помогает теплая погода – об этом без обиняков заявил премьер-министр Яценюк. Он признал, что при понижении температуры воздуха, когда ТЭС будут расходовать больше угля, его последние запасы истощатся всего за несколько дней. Все знают, что угля не хватает – это прямое и прогнозируемое следствие развязанной на Донбассе войны. Но всего за несколько дней до начала веерных отключений электричества по всей территории нашей страны Кабинет министров во главе со все тем же Яценюком принял решение закрыть в 2015–2019 годах сразу 32 «убыточных» шахты. Согласно этому плану, в том же Нововолынске должна уцелеть всего одна шахта – при том, что никто не говорит, где будут трудоустраиваться оставшиеся без работы жители этого ориентированного на угледобычу города, кто будет кормить их семьи и что станет с объектами инфраструктуры, которые пребывали ранее на балансе этих предприятий.

Еще 24 украинских шахты будут «законсервированы» – фактически они также будут закрыты, а 37 наиболее прибыльных угледобывающих предприятий планируется передать в частные руки, чтобы они потом продавали уголь тому же государству, но по гораздо более высокой цене.

Поистине в этой истории не знаешь – плакать или смеяться. Министр Юрий Продан, представивший одобренную Кабмином программу уничтожения угольной промышленности Украины, был тем самым человеком, который на глазах всей страны провернул блистательную сделку с южноафриканским углем, достойную лучших афер великого комбинатора. Напомним, что этот закупленный на краю света уголь был приобретен по завышенной спекулятивной цене, и, к тому же, плохо подходит по своим показателям для украинских теплоэлектростанций. Несколько честных украинских чиновников цинично обогатились на этой сделке. Но найти альтернативу углям Донбасса – пусть даже по гораздо более высоким расценкам – пока так и не удалось. Хотя, начиная войну, правительство Яценюка громко заявляло, что оно без проблем найдет за границей замену «ненужному» углю донецких и луганских шахт.

Уголь давно стал личным врагом украинских либералов – ведь Углепром был одним из самых больших сегментов индустрии, оставшихся в собственности у государства. И уже в силу самой своей специфики угледобывающая отрасль требует постоянных бюджетных расходов на поддержание и развитие своей инфраструктуры, на выплату зарплаты и регрессных компенсаций для многотысячных трудовых коллективов украинских шахт. А их представители вдобавок активно добивались выплаты задолженностей по зарплате с помощью маршей, митингов и забастовок, возмущая этим покой столичных чиновников.

В украинской прессе и на солидных экспертных конференциях раз за разом вызывали дух баронессы Тэтчер, которая, наверное, уже устала летать в Киев из хорошо натопленного углем ада. Украинцам настойчиво рекламировали ее кампанию по уничтожению британского углепрома – разумеется, ни словом не говоря о целом комплексе вызванных этим социально-экономических проблем. И прозрачно намекали, как хорошо было бы внедрить этот опыт в украинских реалиях, избавившись от черного наследия «совка».

Как результат, в представлении среднестатистического буржуа наша угледобывающая отрасль давно выглядела затратным и устаревшим архаизмом, рудиментом советского индустриального монстра, который тяжелым бременем отягощает украинскую экономику. Не секрет, что в эти настроения вплетались нотки социального расизма. Ведь офисная публика никогда не скрывала презрительного отношения к чернорабочему «быдлу», неспособному воспринять высокие ценности европейской цивилизации и национальной культуры – этим потомкам уголовников и безродного пролетариата, которые, вдобавок, всегда являлись электоратом всевозможных «антиукраинских» сил.

Казалось бы, высокая потребность в угле для экономики Украины была самоочевидной – даже получив в наследство от УССР пять атомных станций и развитую систему гидроэнергетики, украинское государство не могло отказаться от дешевого угля, который служил базовым топливом для украинских теплоэлектростанций. Однако угольная промышленность требовала дотаций, не принося прибыли – и потому все последние четверть века украинские эксперты и журналисты вдумчиво поясняли обществу, какие блага принесет нашей стране радикальное реформирование этой отрасли – путем ликвидации как можно большего числа «ненужных» шахт и связанной с ними социальной инфраструктуры. С последующей приватизацией всего, что останется после этих «реформ». Ведь олигархи уже успешно прибрали к рукам шахты с коксующим углем для нужд своих металлургических комбинатов.

Кармы нет – но она работает. С победой «евромайдана» эти мечты наконец-то начинают сбываться – и последствия этого ощущает сейчас на себе вся погрузившаяся во тьму Украина, скупая дизель-генераторы, свечки и протирая стекла дедовских ламп-«керосинок». За какой-то неполный год правый режим стахановскими темпами подорвал угольную отрасль – как на Востоке, так и на Западе Украины, уничтожая ее снарядами и постановлениями Кабмина. И наконец-то сумел объединить страну общей проблемой отключения света.

«Шахты отключают от электричества из-за дефицита угля», – говорит профсоюзный лидер Михаил Волынец. В этих словах – замкнутый круг украинского кризиса. Уроборос – древний сакральный знак, который изображает кусающую себя за хвост змею. Вполне подходящий символ для нашего правительства, которое обесточило «воинов света», добывших для него власть на майдане.

Шахтерский митинг в Нововолынске закончился ультиматумом: его участники пообещали перекрыть через три дня движение на расположенной возле города международной трассе, которая символически ведет к границам Евросоюза.

Декабрь 2014 г.

«Профилактика» протестов

Сразу после Нового года в Одессу ввели войска. Подразделения Национальной гвардии вступили в город рано утром, в сопровождении десятка бронированных автомобилей, перепугав сонных обывателей. Киевские власти впервые ввели армейские подразделения в миллионный город, находящийся в сотнях километров от формальных границ «зоны Антитеррористической операции». Причем солдаты Нацгвардии не отправились на дислокацию в казармы, а в полной боевой экипировке, с автоматами, приступили к патрулированию главных улиц Одессы и заняли позиции на постах ГАИ, принимая участие в проверке проезжающих через них автомобилей.

Украинские чиновники называют эту акцию «профилактическими антитеррористическими мероприятиями». По словам представителей МВД, автоматчики и бронетехника Нацгвардии должны предотвратить в Одессе угрозу терактов. Действительно, за последние недели в приморском городе прозвучало несколько взрывов, в результате которых пострадали офисы провластных националистических организаций. Причем последний из них прозвучал в ночь на 5 января, уже после того, как автоматчики приступили к патрулированию одесских улиц. Однако многие представители местной оппозиции сразу же посчитали эти акции провокацией. К примеру, активист партии «Союз анархистов Украины» Вячеслав Азаров еще за неделю до ввода войск увидел в серии одесских взрывов выгодный для властей сценарий, необходимый для того, «чтобы явочным порядком ввести военное положение после принятия социально-террористического госбюджета».

Действительно, расставленные на одесских перекрестках войска Нацгвардии по логике вещей меньше всего подходят для борьбы с гипотетическими террористами из подполья. Вполне очевидно, что их демонстративное присутствие в городе скорее является попыткой предотвратить другой, социальный взрыв. Ведь все предновогодние дни и первые дни после Нового года в Одессе проходили стихийные акции протеста, которые, как правило, заканчивались блокированием дорог. Толчком к этим акциям стало отключение света – достойный подарок, который преподнесли одесситам под занавес такого страшного для города 2014 года.

31 декабря начали протестовать жители микрорайона Вузовский, которые к тому времени сидели без электричества уже три дня. Власти пообещали им дать свет только к 3 января – чтобы граждане могли романтически праздновать при свечах, раздумывая над тем, как пройдет год, который им приходится встречать таким образом. Проигнорировав представителей правопорядка, возмущенные одесситы перекрыли Люстдорфскую дорогу и улицу Левитана. Они жгли на заснеженных улицах костры, воткнули в снег елки, выражая намерение стоять до конца – и, в результате, добились того, что после 23.45, прямо перед началом Нового года, в некоторых домах жилмассива все же зажглись лампочки и елочные гирлянды.

Тысячи других горожан встретили Новый год без электричества в своих домах и квартирах. Многие жители густонаселенных жилмассивов Котовского, Таирова, Черемушек и Фонтана просидели без света до пяти дней, а некоторые – почти неделю. 1 января жители этих обесточенных домов, оставшиеся без оливье и новогодних телепрограмм, перекрыли улицу Королева и нескольких других важных городских магистралей. Жители проспекта Глушко во главе с коммунистом Морисом Ибрагимом отправились на местный РЭС Южный – и только таким образом добились включения света.

«Наблюдается забавная тенденция: когда сидящие без света горожане решаются выйти на акцию протеста, электричество очень быстро включается. В городе поговаривают о возобновлении практики веерных отключений, только на новый лад – под предлогом “аварий”», – пишет об этом одесское издание «Таймер».

При этом недовольные граждане открыто возмущались повышением цен на хлеб, новыми коммунальными тарифами и налогами. Было очевидно, что отключение света стало лишь толчком к общему возмущению откровенно грабительской политикой правительства.

– Останавливают работу предприятия, растут цены, разоряется мелкий бизнес. Я работаю в продуктовом магазине – вернее, до вчерашнего дня работал, поскольку товар без электричества пропал, и хозяин вчера сказал, что с новыми налогами будем скоро закрываться. Что буду делать дальше, не знаю. Ребенка увезли на Новый год к знакомым, в другой район, чтобы ему праздник не портить, – рассказывает житель улицы Посмитного, принимавший участие в новогоднем «электромайдане».

Именно это массовое недовольство нарастающим количеством социально-экономических проблем не на шутку испугало Киев, где прекрасно знают о том, что уже начинают интуитивно чувствовать миллионы одураченных украинских граждан – дальше будет только хуже. Власти играют мускулами, пытаясь запугать людей гвардейцами на городских улицах. В МВД не обманывают: эта акция действительно носит «профилактический» характер – в том смысле, что в Киеве пытаются предотвратить волну массовых социальных протестов. Начальник главного управления МВД в Одесской области генерал Иван Катеринчук недвусмысленно признал это, потребовав «воздержаться от проведения различного рода массовых мероприятий – протестных акций, пикетов, митингов». Другими словами, те, кто послал в город автоматчиков, желают, чтобы одесситы смирно сидели в темных квартирах, воздерживаясь от протестов.

А ведь социальное напряжение нарастает по всей стране. К примеру, Ирина Верещук, мэр города Рава-Русская, расположенного у самой польской границы, рассказывает, что в этом почти европейском городе сложилась по-настоящему кризисная ситуация:

«Мы слышим, что Арсений Яценюк покупает одну зимнюю шину для своего авто за 42 тыс. гривен. Это целый день жизни нашего городка! А у нас задолженность по зарплате в 18 тыс., которую мы не можем заплатить. Урезали льготы. В нашем городе, скажем, есть санаторная группа в детсадике, которую от нас требуют закрыть. Но мы ее не закрываем только потому, что там дети едят. Родители их отдают туда, только чтобы они могли поесть. Дома у них есть нечего! Я не знаю, что делать! 22 млн украинцев проживают в малых городах и селах. Все это приведет к социальным и голодным бунтам уже весной. В марте начнутся массовые протесты!».

До войны в Украине насчитывалось около 400 городов – и попытка «оккупировать» их с помощью Нацгвардии, армии и «добровольческих» батальонов не поможет. Всех не запугать – наступит день, и бояться придется власти.

Январь 2015 г.

Колыбель демократии

Чтобы осмотреть Акрополь, лучше всего подняться на него к самому открытию, утром выходного дня. Распростертые до горизонта Афины еще спят, древние храмы и пасторальные пейзажи не заслонены от глаз толпами галдящих туристов, а на пустующей Агоре идиллически цветут воспетые у Гомера красные маки. Наша апрельская поездка в Афины на конференцию левых организаций совпала с визитом Ангелы Меркель, которая выступала на огражденной полицейскими кордонами площади Синтагма. И она особо упомянула в своей речи Акрополь как колыбель «европейской демократии и культуры» – венцом которой, по ее мнению, очевидно, следует считать нынешний Европейский союз.

Эти пафосные слова заставили иронически вспомнить тезисы Перри Андерсона, изложенные в его «Переходах от античности к феодализму». Выдающийся историк-марксист, автор термина «новые левые», отмечал, что наивысший расцвет классической культуры греческого полиса сопровождался расцветом рабства, которое, по его словам, впервые утвердилось здесь в «абсолютном», «чистом» виде, становясь преобладающим способом производства. Великие памятники эпохи Фидия и Перикла, восхищающие даже спустя века разрушений и грабежа, смогли быть задуманы и построены в результате закабаления массы людей, которое позволило «освободить от труда» свободную городскую верхушку. «Рабовладельческий способ производства, поддерживающий афинскую цивилизацию, естественно, находил свое наиболее чистое идеологическое выражение в привилегированной страте города, интеллектуальные достижения которой покоились на прибавочном труде, создавшемся молчащими низами, служившими основанием полиса», – пишет об этом Андерсон, особо отмечая, что «все выдающиеся аттические философы или историки придерживались олигархических убеждений».

«Вообще говоря, рабство лежало в основе греческой цивилизации в том смысле, что его отмена и замена свободным трудом, если бы кто-то попытался сделать это, стала бы потрясением для всего общества и лишила бы высшие классы Афин и Спарты их свободного времени», – отмечает британский историк Эндрюс, по мнению которого само существование полиса было едва ли возможным без рабов и метеков. Рассуждая об этом, мы пришли к выводу, что говоря об афинских корнях современной политической и экономической системы Евросоюза, немецкая канцлерин, по всей видимости, апеллировала к ее родовому принципу эксплуатации и неравенства, когда процветание и могущество верхушки самых богатых и зажиточных стран Евросоюза обусловлено нищетой и бесправием зависимой от нее периферии.

Как раз в это время на Акрополь поднялась группа детей с гидами и охраной – по всей видимости, британские школьники, будущее поколение европейских элит, совершавшие образовательное паломничество в рамках своей учебной программы, которая с юных лет готовит их в будущие хозяева жизни. Мы сошли по цветущим холмам к террасам храма Гефеста, где работали на плэнере художники – и сразу за ним уткнулись в толпу бедно одетых людей. Оглядываясь по сторонам, они расстилали на земле покрывала, выкладывая на них одежду, обувь, посуду, бытовую химию, электротехнику, всяческий ширпотреб, а также какие-то продукты – к примеру, банки с консервами и молочные продукты. От расположенной неподалеку трамвайной остановки к ним спешили покупатели разных возрастных категорий – от подростков до стариков, – которые прямо тут же меряли одежду и вступали в оживленный торг под сенью равнодушно глядящей на них с постамента копии античной статуи.

То, что происходило на территории крупнейшего туристического центра Европы, как две капли воды напоминало «блошиные рынки» эпохи девяностых годов, хорошо знакомые во всех странах постсоветского мира. И эта картина разительно отличалась от глянцевых пропагандистских картинок Евросоюза, которые годами показывали жителям Украины, чтобы столкнуть ее в пропасть войны и антисоциальных реформ по «европейскому образцу». Безработица и дороговизна, явившиеся следствием «мер экономии», навязанных разоренной после вступления в Евросоюз Греции, заставляют людей отовариваться на этих полулегальных стихийных рынках. Причем торговать приходится на ходу – пока на горизонте не показался полицейский патруль.

Критическое отношение к политике Евросоюза, которое явно доминирует в греческом обществе, в корне противоречит сладким иллюзиям в отношении европейского капитализма, которые многие годы заботливо взращивались в общественном сознании Украины. Между тем рецепты шоковых экономических реформ, разработанных для нашей страны под давлением международных кредиторов, практически идентичны антисоциальной политике, которую они навязали Греции. И украинцам стоило бы поинтересоваться их результатами. «В 2009 году уровень безработицы находился на уровне 9,5 %, а сейчас он достиг уровня 26,8 %! Усугубляет ситуацию и тот факт, что в реальности из 1 300 000 безработных Греции лишь менее 200 000 человек получают “пособие по безработице” хотя бы несколько месяцев после увольнения. В 2009 году процент населения, живущего ниже уровня бедности, составлял 12,1 %, а через три года он вырос до 22,9 %. Безработные и работающие без официального трудоустройства полностью утратили возможность получения медицинского обслуживания. Ситуация в еще действующих государственных медицинских учреждениях критическая – многие из них испытывают резкую нехватку персонала и даже нехватку основных лекарств и бинтов. Большинство граждан, в особенности пенсионного возраста, не в состоянии платить за резко подорожавшие лекарства. Резкое падение потребления мазута, используемого для отопления, является еще одним показателем крайней пауперизации населения. В сравнении с 2011 годом потребление мазута для отопления упало еще на 75 % – и это несмотря на холодную зиму», – рассказывает коммюнике одной из левых организаций, входящих в коалицию СИРИЗА.

Сегодня это широкое объединение социалистических и коммунистических групп предсказуемо одержало победу на выборах – причем СИРИЗА сразу же сформировала коалиционное правительство с правой партией «Независимые греки». Чем вызвала совершенно обоснованную критику по своему адресу – в первую очередь, со стороны скептически настроенной к новому правительству Компартии Греции, которая, со своей стороны, отказалась разделить политическую ответственность с коалицией Ципраса, жестко критикуя ее во время избирательной кампании.

Конечно, войдя во власть, греческие левые столкнутся с огромными трудностями. Европейские элиты склоняют их к продолжению прежнего неолиберального курса, угрожая затянуть на шее Греции долговую удавку, и окончательно разрушить экономику страны путем различных мер экономического давления. А реакционные партнеры по коалиции будут постоянно разворачивать ее политический курс вправо, шантажируя лидеров СИРИЗА. Евросоюз активно поддержит оппозицию новому правительству, включая усиливших влияние греческих неонацистов. И если раньше никто не мешал местным властям разгонять протестные акции профсоюзов и левых групп, то отныне либеральные политики и СМИ начнут стимулировать и всячески поддерживать уличные выступления, вплоть до местных версий «евромайдана». Уже завтра они потребуют от СИРИЗА ответить за последствия кризиса, реальная вина на котором лежит на буржуазных партиях, десятилетиями правящих в разоренной стране.

Риск провала велик, и последствия такой неудачи могут серьезно деморализовать левые антикапиталистические силы Европы. Но в этот исторический момент самая популярная левая партия Греции лишена возможности маневра и не сможет уйти от политической ответственности за судьбу страны, которую подвели к пропасти правые политики Евросоюза. «Hic Rhodus, hic salta»[2], – уставшие от кризиса греки, которые поддержали сейчас эту организацию, видят в ней надежду на то, чтобы изменить ситуацию к лучшему. И это дает греческим левым призрачный пока шанс впервые установить в этой «колыбели демократии» подлинную власть народного большинства. Нет никаких гарантий, что СИРИЗА справится с этой задачей – скорее, наоборот. Но она приняла вызов, и будет символично, если именно эта страна однажды даст толчок для системных преобразований во всей Европе.

Январь 2015 г.

Жить как в Европе

«Вы хотели жить, как в Европе», – напоминают государственные чиновники, когда обнищавшие за минувший год украинцы возмущаются повышением коммунальных тарифов в обмен на кредиты от МВФ. «Вот и будете платить за коммуналку столько же, сколько платят там». Провластные «эксперты» вовсю рассказывают сейчас о высоких тарифных расценках Евросоюза и вдумчиво объясняют, какой неправильной и неэффективной была «совковая» система государственного дотирования оплаты коммунальных услуг для граждан страны. Очень плохо, что мы платили за эти услуги более-менее адекватную нашему материальному положению цену, и хорошо, что теперь мы будем платить за них в несколько раз больше – пусть даже наше материальное положение серьезно ухудшилось за минувший год. «Если кто-то воспринимает реформы как улучшение уровня жизни людей, то это неправильное понимание. Потому что это популизм», – так сформулировал эту оруэлловскую логику президент Порошенко.

Вся эта циничная демагогия лукаво опускает тот факт, что даже после многих лет неолиберальных реформ коммунальные тарифы в странах Евросоюза, как правило, привязаны к среднему уровню заработной платы, которая не идет ни в какое сравнение с реальными доходами украинцев. А украинская власть хочет дать народу по-европейски высокие коммунальные тарифы в привязке к самым низким зарплатам во всей Европе, которые мы имеем сегодня. При том, что тарифы будут расти и дальше, а уровень зарплат будет постоянно снижаться в связи с инфляцией – параллельно росту массовой безработицы в нашей стране.

Если в Евросоюзе расходы на ЖКХ обычно не превышают 10–20 % от среднего уровня доходов – что недопустимо дорого с точки зрения европейских левых, – то уже после первого этапа заявленного повышения тарифов украинцы должны будут отдавать за коммунальные услуги практически всю зарплату. Ведь с 1 апреля минимальный тариф на газ для населения вырастет до 3600 гривен за тысячу кубов. Причем такая цена будет действовать лишь при потреблении до 200 кубометров газа в месяц и только для отопления в отопительный сезон – с 1 октября по 30 апреля. Объем свыше 200 кубометров в месяц, а также использованный в другие месяцы газ будет оплачиваться по цене 7188 гривен за тысячу кубометров. Цена газа, используемого населением не для отопления, а для приготовления пищи и подогрева воды, возрастет с 1182 до 7188 гривен. Лимита, который хотя бы теоретически ограничивал бы дальнейший рост цен на коммунальные услуги, не существует. Как заявил глава НАК Нафтогаз Украины Андрей Коболев, тарифы на газ могут ежемесячно корректироваться в зависимости от курса доллара к гривне. По его словам, это также входит в список требований МВФ. А газ для промышленности и бюджетных учреждений уже подорожал с 1 марта на 56 % – что также прямо или косвенно ударит по множеству украинцев.

«Представим себе частное домовладение в 100 м2, где проживает четыре человека. За год эта семья потратит на нужды отопления, приготовление еды и использование горячей воды около 5 тыс. кубометров газа. При нынешней цене за это надо заплатить 8940 гривен. После введения новых тарифов эта сумма достигнет 28 920 гривен. То есть семья должна будет отдавать за природный газ всю зарплату», – вполне доходчиво поясняет наши перспективы украинский экономист Дмитрий Довженко.

«Около 40–50 % украинцев в этом году не смогут оплатить коммуналку по новым повышенным тарифам на тепло, газ и электроэнергию. Прошлогоднее повышение тарифов на газ (50 %) и тепло (40 %) действовало фактически три месяца. И за этот период население сократило коммунальные платежи на 10 %. В этом году сумма сбора за все коммунальные платежи предусмотрена по предварительным данным в размере 80 млрд гривен. В худшем случае украинцы оплатят только 40 млрд, в лучшем – около 60. Долг в 20 млрд будет в любом случае», – считает член Наблюдательного совета Института энергетических стратегий Юрий Корольчук, отмечая тот факт, что правительство до сих пор не предоставило экономическое обоснование новых тарифов. И, по сути, собирается «покрыть свои долги за счет потребителей».

Сколько не стегайте кнутом дохлую лошадь, она все равно вас не повезет. Как бы не росли тарифы, уже сейчас очевидно, что множество людей никак не смогут оплачивать их, исходя из реального размера своих доходов. По словам Марианны Онуфрик, специалиста в области социальной политики из Института общественных исследований, при нынешнем курсе гривны минимальная зарплата в Украине составляет 43 доллара в месяц, или 1,43 доллара в день. Этого едва хватает даже на хлеб – причем уже в прямом смысле этого слова. «В соответствии с критериями ООН порогом бедности считается зарплата ниже 2 долларов в день. А 1,25 доллара в день – это грань крайней бедности. С такими темпами галопирующей девальвации мы скоро приблизимся и к этой цифре. В таких условиях повышение тарифов может привести к обнищанию населения и массовому бойкоту оплаты коммунальных тарифов», – констатирует эксперт.

Чем могут ответить на этот бойкот украинские власти? По всей видимости, они опять-таки обратятся к пресловутой «европейской» практике, отбирая за коммунальные долги жилье и сея панику среди граждан, у которых часто не осталось ничего, кроме своего угла. Хотя бы для того, чтобы с помощью нескольких показательных примеров подобной расправы надолго запугать всех остальных неплательщиков. По мнению юриста Натальи Рачок, систематическая неуплата за коммунальные услуги и накопление долгов уже сейчас могут закончиться принудительным взысканием задолженности через суд, в том числе за счет имущества должника. Правда, пока что эта процедура сильно затруднена. Но нынешний украинский парламент-без-оппозиции, который спешно и без обсуждения проголосовал засекреченный от общественности бюджет, а затем без проблем одобрил грабительские реформы, наглядно показывает, как быстро можно внести в законодательство любые изменения, необходимые неолиберальному правительству. «При этом нужно понимать, что ЖЭК имеет право заявить требование о взыскании долга по оплате жилищно-коммунальных услуг независимо от размера задолженности. Это может быть и 50 копеек, и 100 тыс. гривен», – предупреждает юрист наших соотечественников.

А ведь повышение цен на газ – это только один пункт в пакетных требованиях к Украине, которые озвучила директор-распорядитель Международного валютного фонда Кристин Лагард. В обмен на кредиты украинское правительство повысит возраст выхода на пенсию для мужчин и для женщин, откажется от индексирования пенсий и зарплат, заморозит основные социальные выплаты и сократит численность работников бюджетной сферы почти на четверть миллиона человек – от врачей и учителей до рабочих и служащих госпредприятий, которые уже закрываются по всей Украине. Деньги МВФ занимают для своих нужд чиновники и банкиры, но расплачиваться за них должны будут те, кто не получит из этих средств ни единой копейки. «Кредиты, которые получает Украина, не идут на потребление… Никто не дает кредиты на то, чтобы платить пенсии и зарплаты», – глумливо заявляет об этом Арсений Яценюк.

Что делать в этой ситуации украинцам? Мы предлагаем обратиться к тому самому «европейскому примеру», о котором столько говорят наши политики. Ведь не секрет, что социальные гарантии и стандарты, которыми пользуются граждане Евросоюза, в буквальном смысле слова «выбиты» у напуганной «красной угрозой» власти в результате массовых социальных протестов и стачечной борьбы, которую десятилетиями проводили наемные работники, организованные силами левых партий и профсоюзов. Если украинцы стояли на майдане за грабительские реформы, от которых они сейчас и страдают, то в Европе до сих пор то и дело противятся системному наступлению на свои социальные права. Да, местные элиты зачастую жестко подавляют эти выступления и постепенно ликвидируют социальные завоевания прежних лет, но сопротивление все равно дает свой результат, пока не позволяя проводить «на полную» шоковые реформы. И украинская власть не зря опасается социальных бунтов, направляя спецтехнику и вооруженных нацистов против обычного антитарифного пикета. Ведь искра может дать пламя.

Вы хотите жить, «как в Европе»? Тогда нужно заменить либерально-националистические лозунги киевского Майдана на антикапиталистические требования афинской площади Синтагма, которые все чаще звучат сейчас в других европейских столицах. И поскорее выходить с протестом на улицу – пока нас туда не выбросили.

Март 2015 г.

Бизнес на блокаде

В начале весны луганчанин Анатолий Ружевой ездил за продуктами в один из поселков на севере области, который находится под контролем украинских властей. Его родственник, владелец небольшого магазина, собрал для Анатолия и его семьи несколько ящиков съестных припасов.

– В основном это были крупы, консервы, мука, сахар и соль, всякая бакалея, печенье и вафли для детей, немного хозтоваров, – говорит Анатолий. – Такое, что можно долго хранить. Он, конечно, в помощи не отказал, хотя у них жить тоже очень тяжело. Снимал для нас продукты прямо с прилавков, напаковал три больших картонных коробки. Я их даже заклеивать не стал, чтобы на пункте пропуска все можно было по-быстрому показать.

Однако провезти продукты в Луганск не удалось. На украинском КПП в Золотом Анатолия заподозрили в том, что он везет продукты «на реализацию».

– Как только увидели коробки, ко мне сразу подошел человек в форме и стал спрашивать, с кем и за сколько я тут договаривался, на какой смене? Открыто, при всех. Намекнул, что можно решить вопрос, но я ничего не понимал, кроме того, что от меня «тупо» требуют «дать на лапу». Попробовал им пояснить, что работаю ветеринаром, к торговле и коммерческой деятельности отношения никогда не имел, а взятку дать не могу, потому что мы почти всю зиму прожили без пенсий и зарплаты, на старых запасах. Поэтому я за бесплатными продуктами и поехал. Но не помогло. Причем на вопрос, сколько продуктов можно с собой провозить и какими правилами это регламентировано, никто ничего толком не ответил, – вспоминает Анатолий.

– Меня пропустили, но все забрали. Когда я сказал об этом по телефону родственнику, он просто молчал в трубку. И дома, у матери и жены, реакция была примерно такой же: «когда они будут этими консервами водку закусывать, пускай в глотке застрянут». Хотя, я думаю, наши харчи кому-то перепродали.

Ужесточение блокады с Луганской Народной Республикой, санкционированное в мае губернатором Геннадием Москалем с согласия украинского правительства и президента, прежде всего призвано усилить экономическую блокаду ЛНР – в комбинации с прекращением выплаты пенсий, социальных пособий и заработной платы медикам, коммунальщикам, шахтерам и педагогам. Нарушение конституционного права на свободу передвижения стало составной частью организованной и спланированной политики социального геноцида. Коридор в Станице Луганской закрыли для проезда транспорта и провоза товаров, включая продовольствие и медикаменты, а пересечение границы в Золотом возможно теперь только при наличии справки переселенца или специального разрешения, за которым нужно было отправляться в Старобельск. Мужчинам призывного возраста пересечение границы запрещено. Причем их еще могут задержать, чтобы принудительно направить потом «на проверку» в военкомат.

Станица, которая, по сути, является спутником Луганска, теперь отгорожена от него блокадным барьером. Чтобы попасть в город, где раньше работали или торговали многие его жители, нужно ехать в объезд, что занимает около 7 часов – или пересекать границу за взятку. Водитель грузовика Валентин, проживающий в Лисичанске, рассказывает, что еще в конце мая через украинские пункты пропуска можно было провести за деньги буквально все, чем негласно пользовались некоторые крупные торговые компании. По его словам, представители батальона «Айдар» давно поставили этот бизнес на поток. Переброска контрабанды заранее согласовывается по звонку на специальные телефонные номера, после предоплаты на банковскую карту, сумма которой зависит от стоимости груза, обстановки на границе и других факторов. После этого машины с «правильными» номерами пропускаются без осмотра и проволочек. Согласно мнению местных журналистов, ежемесячные объемы этого теневого бизнеса на блокаде Донбасса в общей сумме составляют несколько миллионов долларов. И, как показала неудавшаяся попытка разоружить криминальный батальон «Торнадо», центральные власти не могут, да, в общем, и не хотят пресекать действия тех, кто наживается на высокодоходных схемах контрабандных поставок. Скорее всего, потому, что сами имеют в них свою долю.

Другие, «несогласованные» грузы нередко перехватывают, о чем с большой помпой отчитываются перед общественностью правоохранители. Так, 27 июня на границе арестовали партию продовольствия и лекарств, которые провозили через линию фронта обходными путями. «Автомобили пытались пересечь линию соприкосновения в обход установленных блокпостов. Шесть из задержанных правоохранителями грузовиков перевозили мясную продукцию, еще один – разные медикаменты», – сообщается об этом в отчете Службы безопасности Украины, – с такой гордостью, как будто речь идет об оружии и взрывчатке. Националистические политики, которые годами спекулировали на теме голодомора, закономерно закончили тем, что впервые за многие десятилетия нашей истории открыто пытаются внедрить в жизнь политику продовольственной блокады.

По сути, от нее страдают только местные жители – причем по обе линии фронта. Жители Станицы, которые раньше возили на луганские рынки фрукты, овощи, масло, мясо и молоко, лишились одного из последних источников заработка. В итоге цены на редиску, черешню или клубнику упали в Станице до минимума – продавать их тут некому. В самом Луганске дефицит продовольственных товаров компенсировали поставки продуктов от российских, белорусских и казахстанских производителей. Однако это спровоцировало повышение цен, очень болезненное для многих людей.

С начала лета блокада была дополнительно ужесточена. Так, в двадцатых числах июня украинская сторона парализовала движение транспорта через два действующих пункта пропуска в районе Донецка – как раз тогда, когда город вновь начали интенсивно обстреливать. В час через них в среднем пропускают по 5 автомобилей. Житель Алчевска, который хотел отвезти свою семью на море в Бердянск, рассказывает, что ему пришлось простоять на выезде в сторону Волновахи около десять часов, в пробке, где застряли сотни машин. При этом температура воздуха достигала 38 градусов тепла, превращая застрявшие автомобили в душегубки.

– Некоторым стало плохо в раскаленных машинах. Вода у нас быстро кончилась – хорошо, что в одном из автомобилей рядом поделились минералкой, и мы ей детей поили, а сами ради экономии не пили, пока какие-то донецкие волонтеры воду не привезли. Люди ходили «в туалет» прямо на трассе, дети измучились, кричали. А развернуться и уехать обратно было очень сложно. Многие пытались проехать туда-сюда по обочине, но там могли быть мины. «Скорая помощь» к кому-то приезжала, но до места не добралась – мы видели, как врачи пешком через пробку шли, – вспоминает он о своем пребывании в пробке, которая растянулась почти на 10 километров.

В целом путь из Донецка в Мариуполь занимал в эти дни около полутора суток, а тем, кто выехал по этому маршруту в обед, пришлось ночевать в поле. Побывавшие в заторах люди отмечают, что их организовали искусственно – чтобы максимально затруднить пересечение границы. По упрощенной процедуре сейчас не всегда пропускают даже гуманитарку – так, 26 июня в пробке застряла колонна грузовиков, которая везла в Донецк 380 тонн гуманитарной помощи. Вне очереди могут проехать только машины с детьми в возрасте до одного года. Транспорт тщательно досматривают, отбирая даже медикаменты, если не получается доказать, что они предназначены для личного пользования. Одна из главных причин огромных заторов – запрет на проезд для рейсовых автобусов, маршруток и транспортных средств вместимостью свыше 8 человек, который ввела 17 июня украинская сторона. Теперь местные жители вынуждены пользоваться частным легковым автотранспортом, что резко увеличило нагрузку на трафик. При этом таксисты берут за проезд от пропускного пункта в Донецк 200 гривен, плюс требуют еще по 100 гривен за каждый час простоя в многокилометровых пробках. За проезд от границы до Запорожья требуют заплатить почти вдвое больше, а спекулянты, занимая место в очереди, предлагают продать его на подходе к пропускному пункту.

Правительство погруженной в глубокий социально-экономический кризис Украины искусственно создает на востоке Европы подобие палестинского Сектора Газа. Положение людей на Донбассе, где давно разворачивается настоящая гуманитарная катастрофа, не трогает чиновников, патриотических политиков и командиров националистических батальонов. Они превратили войну в циничный, но очень выгодный бизнес, списывая на нее все проблемы и обогащаясь за счет коррупции, которая всегда была родной сестрой контрабанды. Хотя таким образом своими руками закрепляют и углубляют разделение «единой страны».

Июнь 2015 г.

Контрабандная интеграция

11 июля 2015 года закарпатский райцентр Мукачево стал центром вооруженных столкновений, масштаб которых вполне позволяет сравнивать их с боями на Донбассе. Группа вооруженных боевиков «Правого сектора» прибыла в местный спортклуб, принадлежащий депутату украинского парламента от группы «Воля народа», бывшему «регионалу» Михаилу Ланьо, и открыла стрельбу, в результате которой был тяжело ранен один из охранников. Милиция попыталась заблокировать их на международной автотрассе «Киев-Чоп», однако «Правый сектор» расстрелял ее из автоматов, гранатометов и пулемета, установленного на одном из их бронированных «внедорожников». Три милицейские машины были сожжены, загорелась расположенная рядом с местом событий автозаправка, а националисты с боем прорвались в село Лавки и укрепились там, захватив в качестве заложника местного подростка.

События развивались так, будто вокруг были не карпатские горы, а донецкие терриконы. Населенный пункт оцепили войска, правительство ввело в регион бронетехнику, а в небе появились военные вертолеты. Однако, несмотря на эти предпринятые для успокоения общественности меры, боевикам предоставили возможность безнаказанно скрыться в лесном массиве, и в результате большинство из них благополучно покинули регион – что впоследствии признали сами правоохранители. Украинская власть не решилась пойти на конфликт с ультраправыми и, фактически, спустила скандальное дело «на тормозах». Несмотря на то, что действия «Правого сектора» были квалифицированы Генеральной прокуратурой как «теракт» и «создание преступной группировки», а в результате стрельбы погибли два человека, было ранено шестеро милиционеров и трое гражданских лиц, которые случайно оказались на месте событий.

Но главной жертвой этих событий, которые на несколько дней лидировали в топе международных новостей, стали многострадальные «евроинтеграционные перспективы Украины», которые окончательно добил мукачевский инцидент. Практически все комментаторы и обозреватели особо подчеркивали, что бои с участием боевиков вооруженного до зубов парамилитарного формирования с неясным правовым статусом проходили всего в 30–40 километрах от границы с Европейским союзом, вплотную приблизив к нему украинскую войну, которая явилась результатом поддержанного европейскими политическими элитами «евромайдана». Порожденное этим Франкенштейном чудовище вплотную подобралось к своему создателю – и трудно поверить в то, что ему захочется впустить его к себе за порог.

Между тем близость европейской границы как раз и стала тем фактором, который явился причиной закончившегося стрельбой и кровью конфликта. Ни правоохранители, ни политические комментаторы, ни сами участники этих событий не скрывали, что они стали результатом конкуренции влиятельных политиков и бизнесменов, которые ведут ожесточенную борьбу за контроль над нелегальными каналами поставки контрабанды из Украины на территорию государств Евросоюза. Прежде всего, речь идет о сверхприбыльной контрабанде сигарет, которая имеет ежемесячные обороты в сотни миллионов евро. А вооруженные незаконно привезенным из «зоны АТО» оружием националисты из «Правого сектора» по существу являются частной армией местного олигарха – что подтверждают даже их собственные соратники.

«Реальной причиной столкновений в Мукачево стал конфликт между Михаилом Ланьо и Виктором Балогой за контрабандные потоки на границе. Балога финансировал закарпатское подразделение “Правого сектора” еще с прошлого года. И об этом все знали. Не исключено, что он мог использовать отдельных бойцов для решения своих бизнес-вопросов, поскольку привык всегда иметь за спиной силу», – откровенно рассказал пользователям соцсетей один из лидеров ультраправого батальона «Азов» Сергей Коротких, известный под позывным «Боцман».

«Здесь вообще нет никаких сомнений, что Балога “Правый Сектор” финансирует, он сам мне сколько раз об этом говорил», – подтвердил сам Михаил Ланьо, который прежде входил в «клан Балоги», представляя в областном совете его партию «Единый центр». А затем сделал ставку на Партию регионов и попытался «подвинуть» своего бывшего патрона на теневом рынке контрабандных поставок. Обиженный Балога активно участвовал в финансировании «евромайдана», победа которого вернула опальному олигарху прежнее, почти безграничное влияние в пограничном регионе. Представители его неформальных «охранных структур» прибыли в Киев для участия в «силовом блоке» «мирного протеста», где играл ведущую роль «Правый сектор». Именно там, на майдане, в его ряды вступили известные закарпатские контрабандисты, а один из них – главный фигурант мукачевских событий Роман Стойка, – впоследствии возглавил местное вооруженное подразделение националистической группировки, которое защищало «табачные» интересы патриотического политика, помогая оказывать давление на его конкурентов. И надо ли говорить, что костяк «Правого сектора» на Закарпатье составили активные участники криминального контрабандного бизнеса?

Впрочем, нужно отметить, что последние четверть века этот бизнес служит основным источником дохода для множества жителей приграничных с Евросоюзом областей, которые, так или иначе, причастны к контрабандным схемам. Деиндустриализованные после распада СССР регионы – Буковина, Волынь, Закарпатье и западные районы Галичины – были обречены на это уже в силу своего географического расположения. В девяностые годы через них шел поток импортных товаров для украинских магазинов и вещевых рынков. А в обратную сторону через границу провозили водку, дизтопливо, бензин, лес. Однако со временем в контрабандных потоках стали абсолютно преобладать сигареты, которые без уплаты налогов и акцизных сборов различными способами перевозятся с территории Украины на территорию европейских стран.

Каковы предпосылки этого «табачного бума»? Средняя цена пачки сигарет в Украине – от 0,8 до 1,5 евро – в 2–5 раз превышает ее стоимость на территории государств Евросоюза, где, по мере ограничения производства и импорта табачных изделий, устойчиво растет спрос на недорогие марки сигарет, произведенных на фабриках постсоветских стран. Как сообщает «Spiegel»: «Только в Берлине незаконно ввезенные сигареты можно купить в более чем 300 точках, большинство из которых находятся в наиболее бедных районах города». При этом пачка сигарет особенно популярной на европейском «черном рынке» марки «Jin Ling», которая производится под брендом Львовской табачной фабрики, стоит около 0,87 евро, а при оптовой покупке ее стоимость может составлять 0,50 евро. В то же время эта же пачка будет продаваться в Европе за 2–2,5 евро. Один перевезенный за границу грузовик таких сигарет может дать более 60 тыс. евро дохода. По мнению экспертов компании «British American Tobacco Germany», только в Германию из Украины ежегодно поступает 3,2 млрд сигарет, или более 150 млн пачек, каждая из которых приносит 1,5 евро. В целом же чистая прибыль украинской сигаретной мафии на европейском рынке составляет 450–600 млн евро в год. А согласно данным коалиции общественных организаций и инициатив «За вільну від тютюнового диму Україну», объемы продажи контрабандных украинских сигарет – в первую очередь, упомянутой выше марки «Jin Ling» – достигают миллиарда долларов.

Стоит ли удивляться, что десятки тысяч жителей страдающих от хронической безработицы приграничных областей Украины практически полностью переориентировались на сигаретную контрабанду, которая стала для многих единственной альтернативой трудовой миграции в Россию или Евросоюз? А вблизи границы с Евросоюзом сформировалась специфическая теневая экономика, основанная на обслуживании этого контрабандного бизнеса, и протянулись невидимые цепочки, по которым табак попадает на рынки европейских стран.

Все начинается с производства сигарет. Новый губернатор Закарпатской области Геннадий Москаль недавно называл «основным поставщиком сигарет для контрабанды» Львовскую табачную фабрику, однако, по мнению экспертов, в последние годы большая часть сигарет, произведенных под торговыми знаками украинских, белорусских, молдавских или российских фабрик, на самом деле производится в подпольных цехах и расфасовывается в пачки с заводской маркой. Эта продукция складируется в надежно укрытых от посторонних глаз «логистических центрах». Так, 18 июля в ангаре бывшей колхозной фермы возле Мукачево были обнаружены три автоприцепа, заполненные сигаретами без марок акцизного сбора, на общую сумму в полтора миллиона евро.

Именно из таких складов контрабандный товар небольшими партиями переправляется за кордон. Для этого есть немало путей. Местные жители, большинство которых имеют визы Евросоюза, по нескольку раз в неделю пересекают границу через таможенные пункты, стараясь пронести пачки сигарет под одеждой. Европейские пограничники простукивают «подозрительные» выпуклости на их теле рукоятками отверток, стараясь по звуку определить наличие контрабанды. Однако это лишь капля в море – мелкий бизнес, позволяющий сводить концы с концами пенсионерам. Иное дело – поставка крупных, «оптовых» партий табачной продукции, которую контролируют влиятельные представители местного олигархата. Прежде с этой целью использовали разнообразные тайники внутри автомобилей, автобусов и поездов. Но теперь в Украине практикуется множество различных способов контрабанды, которые часто поражают воображение и могут стать основой сюжета авантюрной приключенческой киноленты. К примеру, сигареты перевозят с аквалангами через речку Тиса, по которой проходит граница между Украиной и Венгрией. Для этого водолазы-контрабандисты используют специальные герметичные водонепроницаемые контейнеры. Кроме того, ящики с сигаретами – по 50 блоков в каждом – перебрасывают через границу с помощью катапульт или переправляют по навешенным через нее в горах «канатным дорогам». Сигареты перевозят в специально выдолбленных для этого древесных стволах-«кругляках», которые отправляют на экспорт в железнодорожных вагонах. А в 2012 году словацкие правоохранители обнаружили «ужгородское метро» – 700-метровый электрифицированный подземный тоннель, по которому вагонетками доставляли сигаретные блоки. За несколько лет по нему перевезли огромные партии контрабандных сигарет на сумму около 150 млн евро.

Популярна и совсем уже «экзотическая» доставка по воздуху. Уже несколько лет на различных участках границы используются разнообразные летательные аппараты. Так, 26 марта 2015 года на Волыни разбился самолет Ан-2, который в очередной раз перевозил в Польшу сигареты белорусского производства. Взлетая ночью, летчик-контрабандист задел в темноте крышу сельской хаты. Еще ранее польские пограничники задержали возле города Ярослава партию из 10 тыс. пачек контрабандных сигарет – их сбросили с дельтаплана, который прилетел ночью с территории Украины, ориентируясь на огни зажженных из Польши фонарей. Именно за такую «крылатую» контрабанду задерживался в прошлом Роман Стойка – бывший милиционер и будущий командир закарпатского «Правого сектора», который командовал отрядом боевиков, устроивших стрельбу в Мукачево. Незадолго до начала «евромайдана» его задержали пограничники Чопского погранотряда. Будущий герой нации «десантировал» сигареты через границу Словакии с помощью самодельного мотодельтаплана с двигателем от мопеда, который перевозили на «внедорожнике».

Победа «евромайдана» де-факто легализовала деятельность подобных деятелей криминального бизнеса, которые враз превратились из преступников в героев-защитников Украины, размахивая автоматами за тысячу километров от линии фронта. Больше того, получив оружие и экипировку бойцов националистических батальонов, они превратились в главную «силовую структуру» края, куда более влиятельную, чем деморализованные и коррумпированные «силовики». И уже вскоре приступили к переделу контрабандного рынка в интересах своих спонсоров-олигархов – теневых хозяев Закарпатской области.

«Все думают, что “нацики” в Мукачево просто “потеряли берега”, – рассказывает один из закарпатских блогеров, который не первый год говорит о проблеме табачной контрабанды. – Они уже привыкли к тому, что им теперь вообще все можно. “Зашугали” и “построили” милицию. Провозили сигареты к границе прямо днем. Кто их обыщет и остановит, если у них пулеметы-гранатометы? Мент с “палочкой”? Пара пацанов из пограничного патруля? Им что, жить надоело? Главное, что “правые” стали “отжимать” сигареты и отгонять от границы других контрабандистов. Из-за этого и обострились конфликты. Ведь все участки границы поделены – условно говоря, если хочешь на этом километре что-то переправлять, договаривайся с теми, кто его “держит”, и плати ему. Каждая пачка сигарет облагается налогом, и за счет этих шальных денег тут обеспечивается все – и политика с выборами, и покупка должностей в местных администрациях, милиции, в судах, на таможне, в прокуратуре, где все места занимают “свои” люди. Вот, например, за какие деньги тут Балога с “Правым сектором” кампанию Порошенко в прошлом году проводил? Откуда они? Как вы думаете? Вот поэтому они с ним и договорились».

По мнению блогера, борьба с контрабандой, о которой то и дело объявляют из Ужгорода и из Киева, является профанацией. А крупные партии табачной продукции нередко задерживаются правоохранителями в результате конкурентных разборок местных олигархов, которые «заказывают» своих конкурентов – как это якобы было и в случае с партией сигарет, обнаруженной в ангаре возле Мукачево. Более того, после смены режима резко повысился уровень коррупции, и в отделенной горами области стали еще меньше оглядываться на центральную власть. Местные контрабандисты признают теперь закон силы, а не законы страны.

«Никого не удивляет, что этот склад через неделю после стрельбы нашли? А почему он раньше не находился? Я думаю, это попытка надавить на тех, за кого гонял “Правый сектор”, чтобы вконец не наглели. За полгода в Украине официально задержали сигаретного контрафакта на 8 млн евро. По всей стране. Даже если ничего не приписали, все равно это мелочь. Находят только то, за что не заплатили. А “правильные” фуры на границе осматривают “правильным” образом, чтобы даже случайно ничего не заметить. Сейчас уже не обязательно “летать” над границей, как Стойка – можно купить смену таможенников и провезти то, что надо.

За последний год тут все на сигаретах озолотились. Сейчас назначили губернатором Геннадия Москаля, который возглавлял МВД в Закарпатье в девяностые годы, когда тут вся контрабанда и начиналась, а потом был тут губернатором. Спросите любого – плохо при нем контрабандистам жилось? У него старые связи с местными, впишется во все схемы. Просто Киев хочет, чтобы тут все обделывалось без шума на весь мир, без этого “беспредела” с перестрелками. Но теперь так уже не получится – весь криминал уже со “стволами”. У каждого “бизнесюка” – свой “Правый сектор”. Когда что-то не поделят, все повторится».

Кровавая разборка в Мукачево едва ли не впервые привлекла широкое общественное внимание к тотальной коррупции и криминальному бизнесу в периферийных, пограничных с европейскими странами регионах Украины – по порядкам в которых, кстати, во многом и судят о нас в Европе. Однако киевские либералы привычно винят во всех бедах «старый режим» – несмотря на то, что в этом регионе годами заправляли «патриотические» чиновники вроде Балоги или Москаля – активные спонсоры и участники двух киевских «майданов», и весьма крупные фигуры в нынешней власти. Никто не хочет видеть, что и засилье коррупции, и разгул контрабандного бизнеса являются следствием глубокого социального кризиса, неравенства и нищеты. Это естественная ситуация для региона, где нет работы, но за все надо платить, а права и деньги имеют только магнаты или те, кто кормится из их рук.

«Жителям Киева сложно поверить, насколько прогнили социальные институты в самом западном регионе страны. Платить тут нужно буквально за все. За медицинское обслуживание, образование, предпринимательскую деятельность. За то, чтобы получить работу медсестры, проводника на железной дороге, учителя, работника санэпидемстанции, нужно заплатить огромные деньги. Практически все жители региона намертво вмонтированы в устоявшуюся десятилетиями систему “неформальных” взаимоотношений. Эта коррупция помножена на полное отсутствие социальных лифтов. Оставаясь жить в Закарпатье, вы никогда не достигнете должности выше той, которая запрограммирована положением вашей семьи, вашего рода», – пишет об этом политический эксперт Сергей Киричук.

Украинский журнал «Репортер» описывает типичный вымирающий поселок возле одного из пограничных пунктов. И цитирует местного жителя, вспоминающего, каким он был в прежние времена:

«Село вымирает. Молодежь уезжает. А старики тоже пакуют чемоданы: планируют оформить венгерскую пенсию и хотя бы на старости лет почувствовать себя человеком. Там, за шлагбаумом, может и не рай, но все-таки немного лучше условия – для пенсионеров и молодых. В селе Астей, где раньше кипела жизнь – куча заброшенных, без хозяев, домов. Они медленно зарастают бурьяном, необрезанный виноградник дичает, стены покрываются мхом, заборы наклоняются к земле. А знаете, за что мне больше всего душа болит? За Сад Дружбы, прекрасный сад, который рос когда-то на границе. Какие времена тогда были – здесь праздники устраивали, приезжали со всего Союза различные деятели. Все цвело, и главное, у нас работа была, и молодежь детишек рожала, село развивалось. На идеологию мы не смотрели – просто работали на земле, на нашей родной земле, которая нас кормила. Теперь все поросло травой, деревья отсекли двадцать лет необрезанными – заболели и перестали давать урожай», – говорит Ласло.

Трудоспособные жители Закарпатья уезжают на заработки за границу или присоединяются к частным армиям местных феодалов, помогая им наживаться на табачной контрабанде. Это последнее, на чем еще можно здесь заработать – точно так же, как жителям Полесья приходится поддерживать существование за счет хищнической криминальной добычи янтаря. А тем временем на охваченном войной востоке страны процветает контрабанда угля, продуктов питания, алкоголя и медикаментов – в условиях искусственно созданной властями блокады. И там, и здесь эти различные виды криминального бизнеса контролируются олигархическими политиками через открытое насилие националистических боевиков. Этот тандем и управляет нынешней «постмайдановской» Украиной, которая все безнадежнее «интегрируется» в Европу посредством преступных контрабандных схем и кровавых разборок за право грабить ее народ.

Август 2015 г.

«Янтарная республика»

Сообщения из отдаленных лесных районов Житомирской, Ровенской и Волынской областей, где за последний год резко активизировалась стихийная добыча янтаря, все чаще напоминают фронтовые сводки. Здесь регулярно проходят стычки и перестрелки с применением огнестрельного оружия. В них участвуют представители конкурирующих между собой криминальных группировок, местные жители и милиция, которая давно не в состоянии контролировать ситуацию и часто имеет свою долю в старательском бизнесе.

9 мая в лесах на Ровенщине развернулся настоящий бой за контроль над янтарными приисками, с перестрелками и сожженными автомобилями. 11 июля более сотни жителей села Обсич штурмовали пограничный пункт «Каменское», добиваясь возвращения конфискованного оборудования для добычи камней. В результате этого несколько человек получили ранения от огня пограничников, а белорусские власти в одностороннем порядке приняли решение усилить охрану границы. 29 июля в селе Крупово сотни селян заблокировали здание местного военкомата, требуя выпустить задержанных на янтарных промыслах односельчан. Это лишь самые резонансные инциденты, которые получили широкую огласку в СМИ. Чаще всего власть старается замолчать подобные эпизоды, хотя их количество лавинообразно растет.

Нелегальные промыслы давно представляют собой настоящую «янтарную республику» – государство в государстве, которое руководствуется законами своего криминального бизнеса. Основные места добычи янтаря находятся под контролем парамилитарных отрядов, тесно связанных с местной милицией и прокуратурой, предпринимателями, чиновниками и националистическими политиками. На лесных дорогах стоят украшенные красно-черными флагами блокпосты «самообороны», которая не пропускает в районы добычи янтаря приезжих, задерживая и допрашивая посторонних. В пущах возникают целые поселки, где для старательских работ используется строительная и даже военная техника. Территории вокруг них напоминают лунный ландшафт – десятки километров песчаной пустыни, заваленной стволами деревьев и усеянной глубокими ямами, похожими на воронки в «зоне АТО». Эти пески романтически называют «украинским Клондайком» – однако на самом деле здесь разворачивается масштабная социальная и экологическая катастрофа, последствия которой будут ощущать на себе несколько поколений украинцев. Все это происходит здесь и сейчас – пока киевские власти продолжают вещать о «революции достоинства» и «европейском выборе» Украины.

Полесье – лесистые, болотистые земли на границе с Беларусью, в бассейне Припяти и ее притоков – можно назвать одним из самых бедных регионов самой бедной страны Европы, каковой является современная Украина. Лишенные госдотаций колхозы умерли здесь еще в начале девяностых годов, поля, где сеяли лен, хмель и рожь, давно заросли лесом, а мелиорационные каналы поглотили болота. Полесье уверенно лидирует по количеству мертвых и умирающих сел. Их жители массово выехали на заработки в Беларусь, Россию, Евросоюз или на киевские стройки. А те, кто остался, вынуждены выживать за счет натурального хозяйства, или промышляют хищнической вырубкой леса, которая в среднем приносит селянам не более ста пятидесяти долларов месячного дохода.

В начале XXI века эти места выглядят почти так же, как во времена, когда сюда ходил за данью из Киева варяжский конунг Игорь, убитый во время одной из своих карательно-грабительских экспедиций в земли древлян. Посетив несколько лет назад хутора вблизи известного ледниковыми валунами Каменного Села в Олевском районе Житомирщины, мы засняли развешанные прямо в лесу столетние колоды-борти, жилые дома без электричества и спившихся подростков, которые ни разу не бывали даже в областном центре. Приезжие феодалы-бизнесмены устраивали здесь шумные охоты на лосей и кабанов, нанимая селян в качестве загонщиков и прислуги. В магазинах скупали дешевые товары специально приехавшие на шопинг белорусы, а на перекрестках лесных дорог весели таблички с лаконичной надписью «скупка» – указывая, где можно продать янтарь, нелегальная добыча которого развернулась здесь сразу после распада СССР.

Еще недавно многие украинцы не верили, что у них в стране, под ногами, можно найти полудрагоценные камни. Однако полесский янтароносный район является частью крупнейшей в мире Балтийско-Днепровской янтарной провинции. Куски ископаемой смолы встречаются на огромной территории от Львовщины до Харьковской области. Украинский бурштин (это название происходит от немецких слов «горящий камень») славится своим цветовым разнообразием – здесь нередко попадаются янтари зеленовато-голубых или черно-белых оттенков. Их нередко находили даже в самом Киеве, в намывных песках вдоль русла Днепра. Открыв старую советскую геологическую карту, можно увидеть знак месторождения «киевского сукцинита» прямо на месте современного Межигорья. Бывший президент Виктор Янукович наверняка был бы удивлен, узнав, что неподалеку от его резиденции были найдены образцы янтаря весом около килограмма, которые хранятся сейчас в Центральном научно-природоведческом музее Киева. Янтарные копи Межигорья собирались разрабатывать в 1936 году – когда СССР еще не взял под свой контроль богатую янтарем Прибалтику. Однако они привлекали внимание чиновников и ученых еще в XIX веке. В 1845 году киевский генерал-губернатор Дмитрий Бибиков получил сообщение о массовых находках янтаря после весеннего паводка в Межигорье. Профессор Алексей Ставровский, который отправился туда по личному распоряжению губернатора, обнаружил, что местные жители активно занимаются поисками янтаря, большие куски которого попадаются в размытых весенней водой оврагах. «Поиски янтаря сделались предметом добычи всех поселян», – писал ученый. Крестьяне использовали янтарь в «знахарских целях», в качестве ароматического курева, а иногда «секретно продавали» его куски в Киеве, на Московской улице, по весьма высокой цене – от 30 копеек до 7 рублей серебром.

Директор киевского геологического музея Виктор Нестеровский, с которым мы посетили эти места за несколько недель до начала «евромайдана» в составе группы украинских ученых-геологов, под шум заходившего поблизости на посадку президентского вертолета рассказал нам историю янтарных залежей Межигорья. И не исключено, что вскоре их начнут заново осваивать разоренные постмайдановским кризисом киевляне.

Так случилось на Полесье, где вплоть до перестроечных времен никто серьезно не занимался добычей бурштина. Конечно, специалисты прекрасно знали о янтароносном потенциале здешних песков, но промышленная добыча камня потребовала бы массового уничтожения лесов и сельхозугодий, что делало ее заведомо убыточной. Не добывали янтарь и местные жители. Его нельзя было сдать государству, «черного рынка» янтаря не существовало, и потому случайно найденные на огороде или на речке камни отдавали для игры детям, вырезали из них крестики, серьги, пуговицы, или сжигали, окуривая хаты приятным, похожим на ладан, запахом. Иногда здесь добавляли янтарь в самогон – поскольку продуктом его перегонки является янтарная кислота, которая используется для изготовления лекарственных препаратов и в качестве пищевой добавки.

Все резко изменилось с началом рыночной эпохи, когда на бурштин появился коммерческий спрос, работу природоохранных служб парализовало безденежье и коррупция, а работники упраздненных колхозов и закрывшихся предприятий были готовы взяться за любой заработок. Жители ровенского поселка Клесов – неофициальной столицы Янтарного Полесья – вспоминают, что первопроходцами нового бизнеса стали приезжие прибалты, которые потом переправляли янтарь в Польшу и Германию. Согласно легенде, один из первых местных «старателей» накопал большой мешок янтаря, закидал его сверху грибами, отвез скупщику на автостанцию в Сарны и заработал себе на свадьбу и на мопед «Карпаты». В Клесов стали наведываться польские бизнесмены, которые задешево скупали в девяностые годы калининградский, литовский и полесский янтарь. Обрабатывая сырье в Гданьске, который, наряду с Белостоком, превратился в центр янтарного бизнеса, они с огромной прибылью перепродавали в Европе изготовленные из него изделия, которые затем начали поставлять в США, страны Ближнего Востока, Китай, Японию и Канаду.

Польша и по сей день является главным рынком сбыта нелегально добытого украинского янтаря, что стимулирует своеобразную «евроинтеграцию» жителей Полесья, которые массово вовлекаются в схемы его теневого экспорта. Тысячи людей превратились в старателей-«копачей». Они валят и жгут деревья на обширных участках леса, а затем, используя экскаваторы, бульдозеры и лопаты, выкапывают глубокие ямы, вымывая песок с помощью мотопомпы и процеживая пульпу рыболовными сачками. Эта работа нередко приводит к несчастным случаям – несколько человек уже стали жертвами завалов в выкопанных ими песчаных шурфах – однако в погоне за заработком мало кто думает о своей безопасности и уж тем более о будущем своего края. Активная добыча янтаря идет и на сельскохозяйственных полях, хотя, даже по самым предварительным оценкам специалистов, перемешанные таким варварским образом почвы практически не подлежат рекультивации – ее плодородный слой оказывается полностью разрушенным.

Жители Клесова сами называют оставшиеся после разработок пустыри «Каракумами». Добытчики янтаря оставляют за собой пустыню – в буквальном смысле этого слова, уничтожая сельскохозяйственные угодья и природный мир своего края. Хотя, по иронии судьбы, контролирующие старательский бизнес группировки очень часто прикрывают свою деятельность патриотической риторикой. Как правило, они заявляют, что доходы от нелегальной добычи камней идут на обеспечение националистических батальонов в «зоне АТО». На деле же речь идет о банальной наживе – так, в декабре 2014 года на Волыни произошла перестрелка с участием «Правого сектора», «Самообороны майдана Волыни» и боевиков «Азова», которые открыто, в присутствии милиционеров, вступили в конфликт за контроль над янтарными промыслами, а сейчас подобные столкновения стали обыденным явлением.

Что же касается большинства местных жителей, они не видят альтернативы своему самоубийственному заработку. Крах нелегального старательского бизнеса лишил бы местных жителей средства к существованию – поскольку вся здешняя жизнь в буквальном смысле построена на янтаре. За килограмм «горошка» – маленьких камней весом в два грамма – платят около 300 долларов, а кило десятиграммовых камней покупают за 1500 долларов. Крупные, стограммовые камни, пригодные для изготовления цельных изделий, уходят по 5000 долларов за килограмм. Янтари необычного цвета и камни с инклюзиями – застывшими в смоле фрагментами ископаемых насекомых или растений – иногда удается продать штучно, по более высокой цене. Но это случается редко, поскольку инклюзии обычно находят уже в процессе обработке камня. Месячный заработок удачливого старателя может составлять 15–25 тыс. гривен – без учета обязательной дани криминальным структурам.

Янтарем занималось и государство. С 1993 года в Ровно начали перерабатывать добытый на Клесовском месторождении янтарь – однако по состоянию на сегодняшний день занятое этим предприятие «Укрбурштин» находится «в процедуре санации» и фактически контролируется частными лицами. Но если официально в стране добывали в год около 2 тонн янтаря, то общие объемы нелегального янтарного бизнеса оцениваются сейчас в десятки тонн и десятки миллионов долларов.

Сразу после победы «евромайдана» янтарная добыча приобрела невиданные масштабы – особенно после того, как рост цен и тарифов на фоне безработицы и падения курса гривны поставил множество людей за черту выживания, заставив идти в лес с сачком и лопатой. Криминальные структуры захватили наиболее прибыльные янтарные копи, нанимая на них работников, среди которых нередко встречаются женщины, пенсионеры и несовершеннолетние подростки, а также скрывающиеся от призыва украинцы. Кроме того, в добыче янтаря задействовали больных алкоголизмом и бездомных – причем, не только местных, но и тех, кто приехал на «клондайк» из других сел полесского региона. Дневной заработок в 100 гривен считается у них неплохими деньгами, но некоторых вынуждают работать бесплатно – у них забирают документы, превращая людей в насильно удерживаемых рабов. Не удивительно, что ультраправые боевики, участвовавшие в перестрелке, которая произошла возле Клесова 9 мая, открыто, перед камерами, называли местных крестьян «крепостными» – «крiпаками».

В лесных поселках – сбывшейся утопии наших либертарианцев – практикуются телесные наказания, а захваченные на незаконных блокпостах люди жалуются на пытки. Так, в июне 2015 года в лесах Олевского района жестоко избили лопатами приезжих экологов. Местных старателей обложили налогами на каждую автопомпу или на каждый килограмм добытого камня. Недовольные этим «копачи» стали переходить на новые территории, не пуская на них «чужаков», приехавших на заработок из соседних сел или других областей страны. С этой целью старатели активно вооружаются. В их рядах появляется все больше людей, принимавших участие в войне на Донбассе, а уровень насилия в междоусобных конфликтах стремительно возрастает – причем милиция обычно предпочитает не вмешиваться в подобные ситуации.

Как результат, в течение последнего года янтарный бизнес распространился на огромные территории. «Нелегальная добыча янтаря осуществляется почти на всей северо-западной части Украины на площади более 14,6 тыс. квадратных километров. Наибольшая активность незаконной добычи янтаря наблюдается в пределах Олевского района Житомирской области, Рокитневского, Дубровицкого, Владимирецкого, Заречненского и Сарненского районов Ровенской области, а также Ратновского и Любешевского районов Волынской области. То есть “янтарной лихорадкой” охвачена практически вся северо-западная часть Украины», – заявил в начале августа спикер Госпогранслужбы Олег Слободян.

Он констатирует, что после майдана зона добычи янтаря быстро расширяется, охватывая сопредельные регионы: «По данным оперативных подразделений Госпогранслужбы, добыча янтаря на территории Житомирской области начала осуществляться только с апреля 2014 года, и уже в первом полугодии 2015 зафиксирована активная эксплуатация природных недр Олевского и Овручского районов». На самом же деле янтарные старатели уже появились на территории Киевской области – в пределах Полесского, Иванковского районов и на территории Чернобыльской зоны отчуждения. Ожидается, что уже вскоре «янтарная лихорадка» перекинется через Днепр на Черниговщину – где в наносных песках тоже есть янтарь, а нищие жители умирающих сел не имеют никаких возможностей заработать себе на жизнь легальным путем.

Что будет дальше? После ряда громких скандалов киевские власти активно имитируют борьбу с нелегальной добычей янтаря. Однако на поверку она оказывается банальной показухой – тем более что в столице хватает лоббистов незаконного бизнеса. В служебном кабинете начальника Волынского областного управления МВД Петра Шпиги висит сделанный из янтаря портрет президента Петра Порошенко, демонстрируя, что нынешние правители страны куда циничней в коррупционных действиях, чем их предшественники с мифическим «золотым батоном» из Межигорья. Никто не скрывает, что правоохранители и представители государственной власти вовлечены в схемы нелегального бизнеса практически на всех этапах, от добычи до контрабанды янтаря, а арестованные по обвинению в этих преступлениях граждане обычно оказываются жертвами конкурентных разборок, которые не заплатили вовремя положенную мзду и были выбраны на роль «козлов отпущения».

Для того, чтобы вернуть фактический контроль над обширными землями «Янтарной республики», понадобилась бы полноценная вооруженная операция – в то время как руководство страны трусливо спасовало перед небольшой группой боевиков «Правого сектора», которые безнаказанно расстреляли закарпатских милиционеров. Но главное то, что радикально-антисоциальная политика украинского правительства, по сути, не оставляет жителям огромного депрессивного региона никакого выхода, кроме занятия разрушительным криминальным бизнесом – подобно тому, как жители разоренных неолиберализмом стран Центральной Америки массово вовлекаются в наркотрафик, пополняя ряды вооруженных банд или становясь их жертвами. Тем более что криминализация коснулась на Полесье не только добычи янтаря. На Житомирщине нелегально добывают кристаллы топазов и бериллов – так, в январе в Володарск-Волынском изъяли полторы тонны этих полудрагоценных самоцветов. Их разыскивают, вырывая ямы возле затопленных рудных шахт и карьеров. Ультраправые группировки «крышуют» вырубку леса, а в начале августа на Волыни состоялись столкновения парамилитарес за контроль над фермой, которая выращивает на экспорт ягоду-голубику. Люди с красно-черными повязками «Правого сектора» открыли стрельбу в сторону попытавшихся их заснять журналистов.

Патриотические политики по-своему эффективно уничтожают запад и восток Украины. Многие занятые в добыче янтаря людей осознают, что камни однажды закончатся, и они окажутся среди опустошенной земли – но в селах нет рабочих мест, и там не на что больше жить. А потому огромные территории Украины будут и дальше превращаться в усеянную «лунными» кратерами пустыню – самый наглядный и символичный результат двадцати пяти лет рыночных реформ в нашей обреченной стране.

Сентябрь 2015 г.

Села без школы

Первого сентября 2015 года в одной из сельских школ Романовского района на Житомирщине состоялся традиционный для нынешней Украины «урок патриотизма». Дети слушали эту политинформацию вместе со своими родителями: им рассказали о «революции достоинства», о «небесной сотне» и об успехах антитеррористической операции на Донбассе. Все это зачитывалось по тексту присланной из области «методички». Затем директор сказал, что учебники надо будет покупать теперь за свой счет, и подтвердил слухи о том, что до конца года школа будет закрыта из-за недостатка финансирования. Хотя всего несколько лет назад здесь провели неплохой ремонт и получили компьютеры – пускай даже и не самые современные. Вопрос о том, где смогут в дальнейшем учиться школьники, остался без ответа. Пока что родителям сказали, что «ситуация прорабатывается на уровне области и района» – судя по всему, в перерывах между подготовкой пропагандистских патриотических методичек, за финансирование которых можно не волноваться.

Важно заметить, что в этом эпизоде нет ничего из ряда вон выходящего. Еще несколько месяцев назад здесь же, в Романовском районе, прямо посреди учебного года ликвидировали сразу три школы – Малокозарскую и Пилипо-Кошарскую общеобразовательные школы, а также школу в поселке Годиха. Романовский райсовет принял это решение, руководствуясь скандально проведенным через парламент неолиберальным законом «О государственном бюджете на 2015 год», – мотивируя его тем, что у местных властей не хватает средств на финансирование учебных заведений. Аналогичные постановления принимали в течение года и соседние райсоветы – к примеру, в июне в Попельнянском районе сообщили о закрытии Лучинской и Голубятинской общеобразовательных школ. Всего же, согласно заявлению Житомирской облгосадминистрации, в области будут закрыты 76 школ, которые официально признаны чиновниками «затратными для бюджета». А вопрос о том, куда пойдут учившиеся в них дети, действительно «только прорабатывается» – что не сулит ничего доброго жителям оставшихся без школ сел, где уже не в полушутку, а скорее, в полусерьез утешаются тем, что «образование можно сейчас и в Интернете получить, а компьютер сам грамотность проверяет».

Какие социально-экономические процессы стоят за этими цифрами, которые остались незамеченными в потоке трагических новостей украинской жизни? Известно, что Житомирщина – особенно ее центральные и северные районы – является одним из самых бедных и наименее развитых регионов страны, где, даже несмотря на миграцию и сокращение численности населения, всегда ощущалась нехватка сельских школ. Почти каждая из них обеспечивает начальным образованием не только школьников из самого поселка, но и несколько соседних небольших сел. Еще в 70-80-е годы количество школ в области было признано недостаточным, и вплоть до 1991 года здесь практиковали открытие новых общеобразовательных учреждений. Затем же количество школ начало сокращаться – по мере ликвидации колхозных хозяйств и вымирания населенных пунктов, которые покидали оставшиеся без работы люди: в первую очередь, трудоспособное население репродуктивного возраста.

Параллельно падала общая мотивация к получению образования, которая была в прежние десятилетия традиционно высока – поскольку школьные знания были для сельских подростков открытыми дверями на первом этаже социального лифта, который зачастую поднимал на невиданные высоты. Достаточно вспомнить, что три первых президента Украины начали свой жизненный путь в небольших селах «депрессивных» сейчас областей. Занятые выживанием за счет натурального хозяйства и мелких подработок селяне отныне не видели в этом особого смысла и перспектив, поскольку мало кто мог обеспечить дальнейшее обучение своих детей в коммерциализованных вузах, где, к тому же, уже не гарантировалось трудоустройство. По их логике, дети вполне могли бы ограничиться «базовым эконом-пакетом» знаний и больше пригодились бы родителям дома, занимаясь хозяйством или помогая им на заработках, оставаясь при этом «под присмотром». «Школьные автобусы», которые должны были отвозить детей, ходили нерегулярно – и иногда детям приходилось добираться до расположенной в соседнем селе школы по лесным зимним дорогам, в позднее время и в плохую погоду. Все это уже давно привело к тому, что множество проживающих в подобных селах подростков посещают школу время от времени, получая образование формально, «задним числом» – за небольшую мзду педагогам, которые выписывают для них аттестаты по окончании восьми лет школьного учебного курса. Ну а дети из «неблагополучных» семей зачастую не ходят в школу вообще – особенно, если она далеко от дома. Подростки, которые копают на нелегальных приисках полесский янтарь, обеспечивая этим свою жизнь и существование своих семей, разумеется, занимаются этим отнюдь не только во время школьных каникул.

Вполне очевидно, что в этих условиях ликвидация еще 70–80 школ по области приведет к тому, что количество полуграмотных и необразованных детей в этом регионе катастрофически возрастет. Получение школьного, а затем и высшего образования станет проблематичным для жителей сотен населенных пунктов. Фактически оно останется гарантированно доступным только для жителей местечковых элит. И уже в течение одного-двух поколений это окончательно закрепит социальное расслоение на селе и во всей Украине, где образование станет привилегией высших и средних классов, преимущественно представляющих городские слои. Большинство жителей периферийных областей страны будут грамотными лишь на столько, на сколько это будет необходимо для того, чтобы задешево продавать свою рабочую силу владельцам потогонных фабрик, аграрным баронам-латифундистам или криминальным «янтарным» мафиози. Ну а социальными лифтами останутся здесь разве что полиция или армия. И хотя на украинском Полесье растут не пальмы, а сосны, эта картина до мелочей напоминает ситуацию в странах Латинской Америки или Юго-Восточной Азии, где многие десятилетия внедрялись классические схемы неолиберальных реформ.

Впрочем, школы «оптимизируют» на всей территории Украины. Так, в весьма благополучной на общем фоне Харьковской области планировалось закрыть в этом году 43 школы. Но и это далеко не предел – аппетит приходит во время еды, и директор областного департамента образования и науки Анатолий Бабичев недвусмысленно указывает на то, что в некоторых районах насчитывается 50–60 % «малокомплектных» школ, содержание которых, по его мнению, излишне затратно. Чиновники повсеместно напоминают о том, что бюджет 2015 года не предусматривает финансирования программы «Школьный автобус», а бюджеты местных советов пусты, и они очень часто не могут обеспечить стабильную развозку школьников. Глава администрации Боровского района Сергей Жук честно говорит, что «школьных» автобусов не хватает уже сейчас. А при нехватке средств на горюче-смазочные материалы они далеко не всегда могут приходить в расположенные в десятках километров от его райцентра села.

Та же ситуация в Богодуховском районе, где собираются закрыть почти половину школ. В селе Сенное, где в прошлом году уже сократили один класс обучения, заставляя детей ездить в райцентр, рассказывают, что у «районо» часто не было денег на бензин, а автобусы ломались на давно не ремонтируемых местных дорогах, по которым и вовсе не проехать зимой. Так что, по словам местной жительницы Татьяны Солопитченко, ее дочери-пятикласснице пришлось добираться из школы до своего села на попутных машинах.

Теперь же будет гораздо хуже.

«Вопрос перевозки детей ляжет на плечи сельского совета. Мы не найдем средств, чтобы арендовать автобусы, платить водителям. Большая часть детей просто не будут нигде учиться», – откровенно объяснял журналистам заместитель председателя сельсовета села Сенное Владимир Косточка.

«Село бедное. Родители практически неработающие и самостоятельно вывозить детей не смогут, вариантов таких я не допускаю», – вторит ему Людмила Кривожиха, директор учебно-воспитательного комплекса в буковинском селе Онут, расположенном в противоположной части страны.

Таким образом, столичные буржуа, которые помогали продвигать на пост министра образования националиста и проводника неолиберальной образовательной «реформы» Сергея Квита, попросту закрыли двери в образование для детей простонародного «быдла» из сел и рабочих поселков.

Однако закрытие «убыточных» школ будет иметь множество других последствий для экономики и социальной сферы страны. Во-первых, это грозит уже анонсированными увольнениями педагогов, которые не смогут трудоустроиться по специальности в своем населенном пункте. Этот процесс уже идет – в том же селе Онут, где недавно объявили о закрытии местной школы, без работы останутся 14 человек. В целом же, согласно заявлению профсоюза работников образования и науки Украины, неолиберальные «инициативы» уже в ближайшие два года могут привести к увольнению около 100 тыс. учителей. Новые рабочие места получат разве что преподаватели «научного национализма», выпускники семинарий и богословских школ – поскольку премьер Яценюк анонсировал введение курсов «патриотического» и «духовного» воспитания – «чтобы дети были ближе к Богу». Тем более что общая динамика открытия церквей в нашей стране обратно пропорциональна такому же лавинообразному сокращению количества образовательных учреждений.

Кроме того, ликвидация школы в целом негативно сказывается на социально-экономической жизни населенного пункта, делая его жизнь еще более бедной и криминализированной. «Закрытие школ в Украине грозит вымиранием поселков», – пишут об этом «Подробности». И действительно – это сразу же простимулирует дополнительную миграцию из «неблагополучных» регионов. Социально активные украинцы, которые обычно и без того не видят в родном селе никаких перспектив, но еще имеют какие-то средства, будут стремиться переехать туда, где их дети, по крайней мере, смогут получить образование. Такой отток населения в целом негативно скажется на экономическом развитии оставшегося без школы поселка, а, вдобавок, многолетние наблюдения в странах Третьего мира показывают, что падение или рост уровня образования практически повсеместно коррелируются с динамикой роста преступности, которая особенно усиливается в подобных гетто, без школ и работы. И было бы наивно полагать, что нашпигованная нелегальным оружием, глубоко травмированная войной и нищетой Украина вдруг станет исключением из этого правила.

Все эти катастрофические последствия, заложенные только в одном из параграфов «образовательной реформы», являются прямым результатом диктата Международного валютного фонда, который открыто навязывал сокращение школ и увольнение педагогов полностью послушному ему украинскому правительству – в качестве одного из условий предоставления следующего кредитного транша.

«Важное условие – сокращение учителей при оптимизации школ. Это самый болезненный вопрос. Но, к сожалению, не думать о нем нельзя. На сегодняшний день украинское образование крайне неэффективно: много малых школ, слишком много учителей работает в системе. И некоторые сокращения неизбежны», – вещает об этом польский эксперт Ян Герчински, мнение которого охотно цитируют в украинской либеральной среде.

История отношения к этому вопросу вообще является ярким примером лицемерия нынешних провластных политиков и чиновников от образования, которые прежде, находясь в оппозиции, активно выступали против проходившего при Януковиче сокращения школ, справедливо отмечая их важнейшую социальную функцию в жизни отдельно взятых поселков и всей страны. Тогда они заявляли, что государство ни в коем случае не должно экономить на образовании, в том числе и за счет сокращения школ с небольшим количеством учащихся – поскольку это лишит множество детей возможности получить образование.

Так, еще в мае 2013 года депутат-оппозиционер Лилия Гриневич горячо протестовала против намерений закрыть школу в одном из небольших сел Запорожской области: «Дети должны быть, по меньшей мере, обеспечены начальной школой и дошкольным учебным заведением в селе. Они могут в любом количестве (даже если это три ребенка) учиться в маленькой школе и при этом получить от начального образования то, что им нужно, а именно – любовь к обучению, желание познавать мир, читать, писать, то есть навыки начального образования. Такие учреждения, которые являются центрами социальной инфраструктуры в селе, нельзя закрывать, сколько бы они ни стоили».

Однако после победы «евромайдана» все та же Гриневич, которая вновь прошла в парламент по списку правящего «Народного фронта», возглавив профильный «образовательный» комитет, сразу же принялась активно лоббировать разработанный при ее личном участии правительственный закон. Хотя было изначально ясно, что он призван отменить мораторий на закрытие сельских школ – чтобы их при желании можно было закрыть решением местных властей, на плечи которых теперь перекидывается с государственных плеч основное бремя их содержания.

По существу, нынешние власти дословно повторяют риторику своих «региональных» предшественников, заявляя, что сокращение сельских школ якобы только позитивно скажется на качестве образования на селе. С той разницей, что если у Табачника, дело которого активно продолжает «команда Яценюка», намеревались ликвидировать 143 школы, то уже в конце 2014 года Министерство финансов раздумывало над тем, чтобы ликвидировать свыше 400 школ. При том, что общее количество «маломестных» школ оценивается правительственными экспертами в количестве около 5000 образовательных учреждений.

«МВФ настаивает на том, чтобы нагрузка на преподавателей средней школы была увеличена. 18 часов – это низкий показатель. Но с другой стороны, пересмотр ставок не должен стать механизмом экономии. Он должен стать механизмом перераспределения зарплат. В Украине на одного учителя приходится значительно меньше учеников, чем в Европе. В то время как количество школьников в силу объективных причин уменьшалось, количество ставок оставалось практически без изменений. Надо перестать работать так, будто на нас не влияет демографическая ситуация. Влияет, и очень существенно. У нас уменьшается количество учеников. Значит, нам надо уменьшать количество учителей и школ. Это непопулярные шаги, это не вызывает большого энтузиазма в обществе, но тут дело не только в эффективном использовании бюджетных денег. Тут еще и вопрос качества обучения. Мы все понимаем, какое качество могут обеспечить маленькие сельские школы. Мы оставляем этих детей якобы для их же блага, но на самом деле их жизненные шансы существенно уменьшаются, потому что они получают начальное образование низкого качества. Надо набраться мужества говорить такие вещи. Мы должны защищать права учащихся, поэтому должны принимать непопулярные решения», – рассказывает об этом заместитель министра образования Украины Инна Совсун.

Мы можем видеть, как депопуляция населения, которая является прямым следствием неолиберальных реформ прежних лет, по-оруэлловски используется сейчас в качестве аргумента для оправдания новой неолиберальной реформы по требованию МВФ. Которая должна заставить украинских учителей – тех, кто не окажется в результате ее на улице – работать еще больше, в условиях роста тарифов, цен и инфляции. А «гражданские и студенческие активисты», которых так волновала личность и деятельность бывшего министра образования, сейчас практически не пытаются помешать этому самоубийственному для страны процессу. И, более того, поддерживают «образовательные реформы» нынешнего правительства. Хотя эти «реформы» полностью соответствуют интересам элит, которые желают управлять массами малообразованных, манипулируемых и накачанных «патриотизмом» простолюдинов.

4 сентября, уже когда был написан наш материал, по этой же теме, значение которой постепенно начинает осознавать общество, задавая чиновникам первые неудобные для них вопросы, витиевато высказался сам министр образования Квит:

«Мы не планируем сохранять малокомплектные школы, потому что они не могут дать никакого качества обучения для ученика, и стоимость подготовки в год одного ученика в малокомплектной школе превышает 50 тыс. гривен. Это ненормально. Поэтому, во-первых, в каждом маленьком селе будет сохранена начальная школа – это с первого по пятый класс. То есть оптимизация малокомплектных школ не касается начальной школы. А уже старшая школа, профильная школа будет оптимизироваться. И мы будем работать таким образом, чтобы дети могли ходить в большую школу, где есть соответствующее материальное и кадровое обеспечение».

Однако выше мы видели, что министр лукавит, и школы в «маленьких» селах уже закрываются. А многие живущие в них дети попросту не доедут до пресловутой «большой» школы, на обучение в которой не будет средств у их родителей. Согласно схеме Квита, они, в лучшем случае, получат образование на уровне архаических трех– и пятиклассовых школ, о которых мы слышали от дедов и бабок. Хотя представители других социальных слоев благополучно отучатся в той же стране в одном из «приличных» столичных или областных вузов.

Надо ли говорить, насколько это изменит в ближайшие десятилетия социальную структуру Украины? Известный из классической украинской литературы образ бедного, полуразвалившегося села, с дьячком-учителем в приходской школе, однажды грозит стать реальностью – если уже не стал ей. Пускай даже у детей нынешних и будущих «крепостных» будут «мобилки» с вай-фаем.

Сентябрь 2015 г.

Память мигрантов

Я жил в небольшом украинском городе, и после работы переводил на русский стихи Ивана Франко из его малоизвестного цикла о трудовых мигрантах. А в моем плейере играли современные песни украинских заробитчан. Иногда строчки сливались, и мне казалось, что все это написано не с разницей в целый век, а в одну и ту же эпоху.

Переводить Франко интересно. В его стихах много архаизмов и диалектизмов, многочисленные заимствования из немецкого, итальянского, идиш. Но это не искусственный птичий жаргон современной интеллигенции, а живой язык галицких крестьян конца ХIХ века, когда они ручейком впадали в огромный поток рабочей силы, направлявшийся в Европу и дальше – в Новый Свет.

Эй, разлилось ты, русинское горе, Вширь по Европе, и дальше, за море! Всякий в Любляне, Риеке видал, Как на чужбину русин убегал. Там, где альпийские скалы стояли, Наши рыдания эхом звучали. Бедных русинов, живых мертвецов Гнали жандармы, как стадо коров. Грязь, нищета, долгий путь ради хлеба. Над головой – итальянское небо. Генуя долго теперь не забудет, Как в ней гостили русинские люди. Внукам расскажут, как вечер придет: «Здесь кочевал у нас странный народ. Родину слезно свою вспоминал он, Но, проклиная, ее оставлял он». <…> Там, где из Гамбурга шли паровозы, Лились за ними русинские слезы. Все с тебя, русин, сдирали процент: Шляхтич из Польши и швабский агент.

Украинские руки, строившие Европу и обе Америки. Жители одной из самых темных, бесправных наций того времени, заключенные в габсбургскую «тюрьму народов», верили, что покончивший с собой кронпринц Рудольф основал в Бразилии справедливое «мужицкое царство», где нет слуг, нет панов, а на «крещеных» людей работают обезьяны. Cлухи об этом распускали агенты европейских пароходных компаний, и наши люди плыли через океан на полуразвалившихся судах, как это делают сейчас многие стремящиеся в Евросоюз беженцы, нередко заканчивая жизнь среди волн:

Поплыли мы по морю. Дни летели, А наши люди тяжело болели. Скончалось девять там заробитчан. Бросали трупы прямо в океан. Не дай вам Боже, чтобы вы видали, Как матери за детками рыдали, Когда рыбины – зубы, как пила — На волнах разрывали их тела.

Проехав полмира, перетерпев страшные лишения дороги, ограбленные на всех таможнях и избитые полицаями всех стран, украинцы нашли на новой земле все то же: панов и их слуг, превращенных в бесправных животных. Иван Франко перекладывал в стихи письма, которые писали домой добравшиеся до заморского рая заробитчане. Они во многом похожи на письма, которые шлют сегодня их правнуки: из той же самой Италии, о которой столько упоминал Франко, из Англии или Германии, Испании или Португалии. Хотя, впрочем, теперь эти люди чаще общаются с родиной по мобильному, скайпу или электронной почте. Средства связи меняются, в то время как волны дешевой рабочей силы, спасающихся от войн и нищеты беженцев, будут биться о разные берега до тех пор, пока существует порождающая их раз за разом система общественно-экономических отношений.

Поздно вечером я пошел за билетами на автовокзал. На одной платформе, возле сложенных горкой сумок, толпились люди. К ним вырулил призрачный микроавтобус без маршрутной таблички. И пока в него грузили баулы и рюкзаки, бабка в пестром цветастом платке, причитая, обнимала худенького паренька в спортивном костюме. Он что-то говорил ей: растерянный, бритый наголо, один из тех, кому совсем нечего терять – гарантированная нищета дома или шанс на удачу в счастливом царстве Евросоюза.

– В Польшу едут, – сказал мне человек на платформе: может быть, водитель или работник вокзала. – Раз в неделю собираются тут люди из сел, и вместе уезжают. Шенгена ни у кого нет, но через границу их как-то переправляют. Тут все налажено.

Да, все тут было налажено. Я подошел к водителю маршрутки и получил от него визитку: два телефонных номера без имен и фамилий, с лаконичной надписью: «Волынь-Тур».

Маршрутка уехала в ночь. Проводившая сына бабка осталась ночевать на вокзале, чтобы утром вернуться к себе в село. А я пошел домой – переводить Ивана Франко. Его строчки, посвященные теме заробитчан, постарались забыть именно потому, что они словно бы написаны о нашей нынешней жизни:

Когда услышишь, как в тиши ночной Путем железным вдаль стучат вагоны, А в них гудят утробно, словно рой, Детей и женщин жалостные стоны, Глухие вздохи рвутся на перрон, Смурные песни, девичьи дисканты, Что то за поезд, и откуда он? Кого везет? Куда? За кем вдогон? В нем – эмигранты. Когда увидишь – у вокзальных касс Набились люди, будто сельди в бочке, И бледные круги у женских глаз, А хмурые мужья, сыны и дочки Лежат среди запачканных одежд. На одеялах. Здесь не место франтам. Куда они? В Неаполь? В Будапешт? Лежит печать несбывшихся надежд На эмигрантах. Когда увидишь, как этих людей Хватают, тащат, кроют матюгами, Как кормят грудью матери детей, Везут их в мир. Куда – не знают сами. Жандармы оттесняют всех от касс, Гудок раздался, паники припадок… На рельсы люди бросятся сейчас: «Возьмите в путь или давите нас!». Такой порядок.

Что это? Описание того, что творится прямо сейчас на железнодорожных вокзалах Будапешта и Вены, где лежат вповалку штурмующие поезда арабские беженцы, или на польской границе, где стоят в очередях наши сограждане? Или стихи классика украинской литературы, написанные более ста лет назад? Стихи, которые показывают, как далеко в прошлое унесли наш мир волны истории – будто тело утонувшего сирийского мальчика, которое мелькает сейчас в волнах новостных лент.

Сентябрь 2015 г.

Фото девяностых

В эти дни Фейсбук похож на машину времени. В привычной череде фотографий на ленте друзей, среди пушистых котиков и сирийских беженцев, среди разрушенных снарядами домов и курортно-отпускных селфи, среди портретов Путина и Мосийчука вдруг стали мелькать старые снимки из девяностых годов. Массовый флешмоб стихийно объединил людей разных взглядов, представителей разных поколений, жителей разных стран. Все они дружно начали публиковать фото, сделанные в конце прошлого века – когда не было соцсетей, а цифровые фотоаппараты еще не вытеснили пленку, которую теперь берутся печатать не в каждом фотосалоне. На это жалуются сейчас люди, которые, бросив дела, спешно отыскали в пыльных загашниках свои давние фотосессии – а таких людей оказалось на удивление много.

Конечно, почти всякая успешная стихийная акция наших дней на поверку оказывается неплохо организованной. Как вскоре выяснилось, флешмоб со старыми фотографиями запущен по инициативе российского либерального интернет-журнала в качестве промоушена фестиваля «Остров девяностых», который пройдет в Москве при поддержке фонда «Президентский центр Ельцина». Это мероприятие как будто бы относится к сфере культуры – его участники обещают представить слепок с социальной жизни тех лет, рассказывая, как одевались и говорили в девяностые годы, какую музыку тогда слушали, какие фильмы смотрели, какие книги и газеты читали. Однако политический посыл фестиваля очевиден и лежит на поверхности. По сути, это рекламная кампания девяностых годов – «золотого века» либеральных реформ, который противопоставляется как закончившемуся вместе с восьмидесятыми «совку», так и стартовавшей на заре «нулевых» путинской эре. Либеральная интеллигенция пытается очеловечить эту эпоху, чтобы она ассоциировалась в общественном сознании не с трупами чеченской войны и стреляющими по парламенту танками, не с бандитскими «стрелками», вымирающими поселками и многолетними задолженностями по зарплате, а с чем-то привлекательным, романтически-свободным и креативно-ярким. Наше прошлое хотят представить нам в таком виде, чтобы мы захотели вернуть его в качестве нашего будущего.

Удачный, практически беспроигрышный ход, который был изначально обречен на успех. Ностальгия – ходкий товар на современном рынке маркетинговых технологий. Это знают и владельцы оформленных в «советской» стилистике пельменных, и продюсеры престарелых эстрадных звезд, и политики, которые беззастенчиво используют в своей пропаганде знаковые символы и «культурный код» минувших времен – вплоть до музыки реанимированного гимна. Так что российская либеральная оппозиция всего лишь копирует здесь методы официозной государственной пропаганды, которая, по мере необходимости, обращается то к Сталину, то к Николаю Второму.

Теплые мысли о юности греют окаменевшие в рыночную стужу сердца. Листая старый альбом, мы видим себя подростками, вместе с еще не постаревшими друзьями, на веселых концертах и дискотеках, во время отдыха, в домашней обстановке прежних лет. Да – Ельцин, Кравчук, Шушкевич. Да – ваучеры, инфляция, нищета. Но у нас не было другой юности, и разве мы не были тогда по-своему счастливы? Не каждый, далеко не каждый вспомнит о том, что в те дни его семья перебивалась с картошки на гречку, друзья садились от безысходности на иглу, вечерние улицы патрулировала гопота, а безработные родители выходили к метро торговать ширпотребом, который возил из Польши знакомый «челнок» – бывший ученый со степенью кандидата наук.

«В девяностые я очень много, практически запойно, пил, неприкаянно мотался по городам и весям, писал странные песни, тусовал с наркоманами и бандитами, хоронил друзей и родных, занимался стрёмным околобизнесом, был полностью потерян и, в общем и целом, хотел умереть, чтобы не видеть того, что происходило вокруг и со мной. Люди, которые ностальгируют по девяностым, по этому “воздуху свободы”, они какие-то… счастливые, что ли. Полагаю, они прожили эти годы либо в каком-то своем, вполне безопасном и уютном мире, либо просто были слишком юны, чтобы отрефлексировать. Не знаю. Наверное, я таким людям где-то даже завидую. Сам я считаю эти годы проклятым, потерянным временем и ни за что не согласился бы туда вернуться», – вспоминает поэт и музыкант Вис Виталис, автор одной из самых пронзительных песен о социальной катастрофе поколения девяностых, брутально сломанного через колено рыночных реформ.

Эти годы – знаковая эпоха, во время которой закладывался фундамент нашего нынешнего строя. Приватизация государственной собственности сформировала уродливую экономическую систему, существующую за счет «дерибана» накопленного общественного богатства, основанную на эксплуатации, коррупции, обмане и грабеже. Из рядов бывших комсоргов вышли «газовые принцессы» и банковские короли. Вчерашние уличные бандиты стали респектабельными миллиардерами, размещая акции на лондонской бирже и щедро спонсируя биеннале в «центрах современного искусства» – пока вокруг деградировало образование и культура. Классовое расслоение общества в считанные годы разделило его на нищее бесправное большинство и всемогущие элиты, которые манипулируют одураченными согражданами с помощью карманных СМИ, ручных политиков и прикормленной сервильной интеллигенции.

То, что хотят представить «золотым веком», скорее можно назвать нашей Кали-югой, которая началась в девяностые и до сих пор далека от своего завершения.

Флешмоб от либерального фестиваля отражает в себе главную тенденцию регрессного развития нашего общества – бегство навстречу прошлому. Украина, Россия, другие постсоветские страны наперегонки несутся к нему, вновь переживая войны, разгул насилия и криминала, падение национальных валют, ликвидацию социальных льгот, массовую безработицу и дороговизну. Наша страна успешно опередила других в этой гонке, и те, кто спасался от артобстрелов или пострадал от беспредела «добровольцев», едва ли не с умилением вспоминают теперь время «братков» и вещевых рынков.

Что же касается России, задача ее фрондирующей оппозиции предельно проста. Апеллируя к девяностым, она всего лишь желает заменить Путина на Ельцина – молодого, непьющего, с популярным блогом в социальных сетях и «чикагскими мальчиками» в правительственных кабинетах. Но так ли велика разница – учитывая, что нынешние российские правители тоже вышли из спортивных курток и «малиновых пиджаков», сброшенных с барского плеча Чубайса и Собчака? Российская власть и российская оппозиция – единоутробные дети девяностых годов. И пусть вас не смущает, что братья, как это известно еще с библейских времен, могут до крови и до смерти драться друг с другом.

Флешмоб с фотографиями девяностых вышел из-под контроля организаторов, сыграв с ними злую штуку. Взглянув в эту эпоху, мы поневоле задумываемся о том, что же происходило в то время, которое определило судьбы последующих поколений. И это вряд ли обрадует представителей ельцинского фан-клуба. Пожалуй, нам действительно нужно вновь обратиться к девяностым, отмотать назад пленку со старыми записями нашей новой истории – чтобы вспомнить, почему мы живем так, как сейчас.

Чтобы девяностые, наконец-то, закончились.

Сентябрь 2015 г.

Сколько стоит «патриотизм»?

На Донбассе действует перемирие, которое формально зафиксировало давно сложившееся здесь статус-кво. Несмотря на постоянные рецидивы обстрелов и гибель людей, очевидно, что конфликт перешел из острой в вялотекущую фазу. В Украине заговорили о мире – националистические политики, которые считают призыв к прекращению войны предательством, высказываются об этом с возмущением, однако подавляющее большинство граждан уже понимают, что прекращение боев является необходимым условием для выхода из системного кризиса, в который все глубже погружается наша страна. Журналист и блогер Руслан Коцаба все еще в тюрьме, но антивоенные высказывания и критические выпады в адрес власти, за которые его туда посадили, постепенно становятся общей темой разговоров в офисных «курилках» и на интернет-форумах.

Когда замолкают пушки, становится слышен ропот людей – они все громче жалуются на свое положение и не видят для себя в будущем никаких перспектив. «Туман войны», о котором писал когда-то Карл фон Клаузевиц, рассеялся – и украинцы увидели неприглядную реальность, которую скрывала за собой милитаристская истерия и патриотическая пропаганда в СМИ. Разоренное государство, прочно закрепившее за собой статус самой бедной страны в Европе, рухнувшая экономика, обнищавшие в результате инфляции, безработицы, роста цен и тарифов люди, тотальная коррупция и произвол представителей новой власти, которые давно перещеголяли по этим показателям своих предшественников: эта открывшаяся после перемирия картина шокировала даже иностранных покровителей киевского правительства. «Оставшись без крайне необходимого прикрытия войны, расколотое изнутри и недееспособное ядро украинской политической элиты быстро продемонстрировало свое истинное лицо. Вместо того, чтобы стать надеждой демократии после прошлогодней “революции достоинства”, Украина превратилась в очередной некомпетентный и коррумпированный постсоветский режим. Поэтому неудивительно, что во взаимоотношениях между Киевом и Западом начинают появляться трещины», – пишет влиятельное издание «Bloomberg» в статье под характерным заголовком: «Украина превращается в государство-банкрот?», где вопросительный знак поставлен автором разве что из соображений дипломатического такта.

Как оказалось, главным врагом украинской власти является именно мир. Потому что он не дает зарабатывать на войне, одновременно списывая на нее все катастрофические проблемы в экономике, в которых так просто и удобно обвинять агрессоров и террористов – закрывая рот недовольным с помощью политических преследований и цензуры. Теперь украинским политикам гораздо сложнее оправдывать кризис «сложной обстановкой военного времени» – но главное, общество начинает вспоминать им заведомо невыполнимые обещания и задает крайне неудобные, но самые важные на сегодня вопросы: ради чего шла эта война и кто ответит за ее последствия для страны?

Украинцам еще только предстоит осознать масштабы потерь от войны на Донбассе – тем более, что, несмотря на зыбкое перемирие, эти потери продолжают расти, и, чтобы оценить их, потребуется продолжительное время. Однако уже сейчас очевидно, что эти потери огромны – как и прибыли тех, кто наживался на этом конфликте и продолжает зарабатывать на этом сейчас. «Каждый день войны на Донбассе стоит нам приблизительно пять миллионов американских долларов, которые мы могли бы инвестировать в устойчивое развитие», – заявил не так давно Петр Порошенко, выступая на саммите ООН по устойчивому развитию в Нью-Йорке. При этом, согласно опубликованной вскоре после этого отчетности, прибыли подконтрольного президенту Международного инвестиционного банка увеличились за минувший «военный» год на 52,5 %, а доходы головной фабрики «именной» президентской корпорации «Рошен» рекордно выросли в 9 раз.

В то же время, по данным второго квартала 2015 года, реальные доходы населения Украины сократились на 34 % по сравнению с аналогичным периодом 2014 года. Близкие к властным кругам бизнесмены, политики и чиновники от правящей коалиции, эксперты и журналисты на иностранных грантах, мародерствующие «добровольцы» и жуликоватые «волонтеры» превратили бойню в прибыльный бизнес. А миллионам украинцев приходится платить за нее из собственного кармана – согласно постановлению Кабмина, которое никто не думает отменять после «замораживания» активной фазы конфликта, все наемные работники по-прежнему отчисляют на нужды армии 1,5 % от своей зарплаты. В общей сложности это ежемесячно составляет 2,9 млрд гривен – и народные деньги потоком льются в бездонную бочку «АТО», позволяя связанным с правительством и президентом структурам зарабатывать круглые суммы на «военных заказах» за счет бюджета.

Сам же бюджет практически не наполняется – вследствие обвального падения промышленного производства, темпы которого составляли в течение года от 18,1 до 21,7 % по сравнению с показателями 2014 года, когда промпроизводство упало на 10,7 %. Промышленный спад ведет к уменьшению экспорта, что затем, опять-таки, также негативно влияет на производство. По словам заместителя министра экономики Украины Натальи Никольской, главными причинами экспортного спада стали боевые действия на востоке страны и «выключение» из экономики промышленного сектора Донбасса. В результате этого страна потеряла в 2015 году 5,7 млрд долларов доходов – и только от остановки производственных мощностей в «зоне АТО» с начала войны было потеряно около 26 млрд гривен. Еще одним важным кризисным фактором стала потеря российского рынка и ограничение поставок украинских товаров на рынок Таможенного союза – в нынешнем году экспорт в страны ТС сократился по сравнению с прошлым годом на 4,63 млрд долларов. А это полностью парализовало работу ориентированных на этот рынок машиностроительных предприятий страны. Большинство из них приостановили свою работу, включая всемирно известный «Южмаш», который формально работает сейчас всего один день в неделю, чтобы правительству не пришлось вешать замки на его проходных.

Не удивительно, что в конце октября Международный валютный фонд вновь ухудшил прогноз падения экономики Украины в 2015 году, опустив планку до 11 %. Хотя еще в июле западные эксперты прогнозировали девятипроцентное падение ВВП, а по итогам 2014 года падение ВВП страны составило 6,7 %. Украина заканчивает 2015 год с катастрофическими социально-экономическими показателями, которые могла дать только раздирающая ее изнутри война вкупе с откровенно грабительской политикой антисоциальных «реформ». Согласно прогнозам Министерства экономического развития и Национального банка, инфляция составит по итогам нынешнего года 44–45 %, однако эксперты МВФ прогнозируют рост инфляции до 50 %. Причем такой уровень инфляции зафиксирован у нас впервые за 20 лет после кризисного периода 1992–1995 годов. Реальная заработная плата населения страны уменьшилась на 17,3 %. Однако большинство предприятий и фирм выплачивают зарплату «в конвертах», и с учетом этого специалисты обоснованно полагают, что в целом реальный уровень зарплаты вполне мог упасть до 25 % – причем уже в сравнении с постмайдановским 2014 годом.

Впрочем, даже те, кто серьезно потерял на своей зарплате, вынуждены радоваться, если ее выдают вовремя и над ними не висит угроза увольнения. Массовые сокращения и перевод работников на неполный рабочий день проходят сейчас по всей стране. Согласно прогнозам Министерства социальной политики, до конца текущего года рост безработицы официально составит около 11 %, а, учитывая «скрытую» безработицу, можно считать этот показатель серьезно заниженным. По словам заместителя министра Валерия Ярошенко, на сегодня в Украине не трудоустроено около 23 % молодежи. «Ситуация на востоке привела к колоссальной потере рабочих мест – только в Донецкой области было потеряно порядка 800 тыс. рабочих мест. В целом занятость в промышленности в 2014 году уменьшилась на 18 %», – констатируют эксперты Минсоцполитики. И очевидно, что в нынешнем году этот показатель только ухудшится – не говоря уже о том, что правая «майдановская» коалиция проведет через парламент антирабочий Трудовой кодекс, который жестко ограничит трудовые права украинцев в пользу работодателей.

В то же время жизнь в стране стремительно дорожает. По данным Госкомстата, цена природного газа увеличилась с января на 453 %, индекс роста стоимости электричества за 9 месяцев текущего года составил почти 70 %, а потребительские цены на товары и услуги выросли за девять месяцев 2015 года на 41,4 %. В частности, хлеб подорожал на 40,3 %, мясные продукты – на 23,5 %, рыба – на 43,9 %, подсолнечное масло – на 60,5 %, макаронные продукты – на 43,2 %, сахар – на 38,1 %. Стоимость фруктов выросла в течение года на 50 %, стоимость овощей, алкоголя и табачных изделий повысилась более чем на четверть, одежда и обувь стали обходиться украинцам на 30 % дороже, чем в прошлом году. Топливо подорожало на 14,4 %, медикаменты – на 32,3 %, транспортные тарифы выросли на 20,6 %, за водоснабжение нужно платить почти на 30 % больше, чем раньше, а стоимость образования увеличилась на 32 %. Даже оптимистично настроенные эксперты не могут сказать, как будут выживать при таких ценах и тарифах пенсионеры и малообеспеченные граждане. Особенно учитывая то, что пенсии индексируются лишь символически, а социальные льготы для всех категорий населения активно сокращаются неолиберальным Кабмином, который считает эту форсированную «политику экономии» своей главной задачей – и даже не скрывает это от ограбленных граждан.

Но дальше будет лишь хуже – ведь доходы продолжают падать, а убытки многократно вырастут уже в следующем году. К примеру, даже если война все-таки прекратится, восстановление разрушенного жилищного комплекса и ремонт поврежденной инфраструктуры обойдется опустевшему за время конфликта бюджету в астрономические суммы. По словам Владимира Гройсмана, на сегодня на территории Донецкой и Луганской областей почти полностью разрушены 35 городов на территории 21 района. Согласно данным отчета Управления ООН по координации гуманитарных вопросов, «за время конфликта были повреждены, по меньшей мере, 1969 объектов, в том числе 659 общественных зданий, 1230 частных домов и 178 офисов, что нанесло ущерб в 440 млн долларов». Только восстановление дорог Донетчины обойдется в 25 млрд гривен и займет не менее десяти лет. Стоимость восстановления жилья вместе со школами, детсадами и больницами оценивается в 650 млн гривен, а ремонт системы электроснабжения будет стоить 1 млрд 700 тыс. гривен. Кроме того, война остановила работу около 600 предприятий – что приблизительно составляет 75 % всех промышленных мощностей Донбасса, который по праву считался в прошлом главным индустриальным центром страны.

Перечислять убытки от войны можно очень долго – ее негативное влияние глубоко отразилось на всех сторонах социально-экономической и общественной жизни Украины, в области образования, медицинского обслуживания, культуры, и буквально везде. Ведь даже частный эпизод с прекращением авиасообщения между Россией и Украиной принесет нашей экономике годовые потери в размере 35 млн долларов. Но главный ущерб от конфликта гораздо страшнее – пусть даже его не всегда можно измерить в конкретных цифрах и выразить в статистических показателях. Это тысячи погибших людей, десятки тысяч раненых, более миллиона беженцев из зоны конфликта, молодежь и квалифицированные специалисты, которые массово покидают Украину в поисках спасения от принудительной мобилизации, безысходности и нищеты. Это потеря национального суверенитета, безнадежное долговое рабство у международных финансовых структур и переход страны под внешнее управление. «Американцы принимают чрезвычайно активное участие в украинском политическом процессе. Посольство США в Киеве превратилось в центр силы, а украинские политики открыто говорят о том, что назначения и увольнения согласовываются с послом США Джеффри Пайеттом и даже с вице-президентом Джо Байденом», – откровенно рассказывает об этом все та же статья из «Bloomberg». Это ликвидация свободы слова, преследование оппозиции и государственная политика воинствующего антикоммунизма – попытка полностью «зачистить» Украину от левых, чтобы никто не смог предложить Украине альтернативу нынешнему курсу. Это невиданный нигде в послевоенной Европе подъем националистического и нацистского движения. Напившись крови на этой войне, оно выросло, как упырь – и теперь ультраправые массово инфильтрированы в парламент и исполнительную власть, в армию, полицию, спецслужбы, бизнес и СМИ. Это падение уровня образования и культуры, которые самым постыдным образом использовались для разжигания ненависти и войны. Это массовое безумие, охватившее наше общество, проявляясь через засилье ксенофобии, социального расизма и средневекового мракобесия, в нападениях на инакомыслящих и уничтожении памятников, в патриотическом раскрашивании заборов и поклонении «нерукотворному образу Христа» на оконном стекле.

Итак, не слишком ли велика для нас цена войны на Донбассе? Ответив на этот вопрос, нужно спросить себя: что мы можем сделать сейчас для окончательного прекращения этого разрушительного конфликта? Чтобы за него не пришлось заплатить еще больше.

Ноябрь 2015 г.

Красное на черном. Приватизация земли в Украине

В марте 2015 года в селе Паволочь Попельнянского района Житомирской области несколько дней проходили кровавые столкновения, в которых одновременно участвовали около 500 человек. Их жертвой стал двадцатилетний парень, скончавшийся в больнице после пулевого ранения в грудь. Еще несколько местных жителей были ранены в ноги, а один из селян – в голову, причем, по словам свидетелей стычки, ее участники прицельно стреляли на поражение. Количество пострадавших от побоев дубинками и металлической арматурой людей исчислялось десятками. Притом, что многие жители Паволочи не стали обращаться к медикам, чтобы избежать возможной ответственности за участие в этой массовой драке, которую здесь иронично назвали «битвой за урожай».

Спровоцировавший эти события конфликт достаточно типичен для нынешнего украинского села. Арендовавшая здешние земли агрофирма, которая взяла в 2014 году кредит у одного из достаточно известных украинских банков, заложив под него сельхозтехнику и сам будущий урожай зерновых, не смогла погасить задолженность в силу экономического кризиса. В стране подорожало топливо, а инфляция и скачки курса гривны «съели» вырученные от продажи зерна деньги. Известно, что в панской драке всегда страдают холопы, и самыми «крайними» в этой ситуации оказались нанятые фирмой на работу селяне, с которыми не расплатились в полном объеме.

В итоге по ходатайству банка исполнительная служба арестовала хранившееся на складе зерно. Однако местные жители выставили возле него охрану, не желая отдавать урожай ни банку, ни агрофирме. И тогда в селе появились неизвестные вооруженные люди с патриотическими красно-черными повязками на рукавах. Они установили здесь самый настоящий блокпост и стали патрулировать улицы. По словам местных жителей, приезжие начали терроризировать жителей Паволочи – перекрывали дороги, пугали возвращавшихся со школы детей, угрожали насилием женщинам, ограбили магазин и даже стреляли в сторону людей, которые вздумали возмущаться происходящим вокруг беспределом.

«Сигналишь – они не реагируют. Сделал им замечание водитель – они нецензурными словами ответили, а один сказал, который стоял с автоматом, что сейчас будем вас мочить. Если бы стреляли выше, закончилось бы очень плохо», – рассказывала телеканалу НТН жительница села Вилина. Читая это, поначалу даже не верится, что все происходящее творится не в охваченном войной Донбассе, а на «мирной» Житомирщине, в каких-нибудь двух часах езды на запад от украинской столицы.

Что же привело к такому накалу событий, которые вполне достойны пера новой Кобылянской или Нечуй-Левицкого – чтобы возобновить на новом материале старую литературную традицию описания земельных конфликтов в украинском селе? По словам организовавшихся в отряды самообороны жителей, наемники из Киевской и Хмельницкой области, которые гордо именовали себя бойцами «Правого сектора» (как, впрочем, и представители большинства других подобных парамилитарных формирований), получали в день до тысячи гривен – огромные деньги по меркам нищей Житомирщины. В Паволочи убеждены, что весь хранящийся на складе урожай не смог бы окупить подобные траты, а смысл запугивания селян состоит в том, чтобы впоследствии навечно отобрать у них за долги местные сельхозугодья. Предприниматели и банкиры не скрывают намерений приватизировать их сразу после того, как Верховная Рада снимет мораторий на продажу земель сельскохозяйственного назначения, который был продлен парламентом в 2012 году и заканчивается в первый день следующего, 2016 года. В условиях постмайдановского хаоса они открыто ставят на силовой диктат. И в этом смысле конфликт в Паволочи может быть моделью будущих схваток за украинскую землю, которые могут развернуться практически на всей территории нашей страны.

Законодательные ограничения на свободную куплю-продажу сельхозземель вот уже четверть века являются одним из главных раздражителей для политизованных украинских либералов – еще с тех пор, как влиятельные и массовые в девяностые годы левые партии впервые сумели провести через Раду этот запрет. Истово верующая в догмы свободного рынка интеллигенция видит в нем «рудимент совковой коллективизации» и основную причину нынешнего прозябания украинского села, всерьез считая, что оплодотворенные банковским золотом черноземы станут «полем чудес», где тут же заколосятся богатые денежные урожаи. Не удивительно, что намерение отказаться от продления моратория всегда присутствовало в пакете неолиберальных реформ, которыми собирались осчастливить украинцев сторонники «евромайдана». Тем более что это требование – как и все остальные пункты этого списка, – удивительным образом совпадало с «рекомендациями» от международных финансовых кредиторов Украины, которые направляли действия майдановской оппозиции и открыто определяют сейчас экономическую политику нашей страны.

Однако если пахари унавоженных патриотизмом офисных нив горячо добиваются продажи сельхозугодий, сами украинские крестьяне в большинстве резко отрицательно относятся к предложениям отменить мораторий. Согласно данным масштабного исследования «Социально-экономическое положение современного украинского села», которое провели в августе 2013 года эксперты либерального Института Горшенина, две трети опрошенных жителей украинских сел высказались против того, чтоб земля сельскохозяйственного назначения стала товаром. На вопрос «должна ли земля продаваться как товар?» отрицательно ответили 62,9 % респондентов, а еще 14,6 % затруднились с ответом. Такое единодушное неприятие идеи отмены моратория связано с тем, что большинство людей понимают: земля – это последнее, что пока еще осталось у них по результатам десятилетий грабительской приватизации. И после падения законодательного барьера они вполне могут лишиться этого достояния.

Об этой угрозе открыто говорят сами сторонники аграрной приватизации. Как признается министр аграрной политики Алексей Павленко, «народ думает, что этот земельный актив – это последний крупный актив, который может быстро разойтись». «Экспертное общество, как и обычные граждане, боится монополизации рынка земли несколькими игроками. А если по-серьезному – то олигархизации рынка земли. Отечественные специалисты уже наблюдали такую картину с приватизацией металлургической, химической и угольной отраслей. В результате имеем таких промышленных “монстров”, как Коломойский и Ахметов, которые и вовсе могут влиять на экономику и политику в стране», – рассуждает министр, тем самым обрисовывая для нас грядущие последствия приватизации сельхозземель в Украине.

«В стране есть люди, на руках у которых большое количество свободных денег, и объективно земля – один из немногих почти безрисковых активов для инвестиций. Снятие моратория приведет к тому, что часть земли сразу же хаотично будет переведена под застройку», – вторит ему глава Госгеокадастра Максим Мартынюк, по словам которого, «социальные последствия такого решения будут катастрофическими».

«На сегодняшний день в Украине созданы идеальные условия для скупки земель фактически за бесценок. И немалую роль в этом процессе играет экономический курс, по всей видимости, не случайно избранный властью. Форсируя отмену моратория, государство помогает корпорациям обогатиться за счет одного из немногих оставшихся у Украины ресурсов – земли. Реформаторы защищаются: никто, дескать, не вынуждает людей продавать паи. А бедность не вынуждает? Зарплаты по 2,5 тыс. гривен, в несколько раз повышенные тарифы на газ, замороженные до декабря соцвыплаты? 35 % сельских жителей – пенсионеры, 44 % – безработные. Люди будут вынуждены взять эти 80 тыс., чтобы просто выжить. На то, похоже, и расчет», – пишет газета «Зеркало недели» в статье с «говорящим» заголовком «Навстречу агроколониализму», попутно отмечая, что подобные схемы использовались для скупки земель в странах Третьего мира, содействуя их окончательному разорению и развалу сельскохозяйственной отрасли:

«При отсутствии адекватных норм оценки и прозрачной процедуры продажи это грозит закончиться агроколониализмом африканского или латиноамериканского образца. Кого-то покоробят, а кого-то искренне возмутят подобные аналогии, но от этого перспектива не станет более привлекательной. Именно по такой схеме десять лет назад скупались земли в Камбодже, Гане, Эфиопии, Мали, Кении, Аргентине, Уругвае и Парагвае. Каждый раз этот процесс проходил под “чутким присмотром” местных правительств, которые разглагольствовали о взаимовыгодном сотрудничестве, вкладе развитых стран в местную экономику, внедрении передовых технологий, капиталовложениях и развитии рынков. Естественно, ничего из вышеперечисленного не оправдалось, для производителя земля – это ресурс, и не более того, именно использованием этого ресурса и ограничились так называемые инвесторы. Последствия агроколониализма катастрофичны. За счет передачи части пахотных земель снизилось производство продовольствия внутри стран. Интенсивные способы земледелия новых хозяев по принципу “не мое, не жалко” нанесли огромный ущерб экологии, испортив грунт, истощив подземные воды, загрязнив почву химикатами. Но главная беда агроколониализма в том, что население, жившее за чертой бедности, отдало свои паи корпорациям фактически за бесценок и лишило свои семьи одного из основных источников выживания. Власти этих стран точно так же, как сейчас украинское правительство, ради сиюминутной выгоды и “быстрых” денег пренебрегли развитием. И не этот ли сценарий нам готовят, сознательно развивая сырьевую экономику, обесценивая землю и труд землепашцев, открывая так поспешно рынок земли?».

«Предоставление права свободного отчуждения сельскохозяйственных земель без создания эффективных механизмов защиты мелких землевладельцев может привести к достаточно быстрой потере права собственности у большого количества граждан. В ситуации, когда уровень правовых знаний у населения невысок, а уровень доходов не позволяет обеспечить надлежащее сопровождение сделок, нечистые на руку игроки могут “стимулировать” процесс перехода права собственности. Простым обывателям, с достаточной долей вероятности, придется расстаться со своим имуществом, в том числе не всегда по своей воле», – констатирует Александр Буртовой из юридической фирмы «Антика».

С этим согласен житомирский адвокат Виктор Круцик: «В условиях правового нигилизма и полной путаницы с актами тот, кто заплатит взятку, чтобы подделать или “потерять” нужный документ, сможет захватить любой участок земли. Даже если вы успеете его приватизировать. В один прекрасный день вам покажут судебное решение, которое признает вашу сделку незаконной, а подтверждающие ее акты на право владения – недействительными. Жители села не смогут успешно судиться с земельными королями. А если что, “латифундисты” быстро их “образумят”».

По словам Круцика, после победы майдана люди чувствуют себя беззащитными перед произволом магнатов, которые активно формируют свои «надворные сотни» и нанимают частные армии – в том числе, и для земельных захватов: «Случай в Попельнянском районе далеко не единичный. В селе Хмелевое под Бердичевом был конфликт, в котором некрасиво засветилась “Свобода”. Арендатор захватил там поле, пруд, вырубил деревья, вывез и продал плодородный слой почвы. Когда люди начали возмущаться, приехали “камуфляжные”, раздели местного хлопца, ловившего в этом пруду рыбу, и заставили бегать в таком виде по селу. Пресса об этом писала – но пошумели, и только. Арендатор землю не возвращает и ждет приватизации. Я уверен, что многие громады “добровольно-принудительно” продадут свою землю. Все равно кризис – засеять и обрабатывать землю не на что, даже в кредит… Увидите, сколько весной будет незасеянных полей стоять. У нас же государство только олигархов дотирует. А люди нищают, живые деньги им очень нужны. И хлопцы камуфляжные над головой стоят. Их теперь будет все больше. Раньше безработные ездили в город на стройки работать, а сейчас стройки стоят, заработки в России прикрывают. А люди вернулись с АТО, привыкли, что автомат их кормит. Летом одна банда шантажировала селян – “дайте нам по три тысячи гривен, будем охранять ваш урожай, чтобы он вдруг не сгорел”. И все платили».

Специалисты единодушно предсказывают – отмена моратория на продажу сельхозземель приведет к римейку приватизации девяностых годов, когда наши сограждане променяли фабрики и заводы на фантики «приватизационных сертификатов» и полагающиеся за них разовые подачки. С той разницей, что землю будут приватизировать быстро и организованно. Влиятельные чиновники и состоятельные дельцы задешево скупят, а то и вовсе отберут у нищих общин лучшие угодья. Согласно прогнозам экспертов, уже на первом этапе земельной приватизации украинские агрохолдинги могут скупить около 4 млн гектаров лучших сельскохозяйственных земель. Значительные территории – особенно, в окрестностях крупных городов – будут приобретены под застройку. Достаточно вспомнить резонансный конфликт в расположенном неподалеку от Киева селе Андреевка, где земли местной общины незаконно заняли под элитный гольф-клуб. Или же многочисленные скандалы в Бориспольском районе, сады и луга которого уходят под коттеджные городки. А уже в среднесрочной перспективе скупка сельхозугодий приведет к дополнительному росту цен на и без того дорожающие продукты питания – поскольку аграрные капиталисты смогут полностью диктовать на внутреннем рынке свою ценовую политику, а более мелкие производители окончательно разорятся, не выдержав последствий кризиса и неравной конкуренции с крупными компаниями. И это может поставить под вопрос продовольственную безопасность страны.

Вдобавок к приватизации собираются активно подключиться иностранные корпорации. К примеру, миллиардер Джордж Сорос анонсировал планы потратить миллиард долларов на скупку украинской земли. Опыт стран Евросоюза свидетельствует: запрет на продажу земли иностранным юридическим и физическим лицам легко обойти. Так, иностранцы вполне законно скупили через польских граждан около 400 тыс. гектар национальных сельскохозяйственных угодий. Разумеется, никто не помешает им проделать то же самое в Украине – только в значительно больших масштабах, поскольку скупка дешевой земли при любых обстоятельствах будет выгодным вложением средств для украинских и иностранных капиталистов.

Украинские СМИ уже писали о том, что международные корпорации, которые проявляют сейчас активный интерес к украинским черноземам, являются деловыми партнерами Петра Порошенко. Поэтому не удивительно, что в марте нынешнего года – как раз после падения куса гривны и кровавой «битвы за урожай» на Житомирщине – украинский президент лично заговорил о необходимости приватизации сельхозземель. «Мы, наконец, должны дать ответ на вопрос: что мы делаем с рынком земли, поскольку это политический вопрос, и он должен быть решен – особенно учитывая необходимость привлечения дополнительных инвестиционных ресурсов», – заявил президент. А уже вскоре по этой же теме высказался глава администрации президента Борис Ложкин, пообещав, что мораторий будет снят в 2016 году – поскольку это «необходимый шаг наряду с реформой госслужбы и приватизацией госкомпаний».

Выступления первых лиц государства дали старт активной лоббистской кампании в поддержку снятия моратория, которая продолжалась в течение всего нынешнего года. Причем, судя по ее масштабам, нынешние правители Украины и связанный с ними бизнес не жалеют средств для соответствующей обработки общественного мнения. «То, с какой невероятной скоростью начали развиваться события вокруг предстоящей земельной реформы, свидетельствует, что вопрос об отмене моратория на продажу земель сельскохозяйственного назначения был решен задолго до скромных приглашений к дискуссии. Активно подключились к процессу околоправительственные общественные деятели и эксперты. Организация “Agro.ReformsUA”, созданная “вчера” и исключительно ради продвижения реформы, составила “дорожную карту” изменений. Другая общественная организация – “Easy business” – уже успела провести исследование на данную тему, наглядно демонстрирующее все преимущества снятия моратория. Практически ко многим пунктам предлагаемых в “дорожной карте” изменений уже, оказывается, есть наработанные законопроекты. А 22 апреля стартовали “национальные обсуждения вопроса”, причем не только в столице, но и в других крупных городах», – пишет об этом журналистка Юлия Самаева.

Казалось бы – в этих условиях для снятия моратория не осталось никаких препятствий, поскольку в нынешнем «постмайдановском» составе Верховной Рады представлены только правые политики – воинствующие сторонники неолиберальных реформ. «В парламент не попали силы, которые последовательно блокировали какие-либо попытки завершения земельной реформы», – радостно констатировал глава Аграрной партии Украины Виталий Скоцик, один из активных лоббистов земельной приватизации. Не говоря уже о том, что глава Нацбанка Гонтарева недвусмысленно намекнула, что международные финансовые организации могут включить требование земельной приватизации в пакет условий дальнейшего кредитования Украины. И, тем не менее, несколько недель назад премьер-министр Арсений Яценюк и спикер парламента Владимир Гройсман, который является одним из доверенных лиц Порошенко, практически синхронно заявили о необходимости продлить мораторий на продажу сельхозземель.

С чем связан этот неожиданный поворот? По словам нашего источника в Верховной Раде, власть не снимает земельную приватизацию с повестки дня, а просто откладывает ее из ситуативных соображений, в ожидании более удобного момента. «Ни Гройсман, ни Яценюк не выступают против отмены моратория. Они говорят о том, что продажу земли надо соответствующим образом подготовить и организовать. С одной стороны, в этом заинтересованы активные участники приватизации – например, аграрные корпорации, которые предлагают всем заинтересованным игрокам уже сейчас согласованно распределить между собой все активы, чтобы их интересы были заранее учтены. С другой стороны, президент и премьер не очень хотели бы вытаскивать в разгар кризисного зимнего сезона эту непопулярную в обществе тему. Их рейтинги валятся, коалиция находится в состоянии “полураспада”, и против отмены моратория могут выступить не только “Оппозиционный блок” и Ляшко, но и “Батькивщина”. Бизнесмены из окружения Тимошенко заинтересованы в снятии моратория – но на торги с ней уйдет некоторое время. Поэтому с началом открытой приватизации земель сельскохозяйственного назначения решили немного повременить. Однако подготовка к ней все равно продолжается. Процесс идет».

Действительно – процесс подготовки к новой волне приватизации идет полным ходом. Нашу страну «готовят к земле», а трескучие патриотические лозунги маскируют этот акт предательства интересов ее народа. С каждым месяцем жители украинской аграрной периферии становятся беднее, облегчая задачу скупщиков земли, которая была отобрана у помещиков «запрещенными» ныне большевиками, а теперь попадет в руки новых латифундистов. Как показал недавний инцидент в селе Паволочь, это приведет к ожесточенной борьбе за контроль над земельными ресурсами. Банки и агрофирмы будут проводить ее руками вооруженных банд, сколачивая их из обезземеленных бедняков, многие из которых были насильно мобилизованы на войну. И в этой новой серии гражданской войны люди с красно-черными повязками не раз окропят своей и чужой кровью украинские черноземы.

Ноябрь 2015 г.

Случай в Лысянке

Поселок Лысянка, расположенный на Черкащине, в самом центре нашей страны, имеет впечатляющую историю бунта. В течение столетий он раз за разом упоминается в хрониках масштабных народных восстаний под руководством Тараса Трясило, Семена Палия, Вареницы и Сулимки. Именно здесь соединили свои силы вожди «Колиевщины» – Максим Железняк, Иван Гонта и Семен Неживой. Их кровавый «бенкет» в сожженном местечке был красочно описан Тарасом Шевченко в поэме «Гайдамаки», благодаря чему название поселка вошло в украинскую литературу. В ХХ веке, во время Первой русской революции здесь вспыхнуло одно из крупнейших в империи крестьянских восстаний под руководством местных учителей Артеменко и Полищука. А в 1918 году работники Бужанского и Почапинского сахарных заводов одни из первых в Украине организовали в Лысянке Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.

Сегодня кажется, что все эти бурные события остались далеко в прошлом. Лысянка давно превратилась в тихий и нищий провинциальный райцентр. Большинство местных предприятий закрылись в девяностые годы, молодые люди покидают поселок в поисках заработка, и его размеренную жизнь оживляют разве что выездные мероприятия шевченковедов. Однако на днях Украина вновь вспомнила о Лысянке, причем самым неприятным образом: местный журналист Владимир Чос сообщил о том, что проживающая здесь пенсионерка Мария Кирилловна Бублейко повесилась, получив рассчитанную согласно новым тарифам платежку за газ.

«В пгт Лысянка повесилась восьмидесятилетняя бабушка. Жила одиноко (сын где-то в России). В предсмертной записке написала: “В моей смерти винить Порошенко и Яценюка” и прикрепила счет за газ на четыре тысячи. Газовики дали такие счета, хотя у нее обязательная сумма сто с лишним гривен», – рассказал у себя в блоге Чос. Пресс-служба главного управления Национальной полиции в Черкасской области вскоре подтвердила информацию о суициде, и информация об этом трагическом инциденте быстро разошлась по сети. Не потому, что суициды людей, в том числе и пенсионеров, являются чем-то удивительным для нынешней Украины. А потому, что бабушка из Лысянки назвала перед смертью имена политиков, считая их виновниками своей личной трагедии – одной из тех, которые прямо или косвенно обусловлены антисоциальными «реформами» власти.

Представителям власти, которые поначалу пробовали замолчать этот инцидент, вскоре пришлось объясняться. Заместитель главы Черкасской облгосадминистрации Юрий Сас поспешил заявить, что на самом деле пенсионерка «не разобралась в запутанных расчетах», а ее смерть – отнюдь не повод для обвинений в адрес Яценюка. Патриотический блогер Максим Юрьев многозначительно намекнул на то, что сын Марии Бублейко находится не где-нибудь, а именно в России, и заявил, что ее смерть выгодна «деструктивным силам как извне, так и внутри страны». На этом же сделал акцент советник главы МВД Антон Геращенко, который заботливо призвал украинцев почаще навещать своих одиноких родителей. Хотя те, кто уезжает на заработки из депрессивных сел и местечек, как правило, оставляют близких именно ради того, чтобы иметь возможность заработать на жизнь семье.

Однако случай в Лысянке все равно получил широкий общественный резонанс, поскольку те, на кого были рассчитаны все эти оправдания, тоже получают платежки, просчитанные по новым тарифам, которые рекордно выросли в этом году, сравнявшись с официально установленным прожиточным минимумом, а иногда даже превышая его уровень. При том, что людям все равно придется питаться, одеваться, платить за проезд, лекарства и другие необходимые и тоже существенно подорожавшие услуги. Теперь это будет очень сложно – даже при наличии постоянной работы и без задолженностей по зарплате.

Дело не в причинах смерти пенсионерки. Ее трагедия только «подсветила» эту проблему в начале отопительного сезона, когда многие граждане, наконец, начали понимать, сколько денег теперь будет уходить у них за газ и коммунальные услуги. Так, киевлянам в среднем придется платить теперь в месяц в два раза больше, чем раньше. Тем, кто не имеет льгот, придется отдать за трехкомнатную квартиру до 1000 гривен, но и льготники также пострадали от повышения. «За половину месяца октября нам пришел счет за отопление в 250 гривен – учитывая, что это только пересчет половины не одного холодного месяца, плюс у владельца квартиры пятидесятипроцентные льготы военного. Мы в шоке», – рассказала изданию «Корреспондент» арендующая квартиру киевлянка, которая в общей сложности заплатила в этом месяце за коммунальные услуги 974 гривны.

Еще хуже ситуация в частном секторе. «У меня не платежка, сам считаю по показаниям счетчика, так как частный сектор – за октябрь 320 кубов газа, сумма по льготе чуть более 800 гривен. А если бы не подтвердили льготу, было бы в два раза больше, и это только за газ. Я не знаю, как люди в частном секторе будут выживать. Всегда было выгодно в своем доме, а сейчас это просто за гранью», – пишет запорожский блогер Александр Овчаренко.

Никто не сомневается, что задолженности по оплате тарифов продолжат расти – поскольку, согласно отчету «Global Wealth Report», подготовленному швейцарским банком «Credit Suisse», доходы домохозяйств Украины сократились в 2014–2015 годах сразу на 40 %. А денег на субсидии не хватает – тем более что многие начали оформлять их только сейчас, а этот процесс вполне может затянуться почти на все «холодные» месяцы. «Затея с субсидиями провалилась. И как это будут радикально решать – непонятно. Обратилось много людей, назначили, а платить – проблема. Долги по ЖКХ, это, считай, вся энергетика: возникнут проблемы с закупкой угля и газа. И в результате будет уменьшено производство и подача тепла и энергии в дома украинцев. Ничего хорошего нас не ждет… Точную цифру назвать сложно. Но задолженность за газ уже выросла в 2,5 раза, так что я думаю, что и по всем платежам будет не меньше. Суммы большие, и какая-то часть населения физически не сможет платить, тем более что субсидии не сработали и уже возникла проблема долга по самим субсидиям», – говорит президент Украинского аналитического центра Александр Охрименко.

«Множество людей просто физически не смогут платить. Я допускаю, что это искривленная экономика Украины, потому что если еще в больших городах, таких как Киев, как правило, у людей есть какие-то дополнительные источники доходов, то в районных центрах очень тяжелая ситуация: нет у них денег, а тарифы там вырастают очень и очень значительно. В последнее время я много поездил по Украине, побывал в ряде городов, где люди говорят, что они платить не смогут», – констатирует экс-министр ЖКХ Украины Алексей Кучеренко.

Проблему признал даже апологет неолиберальных реформ Джордж Сорос, который недавно получил в Киеве орден из рук президента Порошенко. Выступая на международной конференции под очень двусмысленно звучащим сегодня названием: «Реформы: преодолевая “старую” Украину», он констатировал: «Правительство ввело повышение газовых тарифов, но многие домохозяйства просто не могут оплатить по этим тарифам». Хотя при этом тут же потребовал от украинских политиков усилить экономию за счет своих граждан: «Очевидно, что важнейшим проектом, который является краеугольным камнем экономической реформы, является реорганизация энергетического сектора, в частности, газового сектора. С нынешним руководством “Нафтогаза” этот сектор находится в надежных руках. Ключевым шагом является приближение цены природного газа к рыночным, которые существуют в Европе».

Слова Сороса напоминают о том, что нынешняя политика антисоциальных реформ была бесцеремонно навязана украинскому руководству, полностью зависимому от кредитов международных финансовых структур и политического покровительства США и Евросоюза.

Так, сопредседатель Фонда энергетических стратегий Дмитрий Марунич откровенно говорит, что понижение тарифов лишило бы Украину кредитной поддержки со стороны МВФ: «Все очень просто, отступать просто некуда. Любое невыполнение требований международных финансовых организаций – это прямое уничтожение меморандума с МВФ. Сейчас нужно делать то, что предписано Западом, да и это правительство не может этого не делать, поскольку в стране, по сути, введено внешнее управление».

При этом эксперт не без иронии отмечает, что, проголосовав за нынешнюю власть, украинцы, по сути, сами поддержали высокие тарифы на энергоносители: «То, под чем избиратели подписывались – это Соглашение об ассоциации с ЕС, а там предполагается тот же принцип: тарифы должны быть рыночными. И коалиционное соглашение предполагает рыночный тариф… Избиратели проголосовали за эти партии, и значит, подписались под высокими рыночными тарифами».

Все это так. Но далеко не все доведенные до отчаяния люди полезут в петлю из-за нищеты, виня в этом ограбивших их политиков и банкиров. Богатая история черкасского села, где умерла Мария Бублейко, напоминает о восстаниях и мятежах, к которым столько раз подталкивали украинцев навесившие на них ярмо господа. И очень жаль, что наша «патриотическая» власть так плохо помнит эти страницы из учебников истории и «Кобзаря» Шевченко.

Ноябрь 2015 г.

«Демузеизация» всей страны

На днях в Киеве объявили забастовку работники Музея исторических драгоценностей Украины. Ученые и специалисты-музейщики собрались возле здания Министерства культуры, по традиции взяв с собой несколько автошин, а также плакаты с красноречивыми лозунгами: «Остановим вместе уничтожение музеев!», «Руки геть від МІКУ!», «Тут похована українська культура», «Незалежність музею історичних коштовностей України!», «Культура без Кириленка, музей – без Сосновської», «Ліквідація Мінкульту». Таким образом они высказали протест против одобренного министерством решения, которое превращает музей в отдел Национального музея истории Украины, попутно сократив сразу пять из шести его штатных подразделений. Как сообщает радио «Свобода», «коллектив МИДУ и представители других музеев видят в изменении структуры предпосылки к ликвидации музея».

Безусловно, этот протест носит знаковый характер. Музей исторических драгоценностей можно без особых оговорок назвать самым известным и популярным историко-археологическим музеем Киева – а, пожалуй, и всей страны. Конечно, Украина богата музеями с по-своему уникальными археологическими коллекциями – однако десятки тысяч посетителей, среди которых немало совершенно равнодушных к исторической науке людей, стремятся именно сюда, где собраны предметы из золота и серебра и других металлов, инкрустированные драгоценными камнями и слоновой костью. Основной фонд музея насчитывает 56 тыс. экспонатов, которые охватывают практически весь период нашей истории – от эпохи бронзы до начала ХХ века. А его экспозиция удобно расположена в самом центре Национального Киево-Печерского историко-культурного заповедника – одного из самых посещаемых туристических объектов нашей страны, в старинном барочном здании, построенном архитектором Степаном Ковниром.

Вряд ли здесь хотя бы раз не побывал всякий из посещавших территорию Лавры туристов, а кроме того, музей включен в программу посещений иностранных политиков и знаменитостей первой величины. Визитной карточкой музея является золотая пектораль – женское нагрудное украшение весом в 1140 грамм, изготовленное греческими мастерами для скифской знати в IV веке до нашей эры и обнаруженное в приднепровском кургане Толстая могила близ города Орджоникидзе. Этот археологический памятник традиционно принято относить к числу «национального достояния» Украины – вместе с выставленной тут же серебряной бражной чашей из Гаймановой могилы. Однако в музее хватает не менее уникальных предметов. Здесь находится самая большая в мире коллекция киммерийских, скифских, сарматских украшений из других причерноморских курганов, сребреники Владимира, киевские гривны и колты, древнерусская диадема из Сахновского городища, изделия арабских, тюркских, византийских и европейских мастеров, богатая церковная утварь разных эпох, оклады для книг и икон, оружие и монеты.

По существу, этот музей изначально задумывался в качестве витрины украинской археологии, а значит, и украинской истории в целом. Материалы для его коллекций предоставили из своих фондов Институт археологии НАН Украины, а также 24 ведущих музея, включая Киевский исторический музей, Художественный музей, Всеукраинский музей еврейской культуры. А произошло это в далеком 1969 году, согласно решению республиканского партийного руководства УССР. То есть, иронизируя, можно сказать, что попытки ликвидировать созданный «при коммунистах» Музей исторических драгоценностей Украины вполне вписывается в логику политики декоммунизации путем борьбы с исторически-культурными памятниками советской эпохи, известным энтузиастом которой является министр культуры Вячеслав Кириленко. И неудивительно, что на акцию работников МИДУ пришли представители других киевских музеев разного профиля. Они руководствовались не только логикой цеховой солидарности – просто если угроза сокращений нависла над этим всемирно известным музеем, несложно понять, какая судьба ждет менее знаковые учреждения подобного профиля, которые сталкиваются сейчас с такими же, но еще более сложными проблемами.

«Для чего ликвидировать структуру, которая на продолжении пятидесяти лет успешно сохраняла, изучала и экспонировала в международном масштабе украинское золото и драгоценности? Значит, очевидно, может быть, это золото кому-то понадобилось», – сказал в интервью журналистам «Свободы» участник забастовки Юрий Олийнык. Конечно, проблема расхищения различных музейных запасников многие годы остро стоит в постсоветской Украине, где один из бывших президентов (кум нынешнего министра культуры) ввел моду публично демонстрировать согражданам древности неизвестного происхождения, а миллиардеры соревновались друг с другом в собирательстве добытых «черными археологами» или нелегально купленных артефактов. А сейчас обеспечивать охрану музейных фондов гораздо сложнее – ведь любая война современности, будь то конфликт в Сирии или Ираке, ведет к масштабному расхищению археологических памятников – и пока трудно даже представить, какой ущерб это может со временем принести нашей стране. Однако экспонаты Музея исторических драгоценностей слишком значимы и хорошо охраняются, а пектораль вместе с другими, наиболее известными сокровищами из Ковнирского корпуса, все равно нужно будет выставлять на обозрение общественности.

Судя по мнению других участников акции, переформатирование музея в отдел имеет своей целью проведение «политики экономии», которую активно проводит сейчас Кабинет министров Украины – включая сокращение его подразделений и их сотрудников. Поэтому когда заместитель министра культуры Игорь Лиховой заявил участникам акции, что лишение статуса музея не повлечет за собой ничего существенного, его сразу же перебили криками «Ганьба!». Ведь совсем недавно представители Всеукраинского профсоюза работников бюджетной сферы заявили о том, что Кабмин рассылает письма с указанием сократить с целью бюджетной экономии 3 % служащих – включая работников культурной сферы. Хотя на открытии пафосных и китчевых национал-патриотических экспозиций, которые, как грибы после дождя, появляются сейчас по всей стране, никто при этом не экономит.

Кроме того, речь может идти о попытке получить контроль над средствами, выделенными на функционирование «золотого» музея. «Украинские музеи накрыла волна кадровых скандалов. Вице-премьер-министр, министр культуры Вячеслав Кириленко и его первый зам Игорь Лиховой через своих людей пытаются прибрать к рукам все наиболее лакомые объекты подконтрольной им сферы. В госбюджете-2015 на финансирование музеев и заповедников предусмотрено около 300 млн гривен. То, как будут поделены эти миллионы, во многом зависит от менеджеров культурных учреждений… Последней каплей, переполнившей чашу терпения музейного сообщества, стало назначение руководителем Национального музея истории Украины Татьяны Сосновской – бывшего директора Музея-квартиры Павла Тычины. По слухам, за нее замолвил словечко все тот же Игорь Лиховой. Музейщики возмутились: то, что Сосновская успешно управляла небольшим мемориальным музеем, вовсе не означает, что ей будет под силу руководить крупным историческим учреждением с богатой коллекцией», – написало весной издание «Деловая столица».

И нужно отметить – именно Татьяна Сосновская обратилась в Минкульт с предложением сделать Музей исторических драгоценностей отделом того самого НМИУ, который она недавно возглавила.

В этой истории, словно на витрине, видно, что происходит с культурой в нашей стране, которая избрала своей идеологией борьбу с «неправильными» историко-культурными памятниками. Вслед за этим Украина может лишиться и многих открытых в тоталитарные времена музеев, на которых активно греют свои никогда не кравшие руки наши патриотические политики. Обращаясь в их адрес, один из участников пикета напомнил, что выставленная в музее пектораль очень напоминает по форме автомобильную шину.

Декабрь 2015 г.

«Мало видеть будущее. Нужно уметь его изменить»

Почему «евромайдан» был обречен на победу? Как был сформирован правый консенсус в украинском обществе и как удалось искусственно разделить жителей страны? Можно ли было избежать разрушительной войны, и что необходимо сделать для примирения? Что такое украинский социал-шовинизм и можно ли оправдать уничтожение памятников? Главный редактор «LIVA» Андрей Манчук рассказывает об этом, отвечая на вопросы российских левых.

– Андрей, «евромайдан» сегодня принято оценивать в черно-белых тонах. Фашистский путч или народное восстание. Платная массовка прозападных олигархов или проявление широчайшего стихийного недовольства коррумпированным режимом Януковича – все-таки, что это было?

– Отвечая на этот вопрос, я хотел бы повторить собственную формулировку, которая прозвучала в апреле 2014 года, во время публичной дискуссии с известным журналистом, латиноамериканистом Олегом Ясинским и правозащитником Владимиром Чемерисом:

«В феврале, в результате кровавых столкновений в центре Киева, в Украине пришла к власти коалиция правых и неолиберальных политиков, которые опирались на активное политическое содействие Евросоюза и США, а также на финансовую поддержку ряда украинских олигархов, недовольных растущим влиянием и аппетитами “семьи” Януковича. Эта правая оппозиция, большинство представителей которой уже находились раньше во власти, умело использовала в своих целях недовольство украинцев, страдающих от антисоциальной политики режима Януковича, – чтобы проводить сейчас ту же антисоциальную политику, причем еще более форсированными темпами. Ради кредита МВФ власти готовят беспрецедентное повышение тарифов, в стране растут цены и уже начались задержки по выплатам зарплат, пенсий и социальных пособий. Растет напряжение на Юго-Востоке страны, однако киевские власти делают ставку на силовое подавление недовольных граждан, открыто уклоняясь от поиска компромисса.

Это, бесспорно, самое правое правительство в истории Украины, а его идеология органично сочетает в себе неолиберальный фундаментализм – безусловную веру в догмы свободного рынка – и крайний национализм, который стал своего рода гражданской религией для большинства представителей украинской интеллигенции… Да, на майдане были люди разных взглядов, и среди них было немалое количество честных и искренних людей. Но правые полностью контролировали это движение в политическом, идеологическом и организационном смысле, и было изначально понятно, что именно они возьмут власть после падения Януковича. Со всеми вытекающими отсюда последствиями, которые мы имеем сегодня».

Это самоцитата важна сейчас потому, что она показывает, насколько очевидными и «запрограммированными» были нынешние последствия политического переворота в Украине. Безусловно, попытки представить майдан «платной массовкой» – такая же пошлость, как и повторение пропагандистского клише «революция достоинства», или неуклюжие попытки отрицать, что это движение организовывали и направляли националистические неолиберальные политики, опираясь на активное содействие олигархата и иностранных правительств. Да, социальное недовольство режимом росло – и в условиях, когда политический фланг был зачищен от левых, а общество жило верой в чудеса рыночных реформ, недовольные своим положением люди стали легкой добычей правой пропаганды и жертвами политтехнологических манипуляций.

Мы неоднократно предупреждали об этом задолго до начала событий – особенно после парламентских выборов 2012 года, когда стало вполне очевидно, что этот процесс необратим. Правда, поначалу мы ожидали, что все случится несколько позже – на президентских выборах. Однако относительно последствий переворота не было никаких сомнений. Было заведомо понятно, что если Янукович вынужден проводить свою антисоциальную политику с оглядкой на международное общественное мнение, влиятельную оппозицию и угрозу массовых протестов, смертельно опасных для его слабого и гнилого режима, то у правых и либералов будут развязаны руки. В том смысле, что США и ЕС заведомо дадут им карт-бланш на самые жесткие антисоциальные реформы и зачистку недовольных, а буржуазная демократия, которой выгодно отличалась постсоветская Украина, сразу закончится. И все это изначально несло в себе реальную перспективу гражданской войны.

Именно поэтому многие люди, которые никогда не поддерживали Януковича или Путина, отказались поддерживать выступление на майдане.

– Почему стала возможной гегемония ультраправых на улицах Киева? Почему в ходе «евромайдана» не смогли весомо заявить о себе левые, социалистические, коммунистические силы?

– Гегемония ультраправых на улице стала следствием правой гегемонии в украинском обществе. К сожалению, большинство российских политических наблюдателей (в том числе и левых) пропустили этот момент – поскольку в бывшей метрополии очень поверхностно интересовались положением дел в «ближнем зарубежье». Между тем в течение двух десятилетий в Украине проводилась исключительно интенсивная и системная правая пропаганда с особым упором на антикоммунистическую риторику. Важно понять, что здесь не просто пытались дискредитировать советское наследие – как это, в общем, делалось и в постсоветской России. Левая идеология представлялась чужеродным для Украины учением, которое принесли на иностранных штыках с целью геноцидного уничтожения украинской нации: этакое новое издание «кровавого навета» на современный лад. Конечно, это звучало нелепо с точки зрения исторической правды – поскольку нынешняя Украина и ее культура фактически были сформированы в советское время, переживая в эту эпоху свой очевидный исторический расцвет. Но в обществе насаждались пропагандистские мифы, которые формировали иное, полностью искаженное восприятие исторической реальности. С одной стороны, они максимально демонизировали советский опыт, раздувая реальные преступления и ошибки советского руководства и полностью замалчивая (или присваивая) любые достижения, которые были совершены в этот период. А с другой, абсолютно некритически пропагандировали в обществе идеологию украинского националистического движения ХХ века и обожествленные образы-иконы его ультраправых вождей.

Созданием и продвижением этих мифов занимались множество историков, журналистов, политиков, «экспертов» и общественных активистов – во многом потому, что такая деятельность щедро финансировалась иностранными и украинскими грантодателями, поощрялась на правительственном уровне и получала поддержку у собственников и менеджмента СМИ. Трагедия этого исторического момента в том, что в формировании правого антикоммунистического консенсуса на каком-то этапе оказались заинтересованы практически все влиятельные игроки на финансово-экономическом поле страны. И украинская буржуазия, которая желала легитимизировать приватизационный захват общественной собственности, созданной и накопленной в советские времена (именно поэтому Янукович всегда клал венки к памятнику погибшим при Крутах, хотя трудно даже представить его на могиле участников рабочего восстания на «Арсенале»). И либералы, которым было удобно продвигать в обществе свою непопулярную в массах антисоциальную программу, «продавая» ее людям в патриотической обертке. И западные политики, которые хотели видеть Украину инструментом для давления на Россию в конкурентной внешнеполитической и экономической борьбе, вырастив здесь послушное им гражданское общество и марионеточные политические элиты. И российские политики вместе с Януковичем и Партией регионов, которые долго считали набирающий влияние украинский национализм удобным пропагандистским жупелом для мобилизации своего электората против этой угрозы, серьезности которой они никогда не осознавали. В паруса правым дули все ветры.

Хуже всего то, что тотальной правой пропаганде никто не противостоял – потому что тех, кто мог бы серьезно и аргументированно рассказывать об угрозах национализма и о реальной истории националистических организаций, практически никогда не подпускали к статусным СМИ, лишая возможности донести свои взгляды до общества. В результате этого колоссального пропагандистского перекоса в Украине выросло целое поколение людей, которые в принципе не воспринимали критику украинского национализма, априори считая ее пророссийской или коммунистической пропагандой. Естественно, речь, прежде всего, шла об интеллигенции. К примеру, если российская либеральная общественность до недавнего времени критически и враждебно относилась к проявлениям русского шовинизма, ксенофобии, нацизма и государственной патриотической пропаганде, то украинские журналисты, правозащитники, работники образовательной и культурной сферы, в своей массе открыто симпатизировали самым крайним формам украинского национализма, принимая его риторику и поддерживая его политические цели. В этой среде процветал социальный расизм, органично совмещенный с обыкновенными расистскими комплексами, культивируя презрение и ненависть к пролетарской «совковой» «черни» индустриального Юго-Востока. Рабочих нередко представляли неполноценными, ущербными недолюдьми, которые буквально на генетическом уровне (риторика «крови и почвы» вообще органично воспринята украинскими либералами) не совместимы с «цивилизационными ценностями» европейского капитализма и объективно являются социально-политическими агентами «дикой восточной Орды», мешая успешному развитию новой Украины. А занятые выживанием «простые», «посполитые» люди тоже получали свою дозу пропаганды из газет и телепередач. Ненависть и предрассудки накапливались, росли – и так не один год. И все это происходило на фоне постоянного падения общего образовательного уровня населения страны, которое создало особенно благоприятную почву для восприятия реакционных мифологем.

В итоге украинское общество на каком-то этапе полностью утратило иммунитет к правой и ультраправой идеологии, которая быстро охватила и поразила весь больной политический организм страны. Поставьте в такие «лабораторные» условия любую страну – и через десятилетие «эксперимента» она будет «правой». В течение «нулевых» годов в Украине проходила обвальная маргинализация «статусных» левых партий: КПУ, СПУ и ПСПУ – хотя стоит подчеркнуть, что их лидеры сами несут за это огромную долю ответственности, вступая в соглашательские сделки с Кучмой, Ющенко, Тимошенко, Януковичем и полностью отказавшись от классовой программы в пользу консервативной православно-пророссийской риторики. В этой ситуации растущее из года в год социальное недовольство находило выход в симпатиях к правому популизму, который обвинял во всех проблемах общества «невыкорчеванное наследие совка», а также происки внешних и внутренних «врагов нации». Людям внушали, что Украина может быть спасена только усилиями националистического режима, готового проводить в жизнь радикальные рыночные реформы – например, по грузинскому образцу, который всячески рекламировали украинцам. Все это сформировало почву для идейно-политического альянса ультраправых и либералов, где первые были силовой составляющей уличных протестов, а вторые обеспечили им легитимность насильственных действий, поддержку СМИ и сочувствие международной общественности. Такова была формула победы «майдана». И цементирующим элементом этого союза, который щедро благословили представители фрондирующего против Януковича крупного бизнеса и западные грантодатели, был именно воинствующий, фундаменталистский антикоммунизм.

Естественно, ослабленные и малочисленные левые не имели в такой ситуации никаких политических шансов и никак не могли повлиять на идеологически и политически враждебное им движение. Влияние и ресурсы левых и правых были попросту несравнимы – другое дело, что непарламентское левое движение Украины, которое увязло в бессмысленной междоусобной вражде, тоже несет за это свою вину. В этом несоответствии сил, кстати, заключено важное отличие «евромайдана» и «болотных» протестов. Посетив «Марш миллионов» в Москве, я писал, что «красная колонна», в которой мы тогда шли, будет невозможной на новом киевском «майдане» – по причинам, о которых я только что рассказал.

Этот «майдан» был обречен быть правым и обречен на победу – не важно, в 2014 году или годом позже – потому, что все предпосылки для его успеха формировались не один год, и не было никаких общественно-влиятельных сил (в лице популярных левых антифашистских и антикапиталистических партий или движений), которые могли бы противостоять правым в борьбе за общественное сознание и за улицу. «Войско, долженствующее победить, сначала побеждает, а потом ищет сражения», – знаем мы из Сунь-цзы. Можно сказать, что майдан победил задолго до своего начала – в те дни, два года назад, просто произошел качественный скачок, который оформил эту победу практически, в политическом смысле. Изменить его идейно-политическую природу, траекторию его развития на тот момент было нельзя – даже если кому-то очень хотелось в это по-маниловски верить. Можно долго поливать кактус апельсиновым соком, но на нем все равно вырастут колючки, а не апельсины. А два плюс два будет четыре – даже если кто-то надеялся на другой результат. Он просто не учил арифметику.

– Я понимаю, что история не знает сослагательного наклонения, но все же… Что должно было быть сделано уже после переворота 21 февраля, чтобы единая украинская государственность была сохранена? Или откол Крыма и война на Донбассе были предопределены вмешательством путинской России?

– Для этого был необходим общественный диалог. Огромное большинство скептически относившихся к майдану людей в разных регионах страны не думало ни о каком «сепаратизме» и не питало никакой симпатии к Януковичу. Есть очень впечатляющее в этом смысле февральское видео из Севастополя, где, как известно, были сильны пророссийские настроения. Даже там участники первых «антимайданных» акций, шокированные, напуганные событиями в Киеве и воинственной риторикой открыто угрожавших им украинских националистов, поначалу всего лишь требовали гарантий защиты культурно-исторических памятников и статуса русского языка, через какое-то реально реализованное местное самоуправление. Очень популярным был лозунг «деолигархазации», который наверняка бы нашел широкую поддержку на Юге и Востоке страны. Он мог бы стать основанием для общественного компромисса – если бы, конечно, новая власть не являлась властью коломойских и порошенко и сама не была заинтересована в глубоком расколе общества, а ее сторонники не были бы заражены националистическими фобиями и рыночными иллюзиями. Многие из них открыто требовали войны.

Такая позиция органично проистекала из идеологической природы майдановского движения – глубоко антидемократического и замешанного на социальном расизме. Его сторонники были охвачены победной эйфорией и рассматривали общественно-политический конфликт как священную, религиозную войну «небесных воинов света и добра» против диких орков из угольных подземелий, взаимопонимание с которыми мыслилось невозможным. Именно из этой установки происходили успешные попытки «расчеловечить» своих оппонентов (знаменитая «художественная выставка» в апреле 2014 года, где противников майдана представляли опасными животными в клетках, и появившийся в том же месяце термин «колорады»), доказать, что они не имеют права на свое мнение – вспомните популярный тогда же плакат со слоганом: «вате слова не давали».

Новый режим поставил на принуждение и диктат. Это был вполне осознанный выбор, поскольку власть считала, что в условиях чрезвычайного положения и фактической гражданской войны ей будет удобно подавить оппозицию и утвердить свою легитимность, списав на войну все неизбежные социально-экономические проблемы, которые последовали за переворотом, и попутно устроив масштабный передел собственности. Кроме того, в Киеве всецело уповали на внешнюю поддержку и не могли не считаться с националистической истерией, которую раздували СМИ – требуя репрессий и погромов для всех несогласных и считая предательством любые призывы к гражданскому диалогу. Вместо того, чтобы провести объективное расследование гибели людей в феврале 2014 года – которое, в частности, отразило бы эпизоды стрельбы и насилия, отмеченные со стороны участников «евромайдана», – из этой трагедии сразу же начали делать государственный пропагандистский культ, взывая к крови и мести. А это раскручивало маховик насилия в регионах – тем более что власть тут же начала вооружать ультраправых, включая осужденных за уголовные преступления нацистов, которых выпустили из тюрьмы сразу после переворота, и тут же приступили к нападениям и стрельбе. Все видели, что они получили карт-бланш на расправу с несогласными, что их действия легитимизированы новым режимом, что никто не намерен хотя бы как-то считаться с позицией и требованиями критиков «евромайдана». И вера в мирный диалог постепенно обесценивалась.

Путинский режим, безусловно, активно использовал эту ситуацию в своих целях, но всегда нужно помнить о том, что она стала естественным следствием киевского переворота.

– Что лично для тебя стало последней чертой, «точкой кипения», которое определило критическое отношение к «евромайдану»?

– Мы с самого начала очень хорошо понимали, что победа этого движения будет иметь катастрофические последствия для страны. Подтверждением этому служат практически все опубликованные нами прогнозы. У американского левого писателя-фантаста Эдвина Табба есть рассказ «Ваза эпохи Мин» – один из его героев предвидит близкую ядерную войну, чувствуя себя бессильным это предотвратить. Лично у меня были тогда похожие ощущения. Хотя вместо того, чтобы созерцать произведения искусства в ожидании неизбежной катастрофы, мы пытались понять, что должны делать в этой ситуации левые.

Было ясно, что поддержка Януковича, против которого многие из нас начали выступать еще в бытность его донецким губернатором, также недопустима. Критикуя договор об экономической ассоциации с ЕС, мы, вместе с тем, так же критически разбирали предложенные Украине условия вступления в Таможенный союз. Левые не могли выступать на стороне участников этого противостояния и были слишком слабыми, чтобы проводить самостоятельную политику, которая могла бы как-то повлиять на ситуацию – в силу причин, о которых мы уже достаточно подробно поговорили. Изначально некоторые товарищи питали надежду на то, что массовые акции в Киеве можно попытаться использовать для пропаганды – не для открытой пропаганды левых идей, которая изначально была невозможной – а, по крайней мере, для рекламы профсоюзной кампании против повышения тарифов на проезд, с чисто социальной, аполитичной риторикой. Но уже в первых числах декабря, когда братья Левины организовали на Крещатике такой пропагандистский пикет, их почти сразу же избили и ограбили по прямому призыву со сцены майдана, ведущий которого послал толпу «бить коммунистов». У них забрали звукоаппаратуру и поломали агитационную палатку.

Через несколько дней последовали еще одно подобное нападение и другие инциденты, которые в итоге закончились нацистским погромом нашего офиса. Мы проводили на людных станциях метро мирные акции против угрозы гражданской войны, дважды пикетировали российское посольство, а также посольства США и Великобритании – в поддержку российских политзаключенных на день рождения Сергея Удальцова и с требованиями прекратить империалистическое вмешательство в дела нашей страны, разжигающее внутренний конфликт. Почти каждый раз это заканчивалось нападениями ультраправых. Но разгром агитационного пикета в самом начале «евромайдана» был знаковым моментом. Ведь Левиных били и грабили те самые люди, которые лицемерно протестовали против милицейского разгона националистической молодежи. Мы убедились, что либеральные участники «майдана» готовы без проблем простить им это насилие – хотя они участвовали с Левиными в десятках совместных акций. А уже спустя полгода некоторые из них точно так же оправдывали убийства 2 мая в Одессе.

– Известный организатор обмена военнопленными Рубан как-то высказался в том духе, что на Юго-Востоке восстали те, кто не хотел довольствоваться скромными результатами майдана, свергшего Януковича, но оставившего без изменения господство нуворишей в Украине. Мол, антимайдан – это отрицание, но, одновременно, и продолжение майдана. Как ты можешь прокомментировать этот взгляд?

– Да, это важный момент. Хотя многие сторонники киевского «евромайдана» всегда видели в жителях Юго-Востока пассивное и забитое, рабски послушное «регионалам» быдло, этот регион имел впечатляющие традиции социального протеста. Мы наблюдали это еще в 90-х и начале «нулевых», когда помогали в организации забастовок и шахтерских маршей. В то время как в Киеве царствовала кучмовская «стабильность», а интеллигенция видела в слове «революция» опасный архаизм из советского словаря, на Луганщине и Донецке проходили масштабные выступления рабочих – такие, как знаменитое «Луганское побоище» на День независимости в 1998 году, когда ОМОН жестоко избил профсоюзных активистов из Краснодона. Многие местные организации КПУ были очень боевыми и традиционно представляли собой главную оппозицию местным «регионалам», поскольку другой влиятельной оппозиции в регионе не было. И это довольно часто приводило к жестким конфликтам.

Во время «евромайдана» на Юго-Востоке внимательно следили за событиями в Киеве по телевизору. Местные жители также были недовольны Януковичем. Да, их отталкивала откровенно враждебная по отношению к ним националистическая риторика участников киевских акций, но многие были не против выйти на протест под социальными лозунгами. Это проявилось весной 2014 года, когда в регионах начались протесты против действий только что захвативших власть в Киеве политиков. В них приняли участие местные «буйные» – низовые политически-активные элементы, среди которых было немало членов КПУ и других левых структур, для которых были важны не только требования защиты русского языка, но и лозунги борьбы с олигархами. Причем на Донбассе они, как правило, в течение многих лет конфликтовали с местными чиновниками и бизнесменами из Партии регионов.

Кредо этих людей выразил в своем первом известном видеообращении Алексей Мозговой: «Как мы боролись против чиновников, депутатов и олигархов, так и будем бороться. Фашизм, который идет к нам сюда, это отдельная история. Но своих местных “нехороших людей” у нас хватает, и даже больше, чем “Правого сектора”. На сегодня кто-нибудь видел “Правый сектор”? Нет. А товарища, который сидит в кабинете и которому плевать на народ? Вот это и есть наш главный враг. И сейчас их все больше становится». Остается добавить, что до войны Мозговой профессионально занимался исполнением украинских народных песен, которые сам и писал. И, по некоторым данным, с симпатией отнесся к «первому» майдану 2004 года.

Эти люди во многом копировали действия евромайдановцев, включая организацию митингов, «дружин» и захват админзданий, которые еще с декабря 2013 года широко практиковались в Киеве и на Западной Украине. На это обратил внимание покойный Всеволод Петровский, который написал тогда об этом известную статью: «Загляни в свое зеркало, майдан». Кстати, личность самого Петровского хорошо показывает, какие разные люди принимали участие в этом движении. Человек леволиберальных взглядов, молодой успешный тележурналист, автор талантливых стихов на украинском и переводчик Сергея Жадана, Всеволод активно поддерживал выступления против Януковича и написал подробный критический разбор «законов 19 января». Он меньше всего походил на стереотипный образ «донецкого орка» и сторонника «русского мира» и имел возможность уехать к проживающим в США родителям. Однако, вместо этого, погиб в боях под Дебальцево.

Что же до такой степени оттолкнуло от «евромайдана» множество подобных людей, которые никогда не имели предубеждений против жителей Киева, Западной Украины, украинской культуры и украинского языка? Ожесточенная националистическая враждебность к жителям Юго-Востока. А также то, что новый режим очень быстро сделал ставку именно на олигархов или их прямых ставленников, избрав президентом Порошенко, отдав Юго-Восток в руки Коломойского, Корбана, Филатова, Таруты, Палицы, Балуты, откровенно поощряя их к силовому подавлению оппозиции. Это сделало «антиолигархическую» риторику едва ли не самой знаковой и популярной в «антимайдановских» выступлениях. И в этом смысле очень характерно, что большинство видных и влиятельных капиталистов быстро переехали из Донецка и Луганска в Киев. А в Торезе и Шахтерске «антимайдан» вообще получил форму конфликта работников нелегальных шахт-«копанок» и их бывшего хозяина Онищенко-Абальмаза, который сформировал потом печально известные грабежами, пытками и изнасилованиями батальоны «Шахтерск» и «Торнадо».

Впрочем, стоит отметить, что антиолигархическая риторика «антимайданов» во всех других отношениях осталась только риторикой. На этот счет тоже не должно быть никаких ненужных иллюзий. Но факт в том, что националистическая, неолиберальная и «донбассофобская» повестка майдана искусственно разделила людей на Западе и Востоке страны. Хотя если бы в Украине возникло социальное по своему политическому и идеологическому характеру движение, «снявшее» и преодолевшее националистические предрассудки, многие из них оказались бы в нем по одну сторону баррикад – в общей борьбе против чиновников и капиталистов.

– Пресловутый «русский национализм» на Юго-Востоке. Насколько он был и остается влиятельной силой внутри сопротивления? Насколько коммунистам комфортно в этой среде?

– Дело в том, что влияние этого фактора было откровенно выгодно преувеличивать и раздувать как сторонникам киевской, так и сторонникам кремлевской власти. Огромные пропагандистские машины враждующих государств два года старательно пытались свести все причины протестов условного «антимайдана» к якобы поголовно «пророссийской» позиции жителей Юго-Востока, выхолащивая или замалчивая любые протестные действия или заявления с социальной повесткой – поскольку упоминать об этом было невыгодно и опасно и для Киева, и для Москвы. На самом деле в протестах участвовали представители самых разных взглядов – тем более что они проходили в разных городах, были очень разнородными и, в отличие от конспирологических мифов, обычно никем не организовывались и не направлялись (что, в основном, и способствовало их поражению). Русские националисты никогда не имели в Украине существенного влияния, за исключением Крыма. Более того, в последние годы перед майданом они откровенно проигрывали конкуренцию более «модному» и влиятельному украинскому национализму субкультурного неонацистского толка, который распространялся среди молодежи через среду футбольных фанатов – в том числе и на востоке страны. Поэтому представители националистических группировок доминировали далеко не везде. Если в Донецке русские националисты (в том числе приехавшие из России и Крыма) сыграли в «антимайдане» заметную и активную роль, то, например, в Харькове их влияние было очень невелико – люди выходили там протестовать под условно-просоветскими лозунгами, требуя сохранить памятники, заводы и мир на своей земле. Даже если при этом они не хотели разрушать нормальные отношения со страной, граница которой проходит в 90 километрах от их города, в которой живет их родня и куда они ездят на базар, то на самом деле это вовсе не «пророссийские» настроения, и в них не было ничего антиукраинского. На «антимайданах» встречались российские флаги, но их было гораздо меньше, чем флагов ЕС, США и черно-красных знамен на киевском «евромайдане».

В остальном нужно понимать: Донбасс развивался в Украине, с ее очень правым и консервативным обществом. И поэтому в нем, как в зеркале (вспомним еще раз слова Петровского), можно видеть последствия общих для Украины болезней – в частности, растущее у нас из года в год влияние клерикалов, ксенофобов и популистов правоконсервативного толка. Все это было в Донецке до войны – как и в Киеве или Львове – и, судя по многим признакам, все это там никуда не делось. А уж в Киеве и Львове – тем более. Просто украинские националисты и их российская группа поддержки старательно выискивают на Донбассе те пороки и проблемы, которые они так же старательно стараются не замечать в самой Украине. Хотя проблемы, по сути, одни и те же.

Насколько комфортно чувствуют себя левые Донецка и Луганска? Мне кажется, правильно будет спросить об этом у тех, кто там живет. Да, руководство ДНР и ЛНР не преследует местных левых и не продвигает антикоммунистическую повестку, которая стала идеологическим базисом нынешней украинской власти. Многие левые достаточно активны там в общественной жизни. Но и в местную политику их пока что стараются не допускать – в качестве каких-то организованных политических сил. И это, конечно, симптоматично.

– Есть вероятность, что по итогам минского процесса люди на разделенных территориях снова будут жить в одном государстве. Но что должно произойти, чтобы донетчанин и львовянин осознали себя частью одного политического и культурного пространства добровольно, без насилия и принуждения олигархов и националистов?

– С украинской стороны для этого нужна реальная демократизация общественно-политической жизни в Украине: прекращение шовинистической пропаганды и преследований оппозиции, освобождение политзаключенных, сворачивание дискриминационной антикоммунистической политики, роспуск ультраправых подразделений, реальное наказание военных преступников, реализация права на мирные собрания и отмена цензуры. Аналогичные процессы должны пройти и ДНР-ЛНР. Но и этого мало: нужна многолетняя политика преодоления ненависти и вражды – очень взвешенная, кропотливая и упорная. А ее очень трудно реализовать в условиях нестабильности, хаоса, разрухи и нищеты.

Пока же по факту нет даже реального прекращения боевых действий, а страна стремительно скатывается в пропасть кризиса, глубину которого даже сейчас представляют себе далеко не все. Хотя давно понятно, что нас ждет полноценная и системная социально-экономическая катастрофа.

Однако я, безусловно, верю в то, что жителям Донецка и Львова нечего делить между собой – и искусственно раздутая правящими элитами ненависть, которая разделила и стравила людей, будет однажды преодолена. Сколько бы времени для этого не понадобилось.

– Какова была в течение этих двух лет позиция украинских профсоюзов?

– Украинские профсоюзы традиционно были маловлиятельными и практически полностью зависели от различных политических группировок. Но по итогам «евромайдана» снизилась даже их прежняя незначительная роль в общественной жизни страны. ФПУ, которая в основном поддерживала прошлую власть, находится в стагнации. КНПУ, представители которой в основном поддержали «евромайдан» – в силу давних политических связей их лидера Волынца с Юлией Тимошенко – все чаще подпадает под давление новой власти, несмотря на свою полную политическую лояльность. В течение последних двух лет власти не раз преследовали организаторов социальных протестов, угрожая им обвинениями в «сепаратизме», как это, например, было с организаторами протеста транспортников в Киеве. В июне прошлого года Волынца и его активистов забрали на допросы без присутствия адвокатов, после чего он пригрозил голодовкой и заявил, что спецслужбы «целенаправленно препятствует деятельности профсоюзов в стране».

Успехи профсоюзников случаются сейчас очень редко – в основном это отдельные факты частичного погашения задолженностей по зарплате, которые в целом постоянно растут. На массовые, системные процессы – ликвидацию предприятий, сокращение рабочих дней и увольнение работников, падение реального уровня зарплат и ликвидацию соцльгот, незаконную мобилизацию на рабочих местах, они никак не влияют. Против участников акций социального протеста все чаще выставляют вооруженных людей. А на днях представители «Правого сектора» избили лидера профкома шахты «Нововолынская» – причем открыто и демонстративно, прямо в офисе директора шахты. Шахтеры заявили, что националисты действовали по указке киевских чиновников, которые добиваются ликвидации этого предприятия, и чувствуют себя полностью безнаказанными – поскольку офис ПС расположен рядом с местной милицией, и националисты делают в этом западноукраинском регионе все, что хотят.

– Из уст российских и украинских «евролевых» довольно часто можно услышать упрек «левым антимайдана» в советском фетишизме. Мол, не может «ленинопад» восприниматься как серьезное подтверждение антикоммунизма украинского общества. Валят памятники не лидеру мирового социализма, а человеку, которого связывают сегодня с пророссийским лобби на Украине, с продажной и прогнившей КПУ. И вообще, сам Ленин явно был бы не в восторге от такого количества каменных истуканов в его честь. Следовательно, концентрация внимания на уничтожении памятников, переименовании географических объектов запирает левых в гетто «совковости», маргинализирует их. Как ты оцениваешь такую позицию?

– Я уже давно не слышал этой лукавой риторики, которая действительно звучала когда-то, в 2014 году. Потому что теперь, когда «декоммунизация» приняла нынешний дикий размах и дикие формы – запрет левых организаций и их символики, вандализация памятников истории и монументального искусства, уничтожение и переименование всего, что связано с традицией левого и рабочего движения, включая имена Маркса и Розы, даты 1 мая и 8 марта, имена демократических социалистов, борцов с нацизмом, феминисток и анархистов, поэтов, ученых, писателей и художников, – совершенно очевидно, насколько реакционным является этот процесс. Оправдать его просто нельзя – причем не только с левых позиций, но и с точки зрения любого культурного, образованного человека.

А еще более важно то, что на месте уничтоженного тут же воздвигаются настоящие идолы – безвкусно-вульгарные и реакционные по своему содержанию памятники, улицы называют в честь нацистов, клерикалов и погромщиков. И это показывает, насколько значимую роль в борьбе за общественное сознание имеют эти «фетиши», с помощью которых ультраправые подчиняют себе сейчас общественное пространство страны.

Хотя для российских или белорусских левых это предупреждение – те, кто оправдывает уничтожение левого культурно-исторического наследия в Украине, желают того же и для ваших стран. Какой риторикой они бы это не прикрывали.

– Украинские левые, занявшие позиции поддержки майдана. Кем они для тебя являются на рациональном и чувственном уровне? Ведь с некоторыми из них ты состоял в одной Организации марксистов? Есть ли будущее у этих групп – как классовых социалистических организаций? Возможно и нужно ли примирение левых Украины?

– Одна украинская левая активистка как-то пообещала подарить левым сторонникам «евромайдана» плакат с лозунгом «мыши за кота!», имея в виду, что позиция поддержки враждебного левым, антисоциального и ультранационалистического движения выглядит самоубийственной нелепостью. Как и знамена с эмблемой Евросоюза на знаменах красного цвета, которые вызвали бы шок у любого европейского левого. Как заметил на Фейсбуке Владимир Ищенко, это все равно что российский гербовый орел на фоне красного флага.

На самом же деле в этой печальной и комичной истории нет ничего нового и необычного. Социал-шовинизм, поддержка войны, которую ведет собственное буржуазное националистическое правительство, – это очень старые болезни левого движения. Именно на этой почве начал постепенно развиваться после Триполитанской войны итальянский фашизм. Во время Первой мировой, в условиях патриотической истерии, подобным патриотическим настроениям поддалась большая часть европейских социалистов того времени – хотя это были блестяще образованные марксисты, идейные синдикалисты и анархисты, признанные классики социалистической мысли, за спиной которых стояли влиятельные массовые партии и профсоюзы. Сторонники Циммервальда и «революционного пораженчества» были в то время абсолютным меньшинством. В России их всячески преследовали, а после Февральской революции зачастую арестовывали и убивали, после истерических митингов с плакатами «Верните Ленина Вильгельму!» – хотя у власти уже находилось «социалистическое правительство», с которым сотрудничали Плеханов и Кропоткин.

В межвоенные годы «революционный антикоммунистический национализм» стал неотъемлемой чертой всех европейских фашистских движений. Стоит вспомнить и послевоенную маккартистскую истерию в США, когда целый ряд ультралевых деятелей, таких как Истмен, Шахтман и люди из их окружения, постепенно перешли от «леволиберального» антисоветизма к воинствующему антикоммунизму, открытому доносительству на левых, поддержке корейской и вьетнамской войны. А затем помогли сформировать интеллектуальный субстрат для развития идеологии неоконсерватизма и неолиберального «восстания элит».

Украинская непарламентская левая была конгломератом малочисленных и совершенно не известных обществу групп, которые находились в состоянии бессмысленной перманентной грызни. У левых отсутствовал даже элементарный «инстинкт выживания», который, казалось бы, должен подталкивать их к тому, чтобы держаться вместе в очень неблагоприятных для них условиях. В движении находилось много случайных людей, которые попали туда ради участия в тусовке и имели очень поверхностное представление о социализме или анархизме. Вместе с тем эта среда была обильно насыщена теми же патриотическими и либеральными иллюзиями, которые доминировали в обществе, постепенно сходившем с ума на почве национализма. Ведь пропаганда в школах, вузах, по телевизору и в газетах действовала и на новую генерацию левых.

Поэтому лично у меня не было сомнений в том, что некоторые из этих людей не выдержат патриотической истерии такого накала, которую генерировала майдановская среда. Их идейная и политическая капитуляция перед господствующим в обществе правым дискурсом была предопределена. Причем даже те, кто, в общем-то, понимал, к чему идет дело, часто не могли найти в себе силы пойти против течения и противопоставить свою критическую позицию мнению родных, друзей, однокурсников, сослуживцев. Срабатывал эффект эйфории массового действа – пускай даже его результаты изначально виделись очень сомнительными. Многих соблазняло участие в «драйвовом» экшене, возможность бросаться камнями в милицию и ставить на аватарки в соцсетях сделанные на фоне баррикад снимки. Кроме того, пропаганда сторонников майдана представляла дело так, будто у конфликта нет третьей стороны, и те, кто их не поддерживал, якобы автоматически становились соучастниками власти. Чтобы противостоять всему этому давлению, нужно было, по крайней мере, иметь идейную убежденность, базис знаний и личную силу воли – что давно стало дефицитом в левой среде.

Я не держу зла на этих людей. Их сломали тогда до такой степени, что они в считанные недели превратились в группу поддержки избивавших их неонацистов и считали своим достижением министерский пост правого политика Квита, который брутально вытирал о них ноги всего за год до майдана, изгнав левых либералов из стен Киево-Могилянской академии, а теперь на корню уничтожает украинское образование. Даже подписанты доносов и боевики ультраправых подразделений, которые призывают убивать коммунистов, это тоже жертвы того, что произошло. Многие из них уже перестали относить себя к левым и полностью перешли в либерально-националистический лагерь – за что надо по-своему поблагодарить «евромайдан». Их политическое влияние и раньше было крайне невелико, а сейчас окончательно сошло к нулю. Потому что в обществе, где тотально господствуют правые, непросто даже «левым» шовинистам, которые старательно агитируют против мира и за продолжение войны, чтобы их приняли за своих или просто не били. Они не нужны ни патриотическому электорату, который и без того запутался в целой куче конкурирующих на этом поле националистических политгрупп, ни разочарованным в майдане людям, которые видят в них экзотическую разновидность националистов.

Что же касается тех сторонников «евромайдана», которые критикуют сейчас его последствия и переосмысливают произошедшие два года назад события, – диалог с ними необходим, а будущее сотрудничество – неизбежно. Массовое демократическое левое движение будет на равных объединять таких людей со вчерашними противниками майдана. Для этого нужно будет пройти длинный путь, научившись взаимодействовать в общих интересах трудящихся своей страны, а не ради удовлетворения сектантских комплексов и личных амбиций. Но ему нет альтернативы. Опыт последних двух лет показывает: мало видеть будущее, надо уметь его изменить. Для этого нужны силы, а у левых их крайне мало – без солидарности и сотрудничества тут не обойтись.

Беседовал Кирилл Васильев

Февраль 2016 г.

«Гибридная» приватизация

В конце февраля министр инфраструктуры Андрей Пивоварский в очередной раз заявил о том, что Украина не будет приватизировать «Укрзализныцю». «Национальная железнодорожная компания не для продажи, она не подлежит приватизации. Это запрещено», – рассказал журналистам министр. Его слова весьма нетривиально прозвучали в нынешних реалиях украинской экономической политики, учитывая приватизационный зуд «реформаторского» Кабмина, который планирует выставить на продажу очередной пакет находящихся в госсобственности предприятий, включая стратегически важные для экономики страны объекты энергетической и промышленной сферы. Более того, сам Андрей Пивоварский, 37-летний выпускник исторического факультета Киевского университета с имиджем профессионала-технократа, является горячим сторонником приватизации государственных активов. Причем до такой степени, что, отзывая свое заявление об отставке во время недавнего политического скандала, он назвал форсированную приватизацию одним из главных условий продолжения своей работы в правительстве.

Особая позиция по «Укрзализныце» с очевидностью звучит на этом фоне диссонансом, подразумевая, что для этого есть серьезные причины, о которых пока предпочитают не сообщать широкой общественности. И такие причины действительно существуют, потому что на самом деле процесс передачи национальной железнодорожной компании под контроль частного бизнеса уже запущен и фактически идет полным ходом, набирая ход подобно разогнавшемуся локомотиву. Однако в силу большого государственного значения и самой специфики железнодорожной системы Украины – огромной организационно-хозяйственной структуры, содержание и развитие которой требует существенных необходимых затрат, ее давно спланированная приватизация проводится в скрытых формах. А ее суть сводится к хорошо известной еще по девяностым годам формуле разграбления государственных предприятий: «приватизация прибылей, национализация убытков». Анализируя эту схему, можно понять, каким образом организован этот «гибридный» приватизационный процесс, в чьих интересах он проводится в жизнь и к каким последствиям приведет – для экономики нашей страны и для миллионов граждан, непосвященных в закулисные игры чиновников и олигархов.

Украинские железные дороги принято называть убыточными, но это все равно что назвать «убыточным» воздух, поскольку наши бизнесмены пока не могут заработать на том, чем мы дышим. Железнодорожный транспорт является жизненно важной для экономики и производства сферой. Эта ключевая составляющая транспортной системы Украины обеспечивает свыше 60 % грузовых и 35–44 % пассажирских перевозок в дальнем и пригородном сообщении. По словам бывшего замминистра инфраструктуры Александра Кавы, «Укрзализныця» ежегодно приносила государству около 1,5 млрд долларов прибыли за счет грузоперевозок, налогов и сборов. Для многих грузовладельцев железная дорога является безальтернативным видом транспорта, перевозя 90 % и больше их продукции. Кроме того, в условиях низкого качества автомобильных дорог, а также после фактического уничтожения речного и морского флота, железная дорога остается наиболее конкурентоспособным, безопасным и востребованным видом транспорта – как для грузоперевозчиков, так и для миллионов пассажиров. Вместе с тем капитальные инвестиции в развитие железнодорожного транспорта снижались все последние двадцать пять лет, а интенсивность использования инфраструктуры и локомотивов существенно возросла, что усугубило износ основных фондов железнодорожного транспорта. И никто из желающих заработать на транспортной сфере олигархов не хочет оплачивать за свой счет их модернизацию.

Исходя из этой причины, частный бизнес идет к своей цели другим путем, используя для этого поддержку лояльных к нему «технократических» бюрократов. Недавно, в декабре 2015 года, украинская патриотическая общественность горячо обсуждала новость о том, что «Укрзализныця» до сих пор использует напечатанные в советские времена бланки с маркировкой тоталитарного СССР. На фоне этого информационного скандала в новостях совсем затерялось будничное сообщение о том, что накануне украинское правительство зарегистрировало Публичное акционерное общество «Украинская железная дорога», созданное на базе Государственной администрации железнодорожного транспорта Украины («Укрзалізниця»). Между тем это решение стало решающим административным и юридическим шагом на пути к «корпоратизации» национальной железнодорожной компании, из которой будут вычленены наиболее лакомые для частного бизнеса сегменты. В то время как расходы на поддержание транспортно-хозяйственной инфраструктуры и всевозможная «социалка» будут лежать бременем не только на государстве, но и на региональных бюджетах, поскольку «реформы» в области «децентрализации» обязывают местные власти дотировать льготный проезд пассажиров на местах – несмотря на то, что средств на это, как правило, нет.

«Основные положения реформы: преобразование “Укрзалізниці” в акционерное общество со 100 % госсобственности, его реорганизация в вертикально-интегрированную структуру (холдинг с дочерними компаниями по сферам деятельности) и наделение его исключительно функциями оперативного хозяйствования. Эта реформа в наименьшей степени направлена на удовлетворение транспортных потребностей государства и общества или повышение жизненного уровня железнодорожников, а имеет целью постепенный развал структуры железной дороги, превращая ее в одно из звеньев в логистических цепочках финансово-промышленных групп – ради максимизации их прибыли. Уже при прочтении закона о реформировании железнодорожного транспорта возникают определенные сомнения в искренности и правдивости руководства Министерства инфраструктуры Украины и “Укрзалізниці”, которые отвергают возможность приватизации компании. Например, закон наделяет создаваемое ПАО правом выделять из своего состава определенные активы, которые не подпадают под ограничения – в первую очередь, предприятия непрофильных видов деятельности, – и в дальнейшем их акционировать и продавать. Кроме того, из списка объектов госсобственности, которые не подлежат приватизации, исключаются почти все принадлежащие “Укрзалізниці” предприятия железнодорожного транспорта, в том числе все 6 железных дорог – якобы для передачи в уставной фонд ПАО.

Но если ПАО является стопроцентным госпредприятием и его приватизация запрещена законом, то передача активов происходит автоматически – одно госпредприятие передает собственность на баланс другого. А вот исключение этой собственности из списка объектов, которые не подлежат приватизации, явно указывает на намерения их потом продать. Властные мужи абсолютно правильно заявляют о невозможности приватизации ПАО “Укрзалізниця”, однако после реформы эта компания будет совершенно другой структурой, которая будет владеть исключительно инфраструктурой, системами сигнализации, связи, вокзалами, припутевыми постройками, инженерными сооружениями и т. п. То есть принципиально неприбыльными, но необходимыми объектами, на содержание которых нужны значительные капитальные вложения. Таким образом, украинские олигархи просто перекладывают заботу о развитии и модернизации инфраструктуры на государство, с одновременным созданием условий для получения контроля над наиболее доходными активами», – подробно поясняет суть этой скрытой от глаз общества приватизации автор журнала «LIVA» Степан Гричишин.

О том, какие доходы ожидаются от реализации этой схемы, позволяют судить обнародованные в январе данные аналитиков «Bloomberg», согласно которым облигации «Укрзализныци» стали самой доходной инвестицией в 2015 году, поскольку, на фоне сообщений о «корпоратизации», их стоимость выросла в течение неполного года с 50 до 85 центов за штуку. Между тем, согласно мнению эксперта Дмитрия Чурина, «даже при том, что ценные бумаги “Укрзализныци” признали такой доходной инвестицией, для самой компании это вряд ли принесет какую-то пользу». Причины этого ажиотажа просты: ожидается, что новосозданное акционерное общество уже в нынешнем году на 15 % повысит тарифы железнодорожных грузоперевозок. Это станет тяжелым ударом для обескровленных кризисом предприятий промышленного и аграрного сектора, увеличив себестоимость их продукции и цены в магазинах. Но дело не только в этом – если раньше «Укрзализныця» дотировала за счет доходов от перевозки грузов пассажирские перевозки, то сегодня руководство Мининфраструктуры решительно заявляет о том, что с этой практикой будет покончено. Прибыли акционерной компании возрастут, однако граждане Украины парадоксальным образом только проиграют от этих реформ, потому что правительство одновременно повысит им тарифы на проезд и лишит их дотационных льгот. Никто не говорит даже о действительно масштабной и полноценной модернизации транспортного состава: все, что обещает нам в обозримом будущем Пивоварский, по сути сводится к обещанию обеспечить чистое белье и бесплатный WI-FI в вагонах. Хотя среднестатистический пассажир наверняка понимает, что его могут обмануть и в таких мелочах.

Самое время спросить: кто из влиятельных представителей «честной» и «европейской» власти стоит за реализацией этих схем? В феврале, на волне коррупционных скандалов в высших эшелонах власти, украинские СМИ обнародовали информацию о том, что ближайший соратник президента Порошенко, влиятельный бизнесмен Игорь Кононенко, продвигал своих назначенцев на руководящие посты в «Укрзализныце». Министр Пивоварский уклончиво заявил, что Кононенко не обращался к нему лично по подобным вопросам. Однако известно, что Игорь Кононенко публично лоббировал реализованную сейчас схему «корпоратизации» национальной железнодорожной компании с последующим разделением и продажей ее активов.

«Что касается самого предприятия “Укрзализныця”, то я стопроцентно уверен, что единственное правильное движение – это реформирование его в открытое государственное акционерное предприятие. Нужно сделать переоценку активов “Укрзализныци”, профильные активы передать на баланс нового ПАО, а непрофильные продать», – со всей откровенностью заявил он в июле прошлого года.

А исполняющий обязанности генерального директора «Укрзализныци» Александр Завгородний, который был назначен на эту должность 8 июня 2015 года приказом министра инфраструктуры Андрея Пивоварского, минуя кадровый конкурс, не скрывает, что согласование его кандидатуры состоялась после встречи с советником главы Администрации Президента Михаилом Бейлиным. Что позволяет обозначить и проследить всю цепочку лиц, заинтересованных в этой «скрытой» приватизационной схеме.

По мнению наблюдателей, близкий к президенту олигархический капитал не только намерен перенаправить в свою пользу доходы от грузоперевозок на железных дорогах – это только одна из целей «гибридной» приватизации. Контролируя железнодорожный транспорт, его теневые владельцы смогут диктовать свои условия конкурентам, потому что поставки сырья для их предприятий и сбыт произведенной на них продукции завязаны на железнодорожную систему и зависят от конъюнктуры тарифов. Таким образом, речь идет о возможной попытке монополизации политической и экономической власти, масштабам которой наверняка позавидовали бы Кучма или Янукович.

Какими будут общие последствия реализации приватизационных схем в железнодорожном транспорте Украины, в какой бы форме их не продвигали в нашей стране? Об этом убедительно свидетельствует международный опыт приватизации государственных активов железнодорожных компаний, в котором сложно отыскать хотя бы один положительный пример. Неолиберальные реформы всегда оказывались губительными для железных дорог, поскольку их содержание и развитие требовали значительных капитальных вложений, которые могло обеспечить лишь государство, в то время как частный бизнес интересовала только быстрая прибыль за счет хищнической эксплуатации или разрушения железнодорожных сетей. Ярким примером этого являются страны Латинской Америки, где приватизация способствовала стагнации и упадку железнодорожного транспорта в Колумбии, Венесуэле и Мексике. Железные дороги в Чили пришли в упадок после переворота Пиночета, который поддерживали частные компании автоперевозчиков, желавшие избавиться от конкуренции, так что впоследствии этот вид транспорта пришлось развивать заново. А в Великобритании приватизация «Бритиш Рейл» привела к разрушению железнодорожной инфраструктуры, в которую банально перестали вкладывать деньги.

Однако наиболее ярким является пример постсоветской Эстонии, которая служит у нас расхожим образцом «успешных» неолиберальных реформ. Приватизация железных дорог, которые перешли в собственность американской компании, привела там к фактической ликвидации железнодорожного транспорта, так что эстонским властям пришлось его национализировать. «При этом правительство заплатило сумму почти в три раза больше и получило обратно разбитую инфраструктуру», – рассказывает об этом бывший замминистра инфраструктуры Украины Кава. Этот украинский чиновник констатирует: «приватизация железных дорог по европейской модели применялась два раза, но оба раза привели к абсолютному фиаско». Что, в общем, показывает, какой «успех» ждет в будущем наши украинские реформы.

А пока превращенное в акционерное общество «Укрзализныця» активно занялось внедрением новой, «хабовой» системы пассажирских перевозок. Эта схема с благозвучным и непонятным для большинства граждан «европейским» названием сводится к планомерной ликвидации дешевых и удобных – особенно для провинциальных жителей – ночных поездов, которые соединяли рейсами всю страну – к примеру, город Львов с городом Красноармейском. Так, уже в декабре в Украине отменили сразу 48 поездов дальнего следования. Вместо этого пассажирам предлагают ехать на неудобных и дорогих «дневных» поездах в крупные города с транспортными узлами-«хабами», пересаживаясь там на другие рейсы, чтобы доехать до необходимого пункта назначения. Эта схема позволяет отказаться от затрат на обслуживание «убыточных» поездов, больше зарабатывая на пассажирах (так, с 1 января стоимость проезда на поездах типа «Интерсити» выросла еще на 5 %). Но она окончательно «прикрепит к земле» миллионы украинцев, которые и сейчас с трудом могут позволить себе дальние междугородние поездки, а теперь будут отправляться в путь только из крайней необходимости.

Такова еще одна цена неолиберальных реформ, которую придется заплатить миллионам – ради новых миллионных прибылей олигархов. И очевидно, что этот путь ведет страну даже не в тупик, а прямо под откос.

Февраль 2016 г.

Забор с пулеметом

Украинские власти практически в открытую готовят стране отмену моратория на продажу земель сельскохозяйственного назначения. В течение последнего года в поддержку свободной купли-продажи земли публично высказались президент Петр Порошенко и глава его администрации Борис Ложкин, недвусмысленно демонстрируя свою личную заинтересованность в этом «вопросе на миллионы долларов и гектар». Конкурирующие друг с другом представители крупного бизнеса единодушно выступают за скорейшее начало земельной приватизации – несмотря на то, что, согласно опросам, против нее так же единодушно выступают большинство живущих и работающих на земле селян. И хотя сейчас правительство приняло решение временно отложить эту непопулярную в обществе «реформу», которую будет проводить в жизнь следующий кабмин, лоббирующие ее «эксперты» активно продвигают в украинском обществе идею о том, что земельная приватизация не имеет альтернативы для Украины, разрыхляя почву для передела украинского чернозема. Ведь посол США Джеффри Пайетт недвусмысленно поставил перед нашей страной задачу «стать аграрной сверхдержавой».

Нам говорят, что свободный рынок сельхозземель якобы сможет дать стимул для развития аграрного комплекса страны, потенциал которого, по мнению президента Украинской аграрной конфедерации, председателя «Аграрного объединения» Верховной Рады Леонида Козаченко, используется сейчас не более чем на 25 %. Как утверждают сторонники отмены моратория, частные инвестиции позволят заново освоить черноземные угодья, многие из которых «простаивают» еще со времен развала СССР, что поможет увеличить производительность аграрного сектора. А это улучшит ситуацию на продовольственном рынке страны, где в последние месяцы критически подорожало буквально все содержимое «продуктовой корзинки» – от хлеба и сахара, мяса и молока до овощей и фруктов.

На самом же деле пропаганда вновь пытается продать украинцам очередной рыночный миф. Практика захвата и скупки земель сельскохозяйственного назначения, которые «тихой сапой» происходят все последние годы, засвидетельствовала обратное: получив земельные участки, многие арендаторы сразу же меняют статус занятой территории, чтобы отдать ее под жилищно-коттеджную застройку. Эта проблема особенно остро стоит в окрестностях крупных городов, и, прежде всего, в районах Киевской области, которые примыкают к украинской столице – к примеру, в окрестностях Борисполя, где на «арендованных» таким образом землях строятся сразу несколько коттеджных городков. Двадцать пять лет назад, когда в районе были распущены местные совхозы – образцовые и процветающие в силу их близости к Киеву – селянам торжественно обещали, что они, наконец, станут полноправными собственниками этой земли. Но в итоге местные жители потеряли все – и работу, за которой теперь надо ехать в город, и саму землю, которую увели у них из-под носа, а отмена моратория на продажу земли окончательно завершит этот процесс, позволив захватившим поля арендаторам формально узаконить земельные захваты.

Бориспольский район имеет репутацию зоны земельных конфликтов – так, многие помнят протестные выступления несчастливых жителей села Счастливое, которые, вооружившись вилами, перекрывали ведущую в международный аэропорт автотрассу, требуя вернуть им бывшую колхозную землю, на которой уже давно росли особняки столичной буржуазии. Они разбили на обочине палаточный лагерь, мимо которого несколько лет равнодушно проезжали туда-сюда ведущие представители политической и деловой элиты страны, многие из которых как раз и обитали по соседству в новых фешенебельных загородных поселках. Схожим образом поступили с работниками искусственно обанкроченного в девяностых КСП «Бориспольское». Завладевшее его недвижимым имуществом АТВТ «УкрФинКом» добилось в судах изменения целевого назначения около 300 гектар земли, захватив таким образом сенокосы, пастбища и красивый фруктовый сад – один из самых крупных в Киевской области, где культивировались различные породы плодовых деревьев, выращенные здесь в результате многолетних кропотливых селекционных работ. Жертвами этой аферы стало более тысячи крестьян. Работники бывшего совхоза вступили с приватизаторами в длительную борьбу, которой помогали киевские левые активисты во главе с адвокатом Анатолием Левиным, однако коррумпированные суды откровенно саботировали рассмотрение дела, а арендаторы тем временем постепенно вырубали сады, продавая участки, на которых тут же начиналась застройка.

По мнению селян, начало открытой земельной приватизации только ускорит процесс превращения сельскохозяйственных угодий в отведенные под застройку участки, которыми активно спекулируют торговцы. «Когда арендуют землю, никто не собирается вкладывать в нее ни копейки. Главная задача, все распилить и продать. КСП “Бориспольское” имело приличный технический парк – можно было его отремонтировать, обновить. У сада была высокая урожайность. Культивировали малину, смородину, паричку, клубнику, абрикос, вишню, черешню, грушу, яблоню, сливу и даже морозостойкие сорта персика. Но все разрушили, порезали и продали: технику, склады, сушилки, бетон и металл. А всю землю, которая освободилась после этой “зачистки”, быстренько отдали под застройку. Интерес у “эффективных предпринимателей” только один: как можно больше и скорее “наварить”, а вкладывать в развитие хозяйства, ждать, пока пройдет время и это начнет как-то окупаться, никто не собирается. Особенно сейчас, когда все живут сегодняшним днем, а земля под Киевом дорогая. Просто если разрешат торговать землей, будет проще всем этим заниматься», – рассказывает житель Борисполя, инженер-мелиоратор Сергей Гладюк.

В схожей ситуации оказались жители села Андреевка, расположенного в Макаровском районе Киевской области. Здесь, на полях возле разрушенных ферм, собрались оборудовать поля для гольфа вместе с инфраструктурой фешенебельного гольф-клуба для представителей столичной элиты. С этой целью коррумпированные власти Макаровского района незаконно ликвидировали местное КСП «Андреевское» – даже не потрудившись провести сборы его пайщиков, которых уведомили о роспуске задним числом. А киевские бизнесмены арендовали под застройку свыше двухсот гектар сельскохозяйственных земель, практически не скрывая планов их последующей приватизации. Поля, которые всю жизнь обрабатывали местные селяне, украсили таблички с надписями «объект охраняется служебными собаками!», а вооруженные люди с угрозами отгоняли людей от «арендованных» полей. Типичная картинка из жизни стран Третьего мира, где такие же наемники охраняют собственность латифундистов.

В ответ на это вступившие в тяжбу с захватчиками селяне решили воссоздать местный колхоз, существовавший еще в советские времена, чтобы на этом основании вернуть себе принадлежавшие этому хозяйству земли. Они принесли в суд чудом сохранившийся «Акт на вечное пользование землей колхозами» – документ, составленный в далеком пятьдесят первом году, еще при жизни Сталина, который закреплял за местной сельскохозяйственной артелью имени Молотова почти четыре тысячи гектаров земли в селе Андреевка – «в бесплатное и бессрочное пользование, то есть навечно». Таким образом, капиталистическая действительность парадоксальным образом заставила современных украинских селян по своему обратиться к лозунгу «коллективизации» – противопоставляя его приватизационным инициативам столичной буржуазии.

Конечно, вслед за этим потянулись длительные судебные тяжбы, в которых закон чаще всего становился на сторону любителей поиграть в гольф, которые и не думали сворачивать строительные работы. О том, что захваченные земли предназначены для занятий сельским хозяйством, никто даже не вспоминал. По словам жителей Андреевки, в прежнее время местный колхоз считался успешным хозяйством, которое ежегодно давало Киеву две тысячи тонн картофеля, тонны молока, свинины, говядины и курятины, мед и свежую рыбу. А сейчас на его месте можно видеть окруженный запущенными землями гольф-клуб для элиты – своеобразный памятник рыночным реформам в украинском селе.

Впрочем, как предупреждают эксперты, земельные угодья будут скупаться нуворишами не только под разного рода коммерческую застройку. К примеру, огромные территории пахотных и заповедных земель приватизируют, чтоб использовать их в качестве охотничьих хозяйств. Достаточно вспомнить огромное частное владение на территории Киевской и Черкасской областей – «ландшафтный парк» в районе урочища Трахтемиров, который связывали с именем нефтяного олигарха Игоря Бакая. Когда на него завели уголовное дело, этот участок земли площадью 10 000 гектар сменил несколько подставных владельцев, а сейчас борьба за «наследство Бакая» обострилась – несколько месяцев назад вооруженные люди дотла сожгли сооруженный в центре этой «латифундии» особняк, куда некогда приезжали на отдых Леонид Кучма, Виктор Ющенко и Петр Порошенко. Местные жители связывают этот инцидент именно с перспективами приватизационного передела «Трахтемировского княжества», которое совершенно незаконно включает в себя бывшие пастбища и поля, археологические памятники и природоохранные территории.

Между тем, согласно данным экологов, только на территории Киевской области насчитывается более десятка подобных частных «феодально-охотничьих хозяйств», незаконно обустроенных на арендованных землях бывших колхозов, которые контролируют представители старого и нынешнего режима. Одно из них начинается непосредственно возле черты Киева – между селами Вишенки и Осокорки, и, по слухам, принадлежит известному бизнесмену – бывшему «директору-распорядителю» украинского парламента, который вполне уверенно чувствует себя при «новом режиме». Здесь, на лугах, которые многие поколения использовали под сенокосы местные жители, в каких-нибудь тридцати минутах езды от Печерска, можно видеть таблички с грозными надписями: «Внимание! Земли фермерского хозяйства. Частная собственность. Проход, проезд, рыболовство запрещены. Охраняется собаками! Вход, въезд воспрещен! Территория охраняется!». А территорию контролируют представители столичной охранной фирмы.

По словам юристов, попытки не пропустить на эту землю людей незаконны, как незаконна и сама приватизация бывших колхозных лугов. «Но если сейчас охрана на таком участке просто может вас попугать, и, по сути, других прав у нее нет, – поясняет юрист Андрей Корженко, – то с началом открытой приватизации земель сельскохозяйственного назначения тут будет стоять забор, а на нем – пулеметы. В условном, а может быть, и в прямом смысле слова. И что будет за забором, общественность даже не узнает. А там явно не хлеб будут выращивать. В этом и разница».

Итак, мы видим, что купля-продажа земли, среди прочего, приведет на практике к еще более активному отчуждению земельных участков из аграрного фонда Украины. Их целевое назначение будет изменено, и по дешевке скупившие землю бизнесмены используют эти угодья для земельных спекуляций, отдадут их под «элитную» застройку или будут использовать для организации «царских охот» – в любом случае, это поставит крест на продуктивном сельскохозяйственном использовании десятков тысяч гектар земли. А жители расположенных рядом городов и сел окончательно лишатся свободного доступа к рекам, озерам и лесам и лугам, расположенным в пределах приватизированных участков. И старые стихи Михалкова – о частной собственности на землю в далекие дореволюционные времена – которые когда-то учили в советских школах, приобретут для нас новую актуальность:

На сотни верст – леса, поля, Равнины и луга, А все – помещичья земля, Где ни ступи нога. В лугах – господская трава, В лесах – господские дрова, На всем лежит запрет…

О чем говорят эти важные аспекты земельной приватизации, на которых не любят акцентировать общественное внимание ее лоббисты? Свободная купля-продажа земли не сможет увеличить производство сельхозпродукции, удешевив ее для населения, и ни в коем случае не улучшит продовольственную безопасность Украины. Спасти ситуацию мог бы только обратный процесс – возврат к различным формам коллективной собственности на землю, политика социально-экономического возрождения села и государственное стимулирование развития аграрно-промышленного комплекса. Но все это пока что возможно в какой-то иной реальности, бесконечно далекой от нынешней Украины – с разваленными фермами, спиленными садами и полями для гольфа на бывших колхозных землях.

Март 2016 г.

Первомай в Барселоне

Не секрет, что вожделенная Европа в реальности выглядит совсем не так, как ее обычно представляют себе в нашей периферийной, глубоко провинциальной стране. В особенности это касается политической жизни. На днях глава украинского МВД, покровитель ультраправых парамилитарес Арсен Аваков с гордостью похвастался, что во всей Украине на приуроченные к полузапрещенному первомайскому празднику акции якобы вышли не более ста человек. Украинская власть видит в этом свое несомненное достижение и заслугу – репрессивный антикоммунистический закон, тотальная правая пропаганда, запрет левых организаций, угроза нападения неонацистов и превентивные полицейские преследования левых активистов максимально ограничили для украинцев возможность публично отмечать день международной солидарности трудящихся в юбилейную 130-ю годовщину событий на чикагском Хеймаркете.

Однако страна Авакова, Билецкого, Порошенко и Вятровича, где «декоммунизируются» названные в честь Первомая улицы и города, а дату 1 мая собираются лишить статуса выходного, скорее напоминает совсем другую Европу, которая закончилась в мае 1945 года. И если в постмайдановской Украине, где власти заняты ликвидацией социальных и трудовых прав граждан, этот праздник оказался полностью маргинализованным, слившись с пасхальными ритуалами и массовым бегством на огороды, – которые, вновь, как в девяностые, становятся последней надеждой обнищавших людей, – то многие жители Европы выходят в этот день на улицы. С красными флагами и символикой, которая запрещена нашим «проевропейским» правительством.

1 мая 2016 года в каталонской Барселоне прошли сразу пять первомайских маршей, и еще множество других, небольших локальных мероприятий в разных районах города. Этот торгово-промышленный и культурный центр Средиземноморья, колыбель иберийского анархо-синдикализма, до сих пор помнит о своих классовых традициях – хотя современная туристическая Барселона очень мало напоминает тот город, который увидел и описал восемьдесят лет назад Джордж Оруэлл, прибывший сюда в разгар Испанской революции:

«Для человека, явившегося сюда прямо из Англии, Барселона представлялась городом необычным и захватывающим. Я впервые находился в городе, власть в котором перешла в руки рабочих. Почти все крупные здания были реквизированы рабочими и украшены красными знаменами либо красно-черными флагами анархистов, на всех стенах были намалеваны серп и молот и названия революционных партий; все церкви были разорены, а изображения святых брошены в огонь. То и дело встречались рабочие бригады, занимавшиеся систематическим сносом церквей. На всех магазинах и кафе были вывешены надписи, извещавшие, что предприятие обобществлено, даже чистильщики сапог, покрасившие свои ящики в красно-черный цвет, стали общественной собственностью. Официанты и продавцы глядели клиентам прямо в лицо и обращались с ними как с равными, подобострастные и даже почтительные формы обращения временно исчезли из обихода. Никто не говорил больше “сеньор” или “дон”, не говорили даже “вы”, – все обращались друг к другу “товарищ” либо “ты” и вместо “Buenos dias” говорили “Salud!”.

Реквизированы были и частные автомобили, а трамваи, такси и большая часть других видов транспорта были покрашены в красно-черный цвет. Повсюду бросались в глаза революционные плакаты, пылавшие на стенах яркими красками – красной и синей, немногие сохранившиеся рекламные объявления казались рядом с плакатами всего лишь грязными пятнами. Толпы народа, текшие во всех направлениях, заполняли центральную улицу города – Рамблас, из громкоговорителей до поздней ночи гремели революционные песни. Но удивительнее всего был облик самой толпы. Глядя на одежду, можно было подумать, что в городе не осталось состоятельных людей. К “прилично” одетым можно было причислить лишь немногих женщин и иностранцев, – почти все без исключения ходили в рабочем платье, в синих комбинезонах или в одном из вариантов формы народного ополчения».

Сегодня толпа по-прежнему течет по Рамбле, но теперь это праздные туристы и обыватели, и первая в этот день демонстрация, которую организовали анархо-синдикалисты из Всеобщей конфедерации труда, практически затерялась в массе прогуливающихся или спешащих по своим делам людей. Акция анархистов стартовала в старых кварталах «готической» части города, возле возведенных еще римлянами стен, а состав ее участников даже внешне казался достаточно «возрастным». На марш в основном пришли немолодые каталонцы, многие из которых участвовали в движении еще во времена диктатуры Франко – так что иронические слова «деды воевали» приходили на ум сами собой. Это обстоятельство подчеркивали надетые на некоторых пилотки и накидки республиканской армии, копирующие форму отрядов Дуррути, а также песни времен Гражданской войны, которые звучали с грузовика впереди колонны. Иногда их перемежали «молодежные» хип-хоп композиции и мелодии из привычного советского праздничного репертуара – «Варшавянка», «Красная армия» и «Полюшко-поле». Стоит заметить, что в хвосте колонны двигались несколько присоединившихся к ней левых с красными флагами. Несмотря на то, что акция ВКТ имела ярко выраженный «партийный» характер, никто не проявлял по отношению к ним нездоровой «антибольшевистской» агрессии.

«Мы не вступаем в коалицию с коммунистами, но они могут присоединиться к нашей акции. Это не проблема. В профсоюзном движении работает много леваков, которые представляют какие-то партии или самих себя. Мы можем выступать вместе, если это нужно рабочим», – сказал анархо-синдикалист Рамон Камачо. Он достаточно откровенно признал наличие «возрастной» проблемы, посетовав на то, что леворадикальная молодежь предпочитает новые, «идеологически расплывчатые» группы. Хотя можно предположить, что молодым левым – даже анархо-коммунистам нового поколения, – не всегда нравятся канонические сектантские позиции политических и профсоюзных организаций, в которых мало что изменилось со времен их отцов или заслуженных дедушек. И это вполне очевидным образом сказывается на динамике развития анархистского движения в Барселоне.

Лозунги каталонских анархистов главным образом касались «политики экономии» и сокращения рабочих мест, против которой выступает Всеобщая конфедерация труда. Участники марша озвучивали их возле местного муниципалитета, несмотря на то, что мэр Барселоны Ада Колау заблаговременно поздравила с праздником участников первомайских акций, выразив сочувствие их требованиям – как и нынешний президент Женералитата Карлос Пучдемонт, новый глава регионального каталонского правительства, который является решительным сторонником независимости. Колау пользуется в городе значительной популярностью, поскольку с начала кризиса активно участвовала в уличной политике, организовывая акции в защиту ипотечных должников, у которых пытались отобрать за долги квартиры по требованию банков. После того, как в стране было зафиксировано несколько самоубийств оставшихся без работы людей, которым было нечем погасить квартирный кредит, друзья и соседи таких должников стали объединяться в комитеты солидарности. Они блокировали дома, куда должны были прийти судебные исполнители, и не давали выбросить безработных на улицу.

Борьбу будущего мэра поддерживали в «Подемос», однако сама она не стала вступать в это движение. Среди прочего Колау пообещала ограничить неконтролируемое развитие туристической отрасли, включая строительство новых отелей. Это обещание также встречает сочувствие местных жителей – несмотря на то, что туристы обеспечивают городу многомилионные валютные поступления, увеличение их потока одновременно приводит к росту цен и джентрификации центральных районов. А потому на стенах Барселоны можно видеть надписи: «Туристы, убирайтесь домой!».

Акция анархо-синдикалистов проходила подчеркнуто мирно – впереди колонны ехала одинокая патрульная машина, которая разгоняла на ее пути многочисленные туристические автобусы, а сидевшие в них туристы с интересом снимали растянувшуюся вдоль приморской набережной демонстрацию. В конце концов, даже в популярных русскоязычных путеводителях по Барселоне можно найти специализованный маршрут по историческим местам, связанным с развитием каталонского анархизма. Однако ближе к вечеру, после сиесты, когда в центре города должны были пройти более крупные первомайские демонстрации, на улицах появились усиленные полицейские патрули и спецмашины, которые охраняли некоторые крупные банки и бутики, а в воздухе барражировали сразу три вертолета.

Первая демонстрация, организованная коалицией профсоюзных организаций, вышла на Рамблу из кварталов Раваля. Исторически в этом районе города, который находился за стенами цитадели, проживало нехристианское население (само название квартала происходит от арабского «a-rabal» – «за городом»), а затем – беднейшие жители города. Сегодня в бывшем гетто живет множество мигрантов. Это создает Равалю одиозную репутацию у обывателей, но на самом деле его можно назвать одним из самых живых, интересных и колоритных районов Барселоны, который ничуть не опасней других центральных кварталов. Было очень символично, что в голове колонны, которая насчитывала несколько тысяч человек, шли именно трудовые мигранты – жители разных стран и разного цвета кожи, люди разного пола и возраста. Некоторые из них были очень бедно одеты. Манера одеваться в стиле наших постсоветских девяностых годов вообще характерна для жителей пригородов Барселоны, включая рабочую молодежь, которая едет в часы пик в метро и поездах.

Участники акции требовали прекратить дискриминацию мигрантов, остановить депортацию беженцев и уравнять иностранных рабочих в трудовых и гражданских правах с жителями Испании. Постсоветские ксенофобы очень удивились бы, если бы узнали, что эти требования активно поддерживают многие испанские профобъединения. Трудовая дискриминация мигрантов, которым платят заниженную зарплату, а иногда и вовсе отказываются ее заплатить, сдавая людей в полицию за «незаконное» пребывание в стране, позволяет работодателям снижать зарплаты испанским рабочим или увольнять их в случае трудовых конфликтов. Таким образом, общий классовый интерес мигрантов и каталонцев состоит в том, чтобы уравнять их трудовые права, не позволяя спекулировать на неравном положении местных жителей и приезжих, среди которых можно встретить и украинских рабочих. Борьба за права трудовых мигрантов особенно активно проходит сейчас в пищевой промышленности, в сфере строительства, сельского хозяйства и на контейнерных терминалах в зоне порто-франко.

Стоит отметить, что каталонские левые начали борьбу за права беженцев еще задолго до пресловутого «мигрантского кризиса», в 1960–1980 годах, когда в зажиточную, индустриально развитую Каталонию приехали десятки тысяч жителей из Андалусии и других аграрных регионов страны, которые особенно пострадали от последствий Гражданской войны. Не имея крова, многие из них поселились в бункерах республиканской зенитной батареи, которая была оборудована на высоком холме, прикрывая город от бомбардировок итальянской и немецкой авиации. И продержались в этом укреплении многие годы, несмотря на попытки выселить их оттуда, которые неоднократно предпринимались властями. Некоторые из беженцев проживали здесь вплоть до начала девяностых – даже сейчас, поднявшись на старую батарею, чтобы полюбоваться на раскинувшийся под ней город, можно видеть остатки кафельной плитки, которую постелили прямо в бетонных казематах. В то время андалусийцы были криминализованы в общественном сознании практически так же, как нынешние беженцы из экваториальной Африки и Магриба, которые продают туристам дешевые сувениры, футболки «Барселоны» и воду, предварительно охлаждая ее в канализационных люках. Их, урожденных испанцев, тоже демонизировали, представляя лентяями и ворами, чуждыми каталонским традициям и образу жизни.

Акция трудовых мигрантов была самой энергичной и громкой – ее участники непрерывно скандировали речевки, пели песни и даже пытались танцевать прямо по ходу марша. В числе ее участников также хватало левых – например, троцкисты с флагами четвертого интернационала, представители одной из маоистских групп, а также турецкие и индийские левые. А всего в нескольких кварталах, неподалеку от площади Каталонии, проходила еще одна первомайская акция, которую провела коалиция леворадикальных и феминистских групп вместе с левыми сторонниками независимости Каталонии. Ее участники нарушили первоначально запланированный маршрут и, бросая в полицию петарды, перекрыли движение на одной из центральных улиц города – Пасео де Грасиа, устроив митинг прямо посредине проезжей части. Состав этой демонстрации выраженно отличался от двух предыдущих маршей – здесь явно преобладала студенческая молодежь и было достаточно много девушек. На эту же акцию в частном порядке пришли представители движения «Подемос», которое не участвовало в официальных мероприятиях Первомая.

Как рассказал нам один из участников акции, выходец из России Борис, расчет организаторов состоял в том, чтобы перекрыть уличное движение на перекрестке возле знаменитого дома Мила, построенного по проекту Гауди и получившего мировую известность благодаря своей необычной архитектурной пластике и режиссеру Антониони, который снимал здесь сцены из фильма «Профессия: репортер». Возле него всегда находится множество туристов, что должно было остановить полицию от попыток разогнать несанкционированный митинг. И действительно – полицейские ограничились тем, что перекрыли автомобильное движение в близлежащем квартале, блокируя его патрульными машинами и спецтехникой и наблюдая за акцией с вертолетов. Тем временем ее участники не только выразили солидарность с протестующими в Париже и в очередной раз раскритиковали власти за политику антисоциальных реформ, требуя ликвидировать растущую молодежную безработицу, но и затронули тему правительственного кризиса, в котором уже несколько месяцев находилась Испания, потребовав «передать власть народу».

Обсуждая тему этого кризиса, стоит отметить, что в нем сыграл роль и «каталонский» фактор – представители «Подемос» отказались участвовать в формировании правительственной коалиции с Испанской социалистической рабочей партией и либеральной партией «Граждане», мотивируя это тем, что их потенциальные партнеры отрицают возможность самоопределения Каталонии. Впрочем, многие политически активные жители Барселоны видели в этой позиции формальный предлог для того, чтобы добиться новых выборов, на которых это движение может улучшить свой прошлый результат. И действительно – всего через несколько дней после Первомая в Испании были объявлены назначенные на 26 июня досрочные парламентские выборы, а уже вскоре было объявлено, что представители «Подемос» пойдут на них в коалиции с партией «Объединенные левые» и левыми экологами из «Equo». По мнению их сторонников, это дает шанс сформировать правительство с антикапиталистическим курсом. Однако многие сторонники испанских левых полагают, что даже в случае успешного результата на выборах (пока наблюдатели считают более вероятной «широкую коалицию» между правой Народной партией действующего премьера Мариано Рахоя и Испанской социалистической рабочей партией) новая коалиция в итоге повторит хорошо известную эволюцию правительства греческой СИРИЗА. Представители коммунистических групп жестко критикуют «Подемос», обвиняя это движение в том, что его представители отказываются от ликвидации института монархии, а предложенные ими реформы не претендуют на серьезные социальные изменения, не посягая на фундаментальные основы сложившейся системы. По мнению коммунистов, буржуазия заинтересована в том, чтобы социальное недовольство масс находило разрядку в «карнавальном» протесте «Подемос» с его размытой политической и идеологической программой.

Одновременно с этим представители испанских элит предпринимают усилия, чтобы ослабить позиции левых сторонников независимости Каталонии. С этой целью в Барселоне продвигается либеральный популистский проект «Граждане – Гражданская партия». Ее лидер Альберт Ривера, молодой и харизматичный буржуазный политик, требует сохранения «единства Испании» любой ценой. В то же время левые сторонники сецессии от Испании и выхода из Евросоюза – мотивируя последнее требование не только политическими, но и экономическими причинами, – надеются, что перевыборы парламента позволят им еще на шаг приблизиться к своей цели. Окна и балконы барселонских домов по-прежнему завешаны флагами сторонников независимости, и эта свобода выражения своих взглядов совершенно нормальна для страны, которая пережила кровавую войну и диктатуру во имя «единства» страны и не хочет снова вернуться к старым кошмарам.

Ситуация после новых выборов может стать в итоге еще более запутанной – в обществе обсуждаются разные варианты альянсов и коалиций, живо напоминая перипетии сериала «Игра престолов». Он очень популярен в Каталонии и Испании, где происходили съемки некоторых эпизодов фильма, к которым привлекли местную безработную молодежь. Лидер «Подемос» Пабло Иглесиас посвятил «Игре престолов» целое эссе и подарил испанскому королю диск с несколькими сезонами сериала. А Тереза Родригес, депутат парламента Андалусии, представляющая троцкистскую группу «Izquierda Anticapitalista», получила прозвище «Кхалиси».

Однако первомайские акции в Барселоне свидетельствуют, что, несмотря на политическую апатию многих представителей испанского общества и неопределенную позицию левых организаций, новое поколение испанцев и каталонцев, лишенное перспектив в условиях прогрессирующего социального кризиса, настроено вполне серьезно и рассматривает политическую борьбу не в качестве ролевой игры, а как необходимую попытку изменить свою жизнь, оказывая прямое влияние на судьбы своей страны.

Очевидно, что подобные тенденции просматриваются сейчас во Франции, Голландии, Германии, Португалии, Великобритании и прочих странах Евросоюза. И это отличает нас от Европы даже больше, чем отношение к празднику Первомая.

Май 2016 г.

Билет на планету Плюк

Когда страну охватила истерия правого вандализма – уничтожение скульптурных монументов, барельефов и мозаичных панно, – я вспомнил о самом большом в Украине памятнике советской эпохи. Он до сих пор уцелел, в нарушение закона о декоммунизации. В буковинских Карпатах, на берегу реки Серет, напротив местечка Берегомет, стоит живописная гора Стожок, увенчанная популярной у туристов «пещерой Довбуша». После войны, когда на склоне Стожка восстанавливали вырубленный в прежние годы лес, местные жители высадили здесь рощу ясеня в форме огромной пятиконечной звезды. И каждую осень, к ноябрю, эта звезда становится красной, отчетливо выделяясь на фоне хвойных деревьев.

В девяностые годы буковинские коммунисты насмешливо предлагали националистам «рубать ясени на Стожке» – подразумевая, что им не по силам справиться с целым лесом, который до сих пор противозаконно занимается коммунистической агитацией. Однако это была весьма неудачная шутка – капитализму случалось решать и не такие исторические задачи. В последние месяцы через Прикарпатье проходят бесконечные эшелоны, груженные вырубленным лесом-«кругляком». Так, жительница Коломыи Светлана Сторчевая насчитала на своей станции не менее ста вагонов с древесиной. Пользователи социальных сетей то и дело выкладывают фотоснимки таких составов вместе с фотографиями «облысевших» карпатских гор, которые буквально на глазах теряют лесной покров, поскольку вырубка леса достигла невиданных ранее масштабов и проводится практически бесконтрольно.

«Масштабы катастрофы можно оценить по шокирующим фото облысевших горных склонов с птичьего полета. На одном из них – южный склон горы Попадя, на стыке Закарпатской и Ивано-Франковской областей (где по закону вырубка строго запрещена). Еще в дореволюционные времена (то есть в 2013 году) здесь густо росли деревья, а теперь, меньше чем через три года, зияет огромная плешь. Зеленые Карпаты потихоньку превращаются в пустыню. По информации депутата Закарпатского областного совета Юрия Гнепа, если раньше, к примеру, в Межгорском районе Закарпатья вырубали 40 тыс. кубометров леса, то сейчас – около 100 тыс., – рассказывает журналист Strana.ua Дмитрий Мицкевич. – Одна из самых беспощадных рубок идет недалеко от президентской резиденции в Гуте Ивано-Франковской области. Денно и нощно местные жители валят родной лес. Дороги в здешних краях, по которым практически круглосуточно снуют десятки грузовиков с груженными деревом прицепами, – как после бомбежки (раньше лес сплавляли по реке, но это сложнее и дороже). В каждом втором селе – мини-лесопилки, на которых смереки распиливают на доски и везут в соседнюю Словакию, Венгрию, Польшу».

«Вырубают все, что можно и не можно. Куда не еду по области – везде лесовозы… Кажется, они и свою деревянную хату рубят и вывезут. А Карпаты останутся лысыми», – признался журналистам губернатор Закарпатской области Геннадий Москаль.

Все это происходит невзирая на то, что с 1 ноября 2015 года Верховная Рада ввела мораторий на экспорт древесины, который демонстративно игнорируют местные чиновники и бизнесмены. Незаконные порубки леса охраняются камуфляжными представителями националистических «добробатов», которых совершенно не заботит судьба родных «партизанских» лесов. А западные компании открыто поощряют и стимулируют развитие этого незаконного бизнеса.

«Вывоз леса заморозили, чтобы хоть как-то защитить леса от уничтожения и поддержать отечественную деревообрабатывающую промышленность, которая на ладан дышит. Ведь вместо того, чтобы идти на украинские предприятия и кормить наших рабочих и экономику, бревна массово продают нашим западным соседям. Но это невыгодно: кубометр сырья стоит 80–90 долларов, а обработанная древесина ценится в десять раз дороже. Нужно развивать свое производство. Украина становится сырьевым придатком, – говорит эксперт по лесному хозяйству Игорь Шелудько. – Мораторий на экспорт леса не понравился странам ЕС, которые покупают у нас дерево за бесценок, производят мебель и продают нам задорого… Европейцы даже выдают дотации фирмам, чтобы те возили древесину из Украины. Сами же свои леса берегут. В Польше, Словакии и Румынии не рубят деревья в промышленных масштабах. Более того, румыны незаконную вырубку приравняли к угрозе национальной безопасности».

Заинтересованность в массовых поставках украинского леса настолько велика, что в мае 2016 года Международный валютный фонд и Евросоюз ультимативно потребовали от Украины снять мораторий на экспортные поставки леса в Европу, угрожая заморозить кредиты, в которых остро нуждается киевское правительство. По словам заместителя министра экономического развития и торговли Украины Натальи Микольской, запрет на экспорт древесины препятствует получению второго и третьего транша ЕС в размере 1,2 млрд евро. Причем европейские чиновники особо напирают на то, что он противоречит условиям соглашения Ассоциации с Евросоюзом, ради которого выходили на «евромайдан» украинцы.

«Мораторий на вывоз объективно воспринимается нашими партнерами как нарушение Соглашения об ассоциации», – констатировала вице-премьер-министр по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Иванна Климпуш-Цинцадзе. Полностью зависимые от «доноров» украинские власти послушно поддаются этому шантажу, и можно не сомневаться, что ограничения на экспорт древесины будут частично или полностью сняты в самое ближайшее время. А это значит, что Украина уже в ближайшие годы лишится своего лесного фонда, как это уже было в первой половине ХХ века, когда карпатские леса бесконтрольно сводили для экспорта в европейские метрополии. Впоследствии их с немалыми затратами восстанавливали в тоталитарные советские времена – как раз тогда, когда была высажена «красная звезда» на склоне горы Стожок. Причем на то, чтобы вырастить гибнущие сейчас деревья, ушло не менее пятидесяти лет – жизнь нескольких поколений людей.

К чему приведет эта экологическая катастрофа, к которой подталкивает нашу страну европейский бизнес? Неконтролируемая вырубка горных лесов неизбежно нарушит гидробаланс Карпат, что приведет к многочисленным оползням и обвалам, сокращению количества источников и обмелению основных рек западноукраинского региона – с самыми негативными социальными последствиями для его жителей. Те же процессы проходят сейчас и в украинском Полесье, где бесконтрольную заготовку древесины усугубляет стихийная добыча янтаря, которая уничтожает лес на территориях Волынской, Ровенской и Житомирской областей. А вице-премьер Украины Павел Розенко публично посоветовал украинским селянам отказаться от потребления газа – очевидно, подразумевая, что они должны будут отапливать свои хаты дровами.

Вся история постмайдановской Украины, по сути, сводится к интенсивной хищнической эксплуатации ее экономических, природных и трудовых ресурсов, которые еще сохранились после двадцати пяти лет капиталистической реставрации. В прибыль обращается все, что можно продать. Причем в этот самоубийственный для страны бизнес вынужденно вовлекаются множество нищих, безработных людей, которые попросту лишены других источников заработка. При этом европейские чиновники и банкиры открыто диктуют свои условия украинскому правительству, недвусмысленно указывая на его полностью зависимый, подчиненный статус. И это унизительное колониальное положение Украины утверждается под шум патриотической истерии, от которой только начало отходить наше общество.

Обречены ли мы жить на планете Плюк из галактики Кин-дза-дза? Среди пустыни, где продают даже воздух, а уцелевшие жители сидят в клетках, обучаясь правильно приседать перед господами? Всем, кто видел фото облысевших гор и уничтоженных янтарными старателями лесов, стоит поскорее задать себе этот вопрос. Он очень актуален в стране, где массово падают памятники и деревья.

Май 2016 г.

До шестнадцати и младше

20 июня в Харькове, во время строительных работ на улице Зеленина произошел завал, в результате которого погиб один из рабочих. Им оказался подросток, которому исполнилось всего семнадцать, а по другим данным, даже шестнадцать лет. Этот случай заслуживает особого внимания, поскольку совсем недавно на Харьковщине разгорелся скандал, связанный с фактами нелегального использования труда несовершеннолетних украинцев, который еще раз показал масштабы эксплуатации детей и подростков в стране. А заодно наглядно продемонстрировал, в каких условиях приходится им работать.

В конце мая в клинику Нововодолажского района доставили шестнадцатилетнего подростка из села Охочее, который несколько часов находился в состоянии комы. Медики диагностировали у него отек лица и анафилактический шок. Как оказалось, юноша по имени Олег нелегально трудился на местной птицефабрике и потерял сознание прямо на рабочем месте. По словам работников фабрики, мальчик, который переносил в цеху кур, на глазах у всех схватился за горло и начал задыхаться. У него почернело лицо, и если бы «скорая» своевременно не забрала Олега в реанимацию, все могло бы завершиться трагедией.

Ни местные жители, ни врачи, которые заявили о произошедшем в полицию, не сомневаются в причинах, которые вызвали этот приступ. Тяжелый «аромат» аммиака ощущается даже на большом расстоянии от фабрики, а в цехах к нему добавляется токсичный запах химикатов, помета, воздух насыщен частичками перьев и пуха. В таких условиях тяжело работать и взрослым, которые то и дело страдают заболеваниями кожи и дыхательных путей. Между тем, как показала проведенная после этого инцидента проверка, на птицефабрике в Охочем постоянно работали десятки несовершеннолетних жителей села, причем некоторым из них было всего десять лет.

«Директору важно, чтобы работа выполнялась в срок. А то, что ее делают дети, еще и лучше. Не нужно оформлять трудовые книжки, платить налоги. У нас в селе это обычное дело. Бывает, что школьники бегают туда и во время уроков. Жить ведь как-то нужно», – рассказал журналистам дед пострадавшего Олега. А десятилетний мальчик по имени Славик охотно признался, что он часто отправляется на фабрику вместо занятий в школе: «Ну, мне там подают кур, и я их переношу. Там кур носят в основном дети. Моя учительница всегда знала, что вместо уроков я хожу на птичник».

По самым «оптимистичным» оценкам, дневной заработок работавших на птицефабрике детей составлял около 50–60 гривен – чуть больше 2 долларов, хотя работать приходилось «столько, сколько сказали». При этом, как показала проверка Харьковской областной прокуратуры, подростки не прошли медосмотр, работали без согласия родителей и трудовых договоров, никто не проводил с ними инструктаж по технике безопасности, обязательный для работы на вредном для здоровья производстве. И, разумеется, несовершеннолетние никак не отмечались в финансовой отчетности предприятия, которое зарабатывало на их труде неплохие деньги. «Сколько, в каких условиях они работали, как их труд был оплачен – ничего не известно. Такого наемного бесправного труда детей, наверное, нет ни в одной стране мира», – констатировал советник председателя Нововодолажского райсовета Алексей Руднев.

Недавние случаи в Харькове и селе Охочее не являются каким-то исключением. Нелегальный труд несовершеннолетних подростков – в том числе детей в возрасте до 15 и 16 лет – получил в Украине массовое распространение, хотя на это обращают внимание только в случае чрезвычайных происшествий, которые обычно пытаются замолчать. Это является прямым следствием прогрессирующего социального кризиса, факторы которого прекрасно известны – инфляция, безработица, задолженности по зарплате, рост цен на товары первой необходимости, катастрофическое повышение коммунальных тарифов и планомерная ликвидация социальных льгот. Обнищавшим гражданам все тяжелее обеспечивать своих детей – и поэтому детский труд постепенно становится нормой и даже необходимостью для многих украинских семей. А работодатели «европейской страны» охотно используют возможность заработать на эксплуатации несовершеннолетних. Тем более что в условиях кризиса и правового хаоса в стране никто не обращает особого внимания на нормы действующего трудового законодательства и правила охраны труда.

Подростку всегда платят меньше, и при этом в любой момент могут выкинуть его на улицу, не заплатив заработанного. При этом в случае несчастных случаев наниматель не несет за них никакой ответственности – ведь получается, что пострадавшие дети формально никогда на него не работали. В то же время подростки обычно занимаются неквалифицированным физическим трудом, который очень слабо сочетается с расхожими представлениями о счастливом детстве. К примеру, они часто работают на стройках, как это делал погибший в Харькове семнадцатилетний юноша.

«Не могу сказать, что подростки не работали у нас на стройках раньше, – рассказывает Александр Семусь, прораб одной из киевских строек, – приходили очень молодые пацаны, никто на это не реагировал, потому что никаких договоров никто не заключает, на документы никто особо не смотрит. Но в последнее время они просто повалили. В основном приезжают из села. В селе работы нет и не предвидится, за границу их никто не пустит, образования и опыта работы нет никакого, а зарабатывать надо. Остается таскать кирпичи. В каждой бригаде строителей есть пареньки “до шестнадцати и младше”. Некоторые – с родней, некоторые сами приезжают. Две или три тысячи гривен могут заработать, если земляки эти деньги не заберут. Насчет техники безопасности их не инструктируют – учатся всему сами, в процессе работы. А пьянству уже до нас научились».

Последнее исследование Госкомстата, которое проводилось при содействии Международной организации труда еще до «евромайдана», выявило в Украине почти полмиллиона работающих детей и подростков. Хотя социологи честно признали, что в это число не попало множество нелегально работающих несовершеннолетних. Согласно исследованию, средний возраст работающих детей составил 12 лет, причем 6 % несовершеннолетних в возрасте 13–14 лет работали больше взрослых, а рабочий день некоторых 15–17-летних украинцев превышал 56 часов в неделю. В сельском хозяйстве были заняты около 150 тыс. детей в возрасте 14–15 лет, причем треть из них имели проблемы со здоровьем, а многие были заняты на опасных работах. В отделении пластической и реконструктивной хирургии киевского «Охмадета» демонстрируют фотографии травмированных детей – каждый год там фиксировали около 15–16 случаев серьезных производственных травм у несовершеннолетних, которые приводили к сложным операциям с ампутациями пальцев или конечностей.

С тех пор ситуация серьезным образом осложнилась – в первую очередь потому, что в Украине получили распространение новые нелегальные «профессии», в которых бесконтрольно используется детский труд. В первую очередь речь идет о добыче янтаря, которая приобрела неконтролируемые масштабы на обширных территориях Волынского, Ровенского и Житомирского Полесья. Работа несовершеннолетних подростков является там сейчас самым обычным делом. При этом они зачастую вынуждены делиться добытым с представителями преступных группировок, которые контролируют этот бизнес, выплачивая им обязательную для всех «дань».

«Хлопцы моют песок помпами, бегают с сачками. У них зрение лучше, чем у родителей, животов нет, могут много янтаря намыть, – рассказывает житель Житомирщины Виктор. – Можно сказать, сейчас это у подростков основное занятие – все хотят денег, все, кто может, “сидят” в лесу на янтаре, в любое время года, в любое время дня, ночи и в любую погоду. Бывает, что и девочки помогают. Чем еще заниматься?».

В социальных сетях выложены десятки фотографий работающих в «копанках» подростков, которые не вылезали из этих ям даже на праздник святого Николая, когда на западной Украине принято дарить детям подарки. Не удивительно, что несовершеннолетние добытчики янтаря регулярно попадают в криминальные сводки. Так, в июле прошлого года пограничники задержали возле села Каменное на Ровенщине двух малолетних старателей. Их односельчане устроили штурм погранпункта, который закончился стрельбой и ранениями. Вскоре после этого украинские милиционеры поймали трех шестнадцатилетних подростков из села Володимирец, добывавших янтарь с помощью автопомпы. В апреле 2016-го возле села Сушаны задержали группу мальчиков в возрасте 15–16 лет, которые успели накопать 35 килограммов янтаря. Наконец, совсем недавно, 14 июня, неподалеку от села Озерцы тяжело ранили шестнадцатилетнего парня, который ехал с друзьями на велосипедах, направляясь на янтарную «копанку». Кто-то из конкурентов по нелегальному бизнесу в упор выстрелил в него из леса.

«Все, что связано с добычей янтаря – это криминально и очень опасно. Особенно для детей. Во-первых, полно несчастных случаев. Понятно, что их никто не фиксирует, но не секрет, что на “клондайках” большой травматизм. Может привалить в яме, дерево может на человека упасть, можно завязнуть в размытом песке, как в болоте – хорошо если успеют вытащить. И это не только с взрослыми может случиться. Ну и драки, разборки, всякие происшествия на пьяную голову. Тем более, там, в лесу, теперь хватает оружия, – рассказывает один из житомирских волонтеров, которые мониторили ситуацию в зоне “янтарного бедствия”. – То, что там дети – совершенно неправильная ситуация. Неправильно, что когда школьник хочет купить себе телефон, он идет в лес за янтарем. А самое плохое – все считают, что так и надо».

Понятно, что «янтарная лихорадка» не случайно охватила этот регион, который выделяется уровнем безработицы даже на фоне остальных областей Украины. Стоит отметить и то, что в рамках «образовательной реформы» украинского правительства на Житомирщине проходит масштабное сокращение количества сельских школ, в рамках которых здесь закрывается сразу 76 образовательных учреждений. Лишив молодежь возможности получить образование и работу, наглухо перекрыв для них все «социальные лифты», государство в буквальном смысле заталкивает это поколение в янтарные ямы, которые заменят ему ставшие недоступными университеты. Альтернатив этому бизнесу немного – криминал, незаконная вырубка леса, трудовая миграция или перспектива службы в армии, где сейчас также велик риск потерять жизнь и здоровье. И пока социально-экономическая ситуация в стране ухудшается, в Украине будет постоянно расширяться сегмент нелегальной трудовой занятости детей, включая их сексуальную эксплуатацию – что, впрочем, представляет собой отдельную и очень болезненную тему.

Согласно последним данным ООН, на сегодня в мире вынужденно работают 168 млн несовершеннолетних. Очевидно, что число украинских подростков в рядах этой трудовой армии только растет. 1 июня правозащитники провели в Брюсселе акцию против эксплуатации детского труда, символически «выкапывая» из земли смартфоны – поскольку их производителей обвиняют в эксплуатации детей на кобальтовых карьерах Африки. Однако вполне возможно, что мировой общественности уже вскоре придется обратить внимание на положение украинских подростков, которые нелегально копают янтарь в точно таких же, диких и по-настоящему «средневековых» условиях – только не в джунглях далекого континента, а совсем рядом с границей Евросоюза.

Июль 2016 г.

Страна «Ломбардия»

Спустя два с половиной года после «евромайдана» украинцы вполне ясно осознали крах евроинтеграционных иллюзий, которые многие годы внедрялись в общественное сознание усилиями пропагандистов. Чиновники Евросоюза не скрывают желания отгородиться от нестабильной, охваченной кризисом и войной Украины. Однако настойчивое стремление в Европу все же дает свои очевидные результаты – сегодня мы живем в стране, которую можно с полным правом образно назвать «Ломбардией». Не потому, что мы догнали по уровню развития этот процветающий североитальянский регион, известный передовой индустрией, высокой модой, оперой и футболом. А по причине того, что Украина наверняка занимает сейчас первое место по количеству ломбардов – залоговых контор, куда несут свои вещи и ценности нуждающиеся в деньгах украинцы.

Не будет преувеличением сказать, что украинские города охватила настоящая лихорадка залогово-кредитного бизнеса. Так, в Киеве, в районе станции метро «Святошин» можно насчитать сразу 12 павильонов, которые выдают краткосрочные займы под залог личного имущества граждан. На базарчике возле метро «Левобережная» сейчас находится 7 ломбардов – хотя, по словам рыночных торговцев, два года назад тут действовал всего один такой пункт. На метро «Позняки» павильоны ломбардов идут сплошным рядом, один за другим, вытесняя продуктовые магазины, базарные бутики и даже полулегальные игорные салоны. Этот бизнес считается сейчас самым прибыльным в украинской столице. «Больше можно только на контрабанде заработать», – доверительно рассказал оценщик одного из киевских ломбардов, который не скрывает, что у их популярности всего две главных причины – кризис и война.

Безработица и инфляция самым серьезным образом сказались на доходах украинцев, которые в среднем снизились за два года почти в два раза. Постоянное повышение коммунальных тарифов и рост цен на товары первой необходимости привели к тому, что зарплаты и пенсии малообеспеченных граждан, даже с учетом субсидий, едва покрывают расходы на квартплату и на еду. В еще более сложной ситуации оказались те, кто должен ежемесячно погашать текущие платежи по ипотеке или за купленные в рассрочку автомобили, оплачивать неотложные медицинские услуги или учебу. В прежние времена в таких случаях обычно брали банковский кредит, но банковский сектор лихорадит – после смены политической власти в стране закрылось около половины банков и страховых компаний, а уцелевшие после этой зачистки конторы все чаще отказывают клиентам в кредитовании или выдают кредиты на крайне невыгодных условиях, после проверок и проволочек. Припрятанные на черный день доллары давно потрачены, занять у друзей тоже нельзя, и чтобы получить на руки наличные средства, все больше людей вынуждены идти в ломбард, закладывая там свое личное имущество.

«Положение на украинском рынке небанковских финансовых инструментов – страховые рынки, рынки кредитной кооперации, – ужасающее, происходит схлопывание этого сегмента экономики. Он небольшой – все страховые компании не содержат в себе и 80 млрд гривен, но это все схлопывается. Растет одна отрасль – микрокредитование через ломбарды. По отчетам Нацфинуслуг, по результатам прошлого года активы ломбардов выросли на 55 %. Во все времена рост активов ломбардов говорит о том, что у людей просто больше не осталось денег. Они из своих домов выносят все, что только можно вынести. Несут в ломбарды, закладывают под большие проценты на 5–10 дней – дожить до того, когда смогут добыть какую-то копейку. Средний процент, по которому ломбарды дают кредиты, составляет 283 % годовых. 55 % роста в ломбардных сетях говорят о катастрофической ситуации в кошельках граждан Украины», – констатировал лидер партии «Союз левых сил» Василий Волга.

Действительно, украинцы относят в ломбарды последние ценности – все, что было куплено семьей в более благополучные времена или передавалось из поколения в поколение по наследству. По словам оценщиков, люди старшего возраста в основном сдают ювелирные украшения, а более молодые украинцы берут деньги под залог компьютеров, ноутбуков, смартфонов, телевизоров и бытовой техники. У опытных оценщиков есть много хитростей. «Сначала они оценивают не столько вещи, сколько людей, которые их принесли, – и только потом предлагают свою цену», – рассказывают работники ломбардов. Обычно оценочная стоимость не превышает 30–50 % от реальной стоимости имущества, а процентная ставка кредита на срок от 1 до 30 дней составляет от 0,75 % до 1–3 % в день. Причем проценты начисляются не на остаток долга, как это практикуется в банковской системе, а на всю сумму займа. Благодаря этому ломбард в любом случае гарантирует себе высокие прибыли практически с каждой залоговой сделки.

Некоторые приносят свои вещи по нескольку раз, выкупая их через несколько дней. Но, как отмечают в ломбарде, по мере углубления кризиса заложенное имущество все чаще оказывается в собственности ломбардов, поскольку не все клиенты в состоянии погасить кредит вместе с быстро накопившимися процентами. Почти каждая сеть ломбардов имеет многочисленные спауни-шопы – так называются магазины, в которых торгуют невыкупленными вещами, продавая их с солидной наценкой. Таким образом, ломбарды представляют собой огромный пылесос, который выкачивает ценности миллионов украинских граждан, выгодно скупая его по бросовым ценам.

Однако у расцвета украинского ломбардного бизнеса есть еще одна щекотливая и специфическая причина. Сотрудники ломбардов не скрывают, что через некоторые пункты залогового кредитования систематически реализуют ценные предметы сомнительного происхождения. Причем не только украденные у киевлян вещи, которые все чаще «отмывают» подобным образом представители переживающего свои золотые времена криминалитета, но и «трофейное» имущество, которое привозят из зоны АТО или пересылают оттуда посылками «Новой почты».

«Мы не можем знать, где берет вещи клиент – купил он их или у кого-то украл», – рассказывает бывший киевский оценщик. «Но все знают, что атошники часто приносят нам какую-то видеотехнику, бытовую технику, инструменты – “сувениры из АТО”, как здесь говорят. Или это делают их родственники, друзья. Из этого можно сделать вывод, что эти вещи достались им, скажем так, не совсем честным путем. Или в брошенном доме подобрали, или облегчили кого-то. Сдавать это где-то там у себя по близости они не решаются – там СБУ или военная прокуратура может проконтролировать и спросить, откуда это добро. Поэтому везут его в большие города, где можно все безопасно провернуть. И обычно не сдают такие вещи на время, чтобы потом выкупить, а сразу продают их в ломбард по дешевке. В ломбардах все прекрасно понимают, но для них это очень выгодно, и, если смотреть формально, они делают все по закону».

Таким образом, мы видим: Украина превратилась в «Ломбардию» вовсе не от хорошей жизни. Это страна грабителей и ограбленных, где люди вынуждены отдавать последнее, чтобы как-то пережить сегодняшний день. И часто остаются без ничего, не зная, на что они будут жить завтра.

Весь вопрос в том, что произойдет, когда им нечего будет нести в ломбарды.

Июль 2016 г.

«В белом гетто»

«Радикальная география» не в большом почете у академического сообщества постсоветских стран, где в общественных науках по-прежнему безраздельно господствует идеология либерализма. У нас нет левых социологов уровня Дэвида Харви, которые смогли бы наглядно показать, как экономический кризис преобразует социальную среду – когда рыночные реформы форматируют городское пространство в интересах бизнеса, игнорируя потребности людей, а деиндустриализация и сопутствующая ей безработица вводят в состояние депрессии целые регионы.

Однако эту функцию марксистских интеллектуалов достаточно успешно выполняют представители частных фирм, которые специализируются на социологическом анализе и прогнозах. Обрабатывая заказы крупных коммерческих компаний, они систематически проводят исследования на всей территории Украины, изучая экономическую ситуацию в различных регионах, оценивая динамику уровня потребления, реальные доходы населения и его покупательную способность, фиксируя пауперизацию и растущий уровень криминала – чтобы заказчик мог заключить, насколько перспективны для его бизнеса локальные рынки. И эти объективные данные, очищенные от шелухи политической пропаганды, с полной ясностью показывают, в какой глубокой стагнации находится сейчас Украина. Причем без всякой надежды поправить положение дел.

«Для того, чтобы делать наш продукт, мы постоянно обновляем базу данных работающих объектов инфраструктуры, бизнесов, предприятий – заводы, кафе, магазины, другой малый бизнес. Мы каждый месяц актуализируем эти данные, и у нас даже есть статистика, сколько и где люди обналичивают денег, снимают в отделениях банков и банкоматах, данные по рынку недвижимости», – говорит о методике этих исследований Максим Зинченко, руководитель аналитической компании «GEO-M». В диалоге с ведущим программы «Работа над ошибками» он рассказал, что катастрофическое падение экономики привело к обвальной внутренней миграции. Происходит тотальная «зачистка» страны – трудоспособное население массово покидает депрессивные города и поселки, постепенно накапливаясь в нескольких мегаполисах, где еще можно найти работу. Причем, даже в Киеве, Харькове, Днепропетровске, Одессе и Львове все отчетливей выделяются социально неблагополучные зоны, которые выраженно отличаются от соседних районов.

«Основной тренд – экономика продолжает падать. Мы это фиксируем на фактических данных, невзирая на изменение методик Госкомстата, что там очень любят делать. Мы видим такую тенденцию: экономика городов сокращается неравномерно. Топ-5 городов местами, в каких-то направлениях, могут как-то развиваться и как-то выходить “в ноль”. Больше всего спад происходит за счет малых городов. То есть мы идем к тому, что через десять лет 70 % населения Украины будет жить в пяти городах и их агломерациях.

– То есть, мы идем по латиноамериканскому пути?

– Да. Причем разделение, сегрегация увеличивается даже между районами. Если раньше, в предыдущий кризис, украинские города “падали” условно равномерно, сейчас мы наблюдаем такую вещь, когда в одних районах города сокращается экономика, закрываются бизнесы в три раза быстрее, чем в других.

– Даже внутри этих пяти городов?

– Да».

Неудивительно, что крупные компании полностью утратили коммерческий интерес к большей части украинских городов, включая многие областные центры – несмотря на успешную «декоммунизацию» их названий. Они либо полностью выводят оттуда свой капитал, либо ограничиваются работой действующих филиалов, не вкладывая средств в их развитие. Еще в 2013 году компания «GEO-M» получила заказы на анализ социально-экономической ситуации в восьмидесяти городах Украины – причем заказчики желали расширить их список до ста. В следующем, 2014 году число городов, к которым проявлял интерес бизнес, сократилось до шестидесяти. В 2015 году фирме заказали исследования в сорока городах, в нынешнем году этот список сократился до тридцати, а в 2017 году бизнесменов, скорее всего, будут интересовать всего двадцать два украинских города. Помимо мегаполисов в их число входят несколько популярных курортов, города-спутники атомных электростанций и населенные пункты, расположенные вблизи металлургических предприятий, которые еще отправляют на экспорт свою продукцию – причем, как отмечает Зинченко, теперь это уже чаще всего не сталь, а руда.

В остальных регионах у людей банально нет работы – а значит, им не за что покупать товары или услуги. Исключением из этого правила являются несколько небольших приграничных городов, расположенных вблизи пунктов таможенно-пропускного контроля. Как не без иронии отмечает социолог, они процветают за счет контрабанды и единственные во всей стране демонстрируют некоторый экономический рост. Это заставляет вспомнить известную книгу уругвайского экономиста Эдуардо Галеано – «Вскрытые вены Латинской Америки». Рассказывая о зависимой, колониальной экономике южноамериканских стран, он констатировал, что в этом регионе, как правило, развиваются только портовые города, которые служат воротами для экспорта сырья и импорта иностранных товаров.

Но исключения лишь подтверждают общее правило. Большинство городов Украины умирают буквально на глазах. «Мы это определяем по макроэкономике города и считаем статистику с микроуровня – где какой завод закрылся, какое кафе закрылось, какой нотариус закрылся или где заморозили стройку», – рассказывает Максим Зинченко. По словам социолога, в некоторых населенных пунктах Украины на семь закрывшихся предприятий приходится только одно новое. «Семь объектов закрылось – один открылся. Это огромный показатель – посчитайте, за сколько лет с такими темпами от этого города вообще ничего не останется». Исследования говорят о том, что 80 % от общеукраинского потребления электроники, мебели, одежды и других товаров этой же категории приходится на упомянутые пять городов. «Все остальное в Украине – экономическая пустыня. Коллапс уже случился», – заключает Зинченко.

Политическая ситуация в стране только усугубляет стагнацию. «Это очень заметно по Харькову – как отношения с Россией повлияли на экономику, на безработицу», – говорит социолог, очевидно, имея в виду простаивающие промышленные предприятия этого индустриального центра, которые так и не удалось загрузить с помощью военных заказов.

Все это стимулирует массовую миграцию за границу, которая постоянно набирает обороты – ведь работу в Киеве могут найти далеко не все. По словам социолога, сегодня за границу уезжают не только жители Западной Украины, которая, согласно его оценкам, является самым депрессивным регионом, но и жители центральной и юго-восточной части страны. Большинство трудовых мигрантов едут в Евросоюз и Россию, причем в последнее время украинская молодежь особенно стремится в Польшу, чтобы заработать там денег и переехать в другие, более развитые европейские страны. Денежные поступления от «заробитчан» являются в условиях кризиса все более значимым экономическим фактором. «Переводы – это то, что держит украинскую экономику на плаву больше, чем любой кредит», – говорит Максим Зинченко, одновременно отмечая, что отток трудоспособного населения является разрушительной тенденцией, поскольку трудовая миграция украинцев усиливает активный процесс депопуляции населения. Причем, говоря о его социальных причинах, социолог особо указал на отсутствие доступа к качественным медицинским услугам.

Есть ли выход из этой ситуации? По мнению аналитика, попытки создать на руинах промышленности «аграрную империю», о которой говорил украинцам американский посол, не спасут украинскую провинцию от вымирания. «Количество занятых в аграрном секторе людей будет сокращаться в силу механизации производства», – прогнозирует Зинченко. Несостоятельны и сладкие грезы об украинской «Кремниевой долине», которыми так любят потчевать сограждан «реформаторы», обещая нам стремительное развитие наукоемкого производства, которое вот-вот должно забурлить посреди ровного места, как фонтан среди пустыни. Постсоветская Украина давно растеряла свой прежний научно-технический потенциал, и маниловские мечты о «технопарках» не имеют под собой никаких оснований.

«Я в технопарки не верю. За технопарками должно стоять хорошее образование, большое количество аспирантов и квалифицированной молодежи с высшим образованием. Молодые ученые массово уезжают из страны – я даже наблюдаю тенденцию, когда уезжают не в топ-страны. Причем, это массовый процесс… Для того, чтобы ситуация в экономике начала улучшаться, необходимо молодое, здоровое, квалифицированно население, промышленность, наука, природные ресурсы. Но всего этого нет. У Украины вообще нет ресурсов для долговременного роста, а те ресурсы, которые остаются, они тают на глазах, мы их теряем… Если речь идет о наукоемком производстве, то кто Украину пустит на внешние рынки, где сейчас никого не ждут?» – пессимистично рассуждает Максим Зинченко.

Вместо рассуждений о «прорыве в хай-теке» он советует украинским властям изыскивать способы для того, чтобы как-то прокормить нищающее безработное население, прибегая для этого к самым крайним мерам. «Учитывая социальную ситуацию в стране – потому что, по нашим данным, уровень доходов и покупательная способность населения продолжают падать, – в Украине есть смысл задуматься о введении продуктовых карточек».

Согласно опубликованным 17 июля данным Госкомстата, 72 % украинцев считают себя бедными, а 65,7 % жителей страны констатировали, что их материальное благосостояние ухудшилось по сравнению с предыдущим годом. Так что продуктовые талоны уже в скором времени могут стать обыденным фактом, которым уже сейчас становятся «неблагополучные» районы на периферии городского пространства. Разорение провинции и массовое бегство в крупные мегаполисы, где также ускорилось обнищание малоимущих, неизбежно ведет к «геттозации» Украины, которая наконец-то будет похожа на страны «цивилизованного» мира, с раздельными кварталами для богатых и бедняков. Тем более что продажные суды и легализованные парламентом «частные коллекторы» будут отбирать квартиры у тех, кто живет в центре города и не может оплачивать «коммуналку» – освобождая жилье для состоятельных и платежеспособных владельцев.

Благодаря наследию «совка» этот процесс «латиноамериканизации» страны приобретает у нас особые формы, которые тоже обсуждали в эфире телепрограммы:

«То, что вы описали, это четкий латиноамериканский путь.

– К сожалению, да.

– И ведь это не только перемещение жителей в мегаполисы. Вторая стадия – это создание в мегаполисах фавел, трущоб, где проживает бедное население – и при этом параллельное создание “гетто для богатых”.

– Да, это уже происходит, но с парой отличий. Дело в том, что Украина получила в наследство достаточное количество капитального жилого фонда, а латиноамериканские страны не имели такого опыта деиндустриализации, и население у них не сокращалось такими темпами ввиду старения. Поэтому у нас, скорее всего, лачуги вряд ли появятся, но уровень доходов падает на окраинах Киева, а уровень преступности стремительно растет. То есть у нас все будет с местным колоритом.

– Мы будем видеть картины социального жилья для черных, где будут жить белые. “Жизнь “в белом гетто” – такая пророческая песня была когда-то у группы “Sixtynine”».

По существу, в прогнозах украинского социолога нет ничего нового – еще два года назад, вскоре после «евромайдана», украинские левые в подробностях обрисовали картину нынешнего социально-экономического кризиса, предупреждая о необратимых последствиях деиндустриализации и неолиберальных реформ. Сегодня об этом говорят далекие от политики исследователи, которые очень уместно вспомнили старое и емкое слово «гетто». Этим словом можно в целом характеризовать бедную, изолированную Украину, которая стучится в стену на западе и сама строит стену на востоке, пока внутри ее поднимаются социальные барьеры, а пролетаризованные селяне оседают на криминальных окраинах мегаполисов, без шансов оттуда выбраться. И cимволично, что “Sixtynine” снимали клип на свою песню именно в одном из спальных районов Киева.

Сухие выкладки социологов скрывают за собой множество человеческих трагедий – разбитые семьи, эксплуатация, унижение, насилие и обман. По сути, перед нами разворачивается масштабный процесс уничтожения Украины, и не стоит удивляться, что он проходит под сурдинку националистической истерии. Все совершенно закономерно. В стране, где в парламенте заседает «Белый вождь» батальона «Азов», а ультраправые «борцы за будущее белых детей» комфортно чувствуют себя в полиции, армии и в органах власти, безнаказанно занимаясь убийствами и грабежами, обязательно появится «белое гетто» для украинцев.

Не говорите, что вас не предупреждали.

Июль 2016 г.

«Бедность – мать преступлений»

Известный украинский адвокат Андрей Смирнов опубликовал у себя на Фейсбуке статистику квартирных краж по Печерскому району столицы. По словам юриста, он получил эти данные непосредственно в районном отделении Национальной полиции Украины. Если на конец предреволюционного 2013 года на Печерске зафиксировали 76 случаев квартирных краж, то два года спустя, в конце 2015 года, здесь было отмечено 1512 проникновений в чужие квартиры. Другими словами, число таких преступлений выросло за это время почти в 20 раз. Что же касается нынешнего года, в Печерском райотделении полиции прогнозируют, что по его итогам число квартирных краж может превысить отметку 3000.

«Не могу объяснить почему, но начал напевать гимн. Слава, слава, слава!!!» – так прокомментировал эти данные сам украинский адвокат. И его иронию вполне можно понять. Как известно, Печерск заслуженно считается самым «центровым» районом Киева, да и всей Украины. Здесь сосредоточены высшие органы государственной власти, здесь находятся офисы и квартиры самых богатых и влиятельных людей страны, многие иностранные посольства и представительства топовых международных компаний. И если даже здесь, под неусыпным контролем правоохранителей и частных охранных служб, творится криминальный беспредел, масштабы которого заставляют вспомнить о бандитских гетто Третьего мира, что же тогда можно сказать о масштабах роста преступности в других районах столицы, где проживают простые смертные граждане. Или, тем более, в провинциальных украинских городах, новости которых обычно не попадают в новостные ленты. А что уже говорить о «серых» зонах Полесья, Волыни и Закарпатья, где процветают криминальные «республики» янтарных старателей и табачных контрабандистов.

Данные Андрея Смирнова в целом совпадают с официальной статистикой МВД. Еще весной правоохранители признали, что рост квартирных краж в целом по Киеву превысил прошлогодние данные на 13 %. По сравнению с 2013 годом на Украине в полтора раза выросло число особо тяжких преступлений, а число правонарушений с применением огнестрельного оружия увеличилось за этот же период вдвое. И это при том, что в поле зрения полицейских сейчас попадают далеко не все правонарушения.

«Все не так плохо, как кажется», – говорят в таких случаях украинские чиновники. Да, действительно – все гораздо хуже. Из 1188 квартирных краж, которые были зарегистрированы в столице в первом квартале нынешнего года, было раскрыто только 130 криминальных эпизодов. Таким образом, на фоне катастрофического роста преступности одновременно резко снизилась раскрываемость преступлений. Воры и бандиты остаются безнаказанными, а это стимулирует дальнейший рост криминальной активности. Именно поэтому эксперты и правоохранители дают самые плохие прогнозы по динамике изменения криминогенной ситуации в Украине, что позволяет констатировать полный провал широко разрекламированной правительственной кампании реформы МВД. Ведь показателем ее успешности служат конкретные данные криминальной статистики, а вовсе не новая модельная форма селфи-полицейских.

Хатия Деканоидзе, председатель Национальной полиции Украины, признала, что реформами в МВД недовольны больше половины жителей Украины, которые не скрывают скепсиса в отношении их результатов. «В обществе существуют фрустрация и сарказм по отношению к полицейским. У патрульной полиции рейтинг 50 %, рейтинг доверия к полиции вообще 46 %», – самокритично констатировала Деканоидзе. По ее словам, структура МВД по-прежнему поражена коррупцией, а в органах ощущается острая нехватка кадров по причине низкого уровня зарплат. Особенно мало желающих идти в участковые – хотя именно это звено правоохранительной системы традиционно считается ключевым для профилактики преступлений и борьбы с преступностью на низовом уровне. Оправдываясь, Деканоидзе не упустила случая пожаловаться на недостаточное финансирование из бюджета. Хотя тут же сообщила, что правительство потратило на патрульную полицию 5 млн долларов, закупив на них автомобили, камеры и ту самую гламурную форму – в ущерб все тем же зарплатам для участковых.

Эксперты не устают повторять, что «реформа» МВД является одной из главных причин обвального роста преступности в нашей стране. Ведь кадровые чистки правоохранительных органов, которые осуществляли пресловутые активисты майдана, проверяя работников милиции на предмет политической лояльности, лишили эту структуру опытных и квалифицированных следователей-криминалистов. А им на смену пришли неподготовленные люди, которые не знакомы даже с азами юриспруденции. Вдобавок многие из них являются членами радикальных ультраправых группировок и сами имеют за плечами криминальный бэкграунд. Это то и дело приводит к неудобным для правительства скандалам – как в случае нападения на инкассаторов, которые совершили представители полка «Азов».

Впрочем, Хатию Деканоидзе совершенно не беспокоит падение уровня образования и профессионализма украинских правоохранителей. Больше того, она считает эту проблему важным достижением реформ. «В полиции нам не нужен человек с юридическим образованием. Человек с образованием испорчен. Мы будем продолжать рекрутинг с улицы. Мы проводим тренинги. Сегодня полицейские сдают логические тесты. И я ни вижу ничего страшного, если следователь может научиться за полгода. Коллапс, в общем – здорово!» – оптимистично сообщила согражданам руководитель Национальной полиции Украины.

Беда лишь в том, что с этим вряд ли согласятся тысячи ограбленных, обворованных, изнасилованных украинцев, которые отнюдь не в восторге от разрушительных последствий коллапса правоохранительной системы.

Однако провальная реформа МВД является только одним из базовых факторов, которые стимулируют стремительный рост уровня преступности. На показатели криминальной статистики особенно ощутимо влияют социальный кризис и продолжающаяся в стране война. Киевские власти оказались неспособны контролировать массовый приток оружия и боеприпасов из зоны АТО, которое нелегально распространяется по всей территории страны. Согласно оценкам украинской Ассоциации владельцев оружия, в Украине насчитывается около 4,5 млн незарегистрированных стволов. И в первую очередь они оказываются в руках у криминалитета, который концентрируется в зоне боевых действий, проникая в подразделения Нацгвардии и обогащаясь за счет контрабанды и мародерства.

«В их составе много лиц, ранее судимых за различные преступления. Были случаи, когда мы задерживали бойцов таких добробатов за совершение преступления, и у некоторых оказывалось три, а у кого и четыре судимости. При этом эти лица незаконно являются действующими сотрудниками правоохранительного органа страны. На наши вопросы руководство Нацгвардии поясняло такие ситуации тем, что не было времени разбираться, кого они берут на службу, проверять всех желающих служить в Нацгвардии. Принимали по принципу – я патриот, готов служить», – рассказал в интервью журналу «Публичные люди» прокурор антитеррористической операции Константин Кулик. Он отмечает, что печально знаменитый «закон Савченко» позволил выйти на волю многим рецидивистам, которые тут же устремились на войну – к оружию и деньгам. И констатирует: «сегодня зона АТО – это одна большая колония».

«Думаю, что на сегодняшний день у таких группировок уже есть готовые планы грабежей по Киеву, намечены объекты и жертвы. Потому что у бандитов будет стоять вопрос в скорости, чтобы постараться сразу все охватить. При этом они будут вооружены и имеют опыт ведения боевых действий в условиях городов. В случае попытки реализации такого сценария в Киеве будет огромной проблемой их нейтрализовать», – предупреждает прокурор АТО.

Еще бы – ведь уже сейчас представители судебной и правоохранительной системы Украины не в состоянии обеспечить рассмотрение резонансных уголовных дел, которые возбуждены против представителей добровольческих батальонов и ветеранов АТО, даже когда речь идет об обвинениях в совершении тяжких и особо тяжких преступлений. Штурмовые отряды националистических депутатов и активистов парализуют работу судов, а власть каждый раз с готовностью уступает националистам. Страна убедилась в этом во время безуспешной попытки рассмотреть уголовное дело командира батальона «Айдар» Валентина Лихолита, которого, в нарушение всех процессуальных норм, отпустил на свободу из зала суда генеральный прокурор Юрий Луценко. Депутаты Верховной Рады приняли закон, который, фактически, амнистирует большинство участников АТО, обвиняемых в совершении уголовных преступлений, а запуганные националистами судьи не отваживаются выносить добровольцам обвинительные приговоры – даже в самых скандальных случаях. Так, участник АТО, которого обвиняли в особо жестоком изнасиловании несовершеннолетней, получил в наказание за свое преступление условный срок и штраф в размере двух минимальных зарплат.

В тот же день, когда Деканоидзе рассказывала украинцам о результатах полицейской реформы, националисты атаковали здание суда, где должно было рассматриваться дело сотрудников батальона МВД «Торнадо», организованного неоднократно судимым Русланом Онищенко-Абальмазом. Торнадовцев обвиняли в пытках, похищениях, изнасилованиях и грабежах мирных граждан – причем жертвами сексуального насилия стали даже несовершеннолетние дети, а опубликованные в сети видеозаписи со сценами насилия шокировали страну. Однако агрессивно настроенные ультраправые намеревались отбить подсудимых. Они забросали полицию фекалиями и попытались прорваться в здание суда, открыто угрожая правоохранителям. В результате рассмотрение дела насильников было сорвано: работники полиции заявили, что не могут доставить подозреваемых на заседание Оболонского суда, расписавшись в бессилии перед заблокировавшими его националистами.

Преступники в камуфляже ощущают полную безнаказанность – и, как следствие, в стране растет число правонарушений, совершенных бывшими или действующими членами военизированных добровольческих формирований, многие из которых официально входят сейчас в структуры ВСУ и МВД. Но еще большее число украинцев подталкивают к нарушению закона безысходность и нищета. «Бедность – мать преступлений», – сказал когда-то Жан де Лабрюйер. Огромное множество демобилизованных украинских военнослужащих, возвращаясь из зоны АТО, не в состоянии прокормить свои семьи в условиях постоянного повышения цен и тарифов, безработицы и инфляции. И многие из этих озлобленных, разочарованных, получивших психические травмы людей, имеющих свежий опыт мародерства и припрятанное оружие, которым нашпигована Украина, рано или поздно обречены пополнить растущую армию криминалитета. Об этом свидетельствует опыт самых опасных и бедных стран Третьего мира, в число которых уверенно входит сейчас и наша страна.

Август 2016 г.

Красно-черные реки, коричневые берега

Современная Украина является ярким примером того, что ситуация в обществе напрямую влияет на экологическую ситуацию в стране, а природа тоже страдает от последствий социально-экономического кризиса. Бездействие коррумпированных органов государственной власти и разгул криминального бизнеса, который хищнически использует природные ресурсы под охраной вооруженных людей с красно-черными повязками на руках, за несколько лет поставил страну на грань полномасштабной экологической катастрофы, последствия которой будут ощущаться многие годы.

Склоны Карпатских гор буквально на глазах облысели от массовой вырубки леса, который вывозят на экспорт в Европу, где лесные массивы находятся под тщательной охраной государственных служб. Причем в мае 2016 года Международный валютный фонд заставил Украину снять мораторий на экспорт древесины, угрожая заморозить кредиты, в которых остро нуждается киевское правительство. По словам экологов, только в Карпатах вырубленная территория превышает размерами тысячу футбольных полей. Описывая масштабы уничтожения лесных угодий, генеральный прокурор Украины Юрий Луценко красноречиво назвал происходящее экоцидом, однако «Карпатская резня» не прекращается – так, 1 августа жители прикарпатского села Парище блокировали автотрассу в знак протеста против вырубки леса, которую осуществляли поставленные охранять его лесники.

Помимо продажи деревья все чаще идут на растопку – ведь после очередного повышения тарифов вице-премьер Украины Павел Розенко прямым текстом предложил украинцам переходить с газового отопления на дрова. А поскольку машина дров стоит сейчас от 2 до 3 тыс. гривен, это также стимулирует стихийную вырубку леса по всей территории страны, превращая ее в выгодный бизнес. И можно представить, сколько деревьев не переживет нынешней зимы, когда люди получат на руки новые платежки с «подарками» от украинских парламентариев.

Кризис преображает страну даже внешне, подобно геологическому катаклизму. Огромные территории Полесья напоминают сейчас лунный пейзаж – добытчики янтаря превратили их в песчаную пустыню, изрытую ямами и заваленную стволами погибших деревьев. Причем, несмотря на показушную имитацию борьбы с нелегальными старателями, которые используют военные вездеходы и обстреливают из автоматов армейские беспилотники, география добычи янтаря постоянно растет. На днях украинские правоохранители признали, что его активно копают в Киевской области, на территории Чернобыльской зоны отчуждения – так что можно ожидать, что вскоре старатели займутся промыслом прямо на околицах Киева, возле известного своим янтарным месторождением Межигорья. Тем более что здесь, в окрестностях украинской столицы, процветает нелегальная добыча песка для строительства пригородных особняков и коттеджных поселков. Земснаряды бесконтрольно качают его в районе Зазимья и Обухова, на Вишенках и Осокорках, уничтожая заливные луга, озера и рощи.

Конечно, все эти проблемы существовали и раньше, до «евромайдана» – однако тогда они имели совсем другие масштабы. Сегодня украинские предприниматели могут позволить себе безнаказанно нарушать все мыслимые нормы экологического законодательства – поскольку с контролирующими органами несложно договориться, а против недовольных местных жителей всегда можно выставить вооруженных ветеранов АТО, которыми комплектуются частные охранные фирмы. Поэтому предприятиям выгодно экономить на утилизации отходов, выбрасывая их прямо в окружающую среду и не опасаясь ответственности за эти преступления.

Серия «мусорных» скандалов, которые прокатились с начала лета по всей Украине, засвидетельствовала полный коллапс системы утилизации бытовых отходов – и на западе, где горел львовский мусор, и на юге, где аналогичное происшествие случилось на свалках города Николаева, и в Киеве, где жители Позняков требуют разобраться с ситуацией на хранилище отходов Дарницкой ТЭЦ, которое расположено на озере Гарячка – практически в центре огромного и густонаселенного района. В ветреную погоду здесь возникают так называемые «зольные бури», когда перегоревший шлак летит прямо в окна недавно построенным многоэтажным домам на Позняках. По мнению экологов, это может привести к вспышке онкологических заболеваний:

«Емкость этой свалки 600 тыс. тонн, что очень много. Это шлак и зола. Угрозу представляют, во-первых, неорганические вещества: оксиды железа, кремния, серы, ванадия, марганца и других элементов. При постоянном контакте с легкими эти вещества повреждают бронхи и альвеолы, что приводит к раздражению и воспалению. Возникает силикоз – “болезнь шахтеров”, а хроническое воспаление ведет к онкозаболеваниям. Органические вещества еще страшнее. Это, в первую очередь, бензпирен, который образуется при горении и термической обработке органических веществ – один из самых сильных мутагенов и канцерогенов. Другая опасность – это наличие диоксинов. Последствия действия этих веществ будут ощутимы лишь через 5–10 лет, когда накопится количество, способное вызвать раковую опухоль. Излишне говорить, что постоянные болезни местных жителей из-за низкого иммунитета запросто могут стать постоянными спутниками из-за полихлорированных диоксинов из соседнего золоотвала», – рассказал журналистам химик-технолог органических веществ, житель Позняков Павел Приходченко.

Все последние четверть века чиновники и предприниматели эксплуатировали станции, хранилища и свалки, которые были построены и оборудованы еще в советские времена, почти не вкладываясь в их капитальную реконструкцию и строительство новых сооружений. Сегодня, когда в сфере «мусорного» бизнеса начался масштабный «передел», это поставило под угрозу экологической катастрофы всю Украину, где мусорные отходы только по официальным данным уже покрывают около 5 % территории страны. А жидкие отходы все чаще сливаются в водоемы – только в июле на Украине было зафиксировано сразу несколько резонансных случаев загрязнения достаточно крупных рек, которые обеспечивают водой десятки тысяч людей.

Наиболее тяжелая ситуация сложилась на речке Остер – притоке Десны, которая питает водой украинскую столицу. Вода в реке, на которой стоят Нежин и Козелец, вспенилась, приобрела черный цвет и отвратительный запах, который сравнили с ароматами канализационных стоков. Затем в Остре начался массовый мор рыбы, а вслед за ней по течению поплыли трупы мертвых бобров и домашних животных – коз и свиней, которые, по всей видимости, попробовали отравленную стоками воду. Экологи зафиксировали загрязнение стокилометрового участка реки, а живущие на ее берегах люди начали жаловаться на головную боль и тошноту. Наконец, депутат Александр Бригинец заявил о том, что почерневшая вода может попасть в Десну через давно не ремонтировавшийся шлюз с надписью «Слава Украине», а оттуда – прямиком в киевский водопровод.

В Киевсовете пока не считают, что городу грозит серьезная техногенная катастрофа, а власти Черниговщины долгое время пытались объяснить все происходящее естественными природными причинами, не реагируя на поступавшие жалобы. Однако, когда специалисты Минэкологии провели анализ загрязненной воды, в ней обнаружилось превышение предельно допустимой концентрации опасных химических веществ, а купание и вылов рыбы в Остре были официально запрещены. Нежинская прокуратура начала уголовное производство по факту загрязнения реки неизвестными веществами, а местные экологи говорят о том, что причиной происшествия могли стать сбросы удобрений на одном из сельхозпредприятий, которым владеют известные киевские бизнесмены.

Нечто подобное произошло в окрестностях Киева. Вода в реке Стугна, протекающей в районе города Василькова, стала ярко-красной, и в ней начала дохнуть рыба. Эта «казнь египетская» нешуточно напугала суеверных людей и даже стала темой церковных проповедей. Полиция Киевской области открыла уголовное производство по статье за нарушение правил охраны вод – однако, по словам васильковцев, в городе прекрасно известно, что Стугну отравило местное предприятие, которое официально считается обанкротившимся и закрытым. Его антиэкологическую деятельность покрывают коррумпированные чиновники – хотя красное пятно ушло в Днепр, откуда берет воду множество городов, расположенных по течению главной украинской реки. Выброс в Василькове может иметь негативные последствия для их жителей – тем более что как раз в это время в Днепр попала грязная вода из реки Сула, куда прорвались стоки из давно не ремонтировавшейся канализации. Оценивая это происшествие, Министерство экологии Украины заявило об угрозе экологической катастрофы, напомнив о недавних событиях в Измаиле, где оказавшиеся в питьевой воде фекалии вызвали эпидемию острой кишечной инфекции.

Загрязнение рек происходит в стране практически повсеместно. Так, жители города Барановка жалуются на рыбий мор в реке Случь. Они винят в этом Понинскую картонно-бумажную фабрику – по словам экологов, ее владельцы вообще перестали утруждать себя очисткой сточной воды. А возле Артемовска на Донбассе, в результате взрыва мины, в местную реку Кодымка попали отходы свинофермы, что привело к отравлению домашнего скота и поставило под угрозу водоснабжение на значительной территории Донбасса.

От загрязнения страдает и море. Бывшая чиновница Херсонской мэрии Елена Мазур опубликовала у себя на Фейсбуке фотографии, сделанные в курортном поселке Железный Порт. На них можно видеть обширную полосу буро-зеленой грязи, отделяющей пляж от морской воды – зрелище, которое может отбить охоту купаться даже на самой сильной жаре.

«В море так и не вошли. Где службы? Почему не чистят? У отдыхающих шок», – написала Мазур. Комментируя ее запись, жители Херсонщины напрямую увязывают эту экологическую проблему с политикой. После того, как Украина прекратила подачу днепровской воды в Северо-Крымский канал, Днепро-Бугский лиман начал активно опресняться, а это вызывает размножение водорослей, и прибрежная зона от Коблево до Железного Порта активнее загрязняется массой биологического материала. Коммунальные службы не справляются с его уборкой в силу хронического недофинансирования. И зачастую курортники покидают берег, даже не попытавшись прорваться к морю через топкие коричневые берега.

Похоже, что наша страна постепенно приобретает репутацию глобальной свалки. В августе 2016 года Украина подписала кредитный договор с американской корпорацией «Westinghouse», которая займется строительством хранилища отработанного ядерного топлива в Чернобыльской зоне отчуждения, и построит там же завод по производству топливных элементов для АЭС. Это принесет иностранной корпорации огромные прибыли, а неподалеку от Киева появится очередной атомный могильник – несмотря на неоднозначную реакцию в украинском обществе и серьезную критику со стороны независимых экологов. Кроме того, по мнению экспертов, ядерное топливо американской компании не соответствует техническим стандартам украинских атомных станций, которые рассчитаны на использование топлива советского образца. И это значительно увеличит риск возникновения нештатных и аварийных ситуаций.

Четверть века назад, во время распада СССР, патриотическая общественность активно поднимала тему экологических проблем, обвиняя коммунистическую власть в уничтожении украинской природы. Однако, по иронии судьбы, именно жадные до прибылей бизнесмены, в тесном союзе с националистическими политиками, превратили нашу страну в зону экологического бедствия, где даже реки символично приобрели цвет бандеровских флагов.

Август 2016 г.

Игры и патриоты

Украинская сборная завершила Олимпийские Игры в Рио-де-Жанейро с наихудшим результатом в своей спортивной истории – как по количеству золотых медалей, так и по общему количеству олимпийских наград. Наши атлеты получили всего одиннадцать медалей, включая два олимпийских «золота», и заняли тридцать первое место в общем командном зачете, пропустив вперед множество не самых успешных в спортивных показателях стран. Ровно двадцать лет назад, в 1996 году, когда независимая Украина дебютировала на летней Олимпиаде в Атланте, украинская команда, которую на тот момент представляли воспитанники советской спортивной школы, взяли 23 награды – включая 9 медалей высшей пробы. С тех пор показатели олимпийских выступлений непрерывно падали, и на предпоследних летних Играх-2012 в Лондоне в копилке украинцев оказалось 19 медалей и 6 золотых наград, которые в итоге принесли ей двадцатое место. Однако, даже этот результат, за который едко критиковала правительство Януковича тогдашняя оппозиция, сама ставшая теперь властью, кажется внушительным достижением на фоне нынешнего провала национальной команды.

Конечно, наше спортивное руководство пытается использовать привычный прием, жалуясь на происки вездесущих врагов, которые помешали объективно оценить выступление украинцев. Это очевидный кивок в сторону Кремля – однако, российскую сборную, которая оказалась в центре допингового скандала, едва допустили к Олимпиаде в неполном составе, а многие российские атлеты находились на соревнованиях под ощутимым моральным прессингом. Поэтому, когда министр молодежи и спорта Украины Игорь Жданов обвинил россиянина Чакветадзе в нечестной победе над украинским борцом Жаном Беленюком, намекая на предвзятую позицию судей, это вызвало у комментаторов иронические усмешки. А лучшим ответом на обвинения киевского чиновника стали дружеские фотографии двух спортсменов, которые в обнимку позировали на пьедестале, обесценив очередную попытку подменить спорт политикой.

Попытки найти в наших неудачах чей-то чужой след каждый раз заставляют вспоминать поговорку о том, что всегда мешает выступать плохому танцору. Вполне очевидно, что большую часть ответственности за неудачное выступление в Рио несет не Путин, а руководители украинских спортивных ведомств. Об этом сразу же заявил одесский губернатор Михаил Саакашвили, который без обиняков потребовал отставки Жданова: «Катастрофически плохие результаты Украины на Олимпиаде. Нас опередили Азербайджан, Казахстан, Венгрия, Куба, Кения, Ямайка и другие страны намного меньше Украины и по размеру, и по потенциалу. У Грузии, которая в десять раз меньше, почти столько же медалей, сколько у Украины. Самое смешное, что наши результаты совершенно не отображают огромный спортивный потенциал Украины. Обычно после такого провала как минимум министр спорта должен уйти в отставку. Я подозреваю, что в условиях договорняка, по которому было образовано правительство, этого не произойдет», – написал у себя на фейсбуке бывший грузинский президент.

Судя по всему, Саакаашвили окажется в этом прав. Ведь отставки министра молодежи и спорта требовали и раньше – после такого же провала на футбольном Чемпионате Европы, где Украина поставила абсолютный антирекорд, заметный даже на фоне бездарного выступления россиян. Сборная нашей страны всухую проиграла все матчи группового этапа турнира, и стала первой командой в истории финала чемпионата, которая ни разу не забивала сопернику в пяти матчах подряд. Однако, Игорь Жданов, соратник Ющенко, Тимошенко и Яценюка, который десятилетиями продвигал украинскую демократию в офисах неправительственных организаций, и никогда не имел отношения к спортивным делам, благополучно сохранил за собой министерский пост – несмотря на обвинения в коррупционном использовании бюджетных средств. Ведь если бы из украинского правительства увольняли за провалы и неудачи, этот кабинет с нулевым рейтингом доверия давно бы ушел в отставку в полном составе.

Между тем, ведущие украинские спортсмены открыто заявляют о том, что государство практически полностью лишило их элементарной поддержки, необходимой для успешных выступлений на международной арене. Спортивный гимнаст Олег Верняев, который принес Украине первую золотую награду, заявил, что наши сборники получают мизерные зарплаты, не имеют возможности нормально тренироваться, нередко ездят на международные соревнования за свой счет и сами оплачивают лечение в случае травм. Причем, зная о бедственном положении украинцев, спортсмены из других команд делятся с ними лекарствами и медикаментами.

«Мы работаем, а от федерации поддержки никакой. Также у нас все поездки за свой счет, единственное, оплачивают чемпионаты мира и Европы, а все Кубки мира – за счет принимающей стороны. Ну, я езжу на такие турниры, где принимающая сторона оплачивает. Дома мне обычно говорят, что денег нет. У меня есть моя зарплата и есть сравнение с тем, что мне предлагают за пределами Украины. Там месяц отработал и получил столько, сколько я бы тут за 3 года заработал, если бы не ел. У ребят в команде ставка 2500–2800 гривен. Я – заслуженный мастер спорта с высшим образованием, 5 курсов закончил, и поэтому есть прибавки – это где-то 3000–3500 гривен. За золотые медали на чемпионатах мира и Европы должны были быть доплаты. Пока ничего не платят, а обещали надбавки. За 2014 год – мимо, 2015 год – тоже не платят…

Условия для тренировок, мягко говоря, оставляют желать лучшего. Ковер, на котором мы тренируемся, лежит уже 6 лет, а нормальные страны меняют его раз в два года. На нем невозможно учить, отрабатывать новые упражнения. Для этого необходимо идеальное покрытие – на случай, если что-то пойдет не так. Тренеры просто не могут запускать на сложные элементы, понимают, что малейшая ошибка – травма, а травма – это полгода, а то и год восстановления… Каждую поездку нам ребята из Азербайджана или России дают медикаменты. Чешки, лейкопластыри и все необходимое. Они просто знают, что этого всего у нас нет, что каждый месяц мы сами покупаем по 100 пластырей – это приблизительно на месяц – по 3000 гривен. С нашей-то зарплатой. По факту, мы работаем на самосодержании», – рассказал украинский олимпиец.

По словам Верняева, именно поэтому многие перспективные атлеты переезжают для тренировок за границу, где им помогают нормально тренироваться, а потом и вовсе меняют свое гражданство – поскольку возможности развивать свой потенциал на родине у них попросту нет. По данным министерства молодежи и спорта, за 25 лет гражданство сменили 135 украинских спортсменов, а некоторые из них выступили на бразильской Олимпиаде за Россию, Азербайджан, Молдову, Израиль, Турцию, Аргентину, Латвию, Грузию и Казахстан.

«Часто можно читать, что наши спортсмены не патриоты, что они идут в спорт, чтобы зарабатывать деньги, а должны прославлять страну. Подождите, а как прославлять страну? Создайте условия. Жить за что? У меня приоритет не в деньгах, цель – спорт. Просто, понимаешь, что стране не так нужны медали. И вообще, патриотизм патриотизмом, но ведь спортсмены не вечны – до 27–30 лет выступаешь – и все. Правильно спортсмены делают, что переезжают, зарабатывают… Жизнь одна», – откровенно заявил журналистам один из лидеров украинской сборной.

Стоит ли удивляться, что золотой медалист Олимпиады в Рио-де-Жанейро стал объектом травли в социальных сетях – только потому, что бдительные блогеры обнаружили в аккаунте Верняева ссылки на непатриотичные «вражеские» сообщества. Другой успешный атлет, серебряный призер Жан Беленюк намекнул на желание сменить гражданство – и сразу же удостоился в свой адрес расистских шуток. «Одни крики “Слава Украине!” и пение гимна при каждой возможности результата не дадут. А то сейчас для того, чтобы считаться “патриотом”, хватает лишь орать эти два слова», – иронически ответил на это темнокожий атлет. Вице-спикер Верховной Рады Ирина Геращенко возмутилась поступком сборной Украины по теннису, которая опубликовала совместное фото с командой России, сопроводив его подписью: «на самом деле мы все дружим» и демонстративным хэштегом «вместемысила». А метательницу копья Екатерину Дерун подвергли остракизму за то, что она усомнилась в справедливости дисквалификации российских атлетов, объясняя ее политическими мотивами.

Отказывая спортсменам в самом необходимом, украинское общество назойливо пытается контролировать их слова, мысли и личную позицию по совершенно неспортивным вопросам. И это навряд ли повысило патриотический дух наших олимпийцев.

Однако, в антирекордах украинской сборной виновны не только коррумпированные реформаторы из Кабмина, применяющие к спорту все ту же пресловутую «политику экономии», от которой в той же мере страдают образование, медицина и социальная сфера. Причины этого провала, который очень символично совпал с двадцатипятилетним юбилеем украинской независимости, лежат гораздо глубже, уходя корнями в начало девяностых годов, когда, с началом рыночных реформ Украина быстро утратила доставшуюся ей в наследство спортивно-оздоровительную инфраструктуру – систему общедоступных секций и детско-юношеских школ, которая охватывала когда-то практически всю страну. Вместе с закрытыми предприятиями погибли подшефные им спортзалы, бассейны, спортплощадки и стадионы – и никто больше не выделял средства на проведение спартакиад, универсиад, эстафет, марафонов и других массовых спортивных мероприятий, в которых мог бы принять участие каждый любитель.

«В Киеве на Борщаговке, еще в страшные советские времена было выделено 7,5 гектаров земли под спортивный комплекс. На этих гектарах олигархия плотно влепила 15 небоскребов. На массиве 300 тыс. жителей и ни одного бассейна, ни одного нормального спортзала, ни одного нормального стадиона. Соответственно – ни одной нормальной спорт-секции советского типа – то есть, бесплатной и с группой имеющих высшее образование тренеров. Массовый спорт – это физическая культура страны, а благодаря ей появились бы и олимпийские результаты. Вспомним, что так было в маленькой ГДР. Поэтому “Министра в отставку!” – детский лозунг. Систему власти нужно в отставку», – написал в комментариях у Саакашвили пользователь фейсбука Валерий Антощук.

А сам министр Жданов, отвечая одесскому губернатору, заявил, что только за последний год в его области было уничтожено 64 объекта спортивной инфраструктуры – «несколько стадионов, плавательных бассейнов, много футбольных полей, теннисных кортов, спортивных площадок и залов».

Параллельно с этим в обществе непропорционально возрос интерес к зрелищным коммерческим шоу профессионального спорта. Миллионы людей смотрели договорные матчи футбольных команд, которые давно превратились в любимые игрушки олигархов и источник дохода от пивной телерекламы. Или наблюдали за тем, как будущий мэр Киева избивает заботливо подобранных для него спарринг-партнеров, превращая боксерский ринг в трамплин для своей политической карьеры. Ставки на спортивных тотализаторах стали повальной модой – а, тем временем, в стране стремительно падал общий уровень спортивной культуры. Экономический кризис подорвал здоровье молодого поколения украинцев, которое жестоко пострадало от повального алкоголизма, наркомании, преступности, от эпидемий социальных болезней, вроде туберкулеза и ВИЧ – а теперь и от войны. Ведь футбольные стадионы Украины давно оккупированы ультраправыми хулиганами, которые первыми применили насилие во время «евромайдана», а затем составили костяк националистических батальонов.

«Благодаря уникальному потенциалу и высочайшему уровню советского спорта сила инерции какое-то время позволяла нам всем радоваться олимпийским достижениям, а чиновникам – рапортовать об успехах украинского спорта. Но это были лишь последние отголоски, последняя волна уходящей системы. Теперь, как и во многих других сферах жизни, советский запас прочности иссяк, спортсмены-ветераны закончили карьеру, а за ними оказалась пустота. Да и с таким, реформаторским отношением к спорту, которое демонстрировало государство все годы после перехода Украины на рыночные рельсы, этого провала не могло не быть. Детско-юношеский спорт из массового, бесплатного и доступного для всех желающих, превратился в закрытый для большинства детей из небогатых семей. Немногие оставшиеся верными своей профессии тренеры получают нищенские зарплаты. Спортинвентарь и спортивные базы не обновляется десятилетиями. А дворцы спорта, построенные проклятым тоталитарным режимом, ветшают и превращаются в постоянно действующие барахолки», – объясняет причины этого системного кризиса бывший депутат Верховной Рады Евгений Филиндаш.

Олимпиада показала – от кризисных тенденций в области спорта страдает не только наша страна. Многие наблюдатели отмечают, что политизация и коммерциализация этого глобального форума дискредитируют изначально задекларированные принципы олимпийского движения, а дорогое спортивно-театральное шоу аморально смотрится на фоне окружающих стадионы трущоб, куда загнали на время соревнований местную бедноту. Сейчас, после Рио, многие призывают демонтировать институт профессионального спорта, чтобы атлеты могли выступать на соревнованиях не ради денег и не во имя государственного престижа, без национальных команд, флагов и гимнов – поскольку это снимет с повестки дня проблему допинга и политические интриги.

Однако эти реформы вряд ли воплотят в жизнь в ближайшее время. А значит, нам следует готовиться к тому, что четыре года спустя, по результатам Олимпийских игр в Токио, мы еще ниже опустимся в общем командном зачете. Ситуация может измениться лишь в результате полной перезагрузки социально-экономических отношений, которые пока что определяются исключительно логикой наживы, а не отодвинутыми на задний план интересами общества. А до тех пор никакие рокировки министров уже не смогут реанимировать спортивную систему Украины – и украинские сборные будут вновь и вновь демонстрировать на международных соревнованиях результаты среднестатистического государства третьего мира, продолжая ухудшать свои показатели.

Нам придется привыкнуть к тому, что Олимпийские игры – не для патриотов. В том смысле, который вкладывает в это понятие националистический истеблишмент, разваливший за четверть века попавшую к нему в руки страну.

Август 2016 г.

Часть вторая Война

Царь и порох

Наш царь – Мукден, наш царь – Цусима, Наш царь – кровавое пятно, Зловонье пороха и дыма, В котором разуму – темно. Наш царь – убожество слепое, Тюрьма и кнут, подсуд, расстрел, Царь-висельник, тем низкий вдвое, Что обещал, но дать не смел. Он трус, он чувствует с запинкой, Но будет, – час расплаты ждет. Кто начал царствовать – Ходынкой, Тот кончит – встав на эшафот.

«Наш царь…» – эти запрещенные в свое время стихи символиста Константина Бальмонта, посвященные последнему русскому самодержцу, оказались впечатляющим поэтическим пророчеством. Его правление действительно символически началось и окончилось кровью. Мукден, Цусима, а затем и Танненберг стали знаковыми словами для подданных Николая. При этом монархе страна оказалась втянута в серию захватнических, непопулярных в народе военных конфликтов, в которых голодная, деморализованная, страдавшая от нехватки самого необходимого армия по большей части терпела сокрушительные поражения.

Патриотическая истерия, которая захватывала общество в cамом начале Русско-японской и Первой мировой войны, быстро сменялась разочарованием и протестами с требованием прекратить бессмысленную бойню. Нищета и дороговизна приводила оболваненный пропагандой народ в чувство, а солдаты братались в окопах с «врагом», стреляли в спину гнавшим их в бой офицерам и отказывались воевать, постепенно осознавая, что в военных конфликтах заинтересованы сверхбогатые «олигархи», бездарные генералы, кровожадные политики, коррумпированные правительственные чиновники и зарабатывающие на военной разрухе спекулянты.

То есть те же, кто сегодня, сто лет спустя, является выгодоприобретателями нынешней войны в Украине.

Многие из тех, кто голосовал за Порошенко – в отсутствие кандидатов, которые могли бы хоть сколько-нибудь выражать народные интересы, – не скрывали, что они ждут от него лишь одного: скорейшего прекращения войны. И если, выражаясь строкой из Бальмонта, новый президент не посмеет дать им то, что он, фактически, не раз обещал Украине между строк своих лукавых предвыборных речей, тогда «наш царь», в лучшем случае, рискует потерять обманом полученный в кредит у нации «трон». Причем еще до конца своего президентства, легитимность которого и без того подорвана избирательной кампанией «на крови», в разгар правого террора, разгула цензуры и преследований оппонентов.

Конечно, сам Порошенко заинтересован в мире меньше всего. Олигархическая клика, которая прибрала к рукам страну после победы «евромайдана», крайне нуждается в продолжении вялотекущей бойни на востоке страны. Она видит в военном патриотизме эффективный механизм контроля над обществом, который помогает сплотить вокруг элит одураченный народ, попутно умножая за его счет свои капиталы. Посадив украинцев на невидимую цепь пропаганды, они натаскивают их на «врага», как сторожевых псов, готовых травить и кусать «чужих», охраняя хозяйское добро. Но голосовавшие за него по наивности или из отчаяния избиратели ждут от Порошенко отнюдь не «зловонья пороха», а сладких запахов мира. И разочарование в этом может привести не к контролируемому спонсорами майдану, а к парижской площади Революции января 1793 года.

То, что Украина не хочет насилия и войны, показывают бунты солдатских жен – первые серьезные акции антивоенного и антиправительственного протеста в лояльных новому правительству регионах. 27 мая жены военнослужащих из Нововолынска перекрыли международную трассу и железнодорожное полотно, требуя вернуть домой своих мужей, братьев и сыновей. А 29 мая в Киев, под Верховную Раду, приехали солдатские жены из расположенного неподалеку от столицы Житомира. Они рассказывали журналистам о том, что их мужья из дислоцированной возле Славянска аэромобильной бригады не имеют даже бронежилетов, а командование отказывается отпускать их на родину, несмотря на то, что положенный срок ротации давно прошел.

Жительницы Житомира сообщили, что они собираются координировать свои действия с солдатскими семьями из Нововолынска и Ровно. Конечно, этих людей можно упрекнуть в том, что они вышли на улицу только тогда, когда угроза гибели коснулась их близких – не особо заботясь о судьбах тех, кого «усмиряют» сейчас на Донбассе. Однако это по-настоящему народный, «шкурный» протест против войны, резко диссонирующий с воинственными ура-патриотическими настроениями столичной интеллигенции. И он обещает стать прецедентом, готовя почву для развития массового общедемократического движения за мир, которое могло бы включить в себя людей разных взглядов из разных регионов страны.

Однако правительство открыто игнорирует требования вернуть военнослужащих с фронтов гражданской войны. Как бы в насмешку над солдатскими женами, министр обороны Коваль заявил в парламенте о том, что ротация в армии не планируются. А в те же часы из Славянска пришли вести о том, что около пятнадцати военнослужащих, в числе которых был генерал-майор Кульчицкий, погибли в сбитом под Славянском вертолете.

Все это вызывает массовое возмущение и недовольство. По словам украинских СМИ, бойцы, сослуживцы которых недавно трагически погибли под Волновахой, накануне закрылись в железнодорожном вагоне, где распивают спиртное, отказываясь выполнять приказы.

«Расстрелянный под Волновахой третий батальон нашей 51 ОМБР переместили в Николаев для продолжения незавершенных учений. Хотя вчера-позавчера солдатам сообщали, что их передислоцируют домой на Ровенский полигон. Однако ребята оказались на другом конце Украины. Таким образом, потеряв доверие к генералам, и в свете последних событий под Волновахой, солдаты начали откровенный бунт», – рассказал волынский блогер Роман Мартынюк.

«Агрессивно настроены также бойцы второго батальона бригады, который до сих пор перебывает на Ровенском полигоне. Солдаты и офицеры на своей шкуре почувствовали патовость ситуации, в которую загнали самую большую часть Сухопутных войск Украины генералы Генштаба. Парни уже готовы в них стрелять. Генералы уже ходят в бронежилетах! Вчера вечером один из мобилизованных сообщил “Нововолынскому деловому” с Ровенского полигона, что более 1200 солдат и офицеров собираются бойкотировать попытки передислоцировать их часть на Донбасс, заявляя, что их обещали отправить на охрану украино-белорусской границы», – сообщают местные СМИ.

По их словам, выехавшие в Николаевскую область солдаты, участвовавшие в бою под Волновахой, «перебывают на станции без еды, без оружия под охраной автоматчиков».

Конечно, до масштабных протестных выступлений еще далеко – многие пока ждут, что мармелад вот-вот польется на них из-под золотых унитазов добрых царей. Но Петр Порошенко должен понимать, о чем говорят эти настроения. Ведь царь Николай – к слову, большой любитель сладких калачей от тогдашнего кондитерского барона Филиппова, – тоже потерял власть после бунта озлобленных солдат, которые не хотели возвращаться на фронт, чтобы умереть за интересы спрятавшихся у них за спиной господ. Именно они отказались подавлять народное восстание в оставшемся без хлеба Петрограде, где начали бунтовать работницы – жены и дочери этих фронтовиков.

Царь Николай вступил на свою дорогу к Ипатьевскому дому, а богатый фабрикант Филиппов, поставлявший ему торты, бежал в эмиграцию. Работники его фабрики отправили бывшему хозяину специально испеченный «шоколадный кукиш», воспетый у Маяковского. И эти стихи наверняка понравились бы Порошенко еще меньше визионерских куплетов Бальмонта.

«Изучая историю, видишь, как социальная революция не может рассчитывать на успех в стране, которая перед этим не перенесла полного военного разгрома. Надо самому видеть военный разгром, чтобы понять это. Это настолько полное разочарование в системе, которая привела к краху, такая ломка всех существующих понятий, убеждений и приверженностей, особенно когда воюет мобилизованный народ, – что это необходимый катарсис перед революцией», – прозорливо писал после окончания Первой мировой ее солдат и ветеран Эрнест Хемингуэй.

Не к этому ли придет через несколько лет Украина, граждане которой уже вскоре получат платежки с новыми тарифами за свет и за газ? Да, пока этот протест могут использовать лишь крайне правые, которые не будут всерьез бороться против спонсирующих их олигархов. Но кто знает, что ждет в итоге политика, который начал свое царствование с мобилизаций, бомбежек и артобстрелов? Задумывался ли над этим новый президент, собственник киевской кондитерской фабрики, на которой уцелел за забором последний в Киеве памятник Карлу Марксу?

Выбирая порох, будьте готовы к взрыву.

Май 2014 г.

Батальоны смерти

Эту историю рассказал мне луганский беженец, бывший автослесарь, который только что вернулся домой из больницы. Неделей раньше он поехал к родным в село, возле заречного города Счастье, который еще контролировался тогда ополченцами – в те дни война только разгоралась на землях Луганщины. Но за несколько километров до конца пути его остановили на дороге вооруженные, одетые в камуфляж люди. Он достал паспорт, объясняя, что родился в этом районе, но его бросили лицом в асфальт, несколько раз ударили ногой по спине, сломав ребра, забрали бумажник, мобильник, ценные вещи. А напоследок даже попытались слить из машины бензин.

Именно из этого рассказа я впервые узнал о «территориальном батальоне “Айдар”». Сам Игорь по-простому именовал его в разговоре «террористическим» батальоном. Он не драматизировал ситуацию и был рад уже тому, что остался жив и у него не забрали старенькую машину. Этот человек не скрывал, что голосовал за «УДАР» Кличко, и относил себя к «проукраинским» луганчанам. После знакомства с «Айдаром» он стал готовиться к выезду из Украины вместе со всей родней. «Будут грабить и дальше. Могут и убить. Мы для них враги, со своими так себя не ведут», – сказал мне Игорь. Националистические «парамилитарес» – как называли в Латинской Америке их коллег из полувоенных «эскадронов смерти» – лишили этого вполне лояльного Киеву человека иллюзий относительно целей и средств «освободительной» политики на землях Донбасса.

«Айдар», на эмблеме которого изображен девиз «С нами Бог», был одним из первых батальонов националистических добровольцев, которые приехали из Киева, Луцка, Ровно, Черкасс и других городов Украины, чтобы поучаствовать в крестовом походе за освобождение Донбасса. Костяк батальона составили участники «Самообороны майдана» и правые футбольные фанаты, не скрывавшие свои правые взгляды. Активный самопиар командира подразделения Сергея Мельничука сходу обеспечил ему широкую популярность в украинских СМИ. Они один за другим делали бравурно-милитаристские репортажи о героических буднях «территориального батальона», вызывая слезы умиления у патриотических обывателей, которые собирали вспомоществование для «защитников Украины». Победные реляции, сообщающие о том, как боевики «Айдара» сбрасывали с постаментов памятники Ленину, собирали обильный урожай лайков на Фейсбуке. В свою очередь свидетельства очевидцев, заявлявших, что «добровольцы» терроризируют жителей «освобожденных территорий», которые тоже проскакивали в соцсетях еще с начала июня – в историях, вроде той, о которой рассказывал нам Игорь, – безнадежно терялись в этом потоке славословий. Невзирая на то, что жалобы на людей из «Айдара» поступали даже от представителей регулярных армейских частей. Украинская либеральная интеллигенция сходу и напрочь отметала их, как лживые измышления вражеской пропаганды Кремля. Или же с великолепным цинизмом намекала на то, что «герои нации» не стали бы просто так бить, убивать или похищать луганчан, и если от них кто-то пострадал, то явно «за дело».

Между тем масштаб преступлений «Айдара», который в течение двух месяцев де-факто контролировал северные районы Луганщины, принял такие масштабы, что эти многочисленные системные нарушения прав человека стали темой специального доклада Международной правозащитной организации «Amnesty International» – «Нарушения и военные преступления со стороны добровольческого батальона “Айдар” на севере Луганской области». По словам ее представителей, местные жители обвиняют бойцов батальона в «жестоких расправах, ограблениях, избиениях, вымогательстве и возможных казнях». Причем Салил Шетти, генсек этой организации, прежде вполне лояльной киевскому правительству, лично озвучил эти факты, заявив, что он рассказал о них в беседе с премьер-министром Арсением Яценюком во время разговора, который как раз должен был быть посвящен вопросу освобождения попавшей в плен «Пули». И украинскому политику пришлось признать факт наличия этой неудобной «проблемы».

Доклад «Amnesty International», который, при всем желании украинской патриотической публики, никак нельзя было списать на пропаганду Кремля, наглядно показывает жестокость криминальных преступлений правых боевиков, жертвами которых становились мирные местные жители, включая прикованного к постели инвалида и престарелую старушку. Причем под видом поиска засевших повсюду «вражеских агентов» почти всегда скрывался банальный грабеж.

Так, 23 августа члены «Айдара» ворвались в дом 82-летней жительницы деревни Александровка Александры Серовой, обвинив в связях с «сепаратистами» ее внука. Боевики устроили в доме стрельбу, тяжело ранив пенсионерку в живот. Спасая ее жизнь, медикам пришлось провести семичасовую операцию. Самому внуку удалось откупиться, отдав напавшим деньги и машину, которая затем была незаконно продана.

А уже через два дня после этого инцидента «айдаровцы» похитили четырех проживающих в городе Новодружеске шахтеров, включая больного раком легких человека, проходившего курс химиотерапии. По словам инвалида, боевики батальона ворвались к нему в дом, угрожая оружием, бросили на пол и начали избивать, сломав челюсть. Затем его связали, замотали глаза скотчем и доставили во временно организованную «добровольцами» тюрьму, где уже содержались «от 12 до 15 человек». Он слышал крики тех, кого пытали в соседних комнатах. Больного мужчину отпустили лишь через несколько дней, забрав ключи от квартиры, бумажник, деньги и банковские карты. Другой задержанный мужчина, которого держали в тайной тюрьме Северодонецка, рассказывает, что похищенных заставляли «декламировать» национальный гимн Украины и били тех, кто отказывался.

25 августа возле города Старобельска члены «Айдара» выкрали на трассе местного предпринимателя, отобрав у него деньги, машину, мобильные и золотые украшения. Похищенному одели на голову маску и отвезли в гараж, где били его по почкам прикладами и топорищем, угрожая расстрелять в поле. А потом прямо спросили, сколько он готов заплатить за свое освобождение.

«Практически во всех случаях, задокументированных “Amnesty International”, жертв били в момент захвата и/или во время допросов. Они должны были либо заплатить выкуп за освобождение, либо их собственность, в том числе деньги, автомобили, телефоны и другие ценные вещи, отбирали члены батальона», – отмечается в докладе о преступлениях боевиков. Очевидно, что они вели себя на территории Луганщины так, как постеснялась бы вести себя на территории врага иная оккупационная армия вражеского государства.

«Айдар» участвовал в зачистке города Счастье, которая закончился гибелью и похищением людей – причем Игорь Радченко, один из командиров боевиков, заявил правозащитникам, что его боевики применяют «упрощенную процедуру для задержаний», беззаконно захватывая «подозрительных», с их точки зрения, граждан.

«Тут не Европа. Тут все немного по-другому… Тут война. Законы изменились, процедуры упростились. Теперь, если я захочу, я могу вас арестовать прямо сейчас, могу нацепить мешок вам на голову и закрыть в камере на месяц по подозрению в пособничестве сепаратистам», – открыто заявил представителю «Amnesty International» командир «Айдара». И эти слова настолько шокировали представителей правозащитной организации, которые столько слышали во время майдана о борьбе за европейский выбор Украины и демократические права для ее граждан, что они вынести их в эпиграф своего доклада о преступлениях батальона.

«Называют нас отморозками», – с гордостью рассказывал корреспонденту киевского издания «Insider» один из штурмовавших Счастье боевиков. При этом собеседник журналиста не скрывал ни того, что в отряде воюют расисты из нацистской группировки «Белый молот», представители которой ранее уже задерживались за убийства, ни факта циничной казни захваченных после штурма раненых:

«В плен никакого смысла брать не было – там остались очень “тяжелые”. Их добивали, – рассказывает еще один “айдаровец”. – Наш хирург тогда получил прозвище “Доктор Смерть”. Он подошел к сепару, который уже “исходил”, и начал рыться в своей сумке с лекарствами. Потом посмотрел на него и говорит: ну нет у меня для тебя лекарств, – и добил его из “калаша”, – вспоминает Олег».

А боевик батальона «Гуцул» рассказал журналисту, что собирался отрезать пленному ухо, но его отговорил от этого командир.

Согласно данным милиции Северодонецка, в отношении членов батальона было открыто сразу 38 уголовных дел – причем в основном по фактам ограблений. Они были переданы в Министерство внутренних дел и Министерство обороны, но официальный Киев умыл руки, отказавшись наказывать виновников и практически демонстративно пообещав предоставить «Айдару» статус спецподразделения. И потому правозащитники без удивления констатировали, что местные жители нередко боятся публично свидетельствовать против избивших и ограбивших их героев нации и спасителей Украины. Ведь они и сейчас являются властью во многих населенных пунктах на севере области. Причем после отступления от кварталов Луганска, которые жестоко обстреливали при участии «Айдара», командир батальона Сергей Мельничук публично заявил о том, что его боевики заминировали Луганскую тепловую электростанцию в городе Счастье – несмотря на то, что уничтожение подобных объектов, от работы которых зависит жизнь и здоровье сотен тысяч местных людей, запрещено международными конвенциями ведения боевых действий. 16 сентября на станции прозвучал взрыв, что оставило без света почти полмиллиона людей. И хотя Киев предсказуемо обвинил в этом «сепаратистов», после признаний героического сторонника «тактики выжженной земли» в это поверят на слово разве что самые преданные и наивные фанаты «Айдара».

Доклад правозащитников и обещания премьера не помогли остановить политический и уголовный террор. Более того, география преступлений луганских «парамилитарес» только расширилась. Вечером 9 сентября в Николаеве был похищен известный оппозиционными взглядами журналист газеты «Наш город» Александр Влащенко. Неизвестные, которые представились солдатами «спецподразделения МВД батальона “Азов” и батальона “Айдар”», схватили его, отобрав мобильные телефоны и личные вещи, накинули на голову мешок и затолкали в автомобиль, где журналиста допрашивали и били его по голове. Затем похищенного вывезли за город. Там боевики имитировали его расстрел, передергивая над ухом затвор автомата. А потом потребовали от Влащенко доносить на недовольных политикой режима людей.

А 17 сентября жительница Лисичанска Екатерина Наумова заявила о том, что она уже более двух месяцев разыскивает своего 31-летнего сына Александра Минченко. 21 июля он вез в Харьков свою бабушку и был схвачен «айдаровцами». Бабушка молодого человека попала в больницу, а Александр бесследно исчез вместе со своей машиной.

«Саша ехал на внедорожнике “Митсубиси Паджеро Вагон”. У меня есть догадка, что причина произошедшего – именно автомобиль. Ведь мой сын полностью аполитичен, он поддерживает целостность Украины и выступает против насилия. Кроме этого, солдаты из батальона так и не ответили мне, куда делась машина», – рассказывала разыскивающая сына женщина.

Читая это, я вспомнил Игоря, которому больше повезло при общении с представителя «батальона смерти». Остается только догадываться, о каком количестве жертв «Айдара» мы узнаем со временем, когда патриотическая истерия в украинском обществе схлынет вслед за волнами бессмысленно пролитой крови, и многие из нынешних «героев Украины» предстанут перед публикой в своем подлинном обличье правых бандитов, убивавших, грабивших и пытавших украинских граждан. Ведь в Украине воюют десятки легализованных Киевом парамилитарных батальонов – и посвященный «Айдару» доклад «Amnesty International» указывает только на самую верхушку айсберга совершенных с их участием преступлений.

Этот день придет. И тогда важно будет вспомнить их фактических соучастников – украинские СМИ, которые покрывали и рекламировали опьяненных своей безнаказанностью правых боевиков, и открыто покровительствующие им власти.

Сентябрь 2014 г.

«Сальвадор» на Донбассе

В фильме Оливера Стоуна «Сальвадор», посвященном гражданской войне в маленькой центральноамериканской стране, есть эпизод, основанный на реальной трагедии, случившейся в декабре 1980 года. Группа боевиков ультраправой «национальной гвардии», которая финансировалась местным олигархическим правительством для вооруженной борьбы с оппозицией, похитила, изнасиловала, а затем изрубила мачете четырех американских католических монахинь из ордена урсулинок. Когда их наскоро закопанные обезображенные тела были найдены у заброшенной дороги, правая пресса Сальвадора некоторое время пыталась приписать это преступление «безбожным прокубинским партизанам». При этом сторонники режима одновременно намекали на то, что монахини, две из которых накануне посетили христианскую конференцию в Никарагуа, якобы могли быть связаны с «коммунистическим» подпольем.

В Сальвадоре были похищены и убиты тысячи мирных жителей, вина которых обычно состояла лишь в том, что они жили в районе контролируемых повстанцами «анклавов» или просто выказывали недовольство режимом. Так, всего за несколько дней до гибели монахинь «эскадроны смерти» безнаказанно убили шестерых представителей местной легальной оппозиции. «Демократическое» правительство страны, полностью зависимое от военной и финансовой помощи США, категорически отрицало вину в этих преступлениях, и «международное сообщество» до поры до времени не сильно заботилось уничтожением жителей заштатной страны Третьего мира. Однако гибель американских миссионерок вызвала резонанс, и пассивные прежде правозащитники заговорили о том, что их судьбу могли разделить многие исчезнувшие ранее люди. Посол США в Сальвадоре Роберт Уайт, который также выведен в фильме у Стоуна, курировавший организацию и финансирование ультраправых «батальонов смерти», был вынужден доложить об инциденте президенту Картеру, признав, что сальвадорское правительство пытается скрыть факт этого преступления. Руководство «Национальной гвардии» Сальвадора получило указание формально расследовать это дело, однако один из признавшихся в убийстве «нацгвардейцев» тут же благополучно бежал в Лос-Анджелес, а пятеро его подельников отделались увольнением. Хотя они честно признали, что политическая полиция приказала им задержать «подозрительных» монахинь, и подробно рассказали об их зверском убийстве, к которому оказалось лично причастно высшее руководство «Национальной гвардии».

Тем временем к власти в США пришел Рональд Рейган. Он объявил сальвадорскую хунту «оплотом в борьбе против коммунизма на территории Латинской Америки». Правительство страны получило миллиардный кредит на вооружение армии, которая вместе с правыми «эскадронами смерти» начала наступление на повстанческие анклавы, под непосредственным руководством военных специалистов США. Американское правительство демонстративно потеряло интерес к делу об изнасилованиях и убийствах, а уничтожение мирных людей в «зачищенных» с помощью боевой авиации и тяжелого вооружения поселениях партизанских «республик» было поставлено на поток. «Потребовалось почти четыре года, чтобы провести суд над убийцами четырех американских монахинь в Сальвадоре и вынести им приговор, однако результаты свидетельствуют скорее о политическом достижении, поскольку в последние годы были совершены десятки тысяч убийств гражданских лиц, которыми вообще не занимались ни полиция, ни суд», – писала впоследствии «Вашингтон пост». Однако в итоге «Дело монахинь» было благополучно закрыто правым режимом с помощью циничных судебных уловок.

Украинские патриотические обыватели – жители нищей, зависимой от внешних сил страны – как правило, с высокомерным расистским презрением отзываются о жителях бедных стран Африки и Латинской Америки, по наивности полагая, что они находятся выше их на этажах глобальной социальной лестницы. Именно отсюда происходят оскорбительные словечки из языка ненависти, которыми повсеместно называют сейчас мятежные восточные регионы: «Дондурасс», «Гондонбасс», «Луганда» или «Донбабве». Однако у нас даже не подозревают, насколько похожи на нынешнюю украинскую реальность кровавые гражданские конфликты, происходившие в центральноамериканских, африканских и азиатских странах с участием тех же самых имперских сил, которые определяют сейчас политику киевского правительства. История подчас поразительным на первый взгляд образом повторяет себя на разных континентах. И войны в Гондурасе, Гватемале или Сальвадоре местами напоминают украинское «АТО», где армия действует вместе с отрядами «Нацгвардии» и батальонами ультраправых, преступления которых всемерно стараются замолчать. А жители восточных областей Украины по умолчанию представляются отсталыми полуцивилизованными «индейцами»-дикарями, которых нужно уничтожить или ограничить в правах во имя нашего процветающего демократического будущего.

Преступления украинских парамилитарес покрываются сейчас точно так же, как это делалось в Латинской Америке, где убийцы людей как по волшебству превращались в респектабельных демократических политиков. Главарь сальвадорских «эскадронов смерти» Роберто д’Обюссон, известный по прозвищу «Майор Боб», основатель расистской организации «Союз белых воинов», который был охарактеризован послом США как «паталогический убийца», прошел обучение у американских военных специалистов и был представлен высшему политическому истеблишменту Вашингтона. Государственный секретарь Джордж Шульц санкционировал продвижение этого «подающего надежды» боевика по политической лестнице, которое началось с поста депутата парламента, а закончилось должностью его спикера – «мы считаем, что д’Обюссон в подлинном смысле этого слова заслуживает нашей поддержки». А вице-президент Буш удостоил сальвадорскую хунту визитом на фоне набирающего размах террора.

Сравните это с тем, что происходит сейчас в Украине, где лидер парамилитарного батальона «Донбасс» Семен Семенченко отправился с предвыборным визитом в Вашингтон, встречаясь с местными политиками под портретом Рональда Рейгана – в то время как еще один представитель этого батальона получил приглашение посетить штаб-квартиру НАТО. А целая куча других «перспективных новых политиков» из числа командиров парамилитарных батальонов баллотируются в парламент по спискам провластных партий или опираясь на прямую поддержку власти.

Среди них – командир «Азова», «Белый вождь», местный «майор Боб» Андрей Билецкий, который получил звание подполковника от своего давнего покровителя, главы МВД Авакова, и позировал на сцене вместе с премьером Яценюком. А также еще несколько представителей «Нацгвардии», «Азова» и «Донбасса», командир батальона «Днепр-1» Юрий Береза, командир роты в «Днепре» Владимир Парасюк, командир «Артемовска» Константин Матейченко, командир «Миротворца» Андрей Тетерук, командир батальона «Киев-1» Евгений Дейдей, командир «Чернигова» Роман Пицкив. В парламент попадет и Сергей Мельничук, замкомандира батальона «Айдар», который прямо обвиняется правозащитниками в грабеже и похищениях мирных граждан. А представители подконтрольного «Свободе» батальона «Сич» уже организовывают честные выборы в «освобожденном» Славянске, терроризируя представителей оппозиции.

Украинский парламент нового созыва гарантированно будет мировым рекордсменом по количеству представителей парамилитарных ультраправых формирований, которые участвовали и участвуют сегодня в де-факто легализованных убийствах людей. Уже скоро они будут определять законы, по которым будет жить эта страна, сверяясь только с интересами своих олигархических спонсоров и указками иностранных покровителей.

А тем временем в районе шахты «Коммунар», в селе Нижняя Крынка и в других населенных пунктах Донбасса находят мертвые тела женщин и мужчин. В их убийстве подозреваются ультраправые комбатанты, превратившие кровь сограждан в свой политический капитал. Украинские правоохранительные органы принимают заявления от множества людей, которые стали жертвой грабежа, изнасилований, пыток и шантажа, в которые обвиняются вооруженные группировки националистов. Таких обвинений все больше, и расследование этих преступлений является сейчас главной обязанностью украинских правозащитников, журналистов и всех тех, кто не хочет терпеть над собой власть изнасиловавших страну убийц.

Октябрь 2014 г.

Спасибо, Абдулла

Я познакомился с Анжеликой Споран в Каире, летом 2013 года, когда в этом городе проходили ожесточенные столкновения между отрядами «Братьев-мусульман» и их противниками, которых поддерживали подразделения египетской армии. В те дни в самом большом городе арабского мира ежедневно гибли десятки, а иногда и сотни людей. На ключевых улицах строили баррикады, магистрали контролировали военные блокпосты, общественный транспорт не работал и передвигаться по городу надо было главным образом пешком.

Анжелика – урожденная одесситка, бывшая учительница истории, жила в Гизе, где находился один из центров противостояния – Каирский университет. Ее сын Эдгар работал медбратом на «Скорой помощи», забирая с места баррикадных боев расстрелянных или получивших ножевые ранения людей. Именно он впервые провел меня к площади Тахрир, которую защищали от нападения «Братьев-мусульман» жители разбитого здесь палаточного лагеря и целый танковый батальон. По вечерам мы обсуждали эти события дома у Анжелики, благодаря которой я познакомился с работами советских египтологов и многое узнал о социально-политических противоречиях египетского общества. Вспоминая о нашей родине, мы говорили тогда о том, что мир – это, пожалуй, единственное достояние, которое осталось у ограбленной в ходе рыночных реформ Украины.

Прошло менее года, и это достояние было утрачено. В Украине началась война, которая очень быстро приняла самые кровавые и жестокие формы – даже по меркам ближневосточных конфликтов. Поскольку та же египетская армия не решилась задействовать самолеты с тяжелой техникой для разрушения «исламистских» районов Каира. Украинские обыватели, которые, как правило, равнодушно и без сожаления относились к жертвам военных столкновений в арабских странах, зачастую дополняя это расистскими комментариями в их адрес, вдруг показали миру такую степень озверения и взаимной ненависти, сжигая людей в одесском Доме профсоюзов или расстреливая ракетами и авиабомбами города, которая по-настоящему шокировала многих жителей Ближнего Востока. Ведь они помнили Украину совсем другой, мирной страной доброжелательных и гостеприимных людей, которая служила в прежние советские времена образцом для многих учившихся или работавших здесь египтян.

Стоило мне заговорить на Тахрире по-русски, и меня вскоре познакомили с доктором Ибрагимом Хуси, который еще в молодости ездил на стажировку в Запорожье, где была возведена уникальная экспериментальная модель гигантской Асуанской плотины на Ниле, построенной при поддержке советских специалистов. Сейчас в Украине забыли об этом памятнике эпохи, а сам доктор Ибрагим, который рассказывал, что его друг назвал одного из своих сыновей Владимиром – в честь Ленина – наверняка не мог бы рассчитывать сейчас на понимание в нашей стране.

Анжелика, которая болезненно переживала трагические майские события в своем родном городе, с началом войны на Донбассе начала готовить груз гуманитарной помощи для жителей разрушенного войной региона. В то время как многие украинцы добровольно-принудительно спонсируют убивающую людей армию, на чем сделали себе политическую карьеру обогатившиеся за счет этих пожертвований жулики, она принципиально решила адресовать свою помощь мирным жителям. Эта далекая от власти, политики и бизнеса женщина сумела организовать сбор самого необходимого для пострадавших от войны городов – одежда, обувь, постельные принадлежности, медикаменты, детские коляски, консервы, крупы, мука, сахар, чай, кофе, детское питание, средства гигиены. Она сумела пробить все бюрократические препоны, чтобы за свой счет доставить это самолетом в Ростов. И сама повезла гуманитарный груз в шахтерские города, как раз в тот день, когда в Донецке, где возобновились обстрелы жилых кварталов, взорвалась ракета «Точка У», выпущенная по складам химического завода для убийства и устрашения горожан. Часть медикаментов была доставлена онкобольным в клиниках региона. Большую часть помощи раздали многодетным матерям в Снежном, где ситуация особенно тяжела. По словам Анжелики, там не хватает детского питания, и мамы вынуждены кормить своих грудных детей обычной овсянкой. Кроме того, гуманитарные грузы доставлены в Иловайск, Горловку и другие города региона. Среди тех, кто получил помощь, раненная осколком в позвоночник женщина и люди, потерявшие свои дома в результате обстрелов. Сейчас Анжелика собирается организовать отправку пострадавших от войны детей на отдых в Египет – «ведь здесь у них не было лета».

Гуманитарный груз для Донбасса собирали жители нескольких крупных городов Египта, многие из которых благодарили таким образом страну, где они получали образование в советские времена. «Мы прошли полпути, начиная с утопической идеи помочь, получения разрешения многочисленных организаций двух стран, до сбора груза, который составил больше тонны. Спасибо, что горе чужих нам людей мы восприняли как свое. Спасибо Шарм-эль-Шейху и Александрии, Каиру и Хургаде. Спасибо детям школы с изучением русского языка, я довезу сделанных их руками бумажных голубей и письма, которые невозможно читать без слез. Спасибо учителям, поддержавшим эту акцию, спасибо, что вы учите творить добро. Простите, что больше 800 кг невозможно взять на борт, это всего лишь чартерный рейс, и я приняла решение за Вас отдать часть груза Красному кресту Хургады, ведь эта земля приютила нас и к ней мы не можем не быть милосердными. Огромное спасибо моему 70-летнему отцу, который упаковал 800 кг, девочке Ирине, фамилию которой забыла спросить, Мохаммеду Рефату из центра “Восток”, всем, всем. Я бы не справилась без Вас», – написала об этом Анжелика Споран.

Вот одно из переданных вместе с грузом писем, которые написали египетские школьники, прекрасно знающие, что такое гражданская война, для своих сверстников из Луганска и Донецка. Для этого в каирской школе специально организовали «Урок мира», посвященный теме украинской войны.

«Здравствуй, мой дорогой друг! Меня зовут Абдулла. Я живу в Египте, но я прекрасно знаю, что у вас делается в Донецке: голод, холод, страдания, нехватка воды и света, и война! Я очень часто слышу и вижу, что у вас творится, и вспоминаю тебя. Я бы очень хотел, чтобы все это кровопролитие закончилось, но мне очень жаль, что ничем не могу помочь. Единственное, что я могу сделать, это поддержать».

Читая это, я вспомнил рассказы об «уроке единства Украины», который прошел 1 сентября по распоряжению правого руководства Минобразования. В этот день в школах Киева рисовали милитаристские картинки с танками и солдатами, стреляющими по врагам нации, и под диктовку учителей писали патриотические письма на фронт.

Мне кажется, если бы похожие на послание Абдуллы письма приходили на Донбасс не из Каира, Порт-Саида и Хургады, а из Львова, Луцка, Киева и Ивано-Франковска (там, где детей отправляют в милитаристские подростковые лагеря «Азова» и выводят на безумные акции с плакатом «Иисусик, убей москаля!»), война бы даже не началась. А потому нам надо особенно ценить солидарность людей из далекой страны, которые отдают жертвам конфликта все, что они имеют – свою поддержку.

Спасибо, Анжелика. Спасибо, Абдулла.

Октябрь 2014 г.

Донбасс, бандиты и олигархи

Министр внутренних дел Украины Аваков официально расформировал батальон патрульной службы милиции особого назначения «Шахтерск», признав факт «неоднократных случаев мародерства», которые совершили его боевики в «освобожденном» городе Волноваха и других населенных пунктах Донбасса.

Это признание, озвученное главным украинским милиционером – давним спонсором и покровителем украинских ультраправых, который буквально на днях оправдывал нацистскую символику и погромные акции батальона «Азов», – заставило вспомнить злую шутку: «из гестапо их уволили за жестокость». По словам министра, в преступлениях «Шахтерска» замешано около полусотни солдат батальона – и, учитывая то, что украинские власти всегда стараются преуменьшить масштаб преступлений, которые совершили организованные и узаконенные с их согласия «добровольческие формирования», несложно понять, насколько массовый характер приняло это «мародерство». По сути, оно является обыкновенным криминальным грабежом, плохо прикрытым лозунгами священной борьбы с «пособниками сепаратистов».

На первый взгляд, в признаниях министра нет ничего нового – ведь информация о преступлениях представителей «добровольческих» батальонов уже получила широкую общественную огласку. А после того, как международная правозащитная организация «Amnesty international» подготовила специальный отчет о криминальной деятельности батальона «Айдар», представив его лично премьер-министру Яценюку, об этих преступлениях заговорили в европейских СМИ. Однако короткая и кровавая история отряда «милиционеров»-боевиков из Шахтерска, созданного за деньги олигархов на основе организованной преступной группировки местных бизнесменов, является знаковой и важна для понимания социальных процессов, которые стали одной из главных причин гражданской войны. Поскольку она показывает, что подспудным основанием этого конфликта является классовое неравенство, сложившееся в последние два десятилетия в Украине и остро проявившее себя на Донбассе.

Все зимние месяцы жители восточного региона страны внимательно наблюдали за событиями на майдане, информацию о которых доносили до них откровенно сочувствующие оппозиции СМИ, подконтрольные фрондирующим против Януковича магнатам. И если шовинистическая риторика участников майдана, открыто направленная против жителей Донбасса, вызывала здесь понятное отторжение, разрыхляя почву для будущих протестов, то популистские лозунги борьбы против олигархии – вплоть до национализации их приватизированной некогда собственности, встречали известное сочувствие у многих местных жителей.

Постсоветская либеральная пресса обычно изображала Донбасс мертвым царством «забитых» пассивных рабов, во всем послушных своим хозяевам, хотя именно этот пролетарский регион многие годы лидировал в нашей стране по числу социальных протестов. Еще в девяностые годы, когда большинство выброшенных из разоренных предприятий украинцев послушно смирились с судьбой, выживая за счет базарной торговли и картофельных огородов, здешние шахтеры систематически проводили массовые забастовки и марши протеста, апогеем которых стало знаменитое «луганское побоище» – кровавые столкновения с ОМОНом во время празднования Дня независимости в 1998 году. И киевские либеральные СМИ, которые не так давно лицемерно возмущались действиями милиции на майдане, вполне открыто поддерживали тогда избиение зарвавшегося рабочего «быдла».

В конце девяностых – начале нулевых Донецкая и Луганская области, где находилось ядро электората Компартии Украины, еще не превратившейся тогда в частную фирму Петра Симоненко, являлись местом ожесточенного противостояния низового актива коммунистов и других левых организаций с местными капиталистами – вчерашними бандитами, которые превращались в респектабельных буржуа. Они желали поставить регион под свой полный контроль, завершая приватизацию его промышленности и природных ресурсов. В ходе этой борьбы будущие «донецкие» олигархи прибегали к избиениям, похищениям и убийствам своих противников. Однако даже после их победы здесь сохранился пласт активных и смелых «общественников» – настоящих гражданских активистов, которые, несмотря ни не что, критиковали правящую на Донбассе «Партию регионов». Но делали это с антикапиталистических позиций – что априори вызывало отчуждение и вражду между ними и либерально-националистическими противниками режима.

– Разница между нами и радикалами «майдана» существенна, – говорит Александр, бывший член Организации Марксистов. – Они антикоммунисты и требовали рыночной либерализации экономики, а мы выступаем за деприватизацию и планирование. Они за «эффективных собственников», а мы за самоуправление трудовых коллективов.

Стоит отметить, что, в отличие от своих киевских визави, которые превратили расистскую ненависть к Донбассу в свой политический дресс-код, здешние общественные активисты в массе не демонстрировали никакой «украинофобии». Еще до войны, познакомившись с лидером местного отделения Компартии в Торезе, которая работает воспитательницей в детсаду на ставке 1900 гривен, мы увидели на книжных полках в ее квартире не только Шевченко, Франко, Украинку и Коцюбинского, но и двухтомник Панаса Мирного, «Степ» Александра Сизоненко, четырехтомник Скляренко, семитомник Стельмаха, четырехтомник Збанацкого, двухтомник Мушкетика, двухтомник Ананьева на украинском, украинские переводы Мопассана, Коллинза и пр. Не стоит сомневаться – киевские мещане, которые жгут «коммунистические» книги и переименовывают названные в честь писателей улицы, не знакомы даже с половиной представленных тут работ украинских авторов. И даже не слышали их имена.

Эти «буйные» люди, которые многие годы противостояли здесь партии Януковича – пока столичные «демократические оппозиционеры» то и дело заигрывали с его режимом – были шокированы, когда победивший «евромайдан» не только отказал Юго-Востоку в его умеренных требованиях языкового равноправия, уважения к своей исторической традиции (что всего-навсего подразумевало отказ от вандализации памятников) и права на самоуправление местных общин, но и прямо потребовал от олигархов подавить «неправильные» протесты.

Еще в марте они увидели, что самые одиозные представители олигархической касты вдруг на глазах становятся главной опорой нового правительства и основными выгодоприобретателями случившегося в столице переворота – так что даже лояльная к нему «Украинская правда» уже тогда констатировала: «Предложенные антинародные законопроекты дают вполне наглядный ответ на вопрос, кто выиграл в Украине в результате революции. Если бывшее правительство было “семейным”, то нынешнее заслуживает гордого эпитета “олигархическое”».

В то время как представители «регионалов» – чиновники, депутаты и бизнесмены – массово бежали из Донецка и Луганска, оппозиционные ставленникам Януковича активисты из числа распадающейся Компартии и родственных ей структур составили собой основу гражданского сегмента охвативших Донбасс выступлений, которые обычно представляли у нас в Киеве акциями «регионалов». Пророссийские националисты только использовали энергию этой волны социального по своей природе протеста, паразитируя на общественных настроениях. Однако антиолигархическая повестка была настолько сильна на Юго-Востоке страны, что весной 2014 года ни один массовый митинг на территориях от Харькова до Одессы не обходился без требований национализации. В то время как победивший киевский майдан сразу же снял их в пользу националистических лозунгов, направленных против жителей «неблагонадежных» областей.

Их лицемерно упрекали в том, что Донбасс якобы не борется против олигархов – хотя этот регион массово покинули владельцы заводов, дорогих машин, бутиков и казино. Причем почти все они странным образом направились именно в Киев, где олигархам всю зиму грозили казнями небесными. Больше того, вчерашние патентованные борцы с «донецкой олигархией» – грантовые правозащитники и журналисты, которые cделали карьеру на критике Ахметова, Таруты и других представителей регионального политического бомонда, – вдруг стали обращаться к этим капиталистам с пламенными призывами «спасти страну», как это, по их мнению, сделал на Днепропетровщине Коломойский. Недвусмысленно намекая на то, что «у Рината» еще с девяностых знают, как надо усмирять непокорных.

В числе «спасителей отечества» оказались и наиболее одиозные криминальные бизнесмены, которые годами контролировали сверхприбыльную нелегальную угледобычу на самодельных шахтах-«копанках» между Шахтерском, Торезом, Снежным и Красным Лучом. При затратах в 50–100 гривен на тонну угля, добытой в такой шахте, без соблюдения правил техники безопасности, ее реализация приносила не менее 750 гривен на ту же тонну, а общий объем теневого угольного рынка составлял перед войной не менее 5 млн тонн в год. Владельцы «копанок» делились частью прибылей с правоохранительными структурами и представителями «Партии регионов», а также обеспечивали массовку для ее политических мероприятий. И славились самыми жесткими методами расправы с теми, кто бросал вызов их господству.

Украинские либералы годами наживали себе социальный капитал, публикуя репортажи и снимая фильмы о бизнесе на рабском труде местного населения. Однако сразу же после восстания на Донбассе, когда вооружившиеся и вступившие в ополчение шахтеры вместе с местными активистами объявили войну представителям этого бизнеса, хозяева «копанок» вдруг осознали себя ярыми украинскими патриотами. А киевская интеллигенция немедленно начала лепить из этого пахучего материала новых кумиров, легко прощая им даже не краденые в юности шапки Януковича, а тяжкие уголовные преступления.

Среди новых «героев нации» выделялся Руслан Онищенко, известный также по своей настоящей фамилии Абальмаз – «король» Глуховского леса, где сосредоточено наибольшее количество прилегающих к Торезу «копанок». Этот владелец роскошного «Хаммера», ранее судимый за разбой, изнасилование и рэкет, и стал организатором батальона «Шахтерск» под эгидой Коломойского и украинского МВД. Причем, по словам местных жителей, протекцию ему составили бежавшие после восстания местные работники милиции и прокуратуры, которые годами «крышевали» нелегальный бизнес в самодельных шахтах. ОПГ Абальмаза стала ядром нового парамилитарного формирования – так что когда местные жители называют «Шахтерск» «Шахрайском», они просто констатируют известный тут всем факт. Ведь все последние годы СМИ не переставали сообщать об уголовных преступлениях представителей этого батальона, которые насильно заставляли работать на себя горняков, превращая их в настоящих рабов:

«Милиционеры разоблачили опасную банду во главе с уроженцем города Торез 35-летним Русланом Онищенко (Абальмаз), ранее был осужден на семь с половиной лет лишения свободы за разбой. Кроме главаря, убоповцы “накрыли” и пятерых наиболее активных членов банды, занимавшейся рэкетом, разбойными нападениями и другими тяжкими преступлениями на Донбассе. Деньги от преступной деятельности бандиты “отмывали” в угольном бизнесе. Именно там ранее и работал человек, обратившийся за помощью в ГУБОП. Он решил уволиться с шахты по собственному желанию, о чем и предупредил своего босса – бывшего уголовника. Однако начальство было категорически против этого и даже пригрозило расправой над строптивым работником. Буквально через несколько суток после разговора об увольнении участники банды вывезли норовистого угольщика в лесополосу вблизи трассы Донецк-Торез и под пытками вынудили признаться якобы в краже денег руководителя предприятия. После чего забрали имущество и документы “должника”».

С началом волнений на Донбассе бывшие хозяева «копанок» всего лишь перешли от криминального к политическому террору. Как рассказывают в Торезе, сторонники этой банды успели расстрелять из автоматического оружия местный горком Компартии, где шло собрание сторонников «антимайдана». А киевские власти тут же волшебным образом предоставили вчерашним рецидивистам статус правоохранителей, предоставив им карт-бланш для новых уголовных преступлений.

«Наша задача как сотрудников МВД – делать зачистку городов, после того как армия отработает эту территорию артиллерией, авиацией и тяжелой техникой. Мы заходим в города и производим чистку», – Абальмаз со всей откровенностью рассказывал на камеру о карательных функциях своего подразделения, попутно признавая, что украинская армия, действующая в тандеме с его бандитами, умышленно бомбит и расстреливает населенные пункты Донбасса.

«На сегодняшний день основная часть шахтеров – это уже даже не шахтеры, это просто толпа, которую использовали для массовки», – презрительно говорил он в киевской телестудии о своих земляках, выступая в амплуа законопослушного патриотического предпринимателя.

Характерно, что жертвами криминального террора становились вовсе не русские националисты, которых практически не было в шахтерских городках. От него страдали обыкновенные аполитичные люди, местные жители, которые критически отнеслись к последствиям киевского майдана, и позволяли себе высказываться об этом вслух. Бандиты ходили по домам этих буйных граждан, запугивая их самих и членов их семей. А кульминацией этой кампании стали события 23 мая 2014 года, когда в результате нападение на здание горисполкома были застрелены двое местных «антимайдановцев».

Важно понять, что эти деятели никогда не испытывали сантиментов к украинской государственности и культуре и даже спонсировали местные пророссийские акции под эгидой Партии регионов. Когда я спросил у жителя города Тореза, почему владельцы нелегальных шахт так быстро переквалифицировались в украинские патриоты, он сразу обозначил классовый вектор этого выбора:

– За киевский майдан стали воевать те, кого все устраивало. Они делали тут все, что хотели, все у них было схвачено. Они знали кому, куда и сколько «занести». Перемены были им не нужны. А в ополчение пошли люди, которым больше ничего не оставалось – только в «копанках» сгнить. Сейчас они очень недовольны, что больших перемен к лучшему пока так и не произошло.

Даже сам Абальмаз признавал в одном из своих интервью: протесты на Донбассе собрали «всех тех, кто недовольны страной, недовольны всем, что вокруг… и люди, в принципе, хотят поменять хоть что-нибудь».

Участники протестов на востоке Украины требовали на деле разрешить те задачи, которые лицемерно, на словах, озвучил майдан – деприватизировать активы олигархов и покончить с произволом чиновничьей элиты. А организованные за олигархический кошт батальоны вчерашних бандитов терроризировали местных жителей во имя того, чтобы на Донбассе сохранились годами существовавшие тут порядки. Пока размах совершенных ими преступлений не смутил даже их беспринципных спонсоров.

Октябрь 2014 г.

Могила

«Лучше бы не раскапывали нашей славной Савор-Могилы. Странная и даже глупая привязанность к безмолвным, ничего не говорящим курганам. Во весь день и вечер я все пел:

У степу могила З вітром говорила. Повій, вітре буйнесенький, Щоб я не чорніла»[3]. Тарас Шевченко, дневники. 1857 год

«Солнце еще не взошло, но уже были видны все курганы и далекая, похожая на облако, Саур-Могила с остроконечной верхушкой. Если взобраться на эту Могилу, то с нее видна равнина, такая же ровная и безграничная, как небо… Только отсюда и видно, что на этом свете, кроме молчаливой степи и вековых курганов, есть другая жизнь, которой нет дела до зарытого счастья и овечьих мыслей».

Антон Чехов. «Счастье»

Приграничная степь усеяна обгоревшими скелетами боевой техники. Издалека они похожи на комбайны, мирные комбайны, остановившиеся в полях подсолнечника и пшеницы, урожай которых в этом году никто не собирал. Дорога, по которой мы едем в сторону Тореза, усыпана воронками и выбоинами от снарядов. Их то и дело приходится объезжать по обочине. Порванные линии электропередач обвивают эти ямы железными змеями. Где-то далеко звучит канонада, а над степью поднимаются похожие на торнадо дымки.

Когда-то я несколько раз бывал на Саур-Могиле с друзьями. Это место впечатляло не только памятником, но и прекрасным видом – многие километры курганов и степных балок, которые видны отсюда до самого горизонта. Местные жители всегда расскажут, что в хорошую погоду тут якобы можно увидеть море. Воздушные потоки на верху горы настолько сильны, что в прежние времена мы фотографировались на краю обрыва, раскинув руки, и нас поддерживал сзади дующий от моря ветер. Я до сих пор люблю смотреть на эти фото из далеких прежних времен. Сегодня на этом месте обустроен укрепленный пункт под флагом Военно-морского флота СССР, возле которого стоит зенитная пушка с надписью «Республика» на стволе. На пост как раз привезли воду и еду.

– Служили на флоте? – спросил я у солдата, который недоверчиво изучает мою «иностранную» журналистскую «корочку», пока его товарищ держит наготове свой автомат.

– Наш товарищ Витя служил, он его с собой и принес. Витя теперь там лежит, – сказал он, показывая на склон холма, где стояли кресты.

Саур-Могила, которая оставила след в истории и литературе – теперь просто огромная могила с разрушенными монументальными скульптурами, изображающими солдат и шахтеров, вся в воронках, усыпанная осколками и патронными гильзами. Ведущая к ней лестница полностью разбита, высаженные в аллею ели стоят со срезанными ветвями и верхушками, похожие на тропические пальмы. Одну из десантных БРДМ украинских войск подбили в самом начале лестницы, как будто она хотела взъехать на курган. Тут же находятся два стихийных кладбища – снизу, перед лестницей, и на вершине холма. Здесь постоянно хоронят людей, хотя личности многих из них не установлены. Датой смерти на крестах стоит 2 октября. С юго-западной стороны кургана ощутимо тянет тяжелым трупным запахом. По словам ополченцев, в овраге остаются тела погибших. Добраться к ним нельзя из-за «растяжек», неразорвавшихся снарядов и мин.

– Здесь шли постоянные бои за высоту. То одни атаковали, то другие. Мы пробовали разминировать балки, но это пока слишком опасно. Даже здесь осторожно надо ходить, позавчера погиб человек на мине, – говорит нам ополченец.

По его словам, родственники погибших, несмотря на угрозу, все равно пытаются найти их тела.

– Приезжали на днях поисковики из Украины – мы им помогали. С ними были две солдатские матери из Днепропетровской и Хмельницкой области. Мы их нормально встретили – у меня самого папа из Винницы – накормили, отвезли в село ночевать, но в овраг не пустили, чтобы они там сами на «растяжках» не погибли. Так они хотели нас обмануть, сами вечером пошли своих детей искать. Пришлось перехватить, чтобы не взорвались. Очень жалко было этих матерей. Не враги мы друг другу, а война всем горе принесла.

Степановка, Мариновка, Сауровка, Мануйлово и другие окрестные села разрушены. Многие хаты обгорели, а более крупные здания превращены в месиво из кирпича. Под Сауровкой, в районе ландшафтного парка «Донецкий кряж», тоже обустроили специальное кладбище для погибших недавно людей.

– Солдаты шли за танками, и стріляли по всему, що бігало, по коровам, по людям, – плача рассказывает старушка на специфическом говоре, который гораздо ближе к украинскому, чем обычный суржик. Ведь даже соседний российский Таганрог с округой некогда входили в состав УССР.

– Соседей напротив по улице застрелили, я даже не знаю чому, пиймали их на дворе. Очи у солдат кровью налитые були. Били хлопцев и уводили.

Нам рассказали, что родные долго не могли найти этих пропавших парней. Звонили на телефоны – погибших солдат и ополченцев часто ищут по звуку мобильных, на которые звонят их родственники и друзья, но когда тела случайно нашли, оказалось, что мобильных при них уже не было. По всей видимости, их отобрали перед казнью. По словам местных жителей, один из убитых был виновен лишь в том, что жил возле забора, на котором еще весной кто-то написал «референдум».

В этих селах изнасиловали, как минимум, четверых женщин. Одна из них, Юлия, возвращалась от родни из Красного Луча, расположенного по ту сторону границы с Луганской областью, за Снежным. Документы были при ней. В течение трех дней Юлию передавали с поста на пост. Многие насильники были пьяны, остальные кормили ее и беседовали о своей жизни, видимо считая это проявлением личной близости. Она сбежала от них вечером в поля, отпросившись в туалет.

По словам местных жителей, около 15 их односельчан до сих пор числятся пропавшими без вести. В основном это молодые женщины и мужчины. Остается надежда, что они бежали из села или уехали в Россию – но с каждым днем, когда эти люди не выходят на связь, она тает.

Очень разрушено и село Мануйлово. Подбитая техника стоит тут прямо на улице. Показывая на руины сельского ДК, местный житель рассказывал нам о том, что «при Союзе» здесь был деятельный председатель, Герой Соцтруда, который в восьмидесятые занимался гидропонными фермами, построил этот дом культуры и возил туда для колхозников балет из Донецка. Балет и гидропонные фермы – все это кажется теперь невероятным сказанием о легендарных мифических временах. В последний месяц жители Мануйлово строили землянки – кто для того, чтобы жить, а кто на случай новых бомбежек. И хоронили своих земляков и солдат, которых находили в бурьянах и балках по звонкам мобильных телефонов. Главным бичом остаются расставленные повсюду мины – буквально вчера на «растяжке» подорвался один из сельчан, который чудом остался жив.

– Сколько их весной найдется, когда землю смоет, – говорила женщина, стоя на дороге возле пострадавшего от обстрела дома. Мы спрашивали ее, как проехать на Савур-Могилу:

– Да везде тут могила, – сказала она в ответ.

Октябрь 2014 г.

Кого убили в Донецке

Снаряд майнув високо у блакить, Неначе дзвін, ударила гармата. І вже за нескінченно довгу мить Влетів він гостем у далеку хату. А там його чиясь зустріла мати. Це байдуже. Бо в тебе був наказ, І ввечері ти будешь міцно спати, Бо це війна. І це не в перший раз. Земля ця – наша! Треба воювати За неї з тими, хто на ній живе, Тому щодня доводиться стріляти В блакитне небо. Заспокой себе. Казатимешь собі, що ти невинен, Що ти її не бачив і не знав. І, звісно, це була лише людина. А ти людиной бути перестав[4].

Пятого ноября снаряды украинской армии разорвались возле спортивной площадки донецкой школы № 63, на которой играли в футбол дети. Улица Степаненко, где случилась трагедия, находится в окраинном шахтерском поселке Северный, известном тем, что здесь проживал в детстве и учился в этой школе олигарх Ринат Ахметов, который безопасно обитает сейчас в своем роскошном киевском особняке. Двое подростков были убиты на месте, а еще троих доставили в больницы с ранениями. Возраст пострадавших – от 11 лет до 21 года, и местные жители говорят, что если бы снаряды упали чуть ближе к школе, жертв могло было быть гораздо больше. Они также подтверждают, что в районе школы не наблюдалось никакой военной активности ополченцев, которая хотя бы теоретически, иезуитским образом, могла бы оправдать эту стрельбу. Причем учебное заведение обстреливали и тогда, когда туда прибыли для оказания помощи раненым медики, вместе с родителями убитых и пострадавших. А спустя сутки, когда в городе уже был объявлен траур, мины попали в здание еще одной школы Куйбышевского района – № 59.

Донецкие школы не раз попадали под обстрел – но это первый случай, когда его жертвами стали дети, что вызвало мировой резонанс. «Обстрелу школы не может быть никакого оправдания», – заявил специальный представить ООН Стефан Дюжаррик, подчеркнув, что ответственные за это преступление должны быть наказаны. Специальный доклад миссии ОБСЕ констатировал факт массированного обстрела: на месте трагедии было обнаружено четыре воронки от 120-миллиметровых минометных снарядов и две воронки от 122-миллиметровых артиллерийских снарядов, которые прилетели с северо-западной стороны от футбольного поля – то есть со стороны контролируемого украинскими силовиками поселка Пески. Международная правозащитная организация «Amnesty International» потребовала немедленно расследовать убийство подростков, заявляя, что оно может быть квалифицировано как военное преступление. Однако можно не сомневаться, что киевские власти проигнорируют мнение иностранных правозащитников, уже уличивших украинскую армию в использовании запрещенных кассетных боеприпасов, жертвой которых стал убитый 2 октября сотрудник Красного Креста.

Нынешняя артиллерийская атака на Донецк имела демонстративный характер. Гаубицы и минометы прицельно били по обширной территории города, обстреливая Киевский, Куйбышевский и Петровский районы Донецка. Снаряды убили несколько человек, разрушили около десятка частных жилых домов, магазины, хозяйственные постройки, здание торгово-промышленной палаты, повредили детский сад в том же поселке Северный, строения железнодорожного вокзала и несколько газопроводов. Судя по характеру и географии этой стрельбы, очевидно, что «работающие» из прилегающего к аэропорту поселка Пески артиллеристы даже не рассчитывали накрыть какую-то военную цель. Бессмысленный в своей жестокости обстрел был очередной акцией устрашения мирных жителей города – своего рода местью за их участие в непризнанных Киевом выборах, которое рассматривается оттуда с классовых позиций неприкрытого социального расизма.

«Сепаратисты используют абсолютно советский дискурс, они понимают, что к сердцам жителей Донбасса они могут подобраться, используя подобную идеологию. Ведь нужно понимать, что практически все нормальные бизнесмены и продвинутая интеллигенция уже выехали. На выборы пришли те, кого мы называем homo soveticus», – вдумчиво рассуждает на эту тему либеральный эксперт украинского журнала «Корреспондент». По сути, его слова призваны дегуманизировать потенциальные жертвы бомбардировок в глазах украинской общественности, которая не считает пролетарских носителей «советского дискурса» полноценными, заслуживающими жалости и сострадания людьми – богатые выехали из города, а кухаркиных и шахтерских детей можно убивать без всяких проблем. Подобное отношение к своим землякам ярко демонстрирует один из представителей покинувшей Донецк «продвинутой интеллигенции», который провел «евромайдан» и войну на пляжах тропического курорта. Как раз в день обстрела школы он написал людоедский пост о своих соотечественниках, который собрал восторженные отклики его единомышленников и в полной мере выражает мнение этих высококультурных людей.

Активизация обстрелов рассматривается в Донецке именно в качестве карательной акции. Циничные байки о том, что «террористы сжигают и расстреливают сами себя» могут казаться убедительными в курилках киевских офисов или во время ругани в соцсетях, но в кварталах Донецка прекрасно знают, кто и откуда ведет этот огонь. Когда наша группа иностранных журналистов приехала в поселок шахты имени Абакумова, осматривать пострадавший от мин детский сад № 220, один из местных жителей рассказал: летом, в начале обстрелов, его знакомые из Авдеевки звонили в город друзьям, предупреждая, что ракетные установки выходят на позицию и готовятся к стрельбе по Донецку. Большинство жителей прифронтового города, в котором, согласно оценкам независимых наблюдателей, проживает сейчас около 800 тыс. человек, прекрасно понимают: хаотично стреляющая по Донецку армия (правозащитники называют этот огонь «беспорядочным») целится в каждого из них. А выезжая из города на восток, они могут видеть устроенный на блокпосте перед Шахтерском «музей под открытым небом», где представлены все виды падающих сейчас на донецкую землю ракет, мин и снарядов – включая «жемчужину» этой страшной коллекции, хвостовую часть баллистической ракеты «Точка-У».

Попадания этих ракет вызвали два сильнейших взрыва на территории Донецкого казенного завода химических изделий, которые раскрыли над городом зонтики огромных дымных «грибов». До войны на этом предприятии изготовляли взрывчатку для шахтных работ и утилизировали ракетные снаряды, включая заряды того самого «Града», которым обстреливают теперь его территорию, расположенную совсем недалеко от линии фронта. Инженер завода написал, что первый взрыв вызвало попадание ракеты комплекса «Точка-У» в цех № 7, где хранились остатки аммонита. Этот цех стоял отдельно от заводских строений, на бывшем колхозном поле, из-за чего его называли «Капустой», и украинские войска умышленно расстреливали его в расчете на детонацию.

По словам инженера, трудовой коллектив готов заняться возрождением брошенного бежавшим из города руководством предприятия, но этому мешают систематические обстрелы из расположенных неподалеку Песок. Как раз накануне возле проходной погибла семейная пара работников химзавода. Приехав на его территорию, мы узнали, что всего девять лет назад здесь принимали делегацию американских политиков, наблюдавших за утилизацией советских ракет – и в их числе был никому еще неизвестный в Украине человек по имени Барак Обама. Один из тех, благодаря кому завод превратился в декорации к фильму «Годзилла», афиша которого висела на закрытом кинотеатре полгода спустя майской премьеры. А всего через несколько дней после этого завод потряс второй взрыв такой силы, что вызванная им волна выбила стекла во всех районах Донецка, повредив стадион «Донбасс-Арена». И эта бессмысленная с военной точки зрения атака имела все ту же задачу – деморализовать жителей города.

Однако подобная тактика приводит к совершенно обратным результатам, которым почему-то удивляются в Киеве. «Народ, который по-прежнему, несмотря на страшный опыт многомесячных бомбежек и террора, принимает участие в фейковых актах волеизъявления, проголосовал “за мир”, “за жизнь” и “за восстановление Донбасса”», – пишет журналистка Катерина Сергацкова, которая, похоже, искренне не понимает, что именно этот действительно страшный опыт и определяет выбор жителей региона. Они хотят мира и не собираются подчиняться тем, кто открыто ведет против них войну на уничтожение. Сергацкова признает, что беженцы активно возвращаются из Украины в столицу Донбасса и другие города региона: «Сейчас Донецк выглядит почти таким же оживленным, как в начале лета, когда после начала АТО в аэропорту люди только начали покидать город. Постепенно открываются кинотеатры, дома культуры и музеи, предприниматели возобновляют работу офисов, а кафе наполняются посетителями, несмотря на гостей с автоматами». Вопреки активизации обстрелов город пытается жить нормальной жизнью, и, несмотря на множество закрытых учреждений и магазинов, в центре города о войне напоминает только далекая канонада. Больше того, несмотря на постоянный военный стресс, здесь нет атмосферы шизофренической коллективной истерии, которая давно стала обычной для расположенного в сотнях километров от фронта Киева, где иногда кажется, что артиллерия обстреливает не далекий Донецк, а Троещину или Оболонь. Заборы Донецка не перекрашивают в цвета республиканского флага, его жители не декламируют хором патриотические кричалки, в маршрутках звучит украинское радио, вывески на украинском языке не вандализируются фанатиками, а памятник Шевченко в целости стоит посреди города.

Здесь даже осталось место для юмора. «Киев бомбит нас за то, что мы вместо котлет по-киевски котлеты по-донбасски едим», – пишут на форумах местные жители. И эта простоватая шутка на тему местной кулинарии прекрасно передает бессмысленность перемалывающей людей на фарш гражданской войны, заставляя вспомнить о свифтовской войне тупоконечников против остроконечников.

Украинские обыватели давно привыкли к обстрелам шахтерских городов, которые, как правило, не вызывают у них ничего, кроме равнодушия и кровожадного злорадства. Но именно потому сейчас крайне важно предавать широкой огласке каждый эпизод подобных убийств. В знаменитом антифашистском фильме «Касабланка», который вышел на экраны в 1942 году, есть сцена, где герои прислушиваются к артиллерийской стрельбе наступающих на Париж нацистов. «Это пушка стреляла? Или это так стучит мое сердце?» – спрашивает героиня Ингрид Бергман. Можно иметь разные политические взгляды, можно находиться по разные стороны разделившего страну фронта, но если гибель жителей Донецка не заставляет учащенно биться наши сердца, это значит, что война убила не только их, но и нас.

Ноябрь 2014 г.

Человек и война

Это было летом, до начала сражения за Луганск, в расположенном севернее города поселке Металлист, где потом шли жестокие бои. В начале июня, когда ополченцы ждали штурма, а в черте поселка разорвались первые снаряды, к блокпосту на выезде в сторону Счастья подъехал «москвич». За его рулем сидел человек по имени Николай.

Местные ополченцы знали его давно. Раньше Николай жил в Луганске, потом устроился электриком на областной опытной сельхозстанции и перебрался в поселок. После несчастного случая, повредив ногу, ушел на пенсию по инвалидности. И с тех пор, по его словам, «сидел в огороде и читал книги».

– Джека Лондона очень люблю, – уточнил он потом, отвечая на мой вопрос. – И Богомолова – «В августе 44-го». Белорусы фильм хороший по этой книжке сняли.

Ополченцы остановили машину. Они были озадачены. На север тогда не ехал никто. Еще не привыкшие к обстрелам жители поселка сидели по погребам или уезжали в обратную сторону, на Луганск. Сам Николай вроде бы не интересовался политикой. Он не ездил в город на митинги, не пошел в ополчение. А его – инвалида, никто туда и не звал.

– Ты куда, Коля? – спросил у него ополченец на блокпосту. – Там же «Правый сектор», они сюда идут. Обстрел был.

– А я к ним поеду. Поговорю с ними нормально, попрошу, чтобы не стреляли. Скажу, что тут люди живут, что война не нужна, – отвечал ему Николай.

– Нет, я не самоубийца, не идиот, – комментировал он мне собственные слова. – Мы, электрики, если надо, током себя убиваем. Просто тогда война только начиналась. И никто бы не поверил, до чего потом дело дойдет.

Его долго не хотели пропускать. Отговаривали, материли и называли психом, грозили отобрать машину.

– Больше часа просился, чтобы дали проехать. «Я, – говорю им, – знаю, кто там впереди. Я же видел по телевизору и Одессу, и все остальное. Понимаю, могут пристрелить. Но захотелось попробовать. Жены-детей у меня нет, не жалко». Лаялись со мной ополченцы, а потом плюнули – не до меня было. Пустили, и я себе не спеша поехал. Долго ехал – я-то думал, этот «Правый сектор» где-то совсем рядом стоит.

Его остановили нацгвардейцы. Увидев старый «космич», который медленно приближался к ним по пустой дороге, они дали перед ним очередь. Несколько пуль попало в машину. Когда Николай притормозил, к ней осторожно приблизились вооруженные люди, наставив на него автоматы. Они вытащили его, придавили к асфальту и стали осматривать автомобиль.

– Бьют меня ногами и кричат: «Где бомба, где бомба? Где мину спрятал?». До меня только потом дошло – они думали, что там взрывчатка, а я камикадзе такой местный. А тогда я вообще ничего не соображал, мычал что-то, – смеясь, вспоминает Николай.

– Потом, когда машину обыскали, стали меня на обочине допрашивать – кто я такой и куда еду. Дуло к голове приставили. Я им все пояснил: «Живу я здесь недалеко, поселок Металлист, адрес такой-то. Поехал к вам по своему желанию, поговорить хочу, чтобы артиллерия не стреляла. Там же, в поселке, люди, женщины, дети. Как же можно?».

– Думаю, они меня за шпиона приняли. Стали опять бить – сказали, что я ополченец, спрашивали позывной, подразделение. А я им свою ногу хромую показываю. Инвалидное мое удостоверение и паспорт они сразу при обыске нашли. Потом потребовали рассказать, где в поселке стоят ополченцы, сколько их там, что и где. Я им честно говорю, что не знаю – а они опять меня сапогами.

– Все время повторял, что не обижаюсь на них, – сказал Николай, когда я спросил, почему его не убили. – Просил меня выслушать. В конце концов, дали мне говорить – ну, я им опять и повторил все: «Не надо в нас стрелять, не делайте здесь войну. Полвека без нее жили. Пусть политики там сядут, договорятся. Ваш Петр нам не царь, в Луганске народ против майдана настроен. Не будете же из пушек по городу лупить?».

Они слушают-слушают, а потом один спрашивает: «Ты что, штунда?».

– Нет, – говорю, – я вообще не очень-то верующий.

Николая кинули на обочину и стали решать, что с ним делать, совещаясь с кем-то по рации. Его охраняли двое солдат. Время тянулось, и они сами начали разговор.

– Эти уже спокойно со мной общались. Один мужик моего возраста, другой моложе. Спрашивали, есть ли семья, про работу, про машину – когда купил, какой у нее пробег? Я им все рассказал, а потом сам спросил, откуда они. Один мне ничего не ответил, другой неопределенно сказал: «Я с Украины». Младший стал рассказывать, что они, мол, тоже войны не хотят, что война идет из-за Януковича и «сепаров». «Надо навести тут порядок, и будет мир», – говорит. В общем, все то же, что я по телевизору слышал. Я ему отвечал – «так пришли бы сюда без автоматов, посмотрели, какие тут “сепары”, поговорили с нами. Тогда и не стрелял бы никто». Надо было еще про майдан им сказать, но тяжело было, болело все очень.

Николаю вернули документы и отпустили, запретив возвращаться назад по дороге. В обстрелянной машине был перебит провод, и она так осталась стоять на обочине. Через поля, окольными путями, он долго добирался до поселка, который снова обстреливали. Там его подобрали и отвезли в луганскую больницу. Своего дома, огорода и книг он больше не видел – когда его выписали, за Металлист уже шли бои. Началось окружение Луганска, в городе шла перестрелка – и, выйдя из больницы, Николай поехал с беженцами к родне в Макеевку.

Я познакомился с Николаем в Донецке, где грохотали взрывы. Один луганчанин, его земляк, рассказал историю о чудаке, который пытался остановить войну. Несколько месяцев бессмысленного конфликта принесли Донбассу огромные жертвы и разрушения. Тот голос разума и здравого смысла, который толкнул этого человека навстречу возможной смерти, чтобы предотвратить гибель других, заглох в звуках канонады. Пообщавшись с ним, я убедился, что эти безумные, на первый взгляд, действия были отчаянной реакцией на творящееся вокруг безумие войны. Жаль, что у нас принято считать «нормальными людьми» тех, кто буднично стреляет по городам, или, по приказу политиков, покорно идет убивать сограждан.

Думая о Николае, я вспомнил графику начала двадцатых годов из антивоенного журнала «Clarte» – Дьюла Зильцер, «Человек и Война». Одинокий маленький человек стоит на вспаханном поле, перед нависшим над ним чудищем Войны – а вокруг кружатся вороны.

Силы в таком бою слишком неравны. С войной не справиться в одиночку. Мы должны пытаться остановить ее вместе.

Декабрь 2014 г.

Не все равны перед смертью

На днях в сети появилась электронная база с фотографиями документов погибших украинских военнослужащих – паспорта, военные билеты, водительские удостоверения, личные дела, кредитные карты. Иногда обгоревшие, иногда совершенно целые – как будто с их владельцами ничего не случилось. Их нашли на мертвых телах людей в разных частях Донбасса – под Сауровкой и Иловайском, возле Донецка, Луганска и Горловки. Документы были опубликованы по предложению поисковых групп – для того, чтобы родные убитых, которые в большинстве до сих пор официально числятся пропавшими без вести и не входят в статистику потерь украинской армии, наконец узнали об их судьбе. База данных будет пополняться, поскольку еще далеко не все документы погибших солдат собраны и отсканированы для публикации.

Судя по паспортам, в этом списке присутствуют выходцы из многих регионов страны – уроженцы Хмельницкой, Черкасской, Сумской, Полтавской, Херсонской, Черниговской, Ровенской, Киевской областей. Но сразу бросается в глаза то, что среди погибших больше всего житомирян – особенно призывников и контрактников из Новоград-Волынского и Чудновского районов, где проживает моя родня. Это военнослужащие 30-й механизированной бригады, которая была брошена командованием в самоубийственный августовский прорыв, в надежде, что эта безумная «навала» позволит захватить Луганск и Донецк к дате Дня независимости, подняв рейтинги политиков и «полководцев». Солдаты бригады попали в окружение под Латугино и в районе поселка Металлист. Только по официальным данным 36 военнослужащих этой воинской части считались пропавшими, и я знаю – близкие надеялись на то, что они в плену. Но теперь судьба многих из этих людей, похоже, ясна.

Житомирщина – одна из самых бедных областей самой бедной страны в Европе. Ее промышленность и сельское хозяйство были настолько сильно подорваны в девяностые, что сейчас здесь практически нет возможности заработать. Люди живут натуральным хозяйством, хищнически вырезают лес или за копейки трудятся на аграрных баронов. Зарплата в 100–200 долларов считается неплохим заработком, молодежь косит пьянство, а трудовая миграция давно является для этого региона обычным делом. Здесь есть полностью вымершие села и бедные дома, где люди живут без электричества, топят дровами, закрывают окна полиэтиленом вместо стекла и не отдают детей в школы. Служба в армии являлась для многих местных жителей социальным лифтом – в мирное время туда охотно шли для того, чтобы иметь хотя бы небольшую получку, казенный харч и форменную одежду. Житомирские контрактники начали гибнуть задолго до гражданской войны в Украине – так, в Ираке погиб 22-х летний Руслан Андрощук, который работал в ночную смену на одном из предприятий Новоград-Волынского, а потом пошел в армию, чтобы заработать денег на свадьбу.

Житомирщина подпала и под весенний, и под летний призыв. Необученных воевать людей обманом вызывали «на сборы», которые, по словам работников военкоматов, должны были продлиться всего несколько дней. А затем увозили их «на полигон» – который оказывался линией фронта. Слухи об этом быстро распространились по области, где началось дезертирство. Не желавшие убивать и умирать прятались в лесах, как это делали их деды во время немецкой оккупации. Они жили на кордонах у родственников-лесников или на заброшенных хуторах, куда не могли, да и не особо хотели попасть представители правопорядка – а семьи носили им в лес еду. Все это происходило сейчас, в наши дни – пока патриотические кликуши истерически призывали в социальных сетях к священной войне за нацию и державу или вещали о европейском выборе Украины.

Уже в первой половине мая военное командование официально признало факт массового дезертирства жителей Житомирской области и потребовало наказать людей, которые, как показало время, всего лишь спасали свои жизни от бессмысленной мясорубки: «В час, когда решается судьба Украины, эти военнослужащие самовольно покинули расположение воинских частей, показывая этим свое равнодушное отношение к ситуации, которая сложилась в государстве. В целях публичной демонстрации их позорного поступка просьба опубликовать списки в местных и областных печатных изданиях, оповестить органы власти по месту их проживания». Потом, в августе, когда бригада попала в окружение, жены и матери военнослужащих устроили отчаянную акцию протеста около КПП воинской части в Новоград-Волынске – прямо заявляя, что их родных послали на смерть. Но никто в Киеве не обратил на них никакого внимания.

Просматривая документы убитых, можно отчетливо видеть социальный портрет военнослужащих украинской армии. На земле Донбасса погибли простые люди – солдаты и младшие офицеры, преимущественно выходцы из крестьянских семей. Судя по анкетным данным, многие из них окончили профтехучилища, получив рабочие профессии. Дети «заробитчан»: двое солдат написали, что их отцы работают за границей строителями. Рядом с найденными на трупах иконками – удостоверение тракториста. Трогательное письмо бабушки, отправленное из какого-то села в новоградволынскую мехбригаду, рассказывает о том, что она сама растила своего внука – который пьет только по праздникам, встречается с девушкой и работает механиком-трактористом. Теперь ее внук убит, и никто из политиканов, дорвавшихся до власти за счет гибели таких провинциальных юношей, не озаботится судьбой несчастной старушки.

Нам часто твердят, что все равны перед смертью – но то, что мы видим сейчас, показывает, что это не так. Президент Порошенко, который несет прямую ответственность за катастрофические потери украинской армии и гибель мирных жителей на Донбассе, лицемерно оплакивает застреленных парижских журналистов – в то время как в Донецке продолжают погибать ни в чем не повинные люди. Сегодня мы все увидели, что цена жизни людей из Украины, Нигерии, Сирии, Ливии, Ирака, Афганистана, Мали и прочих стран Третьего мира отнюдь не равна цене жизни погибших граждан Евросоюза. Политическая элита планеты, которая скорбит сейчас по убитым сотрудникам французского журнала, совершенно равнодушно относится к систематической гибели жителей других регионов – при том, что европейские политики нередко несут прямую ответственность за эти массовые убийства.

Дети украинских политиков и олигархов не остались лежать в донецкой земле. Они по-прежнему ведут сытую, полную развлечений и радостей жизнь, ничуть не опасаясь принудительных мобилизаций. И даже провинциальные буржуа без проблем откупают своих сыновей от призыва в армию, а коррумпированный генералитет «крышует» этот поставленный на поток бизнес. Зажиточные офисные шовинисты иногда записываются в «добровольческие» карательные отряды – чтобы получить заряд адреналина и на законных основаниях терроризировать ненавистных «донецких», обыскивая их на тыловых блокпостах. Но в украинской армии воюют и умирают бедные – в то время как их настоящий, классовый враг находится за спиной у этих насильно отправленных на бойню солдат. А донецкие капиталисты давно вывезли свои семьи из прифронтового города и не боятся, что их родственники станут жертвой украинских обстрелов.

Недавно я видел в таллинской церкви Нигулисте уцелевший фрагмент «Пляски смерти» – известной картины средневекового немецкого мастера Бернта Нотке. Папа Римский, император, императрица, кардинал и король танцуют на ней вместе со скелетами, под музыку играющего на волынке мертвеца. Этот популярный сюжет европейской иконографии символизирует одинаковую бренность бытия выходцев из разных слоев общества. Глядя на старинное полотно, я вспоминал свежие, наскоро сделанные захоронения, которые мы видели на склонах Саур-Могилы, разрушенные дома Донецка и Авдеевки, украинских дезертиров, которые, как звери, прятались от мобилизации в полесских пущах, несчастные семьи, оплакивающие погибших за чужие интересы солдат.

Нет – жертвы этой войны почти всегда относятся к социальным низам.

Не все равны перед смертью.

Январь 2015 г.

Никто не хотел умирать

С помощью новой мобилизации украинская власть наконец-то сумела объединить жителей страны, которые практически повсеместно бойкотируют призыв в армию и все чаще заявляют об этом публично – несмотря на угрозы уголовного преследования «отказников» и милитаристскую пропаганду. И хотя кастрированные цензурой и самоцензурой украинские СМИ крайне скупо сообщают об этих вспышках народного недовольства, очевидно, что протест против «могилизации» уже начинает принимать активные формы. А еще чаще украинцы уклоняются от призыва, по возможности стараясь покинуть страну.

Причины этого просты и понятны. Люди не хотят умирать на войне, которая уже забрала тысячи жизней – хотя она до сих пор формально не объявлена украинским правительством. Они не желают, чтобы их близкие стали калеками или мертвецами, а осиротевшие семьи лишились средств к существованию, сразу же забытые нашей властью. Все больше украинцев видят, что судьба пушечного мяса уготована самым бедным гражданам, а чиновники и капиталисты не только не гибнут на фронте, но без особых проблем ведут бизнес с соседней страной, которая торжественно провозглашена «агрессором» в стенах Верховной Рады.

Самые активные протесты против мобилизации проходят на юге Одесской области, в родных краях президента Петра Порошенко. Жители болгарского села Кулевча в Саратском районе демонстративно прогнали сотрудников военкомата, которые привезли туда сразу 240 повесток. Люди не стали их брать, а когда сотрудники военкомата заявили, что отказ от мобилизации наказывается уголовным преследованием, сельчане начали хором скандировать «Нет войне!» и «Мы за мир!». На митинг протеста в Кулевче собрались более 500 человек, которые постановили совместно пресекать любые попытки забрать их односельчан на призывные пункты. И даже направили помощь в соседнее село, на случай, если туда также прибудут из военкомата. Участники акции нелицеприятно и нецензурно высказывались в адрес правительства, предлагая министрам и президенту подать пример и первыми лезть в окопы: «Хай Яценюк и Порошенко шуруют в первых рядах воевать!».

Напуганные местные власти провели «разъяснительную работу» с местными священниками и лидерами болгарской общины, призывая их утихомирить Кулевчу, однако антивоенные протесты быстро перекинулись на другие села. Особое возмущение жителей региона вызвало решение Белгород-Днестровского военкома, который с особым цинизмом игнорирует конституционные права украинских граждан. Он запретил военнослужащим запаса выезжать за пределы Белгород-Днестровского района, а также обязывал предприятия и частные лица предоставлять по требованию военкомата свой автотранспорт. 27 ноября жители села Дмитровка в Болградском районе Одесской области также изгнали сотрудников военкомата, которые привезли сюда 200 повесток – при том, что в селе проживает около 5 тыс. человек. По мнению жителей Дмитровки, после подобной мобилизации здесь некому будет готовиться к посевной – в армию хотят забрать большинство трудоспособных мужчин.

Массовая акция протеста против мобилизации прошла и на Херсонщине, в Геническе, где жители города также скандировали возле военкомата «Нет войне!». Они приняли решение «мобилизироваться против мобилизации» и зачитали антивоенное заявление: «Сегодня на наших глазах наших сыновей и мужей заставляют убивать своих братьев. Сколько нужно крови ваших детей, чтобы вы встали? Скажем мобилизации нет!».

«Это заговор, уголовное дело! Записывай на видео!» – испуганно комментировали эти выступления находящиеся тут же сотрудники военкомата. Хотя участники митинга специально заявляли о том, что они не симпатизируют Путину, а просто не считают патриотизмом участие в бессмысленной бойне, на которую гонят людей политики.

Такие же бунты происходят в другом конце страны – на Волыни. Жители сел Пища, Мельники и Затишье в Шацком районе заблокировали автомобили с представителями военкомата, местными чиновниками и милиционерами, заставив их уничтожить повестки. В других областях Западной Украины наблюдается повальное бегство призывников, масштабы которого не могут скрыть даже представители власти. Начальник мобилизационного управления Главного управления оборонного и мобилизационного планирования Генштаба Вооруженных Сил Украины Олег Бойко рассказал о том, что жители Ивано-Франковской, Тернопольской и Закарпатской областей массово прячутся от мобилизации на территории страны, агрессию которой они вроде бы должны остановить.

«Есть доклад председателя поселка Конюхи Косовского района, согласно которому местное население наняло два автобуса и выехало на них в Российскую Федерацию. На границе военнообязанные заплатили за ее пересечение… Как бы это ни было парадоксально, но люди убегают в Российскую Федерацию», – откровенно заявил на совещании Бойко.

Советник президента Украины Юрий Бирюков обрушился в своем блоге на жителей западноукраинского региона, обвиняя их в непатриотизме, «предательстве» и открытом срыве мобилизации:

«Главы 14 сельсоветов Ивано-Франковской области отказались получать повестки на оповещение. 57 % оповещенных военнообязанных Ивано-Франковской области не прибыли на прохождение медицинской комиссии. 37 % оповещенных военнообязанных Ивано-Франковской области покинули территорию Украины. Главы сельских рад Тернопольской области открыто саботируют мероприятия по оповещению, в случае появления в районе представителей военкоматов информируют жителей своих и окрестных сел. В поселке городского типа Кольчино Мукачевского района Закарпатской области из 105 человек повестки вручены только трем: 9 человек не проживают по адресам регистрации, а 93 человека в течение января выбыли на сезонные сельхозработы.

За последние 30 суток государственную границу в Черновицкой области пересекло 17 % от общего числа военнообязанных области. Из неофициальных источников известно, что хостелы и мотели в приграничной области соседней Румынии полностью заполнены уклоняющимися от призыва. 19 % оповещенных военнообязанных Волынской области отказались от прохождения воинской службы по религиозным мотивам, хотя в предыдущие годы процент отказа по данной формулировке не превышал 0,7 %».

Схожая ситуация наблюдается и в центральной части страны, которую власть пытается поставить сейчас в пример позабывшему о своем «патриотизме» западу Украины. По словам военного комиссара Полтавской области Бориса Павлова, половина получивших повестки военнообязанных не пришли в военкоматы. В Днепропетровской областной государственной администрации признали, что 2 тыс. подпадающих под мобилизацию местных жителей уклоняются от призыва: «Они не просто не явились на призывные пункты, они как будто испарились. Их нет, и где эти люди – никто не знает». Сотрудники местных военкоматов устраивают засады в центрах занятости, карауля там подлежащих мобилизации безработных, но это не помогает выполнить планы по заготовке пушечного мяса. В комментариях журналистам жители Днепропетровска откровенно признают, что у них нет мотивации участвовать в кровавом гражданском конфликте: «Я лучше сяду на несколько лет в тюрьму или заплачу штраф, чем поеду в зону АТО под пули и “ГРАДы”… Я вижу, что это – не моя война. А у меня семья, сын школу заканчивает. Почему я должен сделать его сиротой? Пока будет возможность уклоняться, буду это делать. Если же не удастся, буду пытаться по здоровью “откосить”».

Власти всеми силами пытаются пополнить недостачу призывников за счет работников государственных предприятий и сотрудников высших учебных заведений. Так, в Одессе сотрудники военкоматов массово мобилизуют через отдел кадров рабочих Припортового завода, а в киевском НТУУ «КПИ» преподаватели философии и других научных дисциплин получают повестки прямо на своей кафедре. Но и в этих случаях люди нередко предпочитают потерять свою работу, а не здоровье и жизнь. Представитель генштаба Украины Владимир Талалай сообщил, что за уклонение от службы в вооруженных силах Украины грозит от двух до пяти лет лишения свободы, и власти уже составляют список дезертиров для показательных репрессий в назидание остальным «уклонистам». Однако запугивание действует не всегда – слишком многие видели в Интернете фотографии с места захоронения неопознанных солдат украинской армии на специальном кладбище под Днепропетровском.

В шестидесятых годах, во время войны во Вьетнаме, американские призывники – в первую очередь студенты колледжей и университетов – выражали протест против мобилизации, публично сжигая повестки перед призывными пунктами и административными зданиями. Демократическое антивоенное движение в США приобрело тогда массовый размах и стало одним из решающих факторов, которые в итоге позволили остановить вьетнамскую бойню. В Украине иная ситуация. Представители интеллигенции обычно выступают здесь поджигателями войны, безопасно агитируя за нее из офисов, а бунты против призыва устраивают жители сел, откуда еще с весны забирают на фронт больше всего людей. Ведь у бесправных, а часто и малограмотных жителей провинциальной глубинки нет ни денег, ни связей, ни статуса, чтобы уклониться от мобилизации.

А тем, кто не хочет умирать, придется сопротивляться.

Январь 2015 г.

Молох

Убийство мирных жителей Донецка на остановке «улица Куприна» имеет особый трагический символизм, который ускользнул от внимания увязших в пропагандистской дуэли СМИ. В начале ХХ века Александр Куприн написал самую известную художественную книгу об этом городе – знаменитую повесть «Молох». Основываясь на документальном материале, писатель рассказывал в ней о положении работников Юзовского металлургического завода и о первых народных бунтах в будущей столице Донбасса. Эта книга, которую поначалу пришлось публиковать с цензурными правками, повествовала о чудовищном положении рабочих, вчерашних крестьян из русских и украинских губерний, которые жили в переполненных, нетопленных бараках или землянках, страдали от тифа, работали на износ и быстро уходили в могилу. На контрасте с этим Куприн показывает фигуру одного из владельцев завода – сказочно богатого финансиста, который цинично обманывает работников, выжимая из них все соки ради своих миллионных прибылей. Освещенный светом доменных печей и факелов, этот олигарх прошлых времен предстает у писателя в образе Молоха – легендарного библейского демона, которому раз за разом приносят в жертву жизни донецких пролетариев.

Ветхозаветный канон представляет Молоха в качестве кровожадного божества, почитание которого было связано с ритуалом человеческих жертвоприношений. В медном чреве его идола горела печь, куда бросали умерщвленных детей и взрослых. Само имя «Молох» могло означать на древних языках семитских народов Ближнего Востока и Средиземноморья слово «царь». В музее на развалинах финикийского Карфагена мы узнали о том, что массовые жертвы на капище-тофете должны были обеспечить военную победу владыкам, которые не жалели ради нее крови своих соотечественников и чужаков. Ради этого здесь приносились кровавые гекатомбы во время конфликта с сицилийским тираном Агафоклом или во время длительной борьбы с Римом. Обычай имел широкое распространение, и благодаря библейским текстам имя древнего божества стало нарицательным в современной европейской культуре – как символ чудовища, требующего себе все новых и новых человеческих жертв.

То, что происходит в эти дни и часы на Донбассе и в Украине, больше всего напоминает ритуал массовых человеческих жертвоприношений. В новостных лентах и на страницах социальных сетей сплошным потоком идут фотографии мертвых людей. Жертвы ракетно-артиллерийских обстрелов в Донецке, Горловке, Мариуполе, Стаханове, Первомайске, Волновахе, Дебальцево, в гибели которых виновны обе стороны конфликта. Похороненные в руинах Донецкого аэропорта «киборги», памятные снимки погибших украинских солдат и ополченцев, с прощальными словами друзей и близких. Маховик безумной бойни набирает обороты, и миллионы шокированных людей испуганно следят за этим, не понимая, почему началась и почему продолжается эта очевидно бессмысленная с их точки зрения война.

А Молох войны требует новых жертв – и вот по всей территории Украины разворачивается настоящая облава на людей, которых хотят у всех на глазах швырнуть в пылающую топку войны. Страна превратилась в огромную ловушку для призывников, которым еще год назад обещали широко открытые ворота в обетованную землю Евросоюза. Мужчины призывного возраста не могут покинуть Украину без справки из военкомата, а денег на то, чтобы ее купить, хватает далеко не у всех разоренных кризисом семей. В подконтрольной Киеву части Луганщины лицам «призывного возраста» и вовсе запрещено покидать пределы области – несмотря на то, что это нарушает все мыслимые конституционные и гражданские права, которые обязуется защищать украинское государство. По сути, жителей «освобожденной от террористов Луганской области» хотят насильно принудить сражаться против своих земляков в составе украинской армии, которая, тем временем, занимается погромами и грабежами в Станице Луганской.

Мэр Мариуполя, миллионер Хотлубей, недовольный тем, что местные жители сорвали мобилизацию, потребовал доставлять в призывные пункты безработных, а в Днепропетровске работники военкоматов устраивают засады в местных центрах занятости, чтобы принудительно «трудоустраивать» людей, оставшихся из-за кризиса без работы. В Одессе патрули массово проверяют на улицах документы у молодых людей, выясняя, нет ли среди них «откосивших» призывников: сами одесситы именуют это характерным словом «сафари». В бухгалтерию львовского завода явились ревизоры из военкомата, чтобы переписать всех лиц призывного возраста. На Киевщине милиция проверяет, не приехали ли в местные села скрывающиеся от призыва родственники или друзья из других регионов, предлагая местным жителям «докладывать» о чужаках.

Стихийные бунты против мобилизации, которые имели место в Ивано-Франковской, Херсонской и других областях, пока ни к чему не приводят, а попытка провести акцию за мир в Киеве, как раз в день гибели жителей Донецка, была сорвана совместными усилиями милиции и нацистов. Но уже очевидно, что народное недовольство растет. В селе Черемхов, куда пришло тридцать повесток, протестуют женщины – по их словам, «даже если мужчины выживут на Донбассе, то вернутся инвалидами, ненужными своему государству». А тем временем вдовы украинских военнослужащих рассказывают о том, что их погибших на фронте мужей признали самоубийцами, чтобы не платить денег осиротевшим семьям. Пожравший жизни Молох равнодушен к судьбам своих жертв.

Но ради чего в огонь войны бросают новых людей и в чем смысл бойни, которая идет сейчас на Донбассе? И в ветхозаветные времена, и во времена Вердена и Хиросимы гибель людей обогащает самых богатых собственников и утверждает власть самых бесчеловечных правителей. Солдаты и рабочие умирают ради их власти и прибыли – как в окопах, так и в заводских цехах, о чем написал Куприн. Война является условием существования нынешнего киевского режима – остановив ее, он упадет, как прекративший крутить педали велосипедист. В войне заинтересованы внешние стороны конфликта, которые видят в украинцах предназначенный на убой скот. А эскалация боевых действий, сопровождаемая волнами патриотической истерии, позволяет хоть как-то отвлечь недовольные массы от социально-экономической катастрофы, к которой привели страну захватившие власть на «евромайдане» политики. Именно поэтому на Донбассе гибнут попавшие под обстрел дети и женщины, а в украинских семьях оплакивают солдат, ставших жертвами пропагандистского мифа о «непобедимых киборгах». Хотя украинская сторона обязалась передать зону донецкого аэропорта еще по итогам Минских соглашений и в последовавшей затем бойне, которую всячески романтизировали патриотические СМИ, не было никакого военного смысла. Равно как и во взаимных обстрелах жилых кварталов.

«До каких пределов это может дойти?» – спрашивают сегодня себя и других миллионы жителей разделенной страны. Пожалуй, им стоит ответить словами одного из жрецов Молоха, ветерана нацистского батальона «Азов». Он простодушно озвучивает мечты своих «белых вождей», которые уже получили благодаря войне власть, деньги, оружие и пожертвования от наивных людей, спонсирующих своих будущих убийц: «Пожелания – это спровоцировать 3-ю мировую войну, выиграть в ней, привести Украину в состояние разрухи и предать геноциду больше половины нынешнего населения. И потом всеми силами нормальных людей выстраивать на руинах величайшую державу». После всего того, что случилось в течение последнего года, никто не даст гарантии, что эта программа поджигателей войны не может быть воплощена в жизнь. И не говорите опять, что вас не предупреждали.

Война нужна элитам, и потому она будет продолжаться. Не только в Украине – это лишь частный эпизод в трагедии, которая приобретает общемировые масштабы. По мере развития глобального кризиса война, которая является порождением основанной на угнетении и неравенстве системы капитализма, собирает все больше жертв в разных регионах планеты. Кровь будет литься, пока этот Молох не рухнет – если человечество не сгорит раньше в его огне.

Январь 2015 г.

Письмо Джону Керри

«Господин государственный секретарь США!

Вам пишет гражданин Украины – бедной страны, расположенной на Востоке Европы. Говорят, что Джордж Буш-младший никак не мог отыскать ее на географической карте – и, может быть, поэтому война началась у нас только сейчас, после Югославии, Афганистана, Ирака, Ливии, Сирии и других освобожденных от авторитаризма государств, куда принесла демократию и процветание ваша великая страна.

Но, наконец, настал наш черед, и устремленная в будущее Украина все больше походит на старую добрую Америку вашей молодости – Америку времен сенатора Маккарти, доктора Стрейнджлава и войны во Вьетнаме. Наша страна находится в глубоком подъеме, у реформ катастрофический успех, армия геройски отступает на врага. Вы, кажется, не очень доверяете этим немцам – но разведка ФРГ считает, что в ходе украинского конфликта уже погибли десятки тысяч человек. А все началось с гибели нескольких десятков украинцев, убитых при до сих пор не выясненных обстоятельствах год назад, когда вы поддержали переворот в Киеве, чтобы сменить режим коррумпированного президента на послушную вам свору таких же вороватых, но куда более кровожадных и безумных политиков. Теперь они обедают с вами на саммитах, где каждый раз просят кредиты и оружие на продолжение бойни, которую вы именуете борьбой за свободу. Ваш ведущий телеканал уже без обиняков называет украинские войска “проамериканскими силами”. А падающей вниз экономикой Украины умело управляет министр из вашей страны, символически утверждая этим нашу независимость и достоинство.

Наши демократические политики освоили алхимию превращения крови в деньги, уроки которой вы регулярно преподаете миру. Недавно они объявили в Украине новую, четвертую по счету мобилизацию. Но оказалось, что множество людей, чей дух отягощен рабским наследием коммунистической тирании, упорно не желают умирать и убивать своих живущих на Донбассе сограждан. Они отказываются делать это даже во имя таких фундаментальных ценностей, как прибыль ваших друзей в украинском правительстве и государственные интересы вашей страны. Многие из них прячутся от призыва и даже убегают от него в соседнее государство, которое, как известно, ведет против Украины войну – хотя это не мешает нашему президенту вести на территории агрессора свой бизнес. Таких беглецов приходится вылавливать по домам у знакомых и на рабочих местах. Но находятся и те, кто выходит на улицы протестовать против мобилизации. А это ставит под угрозу продолжение войны, которая обеспечивает демократическую трансформацию нашей страны в скопление кладбищ и груду руин.

Конечно, правительство Украины уже принимает необходимые меры. Наш парламент намерен ввести уголовную ответственность за протесты против мобилизации – хотя она незаконна с точки зрения законодательства и конституции Украины. Известный политик-патриот пообещал наказывать за это тяжкое преступление задним числом, придавая закону обратную силу.

Еще один новый закон позволит прослушивать мобильные телефоны тех, кто уклонился от мобилизации, читать смс-сообщения, а также производить в отношении отказавшихся от повестки военнообязанных негласные следственные действия. Десятки таких “уклонистов” уже задержаны, некоторые из них осуждены, а журналист Роман Коцаба, участник “евромайдана”, который публично раскритиковал призыв на войну, которая до сих пор официально не объявлена правительством (вспомните о бизнесе нашего президента), был арестован спецслужбами как минимум на несколько месяцев.

Наш президент открыл сегодняшнее заседание правительства словами, которыми мог бы гордиться сам Аль Капоне: “СБУ уже обнаружила притон, откуда генерировалась антиукраинская активность, и на сегодняшний день уже взяты за одно место 19 активных критиков мобилизации”. По словам Порошенко, выступающие против войны общественные деятели и журналисты “являются такой же угрозой, как враг на фронте”. Остается лишь сожалеть, что в нашей стране временно отменена смертная казнь, и арестованные изменники не смогут понести должное наказание за преступную пропаганду мира.

Проблема лишь в том, что вы, Джон Керри, представитель страны, с которой не устает брать пример новая Украина, можете стать помехой мобилизационной кампании. Дотошные разжигатели мира выяснили, что много лет назад вы примкнули к организации “Вьетнамские ветераны против войны”, которая, по мнению самого президента Никсона, играла важную роль в подрывном антивоенном движении. В те далекие годы вы активно выступали против призыва военнообязанных для участия в антитеррористической операции против боевиков так называемой “Демократической Республики Вьетнам”. И этим явно подыгрывали тайной политике Кремля.

В то время как ваш нынешний коллега, сенатор Маккейн томился в плену после авиационной атаки на гражданские объекты Ханоя, вас, младшего лейтенанта Керри, арестовали во время антивоенного марша ветеранов войны во Вьетнаме, когда вы попытались публично зачитать в Вашингтоне декларацию независимости США. Требуя прекратить войну, вы, вместе с сотнями других американских солдат, бросили на ступени Капитолия свои боевые награды и заявили: “Я делаю это не по горячности, а ради мира, законности, пытаясь пробудить эту страну”.

Не удивляйтесь, если ваши слова и поступки будут повторять сейчас противники гражданской войны в Украине, которые призывают к законности и пробуждают недовольство среди нежелающих воевать граждан.

Вы выступали против беспорядочного огня по мирным поселкам, где могли прятаться пособники боевиков “ДРВ”, и протестовали против уничтожения домов мирных жителей – хотя все эти необходимые для борьбы с терроризмом меры успешно практикуются сейчас на Донбассе. Вы признали факты военных преступлений американской армии. Вот ваши слова: “Это были все виды жестокостей, и да, да, я участвовал в некоторой их части, как и тысячи солдат, замешанных в этом. Я принимал участие в поиске и уничтожении врагов, в сжигании деревень. Все это противоречило законам ведения войны и женевским конвенциям и все это проходило согласно политике, письменно учрежденной на самых верхах американского правительства. И я полагаю, что люди, придумавшие эти зоны свободного огня, люди, отдававшие нам приказы, люди, замалчивавшие бомбардировки территорий, я думаю, что согласно букве закона эти люди есть военные преступники”.

Но ведь это звучит сейчас как призыв осудить за военные преступления наших украинских политиков!

В статье для газеты “Вашингтон Стар” вы написали, что солдаты армии США были разочарованы разницей между тем, что они видели на войне собственными глазами, и тем, что твердили им политические лидеры.

А что же будет, если об этом задумаются украинские солдаты в зоне АТО?

Наконец, вы безответственно заявили: “Я понял, что никогда не смогу хранить молчание о реальном положении дел во Вьетнаме”. Однако это в корне противоречит мудрой политике цензуры, которую проводит демократическое правительство Украины. Знаете ли вы, что попытка озвучить правду о реальном положении дело в “зоне АТО” уже давно рассматривается у нас в качестве уголовного преступления?

Господин государственный секретарь! В сложившейся ситуации вы обязаны добровольно предать себя в руки украинского правосудия, чтобы понести наказание за вашу преступную антивоенную пропаганду. Для вас найдется место в одной из тюрем, где содержатся критики мобилизации и войны в Украине. Этим поступком вы покажете нашим гражданам, с какой решимостью должна пресекать антивоенную пропаганду по-настоящему демократическая, покончившая с наследием тоталитаризма страна.

Прошу считать мое письмо заявлением в правоохранительные органы Украины.

Искренне ваш Андрей Манчук,

друг Америки, гражданин свободной Украины».

Февраль 2015 г.

Экология войны

Война на Донбассе каждый день забирает десятки жизней, уничтожая промышленность, социально-экономическую инфраструктуру и транспортную систему. Украинское правительство, которое ежедневно выделяет на проведение «АТО» 5–7 млн долларов из дырявого бюджета нашей страны, по сути, вкладывает их в разрушение региона, который оно упорно называет своим. Очевидно, что, несмотря на очередные договоренности о перемирии, до конца этого конфликта еще очень далеко. Однако уже сейчас можно и нужно говорить о долгосрочных последствиях гражданской войны, которые будут проявлять себя в течение многих десятилетий после того, как на эту землю наконец придет мир.

Речь идет не только о необходимости восстанавливать предприятия и города, чинить железные дороги и автотрассы, организовать возвращение беженцев и реабилитацию пострадавших. Помимо прочего, послевоенный Донбасс столкнется с исключительно серьезными экологическими проблемами. Конечно, сейчас, когда гремят взрывы и гибнут люди, вопросы экологии могут, на первый взгляд, показаться кому-то несерьезными. Однако специалисты уже предупреждают о том, что даже разорвавшиеся снаряды и мины могут погубить впоследствии немало человеческих жизней – медленно убивая тех, кто сумел пережить войну, их детей и их внуков. Об этом свидетельствуют хорошо изученные последствия экологической войны США в Индокитае, а также печальный опыт недавних конфликтов в Югославии и на Ближнем Востоке. Так, сотрудница Музея жертв войны в Хошимине-Сайгоне рассказала нам, что спустя сорок лет после окончания боевых действий от экологических последствий страдает каждый пятый житель Вьетнама, а свыше миллиона человек в возрасте до 18 лет стали инвалидами, страдающими наследственными заболеваниями.

Представители украинской неправительственной организации «Экология-Право-Человек», которые занимаются подсчетом вредных веществ, попавших в воздух в результате боев на Донбассе, пришли к выводу, что они наносят окружающей среде «невероятный ущерб». С этой целью экологи использовали спутниковые снимки территории недавних боев, испещренные воронками, которые позволяют специалистам идентифицировать размеры и тип взорвавшихся там снарядов. В их числе – осколочно-фугасные мины, артиллеристские и гаубичные боеприпасы, а также реактивные снаряды систем залпового огня «Град» и «Ураган». Во время их детонации возникает целый ряд химических соединений – CO, CO2, H2O, NO, N2O, NO2, CH2O, HCN, N2 и большое количество токсичной органики. В результате этого происходит окисление почвы, древесины, строительных конструкций, а также прямо или опосредованно поражается человеческий организм.

«В местах высокой плотности артобстрелов в воздух и почву попадает бесчисленное количество обломков стали и чугуна, не говоря уже о тоннах токсичных веществ», – говорит эксперт Алексей Василюк. Только на одном участке, в местах ожесточенных столкновений возле кургана Саур-Могила, экологи насчитали 15 505 воронок, которые, по их словам, «полностью уничтожили грунтовое покрытие на территории 225 квадратных километров». Согласно оценкам представителей экологической организации, на пахотные угодья и земли охраняемого ландшафтного парка «Донецкий кряж» попали 128 тонн вредных веществ и сотни тонн металлических обломков.

«Сейчас известно, что на этой территории рассеяно не мене 392 тонн металлических обломков снарядов, что делает ее непригодной для сельскохозяйственного использования. Кроме того, взрывчатые вещества, которые состоят из амотола (заряды калибра 82 мм) и смеси гексогена с порошкообразным алюминием (заряды более крупного калибра), после детонации суммарно выделили 128 тонн химических веществ, их которых 70 тонн составляет оксид алюминия, а 58 тонн – разнообразные газы, которые отравляют атмосферу и почву», – констатирует эколог Катерина Норенко.

Жители Степановки, Мариновки, Сауровки и Мануйлово жалуются, что эти земли усыпаны минами и снарядами, многие из которых были не обезврежены. Даже после рекультивации этих территорий выращенный здесь хлеб еще долго будет хлебом с примесью пороха – что вряд ли добавит здоровья тем, на чьи столы он попадет. А сопоставив масштабы исследованного экологами участка возле Саур-Могилы с общим масштабом зоны военного конфликта, несложно подсчитать, какое количество вредных веществ было выброшено в атмосферу Донбасса с начала боевых действий. Так, донецкий завод казенных химических изделий превратился в прифронтовую зону и умышленно подвергался обстрелам, чтобы вызвать детонацию складированной тут шахтной взрывчатки. По словам работников предприятия, после этих взрывов они ощущали жжение в области дыхательных путей, а некоторые получили химические ожоги. Нетрудно предположить, что последствия этого локального экологического бедствия могут сказаться и на здоровье жителей миллионного города.

«К величайшему сожалению, в дни войны Украина практически не уделяет внимания вопросам охраны окружающей среды. Вместе с тем именно экологические последствия станут наиболее длительными во времени и потребуют наибольших усилий для их ликвидации в будущем. Затопление шахт, обстрелы химических предприятий, влекущие выбросы химических веществ, и обострение санитарно-эпидемиологической ситуации создают реальную угрозу экологической катастрофы», – заявила исполнительный директор организации «Экология-Право-Человек» Елена Кравченко. Помимо ландшафтного парка «Донецкий кряж», в Донецкой и Луганской области почти полностью разрушены территории природных заповедников «Провальская степь», «Станично-Луганское», «Меловая флора», а также большая часть Национального природного парка «Святые горы». И лишившись этих природных резерватов, особенно важных для экологии малолесного индустриального региона, разрушенный Донбасс может приобрести вид «выжженной земли».

Согласно заключению украинских экологов, последствия сегодняшних боев и обстрелов «станут проблемами выживания будущих поколений». Между тем они констатируют, что Совет национальной безопасности и обороны Украины, а также чиновники из «профильного» Министерства экологии и природных ресурсов фактически игнорируют экологическую катастрофу в «зоне АТО», предпочитая не замечать ее очевидные для экспертов последствия. Очевидно, украинское правительство опасается, что признание этой проблемы дополнительно обяжет его компенсировать нанесенный Донбассу ущерб – поскольку этот вопрос уже затронули в ходе недавних Минских переговоров.

А пока война продолжается. И мы можем видеть, как политики-«патриоты» уничтожают ради личной выгоды землю, в любви к которой они клянутся нам на каждом шагу.

Февраль 2015 г.

Шевченко мобилизует

В начале 2015 года вице-премьер-министр культуры, шароварный националист и борец с советскими памятниками Вячеслав Кириленко торжественно провозгласил курс на милитаризацию украинской культуры. Обращаясь к творческой интеллигенции от имени государства, он пообещал финансировать только те арт-проекты, которые будут направлены на рекламу мобилизации и служить целям военной пропаганды правительства. Эти планы стали реализовываться уже сейчас, когда Министерство обороны Украины, несмотря на «перемирие», официально объявило «второй этап четвертой волны мобилизации» и снова гонит людей на фронт. 5 марта парламент проголосовал за президентский законопроект, который увеличивает численность Вооруженных сил Украины до 250 тыс. человек. А военкоматы с начала весны передают в милицию списки уклоняющихся от призыва граждан, чтобы возбудить против них уголовные дела.

Первой жертвой патриотического агитпропа стал Тарас Шевченко. 9 марта, в день рождения великого украинского поэта, Министерство культуры вместе с Национальной радиокомпанией Украины с немалой помпой проводит 16-часовой радиомарафон «Шевченко мобилизует». Сто военнослужащих украинской армии, пятьдесят пять бойцов Нацгвардии, пятьдесят бойцов Пограничной службы вместе с президентом Порошенко, премьером Яценюком и представителями патриотической общественности пафосно читают в прямом эфире стихи Шевченко. А в перерывах между этими чтениями звучат песни культовой для украинских нацистов группы «Кому вниз».

Образ украинского поэта, которого насильно «забрили» в солдаты царские власти, цинично используется для пропаганды принудительной мобилизации. На улицах Киева уже можно видеть пошлый агитационный плакат, изображающий Тараса Шевченко в форме солдата «АТО», который нарисовал по заказу Минкульта художник Вадим Печуркин. «Этот плакатный портрет Шевченко имеет мобилизующий, пропагандистский характер, что отвечает цели радиомарафона», – говорит об этом сам автор постера.

Невежество современных украинских художников и чиновников из Министерства культуры, которые, похоже, элементарным образом не знакомы с биографией классика украинской литературы, сыграло с ними злую шутку. Принудительная мобилизация в армию, безусловно, стала самым трагическим эпизодом в судьбе Шевченко и может служить лучшей антирекламой военному призыву украинских властей. Ведь даже школьная программа рассказывает о том, что его отправили в армию как на каторгу, под жандармским конвоем, в качестве наказания за сатирические стихи против императорской семьи. Бунтовщика подвергали суровой военной муштре, а собственноручно подписанный царем указ особо запрещал ему рисовать и писать стихи – чтобы уничтожить как поэта, художника и человека. Попытки создать образ «бравого солдата Шевченко», которые предпринимают сейчас «смотрители муз» из украинского Минкульта, выглядят в свете этого запрета как циничное издевательство над его памятью.

Не так давно, после поездки на место расстрела рабочих в Жанаозене, мы специально проехали через полуостров Мангышлак в Форт-Шевченко, где жил в «смердячей казарме» украинский поэт – чтобы посмотреть, в каких условиях проходила там его служба. Десять лет, которые прошли среди лунных ландшафтов казахских степей и прикаспийской пустыни, навсегда искалечили жизнь ссыльного. «Все прежние мои страдания, – писал рекрутированный в солдаты Шевченко, – в сравнении с настоящими были детские слезы. Горько, невыносимо горько».

Талантливый поэт-шестидесятник Леонид Киселев описал его чувства в известных стихах, которые вряд ли прочитают сейчас на украинском радио:

Я знаю, что твердил Тарас Шевченко, Когда его держали в Кос-Арале, И муштровали под казахским солнцем, И запрещали даже рисовать. Я знаю, что твердил Тарас Шевченко, Когда он видел, как сквозь строй проводят, И слышал, как с глухим и страшным звуком Отскакивают палки от спины. Я знаю, что твердил Тарас Шевченко, Когда вельмож он видел украинских, Своих же братьев давящих и рвущих Почище всяких турок и татар. Я знаю, что твердил Тарас Шевченко. И как его завет я повторяю Одно-единственное это слово: «Ненавиджу».

Поэт открыто ненавидел все, связанное с солдатчиной, которая была в его время одной из форм рабства, когда помещики «голили лоби» крепостным по разнарядке требующего «пушечного мяса» правительства. И не раз высказывался об этом в своем казахском дневнике, рассказывая об унижениях службы и уродливых отношениях в армейской среде:

«Трудно, тяжело, невозможно заглушить в себе всякое человеческое достоинство, стать навытяжку, слушать команды и двигаться, как бездушная машина. И это единственный, опытом дознанный способ убивать разом тысячи себе подобных. Гениальное изобретение! Делающее честь и христианству, и просвещению…»

«Я не только глубоко, даже и поверхностно не изучил ни одного ружейного приема…»

«В детстве, сколько я помню, меня не занимали солдаты, как это обыкновенно бывает с детьми. Когда же я начал приходить в возраст разумения вещей, во мне зародилась неодолимая антипатия к христолюбивому воинству. Антипатия усиливалась по мере столкновения моего с людьми сего христолюбивого звания. Не знаю, случай ли, или оно так есть в самой вещи, только мне не удалося, даже в гвардии, встретить порядочного человека в мундире. Если трезвый, то непременно невежда и хвастунишка. Если же хоть с малой искрою разума и света, то также хвастунишка и, вдобавок, пьяница, мот и распутник. Естественно, что антипатия моя возросла до отвращения. И нужно же было коварной судьбе моей так ядовито, злобно посмеяться надо мною, толкнув меня в самый вонючий осадок этого христолюбивого сословия. Если бы я был изверг, кровопийца, то и тогда для меня удачней нельзя было придумать, как послать меня в Отдельный Оренбургский корпус солдатом…»

А рисунки «Наказание шпицрутенами» и «Наказание колодкой», которые выполнил во время армейской службы рядовой Шевченко, по сути, можно считать первыми антивоенными картинами в истории украинской культуры.

Шевченко может служить знаковым символом борьбы против принудительной мобилизации – особенно сейчас, когда украинские вельможи принудительно гонят на бойню тысячи наших соотечественников, когда людей отдают под суд за отказ идти на никем не объявленную войну, а критика мобилизации приравнивается к уголовному преступлению. Стихи Тараса должен читать нации не президент Порошенко, который продолжает делать в стране-«агрессоре» свой сладкий бизнес, а журналист Руслан Коцаба, беззаконно арестованный за антивоенный видеоролик.

По сути, нынешние украинские правители берут пример с русского царя Николая. Они желают насильно мобилизовать Шевченко – в качестве штатного пропагандиста-печуркина, чтобы его именем вербовать на фронт добровольцев. Но имя Шевченко должно мобилизовать украинцев на борьбу против войны.

Март 2015 г.

Клетка

В начале июля консервативная газета «Daily Mail», которая освещает войну на востоке Украины в строгом соответствии с официальной позицией британского внешнеполитического ведомства и старательно борется с путинской пропагандой, опубликовала скандальную видеозапись с солдатами Вооруженных сил Украины. Сразу девять людей в форме сидят в тесной металлической клетке, где даже нельзя выпрямиться в полный рост. Их посадили туда не враги-сепаратисты – как сообщил изданию украинский военный журналист Андрей Цаплиенко, в подобные клетки запирают в качестве наказания за пьянство, которое, по его словам, приобрело в армии масштабы социальной эпидемии.

«Всем привет! В эфире передача “В мире животных”», – иронически говорит за кадром снимающий видео человек. Однако зрелище публичного унижения доведенных до скотского состояния людей вызывает не злорадную насмешку, а острое чувство жалости. Пускай даже сами они не жалеют в таком состоянии никого, о чем свидетельствуют задокументированные факты преступлений, совершенных солдатами ВСУ против граждан своей страны, – включая убийства, издевательства, изнасилования и грабеж.

Множество военнослужащих сами стали жертвами этой войны, куда их очень часто отправляют по принуждению, устраивая настоящие охотничьи облавы в городах и селах различных регионов страны. «Сегодня на Тополе опять сафари на мужиков. Возле “Сичи”. Приехали на белом “Богдане”. Женщины кричат, пытаются отбивать мужчин, но не всегда удается. Один парень спасся бегством», – буднично пишет в блоге Оксана Приходько, которая засняла сцены подобной охоты в спальном районе Днепропетровска. Те, кто не успел убежать и не смог откупиться, топятся в водке среди военного кошмара, в котором их принудили участвовать патриотические политики, захватившие власть в ходе “революции достоинства” и сумевшие в рекордные сроки девальвировать человеческое достоинство сограждан. До такой степени, что информация о средневековой практике “клеток-вытрезвителей”, которая уже появлялась раньше в социальных сетях, не вызывала никакой общественной реакции, пока об этом не стали говорить за границей.

Между тем, история иронична. Опубликованное британской газетой видео сразу же заставляет вспомнить известный перформанс, организованный в апреле 2014 года в киевском Центре современного искусства. Тогда войну еще можно было предотвратить – однако представители передовой творческой интеллигенции занимались разжиганием ненависти, стараясь максимально дегуманизировать и унизить своих политических оппонентов. Эти современные художники выставили в клетке пьяных, матерящихся «ватников» и «москалей», одетых в камуфляж и стереотипный для образа пролетарского плебса спортивный костюм, с бутылками водки, балалайкой и георгиевскими ленточками. Поместив на решетке объявления из зоопарка – «Осторожно! Агрессивные существа!», «Просьба не кормить!» – они всячески подчеркивали, что считают своих инакомыслящих соотечественников тупыми, опасными животными, диалог с которыми не нужен, а компромисс – невозможен.

«У них в голове салат оливье, заправленный шампанским и водкой, а на голове еще звезда. Вот здесь представители такой расы находятся в клетке…» – пояснял представитель «Украинского культурного фронта» Антон Мухарский, который не так давно стал советником министра культуры Украины и даже получал предложение занять должность его заместителя. Его «интерактивная инсталляция» широко освещалась в СМИ, которые показали ее миллионам телезрителей на Юго-Востоке страны, наглядно демонстрируя этим людям, какими видят их сторонники новой власти. Перформанс имел большой успех у только что вернувшейся с «евромайдана» творческой богемы. Слушая комментарии этой излучающей социальный расизм публики – важное историческое свидетельство тех дней – можно понять, почему совсем другие, далекие от «современной культуры» украинцы, одетые в камуфляжную военную форму, сидят сейчас за решеткой на передовой разделившей страну войны.

Набитую похмельными людьми клетку можно считать знаковым символом постмайдановской Украины. Страны, которая строит стену на своих восточных границах, в то время как европейский Запад отгораживается от нее дополнительными визовыми препонами. Которая лишает людей свободы за идейные убеждения и антивоенные взгляды, пытается удушить блокадным барьером жителей демонизированного расчеловечивающей пропагандой Донбасса и заставляет спасаться от облав тех, кто всего лишь не хочет оказаться в позорной тюрьме для пьяных солдат – или в могиле на одном из солдатских кладбищ.

Попытка унизить, выставить рабами и животными псевдо-лакановских «других» заканчивается порабощением, унижением и оскотиниванием собственного народа. Понимание этого является необходимым условием освобождения из клетки, куда загнали украинцев адепты неолиберального националистического режима – в широком наборе от Мухарского и Билецкого, до Коломойского и Порошенко.

Июль 2015 г.

«Summertime»[5]

По ночам на свет летит множество насекомых. Вот села на штору пяденица, с серыми крыльями, похожими на сухую кору. На стене застыл кремовый бражник, в стекло отчаянно бьются хрущи. Боксируя зубчатыми лапами, на люстру надвигается богомол, а вокруг нее танцует в полете стройный муравьиный лев. Он вырос из устрашающего вида личинки, которая живет под землей и заманивает в песчаную воронку мелкие существа. Джордж Лукас сделал ее прототипом Сарлакка, спрятавшегося в яме чудовища из пустыни планеты Татуин, которое переваривает страхи своих пленников – точно так же, как это каждый день делает с нами телевизор или Интернет.

Разница лишь в том, что, как доказал Боба Фетт, от Сарлакка все же можно спастись. А профессиональные разжигатели войны не оставляют своей аудитории никаких шансов.

Война и стала причиной этого нашествия. Чтобы понять это, достаточно выглянуть после комендантского часа во дворы, где среди обычных для юго-востока Украины «хрущевок» шумят облинявшие пухом старые тополя. Вокруг темно. Большинство жителей района, кроме стариков и бедняков, выехали отсюда после обстрелов, которые разрушили по соседству жилой дом, пожарное депо, парикмахерскую, офисный центр и киоски вблизи рынка. Сейчас люди возвращаются, но вдалеке иногда слышны удары орудий и минометов, магазины закрываются рано, фонари гаснут, а огней в домах все еще мало. Только иногда между листвы мелькает лучик света, притягивая к себе насекомых и взгляды тех, кто по разным причинам остался наедине с войной.

Дни стоят жаркими, а к вечеру начинаются грозы – так что раскаты грома сливаются с далекими взрывами. В центре города пытаются ремонтировать разрушенные дома, а рядом заново открываются учреждения, кафе и магазины. Гудит первый товарный поезд, который после перерыва длиною в год пришел из Дебальцево на опустевший вокзал. Тетка в очереди жалуется, что ее сестру из Станицы не пропустили через блокпост с картошкой, зеленью и клубникой для рынка. На проспекте поливают роскошные розовые газоны. Развалившийся на скамейке подросток хвастается перед другом пьянкой на выпускном. В сквере, в кафе возле скульптурной композиции «Три грации», кушают чебуреки. Осколки снаряда выбили на статуях красные, похожие на раны отметины.

На базарных лотках торгуют символикой ополчения и продают майки с покойным Кузьмой Скрябиным. Возле оборудованного в подвале бомбоубежища сушатся на солнце матрасы. На бульваре предлагают обналичить деньги с банковских карт или получить перевод из любой страны мира, а рядом бесплатно раздают котят по кличке Рубль, Гривна, Доллар и Евра – четыре валюты, которые официально в ходу в республиках. Около супермаркета, как обычно, продает свои рисунки девочка. Она рисует красные звезды, мирное голубое небо, перечеркнутые танки со свастикой и уродливых человечков, в которых каждый украинец без подписи угадал бы политиков. И берет за них столько, сколько дают прохожие.

С другой стороне квартала, возле монумента в память о жертвах прошлогодней воздушной атаки на центр города, фотографируются с цветами молодожены. А неподалеку, в подземном переходе на углу Советской и Оборонной улицы – где сто лет назад, во время другой гражданской войны, передавали по цепочке патроны для сражавшихся на баррикаде рабочих, – глухо играет музыка. Средних лет человек в старой джинсовой куртке выводит на трубе гершвинскую «Summertime». Великая ария из оперы «Порги и Бесс», чей сюжет и сейчас, при Обаме, все так же актуален для страдающей от расистского произвола полицейских Америки. Да и для других стран, в которых растут блокадные стены и нищета, а люди летят в будущее на призрачный огонек надежды, тщетно мечтая, что их защитят от беды.

One of these mornings You’re going to rise up singing Then you’ll spread your wings And you’ll take to the sky. But until that morning There’s a’nothing can harm you With your daddy and mammy standing by[6].

Где-то за горизонтом, на севере, снова выбивают огромный ковер. Эти глухие звуки хорошо слышны в центре города. На барахолке по улице Челюскинцев, где торгуют старыми советскими книгами, на расстеленной поверх асфальта газете лежит томик Гайдара, в котором можно найти знакомые с детства слова: «Слышится Мальчишу, будто то ли что-то гремит, то ли что-то стучит. Чудится Мальчишу, будто пахнет ветер не цветами с садов, не медом с лугов, а пахнет ветер то ли дымом с пожаров, то ли порохом с разрывов».

Но прохожие привычно не обращают внимания на далекие взрывы – как не замечают угрозы бегущие по песку муравьи, пока их вдруг не снесет вниз, в гибельную воронку.

Под утро самой короткой ночи в году, – когда бабочки устали биться о лампу – сквозь шорох их крыльев снова слышалась раскатистая канонада. В посветлевшем небе таяли звезды, а первая птица пела так же звонко, как и когда-то давно, в другую ночь на 22 июня. Иногда наше прошлое можно услышать вживую, без всяких записей. И никакой мирной летней песне не заглушить эти звуки.

Июль 2015 г.

Завтра было вчера

Give me back the Berlin wall

give me Stalin and St Paul

I’ve seen the future, brother:

it is murder.

Leonard Cohen. «The Future»[7]

Возможен ли сейчас новый глобальный военный конфликт? Способно ли человечество снова наступить на старые, ржавые от следов засохшей крови грабли Смерти, к которым теперь приделаны не зубцы штыков, а ядерные боеголовки – чтобы уже наверняка разбить себе голову? Те, кому не хочется в это верить, оптимистично говорят, что наш мир все же стал за сто лет куда более цивилизованным, что он уже имеет страшный опыт мировых войн, и представители современных элит вряд ли смогут решиться на подобный самоубийственный акт, памятуя о судьбе Вердена, Дрездена и Хиросимы.

Однако политики, которые правили мировыми державами накануне Первой и Второй мировой, были отнюдь не глупее, а во многом даже образованнее наших нынешних государей. Многие из них получили классическое образование, изучив на первоисточниках историю военных конфликтов Древнего мира. Литераторы писали в те годы куда больше значимых гуманистических произведений, которые, в отличие от наших дней, читала и интеллигенция, и многие представители рабочего класса. А обыватели тоже хотели хорошей, долгой и интересной жизни для себя и своей детей, а вовсе не горели желанием безвременно закончить ее в загаженном окопе или под развалинами разрушенного бомбами дома. Они не очень интересовались экономикой и политикой, но верили лозунгам о маленькой победоносной войне, когда «наши доблестные воины» быстро и малой кровью разгромят наглых, коварных, трусливых врагов. И даже когда земля уже плавилась под ногами, не понимали, чем это для них кончится – «нас-то за что?».

Логика развития событий, которая приводит к войне, не зависит от личной воли каких-то идиотов или злодеев во власти. Это не случайность, а закономерность. Она с неизбежностью проистекает из логики развития кризиса мировой капиталистической системы – когда падение прибылей провоцирует передел рынков, а попытки направить гнев обнищавших людей в сторону «внешнего врага» приводят к разгулу шовинистической истерии и милитаризации общества. Мелкие провокации все чаще приводят к локальным конфликтам, политическое напряжение растет. И однажды мирное течение жизни вдруг обрывается в каких-то второстепенных, на первый взгляд, звеньях глобальной миросистемы – будь то Балканы, Восточная Европа или Ближний Восток. Мы, левые, напоминали об этом еще в прошлом десятилетии, в начале нового витка глобального кризиса. Просто жернова истории мелют медленно, успешно перемалывая при этом целые страны и поколения.

Повторится ли это? Очень хочется ошибаться, но если эти причины приводили к войне раньше, никто не может быть уверенным в том, что это не произойдет вновь. Еще совсем недавно мало кто мог всерьез представить себе ракетный авиаудар по Луганску или артиллерийские обстрелы Донецка, а наши предупреждения об угрозе войны в Украине воспринимались на майдане забавной шуткой. Карл Маркс писал: «Гегель замечает где-то, что все великие всемирно-исторические события и личности повторяются дважды: первый раз как трагедия, а второй – как фарс». Но история мировых конфликтов уже засвидетельствовала обратное, и сейчас мало кто рискнет категорично не согласиться с тем, что трагедия мировой бойни может случиться и в третий раз.

Да, учитывая наличие ядерных арсеналов, мысли о мировой войне поначалу кажутся сумасшествием. Но, оглянувшись, мы повсеместно видим обусловленное социальным неравенством безумие – награбленные миллиарды сверхбогачей на фоне нищеты миллиардов жителей Земли, тонущие сотнями беженцы, кровавые теракты, отключение электричества в качестве коллективного наказания для жителей целого региона или атаки на «идеологически неправильные» памятники искусства. Просто мы до последнего предпочитаем не замечать окружающий нас кошмар, чтобы потом полной ценой расплатиться за свое равнодушие.

Потому что, постепенно накапливаясь, все это дает в итоге качественный скачок в виде разрушительной катастрофы: экономической, социальной, политической, а затем и военной. А жизнь и история – это не компьютерная игра с сюжетом о ядерном холокосте, где можно «сохраниться» и переиграть миссию заново.

Ноябрь 2015 г.

Кризис – это война

Год назад мы побывали в Армении и Азербайджане, где живут прекрасные люди, которые не демонстрировали никакого желания участвовать в войне друг против друга. Было заметно, как похожи у них проблемы – рост цен и тарифов, безработица, произвол чиновников и олигархов, ликвидация гражданских свобод, безнадежная бедность, которая заставляет людей покидать родину в поисках заработка, сталкиваясь между собой где-то на московских улицах и на европейских вокзалах. Сейчас, после этой поездки, после трагического опыта украинской войны, новая вспышка насилия в Карабахе воспринимается по-особенному болезненно – хотя обострение конфликта было вполне прогнозируемо, и опасения этого звучали на Кавказе еще в прошлом году. Все разговоры о кризисе, которые мы слушали в Ереване или Баку, так или иначе заканчивались одним главным вопросом: не приведет ли он в итоге к новой большой войне и есть ли возможность это предотвратить?

Увы, похоже, что чуда не случилось, и причинно-следственная связь между кризисом и войной вновь может найти свое подтверждение на богатом практическом материале постсоветских «горячих точек». Война продолжает оставаться универсальным инструментом разрешения кризисных явлений капиталистической экономики – пока что на локальном, а значит, в перспективе, и на глобальном уровне. Конечно, за минувшие четверть века было много возможностей закончить карабахский конфликт, решив дело путем взаимного компромисса – как не раз случалось в европейской и мировой истории. Но в этом не были заинтересованы ни местные элиты, которые привыкли править своими народами, запугивая их образом внешнего врага, ни их имперские покровители. Они заботливо следят за тем, чтобы угли старой войны тлели под пеплом времени – и в нужное время готовы раздуть в своих интересах ее огонь, используя для растопки пропаганду ненависти. Память о жертвах этнических чисток и боевых действий постоянно присутствует в общественном сознании, а ее символическим выражением служат знаковые для современной Армении и Азербайджана места – такие, как знаменитый Мемориал жертвам геноцида армян в Ереване или Аллея шахидов в Баку. И политики делают все, чтобы эта память не стала почвой для примирения, оставаясь горючим материалом для бесконечного продолжения воспроизводящих себя конфликтов.

Постсоветские правители не читали Сунь-цзы, но они хорошо знают главный принцип, который лежит в основе управления основанным на социальном неравенстве обществом: война выгодней и дешевле мира, она служит источником прибылей и позволяет списать любые убытки. Именно поэтому стабильный и прочный мир, который невозможен без социально-экономического возрождения пострадавшего от войны региона, до сих пор не наступил ни в Карабахе, ни в Южной Осетии и Абхазии, ни в Приднестровье, ни на Донбассе, ни в конфликтных точках среднеазиатских республик, где буквально на прошлой неделе вновь бряцали оружием на узбекско-киргизской границе.

Мир – слишком дорогое удовольствие для нищих постсоветских стран, которые до нитки ограбила захватившая власть и собственность буржуазия. Там, где стоят руины закрывшихся заводов, которые мы видели, проезжая меднохимический комбинат в горном армянском Алаверди и заброшенные верфи на Апшеронском полуострове, всегда могут появиться следы разрушений от бомб и снарядов. Ведь трудовая миграция все равно не позволяет избавиться от всех «лишних людей». И если не перенаправить гнев безработных граждан, обратив его против «агрессоров», «сепаратистов», «оккупантов» и «чужаков», они однажды поймут, что их настоящий враг – в своей стране.

Давайте вспомним: в минувшем году в Армении и Азербайджане проходили масштабные акции социального протеста, в которых участвовали десятки тысячи людей, и особенно – безработная, лишенная средств к существованию молодежь. Летом 2015 года в центре Еревана вспыхнули многотысячные митинги против повышения тарифов на электроэнергию, самые крупные за минувшие десять лет, которые с трудом подавили власти. В январе 2016 года в целом ряде регионов Азербайджана прошли массовые выступления против нехватки рабочих мест и роста цен на продовольственные продукты. Такие акции состоялись в Физулинском, Ахсуйском, Ленкоранском районах и в городе Агджебеди. В Сиазани полиция применила против людей слезоточивый газ и резиновые пули, арестовав 55 человек. Социальное напряжение в армянском и азербайджанском обществе непрерывно росло – но сейчас, если в регионе действительно начнется новый виток войны, это, скорее всего, позволит утопить народное недовольство в коллективном экстазе патриотической истерии и религиозного фанатизма.

Итак, эскалация карабахского конфликта предсказуема и по-своему неизбежна. Даже если война обойдет сейчас этот регион своей тенью, ее угроза не исчезнет, и нет никаких надежд на то, что закавказские страны сумеют ее избежать – ведь их экономические проблемы усугубляются с каждым годом. При этом угроза войны растет и в других странах бывшего СССР. Да, новый военный конфликт в России или в «стабильной» Беларуси может показаться сейчас совершенно невероятным – однако бои за Донецкий аэропорт или авиабомбардировка Луганска тоже выглядели два года назад сценарием фантастического кино. И тем не менее, это стало нашей реальностью.

Очевидно, что вся постсоветская история, со всеми ее этапами майданов и войн – сплошной процесс распада, разрушения, деградации и регресса. Где-то он проходит быстрее, где-то его удается замедлить, но сам его вектор, вектор капиталистической реставрации, в каждом случае обращен в этом направлении – в прошлое: к нищете, войне, неравенству, отсталости, зависимости и совокупно сложившейся из этих факторов катастрофе.

А значит, прольется еще много крови – в борьбе за очередную промзону или село, которые давно превратились в груду руин. Чтобы каждая сторона конфликта с гордостью сообщила об очередной победе, под радостные возгласы патриотов. Чтобы кто-то заработал новые миллионы, а в землю зарыли новые трупы. Так будет снова и снова, в разных частях давно распавшейся на части страны: поскольку капитализм – это кризис, а кризис – это война.

Апрель 2016 г.

Часть третья Репрессии

«Не верь, не бойся, не проси»

«Следователи СБУ обязаны открыть уголовное дело против автора антимобилизационного поста из любой социальной сети». Отвечая на запрос журналистов, в украинской спецслужбе разъяснили: получив информацию о подобном «правонарушении» или самостоятельного выявив «противозаконный пост», следователь должен уже в течение суток открыть по этому факту уголовное производство, с перспективой отправить блогера в тюрьму на срок до восьми лет. Хотя даже уголовные преступники, включая насильников и убийц, нередко отделываются у нас куда менее суровым наказанием, не говоря уже о в принципе безнаказанных рейдерах-олигархах или чиновниках-казнокрадах.

Социальные сети откликнулись на эту новость репликами о том, что украинская власть пытается «сделать былью» Кафку, который описал, как логика абсурда возводится в статус закона, размалывающего маховиком репрессий невинных людей. Но лично мне сразу вспомнился другой великий пражанин – Ярослав Гашек. В его «Похождениях бравого солдата Швейка» выведен бессмертный образ агента тайной полиции Бретшнейдера. Как известно, работа этого стража отечества заключалась в том, чтобы подслушивать пьяные разговоры завсегдатаев кабаков, отправляя их в тюрьмы за любые сколько-нибудь сомнительные слова, сказанные по адресу власти. Которая, кстати, тоже проводила тогда мобилизацию и активно карала уклонившихся от нее обывателей, не желавших отправляться на бойню Первой мировой войны.

Сам Гашек был осужден на три года как дезертир за «симуляцию ревматизма» – причем ему милостиво разрешили отбывать срок после войны, если у него получится на ней выжить. Приехав на фронт в арестантском вагоне, он вскоре добровольно сдался в плен. Гашек писал свою знаменитую книгу о Швейке именно у нас в Киеве, на Владимирской улице, как раз напротив главного офиса Службы безопасности Украины, откуда сейчас наверняка видно бравого дезертира Швейка, изображенного на мемориальной доске. Этот большой талант сумел посмеяться над охранкой даже из могилы, целый век спустя.

Бедняге Бретшнейдеру, прототипом которого явился реальный пражский сыщик, приходилось очень непросто – даже несмотря на халявное пиво от содержателей кабаков. Напуганная публика питейных заведений, которые, кстати, и выполняли тогда роль нынешних социальных сетей, старалась говорить в его присутствии только о футболе. Австрийский тайный агент наверняка позавидовал бы своим украинским коллегам. Ведь теперь им достаточно пробежаться рукой по клавишам, бегло просмотрев пару-тройку социальных сетей, чтобы застать на месте преступления сотни и тысячи государственных изменников, которые в тех или иных выражениях критикуют «мобилизационную» кампанию украинских властей. К примеру, попав на страницу одного только сообщества на Фейсбуке, я сходу насчитал там десятки потенциальных провокаторов и арестантов. Нетрудно понять, что за какую-нибудь неделю активной контртеррористической работы наши следователи при желании могли бы возбудить уголовные дела против половины жителей страны. Причем, им даже не обязательно самим рыться в сети – ведь бдительные патриоты сами услужливо присылают в «компетентные органы» ссылки на подрывные комментарии и посты.

Впрочем, это уже не страницы сатирического романа иностранного автора, а суровая проза современной жизни освобожденной от демократии Украины. Напомню, что задержанный по такому доносу западноукраинский журналист Руслан Коцаба, несмотря на протесты правозащитников, был оставлен под арестом на два месяца – за размещенный на Фейсбуке видеоролик с критикой мобилизации. После этого в СБУ отчитались об аресте еще нескольких непатриотичных пользователей соцсетей. А сам Франц-Иосиф Порошенко, который мог бы стать еще одним персонажем в неоконченной книге Гашека, в образных выражениях заявил, что спецслужбы «взяли за одно место» два десятка блогеров и журналистов – «активных критиканов мобилизации».

Конечно, можно долго высмеивать слова и дела украинской власти, которая, закрывая рты гражданам, открывает широкий простор для иронических комментариев. К примеру, является ли правонарушением публикация антивоенных цитат из того же красноармейского комиссара-большевика Гашека, Маяковского, Цвейга, Хемингуэя, Фейхтвангера, Брехта, Ремарка, Оруэлла и так далее, вплоть до Брэдбери и братьев Стругацких? А как насчет публикации ссылок на классические антивоенные песни и фильмы, которые могут отрезвить пораженное милитаристским психозом сознание лучше любого «антимобилизационного» поста? Джон Леннон и Джим Моррисон внесены в уже существующий у нас черный список «антиукраинских» музыкантов?

Впрочем, запрет на протест против принудительной мобилизации в стране, которая официально не объявляла военное положение и не вступала в войну, сам по себе является кафкианским нонсенсом. Как, собственно, и попытки осудить людей за протест против войны и убийства своих сограждан, что является законным правом каждого человека.

Однако, сейчас не время для шуток. Аресты блогеров и угрозы уголовного преследования за попытку свободно высказать свои взгляды в социальных сетях говорят о том, что все очень серьезно, и мы уже можем писать о нашей стране как о «полицейском государстве», снимая стесняющие эту фразу кавычки. Украинская власть откровенно пытается запугать свой народ, и эти действия абсурдны только на первый, очень поверхностный взгляд. На деле они имеют свою очевидную логику, как и преследования политической оппозиции, повсеместное введение цензуры в СМИ и репрессии против тех, кто не ограничивается постами в сети, пытаясь организовать в стране акции социально-экономического протеста.

Так, в Одессе был зверски избит Ибрагим Морис, который возглавил в прошлом месяце массовые протесты против отключения электроэнергии, не на шутку напугавшие столичные власти. В Днепропетровске та же судьба постигла профсоюзного активиста Евгения Деркача, организатора митингов работников уникального предприятия «Южмаш», фактически уничтоженного украинским Кабмином. В Киеве, у стен горадминистрации, были задержаны участники пикета против повышения цен на проезд – бывшие активисты «евромайдана», которым в наказание сразу выписали повестки в армию. Причем на месте событий были замечены представители ультраправых батальонов «Азов» и «Айдар», которые явились туда, чтобы противодействовать «путинским провокаторам», и буквально ни за что арестовали на майдане случайно проходивших граждан.

Эти акции устрашения также имеют демонстративный характер: чтобы превентивно запугать украинцев, шокированных обвальным падением гривны и катастрофическим повышением тарифов, которые взвинтят сейчас ради кабальных кредитов МВФ. Все это окончательно разорит миллионы людей, многие из которых, вдобавок, потеряют работу в ходе намеченных согласно условиям кредитора сокращений «бюджетников». Уже сейчас минимальная зарплата в Украине снизилась до 42 долларов – ниже, чем в нищих Бангладеш, Гане, Замбии, Лесото, Гамбии или Чаде (своего рода кармическая расплата за расистскую болтовню о «Донбабве» и «Луганде»). Ситуация будет только ухудшаться в ближайшие месяцы, и пуская пробные шары репрессивных запретов, нам очень прозрачно намекают, что случится с теми, кто выйдет на улицу протестовать против этой политики ничем не прикрытого социального геноцида. Можно не сомневаться, что возмущенные посты на тему повышения тарифов и валютного курса уже вскоре тоже будут объявлены провокационными «правонарушениями», за которые следует наказывать по законам так и не наступившего у нас формально «военного времени».

Но важно понять: власть хочет запугать нас именно потому, что боится сама. Боится, что ее сметут возмущенные социальным кризисом, мобилизацией и войной люди. Преследуя всякую политическую оппозицию – даже трусливых «регионалов», с готовностью покорившихся новому режиму в обмен на сохранение бизнеса, – она делает это из вполне обоснованного опасения, что в стране возникнет реальная оппозиция, которая станет центром консолидации недовольных граждан. А это положит конец правлению нынешних хозяев Украины, которым придется ответить за все, что творилось здесь в течение последнего года. И, в первую очередь, за пролитую на нашей земле кровь, разрушения и искалеченные судьбы множества людей.

Страх перед этой ответственностью заставит их до последнего хвататься за власть, удерживая ее любой ценой. Подавляя свободу слова, – ведь в эфире украинских телеканалов в принципе нет никаких оппозиционных спикеров, – наши правители боятся, что альтернативный взгляд на положение в стране, свободно озвученный перед массовой аудиторией, окончательно разрушит и без того основательно подорванную веру в официозную пропаганду, которая рушится с каждым новым «котлом» и с каждым повышением цен и тарифов. По мере развития социально-экономического кризиса эта пропаганда все более демагогически кричит нам о внешних и внутренних врагах Украины, представляя их главными и единственными виновниками постигшей ее катастрофы. Специально созданное для этих целей оруэлловское Министерство информационной политики как раз сейчас запустило свой феерический проект «Информационные войска Украины» – за наш с вами, кстати, бюджетный счет.

Борьба с «врагами», которыми запугивают нас СМИ, является последним аргументом украинских политиков, поскольку они могут удерживать власть только благодаря продолжению перманентной войны, списывая на нее все последствия собственной политики. Но даже спекуляция на шовинистической истерии имеет определенный предел, к которому мы уже подошли. И чем меньше людей будут верить словам власти, тем активнее она будет карать за крамольные слова и переходить от слов к делу, сворачивая псевдодемократическую риторику и закручивая гайки политических репрессий.

Сейчас украинцам не мешало бы вспомнить не только «антимобилизационную» книгу Гашека, но и старую шаламовскую заповедь политзаключенных, диссидентов и арестантов: «Не верь, не бойся, не проси». Не нужно верить нынешнему режиму – правление захвативших власть на майдане политиков показало, чего стоят их обещания. Не стоит бояться угроз – они запугивают украинский народ лишь потому, что боятся его сами. Бесполезно просить, чтобы нам по собственной воле вернули отобранные права и свободы. Нужно помнить слова еще одного выступавшего против войны писателя, именем которого до майдана называлась одна из киевских улиц: «Права – не дают, права – берут».

Февраль 2015 г.

History repeats itself[8]

Если тексты художественных книг, повествующие о событиях прежних лет, становятся похожими на свежие новости, это повод спросить себя, в каком времени мы на самом деле живем – тогда, или сейчас?

«В месяц я зарабатывал двести миллиардов марок. Деньги выдавали два раза в день, и каждый раз делали на полчаса перерыв, чтобы сбегать в магазины и успеть купить хоть что-нибудь до очередного объявления курса доллара, так как после этого деньги снова наполовину обесценивались», – так писал Эрих Мария Ремарк, рассказывая о немецкой инфляции двадцатых годов. Его книги, повествующие о том, к чему может привести страну война и нацизм, когда-то стояли на полках практически в каждой нашей квартире. Сейчас там можно найти разве что нехитрый набор «женских» романов или «мужское» чтиво с перестрелками спецназа и боями на фэнтезийных мечах. Однако история жестоко мстит тем, кто ее забывает, с легкостью превращая прошлое в настоящее. И в феврале 2015 года, узнав с утра текущий курс доллара, многие охваченные паникой украинцы пораньше отпрашивались с работы, чтобы поскорее потратить обесценивающуюся гривну в супермаркетах – пока там не размели с полок всю гречку, олию и сахар, а цены не подпрыгнули выше, чем это удавалось в свое время активистам «евромайдана».

Еще недавно в этих магазинах специальным образом маркировали «оккупационные» товары российских производителей, живо напоминая обо все той же старой доброй Германии, где метили «позорными» знаками «неарийские» лавки и магазины. Однако сегодня, когда в некоторых торговых сетях официально ввели ограничение на продажу товаров в руки одного покупателя, эти «неприкасаемые» вражеские продукты волшебным образом исчезли с прилавков. Их размели те же самые люди, которые еще вчера скандировали хором пафосные и пошлые патриотические кричалки. Сейчас их почти не слышно, хотя акустика значительно улучшилась в полупустых магазинах.

«Инфляция – единственная форма наказания без законного основания», – сказал как-то Милтон Фридман, гуру чиновников и экономистов, которым мы обязаны повышением тарифов и инфляционным кризисом. Однако то, что происходит сейчас в стране, является закономерным следствием и запрограммированным результатом того, что случилось в ней год назад. Жизнь преподнесла украинцам еще один, далеко не последний урок, заставив платить по рыночному курсу за неолиберальные иллюзии, ксенофобские предрассудки и милитаристский психоз, в точности повторивший у нас истерию столетней давности, описанную выдающимся писателем Стефаном Цвейгом:

«Постепенно в эти первые военные недели войны 1914 года стало невозможным разумно разговаривать с кем бы то ни было. Самые миролюбивые, самые добродушные как одержимые жаждали крови. Друзья, которых я знал как убежденных индивидуалистов и даже идейных анархистов, буквально за ночь превратились в фанатичных патриотов… Давние приятели, с которыми я никогда не ссорился, довольно грубо заявляли, что я больше не австриец, мне следует перейти на сторону Франции или Бельгии. Да, они даже осторожно намекали, что мой взгляд на войну как на преступление, собственно говоря, следовало бы довести до сведения властей, ибо “пораженцы” – самые тяжкие преступники против отечества».

Все это выглядит слепком с наших украинских реалий. С той разницей, что наши соотечественники не считают нужным осторожничать с обвинениями в адрес инакомыслящих, а взгляд на войну, как на преступление – совершенно нормальный в нормальном обществе, был криминализирован в нашем общественном сознании. Украинцы, которых давно превратили в полуобразованную, воспитанную на однодневном масскульте нацию, без труда позволили убедить себя в том, что организованный элитами «евромайдан» был чем-то особенным и уникальным – как фонарик айфона, ярко горящий во тьме веков. На самом же деле история знает множество примеров, когда раздутые пропагандой ненависть и нетерпимость овладевали массами людей, которые легко приравнивали инакомыслие к измене, путая демократию с диктатурой, а достоинство – с доносительством. Плодами взращенного на почве таких настроений древа всегда были репрессии, насилие и погромная травля.

24 февраля, перед началом лекций, студенты географического факультета Львовского университета устроили «коридор позора» для своего преподавателя, доцента Ольги Загульской, выстроившись возле аудитории, где должна была пройти ее лекция. Вина этой женщины состояла в том, что она открыто высказывала в своем блоге личные взгляды на события в Украине, критикуя мобилизацию и войну на Донбассе. Как рассказала в своем блоге сама Загульская, на этой акции присутствовали сотрудники СБУ и тележурналисты 24 канала, которые собирались заснять унижение диссидентки, чтобы показать его в эфире всей Украине. По ее словам, инициаторами травли стали философ Мирослав Попович и патриотические писатели Юрий Винничук и Отар Довженко. А местная пресса возмущенно писала о «сепаратистке» в стенах национального вуза, по сути, подстрекая к наказанию человека, который осмелился публично высказывать свои убеждения.

«Мы – те, кто исповедовал славные традиции во время “Революции Достоинства”… У нас есть другое мнение, и мы не будем считаться с такими людьми, как она», – заявил аспирант Олег Веклин, один из организаторов этой «акции протеста», как на полном серьезе называют «коридор позора» местные СМИ. Похоже, что он на самом деле не замечает в своих словах никакой иронии и противоречий.

По словам Загульской, после того, как она отказалась идти на лекцию, руководство вуза собирается уволить ее за прогул – и таким образом очевидно, что эта «охота на ведьм» вполне официально санкционирована свыше университетской администрацией.

«Декан начал звонить, почему я не на занятии. Мой прогул зафиксировали, наверное, впервые в новейшей истории факультета. Меня, человека, который за все время работы в университете ни разу не был на больничном и из чувства долга выходил на работу даже в состоянии болезни, собираются выгнать с работы за прогулы. Чтобы не было никаких судебных разбирательств. За три года до выхода на пенсию», – пишет доцент университета в свободном европейском городе Львове. Где, кстати, накануне точно также размели масло и крупу с магазинных прилавков.

Впрочем, не стоит иронизировать. То, что происходит сейчас во львовском университете, равно как и в других вузах нашей страны, – это действительно Европа образца первой половины прошлого века. Конечно, это не «Львовский погром» 1941 года, организованный националистической полицией ОУН с санкции немецкой администрации этого города, где оуновцев считают теперь героями (к вопросу о «славных традициях», упомянутых аспирантом Веклиным). Однако практика моральной и административной травли инакомыслящих преподавателей и студентов была обычной для Германии или Австрии эпохи становления нацистского господства – еще с 1931 года, когда представители Национал-социалистического немецкого студенческого союза получили 44,4 % голосов на выборах Всеобщего студенческого комитета и вполне демократическим путем поставили студенческое движение под свой полный контроль.

Сегодня у нас принято представлять нацистских погромщиков деклассированными люмпенами и крайними радикалами. Однако партия Гитлера имела огромную популярность среди студенческого «мейнстрима», который преимущественно представляли в то время выходцы из средних и высших слоев общества. Из германских вузов повсеместно изгонялись «ненадежные элементы», а инакомыслящих всячески терроризировали. Лион Фейхтвангер написал в 1933 году роман «Семья Опперман», рассказывая о том, как овладевали обществом нацистские настроения. Один из его героев, Бертольд Опперман, юноша из давно онемечившейся еврейской семьи, становится жертвой травли нацистского преподавателя и послушных ему студентов, которые восторженно декламируют нацистские лозунги, впитывая в себя исторические мифы о великом германском прошлом. Они выдавливают из гимназии ее недостаточно патриотичного директора, убивают критиковавшего фюрера журналиста, а затем доводят до самоубийства самого юного Оппермана.

Вся эта трагедия разворачивается у Фейхтвангера на фоне вполне обыденной действительности, где миллионы обывателей продолжают жить прежней частной жизнью, в суете повседневных дел, не обращая особого внимания на политические коллизии и с готовностью подыгрывая победителям, которые быстро подмяли под себя образовательную систему страны.

«В немецких университетах создавались “комитеты по борьбе с негерманским духом”. Их целью было избавиться от неугодных профессоров, “очистить” библиотеки от произведений, не соотносящихся с нацистской идеологией, и содействовать тому, чтобы университеты покончили с “еврейским духом”, став оплотом немецкого национализма», – пишет об этом современный исследовать Евгения Лёзина. Причем, как правило, патриотические студенты устраивали в университетах те самые «коридоры позора», блокируя аудитории и не допуская туда нелояльных режиму преподавателей, которые подвергались всяческим унижениям.

Именно Немецкий студенческий союз стал инициатором печально известной «Акции против негерманского духа», которая завершилась публичным сожжением «разлагающей» антипатриотической литературы. 10 мая 1933 года преподаватели и профессора должны были в обязательном порядке явиться на Оперную площадь Берлина, возле здания Университета Фридриха Вильгельма, где студенты бросали в огонь книги, выкрикивая при этом патриотические лозунги:

● «Против классовой борьбы и материализма! За народность и идеалистическое мировоззрение. Я предаю огню писания Маркса и Каутского»;

● «Возвысим голос против уклонистов и политических предателей, отдадим все силы народу и государству! Я предаю огню сочинения Фридриха Вильгельма Ферстера»;

● «Нет фальсификации отечественной истории и очернительству великих имен, будем свято чтить наше прошлое! Я предаю огню сочинения Эмиля Людвига и Вернера Хегемана»;

● «Нет – антинародной журналистике демократически-еврейского пошиба в годы национального восстановления! Я предаю огню сочинения Теодора Вольфа и Георга Бернгарда»;

● «Нет растлевающей душу половой распущенности! Да здравствует благородство человеческой души! Я предаю огню сочинения Зигмунда Фрейда»;

● «Нет – писакам, предающим героев войны. Да здравствует воспитание молодежи в духе подлинного историзма! Я предаю огню сочинения Эриха Марии Ремарка».

Важнее всего отметить, что эта «студенческая» акция не только не встретила сопротивления в разогретом патриотической пропагандой обществе, но и получила в нем живую поддержку. Журналист Фолькер Вайдерман писал: «В 1933 году книги были сожжены не кучкой психических больных нацистов, это была акция большинства общества: студентов, которые ее придумали, профессоров, которые в ней участвовали, и населения, которое в массовом порядке приходило на сожжения и приносило с собой книги, чтобы бросить их в огонь».

«Повсеместные увольнения еврейских профессоров из университетов не вызвали каких-либо серьезных протестов ни в студенческой среде, ни среди немецких профессоров и интеллектуалов. Акция сожжения книг в полной мере отвечала доминировавшим в то время общественным настроениям», – говорит об этом Лёзина, снова заставляя вспомнить нынешние события вокруг преподавательницы львовского университета, травля которой объединила сейчас деканат и студентов, литераторов и философов, спецслужбы и СМИ.

Конечно, не стоит проводить прямые параллели между нынешней Украиной и Германией тех времен. Но было бы недальновидным лукавством не замечать, что семена ее прошлого уже проросли в нашем настоящем – и никто не читает книги, которые могли бы рассказать об этом нашим студентам. Еще Фукидид знал, что «история любит повторяться». А надежда на то, что она всегда повторяется в виде фарса, слишком часто приводила к новым трагедиям.

Февраль 2015 г.

«Трамбо». Герой нашего времени

«– Пап, а ты коммунист?

– Ага.

– Опасный радикал?

– Ну, радикал – это да. Но опасный только для тех, кто бутылками в нас бросается… Я люблю нашу страну…

– А я – коммунист?

– Что же, давай-ка зададим тебе тест. Мама дает тебе в школу твой любимый сэндвич. Ты начинаешь его есть, но вдруг замечаешь кого-то, у кого нет сэндвича. Что ты будешь делать?

– Поделюсь.

– То есть, как это – “поделюсь”? Ты разве не скажешь ему: “а не пошел бы ты устраиваться на работу”?

– Нет!

– А, точно. Наверное, ты предложишь ему сэндвич взаймы под 6 %? Молодчина!

– Нет, что ты!

– Хм… Так ты просто не заметишь этого человека?

– Да нет же, папа!

– Ах ты моя маленькая коммунистка!»

Кто такой Далтон Трамбо? Большинство наших соотечественников пожмет в ответ плечами. В украинской Википедии нет статьи о человеке с подобным именем. Фильм «Трамбо», который вышел на экраны в конце минувшего года, упомянут там разве что потому, что главную роль в нем сыграл всеобщий любимец Брайан Крэнстон – звезда популярного телесериала «Во все тяжкие». Но даже несмотря на это, пока не ясно, выйдет ли новая лента на экраны украинских кинотеатров. Причем именно потому, что сюжет исторической драмы, повествующий о судьбе одного из самых талантливых сценаристов в истории Голливуда, вызывающе актуален для нынешней Украины, апеллируя к тому, что происходит здесь и сейчас: в нашей культуре, нашей политике и в нашей жизни.

Фильм «Трамбо» – это документальный рассказ о длительной и тяжелой борьбе против «охоты на ведьм» – о борьбе за свободу слова, свободу мнений и свободу творчества, в условиях, когда реакционные политики и распропагандированное их усилиями общество считают преступлением любое инакомыслие, если вы демонстрируете его публично. Далтон Трамбо стал самым известным из «Голливудской десятки» – группы сценаристов и режиссеров, которые отказались дать показания на допросе «Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности» при Конгрессе США, где от них требовали признать членство в Компартии США и назвать имена знакомых коммунистов, а также сочувствовавших им граждан. Большинство членов «Десятки» были осуждены за это на тюремное заключение, и сам Трамбо провел почти год в федеральной тюрьме, где его унижали и третировали, как коммуниста.

Далтон Трамбо родился в провинциальном американском городке и со школьных лет занимался журналистикой, отдавая предпочтение освещению социальных тем. В тридцатые годы он получает известность как левый писатель. Его антивоенный роман «Джонни взял ружье», об искалеченном солдате Первой мировой, получил в 1939 году Национальную литературную премию. Параллельно с литературной деятельностью Трамбо делает успешную карьеру на киностудиях Голливуда. В 1940 году Трамбо впервые номинируется на «Оскар». Во время Второй мировой он посещает в качестве военного корреспондента Окинаву и пишет сценарий документальной ленты о первом авианалете на Токио, который, по словам критиков, отличался «великолепной честностью». В том же 1943 году этот преуспевающий американский киносценарист становится членом Коммунистической партии США, с которой сотрудничал еще с начала тридцатых.

Тема коммунистов в Голливуде наверняка удивит постсоветского обывателя. Однако в американском кинематографе межвоенных лет работало немало людей с левыми взглядами. Американские режиссеры испытали на себе влияние советского кинематографа: в лице Дзиги Вертова, Пудовкина, Довженко и, в особенности, Эйзенштейна, который, вместе с Григорием Александровым и Эдуардом Тиссэ, пытался поставить на «Парамаунт Пикчерз» «Американскую трагедию», а затем снимал материал для воссозданной спустя годы ленты «Да здравствует Мексика!». Американские сценаристы вдохновлялись блестящей социальной литературой – сотрудничавший с Эйзенштейном Эптон Синклер обличал в своих книгах политику корпораций, Теодор Драйзер высмеивал «американскую мечту» и поддерживал личным участием шахтерские забастовки. Нобелевский лауреат Синклер Льюис предупреждал Америку об угрозе фашизма, Хемингуэй писал об этом с фронтов гражданской войны в Испании, а Джон Стейнбек взрастил свои «Гроздья гнева» – роман о бедственном положении трудовых мигрантов, который получил Пулитцеровскую премию, а уже через год был блистательно экранизирован Джоном Фордом.

Чтобы составить представление об этой эпохе, достаточно открыть голливудский роман Скотта Фицджеральда «Последний магнат», в котором коммунистический организатор Бриммер – представитель влиятельной Гильдии сценаристов, ведет психологическое сражение с продюсером компании Старом, требуя повысить зарплату работникам студии. При этом киномагнат Монро Стар тоже проявляет интерес к левой идеологии. «Его еще в двадцатых годах поразили русские фильмы, и он велел тогда сценарному отделу составить двухстраничный конспект “Коммунистического манифеста”», – пишет Фицджеральд, который тоже работал сценаристом на студиях Голливуда и писал свою книгу на фактическом материале.

Большинство видных деятелей американской культуры так или иначе сотрудничали в то время с левыми политическими партиями и синдикалистскими профсоюзами, несмотря на то, что эти организации подвергались преследованиям властей, начиная с последовавшей в 1917–1920-х годах кампании репрессий против социалистов и анархистов. В сороковых годах, когда США установили союзнические отношения с Советским Союзом и на время снизили градус антикоммунистической риторики, это немедленно отразилось на содержании голливудской кинопродукции. На экраны вышел целый ряд знаковых антифашистских картин и даже политические мультфильмы, вроде знаменитых «Гремлинов из Кремля».

Среди видных фигур этой эпохи был украинец Эдвард Дмитрик, один из основоположников стиля «нуар». Он родился в семье крестьян из тернопольского села Бурякивка и с четырнадцати лет работал на «Парамаунте», сделав карьеру от мальчишки-посыльного до режиссера. Во время войны Дмитрик снимает психологическую драму «Дети Гитлера», показывая, как нацисты прививали свои взгляды немецким подросткам. Его следующий фильм «Перекрестный огонь» впервые в истории американского кино разоблачал антисемитизм и был выдвинут на «Оскар» сразу по нескольким номинациям. «Фильмы, хорошие или плохие, я делаю куда больше для народа, чем для элиты. Хотя надеюсь, что я никогда не оскорбил вкуса интеллектуалов», – говорил о себе Дмитрик, который, вскоре после своего товарища Трамбо, также стал членом Компартии США.

Но сразу за этой «оттепелью», в 1947 году, последовала новая волна антикоммунистической истерии, которая вошла в историю под названием «маккартизм» – по имени одного из ее организаторов, консервативного сенатора Джозефа Маккарти. Причем политические и идеологические репрессии ударили в этот раз по миру кино. Американская буржуазия вслед за Лениным считала кинематограф «важнейшим из искусств», прекрасно понимая его значение в качестве пропагандистского инструмента, позволяющего воздействовать на массовое сознание через образы киногероев и сюжеты фильмов. Продюсеры желали приструнить подпавшие под левое влияние профсоюзы, которые отстаивали права работников киностудий: от режиссеров, художников и актеров до технического персонала. «Хотел бы я, чтобы вы послушали моих компаньонов, когда они в сборе. Они приведут двадцать причин, по которым вас, коммунистов, надо гнать всех вон из Лос-Анджелеса», – еще в сороковом году предупреждал продюсер Стар из романа Скотта Фицджеральда. Политические элиты вступающей в «холодную войну» Америки остро нуждались в образе внутреннего врага, который, действуя по указке Москвы, «коварно пытается подорвать “Великую страну”» изнутри. И на эту роль были выбраны связанные с киноискусством деятели культуры.

Сторонники сенатора Маккарти подготовили конспирологический доклад «Красные каналы», включив в него имена 150 известных представителей интеллигенции, которые обвинялись в сотрудничестве с коммунистами или в «коммунистических» взглядах. Среди них были режиссеры, актеры, композиторы, писатели и драматурги с мировым именем. Затем под подозрение подпали тысячи рядовых американцев самых разных профессий. Эти люди подвергались бешеной травле со стороны властей, спецслужб, прессы и «патриотических граждан». Их увольняли с работы и отказывали в праве на профессию, подвергали публичным оскорблениям как «предателей» и «кремлевских агентов», преследовали членов их семей, присылали письма с угрозами, организовывали за ними слежку, вынуждали к эмиграции из страны. Несколько человек не перенесли преследований, совершив самоубийство. Антикоммунизм, на почве которого сошли с ума миллионы обывателей, стал толчком к преследованию мигрантов и способствовал распространению юдофобии и расизма, от которых также пострадали многие жертвы этой кампании. А популярные кинодивы попали в доклад Маккарти только потому, что их посчитали «опасными суфражистками».

Демократически настроенные работники киноиндустрии пытались сопротивляться. В Голливуде был создан «Комитет по защите Первой поправки к Конституции», куда вошли известные режиссеры Уильям Уайлер и Джон Хьюстон вместе с кинозвездами Хамфри Богартом и Джином Келли. Однако маховик маккартистских репрессий быстро набирал обороты. «Красных» заносили в «черные списки», разрывая с ними контракты на киностудиях. Президент Ассоциации кинематографистов Эрик Джонстон заявил, что продюсеры и боссы откажут в работе «любому, чья принадлежность к коммунистам будет установлена». Вскоре после этого «патриоты» начали преследовать тех, кто был уличен в приятельских отношениях с левыми, принуждая их к доносительству и осуждению бывших друзей. «Крестовый поход» против инакомыслящих возглавил будущий президент США Рональд Рейган, назначенный главой Гильдии актеров кино. Выступая вместе с киномагнатом Уолтом Диснеем, он заявил, что «коммунисты представляют собой серьезную угрозу для киноиндустрии», и, тем самым, открыл себе путь для карьеры политика.

Многие товарищи Далтона Трамбо, в числе которых был и Эдвард Дмитрик, не выдержав давления, согласились свидетельствовать против единомышленников. А бывший коммунист, режиссер Элиа Казан снял антипрофсоюзное кино по заказу властей. «Казан променял свою душу на плавательный бассейн… Одна из проблем американского искусства – отступничество левых, их вероломство по отношению к самим себе. Иногда по глупости, косности, из любви к лозунгам, иногда – самое обыкновенное ренегатство. Среди людей моего поколения мало таких, как я, не предавших своих убеждений», – печально писал Орсон Уэллс, создатель величайшего фильма в истории Голливуда, который покинул США в 1947 году.

Однако Трамбо продолжил сопротивление. Выйдя после заключения на свободу, он на некоторое время выезжает с семьей в Мексику, а затем возвращается в США и тайно продолжает работу над сценариями, представляя их режиссерам под псевдонимами или через подставных лиц. Сразу два фильма: «Римские каникулы» и «Отважный», получают за написанные Трамбо сценарии премию «Оскар». После этого ему предлагают заказы на сценарии для драматической ленты Отто Премингера «Исход» и пеплума «Спартак», который ставили режиссер Стэнли Кубрик и продюсер Кирк Дуглас – по совместительству исполнивший в этом фильме главную роль. Несмотря на угрозы, Дуглас решился указать в титрах фамилию Трамбо, что вызвало возмущение маккартистов. Правые политики и «активисты» были уверены в том, что «подпольные» сценарии не отказавшегося от своих убеждений диссидента в иносказательной форме, эзоповым языком, пропагандируют его прежние идеи. Рабы патриотической пропаганды подняли настоящее восстание против «Спартака», который называли «революционным» и «подстрекательским» фильмом. «Бдительные граждане» требовали убрать его из проката, пикетировали кинотеатры и даже заставили высказаться президента Джона Кеннеди, который, чувствуя веяния новых времен, одобрительно отозвался о ленте Кубрика, Дугласа и Трамбо. А Роджер Уотерс впоследствии символически открывал монологами из фильма «Спартак» свои концерты во время мирового тура «The Wall».

Моральная победа опального сценариста стала символическим концом «эры маккартизма». Начинались шестидесятые и, несмотря на годы антикоммунистической реакции, множество представителей нового поколения американцев демонстративно обращались к левым взглядам, порывая с предрассудками и фанатизмом своих родителей. Фильм «Трамбо» показывает это через образ старшей дочери кинематографиста, которая разговаривает с отцом о коммунизме, читает газету «Daily Worker», а затем присоединяется к борьбе за гражданские права афроамериканцев. Люди из «черных списков» получили возможность вернуться к работе, сам Трамбо выступил в качестве режиссера, экранизировав свою книгу «Джонни взял ружье» – в конце восьмидесятых «Metallica» сняла на основе этого фильма культовый клип к песне «One».

Опубликованным под псевдонимами сценариям возвратили имя подлинного автора, и в 1993 году, спустя сорок лет после премьеры фильма «Римские каникулы», вдова Трамбо получила по праву принадлежащий ему «Оскар» за литературный сценарий этой картины. Наконец, в 2007 году в США был открыт памятник левому писателю и сценаристу, которого когда-то клеймили как «агента Москвы». Скульптор изобразил Трамбо в ванной, где он любил работать из-за болей в спине, положив на доску печатную машинку.

Тема «маккартизма» до сих пор остается болезненной для Голливуда. Сам Трамбо примирительно говорил о том, что доносившие на диссидентов «патриоты» тоже по своему являлись жертвами антикоммунистической истерии. Однако кинематографическая общественность так и не простила предательства тем, кто участвовал в преследованиях коллег по цеху. Даже в конце девяностых, когда престарелый режиссер Элиа Казан получил свой «почетный» «Оскар» «за выслугу лет», Стивен Спилберг и Джим Керри демонстративно отказались вставать во время церемонии награждения, а Ник Нолти и Эд Харрис воздержались от аплодисментов. В 2006 году Джордж Клуни выпустил историческую драму «Спокойной ночи и удачи», рассказывая о противостоянии сенатора Маккарти и разоблачавшего его тележурналиста Эдварда Мэрроу – и общественно-политическая жизнь послевоенных США, с цензурой и преследованием диссидентов, предстает в этой ленте в крайне неприглядном виде.

Конечно, цензура власти и денег – зависимость от диктата политиков, продюсеров и владельцев киностудий – никуда не делась из Голливуда, о чем совсем недавно рассказал в интервью «The Wall Street Journal» Джордж Лукас: «В том мире, где мы живем, в системе, которую мы создали сами для себя – а это крупная индустрия – нельзя терять деньги. Смысл в том, что тебя вынуждают снимать определенное кино. Я всегда говорил это тем, кто тогда еще, во времена Советского Союза, спрашивал: “Как, разве вы не рады тому, что живете в Америке?”. Я всегда отвечал им, что знаю многих советских режиссеров, и у них куда больше свободы, чем у меня. Им нужно всего лишь быть осторожными с критикой правительства, а так они могут делать, что захотят».

Однако борьба Далтона Трамбо и его друзей не была напрасной. Именно благодаря их усилиям голливудские режиссеры свободно обращаются к левой и антивоенной теме, а популярный актер уровня Брайана Крэнстона создает яркий и привлекательный образ коммунистического диссидента, не опасаясь нажить себе неприятности. В украинском кино не могут позволить себе подобного – да, в общем-то, и не пробуют снимать ничего, кроме низкопробных пропагандистских агиток.

Увы, фильм «Трамбо» говорит нам о том, что американское прошлое времен «маккартизма» превратилось сейчас в наше настоящее. Параллели вполне очевидны. В пятидесятые годы ФБР запретило возвратиться в США британскому подданному Чарли Чаплину, которого официально заподозрили в «антиамериканской» деятельности, заставило выехать из страны Бертольта Брехта, Ханса Эйслера, Жюля Дассена, Александера Нокса и других «неблагонадежных» деятелей искусства. В наши дни украинские власти формируют составленные по политическому признаку «черные списки» иностранных актеров, режиссеров и музыкантов, заявляя о том, что они являются «угрозой национальной безопасности Украины», и запрещая им въезд в страну. Впрочем, министерство культуры Украины пошло дальше маккартистов – его погрязшее в коррупционных скандалах руководство «не рекомендует» демонстрировать на центральных телеканалах классические советские фильмы прежних лет, если в них когда-то снимались впавшие в опалу у нынешнего правительства актеры. Госкино Украины, которое возглавляет член националистической «Свободы» Филипп Ильенко, запретило к показу почти 400 фильмов и сериалов всех жанров: от комедий, ситкомов и детективов до фантастики и исторических драм. Для сравнения, поставленный по сценарию Трамбо триллер «Вор» успешно шел в американском прокате, хотя режиссер, оба сценариста и художественный консультант этого фильма пострадали в результате антикоммунистических «чисток».

Не изменилась и роль верноподданных журналистов, которые всегда участвовали в разжигании ненависти к идеологическим диссидентам. Светская львица Хедда Хоппер, ведущая популярной колонки, которая с едким сарказмом выведена в фильме «Трамбо», могла бы стать прототипом любого из украинских патриотических блогеров, требующих депортировать и сажать в тюрьмы несогласных с политикой власти граждан.

Так кто же такой Далтон Трамбо? Это тот тип героя, в котором больше всего нуждается сейчас провалившаяся в черную дыру истории Украина. Страна, где в парламенте и правительстве заседают клоны Маккарти, где доносительство подменило собой достоинство, а правда приравнивается к предательству. Страна, где запрещают и преследуют коммунистов, где журналист Коцаба, который разместил видеоролик против войны, уже провел в заключении больше времени, чем некогда отсидел в тюрьме его коллега Трамбо. А журналист и писатель Бузина был убит за свои взгляды – причем обвиненные в этом преступлении нацисты выпущены под залог на свободу.

Героизм наших дней состоит не в том, чтобы стрелять в собственных соотечественников, слепо вторить пропаганде и бить в барабан войны, требуя продолжения бессмысленной бойни. Настоящее гражданское мужество демонстрирует тот, кто выступает против шовинистической истерии и антисоциальных «реформ», против преследования оппозиционеров и уничтожения памятников, против цензурирования истории, запрета фильмов и книг. Не нужно рядиться для этого в тогу драматического актера. Достаточно иметь свое мнение, не отказываясь от него под давлением, даже если кто-то назовет это преступлением и изменой.

Так, как это делал Далтон Трамбо.

Январь 2016 г.

«Декоммунизация»: кому нужна «страна без левых»?

За чередой международных событий – драматических, а порой и поистине трагических – на Ближнем Востоке и в Европе, нельзя забывать и об Украине, оказавшейся на линии геополитического разлома и чуть было не погрузившейся «с головой» в хаос гражданской войны. О текущей социально-экономической и социально-политической ситуации на Украине и положении левой оппозиции там мы попросили рассказать известного украинского журналиста, редактора интернет-журнала «ЛІВА» Андрея Манчука.

– Андрей, с мая 2015 года в Украине действует пакет «антикоммунистических» законов. Однако Венецианская комиссия и Бюро демократических институтов и прав человека (БДИПЧ) ОБСЕ приняли решение о несоответствии украинского закона о декоммунизации стандартам Совета Европы. В документе указано, что в нынешней формулировке закон может привести к нарушению права на свободу выражения. Настолько такая оценка комиссии подтверждается практикой?

– Результатом принятия «закона о декоммунизации» стало системное нарушение гражданских и конституционных прав миллионов украинских граждан. Города, села, улицы принудительно переименовываются «сверху», против воли проживающих там граждан. Исторические концепции переписываются в ревизионистском духе, правые получили возможность безраздельно доминировать в образовательной сфере. Уничтожаются и вандализируются исторические монументы, а также «идеологически неправильные» памятники монументального искусства – такие, как мозаики или декоративные барельефы, работы самых известных авторов советского периода.

«Маккартизм» и «охота на ведьм» стали реальностью: запрещаются левые организации и их символика, целый ряд левых и антивоенных активистов находятся в тюрьме по откровенно сфабрикованным политическим делам, на левые акции нападали представители полиции и ультраправые (сейчас это часто одни и те же люди), офисы левых организаций подвергались погромам. Все это практиковалось и до принятия «закона о декоммунизации», последние два года, но закон как раз и призван узаконить и расширить подобные действия.

По существу, это откровенно дискриминационный закон, который окончательно утвердил в Украине идеологическую цензуру и преследования за идейные убеждения, альтернативные официальной государственной идеологии. Это попытка принудительно навязать обществу комплекс исторических мифов и идеологических концепций правых и ультраправых политических сил, полностью подавляя при этом всякое инакомыслие в общественной и культурной жизни, в образовании и науке. Ведь не секрет, что после победы «евромайдана» в украинском политикуме полностью доминируют правые. Одним из соавторов самого закона является скандально известный депутат Игорь Мосийчук, известный своими неонацистскими взглядами и недавно лишенный депутатского иммунитета за взяточничество. Да и ведущие представители Института национальной памяти, который является главным проводником «декоммунизации» и в шутку именуется в Украине «Министерством правды» – с отсылкой к Оруэллу, также не скрывают своего правого политического «бэкграунда».

В политическом смысле задачей «закона о декоммунизации» является полная зачистка политического поля Украины от левых партий и движений, чтобы сделать ее «страной без левых». Эта задача вполне открыто декларируется националистическими политиками. Кроме того, это весьма выгодно коррумпированным украинским чиновникам и олигархам, которые желают отвлечь недовольство страдающих от бедности и безработицы украинцев в сторону «внутреннего врага», которым официально назначены коммунисты. Им нужно, чтобы украинцы побольше слушали о преступлениях «коммунистической» эпохи, поменьше обращая внимание на преступления нынешних политических элит. Тем более что в этих условиях правые получают возможность монопольно использовать в своих целях растущую энергию социального протеста.

Важнее всего понять, что этот закон направлен не только и не столько против Компартии, которая утратила свое прежнее влияние раньше. Он де-факто провозглашает левую идеологию преступной, «антиукраинской» идеологией, автоматически приравнивая левых к сторонникам «путинского режима», хотя многие из них являются его последовательными противниками. А это, естественным образом, ведет к демонизации, стигматизации левых – вне зависимости от их организационной принадлежности.

Закон полностью зачеркивает исключительно большое и знаковое историческое наследие украинских левых в ХХ веке, достижения украинской советской науки, образования, промышленности и культуры. Одновременно с этим он ставит вне критики представителей националистических движений первой половины ХХ века – несмотря на хорошо известные в Европе факты сотрудничества украинских националистических лидеров с гитлеровской Германией, участие националистов в преследовании евреев и организации этнических чисток поляков на Волыни в 1943 году. Это особенно опасно, учитывая, что украинские ультраправые переживают после «майдана» бурный подъем, а их представители находятся сейчас в исполнительной и законодательной власти, в парламенте, полиции, армии, спецслужбах и опираются на широкую финансовую поддержку со стороны олигархов, которые формируют из них свои «частные армии». Получив все эти ресурсы, они пытаются склонить страну еще дальше вправо.

Естественно, все это вызывает сейчас настороженное отношение у европейских правозащитников – включая и тех, кто, поддавшись пропаганде, поддерживал движение «евромайдана». Многие из них уже осознали, что «зачищенная» от левых Украина, где национализм приобретает черты религиозного культа, может превратиться в большое «коричневое пятно» на карте Европы – и тогда ее нынешние внутренние проблемы начнут создавать неприятности в международном масштабе. Ведь европейские ультраправые в восторге от происходящего в нашей стране – многие европейские неонацисты открыто воюют в «добровольческих» батальонах, по-своему перенимая «украинский опыт», чтобы затем перенести его на свои страны.

– Будет ли Киев исполнять требования Комиссии по корректировки закона? Венецианская комиссия также выступила против запрета политических сил, той же Компартии Украины. Послания «венецианцев» как-то повлияют на судьбу структуры Петра Симоненко?

– Я прогнозирую, что в закон не внесут никаких существенных изменений – максимум, будут сделаны какие-то формальные, косметические корректировки. Парламент, где сейчас доминируют националисты, не пойдет на пересмотр скандального закона.

Определенный резонанс в Украине вызвало заявление международной правозащитной организации «Amnesty International», которая достаточно резко осудила судебный запрет Компартии Украины, назвав его угрозой для демократии в нашей стране. К этому мнению присоединились и некоторые видные украинские правозащитники – как, например, один из ветеранов украинского правозащитного движения, диссидент советских времен Владимир Чемерис. Однако министр юстиции Павел Петренко достаточно категорично заявил о том, что Украина имеет право запрещать политические партии в судебном порядке, как это практикуется в других европейских странах, – напомню, что наряду с КПУ в Украине были также запрещены «Коммунистическая партия рабочих и селян (крестьян)» и «Коммунистическая партия (обновленная)».

Более того, националистически настроенные комментаторы обвинили «Amnesty International» в сотрудничестве с Кремлем, хотя эта организация известна жесткой конфронтацией с российскими властями. Украинское правительство не может, да и не хочет справиться с этой антикоммунистической истерией – а потому запрет на деятельность КПУ пока останется в силе, несмотря на то, что это вызывает ощутимое недовольство на Западе, где уже оценили антидемократическую политику тех, кто пришел к власти на волне демократической риторики «евромайдана».

– Симоненко собирается добиваться отмены запрета в евросудах. Скорей всего, вердикт суда в Страсбурге будет в пользу истца. Вместе с тем есть мнение, что это не пойдет на пользу левому движению в Украине. В последние годы КПУ имела устойчивый имидж «продажной», непрозрачной партии, которая использовала на выборах ностальгию по наследию СССР. Может быть, запрет станет для КПУ неким катарсисом? Истории известны примеры подпольных компартий, которые имели оглушительную народную поддержку… Готова ли КПУ или какая-либо из ее фракций к такому сценарию? Ведь известно, что на данный момент что-то около двух десятков региональных лидеров КПУ открыто затеяли «фронду» против Симоненко. Какую альтернативу они предлагают?

– Безусловно, последние десять лет Коммунистическая партия Украины меньше всего соответствовала своему названию. В 90-е годы КПУ имела массовую популярность среди украинских трудящихся и была флагманом протестного движения в стране, опираясь на достаточно радикальный тогда комсомол и Всеукраинский Союз рабочих, который организовал сотни социальных протестных акций и поддерживал все крупные выступления на предприятиях, которые проходили в то время.

Однако с годами усилиями Петра Симоненко и его ближайшего окружения КПУ превратилась в проституированную буржуазную партию, попеременно продавая голоса своих депутатов «Блоку Юлии Тимошенко» и «Партии Регионов» – в обмен на доходные места в государственном аппарате и преференции в бизнесе. Из КПУ выбросили большинство идейных левых активистов, а сама партия исповедовала в последние годы консервативную идеологию, открыто сотрудничая с церковью и российскими властями. Это стало важной причиной падения популярности партии – многие избиратели поняли, что Симоненко попросту использует в целях личного обогащения приватизированный «бренд» и символически «привязанную» к нему ностальгию по советскому прошлому.

Конечно же, лидеры такой партии не перейдут к каким-то более-менее решительным протестам – несмотря на то, что рядовые члены КПУ уже пострадали от антикоммунистических репрессий, становясь жертвой арестов, погромов и нападений.

Однако, несмотря на все это, мы не можем радоваться запрету Компартии – поскольку, как я уже говорил выше, действия украинской власти направлены не против Симоненко, а против левой идеологии как таковой. И, уничтожив КПУ, украинские элиты будут внимательно следить за тем, чтобы на ее месте не поднялась новая левая политсила. Хотя недостатка в желающих занять это место не будет – в основном речь идет об организациях, образованных на основе Компартии и Соцпартии Украины.

– Какова судьба организаций КПУ в регионах Украины, которые сейчас неподконтрольны Киеву: Крым, Донбасс?

– КПУ официально открестилась от своих партийных организаций в этих регионах, хотя это не спасло Симоненко от обвинений в пособничестве сепаратизму. Крымские коммунисты достаточно быстро влились в состав различных российских компартий, но не играют сейчас никакой существенной роли в политической жизни полуострова. В целом положение коммунистов в ДНР и ЛНР остается двусмысленным: они не подвергаются преследованиям со стороны власти, но и не входят в эту власть, отношения с которой остаются сложными, поскольку КПУ традиционно противостояла в этом регионе представителям «Партии регионов» и местному крупному бизнесу. Левые Донбасса, так или иначе, противопоставляют реакционной концепции «русского мира» интернационалистическую позицию, выдвигают лозунги национализации собственности олигархов, – и это многим не нравится.

– Левый спектр украинской политики представлен не только коммунистами. Тут присутствуют политические силы, которые трудно упрекнуть в симпатиях к КПУ. Сказался ли на них закон о декоммунизации? И сразу еще один вопрос: практически все пионеры украинского политического национализма были социалистами и/или марксистами – Грушевский, Винниченко, Петлюра… Как предлагают рассматривать это обстоятельство в постмайдановской украинской историографии?

– Отношение к этим историческим фигурам очень разное. Если Петлюра является «видной» фигурой в националистическом пантеоне и давно не воспринимается на уровне массового сознания в качестве левого политика, то Винниченко и даже Грушевского нередко представляют сейчас в качестве «мягкотелых попутчиков» большевиков. Героями постмайдановской историографии являются не они, а радикальные ультраправые националисты вроде Коновальца, Донцова, Бандеры, Мельника и Шухевича. Деятельность Коммунистической партии Западной Украины, актив которой погиб во время сталинских чисток, вообще замалчивается. О членах КПЗУ говорят разве что как об «агентах Кремля».

Что касается современных «левых» националистов – они малочисленны, откровенно маргинальны и совершенно неизвестны за пределами специфической субкультурной тусовки. А, главное, их практически никак нельзя отличить от доминирующих в политической жизни правых. В условиях тотального «поправения» общества и политикума «левые» либералы и патриоты полностью капитулировали перед господствующим правым дискурсом, перенимая догмы националистического «мейнстрима». Шовинизм, милитаризм, ксенофобия, агрессивная нетерпимость к инакомыслию, которое приравнивается к измене, лозунги «войны до победного конца», доносы на вчерашних товарищей и параноидальные поиски «путинской агентуры» – украинский социал-патриотизм представляет собой печальное, хотя и весьма поучительное зрелище.

– В любой стране, а тем более в Украине, где жизненные стандарты на глазах деградируют, социальный вопрос является одним из самых значимых в общественно-политической дискуссии. Так или иначе, кто будет играть на этой теме? Какая модель социального протеста может быть востребована в Украине в условиях «декоммунизации», – и каковы ее перспективы?

– Как я уже сказал, нынешним политическим элитам Украины не нужны влиятельные левые силы. Они прекрасно чувствуют себя в стране, где левые не представлены ни в парламенте, ни в исполнительной власти. В отсутствии влиятельных левых партий националисты без особых проблем используют социальное недовольство, которое из месяца в месяц нарастает в стремительно нищающих народных массах. Националистические политики являются частью нынешней власти, но, вместе с тем, лицемерно возмущаются ее антисоциальной политикой. Благодаря этому вспышки социального протеста бьют сейчас «вхолостую» – их почти всегда возглавляют правые, которые каждый раз поясняют украинцам, что во всем виноваты «враги нации», и уводят протест от социальных лозунгов к привычной националистической риторике и повестке.

К примеру, в последние недели в Украине проходит множество погромных акций вроде рейдов «Азова» на рынки в поисках российских продуктов, «антимигрантские» атаки на вьетнамское землячество в Одессе, охота на ни в чем не повинных российских водителей-«дальнобойщиков», нападения на мирные антивоенные акции – причем, их возглавляют правые депутаты, голосовавшие за неподъемные, драконовские коммунальные тарифы, от которых страдает большинство жителей Украины. Но никто не выводит украинцев на массовый социальный протест против повышения тарифов, хотя это самая острая проблема в нынешней Украине: повышение проходит постоянно, и людям просто нечем платить. Один из белорусских националистов, который живет сейчас в нашей стране, недавно изумлялся тому, что сумма оплаты за «коммуналку» на квартире, которую он снимает, практически равна пенсии ее хозяйки, а в других случаях ситуация еще хуже. При этом тарифы будут расти и дальше, а власти грозятся отбирать за долги жилье – подобный «эксперимент» уже прошел в Днепропетровске.

Довольны и олигархи. Их не пугает радикальная риторика ультраправых, которые в большинстве находятся у них на содержании – в то время как левые могли бы организовать недовольных украинцев на выступления против ограбивших страну миллиардеров. Можно сказать, что коммунистов «назначили врагами» именно для того, чтобы народ не увидел врагов в представителях нынешних элит.

Все это ставит украинских непарламентских левых в крайне сложную ситуацию. Активисты оппозиционных левых организаций подвергаются преследованиям со стороны ультраправых. А левые сторонники «майдана» не воспринимаются ни националистами, ни противниками националистической политики и либеральных реформ, которые представляют собой основную кадровую базу современных левых. Они даже не решаются выступить против политических преследований и войны, а «дежурные» социальные лозунги на маргинальных сайтах и блогах не слышны на фоне социального популизма влиятельных ультраправых.

Очевидно, что в нынешних условиях украинские левые должны стать одними из организаторов массового общедемократического движения в защиту политических, гражданских и конституционных прав украинцев, за свободу слова, за мир и против репрессий. И это станет первым шагом на пути к демаргинализации и возрождению левого движения. С этим тезисом согласны многие европейские правозащитники и политики левого толка. Я не думаю, что у левых есть шанс на демаргинализацию, если они откажутся от объединения на подобных принципах.

– Как ты лично вообще можешь охарактеризовать социально-политическое и социально-экономическое положение на Украине, а также на неподконтрольной ей территории Донбасса?

– И в том, и в другом случае эту ситуацию можно без особых натяжек назвать катастрофической.

Неподконтрольные Киеву территории Донбасса страдают не только от так полностью и не прекратившихся, несмотря на формальное перемирие, военных действий, но и от социально-экономической блокады. Украинские власти не пропускают в регион продовольственные товары и медикаменты. Сейчас они поступают туда только контрабандой – на этом наживается «теневой бизнес», но люди от этого, конечно, очень бедствуют, поскольку цены на товары первой необходимости выросли в прошлом году почти в два раза. Выезд и въезд людей тоже очень затруднен. Украинское правительство заморозило выплату пенсий и социальных пособий для перемещенных лиц – хотя это совершенно противозаконно и вызвало шок у международных наблюдателей. Многие сравнивают эту ситуацию с положением в секторе Газа, а автор «Украинской правды» без обиняков говорит, что речь идет об «украинском Ольстере», только количество дискриминированных и пораженных в базовых человеческих правах людей тут гораздо больше:

«Власти Украины взяли курс на дискриминацию двух огромных по численности групп населения – 1,7 млн переселенцев из зоны конфликта на Донбассе и 4,2 млн жителей неподконтрольных правительству территорий.

Первых лишили избирательного права и, недавно, социальных выплат. Вторых оставили без социальной защиты и права участвовать в политической жизни страны с самого начала конфликта, а год назад ограничили еще и в передвижении. Два года призывы международных организаций к правительству о создании альтернативных механизмов защиты прав граждан Украины на неподконтрольных территориях игнорируются. Предлагаемые системы возобновления социальных выплат и обеспечения доступа к административным услугам, опробованные в других конфликтах по всему миру, кладутся под сукно».

Кризисная «блокадная» экономика с трудом обеспечивается российскими дотациями, доходами от нелегальной торговли необходимым украинским теплоэлектростанциям углем, а также от продажи угля в Россию, где реализовывается и остальная произведенная в регионе продукция. Только это позволяет как-то выплачивать пенсии, зарплаты и поддерживать «на плаву» социальную сферу. При этом из-за блокады рубль уже практически вытеснил на этой территории гривну, хотя ее хождение не отменили.

Дальнейшая судьба экономики и социальной сферы этого региона определится по мере выполнения неудобных ни для кого условий Минских соглашений, которые пока не могут, да и не хотят выполнить. Хотя без прочного мира и реального политического компромисса сторон конфликта какие-либо существенные изменения в этом регионе невозможны.

Что касается Украины – подробный рассказ об экономическом кризисе в нашей стране занял бы слишком много времени. В стране продолжается уже много раз упомянутое повышение тарифов и рост цен на фоне падения зарплат, роста задолженностей и безработицы. Падает производство и торговля, что обусловлено деиндустриализацией, банкротством многих предприятий и разрывом торгово-промышленных связей с «внешним врагом». Важно отметить, что в последние месяцы этот социально-экономический кризис стремительно усилился и наложился на политический кризис – развал правящей коалиции, критическое падение рейтингов власти, грядущая отставка премьера. Однако новое правительство продолжит прежний курс и не спасет Украину от полноценной социально-экономической катастрофы, в пропасть которой она скатывается – причем с возрастающим ускорением.

Зримым воплощением этого является беспрецедентный рост криминала на фоне развала правоохранительной системы. Напомню, что при трансформации из милиции в полицию, в ходе своеобразных «политических чисток» на предмет лояльности к «евромайдану», которую проводили правые «активисты» под контролем выписанных из Грузии чиновников, были уволены тысячи правоохранителей. И уже в январе 2016 года показатели по совершенным преступлениям превысили годовой показатель всего прошлого года!

Практически каждый день в стране совершается несколько резонансных преступлений и множество преступлений «средней тяжести» (кражи, грабеж, мошенничество), а лента новостей похожа на смесь криминальной и спортивной хроники вперемешку с событиями шоу-бизнеса. Все больше инцидентов с оружием, которое массово и практически бесконтрольно вывозится с территории боевых действий. Разочарованные, травмированные войной и фрустрацией люди, у которых нет средств к существованию, но есть голодные семьи и оружие, которое они привыкли использовать, все чаще будут применять его в криминальных акциях – в сотнях и даже тысячах километров от Донбасса.

Украине еще предстоит пережить множество трагических последствий правого поворота, который был осуществлен на майдане руками обманутых пропагандой людей, поневоле расплачиваясь за патриотическую истерию и репрессивную политику «декоммунизации».

Беседовали Лелик Ушкин, Александр Ульянычев

Февраль 2016 г.

Время «политических»

Украинские СМИ день за днем в подробностях освещают судебный процесс над Надеждой Савченко. Однако в информационном поле практически не слышна информация о скандальных судебных делах, которые заведены в Украине против украинских же граждан по «политическим» статьям, – несмотря на то, что они вызывают серьезную критику авторитетных правозащитников и юристов.

«Закон о “декоммунизации” перечеркнул в Украине ряд фундаментальных прав и свобод, гарантированных европейской “Конвенцией о защите прав человека и основополагающих свобод” – включая свободу выражения мнений (ст. 10) и свободу слова, – говорит ветеран украинского правозащитного движения, бывший советский диссидент Владимир Чемерис. – Как следствие, в Украине существует большое число политзаключенных. По этому поводу следует особо подчеркнуть, что лица, которых часто называют “политзаключенными” наши СМИ, это представители ультраправых организаций, задержанные за убийства других граждан или за взрыв гранаты возле Верховной Рады. И они обвиняются именно в совершении тяжких уголовных преступлений. На самом же деле политзаключенными являются журналист Руслан Коцаба, который просто высказал свою точку зрения в Интернете, или коммунист Александр Бондарчук. И таких примеров можно привести намного больше».

«Узник совести номер один»

Еще в 2014 году ни друзья, ни враги никогда не заподозрили бы ивано-франковского журналиста Руслана Коцабу в «сепаратизме». Коцаба участвовал в «Революции на граните», во время «Оранжевой революции» он возглавлял областную организацию партии «Пора» и был комендантом палаточного лагеря, активно поддерживал «евромайдан», а затем проехал зону АТО, публикуя в блоге материалы об украинских солдатах и добровольцах. В расположении батальона «Айдар» журналист взял видеоинтервью у Надежды Савченко, которое сейчас нередко можно увидеть на центральных телеканалах.

Однако 7 февраля 2015 года Коцабу арестовали за видеоролик с критикой мобилизации, который он разместил на своей странице в Фейсбуке. Журналисту инкриминировали нарушение ч. 1 ст. 111 (Государственная измена) и ч. 1 ст. 114-1 (Воспрепятствование законной деятельности Вооруженных Сил Украины и других военных формирований) УК Украины, за что ему грозит от 5 до 15 лет заключения. Ивано-франковский блогер находится под стражей уже больше года, и за это время он стал самым известным политическим заключенным страны, судьба которого вызывает повышенное внимание со стороны международных правозащитных организаций.

Процесс по делу Коцабы уже получил большой общественный резонанс. Ивано-франковский суд заслушал свидетелей из военного комиссариата и вооруженных сил, которые, по мнению защиты, так и не смогли привести примеры, когда его видеообращение стало причиной отказа от мобилизации и дезертирства. Большинство свидетелей обвинения вообще не были знакомы с Коцабой – что не спасло его от угроз, которые звучали прямо в зале суда.

Сам журналист каждый раз акцентировал внимание на политическом характере своего дела, называя его «судилищем времен Сталина», а его защитница, известный киевский адвокат Татьяна Монтян, заявила, что защита сразу же после приговора намерена обратиться в Европейский суд, решение которого, скорее всего, будет в пользу Коцабы. 9 февраля международная правозащитная организация «Amnesty International» призвала власти Украины немедленно освободить журналиста, признав Руслана Коцабу узником совести. «К позиции Руслана Коцабы можно относиться по-разному. Но арестовывая его за высказывание гражданской позиции, украинская власть нарушает основополагающее право человека на выражение мнений, которое украинцы отстаивали на Майдане», – заявила Татьяна Мазур, директор «Amnesty International – Украина».

«9 марта мы начали изучение материалов дела, а это семь томов “макулатуры”. Еще мы будем смотреть видео и слушать аудио. Прокуратура откровенно затягивает дело – читают бумажки медленно и нудно. Поэтому прогнозирую еще три-пять заседаний для “ознакомления” с материалами дела, а потом – дебаты и последнее слово. Долго ли судьи будут писать приговор – тоже не знаю. Но Коцабу явно не собираются освобождать до вынесения приговора, а какой приговор велят ему вынести в Администрации президента – неизвестно», – рассказала «Стране» Татьяна Монтян.

Недавно она выступила в Европарламенте, ознакомив европейских политиков с подробностями скандального дела, которое уже сейчас дискредитирует на международном уровне украинские власти.

«Стандартный набор сепаратиста»

Днепродзержинские коммунисты Сергей Ткаченко и Денис Тимофеев находятся в тюрьме с 1 сентября 2014 года. Их арест стал неожиданностью для товарищей по партийной организации. По их словам, Сергей и Денис не участвовали в акциях сторонников «русского мира», но зато активно занимались защитой прав работников металлургического комбината имени Дзержинского и других предприятий города, нажив себе немало врагов. Кроме того, задержание коммунистов совпало с политической кампанией против КПУ, которую обвиняли в пособничестве террористам. Как считают в Компартии, это делали для того, чтобы не допустить партию Симоненко к выборам и найти повод для ее запрета.

«В 2014 году КПУ была единственной парламентской партией, которая открыто выступила против развязывания войны на Донбассе. И сначала Турчинов, а затем и Порошенко дали команду собрать “факты” для ее запрета, – рассказал “Стране” Андрей Бондаренко, секретарь Днепропетровского обкома КПУ. – В результате давлению подверглись многие наши товарищи. В их числе были Сергей Ткаченко и Денис Тимофеев, которым во время обыска 1 сентября 2014 года подбросили “стандартный набор сепаратиста”: с десяток газет “Новороссия”, гранату и тротиловую шашку. Их обвиняют в призывах к нарушению территориальной целостности и хранении взрывчатых веществ».

В Компартии обращают внимание, что летом 2014 года местные представители ультраправых организаций открыто ходили с оружием по Днепродзержинску, который является родиной бывшего лидера «Правого сектора» Дмитрия Яроша и сейчас считается его политической «вотчиной». Однако никаких вопросов со стороны правоохранителей к ним не возникало. Кроме того, товарищи Ткаченко и Тимофеева подозревают судью в необъективности и предвзятом подходе к «политическому» делу.

«Достаточно хоть раз поприсутствовать на судебном заседании, чтобы понять, что судья Заводского райсуда города Днепродзержинска Татьяна Ивченко фактически выступает на стороне обвинения, – говорит секретарь Днепропетровского обкома КПУ. – Все “свидетели” со стороны обвинения – это или сторонники ультраправых (“Правый сектор”, “Автомайдан” и др.), или случайные люди, которые рассчитывают на то, что правоохранительные органы снимут с них какие-то другие обвинения. Проверить их местонахождение в те дни было бы очень просто – например, по биллингу мобильного телефона. Но судья с завидным постоянством отклоняет ходатайства защиты. Видимо, если их удовлетворить, может оказаться, что свидетели подставные».

Адвокатам коммунистов удалось установить, в какой воинской части хранились обнаруженные у коммунистов гранаты – и оказалось, что никаких хищений оружия в этой части не выявлено. На гранатах и взрывчатке нет отпечатков пальцев подсудимых или их родственников. Остаются обвинения в хранении газеты «Новороссия» – но Ткаченко и Тимофеев заявляют, что газеты были подброшены, а их содержание противоречит их собственным взглядам и позиции КПУ. Экспертиза не выявила в данном номере газеты незаконных призывов, причем эксперты подтвердили эти выводы на суде. Однако обвинение выступило с ходатайством о проведении повторной экспертизы, которое было удовлетворено. А это значит, что двое коммунистов, которые провели в СИЗО уже полтора года, пока останутся под стражей.

«Не имея реальных доказательств, обвинение, при содействии судьи, умышленно затягивает процесс. Отпустить ребят боятся, поскольку всем станет абсолютно очевидно, что дело, по которому обвиняются Ткаченко и Тимофеев – заказное и политическое», – говорит Бондаренко.

Дело «патриотки»

Одесса является одним из рекордсменов по количеству судебных дел с политической подоплекой – начиная с трагических событий в Доме профсоюзов, которые произошли 2 мая 2014 года. Но даже на этом фоне особо выделяется дело беременной журналистки, которую, несмотря на тяжелое состояние здоровья, продолжают удерживать в следственном изоляторе. Директор одесской телекомпании «Новая волна» Елена Глищинская была арестована 29 апреля 2015 года и заключена под стражу по обвинению в сепаратизме и государственной измене. Она проходит по делу «Народной рады Бессарабии», фигуранты которой обвиняются в намерениях отделить от Украины южные районы Одесской области.

В частности, согласно обвинительному акту, который был заслушан на заседании Приморского суда Одессы и опубликован интернет-изданием «Таймер», в журналистских материалах «Новой волны» распространялись мнения о «национально-культурной самобытности» этих районов, освещались стихийные акции против мобилизации, которые проводили местные жители, а также поднимался вопрос об усилении роли местного самоуправления.

Такие, весьма расплывчатые обвинения явились основанием для ареста матери двоих несовершеннолетних детей. А через несколько месяцев у подследственной журналистки установили беременность, которая протекает с серьезными осложнениями. 21 октября, когда у Елены Глищинской открылось кровотечение, медики рекомендовали ей срочную госпитализацию, чтобы не допустить прерывания беременности – однако журналистку оставили в СИЗО. Через несколько недель, после очередного кровотечения, Глищинской поставили диагноз «отслоение плаценты», прописав постельный режим. Но это также не повлияло на позицию обвинения и суда.

«Елена находится в СИЗО. Недавно снова был приступ, забрали в роддом, через полтора суток вернули в СИЗО. Что касается перспектив ее освобождения – когда это случится, наверное, не знает никто. В теории, согласно УПК, ее в любом случае должны освободить от отбывания наказания как мать ребенка, после года содержания в следственном изоляторе – к тому моменту она, будем надеяться, уже станет матерью. И в связи с этим позиция СБУ, которая уже скоро как год держит ее под стражей, чтобы добиться признательных показаний в отношении одного из действующих нардепов, выглядит особенно циничной», – рассказал «Стране» журналист «Таймера» Юрий Ткачев.

Абсурдность жесткого отношения к беременной журналистке особо подчеркивает тот факт, что политические активисты Одессы прекрасно помнят ее активную роль в акциях начала девяностых годов, которые проходили в поддержку независимости Украины. По иронии судьбы, страна, за которую боролась Глищинская, «отблагодарила» ее камерой следственного изолятора.

«Непрямые призывы»

Александр Бондарчук, народный депутат Верховной Рады Украины 3 и 4 созывов от КПУ, главный редактор газеты «Рабочий класс», был взят под стражу 18 марта 2015 года решением Печерского райсуда. Бывший ведущий инженер-конструктор АНТК им. Антонова был известен в парламентской тусовке своим старым зеленым «москвичом», который выделялся среди припаркованных возле парламента депутатских автомобилей. В течение многих лет Бондарчук возглавлял Всеукраинский Союз рабочих, активно участвовал в организации забастовок и шахтерских маршей.

Основанием для открытия уголовного дела и последующего ареста экс-нардепа стала перепечатка двух материалов, опубликованных на сайте «Новороссия». Бондарчуку было предъявлено обвинение в антигосударственной и сепаратистской деятельности в соответствии со статьей Уголовного кодекса Украины ст. 110 п. 1, которое грозит наказанием от 3 до 5 лет тюремного заключения. При этом, как считают товарищи Бондарчука, судебное преследование журналиста и оппозиционного политика началось «по инициативе» народного депутата от Блока Юлии Тимошенко Андрея Павловского.

«В публикации была указана ссылка на ее первоисточник – то есть, согласно ст. 43 Закона Украины о СМИ редактор “Рабочего класса” не несет за нее ответственность. Кроме того, на момент перепечатки сайт “Новороссия” не был запрещен. В экспертном заключении указано, что в перепечатке присутствуют “непрямые призывы к изменению территории”, но обвинение по ст. 110 не содержит понятия “непрямые призывы”», – прокомментировала «Стране» эту ситуацию заместитель главного редактора газеты Виталина Буткалюк.

Адвокат коммуниста был допущен к изучению материалов дела только в августе 2015 года, через 5 месяцев после вступления в силу его прав как защитника – только после того, как суд обязал прокуратуру начать уголовное производство по отношению к работникам СБУ, нарушившим право на защиту Александра Бондарчука. Защитники сразу указали на факты нарушений со стороны обвинения. Юристы обратили внимание, что экспертизу опубликованных в газете статей, которую должен проводить независимый орган, представил подконтрольный СБУ Украинский научно-исследовательский институт специальной техники и судебных экспертиз. А это является нарушением УПК Украины.

При этом эксперт, которую просили разъяснить определение «непрямые призывы», четыре раза не явилась на судебные заседания. В довершение всего оказалось, что данные производства по делу Бондарчука не были внесены в Единый реестр досудебных расследований. То есть, по мнению защиты, этого дела просто не существовало с точки зрения законодательства Украины, и бывший депутат был незаконно лишен свободы почти на девять месяцев.

Дело Бондарчука получило скандальный резонанс, и 28 декабря 2015 года судья была вынуждена отпустить его из-под стражи, назначив новую независимую экспертизу. При этом защитники коммуниста считают, что выдвинутые против него обвинения противоречат ст. ст. 5, 6 и 13 Европейской конвенции по защите прав человека и основных свобод, ст. ст. 15, 34 Конституции Украины, ст. 18 Закона Украины «О печатных средствах массовой информации (печати) в Украине», а сам процесс против главреда газеты «Рабочий класс» является примером ущемления свободы слова и преследования по политическим мотивам.

Евросуд против Украины

Характеризуя «политические» дела, которые были заведены за последние два года в «постмайдановской» Украине, юристы обращают внимание на ряд общих для них моментов. Среди них – явная слабость доказательной базы, многочисленные нарушения со стороны обвинения, которые обычно игнорирует суд, а также тенденция затягивать рассмотрение этих дел – возможно, в ожидании целевых указаний со стороны власти.

Правозащитники отмечают, что в случае вынесения обвинительного приговора эти дела, скорее всего, будут успешно обжалованы в европейских судебных инстанциях. А это серьезно подрывает доверие не только к судебной системе Украины, но и к политической системе страны, где возможны подобные обвинения и процессы.

«Решение евросуда, в котором он констатирует нарушение прав человека государством, обычно предусматривает финансовую компенсацию, которую государство должно выплатить пострадавшему. Также такие решения могут содержать рекомендации об изменениях национального законодательства, если нарушение гражданских прав основывалось на законах государства. Получив решение суда, где констатируются нарушения гражданских прав, человек может обратиться в национальный суд и добиваться пересмотра судебных дел, по которым он был осужден», – рассказывает правозащитник Владимир Чемерис. – «Это – юридические последствия. Но есть еще и моральные – основываясь на этих решениях, правозащитники и оппозиция получают еще одно серьезное основание развернуть кампанию против незаконных действий власти. Однако это возможно только тогда, когда в государстве существуют СМИ, политики и правозащитники, которые не боятся, что их обвинят в работе на “врагов”, а сам евросуд – в том, что он выполняет заказ Путина».

Март 2016 г.

2 мая. Неслучайные обстоятельства

Who in the sunshine, who in the night time,

Who by high ordeal, who by common trial,

Who in your merry merry month of may,

Who by very slow decay,

And who shall I say is calling?

Leonard Cohen. «Who by Fire»[9]

Сегодня важнее всего сказать о том, что массовое убийство людей в центре Одессы не было «случайным стечением обстоятельств», как это сейчас пытаются стыдливо представить некоторые нынешние и бывшие сторонники «евромайдана». Это была спланированная погромная акция, на которую свозили ультраправых и футбольных фанатов, чтобы силой подавить противников нового правительства, захватившего власть силовым путем. Она была всецело обусловлена логикой насилия, которую узаконил и распространил на всю страну «евромайдан». И то, что ее организаторы сами не ожидали такого кровавого результата, ни в коем случае не снимает с них вины.

Конкретные чиновники и олигархи, которым открыто отдали на «кормление» Юго-Восток Украины, обеспечивали сбор националистической массовки, гарантируя ей безнаказанность насильственных действий против своих противников. Конкретные представители ультраправых групп, с конкретными именами и фамилиями, бросали в здание Дома профсоюза бутылки с зажигательной смесью, предварительно загнав туда своих оппонентов, а потом избивали тех, кто выпрыгивал из окна или сумел выйти из задымленного помещения. Конкретные блогеры или политики радостно одобряли эти убийства в своих людоедских сообщениях, призывая распространить этот «патриотический опыт» на всю Украину. Конкретные «правозащитники» и журналисты старательно пытались замолчать или исказить случившиеся в Одессе события, комментируя их в духе «сами себя сожгли» – позорные слова, которые стали в те дни мемом, как и веселые шутки о «жареных колорадах».

Все это задокументировано и хорошо известно, потому что есть исторические события, слова и поступки, которые помнит не только «гугл» – и трагедия 2 мая 2014 года, со всем связанным с ней «бэкграундом» безусловно, относится к их числу. Особенно в силу того, что именно убийства в Одессе, которые шокировали миллионы людей, стали важнейшим фактором, благодаря которому Украина вскоре скатилась в кровавую гражданскую войну, убив надежду на то, что травмированная государственным переворотом страна все-таки сумеет прийти к внутреннему компромиссу. Потому что националистически настроенная публика поверила в то, что, опираясь на поддержку власти и олигархов, она может быстро и жестко «зачистить» всех недовольных. А множество людей, которые и не думали ни о каком пророссийском сепаратизме, испугались, что с ними сделают то же, что сделали с противниками «правительства майдана» в Одессе. Именно это стократно усилило амплитуду маховика насилия, который начал раскручиваться во время столкновений в центре украинской столицы, максимально усиливая взаимную ненависть, недоверие и вражду, провоцируя новые преступления.

Виновники того, что произошло, известны всему украинскому обществу – просто некоторая его часть считает их своими героями, стараясь оправдать и рационализировать то, что произошло. Но даже тогда, когда патриотическая публика прославляет участников одесского погрома, она, фактически, сама показывает на убийц пальцем. Именно поэтому пострадавшие в результате пожара и побоев люди до сих пор сидят тюрьме, а расследование убийства всячески тормозится, несмотря на возмущение иностранных наблюдателей. Именно поэтому нацисты силой заставили рассматривающих дело судей взять самоотвод (при демонстративном бездействии государства) и прямо в здании суда избили выживших 2 мая одесситов и их родственников. Именно поэтому в Одесском СИЗО только что родила ребенка журналистка, мать троих детей, которая всего лишь позволяла себе очень умеренно критиковать в телесюжетах действия местной власти. Именно поэтому сегодня в Одессу ввели известную своими открытыми нацистскими взглядами военную полицию из «Азова», запретив матерям, женам и детям убитых положить цветы на демонстративно заставленную броневиками площадь перед зданием, где погибли их близкие.

Именно поэтому в Одессе и Харькове, где два года назад на первомайские праздники выходили тысячи людей с красными флагами, вчера, впервые с периода оккупации, был де-факто запрещен Первомай, а во Львове преследуют за первомайские листовки местных анархистов. Это происходит не только в силу известной идеологической ориентации киевских властей, которые не обращают внимания на нацистские марши и выпускают из тюрем виновных в тяжких преступлениях ультраправых. А потому, что акции социального протеста против грабительских антисоциальных реформ, которые также стали прямым следствием победы «евромайдана», являются самой опасной угрозой для нынешнего режима – той самой «кащеевой иглой», которая однажды приведет его к политическому краху: когда нищета заставит массы преодолеть страх.

Итак, все эти политические преследования, погромные нападения и запреты – не просто боязнь ответственности за то, что произошло за эти два года в Киеве, Одессе, на Донбассе, во всей Украине, и за то, что еще произойдет с нами дальше.

Это понимание того, что ответственность неизбежна. И не только в историческом смысле.

Май 2016 г.

Гимн прогрессивной интеллигенции

Что скажет прогрессивная интеллигенция Лет через десять — Когда разрешат говорить о том, О чем сейчас говорят в ООН, Пишут в западной прессе, Докладывают в «Amnesty International»? О секретных тюрьмах, О насилии, пытках и похищениях, Об уличном беспределе правых, О том, как оправдывают убийц И сажают за посты в социальных сетях. Или даже без особого повода Об уничтожении памятников, О языке ненависти политиков, О лжи журналистов И опять – о насилии, пытках и похищениях (Новости приходят почти каждый день). Вот что они вам скажут: Мы были людьми прогрессивных взглядов, Мы поддерживали прогрессивные акции, Мы писали на прогрессивные темы: статьи, книги, доносы И заявки на гранты, Говорили прогрессивным языком о прогрессивных вещах: демократии, достоинстве и реформах, Обходя некоторые моменты, Чтобы не поддержать агрессоров (вроде Коцабы или Глищинской). Если мы что-то не замечали, Если мы что-то поддерживали, То критически и прогрессивно: Из любви к Родине и ее прогрессивным ценностям, Из уважения к ее прогрессивным защитникам (нашим друзьям) И, немного, из страха перед их кулаками, Совсем немного. Тарифы выше неба? Бездонная бедность? Обстрелы, блокада? Миграция, криминал? Зиги и свастики? Дети в янтарных ямах? Вырубленные леса? Горящие свалки? Закрытые заводы, Больницы И школы? Мы ходили на прогрессивные форумы, интермеццо и биеннале, На показы прогрессивного кино, Посещали ярмарки прогрессивных книг, Выступали на прогрессивных дискуссиях, Танцевали на прогрессивных концертах, Спорили о современном (прогрессивном) искусстве На выставках прогрессивных олигархов-миллиардеров. И на каждом интермеццо (номер 1, 2, 3 и далее, в бесконечность), На каждом форуме, На каждом биеннале, В каждом посте на Фейсбуке, В каждой заявке на грант — Мы всегда Вспоминали О правах Человека.

Июнь 2016 г.

Примечания

1

В переводе Виталия Карпова: «Революционер грядет./Дух, что тело к бою рвет,/Что всегда идет вперед,/Никогда он не умрет. <…> Вечный революционер —/Дух, наука, мысль, воля,/Не уступит поля боя,/Не колеблется теперь».

(обратно)

2

Перевод: «Здесь Родос, здесь прыгай».

(обратно)

3

Перевод: «В поле могила / С ветром говорила. / Повей, ветер буйный, / чтоб я не чернела».

(обратно)

4

Перевод: «Снаряд мелькнул высоко в лазурь, / Как будто колокол, ударила пушка. / И за бесконечно долгое мгновенье / Влетел он гостем в дальнюю хату.

А там чья-то его встретила мать. / Это безразлично. Потому что у тебя был приказ, / И вечером ты будешь крепко спать, Потому что это война. И это не в первый раз.

Земля эта – наша! Надо воевать / За нее с теми, кто на ней живет, / Поэтому каждый день приходится стрелять / В голубое небо. Успокой себя.

Говоришь себе, что ты невиновен, / Что ты ее не видел и не знал. / И, конечно, это был лишь человек. / А ты человеком быть перестал».

(обратно)

5

Перевод: «Лето».

(обратно)

6

Перевод: «Однажды утром / Ты выпорхнешь храбро с песней / И, взмахнув крылом, / В сине небо взлетишь.

Но в это утро / Нет причин для тревоги, / Ведь папа и мама здесь, с тобой».

(обратно)

7

Перевод: «Верните мне Берлинскую стену, / верните Сталина и Святого Павла. / Братан, я видел будущее: / Это убийство. Леонард Коэн. “Будущее”».

(обратно)

8

Перевод: «Все новое – хорошо забытое старое».

(обратно)

9

Перевод: «Кто ясным днем, кто ночью, / Кто во время тяжкого бедствия, кто в бытовом происшествии, / Кто прекрасным майским днем, / Кто очень медленно угасая… / И я спрошу: кто призывает нас? Леонард Коэн. “Кто в огне”».

(обратно)

Оглавление

Введение

Часть первая Кризис

  Жидкое золото Полуботка

  Железная пята

  Выборы Рейхстага

  Логика безумия

  За что боролся майдан

  Призрак надежды

  «Кравчучка» вместо «Мрії»

  Вглядываясь в катастрофу

  Угольный уроборос

  «Профилактика» протестов

  Колыбель демократии

  Жить как в Европе

  Бизнес на блокаде

  Контрабандная интеграция

  «Янтарная республика»

  Села без школы

  Память мигрантов

  Фото девяностых

  Сколько стоит «патриотизм»?

  Красное на черном. Приватизация земли в Украине

  Случай в Лысянке

  «Демузеизация» всей страны

  «Мало видеть будущее. Нужно уметь его изменить»

  «Гибридная» приватизация

  Забор с пулеметом

  Первомай в Барселоне

  Билет на планету Плюк

  До шестнадцати и младше

  Страна «Ломбардия»

  «В белом гетто»

  «Бедность – мать преступлений»

  Красно-черные реки, коричневые берега

  Игры и патриоты

Часть вторая Война

  Царь и порох

  Батальоны смерти

  «Сальвадор» на Донбассе

  Спасибо, Абдулла

  Донбасс, бандиты и олигархи

  Могила

  Кого убили в Донецке

  Человек и война

  Не все равны перед смертью

  Никто не хотел умирать

  Молох

  Письмо Джону Керри

  Экология войны

  Шевченко мобилизует

  Клетка

  «Summertime»[5]

  Завтра было вчера

  Кризис – это война

Часть третья Репрессии

  «Не верь, не бойся, не проси»

  History repeats itself[8]

  «Трамбо». Герой нашего времени

  «Декоммунизация»: кому нужна «страна без левых»?

  Время «политических»

    «Узник совести номер один»

    «Стандартный набор сепаратиста»

    Дело «патриотки»

    «Непрямые призывы»

    Евросуд против Украины

  2 мая. Неслучайные обстоятельства

  Гимн прогрессивной интеллигенции Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg