«Цель номер один»

Цель номер один (fb2) - Цель номер один [План оккупации России] (Проект «АнтиРоссия») 2891K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Михаил Фёдорович Антонов

М. Ф. Антонов Цель № 1. План оккупации России

© Антонов М. Ф., 2011

© ООО «Алгоритм-Издат», 2011

© ООО «Издательство Эксмо», 2011

***

Посвящаю моему сыну, блистательному исследователю и публицисту

Михаилу Михайловичу Антонову

Введение

Эта книга – о России, о ее настоящем и будущем, о месте, какое она занимает в современном мире и какое (более достойное) займет в скором времени. И этот сдвиг, скорее – прорыв, произойдет не потому, что мне так этого хочется (к чему сводится большинство имеющихся ныне «патриотических» и «оптимистических» прогнозов), а в силу действия непреложных факторов, которые никто в мире не в силах отменить. Но вначале несколько фраз о сегодняшнем состоянии страны и ее народа.

Наши соотечественники в большинстве своем, как можно думать, плохо представляют себе, в какой критический момент истории им выпало жить, какие катаклизмы и катастрофы ожидают мир в целом и Россию в частности в ближайшие годы, с какими взлетами и трагедиями это может быть связано для них лично.

Когда я начинал работу над этой книгой, мне пришлось просмотреть множество прогнозов отечественных и зарубежных футурологов относительно будущего России – одни только эти материалы могли бы составить солидный том. Там были исследователи, верящие в Россию и предсказывающие ей расцвет. Были и враждебно к ней настроенные и предрекающие ее гибель. Но особенно оживленно, особенно в Интернете, тогда обсуждали прогноз западного футуролога, известного своими блестящими и вполне оправдавшимися предсказаниями (в том числе и предвидение, еще в самом начале 1987 года, развала СССР в 1991-м), любящего Россию и в то же время пессимистически оценивающего ее перспективы. Речь идет об известном канадском писателе и футурологе Доменике Рикарди и его работе «XXI век и будущее России», датированной октябрем 2000 года.

Рикарди тогда считал, что (здесь и далее цитаты выделены курсивом) «через 10 лет… Россия прекратит существование как отдельное государственное и культурное образование» (об одной важной его оговорке будет сказано ниже).

По его мнению, азиатская часть территории нынешней России будет поделена между США, Японией и Китаем, а европейская – между Англией, Германией, Норвегией и Францией. В Москве и Московской области администрация будет смешанной: в ней будут представлены почти все страны – члены НАТО (исключая почему-то Грецию и Турцию), а также российские пособники оккупантов. И только на юг России оккупанты не сунутся, опасаясь больших потерь, потому что там будет десятилетиями идти война афганского типа, но не между отдельными этносами, а между двумя многонациональными армиями, представляющими два враждебных друг другу течения в исламе. Там воцарятся хаос и разруха.

При этом никакой большой войны в России не будет! Будущая оккупация, несмотря на свою стремительность, будет носить относительно мирный и организованный характер. Россия не будет завоевана, она будет «сдана на милость победителя». Военные арсеналы, включая ядерное оружие, по договоренности НАТО с Китаем, перейдут под контроль американцев. Российская армия будет демобилизована.

Далее в прогнозе расписано, какие порядки оккупанты установят на занятых ими территориях, но это (как и прогнозы о будущем других странах СНГ) я пока опущу.

Теперь о том, какую важную оговорку сделал Рикарди. Этот футуролог – не совсем обычный гражданин Запада. Его мать украинка, отец итальянец. А сам он не просто любит Россию и русскую культуру, а еще и считает (как и его духовный учитель, великий американский провидец Эдгар Кейси), что именно духовные ценности России – это то, что крайне необходимы миру и могут спасти Запад. Поэтому, даже если Россия будет погибать, Рикарди останется ее сторонником. И потому на Западе он «свой среди чужих и чужой среди своих».

Рикарди убежден в том, что безвыходных ситуаций не бывает. Россияне, действительно, находятся в отчаянном положении, но пока эта ситуация отнюдь не фатальна и не безнадежна. Все еще можно поправить, – была бы на то воля граждан и особенно руководства России.

Можно понять, почему Рикарди нарисовал такую мрачную картину: в 2000 году, когда он составлял свой прогноз, наша страна жила хотя и с новым президентом, но еще, по сути, при ельцинском режиме. Такой картина и должна была бы быть, если политика России не изменится.

Со времени опубликования прогноза прошло больше десяти лет, отведенных футурологом на оккупацию России Западом и Востоком. С одной стороны, если не считать усиленного проникновения китайцев на российскую территорию и усиления давления Запада на Россию, других грозных свидетельств того, что прогноз Рикарди сбывается, нет. С другой стороны, Рикарди правильно подметил, что Запад (в особенности Европа, о чем речь пойдет дальше) – непримиримый враг России. Те обстоятельства, которые породили этот прогноз, остаются в силе и будут действовать до того момента, когда вопрос «кто кого?» (при всем миролюбии России, он стоит именно так) не решится окончательно и бесповоротно. Просто ситуация в нашей стране и в мире изменилась. Россия вовсе не намерена смиренно дожидаться, когда на ее территорию придут оккупанты с Запада или с Востока. В то же время и мало что сделано, чтобы коренным образом изменить соотношение сил сторон. Россия по-прежнему – страна, малозаселенная и экономически ослабленная, но фантастически богатая природными ресурсами, и она уже давно является объектом вожделения со стороны хищников и на Западе, и на Дальнем Востоке. «Их компьютеры дымятся, просчитывая различные «варианты» и «планы действий», при ознакомлении с которыми, будь они обнародованы, «волосы встали бы дыбом не только у русских, но и у западных обывателей», – отмечал Рикарди. Не случайно число пессимистических прогнозов относительно будущего России непрерывно множилось.

Можно, в частности, напомнить прогноз американского политика Бьюкенена и выводы, им сделанные: «Ни одно европейской государство не находится в таком катастрофическом положении, как Россия», – при сохранении нынешнего уровня рождаемости и нулевой миграции в 2100 году русских будет менее 80 миллионов (думается, этот прогноз слишком оптимистичен). И вот «горстка русских занимает северную половину крупнейшего континента Земли, по площади превосходящую Соединенные Штаты, изобилующую полезными ископаемыми, нефтью, золотом».

Вытащу из папки прогнозов еще два суждения о настоящем России, с намеком и на ее возможное будущее:

Первое: довольно известный публицист Максим Калашников рисует три возможных сценария будущего России. Или создание «Пятой империи» («СССР-2»), или «война элит» с распадом страны, или… «распад и оккупация»[1].

И второе, самое свежее, по времени: пожалуй, наиболее востребованный сегодня прогностик и политолог Сергей Кургинян убежден, что мир нашу Россию приговорил к смерти.

«Я считаю, что мировое сообщество Россию приговорило. Причем приговорили ее сразу все члены мирового сообщества. А не один только Запад… Стратегического различия между Ираном и Западной Европой, и Америкой, и Китаем в этом вопросе нет. Вынесенный коллективный вердикт продиктован не алчностью даже и не жестокостью. Просто, пока что мир перестраивается очень определенным образом. И тот, кто отстает, выпадает из системы. И когда эта глобальная перестройка завершится, то выяснится по факту, что ослабленной либеральными реформами России в новом мироустройстве места нет».

Ведь, по Кургиняну, в современном мире возможны лишь три сценария развития. Первый – это модерн (переход от доиндустриального общества к индустриальному). Второй – постмодерн (отказ от индустриализма, переход на оказание проблематичных финансовых, управленческих, информационных и прочих услуг, демонтаж классической морали, фактический демонтаж национальных государств, втягивание в себя огромных масс мигрантов как дешевой и неассимилирующейся рабочей силы…). Третий – контрмодерн (сознательный отказ от развития, от связанных с ним ценностей, и оформление нового Средневековья на основе радикального ислама, способного предоставить под подобное начинание миллиард вполне энергичных, жертвенных и волевых людей). А что же может из этих сценариев выбрать Россия?

«Традиционного общества у нас нет. А значит, модернизация у нас невозможна. У нас нет социального вещества, которое можно бросить в топку модернизации. Мы это уже делали несколько раз за свою историю. Мы уже совершили все свои модернизации, жили в индустриальном обществе и подошли к постиндустриальному уровню.

Последние 20 лет отбросили нас далеко назад. Идти путем красной авторитарной модернизации (Китай, Вьетнам), демократической полуавторитарной модернизации (Индия), националистической почти что авторитарной модернизации (Сингапур, Южная Корея и так далее) – мы по определению не можем. Классический модерн ушел на Восток. И это все понимают. Туда же бежит капитал, жаждущий дешевых, дисциплинированных, толковых рабочих. Причем, достаточно молодых и в огромном количестве. Постмодерн стал уделом Запада, и его сомнительные радости существуют для избранных, в круг которых мы не можем войти по очень многим причинам. Россия, не войдя ни в Запад, ни в Восток, неизбежно окажется жертвой Юга. Ее так и воспринимают… Страна приговорена. Никому, кроме себя самой, она не нужна»[2]. Кургинян, конечно, не теряет надежды, что России удастся избежать гибели, но пока шансы на это он оценивает как минимальные.

Прогнозов апокалипсических, предполагающих скорое развязывания Третьей мировой войны, причем ядерной, и гибель человечества, я здесь не касаюсь, от каких бы авторитетных прогностиков они ни исходили. Не потому, что я вообще исключаю возможность самой жестокой войны мирового масштаба, а потому, что прогнозировать, как будут выживать остатки человечества, обреченные на лишения вплоть до каннибализма, нет смысла.

В противовес взглядам скептиков и пессимистов, есть и немало прогнозов (типа «Русской доктрины», «Третьего проекта» и пр.), представляющих картины будущего величия России и ее ведущей роли на предстоящем этапе истории человечества. Большинство их, правда, относится к числу упомянутых уже предположений, основу которых можно выразить одной фразой: «Я так хочу!» Но есть и вполне оптимистические прогнозы, базирующиеся на несомненных фактах и реальных конкурентных преимуществах нашей страны. К их числу можно отнести картину будущего России, нарисованную в докладе и ряде других работ всемирно известного физика-ядерщика, доктора технических наук, профессора, академика отраслевой академии Игоря Острецова, «ученого одного уровня с легендарным академиком Сахаровым», как его отрекомендовали на одном из собраний. В основе его концепции лежат следующие положения:

Энергетика лежит в основе всякой деятельности человечества, поскольку удовлетворяет ключевые первичные потребности человека – тепло и свет, и ключевую потребность любого производства – энергию. Нынешний уровень потребления энергии всей человеческой цивилизацией примерно в 6 раз ниже того цивилизационного минимума, при котором резко сокращается детская смертность и увеличивается продолжительность жизни до 70–80 лет. (При этом существует большой разрыв между развитыми и развивающимися странами: в США душевое потребление энергии в 20 раз больше, чем в Китае). Численность населения планеты, ныне составляющая 7 миллиардов человек, к середине века, по прогнозу ООН, увеличится до 10 миллиардов. Необходимый рост производства энергии примерно в 10 раз не может быть достигнут увеличением потребления органических источников – нефти, газа и угля. Во-первых, запасы их не безграничны и по некоторым источникам близки к исчерпанию, во-вторых, сжигание такого количества органики приведет к экологической катастрофе. Ядерная энергетика, основанная на использовании урана-235, исчерпает его запасы еще раньше. Как сказано в выступлении Владимира Путина на «сессии тысячелетия ООН», «ядерная энергетика в XXI веке должна быть избавлена от обогащенного урана и плутония», ибо в современном своем виде она делает невозможным режим нераспространения атомного оружия и грозит отравлением всей планеты своими отходами. Термоядерный синтез пока остается и на протяжении минимум 50 лет останется мечтой (к тому же мало обоснованной).

Даже при условии благополучия «развитых» стран, «давление» нищеты и безысходности со стороны «неразвитых» стран на «развитые» уже сегодня становится разрушительным. Все чаще говорят, что Китаю и США вместе на этой планете места нет. Действительно, душевое потребление энергии в США составляет около 20 тонн условного топлива, а в Китае немногим более одной тонны. И это есть основная проблема современности, которая предопределяет жесткое противостояние этих стран в ближайшей перспективе. Поражение США предопределено, но произойти это может либо в результате экономических действий, либо в результате актов государственного ядерного терроризма.

В случае пассивного поведения России ее судьба весьма печальна в силу двух обстоятельств. Первое. Ликвидация США, как основного потребителя углеводородов, приведет к резкому падению цен на энергоносители (в этом крайне заинтересован Китай в целях ориентации своего производства в основном на внутренний, практически неограниченный рынок) и ликвидации доллара в качестве основной мировой валюты. Валютные резервы и поступления валюты от продажи энергоносителей для России останутся в прошлом. Второе. В этом случае весьма вероятен сценарий отделения от России «Сибирской Республики», способной обеспечить себя при любых ценах на энергоносители и гарантировать поставки в Китай энергоносителей и других ресурсов. Сепаратистские настроения в Сибири уже начали проявляться. В этом случае судьба Европейской части России и Европы будет весьма печальной. Диктат Китая будет гораздо более жестким, чем диктат США.

Сценарий с отделением Сибири смог бы найти поддержку Китая, если бы Россия не обладала технологиями, которые обеспечат выживание человечества в XXI веке. Китайцы могут «удавить» всех. Но к середине века, когда будет сожжена органика, они будут погибать в одиночестве. При современном уровне развития Китай уже не успеет создать самостоятельно «технологии выживания» к середине XXI века. Они есть лишь в России. И только в этом заключается шанс спасения всей человеческой цивилизации во главе с Россией.

В настоящее время Россия не является энергетической супердержавой. Существующий в настоящее время экспорт углеводородов не восстанавливает международного статуса России и не заменяет собой наукоемкий советский ВПК.

Основной программой научно-технологического развития России и мира в XXI веке будут ядерные релятивистские технологии… и ядерно-космические технологии. В данных технологиях Россия является абсолютным лидером в мире. Именно Острецов и его соратник Богомолов обладают патентами на эти технологии. И дело не только в патентах, которые можно украсть или обойти. Тут важны также «ноу-хау», знания о том, как применять новейшие технологии. Известны случаи, когда американцы, получившие при Ельцине доступ к самым секретным разработкам и производствам в России, вывезли соответствующую документацию в США, но так и не могли в ней разобраться. Пришлось им просить российское правительство направить в США бывших советских компетентных специалистов для разъяснения смысла украденных наших достижений. Вот и сейчас остальному миру просто не остается альтернативы: ему придется, во избежание собственной гибели, начать совместную работу по внедрению этих технологий под руководством России.

Прогноз Острецова типичен для технократов, которые ставят мировое лидерство России в зависимость от достижения ею первенства в прорывных технологиях. Желающие узнать подробности его концепции могут ознакомиться с первоисточниками: и др. Еще одно слабое место всех подобных прогнозов – в такой постановке вопроса: человечество должно образумиться и начать новую жизнь, иначе неизбежна его гибель. Подобным образом пытаются образумить род людской вот уже как минимум две тысячи лет (см. Евангелие) или даже четыре тысячелетия (см. Ветхий Завет).

Иной характер носит прогноз сопредседателя Общероссийской общественной организации «Журналисты России» Дмитрия Терехова, опубликованный на сайте быстро набирающего популярность публициста Николая Старикова. Прогноз исходит из того, что за первое десятилетие XXI века Россия, которая уже была списана со счетов как мировая держава и, как предполагалось, должна была вскоре вообще исчезнуть с карты мира, стала восстанавливать свою мощь. ВВП России вырос с 1999 по 2009 год в 8 раз, в результате чего она вошла в семерку крупнейших экономик мира, существенно уступая пока только США, Японии, Китаю и Германии и вплотную догнав Англию. Бюджет России вырос за 10 лет в 14 раз! Россия отдала все внешние долги, спрыгнув с долговой удавки Запада, и создала третьи в мире золотовалютные резервы, стала третьим в мире экспортером зерна, обогнав США. Самое главное заключается в том, что по темпам экономического роста Россия все последние годы далеко опережает все западные страны, включая Евросоюз и США. Создалась реальная возможность того, что через 10–15 лет, при сохранении нынешних темпов роста экономики, Россия станет реально в ряд первых трех супердержав планеты, соревнуясь с США и Китаем и, возможно, подмяв под себя всю Европу.

В прогнозе напоминается об аналогичном взлете экономики России в первое десятилетие XX века. Тогда целый ряд западных экспертов прямо докладывали своим правительствам, что если Россию не остановить, то к 1925–1930 гг. она станет державой, абсолютно доминирующей в Европе или даже во всем мире. Тогда Россию удалось на время остановить, ввергнув сначала в войну с Германией, а затем в хаос революций. Причем, сделано все это было вполне сознательно и продуманно.

Сейчас ситуация похожая. К тому же в России остались гигантские природные ресурсы, которые в остальном мире находятся на грани полного истощения в ближайшие 20–30 лет. Начались интеграционные процессы восстановления влияния России на отколовшиеся в 1991 году части территории, входившие в состав СССР. И степень опасности для Запада происходящих изменений трудно переоценить.

После принятия законов о продлении сроков полномочий президента с 4 до 6 лет и парламента с 4 до 5 лет и отмены выборов губернаторов, которые прежде позволяли активно влиять на внутреннюю стабильность и управляемость страны, стало окончательно понятно: если в 2011–2012 гг. удастся сохранить преемственность курса Путина, то к следующим выборам 2018 года повлиять на развитие страны из-за рубежа уже будет невозможно. Поэтому, Запад, видимо, окончательно взял курс на необходимость повернуть вспять развитие России уже испытанным способом – путем приведения к власти полностью подконтрольной и послушной Западу марионетки, которая снова возвратит Россию в хаос, аналогичный по масштабам свинцовым 90-м годам XX века.

Начиная с 2008 года, началась кампания по дискредитации руководства страны. Тогда же была сделана попытка любыми способами поссорить Путина и Медведева и не допустить консолидированной работы «тандема». А с начала 2010 года запущена кампания «Россия без Путина!», преследующая цель выбить главную фигуру, ставшую символом достижений нулевых годов. Нет сомнений, что Запад через своих агентов влияния начал полномасштабную подготовку аналога «оранжевого» мятежа, произошедшего на Украине в 2005 году и приведшего к власти американских марионеток Ющенко и Тимошенко.

В итоге прогноз Терехова сводится к двум вариантам развития России. Либо продолжится курс Путина, и тогда Россия станет мировым лидером, а Западу придется довольствоваться ролью неудачника, резко снижать свое влияние в мире и уровень жизни. Либо любым путем (вплоть до военной интервенции) свергнуть режим Путина, и тогда представится возможность расчленить Россию на 10–15 «независимых государств», которые легко можно будет стравить между собой и ввергнуть в непрекращающуюся войну всех против всех. Чем этот вариант обернется для жителей России, можно прочитать в . Поскольку Запад никогда не смирится с перспективой своего увядания и схода с исторической арены, лично я предполагаю, что Россию уже в ближайшее время ждет бурная политическая жизнь, от которой мы несколько поотвыкли. А в более дальней перспективе нашей стране придется столкнуться с куда более серьезными вызовами Истории.

А завершу я этот краткий обзор взглядов на будущее России двумя красноречивыми высказываниями:

«…Мы не проявили понимания сложности и опасности процессов, происходящих в своей собственной стране и в мире в целом… Одни (недруги России. – Авт.) хотят отнять от нас кусок пожирнее, другие им помогают… полагая, что Россия, как одна из ядерных держав, еще представляет для кого-то угрозу. Поэтому эту угрозу надо устранить. И терроризм – это, конечно, только инструмент для достижения этих целей… Это – вызов всей России… У нас есть выбор – дать им отпор или согласиться с их притязаниями, сдаться, позволить разрушить и растащить Россию».

Эта цитата – не из очередного прогноза какого-то футуролога, а из обращения тогдашнего президента России Владимира Путина после чудовищного теракта в Беслане.

Эту же тему, но уже 22 февраля 2011 года, развил Дмитрий Медведев во Владикавказе на совещании по борьбе с терроризмом:

«Посмотрите на ситуацию, которая сложилась на Ближнем Востоке и в арабском мире. Она тяжелейшая. Предстоят очень большие трудности. В ряде случаев речь может пойти о дезинтеграции больших густонаселенных государств, об их распаде на мелкие осколки. А государства эти очень непростые. Вполне вероятно, что произойдут сложные события, включая приход фанатиков к власти. Это будет означать пожары на десятилетия и дальнейшее распространение экстремизма.

Надо смотреть правде в глаза. Такой сценарий они раньше готовили для нас, а сейчас они тем более будут пытаться его осуществлять. В любом случае этот сценарий не пройдет. Но все происходящее там будет оказывать прямое воздействие на нашу ситуацию, причем речь идет о достаточно длительной перспективе, речь идет о перспективе десятилетий» (выделено мной. – М.А.). Какие государства или иные внешние силы готовили сценарий развала России, президент не уточнил, но ясно, что это не Гондурас, не Намибия и не Международный олимпийский комитет. И если его готовили, то вряд ли ныне воспылали к нам любовью и отказались от всяких козней. Напротив, если говорить о внешнеполитической обстановке, то вокруг России спешно создаются зоны нестабильности и очаги возможных конфликтов, начиная от Южно-Курильских островов и кончая Грузией и новыми планами развертывания американской ПРО в Восточной Европе. А внутри страны извне поддерживаются и поощряются различные сетевые структуры, подогреваются всевозможные сепаратистские и прочие антигосударственные силы, которым в «момент X» может быть дан сигнал для совместного антироссийского выступления.

А мировой кризис, который начался в 2008 году как финансовый, затем перешел в экономический, а ныне развивается как системный. Он предельно обостряет противоречия между государствами, их борьбу за ресурсы и влияние, за «место под солнцем». Из истории известно, что государства, переживающие кризис, нередко ищут выход в «маленькой победоносной войне». Впрочем, она не всегда бывает маленькой, даже если и замышляется как таковая. Из мирового кризиса рубежа 20-30-х годов выход был найден в усиленной милитаризации и в развязывании Второй мировой войны. Разве это не усиливает опасность военных авантюр, в которые может быть вовлечена и наша страна?

И вот перед лицом такой смертельной угрозы Россия остается до предела ослабленной либеральными реформами, с недостаточным, быстро убывающим количественно и деградирующим качественно населением, с небоеспособной армией, с разваленной и технологически отсталой экономикой. К тому же страна зависит от импорта продовольствия, лекарств и современного оборудования. Разве это не побуждает врагов России искать «окончательное решение русского вопроса»? А это решение, как известно, крайне простое (пока, к счастью для нас, простое только в замысле, но не в исполнении). И заключается оно в том, чтобы уничтожить русский народ или, по крайней мере, отбросить его за Урал.

Несмотря на усилия, предпринимаемые Россией в самое последнее время, вырваться из кабалы, в которую завели ее либеральные реформаторы, Россия объективно еще остается «криптоколонией» (то есть скрытой колонией), сырьевым придатком Запада, а в последние годы – также и Востока.

Вот почему Россия находится перед вызовами, которые могут обрушиться на нее с любой стороны и в любой момент. Тут впору напомнить известный лозунг Мао Цзэдуна: «Готовиться к голоду, готовиться к войне! Не бояться трудностей, не бояться смерти!» А граждане России все еще полагают, будто кто-то хочет их напугать, помешать им предаваться удовольствиям безмятежной жизни.

К сожалению, и российская власть до последнего времени тоже убаюкивала народ рассуждениями вроде того, что в XXI веке конфликты отойдут в прошлое, что врагов у России нет, и вообще на нее никто не покушается. Правительство предпочитало плыть по воле волн, не пытаясь хоть как-то направлять развитие страны. Да и как оно могло бы это делать, если все ключевые отрасли экономики были отданы в частные руки? И отданы не хозяйственникам, радеющим хотя бы о развитии своего производства или о своей прибыли, а хищникам и паразитам. А они стремятся лишь выжать все возможное из почти даром доставшейся им собственности и, бросив развалины предприятий, уехать за рубеж вместе с нажитыми воровским путем капиталами. Один из самых опытных аналитиков Александр Привалов, близко знавший механику современной российской власти, утверждает, что ни один федеральный министр не представляет себе, какой Россия станет через 10 и 20 лет.

Власть не выполняет и своей важнейшей духовной функции. Она даже не выдвигает национальную идею, которая могла бы сплотить население, превратить его в народ. А там, где такой идеей не озаботилось государство, каждый слой общества, предаваясь самодеятельности, выдвигает свою национальную идею. Недавно на одном из зарубежных форумов богатейших людей страны был выдвинут лозунг: «Роскошь как национальная идея России». На другом полюсе «народное правительство» Геннадия Семигина провозглашает национальной идеей «справедливость и счастье для каждого». (Это как бы улучшенный лозунг Жириновского, каким его преподносили СМИ: «Каждому мужику по ящику водки, каждой женщине по мужику».)

И это в условиях, когда Россия остается фактически колонией?! Тут впору провозглашать национальной идею священной национально-освободительной войны России против иноземных поработителей и их внутренних пособников! Можно ли сейчас на первый план ставить рост благосостояния, счастье для всех (что само по себе нелепо) и прочие цели, уместные во времена благополучия страны?

Нет, наша страна стоит на пороге войны (в смысле – ожесточенной борьбы не на жизнь, а на смерть), которая неминуемо разразится и кончится порабощением России, если мы будем по-прежнему благодушествовать. И только мобилизация всего потенциала нации может противостоять натиску хищников, позволит дать им сокрушительный отпор.

В последнее время в России наметились некоторые перемены к лучшему. В частности, принята новая военная доктрина России, определяющая также и духовные ценности, национальные идеалы и идеологические принципы, которые прежде всего остального будет оборонять русская армия. Ведь «без национальных идеалов не существует обоснования для сверхусилия, героизма, жертвенности»[3]. И чем более будет обостряться ситуация на мировой арене (да и внутри страны, имея в виду выкорчевывание горбачевщины-ельцинщины), тем более необходимыми окажутся решительные действия по укреплению порядка во всех сферах жизни государства.

В настоящей книге вниманию читателей предлагается своего рода программа развития России на ближайшие годы, разработанная на основе статей, которые мне удалось напечатать в течение нескольких лет в газете «Подмосковье», с поправками на изменившиеся с того времени условия. Впрочем, это не то чтобы цельная программа, она освещает наиболее остроактуальные вопросы. Но это не просто рассуждения вообще, каких сейчас публикуется множество. Как и работ критического характера, и программ и прогнозов, не опирающихся на идею, укорененную в истории нашего народа, – их тоже опубликованы тысячи. Мировой кризис добавил к этому немало панических суждений. Философ Александр Дугин предрекает: «…Разразившийся кризис не имеет шансов завершиться просто технологическим подстраиванием. Ситуация полностью вышла из-под контроля и уже никогда не впишется в старые нормы и формы. Мир, который мы знаем, этим кризисом закончится. Наступит мир новый, в котором больше не будет известной нам экономики, знакомых нам политических игроков, привычных для нас социальных законов. Кризис утянет за собой то, что называется «социальным логосом». А это и есть конец света – западноевропейской культуры, цивилизации, хозяйственных укладов, социумов, разделения властей, рассудка и так далее. Кризис, как вселенский потоп, все смоет. Что будет после него? Трудно сказать»[4]. А я говорю, что будет после кризиса. Ведь этот кризис – не конец света как таковой. Это – конец того света, в котором Россия была унижена, ограблена, деморализована, приговорена к смерти. Это – переход к новому свету, в котором Россия займет достойное место в мире, принадлежащее ей по праву, а Запад, наконец, окончательно «закатится». Я взглянул на прошлое и настоящее России с высоты 20-х годов XXI века, когда от власти либералов не останется даже воспоминаний, и в стране установится тот единственно возможный общественно-политический и духовно-нравственный строй, который отвечает сущности русского миропонимания.

Предлагаемая программа призвана способствовать мобилизации всех сил нашего народа перед лицом открытого противодействия возрождению страны со стороны Мирового Капитала – прежде всего в виде попыток блокады – и согласованной с ним активизации его пособников внутри страны. Ну, а мобилизацию надо начинать с инвентаризации всего, чем страна располагает – от материальных ресурсов и производственного потенциала и до духовных ценностей.

Полная инвентаризация в таком объеме не может быть выполнена одним человеком или небольшой группкой исследователей. Однако пройтись по периметру границ России – сначала по «внутренним», то есть в пределах СНГ, а затем и по «внешним», тем, что у нас было принято именовать «дальним зарубежьем», можно и нужно. И пройтись не просто описывая увиденное, а одновременно и решая возникающие проблемы. Затем перейдем к внутренним проблемам, и так возникнет программа развития страны, вытекающая не из каких-то абстрактных пожеланий и предположений, а из анализа той конкретной предгрозовой ситуации, в которой оказалась ныне Россия.

Глава 1 Россия собирает Евразию. Восточное направление

КАГАНАТ, ИМПЕРИЯ, СНОВА КАГАНАТ…

Многие русские патриоты не без основания полагают, что нынешняя РФ не вполне заслуживает названия «Россия», потому что представляет собой «обрубок» исторической России, которую они отождествляют либо с Российской империей в границах 1913 года, либо с СССР конца 45-го.

Но если посмотреть исторически на то, что происходило на просторах Северной Евразии, то можно убедиться: здесь процессы образования союзов племен или государств сменялись процессами распада этих союзов, и наоборот. Правильнее будет сказать, что пространство нынешней России периодически оказывалось в положении, которое можно назвать чередованиями каганата и империи.

Слово «каганат» здесь не означает ничего, кроме определенной формы государственного устройства (и никак не связано с пресловутым Хазарским каганатом), когда несколько крупных частей (они назывались, например, у кочевников, «ордами») объединяются в союз, признавая предводителя старшей орды каганом – начальником над всем образованием, каганатом. Такой титул был знаком и на Руси на заре ее истории; недаром митрополит Иларион в «Слове о Законе и Благодати» наделял покойного великого князя Владимира этим модным тогда званием.

А что такое империя – мы все знаем: это единообразная форма управления провинциями и регионами из центра. За примерами далеко ходить не надо – от императорского Рима до Российской империи.

Принято считать, что у русских доминирует «имперское» сознание. Однако пристальный взгляд на российскую историю показывает, что дело обстоит сложнее: динамика государственности колеблется между той моделью, которую мы зовем каганатом, и имперской.

Московское государство, а затем Российская империя росли присоединением к себе сопредельных территорий. Сначала эти территории приходили «под высокую государеву руку» в качестве, скажем так, «младших орд», а кончалось дело обычной провинцией в составе империи.

Процесс поглощения, видимо, дошел до своего предела к XX веку, и огромная империя распалась на составляющие «орды» – настолько разнородным оказался ее состав («тюрьма народов», как ее окрестили либералы и марксисты). Однако эти «орды» очень быстро соединились обратно, но уже не в империю, а по принципу каганата. Этот новообразованный каганат под названием СССР с конфедеративно-договорным характером связей между составляющими вновь очень быстро стал уплотняться до состояния империи. Если кратко обозначить этот процесс на уровне персоналий, то можно сказать, что Сталин вступил на «капитанский мостик» страны каганом, а сошел с него – типичным императором (особенно если учесть, что римское воинское звание «император» первоначально и означало «генералиссимус»).

Из сказанного ясна схема: унитарное государство СССР, не выдержав напряжения противоречия между декларированной независимостью своих составляющих и их фактическим статусом провинций, распадается. Составляющие – «орды» – так же быстро, как и семь десятилетий назад, начинают собираться в новый союз – пока что без преобладающего главенства «старшей орды». А дальше… Как говорят музыканты, da capo al Fine – «повторим сначала и до конца».

И в то же время здесь нет места торжеству дурной бесконечности. Каждый исторический виток совершается не в вакууме, а проходит по судьбам людей и государств всей тяжестью. СССР распался на составляющие, но далеко не во всех бывших республиках заметны тенденции к дальнейшему разделению. Особенно удивительно относительное спокойствие для такой, казалось бы, разношерстной Российской Федерации с ее бесчисленными «республиками, краями и областями», несмотря на предложения «взять суверенитета столько, сколько сможете». Только с четырьмя республиками пришлось заключать особые договоры, и только на одну Чеченскую республику, не пожелавшую и этого сделать (а пожелавшую сделать кое-что другое) пришлось ходить войной. Некоторые из влиятельных лиц в политике 90-х годов (Галина Старовойтова, Гавриил Попов), зная о тенденциях распада в российской истории, призывали к созданию конфедеративной России по образцу СНГ, где были бы и вненациональные образования – Уральская республика, Дальневосточная республика… Но, к удивлению многих наблюдателей, дробления России не произошло, она осталась практически монолитной: слишком тесно спеклись ее составляющие в единую общность россиян, тогда как такая же общность в границах СССР (знаменитый «советский народ») еще только находилась в стадии становления.

Лозунг «Берите суверенитета, кто сколько сможет» позволил объективно оценить степень взаимосвязанности бывшего советского общества: где-то она оказалась очень высокой, а где-то нет. Но, помня о наличии колебаний в историческом процессе, мы можем смело предсказать, что дальнейшая интеграция независимых республик не за горами.

…Доводилось как-то слышать, будто русский святой Серафим Саровский в разговоре с кем-то предсказал свою посмертную судьбу, в частности, то, что его мощи покинут Саров.

– Да как же это будет, батюшка? – удивился слушавший.

– Не то диво, что их отсюда увезут, а то диво, как они опять сюда возвратятся, – ответил старец.

И, как известно, мощи старца в Саров действительно вернулись.

Мы все находимся под впечатлением внезапного распада Советского Союза, хотя с того времени прошло немало лет. Нам кажется: вот это диво – еще одна «тысячелетняя империя» кончилась через какие-то семьдесят лет. Но уже давно крепнут другие процессы, так что впору сказать: не то диво, как распался Союз, а то диво, как он вновь соберется.

В этом процессе нового собирания Евразии России должна опять сыграть ведущую роль (хотя если она с этим будет медлить, статус Главного Собирателя окончательно перейдет к Казахстану, который уже сейчас набирает очки на интеграционной идее – но об этом далее). Только вот с учетом исторического опыта надо понять, что на этот раз речь должна идти не о воссоздании на этом пространстве единого государственного образования имперского типа, а о разных степенях связи составляющих. Ибо некоторые составляющие настолько чужды русскому миропониманию, что с ними лучше дружить, иметь тесные экономические связи, но не принимать их в единое государство. Будем жить с ними рядом, но не вместе, ходить друг к другу в гости, но в свой дом на жительство их впускать не следует. Поэтому уже в начале первой же главы нашего исследования надо оглядеться, кто окружает Россию и кто как показал себя в эти трудные годы, прошедшие со времени распада СССР.

Так что же мы увидим вокруг России? Начнем с инвентаризации по ее границам с востока на запад, как движется день по нашей стране.

РУССКИЙ С КАЗАХОМ – БРАТЬЯ НАВЕК?..

Подспудные геополитические сдвиги последних десятилетий привели к тому, что на советском пространстве вторая (после России) роль перешла от Украины к Казахстану. Для нас чрезвычайно важны добрососедские отношения с этим «государством казахской нации», которое ныне столкнулось со сложнейшими внутри-и внешнеполитическими проблемами. А они, в конечном счете, упираются в то, как там сложатся отношения между казахами и русскими. Пока отношения эти непросты и уж, конечно, далеки от идиллии.

Нужно учесть то особое положение, которое занимает Казахстан среди всех стран СНГ и Балтии, и, прежде всего, – близость казахов к русским. Первыми подметили ее не экзальтированные проповедники интернационализма, а… царские чиновники, в начале XX века возжелавшие образовать на земле «киргизов» (так тогда называли казахов) четвертый (наряду с Великороссией, Малороссией и Белоруссией) столп российской государственности – «Желтороссию». И требовалась-то для этого самая «малость»: чтобы киргизы «добровольно» крестились. Революция, к счастью, поставила крест на подобных затеях (можно представить, сколько козырей дало бы их осуществление будущим националистам). Но интересна сама идея, приравнивавшая казахов к «русским» (то есть к православному населению империи, которая различала своих подданных не по национальности, а по вероисповеданию).

Видимо, в этом отношении после 1917 года у нас перегнули палку в другую сторону. Весь огромный Туркестанский край входил в состав РСФСР, лишь с 1920 года в нем стали выделяться автономные области и республики. Союзной республикой Казахстан стал лишь в 1936 году, и так уж сложилось, что в советское время привычно считали: Великая Россия (СССР, как затем и СНГ) держится на трех главных стволах – собственно России, Украине и Белоруссии, к которым примкнули «разные прочие». Вроде бы это и было зафиксировано Беловежскими соглашениями трех, нарочно проигнорировавших Нурсултана Назарбаева как явно «не того корня» поросль. По свидетельству Сергея Станкевича, игравшего тогда видную роль в окружении Ельцина, Назарбаев уже в те дни предлагал создать федерацию России и Казахстана как ядро, к которому могли бы впоследствии присоединиться и другие республики. Именно в Алма-Ате было оформлено создание СНГ – уже не как содружества славянских государств, а как объединение всех бывших союзных республик, за исключением прибалтийских. Правда, в Таможенный союз трех Украина войти отказалась, а Казахстан вошел. А затем Назарбаев повторил свое предложение о более тесном сближении – переходе от Союза Советского к Союзу Евроазиатскому.

Однако в России в кругах интеллигенции, особенно в горбачевские времена, были распространены псевдонационалистические и псевдопатриотические представления, будто казахи – народ для русских довольно чуждый. Дескать, мы – народ европейский и даже чуть ли не главный строитель «общеевропейского дома» от Дублина до Владивостока, казахи же, как ни крути, остаются народом азиатским (пусть даже у них и ОБСЕ обосновалась, правда, неизвестно зачем). На эту почву и была брошена идея Александра Солженицына: России надо заняться собственным «обустройством» и как можно скорее избавиться от южного «подбрюшья» – республик Средней Азии и Казахстана, оттяпав предварительно у последнего его северные области с преимущественно русским населением. Вряд ли надо напоминать, какую бурю возмущения вызвало это провокационное заявление в «подбрюшье».

На этой волне, как грибы после дождя, стали появляться всякие именитые фальсификаторы истории, «доказывающие» всему миру, что-де русские жили в Казахстане, когда и казахов-то еще не было, а были киргизы. Фальсификаторами они названы здесь не потому, что русские не жили в давние времена на казахской земле, а потому, что «русский север», что бы там ни говорили, образовался в Казахстане после знаменитой «целины» – такой же вредительской акции с дальним прицелом, как и передача Крыма Украине (хотя, конечно, это не умаляет величия подвига тысяч целинников).

Надо учитывать и то, что вряд ли какой другой народ (кроме русского) претерпел в XX столетии больше лишений, чем казахи. Мало того, что они стали одной из самых больших жертв массового голода 30-х годов, когда Советская власть из самых лучших побуждений решила за один год превратить этот кочевой народ в оседлый. Тогда погибло, по разным данным, от четверти до половины всех казахов. Впоследствии земля республики была признана очень удобной буквально для всего: для создания сети лагерей и поселений ссыльных в сталинские времена, в том числе и целых народов (немцев Поволжья, чеченцев и др.); для постройки Семипалатинского полигона, где проводились испытания ядерного оружия, от которых жители окрестных мест впадали в депрессию и сходили с ума; для размещения космодрома (завалившего огромные пространства ядовитым металлоломом). А что, территория большая, население маленькое, да и то не в счет.

Одновременно в Казахстане был создан мощный индустриальный потенциал – угольная промышленность, предприятия черной и цветной металлургии, машиностроение, оборонные предприятия, все это требовало участия русских инженеров и рабочих. А уже упоминавшаяся пресловутая «целина», казалось, окончательно обрекла «титульную» нацию на роль «национального меньшинства» на собственной земле. Признаемся: это был этноцид, но такой, какой вряд ли можно было поставить кому-либо в вину. В большинстве случаев у властей не было не только злого умысла, но даже осознания возможных отрицательных последствий таких мероприятий для казахов. Казалось, сама история с непонятной людям и одной ею осознаваемой последовательностью превращала Казахстан в гигантский экспериментальный полигон, если не сказать – в свалку. И можно понять решительный протест казахов в 70-е годы против проекта создания немецкой автономии «в местах компактного проживания», то есть все в том же Казахстане, что опускало коренную нацию еще на ступеньку вниз.

Мудрый Брежнев, не в пример иным понимавший важность оси Москва – Алма-Ата, прислушался к их голосу, и напряженность в значительной степени была снята. Реванш был взят в 86-м, при Горбачеве. Тогда нарочито грубой командой из Москвы (как мы знаем, «неуклонно пекшейся» о благополучии казахов), был сменен друг Брежнева Кунаев. А на его место, как шахматная фигурка, поставлен некто Колбин. Что было дальше (и какую лепту в дружбу русского и казахского народов это внесло) – все помнят.

ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ – К ЗВЕЗДАМ

Однако за кажущейся беспорядочностью политических событий просматривается и некая логика, в данном случае удивительная. Народ, как бы последовательно оттеснявшийся на обочину истории и вроде бы обреченный на постепенное исчезновение, не только выжил, но и громко заявил о себе.

Мне довелось побывать в Алма-Ате в начале кампании шельмования Кунаева. Я был поражен: передо мной предстал современный город с яркой и запоминающейся архитектурой. Он был не только лишен традиционного для Востока обилия грязных лачуг в «старом городе», но и мог по чистоте соперничать чуть ли не с Сингапуром (а уж тем более – с тогдашней Москвой). Да и до сих пор, как свидетельствуют приезжие из России, в Алматы (как теперь называется город) поражает чувство комфорта: неторопливость жителей, множество зелени, парков, скверов, фонтанов, журчание арыков, доставляющих в город воду с ледников. И в то же время – чувство неразрывной связи с Россией: русская речь, названия улиц с обязательным дублированием на русском, преобладание газет и журналов на русском языке. Делопроизводство в республике долго велось тоже на русском языке, но с 1 января 2007 года все документы выходят уже на двух языках – русском и казахском. Такой статус русского языка неудивителен: из 15 миллионов жителей республики более 4 миллионов составляет русская диаспора.

А новую столицу Казахстана – Астану проектировали архитекторы из разных стран мира. Приезжающих россиян поражают красота и величие этого казахстанского чуда, возведенного на месте бывшего рядового областного центра Целинограда (прежде – Акмолинска, напоминавшего скорее не город, а большое село). И так во всем.

Возьмем, например, кино. Казахские фильмы получили широкое признание не только на Ташкентском или Московском кинофестивале. Со временем Казахстан проявил стремление стать мощной кинематографической державой. Фильм «Чингисхан» с успехом прошел по всему миру. То же и в области эстрадной музыки. Конкурс эстрадной песни собирает в Алма-Ате таких мировых знаменитостей, как Патрисия Каас и многие другие.

Но в наш век «воинствующего экономизма» российских аналитиков больше всего поражает бурный рост экономики Казахстана. Темпы роста ВВП в Казахстане существенно выше, чем в России, его объем был удвоен за семь лет. И теперь Казахстан, вступив на тропу «азиатских тигров», готовится к новому прыжку. Он намерен к 2030 году войти в первую двадцатку наиболее развитых стран мира, с вполне современными стандартами жизни людей. А по экспорту зерна хочет войти в первую пятерку стран-экспортеров. И добиваться всего этого он будет не только за счет увеличения добычи нефти и газа, но и за счет развития информационных технологий, биотехнологий, нанотехнологий и пр. Ради этого правительство ежегодно направляет тысячи студентов на обучение за рубеж и поощряет получение образования внутри страны. 800 тысяч студентов при общем населении в 15 миллионов человек – это едва ли не мировой рекорд успехов в сфере народного просвещения. Открыт и набирает силу Евразийский университет имени Л. Н. Гумилева. Но главное даже не в этом.

Экономика экономикой, а суть дела в том, как чувствует себя тот или иной народ, как он воспринимает свое положение в мире. Один проницательный наблюдатель заметил: «Сегодня Казахстан – чуть ли не единственное государство в мире, которое на глазах у всех творит собственную историю. Казахи чувствуют оптимизм, они чувствуют себя, по сути, заново рождающейся нацией, а это очень важно».

Еще бы не важно! Сейчас в мире мало таких стран, где народ сам творит свою историю и с оптимизмом смотрит в будущее. Собственно говоря, именно это состояние духа и превращает население в народ. И казахи вправе гордиться тем, что они взялись строить свою страну, и у них это получилось.

И в советское время, и позднее лидером экономического развития среди стран Центральной Азии считали Узбекистан. Однако сейчас уже ясно, что эту роль играет и будет играть Казахстан.

А ведь все начиналось с полной разрухи. Назарбаев не случайно противился скоропалительному развалу СССР, обрыву хозяйственных и культурных связей между бывшими братскими республиками. Но в Москве и в Киеве взяли верх силы, которым важно было утвердить свое первенство. Казахстан был брошен на произвол судьбы. А на эту громадную, по любым меркам, страну, буквально набитую природными ресурсами (в том числе такими дефицитными, как уран, не говоря уж о нефти и газе), зарились все, кому не лень. И отстоять свою независимость этой большой по территории, но сравнительно мало населенной стране было очень нелегко. Тем более, что Казахстан, располагавший значительным ракетно-ядерным потенциалом, отказался от него и передал имевшееся у него ракетно-ядерное оружие России.

Сначала Казахстану пришлось отдать большинство предприятий и месторождений полезных ископаемых иностранному капиталу. Зарубежные компании вложили в эти предприятия приличные средства. Нефтяную промышленность они подняли практически с нуля. Однако, как только в стране появились деньги, и стало возможным платить зарплату бюджетникам, власть Казахстана твердо стала проводить курс на защиту национальных интересов. Так, был принят закон, по которому иностранная компания, желающая продать свои активы, была обязана прежде всего предложить их государству. И иностранцы, получавшие высокие прибыли, вынуждены были смириться с новыми порядками.

Сейчас в Казахстане создается мощный холдинг из государственных компаний, что еще более упрочит позиции национального капитала в экономике. Более того, дочь президента страны Дарига Назарбаева, которую считают одним из самых влиятельных политиков республики (и даже одним из кандидатов на роль «преемника» президента»), уже ставила вопрос о необходимости «деколонизации» Казахстана. Она предлагала для начала «раскулачить» индийского олигарха Лакшми Миттала, купившего в Казахстане металлургический комбинат и установившего там колониальные порядки. Дарига говорила о необходимости создания на комбинате профсоюза, установления предельной продолжительности рабочей недели, гарантированного минимума заработной платы и пр. Она разработала проект нового Трудового кодекса, нормам которого должны следовать все предприниматели, в том числе и иностранные. И многое из этого уже удалось воплотить в жизнь.

Ведется кампания по возвращению на историческую родину казахов из-за рубежа, в том числе из Монголии и Северо-Западного Китая. Правда, говорят, что переселенцы, которых направили в сельскую местность, бежали оттуда в города, где не могут найти работы, но это, видимо, временные трудности.

Сначала большинству населения республики пришлось очень тяжело. Многие промышленные предприятия, работавшие прежде на оборону или связанные кооперацией с предприятиями в других республиках, остановились и в значительной мере подверглись разграблению и разрушению. Страну душила безработица, зарплата была невелика и выплачивалась с перебоями, пенсий у многих стариков первоначально, можно сказать, не было вообще. Русские покидали Казахстан, вытесняемые активистами познавшей вкус независимости титульной нации. Космодром в Байконуре был заброшен. На пусковых площадках кочевники установили юрты. Но Назарбаев сумел остановить скатывание республики в средневековье. Он пошел на легализацию теневых капиталов, в том числе незаконно вывезенных из страны. В общем, он делал все, чтобы облегчить положение страны. В итоге инфляция, которая в 1992–1993 годы составляла более 3000 процентов, сейчас снизилась до 7–8 процентов в год. Даже реформа армии, произведенная Назарбаевым, представляет собой заявку на современную военную политику.

По подсчетам специалистов, за последние пять лет острота бедности снизилась в 4 раза, глубина бедности – в 3 раза, доля населения, имеющая доходы ниже прожиточного минимума, – в 2 раза.

Но и до сих пор жизненный уровень большинства населения растет медленнее, чем ВВП страны. В том же Алматы цены почти московские, а зарплата учителя или врача немногим превышает прожиточный минимум. У государственных чиновников зарплаты значительно выше. А руководитель государственной компании «Казахтелеком» установил было себе годовой оклад в 365 тысяч долларов, не считая почти два миллиона долларов премий, но был за это снят Назарбаевым с должности. Хотя ему было далеко до некоторых российских министров или их жен, зарабатывающих по полмиллиона, а то и по миллиону рублей в день.

Стало весьма заметным имущественное расслоение, хотя оно и не идет ни в какое сравнение с тем, что наблюдается в России. И все же появились, по сообщениям СМИ, нувориши, «новые казахи», готовые утереть нос «новым русским». Они хранят свои капиталы в офшорных зонах, сорят деньгами в Куршевеле, на Северном Кипре и на Лазурном берегу, и потому ощущают себя не столько гражданами своей страны, сколько частью космополитической международной олигархии. Их дети обучаются в зарубежных университетах и колледжах преимущественно на английском языке.

У этой новой поросли казахстанской элиты нет никаких сентиментальных воспоминаний о совместном житье под крышей СССР. Они мыслят прагматично, подчас цинично. (Сам Назарбаев отмечал, что среди казахов немало людей «кулацкого типа».) На них могут делать и, похоже, делают ставку те, кто заинтересован в превращении Казахстана в управляемый или хотя бы направляемый извне «сырьевой придаток».

Но это, можно сказать, неприятная деталь, не отменяющая главного. Историк и публицист Рой Медведев поражен: «В современном Казахстане уникально все». Едва не исчезнувший казахский народ не только обрел национальное самосознание и второе дыхание, но и становится серьезной геополитической силой, с которой приходится считаться всем.

Как бы тяжело ни было казахам, они готовы простить Назарбаеву все трудности и лишения за то, что он впервые в истории поднял Казахстан как государство на такой уровень, что с ним вынуждены считаться во всем мире. Такова уж природа человека: в историю входят как герои не те руководители государств, в правление которых повысилось благосостояние народа, а те, при которых одержаны великие победы в войне, особенно если они потребовали громадных человеческих жертв, строители пирамид или, на худой конец, новой чудо-столицы, какую построил Назарбаев.

Но на наших глазах меняется положение в мире. Россия становится сильнее, и это влияет на позицию Казахстана. И внутри этой страны начался поворот от либеральной экономики к социально ориентированной, хотя тут не все гладко, как будет видно из дальнейшего. И вот еще одно достижение: Путин и Назарбаев совместно наблюдали на Байконуре запуск первого казахстанского спутника Земли. Казахстан вошел в число космических держав, какими не стали еще и многие страны Западной Европы.

РУССКИЕ КАЗАХСТАНЦЫ: ИСПОЛЬЗУЮТ ЛИ СВОЙ ШАНС?

В свете сказанного о достижениях Казахстана взглянем по-новому на «внезапно» обострившиеся отношения между казахами и русскими в этой стране. Увы, к этому «перерасчету» многие казахстанские русские оказались не готовы. Они по-прежнему живут представлениями многолетней давности: дескать, казахи – это чабаны, часть которых при помощи «старшего русского брата» стали политиками и деятелями культуры, за что и должны вечно его благодарить.

Замечу, что археологические раскопки и изыскания историков показали: у древних кочевников письменность появилась на много веков раньше, чем у европейцев. Возможно, она имеет связь с самой древней из известных науке системой письменности – шумерской. Так что культура предков казахов – очень древняя, хотя и непохожая на привычные нам культуры городского типа.

Мы часто и справедливо говорим, что русские, в отличие от западных колонизаторов, в особенности от англосаксов, не уничтожили ни одного народа из тех, что оказались в составе Российской империи, а затем СССР. Мы не только признавали право каждого народа на свою национальную культуру, но и помогали развивать ее, охотно вступали с местными жителями в разнообразные отношения, в том числе и заключали межнациональные браки. И это не какие-то поступки, обусловленные конъюнктурой, а проявление одного из отличительных свойств русского народа, о чем, кажется, лучше всех сказал Лермонтов:

«Меня невольно поразила способность русского человека применяться к обычаям тех народов, среди которых ему случается жить; не знаю, достойно порицания или похвалы это свойство ума, только оно доказывает неимоверную его гибкость и присутствие этого ясного здравого смысла, который прощает зло везде, где видит его необходимость или невозможность его уничтожения». Правда, он тут же добавляет о «беспечности русака».

И в то же время надо признать, что русские относились при этом к народам Востока несколько свысока. (Как говорил лермонтовский Максим Максимович, наблюдая выкрутасы Казбича или попрошайничество осетин: «Азиаты!».) Можно привести тысячи примеров, когда русские, прожившие в национальных республиках не один десяток лет, так и не удосужились выучить местный язык хотя бы на уровне, необходимом для повседневного бытового общения. «А нам этот собачий язык и не нужен», – сказал как-то один такой русский «культуртрегер» про язык казахов. А уж если туземцы не находились под защитой верховной власти России, то русские купцы и промышленники эксплуатировали их столь же жестоко, как и испанцы или англосаксы, о чем со знанием дела рассказывает на телевидении, например, Феликс Разумовский, повествуя о становлении «Русской Америки».

Нет сомнения в том, что русские в Казахстане часто ущемляются в своих правах и вытесняются с руководящих должностей. Подобный вопиющий случай был несколько лет назад и в Киргизии, где из правительства изгнали последнего министра-русского. Он свободно говорит по-киргизски, женат на киргизке, был, надо полагать, патриотом независимого Кыргызстана, но… вот уж, действительно, рылом не вышел – в смысле: оказался не ко двору. Более того, в Казахстане в отношении русских допускаются акты вандализма и хулиганства, которыми должна заниматься прокуратура (часто делающая вид, что она их не замечает). Все проявления нарушений прав граждан, в том числе и русских, заслуживают осуждения, а допущенная несправедливость должна быть устранена. Но здесь говорится о той стороне дела, о которой у нас умалчивают.

Редко кто осмелится сказать о повышенном самомнении многих русских: дескать, мы все-таки культурная нация и вступили даже в Совет Европы, а казахи… Взвинченное самосознание готово увидеть ущемление прав и там, где имеет место нечто другое. Что же именно?

Казахстан стал уникальным «союзом народов внутри СССР» – по многообразию наций (их почти 150) и вытекающей из него неповторимости исторической судьбы (одну лишь целину называли «планетой ста языков»). И если в СССР группировал вокруг себя нации русский народ, то кто возьмет на себя такую же роль в многонациональном Казахстане? Либо те же русские (тогда будущее казахов трудно предсказать, но не исключено, что они окажутся на положении современных американских индейцев), либо казахи (не немцы же и не корейцы!), что поставит в тяжелое положение русских. Но стать государствообразующим народом непросто, этой науке надо долго – в историческом масштабе – учиться.

Позволю себе небольшую историческую аналогию. Когда победила Октябрьская революция 1917 года, большинство наблюдателей как у нас, так и за рубежом были убеждены в том, что власть большевиков установилась ненадолго, ей отводили дни, недели, ну, может быть, месяц-другой… А жизнь шла, и новая власть падать совсем не собиралась, хотя ее положение временами становилось отчаянным. Прошло десять лет, а противники Советской власти все еще ждали ее падения. И вот Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) подписал свою знаменитую Декларацию, в которой призвал священнослужителей и мирян Русской Православной церкви быть лояльными гражданами Советского государства, своей Родины. Сколько упреков, обвинений в сотрудничестве с безбожной властью и даже прямых оскорблений пришлось ему тогда выслушать! Но он был непоколебим, ибо занял единственно правильную и канонически безупречную позицию в вопросе об отношении Церкви к государству. А своим оппонентам он отвечал: они не понимают всей серьезности происшедших в стране изменений, того, что жизнь страны пошла другим курсом всерьез и надолго. Точно так же плохо понимают, что произошло, в большинстве своем казахстанские русские.

Они требуют, например, чтобы русский язык был объявлен вторым государственным языком Казахстана (между прочим, замечу, что русский язык там признан не как государственный, а как язык межнационального общения; в будущем предполагается, что Казахстан станет трехъязычным – добавится еще и английский). А вот русские, живущие в Англии (в одном лишь Лондоне их проживает 300 тысяч), такого требования не выдвигают. Между тем Казахстан сегодня – такое же суверенное государство, как и Англия. А введение двуязычия в Казахстане создало бы ситуацию, похожую на сценку из «Давида Копперфильда» Диккенса, когда взрослый, вооружившись большой ложкой, а малышу дав маленькую, объедает его, призывая: «А ну, малыш, давай наперегонки!» Руководители Казахстана просто обязаны принять меры к защите казахского языка. А установка многих русских на то, что жили без этого казахского языка столько десятилетий, проживем и дальше, по меньшей мере, близорука (говорят, к сожалению, таких русских там немало и сейчас – после двух десятилетий существования суверенного Казахстана).

Особенно возмущает многих русских то, что их детям приходится учиться в казахской школе (как в Англии – в английской). А ведь по идее они должны были бы настраивать детей на то, чтобы те сами шли в казахскую школу, чтобы знать язык, историю, культуру народа, среди которого им жить, не хуже самих казахов. Вот тогда, владея ценностями казахской культуры, которые они изучали в школе, и русской, которой овладевали дома и в кружках русской общины, русские юноши и девушки по праву влились бы в ряды интеллектуальной элиты многонационального Казахстана.

Итак, нет фатальной неизбежности столкновения интересов русских и казахов в Казахстане, не обязательно развитие страны должно пойти так, что ее поведут в будущее либо русские (и тогда плохо будет казахам), либо казахи (и незавидной станет судьба русских). Если лидеры русской общины Казахстана займут правильную позицию, то своеобразным «имперским народом», элитой Казахстана станет объединение лучших сынов и дочерей обоих народов (как и выходцев из других наций). Этот «третий путь», строго говоря, остается ныне единственно правильным и даже единственно возможным. Если у казахов возьмет верх тенденция к окончательному вытеснению русских, это очень скоро закончится катастрофой. Если русские уедут, рухнет промышленность и культура республики, межнациональные разборки перейдут во внутриэтнические и межклановые, начало чего можно было наблюдать в Таджикистане (хотя там еще остаются и российские военные, и русские специалисты). Словом, путь оголтелого казахского национализма – гибельный путь. Но и русские должны помнить, что одно дело – отстаивать свои права, и другое – «качать права», требовать то, что подрывает суверенитет страны.

К сожалению, недальновидными показали себя и российские политики, которые поднимают на щит «борцов за права русских», требующих отделения от Казахстана его северных областей (а это – государственное преступление). Владимир Жириновский в годы своего максимального политического успеха призывал взять Алма-Ату (его родной город) штурмом. А вот как разговаривал с казахскими государственными деятелями Виктор Черномырдин: «Вам не нравятся наши расценки за транзит вашего газа? Тогда возите его самолетами». И до сих пор российские монополии устанавливают такие высокие тарифы, что стоимость казахстанских товаров резко возрастает при пересечении границы. Это почти как в Средние века.

Казахов поражает и ненасытность российских коррумпированных чиновников. Дело, которое можно решить за час, занимает недели – так вымогаются взятки. Когда в Алматы решили строить метро, казахстанцы обратились за помощью в Москву. Но там заломили такую цену, что пришлось искать другого подрядчика. Заказ достался канадской фирме.

Все это – игра с огнем. Если оборвется крепнущая (слава Богу) связь России с Казахстаном, то, по словам русского мыслителя Николая Федорова, мы однажды «увидим у себя в гостях настоящих туранцев», а вовсе не тот традиционно дружественный нам народ, который проживает за нашими южными рубежами.

Немало русских, проживавших в Казахстане, свидетельствуют: любой казах, у которого был русский друг, гордился этим. Никакой другой народ бывшего СССР так не уважал и не уважает русских, как казахи. Конечно, и там есть свои националисты экстремистского толка, которые требовали, чтобы Россия возвратила Казахстану Оренбург, Астрахань и некоторые территории даже западнее Волги, якобы когда-то принадлежавшие казахам. Но это было в кратковременную пору естественного обострения националистического безумия. Сегодня все обстоит иначе. «Мы необходимы друг другу» – это преобладающее мнение в Казахстане. К России там до сих пор относятся с симпатией, хотя иные русские, кажется, сделали все возможное и невозможное, чтобы это отношение казахов к нам испортить. Да и Россия в целом будто задалась целью предстать пред миром в самом непотребном виде.

В налаживании дружеских связей между нашими народами велика роль лично Назарбаева. Именно ему принадлежит крылатое выражение: «Россия и Казахстан даны друг другу Богом». Еще в пору его юности в Темир-Тау, где он работал в горячем цехе металлургического комбината, в ходу была поговорка «Русские – это четвертый жуз» (наряду с тремя главными племенными союзами казахов). Президент многое делает для улучшения межнациональных и межконфессиональных отношений в республике. Создана Ассамблея народов Казахстана, проводятся конгрессы представителей разных религий. Астана явно претендует на роль духовной столицы мира.

Например, президент на православную Пасху посетил кафедральный собор и был на приеме у митрополита Мефодия. (Назарбаев даже предложил казахам праздновать Рождество наряду с мусульманскими праздниками, но этот его почин не был поддержан.) Мусульманские лидеры Казахстана считают, что у их страны два крыла: ислам и православие. Многие русские, собиравшиеся покинуть республику, в свете наметившихся благоприятных перемен решили остаться. И надо надеяться, что принимаемые властью меры создадут еще более благоприятные условия для подлинно братских отношений между русским и казахским народами. Но сегодня этого мало, вопрос надо ставить острее.

УСЛОВИЕ ВЫЖИВАНИЯ РОССИИ – СОЮЗ С КАЗАХСТАНОМ

Да, дело обстоит именно так. Задача эта настолько жизненно важна для России, что является безальтернативной, ее надо решать любой ценой. Почему?

В XX веке было создано так называемое бинарное оружие. Оно состоит из двух компонент, каждая из которых вовсе и не оружие. Но их соединение дает оружие колоссальной мощи.

Для большинства русских евразийство – это некая интеллектуальная конструкция последнего времени; даже как течение мысли в среде русской белой эмиграции оно возникло только в 20-е годы прошлого века. У казахов евразийство – это живая традиция, всегда жившая в народе. Замечу, что в Казахстане и сейчас очень важна принадлежность к тому или иному жузу (племенному союзу). Но в стране проживают и несколько сотен чингизидов (прямых потомков Чингисхана), пользующихся всеобщим почетом и уважением не за свои личные качества, а как «принцы крови», пусть и в каком-нибудь тридцать пятом поколении.

Но казахам не хватает осознания опасности, идущей всем остальным народам от Запада, у них нет опыта противостояния этой людоедской всеуничтожающей силе. Казахи до последних лет не подвергались агрессии со стороны Запада именно потому, что их защищала от нее Россия.

Историю человечества можно рассматривать как идею и как факт. История как идея всем известна: дескать, Россия защищала Европу от Востока. История как факт несколько иная: Россия защитила республики Востока от участи Индии, которую Англия превратила в колонию, или Афганистана, который англичане пытались покорить, но встретили отпор, что стоило народу этой страны тысяч жизней. Поэтому Россия способна наполнить идею евразийства своим опытом противостояния Западу.

Получить России доступ к такому бинарному оружию, каким является ее интеграция с Казахстаном, – безусловная задача ближайшего будущего.

Таким образом, жизнеспособное постсоветское образование видится прежде всего российско-казахстанским.

Еще Лев Гумилев писал: «… если Россия будет спасена, то только как евразийская держава». И сегодня единственная возможность выживания для России – будущий союз двух наших народов. Образование Евроазиатского экономического сообщества, Договора о коллективной безопасности, Таможенного союза и Шанхайской организации сотрудничества – верные шаги в этом направлении.

Теперь Назарбаев выступает с новой инициативой – превратить Евроазиатское Экономическое Сообщество в единое сверхгосударство по типу Евросоюза. При этом он говорит, что Таможенный союз, как первый шаг к этому надгосударственному образованию, состоится даже в том случае, если Украина откажется войти в него. И так оно пока и получается.

То, что интеграция экономик наших двух стран идет, это хорошо, но надо объединить Евразийский континент не только экономически, но и политически.

Что это означает, разъясняет Дарига Назарбаева:

«Для нас это прежде всего спокойствие, безопасность в регионах, в каждом доме, это экономические, деловые отношения между государствами, это открытые границы, это возможность свободно передвигаться, выбирать любую землю, любую страну, если ты там видишь свое будущее и возможности для лучшей жизни. Как мне кажется, это должно быть некое подобие Европейского Союза, только на нашей, евразийской почве».

(Отметим, что муж Дариги, первый заместитель министра иностранных дел Казахстана Рахат Алиев видит будущее своей страны иначе: это будет монархия во главе с султаном; но ему сейчас, кажется, не до политики.)

ЗА ЛИДЕРСТВО ПРИДЕТСЯ ПОБОРОТЬСЯ

Кто будет лидером в этом новом государственном образовании? Не будет ли оно «союзом всадника и лошади», где всадником окажется вовсе не Россия? Назарбаев не скрывает: «А сердцем Евразии может стать наша столица – город Астана». Казахстан претендует на роль ключевого игрока на постсоветском пространстве.

Многие аналитики призывают Россию смириться с тем, что лидером СНГ становится не она, а Казахстан. Думаю, это упрощенная постановка вопроса.

У России было достаточно времени, чтобы выработать правильную политику в отношении стран СНГ, но она его бездарно потеряла. Ельцин и его окружение вообще приняли СНГ скрепя сердце, для них это было вынужденное решение. Даже Путин одно время признавал, что у нас Содружество рассматривалось как форма цивилизованного развода республик после распада СССР. А Назарбаев с самого начала выступал за всестороннюю интеграцию республик, и потому у него оказалась самая выигрышная позиция. А главное – в том, как пишет крупнейший специалист по Казахстану Юрий Солозобов, что «после распада СССР в Казахстане уже сформировалась своя государственность, а в России еще нет». Назарбаев (как и Лукашенко) отбросил «химеру коммунизма и космополитизма ради спасительного национализма. В национальных экономиках Казахстана и Белоруссии реализуется важнейший принцип максимальной занятости для граждан своей страны. Все национальные ресурсы страны используются для развития своего общества. Наши соседи давно начали «жить для себя», а не для «реформ ради реформ» или для «бесперебойного обеспечения энергоносителями Европы», как это до сих пор принято в РФ»[5].

Поскольку Россия продолжала смотреть на другие страны СНГ как на младших партнеров, которые якобы без нее никак не обойдутся, Назарбаев, всегда склонявшийся к союзу с РФ и не находивший понимания у нее, стал искать другие пути реализации национальных интересов Казахстана, к чему его подталкивают и геополитические изменения в мире.

США подпитывают в Казахстане оппозицию Назарбаеву, которая обвиняет президента в коррупции, наличии тайных счетов в западных банках, в зажиме демократии и диктаторских замашках. Она грозит ему переворотом, «цветной революцией». Но эту силу американцы держат в запасе. Стабильный Казахстан при Назарбаеве их вполне устраивает, но чтобы президент не вышел слишком из-под контроля, всегда нужно иметь под руками тех, кто мог бы прийти ему на смену. Назарбаев вынужден был направить потоки казахстанской нефти на экспорт по трубопроводу Баку – Джейхан, в обход России, что больно ударило по нашим интересам.

Вообще Казахстан стал отдавать явный приоритет развитию отношений с США и ЕС. И видные чиновники Казахстана все чаще на переговорах со своими российскими коллегами заявляют, например, следующее: «Наши страны разные. У них разные цели и разные способы вхождения в мировое сообщество. Наши страны идут не в ногу». Дескать, Казахстан пытается слезть с нефтяной иглы, а Россия, напротив, «делает акцент на энергетическую составляющую своей внешней политики». Это уже явный знак равнения части новой казахстанской элиты на Запад.

Руководство Казахстана заявляет, что будет развивать стратегическое партнерство с Россией. Однако сразу после своей победы на выборах 2006 года Назарбаев заявил, что Казахстан и Россия намерены усиливать экономическую интеграцию, не создавая союзного государства, сторонником которого его еще недавно считали. Юрий Солозобов остроумно замечает по этому поводу: «В межгосударственный союз могут объединяться только состоявшиеся государства, к каковым РФ не относится». И продолжает: «В ближайшей перспективе межгосударственный союз в Евразии не только возможен, но он будет просто необходим для сохранения суверенитета наших стран. На практике этот Союз станет возможным только тогда, когда закончится разруха в русских головах. Союз станет актуален в тот момент, когда в стране сменится правящая элита и произойдет новая национальная сборка».

И русские, по знаменитому выражению Розанова, из «арабов, кочующих по своей земле» (а теперь еще и уезжающих на заработки, а то на постоянное место жительства, за рубеж), станут настоящими хозяевами страны. «Только такой союз из состоявшихся и самостоятельных хозяев Евразии может обеспечить целостность и мир на нашем континенте. И этот процесс евразийского объединения объективен. И его нельзя остановить никакими пиар-акциями и никакими “прививками от Союза”».

С этими положениями вполне можно согласиться. Россия свою государственность обретает, и скоро весь мир почувствует ее силу. А с сильными считаются все. И быстрее всех откликнутся на это те из народов бывшего СССР, которые без преувеличения можно назвать для нас братскими.

Думается, в первую очередь это будет как раз казахстанский народ. Недоразумения, о которых шла речь выше, преходящи, они порождены больше «детской болезнью» национализма», которую надо пережить. Но в жизни народов по большому счету политика выше экономики, а духовный фактор, родство душ – выше политики. Казахи духовно родственны русским, что заметили еще царские чиновники, и русская культура всегда будет им близка. Поэтому, видимо, в экономике Россия и Казахстан будут идти на равных, а в культурном отношении у русских много шансов на признание их лидером.

Ну, и самый важный шаг последнего времени. Россия и Казахстан договорились о создании своего рода «энергетического альянса», для руководства которым создается наднациональный орган, которому передаются существенные активы с обеих сторон. Это должно сделать интеграцию экономик двух стран независимой от возможных изменений в политической конъюнктуре как в России, так и в Казахстане. Такое решение можно считать элементом политического объединения двух наших стран.

КАЗАХСТАН НА РАСПУТЬЕ

Еще в послании 2004 года Назарбаев поставил перед своим народом задачу: идти «к конкурентоспособному Казахстану, конкурентоспособной экономике, конкурентоспособной нации».

В отличие от того, что происходит в России, в Казахстане строятся и реконструируются заводы, железные и автомобильные дороги, мосты, морские порты на Каспийском море. Неуклонно повышается жизненный уровень всего населения. Увеличены минимальные размеры пенсии и заработной платы. Казахстан – единственное государство в СНГ, которое сочло необходимым компенсировать потерянные вклады населения в Сбербанке СССР. Страна вплотную приблизилась по основным параметрам к ряду стран Центральной Европы, а государства Юго-Восточной Европы уже опередила. Усиливаются роль и авторитет Казахстана в мире.

Но что касается новой экономической и социальной политики, то далее в послании шли рассуждения, очень напоминающие заявления Гайдара и других российских либералов:

«Общеизвестно, что конкурентоспособность достигается не в тепличных условиях государственной поддержки, а в суровой борьбе с конкурентами. Оптимальная роль государства здесь – в том, чтобы, с одной стороны, достигнуть максимальной либерализации и открытости экономики, с другой – вести активную работу по строительству инфраструктуры и привлечению частного сектора к развитию ключевых отраслей».

Конкурентоспособность национальной экономики Казахстана может быть достигнута только в условиях ее интеграции в мировую экономику. Поэтому важнейшей задачей является активизация вступления страны во Всемирную торговую организацию. Казахстанский бизнес (в том числе и сельский, крестьянский) вполне «созрел» для борьбы не только на внутренних, но и на внешних рынках.

Необходимо приветствовать и поощрять движение казахстанского капитала за рубеж, освоение им внешних рынков. Это – элемент глобальной конкуренции, а также возможность получения важных знаний о мировой экономике. (Назарбаев даже собирался купить латвийский морской порт Вентспилс и построить там нефтеперерабатывающий завод; такие же заводы он намеревался строить в Турции и других странах).

Необходимы либерализация валютного регулирования, внедрение в 2007 году стандартов Евросоюза в финансовом секторе, переход предприятий на международные стандарты, освоение опыта стран Запада по управлению качеством продукции. По этим критериям будет оцениваться работа каждого министра и акима (губернатора).

Важно определить приоритеты индустриально-инновационного развития с привлечением экспертов мирового уровня, провести необходимый анализ конкурентных преимуществ страны, использовать кластерный подход к развитию индустрии. (Кластер – это совокупность предприятий конкурентоспособных отраслей, расположенных на одной площадке и связанных технологически, что повышает эффективность производства.) Для развития инфраструктуры инновационной деятельности необходимо создать Парк информационных технологий и два технопарка.

Государственные инвестиции в неперспективные территории прекращены.

Как развивать человеческий потенциал казахстанцев?

Надо пресекать иждивенческие настроения решить многие проблемы только за счет государственных средств – такой подход отбросит страну назад.

«Бесплатность и дармовщина приводят к искажению ценностей, извращают мотивацию к труду, расслабляют человека, снижают его жизнеспособность. На Западе с детства прививается уважение к труду, стремление самому зарабатывать на жизнь, независимо от благосостояния родителей и страны. Поэтому все блага для себя и своей семьи человек должен обеспечивать сам, неуклонно повышая уровень своего развития и профессионализма.

И чем меньше будет участие государства в решении его насущных проблем, тем это будет полезнее для человека.

Нужно учить людей жить и работать так, как будто у страны нет доходов от нефти.

Государство должно заботиться только о тех, кто в силу возраста или состояния здоровья не может работать и самостоятельно получать доходы. Оно создает новые рабочие места, условия для самореализации работающего человека, заботится о росте доходов населения. На его плечи возлагается решение и финансирование задачи обеспечения минимально гарантированных стандартов в ключевых отраслях человеческого развития». В чем же эта задача заключается?

Так, «бесплатного жилья, за исключением отдельных групп населения, не будет. Жилье является частной собственностью, а значит – сферой ответственности самого человека».

Жилищное строительство будет расширяться, оно потянет за собой развитие других отраслей и превратится в один из локомотивов экономического развития. Доступность жилья для более широких слоев населения будет достигаться через удешевление его стоимости, увеличение сроков жилищного кредитования, снижение первоначальных взносов и ставки кредитования, а главное – благодаря политике неуклонного роста доходов граждан. При этом стоимость одного квадратного метра жилья в крупных городах будет снижена в среднем от сегодняшних 700 долларов до 350, а в регионах – еще ниже. Тогда около 200 тысяч семей (почти миллион человек) из среднего класса в течение трех лет смогут воспользоваться ипотекой и системой жилищно-строительных сбережений.

Итак, для элиты жилищной проблемы не существует, средний класс, поднатужившись, сможет ее решить для себя. А остальные? Это же больше половины населения! Тут ответ однозначен: «Будем реалистами. Пока еще не все казахстанцы могут претендовать на новое жилье. Но скоро настанет время, когда каждый работающий сможет рассчитывать на приобретение квартиры или дома». Это примерно то же, что мы в России слышим от Медведева.

В сфере здравоохранения в Казахстане надо избежать чрезмерной коммерциализации, которая искажает мотивацию врача: ему становится выгоднее, чтобы человек чаще болел и больше платил, чем был здоровым. Нужна солидарная, совместная ответственность государства и человека за его здоровье. «Гос ударство должно обеспечивать гарантированное, безвозмездное для человека, медицинское обслуживание по минимальным стандартам. Все, что сверх этого – должно обеспечиваться за счет заработка или добровольного медицинского страхования человека. Нужно перенести центр тяжести на первичную медико-санитарную помощь, со стационарного на амбулаторное лечение, уйти от ориентации на койко-места, перейти на международные стандарты здравоохранения, новые технологии и современные методики лечения и медицинского обслуживания». В общем, это то же, что в России слышали от Зурабова. Но будут построены центр материнства и детства, соответствующий международным стандартам, как эталон качества в системе здравоохранения, и десятки новых больниц.

Систему образования нужно поднять на международный уровень, перейти на двенадцатилетнее образование, предусматривающее профильное обучение учащихся на старшей ступени. Дошкольная подготовка будет соответствовать первому классу. После десяти лет учебы школьники должны определиться: либо готовиться к поступлению в вузы, либо к самостоятельной трудовой деятельности, получив соответствующее профессионально-техническое образование. Последний год обучения в школе будет соответствовать первому курсу вуза при нынешней системе. Поэтому само высшее образование станет в основном четырехлетним. Должны появиться педагоги новой формации.

Школы станут уютными, оборудованными на уровне лучших мировых стандартов, со спортивными площадками, с подключением к Интернету. Предполагается такой размах строительства школ, какого не было даже в «лучшие годы» недавней советской истории. Вузы, особенно элитные, должны давать самое лучшее образование. В общем, примерно то же в России слышали от Фурсенко.

В сфере социального обеспечения предусматривается введение обязательного социального страхования, индексация пенсий с опережением уровня инфляции, повышение государственных социальных пособий по инвалидности и потере кормильца, формирование современной модели занятости.

В области государственного строительства взят курс на формирование «электронного Правительства», небольшого по численности, прозрачного в своей деятельности. Это упростит контакты между населением и чиновниками, повысит качество и уменьшит сроки оказания услуг, сократит численность госаппарата. Предстоит такая же масштабная работа по компьютерному самообразованию, как была в свое время борьба с неграмотностью в тридцатых годах минувшего века.

Для государственных служащих должно стать обязательным умение пользоваться компьютером, Интернетом и владение английским языком.

Тут Назарбаев выступает как ярый западник. Ему достойно ответил казахстанский журналист Алексей Лобанов, который отстаивает путь самобытного развития страны.

Он отметил, что все государства, созданные на обломках Советского Союза (и даже, казалось бы, полупроцветающие страны Балтии, которые добились столь желаемого приобщения к европейскому клубу), оказались в ситуации системного кризиса. Казахстан успешно преодолел первоначальный этап становления рыночной экономики, когда страна была отдана на разграбление победителям. Теперь нужна новая национальная идеология и сопряженная с ней новая экономическая стратегия, базирующиеся на приоритетах национального государства и обращенные ко всему народу.

А правительство Казахстана находится в плену устаревших западных экономических теорий, когда приоритетом является «догоняющая модернизация», когда единственным образцом развития для стран третьего мира является Запад. Собственно и модель «государство-корпорация» в приложении к Казахстану несет ту же печать. «Догнать и перегнать Америку» – популярный лозунг времен Хрущева, – похоже, становится идефикс правительства Казахстана. В свое время страна пережила коллективизацию, индустриализацию, давайте осторожно подойдем к кластеризации.

Новейшая экономическая теория фиксирует, как факт – появление разнообразных форм капитализма, представленных национальными моделями модернизации. Ярчайшими представителями являются Индия и Китай. При этом «национальный», как подчеркивают авторитеты, понимается не как этноцентристский, а как соответствующий интересам основной геополитической единицы современности – национального государства.

Поставив в божничку «Запад», правительство рискует превратить процесс в самоцель, ибо в современный период ни одному региону мира не удалось стать «Западом» в полном смысле, да это и невозможно. Следование западной модели вполне естественно и достаточно плодотворно на начальном этапе модернизации до определенного периода, и наше общество должно осознать свою своеобычность, отличность от Запада. Безусловно, должно быть продолжено освоение достижений западной технологии, науки и т. д., но правительству необходимо перейти на национальную модель экономического развития. Разумеется, это не означает возврат к национальной архаике, но мы не можем отрицать, что при всей нашей продвинутости мы ближе к традиционному обществу. Наше же правительство продолжает жить в иллюзии о возможности пересадки в прямом виде западного опыта, западной модели на родные отечественные грядки и пастбища, при этом, не имея, как таковой, ясной экономической доктрины, а просто проявляя подражательское поведение и время от времени нанимая западных консультантов. И недаром столь в ходу у нашего истеблишмента фразы оправдывающегося типа – мол, ваши (западные) демократии или ваш капитализм развиваются уже 200–300 лет, а нам всего ничего. С таким подходом мы и действительно раньше чем через 200 лет не построим достойное общество.

Пока в Казахстане экономика и общество становятся не пересекающимися и не сопрягающимися понятиями. Экономика сама по себе, народ сам по себе. Новая национальная идеология и новая экономическая стратегия должны вернуть экономике первородное значение – служение обществу во всех смыслах этого слова.

Отбросим иллюзию, будто переход к полной демократии западного типа автоматически приведет страну и народ к процветанию и изобилию. Демократия есть необходимый, но не единственно достаточный фактор процветания. К тому же представление о демократии, которое навязывается нам Западом и озвучивается в нашем обществе в достаточно вульгарном изложении, имеет собственно мало общего с демократией, как таковой, практикуемой в странах Европы, а больше является инструментом политики. Собственно, это и есть одна из функций западной демократии в применении к третьему миру – инструмент политики, который весьма часто превращается в новейшие времена в неандертальскую дубинку – демократизатор для стран, осмеливающихся не согласиться с Западом.

Не будем забывать библейскую заповедь – не сотвори себе кумира, как и изречение Дэн Сяопина – не важно, какого цвета кошка, белого или черного, важно, чтобы она ловила мышей. Да, демократия, но для кого и для чего? И Запад, и демократия, и любые экономические теории хороши настолько, насколько они нам приносят пользу, способны или не способны решать кардинальные проблемы общенационального значения и обеспечивать выполнение базовых функций государства. Все остальное – пустое.

Новации и реформы – это хорошо, но хорошо жить еще лучше. Народ ждет от системы, прежде всего, материального достатка, свободы и социальной справедливости. Для достижения этих целей отечественная экономика, по сути, должна снова стать социальной. Стоит позаимствовать социализм по-скандинавски, в первую очередь пример Норвегии, основа процветания которой нефть и рыба, и которая всегда прежде была бедной провинцией Швеции. И слова «социализм» пугаться нечего, не все в нашем прошлом было так уж плохо, тем более что и Запад обращается к социальным факторам, которые мы поспешили выбросить. Казахстан – маленькая страна, в которой все друг друга знают. И в ней у руля должна встать национально ориентированная элита общества (неэтноцентричная). Перефразируя Владислава Суркова, можно сказать, что все эти графы Бермудские и бароны Виргинские должны реально ощутить и выбрать – гражданами кого и чего они являются. Именно они должны составить нашу истинно национальную, а не компрадорскую буржуазию, как становой хребет нашего общества. Элиты должны осознать свою ответственность перед обществом.

Не следует вульгарно воспринимать теорию патернализма. Это вовсе не значит, что нуворишам следует стоять у мечети или церкви и раздавать деньги, «халявные» подачки только развращают нравственность и мораль народа.

В Казахстане следует строить социально ориентированную экономику, учитывающую национальные особенности, традиции и менталитет народа. Как известно, культурно-ментальные особенности народа есть вещь вроде бы виртуальная, но которую просто так не выкорчуешь, даже если кому-то это очень сильно захочется. Япония, Корея, Китай абсолютно конкурентны на мировом рынке, но в основе их успеха лежит сплав национального менталитета и современных технологий.

Казахский народ издревле живет на этой земле. В этом окружающем ландшафте сформировались национальный характер и культура. И экономика, безусловно, должна строиться с учетом и этих особенностей народа, и того нового, что пришло в степь за последние столетия. И в этой связи актуальным является вопрос идентичности страны и самоидентификации нации. Кто мы – Европа или Азия? (Назарбаев, находясь с визитом в США, заявил: «Казахи – европейцы, а не азиаты», правда, добавив: «по существу»: население на 100 процентов грамотное, в основном с законченным средним образованием. – М.А.) Или же мы некая евразийская общность? А может быть мы пресловутая Азиопа? Что мы строим? Этнократическое государство с элементами фундаментализма или государство для всех граждан? Ответ на эти и многие другие вопросы должен дать любой политик, стремящийся к власти.

В современном глобальном мире Китай, например, готов завалить весь мир ширпотребом и не только. Весь мировой рынок автомобилей, электроники и пр. поделен между десятком крупнейших мировых производителей. Мир, в лице крупнейших компаний и их правительств, не заинтересован в появлении конкурентов. Чтобы прорваться на мировой рынок готовой продукции, нужно даже не сверхусилие, а что-то из разряда чудес. Реализовывать какие-то проекты, чтобы приобрести у Запада оборудование на миллиарды долларов? Вспомним закупленную у Израиля на миллионы долларов систему капельного орошения, и где она? Куда эффективнее развивать традиционные сферы экономики. Ведь миллионы наших сограждан отпущены на «вольные хлеба», и вынуждены жить по принципу «кто смел, тот и съел».

Возьмем производство мяса. Под боком крупнейший рынок – Россия, которая в обозримом будущем не сумеет обеспечить свой рынок собственной продукцией, а сейчас покупает мясо в Аргентине, Бразилии, Австралии. Почему же Казахстан не присутствует на продовольственных рынках северного соседа? Разведение скота – традиционное занятие для казахов. Пастбищное скотоводство дает продукцию высшего качества и наиболее дешевую по сравнению с другими формами производства. Мясные деликатесы идут в Москве по разряду люкс, только поставляет все это не Казахстан. Единое экономическое пространство должно дать преимущество нашему производителю перед западными поставщиками. Развитие этого сектора экономики потянет за собой организацию на местах переработки мяса, шерсти, шкур и т. д., будет способствовать возникновению сопутствующей инфраструктуры хранения, торговли, транспортировки и пр. Все это должно занять население в аулах, снять социальное напряжение, в том числе сбить волну стихийной миграции в крупные города.

Разумеется, такой проект должен стать государственной программой. Государство должно целенаправленно создать первоначальную структуру всего этого проекта. И субсидировать его, по крайней мере, на начальном этапе.

Вот это, действительно, будет национальный кластер. Дайте сельчанину доступные кредиты, дайте возможность пользоваться землей, оградите от произвола чиновников, и село не только накормит страну, но и завалит СНГ качественным мясом. То же можно говорить о производстве фруктов и овощей, которые мы в основном импортируем. Семиречье завалит страну сельхозпродукцией. А это и вопрос национальной безопасности. Ведь недаром чуть ли не единственный конкурентный продукт в сельском хозяйстве – это зерно, структура производства которого досталась в наследство от Союза. Почему нельзя создать подобную систему производства других видов продуктов?

Освободите сельского производителя от налогов на какой-то период, создайте режим благоприятствования, организуйте систему гарантированного закупа (как минимум, на первое время). Даже в самом худшем варианте деньги попадут к беднейшему слою населения. У власти программа есть – результата нет! На селе живет около 50 процентов населения страны. Это и беднейшая часть населения, и среда, порождающая основную волну социальной миграции в крупные города, все последствия которой стране еще придется хлебнуть. Именно тут – ключ к пониманию будущего страны. И каким оно будет, в определяющей мере зависит от позиции национальных элит.

Как видим, прозападные устремления Назарбаева разделяются далеко не всеми. Сторонников национальной экономической и политической системы в республике немало, и, думается, их число будет нарастать. Как только с вступлением Казахстана в ВТО во всю силу заработает механизм глобализации, выяснится, что сельское хозяйство, обрабатывающая промышленность, а также финансовый сектор республики неконкурентоспособны. Казахстану придется принять международные требования по уровню заработной платы работников и по соблюдению норм экологии, что потребует громадных затрат, а это еще более снизит конкурентоспособность его продукции. Не исключено, что в итоге в стране возникнет острая социально-экономическая ситуация, выход из которой придется искать на путях отказа от западных экономических теорий.

Назарбаев в 2011 году был снова переизбран президентом Казахстана, так что, видимо, именно ему придется расхлебывать ту кашу, которую он заварил, объявив о следовании западным моделям социально-экономического развития. Впрочем, возможно, он выступает западником больше на словах, чем на деле, это нужно ему для сохранения установившихся отношений с США и ЕС. Как трезвый политик, он не может не понимать, что буквальное следование западным экономическим теориям гибельно для Казахстана.

Будем надеяться, что братский Казахстан, переживающий, в общем, те же трудности в экономике, что и Россия, успешно пройдет ту развилку, на которой он в последнее время пребывал, и пойдет по пути строительства социального государства, максимально использующего положительный опыт СССР.

***

Остается добавить к сказанному о Казахстане, что Россия имеет общую границу с этой республикой протяженностью свыше 7000 километров, почти совсем не оборудованную. А Казахстан, в свою очередь, почти не защищен от соседних среднеазиатских республик, через которые проходят толпы нелегальных мигрантов и торговцев наркотиками. И потому придется хотя бы коротко остановиться на положении в этих республиках и посмотреть, насколько они готовы к союзу с Россией. Об этом пойдет речь в следующей главе.

Глава 2 На южных рубежах России

РОССИЯ И СРЕДНЯЯ АЗИЯ

21 декабря 2006 года умер президент Туркмении Сапармурад Ниязов. Казалось бы, кого в мире могла взволновать смерть главы государства с населением менее 5 миллионов человек? А на похороны Туркменбаши прибыли премьер-министр России, председатель КНР, президенты, главы правительств и другие VIP-лица из 40 стран. Чем же заслужила Туркмения такое внимание? Причин две: огромные (до трети мировых, если не больше) запасы природного газа и важное стратегическое положение. Но так же богаты разными природными ресурсами и стратегически важны и остальные республики Средней Азии. Захват контроля над природными ресурсами Кавказа и Средней Азии, особенно над крупнейшими месторождениями нефти и газа, ныне представляет собой основу неофициальной американской стратегии, один из залогов сохранения США своего влияния в XXI веке. Здесь проходит «линия фронта» между двумя главными претендентами на глобальное лидерство – США и КНР, здесь же проявляются и интересы России, Турции, Ирана.

Козыревская политика следования в фарватере США привела к ослаблению позиций России в этом регионе. Позднее необходимость защиты наших рубежей от надвигавшегося вала талибов заставила Россию дать согласие на создание здесь американских военных баз для поддержки вооруженных сил США в Афганистане. В этих условиях среднеазиатские республики повели себя по-разному, что обусловлено исторически.

В 1913 году в Ташкенте была издана книга В. Н. Наливкина «Туземцы раньше и теперь», автор которой с грустью отмечал: «Наше поступательное движение… в недра Средней Азии… носило на себе отпечаток чего-то стихийного, фатального. Нас влекла сюда та “неведомая сила”, которую уместно, быть может, назвать роком, неисповедимой исторической судьбой, ибо мы шли и пришли сюда случайно, без зрело обдуманного плана, без сколько-нибудь разработанной программы наших дальнейших действий».

Но даже занимаясь бессмысленными колониальными захватами в духе «догнать и перегнать цивилизованный мир», царское правительство вело себя отлично от прочих колониальных держав, придерживаясь принципа невмешательства во внутренние дела «туземного» населения. Но большевики, взявшие власть в России, не могли равнодушно взирать на феодальные порядки в Туркестане. Они рвались осчастливить весь мир, а уж тех-то, кто жил рядом, под боком, – тем более. Красная конница с боями прошла через этот край, неся свободу трудовому народу, среди которого нашлось немало искренних приверженцев нового порядка, и к началу 30-х годов с басмачеством здесь было покончено.

Советская власть, как мы считали, освободила местное крестьянство от рабства у баев, раскрепостила женщин, дала жителям образование, создала систему здравоохранения. Российские вузы приняли студентов из среднеазиатских республик. А вскоре в этих республиках появились и кадры национальной интеллигенции, возникли Академии наук, вузы и техникумы, театры, музеи. Словом, как казалось, и тут закипела культурная жизнь, свидетельствуя о крепнущей дружбе народов, несмотря на репрессии конца 30-х годов, затронувшие преимущественно местную интеллигенцию, чаще всего обвинявшуюся в национализме.

Еще более сплотила население СССР Великая Отечественная война. Воины из республик Средней Азии влились в ряды Красной Армии. А сотни промышленных предприятий, эвакуированных из оккупированных врагом регионов страны, вместе с их работниками – русскими, украинцами и др. – оказались в Средней Азии. Это дало новый мощный толчок развитию экономики и культуры среднеазиатских республик.

Конечно, и тогда бывали проявления национализма, при Горбачеве уже специально подогревавшиеся как из Центра, так и со стороны подросших национальных элит. Всеобщая ненависть к Горбачеву в национальных республиках переносилась на Кремль и на всю Россию. Но ничто не предвещало здесь катастрофы, разразившейся после подписания Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем пресловутых Беловежских соглашений.

Республики Центральной Азии не мыслили своего существования вне СССР, тем более, что они были почти все дотационными. Однако эта их «нерентабельность» во многом была искусственной. В СССР, представлявшем собой единый народнохозяйственный комплекс, стремились максимально использовать преимущества каждой республики в целях общего подъема экономики. Так, земли Узбекистана и Туркмении не занимали под пшеницу, на них выращивали хлопок, фрукты и овощи для общесоюзных нужд, а хлеб сюда поставляли из других республик. А сельское хозяйство Узбекистана и Туркмении становилось все более монокультурным, со всеми выгодами и недостатками такой узкой специализации.

И вот ельцинская Россия грубо вытолкнула центральноазиатские республики из Союза, на смену которому пришло ничего не решавшее СНГ, которое в России рассматривали лишь как форму цивилизованного «развода» некогда братских республик.

Распад Союза обрек большинство населения центральноазиатских республик на нищету и на возврат к архаическим формам существования. А перед русскими здесь всюду встал вопрос: уезжать ли на свою «историческую родину»? Вопрос принял трагический оттенок, когда выяснилось, что новая российская власть и свое-то население (во всяком случае, основную его массу) рассматривало как обузу, от которой надо было бы поскорее избавиться. А на среднеазиатских русских она вообще смотрела как на чужеродный элемент и сделала все от нее зависящее, чтобы затруднить возврат их на Родину. На местах же их стали притеснять или, по крайней мере, показывать им, что здесь они не хозяева, а гости, причем по большей части нежеланные. И тут отчетливо выяснилось, какие народы региона близки русским по духу, а какие им абсолютно чужды. А из этого можно было сделать вывод, стоит ли России, собирая снова Евразию вокруг себя, добиваться тесного объединения в одном государстве или федеративном союзе с теми республиками Центральной Азии, которые проявили себя как чуждые нам. Этот момент нам и предстоит уяснить в данной главе.

КИРГИЗИЯ – ПОЛНОПРАВНЫЙ ЧЛЕН ЕВРОАЗЭС

Киргизы – народ, близкий казахам, и еще евразийцы считали, что эти два прежде кочевых народа являются естественными союзниками России. А среднеазиатские республики поливного земледелия они считали цивилизационно чуждыми России, их завоевание при царизме называли ошибкой. Если говорить о воссоздании в том или ином виде нового Союза республик, то, пожалуй, только Киргизия подходит на роль полноправного члена этого объединения, о чем подробнее будет сказано ниже.

Киргизия – страна с населением около пяти миллионов человек, из которых чуть более половины составляют собственно киргизы. Это единственная страна Центральной Азии, где после распада СССР президентом стал не бывший первый секретарь ЦК республиканской Компартии, а ученый-физик, президент местной Академии наук, естественно, демократ (о глубинных причинах этого, казалось бы, исключительного для Востока феномена чуть ниже). Поэтому Киргизия раньше всех других стран СНГ вступила в ВТО, в эту страну тут же запустил лапы Международный валютный фонд, пошла «помощь» ей со стороны Запада, особенно со стороны США, Японии и… Швейцарии (которая даже приняла на хранение золотой запас Киргизии). «Помощь» прежде всего проявилась в виде захвата наиболее прибыльных местных предприятий американскими, германскими, канадскими и другими западными компаниями. Разрыв хозяйственных связей с Россией и другими республиками бывшего СССР привел к остановке большинства остальных предприятий Киргизии, следствием чего стали массовая безработица в городах и наплыв тысяч их жителей в столицу Бишкек, где они рассчитывают получить хоть какую-нибудь работу, что удается далеко не всем. Жизнь в Бишкеке на порядок лучше, чем в глубинке, но для всего населения Киргизии его ресурсов не хватит.

МВФ потребовал от правительства Киргизии ужесточения пенсионного законодательства, – только при этом условии он обещал дальнейшую финансовую помощь в деле совершенствования пенсионной системы. В итоге пенсия старикам, например, составлявшая примерно 5 долларов в месяц, была еще более урезана. Почти полностью ушло в прошлое бесплатное медицинское обслуживание, услуги медиков стали платными и доступны в основном состоятельным людям. Иностранная помощь частью разворовывается, частью идет на оплату услуг западных консультантов. Внешний долг стал неподъемным для страны. И хотя Парижский клуб кредиторов списал ей часть долга, новые займы уходят по большей части на выплату процентов по прежним долгам.

В целом в стране царит хозяйственная разруха. Профессор Михаил Делягин назвал экономику Киргизии «выжженным полем». Республика, прежде полностью обеспечивавшая себя хлебом, ныне зерно закупает, в основном в Казахстане (хотя, по признанию экспертов, распределение земли в республике между крестьянами было произведено более справедливо, чем в соседних республиках). И причина здесь не только в сокращении посевов зерновых, но и в том, что частники предпочитают продавать киргизское зерно за рубеж, в то время как местные мелькомбинаты простаивают из-за отсутствия зерна.

Разрушена легкая промышленность, которая не в силах конкурировать с дешевым китайским ширпотребом. И никакими политическими комбинациями не устранить того факта, что вне рамок бывшего СССР экономика Киргизии (как, впрочем, и почти всех остальных его республик) оказалась неконкурентоспособной. В республике все чаще раздаются голоса в пользу более тесной интеграции, для начала – с Казахстаном, а затем и с другими странами СНГ.

Киргизия резко делится на Север, близкий Казахстану и ориентированный прежде на Урал и Сибирь, и на Юг, теснее связанный с Узбекистаном (там узбеки составляют до трети населения), а также с Таджикистаном и китайским Синьцзяном. В качестве примера того, как борьба элит разных регионов за преобладание во власти в стране может привести Киргизию к катастрофе, рассмотрим ситуацию, сложившуюся там после «революции тюльпанов» в марте 2005 года. Сама эта революция была в немалой степени порождена действиями «демократической» власти.

Президент Акаев, принадлежавший к самому богатому северному племени, на видные места во власти поставил своих единоплеменников. Но это не устраивало элиты 19 остальных, неакаевских, племен. Акаев принимал демократические решения. Но их исполнителями выступали чиновники, принадлежащие к тем или иным кланам и действующие в их интересах. Решения часто менялись, власть, по сути, повисла в воздухе. Тотальная коррупция разрушила экономику, развратила народ.

«Революция тюльпанов» свергла власть Акаева. Эксперты оценивают ее как «феодально-демократическую», она проходила под демократическими лозунгами, находящими понимание у ориентированной на Запад части молодежи. Но в Киргизии еще сильны родоплеменные и клановые отношения. К тому же там сказывается исламский фактор, а также влияние наркомафии. А большинство киргизов, особенно еще живущих кочевой жизнью, равнодушно к «тюльпановым» лозунгам.

Казахский журналист Адиль Тойганбаев так расценил итоги «революции тюльпанов» в Киргизии:

«Нелегитимный силовой “снос власти” открыл череду бесконечных нелегитимных “перетасовок” внутри самого нового истеблишмента, когда политика “делается” не в парламенте и посредством конституционных процедур, а методами закулисных договоренностей, отстрела конкурентов, силового давления на органы власти, шантажа и безучастности органов правопорядка.

В Кыргызстане утвердилась «явочная демократия» как в республике Гуляйполе времен батьки Махно, когда большинство населения в страхе сидит по домам, а различные политически активные меньшинства выясняют свои отношения при помощи оружия, или захватывая земельные участки, помещения органов власти, судов и целые населенные пункты. Совершенная в марте нелегитимность не решила всех проблем страны, она породила сотни других. Несомненно, произошедшее в республике не просто обесценило ее международный (в том числе инвестиционный) рейтинг, оно косвенно подрывает стабильность в окружающих государствах».

Пусть сетования официозного журналиста на «нелигитимный снос власти» видится несколько лицемерным после событий начала 90-х годов, но все же и не зря Тойганбаев опасается разрушительного влияния киргизских событий не только на положение в его стране, но и на ситуацию во всем регионе.

Курманбек Бакиев, пришедший к власти в стране весной 2005 года в ходе «тюльпановой революции», был уже не ученый-демократ, а хозяйственник и чиновник, прошедший советскую школу воспитания национальных кадров. Он родился в 1949 году в селе. Окончил Куйбышевский политехнический институт, до распада СССР занимал различные партийные и административные должности – после работы на заводах в России (в Куйбышеве) и в Киргизии делал карьеру в партийных и советских органах (первый секретарь горкома КПСС, председатель горсовета). После распада СССР в 1992 году был назначен главой государственной администрации района, в 1994 году – заместителем председателя Фонда государственного имущества Республики Киргизия, первым заместителем главы Джалалабадской облгосадминистрации. В 1997 году Бакиев стал губернатором – главой Чуйской областной государственной администрации.

С декабря 2001 года по май 2002 года Бакиев являлся премьер-министром Республики Киргизия. Когда на юге Киргизии произошли столкновения местных жителей с милицией, в результате которых пять человек погибли и более 90 получили ранения, оппозиция именно Бакиеву поставила в вину неспособность разрешить ситуацию, и он подал в отставку. Но он не оставил политическую деятельность, был избран депутатом Законодательного собрания Республики Киргизия, вошел в созданную лидерами пяти оппозиционных блоков коалицию для противодействия административному ресурсу. В марте 2005 года Бакиев баллотировался в парламент Киргизии, выборы проиграл. В том же месяце возглавил Координационный совет народного единства (объединенный орган, созданный оппозицией после первого тура выборов).

В марте 2005 года в ходе очередных парламентских выборов, итоги которых оппозиция во главе с Бакиевым не признала, в Киргизии и произошла «тюльпановая революция». 10 июля 2005 года Бакиев был избран президентом Республики Киргизия.

В декабре 2007 года Бакиев подписал указ о назначении Игоря Чудинова (надо думать, русского) главой правительства Киргизии.

В начале 2009 года Бакиев заявил о своем намерении избираться на второй срок. На выборах, состоявшихся 23 июля 2009 года, Бакиев одержал уверенную победу, набрав более 76 процентов голосов.

В апреле 2010 года в Киргизии вновь произошло насильственное свержение власти. В результате волны беспорядков в стране десятки людей были убиты, сотни ранены. 7 апреля Бакиев подписал указ о введении в стране чрезвычайного положения. На следующий день правительство страны ушло в отставку, парламент был распущен. Бакиев бежал из столицы в Ош. В том же месяце сформированное оппозицией временное правительство («правительство народного доверия») лишило его президентских полномочий, после чего Бакиев бежал в Казахстан, а затем в Белоруссию и подал заявление об отставке, которое впоследствии опроверг.

Бакиев женат (его жена – Татьяна Васильевна Бакиева, надо полагать, русская), у них двое сыновей: старший Марат и младший Максим.

Государственный переворот не был бескровным. В стране (особенно на юге) произошли многочисленные столкновения, в том числе и на межнациональной почве. Дело дошло до фактической войны между киргизами и узбеками. Русским, особенно казакам, проживающим в Киргизии с давних пор, пришлось создавать свои отряды самообороны. В столице также бесчинствовали мародеры. С трудом удалось восстановить некоторое подобие порядка. Президентом переходного периода «(до 31 декабря 2011 года) стала Роза Отумбаева. Киргизия перешла от президентской республики к парламентской, что, как полагают эксперты, не сулит ей стабильности. Хотя Россия считает, что происходящее в Киргизии – внутреннее дело этой независимой страны, все же Дмитрий Медведев заявил, что переход ее от президентской республики к парламентской может иметь катастрофические для нее последствия.

В ходе всех этих мятежей и революций подняли голову и ультранационалисты, требующие, в частности, очистить карту Киргизии от русских названий. Популярными стали лозунги: «Сколько времени мы будем еще молиться на русских!» При этом подобные идеи высказывают не только оппозиционеры, но нередко и высокопоставленные правительственные чиновники. Когда приходит время просить денег у России, эти деятели предстают как самые верные ее друзья. Когда же нужно подыграть оппозиции, чтобы не стать изгоями, их риторика резко меняется. Сама Отумбаева – сторонница демократических ценностей в их западном понимании, но она заявляет о необходимости дружеских отношений между Киргизией и Россией.

Тут, пожалуй, стоит сделать одно очень важное и даже шокирующее отступление, которое можно было бы сделать еще в главе, посвященной Казахстану. Но в главе про Киргизию оно даже более уместно.

Дело в том, что типологически центральноазиатские кочевые общества… ближе к европейским, чем даже, скажем, российское!

В традициях степняков были и парламентская демократия (курултаи), и выборность глав государств (султанов, которых ошибочно считают монархами, хотя на самом деле они были президентами). А также свобода слова (в плане традиции неприкосновенности акынов), гласный суд, а у казахов – даже… избирательное право для женщин (на местных выборах)! Одним словом, если сделать скидку на средневековую специфику, – просто готовый образец для демократий мира!

И если демократический уклад казахов смазывается уже оформляющейся государственностью имперского типа, то таковой у киргизов можно увидеть в достаточно чистом виде. Вот почему лидером Кыргызстана оказался не «партийный бай», а демократически избранный скромный профессор – это вполне в духе традиций степняков. Да и бессменный президент Казахстана не воспринимается в мире каким-то диктатором – видимо, настолько сильно проступает сквозь его действия настоящая демократическая традиция казахов, которую невозможно подделать.

Понимаю, что такое отступление вызовет шок у части читателей: да неужели эти степняки большие европейцы, чем мы, родимые?! Но это всего лишь следствие длительной дрессировки умов российского истеблишмента. Плюс поверхностное отождествление деспотических порядков, скажем, в Узбекистане со степными, что тоже является в общем-то продуктом пренебрежительного восприятия «традиций туземцев»: дескать, все они там одинаковы, только названиями отличаются. Для многих, увы, тезис о «большей европейскости» степных обществ лишает их возможности свысока поглядывать на своих юго-восточных соседей – дескать, пусть нам еще до «полной демократии» далеко, но им-то еще дальше! Порой в прессе приходится встречать иронически-риторические вопросы: что же это, или в Казахстане больше демократии, чем в России? (Предполагается: абсурд.) А один высокопоставленный умник даже увидел в разгуле киргизской толпы во время переворота… признаки «восточной деспотии»! Словом, тот комплекс, который Ф. Кривин выразил словами: «…читая это, лилипуты вырастают в собственных глазах».

Это одна сторона вопроса. Но естественно возникает и другая. А если степные общества так близки европейским, то не впустую ли пройдут помещенные выше предсказания насчет неизбежности скорой интеграции Казахстана и Киргизии с Россией? Ведь тогда получается, что как раз им лучше было бы наводить мосты с Евросоюзом?

К счастью, типологические сходства на являются фатальными. И яркий пример тому – отношения России с Индией, этой «самой большой демократией мира». И впрямь, в плане устройства общества (а в известной степени и в смысле многих ценностей) наши две страны практически не имеют ничего общего. Индия – самая настоящая демократия западного типа, к которой даже вся западная правозащитная общественность не может подкопаться в плане пресловутых «прав»; Россия же в ее архетипе – это общество тоталитарной демократии, чьи социальные ценности ничего общего не имеют с европейскими. И тем не менее СССР и Индия довольно быстро (после кратковременного ожидания, что в Индии должна непременно победить социалистическая революция) нашли в друг друге союзников не-разлей-вода (что было очень кстати в эпоху «холодной войны»).

В чем же причина такой вроде бы парадоксальной (но проверенной временем) дружбы? Думается, одна из важнейших причин – то, что парламентская демократия для индийцев – атрибут жизни, а не орудие распространения своего геополитического влияния, как для англосаксов. Да, западная демократия – это, прежде всего, орудие порабощения народов иных культур.

А вот Индия не стремится весь мир выстроить под себя; она просто существует в парламентской системе. И это, оказывается, не мешает дружеским отношениям со страной, построенной на полностью противоположных началах!

Вот и большая либеральность степных традиций – вовсе не причина для враждебности центральноазиатских стран и России. Если она в чем-то и проявляется, то в достаточно активных контактах этих двух стран, скажем, с Евросоюзом (а Казахстан даже стал… очередным председателем ОБСЕ!). Вот здесь, наверное, играет роль фактор типологической общности с Европой, и делать из этого ни сенсацию, ни трагедию не стоит. Ведь главного – желания уничтожить российскую политическую традицию (если надо, то вместе с самим народом) – у наших центральноазиатских друзей не наблюдается. А значит, и особых глубинных причин, стоящих на пути нашей будущей дружбы, нет.

Но вернемся к Киргизии.

Новая власть, установившаяся в Киргизии после «революции тюльпанов», тоже была построена оригинально. Президент Курманбек Бакиев, южанин, – крепкий хозяйственник, а вынужден был руководить силовыми структурами. Тогдашний премьер-министр Феликс Кулов, северянин (революция освободила его из тюрьмы), – профессиональный милиционер, а должен был управлять экономикой. И хотя оппозиция добивалась превращения президентской республики в парламентскую, частично она этого добилась в ходе нового противостояния с властью в ноябре 2006 года. А народ видит, что такая беспомощная власть вряд ли способна обеспечить хозяйственное возрождение страны.

Клубок острых противоречий завязан в наиболее плодородной зоне Средней Азии – в Ферганской долине, которая разделена между Киргизией, Узбекистаном и Таджикистаном и представляет собой этнический котел. Впрочем, и население других районов этих республик тоже этнически неоднородно. В Киргизии, например, 12 процентов населения составляют узбеки, а немало киргизов проживает в Узбекистане, Таджикистане и даже в Синьцзяне.

Через киргизский город Ош (и далее на Бишкек) проходит дорога из таджикского Горного Бадахшана, которую считают главной артерией наркотрафика в Евразии (она находится под контролем чеченцев и ингушей, предки которых были высланы в свое время с Кавказа).

Киргизия вошла и в ЕвроАзЭС, и в ОДКБ, и в ШОС. Отношения к России и к русским здесь даже в самые трудные времена, до последних месяцев, оставались в целом доброжелательными. В стране создан Славянский университет, русский язык имеет статус официального и широко используется в общении. Не только власть, но и оппозиция (не считая ультранационалистов, не пользующихся широкой поддержкой в народе) не выступают против дружеских отношений с Россией.

Но внутренняя обстановка в стране и после революции остается нестабильной, а в случае обострения межэтнических и социальных противоречий речь может пойти о самом существовании Киргизии как единого самостоятельного государства. Не раз высказывалось мнение, что Киргизию может спасти интеграция с Казахстаном, которая выглядит скорее как поглощение горной республики ее степным соседом (примерно так же российские верхи рассматривают интеграцию России и Белоруссии). Президенты Киргизии и Таджикистана заявили о желании их республик присоединиться к Таможенному союзу России, Казахстана и Белоруссии. (Да ведь многие тысячи киргизов вынуждены были уехать на заработки в Россию, в Москве они составляют значительную часть неквалифицированной рабочей силы – дворников, подсобных рабочих на стройках и пр.)

Это не случайно. Интеграция в рамках ЕвроАзЭС дает плоды, в частности, намечаемое объединение центральноазиатского энергетического кольца с российским позволит улучшить снабжение участников проекта электроэнергией.

В Киргизии находятся российская авиабаза в Канте и американская в аэропорту «Манас» (близ Бишкека), созданная, как объяснялось, для борьбы с талибами в Афганистане. В феврале 2009 года Бакиев, находясь в Москве на саммите ОДКБ, заявил о требовании Киргизии к США ликвидировать эту американскую военную базу. Это заявление вызвало волну возмущения не только в США, но и у их союзников по НАТО. В западных СМИ появились панические высказывания: «Россия теснит Америку на нескольких фронтах». Американцы, должны были покинуть базу в течение 180 дней. Появилась информация о том, что они смогут перебазироваться в Таджикистан. Но затем оказалось, что американская база остается в Киргизии, просто меняются ее название и статус. Видимо, американцы хорошо заплатили, кому следует, во властных структурах Киргизии. Да и рабочие места для местного населения не лишние. Наиболее «американизированная» часть киргизской молодежи, особенно те, кто получает американские гранты на обучение, также выступала против закрытия американской базы.

В Киргизию усиленно проникают и китайские инвестиции. Китайцы уже построили в республике овчинно-шубный и целлюлозно-бумажный комбинаты. Особенно их интересует Ферганская долина, где можно будет довести добычу нефти с нынешних 70 до 500 миллионов тонн. Киргизии отводится важная роль в планах осуществления железнодорожной связи Китая с Турцией, что можно рассматривать как один из вариантов восстановления Великого Шелкового пути в обход России. Самая острая борьба за влияние в Киргизии – еще впереди. И все же есть основания надеяться на то, что общие черты менталитетов наших народов, совместная вековая история и общность интересов окажутся сильнее иноземных влияний, и Киргизия со временем окажется надежной союзницей России.

УЗБЕКИСТАН – СОЮЗНИК РОССИИ ПОНЕВОЛЕ

Узбекистан – самая крупная по численности населения республика Средней Азии. В нем проживает 25 миллионов человек, из которых узбеков—15 миллионов. В советское время он негласно считался «первой среди равных» среднеазиатских республик. Однако это было обусловлено скорее экономическими и политическими обстоятельствами, чем духовными. Русский человек, приезжавший тогда, например, в Казахстан, видел там обычную советскую республику с некоторыми особенностями, обусловленными влиянием ислама. А Узбекистан, напротив, представлялся прежде всего исламским государством, на жизни которого появился некий советский отпечаток.

Карл Маркс в конце своей жизни почувствовал особенности азиатского способа производства, к которому неприменимы категории капиталистического общества. В пустынных регионах Средней Азии жизнь, возможность выращивания хлеба насущного зависела от воды, для подачи которой на поля нужно было создавать сложные системы ирригации. Такое дело было не под силу ни отдельному крестьянскому хозяйству, ни даже крупному частному собственнику. Системы ирригации обычно находились в руках государства. Это был своеобразный восточный, азиатский социализм. Маркс отмечал, что время от времени в этих регионах менялись правители, исчезали одни государства и возникали другие, а сам способ производства и общественный быт оставался неизменным. (Правда, думается, Маркс под одним названием «азиатского способа производства» необоснованно объединил североазиатский – кочевническо-скотоводческий, китайский государственно-бюрократический и среднеазиатский земледельческий на поливных землях.) Конечно, в индустриальную эпоху и технология сельскохозяйственного производства изменилась, на поля пришли машины, но менталитет народов, тысячелетиями выращивавших хлопок и хлеб на поливных землях, оставался в основе своей неизменным, не принимавшим идеологию индивидуализма и неограниченной конкуренции.

Советская власть, симпатизировавшая Турции Кемаля Ататюрка, подарила Узбекистану такие культурно тяготевшие к Таджикистану города, как Бухара и Самарканд. Это служит предпосылкой для того, чтобы сегодня осуществился план создания так называемого «туранского коридора», который должен объединить исламские суннитские государства Азии в единую коалицию под эгидой Турции, которая благодаря этому станет сверхдержавой. С этим проектом конкурирует «панисламистский проект», осуществляемый под эгидой Пакистана и Саудовской Аравии.

После провозглашения независимости Узбекистан сначала «дистанцировался» от России и даже вступил было в антироссийский блок ГУУАМ (Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан, Молдавия). Но угроза вторжения извне и активизация исламских фундаменталистов внутри страны (террористические акты 2004 года, кровавые события 2005 года в Андижане и др.) заставили его вновь обратить свои взоры к бывшему «старшему брату». В то время как ЕС ввел эмбарго на поставку оружия в Узбекистан, республика получила от России все необходимое ей вооружение. После выхода в 2005 году Узбекистана ГУУАМ превратился в ГУАМ.

Однако Узбекистану нужно было не испортить отношения и с США, на помощь которых он рассчитывал, а это было возможно лишь в том случае, если республика не будет демонстрировать слишком тесные связи с Россией. Поэтому участие Узбекистана в ШОС остается больше номинальным. Правящая элита Узбекистана опасается слишком явной демонстрации дружеских чувств к России еще и потому, что далеко не была уверена в сохранении стабильности в нашей стране после 2008 года, когда Путин оставил пост президента. Но все же, по мере укрепления связей страны с Россией, в Узбекистане порой стали открыто проявляться антиамериканские настроения. Дело дошло даже до публичного выступления одного узбекского сенатора, заявившего, что США – враг свободы в мире номер один. Наблюдатели тогда отмечали, что такой демарш возможен лишь с согласия президента Каримова. В американских СМИ этот случай был преподнесен как курьез: дескать, можно ли всерьез относиться к критике со стороны политического деятеля такого государства, в котором месячная зарплата равна плате в США за час работы?

Узбекистану надо было создавать благоприятные условия для компаний из стран ЕС, в надежде на привлечение оттуда инвестиций в экономику, которая нуждается в модернизации. Нуждалась страна и в установлении экономических связей с Китаем, который стремится завоевать крепкие позиции в регионе. Большой интерес к ресурсам и внутреннему рынку Узбекистана проявляет Япония. А тут еще традиционные связи с Турцией, Ираном, Саудовской Аравией. Периодически возникают осложнения в отношениях Узбекистана с соседними республиками СНГ – Казахстаном, Киргизией, Туркменистаном, Таджикистаном. Между тем взаимозависимость этих государств очевидна: например, Узбекистан, как страна поливного земледелия, нуждается в воде, а истоки рек, протекающих по территории республики, находятся за ее пределами – в Киргизии и Таджикистане, которые используют часть водных ресурсов в своих интересах. (Узбекистан больше всех заинтересован и в реанимации проекта поворота сибирских рек в Среднюю Азию, хотя это его проблем не решит.) Но пока «центральноазиатская интеграция» остается больше мифом, чем реальностью.

Казахстан избрал линию поведения, которую можно выразить формулой: «Политически – с Россией, экономически – с Западом» (правда, в последнее время и тут стал весомым «китайский фактор»). Туркменистан стремился вообще отгородиться от внешнего мира, сохраняя лишь один выход во вне страны – газопровод. А Узбекистану приходится, сохраняя известную замкнутость, в то же время во внешней политике балансировать на стыке интересов многих государств, чтобы извлечь из противоречий между его партнерами максимальную пользу для себя, для сохранения стабильности в стране. (Более подробно этот вопрос рассмотрен в статье Евгения Абдуллаева «Устойчивое неравновесие: отношения с Россией в политике Узбекистана»[6]) Показательно в этом смысле название книги президента Ислама Каримова, вышедшей в 2006 году: «Узбекский народ никогда и ни от кого не будет зависеть».

Но ведь это легко сказать: мы будем независимы. Действительно независимые государства на карте мира можно пересчитать по пальцам. Как только Узбекистан выпал из народнохозяйственного комплекса бывшего СССР, нарушились десятилетиями налаживавшиеся экономические связи с другими республиками, оказались потерянными поставщики и потребители продукции, внутрисоюзные рынки ее сбыта, уехали в Россию высококвалифицированные специалисты, а своими силами новая независимая страна не могла преодолеть вызванную этим разруху. Россия принципиально от своего «южного подбрюшья» (по выражению Александра Солженицына) отвернулась, а «руку дружбы» на строго коммерческой, своекорыстной основе протянул Узбекистану Запад.

МВФ и Всемирный банк предоставили Узбекистану кредиты – при условии установления в экономике страны рыночных отношений, обеспечения открытости ее экономики для западных инвесторов и т. п. А последствия заранее были известны: экономика страны-жертвы становилась добычей транснациональных корпораций.

ЕС и Всемирный банк выражали недовольство закрытостью Узбекистана, в том числе и от соседних республик бывшего СССР. Европейским компаниям хотелось бы иметь единый открытый для них центральноазиатский рынок. Вообще Запад торопил Узбекистан с проведением либеральных реформ, пугая его возможными потрясениями, если преобразования не будут осуществлены. Насколько это было возможно, руководство Узбекистана тормозило процессы распада, неизбежные при внедрении рыночных отношений в экономику восточного типа. Каримов отвечал эмиссарам Запада: «Не нужно разрушать старый дом, пока не построен новый». Узбекистану нужно выработать уникальную модель, чтобы вписаться в глобальную экономику на достойном, мировом уровне.

Приватизацию предприятий здесь провели более осторожно, чем в России, отказавшись от системы ваучеров. Первоначально объектами приватизации стали жилой фонд и мелкие предприятия, прежде всего в сфере обслуживания населения. Но сегодня уже наибольшая часть ВВП производится на частных предприятиях. Нередко на предприятиях работников не увольняли, а либо отправляли в отпуск, либо переводили на сокращенный рабочий день (с соответствующим сокращением оплаты труда). В стране действуют сотни западноевропейских, американских, китайских, южнокорейских и других иностранных компаний, которые никаких филантропических чувств к местным работникам не испытывают. Добилась участия в разработке газовых месторождений Узбекистана и российская компания ЛУКОЙЛ, намеревающаяся вложить в этот проект 1 миллиард долларов.

Многие предприятия, оставшиеся в собственности государства, оказались в новых условиях нерентабельными, и правительство намеревается либо закрыть их, либо продать хотя бы по символической цене в один доллар.

МВФ сейчас доволен Узбекистаном: он добился конвертации узбекской валюты – сума. Иностранным инвесторам разрешено прибыль, полученную в Узбекистане, переводить в доллары и вывозить за пределы страны. Инвесторы (а это в основном акционерные общества) мотивируют вывоз капитала тем, что они обязаны выплатить дивиденды акционерам.

Современное положение в экономике Узбекистана сложно охарактеризовать однозначно. Официально сообщается об успехах в хозяйственном строительстве. Так, большим достижением считается строительство силами ряда западных компаний Шурганского газохимического комплекса и ряда других крупных промышленных объектов. (В своей речи на открытии упомянутого комплекса Каримов не преминул подчеркнуть: в советское время узбекский газ направлялся в Москву, местные же кишлаки оставались на печном отоплении, а теперь газ получит местное население.) Как удовлетворительные оцениваются и макроэкономические показатели – рост ВВП, снижение темпов инфляции (в 90-е годы там свирепствовала гиперинфляция – до 1500 процентов в год) и пр. Страна добилась энергетической и зерновой независимости.

Однако те, кому доводилось побывать в Узбекистане, утверждают, что экономика страны переживает глубокий кризис. Картина здесь та же, что и в большинстве других бывших республик СССР: спад производства, массовая безработица, особенно среди молодежи (нарастающая из-за быстрого прироста населения), нищета большинства народа и баснословные доходы кучки новых «хозяев жизни». Жизнеспособны только те секторы экономики и предприятия, которые могут производить продукцию на экспорт, а это преимущественно добыча золота (в СССР Узбекистан занимал по этому показателю второе место), нефти и газа, а также выращивание хлопка. (Все это – остатки советского наследия.) Но мировой рынок находится в руках транснациональных корпораций, которые «обвалили» цены на золото и хлопок, вследствие чего экономика Узбекистана лишилась большей части своих доходов.

Многие узбеки в поисках источников пропитания отправились за границу, в том числе и в Россию. Местная власть такой отток кадров приветствует, потому что это хоть немного смягчает гнет безработицы, и очень болезненно воспринимает депортацию из России своих соотечественников – гастарбайтеров, проникших к нам незаконно.

О положении русских, оставшихся в Узбекистане (на момент распада СССР их было примерно два миллиона), хорошо повествует в своем очерке «Первородный грех колониста» Вадим Муратханов[7].

«Русских не гонят. Не мажут дегтем калитки, не бьют стекла. Им только вежливо и по-восточному тонко дают понять, что они здесь чужие, что это не их земля, всегда была не их, а они, несмотря на относительную многочисленность и остатки иллюзий, – не более чем загостившиеся здесь иноземцы, независимо от того, кто где родился и вырос». (Русских мужчин здесь еще с советских времен зовут «Васек», как в Турции все русские женщины – «Наташи».)

Размер минимальной заработной платы в Узбекистане составлял в 2004 году примерно 5 долларов США. При обилии овощей и фруктов и их дешевизне человеку с такой зарплатой можно лето прожить на лепешках и арбузах, но в остальное время года приходится просто голодать, так как цены на другие продукты первой необходимости здесь сопоставимы с российскими. По данным ООН, в республике более 20 процентов населения недоедают.

Большинство узбекистанских русских проживает в Ташкенте, где зарплата колеблется от 30 до 50 долларов (жителям узбекской глубинки о таком уровне платы за труд остается только мечтать).

Чем же русские жители Ташкента заслужили такую мизерную по мировым меркам, а с точки зрения жителя узбекского кишлака – астрономическую зарплату?

«Чаще всего на каждом уважающем себя производстве и в каждой еще не впавшей в летаргию конторе сидит своя Марьиванна или Сан Саныч – странные и нелепые в окружении периодически ржущих над своими непонятными русскому уху шутками молодых «новых узбеков», с зализанными гелем волосами и поминутно вынимаемыми как бы невзначай сотовыми телефонами».

Известно, что «новые русские» не заслужили симпатий мировой общественности. Но по сравнению с «новыми узбеками» они смотрятся как гиганты мысли…

«На этих тронутых временем осколках империи – Марьиваннах и Сан Санычах – во многом и держится пока шаткое здание узбекской экономики и делопроизводство…

– Марьиванна, посмотрите процентовку. Сюда что вписываем?

– Зульфия, я ж тебе объясняла…

– Ой, Мариванна, я всегда так путаюсь в этих цифрах. И что бы мы без вас делали, Маш-опа!»

Вот так лопнул миф о квалифицированных узбекских национальных кадрах. Зульфия способна получать высокую зарплату. А нужными знаниями и умением, несмотря на диплом о высшем образовании, она все-таки не обладает.

«Но при этом Марьиванна – человек второго сорта, хотя уволить ее ни один начальник не решится – без нее вся работа остановится… К русским, этим «белым неграм» Средней Азии, питают смешанное чувство соболезнования и брезгливости – как к непонятным, но безобидным загостившимся чужакам, дом которых сгорел за время их отсутствия. В то время как корейцы, чеченцы, евреи и др. живут национальными общинами, русские остаются каждый со своей бедой один.

И это понятно, ведь среди русских никогда не было этнической солидарности. Те русские, которые живут сейчас в республиках СНГ, стать влиятельным национальным меньшинством, владельцами предприятий и банков не могут. Высокооплачиваемыми специалистами, которых оберегает местное правительство – тоже. Просто для этого нужны другие русские»[8]. Те русские специалисты высочайшей квалификации, которым в Узбекистане платили бы большие деньги, давно уехали в Россию или на Запад, а специалисты средней руки вроде упомянутых Марьиванны или Сан Саныча, на которых держится малый и средний бизнес в Узбекистане, на большие зарплаты и уважение претендовать не могут. Да, у них есть знания и опыт, но это не те качества, которые считаются престижными в узбекском обществе.

Вернусь к очерку Муратханова. Плакаты, вывески, официальные заявления, воинские команды – все это пишется и звучит на узбекском, а потому недоступно неграмотным русским, 99 процентов которых так и не удосужились в достаточной мере овладеть языком титульной нации. А сейчас еще проводится переход с кириллицы на латинскую графику, что сделает неграмотными и большинство узбеков. И, конечно, весь культурный багаж, накопленный в советское время и зафиксированный на русском языке, станет узбекам недоступным. Такая же судьба постигла в середине прошлого века арабскую вязь, превратившуюся для новых поколений советских узбеков в китайскую грамоту.

В школьном курсе новейшей истории русские объявлены захватчиками и завоевателями, а басмачи – героями национально-освободительной борьбы. Учебники советского образца, как и сочинения Горького и Маяковского, изъяты и уничтожены еще в 90-х, при обнаружении подобных книг и директора школ, и заведующие библиотеками лишались работы.

Узбекская власть стремится представить республику светским государством, время от времени проводятся обыски с целью изъятия у населения исламской экстремистской литературы. Но если и не было в семье экстремистов, после ареста кормильца они появятся.

Современные идеологи при поддержке узбекоязычных СМИ (а других там почти нет) активно культивируют в общественном сознании образ женщины – хранительницы очага, изо дня в день терпеливо ожидающей мужа в четырех стенах и безгласно принимающей любую его волю. У узбекской девушки с высшим образованием шансов на замужество мало. Образование у женщины стало пороком, так Узбекистан возвращается к собственному Домострою (как крестьяне, из-за обнищания лишенные возможности покупать товары в городе, вернулись к натуральному хозяйству). Единственный островок, законсервировавший советскую стабильность и благополучие, – это Навойский горно-металлургический комбинат (где директор – крепкий русский хозяйственник) и золотодобывающее узбекско-американское СП. Платят здесь в среднем от 200 до 400 долларов в месяц, и, в отличие от Ташкента, бесплатно показывают российское ТВ.

Уехать русскому из Узбекистана непросто – за билет на поезд надо будет заплатить полугодовую зарплату среднестатистического русского жителя Ташкента. А продать свою квартиру можно лишь за гроши: таков жизненный уровень потенциальных покупателей (в города стремятся попасть молодые люди из кишлаков). Да и предложение намного превышает спрос. Получить же российское гражданство почти невозможно: очередь в консульство насчитывает многие тысячи человек, а в день оформляют документы в среднем на пять семей. Когда возмущенный волокитой русский кричит чиновнику, что он не по своей воле приехал в Среднюю Азию, а по распределению после института, тот невозмутимо отвечает: «А мы вас туда не посылали…»

Конечно, среди узбекистанских русских сильны чувства горечи по поводу неблагодарности со стороны власти и населения республики, для процветания которой наши специалисты и рабочие так много сделали в прошлом. Но тут есть один важный нюанс, который они редко учитывают и о котором написал в своем очерке «Восток есть…» журналист Андрей Тарасов:

«В растерянности и оскорбленности нашей, в позе гордого недоумения от неблагодарности за оставленные города и заводы («мы им столько понастроили, столько понавезли, а они!») читается укор непонятливым «чучмекам», так и не воспринявшим благодатной советско-европейской индустриальной цивилизации. И не укор даже, а суд. Но судьи ли мы им, если трудились, добиваясь во всем выравнивания – города и деревни, центра и окраины, Востока и Запада? Выравнивания с верой, что преодолеваем проклятое прошлое, и без опасений, что можем породить проклятое будущее».

Старый Ташкент был типичным азиатским городом. Довольно убогим и грязным. В советское время, после случившегося в 1966 году катастрофического землетрясения, столицу Узбекистана восстанавливала вся страна, в ней появились резные дворцы, плиточные площади, искрящиеся фонтаны.

Это строила Советская власть, главную роль тут играли русские специалисты и рабочие (хотя вдохновителем работ по благоустройству города выступал первый секретарь ЦК КП Узбекистана Шараф Рашидов, жизнь которого так трагически оборвалась в 1983 году). Но советские люди руководствовались пришедшей с Запада, из Европы марксистской идеологией, они хотели «догнать и перегнать Америку». И им было непонятно, например, зачем трусят стариковской рысцой по узким улочкам Старого города почтенных лет граждане в ватных халатах, пряча в рукавах каких-то сереньких птичек. А они спешили на перепелиные бои – развлечение узбекских дедушек, тогда как парни предпочитали буйное и пылкое времяпрепровождение на ипподроме. Только почему эти самые сражения птиц, вызывавшие на невозмутимых байских лицах такой детский азарт и вдохновение, были под запретом милиции и проводились на тайных, скрытых от глаз пустырях? Ну ладно – калым, ну ладно – обрезание. Ну, паранджа, которая то и дело попадалась в переулках Старого города и на базаре. Но перепелиные бои – чем страшны?

Русские постарше наставляли юного Андрея Тарасова:

«Они (узбеки) тут из себя больших хозяев строят… Ты в случае чего усы им покажи, вот так – сразу Буденного вспомнят! Он тут басмачей переколотил, до сих пор уважают!»

Или:

«В начальники лезут, а сами жен с кухни не выпускают… С гостями жену за стол никогда не посадят. Вместе с базара идут: он впереди, а она сзади с сумкой, на десять шагов… На трудную работу не загонишь, а в магазинах продавцы – одни парни, вон какие морды наедают… Ничего, мы их культуре научим! Если спросят, когда вы, русские, отсюда уйдете, отвечай: мы вас стоя справлять нужду по-малому научили? Научили, а вы тут до нас сидя это делали. Вот когда по-большому стоя научим, тогда и уйдем. Ха-ха-ха…

Между собой, конечно, и погрубее выражались. Не то чтобы все поголовно…

Молодость груба и бесцеремонна, но корешки мои лишь отсвечивали оборотной стороной официальной медали. В какую газету ни глянь – рядом с победителями соцсоревнования обязательная образцово-показательна проработка феодально-байских предрассудков и пережитков, под которые подводилось множество привычных для узбеков черт образа жизни, вплоть до перепелиных боев. И, конечно, самый главный враг – национализм…

Осознание, что мы в общем-то в чужом доме присвоили себе право хозяина и с важным видом поучаем настоящих хозяев, где и как им сидеть и стоять, что делать, что петь и читать, приходило в ту пору трудно и не сразу…» (Выделено мной. – М.А.)

Так что нынешние притеснения русских – в известной мере ответ на бесцеремонность, с которой мы наводили порядок в азиатских республиках, часто не считаясь с особенностями характера и менталитета, нравами и обычаями местных народов. В какой-то мере здесь сказался тот дефицит времени, в который поставила нас История». (Нас ведь посылали туда не для изучения местных обычаев, а чтобы перестраивать жизнь на основе прогресса.) «Возможно, не будь необходимости спешить с индустриализацией страны и пр., будь у русских время, чтобы не спеша вживаться в этот своеобразный мир Востока, они вели бы себя более деликатно и уважительно по отношению к местным жителям». Память подсказывает и другие поводы для оправдания.

Да, трудно в этом мире найти кого-либо лживей, продажней и самодовольней, чем полуобразованный и бесконтрольный восточный чиновник. Немало пришлось русским насмотреться на них в кабинетах с претензией на все домашние удобства, на их непрерывные чаепития, и эти полотенца, подстилаемые под локти, и эти тусклые глаза, поднимаемые на посетителя… Но сколько там было узбеков другого склада, вроде чеканно-худого, иссеченного морщинами темнокожего директора сельской школы, знающего и по-арабски, и по-латыни, и по-русски, путешествующего по многотомному «Шахнаме», как по родному колхозу.

И вот каков итог размышлений Андрея Тарасова:

«Глупо и бессмысленно отрицать исторические достижения «российского Востока», «советского Востока». Когда я увидел своими глазами афганский кишлак, то понял, как далеко ушел по сравнению с ним наш среднеазиатский колхоз. Это действительно светлое царство социализма, со школой, асфальтом, больницей, водопроводом, роскошным клубом, с властью, выполняющей какие-то просьбы. С совершенно другими людьми.

Но когда я увидел афганский кишлак, излупленный в пыль советскими ракетами и снарядами, то содрогнулся от жестокости изничтожения даже столь убогого, но последнего обиталища человека. Мы перед этим не остановились – это поразило в сердце всю Азию.

И не останавливаемся до сих пор – под удивленным взором тоже всей Азии. При всех державных разговорах о величии России как стыковочного пространства Запада и Востока у Москвы казенное, правящее, а часто и массовое общественное сознание так и не прониклось тем пониманием истинно азиатского духа, с которым только и возможно идти на разговор с Востоком, его менталитетом одновременно лукавого и простодушного восприятия мира, с его верой в незыблемость этого мира, с его мгновенными вспышками оскорбленной справедливости. «Взрослость» Запада – хладнокровное осознание расколотости мира, никаких иллюзий, разделенность справедливости и пользы, возможность говорить без обиняков. Наверное, все эти слова неточны, и тогда остается лишь признать Восток непознаваемым. Но и это значит, что обращаться с ним следует очень осторожно, только и всего. С осторожным почтением.

Восток есть. И казенная Россия пока не поняла, что она у него в гостях. Так же, впрочем, как и в Якутии, на Чукотке, а по самому большому счету, и в каждом доме Калужской или Новосибирской области. Ибо центральная власть в эти дома приходит выполнять лишь какую-то свою функцию. В глазах же восточного (а может, и любого?) человека нет ничего позорнее, чем наглый гость, не дающий хозяину дохнуть по-своему, назойливый и вездесущий. Если он к тому же наделен и силой, то не знаю, на что можно рассчитывать… Наша пограничная цивилизация, громогласно гордящаяся тем, что она восточно-западный кентавр, еще не осознала, что ли, губительность неаккуратности: воспламененный Восток, внешний ли, внутренний ли – неугасим».

Сейчас, когда русские в своих собственных городах и селах основательно настрадались от наглости инонациональных этнических группировок, возможно, мы лучше сможем понять и особенности образа жизни на Востоке, и необходимость вести себя там соответственно. Хотя, думается, и сказанного достаточно, чтобы осознать чуждость узбеков русским.

Как оценивают перспективы узбекского режима в самой Центральной Азии? Уже цитировавшийся выше Адиль Тойганбаев сравнивал ситуацию в Узбекистане с тем, что произошло в Киргизии:

«Здесь (в Узбекистане) вышла обратная ситуация, когда власть определила главным приоритетом собственное выживание, а не недопущение кровопролития любой (даже своего самосохранения) ценой. Впрочем, в такой ситуации оба крайних решения в конечном счете ведут к нелегитимности. Тактически выиграв раунд, Ислам Каримов, оставшись президентом, создал не меньшие стратегические проблемы на будущее. Его власть окончательно маргинализуется и переходит в разряд «отверженных» режимов, отрицая любые легальные возможности действия за мирной (и светской) оппозицией. Президенту придется противостоять как внутренним противникам, так и все возрастающему внешнему давлению, но при этом его собственная исключительная зависимость от силовиков становится критичной. Такое построение политического режима хорошо знакомо по истории двадцатого века, оно не просто опасно, оно бесперспективно. Вооруженное подавление ферганского мятежа не отменяет того факта, что такой мятеж случился – в историческом смысле второе главнее первого. И это несмотря на то, что в Узбекистане и тени не было тех «либеральных порядков», какие были в акаевском Кыргызстане.

Перспективы Ислама Каримова тем сложнее, чем больше «сомневаются» в нем международные институты, чья неслучайная пристрастность после произошедшего во многих государствах СНГ теперь уже общеизвестна. Цена, заплаченная за стабильность власти – общественная нестабильность, получилось не восстание, а так, глухой ропот. Репрессии – такой же мятеж, только мятеж власти в отношении соотечественников. Когда власть и народ упорно говорят на разных языках, одно стоит другого и репрессии ничем не лучше мятежей». Положение власти стало еще более сложным после того, как разгорелись (разумеется, не сами собой, а под скрытым воздействием некоторых внешних сил) «цветные» революции в странах Северной Африки и Ближнего Востока. Не исключено, что этот политический пожар перекинется и на республики Центральной Азии.

Как ни тяжел для русских нынешний режим Каримова, в случае прихода к власти мусульманских экстремистов их судьба будет еще более незавидной. Поэтому они воспринимают нынешний порядок, хотя бы номинально поддерживающий стабильность, как наименьшее из зол.

Конечно, если Россия станет снова сильной, отношение к русским и в среднеазиатских республиках изменится в лучшую сторону, там возникнет мода на все русское. Все ли русские в Узбекистане доживут до этого времени?

НЕ ПОУЧИТЬСЯ ЛИ НАШЕЙ ВЛАСТИ У ПОКОЙНОГО ТУРКМЕНБАШИ?

Туркмения занимает особое место на постсоветском пространстве. Эксперты называют ее самой советской из всех стран СНГ и отмечают, что она наиболее дистанцировалась не только от России, но и от других стран содружества.

Туркмения – страна с населением около 4,5 миллиона человек, из которых собственно туркмены составляют несколько более половины. По численности населения она уступает, например, Дании, а по территории превосходит ее более чем в 10 раз. Но большая часть этой территории – пустыни и полупустыни, горы и предгорья.

Туркмения самой последней из союзных республик СССР объявила о своей независимости. Но после этого, в отличие от других среднеазиатских республик, вступающих в экономические или военно-политические союзы, она выбрала путь самостоятельного плавания по волнам океана мировой политики. Она заявила и записала в Конституции о своем принципиальном нейтралитете, и этот ее статус признан ООН. Даже в СНГ Туркменистан фактически уже не участвует, на саммитах Содружества Ниязов появлялся редко и вел себя так, будто обсуждаемые вопросы его не интересуют.

Но нейтралитет Туркмении, с ее громадными, мирового значения, запасами нефти и особенно природного газа, держать непросто. На ее пространстве сталкиваются интересы США и России, а также ЕС, Китая и других стран.

Все достижения и неудачи Туркмении в первые 15 лет ее независимого существования (а она прежде за всю свою многовековую историю независимой никогда не была) связаны с именем ее руководителя Сапармурада Ниязова – в советское время первого секретаря ЦК Компартии республики, а после провозглашения независимости Туркменистана – его президента.

Судьба самого Ниязова кажется волшебной историей из восточной сказки. Родился он в 1940 году и рано остался сиротой. Его отец погиб на фронте в Великую Отечественную войну, мать и два брата – во время катастрофического землетрясения 1948 года, когда Ашхабад был почти полностью уничтожен. Чудом выживший в этой катастрофе, извлеченный из-под завалов Ниязов с восьми лет воспитывался в детском доме. Но Советская власть дала ему возможность получить высшее образование (он окончил Ленинградский политехнический институт). Говорят, он еще в студенческие годы пристрастился к азартным играм, особенно к картам и бильярду, а также к спиртным напиткам. По отзывам знавших его русских (например, членов Политбюро ЦК КПСС Александра Яковлева и Егора Лигачева) и туркмен, Ниязов особенными способностями не отличался, был скромным и услужливым. Еще работая на рядовой инженерной должности, он попал в поле зрения первого секретаря ЦК Компартии республики Гапурова, который проникся симпатией к «сироте» и приблизил его к себе. В дальнейшем Ниязов сделал головокружительную карьеру уже по партийной и советской линии. В 1980 году он возглавил горком партии в Ашхабаде, в 1984 году был переведен в Москву, в аппарат ЦК КПСС, откуда через год вернулся на родину уже в роли председателя Совета Министров республики. В декабре 1985 года он стал первым секретарем ЦК КП, а в январе 1990-го – еще и председателем Верховного Совета республики. На выборах президента Туркменистана еще до распада СССР за Ниязова проголосовало 93 процента избирателей.

После принятия Конституции Туркменистана Ниязов предложил провести повторные президентские выборы, на которых он, единственный кандидат, получил 99,5 процента голосов. В 1999 году его назвали пожизненным президентом страны. Его считали властным и требовательным руководителем, но в то же время мягким, доброжелательным и гостеприимным человеком.

Туркмения вызывала особую нелюбовь у российских либералов, их просто бесил культ личности Ниязова. Этот бывший первый секретарь Компартии республики вдруг стал правоверным мусульманином, учителем и духовным наставником своего народа, и получил титул Туркменбаши («отца всех туркмен»). Возмущали наших либералов и отсутствие в стране свободы слова, наличие якобы миллиардных счетов диктатора в зарубежных банках и пр. Но почему-то вне поля их зрения остаются такие действия туркменского лидера, как освобождение населения республики от платы за газ, свет и воду, а также за соль.

Ниязов посчитал, что богатства недр Туркмении – нефть и газ – принадлежат всему народу, а, следовательно, было бы несправедливым брать с граждан плату за пользование тем, что дано их стране Всевышним. Низкими, почти символическими являются квартирная плата и тарифы на услуги ЖКХ, цены на авиабилеты, на проезд в автобусах и поездах. Бензин в республике стоит дешевле воды. Почему бы нашим демократам не посоветовать российской власти последовать этому благому примеру?

Ниязов стал президентом самой отсталой в социально-экономическом отношении республики Союза. Он сам вспоминал: «все 74 года Советской власти мы были мишенью для критических стрел. Мы привыкли к постоянным нападкам, издевательствам над нами. На любом бюро или Пленуме ЦК КПСС, на любом общесоюзном совещании в Москве непременно критиковали туркмен. И это вошло в привычку, стало традицией». Хотя и в Туркмении в советское время строились школы и больницы, все же из Центра было невозможно предусмотреть все нужды регионов. И нередко Ниязову приходилось тратить немало усилий, чтобы пробить решение о строительстве какой-нибудь школы в Каракумах. Поэтому, став президентом независимой республики, он решил вытащить ее из этой ямы, не считаясь ни с какими жертвами. В этом смысле можно, наверное, назвать Ниязова «туркменским Сталиным».

Разрыв хозяйственных связей после распада СССР, выталкивание Туркмении из рублевой зоны либералами, пришедшими к власти в России, еще более усугубили трудности, с которыми столкнулся Ниязов. Но с 1997 года республика начала выходить из кризиса. Возобновившийся экспорт газа на Украину и в Россию давал деньги, необходимые для развития страны. Главным направлением развития страны Ниязов избрал создание инфраструктуры, строительство, а также модернизацию основных секторов национальной экономики, на что и шли доллары, получаемые от экспорта нефти и газа.

В Ашхабаде построили прекрасный международный аэропорт, по стране проложили современные автомобильные дороги вполне европейского качества.

Ниязов украсил Ашхабад бело-мраморно-золочеными дворцами сказочной красоты. Это дворец самого президента, Дворец конгрессов и искусств на 3 тысячи мест, получивший название «Рухиет» (Духовность), Дворец Правосудия, «Туркменский пентагон» – здание Министерства обороны, здание парламента, Национальный музей и суперсовременный Центробанк. Из любой точки Ашхабада видна расположенная в центре города арка Нейтралитета высотой 75 метров, которую венчает золотая фигура Туркменбаши. Эта статуя, повинуясь сложной электронной системе, поворачивается вслед солнцу. Статуи и портреты (в том числе и на коврах) вождя можно встретить в стране повсеместно, а в столице они – на каждом шагу. Для министерств и ведомств нефтегазового комплекса страны построен 25-этажный дворец. Два стадиона – «Олимпийский» и «Копетдаг» – позволяют проводить соревнования самого высокого уровня. Несмотря на возражения скептиков, полагавших, что ледовый дворец в пустыне просто невозможен, Ниязов настоял на строительстве спортивного комплекса с ледяным катком внутри. (Говорят, он хотел построить в пустыне Каракум зоопарк для пингвинов, поскольку в Антарктике им угрожает вымирание от голода в результате глобального потепления.) Строится и детский парк – своего рода туркменский Диснейленд. Выстроены целые улицы отелей, супермаркетов и других великолепных зданий. В разных концах города воздвигнуты статуи, разбиты парки и сады с фонтанами, открытыми и закрытыми бассейнами, в зеленом поясе высажены 15 миллионов деревьев – и это в стране, где вода на вес золота. Построены медицинские центры мирового класса, доступные всем жителям страны. Красив и Дворец сирот, в который свозят со всего Туркменистана детей, оставшихся без родителей.

Ниязов не забывал и о духовных потребностях мусульман. В своем родовом поселке Кипчак в пригороде Ашхабада он построил самую большую в Средней Азии мечеть Духовности, у стен которой сооружен мавзолей, где покоились его родители и братья и где он сам упокоился после своей смерти.

Не обойдены вниманием и повседневные нужды обитателей столицы: создана сеть бензозаправочных станций, поскольку на улицах много автомобилей, в том числе и «Мерседесов». Повсюду – пункты химчистки и иные предприятия службы быта.

Как и во всем Туркменистане, в столице есть государственные (с регулируемыми ценами) и частные (со свободным ценообразованием) магазины. В частных цены выше, но они привлекают покупателей тем, что работают без перерывов и допоздна (до 23 часов). Плотный ужин в ашхабадском кафе обойдется примерно в пять долларов. Арендовать такси на час можно за полтора доллара. Официальных пунктов обмена валюты нет, но доллары меняют на Русском базаре по коммерческому курсу, который в 4–5 раз выше официального. Вечером, после захода солнца, в Ашхабаде мало кого можно встретить на улице.

Высотные жилые дома, возводимые в столице отдельными ведомствами (а квартиры в них получают все – от шофера до министра) тоже напоминают дворцы, отличаются повышенным комфортом: высота потолков в них – четыре метра, единая система кондиционирования, в подъездах-вестибюлях пальмы. Для вселения в такую квартиру достаточно уплатить треть стоимости (при этом еще помогает профсоюз), остальное – льготный кредит банка на 15 лет, причем его погашение начинается лишь через 5 лет.

Те, кто не был в столице Туркменистана со времен СССР, не узнают ее. Ашхабад, прежде лежащий в пыли заштатный городок, сегодня стал одним из самых красивых городов Центральной Азии.

К строительству Ниязов широко привлекал иностранные, прежде всего французские и турецкие фирмы.

От Ашхабада до Ниссы, древней столицы Парфянского царства, тянется по предгорьям Копетдага «тропа здоровья» протяженностью около сорока километров. Это бетонная лестница с удобными перилами, беседками, в которых можно отдохнуть и спрятаться от полуденной жары, с освещением в вечернее время. Сам Ниязов время от времени проходил этой тропой.

В советские время только 3–4 процента выращенного в республике хлопка перерабатывалось на месте, остальное отправлялось в центральные области СССР, где вырабатывались ткани. При Ниязове эта доля повысилась до 50 процентов, в столице и ее пригородах, а также в районных центрах были построены текстильные фабрики, оснащенные самым современным оборудованием, что позволило им производить продукцию, конкурентоспособную на мировом уровне. Например, ткани со 100-процентным содержанием хлопка, выпускаемые джинсовым комбинатом в уже упоминавшемся поселке Кипчак, охотно покупают бизнесмены из Европы и Америки. Ниязов оставил контрольный пакет акций этих предприятий в собственности государства, и местные жители могут покупать эти ткани, например, приобретать за 2–3 доллара джинсы, не уступающие по качеству американским. Если бы предприятия находились в собственности у частников, те продавали бы всю продукцию за рубеж, где цена на нее намного выше. Туркмены вообще предпочитают одежду отечественного производства, потому что в республике выпускают прекрасный трикотаж, сорочки, костюмы, национальные платья.

Преобразились и другие города республики, в них тоже строились текстильные фабрики с новейшими технологиями. Расчет был на то, что такие фабрики будут построены в каждом крупном хлопкосеющем районе республики, и они тоже станут поставлять свою продукцию в развитые страны Запада.

Построена железная дорога Теджен – Серах, после соединения которой с иранским Мешхедом открылась возможность для движения поездов между Стамбулом и Пекином. А это еще один участок восстанавливаемого Великого шелкового пути в обход России. Своими силами Туркмения построила и железную дорогу Туркменбат – Керки, и 200-километровый газопровод Корпедже – Курт-Куи.

Предметом особой гордости Ниязова стала реконструкция нефтеперерабатывающего завода в бывшем Красноводске (город был переименован в Туркменбаши), которая обошлась в 1,5 миллиарда долларов. На месте старого предприятия с изношенным оборудованием возник самый современный по технологическому оснащению в Центральноазиатском регионе комплекс нефтеперерабатывающих заводов. Благодаря этому Туркмения не только довела до мировых стандартов качество переработки своей нефти, но и освоила производство новых видов продукции – полипропилена и смазочных масел, идущих на экспорт. Словом, в маленькой Туркмении за 15 лет независимости построен больше объектов важного народнохозяйственного и общественно-политического значения, чем в 145-миллионной России. Почему бы российской власти не использовать и этот опыт Туркменбаши?

Надо заметить, что не все в Туркмении разделяли эту страсть Ниязова к строительству. Некоторые критики заявляли, что лучше было бы направить средства не на инвестирование грандиозных строительных проектов, а на повышение зарплат. Президент отвечал: «Зарплаты надо учиться зарабатывать. Но если бы мы с самого начала не вкладывали средства в развитие, мы по-прежнему оставались бы на обочине цивилизации».

Преуспела Туркмения и в привлечении иностранного капитала: в стране действуют около 80 иностранных компаний.

Туркмения, земли которой ранее, при Советской власти, использовались для выращивания хлопка, винограда, фруктов, бахчевых культур в интересах всего Союза, получала хлеб из других республик. Поэтому после распада СССР она оказалась в труднейшем положении. Ниязов поставил перед страной задачу: не только обеспечить себя хлебом, но и экспортировать зерно и муку. Некоторые экономисты пытались убедить его в бессмысленности этой затеи. Дескать, в условиях песчаных почв и постоянных засух выгоднее вкладывать деньги не в хлебное поле, а, скажем, в освоение нефтяных месторождений. Но президент был непреклонен. Он отвечал таким советникам:

«…проще закупать зерно за нефтедоллары. Но, во-первых, подземные кладовые не беспредельны. А, во-вторых, в процессе решения задачи достижения хлебной независимости мы дадим земле настоящего хозяина».

Но добиться намеченного было нелегко. Специалисты отмечают, что не раз правительству приходилось идти на списание долгов бывших колхозов и совхозов, а лично курирующий выполнение программы «Зерно» Ниязов прививал руководителям на местах любовь к хлебному полю методом кнута (преимущественно) и пряника. Глав администраций районов, не справившихся с хлебным заданием, он переводил на должности руководителей крестьянских объединений.

Крестьянам и всем желающим безвозмездно выделялись неиспользуемые и целинные земли (но без права продавать землю). Семейные и арендные хозяйства были освобождены от всех налогов. Земледельцы получали от государства кредиты по льготным ставкам и компенсацию 50 процентов затрат на приобретение семян, удобрений, технические услуги. По оснащенности села высокопроизводительной техникой лучших зарубежных марок – «Джон Дир» и «Кейс» – с Туркменией вряд ли может сравниться любая другая страна СНГ. С участием иностранных фирм возводились современные элеваторы, так что проблем с хранением зерна уже не существует.

И каков итог? Более 100 тысяч сельских семей, взяв в аренду от одного до пяти гектаров пашни или владея ею на правах собственности, из года в год получают по 30–70 центнеров зерна с гектара. К концу правления Ниязова Туркмения увеличила сбор продовольственного зерна более чем в 30 раз и полностью обеспечивала себя хлебом. В 2006 году хлеборобы рапортовали о получении 3,5 миллиона тонн и обязались увеличить сбор пшеницы и других зерновых культур до 4 миллионов тонн. (А в начале 90-х годов собирали около 70 тысяч тонн пшеницы, и в городах выстраивались огромные очереди за хлебом.) Туркмения отказалась от монокультуры хлопчатника, но благодаря новой агротехнике и использованию рыночных инструментов смогла удержать производство этой ценной культуры на высоком уровне. Рекордной величины достигло и поголовье мелкого скота. (В связи с этим непонятно, как могли появиться в СМИ сообщения о голоде в Туркмении.) По-прежнему разводят в Туркмении и выведенную еще в древности на ее территории лошадей знаменитой ахалтекинской породы (Ниязов строил для них ипподромы, больницы и даже дома отдыха). А ведь большая часть страны – это пустыня, посреди которой есть всего четыре крупных оазиса. А этот опыт Туркменбаши не был бы полезен для России, которая веками не может добиться высокой эффективности сельскохозяйственного производства?

На мой взгляд, можно было бы примириться с миллиардными банковскими счетами за рубежом, открытыми лично на диктатора (как гарантия того, что деньги не разворуют), если бы он все делал для блага народа.

Достижения Туркмении в экономике признал весь мир. Комиссия ООН сообщила, что в 2003 году республика стала мировым лидером экономического роста, реальный ВВП, начиная с 1999 года, рос ежегодно в среднем на 18 процентов. Но и скептики признают, что темп роста ВВП не менее половины этой цифры.

Рядовые туркмены никогда не жили особенно богато, но крестьяне и не бедствовали, имея отары овец и получая несколько урожаев в год со своего огорода. Средняя продолжительность жизни мужчин в Туркмении такая же, какой была тогда в России —58 лет.

Ниязов не ставил задачу повышения благосостояния народа на первый план, считая, что сначала нужно все силы и средства направить на восстановление и развитие экономики и на строительство и благоустройство столицы. О ком он проявил подлинную заботу, так это о ветеранах Великой Отечественной войны. У них пенсия намного выше, чем в России или в какой-либо другой стране СНГ (она даже выше, чем у министров). Кроме того, для них бесплатны не только свет и газ (как у всех жителей Туркмении), но и квартира, транспорт, ежегодная путевка в санаторий, медицинское обслуживание, включая стоматологическую помощь и любую операцию, как и лекарства.

Вообще квартплата в Туркмении по сравнению с Россией очень низкая, почти символическая. Стоимость проезда на автобусе в Ашхабаде в 250 раз ниже, чем в Москве.

В связи с объявлением постоянного нейтралитета Туркменистана российские пограничники покинули страну в 1999 году. В республике создана своя армия численностью около 100 тысяч человек. Призыву подлежат юноши в возрасте от 18 до 30 лет. Срок службы – два года, для окончивших вуз – полтора. Солдаты, кроме военной подготовки, выполняют функции дорожной полиции, пожарной службы, патрулируют улицы, так что дедовщиной им заниматься некогда.

Жизнь туркменского народа после обретения независимости республики сильно изменилась. Даже молодежь стала другая. Многие ходят в мечеть, молятся, не курят, не выпивают совсем. Ниязов чутко уловил эту смену настроений в обществе, но, понимая, что тенденция может вылиться в господство исламского фундаментализма, решил направить мысль своих соотечественников в русло патриотизма. И он создал книгу «Рухнама», этот новый Коран для туркмен. Это и история туркменского народа, и наставления на все важнейшие ситуации в жизни человека. Вот одно из таких наставлений:

«Долг отца… – дать детям такое воспитание, которое направило бы их по истинной стезе, привило честность, здравомыслие, ответственность. Я бы так сказал: последний долг родителей перед детьми заключается в том, чтобы, во-первых, дать образование и специальность, во-вторых, построить дом и, в-третьих, женить». Правда, как говорят, свою семейную жизнь и воспитание детей Ниязов не сумел построить соответственно им же сформулированным правилам. Жена Муза Алексеевна жила в Москве, потом уехала в Лондон, а муж развлекался с молоденькими любовницами. Сын Мурад, окончивший юридический факультет Ленинградского университета и Дипломатическую академию и часто бывавший за границей, по слухам, играл и проигрывал большие суммы в ночных клубах (видимо, страсть к игре передалась ему от отца, который потому и оплачивал его проигрыши). В 40 лет он женился уже в третий раз. В последние годы жизни отца Мурад жил то в Австрии, то в ОАЭ.

Любимая дочь Ирина окончила экономический факультет МГУ, вышла замуж за генерала, сейчас живет то в Москве, то во Франции, где имеет собственный банк в Париже (но отец свои деньги хранил в другом банке).

Нельзя сказать, что у туркмен отсутствует чувство национальной гордости. Но поскольку они прежде не знали независимости, у них это чувство, так сказать, не имело до того «научного обоснования», и они приняли труд Ниязова «Рухнама» как откровение. Ведь не только каждому человеку, но и каждому народу необходимо чувство своей значимости. Вождь дал туркменам ощущение их необходимости для истории и создал базу для идеологии «особого пути развития туркменского народа». Им было приятно узнать, что их предки были великим и славным народом. Даже турки, оказывается, произошли от туркмен. Именно туркмены изобрели колесо и телегу, открыли способ добычи огня с помощью кремния. А эти изобретения дали мощный толчок развитию всей человеческой цивилизации. И таких «открытий» в «Рухнаме» немало. Недаром туркменский флаг и «Рухнама» отправлены Ниязовым в космос.

Нашлись в Туркменистане и ученые, не сразу понявшие гениальность откровений вождя. Тогда Ниязов распустил республиканскую Академию наук. (Вообще-то не мешало бы так же поступить с РАН, которая, будучи свободной от какого-либо давления, о чем академики на каждом углу кричат, избрала своим действительным членом А. Н. Яковлева, того самого «архитектора перестройки», а также продолжает держать в своих рядах Аганбегяна, Заславскую, Шмелева и других им подобных.) Зато молодые ученые, аспиранты, усвоившие дух «Рухнамы», заняли ведущее положение в научном мире республики. Всех в стране проверяли на знание цитат из «Рухнамы» по всякому поводу – и на экзаменах в школе и вузе, и при приеме на работу, и даже при получении водительских прав. Даже на минаретах построенной Ниязовым великолепной мечети в Кипчаке наряду с цитатами из Корана помещены изречения из «Рухнамы». Кроме «Рухнамы», Ниязов написал и еще ряд книг для своего народа, в частности, книгу поэзии «Туркменистан – счастье мое», а также книгу стихов и прозы «Мяхрибанларым» («Мои дорогие»), изучение которой тоже обязательно.

Чтобы поднять значение и самосознание туркмен, Ниязов поддерживал их национальные обычаи, традиционную культуру, в частности, национальный театр. Зато оперу и балет, цирк, рок-музыку, как искусство, чуждое его народу, он запретил. Перестали устраивать концерты классической музыки в филармонии. Закрываются сельские библиотеки. А время, когда экономика поднимается и расцветает насаждаемая таким образом национальная культура, именуется «золотым веком». Туркменистан объявлен развитым и богатым государством.

Разумеется, такие представления можно внушать народу лишь в том случае, если тот не имеет других источников информации. Туркменистан стал самой закрытой из стран СНГ. (Но спутниковые тарелки есть почти в каждом доме Ашхабада, их владельцам, кроме туркменских, доступны до 30 иностранных телеканалов, в том числе и российские – НТВ, «Россия»…)

Из зарубежья довольно просто попасть в Туркменистан только из Ирана (надо лишь заплатить на границе пять долларов). Туркмены ездят с коммерческими целями в иранский Мешхед. Но въезд в Туркмению из стран СНГ строго регулируется. Иногда это объясняют прагматическими соображениями: дескать, узбеки и армяне мешками вывозили продукты из Туркмении. Но и этническим туркменам, которые долго жили вне республики, въезд в нее часто не разрешается. Очевидно, считают, что за время отсутствия на родине они могли идеологически испортиться.

В своем стремлении оградить народ от чуждых и враждебных влияний, Ниязов, видимо, перегнул палку. Так, прежде, до советского периода истории, у туркмен не было никакой системы социального обеспечения, стариков были обязаны содержать взрослые дети. Туркменбаши решил возродить этот обычай. В последние годы его жизни пенсии старикам (кроме участников Великой Отечественной войны) отменялись или урезались, обязанность содержания престарелых родителей возлагалась на взрослых детей. Прекращены закупки лекарств в странах СНГ, а медикаменты западных фирм очень дорогие, большинству жителей республики не по карману.

Крайними проявлениями культа личности Ниязова стали переименования городов, а также изменения названий месяцев года и дней недели в честь его самого и его родителей и т. п. Вряд ли оправдано было возмущение Ниязова давним обычаем туркмен, в том числе и молодых, иметь золотые зубы в знак благосостояния и обеспеченной жизни, его борьба против бород и длинных волос и пр.

Наиболее пострадали от последних реформ Ниязова русские, живущие в Туркменистане. Время, когда делегацию журнала «Огонек» принимали как дорогих друзей, ушло. Отношение к русским изменилось к худшему. Отменено двойное гражданство. Российские паспорта приказано было сдать под страхом увольнения с работы и лишения жилья. Признаны недействительными дипломы иностранного образца, а это по большей части советские и российские дипломы. Зато действует Туркмено-турецкий университет. Сильно ограничены поступление российской прессы, обучение на русском языке, доступ к Интернету. Вследствие всего этого численность русских в Туркмении сократилась на 250 тысяч человек, уехали прежде всего самые квалифицированные и творческие кадры.

Весь установившийся при Ниязове строй жизни в Туркмении возможен лишь при диктаторском правлении. Выше уже говорилось о типичном азиатском чиновнике (та характеристика идет еще от Киплинга). Ниязов жаловался, что министры и другие чиновники, объевшись плова и барашка, после обеда не способны работать. К тому же они вороваты и склонны к вранью, к приукрашиванию действительности, к сокрытию собственных провалов. И он держал своих чиновников в страхе, постоянно проводил «ротацию кадров», отправляя особенно проворовавшихся или непослушных за решетку. Но народу это нравилось, и популярность Туркменбаши только росла. А чтобы узнать подлинное положение вещей, по его собственным словам, он, подобно легендарному халифу Гарун-аль-Рашиду, переодевался и тайно ходил в народ.

В Туркмении была невозможной открытая оппозиция режиму. Правозащитники утверждают, что там в тюрьмах томятся 4 тысячи политических заключенных. Оппозиционные лидеры находятся за границей.

Корреспондент «Литературной газеты» Владислав Корнейчук заканчивает свой очерк о поездке в эту республику вопросом: «Неужели бывшему первому секретарю ЦК Туркменистана Сапармураду Ниязову удалось создать в чем-то идеальное государство, похожее на большую семью, в которой все сыты (или хорошо делают вид, что это так), при неповиновении отцу бывают высечены и привыкли благодарить Туркменбаши за все, что у них есть?»

Редакция добавила от себя:

«Люди, для которых главное в жизни – покой и сытость, может быть, весьма довольны установленным порядком. Но ведь «не хлебом единым» измеряется качество жизни, демократические свободы для образованных людей – насущная необходимость. И тут надо прислушаться к голосам туркменской оппозиции, которая может действовать лишь за пределами страны».

А вообще-то Ниязов представляется трагической фигурой. Он сам говорил, что знает, как будут разворачиваться события после его смерти. Статуи его и портреты будут уничтожены, его изображения на деньгах будут убраны. Но народу нужен символ, и он не препятствовал проявлениям культа личности, хотя самому Ниязову слава была не нужна. И положение вождя подчас ему было в тягость: он не мог, как все, посидеть в кафе или «сходить налево», как сам выразился. Люди с европейским менталитетом называли его восточным деспотом. А дело не в том, что Ниязов деспот, а в том, что он руководил молодой нацией, которой культ вождя был необходим, как воздух, чтобы с его помощью наглядно ощущать величие своего народа.

В довершение всего еще две подробности, роднящие его со Сталиным. Ниязов скончался 21 декабря (в день рождения Сталина) на 67 году жизни, после 21 года правления в республике. (По слухам, Ниязов был отравлен – такое же поговаривали и про Сталина.) С ним ушла в прошлое целая эпоха в пока еще не очень долгой истории Туркменистана. Как будут разыгрываться события в этой республике и в Центральноазиатском регионе в целом?

Думается, что нейтралитет Туркмении окажется слабой защитой от потрясений, которые непременно постараются вызвать и внутренние, и внешние силы. Запад потребует, чтобы в Туркмению вернулись из эмиграции лидеры демократической оппозиции, а их присутствие и открытая деятельность в республике сделают невозможным сохранение прежних диктаторских порядков. Но главное – это борьба внешних сил за обладание богатейшими ресурсами Туркмении.

С учетом недавно открытых месторождений Туркмения обладает примерно третью всех мировых запасов газа. По этому показателю Туркменистан сравнится с Россией. Но запасы газа в России приурочены к труднодоступным районам Крайнего Севера, его добыча там затруднительна и дорогостояща. Туркменские Каракумы тоже, конечно, не рай, но все же там намного более благоприятные условия для добычи газа. В эпоху обостряющегося энергетического кризиса за обладание этим богатством развернется острейшая борьба.

«Газпром» договорился с Ниязовым, что в течение трех лет он будет закупать ежегодно по 50 миллиардов кубических метров газа (из 60 миллиардов, добываемых в Туркмении). Без этого он не сможет выполнять свои обязательства по поставкам газа в Западную Европу и в Китай. Новый президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов пообещал и впредь поставлять газ в Россию, но уже по европейской, более высокой, цене. У стран Запада возникнет сильнейший соблазн завладеть самим этими богатствами, а заодно поставить в трудное положение Россию, назвавшую себя «энергетической сверхдержавой».

Первые успехи у Запада уже налицо, вот тому подтверждение:

«Туркмения и Азербайджан готовятся приступить к совместной реализации проекта Транскаспийского трубопровода. Первым шагом станет оценка экологических рисков прокладки газовой ветки по дну Каспия. По мнению экспертов, трубопровод в будущем будет играть существенную роль в поставках туркменских углеводородных ресурсов на европейский рынок по системе Nabucco».

На прошедшей в Ашхабаде международной конференции «Экологические аспекты транскаспийских трубопроводов» обсуждалась возможность транспортировки туркменского газа по дну Каспия. Ранее президент Гурбангулы Бердымухамедов твердо пообещал находившемуся с визитом в Ашхабаде главе Еврокомиссии Жозе Мануэлу Баррозу развивать европейское направление в энергетической политике своей страны. По его словам, для этого у Туркмении имеются все необходимые условия. И прежде всего наличие больших запасов природного газа, которые, по уточненным данным, оцениваются в 21 трлн. куб. м. В числе вариантов доставки природного газа на европейские рынки туркменский лидер назвал «строительство трубопровода по дну Каспийского моря и транспортировку природного газа по Каспию на специализированных морских судах-танкерах». Он заверил, что контракт на поставку газа может быть подписан «хоть сегодня»: «Дело лишь за компаниями, которые бы осуществляли его доставку от границ Туркмении до потребителей».

Попытается проникнуть в Туркмению и Китай.

Сговориться все эти игроки о полюбовном разделе туркменской сокровищницы вряд ли смогут. Дать пользоваться ею одному игроку они тоже не согласятся. И если ни одна из конкурирующих сторон не станет вводить войска в нейтральную Туркмению, то спровоцировать междоусобицу в самой республике или нападение на нее извне, со стороны других среднеазиатских государств, вполне возможно. Особенно если учесть, что границы между странами в этом регионе не бесспорны, и конфликты на этой почве уже случались в недавнем прошлом.

Скорее всего, инициативу такого рода проявят США. И тогда запылает весь Центральноазиатский регион. Так что осуществление американского плана дестабилизации «Большого Ближнего Востока» может начаться не с Ирака, Сирии или Ирана, а с Туркмении. Страна с самым стабильным режимом может оказаться пороховой бочкой Средней Азии, – такова «диалектика».

Вот такие разные тюркоязычные республики Средней Азии, так по-разному относятся они и к русскому населению у себя, и к России. Однако, как бы различно эти республики ни относились к нам, угроза экспансии исламского фундаментализма порождает тревогу у всех. Ни И. Каримов, ни С. Ниязов (или его преемник) не желали введения у них в республиках жизни по шариату с ее многочисленными неудобствами даже для тех, кто исповедует ислам. Да и есть риск, что нынешние президенты – бывшие первые секретари компартий при таком режиме не смогут там удержаться у власти: даже если они и совершат хадж в Мекку и станут молиться пять раз в день, всегда кто-то сможет их обвинить в коммунистическом прошлом (с развязкой, как у главы Афганистана Наджибуллы).

Новый президент повел страну во многом по-новому. Развенчивается культ личности Ниязова. Туркменистан, сохраняя нейтралитет, ищет дополнительные выходы на мировой рынок, строит газопроводы, выходящие за пределы республики. Очень хотелось бы, чтобы те социальные завоевания, которые были связаны с правлением Ниязова, сохранились бы и даже были бы упрочены.

ТРАГЕДИЯ ТАДЖИКИСТАНА – УРОК ДЛЯ ВСЕХ?

Таджики – единственный народ в Центральной Азии, который, в отличие от тюркоязычных казахов, киргизов, узбеков и туркмен, говорит на языке иранской группы индоевропейских языков. Население Таджикистана – около шести с половиной миллионов человек, из которых несколько более половины – собственно таджики. Но Таджикистан также – единственная страна СНГ, которая после провозглашения независимости пережила полномасштабную гражданскую войну, вызванную борьбой разных кланов за свою долю во власти. За удовлетворение этих властных амбиций элит кланов страна заплатила более чем ста тысячами жизней. Кроме того, 900 тысяч жителей республики стали беженцами (в Москве и других местах России ныне можно встретить таджиков едва ли не в каждом бывшем ЖЭКе), десятки тысяч детей остались сиротами. Из страны уехали многие русские специалисты. Разрушено более 150 тысяч домов и многие производственные объекты. Ущерб, причиненный войной, оценивается в 7 миллиардов долларов. Как человеческие потери, так и материальный урон слишком велики для такой небольшой страны.

Хотя военные действия в стране закончились, противостояние Юга (Кулябского клана, к которому принадлежит и президент Эмомали Рахмон) и экономически более развитого Севера временами сказывается и по сей день, грозя порой обернуться новым вооруженным конфликтом.

Беда, как известно, не приходит одна. По окончании войны на страну обрушилась сильнейшая засуха, а затем прошли разрушительные проливные дожди. Экономист Эдуард Полетаев охарактеризовал состояние страны одной фразой: «Таджикистан: руины экономики». По его словам, экономика Таджикистана упала до уровня 1929 года. Внешний долг республики, превышающий миллиард долларов, не позволяет брать новые кредиты, даже если они предлагаются на выгодных условиях (под 1–1,5 процента годовых и на длительный срок, тогда как другим центральноазиатским республикам приходится платить по кредитам 6–7 процентов в год). Таджикистан попал в замкнутый круг, который хорошо знаком многим отсталым странам. Чтобы создать условия для привлечения иностранного капитала, обеспечить в стране хотя бы минимальную стабильность, нужны деньги, а они не придут, пока там не установится порядок.

Таджикистан ныне – самая бедная страна СНГ, и ООН присвоила ему статус наименее развитой страны, чего удостоено не каждое отсталое государство Африки. Средняя зарплата в стране находится на уровне 15 долларов в месяц. С бедностью так не вяжется обычай таджиков иметь хоть один золотой зуб в знак благосостояния, и Рахмон даже стал специально бороться с этим.

Если Россия страдает по поводу сокращения численности населения, то Таджикистан, напротив, от избытка людских ресурсов. Рахмон (у которого у самого 9 детей) говорит, что перенаселенность Таджикистана плохо влияет на экономику, производимый продукт почти весь уходит на текущее потребление, ничего не оставляя для развития страны. Несмотря на людские потери во время войны, прирост населения обгоняет рост ВВП, а это означает, что обнищание народа усиливается.

Таджикистан поддержал американскую антитеррористическую акцию в Афганистане, рассчитывая, что США окажут ему экономическую помощь. Однако Америка ограничивалась туманными обещаниями. Обстановка резко изменилась после того, как Киргизия потребовала ликвидировать американскую военную базу в Манасе. Тогда США стали усиленно обхаживать власти Таджикистана, чтобы переместить на его территорию свою базу из Киргизии. Уже ведутся переговоры об открытии там учебного центра США, который, вероятно, со временем и превратится в полноценную военную базу. За это американцы пообещали таджикам построить мост через реку на границе с Афганистаном.

И все же страна живет, экономика понемногу восстанавливается, растет и внешняя торговля, которая ведется уже почти с 70 государствами мира, ее оборот превысил миллиард долларов. Импортирует Таджикистан прежде всего природный газ, а основные предметы его экспорта – хлопок, которого сейчас собирают до 500 тысяч тонн в год, а также алюминий.

Власти Таджикистана признают, что страна превратилась в самую крупную перевалочную базу наркотиков, поступающих из Афганистана в Россию и через нее – в Западную Европу. Наркоторговля приносит ее организаторам громадные прибыли, и это, наряду с угрозой возобновления гражданской войны, препятствует освоению несметных природных богатств республики.

Таджикистан, южную границу которого до недавнего времени охраняли российские воины, во время гражданской войны был готов (по крайней мере, его власть) на любую форму объединения с Россией, даже войти в ее состав в качестве автономной республики. Но когда обстановка в стране несколько стабилизировалась, Таджикистан стал проявлять больше самостоятельности и пытаться проводить разновекторную внешнюю политику. И все же сейчас он – член ЕврАзЭС, ОДКБ и ШОС, изъявляет желание и вступить в Таможенный союз России, Казахстана и Белоруссии. В республике еще располагается российская дивизия.

В последние годы экономическое сотрудничество Таджикистана и России расширяется. РАО «ЕЭС России» развертывает строительство гидроэлектростанций, что обеспечит энергетическую независимость Таджикистана и позволит ему экспортировать электроэнергию. Компания «Русский алюминий» намерена расширить действующий Таджикский алюминиевый завод и построить новый. Всего российские компании намерены вложить в экономику Таджикистана до двух миллиардов долларов.

На втором месте по объему инвестиций в Таджикистане стоит Китай, на третьем – Иран (он, в частности, собирается построить в Душанбе высотный жилой комплекс). Некоторые страны оказывают Таджикистану безвозмездную помощь. Япония за все время выделила ему около 100 миллионов долларов. Недавно она обещала предоставить 5 миллионов долларов на улучшении состояния автомобильной дороги Дусти – Нижний Пяндж протяжением 27 километров, которая облегчит связь Севера и Юга республики. Она даже даст Таджикистану выход к Индийскому океану (через Афганистан), что, как полагают, благотворно скажется на его экономике.

***

Как видим, Узбекистан, Туркменистан и Таджикистан не испытывали особой тяги к России, но когда над ними нависала угроза, поворачивались к ней лицом.

Каждому понятно: вынужденный союз – совсем не то же, что добровольный, основанный на общности долговременных интересов и взаимных симпатий.

Будут ли эти республики Средней Азии в союзе с Россией или предпочтут самостоятельное плавание, они цивилизационно достаточно чужды нам. В этом смысле можно говорить, что завоевание этих народов Россией было исторической ошибкой, пусть оно и казалось в тех обстоятельствах оправданным (необходимостью противостоять проникновению Англии и пр.). России пришлось оплатить эти приобретения большой кровью, и еще неизвестно, не придется ли ей снова проливать кровь своих сыновей в будущем.

Объединение с этими республиками в одном государстве с Россией вряд ли целесообразно, однако дружественные отношения с ними, сохранение там нашего влияния жизненно необходимы.

Когда-то Гитлер предлагал СССР присоединиться к антикоминтерновскому пакту, соблазняя Москву возможностью экспансии в южном направлении, к Индийскому океану. Ныне можно твердо сказать: Россия за свои южные рубежи не переступит, и в Индийском океане, как призывают некоторые доморощенные политики, нашим солдатам обмывать сапоги не надо.

Теперь посмотрим, как складывается обстановка на юго-западных и западных рубежах России.

Глава 3 Санитарный кордон между Западом и Россией?

РОССИЯ И РЕСПУБЛИКИ ЗАКАВКАЗЬЯ

В геополитике принято рассматривать Большой Кавказ (то есть Северный Кавказ и Закавказье) как единый регион. Действительно, события, происходящие на его юге, часто вызывают соответствующую реакцию на севере, и наоборот. Так, попытка грузин «навести порядок» в адыгоязычной Абхазии немедленно вызвала движение в поддержку своих братьев-абхазов в адыгоязычных республиках Северного Кавказа[9]. А авантюра Грузии, устроившей в августе 2008 года бойню в Южной Осетии, вызвала возмущение не только в Северной Осетии, но и во всей нашей стране. России пришлось провести военную операцию по принуждению агрессора к миру. В итоге обе республики – Абхазия и Южная Осетия – обрели, наконец, независимость. Россия признала их суверенными государствами и установила с ними дипломатические, военные и иные дружественные отношения.

В историческом плане Большой Кавказ – это территория вечной борьбы за доминирование. За господство над Кавказом боролись Парфия и Рим, Византия и Сасанидский Иран, Византия и арабы, Турция и Персия. С начала XIX века здесь развернулась борьба за доминирование между Россией с одной стороны, Англией и Францией – с другой. Англия стремилась превратить Кавказ в барьер на пути возможного продвижения России в Иран, Турцию и Индию. Франция эпизодически использовала эту территорию против Англии и России для решения собственных колониально-имперских задач. В России не без оснований видели угрозу своим интересам в регионе со стороны Англии и Франции, что подтвердилось во время Крымской войны.

Принято считать, что в этой войне Россия потерпела поражение. В действительности здесь правильнее было бы говорить о нашей утраченной победе. Воинские контингенты Англии, Франции, Сардинии и Турции мало чего добились. Захват войсками стран Запада небольшого пятачка в Крыму – это ведь не победа над Россией (тем более – после блистательных побед русских флотоводцев, уничтоживших турецкий флот, и успешного продвижения наших соединений в Закавказье). Зато в России поднялась волна патриотизма, которая могла бы превратиться во вторую Отечественную войну. Лишь внезапная смерть Николая I и воцарение ориентировавшегося на Запад Александра II привели к тому, что Россия признала свое поражение и подписала мирный договор на унизительных для себя условиях.

Но в итоге этой войны Запад признал Кавказ сферой влияния России, и с этого времени российская власть оказывала покровительство английскому, французскому, затем германскому, бельгийскому и голландскому капиталам, осваивавшим кавказское экономическое пространство (особым вниманием иностранцев пользовались Бакинские нефтепромыслы).

После Второй мировой войны Кавказ с его нефтяными ресурсами, имеющий исключительно важное стратегическое значение, оказался в центре внимания США. Запад явно стремится превратить этот регион в свою сферу влияния, вытеснив оттуда Россию.

«Теперь, – пишет Владимир Дегоев в статье «Чтоб не пропасть поодиночке», – на повестке дня тема расширения ЕС на Восток, в том числе и за счет Кавказа. И вот тут начнутся проблемы, с которыми Европе еще не приходилось сталкиваться.

До сих пор ЕС прирастал государствами и народами, принадлежащими к европейскому культурно-историческому и географическому пространству… Что же касается Кавказа, то он никогда не являлся органичной частью западной цивилизации, в силу чего интегрировать этот регион в ЕС даже на ассоциированных началах будет чрезвычайно сложно».

Казалось бы, суждение очевидное. Но, как и случае с Казахстаном, здесь не все так просто, а в целом, пожалуй, проявляется все то же высокомерие «цивилизованного» наблюдателя.

Если присмотреться повнимательнее, то можно увидеть немало национально-психологических черт, роднящих кавказцев с европейцами. Прежде всего – культ частной собственности и личной чести. Все это делает кавказца как бы «диким европейцем». И недаром кавказский абрек так восхищал русских офицеров и писателей, прошедших выучку европейским романтизмом. В каждом кавказце, как и в европейце, с рождения было заложено обостренное чувство личного достоинства, которое они так безуспешно пытались привить русскому простонародью (при этом русский человек тоже, разумеется, обладал не меньшим чувством достоинства, но не оформленным в кодекс чести и потому не так заметным).

Этот момент обязательно надо учитывать, чтобы лучше понять и разлившуюся среди русских масс ненависть к кавказцам, и, скажем, курс независимой Грузии.

Правда, понятие европейца у нас больше ассоциируется с англосаксами или скандинавами, поэтому объявление кавказцев «образцовыми европейцами» (а в старину европеоидов даже часто называли «кавказской расой») может вызвать недоумение: уж не очень-то кавказский человек похож на британского джентльмена! Но будем помнить, что в Европе живут не одни англичане, а, скажем, особо бросающегося в глаза отличия грузин от греков, сицилийцев или корсиканцев увидеть трудно.

Поэтому и стремление Запада (в лице Евросоюза) утвердиться на Кавказе не так уж безосновательно. Что создает, конечно, большие проблемы для России, многие в руководстве которой лелеют надежды на то, что этому региону самой судьбой написано на роду быть эксклюзивной зоной влияния северного соседа.

Но вернемся к Кавказу.

Хотя Большой Кавказ действительно представляет собой единый регион и населяющим его народам присущи некоторые общие черты, все же у Северного и Южного Кавказа есть свои особенности. Поэтому в данной главе будут освещены отдельные моменты, общие для всего Кавказа, а также специфические черты каждого из государств Закавказья. А характеристика положения на Северном Кавказе будет дана позднее, при исследовании ситуации в критических регионах России.

КАВКАЗСКИЙ МЕНТАЛИТЕТ

После прогремевшего на всю Россию конфликта в Кондопоге стала особенно явной несовместимость менталитетов русских и «лиц кавказской национальности» (неприязнь к кавказцам затмила нелюбовь к «мировому еврейству»). Ее осознание шло постепенно на протяжении двух столетий, что хорошо показано в статье Артура Цуциева «Русские и кавказцы: по ту сторону дружбы народов»[10].

Многим русским офицерам – участникам Кавказской войны XIX века, как было сказано выше, воинственные горцы-абреки казались своего рода рыцарями чести, которые совершали грабительские набеги на русские села не столько ради добычи, сколько для того, чтобы реализовать себя как воинов, проявить свою удаль, обрести славу и уважение соплеменников.

Примечательно, что гребенские (терские) казаки-староверы явили миру парадоксальный сплав русской души с горским «законом достоинства», с этосом джигита-волка, разбойника Чести.

По свидетельству Льва Толстого, еще в его время казацкие роды считались родством с чеченскими, «и любовь к свободе, праздности, грабежу и войне составляет главные черты их характера… Казак, по влечению, менее ненавидит джигита-горца, который убил его брата, чем солдата, который стоит у него, чтобы защитить его станицу, но который закурил табаком его хату. Он уважает врага горца, но презирает чужого для него и угнетателя солдата. Собственно, русский мужик для казака есть какое-то чуждое, дикое и презренное существо, которого образчик он видел в заходящих торгашах и переселенцах малороссиянах, которых казаки презрительно называют шаповалами. Щегольство в одежде состоит в подражании черкесу. Лучшее оружие добывается от горца, лучшие лошади покупаются и крадутся у них же. Молодец казак щеголяет знанием татарского языка и, разгулявшись, даже со своим братом говорит по-татарски. Несмотря на то, этот христианский народец, закинутый в уголок земли, окруженный полудикими магометанскими племенами и солдатами, считает себя на высокой степени развития и признает человеком только одного казака; на все же остальное смотрит с презрением. Казак большую часть времени проводит на кордонах, в походах, на охоте или рыбной ловле. Он почти никогда не бывает дома. Пребывание его в станице есть исключение из правила, и тогда он гуляет». Горец, приехавший на казачий кордон, чтобы увезти тело застреленного казаком брата, «несмотря на то, что был в оборваннейшей черкеске и папахе, был спокоен и величав, как царь… Он так ненавидел и презирал [русских], что ему даже любопытного ничего тут не было».

Пришедшие вслед за армией в завоеванный край чиновники имели возможность повнимательнее вглядеться в быт кавказцев. Они видели здесь преимущественно алчных и вероломных дикарей, которых надлежало цивилизовать.

А русский обыватель, оказавшийся на Кавказе и не чувствовавший за собой мощь Империи, воспринимал кавказцев как угрозу своему существованию.

В советское время кавказцы должны были служить доказательством благотворного воздействия дружбы народов СССР. И лишь с распадом СССР вновь всплыл весь комплекс проблем, связанных с взаимоотношениями русских и кавказцев.

Восприятие русских кавказцами также со временем менялось. Надежда на Белого царя как на гаранта мира и порядка по мере русской колонизации Кавказа сменялась недовольством по поводу ущемления прав туземцев.

Распашка русскими равнинных земель лишала местное население пастбищ, что вело к сокращению поголовья скота, потому что перегон скота на зимние пастбища на равнину был и остается элементом скотоводческого цикла на Кавказе.

Ядро горской культуры можно выразить одной фразой: «То, что недопустимо в отношении своих, допустимо в отношении русских». Это часто выливается в тихий моральный террор.

Кавказец среди своих должен вести себя как кавказец, а мир русских воспринимается им как во многом свободный от условностей, то есть как нечто ущербное, и это позволяет кавказцу смотреть на русских с презрением. В русском пьянстве он не видит проявления удали, русский мат («…твою мать») воспринимает буквально, то есть как величайшее оскорбление».

С другой стороны, русским, не владеющим местными языками, многие стороны социальной реальности оказываются недоступными – они «для избранных», своих, местных.

Кавказская элита – горожане, и русские – нищие бюджетники – воспринимаются ею как ни на что не способные. Кавказец – воин, ему присуща агрессивность, прикрываемая сдержанностью, и русское миролюбие воспринимается им как слабость. Имперское спокойствие русских, их уверенность в защите государства непонятны кавказцу, нацеленному на обеспечение своего благополучия личными усилиями. Русским, в свою очередь, кавказский образ жизни кажется чем-то средневековым. Ну, а «величие, – то “естественное” величие, которому, кажется, не требуется никаких подтверждений… – остается по-прежнему русским». И если кавказец получает признание в России (а тем более – за ее пределами), то он воспринимается как selfmade man, человек, создавший себя сам, где ни кумовство, ни деньги роли не играют. (Любопытно, что многие грузины, даже не питая любви к сталинскому СССР, самого Сталина высоко ценят именно в таком ключе: скромный джигит, сумевший в Москве сделать очень и очень неплохую карьеру.)

Цуциев видит перспективу «взросления пока еще юного русского фашизма: этот фашизм является патологическим результатом общенационального русского унижения, в том числе и того, что переживают русские в кавказском периферийном поясе. Эффектом возможной фашизации России для кавказцев станет невозможность русского горизонта как поля «освобождения от предписанной этичности»… Такое смыкание создает живой спрос в кавказском мире на поиск иного пространства Свободы и рождает иллюзии, с ним связанные.

Разбегание кавказских устремлений по ту сторону России имеет несколько основных адресов: Запад (к которому прямо и без всяких сомнений стремится Грузия); снова Запад, но в турецком исполнении (Азербайджан); мифический арабский Восток (чье шариатское одеяние примеряла было одно время Чечня)… Перед другими кавказскими обществами может возникнуть дилемма – в каком качестве «двигаться по ту сторону России»: вместе со своими территориями или персонально-отходническим порядком – тем порядком, каким сейчас начинает рассыпаться по «дальнему зарубежью» амбициозная кавказская молодежь.

И здесь, в сущности, нет большой разницы, куда ехать – везде прежней Страны для них больше нет».

О том, насколько оправдались ожидания амбициозных кавказцев, уехавших покорять «дальнее зарубежье», у нас будет возможность скоро поговорить.

Михаил Полторанин, ныне просто журналист, а при Ельцине вице-премьер РФ, детство провел в Восточном Казахстане, куда при Сталине были депортированы вайнахи (чеченцы и ингуши), и мог наблюдать их быт на протяжении довольно многих лет. Свои впечатления от них он сформулировал в книге «Власть в тротиловом эквиваленте» (М., 2011. С. 204–207) следующим образом:

«Как растут на планете реликтовые деревья, так сохранились на ней и реликтовые этносы. Живут с языческих времен по родовому традиционному праву. У одних племен до сих пор считается нормой потчевать желанного гостя печенью свежеукокошенных пленников, у других – бросать со скал жертвенных молодок – красавиц. Но это, слава Богу, где-то там далеко, за морями да за джунглями.

И вайнахи придерживаются древних обычаев предков, строго соблюдая неписаные законы – адаты. У каждого клана, то есть тейпа свой адат… И только к государству и инородцам (иноверцам, гяурам) у всех адатов одинаковый подход. Истинному чеченцу не пристало уважать чьи-либо интересы, кроме лично своих и интересов своего племени. Он должен презирать государство и всех инородцев, обворовывать их, грабить, заниматься разбоем. А если кто-то начнет мешать, того разрешается отправлять на тот свет. Адаты учат: «Государство – это ничто, клан – все», «Воровство – доблесть», «Все иноверцы – враги» и т. д.

Вайнахам полагается с раннего возраста приучать своих детей к налетам и разбоям. Даже образованные вайнахи, которые пообтерлись в столичных вузах, так натаскивают своих подростков «на всякий случай» и для соблюдения традиций. «Иначе соседние кланы начнут относиться к их роду как к сборищу отступников от горских обычаев».

И далее:

«В теснинах Кавказа, где все на виду друг у друга… важнее даже не быть правоверным чеченцем, а в глазах сородичей и соседей – казаться им. Вайнахи – это нация показных, внешних эффектов, для них ритуал намного важнее существа самого дела. А Чечня – Ярмарка Тщеславия. В ней любят демонстрировать друг перед другом, у кого выше забор, кто больше пленил рабов в набегах на Ставрополье, у кого богаче добыча на грабеже поездов. «Ты не можешь украсть даже барана!» – эти слова бросают в лицо вайнаху, чтобы унизить его».

Когда читаешь подобное, невольно думаешь, что российские олигархи, демонстрирующие друг другу, у кого из них круче иномарка, роскошнее вилла и длиннее яхта, недалеко ушли от представителей «реликтовых этносов».

ЗАКАВКАЗСКИЕ РЕСПУБЛИКИ

Грузия

Грузия первой из стран Закавказья вошла в состав России. Эта страна, куда христианство пришло вскоре после провозглашения его государственной религией в Византии, к началу XIX века представляла собой совокупность царств и княжеств: Картли, Кахети, Имерети, Самцхе-Саатабаго, Мегрелия, Гурия и Абхазия. Эти мелкие государства постоянно подвергались нашествиям со стороны Ирана и Турции, что могло привести к полному уничтожению грузинского народа. Перед лицом такой опасности царь Картли и Кахетии Ираклий II обратился за помощью к православной России.

Россия пришла на помощь. В 1783 году в крепости Георгиевск был заключен трактат, по которому был установлен протекторат России над Восточной Грузией. Российское правительство, принимая Грузию под свое покровительство, гарантировала ее автономию и защиту в случае войны. В 1801 году Восточная, а в 1803–1864 годы – и Западная Грузия вошли в состав России, образовав Тифлисскую и Кутаисскую губернии.

Со школьных лет помним мы строки из поэмы Лермонтова «Мцыри»:

И Божья благодать сошла На Грузию! Она цвела С тех пор в тени своих садов, Не опасаяся врагов, За гранью дружеских штыков.

Эта помощь Грузии дорого обошлась России. Пути сообщения России с Грузией постоянно подвергались нападениям со стороны горцев Северного Кавказа, живших преимущественно грабежом. И, чтобы обезопасить движение по этим магистралям, России пришлось вести почти полувековую (1817–1864 годы) изнурительную Кавказскую войну, унесшую тысячи и тысячи жизней наших солдат, но закончившуюся присоединением Северного Кавказа к России.

Можно сказать, что и в советское время Грузия цвела – стоит лишь сравнить, например, уровень жизни рязанского и грузинского крестьянина.

По словам Цуциева, к середине 1960-х годов грузин в представлении русских – это прежде всего ловелас с Черноморского побережья, курортный ухажер, милый, мечтательный, привлекательный рыцарь и чудак в одном лице. («Счастливая Леночка – она вышла замуж за грузина!»). Или, как писал Анатолий Макаров: «В массовом представлении грузин воспринимался воплощением всех мыслимых художественных талантов – артист, живописец, поэт, тамада, плейбой… Короче говоря, человек-праздник». И у грузин «складывался некий… комплекс превосходства, победительности, самоуверенности и легкого презрения ко всем, кто под их обаяние самозабвенно попадал». Их элите казалось, что она может занять такое же положение плейбоя и во всем цивилизованном мире, если Грузия станет самостоятельной.

Это вроде бы так, но тут много было видимости. Потому что за давностью лет мы забыли об одном достаточно драматическом событии в российско-грузинских отношениях.

Можно сказать, что Россия благополучно выполнила свою миссию защитницы единоверного грузинского народа. Правда, кто-то может сказать: уже попросились к нам, так терпите наши объятия до скончания света! Но в Грузии так не считали.

И когда в 1917 году Российская империя развалилась, быстро образовалась независимая социал-демократическая (меньшевистская) Грузия, взявшая курс на европейские стандарты.

Казалось бы, история благополучно развела две страны и два народа. Но не тут-то было.

Советские правители большие надежды возлагали на революции на Переднем Востоке: в Турции и Иране. Но путь к ним лежал через горло Кавказа, а в этом горле, как самая настоящая кость, торчала буржуазная Грузия.

Подобное было и в других закавказских республиках, но там большевики быстренько устроили перевороты и путем таких управляемых революций установили Советскую власть, мгновенно превратив эти государства из враждебных в самые что ни на есть дружеские. Но с Грузией, как они не старались, этот номер не прошел. (Отметим этот момент, показывающий, что советские порядки уже тогда были в целом достаточно чужды грузинам.)

И вот тогда, поколебавшись, в Кремле принимают ужасное и трагическое по последствиям решение: наплевать на столь заботливо провозглашавшееся право наций на самоопределение и… просто оккупировать республику. Ради Мировой Революции, которая все спишет.

Сказано – сделано. В 1921 г. Красная Армия вошла в Грузию, меньшевистское правительство пало.

Что можно сказать по этому случаю? С Грузией случилось то же, что потом с Прибалтикой. Только на два десятилетия раньше.

Зная это, можно многое понять в происходящем ныне в Грузии. Правда, помимо того, что грузины насильно оказались с составе СССР на двадцать лет раньше, было и еще одно отличие: США так и не признали аннексию СССР прибалтийских республик, тогда как Грузия была дальше от Европы, от Запада, и «грузинский вопрос» не привлекал к себе такого острого внимания в мире. Вот почему прибалты могли практически открыто выражать свою ненависть к «русским оккупантам»: и историческая память о независимости была свежа, и сама независимость длилась целых двадцать лет, а главное – они постоянно чувствовали поддержку западных друзей и потому пребывали в уверенности, что их не оставят. Ничего этого (кроме активного неприятия советских порядков) не было у грузин; они чувствовали себя брошенными один на один с огромным имперским колоссом, и о независимости можно было только тихо мечтать. А к русским от безысходности приходилось демонстрировать дружелюбие.

Но после развала СССР Грузия (наверное, сама неожиданно для себя) стала независимой. И вот тут-то мы можем почувствовать всю глубину ненависти к нам и к советским порядкам. Только в Грузии и Прибалтике, наверное, в обществе полностью отсутствуют пророссийские силы, а о какой-то «интеграции» с нашей страной и заикаться немыслимо.

Однако с приближением к концу эры СССР отношения и русских к грузинам начало меняться. Это отразилось в вышедшем в свет в начале «перестройки» рассказе Виктора Астафьева «Ловля пескарей в Грузии» (1986 год).

Астафьев клеймит грузинского типа, которого и грузином-то не поворачивается язык назвать. «Как обломанный, занозистый сучок на дереве человеческом, торчит он по всем российским базарам, вплоть до Мурманска и Норильска, с пренебрежением обдирая доверчивый северный народ… Жадный, безграмотный, из тех, кого в России уничижительно зовут «копеечная душа», везде он распоясан, везде с растопыренными карманами, от немытых рук залоснившимися, везде он швыряет деньги…»

Издерганный жизнью и уже, пожалуй, не вполне психически здоровый писатель надавал грузинам множество оскорбительных и часто немотивированных характеристик, что вызвало, конечно, справедливое возмущение грузинской общественности. Но, заметим, что Астафьев первым выдал в подцензурную печать то, что подспудно говорилось иными русскими на разных углах.

После распада СССР в Грузии у власти оказались «демократы», прошла приватизация, вылившаяся, как и везде, в разграбление общенародного достояния. Заводы скупались для того, чтобы оборудование продать на «лом» в Турцию. И все же на митингах по всей Грузии раздавались клятвы: «Траву будем есть – но под иго России не возвратимся!»

Страна распадалась. Объявили о своей независимости Абхазия и Южная Осетия, особую позицию заняла Аджария. Режим ярого националиста Гамсахурдиа обанкротился. Его противники также не могли справиться с разрухой. Тогда для наведения порядка в Грузии туда вернулся ее бывший «хозяин» Эдуард Шеварднадзе. Он в 1972–1985 годы был первым секретарем ЦК КП Грузии, а затем был вызван в Москву, стал членом Политбюро ЦК КПСС и министром иностранных дел СССР, одним из самых зловещих деятелей «перестройки», и уже тогда зарекомендовал себя как верный прислужник США.

В ноябре 1995 года Шеварднадзе стал президентом республики. Когда этот лакей США отработал свое, американцы организовали в Грузии «революцию роз», и президентом стал Михаил Саакашвили. И все эти годы менялись лидеры, а грузинское руководство обличало проклятую империю, которая под именем России или СССР двести с лишним лет терзала бедную Грузию. В Тбилиси был торжественно открыт музей советской, читай российской, оккупации.

Россия «сдала» Аджарию Грузии, лишь предоставив аджарскому лидеру Абашидзе убежище в Москве. По этому поводу Владимир Дегоев пишет:

«Одна часть наблюдателей склонна считать позицию, занятую Кремлем в аджарском кризисе, «прорывом» в кавказской политике России, ибо цивилизованному Западу предъявлен похвальный образец служения делу мира и стабильности. Другая часть так и не возьмет в толк – какими же это заслугами снискало тбилисское руководство благорасположение Москвы? Не своими ли систематическими усилиями по насаждению русофобской истерии в Грузии? Или своим внешнеполитическим курсом, прозападная и пронатовская сервильность которого порой вводит в конфуз даже неконфузливых американцев? Или, быть может, своим усердием в строительстве антироссийских блоков по всему периметру российских границ? Вопросов много. Пока ясно (а точнее – совсем не ясно) одно: успешная инсценировка «розовой» революции в Аджарии не состоялась бы без поддержки Москвы. Больше того – для младогрузинских реформаторов все могло бы закончиться катастрофой».

Тут можно дать такое объяснение. До недавних пор в Кремле существовало мощное прогрузинское лобби. Причем оно состояло не столько из грузин, сколько из ревнителей общечеловеческих ценностей. Их усилиями была сформирована концепция о том, что-де Грузия – самое демократическое государство в регионе, поэтому оно и должно рассматриваться как региональный гегемон. В частности, когда Шеварднадзе во время грузино-абхазской войны попал в ловушку в Сухуми, российские войска… вывезли этого подлинного врага народа в безопасное место. Такая вот была разработана «гениальная» комбинация: мы сначала грузинского президента как следует попугаем, а потом вызволим – вот и будет у России на Кавказе послушный сателлит. Не так уж невероятно, что и смерть шеварнадзевского соперника Гамсахурдии была подстроена российскими спецслужбами, поскольку в Кремле уже сделали ставку на нового лидера Грузии (он же давно известный старый). Под эту сурдинку произошла и сдача Аджарии, под этим соусом бесконечно затягивалось признание Россией Абхазии с Осетией. Как все понимают, ни малейшей пользы от таких уступок враждебному государству для интересов России – интересов настоящих, а не выдаваемых за такие российским истеблишментом – не было.

А экономика Грузии катилась в пропасть. В Тбилиси почти нет работы. Жируют «новые грузины», а остальное население впадает в нищету, в городах переходит на печное отопление, но и дрова становятся недоступными.

За годы независимости население Грузии уменьшилось на миллион человек, но не за счет высокой смертности, как в России, а из-за того, что многие уехали: торговцы и духанщики – в Россию, интеллигенция – в Европу. Сейчас в стране остались 4,5 миллиона жителей.

Интерес американцев к Грузии понятен: Через Тбилиси проходит нефтепровод Баку – Джейхан, о котором речь пойдет ниже. Он гарантирует США доступ к нефти Прикаспия. А главное – в лице Грузии Запад имеет шансы получить верного проводника своих интересов и, что называется, непотопляемый авианосец. Ради этого американцам пришлось даже взять на свое содержание грузинскую власть: президент и члены правительства Грузии получают зарплату из средств бюджета США.

Сегодня Грузия проводит самую ярую антироссийскую политику, стремясь поскорее вступить в НАТО. Она – активный член антироссийского блока ГУАМ. Грузия оставила открытой (через ущелье Панкиси) дверь для поставки чеченским боевикам оружия и наемников из арабских стран. Предпринятые грузинской стороной провокации против российских военных, остававшихся на наших военных базах в республике, вызвали жесткие ответные меры со стороны России, оценивавшиеся и у нас самих неоднозначно. Военные базы в Грузии нам пришлось ликвидировать. И, вопреки тому, что сообщали российские СМИ, антироссийские акции Саакашвили получили поддержку подавляющего большинства населения Грузии.

И вот дело кончилось молниеносной войной, надо полагать окончательно и бесповоротно разведшей две страны по разные стороны линии противостояния. Один западный социолог выдвинул концепцию «золотых ворот»: дескать, страны, в которых есть Макдоналдсы, друг с другом не воюют. Если всерьез к ней отнестись, то факт недавней войны должен привести к тому, что… Макдоналдсам в России настает конец.

Парадокс здесь в том, что элиты России и Грузии тяготели друг к другу, а в народе у нас симпатий к грузинам не наблюдалось. Грузия – православная страна, но в нашем народе грузин воспринимали не как единоверцев, а как «лиц кавказской национальности» – в одном ряду с чеченцами и азербайджанцами.

Национальной идеей-фикс для Грузии становится проблема: как вернуть в ее состав потерянные республики – Абхазию и Южную Осетию. Увы, здесь перспектив у нее нет никаких. И в первую очередь – из-за крайне националистического мироощущения самих грузин. Время господства Грузии над Абхазией, к примеру, осталось в памяти абхазов как эпоха форменного этноцида, когда местные кадры последовательно выдавливались из всех руководящих структур – недаром вступление в союз с Россией становится в бывших грузинских автономиях общенациональным требованием. А сама Грузия рассорилась со всеми своими соседями. И если к России или Турции у нее могут быть исторические претензии, то вот напряженность в отношениях с Арменией или Азербайджаном вызвана как раз притеснением меньшинств на грузинской территории.

Итак, Грузия – самое антироссийски настроенное государство в Закавказье. Пожалуй, Россия даже не в состоянии помешать ее вступлению в НАТО. Даже пытаться играть на каких-то внутренних противоречиях не получится. Поэтому единственное оружие для России в отношении Грузии – это твердо осознавать, что грузины – это не просто жители враждебного государства, а враждебный этнос (что подтверждается хотя бы чередой грузинских лидеров, с точки зрения российских интересов, оказывавшихся один хуже другого), в отношении которого не следует питать никаких иллюзий.

Не исключено, что Запад попытается вновь ввергнуть Грузию в военный конфликт с Россией, причем в самых неблагоприятных для нас условиях. Представим на минуту, что Рокский туннель, через который проходит единственная автомобильная дорога, связывающая Россию с Южной Осетией, по тем или иным причинам вышел из строя. Небольшой российский воинский контингент, расположенный в Южной Осетии, останется без возможности получать подкрепления из России и превратится в мишень для грузинской артиллерии и авиации, а также станет объектом танковых атак. Россия могла бы попытаться начать наступление со стороны Абхазии, но подступы к абхазским портам могут быть блокированы военно-морским флотом США, которые ведь не признали независимость этой республики, а Грузию считают своим союзником. Так что Грузия – не просто государство, недружественное России, но и возможный очаг военных конфликтов на наших границах.

Азербайджан

Азербайджан, в отличие от Грузии, вошел в состав России не целиком, а только северная его часть. Три азербайджанских князя отложились от Ирана и присягнули царю Николаю I, без чего русские вряд ли закрепились бы на Кавказе. На основе этих княжеств были образованы Бакинская и Елизаветпольская губернии. Во время войны против Шамиля азербайджанцы обеспечивали тыл русской армии.

И в годы Гражданской войны в России Азербайджан служил форпостом большевиков в Закавказье. Они закрепились сначала в Азербайджане (начиная с Бакинской коммуны) и уже оттуда вступили в дашнакскую Армению и меньшевистскую Грузию. При Советской власти Азербайджан был единственной закавказской республикой, где среди властителей дум не было национал-диссидентов, мечтавших о независимости (а и в Грузии, и в Армении таких сепаратистов было немало).

Хотя Азербайджан – это самое большое и по территории и по численности населения (8 миллионов человек) государство Закавказья, собственно азербайджанцев в нем проживает около 6 миллионов, а в Иране их более 10 (по другим данным, чуть ли не 30) миллионов. (В отличие от других мусульманских республик бывшего СССР, где преобладают сунниты, азербайджанцы, как и иранцы, – шииты.) По официальным данным, в России проживает свыше 300 тысяч азербайджанцев, тогда как в действительности их только в Москве, видимо, гораздо больше.

Положение в Азербайджане осложнялось конфликтом вокруг Нагорного Карабаха. Эта территория, населенная преимущественно армянами, входила в Азербайджан на правах автономной области. В 1988 году произошло вооруженное выступление населения Нагорного Карабаха за воссоединение с Арменией (видимо, втайне согласованное с тогдашним Кремлем). В результате двухлетних боевых действий повстанцы (которым, как утверждала азербайджанская сторона, помогала Москва) не только освободили территорию своей области и проложили коридор, связывающий ее с Арменией, но и заняли часть территории собственно Азербайджана. Затем было заключено соглашение о прекращении огня, но конфликт далек от разрешения. Азербайджан никогда не примирится с потерей части своей территории, жители Армении и Карабаха не допускают и мысли, что могут лишиться плодов своей победы.

Впрочем, есть на Кавказе оптимисты, считающие, что со временем Азербайджан вернет оккупированные земли без единого выстрела, как это делает Китай. Для этого ему нужно «только лишь» стать мощной державой с высокоразвитой экономикой, и тогда Карабах сам упадет к его ногам.

По свидетельству изгнанника из Азербайджана, ныне проживающего в России, кровавая резня – массовые убийства армян в азербайджанском Сумгаите в 1987 году (в которой отчетливо просматривается почерк спецслужб), ввод войск генерала Лебедя в Баку и «зачистка» ими столицы республики стали, пожалуй, самыми мощными ударами по единству народов СССР, это был Рубикон, после которого рухнуло все. Только после этих событий в Азербайджане укрепились позиции Народного фронта, а Коротич, Сахаров, «Огонек» – все тогдашние демократы – спустили на азербайджанцев собак с цепи. Весь народ объявили убийцами. А ведь азербайджанцы были самым стабильно-советским народом на Кавказе и не хотели выходить из СССР, они, в отличие от своих соседей, двумя руками держались за Союз. В Азербайджане и сейчас, говорят, 90 процентов населения высказались бы за Союз. Но в Москве это тогда никого не интересовало.

После распада СССР президентом Азербайджана стал бывший первый секретарь Компартии республики Аяз Муталибов, но уже в 1992 году к власти пришли «демократы», во всем равнявшиеся на Запад (пусть и в турецком варианте). Стремясь заслужить одобрение Запада, тогдашний президент Азербайджана, председатель Народного фронта Абульфаз Эльчибей (Алиев) взял курс на разрыв связей с Россией, потребовал вывода российских войск с территории республики (и заключения договора о совместном использовании радиолокационной станции), ратовал за введение в Азербайджане собственной валюты. Он критиковал Россию и за отсутствие демократии, и за всеобъемлющую коррупцию, и даже за постоянные унижения перед Западом:

«Россия уже больше года умоляет МВФ предоставить кредит в четыре с лишним миллиарда долларов, а какие-то разбойники, которые имеют миллиарды, сидят в Москве и разбазаривают Россию… По запасам энергоресурсов Россия может кормить всю Европу. А где же деньги России? Ни у государства, ни у населения денег нет. Все деньги России – в карманах международных мафиозных структур».

Разгулу «демократии» в Азербайджане должен был положить конец Гейдар Алиев, который в 1969–1982 годы был первым секретарем ЦК Компартии республики. Ставленник Андропова, член Политбюро ЦК КПСС, Алиев с 1982 по 1987 годы был первым заместителем председателя Совета Министров СССР. После своей отставки он не стал претендовать на власть в Баку, а уехал в Нахичевань, отделенную от остального Азербайджана узкой полоской армянской территории, и его там в 1991 году избрали председателем Верховного маджлиса этой автономной республики. С таким знатоком всех пружин высокой политики никакому «демократу» тягаться было невозможно, и уже в июне 1983 года он стал председателем Верховного Совета Азербайджана, а в октябре – президентом, каковым и оставался до своей смерти (его незадачливый однофамилец, наоборот, переехал из президентского дворца в Нахичевань, где и проживает по настоящее время). Гейдар Алиев оказался пока единственным лидером страны СНГ, который сумел надежно передать власть – своему сыну Ильхаму.

Еще Эльчибей взял курс на сотрудничество с США, а также с Турцией и другими странами НАТО, мотивируя это необходимостью защиты от угрозы нападения на Азербайджан со стороны Армении, России и Ирана. Гейдар Алиев продолжил этот курс, но старался сохранить и сравнительно хорошие отношения с Россией. Важнейшую роль в определении этого курса сыграл вопрос о судьбе азербайджанской нефти.

В районе Баку нефть добывали еще во времена царской России. После провозглашения независимости Азербайджана появился слух, будто на азербайджанском участке каспийского шельфа открыты колоссальные запасы нефти. Но у Азербайджана не было ни денег, ни технологий, необходимых для освоения этих нефтяных месторождений. Он стал искать партнеров за рубежом. И ряд западных (прежде всего американских) нефтяных компаний (при незначительном участии российской компании ЛУКОЙЛ) образовали Каспийский нефтяной консорциум, который приступил к добыче нефти.

Но чтобы нефть могла поступать на мировой рынок, она должна получить выход к открытому (а не изолированному, как Каспий) морю. Нефть к морскому побережью необходимо перекачивать по нефтепроводу. Легче всего было решить эту задачу, используя существующий нефтепровод Баку – Новороссийск, проходивший через Чечню. Чтобы исключить этот вариант, невыгодный для Запада, правящие круги НАТО воспользовались конфликтом в Чечне, который не без их содействия искусственно обострялся. Запад выдвинул иной проект – перекачки нефти в обход России по нефтепроводу от Баку до турецкого порта Джейхан. Труба должна была пройти по территории либо Грузии, либо Армении, либо Ирана. Два последних варианта были нежелательны для США: Иран уже тогда рассматривался американцами как враждебная страна, Армения считалась союзницей России. Грузия же охотно предоставила свою территорию для прокладки трубы – хотя бы только для того, чтобы досадить России. В итоге был построен нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан. Но в непосредственной близости от его азербайджанского участка тлеет карабахский конфликт, перспективы урегулирования которого остаются туманными.

Слухи о колоссальных запасах нефти в Азербайджане оказались ложными. Постройка нефтепровода была обусловлена скорее политическими, чем экономическими соображениями. Экономически она становилась оправданной лишь в том случае, если по нему будет перекачиваться также и нефть Казахстана. США вынудили Назарбаева согласиться на переориентацию потоков казахстанской нефти – она пошла не на Новороссийск, как прежде, а на Джейхан.

Гейдар Алиев принял Азербайджан в состоянии полной разрухи. Эльчибей и восемь лет спустя со злорадством говорил, что в Азербайджане 95 процентов населения голодает, абсолютное большинство народа живет за чертой бедности. «Экономики Азербайджана как таковой больше нет, есть только торговля, процветает коррупция. Воры, разбойники находятся у власти и разбазаривают Азербайджан».

Ему вторит известный деятель исламского движения Гейдар Джемаль:

«Азербайджан возглавляется осколками советского номенклатурного истеблишмента, – суть которого – продажность и коррупция» (в чем мыслитель видит большую вину горских евреев), что соответствует его конформистскому нутру и жажде обслуживать свои шкурные интересы. В Азербайджане к власти поднимались маргиналы с менталитетом чайханщиков, это относится как к правящей клике, так и к оппозиции. Идеология есть только у простых верующих азербайджанцев, которые отброшены вниз и лишены голоса».

В этих упреках много правды, но нельзя отрицать, что Гейдар Алиев спас страну от распада и саморазрушения в самый последний момент. И он сумел использовать богатства недр республики на благо не только «новых азербайджанцев», местных олигархов. Те, кто бывал в Азербайджане (например, журналист Александр Будберг), отмечают, что люди стали там жить лучше. Азербайджан занимал первое место в мире по темпам роста ВВП —18 процентов в год. Сверхвысокие мировые цены на нефть принесли в страну много денег. И эти деньги потихоньку «протекают» сверху в низы. Становится больше рабочих мест, растут доходы у всех слоев населения (разумеется, не в одинаковой степени) В Баку настоящий строительный бум. И хотя квартиру по цене 5 тысяч долларов за квадратный метр могут позволить себе единицы, работать на строительстве могут уже тысячи. Госбюджет может позволить себе многочисленные программы по строительству жилья для беженцев с оккупированной территории (их много – около миллиона, и до сих пор сотни тысяч из них живут в палаточных лагерях и спят на голой земле). Это решает вопрос не только поддержки самых обездоленных, но и создания для них рынка труда. Свободные деньги позволяют не только развивать нефтедобычу и строительство, но и достаточно быстро переоборудовать заводы или просто покупать новое производство. Сельское хозяйство тоже идет потихоньку вверх, так как земельная реформа и полная приватизация земли были проведены давно и уже дают результаты. Короче говоря, «голодная революция», как в Грузии, стране не грозит.

Впрочем, как сказать. В первые дни 2007 года (когда Ильхама Алиева не было в республике) население испытало настоящий шок. Правительство, руководствуясь стремлением подвести жизнь в Азербайджане под «мировые стандарты», приняло решение о столь резком повышении тарифов на коммунальные услуги, что это могло бы вызвать социальный взрыв. С возвращением президента социальную напряженность удалось сгладить, однако, как видим, грань между стабильностью и взрывом остается весьма условной.

В целом Азербайджан должен сохранить свою ориентацию на США, хотя и вряд ли вступит в острый конфликт с Россией (если его к тому не вынудит обстановка с разрешением карабахской проблемы).

Армения

Армения, как и Азербайджан, вошла в состав Российской империи лишь своей частью (восточной), образовав Эриванскую губернию. Западная Армения, в том числе священные для армян места – гора Арарат, остались в Турции. Во время русско-турецкой войны, в 1878 году, русские войска взяли штурмом город Карс, а во время Первой мировой войны русские войска под командованием генерала Николая Юденича овладели городом Эрзурум, и эти города Западной Армении до 1918 года находились в составе России.

Армения, зажатая между не очень дружественной Грузией и совсем недружественными мусульманскими странами Азербайджаном и Турцией, традиционно ориентировалась на Россию, в которой видела гарантии своей безопасности. При этом стоит отметить, что сами армяне – народ, известный своей предприимчивостью, привыкший жить в рыночной экономике, как рыба в воде, и ему вроде бы должны быть близки западные идеалы. Однако исторический опыт вполне четко говорит армянам: чтобы идеалы хорошей (и безопасной) жизни осуществились, нужно покровительство России. Причем такая позиция – это не результат конъюнктурного расчета, а уже сформировавшаяся традиция этноса. Поэтому Армения при возможности всегда будет проводить пророссийский курс и будет главным союзником России в регионе. И смена краткосрочного антироссийского курса после первых лет независимости на традиционный пророссийский – тому подтверждение. (Отметим, что Армянская ССР оказалась единственной союзной республикой, которая не вышла явочным порядком из «империи зла», а оформила свою независимость в согласии с требованиями Конституции СССР, как бы показав тем самым, что ее отделение не связано со взглядом на СССР как на антиисторического монстра.)

Она и сегодня поддерживает дружеские отношения с Россией, входит в ОДКБ, на ее территории сохраняются российские военные базы. Отношение к русскому населению и русскому языку там самое благожелательное. Но дело осложняется тем, что у нас нет с ней общей границы; неплохо было бы, кстати, позаботиться о расширении транспортного коридора с Ираном, откуда дальше сообщение с Россией могло бы идти по Каспийскому морю. К счастью, граничащий с ней на юге Иран все больше и больше становится союзником России, из-за чего у армяно-иранских отношений все более и более благоприятные перспективы. Уже достаточно четко проглядывается ось Москва – Ереван – Тегеран, противостоящая прозападным блокам и осям на Кавказе и Переднем Востоке.

Таким образом, в отношениях с Арменией вырисовывается достаточно оригинальный союз, основанный в общем-то исключительно на двусторонних отношениях. Армения как союзница России, как уже было сказано, готова войти в разные пророссийские союзы, но будет делать это, пожалуй, только лишь ради сохранения своих хороших отношений с северным патроном. Поэтому именно в отношении Армении следовало бы в первую очередь поставить вопрос о Союзном Государстве двух стран – даже в большей степени, чем в отношении Белоруссии.

Впрочем, в последнее время и в Армении активизируются антироссийские силы, вероятно, вследствие того, что либералы в российском руководстве палец о палец не ударили для того, чтобы укрепить наши связи с дружественной закавкзской республикой.

***

А вообще Закавказье, как и Средняя Азия, чуждо России в цивилизационном отношении, его завоевание в прошлом, по большому счету, было ошибкой, хотя по обстановке того времени и было, вероятно, оправданным. Связана эта чуждость, как уже было сказано, с психотипом кавказца, резко отличающегося от психотипа стандартного россиянина (обратим внимание – не просто от русского, а именно большинства народов РФ); исключение представляют разве что армяне, которым обычно удается быстро ассимилироваться в русской среде и не выделяться чертами «кавказского человека». Именно из-за этого и вырисовывается разделение в регионе – Армения, твердо ориентирующаяся на Россию, и остальные (включая тот же Азербайджан с его формальной дружественностью к нам).

«Кавказская проблема» хорошо подспудно чувствуется – хотя бы простым населением, все больше ненавидящим выходцев из региона. Крайне показательными в этом отношении оказались события в Калмыкии, где в противостоянии чеченцам объединились и русские, и калмыки, и представители оказавшихся там прочих некавказских народов, что похоронило примитивные объяснения антикавказских настроений «ксенофобией», «нетерпимостью» и пр. (Получилось, как в циничном советском анекдоте. Армянское радио спрашивают: что такое дружба народов? Армянское радио отвечает: это когда армяне соединяются с русскими, а еще с татарами и литовцами и все вместе идут бить грузин! Конкретное распределение национальностей, разумеется, не имеет значения.) Не потому ли калмыцкие события постарались побыстрее забыть, выпячивая на первый план столкновения в Кондопоге, где не было такой явной подоплеки?

Кавказ называют по-разному, например, южным подбрюшьем России и др. Но никто не решается дать ему еще одно определение: капкан для России. И действительно, если посмотреть на карту, то при определенной фантазии Россию можно увидеть большим зверем, на передней, кавказской лапе волочащим огромный груз. А поскольку суть кавказского вопроса уходит в такие фундаментальные вещи, как психотип народов с их системами ценностей, то отношения России с ним видятся достаточно пессимистическими.

Но оптимисты не унывают. Вот Николай Силаев в статье «Кавказский вызов»[11] полагает: «В нынешних условиях Северный Кавказ должен стать не просто «аванпостом», но еще и «визитной карточкой» России… Россия пока не сумела реализовать эффективную программу развития Северного Кавказа, которая могла бы служить образцом для Кавказа Южного». Именно таким оптимизмом заражено руководство России, неустанно бросающее сотни миллиардов рублей на «обустройства» Северного Кавказа, создание там горнолыжных курортов мирового уровня и пр.

Неужели у нас мало своих задач, чтобы делать еще что-то как образец для других?

Да и (в силу сказанного) пустое это дело: что привлекательно для нас, то по большей части отталкивает кавказцев. А строить в России какую-то модель, привлекательную для этносов-антагонистов – занятие, сомнительное уже с точки зрения русского народа.

Поэтому самым смелым и радикальным, но максимально отражающим суть проблемы решением было бы – поставить вопрос об отделении Кавказа от России. Увы, конечно, стандартной реакцией на это будет обвинение в чем-то очень антигосударственном. Происходит такое от господствующего примитивного взгляда: если государство приобретает какую-то территорию, то становится сильнее, а если теряет – то слабее. Но это не так. Наличие в составе страны глубоко и принципиально проблемных регионов делает ее как раз не сильнее, а слабее. И, конечно, присутствует еще момент оглупления оппонентов в духе черно-белого мышления: раз предложено отделиться от Кавказа, значит, хотят уйти оттуда, все вывести, отвернуться и – дескать, занимайтесь сами вашими делами, а мы знать ничего не знаем… На самом деле, разумеется, любой серьезный политик, если и будет прорабатывать вопрос об отделении, то, конечно, так, чтобы можно было уйти, не уходя; чтобы регион остался, если выражаться без обиняков, российским протекторатом, но ни местное население на каждом шагу не испытывало выравнивания под чуждые им общероссийские стандарты, ни население, скажем опять откровенно, метрополии не испытывало дискомфорта от людей принципиально иного менталитета, которые «понаехали тут».

Но не со стороны Закавказья России следует опасаться наибольших угроз. Все-таки непосредственно Россия граничит со странами НАТО на Западном направлении, к рассмотрению которого мы и перейдем.

УКРАИНА – ПРИНЦИПИАЛЬНЫЙ НЕДРУГ РОССИИ

Для России нормальные отношения с Украиной важнее, чем с Германией, Японией и даже США. Однако и наладить их чрезвычайно сложно. Причина – в непонимании с российской стороны как подлинной (а не выдуманной) истории, так и новых реалий нашей эпохи. В России (как и за рубежом, включая знаменитого Сэмюела Хантингтона) проглядели рождение новой самобытной украинской нации.

Русские и украинцы – разные народы

В России русские «патриоты» жаждут союза трех братских славянских государств – самой России, Белоруссии и Украины. Они отказывают Украине в праве считаться независимым государством, а украинцам – самостоятельной нацией, объявляя их лишь одной из ветвей (наряду с белорусами и великороссами) триединого русского народа. Это – одно из глубочайших заблуждений не только патриотической общественности, но и значительной части правящих кругов России, которое уже привело к многочисленным провалам российской политики, а может натворить еще много бед.

Трудно не привести здесь один поучительный пример из истории.

Рейхсканцлер Германии Адольф Гитлер был примерно столь же уверен, что немцы и англичане – по сути «две ветви одного великого германского племени» и что великое дело господства нордической расы невозможно при сохранении разделения двух великих народов-колонизаторов. Находясь в плену этой умозрительной теории, он долго и настойчиво делал миролюбивые жесты в адрес «братьев англичан». Самый известный пример – Гитлер позволяет вдрызг разгромленной во Франции британской армии эвакуировать личный состав на острова. Да и воздушная война за Британию первоначально велась с целью не разгромить, а принудить упрямых англосаксов к принятию его предложений.

В истории оборона Британских островов осталась как пример стойкости их народов, оставшихся на некоторое время один на один со всей Европой в их почти безнадежной борьбе. Отдавая дань их мужеству, однако, предположим, что дело было не так однозначно. По крайней мере, дело Гесса, совершившего загадочный, поразивший всех перелет в Великобританию, недаром хранится до сих пор за семью печатями. Есть подозрение, что англичане негласно как бы приняли предложения Гитлера – но только для того, чтобы при первой возможности его, что называется, кинуть. Недаром до конца своих дней, даже когда Красная Армия подходила к Берлину, фюрер продолжал считать главными врагами рейха именно англичан. И так называемое «окончательное решение еврейского вопроса», проводившееся с 1942 года, можно считать формой косвенной мести английской элите, якобы находившейся под влиянием еврейских банкиров.

Но как бы там ни было, мы видим, к каким катастрофическим последствиям может привести фанатичное следование вроде бы логичным, но умозрительным концепциям. А ведь в среде современных российских геополитиков достаточно распространено мнение (во многом идущее от Бжезинского, тоже разделяющего устаревшие взгляды), будто Россия без Украины не сможет стать по-настоящему великой державой! И вот «патриоты» стараются: любой ценой, кнутом или пряником, но вернуть Украину в лоно России. К чему может привести такой нерассуждающий фанатизм – страшно и представить.

Мы давно уже наблюдаем, как, несмотря на обоюдное желание русских и белорусов, не удается осуществить союз двух наших государств. Ну, а объединение с Украиной принципиально невозможно, потому что большинство украинцев (а отнюдь не только «западенцев») сознательно или бессознательно относится к России с неприязнью, и на это есть глубокие исторически обусловленные причины.

Русские и украинцы – два совершенно разных народа. Современные украинцы назойливо возводят свою государственность к Киевской Руси, этому феодальному образованию во главе с «матерью городов русских». И пусть они малость увлекаются, пусть прямой преемственности между Киевщиной Рюриковичей и казацкой Украйной нет, но все равно разрыв между древним Киевом и современным меньше, чем между Киевом князей и Москвой.

Зародыш Московского государства, этой колыбели великорусской нации, возник тогда, когда князь Андрей Боголюбский начал строить на северо-восточной «украйне» Руси «государство нового типа» (прообраз будущей России). Это было общество максимально равных возможностей (насколько то было реально тогда), держащееся не на противопоставлении родовитости простонародью, а наоборот – на обязанности всех сословий максимально сотрудничать на благо новой исторической общности, которых впоследствии назовут московитами.

Мы совершенно не осознаем, каким революционером-радикалом был Андрей Боголюбский, который, завоевав титул великого князя киевского, не остался «на киевском столе», а перенес столицу своей империи в только что начавший отстраиваться Владимир Клязьменский в Суздальской земле. Историки нисколько нам не помогают в осознании великого исторического значения этого выдающегося государственного деятеля и данного его поступка. Согласно традиционной историографии, князь Андрей перенес столицу… ну и перенес; мало ли где столицы переносятся – вон в Казахстане новая столица, и ничего. И только оставшийся с тех времен в Русской Церкви странный, совершенно, скажем прямо, антипатриотический праздник Покрова, посвященный… победе греков над русскими, показывает, насколько князь ненавидел все традиционное киевское – больше, наверное, чем Петр Алексеевич – московское.

Андрей не просто перенес столицу на Северо-Восток (как Петр – на Балтику). На Суздальщине царил дух нигилистического отношения к предыдущей киевской жизни как к чему-то бесцельному и варварскому, о чем надо забыть, как о страшном сне – примерно как большевики относились к царизму. И вот в такой-то атмосфере началось складывание великорусской нации, которая буквально выросла на отрицании киевских вольностей. Поэтому насчет преемственности в строгом смысле Украины и Киевской Руси можно спорить, но вот в сравнении с великороссами украинцы могут действительно считать себя потомками Ярослава Мудрого.

Меньше чем через столетие Ордынское нашествие смело Киев с лица земли. Александр Невский заключил союз с ханом, тогда как Даниил Галицкий – с Римом. Северо-Восточная Русь стала частью улуса Джучи, а Южная вошла в состав Польско-Литовского королевства. Так пути Руси Киевской и Руси Владимирской надолго разошлись.

Получился парадокс, каких немало в истории, – северовосточная украина Русской земли стала восприниматься как Русь (Россия), а Старая Русь осталась хранительницей своей древней славы, живя ожиданием чудесного воскрешения и опускаясь постепенно до положения Украины – окраины неизвестно чего, но все же окраины. Так что по-настоящему-то Украина должна бы называться Русью, а ее население – русскими или русинами, тогда как теперешняя Россия – Московией, а население – московитами (как римляне – от Рима) или даже москалями (как «ласково» именуют нас украинцы).

Сердцевиной будущей украинской нации стало казачество. Казак – это человек, добывающий свое пропитание оружием. (О том, как казак относился к людям других этносов, говорилось при рассмотрении проблем Северного Кавказа.) Запорожская Сечь, эта единственная в своем роде казацкая республика, находясь между Россией, Польшей, Крымским ханством и Турцией, воевала то с одним, то с другим своим соседом и жила тем, что добывала во время набегов на соседей (регулярной хозяйственной деятельности она не вела). Гоголь, восхищавшийся казачеством, все же вынужден был описать крайнюю жестокость, даже зверства казаков, которые не просто убивали свои жертвы, а и вырезали младенцев из чрева матерей.

До XVII века украинцы жили мечтой о независимости и восстановлении Великой Руси (то есть Киевщины), не обращая особого внимания на своего северного соседа, как не имеющего отношения к проблеме «вильной Украины». Москва же крепла и возвышалась, присоединяя земли в Сибири, много большие, чем Украина, а в южных степях слепые кобзари пели бесконечные думы о казацкой славе.

Не упускали казаки возможности пограбить северного соседа, когда для этого представлялась возможность. Особенно буйствовали они на российской земле во время Смуты начала XVII века. Весьма популярный в XIX веке писатель Михаил Загоскин в своем романе «Юрий Милославский» так рисовал «доброго», положительного казака:

«Кирша был удалой наездник, любил подраться, попить, побуянить; но и в самом пылу сражения щадил безоружного врага, не забавлялся, подобно своим товарищам, над пленными, то есть не резал им ни ушей, ни носов, а только, обобрав с ног до головы и оставив в одной рубашке, отпускал их на все четыре стоны. Правда, это случалось иногда зимою, в трескучие морозы; но зато и летом он поступал с ними с тем же самым милосердием и терпеливо сносил насмешки товарищей, которые называли его отцом Киршею и говорили, что он не запорожский казак, а баба. Вечно мстить за нанесенную обиду и никогда не забывать сделанного ему добра – вот правило, которому Кирша не изменял во всю жизнь свою».

На фоне такого доброго казака легко представить себе нравы его менее добрых товарищей.

Возрождение Украины началось в XVII веке. Московское государство было к тому времени разорено польско-литовско-шведской интервенцией, а Киев стал вновь, как и при Ярославе Мудром, очагом восточноевропейской образованности, с церковной Академией, где преподавание было поставлено на хорошем европейском уровне. Студентов там учили не только богословию и греческому и латинскому языкам, но и стихосложению. Но гнет польских панов и опустошительные набеги крымских татар становились невыносимыми, и казачьи вожди не раз обращались к России с просьбой о присоединении к ней. Наконец, Земские соборы 1651 и 1653 годов дают добро на этот шаг, и Россия вступает в 14-летнюю войну с Польшей – в ущерб своим интересам. Сознавая невозможность сохранить независимость Украины в тех исторических условиях, гетман Богдан Хмельницкий выбрал как наименьшее из зол союз с Россией. По его инициативе Переяславская рада приняла решение о воссоединении Украины (это была тогда сравнительно узкая полоска земли на левом берегу Днепра) с Россией. Польша бросила все силы против России, и это позволило казакам очистить от панов всю Украину.

А дальше произошло то, что не раз случалось с народами, «облагодетельствованными» Россией. Новые гетманы призывают к «самостийности» и, вступив в союз то с крымским ханом, то с поляками, наносят русским войскам тяжелые поражения. Победа «самостийности» оборачивается новым подчинением Польше, которая признала привилегии казацкой старшины, чтобы вернуть под панский гнет рядовых казаков и крестьянство. А крымские татары уже безнаказанно грабили украинские города и села, уводя каждый раз тысячи пленников-рабов. (Украинские историки называют это время «руиной».)

И тогда украинские города просят русского царя принять их страну под свою высокую руку и править ею «по всей его государевой воле». А в России как раз в это время складывается новый курс – на расширение государства преимущественно на юг, через славянские и греческие земли к Царьграду («тишайший» царь Алексей Михайлович был одержим идеей стать государем всех православных стран, ради чего пошел и на церковную реформу, породившую раскол).

Антиукраинская политика царизма

Прошло полстолетия, и гетман Мазепа, понимая, что оборот «на всей государевой воле», употребленный в универсале о присоединении к России, оказался вовсе не риторической фигурой, сделал отчаянную попытку освободиться от «братского союза», воспользовавшись Северной войной. В чем, как известно, потерпел неудачу.

А потом… Потом Екатерина II… просто уничтожила Запорожскую Сечь, а ее последнего кошевого атамана заточила в Соловецком монастыре! Остатки казаков Сечи были переселены на Кубань. Но это было уже совсем другое казачество – оседлое, земледельческое и служилое сословие. Того казачества, о котором сложены лучшие украинские песни, которое вообще составило основу украинской культуры и самобытности, не стало. А оставшиеся казаки наравне с крестьянами стали закабаляться на польский манер, то есть с особой жестокостью; при этом казацкой верхушке по принципу «разделяй и властвуй» было присвоен статус неких «полудворян». (Вообще-то на месте украинских националистов этот бы эпизод сделать символом геноцида украинского народа, а вовсе не пресловутый «голодомор».)

Примерно с этого времени вечная освободительная борьба украинцев приобретает явные черты антирусской. Можно вспомнить хотя бы Котляревского, сочинившего казалось бы невинный пародийный бурлеск – переложение классической «Энеиды» на «малороссийский» манер. Но более-менее внимательный взгляд легко определит, кто скрывается под именем «греков», разрушителей великой вольной Трои, из которой сумел бежать Эней с горсткой сподвижников. (Потом этот Эней, как известно из преданий, станет родоначальником римлян, которые сполна возьмут у греков реванш! Имеющий уши да слышит.) Даже великий Гоголь, так и не решивший, какая у него душа – «хохлацкая или русская», – внес в нее (вольно или невольно) свою лепту (сейчас уже забыты бесчисленные протесты против «клеветы на Россию» как на страну «мертвых душ»). Он противопоставил жалкому состоянию русских (с непонятным ему идеалом подвижника) малопонятный для нашего читателя идеал «казацкого лыцарства» с бесконечной гульбой и пальбой (у нас редко кто, уже взрослым, перечитывал полного «Тараса Бульбу»).

Но окончательно украинское национальное самосознание оформилось в личности Тараса Шевченко (как и русское того времени – в лице его старшего современника Пушкина), который прошел через российскую выучку и солдатчину, но так и не принял в себя ничего москальского, доказав, что украинец может овладеть высотами мировой культуры и остаться украинцем. В этом – секрет его вечной популярности у соотечественников. Как отмечали критики, для Шевченко столица России Петербург – это этический полюс абсолютного зла, город-упырь, болотный Ад, противопоставляемый «городу на холмах» – Киеву-Иерусалиму. Гностически-манихейское отношение Шевченко к Российской империи как к носительнице метафизического зла в значительной степени будет определять ценностные ориентиры послешевченковского украинского национализма.

Не стану останавливаться на принудительной русификации Украины при Александре III, который вообще принципиально отрицал существование украинского народа и украинского языка, как и на других проявлениях угнетения украинцев в предреволюционной России.

Не раз в дореволюционной России возникал проект переноса столицы империи в Киев – «мать городов русских». Но он не был осуществлен. И с прекращением Российской империи Украина поспешила заявить о своей независимости.

Украина в советский период

Но по Брестскому миру Украина подлежала немецкой оккупации. (При этом Украинская Рада подписала договор с немцами, раньше, чем Москва.) Впрочем, она продолжалась недолго. Образовалась Украинская Республика во главе с известным национальным деятелем Грушевским, которая, впрочем, тоже просуществовала недолго: на Украине установилась Советская власть.

Ради «пролетаризации» еще преимущественно сельской Украины большевики «прирезали» к ней промышленно развитые Харьков и Донбасс, а также Новороссию с портами Одесса и Николаев. В 1939 году к ней была присоединена Западная Украина. А Хрущев еще подарил Украине от имени России Крым (не имевший к ней ни малейшего отношения). Так образовалась нынешняя столь крупная по размерам держава – Украина.

В советское время Украина считалась второй (после РСФСР) по значимости среди формально равноправных республик Союза, и позиции украинцев в общесоюзной правящей элите были прочными (Косиор, Постышев, Чубарь, позднее Хрущев и его ставленники, «днепропетровский клан» при Брежневе).

Но втайне украинская элита, включая партийных руководителей, считала себя, подобно прибалтам, территорией, аннексированной Россией. Выяснилось, что Украина не забыла и не собирается забывать голода 30-х годов, который унес миллионы жизней. Он стал поводом для еще одной ее претензии к России – и до какой-то степени справедливо, поскольку голод этот стал следствием курса на коллективизацию. Она, с одной стороны, лежала в марксистском русле уничтожения собственности, с другой стороны, была ответом на требование времени опираться на крупные сельскохозяйственный «латифундии». Но главное – курс на коллективизацию вырабатывался на основе положения дел в российской деревне, где шла ожесточенная классовая борьба трудового крестьянства с новообразовавшимся кулачеством, и основная масса русских крестьян настойчиво требовала от Центра, как это ни горько слышать современным пропагандистам, расправы с кулаками, полного уничтожения кулачества как класса. Такая политика была принята Москвой и была, как водится, распространена на всю подведомственную территорию, включая Украину, где в силу иного отношения к собственности вопрос о кулаках так остро не стоял. Вот и получилось, что если для России коллективизация прежде всего запомнилась раскулачиванием, то на Украине она обернулась «голодомором» – массовой гибелью крестьян от голода.

И, когда Горбачев и Ельцин довели дело до развала СССР, украинские руководители, в первую очередь Леонид Кравчук, выступили инициаторами выхода Украины из Союза. Иначе, – говорил он, – украинский народ сойдет с исторической сцены.

Украина «незалежная»

Так Украина вторично обрела независимость, которую у нас, правда, постарались вскоре истолковать как обязанность всегда идти одним путем с братским русским народом. Но развитие остановить нельзя. Украинская нация созрела, она возродилась для того, чтобы восстановить значение Киева как одного из центров европейской культуры, а это неизбежно означает некоторое умаление роли Москвы. Украина, как и Киевская Русь, – государство европейское, ее стремление войти в семью западных «цивилизованных» стран достаточно естественное. Россия – страна принципиально неевропейская, точнее – антиевропейская (сознательно не будем здесь употреблять термин «азиатская», прочно связанный с массой ненужных ассоциаций), и отталкивание Украины от России геополитически обусловлено. В то же время в рамках СНГ Украина выступает конкурентом и противовесом России. Украинские националисты рассматривают Украину как форпост западной цивилизации перед океаном восточных азиатских «варваров». В антироссийском блоке ГУАМ буква У означает как раз Украину.

А о том, хотят ли украинцы объединиться с единокровными братьями (если бы их не смущали проклятые националисты), говорит такой анекдот.

Украинский мальчик услышал по радио о запуске космонавтов и кричит:

– Дидо, дидо, москали в космос полэтилы!

– Вси? – со смесью сомнения и надежды переспрашивает дед.

Это анекдот. Но созданный не на пустом месте.

Впрочем, и потуги современных украинских авторов создать мифы о Древней Украине, простиравшейся от Тихого океана до Средиземного моря, об украинцах как предках древних египтян, о том, что не только Адам и Ева – украинцы, но и Дева Мария была украинкой и, следовательно, сам Иисус Христос тоже был украинцем – разве это не анекдот, ставший явью? Хотя, разумеется, все становящиеся нации проходят через полосу «национального самосознания не по разуму».

Правда, положение на Украине ныне сложное не только из-за хозяйственной разрухи (кажется, еще большей, чем в России), но и потому, что в ряде ее регионов большинство населения составляют русские или обрусевшие украинцы (особенно это касается Крыма), и это затрудняет насильственную «украинизацию», а тем более развязывание вооруженного конфликта между нашими странами. Но можно представить, например, как изменятся наши взаимоотношения, если нефтяные месторождения России иссякнут, и она из экспортера нефти превратится в ее импортера (это может случиться довольно скоро), а на украинском черноморском шельфе будут открыты громадные залежи «черного золота» (соответствующие работы западными компаниями уже ведутся).

В целом Украина сейчас представляет собой объединение четырех трудно совместимых частей. Западная Украина задыхается от ненависти ко всему русскому. Центральная Украина говорит в основном по-русски, хотя и вскормлена на антироссийских настроениях. Восточная и Южная Украина населена русскими, относящимися к России дружелюбно. Большинство населения Крыма – русские, но там набирает силу растущая и агрессивная татарская община. Насколько прочен этот «союз лебедя, рака и щуки»? Многие пророчат Украине распад.

Но все же украинская нация состоялась, украинцы – самостоятельный народ, наконец-то создавший собственное государство, независимость которого будет отстаивать любой ценой. Наше разделение – всерьез и надолго.

Украина – угроза для России?

Украина не просто выступает против России в разных международных организациях, она явно показывает намерение взять исторический реванш за все, чем ее «обидела» Россия. В общем, «хохлы и москали – заклятые друзья». В Киеве подчеркивают: русские и украинцы – только соседи, но ни в коем случае не родственники и тем более не братья.

При этом Киев не прочь стать новым центром поствизантийской цивилизации. И вот здесь стоит вспомнить об упомянутом вскользь геополитике С. Хантингтоне, составившем список «цивилизаций», куда попала и Россия в раздел «славяно-православная».

Разумеется, Россия как принципиально тотально-государственное, имперское образование уже давно ничего общего ни со славянским, ни с православным мирами не имеет. А славянофильские мечтания об объединении славяно-православного мира под эгидой России были в большой степени реализованы Сталиным, но приятных воспоминаний в славянском мире это почему-то не оставило. А вот Украина могла бы при определенных условиях стать центром «славяно-православного мира», противостоящего как романско-католической, так и англо-германской Европе.

«Могла бы», потому что, к сожалению, Европа последовательно становится сверхгосударством вместо простого конгломерата стран, и пространство для маневра у отдельных составляющих будущей Пан-Европы будет все меньше и меньше. И Украина, став членом ЕС, будет вынуждена подчиниться господствующему там курсу, отнюдь не славянскому и не православному. Но все-таки надо помнить, что потенциал для политического объединения со славянскими странами у Украины существует, что это линия эта как бы заложена в самой истории украинского народа и что целью Украины, даже отдалившейся от России, вовсе не является послушное следование в русле европейской политики в союзе, скажем, с другим исконным врагом украинцев – Польшей. Можно предположить, что в подконтрольной англо-германцам и французам Большой Европе Украина опять станет центром диссидентства и негласного сопротивления общеевропейской политике, каким она была в составе СССР. И Россия на этом, конечно, может периодически играть. Но не более того.

И вот Украина получила приглашение вступить в НАТО уже в ближайшее время (но этот миг, кажется, все время отодвигается). Сам Виктор Ющенко, бывший тогда президентом Украины, утверждал: «Без членства в НАТО Украина не сможет самостоятельно защитить свою независимость от посягательств России»[12]. Если население регионов, населенных преимущественно русскими, выступит против этого акта, а правительство Украины попытается силой подавить это сопротивление, останется ли Россия безразличной к судьбе гонимых там русских? Далее, по уставу блока НАТО в него не могут входить страны, на территории которых находятся иностранные военные базы. Значит, Украина потребует вывода российского Черноморского флота из Севастополя еще до 2017 года. Что предпримет Россия, если Украина попытается выдворить (обязательно при поддержке Запада, который пригрозит нам всевозможными санкциями) незваных российских гостей из Севастополя? Как встанет тогда вопрос о принадлежности Крыма?

С приходом к власти на Украине Виктора Януковича, который в обмен на продление срока пребывания российского флота в Севастополе выторговал льготные цены на российский газ, отношения между нашими двумя странами несколько потеплели. Но надолго ли хватит сил у Януковича противостоять напору антироссийских сил? И надолго ли сам Янукович как президент Украины?

Тем кругам на Западе, которые ищут повод для развязывания войны против России, Украина предоставляет великолепный шанс.

МОЛДАВИЯ: КУРС НА ЗАДВОРКИ ЕВРОПЫ

О Молдавии (Молдове), казалось бы, православной стране, население которой до недавних пор пользовалось в письме кириллицей, можно сказать очень коротко, но ничего хорошего о ней не скажешь. Видно, что в молдаванах взял верх общерумынский национализм, и объединение с «братским румынским народом» стало там твердым национальным курсом. А это автоматически означает переход страны на антироссийские позиции, что уже выразилось в участии ее в антироссийском блоке ГУАМ, где последняя буква обозначает как раз Молдову. И это происходит независимо от того, кто находится у власти – коммунисты или националисты. Надо также иметь в виду, что многие тысячи молдаван подались на заработки не только в Россию, но и в Западную Европу, а такой вояж гораздо легче совершать, имея румынский паспорт. Румыны же свое гражданство дают молдаванам весьма охотно.

Ситуация осложняется и запутывается тем, что добрую половину территории страны составляет русскоязычное Приднестровье, против населения которого была развязана в начале 90-х годов зверская и кровавая война. Естественно, это стало дополнительной причиной, из-за которой приднестровцы категорически не желают слышать даже об ином объединении с Молдовой, кроме конфедеративного, и тем более – о вхождении в Румынию.

Россия пытается использовать Приднестровья как гирю на ногах Молдовы, мешающую ей совершить окончательный шаг за пределы российской зоны влияния. В регионе до сих пор расквартирована российская армия под видом охраны оставшихся с советских времен огромных складов с боеприпасами. Но долго такое положение продолжаться не может. Молдавия, видимо, найдет все-таки способ осуществить свою мечту идиотов – слиться с Румынией, а Приднестровье, как не имеющее границы с Россией, в лучшем случае войдет в состав Украины.

БЫТЬ ЛИ СОЮЗУ РОССИИ И БЕЛОРУССИИ?

Двум наиболее близким народам бывшего СССР – русским и белорусам – оказалось достаточно нескольких лет раздельного существования, чтобы прийти к выводу, что жить вместе все-таки лучше. И как радовались патриоты, когда президенты Александр Лукашенко и Борис Ельцин подписали Договор об образовании Союза двух наших государств!

Тогда новый Союз России и Белоруссии, открытый для присоединения и других государств, виделся во многих отношениях более совершенной формой объединения, чем бывший СССР. Независимость объединяющихся республик сохранится, «центр» не сможет навязывать им свою волю: его полномочия строго определены, общесоюзный бюджет создается из отчислений только на конкретные взаимосогласованные проекты, так что не возникнет и мысли, что кто-то кого-то «кормит» или, наоборот, «объедает». В пока еще аморфном СНГ возникает более четкая структура: Содружество России и Белоруссии – это высший уровень объединения; их союз с Казахстаном и Киргизией – второй уровень, с менее тесными связями; наконец, остальные страны (исключая, возможно, особые отношения России с Арменией) – третий уровень, с минимумом взаимных обязательств. Выходит, думалось нам тогда, жизнь берет свое, для наших народов наступает время творчества и нового взлета.

Увы, все оказалось гораздо сложнее, чем предполагалось. В России, как известно из СМИ, «построили капитализм» с опорой на частную собственность. Поэтому в какую сторону белорусско-российского экономического сотрудничества ни кинь, наткнешься на олигархов и прочих современных мироедов, у которых на уме – дорваться до ресурсов и активов соседней страны в целях собственного обогащения. А в Белоруссии царит некий «остаточный социализм» с опорой на госсектор. Естественно, белорусам перспектива такой «белорусско-олигархической дружбы» не по душе, и Лукашенко такую «дружбу» старательно тормозит. А другой Россия, увы, до недавних пор «проолигаршенная» до самого нутра, предложить не могла. Вот и остался громкий союз до сих пор на бумаге.

В общем, в России углублялись «рыночные реформы» (то есть плановый распад хозяйственной системы), а в Белоруссии сохранилось многое из советских порядков. Там не было массовой приватизации предприятий, заводы и фабрики работают и выпускают продукцию, в том числе и идущую на экспорт. Колхозы и совхозы сохранились, земля обрабатывается, брошенных и заросших кустарником полей и разрушенных ферм нет. Заработная плата и пенсии, как и темпы экономического роста, выше, чем в России (хотя Белоруссия не располагает большими богатствами недр и не экспортирует нефть и газ). Влиятельным кругам в России все это не по душе. Как белорусы готовы войти в союз с Россией – но не «рыночной», а нормальной, хозяйственно централизованной, так и российские деятели тоже готовы к союзу с Белоруссией но – без Лукашенко и той плановой системы, которую он закрепил в стране. Не удивительно, что объединительный воз и поныне на исходной позиции.

Но есть и еще один момент, препятствующий объединению.

Можно предположить, что в переговорах об объединении двух наших стран повторилась в миниатюре ситуация, сложившаяся при образовании СССР. Тогда, как известно, боролись два подхода.

Ленин настаивал на добровольном союзе равноправных республик, вставших на путь строительства социализма, с правом их выхода из Союза. Это вытекало из его концепции мировой революции: дескать, новые страны, где победит пролетариат, могут смело присоединяться к Союзу социалистических республик Европы и Азии.

Сталин предлагал национальным республикам присоединиться к России, войдя в ее состав в качестве автономий, без права выхода из Союза. После долгих споров Сталин уступил больному вождю, и многие полагают, что именно тогда под фундамент СССР была заложена бомба, которая рано или поздно должна его взорвать.

Лукашенко предлагает создать «мини-СССР» – союз не 15, а двух республик, к которому впоследствии могут присоединиться и другие страны СНГ и даже некоторые страны «дальнего зарубежья» (одно время, в критический для нее момент, такое желание вроде бы высказывала Югославия). Путин же говорил, что нового СССР ни в каком виде не будет, и предлагает войти Белоруссии (целиком или отдельными областями) в состав России. Мотивируется такое предложение, которое Лукашенко счел оскорбительным для своей страны, в частности, тем, что экономика Белоруссии составляет всего три процента от экономики России. Медведев то ругается с Лукашенко, то обнимает его как лучшего друга, но и при нем дело не сдвигается с мертвой точки, если не считать вступление Белоруссии в Таможенный союз с Россией и Казахстаном.

Но действительные причины разногласий – более глубокие. И не только потому, что в наших странах господствуют различные, если не сказать – антагонистические, социальные модели, и воедино механически сомкнуть эти два государства сегодня не удастся.

Кстати сказать, почему-то никто не заикается об объединении двух государств по известному, хотя и труднопонимаемому принципу «одна страна – две системы». Когда речь идет даже о Гонконге и Макао, уже разъедающих экономическую систему КНР – не говоря уже о предполагаемом воссоединении с Тайванем, со всех сторон слышны дифирамбы в адрес китайского «архитектора реформ», сей принцип изобретшего. Когда же речь заходит об аналогичном объединении, грозящем еще больше замедлить триумфальное восхождение России вверх по рыночной лестнице, ведущей вниз, о вышеупомянутой мудрой формуле почему-то не вспоминают. Да и при воссоединении Германии аналогичная формула была лишь провозглашена для отвода глаз, после чего ГДР поспешили сдать западному соседу с потрохами и без всяких сказочек о «двух системах».

Так вот, падение социализма в России явилось, разумеется, не столько экономическим переворотом, сколько попыткой переворота идеологического, мировоззренческого. И, в частности, дискредитации советского подхода к национальному вопросу через принцип дружбы народов и максимально возможного равенства наций (который только и позволял десятилетиями сплачивать разношерстную империю): дескать, дружбу народов придумали большевики, тогда как все цивилизованные народы решают свои национальные вопросы силой. В стране стал торжествовать белогвардейский культ «единой и неделимой», означавший фактическое сползание Российской Федерации к состоянию пресловутой «тюрьмы народов». (Недаром через год после переворота 93-го года, открывшего дорогу к власти самым непримиримым антисоветским силам, началась гнусная колониальная экспедиция в Чечню ельцинской военщины, завершившаяся, к счастью, позорным провалом.)

Эта линия в чести в современных российских властных кругах. Стало популярным пропагандировать Белое Движение с его известным лозунгом «за единую и неделимую». Возможно, находился под ее влиянием и Путин. Возможно, он объединение с белорусами старался рассматривать как раз с точки зрения «единой и неделимой». (Один из наблюдателей предположил, что такой невероятный с точки зрения национальных интересов шаг, как объединение РПЦ с давно оголтело антирусской Зарубежной Церковью, был одобрен Путиным именно потому, что он, подобно Сталину, подпал под манию «собирания» земель и вообще всего русского, хотя, как мы знаем на примере Плюшкина, не всякое собирательство идет на пользу.) Возможно, он в своем споре с Лукашенко исходил из мысли: позволь только одним заикнуться о конфедерации – сразу все прочие татарстаны за ними последуют. И все сначала – опять к 91-му году. Нет, автономия и только автономия! (В истории СССР уже был довольно неприглядный эпизод, когда во время войны Москва согласилась принять под свою высокую руку – в рамках дружбы и взаимоуважения равноправных народов, разумеется, – независимое государство Тувинскую Народную Республику в качестве… автономной области! И лишь позже, при Хрущеве, в Кремле, видимо, поняли неприличность такого «опускания» еще вчера суверенного народа, и статус был поднят хотя бы до АССР.)

Но Лукашенко говорит, что Белоруссия никогда не войдет в состав России: это красивая, самодостаточная страна. Иначе его не поймет народ, даже могут возникнуть подпольные террористические организации «героев национально-освободительной войны». Вот так.

Но и Лукашенко проблемный товарищ. В нем явно проглядывает увлеченность панславистскими идеями (включая, возможно, модное учение о цивилизациях Хантингтона). Не в обиду белорусам пусть будет сказано, но по сравнению с Россией их страна, как и многие другие небольшие страны, все-таки более периферийная и оттого несколько провинциальная. И увлечение белорусского президента идеями славянского единства чем-то напоминает увлеченность провинциального самоучки последней прочитанной книгой (не в обиду, конечно, и провинциалам, среди которых есть и вполне продвинутые люди).

Ладно, что в республике с помпой ежегодно проводится международное шоу под вполне предсказуемым названием «Славянский базар». Гораздо хуже позиция белорусского президента по Украине. То, что у русских националистов на уме или хотя бы на языке – имеем в виду чудовищное положение «Россия без Украины – не Россия», – для Лукашенко руководство к действию. Он буквально одержим идеей вопреки всему непременно сохранить «союз трех славянских народов», даже если это будет в ущерб интересам России. Последняя же объективно (пусть и страшно медленно) разворачивает вектор своей политики туда, куда по возможности стягиваются великие державы будущего – в Тихоокеанский регион, успешно вместе с Китаем создала Шанхайскую организацию сотрудничества, перспективы которой могут стать самыми неожиданными. Чувствуется, что для Лукашенко это все глубоко чуждо, он участвует в подобных мероприятиях лишь по необходимости, предпочитая осваивать в республике производство… шоколадного сала – видимо, чтобы хоть как-то подсластить непонятливых украинских собратьев. И это тоже создает зону непонимания между лидерами двух стран.

Естественно, на Западе развернута злобная кампания против Белоруссии и ее президента – «последнего диктатора в Европе». И российский «Газпром» (надо думать, не без ведома руководства страны) норовит повысить цены на газ для Белоруссии до европейского уровня, то есть в три раза, если не больше. Принимаются и другие меры экономического давления на Белоруссию. Такого повышения цен на энергоносители экономика Белоруссии не выдержит. Вряд ли маленькая республика устоит перед таким напором.

В России большинство населения недоумевает по поводу такой политики в отношении братской Белоруссии. Лукашенко, поставленный в безвыходное положение, ищет возможности получения энергоресурсов вне России, обращаясь даже к Ирану и Венесуэле. Более того, он пытается осуществить некий поворот в сторону Запада, и тот, ради отрыва Белоруссии от России, готов пойти ему навстречу, забыв все обвинения в адрес «диктатора». О том, какие тайные причины такого поворота событий и каким окажется выход из этого запутанного положения, пока можно только догадываться. Но после того, как Лукашенко в декабре 2010 года в четвертый раз был избран президентом Белоруссии, да к тому же приказал арестовать деятелей прозападной оппозиции, устроившей в Минске погром ряда государственных учреждений, Запад, кажется, окончательно отвернулся от «последнего диктатора». Российские либералы тут же по-новому расшифровали аббревиатуру «ГУЛАГ»: «Государство, управляемое Лукашенко Александром Григорьевичем». И вот в то время, пока Запад и Москва никак не могут найти общий язык с Лукашенко, Китай завоевывает все более прочные позиции в экономике Белоруссии.

В феврале 2009 года в Москве было, наконец, подписано соглашение о создании единой системы противовоздушной обороны России и Белоруссии. Россия поставит Белоруссии новейшие зенитно-ракетные комплексы. Предпринимаются и другие шаги, направленные на укрепление связей между нашими государствами.

СТРАНЫ БАЛТИИ – ЗАПОВЕДНИК ВЕКОВОЙ НЕНАВИСТИ

Особо стоят бывшие прибалтийские союзные республики, которые обрели независимость в 1919 году и пользовались ею только до 1940 года, когда туда вошли части Красной Армии. Во время пребывания этих земель в составе царской России они представляли собой множество бедных деревень и хуторов вокруг немногих портовых и промышленных городов, построенных еще в Средние века в основном еще немцами. В деревнях дома были крыты соломой, полы были земляные. А за годы независимости уровень жизни значительно повысился, быт тоже стал более благоустроенным, почти европейским. Откуда же пришли такие деньги в эти страны?

Ларчик открывался просто. Запад объявил СССР блокаду. Получать необходимое оборудование для индустриализации Советская Россия могла в основном через сопредельные страны, путем так называемого реэкспорта, в частности, из Прибалтики. То есть, скажем, Латвия покупала нужные России станки по мировым ценам, а продавала нам по тройной цене. И нам приходилось переплачивать, потому что иные пути получения нужных товаров были для нас закрыты. (Что-то подобное повторилось уже в последнем десятилетии XX века, когда прибалтийские республики стали получать доход за реэкспорт, но уже в обратном направлении. Через эти республики еще только зарождавшиеся российские олигархи вывозили за границу товары, скупая их внутри СССР по низким внутренним ценам и продавая на Запад по мировым)

Страны Прибалтики – мелкобуржуазные, идеалы их народов – мещанские, да и сами они (прежде всего латыши и эстонцы) прошли хорошую дрессировку за те столетия, когда их земли принадлежали германским орденам, и в сильной степени позаимствовали немецкие черты – прежде всего бюргерское упоение отлаженным порядком и размеренностью жизни. Их мечта – вписаться в «настоящую Европу». Это стало возможным после поражения революций в их странах, когда в России еще бушевала Гражданская война.

Увы, в 1940 г. в Кремле решили, что лучше будет, если три прибалтийские республики станут советскими. Начинать новую войну против них после провала наскока на Финляндию советское руководство не хотело, а политики этих стран, опять же помня жестокую войну СССР с их северным соседом, в свою очередь, особенно перечить Москве тоже не желали. В результате Советский Союз реализовал план ползучей аннексии: сначала навязывание мирного договора с размещением советских войск, а потом то, что в Германии было названо «аншлюс»: «просьбы» парламентов включить их страны в великую семью советских народов, а проще – один за другим цепочка государственных переворотов.

Вообще-то стоит подумать, насколько дальновидным был этот шаг. Мало того, что от аннексии территорий, население которых тебе не симпатизирует, держава не столько окрепнет, сколько ослабнет; даже в виду стремительно приближающейся войны не лучше ли было бы сделать эти республики подконтрольным буфером между СССР и Германией? Тем более, что при нападении последней Красная Армия на недавно присоединенных территориях была все равно молниеносно разгромлена, причем, не без активного содействия местного населения.

Но решение было принято. И опять же в виду надвигающейся войны было решено поосновательнее зачистить новые республики от буржуазных элементов. А выше мы указывали на то, что буржуазность давно была в крови прибалтов. Это означало, что для нормальной зачистки надо было выселить в Сибирь добрую половину местного населения – в таком духе доблестные советские органы и поступили; ну не половину, но значительную часть коренного населения, а интеллигенцию в особенности, отправили в эшелонах на Восток.

Эти старания оказались достаточно тщетными: в первые же часы германского нападения в Прибалтике началось по сути антисоветское восстание – как гражданских, так и военнослужащих, включенных в Красную Армию. А дальше, несмотря на все зачистки, по первому призыву новых германских властей эстонцы сформировали дивизию СС, а латыши – аж целый корпус!

И, конечно, воспоминание о попытках привить прибалтам советское сознание путем депортаций (они были и после войны) и массового переселения на их место русских кадров – в целях, разумеется, укрепления дружбы народов, а попросту – разбавления неблагонадежного местного населения – осталась в исторической памяти так же, как у украинцев голодомор, добавив, разумеется солидную порцию ненависти к соседям с востока. Тут можно поиронизировать насчет попыток советских властей отмыть прибалтийских черных кобелей (вводило в заблуждение и активное участие, прежде всего латышей, в борьбе за Советскую власть, которая в 20-х годах была, конечно, совершенно не такой, какой стала с 30-х). Но что поделать – тогдашнее советское мышление совершенно не учитывало цивилизационного фактора и того, на чем оно базируется – системы национальных ценностей.

Промышленными странами эти республики стали в советский период, кадры инженеров и квалифицированных рабочих направлялись туда в основном из России (во многом с целью попрочнее привязать их к советской колеснице). И хотя доля русского населения в этих краях всегда была высокой, за годы послевоенных пятилеток она существенно увеличилась, достигнув от четверти до почти половины общей численности. Но симпатии прибалтов всегда были на стороне Запада, а наличие большого количества русских переселенцев эти симпатии еще больше усиливали.

И это при том, что русские в Прибалтике подверглись достаточно сильному местному влиянию. Когда в странах Балтии проходило голосование по вопросу о предоставлении им независимости, большинство русских голосовало «за». Им казалось, что они сохранят все те блага, какими они пользовались в советское время, а вдобавок еще получат и возможность свободно ездить в Европу. Действительность, как известно, оказалась несколько иной.

Став независимыми, эти страны повели самую ярую антироссийскую политику. Тут сказались и несовместимость менталитетов прибалтов и русских, и стремление туземцев отомстить «русским колонизаторам» за все прежние действительные и мнимые обиды. Правда, в России картину положения русских в Прибалтике представляют искаженно.

Например, говорят о том, что в Латвии русским не предоставляют латвийского гражданства. Но это не так. Русские, родившиеся в Латвии до 1940 года, получают латвийское гражданство без проблем. Значит, трудности создаются не вообще для русских, а для советских русских, что естественно для страны с мещанским укладом жизни. Русских там награждают особо презрительными кличками (в Эстонии их, например, называют «тиблы», что означает «быдло»).

Вступив в ЕС и в НАТО, страны Балтии, стремясь доказать свою «европейскость», стали самым надежным звеном того пояса, «санитарного кордона», который отделяет благополучную Европу от «разлагающейся» России. Отсюда всегда можно ожидать каких-либо козней против нас. И у каждой из этих стран есть свое особое задание.

Особенно показательна позиция Латвии, где и после отъезда значительной части русского населения в Россию более трети населения составляют русские, подвергающиеся там всяческой дискриминации.

Казалось бы, страны ЕЭС должны были одернуть латвийскую власть, допускающую подобное нарушение прав человека, но они этого не делают. Видимо, миссия, возложенная ими на Латвию, заключается в том, чтобы обкатать национальную политику, основанную на нетерпимости к русским, которых в Европе рассматривают как низшую расу. К тому же у Латвии и Эстонии есть к России и территориальные претензии, и иски о компенсациях за ущерб, причиненный «советской оккупацией». Правда, теперь, оказавшись в ЕС и НАТО, они, кажется, уже начинают ощущать, что сменили легкий, в последние годы Советской власти почти символический контроль со стороны Москвы на жесткое регулирование всех сторон жизни бюрократией ЕС. Но… не по хорошему мил, а по милу хорош, как гласит русская пословица.

Но в оценке перспектив жизни в Европе ошиблись не только русские. Неожиданно горькой стороной повернулась Европа и к прибалтам. Сельскохозяйственная продукция этих стран оказалась в ЕС никому не нужной, а российских рынков эти страны лишились. О промышленности и говорить нечего – она фактически перестала существовать. То, что еще осталось дееспособного, перешло в собственность западных компаний. Запад стал даже поставлять в эти страны президентов. Прибалтика превратилась в поставщика гастарбайтеров для «старой» Европы. Мировой экономический кризис больно ударил по прибалтийским республикам, жизненный уровень населения, еще недавно относительно высокий, катастрофически упал. В 2009 году там во многих местах начались антиправительственные демонстрации, сопровождавшиеся потасовками между протестующими и силами правопорядка. И теперь там многие начинают сожалеть об опрометчивых решениях о вступлении в ЕС. В Интернете даже началась кампания в поддержку петиции к Швеции с просьбой оккупировать эти незадачливые независимые республики.

***

СССР был государством невиданного ранее типа, и населявшие его многочисленные народы начали образовывать новую историческую общность людей – советский народ. И он реально существовал, да и до сих пор, как бы в виде призрака, существует, если иметь в виду разрозненных и разбросанных по разным «независимым республикам» СНГ сторонников восстановления советского строя. Он лишь оказался разделенным народом, к тому же лишенным права самому определять свою судьбу.

Но каждая встреча глав стран СНГ развеивает надежды тех, кто еще мечтал о скором восстановлении СССР (если не прежнего, то хоть «обновленного»). Ни одна из стран СНГ отказываться от своей независимости не собирается. Более того, их политические курсы все больше расходятся. Так что новому СССР, увы, при нынешней ситуации в России не бывать. И раскол стран СНГ проходит по той самой линии, которую предвидели еще евразийцы.

Однако интеграция наших стран идет, подчас даже преодолевая нежелание их руководителей. Четыре из них заключили договор об углублении интеграции, а две – даже намерены создать Союзное государство.

Важным шагом на этом пути стали саммиты в Москве ОДКБ и ЕврАзЭС в феврале 2009 года. Решение о создании Коллективных сил оперативного реагирования, по своей боеспособности не уступающих соответствующим структурам НАТО, было воспринято в мире как очень серьезная мера. На Западе заговорили даже о том, что в рамках ОДКБ возникает военный блок «АнтиНАТО». Создание Таможенного союза России, Казахстана и Белоруссии, общего банка и наднациональных органов, решающих отдельные важные вопросы, – это тоже важные шаги на пути интеграции.

Дружба – хорошее чувство, но в современном мире предпочитают дружить с сильными, богатыми и привлекательными. И еще – более-менее близкими и потому понятными. Так что если Россия окажется на высоте своих задач, то в начале XXI века СНГ будет представлять собой пусть не «новый СССР», но все-таки как некий «Постсоветский Союз» (или кратко «Постсоюз»).

РУССКАЯ КУЛЬТУРА – ОКНО В МИР

Великий певец современности Дмитрий Хворостовский в последние годы нечасто бывает на Родине. Его плотный график выступлений на лучших оперных сценах мира заполнен на несколько лет вперед. Иногда артист выступает и в концертах. Особой любовью зрителей и слушателей пользуются в его исполнении песни о Великой Отечественной войне. И всякий раз настоящую бурю аплодисментов вызывает песня «Журавли» на стихи Расула Гамзатова.

Стихи были написаны на аварском языке. Аварцы – народ, вполне достойный уважения, со славными традициями, но численность его невелика – около полумиллиона человек. И, как и во всяком другом народе, вероятно, не все они – любители поэзии. Так и остались бы стихи Гамзатова известными лишь немногим аварцам, тем более, что в них говорилось о джигитах, не вернувшихся из боя.

Но в СССР внимательно следили за духовной и культурной жизнью всех народов страны (как, впрочем, и зарубежья), и талантливые произведения, где бы они ни появлялись, переводились на русский язык. (Существовали, конечно, ограничения на идеологической почве, но сейчас речь не о них.)

Русская школа перевода художественной литературы, получившая в советский период достойное продолжение, славится на весь мир тем, что переводчик выступает не просто как пересказчик, «толмач», но почти как соавтор переводимого произведения. На ниве переводов выступали и выдающиеся русские поэты – Пушкин, Лермонтов, Заболоцкий, Маршак, Пастернак. Крупнейшие авторитеты признавали переводы с других языков, выполненные русскими поэтами, конгениальными, могущими соперничать по красоте и глубине содержания с оригиналами.

Наш переводчик убедил (не без труда) Гамзатова заменить слово «джигиты» на «солдаты». Ведь подвиги и судьба джигитов интересны в основном кавказцам, тогда как солдаты гибли, гибнут и, надо думать, будут гибнуть на полях сражений по всей планете, их участь волнует каждого человека, где бы он ни жил. Тогда стихотворение приобретает общечеловеческое звучание.

Стихи, зазвучавшие на русском языке, произвели ошеломляющее впечатление. Они вдохновили талантливого композитора Яна Френкеля, и появилась песня, ставшая поистине всенародно любимой. А когда песню в исполнении Хворостовского слышат за рубежом, она вызывает слезы умиления не только у русскоязычной диаспоры, но и у слушателей и зрителей разных национальностей. Некоторые иностранцы ищут подстрочник или, достав русский текст, сами тянутся к словарю. Так стихи аварца Гамзатова облетели весь мир, стали вкладом в мировую культуру. Вот как сказалось на судьбе этих стихов то, что они были переведены на русский.

Приводить другие такие примеры нет возможности – их тысячи. Великолепные стихи башкира Мустая Карима, калмыка Давида Кугультинова, якута Алексея Кулаковского и многих других поэтов разных народов России вошли в мировую литературу потому, что сначала стали достоянием русских любителей поэзии. Даже гениальные творения, составляющие славу тех или иных народов бывшего СССР, такие, как «Витязь в тигровой шкуре» грузина Шота Руставели или поэмы латыша Яниса Райниса, вряд ли вышли бы за пределы соответственно Грузии и Латвии, не будь их перевода на русский. Вряд ли тот же Руставели привлек бы особенное внимание англичан или немцев, а русские поэты словно вступили в соревнование, кто из них переведет гениальную поэму точнее и красивее. Уж не говоря о современных (в смысле – XX – начала XXI века) поэтах этих стран, которые, пусть и великолепные, как, например, Тициан Табидзе, вряд ли вышли бы на мировой уровень без посредничества русского языка.

Но ведь такая же картина складывалась и в других областях творчества. Казалось бы, живопись, музыка, изделия народных промыслов понятны всем, а потому могут покорять мир и без перевода. Однако в действительности все не так просто.

Государства Западной Европы (не говоря уж о Японии) в большей степени мононациональны. В США живут люди сотен национальностей, но там они – как песчинки, в лучшем случае как островки, этнические общины в океане англоязычной культуры. Невозможно себе представить, например, ирландский или татарский штат в составе США. И только в России существуют национально-территориальные образования, народы которых свободно развивают свою культуру и в этом пользуются (во всяком случае, пользовались в советский период) полной материальной и моральной поддержкой со стороны государства. И потому деятели культуры во всех ее областях творят не просто как индивидуумы, занимающиеся самовыражением, а работают в своей национальной среде и выступают как выразители духа, дум и чаяний своих народов. И лучшие произведения искусства с разных концов страны собираются в Москве на художественных выставках, музыкальных и кинофестивалях и т. д. При этом издаются каталоги выставок, программы фестивалей с вводными статьями, в которых раскрываются особенности национального мировоззрения и вытекающие из этого специфические черты искусства. И только после этого творения мастеров разных народов становятся по-настоящему доступными всему человечеству.

А нередко и сами мастера культуры других народов России стремились писать на русском языке. Например, дагестанский писатель Эффенди Капиева, лак по происхождению. (Чего стоит один его грустный афоризм: «Двух вещей так и не смог я понять в жизни: почему людям не хватает земли, и почему люди не совершенны».) А Фазиль Искандер, хотя и пишет по-русски, но с лиризмом и юмором развертывает панораму жизни и судьбы своего абхазского народа, и это особенно актуально в наши дни, когда Абхазия переживает непростой этап своей истории.

Мы, русские, может быть, даже подчас бывали чрезмерно внимательны к культурам других народов России, в ущерб своей. У нас в Москве нет музея Гоголя, а в Красной Поляне есть музей классика эстонской литературы, который провел там несколько недель на лечении. Но это уже вопрос народного характера.

Надеюсь, мои слова не поймут так, будто русские облагодетельствовали те народы, творения сынов и дочерей которых переводили на свой язык и демонстрировали в своей столице. Русская культура сама обогащалась, впитывая лучшие достижения братских народов. Их литературы, творения мастеров разных видов искусства расширяли наш горизонт, рисуя облик разных краев страны, особенности образа жизни и исторического пути народов, образы великих предков. В детстве одной из самых моих любимых книг был исторический роман Антоновской «Великий Моурави» – о великом сыне грузинского народа Георгии Саакадзе, боровшемся за объединение Родины и пожертвовавшем ради блага своего народа жизнью двух своих сыновей, да, в конечном счете, и собственной жизнью.

Более того, творения других народов пополняли русский язык новыми образами, афоризмами, чеканными выражениями. Многие строки того же Руставели стали у нас крылатыми фразами («Всякий мнит себя стратегом, видя бой со стороны», «Что ты спрятал – то пропало, что ты отдал – то твое» и пр.).

В советское время очень много делали для сближения разных народов страны регулярно проводившиеся декады их культур. Когда проходили концерты и встречи на Декаде таджикского искусства в Москве, были великолепно изданы сборники произведений корифеев таджикской и персидской поэзии. Вот, например, томик газелей Саади, о котором до того большинство наших соотечественников только и знало строку из «Евгения Онегина»: «Как Сади некогда сказал». Такие же томики Хафиза, Омара Хайяма и др. – это была уникальная серия. Сейчас ни власти, ни «капитанам бизнеса» нет дела до культуры народов страны, а ведь возобновить подобные мероприятия было бы очень полезно, да и денег на них надо не так уж много.

Но дело тут вовсе не в деньгах – на всякие паскудства в искусстве средства находятся, и немалые. Дело в том, что либералы во власти, направляющие культурные процессы, всякие «швыдкие» дельцы и шоумены, преднамеренно дискредитируют русскую культуру, как и культуры других народов России. Они не ограничиваются выдвижением на первый план в литературе и искусстве поделок нынешних «мастеров», создающих непристойные романы и спектакли, бесконечные сериалы про убийц и насильников, а то и «осовременивают» классику. В их трактовке благородные герои в лучших русских спектаклях выходят на сцену одетыми в какие-то безобразные лохмотья и вообще ведут себя непотребно. Жертвой такого «новаторства» стала даже опера Чайковского «Евгений Онегин» в Большом театре (!), что вынудило знаменитую певицу Галину Вишневскую бросить в лицо этому жулью: «Бездари и паразиты! Холуи и ничтожества!» Вишневская в знак протеста против издевательства над нашим великим наследием отказалась отмечать свой 80-летний юбилей в когда-то славном на весь мир, а ныне опозоренном Большом театре, где она много лет блистала.

Но где власть отыскала этот сброд, глумящийся над нашей культурой и мнящий себя «новаторами» и «творцами»? А его и отыскивать не надо было, стоило лишь свистнуть, и холуи прибежали сами. И не просто холуи, но и сексуально озабоченные извращенцы всех видов. Редко кто решается говорить о засилье «голубых» и вообще ущербных «деятелей» в искусстве, равно как и в покрывающей их власти. На днях в газете промелькнула заметка, в которой говорилось о том, что молодого эстрадного артиста, недавно ставшего «звездой», поставили перед выбором: либо он станет «голубым», либо лишится возможности зарабатывать миллионы. Выбор не нов, и немало по-настоящему одаренных артистов сломалось, став «как все».

А умышленное опошление культуры народов – вещь далеко не безобидная, оно оскорбляет народное чувство и может послужить причиной межнациональных конфликтов. Значит, засилье выродков, безнаказанно уродующих культуру, превращается в угрозу национальной безопасности.

Можно было бы многое еще сказать на данную тему, но общий вывод ясен. Мы, русские люди, кровно заинтересованы в развитии культур всех братских народов России, потому что это обогащает нашу собственную, русскую культуру. И, думается, каждый истинный патриот любого другого народа России, не захваченный бредовыми идеями местечкового национализма, должен быть заинтересован в развитии русской культуры, которая открывает окно в мир, во Вселенную, и его родной культуре. То, что наша сила – в единстве, справедливо не только в политике и на полях сражений, но и в духовной жизни, во всех сферах бытия наших народов. И нам надо крепить это единство всеми способами.

Но речь может идти, если говорить не только о народах России, но и о народах других стран СНГ, лишь о единстве цивилизационно близких народов и стран. Как мы видели, такими странами прежде всего могут быть Россия, Казахстан, Киргизия и, возможно, Белоруссия при благожелательно нейтральной позиции Армении.

Ведь правительства других стран СНГ нередко проводят просто враждебную политику в отношении России, русской культуры и русского языка. Например, на Украине, ради скорейшего достижения культурной «незалежности», делается все для того, чтобы уничтожить у своих граждан саму память о русском языке. Даже произведения украинских писателей, созданные на русском языке, переводятся на украинский. Даже великий Гоголь оказывается иностранным писателем, труды которого нуждаются в услугах толмачей.

Тут вообще-то при желании украинское руководство можно понять. Русский язык в Советской Украине объективно вытеснял украинский на обочину – особенно в силу их достаточной близости. Поэтому, желая восстановить его позиции, националистам приходится ставить его в тепличные условия и принимать драконовские меры против русского языка. Но одновременно они тем самым показывают, что до русского им дела нет, а значит, и свою враждебность России.

В других республиках поступают еще проще – делают вид, будто и не было никогда ни России, ни ее культуры, из школьных программ изымают все, что касается России. И выпускники этих школ, даже если они в совершенстве научатся говорить по-английски, все равно будут восприниматься на Западе, где культурный человек не может не знать творений Пушкина, Достоевского, Толстого, Чехова, просто как дикари.

Уверен, что все это ненадолго. Вот пример.

Ниязов запретил преподавание русского языка в школах. И что же? Не успели еще высохнуть свежие цветы, возложенные при его похоронах на могилу, как преемник диктатора, давший клятву следовать путем великого учителя, вынужден был обещать туркменам свободное пользование Интернетом и восстановление десятилетнего обучения в школах, а за этим непременно придет и изучение русского языка и русской литературы. Ведь по-английски все туркмены заговорят еще не скоро, и англоязычный Интернет долго останется для них «китайской грамотой», тогда как по-русски старшее поколение говорит пока поголовно, да и молодежь вынуждена будет его осваивать.

Сейчас часто можно прочитать сетования по поводу сокращения сферы употребления русского языка в мире, пророчества насчет ее скорого исчезновения. Думаю, пророки ошибаются.

Если Россия восстановит свою технологическую, экономическую и военную мощь, а также преодолеет переживаемую ныне полосу дикости в культурной жизни, то скоро «и негры преклонных годов» снова потянутся к русскому языку. И деятели русской культуры должны сознавать, что, создавая произведения, пронизанные идеями любви, добра и света, они не только выполняют свой долг «инженеров человеческих душ», но и создают условия для культурной интеграции еще недавно действительно братских народов Великой Страны.

Теперь, рассмотрев современное положение на наших внешних границах и перспективы взаимодействия с соседними государствами-республиками бывшего СССР, мы можем перейти к важнейшим вопросам внутренней политики и разных сторон жизни России.

Глава 4 Русский Север: оптимистическая ли трагедия?

Заметим, что в наше время нарастающего тотального дефицита природных ресурсов в России все есть и даже, кажется, с избытком. 15 процентов земной суши, 30 процентов пресной воды, 30–40 процентов полезных ископаемых, – и все это принадлежит народу, составляющему менее двух процентов населения планеты. К тому же эти природные ресурсы используются крайне плохо, безалаберно, а часто и вовсе лежат втуне. Вот и рождается кое у кого (пока неофициально) мысль об «интернационализации природных ресурсов». Дескать, те природные богатства, которые в изобилии оказались на российской территории, вовсе не должны служить только народу России, они – достояние всего человечества. Правда, американцы, среди которых есть немало приверженцев этой концепции, не спешат делиться своими ресурсами с остальным населением планеты. Похоже, они руководствуются нехитрым принципом, как бы обращаясь к другим народа с предложением: «Сначала мы вместе съедим ваши ресурсы, а потом будем есть каждый свои». (Причем даже слово «вместе»-то тут излишне.)

И дело не ограничивается только словесными заявлениями. Поскольку Россия после распада СССР сильно ослабела, в западном мире все чаще раздаются голоса: «НАТО – организация, созданная для обеспечения нашей безопасности. Но безопасность – широкое понятие, оно не сводится только к военной безопасности. Оно должно, например, включать и энергетическую безопасность. И Россия обязана нам ее обеспечить, предоставив нам доступ к своим энергетическим ресурсам. Она должна ратифицировать подписанную ею при Ельцине Энергетическую хартию. В противном случае НАТО принудит ее к этому, используя все свои возможности, в том числе и военную силу». И в XXI веке угроза конфликтов из-за ресурсов наверняка будет еще выше, чем в веке XX.

Пока до откровенного диктата дело не дошло, но наши богатства, конечно, многим не дают покоя. И прежде всего их взоры обращаются на кладовые российских ресурсов – слабо заселенные Сибирь и Дальний Восток и на Крайний Север.

Прельщают не только наши полезные ископаемые, но и само российское пространство. Ведь 70 процентов население мира сконцентрировано на 7 процентах территории земной суши. Российский Север также занимает 7 процентов суши, но на этих землях проживает всего 0,2 процента населения земного шара. До 15 процентов территории России – это пространство, не затронутое жизнедеятельностью человека, и оно почти все – на Севере, а в Европе таких мест всего 2,8 процента.

Вот и посмотрим, в каком состоянии находятся эти российские регионы. Начнем мы с того края Земли, где восходит Солнце. 180-й меридиан, от которого начинается отсчет дня, проходит как раз по Чукотке (на глобусе специально его линия искривлена так, что она огибает крайнюю точку Азиатского материка – мыс Дежнева; при пересечении этого меридиана при движении на запад добавляется один день). Это – и «край Крайнего Севера». А что такое вообще Крайний Север?

БЕСКРАЙНИЙ КРАЙНИЙ СЕВЕР

В одной популярной песне поется: «Напрасно называют Север Крайним, ты увидишь – он бескрайний…». И это действительно так.

Чтобы не следить за всеми изломами границы Крайнего Севера, просто проведем мысленно на карте линию от Мурманска на западе и до устья Амура на востоке. То, что лежит севернее этой линии, и есть собственно Крайний Север, занимающий более 60 процентов территории России. Значит, Россия – это по-настоящему северная страна.

На этой территории расположены (в только разведанных месторождениях) следующие наши природные богатства. Треть мировых запасов никеля, десятая часть меди, 15 процентов кобальта, треть мировых запасов платиноидов, все российские месторождения алмазов, большая часть месторождений золота, около 80 процентов российской нефти и почти весь природный газ, 90 процентов олова, 15 процентов каменного угля. А также апатиты, бокситы, слюда, графит, различные драгоценные камни. И, как говорили в старину (правда, по другому поводу), «и прочая, и прочая, и прочая». А проживает там только 8 процентов населения страны, в том числе около 30 малочисленных народов общей численностью примерно 200 тысяч человек. Всего же севернее линии разграничения проживает 4 процента населения России, и эта цифра все сокращается, а 96 процентов – южнее ее.

В этих районах добывается почти половина деловой древесины, основная часть пушнины, морской и речной рыбы, вырабатывается 20 процентов электроэнергии. Север дает пятую часть национального дохода России и более 60 процентов ее экспорта. Попытайтесь представить себе, что представляла бы собой Россия, не будь у нее Крайнего Севера!

Этот край также чрезвычайно важен в транспортном отношении. Вдоль всего северного побережья России проходит самая короткая морская трасса между Европой и Азиатско-Тихоокеанским регионом. При этом богатый опыт ее круглогодичной эксплуатации, как и уникальный флот ледового класса, есть только у России.

Понятно, насколько велико геополитическое и геостратегическое значение Русского Севера. А сейчас надо остановиться на одном важнейшем аспекте его обустройства.

МУЗА ДАЛЬНИХ СТРАНСТВИЙ, или СЛЕДУЮЩАЯ СТАНЦИЯ – «АЛЯСКА»!

Часто повторявшееся в постсоветский период трагическое событие – это срыв завоза грузов во многие города и поселки Крайнего Севера, что обрекало жителей северных регионов почти на положение ленинградских блокадников, грозило им смертью от голода и холода. В прежние времена, помнится, в случае такой недоработки моряков на помощь призывался воздушный транспорт, но ныне он вряд ли способен взять на свои плечи такую ношу. «Аэрофлот», например, еще недавно крупнейшая авиакомпания мира, в результате приватизации распался на 418 компаний, в большинстве своем – карликовых, и все более утрачивает позиции не только на международных, но уже и на внутренних линиях. Автомобильный, речной и морской транспорт также перестал существовать как целостные отрасли и превратился в конгломераты мелких фирм, каждая из которых гонится лишь за своей прибылью, часто в ущерб другим.

А ведь совсем иной была бы картина, если бы в свое время завершили сооружение Приполярной железной дороги, важное звено которой – участок Салехард – Игарка – уже наполовину было построено. Жизнь все более ясно показывает, что железные дороги – самый надежный и устойчивый вид транспорта именно в критических ситуациях. И лишь железные дороги до наших дней сохранили технологическое, организационное и экономическое единство, хотя и их подкосили «перестройка» и особенно распад СССР.

Единая прежде сеть оказалась разделенной на обрубки границами новых «независимых государств», причем одним странам достались избыточные мощности, а другие не получили и жизненно необходимых. Нанесли удар железным дорогам и бездумная приватизация, и другие новшества «реформ», но все-таки они, хоть и из последних сил, обеспечивают единство России. Надолго ли их хватит, чтобы сопротивляться разрушительным воздействиям внутри страны и извне, трудно сказать.

Международный валютный фонд, уже ставший одно время, казалось, полным хозяином в России, условием предоставления очередной порции кредита поставил разукрупнение таких «естественных монополий», как «Газпром», «Единая энергетическая система России» и «Российские железные дороги», хотя совершенно очевидно, что это резко снизит эффективность названных корпораций. Нам «рекомендуют» уничтожить еще и собственное транспортное машиностроение (его мощности и без того загружены всего лишь на 20 процентов) и закупать технику за рубежом, расплачиваясь нефтью, газом и сырьем.

Российское правительство ельцинской поры чутко прислушивалось к этим советам. В развитии железнодорожного транспорта наступил длительный застой.

Сеть железных дорог в целом по начертанию осталась в России почти такой же, как и до революции. А в советское время в стране произошли громадные сдвиги в размещении производительных сил: в восточных районах построены сотни городов, открыты крупнейшие месторождения полезных ископаемых. Новые очаги жизни и хозяйственной деятельности подсоединялись к старым магистралям, например, к «дедушке» Транссибу, недавно отметившему свое столетие. Задуманная в помощь ему Байкало-Амурская магистраль строилась свыше двадцати лет (а с учетом довоенных работ – более шестидесяти) и, по большому счету, все еще остается далекой от завершения (хотя из-за спада производства на Дальнем Востоке и имеющаяся ее пропускная способность используется далеко не полностью). Достаточно взглянуть на карту России, чтобы увидеть на востоке громадную «плешь» – там царит бездорожье. А ведь русские инженеры, построившие тот же Транссиб (во всем мире это восприняли как восьмое чудо света), уже тогда проводили изыскательские работы севернее Байкала. В 20-е годы выдвигались смелые проекты железнодорожных линий Тайшет – Аян, Тайшет – Охотск и Северной Тихоокеанской магистрали. В 30-е годы началось строительство упомянутого БАМа. Однако это были отдельные стройки, вызванные к жизни требованиями минуты, они не вытекали из единого плана, не стали этапами продуманной общегосударственной концепции. Наши проектировщики, кажется, давно утратили способность мыслить категориями великого государства в целом.

Несколько лет назад в печати появилось сообщение, будто в зоне влияния Северной железной дороги английская компания намеревается построить Сибирско-Беломорскую железнодорожную магистраль, вложив в проект 500 миллионов американских долларов. Уже было получено согласие местных администраций. Известие это, как сказал бы гоголевский городничий, пренеприятнейшее.

Был ли резон соглашаться на строительство данной дороги иностранцами, это отдельный вопрос. Но уж слишком часто приходилось в последние годы сталкиваться со случаями, когда власти российских регионов за гроши готовы были спустить любую доступную им собственность, даже тогда, когда явно видно, что стройка нацелена на вывоз из России нефти, леса и разного другого сырья. Они, по сути, выступали в роли компрадо ров.

Когда-то М. Салтыков-Щедрин писал: «Вопрос о том, можно ли сделать из невежественных людей какое-нибудь употребление, остается открытым». Ныне вопрос разрешен: невежественные люди вполне пригодны, например, для распродажи страны. Правда, здесь речь идет об особом роде невежества – о невежестве темных людей с высшим образованием, о которых тот же сатирик говорил: «Дальше рубля взор ничего не видит. Ни общего смысла жизни, ни смысла общечеловеческих поступков, ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Все сосредоточилось, замкнулось, заклепалось в одном слове: жрать!».

Примеров, показывающих, что иностранные компании понимают выгодность строительства у нас железных дорог, можно привести немало. Например, проект высокоскоростной магистрали Санкт-Петербург – Москва (компанию, его осуществляющую, возглавлял Алексей Большаков, тогда первый вице-премьер правительства РФ). Эксперты показали, что в нем очень заинтересованы французские фирмы, закончившие магистраль Париж – Лион и оставшиеся без заказов, а инициаторы утверждали, что именно высокоскоростная дорога станет тем звеном, которое поможет вытащить всю сеть на путь модернизации.

Допустим, это так. Но зачем и дальше привязывать наши железные дороги к Западу, не лучше ли проложить эту высокоскоростную магистраль к Востоку, например, к Казани или Екатеринбургу? Да, технический прогресс необходим, но деньги на строительство, раз они есть, было бы разумнее использовать так, чтобы обеспечить сдвиг производства на восток, куда перемещается центр деловой активности XXI века. Кстати, проект той магистрали лопнул, огромные деньги были вбуханы в сооружение котлована под новый вокзал в Санкт-Петербурге, и для городских властей головной болью стало, как его можно использовать. Сколько денег было действительно освоено для дела, а сколько разворовано, теперь уже никакая экспертиза или инспекция не установит.

А ведь как раз тогда решался вопрос, пройдет ли восстанавливаемый ныне древний Великий шелковый путь (соединяющий порты Ланъюньган на Желтом море и Роттердам на Северном) по железным дорогам России или же в обход ее. Не так давно восстановлено движение через станцию Дружба между Казахстаном и Китаем; при нормальных условиях этот путь не сможет пройти мимо России, но в мире есть мощные силы, желающие отстранить ее от контроля за жизненно важной артерией мировой торговли. А как бы укрепила наши позиции высокоскоростная магистраль, ведущая именно к Востоку!

Можно ли поверить, что у государства нет денег на строительство (намеченное еще при Сталине) дороги на Якутск, в край золота и алмазов (ее сейчас потихоньку ведут)? Можно ли закрыть глаза на то, что из главной базы нашего Тихоокеанского флота, Владивостока, имеется только один выход через глубоководный пролив между Южно-Курильскими островами, на которые претендует Япония, причем его так легко перекрыть возможному противнику? Не пора ли России превратить в свою главную военно-морскую базу на Тихом океане, скажем, Петропавловск-Камчатский, расположение которого гораздо более выгодно (и где, кстати, уже есть база для наших подлодок)?

Да и освоение такого благодатного края, как Камчатка, уже должно стоять как первоочередная задача. Но для этого нужно построить железные дороги до Аяна на западном берегу Охотского моря и от Кировска на восточном берегу до Петропавловска, а между этими двумя новыми портами наладить паромную переправу. Паромы перевозили вагоны через Каспий, Керченский пролив, Черное море (в Болгарию), Балтийское море (в ГДР) и хорошо себя показали. (Загадочная трагедия парома «Эстония» – это предмет отдельного расследования, которое, как представляется, однако, никогда не будет проведено.)

По поручению Владимира Путина разрабатывается проект железной дороги Полуночное (это конечный пункт существующей дороги, ведущей от Свердловска на север) – Лабытнанги (это станция, обслуживающая город Салехард). Промышленный Урал получит сырье с месторождений полезных ископаемых, открытых вдоль трассы этой магистрали. Сейчас уральские заводы получают железную руду из Костомукши, с рудников Курской магнитной аномалии и Западной Сибири, хромовую и марганцевую руды – из Украины и Казахстана, уголь – из Кузбасса, Воркуты и казахстанского Экибастуза. Мало того, что это связано с большими транспортными затратами, не обеспечивается и экономическая безопасность России.

Так, в советское время усилиями всей страны был освоен Соколово-Сарбайский железорудный район. После распада СССР он остался на территории Казахстана, и Магнитка, давно исчерпавшая ресурсы знаменитой горы Магнитной, пользовалась этим сырьем. Но когда Китай поднял на него закупочные цены, Казахстан нашел для своей руды более выгодного покупателя. А месторождения Приполярного Урала обеспечат нам сырьевую независимость. Там уже найдены (в количествах, достаточных для промышленной добычи) не только железная руда и уголь, но и хром, и марганец, и медь, и бокситы. А геологическая разведка района, по сути, только началась.

С постройкой указанной железнодорожной линии Россия получит новый выход к Ледовитому океану, и мощные потоки грузов из Восточной и Западной Сибири устремятся к морским коммуникациям. Геологическая часть проекта должна быть завершена к 2009 году, а строительство самой железной дороги, вероятно, году к 2015-му.

Стоит вспомнить о Приполярной железной дороге – в последние годы жизни Сталина был взят курс на параллельную работу Севморпути и железной дороги по освоению Крайнего Севера. Опыт строительства БАМа свидетельствует, что вечная мерзлота не является непреодолимой помехой, до сих пор действует железная дорога Дудинка – Талнах. Еще более неотложной задачей надо считать строительство Северо-Сибирской магистрали (например, как продолжение БАМа от Тынды на запад, по направлению к Екатеринбургу), вдоль которой возникнут десятки новых городов и промышленных центров.

То, что могущество и богатства России будут прирастать Сибирью и Северным Ледовитым океаном, мы вроде бы усвоили еще со времен Ломоносова и ссыльных декабристов, но на деле остаемся в большинстве своем безнадежными «центроцентристами». Для нас центральные районы России – самые важные. Но это всего-навсего укоренившийся предрассудок. Как это ни странно с точки зрения логики, центром России становится Восток. Все чаще высказывается мысль о необходимости переноса столицы страны за Урал, поближе к Азиатско-Тихоокеанскому региону. Москва, конечно же, останется духовным и культурным центром России, каким она была и в течение тех двух столетий, когда столицей считался Санкт-Петербург, а разгрузка ее от административных функций пойдет ей только на пользу. Кстати, тогда станут ненужными и гигантские затраты, которые уже осуществляются и планируются в будущем на строительство в Москве все новых автомобильных колец и развязок. Ведь с переносом столичных функций на Восток в нынешней первопрестольной размеры автомобильного движения существенно уменьшатся.

Перенос столицы надо будет осуществить не разовым актом, а постепенно, в течение достаточно длительного периода. И важно уже сейчас принять принципиальное решение, психологически подготовить к этому народ (и прежде всего чиновников высших государственных учреждений). Лучше всего бы разместить столицу прямо на берегу Тихого океана. Неудобство тут в том, что города у незамерзающего моря слишком близки к границе, а более северные – на Охотском море, крайне неудобном для судоходства.

В восточные районы надо привлекать переселенцев. (На дармовую рабочую силу – заключенных, как в прежнее время, ныне рассчитывать не приходится. Хотя?!.. После разгрома либералов – как быть с неисправимыми из них, которые встанут на путь вредительства?) Для этого нужна достаточная жесткая целенаправленная государственная политика, включающая в себя, конечно, и целую систему льгот, включая полное или частичное освобождение от налогов физических и юридических лиц, облегченные правила отвода земель и регистрации предприятий. (Только эти льготы надо выстроить так, чтобы они поощряли переселение народа на Восток, а не хождение «встречь солнцу» за длинным рублем.) Широкое развитие сети железных дорог на Востоке немыслимо без привлечения большого числа работников, но оно же и даст мощный толчок развитию металлургии, машиностроения, электроники – словом, станет тем мотором, который оживит всю экономику страны. Россия снова станет по праву именоваться великой железнодорожной державой.

Вспомним, как высок был престиж железнодорожника перед войной. Машиниста паровоза почтительно именовали механиком, по движению пассажирских поездов можно было проверять часы, День железнодорожника отмечался почти как всенародный праздник. Во время войны для работников железнодорожного транспорта были установлены персональные звания и введена форменная одежда с погонами. В знак их заслуг на станции метро «Таганская» среди барельефов воинов разных родов войск до сих пор можно видеть изображение работника транспорта с надписью: «Слава героям-железнодорожникам!».

Но впоследствии престиж профессии стал падать, и ныне уже не осталось почти ничего от установленных льгот и почетных знаков. Но с наступлением нового этапа развития страны, который немыслим без опережающего наращивания транспортных мощностей, можно быть уверенными, труд железнодорожников снова станет почетным, окруженным романтикой далеких дорог.

… Название для данного раздела взято у Константина Паустовского, статья которого оканчивается призывом: «Если хотите быть подлинными сыновьями своей страны и всей земли, людьми познания и духовной свободы, людьми мужества и гуманности, труда и борьбы, людьми, создающими духовные ценности, – то будьте верны музе дальних странствий…». Может быть, кто-то из читателей, скорее из тех, кто сейчас еще совсем молод, проедет по самому дальнему из упомянутых здесь маршруту, на станции «Берингов пролив» выйдет на перрон погулять во время стоянки и услышит объявление по радио: «Внимание, граждане пассажиры! Поезд номер два сообщением Москва – Анкоридж через пять минут отправляется с четвертого пути. Следующая станция – Аляска!»

ХАРАКТЕР НОРДИЧЕСКИЙ, или ПЕСНЬ О РУССКОМ СЕВЕРЕ

Когда мы говорим о Русском Севере, нам всем давно пора понять, что речь идет уже не о судьбах одного лишь «края вечного безмолвия», а о том, быть или не быть России. И дело даже не столько в природных богатствах, о которых шла речь выше. На карту поставлена сама сущность русского человека.

Со времен сериала про Штирлица стало модным выражение «нордический характер». Так в нацистской доктрине обозначен психический тип истинного арийца, восходивший к рожденному в головах ученых мифу о блистательном представителе «высшей расы», сошедшем однажды из стран вечных льдов в теплолюбивые долины, поразив воображение робких туземцев своим «ледяным» великолепием и быстро подчинив их себе. Так, по-видимому, нацистами воспринимались древние сказания о переходе ариев в Индию через Гималаи и о подвигах викингов на северных побережьях Европы. Считалось, что настоящий «неиспорченный» немец и есть последний носитель этого «ледяного огня», и вопрос о мировом господстве становился сугубо техническим.

В России, как известно, немцев часто воспринимали как народ чересчур прямолинейно-примитивный (вспомним персонажи Пушкина, Гоголя, Л. Толстого, Лескова, И. Киреевского). И потому нас не должно удивлять, что и модные идеи приобретали у них, на взгляд русских, прямолинейно-глуповатый оттенок. А вот история России дает пищу для более серьезных размышлений о феномене «нордического характера».

В XVII веке русские появились на северном побережье Якутии и живут там до настоящего времени. Более того, в том же XVII веке существовали заполярные торговые города – Зашиверск (вымерший позднее от чумы) и знаменитая Мангазея, ставшая крупным торгово-промысловым центром и портом. Она блистала несколько десятилетий, а затем пришла в упадок с изменением торговой (а больше – политической) конъюнктуры. После опустошительного пожара в 1672 году город был перенесен в Туруханск, который до 1780 года именовался Новой Мангазеей. Скоро возникли и города Якутск и Анадырь. В 1648 году русский землепроходец (точнее сказать, мореплаватель) Семен Дежнев совместно с Федотом Поповым проплыл от устья Колымы в Тихий океан, обогнув Чукотский полуостров. Тем самым был открыт пролив между Азией и Америкой. 75 лет спустя этот пролив был повторно открыт Витусом Ионассеном (Иваном Ивановичем) Берингом и назван почему-то его именем. В те же годы другой наш землепроходец Ерофей Хабаров плавал по рекам Сибири, а затем совершил ряд походов в Приамурье и составил «Чертеж реке Амуру» (его имя до сих пор носят два города – Ерофей Павлович и Хабаровск). К концу XVII века Россия уже простиралась от Пскова до берегов Тихого океана. В нашем сознании эти факты если и присутствуют, то как-то совершенно безгласно – кто-то очень постарался, чтобы мы не хранили в памяти никаких реалий XVII века, не говоря уж о временах более ранних.

Попытаемся осмыслить этот феномен. Русские люди – задолго до эпохи вертолетов – основали у Полярного круга не какие-то «вахтовые острожки», а города с постоянным населением. И жители на поселение приходили туда, не уныло бренча «железами», а по собственной воле. Почему они не обосновались на сотню-другую верст южнее в той же Сибири? Мы вряд ли разгадаем эту тайну. Просто надо принять, что в русских людях присутствует элемент «нордического характера», как есть он у птиц, гнездящихся на арктических утесах. Что-то их тянет на Север, как тянуло туда жюльверновского капитана Гаттераса.

Впрочем, по меньшей мере четыре составляющих этой притягательной силы очевидны: простор и воля, изобилие и красота. По словам писателя Бориса Шергина, «в летнюю пору, когда солнце светит и в полночь, и в полдень, жить у моря светло и любо. На островах расцветают прекрасные цветы, веет томный и душистый ветерок, и как бы дымок серебристый веет над травами и лугами… От ягод тундры как коврами кумачными покрыты… Обильно всем наше двинское понизовье – птицей, рыбой. Холмогорский скот идет от деревень, мычит, как серебряные трубы трубят. И над водами и островами хрустальное небо, беззакатное солнце. А прилетают птицы – «стон стоит на дворе, земли не видно, голосу человеческого не слышно». И над всем этим – «Гандвик, студеное море, светлое печальное раздолье».

Шергину вторили Михаил Пришвин и другие знатоки Севера.

Зато зимой на Севере морозы под пятьдесят градусов и сильнее, мотор автомобиля при остановке и на ночь выключать нельзя – потом не заведешь, резина ломается и отваливается кусками. В снежную бурю не видно ни зги. А люди работают. Но и зимой Север притягивает необычной красотой.

Того, кто видел северное сияние не на слайдах, а в небе у себя над головой, вряд ли соблазнят красоты Юга. Недаром кто-то из великих путешественников сказал: «Кто хоть раз побывал на Севере, тот, как стрелка компаса, смотрит только на Полярную звезду».

Ну, а у тех русских людей, что приходили на Север и, поддавшись его очарованию, пускали там корни, суровая природа края и необходимость добывать хлеб насущный опасным морским промыслом, выковывали уж подлинно «нордический характер» – отвагу, мужество, трудолюбие и способность к любому делу: «Нет таких дел человеческих, чтобы ему не под силу», – говорил Борису Шергину, еще мальчику, его отец о прославленном корабеле Севера Кононе Ивановиче Вторушине, которого земляки уважительно называли Тектоном (по-гречески – строителем). И сегодня именно такие люди составляют костяк населения Севера.

По государственной линии последней вспышкой движения русских на Север было строительство Петербурга (после того, как провалилась попытка Петра I учредить новую столицу в Азове). Позднее правительство надолго взяло курс на освоение Юга: Кубань, Крым, Кавказ, Туркестан… Не состоялся уже намечавшийся Северный морской путь, за который ратовал, в частности, еще Михайло Ломоносов (его докладная записка об этом будущему императору Павлу I читается так, будто написана сегодня). Начал приходить в упадок Архангельск. Исследования полярных широт велись крайне нерегулярно для такой приполярной державы, как Россия, хотя, например, Дмитрий Менделеев разработал проект ледокола и изъявил желание, несмотря на преклонный возраст, лично возглавить полярную экспедицию. Исследования северных широт в предреволюционный период входят в моду только в XX веке (да и то под влиянием успехов «нордических» иностранцев), а единственным достижением в освоении Севера, наверное, можно считать построенный перед самой революцией незамерзающий морской порт Мурманск.

Картина решительно изменилась после революции. Все 30-е годы страна буквально бредила подвигами полярников (вспомним фильмы «Семеро смелых», «Начальник Чукотки», эпопею челюскинцев, перелеты Чкалова и Громова из Москвы через Северный полюс в Америку и пр.). Наконец-то был открыт и стал действовать Северный морской путь. И главное – возникли такие крупные северные города, как Магадан и Норильск. Правда, тогда они заселялись «добровольно-принудительно», но существуют и ныне, уже вне системы ГУЛАГа, не одно десятилетие, и жители их до последнего времени и не собирались разбегаться.

«Перестройка» нанесла тяжелый удар по всему здоровому, что было в стране, но особенно – по северным районам. Люди там остались без работы, следовательно, без зарплаты, а главное – с перебоями стала осуществляться навигация, что поставило под угрозу само существование цивилизации в тех краях. Но у этих бед, видимо, существовала и идейная подоплека.

Горбачев и его последователи сначала осторожно, а потом и более явно взяли курс на преемственность с Российской империей, с ее, как мы видели, отнюдь не «нордическим», а, так сказать, «зюйдическим» характером освоения территорий. Не удивительно, что не только начали тонуть теплоходы, но и стал дышать на ладан Севморпуть. Однако кризис рано или поздно будет преодолен, если только существует воля к его преодолению. А вот в этом-то и приходится сомневаться.

Российские министры не раз выступали с проектом программы переселения жителей северных широт (сначала пенсионеров) на «благодатный» Юг. Дескать, они и так провели всю жизнь в этой «дыре», так пусть хоть на закате дней порадуются нормальным условиям. (А раз так, то стоит ли тратиться на северную навигацию? Все равно через некоторое время переселим всех на Юг и заживем как люди.) Не знаю, как восприняли это начинание жители Крайнего Севера, но, полагаю, что нашлись и такие, которых оно больно задело. Ведь понятия «хороший климат» и «плохой» так же относительны, как «хорошая» и «плохая» модели государственного устройства. Это в «зюйдическом» XIX веке у офранцуженных русских аристократов вошло в моду проводить зиму в Ницце, а потом сочувствовать менее удачливым соотечественникам (помните, у Пушкина граф Нулин «Святую Русь бранит, дивится, как можно жить в ее снегах?»). Да и вообще, наверное, с точки зрения, скажем, итальянца, вся Россия – это сплошной нонсенс, тут не может существовать ничто живое. Да, ближе к экватору растут ананасы и бананы, но не растет картошка, а в тропиках много цитрусовых и риса, но нет ржи, брусники и клюквы. Так что это еще можно поспорить, где благоприятнее климат.

Затея с переселением пенсионеров вообще-то кажется несколько отдающей людоедством. Сколько мы знаем примеров, когда деревенские старики, перевезенные в город заботливыми детьми, быстро умирали от тоски по родным местам! Не будет ли то же самое и со стариками-северянами, этими новыми «перемещенными лицами»? Но главное – это, конечно, трудно учитываемые сдвиги в национальной психологии, происходящие от навязывания таких программ.

А уже есть лобби из географов, которые доказывают, что нам надо «учесть объективные тенденции» и («временно», конечно) остановить освоение Севера и Дальнего Востока, нацелив вектор расселения на Юг. Но «объективные тенденции» не говорят ли как раз за то, что русские люди по своей природе связывают судьбу с освоением Севера? Напомню, что и в ученых кругах получает все большее признание теория, исходящая из того, что именно побережье Ледовитого океана (в ту пору гораздо более теплого, чем сейчас) была прародиной арийцев вообще и славян в частности. (Недавно индийский профессор, специалист по санскриту, оказавшись в Вологодской области, с удивлением обнаружил, что понимает северный говор без переводчика.) Словом, Север для русских – это гораздо больше, чем район добычи полезных ископаемых.

Речь не о призыве насильно удерживать жителей в северных городах и поселках. Нет, возможность переселения в другие края для тех, кто мечтает вырваться из этих «проклятых мест» (а немало людей приехали туда именно в погоне за «длинным рублем») должна быть обеспечена. Но хотелось бы, чтобы в ведомствах, занимающихся северными проблемами, была сначала выработана программа заселения Крайнего Севера, а уж потом – программа помощи в переезде лицам, которым Север оказался чужд.

Эра торговли нашими природными богатствами, увы, еще не кончилась. Кто будет обслуживать существующие и намечаемые к строительству газопроводы с полуострова Ямал в Европу? Работники по вахтовому методу? Вроде бы руководителям названного проекта программы переселения лучше всех должно быть известно, насколько губителен вахтовый метод для природы, особенно на Севере. Значит, в свете намечаемых новых индустриальных проектов на нашем многострадальном Севере тем более первоочередной должна стать задача формирования у россиян их «нордического» сознания. Возможно, оно даже войдет в вырабатываемую ныне Национальную Идею.

В XIX веке на Севере выращивали картофель, разводили свиней, а из оранжерей получали цветы и фрукты. Сейчас это – край, куда даже доски и кирпичи завозят с «Большой земли».

Самое время вспомнить выдающегося патриота Севера М. Сидорова, который предупреждал еще более ста лет назад: «Если мы на все естественные произведения Севера не будем обращать внимания… то скоро дождемся того, что Север будет пользоваться не только мануфактурными и фабричными товарами из-за границы, но даже мясо, соль, овощи, хлеб, рыбу и молочные продукты будет получать из Америки. При таких порядках русский народ дойдет до того, что со своими естественными богатствами… будет беднейшим народом в мире…». И далее – будто о нашей «новой северной политике»: «Но и на этом северном море, где должна господствовать Россия, местное начальство не только ничего не устраивало, не заселяло его берегов русскими, не извлекало из его бесчисленных богатств никаких выгод, но даже, находя прибрежья его по климатическим условиям вредными и для жителей, которые там еще остаются, прибегало к разным средствам, чтобы и остальное русское население оттуда выселить…»

Добавлю: не платят зарплату, облагают такими немыслимыми налогами, что невыгодной становится добыча золота и алмазов, еще недавно приносившая стране ежегодно миллиарды долларов. Да, рынок порой делает продукцию Севера неконкурентоспособной по сравнению с товарами, произведенными в более благоприятных природных условиях. Но почему в США умеют оказать своим северным регионам государственную поддержку, а у нас нет? В итоге там северяне живут, а у нас выживают, да и то не всегда. Или в самом деле подумывают повторить «сильный ход» с Аляской и продать Сибирь (включая Север) американцам за триллионы долларов (то есть бумажек)? Не ясно разве, что причина деградации Русского Севера – не в суровых природных условиях, а в близорукой, недальновидной политике?

Но хотелось бы обратить внимание читателей еще на один момент мировоззренческого характера, связанный с Севером и имеющий, на мой взгляд, не только общероссийское, но и всемирное значение. Для этого нам придется повнимательнее приглядеться к опыту Якутии.

СТРАНА ВЕЧНОЙ МЕРЗЛОТЫ ИЛИ ВОСХОДЯЩЕГО СОЛНЦА?

Как это ни удивительно, но за более чем двадцать пять лет «реформ» (начиная с «перестройки») в России, пережившей в своей общественной жизни столько сдвигов тектонического характера, удивительно мало объявилось по-настоящему крупных политических деятелей. Сколько было кумиров дня, а проходило совсем немного времени – и они оказывались обыкновенной шантрапой. А чем обернулись массовые психозы в поддержку Ельцина или Собчака? Тем большее уважение должен бы вызывать Михаил Ефимович Николаев, долгое время занимавший пост президента Республики Саха-Якутия.

Хотя скандалов вокруг Николаева не возникало, зато слухи, которые, как известно, распространяются быстрее звука, не преминули погулять по кругам столичной общественности. О далекой северной республике рассказывали, будто она намерена прибрать к рукам свои немалые природные богатства и, изгнав русское население, постепенно отделиться от некогда великой России. Но ведь республике «с видом на Ледовитый океан» вроде бы и отделяться-то некуда, и даже простые пере бои с поставкой грузов парализуют жизнь в ее городах. Да и с чем полностью «самостийные» якуты вышли бы на мировой рынок, кроме оленьих шкур, – самостоятельно добыть алмазы, которых не счесть в тамошних каменных пещерах, они не в состоянии. Впрочем, и сам Николаев успокаивал общественность, заявляя (и вызывая при этом улыбку у журналистов), что его республика будет «форпостом России на северном направлении».

Первое, что приходит на ум при объяснении «якутского феномена», – это ситуация с южноафриканской (а точнее – транснациональной) компанией «Де Бирс» – монополистом на мировом рынке алмазов и бриллиантов. В 1990 году «Де Бирс» заключила с Россией соглашение, по которому 95 процентов добываемых в нашей стране алмазов должны поступать на внешний рынок через центральную сбытовую организацию этой компании в Лондоне. Сделка, конечно, выгодна для «Де Бирс», поскольку она получила контроль над российскими алмазами. Но и для Рос сии в далекой перспективе аналогичное соглашение могло бы быть выгодным: еще в советское время один экономист заверял, что если бы ЮАР и СССР объединились в добыче и сбыте золота и алмазов, то они, как он выразился, «размазали бы по стенке весь остальной мир». И вот некогда казавшееся невозможным может сбыться, правда, пока не в особенно выгодном для нас виде, поскольку «Де Бирс», пользуясь отсталым состоянием нашей ограночной промышленности, попросту «наложила лапу» на российское богатство. Но, к счастью, не на 99 лет. Когда истек срок прежнего кабального договора, началась и до сих пор периодически вспыхивает скрытая от непосвященных борьба вокруг условий нового соглашения.

А почему наша ограночная промышленность так неразвита? Потому что определенные круги во власти и в бизнесе (не говоря уж о зарубежных кругах) специально тормозили ее развитие, чтобы сливки с продажи бриллиантов доставались Брюсселю или израильским компаниям. Думается, они делали это небескорыстно.

Николаев, разумеется, не стоял в стороне (как хозяин своих алмазных недр) от борьбы за лучшие условия сбыта алмазов. Он активно влиял на дела российского аналога «Де Бирс» – акционерной компании «Алмазы России – Саха» (АЛРОСА). Он даже потребовал, чтобы Россия была представлена в правлении самой «Де Бирс» и допущена к составлению прейскуранта цен, который сейчас эта ТНК разрабатывает в одностороннем порядке. Видимо, визит Николаева в Японию и подписанные там соглашения, в свое время наделавшие много шума, послужили хорошей подготовкой к достижению этих целей. Хотя переговоры с «Де Бирс» проходили за закрытыми дверями, все же появились сообщения о том, что роль России на мировом рынке алмазов и бриллиантов существенно возрастает, и именно Николаев заявил, что наша страна может стать мировым лидером в этой области. Но Николаев ушел (точнее, его «ушли») с поста президента Якутии. Его преемником стал именно прежний глава АЛРОСА Вячеслав Штыров. (Вообще-то к этой компании есть большие вопросы: в советское время алмазы Якутии приносили казне миллиард долларов в год, а «реформаторам» понадобилось всего три года, чтобы компания погрязла в долгах.) Николаева же сделали представителем республики в Совете Федерации.

И все-таки авторитет Николаева зиждется не на алмазах, по крайней мере не на них одних. В стать ях, которых он не мало написал для различных российских изданий, ясно вырисовывается концепция подлинно нового мышления – назовите его экологическим или «концепцией устойчивого развития», все равно суть дела этим не ограничивается.

Какой образ жизни предложит нам уже наступивший, но по-прежнему неведомый XXI век? И доживет ли человечество до XXII века – при безудержном росте своей численности, устремленности к сверхпотребительству и усиливающемся загрязнении, даже отравлении природной среды?

Николаев говорит, что с детства верил: там, где поселился человек, земля облагораживается. Особенно это было видно на якутских аласах – своего рода луговых оазисах посреди тайги. Сочетание леса, лугов и озер – залог обилия рыбы, зверя, птицы, грибов, ягод. И якуты с незапамятных времен обживали аласы небольшими поселениями наподобие хуторов, где человек и природа взаимодополняли и обогащали друг друга, достигали той гармонии, истинное значение которой человечество только-только начинает осознавать.

Сейчас уже поздно обсуждать, можно ли было в эпоху спешной индустриализации страны бережнее обходиться с природой Севера. Ее покоряли, безоглядно разрушая. И позднее рожденная в Центре идея укрупнения деревень сгубила якутский алас. Крестьян из не больших поселений собрали в поселки на несколько тысяч человек. Пагубные последствия этой кампании хорошо знакомы нам даже по Нечерноземью, а для Якутии, с ее особо ранимой природой, она обернулась просто катастрофой.

И вот, пока в других регионах охают и ахают по поводу случившегося, в Республике Саха при Николаеве перестали обреченно взирать на разрушительную работу ведомств, а взялись за дело и разработали основы новой системы природопользования. Двадцать процентов территории республики переведены в особо охраняемый государством режим безотходных суперэкологических систем, где будет обеспечено естественное право людей на здоровую жизнь в гармонии со здоровой природой.

Западные (в том числе и марксистская) концепции «активного потребления» якобы неисчерпаемых природных ресурсов потерпели крах. Человечество мучительно ищет выход из сов ременного «рая», бросаясь то в «планирование народонаселения», то в «зеленое движение».

Альтернативу западным установкам естественно искать на Востоке. Еще К. Маркс в конце жизни отметил, что традиционное восточное общество, уступая западному в уровне производства, намного превосходит его в устойчивости. А ныне этот «косный» Восток оказался в центре внимания как политологов, так и мирового обывателя. За японскими и корейскими телевизорами и компьютерами скрывается не просто очередной технологический рывок очередного региона планеты, а куда более серьезный перехват идейного лидерства, после которого человечество пойдет уже «другим путем».

Основной ценностью всякой уважающей себя современной цивилизации считался до сих пор непрерывный прогресс. Отдельные голоса против него (Шеллинга в Германии или Николая Федорова в России), конечно, рассматривались как чудачество оторванных от жизни интеллектуалов, своего рода «горе от ума». И вот, похоже, антипрогрессисты берут реванш. Это не значит, что мир в XXI веке впадет в застой, наоборот, он станет развиваться быстро, как никогда. Но главное – у живущих в ежедневно меняющемся мире людей будет на слуху идея, что прогресс может быть иным, а идеи, как известно, – великая сила…

Это противоречивое «хождение в прогресс» во имя застоя всколыхнуло всю Азию, причем всерьез и надолго. И если признанные лидеры – Япония или Сингапур – являют миру больше прогрессистскую сторону своего развития, то захваченные этим потоком «приокеанские народы второго плана» уже могут стоять на более взвешенных позициях.

Некоторые российские ученые, в частности Игорь Иванович Шилин, изучавшие культуру малых народов Крайнего Севера и Дальнего Востока, пришли к выводу, что образ жизни этих, казалось бы, отсталых племен во многом более разумен, чем в странах привычной нам европеизированной цивилизации. У северян человек никогда не порывает своей связи с природой, что служит залогом сохранения образа жизни если не навечно, то, во всяком случае, на долгие времена, без опасения погибнуть вследствие вызванной самими этими людьми экологической катастрофы.

Вот почему во многих случаях «парада суверенитетов» в наших национальных образованиях дело не сводится только к приходу к власти националистических элит (как это мы наблюдаем в более «продвинутых» республиках). Нет, он влечет за собой попытки перестройки, обустройства жизни (титульной нации в первую очередь) на более разумных и более обращенных к человеку началах, выводя свою землю из-под всевластия отраслевых монополий, которые привыкли хозяйничать там по принципу «край далекий, но нашенский». В такой новый подход, в общем-то, вписывались и действия бывшего якутского президента, чувствуется, серьезно пожелавшего направить вырванную с боем у Центра свою долю доходов от собственных сказочных богатств на обустройство родной страны и превращение ее, насколько воз можно, в образцовую республику-парк, созданную для труда, для отдыха, вообще для полноценной жизни людей.

А что же русские, как они действуют в этом всемирном движении «встречь солнцу»? Вообще-то СССР из авангарда социального прогресса с удивительной быстротой сделался чуть ли не оплотом мирового консерватизма. Но вот в идейном отношении мы оставались страной с культом прогресса любой ценой.

Мы пытались соревноваться с Америкой на звание самой лучшей и, естественно, самой прогрессивной державы на свете и во имя этого соревнования уничтожали природу. Сводили леса, осушали и поворачивали реки и, наконец, постоянно пытались сделать так, чтобы у нас люди жили «еще лучше», чем в Штатах (только часто не в том, в чем надо). Рус ские просто не могут быстро сориентироваться в своем сознании, а время не ждет. Поэтому на время нашей стране, да и всему миру, нужен новый лидер.

Впрочем, если говорить о народах ареала тайги и тундры, то вопрос о лидерстве достаточно ясен заранее. Кроме глобального гегемона русских, там есть еще только один локальный – это якуты. Недаром ведь только они имели там самый серьезный уровень государственности. Дело в том, что якуты – такие же колонизаторы Сибири, как и русские (хотя нам из Москвы представляется, будто они всегда там жили). Они так же чуждые своим соседям, и появились в тех местах лишь немногим раньше русских, только они пришли с юга (чуть ли не из нынешней Туркмении), а русские – с севера (при плыли по Ледовитому океану). Исторические судьбы наших двух народов настолько потом начали разниться, что, казалось бы, давали наглядную иллюстрацию к тезису о неравномерности развития разных наций. И вот в последние годы положение серьезно изменилось, и младший в семье народов, почувствовав по путный ветер истории, резко пошел вперед.

Неорганизованных движений в жизни не бывает. Каждому движению нужен лидер. Нужен он и национальным движениям наших северян. Русские себя там дискредитировали, и ведущая роль (будем думать, на время) автоматически переходит к якутам. Вот это обстоятельство и уловил Николаев, утверждающий, что «северный человек раздвинул границы своего миропонимания от аласа, урочища до планетарного масштаба…»

Придет время, когда удастся в полной мере оценить и определить не только экономическую, но и нравственную стоимость нашего территориального пространства… Потребность в богатствах Севера и Арктики будет все время возрастать, но важнейший сырьевой плацдарм России и планеты не придется в очередной раз «покорять» энтузиастам и романтикам. Северяне все более готовы самостоятельно решать общегосударственные задачи, обладая уникальным опытом жизнедеятельности в экстремальных природных условиях. Не исключено, что со временем они будут самыми подготовленными к жизни по модели устойчивого развития, имея традиционно высокую экологическую куль туру, минимальные потребности (тогда как у большинства россиян господствуют стереотипы потребительства, а уровень экологической культуры невысок), умение подчинять свои интересы общим интересам. Все это наиболее характерные черты будущей цивилизации, которой предстоит жить в равновесии с природой.

Вот почему в далекой северной стороне мы имеем не просто столицу национального государственного образования, а крупный и весьма перспективный центр пока общероссийского, а в перспективе международного масштаба. По той же причине Николаев – политик первостепенного значения для всей страны и один из немногих лидеров, чьи воззрения могут оказать влияние на образ мышления всего человечества. Он прямо так и пишет: «И вот неожиданно для себя мы открываем, что уровень экологической культуры северных народов может стать образцом для будущих цивилизаций» (выделено мной. – М.А.). С ним согласен и писатель Владимир Карпов: «Будущее – за северным человеком с его твердой заповедью: “нельзя брать лишнего от природы”. “Цивилизованный мир” в своей алчности рано или поздно съест самого себя. А природный человек – может даже и не заметить “прогрессистского” Армагеддона. Ну придет себе эвен по весне, с ласковым солнышком панты сдавать, а здесь на тебе – все отправились в потусторонний мир…»

Сказав, что русские «дискредитировали себя», мы вовсе не собираемся кого-то обвинять: был взят курс на то, чтобы, как мечтал герой фильма «Начальник Чукотки», «и на Чукотке были по строены заводы, и у чукчей появился свой пролетариат». Была проделана большая и героическая работа, но жизнь идет вперед, а представления, как известно, остаются во многом старыми, да и мы теперь знаем, что «хочется как лучше, а получается как всегда». Это надо понимать и не впадать в панику от временной потери лидерства (тем более – среди народов своей страны). Но вот тем, кто предлагает упразднить в стране национальные образования и разделить ее только на губернии (дескать, пусть те же якуты изучают в национальных классах свой «Олонхо» – и хватит с них), хорошо бы показать хотя бы один участочек дальневосточного берега, усеянный бочками из-под бензина. Нахозяйничались уже губернаторы, хватит. Землям нужны хозяева.

Даже то, что Республика Саха порой не платила ничего в общероссийский бюджет, до определен ной степени справедливо: край, поставляющий нам несметные богатства, до сих пор был буквально «медвежьим углом». Теперь положение меняется, в Якутск придет железная дорога, республику обеспечат спутниковой и про чей связью. Надо надеяться, что заработанным средствам найдется достойное применение (если их не отберут высокопоставленные чиновники из Центра ради каких-то финансовых афер).

Да, жизнь не стоит на месте. И народ, который хочет сохранить свою среду обитания, должен обзавестись надежными путями сообщения, компьютер ной связью и пр. Парадокс, но это так. И, похоже, «республика вечной мерзло ты» готовится это противоречие успешно разрешить. В Якутии открылся блестящий университет, для студентов созданы великолепные условия. Так что следите за развитием событий на северо-востоке. Ведь там, на Чукотке, восходит солнце, и Якутия, как самая обжитая наша северная земля, по праву (не меньше, чем Япония) может именоваться Страной Восходящего Солнца.

Пример Якутии важен и в другом от ношении. Известно, что в иных субъектах Российской Федерации стремление к самостоятельности выливается в некие разновидности сепаратизма. Республика Саха также стремится к самостоятельности, но это – самостоятельность в составе Федерации, это – вы зов на соревнование за более достойную человека жизнь, на лучшее обустройство родной земли. Такой самостоятельности субъектов можно только радоваться, противиться ей станет лишь неисправимый великодержавный шовинист. Думается, Федеральное собрание России могло бы почерпнуть много полезного для себя из якутского опыта и пошире распространить его по стране.

У нас много говорят о призвании Рос сии заложить основы новой, спаситель ной для мира русской цивилизации, духовной и экологической по своему характеру, с тем, чтобы она стала альтернативой западному сверхпотребительству. Однако дальше разговоров дело обычно не идет, и это не случайно. Ос новы новой цивилизации нельзя выдумать в кабинете, они вырисовываются в самой жизни человечества, на направлениях прорыва. И вот одним из таких направлений прорыва и стал опыт далекой Якутии.

РАЗРУХА, ПОХОЖАЯ НА ВРЕДИТЕЛЬСТВО

А теперь взглянем на Русский Север в целом.

В советское время эти регионы еще отставали от Центра по обустроенности, но везде чувствовался подъем, и люди с уверенностью смотрели в будущее. Как им было не гордиться тем, что они обживают кладовую природных богатств России!

Буквально за несколько лет либеральные «реформаторы» добились, казалось бы, невозможного. Полностью разрушены горнодобывающая и рыбоперерабатывающая промышленность, убыточными стали добыча золота и алмазов.

Если бы можно было посмотреть сразу на все наши северные земли из космоса, мы бы увидели странное сочетание лихорадочной деятельности и оцепенения. Лихорадочно рвут на куски природные богатства Севера частники, которым «реформаторы» отдали на откуп (в смысле – на разграбление) нефтяные месторождения, лесные массивы, рыбные промыслы, золотые прииски. С нефтепромыслов снимают сливки, бросая более половины нефти в земле. Отравляются великие реки и озера Севера (а именно вода в XXI веке становится очень дефицитным природным ресурсом). Они настолько загрязнены, что осетр, например, там практически уже уничтожен, под угрозой гибели оказались нельма, муксун, таймень.

А почему ныне развернулась такая лихорадочная деятельность хищников? Потому что частники (среди которых немало фирм-однодневок, работающих по фальшивым документам) знают, что получили собственность незаконно, ее могут отобрать, а потому надо успеть выжать из нее все, что можно, и убежать за границу с наворованными капиталами. И создается впечатление экономического роста, что радует доверчивую власть.

А на всей остальной территории полумертвые города и поселки, остановившиеся или едва дышащие заводы. Остановилась знаменитая лесопилка Игарки, один из «валютных цехов» бывшего СССР, – город остался без работы, речной порт погиб, морской – на грани гибели. Полную катастрофу пережило жилищно-коммунальное хозяйство. Старый город, построенный в 30—40-х годах прошлого века, как и новый, появившийся в 50-х, надо просто снести, их составляют «дома-баяны», которые действительно напоминают растянутую гармошку, так как сваи, забитые в вечную мерзлоту, «поехали» в разные стороны. Но и в двух микрорайонах постройки 70—80-х годов дома часто «едут», на их стенах видны глубокие трещины. Дышат на ладан и все коммуникации, из кранов течет ржавая вода, и люди вынуждены ее пить. Многим спать зимой приходится в одежде и в шапке. И за эти «квартиры» надо платить очень дорого. Самые квалифицированные кадры из Игарки уехали, оставшимся ехать некуда и не на что. Сносить старые дома надо, но куда девать людей? Новое строительство администрация не приветствует, неизвестно, сохранится ли город вообще. Так Родина отблагодарила тех, кто ковал ее могущество, зарабатывал для нее валюту.

Замерла Колымская трасса, которую называли самой длинной улицей в мире, бывшая «дорога жизни» для края золотодобытчиков. Порушены процветавшие предприятия с их тепличным хозяйством и животноводческими фермами. Упадок начался сразу после того, как побывавший на Дальнем Востоке Егор Гайдар высказался против освоения удаленных районов путем их заселения и развития инфраструктуры, и предложил сделать ставку на вахтовый метод, который высвободит массу лишних людей. Это вызвало массовый отток населения с Севера. Работать стало некому, и колонии с мощнейшей производственной базой, оказавшиеся нерентабельными, были заброшены. Магаданская область, в 40—50-е годы добывавшая ежегодно до 80 тонн золота, теперь едва вытягивает 30 тонн – в основном из-за дефицита кадров. Много золота уходит подпольно, и неудивительно. На те 4–5 месяцев, пока идет добыча золота, даже многие работники правоохранительных органов уходят в старатели, а по окончании сезона их вынуждены принимать обратно на службу – других-то кадров нет.

Сейчас на Колыме (как и на Чукотке, и на Камчатке) обнаружены целые поселки, где жители числятся, а на деле их нет.

Поселок Мякит, делящий трассу ровно пополам и расположенный в месте потрясающей красоты, стало невыгодно содержать, людям предложили уехать. Теперь на месте столовой, общежития, гостиницы, гаража стоят пустые коробки домов, из которых выдрано все, что можно, все разбито, опоганено. Закрыта как нерентабельная прежде знаменитая грязелечебница в поселке Талое Магаданской области, и жители разъехались, кто куда.

Почти полностью вымер поселок Апрельск – один из центров Ленских золотых приисков. Почта пополам с магазином – вот и весь рынок труда в поселке. Лет десять назад руководство АО «Лензолото» взяло курс на «старателизацию». А старателям соцкультбыт ни к чему. За 12-часовой рабочий день они так намаются, что хотят лишь выспаться.

В особенно тяжелом положении оказались коренные народы Севера и Дальнего Востока. В советское время даже тогда, когда почти по всей стране были трудности с продовольствием, в поселках удэге тушенка, сгущенка, сахар, мука продавались без ограничений. Сегодня земли ненцев, хантов, манси, эвенков утыканы нефтяными и газовыми скважинами и разрезаны трубопроводами, загрязнены отходами нефте-и газодобычи. Оленям негде пастись, и их поголовье стремительно сокращается. Исчезает основной продукт питания коренных народов – рыба. А это уже ставит население на грань выживания. Несколько лучше до недавнего времени было положение нивхов и удэге, леса на территории их проживания были признаны заповедными. Однако сейчас и на эти леса идет наступление частников, уже прокладываются дороги для вывозки древесины. А без охотничьих угодий и рыбных промыслов эти народы не выживут. Президент Владимир Путин в своем выступлении в Салехарде вынужден был заявить:

«Я хочу вам напомнить, господа губернаторы и бизнесмены, что вы работаете на землях коренных народов. Делайте из этого выводы».

По словам (тогдашнего) президента, «на бизнесе должна лежать ответственность за территории, на которых он работает». А стране в целом необходима «грамотная и долгосрочная северная политика».

Увы, до такой политики нам еще далеко. Богатства Русского Севера в большинстве своем пока лежат втуне. Осваивается, в том числе иностранным капиталом, главным образом та их часть, которая уходит на экспорт. О доле иностранцев во владении российскими ресурсами будет сказано ниже.

В этих районах жизнь кипит, кое-что перепадает и рядовым труженикам. Неплохо обустроен Новый Уренгой, город посреди ямальской тундры, стоящий на «слоеном пироге» из четырех газоносных горизонтов, так что запасов газа здесь хватит не на одно столетие. Морозы здесь зимой доходят до 60 градусов, а летом, которое длится всего 35 дней, донимают тучи москитов. Но люди ухитрились и тут создать бытовой комфорт, хотя это и влетает в копеечку. К тому же здесь прекрасная рыбалка и охота. Население города превышает 100 тысяч человек – это вдвое больше, чем в столице округа Салехарде, и преобладает молодежь, рождаемость заметно выше, чем в остальной России. Тут есть аэропорт, речной порт, железная дорога, связывающая город с Большой землей, родильный дом, какому могут позавидовать многие московские, семь филиалов вузов, спортивные сооружения и клубы, культурно-развлекательный и деловой центры. Зарплата газовиков доходит до 40 тысяч рублей в месяц. В будущем предполагается избавиться от ветхих бараков, построить нефтегазохимический комбинат и многоуровневые паркинги и т. д.

Достаточно устроен быт и жителей Ханты-Мансийска. Бросаются в глаза кирпичные многоэтажные особняки, на улицах – сплошь иномарки. Построены мирового уровня центр для биатлонистов, на котором проводятся и международные соревнования, центр искусств для одаренных детей. Если прежде молодежь, коренные северяне уезжали учиться в большие города, а на их место подчас прибывали временщики с психологией колонизатора, то теперь она может приобретать знания и специальность в собственном университете. В городе проходит международный кинофестиваль.

Компания ЮКОС до того времени, когда арестовали ее владельца Ходорковского, проявляла известную заботу о своих работниках. В городе Нефтеюганске выстроена поликлиника с самым современным оборудованием. По видеосвязи врачи могут консультироваться с ведущими московскими специалистами. Красивая новая школа, спорткомплекс, родильный дом, развлекательный комплекс «Империя» с роскошным казино, боулингом, японским рестораном. В городе Стержневой был построен центр детского образования с различными кружками и секциями, организован Интернет-клуб с бильярдом и боулингом, спорткомплекс с тренажерным залом, бассейном, комнатами для аэробики, сауной. Место деревянных бараков заняли новенькие девятиэтажки. Работникам компании выделялись по льготным ценам путевки в санатории на Большой земле. В школах изучали особенности компании ЮКОС, создавали культ ее владельца, при этом пропагандировались, в соответствии с вкусами хозяев, индивидуализм и культ успеха.

На Ямале принимаются меры и для улучшения условий жизни коренных народов Севера – ненцев, хантов и др. Хотя для них и строят многоэтажные дома (качество жилья высокое, есть газ, электричество, тепло)), многие предпочитают традиционное жилище – чум. Но это современные чумы – с электрогенератором, телевизором, мобильным телефоном. Сохраняется поголовье (около 700 тысяч – это больше трети мировой численности) оленей, строятся заводы по переработке оленины и рыбы с использованием новейших технологий. «Чумработницам» (женам оленеводов) выплачивают зарплату. Организована закупка у оленеводов мяса оленей, рыбы, ягод, пушнины. Намечено поставлять деликатесную оленину на европейский рынок, хотя страны Евросоюза, боясь конкуренции, этому препятствуют. Есть планы наладить переработку пантокрина – целебной вытяжки из оленьего рога, развивать экстремальный туризм – с охотой в тундре. Из среды коренных жителей полуострова появились высокоодаренные художественные натуры, артисты, одного из них направили на стажировку в знаменитый итальянский театр «Ла Скала». Книги писателя Еремея Айпина выходят во Франции, Англии, Эстонии, Венгрии.

И все же площадь нефте-и газоразработок в тундре увеличивается, прокладываются все новые трубопроводы. Следы от тракторов-тягачей и прочей техники терзают крайне ранимый почвенный покров тундры. А значит, возможности для традиционного образа жизни коренных народов все более сужаются. И за пределами таких очагов относительного процветания, как Нижний Уренгой или Ханты-Мансийск, быт коренных жителей остается убогим, пьянство и самоубийства стали их бичом.

Как это ни покажется удивительным, за время пребывания одиозного Романа Абрамовича губернатором Чукотки экономика этого края получила значительное развитие. Округ, прежде банкрот с умирающим производством, безработицей, замерзающими домами, бегством людей на юг, ожил. Доходы округа увеличились в пять раз, федеральные бюджетные вливания снизились почти втрое. Повысилась рождаемость. Удвоилось поголовье оленей. Возникло даже свиноводство (на привозных кормах). Строятся дороги и мосты, жилье, ремонтируются школы и другие образовательные учреждения. Заработная плата увеличилась в 4–5 раз, в среднем до 27 тысяч рублей. Добыча угля увеличилась настолько, что не только удовлетворены собственные потребности в нем, но и налажена его поставка в Корякию и на Камчатку.

В окружном центре Анадыре силами строителей «с материка», из Канады и Турции построены две гостиницы, ледовая арена, Дворец молодежи, суперсовременный кинотеатр. Установлены банковские терминалы. Зарплата перечисляется на кредитные карточки. Канадская фирма платит рабочим до тысячи долларов в месяц.

Хотя на промысел китов установлен мораторий, для чукчей добились выделения квоты —140 животных в год.

На Чукотке добывают красную икру, есть звероферма, поставляющая мех песцов, но вывоз этой продукции крайне затруднен. В недрах много золота – больше чем было на Аляске, есть олово, вольфрам, нефть, газ, и это при том, что разведано только 7 процентов территории округа.

Однако настоящего перелома в жизни местных граждан, особенно чукчей, нет. После получки едва ли не все работники уходят в запой, чукчи, привыкшие к патернализму со стороны государства, и теперь надеются на него.

Абрамович считает, что население округа слишком велико, тысяч двадцать жителей следует переселить на материк, где для них приобретается жилье.

Деньги на все эти преобразования Абрамович получил, добившись перевода налогов с принадлежавшей ему «Сибнефти» в бюджет Чукотки. Тратит на нужды округа и свои деньги, считая, что эти траты окупятся улучшением его имиджа в глазах общественности.

На всем остальном пространстве Крайнего Севера – разруха и безнадежность. Кажется, более бездарного хозяйствования, чем то, что сложилось сегодня на Русском Севере, мировая история еще не знала.

И это не случайность, не роковое стечение обстоятельств, а закономерное следствие ориентации либералов у власти на Запад и ведения ими соответствующей экономической политики. Егор Гайдар прямо заявил, что Север «неэкономичен», а когда ему напомнили слова Ломоносова о том, что могущество России будет прирастать Сибирью и Северным морским путем, ответил: «Глуп был ваш Ломоносов. Не понимал существа политики России. Мы западное государство». По его мнению, не продукты нужно завозить на Север, а вывозить население оттуда. Когда министру финансов Алексею Кудрину представили проект, который положил бы конец ограблению России зарубежными монополистами в области обработки алмазов, тот сказал: «В ближайшие 20 лет это неактульно». Ясно, что либерал-реформаторам не по душе слова Михаила Николаева: «Те, кто сегодня отмахиваются от Севера, отмахиваются от обновления России».

И российская власть, на словах признавая значение Севера для России, на деле преднамеренно разрушает устои его экономики. Развивать ее она не хочет. Помогать жителям Севера, попавшим по ее вине в беду, она тоже не желает. На предложение о помощи бедствующим северянам депутат Государственное думы от фракции «Единая Россия» Воронин ответил: лучшая доля для северян наступит только с глобальным потеплением климата, которое, по его расчетам, наступит примерно через 15 лет. (Ясно, что этот человек, как и многие другие, путает климат теплый с хорошим, хотя это могут быть совершенно разные вещи.)

Ныне политика власти в отношении Русского Севера будет иметь для России поистине судьбоносное, историческое значение. На планете существуют около двухсот государств, но только восьми из них выпало счастье прилегать к Арктике или, как принято говорить в документах международного характера, к Циркумполярному региону. Глобализация, по мнению специалистов, приведет к тому, что в мире останутся две-три сверхдержавы и «толпа» государств второго и третьего порядка. Скорее всего, в сверхдержавы выйдут те, что имеют доступ к «шапке мира» и к его кладовой. «Кто владеет Севером – тот господствует в мире». Где окажется Россия – пока сказать трудно. При обилии всяких ведомств, управляющих отдельными сторонами жизни государства, в России нет органа, отвечающего за экономику в целом, за судьбы страны. Упразднен и Госкомсевер, блокируется решение о создании Министерства по делам коренных народов и развитию Севера. На самой территории Севера, как выразился один высокопоставленный чиновник, преобладает дух временщиков и каторжан.

Уже ясно, что Россия и рыночная экономика несовместимы, но либералы во власти продолжают разорительную для страны политику.

РОССИЯ, РУСЬ, ХРАНИ СЕБЯ, ХРАНИ!

Кажется, эти слова из знаменитого стихотворения Николая Рубцова применимы к сегодняшней ситуации именно в связи с проблемами Севера. Потому что есть способы захвата русских земель без применения военной силы. Это либо прямая их скупка, либо внедрение иностранного капитала в капитал российских компаний. Достаточно напомнить о «сделке века» – слиянии Тюменской нефтяной компании с «Бритиш петролеум», поделивших суммарный капитал в пропорции 50:50. Американская компания Marathon купила Ханты-Мансийскую нефтяную компанию. В свою очередь российская компания «Норильский никель» купила американскую компанию Stillwater mining. Какова доля иностранного капитала в совместных или акционерных предприятиях (не на бумаге, а фактически) никто не знает, это «коммерческая тайна». Многие российские предприниматели, видимо, играют роль зиц-председателя Фунта, за определенную плату делающего вид, что управляет производством, тогда как на деле давно уже продал акции своих компаний на зарубежных биржах.

Некоторую ясность в суть этих покупок-продаж внесла появившаяся в декабре 2010 года в Интернете и буквально взорвавшая его статья предпринимателя из Екатеринбурга Сергея Писарева «Предпродажная подготовка России завершена?». В ней говорилось:

За «демократию», видимо, придется заплатить по максимальной цене… Согласно утвержденному Минфином и Минэкономразвития списку госактивов, подлежащих реализации в 2011–2013 годах, в него войдут госпакеты акций «Роснефти», «Транснефти», Сбербанка, «Совкомфлота», ВТБ, Россельхозбанка, «Росагролизинга», «Росспиртпрома», ОЗК, ФСК и «РусГидро». Исторический опыт показывает, что значительная часть прибыли этих структур со временем осядет в офшорах, легализуется в гигантские дивиденды десятка «физлиц», английские футбольные клубы, яхты, зарубежную недвижимость, умопомрачительные «откаты» чиновникам. Это, если продавать «своим». Но что-то подсказывает, что пришло время появления в России «конечных» покупателей, тех, ради кого и чьими усилиями, собственно, разрушили СССР, а до этого – Российскую Империю. Что, к слову, не меняет направления использования прибыли.

Председатель наблюдательного совета UC Rusal (РУСАЛ – компания-владелец алюминиевой отрасли России) Натаниэль Ротшильд в интервью газете «Ведомости» сказал знаменательную фразу: «…Наверное, можно сказать, что я вернул Ротшильдов в Россию». По словам Н. Ротшильда, он уже давно дружит с О. Дерипаской (основным (?) акционером РУСАЛа) и В. Потаниным (совладельцем «Норникеля») и планирует возглавить в России еще и Совет директоров «Норникеля» («Норникель» – крупнейший в мире производитель никеля (более 18 % мирового производства), палладия (почти 50 %), один из крупнейших производителей платины (около 13 %) и меди (около 2,5 %). Помимо этого, компания производит кобальт, хром, родий, серебро, золото, иридий, рутений, а также селен, теллур и серу).

Из интервью видно, что Натаниэль, несмотря на относительную молодость, человек очень образованный и умный, а если добавить ко всем его плюсам еще и неограниченные финансовые возможности, то за судьбу РУСАЛа и «Норникеля», видимо, можно уже не беспокоиться. Было время, когда «офицер» был синонимом «патриота России». Сегодня на дворе время «финансовых офицеров Ротшильда».

В прессу попал правительственный документ от 25 октября 2010 г. № 1874-р. Согласно этому Распоряжению, Российское государство уполномочивает продавать вышеуказанную собственность 10 структурам, среди которых небезызвестные: ЗАО «Банк Кредит Свисс», ООО «Дойче Банк», ООО Коммерческий банк «Дж. П. Морган Банк Интернешнл», ООО «Мерилл Линч Секьюритиз», ООО «Морган Стэнли Банк» и «ГОЛДМАН САКС». Есть среди них и российская «ВТБ Капитал», хотя даже акции самого ВТБ поручено почему-то продавать «Мерилл Линч Секьюритиз».

Откуда появилось убеждение, что господа из этих фирм будут действовать в интересах российского народа, непонятно. Остается в который раз уповать на знаменитые «законы свободного рынка».

В свете этих событий многое становится понятным. Зачем в России свой ВПК, когда появилась реальная перспектива вхождения в НАТО? Тогда уже логично покупать корабли во Франции, бронетехнику в Италии, а самолеты в Израиле. Все большая доля автомобилей, электроники, одежды, мебели, игрушек, еды, гражданских самолетов и т. д. и т. п., даже гвозди, грабли и лопаты – импортного производства.

Соответственно, с фактом исчезновения аналогичных производств в России, появляется и «головная боль»: куда девать тех, кто там работал? Тогда уже демографическая проблема становится вовсе и не проблемой, а естественным способом снятия вышеуказанной «головной боли».

Зачем в России фундаментальное образование для всех, когда кроме сырьевых отраслей в перспективе у нас ничего не останется? Сакраментальный вопрос на ЕГЭ: «Петр I – это: 1. Царь, 2. Космонавт, 3. Хоккеист» – неприемлем для будущего конструктора, инженера, ученого, но вполне приемлем для будущего разнорабочего, официанта, портье.

Во времена Горбачева населению промывали мозги «перестройкой», «гласностью», «новым мЫшлением», а в это время «агенты влияния» типа Яковлева – главного советника-идеолога Горбачева, занимались демонтажем СССР. Сегодня нам говорят о нанотехнологиях, Сколково, «модернизации», «перезагрузке» и в это же время главный идеолог – советник Президента РФ Д. А. Медведева г-н Юргенс – называет основным противником реализации этих чудесных планов русский народ, т. е. 80 % населения России.

Предпродажная подготовка России завершается.

Постепенно убирается все лишнее, остается все полезное: территория, недра, вода, черноземы, «ЕГЭ-рабсила». С выходом из тюрьмы Ходорковского, через любой «независимый суд» в Страсбурге, Лондоне или где-нибудь в Нью-Йорке легко решится вопрос по российской нефти. Если кто забыл, то на ЮКОС, по мнению экспертов, получено лицензий на 70 % запасов нефти РФ, а старший Буш тогда же приезжал в Россию и сообщил, что эту «самую прозрачную в России компанию» решила купить американская «Еххоn». 15 %, контролируемых «ТНК-ВР» («Бритиш Петролеум»), плюс 70 % «Еххоn» – итого 85 %. «Такая вот загогулина получается». (Почему-то пока не трогают лишь «Газпром». Может, так договорились, или оставили «на десерт»?)…

На наших глазах сбывается мечта всех поколений российских либералов и демократов, начиная от «декабристов» и заканчивая сегодняшними борцами за права секс-меньшинств: у нас появился реальный шанс «жить как в Париже». Правда, половина населения и половина территории как бы лишние. Наши культура, традиции, православная вера могут оказаться неуместны. Зато прекратятся споры вокруг легализации «однополых браков», наркотиков, проституции, ювенальной юстиции.

Правда, придется снова повоевать в Афганистане в рядах НАТО, защищая английские и американские интересы, что, к слову, уже началось и вызвало протест у руководства Афганистана и тревогу нашей общественности по поводу ожидания в ответ какого-нибудь жуткого теракта, который припишут неуловимому Бен Ладану, а затем – цинковых гробов, с трупами наших мальчишек, которых опять пошлют в Афган. Может, придется повоевать и с Китаем в интересах США. А что, грузин ведь заставили воевать с Россией? Да, неприятно, зато какая классная военная форма и оружие!

За «демократию», видимо, придется заплатить по максимальной цене. Зато Россия, пусть «в обрезанном» виде, но сможет влиться наконец-то в ряды «цивилизованных стран». Наверное «чертовски приятно» дружить с Ротшильдом, только вот есть ли этот шанс у большинства граждан России, которым не удалось поучаствовать в приснопамятных «залоговых аукционах»? Вряд ли.

К сожалению, все больше людей именно таким образом объясняют все происходящее в России. Хотелось бы думать, что это не так, и слова, которые мы слышим из уст руководства страны – хороши, но «по делам узнаете их…»

Кстати… не с этим ли связано «эпохальное» решение г-жи Матвиенко не строить башню Газпрома на Охте? Причем после того, как противники строительства проиграли суд, и все уже согласились с этим строительством, а многие «генералы от архитектуры» покорно прогнулись перед газовым гигантом, отказавшись от своих протестов. Она [Матвиенко] мотивировала это тем, что не хочет создавать конфликт в обществе, но конфликт в обществе уже сошел на нет. Скорей всего, причина в другом. Офис Газпрома будет не в Питере, а скажем в Лондоне, и называться он будет уже не Газпром, а как-нибудь по-английски».

И в дополнение приведены несколько любопытных высказываний из блога в ЖЖ по поводу слов Натана Ротшильда «Я вернул Ротшильдов в Россию»

«В 2002 г. он [Н. Ротшильд] познакомился с Олегом Дерипаской, они быстро сдружились, в том же году новый друг Дерипаски возглавил наблюдательный совет En+ Group, которой принадлежат все активы Дерипаски. В 2008 г. разразился скандал: британские СМИ написали, что Натан Ротшильд познакомил Дерипаску с еврокомиссаром по торговле Питером Мендельсоном, после чего последний стал лоббировать интересы Дерипаски. Комментировать это Натан также не стал. Зато сейчас он в открытую лоббирует интересы своего друга в России. В четверг пройдет внеочередное собрание акционеров «Норникеля», на котором UC Rusal будет пытаться сменить совет директоров компании, один из ее кандидатов – Натан Ротшильд…

…«Я знаю [владельца «Интерроса»] Владимира Потанина очень-очень давно. Я считаю его своим другом. Ситуацию вокруг «Норникеля» я с ним пока не обсуждал, но такое намерение есть – для этого нужно правильное время…

Честно сказать, я горжусь принадлежностью к своей семье и всеми ее знаменитыми историями, ее традициями, благородством и благотворительной деятельностью и всем, что Ротшильды делали для общества. Это столетия и столетия. И я восхищаюсь тем, как мои предки вели бизнес, но я думаю, что больший интерес нужно проявлять именно к ранним Ротшильдам. Торги после Ватерлоо, пожалуй, самая любимая история… Наверное, можно сказать, что я вернул Ротшильдов в Россию».

Главная мысль цитируемой статьи такова: Все эти дерипаски и потанины – лишь подставные лица, на которых оформлена собственность на «Русал», «Норникель» и другие важнейшие предприятия России. Но теперь уже настало время, когда можно истинным их хозяевам не прятаться за подставными фигурами, и прямо заявить, что экономика России находится в руках кланов Ротшильдов и других мультимиллиардеров Запада. О том, чем это, по мнению Сергея Писарева, обернется для россиян, можно посмотреть в оригинале статьи: http://via-midgard.info/news/in_russia/7875-rotshildam-vsyo-nejmyotsya.html

Сергей Писарев сделал «серьезное предупреждение» в связи с возвращением в Россию Ротшильдов (и, видимо, не только их) как конечных хозяев российских богатств, которым уже не нужны прикрытия – фиктивные российские якобы хозяева. Только непонятно, кому это предупреждение адресовано.

Ротшильдам? Они его даже не заметят, хотя их обслуга возьмет автора на заметку. Знаю это по собственному опыту. Как-то я написал в одной мало читаемой газете, что некий олигарх в ходе кампании по приватизации купил огромный, знаменитый на всю страну завод за копейки. И мне немедленно позвонил уполномоченный этого олигарха с требованием опровергнуть это сообщение. (Тот эпизод закончился ничем. Видимо, олигарх понял, что затевать судебный процесс, в ходе которого будут публично оглашены скандальные подробности покупки завода, не в его интересах. Но факт остается фактом: обслуга олигархов просматривает даже мало читаемые газеты. Вряд ли пренебрегает она и Интернетом.

Если «серьезное предупреждение адресовано российской общественности, то это тоже холостой выстрел. Общественность прочитает (если прочитает) и… промолчит. Если не считать откликов в Интернете, которые помогут авторам выпустить пар, но не повлияют на ситуацию в стране.

Тут есть смысл обратиться к истории.

России не привыкать к тому, что ее богатствами распоряжаются в своих корыстных интересах иностранцы. В книге Бориса Кагарлицкого «Периферийная империя» процесс надевания Западом хомута на шею России прослежен в историческом разрезе – с XVI века. Сергей Кара-Мурза показал, что перед революцией большинство крупнейших предприятий России принадлежало (явно или скрытно) иностранному капиталу. К 1917 году эта доля дошла до 90 процентов. О размерах дани, взимаемой Западом с России, «серьезно предупреждал» историк, экономист, публицист и исследователь масонства генерал Александр Нечволодов.

После Октябрьской революции Ленин, вводя нэп, говорил, что одной из главных его целей было привлечение иностранного капитала путем сдачи богатств России в концессию бизнесменам Запада (тут он темнил, целью его было восстановление капитализма, но меня сейчас интересует не это). В правление Сталина многие путы, наложенные иностранцами на российскую экономику, удалось разорвать. Ну, а что началось после падения Советской власти, – об этом рассказывать нет надобности, все видели, как расхищались российские богатства иностранным капиталом и его туземными ставленниками. Вот лишь один пример.

Сейчас во всем мире ненавистники России проливают крокодиловы слезы по поводу несправедливого второго обвинительного приговора Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву. Но если бы был опубликован полный перечень деяний Ходорковского, из преуспевающего комсомольского функционера вдруг, почти в одночасье, превратившегося в долларового мультимиллардера, картина предстала бы крайне неприглядная. Желающие поподробнее ознакомиться с нею могут обратиться к книге Александра Бушкова «Полковник, ставший капитаном» (так он пишет о Путине). Приведу лишь парочку эпизодов из нее.

«О глобальных планах Ходорковского «с детским простодушием» проговорился видный американский журналист Дэвид Хоффман, сочинивший толстенную книгу про то, что олигархи – соль земли русской: «Честолюбие Ходорковского, однако, еще не было удовлетворено. 22 апреля 2003 года «ЮКОС» объявил о новых планах слияния с «Сибнефтью», нефтяной компанией, созданной Борисом Березовским… Теперь объединенная компания, которую собирались назвать «ЮКОССибнефть», могла занять четвертое место в мире по размерам добычи. После объединения гигантская компания стала бы привлекательным объектом для поглощения и приобретения другой международной нефтяной компанией. В этом и заключалось намерение и самая честолюбивая цель Ходорковского: создать свою империю, а затем продать ее «Экссон-Мобил» или «Шеврон-Тексако». Сделка сулила фантастическую прибыль». (Выделено мной. – М.А.).

Как бы отреагировала власть США, если бы некий американский бизнесмен решил продать крупнейшую американскую нефтяную компанию России?

Но и это еще не все.

«Весной 2003 года в Вашингтоне в беседе с одним из высокопоставленных представителей администрации США Ходорковский заявил, что, «придя к формальной политической власти, пойдет на полное ядерное разоружение России».

И это – «невинная жертва «басманного правосудия», царящего в России»? Я уж не говорю, об убийствах и прочих преступлениях, которые творились слугами хозяев ЮКОСа, но почему-то Ходорковскому так и не были поставлены в вину (на их счету числится не один труп).

Ходорковский (как и другие нефтяные олигархи) применял хитрые схемы для ухода от уплаты налогов. Компания ЮКОС продавала добытую ею нефть по заниженным в разы ценам своим дочерним компаниям за рубежом, которые перепродавали ее на мировом рынке по рыночной цене. Естественно, прибыли ЮКОСа были заоблачными, а государству от его собственного богатства (недра, по Конституции, – всенародное достояние) не доставалось практически ничего. Но «жадность фраера сгубила». Удалось доказать несколько эпизодов грубого ухода компании от уплаты налогов, а это и в странах Запада считается тягчайшим преступлением. (В США в период действия «сухого закона» никак не могли привлечь к ответственности организатора нелегальной торговли алкоголем мафиозо Аль Капоне, поскольку сам он виски не торговал; но его поймали на неуплате налогов и засадили в тюрьму на длительный срок.) Другие российские нефтяные и прочие олигархи, повторяю, тоже применяли разные схемы «оптимизации» налогового бремени. Некоторые из них откровенно говорили, что ненавидят и презирают Россию и не станут содействовать ее восстановлению («В эту страну я не вложу ни копейки!») Сам Ходорковский, кажется, писал, что олигархи рассматривают Россию как территорию для охоты. Но никто из них, кроме Ходорковского, не заявлял открыто о своих политических амбициях, о мечте – прийти к власти и разоружить Россию… Урок, преподанный Ходорковскому, быстро усвоили другие нефтяные олигархи. До того от добычи нашей собственной нефти бюджет России получал гроши. И вдруг собираемость налогов от добычи нефти после рассмотренного случая выросла в 80 раз!

Кстати, насчет продажи ЮКОСа. Россия нашла более приемлемый для нее вариант реализации активов этой компании. В январе Владимир Путин принимал главу «Бритиш Петролеум» Дадли. Он выразил удовлетворение по поводу соглашения об обмене акциями и о планах совместного освоения месторождений нефти и газа в Карском море, достигнутого «BP» с «Транснефтью». (А именно этой российской компании перешли наиболее ценные активы ЮКОСа.) Как видим, акулы бизнеса на Западе могут негодовать по поводу того, что российская тоталитарная власть незаконно отобрала активы у владельцев ЮКОСа, но когда дело запахло прибылью, охотно заключают сделки с российской компанией, которой достались эти самые «незаконно отобранные» активы.

Вот так чуть было не уплыла из России нефтяная компания, владеющая большей частью разведанных запасов «черного золота». Не получилось. Российская власть предпочла не продавать активы ЮКОСа американцам, а пойти на частичное их слияние с английской (транснациональной) корпорацией, воспользовавшись тем, что акции BP после учиненной ею катастрофы в Мексиканском заливе сильно упали в цене. А после достигнутого в Москве соглашения капитализация и BP, и «Транснефти» стала быстро расти. И Россия может рассчитывать на доступ к новейшим технологиям добычи нефти и газа.

Но ведь комбинации с продажей российских активов замышлял не один Ходорковский. А сколько было (и остается) любителей поторговать богатствами российских недр! Как утверждает председатель Комитета по экономической политике и предпринимательству Госдумы Евгений Федоров, свыше 90 процентов крупной российской собственности находится в иностранной юрисдикции.

Самобытный и глубокий мыслитель, постигший не формальную экономическую науку, а реальную сущность экономических процессов, Александр Александрович Зверев из Тюмени в своей книге «Трезво о политике»[13] рассказал о том, как в ельцинские времена в Тюменской области намечалось осуществить планы мировой финансовой олигархии по порабощению России, овладению ее землями и ресурсами российского Севера:

«По зарубежным планам, Тюменская область делится на три части и распределяется следующим образом между «цивилизованными странами».

Север области (Ямало-Ненецкий округ), где сосредоточены в основном нефть и газ, отходит преимущественно к США.

Ниже расположенный по широте Ханты-Мансийский округ определенно поделить не смогли, и на его месте планируется некий «Международный консорциум по эксплуатации богатств Западной Сибири». А юг области предполагается отдать под заселение германскими немцами.

Существует официальный документ, благословляющий такое распределение. Его подписали Ю. Шафраник (когда он был главой администрации Тюменской области) и А. Руцкой (когда он в администрации Ельцина отвечал за сельское хозяйство).

На юге Тюменской области уже несколько лет живет «немецкий наместник», который выступал по радио и сказал, что на юге Тюменской области планируется район компактного проживания германских немцев. Имеется немецкое консульство. Несколько лет сидит на юге области представитель МВФ. В «Сибкомбанке» организована «немецкая кредитная линия». В областной библиотеке организован читальный зал, в который литература поступает прямо из Германии. Постепенно отдаются немцам предприятия города Тюмени и происходят другие обеспечивающие этот процесс события.

Естественно, народ, специалисты высказывали свое возмущение происходящим. Излагали его официально, в том числе и в прессе. Например, была уже тогда опубликована статья Д. Заводовской «Неправое дело господина Рокецкого» (это тогдашний глава администрации Тюменской области). Вот в такой обстановке, на фоне борьбы с заселением германскими немцами юга Тюменской области и написана ниже приведенная статья».

И далее приводится статья Зверева «Сможет ли глава администрации организовать голод?»[14]. Там подробно разобрана программа ликвидации крупного сельскохозяйственного производства в России и замена его «фермерскими хозяйствами», которые затем доводятся до банкротства и вынуждаются продать свои земельные доли. Еще в декабре 1990 года руководители крупнейших банков мира в Брюсселе решили, что российская земля пойдет в залог, но не в виде ее самой, а в виде акций…

Затем глава администрации Тюменской области Ю. Шафраник и А. Руцкой подписали проект «РИТЗА». Точное его содержание держится в тайне, но известно, что в результате его немцы и голландцы обеспечили свое присутствие на самых лучших землях нашего Заводоуковского района.

В 1992 году на английском, а в 1993 году на русском языке появляется документ Всемирного банка под длинным названием «Стратегия реформ в продовольственном и аграрном секторах экономики бывшего СССР». В нем излагается сценарий захвата иностранцами российской земли. В частности, там говорится:

«Пока будет существовать трехлетний мораторий на продажу земли, полученной из государственного Фонда перераспределения, все остальные категории земли должны стать доступны для продажи немедленно. Эти категории включают земельные доли и паи, полученные в результате реорганизации бывших колхозов и совхозов».

Как известно, в России были приняты законы о купле-продаже земли, в том числе и о продаже ее иностранцам. И в Тюменской области были изданы соответствующие распоряжения. Во-первых, это распоряжение о ликвидации Управления сельского хозяйства, которое было призвано сохранять коллективные хозяйства и координировать их деятельность. Во-вторых, распоряжение «О мерах по реформированию агропромышленного комплекса области в 1995 году», конкретно – о наделении сельских жителей реальными имущественными и земельными паями, с выдачей до 1 марта государственных свидетельств на право собственности.

Примечательно, что глава администрации области, комментируя ход земельной реформы, сказал:

«Людей жалко… реформы нам дорого обходятся, но… решиться было надо…»

А еще в 1991 году «Тюменская правда»[15] в заметке с первого съезда партии Руцкого привела слова консультанта Ельцина по реформам А. Ракитова: «… при такой политике вымрут некоторые категории населения, но это вполне естественный ход реформ».

В заключение статьи Зверев спрашивал: «Сможет ли губернатор организовать голод?» (как необходимое условие для разорения мелких крестьянских хозяйств и продажи земли – в соответствии с установками Всемирного банка и политикой правительства Ельцина). И отвечал: «Ответ остается за всеми нами, за людьми. Если народ, рабочие и крестьяне, специалисты и служащие позволят провести незаконные разрушительные реформы, сценарий которых написан за рубежом, то голод будет, и некоторые категории населения, как это и планировалось консультантом президента, – вымрут».

Все эти сведения кажутся настолько чудовищными, что может возникнуть сомнение в их достоверности. Однако ведь в те годы был представлен в Государственную думу и был принят Закон, позволяющий заключать сделки на основе так называемого «соглашения о разделе продукции», по которому богатства российских недр передавались иностранцам навечно и бесплатно. Наиболее ярко его суть проявилась в так называемом проекте «Сахалин-2»[16]. Лишь благодаря выступлениям Юрия Болдырева и нескольких других деятелей удалось остановить законопроект, по которому под эти грабительские условия подпадали все крупные российские месторождения полезных ископаемых. (Между прочим, авторы этого законопроекта, неоднократно уличенные в таком неслыханном предательстве, до сих пор играют видную роль в политической жизни страны, а Болдырев лишился поста заместителя председателя Счетной палаты России.)

Хотя официальных опровержений сведений, приведенных в статье Зверева, тогда не последовало, все же начавшиеся акции протеста против распродажи земель России, видимо, возымели действие.

Итак, посягательства иностранного капитала на земли России пока носят косвенный характер. А вот браконьерствовать в наших территориальных водах и добывать сырье на российском шельфе позволяют себе многие.

Тут еще сыграло роль открытие огромного значения. Оказалось, что, как ни огромны запасы полезных ископаемых в материковой части Русского Севера, они несравненно более велики на российском шельфе. Дело в том, что только в России великие реки – Северная Двина, Обь, Енисей и Лена, а также многие менее протяженные, текут на север и впадают в Ледовитый океан. И на протяжении десятков тысяч лет речная вода вымывала из горных пород полезные ископаемые и несла их в океан, где они откладывались преимущественно на шельфе. Поэтому наш шельф неизмеримо богаче ценнейшими ресурсами, чем северные шельфы других стран.

А рассказали об этом, раскрыли перед иностранцами секретные сведения о ресурсах нашего шельфа российские чиновники. В советское время наши геологи провели большие разведочные работы на шельфе. Результаты их изысканий составляли государственную тайну. Но когда к власти пришли «демократы» (они же либералы), им эти данные оказались ненужными. Хорошо хоть то, что они не выбросили все эти материалы на помойку. Но и на обработку данных у них не нашлось денег. Тут-то и пришли «на помощь» американцы – тогда Чубайс и компания пригласили с Запада сотни консультантов, как правило, сотрудников ЦРУ. Они взялись обработать наши секретные данные, перевели их «в цифру» и, естественно, оставили копию себе. И началось тотальное наступление иностранцев на русский шельф.

При Сталине морские границы СССР определялись просто. Проводились на карте две линии к Северному полюсу. Первая – от пограничного столба западнее полуострова Рыбачий на Кольском полуострове (о котором поется в песне: «Растаял в далеком тумане Рыбачий…»). Вторая – от мыса Дежнева на Чукотке. И все, что попадало в этот «треугольник», считалось нашей акваторией. Теперь принадлежность шельфа той или иной стране доказывается тем, что он служит прямым продолжением ее территории.

В Северном Ледовитом океане есть подводные хребты Ломоносова и Менделеева, и на этом основании Россия считает шельф своим. Но свои претензии на него предъявляют и Норвегия, и Дания. Так, якобы спорной с Норвегией оказалась наша акватория в 155 тысяч квадратных километров, на которой обнаружены колоссальные запасы нефти и газа – во много раз больше, чем на знаменитом Штокмановском месторождении. Сотой доли этих запасов хватило бы для отопления Европы на многие десятилетия. Это – спор на западе. (Отчасти он был решен, когда Медведев согласился уступить норвежцам большую часть этой спорной территории.)

А на северо-востоке Шеварднадзе подарил Америке громадную акваторию, также изобилующую рыбой, газом и нефтью. Правда, наша Государственная дума так и не ратифицировала это соглашение, но американцы, похоже, делиться с нами этим «спорным» пространством не собираются.

На юго-востоке японцы не признают наше право на владение Южно-Курильскими островами, и в этом исключительно обильном рыбой районе систематически задерживают японские рыболовные суда, занимающихся контрабандной добычей морепродуктов. А вообще там, а также в Охотском море, каких только иностранных судов не встретишь.

Если раньше мы считали своей акваторию вплоть до Северного полюса, то теперь принято решение ограничить национальный суверенитет 200-мильной прибрежной зоной. Значит, воды возле полюса и, соответственно, дно под ними считаются «ничьими», и там могут вести и лов рыбы, и добычу полезных ископаемых кто угодно. И ныне там можно встретить суда не только США или Норвегии, но и Китая, и Индии, и многих других стран.

А российское Министерство иностранных дел спокойно наблюдает за тем, как обкрадывается Родина.

Так что же, в свете опыта Ломоносова и русских первопроходцев, нужно для освоения Русского Севера?

Во-первых, беззаветная преданность инициаторов этого великого дела, их бескорыстие и готовность преодолеть любые препятствия.

Во-вторых, государственная воля не только удержать Русский Север в составе России, но и сделать его базой для рывка нашей страны в постиндустриальное общество, восстановить Северный морской путь как кратчайшую линию связи Европы с Азиатско-Тихоокеанским регионом.

В-третьих, экономические инструменты для решения этой задачи, которые по определению не могут быть рыночными.

Но найдутся ли в современной России политики, которым такой подвиг окажется по плечу?

Глава 5 Центр России – на Тихом океане!

Как и Крайний Север, Русский Восток, включающий Сибирь и Дальний Восток, – это огромные слабо заселенные пространства и богатейшая кладовая полезных ископаемых и других природных ресурсов (в частности, пресной воды). И эти несметные богатства также нами плохо используются или не используются совсем. Посмотрим, что представляет собой этот край ныне.

ДАЛЕКИЙ КРАЙ, или КТО НЫНЧЕ ПАТРИОТ

Трудно привыкнуть к тому, что у нас стали традиционными акции протеста населения Приморья против нечеловеческих условий жизни в замерзающих зимой городах и поселках, против безработицы, против многомесячных задержек с выплатой заработной платы работникам, против роста тарифов на услуги транспорта и жилищно-коммунального хозяйства. События достигали порой такого накала, что приходилось пускать против протестующих ОМОН (причем московский – местный оказывался ненадежным), и уже не кажется бредом призыв к отделению Приморья от России и образованию независимой Дальневосточной республики.

А ведь Дальний Восток – это жемчужина России, причем такая, что заставляет вспомнить слова Евангелия: «…подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее». И дело здесь не в одних громадных природных богатствах и важном геостратегическом положении края, а еще и в духовных, почти мистических реалиях, почему и можно уверенно утверждать: от положения на Дальнем Востоке зависит, быть или не быть России как великой державе в XXI веке.

О том же говорит в своих путевых очерках «Дальневосточные мотивы» археолог и журналист А. А. Иконников-Галицкий[17]:

«Если Россия, несмотря ни на что, остается державой, если с русским именем в мире считаются, – то это потому, что мы еще обладаем Дальним Востоком… Чего бы стоила позиция России на мировой арене, если б не ее полуразрушенный, полуразворованный, но все-таки атомный Тихоокеанский флот?

Обладание Дальним Востоком обеспечивает доступ к природным ресурсам Забайкалья и сибирского Севера, не говоря о сахалинской нефти. Сказочные богатства Якутии или региона БАМа принадлежат тому, кто твердо стоит на Амуре, Охотском и Японском морях.

Дальний Восток – ворота евразийского транзита. Владея им, Россия занимает исключительное положение: она единственная страна, сухопутными дорогами соединяющая Тихий океан с Атлантикой.

Из сего следует: обладание Дальним Востоком есть необходимое, хотя и недостаточное условие существования России как государства».

Полковник в отставке Евгений Морозов в статье «Как нам сохранить Дальний Восток»[18] пишет еще короче:

«Вот что значит для России Дальний Восток – будущее. Или достойное существование страны и российской (евразийской) цивилизации в веках с Дальним Востоком, или угасание, перерождение и смерть без него».

Как же мы довели этот край до такого плачевного состояния?

Когда Горбачев провозгласил на всю страну лозунг де Голля «Европа от Атлантики до Урала», наша публика была просто ошарашена его очевидной глупостью: СССР-то двумя третями своей территории числится в Азии, а тут получается, что до Урала советская территория «едина» с Западной Европой, а за ним – уже нет. Как же так? На редкие просачивавшиеся тогда в официальную печать недоуменные вопросы давались уклончивые ответы: дескать, это только первый этап, а потом, возможно, будет провозглашено «единство» и до Владивостока.

На самом деле «киты перестройки» здесь попросту проговорились. Идея отрезать как можно больше азиатских территорий от нашей страны, по-видимому, непрестанно прокручивалась где-то в кругах, закулисно направляющих мировую политику. И неосторожные слова о «единстве до Урала» делают явным тайный замысел отторгнуть от России Урал, Сибирь и Дальний Восток. И в самом деле: не пойди в свое время Ермак на хана Кучума – жили бы мы сейчас как в Швеции (правда, можно спросить: а почему не как в Румынии?). Так что возникающие время от времени слухи о возможной продаже американцам Сибири за несколько триллионов долларов распускаются неспроста – хотя бы лишь в порядке подготовки общественного мнения.

Но для русских людей наши дальневосточные земли никогда не были лишними. Напротив, их всегда тянуло на Восток, и чем сильнее антинародная династия Романовых стремилась ввести Россию «в семью цивилизованных стран Запада», тем настойчивее русские землепроходцы шли на восток, пока не достигли Тихого океана. Правда, Николай II как бы угадал это народное стремление и выдвинул «большую азиатскую программу», которая буквально всполошила Запад. Зато она была встречена в штыки российской либеральной интеллигенцией, усмотревшей в ней всего лишь авантюру в интересах «жадной придворной клики», в том числе ряда царских адъютантов, якобы желавших получить лесные концессии в Маньчжурии. (Китайцы ее тогда только начинали заселять, и наместник предупреждал царя, что если не принять мер, они скоро дойдут до Амура и Приморья. Меры приняты не были, и граница впоследствии прошла по Амуру и Уссури.)

Интересы жадной придворной клики действительно сыграли определенную роль в разработке программы, но в целом она отвечала общегосударственным нуждам.

Программа осуществлялась вяло – царь рассчитывал, что маленькая Япония не решится напасть на могущественную громадную Россию, а через несколько лет русский военно-морской флот окажется самым сильным на Тихом океане, и тогда нам не будут страшны никакие противники. Но тут он просчитался. Япония тоже сознавала, что промедление чревато поражением, и развязала войну в наиболее выгодный для себя момент.

Поражение России в этой войне оказало катастрофическое воздействие на всю нашу дальнейшую историю.

Столыпинский план «великого переселения народов» был осуществлен лишь частично. Многие переселенцы вернулись обратно, в Европейскую Россию, оставшиеся осели в основном в Сибири, а Дальний Восток оставался по-прежнему слабо заселенным.

Зато после Октябрьской революции освоение Дальнего Востока стало действительно государственной и даже общенародной задачей, и воздвигнутый во Владивостоке памятник красноармейцу в буденовке и шинели, со знаменем в руке, символизировал, что мы действительно отстояли Русскую землю «и на Тихом океане свой закончили поход». Возникшие в тайге или тундре города Комсомольск-на-Амуре, Советская Гавань, Магадан и другие, довольно мощный Тихоокеанский флот принадлежат к числу великих наших достижений 30-х годов. Правда, там использовался и труд заключенных (знаменитый «Дальстрой»), но главной ударной силой были энтузиасты-переселенцы.

Тогда раздался призыв к девушкам ехать на Дальний Восток, где много храбрых воинов и строителей великой Советской державы не могут найти достойных подруг жизни. Эпизодом массового отъезда девушек на Дальний Восток заканчивался очень популярный тогда фильм «Девушка с характером».

Тогда же началось и строительство много позже ставшего знаменитым БАМа – Байкало-Амурской магистрали, но уже уложенные на ряде ее участков рельсы в 1942 году пришлось снять и отправить на спешно сооружавшуюся линию к Сталинграду.

Горбачевская «перестройка», гайдаровская «шоковая терапия» и чубайсовская «приватизация» тяжело отразились на всем нашем народном хозяйстве, а экономику Дальнего Востока подрубили под корень. Безумно выросшие тарифы на железнодорожные и воздушные перевозки и электроэнергию сделали невыгодным завоз грузов из западных районов страны и вывоз туда продукции дальневосточных предприятий, которая оказалась неконкурентоспособной и на мировом рынке.

Непосильными для большинства жителей края стали и поездки в другие концы страны. Это был уже первый этап расчленения страны – пока транспортного. Авторам такой программы казалось гораздо более привлекательным завязка окраинных районов на соседние государства – так, видимо, они представляли себе «вхождение России в мировой рынок».

Противники такой линии, без ложной скромности назвавшиеся патриотами, предупреждают, чтобы Россия не входила «в семью цивилизованных стран» эгоистического, коварного и торгашеского Запада. Пусть Центр дает Дальнему Востоку дотации, а уж они-то никому не уступят ни пяди священной Русской земли.

Оба эти подхода – недопустимые крайности: Россия должна входить в мировую цивилизацию, но не позавчерашнего, а завтрашнего дня, и Дальний Восток – как раз тот регион, к которому это относится в первую очередь.

Когда-то Ленин, глядя из Кремля в «коммунистическое далеко», произнес знаменитую фразу про Дальний Восток: дескать, край далекий, но нашенский. К сожалению, этот стереотип прочно засел в умах приморцев и к тому же усиленно поддерживается определенными влиятельными кругами за пределами края и страны. А между тем пора уже осознать: именно Приморье близко (к Гонконгу и Сингапуру, вообще к АТР – Азиатско-Тихоокеанскому региону, центру мировой экономики XXI века), а Москва – далеко (увы, расположение столицы нашего Отечества на его западной окраине объективно стало гирей на ногах России на пути в грядущее).

Похоже, из руководителей региона это понимал только один президент Саха – Якутии Михаил Николаев (о нем уже говорилось в предыдущей главе). Другие же, на словах признавая, что Приморье – это ворота в АТР, на деле проводят политику «тащить и не пущать» или «активно участвовать» в развитии региона, не вовлекаясь в него. Так не получится.

Основать настоящий форпост на Тихом океане – это значит, во-первых, завязать самые широкие связи с державами региона, а во-вторых, внедрить в сознание россиян представление о Приморье как о новом Клондайке, куда надо стремиться всеми правдами и неправдами – как китайцы из внутренних провинций стремятся попасть в прибрежные «особые зоны».

Но из Приморья мы слышим хорошо знакомую песню: «Не отдадим! Запремся! Граница на замке!» И одновременно – традиционные просьбы к Москве: «Помогите, подбросьте на нашу нищету!»

Почему так? Ведь не Пекин помогал Гонконгу, а Гонконг вливал капитал в материковый Китай. Пора бы Дальнему Востоку помогать финансами Центру, а не наоборот. Что, его жители – безрукие? Почему они, сидя на несметных богатствах, вынуждены выпрашивать дотации? Ведь еще до «перестройки» местные власти привлекали рабочую силу из Китая для… выращивания капусты, не говоря уж об использовании северокорейцев и прочих азиатов на лесоразработках. Власти Приморья вместо того, чтобы начать возведение на Тихоокеанском побережье страны нового центра деловой активности, чуть ли не альтернативного занятой политическими схватками Москве, стали воплощением провинциального иждивенчества, выдаваемого за патриотизм. Люди бегут из региона, а тогдашний приморский губернатор Евгений Наздратенко срочно проводил операцию «Иностранец» по выявлению незаконно проживающих в крае китайцев. Вообще-то очень нужную, но ведь подлинной-то ее целью является создание стереотипа у всех граждан страны: «Сидим мы тут тихо, никого не тревожим, а к нам все лезут и лезут!» (тем более что активистами операции выступали казаки, которые никак не могут найти достойного применения своим силам).

Но сегодня патриот не тот, кто с фонарем ищет под кроватью шпионов или высчитывает на калькуляторе, когда Россия будет заселена китайцами, а тот, кто готов идти на риск ради умножения могущества своей страны – и на риск не только личный! Тот, кто, понимая конъюнктуру, используя и местный, и иностранный капитал, добился бы подлинного процветания края, шаг за шагом переигрывая и постепенно вытесняя иностранцев.

Другого пути развития Русского Востока, увы, сейчас, наверное, уже нет. Упущено время. В начале «перестройки» наша партийная верхушка медленно и туповато начала дрейф в нужном направлении; проводились конференции с участием КНДР, МНР, Вьетнама – с явной целью создать просоветский «азиатский блок» в противовес проамериканским «азиатским тиграм». А потом все пошло прахом. И виноваты мы сами. Гайдары, бурбулисы, козыревы и прочие «птенцы гнезда Горбачева», которых привели к власти московские интеллигенты (они собирали на антисоветские митинги по триста – пятьсот тысяч участников) начали по всем азимутам подрывать азиатские интересы России. Постепенно деятели этой клики, которую по-настоящему надо бы судить всенародным Ревтрибуналом, один за другим были вытеснены из политической жизни – и на том спасибо. А результаты?

«Тихоокеанский состав» уже сформирован (на встречи азиатских стран «в верхах» Россию до недавнего времени даже не приглашали). А что оставалось России, кроме как глядеть на уходящий поезд со счастливыми обладателями билетов (включая США и Австралию)? Она оказалась в одной компании со злобными неудачниками вроде стран Западной Европы, оказавшейся на периферии мировой цивилизации и способной лишь на то, чтобы пытаться вставлять палки в колеса объективно обусловленному и неизбежно наступающему современному этапу развития мировой экономики. Вот и приходится нам выходить на большую международную дорогу и зазывать: «Продаются – и дешево! – леса, реки, фабрики, прииски». Ведь очевидно, – если войдем в мировую элиту, мы сможем диктовать свои условия пользования нашими ресурсами, а если нет – то и беспокоиться не о чем…

Было бы несправедливо возлагать ответственность за запустение Дальнего Востока только на местные власти – Центр тоже виноват, и прежде всего в том, что проводит политику «сам не делаю – и другим (в данном случае регионам) не дам». Вообще правительство чем-то занимается, суетится, чтобы заткнуть одну внезапно возникающую в госбюджете дыру за другой, но ему вроде бы некогда подумать о стране и народе. Ну а стране и народу тогда – не до властей.

У Советской власти было много недостатков, но, по крайней мере, одно она умела: осознавать назревшие нужды страны и выдвигать задачи-лозунги, понимаемые народом и, значит, находящие всенародную поддержку. Вспомним хотя бы, с каким подъемом был встречен в народе лозунг Сталина «За овладение техникой!». (Многие тогда носили значок с кратким выражением этого призыва «ЗОТ».) А сейчас? Можно ли увлечь народ лозунгами «Все на борьбу с инфляцией!»? или «Добьемся удвоения числа отечественных долларовых миллиардеров»! А если у правительства свои дела, а у народа – свои, то формально легитимная власть становится не легитимной по существу.

Итак, «Россия – вперед!», «Дальний Восток, даешь стране достойную роль в АТР!», «Возрождаемый Великий Шелковый Путь пройдет через Россию!» (что сделает ее страной-гегемоном).

Дальний Восток должен стать «центральной улицей России», поскольку выходит на главную магистраль мирового развития. Здесь, на Тихоокеанском побережье, должны размещаться центры бизнеса России – головные офисы крупнейших российских компаний и банков, биржи. Тут проявят себя самые предприимчивые люди страны, которые оказались на переднем крае жизни и разбогатели не потому, что вовремя оказались у государственной кормушки, а потому, что проявили смекалку и находчивость, открыли дело, которого требует новый век. Тут будут работать на экономику страны самые большие российские деньги. А значит, туда приедут звезды российского искусства. Тут окажутся крупнейшие писатели, почувствовавшие новые веяния в жизни народа и желающие запечатлеть главные деяния эпохи, создать портрет героя нашего времени, который будет совсем не похож на привычных ныне персонажей книг, за неимением настоящих шедевров выдаваемых за бестселлеры. Словом, Дальний Восток – это центр процветания, кипения жизни, куда устремляется все живое.

Так должно быть завтра. Но, увы, не так обстоит дело сегодня. Пока Сибирь, а особенно Дальний Восток – это пустыня с оазисами (чем восточнее, тем более редкими) цивилизации.

Но почему же на Русском Востоке оказалась такая пугающая пустота? И мыслимо ли допустить, чтобы он, обретенный страданиями и подвигами многих поколений русских первопроходцев, исследователей и воинов, был потерян для России в дни нашего нынешнего лихолетья?

А, кажется, именно это и делалось все время после развала СССР. И если в центре страны в результате бандитской приватизации воцарилась разруха, то для Русского Востока эта кампания обернулась подлинной трагедией, разорением пуще самой опустошительной войны.

РАЗГРАБЛЕНИЕ РУССКОГО ВОСТОКА

Как только было объявлено о начале приватизации, на Русский Восток нагрянули банды как туземных, так и иноземных «предпринимателей» – авантюристов и грабителей. А скоро в эту кампанию по грабежу ресурсов включилось и местное население, брошенное властями на произвол судьбы и увидевшее единственный шанс на спасение в том, чтобы разобрать на продажу (хотя бы в виде металлолома и кирпича) остатки индустриального потенциала края.

Разрушение экономики Русского Востока проводилось по плану, составленному за океаном, но российские пособники западных разрушителей неизменно выступали со встречной инициативой – углубить разруху и усилить, ускорить грабеж. Показательным в этом смысле можно считать процесс ликвидации добычи угля в Сибири и в Приморском крае.

Международный валютный фонд вдруг озаботился неудовлетворительным состоянием российской угольной отрасли и предложил свою помощь кредитами и консультациями. Консультанты признали большинство российских угольных шахт и разрезов нерентабельными. МВФ и Всемирный банк проявили «милосердие» и предложили закрыть эти убыточные шахты, но так, чтобы шахтеры не пострадали от закрытия предприятий (часто градообразующих, то есть без них работы в городе или поселке нет). «Благодетели» выделили 500 миллионов долларов на переобучение работников и на строительство жилья для переселяемых семей горняков.

Но угольные генералы быстро смекнули, как можно использовать эти деньги. Они составили внушительный перечень ликвидируемых шахт. В первую очередь под ликвидацию подводились предприятия с самыми крупными (на много десятилетий) запасами высококачественного угля. Не останавливало этих вредителей и то, что часто на ликвидацию шахт требовалось затратить больше средств, чем на поддержание их в эксплуатационном состоянии.

Так, подведя под закрытие шахту «Центральная» в Прокопьевске (с большими запасами угля), руководители угольной промышленности Кузбасса вкупе с московскими чиновниками озаботились возведением поселка на берегу Азовского моря якобы для переселяемых горняков. Скандал разразился, когда выяснилось, что поселок почему-то состоит исключительно из вилл и коттеджей, явно не рассчитанных на проживание в них тружеников с закрываемых шахт.

Так или иначе, но в целом по стране 500 миллионов долларов «помощи» были истрачены, причем так, что приехавшая комиссия Всемирного банка не могла найти концов. Но происшедшее настолько отвечало замыслу устроителей погрома угольной промышленности в России, что банк не поскупился и выделил еще 500 миллионов долларов, а затем дополнительно 300 миллионов на те же «благородные» цели. Вот каким был результат этой кампании в Приморье.

Там из 19 шахт были закрыты 18. При этом шахты были не только затоплены, но и взорваны, чтобы их нельзя было восстановить, – такого не было даже во время войны, когда нашим войскам пришлось оставить Донбасс. И край, лишенный собственной энергетической базы, теперь каждую зиму замерзает. И все потому, что шахтеры поддались на уловку вредителей, предпочли «синицу в руки», деньги (вообще-то – в расчете на семью – копейки) сейчас обеспеченному будущему на десятилетия. И потому ныне они равнодушно наблюдают за тем, как Чубайс планирует создать «энергетический мост» в Японию – экспортировать электроэнергию по линиям электропередачи, проходящим через замерзающие районы Дальнего Востока.

В других угольных бассейнах России шахты тоже закрывались и взрывались. Это был непосредственный результат кампании. Но, как оказалось, ее организаторы ставили перед собой гораздо более серьезные цели. Снижение добычи угля в России должно было послужить ударом по российской металлургии, для уничтожения которой надо было лишить ее кокса. Гибель металлургии – это конец машиностроению и серьезной промышленности вообще. А если в России сокращается производство – значит, потребление нефти и газа внутри страны сводится к минимуму, и все эти богатства пойдут на экспорт, причем за копейки.

В 1950-х годах бывал я в городе Райчихинске на Амуре. Это был город угольщиков, которые считались привилегированной прослойкой советского рабочего класса. Среди жителей города было несколько Героев Социалистического Труда и вообще немало уважаемых людей – орденоносцев, депутатов и делегатов. Добываемый здесь бурый уголь грузили на баржи и развозили по приречным городам и поселкам. В городе работали мебельная фабрика и стекольный завод, а также, естественно, все учреждения, каким полагалось быть в райцентре.

Теперь в городе закрылись все производственные предприятия, за исключением угольного разреза, но и тот «усох», на нем из десяти тысяч работавших прежде сегодня трудится менее двух тысяч человек. А трудоспособного населения в Райчихинске больше 15 000 (при численности населения 40 000 жителей). Большая часть трудоспособных кочует по вахтам, зарабатывая на жизнь за сотни километров от дома и неделями не видя семьи. Ясно, что ни о каком уважении к таким работникам, ни о каких для них привилегиях не может быть и речи. Они вынесут любое ужесточение режима труда и отдыха, любое унижение, лишь бы не лишиться и этой неблагодарной работы. Городскую «коммуналку» банкротили почти ежегодно, разрушено газовое хозяйство. Жители готовят еду на электроплитках. Трубы «буржуек» в окнах многоэтажных домов стали привычными. А раньше такое можно было увидеть только в Великую Отечественную. Что это, как не возврат в Средневековье?

О Райчихинске я заговорил лишь потому, что своими глазами видел, как он выглядел прежде. А вообще городов и поселков, попавших под планы «оптимизации» угледобычи, по стране многие десятки.

Россия до «перестройки» была уже довольно мощной тихоокеанской державой. На Дальнем Востоке были развиты авиастроение (заводы в Комсомольске-на-Амуре и Арсеньеве), судостроение, обеспечивавшее потребности Тихоокеанского флота, рыболовство и переработка рыбы, добыча угля, нефти и газа на Сахалине и другие виды промышленности. Все это было ликвидировано практически под корень. Дело дошло до того, что в 2007 году, когда в России была создана Объединенная судостроительная корпорация, для возобновления работы дальневосточных верфей приходилось буквально поштучно выискивать квалифицированных рабочих (уже пенсионного возраста), сумевших выжить, занимаясь изготовлением железных оград для вилл «новых русских» и другими столь же почтенными видами труда. Впрочем, и торговый флот Дальнего Востока (как и рыболовецкий) был почти весь продан за рубеж, и если для тамошнего морского пароходства требовались новые суда, их заказывали либо в Польше, либо в Китае.

Одно время тему разграбления Дальнего Востока часто поднимал в своей программе «Момент истины» журналист Андрей Караулов. Невозможно было без содрогания слушать рассказы героев его передач о том, как рушили новенькие заводы ради того, что бы отправить на переплавку в Китай станки, а потом толпы местных жителей растаскивали по кирпичику то, что оставалось от недавно еще работавших предприятий. Как продавали за рубеж горючее до капли, когда край в нем остро нуждался.

К эпопее разграбления подключились и высокопоставленные военные чины – генералы и адмиралы. За бесценок продавали за рубеж военные корабли, причем только благодаря бдительности офицера ФСБ с них были сняты новейшие совершенно секретные приборы. Были задержаны на границе боевые самолеты и вертолеты, которые генералами отправлялись на незаконную продажу тоже за кордон. А сколько таких сделок удалось дельцам провернуть, прежде чем власть спохватилась и приняла минимальные меры по охране государственного достояния. Примечательно, что хотя о преступлениях такого рода было заявлено на всю страну (а Караулов не раз предупреждал, что его передачи смотрит Владимир Путин), никто из виновных к серьезной ответственности привлечен не был.

Большая часть рыбы, крабов и других морепродуктов, выловленных на Тихом океане российскими рыболовецкими судами, реализуется не в России, а в портах Японии и Южной Кореи (разумеется, незаконно и по бросовым ценам). Хотя та же картина наблюдается и на Севере – рыба, выловленная в Баренцевом море, продается по большей части в Норвегии.

Россия располагает 22 процентами лесного фонда планеты, наибольшая его часть сосредоточена на Русском Востоке. Внутри страны, в связи с экономической разрухой, потребление леса снизилось, почти вся древесина, как и изготовленная из нее бумага уходит на экспорт. И от своих лесных богатств Россия получает доход в четыре раза меньше, чем крохотная Финляндия (которая и лес-то заготавливает по большей части в России). Русский, в особенности сибирский и дальневосточный лес стал объектом неслыханного грабежа. Самым прибыльным бизнесом стали хищнические рубки леса, часто нелегальные, и вывоз за рубеж необработанного леса-кругляка. По данным статистики, 70 процентов леса, заготавливаемого в Иркутской области, вывозится в Китай, 24 процента – в Японию. Для Красноярского края – соответственно 91 и 8 процентов. А немало леса вырубается и вывозится за рубеж нелегально. Для этого созданы тысячи фирмы-однодневок, которые, провернув преступную сделку, исчезают, но на их место тут же приходят другие. Только экспортом леса у нас занимаются 13 тысяч физических и юридических лиц, тогда как в любой другой стране их число измеряется единицами. Большинство компаний – это акционерные общества, в которых нет реального собственника, в них всем заправляют кучки спекулянтов. Много леса погибает от пожаров, в том числе от искусственно вызванных: дерево, слегка обгоревшее, без проволочки разрешают срубить.

Пресекать этот грабеж некому, штат лесников и инспекторов сокращается, да и опасное это занятие – пытаться остановить браконьеров, для которых убить того, кто стоит на пути к наживе, – раз плюнуть. Для чиновников же, призванных сохранять и использовать лесные богатства Востока, это занятие превратилось в кормушку. Лесные пожары, бушевавшие в России летом 2010 и 2011 годов, затронули и Дальний Восток.

Переработкой леса никто заниматься не хочет, это дело хлопотное и менее выгодное, чем вывоз кругляка. А Амурский бумажный комбинат разобрали на металлолом.

Загрязняются реки и озера Русского Востока. Не щадят торгаши и «славное море, священный Байкал». В XVII веке знаменитый русский писатель Аввакум Петров проезжал через Байкал, направляясь в ссылку. По его словам, на Байкале «птиц зело много, гусей и лебедей по морю, яко снег, плавают… А рыбы зело густо в нем: осетры и таймени жирны гораздо, – нельзя жарить на сковороде: жир все будет».

Сегодня гуси и лебеди «яко снег» по Байкалу не плавают, да и осетров и тайменей там скоро не останется. Писатель Валентин Распутин размышляет:

«Не потому ли, что Байкал во всех своих ипостасях несоотносим с психическими и эстетическими возможностями человека, с его ограниченностью, человек и не смог оценить вполне этот великий дар небес, и вместо того, чтобы «подняться» до него, принялся «укорачивать» его под себя».

Думаю, наш замечательный писатель прав, но лишь отчасти. Человек-торгаш, естественно, не может постичь величия и красоты Байкала, а тот же Аввакум делал из увиденного вывод, весьма соотносимый с эстетикой священного моря:

«А все то у Христа тово-света наделано для человеков, чтоб, успокояся, хвалу Богу воздавал. А человек, суете который уподобится, дние его яко сень, преходят; скачет, яко козел; раздувается, яко пузырь» и т. д.

И какую бы отрасль экономики мы ни взяли, всюду увидим ту же картину грабежа. А богатейшие запасы сырья лежат под ногами, но их не используют.

Вот очень богатое Чинейское месторождение разных металлов, лежащих почти у поверхности земли недалеко от БАМа. Чтобы можно было приступить к его освоению, нужно достроить всего несколько километров железной дороги Чара – Чинней (строило ее МПС, но когда министра Аксененко обвинили в нецелевом использовании средств, стройку законсервировали). Для бюджета это были бы копеечные расходы, а для страны – огромное приращение экономического потенциала.

Вблизи БАМа есть месторождения бокситов. Но Гайдар считал нецелесообразной их разработку, поскольку это могло бы обрушить мировые цены на данное сырье для алюминиевой промышленности. А вот закупать бокситы в Гвинее, по его мнению, было вполне целесообразно. Гайдара в правительстве давно нет, а богатства зоны БАМа, где в советское время предполагалось создать десять промышленных комплексов, по-прежнему лежат под спудом.

Огромны запасы высококачественного угля и разных других полезных ископаемых в Туве, но нет там железной дороги – и все эти богатства лежат втуне. Сейчас дорогу решено строить, но до завершения ее строительства пройдет еще не один год.

Для развития региона власть почти 25 лет ничего не делала. Если что-то и разрабатывалось, то с участием иностранного капитала. На Ковыктинское нефтегазовое месторождение глаз положила «Бритиш Петролеум», на Дарасунское месторождение золота в Читинской области – англичане. Бывшая ткацкая фабрика в городе Артеме взята в аренду южнокорейскими бизнесменами, и русские швеи, подвергающиеся нещадной эксплуатации и грубому обращению, создают действительно великолепные изделия, идущие на экспорт в США или Италию. Работницы открыто обвиняют российскую власть в том, что она распродает Родину иностранному капиталу.

Но особенно остро ощущают, что такое участие иностранного капитала в освоении богатств Русского Востока, жители Сахалина.

УРОКИ САХАЛИНА И СУДЬБА КУРИЛ

Первый остров Курильской гряды открыл казак В. Атласов в 1698 году. Прибывшая сюда впоследствии экспедиция отметила, что острова необитаемы или заселены айнами. Японцев тогда ни на Курильских островах, ни на Сахалине обнаружено не было. Вскоре Курилы были включены в состав России, а айны приняли русское подданство.

Позднее Курильские острова отошли к Японии, после русско-японской войны 1904–1905 годов ей же достался и юг Сахалина. Но после победы СССР в 1945 году эти земли вернулись в состав России. Крещеные айны давно смешались с русскими, некрещеные в 1945 году уехали в Японию.

Писатель Михаил Веллер рассказывает, что Сталин предполагал высадить десант на японский остров Хоккайдо, чтобы разделить Японию на советскую и американскую зоны оккупации (как Германию и Корею). Вроде бы один советский военачальник вызывался осуществить эту десантную операцию. Но Сталин сказал ему: получится – наградим вас, провалите – накажем. Бравый военачальник не решился рисковать. Действительная причина отказа от захвата Хоккайдо, видимо, была другая. Атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки американцами и стремительный разгром советскими войсками японской Квантунской армии заставили Японию капитулировать быстрее, чем могла бы быть подготовлена и осуществлена десантная операция на Хоккайдо.

Еще в 1952 году на островах шли большие строительные работы. Строился центр области Южно-Сахалинск. Через морские порты Корсаков и Холмск шел поток грузов с материка, в том числе для секретной стройки – туннеля, который должен был соединить железные дороги Сахалина с общей сетью железных дорог страны. (На юге острова они были европейской колеи, как в Японии, то есть более узкой, чем наша) После смерти Сталина эта стройка была прекращена, и для связи с островом была устроена паромная переправа Ванино – Холмск, работающая и поныне (когда позволяет погода).

На севере острова добывали уголь высокого качества, нефть и газ, ловили и перерабатывали рыбу, заготавливали древесину, словом, производство росло и развивалось, развертывалось жилищное строительство, для чего был сооружен домостроительный комбинат и созданы условия для малоэтажного индивидуального строительства.

За годы Советской власти на острове возникли семь целлюлозно-бумажных комбинатов, снабжавших первосортной бумагой не только свою страну, но и Канаду, Австралию. Геологическая разведка выявила большие запасы нефти и газа на морском шельфе.

Журналисты, посещающие остров ныне, видят картину разрухи, нищеты и безработицы в бесперспективных поселках. Брошенные дома, мертвые окна, обвалившиеся трубы, руины заводов… По берегам – остовы разбитых сейнеров. Дороги разбиты, мосты снесены селями и паводками. Добыча рыбы уменьшилась с одного миллиона до 400 тысяч тонн. Рыбозаводы стоят, рыболовецкий флот разворован, зверофермы брошены. Новенький домостроительный комбинат разобран на металлолом, уничтожен важный научно-исследовательский центр, брошены военные аэродромы, шахты для запуска ракет, радары ПВО. Современный транспорт на Сахалине практически отсутствует. Паромная переправа, делавшая в советское время четыре рейса в сутки, теперь – один раз, и то – если есть горючее и позволяет погода. Бросается в глаза: всюду хмурое полупьяное население. Как-то живут-доживают. Делать здесь нечего, уехать отсюда некуда. Численность населения острова сократилась с 820 до 520 тысяч человек.

Зато на севере острова кипит работа на строительстве первого в РФ завода по сжижению природного газа. Газ, который будет добывать концерн иностранных компаний, должен идти на рынки США, Японии, Южной Кореи. На стройке почти нет россиян – концерн завез рабочих с Филиппин, из Турции, Индии, Южной Кореи. Для них выстроены бараки, для инженерно-технического персонала – индивидуальные домики, для менеджеров – виллы.

Молодой парень, работающий на буровой, рассказывает Иконникову:

– Зарабатываем мы прилично. Грех жаловаться. Долларов пятьсот – семьсот в месяц получается. Не то что в Холмске или в Томарях, где за тысячу рублей люди удавиться готовы. Но ведь что обидно: я вот вкалываю, а рядом американец за ту же работу получает в десять раз больше. Да он меньше чем за пять тысяч баксов и разговаривать не станет… Они все у нас скупили – вся нефтедобыча принадлежит американцам. Наши начальники, которые к скважине близко не подходят, здесь, в Южном (так на острове называют Южно-Сахалинск), тусуются – им американцы платят по две, по три штуки баксов. Купили, значит. А с нами, русскими рабочими, разговаривают как с рабами. Они нас на нашей же земле за людей не считают…

Месторождения нефти и газа на шельфе Сахалина разрабатывают, в рамках проектов «Сахалин-1» и «Сахалин-2», иностранные компании на основе пресловутого соглашения о разделе продукции. По этому соглашению инвесторы сначала должны окупить свои затраты, а уж потом делиться продукцией и прибылями с российской стороной. Однако это «потом» может и вовсе не наступить, потому что компании включают в свои издержки все, что они потратят на строительство и покупку домов для своих сотрудников, на оборудование, закупаемое в США по баснословным ценам, и пр. Уже упоминавшийся Андрей Караулов показывал, что Россия не только не получает своей доли, но еще часто и остается должником «инвесторов». Когда же инвесторы выкачают нефть и газ из недр, России достанутся обезображенная природа и ржавые металлоконструкции. А если российскую сторону что-то не устраивает – пожалуйте в Стокгольмский суд, где вы вряд ли когда-нибудь добьетесь справедливого решения.

Вероятно, в истории едва ли найдется пример более унизительного, кабального соглашения. По сути, Россия отдала свои богатства недр бесплатно и навечно (до полного исчерпания запасов). И что интересно: инициаторы этого соглашения предлагали на условиях соглашения о разделе продукции, то есть навечно и бесплатно, отдать иностранцам все важнейшие российские месторождения полезных ископаемых!

Соответствующий законопроект был представлен в Государственную думу РФ и едва не прошел через нее! Лишь благодаря бдительности заместителя председателя Счетной палаты РФ Юрия Болдырева и ряда депутатов Думы он был отозван. Его инициаторы не только не понесли наказания за предательство национальных интересов, но еще и продолжают играть видную роль на политической арене. А Болдырев лишился своего поста в Счетной палате[19].

«Инвесторы» вели себя на Сахалине как оккупанты в завоеванной стране. Они прорубали просеки и прокладывали трубопроводы (через весь остров, по площади равный Венгрии, – от места добычи нефти и газа на севере до пункта его погрузки на суда на юге), не считаясь с элементарными требованиями природоохранного законодательства. Они захламляли реки, по которым рыба идет на нерест, и сбрасывали ядовитые отходы в промысловые зоны шельфа.

Когда Россия немного окрепла, ее природоохранная служба провела расследование этих экологических преступлений. Общий ущерб, причиненный природе острова, был оценен в десятки миллиардов долларов. Понадобилось ткнуть иностранных оккупантов носом в содеянное ими, чтобы заставить их сесть за стол переговоров. В конце концов они вынуждены были передать контрольный пакет акций российскому «Газпрому», но, разумеется, не бесплатно. Инициатива российских творцов соглашений о разделе продукции обошлась стране в миллиарды долларов, не считая тех затрат, которые придется понести, восстанавливая приемлемые условия для нереста рыбы в захламленных водоемах. Сахалин ныне – такой же остров безнадежности, каким он был до революции, когда служил местом каторги.

Курильские острова – в еще большей запущенности, чем Сахалин. На этих небольших островах в советское время велись большие работы, в основном оборонного характера. На Самушире, например, строилась база подводных лодок, вырубленная в скале. После того как оттуда вывели воинские контингенты, там царит запустение, людям негде работать.

А ведь эти земли могут стать раем. Здесь множество месторождений полезных ископаемых. В частности, в вулкане на острове Итуруп – целая кладовая редко встречающегося на планете и так нужного современной промышленности рения, без которого, например, невозможно создание авиационных двигателей ближайшего будущего, и Россия могла бы стать мировым монополистом в его производстве. Но эти месторождения никто не разрабатывает. Курилы – самое, наверное, богатое рыбой место на земном шаре, но России и от этого богатства мало что достается. Вот иллюстрация современного положения Курил: один из двух пароходов, подаренных Японией, у причала Южно-Курильска на острове Кунашир выгружает японскую гуманитарную помощь в полуразрушенный склад.

Сейчас и в Центральной России у большинства населения жизнь нелегкая. Но на Дальнем Востоке, как говорил генерал Константин Пуликовский, когда был там полномочным представителем президента, жить невозможно. Не удивительно, что там у многих «одна, но пламенная страсть» – уехать куда-нибудь: в Америку, в Москву, в Питер…

Но, замечает Иконников, «не все так уж мрачно. Дальний Восток живет и не слишком-то бедствует. Правда, его бытие очень контрастно. Есть страшная разруха: прибрежные поселки Сахалина, например, или брошенные военные базы. А тут же рядом – плодородная земля, огороды, картошка, красная рыба, строящиеся дороги, японские джипы, хорошие нефтяные заработки… Здоровый, красивый генофонд: народ на Дальнем Востоке красивее и здоровее, чем в европейском Нечерноземье…

Один из парадоксов Приморья заключается в том, что при всеобщей безработице (без работы офицеры, моряки, рыбаки, геологи, инженеры) и при – вроде бы – безденежье все ездят на машинах. Быть без машины – признак крайней бедности: неприличнее, чем без штанов. Все машины японские, с правым рулем… Вся эта японская рухлядь стоит копейки… Никто машин не жалеет… А чего жалеть? Год назад купил машину, теперь уже пора менять на новую…» (Неудивительно, что решение правительства России о повышении пошлин на ввозимые иномарки ради защиты отечественного автопрома было встречено на Дальнем Востоке без энтузиазма.)

Вот город Арсеньев – островок социализма, построенный когда-то вокруг огромного авиационного завода. Раньше завод был богат, а город – образцов. Он и сейчас интеллигентен и подтянут, но завод еле дышит; все дешево, но денег ни у кого нет. Гостиница тоже стоит пустая.

А вот воинская часть, элитная, ракетная. Половина солдат и офицеров личного состава части следит за ракетами возможного противника, а вторая половина коров пасет. И картошку окучивает.

Да, все это прекрасно, но как же быть с тем, что на Южные Курилы претендует Япония?

На это есть жесткий официальный ответ: ни пяди японцы не получат! Пишутся монографии, доказывающие приоритет русских в открытии островов. (Поэтому они наши и отдавать мы их никому не будем. Интересно, если вдруг окажется, что приоритет открытия, скажем, забайкальских земель принадлежит – опять же условно – китайцам, получается, надо их будет срочно отдать?) Жесткая патриотическая риторика властей (на фоне далекой от патриотизма политики во многих областях) находит опору в деятельности различных проходимцев в ранге экспертов; например, один такой уверял наш МИД, что-де японская кампания по возвращению «северных территорий» дутая, искусственная и через несколько лет должна будет пойти на спад. (Кто сколько-нибудь следит за этим давним спором, отлично понимает, какая это невероятная чушь.)

С другой стороны, есть инициативники, предлагающие быстренько решить вопрос, так сказать, с «южными территориями» на коммерческой основе. Давайте продадим их побыстрее – хоть денежки какие-никакие будут!

Если посмотреть на эту проблему трезво, без заданности, то легко можно почувствовать ее серьезность.

Дело не в том, что Япония вдруг стала претендовать на острова и решила их отобрать у несчастной слабой России. Япония стала требовать их возвращения почти сразу после Второй мировой войны, причем, требовала их у могучего СССР, отказываясь даже подписывать с ним принятый в практике добрососедства мирный договор. В своих требованиях японское правительство опиралось и опирается на мощную поддержку общественности. Один пример. Все мы знаем, чем были большинство зарубежных компартий – находившейся на содержании ЦК КПСС агентурой влияния. И вот как-то раз три видных члена КПЯ высказались за то, чтобы в знак дружбы с КПСС отказаться от солидарности с требованиями возврата Южных Курил. И мгновенно были… исключены из партии! Отношения двух компартий резко ухудшились.

Вот так. А вы говорите – искусственная кампания, инспирируемая «определенными реваншистскими кругами»!

С другой стороны, Япония в свое время владела и некоторыми другими ныне российскими землями (вспомним Южный Сахалин). Но ее правительство, занимая крайне жесткую позицию в отношении Курил, никогда не поднимает вопросов о других потерянных землях.

Это заставляет задуматься о том, что здесь не все так просто и так гладко, как кажется из околокремлевских кабинетов – политикам, а из академических – ученым. Советско-российская линия в курильском вопросе была проста, как дважды два: подождем, пока японцы перебесятся, а дальше – куда они денутся.

Но прошли десятилетия, а японцы так и не собираются успокаиваться. Именно аннексия четырех курильских островов нанесла рану их национальному сознанию. Почему? Да потому что, по сути, Южные Курилы все-таки японская земля, что бы там ни говорили карманные кремлевские «историки». Для японцев их земля – сакральна, ибо по ней ходила богиня солнца Аматэрасу. А захват всей Курильской гряды в 1945 году, по-видимому, был ошибочным и поспешным решением, проявлением «головокружения от успехов».

Ситуация с курильским вопросом решительно изменилась после того, как в 2011 году США решили поддержать позицию Японии, и теперь, как полагает журналист Андрей Фефелов, японские политики чувствуют себя под прикрытием Большого брата.

«Что это, сиюминутная политическая игра? Или часть стратегии отторжения Южных Курил от России, начало дележа русского наследства?..

Схема начала войны может включать любую провокацию. К примеру: прибывшие на катерах, джонках и резиновых лодках толпы бушующей японской молодежи в националистическом порыве высаживаются на российский берег. Российские пограничники открывают огонь на поражение. Кровь, жертвы, телевизионные трансляции. Затем в дело вступают сухопутная группировка на острове Хоккайдо, японская так называемая Северная армия…

Сегодня японский флот – самый мощный на Тихом океане (после американского). Он включает авианосцы, подводные лодки, миноносцы, фрегаты, десантные корабли и ракетные катера. Большинство судов – новые, построенные на верфях Японии.

Противовоздушная оборона входит в состав японских ВВС, имея на вооружении 130 зенитно-ракетных комплексов дальнего действия. Правы те, кто считает, что Япония вполне может осуществить стремительную оккупацию Курил и Сахалина, разгромив остатки советского потенциала на Тихом океане.

Противостоять им будет разношерстная Приморская флотилия, российские корабли, стоящие на вечном ремонте, разрушенная до основания система ПВО и сухопутная армия, доведенная последними реформами до уровня табуретки.

Япония – совсем-таки не Грузия! Это страна с третьей по мощи экономикой мира, с населением более 125 миллионов человек…

У России остается единственный козырь – ядерное оружие! Но как звать того политика, который отдаст приказ на его применение? Российская колониальная элита связана со странами Запада тысячами капилляров, перейти грозный ядерный Рубикон ей не под силу.

Может быть, на это и рассчитывают японские военные круги, раскачивающие ситуацию на Дальнем Востоке?»

А Японии будет обеспечена мощная поддержка всего «цивилизованного мира», который неизменно следует курсу, намеченному Америкой. Не отстанут в этом деле и маргиналы:

«Президент Грузии Михаил Саакашвили уже высказал свою солидарность с «обиженной» Японией. Исламисты на Кавказе, вероятно, тоже не упускают из виду ситуацию вокруг Курил» («Завтра», 2011, № 8).

В свете сказанного видно, что оптимальным (и исторически справедливым) решением был бы все-таки раздел Курильской гряды между двумя странами.

Конечно, это вызовет яростный вопль в определенных кругах: да представляют ли авторы такого предложения, сколько Россия потеряет на этом? Но такие представления – продукт прямолинейного черно-белого мышления: либо отдать, либо не отдать.

А между прочим, все знают такое название как Шпицберген. Уже много десятилетий на территории Норвегии действует советская (российская) хозяйственная зона. Все, повторяем, об этом знают, но почему-то никто даже не подумывает о том, что у России и после раздела Курильской гряды мог бы появиться «курильский Шпицберген» с различными ценными месторождениями (и, разумеется, рыболовной зоной). Одним из вариантов оптимального решения мог бы быть такой: Курильская гряда юридически поделена между двумя странами, а в хозяйственном плане она становится… общим, двусторонним достоянием (разумеется, на основе четко прописанных договоренностей и квот).

Против такого решения наверняка выступят военные: ведь Тихоокеанский флот с базой во Владивостоке станет после этого из океанского прибрежным! Но если наши адмиралы за десятилетия палец о палец не ударили, чтобы найти для флота более выгодную базу, то нужны ли нам такие флотоводцы? Не выгоднее ли будет распустить штаб флота вместе с Главным морским штабом, а адмиралов уволить без права ношения формы (если вообще не прогнать сквозь строй)?

Ратующий за быстрейшую продажу Курил (как и всего Русского Востока) писатель Веллер пугает: продавайте, пока покупают, а то скоро вообще отберут. С первым соглашаться не стоит: продавать ничего не надо, это вопрос не корыстный. А вот насчет второго стоит призадуматься. Хорошо было сверхдержаве СССР затягивать курильский вопрос; могла этим заниматься и ельцинская Россия, несмотря на свое бедственное положение, обхаживаемая западными «друзьями». Но что будет завтра? И не придется ли когда-нибудь российскому руководству самому навязывать японцам спорные земли даром, лишь бы они в обстановке возможного общезападного бойкота России немножко отошли от него и сменили гнев на милость?

РОССИЙСКИМ ВОСТОКОМ ПОКА БОЛЬШЕ ПРИРАСТАЕТ КИТАЙ

Предсказание Ломоносова о том, что Россия будет прирастать Сибирью, оправдывалось до распада СССР. А сейчас ею (как и Дальним Востоком) прирастает в основном Китай. Если нефть и газ наш великий сосед получает из России по межгосударственным соглашениям, то остальное добро поставляется туда почти целиком частными фирмами.

Частники спешат вырубать массивы кедра и сосны и вывезти, продать за копейки лес-кругляк в Китай, где из него делают прекрасную мебель, пользующуюся спросом на Западе, на чем китайцы наживают большие деньги (свои леса, которых у них мало, они берегут). Чаще рубят лес не сами китайцы, а нанятые ими российские лесозаготовители. Возмущение общественности вызвал проект передачи в аренду китайцам лесного массива в Тюменской области, площадью в миллион гектаров, сроком на десятки лет. Ведь известно, что на тех лесосеках, которые сдаются в аренду иностранцам, выдирается все, вплоть до корней, так что хозяевам остается безжизненный лунный пейзаж. Новый, рыночный, Лесной кодекс, по сути, узаконил браконьерство и спекуляцию лесом, не говоря уж о том, что создал благоприятные условия для лесных пожаров.

Везут в Китай металлолом. После того, как был снят запрет на этот промысел, нищее население бросилось разворовывать все, что плохо лежит: разбирают железнодорожные пути, срезают провода линий электропередач, разрезают бесхозные корабли (годный для эксплуатации торговый и рыболовецкий флот был продан по дешевке за границу еще раньше), оборудование обанкротившихся заводов и остовы цехов. (Прежде регион был напичкан оборонными предприятиями, по ним-то, как центрам новейших технологий, «реформаторы» и нанесли главный удар.)

По всем дорогам, ведущим к совершенно не обустроенной южной границе России, тянутся вереницы грузовиков, везущих в Китай разное добро, а навстречу идет поток дешевого китайского ширпотреба, который помогает уничтожить российскую текстильную и швейную промышленность (а с ним везут и наркотики). И этот поток практически некому останавливать (таможни подчас устраивали в сотне километров от границы). Торговля ширпотребом приносит не меньшие прибыли, чем вывоз леса. Пара мужских носков в китайском городе Урумчи стоит 1 рубль, в Новосибирске она продается уже по 10 рублей. Китай кормит, одевает и обувает Сибирь и Дальний Восток, потому что собственное производство там нами же уничтожено.

Тот же Благовещенск, каким я застал его в 1952–1953 годах, был небольшим чистым городом, население которого было занято на промышленных предприятиях и в учреждениях. На противоположном берегу Амура можно было видеть китайскую деревню, а в бинокль – рассмотреть, что она не блистала благоустройством. Сейчас Благовещенск – город, переживающий упадок и страдающий от безработицы. А на месте китайской деревни вырос город Хэйхэ с многомиллионным населением и небоскребами. И вырос он за счет леса и металла, вывозимых – легально и нелегально – из России, с Дальнего Востока. Точно так же бывший китайский поселок Маньчжурия – теперь город с 150-тысячным населением, а наш Забайкальск остался поселком с прежними 17 тысячами жителей, только еще больше обветшал.

Жителей Русского Востока особенно тревожит проникновение китайцев, которых на Дальнем Востоке и в Сибири становится все больше. Раньше китайские власти наказывали китайцев, задержанных при нелегальном пересечении границы и выдворенных на родину. Теперь Китай уже официально проводит политику «движения вовне», разрабатывает программу «содействия трудоустройству» за рубежом. Это связано с изменением экономической политики Китая.

Пока нужно было вырываться из экономической отсталости, Китай стремился развивать опережающими темпами производство товаров на экспорт, позволяющий зарабатывать валюту. На этом пути он добился больших успехов, став мировой мастерской, какой когда-то служила Англия. Львиную долю своей потребности в ширпотребе США и Западная Европа удовлетворяют за счет китайских товаров. Однако все более явные признаки приближения мирового экономического кризиса заставили власти Китая задуматься над тем, что будет с его экономикой, если рынки сбыта его товаров на Западе закроются. И руководство Китая пришло к выводу, что необходимо спешно развивать внутренний рынок, модернизировать производство, работающее на внутреннее потребление. Но эта модернизация высвободит много рабочих рук, что еще более усугубит проблему безработицы. Хотя Китай решил задачу исторической важности – обеспечения себя продовольствием, и никто в стране не голодает, но бедность еще остается уделом сотен миллионов жителей, особенно крестьян. Продолжающийся рост населения и растущая безработица (исчисляющаяся сотнями миллионов человек) и толкают страну на экспансию ее рабочей силы вовне. Вступив в ВТО, Китай получил еще одно средство давления на другие страны, в том числе и на Россию, требуя свободного доступа китайской рабочей силы на рынок труда этих стран.

И это еще лучший исход для нас. Когда-то Дэн Сяопин говорил, что соседи Китая должны молить бога, чтобы Он сохранил Компартию Китая у власти. Потому что КПК проводит политику, обеспечивающую стабильность в стране. А что будет, если ситуация изменится, и сотни миллионов беженцев устремятся в соседние страны? Поэтому нынешняя экспансия китайцев – это полбеды для соседей.

Но создается впечатление, что и местными российскими властями для китайцев создан «режим наибольшего благоприятствования». А ведь оседают на Дальнем Востоке в основном не интеллектуалы (те стремятся обосноваться в США, а если в России, то ближе к столице), а часто отбросы общества. Умение зарабатывать деньги у китайцев в крови (хотя они и не такие уж «прагматики», как нам их стараются представить, а наоборот, больше авантюристичны, склонны к игре).

Работать на российские предприятия китайцы не идут, а основывают собственные фирмы или устраиваются к своим уже осевшим в России соотечественникам. Их трудолюбие для нас – фантастическое (вероятно, сказывается тысячелетний опыт культуры возделывания риса). Среди русских найдется немного желающих работать по 12–14 часов в сутки, спать в каморке на полу в страшной тесноте и получать за свой труд столько, сколько нужно лишь для пропитания. Иногда несколько десятков китайцев по продуктивности своего труда могут заменить целый российский совхоз. Но мечты российской элиты о дешевой китайской рабочей силе вряд ли сбудутся. Бедный китаец может наняться в работники к богатому русскому. Но очень скоро оказывается так, что бедные русские нанимаются на работу к богатому китайцу. Рубят лес для китайцев русские, они же пополняют ряды грузчиков и подсобных рабочих у китайских торговцев на наших рынках. Даже в Якутске, где зимой стоят пятидесятиградусные морозы, на рынках господствуют китайцы. И может ли бороться с китайской экспансией, например, мэрия Уссурийска, если налоги, поступающие от китайского «Уссури-центра», составляют 70 процентов бюджета города?

Есть еще один отрицательный момент в отношениях Китая и России. Китай с помощью иностранных инвестиций создал мощную, но неэффективную экономику, по крайней мере, в части экологии. Китайские реки отравлены сточными водами предприятий. Для России особенно неприятно отравление вод рек Сунгари и Уссури, впадающих в Амур, который служит источником питьевой воды практически для всего юга Дальнего Востока. Бензольные пятна, образовавшиеся вследствие аварий на химических заводах на реке Сунгари, уже приводили к тревожной ситуации в нашем Приамурье. А ведь только повторением подобных ситуаций несложно сделать невозможной жизнь для россиян в этом регионе. Недавно подписано соглашение о совместной работе по мониторингу состояния воды в пограничных реках, но от наблюдения за водой до очистки вод – дорога долгая.

Вследствие запустения Русского Востока он все больше втягивается в орбиту Китая, становится его сырьевым придатком. (И, естественно, Китай во все большей мере диктует условия товарооборота.) Если раньше Китай покупал в России не только сырье, но и промышленное оборудование, то теперь он научился изготавливать его сам, притом лучшего качества. Он продолжает закупать российское вооружение, но и здесь намечается переход к покупке им лицензий на его производство. Состоятельные жители Дальнего Востока даже жилищный вопрос решают нетрадиционным способом – покупают квартиры а Китае, это и дешевле, и надежнее.

Почему Китаю удается, опираясь на российские ресурсы, быстрыми темпами развивать свою экономику, а Россия этими своими ресурсами не в состоянии разумно распорядиться? Главное здесь – в разном состоянии правящих элит наших стран.

Для российской элиты, которая окончательно оформилась после компрадорского государственного переворота 1993 года, наша страна – лишь место наживы. Свои капиталы она хранит на Западе, куда намерена со временем и перебраться на постоянное жительство, недаром Лондон, где богатые россияне скупили самую дорогую недвижимость, часто именуют Петербургом-на-Темзе. Это потому, что она чувствует себя «пионерами приобщения к мировой цивилизации», а не гражданами страны. Как грибы после дождя, растут виллы «новых русских» и на средиземноморском побережье, и в США. В Китае такого откровенного переворота удалось избежать. У большинства членов тамошней элиты еще не возобладало нигилистическое отношение к своей стране. Среди них не принято хвастаться тем, что на Родине они бывают наездами. Вывоз капитала на Запад не считается добродетелью «продвинутых» и не поощряется. Свое будущее они связывает с процветанием собственной страны. Отсюда и такие разные результаты. Ясно, что при сохранении нынешней российской элиты у власти наша страна не имеет никаких шансов на возрождение в качестве великой державы.

В марте 2007 года в Россию приезжал председатель КНР Ху Цзиньтао, формально для того, чтобы открыть Год Китая в России. На деле в Москве прошли серьезные переговоры, по итогам которых была принята совместная декларация, отразившая совпадение точек зрения двух стран по широкому кругу вопросов, прежде всего внешнеполитических. Китай по Конституции не может вступать в военный союз ни с каким государством. Но общее мнение двух стран, высказанное в декларации, было услышано во всех концах планеты: однополярному миру не бывать. Весомым добавлением к этой декларации служит укрепление взаимодействия России и Китая в рамках ШОС, вплоть до проведения совместных военных маневров попеременно на территории то одной, то другой страны.

Сейчас пограничные споры между Россией и Китаем урегулированы, торговля растет, оба государства согласованно выступают на международной арене по всем важнейшим вопросам. Казалось бы, остается только радоваться этому. Но на деле у многих из нас к этой радости примешивается тревога.

А все очень просто. Китай – реальное государство, а «новая демократическая» Россия еще остается во многом государством виртуальным. Китай набирает силу, а мы никак не преодолеем свою слабость. И если мы не переломим ситуацию, то наши отношения уже не будут отношениями равных.

ПЕРВЫЕ СДВИГИ К ЛУЧШЕМУ

Незадолго до окончания второго срока президентства Владимира Путина наметились контуры новой политики Центра в отношении Русского Востока. Начало ее было положено в связи с подготовкой к проведению во Владивостоке саммита форума «Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество» в 2012 году. Город, конечно, к этому мероприятию не готов. В нем нет ни гостиниц с нужным уровнем сервиса, ни других звеньев современной городской инфраструктуры. Решено строить во Владивостоке аэропорты, гостиницы, дороги и даже океанариум с дельфинарием. Возможно, недалеко возведут и казино. В общем, 100 миллиардов рублей на эти стройки «освоят». Но разве благоустройством одного города можно поднять экономику и жизненный уровень населения громадного края? А все остальные проекты рассчитаны на привлечение в край частного капитала, то есть пока основаны на песке.

Но через некоторое время тогдашний премьер Михаил Фрадков побывал на Чукотке, Камчатке и Колыме и всем этим регионам обещал выделить приличные суммы на развитие экономики. Он также ознакомился с ходом строительства нефтепровода Восточная Сибирь – Тихий океан и провел в Якутске совещание по вопросам энергоснабжения республики. Премьер признал, что поручения президента о разработке программы газоснабжения Дальнего Востока, как и основных положений стратегии развития региона, не выполнены. За этим последовали соответствующие выводы, хотя они должны были быть более основательными.

Первый вице-премьер Сергей Иванов посетил тогда ряд объектов в Сибири, а затем проехал по Дальнему Востоку. В итоге авиационный завод в городе Арсеньеве, выпускавший знаменитые вертолеты Ка-52 «Черная акула», получил оборонный заказ, достаточный для того, чтобы взять разгон, нужный для возобновления производства. Не менее важный заказ получил и авиационный завод в Комсомольске-на Амуре – на разработку и выпуск нового самолета, удовлетворяющего всем международным требованиям и имеющего большие перспективы применения как в России, так и за рубежом. Иванов, наконец, открыто сказал, что Тихоокеанский флот станет в перспективе главным флотом России. В Северодвинске началось строительство плавучих атомных станций, которые должны снять напряженность с энергообеспечением отдаленных районов, прежде всего на Севере и на Востоке. Есть на них спрос и за рубежом.

Особый резонанс в мире вызвало посещение Дмитрием Медведевым Курильских островов. Официальный Токио выразил свое возмущение этим фактом, японские националисты устроили шумные демонстрации. Президент дал указание оснастить наши гарнизоны на Курилах новейшим вооружением, посетил предприятие по разделке рыбы и производству красной икры, ознакомился с ходом жилищного строительства и пообещал выделить для развития экономики островов дополнительные средства.

Строительный бум наблюдается в Читинской области, там возводится не только жилье для состоятельных граждан, но и новые горно-обогатительные комбинаты.

Министр регионального развития Владимир Яковлев выступил с инициативой создания крупных городских комплексов в разных регионах страны. В их числе значится и комплекс Находка – Уссурийск – Владивосток.

Защитникам Байкала удалось донести свою озабоченность до президента, и в итоге нефтепровод Восточная Сибирь – Тихий океан был отведен от озера на 400 километров, хотя это, конечно, удлинит трассу, приведет к удорожанию строительства и еще более снизит его и без того сомнительную рентабельность.

Принято решение о строительстве на государственные средства железной дороги в Туву. Линия протяженностью 440 километров пройдет от станции Курагино до Кызыла. Это позволит освоить месторождения каменного угля, железной руды, цветных металлов.

Выше я говорил об упадке городов и поселков Дальнего Востока, приведя в пример город Райчихинск. Да, где-то строятся новые предприятия, медицинские центры (обычно на импортном оборудовании), и по большей части бестолково. Вот и в том же Райчихинске построили медицинский центр с новейшим оборудованием. Но работать на этих чудо-аппаратах некому. Просто врач, не освоивший такую технику (а это особая специальность), управляться с ней не может. А как заманить а такую глушь, как Райчихинск, современных специалистов? Как минимум, им надо предложить высокую зарплату и предоставить приличное жилье. Ни того, ни другого ни город, ни область предоставить не могут. А опыт показывает, что оборудование, будь оно самое ценнейшее и дорогостоящее, если не используется по назначению, непременно скоро выйдет из строя и превратится в металлолом. Те в Москве, в министерстве, кто проектировал этот центр, должны были об этом подумать?

Построен в городе и дом престарелых, это несколько десятков новых рабочих мест – уже благо. Но ведь не это же заведение станет тем локомотивом, которое вытянет экономику города из разрухи и направит развитие по пути модернизации-инноваций!

Да, такие точечные объекты, как новые цеха и предприятия, возводятся то тут, то там, но никакой системы в их размещении нет. Она возможна при плановом ведении хозяйства, а частник, если и строит производственный объект, руководствуется своими соображениями. Но на большинстве территории РФ разруха только углубляется, и Дальний Восток тут не исключение. Но даже эти точечные улучшения имеют большое значение. Ведь если жизнь налаживается (или даже хотя бы намек на это заметен), то и дух людей крепнет, и притягательность края растет.

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Ясно одно: при сохранении в России либерального режима она не сможет сохранить Русский Восток. Либеральная Россия может только деградировать и распадаться. Дело тут даже не только во власти. Сам русский народ при либеральном строе жизни непременно деградирует. Нет в стране Большого дела – и все в ней хиреет и распадается. И для Русского Востока в либеральной России возможны лишь следующие исходы.

Либо он сам отделится от демонстративно пренебрегающей им России и образует две-три «самостоятельных» республики (а такие настроения на Востоке все крепнут), которые тут же будут вовлечены в сферы влияния других государств. Либо продажный режим уступит его США или Японии за несколько триллионов долларов (призывы такого рода не стихают не только в иностранной, но и в российской прессе). Либо, наконец, он, обезлюдевший и спившийся, сам упадет в руки других государств.

Меры по сохранению и развитию Русского Востока следует рассматривать только для условий, когда режим либералов в России будет свергнут.

Такое исторически великое дело, как освоение Русского Востока, частному капиталу – не под силу. Но даже если его придется осуществлять силами государства, то едва ли можно добиться успеха, рассчитывая только на добровольное переселение десятков миллионов людей из западных районов страны. Добиться коренного перелома в ходе миграционных процессов можно только системой государственных мер, в том числе и весьма жестких.

Если говорить о развитии производственной базы, то, очевидно, решать эту задачу нужно в два этапа.

На первом этапе необходимо запустить все имеющиеся, ныне простаивающие, предприятия, чтобы полностью обеспечить работой наличное население. Наличие работы, заработка, достаточного, чтобы работающий человек мог нормально содержать семью, – это первое условие возрождения депрессивных регионов. Но уже с самого начала должно быть сформировано представление о Дальнем Востоке как о новом Клондайке, регионе, где жить и работать престижно, как о центре развития страны.

На втором этапе, учитывая, что в регионе еще долго будет сохраняться дефицит трудовых ресурсов, на Востоке нужно будет допускать строительство только таких предприятий, которые основаны на новейших, прежде всего – трудосберегающих, технологиях. Освоение Востока должно достигаться в основном за счет более высокой, чем в старых районах страны, производительности труда и непрерывного ее дальнейшего повышения.

Такой технологический прорыв потребует форсированного развития науки и новейших технологий. Но это не означает, что надо ждать, когда на Востоке возникнет собственный центр фундаментальной науки и прикладных технологических разработок. Необходимо пересмотреть сложившееся разделение труда: центры науки и технологии в Европейской части страны необходимо ориентировать на изобретения и открытия в интересах развития Востока, с тем, чтобы сам Восток стал полем для внедрения этих научно-технических достижений. Тут можно провести аналогию с разделением труда во время Великой Отечественной войны, когда на Западе гремел фронт, а Восток представлял собой тыл, где ковалось оружие победы. Теперь должна быть такая же картина, только наоборот: Восток – это фронт, где решается судьба России, Запад – это тыл, который живет под лозунгом: «Все для фронта!»

Цель этой новой борьбы – превращение России в мирового лидера, и главный ресурс в этой борьбе – богатства и потенциал Русского Востока.

На Востоке потребуется не просто возведение тысяч предприятий, строительство десятков городов. Возникнет надобность и в таких уникальных сооружениях, как мост протяжением 7 километров через Татарский пролив для соединения Сахалина с материком железнодорожным сообщением (вместо строительства туннеля, как намечал Сталин).

Нет худа без добра. То, что экономика России сильно завязана на рынки Китая, потребует быстрого развертывания геолого-разведочных работ на нефть и газ в Восточной Сибири. Ведь запасы этих ресурсов на месторождениях Западной Сибири недостаточны для выполнения заключенных контрактов по поставкам нефти и газа в Китай и другие страны Восточной Азии. А события последнего времени позволяют сформулировать стратегию освоения Русского Востока, в корне отличную от прежних планов и федеральных целевых программ.

Главных этих событий – три. Первое – это превращение «Газпрома» в крупнейшую энергетическую корпорацию мира, занимающуюся добычей и экспортом не только газа, но и нефти, а также выработкой и продажей электроэнергии. Второе – это переход в руки «Газпрома» контрольного пакета акций международного концерна, осуществляющего проект «Сахалин-2». Третье – это коренное изменение международной обстановки, нашедшее отражение в речи Владимира Путина в Мюнхене 10 февраля 2007 года.

Месторождения нефти и газа «Сахалин-1» и «Сахалин-2» можно считать потерянными для России, по крайней мере, в части использования их ресурсов для российских нужд. Эти ресурсы, в соответствии с контрактами, заключенными на весь период эксплуатации месторождений, уже проданы компаниям США, Японии, Южной Кореи и других стран.

Примечательно, что Дмитрий Медведев принял участие в торжествах на Сахалине по случаю пуска первого в России завода сжиженного природного газа. Дело это важное. Если бы Россия начала стоить такие заводы раньше, нам не нужны были бы газопроводы, идущие через Украину или Польшу, да и трубопроводы по дну Балтики и Черного моря. Газ по трубам доставлялся бы в морской порт, откуда судами-газовозами перевозился бы в порт назначения. Но данное торжество омрачено следующими обстоятельствами.

Завод этот построен на нашей территории, но не нами, а иностранным концерном, осуществляющим проект «Сахалин-2» – добычу газа. Весь добываемый им газ, как уже сказано, пойдет не России, а странам Запада и Востока, контракты на его поставку заключены на десятилетия вперед. Иностранцам достанется и большая часть прибыли от добычи и продажи нашего газа, Россия получит в основном налоги. Президент сказал: «Кризисы приходят и уходят, а заводы остаются». Это правда, но тоже отчасти. Иностранцы строят предприятия со строго рассчитанным сроком службы, в данном случае – на то время, когда в недрах остается газ. А когда он кончится, нам останутся пустые недра, ржавое железо и обезображенная природа. Слава Богу, с трудом и с затратами во много миллиардов долларов удалось «Газпрому» выкупить у концерна контрольный пакет акций. Тем самым он получил и доступ к новейшим технологиям. Это и технология добычи нефти и газа на морском шельфе методом наклонного бурения, и технология сжижения газа. Так что есть надежда, что следующие проекты (от «Сахалина-3» и до «Сахалина-11») мы сможем осваивать уже собственными силами и не на кабальных условиях. И направлять добытые ресурсы как для экспорта в Китай, так и для развития энергетики Русского Востока. Для этого надо построить систему газопроводов с Сахалина на материк нашего Дальнего Востока. Опыт прокладки трубопровода через Татарский пролив имеется – нефтепровод до Комсомольска-на-Амуре был построен в Великую Отечественную войну в короткий срок (события, связанные с постройкой этого нефтепровода, легли в основу вышедшего в 1948 году романа Василия Ажаева «Далеко от Москвы», отмеченного Сталинской премией). Россия имеет опыт прокладки газопровода «Голубой поток» (и начинающегося строительства газопровода «Южный поток») по дну Черного моря в Турцию. Полным ходом идет строительства газопровода «Северный поток» по дну Балтики в Западную Европу. С вводом в действие газопроводов с Сахалина проблема энергетической безопасности Русского Востока будет решена.

Теперь к ее решению привлекается капитал российских олигархов. Абрамовичу, Дерипаске, Евтушенкову, Мордашову и др. предложено вложить средства в экономику Дальнего Востока – в нефтепереработку и нефтехимию, в автомобиле-и самолетостроение. Частная собственность не отменяется, но использоваться должна в интересах страны.

Сепаратистские настроения зреют либо от невнимания Центра, как на Востоке, либо от нежелания регионов делиться выручкой с Центром, как в богатых нефтедобывающих регионах. Развивать Восток нужно так, как это делалось в СССР, – чтобы край не мог обходиться без остальной страны, а был частью национальной экономики.

Осуществим такую программу – оправдается старинный девиз: «Ex oriente lux!» («Свет придет с Востока!») Раньше это выражение употребляли, чтобы выразить мысль о том, что Россия покажет Западной Европе пример достойного устроения жизни. Теперь тот же лозунг будет применим и к внутрироссийской жизни.

Когда речь заходит о Дальнем Востоке, то очень часто на поверхность всплывает «китайский вопрос». Но, вероятно, по большей части высказывания о «китайской угрозе» для России надо отнести к числу страшилок, которые зародились еще в конце XIX века, но до сих пор благополучно здравствуют. Если присмотреться повнимательнее, Китай стремительно становится современным государством, он жадно стремится освоить современные реалии, включая стандарты так называемого «общества потребления» (даже то, что он вышел на первое место в мире по числу разводов, хотя и вряд ли можно оценивать позитивно, свидетельствует о его следовании нынешней общемировой тенденции). Его магистральная цель – вписаться в мир и занять в нем подобающее положение, а вовсе не «сделать мир китайским», как это порой вульгарно представляют.

Ну а в современном мире, если говорить о заселении Сибири, население пока еще стремится в города, то есть оно не распространяется по большим площадям, а концентрируется в относительно небольшом числе точек, где застройка все больше устремляется вверх. И вряд ли китайцы захотят оказываться в положении первопроходцев, осваивать необжитые пространства Сибири и Дальнего Востока, у них есть возможность приобщаться к современному образу жизни в городах на своей земле. То, что китайцы едут в Россию зарабатывать деньги, так же естественно, как и то, что россияне с той же целью едут в Китай. Ведь в последнем случае никто не впадает в панику, не опасается, что русские присоединят Китай к России. А главное – русский и китайский народы, хотя и принадлежат к разным расам и культурам, в то же время имеют много общего. Прежде всего, это два народа-государственника, с давними традициями управления с помощью мощного чиновничьего аппарата. Китайцы действительно любят и русскую классическую, и русскую советскую культуру. У наших народов есть поле для плодотворного сотрудничества, но эти возможности могут быть использованы лишь при условии сокрушения либерального режима в России, который в Китае воспринимается как угроза и его собственной стабильности.

Теперь пора вернуться к рассмотрению «третьего, самого тяжкого», по словам Иконникова-Галицкого, фактора – «болезни русского мира, утрате им воли к сопротивлению». Да, все упирается в то, что русский народ потерял волю к жизни, к державному строительству. Многие полагают, что это не просто временное ослабление его воли, а проявление надрыва, исчерпания пассионарности, даже наступления периода угасания. Если это так, то наши попытки возрождения России столь же бесплодны, как и любые потуги взбодрить умирающего, жизненный ресурс которого полностью исчерпан.

А посмотреть на состояние «русского духа», русского характера необходимо. В этой сфере давно уже господствуют устаревшие и просто надуманные, ложные взгляды. Но если мы неправильно представляем себе саму сущность русского народа, то о каких же программах устройства его жизни может идти речь?

Глава 6 О национальном достоинстве великороссов, русском характере и российском государстве

Анализируя перспективы России в XXI веке, надо составить себе четкое представление об ее будущем государственном устройстве. А его нельзя установить произвольно.

История знает тысячи государств, существовавших на разных континентах нашей планеты. И сейчас членами ООН состоят почти 200 государств. И у каждого государства, если только это не чья-то марионетка, есть свое особенное лицо.

Вот Франция и Германия, две демократические республики, но насколько разно их государственное устройство!

Вот эти-то различия между государствами в решающей степени зависят от того невидимого и часто не учитываемого политиками элемента, который можно назвать духом народа. А дух народа определяет и национальный характер, и народный менталитет.

Народ – это не просто совокупность людей, проживающих на определенной территории. Их объединяют некие общие ценности, которые в старину считали религиозными. В наши дни им дают объяснения светского характера. Дух народа соединяет людей в народ и определяет собой «физиономию» государства.

О том, что такое государство, написаны тысячи книг, но коротко можно сказать: если дух оживляет тело народа, то государство образует для народного тела скелет и панцирь. Профессор Сергей Кара-Мурза отметил два разных взгляда на природу государства:

«В традиционном обществе (Сергей Георгиевич относит к ним и советское общество, на мой взгляд, ошибочно. – М.А.) государство – ипостась народа, выражение его воли и духа, оно создается «сверху», через откровение (Бога, революции, традиции). У гражданского (рыночного) общества государство – его служащий, прежде всего полицейский, защищающий собственность граждан от пролетариев и голодных орд «дикарей». Оно создается «снизу» – волей массы индивидов (тех, кого не отлучили от выборов цензами, апатией и наркотиками)»[20].

Политолог Ксения Мяло, выступая на организованном «Литературной газетой» «круглом столе» «Все ли народы России равны?»[21], дала другое определение:

«Государство – высшая форма самоорганизации народа для решения проблем его исторической жизни».

В самом деле, если народ нашел себя, живет своими, а не заимствованными или навязанными чуждыми идеалами, то его государство крепкое, и национальное его достоинство на высоте. Если же народ «заблудился в эпохе» или его завели в исторический тупик собственные правители, то о настоящем государстве не приходится и говорить, а сам народ стоит на пути в никуда. И если такое состояние продолжается слишком долго, то либо страну спасет революция, которая приведет государственный строй в соответствие с духом и идеалами народа, либо страна превращается в колонию другого государства или вообще исчезает с исторической арены.

Так каково же нынешнее российское государство, хранит ли русский народ свое национальное достоинство, каков наш национальный характер и кто же мы такие, русские?

СУЩНОСТЬ ПРОБЛЕМЫ

В одной из телевизионных передач бывший министр иностранных дел СССР А. Бессмертных публично подтвердил факт, известный ранее только по слухам. Оказывается, президенты США, готовясь к встречам с советскими руководителями, получали от своих советников записки, в которых неизменно говорилось, что советские лидеры (находившиеся у власти после Сталина) страдают комплексом неполноценности. И это была несомненная правда. О каком же воспитании чувства национального достоинства можно говорить в стране, вожди которой сами этого достоинства не имеют!

Но откуда появился у нас этот неизживаемый комплекс? Это, можно сказать, болезнь наследственная. Русский человек в конце правления Романовых ощущал себя затравленным, почти незаконнорожденным ребенком, изгоем, ему с детских лет внушали – школа и общественное мнение (то есть мнение интеллигенции), – что Россия – это некое незаконное дитя, курьез истории, страна, где люди обречены мучиться и периодически проходить через бессмысленные кровавые потрясения. Напомним, что Петр Чаадаев в своем знаменитом первом «философическом письме» прямо утверждал, что если у европейских народов первоначальный период истории был полон великих деяний и поэзии, то «у нас ничего этого нет. Сначала – дикое варварство, потом грубое невежество, затем свирепое и унизительное чужеземное владычество, дух которого позднее унаследовала наша национальная власть, – такова печальная история нашей юности… Мы растем, но не созреваем, движемся вперед, но по кривой линии, то есть по такой, которая не ведет к цели… мы не обладаем ни одним из достоинств, отличающих народы зрелые и высококультурные… И вот я спрашиваю вас, где наши мудрецы, где наши мыслители?.. Исторический опыт для нас не существует, поколения и века протекли без пользы для нас… Одинокие в мире, мы ничего не дали миру, ничему не научили его. Мы не внесли ни одной идеи в массу идей человеческих, ничем не содействовали прогрессу человеческого разума, и все, что нам досталось от этого прогресса, мы исказили. С первой минуты нашего общественного существования мы ничего не сделали для общего блага людей, ни одна полезная мысль не родилась на бесплодной почве нашей Родины, ни одна великая истина не вышла из нашей среды. Мы не дали себе труда ничего выдумать сами, а из того, что выдумали другие, мы перенимали только обманчивую внешность и бесполезную роскошь… И в общем мы жили и продолжаем жить лишь для того, чтобы послужить каким-то важным уроком для отдаленных поколений, которые сумеют его понять. Ныне же мы, во всяком случае, составляем пробел в нравственном миропорядке. Я не могу вдоволь надивиться этой необычайной пустоте и обособленности нашего социального существования»[22].

Это писал Чаадаев, человек высочайшей образованности (впрочем, образованности, как легко видеть, односторонней), горячо переживавший судьбы России! (Письмо ему Пушкина, не соглашавшегося с такой оценкой нашей истории, не было отправлено и долго оставалось неизвестным общественности.) Что же говорить о рядовых российских интеллигентах, о космополитизме которых, о незнании ими своей страны и о низкопоклонстве их перед Западом написаны тома и тома! Россия – страна, показывающая миру, как не следует жить! – вот суть их миропонимания, которое сначала, когда простой народ существовал вне истории, царило именно в среде «мозга нации» и в правительственных кругах, а затем, по мере распространения образованности, в ослабленном виде проникало в сознание и даже скорее в подсознание все более широких слоев народа.

Так и жил русский человек свой век с таким клеймом. Лучше всех это ощущение русских выразил наш замечательный писатель и мыслитель Василий Розанов:

«У нас нет совсем мечты своей родины.

И на голом месте выросла космополитическая мечтательность.

У греков есть она. Была у римлян. У евреев есть.

У француза – «chere France», у англичан – «Старая Англия». У немцев – «наш старый Фриц».

Только у прошедшего русскую гимназию и университет – «проклятая Россия»…

У нас слово «отечество» узнается одновременно со словом «проклятие».

Посмотрите названия журналов: «Тарантул», «Оса». Целое издательство – «Скорпион»…

И все «жалят» Россию. «Как бы и куда ей запустить яда»…

Жалит ее немец. Жалит ее еврей. Жалит армянин, литовец. Разворачивая челюсти, лезет с насмешкой хохол.

И в середине всех, распоясавшись, «сам русский» ступил сапожищем на лицо бабушки-Родины»[23].

Такое мироощущение насаждалось всей системой образования в романовской России. Тот же Розанов вспоминал: учился он в Костроме – ничего не знал об этом крае, даже о подвиге Ивана Сусанина. «Учился в Симбирске – не знал ничего и об этой земле, не знал, куда и как протекает прелестная местная речка, любимица горожан – Свияга. Учился в Нижнем Новгороде – увлекался Боклем и до тошноты ненавидел Минина и Пожарского за то, что они не написали никакой великой книги вроде «Истории цивилизации в Англии». Потом университет. «У них была Реформация, а у нас нечесаный поп Аввакум». Там – римляне, у русских же – Чичиковы. Как же не взять бомбу, как не примкнуть к партии «ниспровержения существующего строя».

Разумеется, лучшие умы России выступали против этого засилья западничества в русской жизни, знамя этой национально-освободительной войны поднял в литературе еще Пушкин, однако влияние этих гениев ощущалось больше в области художественного творчества, чем в общественной жизни. Суть мироощущения русской интеллигенции в предреволюционные годы Розанов, ссылаясь на произведения Дмитрия Мережковского, выразил в одной фразе: «Честно мыслящий русский человек, и особенно если он писатель, не может не ненавидеть Россию».

В свете сказанного Октябрьскую революцию надо рассматривать не только как социальную, но и как национально-освободительную. В короткий исторический срок, буквально за несколько лет благодаря развязыванию народной инициативы разоренная Первой мировой и Гражданской войнами страна не только первой в Европе достигла довоенного уровня материального производства, но и выдвинула множество талантов мировой величины и породила революционные идеи в различных областях творчества. Однако той идеологии, какой вдохновлялся авангард народа, были присущи не только очевидные достоинства, но и скрытые недостатки, которые со всей силой проявились лишь позднее.

С одной стороны, идея мировой революции, братства трудящихся всех стран обладала огромной притягательной силой, несла в себе заряд мессианства, без чего русских людей вряд ли можно было бы поднять на тяжелую и беспощадную борьбу и великие подвиги, ведь нас не привлечь обещанием прибавки заработка в пятачок на рубль. С другой стороны, именно в силу этого русские люди, совершившие революцию и поднимавшие страну в первые годы Советской власти, воспринимали свою деятельность как созидание новой общественно-экономической формации, а не как строительство новой Русской цивилизации, которая служила бы контрцивилизацией по отношению к европейской. Вера в то, что мы стали первопроходцами на пути к коммунизму, по которому со временем пойдут все другие народы планеты, как бы подразумевала, что мы должны быть первыми во всем, в том числе и в уровне жизни. Однако, скажем, красноармейцы, вступившие освободителями трудящихся от гнета капитала в страны Балтии, увидели там не сплошную нищету, а переполненные полки магазинов и изобилие товаров без очередей, о чем еще приходилось только мечтать в Стране Советов. Известный советский разведчик Михаил Любимов вспоминал, какой идейный кризис он пережил, когда приехал на задание в Англию и столкнулся совсем не с оборванными работягами, а с материально обеспеченными людьми труда, к тому же считающими себя джентльменами.

Если бы мы своевременно поняли, что строим самобытную русско-советскую цивилизацию, то не стали бы надрываться в гонке с Западом по уровню жизни, сознавая, что это – еще не показатель степени развития общества. «Да, – сказали бы мы людям Запада, – у вас каждая семья имеет автомобиль, и даже не один, но зато у нас больше социальной гармонии, больше заботы о человеке…» Ведь писал же В. Г. Белинский, что он завидует внукам и правнукам, которым суждено видеть Россию 1940 года, стоящею во главе цивилизованного мира, дающею ему законы и принимающею благоговейную дань уважения от всех народов!

Вот и казалось: приедет западный бизнесмен в такой Советский Союз и, увидев там 170 миллионов творцов, продолжающих дела Пушкина и Чайковского, Ломоносова и Менделеева, должен будет признать, что он, посвятивший свою жизнь наживе, по сравнению с нами прожил ее напрасно. И лишь общение с рядом деятелей Запада заставляет взглянуть на дело иначе.

Во-первых, им совсем не интересны ни наши ценности, ни достижения, они свысока посматривали на нас, как бы спрашивая: «А есть ли у вас свобода от государства?» – это известный пункт помешательства западного человека, своего рода новый религиозный принцип (естественный для общества, сложившегося на частной собственности), мерило, которым они привыкли оценивать людей и общества. Во-вторых, в разных культурах различны критерии хорошего и плохого, создать такой строй жизни, который был бы идеальным для всех, принципиально невозможно. Отдельные интеллектуалы Запада, увидев, что наша страна находится на гребне мирового прогресса, могли, даже не принимая советского строя, проявлять к нам интерес и симпатии, но сами народы и власти Запада воспринимали нас иначе. И то, что мы сочли бы для себя вполне подходящим, людям там могло бы показаться чудовищным. И как тогда быть?

Тот же западный бизнесмен завопил бы: «Ноги моей не будет в этой стране, где «права человека» не признаются как нечто стоящее превыше всего!» И наш ответ должен был бы быть таким: «Да, у вас, возможно, четче организованы снабжение и бытовое обслуживание, уважаются любые, в том числе и самые безнравственные меньшинства, зато у нас есть то, что нам нужно: хозяйство ведется по плану, обеспечивается социальная справедливость, страна идет вперед семимильными шагами… Так что возвращайтесь в ваш капиталистический рай, а мы пойдем своим путем!» В ернической вроде бы песне «Зато мы делаем ракеты…» была большая доля правды, но это было осознано нами слишком поздно.

Непонимание сути цивилизационной революции, какую должна была бы осуществить наша страна, привело к кризису коммунистической идеологии. Советская элита все острее ощущала, что руководствуется устаревшими идеями и оказывается на обочине исторического процесса. Но революция, как говорится, подобна велосипеду, который либо движется вперед, либо лежит на боку, к стоянию на месте без внешней опоры он не приспособлен. Из-за отставания идеологии в стране начался застой, и СССР распался, не выдержав гонки, в которую он втянулся зря, по недомыслию своих «верхов» (не столько в военную, как принято считать, сколько в потребительскую). А за неимением передовой идеологии вновь ожила идеология старая, перелицованная дореволюционная, основанная на преклонении перед Западом (которое лишь укрепилось после фарса борьбы с космополитизмом в конце 40-х годов). Потому-то советским лидерам и был присущ тот самый комплекс неполноценности, о котором напоминали президентам США их советники. Российская элита и до сих пор лебезит перед Западом – как перед его общественным мнением, так и перед официальными властями. «А что подумают о нас на Западе, если мы…» (например, запретим проведение гей-парада в Москве, поступив вопреки их представлениям о «правах человека»)? И в этом – корень главных наших недостатков, бед и несчастий.

Не познав себя, нельзя найти себя – это справедливо как для отдельного человека, так и для народа. История России развивалась стихийно, вслепую, она нам неизвестна. Россия оказалась в худшем положении, чем Ирландия или Шотландия, народы которых после завоевания англичанами почти потеряли свои языки. У нас язык сохранился, но украдена история. В ее изучении бывали озарения, подчас гениальные, но не было системы. А ныне для России настало время сознательного движения к высокой цели. И воспитание национального достоинства может быть успешным лишь на этом пути.

Но обратимся к заботам дня сегодняшнего.

В известном в свое время фильме «Мертвый сезон» герой определяет, что есть главное в профессии разведчика: это – чувство собственного достоинства. Строго говоря, оно должно бы быть главным и в любой сфере человеческой деятельности. Не в меньшей мере, чем к отдельным людям, это относится и к народам. Так в какой же мере чувство национального достоинства присуще русским людям, гражданам России вообще и в данный конкретный исторический момент в особенности, и если оно сегодня недостаточно развито, то как можно его воспитать?

Ответ на данные вопросы важен не только для теоретиков, но и для власти. Ведь она будет чувствовать себя вполне прочной лишь в том случае, если поймет душу собственного народа и будет действовать соответственно народным чаяниям. Но нашим государственным мужам и в голову не приходит, что в их политике и самом образе мыслей что-то не так, не отвечает ходу истории, духу народа.

Но в чем же заключается этот русский менталитет, эта загадочная русская душа, в спорах о которой поломано столько копий и в среде нашей интеллигенции, и зарубежными интеллектуалами? При всей разноголосице мнений на этот счет можно все же выделить две крайние точки зрения, как бы продолжающие в современных условиях известные идеи «славянофилов» («почвенников») и «западников» (либералов) позапрошлого века.

АВТОРИТЕТЫ, УВЯЗШИЕ В ПРОШЛОМ

Оказывается, в кругах нынешних радетелей «русскости» большим авторитетом пользуется книга Н. О. Лосского «Характер русского народа». Ее автор, известный философ, был в 1922 году выслан из России и остаток жизни (а умер он в 1965 году в возрасте 94 лет) провел в эмиграции, не соприкасаясь с объектом своего исследования – русскими, живущими в России. (Да и до высылки он с ним имел не так уж много точек соприкосновения.) И книга его – это собрание мнений русских и зарубежных авторов о русском человеке, подогнанных под излюбленную идею сочинителя, высказанную в первой же фразе: «Основная, наиболее глубокая черта характера русского народа есть его религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра, которое осуществимо лишь в Царстве Божием»[24].

Своеобразной рецензией на писания такого рода можно считать мнение другого русского мыслителя, высланного в том же 1922 году из России, – ученого-экономиста, тонкого критика, богослова и священника Сергия Булгакова. Персонаж его книги «У стен Херсониса» (отождествляемый с самим автором) говорит о славянофильстве, что оно «разрушено с начала и до конца, от него ничего не осталось. Оно все было основано на идеологии Третьего Рима, православного царства, которое ушло из истории, а именно этого-то и не предвидели и не допускали славянофилы, с этим была связана их вера в миссию русского народа, более того, в его мессианство… даже во многих отношениях прозорливый и гениально одаренный Достоевский тоже устарел, представляет собой пример мечтательности отжившей уже эпохи… удалите из Достоевского «царя-батюшку», что же останется от его исторической философии? Или мечтательная идея народа-богоносца – безответственная фраза, слишком долго мутившая наши головы?.. как смел кто бы то ни было, хотя бы Достоевский, дать своему народу такое именование, на которое властен только Господь Бог! И как мы за это наказаны, как наказаны!… Это народничество разных видов у нас общая болезнь, затемняющая сознание. А между тем духовное состояние русского народа ужасное, и не теперь только, но и раньше не было иным, как свидетельствует нелицеприятная история… И это народничество усыпляло совесть, родило самодовольство, и самой опасной и вредной формой этого самодовольства было церковное»[25].

И действительно, жизнь вскоре показала, что русский народ-богоносец очень быстро превратился в народ-богоборец.

Какие же качества русского народа Н. Лосский объявляет наиболее важными, определяющими в его характере? Тут и гадать нечего, главы книги так и называются: «Доброта русского народа». «Способность русского народа к высшим формам опыта». «Свободолюбие». И прочая, и прочая, и прочая… Конечно, ученый признает, что русским присуща и жестокость, и другие мало приятные качества, но их он считает как бы оборотной стороной наших достоинств. А вы, читатель, знаете ли какой-нибудь народ, в характере которого не переплеталось бы хорошее и дурное?

А в чем же философ видит проявления той самой религиозности, которая, по его мнению, прежде всего определяет характер русского народа? В том, что крестьянин, войдя в избу, «прежде всего крестился, смотря на икону, и потом отвешивал поклоны всем присутствующим по определенному порядку, степенно, неторопливо»[26]. По средам и пятницам крестьяне постились. И далее в том же духе. Иными словами, за религиозность русских выдается их приверженность обрядовой стороне православия, а вовсе не соответствие их жизни и идеалов учению Христа. Об интеллигенции российской и говорить нечего, – она, как признает сам философ, космополитична и безрелигиозна, воспитана на идеалах, принесенных с Запада.

Ну и, разумеется, для Н. Лосского идеал коммунистического общества – это торжество сатанократии[27], хотя он и вынужден признать, что вера большевиков в победу коммунизма, в торжество справедливости – это тоже как бы религия. Если в Ленине, как в настоящем русском интеллигенте, он еще готов признать «искателя максимального добра для всего человечества», лишь избравшего ложный путь (не к Царству Божьему, а к обеспечению обилия материальных благ для всех), то уж Сталин для него – только честолюбец, властолюбец и карьерист. А советский строй, по его мнению, оскотинил русских людей. В этом Н. Лосский сходился с другим усиленно навязываемым сейчас авторитетом – Иваном Ильиным, но тот умер в 1954 году, до всемирного торжества русской мысли, науки и техники – открытия нами дороги в космос, а Лосский увидел даже полет Гагарина. И таких «исследователей» возводить в авторитеты?

Заметим попутно, что русская мысль давно уже установила, что пытаться строить общественную и государственную жизнь на основе Евангелия бессмысленно, ибо Христос сказал, что Царство Его – «не от мира сего». Наиболее полно эта идея раскрыта в трудах выдающегося русского богослова, профессора Московской духовной академии М. М. Тареева, опубликованных еще до революции. Он считал, в частности, крайне вредными до сих пор популярные попытки с детства прививать знание Евангелия, мудрость Которого и не всякому взрослому доступна: «Если бы внушить Евангелие кому-нибудь с детства, с первых дней сознания воспитать его в истинно христианском духе, то ведь это вырос бы жалкий уродец, никому и ни на что не годный»[28]. Показал он и несостоятельность идей Достоевского о мессианском призвании России, проистекавших из того, что великий писатель в понимании православия русского народа стоит на высоте древних еврейских пророков, которые предназначали еврейскому народу великую миссию – благовествовать всему свету мир, правду и спасение.

ОШИБОЧКА КЛАССИКА

В 1914 году появилась статья Владимира Ульянова (Ленина) «О национальной гордости великороссов», которая долгие годы, уже в советское время, служила одной из основ идеологического воспитания трудящихся нашей страны. Ленин видел основание для чувства нашей национальной гордости в том, что насилия, гнет и издевательства, которым подвергают нашу прекрасную Родину царские палачи, дворяне и капиталисты, «вызвали отпор из нашей среды, из среды великорусов», и эта среда выдвинула Радищева, декабристов, революционеров-разночинцев, а затем и социал-демократов. «Необходимо длительное воспитание масс в смысле самого решительного, последовательного, смелого, революционного отстаивания полного равноправия и права самоопределения всех угнетенных великороссами наций». Но и эта задача воспитания была поставлена так же абстрактно, как и сформулированная тремя годами позже в книге «Государство и революция» задача построения идеального советского государства. Но государства особого: во-первых, без постоянной армии (замененной вооруженным народом – даже попытка была такую «армию нового типа» создать в лице т. н. Красной Гвардии). Во-вторых, без чиновничества (а с народными представителями, которых можно отозвать или сменить в любое время, причем получать они должны не более заработной платы рабочего, без каких-либо «представительских»). В-третьих, без тюрем и пр. В-четвертых, организованного как одна контора и одна фабрика. И т. д., и т. п. Утопичность этих представлений жизнь показала уже сразу же после взятия власти большевиками.

После победоносного окончания гражданской войны, вызвавшей к жизни эпоху «военного коммунизма», Ленин по существу стал лидером меньшевистского крыла в РКП(б), выдвинув идеи нэпа, культурной революции, строя цивилизованных кооператоров, то есть «теорию малых дел» в новой упаковке. В его «Письме к съезду» содержится, например, пожелание «защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ».

Ясно, что при такой установке пролетарского вождя воспитание чувства национального достоинства у русских людей становилось чрезвычайно односторонним, если вообще возможным.

НЕ НАРОД, НЕ КЛАСС, А ЦИВИЛИЗАЦИЯ!

Как мы видим, у Лосского речь идет о характерах народов, а у Ленина на первый план выступает классовое начало, пролетарский подход. Но и то, и другое оказывается недостаточным для объяснения такого явления, как дух народа и неразрывно связанное с ним национальное достоинство. Недостающее звено было гораздо раньше найдено русским публицистом и социологом Николаем Яковлевичем Данилевским, который в своей книге «Россия и Европа», вышедшей еще в 1869 году, изложил теорию так называемых «культурно-исторических типов» (или цивилизаций), развивающихся подобно биологическим организмам. Согласно этой теории, история человечества – это сосуществование или смена таких цивилизаций, вступающих в борьбу за существование подобно биологическим видам. У каждой из них – своя система ценностей, скрещивания культур невозможны.

У древних евреев, по Данилевскому, культура была построена на религиозной основе, у древних греков – на красоте, у римлян – на достижении политического могущества. Эти три цивилизации можно назвать одноосновными. А западноевропейские народы создали двухосновную романо-германскую цивилизацию, соединив политическое могущество с культурой, прежде всего промышленного и научного характера.

Данилевский выражает «надежду, что славянский культурно-исторический тип в первый раз представит синтезис всех сторон культурной деятельности» и «будет полным четырехосновным культурно-историческим типом». Для этого высшим сословиям России, «привыкшим презрительно смотреть на все русское», надо избавиться от «затемнения своеобразного русского взгляда на вещи европейничаньем».

Основоположники славянофильства романтически смотрели на Европу, рассчитывая, что со временем Россия, восстановив свою самобытность, поможет своим европейским странам-сестрам подняться в духовном отношении. А Данилевский говорит о «коварстве Европы», об исторически сложившихся агрессивности и эгоизме европейцев. Европу это привело к колониализму, угнетению, а то и поголовному истреблению других народов, нещадной эксплуатации наемных работников, навязыванию своей веры огнем и мечом.

Хотя пионером цивилизационного подхода в науке был именно Данилевский, это открытие чаще всего связывают с именами немецкого философа и историка Освальда Шпенглера (1880–1936) и английского историка и социолога Арнолда Джозефа Тойнби (1889–1975). Зато Шпенглер в своем знаменитом труде «Закат Европы» прямо сказал, что Европа исчерпала свой творческий и жизненный потенциал, и после 2000 года мировое лидерство перейдет к России. В наши дни наиболее известным представителем цивилизационного подхода стал С. Хантингтон, предсказывающий, что главные события XXI века будут связаны с конфликтами цивилизаций, о чем будет сказано в дальнейшем.

ТАК КТО ЖЕ ОБЩИННИК И КТО ИНДИВИДУАЛИСТ?

Над сущностью русского человека размышляли и ученые, и публицисты. Ученые дают русскому человеку научные определения. Например, К. Касьянова, автор книги «О русском национальном характере», утверждает: русский человек – «культурный эпилептоид». Современные «почвенники» утверждают, что русские по природе-де коллективисты, общинники, «соборники», тогда как западная модель – это состояние «атомарных» личностей, находящихся в состоянии вечной конкуренции и борьбы всех против всех. Нынешние «западники» верят, что и в России в результате либеральных реформ «западный индивидуализм» уже победил, а если это сегодня еще не очевидно, то уж во всяком случае окончательно победит в новом поколении, обеспечив необратимость установления капитализма. И чуть ли не ежедневно «исследователи общественного мнения», выполняя социальный заказ, с деланой беспристрастностью уведомляют нас, что, «согласно последним опросам», отечественная молодежь уже меньше ценит коллективистские ценности, отдавая предпочтение индивидуалистским… А ведь эти разговоры о коллективизме и его антагонисте – индивидуализме, споры о том, кто победит – ведутся с самого начала перестройки, и и невозможно понять, о ком все-таки говорят. Так и хочется спросить спорщиков, наблюдавших русскую жизнь: друзья, где это вы видели здесь коллективизм? Вспомните, каким притеснениям и просто надругательствам подверглись рабочие со стороны новых «хозяев жизни»: тут и хладнокровное закрытие градообразующих предприятий, и умышленное доведение заводов до банкротства и пр. Можете ли вы припомнить случаи, когда эти акты угнетения рабочих вызывали бы отклик среди рабочего люда в других частях страны в виде забастовок и митингов – той самой классовой солидарности, на которой строятся не только марксистские постулаты, но и повседневная жизнь на «индивидуалистическом Западе»? Находят ли у нас действенный отклик призывы «озаботиться судьбами русских людей, оставшихся в республиках бывшего СССР»? (Особенно если сравнить это с мощной тягой немцев к воссоединению двух частей расчлененной после Второй мировой войны Германии.) И уж, наверное, уникальным является такой момент: правящий режим, замыслив в начале 90-х годов людоедские реформы, острие своей политики обратил против… армии (имею в виду все силовые структуры, включая правоохранительные). А ведь именно армия, вроде бы, должна была быть его единственной опорой, – настолько, видимо, сильна была уверенность в том, что никто из офицеров и ухом не поведет, услышав о нищей жизни своих коллег за пределами гарнизонных ворот. Нет, на личный протест они способны: тщательно заперев вверенное им мощное оружие, стреляются в укромном уголке или устраивают публичные самосожжения; жены офицеров время от времени зачем-то перекрывают полосы аэродромов, словно это самолеты – их главные враги. Но никакого мощного коллективного протеста, проявления классовой солидарности у нас долго и представить себе было невозможно ни в армии, ни «на гражданке».

А на бытовом уровне? Сколько сетований слышали мы на то, что в городе даже семьи, годами живущие на одной лестничной площадке, остаются незнакомыми! Как часто хулиганы избивают прохожего на глазах десятков людей, и никто не только не вступится за жертву, но даже и не вызовет милицию. Словом, проявлений нашей антиобщинности, несоборности не счесть.

С другой стороны, явно на очень наивных людей может быть рассчитано представление, что жители одной из классических буржуазных стран – голландцы – сумели обустроить свою страну на основе «звериного индивидуализма». Как известно, значительная часть территории этой страны отвоевана у моря путем постройки дамб. Разве можно было бы их соорудить так, чтобы каждый голландец, по-индивидуалистически озираясь, возводил от сих до сих свой личный участочек дамбы, а там хоть трава не расти? Нет, конечно, тут мы имеем дело с высочайшей организацией совместного труда. Вспомним к тому же, что старинные голландские групповые портреты изображают членов гильдий, обществ. В общем, там куда ни глянь, – вот она, соборность, в действии! Получается, что это как раз западный человек «общинник», тогда как наш соотечественник – ярый индивидуалист?! (Кстати, массовое международное движение протеста против диктата мирового капитала и в наши дни тоже развернулось именно на Западе, а не в бывшем «государстве трудящихся».)

Вот это объяснение особенностей нашей истории преобладанием у русских общинного, артельного начала широко распространено в кругах патриотической общественности, и это заблуждение в современных условиях чрезвычайно вредно. Уже упоминавшийся Сергей Кара-Мурза совершил, можно сказать, подвиг, создав двухтомный труд «Советская цивилизация». Никто другой ничего лучшего о величайших преимуществах советского строя не сказал и не написал. Сказать, что советский строй был вершиной развития не только России, но и всего человечества, мог и Александр Зиновьев. Но рассмотреть вопрос всесторонне, собрать и обобщить тысячи фактов смог только Сергей Георгиевич. И тем досаднее, что в главном вопросе – о природе советского строя и Советского государства он допустил ошибку, объявив, что Советская власть – это порождение традиции, идущей от крестьянской общины, проистекает из крестьянского мироощущения, а крестьянская жизнь якобы отличается от городской тем, что она религиозна. СССР будто бы стал народом-семьей (в отличие от государства на Западе, где оно было обществом-рынком), народом-общиной и даже страной – большой общиной. Если бы дело обстояло действительно так, то эта большая община выстроила бы, скажем, большую деревню, но создать великую мировую державу ей было бы не по силам. Эту державу создавал авангард народа, часто преодолевая сопротивление ведомых и даже прибегая к суровым репрессиям. Да и сам Сергей Георгиевич признает: «У нас крестьянство было заключено в несколько сот тысяч общин, каждая из которых жила в своем космосе-деревне. Государственная власть была той силой, что объединяла все эти деревни в Россию…», и диктат – хоть Петра I, хоть земства, хоть райкома – был для крестьян и для страны совершенно необходим. А отношение Петра к крестьянству вряд ли можно было уподобить отношению доброго любящего отца к своим детям. Правящая элита, образно говоря, берет народ за шкирку и тащит его к достижению цели, ею поставленной. Весь вопрос в том, насколько правильно понимает элита эту цель, соответствует ли ее курс реальным потребностям страны или же «элитарии» преследуют лишь свой корыстный интерес. Впрочем, об элите нам предстоит особый разговор.

СЕКРЕТ «РУССКОСТИ» (ЛИБО «САЖА», ЛИБО «АЛМАЗ»)

Выходит, неправы ни «почвенники», ни «западники», и русский национальный характер остается непонятым обоими спорящими лагерями. А распространенное его понимание – это результат одной путаницы в умах нашей интеллектуальной элиты. Русских отличает от европейцев (равно как и от большинства других народов) не какой-то таинственный «коллективизм», а отношение к собственности. Русский крестьянин фактически обладал правом аренды земли у своей общины (как колхозы в СССР считались бессрочными пользователями земли), не более того. А большинство правящего класса до середины XVIII века (до «вольности дворянской») были владельцами поместий, то есть пожалованных в пользование на время службы земельных участков, и лишь немногие счастливцы были настоящими земельными собственниками, вотчинниками, аналогами европейских феодалов.

Тут надо напомнить еще и различное понимание предназначения человека в России и на Западе. А оно в главном сводится к тому, что если на Западе акцент делается на «талант», то в России – на «призвание».

«Талант» – это возможности человека; «призвание» – это его обязанность в этой жизни. Как и во многом другом, здесь проявляется западный крен все мерить правами («права человека») и русский – обязанностями. Отсюда вытекает и разное понимание свободы у тех и других. В западном понимании человек свободен, когда он физически и юридически свободен; в русском – когда он свободен реализовывать свое призвание. Если у русского человека абстрактная свобода выбора есть, а нет самой малости – возможности реализовать свое предназначение, то это в его понимании не свобода, а каторга. И наоборот, заставьте нашего человека ходить на любимую работу в цепях и под конвоем – он все равно будет счастлив. Полистайте книги замечательного (к сожалению, уже умершего) писателя Феликса Чуева о наших выдающихся конструкторах ракет и самолетов, людях, ставших впоследствии гордостью страны (таких, как Сергей Королев, Борис Стечкин и многие другие), но в 30-е годы невинно репрессированных и попавших в «шарашки», то есть в конструкторские бюро с тюремным режимом. Сколько изобретательности проявляли эти творцы, какие неординарные решения они находили в, казалось бы, невыносимых, не подходящих для творчества, условиях!

Можно сказать, что, по русскому пониманию, человек свободен, когда он счастлив. А счастье – это не только «когда тебя понимают», но и когда ты видишь, как сбываются твои мечты, – особенно, если тебе самому удалось приложить к этому руку. Вот почему в известной песне второй половины 30-х годов «Широка страна моя родная…» без всякого смущения поется: «где так вольно дышит человек!», хотя состояние в обществе мало имело общего с «разгулом политических свобод». Просто люди видели, как сбываются их мечты о стране, выбивающейся в люди, о жизни, которая каждый день меняется в лучшую сторону на их глазах. Они были счастливы – и потому свободны!

Более того, именно отсутствие частной собственности на землю породило все мировоззрение русского народа, космизм его мировидения. В то время как взор европейца упирался в границы его земельных владений, взор русского от пределов его общины («мира») переходил прямо к миру Божьему, мирозданию. Отсюда – всем известная высочайшая духовность русской литературы и русской культуры вообще.

Русских как фактически народ без собственности отличает не «коллективизм», а мобильность, готовность к действию во имя воодушевляющей его идеи (что при поверхностном взгляде можно принять за некое коллективистское начало). Русского легче поднять на какое-то общественно значимое дело, как бы лично его и не касающееся, тогда как у прочих народов грузом висит на ногах собственность, за которую они держатся руками и зубами.

Если провести аналогию с физикой, то получается, что определение «атомарный» больше подходит как раз к общественному состоянию в России, а для Запада подходило бы определение «молекулярный». У нас наблюдается легкая атомарность, а у них – тяжелая неповоротливость громоздких молекул. Можно даже сказать, что русское общество «газообразно»; «газообразность» – одно из его традиционных «агрегатных состояний».

Но ведь на одной такой «атомарности» вряд можно построить что-то большее, чем культуру подсечного земледелия. А поскольку русские – творцы великой и самостоятельной цивилизации, то значит, что-то еще должно было лежать в основе их достижений. Этим чем-то является государственный инстинкт. Кажущийся аморфный социальный газ легко пробивается общегосударственным импульсом и… структурируется в другое агрегатное состояние, близкое к кристаллу.

Вот эту-то открытость русских людей государственному импульсу (по научному – этатизм) и приняли исследователи за мифический «коллективизм». (Другой причиной ошибки интеллектуалов было все то же легкое у нас, можно даже сказать – легкомысленное, отношение к собственности и как следствие – отсутствие привычки охранять частную жизнь, свою и чужую.) Якобы этот «коллективизм» русских противостоял «западному индивидуализму». На деле же западного человека просто трудно вытянуть за пределы его личных интересов в пользу абстрактных общенациональных и тем более интернациональных, хотя он гораздо легче кооперируется с другими для защиты конкретного общего дела, задевающего этот частный интерес.

Если продолжить аналогию с миром физических явлений, можно отметить, что среди аморфных веществ числятся не только газы, но и, допустим, сажа. Обычная сажа – это продукт, образующийся в результате неполного сгорания или термического разложения углеводородов. Многие, наверное, знают, что сажа применяется не только в производстве резины или пластмасс, – ее можно, воздействуя высокими температурами и давлениями, превратить в… алмаз! Ежегодно в мире производятся миллионы карат искусственных алмазов. В свою очередь алмаз, этот самый твердый минерал, может попросту сгореть, оставив после себя… сажу.

Аморфная «сажа» и кристаллический «алмаз» – это как бы два основных состояния русского народа. Сгорел алмаз – получилась сажа, пачкающая все вокруг. «Русская мафия», коррупция, хаос в экономике – вот впечатления от «общества-сажи». Трудно увидеть что-то общее у этих русских с теми, кто создал великое государство и великую культуру (как невозможно представить, что мирно обрабатывающие землю тяпками мексиканские индейцы – прямые потомки высокой цивилизации майя). Но ведь Великую Россию построили не инопланетяне и не «варяги» (как утверждала популярная в свое время «норманнская теория» о происхождении российской государственности от скандинавов). Тем не менее, многочисленные доброхоты, не меняя обстановки в стране, пытаются научить «частицы сажи» объединяться, вести себя «по-цивилизованному», но… только сами пачкаются, а «сажа» остается аморфной.

Но вот наступает какой-то таинственный момент – звучит труба, словно трубят ангелы перед кончиной мира. Это государственный зов, мобилизующий нацию на борьбу и подвиг. И чудо – аморфные частицы начинают вроде сами по себе выстраиваться… среда нагревается… пробегает искра – и вместо невзрачной кучки «сажи» взору открывается сверкающий гранями «алмаз»!

Так что же, неправы не только сегодняшние «почвенники» и «западники», но и корифеи прошлого, Достоевский, называвший русский народ самым стадным народом на Земле, или Лев Толстой, столько страниц посвятивший освещению «роевого начала» народной жизни? Нет, для своего времени они были правы (впрочем, тоже лишь отчасти), к тому же Толстой хорошо понимал и ярко отобразил и государственнический инстинкт русских. Но уже А. Н. Энгельгардт и писатели-народники Н.В. и Г. И. Успенские в конце XIX века показали, что русская крестьянская община – это вовсе не пчелиная семья, где каждая пчелка трудится в полную силу ради общего дела. (Правда, современные исследователи доказали, что и там дело обстоит не так идиллически, среди пчел есть свои лодыри и прогульщики.) По свидетельству Энгельгардта, известная доля кулачества присуща каждому крестьянину, но настоящими кулаками становились лишь немногие – и то при определенных условиях. Община – это собрание ярких индивидуалистов, которых лишь верховная власть и обстоятельства (в особенности природно-климатические) заставляют жить вместе и совместно решать вопросы общей жизни. А с переходом от аграрного общества к индустриальному, от сельского образа жизни к городскому проявления общинного духа у наших соотечественников, наличие которых трудно отрицать полностью, носят характер реликта. Еще перед войной «ребята с нашего двора» представляли собой некую общность, противостоящую другим, между мальчишками дворов порой развертывались нешуточные побоища. А теперь не осталось не только команд, но и самих дворов. Правда, в некоторых городах идут куда более дикие и кровавые схватки молодежи разных кварталов. А так, кажется, самыми яркими проявлениями «общинности» остаются толпы фанатов – поклонников спортивных клубов и шоу-кумиров. Вот этого-то обстоятельства и не заметили наши «властители дум».

Из сказанного вовсе не следует, что русский человек-государственник любит это самое государство. Он нередко страдал от государства, от власти, порой восставал против него. Но при этом государство всегда оставалось для него глобальным понятием, неважно – положительным или отрицательным. И потому когда вопрос вставал о судьбе страны, о том, быть или не быть России, русские люди в массе своей поднимались на защиту государства, подчинялись его приказам и спасали его, не считаясь с ценой, которую им приходилось за это заплатить.

Все попытки «оживить» русскую жизнь без ее «огосударствления» тщетны. На индивидуализм уповать бесполезно – он может породить только то, что мы имеем: все эти телевизионные игры «О, счастливчик!», призывающие выиграть миллион, и другие подобные им ухищрения, способные еще больше развратить и разложить народ, но стать созидательной силой не могущие. Развивать же в русских коллективизм тоже не имеет смысла – даже на субботник в своем дворе жильцов приходится чуть ли не выгонять принудительно. И только признав, что слом всеобъемлющей государственной машины был ошибкой, и приняв программу ее срочного восстановления, можно вытащить наше общество на высокий энергетический уровень, возродить его «пассионарность». Не вертикаль власти, замыкающаяся в чиновничьем кругу, а государственная машина, опирающаяся на народ, нужна сегодня России.

В качестве иллюстрации можно напомнить, что произошло в 1972 году, когда под Москвой загорелись торфяники. Эти пожары стали рубежом в структуре Гражданской обороны СССР: до того у нее не было своих собственных контингентов, только техника и штабы – предполагалось, что людскими ресурсами ее при необходимости обеспечат трудовые коллективы; лишь после тех пожаров ГО стала комплектоваться и личным составом. И вот почему такое изменение случилось.

Когда начались пожары, решили попросить трудовые коллективы выделить работников для их тушения. Те откликнулись на просьбу, выделив для такого большого дела разных граждан – алкоголиков, тунеядцев, хулиганов… Целый день, говорят, командующий Гражданской обороной бегал по окрестностям, закрывая точки продажи спиртного. Потом стали думать, что делать с этой «непобедимой армадой».

От отчаяния решились на крайнюю меру – постановили людей мобилизовать. Их зачислили на довольствие, выдали им форму, напомнили о присяге. И свершилось чудо: казалось бы, никчемные, потерянные для общества люди пошли в огонь! И сделала это не угроза кары (как предположил рассказавший об этом случае офицер Гражданской обороны); просто люди зримо ощутили причастность к чему-то великому, национальному, государственному (а иные, возможно, даже, надев форму, вспомнили фронтовую юность). И произошло преображение.

Вот так же может преобразиться и наш народ, который уже не раз в истории доказывал свою способность подниматься на высоты героизма и подвижничества после, казалось бы, окончательных падений. Но для этого нужна власть, понимающая свой народ и способная поставить перед ним великую цель, которую он воспринял бы как свою. Трудно представить, чтобы наши люди пошли на подвиг ради увеличения барышей Дерипаски или Потанина (или тех из президентской команды, кто хотел бы обратить в свою собственность имущество этих олигархов). Не пойдут они на жертвы и борьбу и ради демократии, «прав человека» или каких-нибудь других ценностей, чуждых русскому миропониманию. Только восстановление чувства причастности каждого нашего соотечественника к делам и судьбам государства, чувства, утерянного задолго до «перестройки» (что и предопределило распад великой страны), способно вывести Россию из того исторического тупика, в который ее загоняли правители последние 60 лет и продолжает с маниакальным стремлением загонять нынешняя власть. Все другие способы, какие бы усилия там ни прилагались и какие бы громадные инвестиции ни изыскивались, лишь ускорят приближение печального конца для нашей страны.

Вот так: казалось бы, какое значение для практики государственного строительства имеют споры теоретиков и идеологов по поводу соотношения коллективизма и индивидуализма в русском человеке? А выходит, значение это решающее, иначе говоря, идеология (если она отвечает духу народа) первична, а государственное строительство вторично. Государство для русских – высшая, священная, сакральная ценность. И пока власть пытается поставить телегу впереди лошади, страна не только не сможет двинуться рысью к вершинам технологии, финансов и политики, но не сдвинется и с места. Понимание властью своего народа становится сегодня условием выживания и народа, и страны, да и самой власти.

ЧТО ОЖИДАЕТ РОССИЮ В «ГОДЫ ВЕЛИКОГО ПЕРЕЛОМА»?

Долгие годы наш народ был готов терпеть всякие тяготы и неудобства, «лишь бы не было войны». Люди старались не думать о возможных угрозах стране извне. Но сейчас и даже те, кто редко задумывается над вопросами мировой политики, начинают осознавать: в воздухе вновь запахло порохом.

Путин много раз говорил о том, что всем нам объявлена война (эти слова он произнес после трагедии Беслана), что в мире немало тех, кто зарится на наши богатства и мечтает отхватить кусочек побольше от нашей территории. Напоминал он и о том, что «товарищ волк» (надо бы добавить – со сворой шакалов и гиен) кушает и никого не слушает. Но все это воспринималось в обществе как некие абстрактные рассуждения (притом, что эта война шла полным ходом задолго до Путина). Однако, когда агрессивные намерения Запада стали уж совсем очевидны, Путин своей речью на международной конференции по безопасности в Мюнхене в феврале 2007 года предупредил любителей военных авантюр, что Россия готова дать им достойный отпор. При этом она не позволит втянуть себя в изнурительную гонку вооружений, ее ответ будет асимметричным, основанным, как он говорил раньше, на нашем интеллектуальном превосходстве.

Из того, что Путин говорил о «товарище волке», из факта, что наиболее острые разногласия по военным вопросам у нас существуют с Америкой, а главное – под воздействием страхов времен «холодной войны» у нас многие привычно считают первым врагом России США. Особенно усилились эти настроения с тех пор, как распался СССР и Америка осталась единственной в мире сверхдержавой. Однако в действительности, – скажем об этом пока лишь одной фразой – дело обстоит иначе. США – наш вероятный противник, но первый, вечный и непримиримый враг России – это Западная Европа. И в основе этой враждебности лежат даже не столько экономические интересы, сколько мировоззренческая, духовная и моральная несовместимость русского и европейского менталитетов. И те интеллектуалы, которые наиболее полно выражают дух народов Европы, и государственные деятели, определяющие политику ведущих европейских держав, живут (причем на протяжение нескольких веков) стремлением к «окончательному решению русского вопроса», которое заключается в уничтожении нашего народа или, по крайней мере, в оттеснении его за Урал.

Для француза, например, каждый русский, как писал маркиз де Кюстин, – это крещеный медведь (подобных суждений полно в его книге о России). Но это как бы просто неприязнь. Немцы – те всегда в отношении России имели колониальные намерения (принимая, видимо, нас за продолжение Прибалтики, где они в свое время так хорошо похозяйничали). А сегодня в Евросоюзе оказались и самый непримиримый враг России – Польша, и жаждущие мести «советским оккупантам» бывшие прибалтийские республики СССР, и недавние собратья по Варшавскому договору.

Чего добивались от нашей страны главы государств Евросоюза на «саммите Россия – ЕС» в президентской резиденции под Самарой в мае 2007 года? Свободного доступа к нашим месторождениям полезных ископаемых и к нашей трубопроводной сети. Это уже вплотную приближается к требованию, все чаще выдвигаемому на Западе, объявить природные ресурсы России «всеобщим достоянием человечества»: дескать, Бог создавал эти богатства не для одних русских. И одновременно провозглашается, что НАТО должен силой подкрепить эти «справедливые требования» Запада. Ведь вот, стоило только американцам начать переговоры о размещении радаров их ПРО в Польше и Чехии, как ЕС немедленно объявил о своем желании создать систему ПРО, совместно с США. Против кого она будет направлена? Ясно, что против России.

И сегодня повторяется знакомая картина. Пока Германия стремилась к воссоединению, она преследовала прежде всего свои национальные интересы. Однако, став экономическим лидером Европы, она вновь берет на себя роль выразительницы общеевропейских интересов, среди которых одно из первых мест занимает уже упомянутое выше «окончательное решение русского вопроса».

Немцы вообще склонны к силовому решению любых вопросов, в этом (наряду с педантичностью и пунктуальностью) – главная особенность их национального характера. (Хорошо видно хотя бы, как отличается нынешний прямолинейный и недипломатичный папа-немец от покойного скрытного и хитроумного папы-поляка.) Не исключено, что и сейчас они попытаются подтолкнуть весь блок НАТО решать вопросы международной политики, в особенности «русский вопрос», силой, военным путем.

Итог сказанному можно выразить одной фразой: как международная обстановка, так и ход событий внутри страны дают основание утверждать, что мы живем в переломную эпоху.

Слово «перелом» в русском языке имеет несколько значений. Бывает перелом руки, ноги, позвоночника, – избави Боже нас от таких несчастий. Но можно говорить о переломе наметившейся тенденции в общественной жизни, например, о переходе от спада в экономике к подъему, от беспредела преступности к порядку. В нашей истории уже был «год великого перелома» – так называлась и статья Сталина, написанная к 12-й годовщине Октябрьской революции. Как бы ни оценивать проведенную тогда коллективизацию сельского хозяйства, вряд ли кто станет отрицать, что этот момент в нашей истории оказался во многом переломным. А чтобы понять, в каком направлении будут меняться тенденции развития нашей страны сегодня, есть смысл поглубже разобраться в том, что представляет собой путинский курс, вспомним один символический эпизод из фильма «Чапаев».

…Чапаеву доносят: взбунтовался полк. Он седлает коня и мчится к мятежникам.

А там вовсю митинг. На бочке стоит оратор, подстрекающий: «Хватит, навоевались! Пора по домам!» (В переводе на нашу современную лексику: «Хватит противостояния! Долой образ врага! Пусть наши люди поживут в свое удовольствие!») Толпа одобрительно поддакивает: «Правильно! Верно говоришь!» Вдруг горлопан замечает, что все куда-то побежали. Оглядывается – он уже один, а все стоят в строю навытяжку; перед строем – Чапаев. Провокатора он быстро пускает в расход, а к прочим обращается с краткой речью: «кровью искупите свой позор!» и далее в том же духе.

А если оценивать наши «веселые» девяностые годы, то приходит на ум мини-история, пересказанная К. Чуковским в его книге «От двух до пяти».

– Мама, а ты умрешь?

– Умру, деточка.

– И тебя закопают?

– Закопают.

– Глубоко?

– Глубоко.

– Вот тогда я буду твою швейную машинку вертеть!..

Мамаша-КПСС наконец-то отдала Богу душу; да и то сказать – под конец изрядно из ума подвыжила. Ее закопали, а кто-то даже утверждал, что забил в ее гроб последний гвоздь. Хорошо, вольно. Теперь вертим машинку: бизнес, поездки за границу, модная аппаратура и шмотки. И так крутим уже десять лет – спокойно и без помех.

Вообще-то ничего плохого во всем этом самом по себе нет – приятно смотреть, как люди находят свое дело, как иные из них приобрели достойное благосостояние. Плохо то, что ради всего этого людей заставили растоптать все, чем жила страна. Да, мобильный телефон, счет в банке и иномарка – это хорошо. Но когда эти атрибуты уже не в диковинку, постепенно встают вопросы: а зачем, а дальше что? Великая цель великого народа исчезла, растворилась, а потому мелкие частные достижения все больше становятся похожими на бесплодное верчение машинки. И постепенно подспудно нарастает в душе тоска: «На что променяли былое величие?» Вожделенные когда-то атрибуты все больше становятся похожи на забавных, но надоевших чертиков за ветровым стеклом автомобиля, а то и на маячащие перед глазами Иуды 30 сребреников.

Вот здесь и разгадка того, в чем секрет такого феноменального успеха Путина в самых широких массах. Почему еще в предвыборную пору светила интеллигенции исключительно «по зову сердца» пришли на съезд пропутинского «Единства». И почему укрощаемые губернаторы не осмеливались и пикнуть, а наперегонки бежали к президенту и брали под козырек.

Объяснение тому очень простое. Немного поостывших и прозревших людей начинает мучить совесть. До них начинает (пока подспудно) доходить, что они наделали. Конечно, прямо покаяться в содеянном мало у кого хватит духу, больше в ходу самооправдание и попытки свалить вину на других: дескать, это все Гайдар с Чубайсом, проклятые, наделали (можно подумать, что у Гайдара такое красноречие и дар убеждения, что он сумел повести за собой миллионы людей). Но внутренний голос говорит очень нелицеприятные слова. Вот постепенно на наших глазах и бежит народ строиться, как чапаевские бунтовщики, перед командиром – а на самом деле, конечно, перед Историей. А идейные либерал-реформаторы (типа Боннэр с Новодворской) остаются в глубоком одиночестве, отход человеческих масс от них подобен стремительному отливу на море.

И дело, конечно, не в Путине: он популярен просто потому, что явился вовремя. Люди, как было сказано, стремятся стать навытяжку не перед президентом, а перед Историей, незримо стоящей за ним и пронзительными глазами Чапаева смотрящей на них. «Вы пошли за горсткой отщепенцев, продали величие страны, позволили разрушить и растащить все. Теперь вы кровью искупите ваш позор. Будете работать сутками, вас будут приковывать к станкам и кормить раз в день баландой, но вы не посмеете роптать!». И впрямь не посмеют – не потому, что будут бояться: люди уже понемногу понимают, что нашкодили, и внутренне начинают готовиться к будущему искуплению.

На рубеже 20—30-х годов Сталин сказал свои знаменитые слова, обосновывающие необходимость форсированной индустриализации страны: мы отстали от передовых стран на 50-100 лет, нам надо преодолеть это отставание за 10 лет, «иначе нас сомнут». Что уж говорить о нас, знающих о стоящих заводах, замершем производстве и все увеличивающемся отставании страны от мирового уровня… И все больше и больше людей начинают неосознанно ждать, когда же нынешний или новый президент скажет эти заветные слова, призвав к режиму жесткой экономии и настойчивого труда – к тому, что в условиях правления «реформаторов» называется «непопулярными мерами», но в новых условиях вдруг станет очень популярным. Уже сейчас едва только наметившиеся контуры путинского курса кое-кто называет мобилизационной программой развития России.

Внутренне люди понимают, что для пробивания страны на оставленные ею позиции необходим масштабный комплекс мер военного типа; невозможно мобилизовать население, не построив его предварительно в колонны, не приучив вновь его двигаться по свистку и команде, не установив в стране единомыслия, наконец. Но человек, как правило, не любит осознавать фатальность противоречий. Он хочет жить на авось – авось «новый курс» сможет соединить несоединимое: чтобы и страна была монолитно-сильной, и я мог приятно сачковать на диване перед телевизором с бутылочкой в руке. Авось необходимая диктатура сможет мирно ужиться со всеобщей анархией.

Поэтому лозунг момента облечен в весьма половинчатую форму: необходима «диктатура закона». Кто такой этот Закон, которого прочат в диктаторы, – никто не знает (как в советские годы никто не знал, кто такой Слава Капээсэс), но все же лозунг успокаивает: и магическое слово «диктатура» произнесено, и диктатором обещан, слава богу, не Пиночет, а кто-то другой, «в законе»…

В российских СМИ тогда преобладал такой взгляд: Путин принимал эти меры, чтобы сосредоточить всю полноту власти в своих руках, но зачем он это делает, в каких целях употребит эту неограниченную (в рамках закона) власть – неизвестно. Что ж, с этим можно согласиться, но только надо добавить: ясность появится уже очень скоро.

Вот, скажем, оппозиция остро критиковала внесенный правительством и принятый Государственной думой новый Трудовой кодекс и другие законодательные акты. Дескать, при новых законах станут возможными меры по усилению эксплуатации наемных работников работодателями. Это – увеличение продолжительности рабочего дня без оплаты сверхурочных, шестидневная рабочая неделя, перевод всех на контрактную основу, так чтобы в любое время работодатель мог отказаться от продления трудового договора, то есть уволить работника, и притом без согласования с профсоюзом (а только после «консультации» с ним), и многое другое такого же характера. Некоторые свои предложения правительство отозвало, столкнувшись с негативным отношением депутатов (которые оглядываются на своих избирателей), но это ненадолго. Внесут нужные редакционные поправки и снова представят в Думу, и та, поворчав для виду, все проекты одобрит: а куда ей деваться? Ведь большинство в Думе принадлежит к фракциям, заранее заявившим, что они будут поддерживать президента и правительство во всех их начинаниях.

Возможно, юным читателям, да и большинству наших соотечественников среднего возраста эти проекты ничего не напоминают из советской истории. Тогда стоит напомнить, как незадолго до начала Великой Отечественной войны (и в предвидении ее) были изданы Указы Президиума Верховного Совета СССР о переходе с пятидневки на семидневную неделю с шестью рабочими днями и восьмичасовой рабочий день, да еще и о фактическом закреплении работников за предприятием. Более того, не только за прогул без уважительных причин, но и за опоздание на работу более чем на 20 минут было введено уголовное наказание (как много людей попало под эти указы, легко представить, если вспомнить, сколь слабо развит наш городской транспорт, а тогда он был еще слабее). Правда, большинство судимых за опоздание на работу приговаривалось не к отбыванию наказания в тюрьме или лагере, а к принудительным работам по месту основной работы с удержанием части (порядка 20–25 процентов) заработка. И все же меры были очень суровыми. Вольготная жизнь у прогульщиков и «летунов» (как тогда называли тех, кто, устроившись на работу на одном предприятии и получив там комнату или еще кое-какие льготы, прощался с ним и «перелетал» на другое…) кончилась, вообще расхлябанность на производстве была в основном искоренена. А чем ее продолжение обернулось бы в войну, легко представить.

И вот сегодня – снова «закручивание гаек» в области трудовых отношений (и не только). Благо это или зло?

Если ужесточение «правил игры» коснется не только наемных работников, но и работодателей, то станет очевидным, что речь идет о мобилизации усилий для вывода страны из болота, в каком она оказалась. Образно говоря, если рабочих «прикуют к тачке», то и предпринимателей нужно «приковать цепями» к ножкам столов в их офисах. Служить делу возрождения страны обязаны все. Петр I никак не мог взять в толк, почему фельдмаршал Шереметев просит отпустить его со службы на покой в силу достижения преклонного возраста. В России все должны служить царю, будь то крепостной крестьянин или граф и фельдмаршал, и служить до конца дней. Это сурово, но справедливо. А если новый трудовой кодекс будет в сегодняшней России принят ради того, чтобы дать возможность «олигархам» и прочим «хозяевам жизни» безнаказанно усиливать эксплуатацию бесправных наемных работников, то это станет свидетельством того, что президент не «стоит над схваткой», а выполняет волю властвующей «элиты», служит ее корыстным интересам. И это только один пример, «лакмусовая бумажка» для определения подлинных целей российской власти.

А вот другие примеры. После многолетнего перерыва российские военные летчики стали совершать дальние полеты за пределы страны. Однажды они, взломав американскую систему противовоздушной обороны, совершили дерзкий облет авианосца США. А затем эскадрилья бомбардировщиков дальней авиации, способных без дозаправки совершать полет на расстояние 12 тысяч километров, была перебазирована в Анадырь, в непосредственной близости к границам США. На боевое дежурство поставлен еще один полк межконтинентальных ракет «Тополь-М» (пусть и в сокращенном составе). Теперь, после размещения элементов американской системы противоракетной обороны вблизи границ России, не исключена возможность оснащения наших межконтинентальных ракет боеголовками с разделяющимися частями, а также создания вновь ракет средней дальности. Все эти шаги можно расценить и как заявку на проведение самостоятельной внешней политики, и как очередной этап милитаризации страны. А саму милитаризацию можно рассматривать и как козырь в торговле в предвидении «войны с исламом» ради защиты «мировой цивилизации», на что Западу очень хотелось бы толкнуть Россию. Не случайно делегация ОБСЕ, побывавшая на таджикско-афганской границе, тогда положительно оценила присутствие там российских пограничников, подчеркнув, что речь идет о «защите рубежей Европы», для начала – от проникновения наркотиков. И какая из этих версий более справедлива, станет ясным очень скоро.

Наконец, возьмем уже намозоливший глаза пример с новой государственной символикой России. Путин «продавил» мелодию советского гимна композитора Александрова, но в порядке компенсации либералам утвердил в качестве герба – двуглавый орел, а флага – романовский триколор. В обоснование такого решения было сказано, что тем самым подчеркивается идея преемственности: дескать, мы чтим наследие эпох Московского государства, имперской России и Советского Союза. Но ведь ельцинская госсимволика как раз и строилась на том, что в ней принципиально не было ничего советского: дескать, смотрите, вот орел от Московского государства, вот флаг от Российской Республики, вот гимн как представитель от великой русской культуры – и все они единым фронтом против большевиков, символизируя, что в «подлинной» России ничего нет от богопротивного большевизма! И вот в этом едином фронте приказано одну составляющую заменить на советскую; маленькое вроде бы изменение, а какие революционные идейные последствия оно несет!

Россия сможет сохраниться как государство и снова стать великой державой, лишь став на путь строительства русской цивилизации, продолжая и развивая советский опыт. Вот на этих основах, думается, только и можно строить воспитание чувства национального достоинства.

Казалось бы, понимание необходимости большой цели, причем именно государственного масштаба и характера, сегодня пробивает себе дорогу в нашем обществе. Вот что говорил политолог Юрий Крупнов на уже упоминавшемся «круглом столе» в редакции «Литературная газета»: «Русские существуют только тогда, когда Россия сильная. А сильная Россия – это Россия как мировая держава, способная противостоять глобализации и гиперимперии США. Большинство русских людей, особенно молодежь, остро ощущают себя русскими по отношению к происходящему в мире. Базы США идут на территорию союзных республик – у людей болит. В Катаре судят соотечественников – наши переживают. Люди чувствуют. Что мы в промышленности недотягиваем из-за лени и пьянки, кому-то из-за этого стыдно. Вот где они русские!

Главное – направить все усилия страны на проведение новой восточной политики, преодоление дисбаланса между западной и восточной частями страны. В числе заостренных вопросов, связанных с развитием приоритетов Дальнего Востока, есть и такой, как перенос столицы России на Тихий океан. Практически мы перестали решать вопросы на нашем Дальнем Востоке. Если так будет продолжаться дальше, нас как державы, империи – назовите как угодно – не станет уже в течение ближайших десяти лет. В мире очень жесткая ситуация…

Без постановки таких принципиальных вопросов все наше нытье будет сводиться только к тому, что рожать будут все меньше и меньше, а пить будут все больше.

А главное – самая талантливая молодежь будет убегать из страны, ибо никто не предлагает ей ясного и интересного дела. Ей наплевать на наши идеологические споры, ее интересует, как прожить интересную жизнь».

Это правильно подмечено, что молодежь уезжает из России на Запад не только ради большего заработка, но и потому, что хочет прожить интересную жизнь. Только вряд ли она найдет ее на нынешнем Западе. А в России она может стать реальностью. Только надо договаривать до конца. При сохранении курса на рыночную экономику, на «построение капитализма» (который, кстати, как известно, в принципе не должен строиться, а вырастать сам) великой цели Россия своим гражданам предложить не сможет. И без обращения к советскому опыту Россия не только не станет мировой державой, но и вряд ли избежит превращения в колонию. Так что «год великого перелома» и мобилизации всех сил России для ее прорыва в ряд держав – лидеров мира недалек.

ТАК КТО ЖЕ ТАКИЕ РУССКИЕ?

Вопрос этот так часто и горячо обсуждался, что повторять многократно высказывавшиеся точки зрения нет смысла. Конечно, даже намека на расовый подход здесь допускать нельзя. Да и объективные доказательства налицо: чем больше генотипов смешано в народе, тем он богаче. Но у этой темы есть одна сторона, до сих пор не решенная: существует ли в России «русский вопрос», не оказались ли русские, эта государствообразующая нация, угнетенными на своей собственной Родине? Это и было главным предметом дискуссии на «круглом столе» в редакции «Литературной газеты».

Об ущемлении русских говорил депутат Государственной думы Александр Крутов. Ему возражал Юрий Крупнов:

«Я считаю, что «русского вопроса в России» просто не существует. Нет и русского национализма, Русского фашизма, о котором так любят говорить. Есть простой вопрос – судьба России, ее сегодняшнего состояния, будущего. Естественно, великое будущее России невозможно без того, чтобы русские люди начали действовать в полную силу. Русского же вопроса в России быть не может, потому что России не будет без русских.

Постановка русского вопроса происходит от слабости и безысходности. Нужно обсуждать не это, а положение в стране. У русских не может быть национального вопроса, ибо они – не нация. Русские – супернарод. Нация – это народ, который унифицирует в рамках национального государства свои культурные представления, «привязывает» их к определенной территории и существует в истории как национально самодостаточное государство. Русские никогда так не существовали. Неприемлемы две крайности: как растворение русских среди других народностей, как это делают называющие себя евразийцами, так и называние русских нацией, то есть использование чужого нам западного подхода по отношению к русскому народу. Неправильно в «национальных терминах описывать русских. Я считаю себя русским. И считаю также, что от состояния русского народа зависит состояние России».

И вот как прозвучал в его изложении главный вопрос дискуссии:

«Но кто такие русские? Это все, кому дорога Россия историческая, тысячелетняя, кто сегодня готов восстанавливать страну на этих тысячелетних основаниях – как мировую державу. Русский – это не национальная характеристика, это суперэтнос, который отвечает за тысячелетнее Российское государство».

И тут участники дискуссии скрестили шпаги по главному вопросу: Кто же такие русские?

Александр Крутов утверждал:

«Чтобы русский человек чувствовал себя русским, он прежде всего должен быть православным».

Его поддержал священник Александр Макаров: «Русский народ – это те, кто православные».

На это Ксения Мяло возразила: «Великая русская культура в огромной мере формировалась в русле православия… Наверное, французская культура сложилась на основе католичества. Но из этого же не следует, что француз – это католик, а католик – это француз».

И свой ответ дал Юрий Крупнов:

«Но кто такие русские? Это все, кому дорога Россия историческая, тысячелетняя, кто сегодня готов восстанавливать страну на этих тысячелетних основаниях – как мировую державу…

Те, кто не видит реального дела для России, начинают говорить, что все, в том числе малочисленные коренные народы, не дают им нормально жить и развиваться. Все это кажется чудовищным преувеличением из-за отсутствия реального дела для страны».

За этими полусхоластическими спорами осталась без рассмотрения одна очень важная деталь.

Правящая элита, пришедшая к власти в 1991 году, поставила задачу построения в России капитализма. Но она даже не задалась вопросом: а способен ли русский человек полноценно жить и трудиться в капиталистическом обществе. Ведь настоящий капитализм так и оставался достоянием нескольких стран Западной Европы и США, во всем остальном мире, даже за пределами бывшего социалистического лагеря, капитализма не было. И это не случайно.

Для капиталистического общества нужен особый тип человека – «экономический человек», homo oeconomicus. Именно с этого типа человека и в расчете на него создана наука политической экономии. Это человек – индивид, радующийся только прибыли и горюющий только об убытках, а к другим людям и к природе относящийся только как к объекту эксплуатации. Это, конечно, абстракция, а точнее – идеал.

Но русский человек никогда не был таким индивидом, он – личность, связанная с другими людьми и с космосом.

Впрочем, настает тот критический момент, когда каждый не на словах, а на деле покажет, русский он или нет. Ибо снова настает время подвига и жертвы во имя России.

ГРАЖДАНИНОМ БЫТЬ ОБЯЗАН, или КАКАЯ КОНСТИТУЦИЯ НАМ НУЖНА

Когда речь заходит о Конституции, то часто возникает какой-нибудь дежурный политолог, который начинает говорить в таком примерно духе: да, нынешняя (ельцинская) Конституция несовершенна, но все же это первая реально действующая Конституция в нашей истории…

Это гнусная ложь. Люди, которые так говорят, видимо, не знают (или не хотят знать), что у нас была такая, вполне реально действовавшая, Конституция – Конституция СССР 1924 года! Впрочем, скорее всего такой политолог это прекрасно знает, но просто для него любая Конституция, где провозглашается власть трудящихся – это не Основной закон, а изначально бред сивой кобылы. Но это уже из области личных установок…

Итак, Конституция 1924 года. Она декларировала завоевания трудящихся, полученные ими благодаря революции. На всей территории страны провозглашалась Власть Советов – и кто скажет, что ее не было или что она была фикцией?

Эта Конституция впервые сделала подавляющее большинство населения страны гражданами. Правда, о «правах человека» (то есть биологического вида homo sapiens) она умолчала. Наверное, поэтому ее и принято, что называется, в упор не видеть.

А вот в 1936 году произошла катастрофа: была принята новая Конституция СССР, как и все тогда, получившая гордое название Сталинской (хотя ее писал Бухарин). Политологам она очень нравится: замечательная была Конституция, все права человека практически были там предусмотрены, ну для того времени лучше и не надо! Одно плохо: не действовала она, по крайней мере, так, как была написана.

Но бог с ними, с политологами. Куда хуже другое. И в те времена не все были дураки, тоже видели: в Конституции одно, а в жизни другое. Именно с этого времени и на целых полстолетия Конституция начала восприниматься как пустая бумажка, основное предназначение которой – обманывать мировое общественное мнение. А раз лживым стал Основной Закон, то, разумеется, в такой стране не могло быть полноценных граждан. Граждане СССР постепенно психологически начали становиться подданными – как в той же Российской империи.

Символически этот процесс выразился в том, что демонтировали памятник Свободы (напротив Моссовета), на котором был торжественно, на века, для потомков, выбит текст Конституции 1924 года, и установили там державную фигуру на коне с протянутой рукой, коей как бы показывалось всем, какой вышины шесток полагался советскому сверчку.

Державный всадник не просто затоптал копытами Свободу – он втоптал ее в грязь Истории, вытравил ее из памяти людей. В результате появилась возможность манипулировать сознанием людей и внушать им, будто ельцинская Конституция – это такое достижение, какого в нашей стране никто никогда отродясь не видел.

Но народ мирился с грандиозной липой под названием Конституция, пока осознавал, что она – пусть такая-сякая и никуда не годная – все-таки символически охраняет свободу – не каждого лично, а всего общества. Свободу от подчинения его чуждому строю и образу жизни.

И вот тут можно дать еще один ответ на вопрос, почему народ в массе своей поддержал переворот 1991 года. Люди снова захотели быть гражданами; они захотели быть свободными. Поэтому они поддержали ту власть, которая написала на своем знамени: «Берите суверенитета столько, сколько проглотите» (нелишне вспомнить тем, кто тогда был озабочен «наведением конституционного порядка» в Чечне).

Переживаемый сейчас общепризнанный конституционный кризис – это кризис власти, опирающейся на положения этой Конституции. Граждане получили свободу, но… гражданами не стали.

А дело в том, что гражданство и права человека несовместимы! Это странное на первый взгляд положение на самом деле вполне естественно: «права человека» – это права подданного Британской империи. И вот этот британский аршин стараются распространить на все человечество.

Человек свободен, если он борется за свои права. А если за его права активно борются какие-то дяди-тети, то он раб.

Русский мыслитель Николай Федоров в свое время сделал замечательное наблюдение. «Для Западной Европы непонятно, почему иго Англии так тяжело, так невыносимо для Индии, как не было ни одно из предшествовавших; хотя Англия наделила Индию свободою прессы, почти конституционными учреждениями, в которых Европа видит верх возможного для человека совершенства и неприятие коих индусами никак уже не отнесет к ограниченности самих учреждений, а скорее к неспособности племени и к недостаточности его развития для принятия этих форм жизни, в которых нашли свое выражение идеалы европейцев, не имеющих ни малейшего сомнения в их всемирности, общечеловечности. Но уничтожив общину, а с ней и орошение, англичане сделались истинными виновниками голода и эпидемий в Индии».

Комментарии, наверное, излишни. Человек свободен тогда, когда он живет в своем доме, своем обществе. Вспомним слова Протасова из «Живого трупа» Л. Толстого: «Это не свобода… Это воля!» Не свободной, а вольной жизни идеал был дан в проекте Советской власти. Независимая страна с таким общественнным устройством, в котором гражданину вольно дышится, – вот идеал советской жизни.

Отсюда видно, что направление выхода из тупика одно: установление (в противовес «гражданскому обществу») общества граждан, где не будет места правам человека, но будут максимально обеспечены права гражданина. В новом обществе будет, конечно, и новая Конституция; уверен – чем ближе она будет к Конституции СССР 1924 года, чем скорее будет восстановлен прерванный в 30-е годы ход общественного развития, тем более прочным будет фундамент российского общества в XXI веке.

Но кто же будет устраивать новое российское государство и вырабатывать новую Конституцию? Кто эти наши «лучшие люди», как называли в старину народных представителей и правящую элиту? Это очень сложный вопрос, потому что здесь важен религиозный его аспект (отнюдь не сводящийся только к воцерковленности). Рассмотрим его в следующей главе.

Глава 7 Смена элиты – условие выживания и развития России

Одна из самых модных тем в СМИ наших дней – необходимость смены элит. Прокремлевское молодежное движение «Наши» выработало очень верный девиз – сменить «поколение пораженцев!». Телевизионный журналист Михаил Леонтьев призывал: «Старую элиту [которая существовала последние 20 лет] – на помойку!»[29]. Но что это за старая элита, чем она не устраивает страну, какой должна быть элита новая и, главное, откуда она вдруг возьмется, – разброс мнений об этом весьма широк. Попробуем разобраться в этом запутанном вопросе.

ВСЕГДА ЛИ ЭЛИТА – ЭТО ЛУЧШИЕ ЛЮДИ?

Человеческое общество так устроено, что реально управляет в нем всегда некое меньшинство, которое именуется элитой. Слово это, в переводе с французского, означает «лучшее, отборное». Поэтому в строгом смысле слова элитой общества нужно было бы называть тех, кого почитают за идеальных людей.

Всем нам хочется, чтобы элита представляла собой собрание лучших людей. Еще Сократ в Древней Греции учил: «управлять могут только те люди, которые думают о благе всего полиса, а не о своем личном благе». В наши дни легендарный «творец сингапурского чуда», превративший эту крохотную бывшую колонию в одно из самых развитых и благополучных государств мира, Ли Куан Ю говорит: «Великие лидеры жертвуют собой ради своей страны и никогда не пользуются своим положением ради собственной выгоды». Но не всегда так бывает в действительности.

Так же нам хочется, чтобы наша страна занимала достойное место, была лучшей в ряду других. Еще в древности (в V веке до н. э.) говорили: «Для полного счастья необходимо иметь славное Отечество». А славное Отечество невозможно без достойных руководителей страны, и когда это условие не соблюдается, тогда и возникает то чувство неудовлетворенности, которое в «Горе от ума» выразил Александр Андреевич Чацкий: «Где? укажите нам, отечества отцы, которых мы должны принять за образцы?»

Но на практике под элитой понимают политическую элиту – узкий круг лиц, принимающих важные для страны решения, хотя к элите относят и тех, на кого обыватель смотрит, разинув рот, – всяких «звезд».

Совокупность этих элит в советское время именовалась партийно-хозяйственным активом. Вот этот партхозактив и правил в СССР (как и в любой другой стране, только там под другим названием – вроде «500 семейств»).

Мыслители Запада (Х. Ортега-и-Гассет, Р. Михельс, К. Манхейм, Дж. Бернхейм, Й. Шумпетер) создали различные теории элит – политической, технологической, административной, военной, научной, культурной, уравновешивающих друг друга и якобы предотвращающих установление тоталитаризма. Наиболее известна теория итальянского экономиста и социолога Вильфредо Парето (1848–1923), согласно которой элита проходит те же стадии, что и человеческий организм. Она зарождается, проходит период детства, юности, зрелости и старости и, в конце концов, исчерпав свои созидательные способности, умирает. Но умирает не сама, не своей смертью, а свергается новой претендующей на власть прослойкой общества – контрэлитой. Почему?

По теории Парето, при образовании государства у власти оказываются наиболее энергичные и предприимчивые (или, как принято сейчас говорить, «пассионарные») личности. (Кстати, тот же Парето установил так называемый принцип 80/20, гласивший: 80 процентов работы выполняется 20 процентами сотрудников; 80 процентов богатства оказывается в распоряжении 20 процентов членов общества и т. д.). Но проходит время, «пассионарии» уходят из жизни, им наследуют их дети, чаще всего воспитанные в роскоши и безделье, а потому ленивые и безынициативные. Политика страны становится вялой, государство загнивает. А в «низах», среди обездоленных, есть «пассионарии», образующие контрэлиту. Они обличают выродившуюся элиту и призывают народ свергнуть «прогнивший режим».

Происходит такое ухудшение элитной породы, видимо, вот почему. Первая генерация элиты занимается решением актуальных вопросов, требующих сиюминутных решений, нестандартных подходов. Второе поколение закрепляет достижения первого, сводя интуитивно выработанные теми принципы в систему. А третье поколение получает уже готовую систему, т. е. механизм работает, а они, хозяева общества, находятся в положении Емели на печи. Заботы у них возникают лишь от случая к случаю, а власть и возможности остаются. Нетрудно догадаться, что основная масса этих горе-наследников успешно практикуется в красивом и праздном времяпрепровождении, отдаляясь от формально возложенного на них дела и безнадежно дисквалифицируясь.

Социально активная часть народа поднимается на революцию. Если она завершилась успехом, ее вожди и активисты образуют новую элиту. Народ в целом загоняется обратно в стойло (довольствуясь тем, что часть новой элиты вышла из него и сумела решить какие-то назревшие проблемы), и так обеспечивается прогресс общества.

Новая элита вновь начинает заниматься делом, а не проеданием общественного богатства. Но их достижения тоже надо закрепить отлаженным социальным механизмом, который, запустившись, делает фактически ненужными их наследников. Энергичные люди видят, что перемены назрели, а элита пребывает в праздности и тунеядстве. И все повторяется заново. Поэтому исторический процесс и оказывается циклическим, за периодами устойчивой власти следуют периоды социальных взрывов. (В общем, что-то похожее на двигатель внутреннего сгорания.)

Процесс такой «ротации элит» Парето именовал революцией. Однако в действительности далеко не всякую смену элит можно назвать революцией. Бывает, что она означает контрреволюцию, если к власти приходят те, кто тянет страну не вперед, по пути прогресса, а назад, в прошлое. Такое мы наблюдали у себя дома после разрушения СССР.

Это – схема, в действительности ход исторического процесса более сложен. В разных странах он проходит различно, как по-разному понимается и то, кого считать элитой.

В Англии, например, элита – это джентльмены. (Там даже на общественных туалетах есть вывески: «Вход мужчинам и женщинам – бесплатно, джентльменам и леди – за один пенни».) Джентльмен, подобно самураю, не имеет права бояться, страх за свою жизнь является для него позором, и при первом же проявлении страха его вычеркивают из элиты. Джентльмен не меняет честь на жизнь! И уж тем более – на деньги. Это – главный признак английской элиты. Джентльмен волен заниматься любым делом, но когда речь идет о судьбе Англии, то он обязан быть в строю и спокойно встретить смерть, если это потребуется. Особенность Англии – еще и в том, что аристократия там сумела привить идеал джентльмена всему народу.

А каковы особенности процесса смены элит в истории России?

Вот какой гимн новым «элитариям» ельцинской эпохи, выходцам из среды предпринимателей, пропел бывший премьер-министр РФ Сергей Кириенко. По его словам, на общественную арену выходят те новые предприниматели, которые демонстрируют энергию развития и готовность к риску, без чего прогресс общества невозможен. «Предпринимательство – это Творчество, Созидание Будущего, Того, Чего Еще Нет. Это – самая динамичная и современная часть общества, главный общественный класс, люди дальновидные и вообще самые лучшие. Горбачев, Ельцин, Гайдар, Чубайс 10 лет разрушали старую систему, но итогом разрушения стало созидание. Пока шла эта революция, новое поколение не выходило на общественную арену. А теперь оно само может стать идеей для всей страны, ибо воплощает русскую народную мечту о свободном творчестве. Это – государственники, не стремящиеся во власть, но и не оппозиция, они – посредники между настоящим и будущим, либералы не по воззрениям, а по образу жизни, и как прагматики, исповедуют западные ценности, но отстаивают не западные интересы, а российские. Их девиз: «Мы хотим гордиться своей страной, это наша страна, и мы никому ее не отдадим». При диком кадровом дефиците в стране людей во власть надо брать только из этого нового «служивого сословия». Президенту больше не на кого опереться, его главный враг – сопротивление, саботаж и паника старых элит».

Увы, облик самого Сергея Владиленовича как представителя этого нового класса – гегемона, не раз рисовавшийся в печати, далек от идеала. Его (как и названных им других «элитариев») биография – это сплошная цепь весьма неблаговидных поступков. Один только дефолт 1998 года, устроенный этим «Киндер-сюрпризом», обошелся стране в 10 миллиардов долларов – именно настолько вырос внешний долг России за пять месяцев его премьерства, и эти громадные деньги пошли не на развитие экономики, – они достались в основном спекулянтам на российских ценных бумагах. Идеал этого «нового предпринимателя» – рантье, живущий стрижкой купонов.

Их даже капиталистами и предпринимателями нельзя назвать (те все-таки, по определению, стараются преумножить капитал, развивать производство), им больше подходит определение Щедрина – «пенкосниматели нараспашку». Если они – современные патриоты России, то кто же тогда шелупонь, шантрапа и прохиндеи? А поскольку главное оружие нынешних новых российских либералов – это демагогия, их сообщество и следует именовать либерально-демагогической партией.

Ну, а вообще-то возможно патриотически настроенное предпринимательство? Увы, покойный академик Николай Моисеев с горечью отмечал: мировой финансовый капитал создал «насос» (политолог Сергей Кургинян называет его «пылесосом»), перекачивающий природные ресурсы, деньги и умы России на Запад. А давно назрела задача: превратить этот «пылесос» в «компрессор», который качал бы ресурсы Запада в Россию.

В отличие от Запада, где элиты хлопочут о том, чтобы государство не забрало себе слишком много власти, у нас «сливкам общества» приходится мириться с тем, что интересы государства – это стержень всей политики. Далее, в России на Земские Соборы посылали «лучших людей», отбирая их как по роду, так и по заслугам, причем им за это ничего не платили, и они должны были все время работы Собора (а это бывали месяцы и даже годы) проживать в столице за свой счет.

Если с этой точки зрения подойти к оценке как той элиты, какая сформировалась в постсоветской России, так и той, за которую ратует Кириенко, то тут надо однозначно сказать: это хапуги, ни разу не показавшие примера бескорыстного служения стране и народу. И если их называть «сливками общества», то только прокисшими, причем еще до прихода во власть.

ВОСПИТАНИЕ ЭЛИТЫ, или ЧТО ДЕЛАТЬ С ПРОКИСШИМИ «СЛИВКАМИ ОБЩЕСТВА»

Но вот в 2000 году президентом России стал Владимир Путин, а после 8 лет его правления этот пост занял Дмитрий Медведев. Насколько изменилась элита российского общества в ходе уже проведенных преобразований и что она будет представлять собой завтра?

Бывший пресс-секретарь Ельцина Павел Вощанов утверждает, что та элита, которая сложилась в России ко времени вступления Путина в должность президента, всем своим видом демонстрируя свою верноподданность, на деле ни за что не смирится с потерей своих привилегий. Она будет всячески саботировать его меры, и потому он неизбежно должен будет смести ее и заменить новой, созданной для проведения его политики. В пользу такого предположения говорят и теория, и историческая практика.

Следует сказать и еще об одной особенности «ротации элит». Она часто проходит в обстановке кровавой борьбы. Позднейшие поколения подчас удивляются: для чего нужно было расстреливать дворян, интеллигентов, офицеров, репрессировать их малолетних детей? А между тем очевидно, что остатки прежней элиты сохраняли чувство своего превосходства над «хамами», как деликатно именовали «благородные» свою прислугу, или «чумазыми», которых презирал чеховский «печенег». А «хамы» и «чумазые» платили им такой же ненавистью.

Элита постсоветской России складывалась из наиболее оборотистых представителей прежней номенклатуры, «демократических» деятелей и предпринимателей, по большей части имевших опыт работы в «теневой экономике», и, естественно, с изрядной примесью криминалитета. Она с самого начала показала свой эгоистический и антинациональный характер и все 20 лет своего правления была занята борьбой всех против всех за овладение собственностью и передел ее, за сферы влияния. Так что любой новый руководитель страны, если он всерьез думает об интересах государства, вынужден будет от нее избавляться. Встанет этот вопрос и перед Дмитрием Медведевым.

НЫНЕШНЯЯ ЭЛИТА РОССИИ – ЭТО В ОСНОВНОМ ПРЕСТУПНИКИ

Наиболее четко эту мысль выразил профессор Михаил Делягин: Элита России ведет себя так, будто она выиграла «холодную войну», потому что она действительно ее выиграла. Она «добилась личного благосостояния не просто на костях народа, а за счет разрушения страны. Бизнес-элита поднялась за счет присвоения того, что было создано при Советской власти, политическая элита – за счет продажи геополитических завоеваний СССР нашим стратегическим конкурентам…

Нынешняя элита абсолютно безразлична к России… К развитию, модернизации общества и повышению его конкурентоспособности она органически не способна. Такая элита неминуемо «пойдет под снос». Вопрос лишь в том, когда и какой ценой»[30]. Делягин признает, что Путин заменил часть элиты, но кадрами не лучше прежних. А Медведев, собрав вокруг себя либералов вроде Игоря Юргенса, еще более укрепил позиции старой элиты.

Элита и не хочет уменьшения разрыва в доходах с остальным народом. Богатый чувствует свою избранность, пока вокруг него бедные, а если все будут примерно равно обеспеченными, то чем же он будет отличаться от «быдла»? Поэтому нереально предположение журналиста Дмитрия Калюжного: «если бы депутаты Госдумы лечились в районных поликлиниках, учили своих детей в обычных школах, жили бы в рядовых, а не в специально для них построенных домах… Если бы ездили они не в спецавтомобилях со спецпропусками и мигалками, а в метро, да подышали бы тамошними миазмами, да подхватили бы чесотку, посидев там, где только что спал бомж, они быстро поняли бы народные интересы и работающего, и бездомного, и пенсионера»[31]. По словам политолога Александра Тарасова, «интеллигенция 90-х годов превратилась в преимущественно паразитический слой… псевдоинтеллигенты не хотят никого просвещать и освобождать, они экономически не заинтересованы в чужом просвещении и освобождении: каждый просвещенный и освобожденный, с их точки зрения, – экономический конкурент»[32].

«Элитарии» – воры и предатели? Попробуйте иначе ответить на вопрос Тараса Онищенко: «Какой стране служит человек, переместивший капиталы в западные банки? Той, которую он обворовал, или той, которой он доверил деньги и свое будущее? Естественно, второй. А кому конкретно он служит в западных странах? Прежде всего тем, от кого зависит режим благоприятствования его сомнительным капиталам и сохранение тайны его финансовых операций. То есть в первую очередь западным спецслужбам». Это антигосударственники, их можно обозначить как партию воров и государственной измены[33].

Вот и выходит, что главным препятствием на пути создания единой нации в России оказывается правящая российская элита, прежде всего – ее идеология. Не случайно эта элита долгое время убеждала нас в том, что идеология России не только не нужна, но и вредна. Даже в Конституцию РФ включили статью 13, в которой говорится:

«1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие.

2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».

На самом деле либералы, пришедшие к власти, препятствовали лишь сохранению и развитию советской социалистической идеологии. Сами же они были идеологизированы в крайней степени, являлись почти сплошь «западниками» (если пользоваться терминологией XIX века), и преобладали в их среде три течения: американофилы, панъевропейцы и (громко заявившие о себе лишь в последнее время) евроатлантисты.

Ну, с американофилами все ясно. Ельцин и его подельники по Беловежью, совершив предательство и уничтожив СССР, прежде всего доложили об этом президенту США Джорджу Бушу-старшему. И в дальнейшем вся деятельность российской власти проходила (и не могла не проходить) под контролем американских советников. Председатель комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству Евгений Федоров прямо говорил: «Ельцин – это целиком западный проект». Не удивительно, что даже проекты постановлений правительства РФ составлялись в Вашингтоне и посылались в Москву на подпись. Министр иностранных дел РФ Козырев почти откровенно мыслил наш МИД филиалом государственного департамента США. Проамериканские либералы часто «бежали впереди паровоза» и шли на такие уступки США, каких американцы и не требовали. Угодничество ельцинистов перед Западом дошло до того, что в Конституцию РФ была включена статья 15, в которой говорилось:

«4. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».

Теперь несколько слов нужно сказать о втором течении в среде российских либералов.

Еще в брежневские времена, на фоне разговоров о «разрядке», Шарль де Голль выдвинул тезис о Европе «от Атлантики до Урала». Принятие его было бы равнозначно расчленению СССР и России. Ведь это означало, что территория СССР от западной границы до Урала входила в «цивилизованную» Европу, а Зауралье – оставалась коснеть в отсталой Азии. Какая же это была бы единая нация, одна часть которой представляла бы «цивилизованных европейцев», а другая – «диких азиатов»? Разве такая концепция не была бы деянием, направленным на «подрыв безопасности государства… разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни» (что запрещено ныне действующей Конституцией РФ)?

Для Горбачева «включение СССР в семью цивилизованных наций» стало ключевой задачей. Впоследствии, уже при Ельцине, российские либералы разного толка выступали со «встречным планом», чтобы перевыполнить задание Запада. Возникали одна концепция радикальнее другой, распространявшие пределы «цивилизованной Европы» до российских берегов Тихого океана: «Европа – от Лиссабона (или от Дублина) до Владивостока». Даже высшие руководители РФ и наиболее активные в СМИ политологи часто повторяют: «Россия – европейская страна». 17 января 2009 года Владимир Путин, находясь в ФРГ, заявил:

«Россия и Европа всегда были частью единого цивилизационного пространства, частью христианского мира с общим мировоззрением, с толерантностью по отношению к другим цивилизациям, с общими моральными критериями, общей нравственностью». Между тем едва ли не каждый русский знает, что именно со стороны Европы много раз исходила для нас смертельная опасность. Да и при завоевании колоний европейцы не показали ни толерантности, ни христианской морали.

Наконец, точку в этом движении поставил Дмитрий Медведев, провозгласивший единство экономического и культурного пространства евроатлантической цивилизации аж «от Ванкувера до Владивостока» (судя по контексту его выступления, в направлении с запада на восток).

Идею президента подхватил и развил либеральный первый заместитель председателя правительства России Игорь Шувалов. Он и Таможенный союз России, Казахстана и Белоруссии представил как промежуточный этап на пути создания единого экономического пространства от Атлантики до Тихого океана. По мнению Шувалова, развитие Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана предполагает заключение соглашения о зоне свободной торговли со странами ЕС и с АТЭС. Данное объединение открыто для Украины и предоставляет ей возможность «на определенном этапе» ускорить создание зоны свободной торговли с Евросоюзом. Хотя, отметил Шувалов, Таможенному союзу предстоит реализовать ряд практических наработок, таких, как создание единой валюты. По мнению российской стороны, единая валюта стран-членов ТС на данном этапе развития отношений является преждевременным и непроработанным шагом, который, однако, может быть осуществлен в перспективе, равно как и взаимное признание банковских лицензий, единое визовое пространство и др., которые, в свою очередь, подводят к проекту союзного государства стран-участниц экономического интеграционного проекта[34]. И во время своего визита в Молдавию Шувалов предлагал этой стране участвовать в проектах Таможенного союза. Этот либерал не спрашивает согласия на включение в евроатлантические структуры не только русских, бурят и тувинцев, но и казахов, белорусов и граждан других стран СНГ.

Разве не ясно, что во всех подобных случаях речь идет об идее, которая может быть определена как покушение на целостность РФ? Какое дело буряту или тувинцу до Европы, и почему их вдруг, не спросив их согласия, записывают в европейцы, причисляют к нациям, прославившимся развязыванием наиболее жестоких войн и уничтожением целых народов вроде американских индейцев?

У нас часто цитируют Пушкина, который писал, что Россия, истекая кровью, защитила Европу от орд Батыя. Да, один раз было такое, хотя в то же самое время Руси приходилось отбивать нападения шведов и немецких «псов-рыцарей». Но потом Россия на протяжении нескольких веков защищала народы Северной Евразии от натиска западноевропейских хищников-колонизаторов. Южной Евразии повезло меньше, Россия на пути к ним западных колонизаторов встать не могла. О том, что такое колониальный гнет англичан, французов, голландцев и других западных поработителей, могли бы рассказать народы Индии, Индокитая, Индонезии и прочих порабощенных европейцами азиатских земель. Когда в XIX веке Китай воспротивился было ввозу в страну наркотиков, угрожавших самому существованию нации, англичане (при поддержке американцев) развязали против него две войны (вторую – с участием Франции), которые так и вошли в историю под позорным названием «опиумных».

История сложилась так, что Россия – не форпост Европы в Азии, какой ее хотели бы видеть либералы, а форпост Азии в Европе. И в этом ничего изменить нельзя, потому что антиевропеизм вошел в менталитет, в плоть и кровь русских, которым приходилось отбивать нашествия с Запада, начиная едва ли не с момента возникновения Русского государства. И до сих пор преобладающий тон общественного мнения Европы – это жажда «окончательного решения русского вопроса». А решение это, по своей сути, по постановке (но пока не по реализации) очень простое: ликвидировать русский народ или, по крайней мере, загнать его за Урал. Поэтому уже тогда, при Горбачеве и Ельцине, российских «западников», выдвигающих концепции панъевропеизма, следовало бы судить, если бы в то время действовала нынешняя Конституция РФ. В уже цитировавшейся ее статье 13, говорится:

«5. Запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на… нарушение целостности Российской Федерации…»

Россия – самостоятельная цивилизация, которой не нужно прикрываться зонтиком панъевропеизма или евроатлантизма. Ученые, публицисты могут позволить себе самые курьезные суждения о России и о русских, но политикам публичные высказывания в духе «западничества» должны быть настрого, законом, запрещены.

Столь же часто можно прочитать или услышать суждения политиков: «Россия – православное государство» и т. д. Почему не «исламское», не «буддистское», не «иудейское», не «неоязыческое», или не «атеистическое»? Ведь это тоже уголовное преступление, поскольку статья 14 Конституции РФ гласит:

«1. Российская Федерация – светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной.

2. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом».

И вдруг кто-то самочинно записывает всех россиян в православные или в иудеи. На каком основании?

Другая беда, какую несет с собой западничество, – это обезьянничание, некритический перенос на русскую (и вообще на российскую) почву всего, что можно перенять на Западе – идеологии, политических концепций, моды и пр. Нынешняя российская Конституция, самые популярные телевизионные проекты, культ личного успеха и обогащения – все это взято с Запада. Представители одареннейшего народа, как только становятся «западниками», тут же теряют весь свой дар и превращаются в бесталанных подражателей. И, поскольку они оказываются у власти, начинают душить все оригинальное, что возникает на нашей Родине.

Откровенное «западничество» российских государственных деятелей в 90-е годы, можно сказать, было почти общепринятым. В 2000-е годы оно встречалось реже. А сегодня «западникам» в России вновь открыта зеленая улица. И все потому, что в 2000-е оно, это «западничество» во всех трех его видах, не было опровергнуто, а лишь несколько затушевано. Но оно делает создание единой российской нации невозможным.

Что же делать с такой элитой? Профессор Сергей Кара-Мурза сетует: Все были замараны, и на всех есть компромат. И он советует верховной власти честно сказать народу примерно следующее: «Да, мы все замараны, против каждого из нас есть компромат. Вместе с тем только мы имеем сейчас возможность начать процесс очищения, и, когда нас будут судить за прошлые грехи, учтите, что вызов паразитам, высасывающим соки из страны, первыми бросили именно мы». И людям, начавшим борьбу, в итоге простили бы многие их прегрешения и ошибки[35].

В последние годы некоторые наши «элитарии» были за границей арестованы, России пришлось вызволять их из тюрьмы. Как пишет журналист Владимир Винников, «выяснилось, что с ними будут разговаривать тоном, отличным от приказа и окрика, только до тех пор, пока за их спиной стоит суверенная Россия… никакого безоблачного «сырьевого настоящего» у них уже нет»[36]. Но, кажется, и это никого из «элитариев» не образумило. Да, остается только смести их.

ЧЕЛОВЕК – ЦАРЬ ИЛИ РАБ, или ЕЩЕ ОДИН ПОВОД ДЛЯ ОПТИМИЗМА

Ни власть, ни лидеры политических партий, претендующих на руководство страной в это непростое для нее время, даже не пытались ответить на вопрос: «Что день грядущий нам готовит?». А ведь эпоха, в которой мы, как нам представляется, живем, кончилась. И если продолжать жить ее представлениями, которые господствуют в умах современной политической элиты, то наша страна только лет через пятьдесят достигнет доперестроечного уровня, иначе говоря, обречена на роль колонии. Понятно, почему со всех сторон мы только и слышим об угрозе распада России, перехода ее осколков под контроль НАТО и другие подобные страшилки. В действительности наше будущее отнюдь не такое страшное, а при некоторых условиях может оказаться и завидным.

Стоит напомнить несколько мыслей не модного сейчас Карла Маркса. Практически на всей планете существуют классовое общество и эксплуатация человека человеком; история движется в силу назревания и разрешения противоречий между производительными силами и производственными отношениями; класс, прогрессивный на одном историческом этапе, становится реакционным на другом. Вот и поразмыслим, что же произошло с обществом, с производительными силами и производственными отношениями и, наконец, с классами в течение ушедшего в небытие XX века?

Многие помнят: в СССР ведущей силой общества считался рабочий класс. О гегемонии пролетариата трубили идеологи, на эту идею работало искусство. И в фильмах, например, о рабочих, берущих власть в ходе Октябрьской революции и отстаивающих ее в гражданской войне, все было достаточно убедительно (вспомним хотя бы трилогию о Максиме). А вот уже с начала 50-х годов кино о пролетарских доблестях (вроде хроники жизни рабочей династии Журбиных) становится тягуче-скучным: искусство в плену идеологии способно лишь на неестественные творения.

Но почему этот перелом произошел именно в начале 50-х? Потому что именно тогда началась современная научно-техническая революция, и хотя по-прежнему было важно, сколько та или иная страна выплавляет чугуна и стали, ее место в мире все более стало зависеть от развития науки и наукоемких технологий. А значит, уже не рабочий класс становился гегемоном, а научно-техническая интеллигенция. Рабочий класс, как и вообще индустриальная эпоха, оказались как бы ступенями ракеты: отработали свое при ее запуске – и все, их историческая миссия на этом закончилась, и обижаться тут не на кого. Труд сталевара, шофера и уборщицы по-прежнему необходим, всякий нужный обществу труд почетен, но есть занятия, так сказать, рядовые, а есть престижные, устремленные в будущее, и с этим ничего не поделаешь, так устроена и так распорядилась жизнь. Ведь и в ту пору, когда воспевали труд рабочего, никто не ставил фильмов о работниках Госплана, а без этих плановиков и выплавленная сталь, и собранные автомобили могли оказаться не нужными потребителям. Да уважающий себя труженик и не горит желанием непременно оказаться в центре общественного внимания.

В принципе изменение роли рабочего класса предвидел и сам Маркс, он писал, что наука все более становится непосредственной производительной силой. Но он остался в пределах индустриальной эры, а его «ученики» так и не осознали, что мир вступил в эру постиндустриальную. Осмыслить этот новый этап должен был XX съезд КПСС, но реакционные силы сумели повернуть его в русло разоблачения культа личности Сталина. И СССР вступил в новый этап соревнования двух систем идейно разоруженным, так что его поражение (как принято считать) в «холодной войне» оказалось предрешенным.

Трудно сказать, изменилось ли бы положение, если бы тогда теория общественного развития оказалась у нас на высоте. Ведь СССР только что совершил беспримерный рывок, проведя индустриализацию, затем одержал историческую победу в Великой Отечественной войне, что потребовало невиданных материальных и человеческих жертв, – и тут же, с ходу включаться в процесс «постиндустриализации», опять с неимоверным напряжением сил? Но уж во всяком случае того идейного маразма, который захлестывает нас сегодня, мы при наличии правильной теории смогли бы избежать.

И все же, если индустриальная эпоха миновала, то каков же характер наступающей новой цивилизации? Если кратко, то можно сказать так: это – информационная цивилизация, она не просто городская (какой была цивилизация индустриальная), а цивилизация супергородов-мегаполисов «передовых» стран, к тому же «стремящаяся к виртуальности». Попробуем разобраться, что это значит.

Впервые термин «информационное общество» был применен к США, когда в составе их валового национального продукта стоимость предоставленных за год услуг превысила стоимость произведенных товаров. Но по-настоящему в информационное общество США превратились тогда, когда и в сфере услуг основной вклад стали вносить не парикмахеры или починщики обуви, а адвокаты и финансисты. Ясно, что такое общество может существовать лишь тогда, когда необходимые ему товары производят другие. Производство, особенно экологически грязное, выносится в слаборазвитые страны. Нефть для США поставляют арабские страны и Россия, каучук – Индонезия, металлы – страны Латинской Америки и та же Россия… Значит, информационное общество – это, кроме всего прочего, неоколониализм. Горбатятся работники в слаборазвитых странах, получающие за свой труд гроши, а в мегаполисах США размещаются офисы транснациональных корпораций, управляющих финансовыми потоками в своих интересах и пользующихся всеми плодами труда других. Вот во что выливается «владение информацией». Но за этими видимыми чертами информационного общества скрывается нечто более глубокое.

Современный мегаполис – это море жилых домов-высоток, миллионы жителей, миллионы ячеек-квартир, куда подведены свет, газ, вода; это миллионы автомобилей, рабочие места, магазины… И весь этот механизм жизнеобеспечения должен работать так же надежно, как кровеносная система организма. Нетрудно представить, что будет с москвичами, если вдруг в магазины перестанут подвозить продовольствие. Так что тут уже надо говорить не о механизме снабжения, а о рукотворной оболочке цивилизации, окутывающей человечество.

Наш великий летчик Валерий Чкалов после перелета через Северный полюс в Америку, на вопрос одного корреспондента, богат ли он, ответил замечательной фразой: «У меня 180 миллионов». «Чего – рублей или долларов?» «Людей (180 миллионов – это тогдашнее население СССР. – Авт.). Они работают на меня, а я – на них». Вообще-то вся цивилизация незримо держится на этом принципе. Человек получает блага от цивилизации, если он встроен в нее.

В конце XX столетия произошла великая революция: виртуальность получила права реальности. Это можно проиллюстрировать таким примером. Человечество всегда стремилось зафиксировать себя, свои деяния: в глиняных табличках, свитках, пергаментных тетрадках… Но фиксация жизни безнадежно отставала от самой жизни, была ее крайне грубым отражением. Представьте себе: идет битва, «смешались в кучу кони, люди…» – такое напряжение сил, кипение страстей!.. А от всего этого богатства остается запись летописца: «В лето… поби Ярослав Изяслава». И все, нет ни ржанья коней, ни стона раненых.

Все изменилось, когда появились видеокамеры и цифровая запись изображения. Ткни пальцем в кнопку – и автоматика зафиксирует тебя почти в натуральном виде. Компьютер, подсоединеный к Интернету, может забросить твое видео во Всемирную Сеть, где оно будет путешествовать, как космический мусор в пространстве, пока не «сгорит в атмосфере».

Один оригинал с помощью видеокамеры вел прямой репортаж для пользователей Интернета о процессе собственного умирания. Возможно, в Сети осталось много копий этого сюжета. Согласитесь, это уже не обрывочная запись летописца. И все это культурное пространство, которое раньше было лишь избыточным довеском к истории, теперь обрело статус тени человечества. Тень эта растет и скоро грозит стать выше самого человека. Современное производство невозможно без все ускоряющегося обмена данными через раскинувшиеся электронные сети.

Но культурная тень человечества не просто разрослась. Если прежде культурные пласты были лишь пассивным слепком с живого человечества, то современная электронная культура уже начинает быть активной: впервые «второе я» человечества начинает потихоньку осознавать себя.

Тень человечества получилась мыслящей.

Бунт машин? Захват ими власти? Главное все-таки в том, что человек как бы сам идет навстречу своей отставке: он уже не только не может обойтись без техники, но и потерял квалификацию: во многих отраслях он уже просто не сможет вручную управлять теми процессами, которыми управляет компьютер. Пока что человек считает, что принятие решений осталось в его компетенции. Но процессы стали так быстротечны, что волей-неволей приходится и здесь дело перекладывать на плечи техники. Похоже, что фантасты, размышлявшие о возможности «бунта машин», просто (в силу своей оторванности от жизни) не посмотрели в корень: в процесс производства…

Так что, победят машины людей или нет? Наш великий поэт Гавриил Державин выразил существо человека гениальной формулой: «Я – раб, я – царь, я – червь, я – Бог». Какая часть этой формулы оправдается в новом тысячелетии? Человек – царь, он даже может с помощью созданной им техники уничтожить все живое на Земле. Но он же – и раб этой техники, без которой уже не может организовать ни свой труд, ни свой быт. Человечество создало себе виртуального двойника, воспроизвело себя в мире электронных коммуникаций. И с этим двойником оно вынуждено теперь работать на пару.

Таковы новые взаимоотношения человека с техникой. А как в этой новой виртуально-реальной ситуации будут складываться отношения между людьми, классами, народами?

Говорят: Россия (а мир – тем более) исчерпала лимит на революции. Нет, «призрак коммунизма» вновь встает из могилы. Если первая половина XX столетия прошла под лозунгом «Больше социализма!» (через социализм в той или иной степени прошли почти все страны), то вторая (и первое десятилетие нового века) стала эпохой либерализма, наступления принципа свободного предпринимательства. Однако и эта полоса истории заканчивается.

Коллективистское сознание похоронил персональный компьютер. Индивидуалистическое сознание похоронят мощные сетевые серверы.

Казалось бы, в индустриальном обществе производственные отношения стабилизировались, конфликты между трудом и капиталом сглажены. И вот это хрупкое равновесие оказалось нарушенным в новооткрытой информационной сфере. А ведь нынешняя степень обобществления информационного производства находится где-то на уровне средневековой мануфактуры. Появление крупных компьютерных производств с развитой специализацией труда фактически будет означать пролетаризацию мелких собственников, превращение класса мелких производителей в пролетариев умственного труда. В прошлом веке известный русский критик Дмитрий Писарев дал замечательно точное определение этому новому классу: «мыслящий пролетариат». Или, выражаясь по-научному, – когнитариат (от латинского cognitio – знание).

Наступающая эпоха – это стадия реванша коллективистских принципов. А значит, для либеральной идеи и впрямь наступил Конец Истории.

Если промышленное разделение труда в мире давно установилось, то информационное разделение труда еще не сложилось. Мы живем в уникальное время: Всемирная Сеть представляет собой настоящий виртуальный Клондайк, где каждый может свободно рыть себе богатство. Теоретически в мировом информационном пространстве пока что все равны. Но на деле все иначе, и виртуальный информационный империализм отнюдь не виртуален в жизни. Он выключает из истории целые мировые регионы, превращая их в колонии.

Поэтому когнитариат сейчас вновь потерял отечество, а не только теряет средства производства. Труженики Всемирной Сети противостоят складывающимся корпорациям ее владельцев как единое целое – электронная связь сделала границы и расстояния прозрачными для общения. Интернационал Когнитариев не выдумка, это уже существующая реальность, и это – преддверие Мировой Когнитарской Революции.

В эпоху перенаселенности Земли и экологического кризиса даже само существование цивилизации на стихийно-либеральной основе, при сохранении частной собственности на средства производства и прежде всего на знания, невозможно. Только вырвав управление мировым хозяйством из рук кучки собственников и переведя его на плановую основу в интересах большинства трудящихся, можно решить главные глобальные проблемы человечества. Направленные новым Гераклом потоки вод очистят современные Авгиевы конюшни. Каждый шаг человечества к пропасти повышает значение опыта советского планирования, ибо время не ждет. Так что тем, кто поспешил похоронить нашу страну, можно сказать: век России – еще впереди! Россия больше всех выиграет от когнитарской революции потому, что, во-первых, та станет продолжением Великого Октября, а во-вторых, наши народы обладают замечательным творческим потенциалом. Поэтому жизнь в России обязательно станет прекрасной, и каждый из нас может стать кузнецом своего счастья.

А недавно появился еще один повод для размышлений о влиянии нового технологического уклада на характер будущей элиты России.

ГДЕ ВЗЯТЬ НАЦИОНАЛЬНУЮ ЭЛИТУ?

Дискуссия о новой элите России прошла и на страницах «Литературной газеты». Культуролог Игорь Яковенко сетовал: «Исконно хозяевами страны были Рюриковичи. Затем – Романовы. Последний из них так и записал в опросном листе: «Хозяин земли русской». За ним хозяином стала советская партийно-государственная элита. Теперь страна принадлежит нынешней элите. Народу никогда ничего не принадлежало».

А что представлял собой этот народ? «Начиная с XVIII века в России сосуществуют два сектора общества: модернизированный и традиционный. Это – два космоса, две культуры, между которыми пропасть…

Человек модернизированный адекватен современному миру. Он понимает, как устроено государство, как устроена современная экономика, понимает природу политических процессов… он способен включиться в эти сущности и использовать их для реализации своих интересов.

Человек традиционный в принципе не способен ко всему этому… Для такого человека патерналистская власть естественная и единственно возможная…

Наше общество состоит из трех больших групп. Модернизированный сектор разделяется на людей эгоистическо-асоциальной ориентации и социально ориентированных… Первые… решают собственные проблемы и своего будущего с Россией не связывают.

Вторые созидают нацию и государство…

Третью группу составляют частично или минимально модернизированные. Эти дезориентированы, пассивны, разобщены, не способны к борьбе за свои интересы…

А в это время «конкретные пацаны пилят бабки». Времени у них не так много. Через 10–15 лет ситуация взорвется. Социально ориентированные силы… попытаются создать (и создадут) в России гражданское общество.

А это означает конец спокойной распиловки.

Поэтому та часть элиты, которая включена в процесс распиловки, громит свих противников и натравливает на них традиционалистскую часть общества. И это у них прекрасно получается.

При всем презрении к чиновнику-коррупционеру народ видит в чиновнике своего. А как же иначе? Чиновник требует от народа оставаться в привычном подъяремном состоянии и обещает: я тебя не обижу. А социально ориентированные силы, воплощающие позитивную историческую перспективу, требуют от него гражданской инициативности. То есть – быть готовым совершать поступки, преодолевать себя, двигаться.

От того, кто победит в этом противостоянии, зависит будущее России. Если «конкретные пацаны» одержат стратегическую победу, они распилят все, что поддается вывозу, и свалят за пять минут до того, как ситуация грохнет. Тогда-то и наступит реальность, из которой начало 90-х покажется цветочками. Причем советского наследия, которое можно было проедать годами, и нефтедолларовой финансовой подушки уже не будет»[37].

В спор с И. Яковенко вступил историк и ведущий программы «Кто мы?» на телеканале «Культура» Феликс Разумовский. По его мнению, «комиссары рублевско-успенского призыва», идеологом которых выступает И. Яковенко, развернули в России строительство очередного Котлована, с той только разницей, что теперь это не коммунистическая, а капиталистическая стройка… Новым передовым классом объявлены люди «модернизированные». Все материальные ресурсы России – в их полном распоряжении… Остальным, как говорится, просьба не беспокоиться.

Остальные – это так называемые традиционные. Им нет места на этом празднике жизни… все традиционные люди – обречены… эти «традиционные» бесполезно коптят небо и только путаются под ногами у «модернизированных».

Ф. Разумовский признает необходимость реформ, «но только не ценой России, а во благо России… Всем нашим горе-реформаторам всегда мешала историческая Россия и ее традиционный мир. Что только они не предпринимали, чтобы как-то избыть Россию… «быть готовым… преодолеть себя» это их любимый клич. Яковенко тут не первый и не последний. На самом деле с этой самоубийственной задачей мы почти что справились. XX столетие было тут особенно плодотворным… Национальная культура подверглась чудовищным извращениям и подменам. Именно это загнало нас в исторический тупик…

Кризис идентичности или кризис беспочвенности – вот диагноз нашей болезни…

Нет и не может быть абстрактной «модернизации», «модернизации вообще». В противном случае она оборачивается денационализацией… подобная «модернизация» изначально бесчеловечная… Реформы не должны быть проклятием России. Если они… вызывают деградацию русского мира и превращают большую часть населения страны в изгоев мифического нового прекрасного мира, подобные реформы должны быть отвергнуты на стадии проекта. Самопознание, изучение России, понимание русского мира является первым и важнейшим условием любой модернизации… Тем не менее национального проекта модернизации страны у нас нет до сих пор», а респектабельные партийцы из «Единой России» «не владеют национальной проблематикой, ибо реальная историческая Россия им решительно неведома. Для «национализации будущего» потребна национальная элита…

Последняя русская модернизация многократно усугубила дефицит личности, которая буквально растворилась в безликой массе, соблазненной и помешанной на капиталистическом изобилии. В этой ситуации отстаивать общенациональные интересы просто некому. Масса в отличие от народа не способна к самодеятельности и историческому творчеству. Масса не может выделить лучших, она выносит на поверхность циничных и ловких, то есть «модернизированных»[38].

Словом, ловко отделал Ф. Разумовский И. Яковенко! Только вот полемики-то у них не получилось, а вышел обычный обмен мнениями «пикейных жилетов», безнадежных архаистов.

Для И. Яковенко – «Россия вчистую проиграла весь XX век», для Ф. Разумовского – в XX веке «русский мир был разрушен практически до основания». А ведь и для далеких потомков XX век будет началом эры покорения человечеством космоса. Забудут они имена руководителей государств и даже великих писателей, а имя Юрия Гагарина навеки вошло в мировую историю. Но ведь Гагарин не сам по себе – взял и полетел в космос. Его послала туда Страна Советов, ставшая почти на полстолетия лидером мирового развития, на тот момент величайшая, передовая держава на планете. Выходит, это была эпоха величайшего взлета России и русского человека. И нужно быть абсолютно слепым и глухим, чтобы этого не заметить. «Кипит народ минувших дней», – сказал бы по поводу этого спора архаистов «наше все». А Дмитрий Писарев добавил бы: «стороны были достойны друг друга и одинаково смешны для беспристрастного наблюдателя».

Оба они пекутся о благе России, которой нет. Великая Россия – СССР развалена совместными усилиями либералов-«модернизаторов» и патриотов-почвенников в союзе с внешними врагами страны. Все 90-е годы Россия оставалась колонией Запада. Ф. Разумовский, правда, оговаривается: то время «едва не обернулось для нее потерей суверенитета», но в том-то и дело, что слова «едва не» здесь совершенно излишни. Правительство Ельцина было самой настоящей колониальной администрацией. Оценку тогдашним чиновникам (и руководителям страны) недавно дал Владимир Путин: нужно было бы сажать в тюрьму тех, например, кто проталкивал колониальные соглашения о разделе продукции, по которым наша страна фактически бесплатно и навечно отдавала свои природные ресурсы иностранцам (а решения об этом принимались на самом высоком уровне).

Ни И. Яковенко, ни Ф. Разумовский не поняли характера нашей эпохи. Это не то время, когда можно «модернизировать» страну. Если страна остается колонией, бессмысленно говорить об ее модернизации или о «создании в современной России эффективной экономики». Не дадут колонизаторы осуществить никаких созидательных программ. Не для того они разрушали СССР, чтобы на его месте возникла могущественная Россия. Да и вообще модернизацию страны нельзя проводить так, будто перед нами чистый лист бумаги, на котором мы можем чертить, что нам заблагорассудится. Иными словами, наши дни – это не время мирного созидания по обдуманному плану, а эпоха национально-освободительной борьбы, когда нужно спасать страну от неминуемой гибели. И еще неизвестно, чем эта борьба обернется. (Наши полемисты, думается, даже не поймут такой постановки вопроса: «Что спасать? От кого?».) А такая работа не делается в белых перчатках. Тут придется вычищать много грязи, и, вероятно, еще раз оправдаются слова поэта: «дело прочно, когда под ним струится кровь». (Как свидетельствует история, чаще всего новая элита победителей отправляла побежденную экс-элиту на плаху.)

Ф. Разумовский утверждает, что для России непригодны ни либеральные, ни деспотические проекты модернизации. К деспотическим он относит и опричнину Ивана Грозного, и советский период. А какие же еще проекты модернизации существуют в природе? Оказывается, это реформы, нацеленные на «воспитание общества ответственных граждан». И в качестве самого масштабного и успешного национального проекта приводятся реформы Екатерины II.

Видимо, надо было долго думать, чтобы привести такой пример. Любой здравомыслящий человек скажет, что как раз реформы Екатерины создали в России класс совершенно безответственных граждан. Она подтвердила и ввела в действие указ Петра III «О вольности дворянской», по которому дворяне освобождались от обязательной службы, но сохраняли за собой землю и крепостных (которые им за службу и давались). На эту вопиющую несправедливость народ ответил такой войной («пугачевщиной»), которая потрясла самые устои государства. И крепостное право именно в ту пору достигло пика своей несправедливости и жестокости. Раньше крестьянин был прикреплен к земле, но лично свободен, но постепенно его закрепощали и лично, и дело дошло до торговли людьми, причем членов одной семьи могли распродать поодиночке, разным хозяевам, и они уже никогда не увидят друг друга! Вот когда крепостное право стало самым настоящим крепостным рабством. Хороши условия для воспитания национальной элиты! Впрочем, понятно, почему нашим интеллектуалам так по душе «екатерининское время»: ведь именно в среде освобожденного от службы дворянства и зародилась российская интеллигенция. Она ездила по странам Европы, слушала лекции в заграничных университетах, знакомилась с западными политиками и деятелями культуры (в подавляющем большинстве своем русофобами), вступала в масонские ложи и пропитывалась духом ненависти к Российскому государству.

Беда современной России, по Ф. Разумовскому, в том, что мы не знаем исторической России. Не знали ее коммунисты, не знали либералы-«модернизаторы». Знание это, оказывается, хранили первая русская эмиграция и отдельные островки в советском обществе вроде Пушкинского Дома. Только уж больно короткая получается у них историческая Россия. Ведь он исключает из нее не только 74-летний советский период, но и эпоху Московского государства, особенно Ивана Грозного с его опричниной. И получается историческая Россия в точно очерченных границах времени: 1613–1917 годы, время правления известной прозападной династии (более того – фактически начальной точкой отсчета считают Петра I)! Маловато для целой русской цивилизации. И насчет Гайдаров и прочих «модернизаторов» тут допускается ошибка. Они творили свои черные дела не от незнания истории, а выполняя заказ своих зарубежных хозяев. А уж хозяева-то постарались Россию узнать, – сотни исследовательских центров ее изучали, чтобы выявить ее уязвимые места.

В действительности периодизация истории России проста: сначала это эпоха Московского государства, когда русский народ, которому приходилось отстаивать свою независимость в непрестанных войнах, нашел себя в православном самодержавии – тоталитарном строе «осажденной крепости», принужденной жить, как говорил Д. И. Менделеев, «бытом военного времени». «Православное самодержавие» – это мировоззрение русского народа, выраженное в религиозных терминах. По выражению известного русского религиозного мыслителя, «выше этих высот и шире этих широт национально-религиозное и религиозно-национальное сознание по существу никогда не подымалось»[39].

Второй период – это правление сначала Годунова, потом Романовых, всеми силами стремившихся ввести Россию в шеренгу «цивилизованных европейских наций» и наконец – Ангальт-Цербстских (под тем же лейблом Романовых). Вот когда «русский мир был почти полностью разрушен», русский народ доведен до скотского состояния (наверное, Ф. Разумовский помнит хотя бы «Мужиков» Чехова), а вся политика была нацелена на то, чтобы не допустить к культуре «чумазого».

Наконец, третий период – советская эпоха, которая явилась отрицанием романовского курса на европеизацию и возобновлением на новой основе исконно русского тоталитарного строя. Это была вершина развития русской цивилизации. Нашим «властителям дум» эта эпоха ненавистна потому, что тогда власть пыталась заставить интеллигенцию, это последнее сословие собственников (на знания), «свободных художников», служить народу. (Ни Пушкина, ни Льва Толстого интеллигентами не назовешь.)

Нынешнее состояние России – это попытка либералов-«модернизаторов» вернуть из прошлого второй период, а такие поползновения архаистов обречены на неудачу. А властителям, которые были приведены в Кремль интеллигенцией (вспомним ее 500-тысячные митинги в поддержку Ельцина), она оказалась совсем не нужна. И слава Богу! В XX веке дважды интеллигенция была у власти в России: Временное правительство за несколько месяцев развалило Россию, и потребовались Октябрь и Гражданская война, чтобы снова собрать страну. «Самое образованное в мире» правительство Ленина быстро добилось того же результата, и потребовался Сталин, чтобы покончить с этим хаосом.

Нынешний «дикий капитализм» (который вовсе и не капитализм, а узаконенное воровство и буржуазный стиль жизни) – громадный шаг назад от советского строя. Так что его певец И. Яковенко – миннезингер вчерашнего дня, а Ф. Разумовский, живущий по сей день в «век Екатерины», – трубадур монархии, дня позавчерашнего. Эти «два века ссорить» не стоит, пусть они спорят между собой до хрипоты, к заботам наших дней это не имеет никакого отношения.

Но ведь СССР действительно рухнул, как и утверждают И. Яковенко и Ф. Разумовский? Факт краха СССР нельзя отрицать, но выводы из него делаются некорректные. Ведь цивилизации, как и люди, умирают по разным причинам. Скажем, одни уходят из жизни, потому что исчерпали свой жизненный ресурс, другие оказались жертвами убийц. Русско-советская цивилизация показала наивысшую в истории эффективность, когда за десять лет (1929–1939) разоренная и неграмотная страна превратилась во вторую индустриальную державу мира и авангард мировой культуры, а затем одержала победу над самой страшной военной машиной гитлеровской Германии (фактически – объединенной Европы). В дальнейшем она обещала создание таких высочайших технологий, которые обесценили бы, сделали бы старьем технику Запада. Чтобы остановить это движение СССР вперед, против него и сплотились все темные силы мира. Советская цивилизация всего лишь переживала кризис, но именно в это время интеллигенция, лидеры которой шли на поводу у внешних врагов, нанесла подлый удар по своей стране и народу. Значит, советская цивилизация не окончилась крахом, а была остановлена в своем развитии предателями и убийцами. Вот почему Юрий Поляков имел полное право написать: «Напрасно радуетесь, сэр. Мы восстановим СССР!» (имеется в виду, наверное, не столько союз народов, сколько советский строй). Какой бы ни была будущая русская цивилизация, она не может не быть продолжением и развитием своего предыдущего высшего этапа – советской цивилизации.

Но, – возражают антисоветчики, – ведь эти достижения оплачены слишком дорогой ценой, миллионами человеческих жизней! Да, жертв было много, особенно потому что нация брела к светлому будущему впотьмах. И было бы хорошо, если бы кто-то предложил рецепт восстановления позиций страны, ее возрождения с малым числом жертв. Если есть такие рецепты – поделитесь; есть, однако, подозрение, что все эти причитания лишь для того, чтобы ничего не делать для нашего освобождения. А если бы народ «постоял за ценой» и страна была бы оккупирована врагами, не пришлось ли бы заплатить цену несравненно большую – уничтожение всего народа?

Ф. Разумовский прав в том, что либералы-«модернизаторы» не могут образовать необходимую России национальную элиту, они для этого «элементарно профнепригодны». Но и почвенники-антисоветчики также не смогут стать элитой России именно потому, что не понимают и не принимают советского периода.

Сама идея о выращивании национальной элиты в лицеях и пансионатах порочна. Национальная элита России сложится не в процессе чтений и размышлений, а в ходе жестокой национально-освободительной борьбы, которая только еще начинается. И составят ее люди дела, но не прагматики, люди мысли, но не разговоров на темы культуры. Смешно даже подумать, что ее идеологами, наставниками руководителей государства могли бы стать, как полагал Ф. Разумовский, академики Дмитрий Лихачев и Александр Панченко (для полноты компании здесь не хватает только Васисуалия Лоханкина).

Еще одна особенность России – она при своих неисчислимых богатствах и необыкновенной одаренности народа время от времени сильно отставала от стран Запада в технологическом отношении. И когда такое отставание становилось критическим, опасным для самого существования государства, являлся волевой руководитель, вызывал к жизни новую элиту, которая брала народ за шкирку и тянула его к намеченной цели («светлому будущему»). Вот где причина «деспотических режимов», а не там, где их видит Ф. Разумовский, не в зверских наклонностях вождей. Кажется, Бертран Рассел даже задавался вопросом: а можно ли иначе управлять героями Достоевского? Русские люди, конечно, не герои Достоевского, но они и совсем не такие, какими их представляют себе либеральные и почвенные архаисты.

Закончу эту главу несколькими цитатами из книги ныне опального экс-мэра Москвы Юрия Лужкова «Россия 2050 в системе глобального капитализма»[40].

«Без видения и понимания стратегической перспективы развития современного мира рассчитывать на успех в глобальной конкуренции не приходится. А такого видения России 1990-х и даже начала 2000-х годов остро не хватало. Мы смотрели в настоящее и прошлое, надеясь найти там магические рецепты «догоняющего развития». А смотреть надо в будущее – и России, и мира…

Наши сегодняшние взаимосвязанные действия в области внешней и внутренней политики должны быть, во-первых, максимально подчинены цели достижения Россией необходимого и оптимального для нее положения в «завтрашнем дне» развития человечества. А во-вторых, – по возможности ориентированы на управление тенденциями мирового развития, то есть изменение прогнозируемых сегодня характеристик «мира будущего» в нужном нам направлении…

Россия в силу своих исторических, геополитических и социокультурных особенностей объективно не может быть интегрирована в слабеющую «глобальную коалицию», называемую Запад…

Россия – ведущая держава евроазиатского пространства, обладающая значительной возможностью влияния на мировую систему…

Выход России на оптимальный сценарий развития до 2050 года определяющим образом зависит от способности переосмыслить в глобальном контексте новые требования, предъявляемые временем к государству и обществу. Перейти от стратегии стабилизации страны к решению задач качественного модернизационного развития».

Юрий Михайлович не сказал, что этот новый курс невозможен без установления контроля государства над частной собственностью. Зря он рассматривает Россию 2050 года в системе глобального капитализма: к тому времени эта система уйдет в небытие. Не говорит он прямо и о необходимости смены правящей элиты (его официальное положение этого не позволяло). Но в свете той критики, какой он подверг ее в своей книге, этот вывод напрашивается сам собой.

Итак, смена элиты – условие сохранения и развития России. Другое условие – это наличие мощных Вооруженных сил, способных дать отпор любым попыткам внешних недругов поживиться за счет России. Попробуем разобраться и в этой непростой теме, ставшей в последние годы предметом острых дискуссий.

Глава 8 Щит и меч суверенной России

ЭЛИТА ОСОБОГО РОДА

В свое время книга писателя Вадима Кожевникова «Щит и меч», повествовавшая о героических подвигах советских разведчиков в тылу гитлеровской Германии в годы Великой Отечественной войны, снятый по ней фильм, как и картина Бориса Барнета «Подвиг разведчика», зародили у подростка Владимира Путина мечту – стать разведчиком. Более того, они определили, что Путина, по его собственным словам, «без всякого преувеличения можно было считать успешным продуктом патриотического воспитания советского человека».

В советское время «щит и меч» служили эмблемой военных юристов. Но в действительности щитом и мечом надо считать Вооруженные силы государства, которые призваны обеспечить его надежную оборону, а в случае нападения врага – дать ему сокрушительный отпор и, если понадобиться, добить его в его собственной берлоге.

Известно, что русский человек – не любитель «золотой серединочки». Он считает: «работать – так работать, гулять – так гулять!» Он государственник, и потому покорно переносит трудности во имя державы. Но если противоречия в обществе (когда какая-то прослойка перестает участвовать в общем деле) назревают и своевременно не гасятся умной политикой власти, русские в своем стремлении к воле могут даже впасть в анархию. Во всяком случае, они тогда решают спорные вопросы не парламентскими упражнениями в красноречии. Об этом говорят, например, и опыт новгородского веча, и мгновенное свержение монархии, державшейся в стране 300 лет, и последовавшая затем ожесточенная Гражданская война между «белыми» и «красными».

В любом уважающем себя государстве армия (в широком смысле) – это главная опора общественного строя, служба в ней почетна, и ее командный состав – это часть элиты страны. Причем особая часть, как бы элита элит, потому что призвана служить государству, не щадя не только сил, но и самой жизни, быть готовой в любой момент вступить в смертельный бой.

Но армия не существует вне общества. Каково общество – такова и его армия. Но, кажется, есть два закона, определяющие ее состояние.

Первый закон: критерии успеха и карьерного роста различны в военное и в мирное время.

Во время войны способности военнослужащего, особенно офицера или генерала, определяются тем, насколько успешно он бил врага. Поэтому быстро продвигаются по службе те, кто удачно проявил себя в бою, т. е. лица с психологией более разрушительной, нежели охранительной. В мирное время боевые действия не ведутся, и состояние армии зависит от того, насколько хорошо она снабжается, насколько старательно сохраняются запасы, ремонтируется техника, т. е. будущая боеспособность зависит от людей другого типа, у которых, наоборот, охранительные черты преобладают над разрушительными. Вот почему возвращение героя с войны на службу мирных дней часто оборачивается драмой, а вступление в бой командира мирного времени – порой и вовсе трагедией.

Второй закон: когда государство на подъеме, народ одушевлен высокой идеей, в армию идут лучшие из лучших. А когда государство теряет смысл своего существования, народ утрачивает пассионарность, решающим мерилом всего и вся становятся деньги. Тогда и в армии вольготно чувствуют себя торгаши всех мастей, приватизирующие военное имущество и торгующие отсрочками от военной службы, а солдат превращают в новых крепостных, употребляемых на строительстве офицерских и генеральских дач.

НЕПОБЕДИМАЯ И ЛЕГЕНДАРНАЯ, или ОТ КАКОГО НАСЛЕДСТВА МЫ НЕ ОТКАЖЕМСЯ

Нам сейчас уже трудно представить обстановку высочайшего подъема, который переживала передовая часть народа в 30-е годы, убежденная в том, что строит самое справедливое на свете общество, светлое будущее страны, уверенная, что в мире нет таких крепостей, которые невозможно взять. Это был высший взлет русского характера, хотя время было трудное.

Тогда престиж армии в обществе был необыкновенно высок. Наиболее способные юноши стремились поступить в военные училища, и даже девушки овладевали профессией трактористки, чтобы, как они говорили на съезде колхозников-ударников, при необходимости пересесть на танки. Когда после боев у озера Хасан на улицах столицы появлялись красноармейцы и командиры с орденом или медалью на груди, их провожали восхищенными взглядами. И подростки, и взрослые занимались в кружках, чтобы получить значки «Ворошиловский стрелок», «Готов к труду и обороне».

Тогда еще не было ни солдат, ни матросов, а были красноармейцы и краснофлотцы. А вместо офицеров – красные командиры. Слово «солдат» происходит от названия итальянской монеты «сольди», которой военачальники расплачивались с воинами-наемниками. Давно уже во всех странах Европы была введена всеобщая воинская повинность, а название «солдат» так и осталось, что подразумевало взгляд на него как на «пушечное мясо». Боец РККА был не солдат, а красноармеец, то есть воин, воодушевленный красной идеей и сознательно идущий под знаменем цвета крови, пролитой благороднейшими представителями человечества ради счастья всех людей труда.

Сейчас многие публицисты, присвоившие себе звание «патриот», обвиняют большевиков в том, что те взяли курс на мировую революцию, для которой Россия якобы должна была послужить лишь запалом. Но именно установка на мировую революцию как на построение всемирного братства трудящихся придала национально-освободительной борьбе народов России против прозападно-компрадорского царского режима ту мессианскую устремленность, без которой она вряд ли смогла бы завершиться такой блистательной победой. Красная Армия была не просто армией, но и школой во всех смыслах – школой мужества, школой политической жизни. В крестьянской стране деревенский парень, призванный в РККА, овладевал не только оружием, но и грамотностью, основами политических знаний. Он верил в то, что «от тайги до Британских морей Красная Армия всех сильней!»

В 30-е годы намечается переход от армии революции к армии Державы, восстанавливаются прежние воинские звания (лейтенанта, капитана, майора, полковника, затем генерала и адмирала) и устанавливается особое – Маршала Советского Союза.

Потом была война, закончившаяся Великой Победой. Стали привычными и офицерские, и генеральские звания, и погоны. А позднее на иных мундирах появились даже аксельбанты, что было уже явной нелепостью и почти карикатурой (в армиях XIX века их носили адъютанты, которым это помогало записывать приказы командующего при езде на лошади – ну типа шнурков для привязывания авторучек у окошек Сбербанка). Бывшая Красная Армия, ставшая Советской Армией, все больше перенимала атрибутику армии царской России, хотя по-прежнему считалось, что она – наследница Красной Гвардии.

Но вот с некоторых пор сначала среди диссидентов, потом во все более широком кругу интеллигентов стало распространяться почитание «убиенного большевиками российского новомученика государя императора Николая Александровича», белогвардейских генералов и адмиралов. С началом перестройки культ белой гвардии, дворянства, вообще институтов и деятелей царской России возродился открыто, «патриотические» журналы и газеты – «Наш современник», «Москва», «Слово», «Литературная Россия» – помещали портреты царя и белых генералов, статьи с восхвалением Колчака и Деникина, Краснова и Корнилова. Редакции не смущало даже то, что они на одну доску как героев ставили и Николая II, и генерала Алексеева, принудившего царя к отречению и санкционировавшего его арест, – главное, чтобы возвести на пьедестал тех, кто был против большевиков. Эмигранты-белогвардейцы и их потомки поучают своих оставшихся в России соотечественников, как им жить и с кем дружить (как-то раз в «Независимой газете» потомки Врангеля осуждали «патриотов» за союз с коммунистами). Идеологи воссозданного союза дворян (например, С. Волков) открыто пишут, что только «белая кость», «благородное сословие» способны быть носителями культуры, а «быдло», сколько бы его ни учили, так и останется воплощением хамства. Все это преподносилось как необходимость примирения «красных» и «белых» ради русского национального возрождения. В армии отражением этого процесса, охватившего общество, стало насаждение культа русского офицера («Ведь вы же офицер!» – и из этого следовала верность дореволюционной кастовой атрибутике чуть ли не до нравов купринского «Поединка»). И при этом как-то совсем стал забываться еще недавний девиз: «Мы – родом из Октября!» Впрочем, в этом не было ничего удивительного: перестройка, особенно после событий августа 91-го, все более открыто представлялась как возвращение от Октября к Февралю.

Вот как отнестись к тому, что на праздничных концертах, посвященных Дню защитников Отечества, при исполнении песни Газманова «Господа офицеры» (а ее в программы таких мероприятий включали обязательно) зал, заполненный военными, вставал, а потом награждал исполнителя долгими аплодисментами. Неужели, думалось, среди тысяч зрителей не найдется ни один, кто выразил бы свой протест против такого паскудства? Ведь они знают, что в российской армии пока еще принято обращение не «господа», а «товарищи». (Да и сам сочинитель и исполнитель получил воинское звание, если не ошибаюсь, капитана первого ранга, равнозначное полковнику, и к нему обращаются, как к «товарищу».) Чего тут больше – стадного чувства или льстящего самолюбию ощущения себя «господами»?

Но жизнь показала, что «демократы-февралисты» способны лишь к разрушению и совершенно лишены дара созидания. Их время, без сомнения, прошло, ибо в деле (в какой-то мере бывшем необходимым) разрушения старого достигнут предел, перейти который – значило бы уничтожить собственную страну. Понимание этого становится уже почти всеобщим, в этом – главная примета наших дней. Без сомнения, если страна хочет спастись от гибели, в самое ближайшее время в ее политике и в структурах власти должен произойти поворот в сторону державности, патриотизма, порядка. Он неизбежно проявится и в Вооруженных Силах, процесс распада и разложения в которых также дошел до предела.

В те лихие 90-е годы в правящих верхах (и, естественно, в армии) задавали тон люди с идеологией «шестидесятников», ненавистники нашей Родины. И не случайно обновление элиты началось с военных, точнее, со спецслужб. В 2000 году пришли к власти Путин и члены его команды, о которых в одной статье в «Независимой газете» говорилось: им всем по 50 лет плюс-минус 5. Они сложились как личности в 70-е годы, в краткую эпоху последнего взлета Советской империи. Они успели ощутить величие своей страны, собственную причастность к ее историческим победам и достижениям. Поэтому им естественно быть государственниками.

В свете этого давался и ответ на вопрос: «Что происходит с Россией?» Уходят в прошлое натворившие бед шестидесятники – на их место приходят семидесятники, у которых есть свои минусы, о которых еще придется говорить. Но с оголтелым диссидентством правящих верхов у нас покончено и, думается, навсегда. И никакие «девяностники», о которых печется тот же Кириенко, перспектив у нас не имеют. А значит, появляются основания надеяться на лучшее.

Думается, сегодня было бы полезно заимствовать (конечно, с поправками на изменившиеся условия) лучшие стороны опыта Красной Армии конца 30-х годов. Ведь пред-и послевоенные контрреформы, превратившие Красную Армию в какого-то клона армии царской, были вызваны борьбой с утопическими представлениями о революционной армии: без дисциплины, без иерархии и т. д.; в общем, как бы у нас теперь не солдаты и не офицеры, у нас теперь – братва.

Но, насаждая в Красной Армии дисциплину и уважение к командному составу, как-то забыли простую вещь: наиболее боеспособна армия, где есть элементы братства, а не только предписанной Уставом дисциплины. Забылась даже такая очевидная истина: армия остается армией до тех пор, пока в ней служат граждане, а не просто роботы, готовые исполнить любой приказ (например, взять под козырек и приветствовать вступающие в страну оккупационные войска НАТО).

То есть, как всегда, исправляя перекосы, перегнули палку и вместе с водой выплеснули и ребенка. Вот почему подлинное военное строительство начнется тогда, когда будет поставлена задача не воссоздать старую армию (пусть и советскую) в ее могуществе, а построить гармоничные вооруженные силы, где нашлось бы место и предписанной уставами дисциплине, и гражданской сознательности.

Даже такая мелочь, как военная форма, может многое сказать о векторе военного строительства. Вспомним, как красноречиво она менялась – от диковинных чудо-богатырей из коммунистической сказки в начале 20-х годов до «военнослужащих» 70-х, у которых просто «профессия такая – Родину защищать».

В этом ряду особый интерес вызывает форма 30-х годов. С одной стороны, она зачаровывает своим аскетизмом; это форма бойцов страны, локтями и зубами прорывающейся в клуб субъектов истории – не аналогичная ли задача стоит перед страной и сейчас? С другой стороны, она очень демократична, почти одинакова для всех – от рядового красноармейца до председателя Реввоенсовета, что тоже показывало единство всех сознательных граждан все зависимости от занимаемых должностей в борьбе за светлое будущее. (Примерно такой принцип, хотя и по другим основаниям, положен в основу формы военнослужащих в Израиле.) И, наконец, она достаточно соответствовала требованиям времени в плане маскировки; послевоенная форма с ее неистребимым душком помпезности уже таким достоинством не обладала.

А что мы имеем сейчас? Давно уже военные умы находятся в плену известных баек: в армию идут либо за деньгами, либо за красивой формой. Денег в войсках лишних не наблюдается (хотя у многих генералов бешеных бабок хватает), так давайте хотя бы сделаем красивую форму! И вот начинается формотворчество: золотое шитье, аксельбанты, кокарды… Вплоть до киверов в Президентском полку!

А ведь силовые структуры будущей России нужны будут для одной главной цели: насколько возможно, сокрушить Мировой Капитал (в лице ТНК и подпевающих им стран), отростком которого является и либеральная антивласть в России с ее «реформами», и освободить и себя, и закабаленные народы. Люди, идущие на такую борьбу, вообще-то должны испытывать отвращение к помпезным бляхам и плюхам, даже если те разработаны лучшими кутюрье. Они должны будут ценить в форме не то, что их, борцов за новое Единое Трудовое Братство, отделяет друг от друга, а то, что их объединяет. Таким бойцам гораздо больше подойдет какая-нибудь перепоясанная ремнями кожанка и простая фуражка с ярко горящей звездой!

Вот и получается, что, наблюдая за таким, казалось бы, второстепенным явлением, как проекты военной формы, можно сделать выводы и о том, куда движется и сама военная реформа.

НЕПОБЕДИМАЯ И ЛЕГЕНДАРНАЯ, или «ПОЧЕМ НЫНЧЕ В ГЕРМАНИИ БАРАНИНА?»

Воспоминание о первых днях и месяцах Великой Отечественной войны навсегда останется одним из самых тяжелых даже для наших отдаленных потомков. РККА погибала. Но на смену ей приходила постепенно выраставшая Советская Армия – армия совсем иного рода, армия-державница. Пожалуй, острее других эту перемену почувствовали жители районов, сначала оккупированных врагом, а затем освобожденных: они проводили одну нашу армию, а встретили другую – в мундирах с погонами, почти повторявших дореволюционную военную форму. Победоносно завершив великую войну, СССР превратился в одну из двух сверхдержав планеты, а Советская Армия стала оплотом лагеря социализма, противостоящего империалистическому блоку НАТО.

Но СССР распался, и Советская Армия перестала существовать. Нынешняя Российская Армия – не революционная РККА и не сверхдержавная Советская Армия, а что же она такое? На этот вопрос ныне, наверное, не сможет ответить никто, в том числе и ее Верховный Главнокомандующий. И, тем не менее, не один год в России якобы шла военная реформа, тогда как на самом деле лишь сокращалась численность наших Вооруженных Сил и сводилась почти к нулю их боеготовность. Почему?

Говорят, что для проведения настоящей военной реформы в стране нет денег. Но это неправда. Еще никогда в стране не было так много денег, как в 2008–2011 годы, при бешеных мировых ценах на нефть, еще никогда не велось столь широкое строительство целых элитных городков из генеральских дач, еще никогда не наживались такие гигантские состояния на распродаже военного имущества и военных секретов. И если бы сегодня власть смогла выделить на проведение военной реформы в десять раз больше средств, при сохранении сложившейся ситуации они так же ушли бы как вода в песок, сказочно обогатив немногих, но нисколько не улучшив положение в Вооруженных Силах.

Чтобы понять несостоятельность того, что именуется военной реформой, представим себе на минуту, что в СССР, государстве, в корне отличающемся от царской России, осталась бы без изменения старая армия с ее шагистикой, бесчеловечным отношением офицерства и генералитета к солдатам, засильем немцев в командном составе, особенно в высшем, и пр. Ясно, что такая картина совершенно немыслима. А вот российская власть при Ельцине умудрялась для страны, где поменялся политический и экономический строй, оставить армию, отвечавшую целям совсем другого государства, и как-то ее плавно реформировать. Мечта «демократов» о компактной армии осуществилась неожиданным образом. Образовалась теплая компания генералов и адмиралов, которые чуть не поголовно воровали, пока была возможность обогащения. Конечно, не все генералы и адмиралы напрямую участвовали в этом грабеже страны. Но ведь и не протестовали против него, молчали, опасаясь (не без основания) за свою карьеру. А в это же время бесквартирные офицеры приторговывали оружием, чтобы обрести для себя и своих семей хотя бы временную крышу над головой и не умереть с голоду. Дело доходило до того, что солдаты, измученные «дедовщиной», выходили на улицы городов просить милостыню на пропитание, и им было совсем не до боевой подготовки, для которой к тому же не хватало ни техники, ни горючего. Можно ли такую армию реформировать и сделать боеспособной?

Нельзя. Как же можно искоренить воровство и коррупцию в армии, если те же пороки процветали «на гражданке», в том числе и в следственных органах, и в высших эшелонах власти? Чем же генерал был хуже министра или «олигарха», считавшего допустимым запускать руку в государственную казну или бравшего взятки? Откуда у министра, получавшего тогда 6 тысяч рублей в месяц и не имевшего права заниматься коммерческой деятельностью, появлялись банковские счета на миллионы долларов и дачи стоимостью по полмиллиона «зеленых» и более? И ни у кого из «гарантов» порядка в обществе вопросов на этот счет почему-то не возникало.

При Ельцине олигархи и коррумпированные чиновники приватизировали и само государство, и – в неявной форме – его Вооруженные силы. В то время, как Российская армия сокращалась численно и теряла боеспособность, олигархи обзаводились собственными воинскими формированиями – так называемыми частными охранными предприятиями. По некоторым подсчетам, эти формирования в сумме насчитывали около миллиона человек, то есть по численности почти сравнялись с Вооруженными силами. За призывниками в армию, уклоняющимися от призыва, приходилось охотиться почти так же, как в XVIII веке охотились за «добровольцами», спаивая мужчин и заставляя их подписать контракт на военную службу (так был зачислен на службу Михаил Ломоносов в бытность его на обучении в Германии, и лишь удачный побег спас русского гения для науки; так же «добровольно» вступил в армию Фанфан Тюльпан в одноименном фильме). «Наша армия остается Рабоче-Крестьянской», – говорил Сергей Иванов в бытность его министром обороны. Да, чаще всего шли в армию дети рабочих и крестьян, у которых не было возможностей откупиться от «выполнения священного долга». И попав на службу, они испытывают нужду во всем. А на службу к олигархам добровольцы, привлекаемые высокими окладами, валят валом, так что приходится отбирать охранников на основе жесткого конкурса. И идет к ним не какая-то зеленая молодежь, которую еще надо учить, а часто – и сначала подкормить, чтобы ликвидировать катастрофический недостаток веса («дефицит массы», как выражаются врачи), а отставные офицеры армии или спецслужб, в отношении квалификации стоящие на голову выше армейского пополнения.

А главное – нельзя реформировать такую армию потому, что современный российский воин не может оставаться бездумным винтиком.

Почему на смену сознательному бойцу РККА после окончания Великой Отечественной войны пришел советский солдат-«винтик» и оставался таковым на протяжении последних десятилетий? Революционная Красная Армия трудящихся постепенно (чуть позже – с 1939 по 1946 г.) начала превращаться в некую абстрактную «Советскую Армию» – с офицерами и генералами, погонами, аксельбантами, «офицерской честью», а в конце концов – с расовой дискриминацией и «дедовщиной», то есть старорежимным избиванием нижних чинов.

Народ терпел такую армию – до тех пор, пока понимал, что она необходима в обстановке «холодной войны». Но его терпение не могло быть бесконечным.

Надо признать: и Советский Союз распался не только потому, что его умышленно развалили «агенты влияния» Запада, но и потому, что большинство советских людей давно выросло и уже не желало дальше мириться с опекой «партии и правительства», а было полно желания взять свою судьбу в собственные руки. Вот и российский воин ныне должен снова стать сознательным бойцом, а возможно ли это было при том состоянии государства, каким оно оказалось в правление Ельцина? Что представляло собой это государство, каковы были его цели и интересы, кого тогда считали возможными противниками и союзниками? Если в Великой Отечественной солдаты шли в бой под лозунгом «За нашу Советскую Родину!», то пошли ли бы они под огонь врага за благополучие олигархов? Раз нет идеи государства, нет ценностей, за которые не жаль отдать жизнь, то реформа армии невозможна. Можно лишь заменить эту армию армией наемников или сбродом, согласным воевать, если понадобится, но за деньги (которых у страны на эти цели нет), да и то скорее с собственным протестующим народом, чем с внешним врагом.

Известный итальянский журналист Джульетто Кьеза отметил один из важнейших недостатков современной общественной жизни и политики России:

«С одной стороны… у России есть огромные возможности влиять на международную жизнь. С другой стороны… Россия пока продолжает действовать по-старому – защищая только себя. Как, кстати, она и воспринимается до сих пор в общественном мнении на Западе. Никогда за последние годы я не слышал масштабных идей от России об устройстве мира. Я приведу пример – американская империя была создана потому, что американцы смогли послать миру месседж: все, что в их интересах – отвечает интересам всего мира. Они очень хорошо работали над идеей страны, которая говорит за всех.

Так что если Россия продолжит давать сигналы о своей силе, при этом ведя речь о защите только себя самой – это мало кому будет интересно. Это не будет интересно той же Европе и в этом же – самый слабый момент политики вашей страны. Хотите претендовать на мировое господство в хорошем смысле слова, хотите иметь влияние в той переходной ситуации, в которой весь мир оказался сегодня – меняйтесь. Нужно выходить с месседжами об объединении, об ограничении потребления ресурсов – чтобы их хватало всем. На этом можно строить большую мировую политику»[41].

Все это означает, что реформа армии невозможна без революции в стране, т. е. без смены строя и курса (любым путем – путем быстрого свержения режима или его эволюции). И заключаться эта революция будет в осмыслении исторического призвания нашей страны, выработке ее национальной идеи и преобразовании общественных отношений таким образом, чтобы на месте нынешней непонятной ни миру, ни самой себе России появилась, если так можно выразиться, Российская постсоветская постсоциалистическая республика. Это не исключает некоторых нетривиальных шагов, например, передачи (временно, до решения жилищной проблемы для офицеров) неизвестно на какие средства возведенных особняков для размещения в каждом из них нескольких офицерских семей. А переход на кадрово-территориальную систему организации армии (об этом – ниже) сделает невозможными проявления «дедовщины». Тогда наши воины снова будут с гордостью распевать походные песни, будучи убежденными в том, что «от тайги до британских морей Русская армия всех сильней!»

О самом большом соблазне для значительной части российской правящей элиты 90-х годов, до конца не преодоленном еще до сих пор, писал недавно генерал-полковник Леонид Ивашов. По его словам, эти «элитарии», превратившие власть в коммерческую организацию, вписанную во внутриолигархическую модель, были убеждены в том, что им удастся вписаться и в мировую олигархо-экономическую систему. Эта идея «по природе своей преступна, потому что не было в истории примеров, чтобы огромная самобытная цивилизация с уникальной историей ползла на коленях в другую цивилизацию, которая противна ей по сути и является ее антиподом»[42]. Эта часть правящей элиты современной России представляет собой «пятую колонну» Запада и непременно должна быть разгромлена в самое ближайшее время (о чем пойдет речь в следующей главе).

В весьма остроумной исторической фантасмагории советского перебежчика Виктора Суворова «Ледокол» (которую почему-то все восприняли как серьезное исследование) рассказывается такая байка. Перед советской разведкой накануне войны, разумеется, была поставлена задача: узнать, собирается ли Германия напасть на СССР. И разведка ответила: не собирается. Доказательства? Цены на баранину не изменились! Причем тут баранина? А это означает, что вермахт не шьет овчинных полушубков для будущей войны в России.

События последних лет на мировой арене, думается, показали пустоту мечтаний «демократов» о безмятежном существовании России, у которой якобы нет противников. Есть противники, в том числе и непримиримые, просто одержимые мечтой «окончательно решить русский вопрос», то есть отбросить Россию за Урал, да еще и обрубить ее с востока. Надежды на плавное вхождение России в формирующуюся единую Европу не оправдались, мы остаемся чуждым для нее элементом. А значит, нам нужны вполне современные Вооруженные Силы, способные гарантировать безопасность России. А зная, что НАТО посматривает на Восток, нашей власти стоило бы внимательно отслеживать то, что происходит в стане наших возможных противников, и, образно говоря, «изучать динамику цен на баранину в Германии».

«ВАРЯГ» ИЛИ «БУРАН», или В ЧЕМ СИЛА БУДУЩЕЙ РОССИИ

Власть России сначала переименовала праздник 7 ноября, потом скромно зачислила его в разряд исторических дат, упразднив его красный цвет в календаре. А ведь день 7 ноября для каждого мыслящего человека, как бы он ни относился к Октябрьской революции, все же – событие всемирно-исторического значения. А без общенационального праздника, по сути, нет и единого государства. И не потому ли несколько лет назад с такой помпой была начата подготовка к торжествам по случаю 300-летия русского флота?

Отчасти это, может быть, связано с «имиджем» Петра I, созданным историками и романистами (в особенности Алексеем Толстым): великий реформатор в их изображении превратился ни больше, ни меньше как в «создателя России». Он и Российскую империю создал, и «Табель о рангах», и армию, а вот теперь, оказывается, и флот. Все это, мягко говоря, не совсем так. Российские цари (а так называли уже Ивана III и даже Дмитрия Донского!) были равновеликими византийским императорам-базилевсам, табель о рангах – от боярского сына до ближнего боярина – существовала и в Московском государстве, а регулярную армию с капитанами и майорами (и даже гусарами!) завел еще царь Михаил Федорович (да и генеральские звания были у нас еще до Петра). Просто многое называлось по-другому, но кто виноват, что мы, по словам Пушкина, «ленивы и нелюбопытны» и не можем увидеть сущность явления за иным названием? И потому празднование того дня, когда Петр приказал завести флот, неизбежно несет на себе оттенок самоунижения: получается, что «и здесь мы козлы» – без Петра I даже захудалого кораблика не могли построить!

Остается лишь поражаться невежеству ученых академиков и славных адмиралов, насоветовавших руководству страны учредить этот праздник. Ведь русские люди еще в XVII веке, до Петра, начали заселять побережье Северного Ледовитого океана. Они построили там города (Мангазея, например, известна с 1601 года, за 70 лет до рождения Петра), а ведь для этого нужны были не какие-то утлые челны, а настоящие корабли, способные плавать между льдами, в море, где часты штормы. Голландский мореплаватель В. Баренц, совершивший в конце XVI века (!) три экспедиции в поисках Северного пути в Индию (во время последней он умер и похоронен на Новой Земле), всюду находил стоянки и поселения русских землепроходцев, у которых получал съестные припасы и сведения о землях, лежащих далеко к востоку. Холмогорец Федот Попов с казаком Иваном Дежневым еще в 1648 году открыли пролив, отделяющий Азию от Америки, много позднее заново открытый В. Берингом и названный его именем. После всего этого просто стыдно называть ботик Петра I «дедушкой русского флота».

Не исключено, что «праздник года» был выбран тогда и по модным соображениям «согласия и примирения». Прозападным либералам Петр дорог как монарх, прорубивший «окно в Европу» и даровавший россиянам известное трехцветное полотнище, националисты же почитают в нем государственника, одержавшего Полтавскую победу. И все же идея праздника была надуманной, потому он и не получился, на что есть глубокие, геополитические причины.

В 20-е годы в СССР шли острые дебаты о направлениях военного строительства. В частности, среди военных существовала довольно влиятельная группировка «континенталистов», которые доказывали своим оппонентам из «морского» лобби, что мощный военно-морской флот нашим Вооруженным силам как бы вообще не нужен: СССР – держава сухопутная, и военной опорой ему должна быть именно армия, а не флот. Прежде чем ратовать за флот, нужно разобраться в стратегических и геополитических потребностях страны. О чем говорит нам история?

После нескольких побед выпестованного Петром I флота над шведами он на несколько десятилетий приходит а упадок – и не по причине, как принято считать, скудоумия преемников «отца Отечества», а потому, что в замыслах основателя Российской империи помимо ценного было и много просто монаршей блажи человека, очарованного маленькой Голландией и вознамерившегося из своей России сделать Голландию большую. Звездный час отечественного флота наступил при Екатерине II, проводившей изощренную и коварную политику вестернизации России, а внешнюю политику нацелившей на прорубание второго «окна в Европу» – через Константинополь. Вот где победа нашего флота над турецким стала легендой! Достаточно вспомнить славные победы адмирала Ф. Ушакова в морских сражениях у Керчи, Тендры и Калиакрии. И в следующем столетии нам сопутствовал успех: в 1827 году русские разгромили турецкий флот в Наваринском сражении, когда отличился будущий адмирал и командующий Черноморским флотом М. Лазарев, в 1853 году П. Нахимов разгромил турецкий флот у Синопа. Правда, впоследствии историк В. Ключевский язвительно скажет об этой эпопее так: «Ура! В Средиземном море нашелся флот слабее нашего!», и отчасти он был прав: больше впечатляющих побед на счету отечественного флота не было.

Во время войны с Наполеоном русские моряки больших успехов не имели. Неувядаемой славой покрыли они себя в Крымскую войну: имена адмиралов Нахимова, Корнилова, Истомина и матроса Кошки прочно вошли в нашу военную историю. Но… сражались они в основном на суше, ибо с началом военных действий Россия затопила свой Черноморский флот (остававшийся еще парусным, тогда как войска противника приплыли на паровых судах) и стала героически оборонять Севастополь. Мы никогда (к счастью) не сталкивались на море с настоящей морской державой – Англией (хотя в 70-е годы XIX века такая возможность не исключалась). Зато через полвека после Крымской кампании мы столкнулись с другой, по-настоящему морской, державой, после чего в наш лексикон прочно вошло слово «Цусима» и была сложена песня про крейсер «Варяг», который победы не одержал, но не сдался и был затоплен своей командой. Настоящей героической страницей в этой войне стала оборона Порт-Артура, но это опять сражения на суше, а не на море.

В Первой мировой войне российский флот активного участия не принимал, что способствовало распространению революционных настроений среди праздных матросов. И после февраля 1917 года появился новый социальный тип – революционный матрос, краса и гордость революции, гроза контрреволюции, но все же не прославивший себя в морских сражениях. Более того, большевистское правительство после Брестского мира постаралось затопить Черноморский флот.

У нас принято подчеркивать, что основные сражения Второй мировой войны велись на советско-германском фронте. Но забывали уточнить: сухопутные. Даже наибольший накал войны в воздухе, по-видимому, приходился на наших союзников – что же говорить о войне на море! Зажатый на Балтике и теснимый на Черном море Красный Флот мог осуществлять только тактические операции; один Северный (и в меньшей мере Тихоокеанский) выполнял стратегические задачи по проводке морских конвоев, но и его вклад в победу уступал вкладу союзников. Много героизма проявили подводники, в памяти народа остались подвиги морских пехотинцев, самоотверженно защищавших прибрежные территории. Но ведь и это не морские сражения!

Это не надо понимать так, что вроде как флот нам не нужен, а тем более – как попытку опорочить моряков. Но мы должны трезво учитывать свои возможности и наш менталитет, чтобы не потратить усилия впустую. Да, современный флот – это атрибут великой державы. Но из Второй мировой войны единственная держава – США – вышла с большим флотом, чем тот, с которым она в нее вступила. Даже Великобритания не смогла восполнить понесенные потери строительством новых кораблей. Вот США и показали себя настоящей морской державой, а всем прочим участникам войны на море можно сказать: зачем ввязываться в морские сражения, не имея достаточного судостроительного потенциала? (А вот другой пример: один уральский завод выпустил пушек больше, чем вся нацистская Германия, что подтверждает боевую квалификацию русских людей на суше.) Ударная сила наших сухопутных войск – воздушно-десантные войска, а американской армии – морская пехота. Наша же морская пехота – настолько диковинный для нас род войск, что еще недавно даже не было училища, где готовили бы для нее офицеров, – их брали из курсантов-десантников. Надо полагать, что и в американской армии «воздушная пехота» вряд ли так популярна, как морская. Основу стратегических ядерных сил США составляют атомные ракетоносцы, наших – шахтные баллистические ракеты (неслучайно США настойчиво добивались ратификации Россией Договора СНВ-2, что давало бы им громадные преимущества в военной области). Короче, куда ни кинь – всюду выпячивается сугубо сухопутный «клин» наших Вооруженных сил. Сталин, увлекавшийся флотом, еще перед войной наметил грандиозную программу военно-морского строительства, но и у него не получилось стать «владыкой морей». Стоит ли нам во что бы то ни стало к этому стремиться?

Посмотрим на карту. Балтийский и Черноморский флоты, по сути, потеряли свое значение. На Балтике остались порты Кронштадт и Калининград; но даже если бы у нас были базы в Таллине или Риге, все равно война на Балтике – это не война в Мировом океане. Наращивать же флот в замкнутом Черном море, которое практически все простреливается из береговых орудий и ракетных установок, с базой в Севастополе, которую у нас вот-вот оттяпает Украина, идея, вообще смахивающая на вредительскую. (Когда слышишь сетования, что вот-вот на Черном море появится флот НАТО, хочется сказать: хорошо бы он весь туда вошел – тогда при необходимости его можно будет уничтожить одним ударом.) Принятое у нас решение о создании «Северного стратегического пояса» означает, что теперь именно Северный флот станет основой наших Военно-морских сил, и это правильно, там – настоящий океан. Перспективен и Тихоокеанский флот – при условии, что основной его базой станет не Владивосток, а, скажем, Петропавловск-Камчатский, а это – грандиозная работа, которую можно выполнить лишь в русле новой волны освоения русскими Дальнего Востока.

Итак, нам нужен Военно-морской флот – и авианосцы, и атомные подводные лодки, но развиваться флот должен не в порядке каких-то отдающих гигантоманией кампаний, не в подражание другим великим морским державам, а в соответствии с потребностями нашей обороны – и без «больших скачков».

Но у проблемы нашего флота есть и еще более глубокий смысл. Кто-то из американцев так определил этапы мировой цивилизации: римляне покорили мир, потому что построили дороги; англичане – потому что построили морской флот; американцы – потому что создали мощную авиацию; русские – потому что покорили космос. Космос! Вот слово, которое выражает прорыв русского народа в борьбе за достойное место в мире! Проложив дорогу в космос и закрепившись там, мы сразу оказались настоящей сверхдержавой. Наше будущее – это прежде всего войска воздушно-космической обороны. И привлекать все внимание нации к проблемам морского флота, сколь бы велика ни была его важность, – по меньшей мере недальновидно.

Напомню, что «год 300-летия российского флота» – это еще и год 35-летия первого полета человека в космос. А ведь у нас его практически не отметили! Почему? Не потому ли, что морской флот в наибольшей степени несет на себе «старые добрые традиции» императорской армии (даже замена флага началась с флота)? А космическая индустрия – это чистое достижение Страны Советов (столь многим влиятельным силам так ненавистной), куда ни царя, ни «носителей русской традиционной культуры» не пришьешь ни с какого боку. Для нашего народа трагедия «Бурана», «зарезанного» уникального космического корабля, а затем и затопление орбитальной станции «Мир», – морально гораздо более болезненные удары, чем нелады с Военно-морским флотом.

Ведь к 1985 году СССР подошел как самая могущественная в военном отношении держава на планете, и именно благодаря Космическим войскам, своему ракетно-ядерному оружию. США оставались самой мощной военно-морской державой, и по числу ядерных боеголовок могли соревноваться с СССР. Но это касается количественной стороны дела. А вот с качеством у американцев дело обстояло неважно, им до нас было очень далеко.

Михаил Полторанин, бывший вице-премьер и министр информации в первом правительстве Ельцина, – человек весьма информированный и компетентный в этих вопросах, потому что именно ему было поручено проинвентаризировать архивы совершенно секретной документации, доставшейся РФ от СССР. Вряд ли кто другой видел столько этих секретнейших документов. Вот что он пишет в своей книге «Власть в тротиловом эквиваленте» (М., 2011) о советском ракетно-ядерном оружии.

В результате закулисных переговоров советских (при Горбачеве) и американских «верхов» СССР заставили отказаться от самого грозного его оружия – шедевра наших конструкторов Боевых железнодорожных ракетных комплексов (БЖРК). Эти железнодорожные поезда, составленные как бы из рефрижераторов, курсировали по разным дорогам страны и могли преодолевать в сутки до тысячи километров. С американских спутников-шпионов БЖРК было трудно отличить от обычных составов. Но в момент «X» крыши рефрижераторов распахивались и с пусковых установок могли стартовать твердотопливные ракеты СС-24 «Скальпель» (по натовской классификации). В каждом поезде было по три установки, а общее число «Скальпелей» – 60. Одна ракета СС-24 несла десять ядерных разделяющихся боеголовок мощности по 500 килотонн, плюс помехи для системы ПРО и, преодолев все препятствия на расстоянии одиннадцать тысяч километров, попадала в цель с точностью до 200 метров.

Труднопоражаемых БЖРК, принятых на вооружение в 87-м, американцы боялись, как черт ладана. Знали, что ответная залповая атака «Скальпелей», помимо других городов, могла уничтожить Вашингтон, командные пункты США и главный пункт управления запусками ракет в подземных бункерах горы Шайенн. Сами янки пытались создать подобие наших БЖРК с ракеты «Пискипер», но дело у них не пошло. Они чувствовали себя ущербными: кулаки-то постоянно чесались, и так хотелось утвердить свою гегемонию на планете, а кишка тонка – могли нарваться на неприятности с летальным исходом.

Горбачев согласился также ограничить число (и полигон передвижения) грунтовых мобильных пусковых установок (ГМПУ) с межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР). (Американцы создать это чудо техники тоже не смогли.)

А оперативно-тактический ракетный комплекс «Ока» (СС-23), не имевший аналогов в мире, Шеварднадзе, по указанию Горбачева, несмотря на возражения военных и разработчиков, включил в список подлежащих уничтожению советских ракет малой и средней дальности, хотя он по своим характеристикам не подпадал под условия договора. Это был такой же безвозмездный подарок горбачевской клики американцам, как и передача США громадной акватории и части российского берегового шельфа Охотского моря.

То, что не успел сделать в части уничтожения ракетно-ядерного потенциала России Горбачев, доделал Ельцин. Приступы медвежьей болезни вызывали у американцев упоминания о суперракетах РС-20 (SS-18 «Сатана»).

Академики Михаил Янгель и Владимир Уткин со своим КБ «Южное» сконструировали несколько модификаций РС-20 с десятью разделяющимися ядерными боеголовками индивидуального наведения, каждая мощностью 750 килотонн. Удар одной такой ракеты был равен по силе тысяче двумстам бомбам, сброшенным американцами на Хиросиму.

Сотня РС-20 выводила на орбиту тысячу боеголовок, направленных на все стратегические объекты атакующей страны, и рассеивала по пути для околпачивания ПРО сто тонн муляжей и других ложных целей, полностью дезорганизующих противника. Даже наличие рейгановской СОИ не спасло бы США от превращения их в пустыню.

Эти двухсотдесятитонные ракеты должны быть и сами неуязвимы на земле. Здесь тоже обошли американцев на повороте. Конструкторы Евгений Рудяк и Владимир Степанов создали для РС-20 защищенные от ядерного удара шахты сорокаметровой глубины с пусковыми установками холодного «минометного» старта.

Отстреливались стосорокатонные крышки, ракеты вылетали от «пинка» снизу, как пробки из бутылки с шампанским, и их маршевые двигатели запускались уже в полете. Используя инерцию «пинка», МБР, не зависая, устремлялись молнией в космос. У противников не было времени, чтобы засечь со спутников разогрев агрегатов и поразить суперракеты на старте.

У нас на боевом дежурстве стояло около 300 РС-20, 320 РС-18 и кое-что еще – всего примерно 1400 ракет наземного базирования.

Ельцин подписал «Договор СНВ-2» в начале 93-го года. Он обязался к концу своего второго президентского срока (а точнее – к 2003 году) полностью ликвидировать наши тяжелые межконтинентальные баллистические ракеты с разделяющимися ядерными боеголовками (МБР с подобными боезарядами на американских подлодках оставались).

Министр обороны России Павел Грачев докладывал министру обороны Ричарду Чейни, как он будет ликвидировать тяжелые ракеты, а также их производство и заливать глубокие шахты бетоном, заменяя ненавистную янки «Сатану» небольшим числом открытых для обстрела моноблочных пукалок – «Тополей», не способных прорваться к берегам США. Ведь «Тополя» с их настильной траекторией полета – легкая добыча для зенитных управляемых ракет с американских крейсеров и эсминцев, оснащенных радиолокационной системой «Иджис». К тому же одна «Сатана» по суммарному ядерному заряду и возможности преодоления ПРО приравнивается к 100–120 «Тополям-М».

В ответном письме Чейни похлопал Грачева за старания по плечу…

И еще об одной нашей потере нельзя не сказать. На закате СССР великий советский ученый и конструктор академик Глеб Лозино-Лозинский, отец «Бурана», создал также и космический самолет-челнок «Спираль» – оружие, какого не было нигде в мире и которое гарантировало бы нашей стране полную безопасность от возможной агрессии извне. Но Горбачев уже договорился с Рейганом о ликвидации упоминавшихся выше наших самых мощных видов вооружений – ракетных комплексов «Сатана», «Ока» и др. Была уничтожена и «Спираль», превращен в аттракцион и «Буран». А в «Спирали» было использовано столько новейших технологий, что Лозино-Лозинский уверял: ничего подобного за рубежом не создадут в течение многих десятилетий.

Но во времена Ельцина двери всех наших самых секретных заводов и институтов были для американских консультантов (по большей части разведчиков) широко открыты, и, видимо, документация о «Спирали» стала им доступной. Даже возможно, что была продана ее хранителями. И вот 22 апреля 2010 года (надеюсь, не в ознаменование 140-летия со дня рождения Ленина?) США запустили в космос космический челнок-самолет X-37B, весьма похожий на наш бывший «Буран». Теперь США уже объявили, что имеют возможность безнаказанно наносить удары из космоса по любой точке планеты неядерным оружием (которое не подпадает под ограничения, установленные договором СНВ-3). Легко представить, насколько у США возросли возможности шантажировать весь мир! Бывший командующий военно-воздушными силами России генерал Дейнекин заявил, что России необходимо срочно создавать космическую оборону, адекватное противооружие. Но нынешняя Россия, сама уничтожившая свою науку и конструкторские коллективы мирового уровня, ничего этому новому американскому сверхоружию противопоставить не сможет.

В американском журнале «Wired Magazine» появилась статья «Почему у русских не будет орбитальных самолетов», в которой говорится:

«Через два месяца после того, как таинственный и беспилотный американский космолет завершил свой исторический 225-дневный полет, русские объявили, что они тоже работают над дешевым и быстрым космическим аппаратом многоразового использования. «Кое-что в данном направлении нами разрабатывается, но вот будут ли использоваться эти разработки, покажет лишь время», – заявил командующий российскими космическими войсками Олег Остапенко. В развернувшемся в связи с этим бурном обсуждении в прессе специалисты пришли к выводу: технических причин, которые не позволяли бы России вслед за Америкой создать беспилотный орбитальный самолет, не существует. Однако нехватка политической воли, поддерживающей инфраструктуры и денег делают появление у русских подобия «X-37B» крайне маловероятным».

А ведь в СССР была еще ракетно-космическая система «Мертвая рука», которая гарантировала смертоносный ответный удар даже при условии уничтожения противником Центра управления Ракетными войсками стратегического назначения. Реагируя на попадание в Центр вражеской бомбы или ракеты, ракетные комплексы, спрятанные в толще скал Уральского хребта, автоматически выпускали смертоносное оружие по заранее определенным целям. Эта система была абсолютно неуязвима. Возможные противники это знали, и мысль о нанесении ядерного удара по СССР уже более не забредала в головы генштабистов США и НАТО. Эта система тоже была уничтожена. В течение ряда лет еще часовые охраняли входы в эти сверхсекретные объекты, а ныне лишь остатки ржавой колючей проволоки напоминают о существовании когда-то на Урале такого орудия возмездия.

Но это все в прошлом, и напоминаю я об этом только для того, чтобы мы не забывали о наших прежних великих достижениях не только в области мирного освоения космоса, но и в целях обороны. А это все были технологии двойного назначения, которые в принципе должны были со временем перейти из оборонно-промышленного комплекса в гражданские отрасли экономики. Имея такой задел, Россия, при наличии политической воли, может относительно быстро восстановить свое лидерство в этой сфере. Именно в развитии космических коммуникаций – залог нашего будущего. День запуска в СССР первого в истории искусственного спутника Земли – это настоящий праздник, не то, что воспоминание о давно покрывшемся исторической пылью указе о «морских судах».

Но буквально в последнее время обстановка как в космических войсках, так и на Военно-морском флоте коренным образом изменилась.

Во-первых, появились сообщения о том, что сохранившиеся ракеты «Сатана» будут состоять на вооружении в России до 2026 года. Во время пусков в 2009 году ракета успешно поражала условные цели на Камчатке. Далее, на смену самым мощным в мире баллистическим ракетам Р-36М2 «Воевода», известным на Западе под страшным именем «Сатана», придут суперракеты пятого поколения. Лет через пятнадцать, возможно. Сенсационное заявление сделал Артур Усенков – гендиректор корпорации «Рособщемаш».

«В 2009-м было получено задание разработать новую тяжелую жидкостную МБР шахтного базирования на замену «Воеводе», – сказал он. – «Во времена СССР от получения ТТЗ на создание ракеты до ее постановки на боевое дежурство проходило 8 лет. Сейчас на решение такой задачи нужно 10–15 лет, однако при условии форсирования работ и должного финансирования, а также при создании современной электронной базы ракета может оказаться в шахте тоже через 8 лет».

По утверждению А. Усенкова, новая ракета будет оснащена десятью РГЧ – раздельными головными частями, и до середины XXI века для нее не будет непреодолимых систем ПРО, на каких бы принципах они ни строились. Таким образом, Россия может создать ракеты «Воевода» нового типа, не уступающие прежним нашим самым крупным достижениям в этой области.

Во-вторых, стало ясно, что на неисчерпаемые кладовые природных ресурсов Севера и морского шельфа России зарятся претенденты на мировое господство и некоторые их подручные. Они превращают НАТО в орудие передела мира, чтобы поправить свое положение за наш счет.

Вот почему в июле 2007 года было объявлено о принятой обширной программе усиления морской мощи нашей страны. За 20 лет Россия должна возродить океанский флот, который должен получить 6 полноценных ударных групп. Каждая из них будет включать в себя авианосец, силы сопровождения и вспомогательные суда. Три такие группы будут базироваться на Северном флоте и три – на Тихоокеанском. Это позволит постоянно держать на боевом дежурстве 2 авианесущих корабля, еще 2 будут находиться в боевой готовности и 2 – проходить ремонт или модернизацию. Российский флот превзойдет по численности авианесущих кораблей ВМФ СССР, располагавших в конце 80-х годов четырьмя тяжелыми авианесущими крейсерами: «Киев», «Минск», «Новороссийск» и «Баку». (В современной России пока есть только один авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов».)

Пока будут строиться боевые корабли для сопровождения авианосца, для борьбы с авиацией и подводными лодками. Нужна палубная авиация, те самые самолеты, которые будут взлетать и садиться на авианесущие крейсера. А для тренировки их экипажей нужно построить тренажер на территории России. Ведь одно дело взлетать с земли, другое – с палубы. (Единственный тренировочный комплекс для палубной авиации остался на территории Украины.) На Камчатке будет построена база для размещения ракетоносцев нового поколения – новейшие «Юрий Долгорукий» и следующие за ним два корабля княжеской серии заменят в составе Тихоокеанского флота ракетоносцы проекта «Кальмар», постройки 70—80-х годов. Кроме того, военно-морской флот России до 2017 года получит 8 ракетоносцев нового проекта. Новые корветы получает и Балтийский флот.

Спрашивается, зачем развивать российский флот? Мы ведь не воюем пока против тех стран, которые являются «владычицами морскими». Террористы не обладают крейсерами, и в случае обострения ситуации, например, на Ближнем Востоке наш флот не сумеет туда быстро доплыть.

Речь идет о защите нашего шельфа, богатого углеводородами. Это богатство необходимо охранять, если какие-нибудь враги захотят на него покуситься. Даже в Великой Отечественной войне Гитлер стремился захватить нефтедобывающие районы СССР, чтобы, с одной стороны, перекрыть нам доступ к горючему для танков и самолетов, а, с другой, – иметь топливную базу для своей техники. Если бы немцы дошли до нашей нефти и взяли Баку, война могла бы затянуться надолго, а то даже и кончится по-другому. Вероятно, в нашем Генштабе сейчас считают угрозу нефтяным и газовым закромам России настолько реальной, что под строительство кораблей и баз выделяются такие большие средства.

Важно то, что новые корабли, в том числе и авианосцы, предполагается построить по оригинальным проектам, на отечественных верфях и целиком из отечественных материалов. Этих материалов потребуется очень много – вот и заказ отечественной металлургии, электронике и пр. Строить корабли будут не только на верфях в Европейской части страны, но и на Дальнем Востоке, а это тысячи рабочих мест, потребность в кадрах высочайшей квалификации, словом, вклад в освоение далекого, но нашенского Востока.

Словом, жизнь решила все споры. Нам нужно развивать и космические технологии, и Военно-морской флот.

ПРИЧИНЫ И ХОД ВОЕННОЙ РЕФОРМЫ

В свете сказанного выше ответ на вопрос «Зачем нужна военная реформа» должен быть ясен. Реформа нужна, по крайней мере, по трем главным причинам:

Во-первых, изменился, по сравнению с СССР, характер нашего государства и его общественно-политический строй, а значит, должны быть приведены в соответствие с этими обстоятельствами и Вооруженные силы страны.

Во-вторых, за последние 15–20 лет произошла целая научно-техническая революция в мире вообще и в военном деле в частности, и это требует не только оснащения наших Вооруженных сил новейшим оружием, но и пересмотра их задач, перестройки всей структуры армии и флота.

В-третьих, Россия оправляется, хотя и медленно, от разрухи, пережитой при Ельцине, и берет курс на защиту своих национальных интересов. Запад, привыкший рассматривать нашу страну только как свой сырьевой придаток, прежде всего как поставщика энергоресурсов, не может смириться с потерей такого изобильного источника своего благосостояния. Он усиливает давление на Россию по всем направлениям – экономическому, финансовому, политическому и пр. Не исключено, что он попытается навязать нам свою волю и военной силой. Наши Вооруженные силы сейчас, по большому счету, еще не готовы к такому испытанию, они не вполне боеспособны. А небоеспособная армия – это паразит: поглощая те же ресурсы, каких требует настоящая защитница Отечества, она именно этой функции защиты и не выполняет. Это ненормальное положение нужно срочно ликвидировать.

О том, в каких направлениях надо вести военную реформу, существует огромная открытая литература (не считая, естественно, секретной) и колоссальный разброс мнений. Только в Интернете на эту тему насчитывается несколько тысяч сайтов объемом около миллиона страниц. При этом большинство авторов различают «военную реформу», под которой понимается перестройка всей военной организации государства, и «реформирование Вооруженных сил», которое включает разработку военной доктрины, состав и переоснащение армии и флота и пр.

Но реформа едва сдвинулась с места, и на практике идет с большим трудом. И далеко не все специалисты уверены, что состояние Вооруженных сил меняется к лучшему. То, что реформа идет медленно, объясняется не тупоумием ее разработчиков и не сопротивлением генералов (хотя и эти факторы имеют место), а тем, что важнейшие вопросы развития Российского государства не решены. Чтобы пояснить, что здесь имеется в виду, выскажу свое мнение о первых шагах в этом направлении. Речь должна идти о формировании в России однопартийной системы и о законодательном оформлении смены государственного курса, которая положит конец всем последствиям разрушительных преобразований, проведенных при Ельцине. В последующих главах данной работы эти задачи будут подробно расписаны.

А пока в СМИ вовсю идет критика реформы. Вот несколько заголовков статей на эту тему, взятых из Интернета:

«Военная реформа окончательно развалит российскую армию»; «Тень армии»; «Путин закончил военную реформу в России»; «Раскол нищей армии» и т. п. Русские националисты (статья «Военная реформа по-путински») видят в замыслах президента угрозу вытеснения славянской составляющей контингента Вооруженных сил выходцами с Кавказа и из Центральной Азии и рассматривают это как угрозу существованию русского народа и как акт предательства. Иные исследователи полагают, что угрозы России со стороны Запада не существует, и опасаются, как бы наши меры по укреплению обороны страны не были восприняты там как вызов с нашей стороны. Многие авторы не видят в военной реформе ничего, кроме стремления «удешевить» Вооруженные силы, и предупреждают о печальных последствиях такого подхода.

Особенно усилилась критика после обнародования плана, который предусматривает перестройку структуры Вооруженных сил, значительное сокращение численности офицерского корпуса, ликвидацию института прапорщиков и мичманов и другие серьезные меры. Трудоустройство такого большого количества увольняемых военнослужащих в условиях кризиса может стать серьезной проблемой. Правда, уже в феврале 2011 года планам по сокращению офицерского корпуса был дан обратный ход (в связи с усилением воздушно-космической обороны и другими мерами потребуется отменить увольнение 70 тысяч офицеров). Видимо, и другие направления перестройки Вооруженных сил потребуют существенной корректировки.

КРАТКИЙ ВЫВОД

В Кронштадте на постаменте памятника выдающемуся русскому флотоводцу адмиралу С. О. Макарову высечена короткая, но красноречивая надпись: «Помни войну!» Но войну у нас сегодня «помнят» немногие. История же, как ей положено, идет своим путем.

Время распродажи Родины закончилось. У нас нет лишней земли, и можно снова, как перед Великой Отечественной, петь: «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим!»

Итак, военная реформа пойдет успешно лишь в том случае, если и руководство страны, и народ поймут, что угроза войны сегодня не меньшая, чем в 1941 году. Главное звено предстоящей военной реформы, о котором никто не решается сказать вслух, и заключается в ее «человеческом измерении». Надо твердо сказать: мы не рабы, не винтики и не быдло. Если народ не захочет воевать сознательно, то он воевать и не будет.

Реформу надо начинать не с требований увеличения финансирования. Потому, как сказал классик: «Самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове».

До недавнего времени отсутствовали и другие предпосылки для реформы: не был известен потенциальный противник, а значит, не могло быть и правильной военной доктрины. Жизнь внесла ясность: НАТО расширяется на Восток, ракеты надо снова нацелить соответственно и прочее. Но остается преодолеть сопротивление тех сил, для которых «армия винтиков» – это возможность жить за чужой счет и зарабатывать капитал, паразитировать на общественном неустройстве, прикрывая свои шкурные дела криками о военной реформе и недостаточном финансировании оборонного ведомства. И как бы ни была сильна у нас армейская генеральская мафия, ее укоротят. Что такая публика, привыкшая к своему исключительному положению, когда вся страна несла им все потребное по первому требованию, может предложить достойного в области военного строительства?! Тем более, что в результате успешной «приватизации» многие уже привыкли жить по схеме «списать-продать-поделить». К руководству в военной сфере придут новые, патриотически настроенные и современно мыслящие люди, и мы скоро будем иметь Вооруженные силы, вполне стоящие на уровне современности.

Увы, «человечество идет в будущее, со взором, обращенным в прошлое». А для решения вставших перед ним новых, судьбоносных задач главное – это человеческий материал высшего качества.

Некоторые дополнительные соображения по вопросам военного строительства приведены в приложении.

Глава 9 Накануне решающих битв

РОЛЬ ПУТИНА И МЕДВЕДЕВА В СОВРЕМЕННОЙ ИСТОРИИ РОССИИ

Всем нам, гражданам России (кроме, может быть, агентов влияния иностранных государств или неисправимых пофигистов), хотелось бы, чтобы наша страна стала великой, могущественной, с достойным уровнем жизни народа. Поэтому российские СМИ, в том числе и представляющиеся государственническими и патриотическими, полны материалов, авторы которых критикуют верховную власть страны и делятся своими соображениями, «как нам обустроить Россию». Это естественно. Плохо то, что этих критиков и реформаторов не интересует, может ли власть осуществить серьезные преобразования. А она не в состоянии этого сделать, потому что руки у нее связаны сразу двумя узлами. Первый – это корыстные интересы правящего класса, который превратился (скажу мягче: во многих случаях) в сборище воров, бандитов, так называемых олигархов (федерального или местного уровня) и коррумпированных чиновников. Второй – это условия капитуляции перед Западом, которые приняла Россия, как страна, проигравшая войну, и которые она не имеет права нарушить. Но при сохранении этих двух ограничений ни о какой модернизации России не может быть и речи.

О том, как связал руки верховной власти правящий класс, надо говорить отдельно. А сейчас речь пойдет об условиях капитуляции РФ перед Западом.

Часто говорят, что Советский Союз проиграл «холодную войну», и условия его капитуляции приняла РФ. Но это ложь.

Да, СССР вследствие предательства его правящей верхушки был к концу своего существования до предела ослаблен. Но он остался сверхдержавой с межконтинентальными баллистическими ракетами, которые внушали ужас странам Запада. Против них были бессильны любые (в том числе и будущие) системы ПРО. И СССР оставался страной, не проигравшей «холодную войну».

А капитуляция России произошла при Ельцине. Первым ее условием стало уничтожение большей (и самой грозной) части советского ракетно-ядерного оружия, о чем уже говорилось выше. О других условиях речь пойдет в соответствующем месте. Очевидно, Ельцин, передавая власть Путину, об условиях «мира» с Западом должен был ему рассказать.

Мне трудно судить, понимал ли Путин до конца ситуацию, пока был президентом РФ, и понимает ли ее Медведев, сменивший его на высшем государственном посту. Но объективно они призваны решать в целом ту же задачу, какую непосредственно в период 1930-х годов решал Сталин. В результате вредительской «перестройки» и ельцинско-гайдаровских реформ Россия снова отстала от наиболее развитых стран Запада на 50-100 лет. Либо мы преодолеем это отставание за несколько лет, либо нас сомнут, причем для этого даже не понадобится развязывать против нас военные действия. А нам нужно не только обеспечить свою безопасность и свой суверенитет, но и превратить Россию в субъекта мировой политики, войти в клуб наций, которые в XXI веке творят историю.

Справляются ли наши «тандемократы» с этой своей задачей? И да, и нет. Почему же они не скажут о ней народу прямо, почему не примут решительных мер для пресечения коррупции и предательского поведения многих деятелей из правящей верхушки? Почему, в частности, держат за границей, в США наш Стабилизационный фонд (хотя сейчас он разделен на два с другими названиями), заставляя российские деньги работать не на свою, а на американскую экономику?

На последний вопрос хорошо ответил Николай Стариков в своей книге «Шерше ля нефть». А потому отдаем свои деньги за границу, говорит он, что признали себя страной, проигравшей «холодную войну», и платим дань стране-победительнице. Русские князья платили дань хану Золотой Орды, пока были слабы, преждевременный отказ от выплаты дани мог повлечь нашествие возмездия, которое уничтожило бы русский народ. Постепенно сбор дани для Орды перешел в руки московского князя, который отщипывал от собранных денег кое-что для себя, что позволяло и накапливать вооружение, и собирать русские княжества вокруг Москвы. Продолжалось это не одно столетие. Но со временем Московское княжество крепло, а Орда слабела и распадалась. И вот настал момент, когда Иван III разорвал ханскую грамоту, и Русь освободилась от ордынского ига.

В наше время ход исторических событий многократно ускорился. Однако Россия еще слаба по сравнению с блоком западных стран-победительниц. И внутри России еще очень сильна «пятая колонна» вредителей и «агентов влияния» Запада. Поэтому открыто бросать вызов внешним противникам нельзя. Путин давал отпор (вспомним мюнхенскую его речь) Западу, когда тот чересчур зарывается, но стремился максимально оттянуть острую стадию «холодной войны», поскольку Россия еще слаба, и форсировал меры по преодолению этой слабости. Запад мирился с такими резкими шагами Путина, понимая, что зашел со своими претензиями слишком далеко. Защиту законных национальных интересов страны там считают нормой. Но открыто нарушить условия капитуляции России не позволят.

Медведев пошел на большой риск, когда отдал приказ Вооруженным силам дать отпор грузинским войскам, напавшим на российских миротворцев и на мирных жителей Южной Осетии. Не ограничившись этим, он объявил о признании Россией независимости Южной Осетии и Абхазии, установил с ними дипломатические отношения и заключил военно-политические союзы. Во введении уже указывалось, что он в курсе намерений тех внешних сил, которые стремятся расчленить Россию. В то же время он выражает желание России сохранять добрососедские отношения с США, ЕС и другими странами, порой демонстрируя готовность идти на далеко идущие уступки нашим внешнеполитическим партнерам.

Тут уместно продолжить аналогию нынешнего состояния России с СССР времен Сталина. Сталин не стремился к власти, но боролся против тех (и ультралевых, и ультраправых), кто пытался навязать СССР гибельный курс, и это выдвигало его на роль вождя. Сталин стал вождем, потому что этого требовала передовая часть народа[43].

Путин тоже не стремился к власти. Он говорил об этом и в 2000 году[44], и в конце 2007 года (беседа в Николаем Злобиным[45]) Он лишь встал на пути тех, кто разваливал Россию. Медведев тем более вряд ли мечтал стать президентом России.

Но Сталин свернул нэп в 1929 году, в «год великого перелома», и для проведения индустриализации страны имел чуть больше десяти лет. Полновластным вождем он стал только после «съезда победителей» и чисток 1937–1939 годов. Путин укреплял обороноспособность страны в обстановке, когда ельцинский нэп еще царил в России, ведущие отрасли экономики лишь начинали переходить из рук частников под контроль (довольно слабый) государства. Страна только выходила из разрухи, Вооруженные силы едва оживали после долгих лет преднамеренного их разрушения. Медведев на третьем году своего пребывания на посту президента повел курс на укрепление Вооруженных сил, осадив слишком увлекшихся их «оптимизацией» (преимущественно – сокращением) чиновников в правительстве и генералов. Могут ли Путин и Медведев бросить дело своей жизни на произвол судьбы, отдав руководство страной в чуждые руки? Если они не предприняли пока решительных шагов по пути к полному восстановлению независимости России, то, вероятно, для этого не созрели объективные факторы. Они могут делать лишь то, что им позволяют и туземное «политбюро», и «вашингтонский обком» (и стоящие за ним гораздо более могущественные силы), и состояние нашего народа, который только начал осознавать, в какой яме оказалась наша страна, и делает лишь первые шаги для преодоления унизительного ее колониального положения. Хотя и роль субъективного фактора преуменьшать не следует, и либеральные высказывания Медведева вряд ли можно всегда относить к политической игре.

Когда Путин только еще стал и.о. президента РФ, государства как такового в России, можно сказать (да и сам он это признавал), не существовало, его растащили по своим закромам олигархи, губернаторы и прочие «приобретатели». Полноценного государства в России нет и сейчас. У нас еще процветают рейдерские захваты собственности. Продажные судьи обелят преступника и засадят в тюрьму невиновного. Милиционеры подчас творили такие зверства, будто они обучались на специальных курсах садизма, и уже губернаторы требуют от министра внутренних дел, чтобы он унял своих «оборотней в погонах». (Будем надеяться, что преобразование милиции в полицию поможет навести порядок в этой сфере.) Но государство возникает, и потому главной задачей остается укрепление власти, восстановление управляемости страны. Хотя государство и стоит, как пишет историк Андрей Фурсов, перед непростым выбором: быть ли ему корпорацией-государством (не путать с корпоративным государством) или же национальным государством[46]. Корпорация-государство (КГ) – «это такое устройство, цели и функционирование которого носят прежде всего экономический характер, то есть направлены на снижение издержек. Следовательно, они требуют минимизации политических и социальных издержек по содержанию территории прописки – от сведения к минимуму социальных обязательств, характерных для государства, до избавления от экономически лишнего, нерентабельного с экономической (корпоративно-государственной) точки зрения населения (от отсечения от «общественного пирога» до фактического исключения из реальной жизни)… Если задачей нации-государства, адекватного индустриальной эпохе массовых обществ, было включение в политико-экономический процесс на своей территории практически всего населения, то задача КГ – включение только экономически прибыльной части населения…». Зачем такому государству пенсионеры, дети и т. п.? Средства на их содержание расходуются, а «навара» от них нет. Преодоление такого КГ, «создание нации-государства как щита и меча русского мира возможно только на основе русского национального возрождения, завершения формирования русской нации – процесса, которому власть (прежде всего в интересах самосохранения) должна всемерно содействовать. Время не ждет».

Суждения Фурсова во многом справедливы, но недостаточны. Речь должна идти не только о целях движения, но и о методах их достижения. Залогом возрождения России должно стать официальное признание большевизма. Власть толкует о внедрении в России двухпартийной или многопартийной системы, а нужен большевизм. Если коммунисты не оправдали возлагавшихся на них надежд – не беда. Коммунисты приходят и уходят, а большевизм остается. Главное – большевистский стиль выражения, политическая воля, беззаветность служения, ответственность. (О сути большевизма далее будет сказано более подробно.)

Надо иметь в виду еще одно отличие в положении Путина и Медведева от положения Сталина. В 30-е годы СССР пришлось в значительной мере ориентироваться на режим автаркии, самодостаточности, изоляции от внешнего мира, хотя индустриализация страны проводилась с широким использованием техники и специалистов Запада (тут нам помог мировой экономический кризис, когда западные фирмы, ради выживания, готовы были выполнять любые заказы, в том числе и идеологического противника). В наше время изоляция от внешнего мира, во-первых, невозможна (учитывая общедоступность Интернета и поездки миллионов россиян за рубеж), а во-вторых, стала бы залогом нашего проигрыша. А как найти ту тонкую грань, на которой идеологическое противостояние с Западом, неизбежное в самом скором времени, будет сочетаться с открытостью России миру, с поиском ею союзников и с развитием взаимовыгодных отношений со многими государствами планеты? Эту задачу тоже придется решать нашим лидерам.

Как правильно оценить современную ситуацию в России? Здесь нужно учитывать два момента. Первый: в стране установилось двоевластие. Формально политическая власть – в руках президента и правительства, а экономическая – у частных собственников, в том числе олигархов, тесно связанных с мировым капиталом (хотя и здесь дело обстоит не так просто). Второй: одна из особенностей России заключается в том, что ее история развивается «по синусоиде», периоды взлета сменяются фазами падения и наоборот. В начале 1990-х годов никакой Путин ничего не смог бы сделать, в народе преобладали настроения разрушения. Сейчас настрой народа сменился, большинство (пока еще хрупкое и не вполне оформленное) ощущает гордость за свою страну, возвращающую себе подобающее место в мире. Даже успешное выступление российских футболистов или хоккеистов на международных соревнованиях воспринимается в стране миллионами наших сограждан как торжество России. Идет, хотя и не так быстро, как хотелось бы, самовозрождение страны. Правительство иногда в этом помогает, оппозиция чаще мешает.

Русские вообще колеблются между двумя идеалами. С одной стороны, это центр мира, Русская Америка, где могут осуществляться самые безумные проекты. С другой – это провинция, замкнутое националистическое государство, застой. Но сегодня новый советский человек, человек служения выковывается, и борьба за советизацию послереволюционной России начинается. Либералы стоят за реформы, а мы – за реформы и социализм, за воссоздание контревропейской цивилизации в России. Взлет народной инициативы будет тогда, когда народ почувствует: взошла его звезда.

Наибольший интерес как в России, так и за рубежом вызывают отношения между членами правящего «тандема». Различия в позициях Путина и Медведева по многим вопросам бросаются в глаза. Отчасти это естественно. Хотя оба они – питерцы, но их жизненные пути очень разные.

Путин – сын питерского пролетария, фронтовика-инвалида, коммуниста, секретаря парторганизации на заводе. Он сам ощущал себя «шпаной», но с детства мечтал стать разведчиком – и стал им, хотя действительная реальность этой службы, вероятно, оказалась далека от романтического идеала. Все же он принадлежал к поколению, которое застало последние годы величия Советской державы, хотя уже и клонившегося к закату, но тогда еще можно было им гордиться. Служба Путина за границей проходила в ГДР, которая оставалась самой социалистической из всех стран социалистического лагеря. После перехода его в петербургскую мэрию он нередко фактически руководил жизнью города (насколько это вообще было возможно в начале 90-х годов), потому что мэр Собчак выбрал для себя самую приятную часть своих обязанностей и больше ездил по заграницам, чем вникал в нужды северной столицы. В администрации Ельцина Путин занимался самыми разными делами, в том числе короткое время был руководителем ФСБ, а значит, по долгу службы знакомился с документами, показывающими теневую сторону деятельности многих знаковых фигур в среде российской элиты.

Медведев на 12 лет моложе Путина, то есть принадлежит уже к поколению, которое в активную жизнь вошло в годы горбачевской «перестройки», когда все стороны советского образа жизни становились в среде интеллигенции предметом насмешек. Он – сын профессора, и его карьера строилась по схеме: «студент – аспирант – доцент» и, вероятно, проходила в среде либеральной питерской интеллигенции. Медведев – юрист, законник до мозга костей. В мэрии он занимался правовым обеспечением решений руководства, карьера в бизнесе заключалась в членстве в советах директоров известных компаний. Медведев – свой человек в Интернет-среде, в которую Путин так и не вжился, и владеет английским, являющимся языком международного общения. Путин блестяще владеет немецким, у которого ареал применения гораздо более узкий. Но и при Путине Медведев не был посторонним наблюдателем происходящего, а занимал посты руководителя администрации президента и первого вице-премьера, так что, критикуя итоги деятельности своего предшественника, он должен чувствовать и свою причастность к ним.

То есть, Путин и Медведев – во многом разные человеческие типы, и это делает естественным различный их подход к разным проблемам жизни общества и государства. Особенно это касается отношения к советскому периоду нашей истории.

Путин положительно оценивает многие достижения того периода, но в целом относится к нему сдержанно. Медведев по большей части оценивает советский опыт отрицательно, а Сталина считает тираном, уничтожавшим собственный народ. И чем больше времени проходит со времени избрания его президентом РФ, тем больше явно проявляются эти различия. Но что за этим стоит? Идет ли речь о распределении ролей или, как говорят, «игре в злого и доброго следователя», когда Путин занимает более жесткую позицию по отношению к Западу и к либеральным силам внутри страны, а Медведев – более мягкую, но это все для видимости? Или же налицо серьезные разногласия, противоречия между государственническими и либеральными кругами, могущие перейти в антагонистические?

На этот счет существует множество версий, из которых больше всех в ходу две противоположные.

Первая: Путин подобрал себе в преемники самого близкого по духу деятеля в среде правящей элиты. (Или хотя бы такого, который причинит наименьший вред выстроенной Путиным за 8 лет президентства системе «вертикали власти».) Поэтому все действия президента и премьера скоординированы. Путин – старший в «тандеме», Медведев это признает, а как они построят президентскую кампанию 2012 года – это будет зависеть от обстановки в стране и в мире.

Вторая: Медведев тяготился ролью младшего партнера, а по мере того, как вникал в положение дел в стране, все более критически оценивал итоги деятельности своего предшественника. Ему понравилось быть президентом, слово которого – окончательное решение, которое остается только вырезать на камне. Его и на Западе считают гораздо более приемлемым руководителем России, чем Путина. И он намерен вновь занять этот пост.

Либеральные воззрения Медведева ярко проявились в его выступлении на конференции по случаю 150-летия отмены крепостного права в России. Президент заявил себя продолжателя курса царя-освободителя.

Я не склонен отрицать великого значения отмены крепостного права, но надо же оценивать это событие объективно.

Ведь Александр II не просто освободил крестьян. Он руководствовался двумя соображениями. Во-первых, не доводить крестьян до восстания, а освободить их «сверху». Во-вторых, не допустить и восстания помещиков, которые и могли существовать только как владельцы земли, и крестьяне либо работали на них на барщине, либо платили оброк. Поэтому реформа предусматривала, что величина крестьянского надела уменьшалась в среднем на треть. И крестьянин, чтобы не умереть с голоду, вынужден был в страду, когда день год кормит, по-прежнему, оставляя свое поле без ухода, трудиться на поле барина. На крестьян же были возложены выкупные платежи, которые стали самой тяжелой формой прямых налогов. В целом материальное положение крестьян ухудшилось. Недовольство крестьян их «освобождением» в ряде случаев вылилось в бунты, жестоко подавленные.

Усилилось социальное расслоение среди крестьянства. В деревне главной силой становился кулак, живший не столько производством, сколько ростовщичеством.

Миллионы крестьян подались в города, где их никто не ждал, не приготовил для них ни рабочих мест, ни жилья. Многие из них пополнили ряды криминала. Стали быстро расти преступность, пьянство, проституция, количество абортов и подкидышей и т. п. Появилось множество мошенников в сфере предпринимательства и финансовых афер (вспомним картину художника Константина Маковского «Крах банка»).

Другие реформы царя-освободителя не были однозначно восприняты в обществе. Пресловутая «гласность» вовсе не означала свободу слова. Пресса в большинстве своем скоро оказалась в руках разрушительных антигосударственных сил. Создание земств помогло сдвинуть с места до того практически отсутствовавшие (особенно в крестьянской среде) народное образование и здравоохранение, но оно же способствовало консолидации прозападной либеральной интеллигенции в уездах и губерниях, а затем и во всероссийском масштабе.

Промышленное развитие и железнодорожное строительство получили размах, однако первую скрипку здесь играл иностранный капитал, которому вскоре стали принадлежать почти все крупные предприятия и банки России. Именно с этого времени стал быстро набирать силу процесс превращения России в криптоколонию Запада.

Некрасов писал, что разрушившаяся цепь «ударила одним концом по барину, другим по мужику». О том, как это выглядело на практике, хорошо рассказал Александр Энгельгардт в своих знаменитых письмах «Из деревни». В частности, новый суд крестьянина, совершившего проступок, за который прежде, в общине, его наказали бы пятнадцатью розгами и заставили поставить «миру» ведро водки, теперь карал несколькими годами тюрьмы (в юмористическом ключе подобную ситуацию описал Чехов в своем рассказе «Злоумышленник»). И так – во всех сферах народной жизни.

В целом именно реформы Александра II привели к нарастанию социальных противоречий, разрешить которые смогла только Октябрьская революция 1917 года.

После 1985 года мы уже дважды сталкивались с рецидивами курса Александра II. Горбачев с его «гласностью» и пр. довел СССР до распада. В 1990-е годы либералы, ратовавшие за освобождение народа от коммунистического рабства (А. Чубайс даже похвалялся тем, что забил последний гвоздь в крышку гроба коммунизма), также воспевали деяния царя-освободителя, предлагали поставить ему памятник, а день 19 февраля объявить праздником. Успехов они добились немалых. Десятки миллионов работников предприятий были освобождены от обязанности трудиться и регулярно получать заработную плату, миллионы крестьян – от земли, почти все население страны – от сбережений. Эти и другие их достижения вряд ли будут когда-нибудь забыты.

И вот теперь нам предлагается третья попытка продолжить курс Александра II. Если учитывать не либеральные толкования реформ царя-освободителя, а их реальные результаты, то возникает вопрос: а не закончится ли нынешняя их реанимация крахом нашего государства?

Можно ли такие декларации президента отнести тоже к сфере политической игры, согласованных действий «тандема»? А многочисленные письма либеральных деятелей и устраиваемые с разрешения властей митинги с требование «Путина – в отставку!» – тоже игра? Если это игра, то, видимо, такая, видя которую, Станиславский сказал бы: «Не верю!»

Но, как бы глубоки ни были разноглася между Путиным и Медведевым (если они и действительно существуют), это решающего влияния на процесс развития России не окажет. Ведь дело не в том, чего хочет Путин или Медведев, а в том, что нужно России. И сегодня можно сказать, что общий ход развития страны, видимо, будет таков:

Как бы ни распределялись реальные полномочия между Медведевым и Путиным (возможные конвульсивные движения реакционных сил я здесь не рассматриваю), в России должен будет идти процесс формирования партийно-хозяйственного актива, который станет править страной. Государственная дума и Совет Федерации превратятся в подобие палат Верховного Совета советского времени, в них будет происходить предварительное согласование интересов регионов и различных слоев населения, а реальное управление страной станет осуществлять коллективный орган во главе с руководителем государства или правящей партии. Что это будет за орган и как его формировать, какие преобразования требуются, чтобы он мог эффективно работать, – тут возможны варианты, некоторые из них будут рассмотрены ниже.

Думается, следует в будущем вообще упразднить пост президента («диктатора перестройки»), который Горбачев ввел именно как инструмент для разрушения Великой Страны. Радикальным решением было бы образование Государственного Совета Обороны заблаговременно, а не так, как в 1941 году создавали ГКО, чтобы поправить дело после уже свершившейся катастрофы. Но такой акт, видимо, был бы расценен на Западе как объявление войны и мог бы спровоцировать преждевременное усиление напряженности на международной арене.

А как быть с «пятой колонной» – агентами влияния Запада внутри страны? С долларовыми миллиардерами и миллионерами и прочими «приобретателями»? Как преодолеть недопустимо высокий разрыв в уровне благосостояния между богатыми и бедными, который служит источником напряженности внутри государства, особенно опасной в чрезвычайной ситуации? Как быть с засильем преступников в разных сферах жизни страны?

Особенно недопустимо сращивание власти с криминалом. Учитывая, что страна тотально поражена коррупцией, формирование партхозактива, очевидно, будет проходить путем чисток правящей элиты и замещения проштрафившихся функционеров свежими силами из «низов». Вот тут-то и пригодятся материалы, накопленные правоохранительными органами и финансовой разведкой.

Но когда же начнется реальное очищение страны и власти от паразитов всех мастей? Один исследователь и в этом вопросе провел аналогию между нынешними лидерами России и Сталиным:

«Сталин начал посадки и чистки после Съезда партии. Но никак не ДО. Сталин же был умный мужик. В отличие от многих его нынешних поклонников. Которые не понимают того, что отлично понимал Иосиф Виссарионович. Если накануне выборов начать борьбу с верхушкой элиты – то до победы «над коррупцией» можно же и не дожить…

Был такой съезд в нашей истории – Съезд победителей. Он же – Съезд расстрелянных. Состоялся XVII съезд ВКП(б) в 1934 году. Большинство делегатов ушло после него в небытие. ПОСЛЕ! Следующий XVIII съезд был уже в 1939 году. Когда все закончилось.

Что у нас сегодня? У нас новые выборы президента и парламента. Ждем 2012 года. Чистку начнет СЛЕДУЮЩИЙ президент. Ждать осталось недолго»[47].

Чтобы представить, что и в какой обстановке придется делать власти в ближайшее время (если она действительно будет действовать в направлении восстановления могущества страны), рассмотрим поподробнее одну важную сторону общей ситуации в стране.

НАРОД И КРОВОСОСЫ

Большинство граждан России живет плохо и испытывает нужду самого разного характера. У них низкие доходы, никак не отвечающие требованиям современного уровня жизни в цивилизованных странах, неблагоустроенное и недостаточное жилье, некачественное питание и оставляющее желать лучшего здоровье. Но когда люди требуют улучшения жизни, они от власти неизменно слышат один ответ: «Потерпите, сегодня в стране нет денег, чтобы всем обеспечить достойную жизнь!»

А вот это неправда. Не только в нашей стране, но и во всем мире производительные силы развиты настолько, что обеспечить достаток каждому жителю планеты было бы вполне возможно, если бы… не чей-то корыстный интерес.

Согласитесь, что запустить космический аппарат к самой дальней планете Солнечной системы, который будет лететь несколько лет, причем получая ускорение от каждой попутной планеты, – это задача фантастической сложности, и, наверное, обеспечить каждому ребенку на земле ежедневно кусок хлеба и кружку молока гораздо проще и дешевле. Но громадные деньги на разработку и создание такого хитроумного аппарата нашлись, а на то, чтобы на Земле хотя бы не голодал ни один ребенок, средств у властей нет. Ведь те, кто у власти, не только пьют молоко в любом количестве, но и могут позволить себе любые иные жизненные блага. Есть ли молоко у детей в обездоленных семьях, это их не занимает, а вот что делается в дальних углах Вселенной, – это им интересно. Значит, наличие любой человеческой нужды – это вопрос не денег, а приоритетов в их использовании.

Итак, если в стране чего-то не хватает, люди испытывают нужду, а государство отвечает, что у него нет денег, чтобы помочь им, не верьте. Это просто означает, что средство решения любой жизненной проблемы есть, но его не используют в силу корыстного интереса олигархов, конкурентов, мафии, чиновников.

Примеров, подтверждающих этот вывод, – тысячи и тысячи. Приведу лишь один, показывающий, как мафии угнетают целый класс нынешнего российского общества – крестьянство.

КАК ОСВОБОДИТЬ КРЕСТЬЯНСТВО ОТ КАБАЛЫ

В российских СМИ довольно часто попадаются материалы о том, как вольготно устраиваются на нашей земле земледельцы из стран Запада и Востока. Много писали о фермере Андрее Даниленко, который приехал из Америки и создал в Подмосковье современную молочную ферму с необходимой кормовой базой, а теперь хозяйствует в Белгородской области (и при этом не сходит с экрана российского телевидения). Обосновались в России фермеры из Англии, Голландии, ФРГ, США и других стран, где получить землю очень непросто. К сельскохозяйственным рабочим из Китая у нас уже привыкли – их можно встретить повсюду – от Дальнего Востока до Поволжья. Порой дело доходит до курьезов: швед-фермер на новгородской земле с выгодой выращивает… американских бизонов.

За фермерами пришел в Россию и крупный иностранный капитал. В Пензенской области, например, отделение крупной французской транснациональной корпорации «Сюгден» арендует у бывших колхозов и крестьянских товариществ почти 30 тысяч гектаров отличного чернозема. На нем выращивают сахарную свеклу, ячмень для пивоваров (а почти все наши крупные пивоваренные заводы принадлежат иностранному капиталу), пшеницу, подсолнечник. Французы выкупили мукомольный завод. Работающие на нем русские крестьяне получают зарплату до 10 тысяч рублей в месяц – невиданные в деревне деньги. И местные чиновники, хотя и признают, что плохо, когда наши крестьяне пашут на иностранцев, и прибыли от эксплуатации нашего чернозема уходят во Францию, но считают: все же это лучшее решение, чем дать земле зарасти бурьяном. Вот и сенатор Коробейников еще несколько лет назад предлагал сдавать землю вместе с деревнями в аренду иностранцам.

А почему самим-то не обрабатывать эту землю? Ответ: не умеем. У иностранцев есть сбыт. Они только посеяли ячмень – и у них уже есть контракт на поставку его пивоваренным заводам, и цена в нем – раза в четыре выше, чем на ячмень наших хозяйств.

Верно: иностранцы – прагматики, хозяйствуют на основе трезвого расчета, механизм для этого у них отлажен. Только насчет нашего неумения работать в условиях современной рыночной экономики говорится зря. По-прежнему добивается выдающихся успехов белгородский колхоз имени Фрунзе, которым руководит Герой Социалистического Труда Василий Горин, и таких хозяйств немало (хотя разрушенных до основания – неизмеримо больше). Опытные руководители сельскохозяйственных предприятий даже говорят: «Зря в Государственной думе спорят о том, сколько денег надо выделить на помощь селу. Не надо нам денег – дайте хорошую цену на нашу продукцию и обеспечьте рынок ее сбыта, все остальное мы сделаем сами». Так считают и опытные хозяева в Новосибирской области.

Сельское хозяйство области разрушено проведенными в 90-е годы либеральными «реформами». Даже при высоких урожаях крестьяне остаются нищими. Ведь посеять, вырастить и убрать урожай хозяйства могут, только воспользовавшись банковскими кредитами. А банки требуют возврата кредитов 31 октября – через две недели после окончания уборки. Но сельхозпредприятия не в состоянии за две недели продать весь урожай. К тому же именно в это время цена на их продукцию самая низкая (в то время, о котором пойдет речь ниже, она порой опускалась до 800-1000 рублей за тонну). Продавать зерно по такой цене нельзя – она не покрывает издержек производства. (Ситуация совершенно такая же, какую описал почти полтораста лет назад А. Н. Энгельгардт в своих знаменитых письмах «Из деревни».) Но и не продать нельзя: по иску банка приедут судебные приставы, отберут средства производства. Грабеж села продолжается на глазах у всех, так сказать, на законных основаниях.

И вот члены Новосибирского отделения Петровской академии наук и искусств (ПАНИ) выступили с обращением к властям, в котором содержалась программа помощи селу. Ее главный пункт – продление срока возврата кредитов до года. Это сразу же приведет к повышению цены на зерно минимум в 2–3 раза, а значит, обеспечит рентабельность производства и даст хозяйствам средства на развитие. Но как сделать, чтобы повышение цены на зерно не привело к росту цен на хлеб?

Три энтузиаста – профессор Ю. С. Завьялов (ныне уже покойный), кандидат экономических наук Л. Н. Швец (до последних выборов – депутат Государственной думы и член ЦК КПРФ) и инженер С. В. Бураев еще в 1997 году разработали социально-экономический проект «Интегрия». Он нацелен на выход из кризиса всей российской экономики в условиях сосуществования трех независимых и самодостаточных секторов: государственного, кооперативного и частного в масштабах всей страны и во всех отраслях производства.

На первом этапе проект предполагалось реализовать в масштабе области и только в сфере сельского хозяйства.

Итак, в 2006 году был образован «Союз сельскохозяйственных производителей Новосибирской области» с участием трех сторон: хозяйств-производителей продукции, научных организаций и общественных организаций и объединений города Новосибирска (назовем их: село, наука и город). Проект был ориентирован на рынок льготников разного рода (пенсионеров, детских домов, школ, больниц и пр.). Им хлеб (а также молоко, овощи и другие продукты) отпускается по цене, на 15–20 процентов ниже ныне существующей. Город составляет списки льготников и обеспечивает предоставление хозяйствам площадок для устройства торговых точек, а также их охрану (силами организации ветеранов войны в Афганистане). Село организует производство продукции, ее первичную переработку (в частности, помол зерна), для чего создает на кооперативных началах мельницы и т. п., и доставку продуктов в город.

А секрет выгодности такой системы для всех участников заключается в устранении паразитических структур, обирающих ныне село. Из 10 рублей, отпускаемых из бюджета сельскому хозяйству, реально до хозяйств доходит 1 рубль. Остальное забирают переработчики продукции, поставщики горючего, перекупщики, банки и пр. Вот и продавали хозяйства зерно по 1000 рублей за тонну. (Сейчас цены иные, но суть дела не изменилась, поэтому здесь приводятся расчеты авторов проекта.) Если же установить цену на зерно в размере 6 тысяч рублей за тонну, то стоимость тонны хлеба составит 8 тысяч рублей. Стоимость 1 литра молока (при пакетировании на сельском молочном заводе) —13 рублей. И все отчисления на нужды организационно-управленческого характера (на начальные расходы по оборудованию и регистрации торговых точек, на привлечение новых участников соглашения и пр.) составляют всего 30 копеек с килограмма проданного хлеба и 40 копеек с литра молока.

Все три стороны сочли такую систему взаимоотношений весьма выгодной. Однако из нескольких сотен хозяйств рискнул подписать договор только один председатель колхоза. Остальные воздержались, и на то были серьезные причины.

Банки пригрозили, что не дадут кредиты хозяйствам, подписавшим соглашение. Соответствующие демарши последовали и со стороны «естественных» монополистов и переработчиков продукции.

Казалось бы, вот повод для областной администрации поддержать столь полезную инициативу авторов «Интегрии», создающую основу для подлинного развития села. Но чиновничество заняло по отношению к «Интегрии» враждебную позицию. Более того, к борьбе с авторами проекта была привлечена милиция. Семен Бураев рассказывает, что его, собравшего подписи под договором руководителей нескольких хозяйств, милиционеры задержали и доставили в отделение, где у него изъяли эти документы.

Секрет такого отношения местных властей прост. Как пишет местная печать, до половины средств, присваиваемых банкирами и перекупщиками, шло в качестве «откатов» чиновникам. Такой масштаб коррупции не должен удивлять. По свидетельству бывшего председателя Совета Федерации Сергея Миронова, «сегодня до 40 процентов себестоимости квадратного метра жилья в крупных городах – это взятки за всевозможные разрешения и согласования»[48]. А чем агропромышленный комплекс, как сфера неправедных заработков, хуже сферы строительства жилья?

В пользу такого предположения говорит следующий факт. У Петровской академии есть два полигона для проверки жизненности идей «Интегрии» – Кемеровская и Новосибирская области. Кемеровский губернатор Аман Тулеев поддержал проект. Но он использовал и опыт Франклина Рузвельта. Когда некоторые переработчики попытались саботировать это начинание, губернатор переговорил с организациями шахтеров, и те объявили бойкот продукции саботажников. Через некоторое время последние сами пришли и согласились участвовать в проекте.

А в Новосибирской области «Интегрии» хода не дают. И в обоснование такой позиции ведут кампанию по популяризации опыта «крепкого хозяйственника». Этому «справному мужику», как сказал бы Владимир Ильич, в начале «реформ» (отчасти и с советских времен) досталась крепкая материальная база. Его хозяйство производит молочную продукцию 13 наименований и мясную —35 наименований, 15 видов хлебобулочных изделий. Это позволяет ему перерабатывать не только (полностью) собственную продукцию, но и (с большой выгодой для себя) продукцию десятка других хозяйств, у которых такой технической базы нет. (О том, как «переработчики» обирают производителей продукции, писалось много раз.) «Крепкое хозяйство», таким образом, богатеет, отбирая возможность подняться на ноги у тех хозяйств, которые вынуждены поставлять ему свою продукцию на переработку. И, следовательно, призывы областной администрации к отстающим хозяйствам – равняться на передовика и следовать его примеру – это лицемерие, обман, а заодно и способ отмахнуться от реальных путей подъема сельского хозяйства, открываемого инициативами вроде «Интегрии».

Ну, а то, что Администрация области творила с местным агропромышленным комплексом в 2006–2007 годах, по мнению ученых, иначе как войной на уничтожение назвать нельзя.

В 2006 году Администрация и областной Совет решили: «Восстановление сел может начаться через добровольное банкротство 140 слабых сельскохозяйственных АО и подбора для их управления Администрацией внешних управляющих компаний (УК) из компетентных специалистов».

Сказано – сделано. И вот результат: не поднялось ни одно (из 140) хозяйство. План провалился. Все УК оказались не теми, что были нужны, – думали только о своей личной выгоде. (Такой итог и предсказывали ученые ПАНИ.)

Пришедшие УК начали распродавать технику сельскохозяйственных АО. Бывали эксцессы и похуже.

Ужасную расправу учинили над сильным сельскохозяйственным АО «Боровое». Это хозяйство, чтобы вырваться из кабалы, закупило молочный цех и стало получать с каждого литра молока по 4,2 рубля прибыли. Перекупщики перекрыли поставки молока на рынок и заставили сдавать его им по цене 7 рублей за литр (при себестоимости литра в 9 рублей). Хозяйству пришлось законсервировать молочный цех, расчет по кредитам прекратился. Хозяйство было признано банкротом. Приехавшие приставы забрали оборудование молочного цеха и семенное зерно, вырезали все стадо (более 500 голов!) и оставили хозяйство совершенно разоренным, без единого рабочего места. А ведь это настоящая диверсия, акт вредительства!

Власть заверяла: в селе «все хорошо». Но директор сельскохозяйственного АО «Пашинское» В. А. Шадура сказал: «Я был в этом селе. И если бы мы, участники этого совещания, сейчас туда поехали, то нас бы там убили».

В общем, в 2006-м все осталось по-старому, и хозяйства снова были ограблены.

В 2007 году положение еще более ухудшилось. Слабые села (которых в области не менее 80 процентов) не смогли поправить свое положение за счет «путинского кредита», который Администрация, стремясь успокоить селян, пообещала им выдать из бюджета области. Этой суммы хватит только на сев. Банки денег хозяйствам не дали, так как им нечего отдать в залог. Вот местная власть и озаботилась тем, чтобы хозяйства могли дать в качестве залога под кредиты землю. Чиновники и депутаты не скрывают: их мечта – чтобы земля пошла в оборот. Как только крестьяне оформят все документы, они смогут идти в банк и брать кредит. Но если они его не вернут, банк просто землю заберет – и все. То есть, с землей получится то же, что вышло с УК. И через год-два крестьяне останутся без земли.

К счастью, Путин не пропускал в Думу закон о залоге земли.

А с кредитом Администрации, о котором так много говорили, сложилась печальная картина. Было сказано: «Хозяйствам с хроническими долгами… ничего не дадим. Они обязаны будут реформироваться» (Читай: банкротиться до подворий).

Губернатор В. Толоконский заявил: «Слабых сел у нас больше не будет!». Что он имел в виду, стало ясно, когда кредиты взяли многие подворья. Тогда губернатор воскликнул (похоже, с восторгом): «Ну, все! Теперь не будет большинства и других сельскохозяйственных АО, которые еще держались: подворья, взявшие кредит, уйдут в свою личную работу, а в АО уже работать будет некому. Они уже не удержатся».

Вот такой замах по области: все АО свести к подворьям! Но ведь разрушать созданный агрокомплекс ради перехода на неэффективные мелкие хозяйства или на неэффективный наемный труд – преступление! Неважно, главное – до конца выкорчевать остатки советского аграрного строя!

А как реагируют на эти планы сами крестьяне? Вот суждение жителя села Кайгородка Красноозерского района:

«Полная чушь! Только красивые слова: «Берите кредиты, развивайтесь!» Мясо (свинина) в тот момент стоило 80–90 рублей за килограмм. А сейчас цена на него упала в два раза – до 40 рублей. Уже ясно, что рассчитаться за кредит не удастся! Чувство такое: закрывайся и помирай!»

И это не все. Дальше пойдут банкротства подворий: будут отбирать у крестьян их паи.

И, похоже, процесс уже пошел. Московское радио в июне 2007 года объявило, что в села Новосибирской области приглашают рабочих, даже сразу предоставляют жилье!

Но рабочих могут приглашать только хозяева латифундий, которые отберут землю у крестьян и заживут помещиками.

То, что происходит в селах Новосибирской области, – еще одно подтверждение тезиса: если в нашей богатейшей стране где-то кому-то чего-то не хватает, то только потому, что кому-то невыгодно, чтобы всем всего хватало. Как говорил Аркадий Райкин, если есть дефицит чего-то, то те, кто распоряжается этим дефицитом, – «уважаемые люди». Коррупция – вот главная причина того, что полезные обществу инициативы глушатся, а поддерживаются те устаревшие порядки, которые позволяют паразитам разного рода присваивать себе львиную долю плодов народного труда. И паразиты крепко за эти порядки держатся, наказывая тех, кто пытается изменить дело к лучшему.

В 2010 году Бураев скончался. Швец – на пенсии, живет в Москве. Почин авторов «Интегрии» больше никем не был подхвачен. Союз кровососов и чиновников одолел сторонников нового «освобождения крестьян».

Можно провести аналогию с ситуацией, сложившейся для нашей страны на мировой арене. За годы ельцинского правления Запад навязал России множество несправедливых, колониальных договоров. Так, по условиям пресловутой Энергетической хартии Россия должна была позволить странам Западной Европы пользоваться на самых льготных условиях нашими месторождениями нефти и газа и нашей системой трубопроводов. Напомню еще раз, что соглашения о разделе продукции, принятые Госдумой по предложению партии «Яблоко», отдавали наши месторождения полезных ископаемых (нефти и газа на Сахалине) иностранцам навечно и, по сути, бесплатно (как говорил Владимир Путин, чиновников, которые готовили эти соглашения, следовало бы посадить в тюрьму). Теперь, когда Россия пытается пересмотреть эти колониальные соглашения, паразиты на Западе, присосавшиеся к нашим ресурсам, громко кричат о недопустимости такого «нарушения норм демократии», оказывают всяческое давление на нашу страну и ее руководство, требуют многомиллиардных компенсаций.

Вот и внутренние паразиты России не смирятся с покушением на их привычные способы обогащения, подчас жестоко расправляются с теми, кто ищет пути освободиться от кабалы. Были случаи поджога таких хозяйств и разных иных способов расправы с непослушными. В СМИ очень часты сообщения о жестоких нападениях рэкетиров на фермеров, отказывавшихся платить дань этому жулью, о грабеже урожая, об угоне скота и пр. И местные власти, и правоохранительные органы, как правило, оказываются на стороне хищников.

В октябре 2007 года, когда повсеместный рост цен на хлеб вызвал недовольство широких слоев народа, президент Путин озаботился этой острой социальной проблемой, Государственная дума потребовала от правительства принять меры по обузданию спекулянтов. Начались вызовы чиновников разного ранга на ковер, создавались комиссии, писались объяснения и пр. А созданный в Новосибирске механизм, позволяющий устранить паразитические структуры и открыть путь к реальному подъему села, причем без дополнительных затрат из государственного бюджета, так и остается в пренебрежении. И чиновники по-прежнему могут оправдывать свое бездействие (можно сказать – преступное бездействие) тем, что мы не умеем работать, производить и реализовать продукцию. А значит, должны сдавать землю в аренду иностранцам (как это практикуется в Воронежской области, где иностранцам отдают землю за копейки, а свои крестьяне не могут ее получить). Хотя такие утверждения являются клеветой на русских людей, на нашу страну. На деле местная власть потакает хищникам и препятствует внедрению системы, которая могла бы положить конец хищничеству. Значит, власть оказывается в положении пособницы хищников.

Президент Республики Калмыкия Кирсан Илюмжинов рассказывает: у них на степном приволье выращивают бычков, дающих «мраморное мясо», самую ценную в мире говядину. Бычок уже через полгода весит 500 килограммов, а в дальнейшем вырастает до тонны. Но поставить мясо в торговую сеть Калмыкия не может: только за доступ в сеть супермаркетов нужно дать взятку в 100 тысяч долларов.

Хуже, когда хищники при молчаливом согласии или даже при участии власти не только грабят село, но и умышленно разваливают сельское хозяйство. Директор муниципального сельскохозяйственного предприятии «Николаевское» Валерий Паршин писал в «Правду»:

«Я директор последнего совхоза на севере Хабаровского края. За постсоветские годы сельхозпредприятий у нас в крае заметно поубавилось. Совхозы уже ликвидировали в пяти северных районах – Охотском, Аяно-Майском, Тугуро-Чумиканском, Ульчском и имени Полины Осипенко.

Очередь дошла и до Николаевского района.

Но в моем случае речь идет исключительно об амбициях нового главы районной администрации В. Долматова, который из-за личных неприязненных отношений принял все меры к тому, чтобы уничтожить хозяйство, которое я создал и руководил им с мая 2002 года.

Сначала провели ревизию и «уличили» меня в хищениях. Следствие доказало мою невиновность. Тогда уволили с должности, но суд восстановил на работе.

Пытались дисквалифицировать за задержку выплаты заработной платы. После проверки госинспектора по труду дело прекратили.

Сейчас начали процедуру банкротства, искусственно создав для этого все условия. Под давлением главы администрации депутаты Собрания приняли решение о продаже имущества, в том числе коров, телят, лошадей. И куда бы я ни обращался – все безрезультатно.

Что такое крестьянский труд, хорошо известно. Уничтожить хозяйство, разогнать коллектив – дело несложное. А вот возродить заново очень непросто».

Ну, а уж об искусственных банкротствах хозяйств можно писать хоть романы, хоть обвинительные приговоры. Когда встал в Госдуме вопрос о причинах роста цен на продукты питания в столице, выяснилось, что сельское хозяйство в области полностью разрушено. Как оно разрушалось? Искусственно банкротили колхозы и совхозы, и земельные паи крестьян за бесценок скупали спекулянты, которые потом перепродавали землю под строительство вилл для богачей. Те, кто отказывался продавать свои паи, вдруг становились погорельцами. И органы власти всех уровней словно не замечали, что там, где еще недавно колосились поля и пасся скот, вырастали поселки элитных коттеджей. И прокуратура не находила состава преступления в этих актах грабежа, раскрестьянивания, обезземеливания, почти такого же, как знаменитое «огораживание» в Англии в пору, когда там начиналось развитие суконной промышленности, понадобилось поля превращать в пастбища, и «овцы поедали людей». Но там это хотя бы вызывалось производственной необходимостью, потребностью развития производства и увеличения богатства страны, превращавшейся в «мастерскую мира». А у нас этот грабеж шел исключительно во имя паразитического потребления. (Не потому ли и власть, и правоохранители оказались тогда такими слепыми, что и им в этой вакханалии грабежа кое-что перепадало?)

А органы власти составляют планы и программы подъема производства и улучшения жизни населения, руководители отрасли делают прямо-таки фантастические заявления. Так, Алексей Гордеев в бытность его министром сельского хозяйства РФ сначала заверил читателей: «Через пять лет Россия станет крупным экспортером продовольствия»[49]. Потом, видимо, решил, что этим народ не удивишь: ведь жила царская Россия, руководствуясь лозунгом: «Недоедим – а вывезем!», и кормила Европу, когда русский мужик даже в урожайные годы подчас ел хлеб с мякиной, а в голодные и с древесной корой. И Гордеев усилил «патриотическую нотку»: «Уже через пять лет Россия будет кормить всю Европу… Уже произошел перелом в производстве мяса… Также произошел перелом в производстве молока…»[50]. И ведь знал министр, что рост производства молока – в пределах одного процента. Зато утешал нас: хлеб и мясо стоят в России в 4–5 раз дешевле, чем в Европе[51]. (Он только забыл добавить, во сколько раз зарплата в Западной Европе выше, чем в России.) Так что резервы для повышения цен есть? А в 2009 году министр выступил против слишком быстрого роста производства курятины, который мог бы вызвать обвал цен на нее. Но потребитель был бы только рад такой «катастрофе». Чьи же интересы отстаивает этот «слуга народа»? Сменившая Гордеева на посту министра Елена Скрынник (к которой у прокуратуры было немало вопросов в связи с ее прежней работой) радует президента сообщением о том, что даже в кризисный год агропромышленный комплекс не снизил, а увеличил объем производства на… один процент!

Итак, можно ли освободить крестьянство от кабалы и обеспечить стремительный рост сельского хозяйства России? Да, можно, все условия для этого есть, и соответствующие механизмы проработаны. Но этого не хотят и не допускают хищники и паразиты, в контакте с которыми работают коррумпированные государственные чиновники. И без ликвидации этой паразитической прослойки никакие планы и программы подъема села не могут быть осуществлены.

ВЛАСТЬ КРИМИНАЛА

Но то, что происходит в сельском хозяйстве, – это не самый тяжелый случай, бывали ситуации и похуже. Когда генерал пограничной службы Гамов попытался навести порядок в рыболовстве на Дальнем Востоке, бандиты его убили (как и губернатора Магаданской области Цветкова, который был застрелен средь бела дня в центре Москвы). Инспектору рыбоохраны или лесного хозяйства, повседневно сталкивающемуся с бандой вооруженных хищников, чаще всего разумнее бывает не замечать нарушений законодательства, а «пойти на компромисс» с ними. Убили мэра Нефтеюганска Петухова, который попытался положить конец беспределу, творившемуся руководством компании ЮКОС (с ведома главных ее хозяев Ходорковского и Невзлина). А сколько перестреляли киллеры за эти лихие годы предпринимателей, не пожелавших делиться собственностью и доходами, теперь уже и не счесть. При этом важно отметить, что после некоторого затишья на этом фронте в последнее время снова поднялась волна заказных убийств. Убивают и бескомпромиссных высокопоставленных чиновников, таких, как заместитель главы Центробанка Козлова. Во многих регионах и в различных сферах экономики окончательно разрешает хозяйственные споры не суд, а киллер. На всю страну прогремела история с убийством в кубанской станице Кущевской сразу нескольких человек бандой, глава которой был и депутатом местного законодательного органа, и крепким хозяйственником. Банда этого Цапка много лет держала в страхе всю станицу, причем власть и правоохранительные органы закрывали глаза на его преступные деяния. Фактически власть там – криминал. А власть номинальная, государственная, этой реальности как бы вовсе не и замечает. Можно ли дальше мириться с таким положением?

Всемогущество мафий – это сегодня угроза уже не просто национальной безопасности, а самому существованию государства. «Россия или мафия: кто – кого?» – вот как стоит вопрос. Что же делать государству для собственного спасения?

МОЖНО ЛИ УБЕДИТЬ ВОРА ИЛИ КАЗНОКРАДА НЕ КРАСТЬ?

Всем известно, чего добился Повар из известной басни Крылова, журивший кота Ваську, который стащил курицу и поедал ее. Не подействовало на Кота даже то, что «теперя все соседи скажут: Кот-Васька плут, Кот-Васька вор!» Он все-таки все жаркое съел. Данные современной психологии позволяют утверждать: столь же мало надежды на то, что казнокрад и взяточник устыдятся и перестанут воровать.

Ведь он ворует не для того, чтобы не умереть с голоду. Он хочет разбогатеть. А богатый чувствует себя таковым (а, следовательно, избранным, лучшим) не тогда, когда станет обладателем определенной суммы, а когда он много богаче окружающих.

Журналист Вадим Речкалов считает зависть к богатым постоянной чертой русской жизни и в связи с этим рисует особый российский путь к капитализму, по крайней мере, в бытовом отношении:

«Пакостники-пешеходы регулярно уродуют автомобили, сбивают им зеркала, царапают гвоздями, а в Нахабине повадились жечь… Нормальный народный гнев…

В России нет уважения к частной собственности. Это ни хорошо, ни плохо. Это факт. Причем уважения к чужому добру нет ни у олигархов, которые не гнушаются богатеть на общей нефти и газе, ни у правителей, которые могут в любой момент прищучить каждого из олигархов. И далее вниз по общественной вертикали.

Самые успешные политики в новой России, начиная от Владимира Ульянова, эксплуатировали ненависть к богатству и успеху. Богатых ненавидят все: нашисты, фашисты, антифашисты, несогласные, согласные и гласные. Всех, независимо от уровня личных доходов, объединяет и возбуждает навальный грех зависти. А потому любые преобразования в обществе, даже самые революционные и изначально благородные, кончаются банальным переделом собственности. Никто не хочет творить забесплатно, без денег в России поют только курские соловьи. И с этим не надо бороться, это нужно принять как погоду, как снег и дождь, как постоянный российский форс-мажор. И человек, купивший в кредит “Опель Астру”, должен понимать, что как только он вставил ключ в замок зажигания, он автоматически, с первым поворотом стартера начал вызывать всеобщую зависть и ненависть…

Все это не значит, что у России нет капиталистического будущего. Просто будущее это разное у всех. Более-менее состоятельные люди постепенно переедут в пригороды, в охраняемые таунхаусы, где будут жить среди себе подобных, покупать продукты в “Алых парусах” и въезжать к себе домой через шлагбаум. А весь остальной народ будет дежурить у этих шлагбаумов с гвоздями и поджидать зазевавшегося буржуя, чтобы нацарапать на кузове его “Опеля” свой незамысловатый протест. В конце концов следы вандализма на твоей иномарке станут модными, и никто не будет спешить их закрашивать. Так как надпись “Дура” по всему кузову будет самым надежным свидетельством твоего жизненного успеха. Если тебя ненавидит народ, значит, чего-то ты в этой жизни добилась».

Вот-вот, богатство – это признак ума или таланта, символ успеха!

В принципе зависть – чувство, знакомое почти каждому человеку. Однако надо различать зависть и оскорбленное чувство гражданина, видящего несправедливость распределения жизненных благ.

Недавно появился в печати фельетон о страданиях российских мультимиллиардеров. Бедный сверхбогач, как ему становится тяжело, когда он узнает, что его яхта уже перестала быть самой длиной и самой богатой в мире, потому что его конкурент построил яхту еще длиннее и роскошнее. Российские богатства попали в распоряжение людям с самым примитивным мышлением, неразвитым вкусом и полным отсутствием духовных ценностей. Ну, и чему тут завидовать? А негодовать по поводу того, что львиную долю общественного богатства захватили такие примитивы, вовсе не зазорно.

И если такого примитива-богача лишить возможности возвышаться над другими, он станет вредить окружающим: раз нельзя возвыситься самому, то можно «опустить» других. Короче, если лишить его возможности воровать, он станет вредителем. Капитаны браконьерских судов иной раз предпочитают пустить свое судно на дно, чем попадаться пограничникам с вещественными доказательствами незаконного лова морепродуктов.

Россия сейчас находится именно на том этапе, когда меры, принимаемые властью для искоренения коррупции, вызовут ответ в виде массовых актов диверсии и вредительства. Строго говоря, такие повседневные явления нашей жизни, как умышленное банкротство предприятий с целью их последующего захвата или распродажи активов, разорение сельскохозяйственных предприятий ради овладения их землей, которой находится более выгодное применение, – это уже фактически диверсии. Рэкетиры, поджигающие усадьбы фермеров, отказывающихся платить им дань, бандиты, поджигающие дома жителей, не желающие освободить участки, на которые «положили глаз» земельные спекулянты, – это вредители. Остается совсем немного, чтобы была перейдена грань между этими «узаконенными диверсиями» и диверсиями в чистом виде. Обществу надо быть готовым к такому повороту событий.

А теперь несколько слов о другой грани обсуждаемой темы.

НОВОЙ РОССИИ – НОВЫЕ КАДРЫ

Наша общественность, по сути, прошла мимо выступления Владимира Путина на Совете законодателей 9 октября 2007 года, – и зря. Оно ознаменовало событие действительно исторической важности, которое скажется на судьбах едва ли не каждого из нас.

Россия вступает в совершенно новую эпоху своего развития, переходит от виртуальной экономики к реальной. Кончился период рыночного помешательства, лопнул гигантский мыльный пузырь лжеэкономики, в которой почти никто ничего не производил, зато все чем-то торговали. Начинаются реальные дела, по которым истосковалась душа народа, требующие труда, подвижничества и героизма. И эта смена парадигмы развития страны потребовала изменений в кадровой политике.

Виртуальной экономике требовались брокеры и дилеры, менеджеры и специалисты по консалтингу, а также в громадном количестве – экономисты и юристы (по образцу США, где адвокатов насчитывается, кажется, миллиона два, потому что без их участия не заключаются никакие контракты, в том числе и брачные). Считалось престижным для управленца иметь диплом западного университета или колледжа по части финансов или информатики.

Реальной экономике вновь понадобятся инженеры (настоящие – не по снабжению и не по технике безопасности) и специалисты по нанотехнологиям, ученые с фундаментальной теоретической подготовкой и конструкторы космических кораблей, и, конечно же, рабочие такой высокой квалификации, что они по производственным вопросам могут на равных разговаривать с инженерами. Уже одно это выльется в настоящую социальную революцию, которая для многих может обернуться трагедией. Начну с небольшого частного примера.

Дама лет тридцати, провинциалка во всех смыслах, пожила несколько лет в США и вернулась в Россию с дипломом какого-то американского университета по гуманитарному профилю. И ее, даже без московской прописки, приняли на работу в солидный банк с окладом 2500 долларов (для отечественного специалиста такая карьера немыслима). Зачем она, вряд ли способная отличить дебет от кредита, нужна банку? Видимо, сыграли роль соображения престижа, знание языка, перспективы экспансии на западные рынки финансовых услуг. Какие перспективы у таких «специалистов» в условиях реальной экономики?

У нас часто говорят о «потерянном поколении», подразумевая под этим беспризорников и детей, не посещающих школу и т. п. Теперь «потерянное поколение» обретет новое лицо. Появятся миллионы «лишних людей» (отнюдь не в том смысле, в каком мы проходили их в курсе литературы), причем именно тех профессий, которые часто еще по сей день числятся весьма престижными. Миллионы ставших никому не нужными брокеров и риэлторов, специалистов по ценным бумагам и по рекламе, выпускников западных школ бизнеса и управления составят массу озлобленных неудачников. О том, как предотвратить или предельно смягчить эту трагедию, надо думать уже сейчас.

В Москве (если говорить о столичных властях) эту новую ситуацию уже почувствовали, об этом свидетельствуют телевизионные программы «Реальная экономика», «Прорыв», «Столичные профессии». А остальная Россия еще спит.

Что же касается федеральных органов власти, имеющих отношение к данной проблеме, то они занимают откровенно реакционную позицию и продолжают линию на развал отечественной системы образования. Расширяется сфера применения ЕГЭ, намечается переход на 12-летнее обучение в средней школе, наконец, Государственная дума приняла закон о двухуровневой системе высшего образования, что якобы призвано облегчить нашим гражданам продолжить обучение за рубежом. В действительности все эти новшества направлены на то, чтобы форсировать «утечку мозгов» на Запад, чтобы Россия продавала не только энергоносители и сырье, но и интеллектуальный потенциал.

«Что такое Силиконовая долина в США?» — спрашивает академик Николай Шмелев. И отвечает: «Это 200 тысяч выпускников российских вузов». И министр А. Фурсенко, очевидно, рассчитывает на продолжение этого процесса. (Не случайно историк Юрий Жуков сказал, что Фурсенко, по меркам 1930-х годов, это враг народа.)

Но времена изменились, и такой подход отдает явной архаикой. Россия встает на ноги, и самые умные наши специалисты, уехавшие в свое время на Запад, уже возвращаются домой, обрекая себя на жизнь с нищенской, по западным меркам, зарплатой. Почему? Потому что, как объяснил один из них, здесь делается великое.

Запад осознал, что его умы не способны на создание новых культурных ценностей, ему без интеллектуальной подпитки из России уже не обойтись. В России зреет подлинная революция в науке, и сегодня надо думать не о том, чтобы российские дипломы признавались на Западе, а о том, чтобы к нам с Запада не попадали «специалисты» с липовыми дипломами (вроде упомянутой выше дамы).

Скоро западные специалисты будут стремиться попасть на работу в российские научные центры. В феврале 2011 года принято постановление о привлечении в Россию западных специалистов, которые должны будут занять должности гендиректоров и председателей правлений АО и пр, Нам придется открывать для них подготовительные курсы (надеюсь, платные). И дело здесь не в каких-то личных или национальных амбициях, а в том, что перед человечеством встают новые задачи, для решения которых требуется именно русский менталитет (эту мысль можно бы и более пояснить, но, полагаю, читатели знакомы с «Закатом Европы» Шпенглера).

В новых условиях перед людьми труда открываются такие блестящие перспективы, о которых ныне приходится лишь мечтать. Да и страна в целом, перейдя к реальной экономике, получает шанс стать мировым лидером на фоне Запада, все глубже погружающегося в стихию виртуальных отношений и финансовых афер и стремящегося затянуть туда и все остальное человечество.

Новой России понадобятся не только новые производственные кадры. Ей нужна будет вообще новая, более высокая, культура. Людям, занятым реальным трудом, станут отвратными бандитские сериалы и фильмы «с клубничкой», книги ни о чем, – весь тот духовный яд, которым потчуют нас ныне. Но это – тема особого разговора. А сейчас представим себе, с какой взрывоопасной ситуацией придется столкнуться стране, когда жулье, отрываемое от кормушек, соединится с массой озлобленных «лишних людей», еще вчера мнивших себя «хозяевами жизни» или их приближенными! Тем более в современной кризисной ситуации, когда и миллионы работников реального сектора экономики оказываются без работы.

СОЛНЦЕ ВСХОДИТ И ЗАХОДИТ, или КАК НАМ ОБУСТРОИТЬ ТЮРЬМЫ

Сначала – о преодолении бытовой преступности, о заключенных. И особенно – о сидельцах следственных изоляторов.

Что такое современные российские СИЗО – объяснять не надо: 40 человек на 10 спальных мест – почти норма. Это… ну, словом, как сельди в бочке. Только бочка эта еще поставлена в парную баню. Вот и парятся в чудовищной тесноте и антисанитарии тысячи бедолаг. И ладно бы, если такое изощренное наказание ждало отпетых бандитов; нет, часто бывает, что в таких условиях месяцами, а то и годами (!) томятся люди только для того, чтобы, попав наконец-то в судебную клетку, услышать: «Невиновен!»

Кстати, о клетках, появившихся в самое свободное и демократическое время. Ничего сейчас нельзя органам правопорядка: ни допросить подозреваемого без адвоката, ни осудить без присяжных – все это унижает достоинство гражданина свободной страны. Вот только держать подсудимого в клетке, как зверька, которого публика пришла подразнить, не зазорно для правового государства. И опять же часто для того, чтобы в приговоре его признать невинным и из этой клетки торжественно освободить! Стоит отметить, что в советские времена кого только ни судили: серийных убийц, военных преступников, врагов народа – но никогда никого в клетки не сажали.

Нельзя сказать, будто власть ничего не видит и не предпринимает. Постепенно руки дошли и до вопросов содержания узников – и вот уже сами руководители Министерства юстиции выступают с предложениями насчет возможной либерализации применяемых мер пресечения (конфискация или подписка о невыезде вместо взятия под стражу). А в феврале 2009 года Дмитрий Медведев (после посещения колонии для несовершеннолетних осужденных) заявил на президиуме Госсовета, что заключенных в России слишком много и что напрасно суды стремятся всех преступивших закон непременно отправить за решетку или за колючую проволоку. Во многих случаях можно было бы назначать наказания, не связанные с лишением свободы. Впоследствии начались работы по созданию тюрем, которые по прежним меркам сочли бы санаториями.

Так вот, всячески уважая инициативы руководителей нашей юстиции в области пенитенциарных (т. е. связанных с местами лишения свободы) реформ, хотелось бы все-таки подумать о самой сути наказания за преступление – тогда, возможно, и необходимые меры пресечения вырисуются более легко.

Прежде всего, о «наказании». Смысл этого слова достаточно расплывчат; обычно в нем слышится что-то от «возмездия», «воздаяния». И в то же время здравый смысл говорит, что преступнику обычно невозможно бывает воздать по заслугам: настолько несопоставимы возможности преступника и современного правосудия (да в полной мере это не было возможно никогда). Когда наказывают, к примеру, ребенка за какой-то проступок, то тем самым (постановкой в угол, лишением просмотра кино) стремятся вызвать у него и закрепить условный рефлекс на некоторые действия. Вот подобный же рефлекс у общества призвана воспитывать и система наказаний.

Итак, какие цели преследует судебное наказание преступников? Поскольку говорить о «воздаянии» не приходится, остаются следующие: исправление, изоляция и устрашение. Разберу их по отдельности.

Исправление. Тут есть одна загвоздка: чтобы исправиться, надо преступнику самому этого хотеть. А если он этого не хочет? Ведь машины для принудительного исправления в природе нет. Юрий Лужков написал рассказ о своем разговоре с вором в законе, который руководствовался своеобразной философией. Этот вор, проведший большую часть в тюрьмах и лагерях, был уверен, что по-настоящему свободен, а остальные, находящиеся по другую сторону колючей проволоки, и есть рабы. Можно ли такого «философа» перевоспитать? Впрочем, трагедия как раз в том, что руководители тюрем и лагерей полагают, будто такая машина есть, это – их ведомство; даже свои объекты они называют «исправительно-трудовыми учреждениями». В результате действия такой машины по большей части не по назначению начинается обратный процесс: перековка случайных правонарушителей в законченных преступников.

Корни этого явления лежат в мифологии первых революционных лет, когда уголовные преступники считались «жертвами среды», а следовательно – перспективными объектами перевоспитания. (Впрочем, большевистское умиление перед оступившимися – это лишь гипертрофированная общегуманистическая линия. Лучше всех эту идеологию выразил Базаров в «Отцах и детях»: «Исправьте общество, и болезней не будет».) И вот понастроили лагерей для «оступившихся» и стали ждать, когда же они исправятся, а преступность – искоренится. Ждем до сих пор.

Есть такая комедия, первый фильм Р. Быкова – «Семь нянек», о трудном подростке, принятом на перевоспитание в молодежный трудовой коллектив. Фильм замечательный тем, что там впервые в нашем искусстве была заявлена тема злой воли. Ну не хотел Афанасий Полосухин перевоспитываться – и все тут, а при каждом удобном случае стремился с большой изобретательностью что-то сделать противозаконное: соврать, продать чужую вещь, украсть часы с часового завода… И намек на счастливый финал остался всего лишь намеком, требуемым по законам жанра.

Еще А. Н. Энгельгардт писал о ворах-художниках, для которых красиво украсть было жизненной потребностью. Можно ли было перевоспитать Остапа Бендера, этого мошенника-артиста? Он, даже переквалифицировавшись в управдомы, вряд ли отказался бы от привычек комбинатора.

Мы много слышали о «замечательных» западных тюрьмах с телевизорами и спортзалами. Но попробуйте вспомнить хоть одни американский фильм, где был бы выведен положительный тюремный работник; все они как один – тупые мерзавцы, костоломы и нравственные уроды. Видать, при всех телевизорах и пр. американцы тоже встали в тупик перед наплывом преступности и задачей перевоспитания преступников. Вряд ли кто назовет и советский фильм, где бы офицер на зоне помог осужденному встать на путь исправления; киношные милиционеры и следователи в этом замечены, пенитенциарные работники – нет. При всем уважении к их труду, осмелюсь предположить, что возложенное на них бремя перевоспитания непосильно, а у искусства не хватало духа показать людям откровенную фальшивку о массовых исправлениях на советских зонах.

Впрочем, были у нас и противоположные перегибы. За разоблачениями политических репрессий как-то потерялся из виду тот факт, что легендарный нарком Ежов пытался бороться самыми драконовскими методами и с уголовщиной. Дескать, до светлого будущего рукой подать, а тут какие-то «неподдающиеся»… Ясно, что профессиональная преступность подзатаилась на время, но не более того, а вот мелкие воришки и хулиганы по случаю пострадали, о чем говорилось выше.

Кого следует исправлять? Трудных подростков, лиц, попавших в плохую компанию и осознавших это. Надо показать им другую жизнь, поэзию честного труда… Но надо ли перевоспитывать трудом взяточника или карманника?

И контингент поддающихся перевоспитанию, увы, не выглядит многочисленным. Закоренелые урки не хотят перевоспитываться, им это, как они говорят, западло. А считается, что перевоспитывать надо. Вот и превращается место лишения свободы в место, где пытаются сломать волю и уничтожить личность, пусть и уродливо развившуюся. И наращивая обороты, эта машина втягивает в себя и случайных людей, калеча их судьбы.

Теперь об изоляции. Во-первых, почему за карманную кражу надо изолировать преступника, скажем, на три года, а за аварию с тяжелыми последствиями – на десять лет? А если карманник – рецидивист, а виновник аварии – честный работник?

И, во-вторых – зачем изолировать всех осужденных подряд? Убивших по неосторожности, взяточников, убивших из мести, финансовых махинаторов? Их ведь не от общества надо изолировать, а от той сферы, где они могут проявить свои наклонности. Проблема должна решаться радикально – согласно здравому смыслу, никто из лиц, даже осужденных за самые тяжелые преступления (вплоть до измены Родине или преступной халатности, повлекшей массовую гибель людей), если их преступление не требует их изоляции от общества, не должен браться под стражу! Ведь были же в свое время такие меры пресечения, как ссылка, заключение в «шарашку» и т. д. – вот их и надо применять к таким осужденным.

И, наконец, об устрашении. Надо признать, что суды всегда, как подчас трибуналы во время войны, выполняют «функцию устрашения», то есть на примере неудачно попавшегося дают урок тем, кто раздумывает, не пойти ли по его пути. Именно так и поддерживается порядок в обществе, так что функция устрашения – важнейшая функция юстиции, именно она и прививает гражданам условный рефлекс на законопослушность.

Лучше всего в художественной литературе, по-моему, такая печальная необходимость нашей жизни, как показательное устрашение, отражена у Шукшина в рассказе «Материнское сердце». Там герой, Витька, под воздействием чувств ранил милиционера. Его будут судить, дадут срок. Мать идет его выручать.

«Милиционер шагал широко. Молчал.

Мать семенила рядом и все хотела разговорить длинного, заглядывала ему в лицо.

– Ты уж разъясни мне, сынок, не молчи уж… Мать-то и у тебя небось есть, жалко ведь вас, так жалко, што вот говорю – а кажное слово в сердце отдает. Много ли дадут-то?

Милиционер Мельников ответил туманно:

– Вот когда украшают могилы – оградки ставят, столбики, венки кладут… Это что – мертвым надо? Это живым надо. Мертвым уже все равно.

Мать охватил такой ужас, что она остановилась.

– Ты к чему это?

– Пошли. Это я к тому, что – будут, конечно, судить. Могли бы, конечно, простить – пьяный, деньги украли, обидели человека. Но судить все равно будут – чтоб другие знали. Важно на этом примере других научить».

Итак, вот краткая формула уголовного преследования: надо изломать конкретному человеку жизнь так, чтобы другим неповадно было. Хорошо, признаем эту печальную необходимость. Но разве обязательно ломать человеку жизнь зоной? Разве нет массы других способов повесить на человека вину – волчий билет, ссылка, принудительные непрестижные работы, алименты, просто клеймо осужденного – то, что раньше называлось «гражданской казнью»? Пусть юристы поработают над спектром возможных наказаний, пусть поупражняют фантазию вместо привычных тупых «от двух до пяти… с зачетом… с отбыванием в колонии строго режима…»

И последняя тема. Есть такая чудовищная фраза: «Незнание законов не освобождает от ответственности» (остряки добавляют: «…а вот знание – иногда да»). Не является ли этот общепринятый принцип показателем бесчеловечности современной юстиции? А вот представляется, что незнание гражданином законов не освобождает общество от ответственности за него. Наказание, конечно, имеет какое-то нравственное оправдание, если только закон нарушен осознанно. Но кто мешает развернуть работу по всеобщему юридическому образованию? Скажем, молодые люди не получат паспорта, пока не подтвердят знание статей УК, по которым их смогут привлечь к ответственности. И в случае изменений в законодательстве паспорта граждан становятся недействительными, пока там не будет отметки о том, что с изменениями ознакомлен. Под расписку. Такую же расписку имеет смысл брать и с въезжающих в страну.

Трудно? Ну не труднее, чем всероссийские выборы, когда берется на учет каждый представитель электората, и его заваливают какими-то никому не нужными бумажками. Вместо этого лучше рассылать по адресам брошюрки со статьями УК и указанием пунктов, где сделают отметку об ознакомлении. Вот тогда государство получит полное моральное право требовать законопослушания с граждан по всей строгости!

Надеюсь, читатель понял: здесь речь идет не об абстрактной гуманизации законодательства, а за то, чтобы наши ИТУ как можно скорее перестали быть фабриками по производству преступников. И, конечно, за то, чтобы разгрузить наши места не столь отдаленные от балласта и наконец-то освободить место для тех, кому полагается обосноваться там всерьез и надолго (чем собирался заняться во время своего недолгого премьерства Евгений Примаков). А мест для этого, можно надеяться, понадобится скоро немало.

ВРАГИ НАРОДА ПОНЕСУТ ЗАСЛУЖЕННУЮ КАРУ

Недавно один «демократ» возмущался, почему сегодня так редко напоминают о Нюрнбергском процессе: ведь столько русских националистов безнаказанно ведут свою разрушительную работу! Этот «демократ» не понял, в какое время живет. Потому его коллеги и не вспоминают Нюрнберг, что чувствуют: скоро им придется держать ответ за свои преступления, и кара им будет суровой. Думается, они понимают: тут уже речь пойдет не об исправлении, изоляции или устрашении. И вспоминают, что был ведь издан в 1943 году Указ Президиума Верховного Совета СССР, которым была установлена недостаточность обычных мер наказания, не соответствующих тяжести совершенных преступлений, для особо опасных врагов народа и государства, и введены смертная казнь через повешение и каторжные работы на срок до 25 лет.

В самом деле, разве можно приравнять к обычному карманнику или даже убийце тех зверолюдей, которые:

• уничтожили Великую Страну;

• разграбили или отдали иностранному жулью общенародное достояние;

• фактически обрекли Россию на иностранную оккупацию, от которой она с трудом освобождается до сих пор;

• обобрали большинство народа, лишив его сбережений и опустив жизненный уровень до низшего предела, едва обеспечивающего физическое выживание;

• много лет проводили геноцид русского народа;

• систематически развращали народ, насаждая культ денег, насилия и порнографии, всячески его унижали;

• и творили еще множество тяжких преступлений против человечества?

Вот уже много лет раздается в России всенародное требование: «пересмотреть итоги приватизации!» Скоро уклониться от выполнения этого требования станет уже невозможно. Ну, а за этим последует признание краха проводившегося тогда политического курса и, естественно, возникнет вопрос: «Кто же во всем этом виноват?»

Пусть читатель сам поразмыслит, что ждет разрушителей СССР и России. И случайно ли тогдашний председатель Совета Федерации Сергей Миронов назвал свою «Справедливую Россию» «партией мстителей»? А молодежное движение «Наши» поставило своей целью сменить у власти «поколение пораженцев»?

СТРАШЕН ЛИ РОССИИ ВНЕШНИЙ ВРАГ?

В патриотической печати часто появляются материалы, в которых предсказываются страшные последствия вражеского нападения на Россию и показывается слабость наших «недовооруженных сил». Порой даже подсчитывается срок, к которому наш ракетно-ядерный потенциал ослабнет настолько, что враг превентивным ударом уничтожит подавляющее большинство наших ракет, а оставшиеся немногочисленные ракеты будут уничтожены на взлете вражескими противоракетами. И тогда, дескать, враги могут взять Россию голыми руками.

Что сказать по этому поводу? Внешняя угроза для России, безусловно, существует, и необходимо внимательно следить за намерениями противника, своевременно принимать меры для обеспечения нашей безопасности. Так, Россия своевременно приостановила свое участие в Договоре об обычных вооруженных силах в Европе, который страны НАТО не ратифицировали и не соблюдали. Она также заявила, какие ответные меры примет в случае размещения элементов американской ПРО в Польше и Чехии. Однако и в панику впадать не стоит, тем более не следует втягиваться в гонку вооружений, которая может истощить страну.

Специалисты все больше приходят к убеждению, что в современных условиях полномасштабной ядерной войны можно не опасаться, если будет сохраняться ситуация, при которой потенциальный противник знает, что в случае нападения на нашу страну ему будет нанесен «неприемлемый ущерб». Поэтому России следует, не ввязываясь в гонку вооружений, принимать меры, обеспечивающие достаточный уровень нашей безопасности. И тут с точки зрения техники могут оказаться достаточными такие меры, как постановка на вооружение ракет средней дальности («Пионер» и др.), перед которыми трепетала Европа, создание «вакуумной бомбы», превосходящей американскую (ее испытание повергло мир в шок), и т. п. Эксперты разных стран Запада после ответа Путина на вопрос во время его прямой линии с населением 18 октября 2007 года пришли к выводу, что «новый и дорогостоящий ракетный щит США в Польше и Чехии абсолютно бесполезен перед лицом последних российских технологий». Гораздо важнее осуществить перестройку Вооруженных сил в направлении, о котором шла речь в предыдущей главе, а также правильно определить главного врага.

Недавно в Интернете появилось интервью американского ученого Линдона Ларуша, приезжавшего в Москву по приглашению РАН, в котором он еще раз напомнил, что главный и непримиримый враг России – не США, как у нас считает большинство, а Англия (точнее, объединенная Европа во главе с Англией).

И все-таки ныне главные опасности для России связаны не с внешней угрозой, а с попыткой либерального реванша, которая вызревает внутри страны, в том числе, кажется, и в ближайшем окружении президента РФ, и находит мощнейшую поддержку за ее пределами.

Русские люди, будьте бдительны!

Бдительность нужна не потому, что либералы могут победить, – их шансы на успех минимальны, а потому, что их мятеж, провокации и диверсии могут причинить излишние разрушения и жертвы. Предстоящие решающие битвы либералами уже заранее проиграны, соответствующие сценарии (которые могут быть очень разными) не стоит даже и рассматривать. Скоро последних представителей либералов отстранят от власти, и с «демократическим» помрачением умов в России будет покончено. А значит, пора переходить к рассмотрению того, как изменится жизнь в России после разгрома либералов.

Глава 10 Россия после победы: достойная жизнь для всех граждан

Вопрос о том, какой станет Россия после решающих битв, надо рассматривать применительно к разным временным рубежам. Одно дело – Россия как пейзаж сразу после битвы, другое дело – она же к середине XXI века, наконец, ее судьба в грядущем, в разрезе общечеловеческого Апокалипсиса. В данной главе говорится о самых ближних ее перспективах. (О более отдаленных горизонтах пойдет речь позднее).

КОМУ В РОССИИ НАДО ЖИТЬ ДОСТОЙНО

5 сентября 2007 года Владимир Путин посетил базу Тихоокеанского флота Вилючинск на Камчатке и устроил разнос местным и федеральным министрам, которые за три года «ни шиша не сделали» для реализации его указаний по обустройству этого региона. Особенно его возмутили кошмарные жилищные условия, в которых находились офицеры-подводники и их семьи. «Российские офицеры должны жить достойно», – сказал он (имея в виду не сам образ жизни офицеров, в нем-то президент, видимо, не сомневался, а именно устройство их быта). Позднее, на ноябрьском совещании высшего военного руководства страны Путин добавил, что желательное жилье для офицеров – не «вонючие хрущевки», которые даже общежитиями назвать нельзя, а дома или квартиры, отвечающие самым высоким стандартам.

Нельзя не согласиться с этими утверждениями, но стоило бы только добавить: достойными должны быть условия жизни также и врачей, и учителей, и рабочих, и крестьян. Но, видимо, у государства тогда не было возможности создать достойные условия жизни для всех граждан.

А ведь и сам народ за последние годы изменился. Это почувствовал политический аналитик Валерий Соловей, выпустивший книгу «Русская история: новое прочтение». По его словам, «СССР был непобедим на поле военной конкуренции… Но когда мы стали себя сравнивать по потребительским стандартам, то тут мы проигрывали безусловно… Изменилось само советское общество, ставшее частью глобального общества с ориентацией на комфорт и потребительские ценности. Сейчас русские не отличаются в этом отношении от европейских, более того, мы в гораздо большей степени индивидуалисты. Сравнительная социология показывает, что наше общество сейчас самое индивидуалистическое, по крайней мере, в христианском мире»[52].

Современный человек уверен, что цель цивилизации – дать людям разные блага и комфорт. Это понимает и Путин. На одном из выездных заседаний Госсовета Сергей Бабурин заявил, что русский человек ставит интересы государства выше личных. Путин возразил ему, отметив, что наша политика должна быть ориентирована прежде всего на человека и его нужды, а уж затем – на все остальное.

С момента прихода Путина к власти политический курс России стал представлять собой как бы вектор, непрерывно меняющий свою величину и направление под воздействием множества сил, из которых наиболее существенными были следующие пять:

– воля самого президента, направленная на восстановление государства и на возвращение России статуса мировой державы;

– саботаж начинаний президента аппаратом, особенно той его частью, которая была наиболее тесно связана с интересами ельцинской «семьи» и непрерывно стремилась к реваншу, к возвращению утраченных позиций;

– стремление «олигархов» и вообще предпринимательского сообщества добиваться (чаще всего – не гнушаясь никакими средствами) наибольшей прибыли и влияния;

– растущее недовольство народных масс, особенно наиболее обездоленной их части, нищенским уровнем жизни и повседневным унижением;

– внешние воздействия, преимущественно со стороны Запада (опасность агрессии которого непрерывно возрастала), но с течением времени – также и с других направлений.

К чему привела равнодействующая этих сил к кануну решающих битв, было показано в предыдущей главе. И если бы результативный вектор оставался таким же на протяжении еще хотя бы нескольких лет, то, очевидно, это могло бы привести к взрыву и исчезновению нашего государства как такового. А потому президент должен был устранить те препятствия со стороны перечисленных сил, которые не позволяли ему проводить в жизнь свой стратегический курс. Но очевидно также и то, что если бы он стал наступать всеми силами одновременно на всех фронтах, то потерпел бы неминуемое поражение. Особенно важно было не допустить одновременного нападения на Россию Запада и выступления реваншистов внутри страны. Для этого надо было максимально оттянуть горячую стадию новой «холодной войны» с Западом и нанести сокрушительный удар по его «пятой колонне» в России.

Чтобы разгромить эту вражескую агентуру, привлекать армию не требовалось. Да и армия, пока она не будет реформирована, была скорее объектом воздействия, чем субъектом. Но она потребуется на следующем этапе, когда разразится острый конфликт с Западом, и потому-то президент потребовал создать достойные условия жизни для офицеров. О бюджетниках, рабочих и крестьянах речь тогда не шла. Пока примерно так же обстоит дело при президенте Дмитрии Медведеве, который изложил свое видение перспектив страны в программной статье «Россия, вперед!».

Эта статья поначалу всколыхнула страну. Уже в первые дни на нее поступили тысячи откликов. Уже одно это следует считать весьма позитивным фактором. И пожелания автора, безусловно, были благие.

Но, конечно, можно заведомо сказать, что 99 процентов сказанного в откликах – это вздор, подобный тому, что говорили именитые иностранные гости на новом Всемирном форуме в Ярославле, обсуждают в нынешних СМИ или на интеллектуальных телевизионных тусовках типа «Судите сами». Дело здесь не в том, что пишут и говорят глупые люди (хотя и такое не редкость), а в том, что наша идеологическая и политологическая элита очень отсталая и несовременная, живет категориями прошлого и, выражаясь словами Евангелия, различать лицо неба умеет, а знамений времени не может (Мф 16:3).

Статья Медведева получилась удачная, это – готовый манифест кандидата на очередных выборах президента РФ. А чтобы она стала и программой действий для миллионов россиян, ее, на мой взгляд, нужно было бы дополнить некоторыми положениями.

Так, в ней справедливо говорится, что нам нужно добиться лидирующих позиций в разработке новых видов топлива, информационных и ядерных технологий, медицинского оборудования и медикаментов, современного оружия, в освоении космоса и в развитии традиционных производств. Тут нужно бы сказать, что для этого надо построить сотни заводов, которых у нас ныне нет, и оснастить их новейшим оборудованием, которого пока тоже нет не только в наличии, но и в проекте. Иными словами, речь должна идти о новой индустриализации страны (хотя и в постиндустриальном обществе), причем с опорой на собственные силы, что потребует мобилизации всех творческих сил народа. Тогда читателям станет ясен масштаб задач, которые нам предстоит решить.

Оценка современного состояния России дана в статье в принципе верная, но настолько не конкретная, что создается впечатление, будто речь идет не о нашей стране. А ведь первейшей задачей явится преодоление царящей ныне в стране разрухи – именно так называет народ положение, когда заводы повсеместно стоят или работают на четверть мощности, а то и разрушены, тысячи животноводческих ферм уничтожены, скот на них порезан, заброшенные поля, заросшие уже не бурьяном и даже не кустарником, а лесом, занимают площадь, превышающую территорию нескольких не самых маленьких европейских стран. (И только президент называет разговоры об этом «брехней».)

Надо согласиться с президентом в том, что элементы инновационной системы создавались, и небезуспешно, большевиками, но цена этих успехов была слишком высока. Они достигались, как правило, чрезвычайным напряжением сил, на пределе возможностей тоталитарной государственной машины. Правда и то, что советской системе был присущ самый тяжелый порок – она в значительной степени игнорировала потребности человека. Но следует сказать и то, что это происходило не от скудоумия или жестокости большевиков, а потому, что надо было срочно спасать страну, создавать промышленность и Вооруженные силы перед лицом неминуемого и скорого вражеского нашествия. Если бы тогда это не было сделано, сегодня некому было бы писать статьи типа «Россия, вперед!» Ну, а когда эта опасность миновала, советская экономика еще некоторое время по инерции развивалась как «производство ради производства».

Кстати сказать, и сегодня отнюдь не исключено, что снова возникнет ситуация, когда надо будет спасать страну. И тогда эта задача будет приоритетной, а не задача удовлетворения бытовых потребностей людей. Поэтому не следовало бы уж очень поносить советскую систему – это может впоследствии ударить по нынешней власти. Не нужно и третировать нынешнюю социальную сферу как «полусоветскую»: мы и живем-то сегодня потому, что еще осталась полусоветская (то есть советская, но, как минимум, наполовину изношенная) производственная и социальная инфраструктура. Ведь и оба лидера нынешней РФ в советское время получили образование (видимо, неплохое) и благоприятные стартовые условия для последующего карьерного взлета.

Эти мои слова могут быть восприняты как ворчание старого совка, мечтающего о возврате к прежним, милым его сердцу, советским временам. Да, я человек старый и человек прошлого. Но парадокс нашего времени заключается в том, что именно таким людям прошлого (а не нынешним ультралибералам, как кажется многим у нас во власти) принадлежит будущее. Ведь мир неудержимо идет к социализму. Вся Западная Европа уже сплошь социалистическая, социалисты, социал-демократы, лейбористы всюду либо уже у власти, либо скоро придут к ней. Ученые и политологи спорят, где больше социализма – в бывшем СССР или же в нынешней Швеции или Германии. Социализм в Европе мещанский, европейский, бескрылый, но и от него возврат к капитализму уже невозможен. И Россия, если она хочет стать частью, как говорят у нас, «цивилизованного мира», должна стать социалистической. Не с бандитским же капитализмом нам туда, в калачный ряд, соваться! Но европейский социализм у нас не приживется. Поэтому остается одна дорога: сначала к корпоративному государству, а затем к новому, более совершенному, чем прежний, советскому строю. Вот почему я – человек не только прошлого, но и будущего, в отличие от многих тех, кто ныне красуется на политической арене как самые прогрессивные деятели.

Строки статьи Медведева, посвященные демократии, вообще читаются как поэма. И все же следовало бы добавить пусть и общеизвестное: западная демократия (о других ее разновидностях речь не идет) – это закулисная власть «200 семейств», прикрытая борьбой партий, возглавляемых продажными политиканами, за голоса избирателей. Представьте себе ситуацию, когда в РФ (где политики, конечно, безупречные) периодически у власти будут сменяться ЕР и партии Миронова, Зюганова, Жириновского, Гозмана, Митрохина… От такой перспективы можно сойти с ума. Видимо, наша демократия должна быть иной, но в чем?

Президент не в первый раз говорит о необходимости воспитывать уважение к праву собственности (к тому же сводится и мечта олигархов, получивших за бесценок лучшие предприятия страны). Надо ли его понимать так, что он смирился с беззаконием и будет охранять итоги грабительской приватизации 90-х годов, с которыми народ никогда не примирится?

Обстоятельно разобран вопрос гармонизации отношений с западными демократиями. Но желательно бы напомнить, что Европа веками эксплуатирует Россию, пользуясь нашей отсталостью. Сегодня она получает наши нефть и газ, металлы и разное сырье в обмен на технологии (преимущественно отнюдь не новейшие) и продовольствие. Что будет с Европой, когда мы сами станем технологически независимыми и обеспечим себя продовольствием собственного производства? Зачем нам тогда продавать ей нефть и газ, которых у нас так не хватает внутри страны? Европа тогда умрет без тех ресурсов, которые сегодня получает от нас. Поэтому она жизненно заинтересована в сохранении и углублении нашей отсталости и будет этому всячески способствовать. Это признал даже Горбачев, который видел, как лидеры Запада, приезжавшие в горбачевскую и ельцинскую Россию, потирали руки, видя в ней углубляющуюся разруху. В связи с этим представляются несколько поспешными следующие выводы: «Наши внутренние финансовые и технологические возможности сегодня недостаточны для реального подъема качества жизни. Нам нужны деньги и технологии стран Европы, Америки, Азии. Этим странам нужны, в свою очередь, возможности России. Мы крайне заинтересованы в сближении и взаимном проникновении наших культур и экономик».

Во-первых, никто наших возможностей не считал. Да и как их подсчитать, когда 90 процентов экономики в руках частников – «ничего не предпринимающих «предпринимателей»? Олигархи вывозят из России сотни миллиардов долларов, а власть гладит их за это по головке и потом просит Запад и Восток дать нам денег. И производственный капитал олигархи вкладывают за рубежом, а месторождения полезных ископаемых в России (особенно на востоке) остаются не освоенными, и для их разработки приглашаются иностранные инвесторы. Многим это кажется странным, хотя на самом деле ничего загадочного в такой ситуации нет. При Ленине из России вывозился капитал на Запад якобы для подготовки нового этапа мировой революции, хотя в действительности большая часть вывезенного золота и бриллиантов оседала в карманах «товарищей-революционеров». Капитал вывозился, чтобы сделать впоследствии невозможным восстановление промышленного потенциала Советской России, потому что, по мнению идеологов мировой революции, после нее Советская Германия будет снабжать нашу страну промышленными изделиями, а Россия Германию – продовольствием и сырьем. И сейчас олигархи вывозят капитал из России (только за 2009 год его отток составил 38 миллиардов долларов), чтобы наша страна не смогла бы восстановить свой промышленный потенциал и превратиться в конкурента развитых стран Запада. А раз российский капитал вывозится из России, то на освоение российских природных ресурсов он покушаться не будет, и это сверхприбыльное поле станет осваивать зарубежный капитал.

Странно то, что власть рассматривает иностранные инвестиции как некий дар. А на самом деле это есть продажа природных богатств России за зеленые бумажки. Особенно опасно это сегодня, когда доллар может рухнуть, Запад и Восток будут стремиться поскорее прикупить российские активы, реальные ценности, за бумажки, которые завтра ничего не будут стоить. Подумать только, власти Владивостока, (если верить сообщениям СМИ, которые потом вяло опровергались) додумались (с подачи петербургского научного центра) за несколько миллионов долларов в год отдать китайцам в аренду на 75 лет половину города (хотя и знают, что Китай никогда не отдает назад то, что арендовал). Это уже кажется коллективным сумасшествием!

Подкупает неизменное внимание президента к нашей истории, его противостояние попыткам ее искажения. Правда, многих удивляет, что как президент, так и премьер, говоря о Великой Победе, 66-летие которой мы торжественно отметили, ни разу не упомянули ни название страны, которая эту Победу одержала, ни имя Верховного Главнокомандующего в той войне. А ведь это тоже искажение истории! Думается, впредь все-таки нужно открыто признать, что победил тогда СССР во главе с И. В. Сталиным. («Даже если это не нравится правящему классу».)

Очень важно предупреждение президента: «Нашей работе будут пытаться мешать. Влиятельные группы продажных чиновников и ничего не предпринимающих «предпринимателей». В то же время он убежден: «переход страны на следующую, более высокую ступень цивилизации… будет осуществлен ненасильственными методами. Не принуждением, а убеждением. Не подавлением, а раскрытием творческого потенциала каждой личности. Не запугиванием, а заинтересованностью. Не противопоставлением, а сближением интересов личности, общества и государства». Недавно вице-губернатор Московской области Кузнецов сбежал в США, прихватив с собой два миллиарда долларов, да еще навесив на область долги (под гарантии правительства) на 2 миллиарда баксов (которые, видно, придется покрывать из госбюджета, за счет рядовых граждан РФ). Это, так сказать, к вопросу о роли наличности в истории. А сколько еще таких кузнецовых навострили лыжи за рубеж, опасаясь, как бы борьба с коррупцией не развернулась всерьез! Если президент расскажет, как он будет действовать убеждением на тех, кто «будет пытаться мешать нашей работе», это станет заметным вкладом в теорию и практику психотерапии.

Таков мой взгляд, взгляд простого русского человека, не искушенного в тонкостях политических и экономических теорий, на положение в стране и в мире и на программу президента, которую я, как можно видеть, всецело поддерживаю, хотя и имею к ней замечания. Чтобы они не были слишком длинными, опущу некоторые важные детали, о которых при случае можно будет поговорить особо.

А общее заключение таково.

Если статья президента будет дополнена соображениями в том духе, о котором я пишу, то она превратится в программу созидания для лучшей части народа, его авангарда. И тогда сам народ допишет и недостающие пункты программы, и ответит на вопрос, поставленный в заголовке, сформулировав завершающий лозунг:

«Под знаменем Путина, под водительством Медведева – вперед, к полному разгрому либералов-рыночников и к установлению нового советского строя!»

А что же будет с условиями жизни всех слоев народа сразу после Победы?

Ответ однозначен: они будут коренным образом улучшены. С чего же начнется этот всенародный подъем условий жизни?

С развития того, что в зародышевой форме уже заключалось в так называемых приоритетных национальных проектах, которые без революции, то есть без разгрома либералов, оставались в значительной мере мертворожденными. Все эти четыре направления развития, которые были определены нацпроектами, взаимно связаны. Начнешь рассматривать демографическую ситуацию или состояние здоровья населения – и окажется, что эти проблемы не решить без улучшения жилищных условий. Но ум человеческий не в состоянии решать многогранные проблемы в целом, и приходится рассматривать их составные части сначала по отдельности, чтобы позднее перейти от анализа к синтезу. И я начну с жилищной проблемы, а затем перейду к проблеме образования.

ПО-НАСТОЯЩЕМУ ДОСТУПНОЕ ЖИЛЬЕ

Ни в одной развитой стране мира нет такой острой нужды в жилье, как в России. В очереди на получение жилья у нас стояли 6,5 миллиона семей, – это почти четверть населения страны, и средний срок ожидания жилья составлял 18 лет. В XIX веке небогатый крестьянин женил и отделял своего сына, и тот начинал строительство собственного дома, на что у него подчас уходило полжизни. Где же наш прогресс, если и сегодня ждать жилья нужно десятилетия?

В наши дни, в условиях рыночной экономики, бесплатное жилье смогут получать (если его дождутся) только малоимущие. Значит, тем, кто не попадает в эту категорию и в то же время недостаточно богат, чтобы купить квартиру (а таких – большинство нуждающихся), получение жилья «не светит» вообще. Можно ли смириться с такой «перспективой» для большинства народа?

Оставь надежды, голытьба…

Страшна не нужда сама по себе – наш народ переживал и не такие беды, но тогда всякий раз впереди людям светил свет надежды, был виден выход. Страшна именно эта безысходность. А к ней добавляется сознание вопиющей несправедливости: миллионы людей живут в развалюхах, в ужасающей тесноте, без всяких удобств, а в то же время элита, разбогатевшая неизвестно какими путями, строит виллы в пригородах столицы и покупает замки герцогов за границей. Такое положение грозит социальным взрывом.

А почему положение большинства нуждающихся безнадежно? Ведь жилье в стране строят, и в больших объемах. Да, строят, но с расслоением общества на богатых и бедных строители ориентируются на тех покупателей, у которых есть большие деньги. К тому же богатые приобретают по две, три, четыре квартиры – не для того, чтобы в них жить, а для надежного вложения капитала, который в связи с неуклонным ростом цен на жилье будет со временем только возрастать. Даже в кризис предсказывавшегося иными аналитиками обвального падения цен на жилье не произошло.

Ну а существующий жилой фонд в среднем изношен на 65–70 процентов, причем половина обветшавших зданий ремонту не подлежит, их надо сносить, пока они не обрушились сами или не сгорели (что и происходит едва ли не каждый день). На обновление жилого фонда потребуется 3 триллиона рублей, которых в казне на эти цели нет.

Предельно изношены не только здания, но и котельные, системы водоснабжения и канализации и пр. Даже Владимир Яковлев, когда был министром регионального развития, признал: если сохранятся нынешние тенденции, то для решения жилищной проблемы нам понадобится… триста лет. Точнее было бы сказать: если темпы выхода жилья из строя будут, как ныне, оставаться выше темпов предоставления жилищ, то проблема не будет решена никогда. А ведь на страну надвигается подлинная коммунальная катастрофа. Когда в советские времена землетрясением был разрушен целый город (Ташкент, Ашхабад или Спитак), на помощь пострадавшим приходила вся страна. А если жертвой обвала домов станет вся Россия, кто придет ей на помощь? Относительно благополучная Москва? Олигархи? Запад? Восток? ООН? Инопланетяне?

Задумки кремлевских мечтателей

И вот тут появился нацпроект «Доступное и комфортное жилье». Конечно, по деньгам то, что в нем предусмотрено, – это капля в море по сравнению с тем, что нужно. К тому же выясняется, что для выполнения проекта нет строительных мощностей, не хватает цемента и других материалов, а чиновники не спешат отводить земельные участки под застройку, вымогая взятки.

Инициаторы проекта основные надежды возлагают на ипотеку, иначе говоря, на покупку нуждающимися жилья в рассрочку. Но даже при обещанных скидках и субсидиях, квартиры по нынешней стоимости смогут купить лишь достаточно обеспеченные граждане (это 5, от силы 10 процентов нуждающихся в жилье), да и тем нужна уверенность в том, что они не потеряют работу, источник дохода. А кто ныне, при рынке, может ее дать? Во время кризиса ипотека для многих, кто взял кредит, превратилась в капкан: внести очередной взнос для потерявших работу оказалось непосильной задачей, и судебные приставы выселяют их из новой квартиры на улицу. А старой квартиры уже нет, она была продана, чтобы собрать деньги на первоначальный взнос. Значит, при сохранении прежней практики жилищного строительства указанный нацпроект обречен на неудачу.

А есть ли выход из этого удручающего положения? Есть. Путей решения проблемы даже несколько, но в рамках этой работы можно обрисовать, да и то только в общих чертах, лишь два из них, на наш взгляд, наиболее эффективные.

Первый – радикальный: издается Декрет, по которому «временно, вплоть до устранения жилищной нужды в стране», излишки жилплощади по сравнению с социальной нормой подлежат принудительному заселению обездоленными. Путь вполне реальный, как это проходило в первые годы Советской власти (тогда это называлось «уплотнением») или когда в Великую Отечественную войну нужно было разместить на востоке эвакуированных с запада, хорошо известно. Да и ныне, например, в Англии есть движение сквоттеров, которые занимают чужое пустующее жилье, мотивируя это тем, что квартиры должны служить для того, чтобы в них жить, а не владеть ими.

Что произойдет уже на следующий день после выхода Декрета? Правильно, срочно собирается Государственная дума, ныне представляющая интересы тех, кто жильем обеспечен вполне и гораздо выше социальных норм, и в самом срочном порядке, сразу в трех чтениях, принимает пакет законов, направленных на быстрейшее развертывание массового жилищного строительства. Все силы государства будут брошены на создание жилья для масс, чтобы эти «чумазые» не влезли в святая святых нынешних хозяев жизни, – в их пентхаузы, элитные квартиры, особняки и виллы.

Это – революционный путь решения жилищной проблемы, который годился бы и для современных условий, но он сопряжен с опасностью если не новой гражданской войны, то со значительным усилением социальной напряженности, хотя и иного рода, чем та, которая нарастает ныне. Поэтому дальше разбирается второй, эволюционный путь. Но предварительно надо осветить два едва ли не вечных вопроса: 1) жилье частное или казенное? и 2) отдельный дом или квартира в многоэтажном доме?

Тоска по отчему дому или архаизм?

В наши дни как бы возобновилась на новом уровне дискуссия по вопросам градостроительства, разразившаяся в конце 1920-х годов. Тогда шел спор между урбанистами и дезурбанистами. Урбанисты предлагали строить многоэтажные дома-коммуны с крошечными индивидуальными спальнями, зато с роскошными общественными столовыми, физкультурными залами и пр. Дезурбанисты настаивали на сооружении легких и чуть ли не переносных индивидуальных жилых спаленок-кабинетиков вдоль автомобильных дорог, в живописном природном окружении, а центром поселения считали клуб-столовую. И те и другие рассчитывали на человека-творца, индивидуалиста в труде и общественника в быту. Семья как таковая, по сути, отрицалась, предполагалось общественное воспитание детей, для которых надо было сооружать отдельные городки. Ясно, что вчерашние крестьяне, хлынувшие в города в годы индустриализации и жившие привычно семьями, ни о каких кабинках-спаленках и слышать не хотели. Да и строить домики вдоль автомагистралей предлагалось, когда в стране не было ни автомобилей, ни дорог для них. И в 1930 году постановление ЦК ВКП(б) положило конец этим схоластическим спорам среди градостроителей. Нормальным типом жилого помещения для города стала считаться традиционная квартира в многоэтажном доме.

Сегодня тех урабанистов и дезурбанистов уже никто и не вспоминает, но время от времени появляются статьи сторонников широкого строительства индивидуальных (на семью) домов, находящихся в частной собственности. Еще на излете советского времени об этом писал корреспондент «Литературной газеты» Ж. Миндбаев:

«Тоска по отчему дому живет в моей душе с детства…

Родительский дом – начало начал Ты в жизни моей надежный причал.

У меня причала нет… в стране становится все меньше собственных домов. Даже в селе бывший оплот крестьянской семьи – свой дом с усадьбой, – и тот вымирает. Дедовские избы либо опустели, либо посгнили. А новые коттеджи – это не семейное достояние… Уехал на работу в другой совхоз – дом сдай»[53].

Иными словами, совхозный коттедж – орудие закабаления труженика. Не подчинился начальству – могут уволить и выставить с семьей на улицу. Да и в городе – что такое жилье, полученное от казны? «Только что заселен новый дом. А уже началось его разрушение. На лестничных клетках, в лифтах срывают с петель двери, высекают надписи на стенах, бьют лампочки, царапают кабины…» Совсем иное дело – в кооперативном доме, где живет собственник: «у нас вечно протекает крыша – у него сухо. У нас щербатые ступеньки на лестнице – у него целые… Чистота, порядок. Свое, потому и берегут… Бесплатное благо порождает разрушительную идеологию иждивенчества… именно в районах концентрации общежитий, массовой застройки безделье, хулиганство, пьянство вроде бы обретают второе дыхание». Вот почему в развитых странах Запада 60–70 процентов семей живут в семейных домах, ради чего часто залезают в долги (а это – не удавка, не зависимость?). «Человек, обзаводящийся собственным жильем, – не проситель, а созидатель!.. А спросите-ка себя: годятся ли вообще для полноценной жизни человека 9 или 12 квадратных метров, которые ему положены? Что они гарантируют?. Дом или квартира на семью, комната на человека – другое дело. И если у государства сил на это пока не хватает – давайте пошире откроем людям возможность позаботиться о надлежащем жилье самим!» А чтобы больше граждан могли обзаводиться собственным жильем, государство должно возместить им стоимость того жилья, которое положено ему бесплатно. «Это и будет соблюдением принципа социальной справедливости». То есть, жилье строится частное, но в основном за государственный счет, и эти бюджетные денежки государство должно выделить сегодня же.

Дом в частной собственности – это и земельный участок, тоже частное владение. При необходимости «одни дома продаются, другие покупаются. Но свои». То есть, необходим рынок жилья и рынок земли, а это уже полномасштабная рыночная экономика. А она, как известно, с неизбежностью приводит к расслоению общества на богатых и бедных и постепенно – к концентрации богатства (в том числе и жилого фонда) в руках немногих. Бедноту вытесняют из центров городов на окраины или даже вообще из больших городов. Приватизация жилья была проведена, чтобы разжечь частнособственнический инстинкты, переложить бремя расходов по содержанию жилища на самих жильцов, создать этот рынок жилья. «Москва – город не для бедных», – говорил один видный «демократ».

Но это далеко не все цели приватизации жилья. Главная из них состояла в том, чтобы сделать всех россиян поголовно участниками грабежа общенародного достояния. Дескать, все мы «прихватизаторы», только одному достался заводишко с десятками тысяч рабочих, приносящий ежегодно многомиллионные (в долларовом исчислении) прибыли, а другому – его собственная квартира, в которой он и ранее проживал. То есть, в отличие от олигарха, который действительно приобрел завод, ранее ему не принадлежавший, рядовой гражданин получил от приватизации не квартиру, а бумажку, подтверждающую, что отныне он ее собственник. Квартирой он и ранее, по сути, владел, только не имел возможности распорядиться ею по своему усмотрению, продать, передать по наследству постороннему человеку (свои-то родственники, проживавшие вместе с квартиросъемщиком, оставались бы жить в ней и после его смерти). Образно говоря, либеральные реформаторы поступили так же, как главарь бандитской шайки, который стремится повязать кровью всех ее участников, чтобы ни один из них не мог выступить против его кровавых злодеяний.

Приватизация производственных объектов была освящена раздачей ваучеров, на каждый из которых, по обещанию либеральных реформаторов, в перспективе можно было бы получить по два автомобиля «Волга». Кто-то действительно получил, и даже не две «Волги», а металлургический комбинат или электростанцию, а рядовой гражданин (то есть подавляющее большинство населения) не получил ничего (и даже заплатил за выданную ему бумажку свои кровные 25 рублей, которые тогда были гораздо полновеснее нынешних нескольких тысяч). Реальное участие подавляющего большинства владельцев ваучера в приватизации выразилось в том, что этот владелец за бутылку водки продал названную бумажку спекулянту, состоявшему на службе будущих олигархов по скупке означенных бумажек. Впрочем, те владельцы, которые вложили свои ваучеры в появившиеся во множестве инвестиционные компании (типа «Гермес» или «Хопер»), в большинстве своем и того не получили. Поэтому ложь ваучерной приватизации обнаружилась довольно быстро, и приватизация в глазах населения оставалась нелегитимной. А вот с раздачей квартир в собственность, с превращением всех прежних «ответственных квартиросъемщиков» в собственников принцип «священной и неприкосновенной» частной собственности утвердился довольно прочно. На селе такую же роль сыграло выделение крестьянам «земельных паев», то есть наделение их такими же бумажками, как и ваучеры (ими и распорядились точно так же – продали за гроши земельным спекулянтам).

Иными словами, приватизация жилья, наряду с введением частной собственности на землю, стала орудием установления и легитимации в России буржуазного строя и принципа «священной и неприкосновенной» частной собственности. Эти акты стали завершающим этапом новой буржуазной революции (или, точнее, контрреволюции) в России.

Но и это еще не все. Рыночное общество не могло стать устойчивым, пока оставалось лишь обществом олигархов, завладевших крупной собственностью. Оно могло обрести стабильность лишь с возникновением массы мелких собственников.

Приватизация жилья, как и земельных долей, и создала класс мелких собственников, мелких буржуа. «Вы состоятельный человек», – говорила американка моему знакомому москвичу, собственнику квартиры в Москве и шести соток земли в Подмосковье. «Квартира, дача, машина» – вот «джентльменский набор» для представителя российского «среднего класса».

Далее, приватизация квартир сделала возможным возникновение и развитие ранка жилья. Раньше рядовой гражданин был просто жильцом (или арендатором у государства) квартиры, в которой проживал. И хотя его никто не собирался из нее выселять, все же он знал, что квартира не его, а государственная. Чтобы, например, прописать в нее кого-то еще, нужно было получить разрешение, а оно выдавалось лишь при соблюдении определенных условий (размер жилплощади на одного прописанного человека, степень родства арендатора и кандидата на прописку и пр.). Нельзя было и иметь несколько квартир, потому что надлежало прописаться по месту жительства, а прописка могла быть только одна. И тем более нельзя было продать квартиру, в которой гражданин жил, так как она ему не принадлежала. То ли дело – собственник. По новому Жилищному кодексу он может даже выгнать на улицу, оставить без крыши над головой проживающих с ним членов семьи, и понадобились поправки в этот документ, чтобы хоть как-то защитить права несовершеннолетних детей от произвола взбесившегося собственника.

Вообще-то рынок жилья нужен был не столько собственнику-продавцу (его могла вынудить пойти на продажу квартиры чаще всего нужда), сколько богатым собственникам-покупателям. Если есть рынок жилья, то богатому человеку можно, например, купить все квартиры в каком-нибудь доме и перестроить его в особняк. Можно и вообще снести купленный дом и на освободившемся участке возвести хоромы типа пентхауса. То есть, лишь с возникновением рынка жилья и земли богатый человек смог зажить «как подобает» – подобно какому-нибудь лендлорду в «цивилизованных странах». Это значит: в собственном замке с парком, теннисным кортом, площадкой для гольфа, бассейном и фонтаном, помещениями для прислуги и прочей челяди, а при желании – и с угодьями для псовой охоты и пр. Тут уж он окончательно выделяется из среды человекоподобных и начинает ощущать себя небожителем.

А уж возможности спекуляции жильем открываются при рынке безграничные, и множество предприимчивых (а чаще жуликоватых) деятелей устремилось в эту сферу бизнеса. Возник и криминальный бизнес на жилье: тысячи и тысячи жителей городов были обманным путем выселены из занимаемых ими квартир и либо помещены в жалкие халупы, либо обратились в бомжей. Бывали случаи и похуже – владельцев квартир убивали, чтобы завладеть их наследством по поддельным документам.

Принимаем рынок – приходится принимать и все его следствия. В любом рыночном обществе происходит имущественное расслоение: одни (как правило, богатые) становятся богаче, другие (преимущественно бедные) – беднее. И многие собственники жилья скоро почувствовали на своей шкуре «бремя собственности», его обратную сторону. Обедневшим, чтобы как-то свести концы с концами, нередко остается один выход – продать свою квартиру, которую им стало не по средствам содержать и оплачивать. Если он сам ее не продает, чтобы оплатить долги, его, как злостного неплательщика, могут по решению суда выселить в барак. А если он член товарищества собственников жилья, то его квартиру означенное товарищество может выставить на аукцион, из денег, полученных за ее продажу, оплатить долг, а остаток суммы (если таковой обнаружится) вручить бедолаге, чтобы он мог на эти крохи обзавестись менее комфортабельным жильем. Хватит ему этих денег на покупку хоть какого-нибудь жилья – это уже никого не заботит. На то нам и свобода дана: хочешь (и можешь) – преуспевай, не хочешь (или не можешь) – пеняй на себя. Всем известно, какими словами напутствовали Егор Гайдар или Анатолий Чубайс тех, кто не смог «вписаться в рынок».

Приватизация жилья сделала возможной покупку богатыми любого количества квартир какого угодно уровня качества, в том числе и с целью перепродажи, когда цены на жилье поднимутся. То есть, она сделала возможными превращение денег, затраченных на покупку жилья, в капитал, приносящий прибыль, приобретение квартир как выгодное вложение капитала. Жилищно-коммунальное хозяйство стало одной из отраслей рыночной экономики, источником прибылей для богатых. А столицу, например, стало желательным очищать от малоимущих собственников квартир.

Выиграло от приватизации жилья, если руководствоваться торгашескими мерками, и государство. Во-первых, оно сбросило со своих плеч ярмо сохранения жилого фонда и переложило эту заботу (и соответствующие расходы) на плечи новоявленных собственников. Во-вторых, оно освободилось от бремени, которое несло в советское время. Тогда оно несло ответственность за обеспечение всех граждан жильем как минимум по действующим санитарным нормам (пусть и не сразу, а в порядке очереди, часто после многолетнего ожидания). Теперь же каждый россиянин, как человек свободный, сам должен позаботься о крыше над головой для себя, а если он глава семьи, то и для нее тоже. Хорошо хоть в Конституции записали положение о РФ как социальном государстве, что обязывает власть хотя бы номинально обеспечить социальным жильем официально признанных бедняков. (Тоже, конечно, со временем, в порядке очереди, до которой, впрочем, можно и не дожить.)

Но если с приватизацией жилья все так великолепно задумано и столь блестяще осуществляется, то почему же понадобилось после десяти лет успешной кампании (в частную собственность уже перешло 80 процентов жилого фонда) продлевать срок действия закона еще на три года? Объяснение этого большими очередями в присутственных местах, где осуществляется указанная процедура, недостаточно убедительно. Ну, в Москве и еще в нескольких крупных городах могут быть очереди, а по остальной России – вряд ли. Дело, думается, в том, что власть умышленно оставила неясной перспективу как для собственников, так и для арендаторов жилья. Известно лишь то, что вскоре россияне станут платить налог с недвижимости, которую оценят по ее рыночной стоимости. Если налог будет начисляться примерно в 2 процента от стоимости жилья (и земли), то для большинства собственников даже из «среднего класса» такой груз может оказаться непосильным. Захочет собственник отказаться от права собственности, деприватизировать квартиру – срок для этого заканчивается в день окончания времени бесплатной приватизации (то есть 1 марта 2013 года). Желаешь перейти в арендаторы жилья – к тому времени квартплата может стать столь высокой, что и ее не осилить. Какой из этих вариантов более вероятен – неизвестно. Потому-то многие и не спешили оформить жилье в собственность.

Но настоящих-то собственников жилья, лендлордов и капиталистов, беспокоит другое. Уж не кончается ли эпоха их благополучного существования захребетников? Вот московская власть вдруг занялась сносом трех-и четырехэтажных «садовых домиков» в дачном поселке Речник (якобы незаконно построенных, но потом снос приостановили). Одно время оставалось под вопросом существование еще более помпезных вилл (таунхаусов) в элитном поселке Остров Фантазий, где проживают федеральные министры Голикова и Христенко (супружеская пара), а также ряд иных видных чиновников и богатых бизнесменов. Правда, тут последовал окрик «сверху», и московская власть отступила. А если говорить о замках и особняках новых «хозяев жизни», например, в Подмосковье, то они почти все построены на незаконно отобранных у крестьян землях, мошенническим путем, за взятки, переведенных из земель сельскохозяйственного назначения в земли, на которых разрешается жилищное строительство. Так что настоящие остросюжетные драмы на поприще приватизации, деприватизации, конфискации и национализации жилья и земли еще впереди.

Алла Бархоленко[54] не просто развивала тему собственного дома, но и выносила приговор всей промышленной цивилизации (правда, почему-то только социалистической), которая, по ее мнению, ведет к фашизму. Отвечая тем, кто считает «кулацким» характер частной собственности на жилище, она поясняла:

«…дом в нашем смысле не собственность, хотя и обладает всеми признаками частной собственности. Он больше… костюм семьи, и как таковой должен быть необходим и неприкосновенен… получая, наконец, отдельную государственную квартиру, человек все равно остается… лишь квартиросъемщиком и пребывает таковым до конца своего пути, так и не поднявшись до положения хозяина своей жизни. Его быт унифицирован… он живет все в том же коммунальном муравейнике, где ему не принадлежит ничего – ни тишина, ни отдых, ни даже собственные дети, которые с младенчества перекочевывают в ясли и детсады и там обобществленно воспитываются для будущей унифицированной жизни. Приходящий рабочий – приходящий жилец, таково моральное положение большинства городского населения… Слава богу, люди все больше осознают зловещее влияние городов, особенно социалистических мегаполисов, на свои жизни, и уже недалеко то время, когда хлынет обратный поток – не в город, а из него… Пока ты зависим, ты управляем. В городе ты зависим от водопровода, центрального отопления, канализации, от перекрытого или где-то взорвавшегося газа… и за этим просматривается столь фашистская, рабская и безвыходная конструкция общества… подобной которой еще не было в истории человечества и которая, к счастью, пока способна нас ужаснуть, а значит и остановить… Соцгород – порождение принудительного труда… Он по природе своей ориентирует на преступление, и преступность в городе неизлечима…»

А что же нужно, чтобы избавиться от городской формы расселения, при которой «творческое начало искривляется и глохнет»? «Нужно, чтобы каждый стал независимым в труде и в жизни. Только через автономию каждой личности и добровольное единство этих личностей в своем народе можно привести к свертыванию зародившиеся спрутовые тенденции». Это уже что-то вроде сплава идей анархистов и «троглодитов», в свое время предлагавших срыть железные дороги, поскольку те были сооружены при капитализме. Предсказаниям о предстоящем бегстве населения из городов уже много десятилетий, но пока цивилизация развивается так, что приводит к дальнейшей концентрации населения в городах, особенно в мегаполисах, которые растут и вширь, и особенно вверх.

Владимир Мегрэ пропагандирует идею создания родовых поместий, для чего нужно выделить каждой такой семье гектар земли[55].

Удобства жизни в собственных домах очевидны, но, например, поселки садоводов (все они – частники) в большинстве случаев производят жалкое впечатление. Да и элитные поселки не только на Рублевке, но и где-нибудь в Переделкине, с домами за пятиметровыми заборами с камерами наружного наблюдения и охраной уютными не назовешь, да и красотой они не поражают. Чувствуется, что у их хозяев – мещанские вкусы.

Говорят: отдельный дом – идеальное место для творчества. Но вот творцу надо сосредоточиться на решении творческой задачи, а быт требует: надо крышу чинить или забор поправлять. Да и не все у нас творцы. Неудивительно, что нередко реакция значительной части населения на решения о развертывании строительства индивидуальных домов выражается формулой: «Я не понимаю, почему нас опять загоняют в прошлый век?» (это из письма читателя в «Аргументы и Факты»).

Следует напомнить, что идею о необходимости обеспечить равномерное размещение производительных сил по территории и об уничтожении больших городов высказывали Маркс и Энгельс, особенно четко она была выражена в книге Энгельса «Анти-Дюринг». Но они, естественно, исходили из общественной собственности на средства производства и, разумеется, на жилье.

«Страна небоскребов», или «Одноэтажная Россия»?

На вопрос о преимуществах одно-и многоэтажных домов убедительно ответили тогдашний первый вице-премьер Дмитрий Медведев и тогдашний президент Владимир Путин. Медведев выступил в поддержку проекта «Одноэтажная Россия», но поддержал и идею жилищно-строительных кооперативов, которые будут строить жилье городского типа. А 26 ноября 2007 года Путин, находясь в Санкт-Петербурге, посетил две площадки, на которых построены дома для офицеров, одна из которых была застроена коттеджами, а другая – многоквартирными домами повышенной комфортности. Оба типа жилища получили высокую оценку со стороны и новых жильцов, и президента.

Ученый и публицист Юрий Крупнов разработал программу подъема России, и в этой программе одно из ведущих направлений – развертывание широкого строительства коттеджей.

Опыт строительства многоэтажных домов широко известен, поэтому ниже освещаются некоторые особенности программы возведения сборных индивидуальных жилых домов.

Строить там, где будущее страны

В России население сосредоточено в Европейской части страны, и притом в больших городах. При этом, судя по результатам социологических опросов, 60 процентов россиян считают, что самые большие возможности реализации потенциала личности – в Москве. И в большинстве своем они хотели бы жить в столице, что, очевидно, невозможно. В то же время малые города и сельская местность пребывают в запустении. А главные природные ресурсы находятся в Сибири и на Дальнем Востоке. Россия потеряет свой Восток, если не осуществит переселение миллионов семей на эти свои богатейшие земли.

До властей, наконец, дошла эта истина. Уже обсуждается план заселения Российского Востока, правда, пока в основном силами иммигрантов, что опасно. Ставится даже вопрос о перенесении столицы на побережье Тихого океана. Выдвинут и лозунг «Из городов – в пригороды!». Теперь достаточно бросить клич – «Хочешь получить квартиру сегодня или в течение года – поезжай туда, где будущее России!», – и миллионы людей с радостью двинутся на Восток, в наше российское Эльдорадо, а также в малые города и в пригороды.

Не конурки, а особняки

Можно согласиться с теми, кто считает: рядовая квартира современного горожанина – это конурка, ячейка в каменной громаде многоэтажного дома. Да и деревенская изба, верой и правдой служившая нам века, – не жилище XXI века. В развитых странах давно уже приличным жильем для среднего класса считается особняк на семью, площадью 150–200 квадратных метров, с земельным участком. А в XXI веке у работников многих профессий дом в пригороде становится одновременно и основным жильем, и дачей, и рабочим местом, которое связано с офисом через Интернет.

Но построить отдельный особняк – дело хлопотное. Чтобы они появлялись быстро и стоили дешево, надо перевести их строительство на индустриальные рельсы, как в свое время панельное домостроение, и застраивать ими целые кварталы. Время точечной застройки кончилось.

При строительстве, поставленном на поток, дом прибывает к вам в разобранном виде как железнодорожный контейнер. У него нет фундамента, он стоит на регулируемой стальной раме, а сам контейнер, кстати, при желании превращается в гараж или в кладовую. Бригада из шести рабочих с автокраном собирает дом за один день из готовых элементов – «слоеных» панелей с теплоизоляцией. Многими фирмами уже налажено производство вполне добротных трехэтажных домов. Поставить их строительство на поток, и стоимость квадратного метра упадет до 60 долларов, а не 3–4 тысячи «зеленых», как ныне в Москве (и не 600, как в среднем по стране)!

Быстровозводимый трехэтажный дом конструкции Сергея Сибирякова, одного из пионеров поточного каркасно-сборного строительства коттеджей, описан в книге Максима Калашникова и Юрия Крупнова «Оседлай молнию!». Стоимость дома площадью 150 «квадратов» примерно равна цене отечественной легковушки. У его конструкции – две особенности. Во-первых, отсутствие фундамента. Дом опирается на четыре стационарных минидомкрата (как ножки у холодильника), и образующаяся под ним «воздушная подушка» обеспечивает надежную теплоизоляцию жилья. Во-вторых, оригинальная автономная «энергоустановка» – теплоаккумулятор, позволяющий днем накапливать солнечное тепло, чтобы ночью, не затрачивая ни ватта энергии, отапливать спальни. Но возможны и обычные котлы или печи, а также выпускаемые в Твери торсионные теплогенераторы, дающие, как утверждается, энергии существенно больше, чем потребляют.

В городе, где земля дороже, чем в сельской местности, двух-или трехэтажные коттеджи ставят рядом, стена к стене, и получается таунхауз – многоквартирный дом, в котором каждая квартира имеет отдельный вход (а со двора – небольшой участок для садика всего в несколько грядок, как это принято в английских городах, только там эти дома обычно кирпичные).

Потоком идут тысячи писем с просьбой прислать такой дом или его чертежи и пр. Но ведь преимущества дома реализуются при застройке целого квартала или поселка, а при возведении одиночного особняка работы по подведению коммуникаций, как минимум, удвоят его стоимость (представляете, во что обойдется устройство канализации для отдельно взятого дома?). Поэтому необходима государственная организация жилищного строительства.

При обычной ныне практике выделенные бюджетом на нацпроект деньги легко разворовать. Кто проверит, сколько кубометров земли вынуто, сколько кубов песка уложено? Правильнее всего было бы на бюджетные средства оборудовать площадки, сооружать инженерные сети. А на эти площадки придет частный капитал, застройщиками станут сами нуждающиеся в жилье, которым такой недорогой, но очень комфортный дом будет по карману. Особенно удобен будет такой подход для сельской местности, где потребуется восстанавливать целые разрушенные хозяйства, и в слабозаселенных районах, подлежащих освоению.

Сегодня снова оказался востребованным и советский опыт жилищно-строительных кооперативов, при котором снижение стоимости жилья достигается за счет исключения разных посредников. А для неимущих необходимо строить жилые дома с квартирами, сдаваемыми в аренду за невысокую плату – примерно такую же (почти символическую), какая была в советское время.

Итак, государство должно вернуть элементы плановой системы, определить для себя основные направления развития экономики и соответственно наметить зоны предстоящего жилищного строительства, именно туда направить бюджетные средства, вкладывая их в создание инфраструктуры. И дать, наконец, возможность работать в полную силу комбинатам каркасно-сборного строительства коттеджей, сломить сопротивление тех сил, которые всеми способами тормозят это оптимальное решение жилищной проблемы.

Сергей Сибиряков много лет пробивал революционную технологию строительства, способную решить жилищную проблему для России раз и навсегда и тем внести свой вклад в неизбежно грядущую градостроительную революцию XXI века. По его словам, не перечислить все доводы противников индустрии сборных коттеджей. Одни говорили, что дома получаются слишком однообразными, дескать, так и жди ситуации, показанные в фильме «Ирония судьбы, или с легким паром!». Но это неправда. Однотипны лишь элементы конструкций, их можно использовать в разных комбинациях. К тому же элементы наружной отделки могут быть разнообразными, их владелец может или выбрать по вкусу, или создать самому. Другое возражение Сибиряков услышал, когда уже договорился о строительстве поселка – и вдруг заказчик пошел на попятную: дескать, дома с мансардой – не в русском национальном стиле. Можно ли представить себе большее лицемерие! А бараки и подвалы, бывшие коровники и свинарники, используемые под жилье, – это в русском стиле? Вы сначала обеспечьте людей благоустроенным жильем и работой, а потом уж заботьтесь о том, чтобы все отвечало требованиям национального стиля. За всеми этими отговорками скрывался корыстный интерес строительной и земельной мафии. (О степени их заинтересованности можно судить по тому, что стоимость сотки земли в наиболее престижных местах исчисляется десятками, а то и сотнями тысяч долларов.)

Есть и еще более перспективные технологии строительства, позволяющие возводить любые сооружения практически из песка и глины, но они пока опробованы лишь в малых масштабах.

Когда начиналось массовое строительство «хрущоб», многие тоже сетовали: квартирки малы, порой с совмещенными санузлами, что не очень удобно, потолки низкие, словом, это не дворцы. Но с какой радостью люди переезжали в эти отдельные квартиры из коммуналок и подвалов! (Кстати говоря, зря эти дома связывают с именем Хрущева: известно, что задание на их разработку дал лично Сталин. И первые дома, как и домостроительный комбинат, были построены еще при его жизни. Смерть вождя и последовавшая борьба за власть оттянули развертывание массового жилищного строительства, и когда Хрущев к нему приступил, он, по сути, застал все готовое.) Вот и теперь надо быстро дать людям крышу над головой и определенный уровень комфорта, и при этом с минимальными затратами, а расходы при ориентировке на коттеджи будут по крайней мере на порядок ниже, чем при возведении обычных домов. Станет страна побогаче – построим жилье по новым, более высоким стандартам, хотя я уверен, что многие и не захотят менять коттедж на квартиру в обычном многоэтажном доме. (А кочевники малочисленных народов Севера просят наладить им изготовление яранг из оленьих шкур – самого удобного жилья в их природно-климатических условиях.)

При господстве мафии ее ставленники не ограничивались лишь словесными возражениями против строительства дешевых и удобных домов. Попытается кто-нибудь возвести такой дом – устроят поджог. Будет производитель сборных коттеджей проявлять упорство – может столкнуться и с более серьезными неприятностями. Призывы кота Леопольда «Ребята, давайте жить дружно!» здесь неуместны, ребята эти зубастые и языка призывов не понимают. Но задача обеспечения людей недорогим и удобным жильем – вдвойне государственная: и потому, что удовлетворяется первейшая потребность граждан, и потому, что государство берет верх над преступностью.

Поэтому энтузиасты строительства сборных коттеджей высказывали здравую мысль: строительство таких поселков надо поручить военизированной строительной организации.

По их представлениям, вокруг участка, выделенного под строительство, выставляются часовые с автоматами. На строительную площадку завозятся сборные дома, их монтируют, подключают к системам жизнеобеспечения, ключи от готовых домов вручаются новоселам. Устраивается общий праздник, после чего строители со спокойной совестью отправляются на новое место. С готовым и заселенным поселком, где уже взяла под охрану общественный порядок полиция, никакая мафия сделать ничего не сможет. И останется бывшим бандитам заняться общественно полезным делом. А для тех, кого такой поворот дела не устраивает, остается дорога только в открытый бандитизм, поле для которого по мере укрепления государства будет все более сужаться.

Использование своего рода трудовых армий для решения важнейших государственных задач широко практиковалось в разные эпохи и в различных странах. США вышли из Великой депрессии 1929–1932 годов, в частности, благодаря созданию Корпуса гражданского строительства, который сооружал автомобильные дороги (а они и сделали США современной Америкой), насаждал леса, возводил многие гражданские объекты.

Вполне возможно создание подобной организации и в России, освободившейся от господства либералов. Защита Отечества всегда остается священным долгом каждого гражданина. Призыву на военную службу подлежат все граждане соответствующих возрастов, но в связи с оснащением армии современной техникой такого количества солдат не требуется, и часть их может быть использована для решения важнейших государственных созидательных задач, к числу которых надо отнести и срочное устранение жилищной нужды. Ныне призывается менее 10 процентов лиц призывного возраста, значит, резервы рабочей силы огромны.

Трудовые армии – это не какая-то страшилка, приписываемая Троцкому, и не какое-то подобие ГУЛага. Это нормальный способ использования трудовых ресурсов в государстве с плановой экономикой. Во время Великой Отечественной войны мобилизовали население на строительство оборонительных сооружений. Да и сейчас используют воинские части в помощь спасателям при крупных чрезвычайных происшествиях. Костяк такой армии составляют специалисты, избравшие эту службу своей профессией, и эти подразделения перебрасываются по завершении работ с одной стройки на другую. А для выполнения работ, не требующих высокой квалификации, привлекаются бойцы трудовых армий или добровольцы из местного населения.

Бойцы трудовых армий во всех отношениях обеспечиваются наравне с военнослужащими, среди них могут быть и проходящие срочную службу, и контрактники, последним предоставляется жилье семейного типа. При необходимости использования подразделений трудовых армий для освоения новых районов их деятельность должна начинаться с возведения жилья и объектов социального назначения для самих бойцов, чтобы и они жили в нормальных условиях, а не мерзли зимой в палатках.

Создание подобной структуры обеспечило бы работой не только ныне безработных россиян, но и многие тысячи тех соотечественников, которых мы собираемся привлекать из других стран СНГ для освоения наших страдающих от нехватки рабочих рук регионов. Особенно много рабочих мест могло бы при этом быть создано для преодоления кризиса.

Словом, задача обеспечения жильем всего населения страны может быть и будет быстро решена с использованием разных методов, потому что будут устранены препятствия, при власти либералов созданные искусственно, чтобы дать возможность всевозможным паразитам наживаться на жилищной нужде граждан. Но масштабы предстоящей работы огромны. Член Общественной палаты Валерий Фадеев говорил, что нам за 20–30 лет предстоит полностью снести все ранее построенное и пришедшее в ветхость и возвести новое, то есть построить совсем новую Россию. Нормой надо считать такой темп строительства – по одному квадратному метру на человека в год.

Но мало построить жилье и даже справедливо его распределить. Надо еще укротить зверя по имени ЖКХ.

КАК НАМ РЕОРГАНИЗОВАТЬ ЖКХ?

Либералы, находившиеся у власти, приступили к проведению реформы жилищно-коммунального хозяйства с резкого повышения платы за жилплощадь и коммунальные услуги. Для миллионов российских семей оплата жилья становилась все более непосильным делом, и многим из них пришлось переехать из квартир в бараки. Петля на шее у миллионов россиян затягивалась все туже.

Из всех реформ, проведенных либеральными реформаторами, эта – едва ли не самая жестокая и взрывоопасная. Снижение жизненного уровня переносится тяжело, но все же вместо мяса можно покупать картошку, здоров не будешь, но с голоду не умрешь. А лишиться крова над головой – это значит вообще выпасть из жизни общества, стать бомжем, изгоем. И власть хладнокровно пошла на такую жестокую меру. И уже не досужие журналисты, а депутат Государственной думы Виктор Черепков (кстати сказать, бывший мэр Владивостока, то есть человек понимающий, что такое жилищно-коммунальное хозяйство) выступил с сенсационным заявлением по телевидению на всю страну. По его словам, власть, выполняя волю своих заграничных хозяев, ставит эксперимент над народом, провоцируя его на бунты, которые-де приведут к развалу России. Обвинение очень серьезное, но никто из высших сфер на него никак не отреагировал. (Применимо ли в данном случае правило «молчание – знак согласия»?)

Что заставило власть идти на столь опасную затею, которая может привести совсем не к тем последствиям, на какие она рассчитывает? Главные причины этого следующие. Во-первых, это требование правящих кругов Запада, выдвигавших реформу ЖКХ как условие предоставления займов и вступления России в ВТО. Во-вторых, стремление переложить львиную долю расходов по содержанию коммунальной сферы на плечи населения. Наконец, в-третьих, высвобождение от неплательщиков громадного жилого фонда, что открывает для чиновничества возможность наживы на спекуляции жильем. Уже и сейчас, скажем, выходцы с Кавказа составляют едва ли не самую многочисленную прослойку приезжего населения столицы и столичной области, а тогда этот регион, скорее всего, станет вообще кавказским. К добру это не приведет.

Не знаю, почему российские олигархи, как и выполняющие их волю члены правительства, не задумывались над тем, что ведь им при таком накале народной ненависти не жить в России. А путь на Запад, на что они уповали, отправляя туда семьи и переводя наворованные капиталы, закрыт. Если сам президент США Джордж Буш-младший публично назвал нескольких российских дельцов, в том числе и одного из бывших премьеров (ныне уже покойного), ворами, то что ждет их на Западе? Только тюрьма. Так не лучше ли, казалось бы, стать солидным предпринимателем в России, чем долгие годы томиться пусть и в комфортной, но все же в тюрьме на Западе? Но вор на созидательный труд неспособен. Олигарх может смириться с тем, что его лишили собственности (дескать, рынок: вчера повезло, а сегодня удача прошла мимо), но если его капиталы пошли на развитие какого-то региона, то это он воспримет как невосполнимую потерю. Капитал частника должен служить получению прибыли владельцу, а употребление его на развитие страны равнозначно конфискации.

Однако реформа ЖКХ объективно необходима. Если правительственный ее проект столь опасен и определенно окажется неэффективным, то как можно было бы ее провести более разумно?

Вообще-то положительный опыт в этой области накоплен громадный, но его не хотят замечать, потому что это невыгодно чиновничеству. Но сначала небольшое отступление.

Еще «во времена застоя» на всю страну прогремел «эксперимент в Акчи», поставленный выдающимся экономистом-практиком Иваном Никифоровичем Худенко. Приняв совершенно разваленный совхоз, Худенко перевел коллектив на безнарядно-звеньевую систему организации производства, при которой работники сами становятся хозяевами и управляющими своего предприятия и потому добиваются потрясающей эффективности. Тогда считался прирост объема производства или производительности труда на 2–3 процента за год весьма неплохим показателем, а ежегодный рост экономики Японии на 10 процентов в год в мире окрестили «японским чудом». А в совхозе Худенко в казахском ауле Акчи за один год производительность труда выросла по хозяйству в целом в 7 раз, а у ремонтников (что для нашего случая особенно важно) – в 20 раз! Вот несколько цифр из годового отчета совхоза (цифры – в ценах того времени, в скобках – показатели по другим совхозам республики). Себестоимость центнера зерна составила 1 рубль 66 копеек (по республике – 6 рублей 38 копеек), годовая прибыль на одного работника – 1577 рублей (206 рублей), месячный заработок – 360 рублей (88 рублей). И при этом из планового фонда заработной платы в 196 тысяч рублей израсходовали всего 81 тысячу. Разве это не чудо?

А почему оно стало возможным? Потому что Худенко во главу угла поставил только конечный продукт, дело. Для этого он соединил уже известную до него звеньевую организацию производства с наукой, разработав технологическую карту на выработку каждого вида продукции. Звено получает в свое распоряжение положенные по нормативам средства, и все, что оно сэкономит, произведя установленное количество продукции нужного качества, становится его достоянием. А за сверхплановую продукцию, естественно, идет дополнительная оплата. При такой организации производства, во-первых, возникает стремление сэкономить труд, поэтому звенья обходятся минимумом работников, а управленческий аппарат по существу полностью ликвидируется, то есть его функции выполняют сами работники. И агрономы, бухгалтеры, инженеры пошли в работники, потому что их заработок вырос в 3–4 раза. Никакие учетчики, контролеры и пр. в совхозе оказались не нужны.

В основу труда ремонтников, например, был положен такой принцип. Платить им нужно не за ремонт (иначе получится, что чем больше ремонтов требует техника, тем выше заработок ремонтников, а это – основа основ современной организации производства в этой сфере), а за исправность техники. Каждое производственное звено (трактористов, комбайнеров и пр.) отчисляло в фонд ремонта 10 процентов своего дохода, но ремонтники получали эти деньги только в том случае, если техника работала исправно. И ремонтники старались не допускать отказов техники, своевременно проводили ее профилактику, которая всегда обходится много дешевле, чем ремонт.

Вы думаете, Худенко стал Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской премии? Может быть, его даже выдвинули на Нобелевскую премию по экономике, поскольку столь блестящего результата не добивался ни один академик-экономист, как и ни один бизнесмен-капиталист? Нет, его облыжно обвинили в финансовых злоупотреблениях и отправили в колонию, где он и умер. Врагов у него было множество. Препятствием для широкого внедрения его системы оказались как раз ее преимущества. При ней не нужны нахлебники – начальники, учетчики и контролеры. И далеко не каждого из них приняли бы в звено, где паразитам места нет. А их в каждом совхозе насчитывалось по сотне и более. Да и вышестоящее чиновничество видело в этой системе угрозу своему всевластию. Тут только начни революцию с низшего звена, она пойдет и выше, и когда она разгорится, ее уже не остановить. Вот эти враги и уничтожили самого Худенко, они же погубили его систему.

Отчасти в таком исходе дела был повинен и сам Худенко. Он уловил лишь одну важнейшую оставляющую новой экономической системы: «Все, что ты сэкономил, – твое». Но он не принял во внимание другую: нельзя покушаться на штатное расписание, которое есть признак цивилизованности, залог уверенности работника в завтрашнем дне. Нельзя заниматься самоедством и увольнять коллег только для того, чтобы тебе больше заработать. О том, к чему оно приводит, мы позднее видели на примере Щекинского комбината или «белорусского метода» на железных дорогах. На Белорусской дороге увольняли работников, и сэкономленные средства распределяли между оставшимися. Но львиная доля прибавки доставалась начальству, работникам же за минимальную добавку к зарплате приходилось работать много больше, совмещая свои прежние обязанности с обязанностями уволенных. В итоге – рост напряженности труда с неизбежными отрицательными последствиями для здоровья. Еще тяжелее складывалась судьба увольняемых.

Метод Худенко должен был сочетаться с продуманной политикой по созданию новых рабочих мест или с иными способами разрешения этого противоречия. О том, как этого добиться, речь пойдет дальше.

Наше жилищно-коммунальное хозяйство находится в запустении не потому, что ему отпускается мало средств, а потому, что там процветает паразитизм, – так же, как и в любой другой отрасли экономики. Предоставьте ремонтникам самим определять, сколько им нужно работников и как распорядиться средствами, выделенными на данный объем работ (для начала можно принять объем финансирования прошлого года), – и вы не узнаете наши жэки уже через месяц. Не нравится вам система Худенко – возьмите систему Магомеда Чартаева, в некоторых случаях еще более подходящую. Дело не в отсутствии разработанной системы, а в страхе чиновничества перед такими изменениями, которые лишают паразитов возможности кормиться за чужой счет. А это, как вы понимаете, проблема не одного лишь ЖКХ.

ОБЕСПЕЧЕННОСТЬ, ДУХОВНОСТЬ И СЧАСТЬЕ

Сегодня 70 процентов населения России хотели бы улучшить свои жилищные условия. Скоро эта мечта осуществится, и нормальным жильем будут обеспечены все граждане России. Однако специалисты утверждают, что и после того, как острая жилищная нужда будет устранена, все равно 70 процентов населения по-прежнему будут желать лучшего жилья. Заместитель мэра Москвы, руководитель столичного строительного комплекса Владимир Ресин приводит такой пример: сегодня в Москве на одного жителя приходится 23 квадратных метра жилья, а в Париже – 70. Но москвичи спрашивают, чем же они хуже парижан, и тоже хотят иметь по 70 «квадратов».

А у некоторых желания идут еще дальше. Иные олигархи не довольствовались элитными квартирами в городе и виллами за городом, а покупали себе пентхаузы. Это «жилплощадь» в 250–300 квадратных метров в высотном доме (выше 25-го этажа), занимающая целый этаж, с остеклением от пола до потолка (верх престижа – верхний этаж, чтобы и крыша была стеклянной), с обзором на все 360 градусов. Отсюда открывается вид на всю Москву. К этому помещению ведет отдельный лифт, оно обеспечено независимыми системами электро-и водоснабжения, на крыше есть вертолетная площадка. Надо ли говорить, что внутренняя отделка помещений (для чего приглашается специальный модный архитектор-дизайнер) отличается всевозможной роскошью.

В телевизионной программе «Цена вопроса», созданной специально для сверхбогатых людей, обладательница такого пентхауза Светлана Бикбаева с восторгом рассказывала о своем «семейном гнездышке». Участники передачи сравнивали пентхаузы в Москве и в Нью-Йорке, и утверждали, что в таком жилище человек чувствует себя совсем иначе, чем в привычной всем нам квартире. Там просто не захочешь ходить в джинсах или в халате, а нужно и повседневно быть одетым богато и по моде. Пентхауз – это проявление экспорта Западом своего мировоззрения в Россию, где оно воспринимается прежде всего элитой.

Ясно, что жить в таком сверхэлитном жилье немыслимо без использования чужого труда. Вилла хороша лишь тогда, когда у ее владельца есть слуги. А как иначе? Невозможно представить себе, что Борис Березовский, купивший герцогский замок во Франции, сам обходит с пылесосом все десятки комнат, а его жена протирает там стекла, моет полы и пр.

Очевидно, что стремление к обладанию таким жильем продиктовано не желанием иметь достаточно просторное помещение, а жаждой почувствовать себя избранным, высоко (в прямом и в переносном смысле) стоящим над прочими людьми. Но ведь, например, знаменитому певцу или футболисту, чтобы почувствовать свою особость, вовсе не нужно забираться в пентхауз, их и без этого узнают на улице, смотрят на них как на кумиров. А покупать пентхауз, чтобы почувствовать свою значительность, могут лишь богатые люди, не обладающие другими дарованиями и потому страдающие комплексом неполноценности. К тому же это один из способов потратить получаемые ими шальные деньги, которым они не могут найти более достойного применения.

Вообще можно сформулировать такой закон: когда общество пребывает в состоянии застоя или разложения, вопросы бытового устройства выходят у людей на первый план. Когда же оно вступает в фазу подъема, его передовые люди, хотя и не перестают думать о бытовых проблемах, но они оказываются у них все же на втором плане. Отцветет русская культура лет через пятьдесят (как считают сторонники теории, согласно которой история представляет собой смену эпох национальных культур, в частности, на смену отжившей западноевропейской культуре приходит русская, век которой также отмерен), и русские люди станут больше всего заботиться о зубной пасте, защищающей от кариеса, как и современные европейцы. Тогда и заботы о непрерывном повышении комфортности жизни выйдут у них на первый план. Если же эта теория неверна и русской культуре предстоит долгая жизнь (на многие века), то у наших соотечественников на уме будут совсем другие проблемы. Но об этом позднее.

К САМОМУ ОБРАЗОВАННОМУ ОБЩЕСТВУ В МИРЕ!

Жилищная проблема, конечно, очень важна, но ведь наша задача – не в том, чтобы дать хорошее жилье убогому индивиду (который, кстати говоря, этот дар судьбы и не способен оценить по достоинству). Поэтому важно обеспечить всесторонний подъем уровня образования и культуры нашего народа, о чем мечтали еще Лев Толстой, Достоевский и другие русские гении.

В СССР уже через несколько лет после Октябрьской революции была ликвидирована неграмотность, а затем произошел невиданный в истории рывок освобожденного народа к вершинам науки и культуры. Не иссяк порыв к образованию и культуре даже и в первые послевоенные годы, и в 60—70-е годы, и он был поддержан властью. Вот как говорил об этом замечательный русский композитор (к сожалению, рано умерший) Николай Сергеевич Лебедев:

«…музыкальные интернаты – это своего рода оазисы цехового мастерства. Народ ведь собирался со всей страны (знаменитого теперь композитора Гаврилина нашли в детском доме). Ученики, оказывая друг на друга влияние, взаимно совершенствовались. Не говоря уж о том, что и лучшие педагоги туда были определены… Но самое главное – творческая атмосфера… Тогда в народе был громадный творческий потенциал. Возьмите атмосферу тех же школ-десятилеток при консерватории. Там учились совершенно одержимые люди. Вставали в 4 утра, как Джек Лондон. Налагали на себя разные творческие епитимьи, какое-то религиозное отношение было к труду. Спорили, кто дольше простоит за мольбертом или за роялем просидит… Такая активная духовная жизнь, свобода творчества были связаны еще и с великолепной материальной базой. На медные деньги можно было посетить любой театр (Большой – на хоры – 30 копеек), купить любую книгу. Самые лучшие библиотек тоже были чрезвычайно доступны… библиотеки были удивительно богатые… А сколько было оркестров, оперных театров… тогда культурная база была огромной. Во-первых, была создана сеть музыкальных и художественных школ, университетов культуры, лекториев, кружков, народных театров, самодеятельных оркестров. В каждом городе был драмтеатр, в крупных городах – даже оперные театры, а они из самых дорогостоящих. Построили дворцы культуры, и слово «дворец» уже не звучало иронично. Сельский дворец культуры – это уже не жалкая изба, это действительно дворец из мрамора. И комфорт там, и первоклассное оборудование. Я уж не говорю о спортивных сооружениях. Это ведь тоже культура, эллинистическая культура. Я уж не говорю про книжный голод – отнюдь не симптом духовной деградации…

В те годы я буквально жил в Публичной библиотеке. Целая плеяда была ребят, которые в этой библиотеке дневали и ночевали, там же столовались, там знакомились, там же романы все проходили. Такая «Зеленая лампа» своего рода. Жили тесновато, но всегда была курилка в Публичке, где могло собраться сколько угодно народу. Это был для нашей культуры какой-то золотой век. Никогда еще Россия не переживала такого восторга твочебства. То, что можно было представить где-нибудь при дворе Медичи для очень узкого круга избранных людей, было в каждом крупном советском городе. И нам не нужно было искать днем с огнем просвещенных интеллигентов, они живут буквально в каждой второй квартире, вернее, доживают…

Была у людей большая целеустремленность. Как только рождался человек, начинали думать – а кем он станет, какое он место в жизни себе найдет, думали прежде всего о том, как он проявит себя как личность. А не как он должен будет зарабатывать. Учили не приспосабливаться и ловчить, не машины у иностранцев вылизывать за подачку в долларах, Учили французскому и музыке, балетные школы осаждали (выделено мной. – М.А.)[56].

Мы были уже близки к тому, чтобы наша страна стала самой просвещенной и образованной в мире, но распад СССР оборвал это наше движение вперед, а либеральные реформы отбросили Россию в отношении науки, культуры и образования в позапрошлый век. Помимо миллионов детей, не посещающих школу, в стране образовалась громадная масса (десятки миллионов) «новых неграмотных», которые умеют (хоть и с ошибками) читать и писать, но не пригодны для выполнения тех операций, каких требует современное высокотехнологичное производство.

Частники, которым была отдана экономика, не заинтересованы в подъеме образовательного уровня народа, а для своего дела они в массе ставших «лишними» людей всегда найдут нужных специалистов. Но и органы государственной власти, ответственные за народное образование, по-торгашески поняв положение о потребностях рынка, взяли курс на разрушение нашей школы и перестройку ее на западный манер, а также на ликвидацию системы профессионально-технического образования, о чем говорилось в главе 9. Тайную причину этой диверсии раскрыл академик Виктор Вотинов: «Министр образования России В. М. Филиппов 18 июля 2002 года на закрытом заседании стратегического комитета Национального фонда подготовки кадров (НФПК) объявил о готовности начать реформу образования и о том, что последние требования Международного банка реконструкции и развития (МБРР) выполнены полностью. Суть проводимых с 1 августа 2002 года реформ, на которые МБРР выделил кредит в сумме 50 млн. долларов США, сводится, упрощенно говоря, к трем главным пунктам—12-летняя форма обучения в школе, поступление в вузы по результатам единого государственного экзамена (ЕГЭ) и введение системы государственных именных финансовых обязательств (ГИФО), позволяющих выпускникам с отличными результатами ЕГЭ учиться в вузах страны бесплатно»[57]. А в 2007 году другой министр образования и науки А. Фурсенко откровенно признал, что, по его мнению, в России готовят слишком много творцов и слишком мало исполнителей. То есть, он посягает на сам менталитет русских, главная особенность которого – это именно способность к творчеству. Фурсенко хочет, чтобы наша школа, как на Западе, готовила потребителей. Не случайно историк Юрий Жуков заметил, что Фурсенко по понятиям 1930-х годов – враг народа[58].

Действия либералов были логически оправданными. Россия, как сырьевой придаток Запада, не нуждается в образованных кадрах. Для обслуживания нефтяной и газовой трубы, как давно подсчитано, достаточно иметь население в 15 миллионов человек. При этом нефтяникам и газовикам достаточно будет умения открывать и закрывать задвижки на трубе и т. п. Ну, накиньте еще столько же на прочие нужды. Три четверти населения России, оказывается, не нужны. И этим «лишним людям» (не в литературном, а в экономическом смысле) нельзя давать хорошее образование: у них тогда возникнут претензии не просто на труд, а на труд высококвалифицированный. А его в стране не будет. Инженеры и конструкторы окажутся лишними: специалистов транснациональные корпорации, к которым перейдут наши месторождения нефти и газа, привезут с Запада, на долю россиян останется лишь тяжелый и грязный физический труд. Специалисты с высшим гуманитарным образованием для такой страны – недопустимая роскошь. Вот почему либералы стремились к тому, чтобы в России было как на Западе, только хуже. По отчетам, в США весьма высок образовательный уровень населения. Однако в действительности очень многие американцы читают только простенькие тексты, пишут с ошибками, не могут показать на карте, где находятся США, и спорят, как правильно произносить название страны из «оси зла»: «Иран» или «Ирак». (Интересную картину американской массовой школы нарисовал Никонов в книге под интригующим или эпатирующим названием «Чем женщина отличается от человека», – это в связи с засильем в США оголтелого феминизма.) Профессор Сергей Кара-Мурза, много лет преподававший в университетах Запада, часто рассказывает, что массовая школа на Западе – это школа для дебилов (для детей элиты там есть совсем другая школа). Могу засвидетельствовать по собственному педагогическому опыту: наши школьники-троечники, переехав в США или Канаду, нередко становятся там не просто отличниками, а гордостью учебных заведений, в которых они учатся. Школой для дебилов хотели бы либералы видеть и российскую школу. Но не всякую.

«КУХАРКИНЫ ДЕТИ» И ОТПРЫСКИ «ОЛИГАРХОВ»

В России под властью либералов, нарастая из года в год, ширилась пропасть между детьми из простонародья и отпрысками новых «хозяев жизни». И пропасть эта сказывалась во всем – от различия в условиях обучения до мировоззрения и понимания смысла и способов жизни. Взглянем хотя бы мельком на два полюса этой сферы общественного бытия.

Сельская школа: слова и дела либералов

Либеральные «реформаторы» утверждали: якобы их задача в сфере образования, – добиться, чтобы «ученик сельской школы получал знания, как в столице». А на деле в стране ежегодно закрывались сотни малокомплектных (с малым числом учеников) сельских школ. Дескать, содержать школу, где столько же преподавателей, сколько и учеников, экономически невыгодно. Значит, надо иметь хорошо оборудованную школу, например, в районном центре, а школьников помещать в интернат, в таком нежном возрасте отрывая их от семьи и отдавая во власть среды, где часто господствуют уголовные замашки. (СМИ с умилением рассказывают о тех, кто берет малышей из детских домов в семьи, а тут вынуждают детей из семей отдавать в подобие детских домов!) Другое решение – доставлять учеников из деревень автобусами. В СМИ рассказывалось, как эта идиллическая картина (план «оптимизации») претворялся на практике.

Нередко школа (например, в вятской деревне Летский Рейд), в которой обучаются с первого по четвертый класс, занимает небольшую комнату в одноэтажном домике. В ней три-четыре ученика и одна учительница по всем предметам, плюс сторожа и истопник. Школа – самый крупный работодатель в деревне, потому что колхоз давно развалился.

Кто перешел в пятый класс, должен ходить в среднюю школу в соседний поселок, за несколько километров по скверной дороге, которую не одолеть без трактора (порой слыша завывание волков), если не подберет попутная машина. А кто в ней за рулем, какие у него намерения?

Вставать таким школьникам приходится засветло. А после уроков и многочасовых вынужденных пеших прогулок в любую погоду – и в дождь, и в грязь, и в мороз, надо еще приготовить домашние задания. Много ли шансов у таких учеников получить знания, как в столице?

Жители деревни считают, что им повезло, если и такую их школу не закрыли. Чиновники часто пытаются подобные школы закрыть, но сельский сход не дает на это согласия. Ведь закрытие школы – это приговор деревне, ей останется существовать недолго, большинству семей придется переезжать в город. Вымрет деревня – зарастут кустарником поля, еще более «скукожится» Россия.

В сельских школах часто не хватает преподавателей, особенно по информатике, физике, иностранным языкам. К тому же большинство учителей из-за нищенской зарплаты вынуждены не только совмещать преподавание нескольких предметов, но и вести подсобное хозяйство, работать в огороде, содержать скот. Могут ли они следить за достижениями научной и педагогической мысли, быть на уровне современных требований? Дело подчас доходит до анекдотов. На одном хуторе Волгоградской области восстановили школу, а учителей в такую глухомань найти не могут. Согласилась работать старая женщина, преподававшая там тридцать лет назад, а потом трудившаяся поварихой, почтальоном, на скотном дворе.

Добавьте к этому бедность самих школ: часто там остро не хватало учебников, не было книг для чтения, даже книг Пушкина. Еще три года назад один компьютер в школах приходился на сто школьников, большинство которых «осваивали» информатику по рассказам учителя.

В рамках нацпроекта увеличилось число школьных автобусов, в сельскую школу пришли компьютеры. И что? Ученики осваивают их скорее и успешнее, чем учителя, особенно если те уже пенсионного возраста. В итоге подростки, например, отыскивают в Интернете эротические картинки (чиновники от образования «забыли» поставить фильтры), или становятся жертвами игромании, а наставники не в состоянии проследить за интересами своих учеников. Раньше на телевидении работала программа «Домашний университет», шли передачи – уроки по важнейшим школьным дисциплинам, в том числе и по иностранным языкам. Потом канал купила компания НТВ, клятвенно обещавшая сохранить цикл образовательных передач. Но скоро передачи для школы исчезли из сетки вещания.

Неудивительно, что в последние годы почти полностью прекратился приток одаренных крестьянских детей в лучшие вузы. И они уже не придут в науку, культуру… Недаром говорят: если бы сегодня Михайло Ломоносов пришел в Москву за знаниями, ему высшего образования не видать бы как своих ушей. Это огромная потеря для страны.

Впрочем, и большинство городских школ за пределами столиц и крупных центров находится почти в таких же условиях, что и рядовые сельские школы, только в классе не три-четыре ученика, а 25–30. Как писала Марина Ордынская[59], «к классу седьмому-восьмому оказывается, что большинство учеников не умеют читать, писать, слушать, думать и говорить… И в итоге каждое лето школы выпускают… поток инфантильных недоучек…»

Обучение детей накладно для семьи. Ведь даже, чтобы собрать в школу первоклашку, надо раскошелиться на приличную сумму. А либералы проводили в жизнь все новые законы, по которым почти все образовательные услуги становились платными. Новые образовательные стандарты на практике приведут к тому, что родителям придется платить за дополнительные предметы почти по всем предметам, кроме физкультуры и основ безопасности жизнедеятельности. Вот и росло число детей школьного возраста, остающихся вне школы. Что их ожидает в будущем? И как это скажется на жизни страны?

Впрочем, есть и такое (с социальной точки зрения) объяснение идущего во всем западном мире, а в России особенно, процесса оглупления подрастающего поколения. Если есть перспектива установления в стране диктаторского режима вроде фашистского (не нацистского!), то возникает и проблема воспитания глупой, неграмотной и некультурной молодежи, которая своих мыслей не имеет, а готова лишь беспрекословно выполнять указания диктатора.

В сфере образования, как и везде, либералы показали себя лицемерами, современными фарисеями.

На другом полюсе

А частная школа для отпрысков высокопоставленных родителей – за высоким забором и ограждением из колючей проволоки, по которой пропущен электрический ток. Школа охраняется дюжими и вооруженными секьюрити с собаками, словно это сверхсекретный военный объект. Все постройки капитальные и роскошно обставленные. Здесь созданы идеальные условия для обучения и развития детей. Учись, занимайся верховой ездой или плаванием, катайся на велосипеде, играй в теннис или в футбол, и ни о чем не заботься – о тебе думают учителя, врачи, психологи, тренеры, тебя обеспечат ресторанным питанием.

Вступительный взнос, например, в школу «Медовые лужки», где учились дочери бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова, – был в то время 30 000 евро, месячная плата – 2100 евро. В таких школах могут учиться только дети элиты. Задуманы эти заведения как рассадники будущих правящих кадров страны – министров, мэров, губернаторов, но это утопия. Почему?

В ЧЕМ ПОРОК «РАССАДНИКОВ ЭЛИТЫ»?

Пусть будет элитарное образование в специальных школах (с бесплатным обучением) для победителей всероссийских олимпиад, вообще для особо одаренных детей, пусть там воспитывается будущая интеллектуальная элита страны. Это – соревнование дарований.

Но в нынешних элитарных школах с запредельной платой за обучение – соревнование не талантов детей, а кошельков родителей, у которых дети, в большинстве случаев, средних способностей. Кого же из них воспитывают?

В «Медовых лужках» этого не скрывали: «Следующее поколение российских политиков и бизнесменов, граждан мира. Людей, которые бы хорошо себя чувствовали в любой точке земного шара». Наиболее «продвинутые» из богатых родителей считали даже такие школы недостаточными и посылали своих отпрысков учиться в самые престижные учебные заведения США или Англии, в уверенности, что там-то уж дают подлинно элитарное образование и воспитание.

Вот в этом-то и заключалась главная ошибка и педагогов, и высокопоставленных родителей. Наши «хозяева жизни» полагали, что они уже вписались в ряды мировой элиты, стали в один ряд с Рокфеллерами или Ротшильдами.

Но они заблуждались. Рокфеллеры и Ротшильды знали, что российские миллионеры – просто воры, думавшие, что угроза посадки на нары для них миновала. Но справедливость скоро восторжествует, и те высокопоставленные воры, кто останется в России, пойдут под суд в нашей стране, а тех, кто убежит на Запад, либо вернут через Интерпол на Родину, либо там попросят представить документы о честном происхождении их миллиардов, после чего самих заключат в тюрьму, а денежки конфискуют.

А какой будет судьба их детей, получивших такое космополитическое образование, на что они будут способны? Они не знают российской жизни, от изнанки которой их так старательно оберегают. Какие это будут российские бизнесмены и политики? Какой страной они собирались руководить, если их родители сами оторвались от народа и обрекли 90 процентов населения на нищету и невежество?

Пушкин писал своему однокашнику князю Горчакову, будущему канцлеру Российской империи:

Нам разный путь судьбой назначен строгой, Вступая в жизнь, мы быстро разошлись, Но невзначай проселочной дорогой Мы встретились и братски обнялись.

Это разошлись два представителя одного класса, различавшиеся лишь знатностью рода и размерами состояния, они действительно могли, встретившись, по-братски обняться. Что же общего будет у выпускника сельской школы, получившего самые элементарные познания на уровне середины XX века, и у «элитария» с утонченным современным космополитическим, антирусским образованием, смотрящего на недоучек из деревни как на «быдло»?

Вот и выходит, что «элитарии» – кандидаты либо на те же нары, либо на эмиграцию в страны Запада, где в них абсолютно никто не нуждается. Там своих «элитариев» хватает, и даже с избытком. Ведь российский ученый, профессор, приехавший работать в Штаты, часто получает там не такую же зарплату, как его американский коллега, а такую, как у американца-лаборанта. Чем же молодой российский «элитарий» лучше профессора-эмигранта?

Вот если бы Россия была оккупирована войсками НАТО (на что тайно надеялись и что своими действиями приближали находившиеся у власти либералы), то из воспитанников элитных школ вышли бы подготовленные сотрудники колониальной администрации, хотя их и проклинал бы наш народ. Но и эти расчеты не сбылись.

Как было показано в предыдущей главе, времена меняются. Кончатся и эксперименты в духе Фурсенко. Однако этого мало. Нужна полная перестройки российской школы в соответствии с требованиями XXI века и русскими традициями. Но на этот раз речь должна идти не об еще одной «перестройке», каких в XX веке наша школа пережила множество, а о полном отказе от средневековой организации образования и воспитания, господствующей еще ныне в мире, и о замене ее новой, гуманистической. Это будет подлинной школьной революцией. Насколько мы к ней готовы?

«ВОСПИТАНИЕ СОВЕРШЕННОЙ ЛИЧНОСТИ» ИЗ-ПОД ПАЛКИ

Основы современной школы были заложены в XVII веке чешским мыслителем-гуманистом, педагогом и писателем Яном Амосом Коменским (1592–1670). Его заслуги перед человечеством велики. Он впервые обосновал идею всеобщего обучения на родном языке (до него преподавание велось на латыни), разработал единую школьную (предметно-урочную) систему и написал, в числе других своих трудов, «Великую дидактику» (1633–1638). Дидактика и до сих пор рассматривается как теория образования и воспитания, которая вскрывает закономерности усвоения знаний, уменья и навыков и формирования убеждений, определяет объем и структуру содержания образования, совершенствует методы и организационные формы обучения, воспитующее воздействие учебного процесса на учащихся. Но и Коменский, как и другие гении, творил в условиях своего времени и имел дело с человеком той эпохи. Для Коменского обучение было трудом, который надо организовывать, применяя кнут и пряник. Пряник – это поощрения, а по окончании обучения – приличное положение в обществе. Кнут – это оценки успеваемости, внушения неуспевающим, а порой и наказание розгами. Порка лентяев и отстающих была в школе делом обыкновенным (в Англии отменена совсем недавно). И многие ученики ненавидели школу, хотя к новому знанию тянулись почти все. В «Тарасе Бульбе» Гоголя рассказывалось, как Остап от ненависти к бурсе зарывал свои учебники в землю. Петр I основал Академию наук «для славы среди иностранцев», а к ней, по совету европейских ученых, решил присоединить университет и гимназию. Но оказалось, что слушать лекции было некому, а для исполнения устава, требовавшего чтения лекций, 17 профессоров, выписанные из Германии, оттуда же выписали себе 8 студентов. В 1727 году в учрежденные еще Петром I «цифирные школы» набрано было, «охотой и силой», 200 учеников. И дети, и их родители всеми правдами и неправдами отбивались от направления в школу. Секли неуспевающих в духовных училищах и семинариях еще в середине XIX века, о чем Н. Г. Помяловский рассказывал в своих «Очерках бурсы», вышедших в 1863 году. Позднее телесные наказания в школах были отменены, но выставление оценок остается в силе, а ведь нередко неудовлетворительная оценка оказывает сильнейшее отрицательное воздействие на учеников. В. А. Вотинов в упомянутом выше труде приводит десяток названий газетных статей типа «Чтобы не писать контрольную, школьник отравил два десятка одноклассников» или «Десятилетний школьник покончил с собой из-за плохой отметки». Это Средневековье, перенесенное педагогами в XXI век, царит в нашей школе уже 370 лет.

А между тем в России впервые после Яна Амоса Коменского была создана принципиально новая система обучения, – продолжает Вотинов. В этой системе «становятся просто ненужными такие средства насилия, как оценки, контрольные работы, экзамены, зачеты и т. д., являющиеся источником стресса, приводящие к серьезным нарушениям здоровья учащихся и ко всем остальным эксцессам, о которых мы читали в заголовках газет… первопричина негативного отношения учащихся к школе и процессу обучения заключается прежде всего в том, что действующая более 300 лет дидактическая система была ориентирована на психологию совсем другого человека, и сейчас она вступила в противоречие с менталитетом современного человека, личности, которая не терпит насилия, которая обрела чувство собственного достоинства, а потому и закономерно вызвала у этой личности адекватную реакцию – протест в самых острых и бескомпромиссных формах: от отказа выполнять домашние задания до бегства из школы, самоубийства и поджога школ». Новая школа «использует более эффективные и гуманные средства управления познавательной деятельностью учащихся», основанные «на положительных эмоциях, на желании познать новое, а не на стремлении получить положительную оценку».

СТАЛИН ГЛЯДЕЛ ДАЛЕКО

В XXI веке не может существовать развитое государство, где 90 процентов населения нищи и неграмотны (в современном смысле – не знают информационных технологий и пр.). И. В. Сталин еще в 1925 году говорил: «Мы хотим сделать всех рабочих и всех крестьян культурными и образованными». Глупого никакая школа умным не сделает, но образование позволяет развить те способности каждого человека, которые без этого остались бы нереализованными. И в СССР все делалось для этого, как ни в какой другой стране в мире, порой даже чрезмерно, когда тянули за уши и тех, кто явно не хотел учиться.

Кстати, насчет элитного образования. Когда в 1941 году правительство было эвакуировано в Куйбышев, высокопоставленные родители срочно создали там элитную школу для своих отпрысков. Узнав об этом, Сталин разгневался и приказал пресечь эту барскую затею, приговорив при этом: «Проклятая элита!». Дети самого Сталина учились в обычной школе. Дочь Светлана училась неплохо, а сын Василий позволял себе разные выходки, и Сталин пенял учителям, что они терпимо к этому относятся.

Раз в России будет установлена власть, служащая интересам народа, а не кучки богатеев, то утвердится и соответствующая политика в области образования. А значит, можно будет и решить поставленную Сталиным задачу – сделать всех россиян, стремящихся к этому, культурными и образованными, используя современные информационные технологии, которые позволяют даже в самой глухомани получить доступ к любым сокровищам науки и культуры.

КАК УСОВЕРШЕНСТВОВАТЬ СИСТЕМУ ОБРАЗОВАНИЯ

Начну с путей устранения главного недостатка средней и высшей школы.

У нас, как и на Западе, юноши и девушки учатся так долго, что, как говорит профессор Сергей Капица, у них не остается времени, чтобы создать семью. И все это время они остаются «иждивенцами», к тому же отягченными проблемами со здоровьем. Если в школу поступают в основном здоровые дети, то из десяти ее выпускников полностью здоровым остается лишь один, и половина сегодняшних выпускников школы, по оценкам демографов и врачей, не доживет до возраста выхода на пенсию. Пока будет такая школа, нам демографической проблемы не решить. Да и специалистов она готовит неважных, их на производстве встречают словами: «Забудьте все, чему вас учили…»

Советская школа 60—70-х годов была признана ООН лучшей в мире. В новых условиях ее нужно было реформировать, но пришедшие к власти либералы взяли курс «Равнение на Запад!», и стали крушить систему образования, подгоняя ее под гораздо более слабые американские и западноевропейские стандарты.

А учатся у нас так долго потому, что каждый преподаватель убежден: именно его предмет очень важен, без него в жизни не обойтись. (К тому же, чем больше часов отведено на предмет, тем выше зарплата учителя.) И сама школа, стремясь успеть за новыми потребностями жизни, вводит все новые предметы – экономику, основы права, историю культуры и т. д. В итоге рабочая неделя добросовестного старшеклассника (уроки и домашние задания) составляет подчас до 70 часов – гораздо больше, чем у взрослых. А можно ли сократить это время, без ущерба для содержания?

Можно и нужно. Для этого требуется убрать из школьных программ лишнее и вести преподавание на основе современных достижений.

Начать надо с сокращения программ. Ведь школа должна дать лишь основные знания (таблица умножения, сумма углов треугольника, причины смены дня и ночи и времен года вследствие вращения Земли вокруг Солнца и пр.), которые запоминаются на всю жизнь, «научить учиться» и привить учащемуся нормы поведения, принятые в обществе. Важно также, чтобы учащийся получил знания о том, как человечество шло к пониманию смысла жизни, предназначения человека (но это нужно не только школьнику, а всем, в том числе и взрослым, а потому об этом мы поговорим, когда речь пойдет о духовных основах жизни Новой России). А запоминать, чем различаются пищеварительные системы дождевого червя и ланцетника, не обязательно, этого, как выяснилось, не помнит не только президент страны, но и министр образования. (Они, думаю, вообще не сдали бы сейчас школьные выпускные экзамены.)

Теперь кратко о новых методиках преподавания.

Школьный курс по любому предмету – за 10 часов

То, что пройти курс средней школы к 14–15 годам возможно, доказывает известный на весь мир «учитель от Бога» Виктор Федорович Шаталов.

Москвичка В. Н. Болотова рассказывает, что ее внук Ваня, обыкновенный ученик 5-го класса, посетив уроки Шаталова, всего за пять дней твердо усвоил материал 7—8-го классов. Он доказывал все теоремы, решал задачи наравне с ребятами, которые старше его на 2–4 года.

У Шаталова рядовые ученики усваивают школьный курс по большинству предметов в 9-м классе, то есть на два года раньше, чем положено по программе. Прежние двоечники становились победителями на математических олимпиадах и спортивных соревнованиях. Ученики четвертого шаталовского класса решили задачи лучше, чем выпускники сильного 10-го класса. И выпускники Шаталова всем классом поступали в вузы, выиграв сильные конкурсы.

Казалось бы, такой выдающийся педагог достоин высших наград, отличий и почестей. Не тут-то было! Шаталова травили и чиновники ведомства образования, и коллеги-учителя. Его школу-лабораторию закрывали, самого педагога исключали из партии. Но он продолжал свой подвиг.

После распада СССР этот русский гений остался на Украине и оказался никому не нужным.

Сейчас Шаталов, приезжая время от времени в Москву, излагает годовой курс физики, алгебры, геометрии или тригонометрии за пять дней и при этом творит подлинные чудеса. Родители, уже махнувшие рукой на своих чад как на не способных к учебе, вдруг с радостью обнаруживают, что их дети – таланты!

Все уроки Шаталова по математике и физике записаны на видео, что сделало их доступными (в том числе и по деньгам) почти любой семье. Предполагается издать его уроки также по географии, истории, астрономии и пр. А ведь это можно было бы распространить на всю страну – и в Интернете, и с помощью телевидения. В развитых странах дистанционное обучение через Интернет (в том числе «электронные университеты») широко распространено.

Иностранный язык за 48 часов – не больше!

Таков девиз академика Вотинова. Его удивляет типичная картина: ребенок приходил на первый урок иностранного языка в 5 классе «с сияющими от восторга глазами и желанием свернуть горы, чтобы только овладеть языком. Проходил месяц, другой. Блеск в глазах угасал, желание овладеть языком пропадало. Первые невыученные уроки, Первая «двойка». Обучение кончилось. Началось принуждение, насилие. В этом случае отсутствие положительного результата гарантировано. Создается видимость, что дети «изучают язык», а педагоги их обучают… Ну ведь нельзя же дальше терпеть такую ситуацию, когда за 10–12 лет в школе и в вузе мы не можем обучить человека – будущего специалиста, предпринимателя, ученого – даже одному иностранному языку».

У Вотинова – три недели необременительных занятий (я сам прошел этот курс), и вы будете в состоянии читать тексты самой высокой сложности (по синтаксису), понимать и переводить их, все реже пользуясь словарем. И достигается этот чудесный результат благодаря новому методу изучения языков, который Вотинов назвал «слайдингом». А дальше идет уже самостоятельное усовершенствование владения языком, в том числе наращивание словесного запаса.

Ну, а если вам еще нужно общаться на иностранном языке, к тому же говорить без акцента (сам Вотинов поражает немцев удивительно чистым эталонным немецким языком), пройдите столь же короткий дополнительный курс, и ваше желание будет удовлетворено. При этом не имеет значения ни уровень вашей первоначальной подготовки по этому языку, ни возраст, ни профессия, успех каждому гарантируется. Труднее всего верят в это учителя иностранных языков, не желающие приобщиться к новым технологиям обучения.

Шаталов, Вотинов – не одинокие педагогические гении. Среди преподавателей буквально всех предметов школьной программы есть такие, кто разработал программу интенсивного обучения и составил соответствующий учебник. И если мы до сих пор мучаем детей, заставляя их сидеть за партой до того возраста, когда им полагалось бы уже быть отцами и матерями, то виной тому – нерадивые и косные педагоги и чиновники от образования, всеми силами тормозящие становление в России Новой Школы. (Они боятся потерять работу – и зря: учителей понадобится больше, чем сейчас, потому что в классе должно быть не более 10–12 учеников.)

Какой же вывод из этих достижений? Совершенно очевидный. Подростки в 14 лет получают паспорт, следовательно, считаются взрослыми (им даже разрешается, с согласия родителей, создавать коммерческое предприятие). Значит, и обязательное среднее образование они должны завершать примерно в этом возрасте. Ну, если не в 14, то уж никак не позже 16 лет. Взрослый человек должен и заниматься взрослыми делами, в том числе и приобретением специальности в учебных заведениях соответствующего профиля, а не просиживать штаны, обучаясь неизвестно чему, как это принято и у нас, и на Западе. (Там удлинение срока обучения – один из способов борьбы с безработицей и средство защиты юношества от попадания в лапы преступников.) А всестороннее развитие личности, точнее – создание условий для реализации человеком своего призвания, должно обеспечиваться не общеобразовательной школой, а широчайшей сетью специальных училищ и различных (и доступных для всех желающих, то есть практически бесплатных) кружков, станций юных техников, профессиональных, музыкальных, художественных, спортивных школ на все вкусы – «твори, выдумывай, пробуй!» Примерно по этому пути отчасти уже пошли, например, в Италии, где, по свидетельству Людмилы Путиной, школьную неделю сократили с 40 до 24 часов, зато добавили 10 часов творчества, и это правильно.

Школа не должна быть школой белоручек, и хотя бы один день в неделю должен посвящаться физкультуре и работе руками. Тут очень пригодился бы советский опыт, о чем писал главный редактор журнала «Честь Отечества»[60] Александр Воловик:

«Раньше система профтехобразования не просто готовила массовую «рабочую силу». Она давала прекрасную стартовую площадку людям, не менее творческим, чем ученые, артисты, писатели. Людям, у которых просто лучше работали другие группы мышц, другие структурные клетки мозга. И никто в ученом мире еще не может оспорить факт, что на развитие тончайших структур мозга действует «обратная связь» с набором «датчиков», расположенных у человека на ногах и особенно на руках. Труд создал человека – это не выдумка Энгельса. Это и библейская заповедь: не хотел Адам жить спокойно в раю, захотелось вкусить от древа знаний добра и зла – будут его потомки в поте лица добывать хлеб свой. Чтобы стать человеком – подобием Божьим…

Более того, ранний, как в ПТУ, выбор профессии помогал и знания приобретать целенаправленно, даже в самом общем образовании выбирать цепко все то, что нужно для будущей специальности. В любом случае приучал к дисциплине, стойкости на пути к выбранной цели. И выходили из училищ и первый Конструктор космических кораблей Сергей Королев – и первый космонавт планеты Земля Юрий Гагарин».

В действительности реформа должна быть более радикальной и всеохватывающей, но направление указано верно.

Если выпускник средней школы хочет продолжать обучение и, например, стать врачом, то ему надо будет поработать год санитаром в больнице, а затем года 3–4 поучиться в медицинском училище, получить аттестат медбрата (медсестры) или фельдшера. Поработав годик на такой должности, можно без экзаменов поступить в вуз. Ведь он уже не случайный человек в медицине, да и в вуз придет не зеленым юнцом, а понюхавшим пороху человеком. Начиная с работы санитаром и в последующие годы обучения ему должны платить зарплату не ниже средней по региону, так что он уже может думать о создании семьи. А зарплата у врача должна быть не меньше, чем у менеджера крупной компании (в США, например, врачи – самая высокооплачиваемая категория работников).

Кстати, о вступительных экзаменах в вузах. Их давно следовало бы отменить (как это было сделано в первые годы Советской власти), тем более в наше время, когда число выпускников школы сравнялось с числом мест в вузах. Экзамены остаются в основном потому, что это кормушка для коррумпированных преподавателей и ловких дельцов. Невелика беда, если вуз примет какой-то процент недостаточно подготовленных или не сразу нашедших свое призвание студентов, которые отсеются после первого же семестра.

За последние 15 лет Россия пережила период беспрецедентной деградации трудовых ресурсов. Бывший конструктор ракет, вынужденный стать «челноком», уже практически потерян как специалист. Среди рабочих высшую квалификацию у нас имеют только 5 процентов (в развитых странах – 50–70 процентов). В предыдущей главе уже говорилось: вообще «потерянное поколение», о котором так часто говорят, – это не только дети-беспризорники или подростки, бросившие школу, как принято считать. Это также миллионы подготовленных школами и вузами менеджеров, брокеров и других «рыночных специалистов». (И Путин, и Медведев предупреждали, что вузы готовят слишком много юристов и экономистов, которые потом не могут найти работу, в то время как страна испытывает острейшую нужду, например, в инженерах, а также в высококвалифицированных рабочих.) Время всеобъемлющего рынка закончилось, страна встала на ноги, и ей требуются тысячи и тысячи инженеров, конструкторов, математиков, физиков. А «рыночникам» в новой системе места нет. Значит, потеряна для будущего едва ли не половина населения страны. И нам предстоит, по сути, новое издание ликбеза – ликвидации уже «второй неграмотности», когда надо будет переучивать умеющих не только читать и писать, но и играть на бирже. Не позавидуешь тогда и детям элиты, получившим образование в самых престижных школах и университетах Запада.

XXI век будет веком сногсшибательных новшеств во всех сферах жизни, и знаний, полученных в средней школе или вузе, через несколько лет будет недостаточно для успешной профессиональной деятельности. Практически всем, занятым в сфере производства, учиться придется непрерывно. В советские времена были институты повышения квалификации, где дообучались крупные специалисты, уже имеющие высшее образование (им сохранялась их зарплата). Что-то в этом роде потребуется и сейчас. Но это совсем не та система непрерывного образования, которую пытаются, на западный манер, внедрить у нас руководители Министерства образования и науки. Они разбили вузовский курс на две ступени. После первой выходит в жизнь бакалавр – недоучка. И ему, действительно, всю жизнь приходится осваивать все новые сферы знания, оставаясь таким же недоучкой. А получение второй ступени – магистра требует не только дополнительного времени обучения, но и значительных материальных затрат, то есть доступно только богатым.

Но второе, третье и пр. высшее образование нужно не только тем, кто хочет повысить свою квалификацию. Люди любого возраста должны иметь возможность получать образование по тем дисциплинам, которыми они занимаются в качестве хобби. Одним нужен еще один диплом, другим он ни к чему, им нужны новые знания для себя. Значит, понадобятся «народные университеты» вроде когда-то знаменитого университета Шанявского (занятия там посещал, в частности, Сергей Есенин, и, наверное, не без пользы).

Жизнь требует – все будет сделано!

Поставить образование в России на должный уровень можно только при широком участии государства. Рынок, где сегодня ценится одно, а завтра совсем другое, не может дать представления о том, какие специальности нужны стране на перспективу, это – дело государства. И вообще, эффективность системы образования в стране обратно пропорциональна уровню развития частной собственности.

Мы часто преувеличиваем роль наших планов и программ, а жизнь развивается по своим законам, нам еще мало известным, и диктует такие решения, о которых составители программ вначале и не думали. Они уже задним числом «подгоняли» результаты под свои предположения.

В 90-е годы в России были чудесные технологии (взять, например, строительство экранопланов – «истребителей авианосцев», дух захватывает, когда видишь кадры с изображением «Каспийского монстра», этого чуда техники, способного перевозить по морю с невиданной скоростью и выводить на сушу целый батальон с полным вооружением). Были и эффективные предложения по решению жилищной проблемы, были и выдающиеся педагоги, которые могли бы поставить нашу школу на уровень, недосягаемый для стран Запада. Но все это оказалось ненужным. Стояла задача разрушения государства, и все созидательное уничтожалось под корень. Будь даже Путин тогда во главе государства, ему ничего не удалось бы сделать, потому что это было «время разбрасывать камни».

А сегодня Россия на подъеме, наступило «время собирать камни», в народе снова пробуждаются гордость за Отечество и дух творчества, и после устранения либералов от власти произойдет подлинный взрыв энтузиазма (но уже в созидательных целях). Значит, и задачи в области жилищного строительства и образования будут выполнены полностью и даже лучше, чем мы предполагали.

Глава 11 Россия после победы: сбережение народа

УГРОЗА ВЫМИРАНИЯ РОССИИ

Удивительно богат мыслями трактат Михаила Ломоносова «О сохранении и размножении российского народа». В результате войн и реформ Петра I население России сократилось то ли на четверть, то ли на треть, и предложения Ломоносова были направлены на сокращение смертности, увеличение рождаемости у россиян и на привлечение иностранцев (мигрантов) в русское подданство. (Желающие узнать об этом подробнее могут ознакомиться с моей работой «Михаил Ломоносов – классик русской экономической науки», она есть в Интернете.) Мог ли он представить такое кошмарное положение, когда российский (и, прежде всего, русский) народ окажется на грани вымирания без войн, в результате одного лишь нашествия либеральных реформаторов на Россию?

Но это произошло, и Владимир Путин, став в 2000 году президентом РФ, уже в своем первом послании Федеральному Собранию говорил о прямой угрозе вымирания нации. Даже в документах правительства признается, что здоровы лишь 20 процентов россиян (а из десяти выпускников школы, как уже упоминалось, – только один). Средняя продолжительность жизни россиян на 10–15 лет ниже, чем в развитых странах Запада, а у мужчин она составляла всего 57 лет, то есть большинство их до пенсии не доживет. (Сейчас хотя бы этот порог превзойден.) Наша страна – мировой лидер по числу самоубийств. Для обозначения такой большой скорости вымирания населения России – до миллиона человек в год – используется особый термин – сверхсмертность, особенно сильно поразившая именно русский народ (который замещается кавказцами, а также мигрантами из ближнего и дальнего зарубежья). Умирает много россиян трудоспособного возраста. Значительная часть смертей относится к числу предотвратимых, если бы была обеспечена безопасность труда, вовремя оказана медицинская помощь и т. д. Растут заболевания такими инфекционными болезнями, которые в советское время считались в нашей стране практически ликвидированными. Снижается и качество россиян – уровень образования и квалификации. Миллионы детей не посещают школу. А главное – упал моральный дух нации, что и стало главной причиной роста заболеваемости и смертности, системного кризиса общества.

В правление Ельцина власть словно и не замечала вымирания России. Ей внушали оптимизм цифры роста ВВП, и заботили ее главным образом темпы инфляции, курс доллара, цена барреля нефти на мировом рынке и т. д. Она вроде бы не считала себя ответственной за выживание и состояние здоровья народа: хочет он выжить, пусть выживает, не хочет – его дело. Ведь у нас теперь рынок и во всем свобода. Если растет ВВП, значит, страна богатеет, а следовательно, богаче становится и каждый ее гражданин (в среднем). Так что дело власти – наращивать ВВП, а остальное устроится само собой, магическим действием «невидимой руки рынка».

Но общий закон рыночной экономики отменить невозможно: если страна богатеет, растет ее ВВП, то в наибольшей мере это обогащает «верхи», и разрыв в уровнях доходов «верхов» и «низов» не уменьшается, а увеличивается. И в России от роста ВВП богатели олигархи, уровень жизни большинства народа рос медленно, а у самых малообеспеченных слоев даже неуклонно снижался. Мы еще не очень это чувствовали, пока страна проедала остатки советского наследства. Но когда оказалось, что за квартиру и земельный участок, за обучение и медицинское обслуживание надо платить полностью по рыночным ценам, перед десятками миллионов наших соотечественников возникла реальная угроза не только пополнить ряды безработных, бомжей и нищих, но и преждевременно отправиться в мир иной. Вот это уже была бы настоящая рыночная экономика!

А отчего мы вымирали?

Причины известны. Это – бедность, отсутствие работы, благоустроенного жилья и полноценного питания, разрушение систем жизнеобеспечения – жилищно-коммунального хозяйства, здравоохранения, социальной защиты. Но главное – упадок духа народа. Мы становились нацией психически и физически больных людей. А разве такая нация в состоянии обеспечить свое процветание?

Можно ли было уже тогда устранить основные причины сверхсмертности и, прежде всего, преодолеть бедность? Разумеется, можно, если бы власть поставила это своей целью.

Не один год шли разговоры о необходимости отобрать у олигархов незаконно присваиваемую ими природную ренту и направить эти громадные средства (порядка 30 миллиардов долларов ежегодно) от эксплуатации богатств недр, которые по Конституции принадлежат государству, в бюджет государства. Известный российский экономист академик Дмитрий Львов (ныне уже покойный) предложил эту ренту направить не в бюджет, а в специальный фонд, из которого государство будет доплачивать тем гражданам России, доходы которых ниже прожиточного минимума. Тем самым в России впервые в истории человечества могла быть ликвидирована бедность. Но этот проект даже не стал предметом широкого обсуждения.

На совещании в Томске Путин признал, что «превышение смертности над рождаемостью – ужасная проблема для нас». Но «эта картина апокалипсиса совсем не обязательна к реализации», и есть все шансы, предприняв ряд мер, «развернуть ситуацию в обратном направлении»[61]. А академик Игорь Бестужев-Лада разработал целую программу, которая должна спасти от вымирания не только Россию, но и все человечество, которое, по мнению ученого, в противном случае будет обречено. Но об этом потом.

КАК ОЗДОРОВИТЬ НАЦИЮ

В 2006 году началась реализация нацпроекта «Здоровье». Многие критиковали все нацпроекты за их недостаточную проработанность, а подчас и попросту демагогический характер, называли «нацпустышками».

Думается, нас часто подводит наша любовь к крайним суждениям. С одной стороны, всегда найдутся те, кто любое начинание власти превознесут до небес и назовут историческим. С другой, как отнестись к людям, объявляющим «нацпустышками» проекты, предусматривающие строительство и оснащение медицинской техникой тысяч больниц и поликлиник по всей стране? Для известного московского журналиста, у которого все блага медицины под боком, эти проекты – «пустышка». Но возьмем рядовую районную больницу, а тем более сельский фельдшерский пункт. Там часто для лечения больных не было ничего, кроме таблеток аспирина и анальгина, даже бинт, вата и шприцы имелись не всегда, а зарплата персонала была ниже прожиточного минимума, по заплатанным халатам врачей можно было принять за бомжей. Для них дополнительные, хотя и мизерные, деньги, – вовсе не «пустышка», и получение нового рентгеновского аппарата, не говоря уж о более сложном оборудовании типа томографа, – это великое благо. (Правда, для работы на таком оборудовании нужен не обычный врач, а специалист, получивший особую подготовку, а их, как правило, в медицинских учреждениях вне больших городов не бывает.) Если хотя бы тяжело больного из села не нужно будет везти для обследования или на операцию несколько лишних сотен, а то и тысяч верст, то это уже достижение.

Главный недостаток нацпроектов заключался в том, что это – не всенародное дело, каким были, например, индустриализация СССР в 30-е годы или Великая Отечественная война, а чиновничья инициатива. Тогда, в 30—40-е годы, простые люди не меньше, чем власти, были заинтересованы в успехе общего дела, делились опытом работы над ним, сигнализировали о недостатках, выступали со «встречными планами», чтобы не только достичь намеченных властью рубежей, но и превзойти их.

А в случае нацпроектов народ так же мало понимал их смысл, как и туманную задачу удвоения ВВП. Он остается потребителем «дара» власти, лишенным возможности участвовать в затеянном ею деле и контролировать его. А без участия народа нацпроекты во многом превратились в кормушку для жулья, разворовывавшего отпускаемые государством средства (которые выделялись не прямо медицинским учреждениям, а через посредников-паразитов – страховые компании, заинтересованные лишь в минимизации расходов, а не в здоровье людей). Поднять же народ на общее для всех дело правящая элита была не в состоянии, потому что у нее не было единых с народом забот и интересов. Капиталы свои элита (по крайней мере, большинство ее) хранила на Западе, там же обучались ее дети, туда же отправлялись рожать жены и т. д. Она, по сути, в развитии России и улучшении жизни ее народа не была заинтересована. Уже одно это обрекало нацпроекты в целом на провал. К тому же нацпроект «Здоровье» не нацелен прямо на улучшение здоровья нации, он даже не включает программ борьбы с главными причинами смерти – сердечно-сосудистыми и онкологическими заболеваниями. Проект первоначально был направлен в основном на укрепление первичного звена медицинской службы за счет повышения зарплат участковых врачей и медсестер, что породило антагонизм в среде медиков и вызвало массовый отток высококвалифицированных специалистов на участки работы, где оплата труда выше, а требования к квалификации гораздо менее строгие. Но ведь больше платить врачу – не значит, что он будет лучше лечить больных. Нередко затевалось строительство новых больниц и исследовательских центров, тогда как целесообразнее было бы улучшить финансирование существующих. Но дельцам, которые руководят не медициной, а денежными потоками в сфере медицины, важно было «освоить» (а в значительной мере – разворовать) выделяемые средства.

И главными врагами национальных проектов оказались либералы во власти. Ведь если более половины народа – это экономически «лишние люди», то зачем же тратить деньги на укрепление их здоровья (и на комфортное жилье для них, и на качественные продукты питания)? Пусть живут между жизнью и смертью – «плохо, но не долго», как говорил один известный политик. Нацпроекты для народа и либеральный курс – «две вещи несовместные». Либералы в России и насаждали колониальный тип медицины, когда настоящая медицинская помощь становилась платной, то есть доступной лишь богатым, а бедным тоже предлагалось платное здравоохранение, но без соответствующего повышения зарплат, пенсий и пособий.

Либерализм в наши дни – это извращенное, местечковое мировоззрение, возврат сознания в позапрошлый век, тяжкая духовная болезнь. Страдающих ею нельзя было на пушечный выстрел подпускать к власти. Так что реальная и эффективная работа по оздоровлению нации могла начаться только после удаления социальных ретроградов людоедского образца.

ЧЕМ БЫЛО БОЛЬНО ЗДРАВООХРАНЕНИЕ

Продолжительность жизни и здоровье людей лишь на одну десятую зависят от состояния медицины, а в гораздо большей степени от условий труда и быта и морального состояния. Перед такими социальными болезнями, как алкоголизм и наркомания (а их жертвами стали у нас десятки миллионов граждан), медицина бессильна, хотя на нее и сваливают задачу их ликвидации. Вот и перед проектом «Здоровье» Путин поставил задачу – обеспечить всех граждан высококачественной и доступной медицинской помощью.

Крупнейшими недостатками современной системы здравоохранения в России считаются его недостаточное финансирование, нехватка врачей, устарелое оснащение поликлиник и больниц, отсутствие современных лекарств. Но опыт показывает, что с увеличением отпускаемых на медицину средств больных меньше не становится, хотя врачей на тысячу жителей у нас больше, чем в большинстве развитых стран. Да, за годы либеральной власти отечественное производство лекарств (98 процентов их поступало по импорту!) и медицинской техники было полностью разрушено. Но все же причины нездоровья медицины более глубокие.

При рынке в рядовой российской поликлинике врач, осмотрев больного и выписав рецепт, чаще всего еще советовал обратиться к другим специалистам: к хирургу, невропатологу, отолярингологу… (в платных учреждениях – в еще большей степени, нередко там будут находить у пациента болезни, пока не вытянут из него последний грош). Не только потому, что терапевт заботился о больном и хотел получить всестороннюю картину его здоровья, но и потому, что заработок врача зависит от числа принятых больных, и врачи помогают друг другу заработать. Еще в 30-е годы прошлого века Илья Ильф и Евгений Петров столкнулись в «одноэтажной Америке» с такой системой рэкета. Вот и у нас ныне многие врачи – рэкетиры. Вдумаемся в страшные цифры: до 80 процентов лекарств, прописанных в России врачами больным, назначались без обоснования, у 20 процентов больных от этих лекарств возникали осложнения, а смертность по этой причине находится на пятом месте. Государство, установив врачам мизерную зарплату, смотрело сквозь пальцы на то, что они подрабатывали на больных, в том числе и заключая контракты с фармацевтическими фирмами. Бывали даже случаи продажи органов еще живого больного, состояние которого признано безнадежным. И даже заключения договоров с компаниями по оказанию ритуальных услуг на предмет поставки им новых клиентов. Это уже не врачи и даже не рвачи и мошенники, а «бандиты в белых халатах».

Больницам было невыгодно, чтобы больной поправлялся быстро: их финансирование было завязано на койко-дни. Рацион питания больных определял главврач. Можно больному выписать курочку, а на самом деле кормить хеком, проконтролировать соответствие нормы и факта трудно. К тому же была заброшена профилактика, хотя известно, что предупредить болезнь легче, чем вылечить.

Эта система здравоохранения, работавшая в советское время на человека (признанная ООН лучшей в мире), оказалась не просто неэффективной, но и разрушительной в условиях рыночной экономики. Рынок все виды деятельности, в том числе и самые, казалось бы, благородные, превращает в бизнес, то есть в извлечение прибыли. Врач при этом, по сути, вскоре перестает быть врачом, спасителем людей, охранителем здоровья нации, а превращается в торгаша, продавца медицинских услуг. Это – колоссальный регресс в медицине, так как врачи оказались заинтересованными не в лечении больных, а в росте их количества и в увеличении продолжительности болезни. Такая система превратилась в угрозу национальной безопасности России. А деньги в этой сфере крутились огромные: не пять процентов бюджета, отпускаемых на здравоохранение, а раз в десять больше. И только после отказа от философии всеобщего торгашества возможны возвращение достоинства врачу и его профессии и оздоровление медицины.

КАК ЛЕЧИТЬ ЗДРАВООХРАНЕНИЕ?

ДЕЛО ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ

Здоровье народа – дело государственной важности и безопасности страны, поэтому будет разработана долговременная (для начала – на 10 лет) Государственная программа оздоровления народа с заданиями по росту численности населения, увеличению продолжительности жизни и сокращению смертности, а также заболеваемости наиболее опасными недугами. При этом должен быть обеспечен непрерывный контроль за выполнением программы в форме постоянного мониторинга состояния здоровья всех групп населения и ежегодного доклада главы государства о здоровье нации. Невыполнение заданий этой программы должно стать поводом для немедленной отставки правительства. Никакие хозяйственные успехи не нужны, если не остается населения, для которого и созидается экономика.

На первом плане не рубли, а здоровье

Надо ликвидировать рыночный подход к медицине, в частности, такую практику, когда врачи были материально заинтересованы в том, чтобы люди чаще и дольше болели. На первый план выступит профилактика болезней, и работа медиков будет оцениваться положительно при снижении заболеваемости опекаемого ими населения.

Внедрить телемедицину

Новая Россия в наследство от либералов получила страшно запущенную страну. За Московской кольцевой автомобильной дорогой начинается совсем другая Россия. Особенно неблагоустроенна сельская местность. Часто при серьезном заболевании трудно добраться из деревни до больницы, ведь в России – тысячи населенных пунктов, отрезанных бездорожьем (порой на сотни километров) от остальной страны. В советское время порой для спасения больного в каком-нибудь отдаленном стойбище посылали вертолет (не говоря уж о том, что и самые тяжелые операции выполнялись бесплатно). А в рыночной экономике разве это возможно? Первым вопросом был бы: «кто оплатит вертолет?» СМИ полны были слезными обращениями о помощи деньгами тем, кому срочно нужна сложная и дорогостоящая операция.

Мировая медицина совершенствуется, на Западе использование методов генной инженерии и трансплантации органов снизило смертность в несколько раз и резко ускорило лечение больных. Уже чинят больным сосуды микророботы, им на смену идут нанороботы величиной в несколько молекул. Но главное – это переход к телемедицине, когда для установления диагноза больному вовсе не обязательно ехать в отдаленный медицинский центр. Можно поставить диагноз и получить рекомендации по лечению болезни (а то и выполнять хирургические операции), соединившись с таким центром с помощью персонального компьютера и даже через мобильный телефон, имеющий выход в Интернет. В США такой телемедициной в той или иной мере охвачено до 80 процентов больных. Даже в Турции, этой не самой развитой стране, почти все необходимые анализы можно сделать в течение нескольких минут, никаких «историй болезни» не существует, все данные о больном заносятся в компьютер, с помощью которого разрабатывается стратегия лечения больного. Диагноз, ход лечения строго фиксируются и контролируются, все промахи врача – как на ладони.

Но вот из-за этих-то преимуществ современная организация здравоохранения и не внедрялась в России, она лишила бы дельцов от медицины возможности паразитировать на страданиях больных (оставим за скобками низкий уровень квалификации этих дельцов).

Нельзя в короткий срок во всей России ликвидировать бездорожье, осуществить всеобщую телефонизацию. Но с внедрением телемедицины Россия одним махом совершит скачок в новую, информационную эпоху.

Интернет будто и создан специально для России с ее огромными пространствами, бездорожьем, заброшенностью сельских жителей. Сейчас уже оснащены компьютерами практически все школы страны, в том числе и сельские, на очереди компьютеризация медицинских пунктов. Это будет новый шаг революции во всей жизни российского села.

Дорогу безлекарственной медицине!

В наши дни страшной опасностью стало и равнение медиков на лечение больных исключительно таблетками и прочими лекарствами, о которых известно, что они «одно лечат, другое калечат», и порой их возможные побочные действия (от нарушений сна и рвоты до тромбоза и шока) страшнее самой болезни.

У нас не принято писать, сколько людей погибает или становится инвалидами в результате этого, а в США сообщают регулярно, нередко пострадавшие или их родственники выигрывали судебные процессы и получали миллионные компенсации.

Известнейший (более всего тем, что заведовал больницей, где лечились члены Политбюро ЦК КПСС) кардиолог страны академик Е. И. Чазов признал в своем выступлении на Российском конгрессе кардиологов: «Несмотря на появление новых методов диагностики, колоссальный арсенал лекарственных средств и хирургических методов, эффективность лечения не только не увеличивается, но, судя по росту больничной летальности (то есть, рост смертности пациентов в больницах), даже уменьшается»[62]. В этой книге доказывается, что медицина бессильна перед инфарктами и инсультами. Да ей и неизвестны причины этих сердечно-сосудистых заболеваний (как и других – гипертонии, гипотонии, стенокардии, аритмии, ишемии). При этом, как оказалось, лишь один из шести инсультов мозга вызывается слишком высоким артериальным давлением, а пять – употреблением лекарств, искусственно снижающих давление. Человеческий организм – сложнейшая саморегулирующаяся система, мозг лучше всех знает, какое давление надо обеспечить для его (и сердца) обеспечения кровью (кислородом) при данном состоянии человека. И у многих людей старшего возраста надо считать давление 170/90 приемлемым. Нелепо требовать, чтобы у старика давление было таким же, как у юноши – 120/80. Но врачи именно этого и добиваются, заставляя больного старика принимать таблетки, чтобы снизить давление до «нормы» 120/80. В итоге мозг или сердце не получают должного количества кислорода, отсюда – боли в голове или сердце, а затем и искусственно вызванные инфаркты и инсульты. То есть большинство инфарктов и инсультов – это болезни, вызванные врачами. (Знаю это по собственному опыту: перенес два инфаркта – и оба уже в больнице.) И ведь старые опытные медики решительно возражали против этого принудительного лечения таблетками, понижающими давление, рекомендуя вместо этого прием валокордина, корвалола, валерьянки. Эти средства успокаивают больного, что приводит к расширению кровеносных сосудов и, следовательно, к снижению давления. На худой конец, принять менее опасные папаверин, дибазол, папазол. А врач обязан назначать сильнодействующие препараты, ибо такой метод лечения определен соответствующими инструкциями, за отступление от которых его могут наказать. Разве с такими кадрами медиков, воспитанных на догмах, можно обеспечить здоровье нации? Впрочем, вероятно, дело тут не столько в невежестве врачей, сколько в интересах фармацевтических монополий, наживающих на болезнях и преждевременной смерти людей огромные прибыли.

Интересно отметить: когда автор упомянутой брошюры прижал академика Чазова неопровержимыми фактами, свидетельствующими, что болезни часто создают врачи, тот в ответ не стал оперировать фактами или данными статистики, а сослался, как на высший медицинский авторитет, на президента Медведева, утверждавшего, что здоровье нации укрепляется.

И снова о лекарствах. 70 процентов лекарств у нас импортные, их покупка обходится очень дорого. Много лекарств фальшивых: деньги заплатишь не только без пользы, но часто и во вред здоровью.

А нельзя ли лечить людей без лекарств?

Медицина без лекарств существует давно, людей лечили грязями, минеральными водами, даже вином, но это все помогало лишь от некоторых болезней. И только в последние годы на помощь медикам пришли достижения фундаментальной науки, и теперь появились основания утверждать: неизлечимых болезней нет!

Профессор Петр Петрович Горяев, изучая органы человека на клеточном уровне, установил, что организм создает электромагнитное поле, воздействуя на которое, можно излечивать различные болезни. (Попутно ученый доказал крайнюю вредность УЗИ – ультразвукового исследования, широко применяемого врачами, в частности, при обследовании беременных женщин, из-за чего в развитых странах практически нет здоровых детей.) А что дает коррекция электромагнитного поля больного, показала доктор Зубова.

Лечим все!

Профессор Наталия Борисовна Зубова, врач, хорошо знающий физику, установила, что в природе все живые существа создают электромагнитные поля, при этом вокруг них создается свечение, аура, регистрируемая приборами. Все виды организмов занимают определенные ниши, им присущи только свои диапазоны частот электромагнитных колебаний. Своя частота есть у человека, своя – у бактерий, грибов, вирусов и т. д. В том диапазоне частот, который присущ здоровому человеку, он не подвержен инфекционным заболеваниям, потому что эти излучения губительны для бактерий и прочих низших организмов.

Но вот в результате ухудшения экологической обстановки, нервных стрессов и пр. частота излучения человека падает (его аура при этом из сплошной, красивой превращается в рваную, с разрывами). И тогда он попадает в диапазон частот, в котором существуют бактерии и прочие болезнетворные микроорганизмы, и превращается в пищу для них. Человек заболевает. У него поднимается температура – тем самым организм пытается уничтожить попавшие в него вредоносные микроорганизмы. (А при раке, например, и температура не повышается.) Если и это не помогает, тогда вызывают врача, и он прописывает лекарства.

Но врач при этом не ликвидирует причину болезни – понижение частоты колебаний поля больного, а пробует бороться с микроорганизмами в их же жизненной нише. Поэтому лечение часто оказывается неудачным и приводит к осложнениям либо к побочным нежелательным эффектам.

А из физики, которую мы проходили в школе, известно, что на всякую волну можно воздействовать другой волной, и они вступят во взаимодействие, произойдет их интерференция. Вот Зубова и предложила – вместо того, чтобы пичкать больного лекарствами, воздействовать на него электромагнитными волнами других живых организмов, подобранными так, чтобы в итоге их взаимодействия произошло восстановление нормального электромагнитного поля человека. Все эти эталоны частот она подбирала исключительно в живой природе, у нее в пробирках образцы растений с разными частотами колебаний поля. И в итоге ею разработана методика, позволяющая любую болезнь излечивать за несколько коротких сеансов.

Через клинику Зубовой прошли десятки тысяч больных с 280 недугами, и они исцелялись, не приняв ни единой таблетки! Именно Зубова может с полным основанием утверждать: «неизлечимых болезней нет!».

Казалось бы, такому врачу нужно при жизни поставить памятник. А на деле Зубову не только подвергли травле, но и несколько раз покушались на ее жизнь. Ей пришлось уехать в США, где она открыла небольшую клинику. Время от времени она приезжает в Россию, где остались несколько врачей, которые поверили ей, овладели ее методикой и с неизменным успехом лечат больных, несмотря на все препятствия.

В чем же причина гонений на Зубову? Во-первых, ее метод делает ненужной фармацевтическую индустрию (можно даже сказать – лишает доходов лекарственную мафию), обороты которой в мире исчисляются сотнями миллиардов долларов в год, в ней заняты миллионы рабочих и специалистов. Во-вторых, на фоне ее практики не только рядовые врачи, но и медицинские светила, академики, оказываются на деле лишь средневековыми кустарями, не знающими азов физики и не умеющими использовать те средства оздоровления человека, которые даны самой природой. Как же врачу, который много лет учился, лечил больных, пользовался всеобщим уважением – и вдруг на глазах всех оказаться и признать себя кустарем, подобием деревенской бабки-знахарки! Такого унижения целого почтенного сословия и не могут простить Зубовой медики. А переучиваться им все-таки придется.

В недоверии к методам врачей-новаторов повинно и жулье, которое непременно примазывается ко всякому достижению человеческой мысли. Только появилось сообщение о методе Зубовой, как в СМИ стали встречаться объявления о десятках видов капель, представляющих собой… воду, на которую якобы нанесена лечащая людей информация. Многие тысячи легковерных больных воспользовались этими новейшими лекарствами, естественно, без малейшей пользы для себя. Но скоро объявления об этой панацее исчезли, жулики собрали свою дань и переключились на другие способы отъема денег у простаков.

И рак для нас не проблема!

Миллионы людей в мире страдают от закупорки кровеносных сосудов. Если это сосуды ног, дело чаще всего кончается ампутацией. А врач рязанской больницы Алексей Герасимович Епифанов нашел способ восстановления кровотока, используя электромагнитное поле. Больного помещают в «скафандр Епифанова», позволяющий воздействовать на все точки тела больного этим полем, постоянно меняющим свои характеристики.

Сотни людей прошли через эту систему, стали здоровыми, передвигаются на своих ногах, а не на костылях или тележках.

Но и Епифанова травили. Его (а заодно и нескольких больных) избили и выкинули на улицу, а «скафандры» поломали – с санкции главного врача. Уничтожили архив, в котором собраны итоги лечения больных за много лет. И вот уже 25 лет Епифанов ведет борьбу за право лечить людей, не прибегая к ампутации конечностей. Со всех концов страны и даже из-за рубежа едут к нему больные, потерявшие надежды на излечение, и находят свое спасение.

А ведь закупорка сосудов – причина болезней и сердца, и сосудов мозга. И пока страдающие от гангрены люди лежат в «скафандрах Епифанова», у них улучшается кровоток и в других сосудах. Начинают проявлять интерес к прекрасному полу и те мужчины, которые, казалось бы, уже и забыли, что это такое. Епифанов полагает, что его метод позволит лечить и многие другие, в том числе и злокачественные заболевания. Надо лишь преодолеть равнодушие чиновников и зависть коллег. Но это-то, кажется, и будет самым сложным делом. Сейчас и другими специалистами созданы разные виды биометрического (лечебного) белья, где используется воздействие меняющегося электромагнитного поля.

Если Епифанов еще только нацеливается на лечение рака, то врач Виктор Александрович Борисов успешно лечит многие виды рака, часто спасая от смерти тех пациентов, которых довели до полусмерти онкологи, прибегавшие к химиотерапии или хирургическим методам. Секрет его метода прост: известно, что свет губительно действует на раковые клетки. Борисов нашел способ подвести свет к клеткам опухоли в глубине организма. Его избрали членом Германского медицинского научного общества (редко кто из иностранцев удостоен такой чести), иностранные лидеры обращались к Путину с просьбой принять в клинику Борисова их безнадежно больных соотечественников. А главный онколог России и президент Академии медицинских наук Михаил Давыдов говорит, что ничего о Борисове и его методе не знает.

Примеров такого рода не счесть. Есть информация о создании в России средств для лечения от радиации, от СПИДа и пр., растет интерес к интегративной медицине врача-ученого Александра Алексеева, когда лечат не болезнь, а больного как целостную систему, и пр. Несмотря ни на что, русские творят чудеса в медицине! И уровень работы многих российских врачей ничуть не ниже, а часто даже выше, чем на Западе, и организация здравоохранения совершеннее. Даже в скандинавских странах, где медицинское обслуживание бесплатное, очереди к специалисту ждут неделями, а то и месяцами. А в США все медицинские услуги платные (хотя часть их оплачивается по страховке). Но на Западе лучше поставлен сервис, и денег тратится неизмеримо больше, чем у нас (стоимость одной и той же операции там подчас в десятки раз выше).

О делах сердечных (и мозговых)

Раз медицина не знает причин возникновений заболеваний сердца и сосудов мозга, то она и не умеет их лечить. А ряд серьезных исследований показывает, что возникают инфаркты и инсульты не от холестерина, не от курения и не от алкоголя, а от пониженного содержания углекислого газа в крови. Если оно составляет 6 процентов, то ни инфаркт, ни инсульт просто не может возникнуть. (Но у большинства современных людей оно в силу неблагоприятной экологической обстановки, переутомления, стрессов и пр. составляет 2–4 процента.) И разработаны несколько методик выполнения дыхательных упражнений, которые позволяют без большого труда добиться приведения содержания углекислоты в крови к норме. По отзывам специалистов, эффективность этих систем безлекарственной медицины, как и некоторых систем лечебного голодания, обеспечения кислотно-щелочного равновесия в организме и пр. весьма высока.

Восстановление отечественной медицинской промышленности

Все же, если мы и придем к торжеству безлекарственной медицины, то, видимо, не сразу. Никогда не отпадет необходимость и в помощи хирургов, хотя бы при травмах. Поэтому важнейшая задача – восстановление отечественной фармацевтической промышленности и производства медицинской техники. Ведь Россия ныне во многом превращена в помойку для негодных импортных лекарств. А, например, в случае войны и прекращения поставок нужных лекарств из-за рубежа нашу страну, где возникнет колоссальная смертность, можно будет взять голыми руками. Специалисты убеждены, что на восстановление отечественного медицинского производства при наличии политической воли достаточно трех лет. При этом надо использовать достижения ВПК, устранив проявления излишней секретности, подчас, как говорят, равнозначной вредительству. Каждая больница или поликлиника должна иметь, как в советское время, табель оснащенности. Иметь оснащенность лучше табельного не возбраняется, но хуже – недопустимо.

Высококачественная медицинская помощь – всем

Высококачественная медицинская помощь должна быть доступна всем, но уравниловка здесь ни к чему. Достаток разных групп населения различен, и не следует лишать состоятельных граждан возможности лечиться в платных медицинских заведениях. Но разница должна быть лишь в степени комфорта (отдельные палаты, с телевизором, ресторанным питанием и пр.; впрочем, платные клиники и сейчас по существу только этим и отличаются, чаще всего в них и в обычных поликлиниках работают одни и те же врачи).

Будет расширена сеть центров материнства и младенчества. Особые усилия будут направлены на снижение детской смертности, которая у нас в несколько раз выше, чем в развитых странах Запада, и смертности при родах. (В советское время каждый случай смерти роженицы рассматривался на коллегии Минздрава).

Страшная беда современной России – большое число абортов, нередко со смертельным исходом. С устранением жилищной нужды и повышением уровня жизни, с возвращением зданий ранее приватизированных детских садов и яслей, надо думать, число абортов будет сокращаться. Но нужно решительно покончить с таким позорным явлением, как «сексуальное просвещение» школьников в современном его виде, которое было прямой диверсией Запада против России – ведь нашим гражданам внушалась философия «чайлд-фри» («свободы от детей»), чтобы обезлюдить Россию и облегчить ее «освоение» иноземцами.

Медицина – одна из самых консервативных сфер человеческой деятельности, ее история полна конфликтами, порожденными нежеланием большинства врачей расставаться с привычными взглядами. Сопротивлялись медики внедрению антисептики, не верили в то, что многие тяжкие болезни возбуждаются микробами и пр. (Один известный ученый, не веривший своему коллеге в то, что болезни вызываются микробами, пришел к нему в лабораторию и выпил содержимое пробирки с холерным вибрионом – и остался жив!) Поэтому мало сменить власть в стране, нужно еще преодолеть многие стереотипы, засевшие в головах медиков и мешающие внедрению подлинно современных методов лечения больных. Главное наше богатство в этой области жизни народа (как, впрочем, и в любой другой) – это подвижники, новаторы, работающие не за страх, а за совесть. Именно они спрашивают: медицина болезней у нас есть, а где медицина здоровья? Будем по-прежнему только лечить хронических больных или станем их вылечивать? Не пора ли от здравоохранения переходить к здравовосстановлению? Их обычно давят авторитеты и светила науки, и задача государства – вовремя разглядеть и поддержать подвижников. Поэтому нужны меры по ликвидации монополизма в науке, при гарантиях недопущения откровенного шарлатанства, жертвами которого часто становятся больные, не получившие помощи от медиков и потому последнюю свою надежду возлагающие на тех, кто обещает вылечить от любой болезни за три сеанса. Необходим закон о защите пациентов от ошибок и особенно от халатности врачей, страховые компании станут платить солидные суммы за ошибки при лечении, а тем более в случае летального исхода.

Новая медицина уже пришла к нам и готова подарить россиянам еще по 15–20 лет жизни (до уровня, достигнутого в развитых странах), но ее не пускают к больным бездушные чиновники и коррумпированные или тщеславные медицинские светила. После победы путь к оздоровлению нашего народа будет открыт!

КАК НАМ ОСВАИВАТЬ РОССИЮ

В российских СМИ полно материалов об угрозах для нашей страны из-за демографической катастрофы: к середине столетия население России сократится вдвое, а русские вообще окажутся на грани исчезновения. Известный ученый-демограф Игорь Бестужев-Лада уже посчитал, когда последняя русская девушка выйдет замуж за выходца с Кавказа. Предсказывают, что скоро второй по численности национальностью России станут китайцы. И все чаще делается вывод: Россия, людских ресурсов которой в недалеком будущем не хватит ни для работы на производстве, ни для комплектования Вооруженных сил, должна широко привлекать мигрантов из других стран. В странах Европы, которые привлекали из стран Азии и Африки кадры для выполнения непрестижных работ вроде уборки мусора, возникли из-за этого серьезнейшие проблемы. Лондон настолько заполонен мусульманами, которые возвели там множество мечетей, что его стали называть Каиром-на-Темзе. Потомки пришельцев, родившиеся в Англии, уже стали как бы коренными англичанами, и теперь среди них развертывается движение за объявление этой страны мусульманским государством. И в туманном Альбионе, который всегда славился терпимостью к иноземцам, нарастает напряженность на этнической почве. Еще острее эта проблема встала во Франции, где беспорядки на расовой почве стали повседневным явлением. В Германии не редкость погромы, жертвами которых становятся турецкие и арабские рабочие.

Тут могут возразить, что именно благодаря широкому привлечению кадров из-за рубежа США вырвались вперед в технологической гонке. Да, это так, но ведь США не распахивают ворота перед каждым желающим туда приехать. Если хотите убедиться в этом, подойдите к очереди российских граждан у здания американского консульства в Москве и поговорите с теми, кто получил, по сути, немотивированный отказ в визе. США устанавливают квоты на прием программистов, физиков, биологов – тех кадров, которые увеличивают их «человеческий капитал», интеллектуальный и культурный потенциал, мощь страны. А кто едет к нам? Но ведь и в США, при их строгой миграционной политике, попадают те, кто никогда не будет работать, рассчитывая прожить на социальное пособие (и на выручку от торговли наркотиками и от иной преступной деятельности). Так что привлечение мигрантов сулит не одно только выгоды.

А главное – почему вдруг так дружно заговорили о нехватке населения в России? Кто посчитал, сколько людей нам надо иметь для полноценного развития страны, из каких принципов исходили при этих подсчетах, какие методы использовали? Кроме цифр, взятых с потолка, на этот счет ни у властей, ни у ученых ничего нет.

Зато Римский клуб посчитал: если Россия останется поставщиком сырья и энергоресурсов странам Запада, то на таких работах могут прокормиться 50 миллионов человек (говорят, примерно такими же были и результаты расчетов Егора Гайдара). Вот и экономисты из окружения Маргарет Тэтчер, определили: если экономика России сведется только к добывающим секторам, население страны можно уменьшить до 15 миллионов человек. Если останутся также и обслуживающие сектора, то (с учетом членов семей) получаются те же 50 миллионов. Выходит, в России не только нет нехватки населения, но и две трети имеющегося оказываются излишними!

Значит, необходимая численность населения России зависит прежде всего от того, какой мы хотим видеть нашу страну, каково ее место в будущем мире.

До 1991 года существовал СССР с населением около 300 миллионов человек, и этого хватало для развития хозяйства на территории в 22 миллиона квадратных километров. В его составе находилась Россия – РСФСР с населением около 150 миллионов и территорией 17 миллионов квадратных километров, и она занимала первое место среди союзных республик по объему производства, культуре, человеческому капиталу. Значит, и ей населения хватало. И вот теперь, когда в России объем производства упал по официальным данным вдвое (фактически намного больше), та же численность населения для освоения той же территории вдруг оказывается недостаточной! Это же парадокс!

Так сколько же людей нам нужно?

При продолжении политики, проводившейся либералами во власти; и полном превращении России в источник энергоресурсов для Запада, по подсчетам как отечественных демографов, так и институтов ООН и разных экспертов в странах Запада, к 2050 году россиян останется от 50 до 70 миллионов, в том числе русских – 20–25 миллионов. Россияне останутся преимущественно на тяжелых и грязных работах, а руководители производства и ведущие специалисты приедут к нам из стран Запада. А затем великороссы, как народ, исчезнут с лица Земли.

«Демографический взрыв» в современной России в принципе возможен, но рассчитывать на него можно лишь при определенных условиях. Тут недостаточно только наделять женщин, решившихся родить ребенка, материнским капиталом, как это предусмотрено нацпроектом. Хотя меры материального стимулирования рождаемости могли бы заметно улучшить демографическую ситуацию в стране, однако опыт СССР и развитых стран Запада показывает, что в индустриальном, а тем более в постиндустриальном обществе даже вполне обеспеченные семьи редко обзаводятся более чем двумя детьми (а чаще ограничиваются одним ребенком или вообще остаются бездетными). На первом месте у многих современных семей оказываются карьера или удовольствия. Если прежде нужно было иметь детей, которые будут содержать родителей в старости, то ныне развитая система социального обеспечения позволяет людям рассчитывать на достаточно высокое пенсионное пособие по старости от государства. В итоге, как горько шутят демографы, современному человеку дети не нужны.

Не вдаваясь более в эту сложнейшую проблему, хотел бы напомнить об одной стороне опыта дореволюционного прошлого. В царской России для привилегированных классов широко практиковалось казенное воспитание детей. Имеются в виду не какие-то приюты для бедных, а закрытые учебные заведения типа лицеев, кадетских корпусов и институтов благородных девиц. Пушкин, например, воспитывался в Царскосельском лицее, и почти все его однокашники (кроме тех, кто пострадал за участие в заговоре декабристов) сделали неплохую карьеру. Выпускницы Смольного института обычно хорошо устраивались в жизни, многие из них становились фрейлинами императрицы. Кадетские корпуса и другие военные училища были кузницами офицерских кадров. Если бы в наше время с женщины снять часть нагрузки, приняв ее сына или дочь 7–8 лет в лицей, то она с большей охотой могла решиться родить следующего ребенка.

Сценарий с массовым привлечением мигрантов вполне осуществим, только кликните – и миллиард жителей набежит, но в этих условиях коренным россиянам делать будет нечего. Но вот что странно. Власть хлопотала о привлечении мигрантов и в то же время сквозь пальцы смотрела на эмиграцию своих граждан, которая служит признаком их недоверия к собственной стране. (К тому же чинила всяческие препятствия возвращению русских из других стран СНГ.) При этом уезжали образованные и квалифицированные, а приезжали преимущественно (в лучшем случае) чернорабочие, а нередко просто люмпены и преступники.

А надо искать решение, которое позволило бы нам освоить Россию собственными силами. Надо не население подгонять под территорию и ресурсы, а исходить из задачи полного освоения ресурсов России тем населением, какое в ней будет, на основе собственных природных, финансовых и трудовых возможностей. И основа такой стратегии очевидна: это построение сверхинтенсивной трудосберегающей экономики. Нужны всемерная автоматизация производства, структурная перестройка экономики с преимущественным развитием наукоемкого производства, широчайшее внедрение информационных технологий, перемещение десятков миллионов жителей из трудоизбыточных центральных и южных районов страны на Север и Восток.

То, что в России при либералах существовала безработица – это был позор для власти и свидетельство полного ее «служебного несоответствия» (хотя для рыночной экономики – это норма). То, что наши ученые и профсоюзные деятели хлопотали (еще до кризиса) о сохранении, а еще лучше – об увеличении числа рабочих мест, говорит о непонимании ими стоящих перед страной задач. Для России главным направлением развития должно стать каждодневное высвобождение излишней рабочей силы из существующих производств на основе их автоматизации с тем, чтобы удовлетворить потребности в рабочей силе вновь возникающих предприятий и отраслей. При этом новые предприятия должны быть оснащены по последнему слову техники, желательно выше мирового уровня, а это означает, что высвобождаемым кадрам придется неуклонно повышать свой профессиональный уровень и квалификацию. В условиях высокотехнологичного производства с необычайно высокой скоростью протекающих процессов многократно возрастает ответственность каждого работника, от которого требуется быстро принимать решения в связи с возможными сбоями ритма работы. Значит, уровень подготовки наших кадров должен стать на порядок выше того, какой достался нам от прошлого. Все виды образования должны стать у нас не просто полностью бесплатными – людям надо доплачивать за то, что они учатся. Страны Запада столкнулись с тяжелейшей проблемой – там для выполнения необходимой работы достаточно иметь 20 процентов ныне имеющихся трудовых ресурсов, а куда девать остальных, «лишних людей» не в литературном смысле, а в прямом (а это 80 процентов!)? В России такой проблемы быть просто не должно.

Итак, России иммигранты-квартиранты не нужны, они лишь обогащают частных предпринимателей (которые за гроши нанимают приезжих на тяжелые работы, содержат их по 20 человек в комнате, отдавая им треть номинальной зарплаты, а две трети кладя себе в карман). Это либералы в российском правительстве установили квоты на приглашение рабочей силы из-за рубежа. И это сообщение, кажется, никого тогда не взволновало. Видимо, все смирились с тем, что страна вымирает, рабочей силы становится все меньше, а российские граждане, даже если они страдают от безработицы, не хотят заниматься «не барским делом», выполнять грязные и тяжелые работы. Ведь стать водителем троллейбуса в большом городе – значит вставать в пять часов утра и тащиться в троллейбусный парк через весь город, быть трезвым как стеклышко не только в день работы, но и накануне и пр. А те же деньги можно заработать, подрядившись таскать на рынке ящики с продуктами азербайджанскому продавцу-лотошнику, не будучи связанными графиком работы и дисциплиной труда. Поэтому в больших городах у нас на непопулярных работах трудятся белорусы и украинцы, молдаване и таджики. А на рынках по всей России хозяйничают азербайджанцы и грузины, к тому же торгующие не продуктами, выращенными своими руками, а товарами, полученными за взятки с городских баз.

За обладание территорией, владение землей всегда велась ожесточенная борьба, шли кровавые войны. И вдруг нашелся добрый или беззаботный народ, который распахнул ворота своей страны для всех желающих, рассчитывая жить припеваючи, на налоги, которые будут платить приглашенные из-за рубежа работники.

Ведь это все равно, что сдавать комнаты в своем доме квартирантам, да еще чужестранцам, а самим ютиться в кладовке. А ведь со временем квартирант может почувствовать себя хозяином, а гостеприимного собственника дома выставить за дверь. Пример сербской (теперь уже бывшей сербской) провинции Косово у всех еще в памяти.

Говорят, что для огромных пространств России имеющегося у нас населения мало, нам нужно иметь 500 миллионов жителей. Возможно, со временем нас столько и станет. Но сегодня нужно исходить из того, что нас столько, сколько есть, и осваивать свою страну мы должны сами, не занимая во вне ни денег, ни ума, ни рабочих рук.

А КАК С ПРОДОВОЛЬСТВИЕМ?

Народ не сберечь и не обеспечить его здоровье без достаточного и высококачественного питания, которое, в принципе, должно поставлять отечественное сельское хозяйство. В России на протяжении веков (в том числе и в советское время) с этим бывали проблемы, но такой разрухи, какую без войны учинили в деревне либеральные реформаторы 1990-х годов, мировая история не знала.

Ранее, в главе, посвященной Северу, говорилось о разрушении тепличного хозяйства на Колыме. А вот картина с Юга. Агрофирма «Тамань» Краснодарского края была когда-то цветущим садом. Но ее умышленно обанкротили, имущество арестовали и продали за копейки узкому кругу лиц без аукциона и объявления в газетах, оборудование размонтировали и вывезли, постройки снесли, виноградники уничтожили – будто там прокатилась война.

В поселке Красный Яр Волгоградской области молочно-консервный завод разрушен, оборудование вывезено и продано новыми хозяевами, мясокомбинат еле сводит концы с концами. Население – а это 8000 человек – власти оставили без куска хлеба.

Таких описаний разрухи – тысячи, после Великой Отечественной войны в таком тоне излагались отчеты комиссии по фиксации злодеяний немецких захватчиков на советской территории, освобожденной от оккупантов. И почти каждый сигнал с мест заканчивается вопросом: «кто виноват в этом злодеянии?» Пока на него ответа нет, но его давать обязательно придется.

Разве можно было считать Россию, управляемую либералами, независимой страной, если она более половины потребляемого продовольствия получала по импорту (это в стране, располагающей львиной долей черноземов планеты!)? И это было результатом сознательной политики власти. Егор Гайдар и его соучастники окрестили сельское хозяйство «черной дырой», где якобы бесследно исчезают любые деньги, выделяемые государством на поддержку отечественного производителя продовольствия. Либералы были убеждены, что России собственное сельское хозяйство ни к чему, поскольку, дескать, у нас не подходящие для этого природно-климатические условия. Проще продавать за рубеж нефть и газ, а на вырученную валюту покупать продовольствие. Вот такая программа «нефть в обмен на продовольствие»! А о том, как наши сельские труженики будут жить и работать, никто во власти и не подумал.

В итоге – катастрофическое (в 2–3 раза) падение сельскохозяйственного производства, безработица, нищета, возвращение жителей села едва ли не в XVIII век. Треть (!) посевных площадей заброшена, техническая база почти на нуле (кое-где в ход пошли уже забытые было сохи и серпы) и т. д.[63]

Зарубежные производители продовольствия с энтузиазмом ринулись осваивать российский рынок, который остался без защитных таможенных пошлин. Иностранные компании шли на продажу продовольствия по демпинговым ценам, поставляли продукты в качестве гуманитарной помощи, бесплатно, лишь бы убить нашего производителя. Ну, а когда конкурент был убран, они с лихвой наверстали свое, взвинтив цены до мировых. К тому же это продовольствие часто поступало со складов НАТО, где оно пролежало много лет и потеряло почти все свои полезные свойства. Нередко импортируемое продовольствие вредно из-за генно-модифицированных и всяческого рода иных добавок.

А своего продовольствия России вполне могло бы хватить, если бы при власти либералов сельских жителей не выбросили из жизни, не перестали считать за людей. Развал крупных хозяйств сопровождался снижением заработков сельских жителей, ростом безработицы, свертыванием сети больниц и фельдшерских пунктов (как и учреждений культуры) на селе, а главное – нарастанием чувства безысходности, которое всегда приводит к ускоренному вымиранию населения. Государство практически бросило крестьян на произвол судьбы, предоставив им самим заботиться о своем достатке, быте и здоровье. Даже приход в деревню, на место развалившегося колхоза, солидного «инвестора» не улучшал положения. Инвестор – не благотворитель, он свою дорогостоящую технику не может доверить неквалифицированному, да к тому же вечно полупьяному или даже пьяному местному крестьянину. Он привозит квалифицированных работников со стороны, а черную работу на российских полях все больше выполняют турки и китайцы, корейцы и таджики.

Чиновникам было проще (и выгоднее) закупать продовольствие за границей (получая за это солидные «откаты»), чем у собственных крестьян. Умышленно развалена система потребительской кооперации. Крестьяне и фермеры лишены ранка сбыта продукции, потому что рынки в городах отданы во власть мафии перекупщиков, преимущественно кавказцев. Если же российский крестьянин пытался продать свою продукцию сам, обойтись без перекупщиков, ему это могло дорого обойтись. Его могли избить, а привезенный им товар отобрать. Это было лишь одним из бесчисленных проявлений угнетения русского человека на его собственной земле. Милиция обо всем этом знала, но в подобные инциденты не вмешивалась, за что, видимо, не оставалась без «благодарности» от перекупщиков. Зато бабусь, которые пытались на подходе к рынку или у станций метро продать несколько пучков зелени или килограмм-другой моркови, выращенной на собственном огороде, доблестные стражи порядка преследовали едва ли не как врагов народа. Будем надеяться, что сменившая милицию полиция отнесется к этому важнейшему делу более ответственно.

ОСВОБОДИТЬ КРЕСТЬЯН И ОБУЗДАТЬ ХИЩНИКОВ!

Положение в сельском хозяйстве

Уже когда президентом стал Путин, проблемы агропромышленного комплекса страны не раз обсуждались на президиуме Госсовета и в правительстве. Выяснилось, что по техническому оснащению и технологии наш АПК отстает от мировых конкурентов на 40 лет. Путин на просьбы оказать помощь селу отвечал уклончиво: «Помогать надо, но тем хозяйствам, которые работают эффективно».

В качестве причин катастрофического положения в сельском хозяйстве назывались недоработки в законодательстве, недостаточное финансирование, произвол чиновников на местах и пр. Но корни кризиса гораздо более глубокие. И речь должна идти о настоящей трагедии, а главное – о тех новых напастях, которые надвигаются на наше крестьянство.

Допустим, что власть на первое время уменьшит налоговую нагрузку, увеличит объемы государственных субсидий для АПК и сроки погашения кредитов. Допустим даже, что удастся изжить монополизм посредников, урегулировать ценообразование, сократить разрыв в ценах на сельскохозяйственную продукцию и на горючее, защитить отечественных производителей с помощью тарифно-таможенных механизмов. Но что это даст крестьянину, если он лишиться главного своего богатства – земли? А такая опасность сегодня очевидна.

Новый виток обезземеливания крестьян

Крестьян всеми правдами и неправдами сгоняют с земли. Сначала это в массовом порядке можно было наблюдать возле Москвы и ряда других крупных городов, где обманом или насилием крестьян лишали их земельных участков, и эти земли продавались под строительство вилл и коттеджей для состоятельных граждан. Потом обезземеливание крестьян происходило уже почти повсеместно, и цель этого этапа другая. Аграрная Россия делится на земледельцев и землевладельцев, и вступает в силу экономический и правовой механизм, который должен принудить земледельцев работать на землевладельцев. И это не какое-то нелепое стечение обстоятельств, а реализация продуманной программы реформ 90-х годов. Не случайно эта программа разрабатывалась тайно от народа, и каждый новый этап ее осуществления сваливался на крестьян как снег на голову.

В результате этих реформ крестьяне получили свидетельства на свои земельные паи, но не сами земельные участки в натуре. Их получить практически невозможно из-за сложности и дороговизны оформления. В итоге львиная доля земельных паев оказалась в руках арендаторов. А в качестве таковых чаще всего выступали либо бывшее начальство колхозов и совхозов, либо номенклатурные чиновники районного и областного звена, либо, наконец, новые хищники, ринувшиеся скупать эти бумажки, – «инвесторы». А это либо земельные спекулянты, либо промышленники, увидевшие возможность получения больших прибылей на вложенный в сельское хозяйство капитал в условиях почти дармовой рабочей силы.

Здесь напрашивается аналогия с «освобождением крестьян» Александром II в 1861 году. Тогда замысел реформы сводился к тому, чтобы крестьян освободить от личной зависимости от помещика, но землей их наделить в меньшем размере, чем они владели раньше. И тем самым лично свободных крестьян заставить по-прежнему в страду работать на помещика, оставить их в кабале, на этот раз экономическими методами.

Вот и реформы «демократов» 1990-х годов решали две политические задачи. Во-первых, надо было разрушить колхозы и совхозы, вообще всю систему социалистических отношений, чтобы сделать невозможным возврат к советскому строю. Во-вторых, требовалось обеспечить номенклатуре, а также криминальным элементам, накопившим большие деньги, возможность стать хозяевами жизни не только в городе, но и на селе. Ныне обе эти задачи решены, для чего сельскохозяйственные предприятия умышленно банкротились, а крестьян попросту обманывали, пользуясь их юридической неграмотностью.

Чего хотят новые помещики? Возможности эксплуатировать крестьян, оказавшихся от них в полной зависимости. Чего хотят городские «инвесторы», пришедшие на село? Чаще всего – выжать все из земли и из крестьян, получить прибыль – и уйти, не смущаясь тем, что оставляют после себя нищету и запустение. Обанкротились «Воронежинвест» и другие крупные фирмы, о которых совсем недавно писали в восторженных тонах. Но те, кто устраивал эти аферы, положили в карман «заработанные» деньги и живут в свое удовольствие.

Значит, нужно говорить не о каких-то частных недостатках, а о заговоре, о планомерном уничтожении российского села ради захвата собственности теми олигархическими группами разного масштаба, в корыстных интересах которых и были осуществлены реформы последних 20 лет. Но об этом никто в «верхах» даже не заикнулся.

Еще раз о ВТО

Так же, как программа реформ, в тайне готовилось и предполагавшееся вступление России во Всемирную торговую организацию, что предусматривает, в частности, отмену или существенное снижение таможенных пошлин. Это приведет к тому, что у нас «загнется» (слово, употребленное Путиным) не только сельское хозяйство, но и сельскохозяйственное машиностроение (как, впрочем, и многие другие отрасли). Чтобы страна не погибла в этих условиях, нужно будет выделить на порядок больше, чем сейчас, средств на поддержку нашего АПК (и других отраслей экономики). Разве можно найти такие громадные деньги, не «раскулачив» нефтяных и прочих (в том числе и земельных) олигархов?

Что должно было бы стать предметом переписи

В 2006 году была проведена всероссийская сельскохозяйственная перепись. Дело это назревшее, ведь отдав производство продовольствия в руки частных компаний, дела которых окутаны «коммерческой тайной», государство утратило представление о подлинном положении в сельском хозяйстве. Только, как представляется, задачи переписи трактовались слишком узко: получить информацию о том, сколько в стране скота, птицы, фруктовых деревьев и т. д., каковы площадь огородов и размер доходов сельских жителей и дачников (владельцев садово-огородных участков). А ведь не менее важно было бы учесть количество крестьян, их обеспеченность работой, размеры заработков, бытовые условия (наличие водопровода, канализации, газа, телефонной связи, компьютеров) и пр. Перепись должна бы показать размер и качество человеческого потенциала российского села, только тогда можно судить по-настоящему о его перспективах. И хорошо бы все это отразить по каждому хозяйству в сопоставлении с тем, что было до проведения разрушительных реформ. Тогда бы перепись не только дала сведения для статистиков, но и показала истинные итоги политики власти за последние 15 лет. Тогда стал бы наглядно виден и вклад каждого разрушителя в катастрофу, что тоже важно, хотя бы для будущего суда.

Но сегодня главное – принять меры, чтобы реально освободить тружеников села от новой кабалы, которую уготовили им современные помещики и капиталисты, и обуздать аппетиты хищников и паразитов, присосавшихся к российскому селу. Вот о чем должны были бы высказаться все причастные к власти.

Лукавые цифры

Министр сельского хозяйства Алексей Гордеев (теперь уже бывший) с гордостью докладывал Путину об успешном завершении 2007 сельскохозяйственного года. Урожай зерновых, несмотря на неблагоприятные погодные условия, собран выше, чем в предыдущем году, – около 80 миллионов тонн. В результате страна не только полностью удовлетворит свои потребности в зерне, но и сможет экспортировать около 10 миллионов тонн зерновых. (В 2008 году собрано уже более 100 миллионов тонн зерна.)

Как же так? В 1990 году в РСФСР зерновых собрали (в весе после доработки, а не по предварительным данным) 113,5 миллиона тонн, но и этого не хватило – пришлось прикупить в США и Канаде 32 миллиона тонн (в том числе пшеницы – 15 и кукурузы – 13,2 миллиона тонн), экспорт составил чуть более 1 миллиона тонн. Если тогда России требовалось почти 150 миллионов тонн зерна, а теперь она собирает всего 80, пусть даже 1000 миллионов тонн, и при этом 10 миллионов тонн оказываются лишними?

Секрет прост. В нынешней России почти уничтожено животноводство, потреблявшее ранее значительную часть урожая зерна. Поголовье крупного рогатого скота в России с начала либеральных реформ сократилось примерно в три раза! И лишь в последние два года остановлено дальнейшее его сокращение, производство мяса и молока стало расти в лучшем случае на 5–7 процентов в год. При таких темпах потребуется не менее ста лет, чтобы достичь объемов производства советского времени.

Специалисты посчитали: для продовольственной безопасности России надо иметь тонну зерна на человека в год. Следовательно, собирать надо около 145 миллионов тонн зерна, то есть нынешний «успех» в 80 и даже в 100 миллионов тонн – это в действительности чуть более половины или две тети от потребности. Тут надо в колокола бить тревогу, а не рапортовать об успехах! И экспорт зерна в таких условиях надо рассматривать как продолжение уже в наше время скандальной политики царской России, когда министр финансов с гордостью заявлял: «Недоедим – а вывезем!»

А Гордеев рисовал захватывающие перспективы: «Уже через пять лет Россия будет кормить всю Европу».

Да что там Европа! Министр утверждал, что Россия сможет обеспечить продуктами питания около одного миллиарда жителей планеты. И она окажется победительницей и по количеству, и по качеству производимого ею продовольствия, потому что «имеет явное преимущество перед другими странами в производстве натуральных качественных продуктов… Наша страна может стать «полигоном» для производства экологически чистой пищи и отработки технологий «органического» земледелия. Это позволит воспитать здоровое поколение».

Да, экологически чистые продукты стоят гораздо дороже «обычных». Спрос на них растет, потому что увеличивается население планеты. Но за рубежом эти продукты негде выращивать, вся площадь, пригодная для сельскохозяйственных нужд, уже используется. Производство нацелено на максимальную урожайность – с использованием либо пестицидов, либо генетической модификации растений. Развивающиеся страны, страдающие от перенаселенности, а следовательно, от нехватки продовольствия, идут по тому же пути. Самые населенные страны – Китай и Индия в связи повышением благосостояния народа увеличивают потребление продовольствия, к тому же все больше земель отводится под посевы культур, из которых получают заменители нефти – этанол и пр. А в России есть возможности вовлечения в производство не используемых ныне земель, не отравленных химией (видно, так и хочется сказать спасибо либералам за это сокращение посевных площадей!). Значит, мы можем производить и обычную продукцию для рынков развивающихся стран, и более дорогую «органическую» продукцию для привередливых покупателей в развитых странах.

Но пока Гордеев планировал кормить Европу, Министерство экономического развития и торговли намечало в ближайшие годы увеличить импорт многих товаров, в том числе и продовольственных. Видимо, предполагается, что Россия будет производить и вывозить высококачественные продукты, а для своего населения – завозить лежалый товар с Запада. Ведь до сих пор жители Москвы не знают, что такое настоящее молоко, их поят бесполезным, а часто и вредным «молочным продуктом», вырабатываемым из сухого молока (преимущественно производимым для стран «третьего мира»). А подмосковные хозяйства, производившие натуральное молоко, изживаются, потому что их земли очень уж хороши для строительства коттеджей. Крупнейший специалист по русской кухне Галина Ивановна Поскребышева утверждает: «настоящее сливочное масло в наших магазинах не продается… Зелени у нас на столе практически нет», а та, что есть, привезена из Голландии, Турции, Испании, с Кубы. «Раньше наш хлеб был лучшим в мире», а сейчас «русский хлеб очень плохого качества», потому что «частники покупают самую дешевую муку 4-го сорта, не соблюдают рецептуру, технологии»[64].

С 2007 года – новая напасть: быстрый рост цен на продукты питания. Поскольку он мог неблагоприятно отразиться на итогах думских и президентских выборов, власти удалось договориться с поставщиками о временном замораживании цен на пять социально значимых продуктов, но ведь потом их рост возобновился. В 2008, 2009, 2010 годах на Западе, в связи с кризисом, цены на продовольствие падали, а в России росли. У нас они еще быстрее стали расти в 2011 году, благо повод есть: прошлогодняя засуха и сопровождавшие ее лесные и торфяные пожары. И эксперты утверждают, что отныне и в мире, и в России продукты будут только дорожать. Изобретен даже новый термин – агфляция, означающий сочетание роста инфляции с аграрным кризисом.

Новый министр сельского хозяйства Елена Скрынник продолжала линию своего предшественника, рисуя на международных форумах блестящие перспективы России, как поставщика экологически чистой продукции для богатых стран, и в то же время равнодушно наблюдая за дальнейшей деградацией отечественного сельского хозяйства.

На что нацелен нацпроект по АПК

И вот в 2006 году появился нацпроект «Развитие АПК». Но в нем, как отмечает академик РАСХН Александр Серков, «упор делается на два сектора – крупные агрохолдинги и мелкие производства. Холдинги привлекают инвестиции из других сфер деятельности и не требуют от государства почти ничего. И мелкие производства существуют сами по себе… Да, им нужна финансовая поддержка в виде доступных кредитов. Это хорошая мера. Но таким образом мы консервируем совершенно непроизводительные формы сельскохозяйственного производства. И таким образом мы никогда не сможем выйти на конкурентоспособную продукцию. Недаром министерство экономического развития и торговли считает, что в ближайшие годы доходы населения будут расти более высокими темпами, нежели производство мяса, и увеличивает квоты на импорт мяса…»[65]. А ведь во всем мире (и власть это сознает) основу аграрного сектора составляют крупные компании.

Да, либералы разрушили крупное сельскохозяйственное производство советского времени и взамен не создали ничего. Их курс на развитие фермерства потерпел крах, и осталось наше село у разбитого корыта. И неизвестно, что делать с крестьянами, продавшими свои земельные паи. Они оказываются лишенными всего – пашни, сенокосов, вообще каких-либо источников существования, кроме своего подворья. Корпорациям, как и фермерам, часто бывает выгоднее нанимать китайских и турецких рабочих, чем местных крестьян. Крупные холдинги показали себя кровопийцами. А нет ли других форм крупного производства на селе?

Островки социалистического благополучия

Как ни злобствовали либералы, как ни старались уничтожить все советское под корень, им это удалось не везде. Нашлись настолько авторитетные старые хозяйственники, что на их предприятия либералы замахнуться не решились. Одно из таких хозяйств – белгородский колхоз имени Фрунзе, почти 50 лет возглавлявшийся Василием Яковлевичем Гориным.

В колхозе 15 200 гектаров одной пашни, 1630 работников, в том числе 166 специалистов. «По современным понятиям, – говорит Горин, – можно за один год вдвое сократить численность работников и повысить производительность труда. А куда деваться людям? Что будет с их семьями, детьми? Завтра они станут алкашами, ворами, наркоманами, убийцами. Я считаю, пусть человек получает заработную плату несколько ниже, но его семья будет жить, развиваться.

Мы делаем все для того, чтобы, как принято говорить, исключить дурное влияние улицы на ребенка. В нашем шахматном клубе занимаются 104 шахматиста, есть кандидаты в мастера спорта. Школу искусств посещают 270 человек, которых обучают 30 преподавателей различных профессий. Есть три духовых оркестра, оркестр народных инструментов… Дети выезжали в Швейцарию, Германию, Польшу… Люди и работают с удовольствием: 7-часовой рабочий день, 5-дневная рабочая неделя. В рабочее время вы нигде на услышите запах алкоголя… У нас вообще нет крупного воровства… В Бессоновке проживают 3100 человек… А на подворьях у колхозников – лишь 7 коров! Сейчас повсюду раздается пропаганда, что люди должны жить и кормиться за счет личного подсобного хозяйства. А я думаю по-другому: коллективное хозяйство, общественный сектор должен кормить человека. Он отдаст свой труд, сколько положено, получит зарплату и будет заниматься семьей… Обед стоит 2 рубля, в школе и детском садике детей кормим бесплатно… У колхозников более 100 легковых автомобилей, ездят в кино, в театр, в гости… Детский садик – это тоже наша гордость… Там есть все – плавательный бассейн, зимний сад, залы для занятий музыкой, хореографией. Оттуда выходят совсем другие дети. А у молодых мам появляется желание иметь второго ребенка»[66].

Вот советский ответ и либералам во власти, и хищникам-рыночникам. А также напоминание колхозникам иных сел, с готовностью рушивших свои коллективные хозяйства.

Почти 50 лет руководил огромным хозяйством в селе Уляхино Владимирской области Степан Петрович Гинин. Он развала хозяйства тоже не допустил, у него, как и прежде, в домах канализация, газ, ванны и санузел не «на ветру», жилье, коммунальные услуги, медицина и транспорт бесплатные. Гинин не просто защищает достигнутое, но и активно выступает против хищничества:

«Вы только подумайте, немцы нас в такой жесточайшей войне не сломили. А теперь свои же народ победили и сосут из него соки. Государство устанавливает для себя законы, поддерживает тех, кто все себе прихватил, этаких воров в законе. Другие воры в этом же государстве отбирают то, что запрещено отобрать по закону. Вот такая война с двух сторон против народа. Деньги бешеные некуда деть, вот и придумали продажу земли и лесов, чтобы еще больше на этом заработать. На юге половина земель уже олигархами скуплена, но сельским хозяйством они на ней не занимаются»[67]. И не поздоровится тем, на кого крестьянин пойдет с топором. Тема мщения врагам народа, разрушившими то, что создавалось трудом, потом и кровью нескольких поколений наших соотечественников, все чаще поднимается в российских СМИ, как и во множестве сериалов на ТВ.

Как привлечь молодежь на поля и фермы

Острейшая проблема, стоящая перед российским АПК – кадры, особенно молодые. Старшее поколение уходит. К тому же в село приходит техника, насыщенная электроникой, на очереди внедрение систем точного земледелия и достижений биотехнологий. И для работы сегодня нужны работники значительно более высокой квалификации, чем те, что заняты на селе сейчас. А где их взять, молодых, образованных и желающих работать на полях и фермах?

Брошенное поколение

Либеральные реформы последних 20 лет, разрушившие сельское хозяйство России, больнее всего ударили как раз по сельской молодежи. В тех хозяйствах, которые были разорены, молодежь оказалась просто брошенной на произвол судьбы. У нее не было работы, и если пенсионеры получали пенсию, немногим работникам старшего возраста, хоть и мало и нерегулярно, но платили зарплату, то молодые обрекались на безделье и безденежье, а ведь у них-то и повышенная потребность в деньгах. В деревнях стали обыкновением ранее почти неизвестные воровство, проституция и наркомания, усилилось пьянство, участились хулиганские выходки. Самое печальное заключается в том, что молодежь, оставаясь в деревне, не видела никакого выхода из этой мрачной ситуации, а это вело ее к деградации.

О закреплении молодежи в селе

Конечно, не везде положение было столь плачевным. В немногих хозяйствах, оставшихся «на плаву», руководители, озабоченные подготовкой трудовой смены, старались закрепить молодежь: строили дома, посылали на курсы механизаторов, направляли на деньги хозяйства на учебу в город в расчете на то, что молодые специалисты вернутся домой. В некоторых уральских деревнях устроили даже стриптиз-клубы. Но – будем откровенны: руководители хозяйств при этом думали не о том, чтобы молодые люди реализовали себя и были счастливы, а о том, чтобы не остаться без рабочей силы. Само понятие «закрепление молодежи на селе» носило оттенок «прикрепления к земле». Хотя это и не было «новым крепостным правом», но не было и свободным выбором молодежью жизненного поприща.

Но даже если и удержать такими путями в деревне часть ее молодежи, этого недостаточно. А такими методами завлечь в село в достаточном количестве и нужного качества кадры из городов вряд ли удастся.

А чего хочет молодежь?

Телевидение показывает сельскую школу, в которой окончила одиннадцатый класс единственная девушка. У нее нет подруг, с которыми она разделила бы радость, не будет и выпускного бала. Она говорит: получу аттестат и пойду спать. Вот и все торжество.

Конечно, есть множество молодых сельчан, которые любят свою малую родину и ни за что не хотели бы жить в большом городе. Возможно, пройдет несколько десятилетий, разразится кризис мегаполисов, и миллионы их жителей устремятся в пригороды, в малые города и в сельскую местность. На Западе уже заметны предвестники этого явления, большие города теряют жителей. Но сегодня в России положение иное.

Для девушки, о которой шла речь, настоящая жизнь (по крайней мере, в ее представлении) протекает в городах. Там школьные балы, там широкий выбор и профессий, и развлечений, там множество людей, разнообразие встреч и впечатлений, гораздо более широкие возможности устроить свою судьбу. Часто это всего лишь иллюзия, но такая, какую девушка должна изжить сама. Пытаться заранее убедить ее в этом бессмысленно. Цивилизация, как минимум, первой половины XXI века – это городская цивилизация, и молодежь, в том числе и сельская, хочет воспользоваться ее благами.

Работа на селе, жизнь в городе

В советское время в прессе не раз появлялись статьи, в которых подвергались критике руководители и специалисты колхозов и совхозов, которые жили в райцентре и на работу в село добирались на своих машинах или на автобусах. А руководитель оправдывался: жена не хочет переезжать в деревню, в семье есть учащиеся не только младших, но и старших классов, к тому же посещают музыкальную школу, а в селе только неполная средняя школа и т. д. Эти люди понимали, что и для сельского труженика жизнь в городе имеет много преимуществ.

Спрашивается, а почему этот опыт руководителей не распространить и на рядовых работников? Почему не набирать кадры для села, проживающие в городах? Тем более, что там немало людей, которые любят сельский труд, но не хотят жить в условиях нынешней сельской заброшенности. Во многих городах – больших и малых – свирепствует безработица, так что можно отобрать для работы на селе людей квалифицированных и работящих.

Да так оно уже и происходит. Когда в село приходит крупный капитал, в некоторых хозяйствах новые хозяева набирают доярок по конкурсу, платят им по 15–20 тысяч рублей в месяц и возят их на работу за десятки километров, присылая за ними машину. Таких хозяев критикуют за то, что они не создают рабочих мест для местного населения, но, возможно, они лишь первыми уловили современную тенденцию?

Россия велика, условия в разных ее регионах весьма различные, не одинаковыми будут и решения. В одних случаях работникам можно ездить на работу из города каждый день, в других они будут выезжать, скажем, на неделю и жить в общежитии, потом им на смену приедет (или прилетит на вертолете) другая бригада. Ведь осваивают же вахтовым методом нефтяные и газовые месторождения Севера!

Алексей Гордеев в бытность свою министром сельского хозяйства России был весьма озабочен трудоустройством мигрантов. Он говорил: нужно «не пытаться загнать новых поселенцев в покосившиеся избы умерших деревень, где уклад жизни напоминает XVIII век, а создавать самодостаточные социальные и одновременно агропромышленные центры». А на роль таких центров гораздо больше подходят райцентры, чем доживающие свой век деревеньки.

Заметим, что треть американских фермеров проживает не на фермах (там на ночь остаются только сторожа), а в городах (многие там же и подрабатывают, потому что на один доход от фермы семье не прожить). Дорога от дома до фермы – каких-нибудь 50 километров – на машине по хорошей дороге занимает минут двадцать. При этом у фермера нет личного подсобного хозяйства, он не возится ни с огородом, ни со скотиной.

Новая организация труда и быта сельчан потребует преобразования всей жизни региона. Нужны будут хорошие дороги, сплошная телефонизация территории, благоприятные условия труда на рабочем месте. Квалифицированный работник ответственно относится к делу и должен получать достойную плату. И местные жители, не пожелавшие переехать в город, займут рабочие места, которые удобнее все же отдать тем, кто живет постоянно у полей и ферм, к тому же они получат рынок сбыта своей продукции.

То, что здесь предлагается, взято из жизни. В советское время нередко городское промышленное предприятие принимало на свой баланс колхоз или совхоз в качестве «зеленого цеха», чтобы иметь надежный источник продовольствия, устраивало там и пионерский лагерь, и базу семейного отдыха. Многие рабочие охотно соглашались поработать в «зеленом цехе» не только положенное время по графику, но и в отпуск, тем более, что и дети были под их присмотром.

Сельскому хозяйству – вахтовый метод?

Ныне аграрно-промышленного комплекса в России по существу уже нет, его надо воссоздавать вновь. Но возможно ли это, если во многих деревнях остались лишь те, кому некуда уехать, село поразила обычная болезнь людей, лишенных надежды на будущее и ощущения осмысленности жизни – пьянство? На импорт продовольствия денег скоро не будет, да и при возможном осложнении международной обстановки нам легко могут перекрыть каналы поступления продовольствия, и в стране наступит самый настоящий голод.

Можно ли сегодня вернуться к лошади как главной тягловой силе? Нет. Крестьянин тогда, вероятно, сможет лишь прокормить свою семью и кое-что продать. Но обеспечить страну всей нужной ей продукцией сельского хозяйства при этом невозможно. Сегодня в деревне проживает не 80 (как до революции), а 25 процентов населения, среди которого прослойка трудоспособных невелика. Да и в дореволюционной России львиную долю хлеба, особенно на экспорт, давали крупные помещичьи хозяйства. А уж сегодня-то и подавно – будущее за крупным производителем. Но в целом по стране лишь два процента крупных хозяйств вовлечено в процесс вертикальной интеграции.

Агрофирма, купившая землю, набирает в городе кадры по конкурсу. В городах сейчас много квалифицированных рабочих, уволенных в связи с закрытием предприятий и занятых на случайных работах. Они достаточно образованны, знакомы с новейшей техникой, их легко доучить, чтобы они владели сельскохозяйственными специальностями. Многие из них с удовольствием пошли бы работать на полях и фермах по схеме: месяц в деревне – месяц в городе. Рабочий день на вахте продолжительный, там не до театров, царит сухой закон. А по возвращении в город можно наверстать все упущенное. При этом отпадает необходимость развертывать на селе широкое жилищное и культурно-бытовое строительство, достаточно благоустроенных общежитий и столовых. Значит, этот путь потребует наименьших капиталовложений.

Велики и социальные преимущества такой организации производства на селе. Как писал еще в 20-е годы прошлого века Михаил Пришвин, бич деревни – в сознании того, что «настоящая жизнь – в городе, а здесь – прозябание». Но работа в деревне при постоянном месте жительства в городе (а не в деревне, даже с домами городского типа) – это совершенно иной, качественно более высокий жизненный стандарт. И местное население окажется пристроенным, в особенности на работах по содержанию инфраструктуры и на тех работах, где не требуется высокая квалификация.

Стихийно дело к этому идет, некоторые агрохолдинги уже создают передвижные машинно-тракторные или машинно-технологические станции. Но вахтовый метод может стать спасением для российского села, если его положить в основу государственной аграрной политики.

Со временем, когда рыночная эйфория пройдет и страна вернется к плановому хозяйству на современной основе, звенья инфраструктуры, созданные для вахтового сельскохозяйственного производства, могут стать очагами восстановления крупных предприятий, основанных на труде местного населения.

Член-корреспондент РАСХН В. В. Бледных считает, что «сейчас не имеет смысла вновь отстраивать заброшенные деревни. При российских расстояниях, особенно в восточной части России, создать приличные условия жизни в деревне практически невозможно из-за дороговизны коммуникаций: дорог, электросети, газопровода и т. д. В малых деревнях невозможно иметь квалифицированную медицинскую помощь и приличное образование. Выход один – агрогорода… Население агрогорода должно заниматься двумя видами деятельности: зимой – занятие кустарным промыслом, работа на небольших предприятиях, перерабатывающих сельскохозяйственное сырье, производство строительных материалов из местного сырья и т. д.; летом – работа вахтовым методом на полях, расположенных на расстоянии до 30–50 километров. Удобная передвижная инфраструктура способна создать комфортные условия на полевых работах. Животноводство, выгульные пастбища, должно быть расположено вблизи агрогородов, чтобы животных можно было обслуживать, живя непосредственно в городе… при радиусе полевых работ до 30 километров агрогород может обслуживать до 150 тысяч гектаров пашни и до 50 тысяч голов скота в пересчете на крупный рогатый скот. Собственники предприятий агрогорода являются одновременно собственниками земли и скота, обеспечивают работой население агрогородов в течение года. Агрогорода должны стать одним из самых важных национальных проектов…»[68].

Что дальше?

На последнем в 2007 году заседании правительства Путин признал, что мир вступает в эпоху дорогих продуктов питания, так же, как и дорогой энергетики. Он заявил: необходимо «не просто сдерживать цены, этого недостаточно, и мы не добьемся нужного эффекта таким образом, а нужно думать о развитии собственного сельскохозяйственного производства… Нужно вкладывать туда деньги, нужно помогать селянам вставать на ноги так, как мы это делали, может быть предыдущие два года в рамках национальных проектов, нужно думать, как нам выстраивать эту работу дальше»[69].

Еще будучи кандидатом в президенты РФ, Дмитрий Медведев, посетив в Калининградской области передовой (не хуже европейских) производственный комплекс по глубокой переработке маслосодержащих культур, сделал выводы глобального характера: «У нас появились реальные рычаги для стабилизации цен (на продукты) внутри страны… Мы не только крупнейшая энергетическая страна, но и имеем возможность превратиться в крупнейшую продовольственную державу мира. Эти вызовы XXI века мы вполне можем превратить в наше преимущество»[70].

Председатель Аграрной партии (уже бывшей, ныне влившейся в «ЕР») России Владимир Плотников считает: главная задача заключается в том, чтобы «выйти на обеспечение 80 процентов потребностей в продуктах питания за счет отечественного производства»[71].

Власть осознала необходимость восстановления крупного сельскохозяйственного производства. Она долго держала равнение на развитие фермерства. Но фермеры до сих пор производят всего 3 процента продовольствия в стране. Алексей Гордеев познакомился с фермерством в Евросоюзе: «Производство молока там полностью квотируется: грубо говоря, государство каждому фермеру дает задание по выработке. Это элемент плановой экономики. Я был в Голландии в кооперативе «Кампина». Он объединяет 4000 фермеров: забирает у них молоко и перерабатывает на крупных заводах. Фермер – просто человек у станка: он знает свою норму, знает, сколько ему заплатят»[72]. В таком же положении находится и фермер в США. И Гордеев уже провозгласил новый курс: назад, к колхозам! Правда, уже без парторгов. Именно этим, согласно здравому смыслу, должно закончиться «объединение фермеров на принципах кооперации»[73]. И соответствующее движение уже началось, в частности, в Волгоградской области[74].

И в аграрном секторе нет иного пути, кроме возвращения к лучшим сторонам советского опыта!

Глава 12 О мировом лидерстве русской цивилизации

НЕ ПОРА ЛИ ПЕРЕСТАТЬ ГАДАТЬ НА КОФЕЙНОЙ ГУЩЕ?

Будущее России вызывало, вызывает и всегда будет вызывать жгучий интерес не только в нашей стране, но и во всем остальном мире. Россиянам сегодня очень важно знать, «что век грядущий нам готовит». Другие народы, изумленные, если верить Гоголю, непрекращающимся полетом «птицы-тройки», гадают, «что значит это наводящее ужас движение», долго ли им еще придется «косясь постораниваться и давать ей дорогу», а главное – нельзя ли поживиться за ее счет? И неудивительно, что работ на эту тему всегда будет предостаточно.

Но если количество таких исследований велико, то их качество обычно оставляет желать лучшего. Говоря откровенно, в большинстве случаев исследователи, прямо или завуалированно, выдают желаемое за действительное. Но аргумент типа «я хочу, чтобы было так», как правило, недостаточно убедителен.

Чаще всего такого рода соображения имеют под собой некое подобие обоснования вроде анализа предполагаемого соотношения сил на мировой арене. Так, например, экономист Михаил Хазин в интервью газете «Завтра»[75] «Глобальный кризис и Россия» размышляет над тем, как предстоящий крах мировой экономики отразится на судьбах нашей страны. По его мнению, надвигающийся общецивилизационный кризис ведет к распаду глобального рынка и мировой долларовой системы и, как следствие, к образованию нескольких «центров сил» с самодостаточными экономиками. Это – США плюс Великобритания, ЕС, Китай, Япония, Индия, Ближний Восток, отдельная еврейская карта. А что же Россия? Ей места там нет. Впрочем, как и у другого, американского, специалиста по геополитике – Бжезинского.

Но лучше все-таки придерживаться более научного подхода, того направления, которое при определении места того или иного народа или государства в грядущем мире исходит из объективных критериев. Вот, скажем, линия, которая основана на идее смены цивилизаций. Начало ей положил знаменитый труд Н. Я. Данилевского «Россия и Европа» (1869 г.), где впервые было высказано понимание истории человечества как последовательной смены цивилизаций («культурно-исторических типов»), создаваемых разными народами. Культурно-исторические типы развиваются подобно биологическим организмам, и со временем, при переходе от одной цивилизации к другой, усложняются и становятся более совершенными. Качественно новым, наиболее развитым, по Данилевскому, должен был стать славянский (русский) тип.

Хотя идея толкования истории как последовательной смены цивилизации порождена русской мыслью, ее разработку принято считать заслугой немецкого философа Освальда Шпенглера. Он развил учение о культуре как множестве замкнутых «организмов» (которых он насчитал восемь – египетский, индийский, китайский и т. д.), выражающих коллективную «душу» народа и проходящих определенный жизненный цикл, длящийся около тысячелетия. Зарождение каждой исторической культуры связано с определенной религией. Умирая, органическая культура перерождается в свою противоположность – цивилизацию, в которой господствует голый техницизм, а на смену творчеству и развитию приходят бесплодие и окостенение. В своем главном сочинении – двухтомнике «Закат Европы» (1918–1922) Шпенглер, в частности, предсказал, что западноевропейская культура, сложившаяся около 1000-го года н. э. на основе католицизма, примерно к 2000 году исчерпает свой творческий потенциал, и духовное лидерство в мире перейдет к православной русской культуре.

Такой вывод вряд ли кого обрадовал на Западе, и даже в Германии, на родине, этого мыслителя подвергли забвению. Может быть, отчасти поэтому там популярна теория английского историка и социолога Арнолда Джозефа Тойнби. Согласно его теории, история есть круговорот сменяющих друг друга локальных цивилизаций, каждая из которых проходит аналогичные стадии возникновения, роста, надлома и разложения. Движущая сила их развития – «творческая элита», увлекающая за собой «инертное большинство». Прогресс человечества заключается в духовном совершенствовании, эволюции от примитивных анимистических верований к единой религии будущего. В духовном обновлении Тойнби видел и выход из противоречий и конфликтов общества. Его основной 12-томный труд «Постижение истории» выходил с 1934 по 1961 год.

В наши дни популярна теория недавно умершего американского ученого Сэмюела Хантингтона, который предсказывает, что самые острые конфликты ближайшего будущего разгорятся между странами – представительницами разных цивилизаций.

Все эти теории по-своему интересны, однако они не дают ответа на главный вопрос: почему в тот или иной период истории человечества на первый план выходит данный конкретный народ?

Ответа на этот вопрос (и не только на этот) в рамках существующей (то есть официально признанной науки) нет. Но могут быть соображения.

Чтобы показать, что русская культура в различных ее сферах уже выходит на лидирующие позиции в мире, нужен отдельный труд. Но есть одна область знания, в которой прорыв необходим уже сегодня, ибо он служит основой для продвижения и в других областях. Эта область – история.

ДИКАЯ СТРАНА ИЛИ ВЫСШАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ?

Россия, каковы бы ни были ее экономические и военно-политические достижения, не имеет шансов войти в ряд мировых держав и тем более стать мировым лидером при современном состоянии отечественной исторической науки. Дело в том, что мировое общественное мнение (которое формируется идеологами Запада) представляет Россию как дикую страну, где веками правили Василии Темные и Иваны Грозные, а культура возникла только при Петре I, да и та была завезена из Европы. Но и после Петра в этом отношении в России продолжалась пустота, которую сумела заполнить лишь Екатерина II, опять-таки перенесшая к нам зачатки культурных достижений Запада. Лишь после этого времени начинается непрерывная история России как государства, приобщившегося к европейской культуре и порой вносившего и собственный вклад в общее культурное достояние человечества. Западу из наших допетровских времен неизвестны ни выдающиеся русские полководцы, ни великие ученые, ни знаменитые дипломаты или деятели литературы и искусства. Скажем, был на Руси Аптекарский приказ, но чем он занимался – неизвестно, нет ни одного имени русского фармацевта тех времен. И выходит, что США, например, в культурном отношении – более древняя страна, чем Россия. В немалой степени именно этим объясняется менторский тон, в котором американские политики и деятели культуры обращаются к России.

Российских патриотов это возмущает, они говорят, что на Руси была высочайшая культура, когда европейские завоеватели еще только делали первые шаги на Американском континенте, истребляя его коренное население – племена индейцев, которые ходили еще в одежде из шкур животных. Но эти патриотические речи воспринимаются на Западе как голословные утверждения, потому что в настоящее время в нашей стране отсутствует вразумительная и хоть сколько-нибудь объективная истории России, и тому есть немало причин.

Прежде всего, эта история сознательно фальсифицировалась. Переписывание и поправка летописей в угоду сменявшим друг друга властителям происходили еще в Древней Руси. До Октябрьской революции история фальсифицировалась в интересах династии Романовых, не бывших князьями-Рюриковичами и утвердившихся на престоле благодаря особому стечению обстоятельств. Не были свободны от идеологических шор и субъективизма и классики исторической науки.

Н. М. Карамзин сыграл главную роль в ломке психотипа русской культуры и самосознания российской интеллигенции – в смене северного (русского) типа сознания на южный (французский). Соответственно и историю государства российского он построил не столько на фактах, сколько на художественных образах, рожденных его фантазией и его тайными либеральными убеждениями. При этом главной целью Карамзина было очернение Ивана Грозного, до того времени почитавшегося самым славным государем в истории нашей страны. С. М. Соловьев, у которого в 29-томной «Истории России с древнейших времен», казалось бы, все есть, выступал апологетом режима Романовых. К тому же, например, в его объемистом сочинении «Александр I» история сводится именно к деяниям Александра, Наполеона и их министров, послов и полководцев, в совершенном отрыве от реальных процессов развития стран (экономики, общественных отношений и пр.). В. О. Ключевский рассматривал прошлое России с либеральной точки зрения. Д. И. Иловайский посвятил свои усилия больше полемике с норманнистами («Разыскания о начале Руси») и написанию учебников по русской и всеобщей истории, естественно, с официально принятой точки зрения, одобренных цензурой, и его пятитомная «История России» не содержала сколько-нибудь значительных открытий. Была и украинофильская трактовка (у Н. И. Костомарова). Но все эти труды страдали односторонностью, в ряде случаев носили преимущественно обличительный характер, и их нельзя назвать историей России. Может быть, поэтому Ф. И. Тютчев остроумно замечал: «Вся история России в допетровский период – сплошная панихида, а после Петра – одно уголовное дело».

В советский период история преподносилась сначала на основе схем, построенных на принципах марксистского экономического детерминизма («школой Покровского», все же имевшей ряд достижений по сравнению с дореволюционными историками), затем ее перекраивали так, чтобы ярче выступили «доблестные образы наших великих предков», также далекие от объективности. В 1990-е годы преобладал взгляд на наше прошлое, особенно на советский период, как на некую «черную дыру истории», соответственно и истолковывалось прошлое России. Сегодня только начинается возврат к здравому смыслу, но новейшие трактовки истории России, судя по одобренным учебникам для школ, рисуют совершенно эклектическую картину минувшего. В итоге, как заметил писатель Михаил Веллер, вместо истории мы имеем мифологию.

Конечно, труды по истории непременно несут на себе печать субъективного ее понимания автором. Но есть и такой важный момент, как общественные ожидания. В жизни народов периоды подъема нередко чередуются с временами спада. «Есть время разбрасывать камни и время собирать камни». В уже упоминавшиеся 90-годы был сильный спрос на негативное толкование истории, и «ученые», осознавшие этот спрос, нашлись. Ныне идет, нарастая, процесс подъема страны, и появляется спрос на объективную, но в то же время жизнеутверждающую концепцию отечественной истории. А исторических трудов, отвечающих этому спросу, освещающих события минувшего так, чтобы из них можно было извлечь полезные уроки для наших дней, пока не создано.

Далее, история России обычно рассматривается в отрыве от общемирового, во всяком случае, – от общеевропейского исторического процесса. Между тем Россия с первых же шагов своего существования была тесно связана с Западной Европой. С одной стороны, это были династические и культурные связи. У нас мало кто задумывается над тем, что великий князь Владимир Всеволодович Мономах был не только внуком византийского императора, но и племянником французского, норвежского (впоследствии – еще и датского) и венгерского королей, поскольку его родные тетки (дочери его деда – великого князя Ярослава Мудрого) были замужем за этими властителями. Родственные узы связывали его с германским императором, польским и шведским королями. В династические браки с европейскими государями вступали и другие властители Руси. Одним словом, князья Рюриковичи были полноправными членами европейской властвующей элиты, находились с другими ее членами в постоянной переписке и иных культурных связях. С другой стороны, Русь издревле служила объектом агрессии со стороны сопредельных (и не только) государств Западной Европы, Юга и Востока.

И, несмотря на отрыв русской истории от европейской, она трактовалась отечественными историками исключительно в европейском ключе. Как справедливо замечает новосибирский историк, философ и культуролог Виктор Дорошенко, «все русские историки – Карамзин, Соловьев, Ключевский – европеизированные, а не собственно русские. Это истории, написанные в европейских понятиях о русских событиях. Собственной истории России мы до сих пор не имеем».

ВЕЛИКОЕ ДЕЛО ДЛЯ «АРХИВНЫХ ЮНОШЕЙ».

Героиня романа Пушкина «Евгений Онегин» Татьяна Ларина, как известно, вышла замуж за генерала и князя и вступила в высший свет. И вот «архивны юноши толпою на Таню чопорно глядят…».

Кто такие «архивны юноши»?

Это группа молодых московских дворян, служивших в 20-е годы XIX века в архиве министерства иностранных дел. Часть их стала основоположниками «славянофильства» – первого идейного течения, резко выступившего против преклонения российской интеллигенции перед Западом и за самобытность русской мысли.

Страна без истории

Итак, в России до сих пор настоящей исторической науки нет. Вся история России фальсифицирована либо прислужниками Романовых, либо большевиками-ленинцами, либо борзописцами эпохи Сталина, либо очернителями времен Горбачева-Ельцина, либо – и это главное – враждебно настроенными к нам кругами Запада. И результатом воспитания русских людей на антирусских «исторических трудах» и учебниках мог быть только комплекс неполноценности русского народа. Создание и упрочение этого комплекса было важнейшим условием порабощения России Западом, а в конце XX века – развала СССР. Это был новый вид «сетевых» войн – информационных, финансовых, идеологических и психологических, к которым ни СССР, ни тем более нынешняя Россия оказались совершенно не готовыми. Пока комплекс исторической неполноценности России не будет нами изжит, о возрождении России как великой державы нечего и думать.

Начало прорыва

Непосредственным поводом для написания этих заметок послужила статья А. Прозорова «История» против России»[76], в которой опровергаются мифы, утвердившиеся благодаря идеологическим диверсиям Запада.

Так, три века ига монголо-татар преподносятся как время покорности русских. На деле новгородские ушкуйники за время «ига» многократно захватывали города Орды, в том числе и ее столицу Сарай.

Пишут, что до Петра I Русь была отсталой. На деле же именно Россия в XVI – XVII веках снабжала всю Европу передовым вооружением – пушками и мушкетами.

А наши учебники исходят из принципа: все, что говорится про Россию мерзостного – правда. Все, что говорится хорошего или вразумительного, – ложь.

Вы не верите Прозорову? Почитайте исследования историков Михаила Саяпина и Дмитрия Зенина, где найдете еще более поразительные факты.

А вот еще два примера того, как искажаются исторические факты.

Правда об опричнине – вопреки клевете

Уже почти 450 лет спорят ученые, кем же был Иван Грозный – гением или злодеем, создателем или разрушителем российского государства. Так получилось, что царь, до начала XIX века почитавшийся как самый славный из российских государей, предстал в курсах истории кровожадным деспотом и злодеем. Не поняты и проведенные им реформы, в особенности учреждение им в 1565 году так называемой опричнины.

Умный, разносторонне одаренный, начитанный, глубоко верующий Иоанн глубоко проникся идеей о божественном происхождении и высоком назначении царской власти как гаранта справедливости и в 1547 году провозгласил себя царем, что сразу же подняло его над прочими князьями на недосягаемую высоту. Однако и после этого царь, видя бесчинства бояр и угнетение ими народа, понимая, что страна при таких порядках придет к гибели, ничего с этим поделать при существующих порядках (местничество и пр.) не мог. Поэтому он совершил в 1565 году государственный переворот, разделив Русь на опричнину – удел самого царя, и земщину, управлявшуюся Боярской думой. Опричниной называлась и организация, созданная Грозным, как разъясняется историками, «для борьбы с предполагаемой изменой в среде знати».

Историки немало потрудились над обличением опричнины: «… Это был какой-то орден отшельников, подобно инокам… царь устроил дикую пародию монастыря, подобрал три сотни самых отъявленных опричников, которые составили братию, сам принял сан игумена… за трапезой, когда веселая братия объедалась и опивалась, царь за аналоем читал поучения отцов церкви о посте и воздержании…»

Историки не поняли политический смысл опричнины, потому что рассматривали ее изолированно, вне связи с давней традицией русской мысли – стремлением государства обеспечить правильное миропонимание, правильную веру всех жителей.

Грозный был убежден, что государь в ответе за благочестивую веру и благочестивую жизнь своих холопов, каковыми он считал и смердов, и священников, и бояр, и князей. И опричники должны были стать религиозно-просветительским полумонашеским рыцарским орденом и одновременно военной организацией на страже правильной идеологии народа, особенно «верхов». Для этого опричники должны были быть поставлены выше любого из подданных царя, даже боярина и князя.

А в чем нравственное значение опричнины? Царь, в соответствии со своей концепцией христианской государственности, жаждал построить государство на основах справедливости и братства всех людей. Все опричники – братья, и царь – старший брат для всех них. И постепенно эти братские отношения надо будет распространить на всю Русь.

Замысел опричнины был ложным в своей основе. Никакая государственная организация не в состоянии обеспечить правильное миропонимание и правильную веру человеческой личности. «Загнать железной рукой человечество к счастью» никому не удавалось и никогда не удастся. «Христианское государство», где все живут по закону любви, невозможно. Но как попытка приблизиться к высокому идеалу, отвечающему глубинной потребности русской души, начинание Ивана Грозного имело продолжение и в создании Николаем I корпуса жандармов, по замыслу призванного осуществлять прежде всего духовно-просветительскую миссию, а уж затем – охранительную и карательную, и в стремлении большевиков поставить всю духовную жизнь в СССР под контроль государства.

Тайна и урок «военных поселений»

Эта система замышлялась Александром I как подлинная революция в экономике, общественных отношениях и военном деле, которая приведет к совершенно новому государственному строю в России. Александр все более убеждался в том, что крепостное право – главная причина технического и экономического отставания России, и его необходимо отменить. Но он знал, чем грозит лично ему такая инициатива (его отец Павел I лишь слегка посягнул на крепостное право, и крепостники его убили). Поэтому Александр решил идти к своей цели постепенно.

Идея совмещения обычной хозяйственной деятельности крестьян и военной службы носилась в воздухе, ее разрабатывали и в Пруссии, и во Франции. В России, всегда жившей «боевым строем», тенденция к милитаризации труда никогда не исчезала. В XVI – начале XVIII века у нас существовало целое служилое сословие – стрелецкое войско. Стрельцы жили в слободах, в свободное от службы время занимались ремеслами и торговлей.

И Александр выработал тайный план ликвидации крепостного права в России.

Ведь если создать военные поселения на месте помещичьих имений, то крестьяне, одновременно ставшие и солдатами, перестают быть крепостными. А помещики становятся офицерами. Помимо того, что уничтожаются крепостные отношения, армия становится еще и дешевой, ее не надо кормить за счет государства, потому что солдаты-крестьяне сами себя прокормят.

Но, чтобы не восстанавливать против себя помещиков, Александр решил, что начать надо с казенных крестьян. Когда полоса военных поселений протянется через всю Россию, царь сможет опереться на эту своего рода опричнину, и ему уже не страшны будут никакие дворянские заговорщики.

Осуществлять этот свой план Александр и поручил Аракчееву. Александр не раз бывал в имении Аракчеева, и его приводило в восхищение то, что он там видел.

Аракчеев, получив большое имение, поставил себе правилом: хозяйство должно служить не его обогащению, а улучшению благосостояния крестьян, вверенных ему Богом и царем. И он решил осчастливить своих крестьян – заставить их неустанно работать для собственного их блага и избавиться от пороков, в первую очередь от пьянства. Ту же цель он поставил и при устройстве военных поселений.

Вместо обычных российских запущенных деревень Аракчеев создавал новые. Он прокладывал шоссе и вдоль него ставил ровными шеренгами, на равном расстоянии друг от друга новые, чистые, просторные избы, на каменном фундаменте, к которым вели аккуратные дорожки. Дороги и пруды обсаживались деревьями.

У Аракчеева каждый, даже самый бедный, крестьянин должен был иметь хотя бы одну здоровую лошадь и несколько коров. Если скотина подыхала, вотчинный голова обязан был немедленно заменить ее или купить новую, в противном случае нерадивые наказывались. Графу представляли списки женихов, и после проверки знания молитв парням разрешали свадьбу. Бедным женихам и невестам оказывалась помощь. Предписывались и правила содержания младенцев матерями, чтобы снизить детскую смертность и заболеваемость. И на любой случай жизни у Аракчеева были разработаны инструкции, за крестьянами велся неустанный надзор. Суд над провинившимися граф творил сам. Быт крестьян улучшался, достаток увеличивался, но они проклинали своего благодетеля, поскольку каждый шаг их жизни контролировался, и они чувствовали себя как в тюрьме.

Именно в Грузине, имении Аракчеева, Александр увидел воплощение того, что он хотел бы иметь в военных поселениях. И вот солдаты принялись за строительство всего необходимого для своего жительства и одновременно – за землепашество. Земледельцами они оказались неумелыми, особенностей местных почв не знали, выданный им скот, купленный за большие деньги за границей, погубили. Лишь к 1812 году их быт кое-как наладился, и Аракчеев доложил царю, что все идет хорошо.

После Отечественной войны военные поселения появились в Новгородской, Петербургской, Херсонской и других губерниях. Эти военные поселения организовывались иначе, чем довоенные. Солдат селили в избы местных жителей, которые не изгонялись на чужбину, а зачислялись в военные поселяне и распределялись по ротам. Это позволило быстро увеличить численность поселенных войск до 750 тысяч человек. Александр намеревался перевести на эту систему всю армию, создать «государство в государстве», и считал это главным делом своей жизни.

Аракчеев со всей душой отдался делу устроения военных поселений. Как и в своем имении, он хотел облагодетельствовать поселенцев, сделать их счастливыми, – так, как он понимал их счастье. Его образ мышления был типичным для властвующих в России. Властитель – это отец и благодетель, а подвластные – неразумные дети, не знающие собственного блага и потому требующие неустанной заботы и опеки со стороны властей.

Аракчеев смотрел на свою деятельность как на дело чрезвычайной государственной важности. Он стремился создать оазис чистоты, порядка и культуры в России, своего рода русский фаланстер, военно-рабочую коммуну, в которой человек не принадлежал себе, а был ее частью. Но у поселян не было даже той свободы, какой пользовались крепостные и даже рабы. У них он отнял личную жизнь и всю жизнь обратил в службу. И за малейшее отступление от установленного порядка следовали суровые телесные наказания.

Аракчеев в службе не жалел ни себя, ни других. Он не принимал во внимание того, что русский крестьянин не может работать равномерно в течение года, исторически так сложилось, что в силу суровых климатических условий он должен выполнять большой объем работ в страду, а затем ему необходимо расслабиться. Аракчеев же требовал от поселян упорного труда ежедневно, причем работа чередовалась со строевой подготовкой.

Аракчеев добился хорошего продовольственного и хозяйственного обеспечения поселенных войск, заботился об обучении поселян грамоте. Там не знали, что такое нищенство, бродяжничество, пьянство. Обедневшим, пострадавшим от стихийных бедствий оказывалась помощь. Но каторга все равно оставалась каторгой.

Александр не раз посещал военные поселения. Аракчеев знал о его приезде заранее, и поселяне, в соответствии с разработанным порядком, приветствовали царя радостными криками. Поэтому он, убежденный в благоденствии военных поселенцев, был удивлен Чугуевским бунтом 1819 года, но не увидел в нем грозного предзнаменования.

После смерти Александра Аракчеев подал в отставку. Управление военными поселениями перешло к генералу Клейнмихелю.

А в 1831 году в военных поселениях Новгородской губернии вспыхнул новый бунт, который был подавлен. Но с этого времени начался закат военных поселений. Аракчеев этого уже не увидел, он умер в 1834 году. Но полностью военные поселения были ликвидированы лишь при Александре II в 1857 году.

Почему возникали эти бунты? Лучше всех разобрался в этом писатель Глеб Успенский. По его наблюдениям, крестьянин, как бы бедно он ни жил, в своей хозяйственной деятельности был творцом. (Успенский даже писал о «поэзии крестьянского труда».) Крестьяне могли выдержать любые напасти и лишения, но когда Аракчеев вторгся со своими инструкциями в святая святых земледельцев, стал за них определять, когда им пахать и сеять, мучения стали невыносимыми.

Поэтому главный урок, который следовало бы извлечь из опыта военных поселений, заключается в том, что даже самая благая идея, тем более заимствованная из-за рубежа, если она не отвечает духу русского человека, неизбежно будет посрамлена, и дело кончится провалом. К сожалению, сколько руководителей ни сменялось с того времени в России, этот урок почему-то остается невостребованным, и страна вновь и вновь попадает из огня да в полымя, как в наши дни она оказалась в глубоком кризисе вследствие антинародной политики либеральных реформаторов.

НУЖЕН ПОДВИГ

Желающих взяться за разработку подлинной истории России пока не видать, хотя сейчас открываются невиданные ранее возможности доступа к подлинным историческим документам. Где вы, «архивные юноши» наших дней? Вас ждет подвиг во имя Родины и истины.

Я не касаюсь положения в естественных науках, хотя оно еще хуже (см. в Интернете работы Александра Михайлова «Другая наука» и пр.)

Но даже если Россия утвердит свое первенство в мировой науке, но не преодолеет экологическую катастрофу, это страну не спасет. Обратимся к экологической проблеме страны.

Глава 13 Россия – самая привлекательная для жизни страна?

ДВА ВЗГЛЯДА НА ЧЕЛОВЕЧЕСТВО

Именно так поставил Владимир Путин перед всеми нами задачу в своем докладе на расширенном заседании Госсовета 8 февраля 2008 года: сделать Россию самой привлекательной для жизни страной. Это чрезвычайно важная установка: в XXI веке страны будут соревноваться не столько по показателям экономической или военной мощи, сколько по привлекательности стилей жизни. Позднее ту же тему развивал в своих выступлениях и Дмитрий Медведев.

Итак, сформулирован идеал, а точнее – определена цель для новой России. Прежде чем говорить о путях ее достижения, надо оценить, насколько мы от нее далеки, насколько трудно будет преодолеть разрыв между желаемым и реальным на сегодня состоянием страны. Попытаемся сделать это на примере анализа экологической обстановки в стране.

Тема экологии – безгранична, чтобы оценить состояние окружающей среды в России, нужно написать многие тома. Публикаций на эту тему – тысячи. В коротком очерке сказать что-либо новое трудно. Но важен один принципиальный момент.

Одни авторы (их подавляющее большинство) видят в экологическом кризисе, охватившем современный мир, очередной этап движения человечества к «концу света». Писатель Валентин Распутин одно из своих выступлений назвал образно: «Сколько будет лет в XXI веке»[77]. В нем он напомнил слова французского ученого Ж. Б. Ламарка, который в 1820 году так сформулировал закон эволюции человека:

«Можно, пожалуй, сказать, что назначение человека заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания».

В более мягкой форме выразил свое скептическое отношение к возможности приведения планеты в «божеский вид» журналист Александр Минкин в своей статье «Русская душа»: «Никогда уже не будут воздух и вода так чисты, как сто лет назад – до химического оружия, до атомной бомбы и всей выхлопной и полиэтиленовой грязи, которую круглосуточно выделяет человечество»[78].

В общем, все плохо и со временем становится все хуже, просвета не видать, выхода не предвидится.

А возможен и другой подход: Россия поднимается, проблемы, накапливавшиеся десятилетиями, а иные – и столетиями, осознаются, важность, необходимость и трудности их решения также понимаются, к их решению уже приступаем и в перспективе их обязательно решим. С этих позиций и попробуем провести их анализ.

ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ, ЕСЛИ НЕЧЕМ ДЫШАТЬ!

Начать придется с примера, который показывает, что, по крайней мере, если судить по обстановке в некоторых регионах, наша страна еще крайне далека от того, чтобы стать самой привлекательной для жизни. Вот такое письмо было опубликовано в газете, выходящей в России самым большим тиражом:

«Не хочу умирать!

В нашем небольшом городе уже есть два крупных предприятия: алюминиевый завод и лесопромышленный комплекс, однако строится еще одно: по переработке металла (кажется, в том числе радиоактивного. – Авт.)… Каждый вечер над городом появляется тяжелое зловонное облако из смертоносных выбросов. Люди задыхаются, дети рождаются больными… Из города пропали даже тараканы… Пишу это письмо, а сквозь плотно законсервированные окна сочится едкий запах, от которого тошнит. Я почти теряю сознание.

Валентина, Братск»[79].

Кто-то может сказать, что письмо это слишком эмоционально. Ведь живут же в Братске десятки тысяч людей, не убегают. Да, но куда бежать людям, у которых тут есть работа и жилье, а на новом месте не гарантировано ни то, ни другое? И вообще – правильно ли, загадив одну территорию, бежать на другую, чтобы там повторить прежнюю практику? А что сказать этой Валентине, чем ей помочь? Ведь самое страшное – в ощущении полной беззащитности и безысходности таких пленников и пленниц, заложников экологически грязной индустриализации. Их в России многие миллионы – ведь что представляет собой воздух в других наших городах, особенно в крупных промышленных центрах? Их жители давно уже дышат не воздухом, а газовоздушной смесью, в которой все меньше кислорода и все больше вредоносных примесей. Тут и бензопирен (от выхлопов автотранспорта), этилбензол, фенол, формальдегид, диоксид азота, аммиак и десятки других «приправ». В списках наиболее загрязненных мест планеты, составляемых различными международными природоохранными организациями, неизменно фигурируют российские города Норильск, Дзержинск и Рудная Пристань. Чем же они знамениты?

В Норильске временами идет черный снег. В Дзержинске средняя продолжительность жизни мужчин – 42 года. А в Рудной Пристани содержание свинца в крови детей превышает норму в десятки раз.

Но, кроме этих «эксклюзивов», есть так называемый приоритетный список из 41 города с очень высоким уровнем загрязнения воздуха. Там стоит смог, порожденный выхлопами автотранспорта, из заводских труб выходят дымы всех цветов радуги. А на нефтепромыслах горят факелы, в которых бездарно сжигается ценнейший попутный газ… Но загрязняем мы не только воздух.

Авторитетная английская компания Mercer Human Resource Consulting составила мировой рейтинг 215 крупных городов по степени загрязнения окружающей среды. Самыми грязными признаны: Баку (Азербайджан), Дакка (Бангладеш) и Антананариву (Мадагаскар). Москва заняла в этом рейтинге 14-е место рядом с Уагадугу (Буркина-Фасо). Самым чистым городом признан Калгари (Канада), хотя это тоже крупный промышленный центр.

«ОБЕЗВОЖЕННАЯ» РОССИЯ

На встрече Владимира Путина с руководителями думских фракций председатель Государственной думы Борис Грызлов, в частности, сказал:

«Сегодня в 50 процентах регионов – это и города, и сельская местность – употребляется вода либо некачественная, либо вредная». Министр здравоохранения и социального развития Татьяна Голикова даже не решилась в присутствии журналистов приводить соответствующие цифры. Оказалось, что 50 процентов питьевой воды у нас не соответствует санитарно-гигиеническим стандартам, а 15 процентов – просто ядовитая[80]. А следствие этого нешуточное – сокращение продолжительности жизни примерно на 7 лет.

Порой ситуация со снабжением водой складывается критическая.

Раз в неделю в поселок Костоусово Свердловской области приезжает водовозка. Для его 143 жителей этот маршрут сейчас как дорога жизни. Воду продают по талонам, цена 10 литров – 1 рубль. Больше в поселке взять воду негде. Одна скважина пересохла, а другую закрыли после контрольного анализа, потому что в ее воде превышено содержание железа, марганца и кальция (не говоря уж о недопустимой цветности и мутности). А даже небольшая их передозировка может привести к нарушению сердечно-сосудистой деятельности вплоть до инфаркта, к отложению солей и постепенно превратить здорового человека в инвалида. Короче, такая вода не просто непригодна для питья, она смертельно опасна.

Могут сказать: стоит ли придавать такое значение тому, что произошло в каком-то уральском поселке? Стоит, потому что, если вовремя не одуматься, такое может произойти по всей России. И уже происходит. И не где-нибудь, а во многих районах Подмосковья. Еще недавно концентрация железа в воде там превышала предельно допустимую в 3 раза, а теперь превышает подчас в 10–15 раз. А еще в воде встречаются марганец, фтор, сульфиды, нитраты, фенолы и др. Особенно сильно загрязняют воду скважины, которые бесконтрольно бурят и дачники, и предприятия.

Как же могло получиться, что в России, которая всегда славилась обилием источников «сладкой» воды, люди вынуждены пить какую-то вредоносную бурду?

А все дело в бездумном техническом прогрессе и идеологии покорения природы.

Красавицу-Волгу, воспетую в стихах поэтов и народных песнях, превратили в цепь гидроэлектростанций с водохранилищами, что позволило напоить и снабдить электроэнергией города и их промышленность, обеспечить плавание большегрузных судов, дать воду для орошения засушливых земель. Однако водохранилища поглотили несметное богатство – цветущие заливные луга, служившие кормовой базой для животноводства, плодородные пашни, изобильные ягодные и грибные места с множеством дичи, промысловые рыбные озера. А со временем водохранилища превратились в отстойники гнилой воды, накопившие огромное количество разлагающихся сине-зеленых водорослей и всевозможных вредных веществ из неочищенных промышленных стоков. Как пишут специалисты, стоячая река, потерявшая способность к самоочищению, превращается в антисанитарный водоем с мертвой водой. И эту мертвую, к тому же отравленную воду пьет треть населения страны. От былого рыбного изобилия остались жалкие крохи, место осетровых заняли ерш и плотва, появляется все больше рыб-мутантов…

Как говорит известный эколог член-корреспондент РАН Алексей Яблоков, время прохождения воды от истока Волги до ее устья в результате постройки плотин увеличилось в 10 раз. Волжская вода, используемая в низовьях реки для питья, по меньшей мере дюжину раз проходила через системы канализации, так что это давно уже не H2O.

Таковы итоги «созидания методами разрушения», которое давно уже практикуется в нашей стране. Вслед за Волгой та же участь постигла Дон и Днепр, за ними – Ангару и Енисей, теперь на очереди – Подкаменная Тунгуска, обещающая уже катастрофу вселенского масштаба…

Не стало Волги – погиб и Каспий. К той волне нечистот, что несется с верховьев рек, добавляется и отрава от предприятий, расположенных в Астрахани. Один только Астраханский газоперерабатывающий завод ежегодно выбрасывает в атмосферу до 1,2 миллиона тонн двуокиси серы, которая, соединяясь с парами воды атмосферного воздуха, образует 12 миллионов тонн сернистой кислоты, выпадающей на землю. А в выбросах, кроме серы, находятся двуокись углерода, а также сероводород, соединения ртути и другие высокотоксичные вещества. Не меньший вред наносят Каспию расположенные в его казахстанской зоне Карачаганакский газоконденсатный и Тенгизский нефтегазовый комплексы. Если в самой Астрахани господствует «Газпром», то в заповедной части Северного Каспия (этой последней цитадели осетровых на планете Земля) добывает нефть «ЛУКойл». Эти частники извлекают громадные прибыли, а народу остаются отравленные воды и суша. Большая часть Каспия покрыта нефтяной пленкой, губительной для рыбы, тюленей, птиц. Добыча осетровых за последние 20 лет сократилась в 100, а знаменитой каспийской сельди – в 1000 раз! Никакие браконьеры не сравнятся по величине ущерба рыбному хозяйству с этими индустриальными монстрами, которых поощряло государство.

Кого-то винить в этих просчетах не приходится. Человек – не Бог, отдаленных последствий своих действий он предвидеть не может. Волжские ГЭС сыграли свою роль, дали стране электроэнергию, городам и полям воду. Но ныне на первый план выступают другие ценности.

То, как мы обращаемся с нашими водными ресурсами, в мире часто воспринимается как преступление против человечества. Положение с обеспечением населения планеты питьевой водой надо охарактеризовать как ужасное. Сегодня каждому пятому (а по другим данным – каждому третьему) человеку на Земле не хватает воды, и дальше положение будет только ухудшаться: численность населения растет, расширяется промышленное и сельскохозяйственное производство, а источники водоснабжения истощаются и загрязняются. Россия по размеру водных ресурсов занимает второе место в мире после Бразилии, и мы пока этой вселенской жажды не ощущаем.

Виктор Данилов-Данильян, директор Института водных проблем РАН, говорит: «Перед 2025 годом наступит глобальный водный кризис. Доступная вода останется в 3–4 странах мира. Это Россия, Бразилия, Канада, Австралия. А больше свободной воды нигде не будет. Она будет разобрана вся до капли».

И если на Западе много говорят о необходимости «интернационализации» российских месторождений полезных ископаемых, то к нашим запасам пресной воды это требование относится в еще большей степени. При этом к нашей стране предъявляются и территориальные претензии, причем преимущественно на районы, слабо нами освоенные. Даже в страшном сне нельзя представить себе, что, например, Сибирь и Дальний Восток с их огромными запасами пресной воды отойдут к другим странам, а россиянам останутся в качестве источников питьевой воды те самые до предела зарегулированные и загрязненные реки Европейской части России, где «вода давно уже не H2O».

Потребление воды промышленностью громадное (на производство 1 тонны стали расходуется 20 кубометров или тонн воды), и оно у нас на единицу продукции часто бывает в разы больше, чем в развитых странах Запада. Да и в быту – та же картина. Чтобы побриться безопасной бритвой, американцу достаточно стакана воды, нашему мужчине – ведро. Только в нашей стране хозяйка на кухне, чистя у раковины картошку, болтает с гостьей – а вода все это время льется непрерывной струей. Немец всякий раз прикидывает, принять ли ему сегодня ванну – это стоит столько же, сколько и новая пара ботинок. Англичанин затыкает пробкой раковину, наливает в нее немного воды и так умывается. В некоторых семьях в Израиле даже воду в туалете спускают один раз в сутки – перед отходом ко сну. Сколько раз наши соотечественники попадали в трагикомическую ситуацию в Японии: поселившись в гостинице, они от души плескались с дороги в ванне, а потом с изумлением читали счет за воду, съедающий всю их наличность валюты. (Вообще-то то же можно сказать и о том, как мы пользуемся газом и электричеством. Нас не удивляет, что порой на кухне горит газ, чтобы потом не расходовать лишнюю спичку. И модные светильники у нас светят не туда, куда должны бы светить, а в потолок, – ведь нам нужен «рассеянный свет». Ну, а окна в наших домах будто специально так и проектировались, чтобы зимой обогревать улицу.)

Вода в России почти ничего не стоит, в отличие от Европы и Америки. Вероятно, поэтому средний россиянин тратит в день больше 220 литров воды, житель Подмосковья 400 литров. Это в наши дни непозволительная роскошь.

Вода уже совсем скоро станет дороже нефти, говорят, продавать ее будут по цене шампанского. По словам Бориса Грызлова, уже сейчас экспорт чистой питьевой воды может быть «третьим после нефти и газа источником сырья, который мог бы приносить доходы бюджету»[81]. А в перспективе он, видимо, мог бы стать главным источником валютных поступлений в казну – «рынок сбыта» этого «сырья» колоссальный. При этом, если одни виды энергии могут быть заменены другими, то воду – это непременное условие жизни – ничем заменить никогда не удастся. Поэтому ценность воды нельзя измерять в деньгах, это – сверхценность XXI века, и задача коренного улучшения использования наших водных ресурсов – это не только наше внутреннее дело, но и выполнение долга перед человечеством. А восстановление качества воды должно стать приоритетной задачей, при решении которой главными должны быть не экономические соображения.

Извлекая уроки из прошлого, важно не повторять новых ошибок. Так, нужно еще раз просчитать последствия возобновляемого строительства Эвенкийской (Туруханской) ГЭС. Чубайсу и губернатору Красноярского края Хлопонину важно получить дополнительную электроэнергию и новые прибыли. А затопление практически всей территории обитания коренного населения, ликвидация оленеводства, погружение под воду многих месторождений ценнейших полезных ископаемых, опасность разморозки радиоактивных отходов от проводившихся там ранее подземных ядерных взрывов (эти отходы законсервированы в вечной мерзлоте), – все это нужно принимать в расчет?

Тем более осторожно надо подойти к решению вновь поднимаемого (особенно Юрием Лужковым) вопроса о повороте сибирских рек в Среднюю Азию.

Далее, нужно исправлять допущенные ранее ошибки. Как быть с каскадами ГЭС на наших великих реках?

Одни специалисты считают необходимым спустить все водохранилища и восстановить свободное течение рек (необходимое количество электроэнергии можно получать за счет устройства каскадов уже показавших свою эффективность бесплотинных ГЭС на притоках). Но Алексей Яблоков указывает, что в придонных слоях накоплено несметное количество ядовитых отходов, и если они выступят из-под воды, то отравят все вокруг. Если уж спускать водохранилища, то надо предварительно покрыть дно специальной пленкой. Рыбу это окончательно погубит, но даст возможность постепенно оздоровить воду.

Другие специалисты, в частности, профессор А. Авакян из Института водохозяйственных проблем РАН считают, что разрушение сформировавшейся геоэкосистемы – такое же варварство, как и строительство когда-то водохранилищ без учета экологических последствий. Необходимы запрещение слива в реки недостаточно очищенных стоков, осуществление акваториального районирования, планировка и обустройство водохранилищ и т. п.

По словам министра природных ресурсов РФ Юрия Трутнева, заключено соглашение с Байкальским целлюлозно-бумажным комбинатом, который обещал перейти на замкнутый водооборот, чтобы не сбрасывать сточные воды в Байкал. В случае невыполнения этого требования в установленный срок комбинат будет закрыт. И так нужно поступать с каждым предприятием: если реконструкция очистных сооружений не сделана в согласованный срок – предприятие закроют. Грязные производства в России не имеют будущего. Тот, кто хочет производить товары и зарабатывать деньги, прежде обязаны подумать, как сделать предприятие чистым[82].

Уж раз речь зашла о Байкале, за «спасение» которого общественность борется более полувека, нельзя не вспомнить одну историю, участником которой я стал.

Где-то в середине 1960-х годов в Московском Доме ученых проходил вечер общественности в защиту Байкала, вел его мой однофамилец, известный авиаконструктор Антонов. Я тогда еще почитывал Маркса, особенно мне нравились его филиппики против «частичного человека», раба разделения труда, и мне хотелось выступить на этом вечере, но я сознавал, что слова мне там не дадут: и звания солидного нет, и репутация возмутителя спокойствия за мной уже прочно закрепилась. Когда почтенные академики и писатели-лауреаты выступили (естественно, все «в защиту Байкала»), председательствующий, желая соблюсти все демократические формальности, произнес:

«Ну, что же, все сторонники спасения Байкала выступили. А есть ли желающие его погубить?»

«Есть!» – выкрикнул я. И пока ошеломленный председатель не опомнился, я уже был на трибуне. Речь моя по необходимости была краткой, здесь передам ее еще короче:

«Вы хотите спасти Байкал, но у вас ничего не получится. Посмотрите, что вы сделали с Волгой, Днепром, Доном, Ангарой! Частичный человек, профессиональный идиот не может созидать иначе, как разрушая и отравляя все вокруг. И пока вы, защитники Байкала, как и проектировщики и строители – его погубители, остаетесь профессиональными идиотами, все в стране будет идти тем же самым чередом. Вам, ученым, надо создавать новую науку, адекватную окружающему миру и способную решать сложные экономические проблемы с народнохозяйственных и нравственных, а не с корыстно-ведомственных позиций. Вы должны были воспитать разносторонне образованных созидателей, а не узких специалистов, подобных вам. Вы не справились с этими задачами, даже не осознали их, и подменяете свои дела разговорами вроде сегодняшнего…»

Последние мои слова потонули в буре возмущения, какой, вероятно, стены Дома ученых не видели со дня своего возведения. Я быстро сошел с трибуны и вышел в первую же дверь, но за мной устремилась толпа разъяренных «защитников Байкала». Даже не пытаюсь вообразить, что было бы со мной, если бы они меня догнали. Но вдруг в толпе раздался женский голос: «А может быть, он прав?!» Наблюдать наступившую немую сцену я не стал – и удалился.

Но я рассказал об этом не из-за одного только желания вспомнить дела минувшие. Если иметь в виду не форму выступления, а суть дела, то оно и сегодня, наверное, не утратило своей актуальности. Современной общественной, в том числе и экономической, науки у нас до сих пор нет (об этом пойдет речь в следующей главе), и в деле созидания страны мы пока еще очень часто проявляем себя «профессиональными идиотами», хотя от теории Маркса вроде бы давно отказались.

СТРАНА-СВАЛКА, СТРАНА-ПОМОЙКА

Безнадежно отстали от требований времени не какие-то отдельные технологии, а вся современная организация производства. Разве может человечество и дальше мириться с такими технологиями, при которых из 100 тонн изымаемой из недр Земли массы в дело идут только 4, в лучшем случае 6 тонн, а все остальное представляет собой отходы? Подсчитано, что в нашей стране в отвалах накоплено более 80 миллиардов тонн твердых отходов – почти по тысяче тонн на каждого взрослого россиянина. И к этим Монбланам отходов ежедневно цивилизованные россияне добавляют еще горочку не прошедших сортировку отходов – пищевых, разной тары и пр. Особенно возрос этот поток с переходом к рыночной экономике и поступлением на наш рынок импортной продукции, которая восполняет ущербность качества яркой и объемистой упаковкой, к чему, например, московские службы уборки мусора оказались совершенно не готовы. Такого наращивания «культурного слоя» не допускают даже дикари.

А что такое свалка? Это выключенная из оборота, часто очень дефицитная земля, очаг зловония и всякой заразы, к тому же отравляющий подземные воды. А ведь отходы на 80–90 процентов состоят из ценных продуктов, которые могут быть извлечены и вновь пущены в хозяйственный оборот.

На Западе, конечно, с отходами обращаются бережнее, бытовой мусор жители сортируют и кладут в разные контейнеры (пищевые отходы – в один, стекло – в другой и пр.). Повторное использование отходов (recycling) постепенно возводится в ранг промышленной политики. Но все же и там большая часть мусора сжигается, хотя это чревато своими тяжкими экологическими последствиями (после сжигания 1 тонны мусора остаются 300 килограммов высокотоксичной золы, содержащей тяжелые металлы). Из-за этого в последнее время мусоросжигательные заводы закрываются, а их технологии продаются в отсталые страны. Особенно охотно закупают ее российские чиновники (видимо, немалую роль тут играют пресловутые «откаты»). Три таких новых завода намечено построить и в Москве. А между тем именно в России разработан не просто наиболее совершенный способ переработки твердых бытовых отходов, а молекулярный реактор, знаменующий собой, как говорят эксперты, прорыв, окно в новую цивилизацию.

Реактор, аналога которому нет в мире, создан русским изобретателем Владимиром Петровичем Комаровым и представляет собой печь, в которой ничего не горит (следовательно, она и ничего не выбрасывает в атмосферу), там происходит химическая реакция пиролиза. (Печь, если нет для нее подходящего земельного участка, может располагаться в автофургоне или на барже и передвигаться от одной свалки к другой.) Мусор, попадающий в реактор, испаряется, образуя синтетический газ, на чем машина и работает. Небольшое количество электроэнергии необходимо лишь для запуска агрегата. Основной объем газа закачивается в резервуары-приемники, это – готовое горючее для автотранспорта или для отопления зданий… Часть содержимого мусора растворяется и оседает вниз. В остатке могут содержаться (в зависимости от характера мусора) дорогостоящие сплавы металлов…

Реактор Комарова испытан, результаты отличные, о чем не раз писала газета «Деловой вторник»[83].

ОБЛУЧАЕМСЯ!

Среди отходов, отравляющих природную среду России, особую опасность представляют радиоактивные вещества – продукты работы атомных электростанций, испытаний ядерного оружия и пр. Их тоже накоплено такое количество, что если они выйдут за пределы хранилищ (а такая опасность все более нарастает), то отравят все живое на Земле. Даже в Москве насчитывается более 1,5 тысяч радиационно опасных мест. А что сказать о местах, где шла переработка ядерных отходов в военных целях – комбинате «Маяк» в Челябинской области, в Северске (под Томском) или Железногорске (возле Красноярска), где отмечается жуткое радиационное загрязнение.

По словам Алексея Яблокова, «в Красноярске труба из подземных реакторов с радиоактивными отходами выходит прямо в Енисей. Во всей округе большой уровень раковых заболеваний, а вниз по Енисею, на 1000–1500 километров… заражена вся рыба. Вплоть до Северного Ледовитого океана в пойме Енисея прослеживается плутоний!

В Томске… городской водозабор находится в опасной близости от радиоактивной линзы, которая распространяется. Местные власти очень обеспокоены тем, что через несколько лет водохранилище начнет засасывать отходы, и тогда – катастрофа! Весь миллионный город посадить на привозную воду, что ли? Так это же огромные деньги.

Хранилища «Маяка» выбрасывают радиационные отходы… прямо в озера… Теченский каскад водоемов – одна из самых больших угроз национальной безопасности России. Там миллионы кубометров радиоактивной воды. На одиннадцатом водоеме стоит земляная плотина. Если она рухнет, все воды пойдут в Тобол, потом в Обь. Каждую весну Гидромет, Госатомнадзор и Минатом дрожат – не дай Бог, уровень воды поднимется выше уровня плотины. А наши атомщики хотят построить атомную станцию около этих водоемов, чтобы она испаряла загрязненную воду. Но никто не знает, какие будут последствия и куда денутся эти испарения!

Минатом создает проблем больше, чем решает! Они действуют только в своих собственных интересах, не в интересах страны и ее народа. По закону 2001 года, разрешающему ввоз ОЯТ (отработанного ядерного топлива), примерно четверть средств, поступающих от него, должна идти на экологию. Однако под «экологией» Минатом подразумевает новые атомные станции!»

Мало нам своих радиоактивных отходов, Минатом жаждет (за деньги!) ввозить их из-за рубежа, устроить у нас их всемирное хранилище! «Это выгодно только небольшой группе людей, которые будут причастны к этому бизнесу… когда в Думе шло утверждение этих законов, депутаты получали конверты… 93 процента населения России «против», а 90 процентов депутатов «за»[84].

ПРЕВРАЩАЕМ ЗЕМЛЮ В ПУСТЫНЮ!

Бедой, от которой страдает все человечество, стала деградация почв, истощение их естественного плодородия, эрозия и отравление различными химикатами. В России при власти либералов к этой давней болезни добавилось сокращение площади сельскохозяйственных угодий (из-за разорения коллективных и индивидуальных хозяйств), которые заболачивались или зарастали кустарником, кое-где уже и лесом.

Как говорит президент Национального фонда сберегающего земледелия Людмила Орлова, «традиционные технологии являются не только высокозатратными, но и приводят к снижению плодородия почвы за счет потери почвенного углерода. Что, в свою очередь, ведет к падению урожайности. Российский показатель средней урожайности зерновых пока ниже среднемирового на 70 процентов (!)… Происходит двойное истощение почвы: во-первых, не вносятся минеральные удобрения и потому урожайность достигается за счет распада органического вещества, во-вторых, это органическое вещество уничтожается при вспашке… Посредством технологий сберегающего земледелия можно успешно бороться с эрозией и деградацией почвы и одновременно повышать экономическую эффективность сельскохозяйственного производства… Если мировые площади под сберегающим земледелием, по оценкам ФАО (Всемирной продовольственной организации), взять за 100 процентов, то в России их всего 0,3 процента… Под технологиями сберегающего земледелия понимаются, во-первых, ресурсосберегающие технологии (в том числе отказ от вспашки). Во-вторых, точное земледелие, при котором каждое поле рассматривается как неоднородное по рельефу, почвенному покрову и т. д., и для каждой части поля разрабатывается своя технология обработки»[85].

Какая страшная отсталость сельского хозяйства России! А ведь технологии без пахоты разрабатывались у нас издавна, их отстаивал народный академик Терентий Мальцев, пренебрежение ими тяжело отразилось на поднятой в 1950-е годы целине. А точное земледелие применялось в Тверской губернии, например, еще в XIX веке, о чем напоминал нам тверской писатель Владимир Петров.

Отравленную химикатами почву не так-то просто вылечить: растущая на ней трава вбирает в себя яды, траву дают на корм скоту, и часть ядов переходит в навоз, который вывозится на поля…

И все же у нас есть все возможности полностью перевести сельское хозяйство на передовые, щадящие природу технологии!

Почва в городах часто бывает загрязнена сильнее, чем в сельской местности. Когда было решено вывести из Москвы Кусковский химический завод и на его месте построить жилой квартал, оказалось, что грунт там пропитался ядовитыми химикатами на глубину до 8 метров.

БЕЗЛЕСИМ РОССИЮ

Хищническое истребление российских лесов – давняя проблема. Еще Достоевский сокрушался:

«Теперь безлесят Россию, истощают в ней почву, обращают в степь и приготовляют ее для калмыков. Кто это делает? Купечество, скупающее землю, и старинное дворянство – помещики… Идея о детях, идея об отечестве, о будущем идеале – все эти идеи не существуют, разбиты, подкопаны, осмеяны… Но человек, истощающий почву с тем, чтоб «с меня только стало», потерял духовность и высшую идею свою. Может быть, даже просто не существует». И эти «несуществующие люди» не могли понять суть процесса и сделать вывод уже чисто экономический: «А без лесов ведь и финансы понизятся в страшном размере…».

Такие явления свидетельствовали о забвении судеб страны ради сиюминутной выгоды, о несовместимости частной собственности с интересами нации и государства, об угрозе нового рабства для народа России, прежде всего для ее крестьянства:

«Вот Россию безлесят, помещики и мужики сводят лес с каким-то остервенением. Положительно можно сказать, что он идет за десятую долю цены, ибо – долго ли потянется предложение? Дети наши не успеют подрасти, как на рынке будет уже в десять раз меньше леса. Что же выйдет, – может быть гибель. А между тем, подите, попробуйте сказать что-нибудь о сокращении прав на истребление леса и что услышите? С одной стороны, государственная и национальная необходимость, а с другой – нарушение прав собственности. Две идеи противуположные… Вон жиды становятся помещиками, – и вот, повсеместно, кричат и пишут, что они умерщвляют почву России, что жид, затратив капитал на покупку поместья, тотчас же, чтобы воротить капитал и проценты, иссушает все силы и средства купленной земли. Но попробуйте сказать что-нибудь против этого – и тотчас же вам возопят о нарушении принципа экономической вольности и гражданской равноправности. Но какая же тут равноправность, если тут явный и талмудный Status in statu («государство в государстве») прежде всего и на первом плане, если тут не только истощение почвы, но и грядущее истощение мужика нашего, который, освободясь от помещиков, несомненно и очень скоро попадет теперь, всей своей общиной, в гораздо худшее рабство и к гораздо худшим помещикам – к тем самым новым помещикам, которые уже высосали соки из западнорусского мужика, к тем самым, которые не только поместья и мужиков теперь закупают, но и мнение либеральное…».

И далее: «Уничтожается природа. Уничтожается впечатление гармонии целого в природе».

В чем же Достоевский видел причины неблагополучного хода жизни России? Во-первых, это торгашество (термина «рыночная экономика» тогда еще не существовало) и его синоним «жидовство», и, во-вторых, низкопоклонство высших слоев российского общества перед Западом.

Достоевский пояснял что выражения «жид», «жидовство» не относились им только к евреям, а лишь обозначали известную идею, понятие, направление, характеристику века, когда «чуть-чуть не весь нынешний мир полагает свободу в денежном обеспечении и в законах, гарантирующих денежное обеспечение…». Этому греху подвержены и иудеи, и православные, и Достоевский писал о «жидах, христианских и нехристианских…» (выделено мной. – М.А.)».

Но Достоевский не стеснялся говорить и о том, что именно евреи наиболее активно способствовали распространению в мире этой идеологии и практики торгашества (об отношении писателя к «еврейскому вопросу писали много раз). Впрочем, это и признавал гениальный мыслитель, еврей Карл Маркс.

Сатирический образ такого «несуществующего человека», который подрывал самые основы жизни «людей существующих», создал Салтыков-Щедрин, описав проект «О предоставлении коллежскому советнику Порфирию Менандрову Велентьеву… в беспошлинную двадцатилетнюю эксплуатацию всех принадлежащих казне лесов для непременного оных, в течение двадцати лет, истребления». Такого новоиспеченного финансового гения мог превзойти только тот, кто выступил бы с проектом уже «повсеместного опустошения». Похоже, именно такую цель и поставили перед собой и нынешние российские либералы.

О разбое, царящем ныне в лесном хозяйстве России, написаны тысячи статей. Хотя внешне с лесами в стране обстоит благополучно: на долю России приходится четверть всех лесов планеты, лесом покрыто две трети ее территории. И это лесное богатство используется всего на 22 процента: ежегодный прирост древесины составляет 920 миллионов кубометров, а вырубается всего 181 миллион. Но прирост приходится в основном на отдаленные районы, где нет ни жилья, ни удобных путей сообщения, а вырубка, причем хищническая, ведется в зоне доступности железных и автомобильных дорог и судоходных и сплавных рек.

Леса Сибири и Дальнего Востока вырубались, в основном частниками и незаконно, и необработанный «кругляк» за копейки отправлялся в Китай, Корею или Японию, леса Карелии служили дешевой сырьевой базой для лесоперерабатывающей промышленности Финляндии. А мебель Россия закупала за границей, в том числе в странах, куда она продавала лес. Необъятная Россия за свои лесные богатства выручает в десятки раз меньше денег, чем та же маленькая Финляндия.

Особенно варварски леса уничтожались там, где они сдавались в аренду иностранцам. Те вывозили не только стволы деревьев (особенно охотясь за кедром и другими ценнейшими породами), но использовали и ветки, и кору, и хвою, выдирали корни, так что после них оставался безжизненный лунный пейзаж, и на рекультивацию этих земель уйдут десятилетия.

Беспощадному истреблению подверглись в годы либерального правления леса Подмосковья и возле других крупных городов, где освобождались площадки для сооружения вилл и дачных поселков новых «хозяев жизни».

А ведь истребление лесов влечет за собой обмеление рек, утрату мест сбора ягод и грибов, обеднение флоры и фауны, уменьшение притока чистого воздуха, обезображивание пейзажей.

Нередко доходит дело до того, что вырубаются леса в городах. Даже в Москве частники все время покушаются на городские парки и заповедные леса, в Петрозаводске предполагается вырубить единственный крупный лесной массив ради строительства на освобожденном месте крупного торгового центра[86].

ПРИВЕДЕМ СТРАНУ В ПОРЯДОК!

Видов и способов разрушения окружающей среды множество. Миллионы жителей городов страдают от шума, создаваемого автотранспортом, воздушным транспортом, производственными процессами. Сильный шум может вызывать болезни вплоть до инфарктов (особенно разрушителен постоянный шум, которого человек не замечает, потому что «привык»). Специалисты говорят даже о «зрительном загрязнении» городов, когда убогая архитектура серьезно влияет на самочувствие, и это вредит здоровью людей. Всех этих бед не перечислить, ясно одно: надо решительно менять экологическую обстановку в стране.

Кое-что в этом отношении начали делать в 2008 году. Вернусь к выступлению Грызлова на встрече думцев с Путиным. Там было сказано о федеральной программе «Чистая вода». Она «включает в себя много аспектов: очистка воды в системе водоканалов, доставка воды к местам проживания, обязательное создание фильтров, которые будут поставлены в каждом многоквартирном доме, на каждый подъезд и так далее. Разговор также идет о бутилированной чистой воде, которая, к сожалению, сегодня… на 50 процентов фальсифицирована в продаже».

Даже простая очистка воды (чаще всего – путем хлорирования, хотя что такое превышение содержания хлора в воде, почувствовали сотни посетителей аквапарка в Санкт-Петербурге, попавшие после купания в больницы), как уже говорилось, может увеличить продолжительность жизни россиян на 7 лет. Еще больший эффект дает внедрение современных инновационных систем очистки – без использования хлора. В ней пропущенная через фильтр с наносорбентом вода обеззараживается и по своему минеральному составу становится похожей на родниковую. А главное – из воды удаляются тяжелые и радиоактивные изотопы, что делает ее по настоящему целебной. Вода, которая не будет содержать дейтерия и трития, скорее всего, удлинит человеческую жизнь на десятки лет. Ибо вода – основа жизни, мы состоим из воды. Такая технология уже третий год работает в Череповце, и местный «Водоканал» впервые в России разливает эту чистейшую питьевую воду в бутылки.

Какая бы хорошая вода ни вытекала с очистных сооружений – водопроводная сеть любого крупного города проложена десятилетия назад, и легко представить, что течет по тамошним трубам. В целом по стране лишь один процент проб питьевой воды (не на станциях очистки, а из кранов в квартирах потребителей) полностью соответствовал международным стандартам. Даже в Москве воду из крана во многих домах можно пить только после кипячения.

Специалисты резонно задают вопрос: «А надо ли доводить всю воду до природного состояния, затрачивая на это огромные средства?» Ясно, что к воде для питья и к воде для смыва унитаза в отношении ее чистоты должны предъявляться разные требования. Поэтому необходимо не только заменить старые, проржавевшие трубы на новые (например, на полимерные), но и создавать системы отдельного питьевого водопровода.

Далее на встрече думцев с Путиным Грызлов говорил о необходимости «решать вопросы по очистке от жидких радиоактивных отходов. Это задача важна и экологически. Думаю, что те районы, в которых сосредоточены эти отходы, в частности, Челябинская область, Теченский каскад, ряд других территорий, имеют право жить в благополучной экологической обстановке».

Но эти и другие вопросы экологии были пока еще только поставлены, а не решены. И правильно решить их невозможно, пока не будут выявлены коренные причины экологического неблагополучия в стране и в мире. И надо заметить, что некоторые российские борцы за здоровую природную среду близко подошли к пониманию этих причин.

Врач и эколог Б. М. Ханжин, сообщивший приведенные выше данные о загрязнении Каспия, высказал и свое мнение о путях исправления катастрофического положения:

«Северный Каспий – это мирового значения уникальнейший нагульный водоем. Совершенно ясно, что совместить в одном месте нагул высокоценной рыбы, в первую очередь осетровых, и добычу нефти на акватории Северного Каспия невозможно, даже при самых современных технологиях.

А вот если прекратить загрязнять Каспий и воды матушки Волги (как и других рек, впадающих в Каспий), если сегодня выгнать с Северного Каспия нефтяные компании и не допускать промысловый лов осетровых в море, как это было до недавнего времени, и восстановить государственную монополию на добычу, производство и продажу рыбной продукции, то от реализации одной только черной икры воскрешенного таким образом осетрового стада страна могла бы получать прибыль в 3,5–4 миллиарда долларов в год (в ценах 70-х годов XX века), что гарантировало бы жителям волжских берегов изобилие их обеденного стола, улучшение здоровья и полное обеспечение энергоресурсами и недостающим сырьем… на протяжении всего того времени, пока на Земле сохраняется жизнь. Какая добыча серы, газа или нефти может сравниться с такими головокружительными поступлениями в казну, а ведь запасы газоконденсатного сырья в Прикаспийской низменности исчерпаются через 30, максимум 49 лет, уйдут ЛУКОЙЛы, оставив после себя экологическую пустыню».

По мнению Ханжина, для изгнания компаний-хищников с Каспия не потребуется даже использовать административный ресурс:

«А пока, до того, как вся эта нефтехимическая нечисть не будет изгнана из Волго-Каспийского региона, Чубайс должен платить за то, что лишили рыб их родильных домов и нарушают режимы пропусков волжской воды через гидроэлектростанции на Волге. А ЛУКОЙЛ и другие нефтяные хищники, набросившиеся на Каспий, по всем законам обязаны платить за вызванные ими загрязнения и нанесенный ущерб биоте Волго-Каспийского региона. Вся эта нефтегазовая камарилья должна заплатить за гибель биологических ресурсов Волги и Каспийского моря и компенсировать утерянную рыбодобычу богатейшего мирового значения водного бассейна. Лукойлам придется многие десятилетия отрабатывать, чтобы оплатить нанесенный ими ущерб».

Действительно, стоит лишь представить, как ЛУКОЙЛу предъявят счет хотя бы только на те 3,5–4 миллиарда долларов, которые стоит погубленная ими икра осетровых, чтобы понять, что компании-хищники сразу же сами убегут из региона. Значит, задача в принципе разрешима: хищники должны не символические штрафы платить за причиненный ими ущерб природе и смежным отраслям хозяйства, а возмещать реальную стоимость убытка.

«Где он, экономический расчет? Отчего поражены близорукостью правительство и парламент Российской Федерации?»

КОММЕРЧЕСКАЯ ТАЙНА АНТИТОВАРА (ГЛАВНОЕ «НОУ-ХАУ» РЫНКА)

Наш соотечественник М. К. Берестенко в дополнение к категории «товар» ввел категорию «антитовар», которая должна учитывать вред, приносимый производством данного товара. То есть, всякое производство есть не просто производства товаров, как это считается в политической экономии, но и производство антитоваров, и стоимость продукции предприятия должна определяться как разность исходной стоимости товара и стоимости антитовара. Это была стройная теория, которая рассматривала различные ситуации, в том числе, например, экспорт антитовара из стран Запада в Россию, который мы не учитываем, хотя он представляет для нас прямой убыток. Приведу несколько положений из этой книги Берестенко:

«Для понимания рыночного «ноу-хау» ключевым является то обстоятельство, что производство товара всегда сопровождается производством антитовара.

В экономических науках товаром называется продукт труда, который имеет потребительную стоимость (то есть, обладает способностью удовлетворять какие-либо потребности людей) и предназначен для обмена.

Соответственно, антитоваром мы будем называть результат труда, создающий отрицательную потребительную стоимость. Вместо того, чтобы удовлетворять потребности, он приумножает проблемы и создает дополнительные потребности. Уже по самой своей природе антитовар предназначен для других: ведь производитель не желает его потреблять.

Стихийно антитовары осознаются, в первую очередь, как экологические проблемы (из-за вредных отходов производства). Однако антитовары порождаются везде. Экологического характера являются самыми многочисленными, но не единственными. Например, антитоваром порнопродукции являются не родившиеся дети, так как увеличивается доля женщин, которые могли бы стать матерями, но стали проститутками.

Антитовар – не исключение, не случайность, а правило. По мере того как рыночная экономика все больше и больше оккупировала планету, наряду с ростом производства товаров увеличивалась и масса антитоваров. Сейчас она стала столь чудовищной, что волей-неволей часть антитоваров приходится потреблять систематически и самим «рыночным» цивилизациям. Казалось бы, что в сложившейся ситуации теоретики и практики рынка должны вплотную заняться анализом столь существенного явления.

Но они не хотят раскрывать «ноу-хау» и терять прибыль. Ведь антитовар имеет отрицательную потребительную стоимость и за его сбыт (то есть, за избавление от него) необходимо платить. Поэтому на антитовар наложено табу, он изгоняется не только из рынка, но и из рыночной экономической науки. Ее жрецы делают вид, что антитовара не существует. А там, где его уже совсем не спрятать, дело представляют как некую частность, случайность, небрежность, а не всеобщую закономерность.

Три свойства антитовара существенны для дальнейшего анализа.

Во-первых, антитовар, как правило, совсем непохож на свой товар. Например, если товар – деловая древесина, то антитовар – обмеление рек, оскудение фауны и т. д.

Во-вторых, по абсолютной величине отрицательная потребительная стоимость антитовара может равняться и даже превосходить (и во много раз) положительную стоимость товара. Ныне общая отрицательная стоимость антитоваров вполне соизмерима со стоимостью произведенных товаров. Отсюда же следует, что реальная общественная польза производства определяется балансом товаров и антитоваров, а не одним изобилием первых.

В-третьих, товар и антитовар могут достаться разным потребителям. Например, обмеление рек и эрозию почв приходится потреблять не обязательно тем, кто потребляет деловую древесину. Это могут быть люди из разных стран и даже разных поколений.

Нормальное общество должно иметь полноценный рынок, на котором оплачивается как товар, так и антитовар. А в «цивилизованных» странах рынка антитоваров практически нет. Значит, «рыночная экономика» не является тем, чем ее называют. Рынка там нет, есть полурынок, на котором продаются товары, но отнюдь не антитовары. В этом и заключается главное «ноу-хау» рынка. Поэтому более точным будет название «товарно-продажная экономика» (ТПЭ).

Если фирмы и страны ТПЭ всячески рекламируют свои товары, то антитовары они стремятся оставить непроданными или отдать бесплатно. Между тем отдавать бесплатно свой антитовар – все равно что брать бесплатно чужой товар. Если признать, что прибыль равна выручке минус производственные издержки минус затраты на продажу произведенных антитоваров, то многие процветающие фирмы окажутся не только с гораздо меньшим барышом, но просто убыточными. С учетом антитовара потускнеют достижения и так называемых «развитых» стран. Граждане этих стран составляют менее одной пятой от населения планеты, а производимый ими антитовар поставляется остальным четырем пятым.

Все эти данные приводят нас к трудновоспринимаемому выводу: товарно-продажная система хозяйствования является чрезвычайно неэффективной. Настолько неэффективной, что даже в самых процветающих странах можно поставить под сомнение ее способность не только к расширенному воспроизводству, но даже к простому, если пресечь бесплатные поставки антитовара.

В СССР ввоз антитоваров к нам был ограничен. Но СССР сам производил огромное количество антитоваров, которые, в отличие от Западных цивилизаций, практически не вывозил. Огромная территория плюс приученные ко многим невзгодам люди позволяли руководству долгое время планово игнорировать антитовары во имя конъюнктуры. Но антитоварная масса неумолимо приближалась к своему критическому объему. В этих условиях новое руководство в 1985 году начало «тушить огонь керосином»: были созданы все возможности для небывалого ввоза антитоваров и ускорения собственного их производства. Потенциальный кризис был искусственно превращен в реальную катастрофу.

Объяснение такой загадочной вещи, как вывоз товаров и капиталов из развитых стран в слаборазвитые, очень простое: наряду с экспортом товаров происходит бесплатная передача антитоваров.

Экологические законы США являются одними из самых жестких. Но они имеют только местное назначение, и граждане США не несут ответственности за экологические последствия своих действий, совершенных за пределами национальной территории! Налицо откровенная ориентация на вывоз антитовара.

Рынка антитоваров нет потому, что государство не создает для этого условий. Государство бизнесменов выражает интересы товарно-продажной экономики и материализует табу на антитовар, подавляет естественный рынок в соответствии с известным нам теперь «ноу-хау».

Что касается России, то необходимость изменения курса диктуется некорректными попытками скопировать нашу экономику с хозяйственной структуры Запада, которая имеет хорошо отлаженную систему безрыночного бесплатного сбыта антитоваров.

Такую систему мы не можем создать не только по моральным соображениям, но и ввиду имеющегося соотношения сил в мире. Вместо бесплатной передачи наших антитоваров другим мы будем сами бесплатно получать чужие во все возрастающих количествах. А чтобы перейти от утопий к реальному улучшению жизни, надо вместо мифического рынкотворчества строить реальный рынок товаров и антитоваров. У страны достаточно сил для самообеспечения, если только мы не будем подпитываться чужими антитоварами. Переделывать весь мир – не наша задача. Но внутри страны и в отношениях с другими странами мы должны навести порядок сами, исходя из наиболее жизнеспособного принципа: на чужое не заримся, но своего грабить не позволим.

Для создания рынка антитоваров необходима система, не позволяющая бесплатно отдавать антитовары или оставлять их «непроданными». Главным элементом здесь является введение единого государственного компенсационного (восстановительного) налога за использование и расходование природных и людских ресурсов (вместо существующих налогов, взимаемых за создание общественных благ). Компенсационный налог – главнейшее условие для обеспечения саморегулирования экономики.

Но главным препятствием на пути к естественному рынку являются руководящие и пропагандистские силы, которые выдают ложный рынок за настоящий. Люди, которые зовут нас к рынку и утверждают, что они – его знатоки, на самом деле не замечают отсутствия половины рынка – рынка антитоваров. Это может быть объяснено или их интеллектуальной слепотой, или же заведомым мошенничеством. И в первом, и во втором случае они не имеют права руководить страной и поучать других. Поэтому все руководящие посты в стране, все средства массовой пропаганды необходимо освободить от таких людей полностью и немедленно.

При оценке сроков и механизмов такой перестройки экономики необходимо учитывать исключительную слабость наших экологических служб в деле защиты окружающей среды и практическое отсутствие служб для защиты человеческой среды (если не считать служителей культа, которые делают это через пень-колоду). Тем не менее государственный компенсационный налог в экологической части может быть введен в действие в течение полугода – была бы только власть народа».

Статья Берестенко была опубликована в журнале «Русская мысль» № 3-12 за 1993 год. В 2006 году вышла книга Берестенко «Отвяжись плохая жизнь, привяжись хорошая!», куда названная статья вошла как один из параграфов, элементов новой системы экономики как науки. Но табу, о котором говорилось в статье, продолжает действовать, молчание вокруг антитовара почти гробовое. А между тем открытие Берестенко – это очень серьезный прорыв в экономической науке, особенно важный именно для решения проблем экологии. На основе этой теории можно было бы проводить те расчеты, о которых мечтает Ханжин. Но этого пока нет, и такие борцы за сохранение природы, как Ханжин, приходят прямо-таки к апокалипсическим выводам:

«Может, и взаправду страшно таинственные и всемогущие силы решили уничтожить Россию и все живое в Волго-Каспийском бассейне? Или сам Бог решил приблизить конец света?

ЛУКОЙЛ и другие нефтяные, в том числе и иностранные, компании вычерпают нефть и уйдут, оставив после себя невосстановимое для жизни, опасное для всего живого пространство. Слишком поздно мы поймем, что деньги и нефть употреблять в пищу нельзя.

Вместе с уничтоженной рыбой погибнем и мы, и даже проклясть нас будет некому».

И Ханжин подводит итог своим рассуждениям, высказываясь о причинах этого безумия:

«Корень зла всех этих отступлений от Конституции, однако, состоит в том, что все мировое сообщество живет и работает в условиях рынка, т. е. в условиях жестокой конкурентной борьбы сошедших с ума волчьих (правильнее сказать – крысиных) стай. Ибо согласно выводам международных экологических конференций и форумов, и как о том свидетельствуют исследования ряда лауреатов Нобелевской премии по экономике, основным орудием разрушения Природы и социальной гармонии среди людей является современная финансово-экономическая система, заразившая подобно СПИДу весь мир. Императивом времени является требование на втором Нюрнбергском процессе немедленно осудить и тотчас запретить как преступление против человечества современную финансово-экономическую рыночную систему. Этого требует не столько марксистская идеология, сколько сама Природа. В противном случае в ближайшие 20–30 лет деградация человека как биологического вида может стать необратимой. Генетическая деградация человечества уже началась».

Редкий врач или эколог поднимается до такого уровня обобщения причин нашего надругательства над Природой, над самими основами разумного строя жизни, как это удалось Б. М. Ханжину. Да, мировая финансово-экономическая рыночная система, конкуренция, а в конечном счете – частная собственность на средства производства, выражением которой и служит рынок, – корень бед. Господство мировой финансовой олигархии, а также буржуазный способ жизни, «общество потребления» – вот что губит природу, мешает человеку заглянуть за дела сегодняшнего дня, задуматься о будущем, а тем более о вечном, в конечном счете делает человечество безумным и обрекает его на самоуничтожение. И эти слова врача-эколога звучат как приговор капиталистической системе и разным ее пережиткам, отравляющим жизнь людей в капиталистических, посткапиталистических и постсоциалистических формациях. И сегодня, как и 150 лет назад, остается справедливым вывод Маркса: капитализм развивает производительные силы, но лишь таким образом, что подрывает главные условия производства: землю и рабочего, природу и человека.

Еще раньше, в 1984 году, сходные мысли в высокохудожественной форме, особо отмечая мертвящее воздействие мира торгашества на людские души и долг честного человека противостоять этому, высказал поэт Анатолий Передреев:

Все беззащитнее душа В тисках расчетливого мира, Что сотворил себе кумира Из темной власти барыша. Все обнаженней его суть, Его продажная основа, Где стоит все чего-нибудь, Где ничего не стоит слово. И все дороже, все слышней В его бездушности преступной — Огромный мир души твоей, Твой гордый голос неподкупный. Звучи, божественный глагол, В своем величье непреложный, Сквозь океан ревущих волн Всемирной пошлости безбожной… Ты светлым гением своим Возвысил душу человечью, И мир идет к тебе навстречу, Духовной жаждою томим…

Проблема эта – всемирная. Сегодня уже пора осознать, что сохранение биосферы, самой жизни на Земле должно стать предметом сознательных и целенаправленных усилий всего человечества. Посмотрим сначала, как обстоит дело с этим «у них», на Западе, а потом вернемся к коренным причинам экологического неблагополучия в своем Отечестве.

ПОМОЖЕТ ЛИ НАМ ОПЫТ ЗАПАДА?

Запад, каким он сложился в наши дни, на первое место ставит требования жизненного комфорта и, естественно, благоприятной экологической обстановки в своих странах. Он добился в этом отношении значительных успехов. В Великих озерах США, прежде напоминавших сточную канаву, в водах Рейна, ранее сильно загрязненного, появилась рыба. С переводом промышленных предприятий и тепловых электростанций с угля на газ (получаемый Европой в значительной мере из России) стал чище воздух в городах. (Зато Россия, чтобы высвободить больше газа на экспорт, переводит свои ТЭЦ с газа на уголь.)

Деятели Запада любят укорять россиян: дескать, ваши люди дико ведут себя в отношении природы, бросают мусор на улицах и в пригородах. У них, у цивилизованных, никто не бросит бумажку мимо урны, так уж они воспитаны, к тому же подобный проступок наказывается солидным штрафом. «Русские, вашу природу надо спасать от вас самих!» – восклицают они.

Однако в соответствии со своей хищнической природой, Запад не ставит задачу оздоровления экологии планеты. США, например, не присоединились даже к Киотскому протоколу, предусматривающему сокращение вредных выбросов в атмосферу. По большей части остались на бумаге и основные решения Всемирной конференции по охране окружающей среды 1992 года в Рио-де-Жанейро. Хищник не может преодолеть свой эгоизм и подняться до осмысления общечеловеческих интересов. Страны Запада максимально улучшают условия жизни у себя дома, но не уничтожают вредные производства, заменяя их на более щадящие природную среду, а выносят их в страны «третьего мира» (и выносили их в Россию, пока в ней у власти оставались либералы). То, что мир един, а потому нельзя остаться в безопасности, отгородившись от него границами и таможенными постами, до сознания не только рядовых граждан, но и интеллектуалов и лидеров стран аккуратного и лицемерного Запада доходит с большим трудом.

Создается впечатление, что уму германских народов, особенно англосаксов, присущ какой-то органический порок, мешающий им воспринимать мир таким, каков он есть. Пока Запад был на подъеме, создавал колониальные империи, ощущал, пусть и в людоедской форме, свою цивилизаторскую миссию в мире («бремя белого человека», по Киплингу), эта ущербность англосаксонского ума не так бросалась в глаза, хотя и тогда там зарождались безумные идеи, вроде теории происхождения видов Дарвина. (Эволюция, а также выживание сильнейших – это факт, но никто еще не зафиксировал возникновение при этом нового вида.) В наши дни очень популярна теория Хантингтона о столкновении цивилизаций. У него цивилизации – это монады, сталкивающиеся, но не взаимодействующие. Но сейчас, когда человечество оказалось на краю пропасти и необходимы общие усилия для его спасения, англосаксы проявляют такую степень умственного оскудения, что поневоле приходит мысль: они объективно скатываются на положение «низшей расы» (может быть, это судьба наказывает их за то, что в недалеком прошлом они другие народы считали «недочеловеками»?).

Страны «золотого миллиарда», считающие уровень потребления материальных благ самым важным показателем достигнутого прогресса, стремятся этот уровень повышать. Отсталые страны, например, африканские, завидуют народам-счастливцам и хотели бы жить так же сытно и комфортно, как и они. Пока им приходится просто выживать, их больше занимают собственные межплеменные конфликты, чем глобальные проблемы, и им не до высоких материй и философских рассуждений.

Глобальные задачи можно правильно решать только при условии обладания глобальным мышлением. И это качество, которое всегда было присуще русскому уму, который есть прежде всего ум здравого смысла (несмотря на то, что нас часто бросает из крайности в крайность). Именно нашему народу, видимо, придется возглавить борьбу за спасение человечества. И дело здесь не в одной только русской культуре, перед которой преклоняется весь мир. Наш народ – это «народ Общего Дела». Русский народ, особенно в советский период своей истории, накопил огромный опыт великих, исторического значения, дел, выработал социальные технологии мобилизации громадных людских масс на решение задач, которые казались всему миру неразрешимыми.

Правда, в экологическом отношении мы, ради выживания страны проводя форсированную индустриализацию и решая задачи обороны, запустили Россию. Но теперь, обеспечив свою безопасность в военном отношении и осознав степень экологических угроз, можем с той же энергией, с какой решали задачи индустриализации и обороны, взяться и за преображение России, превращения ее в самую привлекательную для жизни страну. И в международном плане России, а не какому-нибудь Римскому клубу, должна принадлежать инициатива в постановке глобальных задач в области экологии. А у Запада можно заимствовать отдельные технические решения для улучшения экологии, но не его подход к проблеме в целом.

СОЗИДАТЬ, НО НЕ СЧИТАТЬ СЕБЯ БОГОМ

Сам же Маркс внес уточнение в свой названный выше закон (о губительном характере капиталистического прогресса), отметив, что человек оставляет после себя пустыню, если его деятельность «не направляется сознательно». Но, оказывается, если преобразование природы человеком и направляется сознательно, на основании продуманных проектов (как это было, например, при сооружении каскада ГЭС на Волге), результаты в конечном счете все равно могут быть катастрофическими. И в нашей стране, при плановом хозяйстве, индустриализация, проводившаяся без учета требований экологии, обернулась своеобразной войной промышленных монополий против народа. В итоге многие города и целые регионы России, как мы видели, превратились, по сути, в зоны, непригодные для жизни людей.

Надо принимать судьбоносные решения не в обстановке спешки и руководствоваться при этом неоспоримыми критериями.

Этому вопросу посвящена статья директора лаборатории «Проблем устойчивого развития» Юрия Дмитриева «Демократия с позиций науки»[87], главные идеи которой изложены следующим образом:

«Сохранение земной цивилизации во времени следует признать критерием истины в последней инстанции. Это позволит создать векторную социальную науку, в которой проблема понятийного аппарата получает решение через ориентацию терминов и понятий на цивилизационный приоритет. Смысл самого познания «для чего» как отличительный признак социальной науки также определяется ориентацией на принятый критерий. Декларирование наукой приоритета выживания земной цивилизации, очевидно, есть не что иное, как продолжение индивидуального инстинкта самосохранения, заложенного в природе человека и предопределяющего его поведение. У человечества же в целом такого инстинкта не существует, и потому сегодня приоритет выживания индивидуума доминирует над общечеловеческим. И именно это доминирование привело в итоге цивилизацию в экологическую пропасть. Если не удастся провести цивилизационный референдум и согласовать индивидуальный и общечеловеческий приоритеты выживания, человечество обречено на гибель без альтернативы.

В этом контексте необходимо отметить историческое значение ведущих мировых религий. Фактически в условиях отсутствия научной теории именно они провели человечества сквозь темноту истории с помощью нравственных принципов – заповедей, которые не потеряли актуальности и к началу третьего тысячелетия. Однако религия не может дать человечеству теории развития, конституции и законотворческой основы общества будущего. Это обязана сделать только наука».

Кстати сказать, сама концепция устойчивого развития, принятая международным сообществом и изучаемая в лаборатории Ю. Дмитриева, подвергается критике, например, в статье Анатолия Грешневикова и Михаила Лемешева «Подоплека «устойчивого развития»[88]. Она не отражает мысль о том, что «виновником угрожающей существованию человечества экологической ситуации в мире является расточительный и разрушительный образ жизни немногочисленной его части – «общества потребления», хищнические законы рынка и что человечество имеет шанс на выживание только в том случае, если в своем развитии откажется от гибельного пути, по которому шел, продолжает идти и который навязывает другим западный мир, представляющий богатое меньшинство человечества.

Реальное содержание концепции устойчивого развития (КУР), как показали события, уже не основывается на приведенных положениях и выводах. Фактически признается развитие дискредитировавших себя рыночных отношений как магистральный путь национального экономического развития и международных экономических отношений. Несмотря на декларации, практически закрепляется курс на увеличение разрыва в уровне жизни богатого меньшинства и бедного большинства. В КУР отсутствуют реальные предпосылки для снятия угрозы существования современной цивилизации, обеспечения потребностей нынешнего и будущих поколений в области развития и сохранения природной среды. Наоборот, Запад использует обеспокоенность мирового сообщества стремительным ухудшением социально-экономического положения в большинстве стран мира, ростом экологических проблем для усиления своего контроля в развивающемся мире и завоевания господствующих позиций в странах бывшего СССР».

Дело, как видим, не только в том, чтобы освободить страну от власти либералов, – нужно переломить тенденцию, сложившуюся на протяжении по крайней мере трех столетий. А это – задача не только политическая или технологическая, но и мировоззренческая, какие разовым актом, декретом или запретом, не решаются.

Люди создали такие производительные силы (главным элементом которых они сами и являются), что справиться с ними не в состоянии и оказываются жертвами порожденного ими технического прогресса. Значит, люди в массе своей еще мало развиты, едва вышли из животного состояния, пережитки которого еще во многом определяют их интеллектуальный и нравственный облик. Как писал еще Ф. Ницше, культура – «лишь тонкая кожура над раскаленным хаосом» звериного начала в человеке.

И тут снова стоит обратиться к идеям бывшего президента республики Саха-Якутия Михаила Николаева. На этот раз к его статье «Природа – человеку, человек – природе»[89], в которой раскрывается новая сторона его суждений о проблемах экологии.

Николаев не раз «убеждался в истинности северного поверья: там, где поселяется человек, земля облагораживается. Даже в наше время выделят порой человеку бросовый участок, а он построит свой дом, обзаведется хозяйством – и не узнать землю. При этом, чем богаче живет человек, тем богаче вокруг него земля.

Особенно хороши якутские оазисы-аласы [луга, образовавшиеся посреди тайги].

На аласе одно или несколько рыбных озер, где охотно расселяется водоплавающая дичь. Тайга богата крупным и мелким зверем, птицей, ягодами, грибами. Здесь все как бы уготовано для жизни человека. И якуты с незапамятных времен обживали аласы небольшими поселениями наподобие хуторов. Пастбища на аласе, водопой из озер позволяли содержать значительное количество скота, лошадей, заниматься земледелием… Считалось нормой подкормить зверя, чтобы не покидал свою территорию… Выработанные веками гуманные нормы охоты и рыболовства негласно, но очень жестко регулировали промысел… Словом, на аласе человек и природа взаимодополняли и обогащали друг друга, достигали той гармонии, истинное значение которой человечество только-только начинает осознавать». Суть этой системы хозяйствования заключалась в создании некоего подобия «вечного двигателя»: алас обеспечивал возможность обеспеченной жизни людей среди неоскудевающей природы на вечные времена.

Увы, навязанный якутам в период индустриализации и «плюс химизации всей страны» стиль хозяйствования, привел к разрушению системы аласа. «Одурманенный бредовой идеей покорения, а не познания и сохранения природы, человек с каким-то злобным азартом принялся разрушать Север… с особой жестокостью расправляются с северной землей люди, выросшие в других природных условиях… Рожденная в Центре идея укрупнения деревень сгубила якутский алас. Крестьян из небольших поселений перевели в поселки на несколько тысяч человек. Общественный скот загнали в большие коровники на сотни голов каждый. Результаты новшества сказались сразу: из-за нехватки пастбищ резко сократилось поголовье скота в личных хозяйствах. Коровники стали отравлять почву и водоемы. Ближний лес пошел на дрова – «тайга отступила». Тяжелая техника для доставки кормов и воды изуродовала землю, лес». Разрушена не только система оленеводства, но и образ жизни коренных народов.

Делалось все это не по злому умыслу, а с убеждением, что отсталым народам Севера несут свет новой жизни и высокую эффективность экономики. Но эти «цивилизаторы» в глазах коренных жителей выглядели невежественными и тупыми варварами. Тех же северян, кто протестовал против насилия над природой и людьми, зачисляли в «буржуазные националисты» со всеми вытекающими из этого трагическими последствиями.

Сейчас уже нет смысла говорить о том, кто был виноват в разрухе, учиненной на Русском Севере. Нужно осмыслить уроки прошлого и заложить основы разумного хозяйствования на будущее. И тут может помочь следующий тезис Николаева: «Северный человек раздвинул границы своего миропонимания от аласа, урочища до планетарного масштаба». И этому новому миропониманию не грех поучиться остальному человечеству.

«Мы чувствуем, – продолжает Николаев, – что придет время, когда удастся в полной мере оценить и определить не только экономическую, но и нравственную стоимость нашего территориального пространства». В частности, надо взять на вооружение якутский опыт выделения резервных территорий – «этих естественных безотходных суперэкологических систем очистки природы, своего рода банков уникальных экосистем для очистки разрушенных человеком природных комплексов. Наши люди имеют естественное право на здоровую жизнь в гармонии со здоровой природой». Поэтому экологические преступления надо рассматривать как нарушение самых фундаментальных прав людей. И люди «всячески будут добиваться исполнения своих прав, ибо у них другого способа выжить не существует… Север должен получать только высокие, безотходные, экологически чистые космические технологии… Северные свалки должны исчезнуть, превратившись в полезное сырье для переработки». Вполне соглашаясь с последними тезисами, хотели бы только отметить, что их давно пора распространить на всю российскую экономику.

Не исключено, – полагает Николаев, – что северяне, обладающие уникальным опытом жизнедеятельности в экстремальных природных условиях, «со временем будут самыми подготовленными к жизни по модели устойчивого развития, имея традиционно высокую экологическую культуру, минимальные потребности, умение подчинять свои интересы общим интересам. Все это наиболее характерные черты будущей цивилизации, которой предстоит жить в равновесии с природой». Препятствием для ее наступления служит и «засилье в общественном сознании россиян стереотипов потребительства, невысокий уровень экокультуры масс». (При этом, как отмечают некоторые исследователи, именно в наши дни, вследствие навязанного нам господства рыночных отношений, русские стали едва ли не самым индивидуалистическим и подверженным эпидемии потребительства народом в мире.)

И все же Николаев убежден: «ради благополучия будущего необходимо пожертвовать эгоистическими устремлениями настоящего, пусть даже и в ущерб интересам сегодняшнего населения планеты. Футурулизация настоящего – неотложная необходимость нашего Времени, она должна органично войти в государственную политику, в систему образования и воспитания. Другого ведь не дано».

Да, проблема настолько острая, что в 2008 году даже Ватикан решил, что семи смертных грехов, установленных Библией, уже недостаточно для обуздания безнравственности и потребительской оргии современного общества, и он расширил этот перечень до двенадцати, включив в него и «загрязнение окружающей среды»[90].

НОВАЯ ЭКОНОМИКА И НОВАЯ ЭКОЛОГИЯ

Но, думается, всего сказанного выше недостаточно. В Новой России каждое хозяйственное мероприятие будет оцениваться и с точки зрения экологии, а требование утилизации продуктов производства станет универсальным. О том, как это будет выглядеть на практике, я писал (с некоторой публицистической заостренностью) в статье «Ни шагу вперед!», напечатанной 26 апреля 1997 года в газете «Подмосковье» № 16 (347). Читатель может убедиться, что она с того времени нисколько не утратила своей актуальности.

«Ни шагу вперед!», или Зачем нужны учет и контроль

«…грядущее столетие и выживание связаны в одно целое очень просто: перед человечеством с каждым годом все острее встает угроза исчерпания ресурсов, а перед ней шествует другая: мы потонем в море собственных отходов. (Главный парадокс заключается в том, что многие отходы содержат в себе ценные ресурсы).

Идея рачительного отношения к природе до сих пор была чужда цивилизации. Сам образ жизни предполагает как раз противоположные стандарты. Существенным прорывом в этом отношении стало появление пуританской идеологии в широком смысле как выражения духа германского (тоже в широком смысле) протестантизма. Родившись у обделенных дарами природы народов Северной Европы, она привела к культу умеренности и аккуратности в быту, когда чистый воротничок ценился выше дорогих кружев, а идеально начищенная медная посуда – выше золотой, к укладу жизни, где осуждаются вызывающая роскошь и воспевается труд. Но злокозненный человеческий ум выдумал культ престижных вещей, производство которых связано с расточительством в отношении природных ресурсов.

Все же экономный стиль вошел в самое существо протестантских народов, особенно немцев. Это качество они проявили широко тогда, когда у них была возможность сделать это в общеевропейском масштабе, то есть в короткий период торжества национал-социализма. Мы все знаем, как это выглядело: скажем, противника режима убивали в концлагере (что вообще-то не редкость в истории), но: его одежду – на склад (пойдет для бедных), кожу – на сумочки, а пеплом от сожженных трупов удобряли поля. И хотя мир был шокирован таким подходом, все же сама идея столь «экономного» отношения к ресурсам человечеству приглянулась. И нынешний этап развития цивилизации поставил перед жителями стран, отличающихся расточительностью, вопрос ребром: либо они поймут нынешнее состояние дел и смогут так перестроиться, чтобы вписаться в цивилизацию будущего (уже не столь далекого), либо над ними будет установлена международная опека со всеми вытекающими отсюда последствиями. Уже постепенно устанавливающийся новый мировой порядок – это отнюдь не идиллия «устойчивого развития», а жесткий контроль элиты наиболее развитых стран над остальным недостаточно разумным человечеством.

Если в свете сказанного посмотреть на ситуацию в России, то картина будет совершенно неутешительной. За XX столетие русский человек приобрел и твердо закрепил в себе качества, необходимые для представителя надвигающейся постиндустриальной цивилизации: четкость, исполнительность, способность к кропотливому каждодневному труду – недаром по всему СССР большую часть рабочего класса и рядового чиновничества составляли русские. Значит, русский человек – вовсе не непредсказуемый максималист, каким его часто представляли. Но вот что касается экономности и рачительности, то в этом смысле русский человек за последние десятилетия не только мало что приобрел, но даже и многое порастерял. А без этого в «светлое будущее» XXI века вход закрыт.

Я бы на месте нашего президента обратился к народу с такими словами: «Мы разбазарили огромные средства… У нас нет больше неограниченных запасов полезных ископаемых, чистой воды, нет обилия лесов и плодородных почв… Хватит! Дальше так двигаться нельзя. Ни шагу вперед – к пропасти!». И не просто сказать, а действовать решительно, жестко.

Помните кадры кинохроники времен Великой Отечественной: бойцы, замерев в строю, слушают сталинский грозный приказ № 227: «Ни шагу назад!»? Следующий кадр: командир расписывается в том, что ознакомлен с приказом и теперь знает, что, если его обнаружат где-то за линией обороны, расстреляют даже без формального суда. Бои шли в излучине Дона…

На Западе широко распространился принцип: за все надо платить. У нас это не принято, но зато нам понятен другой принцип: за все надо отвечать. Вот и в отношении экологии: всякий продукт, которым общество обеспечивает человека, должен быть утилизован, а это ой как непросто, это требует коренной перестройки образа жизни и психологии миллионов людей. Если представить картину будущего предельно рационально, то она выглядела бы, скажем, так:

Купил бутылку вина, а бутылочку с пробкой – сдай. То же с банкой из-под пива, полиэтиленовыми и картонными пакетами. Выбросил сигарету – ну если она без фильтра, то ладно, на первый раз замечание от дворника; а если с фильтром – штраф (как уже сегодня в Сингапуре). А уж если выбросил десяток бутылок или консервных банок (ведь это ценное сырье!) – лишение свободы до десяти лет! Так, возможно, будет выглядеть «закон о колосках» XXI века, и поборникам прав человека быстро заткнут рты – ведь так будут поступать не ради тщеславия какой-то отдельной державы, а буквально – «ради жизни на земле». Вообще угроза экологического кризиса более чем что-либо другое показывает обреченность либеральной идеологии и психологии индивидуализма. Мы либо спасаемся вместе, либо гибнем вместе.

«Это что же, – спросят меня, – расписываться за каждую бутылку воды, купленную, чтобы утолить жажду в жару, и за каждую банку? Сколько же тогда потребуется бумаги, не говоря уже о времени!» Но ведь есть компьютеры, есть всякие там пластиковые карточки – вот пусть они и послужат делу охраны природы. Купил пакет молока – щелк, на карточке автоматически отмечается: за тобой числится пакет, он должен быть сдан. Купил товар в полиэтиленовом пакете (номерном!) – щелк, за тобой пакет с номером таким-то, будь готов и за него отчитаться. Разбил бутылку? Плохо, но собери осколки и сдай по весу на переплавку. А время от времени некоторых граждан будут вызывать в «компетентные органы» и спрашивать: «Вы покупали в прошлом месяце полкило конфет «Мишка на Севере»?» – «Да». «А где еще два фантика? И колечко от игрушечного паровозика?» – «Затерялось куда-то». – «Ищите!» – «Да мы все уж обыскали, не знаем, забросил, может, куда ребенок». – «Ищите. Жить захотите (по крайней мере, без неприятностей) – найдете!» Пример этот скорее для наглядности, нам пока хотя бы погасить гигантские факелы, в которых сжигается ценнейшее топливо и сырье – попутный газ, устранить разноцветные «хвосты», вырывающиеся из заводских труб…

Не скрою, перестраиваться нам будет очень трудно. У нас всегда ценились щедрость, умение одаривать без оглядки. Но щедрость щедростью, а безответственное разбазаривание жизненно необходимых ресурсов должно быть приравнено к преступному разгильдяйству и сурово караться. И крутые меры по отношению к расточителям общечеловеческого (не говоря уже об общенациональном) добра, показывающие твердость курса руководства страны на сохранение природных ценностей, быстро образумят многих. Ну, а такие нередкие в наше время поступки, как сброс навоза в реку пьяным скотником или отравление реки сточными водами, будут однозначно квалифицироваться как вредительство со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Впрочем, не станем перегибать палку и чураться гуманизма. И образец такового опять же можно найти в упомянутом приказе № 227, где наряду с расстрелом в качестве меры наказания проявивших трусость назначалось и зачисление в штрафные батальоны. Не исключено, что в будущем в районах будут созданы экологические штрафные роты для провинившихся рядовых исполнителей, а в областях – экологические штрафные батальоны для начальников разных уровней. Вот и будут эти преступники какое-то время по приговору (как сказал поэт) «рыться в окаменевшем дерьме», разгребая свалки, оставшиеся от нашего времени, или среди болот и в окружении туч гнуса заботливо восстанавливать в тундре мох-ягель (а зеков к тому времени, надеюсь, давно уже вместо лесоповала станут посылать на лесопосадки).

До сих пор шла речь о том, что нам, русским людям, мешает перестроиться в свете требований экологии по сравнению с народами Запада. Однако у нас есть и свои преимущества, остановлюсь лишь на некоторых.

Основатель Советского государства любил повторять: «Социализм – это учет и контроль». Но для большинства наших людей социализм связывался в первую очередь не с учетом, как в швейцарских банках, а с радостью, порождаемой ощущением единой собственности, как бы отменявшей проклятие отчуждения труда. Но вот сейчас необходимость учета и контроля, но не только самих товаров, которыми промышленность свободно может завалить население планеты, а отходов и тары – выходит на первое место. А ведь именно в нашей стране накоплен огромный опыт ведения планового хозяйства, и этот опыт должен быть срочно поставлен на службу будущего – но уже не для того, чтобы распределять среди населения пуговицы и зубочистки. Он нужен будет потому, что настоящий подход к делу охраны природы потребует подлинной революции в производстве, которое должно планироваться до мелочей – уже не в смысле наращивания объемов выпускаемой продукции, а прежде всего – в отношении утилизации. Каждый товар должен иметь экологический паспорт с указанием того, как следует утилизировать его составляющие. Вот здесь и развернется знакомая всем нам борьба за доли процента, но уже не выплавки чугуна и стали, а полноценности утилизации всех отходов.

К нашим преимуществам следует отнести и задел идей, разработок, начиная с положений Д. И. Менделеева об отходах как о ценнейшем сырье и кончая идеальной схемой производства, аналогичной кругообороту веществ в природе, где, как известно, нет отходов. Там сложилось такое переплетение «пищевых цепей», что как бы все едят друг друга, а в итоге обеспечивается поддержание установившегося соотношения различных видов растительного и животного мира на протяжении веков, тысячелетий, а то и миллионов лет.

Мы начинаем осознавать важность и бытовой стороны проблемы переработки отходов. Нынешним помойкам и свалкам, даже самым современным, в будущем не будет места, и последний крик моды наших дней – мусоросжигательные заводы – станут считаться проявлением непозволительной расточительности. Рекультивация земель станет обязательным требованием. Добыли из недр земли руду – извольте пустую породу засыпать обратно, да еще так, чтобы восстановить прежние направления подземных водных потоков плюс вырастить травяной покров. Из дыма, из сточных вод извлекать практически все – и вновь в дело! Собрать все – гильзы от патронов, бочки из-под горючего, – чтобы «на земле, в небесах и на море» не оставалось ничего зря валяющегося! И комфортное будущее человечества станет обеспечиваться не тем, что каждому выдадут на сутки баллончик с водой и баллончик с кислородом, как это представляется иным писателям-фантастам, а созданием максимально замкнутых циклов человеческой жизнедеятельности. Огромный город вроде Москвы должен безвозвратно потреблять питьевой воды, например, не больше, чем сейчас расходует небольшой дачный поселок.

Профессия утилизатора должна стать такой же престижной, какой когда-то была профессия летчика, затем – физика-атомщика, космонавта. Перелом наступит тогда, когда молодежь станет вдохновенно обсуждать новые, экологически состоятельные проекты канализации и очистных сооружений и делать новые изобретения в этой области.

«Ну, – скажет читатель. – начал с рассказа о XXI веке, а свел все на канализацию». Что ж, человечество всегда мечтало о полетах. Парить в воздухе мы уже научились, вышли в космос, а неуемные мечтатели уже высчитывают, когда человек сможет превращаться в сгусток лучистой энергии и передвигаться во Вселенной со скоростью мысли. Но хотя мы и начали покорять воздушную стихию, мы еще не овладели искусством легко ходить по земле, не оставляя зловещих следов. Но человечество обязано стать «легким» и, живя дарами планеты, как бы парить над ней, лишь слегка ее касаясь. И время, когда от людей потребуется умение жить именно так, уже настает.

А теперь обратимся снова к России. Через какое-то время мы привычно встретим Новый год, ровно с первым ударом часов на Спасской башне Кремля осушим по бокалу шампанского (надеюсь, пока еще это будет нам по карману) и, кажется, заживем прежней жизнью, но с надеждой на лучшее. Но на самом деле жить, как прежде, мы уже не сможем, требования сохранения жизни на Земле станут давить все сильнее. А наша страна находится в особо опасном положении. Нередко можно прочитать о том, что другие страны зарятся на наши территории, часто почти совсем не заселенные, на наши запасы полезных ископаемых, каких нет ни у одного другого государства планеты. Все это так. Но главное наше богатство (не считая самого народа с его великой культурой) – это еще обширные зоны с экологически чистой природной средой. Недавно ко мне приезжала знакомая, которая, выйдя на пенсию, уехала с мужем в деревню, вокруг которой на многие километры нет человеческого жилья. Они дышат чистым воздухом, встречают рассветы и любуются закатами, давно забыли и о гипертонии, и о болезнях печени. У них цветной телевизор, проигрыватель с несколькими сотнями пластинок плюс идеальное питание, одним словом, прекрасные условия для жизни, приют отдыха, куда с удовольствием приезжают дети и внуки. И это – не район Сихотэ-Алиня, а местечко на границе Тверской и Новгородской областей, недоступное для толп благодаря российскому бездорожью. А сколько таких «зон благоденствия» по всей России, которыми мы не можем толково распорядиться. Вот на что больше всего будут зариться хищные соседи! А наше правительство уже подписало международные документы, существенно ограничивающие наш суверенитет над зоной Байкала и побережьем Ледовитого океана, надвигается угроза сдачи в аренду или продажи иностранцам других земель большой ценности именно в экологическом отношении. Нам надо быть бдительными и, думая о глобальных экологических проблемах, не забывать о текущей политике и стойко отстаивать свои национальные интересы».

Хотелось бы добавить к этим строкам работу В. Пономаренко, где излагалась история цивилизации острова Пасхи, но она слишком велика по объему. А вот ее суть.

До прибытия людей остров представлял собой райский уголок. Прибывшие переселенцы вырубали леса, очищая участки для садов и пр., истребили все виды местных птиц и зверей и всю прибрежную рыбу. В пищу пошли мелкие улитки. Дело дошло до каннибальства.

Островитяне изготовляли каменные статуи богов (весом до 270 тонн); соперничающие кланы пытались превзойти друг друга. Но при наступившей нехватке еды островитяне больше не могли содержать вождей и шаманов. Победил класс воинов, и на смену централизованной системе распределения ресурсов пришел хаос. Противоборствующие кланы начали опрокидывать статуи друг у друга. Остров превратился в безжизненную пустыню.

Почему же островитяне не остановились, пока не было слишком поздно? О чем они думали, срубая последнюю пальму?

Катастрофа произошла не внезапно. Изменения, происходящие в природе, для одного поколения были незаметны. Только старики могли осознать происходящее и понять угрозу, которую несет уничтожение лесов, однако правящий класс и каменотесы, боясь потерять свои привилегии и работу, относились к предупреждениям точно так же, как и сегодняшние лесозаготовители на северо-западе США: «Работа важнее леса!».

История острова Пасхи – это история Земли в миниатюре.

Если несколько тысяч островитян с каменными орудиями труда и войны смогли разрушить свое общество, то чего можно ожидать от миллиардов людей, располагающих современной техникой?

Крах для людей ожидается около 2030 года.

У человечества осталось очень мало времени для принятия решений по спасению себя как вида. Для обеспечения нормальных условий для ныне живущих людей требуются две дополнительные планеты Земля. Через 3–4 десятилетия понадобится 5 таких планет. Кто нам их предоставит?

В свете всего сказанного, девизом того поколения, которое поведет страну вперед после разгрома либералов, должно стать: «Наведем чистоту и порядок в каждом населенном пункте России!»

Необходим поворот человечества к проблемам экологии. До сих пор требования экологии оттеснялись на второй план соображениями экономики. А на современном этапе, напротив, задача сохранения планеты Земля, возможно, единственного во Вселенной Оазиса и Колыбели Жизни, становится главной, а экономика должна превратиться в науку и практику, позволяющую найти наиболее подходящие средства для решения этой главной задачи.

Но и этого недостаточно. Видимо, для того, чтобы человечество сохранилось на Земле, нужно совершенствовать саму природу человека, чтобы он действительно стал «человеком разумным». Люди живут громадными стаями-государствами, почти всегда враждующими, а время от времени и воюющими друг с другом. Такие страшные войны, как две мировые войны XX века, нанесли природе неизмеримо больший ущерб, чем все предыдущие природные и общественные катаклизмы. И ведь не унимаются люди, прежде всего правящие элиты. Стоя одной ногой на краю пропасти, они продолжают совершенствовать средства взаимного уничтожения, а заодно и уничтожения природной среды. Главным мотором научно-технического прогресса остается создание средств ведения войны[91]. Придумываются плазменное, геофизическое и другие виды оружия, невиданные прежде по своей губительной силе, причем отдаленные последствия их воздействия как на людей, так и на природную среду, невозможно предсказать.

В следующей главе будет рассмотрено современное состояние экономики с точки зрения ее соответствия новым жизненным целям человечества. А дальше обратимся и к более фундаментальным основам человеческого бытия.

Глава 14 От экономики крохоборов – к теории народного хозяйства

ПАРАЗИТАМ ПРИХОДИТ КОНЕЦ

Приближаясь к концу данной работы, с сожалением приходится отметить: судя по тому, что говорят и пишут политики, аналитики, ученые и простые обыватели, в нашем обществе пока еще отсутствует понимание истинного положения страны и задач тех сил, которые должны выводить ее из кризиса. Иногда можно услышать или прочитать, что Россия – жертва агрессии со стороны Запада, или, как замечательно выразился Д. Галковский, его «криптоколония» (то есть скрытая колония). Но из этого не делается, например, вывод, что для освобождения России наших дней нужна новая Священная война (хотя спеть саму эту песню на собраниях патриотов было важнейшей частью ритуала). Даже слова Владимира Путина о том, что «нам всем объявлена война», а «товарищ волк кушает и никого не слушает», не были восприняты как манифест об объявлении нам войны. И мы продолжаем жить, как ни в чем не бывало, народ кайфует, смотря концерты смехачей и попрыгунчиков. Можно ли себе представить, что в трагические дни Великой Отечественной войны советские люди чувствовали себя так же комфортно, а по радио (телевидения в каждом доме тогда еще не было) с утра до вечера звучали бы шутки и анекдоты?

А ведь война идет, против России выступило все мировое быдло, все силы реакции на планете, и это опаснее, чем интервенция 14 держав в 1918–1922 годы. Но современная война необычная, она сетевая, когда дело еще не дошло до пуска ракет. Враги наступают на нас на всех фронтах – идеологическом, финансовом, образовательном и др. Они наступают силами тысяч колонн, организаций и агентов влияния, действующих без видимого командного центра, но по общему плану и в одном направлении. К такой войне Россия оказалась совершенно не готова, она может оказаться разгромленной до того, как выстрелит первое вражеское орудие. И если дело не дошло пока до «горячей войны» (которую враг намерен вести бесконтактно, ракетами, когда его солдаты на нашу землю не вступят до обеспечения их полной безопасности), то лишь потому, что люди на Западе очень боятся смерти. И их правители не желают подвергать свои страны и армии риску оказаться мишенью для наших стратегических ядерных сил. Потому-то они спешат окружить Россию кольцом звеньев своей системы противоракетной обороны (которые могут служить оружием не только обороны, но и наступления), чтобы иметь возможность гарантированно нанести первый удар и не получить ответа, который мог бы причинить им «неприемлемый ущерб».

Как говорил дедушка Крылов, Баснь эту можно бы и боле пояснить; Да чтоб гусей не раздразнить.

Как ни велики наши территориальные и экономические потери, все же наибольший урон нашей стране в ходе «перестройки» и последовавшей за ней «демократической» вакханалии был нанесен в области идеологии и морали. Вот лишь на одно проявление этой идеологической войны.

Вот уже более двадцати лет (то есть на протяжении жизни целого поколения) русский народ развращают, насаждая идеологию паразитизма, особенно культ больших легких денег. По телевидению идет игра «Кто хочет стать миллионером?», где можно получить миллион рублей без труда, просто угадав какое-то слово. Это те же наперсточники, только действующие во всероссийском масштабе и с позволения власти. И никто не разъяснит людям, что если кто-то получил деньги, которых не заработал, это значит, что кто-то другой, заработав деньги, их не получил. Что удачливый делец может «сделать деньги из воздуха», но целый народ не может разбогатеть таким способом. А ведь выросло целое поколение, уверенное в том, что труд – это удел неудачников, а настоящее дело – это стать богатым, неважно каким способом.

Это преступная идеология паразита, который уже перестал быть человеком, возможно, еще и не став им, это клоп, питающийся кровью народа. Когда Маяковский писал свою пьесу «Клоп», он полагал, что борется с пережитками капитализма в сознании советских людей. Кто мог бы тогда предположить, что эта пьеса – о не столь уж отдаленном будущем, о нашем времени?

Но одно дело – когда к паразитизму склонен отдельный человек, и совсем другое – если духом паразитизма пронизана целая отрасль науки, причем претендующая быть путеводительницей в современном мире, стержнем общественной жизни в век, который многие исследователи (особенно русский мыслитель, экономист и богослов С. Н. Булгаков) именовали «веком экономизма».

ЧТО ТАКОЕ «ЭКОНОМИКА» («ОТ РОМУЛА ДО НАШИХ ДНЕЙ»)

Экономическая наука создавалась собственниками и их идеологами как средство борьбы за укрепление или перераспределение собственности и власти. Те классы, в руках которых находилась власть, занимали в вопросах теоретической экономики консервативные позиции. Те классы, которые стремились усовершенствовать общественные отношения в сторону большей социальной справедливости, создавали революционные экономические теории. Наконец, те силы, которые желали бы повернуть ход истории вспять, придерживались реакционных взглядов в экономике.

Само слово «экономика» (от «ойкос» – дом, хозяйство и «номос» – правило, закон) возникло в Древней Греции. Мыслитель Ксенофонт дал название «Экономия» своему сочинению, в котором излагались основы науки о том, как свободному гражданину вести (в основном руками рабов) хозяйство, чтобы он был обеспечен продуктами собственного производства и мог предаваться достойным его положения занятиям – гимнастике, музыке, философии, политике, участвовать в работе Народного собрания и пр. Физический труд в том обществе презирался и считался уделом рабов. И все же еще К. Маркс отмечал, что древние авторы произведений по экономике никогда не сравнивали разные способы ведения хозяйства по тому, сколько тот или иной способ приносит прибыли (хотя толк в деньгах они знали). Их всегда интересовало, какой способ хозяйствования воспитывает государству лучших граждан. Древнеримский политик Катон Старший считал наиболее достойным для римского гражданина занятием земледелие – и потому, что оно «прибыльно», и потому, что земледельческий труд сам по себе несет большую радость. Катон – рачительный и рассудительный хозяин, а трудолюбие и хозяйственная предприимчивость обязательны для идеального римлянина.

Итак, с самого начала (или, лучше сказать, в замысле) экономика была в каком-то отношении наукой о совершенном человеке.

Но многим людям присуща такая страсть, как жадность, особенно жажда богатства или, как говорили в старину, сребролюбие. Погоня за деньгами тоже породила науку о богатстве, которую великий мыслитель Древней Греции Аристотель назвал «хрематистикой» (от «хрема» – имение, имущество). Она оправдывала и ростовщичество, и спекуляцию, и пиратство. И хотя Аристотель считал экономику естественным, а хрематистику – противоестественным способом хозяйствования, он видел, как часто у его соотечественников из экономики вырастает хрематистика.

В Средние века в пределах бывшей Римской империи духовно господствовала христианская Церковь, которая считала предоставление денег взаймы под проценты (ростовщичество, а значит, и банковское дело и пр.) грехом. Это несколько умеряло аппетиты жаждущих разбогатеть (впрочем, это не смущало деловых людей – нехристиан, которым их вера заниматься ростовщичеством не запрещала, и потому они исторически заняли в банковской и вообще финансовой сфере ведущие позиции).

Но вот в Западной Европе наступила так называемая эпоха первоначального накопления капитала. Например, в Англии тогда происходило «огораживание»: помещики сгоняли крестьян с земли и обращали ее в пастбища для овец, дававших шерсть – сырье для мануфактур по выработке сукна (как тогда говорили, «овцы съедали людей»). Производство сукна давало несравненно больше прибыли, чем земледелие. А согнанных с земли крестьян на основе суровых законов о борьбе с бродяжничеством загоняли в работные дома и на мануфактуры с чрезвычайно тяжелыми условиями труда, уклоняющихся от этой участи вешали. Англия превращалась в фабрику сукна и других промышленных товаров для всего мира, она стала владычицей морей, создала громадную колониальную империю, ее правящие классы получали за счет нещадной эксплуатации своих рабочих и жителей колоний несметные богатства. Жажда богатства овладела множеством людей, и в моде снова оказалась наука об обогащении, по существу – любыми средствами (англичане промышляли и пиратством, и ростовщичеством, и работорговлей). Только, по иронии судьбы, ее назвали не хрематистикой, какой она была на самом деле, а экономикой, точнее даже – политической экономией. То есть, это была как бы наука о способах разумного ведения хозяйства в целом государстве. (Слово «политика» часто производят от древнегреческого слова «полис»-город-государство, хотя в действительности оно происходит от слов «поли» – много и «тикос» – интерес, и означает умение вести дело в интересах многих, всего государства, а не одних только собственных.) Первым сочинением, давшим название новой науке, был «Трактат политической экономии» Антуана Монкретьена де Ваттевиля, вышедший в Руане в 1615 году. В 1621 году Монкретьен стал одним из руководителей восстания французских протестантов (гугенотов) против короля и католической Церкви и погиб в бою.

Монкретьен указывал, как обеспечить процветание не только своего дома (как это было у Ксенофонта), а хозяйства как государственной, национальной общности. Он принадлежал к числу меркантилистов, которые считали источником богатства государства внешнюю торговлю, поставленную так, чтобы вывоз был больше ввоза, и, следовательно, чтобы в стране накапливались золото и серебро. До конца XVII века и в Англии господствовали идеи меркантилизма. Вывоз сырья (особенно шерсти) власть запрещала, вывоз готовых изделий поощряла, доступ иностранных товаров ограничивала высокими ввозными пошлинами, чтобы содействовать отечественному производству. Во Франции министр финансов Людовика XIV Кольбер насаждал мануфактуры, но не столько ради развития национальной промышленности, сколько для укрепления абсолютизма, для обеспечения доходов расточительного королевского двора. В Германии меркантилисты (их там называли камералистами) господствовали в экономической науке.

Но уже в следующем столетии положение в Англии изменилось. Купцы настаивали на свободе вывоза денег, на которые за границей покупали товары, чтобы продать их дороже. Частный интерес нарождающейся буржуазии все больше брал верх над государственным. Это изменило и содержание экономической науки. Отцом классической политической экономии стал шотландец Адам Смит, опубликовавший в 1776 году книгу «Исследование о природе и причинах богатства народов». Он считал, что главным мотивом хозяйственной деятельности человека является своекорыстный интерес. Но преследовать свой интерес человек может, только оказывая услуги другим людям, предлагая в обмен свой труд или продукты труда. Так совместная деятельность эгоистов, каждый из которых печется только о своей выгоде, ведет, по Смиту, к процветанию общества. Отсюда его требование к государству не вмешиваться в хозяйственную жизнь, а лишь установить законы и следить за их исполнением, – все остальное сделает «невидимая рука рынка». (Здесь, конечно, сказалась и ненависть шотландца, лишенного государственности, к английскому государству. Получилась как бы формула: рай – это Британия минус английская власть.) Политическая экономия в труде Смита стала наукой о богатстве, об обогащении любыми дозволенными законом средствами. В ее основе лежало примитивное представление об «экономическом человеке» (homo oeconomicus), мотивы всех действий которого могут быть сведены к стремлению обогащаться. (Если бы в то время жил Аристотель, он, скорее всего, назвал бы такого человека homo chrematisticus).

Вообще-то такое понимание экономики присуще лишь европейской (и производных от нее – американской и др.) цивилизации, да и то не всей. Наиболее рьяно его придерживаются англосаксы.

Не могу отказать себе в удовольствии привести еще одну коротенькую главку из цитировавшейся выше книги М. К. Берестенко. Глава называется «Чудо цивилизованного рынка»:

«Преклонение американцев перед рынком общеизвестно. Возможно, что их психологи именно поэтому выясняли возможность приобщения к рыночным отношениям шимпанзе. Сначала шимпанзе приучали к «труду» за вознаграждение. Для этого была создана машина, которая, если несколько раз покачать тяжелый рычаг, выбрасывала банан. Голодные шимпанзе начали подражать психологам и вскоре освоили «трудовую операцию». Параллельно в другом зале шимпанзе приучали к понятию «деньги». Для этого были установлены автоматы, которые в ответ на вброшенный в щель специальный жетон выбрасывали банан. Исследователи проделывали этот обмен на глазах у шимпанзе, и когда обезьянам изредка давали жетоны, они быстро сообразили, что надо делать.

Затем опыт усложнили. Машина после качания рычага стала выдавать не банан, а жетон. Шимпанзе сразу уловили суть товарно-денежных отношений, и заработав жетон, тут же бежали к автомату, чтобы купить банан.

К удивлению исследователей, шимпанзе в освоении рыночных понятий пошли еще дальше. Вскоре появилась конкуренция – некоторые обезьяны не допускали к рычагу более слабых. Затем обезьяны выработали понятие «капитал». Наевшись досыта бананов, некоторые из них еще некоторое время продолжали зарабатывать жетоны. Затем складывали их в кучу, садились на нее и охраняли. Если кто-то из других обезьян приближался к охраняемой куче, предупреждением служили рычание хозяина капитала и его оскаленные клыки.

Конечно, вызывает удивление неосведомленность американских психологов, потративших время на открытие давно известного. Ведь на окраинах многих индийских городов обитают мартышки. Ведут они себя подобно нашим бродячим собакам и кошкам: воруют или выпрашивают что удастся. Иногда среди этого «что удастся» оказываются и монеты. Насобирав, по ее мнению, достаточную сумму, мартышка идет к продавцу и покупает лакомство.

Однако так или иначе, результаты экспериментов с шимпанзе были использованы американским правительством. Рассуждения американцев предельно просты: если к такому высшему достижению цивилизации как рынок удается быстро приобщить шимпанзе, то стоит осчастливить этим приобщением и русских. Но, к огорчению янки, русские не так быстро осваивают мартышкин труд ради долларов. Не получается из них Долларопитек. Объяснение американцев предельно просты: значит, русские глупее шимпанзе. Но тем не менее встретившееся затруднение не останавливает настойчивых благодетелей. Но, может быть, неудачу эксперимента можно объяснить и по-другому?

Интересно, что роль рыночных отношений в низведении людей до уровня обезьян в какой-то степени предвидел основоположник современной политэкономии Адам Смит: «Таковы недостатки духа коммерции. Умы людей сужаются и становятся более неспособными к возвышенным мыслям, образование записывается в разряд чего-то презренного или как минимум незначительного, а героический дух почти полностью сходит на нет».

В китайской цивилизации основополагающим принципом служит борьба и взаимодействие женского и мужского начала «инь» и «ян», там господствует циклическое мышление, «золотой век» – не впереди, а позади, в далеком прошлом. В исламе взимание процентов запрещено Кораном, и банковское дело основано на других принципах, чем в мире, называющем себя христианским.

Политическая экономия проникала, особенно в начале XIX века, и в Россию и находила здесь своих приверженцев. Большим ее поклонником был император Александр I, который рекомендовал своим офицерам изучать труды Смита и особенно Бентама, учившего, что критерий нравственности – польза (то есть прибыль). От императора мода на политэкономию пошла в светские салоны. Вспомним, с какой иронией Пушкин повествует о том, как

…иная дама Толкует Сэя и Бентама…

Не отстает от нее и главный герой пушкинского романа Евгений Онегин, который

Бранил Гомера, Феокрита, Зато читал Адама Смита И был глубокий эконом, То есть умел судить о том, Чем государство богатеет, И как живет, и почему Не надо золота ему, Когда простой продукт имеет.

Но на Руси такие эрудиты, воспитанные на западных экономических теориях, долго не находили понимания даже у своих родных и близких. Вот и Онегин оказался в таком положении:

Отец понять его не мог И земли отдавал в залог.

Известный русский мыслитель, друг Пушкина И. В. Киреевский писал, что если бы человеку Древней Руси изложили учение политической экономии, он бы его не понял. И вовсе не из-за сложности предмета (он-то как раз часто оказывается примитивным), а по двум существенным причинам. Во-первых, он не принял бы отделение выгоды от правды и справедливости, а во-вторых, не согласился бы с тем, что нужно всемерно раздувать свои потребности, а потом трудиться до изнеможения, чтобы эти искусственно раздутые потребности удовлетворять. Другой видный славянофил, тоже друг Пушкина князь В. Ф. Одоевский создал острые сатирические произведения, разоблачающие вдохновленные эгоизмом и корыстолюбием идеи Смита, Бентама и Мальтуса. В России многие лучшие ее умы, да часто и простой народ, цели экономики и способы разумного хозяйствования понимали во многом иначе и более разумно, чем на Западе и в среде отечественных интеллектуалов, некритически воспринявших западные экономические теории.

Но русская интеллигенция до революции в целом находилась под влиянием западных экономических теорий. Реакционеры и консерваторы больше почитывали классиков, революционеры либо пытались «усовершенствовать» теории Джона Стюарта Милля, либо приспосабливали к российским условиям учение Маркса.

Можно сказать, что в царской России в XIX – начале XX века не было ни своей экономики, ни собственной экономической теории, хотя идеи, позволявшие создать полноценное экономическое учение, существовали, но не были востребованы властью. Александр I видел миссию России в становлении и укреплении Священного Союза, то есть в служении Европе, и в связи с этим отменил таможенные барьеры, защищавшие еще слабую отечественную промышленность. Барьеры скоро пришлось восстановить, а Николай I их укрепил и вообще содействовал индустриализации страны, которая осуществлялась преимущественно купцами:

«Русская промышленность создавалась не казенными усилиями и, за редким исключением, не руками лиц дворянского сословия. Русские фабрики были построены и оборудованы русским купечеством. Промышленность в России вышла из торговли»[92]. И, хотя в России были казенные заводы, обслуживавшие преимущественно нужды армии, русская промышленность того времени оставалась главным образом «ситцевой».

Александр II осуществлял индустриализацию и развернул широкое железнодорожное строительство, привлекая иностранный капитал, перед которым широко открыл все двери. Строились в основном предприятия, дополняющие экономику Запада. В этот период процесс превращения России в криптоколонию Запада принял необратимый характер. Александр III пытался ослабить эту зависимость России от Запада, но необходимость заставила его добиваться получения новых займов от Франции, что привело и к военному союзу – Антанте. Николай II, правой рукой которого стал С. Ю. Витте, вновь сделал ставку на иностранный капитал. К тому же он, по совету того же Витте, тесно связанного с западными финансовыми кругами, стал одним из главных учредителей секретного банковского союза (предтечи современного Международного валютного фонда), надеясь занять в нем руководящую роль. Ради этой химерической идеи он отправил большие партии русского золота в банки Англии, Франции и США. В общем, российские императоры вели себя как Дон Кихоты, только Дульцинея Тобосская у каждого из них была своя. О какой независимой экономике России и самостоятельной экономической теории можно было говорить в этих условиях? А заимствованная экономическая наука оправдывала существование эксплуататорского строя, что с блеском показали в своих произведениях Чернышевский и Некрасов, Глеб Успенский и Салтыков-Щедрин, Лев Толстой и Чехов.

До начала XX века экономика во всем мире, в том числе и в России, оставалась частнопредпринимательской, даже предприятия государственного сектора работали, руководствуясь теми же критериями эффективности, что и частные. А кто такой частник? Это принципиальный пенкосниматель. Он никогда не возьмется за осуществление проекта, требующего больших вложений капитала, если срок окупаемости этих средств велик. Частники совместными усилиями заставляют государство развивать инфраструктуру экономики, то есть тратить государственные (общенародные) средства на работы, невыгодные для отдельного частника. В этом смысле частник всегда остается крохобором и паразитом (о благотворительности можно поговорить отдельно). И экономическая наука, обслуживающая частнопредпринимательскую экономику, оставалась крохоборческой и паразитической, за что ее резко критиковал Лев Толстой.

После Октябрьской революции 1917 года положение изменилось в главном: в Советской России был провозглашен переход к плановой системе хозяйства, что должно было нанести мировой системе империализма смертельный удар. И действительно, на Западе становилось все больше критиков экономической науки с ее устарелыми догмами. Там осознавали, что чем далее уходил мир от времен Смита, тем менее адекватной оказывалась экономическая наука современному положению человечества. Англо-американский философ и экономист А. Уайтхед еще в 1920-е годы признал: абстракция «экономический человек» несостоятельна. На самом деле люди слишком сложны, чтобы руководствоваться простыми мотивами в принятии решений. Что же сказать о человеке Запада наших дней, прошедшем через опыт «государства всеобщего благосостояния», или о советском человеке, перед которым Советская власть открыла двери к высотам культуры? Разве их можно подвести под категории теории, исходящей из установки на «экономического человека»?

Еще более нелепыми оказывались выводы теории эффективности капиталовложений, основанной на исчислении сложных процентов, то есть исходившей из установки, будто деньги сами рождают деньги (на чем настаивал один из столпов американской экономической теории Бенджамин Франклин). Еще Маркс высмеивал одного из таких теоретиков, который показывал, что один пенни, отданный в рост при рождении Христа из расчета, кажется, 5 процентов годовых, к 1880-м годам превратился бы в такое количество золота, из которого можно было бы сделать множество земных шаров. (Желающие проверить эти выкладки могут сами возвести величину 1,05 в 1880-ю степень.)

Член-корреспондент АН СССР С. Алексеев отметил, что главный принцип экономической системы «…означает присутствие в экономике «жаждущего» потребителя, который вынужден почти немедленно возвращать свои высокие доходы обратно в экономику. При этом потребительские нужды и страсти даже при товарном изобилии не позволяют удовлетвориться достигнутым, а требуют все более нового вложения сил в дальнейший рост потребления…».

К тому же экономические показатели маскируют тот факт, что «…безудержно развивающаяся товарно-рыночная экономика западных стран существует отнюдь не только за счет их внутренних ресурсов, она еще и продукт выгодного для этих стран международного разделения труда и доходов, когда большинство населения мира барахтается в трясине долгов и обездоленности. Взятая сама по себе, эта экономика служит человеку как вечно жаждущему, неутолимому потребителю и в конечном итоге делает его таковым. Человек становится заложником и жертвой ненасытного рыночного Левиафана. Галопирующая, невесть куда мчащаяся экономика ведет человечество к неразрешимым конфликтам, в сущности, в тупик»[93].

Несмотря на это, принципы экономической науки в существенном не менялись. И это в основном произошло потому, что не были реально воплощены в жизнь идеи планирования народного хозяйства в СССР. Немалую роль в этом сыграло то, что Ленин, революционер-большевик в политике, в сфере культуры и экономики оставался буржуазным реформатором, меньшевиком. Уже в 1921 году он добился одобрения партией «новой экономической политики», которая предполагала, по его же собственному признанию, перевод советских предприятий на капиталистические рельсы.

Фактическое становление плановой системы хозяйства в СССР началось лишь через пять лет после смерти Ленина и проходило в сложнейшей обстановке. Сталин нэп благополучно свернул. Начались сталинские пятилетки, невозможные без плана, без балансового метода планирования. Но необходимость форсированной индустриализации страны, в условиях, когда ленинцы потратили все ресурсы на «мировую революцию», заставила использовать все возможности для экспорта (от хлеба до художественных ценностей), необходимого для получения иностранной валюты. Затем все силы страны были брошены на создание базы для отпора врагу в предвидении неминуемого нападения на СССР. В Великую Отечественную войну все было отдано фронту, – вот когда весь мир мог увидеть (но не увидел), что такое настоящее народное хозяйство (об этом кратко будет сказано ниже), и этот опыт по-настоящему не был обобщен. После войны СССР почти до смерти Сталина был занят восстановлением разрушенного хозяйства. Новая разруха была учинена Хрущевым и усугублена либеральной реформой Либермана – Косыгина. В этих условиях в советской экономической науке пришлось во многом отступить даже от тех теоретических завоеваний, которые были достигнуты в предвоенный период. А далее – уже сознательное вредительство со стороны клики Горбачева и откровенная распродажа и разграбление страны кликой Ельцина. Эту разруху мы по-настоящему еще не начинали преодолевать. Современной экономики в РФ нет, нет и необходимой для ее создания экономической теории.

А ведь под все эти вредительские акты ученые-экономисты подводили теоретические обоснования, разрабатывали концепции рынка, который якобы должен привести страну к скорому процветанию. Отечественная экономическая наука должна нести свою долю ответственности за разрушение страны, ее корифеи, ныне пребывающие в звании академиков, в действительности оказались шарлатанами и пособниками, а часто и вдохновителями вредителей-политиков. В этом состоянии экономическая наука в России пребывает и по сей день, оставаясь прибежищем невежд и скрытых врагов Родины.

Так, важнейшим показателем уровня развития страны, на который наука ориентирует руководство государства, считают показатель валового внутреннего продукта (ВВП), хотя он не учитывает оскудения недр по мере роста добычи полезных ископаемых, состояния человеческих ресурсов и т. д. В итоге нередко складывается такое положение, когда ВВП растет, и власть считает, что состояние страны благополучное, а на деле государство оказывается на грани краха и стремительно движется к гибели. Допустим, Россия удвоит добычу и экспорт нефти и получит за них много долларов, ВВП вырастет, но страна как была отсталой, лишенной современной индустрии, так ею и останется.

В предыдущей главе было показано, что все основные понятия и категории этой науки толкают на безудержный рост производства и потребления, не учитывая экологических ограничений, а это грозит самому существованию человечества. Разработанный мировым финансовым капиталом экономический механизм позволяет сильным странам в мгновение ока обрушивать экономики слабых стран, наживая на этом баснословные прибыли. Создается «экономика финансовых пузырей», в которой громадные деньги делаются «из воздуха», и триллионы долларов, не обеспеченных ничем, кочуют с одной биржи на другую. Идущая ныне в мире глобализация по-американски означает конец даже существующего неразумного хозяйственного строя и замену его новым рабовладением, гораздо более страшным и бесчеловечным, чем древнее.

Уже цитировавшийся С. Алексеев приходит к выводу:

«Человечество стоит перед выбором: либо идеология неудержимой, ничем не ограниченной экономической и либеральной стихии; либо развитие идеалов свободы и на этой основе – гармонизация жизни людей, обновление и возрождение социалистической идеи, ее гуманного, демократического существа».

Можно конкретизировать этот вывод ученого так: либо мы отбросим эту схоластическую экономическую науку о хозяйственной деятельности человека-эгоиста и создадим взамен ее науку о ведении народного хозяйства на разумной и нравственной основе, либо человечество в скором времени погибнет, уничтожив свою среду обитания и само себя.

ЧТО ТАКОЕ НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО

(ОТ ЛИСТА И ФОРДА ДО СТАЛИНА И ПУТИНА)

Термин «народное хозяйство» употреблялся с давних пор, хотя реального содержания он в условиях частнособственнической экономики не имел. Им обозначали всю совокупность государственных, смешанных государственно-частных и частных предприятий, а также индивидуальных (преимущественно крестьянских) хозяйств. В какой-то мере это могло характеризовать экономический потенциал страны, но никак не представляло собой подлинный народнохозяйственный комплекс.

Правда, еще до Октябрьской революции и на Западе, и в России делались в теории, а в ограниченной степени и на практике попытки выйти за пределы частнособственнической экономики и перейти к плановому хозяйству. В Германии экономист Фридрих Лист окрестил систему политэкономии Смита космополитической, не учитывающей национальных особенностей хозяйственного развития отдельных стран. Не учитывала она и то, что между индивидом и человечеством стоит нация. А потому задача состоит в развитии производительных сил нации и удовлетворении нужд народа в целом. Немецкий исследователь Вернер Зомбарт различал нации торгашей и нации героев, у которых, конечно, разные взгляды на цели экономики. Немецкий мыслитель Освальд Шпенглер разрабатывал идею служения государству и понимал труд не как товар, а как долг. Но наибольшее значение на Западе имела производственная практика американского автомобильного короля Генри Форда, которую внимательно проанализировал доктор экономических наук, профессор Виктор Сигов. Привожу отрывок из его статьи «Маркс и Форд: поучительные сравнения»:

«Форд превратил прибыль из цели производства в средство достижения общей пользы, что предопределило принципиальное изменение отношения к наемным работникам. Оказалось, что успеха добивается тот, кто рассматривает кадры не с точки зрения издержек производства, а как его главный ресурс. Форд одним из первых осознал важность разносторонней положительной стимуляции труда: «Мы опрокинули старый обычай, скверный обычай платить рабочему ровно столько, сколько он согласен был взять». Он ввел 8-часовой рабочий день, установил на своих предприятиях самую высокую в промышленности США почасовую ставку оплаты труда и неукоснительно стремился к облегчению труда рабочих и улучшению его условий. И все это произошло еще до социалистической революции в России.

Автомобильное производство Форда сыграло роль катализатора в индустриализации США, создав промышленность, финансируемую массовым покупателем. Постоянно расширявшиеся масштабы потребления фордовским делом металлов и угля обеспечивали стабильность их сбыта, в результате чего вся промышленность страны незаметно оказалась в зависимости не от банков, а от внутреннего рынка, емкость которого росла по мере снижения цен на автомобили. Благодаря Форду автомобиль из предмета роскоши стал массовым средством передвижения, доступным средней американской семье. Это в свою очередь вызвало бум в строительстве автодорог.

Жизнь и достижения Форда опрокинули теорию Маркса, по которой промышленный предприниматель выступает паразитом, присваивающим неоплаченный труд рабочего. Дав впечатляющую картину наемного рабства в современной ему английской промышленности, Маркс не смог увидеть того, что промышленный предприниматель не только эксплуататор наемного труда, но и организатор производства, выполняющий важные общественные функции. Его теория привела к искусственному противопоставлению управленцев, служащих и рабочих. Поэтому в Советской России попытки рабочего самоуправления закончились привлечением «буржуазных» спецов, без которых обойтись не удалось. Форд на деле доказал, что частная форма собственности на средства производства способна обеспечивать реализацию общественных интересов. Практика социалистического строительства показала, что общественная по форме собственность может использоваться в чьих-то частных интересах вопреки интересам общества. Первостепенное значение имеет качество управления.

Пора, наконец, сказать правду о том, что индустриализация СССР в гораздо большей степени обязана идеям Форда, чем Маркса. В 1924 году книга Форда «Моя жизнь, мои достижения» была издана в России. В 1926 году, выступая перед ленинградскими рабочими, Сталин, отвергнув возможности развития отечественной промышленности за счет иностранных кредитов («российский путь»), военных захватов («германский путь») и неэквивалентной торговли с колониями («английский путь»), указал на американский путь, суть которого в ориентации на внутренний рынок. Промышленность может нормально развиваться, если все, что она производит, будет скупаться на внутреннем рынке. Емкость внутреннего рынка определяется покупательной способностью населения и растет на базе систематического снижения цен. Снижение цен обеспечивается снижением издержек производства вследствие научно-технического прогресса…

В СССР нашла практическое воплощение мечта Форда о плане, охватывающем всю национальную экономику…»

Форд считал желательным, «чтобы каждая нация научилась, насколько возможно, сама удовлетворять свои потребности… создала свою собственную промышленность и собственную культуру, покоящуюся на твердом основании».

Конечно, мечты Форда о плановом хозяйстве в масштабе всей страны остались мечтой, однако они оказали большое влияние и на советский опыт, и на политику президента США Франклина Рузвельта, который прислушивался к советам английского экономиста Джона Мейнарда Кейнса (1883–1946), в свою очередь немало поучившегося у советских теоретиков планирования. Хотя основной труд Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег» вышел только в 1936 году, его важнейшие идеи поддержания «эффективного спроса» и поддержание «полной занятости» высказывались им раньше. Кейнс советовал для преодоления экономического кризиса всемерно увеличивать государственные расходы, расширять общественные работы, увеличивать количество денег в обращении и пр., словом, как раз противоположное тому, что ныне делают российские министры-монетаристы по рекомендациям либеральной экономической науки.

Революционным шагом стало заявление Рузвельта:

«… Ни один бизнес, существующий за счет выплаты рабочим зарплаты ниже прожиточного уровня, не имеет права на существование в нашей стране». Под прожиточным минимумом, разумеется, всюду (кроме нашей страны) понимается не пресловутая «корзина» из немногих продуктов, которая только позволяет не умереть с голоду, а тот набор товаров и услуг, который обеспечивает приличные условия существования «низов».

Экономическая наука прошла мимо того факта, что даже там, где частная собственность формально существует, она в большой мере уже поставлена под контроль государства. Видный деятель российского оборонного комплекса Анатолий Долголаптев заметил:

«Джон Кеннет Гэлбрейт раскрыл, как на самом деле работает «планирующая система», которая является ядром постиндустриальной капиталистической экономики. Высмеял сказки о свободной конкуренции. Например, крупнейшие корпорации американского ВПК, по Гэлбрейту, лишь по вывеске являются частными. Весь оборотный капитал им предоставляет государство». Администрация США стратегически распоряжается активами высокотехнологичной промышленности, благословляя слияние одних корпораций» и запрещая унию других, которая не впрок государству[94].

Сильнейший удар по «экономике финансовых пузырей» нанес выдающийся американский мыслитель, экономист и политический деятель Линдон Ларуш. Он наметил путь для перехода от финансовой экономики – к физической экономике.

Ларуш обратил внимание на то, что, по данным официальной статистики, производство в США растет, тогда как в физическом выражении оно давно уже сокращается. Между тем, по его убеждению, «экономика по сути своей является физической экономикой, и никогда более деньги не должны быть чем-то большим, чем средством для стимулирования производства и физического распределения вновь созданных реальных товаров… Настоятельная необходимость истинного экономического возрождения побуждает нас с самого начала исходить из принципов физической экономики, полностью подчиняя им финансовую и монетарную практику», тогда как в современной жизни финансисты подчинили себе реальных производителей.

Решив отыскать корни такого несоответствия здравому смыслу и Божественным законам, как они формулируются во всех традиционных религиях, Ларуш установил, что с давних пор в мире идет борьба двух основных направлений в экономической теории.

Идейное обоснование физической экономике дал Платон, его последователями были Николай Кузанский, Леонардо да Винчи. Как науку, ее основал Готфрид Лейбниц. Его линию продолжали Кольбер во Франции, Бенджамин Франклин, Александр Гамильтон, сын и отец Кэрри в США, Фридрих Лист в Германии, в послевоенное время – де Голль во Франции и Аденауэр в Германии.

Этой линии противостоит другая, монетаристская, идущая от Аристотеля и венецианских купцов и развивавшаяся Декартом, Локком, Кэнэ, Юмом, Смитом, Риккардо, Мальтусом, Марксом, «Римским клубом» вплоть до авторов концепций современного «постиндустриального общества». Как политическая экономия она служит выражением интересов британской плутократии. Их выразитель граф Шелбурн во время прогулки в карете проинструктировал Адама Смита относительно программы по одновременному проведению разорительной экономической политики как во Франции, так и в английских колониях в Северной Америке. Основные положения этой программы впоследствии стали тезисами главной книги Смита «Исследование природы и причин богатства народов».

Монетаристы видят смысл экономической науки лишь в стремлении «купить подешевле и продать подороже». А в наши дни они не останавливаются перед такими решениями, которые оплачиваются жизнью и страданиями миллионов людей, а в оправдание своей преступной политики сочиняют теории глобального потепления, экологической катастрофы, пределов роста и пр. А физическая экономия делает акцент на производстве, основанном на непрерывном технологическом прогрессе и на развитии экономики как составной части эволюции научного знания в целом, включая естественные и технические науки. Человечество спасет только экономическая политика быстрого роста на базе науки как двигателя экономики. И критерий эффективности экономики – вовсе не денежный.

В данной главе поясним лишь главную мысль физической экономики Ларуша – Римана.

Когда первые колонисты высадились в Северной Америке, они застали там туземцев – охотников и собирателей. Тогда для прокорма и обеспечения жизни одного человека требовалась громадная территория. Если бы не существовало роста экономии труда, население Земли составляло бы не более 10 миллионов человек, живших в полной нищете. Рост господства человека над природой (а значит, и технологический уровень общества) легко измерить через уменьшение площади обитаемых земель, необходимых для поддержки существования одного усредненного человека. Эта мера применима ко всем экономическим формациям, безо всяких упоминаний о больших различиях в их культурах и структурах общества в целом.

Исходя из показателя плотности населения (с учетом различий в плодородии, за вычетом незаселенных пространств и пр.), Ларуш создает целую систему показателей физической экономики, которые позволяют объективно оценить уровень и динамику развития народного хозяйства любой страны. О них будет рассказано в следующей главе.

Большим шагом вперед в экономике Запада стало появление корпоративных государств, в которых частная собственность на средства производства не отменялась, но предприниматели обязаны были вести свое дело в соответствии с установками государства. Но все же и в корпоративном государстве частный собственник стремился соблюсти прежде всего свою выгоду, и от него часто приходилось откупаться повышенной платой за его продукцию.

В полной мере преимущества народного хозяйства СССР перед любыми другими типами экономики проявились в период Великой Отечественной войны. Невиданное по масштабам перемещение производительных сил в первый период войны из западных районов СССР на восток было бы немыслимо в условиях частнособственнической экономики, не говоря уж о том, что оно проходило под непрерывными бомбардировками и городов, где находились заводы, и железных дорог, по которым осуществлялась эвакуация. Благодаря единому народнохозяйственному комплексу СССР, производя первоначально меньше стали, чем нацистская Германия, выпускал значительно больше ее танков, самолетов и прочего вооружения. А когда потребовалось срочно построить железную дорогу, ведущую к Сталинграду, где решалась судьба войны, и в стране не оказалось нужных для этого рельсов, было принято решение разобрать недавно построенные участки Байкало-Амурской магистрали и направить эти рельсы на новую стройку. И это – ни с кем не согласовывая, не спрашивая ничьего согласия, не торгуясь по поводу размеров денежной компенсации, что было бы неизбежно при частной собственности. Когда Сталин, подводя итоги войны, отмечал, что победил в ней не только советский общественный и государственный, но и хозяйственный строй, он был совершенно прав. Более того, именно народнохозяйственный комплекс, создаваемый на основе геополитических соображений, стал средством укрепления государства. Как признавал сам Сталин, этот комплекс и создавался с таким расчетом, чтобы ни одна из союзных республик не могла выйти из состава СССР, не оказавшись с неполноценной экономикой. Это предупреждение было забыто политиканами, которые так легкомысленно разрушили СССР.

Сталин говорил о преимуществах социализма перед капитализмом. Но дело не просто в социализме. В ведущих странах Западной Европы сейчас уже воцарился социализм, в смысле материальной обеспеченности трудящихся часто превосходящий тот уровень, который был достигнут в СССР. А народного хозяйства там по-прежнему нет, ибо перешагнуть через принцип «священной и неприкосновенной частной собственности» на Западе невозможно, даже если от этого принципа остается одна видимость. Значит, дело не вообще в социализме, а именно в Советском строе, который есть величайшее наше завоевание всемирно-исторического значения.

Это не означает, что в СССР был создан идеальный хозяйственный строй. Сама практика планирования страдала большими недостатками. С одной стоны, балансов по отдельным видам продукции составлялось недостаточно, а с другой – централизованно планировалось все – от объема выплавки стали до количества выпускаемых канцелярских резинок и даже до числа подлежащих похоронам покойников.

Экономика СССР никогда не была ориентирована на удовлетворение потребностей рядовых граждан. Даже деятельность Министерства легкой промышленности была подчинена не удовлетворению конкретных потребностей населения, а выполнению плана «по валу», заданий государственного бюджета, интересам самого ведомства. Советская оборонная промышленность творила чудеса, создавала непревзойденные образцы чудо-оружия, но продукция, производимая для населения, была страшно далека от мировых стандартов и требований моды. Иметь одежду, обувь и другие потребительские товары высокого качества могли в основном те, кто мог выезжать за рубеж, что крайне отрицательно сказывалось на идеологическом состоянии общества.

Да и настоящей теории народного хозяйства в СССР не было – и не могло быть по очень простой причине. В стране складывались основы Русской цивилизации, а руководство государства, основываясь на догмах марксистско-ленинской науки – «единственно верного учения», было уверено (и уверяло народ) в том, что у нас строится коммунизм.

Тем более не подходит для строительства теории народного хозяйства опыт функционирования экономики в постсоветской России, которая совершила громадный шаг назад в социальном отношении. Особенно сильный удар по экономике нанесла приватизация. Не говоря уж о том, что эта приватизация была жульнической, она и при продаже предприятий по справедливым ценам все равно была бы актом регресса. Ведь при приватизации цельные производственные комплексы раздроблялись, из них вырывались отдельные лакомые куски, а прочие звенья бросались на произвол судьбы. Но и вырванные куски вне комплекса часто оказывались неэффективными. Вот один пример, взятый из опыта приватизации, его уже в то время привел глава Раменского района Московской области Владимир Демин:

«Вот есть у нас в районе комбикормовый завод. Еще мы имеем птицефабрики и свинокомплекс. Но куры не получают комбикорм, свиньи его тоже не видят. Хоть сам завод до краев затарился продукцией. Но он не желает поступиться принципами и снизить на нее цену. Потому как приватизирован и ему никто не указ.

А был бы государственным – поросята бы наши были с комбикормом, а район – со свининой. Внутри района решить проблему не удается»[95].

Один из самых вдумчивых исследователей современной экономики, побывавший в ведущих странах Запада, профессор Владимир Персианов отмечает: ни у нас, ни на Западе нет теорий экономики, адекватных современным условиям. Повсюду экономика движется без руля и без ветрил, несмотря на потуги различных центров, претендующих на управление мировыми процессами. Либерализм, основанный на конкуренции, вовсе не нацеливает производство на достижения высокого качества продукции. Вопреки распространенным представлениям о царящей в делах честности, на самом деле всюду сталкиваешься с обманом. Частная собственность предопределяет раздробленность хозяйственного комплекса страны, а каждый стык между звеньями комплекса – это источник потерь. В эти стыки внедряются всякого рода паразиты-посредники, которым и достаются основные прибыли. В общем, рыночная экономика – самая неэффективная. А нужно такое устройство хозяйства, при котором достигается явление резонанса, гармонии всех звеньев.

В последние два года президентства Владимира Путина были сделаны некоторые шаги по возрождению в России народнохозяйственного комплекса. В частности, начато создание государственных корпораций, представляющих собой некоторое подобие сталинских министерств. Однако эти островки государственного хозяйства пока еще тонут в океане частных фирм – от гигантских нефтедобывающих корпораций до индивидуальных предприятий с единственным хозяином и работником. Путин еще в начале своей государственной деятельности поставил задачу проведения инвентаризации всего, что имеет страна, но решить ее оказалось невозможно: частники прикрывают свои грешки «коммерческой тайной» и часто даже не пускают государственных контролеров на свои предприятия. Частники стремятся стать монополистами на рынке своего товара и получить возможность максимально вздувать цены на него. Им всегда выгоднее продать меньше, но дороже, чем больше и дешевле. Поэтому борьба с бедностью, кампании по сдерживанию роста цен при господстве частников обречены на провал.

Поэтому сегодня речь должна идти не просто о восстановления советской теории и практики развития народного хозяйства, а о достижении качественно нового, более высокого и современного ее уровня.

В чем же будут отличительные особенности этого нового учения о народном хозяйстве в условиях становления Русской цивилизации?

Начнем с нового соотношения экономики, политики, нравственности, экологии и других составляющих данной проблемы.

ЭКОНОМИКА И ПОЛИТИКА

У нас часто говорят и пишут, ссылаясь обычно на Ленина, что политика – это концентрированное выражение экономики, то есть политика как бы является чем-то производным от экономики. Но Ленин же писал, что политика не может не иметь первенства перед экономикой. Так когда же он был прав? Не складывается ли тут ситуация, которую он сам же высмеивал: «Иван больше Петра, а Петр больше Ивана»?

То, что экономика и политика тесно взаимосвязаны, это очевидно. Но роль их в разных обществах различна.

Западное общество воспитало у своей власти чувство раба. Оно считает, что государство существует для того, чтобы установить законы и следить за их исполнением, или, как говорили прежде, выполнять роль «ночного сторожа», а все остальное сделает «невидимая рука рынка». Права человека (собственника) – это все, и государство нужно для того, чтобы обеспечивать их незыблемость.

Но в высокоорганизованном обществе связь политики и экономики иная, в большей мере диалектическая. Здесь политика представляет собой ведущее звено, а экономика – ведомое. Государство планирует развитие страны, задавая социальные цели, которые должны быть достигнуты, ставя задачу укрепления обороноспособности страны и пр. А затем определяется, какие экономические ресурсы для этого потребуются. Часто имеющихся ресурсов оказывается недостаточно. И вот тут открывается поприще для экономики: как создать те ресурсы, каких недостает? Как правильно распределить их между отраслями хозяйства, объектами, а также во времени? И т. д., и т. п.

Если говорить о современной России, то первой задачей, нашей национальной идеей должно стать ликвидация остатков колониального статуса страны и обеспечение ее подлинного суверенитета. Это и есть наша русская, национальная идея современности, и никакой другой у нас сейчас быть не может. Когда один известный публицист пишет, будто Россия сейчас призвана сказать миру новое слово, то отдает ли он себе отчет в том, что страна, находящаяся на положении колонии, может лишь показать другим странам, как не надо строить свою жизнь?

На современном этапе в России только политические задачи стоят на первом плане, а роль экономики – подчиненная им.

Можно ли, например, провозглашать, что приоритет ныне должен быть отдан малому бизнесу, что до 70 процентов самодеятельного населения в ближайшие годы будут заняты в этой сфере деятельности? Очевидно, это свидетельствует о полном непонимании задач страны. У нас разрушена тяжелая промышленность – основа экономики, стержень, без которого не может быть ни современного производства, ни оборонно-промышленного комплекса, способного производить новейшие виды вооружений. Предприниматели малого бизнеса – это мелкая буржуазия, разве она может стать опорным классом государства, выбивающегося из положения колонии? Не говоря уж о том, что малый бизнес – это самая коррумпированная сфера экономики, отличающаяся и самой жестокой эксплуатацией наемных работников. Чем крупнее производство, тем выше там уровень социальных гарантий, весомее роль профсоюзов.

Апологеты развития малого бизнеса любят ссылаться на зарубежный опыт. Дескать, в ведущих странах Запада в малом бизнесе заняты две трети населения, они-то и образуют «средний класс» – опору политического строя и залог стабильности в обществе. Миллиардер Андрей Вавилов, бывший заместитель министра финансов РФ, пока избежавший наказания за свои художества на поприще экономики, добавляет:

«…основным источником новых рабочих мест, да и вообще основным двигателем быстро растущих экономик в странах Центральной Европы и Балтии являются новые предприятия с числом занятых не более 50 человек».

Но на Западе малый бизнес – это средство предотвращения массовой безработицы, особенно в условиях постиндустриального общества (и, соответственно, вывода промышленности в слаборазвитые страны), а в восточноевропейских странах ЕС – свидетельство разрушения национальных экономик и замены их мелкотоварным производством.

Сторонник создания в России новой промышленной олигархии, член правительства Москвы Андрей Ушаков, явно противореча официальной установке федеральной власти, утверждает:

«Делать конкурентоспособным любой социально значимый продукт в нынешней мировой экономической ситуации мелким фирмам просто-напросто невозможно. Никакое малое или даже среднее предприятие не в состоянии конкурировать с крупным. У нас иногда провозглашают приоритет малого и среднего бизнеса. С кем он будет состязаться? С гигантскими корпоративными площадками? Но это просто невозможно, несуразно, а зачастую глупо…»[96]

Конечно, в России нужен достаточный уровень развития малого бизнеса, чтобы он был в состоянии обеспечить обслуживание бытовых потребностей населения. И особенно желательно развитие малых фирм, занятых инновационной деятельностью, но творцов нового всегда немного. Поэтому в малом бизнесе в лучшем случае может быть занято до 20 процентов населения, и его развитие – вовсе не магистральный путь развития экономики. И таких примеров несоответствия планов власти объективным потребностям и первоочередным задачам страны множество. А неправильная постановка политических задач всегда больно ударяет по экономике.

Но главное – то, что неизменно подчеркивали патриотически настроенные деятели России:

«…экономическая деятельность общества — всего лишь условие для реализации каждым человеком своего духовного и физического потенциала», то есть для решения неэкономических задач.

МОМЕНТ ИСТИНЫ ДЛЯ РОССИЙСКОЙ ВЛАСТИ

Не бывать бы счастью, да несчастье помогло. Неизвестно, сколько времени российская власть еще пробавлялась бы либеральными иллюзиями, если бы не нападение Грузии на Южную Осетию в августе 2008 года. События еще у всех в памяти, так что напоминать их нет смысла, но стоит обратить внимание читателей на один момент, о котором никто ни разу даже не упомянул. А ведь похоже, что нашу власть поразило то, что Запад молчал, пока грузины уничтожали поселения осетин. И лишь когда Российская армия дала отпор грузинским головорезам, там поднялись крики негодования и посыпались угрозы всяческих санкций против нашей страны. И ни одна страна в мире в то время не поддержала Россию. На горизонте замаячила угроза международных санкций против России, которые могла бы ввести ООН.

Вот тут-то, видимо, нашу власть поразил шок. В обычной обстановке мы могли бы не бояться блокады, сейчас не 1918 год, в мире, кроме Запада, есть и другие центры силы. Есть Китай, Индия, Бразилия и много других стран, которые не послушают диктата НАТО и с удовольствием и выгодой продадут нам любой товар. Но в случае введения международных санкций с нами не будет вести торговлю никакая страна-член ООН (нелегальные поставки не в счет, ими большую страну не обеспечишь). И что же мы имели бы в таком случае?

Современной промышленности у нас нет, даже электронную начинку для наших самых совершенных видов оружия мы вынуждены приобретать на Западе. Наша армия воевала в Грузии устаревшим оружием, и производить новейшее вооружение мы пока в состоянии преимущественно в виде опытных образцов.

Наше сельское хозяйство полностью развалено, половину (а в крупных годах – и больше) продовольствия мы получаем по импорту, в случае прекращения которого в стране начнется голод.

Уничтожена отечественная фармацевтическая промышленность, и блокада означала бы прекращение поступления лекарств, а, следовательно, рост числа больных, возможность появления эпидемий, массовую смертность.

Наши финансы расстроены, и их резервы размещены в ценных бумагах США, которые власть этой страны очень легко может заморозить или конфисковать.

К тому же не секрет, что деньги значительной части нашей правящей элиты хранятся в западных банках, и виллы наших олигархов и коррумпированных чиновников расположены в самых благоприятных для жизни местах стран Запада. Могут ли эти люди служить интересам Родины в критический момент нашей истории?

И таких неприятных для власти сюрпризов оказалось более чем достаточно.

Наверное, впервые за всю постсоветскую историю России ее власть, увидев подлинное состояние страны, почувствовала проистекающую из этого опасность для самой власти. И приходится ей срочно распрощаться с теми химерами, которыми кормили ее либералы.

Началось переосмысление ситуации с политической сферы. Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии, тем самым бросив вызов Западу, что может обернуться непредсказуемыми последствиями. Усилилась международная напряженность, стали вероятными вооруженные конфликты разного масштаба, а значит, надо укреплять Вооруженные силы страны (которые в нынешнем своем состоянии, по мнению некоторых журналистов, правильнее называть Разоруженными силами РФ), увеличивать оборонные расходы, сокращая, по возможности, прочие.

По счастью, изоляции России не получилось. Первым одобрил действия России в Южной Осетии президент Сирии, которая нуждается в российском оружии и вообще в укреплении связей с нашей страны. Саммит Шанхайской организации сотрудничества в Душанбе подтвердил приверженность принципу незыблемости территориальной целостности государств, что понятно: в каждом из государств-членов ШОС есть свои сепаратисты. Китай не признает отделение Тайваня, борется с сепаратистами в Тибете и в Синьцзяне. В Казахстане северные районы населены преимущественно русскими, и что делать, если они тоже захотят отделиться и присоединиться к России? Ну, а о других государствах Центральной Азии и говорить нечего, там борьба с сепаратистами часто принимает форму военных операций. Казалось бы, признание со стороны ШОС принципа территориальной целостности играет на руку Грузии, однако саммит нашел гибкую формулировку, одобряющую действия России. Следовательно, России на данном этапе изоляция не грозит. А тут еще первым признало независимость Абхазии и Южной Осетии государство, не входящее ни в какие союзы с Россией, – Никарагуа. Затем то же сделало и вовсе экзотическое государство – Науру (площадь 21 квадратный километр, население 11 тысяч человек).

Но ведь ситуация в мире после признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии изменилась необратимо, и господству либералов в российской власти пришел конец.

А значит, дело скоро дойдет и до экономики, до состояния ее теории и практики. Естественно, возникнут вопросы: кто развалил экономику страны, ее отдельные отрасли и важнейшие предприятия, кто грабил общественное достояние. И виновных назовут по именам. Ждать осталось недолго.

АВТАРКИЯ ИЛИ ОТКРЫТОСТЬ?

СССР значительную часть своей истории провел, находясь в блокаде. Его внешнеторговые связи часто оказывались необходимыми для выживания страны, но невыгодными для нее, кабальными. Все это породило у многих советских граждан (ныне россиян старшего возраста) стремление к автаркии. Пока она была вынужденной, с ней приходилось мириться. Но когда она продолжалась по инерции, это причинило стране огромный вред.

Чем большевики привлекли на свою сторону крестьянство в 20-е годы? «Лампочкой Ильича» – высшим достижением современных технологий, власть дала его простому человеку.

А в 30-е годы – чем она удивляла народ? «Лестницей-чудесницей московского метро», которая свидетельствовала о силе нового строя, его достижениях на ниве потребления.

Человек должен почувствовать, что он – на соответствующем его положению уровне – может пользоваться услугами мировой индустрии потребления.

Самодостаточность экономики страны не должна выливаться в полную закрытость от мира. А стремление во всем опираться на собственные силы, создавать убогие суррогаты необходимых людям вещей заводило страну в тупик.

Люди всегда были потребителями – и в нэп, и при Столыпине, и во времена Бориса Годунова и последовавшей за этим Смуты. «Вси бо боярствоваху в то время», – писал Авраамий Палицын, когда каждому, имеющему деньги, стало доступно все, и посадский ходил в расшитом золотом одеянии, будто он боярин.

Почему рухнула «идеальная» советская система? Одна из причин – в том, что пытались все делать сами, «догнать и перегнать!» по всем направлениям. Мы не участвовали полноценно в международном разделении труда, а создали «свой глобус», на котором существовала только одна страна – СССР.

Запад, конечно, всегда был враждебен России, но выгоды от торговли с ней понимал, и возможностью получать прибыль не пренебрегал. Но принятая большевиками химера построения коммунизма сделала всегдашнюю вражду Запада к нашей стране особенно острой. Не будь этой «добавки» – Запад завалил бы нас дешевым ширпотребом. А мы, в свою очередь, нацелили бы на Запад не одни свои ракеты, а весь арсенал технических и культурных достижений.

Когда-то на Западе была в ходу идея, идущая, кажется, от маркиза де Кюстина: «Русские ничего не изобрели, но все взятое в Европе усовершенствовали». Этим европейцы хотели нас унизить, а нечаянно признали наше неизмеримое превосходство. Только тот, кто умнее и талантливее, может усовершенствовать самые высокие достижения Запада. Талантливый человек может усовершенствовать самую хитрую вещицу даже не потому, что ему это нужно или принесет выгоду, а просто из любопытства или озорства. И в этом, между прочим, заключается и историческая миссия советской цивилизации. Не изобретать, а усовершенствовать все самое лучшее и распространить на все сферы жизни и максимально большее пространство. Вот чего больше всего боятся наши конкуренты!

Мы, если захотим, можем обеспечить всю Землю благами высшего качества, тогда как ТНК и вообще Запад, ориентирующиеся не на потребности людей, а на платежеспособный спрос, в состоянии удовлетворить лишь требования элиты. Мы ведь и Россию вытянули из аграрной цивилизации в индустриальную, и прежде отсталые союзные и автономные республики подтянули до своего уровня.

Мировым лидером станет тот, кто первым выработает новую идеологию, а для этого ему надо первым увидеть будущее, стать первым человеком или первой страной XXI века.

Миссия России – в том, чтобы, взяв все достижения – свои и чужие, и употребить их на пользу всему человечеству на основе справедливости. Ясно, что Запад даже и подумать не может о подобной миссии!

Еще Сократ говорил: «Управлять могут только те, кто думает о благе всего полиса, а не о личном благе». Остается распространить этот принцип с полиса на планету – и вот почему только Россия сможет стать мировым лидером в XXI веке.

Но для этого нам нужна обезоруживающая мощь великой державы.

Начало правления Ельцина в РФ ознаменовалось беспрецедентной открытостью страны для капитала, жуликов и разведчиков Запада. Иностранцы скупали за бесценок российские предприятия, агенты ЦРУ США беспрепятственно посещали любые объекты, в том числе и оборонные, вывозили секретные наши технологии, создавали у нас на будущее шпионские и идеологически враждебные нам центры. Отмена таможенных пошлин привела к тому, что иностранный капитал захватил не только внешние, но и внутренний рынок России, что привело к гибели российской промышленности и сельского хозяйства, засилью низкопробных произведений западной массовой культуры в сфере нашей духовной жизни.

Так каким же должно быть народное хозяйство Новой России, должно оно основываться на принципе автаркии или открытости?

Начнем с того, что автаркии сейчас у нас не получится физически. После распада СССР за пределами России остались крупнейшие месторождения марганца, урана, хрома, молибдена и многих других полезных ископаемых, а также важнейшие промышленные предприятия (такие, как днепропетровский «Южмаш»).

Да и не нужно все делать самим, но и не надо скатываться до индустриальной монокультуры (как Швейцария – развитая страна, а производит только отличные часы, отменный сыр и надежные банковские услуги). России необходимо иметь собственное производство стержня индустрии – первоклассные металлургию и машиностроение, современные информационные технологии и нанотехнологии, агропромышленный комплекс, обеспечивающий собственные потребности в основных видах продовольствия и пр., а то, что производить у нас на мировом уровне не получается, лучше закупать за границей. А где критерий – что получается, а что нет?

Русским удается то, что служит глобальным задачам, но мы всегда были и, видимо, останемся слабыми в том, что касается потребностей частной жизни, когда они ставятся выше общественных.

Наши грузовые автомобили («КАМАЗы» и пр.) были вполне конкурентоспособны на мировом рынке, а легковые никогда мирового уровня не достигали (если не брать машины, создававшиеся для членов Политбюро, – но там деньги не считали). Во всем мире возникала мода на русское, когда СССР добивался великих достижений общечеловеческого значения. Полетел Гагарин в космос – и на всей планете большим спросом пользовались майки с портретом первого космонавта или с изображением серпа и молота. (На этом наживали миллионы долларов, но не мы, русские.) Но Россия никогда не была законодательницей моды – в одежде, обуви, косметике и т. п., на это сетовал еще современник Петра I Иван Тихонович Посошков.

Нельзя быть сильным во всем. Надо делать свое дело, занимать свою нишу в мировом производстве, а недостающее закупать за рубежом, но зорко следить при этом за тем, чтобы основа экономики была у нас собственная и находилась на должной высоте.

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА

Не следует думать, что народное хозяйство любого типа можно построить в любой стране. Оно должно соответствовать духу и менталитету народа.

Выше говорилось, что для создания экономики западного типа требовался определенный тип человека – «экономический человек, «homo oeconomicus». Но русский человек никогда не был (и, надеюсь, не станет) «экономическим человеком». Великорусская народность зародилась, когда славяне с плодородных почв юга Киевской Руси пришли на подзолы Суздальской земли. Здесь им пришлось вести подсечное земледелие, переходя с участка, утратившего плодородие, на другой, то есть вести полуоседлый образ жизни. Вскоре им пришлось вплотную столкнуться с кочевниками Орды, Владимиро-Суздальская Русь стала улусом величайшей в мировой истории империи Чингисхана. Первый же великий князь Владимирский, получивший ярлык на княжение от Батыя, а вскоре ставший его побратимом, Ярослав Всеволодович, участвовал в курултае в Каракоруме, избиравшем великого хана, для чего ему пришлось проехать многие тысячи километров. Русских людей, повидавших полсвета, невозможно было привязать к своему огороду. Русские стали народом-первопроходцем. Вот как об этом говорит ученый геолог и политик, академик РАЕН Владимир Полеванов, сумевший увидеть героизм как нашу народную черту, изучая невиданный по темпам освоения пассионарный порыв русских в их «собирании земель» и движении «встречь солнцу».

Русские, начав освоение Сибири походом Ермака, уже через 58 лет достигли берега Тихого океана, пройдя более десяти тысяч километров в невероятно сложных природных и иных условиях. «А за три с половиной века, минувших с тех пор, русские стали нацией первопроходцев и навсегда выработали это мироощущение. Мы приобрели уникальные качества. Это универсализм и цельность, изобретательность, неприхотливость, глобализм свершений, сплоченность в минуты опасности, открытость, терпимость и необычайная широта характера. Мы по праву стали великим народом.

Именно потому, что мы – нация первопроходцев с великой культурой, историей, великим народом с нерастраченным еще духовным, научным, образовательным потенциалами, нам по мироощущению претит монотонная, нетворческая, конвейерная работа. Здесь незаменимы японцы и западноевропейцы. Не случайно конвейер изобретен на Западе, а у нас изобретена ракета…

Для великого народа нужны великая цель и великие дела!..»

Именно те качества, которые русский народ проявил в этом многотысячекилометровом марше, не только позволили ему создать великую империю, но и предопределили первостепенную роль, какую ему предстоит сыграть в будущем:

«Мир вплотную подошел к изменению парадигмы развития. Планета Земля уже не может выдержать нагрузку в шесть миллиардов людей. Человечество должно либо резко сократить свою численность (что невозможно), либо изменить характер цивилизации. И здесь на повестку дня встает проблема освоения и колонизации космического пространства. Проблема эта как будто специально создана для русской нации с ее мироощущением первопроходцев и набором уникальных человеческих качеств… Эта уникальная, «неконвейерная» работа особенно близка русским… В обстановке космических станций как никогда кстати пригодятся коллективизм и общинные привычки русских…

Колонизация и освоение космоса является непосредственным продолжением первопроходческих традиций русского народа, к которым он подготовлен всей своей историей».

Даже такой специфический деятель, как Александр Янов, признает:

«Русский народ – один из самых талантливых в мире, если не самый талантливый.

Если есть какая-то идея и ее нужно претворить в жизнь, тут с англосаксами никто не идет в сравнение. Если нужно реализовать идею на высоком технологическом уровне, то немцы вне конкуренции. Но если речь идет о том, чтобы нечто изобрести, то это, конечно, русские. Вот вам разница между тремя культурами.

Мир сейчас вступил в постиндустриальную эру, когда талант становится важнее усидчивости, пуританского трудолюбия, в котором мы не можем соперничать с немцами или японцами. Но сейчас настает наша эра. Если бы удалось поставить на ноги Россию, то она будет иметь все шансы выйти вперед и стать не просто великой державой, а державой, которая опережает других»[97].

Еще Михаил Пришвин высказывал подобную же мысль, молдавский писатель Ион Друцэ называл русских специалистами по невозможному.

Вот с каким человеческим материалом можно приступать к созданию подлинного народного хозяйства.

Однако надо иметь в виду, что наш народ, проживший почти четверть века в обстановке разрушения страны, тотального воровства и пропаганды паразитического строя жизни, во многом утратил эти свои генетические качества. Вот лишь одно свидетельство тому – суждения профессора Никиты Покровского, который изучал такое явление, как «челночество», индивидуальную внешнюю торговлю:

«Мечты о свободе обрели реальность. Никто никому не подчиняется. Это настоящая русская вольница – безналоговая, анархическая, хмельная, с «матерком», а где и с «пером». Да, разумеется, не все в народе торгуют. Но именно «челночество» стало современной формулой экономического производства на Руси…»

Да, это воля, свобода, – великолепно. Но как поведут себя эти «челноки», когда потребуется впрягаться в общую упряжку, чтобы восстанавливать народное хозяйство страны? Профессор смотрит на эту часть народа пессимистически:

«Переход из рабочих и крестьян в «челноки» более чем облегчен… Переход в обратном направлении практически невозможен. Вследствие многих причин «челнок», законное дитя анархической стихии, теряет способность к дисциплинарному труду – теряет навсегда. Наступает почти наркотическая привязанность к разудалой и рискованной жизни, из которой нет пути к цивилизованному производительному труду»[98].

А ведь «челночество» – это еще не самое опасное проявление деградации трудовых ресурсов. Тут еще и потеря квалификации за годы вынужденных занятий работой не по специальности ради выживания, и алкоголизм, и наркомания, и многое другое. Отчасти тут может выручить такая черта русской «служилой психологии», как относительное равнодушие к области труда: нам где бы ни работать, лишь бы труд шел на пользу Отечества. И все же нельзя закрывать глаза и на эту трудность.

ПЕРВООЧЕРЕДНЫЕ МЕРЫ ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА

Все это хорошо – теория, идеология… Но вот либералы свергнуты, экономика разрушена, страна окружена врагами. Как же конкретно приступить к восстановлению народного хозяйства. С чего, с каких мер начинать эту немыслимо тяжелую работу?

Это зависит от того, при каких обстоятельствах будут устранены либералы, будет ли это эволюционный процесс выдавливания их из власти или же оно произойдет взрывом.

Если процесс будет эволюционным, то он будет сопровождаться постепенной советизацией нашей жизни. Значит, поэтапно будут восстанавливаться элементы народнохозяйственной инфраструктуры. За созданием государственных корпораций последует образование частными фирмами вертикально интегрированных холдингов, охватывающих все стадии производства, всю технологическую цепочку – от добычи сырья до реализации готового продукта (процесс этот отчасти уже идет). Пока в России перешли к формированию государственного бюджета на три года, исходя из необходимости решения поставленных социальных задач. Затем делаются прикидки на десять лет, а это уже сделает необходимым восстановление планирования производства. И так, шаг за шагом, еще в недрах нынешнего строя, в течение переходного периода будут создаваться и другие предпосылки для восстановления народного хозяйства, и оно будет происходить в щадящем режиме.

Но если либералы будут до последнего цепляться за власть, их свержение произойдет путем взрыва, и победители застанут одни лишь руины экономики, то месть разрушителям будет страшной, а для восстановления народного хозяйства потребуются весьма жесткие меры.

Эти соображения, по-настоящему, надо рассматривать лишь как введение к капитальному труду…

Ну, что ж, кажется, можно, перефразируя Пушкина, сказать:

Я классицизму отдал честь:

Хоть поздно, а введенье есть.

А следующую главу начнем как раз с рассмотрения конкретных мер по восстановлению народного хозяйства при обоих указанных сценариях развития политических событий в нашей стране.

Глава 15 Россия – хозяйственный и финансовый центр мира

Мировой финансовый кризис, начавшийся в 2008 году, спутал все карты, хотя было известно, что он неизбежен. Еще классики марксизма, а за ними наиболее вдумчивые советские ученые-обществоведы раскрыли сущность капитализма как строя эгоистов и паразитов, а его финансовую систему представили как узаконенное фальшивомонетничество мирового масштаба. Центром этого «казино-капитализма» и «экономики финансовых пузырей» стали США. Было очевидно, что главный финансовый пузырь – экономика США – лопнет. И вот нынешний кризис показал: предсказания теоретиков социализма полностью подтверждаются.

Однако Америка добровольно не откажется от своей роли мирового захребетника и попытается выйти из кризиса, переложив его тяготы на другие страны, в экономическом отношении с ней тесно связанные. Если же это ей не удастся, то она уйдет на дно, утянув с собой и своих сателлитов. Как бы и Россию, ведомую либералами, не постигла эта печальная участь.

Российская власть уже ставила задачу превратить Москву в один из финансовых центров мира, но у специалистов это стремление вызывало только усмешку. Дело в том, что Россия до сих пор не имеет собственной валюты.

Когда Ельцин признал поражение России в «холодной войне», он принял продиктованные ему условия капитуляции, предусматривающие, в частности, разрушение национальной финансовой системы.

С начала 1990-х годов Россия фактически не имеет собственной валюты, хотя таковой числится российский рубль. Все крупные сделки в стране совершаются в долларах или в евро, цена квадратного метра жилья называется в долларах. Да и все расчеты ВВП и бюджета рассчитываются в долларах и только потом переводятся в рубли (иначе и быть не может, потому что эти показатели планируются, исходя из мировой цены на нефть, которую принято выражать в долларах).

Настоящая валюта России – доллар США, рубль же является туземным денежным знаком, замещающим доллар в обращении внутри страны. РФ приняла колониальную систему, которая называется «валютным управлением» (currency board), а точнее – «внешним управлением». Разве можно назвать надежной валютой рубль, который в 1998 году за день упал по отношению к доллару почти в 4 раза?

Доллары, эта валюта России, печатаются в США, и Россия никак не может повлиять на их эмиссию. И рубли она не может эмитировать по своему разумению и по своей потребности в связи с привязкой величины денежной массы к размерам золотовалютных резервов.

Как формируются эти самые ЗВР? Это, как и вообще механизм российской финансовой системы, подробно исследован многими авторами, например, в работах кандидата физико-математических наук Гиви Кипиани. Напомню содержание его статьи «Экономическая трагедия. Точка невозврата Россией уже пройдена, но чудо еще возможно» («Московский комсомолец», 27.11.2009). В ней как дважды два показано, что все заявления президента и премьера РФ, министров и академиков о модернизации и технологическом прорыве – это совершенно пустая болтовня, ибо мировой финансовый капитал (МФК) навязал через МВФ нашей стране, как побежденной в «холодной войне», такую финансовую систему, которая делает развитие России принципиально невозможным. Наиболее яркое проявление этой системы – заниженный курс рубля по отношению к доллару США (и, соответственно, к другим иностранным валютам, привязанным к доллару).

Суть же дела заключается в следующем. Для нашей страны установлены два курса рубля по отношению к доллару. Первый, естественный, курс определяется по паритету покупательной способности валют (ППС). Если какой-то товар стоит в России 10 рублей, а в США – 1 доллар, то паритетный курс и составляет 10 рублей за 1 доллар. Но Банк России (ЦБ) и Минфин РФ многие годы проводят политику валютного демпинга, то есть искусственного удержания валютного курса в 2–3 раза выше ППС. Они установили, что за доллар надо платить 30 рублей. Это означает, что импортная шоколадка, стоящая 1 доллар, будет в нашей стране продаваться не за 10, а за 30 рублей, то есть втридорога в буквальном смысле этого слова. Иными словами, все импортные и экспортные товары облагаются дополнительным налогом в 200 процентов. Запад грабит Россию на вполне законном основании, по правилам, установленным самой российской властью (точнее, по навязанным ей извне).

Нередко можно услышать, что такая политика направлена на поддержку отечественного производителя. Дескать, импортные товары стоят в России (в рублях) в три раза дороже, чем они стоили бы при паритетном курсе рубля. Значит, отечественным производителям создают тепличные условия, завышенный курс доллара ограждает их от иностранной конкуренции. Недаром, говорят, после дефолта 1998 года, когда курс рубля по отношению к доллару упал сразу почти в 4 раза, отечественное производство сразу воспрянуло: на рынке только и слышалось: «налетай – подешевело!» (в долларах).

Некоторые основания для такого утверждения есть, но в целом оно ошибочно. Во-первых, если взять производство тех же шоколадок, импортное сырье для них – какао-бобы и пр. тоже подорожало вчетверо. Во-вторых, оборудование на наших предприятиях, которые хоть сколько-то готовы бороться за конкурентоспособность на мировом (и даже на внутреннем) рынке – тоже импортное, как и необходимые для него запасные части и пр. В-третьих, отечественный производитель, огражденный от иностранной конкуренции, особенно если он монополист (а наша экономика в высокой степени монополизирована) немедленно поднимает цену почти до уровня импортного товара. В-четвертых, и отечественное сырье, а также энергоносители, сразу же тоже дорожают. Почему?

Допустим, российская нефтедобывающая компания продала за рубеж нефти на миллиард долларов. Но внутри страны ей нужны не доллары, а рубли – чтобы платить зарплату работникам, налоги в казну и пр. Поэтому она продает доллары на бирже. Если бы в стране действовал паритетный курс, она получила бы за свои доллары 10 миллиардов рублей. Но по курсу, установленному ЦБ и Минфином, она получает 30 миллиардов. Это означает, что вся страна платит нефтедобывающей компании 20 миллиардов рублей налога, обеспечивая ей сверхприбыли (это, кстати говоря, как всякая эмиссия незаработанных денег, гарантирует высокую инфляцию). Что-то она из своего дохода заплатит в бюджеты государства, региона и муниципалитета, окупит производственные затраты, но львиная доля этой сверхприбыли достанется владельцам компании. Другим отечественным производителям она продает нефть по внутренним, менее высоким, ценам, но ее основное стремление – это направить как можно большую долю своей продукции на экспорт (запретить это никто частному собственнику не может) и по возможности приблизить внутреннюю цену к мировой. Раз для внутреннего потребления нефти остается недостаточно, цена на нее, по закону спроса и предложения, растет (все мы знаем, как растут у нас цены на бензин). Фактически, как показывает Кипиани, все эти компании-экспортеры сырья и энергоносителей убыточны для страны, но за счет того налога, каким обложило государство в их пользу все население, они получают большие прибыли и считаются «кормильцами страны».

Но и это еще не все. Когда снижается курс рубля по отношению к доллару, количество денег у населения не увеличивается пропорционально. Так, в 1998 году падение курса рубля почти в 4 раза не привело к увеличению зарплат и пенсий вчетверо. Они в целом остались на прежнем уровне. Так что в той части, в какой население потребляло импортные товары, его жизненный уровень соответственно упал. Потому-то в стране тогда резко сократилось потребление мяса, молока и других импортных продуктов.

Далее, если количество денег у населения при удорожании товаров не увеличивается, то сокращается платежеспособный спрос. Производителю товаров нет смысла не только развивать, наращивать производство, – ему приходится его сокращать, а то и вовсе закрывать. Какая уж тут экономика знаний – лишь бы выжить. А количество денег в стране, по навязанной нам колониальной системе, определяется не потребностями экономики, а наличием в казне золотовалютных резервов (тех же долларов). Рассчитать необходимый объем денежной массы просто: если годовой объем производства товаров и услуг в стране составляет, например, 40 триллионов рублей, а каждый рубль оборачивается за год два раза, то нужно иметь 20 триллионов рублей. Но власть рассчитывает этот объем иначе: пусть величина золотовалютных резервов составляет 400 миллиардов долларов. Надо умножить эту величину на установленный ЦБ и Минфином курс доллара (30 рублей). Значит, надо иметь в обращении 12 триллионов рублей. Но ведь это почти вдвое меньше необходимого экономике? Неважно. Много это или мало, хватит для нормального функционирования экономики или нет – это нашу власть не интересует, главное – выполнить условие, навязанное нам МФК (действовать по правилам МВФ). А нехватка денежной массы – это дополнительная удавка для производства.

Чисто финансовые инструменты удушения производства дополняются колониальной налоговой политикой. Особенно наглядно роль удавки для производства: играет налог на добавленную стоимость. Добыли в стране уголь и железную руду – в их цену включается этот самый НДС. Выплавили из них чугун – его цена тоже увеличивается на ставку НДС. Переделали чугун в сталь – снова та же картина. То есть чем сложнее производство, тем большее число раз цена продукции увеличивается на ставку НДС, и тем дороже и менее конкурентоспособной становится продукция. Значит, производить технологически сложную продукцию России невыгодно, и она обрекается на роль поставщика сырья и энергоносителей для более развитых стран и рынка сбыта для промышленных товаров стран Запада. Доля сырья в стоимости среднего российского товара вдвое выше, а доля зарплаты – вдвое ниже, чем на Западе. Этим и обусловлен нищенский жизненный уровень нашего трудового народа. И производителями сырья назначены российские олигархи. Но ведь главную прибыль от продажи готового конечного продукта получает не поставщик сырья, а тот, кто выполняет завершающую стадию производства и поставляет готовый продукт в торговую сеть. России достаются «вершки» от «совместно выращенной репы», а «корешки» забирают те, кто разработал нынешнюю мировую экономическую и финансовую систему, – то есть они достаются МФК. А наши олигархи лишь выполняют заказ, миссию, возложенную на них главным хозяином – гарантировать положение России как поставщика сырья и не допустить технологического ее прорыва. Они могут закупать оборудование за рубежом, более современное, чем стоит на большинстве наших предприятий, но им никогда не продадут оборудование самое современное, а лишь то, что уже физически или морально устарело. Пока они покупают то, что считают самым современным, на Западе в обстановке секретности уже создано новейшее. И так обеспечивается перманентное технологическое отставание России и положение ее как рынка сбыта устаревшей продукции и устаревшего оборудования. Создавать же новейшее оборудование олигархи не могут, ибо этому не были обучены, да и не хотят, поскольку прибыль им и без того гарантирована, а если бы и захотели, действующий финансовый механизм (и МФК) этого не позволит. Разработку же новейшего оборудования на Западе часто ведут российские специалисты, и чтобы это стало возможным, им на Родине создают невыносимые условия, вынуждая эмигрировать или работать внутри страны на американские гранты, передавая за копейки плоды своих разработок тем, кто эти гранты предоставляет.

В целом, как пишет доктор социологических наук Евгений Андрющенко, российская «национальная финансовая система суверенного с виду государства практически превратилась и до сих пор остается насосом по выкачиванию ресурсов из национальной экономики и подпитыванию этими ресурсами экономики другого государства – США» («ЛГ», № 2, 2008). И, несмотря на все меры правительства, начиная с 2006 года, страна все равно стала жить в условиях двузначной инфляции: курс рубля поднимался, параллельно с этим росли рублевые цены. В таких условиях становится явно невыгодным что-либо производить в России; дешевле закупать все за границей. Так российский рубль заболел «голландской болезнью». Болезнью, которая чуть было не закончилась летальным исходом, когда с июля 2008 по январь 2009 рубль девальвировался с 23 до 36 рублей за доллар, парализовав напрочь рынки и «мирную» жизнь граждан.

Статья Кипиани начинается словами: «Российская экономика дезинтегрирована и сокрушена. Это явилось последствием концептуально ошибочных воззрений и некомпетентного управления». Вряд ли, судя по другим его публикациям, автор действительно так думает, вероятно, он употребил такой оборот, чтобы иметь возможность напечататься в популярной газете с большим тиражом. На мой взгляд, всякий, кто прочитает его статью, скажет, что нынешнее положение – как раз последствие продуманной концепции и весьма компетентного управления, только не в интересах России. Стихийно такая финансовая система сложиться не могла. И разбор ее, произведенный Кипиани, выступающим в роли как бы некоего финансового детектива, читается как захватывающая криминальная повесть.

Кипиани не ограничился критическим разбором нынешней ситуации, а разработал и стройную систему мер по ее исправлению, но здесь нет смысла излагать пункты этой программы – статья доступна каждому. Да и проблема много сложнее, тут нужно определить роль России в международном разделении труда, а это определит и характер новой индустриализации страны (это особая тема, и я ее здесь не касаюсь). Но финансовый механизм удушения экономики России Кипиани исследовал как никто глубоко, и эту его работу нужно считать подвигом.

Сейчас задача создания в России международного финансового центра ставится скромнее. Президент говорит: «Задача заключается прежде всего в том, чтобы сделать условия работы на российском финансовом рынке привлекательными для иностранных инвесторов» («МК», 04.06.2010). Ну, это мы уже проходили.

До конца царствования Николая I российский финансовый рынок был отделен от Запада, а потому бушевавшие в Европе кризисы нашу страну почти никак не затрагивали. Западные банкиры, международные монетарные конгрессы не раз пытались прорваться на российский рынок, но безуспешно. Однако после поражения в Крымской войне в России на первый план вышли либералы, которые стали критиковать все установления в своей стране как отжившие, не соответствующие стандартам цивилизованного мира. На престол взошел «царь-освободитель» Александр II, воспитанный в духе экономического либерализма. И Россия вскоре стала полуколонией Запада.

Конечно, приятно, когда «все флаги будут в гости к нам». Но только надо иметь в виду, что современный мир – это «содружество» волков и овец. Овцам лестно полагать, что они тоже равноправные члены мирового сообщества и вместе с другими участвуют в выработке правил игры. На деле волки решают, какой из овец им сегодня закусить.

Сейчас, в кризис, владельцы миллиардов ничем не обеспеченных долларов, освободившихся из лопнувших финансовых пузырей, ринутся на мировой рынок в поисках возможности приобрести за эти бумажки реальные активы. Российские предприятия и месторождения сырья – объекты особенно привлекательные. И нужно быть особенно осмотрительными, открывая наш финансовый рынок иностранцам. Россия уже проходила это на рубеже XIX–X веков, когда включение в мировой финансовый порядок привело к завоеванию ее иностранным капиталом, которому принадлежала наибольшая часть крупных промышленных предприятий и банков в стране.

СССР был слишком опасным соперником Запада, чтобы тот позволил нашей стране сохранить свой производственный потенциал. К тому же бывший СССР, в особенности РФ, представляли собой огромный потенциальный рынок для постоянно задыхающейся от недостаточного рынка сбыта экономики США.

Провозглашение курса на рыночные реформы и образование правительства (формально возглавлявшегося самим Ельциным) Гайдара – Чубайса (откровенных агентов Запада), по существу, было государственным переворотом. Причем не верхушечным, который ограничился бы переходом власти от одного клана правящей элиты к другому, без изменения, экономического и социального курса. Нет, это был переворот, приведший к смене общественно-политического строя.

Правительство Гайдара лишь номинально управляло страной. Фактически основы его политики вырабатывались в Вашингтоне и доводились в России до сведения правительства американскими «консультантами». Руководить консультантами был призван ультралиберал-рыночник Джеффри Сакс, который потом цинично признавался, что больной (экономика РФ) был положен на операционный стол, и лишь тогда выяснилось, что его внутреннее устройство решительно отличается от «нормального». То есть, рыночные реформы стали проводить в экономике, которая была органически неспособна к ним. Нужно было не просто изменить экономику страны, а и сломить ментальность русского народа и перестроить ее на западный лад.

Промышленность РФ (особенно предприятия оборонного комплекса) была фактически уничтожена в ходе приватизации. А для разрушения агропромышленного комплекса были приняты закон о частной собственности на землю и решение о принудительной ликвидации колхозов и совхозов.

В довершение всего, в результате различных финансовых махинаций подавляющее большинство крупных российских предприятий оказалось в собственности иностранцев.

В целом в РФ сложилась самая настоящая колониальная экономика с отдельными вкраплениями современных производств, по большей части созданных на основе импортных технологий и оборудования.

Вот это та исходная база, от которой России придется воссоздавать народное хозяйство, шаг за шагом восстанавливая свой суверенитет.

ДВА ПУТИ ОТ ЭКОНОМИКИ К НАРОДНОМУ ХОЗЯЙСТВУ

Российские либералы стращают себя и народ якобы идущим в нашей стране возвращением к советским порядкам (а ведь совсем недавно они заверяли, что возврата к прошлому, то есть к советскому строю, не может быть). Что ж, «у страха глаза велики» (народ-то таким возвратом не запугать). Пока осознанно к советским порядкам Россия не возвращается, даже напротив, власть заверяет, что в ее структуре сторонников возврата к прошлому нет, и даже время от времени поднимает новые волны антисоветизма. Но и основания для страха у либералов есть. Обострение международной обстановки, а, следовательно, необходимость для России усиливать свою военную мощь (а значит, и вообще укреплять государственность) заставляет власть постепенно расставаться с либеральными догмами и в той или иной форме обращаться к советскому опыту. Рассмотрим, как изменится характер российской экономики при разных вариантах удаления либералов из органов власти.

Народное хозяйство при эволюционном развитии России При постепенном ослаблении позиций либералов в развитии экономики России будут сочетаться два процесса. Старые предприятия будут все больше приходить в упадок и разрушаться, новые создаваться – как государством (правительство объявило о планах строительства 200 оборонных заводов), так и частниками.

Вот пример из очерка Александра Проханова[99]. Предприниматель Юрий Ласточкин, вдохновленный идеей восстановления отечественного авиастроения, купил фактически мертвый завод «Рыбинские моторы» и, в контакте с генеральным директором фирмы «Сухой» Михаилом Погосяном создал чудо-завод XXI века, на котором налажено производство двигателей для пассажирских самолетов «Суперджет» (уже летающих) и истребителей пятого поколения «Су-35». При заводе есть великолепные конструкторские и научно-исследовательские подразделения и учебный центр, где готовят рабочих (точнее, операторов) и специалистов нового типа. Их учат в университетах, посылают на стажировку за границу, прививают им не просто трудовые навыки, а чувство своей уникальности, причастности к высшим проявлениям человеческой деятельности.

Но в той же газете «Завтра» помещена статья «Исповедь технократа»[100], в которой описывается картина развала российской промышленности, в том числе и предприятий оборонного комплекса. Да и руководители Министерства обороны признают, что российская армия полностью выработала ресурс вооружения, доставшийся ей от СССР, а значит, нужно немедленно создавать мощности для производства новейшего оружия.

Чтобы осуществить программу строительства сотен новейших предприятий, потребуется планирование и координация усилий огромного числа заводов и иных организаций, а значит, появятся органы государственного управления с функциями советских Госплана и Госснаба. А чтобы знать, какими ресурсами страна располагает, придется провести инвентаризацию всего, что есть и у государства, и у частников. Значит, частники, хранящие свои коммерческие тайны от конкурентов, обязаны будут раскрыть их перед государственными органами.

Во время финансового кризиса коммерческие банки получили средства от государства и теперь будут теснее привязаны к его институтам. По закону о противодействии коррупции все работающие, в том числе и государственные служащие, и предприниматели, обязаны представлять сведения о своих доходах и имуществе. Доходы и имущество, не задекларированные или записанные на других лиц, будут считаться бесхозными и подлежат конфискации. За предоставление недостоверных данных виновные подлежат ответственности по закону.

Однако при эволюционном развитии страны разница в доходах между «верхами» и «низами» будет не сокращаться, а увеличиваться. Государство будет даже повышать оклады чиновникам, полагая, что хорошо оплачиваемый чиновник не станет брать взятки. Словом, останутся в силе четыре экономических закона, которые я сформулировал в газете «Подмосковье»[101] (читатели назвали их тогда «законами Антонова»):

Первый закон: Богатые, находящиеся у власти, не будут заботиться о росте благосостояния бедных, потому что для них богатство – это признак их избранности и превосходства, а также моральное обоснование привилегированного положения, от которого они никогда добровольно не откажутся.

Следствие из первого закона: Уступки «низам» «верхи» делают только под давлением «снизу», а полностью решить проблему бедности сможет только народная власть.

Второй закон: Частное предприятие всегда стремится к максимальной собственной прибыли и, будучи поставленным перед выбором – своя прибыль или интерес государства, всегда выберет свою прибыль в ущерб государству. Так, владелец «Норильского никеля» Владимир Потанин заключил сделку с американской фирмой, по которой весь добываемый в Норильске кобальт (важнейший стратегический материал) поступает в США. А российский ОПК вынужден покупать кобальт в США, платя за него втридорога. (Что это, как не сознательное разрушение страны?) К тому же «стекольщик заинтересован в том, чтобы больше били стекла» (вспомним фильм Чаплина «Малыш»), то есть рост ВВП будет обеспечиваться за счет разрушения.

Следствие из второго закона: Власть, провозглашающая своей целью укрепление мощи государства и одновременно проводящая политику приватизации ключевых отраслей экономики, рубит сук, на котором сидит, ставит себя в положение охотника, погнавшегося за двумя зайцами сразу, и никогда не добьется декларируемой цели.

Третий закон: В рыночной экономике положение «низов» ухудшается как при подъеме, так и при спаде экономики. (Например, крестьяне при неурожае страдают от нехватки продукции, при обильном урожае – от падения цен на нее).

Следствие из третьего закона: «низам» необходимо бороться за свои права при любом состоянии экономики, и не поддаваться на уговоры – учесть трудности, которые переживает страна, и пр. Трудности должны нести все – и «низы», и «верхи».

Четвертый закон выражается всего одним словом: «Ничего!» Германский канцлер Бисмарк, еще в ту пору, когда был послом Пруссии в Петербурге, пристрастился к охоте на медведей и однажды так увлекся, что заехал в лесную чащу и заблудился. А мужик, который его вез, лишь повторял: «Ничего, барин, выберемся!» Бисмарк тогда по-русски совсем не говорил, но слово (он произносил его «нитшево») запомнил и повторял в трудные минуты. А можно истолковать этот закон и так: «Ничего, Россия и не в таких передрягах бывала, выпутаемся!».

Следствие из четвертого закона: Надо трезво оценивать состояние страны и грозящие ей опасности, но никогда не падать духом и не опускать руки, твердо веруя, что пришло время России, и, если мы будем вести умную политику, ее торжеству в современном мире, ее мировому лидерству ничто не может помешать.

Чем дольше будет господство либералов, тем больше будет выявляться, что институты рыночной экономики не вписываются в механизм эффективного народного хозяйства. Вот пример.

В последние годы в России резко увеличилось число авиакатастроф. Почему? Некогда крупнейшая в мире авиационная компания «Аэрофлот» была раздроблена на 418 предприятий. Некоторые из них имеют всего 1–2 самолета, не обладают ни средствами для закупки самолетов, ни ремонтной базой. Хозяева требуют от летчиков экономить горючее, и тем приходится «идти на грозу», вместо того чтобы выбрать безопасный, но более длинный маршрут и пр. И становится ясно, что авиация не может жить по понятиям либеральной экономики. Ей нужен один хозяин, единый парк самолетов, единая сеть аэропортов, средств обслуживания, технического контроля.

И все же при эволюционном развитии лет через пять страна будет располагать некоторым количеством самых передовых предприятий и несравненно большим числом предприятий среднего и ниже среднего уровня. Эти отсталые предприятия тоже нужны, потому что дадут рабочие места огромному количеству работников, которые уже не в состоянии повысить свою квалификацию до современного уровня. (Не оправдались прогнозы, делавшиеся четверть века назад, будто благодаря стремительному проникновению счетно-решающей техники в производство к началу XXI века будет ликвидировано до 65–70 процентов существующих рабочих мест.)

И тогда у России на основе передовых предприятий появится возможность создавать «новую экономику», основанную на знаниях и на нашем интеллектуальном превосходстве над Западом, о чем я писал в газете «Подмосковье»[102] в нижеследующей статье (приводится в отрывках).

«ДОБРЫЙ СОВЕТ РОССИЙСКОЙ ВЛАСТИ

Почти все российские средства массовой информации в мрачных тонах рисуют нынешнее положение России. Согласен – страна наша развалена, разворована, унижена… Но это только одна сторона правды. Другая же сторона, может быть, ныне гораздо более важная, заключается в том, что на развалинах бывшей РСФСР поднимается новая Россия, которая, если мы от стенаний и плача перейдем к осмысленному созиданию, в скором времени станет еще величественнее, могущественнее и краше, чем была прежде… Для этого нам надо перестать жить в мире прошлого, трезво взглянуть в глаза настоящему и, поняв новые реалии, уверенно пойти в будущее, создать в нашей стране то, что в литературе получило название «новой экономики» и по сути… представляет собой осуществление вековечной мечты человечества…

Особенность «новой экономики», складывающейся в наиболее развитых странах, – это первостепенная роль интеллектуальной деятельности и творчества. Увеличение валового национального продукта перестает быть целью общественного производства… общество стремится к созданию национального богатства совсем иного типа… Люди уже ценят не столько обилие товаров или денег, сколько возможность распоряжаться своим досугом, развивать свои дарования, расширять круг развлечений, жить, не заботясь, как говорил Моцарт в маленькой трагедии Пушкина, о «нуждах низкой жизни». Вот «новая экономика» и позволяет каждому гражданину, принадлежащему хотя бы к среднему классу, ощутить себя «человеком комильфо», свободным членом свободного общества…

Сегодня между наиболее развитыми странами развернулось соревнование по созданию суперкомпьютера фантастической мощности и быстродействия, в основе которого лежит уже не просто электроника, а молекулярная электроника (молетроника или нанотехнология), то есть технология, где носителем информации может быть даже один электрон. Миниатюрный (размещаемый на браслете, как ручные часы) и управляемый голосом (или даже… мыслью) суперкомпьютер будущего с памятью неограниченного объема может обеспечить быстродействие в миллиарды раз (!) большее, чем у самой мощной современной ЭВМ. Возникает новый технологический уклад, а он открывает безграничные перспективы совершенствования многих производственных процессов и создания воистину единого мирового финансового рынка.

Точное моделирование генного аппарата человека позволит избавить людей от считающихся неизлечимыми болезней, а отыскание способов «починки» «гена смертности» сделает продолжительность жизни людей (по крайней мере, имеющих достаточные средства) неограниченной…

Страна, располагающая такими суперкомпьютерами, станет абсолютным гегемоном в мире и сможет настолько оторваться от остальных, что станет для них недосягаемой навсегда как в экономическом, так и в военном отношении. Ей станет доступно оружие, по сравнению с которым ракеты с ядерными боеголовками окажутся архаикой (им не дадут даже взлететь). Она будет в состоянии вызывать на территории противника землетрясения и изменения климата, парализовать волю солдат. А следовательно, она может навязать планете такой режим, какой больше всего отвечает ее собственным интересам.

Появление «новой экономики» – это подлинная мировая экономическая революция. Там, где воцарилась «новая экономика», радикально изменяются все общественные отношения. Вчерашние магнаты, владельцы крупнейших нефтяных или сталелитейных компаний, как и банкиры, державшие в своих руках финансы всего мира. – все эти Ротшильды и Рокфеллеры, завтра могут а одночасье оказаться банкротами и сойдут с исторической арены, как сошли с нее благородные рыцари-разрушители на рубеже средневековья и Нового времени, уступив место созидателям-промышленникам…

Задача поворота экономики лицом к человеку стояла и перед СССР. Но наше когда-то передовое общество, застряв на одной из стадии своего развития, вскоре превратилось в отстало. И социализм, не выдержав соревнования с Западом по степени удовлетворения потребностей людей, рухнул. Равнение на показатели добычи угля и выплавки стали, роста ВВП при пренебрежении конкретными потребностями людей привело нашу страну к краху.

Пока глобализация оказалась «насосом», который качает на всю мощь все составные части экономического потенциала России в сторону Запада (да и Востока)… Мы можем и должны превратить его в своего рода «компрессор», который будет качать ресурсы в обратном направлении. Без этого российская экономика через несколько лет даже при минимальном уровне ее открытости рухнет, отечественные компании, оставшись традиционными, утратят всякую конкурентоспособность по сравнению с западными даже на собственном рынке. Но российская власть, как, впрочем, и вся отечественная элита, по-прежнему строит планы развития страны, исходя из темпов роста ВВП. На основе примитивных представлений подсчитывается, при каких темпах прироста ВВП мы через 15 лет достигнем душевого дохода современной Испании или Великобритании.

Россия может удвоить добычу и экспорт нефти (правда, запасы ее истощаются, и мы скоро можем из ее экспортера превратиться в импортера, если будет чем оплачивать импорт), заработать на этом гораздо больше, чем ныне, долларов, вообще удивить мир ростом ВВП, но в итоге стать еще более отсталой страной. Одна и та же величина ВВП имеет разное наполнение для страны, обреченной на роль колонии развитых держав, и для страны, вырывающейся в круг мировых лидеров. Поэтому нам сегодня нужно думать не о приросте ВВП как таковом, а о спасении и преображении страны, о быстром построении у нас «новой экономики»… А российская власть по-прежнему единственный путь и непременное условие подъема нашей разоренной (нами же!) страны усматривает в привлечении иностранных инвестиций… Правящая элита России не извлекла уроков из печального опыта СССР и вновь направляет страну на путь, ведущий к катастрофе.

Российская экономика развалена, а физический и моральный износ ее технической базы настолько велик, что, по сути, она не подлежит восстановлению. Все это многим представляется непреодолимой преградой для восстановления экономического потенциала страны. Однако на деле это лишь означает, что такую экономику нет смысла восстанавливать в прежнем виде, надо на ее месте создавать сразу «новую экономику» на самой совершенной технологической основе… А с нашим творческим потенциалом задача превращения «пылесоса» в «компрессор» вполне разрешима, и притом в кратчайшие сроки.

Либералы часто ставят нам в пример Ирландию, которая за десять лет по величине ВВП на душу населения обогнала Англию, прежде всего за счет высокотехнологичных производств и привлечения иностранного капитала. Однако стоит иностранному капиталу уйти из Ирландии, как страна погрузится в безысходный кризис.

А Индия – в недавнем прошлом отсталая страна, за те же последние десять лет совершила рывок, развивая высокотехнологичное производство, но при этом опиралась не на иностранные инвестиции, а на собственные ресурсы… Зато и успех ее – совсем иного рода, чем у Ирландии. Индия создала собственную электронную промышленность и производит сейчас такие компьютеры, какие, кроме нее, могут изготавливать только США, экспортирует в США программное обеспечение на миллиарды долларов в год. Создав собственное ракетно-ядерное оружие, Индия наглядно показала, что хочет войти в XXI век равным партнером великих держав. И ни отток иностранных инвестиций, ни потрясения на мировом финансовом рынке ей не угрожают.

Так неужели такой прорыв невозможен для великой России?

«Новая экономика» зародилась в США, ее элементы можно наблюдать в других развитых странах Запада, а в России ее ростки почти незаметны. И все же реальные и долгосрочные перспективы развития она имеет только у нас. Ведь на Западе она развивается в русле так называемой финансовой экономики, которая отличается тем, что в ней «деньги делают деньги» в отрыве от реального производства, то есть она представляет собой грандиозный «финансовый пузырь», который может лопнуть в любой момент. А у нас при разумной политике руководства страны есть возможность не рухнуть в пропасть глобального финансового краха, который отбросит США и другие страны Запада на десятилетия назад (а при продолжении «либерального» политического курса Россию в случае мирового кризиса ожидает полная разруха). Наступает конец капиталистической цивилизации (или «казино-капитализма»), в которой деньги, материальный интерес, нажива, принцип жизни «buy and sell» («покупай и продавай», точнее, «покупай, чтобы продать дороже») стали целью жизни.

Да и в экологическом отношении расточительный образ жизни «общества массового потребления» на Западе – эта «цивилизация одноразовых стаканов» – неприемлем. Он несовместим с идеей разумного ограничения потребностей людей. Ведь там любое сокращение объемов производства воспринимается как «спад», причем большой спад – это катастрофа. А в России (хотя мы обезобразили свою землю) со временем утвердится совсем другая, гораздо более разумная духовно-экологическая цивилизация, в основе которой будут лежать принципы безотходного производства, долговечности производимых вещей и их обязательной утилизации без ущерба природной среде.

Вот почему «новая экономика» без разгула потребительства и финансовых спекуляций приживется именно в России, когда в ней утвердятся патриотический настрой авангарда общества и полная свобода творчества, основанные на выстраданном нашим народом понимании смысла жизни и человеческого призвания, а ведущей силой станет когнитариат – класс тех, кто добывает и применяет новые знания или, осуществляя свое «богоподобие», творит, как бы создает свой «мир из ничего». Именно он напишет на своих знаменах поэтический девиз: «Твори, выдумывай, пробуй!». И новая Россия станет центром притяжения для всех, стремящихся реализовать себя в условиях справедливости».

Читатель, надеюсь, сможет убедиться в том, что в той давней статье были поставлены те вопросы, которые ставятся и до сих пор. Только то, что там называлось «новой экономикой», ныне именуется экономикой инновационной.

При эволюционном развитии отношения собственности будут меняться постепенно. Миллионы мелких владельцев держатся за свою собственность на квартиры и садовые участки, на которую государство покушаться не будет. А крупные собственники будут все более впрягаться в осуществление государственных программ, их частная собственность будет все более становиться формальной. (Уже сейчас Путин прилюдно предлагает Роману Абрамовичу принять участие в финансировании строительства спортивных сооружений в России, необходимых у нас для проведения чемпионата мира по футболу 2018 года, значит, Абрамович вовсе не подлинный владелец своих миллиардов долларов.) Россия станет все более становиться похожей на корпоративные государства[103].

НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО ПРИ РЕВОЛЮЦИОННОМ РАЗВИТИИ РОССИИ

Если упорное сопротивление либералов будет реально тормозить политику модернизации России, а также в случае, если международная обстановка не позволит нам и дальше медлить с назревшими преобразованиями, то устранение либералов произойдет скачком. Но страна достанется новой власти в состоянии полнейшей разрухи. Выяснится, что и ее финансовые резервы испарились, а те, что находились на счетах в банках и в ценных бумагах Запада, заморожены или конфискованы тамошними властями. И для восстановления страны потребуются чрезвычайные меры, особенно если она окажется в обстановке пусть и не полной блокады, но прекращения поставок со стороны Запада. Всю программу этих мер здесь не изложить, но важнейшие ее вехи, думается, будут такими:

Раз денег в стране все равно уже нет, то и жизнь ее придется налаживать на почти безденежной основе, сочетая методы «военного коммунизма» начала 1920-х годов и приемы, которые использовались при восстановлении послевоенных Германии и Японии. Например, подобно тому, как поступил Людвиг Эрхард в Западной Германии, всем гражданам, от олигарха до бомжа (и членам их семей), будет выдано по 1000 рублей на месяц и обеспечено снабжение товарами первой необходимости по крайне скудным нормам и регламентируемым ценам. (Только Эрхард выправлял перегибы существующей системы, не борясь с либерализмом, а в нашем случае либералы – враги, и нужно ликвидировать весь их курс, который был вражеским.) Очень пригодится и система своего рода бартерного обмена товарами через Интернет, разработанная бывшим банкиром и биржевиком-миллионером, а затем фермером-хуторянином Германом Стерлиговым. А в условиях опасности вооруженного нападения придется, видимо, вспомнить и лозунг «пушки вместо масла».

Нельзя рассчитывать, что столь непопулярные меры будут приняты населением с восторгом. Но они будут поняты, если все тяготы и лишения падут на всех, а не только на «низы». Если объявляется чрезвычайное положение, рядовые работники будут мобилизованы и «прикованы к станкам», то так же должны быть прикреплены, переведены на военное положение и руководители всех рангов.

Но недовольных будет много, ведь, как пишут иные журналисты, «на сегодняшний день в России окончательно сложилось так называемое общество потребления. Значительная часть населения страны, измученного десятилетиями дефицитов, наконец-то получила возможность потреблять на уровне развитых государств. Этим достижением она вряд ли легко пожертвует ради борьбы за многополярный мир и прочие абстрактные ценности. Все то же, только в многократно большей степени можно отнести и к российским элитам». Значит, можно ожидать, что многие тысячи россиян захотят уехать за рубеж на заработки или чтобы пережить тяжелую годину (если к тому времени обстановка за рубежом не станет еще более мрачной). В СССР недовольных за границу (за редким исключением) не выпускали и тем самым накапливали чуждый элемент, балласт. Сейчас в этом надобности не будет. Может быть, таможни закроют на время, пока будут арестовывать виновников развала страны и жуликов, нажившихся на хищении народного достояния (будет принято решение: по преступлениям против государства срока давности не существует). Но затем желающих выехать выпустят, предупредив: выезжать придется без капиталов.

России не понадобится опускать «железный занавес» перед Западом – тот сам его опустит, как только почувствует, что наша страна реально восстанавливает свою мощь.

Народное хозяйство ныне придется развивать совсем в иной обстановке, чем в 1930-е годы. Американский банкир Уолтер Ристон характеризует ее так:

«В новой экономике интеллектуальный капитал преобладает над производственным, и он мобилен. Он может передвигаться и делать это, когда рука государства становится слишком тяжела или подавляюща. Деньги всегда перемещаются туда, куда хотят, невзирая на ограничения, и оставаясь там, где к ним хорошо относятся… Однако ничто не является настолько портативным и мобильным, как интеллектуальный капитал. Билл Гейтс, создавший компанию, которая обладает одним из самых высоких уровней капитализации в мире, до сих пор проходит таможни, заявляя, что «ему нечего декларировать» …Информация пересекает, перепрыгивает, перескакивает через государственные границы, как будто их не существует. Сегодня программное обеспечение, написанное в Индии, через спутник попадает на стройплощадку в Чикаго или в бухгалтерскую фирму в Нью-Йорке, или куда-нибудь еще в мире. Программист не нуждается в зеленой карте, во въездной визе или же в физическом присутствии для того, чтобы заработать деньги.

Этот феномен создает новый тип экономической организации и изменяет динамику того, где и как люди зарабатывают деньги. В отдаленной деревне может быть полная занятость, несмотря на то, что ни одно предприятие не нанимает работников в данной местности или даже в данной стране».

Но ведь на строительной площадке рабочие не продают друг другу продукт своего труда. Рыночные отношения, отношения купли-продажи существуют только вне стройки. Но точно так же и строительство народного хозяйства не может вестись на основе рыночных отношений.

Очень действенной мерой станет отмена частной собственности на землю. Прямо эту собственность отбирать не будут. Садовые участки и дачи граждан останутся в их собственности (с правом наследования), как и земля сельскохозяйственных предприятий. Но вместо земельного налога владельцы станут платить арендную плату в том же размере, так что рядовые граждане изменений и не почувствуют. А вот олигархи, вложившие в землю огромные средства ради того, чтобы при ее подорожании перепродать, лишатся своих средств. Земля перестанет быть капиталом. И все капиталы в виде предприятий и пр. потеряют значительную часть своей стоимости из-за того, что земля, на которой они расположены, переходит в собственность государства. Резко подешевеет жилье. Земля, не используемая по назначению, будет конфискована. Покупка и продажа земли исключаются. Стоимость земли может фигурировать в расчетах между государственными предприятиями и организациями, а также при установлении размера арендной платы за землю. Земля может быть предоставлена отдельным деятелям государством за заслуги перед ним или взята в аренду гражданами. Но сфера действий товарно-денежных отношений сразу же существенно сузится.

Губернаторы получат чрезвычайные задания по заготовке продовольствия в регионах, и они будут вынуждены сами устранять рэкетиров и хищников-посредников, мешающих крестьянам производить больше продуктов питания. Устранят и мафиозные нравы в торговых сетях, мешающие поступлению продовольствия от производителей к потребителям.

Будет ликвидировано авторское право и право наследования в их нынешнем виде, поскольку они стали тормозом на пути общественного прогресса, важным средством эксплуатации человека человеком и ярким проявлением противоречия между общественным характером производства и частным характером присвоения.

Частная собственность на знания, преимущества в образованности и уровне того, что в обществе называется культурой, всегда служили средством и моральным оправданием эксплуатации «низов» «верхами». Еще Плутарх цитировал возмущенное письмо Александра Македонского Аристотелю, опубликовавшему некоторые элементы своего учения:

«Ты поступил неправильно, обнародовав учения, предназначенные только для устного преподавания. Чем же мы будем отличаться от остальных людей, если те самые учения, на которых мы были воспитаны, сделаются общим достоянием? Я хотел бы превосходить других не столько могуществом, сколько знаниями о высших предметах».

И Ленин не раз писал, что образованные классы, даже если у них отнята власть, сохраняют преимущества знания и культуры. В истории нередки случаи, когда менее культурные завоеватели, покорив более культурный народ, принимают его культуру, и происходит «завоевание завоевателей». Правда, – добавлял Ленин, – культура у свергнутых эксплуататорских классов России слабенькая, но все же она более высокая, чем у взявшего власть пролетариата.

Действительно, давно известно, что «в слове «ученый» заключается только то, что человека много учили, но из этого еще не следует, что он чему-нибудь научился». Но даже если он и научился чему-то в своей области знания, создал какую-нибудь (чаще – выморочную, к которой даже коллеги-специалисты относятся с большой долей скепсиса) теорию. Это еще не значит, что он умнее простолюдина, культурнее его (просто народная культура иная, чем культура «верхов») или глубже его понимает жизнь. Но общество признает «сложные» знания, доступные лишь избранным, и отдает им преимущества в своей иерархической структуре. В почете оказываются, например, создатель квантовой физики, хотя она невозможна по определению (ибо физика занимается непрерывными процессами, а квант – это порция, прерывность). Или творцы теорий «большого взрыва», «расширяющейся Вселенной», пытающиеся ответить на неразрешимый вопрос, очень популярный у нас в 1930-е годы: «Было ли начало и будет ли конец мира?» При этом забывая, что наука, пытающаяся объяснить бесконечное, все-таки строится на конечном множестве наблюдений. (Поэтому заранее можно сказать, что в результате запуска «Большого адронного коллайдера» ученые не узнают ничего существенно нового, хотя на эту игрушку израсходовано больше 10 миллиардов долларов.) К тому же разряду следует отнести теорию «ноосферы» и пр. (Действительной «ноосферой» стал Интернет, постепенно вбирающий в себя все, что было записано буквами, нотами, красками и т. п. Ну, а то, что там наряду с бесценными сокровищами встречается множество мусора, – это тоже характеристика человеческого разума на данном этапе его становления.) Кроме того, подлинные открытия получают признание спустя много лет, чаще – после смерти их авторов.

Дело подчас доходит до того, что автор опубликованной книги предупреждает: цитирование ее полностью или частично допустимо лишь с его письменного разрешения. Спрашивается, зачем же он тогда свою книгу публиковал? Если, например, кто-то не согласен с автором и хочет с ним полемизировать в печати, то, чтобы привести его неверное суждение, он должен испросить у автора разрешение? А он его не даст. И что же? Автор гарантированно защищен от публичной критики?

Справедливое решение должно быть в принципе таким: если автор публикует свое произведение и получает за него гонорар, то оно становится общественным достоянием (но он сохраняет право на неприкосновенность формы и содержания своего творения). Должен быть выработан механизм участия автора в доходах от переиздания его произведения. (Недопустимо, когда автор издал произведение малым тиражом и получил скромный гонорар, а дельцы, осуществившие переиздание, заработали много больше автора.) Но никакие наследники имущественных прав на произведение умершего творца иметь не должны. И авторы не должны беспокоиться насчет обеспечения своих наследников. В новой России никто не останется без средств к существованию. Несовершеннолетние дети будут получать пособия, старики и инвалиды – пенсии, всем трудоспособным будет обеспечена работа. Ну, а на обеспечение жизненного уровня выше, чем у прочих граждан, наследники должны потрудиться сами.

Кстати сказать, это часто будет и в интересах творца. Можно вспомнить, как после смерти одного знаменитого ученого в области железнодорожного транспорта комиссия по изучению его творческого наследия решила опубликовать его труды в двух томах: в первом – ранее публиковавшиеся в разных изданиях, а во втором – его еще не публиковавшиеся рукописи. Узнав об этом, наследники заломили за рукописи такую цену, то комиссия отступилась. Вышел только первый том. С того времени прошло более полувека. Кому сейчас нужны эти рукописи, уже совсем устаревшие?

Сколько нужных людям произведений ушедших из жизни творцов так и не увидят света из-за алчности «наследников»!

В авторском праве в его современном виде больше всего заинтересованы хапуги, а, глядя на них, вынуждены вступать в эту игру и подлинные творцы. Как замечает писатель Михаил Веллер, «к сожалению, эту жизнь серпентария следует рассматривать как нормальный литературный процесс».

Именно Россия должна положить конец этому серпентарию, паразитированию на произведениях ушедших из жизни творцов. И, можно надеяться, это будет сделано.

Кажется, академику П. Л. Капице принадлежит выражение: «Наука – это удовлетворение любопытства ученых за счет государства». Ему тогда возражали: «За то, что ученому предоставлена возможность заниматься наукой, он не только не должен претендовать на высокую зарплату, но должен бы и сам за это платить». Надо как-то разобраться с этим парадоксом.

Если ученому платить мало, он уйдет в другую сферу деятельности (может быть, потому, что не был настоящим подвижником науки?). Не удастся и вернуть тех ученых, что уехали на Запад в поисках лучших условий жизни и труда и работают на укрепление его мощи. Если же платить много, то места в исследовательских институтах займут любители больших денег, и истинным ученым туда не пробиться (примеров такого рода, увы, предостаточно). Хорошо платить за высокий результат? Известно, что к такой работе в качестве соавторов, а то и единственных авторов примазываются чиновники от науки и дельцы разного рода.

Подготовку нужных кадров рабочих и специалистов государству придется взять на себя, потому что частник, ориентирующийся на потребности рынка, чаще всего сиюминутные, не в состоянии предугадать, какие трудовые ресурсы потребуются стране и в текущем году, и на десятилетие вперед. А задача эта очень трудная. Еще покойный Александр Зиновьев писал: «западный человек – это психологически примитивный, но исполнительный робот, а наш – внутренне сложный лентяй». А за годы разрухи три поколения юношества воспитывались в обстановке всеобщего поклонения мамоне и получили ущербное образование. Как из них готовить работников XXI века?

В условиях сверхсложного производства и стремительного роста спроса на высококвалифицированный труд забота о человеке становится рентабельной даже с позиций прожженного собственника. Поэтому каждого частника обяжут обеспечить приличный уровень оплаты работников и разрешить создание на предприятии профсоюза, который будет отстаивать их интересы.

Но главное – это наведения порядка в народном хозяйстве, всесторонний учет и контроль, и вдобавок – ответственность. Вот вам и радикальное средство против коррупции. В части разработки механизмов такого контроля уже были предложения многих авторов.

В статье О. Пчелинцева предлагалось ввести контроль над ссудным капиталом и инвестициями, обеспечить ликвидность для всего народного хозяйства, а не только для узкой группы привилегированных банков, сохранить частную собственность только в сфере малого бизнеса: «мелкая собственность должна быть частной, средняя – коллективной, а крупная – государственной».

Для исправления ошибок, допущенных при приватизации, он предлагал простой критерий:

«повысились ли в результате приватизации эффективность и конкурентоспособность производства? Если нет, значит, проблема эффективного собственника не решена, и предприятие должно вновь перейти – временно или постоянно (если речь идет о естественной монополии или предприятии-получателе ренты) – под контроль государства». При этом «…реальные активы предприятий должны оставаться только коллективной собственностью (то есть не подлежащей дележу собственностью корпорации в целом)».

Особенно хотелось бы отметить предложения, выдвигавшиеся бывшей итальянской, затем советской, а ныне российской гражданкой Клаудией Годиньей. Она приехала в СССР в период «перестройки» с деловым визитом и… влюбилась в нашу страну. Тогда она положила много сил, чтобы показать советским людям обманный смысл «перестройки» и последующих ельцинских реформ:

«…советскому обществу грозит чрезвычайная экономическая трагедия, из которой выбраться можно будет только путем распродажи страны… Вы… обладая таким мощным экономическим потенциалом и сырьевыми ресурсами, сами можете решить практически все проблемы. Надо лишь встряхнуться, избавиться от чувства безысходности. Никто не поможет вам в ущерб себе. У вас на полках лежат такие научные разработки, которые дадут вам не только свои новейшие технологии, но и валюту, а их будут покупать. Между тем ни одна западная фирма не продаст вам самое-самое, а скорее то, что ей уже не нужно.

То же касается сырья, то тут я вообще вас не понимаю. Вы торгуете им по чужим, явно заниженным ценам, хотя вполне могли бы стать тут монополистами и сами диктовать мировые цены. Ясно и то, что огромные западные кредиты обернутся для вас серьезной зависимостью, а могут и привести к распродаже страны. Расплачиваться за сегодняшнюю помощь будут ваши дети и внуки». Она была убеждена в том, что возможна «программа выхода страны из морально-экономического кризиса и перехода к рынку на базе социальной справедливости, максимального сохранения всего лучшего, полного включения интересов рабочих, инженеров, ученых, служащих». Это в капиталистических странах «общую систему производства… надо именно перестраивать, а существующую в Союзе структуру – достраивать… Задействовав экономический рычаг, при настоящем промышленном потенциале и информационной сети страны можно было бы выйти из кризиса очень быстро. В СССР имеется своя специфика. Заключается она в том, что собственность народная, но ей пора дать экономическую оценку».

Годинья не осталась ни в Москве, ни в Ленинграде, а уехала в далекий Улан-Удэ. Почему? Потому что именно там, по ее мнению, на локомотиворемонтном заводе инженером В. Р. Вербулем был найден механизм и реализован такой механизм прогресса страны, в котором обеспечивался и интерес каждого работника. Годинья предлагала распространить действие этого механизма на всю страну. При этом, например, завод надо было бы преобразовать в три комплекса: производственный, обеспечивающий госзаказ, технологический — для научно-технологического перевооружения собственного производства, других заводов отрасли, и коммерческий (материально-техническое обеспечение двух первых частей). Тут главное – сделать хозяином каждого. В итоге создавалась бы двухпоточная система финансирования развития производства из государственных и народных средств.

Но руководство страны пошло по пути распродажи Родины. И даже в этих условиях Годинья не уехала в благополучную Италию, а продолжала борьбу за возрождение разрушенной экономики России.

При революционном варианте народное хозяйство России может быть выведено на мировой уровень года за три.

Соответственно изменится и наука о народном хозяйстве, она будет резко отличаться от знакомой нам политической экономии. Сколько бы политико-экономы ни говорили о народном хозяйстве, у них всегда в центре внимания остается предприятие, фирма, а в новой науке единицей будет все народное хозяйство. Только тогда она станет наукой о том, как вести хозяйство страны, чтобы государство богатело, земля хорошела, а люди были человечнее, жили дольше и достойнее своего высокого призвания.

Социализм несравненно более эффективен, чем капитализм, если учитывать все стороны эффективности, в том числе – снижение зависимости человека и общества от разрушительных природных и социальных стихий. Если же, – как указывал Александр Дугин, – руководствоваться только экономическими критериями, то социализм всегда будет проигрывать либерализму:

«Сведение основных социальных процессов к узкоэкономической логике, причем к логике автономно экономической (в отличие от «нравственной экономики» социализма), не может не привести к тому, что любые институты, основанные не на либеральной логике, рано или поздно станут нерентабельными и неконкурентоспособными…

Экономическая модель должна быть рассмотрена как функция от социологической модели, что предполагает акцент на факторе «экономического развития» (по Й. Шумпетеру), «человеческого измерения», «этической ориентации хозяйства»…

Экономические модели должны включать… не только количественные факторы (как в классических теориях), но и качественные – такие, как стоимость ограниченных планетарных ресурсов, стоимость экологических последствий промышленного производства, вред, наносимый окружающей среде хозяйственной деятельностью».

Тут нужно было бы добавить: человеком рыночным движут две силы – алчность и страх, а это уже обусловливает, что это человек неполноценный, которому высшие цели человеческого бытия принципиально недоступны. Рынок завел человека и человечество в безысходный тупик. Только введение планового начала в современной его форме избавит людей от страха перед завтрашним днем и обеспечит условия для подъема человека как биологического вида и социального типа на новую, высшую ступень.

Пока правила поведения и предпочтения в сознании людей определяют рыночные «ценности», устойчивый социальный мир невозможен ни в одной стране. Один из основателей западной цивилизации – Платон – предупреждал, что «…без тщательного рассмотрения вопросов о существовании добра и зла, бесполезна, не нужна, а может быть, и вредна вся остальная и практическая и теоретическая деятельность людей». Увы, – человечество не желает уразуметь, что стремление к богатству, быть может, есть стремление к наиболее изящной окантовке собственного гроба. О каком социальном мире может идти речь, – спрашивал академик Дмитрий Львов, – если нынешнее российское общество благодаря приватизации расколото на две части – на грабителей и ограбленных? У богатых, составляющих 15 процентов населения, – 57 процентов всех денег и 92 процентов доходов от собственности. А 85 процентов народа едва сводит концы с концами.

Изменится организационная структура промышленности и методы управления ею.

Российская промышленность уже встала на путь создания вертикально интегрированных холдингов, включающих в себя полную технологическую цепочку – от добычи сырья до производства конечной высокотехнологичной продукции, что дает возможность устранить лишних посредников и оптимизировать производственный процесс. Этот путь будет продолжен – вплоть до образования объединений типа сталинских наркоматов. Но для того, чтобы подобные образования не встали на путь ведомственного эгоизма, причинившего столько бед советской экономике, эти монополии должны уравновешиваться территориальными объединениями типа совнархозов (но не хрущевских, а образца 1920-х годов).

Либералы во власти уже признают, что уровень компетенции руководящих кадров в сфере экономики и на государственной службе крайне низок, – и это, несмотря на высокие оклады и разные бонусы, установленные для чиновников. Такая ситуация не случайна. По словам Владимира Жириновского, либералы, придя к власти, умышленно разваливали армию, опасаясь государственного военного переворота, поскольку большинство офицеров стояло за сохранения СССР. Потому-то их и держали в черном теле – на мизерном денежном и прочем довольствии, без жилья и пр. Правоохранительные органы подверглись основательной чистке от неблагонадежных элементов, а признанных лояльными новому режиму офицеров хорошо обеспечили, чтобы сделать из них верных его стражей. В свете этого понятно, почему убрали старый директорский (обладающий огромным опытом) технократический кадровый состав. «Красные директора» были настроены просоветски, многие из них прилагали огромные усилия, чтобы удержать на плаву предприятия в условиях искусственно создаваемой разрухи. Но в конце концов и они в большинстве своем вынуждены были уйти. А те, что остались, сами приватизировали предприятия и превратились в собственников-рыночников, как правило, мало успешных. Ведь привычка работать в конкурентной среде приучает скрывать свое ноу-хау и прочие секреты. Там преуспевают не знающие люди, а ловкие проходимцы. А пришедшие на место директоров и специалистов новоиспеченные «менеджеры» («коекакеры», как называет их сатирик Михаил Задорнов) часто не имели даже элементарного опыта управления производством. О степени подготовки «олигархов» к их новой роли организаторов производства и говорить не приходится. Их прельщало сладкое слово «рантье», о жизни которых они знали только из учебников политэкономии. Но все равно она представлялась чем-то прекрасным, некоей «грезой капиталиста», чем-то устойчивым и ведущим к экономическому благоденствию.

Теперь нужны руководящие кадры нового типа.

Для советского предприятия главным было произвести продукцию (часто – не заботясь о ее реализации, о соответствии требованиям потребителя), для капиталистического – продать (подчас – всучить) произведенный товар. Нам предстоит создать систему, в которой производилось бы то, что надо потребителю, и все произведенное реализовалось. Нужны хозяйственники, способные взглянуть на работу своего предприятия или ведомства с общегосударственной, народнохозяйственной точки зрения.

Тут есть одна тонкость, которую подметил глава издательства «Ad Marginem» Александр Иванов. По его мнению, современный менеджмент – это не классический суровый фордистский менеджмент, исходивший из того, что для достижения успеха необходимы концентрация, мобилизация ресурсов и т. д. Сегодня нами управляет «менеджмент счастья». Современный менеджер больше похож на тренера типа Гуса Хиддинка, чем на инженера, имеющего дело с конвейером. Для него главная цель – не извлечение прибыли через производственный цикл, а ее получение через гармонизацию внутрикорпоративных отношений.

В разные периоды в любой стране работают иные доминанты сил. Одно дело мобилизационная стратегия Сталина и Берии, передовая для своего времени. Так же действовал Рузвельт или, допустим, Шпеер с Гитлером. Другое дело – стратегия постфордистского типа. Например, два дилетанта собираются и придумывают идею, которая приносит им пятьдесят миллиардов долларов. Так образованы компании «Google», IKEA и прочие мастодонты современной экономики. Советский Союз удлинил становящуюся с каждый годом все архаичнее мобилизационную стратегию и упустил момент, когда экономические центры силы стали образовываться не из мобилизации, а из децентрированной энергии подобных образований. Странных людей, компактных социальных групп – программистов, интеллектуалов-одиночек, дизайнеров.

В мобилизационной стратегии, о которой говорит власть, – продолжал Иванов, – «смущает идея конкурентоспособности. Эта идея автоматически значительную часть населения и территории страны делает излишней. То есть, всем спасибо, все свободны, идите помирать».

Конечно, русский человек не может смириться с такой людоедской идеей. В Новой России «лишних людей» или обреченных «на дожитие» не будет. Не может быть в ней и таких чудовищных разрывов в уровне доходов и вообще благосостояния, какие были при либералах. Но не будет и потакания быдляцко-коммунистическому, люмпенскому подходу. Это когда всякие истопники и полотеры страстно желают видеть крупных начальников, от решений которых зависят судьбы отраслей, трясущимися в переполненных электричках, членов Политбюро – чуть ли не бегущими на работу трусцой. (Или вспомним Ельцина, умилившего москвичей тем, что пару раз проехался на троллейбусе «как простой инженер».) А себя, родимых, они, конечно, хотели бы видеть отдыхающими где-нибудь на Канарах после трудовой недели.

Надо понимать, что в любом обществе есть правящая элита («партхозактив») – она и есть хозяин страны. Она устанавливает себе такие оклады и привилегии, какие считает необходимыми. И пока она действует более или менее справедливо (в глазах большинства народа), страна с этим мирится. А что бывает, когда элита «зарывается», «не по чину берет», – хорошо известно из истории. В новой, корпоративной или тоталитарной России будет осуществлена самая широкая демократия, и потому установится самая справедливая оценка труда всех. О том, в чем будет заключаться эта справедливость, речь пойдет в следующей, заключительной главе.

А что касается противоречий регионального развития, то Александр Иванов считает:

«Приемлемой может быть только такая идея национального возрождения, которая, например, совершенно умирающий северный город Белозерск и растущий рядом Череповец сделают частью единого национального проекта. Причем, не путем того, чтобы владельца «Северстали» просто заставили давать деньги Белозерску…» Сходную идею в России уже начали реализовать, планируя объединение Иркутска, Хабаровска, Владивостока с прилегающими малыми и средними городами в единые агломерации.

Важную особенность организации производства отметил автор газеты «Завтра», написавший (под псевдонимом «Тит») статью «Вечные вещи». Вот ее основные моменты:

«России нужно успеть, во что бы то ни стало. Нам непременно надо прыгнуть в новое социальное время. Стать хотя бы на время опять авангардом человечества». Тит видит путь к этой цели в противопоставлении нашего народного хозяйства «доминирующему в развитых странах типу производства и потребления», который «является расточительством, непозволительной роскошью для планеты. Consumer society (общество потребления) предполагает сверхгедонизм, возведенный в принцип, – гонку товаров». Нам же необходима «культура производства и потребления так называемых вечных вещей. В данном случае под вечностью надо понимать не бесконечность времени, но отрезок, соотносимый с длинной человеческой жизни. Так, крестьянская изба, способная простоять 100 лет, являет собой тип вечного жилища, чего не скажешь об обычном панельном доме, рассчитанном на куда меньший срок эксплуатации». В России и книги, и автомобили должны «создаваться под заказ, строго в том количестве, в котором они необходимы. Приобретение такой «долгоиграющей», дорогой и драгоценной вещи станет, безусловно, событием для семьи, для рода. Этот «новый вещизм» немного напоминает кустарные времена, традиционное общество, Средневековье – но, между тем, в этой формуле таится возможное будущее.

Вполне вероятно, что идеология «вечных вещей» и есть одна из опережающих социально-экономических технологий, необходимых России».

Мысль справедливая, только тут нужно учитывать вечное противостояние требований долговечности и моды, желание детей устроить жизнь иначе, чем ее устраивали их отцы, о чем уже говорилось ранее.

Главным экономическим принципом, который позволит соединить интересы государства и работника, станет закон: «То, что сэкономил – твое!» Это означает, что государство, доведя до трудовых коллективов план производства, одновременно и установит объем выделяемых на это ресурсов. Работник, бригада, предприятие, отрасль, сумевшие выполнить план при меньших затратах, могут распоряжаться сэкономленными средствами самостоятельно – при выполнении трех условий: продукция должна быть не ниже установленного качества и поставлена в срок, при этом не должно быть принудительного сокращения численности работников. По сути, это и будет производством «добавочного прибавочного продукта» (как называл его Маркс) за счет знания, изобретательности, находчивости каждого работника. Тогда Русская цивилизация и станет развиваться «на своей собственной основе».

Думается, именно строгое проведение этого принципа в жизнь позволит решить и задачу, которая оставалась неподъемной в течение едва ли не всей истории России, – обеспечения должного уровня сельскохозяйственного производства и комфортных условий труда и быта сельского населения. Чем больше времени проходит, тем меньше остается оптимистов на этот счет. Так, немецкий профессор Карл Шлегель уверен: «возродить русскую деревню не удастся без кризиса больших городов, без массового оттока горожан на село, в результате которого деревня вновь получит те рабочие руки, которые она потеряла в ходе беспримерно жестокой урбанизации. Ни одна хитроумная реформа не сможет добиться того, что сумеет сотворить кризис. У государства, где царит мелкобуржуазная оседлость и люди утратили мобильность, подобные миграционные процессы практически немыслимы»[104].

На мой взгляд, опасность кризиса, который заставит горожан переезжать на жительство в село, грозит скорее Западу, чем России. Там в городах давно уже все непрестижные работы выполняют гастарбайтеры, преимущественно турки и арабы, а коренные европейцы попивают пиво в барах, и из них вряд ли получатся хорошие сельскохозяйственные рабочие. Скорее уж Европа завезет на свои поля китайцев или индийцев. России же эту задачу придется решать самостоятельно. Каким образом?

Вот мнение рядового сельского труженика, правда, из кавказского села:

«Как-то смотрел передачу по телевизору о селе, где есть заводской цех, филиал крупного завода, и позавидовал: вот бы и нам такой. У нас ведь на селе рабочих рук, в том числе мужских, избыток. Но большинство ребят, которых я знаю, если в институт не попали, идут на городскую стройку или завод. А ведь у нас семьи большие, и сыновняя помощь нужна дома, в селе.

И вот о чем я думаю. Пусть у всех сельских жителей будет возможность совмещать сельский труд с индустриальным. Тогда бы и я остался в родном селе».

В русских селах большого избытка рабочих рук нет, и здесь главное – чтобы крестьянин почувствовал себя нужным стране, государственным работником, трудящемся на самом ответственном участке общенародного дела. Он – служащий Родине, и она обязана его обеспечить так же, как обеспечивает армию или медицину.

В связи с перспективами народного хозяйства надо хотя бы кратко сказать и о поставленной нынешней властью задаче борьбы с коррупцией. Нет ли здесь отголоска известной фразы, запущенной в массы Шеварднадзе: «Все прогнило…», которая как бы давала карт-бланш на любую ломку существующих порядков?

Может ли стабильное общество не быть заражено кумовством и протекционизмом? Увы, нет. Ведь любая социальная деятельность обычно основывается на подборе когорты единомышленников. А когда идеи, мысли нет (и, следовательно, нет единомышленников), то часто приходится подбирать просто «своих», людей, которые «не предадут».

Ведь, скажем, отсутствие коррупции в сталинскую эпоху – это миф. Послевоенный СССР представлял собой весьма коррумпированное государство. Особенно сильной была коррупция среди военных – вспомните хотя бы перечень награбленного маршалом Жуковым, генералами Крюковым, Телегиным. А что Сталин? Все это терпел и даже поощрял (ради «державности»), лишь изредка давая по рукам отдельным зарвавшимся генералам, да и то, кто знает, возможно, из каких-то политических соображений. Эта коррупция вызвала такое всеобщее негласное возмущение, что сразу после смерти Генералиссимуса наиболее одиозные проявления «торжества победителей» были осуждены как «нескромные», а жизнь партноменклатуры была «упорядочена» (заметим, не сведена к жизни простого трудящегося).

А что такое брежневская так называемая «коррумпированность»? Да это та же когорта «своих». К сожалению, стабильность – потенциально очень опасное состояние для общества: система налажена, курс задан, а командирам остается охотиться, коллекционировать картины и искать иные пути «приобщения к высотам мировой культуры». Другими словами, пресловутая «коррупционность» – это порой не какой-то свалившийся неизвестно откуда социальный порок, а… признак общественного благополучия. Значит, чтобы не было коррупции, общество не должно впадать в застой, ему следует непрерывно развиваться, быть завтра совершеннее, чем вчера.

Следует ли из этого, что коррупционность – это хорошо? Нет, разумеется. Она нарушает общественные представления о справедливости. Она из подпольной готова перерасти в явную. Плюс она свидетельствует об остановке общественного развития, о социальном застое в прямом смысле слова. Поэтому здоровые силы, пекущиеся об обновлении общества, должны стараться ее преодолеть.

По-настоящему мудрый и государственно мыслящий человек не будет ставить во главу угла «беспощадную борьбу с коррупцией»; он постарается ее обуздать, то есть ввести в рамки. Например, «ортодоксальный» аскет Суслов как раз проводил политику обуздания застойного негатива, тогда как другой аскет, Андропов, призвал к его безоглядному искоренению. Но если требовать, чтобы все сверху до низу не смели принять ни одного подарка (который тут же будет объявлен взяткой), не хлопотали ни за кого из знакомых и т. д., то такая система станет работать в форме итальянской забастовки: «работа строго по правилам», что должно привести к параличу всей жизни. «Пусть рухнет страна, но ни одного коррупционера на ее территории не останется!» – так можно обозначить андроповские установки. (Первая часть задачи, как мы видим, была успешно выполнена. Со второй возникли проблемы.)

При Андропове расстреляли директора елисеевского магазина Соловьева, который всего лишь стоял в центре системы «ты мне – я тебе», то есть ни за что. Посадили в тюрьму Чурбанова, зятя Брежнева, и исключили из партии Медунова, друга Брежнева, хотя лично против них ничего не нашли. Но настоящие теневики-цеховики на время ушли в тень, а потом с триумфом вылезли обратно.

Коррумпированность среднеазиатских республик (как и закавказских) была существенно выше, чем РСФСР. «Таков менталитет-с». Нужно ли было этот менталитет по-андроповски решительно выкорчевывать, ломать сознание этносов через колено? Понравится ли кому-нибудь, что его традиции выкорчевывают? Станет ли от этого многонациональная империя крепче? Вот наше сознание, допустим, активно ломают через колено уже много лет, навязывая нам многопартийность, суды присяжных, «независимую» прессу и все такое прочее в рамках «правового государства». А мы ничего этого не хотим. «Менталитет-с».

Конечно, сегодня, когда коррупция превратилась в угрозу национальной безопасности, коррупционеры – это враги. Это класс собственников административного ресурса. Поэтому сегодня борьба с ними – такая же классовая борьба, как и кампания по ликвидации кулачества на рубеже 1920—30-х годов. Это раскулачивание коррупционеров. Но для него нужно найти соответствующие формы, ибо иначе, как показывает исторический опыт, воры, лишенные возможности воровать, перейдут к вредительству.

ФИНАНСОВАЯ ОСНОВА НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА

В результате либеральных реформ была разрушена финансовая система России. Количество денег в обращении стало определяться не потребностями экономики, а в зависимости от величины золотовалютных резервов страны (точнее, от количества долларов США в казне), то есть по системе currency board, разработанной Западом для бывших колониальных стран. Фактически валютой России стал доллар, а рубли лишь обозначали его туземный эквивалент.

Удушение отечественного производства привело к тому, что и это недостаточное для функционирования экономики количество денег не было обеспечено реальными товарами и услугами. Сложилась уникальная ситуация, когда денег в экономике меньше, чем нужно, но наблюдаются все признаки их избытка, инфляции, особенно рост цен. Но коммерческие банки не могут выдавать кредит под процент, ниже процента инфляции, иначе они сами разорятся. Значит, они не могли кредитовать предприятия на приемлемых для производственников условиях, и тем приходилось занимать деньги на Западе под процент немалый, но все же ниже, чем в российских банках. Иными словами, проводилась финансовая политика, принуждающая предприятия впадать в зависимость от зарубежных банков. В России была построена «виртуальная экономика» – оторванный от реального сектора фондовый и финансовый рынок, ставший основным каналом выкачивания средств из хиреющего производства и породивший всеобъемлющие неплатежи, бартер, дезорганизованное денежное обращение. Структура нашей экономики диктовалась не интересами России и окружающих республик, а интересами мирового рынка. При этом заправилами этого рынка будущее России вообще не планировалось.

В итоге российские предприятия набрали внешних долгов более чем на 500 миллиардов долларов, часто под заклад своих акций. И когда в 2008 году грянул финансовый кризис, западные банки потребовали от российских предприятий вернуть взятые взаймы деньги, что было физически невозможно.

Российская власть оказалась в трудном положении. Оказать помощь частным компаниям из средств государственного бюджета – значило спасти дельцов и спекулянтов за счет сокращения ассигнований на нужды населения. Отказать им в помощи – значит столкнуться с перспективой, когда российские предприятия станут собственностью иностранцев. И тогда могло бы сбыться мрачное пророчество: из-за проигрыша по технологиям Россия будет за них платить ресурсами, трудом и «мозгами». А когда кончатся более или менее дешевые полезные ископаемые, в уплату долгов пойдут земли.

Владимир Путин принял решение: частникам помочь, «но не бесплатно». Фактически речь шла о тихой национализации предприятий и банков.

Но этих мер недостаточно. Только единый Государственный банк может кредитовать предприятия под низкий, часто символический, процент, потому что его задача заключается не в том, чтобы зарабатывать деньги, а в том, чтобы обеспечить денежными средствами планомерное и пропорциональное развитие народного хозяйства. Госбанк не просто кредитует предприятия, но и через финансирование осуществляет контроль за их работой.

Когда мировой финансовый кризис перешел в экономический, он затронул не только российскую промышленность, но и все стороны жизни нашей страны, многие россияне почувствовали это на собственном уровне жизни. Останавливаются или снижают объемы производства предприятия, тысячами увольняются или отправляются в вынужденный отпуск работники. И произошло это главным образом по вине либералов, умышленно привязавших нашу экономику к доллару США.

После устранения либералов от власти России необходимо срочно и полностью отвязаться от тонущего американского доллара. Для этого осуществить меры, о которых говорилось много раз, в частности:

Ввести законодательный запрет на ссудный процент и вытекающее из него ростовщичество, а также на обращение доллара в России. Доллары допустимо использовать только во внешнеэкономических расчетах, внутри страны их покупка и продажа, использование в качестве платежного средства будут запрещены. Запрет будет установлен и на продажу энергоресурсов, сырьевых запасов страны за любые иные денежные средства, кроме российского рубля. Для этого открыть российскую биржу, где торги осуществляются только в отечественной валюте. Это послужит первым шагом на пути превращения рубля в мировую резервную валюту.

Но это только на начальном этапе. В дальнейшем следует и сам рубль поставить на прочную основу, к чему стремились многие русские мыслители и ученые еще до революции.

Так, С. Ф. Шарапов предлагал сделать рубль такой же неизменной единицей измерения стоимости, какими являются единица длины метр и единица веса килограмм. Не стоимость рубля должна определяться золотом, а стоимость золота – рублем. Другие русские экономисты считали, что основой для определения стоимости рубля должна служить четверть (русская мера объема сыпучих тел, равная 210 литрам) ржи. В наши дни чаще предлагается на законодательном уровне принять новую денежную единицу страны, базирующуюся на энергоинварианте, утвердив киловатт-час (или тонну условного топлива) в качестве товара – инварианта, измерителя стоимости всех остальных товаров страны. И обеспечить выпуск государственных средств платежа в виде российского энергетического рубля, обеспеченного энергоресурсами страны и обращающегося на беспроцентной основе.

Несколько лет назад профессор Борис Хореев предлагал ввести для измерения товарных ресурсов «универсальную расчетную единицу» (УРЕ). Это предложение очень похоже на гипотезы 1920-х годов относительно универсальной меры стоимости вне денежной системы. Предполагалось, что эта революционная идея послужит основой для налаживания новой мировой хозяйственной финансовой системы на справедливых эквивалентных отношениях между странами и хозяйствующими объектами. Нам же она позволит уйти от практики применения иностранных валют в качестве эталона. Сегодня страны СНГ, страны бывшего СЭВ искусственно дезинтегрированы, по сути, разрушены их финансовые системы в интересах других стран, в первую очередь США. От экспансии доллара страдают и несут громадные финансовые потери практически все страны Азиатского, Африканского и Южноамериканского континентов. Поэтому во введении чего-то вроде УРЕ объективно заинтересовано большинство стран планеты.

По мнению публициста Юрия Крупнова, «…миром правит не доллар, а джоуль». Вопрос только в том, чей именно джоуль будет править. Если поставить на задачу достижения энергетического лидерства правильные кадры, миром лет через двадцать будет править русский джоуль.

А журналист Владимир Винников высказал парадоксальную идею о возможности и необходимости существования, наряду с деньгами, также и антиденег – «меры не столько увеличения стоимости, сколько уменьшения энтропии». Ну, что ж, если предлагалось ввести категорию антитовара, то и понятие антиденег вполне вписывается в новую систему. По мнению Винникова, тогда возникнет «органическая концепция стоимости, включающая в себя как феномен денег, так и феномен антиденег.

Если обычные деньги на протяжении всей человеческой истории выступали и выступают как феномен своеобразной искусственной жизни, противостоящей жизни человека и поглощающей ее, то антиденьги предстоит не столько как можно больше зарабатывать, сколько как можно правильнее и жизненнее тратить. Они должны быть по природе своей синергичны, а не антэргичны, реально выполнять роль не ограничителя, а стимулятора жизнедеятельности человека. С появлением и государственной институцией антиденег у любой человеческой общности, использующей этот феномен, появится как бы вторая, ныне отсутствующая, рука. Не думаю, что это кому-либо повредит».

В советское время, если кто пытался заглянуть в более отдаленное будущее, то непременно возникал вопрос: сохранятся ли при коммунизме деньги? На этот счет есть такой анекдот.

«Югославские ревизионисты считали, что при коммунизме деньги будут. Мнение китайских догматиков: при коммунизме денег не будет. Мнение наших диалектиков: у одних деньги будут, у других их не будет».

Коммунизм, правда, не построили, но диалектический подход хоть в этом ключевом вопросе оказался на высоте.

Государство не должно существовать только на деньги налогоплательщиков, оно будет само их зарабатывать.

Американский экономист Фрэд Харрисон с цифрами в руках доказал, что российское государство, установив справедливый налог на землю, могло бы за счет этих средств обеспечить быстрое развитие страны и при этом отказаться от взимания налогов с населения.

Академик Дмитрий Львов также предлагал перенести основную налоговую нагрузку с труда на землю и капитал.

Даже при Ельцине Служба безопасности президента, по словам одного из ее руководителей генерала Г. Рогозина, занималась не только охраной и оперативной деятельностью. Ею было апробировано еще тогда то, о чем впоследствии говорили Е. Примаков и Ю. Маслюков, – формирование бюджета за счет государственной экономики.

При этом надо использовать не только материальные, но нематериальные активы. По словам Ю. Чернавского, наше государство, пренебрегая этим ресурсом, теряет громадные деньги. «Бритни Спирс на пике успеха зарабатывала около 40 млн. долларов в месяц. Все, что выпускает российская автомобильная промышленность, может окупить одна удачная песня, один хит в «Биллборде» (американский журнал, публикующий хит-парады самых продаваемых артистов).

ОТ ФИНАНСОВОЙ ЭКОНОМИКИ – К ФИЗИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИКЕ

В предыдущей главе говорилось о том, что американский экономист Линдон Ларуш создал теорию «физической экономики». Основы этой теории изложены в его книге «Вы на самом деле хотели бы знать все об экономике?»[105]. Вот ее важнейшие положения.

В начале 1980-х годов американское правительство уже начало до такой степени подтасовывать официальные статистические отчеты о состоянии экономики страны, что из квартала в квартал цифры становились все более неправдоподобными, а осмысленный статистический анализ или прогноз на основе данных по добавленной стоимости, представляемых правительством, стал просто невозможен. Возникла необходимость, чтобы весь анализ экономики был сфокусирован в первую очередь на чисто физических, нефинансовых аспектах экономического процесса, а рассмотрение финансовых затрат было бы только приложением к физической экономике. Такой анализ показал, что в США происходит фактически падение производства реальных ценностей, и вся мировая экономическая система саморазрушается. Для истинного ее возрождения необходимо исходить только из принципов физической экономики, полностью подчиняя им финансовую и монетарную практику.

Как уже указывалось, наиболее эффективный показатель роста господства человека над природой и экономии труда – это уменьшение площади обитаемых земель для поддержки существования одного человека. Это – единственное научное основание для расчета стоимости, выражающейся при помощи функции комплексной переменной. И достигать экономии труда возможно только за счет развития науки, которая стала непосредственной производительной силой. Если же идти по пути создания «постиндустриального общества», что фактически выливается в теорию деиндустриализации и технологического регресса, то это лет через 50 приведет человечество опять к охотно-собирательскому образу жизни, и население планеты сократится до 1 миллиарда человек. Следовательно, теории постиндустриального общества, нулевого экономического роста ради сохранения природной среды (как рекомендовал Римский клуб), отказ от управляемого термоядерного синтеза и пр. ведут к геноциду планетарного масштаба, сокращению населения на 5 миллиардов человек.

Бог повелел человеку 1) добывать хлеб свой ежедневным трудом и 2) плодиться и размножаться. Истинная теория экономики должна быть нацелена на труд и на обеспечение жизни увеличивающегося населения Земли. Но ее место заняла паразитическая псевдоэкономическая теория (либеральная или марксистская), исходящая из принципа «купи дешевле и продай дороже» и нацеливающая людей на гедонизм, погоню за развлечениями и наслаждением. Она основана на ложных постулатах вроде трех законов термодинамики, по которым Вселенную ждет «тепловая смерть» из-за роста энтропии, или теории «большого взрыва» и пр. Неудивителен ее конечный вывод, взятый из Библии: «Будем есть, пить и наслаждаться, ибо завтра умрем!». Она также оправдывает различные безнравственные (если не уголовные) траты, «включая все формы ростовщичества» (а именно на нем и держится экономика Запада!).

Но в этой псевдотеории все ошибочно. Давно доказана ошибочность законов термодинамики, а также то, что жизнь характеризуется не ростом, а уменьшением энтропии. Развитие науки и прогресс человечества доказывают, что и Вселенная развивается в том же направлении. Словом, создание «физической экономики» потребовало от Ларуша пересмотра фундаментальных принципов мироздания. Зато созданная им теория позволила представить деятельность национальной экономики как функционирование комплексного агроиндустриального предприятия и вывести систему уравнений, определяющих показатели валового национального продукта и его составляющих, не прибегая к ныне используемой категории «добавленной стоимости».

Итак, Ларуш доказал: критерий эффективности экономики – вовсе не денежный. Если во главу угла ставить не погоню за прибылью, а удовлетворение потребностей общества, то надо оперировать не стоимостными, а натуральными показателями (энергия, производительная сила туда и пр.) оценки состояния и путей развития народного хозяйства.

Ларуш (которому уже больше 85 лет) предсказал нынешний мировой финансовый кризис и крах экономики США. Но он продолжает борьбу против курса либералов, которому противопоставляет линию на неуклонный технологический прогресс.

Особенно важна эта линия для стран, отставших в своем технологическом развитии (как нынешняя Россия): «Развивающаяся нация должна определить области научных исследований, в которых она собирается стать мировым лидером, и рассматривать это как долгосрочную, широкомасштабную национальную программу… Без такого прорыва эти нации никогда не покончат со своей отсталостью».

В борьбе против нынешнего гибельного курса Ларуш отводит важнейшую роль нашей стране. В 1996 году он написал работу «Роль России в мировой истории». Он особо отмечает, что Россия была первой страной в мире, которая приняла учение о физической экономике. Его создатель Готфрид Лейбниц, будучи советником Петра I, разработал программу развития горного дела и промышленности в России. «До тех пор, пока к концу XVIII века (то есть, при Екатерине II) эта политика не претерпела изменений, промышленное производство России превосходило британское». Ларуш смотрит в корень и утверждает, что центр мировой реакции находится не в США, а в Англии: это «хвост, виляющий собакой» – Америкой. Англия была и остается главным врагом России.

Конечно, теория народного хозяйства должна в большей мере использовать натуральные показатели, используя и идеи Ларуша.

НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО НА ПУТИ К НОВОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Переход от экономики к народному хозяйству – это начало новой эпохи для человечества. Вот что по этому поводу говорил доктор физико-математических наук, профессор МГУ Леонид Васильевич Лесков:

«Ядро экономической цивилизации составляет капиталистическая формация. Эта формация переживает кризис. Системный кризис!.. Развитие капитализма прекращается… На этом историческая программа экономической цивилизации исчерпывается. Современный капитализм существует пока по инерции. Исторически неизбежен переход к следующему, качественно новому этапу эволюции мировой цивилизации… Не вызывает сомнения, что космическая деятельность явится в XXI веке одним из магистральных направлений предстоящих преобразований… Кроме развития орбитальной информационной сети Земли, в наступающем веке предстоит создать глобальную систему дистанционного зондирования из космоса, чтобы использовать ее в интересах народного хозяйства и охраны природы.

Важную роль сыграет система вывода в космос радиационных отходов – их захоронение в недрах планеты опасно. Резко возрастет эффективность космонавтики с созданием многоразовых воздушно-космических транспортных систем. Следует ожидать создания принципиально новых высокоэффективных и безопасных энергетических установок, информационных и коммуникационных средств, материаловедческих технологий, транспортных систем, основанных на сенсационных открытиях в области физического, или квантового, вакуума… Космизация человеческой деятельности в XXI веке приобретет активную гуманитарную компоненту, будет способствовать формированию нового миропредставления и утверждению неэгоистической системы базовых общечеловеческих ценностей».

Думается, роль космической деятельности для человечества еще более важна. Человек рано узнает, что люди (и он сам в том числе) смертны. Пока господствовало религиозное мировоззрение, можно было утешаться надеждой на вечную жизнь после смерти. Но с приходом так называемого научного мировоззрения бессмысленность жизни для думающих людей становилась настолько невыносимой, что Лев Толстой, размышляя об этом, по его собственному признанию, был близок к самоубийству. Человек, этот высший продукт эволюции материи, «жаждущий наслаждения комок нервов», родился, вырос и… умер, бесследно исчез. Зачем родился? Что будет потом? Ответ удручающий: «Умрешь – узнаешь, или перестанешь спрашивать». Или, как говорит писатель Валентин Распутин, «родилась козявка, родила козявку – и умерла». Да и сама Земля, и Солнечная система, как полагают ученые, тоже смертны. Есть от чего сойти с ума. С таким сознанием нормальная жизнь невозможна. Поэтому людям жизненно важно иметь какой-то наркотик. Для одних это может быть алкоголь или наркотики как таковые, для других – сексуальные приключения, для третьих – наука или изобретательство и т. п. И последней надеждой для рода людского, видимо, останется надежда на освоение космоса. (Другое дело – насколько она обоснована). И Россия, как передовая космическая держава, будет и в этом отношении лидером человечества.

РОССИЯ СТАВИТ АМЕРИКУ НА МЕСТО

Российские СМИ и экспертное сообщество как-то вяло прокомментировали заявление Дмитрия Медведева на форуме в Санкт-Петербурге о том, что время доминирования в мире одной экономики и одной валюты безвозвратно ушло в прошлое. А это был уже второй вызов, брошенный Россией Америке, считавшей себя властелином мира.

Первым вызовом стал разгром российскими войсками грузинской армии, вторгнувшейся в августе в Южную Осетию. И мир увидел, что США, вооружавшие Грузию, обещавшие ей всестороннюю поддержку, даже содержавшие за счет своего бюджета ее правительство, не смогли ей помочь. США не решились вступить в войну с Россией из-за какой-то Грузии, хотя и продолжают поддерживать этот свой плацдарм на Кавказе.

Теперь Россия объявляет, что и в финансовом отношении не признает за США роли мирового правителя. Эра, когда доллар служил единственной резервной валютой на планете, закончилась. Необходим новый порядок, основанный на использовании валют нескольких сильнейших в экономическом отношении стран. А это для США пострашнее поражения на Кавказе. Ведь их могущество основывалось на трех вещах. Во-первых, США – самая могущественная держава в военном отношении, однако и Россия, обладающая мощным ракетно-ядерным потенциалом, им не по зубам. Во-вторых, вследствие того, что доллар служил мировой резервной валютой, в США притекали капиталы со всех концов планеты, и это позволяло им потреблять ресурсы других стран фактически за бумажки – долларовые банкноты, которые они могли печатать «по потребности». В-третьих, США представляли себя в мире как «сияющий град на вершине холма», служащий для всех остальных стран образцом устройства жизни и призванный всюду насаждать тот порядок, какой им представляется наилучшим.

И вот Россия заявляет, что доллар для нее – не свет в окошке, и она намерена сама стать одним из мировых финансовых центров. Но это означает, что Америке не удастся больше жить паразитом, получать от других ресурсы за фантики, что ей придется зарабатывать на жизнь своим трудом, а она на это уже не способна. Американцам придется резко снизить уровень потребления, что может вызвать там социальный взрыв. И какой же это «сияющий град», какой же образец для остального мира, если страна вот-вот рухнет в бездну финансового кризиса, вызванного, кстати сказать, ее собственным «финансовым эгоизмом»?

Вот что сделала Россия. Она указала США ее место в современном мире. Да, США – великая военная держава с мощной, хот и однобокой, в основной паразитической экономикой. Но не властелин мира, не образец и не учитель для других стран и народов. Такой пощечины Америке не могла дать ни одна страна, кроме России. Это было полной неожиданностью не только для США, но и для всего Запада, который за последние 20 лет привык видеть в России колонию. А значит, страну, которой не положено лезть в мировые дела.

Но США придется смириться со своей новой ролью, гораздо менее значительной, чем до сих пор. А остальным странам Запада – тем более. Sic transit gloria mundi («так проходит мирская слава»). А роль России в мире неизмеримо выросла буквально за какие-то два месяца.

У этой ситуации есть и опасная сторона. Увядающие мировые центры сил чаще всего ищут выход в военных авантюрах. Не исключено, что и США попытаются развязать войну где-нибудь на наших границах и втянуть в нее Россию. Запад, и США в особенности, стали сегодня смертельной угрозой для всего человечества.

КРАТКИЙ ИТОГ

Россия, страна с самым совершенным, справедливым общественным строем и наиболее привлекательным образом жизни, восстановив свое народное хозяйство, сможет сама устанавливать экономические связи с другими странами на взаимовыгодных условиях. Вокруг нее сложится кольцо государств, для которых торговля с ней окажется самым предпочтительным видом экономических связей. В итоге Россия станет одним из самых мощных хозяйственных центров мира наряду с Китаем, Индией, Японией, возможным блоком ведущих стран Латинской Америки. США, если не распадутся на несколько государств, то уж во всяком случае перестанут быть мировым гегемоном. ЕС также утратит свою нынешнюю роль и смирится с участью поставщика высококачественной продукции потребления на нужды России в обмен на высокотехнологические товары, которые сам не сможет производить из-за своей нарастающей деградации. Когда живая российская культура заявит о себе в мире в полный голос, наша страна станет главным хозяйственным центром мира. А перевод российской финансовой системы на «энергетический рубль» (или на иную реальную основу) сделает Россию также и финансовым центром мира.

Только не нужно впадать в соблазн гипертрофированного сознания национальной исключительности, ненужного максимализма. В мире накопилось столько кричащих проблем, что решить хоть некоторые из них – уже будет великим вкладом в общечеловеческую цивилизацию. Нельзя быть первыми во всем: и лучшим в мире спринтером, и лучшим стайером, и гениальнейшим шахматистом, и величайшим ученым. Не следует думать, что, раз мы самые передовые, то обязаны обгонять весь мир на каждом направлении. Может быть, некоторые из этих задач нам подбрасывает враг, чтобы мы взялись за их решение и потратили на поиск в ложном направлении ресурсы, которые нужны были бы для другого дела. Из-за стремления стать самыми-самыми передовыми можно оказаться плетущимися в хвосте. Нужна оптимизация структуры производства, а не всех «догнать и перегнать!» Поэтому, обеспечивая свое первенство в важнейших сферах деятельности, нужно умело использовать преимущества международного разделения труда.

Как было принято говорить в советское время: «Задача ясна, за работу, товарищи!». О том, что для этого предстоит сделать, пойдет речь в заключительной главе.

Глава 16 Равенство и справедливость – святыни России

СПРАВЕДЛИВОСТЬ В МИРЕ XXI века

Давайте посмотрим, как обстоит дело со справедливостью в начале нашего века в России и в мире.

Основа русского миропонимания – идея равенства, (а западного, прежде всего – англосаксонского, – идея свободы). Но абсолютное равенство невозможно в природе вообще и, в особенности, в обществе, которое устроено принципиально иерархично, на основах господства и подчинения. Его члены не только неравны по своим природным данным, но и принадлежат к разным социальным слоям, неравны в имущественном отношении и пр. Задача справедливости – устранить или предельно смягчить естественные или искусственно создаваемые проявления неравенства.

Идеальный компромисс между равенством и иерархией – это меритократия, власть достойных («по заслугам и честь»). Здесь не происхождение, не «порода», не размер капитала определяют место человека в обществе, а заслуги перед Отечеством. И возможна вертикальная мобильность: любому человеку открыт доступ к вершинам власти и культуры – в меру его дарований, усилий, признанных обществом достижений.

Русский народ (великороссы) сложился на идее служения и веками жил «боевым строем», наиболее полно воплощенным в самодержавном Московском государстве. Этот строй тогда приходилось отстаивать в борьбе с внутренними врагами, главным образом – с боярством. Позднее его подрывали прозападные императоры, против него бунтовала либеральная интеллигенция. В советский период у нас утвердился тоталитарный (пусть еще и не совершенный) строй, наиболее отвечавший русскому менталитету.

Тоталитарный строй – это строй, обеспечивавший единение народа. Тут каждый гражданин, с одной стороны, причастен к делам государства и участвует в управлении им (в определенной степени и через соответствующие механизмы), а с другой – является в той или иной мере предметом заботы со стороны государства от рождения до смерти. Организационный принцип тоталитарного строя – демократический централизм. Но в СССР, ощущавшим себя осажденной крепостью во враждебном капиталистическом окружении, где шла борьба и с внутренними врагами, «пятой колонной», начало централизации было выражено сильнее, чем начало демократизации. Сказалось тут и отставание теории, научного осмысления происходящего из-за господства химерической идеи коммунизма.

Принято считать, что Ленин и Троцкий были сторонниками мировой революции, для которых Россия была только средством к достижению этой цели, а Сталин выступал за построение социализма в одной, отдельно взятой, стране, в СССР, как бы ставя на первый план наши национальные интересы. Но это представление ошибочно. Социализм в СССР большевиками (и Сталиным в том числе) мыслился как первая фаза коммунизма, всемирного строя, мира «без Россий, без Латвий…». То есть, сталинский курс был продолжением курса на мировую революцию, только с отсрочкой во времени. Большевики-сталинцы не осознавали, что нужно созидать свою русскую советскую цивилизацию, национальную, хотя и спасительную для многих народов, соединивших свою судьбу с Россией (а когда Сталин озаботился «исторической легитимизацией» Советского Союза, он начал встраивать в советскую жизнь все подряд, взятое из Российской империи, где, по иронии судьбы, антирусского было чуть ли не больше, чем русского). Это было трагической исторической ошибкой. И все же советский строй позволил стране решить сложнейшие задачи и оказал громадное влияние на всю историю человечества в XX веке.

Советское государство было бюрократическим по форме и идеократическим по содержанию. Мы все были товарищами, в идеале братьями. Но и братья не во всем равны, и младшие слушают старшего. Тут возможен и большой разрыв в доходах, но средства производства принадлежат обществу, а дачи и прочие блага либо даются государством в личную собственность за заслуги, либо приобретаются гражданином на средства, заработанные честным трудом, но не захватываются в ходе воровской приватизации. Если бы удалось провести данный принцип в жизнь в полной мере – это стало бы максимально возможным воплощением русского принципа равенства и справедливости: власть – у представителей государства, номенклатуры, чиновников (которыми могут стать выходцы из любого социального слоя), а не у собственников. Левее такого равенства – анархия или охлократия, правее – кастовость.

Реальная жизнь в СССР была еще далека от этого идеала, но именно в советское время возможности для самореализации человека, а значит, и осуществления принципа справедливости, были максимальными за всю историю человечества. Почти вся советская правящая элита и многочисленная интеллигенция вышли из «низов», были по происхождению преимущественно рабоче-крестьянскими, что казалось невероятным для населения прочих стран.

Но вот социальные завоевания СССР остались в прошлом. В стране утвердились социальное бесправие большинства народа, коррупция, бесчинства олигархов и произвол чиновников. И потому строй жизни современной России надо признать не просто воплощением несправедливости, а еще и гигантским социальным регрессом, отступлением от ранее достигнутых высот едва ли не в каменный век. И это – регресс не только российского, но и мирового масштаба. Как замечательно сказала поэтесса Татьяна Глушкова, «был весь мир провинцией России, теперь она – провинция его». Восстановить Россию возможно, лишь устранив влияние на власть со стороны компрадорского «малого народа». Эта задача встала сегодня перед Россией и будет решаться на наших глазах и при нашем участии.

А вне России справедливости ныне еще меньше. Горбачевская «перестройка», положившая начало развалу СССР, явилась частью общемировой «перестройки». В первой половине XX века, особенно между двумя мировыми войнами, шел процесс быстрой социализации экономики, культурной и общественной жизни планеты. В 20—30-е годы на Западе возникли корпоративные и тоталитарные государства, еще не социалистические, но уже и не вполне капиталистические. Установились режим Муссолини в Италии, «Новый курс» Франклина Рузвельта в США и др., что означало новый этап исторического развития, ограничение стихии капиталистического производства и шаги к плановому хозяйству. СССР в этом смысле был уже мировым лидером, первопроходцем, прокладывавшим путь всему человечеству.

После Второй мировой войны на Западе возникло движение к «государству всеобщего благосостояния». Но наибольшая эффективность производства в масштабе народного хозяйства была все же достигнута в СССР. Она оказалась настолько высокой, а достижения советского ВПК в части создания «закрывающих технологий» столь грандиозными, что все силы мировой реакции – внешние и внутренние – были брошены на борьбу против нашей страны, и СССР был уничтожен. Силы реакции не остановились перед торможением научно-технического прогресса, лишь бы свести на нет прогресс социальный. На смену тенденции к социализации и плановому хозяйству пришло господство либерализма, социальные программы повсюду урезались.

Этот либеральный реванш есть не что иное, как, если говорить без обиняков, восстание мирового быдла (прежде всего – высокопоставленного, в лице хозяев ТНК и иных закулисных правителей Запада) против гуманистического и прогрессивного течения истории. И сама история скоро загонит это быдло обратно в норы, из которых оно выползло. Но пока тенденция к социализации заменена глобализацией по-американски, которая выливается в новый рабовладельческий строй с «золотым миллиардом» в качестве господствующего класса. Большего попрания принципа справедливости невозможно и представить.

Но и в мировом масштабе справедливость будет восстановлена. Западная культура, как и предсказывал Освальд Шпенглер в книге «Закат Европы», исчерпала свой творческий потенциал и разлагается (хотя этносы Запада продолжают существовать). Очень хорошую речь о разложении и закате западной цивилизации прямо в присутствии генерального секретаря НАТО произнес писатель Михаил Веллер (она напечатана в его книге «Перпендикуляр», имеющейся в Интернете). Это – процесс объективный, и его не отменить (наши исследователи не замечают его вследствие неразвитости у них цивилизационного подхода). Русская же культура (и по предвидению Шпенглера – тоже) становится ныне авангардом мировой культуры, надеждой всего человечества. Но это тоже – только шанс, и дело в том, сумеет ли Россия им воспользоваться. И если сумеет – тогда сама история поставит Запад на место, выделив ему (в лучшем случае) посильную для него нишу – поставщика высококачественных потребительских товаров для России в обмен на нашу интеллектуальную и культурную продукцию, которую сам он уже не способен производить. XXI век, благодаря России, может стать веком торжества справедливости, насколько это возможно в нашем несовершенном мире. Что для этого надо сделать?

Кратко остановлюсь на одной стороне проблемы общественной справедливости, которая была решена в СССР более радикально, чем на Западе, но все же не до конца.

НЕЗАМЕЧЕННАЯ МИРОВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Обычно, когда заходит речь о мировой революции, представляются картины восстаний, кровавых битв и немыслимых страданий народных масс. А между тем в XX веке на наших глазах произошла подлинная мировая революция, но она осталась незамеченной, потому что развернулась в самой глубокой и таинственной области народной жизни – в «гендерной» сфере, как принято сейчас выражаться, то есть в разрезе взаимоотношения полов.

Многие будут шокированы, услышав, что «мы живем «в эпоху сексуальной революции», и их можно понять. Ничего нового в сексе самом по себе изобретено не было, а вот «гендерная революция» произошла и продолжает неудержимо развиваться: вековые стереотипы, казалось бы, незыблемые представления о ролях мужчины и женщины в семье и обществе рухнули – и безвозвратно.

В принципе, это, конечно, хорошо: уважающий себя взрослый человек вряд ли согласится с радостью жить до седых волос по прописям, надиктованным ему еще в детском саду. Но беда в том, что в современной жизни далеко не каждый человек может правильно определить для себя роль, отвечающую его призванию, и это порождает драмы и трагедии.

В 70-е годы известный социолог Б. Урланис статьей «Берегите мужчин!» положил начало дискуссии, в ходе которой почтенные мужи, корифеи науки доказывали, что у мужчин и продолжительность жизни ниже, и сопротивляемость заболеваниям слабее, и устойчивость психики меньшая и т. д. Вывод напрашивался сам собой: мужчины – это самый настоящий слабый пол, поэтому его надо срочно освободить от ведущего положения в обществе и беречь, беречь, беречь…

На деле просто сильного и просто слабого пола нет, а каждый из них в чем-то может быть посильнее другого, а в чем-то послабее. И эта скромная и примиряющая формулировка ознаменовала собой революцию, можно сказать, космического масштаба, особенно если учесть, что мы живем в эпоху спорта: ведь и спортивные рекорды женщин ныне лишь немногим уступают мужским. Выходит, каждый пол в каких-то качествах превосходит другой, но не сильно. И в итоге вместо ходульных образов «мужского» и «женского» вырисовывается несравненно более тонкая картина половых различий в человечестве, да и гораздо более интересная – как подлинная жизнь всегда бывает интереснее самых хитроумных схем.

Поэтому самое ценное в «гендерной революции» – это углубление самопознания человечества, приводящее к ломке социальных стереотипов. А стереотипы эти подчас чудовищны. Так, Ницше (а вслед за ним и многие другие, в том числе Гитлер) утверждал: женщина с радостью покоряется сильному и презирает слабого. А в жизни часто женщина осознанно встает на сторону слабого и гонимого – как из чувства справедливости, так и затем, чтобы отстоять свое право на выбор. Ницше тут не виноват, такова богатая псевдофилософская традиция.

Или, скажем, принято считать, что мужчина несет в себе активное начало, а женщина – пассивное. Так думали не только европейцы. И у китайцев есть концепция стихий «ян – инь» («ян» – это стихия мужская, солнечная, сухая, теплая, активная, а «инь» – женская стихия, соответственно лунная, влажная, холодная, пассивная). А в жизни? Кого больше среди участвующих в митингах, культурных и прочих мероприятиях? Конечно, женщин. А значит, именно женщины – существа активные… Да ведь и всегда так было, у женщин выше интерес к новостям, к событиям или хотя бы даже просто к сплетням. Только реализовать свою природную активность женщины могли в установленных (чаще мужчинами) рамках и не всегда достойным образом. А господствующее патриархальное сознание с фанатичным упорством не замечало этого женского качества, как не замечало оно и многого другого: врожденного стремления женщин к подвигу, заложенной в них жажды быть полезной людям (или хотя бы своей собачке), воли, хладнокровия, упорства в достижении цели и т. п. А мужчины, встретившись с такими качествами, каждый раз удивлялись: надо же, женщина, а по силе духа как мужчина! Скажем, Иван Франко поражался мужественным стихам Леси Украинки. Сравнивая бодрую поэзию этой хворой женщины с упадочническими писаниями современных ей поэтов и прозаиков-мужчин, Франко говорил, что Леся – едва ли не единственный мужчина на всю тогдашнюю Украину.

Вот почему движение за эмансипацию, как это ни парадоксально звучит, есть борьба женщины не только за свои социальные права, но и за подлинную женственность – такую, какая она есть от природы, а не какой ее хотел бы видеть кто-то со стороны. Женщины в XX столетии, добившись максимально возможного юридического равноправия, не только не утратили исконные женские качества, но, наоборот, в полной мере раскрыли многие из них. Они показали человечеству, что природная женственность, помимо нежности и заботливости, оказывается, включает в себя ответственность, исполнительность, умение настоять на своем, агрессивность, наконец. (Это просто о том, что заложено в женщине, безотносительно к тому, хорошо это или плохо.)

Вообще женское движение в истории – вещь довольно мистическая, то есть не вполне поддающаяся рациональному объяснению. Например, «почему-то» после «галантного» XVIII века началось движение женщин за право на образование; в XX столетии – за право на труд. Говорят, «гвоздем» XXI века станет решающее участие женщин в политике. Словом, феминистское движение – это не какая-то блажь женщин, не нашедших семейного счастья, а (если отбросить его крайности) глобальный процесс, синхронно затронувший все человечество и идущий непрерывно уже несколько столетий.

Но и о крайностях сказать несколько слов стоит. В ряде стран Запада феминизм принял такой оголтелый характер, что в униженное положение попали уже мужчины. Активистки феминизма представляют мужчин такими чудовищами, которых следовало бы возможно скорее извести под корень. В США приняты такие суровые законы о наказаниях за сексуальные домогательства, что чуть ли не любой мужчина за невинную шутку может быть приговорен к крупному штрафу, а то и получить тюремный срок. Мужчина, например, показал секретарше учреждения банан, что та восприняла как нехороший намек. По ее жалобе было проведено расследование, и доказательство оказалось налицо: кожура банана в мусорной корзине. Виновный отделался штрафом в несколько тысяч долларов. Многие связывают с таким размахом агрессивного феминизма и быстрое распространение гомосексуализма среди мужчин. Подробнее об этом можно прочитать в книге Александра Никонова «Конец феминизма. Чем женщина отличается от человека» (она есть в Интернете).

Но нам важнее разобраться в судьбах женского движения в России. Мы сами плохо осознаем, что российское общество исторически сложилось в достаточной степени матриархальным в отличие от большинства других, традиционных, патриархальных обществ. Это может показаться странным, поскольку русская культура поверхностному наблюдателю представляется обычно ярко выраженной патриархальной. Ведь ей никогда не была присуща куртуазная традиция (изысканно вежливая, учтивая рыцарская поэзия с культом служения даме и пр.), на которой взросла европейская цивилизация. На самом же деле куртуазностъ как раз висит гирей на европейских женщинах в их попытках доказать свою стопроцентную принадлежность к человечеству, поскольку основывается как раз на концепции принципиального неравноправия полов. Российская же аскетически-героическая традиция всегда видела идеал взаимоотношений мужчины и женщины в подлинном высоком товариществе, что нашло прекрасное выражение в словах русской советской песни: «Дан приказ – ему на запад, ей – в другую сторону…».

Ну а, пожалуй, главный вывод из сказанного – то, что именно Советский Союз стал первой в мире страной победившего феминизма. Только у нас женщины смогли с наибольшей полнотой реализовать свое право на юридическую самостоятельность (а активистки женсоветов, которые, рисуя трудности современных женщин, совершенно проходят мимо этого кардинального факта). Но сталинские контрреформы 40-х годов как бы подвели черту под тогдашним состоянием общества, сохранив сумевшие укрепиться завоевания революции и соединив их с достаточно старорежимными порядками в остальном. Не стало исключением и положение советских женщин: они успели прочно закрепить за собой право на труд, но еще не успели так же успешно утвердить право на карьеру, вследствие чего часто стали удобной рабочей силой для самых непрестижных и низкооплачиваемых работ.

Когда не перейдена разумная мера, в таком положении особой драмы нет: женщины вообще больше тяготеют к ответственной, но не руководящей работе. Но когда в обществе явно стоит на определенном уровне барьер, труднопреодолимый для женщин, – это, конечно, ненормальность. И яркий пример тому – наша гордостъ, космонавтика. Наши космические ракеты вознесли героев космоса в заоблачные высоты не только в прямом, но и в карьерном смысле. Первые мужчины-космонавты (Титов, Николаев, Леонов, Шаталов, Джанибеков), попав в «струю» бурно развивающейся отрасли, давно стали генералами. Лишь полковник Терешкова добрых тридцать лет тянула лямку в сем высоком звании, и только после этого соблаговолено было сделать ее генерал-майором авиации. Таким образом, наша героиня сумела первой преодолеть не только силу земного тяготения, но и «полковничий барьер» для женщин-военнослужащих. Она стала первым (не считая ответственного работника прокуратуры 30-х годов армвоенюриста Ульяновой, а позднее в железнодорожном ведомстве – начальника московского метрополитена Троицкой) отечественным женщиной-генералом (тогда как они давно были в китайской армии и даже в афганской!) И, думается, этот последний прорыв Терешковой более значителен, чем первый, и говорит он о многом.

Получается, что наше общество двойственно. При одном взгляде – это истинное «бабье царство», при другом – общество, где женщины дискриминируются больше, чем в иных странах «третьего» мира. Слово «эмансипация» не проясняет, а запутывает существо происходящего. Оно означает «освобождение». Кого? Конечно, женщины – от «идиотизма семейной жизни», понимая под этим всего лишь то, что интересы большинства людей все-таки шире круга пеленок и кастрюль, хотя семья остается устоем жизни. Точнее было бы выражение «экспансия», то есть расширение сферы деятельности женщины на общественную жизнь. Но тогда встанет вопрос и о «мужской эмансипации», о расширении круга интересов мужчин и на семейную жизнь. Вот эта «экспансия мужчин» и должна стать второй глобальной составляющей «гендерной революции».

Традиционная патриархальная идеология оставила нам ужасное наследство в виде подсознательной мысли о том, что заботливым мужем быть стыдно. Точнее, на словах всегда утверждалось, что хороший семьянин лучше плохого. Но в андеграунде мужского сознания до сих пор живо ощущение того, что если муж в чем-то снизойдет до проблем жены, то он быстро «обабится» (понятно, «высшее» не должно снисходить до «низшего», это закон философии). Вспомним грибоедовское «Горе от ума», обличительные слова Чацкого: «Муж-мальчик, муж-слуга, из жениных пажей – Высокий идеал московских всех мужей…» (каково после этого учителям словесности воспитывать мальчиков на положительных примерах хорошего семьянина!). Традиционно в девочках воспитывают хозяйку и жену (скорее, даже жену и хозяйку), а в мальчиках… только хозяина. Обязанности мужа представлялись нехитрыми: надо было уметь обеспечить семью и укротить жену, если она начнет «выступать». Но для полноценного мужа такого багажа маловато. И вот сейчас, когда мужчину отставили от должности главы семьи (и совершенно справедливо: по сути, главой семьи может быть только жена, а главенствующее положение мужа поддерживается искусственно), в их сознании наступил жестокий кризис. А ведь сколько возможностей стать образцовыми мужьями при наших замечательных женщинах открывается перед нашими мужчинами, если только подходить к делу без амбиций! Но мужьям приходится входить в такое состояние вслепую – им просто никто никогда об этом не говорил. Многие кончают тем, что спиваются, начинают отравлять жизнь жене, «чтоб знала свое место», или превращаются в тихих семейных дураков вместо мебели, которых можно время от времени выгнать из дома в магазин. И на эти грабли наступают все новые поколения мужей, из которых многие, наверное, при новых условиях стали бы хорошими отцами семейств, но, увы, их никто не учил семейной жизни.

Пока же футурологи, вдохновленные достижениями эмансипации, предсказывают (кто с тревогой, кто с радостью) глобальный кризис семьи с ее полным распадом в перспективе. Но можно и более оптимистично посмотреть на проблему: заявленный здесь второй этап «гендерной революции» вот-вот начнется, и поколение юношей, которое скоро вступит в жизнь, будет более подготовлено к тому, чтобы стать в большей степени образцовыми мужьями при своих женах, чем предыдущие.

Классики марксизма мечтали о том времени, когда человек вырвется из пут социальных законов и начнет строить жизнь сознательно. Пока особых успехов на этом поприще человечество не достигло. Зато наше время уникально тем, что мы можем строить свою семейную жизнь, исходя из интересов и целей самих супругов, а не потому, что принято и что «скажет Марья Алексеевна».

За ту четверть века, что нашу страну «перестраивают» и «реформируют», на наш взгляд, более всего изменилось положение женщины. Только и слышишь сетования: «У безработицы женское лицо», «Женщины – самое незащищенная часть общества», «Почему женщин вытесняют из власти?». Зато сейчас не так уж редко можно встретить женщин, которые получили такое благополучие, какого вряд ли могли достичь в советские годы. А главное – у нас появились «первые леди» (супруги президентов), как и полагается «цивилизованным странам». К ним относятся как к «теневым президентам», им посвящаются аналитические статьи, о них пишут не только бульварные, но и респектабельные издания.

«Ну и что в этом плохого?» – спросит читатель. Это «типичные» советские вожди вроде Брежнева не показывались на официальных мероприятиях вместе с женами. Страна у нас отсталая, чуть ли не с феодальными пережитками, вот и принято по старинке держать жен взаперти, тогда как в цивили зованных странах женщина пользуется свободой, и жена президента законно ездит с ним по свету». Да нет, дорогие друзья, тут как раз проявлялся тот принцип равноправия, который установился у нас со времен революции. Жена генсека ведь частное лицо и если она, скажем, свинарка, то ни она на конгресс свиноводов своего мужа не потащит, ни муж ее за собой всюду возить не станет, правда?

Эта традиция мнимого затворничества шла от представлений нашего народа о справедливости: в эпоху равноправия каждый должен получать по заслугам, по заработанному статусу. И вот теперь эта прекрасная традиция воспринимается как чуть ли не средневековый атавизм, как инер ция эпохи угнетенности женщин!

Ссылаются при этом на протокол. Дескать, государственным мужам полагается ездить на всякие конференции с женами и даже с детьми, для них и специальные программы предусматривают. А ведь не только Брежнев ездил с визитами без супруги, но и Тэтчер в бытность премьером не таскала в обозе своего «первого лорда» (мужа). Да именно нам и следовало бы начать всемирное движение за то, чтобы великие мира сего не возили с собой по заграницам за казенный счет жен и не ходили там по музеям. (Выйдешь в отставку – приезжай и смотри сколько угодно) Собрались, поговори ли о делах, скромненько ритуально выпили по бокалу – и по домам. А то ведь в Африке дети голодают, а во дворцах во время приемов шампанское рекой льется!

Нам все умеют показать в кривом зеркале. Именно поэтому хлопоты о статусе «первых леди» России следовало бы воспринимать как оскорбление всем нам. К западным авторам тут претензий нет: для них Россия всегда была и будет страной мрачных хором со слюдяными окошками, где среди духоты и тесноты правит тиран – государственный или семейный, их уже, видимо, могила исправит. А что сказать про наших людей, молча проглатывающих это оскорбление?

Со времен революции у нас установился взгляд на государственное дело, как на нечто совершенно отделенное от частного, семейного. А остальной мир (буржуазный) жил еще в обстановке феодальных пережитков: государство – это частное владение короля (в Великобритании, например, все государственные струк туры до сих пор называются «королевскими»), и визиты венценос ных особ – это нечто вроде наших с вами походов в гости друг к другу. Потом и президенты подхватили эту традицию нездоровой семейственности. А революционная Россия резко пресекла эту практику: нечего, мол, жить по законам, данным Адамом и Евой, мы люди современные и должны ко всему подходить по-деловому! Так и общались советские руководители с иностранными: скром ненько и по-рабочему.

Но вот пришел к власти лидер, провозгласивший лозунг «Больше социализма!», и призвал «шире продвигать женщин в органы власти». И правильно: социализм-то ведь начинался с идеи равно правия, а женщин у нас как-то задвинули. А дальше мы увидели продвинутую женщину. Она всегда сопровождала советского ли дера в поездках – особенно зарубежных. И всем своим видом показывала, какой должна быть женщина, живущая при большом социализме, и чего лишена несчастная советская женщина. Одеж да на ней была от модных портных, делала покупки она в лучших магазинах, демонстрировала изысканнейшие манеры, а главное – была обладательницей золотой карточки с очень солидной сум мой. В общем, «все во имя человека, все для блага человека», и мы увидели этого человека.

Народ, однако, не впал в ликование, а платил своей «леди» фантастической по силе ненавистью. Обладательница золотой кредитки попирала в его глазах принципы того общежития, в котором существовали целые поколения: она была похитительни цей, поскольку присвоила права, которые во всем мире социализ ма принадлежали только женщинам-членам Политбюро (вроде Екатерины Фурцевой, Елены Чаушеску или Цзян Цин).

«Какой темный народ, – качали головами иностранные наблю датели, – сколько еще должно пройти времени, чтобы он смирился с тем, что женщина тоже может играть активную роль в политике!». Два мира, две логики мышления.

Пусть не будут восприняты последующие слова в личном плане (понятно, что наши первые-вторые-третьи и т. д. «леди» подчиняются обстоятельствам), но в глазах народа их никем не утвержденный статус выглядит так, что они как бы сделали карьеру через удачное замужество. Вот что писал один респектабельный журнал: «Наши источники сообщают, что Людмила Путина, супруга президента России, намерена начинать самостоятельную карьеру… Источники не исключают, что в обозримом будущем Людмила Путина сможет играть в российской политике роль не меньшую, чем Татьяна Дьяченко в 1996–1999 годах. В частности, она может настоять на снижении политического веса ряда фигур, доставшихся президенту от предшественника…». И все. Никаких выводов. На наших глазах вырастает мощный «внеконституционный орган» – окружение «первой леди». А уж о роли Светланы Медведевой столько понаписано! Но ни Конституционный суд, ни правозащитники с тираноборцами впридачу этого не замечают. Оно и понятно: когда совершается великое таинство возвращения в мировую цивилизацию, суды и общественность, как музы при громе пушек, молчат.

Вместе с политическим статусом супруг президентов к нам вернулась и такая традиция, как благотворительность. Супругам президентов пристойно попечительствовать над детскими домами и музеями. В главе государства, по идее, как бы концентрируется государственный ум, которого по определению не может быть у прекрасного пола, вот его супруге и отводится благотворительная активность. Подпишет глава государства очередное постановление, оставляющее на бобах социально обездоленных, – а она, прихватив кулек конфет, едет в сиротский дом. И там с умильным выражением спрашивает: «Как живете, дети?» – «Хорошо живем!», – слабенькими голосками шутят в ответ сиротки. Идиллия! Могли ли мы подумать, что эти старорежимные пошлость и ханжество, которые, казалось бы, вместе со старым миром должны были навсегда отойти в прошлое, вдруг вернутся!

Еще одним знамением нашего постперестроечного времени стал модный всплеск женских движений. Всевозможные партии, журналы, газеты, специальные издания постоянно сетуют на фактическое неравноправие женщин и выступают на защиту их прав. Но почему-то они совсем не интересуются: отчего в 90-е годы так обострилась «женская проблема» и именно женщины стали жертвами безработицы, нищеты, да и просто дискриминации? И каков был уровень, от которого можно вести отсчет, каково было их положение в СССР? Ответ-то ведь простой: вожди либеральной реакции 90-х поставили целью переиграть Октябрьскую революцию. Для этого страна во всех смыслах была втоптана в тот самый 1913 год, с которым мы когда-то так любили сравнивать себя и в промышленности, и в культуре, и в нравах. И положение женщин сейчас если и лучше по сравнению с дореволюционным временем, то разве что записью о равноправии в Конституции да формальным избирательным правом. А уж из 1913 года, уверены либералы, надо дальше двигаться в направлении «магистрального пути развития», на каждом шагу спрашивая дорогу у «цивилизованного человечества». Но ни учреждения, ни целые институты, занимающиеся изучением вросов половой дифференциации в обществе, не протестуют против этого. Более того, на страницах озабоченных «женским вопросом» изданий Россия предстает как страна, где женщина и слышать не слышала о правах, где дома ее традиционно бьют, а на работе стремятся изнасиловать. И если появилась впервые в истории возможность пожаловаться, то разве что международным правозащитным организациям! Такая защита женских прав может аукнуться почище ваучерного ограбления и закрытия предприятий. А чтобы мы побыстрее стали цивилизованными, нам устраивают пошлые конкурсы разных «Мисс», которые призваны показать, что женщину по-прежнему надо ценить за смазливое личико, ибо что еще с нее возьмешь? И что все женщины, кроме одной, – не «Мисс»? А фестивали «высокой моды», кажется, устраиваются теми, кто не способен отличить красоты от уродства, и рассчитаны на таких же зрителей и зрительниц.

А раз простым следствием из насаждения рыночной экономики в 90-е было максимальное выключение женщин из общественной жизни, значит, все по-настоящему борющиеся за их благополучие организации обязаны стоять в идейной оппозиции курсу «реформ». А много ли мы слышали о таких организациях? Зато столько смеха над пущенной кем-то дурацкой шуткой, будто в СССР «секса не было». Ах, «бесполое общество бесполых»! И ведь знают же, что зарубежные феминистки считают одним из своих главных врагов сексуальную эксплуатацию женского образа! А наши радетельницы женских прав ни разу не пикнули против хотя бы того же «Плейбоя»! Значит, «мощное женское движение» в постсоветской России – это просто обязательный атрибут гражданского общества. У всех есть – и в России должно быть.

Феминистское движение в западных странах борется за равноправие женщин – но в основном в рамках правил игры их обществ. И все же оно по определению стоит в оппозиции к устоям буржуазного строя, а у нас оно – его порождение. И наши борчихи за женское счастье молчат трусливо по основным вопросам, зато мусолят любимую тему: может ли в России быть женщина-президент? Это у нас-то, где любая смотрительница жэка – почти готовый президент! Разве что среди женщин-политиков подходящих кандидатур не видно… История свидетельствует: занять женщине высший пост не так уж и невозможно, только вот на общее положение в обществе это практически не влияло. Были женщины на престоле и у нас, и за рубежом – ну и что? Все равно на суфражисток в XIX веке смотрели как на помешанных. В Индии Индира Ганди много лет была премьером, а самосожжения вдов там продолжались.

Еще один пунктик наших «женактивисток» – женщины во власти. «Почему это в Госдуме женщин мало?». Но ведь народ у нас выбирает. Вот, видимо, чтобы не зависеть от таких случайностей, как мнение народное, наши женские партии требуют введения фиксированных квот на женское представительство, клянчат: «Дайте, дайте… мы были такими послушными, все делали, как нам указывали, так почему же нас не вознаграждаете за примерное поведение, не сделаете участие женщин в органах власти нормой жизни, как в цивилизованных странах?». Да, только в «цивилизованных странах» женщины десятилетиями боролись за свои права (многие из которых для советских женщин были привычным делом). И даже сейчас борются. Они стоят в оппозиции ко всему строю жизни, протестуют по любому поводу; на них показывают пальцами, их считают сумасшедшими, но зато следующее поколение женщин получает возможность заседать в парламентах и правительствах. Это только нашим надо все – сразу и бесплатно, и чтобы они при этом не повредили наманикюренные ноготки.

Если бы наши женактивистки стояли на высоте своих задач, они были бы в первых рядах борцов против строя лжекапитализма, насаждавшегося в России, и за возвращение тех достижений в области равноправия полов, какими ознаменовалось советское время.

Думается, сказанное о «первых леди» и «женактивистках» никак не может обидеть остальных наших женщин – славных тружениц, заботливых жен, матерей и дочерей.

Еще раз напомним замечательный эпизод из фильма «Мертвый сезон»: случайно попавший в разведку Савушкин интересуется у профессионала Ладейникова: «А какое качество для разведчика самое главное?». И получает неожиданный ответ: «Главное для разведчика – чувство собственного достоинства…». И не только для разведчика, конечно. Для любого человека. И для народа. Особенно для того, который мечтает вновь выйти в мировые лидеры. Когда люди на уроках ликбеза пишут: «Мы не рабы», это значит – у них пробудилось чувство собственного достоинства. Когда они готовы отстаивать свою независимость в борьбе – тем более. Женщины в постперестроечной России объективно оказались самым угнетенным сословием. Именно поэтому от них и ждешь в первую очередь решительного протеста: хотя бы просто взяли, да и сказали правду-матку о своем положении в обществе!

Увы, не появились в женских рядах те, кто готов по-настоящему защищать их достоинство. Все как на подбор: стоят строем и едят глазами начальство. Толку от таких «женских партий», «движений» и изданий столько же, сколько от Думы, от отечественных «зеленых», от «многопартийности» вообще и прочих атрибутов «цивилизованности». Не защитили женщины ни свою честь, ни честь страны. Так же, разумеется, как и мужчины. Вот наглядный показатель глубокой моральной деградации общества.

«Но разве, – спросит вдумчивый читатель, – все беды женщин начались с перестройки? Ведь и в советские времена существовала их дискриминация и другие негативные моменты». Не будем спорить. Но надо, чтобы разговор о таких проблемах был настоящим. К их решению нельзя подходить по-хамски, нужно знать свою страну, ее историю, а не просто выучить заморские прописи.

За годы, прошедшие после революции, появились не только женщины-академики и летчицы, у нас целые области деятельности – и не одно лишь ткацкое производство – оказались феминзированы сильнее, наверное, чем где-либо в мире: медицина, образование, судопроизводство. Думаю, что в скором времени появится и плеяда женщин-политиков – не по названию только, а по-настоящему. Вот они-то и должны решить те проблемы в статусе наших женщин, которых (наряду с достижениями) накопилось немало. А все казенные, бутафорские «женские» организации исчезнут с политическое сцены.

БЫСТРЕЕ, ВЫШЕ, СИЛЬНЕЕ…

Что бы ни говорили политики, а настоящими событиями мирового значения становятся крупнейшие спортивные соревнования. Вспомним чемпионат мира по футболу: газеты, помещающие огромные материалы о том, кто, сколько и как забил мячей, прильнувшие к телевизорам фанаты… А трансляцию Олимпийских игр смотрит половина населения Земли.

Говорят, что спорт – это феномен двадцатого столетия. Но все новое – это хорошо забытое старое. Спорт (профессиональный) был распространен еще в Древней Греции и получил свое настоящее развитие в Римской империи, включая сюда Византию. Виднейший учитель церкви святитель Иоанн Златоуст, к примеру, сетовал, что константинопольская публика его времени разбилась на партии «зеленых» и «синих» – по цветам гоночных колесниц – и с азартом проводила время на стадионах, которое, по его мнению, она бы с большей пользой могла провести в храме за богослужением.

С уходом античной цивилизации ушел и феномен спорта. Спортивные состязания остались в виде турниров, псовой охоты, кулачных боев, но профессиональных атлетов уже не было: находились, конечно, мастера своего дела, но они оставались любителями. Пожалуй, только в цирках были профессионалы-борцы. И вот двадцатый век возродил спорт как род профессиональной деятельности.

Правда, начиналось все с идеологии здорового образа жизни. Отдельные «спортсмены» пропагандировали собственные спортивные достижения и рассказывали всем, насколько полезна физическая культура. Движение спортсменов ширилось, и романтик барон Пьер де Кубертен решил возродить древние Олимпийские игры, где лучшие представители физкультурников будут вести между собой честные соревнования, свободные от всяких финансовых махинаций – неотъемлемого атрибута соревнований в балаганах и шапито. «Быстрее, выше, сильнее», «главное не победа, главное – участие». Наивный… Впрочем, обо всем по порядку.

Огромный вклад в мировое физкультурное движение, как и во многое другое, внес СССР. Состояние здоровья населения бывшей Российской империи, равно как и его познания в гигиене, грамотность вообще, были ниже всякой критики. Советское правительство решительно взялось за оздоровление общества. И массовая физическая культура рассматривалась как важнейшая составляющая этой программы.

Председатель Высшего совета по физической культуре нарком здравоохранения Николай Семашко так обрисовывал состояние российского общества после гражданской войны: Россия издавна славилась как страна величайшей смертности (больше 3 миллионов смертей в год, тогда как в Европе при гораздо большей численности населения их было в 2 раза меньше). В 1913 году негодными к воинской службе оказались 45 процентов юношей призывного возраста (много было душевнобольных, слепых, глухонемых). Реальностью стала угроза вырождения нации. Пережили голод 15 миллионов человек, пять миллионов умерли…

И вывод: распространение физической культуры должно решать не свои, физкультурные, задачи, а стать основой социалистического строительства. И естественно, раз спорт должен стать оружием победившего пролетариата в его борьбе против мировой буржуазии, то он должен быть противопоставлен аналогичному оружию буржуазии. В буржуазном спорте цель – наращивание мускулов, победа над противником. У нас цель – равномерное и гармоничное развитие человека: соревнования должны проводиться не ради рекордов, а ради вовлечения в физкультурное движение широких масс. Так физической культуре был придан статус государственной программы в невиданной дотоле степени.

Разумеется, где появился классовый подход к спорту, там появились и его извращения – всевозможные движения под лозунгами «Долой спорт!», «Создадим свои, пролетарские, физкультуру и спорт!». Но в целом некоторое время правительству удалось выдержать курс именно на массовое оздоровление населения через физкультуру. Парады физкультурников проводились вместе с военными парадами. Значок ГТО («Готов к труду и обороне») пользовался огромным уважением у молодежи и даже у многих людей старшего возраста.

Все массовые предвоенные движения были направлены на конкретную цель – на достижение победы в неизбежной войне СССР с империалистами – и вполне себя оправдали в ней. Не стала исключением и физкультура. За двадцатилетие советская власть вырастила целое поколение физически здоровой молодежи, которое и вступило на равных в войну с гитлеровской Германией, где пропаганде спорта тоже придавалось первостепенное значение.

Вообще мы, несмотря на прежнюю навязчивую пропаганду советских времен, плохо отдаем отчет в том, какой грандиозный цивилизационный рывок сделала Россия в XX столетии. Если всмотреться в хронику быта хотя бы в начале 20-х годов, то можно прийти в тихий ужас от открывающейся картины: толпы людей в тулупах, лаптях, грязные, часто вшивые, неграмотные… И в какой бы бедности ни жило наше послевоенное крестьянство в самой глухой провинции, все равно по уровню быта оно по сравнению с поколением своих отцов может показаться инопланетной цивилизацией – настолько разителен был прогресс. Возможно, что окультуривание населения в кратчайший срок – это и есть самое большое достижение Советской власти. И составной частью этого «нового быта» стала физическая культура.

Советский опыт здесь, как и во многом другом, получил огромный, но двоякий резонанс. С одной стороны, наиболее передовые из наших вероятных противников – в первую очередь Германия, где о здоровье населения (особенно будущих солдат) давно было принято заботиться, – поспешили создать аналогичные национальные программы физической подготовки населения к труду и обороне. С другой стороны, прогрессирующая индустрия развлечений (особенно в Америке) использовала советский опыт по-своему: общенациональный масштаб был придан не физической культуре, а спорту, коммерческому шоу, тотализатору.

Эти два глобальных течения – оздоровление населения и коммерческое зрелище – быстро столкнулись, и, естественно, зрелищный соблазн очень быстро встал и перед советским спортом. ЦК ВКП(б) в 1930 году принял специальное постановление «О задачах в области физической культуры», где порицались спорт ради спорта, уродливая специализация и прочие неизбежные спутники спортивной индустрии. «Надо отбросить мнение, что «рекордсмены» и «чемпионы» – самые здоровые люди, – справедливо писал один из агитаторов того времени, – Наоборот, здесь мы наблюдаем узость: чемпион в одном виде состязаний не может выполнить упражнение в другом».

Итак, и в этом, как и во всем другом, советская идеология, замахнувшись на пороки современного «общества потребления», проиграла, постепенно капитулировав перед буржуазным миром. Культ добровольного физкультурного движения после войны незаметно превратился в культ «советского спорта» (уже фактически профессионального – боксеров, футболистов). А после того, как в 1952 году (когда Сталин, вопреки принятым представлениям, уже мало чего решал) советские спортсмены соблаговолили принять участие в Олимпийских играх, судьба мирового спорта была решена. (Если не считать сохранявшихся некоторое время романтиков физкультуры в Китае, где ей покровительствовал сам Мао Цзэдун, считавший своим долгом лично делать заплыв через Янцзы.) Благо и само олимпийское движение также капитулировало перед Его величеством спортом, сохранив лозунг «Быстрее – выше – сильнее», но растеряв все остальные.

Так наступила эпоха безраздельного господства спорта в его американском варианте, что вполне соответствует нынешнему состоянию, когда в мире осталась одна сверхдержава – США.

Спортивный мир, как это было когда-то в Риме, вновь разделился на профессиональную элиту – гладиаторов от спорта, всю жизнь посвящающих голам, очкам, секундам, и многочисленный плебс – зрителей, проводящих свободное время у телевизоров и на стадионах (на зрительских трибунах, разумеется), вместо того чтобы проводить его на спортивных площадках. Огромные массы людей живут от соревнования к соревнованию, для них строят все новые и новые стадионы, поощряется «спортивная культура» – в виде модных кроссовок и маек, опять же не имеющих отношения собственно к спорту. В дни состязаний все подходы к стадионам запружены разгоряченными, а иногда беснующимися толпами, размахивающими флагами и майками. Толпы оставляют после себя огромные кучи мусора – бутылок, банок, сигаретных пачек… Появились и организованные движения футбольных хулиганов, которые ездят на соревнования по городам и странам, чтобы устроить там потасовку или погром.

Это коммерция, которая быстро становится политикой. А есть и собственно политика (где быстро находится место и коммерции). Не только советский спорт перенял черты буржуазного спорта – тот тоже кое-что позаимствовал у нас, прежде всего государственную поддержку. И образовалась подлинно гремучая смесь, где попустительство низменным страстям, безделье, погоня за славой и калечение здоровья получили статус элемента национальной политики. Успех или неуспех сборной команды страны на престижных соревнованиях рассматриваются под углом престижа нации. Спортсменов-победителей награждают орденами и медалями. Сама подготовка к состязаниям приобретает вид спецоперации: спортсменов готовят как бойцов спецподразделений, они обучаются в специальных институтах, на них работают специальные лаборатории.

«К середине 70-х годов спорт пришел в тупик, – пишет знаменитый спортсмен (позднее политик) Ю. Власов, на себе сполна испытавший оборотную сторону рекордсменства. – Бесполезными стали прежние способы тренировки, перевелись старые тренеры-методисты… Появились тренеры-фармакологи… Мы теряем спорт. На наших глазах происходит разрушение спорта». Появились «допинг», позорная практика покупки легионеров-иностранцев и пр.

Неудивительно, что на этом фоне физическая культура в нашей стране постепенно отошла в тень, а потом и практически сошла на нет. Вся физкультурная политика, все ресурсы (включая и материальные – в виде стадионов) были брошены на то, чтобы выявить «перспективах» ребят, выжать из них все, отнять у них лучшие годы, затем, еще молодых, выбросить из активной жизни, зачастую инвалидами. В Госкомитете по физкультуре и спорту, разумеется, почти все внимание было отдано спорту, а не физкультуре. (Хотя само сочетание таких противоположных понятий – оздоровления и калечения – в названии одного ведомства напоминает «стол регистрации смертей и браков» в старгородском загсе из «Двенадцати стульев».)

Анатолий Карпов как-то удивился: ведь мир фактически у нас перенял принцип государственной поддержки спорта – почему же мы сейчас отказались от него? Плохо не то, что мир это перенял у нас, – плохо, что мы переняли у Запада то, что не надо было перенимать…

Можно догадаться, что вышеприведенные суждения о спорте – это фактически безнадежная борьба с вечными людскими пороками. Да, это было от века: народ всегда требует зрелищ. Но потакание плебсу, если угодно, извините, черни, ее требованиям зрелищ не должно быть государственной политикой. Надо решиться сделать шаг и отделить спорт от государства, а физкультуру к государству присоединить. Неужели настоящий спортсмен больше нуждается в наградах и денежных призах, чем во всенародной славе? Пусть Олимпийский комитет России станет коммерческой организацией, пусть он существует на сборы от продажи билетов, лотерей, спортивных изданий – на взносы, наконец. Не пора ли сказать «нет» и такому элементу «общества потребления», как спорт? (Тем более что олимпийское движение стремится включить в себя все больше и больше разных видов соревнований, зачастую странных и экзотических. Действительно ли так уж зрелищно синхронное плавание? А есть немало и других малоосмысленных и малозрелищных видов.)

Если вспомнить, что писал Семашко о здоровье народа в начале 20-х годов, а потом – что пишут сейчас газеты (хотя бы о состоянии здоровья призывников или выпускников школ), то можно сделать вывод: в погоне за спортивными рекордами наша страна буквально дошла до ручки. И неудивительно: спорт – это вершина, которая высасывает соки из физкультурных корней. А если еще учесть погром физкультуры в 90-е годы, ликвидацию почти всех бесплатных спортивных школ и кружков… Удивительно, как это с такой хилой базой мы вообще можем продолжать считаться спортивной державой.

Наиболее наглядным свидетельством упадка российского спорта стал провал российских олимпийцев в Ванкувере. А ведь какими торжественными были проводы нашей команды! Напутствие президента, богослужение в Храме Христа Спасителя, благословение патриарха с вручением иконок, бодрые заверения ведущих спортивных чиновников, подсчет количества медалей, которые мы предполагали получить… А в итоге – такой пшик! Правда, министр спорта Виталий Мутко нашел объяснение провалу: нынешнее поколение спортсменов – им по 20–25 лет – родились в 1985–1890 годы и в детстве голодали. Только как он объяснил бы успехи нескольких поколений советских спортсменов, детство которых было куда более голодным! И как следствие провала – уныние не только спортсменов и болельщиков-фанатов, но и всех тех совсем не спортивных россиян, которые, тем не менее, всегда ощущали гордость при известиях о победах наших спортивных чудо-богатырей.

Я человек совсем не спортивный, но и мне такой оборот соревнований в Ванкувере не по душе. Разумеется, я не рад проигрышу российской команды, но все же полагаю, что должное осмысление его причин могло бы принести пользу. Прежде всего, оно помогло бы глубже осознать положение в стране и в мире.

На мой взгляд, важны два конкретных вывода из олимпиады в Ванкувере.

Во-первых, советское наследство в области спорта, как и в других областях жизни страны, исчерпано до дна, наиболее перспективные (с точки зрения борьбы за медали) его стороны успешно перенимаются другими государствами – конкурентами России, сама же РФ от советского опыта отказалась, а своего не приобрела. Изобрести что-то свое тут невозможно, надо выбирать между оригинальным раннесоветским или получившим всемирное распространение американским, космополитическим опытом. Провал российских олимпийцев – это еще одно свидетельство (и следствие) провала либеральных реформаторов, курса на частную собственность и рыночные отношения, вообще несовместимого с подлинными достижениями ни в одной сфере жизни. Продолжение этого курса сулит России только новые поражения и унижения.

Во-вторых, как не раз было продемонстрировано в Ванкувере, Запад по-прежнему ненавидит Россию и делает все возможное, чтобы, если не может причинить нам крупные неприятности, то хотя бы нагадить или досадить ей по мелочам (например, отказав в золотой медали Евгению Плющенко, показавшему фантастический именно со спортивной точки зрения результат, и присудив оную американцу, продемонстрировавшему всего лишь красивое зрелище). В Ванкувере мировой буржуа вновь одержал победу над Россией, и не только над ней, а еще и над мечтой человечества о гармоничном человеке, над здоровым образом жизни и над здравым смыслом, и этому торжествующему уроду некому в современном мире противостоять. А ведь историческая миссия России в том, видимо, и заключается, чтобы отстоять свою независимость и защитить планету от людоедского, паразитического, агрессивного и расистского Запада.

К сожалению, в подавляющем своем большинстве россияне в ложном свете представляют себе ситуацию в собственной стране, как и положение России в мире. Существует нечто вроде негласной договоренности, будто Россия – благополучная среднеразвитая страна, которая в силу каких-то обстоятельств на какое-то время утратила лидирующие позиции на мировой арене. И чтобы вернуть их, нам надо лишь осуществить некоторый прорыв: разработать нанотехнологии, внедрить новейшие информационные технологии – и – «Россия, вперед!» Ну, а в спорте – проиграли в Ванкувере, поднатужимся, получше подготовим наших спортивных «звезд» – и выиграем Олимпиаду в Сочи в 2014-м и чемпионат мира по футболу в 2018 году. В действительности ситуация совершенно иная. Россия – страна, разгромленная в «холодной войне», отброшенная на обочину Истории. Восстановление нам придется начинать практически с нуля, и оно будет гораздо более трудным, чем после Великой Отечественной войны. И весь вопрос в том, понимаем ли мы это и сломлен ли наш дух. Вот за этим-то и следит внимательнейшим образом Запад. Весь его идеологический аппарат и «агенты влияния» в России стремятся не допустить осознания нами реального положения вещей и возрождения духа народа-победителя, какой был обретен советскими людьми после Великой Победы. Именно он и обеспечил тогда невиданный и неслыханный в истории взлет нашей Родины, превращение ее в мирового лидера.

Если вернуться к теме физкультуры и спорта, то надо констатировать два момента. Первый: России нужны победы и рекорды, которые поднимают потолок человеческих возможностей и вдохновляют народ, но пусть этим занимается спортивная общественность. Второй: государству нужны не толпы ревущих болельщиков на стадионах и не миллионы пассивных зрителей у экранов телевизоров, не громадная численность «групп поддержки» из фанатов, способных перекричать фанатов других стран на международных соревнованиях, а здоровый народ, поголовно вовлеченный в физкультурное движение. Такая задача будет поставлена впервые в истории (если не считать краткого довоенного советского периода), и поставить ее в мире больше некому. И мы еще посмотрим, кто победит – мировой буржуа или российский народ-первопроходец.

Вот какие выводы, на мой взгляд, надо сделать из олимпиады в Ванкувере.

И следующий вывод напрашивается сам собой: надо вновь повернуться лицом к физической культуре и ее распространению в массах. Раннесоветские пропагандисты (например, Анатолий Луначарский) активно бичевали «их нравы» в области спорта. Теперь мы все эти «нравы» прекрасно видим воочию – они уже давно из «ихних» стали «нашими».

Правда, как и во многом другом, в современном состоянии есть и небольшие плюсы. Скажем, сейчас относительно обеспеченный человек при желании может записаться в спортивную секцию вне зависимости от своей «перспективности». Но в свете этого становится еще более явным неравенство возможностей: бедные не имеют средств на занятия в платных секциях, а бесплатная физкультура в стране практически ликвидирована. Впрочем, то же самое мы наблюдаем и в образовании, и в здравоохранении, и в обеспечении жильем…

В последнее время активно муссируется «национальная идея», которая-де консолидирует нацию и продвигает ее на завоевание позиций в мире. При этом умалчивается, что эта «идея» может быть только конфронтационной, – страна, которая решила «стелиться» перед всем миром, не может претендовать на какие-то успехи, достойные великой державы. Так пусть же национальная политика в области спорта вновь пойдет «поперек» навязанного нам паразитически-потребительского курса – символа торжествующей Америки. И только так можно по-настоящему продвинуться к многополярному миру и во всем остальном.

«ЧЕМ МЫ ХУЖЕ МОСКВИЧЕЙ?»

Под таким заголовком в газете «Крестьянская Русь»[106] было напечатано письмо Галины Ивановой из Тверской области, в котором, в частности, говорилось:

«Моя соседка вышла на пенсию три года назад, отработав на одном месте около сорока лет. Наше правительство выделило ей такую пенсию, что стыдно сказать. Она плакала неделю, хотела покончить с собой, ни с кем не общалась. Но что делать, надо как-то жить, ведь самоубийство – грех. В том, что у нее была маленькая зарплата, потому и пенсия такая, ее вины не было. Сейчас она получает пенсию 2300 руб. Из них надо заплатить за квартиру, газ и свет, купить лекарство, стиральный порошок, мыло и т. д. На питание остается 900 рублей, в день – 30 рублей [меньше чем полагается заключенному], хватит на буханку хлеба за 15 руб. 50 коп., какую-нибудь крупу и самую дешевую рыбу – путассу. И таких пенсионеров очень, очень много…

Министерства газовой промышленности, железных дорог и т. д. производят доплаты своим пенсионерам, а пенсии у них и без того не такие маленькие. Мэр Москвы тоже делает доплаты пенсионерам-москвичам. Забастовали пенсионеры Московской области – так им губернатор тоже стал доплачивать. В. Матвиенко из Санкт-Петербурга тоже делает доплаты своим пенсионерам. А в нашей области, как и во многих других, не делают никаких доплат. Так что же, нам тоже надо выходить и перекрывать дорогу Москва – Санкт-Петербург, как подмосковные пенсионеры в Химках? Мы-то чем хуже?»

Русский человек не может понять, чем тверская крестьянка-пенсионерка хуже пенсионерки-москвички. Налицо явное нарушение принципов справедливости и равенства. А этих нарушений в нашей жизни накопилось немало. Не устранив их, мы не сможем двигаться вперед.

И – ПОД КОНЕЦ – О САМОМ ГЛАВНОМ!

В советское время русский народ пережил свое второе рождение. К началу XX века он был забитым, угнетенным, запуганным, но накопившим гигантский запал ненависти к своим притеснителям. Все это добросовестно отразили великая русская литература и отечественное искусство. Не буду обращаться к писателям XIX века, напомню хотя бы в нескольких штрихах картины народной жизни, запечатленные классиками литературы, творившими в начале XX века.

Россия, «кормившая половину Европы», периодически испытывала голод, жертвами которого становились сотни тысяч людей. Об этом писали не нарком Семашко и не советские журналисты, а Чехов и Лев Толстой, добровольно работавшие в общественных организациях по помощи голодающим, не говоря уж о множестве менее известных литераторов. Страшные картины жизни русской деревни и русских фабричных рабочих нарисованы в рассказах Чехова («Мужики», «Случай из практики» и др.). У того же Чехова помещик убежден в том, что «чумазый» не способен ни к чему, кроме тупого выполнения своих трудовых обязанностей. «Дурак, пошел вон!» – часто так «господа» обращались с простыми людьми.

Совершив Октябрьскую революцию, русский народ первым вышел из мировой войны и указал тем самым всем народам путь выхода из кровавой бойни. Он первым не просто заявил о своем стремлении к социализму в неопределенном будущем, как вели себя социалисты на Западе, а провозгласил свое твердое намерение строить самое справедливое общество «здесь и сейчас». Уже это сделало лапотную Россию мировым лидером в социальном отношении. Победа над силами внутренней реакции и иностранными интервентами в ходе Гражданской войны наполнила русских людей чувством величайшей гордости. А когда русский народ, преодолев разруху, порожденную мировой и Гражданской войнами и нэпом, за 10 лет превратил отсталую Россию во вторую индустриальную державу мира, он по праву мог считать себя авангардом человечества.

Тогда, в 1930-е годы, и сформировался у русских по сути новый национальный характер, что Николай Бердяев определили как возникновение в России нового антропологического типа. Победа СССР в Великой Отечественной войне привила русским людям чувство победителя. Принято считать, что после этой победы в мире остались две сверхдержавы, но это не так. Прав генерал Леонид Ивашов, отметивший, что мировой державой номер один был в это время Советский Союз, а Запад, в том числе и США, морально находились в обороне. Черчилль потому и призывал Трумэна поскорее забросать СССР атомными бомбами, «иначе будет поздно». Вспомним и панические высказывания самого Трумэна – дескать, если Запад не найдет должного ответа на советский вызов, то скоро весь мир откажется от принципов свободного предпринимательства и перейдет к плановой экономике.

Вот что было главным приобретением русского народа в советский период: новый, большевистский характер, суть которого выражена в сталинской формуле: «Нет таких крепостей, которых большевики не могли бы взять!» Русским людям все по плечу: «Мы все добудем, поймем и откроем – Холодный полюс и шар голубой. Когда страна быть прикажет героем – У нас героем становится любой!».

А раз это было нашим главным приобретением, значит, и его утрата – это и есть главная потеря России в постсоветское время. Написаны сотни, если не тысячи статей, в которых описывались беды, постигшие в эти годы страну, но ни в одной из них нет даже намека на эту главную утрату. Впервые о том, что такое большевизм, я писал в короткой статье, напечатанной в газете «Подмосковье» в 1997 году[107]. Приведу ее полностью.

«БОЛЬШЕВИЗМ

Кризис власти в России на минувшей неделе благополучно разрешился, и все-таки с него начался отсчет новой эпохи в нашей постперестроечной истории. Коммунисты в Госдуме не просто обманули надежды своих избирателей – они заняли место около власти, не будучи допущены к ней и не составляя ей непримиримую оппозицию.

Если плачущего большевика поэт советовал выставить в музее, то коммунисту, побежавшему обжаловать решение о запрете КПСС в «буржуазный» Конституционный суд, место только в кунсткамере. А когда коммунисты начали обвинять самых «крутых» «демократов» в «большевизме», они тем самым отреклись от своего славного прошлого и показали, что стали наследниками «меньшевиков». Это – «российские лейбористы», мечта которых – «цивилизованно» бороться за власть с «консерваторами» в рамках «нормальной» (то есть, как на Западе) двухпартийной системы.

А «партия власти» все более перенимает большевистский стиль управления страной (что отвратило от нее «демократов» – зачинателей «перестройки»), руководствуясь принципом, высказанным в советском фильме «Член правительства»: «Нет такого закона – так он будет!». Правда, большевики, взявшие впасть в октябре 1917 года, провозгласили своей задачей защиту бедноты и освобождение ее от гнета богатеев, а нынешняя «партия власти» пришла к рулю управления государством, опираясь на поддержку банкиров и других не очень бедных «новых русских». Но этот союз, скорее всего, временный: «необольшевики» будут строить тоталитарное (неосоветское) государство, где власть – у номенклатуры, а главной фигурой станет чиновник. А в таком обществе не может возобладать «священное и неприкосновенное право частной собственности», без которого богатые не могут чувствовать себя подлинными «хозяевами жизни». Так что нас, видимо, ждут серьезные события, и характер их достаточно предсказуем. И быть или не быть экономическому росту, о необходимости которого так много говорят, зависит не столько от состояния хозяйства страны как такового, сколько от серьезности политики ее руководства, в частности от его способности опираться на глубинные отечественные традиции.

Принято считать, что большевизм занесли в Россию коммунисты – наиболее последовательные сторонники марксизма. Но ведь и Петра I часто называют «первым большевиком», в еще большей степени это можно сказать об Иване Грозном. При освоении Сибири в этот еще не обжитой район посылался воевода с наказом – управлять строго в соответствии с законом, а если закон чего-то не предусматривал – действовать по обстоятельствам – как Бог и совесть подскажут. Вот эти ревкомовские методы управления, впоследствии прозванные большевистскими, отвечают глубинной сущности русского национального характера. Так что большевизм в России был задолго до коммунистов. Он господствовал, пока коммунисты, находясь у власти, оставались большевиками. Большевизм сошел с исторической арены, когда коммунисты превратились в меньшевиков, и возрождается снова, уже совсем без них. Словом, коммунисты приходят и уходят, а большевизм живет и побеждает. Хотя, конечно, странный у нас меньшевизм – с советской символикой, и еще более странный большевизм – с двуглавым орлом и власовским флагом, да еще якшающийся с ошметками императорского дома. Впрочем, на то она и Россия, чтобы удивлять мир – если не успехами в экономике, то хотя бы причудами в политике».

Заключение

Так уж устроена человеческая природа, – говорят психологи, – что люди не могут жить бесконфликтно. В любом человеческом сообществе – от семьи и до страны – идет борьба за влияние, положение, ресурсы. Борются между собой и государства, порой пытавшиеся создать всемирную империю, установить мировое господство, а иногда и поголовно уничтожить население страны-противника.

Всегда были, есть и, вероятно, никогда не переведутся оптимисты, предсказывающие человечеству счастливое будущее. Вот и в наши дни появляется такой прогноз:

«Через десять лет будет создано мировое правительство и наступит вечный мир. Молодежь планеты будет знать пять-десять языков, в том числе русский. Будут изданы правдивые учебники истории государств. Кумирами человечества будут Сократ, Аристотель, Омар Хайам, Шекспир, Томас Мор, Гете, Толстой, Чехов, Гааз, Эйнштейн, Швейцер, Фритьоф Нансен, Вавилов, Сахаров. И, наконец, человечество будет презирать тиранов, совершивших преступления против человечности»[108].

Пессимистических прогнозов также не счесть, начиная от Апокалипсиса и кончая предсказаниями скорой Третьей мировой войны, ядерной, которая приведет к гибели человечества. Писатель Виктор Пронин полагает, что такой же финал возможен и без ядерной войны – роковую роль сыграют любознательность и фантазия человека:

«Мечтами, сказками, фантазиями человек прогнозирует будущее. Сбылось все, о чем он мечтал раньше – ковер-самолет. Икар, яблоко по блюдечку и так далее. Теперь человек думает о телепортации, левитации, другом измерении… Он доиграется!»

Если исходить из реалий, то надо полагать, что XXI век будет крайне жестоким. Борьба государств и надгосударственных образований за гегемонию в обстановке обостряющегося дефицита природных ресурсов достигнет своего апогея.

Россия вступает в эту борьбу предельно ослабленной, только начинающей подниматься после погрома, учиненными либеральными реформами. Ее экономика остается преимущественно сырьевой. Промышленность и сельское хозяйство разрушены, армия небоеспособна и оснащена устаревшим вооружением. Мировой финансовый кризис, в который мы добровольно влезли по милости наших либералов, еще более ослабил страну, и ее руководители уже открыто признают: если 2009 год будет для нас тяжелым, то и в 2011-м нам облегчения жизни не ожидать. (впрочем, это чувствует каждая рядовая домашняя хозяйка после очередного похода в магазин, и каждый владелец квартиры, получая новый счет за услуги ЖКХ.)

Но самая большая слабость России – это сегодняшний деморализованный народ, лишенный идеологии (без которой никакой народ не может полноценно существовать). Его упадок и начался с утраты наступательной идеологии, осознания своей исторической миссии противостояния западному варварству. А значит, и его подъем должен начаться с воссоздания идеологии, отвечающей обстановке в мире и новым задачам развития страны.

Многие полагают, что на место поверженной коммунистической идеологии придет Православие. Это глубочайшее заблуждение, и его развеял не какой-нибудь коммунист, а сам глава Дома Романовых великий князь Николай Романов (прапраправнук Николая I и троюродный племянник Николая II). Вот его главный довод:

«Не хочу обидеть нашу Русскую православную церковь, которая пострадала так, как никто не пострадал во время коммунистического режима, и которая смогла с трудом сохранить живым пламя религии, но христианство никогда не будет идеей для нашей нации. Коммунизм – это была идея, а христианство – это религия. Не надо смешивать эти понятия»[109].

Но идеология у народа зарождается, и, как ни странно, помогли в этом «новые русские». Прежде они, как и большинство народа, испытывали комплекс неполноценности перед Европой, даже перед «культурной, европейской» Прибалтикой. А теперь россияне, десятилетиями жившие как бы в огромном загоне, поездили по заграницам, повидали свет. Снизу вверх мы продолжаем смотреть, пожалуй, только на американцев, а Европа стала просто местом, где «новые русские» могут хорошо «оттянуться». Туземцы же смотрят на них со смешанным чувством страха, ненависти и угодливости (как и полагается смотреть побежденным на победителя). «Постсоветская Европа» мгновенно превратилась для нас в глухую провинцию.

Надо различать патриотизм подлинный, патриотизм государственников, и патриотизм ложный, казенный, западнический. Подлинный патриотизм исходит из понимания, что Россия – не европейская, то есть не атлантическая держава (а значит, обязанная деградировать и угасать), непонятным образом выходящая на Тихий океан, а тихоокеанская, то есть держава будущего (всего лишь имеющая несчастье граничить с атлантическим регионом). Соответственно надо строить и внешнюю политику, в том числе и отношения со странами Балтии. Надо уважать самих себя, тогда нас станут уважать и другие. А напрашиваться в друзья к тем, кто дружить с нами не желает, – и накладно, и постыдно. Будем же самими собой, форпостом Азии в Европе, а не базой Запада на Востоке.

Но пока наш народ расколот сверху донизу, ощущает несправедливость существующего общественного устройства и грубое попрание принципов равенства. И, к сожалению, в руководстве страны преобладают либералы, преимущественно питерцы.

Питер – это «окно в Европу», а по сути – отстойник «канализационных стоков» – ядовитых продуктов разложения умирающей культуры Запада. Кажется, на питерцах всегда стояло клеймо: «западник от рождения». Будь он полнейший либерал или либерал-государственник, питерец убежден: Россия – часть Европы, это страна, принадлежащая к европейской христианской цивилизации. Его не убеждают никакие уроки истории, свидетельствующие о том, что Запад (расширенная Европа) – это враг всего остального человечества и, прежде всего, России. Питерец может сталкиваться с фактами враждебности европейцев к России, с их требованиями передачи им российских ресурсов, с возведением нового «санитарного кордона» вдоль наших границ – от Баренцева моря до Черного и далее до Каспия. Он при этом сердится, порой огрызается. Но мысли о принципиальной несовместимости России и Европы принять не может. Тем более осознать: Россия – это АнтиЗапад, а Запад – это АнтиРоссия.

Питерцы сознательно или бессознательно проводят не вестернизацию России, а ее европеизацию. Можно в процессе модернизации страны усваивать зародившиеся на Западе достижения научно-технического прогресса (компьютеры, волоконно-оптическую связь и пр.) при сохранении национальной самобытности. А европеизация – это стремление насильственно вписать страну в систему западных ценностей (признаваемых за общечеловеческие) с подавлением чуждой им собственной национальной культуры.

Жители Санкт-Петербурга, конечно, возмутятся таким нигилистическим отношением к городу Петра, увидят в этом зачеркивание славных страниц российской истории. Но в этом проявляется еще и некое трагическое недоразумение.

Петербуржцы поголовно уверены, что они живут в городе Петра. А живут-то они не в городе Петра, а в городе Екатерины!

Город Петра (именовавшийся, кстати, не Санкт-Петербургом, а Санкт-Питербурхом) – это город-мастерская, город-экспо, город-наукоград. Его изначальный смысл – стать очагом освоения передовых технологий, из которого техническое просвещение начнет расходиться по всей Руси великой.

Но от этого города осталось, наверное, меньше, чем от императорского Рима в современной столице Италии. Петропавловская крепость, Адмиралтейство… – знатоки города дополнят куцый список.

А остальное классическое наследие бывшей столицы, котором так гордятся ее патриоты, – это позднейшие памятники, восходящие ко временам Екатерины II. Город Екатерины – это не петровская всероссийская мастерская, а русское Монте-Карло – утонченное великолепие, призванное услаждать глаз элиты на пути в Париж да редких заезжих иностранцев.

Как ни прискорбно, но даже Пушкин не смог разглядеть в своем любимом городе ничего больше «оград узора чугунного». И, пожалуй, только Александр Розенбаум в поэтическом прозрении написал удивительно точные слова про Петербург-Ленинград:

…День гудком зовет Кировский завод — Он дворцам своим корень. …Хочу воспеть Я город свой, мастеровой…

Пассаж про Кировский завод – это не дань советской пропаганде. Думается, если бы Петр Великий воскрес, он бы поспешил проинспектировать как раз Кировский завод и поинтересовался его состоянием, а не стал бы, разинув рот, слоняться по залам Эрмитажа. Вот почему, если бы питерцы лучше представляли подлинное предназначение своего города, они бы стали самыми ярыми сторонниками свертывания «рыночных реформ» и реиндустриализации страны. Как Петр дерзко вынес столицу на самую границу с тогдашним передовым миром, так и идеальные петербуржцы должны бы ратовать за перенос нынешней столицы на Тихий океан – пусть даже за счет своего статуса.

Увы, Петербург для современного истеблишмента – это не город-мастерская, а «культурная столица». Если буквально воспринять это название, то получится, что Россия в культурном смысле – это один большой Петербург, а в последнем русская культура сконцентрирована до столичной кондиции.

Но мы все знаем, что лэйбл «культурной столицы» – это лукавство. Не столица русской культуры имеется в виду, а культурный анклав на территории России. Петербург – это заповедник интеллигенции, во многом связанной еще со старорежимной, дореволюционной интеллигенцией (естественно, либеральной). Куда у большевиков (в силу их загруженности столичными делами) не так дотянулись руки.

Вот оно что, оказывается! Только если понять, что культурой называется та, старорежимная культура, тогда и можно понять, почему так носятся с «культурной столицей». Но можно ли считать ее культурой?

Может ли один «культурный человек» говорить другому такому же, увидев в окне строителя или дворника в нелепых рабочих одеждах: «Глянь, вон какое чучело!»? А ведь «видные деятели культуры», нигилистически не замечают, что большевизм явился определяющим течением в истории России XX века. Они готовы разглагольствовать о чем угодно «культурном», но категорически не желают отдать дань восхищения советскому строю, можно сказать, реанимировавшему русский народ, не чувствуют в себе потребности верой и правдой служить ему. Поэтому как раз они уподобляются таким псевдокультурным хамам!

Вот и получается, что Петербург предписано ценить как заповедник космополитической культуры. А с учетом размещения этого заповедника на территории России – еще и хамской, являющей собой уменьшенную модель идеологии «золотого миллиарда». Так что здесь не призыв затопить город водами Невы, чтобы, как говорил Гитлер, «навсегда скрыть его от глаз цивилизованного человечества», а пожелание петербуржцам пересмотреть взгляды на свою историю и понять, что развертывающийся курс на разрыв с Европой для нынешней России столь же актуален, сколь был актуальным и курс Петра на (насильственное) вхождение в нее.

Для нашей нынешней власти признать, что конфронтация между Западом и Востоком по большому счету непреодолима (что еще раз подтвердила политика властей прибалтийских стран, Польши, Украины и Грузии во время грузино-южноосетинского конфликта в августе 2008 года), – значит признать, что вся советско-российская внешняя политика с 1985 года была преступной. А ведь за это могут и призвать к ответу.

Правда, заблуждение о принадлежности России к европейской цивилизации разделяют с питерцами и москвичи, и провинциалы, включая лидеров патриотической оппозиции. Нет у нас политиков, которые понимали бы (и открыто об этом заявляли), что Россия – не Европа, а Анти-Европа. Сколько бы ни разглагольствовали отечественные властители умов об общности религии, культуры, традиций, они стараются обойти стороной один вопрос: о непреодолимой разнице в плане ценностей; русские всегда будут жить отрицанием частной жизни и частного права, а с этим путь в Европу заказан.

И это главное, а вовсе не идиотский вопрос: что такое Россия – Европа или Азия, Запад или Восток. Это игра в терминологические наперстки. «Европа» – это понятие концептуально положительное, т. е. описывает регион в известной мере объединенный теми или иными традициями, где каждый из его членов воспринимает других как своих. Напротив, «Азия» – понятие малосодержательное, по сути оно обозначает часть Евразии, не входящую в Европу, только и всего. Можно говорить о европейской культуре, европейской традиции, но не существует ни азиатской культуры, ни азиатской традиции – географическая Азия представляет собой разрозненное семейство культурных регионов. Равно как нет и не будет никакого Азиасоюза в подражание Евросоюзу. Поэтому спорить о принадлежности России к Европе или к Азии – это все равно, что вести спор, в чем лучше измерять скорость – в метрах или килограммах. Но то, что Россия существует именно в жесткой оппозиции к Европе и к ее ценностям (а значит, и никогда не станет ее частью) – несомненный факт.

А из непонимания такой оппозиции вытекает непонимание происходящего в мире, извращенное представление о путях развития России, при котором наша страна может быть только объектом воздействия других государств, а не субъектом, творцом истории. Вот почему исход всемирной борьбы за лидерство, а для России – еще и за сохранение ее как независимой державы, отнюдь не предрешен.

То, что Россия должна противостоять Западу, не означает принципиального отказа от участия во всех его детских или старческих играх. Мы должны быть открытыми миру, а значит, и быть причастными к тому, чем живет мировой обыватель. Но мы обязаны нести свою высокую миссию, не забывая о ней ни на минуту.

Объективно все условия для победы России (от самых больших природных ресурсов до самого одаренного в творческом отношении народа) есть, пока слаб лишь субъективный фактор. «Новые русские» проявили себя только как паразиты, «старые русские» («совки») тянут страну в отжившее советское прошлое, «пещерные русские», видящие идеал в дореволюционной России, совсем «заблудились в эпохе». Для нашей победы нужны «грядущие русские», вопреки мнению об «исчерпании страной лимита на революции» понимающие, что уже одно лишь осознание необходимости для России восстановления ее лидирующей роли в мире само по себе будет революцией, поскольку вновь поставит под сомнение власть Мирового Капитала (она в современном мире политкорректно называется «рыночной экономикой»). Конечно, надвигающаяся в России революция не будет похожа на переворот 1917 года, поскольку в истории события, если и повторяются, то неожиданным, а не ожидаемым образом. Тем не менее, она неизбежна. Ибо таков закон истории человечества, что оно переходит к новым этапам своего развития через революции. И перед колоссальными переворотами стоит не только наша страна, они потрясут весь мир. Отказ от установки на революцию – это политическая смерть для любого общественного деятеля.

Но откуда возьмутся эти «грядущие русские»? Да из той же России, которую мы имеем. В которой огромная масса людей подсознательно не приемлет установленные порядки, но не может адекватно реализовать свое восприятие. И если дать им нужное умственное направление и организовать, то на наших глазах из дезориентированной аморфной массы вырастет «гегемон» будущей русской революции.

Лидер национал-большевиков Эдуард Лимонов видит механизм грядущих преобразований так.

Чиновники могут управлять страной с устоявшимся общественным строем. Но «созидают новые общества революционеры, а не чиновники!..

России нужны будут дворяне-опричники, делатели черной работы жестокого построения новой России. А все нынешние лидеры предлагают лишь реставрацию…

Любому, кто искренне захочет проделать кровавую работу строительства и защиты новой Державы, нужно будет до крайней степени возбудить энтузиазм полутора или двух миллионов человек по всей России… Будущим опричникам, находящимся сегодня на дне жизни, нужен свой царь, который извлечет их со дна и сделает могущественными, каждого индивидуально. Ибо революционный энтузиазм невозможен без личной мотивации. «Сегодня ты студент, рокер, милиционер – никто, а я облекаю тебя властью, даю тебе силу и надеюсь на твою энергию. Все, что добудем, будет наше, страна будет нашей. Короче, был ничем – станешь всем». Вот за это люди пойдут совершать подвиги, делать революцию, убивать врагов, строить государство. За деревянный рубль и за посулы неопределенного светлого будущего – уже не пойдут…

Русскую Державу нужно будет созидать на совершенно новых принципах, на энергии и жестокой подчас свирепости… созидание нового невозможно с «бывшими»… Наши бояре обречены историей. Какие там среди них исключительные вожди! Банальные люди, и не помышляющие о революционном построении общества. …России не отвертеться от жесткого радикализма, от смены класса у власти, от революции, от появления на авансцене истории нового класса. А жалобы, что, дескать, не из кого ему появиться, жалобы на скудость человеческого материала, на потери генофонда – такие жалобы раздавались во все времена… Грядет национальная революция против бояр во имя России. Будущее – за радикалами. Ибо Россия – все, остальное – ничто!»[110].

Нынешние преобразователи России пытаются осуществить свои планы, опираясь на часть правящей элиты – очередную «партию власти» из дорвавшихся до власти чиновников, которых расстраивает сама мысль, что они должны служить какой-то высокой идее. А нужна организация совершенно иного типа, скорее напоминающая опричнину или рыцарский орден. И эта партия-орден решительно отбросит то, что для «демократов» всегда было «священными коровами», – многопартийность, прямые выборы, разделение властей, профессиональный парламент и пр.

Многопартийность губительна для России: она изначально раскалывает на части российское общество, всегда выше всех добродетелей ценившее равенство, вплоть до склонности к уравниловке. Она мешает стране собраться воедино, а значит, и не дает восстановить ей свои позиции в мире. «Одно государство, один народ, один вождь!» – говорили в Германии в 1930-е годы. Советские люди того времени тоже считали, что они живут в одной стране, краше которой нет на свете, составляют один советский народ, строящий светлое будущее под руководством одного Вождя, только в Германии основой идеологии был национализм (даже расизм), а у нас – пролетарский интернационализм (с растущей под его оболочкой имперской державностью). Нынешние российские партии показали, что они эфемерны, искусственны. Эксперимент с «государственнообразующими» системами партий у нас не удался (и в обозримом будущем успехом не увенчается), и надо его прекратить. Пусть партии действуют за кулисами политической сцены, выдвигают на местах своих кандидатов и агитируют за них всеми дозволенными способами, такая честная конкуренция будет только полезной.

Ненужно будет и прямое голосование (когда кандидат баллотируется прямо в высший орган, минуя нижестоящие). Нужны ступенчатые выборы, когда высший орган представительной власти формируется из представителей нижестоящих органов. Эта система существовала в СССР до 1936 года, после чего, как «во всех цивилизованных странах мира», была заменена системой с «всеобщим, прямым, равным и тайным» голосованием. Но система прямых выборов во всем мире приводит к появлению феномена «кочующих кандидатов», «кандидатов-варягов»: даже в советские времена кандидаты «милостиво соизволяли», чтобы их кандидатуры выдвинул трудовой коллектив откуда-нибудь из Пошехонья, о местоположении которого они часто даже понятия не имели. Сколько нынешних депутатов Госдумы и сенаторов – такие же «варяги» (вроде Кобзона – представителя Бурятии или Нарусовой – сенатора от Тывы), нетрудно подсчитать. А своих должен представлять свой. Значит, имеет смысл оставить всеобщими только местные выборы, где все своих знают или должны знать. А более высокие органы представительной власти должны уже ступенчато формироваться из представителей органов нижестоящих.

Напомним, чем Советская власть отличается от власти Советов. Власть Советов – это… власть Советов различных уровней (существовала в 1920-е годы). А Советская власть – это диктатура правящей партии (вошла в силу с 30-х). Я уверен: Россия строилась и будет строиться, условно говоря, не по модели «власти Советов», а по модели «Советской власти» – сильной централизованной властной структуры, в большой степени независимой от избирателей. Да и нынешняя маломощная Дума – подтверждение этой тенденции. Поэтому роль будущих представительных органов в России – только законосовещательная. Россия должна управляться не «народными избранниками», не парламентом. Поэтому и не надо ориентировать людей на то, чего не будет, ратовать за расширение полномочий нынешней Думы и пр.

Означает ли это, что российский парламент будет такой же «машиной для голосования», как в советское время? Вовсе нет. Парламент действительно вряд ли будет в состоянии принимать важные для страны решения, особенно в период, когда потребуются решительные и жесткие меры для восстановления утраченных позиций страны, что неизбежно вызовет к жизни сильную власть высшего органа, состоящего из единомышленников и способного проводить выработанную политику без колебаний и отклонений. Но он может эти решения обсуждать, высказывать мнение, критиковать проекты решений и практику их осуществления. Парламентская трибуна должна стать гласом народа, – фактором вспомогательным, но в отдельные моменты могущим стать достаточно весомым. Плюс к тому, чтобы знать, о чем думают люди на местах, надо, как и в советские времена, выезжать в народ.

А каким должен быть статус народного депутата? В раннесоветские времена был предпринят смелый эксперимент по формированию корпуса «депутатов-любителей» (работавших депутатами без отрыва от производства). Жизнь показала утопичность буквального понимания такого «любительского законотворчества», но депутат все равно оставался «политиком от сохи». В ельцинской России решили вернуться к старой испытанной модели профессионального парламента, привычной по опыту стран Запада и недолгому опыту дореволюционного парламента России – Государственной Думы. Но если центр тяжести деятельности нового парламента переместится с законотворчества на официальное выражение народного мнения, опять же никто лучше депутатов от населения, занятых на производстве (и, следовательно, так же, как и все, видящих плоды деятельности правительства), этого сделать не сумеет. Поэтому, можно думать, имеет перспективу все-таки не профессиональный парламент, разъезжающийся на короткие каникулы, а «парламент любителей», периодически собирающийся на сессии, – только почаще, чем в советские времена, и на более долгий срок. К тому же и круг вопросов, которые надлежит обсуждать парламенту, может быть значительно расширен.

В экономическом отношении, поскольку сразу все виды частной собственности (приватизированные квартиры и пр.) отменить будет нельзя, Россия на пути к неосоветской пройдет через стадию корпоративного государства. И это государство должно существовать не на налоги с населения, а за счет производства «добавочного прибавочного продукта», по Марксу, или инноваций, выражаясь по-современному.

Конституция – это не пустая бумажка. Это зафиксированное через Основной закон самовыражение общества. И правильный, национально ориентированный конституционный процесс очень важен для выявления основополагающих принципов общества. Вот почему нам нужна хорошая и удобная для народа конституция, не списанная ни с каких зарубежных или ушедших безвозвратно в прошлое образцов, Основной закон, отвечающий духу нашего народа. Он должен гарантировать гражданам реальные свободы, потому что Новую Россию должны строить не рабы и не из-под палки, а подлинно свободные люди, имеющие возможность реализовать свое призвание. Ну а то, что принятая буквально на дымящихся развалинах Верховного Совета, призванная закрепить колониальный статус страны Конституция образца 1993 года должна быть упразднена – и чем скорее, тем лучше, лишний раз объяснять, думается, не надо. Будущий государственный строй России станет преемником не нынешнего «демократического», а в большей мере советского строя (в новых условиях, а, следовательно, и в новом виде).

Наиболее подходящей системой для России рубежа XX–XXI веков была бы такая: Высший Руководитель, избираемый Государственным Советом и возглавляющий «партию власти»; правительство, ведущее текущую работу по управлению делами государства; законосовещательный парламент из депутатов, представляющих различные партии, общественные движения, профсоюзы и прочие объединения граждан, что позволит максимально учитывать интересы всех слоев общества. Это была бы система нашей, российской демократии, народовластия, власти народа, которому приходится в суровой борьбе отстаивать само право на свое существование.

Русский народ, совместно с другими народами, тогда казавшимися ему братскими, предпринял героическую попытку прорыва этой бесконечной цепи войн и преступлений, создав СССР. Этот опыт пока завершился неудачей. Как писал профессор Сергей Кара-Мурза, слишком сильными оказались эгоизм и стремление к корысти у внешних и внутренних врагов Советского строя.

Советские люди не были ангелами. Но то, что мы наблюдаем в России сегодня, по сравнению с советским временем кажется каким-то дурным сном. Такого разгула преступности, такого количества жулья на всех ступенях социальной иерархии, как сейчас, лет 20–25 назад невозможно было и представить. Чуть ли не полстраны находятся под властью бандитских группировок. Пороки, о которых с осуждением говорилось еще в Библии, и сегодня цветут пышным цветом. И едва ли не каждый при случае не прочь отщипнуть для себя лишний, незаработанный кусок общественного пирога.

Но темные стороны природы человека не исключают светлых, всегда будут живы и стремление к чистоте жизни, и любовь до самопожертвования, и подвиги ради ближних. И идеалы Правды, Справедливости, Равенства никогда не перестанут вдохновлять лучших из людей бороться за торжество этих вечных ценностей. Пока высшим достижением человечества в смысле справедливости было добытое ценой неимоверных страданий и жертв советское общество. Сейчас есть возможность, учтя недостатки советского общества, сделать, уже менее трудный и жертвенный, следующий шаг на этом пути. Попытка построить справедливое общество будут повторяться, пока род людской существует на Земле. И в авангарде этой борьбы на данном этапе будет идти наша Россия. В этом смысле «наше дело правое, победа будет за нами!». Но к ней ведет долгий путь.

Пока же наша задача – построить страну, обеспечивающую более высокий уровень справедливости, чем тот, что был достигнут в СССР. И уже одно это будет делом громадной, исторической важности и сделает Россию мировым лидером в социальной области. А раскрепощение творческой активности россиян позволит добиться невиданного развития производительных сил как основы лидерства и в остальных областях. Русские имеют шанс стать первыми людьми XXI века (ведь нам, так уж повелось, до всего есть дело в мире), тогда как весь остальной мир будут еще барахтаться в XX столетии, если не в более отдаленном прошлом. При правильном понимании дела эта задача разрешима в течение 5—10 лет.

Очень хотелось бы закончить работу строкой из знаменитой песни первых советских пионеров: «Близится эра светлых годов…». Но все же правильнее будет предположить: нас ждут суровые битвы за это будущее, и исход их, как предупреждал Путин, отнюдь не предрешен.

После заключения

Людям органически присуще желание заглянуть в будущее. Свое понимание ближайшего будущего (на предстоящие примерно 5 лет) я изложил выше. Но какой же станет наша страна, когда в ней будут полностью устранены последствия правления либералов, и она начнет развиваться, как говорил Маркс, «на своей собственной основе»?

И тут нужно отметить странное явление. При великом множестве прогнозов будущего России и широте их диапазона (от распада и окончательной гибели до невиданного величия), работ, в которых это будущее описывалось бы не в терминах геополитики, а в описаниях всех (или хотя бы важнейших) сторон народной жизни, практически нет. Можно прямо сказать, что у нас на этот счет в литературе – шаром покати.

Сергей Кара-Мурза создал солидный труд «Советская цивилизация», но в нем он лишь плачется по поводу ее гибели, об ее возрождении и не помышляет, а тем более не пытается представить ее картину. Если исключить чистых фантастов и заведомых очернителей, то были, пожалуй, лишь две попытки изобразить основные черты будущей России. Это – мало известный рассказ Юрия Мухина о путешествии в Государство Солнца и нашумевшая книга Михаила Юрьева «Третья империя».

Но ни Мухин, ни Юрьев не связывают будущее России с Советской властью. У Юрьева сословие опричников живет ради власти, но ни в экономику, ни в образ жизни населения не вмешивается, и становится непонятным, зачем же им нужна эта власть. (Впрочем, это в духе Юрьева, который ратует за сохранение сырьевого характера нашей экономики.) Потому-то Сорокин остро и зло высмеял подобные построения в «Дне опричника».

Ответ на поставленный выше вопрос можно получить двумя путями. Первый – это проведение масштабных исследований силами многих научных коллективов и государственных органов. Очевидно, что сейчас в России этого делать никто не будет. Второй – это осмысление наметившихся тенденций советизации всех сторон нашей жизни и доведение его до логического конца. Ведь ныне у нас сложилась уникальная ситуация. В СМИ открыто говорят, что советская система образования, например, была несравненно лучше, чем нынешняя российская или любая зарубежная. То же говорят и о системе здравоохранения. В СССР был мощный и во многом высокоэффективный промышленный потенциал, остатками которого постсоветская Россия до сих пор поддерживает свое существование. И т. д., и т. п. А вот свести все это вместе и открыто признать, что Советский строй был несравненно прогрессивнее, гуманнее и эффективнее, никто не решается, это было бы сочтено, наверное, как покушение на устои либерального режима. А ведь смысл нынешнего кризиса в чем? В том, что система, пришедшая на место советского строя, оказалась неэффективной. Значит, если мы сложим вместе то, что уже стало достоянием общественного мнения, по части советской системы, мы и получим реальную картину жизни в Новосоветской России.

Я не утопист и не стал бы рисовать идеальное общество Новой России. Ничто идеальное, как известно, на реальной Земле невозможно. Никуда не уйти и от сущности природы человека. По канонам религии человек – существо «падшее», преступившее запрет Бога и обреченное за это в поте лица добывать хлеб свой насущный, страдать, болеть и умереть. По учениям самых авторитетных моралистов – человек слишком эгоистичен, и человеческие сообщества (народы, государства) ведут себя во многом по законам звериных стай. Как сетовал один из моралистов, «в человеке мало человека». Человеческие пороки, описанные в Библии и в еще более древних источниках, процветают и по сей день. Однако людям (хотя и не всем в равной степени) присущи благородство, милосердие, желание защитить слабых и угнетенных. Точно так же их (тоже не всех) отличают стремления к правде, свободе, равенству и справедливости, и в ходе исторического процесса эти качества все более пробивают себе дорогу. Все же прямое рабство и каннибализм в основном остались в прошлом, и хотя рабство иного рода еще часто встречается на нашей планете, оно все же более гуманное, чем прежнее, бесчеловечное. К тому же, хотя и принято говорить, что история ничему людей не учит, на деле уроки двух минувших страшных мировых войн в той или иной мере учитываются, а глобальный экологический кризис заставляет человечество меняться ради собственного выживания. Поэтому картины будущего, более разумного, чем наше нынешнее настоящее, вполне имеют право на существование.

У меня есть редкая возможность познакомить читателей с впечатлениями человека, который побывал в этой стране будущего, – известного интернет-журналиста Михаила Саяпина. Что отличает этот образ будущего?

Первое – это необычный взгляд на общественно-политический строй и образ жизни в Новосоветской России, органически вытекающий из того, что наметившиеся тенденции советизации нынешней России восторжествуют. А потому этот образ (а заодно – всю данную книгу) не только прочитают сегодня, но и будут перечитывать по мере того, как эти прогнозы станут осуществляться. На мой взгляд, данный фрагмент мог бы украсить любую книгу о грядущих судьбах России (хотелось бы надеяться, что прибавит авторитета и издательству).

Второе – это тоже необычные суждения о современных задачах военного строительства. Я рассудил, что включить этот текст в главу «Щит и меч» неудобно, глава станет непомерно большой, а потому вынес его в приложение.

Итак, вперед, в будущую Россию!

Михаил САЯПИН

ПУТЕШЕСТВИЕ В СТРАНУ СВОБОДНОГО БУДУЩЕГО, или РОССИЯ В 2017 году (Путевые заметки)

Пояснение для читателя

Так получилось, что мне довелось побывать в… России 2017 года! Как это мне удалось – пока секрет: такое путешествие явилось результатом большой и кропотливой работы, подробности которой раскрывать еще рано.

Тем не менее, что было, то было: я смог заглянуть в будущее нашего народа и в какое – в 100-летнюю годовщину Великой Октябрьской революции!

Я посчитал, что не имею права не поделиться с любознательными читателями своими впечатлениями о стране, которую буду здесь называть Страной Светлого Будущего. Постаравшись собрать их как-то воедино и осмыслить, я и представляю свои заметки на суд просвещенной публики.

Первые впечатления

– Слышь, командир, – обратился ко мне парень с волосами из красных и желтых прядей, заплетенных в косу (это у них там сейчас мода такая), – когда будет «Проектируемая станция»?

Я бросил взгляд на вагонный монитор, на котором по идее должна была проплывать панорама местности с указанием станций, но он был темен и безучастен ко всему.

«Сломали, наверное, какие-то уроды», – мысленно вздохнул я и с улыбкой ответил, что не знаю, поскольку еду в первый раз (что было чистой правдой).

Двухцветный парень махнул на меня рукой как на безнадежного и развернулся прочь. Кокетливая заколка в косе в виде человеческого черепа издевательски глянула на меня.

– Следующая как раз, – сердобольно сказала ему какая-то полная пассажирка.

Парень кивнул и нетвердо двинулся к выходу.

Я ехал из столицы в пригород на последнем чуде техники – монорельсовом трамвае в мягких (но антивандальных) креслах, среди изящных линий салонного дизайна и кучек бумажного мусора по углам. «Научно выверенный» желтоватый свет ламп хладнокровно тлел под потолком и между сиденьями.

Станция с таким названием оказалась не виртуальной, а вполне реальной. «Хорошее название. Еще лет десять – и никто не осмелится переименовать», – усмехнулся я.

– Экран не работает, – сказала соседке наблюдательная бабка. – А чинить – никто не починит.

– А кому надо? Они там сидят в офисах да на мониторы пялятся, а здесь трава не расти, – поддержала ее та.

За окном мелькали дома и деревья. Рабочие в оранжево-блестящих полускафандрах – явные гастарбайтеры с юга – кучкой проплыли назад. Я смотрел в окно на бежавший мимо простор, и все увиденное само собой складывалось в голове в знакомые строчки из «Любэ»:

Я ехал по самой, по самой прекрасной, По самой прекрасной земле!

Политический строй Страны Светлого Будущего.

Система Советов

А теперь давайте я расскажу об устройстве Страны Светлого Будущего.

Начну, как полагается, с представительной власти.

Вся бытовая жизнь страны (почему бытовая – скажу дальше) управляется системой Советов Депутатов Трудящихся от низших – районных – до высшего органа народного представительства – Съезда Народных Депутатов. (Кстати, услышав о «трудящихся», читатели справедливо могут сделать вывод о том, что высокое звание трудящегося реабилитировано в Стране Светлого Будущего; действительно, это страна трудящихся и для трудящихся. Правда, под трудящимися здесь понимаются не уже мифические в наших реалиях «рабочие» с «крестьянами», а все работники, осуществляющие полезный для страны труд.)

Система Советов комплектуется посредством всеобщих выборов. Однако выборная система резко отличается от той стандартной, к которой мы привыкли, и больше похожа на Советы 20-х годов.

Во-первых, она не прямая, а ступенчатая. Прямые выборы производятся только на низшем уровне, где люди более-менее знают своих избранников. В Советы следующих уровней делегируются представители нижестоящих органов – все в соответствии с тем же принципом: выборщики опять же знают делегатов лично, причем и по работе в Совете.

И еще. Выборы производятся больше по производственному принципу, чем по привычному нам господствующему территориальному. Сделано опять же из простых соображений: в современном мире люди гораздо ближе общаются на производстве, чем в местах проживания. И лишь пенсионеры и лица, не числящиеся на крупных производствах, голосуют в территориальных округах.

Итак, принципы прямого голосования по территориальным округам отвергнут в Стране Светлого Будущего; принципы же равного, всеобщего и тайного остались в силе.

Сами выборы происходят, конечно, в электронном виде на избирательных участках (кроме малонаселенных мест, где жители голосуют через мобильную связь), что максимально снижает расходы на бюллетени и прочую никому не нужную мишуру.

Советы принимают законы на пленарных сессиях – сами законы готовятся президиумами Советов, которые по-советски называются Исполкомами (впрочем, такая система существует во всех парламентах мира, кроме того что там у депутатов принято томиться от безделья бо́льшую часть года). Депутаты же, не входящие в Исполком, принимают в установленное время трудящихся, ездят в командировки, решают вопросы, а потом некоторые из этих вопросов ставят на сессиях.

Главный смысл деятельности народного депутата – как бы быть адвокатом своих избирателей. Люди приходят к нему со своими проблемами, которыми он и занимается на общественных началах, собирая бумаги, посылая запросы, иногда ходя по инстанциям и т. д. Депутатский корпус является одним из механизмов преодоления законодательных изъянов и бюрократических неувязок в интересах конкретного гражданина. Статус депутата почетен, и пропаганда всегда старается подчеркнуть, что депутат занимается конкретным делом, а не абстрактным высокооплачиваемым, но никому не нужным «законотворчеством». В общем, привычная картина для тех, кто помнит советскую депутатскую практику.

Высший представительный орган – Всероссийский Исполком Советов выбирает Государственный Президиум из 3-х человек – Председателя и его заместителей. Председатель Госпрезидиума выполняет обязанности официального главы государства.

Правительство Страны Светлого Будущего

Так называемая исполнительная власть в Стране Светлого Будущего организована оригинальным образом. Дело в том, что в ней нет единого правительства, а сразу 2 независимых органа относятся к ней: Совет Федеральных Управлений (СФУ) и Высший Совет Народного Хозяйства (ВСНХ).

С СФУ, состоящим из госуправлений, все понятно – это то, что называется, «федеральные министерства» – прежде всего силовые и иностранных дел, а также относящиеся к космосу, атому – в общем, объединяющее ведомства, занимающиеся общегосударственными вопросами. А ВСНХ в свою очередь распадается на Высший Региональный Совет (ВРС) и Высший Отраслевой Совет (ВОС).

ВОС – это тоже министерства (называющиеся госкомитетами), только как бы федерально-регионального статуса, т. е. завязанные и на регионы тоже: госкомитеты легкой промышленности, тяжелой промышленности, образования, медицинской промышленности и т. д.

Теперь о ВРС. Каждый регион одновременно представляет собой Территориальный Совет (то, что когда-то называлось совнархозом). В ведении территориальных советов находится региональные объекты: местная промышленность, транспортная сеть местного значения и т. д. Эти-то советы и объединяются в ВРС. А вместе с ведомствами из Отраслевого Совета составляют ВСНХ.

Госкомитеты – это что-то вроде управлений родов войск в армии: они обеспечивают профильные производства техникой и т. п. Но лишь часть профильных предприятий подчиняется госкомитету – те, что выполняют федеральные, общегосударственные функции; остальные подчиняются местным Территориальным Советам, лишь по производственно-технологической линии подчиняясь госкомитету.

В целом же Правительство в Стране Светлого Будущего – это чисто технический орган, проводящий в жизнь решения настоящих хозяев страны (о которых дальше).

Внешнеполитический протокол.

В разделе политической системы рассмотрим и такой специфический вопрос, как внешнеполитический протокол.

Его отличие от общепринятого ныне – в двух пунктах.

Во-первых, лидеры страны не ездят с визитами за рубеж вместе с женами. И не принимают у себя иностранных официальных супружеских пар.

В Стране Светлого Будущего «семейственные» визиты лидеров за границу именуются пережитком феодализма, когда страны считались как бы семейной собственностью их правителей (что совершенно справедливо). Поэтому зарубежные поездки глав государств тут рассматриваются как простые командировки (пусть и на особом уровне) – не возят же обычные командировочные за собой своих супругов за казенный счет!

Во-вторых, делегации Страны Светлого Будущего сами не дарят никаких подарков зарубежным лидерам и от них вожди страны тоже ничего не принимают. Все разрешенные подарки (как знаки внимания кому-то или со стороны кого-то) имеют форму приветственных адресов. Вид папок с адресами и их тексты раз и навсегда определены законодательно (в зависимости от типа визита – зарубежный или внутренний, официальный или дружеский и т. п.) Так что ни вопроса о сдаче подарков в казну, ни вопроса о разбазаривании средств на дары гостям даже не возникает.

Система управления. Объединенное Государственно-Политическое Управление

Пока политическая система Страны Светлого Будущего выглядит довольно наивной и утопической. Но это оттого, что главного о ней не сказано.

Дело в том, что реальная власть в Стране Светлого Будущего принадлежит Объединенному Государственно-Политическому Управлению (ОГПУ), руководящей и направляющей силе общества, как заявлено в Конституции.

Но в отличие от незабвенной КПСС, ОГПУ фактически представляет собой правящий орден. Партий в Стране Светлого Будущего, разумеется, нет и быть не может: здесь все сознательные граждане озабочены единодушным исполнением исторических решений Расширенных Коллегий ОГПУ (так здесь называются аналоги партийных съездов). Но возможны самые разнообразные общественные движения и организации, не претендующие на политическое значение.

Принципиальным отличием ОГПУ от ВКП(б)/КПСС в том, что это партия профессионалов. Роль ОГПУ в том, чтобы управлять. И только. Поэтому она не нуждается в массе «рядовых партийцев», хотя и опирается на актив (который и выполняет роль последних) – полупривилегированный слой общественников.

Член ОГПУ не может занимать никаких государственных должностей, поэтому, в частности, отпадает необходимость втягивать в партийные ряды разного рода специалистов, деятелей культуры и т. п. Любой профессионал может сделать в своей области карьеру как беспартийный, что одинаково выгодно как ему самому, так и Партии (как мы будем иногда по привычке называть ОГПУ), не поощряющей засорение своих рядов приспособленцами и лицемерами.

ОГПУ формируется из членов молодежного актива (аналог комсомола, только слабее структурированный); молодые люди, чувствующие призвание к государственной работе, отбираются для прохождения подготовки в региональной партийной школе. По окончании ее молодые партийцы некоторое время служат в так называемых «партийных войсках» (что часто означает просто работу в партийном аппарате на низших должностях), после чего начинается их карьера в качестве низовых руководителей. Рекрутируются члены Партии из всех слоев общества, что символизирует подлинный демократизм общества Светлого Будущего, на страже которого и стоит Партия, и равенство возможностей всех его членов.

Основной упор в образовании партийных кадров делается на широту и государственный масштаб мышления. Партиец обязан мыслить государственно – без этого смысл существования Партии во многом теряется, поскольку мыслить ведомственно и профессионально прекрасно могут другие и без нее. Нацеленность на государственный масштаб и делает во многом Партию настоящим становым хребтом общества Светлого Будущего. Еще бросающимся в глаза отличием ОГПУ от КПСС является то, что члены ордена носят мундиры – парадные и повседневные.

Отличительными знаками на них являются красные звезды. Они сделаны из особого материала и (подобно кремлевским) слегка светятся в темноте призывно-манящим светом, что оставляет неизгладимое впечатление у всех, кто хоть раз видел это. Из описания видно, что в ОГПУ проглядывают черты СС. И это заметил не только я. В Стране Светлого Будущего ходит анекдот: «Как КПСС превратилась в ОГПУ? «КП» убрали, «СС» оставили!». Это не случайно. Чтобы окончательно оформить свое положение в обществе, Партия должна зримо показать свой воинствующий характер; этому и служат мундиры, приравнивающие партийцев к военным и прочему «служилому сословию». Добавлю, что партийцы – единственные, кому к парадной форме полагается оружие – кортик. Что дополнительно должно показать, кто в стране главный.

А как конкретно Партия выполняет свою «руководящую и направляющую роль», я расскажу чуть дальше.

Бюрократия

Нетрудно догадаться, что в силу большой централизации власти в Стране Светлого Будущего повседневная жизнь общества регулируется чиновничеством, которое здесь велико и обширно, как, пожалуй, нигде больше.

При беглом знакомстве с государственной машиной Страны Светлого Будущего у наблюдателя в одном пункте может создаться впечатление, будто он попал даже не в СССР, а в… Российскую империю. Это происходит от военной организации всех госслужащих (включая армию и правопорядок) в единую суперармию с мундирами и званиями. Мундиры у разных ведомств свои, а вот система званий единая (хотя они и по-разному называются), по странному совпадению состоящая из 14-ти ступеней, от рядового до «маршала» той или иной службы.

При этом низовой состав работников ведомств (почтальоны, учителя, контролеры на транспорте) – это вольнонаемные. Они тоже при исполнении носят ведомственную форму, но без знаков различия; начальственных должностей они занимать не могут. В отличие от них аттестованные работники выслуживают для получения очередного звания определенное количество лет (в зависимости от разряда).

Система званий единая снизу доверху; служба аттестованного сотрудника начинается с рядового. Продвижение в чинах зависит от занимаемой должности, но не фатально: если работник достиг потолка по должности, он все равно имеет право на очередное звание по выслуге лет, но эта выслуга в таком случае увеличивается. Доплата за «сверхсрочное» звание мизерна, так что присвоение очередного звания практически не отражается на бюджете ведомства. Таким образом, в Стране Светлого Будущего отчасти реализован старый принцип: все помрем действительными тайными советниками, лишь бы Бог веку продлил. Хотя, конечно, для низших должностей установлен более низкий потолок пребывания на службе, чем для высших.

Комиссары

Одной из уникальных особенностей государственного устройства Страны Светлого Будущего является институт комиссаров.

Причем, заметим, не военных комиссаров, не в армии только, а везде.

Каждое ведомство управляется, как и везде, посредством начальственной иерархии. Однако начиная с некоторого уровня к ведомственному начальнику прикомандирован комиссар из ОГПУ, распоряжения которого для него обязательны.

При этом надо отметить, что комиссар, являющийся начальником для данного руководителя, не является начальником для его подчиненных. Сделано это для того, чтобы максимально сохранить единство управления и не плодить двуначалия. Но, конечно, косвенно он всегда влияет на подчиненных своего «подшефного»: либо действуя через него, либо через подчиненных ему комиссаров низшего ранга. Поэтому можно смело сказать, что все управление в стране находится в руках Партии через институт ее комиссаров. Хотя комиссарские щупальца обычно не спускаются до самых низов и ограничиваются примерно уровнем районных управлений и им подобных; однако теоретически возможность прикрепления комиссара существует для любого уровня (хоть до строительной бригады), поэтому при необходимости комиссары могут контролировать все процессы как угодно плотно.

Смысл существования комиссаров ни в коей мере не сводится к простому контролю или агитационной обработке. В существующей в Стране Светлого Будущего системе двуначалия заложен очень глубокий принцип. Ведомственный чиновник – это узкий профессионал, мыслящий ведомственно и отстаивающий свои профессиональные интересы; комиссар при нем – это, так сказать, дилетант широкого профиля, он обязан на все вещи смотреть по-государственному и руководствоваться интересами всего общества в целом. Начальник-профессионал знает как бы все о ничем (или ни о чем, если это больше нравится), его комиссар должен знать ничего, но зато обо всем, как гласит популярная шутка.

От профессионала требуется выучка, от коллектива профессионалов – спайка. В противоположность этому от комиссаров требуется и свежий взгляд, и независимость от среды. Поэтому ведомственные коллективы профессионалов стараются максимально возможно сохранять как целое, ценя их корпоративный дух; комиссаров же регулярно перебрасывают на новые и новые участки работы, причем, как правило, разительно отличающиеся от предыдущих. Парткомиссар, работавший «на культуре», затем поплававший на подлодке, а потом курирующий сельское хозяйство, – обычная вещь.

Огромная значимость института парткомиссаров – в его антибюрократичности. Комиссар и только он властен принять немедленные решения, идущие вразрез с инструкциями и предписаниями, если того требует дело. Комиссары разных ведомств могут легко связаться и принять решение, на которое обычным путем ушло бы длительное время. Таким образом, комиссарское управление придает всей государственной системе Страны Светлого Будущего необычайную гибкость, сохраняя ее иерархическую твердость.

Вообще комиссарская спайка, основанная на товарищеском доверии, играет огромную роль. Главной добродетелью парткомиссара считается верность слову. Попытки спрятаться, уйти от ответственности за принятое решение рассматриваются как тягчайшее преступление; в каком-то смысле можно сказать, что для комиссара не так страшно изменить Родине, как своему слову – потому что это уже есть косвенная измена Родине. За этим старшие товарищи следят самым строгим образом и в случае чего жесточайшим образом карают; потому на высказанное комиссаром решение может положиться как его товарищ, так и его «подшефный» руководитель-чиновник, даже не требуя письменного приказа.

Принципиальным отличием комиссаров Страны Светлого Будущего от некогда существовавших комиссаров в СССР (и тем более парторгов и замполитов) является то, что прежде всего они отвечают за достижение поставленных задач. В ходе их выполнения у них имеются все рычаги воздействия на «опекаемых» руководителей, но в случае провала именно комиссар (по негласной традиции) несет основную ответственность, а не его гражданский коллега. (Это, кстати, способствует искоренению самодурства и ненужного рукосуйства: если ты знаешь, что именно с тебя снимут голову за безграмотные распоряжения, твой дилетантский пыл порядком поослабнет.)

Конечно, при всех достоинствах такой системы преодоления ведомственности и местничества она не свободна от своих недостатков. Курируют комиссаров ведомственные или территориальные отделы ОГПУ, поэтому ведомственное или местническое соперничество в какой-то степени переносится и на партийный аппарат. Но, конечно, такая система управления ослабляет обособленность отдельных ячеек общественного производства во много раз.

И еще есть один важный аспект в описанной системе двуначалия: Партия (прежде всего через комиссаров) полностью монополизировала кадровую политику в государстве. По результатам деятельности комиссары дают предложения о продвижении наиболее проявивших себя руководителей. Эта «мелочь» дополнительно закрепляет монополию Партии на власть в стране.

ХОЗЯЙСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО СТРАНЫ СВЕТЛОГО БУДУЩЕГО

Собственность

В Стране Светлого Будущего, разумеется, нет частной собственности; само предположение о том, что может быть какая-то отчужденная от общественного контроля собственность, кажется гражданам дикой.

Тем не менее, частная инициатива в стране существует. Она реализуется через институт аренды средств, находящихся в госсобственности. Фактически даже часто получается, что кооператив как бы временно приобретает оборудование, но в любом случае оно продолжает числиться на балансе какого-то госпредприятия. Арендаторы могут расширять производство как самые заправские капиталисты, но в любом случае государство продолжает контролировать их деятельность. Все предприниматели встроены в систему государственных стандартов и контроля и для масштабной деятельности должны пройти лицензирование. В общем, действует многое из того, что пропагандировалось в «перестройку», только не для отвода глаз, а на полном серьезе.

Богатые люди в стране есть; есть, следовательно, и имущественное неравенство. Но это рассматривается, во-первых, как неизбежное (но отчасти контролируемое) зло, во-вторых, – как плата за труд (не вписывающаяся в примитивную и давно отвергнутую концепцию трудовой теории стоимости).

Вывоз капитала из страны запрещен. Но гражданин Страны Светлого Будущего может заниматься предпринимательством за границей; в этом случае он может хранить капиталы в иностранных банках без ограничений.

Система народного хозяйства

Народное хозяйство Страны Светлого Будущего, разумеется, плановое. Однако оно не тотально плановое, ибо планировать удается лишь производство, но не индивидуальное потребление.

Поэтому планирование осуществляется из конечного результата. Для государственного заказа, что достаточно очевидно, производителям и смежникам спускается жесткий и однозначный план. Что же до сферы потребления, то она функционирует в планово-рыночном режиме. Рыночный элемент в принципе может быть в любой отрасли: помимо плановой части любое предприятие может заниматься и экономической самодеятельностью (в частности, что очень важно, выгодно реализовывать сэкономленные ресурсы). Но при этом необходимо соблюдать два условия. Во-первых, вся выручка поступает в казну, из которой предприятию возвращается определенный процент; во-вторых, на прибыль предприятие может рассчитывать лишь, упрощенно говоря, при выполнении плана. Таким образом, ситуация с Корейко из «Золотого теленка», потратившего казенные деньги на полиграфический ширпотреб, невозможна.

Границей между плановой и рыночной частями народного хозяйства являются торгово-заготовительные базы. Предприятия обслуживания сдают туда заказы, через необходимое время на базу поступает товар, а предприятию-заказчику выделяются деньги на покупку заказанного. (Эта система еще называется «системой белка и желтка»: две сферы существуют в одной экономике, не смешиваясь.)

В идеале схема просто работает как вариант планового хозяйства. Но есть и существенные нюансы. С одной стороны, заказанное может не поступить в полном объеме, и заказчикам придется выкручиваться, пытаясь где-нибудь закупить недостающее (это возможно). С другой стороны, может возникнуть ситуация, когда заказчик откажется от заказа. Это, конечно, скандал, но такое может случиться, если заказанное низкого качества или – что интереснее – если на рынке к тому времени появился более качественный товар. В последнем случае сбой в плановой системе будет признан вызванным объективными причинами.

Для предприятий существует опосредованный выход на мировой рынок – через Госкомитет по внешней торговле (ГКВТ). Он так же собирает заказы с предприятий (устраивая, в частности, выставки иностранных достижений), поставляя потом заказанные товары на свои торгово-заготовительные базы, откуда предприятия могут их выкупить – за плановые (казенные) или внеплановые (собственные) средства. Основная же задача ГКВТ – как и полагается, импорт и экспорт. В Стране Светлого Будущего существует частичная монополия на внешнюю торговлю. «Частичная» – потому что внешнеторговые связи могут самостоятельно устанавливать и негосударственные, арендные предприятия, но – через систему ГКВТ.

В общем, народное хозяйство Страны Светлого Будущего плановое, но постольку-поскольку: его рыночная часть легально существует в тех областях, которые не охватываются плановой.

Другая сторона экономики Страны Светлого Будущего – это нацеленность ее на экономию ресурсов.

Многочисленные «хозяйственные реформы» в СССР, ставившие во главу угла то прибыль, то частный интерес, наконец-то нашли в Стране Светлого Будущего свое адекватное воплощение.

Формула экономической реформы там по внешности очень проста: сэкономленное – твое.

Конечно, формула эта не должна пониматься буквально: с сэкономленного в казну тоже идут отчисления, но в целом экономия – мощный хозяйственный стимул работы предприятий. А поскольку технический прогресс обычно выражается именно в экономии, то она является и стимулом технологического прогресса.

Конечно, как и во всякой системе, политика экономии влечет за собой массу следствий. Экономия вовсе не сводится к примитивному сбережению ресурсов; гораздо более значима технологическая экономия, когда внедрение новых методов приводит к глобальной экономии. Но новое оборудование необходимо закупать на стороне, часто за границей, что сразу же ставит вопрос о выходе предприятий и ведомств на внешний рынок.

И тут же социальная проблема. Если на производстве относительно легко можно добиваться экономии, то как быть с предприятиями социального назначения (медицина, образование)? Пущенный на самотек процесс погони за экономией быстро должен привести к социально-производственному расслоению. Эту проблему необходимо решать – и она решается. Прежде всего, за счет развития шефского движения, когда передовые предприятия безвозмездно помогают недоходным организациям. Фактически шефское движение – специфическая форма социального налога на прибыль в натуральной форме.

Из этого краткого обзора видно, что хозяйственная жизнь в Стране Светлого Будущего и похожа на свой советский прототип, и кое в чем отличается от него.

Сельское хозяйство

Надо сказать, что среди всех отраслей экономики Страны Светлого Будущего сельское хозяйство, пожалуй, выглядит наиболее непривычно.

Дело в том, что оно в основном построено на вахтовом методе – как, скажем, работа на нефтяных платформах.

Руководство страны понимает, что образ крестьянина-земледельца, обеспечивающего город продуктами радостным трудом на свежем воздухе – это утопия, современная цивилизация – городская (в виде варианта – дачная), и большинство сельских жителей объективно будет воспринимать себя как неудачников. Поэтому упор сделан на сельскохозяйственное производство преимущественно силами горожан.

Сельскохозяйственные комплексы представляют собой по форме совхозы, т. е. государственные аграрные предприятия; колхозы как форма организации себя в массе изжили. Основную массу работников аграрного сектора вербуют в городах; работа сменно-вахтовая (обычно месяц через месяц). Отработав смену в достаточно тяжелых условиях, работник может уехать в город – на отдых или подработку (в городах есть ряд работ, которые подстроены точно так же под сельскохозяйственные вахты). В результате наемный работник агросферы чувствует себя полноценным горожанином, а не маргиналом, обреченным жить в забытой Богом дыре.

Таким образом, для городского человека перспектива поработать на селе не создает особых проблем (в виде необходимости необратимого переезда и разрыва прежних связей). Но это еще не все. За работу в совхозе в течение определенного срока человек имеет право на свой домик в деревне. Где-то лет за пять горожанин становится обладателем дачи, которую он не только не строил, но даже за нее не платил (наоборот, платили ему). Собственно говоря, это вариант хорошо известного из советских времен лимитчества, только в обратную сторону: из столиц в провинцию, из деревни в город (что совпадает с модным общемировым движением элиты из городов).

В целом можно сказать, что в плане кадров проблема с сельским хозяйством решена. И это, наверное, главная сфера, где чувствуется разительное отличие облика сельхозработника от его коллеги прежних десятилетий (включая позднесоветские). По крайней мере, фигура пьяного тракториста или скотницы уже не является столь доминирующей, как раньше.

Экология

В заключение раздела о хозяйственном устройстве Страны Светлого Будущего следует сказать о решении ставшей важнейшей проблемы – экологии.

Гигантская концентрация ресурсов (человеческих, товарных и пр.) в современных обществах все более остро ставит вопрос об их выживаемости в этих условиях. Помимо внедрения щадящих норм техногенного воздействия на природу важной сферой является утилизация отходов.

В Стране Светлого Будущего в этом вопросе пошли самым радикальным путем. Принятая до сих пор практика, так сказать, стихийной утилизации, когда о ней задумываются лишь на этапе обработки мусора, здесь признана недостаточной. Настоящая утилизация, считают граждане Страны Светлого Будущего, начинается с этапа производства. Поэтому производители обязаны, наряду с обычным сертификатом, прилагать к продукту еще и паспорт утилизации, в котором компоненты продукта распределены (по возможности) по утвержденным категориям утилизации. Нетрудно понять, что такое возможно лишь при плановом хозяйстве, поэтому в Стране Светлого Будущего справедливо видят в возврате их общества к плановой системе огромное достижение планетарного масштаба.

Потребители (конечные или промежуточные), приобретая продукт, одновременно «приобретают» и обязательства по его утилизации, благо все прописано в паспорте. И в плановых показателях предприятия стоит, сколько килограммов или тонн отходов оно обязано сдать по завершении цикла работ. Поэтому деревянная, пластиковая или бумажная тара аккуратно складываются, чтобы впоследствии быть сданными в пункты утилизации. Вышедшее из строя или списанное оборудование тоже, разумеется, аккуратно разукомплектовывается и ждет своей отправки туда же.

Сказанное достаточно ясно в отношении предприятий. Но как быть с обычными гражданами? Решить проблему утилизации в личном потребительском секторе, конечно, гораздо труднее, но в Стране Светлого Будущего пытаются это сделать. Пока что это проявляется в практике именных продаж модных товаров (новейших моделей техники и т. д.), когда покупатель берет на себя аналогичные обязательства по утилизации. В случае их невыполнения стоимость выброшенных отходов будет вычтена из его доходов, а в случае злостного уклонения от утилизации – и приняты административные меры. Пока эта система только начала внедряться, она еще проходит опробование, но в перспективе можно вообразить, как буквально все товары начнут продаваться по персональным электронным карточкам с автоматической фиксацией будущих отходов, сведения о которых будут погашаться при сдаче их в пункты приема. Тогда накопившиеся отходы у нерадивых и несознательных граждан будут автоматически преобразовываться в штрафы, а в злостных случаях – и препятствовать осуществлению некоторых гражданских прав (например, выезду за границу).

Но не только штрафами, рублем, кнутами и пряниками граждан Страны Светлого Будущего понуждают участвовать в сохранении ресурсов. Ресурсосбережение поставлено во главу угла всего хозяйствования. Как в советские времена нагнетались кампании по увеличению производства, так и сейчас развертываются кампании по экономии. Сэкономить на чем-то (разумеется, законно и в рамках требования технологии) и получить за это поощрение – такое же стандартное стремление производителей, как раньше было перевыполнение плана. Излишне говорить, что в стране идет охота не только за выброшенными бутылками и банками, но раскапываются старые свалки, снаряжаются целые экспедиции в тундру – за проржавевшими цистернами из-под горючего и старыми трубами от нефтепроводов. В СМИ постоянно пишут о передовиках экономии, как когда-то о передовиках производства. Да что там, когда заключенных в лагерях там гоняют на не пресловутый лесоповал, а на лесопосадки! В целом же стремление активных граждан заработать на мусоре напоминает послеперестроечный ажиотаж по цветному металлу, который всеми правдами и неправдами сдавали на лом, только вот неправда в этом процессе здесь решительно пресекается, и за противоправную утилизацию серьезную ответственность несут и сдатчики, и приемщики.

В результате такой политики внешний вид страны стремительно преображается, она на глазах становиться необычайно чистой и ухоженной. Но главное – благодаря этому Страна Светлого Будущего оказалась в авангарде самых передовых обществ, поскольку показывает другим путь к достойному выживанию на планете.

Судебная система. Суды

Суд в Стране Светлого Будущего подчиняется правительству. «Независимый суд» – это абсурд, считают граждане Страны Светлого Будущего: приговор от имени государства может оглашать, конечно, лишь государственный орган.

Суд, ведущийся от имени народа, не может быть независимым от народа. Поэтому суды в Стране Светлого Будущего представляют собой ни в коем случае не «ветвь власти», а ведомство, обязанное решать судьбы людей в соответствии с законами. Поэтому судьи в Стране Светлого Будущего носят такие же мундиры, как и прокуроры (различаясь только эмблемами), и имеют такие же классные чины. В случае нарушения судьей процессуальных правил не только может быть обжалован приговор, но и возможна жалоба на судью в вышестоящую инстанцию, которая может судью наказать, как наказывают любого служащего. Можно сказать, что судебная система Стране Светлого Будущего наконец-то легализовала телефонное право: обычная для всех стран (и СССР в особенности) практика, когда резонансные дела обсуждаются в правительстве, здесь считается очевидной и естественной. Важные дела действительно решаются в Правительстве, и суду даются рекомендации на решение, которое тот должен постараться облечь в установленную форму.

Обычная форма суда – советского типа: тройка из судьи и двух заседателей (которым тоже полагаются судейские мундиры, только без знаков различий). При необходимости состав судебного присутствия может увеличиваться добавлением новых судей и заседателей (но с общим нечетным числом). Решения принимаются простым большинством голосов.

Еще суд Страны Светлого Будущего несостязательный; граждане страны справедливо считают состязательность атавизмом буржуазного строя. Суд в их стране – это по сути надведомственная комиссия, рассматривающая правонарушения и преступления. Смысл этой комиссии – в объективном рассмотрении происшествия вне той среды, в которой находился подсудимый, с обязательным опросом заинтересованных сторон.

Если специально не принято иное решение, то суд обязан быть гласным; даже в закрытых судебных разбирательствах (если нет специального постановления Верховного Суда) предписывается частично публично оглашать обвинительное заключение и приговор.

Судебные заседания, как и в большинстве стран мира, ведутся по Процессуальному Кодексу, который должен обеспечить всесторонность рассмотрения дела, включая право подсудимого на оправдания и объяснения.

В стране существует иерархия судов – от местных до Верховного. Апелляция подается в суд высшей инстанции. При этом важно, что суды всех уровней имеют одинаковое количество инстанций. Скажем, если важное дело оказывается подсудным областному или даже Верховному суду, то рассматривать дело будет не сам суд, а его первая инстанция. Так сделано для того, чтобы все подсудимые были поставлены в равные условия в плане апелляций. И тогда человек, осужденный, скажем, первой инстанцией Верховного Суда, может подать кассацию во вторую инстанцию того же Верховного Суда и так далее до высшей инстанции – самого Верховного Суда.

Помимо Народных Судов существуют и ведомственные суды (включая военные). Они рассматривают дела о должностных преступлениях, не выходящих за рамки ведомственных обязанностей. В своих решениях они также ограничены рамками ведомственных мер пресечения (или могут передать дело в суд общей юрисдикции).

Смысл ведомственного суда примерно такой же, как обычного народного: рассмотрение проступка как бы от лица всей ведомственной системы. Ведомственный суд должен исключить обычную эмоциональность руководителей в случае проступков подчиненных; кроме того, его торжественный и публичный характер должен повлиять на подсудимого и заставить его лучше осознать свою вину.

Есть в стране и такой уникальный судебный орган, как Высший Совестной Суд. Он состоит из наиболее авторитетных судей и общественных деятелей. Он рассматривает дела в двух противоположных случаях: если заведомое преступление не предусмотрено законом или если надо признать преступные действия (скажем, сделанные в чью-либо защиту) правомерными и потому неподсудными.

Высший Совестной Суд заседает в исключительных случаях по представлению Верховного Суда и не связан законом; он представляет собой единственную инстанцию; его решения окончательны и не обжалуются.

Можно сказать, что этот суд рассматривает дела о человечности: благодаря его существованию ни один негодяй не может быть уверенным, что может совершить заведомое преступление, гнусное и вопиющее, оставшись безнаказанным, – даже если закон не предусматривает наказания. Наоборот, он может торжественно оправдать человека, формально совершившего преступление, но действовавшего во имя человечности.

Это об уголовном суде. Гражданское судопроизводство не претерпело особых изменений.

Прокуратура и адвокатура

Если Прокуратура Страны Светлого Будущего ничего отличного от советской не представляет (за исключением того, что в Стране Светлого Будущего все дела, передаваемые следствием в суд, поступают в нее), то Адвокатура там совершенно отлична от привычной.

Адвокатура в Стране Светлого Будущего… государственная! Она представляет собой ведомство, параллельное Прокуратуре – от местной до генеральной во главе с Генеральным Адвокатом. Адвокаты имеют такие же чины и носят такие же мундиры, как и прокуроры, только со своими эмблемами.

Задачи адвокатов примерно такие же, как и прокуроров: надзор над законностью и выступление в суде. Только если вторые надзирают над законностью с точки зрения интересов государства и поддерживают обвинение, то первые охраняют права личности и поддерживают защиту. Можно сказать, что адвокаты в Стране Светлого Будущего обеспечивают защиту прав гражданина (соблюдение которых является там важнейшей общественной задачей – в отличие от буржуазных «прав человека», использующихся врагами и иностранной агентурой). Естественно, что такая важная деятельность не может быть отдана в частные руки, как это принято сейчас.

В случае ордера на арест, обыск, прослушивание и т. д. прокурор, выписав его, обязан получить ознакомительную визу адвоката соответствующего уровня. Если человек задержан (арестован), то первым его обязан посетить адвокат, который и «зачитывает» ему его права, т. е. знакомит его с возможностями его защиты.

Как, возможно, понятно из этого рассказа, адвокат Стране Светлого Будущего ни в коем случае не является «адвокатом» преступника в привычном смысле, т. е. его доверенным лицом. Адвокат даже не должен защищать подсудимого, он не должен разжалобливать суд, апеллируя к трудному детству своего подзащитного, но он должен критически оценить качество обвинения, поддерживаемого прокуратурой.

Как прокуратура, передавая дело в суд, составляет обвинительное заключение, так и адвокатура параллельно составляет защитительное заключение, где отражаются все сомнительные, неясные и неубедительные места обвинения. Кроме того, адвокат обязан помогать обвиняемому защищаться: если тот отрицает какие-то положения обвинения, то адвокат обязан заняться проверкой правдивости его версии.

Адвокат является обязательным; от его услуг так же нелепо отказываться, как и от «услуг» прокурора. Однако на судебное заседание подсудимый может потребовать и общественного защитника, который будет пользоваться частью прав государственного адвоката; в этом качестве и выступают оставшиеся частные адвокаты. Впрочем, и пострадавшая сторона может выставить общественного обвинителя; говорят, в этом качестве часто выступают отставные прокуроры…

Пенитенциарная система

Основной принцип исполнения наказаний в Стране Светлого Будущего – гражданин не может быть взят под стражу, если он не представляет опасности для общества. И, разумеется, если он не уклоняется злостно от исполнения судебных решений. Это означает, что в местах изоляции содержатся либо рецидивисты (грабители, карманники, домушники, шулера), либо действительно опасные элементы (злостные хулиганы и агрессивно настроенные граждане). Для прочих предусмотрены различные меры пресечения – ссылка, принудительные работы, алименты, запреты на профессию и т. д., – не связанные с отбыванием их в местах заключения. Таким образом, казнокрады, несерийные убийцы, виновники аварий и ДТП и даже иностранные шпионы(!) отбывают наказание в местах и формах, определенных судами. Например, расхитителей казенной собственности приговаривают к конфискации имущества и определяют на должности, не связанные с финансами, и заставляют еще возмещать ущерб. Водителей-лихачей, виновных в авариях с тяжелыми последствиями, лишают прав вождения и также заставляют выплачивать алименты пострадавшим (иногда определяя ему местом проживания отдаленный населенный пункт, где он будет жить под надзором участкового).

При определении мер пресечения учитывается квалификация осужденного, т. е. государство действует по принципу «с паршивой овцы хоть шерсти клок». Например, поскольку в связь с иностранными разведками часто вступают ведущие специалисты своего дела, то их обычная судьба после разоблачения – быть поднадзорным и прикрепленным к «шараге», где их знания будут использовать максимально по специальности; аналогично в подобных «шарагах» пытаются использовать таланты фальшивомонетчиков, подпольных конструкторов оружия и пр. Для осужденных за финансовые преступления учреждены целые закрытые городки, где их поселяют компактно и где отменено хождение денег: все можно купить только по внутренним спецкарточкам.

Смертная казнь в Стране Светлого Будущего, разумеется, существует и более того – активно применяется (в чем граждане страны видят неоспоримое преимущество перед впавшими в маркобесие некоторыми своими соседями, где она, часто вопреки протестам населения, отменена). Ее применяют к лицам, с очевидностью потерявшим человеческий облик типа подонков, способных убить за копейки. В случае резонансных преступлений исполнение приговора производится публично: оповещенный народ собирается в указанном месте (обычно это центральная площадь), где под барабанный бой осужденного прикрепляют к расстрельной стенке, а специальное отделение производит залп. Часто такие экзекуции в назидание одним и облегчение другим транслируются по ТВ – местному или центральному.

Впрочем, и оглашение приговоров по резонансным делам, по которым не вынесены смертные приговоры, иногда производится перед стечением граждан – по территориальному или производственному признаку. Созываются либо граждане данного населенного пункта, либо работники предприятия (учреждения), где трудился осужденный, и перед «всем миром» зачитывается приговор и оглашаются меры в области лишения прав состояния (высылка, поражение в правах и пр., заключение в лагерь) осужденного.

Есть в Стране Светлого Будущего и пожизненное заключение, которое, правда, называется бессрочным. Оно никак не связано со смертной казнью и не является ее альтернативой. Применяется оно к неисправимым рецидивистам, с которыми общество устало возиться. Таких отправляют на специальные изолированные зоны (расположенные, как правило, на островах, вокруг которых патрулируют вооруженные катера), в которых они и живут по собственному распорядку; власть в их жизнь не вмешивается.

Предварительно до них под расписку доводится, что появление вне отведенной территории карается расстрелом на месте.

Поскольку многие из рецидивистов являются людьми с незаурядными способностями, то с такими зонами (как в советские времена с обогатительными заводами, известными в просторечии как «урановые рудники») устанавливаются производственные отношения на добровольной основе: им спускается заказ, поставляется оборудование, а назад государство получает продукцию; при усердной работе над заказом спецзона довольно неплохо снабжается продуктами, одеждой и пр. предметами потребления, так что отказываться от предложения спецконтингенту зоны совершенно невыгодно; наоборот, при ударной работе снабжение улучшается, а некоторые из старожилов зоны представляются к освобождению.

В целом такой подход к правонарушениям в Стране Светлого Будущего не только повышает гражданскую сознательность населения, но и сделал возможным, что тюрьмы и зоны перестали быть «начальной школой будущих воров», и даже случайное попадание под суд и осуждение еще не ломает человеку жизнь и не воспитывает в нем преступника.

Надо сказать еще о двух проблемных для юриспруденции моментах. Один из них – с детской преступностью – в Стране Светлого Будущего блистательно разрешен. Не в том смысле, что ее нет, а в том, что юриспруденция Страны Будущего не знает никаких возрастных цензов для наказания, зато знает понятие невменяемости по возрасту. Тем самым она в этом вопросе далеко опередила юридические системы других стран, став образцом для них. Данное понятие означает, что вообще-то совершившего преступление ребенка судят, как взрослого, но при этом исследуют вопрос о его возрастной вменяемости. Если речь идет о детской шалости с тяжелыми последствиями или о неадекватном представлении последствий, дело может ограничиться моральным порицанием в виде оглашения судебного решения в детском коллективе. Если же судьи видят, что перед ними хоть и малолетний, но уже сформировавшийся преступник, они могут без скидок на возраст начать процесс его отфильтровывания от обычных детей, а в исключительных случаях – и вынести смертный приговор.

Сложнее обстоит дело с умалишенными преступниками. Поскольку пресловутое «принудительное лечение» во многих случаях представляет лишь красивую фразу, суды основное внимание обращают на будущую изоляцию признанных больными. Вместо принудительного лечения осужденных отправляют под принудительный присмотр. Их размещают в специальных поселениях, где они в периоды просветления по мере способностей трудятся, а в периоды обострения переводятся в местную больницу. Для особо опасных больных-преступников такие поселки имеют строгую изоляцию и особую охрану. К умалишенным обычно относят и серийных маньяков как лиц, повредившихся умом на каких-то видах преступлений. С ними, впрочем, как ни странно, бывает проще: поскольку, как правило, их на преступления подвигает комплекс оборотничества, то их просто постоянно держат под наблюдением с помощью специальных браслетов. Путем таких мер власти надеются решить как проблему существования больных граждан, так и спокойствие здоровых.

Законы

В Стране Светлого Будущего, поскольку она является идеократическим государством, законы играют подчиненную роль. Они, конечно, вроде как обязательны к выполнению, но если при расследовании выяснится, что в данном случае закон действительно нецелесообразно выполнять, то никаких последствий для нарушившего закон не будет; напротив, в таком отношении к закону видится одно из преимуществ строя Страны Светлого Будущего – вовлечение населения в практическое законотворчество. Особыми правами по отношению к закону, как уже было сказано, наделены комиссары всех рангов, которые подчиняются своей Организации, а не закону.

С другой стороны, в Стране Светлого Будущего проводится политика корректности по отношению к Закону. Здесь не признается дикий принцип «незнание закона не освобождает от ответственности», считающийся атрибутом отсталых, буржуазных обществ. Напротив, долг государства – «обеспечить знанием» статей законов всех, находящихся в его юрисдикции (т. е. пребывающих на его территории). Для этого от каждого въезжающего требуется расписка в ознакомлении с перечнем требований закона; при любом изменении закона всем гражданам рассылаются краткие формулировки новых требований законов, касающихся рядовых граждан, а гражданин должен расписаться в ознакомлении, после чего ему поставят в паспорт соответствующую отметку. Можно, конечно, не знакомиться с содержимым, но расписаться надо обязательно: без отметки об ознакомлении иностранца не впустят в страну, а права гражданина будут частично приостановлены; как только пометка об ознакомлении поставлена, лицо, ее поставившее, считается юридически вменяемым и может быть привлечено к ответственности.

На практике получается, что жизнь гражданина Страны Светлого Будущего состоит в расписках в изменениях законов. Но при всей обременительности такой практики она рассматривается как гражданский долг подданных; в Стране Светлого Будущего считается, что юридическое информирование населения гораздо важнее, чем, скажем, реклама или предвыборная агитация.

Вооруженные силы. Армия

Армия в Стране Светлого Будущего кадровая. Рядовые вербуются по контракту на определенный срок. После его завершения контракт можно продлить (если для этой должности такое допускается) или выйти в отставку. Помимо кадровых служащих, на рядовых обслуживающих должностях работают и вольнонаемные; они носят ту же форму, что и кадровые военные, но без знаков различия.

Все кадровые военные носят принципиально одинаковую форму – этого требует политика равенства, проводимая государством; нет никаких лампасов, никаких генеральских кокард и т. п. – только соответствующие должности знаки различия.

Еще в армии Стране Светлого Будущего нет офицерского корпуса как такового; точнее, каждый кадровый военный считается офицером.

Еще современного наблюдателя удивила бы высокая феминизация армии; во многих родах войск (интендантство, связь) женщины являются преобладающим контингентом, причем на всех уровнях. Весьма высок процент женщин и в штабах всех уровней вплоть до Генерального; особенно сильно женское присутствие чувствуется в «столицах» военных округов, где они составляют порой чуть ли не большинство военнослужащих.

Кстати о штабах. В армии Страны Светлого Будущего отсутствует порочная практика, ныне еще существующая в армиях мира: смешения командных и штабных должностей. Где-то на батальонном уровне офицер определяется, где ему хотелось бы служить: на КП или в штабе. После этого карьера идет строго либо по командной, либо по штабной линиям; перемены возможны лишь в виде исключения. Ситуация, когда командующим флотом назначают флотского начштаба (или наоборот), в Стране Светлого Будущего практически невозможна.

Однако наряду с кадровой армией существует и воинская обязанность. Она добровольная, но лица, без причин уклоняющиеся от нее, лишают некоторых прав, например, очного обучения в вузах. Воинская повинность состоит в подготовке резервистов, т. е. в обучении вблизи от дома и без прав кадрового военного.

Обучение состоит в курсе молодого бойца и основ военно-специальных знаний (призываются и юноши, и девушки), после которого обучаемые расходятся на гражданку. Обучение отчасти напоминает «игру в войну» или тренировки скаутов; оно проводится обычно недалеко от дома и с выходными, так что будущий резервист живет длительное время в коллективе, учится правильно и быстро исполнять приказы, но при этом он практически огражден от казарменной жизни с ее далеко не ангельскими нравами. Части резервистов предлагают продолжить службу в кадровой армии. В случае согласия резервист направляется в специальную «учебку», откуда после годового (!) обучения выходит… рядовым. Если же у резервиста нет желания продолжать военную службу, его направляют на срок обучения как бы «полувольнонаемным» в воинские части (в просторечии это называется «отдать вторую половину долга Родине»). Впрочем, об этом еще будет сказано в нужном месте.

Во время гражданского обучения многие резервисты осваивают и военно-учетные специальности. Тем не менее, института «офицеров запаса» в Стране Светлого Будущего нет: обученный, но не имеющий практики специалист в случае мобилизации пойдет служить рядовым (чему его знания не должны помешать).

Резервисты могут быть призваны только в случае объявления мобилизации. Но уникальность военной системы Стране Светлого Будущего в том, что призыв на войну добровольный. Считается, что в случае начала большой войны кадровая армия должна вступить в приграничные сражения, после чего в бой вступят сформированные из добровольцев части.

Такая система может показаться утопической, но есть одно обстоятельство: при объявлении мобилизации все трудоспособное население мобилизуется в трудармии (о них тоже дальше) и переводится на жесткий казарменный режим. Свободное передвижение допускается только для военных в отпуске и добровольцев. Таким образом создается как бы избыточное давление со стороны тыла, и граждане, испытавшие прелести существования в трудармиях военного времени, должны валом повалить на сборные пункты.

Граждане Страны Светлого Будущего считают такую систему наиболее справедливой в мире и гордятся ей, свысока смотря на практику других государств, вынужденных в войнах применять принудительные мобилизации, опираясь на неудачников, не сумевших отвертеться от военной службы. Правда, в действии ее еще испытать не пришлось, но она считается, и, наверное, справедливо, одним из величайших социальных достижений Страны Светлого Будущего.

Другой особенностью, которая должна удивить современных людей, привыкших к тому, что войны ведутся из-под палки, является то, что в Действующей армии военного времени… нет смертной казни, столь популярной обычно! За воинские преступления военнослужащих просто-напросто отзывают с фронта и направляют в штрафные трудчасти, как раз созданные на случай войны. Там они и познают фунт лиха, по сравнению с которым фронтовая жизнь – просто прогулка; на место же выбывших по дисциплинарным мотивам поступают когорты добровольцев.

Касаясь темы перехода на военные рельсы, надо отметить еще один момент.

При подборе кадров учитывается еще и такая вещь, как психотип, который может быть как созидательным, так и разрушительным.

Первый бывает востребован в основном в мирное время, второй – в военное. И несовместимость их часто порождает драматические коллизии в виде то неспособности заслуженного военачальника проявить себя в войну, то в виде невозможности героя войны вписаться в мирную жизнь. В армии Стране Светлого Будущего существует разделение обязанностей между командиром и его заместителем: текущее управление подразделением/соединением осуществляет командир, в случае же тревоги (мобилизации) в командование вступает его заместитель.

По сути дела это тоже сегрегация, аналогичная разделению командных и штабных должностей. Еще на нижних ступенях карьеры «вычисляется» психотип офицера – мирный или военный. В дальнейшем он ориентируется либо на командование мирного времени, либо на командование времени военного; командиры второго типа большую часть службы занимают непыльные должности замов, зато командуют на учениях, за что и получают награды (как их начальники тоже получают награды за исправную службу).

Таким образом, в войсках вычленяются два комплекта командного состава для разных целей. Если такую сегрегацию в войсках постоянной готовности (типа ПВО) проводить не имеет смысла, то в прочих войсках (особенно в кадрированных частях) она проводится четко. Что позволяет избежать психологических затруднений при переходе в чрезвычайный режим.

Госбезопасность

Про спецслужбы в Стране Светлого Будущего сказать что-то особенное трудно. И не только в силу их секретности, но и просто потому, что спецслужбы есть спецслужбы.

Кстати, в отношении закрытости спецслужбы Страны Светлого Будущего как бы еще более открыты, чем современные. Контрразведка и даже разведка (!) имеют не только пресс-службы, но и собственные открытые периодические издания, в которых публикуются, казалось бы, весьма откровенные материалы. В частности, в открытой печати можно прочесть о структуре самых закрытых ведомств и о назначениях на ведущие должности в них! Однако, это, разумеется, лишь «как бы»: публикуется там только то, что заведомо известно иностранным конкурентам.

Смысл такой открытости прежде всего в том, чтобы поставить психологическую преграду перед восприятием (и самовосприятием) сотрудников спецслужб как «суперагентов», чуть ли не стоящих по ту сторону добра и зла (как то порой бывало и в СССР). Конечно, ореол остается, но все равно, работники госбезопасности более чем где бы то ни было воспринимаются как разновидность военнослужащих.

Этому же служит и та мелочь, что от работников «органов» требуется ношение формы (кроме, конечно, тех, кто действительно законспирирован). Большинство носят ее только на службе (что дополнительно создает у них ощущение себя как бы спецвоенными), но не так уж редко можно встретить сотрудника госбезопасности в полной форме и на улице. И тем более на пресс-конференции или на место происшествия сотрудники «органов» тоже выезжают в большинстве своем в форме. «Людей в штатском» в привычном нам понимании в Стране Светлого Будущего мало и они не составляют большинства в спецслужбах.

Другим мотивом «квазиоткрытости» секретных служб является очевидный принцип: лучше всего сохранить тайну, поместив ее на видное место. Достаточно назойливое присутствие органов госбезопасности в масс-медиа должно притупить нездоровый интерес к ним; подлинная же их деятельность, разумеется, проходит в стороне от публикуемых материалов.

Этот принцип «как бы открытости» является частным случаем общего требования к режимным службам Страны Светлого Будущего: в деле секретности не должно быть ничего выступающего, бросающегося в глаза; в Стране Светлого Будущего нет таких диких вещей, существовавших, скажем, в СССР, как зданий без номеров, проходных без табличек, не отмеченных на карте, но прекрасно различимых из космоса городов или ведомств, отсутствующих в справочниках. Здесь если обыватель видит какую-то проходную, то должен увидеть рядом и какую-нибудь табличку типа «Опытный завод «Импульс»; что именно производит этот опытный завод «Импульс», ему, разумеется, не докладывают; по-настоящему секретные объекты, даже видеть которых не следует постороннему, находятся, как и полагается, в запретных зонах.

Особо любознательный обыватель найдет в справочнике, скажем, Государственную Службу Спецсвязи (есть в Стране Светлого Будущего такая); придя по адресу, он увидит дверь в крыле большого здания с соответствующей табличкой. За этой дверью из имеющего отношения к спецсвязи, кроме дежурного, только несколько кабинетов, где руководители изредка дают интервью настырным журналистам. Где варится кухня спецсвязи, остается, конечно, совершенно неясным, но все как бы и на виду.

Тут можно сказать и про адресные справочники. В них по идее внесены все граждане государства. Однако у засекреченных в данных значится только абонентский ящик, контактные телефоны и электронный адрес, по которым сообщения получает не абонент, а специальная служба. Тем самым исключается ситуация, когда адрес гражданина внезапно исчезает из справочников; даже разведчики-нелегалы продолжают исправно значиться в базах данных: он давно уже какой-нибудь Гордон Лонсдейл, а на его настоящее имя можно послать сообщение. Поскольку закрытых граждан огромное количество (и вдобавок закрыть сведения о себе можно и в качестве платной услуги), то сам факт перевода лица в закрытую категорию мало чего еще означает.

И, наконец, в информационной «полуоткрытости» органов присутствует и элемент… скажем так, своеобразной конверсии: на страницах своих изданий они регулярно посвящают граждан в азы спецприемов, знакомым любой спецслужбе. Разведчики учат граждан приемам наблюдательности, контрразведчики – науке бдительности; и те и другие публикуют аналитические обзоры текущей ситуации. Все это вместе вдобавок способствует повышению престижа органов безопасности, как бы компенсируя их закрытость приближенностью к населению.

Есть в Стране Светлого Будущего и еще одна спецслужба: Государственная Служба Охраны. Это огромный монстр, который занимается охраной всего в стране: от первых лиц государства и ведомств до заводских проходных и даже частных квартир (в качестве коммерческой услуги). Служит в этой системе огромное количество народа: от элитных профессионалов до, как говорили в старину, «инвалидов»-вохровцев. Все объекты – и контрразведка, и воинские части, и отделения милиции с тюрьмами охраняются именно ГСО. По крайней мере, на наружном уровне; в большинстве объектов существует еще и внутренняя служба охраны из местных сотрудников, главная задача которых очевидна: гарантировать особо секретный объект от несанкционированного проникновения самих охранников…

Такая единая система охраны, конечно, способствует профессионализму охраны на всех уровнях. Но, как мне рассказали, у этой системы есть и одно дополнительное достоинство: в случае выхода ситуации из-под контроля можно через охрану блокировать любое учреждение. Грубо говоря, при угрозе госпереворота охрана может не пустить на КП командующего армией, главу любой спецслужбы или любое другое лицо. Что, согласитесь, не лишено остроумия.

Милиция и ЧОН

Милиция в Стране Светлого Будущего в общем-то построена по тому же принципу, что и милиция в СССР, и полиция в большинстве современных стран.

Одной из небольших особенностей является то, что всеми тревожными вызовами (включая и милицию) заведует Служба Чрезвычайных Ситуаций. Поэтому по вызову выезжает вооруженный наряд сотрудников ЧС, и, если налицо правонарушение, то задержанного передают Госуправлению Охраны Порядка (который занимается своим контингентом – рецидивистами и т. п.)

Куда интереснее то, что расположено «вокруг» милиции. Это Народная Дружина и Части Особого Назначения (ЧОН).

На Народную Дружину возложена обязанность поддержания порядка на местах. Это вызвано тем, что, как показал опыт мегаполисов, централизованный контроль за порядком в крупных городах оказывается малоэффективным. Город в общем-то тем и привлекает людей, что в нем можно чувствовать себя бесконтрольным – и чем больше город, тем легче в нем затеряться.

Поэтому для обеспечения порядка в больших городах приходится делать в историческом смысле шаги назад. Города в Стране Светлого Будущего разбиты на достаточно автономные участки, напоминающие отдаленно старинные общины. Каждый такой участок имеет возможность контролировать пребывание посторонних людей на своей территории. Для этого и создается Народная Дружина из местных активистов, работающая в тесном контакте с Товарищеским Судом участка. Можно сказать, что Народная Дружина представляет собой коллективного участкового инспектора советских времен, а Товарищеский Суд фактически осуществляет самосуд, только под контролем власти и в цивилизованной форме. На органах же внутренних дел лежит в основном забота о «гастролерах» преступного мира и рецидивистах.

Важной силовой единицей местных властей является ЧОН, который, с одной стороны, является аналогом американской Национальной гвардии, а с другой – гибридом казачества и… байкеров.

В ЧОН записывают активную молодежь, которую обучают спецмероприятиям: оцеплению, прочесыванию и т. п. Чоновцы обычно имеют индивидуальные транспортные средства (мотоциклы, мотодельтапланы), на которых и перебрасываются к месту действия. (Другими словами, гоняют на мотоциклах не так просто, а по делу.) Также их обучают владению личным оружием, и в случае спецмероприятия они могут быть им вооружены. В целом ЧОН является важным помощником правоохранительных органов и Внутренних Войск, служа одновременно школой гражданственности и коллективизма.

Трудармии

Народнохозяйственная жизнь в Стране Светлого Будущего строится прежде всего на трудармиях.

Трудармии учреждены в отраслях строительного типа (включая дорожное строительство и т. п.). Они представляют из себя мобильные военизированные соединения (подобные стройчастям времен СССР). Кадровый состав трудармий состоит из квалифицированных работников-строителей. Рядовой состав, исполняющий малоквалифицированный труд, вербуется из вольнонаемных.

Трудармии можно определить как «созидающую саранчу»; как стаи саранчи прилетают на цветущие поля и улетают, оставляя после себя пустыню, так и трудармии. Только приходят они на пустые места, а уходят, оставляя за собой новостройки. (Так и кажется, что именно про них написана старая советская песня «А без меня… тут ничего бы не стояло».)

Трудармии представляют собой огромные спаянные, профессионально подготовленные коллективы, готовые трудиться в различных регионах страны. Наличие таких структур в значительной степени решает проблему трудовых ресурсов; с другой стороны, должность профессионального «летучего» строителя хорошо ложится на национальный характер, и потому особых проблем с подбором кадров для трудармий нет.

На трудармиях держится низовой уровень народного хозяйства Страны Светлого Будущего вообще. Помимо трудармий в собственном смысле слова – мобильных строительных соединений, существует и трудармейская повинность, составляющая вместе с воинской повинностью общегражданскую военно-трудовую повинность. Граждане по достижении совершеннолетия обязаны пройти военную подготовку. После нее им предоставляется выбор: стать кадровым военным или отслужить еще срок в качестве трудоармейцев. Трудоармейцы формально не служат в трудармиях, а исполняют по распределению низовые обязанности в том или ином ведомстве: помогают патрулировать улицы, работают проводниками на железной дороге, лесниками, санитарами, почтальонами (кстати, они могут работать во вспомогательных службах и в военном ведомстве). По окончании службы они считаются отбывшими военно-трудовую повинность и возвращаются на гражданку.

Трудармейская служба решает вопрос и об альтернативной службе: призывники могут быть отправлены сразу в трудчасти на полный срок либо по состоянию здоровья, либо просто из-за нежелания проходить военную подготовку. Никаких отсрочек от военно-трудовой подготовки не существует, поэтому все призывники обычно заканчивают службу в одном и том же возрасте. После службы они становятся полноправными гражданами, имеющими право на владение персональным личным номерным оружием (об этом дальше). Лицам, не прошедшим службы без уважительных причин, гражданство не предоставляется; они получают лишь вид на жительство без гражданских прав.

Еще, как мы уже знаем, трудармии позволяют совершенно оригинальным образом (существовавшим в истории разве что в Древней Спарте) решить вопрос о мобилизации, поскольку в военное время создают определенное «дисциплинарное давление» со стороны тыла на фронт. Задача кадровой армии – выдержать первый натиск, после ее должны пополнить добровольцы. Поток добровольцев и должны обеспечить суровые условия труда в трудармиях военного времени, так что в скором времени недостатка в добровольцах быть не должно.

Ритуалы. Государственные ритуалы

Ритуалы в Стране Светлого Будущего похожи на советские, но более продуманны и организованны. Накануне праздников проходят торжественные заседания с концертом. А в главный праздник страны (которым, конечно, является День Октябрьской революции, неофициально называемый еще Днем Возрождения Народа – по его значению для нации) происходит смотры парадов и демонстрации.

О демонстрациях распространяться нечего – они такие же, как и раньше. А вот парады интересны тем, что они не только военные: по площадям проходят парадные расчеты основных государственных ведомств – как «силовых», так и прочих. Наряду с военными академиями обычно идут таможенники, спасатели, милиция… Наряду с боевой техникой в расчетах проходит наиболее впечатляющая часть строительной, транспортной и т. п. Главный парад страны происходит утром в столице; в крупных городах позже проводятся свои демонстрации и парады.

При этом надо сказать, что парадные расчеты исключительно профессиональные, как, скажем, те же спортивные команды. То, что парадность портит армию, в Стране Светлого Будущего уже хорошо поняли. Поэтому каждое уважающее себя военное соединение имеют собственную парадную часть, которая и занимается профессионально своим делом, услаждая по торжественным дням взоры граждан, а в прочие дни – тренируясь или готовясь к очередному смотру парадных расчетов.

В День Октябрьской революции ближе к вечеру проводятся еще торжественные «шествия борцов». Это уже не столько «демонстрации трудящихся», сколько что-то похожее на факельные шествия нацистов. Они представляют собой организованные шествия одетой в специальную униформу молодежи. Шествия проходят под знаменами, под барабаны, часто с фонарями (вместо факелов). Они перемежаются организованными выкриками типа «Клянемся!» и т. д. Такие шествия рассматриваются как важное средство воспитания причастности к своей цивилизации и решимости ее защищать.

Гражданские ритуалы

Гражданские ритуалы совершаются в тех или иных конкретных случаях.

Поскольку военная подготовка уже не является столь серьезным испытанием, как во времена СССР, то и устраивать торжественные проводы в армию особого смысла не имеет (хотя кое-где такие проводы устраивают). Более логично, наоборот, торжественно встречать тех, кто после военной подготовки вернулся «на производство» – именно ритуал встречи вернувшихся с военной подготовки чаще занимает место былых проводов.

Основным гражданским ритуалом является День совершеннолетия. Момент, когда юным гражданам вручают паспорта и личное номерное оружие (!), оформляется максимально торжественно. В присутствии родственников, соучеников, соседей и пр. молодой поросли рассказывают о гражданской ответственности, которая теперь ложится на их плечи, символом чего опять же является вручаемое им пожизненно оружие. Это оружие – мелкокалиберные, но вполне боеспособные пистолеты – может быть отнято при поражении гражданина в правах; в остальных же случаях оно изымается у его родственников или близких только после его смерти. Личные пистолеты отстреляны и занесены в специальную картотеку, что затрудняет их использование в преступных целях.

В Стране Светлого Будущего есть и еще один специфический гражданский ритуал, напоминающий проводы в армию советских времен, только опять же наоборот: чествование матери. Это торжественное чествование женщин, возвращающихся «на производство» из декретного отпуска.

Тут надо сказать еще и о наградной системе. В целом она близка к советской, достаточно сказать, что в Стране Светлого Будущего возрождены такие ордена, как Красной Звезды и Красного Знамени, однако решено не называть награды именами исторических лиц (Ленина, Богдана Хмельницкого и пр.), ограничиваясь абстрактной символикой. Так вот, к вопросу о матерях. В Стране Светлого Будущего есть орден «Родительская Слава», которым обычно награждаются матери, но не только (иногда его дают посмертно женщинам, решившимся на риск родов и умерших во время них). А еще женщинам выдаются специальные нашивки за тяжелые роды, аналогичные нашивкам за ранения воинов, которые по желанию можно носить на парадной одежде.

Но ритуалы в Стране Светлого Будущего имеются не только, так сказать, положительного характера. Распространен ритуал, являющийся аналогом «гражданской казни» в старой России: лицу, приговоренному судом к отбытию наказания, часто оглашают приговор перед собранием трудового коллектива и, конечно, торжественно изымают у него личное оружие.

Крайним случаем такой гражданской казни является казнь настоящая. Смертная казнь, как то было и в СССР, считается в Стране Светлого Будущего «исключительной» мерой наказания (хотя прибегать к ней приходится, к сожалению, не так уж редко).

Граждане обычно с глубоким удовлетворением встречают такие меры справедливого наказания, тем более, что почетное место среди зрителей обычно занимают родственники пострадавших, а подрастающее поколение воспитывается на суровых решениях народных судов. Обсуждается даже вопрос, не доверить ли исполнение приговоров передовикам производства в качестве одного из средств поощрения трудовых успехов, но пока этот вопрос не получил своего решения.

Религиозная жизнь

Страна Светлого Будущего – вовсе не «страна победившего атеизма», как то считалось в СССР. Религиозные воззрения граждан считаются их личным делом; общим требованием считается лишь лояльность власти.

Но вот принадлежность к той или иной религиозной конфессии для госслужащих нежелательна. Более того, активное исповедование какой-либо религии затрудняет продвижение по службе, а для бойцов ОГПУ вообще невозможно. И связано это с одним простым принципом неделимости власти, лежащим в основе государственного строя Страны Светлого Будущего. В силу него лидеры страны являются и духовными лидерами тоже. Поэтому религиозные авторитеты объективно создают параллельный центр власти, который терпеть уважающая себя власть не может (и в самом деле, как воспринимать ситуацию, когда гражданин, выслушав приказание начальства, бежит еще советоваться к какому-то «батюшке»).

Поэтому религиозные организации находятся на строгом учете и под неусыпным контролем. Их лидеры рассматриваются государством как «приводные ремни» патриотического воспитания населения. Власть понимает, что религиозность опять же объективно означает некоторую оппозиционность, поэтому резкое увеличение численности той или иной конфессии воспринимается с озабоченностью.

Один человек в разговоре привел удачную аналогию. Он сравнил общество с… чистым спиртом, который, как известно, представляет собой 96-процентный спиртовой раствор; 100-процентный раствор называется абсолютным спиртом и является крайне неустойчивым соединением. Поэтому остроумно замечание, что СССР со своей программой поголовной атеизации поставил себе целью пребывать в состоянии абсолютного спирта и надорвался на этом. Страна Светлого Будущего не хочет повторять этой ошибки.

Образование. Воспитание

Образование в Стране Светлого Будущего четко отделяют от воспитания. Если первое означает совокупность знаний и навыков, позволяющих ориентироваться в современной интеллектуальной жизни, то второе означает практику подготовки достойных граждан, знающих, в какой стране им надлежит жить.

Система воспитания в Стране Светлого Будущего максимально милитаризована, что, конечно, естественно для перманентно по-военному организованной страны. (Впрочем, все продвинутые страны отдают отчет военизированным системам воспитания: вспомним тех же скаутов.) Воспитательная политика руководства страны направлена на то, чтобы в идеале дети везде оказывались членами каких-либо хорошо организованных отрядов – во дворе, в школе или в спортсекции – и чтобы ребенок меньше был предоставлен сам себе. Последнее, конечно, не означает, что у детей страны нет личного времени, но политика такая проводится.

Отметим еще такой способ заполнения досуга, как, условно говоря, городские скауты. По сути это организованные на местах и поддерживаемые сверху ячейки «новых тимуровцев», которые поддерживают порядок в своих дворах. Порядок прежде всего понимается в административном смысле – как правопорядок. Система охраны порядка в крупных городах, как уже отмечалось, физически не может контролировать все и вся, поэтому на местах возрастает роль правоохранительной инициативы. К участию в «режимном контроле» над данной территорией активно привлекают детей и подростков. Они постоянно дежурят во дворах, следят за ситуацией и докладывают обо всем, что называется, «по инстанции». Как можно с более ранних лет детей стараются вовлечь в борьбу со «шпаной» (которая, разумеется, и в Стране Светлого Будущего, к сожалению, не перевелась). Такие отряды «юных дружинников» напоминают «комсомольские оперотряды» советских лет, только рассчитаны на более ранний возраст. Тем самым детей с ранних лет приучают к мысли, что добродетельная часть общества должна организовываться для позитивных дел не хуже, чем хулиганы – для разрушительных и негативных.

Но одним только правопорядком деятельность «детских оперотрядов» на местах, конечно, не ограничивается. Как и подобает «тимуровцам», «оперотрядовцы» следят за порядком и в широком смысле, устраняя по возможности изъяны в своих дворах и даже выступая с инициативами по дальнейшему благоустройству территории.

Отдельную позицию между воспитанием и образованием занимают кружки и секции. Сеть их широко развернута по стране с очевидной двоякой целью: занять детей общественно-полезным трудом и дать простор их увлечениям или просто найти себя с раннего возраста. Как и полагается, продвинутые родители стараются отдать своих детей в такие заведения, а часть ребятишек, наоборот, активно рвется в них сама. В многообразии кружков и секций и состоит мощный резерв воспитания подрастающей смены.

Отдельно еще надо сказать о практике «полуинтернатского» воспитания детей.

В Стране Светлого Будущего понимают, что чисто семейное воспитание в рамках современной цивилизации является анахронизмом – прежде всего в силу его тяжести. Поэтому правительство исходит из того, что его долг – помочь родителям вырастить детей. Для этого по всей стране развернута сеть полуинтернатов, куда – исключительно по желанию – родители могут отдать своих детей на столько, сколько им надо, и в таком режиме, в каком им надо. Варианты могут быть самыми различными – и полный пансион на несколько лет, и интернатное обучение с возвращением в круг семьи на выходные, и даже просто можно пристроить ребенка на время командировки родителей.

Система полуинтернатов является развитием советской системы продленного дня и в то же время имеет нечто общее с пионерлагерями. А вообще-то такое полугосударственное воспитание имеет глубокие корни в прошлом, когда элита всячески старалась пристроить своих чад в закрытые учебные заведения, так что ничего принципиально нового здесь нет. Новым является разве что масштаб охвата такими учебными заведениями населения, как и полагается в стране, где власть видит своей задачей заботу о гражданах. А в целом полуинтернатская система воспитания служит как делу мобилизации трудовых ресурсов (поскольку предоставляет больше возможности для матерей участвовать в общественной жизни), так и демографической политике (включая сюда и целенаправленное восстановление количества населения, еще недавно столь сокращенного «демократами»).

Школа

Школа в Стране Светлого Будущего, на привычный взгляд, устроена необычно.

Прежде всего, она поделена на две ступени. Дело в том, что руководство Страны Светлого Будущего прекрасно осознает, что основная задача школы именно воспитательная и лишь в последнюю очередь образовательная. И естественно, что курс воспитания в такой школе не должен быть слишком продолжительным.

Поэтому Школа Первой Ступени – это годичные занятия, на которых детишек семилетнего возраста учат читать, считать и немного писать. На этом обязательная часть обучения… заканчивается до десятилетнего возраста! Как уже говорилось, обычно ребенок это время не оказывается предоставленным сам себе: его активно занимают родители или старшие по месту жительства. С десяти лет начинается тоже обязательная для всех шестилетняя Школа Второй Ступени. Это обычная общеобразовательная школа, где детей, можно сказать, муштруют: приучают ходить строем, петь бодрые песни, разом вставать при появлении в классе учителя и т. д. Одновременно школа, конечно, вбивает в головы учеников и базовые знания, необходимые для современного образованного человека. В результате юный член общества, окончивший шестилетку, обязан четко знать:

– сумму углов треугольника,

– год открытия Америки,

– правописание глаголов-исключений,

– расположение континентов на глобусе и т. д. и т. п.

Тот, кто освоил всю эту премудрость и не рехнулся (шутка), считается получившим среднее образование и получает право выбирать дальше свой жизненный путь.

Читатель, наверное, не удивится, когда узнает, что, конечно, в Школе Второй Ступени (впрочем, как и в вузах) учащиеся носят единообразную форму. Она, конечно, современна, довольно элегантна и время от времени меняется. Смысл этого в государстве всеобщего равенства, думается, ясен и так.

Более необычно то, что классы в Школе Второй Ступени раздельные – для мальчиков и для девочек. Такое разделение, понятное дело, способствует большему сосредоточению учащихся на процессе.

Высказывались мнения и насчет того, что для мальчиков и девочек должны по-разному строиться учебные программы, но этот вопрос пока не нашел своего разрешения.

Высшее и специальное образование

Говоря о высшем и специальном образовании, надо иметь в виду его два аспекта: охват и построение учебного процесса.

Высшее образование в Стране Светлого Будущего общедоступно. Любой гражданин, имеющий желание, может получать образование по общегражданским специальностям (т. е., скажем, не в разведшколе) очно или заочно. Очное обучение предполагает отбор и условия, о которых будет сказано дальше; заочное образование общедоступно.

В стране развернута огромная всеохватывающая сеть экстерната, дополненная современными системами телекоммуникаций.

Образование делится на ряд ступеней, т. е. обучающийся может пройти не весь курс обучения, а часть его. В общем, по сути это советская система заочного образования, реанимированная и существенно пополненная.

Что же касается очного образования (оно же специальное, поскольку предполагает на выходе определенную специальность), то оно строится по уникальному ступенчато-практическому принципу.

Основная идея такого подхода – прохождение всех ступеней службы (производства), начиная с низших. Проиллюстрируем этот принцип на примере военного образования.

Кадровые военные Страны Светлого Будущего получаются, как я уже говорил, так. После прохождения обучения резервист может изъявить желание остаться в армии. И если он такое желание выразил, его отправляют в учебку нужного рода войск, после чего он принимает присягу и становится… полноценным рядовым.

Так он служит рядовым не менее года, после чего получает право подать заявку на обучение в Училище Первой Ступени, которое готовит командиров уровня «отделение – взвод». Таких Училищ Первой Ступени по стране развернуто много, представляют собой они некий гибрид привычных нам сержантских школ и курсов младших лейтенантов, и попасть в них обычно не очень трудно, хотя и нужно сдать экзамен и пройти отбор по конкурсу (если он есть). Из такого училища, где учат только два года, он выходит на младшую командную (или техническую – по роду войск) должность (на наш сегодняшний взгляд – «профессиональным сержантом – старшиной») и обязан прослужить не меньше двух лет. После чего он опять же имеет право подать заявку на обучение в Училище Второй Ступени (уровень «рота – батальон»), обучается (вновь при необходимости пройдя отбор) там обычно года три, становясь аналогом нынешнего лейтенанта – не по званию, которое идет само собой, а по кругозору, после чего продолжает службу уже с прицелом на соответствующую его образованию должность.

Есть и Училища Третьей Ступени (уровень «полк и выше»); это аналог наших военных академий. И туда через установленный срок военнослужащий может подать заявку на продолжение обучения.

То есть в военное училище (любой ступени) никогда не возьмут человека со стороны или со школьной скамьи. В результате тип командира – выпускника училища, юнца, шарахающегося от подчиненных, в Стране Светлого Будущего невозможен. Не все военнослужащие проходят через училища (не говоря уже, скажем, про третью ступень): для кого-то низшие ступени службы являются потолком. Но весь командно-начальствующий состав обязан пройти все ступени службы, начиная с самых низших.

Подобная система распространяется на любое образование! Медики ступенчато учатся на санитаров, потом на фельдшеров и только потом на врачей (отработав по каждой ступени хотя бы по году). Физики и химики сначала выпускаются лаборантами, потом ассистентами и лишь наконец – полноценными научными работниками. Судьи, прокуроры, дипломаты, начинают службу с секретарей. Лесничие – с обходчиков и т. д. С одной стороны, специальное образование получают люди, уже познавшие свою будущую специальность, что называется, с изнанки и потому знающие чего хотят. С другой стороны, таким способом легко решается проблема младшего технического персонала, через который должны пройти все абитуриенты.

Наука и культура. Политика в области культуры

Политика в области культуры в Стране Светлого Будущего проста: государство вкладывает деньги в те отрасли культуры, которые дают ему, государству, отдачу. К примеру, пропагандировать классику всегда выгодно, это золотое дно. Что же касается, скажем, современного кино, то заказываются государством и снимаются фильмы, либо как-то прославляющие политику Партии и Правительства, либо пропагандирующие славный образ жизни нашего замечательного народа. И верно: правительство учло печальный опыт СССР, где различные культурные выверты, мало кому понятные и часто просто враждебные государству, создавались на государственный счет, и не собирается финансировать сомнительные проекты.

Читатель, возможно, с ужасом представит себе культурную пустыню, воцарившуюся на огромных просторах бо́льшей части Евразии. Но не будем забывать, что в Стране Светлого Будущего существует большое число общественных фондов, которые могут выступать и как заказчики в области культуры. Скажем, какой-нибудь Союз Рафинированных Эстетов может на свои средства снять эстетский фильм и свободно показывать его себе подобным в подвальных кинозальчиках. И обычно никто против этого ничего не скажет. Возможно, некоторые из таких произведений могут получить международную известность. Но это особенно не колышет руководство страной: искусство живет само по себе, по своим правилам, а власть спокойно, не суетясь, проводит свою политику в области искусства. Короче, у государства нет маниакального желания стать единственным источником для всего хорошего в искусстве; оно не цепляется ко всему эстетически значительному, а занимается только тем, что ему нужно. Вследствие этого и правительственными наградами и званиями в основном награждаются те деятели культуры, кто соглашается «сотрудничать со следст…», то есть с государством; для прочих награды – это призы различных фестивалей и признание публики.

Точно так же в Стране Светлого Будущего нет порочной практики заискивания руководителей государства перед популярными деятелями культуры. Это выглядит таким же анахронизмом, как и показательные встречи лидеров СССР с передовыми доярками и шахтерами. Если руководители страны захотят провести совещание по вопросам культуры, то они, скорее всего, пригласят директоров театров и студий, а не исполнителей, т. е. актеров или художников. Встречи VIP-персон государства с творческими работниками случаются эпизодически и в общем порядке – вкупе с прочими представителями трудящихся. Любимым артистам и исполнителям предоставляется полное право пожинать любовь публики (если таковая имеется) и выступать с концертами – ведь не секрет, что все творческие люди ценят творческую свободу, так зачем же их грузить лишними контактами с властью? С другой стороны, и государство не желает проводить самоубийственную политику, создавая на ровном месте культ сверхчеловеков вокруг тех или иных, в общем-то, рядовых тружеников культурной нивы.

Так же обстоит дело с почетными званиями в области культуры. Их опять же присваивают тем, кто отличился на ниве выполнения государственных культурных заказов. Есть «Государственные работники искусств» 3-го, 2-го и 1-го рангов, есть «Заслуженный государственный работник искусств», но нет «народных артистов», поскольку таковое звание было введено в СССР, когда казалось, будто народный и государственный – это одно и то же. Что впоследствии создало почву для иронизирования.

Ну а о том, что никакого права интеллектуальной собственности в Стране Светлого Будущего нет, наверное, и говорить излишне. Поскольку в современном обществе любой интеллектуальный продукт может дойти до потребителя только через посредство мощной индустрии (кинематографической, книгоиздательской), то претензии авторов на «эксклюзивное и неотъемлемое» право собственности на свои труды вызывает у граждан справедливый смех; впрочем, особо упорные творцы имеют право ничего не публиковать и, что называется, писать в стол, сохраняя там все мыслимые права на свои творения. Притом, хотя неотъемлемого права на интеллектуальную собственность в Стране Светлого Будущего нет, автор может добиться разового эксклюзивного гонорара, если, скажем, ему предложат заключить договор, где он в течение года будет получать бо́льшую часть доходов от своего продукта. Но в любом случае такие соглашения составляются на конкретные случаи, а общего закона о праве авторов на паразитическое обогащение в Стране Светлого Будущего нет.

Зато в Стране Светлого Будущего есть служба, где можно зарегистрировать свой интеллектуальный продукт, заверив его цифровой подписью. Автор может в судебном порядке отстаивать идентичность своего труда и требовать возбуждения дела о плагиате, если кто-то другой попытался заидентифицировать что-то похожее. Другими словами, любое издательство может издать вариант «Войны и мира», где герои погибают на баррикадах, но вот попытки выдать такой вариант за роман Льва Толстого будут решительно пресечены. Таким образом авторская индивидуальность в Стране Светлого Будущего охраняется и фиксируется.

Аналогичным образом и изобретатели отдают свои изобретения государственным или кооперативным фирмам – внедренческим или производительным – за вознаграждение. Сами же изобретения вносятся в государственный реестр, и государство знает, что с ними дальше делать.

СМИ

В Стране Светлого Будущего «независимых» СМИ нет, а сознательные граждане уверены, что и быть не может. Там даже в ходу выражение: независимый журналист должен сидеть в тюрьме!

Средства массовой информации существуют для того, чтобы мобилизовывать массы на трудовые свершения в русле принятых руководством страны решений; с другой стороны, журналисты, поднимая те или иные острые темы, позволяют и самим номенклатурным работникам лучше быть в курсе жизненных проблем.

Занимая такую позицию, журналисты, как и в советские годы, в какой-то мере являются адвокатами простых людей, защитниками их гражданских прав. Благодаря этому СМИ в Стране Светлого Будущего, несмотря на свою изначально пропагандистскую сущность, воспринимаются как мощный орган народного волеизъявления, окружены ореолом уважения и в условной степени являются действительно как бы ветвью власти из-за своего влияния на общество.

Внешне же все редакции являются, как опять же в советские времена, государственными организациями, руководство которых имеют статус госчиновников – со званиями, окладами, выслугой лет, в общем, все как полагается.

Спорт

«Спортивный вопрос» занимает немалое место в политике Страны Светлого Будущего и является, скажем прямо, одним из самых сложных.

Еще с советских времен пришло такое понятие, как «физкультура и спорт». Понятия, как, возможно, понимают читатели, совершенно разные. Физическая культура – это здоровье нации, спорт – это губительное для здоровья шоу.

Казалось бы, проще всего было бы культивировать в стране физкультуру, а спорт гнать поганой метлой. Но это просто только в теории.

У спорта есть два лобби. Одно из них внутреннее – это массы граждан страны, которые не мыслят своего времяпрепровождения без «боления», посещения стадионов и просмотра спортивных каналов ТВ (короче – «хлеба и зрелищ», как во все времена). Другое международное. Дело в том, что спорт жестко встроен в современную международную жизнь (в виде хотя бы тех же Олимпиад), и так просто перестроить эту систему, даже силами одной такой державы, как Страна Светлого Будущего, нельзя.

Поэтому в области спорта руководство проводит долгосрочную политику. Само собой, в стране культивируется массовое физкультурное движение: забеги, заплывы и пр., включая массовые зарядки в парках. Что же до спорта, то принято решение всячески отделять спорт от государства. Спортивно-государственный психоз, когда успехи на Олимпиадах связываются с престижем страны, неприемлем для людей Страны Светлого Будущего. И не потому, что ее граждане не могут что-то достойное показать, а потому что политическая подоплека спортивных рекордов обостряет главную опасность для человечества: превращение спортсменов в смертников, выбрасываемых из жизни (по причине полной исчерпанности их жизненных ресурсов) после завершения спортивной карьеры.

Эту проблему в Стране Светлого Будущего считают более коренной, чем фарисейскую проблему допинга (которая просто отсюда следует). Поэтому в качестве первого шага Страна Светлого Будущего на международном уровне ставит вопрос о том, чтобы на международных соревнованиях спортсмены выступали не от государств, а от национальных спортклубов. Но этот вопрос лишь недавно был поставлен, и пока никаких решений принято не было.

Другим, более радикальным шагом является требования реформировать рекордные виды спорта. Скажем, с состязательными видами все ясно: там победил тот, кто победил. А, допустим, в легкой атлетике, предлагается фиксировать только относительные результаты: кто первым пробежал дистанцию (а не за сколько), кто выше прыгнул (а не на сколько). Такая реформа могла бы вывести спортсменов из нечеловеческой гонки за рекордами.

В эстетических видах спорта (гимнастика, фигурное катание) предлагается сосредотачиваться на фиксированной обязательной программе, а «фишки» демонстрировать только на показательных выступлениях. Как переустроить на таких началах, скажем, тяжелую атлетику – пока не ясно. А в целом и это, к сожалению, еще только вопрос будущего.

Попутно внедряется еще одна альтернатива нынешнему спорту: соревнования на массовость. Скажем, объявляется вес, который нужно поднять, или время, за которое надо пробежать дистанцию. И предлагается каждому региону выставить команду, которая это сделает. Чем больше человек в команде уложатся в норматив, та команда и побеждает. В таком ключе видится и реформа международного спорта: различные государства могли бы выставлять команды спортсменов, которые были бы готовы выполнить установленные (серьезные) нормативы; побеждает та команда, в которой больше участников выполнят их (чем-то напоминает популярные в 30-е годы гимнастические «пирамиды»). Понятно, что такая система соревнований вместо архаического (и антигуманного) «быстрее, выше, сильнее» способствовала бы именно развитию массовости спортивных соревнований во всем мире.

Пока же в активе Страны Светлого Будущего есть одно достижение в сфере спорта: государственными наградами спортсменов там не награждают. И с лидерами страны они (официально, по крайней мере) не встречаются. Их награждают медалями спортивных организаций, их чествуют в спортивных клубах (иногда с трансляцией на всю страну) и… достаточно с них.

Академии и наука

В Стране Светлого Будущего, как и в СССР, есть свои академии: общенаучная, медицинская и пр.

Но только это все государственные учреждения, возглавляемые назначенными Правительством руководителями. Главы академий – это «генералы от науки» в полном смысле слова, поскольку по должности имеют генеральский ранг. Члены академий – это ученые, добровольно согласившиеся работать над государственными проектами; они ничего не имеют с привычными нам «бессмертными», сами себя выбирающими и ни перед кем не отчитывающимися. Страна Светлого Будущего не потакает современным алхимикам, готовым успешно проедать ресурсы страны, прячась за туманом научных формулировок. А так называемая «Российская Академия Наук» была благополучно распущена за позорное сотрудничество с недавним антинародным режимом и за засилье в ней лженауки (той же «экономики»).

У государственных академий есть, конечно, сеть своих институтов и лабораторий, опытных производств и т. п. Академическая наука занимается своими исследованиями и, как и вся прочая в Стране Светлого Будущего; основное ее отличие в том, что, во-первых, она больше сосредоточена на общих перспективных проектах, а во-вторых, носит достаточно ярко выраженный вневедомственный характер.

Возможно, тут создастся впечатление господства голого практицизма, губительного для настоящей науки. Да, практический уклон в науке в Стране Светлого Будущего силен, но не все так мрачно. Ведь помимо государственных академий легально существуют и общественные: информационных наук, парапсихологии и т. п. Это как раз привычные нам академии, самоизбирающиеся и независимые, благо государство туда особенно не влезает ни в смысле контроля, ни, разумеется, в смысле финансовой подпитки. Одни из таких академий представляют более шарлатанские конторы с броскими вывесками, другие собирают в своих рядах действительно известных ученых, которым хочется иметь свой клуб, возможно даже с собственной исследовательской базой. Скажем, есть такая Академия Общих Наук – это, по сути, альтернативная АН, отделившаяся от государства. Причем член государственной АН может состоять и в общественной академии – если есть такое желание, никому это не возбраняется.

Исследовательская база таких академий может финансироваться самими академиками, а может спонсорами – как частными, так и государственными типа заинтересовавшимися безумными «альтернативными» проектами руководителями госучреждений.

Таким образом, мы видим, что и в науке в Стране Светлого Будущего есть место и планомерным исследованиям, и вдохновенным изысканиям энтузиастов. Но возможностей безнаказанно доить общество и лоббировать сомнительные проекты у ученых меньше, чем в приснопамятном СССР.

Заключение

Мой пневматический струноход неслышно подъезжал к станции.

Я вздохнул и снял «пресс-очки», через которые читал свежую электронную газету (они воспроизводят страницы с реализмом лучших современных компьютерных игр).

Грешным делом я как раз просматривал криминальную хронику. Жили-были дед да баба, ели кашу с молоком, дед по бабе кулаком…

На этом я прервал чтение и подошел к дверям. В воздухе стоял запах корешкового дыма (в Стране Светлого Будущего, как и во всем мире, стало модным курить вместо табака разные полезные корешки).

Я шагнул на платформу.

Вокруг кипела жизнь. Люди куда-то спешили, что-то читали или смотрели (по переносным экранам), о чем-то разговаривали.

Возле двери забегаловки стояла девица в симплектовой (модный материал, изготавливаемый с помощью космических технологий) кофте с сигаретой в кулаке и зыркала на проходящих глазами.

На лужайке поодаль валялся не вполне сознательный гражданин. Ему было хорошо.

А над всем лилось из динамика бессмертное:

Тага-анка, О ночи, полные огня!..

Было хорошо и мне. Я смог побывать в Стране Светлого Будущего, о поездке в которую давно мечтал. Я увидел, что страна эта великая и могущественная, а жизнь там, несмотря на отдельные изъяны, в общем-то очень хорошая.

Я был рад за свой великий народ. И поверил в его великое будущее.

Приложение

Михаил Саяпин

АРМИЯ И МЫ. ЧАСТНЫЕ РАССУЖДЕНИЯ НА АКТУАЛЬНУЮ ТЕМУ

Разговоры об «армейской реформе» у всех нас уже, что называется, навязли в зубах. России нужна современная армия: мобильная, хорошо вооруженная, обученная и пр. и пр.

Но лично у меня складывается впечатление, что переживаемая нами ныне эпоха – эпоха гораздо более глубоких ломок привычных институтов, нежели это обычно представляется. Не является исключением и военная сфера: в понятие «современная армия» нужно вкладывать существенно другое понятие, чем прежде.

Попробую это насколько можно обстоятельно обосновать.

О глобальных тенденциях и роли военспецов

Сейчас все чаще можно слышать такое утверждение: эпоха массовых армий заканчивается. Верно ли это? Думаю, что да.

Свыкнуться с этой мыслью трудно, потому что несколько последних столетий, фактически все время существования современной цивилизации (с Нового времени), масштабность военных действий непрерывно возрастала. И вот – похоже, она достигла своего пика; похоже, что старшее поколение явилось свидетелем уникального по своей глобальности военного противостояния во Второй мировой войне, равного которого не будет уже в ближайшие не года – столетия! Военные силы так же, как когда-то развертывались, начнут свертываться, все больше и больше локализуя свои действия. Повторяю, такой обратный процесс идет вразрез с магистральным положением военной науки, рожденной для обслуживания именно массовой, регулярной армии, поэтому принять его трудно, особенно для военного теоретика.

Но практика и впрямь показывает: после гигантской мировой бойни середины XX столетия войны велись беспрерывно, но в основном все больше локальные, требовавшие не столько армий, сколько экспедиционных корпусов.

Вот и получается, что в целом образ армии в общественном сознании (повторяю: не только у нас) остался вполне пещерным и больше ориентирован на отсталого обывателя, убежденного, что соль армии – это те, кто сидит в окопах. А всякие там штабные – просто «отсиживаются», что создает хорошую почву для бесконечных застольных разговоров о том, что «одни воюют, а другие награды получают». (Яркий пример – реплика персонажа одного из недавних российских фильмов: «Он боевой генерал – не штабной»!).

Вторым фактором, способствующим отходу современных армий от упора на массовость, является технический прогресс с неизбежно сопутствующей ему специализацией. К сожалению, обывательское сознание требует зримого героизма в виде очередного бросания на амбразуру и тем самым стоит на пути осознания роли военных специалистов – этих невзрачных «ботаников» военного дела. В общественном сознании под воздействием казенной ура-патриотической пропаганды прочно сложилось впечатление, что образцовым солдатом, как и героем, может стать любой, причем в мгновение ока – надо только преодолеть гордыню и научиться «беспрекословно подчиняться командирам и начальникам». Было выпущено огромное количество фильмов, где солдат делал пару-тройку ошибок, но потом, восприняв мудрые советы отцов-командиров, становился отличником боевой и политической подготовки. (В крайнем, извращенном случае дело принимало вид воспевания очередного броска на амбразуру.) Но нет, пожалуй, ни одного, где показывалось бы, как трудно (если подходить к делу по-настоящему) полноценно овладеть боевой специальностью! Да это и понятно: изображать «войну моторов и резервов», войну – поединок специалистов, трудно, не зрелищное это дело, тогда как война – череда бросков и таранов – очень даже зрелищна и может быть легко подана зрителю-читателю.

А военная мысль, как известно, все время рыщет в поисках чудо-оружия, основное качество которого – дать возможность поражать противника, самому оставаясь недосягаемым. Каждое такое чудо-оружие, во-первых, стоит на достижениях высоких технологий и требует профессионализма при своем обслуживании. Во-вторых, чтобы низвести чудо-оружие до статуса обычного оружия, т. е. создать эффективное противооружие, тоже требуется создать другое оружие – тоже с помощью высоких технологий – а значит, и для его обслуживания нужны классные специалисты. А в-третьих, чудо-оружие может появиться не только с помощью, так сказать, сложения, но и вычитания, т. е. ликвидации у противника какого-либо звена в обороне. Скажем, выведите из строя в армии все радиолокаторы – и вот обычная авиация из разновидности оружия становится чудо-оружием, получив возможность действовать практически безнаказанно. Отсюда высокие требования к защищенности военных специалистов, которых в идеале лучше по возможности вообще держать подальше от передовой.

Поэтому современная война – это противоборство мощных разветвленных структур, в которых бойцы на линии огня являются лишь малой вершиной огромного айсберга. Очень правильно выразил это положение покойный Богомолов эпиграфом к первому изданию своего знаменитого романа «Момент истины»: «Немногим, которым обязаны многие». (К сожалению, в последующих изданиях он, кичившийся своей независимостью, снял его в угоду чьему-то высказанному недовольству.) Я, разумеется, не хочу сказать, будто у окопных нет своей науки, равно как, конечно, без бойцов на передовой все эти военные игры обессмысливаются. Но все равно в современной победе процентов 90 – это заслуга тех, кто «отсиживается» в теплых бункерах, ни разу не услышав воя снарядов, а оставшееся – заслуга тех, кто месит грязь и ползает под огнем противника.

Вот почему очень важно переломить восприятие военного дела в массах, насаждая в умах правильную иерархию ценностей: война прежде всего – это война специалистов и лишь потом – пушечного мяса. Конечно, молодежь находится под влиянием образов героев, «мочащих» врагов направо-налево, потому и стремится обязательно попасть в какой-нибудь «спецназ». Но тем более необходимо настойчиво героизировать неказистые с виду военные специальности, настойчиво доводя до сознания потенциальных военных, чт’о именно ценится в первую очередь в современном военном деле.

Сие отступление сделано мной ради очень простого вывода: поскольку скелетом современной армии являются специалисты и поскольку иным военным специальностям трудно обучить за срок призыва, а иным и просто невозможно, постольку в армии должны служить профессионалы.

О военном обучении

А теперь, высказав свои соображения в поддержку положения о «профессиональной» армии, выскажу и соображения против.

Достаточна ли профессиональная армия для современной войны? Ведь из того, что наблюдается явная тенденция отхода от массовости, вовсе не значит, что массовости вообще не может быть ни в каком виде. Впрочем, тут и гадать особенно не надо. Достаточно просто посмотреть на трудности, которые сразу же начала испытывать профессиональная американская армия даже не из-за войны – всего лишь из-за двух неприлично затянувшихся масштабных военных экспедиций, в Афганистан и Ирак: опять в Америке начал подниматься вопрос о… переходе к призыву!

Получается, что тенденции тенденциями, но без массового резерва военнообязанных не обойдешься? «На всякий пожарный», как, помнится, говорил герой фильма «Бриллиантовая рука».

Да. Только надо здесь указать на первую ошибку, обычно допускаемую в разговорах про армейскую реформу: отождествление военного обучения с призывом.

Дело в том, что известная кампания в пользу «отмены призыва» – будем говорить откровенно – имеет четкий политический подтекст: в демократическом государстве не должно такое количество населения проходить сквозь столь недемократическую структуру, как армия. Один из постулатов современного «гражданского общества» – разделение армии и общества прочной стеной; армию надо изолировать, сделать ее маленьким островком, подконтрольным этому «гражданскому обществу». Понятно, что, когда активно насаждается такая модель общества (или пародия на нее), то забота о «компактной армии» оказывается порожденной вовсе не пригодностью ее для решения военных задач, а совсем иными соображениями.

Однако всеобщее военное обучение (всевобуч) на самом деле нисколько не находится с противоречии с концепцией армии профессионалов; это совершенно разные вещи, из разных плоскостей. И чтобы разобраться с этим, надо понять, зачем был нужен призыв.

Переход к призыву в СССР произошел накануне Второй мировой войны и стал (очень запоздалым) ответом на появление в нацистской Германии огромной армии. А послевоенная советская военная доктрина, призванная отвечать на условия «холодной войны», предполагала, что в ответ на нападение американских империалистов мы тут же даем приказ группам войск, расквартированным в Восточной Европе. И эти полностью отмобилизованные, максимально боеготовные войска переходят в наступление в направлении к Атлантике: сначала бросаются в бой танки при поддержке авиации, затем по следам танковых гусениц продвигается мотопехота. Если американцы обложили нас по всем уязвимым направлениям своими ракетами, то и мы нашли уязвимое место в обороне Запада – относительную близость Европы к нашим границам.

А наличие мощного первого эшелона на западной границе предполагало, конечно, и наличие второго, расположенного внутри страны. Короче, та концепция зиждилась на наличии огромной армии, готовой вступить в бой в любой момент!

А что значит – полностью боеготовная армия? А это значит, что ее контингент должен состоять из профессионалов, готовых к войне в любой момент и умеющих воевать.

Можно считать, что солдат-срочник как бы временно становился профессиональным бойцом (поскольку в любой момент он мог быть брошен в бой). А статус профессионального военного обязательно предполагает ломание личности, благодаря которому человек превращается в винтик войны. Ибо для того, чтобы воспитать настоящего солдата, необходимо сначала растоптать его личность – увы, это печальный закон для всех армий мира. И через такое ломание должен был проходить и призывник, раз из него вознамерились за короткий срок сделать полноценного воина. Именно ради такой обработки его отрывают от семьи и увозят на долгие месяцы далеко-далеко. И вот ты оказываешься в месте, в которое тебя привезли вслепую, в войсках, которые ты не выбирал. Ты не просто оторван от родных: рядом с тобой нет ни друзей, ни подруг, а есть только такие же несчастные, как ты, назначенные тебе на ближайшие два года в друзья волей командиров. Ты не можешь искать защиты от местных хулиганов («дедов») в милиции – ее тут нет (что вообще-то очень не здорово); часто даже природа за окном казармы чужая, незнакомая, безрадостная. От такого поворота у новобранца возникает, разумеется, тяжелый психологический шок; он начинает искать выход и вскоре понимает, что нет и не будет у него родных, кроме папы-командира и «мамы»-замполита, как и не будет друзей, кроме соседей по казарме. Пережив сильнейший психологический слом, он становится в руках командира послушным, как пластилин, и готов идти за ним всюду, как утенок за уткой, ибо знает, что нет для него теперь родней людей, чем армейские командиры и начальники. После такой ломки бойца можно будет послать приказом куда угодно – хоть в эпицентр ядерного взрыва! Что и требовалось.

Поэтому когда генералы разглагольствуют на предмет того, как замечательно армия воспитывает, дескать, приходит туда мальчик, привыкший за маменькину юбку держаться, а возвращается уже мужчина, то к этому надо относиться с определенной долей скепсиса. Потому что генералам совершенно по барабану, кто выйдет из армии – мужчины, женщины или роботы: для них главное, чтобы из призывников получалось хорошее, послушное пушечное мясо. Нельзя, конечно, отрицать роль армии в деле возмужания призывников, но ведь то же можно сказать и про зону!

(Отметим при этом, что в различных спецподразделениях подбор личного состава как раз происходит-то на принципах добровольности или во всяком случае психологической совместимости – настолько важна там слаженность действий бойцов. То есть, когда речь идет о чем-то действительно важном и уникальном, военные быстро отказываются от своего любимого принципа «не хочешь – заставим». И наоборот, если солдат заставляют сплачиваться принудительно, то это верный признак того, что их рассматривают просто как безликое топливо для войны.)

Подчеркну, что армейский призыв со всем его негативом являлся следствием даже не холодной войны, не противостояния систем, а конкретной военной доктрины. Призывное рабство, эта новая рекрутчина, было тем, чем платил наш народ за эту концепцию будущей войны. В силу того, что доктрина так и осталась на бумаге, вряд ли можно что-то конкретное сказать – хороша она была или нет. Но она несла в себе все же некую логику, почему народ десятилетиями ее не только терпел, но и видел в армии с ее призывом нечто величественно-государственное. Не то сейчас.

И не надо пытаться заводить речь про необходимость защиты Отечества, обострение международной обстановки, вероятность новой «холодной войны»… И обстановка, естественно, обостряется, и «холодная война» уже стоит на пороге, а вот старой доктрины уже не будет; не может быть такого, чтобы при первых залпах армады бросились «мыть сапоги в Н-ском океане» (даже одна лишь демографическая ситуация этого не позволит).

Поэтому вместо призыва нужна всеобщая военная подготовка — дело вполне разумное и нужное. Но нужно ли в ней воспроизводить то насилие над личностью, которым отличалась призывная система? Нужно ли надолго отрывать обучающегося от дома, от друзей и (главное) от невест? Надо ли бросать его в совершенно незнакомую среду, чтобы та перемолола его в послушного робота-винтика? Нет, ничего этого при нормальном военном обучении не надо. Ведь военное обучение что должно давать:

• знание основных уставов и принципов построения армии;

• формирование исполнительской дисциплины;

• навык согласованных действий в составе подразделения;

• знакомство с основными типами оружия и вооружений;

• физическую подготовку.

Поэтому учить будущего резервиста вполне можно без каких-то зверств, иногда чуть ли не в рамках игры. Причем такие военные игры всегда были популярны – вспомним хотя бы тех же скаутов, с которых когда-то скопировали наших пионеров (вспомнил именно о скаутах, поскольку как раз у них больше делается упор на «разведывательно-следопытскую» составляющую). Да что там скауты – даже определенная разновидность учений вполне официально именуется «командно-штабными играми»! И примеры разных становящихся популярными армейских экстрим-шоу, когда добровольцев где-то на неделю за определенную плату подвергают военной муштре, такой вывод только подтверждают, хотя обычно они и подаются в совершенно извращенном ракурсе: дескать, смотрите, как притягательна, оказывается, военная служба! Да нет, это говорит как раз об обратном: насколько она могла бы стать притягательной, если бы была организована как настоящее военное обучение, а не как тупая казарменная муштра, а то и хуже – вообще бессмысленное времяпрепровождение, как в тюрьме да еще по ложному обвинению!

Итак, всеобщее военное обучение. Которое притом нисколько не рассыплется в прах, если обучающийся даже будет проводить в казарме пять дней в неделю, а на выходные уезжать домой (как это делается уже во многих странах); если обучаться военному ремеслу молодежь будет в двух шагах от дома да еще в кругу друзей по улице, тоже призванных по закону Всевобуча!

Вообще-то и ответственность за массовое военное обучение по-настоящему надо переложить с армейских на местное региональное руководство: непосредственно обучать, понятное дело, должны военные профи, но вот власти над обучаемыми вне учебной сферы у них быть не должно. Тем более что каждый род занятий по-своему деформирует психику, и казарменное восприятие мира, вполне естественное для профессионального военного, будет неприемлемым для молодого человека, пришедшего с гражданки и туда же собирающегося возвратиться; обучить его военным навыкам – это одно, а пытаться делать из него прирожденного солдата – совсем другое, никому не нужное дело. Ну а представление о том, будто только в армии с обучающегося может быть серьезный спрос, – чистый предрассудок: сплошь и рядом и на гражданке (в престижных вузах, в спорте) он может быть поставлен не менее жестко.

Следует затронуть чуть-чуть и тему дедовщины. Эксперты, разглядев тысячу ее причин, почему-то не видят еще одну, тысячу первую, чисто психологическую, объективную: человек, насильно помещенный в замкнутое пространство, где он ни минуты не может остаться наедине с собой, начинает беситься. И одна из форм проявления такого беснования – дедовщина, т. е. бессмысленное, немотивированное глумление над личностью слабого. Такой выход протестной энергии может быть подавлен, загнан внутрь промывкой мозгов и контролем со стороны командиров, но важно понять, что сама казарменная жизнь неизбежно порождает такие эксцессы. Почему и лучший способ борьбы с ней – не доводить жизнь в казарме до степени бытования сельдей в бочке или пауков в банке.

«Дедовщина в Российской армии существует не потому, что туда попадают плохие или не подготовленные к службе солдаты, а потому, что солдатам военная служба кажется бессмысленной, и дедовщина – это извращенный вариант карьерного роста и придания смысла нахождению в армии», – написал один из современных исследователей этого явления. В плане бессмысленности тут он прав на 100 %. Заумные рассуждения о глобальной смене военной парадигмы могут быть не всем понятны, но чутьем народ понимает: российская военщина, справедливо отринув реформаторские фантазии о «профессиональной армии» на фоне мирно процветающего «гражданского общества», пытается восстановить военный потенциал страны путем вливания молодого вина в мехи ветхие. Призывное рабство воспринимается сейчас как рабство не столько потому, что народец развратился, а потому что оно не адекватно будущей войне. Люди это чувствуют и всячески стараются сделать ноги из такой армии. И правильно делают.

О профессиональной армии

Второй распространенной неосознаваемой ошибкой в рассуждениях об армейской реформе я считаю отождествление профессиональной армии с контрактной.

Поскольку за время «реформ» нам предлагалось мыслить категориями исключительно рыночными, то и армия представала в проектах исключительно рыночная, наемная.

Но как бы ни расписывали прелести контрактной армии ее адепты, все равно в памяти быстро всплывают весьма неприглядные исторические образцы. Например, из фильма «Максимка», где русского боцмана спаивают, ставят его пальцем оттиск на договоре – и вот, если бы не верный негритенок, служить ему где-нибудь среди международного сброда. Так тогда принято было находить «добровольцев» для армии и флота. (При схожих обстоятельствах чуть было не стал таким «добровольцем» Михаил Ломоносов во время его обучения в Германии.) Поэтому нетрудно предсказать, что под личиной «контрактников» будут выступать разные алкоголики, тунеядцы, хулиганы и лица, скрывающиеся от правосудия, – другого контингента в «контрактной армии», как показывает история, ждать не приходится.

А между тем, есть еще один термин для обозначения профессиональной армии, вполне достойный: кадровая. Слова «кадры», «кадровый», имеют для нашего слуха несколько сакральное значение: «кадровая политика», «кадры решают все»… «Кадры» – это не сборище пропойц, решивших попробовать себя в армии, и не стая алчных «джентльменов удачи»; «кадры» – это единицы некоей глобальной системы, они учтены и пересчитаны, их опекают и при возможности продвигают достойнейших на новые должности. В общем, кадровая армия – это и есть армия в собственном смысле. Только вот что плохо: никакими рыночными отношениями в ней и не пахнет. Потому-то о таком простом, таком естественном виде военной реформы – о переходе к кадровой армии (а вкупе с системой подчиненного региональным властям всевобуча она станет и кадрово-территориальной) и не заикаются.

Выше я уже говорил о том, что современные войны – это прежде всего поединок специалистов. А поскольку специалисты готовятся не за два дня, то естественно, что именно кадровые профессионалы должны составлять армию мирного времени.

Откуда она будет комплектоваться? Ответ вполне очевиден: из Всевобуча. По результатам военной подготовки наиболее перспективным военнообязанным будет предложено стать профессиональными военными. И если кандидат согласится, то он добровольно (включая и выбор рода войск) идет в казарму, где его ждут все прелести настоящей службы: оторванность от дома, муштра и пр. – в общем то, что уже призвано сделать из него действительно настоящего солдата.

Представляете себе курсанта военного училища после первого года обучения? Вот лично я так представляю рядового кадровой армии. Который начинает реальную военную службу не абы как, а после довольно серьезной подготовки.

О едином офицерском корпусе

Идея кадровой армии вроде бы проста, но есть в ней один момент социального плана, на котором совершенно не останавливаются. Дело в том, что по логике вещей все военнослужащие кадровой армии должны представлять собой единый офицерский корпус!

Поясню.

Так уж получилось, что все армии мира исторически сохранили смешанную систему комплектования: нижние чины и офицерство, причем переход из первую во вторую крайне затруднен. Когда-то, на заре наемных армий, когда военная служба перестала быть привилегией рыцарства, казалось, что теперь «у каждого солдата в ранце лежит маршальский жезл» (возможно, с тех времен сохранилось именование младших командиров унтер-офицерами, т. е. офицерами, только «маленькими»). Но социальная действительность быстро взяла реванш: право считаться настоящими офицерами, т. е. командирами более-менее серьезного ранга, должно было сохраниться только у «благородных» – у тех, кто командовал и в обществе. Очевидная и естественная практика обязательной службы с рядовых веками оставалась утопической мечтой многих военных умов. Хорошо известно, что ярым поборником этой концепции был наш Петр Первый, установивший такую систему законодательно. И что же получилось очень скоро после него? Да бесчисленные скверные анекдоты, когда в полки начали записывать солдатами грудничков, которые к совершеннолетию как раз созревали к первому офицерскому чину – социальная реальность берет свое. (Очень хорошо разобрал армию в сословном обществе на примере британской Энгельс. В Англии армия и флот еще во время Крымской войны комплектовались откровенными отбросами общества, которых можно было удерживать в подчинении только жестокими наказаниями. А солдаты-матросы безропотно переносили их потому, что видели в офицере прирожденного джентльмена, по праву рождения призванного казнить или миловать. Это и объясняет, почему традиционно понятие «офицер» стало таким чуть ли не сакральным.)

Пытались разбить это деление военных на две касты (чтобы как-то поколебать окостенелую прусскую военную традицию), скажем, в СС: каждый эсэсовец обязан был два года отслужить рядовым. В результате получились, как нам, к сожалению, хорошо известно, очень даже боеспособные войска. Но и там, хотя откровенной кастовости и не наблюдалось, все равно сохранялось различие между офицерами и не-офицерами обычным образом: окончил училище – и выпускаешься офицером, нет – так и ходишь до упора заслуженным старшиной.

То же было в СССР, хотя там вроде бы не осталось «прирожденных джентльменов». Хотя, на первый взгляд, там была принята вполне разумная система разделения военнослужащих по принципу комплектования: срочник по призыву был «нижним чином», а военный профессионал – офицером. Но все же и сквозь это вроде бы логичное разделение постоянно стремились проглянуть контуры старой сословности; скажем, из училищ выпускались сразу лейтенанты – как бы аналоги «их благородий», а младший командный состав почему-то спокойно рекрутировался из тех же срочников.

А что сейчас? Каковы успехи отечественной военной мысли на волне демократизации? Показательным здесь может считаться вопрос, который нередко муссируется в рамках споров о контрактной армии – о «профессиональных сержантах». Подобная обеспокоенность понятна: за последние десятилетия подготовка младших командиров была слабой, а иногда и вообще никакой – назначали на должности тех, кто приглянулся командиру. А офицер – командир взвода в свою очередь не придавал значения званию сержанта, поскольку помнил, как еще в училище в некоторых из них ткнули пальцем и сказали: ты будешь (точнее бы сказать – будешь играть роль) командиром отделения, а ты – замом командира взвода. И какого, спрашивается, отношения к сержантскому составу следует ожидать после такой практики?!

Но при всей справедливости заботы о квалифицированном младшем комсоставе позвольте спросить: а почему тогда не поставить вопрос о «профессиональных капитанах» или «майорах»? На такой вопрос есть стандартный ответ: традиция, сэр. Да, и в старых армиях был институт вечных унтеров, и в армии США (с которой у нас стараются в первую очередь стягивать все подряд – кроме полезного, конечно) имеются эти самые сержанты-профессионалы. Спору нет, подготовленный младший комсостав очень важен, но зачем же ориентироваться на создание огромной массы дебилов с кругозором «упал-отжался»? Особенно если учесть отсутствие сословий и всеобщую грамотность в обществах, считающих себя передовыми.

А чем собственно офицер отличается от не-офицера? Подготовкой. Рядовых (и почему-то младших командиров) заставляют вызубривать Устав и специальные руководства, остальное они познают практически. Офицер же получает базовую теоретическую подготовку. А если говорить прямо, то офицер как бы способен мыслить, а нижний чин – нет, он способен только механически исполнять приказы.

Имеет ли какое-нибудь оправдание такое разделение в современной кадровой армии? Уверен, что НЕТ. (Кстати, в тех родах войск, где жизнь экипажа зависит от каждого – в подводном флоте, дальней авиации, – отношения на удивление демократичные, даже близкие к тем, о которых постоянно мечтали революционеры-утописты. Там практически нет различий между солдатами и офицерами, едят они за одним столом, а на подлодках не только нет кают-компаний, но даже друг друга члены экипажа по-неуставному называют «братишками».) Значит, надо от него избавляться. В том-то и состоит особенность текущего момента, что в современной армии нет принципиально никаких препятствий (кроме традиции) к тому, чтобы у любого солдата лежали в вещмешке генеральские звезды. Вот в этом смысле я и имел в виду единый офицерский корпус. (Сейчас ближе всех к такому состоянию милиция: в милицейском сержанте легко разглядеть именно офицера, пусть и низшего ранга. Хотя и там проходит традиционное разделение на офицеров и не-офицеров по чисто формальному образовательному признаку.)

О военном образовании

Но, поскольку офицер создается образованием, значит, надо кардинально перестроить систему военного образования. Сейчас, если младший командир проходит через убогую сержантскую школу, а чаще просто командует по наитию, без специальной подготовки, то офицера стараются, что называется, накормить на всю жизнь: его, подобно студенту, учат пять лет в военном училище, после чего он выпускается в войска, где (не говоря уже о традиционном «забудьте все, чему вас учили, как кошмарный сон») ему приходится некоторое время – уже в звании лейтенанта – привыкнуть к солдатам и научиться от них хотя бы не шарахаться, а что уж говорить о командирских навыках и завоевании авторитета у подчиненных (которые часто имеют больший стаж службы, чем их новоиспеченный командир)!

Значит, для кадровой армии потребуется образование, максимально совмещающее теорию с практикой. Скажем, можно представить его так. Вместо нынешних разрозненных учебных заведений (сержантские школы, военные училища, академии) вводятся училища трех степеней, каждое примерно по 2 года обучения; училище 1-й ступени дает образование уровня отделение-взвод, второй ступени – рота-батальон и третьей – полк и выше. Отслужил годик рядовым, осмотрелся – правильную ты стезю выбрал или нет – и при желании можешь подавать заявление в училище 1-й ступени. Выходишь оттуда командиром отделения; потом, продвигаясь по службе, подаешь заявление в училище следующей ступени. В результате нет ни касты вечных сержантов (хотя для иных, конечно, не то что сержантская – должность рядового является потолком; но это уже будет зависеть от способностей), ни желторотых лейтенантов, мучительно входящих в должность. Плюс к тому не надо специально заботиться о резерве младших командиров – все офицеры за время своей карьеры сколько-то отслужат на низших командных должностях. (Хотя почему это только для армии? По-настоящему везде должно быть так! Врач должен поработать и санитаром, и фельдшером, научный работник – и лаборантом, и техником. Так, с одной стороны, обучение будет идти в ногу с практикой, с другой стороны – отсеются случайные люди.)

Вот это и будет то, что я назвал «единым офицерским корпусом». Офицером по-настоящему должен считаться всякий, надевший армейскую форму! Но такая реформа, конечно, ломает многие стереотипы, поэтому потребует революционной решительности отстраивать армейскую систему соответственно реалиям, а не бродить от шаблона к шаблону.

Об офицерах запаса

Проблема реформы армии неизбежно затрагивает и вопрос об отсрочках, а значит – о военных кафедрах и офицерах запаса.

Тут вновь надо совершить исторический экскурс, чтобы понять, откуда взялся такой институт – офицеров запаса — и зачем он нужен.

Вызвала его к жизни опять же практика массовых армий и переход ко всеобщей воинской повинности. Оказалось, что в массовой армии в случае интенсивных боевых действий возникает огромный дефицит командиров среднего звена, «обер-офицеров». Возник естественный вопрос: где их взять? Из прошедшего через отупляющую муштру фельдфебеля офицер, как правило, получался никуда не годный: помимо грамотности, для последнего необходимы такие качества, как инициатива, а заслуженный унтер – это просто малограмотный военный робот, приученный к слепому подчинению. Что же касается родов войск (таких как артиллерия), то там вообще обязательны немалые специальные знания.

И тогда было найдено решение: готовить офицеров резерва из студентов! Образованный (включая профессиональные знания), привыкший к сознательному действию выпускник университета, несмотря на отсутствие военного опыта, все равно оказывался лучшим кандидатом в офицеры, чем нижний чин. Плюс еще и социальный момент: образованный разночинец легче мог освоиться в обществе, чем выслужившийся из рядовых.

Практику военных кафедр унаследовал и СССР. Социальных причин для их существования в нем уже не было, но положение осложнялось тем, что страна была в массе своей неграмотной. А переход к массовой армии в 1939 г. дополнительно стимулировал сохранение института офицеров запаса из выпускников вузов.

Нужен такой институт в кадровой армии? Мне представляется, что уже нет.

Современная профессиональная армия вполне может поставлять командные кадры «из себя». Передовая часть ее солдат может и должна проходить обучение и стажировку на вышестоящие должности. Как все знают, в Белой Армии были офицерские полки, где даже рядовыми служили офицеры; вот так должно быть и в новой армии, только с точностью до наоборот: в идеале рядовые там должны достигать квалификации нынешних младших офицеров. «…За время службы приобрел квалификацию командира отделения (зам. командира взвода, командира взвода) и способен выполнять его обязанности» – так представляется облик отличника боевой и политической подготовки будущей армии. Как вообще армия мирного времени призвана отразить первый натиск врага и обеспечить мобилизацию, так и в отношении командных кадров она может обеспечить на первых порах их убыль, пока призванные резервисты не «обтешутся» в войсках и не окажутся способными занять хотя бы низшую командную должность.

Ратуя за отмену архаического института офицеров запаса, я вовсе не исключаю обучение в вузах по военно-учетным специальностям. Напротив, это очень хорошо и полезно. Только вот при одном условии: чтобы военные кафедры выпускали специалистов в звании рядовых запаса!

Вообще в самом институте «лейтенантов запаса» проглядывает несмываемый оттенок сословной розни. В самом деле, почему выпускнику вуза с военной кафедрой, не нюхавшему пороха, выдают «офицерский патент»? Как ни крути, ответ очевиден: приличный, образованный человек – не в «нижние чины» же его записывать! Хотя наделение вузовских специалистов лейтенантскими погонами – это оскорбление даже солдат, овладевших техникой, не говоря уже о кадровых офицерах. Но – престижность есть престижность.

Вообще-то такая традиция «званий престижности» существует везде; существовала она, к сожалению, и в СССР. Вспомним, что масса советских писателей с началом войны пошли в военные корреспонденты. И если на вопрос, почему главный редактор «Красной звезды» Ортенберг имел звание дивизионного комиссара, ответ очевиден – должность обязывала, то вот почему множество рядовых литераторов, не получивших в подчинение ни одного человека, стали разом капитанами-майорами – вопрос законный. Хотя, конечно, ясно, в чем дело, опять все та же престижность: приличный писатель и звание должен иметь приличное. Крайний пример – кинорежиссер Хейфиц, который за жизнь надел военный мундир только один раз – когда вылетел снимать для истории капитуляцию Японии. По этому случаю ему специально присвоили… подполковника! И правда: что это такое, если исторический момент будет запечатлевать рядовой или даже старшина! Перед иностранцами неудобно.

Но если при создании армии нового типа отбросить в сторону и эти ранговые игрушки (возможно, стоило бы рассмотреть вопрос о восстановлении отдельной системы званий для специалистов, не принадлежащих к командному составу, как до войны были военврачи и интенданты), то можно на поставленный вопрос дать такой ответ: военные кафедры – хорошо (об отсрочках тогда речь уже, наверное, не будет идти, о чем я скажу дальше), институт же офицеров запаса должен быть упразднен. Настоящая кадровая армия опять же должна уметь обеспечить себя специалистами и начсоставом, используя специалистов запаса лишь для затыкания дыр на низшем уровне. А если она не сможет этого сделать, то – лично я считаю – грош ей цена.

О вольнонаемных

Рассуждая об армейской реформе, тогдашний министр обороны Сергей Иванов высказался за то, чтобы в армии больше использовались вольнонаемные. Реализовать эту задумку выпало уже его преемнику Анатолию Сердюкову.

Идея эта вполне вроде бы здравая: не солдатское это дело – заниматься хозделами, наглядной агитацией или приготовлением пищи. Всеми такими вещами должны заниматься специальные люди (а когда забривают человека в армию и… ставят его на два года к плите – это явное издевательство над самой идеей всеобщей воинской обязанности).

Вот только есть здесь один нюанс. А где, спрашивается, взять этих вольнонаемных? Особенно в местностях, приравненных к Крайнему Северу?

А между тем, при наличии хорошо поставленной системы всеобщей военной подготовки возможно изящное и простое решение.

Выше я говорил про прохождение военнообязанными первичной военной подготовки в лагерях в течение установленного срока – где-то в течение года и даже полугода. Пусть это теперь будет половиной срока всеобщей военной обязанности. А именно, пройдя военную подготовку в лагерях, будущий резервист приходит в военкомат и (если он не выбрал армейскую службу своей профессией) слышит: «Поздравляем, товарищ резервист, вы отдали половину долга Родине. Теперь дело за другой половиной». И ему… предлагают на выбор ряд вакансий в воинских частях – еще на такой же срок.

После того, как резервист выбрал место «дослуживания», он получает предписание и, собрав чемоданчик, едет в Магадан (Нарьян-Мар, Забайкалье…). Там его встречает командование: «А, товарищ военнообязанный! Очень приятно. Пока устраивайтесь в общежитии, а завтра мы начнем вводить вас в курс дела».

Так резервист переходит в категорию полувольнонаемного: он красит заборы, рисует стенгазету или стоит у плиты – словом делает все то, чем армия не должна заниматься (а должна совершенствовать свою выучку), как обычный вольнонаемный, только вот попал он сюда не совсем добровольно, а добровольно-принудительно, по разнарядке. И плату получает символическую – подобно нынешним солдатам, на карманные расходы.

С другой стороны, он занимается тем, чем вынуждены заниматься множество современных призывников. Только, во-первых, без гнетущего чувства обмана и кидалова – из-за того, что под вывеской «отдачи долга» он должен заниматься всякой ерундой. И, во-вторых, без бессмысленного унижения личности типа хождения строем в столовую.

Так он живет в общежитии при части, отдает потихоньку долг Родине, даже при желании и возможности может вызвать к себе невесту – тоже весьма важная проблема для многих молодых людей.

Об альтернативной службе

И последняя проблема, которую стоит затронуть, – об «увиливающих от армии» и альтернативной службе.

Выше я попытался обосновать необходимость массовой военной подготовки даже в эпоху отмирания массовых армий. Но возможна и обратная логика: та же тенденция отхода от массовых армий при хорошо поставленном всевобуче делает наличие какого-то процента лиц, не желающего проходить через военные лагеря, достаточно несущественным для обороноспособности. Но сначала одна иллюстрация из жизни.

Некий призывник, не желая проходить через призывное рабство, решает устроиться в… милицию постовым. Такая практика была, формировали целые бригады ОМОНа из призывников; нетрудно предположить, что милиционер, над которым висит призрак казармы, будет стараться служить куда исправнее, чем какой-нибудь лимитчик.

Итак, наш герой идет проситься в милицию и… узнает, что лавочку прикрыли. Оказывается, армейские генералы сказали милицейским: низ-зя, человек должен Родину защищать! Его забривают через военкомат и направляют служить… во Внутренные войска (потому что у нас «Родину защищать» означает не только охранять рубежи страны, но и стоять на вышке за колючей проволокой). И вот его направляют тем же патрульным в помощь милиции – только голодным, заморенным и забитым.

О чем говорит эта бредовая (но вполне реальная) история? Во-первых, о том, что стертые клише про «священный долг по защите Родины» накопили в себе немало бессмыслицы. Во-вторых, о том, насколько сильна у нас армейская генеральская мафия – что даже генералы других ведомств перед ней пасуют. И чт’о такая публика, привыкшая к своему исключительному положению, когда вся страна несла им все потребное на блюдечке с каемочкой по первому требованию, может предложить достойного в области военного строительства?! Тем более, что в результате успешной «приватизации» многие давно уже привыкли жить по схеме «списать-продать-поделить».

Что же касается альтернативной службы, то вряд ли стоить бить тревогу, если какое-то количество оригиналов захочет отслужить в милиции или на железной дороге. Или – если юноша истинный ботаник – лесничим. Особенно когда военные сборы станут не только престижным, но и романтическим времяпрепровождением – тогда процент уклоняющихся от них будет невелик. Притом надо иметь в виду, что проходящий военные сборы приносит Родине лишь потенциальную пользу, тогда как проходящий альтернативную службу – уже реальную.

Пока же военные, видя в «альтернативке» лазейку, через которую кто-то сможет улизнуть от призывного рабства, пытаются ее всячески прикрыть, а если оставить, то в каких-то чудовищных формах типа младшего персонала в хосписах. Впрочем, самое противное здесь даже не само это, а то, что такие формы альтернативной службы списаны один в один с заграничной практики – своей фантазии, как обычно, у государственных умов отечественного разлива не хватает.

Ну а в отношении тех, кто по каким-то причинам категорически не желает проходить ни военную подготовку, ни службу, ее замещающую, существует прекрасное средство – вид на жительство. Военнообязанные по достижении совершеннолетия получают такой вид, а, пройдя обучение, получают настоящий паспорт гражданина. А не прошедшие так и остаются с «видом», не позволяющим им вступить в полноценные гражданские права. Ну а действенность этого средства, конечно, будет зависеть от престижности гражданских прав в будущей России в глазах ее населения.

О современности и архаике (заключение)

Выше я много говорил о том, что, во-первых, нынешняя армейская система не соответствует армейским реалиям, а во-вторых, возможно, мы живем в переломную эпоху (в плане военного строительства), но сами этого не осознаем.

И переломность касается не только проблемы армейского комплектования.

В одном из рассказов Шукшина персонаж, делая первый ход в шахматной партии, обязательно говорил: «Е-два – е-четыре!» И пояснял, что это так полагается: люди «шутят так», чтобы другие поняли, мол, «этого голой рукой не возьмешь».

Вот и армейская уставная традиция настолько въелась в наше сознание, что мы перестали отдавать себе отчет, связана она сколько-нибудь с практикой или нет.

Для нас образ осанистого военного в красивом мундире, с начищенными сапогами и пуговицами настолько привычен, что мы не задумываемся, почему он должен быть таким, а не другим. А если задумаемся, то ответ будет наверняка чем-то вроде: а чтобы все видели – этого голой рукой не возьмешь!

Между тем, все уставные требования, уходя в глубь столетий, имеют под собой конкретный утилитарный смыл.

Скажем, единообразная форма одежды со строгой регламентацией (подобно форме футболистов) нужна была на поле для того, чтобы четко видеть своих, кому, условно говоря, надо «отдать пас» (прийти на помощь).

В бою солдат опять же должен был быстро увидеть белый шарф офицера; поэтому офицер должен отличаться формой от солдата (как вратарь в футболе – от полевых игроков).

Так же войска должны были легко видеть полковое знамя над полем. Во-первых, чтобы ориентироваться, где свои, а где чужие (в бою возможна и такая потеря ориентации), во-вторых, чтобы успокоиться: знамя на месте, а под ним – сам полковник или даже генерал с плюмажем на треуголке. И взятие противником знамени в старину фактически неизбежно означало разгром из-за потери управления.

Военная выправка – это необходимый элемент психологической закалки: солдат должен стоять или идти под обстрелом, не кланяясь ни пулям, ни ядрам, а только старательно соблюдая строй.

Красивые коробочки войск на параде – это не произведения военно-декоративного искусства; именно на такие коробочки (каре) разбивались солдаты в бою, каре обладало гигантской огневой мощью (подобной пулемету), и залог победы заключался в том, чтобы уметь маневрировать и в конечном счете подойти к противнику на расстояние штыковой атаки. Такое маневрирование (с одновременным ведением огня) требовало огромной выучки, и парады должны были эту выучку продемонстрировать.

Даже, казалось бы, чисто эстетическая традиция переодевания перед боем в чистое белье несла практический смысл: чистая ткань, попав с пулей в рану, в меньшей степени угрожала тяжелым нагноением.

Достаточно беглого взгляда на современный бой, чтобы понять, насколько привычные уставные требования к внешнему виду и поведению не просто устарели, а противоречат стилю современной войны.

Оба противника на поле боя одеты в камуфляж, задача которого – сделать бойца не хорошо видимым для своих, а наоборот, максимально невидимым (для чужих, конечно, но неизбежно и для своих тоже). Требование незаметности и – шире – приспособления к ландшафту делает бессмысленными и вредными унификацию обмундирования (а аналогичное требование Женевской конвенции к бойцам воюющих армий быть обмундированными в единообразную форму – из области таких же устарелых фантазий); бойцы на передовой по внешнему виду всегда ближе к партизанам, чем в тылу, и это правильно – удобство на войне часто способствует выживанию.

Командиру в полевых условиях желательно по возможности как можно меньше отличаться от рядовых – иначе его быстро снимет снайпер. Даже отдание чести по этой причине не рекомендуется – но уставы, понятное дело, таких «мелочей» не замечают.

Факт потери знамени в наше время практически ничего не значит: если штаб разгромлен, то и часть уничтожена, даже если знамя уцелело, и наоборот, часть, во главе со штабом пробившаяся к своим, фактически сохранилась, даже если знамя вынести не удалось. Но командование и военная юстиция под влиянием въевшихся в сознание традиций будут считать иначе и сломают карьеру (а часто и жизнь) даже героически проявившим себя в тяжелой обстановке командирам, поскольку воинское знамя ныне превратилось просто в обременительный символ, тащащийся из далекого прошлого.

Парады как таковые портят войска, главное умение которых в наше время: уметь рассредоточиваться, вжиматься в землю и передвигаться перебежками. Красивые коробочки войск и техники нужны только для поднятия боевого духа обывателя (эх, какая армада), не задумывающегося, что всю эту армаду можно элементарно запахать в землю удачной воздушной атакой. Современная армия и парады несовместимы! Если бы парады устраивались не просто так, а, как в старину – для демонстрации боевой выучки, то лучше всего было бы пускать парадные расчеты ползком, как гусениц-пядениц – именно в таком положении приходится чаще всего находиться в современном бою. Для поднятия же духа в обществе нужно тогда уж заводить профессиональные парадные расчеты (как профессиональные оркестры или спортивные команды). Впрочем, наилучшим решением было бы постепенная замена военных парадов на парады, скажем, ОМОНа: вот спецмилиция и Внутренние войска в своей специфике парадоксальным образом сохранили кое-что из той самой военной архаики: держать строй, не кланяться снарядам (булыжникам) и т. п. – им и парадные карты в руки.

Короче, непредвзятый взгляд на современный воинский устав приводит к шокирующему выводу: во многих своих частях он переполнен архаикой, восходящей к… XVIII веку – эпохе расцвета классического полевого военного искусства! Оттуда, в частности идет и тупая муштра, без которой якобы не может быть полноценного солдата. Но если пару столетий назад от солдата требовалось бессмысленно держать строй, автоматически двигаясь и поворачиваясь под команды, а если он малодушничал, тут же подбегал расторопный капрал и палкой исправлял ситуацию, то в современном рассыпном строю с палкой за бойцами не побегаешь, не говоря уж о точных действиях за пультом боевой машины, которые палкой не улучшишь. Так что не просто сложность военной техники – сама специфика современного боя исключает полную «роботизацию» солдата, которая в старину как раз была залогом успеха.

Из этих выборочных сравнений видно, сколько (скажем откровенно) мусора накопилось в военной традиции (которую на каждом углу призывают почитать как святыню), который военные теоретики бездумно, как эстафету, передают из поколения в поколение! Поэтому строительство настоящей современной армии невозможно не только без пересмотра устаревшей системы комплектования. По-настоящему переживаемый исторический момент должен заставить нас кардинально пересмотреть всю сложившуюся военную систему, решительно отказавшись от всего, что застряло во временах царя Гороха, даже если это тысячу раз освящено традицией. Правда, пойти на такой шаг очень трудно, он требует пересмотра массы устоявшихся представлений, но это явно необходимо.

(Опубликовано в журнале «Полярная Звезда» в 2007 г.)

Примечания

1

«Завтра», 2006, № 43.

(обратно)

2

«Завтра», 2011, № 7 и 8.

(обратно)

3

«Общенациональный русский журнал», 2006, № 0, с.80–81.

(обратно)

4

«Литературная газета». 2009. № 7.

(обратно)

5

«Литературная газета», 2006, № 42.

(обратно)

6

«Международные процессы», 2006, № 2.

(обратно)

7

«Дружба народов», 2005, № 8.

(обратно)

8

«Независимая газета», 25.06.96.

(обратно)

9

Более подробно о ситуации на Кавказе см. «Дружба народов», 2005, № 3,4,7.

(обратно)

10

«Дружба народов», 2005, № 10.

(обратно)

11

«Дружба народов», 2005, № 4.

(обратно)

12

«Московский комсомолец», 07.08.2006.

(обратно)

13

Тюмень, 1999, с.221–222.

(обратно)

14

«Трудовая Тюмень», 10.01.95.

(обратно)

15

Номер от 16.11.

(обратно)

16

Подробнее см.: Болдырев Ю. Ю. Похищение Евразии. М., 2004.

(обратно)

17

«Московский журнал», 2004, №№ 11–12.

(обратно)

18

«Москва», 2005, № 11.

(обратно)

19

Подробнее об этой эпопее он рассказал в своей вышеупомянутой книге «Похищение Евразии».

(обратно)

20

Кара-Мурза С. Г. Советская цивилизация. М. 2002. Книга 1. С. 562.

(обратно)

21

«Литературная газета», 2004, № 24.

(обратно)

22

Чаадаев П. Я. Статьи и письма. М. 1987. С. 37–42.

(обратно)

23

Розанов В. В. Соч. Т. 2. М. 1990. С 497–498.

(обратно)

24

Лосский Н. О. Характер русского народа. Изд. «Посев». Франкфурт-на-Майне, 1957. Кн. 1. С. 5.

(обратно)

25

Булгаков С. Н. У стен Херсониса. СПб. 1993. С. 138.

(обратно)

26

Лосский Н. О. Характер русского народа. Кн. 1. С. 60.

(обратно)

27

Там же. Кн. 2. С. 48.

(обратно)

28

Тареев М. М. Основы христианства. Система религиозной мысли. Т.4. Сергиев Посад. 1909. С.122.

(обратно)

29

«Аргументы и факты», 2004. № 17.

(обратно)

30

«Родная газета». 2003. № 25.

(обратно)

31

«Литературная газета». 2003. № 52.

(обратно)

32

«Россия». 2001. № 21.

(обратно)

33

«Подмосковье». 2001. № 4.

(обратно)

34

ИА REGNUM, 04.03.2011.

(обратно)

35

«Литературная газета». 2005. № 39–40.

(обратно)

36

«Литературная газета». 2007. № 22.

(обратно)

37

«Литературная газета». 2007. № 19.

(обратно)

38

«Литературная газета». 2007. № 22–23.

(обратно)

39

Карташев А. В. Воссоздание Святой Руси. Париж, 1956. М., 1991, с. 37.

(обратно)

40

М. 2007. С. 9, 13, 44, 45, 119.

(обратно)

41

(обратно)

42

«Русский национальный журнал», ноябрь 2006, пилотный номер, с. 67.

(обратно)

43

См., например, у Юрия Жукова в «Литературной газете», 2007, № 49.

(обратно)

44

«От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным», М., 2000, с. 133.

(обратно)

45

См. «Московский комсомолец». 16.09.09.

(обратно)

46

«Завтра», 2007, № 41.

(обратно)

47

(обратно)

48

«Аргументы и факты», 2007, № 25.

(обратно)

49

«Крестьянская Русь», 2006, № 41.

(обратно)

50

«Завтра», 2006, № 46.

(обратно)

51

«Аргументы и факты», 2007, № 4.

(обратно)

52

«Литературная газета», 2007, № 44.

(обратно)

53

«Литературная газета», 1988, № 3.

(обратно)

54

«А домовой считает иначе» // «Уральская новь», 1990, № 5.

(обратно)

55

«Завтра», 2007, № 23.

(обратно)

56

«Наш современник». 1993. № 9. С. 181–182.

(обратно)

57

Вотинов В. А.Иностранные языки и реформа образования в России». М., 2003, с. 16.

(обратно)

58

«Литературная газета», 2007, № 49.

(обратно)

59

См. В. А. Вотинов, с. 16.

(обратно)

60

См. 2007, № 9—10, с. 34–35.

(обратно)

61

«Московский комсомолец», 27.04.2006.

(обратно)

62

«Выход из тупика. Ошибки медицины исправляет физиология». Самара. 2006. С. 22.

(обратно)

63

См. «Белую книгу», выпущенную Государственной думой, а также книгу Сергея Кара-Мурзы «Покушение на Россию», М., 2003, с. 186–197.

(обратно)

64

«Московский комсомолец», 06.04.2001.

(обратно)

65

«Крестьянская Русь», 2006, № 17.

(обратно)

66

«Крестьянская Русь», 02.08.2004.

(обратно)

67

«Аргументы и факты», 2005, № 44.

(обратно)

68

«Голос народа», 30.11.2006.

(обратно)

69

«Российская аграрная газета», 11.01.2008.

(обратно)

70

«Московский комсомолец», 11.01.2008.

(обратно)

71

«Крестьянская Русь», 2005, № 24.

(обратно)

72

«Аргументы и факты», 2001, № 18.

(обратно)

73

«Московский комсомолец», 02.08,2005.

(обратно)

74

«Труд», 01.06.2004.

(обратно)

75

См. 2008, № 2.

(обратно)

76

«Завтра», 2006, № 51.

(обратно)

77

«Завтра», № 1 (266).

(обратно)

78

«Московский комсомолец», 22.02.08.

(обратно)

79

«Аргументы и факты», 2007, № 48.

(обратно)

80

«Московский комсомолец», 14.02.08.

(обратно)

81

«Аргументы и факты», 2008, № 8.

(обратно)

82

«Аргументы и факты», 2008, № 8.

(обратно)

83

См. № 25.07.06 и др.

(обратно)

84

«Московский комсомолец», 15.07.04.

(обратно)

85

«Российская аграрная газета», 2008, № 7.

(обратно)

86

«Правда», 20.03.08.

(обратно)

87

«Независимая газета», 12.04.2000.

(обратно)

88

«Независимая газета», 02.06.2000.

(обратно)

89

«Наш современник», 1995, № 6.

(обратно)

90

«Труд», 11.03.08.

(обратно)

91

«Завтра», 2008, № 12.

(обратно)

92

Бурышкин П. А. Москва купеческая. М., 1990. С. 21.

(обратно)

93

«Литературная газета», 1990. № 14.

(обратно)

94

«Независимая газета», 17.09.98.

(обратно)

95

«Московский комсомолец», 31.08.98.

(обратно)

96

«Литературная газета», 2007, № 12–13.

(обратно)

97

«Россия», 1992, № 26.

(обратно)

98

«НГ-сценарии», 1997, № 13.

(обратно)

99

«Завтра», 2008, №№ 37–38.

(обратно)

100

№ 38–39.

(обратно)

101

См. 2000, № 42.

(обратно)

102

См. 2000, № 34.

(обратно)

103

Подробнее см.: Антонов М. Ф. От лжекапитализма – к тоталитаризму!. М., 2008.

(обратно)

104

«Аргументы и факты», 1996, № 2.

(обратно)

105

М., 1992.

(обратно)

106

См. 2008, № 42.

(обратно)

107

№ 43 за 1 ноября.

(обратно)

108

«Крестьянская Русь», 2008, № 44.

(обратно)

109

«Аргументы и факты», 2006, № 34.

(обратно)

110

«Завтра», 1995, № 43.

(обратно)

Оглавление

Введение

Глава 1 Россия собирает Евразию. Восточное направление

Глава 2 На южных рубежах России

Глава 3 Санитарный кордон между Западом и Россией?

Глава 4 Русский Север: оптимистическая ли трагедия?

Глава 5 Центр России – на Тихом океане!

Глава 6 О национальном достоинстве великороссов, русском характере и российском государстве

Глава 7 Смена элиты – условие выживания и развития России

Глава 8 Щит и меч суверенной России

Глава 9 Накануне решающих битв

Глава 10 Россия после победы: достойная жизнь для всех граждан

Глава 11 Россия после победы: сбережение народа

Глава 12 О мировом лидерстве русской цивилизации

Глава 13 Россия – самая привлекательная для жизни страна?

Глава 14 От экономики крохоборов – к теории народного хозяйства

Глава 15 Россия – хозяйственный и финансовый центр мира

Глава 16 Равенство и справедливость – святыни России

Заключение

После заключения

Приложение Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg