«Охота на Россию. Наши враги и «друзья» в XXI веке»

Юрий Романченко ОХОТА НА РОССИЮ Наши враги и «друзья» в XXI веке

Вступление

Стремление государства реализовать свои интересы заставляет его заблаговременно разрабатывать и претворять в жизнь комплекс мер политического, экономического, военного, информационного порядка, направленных на обеспечение безопасности. Среди предпринимаемых усилий в этой области исключительно важное место занимают своевременное выявление и прогнозирование угроз, оценка их характера, особенностей и масштабов. Проблема правильного определения угроз является едва ли не самой важной задачей обеспечения безопасности государства, поскольку именно с нее фактически начинается деятельность по защите национальных интересов. Ясное видение угрозы, ее характерных черт и особенностей, возможных сценариев реализации создает предпосылки для того, чтобы построить стратегию противодействия и не допустить такого положения, при котором стране может быть нанесен урон.

С другой стороны, если ответственные за разработку политики государства институты не располагают достаточной информацией об угрозе либо не придают ей должного значения, то в результате такого курса может быть нанесен ущерб национальной безопасности. Такого рода ошибки ведут к неоправданному отвлечению ресурсов от решения актуальных проблем общественного развития и в конце концов — к неспособности государства защитить самого себя, интересы общества и личности. Неудачи участников геополитического противоборства, как свидетельствует исторический опыт, во многом связаны с недостаточно точной оценкой угроз безопасности.

Определение угроз безопасности в нынешних условиях представляет определенную сложность. Это объясняется тем, что глобализация, усилив взаимозависимость стран и народов мира, привела к увеличению субъектов— потенциальных носителей опасности. На смену межгосударственным войнам пришла. по определению 3. Бжезинского, «стихия множественных раздоров», которая представляет собой постоянное вялотекущее противоборство. Оно затрагивает практически всех участников современных международных отношений, и время от времени происходят всплески их военно-политической активности.

Если в былые времена государство могло чувствовать себя в относительной безопасности из-за отсутствия достойных оппонентов или по причине наличия значительного силового потенциала, который был бы способен парировать угрозу, исходящую от вероятных противников, то в настоящее время многие страны сталкиваются с совокупностью опасностей, способных превысить (не столько в количественном, сколько в качественном отношении) потенциал, предназначенный для их нейтрализации. В этих условиях стопроцентное обеспечение национальной безопасности стало практически невозможно. В практическом плане для обеспечения безопасности необходимо дать ответ на вопрос, какая степень незащищенности государства позволит ему реализовать национальные интересы. Но чтобы решить эту проблему, прежде всего необходимо ясно представлять весь спектр угроз, с которыми сталкивается данный субъект международных отношений.

Определенная трудность практического определения угроз связана не только с тем, что изменился их масштаб, — они стали менее конкретными, по крайней мере, на первый взгляд. Создается даже впечатление, что угрозы как бы оторвались от своего субъекта, материального носителя. Всегда ли мы задумываемся над тем, что конкретно стоит за понятиями «международный терроризм», «демографическая экспансия», «обеспечение свободы доступа к источникам энергоресурсов», «проецирование стабильности в постсоветское пространство», «демократизация стран СНГ» и другими им подобными?

В этой связи нельзя не согласиться с мнением президента Академии Военных наук генерала армии Махмута Гареева о том, что не угрозы загадочно исчезли, а изменились формы и способы их осуществления. В современных условиях, когда ядерное оружие ограничивает стратегические цели войны, роль непрямых действий, к которым относится политическое, экономическое и морально-психологическое воздействие на противника, дезинформация и подрыв его изнутри, значительно возрастает.

Еще одна проблема, которая возникает в связи с обеспечением безопасности, состоит в том, что бывает крайне трудно найти грань, которая четко отделяет вполне обоснованное беспокойство по поводу реально формирующейся угрозы от гипертрофированного представления об опасностях, которое явилось результатом эмоционального восприятия действительности. Вместе с тем быстро меняющаяся среда, в которой осуществляют свою деятельность геополитические субъекты, а также научно-технический прогресс, динамично влияющий на все стороны современной жизни, не всегда позволяют дать исчерпывающий ответ на вопрос о том, насколько реально высока существующая опасность. Помочь решить эту задачу могут следующие приемы: сопоставление идеальной модели обеспечения национальной безопасности с реально существующей; исследование интересов, целей геополитических субъектов (декларируемых и реальных), а также их возможностей и деятельности; анализ тенденций развития геополитической и военно-стратегической обстановки.

Наконец, еще одним вопросом, связанным с обеспечением безопасности, является определение новой расстановки политических и военных сил геополитических субъектов, которая может сложиться в результате реализации угрозы. Оттого, что постоянно, хотя и в разной форме, идет борьба «всех со всеми», анализ возможностей реализации угроз в отношении данного субъекта международных отношений должен быть сопряжен с теми опасностями, которые испытывает инициатор враждебного воздействия со стороны других акторов.

Угрозы безопасности России стали формироваться практически сразу после распада СССР, однако в течение некоторого времени они не осознавались до конца ни правящей элитой, ни обществом. Существование стереотипа, согласно которому ликвидация идеологического противостояния автоматически снимает все остальные межгосударственные противоречия, не позволило в течение определенного времени даже приблизиться к пониманию собственных национальных интересов и определению угроз безопасности России.

С приятием Концепции национальной безопасности, Военной доктрины Российской Федерации и других документов эти угрозы были четко определены. Однако спустя некоторое время повседневные заботы, с которыми сталкиваются большинство наших сограждан, заслонили проблемы внешней безопасности. Бомбардировки Югославии авиацией НАТО стали забываться, как и возможность использования такого сценария в отношении России.

В XXI веке жизнь в регионах, окружающих Россию, безопаснее не стала. Угрозы, связанные с претензией США на мировое господство, реализацией в новом варианте «доктрины ограниченного суверенитета», расширением НАТО, подрывом договоренностей, обеспечивавших ракетно-ядерное равновесие, усилением международного терроризма, религиозного фундаментализма и сепаратизма, наркотрафика, идущего в Россию, получили дальнейшее развитие. По этой причине утверждение о том, что «на нас никто не хочет нападать», верно лишь отчасти. В этой связи исследование динамики нарастания угроз, предпринятое в данной работе, может представлять не только познавательный интерес, но также стать фактором, побуждающим к активизации усилий, направленных на укрепление безопасности России.

Глава 1 Россия: Между прошлым и будущим

На развитие геополитической обстановки в XX столетии наиболее значительное воздействие оказали Первая и Вторая мировые войны, а также холодная война, которые привели к перераспределению геополитического пространства в пользу более сильных государств. Военно-политическая, экономическая, а также информационно-психологическая экспансия позволили наиболее крупным игрокам расширить пространственные масштабы своего господства и установить контроль над новыми районами, богатыми разнообразными ресурсами.

Начало этого длительного этапа геополитического переустройства на нашей планете, результаты которого стали очевидными в настоящее время, связано с завершением колониального раздела мира ведущими державами. В 1899 г. колониальные владения Великобритании составляли 30 млн кв. км с населением 345 млн человек. Гигантская колониальная империя являлась обширным рынком для английских товаров и монопольным источником важнейших видов сырья. Франция к 1914 г. обладала территориями общей площадью 10 млн кв. км с населением 55,5 млн чел. Германия в это время имела 2,9 млн кв. км колониальных территорий (в 3,5 раза меньше, чем Франция, и в 11,5 раза меньше, чем Великобритания). Колониальные владения имелись также у Японии, США и других стран.

Одним из крупных центров силы того периода была Россия. В результате колонизации обширных внутренних пространств Евразии к концу XIX в. Российская империя занимала 1/6 поверхности суши. Ее самая западная точка находилась в Калишской губернии, на границе с Пруссией, восточной точкой был мыс Дежнева в Беринговом проливе, северной точкой — мыс Челюскина, а южная — на правом берегу реки Кушки.

В 1914 г. на колонии и зависимые страны приходилось около 66,8 % территории и 60 % населения земного шара. Отсутствие на Земле «свободных» пространств подталкивало ряд стран, претендовавших на большую долю мировых богатств, к переделу уже поделенных территорий. Борьба за передел колоний, сфер влияния и территорий многих государств явилась одной из важнейших причин возникновения Первой мировой войны, которая продолжалась с 1 августа 1914 г. по 11 ноября 1918 г., охватив 38 стран с населением 1,5 млрд человек. Германия и ее союзники, потерпев поражение в Первой мировой войне. были лишены значительных владений. Так, от Германии отторгались территории в пользу Франции, Бельгии, Польши, Литвы и Чехословакии. Кроме того, она лишалась всех своих колоний, которые были поделены между державами-победительницами.

Одним из итогов Первой мировой войны был распад империй. На территории Австро-Венгрии появились новые государства: Австрия, Венгрия и Чехословакия. Часть австро-венгерской территории отошла к Югославии, Румынии, Польше. Державы-победительницы осуществили расчленение собственно Турции. Часть турецких территорий отошла к Греции. Зона Проливов номинально оставалась в составе турецкой территории, однако фактически она переходила в распоряжение международной комиссии, которая имела право осуществлять контроль над водами и побережьем Босфора, Дарданелл и Мраморного моря. Вместе с тем был осуществлен раздел бывшей Османской империи. Она также лишалась всех прав на территории в Северной Африке и на Ближнем Востоке, которые передавались державам победительницам. В результате Первой мировой войны образовались новые государства: Королевства сербов, хорватов и словенцев.

Кроме того, сфера господства Российской империи не только сузилась, но и сама она прекратила свое существование. На ее обломках появились новые суверенные государства — Польша, Финляндия, Латвия, Литва, Эстония и СССР. Советский Союз уже в 1930-е гг. стал заметным центром силы, что в известном смысле стабилизировало геополитическую ситуацию в евразийском пространстве. Вместе с тем обширная территория Советского Союза и его огромные природные ресурсы представляли для наиболее крупных европейских государств и США весьма важный объект экспансионистских устремлений.

Вторая мировая война, так же как и Первая, явилась следствием борьбы крупнейших государств того времени за источники сырья, сферы влияния и рынки сбыта. Она была развязана Германией. Италией и Японией в целях нового передела мира и продолжалась с 1 сентября 1939 г. по 2 сентября 1945 г. В эту войну было втянуто 61 государство, более 80 % населения земного шара и мобилизовано 110 млн человек. В этой войне погибли порядка 60 млн человек, свыше 50 млн стали инвалидами. Война фашистской Германии против СССР была провозглашена «крестовым походом против большевизма». На самом деле се главной целью были захват российских земель. разграбление национальных ресурсов России и массовое истребление ее населения с изгнанием оставшихся в живых за Урал или превращением их в рабов германских поселенцев, которые пришли бы на их место. Решающий вклад в победу над агрессорами внес Советский Союз, вооруженные силы которого уничтожили 75 % боевой техники противника, разгромили и пленили 607 дивизий стран фашистского блока, в то время как Англия, США и их союзники— 176 дивизий. Великая победа 1945 г. предотвратила превращение населения многих стран в рабов коалиции фашистских государств.

Окончание Второй мировой войны привело к новому соотношению сил между государствами и территориальным изменениям в мире. До войны семь держав занимали доминирующее положение на международной арене, которые воплощали мощь современного им мира. Этими государствами были СССР, США, Англия, Франция, Германия, Италия, Япония. Во Второй мировой войне три из семи государств были разгромлены. Англия и Франция были значительно ослаблены в экономическом, политическом и военном отношениях. К концу Второй мировой войны европейские страны обеспечивали себя продовольствием не более чем на 1/3, в них производилось менее половины промышленных товаров и не более 60 % от необходимого уровня. В результате военных действий было уничтожено 90 % японского флота, более 80 % французского парка локомотивов. В Германии было разрушено 40 % жилья, в Великобритании — 30 %, во Франции — 29 %, в Японии — 25 %.

После окончания войны возрос международный авторитет СССР. Однако экономическое положение Советского Союза было крайне тяжелым. Он потерял 27 млн человек. На его территории было разрушено 1710 городов, 70 тыс. сел и деревень, уничтожено 32 тыс. промышленных предприятий. СССР был лишен 30 процентов национального богатства.

Война задержала его развитие как минимум на 10–15 лет. Кроме того, уровень жизни населения снизился до критической черты, экономика была предельно милитаризирована.

Единственной державой, которая укрепилась в результате войны, были США, на территории которых военные действия не велись. Ни одна бомба не упала на американские города, ни один завод не был разрушен в результате военных действий. В конце войны США имели самый мощный военный и самый крупный торговый флот, содержали самую большую сухопутную армию и обладали монополией на ядерное оружие.

После окончания Второй мировой войны в соответствии с решениями Потсдамской конференции было осуществлено перераспределение территорий в соответствии с интересами держав-победительниц. В частности, Советскому Союзу был передан город Кенигсберг (с 4.07. 1946— Калининград) с прилегающим к нему районом, а на Дальнем Востоке Япония отказывалась от всяких притязаний на Курильские острова и Южный Сахалин.

Таким образом, с геополитической точки зрения территориальные приращения, которые получил Советский Союз в результате победы в Великой Отечественной войне, а также в 1939–1940 гг., в известном смысле представляли собой попытку реванша и восстановления пространственных масштабов, которые занимала Российская империя накануне Первой мировой войны. В целом итоги Великой Отечественной войны способствовали укреплению геополитического положения нашего государства. На западе в некоторых случаях государственной границе Советского Союза была обеспечена большая устойчивость за счет того, что она стала совпадать с естественными рубежами. Большинство соседей СССР представляли собой дружественные либо нейтральные государства, которые были призваны выполнять роль защитной геополитической оболочки.

Разгром Германии и ее союзников, ослабление Англии, Франции и других европейских держав привели в конечном итоге к распаду колониальной системы. В 40–50-х гг. стали независимыми почти все страны Азии и арабские страны Ближнего Востока. В 1960 г. независимость завоевали 17 африканских государств. Распад колониальной системы и появление независимых государств, многие из которых встали на путь развития всесторонних отношений с СССР, представляли собой дополнительный фактор укрепления его геополитических позиций.

Однако окончание Второй мировой войны не сделало мир более прочным. Последующий период международных отношений вплоть до конца 80-х гг. определялся особым состоянием, которое получило название «холодная война». Суть холодной войны состояла в том, чтобы, «не прибегая к военным действиям, нарушить соотношение сил или свергнуть законную власть путем просачивания, подрывной деятельности или экономического и технического проникновения, то есть любыми средствами, за исключением войны».

Под холодной войной обычно понимают политическую, идеологическую, экономическую и локальную военную конфронтацию двух антагонистических систем — капиталистической и социалистической, а в рамках этих систем — прежде всего США и СССР. Холодная война явилась многовекторным процессом. В военной области она характеризовалась гонкой вооружений, в том числе ядерных, созданием военных блоков и сети военных баз вокруг СССР, использованием силы или угрозы силой в международных отношениях, ограниченным характером торгово-экономических связей между Западом и странами советского блока, идеологическим противоборством.

По мнению российского ученого С. Кортунова, холодная война представляла собой тотальное отрицание советского государства как исторического и геополитического феномена, и прежде всего как преемника русской истории. С его точки зрения «главным аспектом холодной войны была не «борьба с коммунизмом», а с «русским империализмом», причем на самой территории исторической России. Подобного рода планы, по существу, ничем не отличались от планов нацистской Германии».

Возникновение холодной войны обусловлено комплексом причин. Прежде всего необходимо отметить, что разгром общего врага — фашистской Германии и ее союзников — привел к тому, что исчез фактор, объединявший страны антигитлеровской коалиции. Это позволило всем ее участникам по окончании войны бороться за достижение новых целей, в том числе геополитических. Стремление США и СССР распространить после окончания Второй мировой войны свое влияние на ряд государств и регионов мира представляло собой форму геополитического соперничества, которое в отдельные моменты принимало весьма жесткие формы. Вместе с тем советско-американская конфронтация отвечала государственным интересам США и СССР. Для правящих кругов США появление нового врага представляло собой удобное средство для подчинения многих стран мира своему влиянию. Кроме того, сама идея возможного развала СССР вселяла надежды на то, что в будущем США смогут воспользоваться его ресурсами. Конфронтация с Западом позволяла советскому руководству сохранять авторитарный режим и консолидировать общество, вместе с тем — создавать в союзных государствах однотипную общественно-политическую и экономическую системы. Особую остроту этому противоборству придавало коренное отличие государственных укладов СССР и стран Запада, что расширяло области конфронтации.

Инициатива в холодной войне исходила от правящих кругов США, которые начали так называемую атомную дипломатику. Ядерное оружие вместе с экономической мощью являлось для правящих кругов США средством давления на другие страны и завоевания господствующих позиций в мире. Временная монополия США на ядерное оружие усиливала закрытость СССР, заставляла советское государство укреплять мощь своих вооруженных сил, усиливать влияние в соседних странах, превращая их в свое стратегическое предполье.

Официальным объявлением холодной войны принято считать фултонскую речь Черчилля (март 1946 г.) и доктрину Трумэна (март 1947 г.). В выступлении британского политика в отношении политики СССР был. использован термин «железный занавес», позаимствованный им у Геббельса. В своей речи Черчилль выражал беспокойство по поводу того, что «железный занавес» может продвинуться дальше на Запад. Поэтому он считал, что предотвратить такое развитие событий могут монополия США на ядерное оружие и союз англоговорящих народов.

Доктрина Трумэна представляла собой изложение внешнеполитической программы американского правительства. Президент Г. Трумен, выступая на совместном заседании обеих палат парламента, призвал его в срочном порядке ассигновать 400 млн долл. на оказание помощи греческому и турецкому правительствам для защиты демократии от враждебных агрессивных сил, под которыми он подразумевал СССР. Таким образом, в этих двух выступлениях впервые после окончания Второй мировой войны была выдвинута идея консолидации Запада для борьбы против Советского Союза.

В Европе холодная война проявилась в том, что в 1949 г. вопреки достигнутым между ведущими странами-победительницами соглашениям о единой миролюбивой и демократической Германии сначала в секторах оккупации западных стран, а затем и в советском секторе было образовано два немецких государства — ФРГ и ГДР. В этом же году была создана Организация Североатлантического договора (НАТО), направленная против СССР и его союзников. В 1951 г. был создан Тихоокеанский пакт безопасности (АНЗЮС), в 1954-м— Организация договора Юго-Восточной Азии (СЕАТО), в 1955-м — Организация Центрального договора (СЕНТО). Наиболее активную роль в создании этих военно-политических союзов и военных баз за пределами своей территории сыграли США, Англия, Франция. Участники этих организаций во главе с США составили основу западной, антисоветской по своей сути, коалиции государств.

С другой стороны, в мае 1955 г. под эгидой Советского Союза была создана Организация Варшавского договора (ОВД), объединявшая все страны Центральной и Восточной Европы, за исключением Югославии. Она представляла собой военно-политическую структуру, призванную противостоять НАТО. Несколько раньше— в 1949 г. была создана экономическая организация восточноевропейских стран — Совет экономической взаимопомощи (СЭВ), в которую впоследствии вошли также дружественные СССР государства Азии и Куба. Участники этих двух объединений, а также другие страны, с которыми у СССР были договоры о дружбе и сотрудничестве, составили второй полюс биполярной системы международных отношений.

Соперничество между этими двумя полюсами продолжалось до конца 80-х гг. прошлого века. При этом США и СССР являлись своеобразными монополистами в накоплении и совершенствовании ядерного оружия и других видов ОМП. В 1949 г. Советский Союз создал собственную атомную бомбу, однако в течение нескольких десятилетий США обладали преимуществом в количестве ядерных боезарядов. В начале 60-х гг. соотношение боезарядов у двух сверхдержав было 1:17 в пользу США. Ценой огромных затрат Советскому Союзу в начале 70-х гг. удалось ликвидировать этот разрыв, в результате чего в последующие годы сдерживание потенциальной агрессии обеспечивалось с помощью угрозы применения ядерного оружия. Достижение военно-стратегического паритета между СССР и США обеспечило высокий уровень военной безопасности Советского Союза.

Весь период холодной войны представлял собой чередование периодов улучшения отношений между сверхдержавами и обострения, когда имел место новый тур конфронтации, инициатором которой были правящие круги США. Часто эта конфронтация приводила к возникновению региональных конфликтов и кризисов. Вместе с тем биполярная система постепенно эволюционировала в направлении большей безопасности, о чем свидетельствовали деятельность Организации Объединенных Наций, заключение советско-американских договоров по ограничению стратегических вооружений, проведение Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе и т. д.

Однако эволюционный путь развития международных отношений, направленный на их подлинную демократизацию, не устраивал правящие круги США, которые стремились к дальнейшему укреплению своего господства, для чего необходимо было существенно ослабить или вообще ликвидировать второй полюс в лице СССР. 8 декабря 1991 г. вследствие сложного переплетения внутренних и внешних причин Советский Союз прекратил свое существование.

Принято считать, что разрушение СССР произошло потому, что сама советская политическая и социально-экономическая системы себя исчерпали, а попытки их обновить изначально были обречены на провал. Кроме того, внутренние преобразования в нашей стране, получившие название «перестройка», осуществлялись бесталанно, без тщательно продуманной концепции. К этому добавилось стремление новых политических элит в центре и отдельных республиках прийти к власти, что можно было осуществить только путем развала союзного государства.

Вместе с тем сам кризис советской системы, который в конечном счете привел к ликвидации государства, был в значительной степени спровоцирован политикой США и их союзников. Жесткая борьба в третьем мире, где СССР в силу различных причин терял своих сторонников (Египет, Чили, Гренада, самое крупное поражение — в Афганистане), все это свидетельствовало о том, что у Москвы было недостаточно ресурсов для того, чтобы эффективно утверждать свои интересы в ряде геополитических регионов.

Социалистические страны, несмотря на общность идеологических основ, были далеко не едины в своей поддержке Советского Союза. Самой крупной проблемой того периода являлась политика Китайской Народной Республики, которая фактически солидаризировалась с США в стремлении ослабить СССР. С другой стороны, Югославия, находясь под патронажем Запада, демонстрировала свой особый путь социалистического строительства, который был весьма далек от советской модели. При этом США и их союзники стремились, а порой весьма небезуспешно, углубить противоречия между социалистическими странами, которые имелись внутри ОВД и СЭВ. Одним из наиболее сложных вопросов развития стран социалистического содружества было укрепление оппозиции, которая получала моральную и материальную поддержку из-за рубежа.

Системный кризис восточноевропейских стран привел к распаду Чехословакии, Югославии, а также объединению ГДР и ФРГ. В связи с глубинными преобразованиями в Советском Союзе в странах Центральной и Восточной Европы от власти были отстранены прежние политические силы. Вследствие прекращения существования в 1991 г. Организации Варшавского договора советские войска, ранее находившиеся в ГДР, Венгрии, Польше и Чехословакии, были выведены из этих стран. Вместе с Варшавским договором прекратила свое существование и экономическая организация социалистических стран — Совет экономической взаимопомощи. Взамен старых форм коллективного сотрудничества новых создано не было. Бывшие союзники СССР, намереваясь получить экономическую помощь и политическую поддержку, устремились в Евросоюз и НАТО.

В границах бывшей Югославии разразился острый и затяжной боснийско-сербско-хорватский конфликт, дополнившийся впоследствии сербско-албанским противостоянием. Одна из причин этих конфликтов состоит в том, что во многих случаях государственные границы проводились без учета исторически сложившихся зон проживания этнических общностей, а бывшие в недавнем прошлом административные границы в одночасье стали государственными. В результате новые границы либо разъединили близкие этнические группы, либо соединили народы, воевавшие друг с другом столетиями. Все эти конфликты являются территориальными, в основе которых лежит стремление противоборствующих сторон обеспечить себе контроль над различного рода ресурсами. Вместе с тем противоречия, возникающие между новыми государствами и государственными образованиями по поводу контроля над ресурсами, как правило, дополняются культурными различиями и идеологическими противоречиями. Весь этот клубок проблем был использован Западом для развала Югославии и подчинения отдельных квази-государств своему влиянию. В результате развала социалистического содружества высокоразвитые государства и транснациональные корпорации вдвое усилились, получив в свое распоряжение ресурсы и рынки стран Центральной и Восточной Европы.

Наконец, сама сверхдержава — СССР — столкнулась со значительными трудностями в экономической области, причем не только по причине неэффективности своего хозяйства. Спровоцированное США в 80-е гг. падение цен на нефть на мировом рынке, деятельность Комитета по контролю над экспортом, который следил за тем. чтобы не допустить поставку современных машин и оборудования в страны советского блока, различного рода эмбарго и санкции — все это существенным образом сказывалось на способности Советского Союза защищать свои геополитические позиции. Поэтому не случайно, что настоящим отцом советской «перестройки» называли президента США Рональда Рейгана, политика которого в значительной степени повлияла на развал СССР.

Итогом любой крупной войны является геополитическое переустройство регионов, которые были ею охвачены, а также использование ресурсов проигравшей стороны. Холодная война не является в данном случае исключением. Согласно оценке А. Зиновьева, Россию рушили, чтобы превратить в зону колонизации нового типа, при этом ей навязывался не столько реальный социальный строй западного образца, сколько его идеологически-пропагандистский образ, который был выгоден победителю с целью разгрома России и удержания ее под своим контролем и использования ее в своих интересах. Этот строй был умышленно сконструирован так, чтобы не допустить возрождения России как мировой державы, способной конкурировать с Западом в борьбе за мировое господство.

Распад СССР имел внутренние и внешние причины. К последним необходимо отнести многолетнюю борьбу крупнейших держав за овладение и подчинение своему контролю обширного пространства, на котором находились Советский Союз и его восточноевропейские партнеры, богатые природными, интеллектуальными, производственными и другими ресурсами.

Дезинтеграция СССР позволила Западу сделать колоссальные природные богатства постсоветского пространства своим новым источником жизнеобеспечения. Драматический опыт России свидетельствует о том, что в свое время были недооценены важность сохранения союзного государства и последствия его развала для судеб миллионов людей и стабильности международных отношений.

Согласно оценке Президента России В. Путина, «крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века. Для российского же народа оно стало настоящей драмой. Десятки миллионов наших сограждан и соотечественников оказались за пределами российской территории. Эпидемия распада к тому же перекинулась на саму Россию. Накопления граждан были обесценены, старые идеалы разрушены, многие учреждения распушены или реформировались на скорую руку. Целостность страны оказалась нарушена террористической интервенцией и последовавшей хасавюртовской капитуляцией. Олигархические группировки, обладая неограниченным контролем над информационными потоками, обслуживали исключительно собственные корпоративные интересы. Массовая бедность стала восприниматься как норма. И все это происходило на фоне тяжелейшего экономического спада, нестабильных финансов, паралича социальной сферы». В этой связи обращает на себя внимание тот факт, что администрация Джорджа Буша не согласилась с высказанной Президентом России оценкой распада СССР как «крупнейшей геополитической катастрофы века». Пресс-секретарь Джорджа Буша Скотт Маклеллан заявил, что США не сожалеют о кончине Советского Союза. По его словам, «это был важный момент в нашей истории, который привел к продвижению свободы и демократии». Ниже приводятся далеко не полные данные, характеризующие распространение «свободы» и «демократии» в постсоветском пространстве, включая Россию.

В результате развала единого государства Россия потеряла 40 % территории, половину населения и 75 % ВВП с учетом спада. В постсоветском пространстве образовалось 15 новых независимых государств. С распадом СССР межэтнические противоречия переросли в острые вооруженные конфликты: армяно-азербайджанский, приднестровский, грузино-осетинский, грузино-абхазский, осетино-ингушский, чеченский, таджикский и другие.

К середине 1992 г. лишь 16 % участков государственной границы России были оформлены в договорно-правовом отношении. При этом протяженность российских границ осталась практически неизменной (границы СССР составляли 62 тыс. км, границы России— около 61 тыс.). Россия имеет границы с 18 сопредельными государствами. Даже в конце 90-х гг. 13,5 тыс. км приходилось на границу, не оформленную в международно-правовом отношении. Распад единых пограничных войск привел к тому, что сохранилось лишь несколько участков так называемой старой границы с хорошо отлаженной пограничной службой. Исключительно протяженные сухопутные границы и огромные пространства России создают серьезную проблему для обеспечения ее безопасности, что усугубляется наличием территориальных претензий со стороны ряда сопредельных государств. Всего у России около 20 спорных участков границ и около 60, которые могут стать спорными в случае дальнейшего ослабления государства.

Прозрачностью российских границ пользуются спецслужбы некоторых иностранных государств и криминальные элементы, занимающиеся незаконным перемещением оружия, боеприпасов, наркотиков, противоправным вывозом из нашей страны нефтепродуктов, цветных металлов, леса. Несмотря на принятые Россией и другими странами меры по снижению военного противостояния в мире, деятельность разведывательных сил и спецслужб иностранных государств на морских театрах против нашей страны не прекратилась и после окончания холодной войны. По существу, ее масштабы остались те же, изменились лишь формы этой деятельности.

Президент России В. Путин был вынужден констатировать, что после развала СССР «…наша страна в одночасье оказалась незащищенной ни с Запада, ни с Востока. На создание новых, современных и реально защищенных границ уйдут многие годы и потребуются миллиарды рублей. В общем, нужно признать, что мы не проявили понимания сложности и опасности процессов, происходящих в нашей собственной стране и в мире в целом. Во всяком случае, не смогли на них адекватно среагировать. Проявили слабость. А слабых — бьют. Одни хотят оторвать от нас кусок «пожирнее», другие им помогают».

Распад СССР и появление новых суверенных государств, территория которых включала также морские пространства, обусловили возникновение проблем, связанных с их разграничением. В договорно-правовом отношении не были оформлены границы России на Черном море с Украиной, Грузией, а на Балтийском море — с Эстонией, Латвией, Литвой. Не решены вопросы, касающиеся определения международно-правового статуса Каспийского моря и режима его совместного использования. Страны Балтии заявили о своих правах на значительные акватории Балтийского моря. Постарались воспользоваться складывающейся ситуацией на морских границах России и заявить о своих требованиях по использованию морских богатств Норвегия, Швеция и другие страны. С требованиями о разграничении зон на Черном море выступили Украина, Грузия и Абхазия. На свои особые права по использованию бассейна Каспия заявили Азербайджан, Туркменистан и Казахстан. С развалом СССР активизировалась деятельность рыболовных судов Японии, Польши, Китая, Южной Кореи, КНДР, Вьетнама и Тайваня по проникновению в экономическую зону России. Браконьерство, хищничество и беспрецедентное разграбление морских ресурсов России в той или иной мере отмечались на Баренцевом, Балтийском, Черном и Охотском морях, в бассейнах пограничных рек Амур и Уссури. После развала СССР ряд государств, прежде всего США и Норвегия, заметно активизировали свои усилия по наращиванию потенциала своего военного и экономического присутствия в российском секторе Арктики. Несмотря на окончание холодной войны и значительное сокращение боевой мощи Северного флота, со стороны НАТО, как и в прежние времена, ведется широкомасштабная деятельность. Различного рода учения, в которых принимают участие вооруженные силы Норвегии, проходят по сценарию, имеющему не дружественную России направленность.

Все это обусловлено вполне конкретными экономическими интересами, связанными с близким исчерпанием норвежскими кампаниями нефтегазовых месторождений Северного и Норвежского морей. Кроме того, в зоне пересекающихся российских и норвежских экономических интересов обнаружены перспективные запасы нефти и газа, а также имеются богатые рыбные ресурсы. По этой причине с 1996 г. существенно осложнился режим допуска представителей российской промышленности на Шпицберген, где нашей стране принадлежит несколько угольных концессий.

Участились досмотры российских рыбопромысловых судов боевыми кораблями ВМС Норвегии в международных водах Баренцева и Норвежского морей. Ряд судов был арестован и подвергнут принудительному конвоированию в норвежские порты. При этом отмечалось нарастание интенсивности таких действий. Таким образом, Норвегия и ее союзники по НАТО стремятся закрепить за собой права на спорные районы и максимально ограничить российское присутствие в Баренцевом море и в целом в Арктике.

Особенно широкий размах приняло браконьерство иностранных промысловых судов в Тихоокеанском регионе. Сразу вслед за развалом СССР в 1992 г. было зафиксировано 6,7 тыс. случаев незаконного захода в территориальные воды России японских судов с целью браконьерского промысла. В 1993 г. количество таких нарушений приблизилось к 8 тыс. По оценкам японских специалистов, ежегодный ущерб, наносимый России на Южных Курилах браконьерским промыслом только крабов, превышает 150 млн долл. США.

Начальник Главного штаба ВМФ В. Кравченко вынужден был признать, что возможна реальная потеря контроля над морскими пространствами России площадью около 10 млн кв. км, на которые претендуют другие государства как по отдельности, так и в составе различных коалиций. Уже сегодня невозможно обеспечить в полном объеме безопасную морскую экономическую деятельность России, к которой относятся рыболовство, судоходство, нефтегазодобыча. В последние годы стало очевидным стремление к расширению зон и сфер своего влияния не только США, но и Великобританией, Францией, ФРГ. Нидерландами, Италией, Турцией. Японией, Бельгией, КНР, Южной Кореей. Активно осваиваются морские зоны, прилегающие к территории России и ранее недоступные для ВМС иностранных государств, в том числе российский сектор Арктики, Балтийское и Черное моря. Все это является следствием отсутствия сил нашего флота в стратегически важных районах Мирового океана.

Происходит разграбление не только биоресурсов нашей страны. В связи с тем, что в Китае с 1999 г. существует запрет на вырубку лесов, резко возросла лесозаготовительная деятельность на территории России. В 2002 г. КНР импортировала из России 17 млн куб. м кругляка, что на 70 % больше, чем в 2001 г. В последующие годы рост вырубки российских лесов продолжался. По подсчетам западных «зеленых», на Россию приходится почти 60 % всего кругляка, импортируемого КНР. При этом как минимум каждое пятое бревно вывозится незаконно.

Кроме того, России досталась в наследство проблема окончательного территориального разграничения с Японией. В условиях резкого ослабления российского государства правящие круги Японии с еще большей настойчивостью, чем раньше, стали поднимать проблему «северных территорий». Утрата Россией Южных Курил неизбежно повлечет за собой целый ряд новых негативных последствий. Прежде всего возникнут новые территориальные притязания со стороны Японии, для которой предмет территориального спора сводится не только к южной части Курильского архипелага, а ко всем «северным территориям», которые включают Курильский архипелаг и Южный Сахалин. Передача этих территорий будет также означать утрату экономической зоны и континентального шельфа площадью 200 тыс. кв. км.

Еще одним ресурсом, которым смогли воспользоваться победители в холодной войне, является интеллектуальный потенциал России. Только за один 1993 г. сорок тысяч ученых выехали за пределы страны. В начале XXI века цифра выехавших достигла уже 300 тыс. человек.

Таким образом, в связи с катастрофическим ослаблением российского государства богатства нашей страны (не только природные, но и человеческие, интеллектуальные) стали самым бессовестным, грубым образом разворовывать. По образному выражению председателя президиума Института проблем глобализации М. Делягина, «действия развитых стран в отношении наследства СССР напоминают дележ шкуры не убитого, но уже слабеющего и утратившего способность самостоятельно передвигаться медведя, который тем не менее велеречиво и глубокомысленно рассуждает о своей роли в мировой истории и об организации своего конструктивного взаимодействия с группами охотников и мародеров».

Созданное в декабре 1991 г. Содружество независимых государств, оказалось не в состоянии решить наиболее важные проблемы, связанные с восстановлением экономических связей, существовавших в СССР. Близость к российской экономике рассматривается со стороны других стран как важное, но недостаточное условие для активного экономического взаимодействия с Россией. Так как Россия не может играть роль щедрого спонсора, другие члены СНГ стремятся диверсифицировать свои отношения с тем, чтобы найти таковых. Сотрудничество между странами СНГ все более сводится к двустороннему уровню. Центробежные тенденции в СНГ усиливаются также вследствие того, что Россия не смогла стать гарантом мира в постсоветском пространстве.

Реинтеграция не стала доминирующей тенденцией не только в силу внутренних факторов, но также вследствие того, что постсоветское пространство все больше превращается в объект воздействия со стороны США, ЕС и других стран. Тезисы о евразийстве России, а также о том, что СНГ является зоной се особых интересов, встречает жесткое сопротивление как со стороны стран Запада, так и некоторых государств Востока. На постсоветском пространстве все отчетливее проявляются контуры новых центров силы, которые с точки зрения США и их союзников являются своего рода противовесами России. В 2003 г. не без помощи Запада произошла смена руководства Грузии, а в 2004-м — в Украине. В результате революционных по своей сути способов захвата власти к руководству в этих странах пришли силы, ориентированные на вступление в западные структуры и создание альтернативных СНГ и России объединений. Благодаря поддержке Запада, Украина превращается во второй центр влияния после России на пространстве СНГ. Зоной влияния Киева, возможно, в обозримой перспективе станет ГУУАМ (Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан, Молдавия) — организация, которая была создана по инициативе Вашингтона и изначально по своей сути носила антироссийский характер.

Вместе с фактическим демонтажем СНГ начала разваливаться система коллективной обороны Содружества. Свидетельство тому — ликвидация Штаба по координации военного сотрудничества (ШКВС) государств СНГ. Эта структура на протяжении всей постсоветской истории пыталась регулировать военные отношения между странами СНГ. По мнению вице-президента Академии геополитических проблем генерал-полковника Леонида Ивашова, этот шаг является «крайне ошибочным и вредным, значительно ослабляющим позиции России на постсоветском пространстве». В настоящее время не существует единого евразийского пространства безопасности. Оно является фрагментарным и размытым. У нашего государства становится все меньше союзников среди постсоветских стран. Тем не менее военное присутствие России пока еще сохраняется почти во всех странах Содружества, за исключением Туркмении и Узбекистана.

Однако сама логика процессов, происходящих на территории бывшего СССР, свидетельствует, что происходит вытеснение России из многих жизненно важных геополитических сфер. После свершения очередной революции в Киргизии в 2005 г. велика вероятность аналогичных событий в других странах СНГ. В этой связи Президент России В. Путин отмечал, что США стремятся изолировать Россию и ограничить возможности по развитию ее отношений с соседями, а также готовят и провоцируют перманентные революции, которые способны превратить постсоветское пространство в зону конфликтов на югославский манер.

Развал СССР крайне негативно сказался на внутренней ситуации в России. Предметом особого беспокойства являются: здоровье россиян, которые стали больше и чаще болеть, бедность, охватившая не менее половины населения страны, ослабление его интеллектуальных способностей, разгул преступности, депопуляция, сепаратизм отдельных регионов, деградация технологического и промышленного потенциала, терроризм, слабость и зачастую — неэффективность действий силовых структур по наведению порядка и защите государственных интересов, ослабление экономической самостоятельности, торгово-сырьевая специализация в мировой экономике и т. д. Девяностые годы прошлого века оказались периодом беспрецедентного экономического упадка России. Он был вызван накопившимися пороками советской экономической системы, последствиями распада СССР, а также ошибочными реформами в постсоветский период. Темпы прироста ВВП России в 1990–1997 были отрицательными и составили 7,4 %. В 1998 г. спад продолжился и составил 5,3 %. В последующие годы его удалось преодолеть. В период с 1999-го по 2003 г. Россия входила в первую пятерку стран с наиболее быстрорастущей экономикой. Темпы роста ВВП в этот период составили: в 1999-м— 6,4 %, в 2000-м— 10 %, в 2001-м— 5,1 %, в 2002-м— 4,7 %, в 2003-м— 7,3 %. Согласно официальным данным, ВВП России в 2004 г. вырос на 7,1 %. Однако рост экономики России был в основном обеспечен за счет высоких цен на энергоносители. Согласно прогнозам, с 2005 г. экономику РФ ожидает довольно скромный среднегодовой рост. Такая тенденция может сохраниться до 2012 г… Однако максимальный за весь постсоветский период доход от полученной по сверхвысоким ценам нефти почти не сказался на состоянии экономики в целом. Согласно данным мирового банка, ТЭК в 2004 г. обеспечивал 80 % российского экспорта и 25 % ВВП составили поступления от нефтяного и газового секторов. Сырьевая ориентация экономики является тормозом модернизации народного хозяйства России. По мнению главы МЭРТа Г. Грефа, высокие цены на нефть перестали положительно влиять на отечественную экономику. Перспективы экономического развития выглядят неутешительно. Согласно оценке советника президента по экономическим вопросам А. Илларионова, мы потратим примерно 15–16 лет на кризис и 14 лет на восстановление потерянного уровня для того, чтобы вернуться туда, где мы уже были. Тридцать лет — такова плата за те ошибки, которые были совершены как в советскую эпоху, так и в 90-е годы.

Даже в научной области, где, казалось, наши позиции все еще относительно сильны, картина выглядит не самым лучшим образом. В мировом объеме научных исследований (746 млрд долл. в 2000 г.) доля России составляет всего 1,45 %, что меньше доли Индии (1,8) и примерно равно доле Бразилии. Доля затрат на исследования и разработки ВВП России менее 1 %, тогда как в ведущих странах она достигает 3 %, а в мировом ВВП— 1,7 %.

Одной из проблем развития России является ее огромная внешняя задолженность, которая сказывается на всем комплексе силовых возможностей нашего государства. В начале 2005 г. она составила 115 млрд долл. Средний уровень ставки по обслуживанию долга достигает 7,13 %, или около 7 млрд долл. в год. В мае 2005 г. России удалось подписать соглашение о досрочном погашении части долга в размере 15 млрд долл. перед странами— членами Парижского клуба кредиторов. Досрочное погашение части долга даст государству экономию в размере 2 млрд 250 млн долл. Однако остается еще большая часть долга, которая обусловливает не только экономическую, но и политическую зависимость России от Запада.

Развал СССР спровоцировал резкое усиление в России сепаратистских тенденций, в основе которых лежат экономические, этнические и религиозные причины. Кроме того, росту сепаратизма способствовали слабость государственных институтов и их неспособность адекватно реагировать на появление новой угрозы. В результате опасность сохранения территориальной целостности приобрела долгосрочный характер.

Регионом, который все больше утрачивает связь с центром, является Калининградская область, сохранение которой в составе России сопряжено с политико-географическими проблемами, порожденными развалом союзного государства и жесткой политикой ЕС, который де-юре признает территориальную целостность России, однако де-факто отрывает эту территорию от нашей страны.

Сепаратизм других регионов обусловлен слабостью центра, который в начальный период демократических реформ декларировал принцип «берите столько суверенитета, сколько можете». Территории, которые обладали ресурсами и относительно развитой экономикой, стремились получить как можно больше политической самостоятельности. Этот процесс в ряде случаев получил дополнительный импульс вследствие стремления определенных кругов к еще большей культурной и религиозной обособленности от остальной части России.

Наиболее драматический и болезненный характер приобрела проблема урегулирования в Чечне. Результатом первой чеченской войны явился непогашенный очаг сепаратизма и бандитизма, что обусловило вторую чеченскую войну, которая продолжается до сих пор. В 1994–1996 гг. Россия потеряла в боевых действиях 5,5 тыс. убитыми; до 52 тыс. раненых и около 3 тыс. пропавших без вести. За 5 лет, начиная с августа 1999 г., эти потери практически сравнялись и продолжают расти-.

Тяжелый кризис российской государственности и экономики привел к разрушительным последствиям для Вооруженных сил и ВПК. Российская армия за прошедшие 15 лет была значительно сокращена. Численность ВС с учетом интегрирования в них железнодорожных войск на 1 января 2005 г. составила 1 млн 207 тыс. военнослужащих и 876 тыс. человек гражданского персонала. Структурно ВС РФ состоят из трех видов — сухопутные войска, Военно-воздушные силы и Военно-морской флот. Изменение организационной структуры и сокращение численности Вооруженных сил явились наиболее заметным содержанием военной реформы. Однако существует ряд серьезных проблем, которые снижают боеспособность и боеготовность Вооруженных сил.

Так, например, Войска стратегического назначения — главный сдерживающий фактор — переживают не самые лучшие времена. По мнению директора и генерального конструктора Московского института теплотехники (производителя новых ракетных комплексов «Тополь-М» и «Булава») Ю. Соломонова, программа развития стратегических ядерных сил России находится под угрозой срыва. В последние годы, согласно его оценкам, утрачено более 200 технологий для изготовления МБР, многие компоненты сложных материалов в разных областях химической промышленности уже не производятся. По мнению Ю. Соломонова, если так будет продолжаться и дальше, то в итоге государство утратит способность выполнять те задачи, которые связаны с серийным изготовлением таких сложных наукоемких систем, как боевые ракеты. В настоящее время происходит снятие старых ракетных комплексов с боевого дежурства и будет продолжаться значительно более быстрыми темпами, чем оснащение новыми. В этой связи возникает вопрос о том, смогут ли через 10–15 лет «Тополя-М» обеспечить безопасность страны. Потенциал СЯС резко сократился в результате низких темпов замены новыми ракетными комплексами старых.

В отношении других видов вооруженных сил и родов войск картина выглядит также неутешительно. Если сравнить техническую оснащенность американской армии и Российских Вооруженных сил, то ВС США обладают большим количеством образцов современного вооружения и военной техники, которых нет и не ожидается в ближайшей перспективе в российской армии. По абсолютному большинству технических достижений, которые уже имеются в войсках. ВС США далеко опережают соответствующий потенциал ВС России.

Тяжело складывается судьба российского Военно-морского флота. При нынешних темпах строительства— по 1–2 корабля в год, через 25–30 лет останется всего 25–50 кораблей. Резервы технического обеспечения, созданные на флоте 15–20 лет назад, практически исчерпаны. Таким образом, создалась реальная угроза существованию ВМФ в целом. Без сильного флота Россия не сможет обеспечить защиту своих интересов ввиду того, что по сухопутной границе Россия соприкасается только с 18 государствами, а по морю она связана с 127 странами. Кроме того, морская граница России составляет 38,8 тыс. км, из которых 3,9 млн кв. км перспективны с точки зрения наличия углеводородных ресурсов. Более 80 % запасов нефти и газа России сосредоточено на шельфе ее северных и дальневосточных морей. Мировой океан в XXI веке становится важнейшим источником экономического развития. В этой связи борьба за обладание био- и энергоресурсами, контроль морских коммуникаций будет усиливаться. В условиях существенного ослабления ВМФ Россия рискует потерять экономически и стратегически важные акватории Мирового океана.

Проблема безопасности России заключается не только в слабой технической оснащенности Вооруженных сил. В основе се нынешней катастрофической отсталости лежит также крайне низкий уровень профессиональной подготовки. Согласно оценке начальника Главного управления боевой подготовки ВС РФ генерал-полковника А. Скородумова, «боевая подготовка войск в настоящее время не отвечает требованиям современного боя, и фактически войска не готовы к отражению существующих и прогнозируемых угроз». Количество выходов кораблей в море, налет летного состава морской авиации не соответствуют современным требованиям. В частях армейских летчиков к выполнению боевых задач готовы только 50 % командиров экипажей. При этом 42 % летного состава ВВС вообще не имеют классной квалификации. Только 60 %) летчиков выполняют нормативы полетов по планам боевой подготовки. Сейчас во многих соединениях и частях командиры полков не в состоянии грамотно обучать командиров батальонов, а те, в свою очередь, не могут правильно обучать командиров рот. Только 15 % проведенных в 2004 г. КШУ оценены на «хорошо», остальные — на «удовлетворительно» или «неудовлетворительно».

Одним из важнейших условий обеспечения реального суверенитета России является сохранение и развитие независимой военной мощи страны — средств ядерного сдерживания (наступательных и оборонительных), повышение боевого потенциала частей постоянной готовности, специальных войск, предназначенных для борьбы с терроризмом, сил общего назначения, а также оборонной промышленности и науки. Из этих трех компонентов в удовлетворительном состоянии находятся только СЯС, однако они не могут рассматриваться в качестве универсального средства, способного гарантировать безопасность страны.

Но не менее важная проблема сегодняшнего развития России — это количество и качество человеческого потенциала. С распадом СССР оказалась разваленной социальная система. Даже высокие доходы от нефти пока не сказались на благосостоянии наших граждан, 20 % которых живут ниже прожиточного минимума. Наиболее обездоленные категории россиян — это пенсионеры, военные, врачи, учителя.

Крайне тяжелым является материальное положение военнослужащих, которые в отличие от других слабо защищенных социальных групп в большинстве своем лишены возможности подрабатывать. По данным Министерства обороны России, более 34 % семей военнослужащих имеют доходы на одного члена семьи ниже прожиточного уровня, принятого в регионах. При этом рост индекса цен в период с 2003-го до конца 2005 г. составит порядка 25 %. В итоге настолько ухудшится и материальное положение основной массы военнослужащих. Если не будут приняты меры, за чертой бедности окажутся почти 60 % войсковых офицеров и прапорщиков. Характер воинского труда, связанный с эксплуатацией сложной техники и вооружения, а зачастую — с риском для жизни, требует исключить материальную неустроенность военнослужащих, которая может стать причиной крайне тяжелых эксцессов.

Система образования, когда-то одна из лучших в мире, сегодня не отвечает требованиям современного уровня развития научно-технической революции. Перевод высшего образования на платную основу делает его практически недоступным для малообеспеченных слоев населения. Развал системы профессионального образования означает, что Россия лишается квалифицированной рабочей силы. Пока в школе работает нищий учитель, трудно рассчитывать на то, что дети будут получать высококачественное образование и соответственно затем смогут использовать свои знания в производстве высокотехнологичного продукта.

Катастрофически ухудшилось здоровье населения страны. Только треть россиян считают себя здоровыми, часто болеют 40 %, а 30 % страдают от хронических заболеваний. 2/3 российских детей больны, что создает угрозу воспроизводства нездорового населения. Вновь начали распространяться болезни, которые в СССР были ликвидированы, среди них — туберкулез и чума. Россия оказалась на грани неконтролируемой эпидемии СПИДа. В нашей стране эпидемия СПИДа по сравнению с европейскими странами распространяется быстрее всего. На Россию приходится около 70 % носителей ВИЧ, официально зарегистрированных в Восточной Европе и Центральной Азии. Основными причинами роста многих заболеваний являются: снижение социально-экономических условий жизни населения, увеличение миграционных процессов, рост численности социально дезадаптированных групп населения.

К этому следует добавить, что серьезной проблемой внутреннего развития России становятся алкоголизм и наркомания. По данным экспертов, под воздействием массированной рекламы более 67 % подростков в стране курят и почти 90 % употребляют пивной алкоголь. По мнению министра внутренних дел Р. Нургалиева, немедицинское потребление наркотиков и их незаконный оборот наряду с новыми угрозами, такими, как терроризм и экстремизм, оказывают все более разрушительное воздействие на развитие общества, стимулируют рост преступности и коррупции.

Крайне неблагоприятной тенденцией является то, что российское население продолжает сокращаться (оно уменьшилось со 149 млн человек в 1991 г. до 144 млн в 2003 г.). По оптимистическим прогнозам, к 2050 г. население России сократится до 102 млн, а по пессимистическим — до 77 млн. Это заставляет задуматься о том, насколько Россия будет способна контролировать свое географическое пространство за Уралом уже через 50 лет. «Ежегодно в стране умирают свыше 2 млн человек (в 1,8 раза больше, чем рождается), из них 600 тыс. — лица трудоспособного возраста. При этом смертность мужчин в четыре раза превышает смертность женщин. Демографический потенциал России в сравнении с другими странами в процентном отношении выглядит следующим образом.

Одна из причин сокращения жизни россиян — нехватка продуктов питания. На Всероссийском конгрессе экономистов-аграрников отмечалось, что потребление продовольствия на душу населения снизилось с 1990 г. на 22 %, а отдельных продуктов еще больше: мяса— в 1,4 раза, молока в 1,7 раза, рыбы— в 1,8 раза. При этом расходы на приобретение пищи выросли более чем на 16 %. Согласно социологическим исследованиям, проведенным в 40 субъектах Российской Федерации, 40 млн человек проживают за чертой бедности.

С другой стороны, по данным журнала «Forbes», который опубликовал данные о самых богатых людях в 2004 г., Россия заняла второе место в мире после США по количеству миллиардеров. В списке — 27 российских богачей, совокупное состояние которых составляет 90,6 млрд дол… Однако, несмотря на свое богатство, отечественный крупный капитал не стал проводником российских политических интересов в отличие, например, от американских компаний.

Проблема сохранения демографического потенциала России состоит не только в преждевременном уходе из жизни взрослого населения, но также и в том, что уже с детства закладываются предпосылки того, что новое поколение будет часто болеть и, по-видимому, мало жить. Согласно проведенным исследованиям, у 30–50 % детей первого года жизни выявляются железодефицитные анемии, у 20–30 % — пищевая аллергия, у 50–80 %— рахит, у 5–10 % недостаточность веса. Заболевания желудочно-кишечного тракта отмечаются у 10–12 % детей школьного возраста, болезни обмена веществ— у 10–15 %. Причиной этого явления во многих случаях является недостаток витаминов и доброкачественных продуктов питания.

В этих условиях отечественная медицина призвана нейтрализовать воздействие неблагоприятной социальной среды, однако и она оказалась в столь же тяжелом положении, как и вся наша страна. Руководитель отделения экстренной хирургии НИИ педиатрии здоровья детей профессор Леонид Рошаль утверждает, что за всю историю развития медицина не была так «опущена», как за эти годы реформ. Россия занимает 185-е место в мире (среди 192 стран) по уровню заботы государства о здоровье людей. Мы просто можем исчезнуть с лица земли без всякой атомной бомбы.

Критическое состояние здоровья населения уже сейчас серьезно сдерживает экономическое развитие страны, а стало быть, и самого бизнеса. России грозит дефицит трудовых ресурсов со всеми вытекающими отсюда последствиями, в том числе и для безопасности страны.

Как отмечал председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике С. Караганов, последствиями всех этих процессов является то, что Россия пропускает новый виток исторического развития. Главная внешнеполитическая опасность заключается в том, что мы не направляем деньги и усилия на модернизацию человеческого капитала, на усиление здоровья и образования нации, на новые технологии, а сидим на «нефтяной игле» и при этом имеем реально отрицательный рост… Это самое неприятное последствие последнего периода, которое, в принципе, означает, что мы себя уже обрекаем в лучшем случае на статус латиноамериканской державы с богатыми ресурсами, но плохим климатом.

Общая отсталость нашей страны уже сказалась и будет неизбежно проявляться во взаимоотношениях с нашими геополитическими оппонентами, которые быстрее и, главное, эффективнее развиваются. Россия постепенно оказывается зажатой между двумя мощными центрами силы — Европейским союзом на Западе и Китаем — на Востоке. Таким образом, Россия оказалась, с одной стороны, в роли своеобразного буфера между Востоком и Западом, а с другой — в качестве поставщика ресурсов, прежде всего энергетических.

Анализ всей совокупности факторов развития нашей страны позволил Национальному разведывательному совету (НРС) США исключить Россию из списка потенциальных конкурентов в борьбе за мировое лидерство как минимум на ближайшие 15 лет прежде всего из-за падения рождаемости, слабого здравоохранения и возможной вспышки эпидемии СПИДа. По мнению аналитиков этой организации, у России слабые шансы также в плане экономического роста. Развитие России существенно затруднит ситуация на ее южных рубежах, где будет ощущаться воздействие исламского экстремизма и терроризма. Источником напряжения останется Северный Кавказ, а миграция из Центральной Азии даст новый толчок распространению национализма и ксенофобии. Россия поставлена американскими экспертами в один ряд с такими государствами, как Бразилия, Индонезия и ЮАР. Согласно положениям доклада этой организации, основную угрозу Америке в борьбе за лидерство представляют Китай, Индия, а также международный терроризм. Эксперты НРС полагают, что именно эти две страны станут лидерами в деле глобального расширения экономического и политического влияния Азии и, вероятно, существенно приблизятся по ряду важных показателей к США.

Огромный дисбаланс экономических, политических, военных возможностей, который сложился между Россией и рядом других государств и их союзов, во многом объясняет, хотя и не оправдывает ее политику уступок, что наблюдается в течение длительного времени. Свою крайне отрицательную роль сыграла некомпетентная и безответственная политика ряда отечественных руководителей, которая привела к тому, что Российская Федерация превратилась в слабый субъект международных отношений; Наметившиеся негативные тенденции развития России создают предпосылки для того, чтобы ее геополитические оппоненты смогли добиться не только консервации существующего положения, но даже его значительного ухудшения.

Пространственные масштабы и географическое положение России позволяют ей играть роль естественного транспортного коридора, соединяющего страны Европы и Азии. Кроме того, вследствие истощения природных ресурсов в XXI веке — с одной стороны, а также в силу наличия огромных запасов полезных ископаемых Сибири и Дальнего Востока — с другой, Россия представляет собой не просто объект повышенного внимания со стороны наиболее крупных государств мира и транснациональных корпораций, но она все больше превращается в главную цель наиболее мощных цивилизационных экспансий, источники которых расположены в непосредственной близости от ее границ.

О размерах богатств России могут свидетельствовать данные, приведенные ниже.

Общая потенциальная стоимость запасов полезных ископаемых России, в процентах.

Однако природные богатства России — это не единственный ее капитал. Остается высоким научно-технический потенциал, еще не утрачены навыки создания современных технологий, большой ценностью обладают мощности в ряде отраслей экономики России.

Оценка национального богатства России в сравнении с другими государствами:

Учитывая ресурсный потенциал России, а также быстрое истощение полезных ископаемых, столкновение цивилизаций произойдет на российской территории. По мнению М. Делягина, это будет непосредственное столкновение («всех со всеми») по вопросам, связанным с контролем над ресурсами. «Более того, «фронт» цивилизационного единоборства пройдет не по географическим рубежам, а внутри самого российского общества, которое становится поэтому одним из ключевых — возможно, даже структурообразующих — факторов развития человечества. В том, что наша страна, наш дом станут местом решения глобальных проблем, заключены наши сила и слабость. Ведь досконально зная поле боя, мы можем влиять на ход развития всего человечества. Однако цена этого «могущества от слабости» — жизнь, ибо любая ошибка может стать смертельной. В практическом плане перед российским обществом стоит задача гармонизации интересов, и сбалансирования усилий различных цивилизаций, осуществляющих экспансию на нашу территорию».

Другой причиной заинтересованности противников России в ее ослаблении является то, что она остается все еще относительно самостоятельным фактором международных отношений. Это объясняется не только позицией нынешней правящей элиты России, которая при всех ее ошибках и колебаниях пытается сохранить отдельные атрибуты силы, например, ракетно-ядерный потенциал. Россия имеет примерно 627 ракет-носителей, 2429 ядерных боезарядов. При этом она продолжает совершенствовать свой ядерный потенциал.

Укрепление СЯС в значительной степени связано с тем, что на этот путь Россию толкает Запад, который демонстративно игнорирует ее интересы, вмешивается во внутренние дела, а также не желает вступать на путь равноправного сотрудничества. В этой связи представляет интерес позиция патриарха американской дипломатии Генри Киссинджера, который утверждал: «Некоторые воображают, что Европа может помочь России интегрироваться в международное сообщество, действуя в качестве посредника между Россией и Соединенными Штатами… Другие намекают на возможность вступления России в НАТО в качестве конечной цели. Кое-кто спекулирует вокруг возможного членства России в Европейском союзе в качестве противовеса Соединенным Штатам или Германии. Ни один из этих курсов не является подходящим для ближайших двух десятилетий. Членство России в НАТО превратит Атлантический альянс в инструмент безопасности типа мини-НАТО или, напротив, в антиазиатский — особенно антикитайский — альянс западных индустриальных демократических государств. Российское же членство в Европейском союзе разделило бы два берега Атлантики. Такой шаг неизбежно подтолкнул бы Европу в ее поисках самоиндентификации к дальнейшему отчуждению от Соединенных Штатов и заставил бы Вашингтон проводить соответствующую политику в остальном мире… НАТО должна сохраниться как препятствие возрождению российского империализма».

Однако Г. Киссинджер «неточен», т. к. реально политика США, НАТО, ЕС направлена не на сдерживание российского империализма, а на решение глобальных геополитических задач, связанных с переделом всего постсоветского пространства. О каком «неоимпериализме» вообще можно вести речь, если на протяжении последних полутора десятков лет Россия демонстрирует беспрецедентное геополитическое отступление — от развала Советского Союза и ликвидации Организации Варшавского договора — до неуклонного продвижения ЕС и НАТО, которое уже поглотило не только страны Центральной и Восточной Европы, но и Прибалтику, а в обозримой перспективе захватит другие постсоветские государства?!

В будущем Россия, по взглядам 3.Бжезинского, должна стать «нормальным европейским государством среднего ранга». Самым крупным бриллиантом в экспансионистских планах наших геополитических оппонентов является Сибирь, которая, как считает этот политолог, со временем могла бы превратиться в «общеевразийское достояние, использование которого происходило бы на многосторонней основе».

Идеи создания системы коллективной безопасности, популярные в конце холодной войны и после ее окончания, наверное, уже навсегда преданы забвению. В то же время экспансия Запада преследует цель не только геополитически закрепить победу в холодной войне, исключив даже саму возможность в перспективе восстановления России, но и «рассечь евразийский континент на горизонтали, отделив на всем протяжении его южную часть (от Черного моря до Охотского) от северной и тем самым, закрыв возможность стратегического объединения осажденного континента и становления континентальной идентичности. Линия рассечения выглядит так: Украина — Грузия — Азербайджан — республики Средней Азии (теперь называемой Центральной) — Китай (на этом этапе приглашаемый победителями к участию в разделе) — Тихоокеанское побережье».

Осуществление этого проекта в последнее время резко ускорилось. Как полагает директор программ России и стран СНГ Германского совета по внешней политике А. Рар, «уже в ближайшее время Россия может лишиться своей прежней монополии на миротворчество в территориально-этнических конфликтах на постсоветском пространстве. Разрыв между Западом и Россией расширяется стремительными темпами. США готовы сегодня защищать независимые республики постсоветского пространства от «имперской» России, Ходорковского — от произвола власти; свободу слова — от нажима Кремля. Следующий конфликт налицо: расширение НАТО на Украину и Грузию, усиление военного присутствия в Средней Азии, прокладка новых нефтяных и газовых труб из Каспия в обход России, возможная война с Ираном».

Последнее время бытует мнение, что тесное равноправное сотрудничество между Западом и Россией невозможно из-за «конфликта ценностей»: в странах НАТО и ЕС — демократия, у нас — ее отсутствие или по крайней мере острый дефицит. Иногда хочется порадоваться за Запад: хотя бы у них она есть! Оказывается, что в странах Запада существует демократия «для внутреннего потребления», а есть еще «экспортный вариант». Иначе как можно квалифицировать попытку Марка Тэтчер, сына Маргарет Тэтчер, и ряда других представителей британской правящей элиты осуществить государственный переворот в Экваториальной Гвинее — нефтедобывающем государстве?! Заговорщики собирались свергнуть президента этой страны и поставить своего человека. В случае успеха организаторы переворота рассчитывали получить большие дивиденды.

Чем, как не голым экономическим интересом можно объяснить отсутствие каких бы то ни было реальных попыток со стороны США осуществить «демократизацию» КНР? Очевидно, что причина кроется в объеме товарооборота, который составил в 2004 г. 230 млрд долл. Успешно развивающимся экономическим связям не должны мешать ни события 1989 г. на площади Тяньаньмэнь, ни наличие идеологических разногласий, ни отсутствие демократических свобод и существование авторитарного режима в КНР.

Да и с «внутренней» демократией на Западе не все гладко, о чем может свидетельствовать, например, разгон во французском городе Лилле в начале апреля 2005 г. демонстрации школьников, несогласных с реформой образования. Против подростков применили гранаты со слезоточивым газом, после чего детей стали избивать резиновыми дубинками. Подобные инциденты, когда власти применяют силу против школьников, происходят не только в странах Западной Европы, но и в государствах Балтии, которые пополнили ряды НАТО и ЕС. Так, 1 сентября 2004 г. полиция разогнала массовый митинг русскоязычных школьников и их родителей в Риге против проводимого правительством Латвии курса на свертывание образования на русском языке.

Эти одни из многих примеров показывают, что на самом деле проблема состоит не в «конфликте ценностей», а в конфликте интересов, главным образом материальных. В реальной жизни возникают острые противоречия между Западом и Россией из-за того, что нашей стране под видом демократии зачастую предлагают отказаться от сохранения собственного суверенитета, территориальной целостности, атрибутов власти, необходимых для ее укрепления, и т. д.

Вполне очевидно, что, учитывая огромные пространственные масштабы России и опасность сепаратизма, необходимо усилить управляемость страны. По этой причине можно согласиться с точкой зрения А. Зиновьва о том, что «стремление Президента Путина создать строгую вертикальную структуру власти не есть реставрация советизма, в чем его обвиняют. Это общий закон, имеющий силу не только для коммунистических, но и для западных стран. Различны лишь формы проявления этого закона в зависимости от различия условий этих стран».

В связи с проблемой конфликта интересов также заслуживает внимания точка зрения депутата Европарламента Джульетто Кьеза, который в одном из своих интервью обратил внимание на то, что «Путин постарался сделать все возможное для того, чтобы Россия не стала для Соединенных Штатов мишенью… Только мы выбрались из миража борьбы против международного терроризма, как игра стала проясняться: наступление на Путина началось с выхода на политическую арену миллионера Михаила Ходорковского, собиравшегося продать ЮКОС «Exon-Моbil» за 25 млрд долл. Путин эту игру раскусил, Ходорковского арестовал и начал собственную партию. Такие вещи не говорят, их делают».

Даже относительно робкие попытки власти укрепить российское государство встречают враждебность со стороны Запада. В США сформировался так называемый антироссийский консенсус, который объединяет практически все политические течения в стране — от либеральных демократов до крайне правых республиканцев. Эти силы полагают, что в России наблюдается отход от демократии, в ней устанавливается авторитарный режим, Москва проводит неоимперскую политику. Это же согласие в отношении России существует и между ЕС и США. Отсюда делается вывод, что необходимо переходить к сдерживанию России, а если называть вещи своими именами — к ее ослаблению и закабалению.

Наконец, завершая разговор о так называемом «конфликте ценностей», хотелось бы привести свидетельство российских парламентариев, которые во время беседы со своими европейскими коллегами на вопрос о том, что необходимо сделать, чтобы признать Россию демократической страной, как, например, Турцию или страны Балтии, получили в конечном итоге следующий ответ: снизить цены на газ.

Таким образом, геополитическая экспансия Запада требует от России сделать выбор в пользу сильного государства во имя сохранения страны в ее нынешних границах и суверенитета (хотя и ослабленного вследствие сократившегося потенциала). Доминирование какого-либо западного государства (или группы государств) в постсоветском пространстве, которое принято считать демократическим, еще не является гарантией разумности и цивилизованности его поведения. Примерами тому могут служить раздел территории Югославии, война в Ираке, угрозы в отношении Сирии, Ирана и т. д.

Как отмечал А. Зиновьев, XXI век будет временем «ожесточенной борьбы одних — за выживание, других — за господство над первыми, одних — за национальные интересы, других— за закабаление России западнистским сверхобществом. Рассчитывать на то, что произойдет какое-то чудо, что кто-то нам поможет, кто-то нас спасет, — бессмысленно. Все зависит от нас самих, от того, сможет ли наш народ выдвинуть из своей среды достаточное число мужественных, честных и умных людей или нет, сможет поддержать борьбу этих людей за его же интересы или нет, окажется власть и интеллектуальная элита на стороне своего народа или нет».

Некоторые ученые полагают, что у России есть не более 10 лет, в течение которых необходимо встать на путь устойчивого развития, позволяющего вступить в борьбу за обеспечение благоприятных условий интеграции в мировой рынок и укрепить обороноспособность страны. Самое важное — добиться восстановления экономической мощи. Затяжка с выходом из кризиса чревата необратимыми последствиями для будущего России. На самом деле трудно даже приблизительно сказать, сколько времени потребуется России для того, чтобы выйти из состояния системного кризиса и парировать различного рода угрозы…

Глава 2 США и Россия: Холодная война закончена, Геополитическое противоборство продолжается

Внешняя политика любого государства (США в этом плане не являются исключением) обусловливается своеобразным геополитическим кодом, который представляет собой устойчивые внешнеполитические ориентации, не зависящие от политической конъюнктуры в пределах длительного исторического периода. Геополитический код формируется под воздействием географической среды, особенностей менталитета народа, населяющего данную территорию, а также ресурсов: природных, созданных трудом человека и отвоеванных у других народов. Важным фактором, влияющим на формирование геополитического кода, является участие в войнах и вооруженных конфликтах, которые на долгие годы закрепляют определенные мировоззренческие установки и передаются от поколения к поколению.

Формирование геополитического кода США определялось благоприятным местоположением и проходило в условиях колонизации Северной Америки, борьбы за независимость, многочисленных попыток распространить свое влияние на другие страны и народы. Как отмечают сами американские исследователи, с самого начала образования США политические деятели нового государства демонстрировали нечто большее, чем просто стремление к экспансии. Уже первый президент США назвал новое государство поднимающейся империей. На формирование геополитического кода США оказали влияние доктрина Монро, которая обосновывала особые права США на американский континент, приращение собственной территории за счет Мексики.

Со времен «отцов-основателей США» военная сила остается главным средством урегулирования большинства внешнеполитических проблем. Удаленность от европейского театра военных действий в XX столетии позволила США избежать разрушительных последствий двух мировых войн, накопить силовой потенциал, который в последующие годы стал все больше проявляться в расширении своей экспансии на все новые страны мира. Анатолий Уткин, один из наиболее крупных отечественных американистов, справедливо отмечал, что «история, география и экономика дали Вашингтону шанс, который прежде имели лишь Рим и Лондон. Впрочем, и такое сравнение недостаточно…». Имперское сознание, подкрепленное огромной силой, не могло не затронуть интересов России.

Вопрос о том, представляют ли США угрозу безопасности России, и если да, то в чем она состоит, продолжает обсуждаться на страницах различных изданий. Для того чтобы попытаться разобраться в этой проблеме, представляется целесообразным хотя бы в общих чертах проанализировать цели политики США в отношении России, а также методы, которые использовались для их достижения.

Катастрофическое ослабление России после Первой мировой войны естественным образом привело к последующим революционным потрясениям, в результате которых США и их европейские союзники получили антизападную страну. Но это — в конечном итоге, а в преддверии Октябрьской революции и вскоре после нее США стремились закабалить Россию, воспользовавшись ее слабостью. Стремясь воспользоваться ресурсами России, США сформировали специальный «железнодорожный корпус» для управления ее дорогами. Корниловский переворот, продолжение Россией войны в интересах Антанты и США, а также все увеличивающаяся задолженность открывали для них перспективу превращения России в полуколонию. На достижение этой же цели была направлена и внешнеполитическая деятельность США. В ходе работы Парижской мирной конференции 1919 г. вопрос об организации борьбы против Советской России был одним из важнейших. Весьма примечательно, что президент США Вудро Вильсон представил карту с предлагаемыми границами России, в соответствии с которой русским была оставлена лишь Среднерусская возвышенность. В последующие годы геополитические устремления США как раз и были направлены на то, чтобы резко ограничить пространственные масштабы России. На эти цели была направлена также интервенция, а Колчаку была отведена главная роль в американском сценарии по контролю над Россией.

Интервенция для США и их союзников явилась весьма прибыльным делом. За поставленное Колчаку оружие США получили 2118 пудов золота, Англия— 2883, Япония— 2672, Франция— 1225. А еще были пушнина, сибирская сельдь и т. д. Командовал экспедиционным корпусом на Дальнем Востоке генерал-майор Грэвс, который вынужден был признать, что вряд ли «какой-нибудь непредубежденный человек мог считать, что США не вмешивались во внутренние дела России. Вследствие этого вмешательства Соединенные Штаты при помощи своих вооруженных сил помогли продержаться непопулярному и монархически настроенному правительству. К чему подавляющая масса населения относилась отрицательно. Этим поступком США снискали себе ненависть со стороны более чем 90 % населения Сибири…». На Севере и на Дальнем Востоке, где высадился американский экспедиционный корпус, был развязан жестокий террор против населения этих районов. В память о многочисленных жертвах интервенции в Архангельске, Мурманске и других городах сооружены памятники.

Участие США во Второй мировой войне, при всей важности этого события, не оставляет ощущения двойственности американской политики. Открытие второго фронта за год до окончания Второй мировой войны было призвано не только внести свой вклад в победу над фашизмом, но и воспользоваться ее плодами. Единственная держава, которая вышла окрепшей из Второй мировой, не могла не ставить перед собой цель распространения своего влияния на новые регионы. В этой связи важно отметить, что к решению этой задачи США заблаговременно готовились, причем не только материально, но и концептуально. Геополитические взгляды Э. Мэхэна, Н. Спайкмена, С. Коэна и их коллег, сформулированные в первой половине XX столетия, были направлены на укрепление могущества США в мире и явились не только теоретическим фундаментом для их последователей, но воплощались в практические дела Вашингтона.

Создание ядерного оружия США было призвано стать дополнительным фактором укрепления американской гегемонии в мире. Не случайно, что первое полигонное испытание ядерного устройства было приурочено к встрече руководителей СССР, США, Великобритании и Франции, а президент США Г. Трумэн стал первым политическим руководителем, который принял решение о применении атомного оружия в отношении густонаселенных японских городов. Общие людские потери от этих бомбардировок характеризуются следующими цифрами: мгновенно погибли от теплового излучения и ударной волны 300 тыс. человек, еще 200 тыс. получили ранение, ожоги, облучились.

Начиная с этого времени и по 1953 г. американское военно-политическое руководство в вопросах строительства стратегических ядерных сил исходило из того, что США монопольно владеют ядерным оружием и с его помощью могут достичь мирового господства путем ликвидации СССР. Об этом свидетельствует директива Объединенного комитета военного планирования 432/д от 14 декабря 1945 г., где ставилась задача по подготовке атомной бомбардировки 20 советских городов — основных политических и промышленных центров Советского Союза. В 1948 г. появился на свет новый план ядерной войны с СССР, который предусматривал бомбардировку уже 70 советских городов. Все последующие годы холодной войны США разрабатывали все новые проекты уничтожения СССР, которые учитывали возросшие возможности Пентагона.

Первый СИОП (SIOP — Single Integrated Operation Plan) — «Единый оперативный план ведения ядерной войны»— был разработан в декабре 1960 г., согласно которому намечалось нанесение по СССР, другим странам ОВД, а также по Китаю массированных ядерных ударов с применением почти всего арсенала стратегических ядерных боеприпасов. Одобренный в середине 1961 г. план СИОП-2 предусматривал проведение пяти взаимосвязанных операций по уничтожению советского ядерного арсенала, подавлению системы ПВО, уничтожению органов и пунктов военного и государственного управления, крупных группировок войск, а также нанесению ударов по городам. Общее количество целей в плане составляло 6 тыс.

Спустя десять лет между СССР и США сложился примерный паритет в области стратегического ядерного оружия. Казалось бы, следует остановиться и осуществлять сбалансированное сокращение ядерных арсеналов, не ставя перед собой цели достичь односторонних выгод. Однако очередной план СИОП-4, принятый в 1971 г., предусматривал поражение уже 16 тыс. целей. Новая стратегия в области развития СНВ предусматривала резкое наращивание количества ядерных боевых блоков на баллистических ракетах при одновременном улучшении их тактико-технических характеристик, что должно было обеспечить качественное превосходство над СССР.

Документы по ограничению гонки стратегических вооружений, подписанные в 70-х гг., — Договор между США и СССР об ограничении систем ПРО, Протокол к нему, Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения CHB(OCB-l), a также нератифицированный Договор ОСВ-2, как и последующие соглашения в этой области, — представляли для Вашингтона способ минимизировать расходы на стратегическое оружие, но никак не означали намерения отказаться в принципе от военного противостояния с Москвой. Наращивание ядерного потенциала США продолжалось. Постановка на вооружение новых средств доставки боезарядов позволила политическому и военному руководству США принять в 1980 г. новый план ядерной войны — СИОП-5Д, которым предусматривалось нанесение ядерных ударов уже по 40 тыс. объектов, включая 900 городов с населением свыше 250 тыс. в каждом, 15 тыс. промышленных и экономических объектов, 3500 военных целей на территории СССР, стран Варшавского договора, КНР, Вьетнама и Кубы.

Кроме стратегических носителей, нацеленных на объекты в СССР и других странах, США развернули на территории ФРГ и ряда других государств, входящих в НАТО, ракеты «Першинг-2». По официальной версии США, эта акция была обусловлена появлением у Советского Союза ракет РСД-10 (SS-20) и необходимостью довооружения НАТО перед лицом ракетной угрозы с Востока. На самом деле причина была, конечно же, другая, что и подтвердил верховный главнокомандующий объединенных вооруженных сил НАТО в Европе генерал Б. Роджерс, который утверждал, что «Першинги» были бы развернуты даже в том случае, если бы ракет SS-20 не было.

Конечно, холодная война и гонка вооружений имели свою собственную логику: на каждую новую ракету, боевой корабль, не говоря уже о появлении очередного дружественного режима у одной стороны, другая стремилась ответить тем же. По этой причине советское руководство несет свою долю ответственности за гонку вооружений и холодную войну. Но в первую очередь речь должна идти об ответственности иного рода — перед своим собственным народом за крайне неэффективно потраченные огромные ресурсы, за неспособность сохранить единое государство, за искалеченные судьбы миллионов людей великой страны. Поэтому многочисленные публикации бывших советских руководителей о проблемах демократии представляют собой попытку переключить внимание на другую, хотя и важную, но второстепенную по сравнению со всеохватывающими и драматическими последствиями развала СССР проблему, и таким образом снять с себя ответственность за происшедшее.

При анализе чрезвычайно сложных взаимоотношений между Вашингтоном и Москвой важно найти первопричину: кто ее породил, кто первым создал угрозу и почему? Вся политика США дает на этот вопрос недвусмысленный ответ. Особенно жестким был американский курс в отношении СССР во времена президента Рональда Рейгана, когда были разработаны документы, призванные нанести Советскому Союзу непоправимый ущерб.

В марте 1982 г. была подписана директива «NSDD-32», которая рекомендовала осуществить нейтрализацию советского влияния в Восточной Европе и применение тайных мер и прочих методов поддержки антисоветских организаций в этом регионе. Принятая Рейганом в ноябре 1982 г. «NSDD-66», в свою очередь, объявляла, что цель политики Соединенных Штатов — подрыв советской экономики методом атаки на ее базовые отрасли народного хозяйства. В январе 1983 г. Рейган подписал документ «NSDD-75», в котором главной задачей внешней политики США объявлялось фундаментальное изменение советской системы. В этих документах фактически была сформулирована программа разрушения СССР, которая включала следующие направления деятельности:

— оказание тайной финансовой, разведывательной и политической помощи движению «Солидарность» в Польше, что создавало мощный источник напряженности в центре советской империи;

— осуществление масштабной военной и финансовой поддержки движению сопротивления в Афганистане, которое изматывало вооруженные силы и экономику страны, а также позволяло в будущем распространить войну на территорию Советского Союза;

— проведение согласованных с другими странами акций, направленных на то, чтобы добиться резкого уменьшения поступления твердой валюты в СССР в результате снижения цен на нефть, а также ограничение экспорта советского природного газа на Запад;

— эскалацию психологической войны, которая должна была посеять страх и неуверенность среди советского руководства и населения страны;

— максимальное ограничение доступа Советского Союза к передовым западным технологиям, чтобы затормозить его развитие и сделать невозможным осуществление модернизации страны;

— разрушение советской экономики путем усиления гонки вооружений и широко организованной технической дезинформации.

Эта стратегия стала проводиться в жизнь с самого начала деятельности Р. Рейгана на посту президента и прервалась в 1987 году из-за тяжелой ситуации, создавшейся в результате иранских событий. По мнению Петера Швейцера, автора книги «Победа», посвященной анализу антисоветской деятельности США в конце холодной войны, политика Рейгана привела к распаду Советский Союз, который вынужден был терять живую кровь в гонке с более подготовленным противником. Автор писал: «Если бы Кремлю не пришлось сопротивляться совокупному эффекту СОИ и расширению оборонного арсенала, геополитическим неудачам в Польше и Афганистане, потере десятков миллиардов долларов в твердой валюте, получаемой за экспорт энергии, и ограничению доступа к технологии, можно было бы, не боясь ошибиться, предположить, что ему удалось бы выжить».

К этому следует добавить, что деморализованное и опьяненное собственной концепцией «нового политического мышления» руководство СССР совершало ошибки, которые нанесли ущерб безопасности государства. Одной из них можно считать включение в Советско-Американский договор по ликвидации ракет средней и меньшей дальности (от 500 до 5500), подписанный 8 декабря 1987 г., оперативно-тактических ракет ОТР-23 (Ока). На эти ракеты дальностью 400 км было распространено действие договора, причем министр обороны Д. Язов и начальник Генерального штаба маршал С. Ахромеев даже не были об этом поставлены в известность. В общей сложности по Договору о РСМД было ликвидировано 899 развернутых и 700 неразвернутых ракет средней дальности, а также 698 развернутых и 198 неразвернутых пусковых установок таких ракет. Уничтожено также 1096 ракет меньшей дальности (из них 387 развернутых), а также 238 их пусковых установок. В нашей стране уничтожение всех ракет происходило методом подрыва, хотя их можно было разобрать для вторичного использования цветных металлов.

Принято считать, что в результате ликвидации целых классов вооружений стратегическая стабильность в мире укрепилась. Чтобы согласиться с таким выводом, необходимо принять во внимание целый ряд оговорок. Дело в том, что уже в 1997 г. США приступили к испытаниям ракеты «Гера», которая представляет собой баллистическую ракету наземного базирования (БРНБ) средней дальности и по этой причине попадает под действие бессрочного Договора по РСМД. По мнению специалистов, Вашингтон способен в короткие сроки развернуть порядка двухсот таких ракет в любой точке планеты. Кроме того, в арсеналах Пентагона хранится также большая часть из 234 блоков наведения ракет «Першинг-2».

К сожалению, данный пример нарушения США принятых на себя обязательств не единственный. В 1991 г. был подписан Договор СНВ-1. Основное положение Договора СНВ-1 — это сокращение суммарного количества стратегических носителей каждой из сторон до 1600 ед. и количества боезарядов на этих носителях (на боезаряды сокращения распространялись впервые) — до 6000 ед. В дополнение к этому лимитировалось количество боезарядов для МБР и БРПЛ (4900 ед.), а также мобильных МБР наземного базирования (1100 ед.). Ограничивался (также впервые) суммарный забрасываемый вес (не более 3600 т).

Однако в начале января 2001 г. Министерство иностранных дел Российской Федерации выступило со специальным сообщением для печати, в котором были отмечены нарушения США Договора СНВ-1. В документе подчеркивалось, что Вашингтон нарушил процедуру ликвидации межконтинентальных баллистических ракет «MX», которая требует уничтожения целиком всех их ступеней и других элементов под обязательным контролем инспекторов другой стороны. Что же касается действий США, то они, как отмечалось в сообщении, выводят ликвидацию МБР «MX» из-под контроля и ограничиваются ликвидацией только первой ступени, при сохранении второй и третьей. Причина подобных действий может состоять в том, что США хотят иметь «возвратный потенциал», то есть получить возможность быстро развернуть дополнительную группировку МБР путем использования вторых и третьих ступеней МБР «MX» и «Кастор» (они имеют те же габариты, что и первая ступень МБР «MX», и в соответствии с договором должны рассматриваться в качестве элементов этих ракет, хотя США считают, что эти ступени являются ускорительными средствами для запуска объектов в космос). Не исключен и другой вариант, который может состоять в том, чтобы использовать вторые и третьи ступени МБР «MX» и создать на их основе БРНБ средней дальности нового типа. Это, разумеется, явилось бы нарушением Договора о РСМД, как и в случае с БРНБ «Гера».

Обращает на себя внимание тот факт, что после распада СССР Россия, превратившись в слабый геополитический субъект, демонстрировала соответствующее качество при подготовке международных соглашений. К январю 1993 г. США и Россия выработали договор о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических ядерных потенциалов — СНВ-2; который основывался на Договоре СНВ-1, но принципиально отличался от него тем, что вторгался в структуру СЯС. К 1 января 2003 г. пределы ядерных зарядов на развернутых носителях должны были бы составить 3000–3500 ед. (из них 1700–1750 — на БРПЛ). Тяжелые МБР и МБР с РГЧ предлагалось полностью ликвидировать, но БРПЛ с РГЧ разрешались. Несколько типов американских и российских ракет с РГЧ могли быть разукомплектованы до одного боезаряда. Американские МБР «MX» и российские МБР РС-20 и РС-22 (все с РГЧ) должны быть полностью уничтожены. 90 шахтных пусковых установок тяжелых российских ракет РС-20 могли быть переоборудованы под моноблочные легкие ракеты РС-12М.

К этому договору было немало нареканий. Особое беспокойство вызывало то обстоятельство, что в соответствии с этим документом российская сторона вынуждена была бы перестраивать структуру своих стратегических сил, уничтожая их существующую основу— МБР с РГЧ. Уничтожая боеспособные МБР с РГЧ, Россия одновременно была бы вынуждена развертывать значительное число моноблочных МБР. что являлось дополнительной экономической проблемой.

Кроме того, предусмотренные Договором процедуры сокращения позволяли Вашингтону сохранять существенный «возвратный потенциал» боезарядов. Это объяснялось тем, что при переходе от 6000 ядерных боезарядов к 3500 ед. Россия вынуждена была бы в основном производить безвозвратную ликвидацию своих МБР с РГЧ, в то время как США (благодаря заложенным в Договор положениям) осуществляли обратимые сокращения своих СНВ. В итоге Договор СНВ-2 оказался мертворожденным. По этому договору ни одного действия предпринято не было, и в реальную силу он так и не вступил. Формально Договор СНВ-2 прекратил свое существование 14 июня 2002 г.

В настоящее время российско-американские отношения в ракетно-ядерной области регулируются Договором о сокращении стратегических потенциалов (Договор о СНП), который был подписан 24 мая 2002 г. и после ратификации обеими сторонами вступил в силу 1 июня 2003 г. Стороны признали, что составной частью Договора о СНП является Договор СНВ-1, который теперь называется просто Договором о СНВ и действует до 31 декабря 2012 г. К этому времени суммарное количество стратегических ядерных боезарядов не должно превышать у каждой из сторон 1700–2200 ед. При этом состав и структуру своих стратегических наступательных вооружений США и Россия могут определять по своему усмотрению.

С одной стороны, Договор кажется весьма сбалансированным, поскольку в соответствии с его положениями США идут на сокращение своих развернутых ядерных сил примерно в три раза, давая обязательство иметь к 31 декабря 2012 г. в боевом составе своих стратегических наступательных вооружений примерно столько же ядерных боезарядов, сколько фактически их сможет иметь российская сторона. С другой стороны, сокращения, которые предпринимают США, обратимы, поскольку сокращаемые ядерные боезаряды уничтожаться не будут, кроме того, изначально освобожденные места на стратегических носителях могут сохраняться и после проведения сокращений, в результате чего образуется «возвратный потенциал». В этих условиях США могут хотя бы частично вновь установить снятые ядерные боезаряды на свои носители. Договор не запрещает подобных действий для обеих сторон. Однако Россия, по мнению критиков этого договора, в силу объективных причин не сможет воспользоваться «возвратным потенциалом» в той же мере, что и американская.

Различного рода опасности, которые связаны с возможным пересмотром США своих обязательств в области стратегических вооружений, дополняются уже предпринятыми действиями американской администрации по изменению соотношения сил в свою пользу. Речь идет о выходе США из бессрочного Договора по ПРО (1972 г.) и создании системы противоракетной обороны. Договор по ПРО разрешал сторонам иметь два района противоракетной обороны и двести противоракет, затем в соответствии с Протоколом к этому соглашению сокращал их вдвое.

13 июня 2002 г. США официально вышли из Договора об ограничении систем противоракетной обороны. Этот документ три десятилетия был фундаментом системы контроля над вооружениями, который президент Буш назвал пережитком холодной войны. Выход из Договора по ПРО окончательно похоронил СНВ-2. Таким образом, США впервые в новейшей истории фактически разорвали крупный договор по ограничению вооружений. Это было сделано, несмотря на возражения России и Китая, которые считают, что такой шаг может подорвать мировую систему обеспечения безопасности.

В США выход из Договора по ПРО пытались объяснить существованием так называемых государств-изгоев. Но дело не только и не столько в них. Г. Киссинджер открыто признал, что «противоракетная оборона не в меньшей степени необходима от уже существующих мощных ядерных держав, никак изгоями не являющихся». Поскольку Пакистан, Индия, Китай, по крайней мере в среднесрочной перспективе, лишены каких-либо мотивов и потенциала для военной конфронтации с США, а ядерная война Англии, Франции и Израиля против США представляется совершенно невероятной, то очевидно, о ком идет речь.

В России выход США из Договора по ПРО официально был расценен как ошибочный шаг, который подрывает российско-американские отношения, но существенным образом не влияет на военную безопасность нашего государства, поскольку США не в состоянии создать глубоко эшелонированную систему противоракетной обороны. Делались, например, предположения, что если США смогут перехватить 100 боеголовок, то остальные российские ракеты долетят до своих целей… Однако не все так просто.

Программа создания национальной противоракетной обороны США (НПРО) становится транснациональной, о чем свидетельствует согласие Великобритании на размещение американских ракет-перехватчиков ПРО в Северном Йоркшире. Еще в 2003 г. Лондон положительно ответил на просьбу Вашингтона модернизировать радиолокационную станцию раннего предупреждения, расположенную на британской территории для включения ее в систему ПРО США. Расходы в сумме 450 млн фунтов стерлингов взял на себя Пентагон. Одновременно началась модернизация такой же станции в Гренландии. Кроме того, существует вероятность того, что элементы американской ПРО будут размещены в Польше, Венгрии и некоторых других странах бывшего Варшавского договора. В Чехии США планировали построить радиолокационную станцию раннего предупреждения, а в Польше — разместить ракеты-перехватчики в защищенных подземных шахтах. Предварительное согласие на участие в американской системе ПРО Будапешт и Варшава дали еще в 2002 г. Таким образом, Вашингтон намерен блокировать траектории полета баллистических ракет, которые могут быть направлены на территорию США. Развертывание ракет-перехватчиков в Великобритании, а также в странах Восточной Европы с военной точки зрения выглядит вполне логично. Реализация этой идеи позволит уничтожать российские баллистические ракеты на стартовом отрезке траектории.

В этой связи хотелось бы обратить внимание на еще один аспект деятельности США по созданию системы противоракетной обороны. По мнению Р.Н. Смирнова, заместителя генерального директора научно-производственной компании прорывных технологий «Витязь — XXI век», «в случае создания НПРО может возникнуть стратегическая опасность для национальной безопасности России с негативными для нашей страны геополитическими последствиями, поскольку уже сейчас существует вероятность того, что через 10–12 лет эффективность триады российских СЯС снизится до недопустимого уровня. Необходимо также учитывать наличие принципиальной возможности трансформации НПРО в стратегическую многофункциональную систему, включающую в себя не только средства ПВО и противоспутниковой борьбы, но и боевые неядерные средства «космос — земля» способные оперативно разрушать военно-промышленные комплексы и экономику любой страны. Военную и геополитическую значимость будет иметь и способность НПРО прекратить доступ в космос как для России, так и для других стран мира».

Конечно, создание противоракетной обороны — технически сложная задача и, по этой причине США будут сталкиваться со многими трудностями. В ходе испытаний компонентов системы ПРО произошло уже немало аварий. Так, 14 февраля 2005 г. планировалось, что ракету, запущенную из района Аляски, поразит ракета-перехватчик, стартовавшая с базы на атолле Кваджалейн в Тихом океане. Однако перехвата не получилось — противоракета даже не смогла стартовать. Однако уже следующий тестовый пуск прошел успешно. По словам одного из руководителей компании «Raytheon Missile Systems», которая производит перехватчик Standard Missile-З, успешно перехвативший 24 февраля «вражескую» баллистическую ракету, этот тест доказал «реальность противоракетных систем».

Очевидно, что при всем несовершенстве НПРО на сегодняшний день США уверенно продвигаются далеко вперед в создании своего противоракетного потенциала. В начале 2005 г. уже было установлено восемь ракет-перехватчиков в подземных бункерах (шесть ракет на военной базе «Форт Грили» на Аляске и две на базе ВВС «Ванденберг» в Калифорнии). Планируется, что к концу года будут установлены 18 перехватчиков, а до конца 200-го— еще 10. Как заявил на пресс-конференции глава Агентства противоракетной обороны США генерал-лейтенант Генри Оберинг, пусковые установки ракет-перехватчиков, входящие в состав системы противоракетной обороны, которые расположены на Аляске и в Калифорнии, могут быть приведены в состояние боеготовности в течение нескольких часов или даже минут. По его словам, ракеты, которые в настоящее время еще проходят испытания, вполне могут защитить Америку от нападения.

Система противоракетной обороны в перспективе, возможно, будет включать в себя элементы космического лазерного оружия, которое предназначено для того, чтобы сбивать спутники, а также поражать наземные цели. В случае реализации этого проекта США получат возможность осуществлять контроль на земле и в космосе. Американская программа по использованию ядерных энергетических установок стоимостью в один млрд долл., возможно, является частью программы создания космического оружия.

В основе планов развертывания противоракетной обороны США лежит антироссийская и антикитайская политика Вашингтона. Совершенно очевидно, что Пентагон пытается девальвировать ракетный потенциал России. Хотя Москва не собирается вести войну с Вашингтоном, его усилия в этой области нарушают стратегическую стабильность, а также препятствуют созданию климата доверия, о котором часто говорят за океаном. Кроме того, создание системы ПРО следует рассматривать в общем контексте усилий, направленных на ослабление России: противоракетный щит представляет для США дополнительный фактор, направленный на то, чтобы добиться эффективного политического влияния на российское руководство.

На фоне такой мрачной перспективы может выглядеть достаточно оптимистично заявление президента В. Путина о том, что вскоре Россия будет располагать новыми системами стратегического ядерного оружия, которых нет и не будет в ближайшее время у других стран. Тем самым Вашингтону как бы заявляют, что его «космический щит», который еще строится и будет стоить более 120 млрд долл., уже можно преодолеть и, следовательно, он бесполезен. Однако реакция России на американскую систему ПРО, которая предполагает укрепление отечественного ракетно-ядерного потенциала и решение других практических задач, так или иначе означает вступление нашей страны в новый этап гонки вооружений с весьма ограниченными ресурсами.

К этому следует добавить, что в соответствии с Единым интегрированным оперативным планом ведения ядерной войны (СИОП) ядерное оружие продолжает рассматриваться руководством США не только как инструмент политического сдерживания противников, но и как средство их решительного разгрома. К 2000 г., по сообщениям американской печати, в СИОП оказалось примерно 2260 целей на территории России, разделенных на четыре традиционные категории: ядерные объекты (1100), обычные вооруженные силы (500), руководство страны (160), военно-промышленный комплекс (500). По сведениям американских аналитиков, план содержит 65 вариантов ограниченных ядерных ударов по России, для реализации каждого из которых намечено привлечь от 2 до 120 боезарядов, а также несколько вариантов массированных ударов (наименьший из них предусматривает применение более 1000 американских стратегических боезарядов по ядерному комплексу РФ). Кроме того, в СИОП перечислено несколько сотен целей в Китае, Иране, Ираке и КНДР. Именно за счет этого общее число объектов ядерного нацеливания увеличилось с 1997 г. с 2500 до 3000.

Вместе с тем обращает на себя внимание тот факт, что в США меняется подход к роли ядерного оружия и вооруженных сил в целом. Пентагон в конце декабря 2001 г. представил на рассмотрение американских законодателей документ «Nuclear Posture Review», который фактически является ядерной доктриной США. Согласно положениям документа, все ядерные силы состоят из оперативно развернутых и резервных ядерных сил. Оперативно развернутые ядерные силы в 2012 г. должны составить 1700–2100 боеголовок. Они будут обеспечивать американскую политику сдерживания, держать на прицеле объекты противника, включая органы политического управления и военную мощь, и препятствовать достижению его военных целей. Планируется, что к 2012 г. ядерные силы США будут включать 14 ПЛАРБ «Трайдент» (с двумя из 14 боеготовыми ракетами в каждый момент времени), 500 МБР «Минитмен», 76 бомбардировщиков В-52 и 21 бомбардировщик В-2. Резервные ядерные силы предназначены для усиления оперативно развернутых сил, чтобы противостоять потенциальным угрозам. Вместе с тем Вашингтон оставляет за собой право прекратить сокращение ядерных боеголовок и нарастить ядерные силы для ответа на непредвиденную угрозу. В новой ядерной доктрине декларируется, что снятие боеголовок с носителей является предпочтительным способом сокращения стратегических ядерных сил. Большая часть снятых боеголовок и разгруженных носителей не уничтожается, а переводится в резерв, где из них формируется та часть так называемых гибких сил, которая предназначена для возможного реагирования на протяженные по времени угрозы (от нескольких недель до более одного года).

Помимо стратегического ядерного оружия Соединенные Штаты, согласно оценкам американской неправительственной организации «Совет по защите природных ресурсов», в начале 2005 г. располагали еще 480 ядерными зарядами, размещенными на территории Европы. Предполагается, что ядерные заряды сосредоточены на 8 американских базах в Германии, Великобритании, Италии, Бельгии, Турции и Нидерландах. При этом эксперты указывают, что в Германии находится более 150 ядерных зарядов, в Великобритании — 110, в Италии и Турции — по 90, а в Нидерландах и Бельгии в общей сложности 20 зарядов. С другой стороны, анонимный представитель Пентагона заявил, что ядерных зарядов США в Европе содержится около 200. При этом боевые самолеты НАТО регулярно проводят учебные полеты с использованием ядерного оружия. Основным элементом этих учений является нанесение бомбовых ударов по объектам потенциального противника. Вместе с тем большую опасность представляет морской компонент американских СЯС, насчитывающий около 2700 боеголовок и являющейся главной ударной силой ВС США. Подлетное время ракет, запущенных с подводных лодок, находящихся вблизи морских границ нашей страны, составляет не более шести— восьми минут, что не может не вызывать озабоченность российской стороны.

Модернизация ВС США, включая стратегические силы, идет параллельно с совершенствованием концептуальной базы их применения. В докладе министра обороны Д. Рамсфелда, который в 2002 г. представлял ядерную программу страны, сформулированы общие задачи, стоящие перед ВС США. В документе говорится, что высокотехнологичные, обеспеченные всем необходимым ВС США должны решать три взаимосвязанные задачи: переубеждение, сдерживание и нанесение поражения. Переубеждение, в частности, достигается с помощью демонстрации связи между точным наступательным оружием дальнего радиуса действия и системами разведки, функционирующими в реальном режиме времени, может убедить потенциального противника не инвестировать большие средства в мобильные баллистические ракеты. Сдерживание осуществляется с помощью НПРО территории США и других оборонительных сил, включая ВС США за рубежом, создающих угрозу имеющим большое значение целям, которые противники пытаются скрыть, укрепить и рассредоточить. Нанесение поражения осуществляется совокупными действиями новой триады, которая состоит из неядерных систем и ядерного оружия, а также ракетной обороны. Неядерные силы могут быть полезны для ограничения ущерба и эскалации конфликта. Ядерное оружие может быть применено против целей, которые способны противостоять неядерным атакам. Ракетная оборона сможет отразить ракетные нападения небольших масштабов.

Таким образом, США взяли курс на постепенный перенос роли сдерживания с ядерного на обычное оружие. Смена акцентов в новой ядерной политике США подчеркивает возрастающую роль высокоточного и информационного оружия в стратегическом балансе. Примечательно, что, заявляя о новой ядерной политике, США на словах стремятся к отходу от концепции «гарантированного взаимного ядерного уничтожения» в отношениях с Россией. Тем не менее де-факто эта концепция продолжает существовать, поскольку большая часть ядерного арсенала США направлена на Россию.

Очевидно, что в этих условиях Россия вынуждена реагировать не только на угрозу развертывания стратегической ПРО, возможность использования «возвратного потенциала», но и на придание США стратегических способностей неядерным вооружениям.

Вместе с тем не стоит недооценивать американских стратегов, которые, как представляется, вполне способны мыслить системно. Гонка вооружений — это только один из элементов, направленный на ослабление безопасности России. Кроме него есть еще и другие: расширение НАТО, осуществление прозападных революций в СНГ, терроризм, кризис российского ВПК и в целом экономики, конца которому пока не видно, и т. д. Поэтому если сопоставить нынешние действия американской администрации со стратегией Рональда Рейгана в отношении СССР, то по своей сути это явления, весьма близкие друг другу.

Хотя официальные лица США часто заявляют об окончании холодной войны, тем не менее как в программных документах в военной области, так и в публичных выступлениях фактически нашей стране отводится роль противника. Об этом свидетельствуют многие документы по военному планированию. Например, в упоминавшемся уже докладе Д. Рамсфелда 2002 г. дана характеристика угроз безопасности США. Первую группу составляют немедленные угрозы — хорошо узнаваемые опасности, примерами которых являются нападение Северной Кореи на Южную, военная конфронтация по поводу статуса Тайваня. Другим видом угроз являются потенциальные угрозы. Например, возникновение новой враждебной военной коалиции против США или их союзников, в которой один или несколько членов обладают оружием массового поражения и средствами его доставки. Наконец, третью группу составляют неожиданные угрозы — внезапные и непредсказуемые вызовы безопасности, подобные кубинскому ракетному кризису. Это может быть внезапная смена режима, в результате которой существующий ядерный потенциал попадет в руки новой враждебной руководящей группы. В США полагают, что Северная Корея, Ирак, Иран, Сирия, Ливия — страны, которые могут иметь отношение к немедленным, потенциальным или неожиданным угрозам. Китай является страной, которая может представлять немедленную или потенциальную угрозу.

В отношении России в документе не говорится, какую разновидность угрозы она может представлять. Это объясняется, во-первых, тем, что Россия сталкивается со множеством проблем, и по этой причине в США полагают, что ее будущий курс не может быть очерчен со всей определенностью. Во-вторых, российские ядерные силы по-прежнему вызывают озабоченность у Вашингтона. Наличие этих двух противоположных факторов объясняет использование в документе расплывчатой формулировки: угроза с участием России не ожидается, хотя и возможна. Тем не менее тезис о том, что при планировании использования американских стратегических сил подходы времен холодной войны, основанные на угрозах, заменены подходами, базирующимися на возможностях, свидетельствует, что Россию продолжают рассматривать в качестве одного из наиболее вероятных источников военной опасности. Фактически речь идет о том, что Россия может представлять для США определенное препятствие на пути осуществления экспансионистских замыслов, которые становятся действительно безграничными.

Это подтверждает принятие в 2002 г. новой Стратегии национальной безопасности, которая отводит США мессианскую роль в переустройстве мира. В документе подчеркивается, что США будут стремиться привнести демократию, свободные рынки и торговлю в каждый уголок мира, поддерживать любую страну в решении этих задач. Наибольшая угроза, с которой сталкиваются Соединенные Штаты Америки, по словам президента Буша, представлявшего стратегию, «находится на пересечении радикализма и технологий». По его мнению, террористы и враги Соединенных Штатов Америки полны решимости создать и использовать оружие массового поражения. Преодоление этой угрозы требует от Соединенных Штатов Америки использования всех средств — «военной силы, лучшей обороны метрополии, правоохранительных органов, разведки и активных усилий по пресечению финансирования террористов». По этой причине военное строительство должно быть ориентировано на обладание такими силами и средствами, которые позволяют одержать победу в конфликте с любым гипотетическим противником. Несмотря на провозглашенную готовность сотрудничать с ООН, новая стратегия оставляет за США возможность нанесения «упреждающих ударов» по государствам, поддерживающим террористические организации или разрабатывающим оружие массового поражения. Представляя новую стратегию, Джордж Буш заявил, что Америка будет действовать против возникающих угроз до того, как они полностью проявятся. Таким образом, Стратегия национальной безопасности США 2002 г. отвергает концепции сдерживания, которые определяли оборонную политику в годы холодной войны — в пользу дальновидной упреждающей политики в отношении враждебных государств и террористических групп.

В соответствии с рассмотренными выше документами и на их основе Вашингтоном разработана новая оборонная стратегия. Ее основой является также возможность развязывания военных действий США первыми — в случае возникновения, особо опасных угроз. Превентивное использование военной силы допускается в случае возникновения угроз со стороны экстремистов или враждебных государств, обладающих оружием массового поражения. При этом США будут стремиться предотвращать международные конфликты путем укрепления международного сотрудничества в сфере безопасности. Необходимо отметить, что военные действия против Ирака рассматривались администрацией Дж. Буша именно как превентивный удар против режима, якобы обладавшего оружием массового уничтожения. Тогда же и сам глава Белого дома достаточно четко объяснил, как он представляет себе эту доктрину: «Мы должны нанести удар по врагу, разрушить его планы и противодействовать угрозам прежде, чем они окажутся реальностью».

Новая военная стратегия США предполагает, что война или крупный военный конфликт с участием американских ВС будет представлять собой широкомасштабные действия с использованием главным образом неядерных вооружений и новейших технологий. При этом делается акцент на перенос военных действий в воздушно-космическую сферу. Вместе с тем, отрабатывая вопросы применения ядерного оружия в региональных конфликтах для «сдерживания противника от использования ОМП против американских войск», Вашингтон не отвергает ограниченного его применения. Фактически речь идет не о бесконтактной, а об односторонней войне, в которой США уничтожают военные, экономические и политические цели другой стороны (Ирак, Югославия, Афганистан), неся минимальные потери. Участвуя во многих войнах и вооруженных конфликтах, США приобрели уникальную военно-политическую практику, которая может быть востребована для совершения новой агрессии.

По поводу этой военной доктрины США Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан сказал, что она является вызовом авторитету ООН и может привести к глобальному хаосу.

Одной из основных целей Пентагона в будущем остаются также развитие стратегического партнерства с союзными государствами, оказание помощи другим странам в укреплении их обороноспособности и совместные действия по противостоянию новым вызовам современности. Новая военная стратегия предусматривает сохранение группировок передового базирования в Европе, в АТР, а также в других регионах мира, где этого потребуют интересы Вашингтона. Эти войска поддерживаются мобильными силами авиации и флота. Кроме того, расположенные на территории США основные силы американской армии могут быть использованы для наращивания войск в целях ведения крупномасштабной войны в любом районе мира. Таким образом, США являются единственной страной, способной осуществлять глобальное военное вмешательство.

Главным театром военных действий считается богатая природными и энергетическими ресурсами Азия, что независимо от намерений американского руководства может рассматриваться, как стремление обеспечить свое военное присутствие в районах, непосредственно примыкающих к границам России, для оперативного применения своих вооруженных сил в сочетании с невоенными средствами достижения внешнеполитических целей.

Геостратегическое размещение ВС США выглядит следующим образом.

Хотя за последние 20 лет численность американских войск на зарубежных базах сократилась в 5 раз, эффективность их использования сохраняется на высоком уровне. Военные объекты США, которых в общей сложности насчитывается более 700, находятся во всех районах мира. В Германии размещены свыше 100 тыс. чел., более 70 тыс. из них служат в пехотных и танковых подразделениях. В ФРГ имеется 15 военных баз сухопутных войск, 4 базы армейской авиации и одна материально-технического обеспечения. В Англии — 11 тыс. чел. на 4 военных базах. В Италии — 4 военные базы, на которых 23 тыс. чел. Две авиабазы размещены в Турции и три в Испании.

Дислокация американских военных баз свидетельствует о том, что Россия по-прежнему выступает в роли потенциального объекта применения военной силы со стороны США. Однако имеющегося потенциала Вашингтону кажется мало. В ближайшие годы США намерены осуществить самую масштабную со времен окончания Второй мировой войны передислокацию войск к границам России. На территорию стран Польши и Балтии планируется перебросить американский контингент из Германии.

А в самой ФРГ вместо двух уходящих дивизий планируется развернуть бригаду сил быстрого реагирования численностью 3,6 тыс. человек. Новые базы США появятся также в Румынии и Болгарии. Это является прямым нарушением Основополагающего акта Россия — НАТО, не допускающего «дополнительного постоянного размещения существенных военных сил на территории новых членов альянса».

В документе «Всесторонний обзор состояния и перспективы развития вооруженных сил США», который был подготовлен под руководством министра обороны Д. Рамсфелда в 2002 г., отмечается, что интересы США как великой державы распространяются на все без исключения регионы мира. Кроме того, подчеркивается заинтересованность Вашингтона в поддержании выгодного для США баланса сил — с тем чтобы предостеречь вероятных противников (очевидно, подразумевается Россия) от опасных форм военного соперничества с Америкой.

В США изучают возможность размещения новых военных баз на севере Австралии, Филиппинах и во Вьетнаме. Этим базам, возможно, будет поставлена задача противодействовать российскому военному-экспорту в страны юго-восточной Азии. Зоной жизненных интересов США объявлен Каспий, где для поддержания стабильности США готовы на прямое военное вторжение. Вашингтон все шире применяет стратегию вовлечения, суть которой состоит в том, что США стараются избегать лобовых дипломатических столкновений с партнерами, стараясь привлечь их на свою сторону уговором, посулом, соблазном и, в крайнем случае, — жестким предупреждением. Используя эту стратегию, США стремятся подключить к более активному партнерству Армению, Киргизию, Казахстан, Таджикистан и ряд других государств. С другой стороны, в США де-факто существует доктрина смены режимов неугодных государств, которая уже была опробована в постсоветском пространстве. Различные подходы, применяемые США, возможно, позволят в перспективе развернуть новые военные базы на территории стран СНГ, в частности Грузии, которая уже попала в число стран, на территории которых будут проводиться тайные операции американской военной разведки. Новое сверхсекретное подразделение Пентагона — Служба стратегической поддержки, — специализирующееся на шпионаже и подборе целей для воздушных ударов, принято с распростертыми объятиями грузинскими властями. Кроме Грузии в эту группу стран попали Сомали, Филиппины, Йемен, Индонезия. По признанию самих американских военных, США нужно, чтобы войска были расположены рядом с аэродромами и портами, которые находятся близко к театру военных действий.

Заявление Кондолизы Райс в значительной степени уточняет мотивы политики США в отношении России. Будучи еще советником Дж. Буша по национальной безопасности, она утверждала, что на самом деле «… сегодня главная угроза, нависшая над миром, исходит от загнанной в угол России, в том смысле, что часть ее ядерного арсенала рискует попасть в «плохие руки», а именно «государствам-изгоям» или террористическим организациям. Я также знаю, что в определенный момент ее интересы войдут в противоречие с нашими».

В действительности К. Райс не сказала ничего принципиально нового. Методология оценки угроз США исходит из того, что первым признаком какой-либо угрозы является несовпадение национальных интересов и целей других субъектов международных отношений с интересами и целями США. Ориентиром в оценке угроз является также наличие конкурентных отношений с США, которые порождают антиамериканизм. Кроме того, Вашингтон исходит из того, что фактором, формирующим угрозу национальным интересам, является проблема доступа к природным ресурсам. Роль последнего обстоятельства в экспансионистской политике Вашингтона все более возрастает, что объясняется ограниченностью полезных ископаемых, с одной стороны, и ростом потребления их американской экономикой — с другой.

На США приходится 30 % потребляемой в мире нефти, что превосходит суммарный показатель Западной Европы, Латинской Америки и Африки. И эти потребности США постоянно растут. В то же время в расчете на килограмм условного топлива США производят 3,8 долл. ВНП, Франция — 5 долл., Великобритания и Германия — 5,5 долл., Япония — 6 долл.

Запасы нефти (млрд барр.), доля в мире и оставшиеся годы:

Всего в мире осталось 1047 млрд баррелей, которых хватит на 41 год.

Запасы газа (трлн куб. м), доля в мире и оставшиеся годы:

Всего в мире осталось 156 трлн куб. м газа, которых хватит на 61 год.

Стремление США поставить под свой контроль важнейшие источники энергоресурсов и маршруты их транспортировки неизбежно приведет (и уже приводит) к столкновению американских и российских интересов. Подход США к взаимоотношениям с Россией характеризуется стремлением Вашингтона не допустить возрождения ее в качестве сильной державы, способной стать центром притяжения в постсоветском пространстве, где США и НАТО стремятся обеспечить свое доминирование.

Характеризуя политику США в отношении России, директор российских и азиатских программ Центра оборонной информации Н. Злобин отмечал, что «за последние четыре года Россия оказалась вытеснена почти из всех постсоветских государств.

При этом администрация Буша не сделала ничего, говорящего о желании учитывать интересы Москвы в этой зоне или хотя бы каким-то образом достичь с ней компромисса. США не приемлют желания России иметь свои сферы влияния. США могут бросить вызов России и начать активно заниматься Кавказом в ущерб российско-американским отношениям — при том что Россия играет роль союзника в борьбе с терроризмом. По мере ухудшения ситуации на Кавказе США будут усиливать давление на Москву с целью интернационализации миротворческих усилий. В первую очередь имеется в виду использование в зоне грузинско-абхазского и грузино-осетинского конфликтов миротворцев из других стран СНГ и европейских стран НАТО. Вовлечение американских военных также не стоит исключать».

В этой связи неуклонно растущий военный бюджет США следует рассматривать в контексте геополитического противоборства с Россией и другими странами. Запрос Министерства обороны на 2006 финансовый год оказался на 4,8 % больше военного бюджета предыдущего года. Министр обороны США Дональд Рамсфелд, выступая на брифинге по случаю представления нового бюджета, сказал: «Этот бюджет отражает самые последние установки президента в его четком стремлении осуществить трансформацию нашего ведомства, чтобы оно могло адекватно реагировать на угрозы XXI века. Мы продолжаем превращать наши войска в более мобильную, компактную и смертоносную силу».

Динамика роста бюджета Министерства обороны (в млрд долл.) и соответственно, модернизации ВС США выглядит следующим образом:

Необходимо иметь в виду, что вооруженные силы США модернизируются для обеспечения подавляющего превосходства над любым потенциальным противником, которым в перспективе может оказаться Россия. Хотя официальные лица отрицают возможность прямого военного противостояния между Россией и Соединенными Штатами, тем не менее полное военно-политическое доверие между двумя государствами отсутствует. Латентное стратегическое сдерживание продолжает оставаться одним из важнейших факторов российско-американских отношений и мировой политики. Россия и США, как и во времена холодной войны, являются объектами и субъектами взаимного ядерного устрашения. По этой причине абсолютно прав А. Уткин, который утверждает, что холодная война закончится лишь тогда, когда стратегическая мощь России будет в какой-то мере скоординирована со стратегической мощью и стратегией Запада.

Поскольку этого не происходит, в действительности отношение США к России в военно-политической сфере носит, мягко говоря, недружественный характер. Об этом помимо отмеченных выше аспектов свидетельствует также продолжающаяся разведывательная деятельность. Например, в конце апреля 2003 г. у восточного побережья Камчатки была обнаружена американская субмарина. Общее время слежения составило около 6 часов. Подводный шпионаж в непосредственной близости от территориальных вод России мог привести к тяжелым последствиям, связанным со столкновениями лодок. Существует предположение, что «Курск» затонул в результате столкновения с американской подводной лодкой. Причем эта точка зрения присутствовала не только в отечественных СМИ, появившихся вскоре после трагедии, но относительно недавно — в зарубежных. Таким образом, не вызывает сомнения справедливость утверждения генерал-полковника Л. Ивашова о том, что «мы остаемся для США геополитическим соперником и в скобках можно смело поставить — противником».

Учитывая опыт холодной войны, угроза национальным интересам России со стороны США может быть осуществлена в форме комплекса мер различного рода воздействий внешнеполитического, военного, экономического, информационного и другого характера. Возможно, что их главной целью будет не устранение России как самостоятельного субъекта международных отношений, а поддержание ее в состоянии хронически больного государства, постоянно занятого решением острых внутренних проблем. «Балканизация» России, предполагающая создание на ее территории ряда квази-государств по югославскому образцу, может считаться возможным сценарием развития событий в том случае, если внутренние социально-экономические и социально-политические трудности нашей страны приведут ее к распаду, постсоветское пространство будет полностью включено в систему безопасности НАТО, а Вашингтон сможет обеспечить свой контроль над российским ядерным оружием. К сожалению, пока ситуация, хотя и медленно, развивается именно в этом направлении.

Глава 3 Политика НАТО в отношении СССР, стран СНГ и России

1. НАТО в годы холодной войны и после ее окончания: основные направления модернизации

Создание НАТО порой представляется исключительно как оборонительная реакция Запада на усиление советского экспансионизма. На самом деле картина выглядела несколько иначе. Советские руководители, в принципе, исходили из возможности свершения революционных преобразований в различных уголках земного шара, и западноевропейские страны не были в этом плане исключением. Однако в реальности в той обстановке мечтать о дальнейшем продолжении геополитической экспансии Советского Союза было невозможно. Послевоенная разруха в СССР, прерванная гитлеровской агрессией модернизация, монополия США на ядерное оружие, наличие у Америки хорошо оснащенной и не измотанной годами тяжелейшей войной армии, а также нестабильность, существовавшая в восточноевропейских странах, и необходимость оказания огромной экономической помощи новым союзникам, включая Китай, — все это не позволяло планировать привнести на штыках Красной армии революцию в страны Западной Европы. Попытки обосновать агрессивность СССР ссылками на выступления советских руководителей не могут рассматриваться в качестве весомого аргумента по той причине, что они не были подкреплены необходимой военной и экономической мощью. Обычно голословные заявления называют блефом. Г. Киссинджер, несмотря на свою очевидную проамериканскую позицию, убедительно показал, что именно так оно и было. Жесткая риторика советских политических деятелей, по-видимому, была одним из инструментов защиты интересов государства в отсутствии для этого достаточного количества других средств.

Политика советского руководства в отношении нового территориального статус-кво в Европе объяснялась стремлением укрепить геополитические позиции СССР, который, с одной стороны, был лишен таких естественных защитных рубежей, какие имелись у Великобритании и США, а с другой — испытывал серьезные опасения в связи с возможной агрессией со стороны стран Запада. Веские основания для беспокойства по поводу безопасности советского государства возникли у его руководителей особенно после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, которые свидетельствовали о начале политики ядерного шантажа СССР. Кроме того, после окончания войны США и их союзники предприняли действия, которые были призваны осложнить обстановку в Европе, вызвать СССР на конфронтацию и тем самым обосновать свои дальнейшие военные приготовления для продолжения борьбы против советского государства.

Создание НАТО представляло собой долгосрочный геополитический проект, который не только был ориентирован на будущее, но также имел длительные исторические корни. Объясняя внешнеполитическую стратегию США, Г. Киссинджер писал: «Со времен вступления Америки в Первую мировую войну в 1917 г. политика США основывалась на признании того, что в их геополитических интересах предотвратить доминирование в Европе потенциально враждебной державы. Защищая этот тезис, после Второй мировой войны Соединенные Штаты оставили свою традиционную политику изоляционизма и вошли в длительное противостояние с Советским Союзом.

Вся англо-американская геополитическая школа была ориентирована на овладение Хартлэндом — обширным евразийским пространством, значительную часть которого занимал СССР. Например, в годы Второй мировой войны один из крупнейших американских геополитиков Николас Спайкмен в своих работах «Стратегия Америки в мировой политике. Соединенные Штаты и баланс силы» (1942) и «География мира» (1944) пытался обосновать целесообразность создания Атлантического сообщества во главе с США в контексте возможной войны с Советским Союзом.

В 1947 г. руководитель бюро по планированию внешней политики госдепартамента США Джордж Кеннан, опираясь на взгляды Н. Спайкмена, изложил основные положения доктрины «сдерживания коммунизма», которая ориентировала правящие круги. США на использование военно-политических мер. направленных на ослабление влияния СССР и подрыв единства и руководящей роли партии большевиков в системе советской власти. Раскручивание мифа об «угрозе» со стороны Советского Союза было использовано США для маскировки американской геополитической экспансии, которая с созданием НАТО приобретала глобальный характер. Североатлантический альянс явился инструментом установления господства США сначала в Западной Европе, затем в Восточной Европе, а в настоящее время — в постсоветском пространстве и в Азии. В результате создания НАТО США получили возможность осуществить новый вариант доктрины Монро, предназначенный специально для Евразии, которая постепенно превращалась в своеобразный аналог Латинской Америки.

4 апреля 1949 г. был подписан в Вашингтоне договор о создании Североатлантического союза (NATO — North Atlantic Treaty Organisation), в состав которого вошли Бельгия, Великобритания, Дания, Исландия, Италия, Канада, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Португалия, Соединенные Штаты и Франция. 24 августа 1949 г. после ратификации его правительствами стран-подписантов Пакт вступил в силу. Официальный текст Североатлантического пакта состоит из небольшой преамбулы и 14 статей. Для развития ситуации в мире наибольшую значимость представляла 5-я статья Североатлантического договора, которая наделяла НАТО полномочиями самому незамедлительно реагировать на вооруженное нападение на любую из стран союза, без предварительных консультаций с Советом безопасности ООН. Представляет интерес также статья 1, в которой говорится о том, что участники соглашения обязуются разрешать любые международные противоречия, в которые они могут быть вовлечены, таким образом, чтобы мир, безопасность и справедливость в международном сообществе не подвергались опасности, а также воздерживаться в международных отношениях от угроз применения силы, которые противоречили бы намерениям Организации Объединенных Наций. Как показали последующие события, статья 1 неоднократно нарушалась как отдельными членами, так и всей организацией Североатлантического договора, а 5-я статья была формальным основанием для совершения действий, которые несли угрозу миру и международной безопасности.

Подписание договора фактически означало не только создание военного союза, но и распространение американской гегемонии на Западную Европу. Вскоре после образования НАТО состоялось его самое первое расширение. В 1952 г. к Вашингтонскому договору присоединились Греция и Турция.

Ввиду того, что в договоре о создании НАТО говорилось о его соответствии целям ООН, а также о том, этот союз носит открытый характер, 31 марта 1954 г. Советское правительство направило правительствам США, Великобритании и Франции ноту, в которой выразило готовность рассмотреть совместно с заинтересованными сторонами вопрос об участии СССР в Североатлантическом договоре. В случае удовлетворения просьбы СССР в НАТО были бы представлены все великие державы — участницы антигитлеровской коалиции, и тогда этот союз утратил бы свой антисоветский характер. Однако предложение СССР поддержки со стороны стран Запада не получило, что следует рассматривать как знаковое событие, которое вскрыло истинные цели альянса и обусловило создание в 1955 г. Организации Варшавского договора. Вместо СССР в НАТО была принята Федеративная Республика Германии. С включением ФРГ в НАТО союз стал объединять в своем составе пятнадцать стран, занимающих территорию обшей площадью 20 681 405 кв. км с населением в 453 млн человек.

В соответствии с концепцией «выдвинутых рубежей», принятой на сессии совета НАТО в сентябре 1950 г., предусматривалось осуществить программу действий, направленную на превращение альянса в мощную военную организацию. В частности, в ней шла речь об обеспечении постоянного военного присутствия США в Западной Европе; восстановлении военного потенциала западноевропейских государств; размещении войск блока непосредственно на границе с восточноевропейскими странами; опоре на ядерное оружие. Как будет показано ниже, концепция «выдвинутых рубежей» и по сей день фактически присутствует в стратегии альянса.

Военно-доктринальные установки НАТО разрабатывалась на основе американских концепций. В конце 1954 г. была принята стратегия «массированного возмездия», утвержденная документом МС 14/2 военного комитета НАТО. Ее основные положения отражали постулаты американской стратегии с аналогичным названием, которая предусматривала ведение против СССР и его союзников всеобщей ядерной войны. Важнейшими ее принципами были следующие: массированное применение ядерного оружия, внезапность нападения, упреждение противника в нанесении удара. Причем развязывание ядерной войны считалось возможным не только в Европе, но и в зоне национально-освободительного движения.

Уже спустя десять лет после своего образования Североатлантический альянс представлял собой огромную военную силу. При этом оснащение вооруженных сил и размещение инфраструктуры НАТО осуществлялись из расчета, что Центральная Европа станет основным театром военных действий. Именно там увеличивалось количество соединений сухопутных войск США и их союзников, развертывались части, оснащенные тактическим атомным оружием. Вблизи границ стран — членов ОВД создавались аэродромы и шло строительство стартовых площадок для ракет средней дальности.

С принятием в США стратегии гибкого реагирования соответствующие изменения произошли в коалиционной стратегии НАТО. В 1967 г. Североатлантическим союзом была принята стратегия гибкого реагирования (МС 14/3), суть которой заключалась в отходе от жесткого курса на развязывание всеобщей ядерной войны и переход к дозированному применению силы. Сам факт отхода США и НАТО от нереалистичной стратегии «массированного возмездия» свидетельствовал о меняющемся соотношении сил. В начале 70-х гг. Запад признал существование примерного паритета между СССР и США, НАТО и ОВД. Очевидно, что именно этот фактор сыграл решающую роль в ослаблении напряженности и переходе к переговорам по стратегическим и обычным вооружениям, а также проведении Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.

Однако партнерство на основе равенства сил не устраивало США и НАТО, которые надеялись добиться превосходства и сделать его необратимым. Именно этими причинами можно объяснить отказ от ратификации Договора ОСВ-2 и решение декабрьской 1979 г. специальной сессии Совета НАТО о размещении в Западной Европе ракет средней дальности. Попытки обосновать нагнетание напряженности действиями СССР в Афганистане не выдерживают критики прежде всего по той причине, что они были предприняты тогда, когда соответствующие решения США и НАТО были фактически приняты. Кроме того, события в Афганистане никак не могли затрагивать безопасность Запада по причине чисто географического свойства.

Главная ставка в политике США и НАТО в 80-х гг. была сделана на достижение военно-стратегического превосходства как на региональном, так и на глобальном уровнях. Необходимо признать, что стратегия американской администрации, направленная на изматывание СССР, вместе с переменами, которые произошли в советском руководстве, принесли Западу свои плоды. В конце 80-х — начале 90-г. гг. советские войска были выведены из стран Восточной Европы, Организация Варшавского договора распущена, ГДР поглощена ФРГ.

В дальнейшем объединенная Германия пошла по пути отказа от конституционных ограничений, связанных с применением вооруженных сил за пределами национальной территории. Бундесвер был задействован в военных операциях — сначала в Европе, а затем и на Среднем Востоке.

Ослабление СССР создавало США и НАТО новые возможности для продвижения на восток. Экономические трудности, с которым столкнулся Советский Союз, острая внутриполитическая борьба и реформы, заметно ослаблявшие советское государство, открывали перед НАТО и его крупнейшими членами перспективу установления своего господства не только в Центральной и Восточной Европе. Кроме того, появились необходимые предпосылки для ликвидации СССР как мировой державы и геополитического центра, контролирующего обширные пространства в Евразии.

С позиций сегодняшнего дня выглядит абсолютно нелогичной политика руководства страны, которое добровольно отказалось от важнейших геополитических и геостратегических позиций, которыми обладал СССР, без попытки что-то получить взамен. Вывод советских войск из Германской Демократической Республики, Польши, Чехословакии и Венгрии был совершенно преждевременным и непродуманным — его целесообразно было бы растянуть на несколько десятков лет. Объединение Германии, роспуск ОВД необходимо было попытаться обменять на гарантию нейтралитета восточноевропейских стран и новой ФРГ, а в лучшем случае — на ликвидацию НАТО.

Заявления о том, что вывод войск и роспуск ОВД — это пример для США и НАТО, которому им необходимо было бы последовать, звучат крайне неубедительно. Не менее странными кажутся утверждения о том, что Запад нас обманул и не выполнил своих обещаний о роспуске НАТО, которые вроде бы были. Если действительно таковые имелись, то почему они нигде не отражены? Спустя полтора десятка лет вопрос, почему им удалось нас обмануть, кажется чисто риторическим. Ответ состоит в том, что им было позволено это сделать. Геополитические, как и прочие проблемы современной России, были порождены не столько недостатком средств, сколько субъективным фактором.

В этой связи представляется весьма актуальным замечание Мориса Дрюона о том, что трагедии в истории государств и народов — дело рук посредственностей. «Посредственность королей, их глупое тщеславие, их легкомыслие в делах государственных, их неумение окружить себя нужными людьми, их беспечность, их высокомерие, их неспособность вынашивать великие замыслы или хотя бы следовать тем, что были выношены до них. Не свершиться ничему великому в области политической, если не будет людей, чей гений, свойства характера, воля смогут разжечь, сплотить и направить энергию народа».

В современных условиях крайне важно не совершать ошибок прошлого. Развал СССР был логическим результатом геополитического отступления и неоправданных компромиссов советского руководства. Нынешняя экспансия НАТО в постсоветское пространство грозит не менее драматическими последствиями для России, чем политика альянса в отношении СССР. И хотя роль внешнего фактора не является абсолютной, тем не менее она играет все более заметную роль. Расширяя свое присутствие в постсоветских странах, НАТО опирается на огромное военное превосходство. Причем формирование новой геостратегии НАТО началось в преддверии развала СССР, что заставляет полагать, что к этому событию в Брюсселе готовились заранее.

* * *

Трансформацию НАТО необходимо рассматривать в широком контексте глобализации мировой экономики, в которой главную роль играют США и транснациональные корпорации. Военно-политическим инструментом защиты интересов ТНК является Североатлантический альянс, который ориентирован на доминирование в постсоветском пространстве. Это одна из важнейших причин того, что территория бывшего СССР превращается в объект не только военно-политических, но и экономических притязаний.

После развала СССР Североатлантическому альянсу было важно четко определить будущие ориентиры своей деятельности, которые позволили бы добиться главной цели — закрепить победу в холодной войне, в частности, распространить свое влияние на территорию бывшего СССР. Эту задачу были призваны решить программные документы НАТО.

В ноябре 1991 г. НАТО обнародовала свою новую стратегическую концепцию, пришедшую на смену старой стратегии времен холодной войны.

Изменение геополитической обстановки в мире обусловило отказ НАТО от перспективы ведения крупномасштабной (обычной и ядерной) войны в Европе.

Вместе с тем, несмотря на изменение ситуации, связанной с фактическим исчезновением противника, ради которого создавалась НАТО, в Стратегической концепции 1991 г. члены организации подтвердили положения Вашингтонского договора 1949 г. о том, что такие задачи, как сдерживание потенциального агрессора, защита территории, свободы и демократии посредством политических и военных мер, продолжают оставаться актуальными.

В НАТО полагали, что для такого рода вывода у альянса достаточно оснований. В Стратегической концепции 1991 г. говорилось о том, что опасность подвергнуться коллективной агрессии значительно уменьшилась по сравнению с возможностью неблагоприятного воздействия нестабильности, которая может возникнуть в результате экономических, социальных и политических трудностей, включая этническое соперничество и территориальные споры. Как отмечалось, эти угрозы не способны непосредственно влиять на безопасность и сохранение территориальной целостности членов альянса, однако они могут привести к кризису европейской стабильности и даже к вооруженным конфликтам, которые несут в себе опасность перекинуться на страны НАТО.

В этом документе Североатлантический альянс, отмечая, что окончание конфронтации между Западом и Востоком резко сокращает возможность возникновения глобального конфликта в Европе, исходит из того, что существует множество кризисных очагов, которые могут быстро разрастись и потребовать адекватного ответа. По этой причине складывающаяся ситуация, как полагали в НАТО, не только не отменяет функций, связанных с обеспечением безопасности альянса, но даже еще больше подчеркивает их жизненную необходимость.

В Стратегической концепции 1991 г отмечалось, что политика НАТО в Европе нацелена на обеспечение безопасности, контроль над вооружениями и разоружение и достижение такого положения, при котором принуждение или запугивание любой нации с помощью военной силы или угрозы ее применения было бы невозможно. Чтобы предотвратить войну, проводить эффективную оборону и управлять кризисами, альянс должен быть сильным.

В отношении кризисного регулирования в Концепции подчеркивалось, что опасности, связанные с возможностью небольших по своим размерам конфликтов, которые могут затронуть интересы альянса, являются менее предсказуемыми, чем раньше. В НАТО полагали, что в новых условиях имеются возможности для успешного разрешения кризисов на ранних стадиях. Политика кризисного регулирования альянса предусматривала осуществление скоординированных с СБСЕ, Европейским и Западноевропейским союзами действий политического, военного и другого характера.

Таким образом, новая Стратегическая концепция, фиксируя новое соотношение сил, была призвана сохранить и упрочить господство Запада и его институтов после распада биполярной системы международных отношений. В военно-политическом отношении принятие концепции кризисного регулирования означало, с одной стороны, что НАТО весьма прагматично относилась к новым угрозам своей безопасности, которые были обусловлены резким ослаблением одного из полюсов международной стабильности. С другой — концепция кризисного регулирования была призвана стать достаточно сильным и гибким инструментом продвижения интересов США и НАТО в обширном евразийском пространстве.

Учитывая, что на момент подготовки данной концепции Югославия и СССР находились в состоянии развала, который был в значительной степени обусловлен действиями Запада, можно предположить, что кризисное регулирование предполагалось осуществлять на территории именно этих государств. Если в Югославии кризисное регулирование, как показали дальнейшие события, было доведено до своего логического завершения — военной акции и полного развала союзного государства, то в отношении постсоветских стран НАТО пыталась действовать политическими методами, привлекая в качестве инструмента для интернационализации конфликтов ОБСЕ.

Перспективы взаимоотношений СССР и НАТО рассматривали сквозь призму угроз, возникших в связи начавшимся процессом дезинтеграции Советского Союза, который все еще обладал значительной военной мощью. В частности, в Стратегической концепции обращалось внимание на опасности, которые могут возникнуть в связи с процессом преобразований в СССР. У руководства альянса вызывало беспокойство то обстоятельство, что обычные вооруженные силы Советского Союза значительно больше, чем у других европейских стран, а его ядерный потенциал сопоставим только с мощью США. Кроме того, территория СССР рассматривалась в качестве источника потенциальной угрозы в связи с наличием большого количества реальных и возможных очагов этнических, территориальных и других конфликтов.

Очевидно, что для НАТО главным предметом беспокойства в последний год существования СССР была проблема обеспечения управляемого распада советского государства, осуществления экономических и политических преобразований в интересах Запада, которые должны были проходить параллельно с ликвидацией его военной мощи.

Вместе с тем при разработке новой идеологии, призванной обосновать существование НАТО в новых условиях, его руководители, по-видимому, исходили из понимания того, что деградация СССР объективно поставит перед рядом развивающихся стран, которые извлекали определенные преимущества из советско-американского соперничества, вопрос о необходимости наращивания своих усилий в области создания ядерного и обычного оружия. Усиление гонки вооружений в странах «третьего мира» требовало адекватной реакции со стороны альянса и отдельных его членов. Тем более что в условиях явно обозначившейся тенденции сокращения источников сырья в НАТО не исключали возможности осуществления попыток со стороны тех или иных региональных центров силы использовать зависимость Запада от поставок природных ресурсов, имеющих стратегическое значение, для того чтобы изменить складывающийся мировой порядок. В этой связи в стратегической концепции 1991 г. говорилось о том, что интересы альянса могут быть затронуты опасностями более широкого плана, включая распространение оружия массового поражения, прекращение поставок жизненно важных ресурсов, а также осуществление акций терроризма и саботажа.

В странах НАТО не могли не задумываться над перспективой использования ценного сырья, которое имелось в постсоветском пространстве, в частности, в Каспийском регионе, что предполагало распространение политического и военного влияния альянса на южные районы СССР. Одновременно с этим возникала и такая задача, как сдерживание, а в конечном итоге — ликвидация неугодных режимов на Ближнем и Среднем Востоке, которые препятствовали укреплению влияния Запада в этих регионах.

Таким образом, Стратегическая концепция, принятая в 1991 г., была призвана обосновать политику альянса в отношении ослабленного, но еще окончательно не побежденного противника, а также ряда режимов в Европе и Азии, которые выступали в качестве объектов притязаний ведущих стран Запада в связи с наличием у них значительных геополитических, военно-стратегических и экономических интересов. Новые возможности, которыми стал обладать альянс после крушения ОВД и СССР, а также разнообразные средства невоенного и военного характера позволяли эффективно реализовать потенциал НАТО для достижения отнюдь не альтруистических интересов и целей.

Ретроспективно оценивая Стратегическую концепцию 1991 г., можно рассматривать этот документ как переходный, направленный прежде всего на окончательную ликвидацию одного из главных полюсов биполярной системы международных отношений и стабилизацию обстановки, которая сложилась в результате глобального изменения соотношения сил. Задачи кризисного регулирования предполагалось осуществлять фактически вне зоны ответственности НАТО, хотя внимание на этом еще не акцентировалось. Переходный характер этой концепции состоял также в том, что она должна была вместе с другими документами создать предпосылки для приема в альянс новых членов.

Так, в Римской декларации НАТО, принятой 8 ноября 1991 г., говорилось о том, что НАТО предложила бывшим странам ОВД начать новую эру сотрудничества, для чего была сформулирована обширная программа с целью обмена взглядами по вопросам безопасности и другим важным проблемам. В частности, альянс предложил осуществлять контакты различного формата: ежегодные встречи с Советом НАТО на уровне министров и послов, в рамках нового органа — Совета Североатлантического сотрудничества (ССАС); дополнительные встречи с Советом НАТО в зависимости от складывающихся обстоятельств; регулярные встречи в комитетах альянса, включая политический и экономический комитеты.

НАТО выразила готовность оказывать содействие в таких вопросах, как военное планирование, сотрудничество гражданских и военных структур, в регулировании воздушного сообщения, конверсии военного производства и т. д. Принципиально новой инициативой НАТО стало так называемое третье измерение, которое предусматривало сотрудничество в научной области и программах по защите окружающей среды. При этом в документе подчеркивалось, что НАТО, являясь проводником перемен, источником стабильности, обязательным гарантом безопасности, будет продолжать играть ключевую роль в построении нового порядка в Европе — сотрудничества и процветания.

В отношении России руководители альянса утверждали, что у НАТО нет намерения ослабить нашу страну и они желают ей процветания. Преодолению предрассудков холодной войны и взаимного недоверия должны служить совместные операции, обмен военными делегациями, подготовка военных кадров на базе НАТО, а также присутствие в штаб-квартире НАТО российских военных и т. д.

В рамках нового широкого подхода НАТО к обеспечению безопасности в документе подчеркивалась важная роль диалога и сотрудничества со странами, не входящими в альянс. Для этих целей в декабре 1991 г. был создан Совет североатлантического сотрудничества (ССАС), преобразованный в 1997 г. в Совет евроатлантического партнерства (СЕАП).

30 мая 1997 г. после встречи в Синтре, в Португалии, Совет евроатлантического партнерства был образован министрами иностранных дел стран — членов НАТО. СЕАП — это совместный механизм, который призван обеспечить основу для проведения консультаций по политическим вопросам, проблемам безопасности и сотрудничества между НАТО и ее партнерами. Темы для обсуждения диктуются развитием событий в сферах политики и безопасности, в первую очередь речь идет об урегулировании кризисов, региональных проблемах, вопросах контроля над вооружениями, готовности к чрезвычайным ситуациям и стихийным бедствиям, ядерной безопасности, экологии, научном сотрудничестве, проведении операций по поддержанию мира.

Одним из главных факторов, который сыграл свою роль в сохранении альянса и его приспособлении к новым условиям, явилась политика США. В этой связи представляется интересной оценка, сделанная 6 октября 1993 г. тогдашним генеральным секретарем НАТО Манфредом Вернером, который сказал, что сильная НАТО важна не только для Европы, она также имеет решающее значение для американских интересов. Обращаясь к аудитории, собравшейся в Национальном пресс-клубе в Вашингтоне, он подчеркнул, что США нуждаются в альянсе больше, чем когда бы то ни было, поскольку он является наиболее важным механизмом влияния и главным инструментом американского руководства в регионе, где американские ставки остаются чрезвычайно высокими. Вместе с тем он отметил геополитическую ценность Европы, без которой США не смогли бы успешно решать задачи собственного возрождения. Европа также является географическим, стратегическим и логическим связующим звеном с регионами Ближнего Востока и Персидского залива. Для удовлетворения своих интересов США необходимо предпринять разнообразные меры по укреплению НАТО.

Одной из таких мер была принятая в январе 1994 г. на встрече руководителей стран— членов альянса программа «Партнерство ради мира» (ПРМ). Эта программа предлагала заинтересованным сторонам подписать двусторонние соглашения об участии в осуществлении разнообразных форм взаимодействия: совместных маневров, обучения личного состава, стандартизации вооружения и боевой техники и т. д. В целом эта программа представляла собой инструмент для подготовки к вступлению отдельных стран в НАТО в качестве самостоятельных членов.

В сентябре 1995 г. альянс приял документ, в котором были проанализированы различные аспекты деятельности НАТО в связи с намерением пригласить в альянс новых членов. В исследовании утверждалось, что после окончания холодной войны появилась уникальная возможность построить улучшенную архитектуру безопасности во всем Евроатлантическом регионе. Цель создания такой архитектуры состоит в обеспечении стабильности и безопасности, без воссоздания разделительных линий. При этом особенно подчеркивалось, что вопрос о сферах влияния в современной Европе не существует.

В подготовленном НАТО документе было заявлено, что безопасность рассматривается альянсом как широкое понятие, включающее политические, экономические и военные компоненты, а укрепление стабильности и безопасности будет представлять собой эволюционный процесс. Такой подход, по мнению альянса, должен стать основой новой архитектуры безопасности, которая, в свою очередь, должна быть построена на интеграции и кооперации, осуществляемых такими многосторонними организациями, как Европейский союз, Западноевропейский союз и ОБСЕ.

В НАТО исходили из того, что ОБСЕ является исключительно важным институтом, который играет ключевую роль в поддержании безопасности, преодолении разделения Европы, и по этой причине он нуждается в укреплении. В отношении Евросоюза в документе говорилось, что расширение НАТО и ЕС являются параллельными процессами. НАТО и ЕС имеют общие стратегические интересы. ЗЕС — составная часть ЕС, его оборонительный компонент и европейская основа НАТО. ЗЕС усиливает отношения между ЕС и НАТО.

В создании новой архитектуры безопасности альянс отводит себе важнейшее место. В документе подчеркивается, что альянс играет и будет играть сильную, активную и значительную роль в этом процессе, являясь одним из краеугольных камней стабильности и безопасности в Европе. В этой связи отмечалось, что НАТО продолжает оставаться оборонительной организацией, фундаментальные цели которой состоят в сохранении мира в Евроатлантическом регионе и обеспечении безопасности его членов. НАТО рассматривает расширение своих рядов в качестве одного из процессов, направленных на создание новой архитектуры безопасности. В НАТО полагали, что, включая новых членов, альянс дает этим странам возможность воспользоваться преимуществами общей обороны, откроет им возможности для интеграции в европейские и евроатлантические институты. По мнению авторов исследования, расширение НАТО позволит обеспечить безопасность всех стран, включенных в этот процесс, а преимущества общей системы обороны и интеграции будут содействовать демократическому развитию новых членов.

Особое внимание в документе уделено роли программы «Партнерство ради мира», которая, как отмечалось, представляет собой ключевой элемент в политических и военных программах НАТО, поскольку она расширяет международные контакты, стабильность и транспарентность в Европе. ПРМ призвана активно содействовать подготовке новых членов к вступлению в альянс и укреплению отношений со странами, которые только в отдаленной перспективе вступят в НАТО или вообще могут этого не сделать. В НАТО полагали, что «Программа» находится только в начале своего развития и потенциал ее далеко не исчерпан.

В исследовании также отмечалось, что Совет Североатлантического сотрудничества со времени своего создания в 1991 г. играет важную роль в установлении доверительных и широких связей с союзниками по НАТО и партнерами. При расширении НАТО роль этого института еще более возрастет в связи с тем, что ему предстоит выступать в качестве форума, соединяющего союзников и партнеров для диалога и консультаций по политическим вопросам, проблемам безопасности и сотрудничества.

Для тех стран, которые не намерены становиться членами альянса, эти два его института — ССАС/ПРМ — предлагают механизм развития активного сотрудничества, а также поддержку в обеспечении безопасности в случае, если партнер будет ощущать прямую угрозу своей территориальной неприкосновенности, политической независимости и безопасности.

В документ был включен специальный раздел, посвященный сотрудничеству с Россией, в котором утверждалось, что крепкие отношения НАТО с нашей страной должны сформировать другую основу структуры новой всесторонней системы безопасности. При этом сделан акцент на необходимости преодоления недоверия времен холодной войны и деления Европы на противостоящие друг другу лагеря.

Развитие отношений между НАТО и Россией, как отмечалось в документе, должно проходить параллельно с расширением альянса и укреплением стабильности и безопасности в Европе. Отношения между ними должны базироваться на взаимном уважении и доверии. При этом подчеркивалось, что следует исключать неожиданные поступки, способные задеть интересы друг друга. Вместе с тем особо подчеркивалось, что решения альянса не могу быть объектом для использования права вето со стороны партнеров НАТО. В документе также была сделана попытка снять озабоченности России по поводу расширения альянса. В этой связи говорилось, что расширение НАТО, включая ее общие военные мероприятия, никому не угрожает.

Таким образом, этот документ был призван не только обосновать необходимость сохранения альянса после окончания холодной войны, но его расширение как важнейшую задачу современного этапа развития международных отношений.

Вследствие того, что главной европейской проблемой является отсутствие системы коллективной безопасности, НАТО взяла на себя роль ее создателя. Формирование новой архитектуры европейской безопасности, в основе которой должны быть НАТО, ЕС, ЗЕС, а также ОБСЕ, заведомо лишало такую конструкцию устойчивости ввиду того, что интересы партнеров не могли быть адекватно учтены западными институтами. Особенно данное утверждение касается России, которая из перечисленных структур могла реально защищать свои интересы только в ОБСЕ, чья роль в обеспечении европейской безопасности, как показали еще события 70–80 гг. XX века, невелика.

Кроме того, расширение ЕС, как и НАТО, предусматривало вступление в эти структуры далеко не всех государств Евроатлантического региона, что автоматически лишало их возможности активно участвовать в решении общих задач и обеспечении своей безопасности. Очевидно, что создаваемая НАТО при содействии других западных институтов архитектура евроатлантической безопасности представляла собой форму геополитической экспансии, которая открывала новые возможности для расширения и укрепления господства экономического.

В этой связи необходимо обратить внимание на новое качество НАТО, которое эта организация стала приобретать уже в начале 90-х гг. Обычно, когда речь идет об Организации Североатлантического договора, прежде всего возникает представление о военном или военно-политическом союзе. Однако этот образ не совсем соответствует действительности. Дело в том, что с распадом ОВД и СССР в НАТО стала усиливаться «неявно» военная или военно-политическая составляющая. Речь идет о различного рода комитетах, программах и мероприятиях экономического, научного и иного характера.

В этой связи обращает на себя внимание Организация стандартизации НАТО, которая включает в себя Комитет по стандартизации, Группу поддержки стандартизации и Агентство по стандартизации. Эта организация была создана в январе 1995 г. и реконструирована в 2000 г. как следствие решений, принятых на Вашингтонском саммите в 1999 г. Создание Организации стандартизации и ее дальнейшая модернизация были продиктованы необходимостью обеспечить стыковку и возможность взаимодействия между вооружениями, которые используются в НАТО и странах-партнерах. В этой связи программа партнерства и тем более приглашение в альянс новых членов могут рассматриваться не только как акции, преследующие чисто военные, политические, геополитические, но и, что не менее важно, экономические цели. Модернизация советского оружия и военной техники, перевод их на натовские стандарты, приобретение западных вооружений новыми членами несут огромные прибыли производителям.

В последнее десятилетие широкое распространение получила деятельность НАТО в научной сфере, которая реализуется на основе соответствующей программы, разработанной еще в 1957 г. для развития научно-технического сотрудничества между членами альянса. В настоящее время в соответствии с этой программой альянс оказывает поддержку международному сотрудничеству ученых из стран НАТО и партнеров этой организации. Определение основных принципов работы и наблюдение за ходом выполнения программы осуществляет Научный комитет альянса. Его работа дополняется деятельностью Комитета по проблемам современного общества, в рамках которого происходит обмен информацией и опытом между исследователями из стран — членов СЕАП по социальным, медицинским, экологическим и другим вопросам.

Научная программа НАТО с января 1999 г. включает в себя четыре подпрограммы: научное товарищество, кооперация науки и технологии, поддержка научной инфраструктуры, наука для мира. Новая концепция альянса, посвященная поддержке гражданской науки, была выдвинута Комитетом НАТО по науке на встрече в Киеве в июне 2004 г. Этот документ получил название «Программа НАТО за безопасность с помощью науки». Основными механизмами его реализации являются гранты, визиты экспертов, работа в институтах, выполнение совместных проектов и т. д. Таким образом, распад ОВД и СССР создал благоприятные возможности для использования НАТО огромного научного потенциала, который был раньше недоступен.

Стратегическая концепция альянса, одобренная главами государств, участвовавших во встрече в верхах 23 и 24 апреля 1999 г. в Вашингтоне, в отличие от предыдущего варианта, который был принят в 1991 г., базировалась на анализе нового соотношения сил и учете тенденций, которые более четко проявились в последние десть лет.

В новом документе, как и в предыдущих концепциях, подтверждается верность положений Вашингтонского договора. Вместе с тем в последнем варианте стратегии указывается на необходимость укрепления и совершенствования деятельности НАТО в новых условиях. При этом делается акцент на более широком, чем прежде, реагировании на различного рода риски, которые на протяжении последних 10 лет формировались в основном за пределами традиционной зоны ответственности альянса. Это обусловлено усилением опасности возникновения этнических конфликтов, экономических потрясений, разрушения политического порядка, распространения оружия массового поражения и т. д.

Новые цели, задачи и основные направления активности этой организации становятся очевидными при анализе угроз, которые отмечены в стратегической концепции. Так, альянс исходит из предположения, что, несмотря на малую вероятность осуществления широкомасштабной агрессии против НАТО, в долгосрочной перспективе все же такая угроза существует. Кроме того, имеется широкий спектр военных и невоенных рисков, которые трудно прогнозировать. Эти риски проистекают из неопределенности и нестабильности обстановки, окружающей евроатлантическое пространство, региональных кризисов на периферии альянса, которые могут быстро распространяться. По мнению руководства НАТО, некоторые страны внутри и за пределами евроатлантического пространства сталкиваются с серьезными экономическими, социальными и политическими трудностями. Волнения на этнической и религиозной почве, террористические акты, нарушения прав человека, а также распад государств могут привести к кризису евроатлантической стабильности и вооруженным конфликтам. Эти конфликты могут оказать воздействие на безопасность альянса, перекинувшись через границы соседних государств.

В НАТО полагают, что существование мощных ядерных сил за пределами альянса также представляет собой мощный фактор, который необходимо учитывать при обеспечении безопасности и стабильности в Евроатлантическом регионе. В новом программном документе НАТО высказано опасение по поводу того, что распространение новых невоенных технологий может быть использовано противниками в целях нарушения функционирования оборонительных и наступательных, воздушных, неземных и морских сил. При этом различного рода противники могут попытаться разрушить информационные системы союзников, для того чтобы парировать превосходство НАТО в традиционном оружии.

В НАТО считают, что интересам альянса может быть нанесен ущерб в результате актов терроризма, саботажа и организованной преступности, а также нарушения поставок жизненно важных ресурсов. Парирование этих рисков и угроз НАТО планирует осуществить за счет расширения зоны безопасности, контролируемой альянсом. Таким образом, альянс недвусмысленно сформулировал свою задачу — обеспечение безопасности в обширном пространстве, которое в географическом плане охватывало бы значительную часть Евразии.

Чтобы сделать эту цель более привлекательной, в документе утверждалось, что НАТО не только обеспечивает оборону своих членов, но и несет мир и стабильность в этот регион. Роль главного арбитра в разрешении международных споров НАТО возлагает на себя, хотя в концепции и содержатся положении о необходимости привлечения к урегулированию конфликтов ООН и ОБСЕ. В документе также содержится утверждение, что альянс не рассматривает себя в качестве противника какой бы то ни было страны. Говорится также, что в целях решения фундаментальных задач по обеспечению безопасности НАТО будет уважать законную безопасность других.

Важнейшая задача в области безопасности, по мнению альянса, состоит в формировании такой обстановки, при которой ни одно государство не смогло бы запугивать или принуждать другое государство. С целью поддержания стабильности и безопасности в Евроатлантическом регионе главными задачами НАТО были провозглашены следующие:

— эффективное предотвращение конфликтов;

— активное использование механизма кризисного регулирования, включая проведение операций;

— развитие широкого партнерства, сотрудничества и диалога с другими странами с целью увеличения транспарентности, доверия и готовности к совместным действиям с альянсом.

При этом в НАТО исходят из того, что для обеспечения безопасности и стабильности в Евроатлантическом регионе необходимо не только поддерживать прочные связи между участниками союза, но и распространять сложившиеся между ними отношения на партнеров, а также осуществлять их подготовку к приему в состав альянса. В концепции отмечается, что Североатлантический союз продолжает оставаться открытой структурой, которая планирует расширяться за счет новых членов, желающих и способных взять на себя обязательства, вытекающие из членства в этой организации. В НАТО считают, что прием в альянс новых членов будет служить общим политическим и стратегическим интересам, усилит эффективность и сплоченность этой организации. По этой причине в НАТО была подготовлена программа действий, которая должна помочь странам, стремящимся стать членами альянса, расширить свои отношения с этим союзом. Совет евроатлатического партнерства остается главной структурой для всех аспектов кооперации НАТО с партнерами. Он предлагает широкое поле сотрудничества как для консультаций, так и для реального взаимодействия. В документе отмечается, что консультации в рамках СЕАП создают растущую транспарентность и доверие среди его членов по вопросам безопасности, вклада в предотвращение конфликтов и кризисное регулирование. Кроме того, взаимодействие в СЕАП развивает кооперацию, например, в таких областях, как гражданское планирование в чрезвычайных ситуациях, в научной сфере и защите окружающей среды.

Другим средством развития отношений с заинтересованными сторонами является программа «Партнерство ради мира». Она представляет собой принципиальный механизм для практических контактов в области безопасности между членами альянса и партнерами, а также для наращивания общих усилий в решении тех или иных задач. Детализированные программы, отражающие индивидуальные способности и интересы партнеров, пронизывают деятельность в таких областях, как планирование обороны, демократический контроль за вооруженными силами, подготовка к отражению опасностей в гражданской сфере, а также подготовка к совместным мероприятиям, включая участие в операциях, проводимых под руководством НАТО.

Альянс считает, что необходимо усилить роль партнеров в подготовке индивидуальных программ участия, а также укрепить их практическую направленность. В концепции также содержится положение о том, что НАТО будет консультироваться с любым активным участником программы сотрудничества в случае возникновения прямой угрозы его территориальной целостности, политической независимости или безопасности.

Особое место в новой концепции посвящено взаимоотношениям с Россией и Украиной. Причем акценты расставлены таким образом, что отчетливо видно намерение НАТО не допустить восстановления исторических связей между двумя странами.

Так, в отношении России говорится, что она играет уникальную роль в евроатлантической безопасности. НАТО и Россия намерены строить свои отношения на базе Основополагающего акта, исходя из общих интересов, транспарентности, для построения прочного мира и создания неразделенной Европы.

С другой стороны, подчеркивается, что Украина занимает особое место в евроатлантической безопасности и является важным и ценным партнером в обеспечении стабильности и общих демократических ценностей. НАТО исходит из необходимости дальнейшего укрепления особого партнерства, включающего политические консультации и широкую практическую деятельность, которая базируется на Хартии «Украина — НАТО». В концепции утверждается, что альянс считает необходимым продолжать оказывать поддержу укреплению суверенитета и независимости Украины (выделено мной. — Ю.Р.), территориальной неприкосновенности, демократическому устройству, экономическому процветанию и сохранению ее статуса неядерной державы как ключевого фактора стабильности и безопасности в Центральной и Восточной Европе и Европе в целом.

Если рассматривать перечисленные выше позиции концепции альянса с точки зрения национальной безопасности России, то получается, что стратегия НАТО ориентирована на новое перераспределение силы и влияния в постсоветском пространстве, а также за его пределами, в регионах, которые представляют особую сферу ее геополитических, военно-стратегических, экономических, исторических и культурных интересов.

Пространственные рамки расширяющейся зоны деятельности НАТО охватывают обширную территорию — прежде всего членов НАТО, количество которых будет увеличиваться. Следующую группу представляют пока еще формально нейтральные европейские страны — члены ЕС, которые принимают активное участие в мероприятиях альянса. В третий эшелон входят государства, участвующие в программе НАТО «Партнерство ради мира», — бывшие члены ОВД, не являющиеся в данный момент членами НАТО, и страны СНГ. Наконец, последнюю группу составляют страны, в которых имеют место негативные процессы, способные оказать дестабилизирующее воздействие на соседние государства и обстановку в Евроатлантическом регионе в целом.

Готовность НАТО активно вмешиваться в конфликт, вплоть до использования военной силы, о чем прямо говорится в концепции, создает опасность действий альянса в постсоветском пространстве, включая территорию России. Кроме того, расширенная трактовка понятия «противник», которая содержится в этом документе, создает предпосылки для того, чтобы объектом воздействия альянса стали не только государства, но и другие структуры. При желании к ним можно отнести не только террористические и любые военизированные объединения, но также политические движения, национальные, этнические группы, которые руководство НАТО пожелает отнести к источникам угрозы. В этой связи можно предположить, что в постсоветском пространстве в соответствии с практикой двойных стандартов, которой руководствуются страны — члены альянса, таким противником могут стать так называемые непризнанные государства, которые отказываются идти на компромиссы, предлагаемые дружественной НАТО страной-партнером.

В этой связи необходимо отметить, что трансформация целей НАТО, которая состоит в переходе от обороны территории стран — членов альянса к защите интересов и ценностей, приобретающих все более глобальный характер, создает предпосылки для широкой их интерпретации, что принципиально меняет основания для применения силы. Миру навязывается выгодное для НАТО и Запада в целом расширенное толкование понятия «миротворчество».

Содержащееся в концепции предложение относительно активного подключения самих участников ПРМ к системе военно-политических гарантий НАТО ориентировано на то, что соответствующее обращение об оказании помощи со стороны альянса могло бы иметь место в том случае, «если этот партнер почувствует, что имеется угроза его территориальной целостности и политической независимости или безопасности». «Партнерство во имя мира» и СЕАП все больше рассматриваются не просто как переходный этап к будущему полноправному членству в НАТО, но как полноценный и долговременный инструмент сотрудничества. С помощью этих институтов США и НАТО формируют систему новых союзных отношений, закрепляя в своей орбите страны ЦВЕ и СНГ, готовых уже в нынешнем своем статусе принимать участие в осуществлении всевозможных планов альянса, включая непосредственное участие в военных операциях.

Намерение активизировать деятельность по приему в НАТО новых членов, а также расширение и углубление связей с партнерами, очевидно, ориентированы на ослабление интеграционных процессов в постсоветском пространстве, которые осуществляются Россией, изоляцию ее от немногих реальных и потенциальных союзников.

Принятие новой стратегической концепции объективно ведет к окончательному подрыву международной системы, которая сложилась после окончания Второй мировой войны. Прежде всего речь идет о Совете безопасности ООН, в котором Россия, как постоянный его член, призвана активно влиять на решение важнейших вопросов мировой политики.

Расширение НАТО состоялось на том же саммите, что и принятие новой Стратегической концепции. Оно было направлено на закрепление политической переориентации государств Центральной и Восточной Европы, стран Балтии на Запад.

Сессия Совета НАТО, которая проходила на уровне министров иностранных дел 29, 30 мая 2001 г. в Будапеште с участием стран-партнеров — Албании, Болгарии, Македонии, Румынии, Словении, Хорватии, Боснии и Герцеговины, Югославии, — приняла документ «Общие оценки вызовов и возможностей в области региональной безопасности для Юго-Восточной Европы». Содержащиеся в нем положения стали основой для формирования политики НАТО в этом регионе и программой будущих совместных действий государств — членов Североатлантического союза и их сателлитов. Ориентация НАТО на Юго-Восточную Европу предполагала приближение деятельности альянса к границам стран СНГ, а также активизацию контактов с постсоветскими государствами и усиление их дистанцирования от России.

Особенно интенсивными стали контакты руководства НАТО и стран-кандидатов накануне и после совершения террористических актов в США 11 сентября 2001 г. Ряд руководителей уже входящих в НАТО стран и тех, кто был намерен примкнуть к Североатлантическому альянсу, неоднократно заявляли, что только быстрое расширение блока поможет эффективно противодействовать терроризму. Таким образом, террористические акты были использованы США и НАТО для наращивания своей военной мощи, приближения инфраструктуры НАТО к России.

Важную роль для определения новых задач коалиционной стратегии сыграл симпозиум под названием «Развитие концепции будущей трансформации НАТО», проведенный 5–7 сентября 2001 г. в Осло, и особенно 14-я конференция НАТО, посвященная будущему Североатлантического союза, состоявшаяся 19–21 сентября 2001 г. в Берлине. На этих встречах была проанализирована обстановка, сложившаяся после 11 сентября, в частности, ситуация в Юго-Восточной Европе, отношения между НАТО и ЕС, развитие Европейской составляющей безопасности и обороны (ЕСБО), а также вопрос о дальнейшем расширении альянса.

На встречу государств НАТО на высшем уровне в Праге, которая состоялась 21, 22 ноября 2002 г., были приглашены семь стран, с тем чтобы начать переговоры о вступлении в НАТО, — Болгария, Эстония, Латвия, Литва, Румыния, Словакия и Словения. Все эти страны принимали участие в выполнении программ для будущих членов, а также в миротворческих операциях под руководством НАТО.

Особая роль Пражского саммита в укреплении НАТО состоит в том, что на нем были приняты обязательства о совершенствовании боевого потенциала, создании сил реагирования НАТО и оптимизации структуры военного управления. На пражской встрече также была подчеркнута необходимость заключения индивидуальных планов действий в области партнерства (ИПДП). В НАТО исходят из того, что в отличие от другой партнерской деятельности этот гибкий механизм основан не на стандартном перечне целей, а на конкретных проблемах, которые могут в равной мере ставиться не только альянсом, но и государством-партнером. Кроме того, в Декларации пражской встречи НАТО на высшем уровне говорится о намерении альянса продолжать и далее повышать оперативную совместимость сил и средств и углублять деятельность, связанную с обороной.

Пражский саммит также обратил особое внимание на необходимость усиления борьбы против терроризма. Альянс высказался за то, чтобы предпринять любые усилия по борьбе с терроризмом. В частности, альянс обратился с призывом к партнерам, особенно к странам Кавказа и Центральной Азии, воспользоваться механизмами (ИПДП) для усиления борьбы против терроризма.

В связи с планами Евросоюза распространить деятельность этой организации на область военной политики представляется важным также отметить стремление НАТО распределить зоны ответственности с Европейским союзом в соответствии с такими принципами, как взаимодополняемость и отказ от дублирования. НАТО и ЕС — две организации, в составе которых 19 совпадающих членов. Они имеют общие стратегические интересы и по этой причине стремятся сэкономить ресурсы, используемые для военных нужд. В целях координации действий двух организаций был создан так называемый механизм Берлин-плюс, на основе принятой еще 13 декабря 2002 г. Декларации о европейской политике безопасности и обороны (ЕПБО), которая включают четыре важнейших элемента:

— гарантированный доступ ЕС к оперативным планам НАТО;

— презумпция доступности ЕС ресурсов и общих средств НАТО;

— варианты участия Европейского командования НАТО в возглавляемых ЕС операциях;

— адаптация системы оборонного планирования НАТО с учетом возможности выделения сил для операций ЕС.

Наличие этого механизма дает Евросоюзу доступ к коллективным возможностям НАТО для операций под эгидой ЕС, в которых НАТО как блок не участвует. В марте 2003 г. ЕС унаследовал от НАТО ответственность за проведение операций в бывшей югославской республике Македонии. По завершении мандата СФОР планировалось осуществить аналогичный перевод под эгиду ЕС операции в Боснии и Герцеговине. В то же время альянс намерен активно присутствовать в Сараево. Стремление НАТО к перераспределению ролей и сохранению стабилизирующей роль на Балканах в практическом плане должно означать, что бывшие югославские республики постепенно полностью будут поглощены расширяющемся альянсом и Европейским союзом.

Расширение сотрудничества между НАТО и ЕС касается многих других сторон их деятельности в области безопасности. Примечательно, что 14 марта 2003 г. лорд Робертсон, тогдашний генсек НАТО, и министр иностранных дел Греции Георгиос Папандреу от имени ЕС подписали в Афинах соглашение об информационной безопасности, чтобы защищать секретные данные в условиях расширения контактов между двумя структурами. В подписанном документе, в частности, отмечается, что обе эти организации должны принять решение по общим стандартам безопасности, чтобы иметь возможность обмениваться информацией, проводить консультации и сотрудничать в областях, которые представляют взаимный интерес. Таким образом, соглашение между НАТО и ЕС об информационной безопасности расширяет рамки стратегического партнерства двух организаций.

Вступление в должность нового генерального секретаря Яапа де Хооп Схеффера хотя и не ознаменовалось принятием новой стратегической концепции, однако его официальные заявления и практические действия альянса позволяют утверждать, что НАТО стремится еще больше усилить свою роль в решении международных проблем, а также распространить свою деятельность на новые страны.

2 апреля 2004 г. состоялась вторая волна расширения НАТО. В альянс официально вступили семь новых членов, а общее их число достигло 26. Общая численность населения вступивших стран составила 45 млн человек. Это самое крупное расширение НАТО за всю его историю. Нынешний этап развития НАТО носит не только количественный оттенок, что важно само по себе, но и качественный характер. Во-первых, речь идет о том, что из семи вступивших в НАТО стран только три являются участниками Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Четыре остальные страны — страны Балтии и Словения — не участники этого договора. Поэтому с точки зрения контроля над вооружениями в Европе создается так называемая серая зона, которая находится в непосредственной близости от российских границ.

В связи с новой волной расширения в выступлениях руководителей альянса подчеркивалось, что вступление семи новых членов не закрывает дверь в НАТО перед другими кандидатами. Во многих заявлениях НАТО отмечается, что альянс намерен оказывать помощь к вступлению Албании, Македонии и Хорватии. Более того, процесс подготовки новых кандидатов вступил в активную фазу. 17 июня 2004 г. министры иностранных дел этих государств прибыли представить в штаб-квартире НАТО совместную стратегию вступления в альянс.

Можно предположить, что в перспективе все постюгославские республики должны быть адаптированы для полномасштабного сотрудничества с НАТО. Представляется также весьма вероятным, что расширение НАТО завершится на севере включением в альянс Финляндии и Швеции. Этот шаг приведет к радикальному изменению военно-политической обстановки и соотношения сил на северо-западе Европы, который является для России стратегически важным регионом. В результате этого, вполне логичного с точки зрения интересов Запада шага исчезла бы такая важная составляющая сложившегося баланса сил, как финская и шведская политика военного неприсоединения. В этом случае непосредственное соприкосновение военных структур альянса с Россией возрастет на 1300 км за счет российско-финляндской границы. Прием в НАТО Швеции и Финляндии также приведет к тому, что Балтийское море будет почти полностью контролироваться силами альянса.

Вместе с мерами, предпринимаемыми НАТО по усилению своего военного присутствия на Кавказе и в Средней Азии, возможные действия альянса на Севере приведут к геополитическому окружению России, за исключением ее дальневосточных регионов. Однако и на Дальнем Востоке обстановка складывается не в пользу России — вследствие значительного военного присутствия США в Тихом океане, территориальных претензий Японии, сложной обстановки на Корейском полуострове, а также неопределенности будущей политики КНР.

Политические мероприятия альянса, направленные на расширение своего влияния, дополняются мерами чисто военного свойства. В соответствии с решениями Пражского совещания количество крупных военно-транспортных самолетов для переброски войск увеличено в четыре раза. Создан парк самолетов для дозаправки топливом в воздухе. Большинство частей и подразделений НАТО, готовых к быстрому развертыванию, оснащаются средствами противохимической, противобиологической и противоядерной защиты. В государствах-союзниках, кроме США. на 40 % увеличиваются запасы доставляемых по воздуху высокоточных боеприпасов. Создаются передовые в технологическом отношении Силы реагирования НАТО, способные быстро перемещаться туда, где надо выполнять соответствующие задачи. Предусмотрено также создание стратегического командования по проведению операций в Европе (Бельгия) и стратегического командования по проведению преобразований в войсках, расположенных в США.

Проведение саммита НАТО в Стамбуле, который состоялся в конце июня 2004 г., оценивалось многими политическими деятелями на Западе как историческое событие. Впервые на встречу НАТО в верхах в турецкой столице собрались все 26 стран-членов. В Стамбуле были одобрены меры по дальнейшему совершенствованию оперативных возможностей НАТО, чтобы осуществлять военные акции везде, где это потребуется. В частности, речь идет о том, чтобы обеспечить непрерывное наличие у НАТО постоянно доступного резерва средств и сил. Ряд министров обороны также высказались в пользу принятия обязательств о том, чтобы обеспечить НАТО необходимыми средствами переброски сил по морю и по воздуху.

В соответствии с решениями саммита в Стамбуле НАТО уделяет больше внимание совершенствованию подготовки сил реагирования (СРН). Эти силы за пять дней могут быть развернуты в любой точке мира для выполнения всего спектра военных задач. Данный контингент способен действовать автономно в течение 30 дней и свыше — при организации повторного снабжения. В него входят элитные сухопутные, военно-воздушные и военно-морские подразделения. Численность Сил реагирования НАТО может быть увеличена с 17 до 21 тыс. человек и более. Согласно планам альянса эти силы, полностью боеготовые в 2006 г., будут состоять из бригады, способной осуществлять высадку морского десанта с боем, военно-морской оперативной группы, состоящей из одной авианосной ударной группы, десантной оперативной и группы надводных сил, а также военно-воздушного компонента, который сможет совершать 200 боевых вылетов в день. Кроме того, дополнительным компонентом СРН являются силы специального назначения, которые могут быть привлечены в случае необходимости.

Силы реагирования НАТО — это далеко не антитеррористическая структура, предназначенная для противодействия мелким отрядам боевиков. По своим возможностям СРН представляет собой ударную группировку, которая может быть использована для нападения на важные стратегические объекты отдельных государств, захвата и удержания плацдарма до подхода основных сил. О возможном театре военных действий, где планируется применение этих сил, может свидетельствовать проведение крупных командных учений, которые состоялись в начале февраля 2005 г. в Норвегии. Учения, получившие название «Эллайд рич — 05», были посвящены вопросам планирования, ведения операций, а также подготовке развертывания сил реагирования НАТО. Участники учений отрабатывали сценарии возможного использования сил реагирования (СРН) при будущих кризисах или конфликтах.

Обращает на себя внимание перспектива налаживания тесного взаимодействия между силами реагирования НАТО и силами быстрого реагирования ЕС — численностью 60 тыс. человек. В этой связи весьма откровенно звучит заявление генерального секретаря НАТО о том, что «традиционные географические понятия безопасности в сегодняшнем мире все больше теряют свое значение. Мы должны быть готовы действовать в любой точке мира, и действовать быстро». В другом своем выступлении, которое прозвучало в начале апреля 2005 г., Яап де Хооп Схеффер заявил о том, что НАТО вышла за пределы Европы и ищет себе применение в Азии и на Ближнем Востоке. Новыми целями блока становятся: построение глобального альянса, борьба против международного терроризма, распространения оружия массового поражения.

Таким образом, готовность НАТО брать на себя ответственность за решение тех или иных задач в новых регионах мира, которая содержалась во многих документах НАТО, получила свое дальнейшее подтверждение. Учитывая то обстоятельство, что в постсоветском пространстве имеется немало острых противоречий, вполне возможно, что Североатлантический альянс попытается вмешаться в конфликты на территории России и других постсоветских государств.

3.2. Североатлантическии альянс и страны СНГ

На протяжении всего периода после окончания холодной войны в деятельности НАТО просматривалось стремление к дифференцированному подходу во взаимоотношениях с постсоветскими государствами, что находит свое выражение в индивидуальных программах сотрудничества, а также в развитии регионального взаимодействия. По этой причине анализ деятельности НАТО в постсоветском пространстве также необходимо строить сугубо индивидуально, учитывая все особенности и нюансы геополитического положения и внутриполитической обстановки в каждой стране СНГ.

НАТО и страны Центральной Азии

Отношение НАТО к центрально-азиатским государствам обусловлено наличием особых геостратегических и экономических интересов ведущих членов альянса на юге постсоветского пространства. Расширение сотрудничества со странами Центральной Азии представляет собой важное звено в цепи новых военно-политических связей, создаваемых альянсом по периметру границ России. В практическом плане НАТО стремится добиться сокращения присутствия нашей страны на региональном рынке вооружений, разместить, а в перспективе — расширить свое военное присутствие на территории центральноазиатских стран, добиться необратимой переориентации их политики на другие центры силы в ущерб отношениям с Россией.

Установление контроля НАТО над территорией стран этого региона открывает большие возможности для осуществления давления на своих потенциальных противников — Россию, КНР, Иран, а также ведения разведки против этих государств, находясь от них в непосредственной близости. Развитие сотрудничества со странами Центральной Азии так же призвано не допустить укрепления влияния региональных держав в ущерб интересам ведущих стран НАТО, прежде всего США.

Вместе с тем военно-политические связи между странами региона и НАТО важны с точки зрения альянса для развития и укрепления разнообразных экономических отношений. В частности, они способствовали обеспечению доступа западного, прежде всего американского, бизнеса к топливно-энергетическим и иным ресурсам Центральной Азии, масштабному проникновению на региональный рынок транснациональных корпораций и крупных компаний, а также началу создания новых маршрутов транспортировки энергоносителей через территорию Афганистана. Усилия НАТО, направленные на развитие тесных связей с государствами региона, подкрепляются активными действиями на двусторонней основе, которые предпринимают ведущие страны — члены альянса, особенно США.

Значительное влияние на положение в регионе оказывает то обстоятельство, что государства Центральной Азии были включены в зону ответственности Объединенного центрального командования ВС США (СЕНТКОМ), по линии которого развивались контакты в военной сфере. Два документа, принятых администрацией Буша в 2002 г., определяют стратегию США в отношении Центральной Азии. Это акт в поддержку свободы в Афганистане (в котором, среди прочего, подчеркивается намерение США способствовать становлению демократии и гражданского общества «не только в Афганистане, но и во всей Центральной Азии») и новая Стратегия национальной безопасности, подтверждающая геополитические интересы США в Каспийском и Центрально-Азиатском регионах, а также готовность Вашингтона их решительно отстаивать. Важной целью политики США является обеспечение условий для долгосрочного присутствия Вашингтона в Центрально-Азиатском регионе, имеющем особое геополитическое и экономическое значение. Военно-политические связи между США и центральноазиатскими государствами объективно подрывают усилия России по укреплению своих позиций и созданию прочного военно-политического союза постсоветских стран.

Руководство альянса проявило особый интерес к событиям в Центральной Азии, о чем могут свидетельствовать поездки генерального секретаря НАТО по странам региона. Впервые генеральный секретарь НАТО (X. Солана) побывал здесь в 1994 г. Главной целью визита были зондаж обстановки и выяснение позиций лидеров государств региона относительно дальнейшего расширения формата их сотрудничества с альянсом. Переговоры, которые вел X. Солана, были призваны положить начало процесса переориентации центральноазиатских стран с их традиционного партнера — России — на Североатлантический альянс. Борьба с региональными угрозами, такими, как терроризм, торговля наркотиками и контрабанда оружия, представляла собой основные вопросы повестки дня этой и последующих встреч руководителей НАТО и центральноазиатских стран. Во время визита генерального секретаря НАТО в страны Центральной Азии, который проходил с 18 по 21 октября 2004 г., обсуждались вопросы состояния и расширения взаимодействия в рамках программы «Партнерство ради мира».

Стремление США и НАТО к развитию отношений с центральноазиатскими государствами встречает активную поддержку со стороны их руководителей. Это объясняется экономической помощью, оказываемой странами НАТО, а также наличием политических проблем, в разрешении которых может принять участие альянс. Существование острых этнотерриториальных противоречий в регионе чревато опасностью кровопролитных конфликтов. Поэтому присутствие в Центральной Азии своего рода полицейской силы в лице НАТО рассматривается в государствах региона в качестве стабилизирующего фактора.

В этой связи весьма примечательно, что первые визиты руководителей Казахстана и Туркменистана в штаб-квартиру НАТО в Брюсселе были совершены еще в 1993 г. Начало стабильным отношениям НАТО с государствами региона было положено подписанием Туркменистаном, Казахстаном, Киргизией и Узбекистаном в 1994 г. «Программы партнерства во имя мира».

Качественно новый момент развития отношений между государствами региона и НАТО наступил после террористических актов в США в 2001 г. Как известно, США и Великобритания провели в октябре-ноябре 2001 г. военную операцию в Афганистане. а с декабря к ним подключились в качестве миротворцев другие члены НАТО. В январе 2002 г. странам НАТО удалось добиться стратегического успеха: была достигнута договоренность о размещении военных баз альянса на территории Киргизии и Узбекистана и некоторых поддерживающих структур — в Таджикистане.

Проведение США и их союзниками антитеррористической операции в Афганистане наглядным образом выявило стратегическую ценность всего Центрально-Азиатского региона. Военная кампания в Афганистане и связанные с ней действия НАТО в других странах явились очень важной предпосылкой для повышения уровня связей по военной линии, а также создания альянсом системы своего постоянного присутствия в регионе. Тем не менее подключение альянса к решению афганской проблемы, с одной стороны, было необходимо для практической отработки задач, связанных с глобальной ролью НАТО, а с другой — представляло собой средство облегчения материальных затрат США.

Для проведения контртеррористической операции в Афганистане НАТО получила возможность использовать аэропорт «Манас» в Кыргызстане, который способен принимать военно-транспортные самолеты и стратегические бомбардировщики. На базе постоянно находятся более 1600 военнослужащих и около 30 самолетов. Большинство солдат и самолетов принадлежат ВС США, однако с декабря 2001 г. здесь поочередно находились солдаты и самолеты членов НАТО — Норвегии, Дании, Нидерландов, Франции, Испании и Италии, а также Австралии, Новой Зеландии и Южной Кореи.

Считается возможным размещение в ближайшей перспективе на американской базе разведывательных самолетов АВАКС. Обращает на себя внимание и то, что американские базы в Кыргызстане, а также в Узбекистане расположены примерно на равном расстоянии как от нефтяных и газовых ресурсов Каспия, так и от российских месторождений Тюмени и Ханты-Мансийского округа. С другой стороны, нельзя не заметить, что местоположение американских баз выбрано таким образом, что объекты на территории КНР также окажутся в пределах досягаемости авиации США.

На территории Кыргызстана создана американская военная база «Ганси», которая используется для тылового обеспечения и поддержки сил антитеррористической коалиции в Афганистане. В частности, через «Ганси» идет переброска продовольствия, медикаментов, технического оборудования, боеприпасов, топлива, а также воинских подразделений. Предполагается создание новой площадки для боевых самолетов, в том числе многоцелевых истребителей F-15 и F-18. В договоре США и Кыргызстана предусмотрено, что срок аренды базы может продлеваться каждые три года. По американским данным, в 2003 г. содержание «Ганси» обошлось США в 14 млн долл. Помимо ренты США выплачивают по 7 тыс. долл. за взлет-посадку каждого самолета. В — общем, база приносит Кыргызстану около 45 млн долл. в год. Бишкек также получает значительные средства по другим каналам. Например, только в 2001–2002 гг. объем военной помощи Кыргызстану, утвержденный конгрессом США, составил в общей сложности 11 млн долл. Кроме того, Кыргызстан, как активный партнер ПРМ, участвующий более чем в ста отдельных программах, получает военную помощь со стороны других членов НАТО.

Важную роль в планах США и НАТО по укреплению своего присутствия в регионе призван играть Узбекистан. В совместном заявлении правительств США и Узбекистана от 13 октября 2002 г. стороны констатировали общее намерение установить качественно новые двусторонние отношения, основанные на долгосрочной приверженности безопасности и региональной стабильности. Они подчеркнули необходимость незамедлительных консультаций для разработки совместных мер в целях обеспечения безопасности и территориальной целостности Узбекистана.

В 2003 г. индивидуальная программа НАТО «Партнерство во имя мира» для Узбекистана включала около 130 мероприятий, в том числе совместные учения, тренинговые программы и научные исследования. В 2004 г. в Ташкенте был открыт Учебный центр программы «Партнерство во имя мира».

Особое внимание к Узбекистану со стороны США и НАТО обусловлено тем, что узбекское руководство активно поддерживает миссию ИСАФ в Афганистане, полагая, что ей нет альтернативы, поскольку она обеспечивает стабилизацию и мирное восстановление этого государства. Кроме того, Узбекистан представляет собой главную транзитную страну для обеспечения гуманитарными грузами Афганистан.

В 2001 г. подразделения американских сил специального назначения провели ряд совместных учений с подразделениями узбекских вооруженных сил. Администрация США в 2002 г. приняла решение оказать Узбекистану помощь на сумму 160 млн долл. (на 100 млн больше, чем в прошлом году). Узбекистан и США решили создать совместную рабочую группу по ВТС. С помощью США создано два сержантских училища. В 2002–2003 гг. американская помощь Узбекистану составила 420 млн долл. В рамках программы «Совместное снижение угроз» республике дополнительно выделен 21 млн долл. США также планировали поставить Узбекистану 14 патрульных катеров на сумму 2,9 млн долл..

В Узбекистане находится американская военная авиабаза «Ханабад». С октября 2001 г. здесь размещены более 1500 американских солдат. База арендована США на срок не менее 20 лет. С помощью Вашингтона здесь обновлена взлетно-посадочная полоса, построена дополнительная инфраструктура. Еще один вспомогательный аэродром используется США в населенном пункте Кокайты. Здесь развернуты силы разведывательно-информационного обеспечения. А в приграничном с Афганистаном городе Термез располагается военно-воздушная база, на которой находится немецкий воинский контингент. Отсюда в основном идет переправка военных грузов для нужд антитеррористической коалиции, а также гуманитарной помощи.

С другой стороны, Узбекистан заморозил развитие военно-технического сотрудничества с Москвой. Еще в 1999 г. Узбекистан вышел из Договора о коллективной безопасности. Чуть ранее он отказался от участия в коллективных миротворческих силах в Таджикистане и вывел из республики свои подразделения, лишив тем самым прикрытия важные участки афганско-таджикской границ. Эти задачи были возложены на подразделения 201-й мсд. В 2000 г. на учениях «Южный щит содружества» войска Узбекистана действовали только на территории своей республики. В 2001 г. Ташкент воздержался от участия в международных военных маневрах «Южный щит Содружества-2001». Таким образом, пример Узбекистана наглядно показывает, что помощь со стороны США и других стран НАТО ведет к политической переориентации государства. С другой стороны, выбор западного вектора развития политических отношений является условием получения экономической помощи. Пример Узбекистана не единичен.

В связи с военной акцией против режима талибов в Афганистане США и НАТО испытывает потребность в размещении своих сил и средств в Таджикистане, который, со своей стороны, выразил готовность предоставить территорию, аэродромы и воздушное пространство для проведения антитеррористической операции. На таджикской территории может быть размещено до 70 самолетов стран НАТО.

Сотрудничество между альянсом и Таджикистаном усилилось в феврале 2002 г., когда эта страна присоединилась к реализуемой Североатлантическим союзом программе «Партнерство ради мира». 25 марта 2003 г. в ходе своего первого визита в Брюссель президент Эмомали Рахманов высказался в пользу более тесного сотрудничества между Таджикистаном и НАТО. Он также обсудил с генеральным секретарем НАТО лордом Робертсоном конкретные предложения по совершенствованию сотрудничества и ключевые вопросы обеспечения безопасности в Центральной Азии. Э. Рахмонов, в частности, предложил НАТО наладить взаимодействие с Афганистаном по программе партнерства, подобно действующей «Партнерству ради мира», в качестве средства укрепления безопасности в Центральной Азии.

В сентябре 2003 г. в Таджикистане побывал генеральный секретарь НАТО лорд Робертсон. В ходе переговоров с таджикским президентом была достигнута договоренность о том, что Североатлантический альянс и ОБСЕ откроют в Таджикистане учебный центр, где будет осуществляться переподготовка пограничников из государств Центральной Азии.

Контакты между альянсом и Таджикистаном становятся все прочнее. Они охватывают такие вопросы как, например, участие в проведении военных маневров, подготовка военных кадров, материально-техническое обеспечение и т. д. В Душанбе создана военно-воздушная база НАТО. На авиабазе постоянно находятся военно-транспортные самолеты ВВС Франции и свыше 120 военнослужащих. Таджикистан принял участие в проводимых под руководством НАТО в апреле 2003 г. в Ферганской долине учениях по гражданским чрезвычайным ситуациям. В мае 2004 г. на полигоне Фахрабад (в 25 км к югу от Душанбе) прошло совместное тактическое учение подразделений вооруженных сил Таджикистана и Франции. Оно состоялось в соответствии с планом военно-технического сотрудничества двух государств на 2004 г.

Повышенный интерес к Таджикистану проявляют и США, которые высказали заинтересованность в использовании таджикских аэродромов Куляб и Курган-Тюбе, а также создании военной базы вблизи таджико-афганской границы. Реализуется программа военной помощи. Так, в 2003 г. США направили Таджикистану порядка 100 млн долл., значительная часть которых пошла на расширение военного и военно-технического сотрудничества. В конце июля 2004 г. США выделили 1,7 млн долл. на модернизацию средств связи Министерства обороны республики.

Но этим сотрудничество стран НАТО с Таджикистаном не ограничивается. Республика принимает участие в проекте НАТО «Виртуальная шелковая магистраль», обеспечивающем спутниковую связь между научными учреждениями стран Западной Европы, Центральной Азии и Кавказа.

Великобритания с 2001 г. финансирует программу по изучению английского языка в военном лицее и военном институте республики, а в специализированных учебных заведениях британских вооруженных сил ежегодно стажируются группы таджикских офицеров.

Не приходится удивляться тому, что Душанбе в несколько раз уменьшил численность своих офицеров, обучающихся в России, ликвидировал институт российских военных советников, существовавший с 1994 г. Летом 2003 г. таджикские власти инициировали вопрос о передаче охраны таджико-афганской границы таджикским пограничникам, который был определен двусторонним соглашениям между Россией и Таджикистаном от 1993 г. Переход Таджикистана на собственное патрулирование границы стимулируется НАТО, ОБСЕ и США. Кроме того, Евросоюз по программе ТАСИС (программа технической помощи странам СНГ) выделила Таджикистану 12 млн евро, которые пойдут на реализацию программ по укреплению его границ. В соответствии с программой ЕС для стран Закавказья и Центральной Азии на 2004–2006 гг. в Таджикистане происходит разминирование границ, совершенствование КПП, укрепление таможенных постов, совершенствование системы перехода границы трудовыми мигрантами и пресечение наркотрафика. Кроме того, США выразили готовность построить мост через Амударью.

У российской стороны вызывают определенные сомнения возможности таджикских пограничников эффективно охранять границу с Афганистаном. Необходима очень мощная преграда на пути наркотрафика. Производство наркотиков растет, а присутствие в Афганистане НАТО в этом плане ничего не меняет. Передача границы под охрану таджикской стороне может привести к увеличению потока наркотиков, которые идут в Россию.

Активно развиваются отношения между НАТО и Казахстаном. НАТО уделяет большое внимание Казахстану, что обусловлено его географическим положением — страна имеет общую границу с Россией, омывается водами Каспийского моря, богатого запасами углеводородного сырья. Запасы нефти на Каспии у Казахстана оцениваются в десятки трлн тонн.

Согласно официальной позиции в отношениях с НАТО, эта среднеазиатская республика стремится активизировать военно-политическое сотрудничество в целях укрепления климата доверия на всем евразийском пространстве, а также повысить уровень боевой подготовки собственных вооруженных сил благодаря участию в совместных с альянсом проектах.

27 мая 1994 г. Казахстан подписал рамочный документ «Партнерство ради мира», а уже в декабре того же года он представил в НАТО проект соглашения с предлагаемыми направлениями сотрудничества, которые включали в себя: планирование и финансирование национальной обороны, обеспечение демократического контроля над вооруженными силами, обучение военных кадров, совместное планирование и проведение учений по поддержанию мира и осуществлению гуманитарных операций. В ноябре 1996 г. был открыт офис Республики Казахстан в группе по координации партнерства по линии НАТО в г. Монс (Бельгия). В июле 1996 г. между сторонами были подписаны соглашения о безопасности и статусе вооруженных сил. Первое касается защиты секретной информации, обмен которой происходит в рамках сотрудничества по программе ПРМ. Во втором соглашении оговаривается статус воинских подразделений стран — партнеров по ПРМ на территории друг друга в случае проведения военных учений и т. п.

В настоящее время сотрудничество Казахстана и НАТО проходит согласно индивидуальной программе партнерства, которая была подписана в 2000 г. В этой программе Астана в качестве первоочередной задачи преследовала цель расширить сотрудничество с Брюсселем в сфере военного строительства и подготовки кадров.

После установления связей между НАТО и Казахстаном многие представители военного командования этой республики прошли обучение в военно-учебных заведениях НАТО — в Риме (Италия) и Обераммергау (Германия), Центре стратегических исследований и оборонной экономики им. Дж. Маршалла в городе Гармиш-Партенкирхен (ФРГ) и других.

Начиная с 1995 г. казахстанские офицеры получили возможность присутствовать в качестве наблюдателей на различных учениях в рамках программы ПРМ. Полученный опыт был использован при создании Центральноазиатского миротворческого батальона (Центразбата) по инициативе президентов Казахстана, Узбекистана и Кыргызстана, который представлял собой в определенном смысле альтернативу сотрудничеству с Россией. В 1997 г. впервые в центрально азиатском регионе на территории Казахстана и Узбекистана прошли крупномасштабные (более тысячи военнослужащих) учения «Центразбат-97» с участием военнослужащих США, Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана и стран — партнеров по программе ПРМ: России, Турции, Грузии, подразделений Балтийского батальона. В том же году с территории США на территорию республики была переброшена оперативно-тактическая группа военнослужащих сводного взвода Центразбата и 82-й воздушно-десантной дивизии США.

В соответствии с положениями соглашения от 20 января 1998 г. было открыто представительство Казахстана в Брюсселе. Отдел НАТО по научным и природоохранным делам выделил средства для фундаментального исследования нефтегазового потенциала Каспийского сектора Казахстана. Эксперты НАТО должны уточнить запасы нефти и газа в этой республике, а также возможности по их добыче и переработке. НАТО берет на себя функцию обеспечения безопасности добычи и транспортировки запасов энергетического сырья. В марте 2003 г. альянс включил эту страну в зону ответственности своего южноевропейского командования.

Казахстан разрешил использование авиацией коалиции своих аэропортов в экстренных случаях. Активизируется НАТО и в отношении контроля за акваторией Каспия. Со своей стороны, стремясь стать региональным центром силы, Казахстан укрепляет вооруженные силы и, в частности, создает свой военно-морского флот, который необходим для охраны нефтеносных районов каспийского шельфа. Кроме того, военные суда требуются для конвоя танкеров к портам Ирана и Азербайджана.

По сообщениям СМИ, Турция окажет помощь Казахстану в строительстве нескольких крупных военных судов. Страны НАТО обещали выделить необходимые средства на создание казахстанского ВМФ. Вашингтон обещал оказать содействие в оборудовании военно-морских баз на Каспии. Готовить кадры для флота Казахстана будут в Турции, Греции, Италии и Испании. На льготных условиях Казахстану поставлены самолет С-130 и 4 вертолета «Хьюи-2». В целом Казахстан постепенно переориентирует направление своих военных и военно-технических контактов с России на США и другие страны НАТО.

Кроме того, наблюдается все большее дистанцирование Казахстана от России в некоторых вопросах внешней политики. Так, Астана не поддержала инициативу Москвы о сотрудничестве ОДКБ с НАТО на коллективной основе. Казахстан, демонстрируя свою лояльность США, послал свои воинские подразделения в Ирак. Существует вероятность того, что Казахстан выйдет из объединенной системы ПВО СНГ. Уже несколько лет он не участвует в совместных учениях войск ПВО в Ашулуке. Казахстан рассматривает вопрос о модернизации своей системы ПВО с помощью британской компании. Сумма контракта может составить 1 млрд долл. Тендер, по результатам которого будет подписан контракт, планируется провести в 2010 г.

Одним из приоритетных направлений сотрудничества Казахстана и НАТО являются планирование действий в чрезвычайных ситуациях и управление кризисами. В рамках этого направления на территории республики были проведены региональные курсы по гражданскому чрезвычайному планированию и сотрудничеству между военными и гражданскими структурами. Они были организованы совместно Дирекцией НАТО по гражданскому чрезвычайному планированию, ее отделом по сотрудничеству между военными и гражданскими структурами и Агентством по чрезвычайным ситуациям Республики Казахстан.

Важным направлением двустороннего сотрудничества является взаимодействие в научной области. В ходе визита генерального секретаря НАТО в Казахстан 10, 11 марта 1997 г. были определены перспективы взаимодействия в сфере науки и охраны окружающей среды, в решении экологических проблем Казахстана (Семипалатинск, Арал). Казахстан участвует в программе НАТО «Наука ради мира», которая позволяет получить финансовое содействие в осуществлении ряда проектов. Некоторые из них получили одобрение экспертов Научного комитета НАТО (оба по проблемам ядерной и химической безопасности). В рамках программы «Наука ради мира» специалистами НАТО и МАГАТЭ был проведен анализ радиоактивного заражения местности в районе бывшего советского ядерного полигона в Семипалатинске (Казахстан), где было проведено 239 подземных ядерных испытаний. Кроме того, в 1953 г. этот район попал в радиус действия наземного взрыва водородной бомбы. Правительство Казахстана обратилось к международным учреждениям за финансовой и технической поддержкой для эффективного решения экологических проблем Семипалатинского полигона. Не умаляя важности решения этой сложной задачи, представляется, что анализ уровней радиоактивного заражения местности может иметь не только гуманитарное, но также и чисто военное измерение, связанное с прогнозированием последствий применения ядерного оружия.

Еще одним направлением сотрудничества Казахстана с НАТО, имеющим двойное значение, является создание так называемой Виртуальной шелковой магистрали — спутниковой сети, призванной обеспечить подключение к Интернету работников науки и образования восьми стран Южного Кавказа и Центральной Азии. В целом деятельность Организации Североатлантического договора в научной области может представлять собой инструмент, позволяющий поставить научный потенциал постсоветских государств, в частности Казахстана, на службу альянсу.

Таким образом, для Казахстана сотрудничество с НАТО является альтернативным (помимо ОДКБ и двустороннего российско-казахстанского сотрудничества) фактором укрепления своих вооруженных сил, а также обеспечения безопасности на региональном уровне. Дальнейшее расширение этого сотрудничества может привести к ограничению отношений Казахстана с Россией и другими странами — участниками Договора о коллективной безопасности. В частности, нельзя исключать полностью возможности возникновения ситуации, при которой российские военные объекты в Казахстане (радиотехнический узел на о. Балхаш, полигон ПРО в Сарышагане, 5-й испытательный полигон в Байконуре) окажутся в кольце военных баз НАТО, в результате чего провоз российских военных грузов придется согласовывать с представителями альянса.

По сравнению с другими центральноазиатскими государствами Туркменистан несколько удален от масштабного военного взаимодействия, осуществляемого НАТО и партнерами в решении афганской проблемы. Но, с другой стороны, эта страна вызывает постоянно возрастающий интерес у стран альянса вследствие наличия здесь крупных месторождений газа.

В 1994 г. Туркменистан стал первым из центральноазиатских государств, присоединившихся к «Программе ради мира». В декабре 1995 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию «Постоянный нейтралитет Туркменистана». Получив международную поддержку своего нейтрального статуса, Туркменистан еще активнее включился в развитие отношений с США и НАТО. В апреле 1996 г. Ашхабад посетил Верховный командующий Союзными атлантическими силами НАТО, Главнокомандующий Атлантическими силами США, генерал армии Джон Шихан. Были обсуждены вопросы двустороннего сотрудничества, а также взаимодействие в рамках программы НАТО «Партнерство во имя мира». По итогам визита делегации США были определены приоритетные сферы сотрудничества: взаимодействие в подготовке военных кадров (офицеры-туркмены будут изучать английский язык в США и Германии; американские специалисты в Туркменистане займутся обучением английскому и подготовкой младшего командного состава); а также обмен информацией по структуре, развитию и совершенствованию вооруженных сил. Все эти программы финансируются по линии «Партнерства во имя мира».

После визита генерала Шихана в Туркменистан прибыла группа представителей политических кругов США, в составе которой оказался бывший государственный секретарь США 3. Бжезинский. На встрече с туркмен-баши были обсуждены перспективы туркмено-американских отношений, современная геополитическая ситуация в Центрально-Азиатском регионе. Бжезинский заявил, что правительство и деловые круги США рассматривают Туркменистан как важного партнера в этом регионе и считают, что вовлечение США в процесс развития туркменской экономики может оказаться весьма продуктивным.

В Туркменистане побывали многие руководители альянса, включая генерального секретаря НАТО и председателя Военного комитета альянса. Осенью 2003 г. генеральный секретарь НАТО лорд Робертсон обратился с посланием к президенту Ниязову с предложением оказать содействие в разработке индивидуальной программы партнерства на 2004–2005 гг. Такая программа была разработана и представляла собой новый шаг в расширении сотрудничества Туркменистана с НАТО. На заседании правительства 29 марта 2004 г. президент Ниязов своим постановлением ее утвердил.

Таким образом, программа «Партнерства во имя мира» НАТО активно реализуется во взаимоотношениях со странами Центарльной Азии. Она не ограничивается только военными вопросами и охватывает многие аспекты взаимодействия в научной, гуманитарной и других областях. Осуществление военных действий и проведение миротворческой операции на территории Афганистана еще более укрепило и углубило отношения между НАТО и странами региона.

С размещением военных баз НАТО в Узбекистане, Таджикистане и Кыргызстане в регионе возникла новая геополитическая ситуация. Если раньше основной геополитической силой в регионе была Россия и центральноазиатские государства привлекались к участию в таких структурах региональной безопасности, как ШОС и ДКБ, то в настоящее время США и Организация Североатлантического договора являются чрезвычайно активными игроками в азиатской части постсоветского пространства. Основной проблемой, которая складывается в Центральной Азии, становится увязка геополитических интересов России, НАТО и государств региона.

Договор о коллективной безопасности стран СНГ играет большую положительную роль в защите интересов стран — участниц этого соглашения. Однако ДКБ не может стать главным центром притяжения центральноазиатских стран, в первую очередь из-за несопоставимости ресурсов, которыми располагают НАТО и Россия. Кроме того, с началом проведения антитеррористической операции в Афганистане Россия стала резко терять свое влияние в постсоветском пространстве. Надежды относительно того, что в обмен на поддержку Россией действий США и их союзников в борьбе против терроризма НАТО согласится на сохранение лидерства в постсоветском пространстве, себя не оправдали.

В силу различных причин центральноазиатские страны решили сделать ставку на США, их союзников по НАТО. Можно предположить, что прозападная ориентация государств региона еще более усилится вследствие того, что уже более 10 лет национальные элиты бывших среднеазиатских республик СССР получают образование в странах Европы и США. В результате уже появилось поколение молодых руководителей, ориентированных не на Россию, а на иные центры силы.

Политика НАТО в Закавказье

Важным объектом внимания НАТО являются страны Закавказья. Начиная с XIX века этот регион представляет собой столкновение интересов Англии, Франции, Турции, Ирана, Германии и России. После развала СССР, пользуясь ослаблением России, ее геополитические противники вновь стремятся восстановить здесь свое влияние. В настоящее время Грузия, Азербайджан и Армения являются объектами повышенного внимания со стороны США и НАТО благодаря углеводородным ресурсам Каспия, новым маршрутам транспортировки энергоносителей, географической близости закавказских стран к России и Ирану, угрозе терроризма, незаконной торговле оружием и наркотиками.

Российские военно-политические интересы в Закавказье весьма значительны в связи с обострением проблемы обеспечения ее безопасности на южном направлении. Особая важность Закавказья обусловлена также тем обстоятельством, что контроль над этим регионом позволит США и НАТО отрезать Россию от транспортного коридора Азия — Кавказ— Европа, в котором Азербайджан и Грузия занимают ключевые позиции.

Важное место в планах НАТО по укреплению своего влияния в Закавказье отводится Грузии, которая наряду с другими странами используется для оказания военно-политического давления на Россию, установления контроля над территорией, имеющей военно-стратегическую и экономическую ценность. Специфика геополитического положения Грузии состоит в том, что эта страна имеет не только морскую, но и сухопутную границу с Россией. В ряде районов соприкосновения грузинской и российской территорий имеют место затяжные этнические конфликты (грузино-осетинский и грузино-абхазский). которые, с одной стороны, являются источником проблемных отношений двух соседних стран, а с другой— открывают Североатлантическому альянсу потенциальные возможности для интернационализации существующих в регионе противоречий. С экономической точки зрения территория Грузии представляет собой транспортный коридор для поставки нефти из района Каспийского моря в Турцию и далее — в Европу и Америку.

Генеральный секретарь НАТО Дж. Робертсон назвал Грузию одной из критически важных стран Закавказья, которая путем модернизации своих вооруженных сил сможет вносить больший вклад в борьбу с терроризмом. При этом важно отметить, что руководство альянса особо подчеркивало, что НАТО с большим уважением относится к «территориальной целостности Грузии и необходимости защищать ее».

Для России же Грузия важна в качестве буфера на южном фланге НАТО. С чисто военной точки зрения не утратили своего значения военные объекты на грузинской территории, построенные в советский период. Именно на девальвацию этих важных для России качеств направлена деятельность НАТО и грузинского руководства.

Как и в отношении других постсоветских государств, Североатлантический альянс использует в качестве инструмента установления доверительных отношений программу ПРМ. Необходимо отметить, что в отношениях между Грузией и НАТО просматривается два этапа. Первый из них связан с деятельностью Э. Шеварднадзе. В этот период Грузия установила официальные отношения с НАТО и активно включилась в осуществление программы сотрудничества. В ходе встреч президента Э. Шеварднадзе с представителями альянса обсуждались такие вопросы, как роль Кавказа в антитеррористической кампании, ход и перспективы партнерства Грузии с НАТО, в частности, помощь альянса в модернизации и реформировании грузинских вооруженных сил.

Грузия участвует во многих совместных мероприятиях, включая семинары, военные учения и такие проекты, как создаваемая отделом НАТО по науке и окружающей среде новая инфраструктура компьютерных сетей. 1 октября 2002 г. Грузия и НАТО подписали меморандум, открывающий путь к совместному проекту, направленному на ликвидацию запасов ракет и очистку военных объектов в Грузии. Стоимость проекта оценивается в сумму, превышающую 1 250 000 евро.

Грузия также принимала участие в различного рода учениях и маневрах, организуемых альянсом. Например, учения «Кооперейтив партнер— 2001», которые проходили 11–22 июня 2001 г. на Черном море, предусматривали взаимодействие морских и сухопутных компонентов. Согласно официальной информации, одной из заявленных целей учений была отработка оперативной совместимости между военно-морскими и десантными силами стран НАТО и их партнеров при проведении операций по поддержанию мира и оказании гуманитарной помощи. Участниками этих учений были члены НАТО — Великобритания, Германия, Греция, Испания, Италия, Нидерланды, США, Турция, Франция, а также страны-партнеры: Азербайджан, Болгария, Грузия, Румыния, Украина и Швеция. Грузия приняла участие в учениях «Кооперейтив партнер-2002», в ходе которых отрабатывались действия международных сил в процессе условной локальной антитеррористической операции.

Военное присутствие США и НАТО на Кавказе становилось все реальнее в связи с прибытием в Грузию американских советников и осуществлением строительства ВС республики за счет поддержки стран альянса. Пентагон передал грузинским ВВС 10 военно-транспортных вертолетов «Ирокез». Турция подготовила под стандарты НАТО военный аэродром в Марнеули, что дает возможность для размещения здесь военной базы альянса. В целом развитие отношений в этот период между Грузией и НАТО не содержало в себе какого-то особого элемента исключительности. Тем более что Э. Шеварднадзе время от времени делал успокоительные заявления в отношении того, что вопрос о вступлении Грузии в НАТО в обозримой перспективе не стоит и наиболее подходящим для нее будет нейтральный статус.

Тем не менее уже в этот период становилось все заметнее, что внеблоковый курс — не для Грузии. Об этом свидетельствовало прибытие 26 февраля 2003 г. на турецкую авиабазу в Конье двух самолетов НАТО для радиолокационного мониторинга и наблюдения (АВАКС). Согласно официальным сообщениям, они были направлены в рамках оборонной помощи Турции, оказываемой союзниками по договоренности, достигнутой 19 февраля 2003 г. Комитетом военного планирования НАТО. Хотя очевидно, что переброска самолетов АВАКС была связана прежде всего с военной акцией США и Великобритании против Ирака, однако последующие события показали, что целью этой акции является также ведение радиоэлектронной разведки в глубине территории России.

«Пробные» полеты американского стратегического самолета-разведчика У-2 вдоль российско-грузинской границы состоялись 27 февраля, 7 и 22 марта 2003 г. Видимо, они послужили основанием для продолжения контактов между Грузией и НАТО по поводу ведения разведки в отношении России. 9 июля 2003 г. командующий силами раннего предупреждения и контроля ВВС НАТО Йохан Дора провел переговоры с грузинскими официальными лицами о сотрудничестве в сфере воздушной разведки. Речь шла о предоставлении в распоряжение ВВС НАТО воздушного пространства Грузии для ведения воздушной разведки с помощью самолетов системы АВАКС.

Полеты этих самолетов вдоль российской границы на высоте 9000 м без нарушения нашего воздушного пространства позволяют вести обзор на глубину более чем 400 км, включая города Ахтубинск и Ростов-на Дону, все российское побережье, акваторию Черного и Каспийского морей. Под наблюдение попадет вся территория Северо-Кавказского военного округа. Кроме радиоэлектронной разведки военных объектов, использование самолетов АВАКС представляет большие возможности для уточнения топогеодезической карты обширных районов российского пространства, которая может быть использована в системах наведения различных видов высокоточного оружия и военной техники, а также для обеспечения действий сухопутных сил.

Грузинская сторона выразила готовность предоставить свое воздушное пространство для патрулирования самолетам системы АВАКС. В свою очередь, генерал-лейтенант Йохан Дора заявил, что «Грузия сможет пользоваться услугами АВАКС после того, как вступит в НАТО». В этой связи представитель Министерства иностранных дел России Александр Яковенко выступил с официальным заявлением, в котором подчеркнул, что этой акцией «задеваются интересы национальной безопасности России, которая поставлена перед необходимостью принятия мер с целью ограждения от возможных рисков, связанных с проведением НАТО разведывательной деятельности в непосредственной близости от российских границ».

Приход к власти в результате так называемой революции роз М. Саакашвили, который сразу же продемонстрировал еще более выраженную прозападную ориентацию, чем его предшественник, привел к значительному смещению акцентов в отношениях между НАТО и Грузией. В ходе своего первого визита в штаб-квартиру НАТО 7 апреля 2004 г. президент Грузии выступил на заседании Североатлантического совета, провел переговоры с генеральным секретарем НАТО Яапом де Хооп Схеффером и представил индивидуальный план действий Грузии в области партнерства. Одним из обсуждавшихся вопросов был вывод российских военнослужащих из Грузии.

В начале июня 2004 г. в Брюсселе между рабочими группами экспертов грузинского Министерства обороны и представителями НАТО имели место контакты, в ходе которых осуществлялась доработка проекта программы развития ВС республики. По заявлению министра обороны Грузии, подготовлен план, в котором детально указаны все обязательства Грузии перед НАТО, сроки их выполнения, программа развития и реформирования ВС. В отношении последней задачи было сказано, что планируется сократить общее количество военнослужащих с 14 тыс. до 10 тыс., а в дальнейшем— перевести грузинскую армию на контрактную систему службы. Согласно стандартам НАТО, центральный аппарат МО будет на 85 % укомплектован гражданским персоналом, будут четче разграничены полномочия между Министерством обороны и Генеральным штабом. Было подчеркнуто, что страна приступила к выполнению условий для теснейшей интеграции с НАТО и в ближайшем будущем вступит в эту организацию.

Президент Грузии сделал несколько знаковых заявлений о том, что интеграция его страны в НАТО неизбежна. Находясь с визитом в Лондоне

13 июля 2004 г., он сообщил, что Грузия расширит военное сотрудничество с Великобританией и эта страна направит в Грузию своих советников, а также расширит подготовку офицеров в британских военных колледжах. Незадолго до этого заявления на Вазианской базе Министерства обороны прошли грузино-британские учения. Цель учений — подготовка грузинских военнослужащих для успешного участия в миротворческих операциях в Косово и Ираке. С британской стороны в них принимали участие две роты численностью 164 военнослужащих. Приобретают миротворческий опыт грузинские военные не только на собственной территории, но и далеко за ее рубежами. Вслед за Косово и Ираком грузинских солдат (усиленный взвод пехоты 16-го горно-стрелкового батальона грузинской армии) планировали отправить в Афганистан.

Обращает на себя внимание, что расширение сотрудничества Грузии с НАТО происходит на фоне ухудшения российско-грузинских отношений. Так, летом 2004 г. имело место очередное обострение грузино-осетинского конфликта, которое может рассматриваться не только в качестве попытки подготовить почву для восстановления территориальной целостности Грузии с помощью военной силы, но и как средство активизации отношений с НАТО. Со своей стороны, альянс пытался использовать вспышку противоречий по территориальному вопросу для усиления контроля над пространством Закавказья и Центральной Азии. Об этом свидетельствуют, например, такие события, как учреждение миссии спецпредставителей НАТО на Кавказе и в Центральной Азии; ультиматум о выводе баз из Грузии и Приднестровья, который в ходе сессии НАТО в Стамбуле был предъявлен России.

Особого внимания заслуживает заявление, которое сделал премьер-министр Турции Реджеп Эрдоган.

Находясь с визитом в Тбилиси, он заявил, что его страна «готова помочь Грузии в решении проблемы Южной Осетии». По словам Эрдогана, в случае принятия международными организациями соответствующего решения Турция готова предоставить Грузии всю помощь в «вопросе интернационализации миротворческой операции в конфликтных зонах». Заявление премьер-министра Турции — ключевого государства на южном фланге НАТО — ведет к постепенному втягиванию альянса в конфликт вокруг Южной Осетии. По сообщениям СМИ, в Брюсселе дают понять, что НАТО не обязательно иметь официальное приглашение от какой-либо из сторон конфликтов для того, чтобы участвовать в его разрешении. В случае если вмешательство НАТО в конфликт вокруг Южной Осетии или Абхазии состоится, опыт интернационализации конфликта на Балканах представляется возможным сценарием действий.

Для грузинского руководства восстановление территориальной целостности — главный приоритет. Президент М. Саакашвили на окончательное объединение страны отвел 5 лет. Поэтому в течение этого срока представляется вполне возможным силовое разрешение конфликтов в Абхазии и Южной Осетии. Не исключена вероятность передислокации турецких войск на территорию Грузии. Однако такой сценарий развития событий имеет все шансы привести к острым межгосударственным противоречиям.

Еще в середине 2003 г. Иран намекнул, что в случае размещения войск Соединенных Штатов и их союзников на территории Азербайджана и Грузии он готов нанести по инфраструктуре и военным объектам этих государств превентивный удар. Очевидно, что Иран на сегодняшний день играет роль своеобразного балансира, который противостоит распространению влияния НАТО на южные районы бывшего СССР. Также очевидно, что Иран (в том числе по этой причине) является объектом различного рода деструктивных воздействий со стороны США и их союзников.

Таким образом, начавшаяся расконсервация конфликтов на территории Грузии представляет собой механизм дестабилизации региона. Его целью может быть создание конфликтной зоны вблизи российской территории. Учитывая наличие чеченской проблемы, а также непростых отношений, которые существуют между отдельными народами Северного Кавказа, нельзя исключить, что альянсом будут предприняты усилия по дестабилизации обстановки и в самой России.

В этой связи обращает на себя внимание тот факт, что военное сотрудничество между Грузией и США усиливается. В конце марта 2005 г. было подписано двустороннее соглашение о реализации программы американской военной помощи Грузии, получившей название «Операция по сохранению стабильности», на которую правительство США выделило 65 млн долл. Данная программа рассчитана на два года, в ходе которых американские военные инструкторы подготовят около 2 тыс. грузинских военнослужащих. Это вторая программа военной помощи Грузии со стороны США. В рамках первой — «Оснащение и обучение» (2002–2004) — американцы в соответствии со стандартами НАТО подготовили более 2 тыс. грузинских военнослужащих. Реализация этой программы обошлась США в 64 млн долл. Грузия стоит на втором месте после Украины среди стран СНГ по объему американской финансовой помощи. В целом масштабы оказываемой США помощи являются одним из наиболее важных показателей, который свидетельствует о значимости для Вашингтона той или иной страны или региона в целом.

Для НАТО и США особая геополитическая ценность Азербайджана состоит в том, что эта страна располагает значительными запасами нефти, является прикаспийским государством, территория которого может быть использована для укрепления позиций альянса на Кавказе и в Центральной Азии, а также для решения различного рода военно-стратегических задач.

Азербайджан представляет собой удобный плацдарм для размещения военной авиации США и НАТО в связи с операциями в Ираке и Афганистане, оказания военно-политического давления на Иран, а также в целях обеспечения безопасности нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан. С другой стороны, присутствие альянса и отдельных его членов на территории Азербайджана может рассматриваться как фактор, призванный укреплять положение этого государства.

Согласно некоторым сообщениям, с аэродромов Азербайджана США намерены контролировать воздушное пространство Ирана, Ирака и даже Китая. Для решения всех этих задач Азербайджан обладает широкой и достаточно оснащенной сетью аэродромов. В Азербайджане размещение сил США и НАТО считают весьма полезным для страны, так как это будет способствовать разрешению карабахской проблемы, а также ускорит процесс модернизации и реорганизации структур азербайджанской армии, перешедшей на стандарты альянса.

Азербайджан является активным участником программы «Партнерство ради мира» с 1994 г. Перспективы военного сотрудничества Азербайджана и НАТО обсуждались в ходе неоднократных встреч на высшем уровне между руководителями этого государства, альянса и отдельных его членов. Однако в контексте угрозы, исходившей из Афганистана и последовавшей затем антитеррористической операции в этой стране, приоритеты в развитии сотрудничества были отданы центральноазиатским государствам. Чуть позже настал черед Грузии, а в настоящее время в связи с действиями сил коалиции в Ираке и угрозами США в адрес Ирана существует необходимость для более активного включения Азербайджана в планы США и НАТО.

Азербайджан является удобной площадкой для базирования ударной авиации в случае операции против Ирана, который классифицируется Вашингтоном как страна, поддерживающая международный терроризм. Для США и НАТО выглядят привлекательными бывшие советские авиабазы Кюрдамир и Насосная. Их оперативная емкость составляет 90–100 самолетов. Расстояние от этих авиабаз до объектов на территории Ирана минимальное. Кроме того, политика США направлена также на обеспечение надежного функционирования торговых и транспортных коммуникаций. США заинтересованы в безопасности транспортного коридора, связывающего Восток с Западом в обход России.

В преддверии антитеррористической операции в Афганистане в рамках НАТО были проведены определенные мероприятия, рассчитанные на привлечение Азербайджана к осуществлению планов альянса. С учетом геополитического положения Азербайджана в рамках специальной рабочей группы СЕАП 20, 21 мая 2000 г. неподалеку от Баку был проведен семинар по энергетической безопасности. Примерно 70 представителей из восьми стран НАТО и девяти государств-партнеров обсуждали различные аспекты энергетической безопасности в Кавказском регионе, угрозы международного терроризма, организованной преступности и способы борьбы с ними.

Важным событием в сотрудничестве Азербайджана с НАТО стали учения «Кооперейтив детерминейшн— 2001», которые проходили 5–16 ноября в рамках долгосрочной учебной программы. В них принимали участие военнослужащие из девяти стран НАТО и одиннадцати стран-партнеров: Венгрия, Германия, Греция, Испания, Италия, Португалия, США, Турция и Франция. Из числа стран-партнеров были задействованы Австрия, Азербайджан, Армения, Болгария, бывшая югославская республика Македония, Грузия, Киргизия, Молдова, Румыния, Словакия и Швейцария. Эти учения проводились на командном пункте с целью повысить оперативную совместимость вооруженных сил при антикризисных операциях.

В рамках программы «Виртуальный Шелковый путь», начатой Научным комитетом НАТО в 2002 г., которая позволила улучшить выход в Интернет странам Закавказья и Центральной Азии, Азербайджан стал шестым государством, подключенным к этой сети. В целом, как считают натовские специалисты по военному планированию, процесс внедрения этой южнокавказской республики в альянс проходит весьма успешно. Об этом может свидетельствовать выступление президента Азербайджана Ильхама Алиева 19 мая 2004 г. на заседании Североатлантического совета. Выступая на стамбульском саммите НАТО, президент республики И. Алиев поздравил новых членов НАТО, чьи усилия, направленные на достижение необходимых результатов для вступления в альянс, привели к своему логическому результату. Это самое большое расширение альянса за всю его историю, по мнению И. Алиева, должно расширить границы мира, безопасности и свободы в евроатлантическом пространстве. Президентом страны было особо отмечено, что политика Азербайджана, нацеленная на тесное взаимодействие с европейскими и евроатлантическими структурами, будет продолжена, а сама интеграция принесет больше безопасности и процветания в регион. На этом саммите был одобрен индивидуальный план действий Азербайджана в области партнерства, предусматривающий усиление сотрудничества с НАТО в военной и политической областях. Предполагалось также подписать специальный документ об интенсификации контактов между НАТО и правительством Азербайджана.

Среди стран НАТО наиболее тесные связи у Азербайджана в военной области с Турцией и США. Азербайджанскую армию в течение достаточно продолжительного времени готовят турецкие военные специалисты. Азербайджан еще в сентябре 2000 г. предложил создать опорную базу НАТО на Апшеронском полуострове и подключить страну к оборонительной системе Турции. Спустя два года спикер азербайджанского парламента М. Алексеров заявил о готовности Баку к размещению на своей территории турецких баз, а также о последующем предоставлении Турции информации с Габалинской РЛС, работающей в режиме раннего оповещения о пусках баллистических ракет во всем Южном полушарии. Это заявление было сделано спустя месяц после подписания президентами России и Азербайджана договора о статусе Габалинской РЛС, в соответствии с которым сама станция будет считаться собственностью Азербайджана, а Россия будет ее арендовать за 7 млн долл. в год в течение 10 лет.

Активно развивается военное сотрудничество между США и Азербайджаном, которое в настоящее время переходит на качественно новый этап. Приоритетами сотрудничества двух государств в военной сфере являются: приближение азербайджанской армии к стандартам НАТО, расширение возможностей ВМФ Азербайджана по обеспечению безопасности морских границ страны, а также стандартизация систем воздушного пространства Азербайджана.

В конце 2003 г. в Азербайджане работала группа военных экспертов Пентагона, которая проводила оценку пригодности аэродромов страны в целях создания военных баз. Для этого предполагается использовать аэродромы в районе Кюрдамир, в поселках Насосный и Гала. Здесь США готовы разместить свои войска, которые могут получить статус «временно размещенных мобильных сил».

Во время визита миссии группы Верховного консультативного совета Европейского командования США в августе 2004 г., которую возглавлял генерал Чарльз Уолд, с американской стороны было заявлено, что США готовы на военное сотрудничество с Азербайджаном в следующих направлениях:

— обмен опытом;

— временное размещение в Азербайджане мобильных подразделений вооруженных ВС США;

— обучение азербайджанских военнослужащих. Кроме того, США планировали проведение в Азербайджане совместных учений по борьбе с экстремизмом и распространением оружия массового поражения. Реализация всех этих мероприятий ведет к расширению военного присутствия США в регионе. Заинтересованность Азербайджана в тесном сотрудничестве с США объясняется, помимо других причин, возможной поддержкой в разрешении карабахского конфликта. Официальные лица США подчеркивают, что они придают большое значение национальной безопасности, суверенитету и территориальной целостности Азербайджана.

Первые шаги по размещению американских войск в Азербайджане планировалось осуществить осенью 2004 г. в рамках масштабной перегруппировки армии США. В 2005 г. были предприняты дальнейшие меры по расширению сотрудничества Азербайджана с США и НАТО. С этой целью реализуется программа Пентагона, получившая название «Каспийский страж», которая предназначена для решения задачи создания системы наблюдения за воздушным и морским пространством, а также сил пограничного контроля и быстрого реагирования, которые будут обеспечивать безопасность во всем Каспийском регионе. Находящаяся в Баку группа американских офицеров развернула учебный центр по подготовке азербайджанских специалистов, которые будут включены в эту программу. Командный центр «Каспийского стража» оснащен новейшим радаром. Правительство США планирует израсходовать на создание и деятельность «Каспийского стража» в ближайшие 10 лет примерно 100 млн долл..

Фактически реализация этой программы обеспечит создание передового поста европейского командования США, в зону ответственности которого входит Каспийский регион. Политика США в отношении Азербайджана выходит за рамки двусторонних отношений. Вашингтон намерен создать в этом регионе многосторонний союз. Вначале в составе США, Азербайджана и Казахстана, а в перспективе Белый дом планирует привлечь к сотрудничеству Туркмению, Узбекистан и, скорее всего, Турцию. Таким образом, США стремятся установить свой контроль над Кавказско-Каспийским и Центрально-Азиатским регионами.

Одна из целей присутствия американских военных в Азербайджане — обеспечение безопасности трубопровода Баку — Тбилиси — Джейхан. Вместе с тем на американские мобильные силы возлагается и более масштабная задача, связанная с созданием угроз безопасности России и Ирану. Создание американских баз в Азербайджане угрожает прежде всего военной безопасности России, поскольку открывается стратегическое направление на индустриально развитый Урал. В случае обострения американо-иранских отношений территория Азербайджана также может быть использована для нанесения ракетно-бомбовых ударов по территории Ирана.

Несмотря на малые территориальные размеры, Армения представляет собой важный геополитический фактор, степень значимости которого не только для Закавказья, но и для Ближневосточного региона несопоставимо выше ее веса на международной арене.

Армения присоединилась к ПРМ в 1994 г. Она также принимает деятельное участие в работе Совета евроатлантического партнерства. Сотрудничество этой страны с НАТО постоянно укрепляется. Взаимодействие с альянсом стало особенно интенсифицироваться начиная с 2000 г., хотя, казалось бы, состоявшееся членство Армении в ОДКБ и ее тесное военное сотрудничество с Россией ограничивают маневры Еревана во взаимоотношениях с Брюсселем.

Еще в апреле 1999 г. президент Армении Р. Кочарян поехал на юбилейный саммит НАТО в Вашингтон, куда в знак протеста не прибыли представители России и Беларуси. Р. Кочарян приветствовал принятую на саммите стратегическую концепцию блока (в это же время Москва не жалела в адрес этого документа критических замечаний). Новой точкой отсчета в отношениях Армении с Западом стал визит министра обороны страны С. Саркисяна в Вашингтон. По его словам, визит позволил восстановить военное сотрудничество между двумя странами. В декабре 2000 г. был утвержден первый годовой план армяно-американского военного сотрудничества. В 2002 г. посол США в Армении заявил о намерении Вашингтона усилить военное сотрудничество с этой страной. США стремятся подогнать армянскую армию под натовские стандарты, для чего форсированно наращивается трехстороннее военное сотрудничество с Грузией и Азербайджаном. США и Армения приступили к созданию Центра управления чрезвычайными ситуациями, предназначенного для тренировок специалистов всех трех стран Закавказья. Его создание оценивается в 800 тыс. долл. Ранее был открыт Центр разминирования.

В сдобренной сенатом США программе ассигнований на 2003 г. Армении была предусмотрена помощь в размере 90 млн долл., в том числе 3 млн долл. — для вооруженных сил и 750 тыс. долл. для обучения армянских военных в США. Кроме того, в рамках данной программы Нагорному Карабаху выделено 25 млн долл. Американский Сенат также высказался в пользу установления железнодорожного сообщения между Карсом (Турция) и Гюмри (Армения).

Что касается взаимоотношений с НАТО, то во время посещения в 2000 г. Еревана заместителем генерального секретаря этой организации по политическим вопросам Клауса Петера Кляйбера было отмечено, что альянс получил от Еревана многочисленные сигналы о заинтересованности в развитии отношений с Брюсселем.

Осенью 2002 г. Армения приобрела статус ассоциированного члена Парламентской ассамблеи НАТО. В ходе встреч, которые имели место в 2000–2004 гг. между руководством НАТО и высокопоставленными должностными лицами Армении, обсуждались вопросы расширения и усиления сотрудничества с альянсом, нормализации отношений с Азербайджаном, активизации борьбы с международным терроризмом. При этом отмечается рост числа комплиментарных оценок роли НАТО и отдельных стран — членов альянса. Например, по мнению президента страны Р. Кочаряна, высказанному 6 июня 2003 г. во время встречи с генеральным секретарем НАТО, программа «Партнерство ради мира» играет ценную роль в обеспечении безопасности региона. Президент Р. Кочарян также подтвердил приверженность Армении интеграции в евроатлантический институты, которая, по его словам, последние несколько лет является приоритетной задачей.

Выступая 29 июня 2004 г. на Стамбульском саммите НАТО, министр иностранных дел Вартан Осканиан отметил, что Армения вовлечена во все сферы кооперации с альянсом. В частности, его страна является постоянным участником политических консультаций, она активно участвует в программе партнерства, предпринимает необходимые шаги для реформирования своей оборонительной системы и принимает участие в миротворческих операциях, руководимых НАТО. Было также особенно подчеркнуто, что турецкие военнослужащие получили возможность принять участие в учениях «Кооперейтив бест эффот — 2003» на территории Армении. Вообще на саммите в Стамбуле с армянской стороны было сказано много теплых слов в адрес Турции, которая, как отмечалось, «играет значительную интегрирующую роль не только для Армении, но и для всего Южного Кавказа. Турция единственная страна — член НАТО, у которой имеется граница с тремя кавказскими странами. Армяне верят, что поскольку Турция имеет нормальные отношения с Азербайджаном и Грузией, постольку у нее должны быть такие же отношения и с Арменией, чтобы включить весь регион в настоящие добрососедские отношения».

В числе важных мероприятий по линии программы «Партнерство ради мира», в которых приняла участие Армения, следует назвать учения «Кооперейтив бест эффот — 2002» на территории Грузии, а также учения «Кооперейтив бест эффот — 2003». Учения 2003 г. были запланированы и проводились Объединенным командованием НАТО «Юг» на армянской территории (ранее в Армении проводились лишь российско-армянские маневры). В этих учениях НАТО принимали участие 400 военнослужащих из 19 членов и стран— партнеров альянса. Цель учений — повысить эффективность действий сухопутных сил в полевых условиях путем организации совместной работы участников из стран НАТО и их партнеров по укреплению взаимопонимания и оперативной совместимости. Кроме того, в ходе учений ставилась задача дать военнослужащим знания о миротворческих операциях на уровне малых подразделений и заложить основу для проведения сухопутных учений на более высоком уровне.

Таким образом, Вашингтон и Брюссель использовали эти учения, чтобы ослабить отношения стратегического партнерства между Ереваном и Москвой. Постепенный переход Армении на американское вооружение — еще одна возможность ослабить влияние России на Кавказе и ускорить ее уход из этого региона.

НАТО стремится значительно активизировать военное сотрудничество со странами Закавказья и Центральной Азии. Не случайно оба этих региона названы в итоговой декларации саммита НАТО в Стамбуле стратегически важными для альянса. Основная нагрузка в выполнении этой миссии возложена на Турцию. Согласно разработанным в Вашингтоне правилам игры, США берут на себя роль лоббиста интересов Турции в ее непростом диалоге с ЕС, а взамен Анкара должна пробить брешь в оборонительном заслоне, созданном Россией в Закавказье и Центральной Азии.

На Стамбульском саммите Анкара впервые за последнее десятилетие заявила о намерении усилить посредническую роль в урегулировании армяно-азербайджанского конфликта. Ранее Турция ослабила свой интерес к нему после Бишкекского соглашения, подписанного Арменией и Азербайджаном в мае 1994 г. при активном посредничестве России. В рамках Стамбульского саммита состоялась трехсторонняя встреча глав МИД Турции, Армении и Азербайджана. Именно после этой встречи турецкий министр заявил о стремлении Анкары активизировать свои усилия по разрешению затянувшегося кризиса в отношениях между Баку и Ереваном. В Ереване надеются, что диалог с Анкарой приведет к установлению дипломатических отношений с Турцией, а также к открытию турецко-армянской границы. Очевидно, что активизация сотрудничества Анкары с постсоветскими странами региона является признаком постепенного втягивания Закавказья в орбиту влияния НАТО.

Политика НАТО в отношении Украины, Молдовы, Беларуси

Особым вниманием со стороны НАТО пользуется Украина, занимающая исключительно важное геополитическое положение. Установление доверительных отношений с Украиной открывает перед НАТО возможность контролировать еще один стратегически важный регион, непосредственно примыкающий к границам России. Для Брюсселя особый характер отношений с Киевом — это удобное средство для оказания нажима на Москву в вопросах безопасности.

В этой связи представляет особый интерес оценка, которую дал в свое время генеральный секретарь НАТО X. Солана роли Украины. По его мнению, эта страна занимает важное и уникальное место в системе европейской безопасности. Независимая, демократическая и стабильная Украина представляет собой один из ключевых факторов стабильности и безопасности в Европе. Как отмечал X. Солана, после того как народ этой страны сделал выбор в пользу свободы и независимости, НАТО пригласила Украину в СЕАП в качестве друга и участника.

Ключевым в этой оценке является слово «независимая». Для Запада и националистических кругов Украины это означает — независимая от России. В этой связи обращает на себя внимание и тот факт, что поздравительная телеграмма другого генерального секретаря НАТО — лорда Робертсона, посвященная 10-летию независимости Украины, начиналась именно с того, что республика сразу же стала активным партнером НАТО. Нынешний генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер пообещал ускорить вступление Украины в альянс.

Присоединился Киев к ПРМ в 1994 г. По оценке натовской стороны, особое значение имело подготовленное в 1995 г. заявление, в котором стороны согласились усилить и расширить совместное сотрудничество. В феврале 1996 г. министр обороны Украины подписал протокол о взаимном сотрудничестве между Украиной и НАТО. Новый этап в отношениях НАТО и Украины связан с подписанием 9 июля 1997 г. в Мадриде «Хартии об особом партнерстве». Этот документ наметил конкретные направления практического сотрудничества и придал этому «особому» партнерству официальный статус, учредив «Комиссию НАТО — Украина». Подписанием «Хартии» украинская сторона добилась от НАТО признания со стороны альянса своего особого геополитического положения. «Хартия» повторяет положения «Основополагающего акта о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Россией и Организацией Североатлантического договора» от 27 мая 1997 г. Однако в отличие от документа, подписанного Россией, натовско-украинской «Хартии» была уготована долгая жизнь.

С подписанием «Хартии» сотрудничество между НАТО и Украиной значительно интенсифицировалось. В Киеве стали осуществлять свою деятельность офицеры связи НАТО. 11 ноября 1998 г. на заседании «Комиссии НАТО — Украина» получила большую поддержку государственная программа сотрудничества между Украиной и НАТО, ранее одобренная президентом Л. Кучмой. В конце ноября того же года украинская делегация представляла программу сотрудничества с НАТО на 1999–2001 гг. В декабре 1998 г. эта программа получила поддержку со стороны НАТО. В мае 2002 г. был принят новый документ, призванный еще больше активизировать двусторонние связи. В настоящее время эти отношения, действительно носят всесторонний характер, охватывая не только наиболее важные стороны военно-политического взаимодействия, но также касаются и ряда других областей.

Сотрудничество Украины и НАТО, становясь все теснее, не может не затрагивать интересов безопасности России. В 2000 г. было ратифицировано совместное соглашение, в соответствии с которым разрешалось присутствие иностранных военнослужащих на территории Украины во время военных учений. В 2002 г. во время визита Дж. Робертсона в Киев между Украиной и НАТО подписан меморандум о поддержке операций и учений НАТО на украинской территории. Оценивая тогда весь комплекс отношений с Украиной, Робертсон заявил, что для НАТО эти связи более существенны, чем с Россией, особенно в военной сфере и миротворческой деятельности.

17 марта 2004 г. Верховная рада ратифицировала Меморандум о взаимопонимании между правительством Украины и штабами верховных главнокомандующих объединенных вооруженных сил НАТО в Атлантике и в Европе, который предоставляет право быстрого доступа войск альянса на территорию страны. Это соглашение допускает транзит всех видов войск НАТО через украинскую границу и временное размещение военных баз альянса на территории страны. Согласно документу, Украина обязалась предоставить силам НАТО всю необходимую техническую информацию, медицинскую и другую помощь. Военная техника альянса в случае необходимости может передвигаться по территории страны на основании общего разрешения, что не предусматривает осуществления специального контроля за ее передвижением. После этого решения украинского парламента войска НАТО фактически получили доступ к границе с Россией. По этой причине существует опасность того, что Украина может стать плацдармом для ведения военных операций НАТО против соседнего государства.

7 июня 2004 г. в кулуарах неофициальных консультаций НАТО и Украины на высоком уровне в Варшаве министр обороны Украины Евгений Марчук и адмирал Мигель Фернандес, представляющий в Европе верховного главнокомандующего ОВС НАТО, подписали меморандум о понимании по стратегическим средствам воздушной переброски. Речь идет об использовании силами НАТО украинской военно-транспортной авиации. Генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер, председательствовавший на церемонии подписания соглашения, высоко оценил важность этого документа, который упростит рассмотрение вопроса об использовании Североатлантическим союзом украинских средств для воздушной переброски военных грузов.

Проведение военной реформы на Украине осуществляется при самом активном участии НАТО. Более того, согласно положениям Белой книги МО Украины военное строительство в республике будет вестись согласно требованиям и стандартам НАТО. Судя по официальным сообщениям, «Комиссия НАТО — Украина» обращает особое внимание на повышение оперативной совместимости между войсками альянса и украинскими ВС и проведение военной реформы в стране. Совместная рабочая группа по военной реформе входит в общую структуру партнерства НАТО — Украина. Эта группа дает НАТО и Украине возможность обсуждать широкий круг проектов, направленных на содействие Украине в проведении военной реформы.

Предполагается осуществить постепенный перевод ВСУ на стандарты НАТО. Достигнута договоренность о том, что с помощью Израиля и Болгарии Украина осуществит модернизацию по натовским стандартам 217 самолетов «Миг-29», хотя Россия выступает категорически против этого. Согласно планам проведения военной реформы, к началу 2006 г. численность вооруженных сил будет сокращена до 200 000 военнослужащих. Кроме того, предполагается осуществить формирование новой, современной оборонной инфраструктуры. Возможно, что после проведения всех этих мероприятий начнется новый этап сотрудничества между Украиной и НАТО, который будет опираться на общие стандарты военной политики Киева и Брюсселя.

Необходимо отметить особый интерес Запада к украинскому ВПК, который связан с его масштабами. В наследство от СССР Украине досталось более 2 тыс. предприятий, занимающихся производством оружия. Приватизация оборонных предприятий, возможно, приведет к тому, что их новыми собственниками станут американские бизнесмены, которые позаимствуют все самое ценное для производства вооружений в США, а технологические цепочки с российскими оборонными предприятиями оборвутся. Сближение Украины с НАТО, вероятнее всего, приведет к закрытию ряда украинских оборонных заводов, так как новым источником поступления техники и вооружения для украинской армии станут западные производители, прежде всего американские.

Проведение совместных учений вооруженных сил альянса и Украины является важным направлением военной реформы. Для проведения военных маневров на территории Украины в марте 1999 г. Яворовский полигон был преобразован в учебный центр программы «Партнерство ради мира». Кроме этого полигона, существует только шесть других подобных центров в Австрии, Румынии, Словении, Турции, Швейцарии и Швеции. Эти центры предлагают странам НАТО и их партнерам курсы и учебные средства для проведения совместных военных учений. Учения «Кооперейтив адвенчер эксчейндж — 2002» были одними из наиболее крупных, проводившихся на Яворовском полигоне. На этих учениях были собраны подразделения мобильных сухопутных сил стран НАТО и их партнеров в рамках предполагаемой операции по поддержанию мира.

Развитие военного сотрудничества Киева и Брюсселя уже привело к тому, что Черное море фактически превратилось во внутренний водоем Североатлантического альянса. Вот лишь некоторые из проведенных НАТО маневров в акватории Черного моря. В учениях «Кооперейтив партнер-2000», которые проходили с 19 июня по 1 июля, принимали участие десять членов НАТО и шесть стран-партнеров, которые взаимодействовали вместе с силами постоянной военно-морской группы НАТО в Средиземном море и постоянной противоминной группы НАТО. В ходе учений «Кооперейтив партнер-2003» морские и десантные силы из восьми стран НАТО и государств-партнеров отрабатывали навыки проведения совместных миротворческих операций. В этом мероприятии участвовали свыше 5000 военнослужащих, 43 корабля и 17 самолетов. Кроме того, для участия в учениях были привлечены соединения военно-морских сил НАТО в Средиземном море и минно-тральных сил альянса «Юг». В рамках программы «Партнерство ради мира» особое место занимают командно-штабные учения «Щит мира-2005», которые традиционно проходят на двусторонней основе — с участием украинских военных и американских.

Подразделения украинских ВС принимают участие в миротворческих акциях, которые осуществляются НАТО. На заседаниях «Комиссии НАТО— Украина» ее вклад в возглавляемые альянсом операции на Балканах, в особенности участие украинской вертолетной эскадрильи и польско-украинского батальона в деятельности КФОР, получил высокую оценку. Хотя формально НАТО не участвует в разрешении иракского кризиса, однако украинский контингент вместе с частями и подразделениями большинства членов альянса решал возложенные на него задачи. Согласно оценке, которая была дана генеральным секретарем НАТО еще во второй половине 90-х гг., уровень военного сотрудничества является беспрецедентным для взаимоотношений НАТО с Украиной. К настоящему времени эта характеристика не только не утратила своей актуальности, но и приобрела еще большее значение.

Адаптация к новым условиям и реструктуризация украинской оборонной промышленности представляют собой один из важных аспектов военной реформы, в которой принимает активное участие Североатлантический альянс. В частности, Управление НАТО по оборонной экономике разработало конкретные проекты по конверсии военных баз и переподготовке военнослужащих, уволенных в запас. К числу конверсионных проектов, подготовленных при участии специалистов НАТО, следует отнести технико-экономическое обоснование перепрофилирования бывшей военной авиабазы в Узине, к югу от Киева, а также проект безопасной ликвидации 133 000 тонн боеприпасов и 1,5 млн ед. стрелкового и легкого оружия. Проект по ликвидации украинского арсенала противопехотных мин был начат в январе 2002 г. с целью их демонтажа в производственном цикле Донецкого химического комбината. Последние из 400 000 противопехотных мин были уничтожены 27 мая 2003 г. в Донецке.

НАТО принимает активное участие в переподготовке бывших военных. В соответствии с подписанными 1999-м и 2001 гг. соглашениями были выделены необходимые средства на организацию курсов по языковому и профессиональному обучению уволенных военнослужащих.

НАТО и Украина развивают сотрудничество в области науки и окружающей среды. Это направление курирует научный комитет НАТО, который отвечает за политическое руководство и контроль над осуществлением научной программы альянса. В рамках данного направления регулярно проходят заседания Совместной рабочей группы по науке НАТО — Украина, которая была учреждена в мае 2000 г.

В настоящее время по линии научной программы НАТО планируется выделить Украине свыше 2 млн евро для осуществления 16 проектов. К их числу относятся информационные технологии, клеточная биология и биотехнология, новые материалы и вещества, охрана окружающей среды, рациональное использование природных ресурсов. Одним из специальных проектов является направление научных открытий в бизнесе с целью укрепления устойчивых НИОКР в Украине, а также передача технологий местным и иностранным компаниям. Ученым из Украины, как и их коллегам из других стран-партнеров, предоставляются гранты для обучения и проведения необходимых исследований.

В связи с тем что в Украине серьезной проблемой становятся наводнения, оползни и селевые потоки, НАТО приняла участие в разработке проекта по обеспечению готовности к наводнениям и реагированию на них. Основная цель проекта — создание эффективной системы предупреждения и реагирования на паводки в Карпатском регионе, которая гарантировала бы защиту населения от стихийных бедствий.

В рамках данного направления сотрудничества альянса и Украины проводятся совместные семинары, посвященные анализу текущей деятельности в области гражданского чрезвычайного планирования, перспективам сотрудничества, обеспечению готовности к наводнениям и ликвидации их последствий в Карпатском регионе, трансграничному взаимодействию, научному и экономическому сотрудничеству, а также сотрудничеству в области информации и телекоммуникаций.

Одним из важных направлений развития двусторонних отношений является подготовка общественного мнения страны к дальнейшему углублению сотрудничества Украины с НАТО. Насколько важным является это направление сотрудничества, можно судить по тому факту, что 7 мая 1997 г. генеральный секретарь НАТО X. Солана специально прибыл в Киев для представления Центра документации и информации Североатлантического альянса. Кроме того, НАТО финансирует специальную программу, которая предусматривает создание информационных стендов о деятельности альянса в крупных университетах и муниципальных библиотеках Украины, а также распространение натовских документов и публикаций на украинском языке. Так, при поддержке Центра информации и документации НАТО (ЦИДН) неправительственная организация «Демократическое действие» организовала создание в областных библиотеках Украины информационных пунктов НАТО. Согласно официальной позиции альянса информационные пункты создаются для того, чтобы улучшить доступ украинской общественности к литературе о партнерстве НАТО — Украина, евро-атлантической интеграции и другим вопросам международной безопасности. В этой инициативе особый акцент делается на регионы.

Планировалось к середине сентября 2004 г. создать около 30 региональных информационных пунктов, в том числе два в городах, где деятельность НАТО воспринимается, мягко говоря, настороженно, — Симферополе и Севастополе. В частности, с 30 июня по 3 июля 2004 г. в Симферополе впервые была организована так называемая Летняя академия НАТО. Главным вопросом ее анализа была «Стамбульская встреча в верхах НАТО: понимание международной безопасности и евроатлантической интеграции в Украине». Симферополь был выбран местом проведения Академии специально, чтобы усилить работу ЦИДН в Крыму — регионе Украины, где особо заметны «неправильные», с точки зрения НАТО, представления о Североатлантическом союзе.

Важным объектом информационного воздействия НАТО является молодежная аудитория, прежде всего студенческая, на которую ориентировано проведение встреч, семинаров, где главным вопросом являются евроатлантическая интеграция и участие в ней Украины.

Значительные информационно-пропагандистские задачи возлагаются на Совместную наблюдательную группу, которая была учреждена в 1998 г. Парламентской ассамблеей НАТО вслед за принятием «Хартии» НАТО — Украина. Группа объединяет представителей Парламентской ассамблеи НАТО и украинской Рады (парламента). Задача Совместной наблюдательной группы — укреплять парламентские связи между НАТО и Украиной. Группа координирует свою деятельность с Ассоциацией Атлантического договора (ААД). Эта организация была создана

18 июня 1954 г. в качестве механизма, позволяющего объединять усилия различных организаций каждой из стран — членов НАТО, чтобы содействовать достижению целей Североатлантического договора. С начала 1990-х годов ААД принимает ассоциированных членов из стран — партнеров НАТО. Украина является ассоциированным членом ААД с 1995 г. Представители Ассоциации Атлантического договора вместе со своими коллегами из Атлантического совета Украины периодически проводят оценки отношения украинского общественного мнения к НАТО и обсуждают пути укрепления интеграционных связей между Брюсселем и Киевом. Атлантический совет Украины проводит при поддержке НАТО семинары, на которые собирают представителей украинского правительства, вооруженных сил, неправительственных организаций и институтов. Основное внимание на таких встречах уделяется вопросам, связанным с реализацией стратегических целей интеграции Украины в НАТО, формированием имиджа Украины и т. д. Деятельность ААД реально проявляется через различного рода семинары, на которых обсуждаются вопросы деятельности украинских СМИ по укреплению сотрудничества с НАТО.

При анализе деятельности НАТО на территории Украины обращает на себя внимание тот факт, что проводимые мероприятия охватывают практически все регионы страны и все сферы общественной жизни — от военно-политической до информационной. Поэтому можно утверждать, что руководство НАТО твердо намерено включить Украину в сферу своей деятельности в качестве постоянного участника. В результате активности НАТО на Украине уже сложилась прозападно ориентированная политическая элита, которая опирается на различные слои населения страны.

По оценке начальника управления Евроатлантического сотрудничества ГШ ВСУ генерала Л. Голопатюка «период юношеского романтизма в отношениях с НАТО закончился, сейчас начался процесс реальной евроатлантической интеграции Украины».

Вопрос о темпах и сроках полной интеграции Украины в НАТО пока остается открытым. Президент Леонид Кучма, выступая на совместной пресс-конференции с генеральным секретарем НАТО Яапом де Хоопом Схеффером в Стамбуле 29 июня 2004 г., заявил, что Украина пока еще не достигла тех критериев, которые бы позволили говорить о точной дате ее вступления в НАТО. Тем не менее политика украинского руководства свидетельствует о том, что вопрос о вступлении в НАТО используется как способ получения поддержки Запада и средство для получения уступок со стороны России. В специальном заявлении, принятом по итогам заседания «Комиссии НАТО — Украина», которое проходило одновременно со стамбульским саммитом НАТО, говорилось, что президент Л. Кучма приветствовал участие 7 новых членов альянса на встрече НАТО — Украина. Украинский президент подтвердил свою позицию о поддержке расширения НАТО и политике открытых дверей, которые являются необходимым компонентом архитектуры европейской безопасности. Он также пообещал крепить демократию, верховенство закона, свободу высказываний и прессы, гарантировать проведение свободных и честных президентских выборов, что является предпосылкой интеграции Украины в евроатлантические структуры, включая полное членство в НАТО.

В этой связи обращает на себя внимание реакция официальных лиц США. Так, первый заместитель министра обороны США Пол Вульфовиц, выступая в Варшавском университете, отметил, что в настояшее время «особенно важно распространить ценности НАТО на всю Европу». При этом «цель создания единой и свободной Европы не будет достигнута пока Украина не войдет в полной мере в Европу.

Что касается международных аспектов вступления Украины в НАТО, то ей необходимо избавиться от присутствия российских вооруженных сил на своей территории. Это прежде всего 3 пункта базирования Черноморского флота — Севастополь, Феодосия и Николаев, а также 4 аэродрома с базой береговых войск. Кроме того, Украина претендует на передачу ей пунктов навигационно-гидрографического обеспечения — маяков, станций слежения и т. д. Срок аренды севастопольской базы истекает в 2017 г. По-видимому, российское руководство не рассматривает в качестве реальной перспективы возможность пролонгации этого соглашения. Об этом свидетельствует решение о строительстве пункта базирования ЧФ в Новороссийске, которое завершится к 2010 г.

Хотя из военной доктрины Украины в свое время было исключено положение о вступлении в НАТО, курс на сближение с альянсом остался. Более того, он приобрел новую динамику. Планы украинского руководства по поводу интеграции в европейские структуры закреплены в нормативно-правовых документах как на уровне исполнительной власти (в указах президента и правительственных программах), так и в законодательной — в частности, в законе «Об основных принципах национальной безопасности».

По мнению директора международных программ Украинского центра экономических и политических исследований им. Разумкова В. Чалого, «приглашение Украине присоединиться к организации Североатлантического договора возможно уже в 2008 г.

Хотя для достижения всех критериев, учитывая опыт других стран, вступивших в НАТО, потребуется еще 10 лет», В финансовом отношении членство в НАТО будет составлять 10–15 млрд долл. в год. Как полагает В. Чалый, в условиях достаточно зыбких гарантий политического характера, предоставленных Украине (в том числе и РФ) после ее отказа от ядерного оружия; в условиях, когда национальная безопасность страны базируется не столько на оборонном потенциале, сколько на сегодняшнем отсутствии реального противника; в условиях специфического геополитического положения, когда Украину окружают страны, находящиеся в разных военно-политических координатах; при достаточно ограниченных финансовых и технических возможностях единственно реальный стратегический выбор Киева — вступление в мощную структуру коллективной безопасности. Вариантов два — либо НАТО, либо ОДКБ СНГ. Украине, заявившей о желании интегрироваться в структуры ЕС, имеет смысл ориентироваться на НАТО, которая становится основой европейской безопасности. В свете развития сотрудничества между НАТО и Россией, Россией и Украиной через несколько лет будет бессмысленно говорить об интеграции в НАТО и сотрудничестве с Россией как об альтернативных проектах.

С этой оценкой, в принципе, можно было бы согласиться, если бы темпы, уровень и качество сотрудничества России с НАТО были синхронизированы с политикой альянса на украинском направлении и не рассматривались бы в Брюсселе как средство получения геополитических, военно-стратегических и других преимуществ за счет вытеснения Москвы из постсоветского пространства.

После «оранжевой революции» на Украине темпы ее интеграции в НАТО ускоряются. Об этом свидетельствуют итоги встречи нового президента Украины В. Ющенко и Генерального секретаря НАТО Яапа де Хооп Схеффера, которая состоялась 22 февраля 2005 г. По словам последнего, НАТО готова «усилить и переориентировать» нынешнее сотрудничество, осуществляемое в рамках плана действий НАТО — Украина, чтобы поддержать президентские приоритеты. По словам В. Ющенко, Украина четко высказала свою позицию по вопросу о присоединении к плану действий по подготовке к членству. В то же время она будет использовать возможности, предоставляемые другими инструментами сотрудничества между НАТО и Украиной.

В апреле 2005 г. в Вильнюсе на уровне министров иностранных дел состоялось заседание «Комиссии Украина — НАТО». На этой встрече стороны конкретизировали новый формат отношений, который сформулирован как интенсифицированный диалог о членстве Украины в Североатлантическом альянсе. В Вильнюсе был подписан новый документ «Укрепление сотрудничества Украина — НАТО. Краткосрочные мероприятия». В соответствии с этим соглашением были определены приоритеты внешней политики Киева и Брюсселем, которые фактически охватывают все наиболее значимые области взаимодействия: безопасность, публичную дипломатию, социально-экономические последствия военной реформы и т. д. Практически параллельно с расширением сотрудничества НАТО с Украиной происходило укрепление взаимодействия альянса с Грузией. В этой связи высказывалась точка зрения, согласно которой, президенты двух постсоветских стран осуществляют предложенный НАТО совместный проект, направленный на выдавливание России из Черноморского региона.

Продолжая экспансию в постсоветское пространство, НАТО стремится установить свой контроль над Беларусью, Украиной, Молдовой и разрушить пока еще фрагментарно сохраняющуюся буферную зону. В большей степени это намерение альянсу удалось осуществить в отношении Киева и Кишинева.

В настоящее время Молдова является членом программы НАТО «Партнерство ради мира» и Совета евроатлантического партнерства. С тех пор как Кишинев присоединился к программе партнерства в 1994 г., НАТО и Молдова осуществили ряд совместных проектов, включая ликвидацию 12 000 наземных мин, 700 тонн избыточных боеприпасов, а также ракетного топлива. Эта деятельность со стороны НАТО включала разработку детальных планов данного проекта и оказание практической помощи в подготовке молдавских военных инженеров к выполнению необходимых работ.

Внимание НАТО к Молдове в настоящее время связано с уже состоявшимся членством в НАТО соседнего государства — Румынии, чрезвычайно близкого не только в географическом, но и в этническом отношении, существованием непризнанной Приднестровской Молдавской Республики (ПРМ), а также размещением на молдавской территории российского воинского контингента. Включение в альянс Румынии в значительной степени повышает влияние НАТО на Черном море. А существование ПРМ и присутствие российских войск на молдавской земле — факторы, крайне нежелательные для альянса, стремящегося продолжить свою геополитическую экспансию.

Сотрудничество Молдовы и НАТО становится все теснее. Во время регулярных встреч руководителей этой страны и альянса обсуждаются вопросы региональной безопасности, политического курса молдавского правительства, ход военной реформы в Молдове, упрочение территориальной целостности страны, статус Приднестровья и пути урегулирования приднестровского конфликта, расширения взаимодействия в различных областях, а также проблемы, связанные с выводом российских войск и военной техники. Учения, проводимые на территории соседней Румынии, недвусмысленно подразумевают участие НАТО в разрешении приднестровского конфликта. На этих маневрах отрабатываются вопросы боевого применения авиации и других родов войск, повышения взаимодействия многонациональных сил, совершенствование навыков малых подразделений, комплектование личным составом блокпостов, методика их размещения, минные и бомбовые угрозы, взаимодействие со средствами массовой информации и оказание первой медицинской помощи.

Молдова, согласно заявлению ее руководства, сделанному еще в 2001 г., намерена расширять сотрудничество с НАТО в рамках программы «Партнерство ради мира», в том числе в области миротворческих операций Об углублении связей с НАТО свидетельствует открытие в Кишиневе представительства альянса. Молдова, которая в настоящее время имеет статус нейтрального государства, дрейфует в сторону все более тесного сотрудничества с НАТО. Согласно мнению ряда известных в стране политиков, несмотря на конституционный нейтралитет, Кишиневу уже в ближайшем будущем придется подумать о вступлении в альянс. О движении в этом направлении могут, в частности, свидетельствовать различного рода симпозиумы, на которых обсуждаются проблемы интеграции республики в евроатлантические структуры.

Нынешний курс молдавского руководства в значительной степени находится под воздействием двух сил: с одной стороны НАТО, с другой — правых, националистических и прозападных политических организаций и движений. Например, одна из них — Христианско-демократическая народная партия, национал-радикальная организация, заявляет о том, что на территории республики российские войска присутствуют незаконно. При этом делается ссылка на заявление молдавского парламента 1992 г., в котором Россия названа оккупантом и агрессором. ХДНП надеется, что при содействии западных структур удастся заставить Россию вывести свои войска, как это удалось сделать в Германии, Чехословакии, Польше и других странах. ХДНП выступает за то, чтобы миротворческая операция в Приднестровском районе осуществлялась силами европейских и евро-атлантических организаций, а Россия, как заинтересованная сторона, должна быть исключена из этого процесса.

Эта позиция ХДНП, по сути, близка подходу молдавского президента В. Воронина, который пригласил альянс поучаствовать в миротворческой операции на Днестре. Он также предложил США, НАТО и Евросоюзу подписать вместе с Россией и Украиной «Пакт стабильности для Молдавии», что означает установление над ней западного протектората. Можно сделать такой вывод, исходя из опыта присутствия миротворческих сил в Косово, где наличие российских подразделений фактически легализовало планы НАТО по развалу югославской федерации и установлению контроля над ее частями. Тогда Москва оказались не в состоянии оказать реальной помощи сербскому населению края. Если Россия выведет из Приднестровья свой полуторатысячный контингент, то его место займут силы НАТО. В этом случае станут возможными силовые акции в отношении ПРМ, где каждый четвертый житель является гражданином России.

Дистанцирование от России власти Молдовы объясняют тем, что Москва не помогла присоединить Тирасполь к Кишиневу. С другой стороны, в решении приднестровской проблемы руководство республики поддерживают оппозиция и ведущие страны НАТО. Так, еще во время визита президента Молдовы в конце декабря 2002 г. в Вашингтон было заявлено, что США не возражают против применения мер воздействия по отношению к Тирасполю, если руководство самопровозглашенной республики будет уклоняться от разрешения приднестровской проблемы.

В создавшихся условиях наблюдается определенная трансформация позиции ПРМ. После подключения к процессу урегулирования ситуации Вашингтона и Киева происходит переориентация политики непризнанной республики от России к Украине и США. В итоге неафишируемых переговоров руководства ПРМ с американскими и украинскими лицами стороны согласились, что США не будут препятствовать созданию на территории нынешней Молдовы и ПРМ государства по типу сербско-черногорской федерации. Тирасполю было поставлено только одно условие — содействовать выдавливанию России из региона. Не исключен и такой вариант, при котором Молдова войдет в состав Румынии, а Приднестровье присоединится к Украине.

Усиление давления на Россию в отношении присутствия российских войск в ПРМ со стороны США и НАТО продолжается. Так, министр обороны США Дональд Рамсфелд по итогам своего краткосрочного визита в республику, совершенного 26 июня 2004 г., заявил, что США, НАТО и страны ОБСЕ выступают за безусловное выполнение Россией стамбульских обязательств 1999 г., касающихся вывода из Приднестровского региона Молдовы войск и вооружений. Несколько позже аналогичная позиция прозвучала со стороны других участников саммита НАТО в Стамбуле 2004 г. Таким образом, расширение сотрудничества НАТО и Молдовы ведет к дальнейшему укреплению позиций НАТО во всем Черноморском регионе в ущерб интересам обеспечения безопасности России. Возможный отказ Молдовы от своего нейтрального статуса и вступление в НАТО приведут к возникновению на южных рубежах России дополнительного источника потенциальной угрозы.

Республика Беларусь оказалась последним государством Европы, присоединившимся к программе «Партнерство ради мира», подписав рамочный документ о сотрудничестве с альянсом только в 1995 г. Хотя утверждать, что до этого момента контактов между НАТО и Беларусью не было, нельзя. В марте 1992 г. Беларусь, как и другие государства СНГ, была принята в Совет североатлантического сотрудничества. Делегация Верховного Совета Республики Беларусь с середины 1992 г. принимала участие в сессиях Парламентской ассамблеи НАТО.

Тем не менее на протяжении 90-х гг. и последующего периода отношения Беларуси и НАТО носили неровный характер. Объяснялось это двумя причинами. С одной стороны, НАТО воспринималась большинством народа республики и значительной частью ее политической элиты как источник угрозы безопасности. Причем это восприятие альянса являлось не только рецидивом периода холодной войны. Военная акция НАТО против Югославии была совершенно обоснованно названа в заявлении президента Беларуси от 25 апреля 1999 г. «откровенным актом агрессии». Белорусское руководство полностью поддержало позицию Российской Федерации по косовской проблеме и заявило о том, что агрессивные действия НАТО представляют собой прямую угрозу международной безопасности, которые требуют принятия совместно с Россией адекватных мер.

С другой стороны, складывающийся в Беларуси авторитарный режим страны НАТО подвергали жесткой критике и использовали против него различного рода санкции, призванные, по их мнению, способствовать восстановлению демократии. Эти действия Запада рассматривались властями Беларуси как вмешательство во внутренние дела республики и даже как попытка государственного переворота. Особенно активно тезис об угрозе со стороны НАТО был использован властями Беларуси во время проведения референдумов в 1996 и 2004 гг. Отчасти такого рода утверждения находили свое подтверждение в различного рода независимых СМИ.

Так, согласно сообщению газеты «КоммерсантЪ» от 21 ноября 2000 г., начальник департамента информации НАТО Джеми Шеа утверждал, что следующей целью блока после Милошевича является Лукашенко, для чего необходимо оказать финансовую поддержку оппозиции. Несмотря на последовавшее вскоре опровержение со стороны этого должностного лица, политика альянса, направленная на свержение неугодных режимов, которая практиковалась на протяжении всей истории НАТО, позволяет утверждать, что утверждение «Коммерсанта», по сути, верно. По информации московского центра «Независимая политическая экспертиза», для изменения режима в Беларуси западными странами рассматривались различные варианты — от прямого военного воздействия НАТО до новейших выборных технологий, финансовой, организационной и политической поддержки белорусской оппозиции. Конкретный материальный вклад только Вашингтона, направленный на свержение А. Лукашенко в 2005 г., равен 5 млн долл. — это та сумма, которую Комитет по ассигнованиям сената США решил выделить белорусской оппозиции на развитие демократии по образу и подобию Украины.

Стремление Запада устранить А. Лукашенко может объясняться тем, что после установления в Югославии прозападного либерального строя только Беларусь является неосвоенной НАТО территорией, мешающей созданию сплошного геополитического поля от Балтики до Черного моря. Установление контроля НАТО над Беларусью также привело бы к еще большему сужению возможностей России проводить самостоятельную политику. В перспективе геополитическое окружение России неминуемо должно привести к ее поглощению Западом, утрате нашей страной своей цивилизационной идентичности и, возможно, потере государственности вследствие развала на отдельные части.

Несмотря на недружественную позицию Запада, Беларусь не могла в современных условиях игнорировать НАТО. В июле 1997 г. была согласована индивидуальная программа партнерства республики с НАТО, в которой Беларусь выразила готовность участвовать в 17 направлениях сотрудничества с альянсом. Для координации участия в ПРМ была создана межведомственная рабочая группа из представителей всех заинтересованных ведомств. В 1998-м— начале 1999 г. в мероприятиях по линии ПРМ принимали участие представители Министерства обороны, Министерства иностранных дел и Министерства по чрезвычайным ситуациям.

В апреле 1998 г. был повышен уровень дипломатических контактов Беларуси с НАТО. В соответствии с указом президента было образовано Постоянное представительство Республики Беларусь при Организации Североатлантического договора. В свою очередь, руководство НАТО предоставляет на два года посольству той или иной страны — члену альянса статус «контактного посольства НАТО» в Беларуси. Начиная с 1 сентября 2004 г. таким неформальным представительством альянса на белорусской земле является литовское посольство. В его обязанности входит информирование белорусских СМИ, общественности, неправительственных организаций, академических учреждений о деятельности НАТО, ее целях и задачах. Кроме того, литовские дипломаты должны поощрять сотрудничество Беларуси с НАТО.

Необходимо отметить, что в период 2000–2001 гг. руководство этой республики предпринимало попытки повысить уровень контактов с Североатлантическим альянсом и в то же время выдвигало новые инициативы, призванные улучшить политические отношения с новыми членами альянса — соседями Беларуси. В частности, о том, что Беларусь заинтересована в продолжении и развитии сотрудничества с Североатлантическим союзом, было заявлено 26 марта 2001 г. вице-премьером, министром иностранных дел республики М. Хвостовым во время приема делегации Парламентской ассамблеи НАТО. По его словам, такое сотрудничество является важнейшей составляющей частью национальных интересов республики.

НАТО, со своей стороны, содействовала тому, чтобы Беларусь развивала активное взаимодействие с европейскими и евроатлантическими структурами. Важное значение в этом плане имела встреча министра иностранных дел Белоруссии М. Хвостова с руководителями американской неправительственной организации «Американский комитет по НАТО» Брюсом Джексоном и Джули Финли, которая состоялась в начале декабря 2002 г. В ходе встречи обсуждались проблемы взаимоотношений Беларуси и НАТО. Американские представители подчеркивали, что у этого государства есть шанс не остаться в стороне от интеграционных процессов в рамках НАТО и Евросоюза. Для этого официальному Минску предстоит выбрать один из трех возможных вариантов: самостоятельная интеграция в Европу, совместное с Россией движение в сторону Евросоюза и НАТО или — самоизоляция. При этом выбор направления и скорости этого движения остается за белорусским народом.

В апреле 2002 г. Совет НАТО, являющийся высшим политическим органом альянса, утвердил программу индивидуального партнерства НАТО с Беларусью на 2002–2003 г. В рамках программы Минск заявил о готовности участвовать в 19 направлениях сотрудничества с альянсом. По сравнению с программой на 2000–2001 г. в новый документ включено 5 дополнительных направлений сотрудничества — программа в области оборонных исследований и технологий, программа противодействия распространению ядерного, бактериологического и химического оружия, программы «Военная география», «Гуманитарное разминирование», «Стрелковое оружие и легкие вооружения». Приоритетное внимание в индивидуальной программе партнерства Беларуси и НАТО на 2002–2003 г. уделяется взаимодействию при ликвидации чрезвычайных ситуаций, управлению кризисными ситуациями, языковой подготовке, контролю над вооруженными силами и оборонительными структурами. Например, в рамках этой программы 1-й заместитель министра по чрезвычайным ситуациям Беларуси Э. Бариев в апреле 2002 г. принимал участие в открывшемся в штаб-квартире НАТО в Брюсселе заседании Главного комитета по планированию использования гражданских служб в чрезвычайных ситуациях. В ходе заседания Главного комитета в Брюсселе были обсуждены вопросы расширения взаимосвязей в рамках Совета североатлантического партнерства и развития широкомасштабного международного сотрудничества в области предупреждения, смягчения и ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций.

На 2004–2005 гг. Беларусь подготовила новую индивидуальную программу партнерства с НАТО, в которой упор был сделан на придание сотрудничеству с альянсом большей практической направленности с учетом происшедших в 2003 г. изменений в национальном законодательстве, а также в связи с расширением НАТО до 26 членов. Всего в белорусскую индивидуальную программу партнерства на 2004–2005 г. включено 171 мероприятие в 21 области сотрудничества. В целях реализации этой программы делегация военных экспертов НАТО во главе с начальником штаба субрегионального командования «Северо-Восток» Объединенных вооруженных сил альянса в Европе генерал-майором Эрнестом Лутцем в конце января 2004 г. в Минске обсудила с белорусскими коллегами перспективы совместной деятельности по поддержанию международного мира и безопасности.

Новым моментом в развитии сотрудничества Беларуси с НАТО в 2004 г. должно было стать участие мотострелкового отделения белорусской армии в многонациональных учениях вооруженных сил НАТО «Кооперейтив Бест Эффорт-2004». В ходе учений планировалось отработать задачи по достижению оперативной совместимости при выполнении операций по поддержанию мира. Ранее представители вооруженных сил Беларуси участвовали в учениях НАТО исключительно в роли наблюдателей. После того как в 2003 г. году в законодательство республики были внесены поправки, разрешающие в особых случаях направлять военнослужащих за пределы республики, Министерство обороны страны занялось их подготовкой к участию в многонациональных поисково-спасательных, гуманитарных операциях и миссиях по поддержанию мира, проводимых под эгидой ООН.

Развитие контактов между Беларусью и НАТО сопровождается достаточно жесткой критикой со стороны белорусских властей в отношении политики альянса, направленной на прием в свои ряды новых членов. Так, 14 апреля 2004 г. президент А. Лукашенко вновь заявил о неизменности своей позиции в вопросе расширения НАТО и необходимости учета этого процесса при реформировании белорусской армии. А. Лукашенко также высказал недовольство тем, что на территории новых стран-участниц разворачивается военная инфраструктура НАТО, в частности, средства технической разведки, которые позволяют просматривать обстановку не только на всей территории Беларуси, но и на значительной части России.

Расширение альянса и его военные приготовления в Минске рассматривают в качестве потенциальной угрозы, которая может актуализироваться, особенно учитывая тот факт, что страны Североатлантического альянса почти окружили Белоруссию, в результате чего ее общая граница с НАТО составила 1213 км.

В этой связи в белорусской армии уделяют большое внимание укреплению выучки личного состава. В республике регулярно проводятся военные учения и маневры. На протяжении последних нескольких лет в Беларуси были проведены крупные комплексные оперативно-тактические маневры: «Неман-2001», «Березина-2002» и «Чистое небо-2003». В 2004 г. состоялись учения «Щит Отечества-2004», в которых приняли участие около 7,5 тыс. человек личного состава, большое количество военной техники. На театре военных действий, который охватил три крупных общевойсковых полигона (227-й Борисовский, 230-й Обуз-Лесновский и Гожский), отрабатывались задачи перевода войск с мирного на военное время, планирования их действий по отражению агрессии (первый этап), вопросы оперативного развертывания национальных вооруженных сил (второй этап), а также совместного применения армейских частей и сил МВД, МЧС, КГБ и погранвойск.

Оценки НАТО военными ведомствами Беларуси и России совпадают. Хотя, согласно положениям ряда международных документов, НАТО для Беларуси и России не является противником. В совместной военной доктрине, концепциях национальной безопасности РФ и РБ, не исключается военная угроза с западного направления.

По этой причине оба государства проводят мероприятия, направленные на повышение боевого мастерства и взаимодействия армий двух государств. Так, 9–15 июля 2004 г. на европейской части России и на территории Беларуси прошли крупнейшие за всю постсоветскую историю командно-штабные учения «Союзная безопасность-2004». В них были задействованы войска Московского (МВО) и Приволжско-Уральского (ПУРВО) военных округов, а также рабочая группа Минобороны Белоруссии, в том числе штабы объединений и соединений белорусской армии. Таким образом, театр военных действий КШУ включал территорию СНГ от границ Польши до Уральских гор.

Отмечая, что сотрудничество между военными ведомствами двух стран является фактором укрепления их безопасности, необходимо подчеркнуть, что конфликты между Россией и Белоруссией, которые имели место в политической и экономической сферах на протяжении последних нескольких лет, ослабляют их способность противостоять новым угрозам и вызовам.

Определенное беспокойство вызывает и перспектива того, что на смену правящей политической элите в Беларуси могут прийти прозападные, ориентированные на вступление в НАТО политические силы. В этом случае из-за своего геостратегического положения Беларусь окажется, возможно, первым среди государств третьей волны расширения альянса. Уже нынешние, постоянно расширяющиеся контакты этой республики с НАТО создают реальные предпосылки для переориентации ее внешней и оборонной политики.

Более того, существует опасность того, что союзное государство вообще никогда не состоится и каждая из сторон будет искать свои пути обеспечения национальной безопасности. ВС Беларуси не смогут обеспечить национальную безопасность своей страны за счет союза, который никак не может создаться. По этой причине Минск вынужден будет переориентироваться на НАТО и капитулировать под нажимом альянса. Подобный маневр со стороны России практически исключен в силу ее размеров, потенциала, особенностей исторического развития и т. д. Согласно этому сценарию, Москва будет вынуждена создавать почти заново систему безопасности на белорусской границе. При таком развитии событий Россия, вероятнее всего, лишится расположенных на территории Беларуси двух российских военных объектов: РЛС в Ганцевичах и станции связи Балтийского флота в Вилейке. Будут резко ухудшены возможности военного транзита в Калининградскую область. Войска и военные объекты НАТО станут еще ближе к России. В целом возможности альянса оказывать нажим на Россию резко возрастут. Поэтому очень важно не допустить такого сценария развития отношений.

3.3. НАТО и Россия

Как уже отмечалось, в течение 1994 г. состоялось подписание программы «Партнерства ради мира» большинством стран СНГ. Первой подписала программу Украина— 8 февраля 1994 г., а последней — Белоруссия— 11 июня 1995 г. С российской стороны базовый идентичный для всех документ о принципах сотрудничества с НАТО был подписан 22 июня 1994 г. министром иностранных дел А. Козыревым.

Решение о присоединении России к программе партнерства, согласно позиции руководства страны, было обусловлено следующими соображениями. На трансформацию НАТО необходимо влиять прежде всего изнутри. Отказ от участия в программе — это самоизоляция. Партнерство можно рассматривать как предпосылку для расширения сотрудничества и создания в перспективе системы коллективной безопасности. На декабрьской сессии НАТО, которая состоялась в том же 1994 году, предполагалось, что будет подписана индивидуальная программа партнерства, отвечающая размерам, значимости и возможностям России. Однако этого не произошло из-за позиции альянса, который сделал главный акцент на расширении своей территории за счет стран Центральной и Восточной Европы.

Тем не менее в течение некоторого времени сохранялись надежды на то, что СБСЕ — ОБСЕ станет региональной организацией ООН, а НАТО трансформируется из военного блока в открытую организацию, главная цель которой — создание системы коллективной безопасности. Некоторые декларации и практические мероприятия НАТО в какой-то мере подтверждали обоснованность этих надежд. НАТО отказалась от политики гибкого реагирования, которая предусматривала применение ядерного оружия против стран — членов ОВД. Силы передового базирования НАТО были уменьшены, а расходы на оборону — сокращены.

По словам председателя военного комитета К. Наумана, к 1998 г. планировалось осуществить уменьшение ведущими странами НАТО своих вооруженных сил примерно на 25 % по сравнению с 1991 г. Сокращение было продиктовано расчетами, что если Россия примет решение о вторжении в Европу, то для подготовки такой войны ей потребуется не меньше Двух лет. Этого времени для НАТО будет достаточно, чтобы отразить готовящуюся агрессию. Планировалось также сократить на 80 % количество ядерных средств в Европе за счет ликвидации всех ядерных зарядов к наземным средствам доставки и уменьшения на 50 % количества ядерных авиационных бомб. Это решение было мотивировано тем, что главная задача ядерного оружия — устрашение, которое в новых условиях может быть осуществлено при пониженном уровне его запасов. В некоторых случаях НАТО стала осуществлять операции по мандату ООН.

Вместе с тем на практике уже в начале 90-х гг. стал просматриваться противоположный подход к обеспечению безопасности — на основе расширяющегося блока НАТО, который ставил под сомнение принцип одинаковой безопасности, зафиксированный во всех документах СБСЕ. Проходившая в Вашингтоне в ноябре 1994 г. Ассамблея Организации Североатлантического договора приняла решение о расширении НАТО. Тем самым были перечеркнуты надежды на то, чтобы превратить ОБСЕ в ядро европейской безопасности. 1 декабря того же года на сессии Совета НАТО было принято окончательное решение о расширении блока, что заметно охладило отношения между Россией и альянсом.

Тем не менее 27 мая 1997 г. НАТО и Россия подписали Основополагающий акт, который был призван поставить их отношения на прочную договорную основу. В этом документе стороны заявили, что не рассматривают друг друга в качестве противников и дают обязательство не применять силу или угрозу силой в отношениях между собой. В соответствии с достигнутой договоренностью был создан консультативный механизм — Совместный постоянный совет Россия — НАТО (СПС). Этот орган должен был максимально обеспечить претворение в жизнь совместных решений. Основополагающий акт не ограничивал суверенитета сторон в вопросах обороны. Для России это означало, что она лишена возможности влиять на процесс расширения альянса, равно как и на другие аспекты военной политики НАТО. Функции СПС предусматривали не только проведение консультаций, но и в случае согласия сторон — совместное выдвижение инициатив в сфере международной безопасности, а также осуществление совместных миротворческих операций по мандату СБ ООН. Предполагалось, что СПС будет работать на регулярной основе, что не исключало проведения чрезвычайных сессий по требованию любой стороны. Планировалось иметь три сопредседателя: со стороны России, одной из стран альянса и генерального секретаря НАТО. Были также предусмотрены регулярные заседания с участием министров иностранных дел и обороны, а также ежемесячные встречи на уровне постоянных послов при СПС. Не исключалось и проведение заседаний СПС на высшем уровне. Предполагалось создать и постоянно действующие рабочие органы — комитеты и рабочие группы по различным политическим и военным вопросам.

В документ были включены положения, которые несколько ослабляли военные последствия расширения НАТО. Так, НАТО брала обязательство не размещать на территории новых членов ядерное оружия. В документе содержалось положение о сохранении размеров пределов, установленных для НАТО договором ОВСЕ. Таким образом, после вступления в альянс новых членов общая численность вооруженных сил и вооружений НАТО не должна увеличиваться. Согласно принятым обязательствам, альянс не должен выполнять свои функции по осуществлению коллективной обороны «путем дополнительного постоянного размещения существенных боевых сил». Реально содержание этой формулы предстояло уточнить на переговорах по адаптации Договора ОВСЕ.

В Основополагающем акте были согласованы меры по развитию сотрудничества между военными структурами России и НАТО. Планировалось осу. ществлять обмен информацией по вопросам военных доктрин, стратегии, состава и оснащения вооруженных сил, а также проведения совместных учений. Предусматривалась возможность проведения совместных миротворческих операций по мандату СБ ООН или ОБСЕ.

Этот документ получил противоречивую оценку со стороны различных государств и политических деятелей. В России многие политики считали, что этот документ закладывает реальные основы для эффективного, а не декларативного военно-политического сотрудничества России и НАТО, что Основополагающий акт сводит к минимуму негативные' последствия расширения альянса. Кроме того, в России полагали, что данный документ — не просто декларация, а юридическое обязательство, несмотря на то что акт Россия — НАТО не подлежал ратификации.

Президент США Б. Клинтон охарактеризовал этот документ как «исторический шаг к созданию мирной, единой демократической Европы». Но, с другой стороны, тогдашний госсекретарь США М. Олбрайт исходила из того, что заверения, данный России, не являются юридически обязывающими и могут стать предметом изменений, если изменится ситуация в Европе. Кроме того, она полагала, что НАТО сможет в своих целях и на свое усмотрений использовать военные базы, оставшиеся после распада ОВД.

К негативным последствиям подписания Основополагающего акта следует отнести и то, что Россия пусть косвенно, но признала неизбежность расширения НАТО, а сам документ хотя и призван был минимизировать последствия расширения НАТО, однако устранить их полностью он был не в силах. Этот момент был отмечен даже в китайской прессе, где обращалось внимание на то, что «вскоре за первым этапом расширения НАТО последует второй и третий. В результате Россия может утратить контроль над постсоветским географическим и политическим пространством, чего и добиваются на Западе».

В течение первого года взаимоотношений Россия — НАТО на основе совместного документа стали развиваться связи по военной линии. Появились предпосылки для включения России в военно-техническое сотрудничество с НАТО. Проведено несколько заседаний Совместного постоянного совета (СПС) в рамках Основополагающего акта Россия— НАТО. Состоялись встречи министров обороны и министров иностранных дел. Таким образом, Основополагающий акт способствовал повышению уровня отношений с НАТО, который отличался от простого участия в программе «Партнерство ради мира». 18 марта 1998 г. открылось представительство России при НАТО.

Однако, как вынужден был уже тогда отметить начальник Главного управления международного военного сотрудничества Генерального штаба ВС РФ генерал-полковник Л.Г. Ивашов, «первые заседания СПС показали, что натовцы не настроены обсуждать серьезные вопросы, они с удовольствием дискутируют по проблемам войскового взаимодействия в Боснии и Герцеговине, они готовы анализировать и обсуждать ход сотрудничества в рамках программы «Партнерства ради мира» и другие, как бы легкие вопросы».

Обращает на себя внимание обстоятельство, что в связи с подготовкой и подписанием Основополагающего акта в СМИ появилось немало опасений по поводу «российской угрозы». В частности, по мнению натовских аналитиков, военную опасность альянсу представляли наличие крупной группировки российских войск на Кольском полуострове и территориальные противоречия между Россией, Норвегией и Финляндией. В альянсе полагали, что хотя их обострение маловероятно, тем не менее при определенных условиях они могут привести к ухудшению отношений России с этими странами и появлению предпосылок для возникновения вооруженного конфликта. Беспокойство в НАТО вызывали не совсем стабильные взаимоотношения России с прибалтийскими государствами. Не исключалось, что причинами возникновения напряженности могут стать разногласия и спорные вопросы, связанные с проживанием в странах Балтии русскоязычного населения, а также территориальные притязания стран Балтии к России.

С другой стороны, как полагали в НАТО, существует опасность выдвижения территориальных претензий к другим республикам бывшего СССР. В большей степени это касается Украины. На ее территорию могут претендовать сразу несколько государств: Польша Словакия, Венгрия и Румыния. Такая же проблема может возникнуть и у Беларуси. Польша может претендовать на часть Гродненской, Брестской и Минской областей. У России свои проблемы с Украиной из-за Крыма и других пограничных территорий.

Таким образом, НАТО рассматривает Россию как возможный очаг локального конфликта и, следовательно, потенциального противника. Прямое столкновение между Россией и альянсом в Брюсселе и Вашингтоне разыгрывалось в сценариях локальных или даже крупномасштабных войн, причем развязывала их, как правило, российская сторона. Характерным в этом плане является разработанный Пентагоном вариант нападения России на Литву, затрагивающий жизненно важные интересы США. Ответом на «агрессию» становится прямое участие ВС США и их союзников в боевых действиях, в которых может быть задействовано до 8 натовских дивизий.

Корпорация «Рэнд» разработала сценарий большой войны в Европе, который начинается с нападения России на Польшу. США не могут оставить Польшу один на один с Россией и вмешиваются в конфликт. НАТО может осуществлять свои действия по двум сценариям. По первому, который называется «Устрашение потенциального противника», предполагалось ввести силы быстрого реагирования на территорию Польши. Главная группировка ОВС НАТО осуществляет собой заслон на рубеже реки Одер. Если Россия упреждает в развертывании войска НАТО, вклинивается на территорию Польши и создает угрозу нападения на ФРГ, руководство блока осуществляет развертывание своих сил и в короткие сроки создает группировку, способную вести против России полномасштабные действия. НАТО видит в России угрозу для себя и стремится ее нейтрализовать за счет расширения на Восток… Более того, любой неверный шаг России по отношению к НАТО может иметь негативные последствия для безопасности страны. В документе подчеркивалось, что всеобщая война маловероятна в Европе, но ее нельзя исключать полностью.

Такого рода разработки имеют право на существование только в качестве рабочих документов штабов вооруженных сил США и НАТО, где, как и в любых других управляющих военных структурах, Должны быть проанализированы все возможные варианты развития ситуации. Однако если вспомнить внутриполитическую ситуацию в России во второй половине 90-х — войну в Чечне, сепаратистские тенденции других субъектов федерации, крайне сложное экономическое положение, которое вылилось в дефолт 1998 г., острую борьбу за власть различных политических сил, катастрофическое положение российской армии и т. д., — то становится очевидным, что ни о каком применении военной силы со стороны российского руководства для разрешения территориальных споров, которые к тому же не рассматривались в качестве задачи государственной политики, не могло быть и речи, поскольку это было бы равносильно самоубийству.

Будучи опубликованными в СМИ в определенное время — в связи с подготовкой и принятием Основополагающего акта, который был призван заложить фундамент для конструктивных отношений между Россией и НАТО, эти сценарии были направлены на подрыв даже такого хрупкого партнерства, основы которого стали только-только закладываться. Такого рода сценарии развития военно-политической обстановки, появившись в открытой печати, фактически представляли собой инструмент психологической войны.

В связи с агрессивными действиями НАТО против Югославии отношения России с альянсом были заморожены. Разногласия между альянсом и Россией приобрели достаточно широкий спектр. Объяснение негативного отношения России к акции альянса следует искать не только в ее несогласии с попранием НАТО норм международного права, желанием оказать хотя бы некоторую моральную поддержку югославскому государству и его народу, но и в значительной степени интересами обеспечения собственной безопасности.

Военная операция против СРЮ понадобилась НАТО для «обкатки» новой стратегической концепции, которая выходит далеко за рамки обороны oт агрессии и присваивает себе функции «проецирования силы» без санкции Совета Безопасности ООН. Операция на Балканах была направлена на то, чтобы отсечь Косово от Сербии. НАТО стремилась разрушить военную и гражданскую инфраструктуры, свергнуть правящий легитимный режим и в конечном итоге — развалить югославское государство. Целью альянса являлось превращение Косово наряду с Боснией и Герцеговиной, а также другими югославскими республиками в свой протекторат. В военно-стратегическом плане действия альянса были направлены на то, чтобы установить в юго-восточной Европе зону полного контроля НАТО при ведущей роли в этом процессе США. Альянс также стремился вытолкнуть Россию с Балкан — сферы ее исторического влияния.

При сохранении этой тенденции в обозримой перспективе становится все более реальной угроза передела зон влияния не только в постсоветском пространстве. НАТО своей политикой наглядно продемонстрировала, что ее конечной целью является Россия. Новый передел мира будет происходить под видом военной борьбы с так называемыми гуманитарными катастрофами и этническими конфликтами, которые являются управляемыми, а предпосылки их возникновения имеются в различных регионах мира. Военной акцией НАТО против Югославии был создан прецедент для расчленения и уничтожения под маской миротворчества любых государств, имеющих внутренние конфликты, и создания марионеточных правительств в новых государственных образованиях. В ходе ликвидации гуманитарных катастроф, как свидетельствует конфликт в Югославии, важная роль будет отведена неядерным силам, опробованным первоначально в ходе войны на Балканах, а затем — в Ираке.

Несмотря на столь опасные последствия военной акции НАТО на Балканах, во взаимосвязях России и НАТО был всего лишь годичный перерыв, и контакты между ними стали постепенно восстанавливаться, хотя, забегая вперед, отмечу, что они не привели к кардинальным изменениям в отношениях сторон.

20 февраля 2001 г. состоялось торжественное открытие Информационного бюро НАТО в Москве, которое, по оценке официальных лиц альянса, должно улучшать взаимную информированность и взаимопонимание. 27 мая 2002 г., в пятую годовщину со дня подписания Основополагающего акта, в Москве была учреждена Военная миссия связи НАТО, целью которой являются повышение транспарентности и развитие практического военного сотрудничества между военными органами НАТО и Министерством обороны России.

Но главным событием последних лет на пути развития отношений между НАТО и Россией явились подписание 28 мая 2002 г. Римской декларации «Отношения Россия — НАТО: новое качество» и учреждение Совета Россия — НАТО. Саммит заложил основу для развития отношений между странами — членами НАТО и Россией, создав новую структуру для дискуссий и принятия решений — Совет Россия— НАТО (СРН). К созданию этого органа подтолкнули теракты 11 сентября 2001 г. и возникшая в этой связи потребность в более тесном сотрудничестве между НАТО и Россией в противодействии таким вызовам, как терроризм и распространение оружия массового уничтожения. Новая структура была создана вместо Совместного постоянного совета Россия — НАТО. Таким образом, этот совет был призван поднять отношения на качественно более высокий уровень, обеспечивая «механизм для консультаций, выработки консенсуса, сотрудничества, совместных решений и совместных действий России и государств — членов НАТО по широкому спектру вопросов безопасности в Евроатлантическом регионе».

В Римской декларации стороны определили следующие вопросы, представляющие взаимный интерес:

• борьба против терроризма;

• кризисное регулирование;

• нераспространение оружия массового уничтожения;

• контроль над вооружениями и меры укрепления доверия;

• противоракетная оборона на театрах военных действий;

• поиск и спасание на море;

• сотрудничество между военными и военные реформы;

• чрезвычайное гражданское планирование и реагирование;

• новые угрозы и вызовы.

Вместе с тем принятая 28 мая 2002 г. лидерами стран НАТО и России декларация знаменует не только новый этап в отношениях между альянсом и Москвой, но и означает фактический отказ от прежних доктринальных установок Кремля о неприемлемости интеграции республик бывшего Советского Союза в военно-политическую структуру Североатлантического альянса.

Предполагалось, что после определения стратегических отношений России и НАТО будут проходить постоянные встречи военных специалистов, совместная борьба с терроризмом, урегулирование кризисных ситуаций, контроль за нераспространением ОМП, поисково-спасательные операции на море и сотрудничество в области оперативного взаимодействия и военной подготовки в определенных областях. Казалось, что новая ситуация, сложившаяся после терактов в США, будет способствовать большему доверию и взаимопониманию между Россией и НАТО.

Однако два года, прошедшие после римской встречи, показали, что результаты сотрудничества

НАТО и России в обеспечении безопасности Евроатлантического региона весьма скромные.

Во время стамбульской сессии НАТО министры обороны — участники Совета Россия — НАТО констатировали достигнутые за два года результаты совместной деятельности:

• они выразили солидарность в противодействии террористической угрозе и отметили широкий характер сотрудничества, которое осуществляется в рамках СРН в этой области. В данном контексте они также приветствовали предложение России принять участие в военно-морских операциях в Средиземном море б рамках операции «Активные усилия», а также принципиальное решение Североатлантического совета, что Россия может оказать поддержку этой операции в соответствии с согласованными процедурами. Они также согласились с необходимостью активизировать усилия по противодействию распространению оружия массового уничтожения и средств его доставки;

• приветствовали успех командно-штабного учения по противоракетной обороне на театре военных действий (ПРО ТВД) в марте 2004 г. в Колорадо-Спрингсе и отметили успешное завершение первой фазы исследования СРН по оперативной совместимости ПРО ТВД, также согласились начать вторую фазу этого важного проекта СРН;

• приветствовали результаты учения по чрезвычайному гражданскому планированию и реагированию «Калининград—2004», проведенного на территории России. Они также отметили прогресс, достигнутый в реализации инициативы СРН по потенциалам защиты от химических, биологических и радиологических веществ:

• рассмотрели прогресс, достигнутый в области наращивания сотрудничества между военными в целях повышения уровня оперативной совместимости ВС России и НАТО. В этом контексте они приветствовали создание российской группы связи и взаимодействия при штабе ВГК ОВС НАТО в Европе и усиление Военной миссии связи НАТО в Москве. Министры также выразили решимость преодолеть остающиеся практические препятствия на пути сотрудничества, в частности, обеспечить присоединение России к «Соглашению о статусе сил ПРМ» к концу 2004 г.;

• заявили о том, что ожидают завершения исследования осуществимости проекта инициативы СРН по сотрудничеству в воздушном пространстве к концу 2004 года;

• отметили проводимую работу в ходе консультаций экспертов Россия — НАТО по ядерному оружию и приветствовали предложение России присутствовать на полевых показательных учениях, имеющих целью продемонстрировать российские процедуры реагирования в случае инцидентов с ядерным оружием;

• рекомендовали специальной рабочей группе по военным реформам продолжать в качестве приоритетной работу по повышению уровня оперативной совместимости. Они также приветствовали предпринимаемые усилия по активизации практической работы в области военно-технического сотрудничества;

• подтвердили решимость укреплять сотрудничество в области кризисного регулирования и согласились продолжить рассмотрение практических путей работы над оперативными, военными и военно-политическими аспектами базовой концепции совместных миротворческих операций Россия — НАТО.

Как видно из практически полностью приведенного заявления министров обороны стран — участниц СРН, масштабы взаимодействия НАТО и России носят весьма ограниченный и декларативный характер. Более того, если оценивать отношения НАТО и России со времени подписания в 1997 г. Основополагающего акта о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности, то достаточно активно взаимодействие ведется лишь по линии МЧС.

Заявление характеризует качество сотрудничества и степень демократизма СРН, если об этом вообще можно ставить вопрос. Так, после создания Совета Россия — НАТО в СМИ акцентировалось внимание на том, что этот орган должен принимать решения на основе консенсуса, а все участники будут работать как равные партнеры и встречаться на регулярной основе, повышая уровень взаимопонимания и доверия. Однако в реальной жизни невозможно представить себе ситуацию, при которой члены альянса не согласовывали бы свою позицию заранее. Участники НАТО приходят к общему знаменателю в ходе предварительных консультаций, прежде чем вынести проблему на обсуждение с Россией. Поэтому отличие между форматами «двадцатки» и «19+1» чисто риторическое.

Тем не менее наиболее убедительным примером, демонстрирующим масштабы взаимодействия, является тот факт, что расположенные бок о бок в Кыргызстане военные базы России и НАТО практически не взаимодействуют друг с другом. После теракта в Беслане 7 сентября генсек НАТО созвал экстренное заседание Совета Россия — НАТО. Послы 26 стран — членов альянса и России обсудили захват заложников в Беслане, теракт в Москве и взрывы самолетов. В принятом совместном заявлении стороны осудили все проявления терроризма и подчеркнули приверженность совместной борьбе с ним. Цель встречи, как отмечали представители альянса, — продемонстрировать солидарность и разделить скорбь с Россией. Но конкретных форм совместной борьбы против терроризма оказалось немного: оценка террористической угрозы, сотрудничество в планировании ответов на гражданские чрезвычайные ситуации, инициатива по пресечению терактов на пассажирских самолетах. Не прозвучали, однако, намерение предоставить России технику альянса, которая могла бы быть использована для борьбы против террористов, или предложение направить своих инструкторов для борьбы с терроризмом.

Оценивая масштабы и характер отношений между НАТО и Россией, необходимо признать: по сравнению с периодом холодной войны сделан действительно большой шаг вперед в преодолении тяжелого наследия прошлого. Сотрудничество России и НАТО является одним из позитивных элементов, характеризующих ее отношения с Западом в целом. Стратегический смысл улучшения российско-натовских отношений состоит в том, чтобы после окончания конфронтации не оказаться в самоизоляции и попытаться воздействовать на альянс.

Вместе с тем, как свидетельствует реальная военная деятельность альянса, масштабный прорыв в отношениях между НАТО и Россией не является вопросом ближайшего будущего. Военная доктрина НАТО остается наступательной, а вступление бывших республик СССР и стран Варшавского договора в этот союз приближает силы НАТО к границам России. Самолеты НАТО смогут долетать до Санкт-Петербурга за 3–5 минут. Это, естественно, не может не беспокоить военно-политическое руководство России, которое предупредило НАТО, что при сохранении наступательного характера военной политики альянса наша страна будет вынуждена пересмотреть свои доктринальные положения. Однако НАТО не спешит менять стратегические приоритеты. Не очень сильно меняются и стратегические планы США. В этой связи показательной является точка зрения начальника российского Генерального штаба Ю. Балуевского, который на встрече с журналистами заявил: «У нас, российских военных, степень и целенаправленность совершенствования НАТО как военного механизма вызывает немало вопросов. Зачем, скажите, НАТО и США развивать высокоточное оружие? Зачем совершенствовать систему защиты и применения оружия массового поражения? Американские военные до сих пор определяют цели на территории России, и под это выделяются силы и средства».

Другим примером военной деятельности НАТО, направленной на ослабление безопасности России, является создание в Прибалтике инфраструктуры ПВО альянса. В частности, в Эстонии в 70 км от границы с Россией развернута РЛС с дальностью действия до 450 км. В Латвии, под городом Резекне, размещен еще один локатор, который предназначен для передового слежения за российским пространством. Он дополняет новейшую РЛС в Норвегии «Глобус-2», которая следит за российскими северозападными и северными регионами. Таким образом, выстраивается единая система радиолокационного контроля за территорией России и акваторией северных морей.

В этой связи вызывает интерес заявление главы МИД России на пресс-конференции в Стамбуле, сделанное после заседания Совета РФ — НАТО, в котором он отметил, что НАТО осуществляет военное освоение территорий новых государств, усиливает военное присутствие вокруг российских границ, что не может не вызвать тревогу у Москвы.

Наряду с созданием военной инфраструктуры на территории новых членов альянса США планируют осуществить передислокацию 42 тыс. своих войск в Польшу, страны Балтии и в Чехию. Этот шаг противоречил бы положениям Основополагающего акта Россия — НАТО 1997 г., поскольку, согласно данному документу, участники альянса взяли на себя обязательство воздерживаться от «дополнительного постоянного размещения существенных боевых сил» в различных регионах Европы. Кроме того, в этом документе особо подчеркивается намерение обеих сторон «предотвращать какие-либо дестабилизирующие наращивания в различных регионах Европы и в Европе в целом».

Еще один вопрос возникает в связи с расширением НАТО и планами США осуществить масштабное перемещение своих войск. Вроде бы главным противником США и НАТО объявлен международный терроризм, но «дивизии» Усамы бен Ладена не были пока обнаружены в странах ЦВЕ и Прибалтики, и вряд ли это вообще когда-либо произойдет. Угроза распространения международного терроризма на европейские страны, для нейтрализации которой может потребоваться применение большого количества частей, располагающих тяжелым вооружением, относится к разряду маловероятных.

Тот факт, что Латвия, Литва и Эстония отказались от ратификации адаптированного Договора ОВСЕ синхронно со вступлением в НАТО, свидетельствует об антироссийской позиции альянса. И это при том, что данный договор весьма ограниченного действия: он контролирует лишь национальные вооруженные силы, закрепляя баланс сил в Европе в пользу НАТО.

Как показал Стамбульский саммит, НАТО использует споры вокруг ДОВСЕ как удобный козырь для оказания давления на Россию для вывода ее войск из Грузии и Молдавии, что ускорит дрейф этих стран в НАТО. Таким образом, если к ДОВСЕ в ближайшее время не присоединятся новые члены НАТО, военное присутствие на западных границах еще больше усилится. По этой причине вопрос о ратификации ДОВСЕ остается одной из главных причин усиления напряженности между НАТО и Россией. Очевидно, что давление на Россию будет продолжаться, какие бы договоры она ни подписывала, потому что сам факт ее существования задевает геополитические интересы «совокупного Запада».

В результате новой волны расширения альянса и приближения инфраструктуры НАТО к границам России резко возрастает угроза ее безопасности.

В целом можно говорить о ряде деструктивных процессов и явлений в отношениях между Россией и НАТО.

Во-первых, несмотря на то что происходит расширение взаимодействия России и НАТО в решении общих проблем, однако его масштабы и качество не могут удовлетворить интересы нашей страны в обеспечении собственной военной безопасности. По-прежнему отсутствуют твердые международно-правовые, политические и военные гарантии со стороны НАТО относительно сохранения безопасности и уважения законных интересов России.

Во-вторых, включение новых стран в НАТО увеличивает возможности для США и других ведущих держав альянса оказывать политическое и военное давление на Россию с южного, юго-западного, западного и северо-западного направлений. Это давление может рассматриваться как попытка шантажа, осуществляемого без непосредственного применения военной силы, в целях достижения разнообразных интересов, начиная от субъективно трактуемых гуманитарных вопросов и заканчивая территориальными уступками.

В-третьих, расширение НАТО представляет для России угрозу военно-стратегического характера. Военный комитет НАТО отрабатывает документы, предусматривающие возможность использования силы в постсоветском пространстве. Включение в альянс новых участников создает предпосылки для того, чтобы эффективно решить эту задачу, если потребуется. Балканский кризис наглядно продемонстрировал, что в Североатлантическом союзе ключевым моментом его коалиционной военной стратегии остается проведение политики с позиции силы.

Концептуальная установка на подготовку ОВС блока к двум видам войн (всеобщей и ограниченной) с ориентацией на применение обычных средств поражения все еще сохраняется. Доктрина ядерного устрашения продолжает оставаться в силе, несмотря на завершение холодной войны. Руководство альянса исходит из того, что минимальное количество ядерного оружия необходимо для обеспечения стратегии мира и предотвращения войны. Помимо американского ядерного оружия в Европе, два члена Североатлантического альянса — Великобритания и Франция — располагают собственными его запасами— по 183 и 348 ядерных боезаряда соответственно.

Исходя из того, что Венгрия и Польша уже допускают вероятность размещения на собственной территории ядерного оружия, вполне возможно, что аналогичную позицию смогут занять и другие новые члены Североатлантического союза. Приближение ОВС НАТО, включая его ядерный компонент, к границам нашей страны, увеличивает опасность его использования против России в случае обострения военно-политической обстановки. С другой стороны, Североатлантический альянс приобретает ряд новых военно-стратегических преимуществ:

— до 750 км увеличивается глубина вероятного поражения российских объектов тактическим ядерным оружием, которое может быть размещено на территории новых членов (заверения НАТО относительно того, что ядерное оружие не будет размещаться на территории новых членов, не может приниматься всерьез из-за отсутствия механизма инспекций, который давал бы возможность российской стороне более высокие гарантии ее безопасности);

— авиация НАТО получает возможность вести боевые действия в широких пространственных пределах, начиная от северо-западного, западного и южного рубежей России и практически до Урала;

— установка систем радиоэлектронной разведки в соседних с Россией странах позволяет контролировать деятельность ВС РФ не только в приграничной полосе, но и в глубине нашей территории;

— размещение объектов противоракетной обороны вблизи российских границ ограничивает возможности СЯС уничтожить цели на территории США и стран Западной Европы в случае возникновения вооруженного конфликта с НАТО;

— в количественном отношении вооруженные силы НАТО превосходят военные возможности России, не говоря уже о качественной стороне дела.

Соотношение современного и будущего военного потенциала НАТО и России

Таким образом, прием в альянс новых членов означает создание сплошного военно-силового поля НАТО — от стран Балтии (а в перспективе, возможно, от Финляндии) на северо-западе, через Польшу, Чехию, Словакию — в Центральной Европе, до Болгарии, Греции, Румынии и Турции, а также бывших советских республик Средней Азии — на юге. Все более тесное сотрудничество НАТО с партнерами как на Западе, так и на Востоке ведет к геостратегическому окружению России.

Если суммировать все действия, осуществляемые альянсом, которые создают военную опасность для России, то в результате получится вполне четкая система, ориентированная на разрушение нашего государства: в политической области — поддержка прозападных сил и движений в странах Содружества, противодействие интеграции в рамках СНГ, формирование антироссийской направленности постсоветских государств; в военной области — приближение группировок вооруженных сил, создание необходимой для действий вооруженных сил инфраструктуры, освоение в ходе учений на территории новых независимых государств возможного театра военных действий, создание новых систем оружия и др.; в экономической области — перевооружение новых членов и партнеров НАТО на оружие и военную технику западных образцов, что сужает сферу реализации продукции российского ВПК и тем самым ведет к его разрушению; осуществление различного рода научных программ в рамках альянса, фактически способствующих тому, что интеллектуальный потенциал стран СНГ переходит под контроль Запада; в информационно-пропагандистской области — дезинформация населения России относительно истинных целей альянса, создание негативного представления о нашей стране у мировой общественности. К этому следует добавить, что культурная экспансия Запада ведет к насаждению в сознании россиян низкопробных стереотипов поведения, отказу от моральных ценностей и утрате Россией ее духовной самобытности. Опасности, которые существуют в информационной сфере, по своей важности не только не уступают военным и другим угрозам, но в некотором смысле они являются определяющими: от того, какими будут наши мысли, такими — и поступки по обеспечению безопасности страны.

Перечисленные выше мероприятия альянса в своей совокупности представляют собой так называемую стратегию непрямых действий, которая призвана ослабить Россию и привести ее к такому состоянию, при котором она сама, «по доброй воле» согласилась бы сделать все, что от нее требуют.

Анализируя деятельность НАТО в постсоветском пространстве, нельзя не прийти к пониманию того, что отказ от жесткой конфронтации с Россией и переход к диалогу с ней вызваны не столько окончанием идеологического противостояния, сколько пониманием невозможности добиться дальнейшего осуществления своих геополитических и экономических целей с опорой только на военную силу. По этой причине альянс фактически демонстрирует новое, дополненное и переработанное издание политики холодной войны. В целом можно утверждать, что угрозы, нависшие над Россией в связи с политикой Североатлантического блока, имеют гораздо более глубокий и комплексный характер, нежели только приближение военной структуры НАТО к границам России.

Глава 4 Формирование угроз безопасности России на Дальнем Востоке

4.1. Китай и Россия: Стратегические партнеры или геополитические оппоненты?

Проблема обеспечения безопасности России на Дальнем Востоке имеет три составляющие: превращение Китая в мощную державу, которая в обозримой перспективе может активно стремиться к геополитической экспансии в северо-восточном и других направлениях, дальнейшее укрепление экономической и военной мощи Японии, что скажется на ее стремлении разрешить в свою пользу территориальный спор, а также конфликт на Корейском полуострове, приобретающий новое измерение в связи с заявлением КНДР о создании ядерного оружия.

Еще П.П. Семенов-Тян-Шанский отмечал, что «в пределах Евразии восточнославянская колонизация имеет вид постоянно сужающегося зазубренного меча, тончающего на своем восточном тихоокеанском конце, вклинившегося между суровыми в климатическом отношении территориями севера Азии и исконными землями самого обширного государства желтой расы — Китая. При всяком столкновении с внешними противниками очень легко отрубить конец такого меча».

В России и за ее пределами последнее время очень много уделяют внимания Китаю: это наш крупный сосед, и от того, как будут развиваться с ним отношения, во многом зависит судьба Отечества. Территория КНР составляет около 9 572 900 кв. км. Это третья по величине страна в мире. Вместе с тем и по другим показателям Китай постепенно превращается в сверхдержаву, которая меняет ситуацию в мире и регионе.

За годы реформ народное хозяйство страны приобрело отчетливо динамичный характер. На протяжении двадцати с лишним лег ежегодные темпы роста ВВП КНР превышали 9,4 %. В 2004 г. экономика Китая выросла на 9,2 %, в то время как другие крупнейшие страны АТР — США и Япония — увеличили ВВП на 4,4 и 4 % соответственно. В 2005 г. темпы роста китайской экономики ожидаются в пределах 8 %. В дальнейшем, по прогнозам китайских аналитиков, ВВП будет ежегодно увеличиваться на 8 %, и к 2020 г. он должен утроиться по сравнению с показателем 2003 г. В настоящее время Китай является рекордсменом по объему зарубежных инвестиций. Кроме того, он занимает одно из ведущих мест в мире по размерам экспорта.

Китайский космонавт уже побывал на околоземной орбите. В ближайшие годы КНР планирует запустить на орбиту около 30 спутников. В общем, успехи Китая за последние двадцать лет, в течение которых страна смогла сделать мощный рывок из вековой отсталости, порожденной полуколониальной зависимостью, междоусобицей, несуразностью экспериментов времен культурной революции и т. д… могут служить примером для других стран.

Являясь страной с быстрорастущей экономикой, Китай потребляет значительное количество энергоресурсов. Уже в настоящее время по добыче и потреблению угля КНР занимает первое, по потреблению нефти — второе место в мире после США. Предполагается, что в ближайшие 25 лет спрос на нефть в КНР может увеличиться на 500 %, что неизбежно скажется на внешнеполитической активности Пекина.

Другим геополитическим фактором силы КНР после размеров и темпов роста китайской экономики является численность населения этой страны, которая в настоящее время превышает 1,3 млрд человек и, по прогнозу, уже к концу 2010 г. возрастет до 1,4 млрд.

Важную роль в утверждении КНР на мировой арене в качестве сверхдержавы играют вооруженные силы. У Китая самая многочисленная армия в мире — 2,3 млн человек. С середины 1980-х годов она уменьшилась на 1,5 млн военнослужащих.

Динамично развивающаяся экономика позволяет не только содержать такую большую армию, но и качественно ее совершенствовать. Согласно официальным данным, расходы КНР на оборону в 2005 г. равны 29,9 млрд долл., что приблизительно соответствует 2,8 % всего объема китайской экономики. Рост военного бюджета по сравнению с предыдущим годом составил 12,6 %. Однако аналитики считают, что реальная цифра военных расходов Китая намного больше и по отношению к фактическим оборонным расходам этот показатель занижен не менее чем в 2–3 раза. Так, в докладе Министерства обороны США «О военной мощи КНР» утверждается, что фактические военные расходы в 2002 г. в долларовом исчислении ближе к 65 млрд долл., а не к 21 млрд., как показано в официальном оборонном бюджете. В этом докладе также делается прогноз о том, что ежегодные оборонные расходы КНР к 2020 г. в реальном исчислении могут возрасти в 3–4 раза.

Китайское руководство тратит большие средства на закупку высокотехнологичного оружия. За последние пять лет Пекин купил у Москвы различной военной техники на 5 млрд долл., в том числе: истребители, дизельные подводные лодки, военные корабли и зенитно-ракетные комплексы. Согласно прогнозам, в 2005 г. объем контрактов должен превысить 2 млрд долл. Экспорт вооружений из России приобрел для Китая основополагающее значение, поскольку в условиях эмбарго, объявленного Китаю США и ЕС после событий на площади Тянаньмэнь в 1989 г., поставка российского оружия является практически единственной возможностью обеспечить боеспособность национальных вооруженных сил на уровне современных требований.

КНР обладает постоянно совершенствующимися стратегическими ракетно-ядерными силами и одними из крупнейших в мире обычными вооруженными силами. В настоящее время ядерный арсенал КНР включает порядка 250 стратегических ядерных боеголовок мощностью от трех до пяти мегатонн, которые могут быть доставлены ракетами дальностью от 2800 до 13 тыс. км. Тактический ядерный потенциал оценивается в 120 ядерных боеголовок. К 2015 г. Китай будет иметь от 75 до 100 ядерных ракет дальнего радиуса действия, что вчетверо превышает сегодняшний ядерный потенциал Китая. Большинство китайских ракет будет располагаться на мобильных платформах. Согласно американским прогнозам, к 2015 г. ВС КНР будут сопоставимы с ВС США, а в дальнейшем Китай станет опережать США как в экономическом, так и, военном развитии. По некоторым оценкам к 2050 г. Пекин планирует превратиться в мощную военную и экономическую державу в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Большинство прогнозов развития геополитической ситуации в АТР строится на предположении, что Китай будет продолжать динамично развиваться. Хотя есть предположения, в которых утверждается, что кризис в КНР неизбежен — вопрос только в сроках и его масштабах, а также средствах, которые будут использованы для разрешения противоречий. Одна из причин кризиса — быстрый демографический рост, который будет иметь своим следствием масштабные экономические и социальные проблемы: деградацию почвы, резкое сокращение сельскохозяйственного производства, импорт зерна в больших объемах, разрушение крестьянской общины, появление в китайских городах огромной массы безработных людей, дальнейшее социальное расслоение. Предсказывают также кризис КПК и возможное усиление сепаратистских настроений, которые могут привести к распаду страны и т. д.

По-видимому, такие опасности не беспочвенны. Тем не менее, исходя из анализа деятельности китайского руководства, которое в период крушения социалистических режимов не только сохранило страну от распада и деградации, но и продолжило начатые реформы, можно предположить, что оно будет способно адекватно отреагировать на новые вызовы времени.

Одним из наиболее авторитетных скептиков превращения КНР в ведущую мировую державу является 3. Бжезинский. Однако даже он отмечает, что «страна делает значительные шаги, позволяющие стать доминирующей региональной державой в Восточной Азии. Китай уже является наиболее влиятельным в геополитическом плане государством на материке».

Превращение КНР в могучую державу, естественно, ставит вопрос о будущем российско-китайских отношений, особенно в контексте обеспечения безопасности России. В отечественных и зарубежных публикациях на эту тему часто высказывается предположение о том, что Китай в обозримой перспективе может превратиться в противника России. В первую очередь речь идет о возможности широкой демографической экспансии КНР на территорию нашей страны. Разница в количестве населения, которое находится по одну и другую сторону границы, чрезвычайно велико: на российской территории (Восточная Сибирь и Дальний Восток) проживают 16 млн человек, на северо-востоке КНР— более 120 млн). По этой причине существует опасность потерять этот регион прежде всего в цивилизационном и экономическом отношениях.

Кроме демографического давления со стороны КНР Россия испытывает аналогичное воздействие со стороны других перенаселенных стран АТР. Если не будут предприняты необходимые меры, то, возможно, через несколько десятилетий даже исконно русское население дальневосточных регионов будет вынуждено говорить в основном на японском, китайском и корейском языках.

Высказывается предположение, что экономический, а вслед за ним и военный потенциал КНР может возрасти за счет формирования стратегического альянса с Японией и Южной Кореей. Создание союза трех государств должно послужить основой для формирования экономического региона Северо-Восточной Азии, который станет одним из крупнейших наряду с НАФТА и ЕС. Причем Пекин будет, по-видимому, стремиться к тому, чтобы доминировать в новом объединении. Одной из предпосылок к этому является наличие обширной зарубежной диаспоры (хуацяо), которая только в странах Юго-Восточной Азии формально насчитывает 25–30 млн человек. В то же время в Забайкалье, Хабаровском крае и Приморье количество китайцев равно 2–3 млн человек, что составляет примерно пятую часть общей численности населения, а в некоторых приграничных районах Приморья уже в 1,5–2 раза превышает число российских граждан. Таким образом, в среднесрочной и долгосрочной перспективе речь может идти о формировании «большого Китая», который способен охватить пространства традиционного расселения хуацяо в сопредельных странах: Северной и Южной Корее (которые могут к тому времени объединиться), Японии и России.

При этом необходимо иметь в виду, что китайская демографическая экспансия подкрепляется соответствующей идеологией. Еще в 60–70-х гг. в КНР была разработана концепция «утерянных земель» и «исторического долга» России КНР, отголоски которой звучат в настоящее время в некоторых научных исследованиях, популярных изданиях и даже школьных учебниках. Время от времени в Китае появляются публикации, в которых утверждается, что стране не хватает «жизненного пространства», а с другой стороны, что территория российского Приморья досталась России по «неравноправному» договору. Считается, что в свое время у Китая было отнято 5 млн кв. км и в настоящее время Пекин не должен отказываться от своих исторических претензий. Несмотря на то что на официальном уровне территориальная проблема не поднимается, нет никаких гарантий, что этого не произойдет в будущем. Тем более что прецедент возникновения территориального спора и попытки его решения силовыми способами уже имели место в марте 1969 г. на острове Даманском.

Более двадцати лет спустя, несмотря на то что эта земля была обильно полита кровью советских пограничников, в обстановке «гласности» по Соглашению между СССР и КНР о советско-китайской границе от 19 мая 1991 г. граница была проведена по фарватеру реки Уссури, и остров Даманский отошел Китаю. Китайцы засыпали протоку, отделявшую остров от их берега, и Даманский перестал существовать. Это событие не привлекло сколько-нибудь значительного внимания со стороны других государств после развала СССР. Но вскоре оказалось, что оно послужило отправной точкой в процессе пересмотра границ между странами СНГ и КНР, протяженность которых составляет порядка 7 тыс. км.

В новых исторических условиях территориальный вопрос возник уже между Россией и КНР. Учитывая проблемы, с которыми столкнулась Россия на западе, а также наличие отработанного механизма разрешения противоречий, основанного на уступках, на востоке было решено действовать аналогичным образом. В октябре 2004 г. Россия и Китай в очередной раз решили пограничный вопрос, поделив спорные острова на Амуре и Аргуни. Согласно соглашению, КНР перешли полностью остров Тарабаров и часть острова Большой Уссурийский, расположенные в районе Хабаровска. Данные острова имеют для России стратегическое значение — на Большом Уссурийском расположены укрепленный район и погранзастава, а над Тарабаровым осуществляют взлет и посадку военные самолеты 11-й армии ВВС, а также гражданские авиалайнеры. Острова Большой Уссурийский и Тарабаров не являются необитаемыми. Площадь только одного из них — Большого Уссурийского — сопоставима с территорией нынешнего Хабаровска. Передача Китаю полутора островов на Амуре рядом с Хабаровском лишает Россию 320 кв. км территории. Кыргызстан, Таджикистан и Казахстан еще раньше уступили часть своей территории Китаю.

Двумя соглашениями о делимитации государственной границы между Кыргызстаном и Китаем, подписанными в 1996 и 1999 гг., Бишкек передал Пекину около 125 тыс. гектаров своей территории. Таджикистан в 1999 г. передал КНР 1 тыс. из 28 тыс. кв. км спорных территорий в районе Восточного Памира (Мургабская область на востоке Таджикистана). Территориальный спор между Казахстаном и Китаем произошел из-за 946 кв. км. В 1997-м была решена судьба двух спорных районов в Алма-Атинской и Восточно-Казахстанской областях. Казахстан оставил за собой 56 % этих участков, Китаю перешли остальные 44 %, что составляет около 530 кв. км. Летом 1998 г. стороны подписали новый договор о прохождении границы. Казахстан согласился на компромиссный вариант раздела спорного участка границы.

В связи с драматическими уроками прошлого и геополитической экспансией Пекина в настоящее время высказываются опасения, что продаваемое Китаю российское оружие может в случае ухудшения отношений быть обращено против нашей страны. Действительно, прогнозирование геополитической обстановки на длительную перспективу, в принципе, не должно исключать предположения, что будущее руководство Китая попытается вернуть «утерянные земли», в том числе и с применением военной силы.

Однако, исходя из складывающейся геополитической и геостратегической обстановки, Россия в настоящее время не может позволить себе иметь в лице КНР не только враждебное государство, но даже нейтральное. Возвращение к периоду противостояния в российско-китайских отношениях в настоящее время недопустимо. Различие в демографическом потенциале России и Китая является одним из серьезных аргументов в пользу добрососедских отношений и экономического сотрудничества с этой страной.

После периода конфронтации отношения между Китаем и Россией не только существенно улучшились, но и приобрели позитивную динамику. В 2001 г. был подписан Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между КНР и Россией. Такого рода документы КНР не подписывала около 20 лет. Договор является, по существу, бессрочным, так как после двадцати лет каждые последующие пять автоматически продлевается, если никто из партнеров не пожелает изменить его. Договор должен подтвердить, что «дружественные отношения двух стран являются межгосударственными отношениями нового типа, строящимися на основе невступления в союз, неконфронтационности и ненаправленности против третьих стран».

Военное сотрудничество вышло на более высокий, качественно новый уровень. Об этом может свидетельствовать не только постоянно растущий экспорт российской техники и вооружения в КНР, но и решение, которое было принято в декабре 2004 г. во время визита в Пекин министра обороны России С. Иванова, о том, чтобы в 2005 г. впервые в истории двух стран провести на китайской территории военные учения. Дальнейшее развитие сотрудничества в военной области между Россией и КНР может способствовать укреплению полицентричности современного мира. Кроме того, поставки оружия в Китай, а также в другие страны Востока являются не только экономически выгодными контрактами, которые позволяют сохранять ряд предприятий ВПК. но и дают возможность развивать наукоемкие отрасли производства в условиях, когда Запад стремится ограничить сотрудничество с Россией преимущественно энергетической сферой.

Проблема военного сотрудничества с КНР фактически сводится к тому, чтобы исключить достижение такого уровня сверхвооруженности этой страны, при котором у ее руководства мог бы возникнуть соблазн использовать свой военный потенциал в качестве средства давления на Россию. Непосредственное использование военной силы со стороны Китая также может рассматриваться в качестве возможного средства достижения политических и экономических целей. Однако вероятность его применения будет находиться в зависимости от решения проблемы Тайваня, степени остроты ресурсной проблемы в КНР, какого-либо внутреннего конфликта в этой стране, а также слабости России и ее Вооруженных сил.

Будущее Тайваня является в настоящее время наиболее острым вопросом американо-китайских отношений. Активная поддержка США режима на Тайване, которая осуществляется в течение всего периода после его фактического отделения в конце гражданской войны в 1949 году, представляет для Вашингтона одно из средств, с помощью которых уравновешивается растущий военный потенциал КНР. Помощь Тайваню, а также наличие американских военных баз в Южной Корее и Японии, а с недавних пор и в Центральной Азии может рассматриваться как попытка геополитического окружения Китая. Будущее Тайваня и американо-китайских отношений во многом определяется США. Еще в годы холодной войны Вашингтон начал пересмотр «политики двух Китаев», что в значительной степени было обусловлено стремлением США придать отношениям с КНР антисоветский характер. После окончания холодной войны проблема Тайваня оказалась в замороженном состоянии: США продолжают оказывать острову политическую поддержку и военную помощь, а Китай чередует угрозы в адрес тайваньского режима с попытками достичь успехов на дипломатическом поприще. На сессии ВСНП в марте 2005 г. был принят закон о противодействии отделению Тайваня, который исключает возможность обретения островом независимости. Согласно заявлению высокопоставленных китайских руководителей, для восстановления территориальной целостности должны быть задействованы все средства, включая применение оружия. Оно будет использовано в том случае, если какие-либо силы на острове предпримут действия, которые могут привести к окончательному выходу Тайваня из состава КНР, или же в том случае, если все возможности для мирного объединения будут исчерпаны. Демонстрация силы, осуществляемая китайской стороной, предполагает проведение учений, в ходе которых отрабатываются вопросы десантирования и захват плацдарма на острове. К учениям привлекаются военно-морские, военно-воздушные и сухопутные силы Китайской народной армии. Кроме того, проводятся учебно-боевые пуски баллистических ракет дальнего и среднего радиуса действия. Несмотря на систематическую демонстрацию военной силы, Китай вряд ли решится на вторжение, потому что война немедленно отразится на экономике страны, инвестициях, а также спровоцирует политическую изоляцию Китая. Тем не менее представляется, что комбинация различных средств в конечном итоге позволит властям КНР в обозримой перспективе распространить свой контроль на Тайвань по формуле «одна страна — две системы». Такой вывод напрашивается по причине того, что у Пекина уже имеется опыт восстановления своего суверенитета над Гонконгом и Макао. В том случае, если США откажутся от поддержки тайваньского режима, это будет означать согласие Вашингтона на изменение баланса сил в регионе и корректировку вектора экспансионистских усилий Пекина.

Несмотря на то что в настоящее время США и Китай официально не рассматривают друг друга в качестве противников, особенно учитывая растущий объем товарооборота между ними, тем не менее в американо-китайских отношениях существует немало проблем. Главная, наверное, состоит в том, что, учитывая перспективы превращения Китая в одну из ведущих мировых держав, США хотели бы затормозить этот процесс. В этой связи у китайской стороны в последние годы прибавилось причин, чтобы задуматься о будущем характере отношений с США: «случайное» попадание американской ракеты в здание посольства в КНР в Белграде, «ошибочное» появление американского самолета-разведчика в воздушном пространстве Китая, появление «жучков» в правительственном самолете, а также активизация кампании в защиту демократии, война против Ирака, готовящиеся удары по другим странам, угрозы в адрес КНДР, выход из Договора по ПРО, создание противоракетной обороны, в результате чего даже развертывание 100 противоракет на Аляске сделает неэффективным нынешний ракетный потенциал КНР и т. д.

Будущее американо-китайских отношений определяется сложным переплетением различного рода факторов, которые, с одной стороны, отражают растущую взаимозависимость в экономической сфере, а с другой — намерение США и КНР повлиять в соответствии со своими интересами на расстановку сил в регионе и в мире.

Вместе с тем, исходя из наличия американо-китайских противоречий, было бы неправильно строить предположения о возможности создания российско-китайского альянса или стратегической оси Москва — Пекин — Дели. Эти проекты невозможны в силу того, что США являются не только геополитическим противником КНР, но и важным экономическим партнером, без которого развитие этой страны представляется контрпродуктивным. Кроме того, в китайско-индийских отношениях существуют весьма серьезные противоречия, которые затрудняют тесное сотрудничество этих двух стран. Но все же развитие всесторонних отношений между Россией, Индией и КНР может быть весьма полезным в целях создания системы гибкого партнерства, которое представляло бы определенный противовес складывающемуся однополюсному миру.

В геополитическом плане характеристика Китая как «срединной державы» в настоящее время приобретает особую актуальность. Это проявляется в том, что китайский фактор все больше присутствует в политике всех заинтересованных центров силы — не только США и России, не также и ЕС. Интерес Брюсселя к Пекину носит двойственный характер. Растущий Китай, все более тесно соединяющий свои ресурсы с потенциалом России, ослабляет возможности ЕС влиять на политику российского руководства. Ценное признание в этой связи сделал А. Рар: «На самом деле Европа тоже понимает, что и она без России в XXI веке слаба. России следует опасаться Индии и Китая, которых Москва стремительно вооружает, хотя это оружие может быть направлено против России». Но если ЕС так тревожит проблема безопасности России, то почему тогда Брюссель намерен отменить эмбарго на поставки оружия Пекину? Видимо, по той причине, что ЕС имеет не только свой экономический, но и не менее существенный политический интерес, направленный на ослабление российско-китайских связей.

Таким образом, Китай в системе геополитических приоритетов России играет важную роль, которая, однако, по мере изменения потенциалов крупнейших центров силы, а также региональных держав может меняться в значительных пределах.

4.2. Место и роль Японии в формировании угроз безопасности России

На протяжении всего периода холодной войны Япония представляла собой один из источников военной угрозы для Советского Союза. Взяв курс на создание военных баз по периметру границ СССР, США заключили с Японией в 1951 г. Договор безопасности, который создал военно-политический союз двух стран. На базе этого Договора в 1960 г. был подписан новый документ — «О взаимном сотрудничестве и гарантии безопасности», который спустя девять лет был продлен на неопределенный срок. Этот Договор закрепил за США право держать сухопутные, военно-воздушные и военно-морские силы на территории Японии, а также иметь там военные базы. Япония обязывалась наращивать свой военный потенциал и предпринимать «действия для отражения общей опасности» на территориях, находящихся под управлением Японии. В японо-американском договоре безопасности отмечалось, что целью присутствия американских войск в Японии является обеспечение ее обороны, а также мира и стабильности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Однако этот договор фактически превращал Японию в неформального члена НАТО, который вместе с США создавал потенциальную угрозу безопасности СССР на Дальнем Востоке.

Вместе с тем антисоветизм Японии подпитывали не только общие интересы атлантической коалиции, направленные на ослабление СССР. После окончания Второй мировой войны Япония вследствие усилий США была превращена в постоянного и достаточно самостоятельного оппонента Советского Союза. В основе жесткой антисоветской политики Токио были территориальные претензии, юридический аспект которых возник в связи с подписанием Сан-Францисского мирного договора. Положения данного документа, в частности, фиксировали отказ Японии от Южного Сахалина и Курильских островов, однако они окончательно не проясняли статуса этих территорий. Москва не подписала договора в знак протеста против политики Вашингтона, который при подготовке этого документа советские предложения проигнорировал. Тот факт, что мирный договор и договор безопасности были подписаны практически одновременно, может свидетельствовать о том, что США стремились превратить Японию в своего союзника в борьбе против СССР, а ее территориальные претензии создавали дополнительный мотив для укрепления этого союза. По оценке британского историка П. Кальвокоресси, Япония была для Соединенных Штатов «главным антикоммунистическим партнером собственного изготовления».

После окончания холодной войны японо-американская система безопасности претерпела существенные изменения, ее приоритет значительно смещается с «обороны Японии» на «обеспечение мира и стабильности в АТР». В связи с закрытием российской военно-морской базы во Вьетнаме командующий ВС США в Тихоокеанском регионе во время переговоров в Ханое заявил, что ВМС США в ближайшей перспективе вернутся на военно-морскую базу в Камрани. А кроме Японских островов, американские военные объекты по-прежнему размещены еще и в Южной Корее. Сохранение военного присутствия США в регионе не в последнюю очередь связано с тем, что страны АТР играют все большую роль в мировых делах. В этой связи Токио, как проводнику интересов Вашингтона, отводится исключительно важная роль, которая, возможно, будет возрастать в связи с ликвидацией тех ограничений, которые были наложены на Японию после окончания Второй мировой войны.

Важнейшим принципом политики Японии в области безопасности является тесный союз с США, который в конце прошлого — начале нынешнего века получил новое воплощение. Так, в японо-американской декларации «О союзе в деле обеспечения безопасности в XXI в.», принятой 17 мая 1997 г., подчеркивалась необходимость пересмотра руководящих принципов японо-американского сотрудничества в области обороны, принятых в 1978 г. Для решения этой задачи, а также в целях совершенствования концепции и всей системы американо-японского практического взаимодействия в различных условиях военно-политической обстановки был создан Консультативный комитет по оборонному сотрудничеству. Результатом его работы стал пересмотренный вариант принципов японо-американского сотрудничества в области обороны. Главной особенностью подготовленного документа явилось изменение концептуальной направленности японо-американского военного взаимодействия. Руководящие принципы 1997 г. предусматривают сотрудничество между Силами самообороны и войсками США, расположенными на Японских островах в мирное время, во время вооруженного нападения на Японию и в чрезвычайных ситуациях, возникающих в окружающих ее районах.

В этой связи возникает вопрос о том, что представляют собой «чрезвычайные ситуации», которые могут возникнуть в «прилегающих к Японии районах». Чрезвычайными ситуациями, которые, по мнению Вашингтона и Токио, несут угрозы экономическим и политическим интересам двух стран, являются: возникновение вооруженного конфликта или нестабильность в районе, где такой конфликт удалось приостановить; превращение внутренней нестабильности в каком-либо государстве в проблему регионального измерения; появление большого числа беженцев вследствие нестабильности в какой-либо стране и угроза их наплыва в Японию; квалификация Советом Безопасности ООН акций какого-либо государства как угрозы миру, объявление какого-либо государства агрессором и введение против него санкций. Очевидно, что расширение спектра угроз, которым намерены противодействовать США и Япония, создает дополнительные предпосылки для того, чтобы военные, как, впрочем, и другие силовые составляющие союза двух стран, были использованы против интересов России на Дальнем Востоке.

Вопрос о регионах, где могут возникнуть эти чрезвычайные ситуации и на которые намерены реагировать оба государства, оказался открытым. Прилегающие к Японии пространства географически никак не определены, поэтому в отношении их пределов допустимо любое, в том числе самое широкое толкование. Американская и японская стороны отмечают, что «руководящие принципы» будут применяться по «ситуативным», а не географическим критериям. Тем не менее некоторые заявления официальных представителей, а также сообщения СМИ позволяют предположить, что пространственные масштабы возможных действий ВС США и Сил самообороны Японии могут проходить на обширном регионе, расположенном к северу от Филиппин и охватывающем острова Спратли, Тайваньский пролив, Корейский полуостров и Дальний Восток России. В этой связи проблема пограничного размежевания между Россией и Японией может рассматриваться как повод для совместных действий американо-японского союза.

В соответствии с «принципами» на японскую сторону возлагаются обязательства по оказанию тыловой поддержки вооруженным силам США: транспортные перевозки, минно-тральные и поисково-спасательные операции в международных водах, предоставление для использования военными гражданских японских воздушных и морских портов и других элементов инфраструктуры. Кроме того, Япония может привлекаться к участию в экономической блокаде, принудительном инспектировании гражданских судов (с согласия СБ ООН). Сотрудничество распространяется также на операции против партизан и на организацию противоракетной обороны.

В мае 1999 г. парламент Японии одобрил пакет законопроектов, которые привели внутреннее законодательство в соответствие с новыми «Руководящими принципами японо-американского сотрудничества в области обороны», и, таким образом, был дан старт их практической реализации. Речь идет о поправках к Соглашению с США о взаимном тыловом обеспечении, закону о «силах самообороны» и законопроекте «О мерах по обеспечению безопасности и мира при чрезвычайных ситуациях в прилегающих к Японии районах». Утверждение этих законов представляло собой еще один шаг на пути милитаризации страны, а также создавало предпосылки для втягивания Японии в опасные военные авантюры. Официальные представители МИД России и Китая в этой связи высказали свою озабоченность укреплением военного сотрудничества США и Японии.

Японо-американские документы конца 90-х гг. явились своего рода фундаментом для дальнейшего расширения сотрудничества Японии с США. В XXI столетии военно-политическое сотрудничество Вашингтона и Токио получило новый импульс. Так, 20 февраля 2005 г. состоялась встреча глав МИД и министров обороны США и Японии, получившая название «2+2». Из совместного заявления следует, что Корейский полуостров и Тайвань включены в «общие стратегические цели» двух стран в АТР. Официальные итоги этой встречи подчеркивают, что дальнейшее укрепление японо-американского военного союза будет осуществляться с целью адекватного реагирования на усиление военного потенциала КНДР и стремления КНР восстановить свой суверенитет над Тайванем. Фактически речь идет о том, что США и Япония активизируют свои усилия, стремясь не допустить изменения баланса военных сил в пользу своих оппонентов и воспрепятствовать укреплению международных позиций Пхеньяна и Пекина.

Вместе с тем важным направлением взаимодействия с США в новом тысячелетии становится участие Японии в создании системы ПРО. Стратегический план создания региональной системы противоракетной обороны включает три этапа. На первом этапе для защиты Японии и Западного побережья США от ракетного нападения в Японском море осенью 2004 г. начато развертывание кораблей 7-го американского флота, которые представляют собой военно-морской компонент системы ПРО. По заявлению представителей Пентагона, эсминцы ВМС США будут вести непрерывное наблюдение в тех пунктах акватории, где складывается наиболее критическая ситуация. На втором этапе, запланированном на 2005 г., эсминцы, базирующиеся в Японском море, будут оснащены противоракетным комплексом SM3, чтобы противостоять баллистическим ракетам ближнего и среднего радиуса действия. Третья, заключительная стадия запланирована на 2006 г. Она предполагает размещение в акватории Тихого океана 10 полностью укомплектованных системой «Иджис» эсминцев для обеспечения защиты от баллистических ракет. Предполагается также, что морской компонент ПРО должен быть сопряжен со стационарными шахтными комплексами, которые разворачиваются в США на Аляске и в Калифорнии. Именно так, наверное, следует истолковывать заявление министра ВМС США Гордона Ингленда о том, что эти 10 эсминцев будут использованы для отражения «ракетных ударов всех возможных видов, наносимых из любой точки планеты».

Таким образом, официальная версия, согласно которой региональная система ПРО создается для отражения угрозы нападения со стороны КНДР, в действительности является «неполной». Очевидно, что создаваемая система противоракетной обороны предназначена для нейтрализации ракетного потенциала других стран, к которым относится Россия. Хотя в ближайшей перспективе система ПРО будет носить «ограниченный» характер, поскольку рассчитана на отражение небольшого количества ракет, в дальнейшем она может представлять собой весьма значительный фактор, повышающий общий военный потенциал двух стран.

Японский вклад в создание региональной системы ПРО состоит в том, что она осуществляет модернизацию своих эсминцев, а также закупает американские противоракетные комплексы морского и наземного базирования. Компоненты противоракетной обороны, размещаемой в Японии, включают ракетные установки двух типов: SM3, способной осуществлять перехват ракет противника за пределами атмосферы, и Patriot Missile 3, поражающей цели в пределах атмосферы. Ракета SM3 может быть запущена с борта эсминца флота Сил самообороны, оснащенного системой ПРО «Иджис». Предполагается, что Япония и США начнут проводить совместные испытания противоракетной системы морского базирования во второй половине 2005 г. На 2006 г. намечены учения по перехвату баллистических ракет.

Вместе с тем совершенствуется система управления противоракетной обороной. В начале 2005 г. правящая либерально-демократическая партия Японии одобрила поправки к Закону о силах самообороны, в которых расширяются полномочия командующего силами в части отражения ракетной атаки.

В соответствии с новыми положениями директор Управления обороны может отдавать приказ о перехвате ракет с разрешения лишь премьер-министра, не дожидаясь санкции кабинета и Совета безопасности Японии. В дополнение к этому, если траектория ракет направлена непосредственно в сторону Японии, директор может отдать приказ о перехвате единолично, без санкции премьер-министра. В практическом плане ставится задача сбивать любой враждебный объект, нацеленный на Японию, в течение 10 минут.

Параллельно с модернизацией Сил самообороны совершенствуются американские войска, расположенные на Японских островах. ВС США в Японии размещены на 52 базах, 37 из которых находятся на Окинаве. Всего же в исключительном пользовании ВС США на территории Японии имеется 89 объектов. В настоящее время осуществляется оптимизация структуры и боевого состава американских войск, находящихся на японской земле и в окружающей ее акватории. В частности, переоснащается новейшими корабельными истребителями авианосец «Kitty Hawk», который находится у берегов Японии на постоянной основе. Поскольку этот корабль должен быть списан в 2008 г., вместо него планируется разместить новые авианосцы у берегов Японии. Необходимость наращивания группировки военно-морских сил в США связывают с возможным осложнением ситуации вокруг Тайваня и укреплением военной мощи Китая.

Кроме того, США завершают формирование единого штаба для двух военно-воздушных армий: 5-й — дислоцированной на базе Иокота в черте Токио, и 13-й — на Гуаме. Планируется также решить сложный вопрос с сокращением другой крупной базы, Футэма в центре Окинавы. Ранее с японской стороной была достигнута договоренность о частичном переводе базы в другой район острова, однако планы остаются нереализованными из-за протестов местных жителей, которые блокировали строительство военного объекта. В качестве альтернативы американцы заявляют о готовности рассмотреть другие предложения японской стороны. В целом существенного сокращения 47-тысячного контингента Соединенных Штатов на Японском архипелаге не ожидается. После всех преобразований американские войска только нарастят мобильность и техническую оснащенность.

Согласно официальной позиции США, дислоцированные в Японии силы предназначены для обеспечения региональной стабильности и сдерживания агрессии. Если сдерживание окажется неэффективным, американские войска будут проводить боевые операции по обороне Японии. На самом деле японо-американское сотрудничество выходит далеко за рамки обеспечения региональной безопасности. Участие Японии в урегулировании ситуации в Афганистане и в Ираке наряду с расширением американо-японского сотрудничества в АТР свидетельствует о том, что союз Вашингтона и Токио в пространственном отношении приобретает все более масштабный характер. Можно также предположить, что в геополитическом плане японо-американская экспансия будет распространяться на Запад, в глубь евразийского континента.

Если рассматривать японо-американское военное сотрудничество в общем контексте политики США, то очевидно, что союз двух стран по своим целям и способам реализации представляет собой подобие тех отношений, которые существуют в рамках НАТО: в обоих случаях имеет место создание совместных органов военного планирования, военно-политическая деятельность охватывает значительные пространственные масштабы, осуществляется подготовка для использования военной силы не только для отпора агрессии, но и в целях разрешения конфликтных ситуаций и т. д. Очевидно, что характеристика Японии как неформального члена НАТО на Дальнем Востоке, которая была дана этой стране в годы холодной войны, не просто сохранила свою актуальность. Динамика и глубина отношений Вашингтона и Токио фактически синхронизированы с теми изменениями, которые происходят в Североатлантическом альянсе в последнее время. Таким образом, японо-американские отношения уже вышли за пределы двустороннего военного пакта и представляют собой существенный элемент атлантической системы безопасности, создаваемой на основе расширяющегося Североатлантического альянса, и соглашений США с отдельными странами, которые хотя и не являются формальными членами этой организации, но солидарны с Вашингтоном в отношении проводимого им курса. Вклад каждого отдельного государства в осуществление планов США обусловливается его геополитическим положением и силовым потенциалом, который может быть задействован в конкретной обстановке.

Япония, развивая военно-политическое сотрудни-. чество с США и совершенствуя свой военный потенциал, продолжает оставаться экономической сверхдержавой, что необходимо учитывать при оценке перспектив изменения ее военно-силовых возможностей. Однако «отказ от войны на вечные времена», зафиксированный в послевоенной Конституции, а также общенациональный консенсус по поводу недопустимости милитаризма как государственной политики стали все более интенсивно подвергаться ревизии после распада СССР. В правящих кругах Японии — страны, провозгласившей три неядерных принципа (не иметь, не производить и не ввозить ядерное оружие), все чаще стали звучать заявления, что Япония может наносить превентивные удары и «теоретически» иметь ядерное оружие.

Потенциал Японии способен обеспечить полный цикл восстановления и обогащения ядерного топлива, в том числе плутония, пригодного для изготовления ядерного оружия. Согласно официальным данным, к 2010 г. Японии потребуется 80–90 т плутония. Специалисты полагают, что никакой контроль не может помешать этой стране с высокоразвитой наукой и передовой технологией разработать любые виды ядерного оружия, смоделировать испытания и наладить их серийное производство в самые короткие сроки.

Силы самообороны, созданные в обход конституции страны, все более превращаются в один из важнейших факторов внешней политики. Несмотря на то что Япония обладает одной из самых малых армий, которая составляет всего 0,2 % от численности населения, Силы самообороны более чем на 2/3 состоят из офицеров. Это означает, что эти Силы могут быть легко развернуты до размеров полуторамиллионной армии, которая уже обладает современными оружием и военной техникой. Но все же Япония меньше других государств региона зависит от импорта вооружений, производя 99 %) необходимых ей военных кораблей, 89 % боевых самолетов, 87 % военного снаряжения, 83 % стрелкового и артиллерийского вооружения.

Тенденция расширения функций Сил самообороны Японии и обеспечения возможности их использования за пределами страны наметилась еще в начале 90-х гг. Новый импульс этому процессу был дан докладом Пентагона «О стратегии США в Восточной Азии» в 1995 г., в котором были высказаны соображения о необходимости дальнейшего укрепления японо-американской системы безопасности и продолжения американского военного присутствия в АТР.

Авторы доклада особо подчеркивали готовность оказать Японии помощь в пересмотре оборонной политики. Вскоре была создана смешанная комиссия по корректировке Договора о взаимном сотрудничестве и безопасности 1960 г. Результаты се работы были использованы для выработки и принятия 28 ноября 1995 г. Советом безопасности и Кабинетом министров Японии документа «Основные направления программы национальной обороны на период с 1996 г.», рассчитанного на 15 лет. Фактически этот документ является военной доктриной Японии на соответствующий период.

В отношении Сил самообороны программа намечала осуществление комплекса мероприятий: сокращение численности личного состава на 20 % (с 300 тыс. до 245 тыс. человек), создание боеготового резерва в 15 тыс. человек; уменьшение количества пехотных дивизий с 12 до 8, сокращение боевой техники и вооружений на 10–15 %, создание Центрального разведывательного управления численностью в 1700 человек, принятие на вооружение новых истребителей, создание мобильных подразделений, оснащенных высокотехнологичным оружием, изучение вопроса о создании совместно с США противоракетной обороны театра военных действий.

Кроме того, программой намечалось расширение функций Сил самообороны, переключение их с чисто оборонительных задач по защите территории Японии на участие в миротворческих операциях ООН, международных спасательных операциях по ликвидации последствий стихийных бедствий в любом районе земного шара, обеспечение мира, стабильности, безопасности в АТР. В документе особое внимание было обращено на необходимость поддержки американского военного присутствия в Азиатско-Тихоокеанском регионе и укрепление японо-американской системы безопасности.

Новая концепция военного строительства, принятая в конце 2004 г. и рассчитанная на период до 2009 г., исходит из того, что главную опасность для Японии представляют Северная Корея и Китай. Соседи Японии считают, что эти опасения Токио являются недостаточно аргументированными, а военные программы и планы Северной Кореи и Китая представляют собой главным образом повод для возрождения японской экспансионистской политики, имеющей длительную историю.

Теперь и Япония вслед за США отказывается от обеспечения своей военной безопасности, основанной только на самообороне. В этой связи в правящих кругах Японии звучат заявления о том, что Силам самообороны должна быть предоставлена возможность нанесения превентивных ударов по военным базам на территории других государств. Для решения этой задачи в течение ближайших пяти лет военное ведомство планирует принять на вооружение управляемую крылатую ракету класса «земля — земля», дальность действия которой составит несколько сот километров.

Планами модернизации Сил самообороны предусматривается совершенствование системы управления. Существенные преобразования затронут отдельные виды вооруженных сил. В сухопутных войсках к 2006 финансовому году предлагается создать центральную группу быстрого реагирования из двух подразделений. Первое подразделение предназначено для зарубежных миссий, как, например, в Афганистане и Ираке. Оно должно иметь возможность направлять по 1300 человек в два разных места одновременно. Кроме этого предлагается сформировать и подготовить специальный резерв сил для действий за пределами страны. Второе подразделение центральной группы быстрого реагирования предназначено для ликвидации террористов или партизанских диверсионных групп, заброшенных на территорию Японии. Предусмотрено также осуществить сокращение танков с 940 ед. до 600 и даже меньше.

Реорганизация ВВС направлена на модернизацию самолетного парка. УНО планирует иметь на вооружении самолеты, способные выполнять различные задачи, включая разведку. В этой связи оно приняло решение прекратить закупки истребителей F-2, модернизация которых стоит значительных средств.

В ВМС намечается сократить на 6 ед. число эскадренных миноносцев (до 48), а также осуществить реформу организационной структуры сил флота. Предполагается сформировать флотилию из 8 эскадренных миноносцев, которые будут оснащены системами «Иджис» и действовать в морской составляющей системы ПРО. Еще одна флотилия из 8 кораблей этого класса будет сформирована для быстрого реагирования в случае чрезвычайных обстоятельств. Состав подводных лодок, которых насчитывается 16 ед., менять не предполагается.

Изменения, происходящие в Силах самообороны, нашли свое отражение в военном бюджете, который в 2005 г. стал несколько меньше по сравнению с предыдущим годом. В 2005 г. на нужды обороны Японии выделено около 4 трлн 860 млрд иен (около 46,7 млрд долл.), что на 46,7 млрд иен (около 450 млн долл.) меньше, чем годом ранее. Уменьшение бюджетных ассигнований достигнуто главным образом за счет снижения расходов на содержание военнослужащих и действующей техники. Однако эти сокращения не затронут главных направлений финансирования, к которым относятся: создание антитеррористических подразделений, системы противоракетной обороны и других новых видов оружия и военной техники. Необходимо также иметь в виду, что Япония, формально не обладающая армией, по объему военных расходов входит в первую тройку лидеров. Возглавляют ее США, а далее следуют Великобритания и Япония, у которых военные затраты примерно равны.

Создание наступательного потенциала Сил самообороны и их модернизация, участие Японии в миротворческих операциях — все это объективно ведет к пересмотру конституции страны. В настоящее время правящая Либерально-демократическая партия и оппозиция выступают за пересмотр основного закона. За внесение определенных изменений в конституцию выступают и подавляющее большинство депутатов парламента. К пересмотру пацифистской конституции Японию призывают Соединенные Штаты, полагая, что девятая статья конституции, запрещающая применение военной силы, тормозит модернизацию японской армии.

Дальнейшее увеличение силовых возможностей Японии повлечет за собой изменение ее места в системе геополитических отношений в XXI веке. Возможны три сценария. Согласно первому из них, Япония сохранит свое положение младшего партнера США, продолжая оставаться под защитой Америки. При этом Стране восходящего солнца придется увеличить свой военный и финансовый вклад в этот альянс, что потребует внесения изменений в конституцию. По второму сценарию Япония войдет в организованный Пекином Восточноазиатский пакт — стратегический союз стран региона под верховенством Китая. Третий сценарий предполагает существенное усиление японского военного потенциала, и как следствие — Токио может стать независимым центром силы.

Однако независимо от того, какой из этих сценариев будет доминировать, территориальные претензии Японии к России не только сохранятся, но, возможно, усилятся. Японские Силы самообороны, превосходящие по ряду параметров группировку российских войск и сил на Дальнем Востоке, могут быть использованы для решения территориальной проблемы. В этих условиях становятся все более понятными причины ужесточения подхода официального Токио к проблеме разрешения территориальных противоречий с Москвой.

В начале марта 2005 г. японский парламент выступил с требованием решения «проблемы принадлежности Хабомаи, Шикотана, Кунашира, Итурупа и других северных территорий». Понятия «другие северные территории» никогда раньше правящие круги Японии не использовали. Очевидно, что в эту категорию японские парламентарии включили все Курильские острова. Расширение предмета территориального спора может свидетельствовать о появлении у японской стороны дополнительных силовых аргументов, с помощью которых она намерена добиться удовлетворения своих претензий.

Кроме того, в Японии предпринимаются попытки представить в качестве интернированных лиц японских военных, взятых в плен Красной армией на северо-востоке Китая, в Корее, а также на Южном Сахалине и Курилах. Изменение термина прежде всего преследует цель добиться материальных компенсаций. Пока подобные претензии формулируются лишь общественностью, однако они могут перейти на более высокий уровень.

В этой связи обращает на себя внимание обстоятельство, что в преддверии 60-летия Победы в Великой Отечественной войне появилась своего рода коалиция в составе Японии, Польши, Молдовы, прибалтийских и некоторых других стран, которая предпринимает настойчивые попытки дискредитировать Россию, принизить ее вклад в разгром виновников Второй мировой войны. За всеми этими действиями стоит желание не допустить укрепления России, законсервировать хроническую слабость нашей страны, а также решить за ее счет свои внутренние проблемы.

Ужесточение позиции Японии по вопросу принадлежности Курильских островов является не только следствием дальнейшего расширения японо-американского сотрудничества и укрепления ее экономического потенциала. Возможно, главной причиной, по которой японские правящие круги все активнее требуют пересмотра итогов Второй мировой войны, состоит в том, в России сформировалась капитулянтская по своей сути политическая тенденция, представители которой добровольно готовы отказаться от суверенитета над частью национальной территории. Эта тенденция зародилась еще при М. Горбачеве и Э. Шеварднадзе, которые при проведении политики в отношении Японии готовились к территориальным уступкам бывшему противнику, разгромленному Советской армией.

4.3. Ситуация на Корейском полуострове и проблема обеспечения безопасности России

Потенциальная угроза безопасности России исходит с Корейского полуострова. Ее возникновение связано с периодом холодной войны, которая, представляя собой глобальное противостояние, охватывала наиболее значимые с геополитической точки зрения пространства Земного шара. Корейский полуостров в этом противостоянии играл особую роль: здесь фактически соприкасались границы СССР, КНР и Кореи.

По решению Потсдамской конференции Советской армии предназначалось принять капитуляцию японской армии на севере Корейского полуострова, а ВС США — на юге. По договоренности между СССР и США в Корее были установлены временные зоны ответственности советских и американских войск с разграничительной линией между ними по 38-й параллели.

При обсуждении вопроса о будущем Кореи на Московском совещании министров иностранных дел СССР, США и Великобритании в декабре 1945 г. Советский Союз предложил создать единое независимое корейское государство. Вашингтон, со своей стороны, выдвинул идею превращения Кореи в подопечную территорию, управляемую советскими войсками на севере и американскими — на юге. Таким образом, фактически сразу после окончания Второй мировой войны обозначились различные подходы к решению проблем мирного урегулирования на Корейском полуострове. Тем не менее решения Московского совещания 1945 г. предусматривали восстановление Кореи как независимого государства и образование временного общекорейского правительства. Для его создания была учреждена Совместная комиссия по Корее. Однако США, стремясь сохранить свой контроль над южной частью Корейского полуострова, сорвали работу комиссии. В мае 1948 г. в Южной Корее были проведены сепаратные выборы, и 15 августа 1948 г. официально провозглашена Корейская Республика. В ответ на эти действия 9 сентября 1948 г. была провозглашена Корейская Народно-Демократическая Республика (КНДР).

Дальнейшие события свидетельствовали о твердом намерении Вашингтона укрепить свое влияние в этом регионе. 24 августа 1948 г. между США и южнокорейским режимом было заключено секретное соглашение, предусматривающее создание южнокорейской армии под контролем американских военных советников, а 26 января 1950 г. — соглашение «о взаимной помощи и обороне».

Таким образом, действия США по расколу Кореи представляли собой часть единой стратегии, которая была направлена на то, чтобы обеспечить свое господство в стратегически важных районах земного шара. На Дальнем Востоке было сорвано претворение в жизнь решений Московского совещания министров иностранных дел в отношении Кореи, а на Западе аналогичного по своей сути — предложения Потсдамской конференции о создании единого германского государства. Соединяли между собой эти два удаленных друг от друга региона военно-политические союзы— НАТО, членом которого с 1952 г. стала Турция, АНЗЮС, а также СЕАТО и СЕНТО. Несмотря на очевидный геополитический подтекст своего курса, президент Г. Трумэн, выступая с заявлением 27 июня 1950 г., стремился обосновать американскую политику желанием обеспечить торжество моральных ценностей и доказать, что США не ищут территориальных приобретений или иных особых привилегий — как в Корее, так и где бы то ни было. Однако уже в 50-х гг. XX в. политика США на Дальнем Востоке привела к тому, что была создана растянувшаяся на многие километры протяженная линия американского военного присутствия, которая начиналась в Южной Корее, далее проходила через Японские острова, острова Рюкю, Тайвань, Филиппины и заканчивалась в Южном Вьетнаме.

Обострение обстановки на Корейском полуострове в 1950 г. нельзя рассматривать в отрыве от тех процессов, которые происходили на Западе, а также в других регионах евразийского пространства. Жесткая политика Вашингтона свидетельствовала о намерении последовательно бороться за сохранение и укрепление своих геополитических позиций не только в Европе, но и в Азии. В этой обстановке китайское руководство имело все основания сделать вывод, что если в Корее Америка не будет остановлена, то, возможно, придется сражаться с ней на китайской территории. Г. Киссинджер даже подчеркивает в своей работе, что как минимум не было оснований думать иначе. Аналогичное беспокойство по поводу собственной безопасности, очевидно, присутствовало и у советских руководителей. В геополитическом плане «Корея была испытанием в целях определения разграничительной линии между двумя соперничающими сферами влияния, находившимися тогда в процессе формирования». Этой разграничительной линией явилась 38-я параллель, которая после окончания холодной войны стала играть уже несколько иную роль.

Развал СССР, становление КНР в качестве мощного центра силы, а также укрепление военного потенциала КНДР и претензии США на мировое господство вновь превратили Корейский полуостров в узел противоречий мирового значения. Корейская война 1950–1953 гг. относится к числу так называемых незавершенных войн: спустя более 50 лет после ее окончания вопросы контроля над полуостровом и прилегающей акваторией, а также воссоединения корейской нации остаются открытыми. Американские войска размещены в Южной Корее под предлогом защиты ее от агрессии со стороны КНДР, с которой после Корейской войны было подписано лишь соглашение о перемирии. Предложения Пхеньяна подписать договор о мире в Вашингтоне отвергают.

Для России корейский вопрос остается важной проблемой обеспечения ее безопасности. На Дальнем Востоке российская сухопутная и морская границы соприкасаются с рубежами Китая, КНДР и Японии. Здесь пересекаются интересы четырех соседних государств, каждое из которых имеет собственное представление о безопасности. Кроме того, в Северо-Восточной Азии сталкиваются интересы России и США. В планах Вашингтона Южной Корее отводится особая роль, которая определяется выгодным географическим положением, позволяющим иметь удобный плацдарм в непосредственной близости от границ России и Китая.

США располагают на территории Южной Кореи воинским контингентом, который хотя и уменьшается, однако продолжает играть существенную роль в балансе сил в регионе. Численность американских войск в Южной Корее после сокращения 4200 человек, осуществленного в 2004 г., составила примерно 32 500 военнослужащих. Уменьшение численности было связано с войной в Ираке. В соответствии с планами по перемещению американских войск предполагается в течение пяти лет вывести из Кореи 12 500 человек. По заявлению командующего американскими войсками в Корее генерала Леона Ла Порта, в 2005 г. предполагается сократить 3800 человек, в 2006-м— 2000, наконец, в 2007–2008 гг. — 2500 человек. К 2008 г. численность американского воинского контингента может составить порядка 25 тыс. человек. Сокращение американских войск в Южной Корее является частью планов Пентагона по перераспределению сил, которые, по мнению нынешнего президента страны, помогут США лучше реагировать на возникающие угрозы по всему миру. По словам представителей американского и южнокорейского военных ведомств, уменьшение численности войск США не скажется на безопасности в регионе. Целью военной политики США, по словам генерала, является поручение отдельных задач американских вооруженных сил южнокорейской армии и увеличении ее роли в обеспечении безопасности и стабильности на Корейском полуострове. Что же касается американских войск, то параллельно с передислокацией на юг Корейского полуострова они должны увеличить операционную гибкость в решении различного рода задач.

Согласно взглядам министра обороны Д. Рамсфелда, объединенные усилия США и Республики Корея сделают оборону Кореи еще более сильной, чем раньше. Оптимизм Вашингтона базируется, в частности, на том, что в настоящее время ВНП Южной Кореи в 18 раз превышает аналогичные показатели КНДР, а южнокорейская армия численностью около 600 тыс. человек имеет самое современное оружие. В то же время сокращение сухопутных сил на территории Кореи компенсируется усилением авиационной группировки и увеличением количества высокоточного оружия, в том числе морского базирования. В целом можно утверждать, что чисто военное значение американского присутствия в Южной Корее несколько отходит на второй план, превращаясь в фактор политического давления. Американские войска, дислоцированные на территории Южной Кореи, даже после их сокращения продолжают оставаться инструментом, позволяющим Вашингтону оказывать давление на соседние страны. В случае необходимости этот инструмент в сжатые сроки может быть усилен за счет передислокации на Дальний Восток воинских контингентов США из других регионов.

ВС США, расположенные на Корейском полуострове, Японских островах, в Тихом океане, представляют собой важный инструмент внешней политики Вашингтона. Американо-южнокорейское военное сотрудничество играет роль связующего звена в создании своего рода альянса с участием Японии. Расширяющееся взаимодействие вооруженных сил Кореи, США и Японии создает потенциальную угрозу безопасности соседним странам и заметно осложняет военно-политическую обстановку в регионе. Все эти обстоятельства обусловливают необходимость размещения на Дальнем Востоке и на побережье Тихого океана российских военных баз и укрепление их боеготовности.

КНДР представляет собой самостоятельный и весьма противоречивый фактор развития геополитической обстановки. Северокорейский военный потенциал является весьма значительным: под ружьем насчитывается более 800 000 человек. Хотя на вооружении армии КНДР находятся главным образом устаревшие виды оружия и военной техники, однако запуск искусственного спутника земли, который был осуществлен 31 августа 1998 г. с помощью трехступенчатой ракеты, демонстрирует возможности по созданию МБР, способной достичь любой точки планеты. Арсенал ракетного оружия, которым уже обладает КНДР, может включать 600 баллистических ракет дальностью от 500 до 1300 км. Эти ракеты представляют потенциальную угрозу для всей Северо-Восточной и Юго-Восточной Азии, большей части Тихоокеанского региона и даже значительной части России.

Согласно данным иностранных источников, КНДР может располагать биологическим оружием. Наличие химического оружия в республике считается доказанным. Производственная мощность Северной Кореи по созданию химического оружия составляет 4500 т в год, а в случае войны эта цифра может вырасти до 12 000 т в год. При этом Пхеньян не подписывал Конвенции о запрещении химического оружия.

Высказывается предположение, что Северная Корея может иметь от 2 до 8 ядерных боезарядов, приобретенных за рубежом. Кроме того, КНДР обладает необходимой сырьевой базой, а также сетью объектов атомной промышленности, которые наряду с НИИ составляют ядерный комплекс страны. Опираясь главным образом на собственные силы, в КНДР создали плутониевый ядерный цикл. Экспериментальный газографитовый реактор, введенный в эксплуатацию в январе 1986 года, по своим техническим параметрам может быть использован для изготовления оружейного плутония. КНДР подписала Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и Соглашение о постановке всей своей ядерной деятельности под контроль МАГАТЭ. Однако в марте 1993 г. власти КНДР заявили о выходе из ДНЯО, а в июне 1994-го— из МАГАТЭ. 10 февраля 2005 г. КНДР официально заявила, что обладает ядерным оружием, и объявила о выходе из шестисторонних переговоров по урегулированию ядерного кризиса. Позже Северная Корея выразила желание вести только двусторонние переговоры с США, однако потом отказалась и от такой возможности в связи с «отсутствием изменений в политике США в отношении КНДР». Вступление КНДР в ядерный клуб рассматривается соседними странами как потенциальная опасность, которая может подтолкнуть к аналогичным действиям Японию и Южную Корею, а КНР — к расширению своей ракетно-ядерной программы. Руководство Северной Кореи, пытаясь обосновать свою политику в ядерной области, ссылается на агрессивный курс Вашингтона, Токио и Сеула.

Тем не менее необходимо отметить, что декларации КНДР относительно обладания ядерным оружием внушают определенный скептицизм. По некоторым подсчетам, КНДР по крайней мере 10 раз в различной форме признавала наличие ядерного оружия.

Военно-политическая обстановка на Корейском полуострове в течение всего периода после окончания войны 1950–1953 гг. характеризуется крайней неустойчивостью: периоды обострения сменяются смягчением конфронтации и наоборот.

Южную Корею обвиняют в том, что, располагая почти двумя десятками ядерных реакторов, она осуществляет свою ядерную программу. Кроме того, после ратификации Конвенции по химическому оружию в апреле 1997 г. Южная Корея признала факт обладания химическим оружием, а также наличие одного объекта по его производству. Предполагается, что эта страна имеет сотни тонн химических боеприпасов, включая ОВ нервно-паралитического действия. В январе 2002 г. Южная Корея сообщила о приобретении у США более ста наземных тактических ракет с дальностью 300 км. Кроме того, южнокорейские вооруженные силы располагают ракетными системами собственного производства. Сеул также работает над созданием космической ракеты-носителя, чтобы вывести на орбиту свой спутник земли.

Несмотря на взаимные обвинения во враждебных намерениях относительно друг друга, в 2000 г. состоялась встреча руководителей КНДР и Республики Корея, которая заложила фундамент для нормализации их отношений. Однако с приходом к власти в США администрации Дж. Буша, которая причислила КНДР к так называемой оси зла, положение на Корейском полуострове значительно осложнилось. Наиболее крупная эскалация напряженности была отмечена в начале 2003 г. Дело дошло до того, что 3 февраля 2003 г. по приказу министра обороны США Дональда Рамсфелда 24 американских стратегических бомбардировщика переведены в повышенную готовность для переброски в районы, откуда возможно нанесение ударов по Северной Корее. Возможной целью ракетно-бомбовой атаки считался северокорейский ядерный объект «Йонбен», на котором, как полагают в Пентагоне, осуществляется получение оружейного плутония. Хотя бомбардировка не состоялась, а на территории Южной Кореи были проведены лишь «обычные» учения армий двух стран, сам факт демонстрации силы может рассматриваться как подготовка к отработке реальных боевых задач.

Вместе с тем было бы неправильно представлять отношения США с КНДР только в конфронтационном свете. Согласно положениям американо-северокорейского рамочного соглашения, подписанного 21 октября 1994 г., стороны взяли на себя обязательства нормализовать двусторонние отношения и обменяться дипломатическими представительствами; КНДР должна вернуться в Договор о нераспространении и заморозить работу реакторов, способных производить плутоний; США распространили на КНДР гарантии неприменения ядерного оружия; взяли на себя обязательства построить два реактора, не производящих продуктов, которые могут способствовать распространению ядерного оружия, а также поставлять в страну по 500 тыс. т мазута ежегодно. Кроме того, соглашение предусматривало постепенное улучшение отношений между корейскими государствами. И хотя в дальнейшем произошло обострение американо-северокорейских отношений, тем не менее в результате подписания этого рамочного соглашения США получили дополнительную возможность политического и экономического воздействия на Северную Корею.

Очевидно, вследствие внешнего давления и наличия серьезных экономических трудностей власти КНДР согласились на проведение шестисторонних переговоров по разрешению ядерного кризиса на Корейском полуострове, которые начались в августе 2003 г. Помимо Северной Кореи участниками переговоров являются Южная Корея, Россия, США, Китай и Япония. КНДР участвовала во всех раундах шестисторонних переговоров с позиции готовности прекратить оружейную ядерную программу, а также при условии надежных гарантий безопасности и получения экономического содействия для решения своих острых проблем. Однако три раунда обсуждений не принесли желаемого результата. От участия в четвертом раунде, который был намечен на сентябрь 2004 г., Пхеньян отказался.

В перспективе Северная Корея выразила готовность заморозить свои ядерные программы при условии получения гарантий от США о ненападении и предоставлении экономической помощи. В ответ Вашингтон предложил только устное обещание не нападать на КНДР и продолжал настаивать на полном и бесповоротном демонтаже всех ядерных программ раньше, чем будут затронуты вопросы помощи.

Вместе с тем премьер-министр КНДР Пак Пон Джу 22 марта 2005 г. заявил, что Северная Корея не отвергает возобновления шестисторонних переговоров по своей ядерной программе и готова вернуться к ним в любой момент, если будут созданы подходящие условия. США по-прежнему продолжают оказывать жесткое давление на КНДР. Государственный секретарь К. Райс выступила с угрозой, что, если Пхеньян не пойдет на сотрудничество, тогда США «придется рассмотреть другие методы». Угрозы применения военной силы, экономические санкции, которые использует Вашингтон в отношении КНДР, — все это напоминает политику США в отношении режима Саддама Хусейна.

Со своей стороны власти КНДР заявляют что, если давление не прекратится, производство атомного оружия будет продолжено. Такая позиция северокорейской стороны объясняется стремлением использовать ядерное оружие как предмет торга и побудить своих оппонентов «заплатить» за отказ от него гарантиями безопасности и экономической помощи. Ядерное оружие, полагают власти КНДР, сделает более весомой их позицию на шестисторонних переговорах, из которых они хотели бы исключить Японию.

В этой связи заслуживает внимания оценка российскими учеными внешней политики Пхеньяна, которая «отличается сложностью и изощренностью тактики… Провоцируя напряженность на субрегиональном уровне, КНДР сумела добиться повышения своей роли в международных делах и фактически особого отношения к себе со стороны более сильных партнеров». Однако пока, как полагает А.З. Жебин, руководитель Центра корейских исследований Института Дальнего Востока, надежды на скорую нормализацию отношений с США и Японией, которые питали в Пхеньяне после Межкорейского саммита 2000 г., не оправдались, несмотря на беспрецедентные усилия и уступки северокорейцев во имя этой цели. По этой причине КНДР не удалось получить доступ к западным источникам технологий и инвестиций и возможностям международных финансовых организаций.

Для России проблема взаимоотношений между США и КНДР имеет несколько аспектов. Первый связан с возможностью возникновения новой войны на Корейском полуострове. Если Вашингтон решится на проведение против КНДР военной кампании, подобной операции «Шок и трепет» в Ираке, то разрушение ядерных объектов — главной цели возможной американской ракетно-бомбовой атаки, имело бы для России последствия, сопоставимые с аварией на Чернобыльской АЭС. При этом США, находясь на другом континенте, чувствовали бы себя в безопасности.

Второй аспект касается перспективы воссоединения Кореи. Согласно некоторым прогнозам, оно может состояться не раньше чем через 15 лет. В данном случае важен не только сам факт объединения и когда он произойдет, не меньшую значимость имеет то, на каких условиях оно будет осуществлено. Пол Брэкин, профессор политологии и менеджмента Йельского университета, утверждает, что Северная Корея не сможет выбраться из хронического социально-экономического кризиса без изменения в своем режиме. Учитывая существенные различия в уровнях экономического развития севера и юга Кореи, а также роль США в регионе, объединение, скорее всего, может произойти на условиях Южной Кореи. Такое развитие событий было бы выгодно США. Вашингтон давно повторяет, что его цель — мирное объединение Кореи. На самом деле его интерес состоит в устранении или трансформации режима в КНДР, а также превращение объединенной Кореи в надежного военно-политического сателлита США. Как полагает П. Брэкин, наличие такого союзника, находящегося между Китаем, Японией и Россией, дает Вашингтону преимущества, которые даже хорошие двусторонние отношения обеспечить не могут. Будущее американских военных связей с объединенной Кореей видится этому ученому в большем усилении взаимосвязей военно-морских и, возможно, военно-воздушных сил по сравнению с сухопутными. Предполагается также подключить объединенную Корею к японо-американским соглашениям в военной области, что будет способствовать созданию антикитайской ассоциации США, Кореи и Японии. Однако полный отказ от военного присутствия США в Корее представляется ему рискованным.

Особое беспокойство у США и их союзников вызывает Китай, который усиливает свое влияние в Восточной Азии и, судя по всему, не намерен отказываться от активного вмешательства в решение корейской проблемы. Это обусловлено тем, что Корейский полуостров рассматривается Пекином как часть китайского жизненного пространства. Согласно выводам официальных китайских историков, древнее королевство Когуре, включавшее в себя большую часть территории современной Северной Кореи, было одной из провинций Китая и является частью китайской цивилизации. В Южной Корее опасаются, что это не просто сугубо историческая проблема. Если Когуре рассматривается Пекином в качестве древнего китайского царства, то, согласно этой логике, Северная Корея может считаться исконно китайской землей. Тем самым появляется повод оправдать возможную китайскую интервенцию в случае краха режима в Пхеньяне.

Эти исторические исследования КНР оцениваются ее соседями как очередной этап в осуществлении экспансионистской политики Пекина, которая исходит из возможности объявить исконно китайской землей любую соседнюю территорию. Примером тому являются действия КНР в отношении островов Спратли и Парасельских в Южно-Китайском море и прилегающей к ним акватории. Ранее Пекин предъявлял претензии на обе группы островов, и в настоящее время часть из них он уже контролирует. Под его ведомство перешли также важные морские пути в данном регионе. Существуют опасения, что претензии КНР на ряд других значимых для него пространств актуализируются по мере укрепления его экономической и военной мощи. Однако пока Пекин проводит в Корее политику «ни объединения, ни войны». Сохранение статус-кво на полуострове дает время КНР превратиться в современную высокоразвитую державу и завершить модернизацию своих вооруженных сил. Поскольку эти задачи не решены, постольку серьезные перемены в Корее для Китая нежелательны.

Перспектива объединения корейских государств не может не затрагивать интересы безопасности России. Создание на Корейском полуострове единого государства, благодаря чему может быть устранен очаг напряженности вблизи российских границ, не может не рассматриваться как положительный фактор. Однако с учетом обозначившихся тенденций невозможно представить, что объединенная Корея превратится в независимое и нейтральное государство, которое выполняло бы роль буфера в отношениях между Китаем и Японией. Этого не допустят ни США, ни Япония. Объединенная Корея, вероятнее всего, обречена находиться под преимущественным военно-политическим влиянием США или Японии, которые заинтересованы в том, чтобы в результате соединения ракетно-ядерного потенциала КНДР с экономической мощью Южной Кореи новое государство было вполне управляемым с их стороны.

Очевидно, что новое образование будет восприниматься как потенциальная опасность для соседей. Сильная Корея заметно повлияет на баланс сил в регионе и окажет прямое воздействие на безопасность стран, расположенных в непосредственной близости от нее. В этой связи вполне обоснованным представляется вывод В.П. Ткаченко о том, что одно дело иметь отношения с 22-миллионной Северной Кореей и 44-миллионной Южной Кореей, которые соперничают между собой, другое дело — интересы государства, численность населения которого составит около половины жителей России или Японии, а его экономический потенциал будет сопоставим с уровнем развития десяти ведущих государств мира.

Объединенная Корея может превратиться в фактор, способный серьезно ослабить безопасность России на ее дальневосточных рубежах. Включение единого корейского государства в систему военно-политических отношений США с точки зрения обеспечения безопасности Отечества будет означать создание на ее восточных рубежах военного потенциала передового базирования, который в дополнение к аналогичным действиям Североатлантического альянса на западных и южных границах России будет представлять собой завершение геостратегического окружения нашей страны.

Вместе с тем уже в настоящее время приходится констатировать, что роль КНДР как буферной зоны в стратегически важном для безопасности российского Приморья районе стала ослабевать. В результате воздействия различного рода факторов, в том числе крайне ограниченного характера российско-северокорейских отношений после развала СССР, произошло усиление влияния США на КНДР. Не способствует стабилизации положения на Корейском полуострове и тот факт, что существует огромная разница в объеме товарооборота России с КНДР и Южной Кореей. По итогам 2003 г., товарооборот России с Южной Кореей составил 4,2 млрд долл., в то время как с Северной Кореей он едва превысил 100 млн долл.

Укрепить позиции России на Корейском полуострове мог бы масштабный проект соединения Транссибирской магистрали с железными дорогами КНДР и Южной Кореи. Объединение Транссиба и межкорейской железной дороги способно на месяц сократить срок поставок грузов из АТР в Европу и примерно в два раза удешевить их. По оценке министра иностранных дел России С. Лаврова, помимо чисто экономического эффекта (получение Россией выхода к порту Пусан и осуществление перевозок по Транссибу грузов в Европу), это еще и важная материальная база для укрепления доверия на полуострове и нормализации отношений между Северной и Южной Кореями.

Вместе с тем этот проект имеет большое геополитическое значение, так как создание железнодорожной трассы, объединяющей Тихоокеанское побережье и Европу, девальвировало бы планы США сформировать новый евразийский транспортный коридор в обход России. Железнодорожная магистраль неизбежно стала бы мощным интеграционным стимулом для всего континента. В случае реализации российско-корейских инициатив Евразия превратилась бы во взаимосвязанный континент, в котором вопросы военно-политической конфронтации уступили бы место экономическому сотрудничеству.

Однако в настоящее время перспективы ослабления напряженности и налаживания взаимовыгодного сотрудничества на Корейском полуострове пока не велики. Это обусловлено продолжением курса США на обеспечение своего господства в различных регионах мира, в том числе в Северо-Восточной Азии.

Стратегия России в отношении Кореи состоит в том, что для нашего государства «важно не обладание Кореей, а изъятие ее из-под влияния Японии или какой-либо другой державы». Несмотря на то что этот подход был определен российскими политическими деятелями более ста лет тому назад, он до сих пор сохраняет свою актуальность.

Глава 5 Международный терроризм и демократизация стран большого Ближнего Востока

Терроризм превратился в одну из опасных по своим масштабам, непредсказуемости и последствиям общественно-политических и моральных проблем, с которыми человечество вступило в XXI столетие. Терроризм и экстремизм все больше угрожают безопасности многих стран и их граждан, влекут за собой огромные политические, экономические и моральные потери, оказывают сильное психологическое давление на большие массы людей вследствие огромного и все возрастающего количества жертв.

В докладе американского правительства сообщается, что в 2004 г. в результате террористических актов погибли 1,9 тыс. человек (против 625 человек в 2003 г.) и около 6,7 тыс. человек были ранены (в 2003 г. эта цифра составляла 3,6 тыс. человек). Всего же в 2004 г. был совершен 651 теракт, а в 2003-м их было зафиксировано всего 175. Таким образом, налицо существенное увеличение жертв и раненых за 2004 г. — в три и два раза соответственно. Вместе с тем, отмечают авторы доклада, если бы в рамках борьбы с терроризмом не предпринимались превентивные меры, количество терактов и жертв было бы еще большим.

Глобализация и все более широкая интернационализация терроризма — это неоспоримый факт, перед которым сегодня оказалось мировое сообщество. Этот феномен обусловлен расширением и глобализацией международных связей и взаимодействия стран и народов в различных областях. Наряду с государствами, различными международными структурами, транснациональными корпорациями, нациями, лишенными своей государственности, активными действующими лицами мировой политики являются террористические организации.

Как противозаконная деятельность, терроризм осуждается практически повсюду. Однако в международном праве все еще не существует общепризнанного определения этого явления. Этим, в частности, объясняется тот факт, что имеют место попытки, с одной стороны, считать национально-освободительными организации чеченских террористов, а с другой — включить в разряд террористических регулярные вооруженные формирования так называемых непризнанных государств.

Вследствие неоднозначности самого явления существуют различные подходы к определению терроризма, его истоков и практических действий, направленных на борьбу против этого зла. По мнению бывшего начальника итальянской контрразведки А. Вивиани, «терроризм — это оружие тех, кто намерен бороться за свободу, но не имеет для этого армии». Терроризм может рассматриваться как следствие большой разницы в доходах, где меньшинство обделено политическими свободами и привилегиями, которые концентрируются в руках большинства.

Политолог Д. Тренин считает, что терроризм — это метод, тактика, а не политическая идеология. Отсюда: он делает вывод: «Нужно уничтожать террористов, но бороться против тактики бессмысленно».

На мой взгляд, наиболее глубоко природу терроризма раскрыл А. Джангир, который полагает, что это «самостоятельная военно-политическая категория, особый вид войны, компонент политической культуры и направление идейного мировоззрения, включающий силовые и иные представляющие угрозу мотивированные действия, проявления и тенденции со стороны организованных структур, действующих вне формата государства».

Действительно, терроризм — это тактика безвластных в отношении тех, кто обладает властью. Он эксплуатирует чувство страха у своей жертвы и таким образом стремится добиться своих целей. Как правило, террористические акты совершаются против гражданского населения с целью запугать правительства и тем самым заставить их пойти на определенные уступки. Терроризм — это чрезвычайно жестокий способ достижения поставленных целей. Однако это не только тактика. Рост количества терактов и достаточно часто встречающиеся случаи использования террористов-смертников позволяют сделать вывод, что в основе этого феномена лежит специфическое мировосприятие, своя идеология.

В настоящее время религия является не только самостоятельным средством межцивилизационного противоборства. В ряде случаев она используется для обоснования вооруженной борьбы и применения террористических методов достижения целей. Это не случайно. Политические силы во многих странах мира, которые были ориентированы на господствовавшие в СССР ценности, с его разрушением лишились не только материальной поддержки, но и надежды изменить в лучшую сторону существующее положение вещей. Дискредитация коммунистической идеологии имела своим следствием усиление религиозных течений, в том числе экстремистской направленности.

Тот факт, что террористические структуры широко используют ислам как знамя своей борьбы, тоже неслучайно. Самые острые социальные противоречия сосредоточены на Юге, в том числе в мусульманских странах. Бороться против несправедливости богатого Севера в новых условиях оказалось возможным, только опираясь на традиционную религию — ислам, который объединяет во всем мире 1,3 млрд человек. Больше всего приверженцев ислама проживает в Азии — 840 млн человек. В Африке их 400 млн, в Европе 50 млн, в Америке 9 млн (в т. ч. 5 млн. в США), в Австралии и Океании — около 1 млн Это самая быстрорастущая по числу своих сторонников мировая религия. Среди европейских стран больше всего мусульман в России — 14 млн, далее следуют Франция — 6 млн, Германии — 4 млн, в Великобритании 2 млн, в Италии, Испании и Нидерландах по 1 млн. Большинство населения мусульмане — в таких европейских странах, как Албания, Босния и Герцеговина и Турция. В Сербии албанские исламисты стремятся к созданию отдельного государства в Косово. Эта тенденция, по-видимому, будет проявлять себя в ряде регионов Европы вследствие более высокой рождаемости в мусульманских семьях по сравнению с христианскими.

Терроризм может иметь не только религиозный, но и светский характер, представляя собой своего рода реакцию на пороки глобализации, которая проявляется и будет усиливаться в относительно благополучных странах. Глобализация порождает не только позитивные интеграционные процессы, но и негативные явления — ресурсно-экологические проблемы, новые полюса бедности и нищеты в мире, протест тех, кто теряет в результате глобализации. Глобализация, являясь всемирным процессом, породила свой антипод — антиглобалистское движение, которое хотя и не имеет единого руководящего центра, однако постоянно напоминает о себе и, скорее всего, будет развиваться, давая о себе знать в разных формах, включая террористические акты.

Деятельность террористических организаций, построенная по сетевому принципу, уже, скорее всего, в ближайшей перспективе будет характеризоваться еще большим размахом; тесным взаимодействием между собой отдельных ячеек, находящихся в различных районах страны и даже мира; наличием агентуры в государственных органах; хорошим техническим оснащением, наличием сети учебных баз и т. д.

В течение длительного времени международный терроризм играл роль принудительной дипломатии. Теперь терроризм все больше выступает в качестве средства прямого достижения цели. Это обстоятельство позволяет утверждать о стирании грани между такими явлениями, как терроризм и война. Широкое распространение террористических актов и появление террористических организаций, которые открыто угрожают общественному строю и безопасности, самым сильным государствам современного мира, позволяют утверждать, что на рубеже XX–XXI в. стал появляться новый тип войны — террористическая, которая, по мнению А. Николаева, представляет собой совокупность одновременных или последовательных террористических действий отдельных лиц, групп, организаций, использующих не только военную силу, но и другие способы и средства устрашения для достижения политических целей. Одной из особенностей этой войны является резкое уменьшение угрожающего периода, когда государство — объект военного воздействия — располагало определенным временем для подготовки к отражению нападения. Другая особенность террористической войны — это экспрессивный вид боевых действий против инструментального вида боевых действий.

Совпадение в ряде случаев понятий «терроризм» и «война» проявляется не только в направлении нападающий — обороняющийся, но и в противоположном, при котором слабый субъект международных отношений, который уже испытывает различные силовые воздействия, может воспользоваться террористическими ударами для нанесения значительного ущерба своему оппоненту. О слиянии террористического акта с актом войны говорится в толковом словаре Оксфордского университета в связи с политикой государственного терроризма, при которой отдельные правительства сами организуют и направляют исполнителей насильственных действий в другие государства или косвенно этому способствуют. Такая политика является формой необъявленной войны с малой интенсивностью боевых действий между суверенными государствами.

С другой стороны, применение современных, крайне разрушительных средств ведения войны, высокоточных бомб и ракет (не говоря уже об оружии массового поражения), от которых нигде нельзя скрыться, по сути дела, несет в себе террористическую составляющую, которая рассчитана не только на то, чтобы нанести материальный урон вооруженному противнику, но и, что не менее важно, запугать политическое руководство страны и мирное население, оказать на него деморализующее воздействие. Кроме того, какими бы ни были точными удары современного оружия, как показала вторая иракская война, ошибки неизбежны. Но дело не только в этом. После воздушной кампании наступает черед действий сухопутных войск, которые уже реально, лицом к лицу сталкиваются с местным населением. В результате этого взаимодействия неизбежно возникновение острых конфликтных ситуаций, которые усиливают взаимную неприязнь и в конечном итоге порождают антитеррор слабых (особенно если имеют место эксцессы, как, например, в тюрьме Абу Грейб в Ираке, жестокое подавление восстания в Эль-Фаллудже и т. д.). В этой связи становится понятным особый интерес исламистских террористов к США — единственной сверхдержаве, диктующей миру свою волю и навязывающей свой образ жизни в различных уголках земного шара — на Ближнем и Среднем Востоке, Юго-Восточной Азии, Латинской Америке и т. д.

Современный международный терроризм идеологически и политически мотивирован. Террористические акты, связанные между собой стремлением соответствующих организаций к достижению определенных целей, представляют собой уже не единичные действия, а настоящую войну. Хотя споры относительно того, имеется ли в настоящее время «террористический интернационал», все еще продолжаются, тем не менее почти повсеместно отмечаемый рост террористической активности заставляет утверждать, что возникает новое явление — глобальная террористическая война (или Четвертая мировая война, начавшаяся после окончания холодной войны) как особое состояние человечества.

Основными субъектами этой войны становятся негосударственные военизированные структуры, широко практикующие террористические методы достижения своих целей. Четвертая мировая война характеризуется как обширный и многовекторный процесс, в котором реализуются формулы конфликтов, предсказанных С. Хантингтоном («глобальное столкновение цивилизаций»), идеологом антиглобализма субкоманданте Маркосом («война между неолиберализмом и человечеством»), бывшим начальником французской разведки графом Александром де Маранш («противостояние между западной цивилизацией и арабо-исламским миром») и другими футурологами.

Сползание к конфликту цивилизаций отмечается на Ближнем и Среднем Востоке, где военно-политическая ситуация на протяжении многих лет все время обострялась. Межгосударственные, межэтнические и межконфессиональные противоречия, внутриполитическая напряженность в ряде государств, милитаризация региона, активная деятельность исламских фундаменталистов, различного рода экстремистских организаций и террористических группировок создают обстановку повышенной конфликтности.

Особое воздействие на развитие ситуации в этом стратегически важном регионе оказывает деятельность США по упрочению своих политических, экономических и военных позиций. В течение длительного времени Вашингтон осуществляет разнообразные мероприятия политико-дипломатического, экономического, военного, информационного и иного характера с целью установления своего контроля над странами, имеющими особую экономическую и стратегическую ценность.

В качестве средства обоснования этой политики был выдвинут тезис о необходимости демократизации обширного региона (от Афганистана и Пакистана до Марокко), который получил название «Большой Ближний Восток». Главным побудительным мотивом США по модернизации Большого Ближнего Востока являются энергоресурсы. В странах региона сосредоточено свыше 60 % разведанных мировых запасов нефти, контроль над месторождениями которых фактически означает установление мирового господства. По этой причине борьба с терроризмом — средство для достижения другой, менее афишируемой, но исключительно важной цели.

Демократизация Большого Ближнего Востока началась с антитеррористической операции в Афганистане. Но постепенно антитеррористическая борьба США и их союзников стала перемещаться в другие страны. В этой связи обращает на себя внимание тот факт, что Россия не только граничит с мусульманским миром на юге, но и непосредственно соприкасается с ним внутри своих собственных границ.

Россия участвует в противостоянии на два фронта — с терроризмом в Чечне и других регионах страны, а также — с расширяющимся военным присутствием США и НАТО на юге постсоветского пространства. Конечной целью организованной в России серии терактов была непросто дестабилизация жизни в стране — это был удар по ее единству. Трагедия в Беслане, по оценке президента В. Путина, свидетельствует о том, что «мы имеем дело не просто с отдельными акциями устрашения, не с обособленными вылазками террористов. Мы имеем дело с прямой интервенцией международного террора против России. С тотальной, жестокой и полномасштабной войной, которая вновь и вновь уносит жизни наших соотечественников».

Причем борьба международного терроризма против российского государства и политика стран НАТО в постсоветском пространстве взаимно дополняют друг друга: оба фактора действуют в направлении усиления сепаратизма, ослабления России и в конечном итоге — ее развала. Терроризм, несмотря на то что он является олицетворением абсолютного зла, фактически присутствует в «технологии» Запада на российском направлении: к «умеренным» террористам страны НАТО проявляют снисхождение и предлагают России вести с ними переговоры. От террористических атак советуют (пока только на экспертном уровне) спасаться с помощью передачи своих ядерных объектов под контроль США. Террористическая угроза используется США и НАТО для укрепления своего присутствия в постсоветском пространстве и в ущерб связям России с другими странами. В этой связи обращает на себя внимание то обстоятельство, что не только отечественные, но и западные аналитики высказывали предположение, что главная, а не побочная цель, американских операций возмездия в Афганистане состояла не столько в уничтожении терроризма в Афганистане, сколько в недопущении появления «геополитического треугольника Москва — Пекин — Дели».

Без преувеличения можно утверждать, что каждый из конфликтов, в которых уже принимают либо намерены принять участие США, несет или будет нести для России существенные политические и экономические издержки.

5.1 Геополитические аспекты военной акции США и НАТО в Афганистане

Значительное влияние на обеспечение безопасности России оказывает ситуация в Афганистане. В силу своего местоположения, а также особенностей исторического развития эта страна всегда играла ключевую роль в формировании обстановки в Центральной Азии. В этой связи отнюдь не случайно, что Великобритания развязала три захватнические войны против Афганистана (1838–1842, 1878–1880 и 1919 гг.). Очевидно, что стремление англичан обеспечить свой контроль над территорией этой страны, отличающейся скудными ресурсами, сложным рельефом местности и тяжелым климатом, было обусловлено значительными геополитическими интересами. Установление господства Великобритании над Афганистаном позволило бы Лондону укрепить свои позиции в Иране, Индии, а также создать потенциальную угрозу для своего противника — России.

С другой стороны, географическая близость Афганистана к территории России во все времена предопределяла необходимость развития добрососедских отношений между двумя странами. Советская Россия, признав суверенитет Афганистана 27 марта 1919 г. и предоставив ему военную помощь в борьбе против британских захватчиков, тем самым укрепляла безопасность на своих южных границах. Подписание в 1921 г. Договора о дружбе между Советской Россией и Афганистаном явилось новым шагом в этом направлении. В договоре содержится обязательство, в котором есть пункт «не вступать с третьей державой в военное или политическое соглашение, которое доставило бы ущерб одной из договаривающихся сторон», оно представляет собой ориентир для развития российско-афганских отношений в настоящее время.

После окончания Второй мировой войны Афганистан, как и другие страны, граничащие с Советским Союзом, стал объектом геополитического соперничества. В течение всего периода холодной войны Вашингтон стремился превратить территорию Афганистана в базу для борьбы против СССР. Подписание Договора 1978 г. о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве, а также вскоре последовавший за ним ввод советских войск в Афганистан представляли собой попытку руководства СССР сделать необратимым характер советско-афганских отношений. Однако военная акция Советского Союза, призванная стабилизировать обстановку в Афганистане, привела к прямо противоположному результату. Это произошло вследствие того, что США удалось объединить для борьбы против СССР самые различные силы: исламистские организации Ближнего и Среднего Востока, мусульманские государства, коммунистический Китай и страны НАТО. Вскоре после вывода советских войск из Афганистана распался СССР, просоветский режим в Кабуле, лишенный материальной и моральной поддержки пал. За власть в стране развернули ожесточенную борьбу различные группировки моджахедов. В конечном итоге большая часть территории Афганистана оказалась под контролем талибов, которые стали оказывать помощь исламистским группировкам террористической направленности. Власть талибов, а также продолжавшаяся порядка десяти лет гражданская война превратили Афганистан, и без того крайне отсталую страну, в средневековую территорию, почти забытую мировым сообществом.

Об Афганистане стали вспоминать в связи с террористическими действиями, которые вначале очень чувствительно задели постсоветские государства, включая Россию, а затем докатились и до территории США. Военная акция США и их союзников в Афганистане, которая сопровождалась размещением боевых и обеспечивающих их действия сил в среднеазиатских республиках, заставила вновь обраться к афганской проблематике.

Очевидно, что роль Афганистана с точки зрения формирования геополитической обстановки в Центральной Азии трудно переоценить. В этой связи попытки доказать обратное, ссылаясь на мнение А.Е. Снесарева, который в 1921 г. полагал, что ценность Афганистана всегда была косвенная и условная и сводится главным образом к тому, что эта страна включает в себя операционные пути в Индию, выглядят некорректно. Это положение, как свидетельствует история, не только не отражает геополитических реалий того периода, но и находится в явном противоречии с современным этапом мирового развития. В связи с процессами глобализации представляется более актуальной точка зрения другого видного военного теоретика, А.А. Свечина, который полагал, что не только Европа, но и весь Земной шар начинают обрисовываться как совершенно новый стратегический ландшафт. Этот тезис, в частности, подтвердила военная политика США и их союзников против режима талибов.

7 октября 2001 г. с ракетно-бомбовых ударов по объектам, расположенным на территории Афганистана, началась активная фаза контртеррористической операции «Несгибаемая свобода», которая явилась первой крупной военно-политической акцией Вашингтона, направленной на коренное изменение ситуации в Азии. Официально декларированной целью США явилось уничтожение оплота терроризма в Афганистане и деспотического режима, который его поддерживал. Однако представляется, что эта акция Вашингтона, как и ряд других его действий на международной арене, носила многовекторный характер.

Главный смысл военной акции США состоял в том, что она должна была ознаменовать начало нового курса США, направленного на изменение геополитической обстановки в обширном евразийском пространстве. По этой причине весьма красноречивым является признание Г. Киссинджера, которое он сделал в январе 2002 г., о том, что Афганистан на самом деле представлял собой самый слабый и самый отдаленный центр терроризма. Это только первое сражение в войне, которая еще не скоро кончится. Новый этап в войне не заставит себя долго ждать. Это будут широкомасштабные боевые действия с настоящими бомбардировками, настоящими ракетами… Новая военная операция должна начаться, пока в памяти еще свежи впечатления от предыдущей атаки и пока американские вооруженные силы находятся в состоянии боевого развертывания.

Таким образом, истинный смысл выражения «ось зла» связан прежде всего не с международным терроризмом, а с геополитическими, экономическими и военно-стратегическими интересами Вашингтона. Страны, которые были включены в «ось зла», по тем или иным причинам стояли на пути реализации этих интересов, что и явилось главным мотивом силовой политики Вашингтона — сначала по отношению к Афганистану, затем — Ираку. Теперь все громче слышны угрозы в адрес Ирана и Сирии.

Подключение к этой акции наряду с Великобританией других стран — членов НАТО было направлено на то, чтобы придать альянсу новое качество, обеспечивающее реализацию интересов Запада на всем евразийском пространстве. После того как в январе 2002 г. странами НАТО была достигнута договоренность о размещении военных баз и объектов на территории Киргизии, Узбекистана и Таджикистана, альянсу удалось не только расширить пространственные масштабы военно-силовых действий в Афганистане, но и более активно, чем раньше, включить в орбиту своих действий новые независимые государства Центральной Азии.

27 ноября 2002 г. Штаб Верховного главнокомандующего Объединенными вооруженными силами в Европе (ШЕЙП) в Монсе (Бельгия) провел совещание по формированию контингента Международных сил по стабилизации в Афганистане (ИСАФ). Впервые ШЕЙП организовал такое совещание в поддержку стран, предложивших провести основанную на резолюции Совета Безопасности ООН военную операцию, которая не относится к задачам, выполняемым под руководством НАТО. В состав многонациональных сил безопасности в Афганистане вошли воинские контингенты из Великобритании, Германии, Франции, Испании, Италии, Швеции, Норвегии и других стран.

Таким образом, впервые за свою историю НАТО вышла за рамки Европы и приняла на себя командование миротворческим корпусом в Афганистане. Афганская кампания альянса явилась знаковым событием, которая означала практическую реализацию НАТО своей новой стратегии — превентивной и трансграничной, ориентированной на использование военной силы не только в Европе, но и в Азии.

В результате бомбовых ударов, операций спецназа США и их союзников, действий Северного альянса талибы понесли значительный ущерб в живой силе и технике, а террористические организации, находящиеся на афганской территории, были существенно ослаблены.

В соответствии с методикой смены власти, которая уже была отработана в 1999 г. в Югославии, после подавления организованного сопротивления противника были включены политические механизмы формирования прозападного режима. 22 декабря 2001 г. приступило к исполнению своих обязанностей временное правительство во главе с X. Карзаем, который в 1992–1994 гг. был заместителем министра иностранных дел в правительстве Б. Раббани. Затем сотрудничал с талибами, после захвата ими Кабула. В 1996 г. он был назначен представителем при ООН, однако вскоре отошел от талибов. X. Карзая принято считать проамериканским политическим деятелем, что раздражает значительное число афганцев. Глава переходного правительства с самого начала активно поддержал американский проект строительства афганской армии, предусматривающий трехкратное ее сокращение и последующее перевооружение на военную технику западных образцов.

9 октября 2004 г. состоялись выборы президента Афганистана, которые, по определению администрации США и лояльных им СМИ, стали первыми демократическими выборами в истории страны. Выразила удовлетворенность их результатами и ОБСЕ, хотя эти выборы никак не могли соответствовать принятым в этой организации стандартам.

По сообщениям независимых СМИ, в Афганистане царили неразбериха и хаос с регистрацией и составлением списков избирателей. В стране, где население не знакомо с демократической процедурой выборов, имелись широкие возможности для фальсификаций. Например, в район Панджшерской долины было направлено 124 тыс. регистрационных карточек при 49 тыс. избирателей. Многие, пользуясь неразберихой, получили несколько карточек, каждую из которых они были намерены продать. При голосовании избиратели должны были ставить несмываемую отметку на большом пальце руки. Однако чернила оказались низкого качества и легко стирались.

Согласно официальным итогам, Хамид Карзай. получил поддержку 55,4 % избирателей, в основном пуштунов Его ближайший соперник Юнус Кануни набрал лишь 16,3 %) голосов (что примерно соответствует доле таджикского населения в Афганистане). Полевого командира узбека Рашида Дустума поддержали 10 % жителей страны, то есть все афганские узбеки. Судя по этим цифрам, можно утверждать, что итоги выборов в основном соответствуют этническому составу населения страны.

Однако поддержка пуштунов еще не означает, что власть X. Карзая распространяется на все территории, населенные его соплеменниками, ввиду того, что, как, и прежде, значительную роль в жизни страны играют полевые командиры, которых насчитывается несколько десятков. Реально X. Карзай контролирует менее 10 %) территории Афганистана. Ограниченность властных полномочий главы государства объясняется тем, что X. Карзай опирается лишь на 15 тыс. бойцов, подготовленных при участии американских специалистов. В то же время общие размеры вооруженных формирований его оппонентов обладают силой в несколько раз большей, чем президент. Предполагается, что к 2007 г. численность национальной армии может быть доведена до 70 тыс., однако ни у кого нет уверенности, что новые воинские формирования всегда будут готовы поддержать центральную власть.

Контингент сил США и НАТО пока не в состоянии обеспечить контроль всей территории Афганистана. На юге страны время от времени вспыхивают бои между подотчетными командованию США военными отрядами и группировками талибов. На западе продолжают выяснять отношения лидеры отдельных кланов и вооруженных групп. Из-за сложной военно-политической обстановки Комиссариат ООН по беженцам свернул свою деятельность на юге и юго-востоке страны, а одна из самых уважаемых благотворительных организаций «Врачи без границ» отказалась работать в Афганистане.

В этих условиях правительство X. Карзая настойчиво добивается от международного сообщества расширения контингента войск в целях обеспечения безопасности в других крупных городах страны. Североатлантический союз с пониманием относится к позиции Карзая. В соответствии с решением, принятым на неформальном совещании министров обороны стран НАТО 9–10 февраля 2004 г. в Ницце. НАТО должна распространить зону действия своих сил на западные районы Афганистана.

Собравшись в Стамбуле 28 и 29 июня 2004 г… главы государств и правительств стран НАТО окончательно договорились о расширении своего присутствие в Афганистане. В январе 2005 г. миротворческий контингент в Афганистане составил уже 8,4 тыс. военнослужащих из тридцати с лишним стран. Они размещены в Кабуле и на севере страны.

По желанию Вашингтона натовские силы будут объединяться с американским контингентом, который насчитывает 18 тыс. человек, и проводить мероприятия по поиску талибов и боевиков «Аль-Каиды».

Обращает на себя внимание подключение к процессу урегулирования ситуации в Афганистане Европейского союза. В августе 2004 г. военные подразделения, возглавляемые Францией и Германией, приняли командование международными силами НАТО в Афганистане. Так называемый еврокорпус в составе Бельгии, Франции, Германии, Люксембурга и Испании принял командование от канадских военных и должен возглавлять Международные силы по обеспечению безопасности (ISAF) в течение полугода. Таким образом, ЕС уже приобретает опыт кризисного реагирования вдали от национальных границ.

Наряду с осуществлением различного рода военно-политических акций в Афганистане США оказывают значительную гуманитарную помощь этой стране. По мере ослабления интенсивности военных действий осуществлялось восстановление предприятий, инфраструктуры Афганистана. Вместе с тем была развернута активная информационная кампания, призванная создать благоприятный образ США и их союзников среди местного населения.

Анализ политики США в Афганистане, по мнению многих обозревателей, напоминает действия Советского Союза в 80-х гг. прошлого века, которые предусматривали: военное подавление вооруженной оппозиции, расстановку на высшие государственные должности своих кадров, создание лояльных им институтов власти, восстановление экономики, оказание гуманитарной помощи и т. д. Наличие общих подходов двух сверхдержав в отношении Афганистана свидетельствует, что как одно, так и другое государство оказались заинтересованными в установлении своего контроля над афганской территорией. И, ретроспективно оценивая ситуацию с вводом советских войск в Афганистан, можно утверждать, что если бы тогда этого не сделал СССР, аналогичные действия в конце концов были бы осуществлены США.

Американские интересы в Афганистане связаны не только с уничтожением террористической организации «Аль-Каида» и поддержавших ее талибов. В конце XX — начале XXI века Афганистан из мировой периферии стал превращаться в один из центров не только региональных, но и мировых проблем. Речь идет в первую очередь о включении в мировую экономику запасов природных ресурсов Афганистана и, что особенно важно, использовании афганской территории в качестве естественного транспортного коридора для развития региональных и мировых экономических связей.

Так как Афганистан представляет собой своего рода перекресток мировых путей в регионе, трагические события 11 сентября помогли США подобраться под лозунгом борьбы с международным терроризмом как можно ближе к каспийским нефти и газу, месторождениям Ирака и Ирана. Кто будет обладать ими, тот и будет формировать в XXI веке мировую политику, диктовать свои условия в экономике. Этим во многом объясняется военное присутствие стран НАТО в постсоветских республиках Центральной Азии и Афганистане.

Реализация планов по включению Афганистана в мировую экономику уже началась. В середине января 2005 г. Азиатский Банк развития предоставил министрам нефтегазовой промышленности и минеральных ресурсов Туркменистана, Афганистана, Пакистана и Индии окончательный документ технико-экономического обоснования строительства газопровода Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия, разработанный английской компанией «Пенспен» в соответствии с межправительственным Соглашением, заключенным в 2002 г. странами — участницами этого международного проекта. Трансафганский газопровод протяженностью 1680 км берет свое начало в Туркменистане и продолжается до населенного пункта Фазилка (Индия) на границе Пакистана и Индии. Стоимость газопровода оценивается в 3,3 млрд долл. По завершении оформления юридической основы проекта в 2006 г. предполагается непосредственно приступить к строительству Трансафганского газопровода.

Данный проект в случае его реализации имеет не только экономическое, но также геостратегическое значение. Это объясняется тем, что Афганистан, Индия, а также каспийские государства, заинтересованные в поставках энергоносителей и получающие доходы от эксплуатации этого трубопровода, дистанцируются от России, влияние которой на ситуацию в регионе еще более ослабеет. С другой стороны, США как гарант безопасности значительно укрепляет свои позиции в Центральной и Южной Азии.

С геополитической точки зрения для наиболее сильных игроков Афганистан вследствие его близости к постсоветским государствам, а также общности этносов, проживающих на афганской и сопредельных территориях, может представлять собой своеобразный инструмент, который позволяет оказывать воздействие на внутриполитическую ситуацию в соседних странах.

Кроме того, военная кампания в Афганистане помимо своего официального предназначения представляла для США удобный предлог для того, чтобы надолго закрепиться в регионе, имеющем важное геополитическое и военно-стратегическое положение. Особое значение имеет то обстоятельство, что США под предлогом борьбы против международного терроризма получили возможность вплотную приблизиться к границам России с южного направления и в новых исторических условиях реализовать давно вынашиваемую цель — контролировать «мягкое подбрюшье» теперь не только бывшего СССР, но уже и России.

Силовая акция в Афганистане и связанное с ней военное присутствие в центральноазиатских государствах, а также усиление американского присутствия на Кавказе явились продолжением осуществления масштабных планов США и их основных союзников, направленных на установление своего господства в Азии. Террористические акты в США и последующая военная операция в Афганистане позволили наиболее консервативной части американского истеблишмента форсировать военные приготовления, а также начать непосредственную подготовку к вторжению в Ирак.

С военно-стратегической точки зрения США заинтересованы в присутствии в Афганистане и центральноазиатских странах по причине того, что отсюда можно более эффективно вести разведку против России, Китая, Ирана и других государств. В перспективе не исключено, что США попытаются разместить в регионе элементы системы ПРО для нейтрализации российских и китайских МБР. Фактически США осуществляют передел Центрально-Азиатского региона — традиционной зоны интересов России. Китая, Пакистана и Ирана.

В различного рода комментариях, посвященных акции США в Афганистане, встречается утверждение, что действия Вашингтона отвечали интересам России, поскольку устранили угрозу международного терроризма на ее южных рубежах. Такая оценка упрощает общую картину происходящих в регионе процессов. Во-первых, военная акция США и их союзников в Афганистане, как уже отмечалось, была мотивирована в основном геополитическими интересами. По этой причине полномасштабного взаимодействия России и НАТО в решении афганской проблемы не получилось, что подтверждает вывод о существовании между ними геополитического соперничества. Во-вторых, присутствие стран Запада в Центральной Азии проблемы терроризма не решило, о чем косвенно могут свидетельствовать создание российских военных баз в Киргизии и Таджикистане, расширение военного сотрудничества с государствами региона, включая КНР. По некоторым сведениям, подготовка террористов на афганской территории продолжается. Не случайно министр внутренних дел России высказался в пользу создания общего «пояса безопасности» вокруг Афганистана. В-третьих, не может не вызывать удивления противоречивый характер проводимой антитеррористической операции в Афганистане. В 2000 г., когда режим муллы Омара договорился со спецкомиссией ООН о схеме «Международное признание в обмен на борьбу с наркотиками», в течение короткого срока посевы мака упали с 82 тыс. га в 11 раз. Однако после ликвидации режима талибов наркобизнес снова стал укреплять свои позиции, и в настоящее время площади, занимаемые маком, составляют порядка 90 тыс. га. Невольно напрашивается вывод, что афганские наркодельцы, а вместе с ними, наверное, и террористы фактически поделились властью с США: первые контролирует сельские районы, где выращивают мак и производят наркотики, а Вашингтон не стремится к контролю провинции.

В 2004 г. в Афганистане произведено 4200 т опия-сырца, из которого может быть произведено 420 т героина. Командование Международными силами в Афганистане сквозь пальцы смотрит на процветающий в стране наркобизнес и нелегальный экспорт героина и марихуаны в страны СНГ. Стоимость наркотиков на внешнем рынке оценивается в 30 млрд долл. Прибыль от их реализации идет на вербовку новых волонтеров, закупку оружия и боеприпасов. Вместе с тем 25 % героина местного производства или реализуется на российском рынке, или проходит транзитом через Россию. Таким образом, бездействие США и их союзников создает предпосылки для усиления наркозависимости населения России и подрыва российской государственности. Бездействие США и их союзников в отношении наркобизнеса в Афганистане может представлять собой один из способов ослабления России.

Афганистан все еще остается источником не только наркобизнеса, религиозного экстремизма, но и нелегальной торговли оружием. По оценкам ООН, на руках у населения находится до 10 млн ед. стрелкового оружия. Таким образом, борьба против терроризма, которую ведут США и их союзники в Афганистане, с точки зрения российских интересов носит в лучшем случае непоследовательный характер.

Оценивая объективно складывающуюся в Афганистане ситуацию, необходимо отметить, что США их союзники столкнулись с серьезными проблемами. Так, несмотря на то что движение «Талибан» как единая сила было устранено и начался процесс создания государственных институтов, в рядах антиталибской коалиции сохраняются серьезные разногласия, связанные с борьбой за власть, а также усиление противоречий на национальной почве. Сразу после свержения талибов во властных органах сложилось своеобразное распределение мест — Северный альянс был представлен в силовых структурах страны. Соплеменники президента занимали ключевые посты в экономических и финансовых министерствах, через которые поступает западная помощь. Сохраняя контроль над казной, они пытались оказывать влияние на все правительство.

В 2002–2004 гг. произошел ряд серьезных конфликтов между Северным альянсом и X. Карзаем. В итоге руководители Северного альянса вышли из правительства и хрупкая коалиция распалась. По сообщениям СМИ, отношения обострились до предела непосредственно перед выборами, когда Карзай инициировал отставку губернатора Герата Исмаил-хана, авторитетного командира, близкого к Северному альянсу. Исмаил-хан принял отставку, чтобы не спровоцировать вооруженный конфликт перед выборами, но руководство Северного альянса после этого стало относиться с крайним недоверием к Хамиду Карзаю.

Спустя несколько месяцев, в середине января 2005 г. влиятельный полевой командир Абдул Рашид Достум выступил с резкой критикой нового правительства. По его мнению, оно отстаивает интересы только одной национальности — пуштунов. Вслед за этим выступлением на Достума было совершено покушение. Если бы оно увенчалось успехом, то это была бы вторая жертва (после Ахмад Шаха Мосуда) среди крупных политических фигур Афганистана, занимавших в определенной степени независимую позицию. Таким образом, новым властям не удается сбалансировать интересы всех этнических, конфессиональных и политических группировок, присутствующих на политической арене страны. Отсутствие этнополитического единства в Афганистане, а также традиционно сильное влияние консервативной религиозной элиты серьезно по достижению мира в этой стране.

Кроме того, согласно многим источникам, ячейки «Аль-Каиды» способны действовать самостоятельно. Необходимо также иметь в виду, что далеко не все экстремисты ликвидированы или будут ликвидированы в ходе боев в Афганистане. Уцелевшие террористы и их пособники уходят в соседние страны и уже оттуда совершают свои вылазки. Влиятельные пуштунские вожди на границе Пакистана и Афганистана укрывают главу бывшего режима талибов М. Омара и делают все, чтобы не допустить его ареста и предания суду. Более того, М. Омар не просто нашел там убежище и затаился, ожидая лучших времен. Он продолжает вести политическую деятельность, о чем может свидетельствовать обращение 19 января 2005 г., опубликованное рядом пакистанских газет и информационных агентств, в котором Мулла Омар отвергает какую-либо возможность переговоров с США. Судя по всему, он также продолжает руководить хотя и заметно поредевшими, но вполне боеспособными силами, которые совершают нападения на войска коалиции и новые власти страны. Только за 2004 г. в результате действий повстанцев в Афганистане погибли свыше тысячи человек. Хотя интенсивность боев в Афганистане ниже, чем в Ираке, однако о спокойствии в стране в целом говорить не приходится. По этой причине возможность мирного урегулирования в Афганистане отодвигается на неопределенное время.

В дальнейшем развитие ситуации в Афганистане может привести к осложнению геополитического положения России. Согласно одному сценарию, затягивание военной фазы операции в Афганистане ведет к консервации здесь очага терроризма и наркоторговли, что подрывает фундаментальные основы безопасности нашего государства. В случае относительно быстрой стабилизации обстановки в стране (что маловероятно) проникновение НАТО в постсоветские государства ускорится, что, безусловно повлияет на характер их отношений с Россией. В любом случае уже созданы предпосылки для длительного присутствия США и других государств в Центральной Азии, что соответствует их геополитическим и экономическим интересам: Россия не только теряет сферу политического влияния, но и рынок вооружений.

5.2. Тенденции развития ситуации в Ираке и вокруг него

С конца 80-х гг. прошлого века США активизировали свои усилия, направленные на укрепление господства на Ближнем Востоке. Особое место в планах Вашингтона занимал Ирак, что обусловлено прежде всего его энергетическими ресурсами. Эта страна обладает вторыми по величине запасами сырой нефти в мире. Нефтяные резервы Ирака оцениваются в 112,5 млрд баррелей, а в Саудовской Аравии составляют 261 млрд баррелей. Кроме того, в Ираке имеются значительные месторождения газа, серы и фосфатов. Ирак также привлекает к себе внимание США своим геополитическим положением. Через иракскую территорию проходят международные сухопутные и воздушные пути, связывающие Европу со странами Среднего Востока и Южной Азии.

Установление американского контроля над Ираком дает возможность получить прямой доступ к запасам энергоресурсов этой страны и позволяет оказывать влияние на формирование ситуации в регионе в выгодном для себя направлении. Устранение с политической арены С. Хусейна США необходимо было для того, чтобы укрепить позиции Израиля, установить в перспективе удобные для США режимы в Сирии и Иране.

Существование в Ираке авторитарного режима, репрессии против внутренней оппозиции наряду с попытками осуществить планы военной экспансии в отношении соседних государств, наличие химического оружия, которое было использовано против собственного народа в конце 80-х гг., попытки создать другие виды ОМП — все это явилось для США удобным предлогом для использования военно-силовых методов против режима С. Хусейна. Подарком судьбы для Вашингтона стала агрессия Ирака против Кувейта. Она открывала Вашингтону возможность, используя авторитет ООН, установить свой контроль над этой страной. В ночь с 16 на 17 января 1991 г. войска многонациональных сил, основу которых составляли контингенты США, на основании вынесенного СБ ООН решения об использовании «всех необходимых мер для восстановления мира и безопасности в этом районе» начали военные действия против Ирака. В феврале 1991 г. иракские войска потерпели поражение в войне с международной коалицией, которую возглавляли США, и были вынуждены уйти из Кувейта.

По оценке Е.М. Примакова, этой войны можно было избежать, если бы не политика США в отношении иракского руководства, которая как бы сигнализировала С. Хусейну, что Вашингтон не будет предпринимать активных действий против Багдада. Пребывая в уверенности, что ответной реакции со стороны США не последует, Ирак напал на Кувейт. Таким образом, можно предположить, что США были заинтересованы в иракской агрессии для того, чтобы воспользоваться ею как предлогом для военного, политического и экономического укрепления своих позиций в регионе.

Однако, несмотря на серьезные трудности, вызванные поражением в войне 1991 г., экономической блокадой, потерей значительной части национального богатства, активной деятельностью оппозиции на севере и юге страны, режиму С. Хусейна все-таки удалось обеспечить устойчивость своего правления, приспособить национальную экономику к выживанию в условиях жесткой международной изоляции и сохранить контроль над большей частью собственной территории. Очевидно, это явилось одной из важнейших причин того, что США в конце концов решились на массированное применение военной силы для свержения режима С. Хусейна.

В качестве предлога для вторжения в Ирак США избрали проблему разоружения. По заявлению официальных лиц США у Багдада имелись 29 тыс. литров раствора, зараженного вирусом сибирской язвы, химическое оружие, ракеты среднего радиуса действия, а также осуществлялись работы по созданию ядерного оружия. Все это представляло угрозу безопасности для США. Военные действия США против Ирака начались 20 марта 2003 г. в 5.35 по московскому времени. На следующий день было осуществлено вторжение сухопутных сил США и Великобритании на территорию Ирака с южного направления. Силовая акция Пентагона против Ирака получила название «Шок и трепет». Бывший командующий Объединенными силами НАТО в Европе У. Кларк отмечал, что «на самом деле война с Ираком началась еще в январе 1991 г., когда конгресс принял резолюцию, давшую президенту Джорджу Бушу-старшему право использовать военную силу для освобождения Кувейта. И та война еще не закончилась».

С самого начала военных действий Пентагон сделал ставку на применение множества новинок в области вооружений, использование так называемого умного оружия, управляемого со спутников, микроволновых бомб и беспилотных самолетов. Если в 1991 г. «умное оружие» составляло лишь 10 % от всего объема вооружений, то на этот раз в американском военном арсенале предполагалось использовать 80 % таких боевых средств. По оценке У. Кларка, «военные действия в Ираке в 2003 г. были первым опытом ведения полномасштабной современной войны». Таким образом, военная акция США в Ираке изначально преследовала цель не только добиться намеченных политических и экономических целей, но и проверить на практике возможности новых видов оружия, военной техники и новой стратегии.

Политический и экономический интерес Вашингтона, помноженный на высокую техническую оснащенность американских вооруженных сил, с самого начала масштабных боевых действий позволял предположить, что свержение режима С. Хусейна предрешено. И действительно, спустя полтора месяца после начала военных действий территория Ирака оказалась под контролем оккупационных сил, а 1 мая 2003 г. президент США заявил об окончании войны.

В результате тщательного исследования всей территории Ирака американскими военными и гражданскими специалистами ядерного, химического или бактериологического оружия найдено не было. Таким образом, официально объявленные мотивы американской военной акции оказались вымышленными. Для того чтобы оправдать эту противоправную акцию, а заодно и остальные, задним числом была придумана концепция демократизации Большого Ближнего Востока, которой США намерены следовать в будущем.

Несмотря на существенные политические и экономические издержки, ряд важнейших целей, которые ставила перед собой администрация Джорджа Буша, начиная 20 марта 2003 г. военную кампанию против режима С. Хусейна, были достигнуты: военная машина Ирака разгромлена, большая часть руководителей взята в плен или уничтожена. Были созданы определенные предпосылки для восстановления государственности Ирака: в начальный период военной оккупации в стране действовали военная администрация и Временный управляющий совет Ирака (ВУСИ), в который вошли 25 представителей этнических, политических и религиозных кругов. В марте 2004 г. был подписан проект временной конституции страны. 28 июня 2004 г. глава оккупационной администрации Пол Бремер передал новым властям пакет документов, в которых официально закреплен переход управления государством в руки иракцев. Были созданы министерства и ведомства, включая силовые структуры, которые должны заниматься налаживанием мирной жизни в стране. Согласно принятым решениям, временное иракское правительство во главе с Айядом Алауи, назначенное в начале июня, а также президент Гази аль-Явар должны исполнять свои функции до всеобщих выборов, которые были запланированы на конец января 2005 г. Это мероприятие призвано обеспечить формирование легитимного правительства, главной задачей которого станет восстановление экономики и стабильности в Ираке.

30 января 2005 г., несмотря на обстановку насилия, были проведены выборы в Национальную ассамблею Ирака, состоящую из 275 мест. Для обеспечения безопасности во время проведения выборов США еще в ноябре 2004 г. приступили к увеличению численности своих войск. Были предприняты беспрецедентные меры безопасности, однако без жертв во время и после проведения выборов не обошлось. Они не были ни честными, ни свободными, потому что проходили в условиях иностранной военной оккупации и ожесточенной борьбы различных группировок против американского присутствия, а также между собой.

Согласно официальным данным, в них приняли участие 57 % населения страны, другие источники называют значительно меньшую цифру — не более 35 % от общего числа избирателей. Избирательная комиссия в Ираке объявила, что на выборах одержали победу кандидаты-шииты, выступавшие под эгидой аятоллы Али Систани. Они получили более 47 % голосов. Курды набрали 25 %, а кандидаты от партии «Аль-Иракия», премьер-министра Айяда Алауи— свыше 13 %.

Выборы прошли с многочисленными нарушениями: часть бюллетеней была признана недействительными, а подлинность многих из них вызывала сомнения. Международные наблюдатели отсутствовали. Тем не менее результаты голосования в Ираке, как и в Афганистане 9 октября 2004 г., признаны легитимными. Независимо от отношения к этим выборам они обозначили новую точку отсчета развития страны. Их последствия могут по-разному сказаться на формировании обстановки не только в самом Ираке, но и вокруг него.

Согласно одной точке зрения, выборы — это наименьшее из зол в сложившейся в стране обстановке. Несмотря на все противоречия нынешнего положения Ирака, ему крайне необходимо начать новый этап своего развития, и состоявшиеся выборы положили начало процессу стабилизации. По другим взглядам, проведенное голосование способно еще более углубить раскол в обществе, который с особой силой проявился после того, как Ирак был оккупирован США.

По результатам выборов распределение политических сил в парламенте выглядит следующим образом: шиитский «Объединенный иракский альянс» получил 140 голосов; «Альянс Курдистана» — 77 мест; у партии Алауи 40 мандатов. Высшие посты в руководстве страны были поделены между тремя основными политическими силами: спикером парламента избран араб-суннит Хаджим Хасани, президентом Ирака стал Джаляль Талабани, лидер партии «Патриотический союз Курдистана»; переходное правительство Ирака возглавил шиит Ибрагим Джаафари.

Складывающаяся в Ираке ситуация пока не дает оснований судить о том, что страна вступила в этап мирного развития. События, которые имели место во время выборов и после их проведения, свидетельствуют о том, что Ирак продолжает жить в обстановке насилия. Выборы, а также формирование правительства не могли остановить борьбу различного рода группировок против присутствия в стране войск США и их союзников. Вооруженные акции не только не прекратились, но стали еще более дерзкими, несмотря на антитеррористические операции спецназа и другие меры безопасности Основными объектами огневого воздействия, помимо войск коалиции, все больше становятся объекты инфраструктуры крупных городов, прежде всего Багдада, центры нефтяной и газовой промышленности, снабжающие иракскую столицу, полицейские участки, военнослужащие новой иракской армии.

Хотя в Ираке США смогли одержать военную победу, однако они все еще далеки от того, чтобы обеспечить мир в этой арабской стране. Поэтому, взглянув на ситуацию в Ираке несколько шире, не ограничиваясь только констатацией факта неоспоримого преимущества ВС США перед отрядами сопротивления, которые располагают главным образом взрывчаткой и стрелковым оружием, необходимо признать, что военная мощь является необходимым, но в то же время недостаточным условием, способным в современных условиях обеспечить достижение политических целей войны.

Резкое усиление антиамериканских и в целом антизападных настроений в Ираке вполне закономерно. Президент Гази Аль-Яур в интервью общеарабской газете «Аш-Шарк аль-Аусат» 13 декабря

2004 г. отмечал, что иракцы, крайне уставшие от тягот международной экономической блокады, введенной в 1991 г., и иностранной оккупации, начиная с марта 2003 г., считают происходящие ныне в стране события «оскорблением и унижением иракского народа».

Это восприятие происходящих в стране событий толкает многих иракцев в ряды сопротивления и ведет к тому, что чуть ли не каждый день убивают американских солдат и военнослужащих других армий. За период с 20 марта 2003 г. по 22 апреля 2005 г. в Ираке были убиты 1742 представителя коалиционных сил. Среди них— 1567 американцев, 87 англичан, 21 итальянец, 17 поляков, 17 украинцев, 11 испанцев, 8 болгар, 3 словака, 2 таиландца, 2 голландца, 2 эстонца, 1 венгр, 1 латвиец, 1 датчанин. По данным Пентагона, в ходе боевых действий ранены 12 202 американских военнослужащих.

Согласно информации председателя Объединенного комитета начальников штабов США генерала Ричарда Майерса, ежедневно совершается 50–60 нападений повстанцев, причем их возможности остались примерно на том же уровне, что и год назад. И это при том, что за период оккупации страны обучение прошли 159 тыс. военнослужащих армии и сил безопасности Ирака. Кроме того, в стране находятся 140 тыс. военнослужащих армии США.

Необходимо отметить, что происходит интернационализация конфликта со стороны исламского мира. Иракское руководство и американское командование неоднократно заявляли о том, что располагают информацией о связи ряда стран с кровопролитными столкновениями в Ираке, последовавшими после свержения режима Саддама Хусейна. По некоторым данным, на иракской территории могут находиться несколько тысяч иностранных боевиков.

Повстанческое движение вряд ли ставит перед собой цель достижения быстрой и полной победы над противником вследствие несоизмеримости военных возможностей. Представляется, что реальными задачами антиамериканского сопротивления могут быть следующие: во-первых, постепенное психологическое истощение оккупационных сил и, во-вторых, дискредитация политики Вашингтона, который, прикрываясь знаменем антитеррористической борьбы, на самом деле ведет войну за установление своей гегемонии в стратегически важном районе земного шара. Затягивание военного противоборства способно привести к повторению «сомалийского» сценария, при котором США вследствие масштабности жертв и давления общественного мнения будут вынуждены из Ирака уйти.

Разумеется, перспектива ухода из Ирака не может устроить Вашингтон. Согласиться на «сомалийский» вариант, значит, потерять многое — огромный нефтеносный регион, контроль над стратегическими коммуникациями и приобрести еще более враждебный и объединяющийся из-за поражения США мусульманский мир. По этой причине американское руководство намерено оставаться в Ираке до тех пор, пока там не «восторжествуют свобода и справедливость». Разумеется, при такой постановке вопроса даже приблизительную дату вывода американских войск из Ирака назвать крайне трудно.

Вполне возможно, что ожесточенное противоборство в Ираке, как и в некоторых других регионах мира, представляет собой своего рода «второе издание» национально-освободительной борьбы, которая на этот раз сильно окрашена в зеленый цвет. Это борьба против нищеты отсталых территорий, против пороков глобализации, за то, чтобы не только попытаться сохранить свою самобытность, а в некоторых случаях — распространить свои идеалы и ценности на другие регионы. Демократизация Большого Ближнего Востока, провозглашенная США, как и любая другая попытка изменить естественный ход исторического процесса, неизбежно будет встречать противодействие со стороны тех, кого хотят «осчастливить». В этой борьбе террористические методы, к сожалению, являются весьма распространенными.

По мнению президента Пакистана П. Мушаррафа, первопричиной всплеска исламского экстремизма и терроризма является неурегулированность палестино-израильского конфликта. По его словам, «вся террористическая и радикальная деятельность в сегодняшнем мире была порождена палестинской проблемой». В настоящее время складываются предпосылки для того, чтобы «первопричина» исламского терроризма и экстремизма переместилась из Палестины в Ирак. А в случае продолжения политики Вашингтона, направленной на смену правящих режимов в странах региона, которым по понятным причинам до демократии в ее западном понимании крайне далеко, террористическая активность исламистов получит дополнительный импульс.

Согласно некоторым оценкам, операции Пентагона в Афганистане и особенно в Ираке уже усилили деятельность террористических организаций. США невольно создали рассадник терроризма в этой стране. Директор ЦРУ Портер Госс на заседании комитета по разведке сената США вынужден был признать, что «конфликт в Ираке, не являвшийся проявлением экстремизма сам по себе, начинает приобретать все большую значимость для экстремистов. Боевики, прошедшие через Ирак, получили опыт террористических актов в городских условиях. Они являются потенциалом для строительства международных террористических ячеек». Если стабилизировать ситуацию не удастся, Ирак будет перманентным очагом напряженности для обширного региона, который трудно охватить одним географическим понятием.

Сохранение в течение длительного времени в Ираке сложной обстановки вызвано не только усилением противостояния между войсками коалиции во главе с США и партизанами. Развязав войну против Ирака, Вашингтон открыл «ящик Пандоры», усилив самые разные взаимосвязанные конфликты, в том числе этнические и религиозные.

Различного рода межобщинные противоречия не только не ослабли, а в некоторых случаях даже возросли. Возможно, что суннитский радикализм будет нарастать, представляя собой своего рода реакцию на победу шиитов, а также реализацию договоренностей, которые были заключены между США и сотрудничавшими с ними иракскими группировками. В немалой степени это также связано с тем, что в настоящее время наблюдается суннитское возрождение с сильным ваххабитским уклоном, которое имеет значительную антишиитскую составляющую. Кроме того, в стране имеются достаточно острые противоречия между арабами и курдами, а также мусульманами и христианами. На протяжении последних десяти — пятнадцати лет наметилась стойкая тенденция сокращения численности христиан в Ираке, которая особенно усилилась в последние годы. Курды в результате выборов получили шанс объединения на севере Ирака 30-миллионного курдского народа, курдских диаспор Турции, Ирана, Сирии и стран Южного Кавказа, что таит в себе опасность сохранения территориальной целостности страны.

Одним из международных последствий американской политики в Ираке и проведенных там выборов может стать усиление Ирана, который оказывал заметное влияние на иракских шиитов, в конечном итоге получивших власть. Поэтому причины активизации антииранской кампании со стороны Вашингтона следует искать не столько в так называемом ядерном досье Тегерана, сколько в том, что он получил благодаря военной акции США в Ираке значительный потенциал укрепления своих позиций как внутри страны, так и в соседнем государстве, с которым в течение многих лет находился в натянутых отношениях.

Однако если, несмотря на все противоречия, сотрудничество иракских шиитов с США зайдет достаточно далеко, это скажется на внутриполитической обстановке в Иране: консервативные религиозные силы будут испытывать нарастающее давление со стороны оппозиции, которая стремится к демократизации различных сторон общественной жизни. Вашингтон получит шанс для того, чтобы вернуть Тегеран в орбиту своего влияния. Если удастся решить эту задачу, следующим объектом экспансионистской политики США, возможно, будут другие государства, также замеченные в недостатке демократии, но обладающие стратегическими ресурсами.

Политика США в отношении Ирака и соседних стран находится в прямой связи с переизбранием на второй срок Джорджа Буша. Итоги выборов 2 ноября 2004 г. в США могут свидетельствовать о том, что американский президент получил карт-бланш не только на сохранение американского присутствия в Ираке, а также на продолжение интервенционистской политики в целом.

К этому необходимо добавить еще одно обстоятельство, о котором откровенно пишет 3.Бжезинский:

«У наиболее консервативных элементов политического истеблишмента Америки, прежде всего у тех, чьи симпатии явно принадлежат олицетворяемой «Ликудом» части израильского политического спектра, появилось искушение осуществить идею абсолютно нового порядка на Ближнем Востоке, который, как предполагается, Соединенные Штаты навяжут региону, мотивируя это необходимостью ответить на новые вызовы терроризма и распространения ОМУ. Стремление воплотить эту мысленную конструкцию в жизнь уже привело к насильственному свержению диктатуры Саддама Хусейна в Ираке и предвещает возможные дальнейшие акции против баасовского режима в Сирии либо теократии в Иране».

Таким образом, для соседей Ирака, которые теперь имеют непосредственную границу с США, наступает момент истины. Все более остро встает вопрос о роли американских вооруженных сил в регионе, которые пока заняты обеспечением безопасности и наведением порядка в Ираке, а в дальнейшем могут быть привлечены для решения новых геополитических задач.

В этой связи представляется весьма актуальным замечание профессора Школы перспективных международных исследований им. Нитце при Университете Джона Хопкинса Ф. Фукуямы: «Война в Ираке… убедила значительную часть мира, что не исламский терроризм, а сама Америка является величайшей угрозой для глобальной безопасности».

Ситуация в Ираке и в соседних странах имеет еще один аспект — она непосредственно затрагивает интересы России. Так, по мнению председателя комитета по делам СНГ Государственной думы А. Кокошина, существует прямая связь между интервенцией США и Англии в Ираке и всплеском террористической активности в России. По его мнению, война в Ираке привела к росту антихристианских настроений, подтверждением этому служит рост количества желающих совершить теракты в России или их профинансировать.

Ситуация вокруг Ирака наглядно продемонстрировала, что европейские союзники США, прежде всего Франция и ФРГ, не намерены всерьез ссориться с Вашингтоном по поводу проводимой им политики. Первоначальное неодобрение интервенционистских действий США не привело к тому, чтобы каким-то образом осуществить корректировку американского курса. Более того, правительство ФРГ выступило с заявлением, что не исключает возможности отправки воинского контингента в Ирак, если там ухудшится ситуация. Немецкие солдаты могут появиться в Ираке по просьбе законно избранного правительства этой страны при поддержке ООН и международного сообщества. Министр иностранных дел Франции Мишель Барнье высказался за то, чтобы положить конец очернению Франции и преодолеть франко-американские разногласия, порожденные войной в Ираке. Он уточнил, что Франция не станет направлять войска в Ирак, но поможет подготовке иракских сил безопасности, урегулированию проблемы иракской внешней задолженности. Переговоры Кондолизы Райс во время визита во Францию и ФРГ и особенно президента Джорджа Буша в Бельгию в начале 2005 г. окончательно сняли все трения, существовавшие между США и их европейскими союзниками. Таким образом, российско-франко-германская коалиция, которая могла бы способствовать тому, чтобы мир постепенно становился многополярным, не состоялась.

В этом же контексте следует рассматривать проблему иракской и российской задолженности. Россия, согласившись под давлением членов Парижского клуба списать более 90 % из почти десяти млрд долл. долговых обязательств Ирака, понесла существенный материальный ущерб. Она также лишилась возможности в будущем оказывать заметное влияние на политическую и экономическую ситуацию в этой стране. Наконец, тот факт, что Россия в рамках Парижского клуба, с одной стороны, участвует в списании долгов, а с другой — сама лишена возможности выступать в роли страны, с которой эти долги списывают, может свидетельствовать о стремлении Запада замедлить укрепление ее экономических и политических позиций.

Несмотря на то что в чисто географическом плане военные действия США и их союзников происходят вдали от российской территории, тем не менее они остро поставили перед Россией проблему ее самосохранения как суверенного государства в нынешних границах. Политика США и обстановка, складывающаяся в Ираке, оказывают влияние на ситуацию в России и вокруг нее. Это воздействие имеет разноплановый характер и проявляется в следующем:

— во-первых, политика США и их союзников, независимо от ее окончательного итога, способствует дальнейшей радикализации исламистских течений, в том числе тех, которые действуют в постсоветском пространстве. Террор как средство достижения политических целей получил дополнительный импульс;

— во-вторых, война привела к усилению антиамериканских настроений в российском обществе. В этой связи курс российского руководства на развитие партнерских отношений с США внутри страны будет сталкиваться с возросшим сопротивлением;

— в-третьих, партизанские и откровенно террористические действия в Ираке представляют для исламистов возможность осуществить пробу сил и доказать себе и всему миру, что борьба с сильным государством может принести свои плоды. Неспособность сил коалиции навести элементарный порядок в Ираке дает представителям исламистских организаций шанс надеяться, что добиться выхода отдельных территорий из-под контроля федерального центра в России, в принципе, возможно;

— в-четвертых, сам факт вмешательства США в решение этнорелигиозных проблем Ирака не может не порождать у руководителей ряда постсоветских стран надежд на восстановление территориального статус-кво с помощью военной силы в отношении так называемых непризнанных государств;

— в-пятых, отсутствие механизмов обуздания «права силы», очевидно, расценивается руководством США как необходимая предпосылка для решения тех или иных противоречий в постсоветском пространстве при опоре на военные средства. Учитывая, что Россия является для США и ЕС геополитическим оппонентом, «иракский прецедент» наряду с более ранним «югославским» может сыграть роль фермента, который откроет путь к проведению политики жесткого давления в отношении Москвы под предлогом «справедливого» разрешения какого-либо этнорелигиозного конфликта.

Таким образом, ситуация в Ираке затрагивает судьбы не только иракского народа, но и народов других стран. Последствиями войны в Ираке становятся масштабные деструктивные процессы: подъем террористической активности; рост исламского фундаментализма; сползание к столкновению цивилизаций; дестабилизация обстановки на Ближнем, Среднем Востоке и в других регионах. Тем не менее политика Вашингтона в отношении Ирака, Ирана, а также Сирии свидетельствует о том, что США намерены и в дальнейшем проводить курс, направленный на смену неугодных режимов.

5.3. Иран — новый центр геополитических притязаний США

При всех несомненных заслугах 3. Бжезинского на посту помощника по национальной безопасности перед правящим классом США именно при нем свершилась антишахская революция в Иране, последствия которой негативно сказываются на установлении американской гегемонии на Среднем Востоке. Сегодня Иран — серьезное препятствие для укрепления господства США в Каспийском регионе, который после развала СССР превратился в центр добычи энергоресурсов мирового значения. Его разведанные запасы, по оценкам Министерства энергетики США, составляют от 17 до 33 млрд баррелей нефти и около 232 трлн куб. футов (мера длины, равная 30,48 см) природного газа. Потенциальные запасы могут составить около 200 млрд баррелей нефти и до 350 трлн куб. футов природного газа.

Каспийский регион представляет собой объект соперничества различных сил по поводу реализации экономических, политических и военно-стратегических интересов. При всей важности этого региона для США и других крупных государств он остается весьма проблемным вследствие неблагоприятного климата, сложности рельефа, недостатка инфраструктуры, а также политической нестабильности, что затрудняет здесь ведение хозяйственной деятельности. Тем не менее уровень инвестиций в этом регионе растет, а вместе с ними увеличивается и военная мощь прикаспийских и других государств, заинтересованных в обеспечении безопасности.

В США считают, что так называемые страны-изгои несут в себе наибольшую опасность американским интересам. После ликвидации режима талибов в Афганистане и Саддама Хусейна в Ираке на повестку дня внешней и военной политики США все более отчетливо выходит проблема смены власти в Иране, который в течение почти четверти века позволял себе занимать антиамериканскую позицию. Кроме того, Иран представляет для США особое значение.

В геополитическом плане Иран является связующим звеном между странами Ближнего и Среднего Востока, Центральной и Южной Азии. Исключительную ценность представляет то обстоятельство, что, с одной стороны, Иран омывается водами Каспийского моря, а с другой — Индийского океана, что позволяет контролировать важные в стратегическом отношении акватории и морские транспортные коммуникации. Территория Ирана и прилегающие районы богаты запасами полезных ископаемых, особенно энергетических.

Таким образом, само местоположение Ирана на политической карте как бы указывает на то, что для контроля исключительно важных геополитических пространств в центральной части евразийского континента необходимо установить в этой стране лояльный Западу режим. Особая роль Ирана уже была отмечена в прошлом включением его в военно-политический блок СЕНТО. В нынешней ситуации, когда осуществляется новый передел мира, особенно его наиболее ценных регионов, вопрос о будущем Ирана приобретает исключительную актуальность. Смена режимов в Афганистане и Ираке, не говоря уже о многочисленных примерах свержения законной власти в тех или иных странах в годы холодной войны, свидетельствует о том, что США и в дальнейшем намерены диктовать свою волю везде, где затрагиваются интересы Вашингтона.

Геостратегические предпосылки для смены режима в Иране уже созданы: американские войска и технические специалисты давно находятся в Турции, в конце 2001 г. они появились в Афганистане, чуть позже — в среднеазиатских республиках, в 2003 г. — в Ираке, в 2004 г. — в Грузии и Азербайджане. Кроме того, постсоветские прикаспийские государства все больше переходят на американские образцы вооружения.

Таким образом, США фактически замкнули кольцо вокруг Ирана, и в настоящее время речь идет об углублении этого процесса. Важное место в планах по свержению нынешнего иранского режима занимают дипломатические средства, а также информационно-психологическая кампания, которая в значительной степени базируется на методах, которые были уже отработаны в отношении Ирака.

Так, со стороны США в адрес Ирана не раз выдвигали обвинения в поддержке террористических организаций. С началом операции в Афганистане Иран попал в категорию так называемых стран оси зла. По заявлению министра обороны США, в ноябре 2001 г. около 250 видных талибов и боевиков «Аль-Каиды» бежали в Иран. Кроме того, иранские власти позволили боевикам бежать в другие страны. Иранское руководство, со своей стороны, заявляет, что США поддерживают хорошие отношения с активистами движения «Талибан» и экстремистской организацией «Моджахеддин э Хальк». Таким образом, в ходе войны компроматов между Ираном и США выясняются очень интересные детали реальной политики Вашингтона в отношении проблемы международного терроризма.

Однако в настоящее время самым острым вопросом, на котором акцентируют внимание США, является ядерная программа Ирана. Американские, а также израильские чиновники высокого уровня наперегонки спешат оповестить мир об усилиях Ирана по созданию ядерного оружия. Согласно этим сведениям, к концу 2005 г. Ираном будет пройдена «точка невозврата», под которой понимается создание технологий и мощностей для обогащения урана. В этом случае уже к 2006 г. Тегеран может обзавестись ядерным оружием и, вероятно, адаптирует свои ракеты для оснащения ядерными боеголовками.

В практическом плане обсуждение ядерной программы Ирака, в частности, касается вопросов завершения строительства Бушерской АЭС, в котором активную роль играет Россия. По мнению Вашингтона, Иран имеет технические возможности по обогащению отработанного ядерного топлива с целью его дальнейшего военного использования. Поэтому США требуют передачи «ядерного досье» Ирана в Совет Безопасности ООН для принятия соответствующих санкций, которые лишили бы Иран и соответственно Россию права завершить строительство реактора в Бушере.

США пытаются добиться определенных уступок со стороны Ирана с помощью переговорного механизма, в который включены союзники Вашингтона и МАГАТЭ. Обсуждение вопросов ядерной программы Ирака проходит во время встреч рабочих групп министров иностранных дел Великобритании, Франции и Германии в Женеве. Кроме того, представители иранского руководства обсуждают данную проблему с Международным агентством по атомной энергии. В 2004 г. Совет директоров МАГАТЭ опубликовал доклад, из которого не следует, что иранские разработки в ядерной области носят военный характер, и не дал рекомендации представить дело на рассмотрение Совета Безопасности ООН. По оценке экспертов МАГАТЭ радиоактивные материалы, которые Иран предоставил в их распоряжение, не годятся для производства ядерного оружия. В докладе МАГАТЭ, говорилось, что все заявленные ядерные материалы в Иране не использовались в целях создания ядерного оружия. При этом авторы доклада добавляли, что нельзя исключать вероятность наличия у Тегерана оружейных материалов и осуществление «недекларированной» деятельности. Таким образом, нынешняя неопределенность оценок экспертов МАГАТЭ в какой-то степени напоминает аналогичные результаты деятельности комиссии в отношении Ирака.

Что касается психологической войны, то она осуществляется на самом высоком уровне. Вскоре после переизбрания на второй срок президент США Джордж Буш публично высказался о возможности американской военной акции против Ирана. В американской прессе встречаются заявления о том, что США, начав войну против Ирака, пошли воевать не с той страной, поскольку настоящая угроза исходит от Ирана. Однако, учитывая, что вторжение в Иран ни армии, ни государству будет не по силам, предлагается расправиться с антиамериканским режимом с помощью революции снизу и точечных ударов по. стратегическим объектам.

В целях ослабления иранского руководства Вашингтон выбрал традиционный вариант — проблему прав человека, свободы и западных ценностей. В частности, речь идет о проблеме прав этнических азербайджанцев в Иране (порядка 30 млн человек), которых США намерены защищать. Кроме того, в США полагают, что подтолкнуть народ к выступлению против теократического режима может разочарование масс в результатах исламской революции, в частности, низкий уровень жизни значительной части населения, ограничение свобод и ощущение закрытости, отгороженности страны от внешнего мира. Особое значение США отводят миллионной армии студенчества, сконцентрированной в крупных городах, особенно в Тегеране, которая крайне политизирована и восприимчива к либеральным ценностям.

По мнению старшего научного сотрудника американского Центра стратегических и международных исследований Э.Н. Лутвака, теократический режим в Иране, безусловно, слабее, чем раньше: политическая база режима ощутимо ослабла, его революционный и религиозный авторитет остался в отдаленном прошлом, а его нахождение у власти все больше зиждется на голой силе.

Еще одним средством расшатывания иранского режима, на которое надеются США, — это значительное снижение цен на нефть. Сокращение доходов от нефти, находящейся в собственности государства, за счет которой формируется 50–60 % госбюджета, способно вызвать сокращение импорта и промышленного производства, диспропорции на внутреннем рынке, увеличение инфляции и как следствие — дальнейшее усиление социальной напряженности и рост протестных настроений, способных перерасти в народные волнения. Обвальное падение цен на нефть, в котором заинтересованы США, может наступить в результате действительной стабилизации ситуации в Ираке, восстановления в полной мере и наращивания мощностей нефтедобывающей промышленности в этой стране.

Другим средством снижения цен на нефть является значительное увеличение ее производства в Саудовской Аравии. В результате переговоров президента Буша с принцем Саудовской Аравии Абдаллой, достигнута договоренность о наращивании мощностей нефтедобычи с 10,8 млн баррелей в день (при фактической добыче 9,5 млн баррелей в день) до 12,5 млн баррелей в 2009 г. и 15 млн баррелей в следующем десятилетии. Эти меры помогут снизить цены на нефть, они будут способствовать укреплению экономики США и заметно ослабят позиции нефтедобывающих государств, лишенных поддержки Вашингтона. Пока этого еще не произошло, и у Ирана есть время для того, чтобы подготовиться к отпору внутренней оппозиции и внешних сил.

Вооруженные действия США против Ирака, осуществленные без санкции ООН, нагнетание напряженности вокруг Ирана однозначно способствуют укреплению существующего режима внутри страны. По этой причине США вряд ли следует рассчитывать на скорое осуществление народного восстания.

Помимо либеральной прозападной революции, в арсенале США имеется превентивный удар, который может быть использован в качестве дополнительного или самостоятельного средства смены власти в Иране. По некоторым сообщениям, на территории Ирана осуществляется подбор целей, имеющих отношение к ядерному, химическому и ракетному оружию, которые в дальнейшем могут быть уничтожены посредством высокоточных воздушных ударов и диверсионных рейдов. Иранское руководство не исключает возможности действий на территории страны осведомителей, членов движения «Талибан» и «Моджахеддин э Хальк», которые собирают информацию в интересах США.

Плацдармом для нападения на Иран может стать Ирак. Ракетно-бомбовые удары, возможно, планируется осуществить с американских кораблей, дислоцированных в зоне Персидского залива. Нанесение удара по иранскому ядерному реактору в Бушере и другим целям может быть также осуществлено израильскими ВВС. Ранее высказывавшиеся предположения о возможности использования американской авиацией территории Турции и Азербайджана были опровергнуты официальными лицами этих государств, что, однако, не исключает возможности изменения их позиции.

Госсекретарь США Кондолиза Райс также опровергла сообщения о том, что США планируют нанести удары по Ирану. Тем не менее сам факт появления в американских СМИ большого количества сообщений о возможной превентивной акции в отношении этой страны заставляет предположить, что в Вашингтоне началось предметное обсуждение различных вариантов разрешения обостряющегося кризиса.

Со своей стороны, руководство Ирана заявляет, что считает применение ядерного оружия запрещенным, и обращает внимание на то, что Израиль, отказавшись от сотрудничества с МАГАТЭ и присоединения к Договору о нераспространении ядерного оружия, развернул широкую ядерную программу. Располагая сотнями ядерных боеголовок, он превратился в серьезную угрозу для всего мира, особенно для Ближнего Востока. В этой ситуации США следовало бы отказаться от надуманных претензий к Ирану и, отложив в сторону двойные стандарты в подходе к ядерной проблеме, совместно с мировым сообществом предпринять шаги к ликвидации ядерного оружия на Ближнем Востоке.

Наряду с участием в переговорном процессе и пропагандистских акциях, направленных на укрепление своих международных позиций, руководство ИРИ проводит курс на модернизацию своей армии. По оценке самих иранских военных руководителей, оборонно-промышленный комплекс Ирана уже в настоящее время способен полностью обеспечить ВС ИРИ обычным и легким вооружением и на 60 % — тяжелой военной техникой. В 2004 г. начато производство ракет большой дальности, которыми должна быть вооружена большая часть подразделений ВС ИРИ. Кроме того, Иран приступил к производству новых ракет средней дальности, использующих систему самонаведения. Эти ракеты планируется установить в Персидском заливе, как на побережье, так и на военных кораблях. С другой стороны, происходит увеличение военного присутствия Ирана на Каспии.

Таким образом, обстановка вокруг Ирана накаляется. Хотя, по мнению многих аналитиков, США не пойдут на проведение военной операции в Иране, тем не менее такой вариант полностью исключать нельзя. Против жесткой политики в отношении Ирана высказался в своей новой работе и 3. Бжезинский. Однако события не всегда развивались так, как хотелось американскому политологу. И если вторжение сухопутных сил США в Иран все-таки представляется проблематичным, то нанесение точечных ударов, наподобие тех, которые осуществляли Израиль и США против своих противников на протяжении века прошлого и нынешнего, может рассматриваться как вполне возможное.

Вопрос о сроках нанесения ракетно-бомбовых ударов остается открытым. Мировое сообщество не готово «проглотить» очередную авантюру США. Можно, конечно, предположить, что Вашингтон мнение большинства членов ООН проигнорирует, как делал это не раз. И все же… Не переоценивая роли этой организации, а также позиции отдельных ее членов, следует повнимательнее присмотреться к оценке складывающейся ситуации. 18 февраля этого года Иран обратился к государствам региона с призывом создать арабский фронт против Израиля и США. Днем раньше официальный Тегеран объявил о создании «ирано-сирийского фронта», необходимого, чтобы «выстоять перед лицом общей угрозы». Иран готов помочь Сирии противостоять «угрозам и вызовам». Таким образом, создание оси Дамаск— Тегеран и сочувственное отношение к ней других государств, причем не только арабских, может представлять собой фактор, который будет сдерживать если не дипломатическое наступление, то военное — наверняка. Европейские союзники Вашингтона тоже должны дать свое согласие на агрессию. А у них в Иране — свои интересы. Второй раз после Ирака отказываться от экономических выгод, по крайней мере сразу, не захочется. Кроме того, необходимо еще время для того, чтобы убедить американских налогоплательщиков, что война против Ирана действительно нужна.

Таким образом, если говорить об иракском сценарии для Ирана, то речь необходимо вести о стратегии, а не тактике смены власти в этой стране. Основными элементами этой стратегии являются: информационно-психологическая агрессия плюс расширение социальной базы оппозиции и активизация ее деятельности, провоцирование беспорядков, например, в связи с выборами, плюс подготовка проамериканских ставленников, которые должны будут занять руководящие посты в государстве, дипломатическая война в отношении Ирана и «выкручивание рук» его партнеров плюс демонстрация военной силы. И если все это не сработает, будет использован «последний довод королей». Но этот сценарий не единственный. Можно предположить, что инициатором военной кампании против Ирана станет Израиль: у него есть немалый опыт нанесения точечных ударов по различным объектам, включая ядерные…

Эскалация напряженности вокруг Ирана будет иметь для России еще более неблагоприятные последствия, чем военная акция против Ирака. Россия не только лишится выгодных контрактов, что в конечном итоге скажется на ее способности осуществлять модернизацию своей экономики: появление нового очага напряженности у южных границ России неизбежно приведет к дальнейшему усилению позиций США в регионе и стремлению Вашингтона проецировать силу в постсоветское пространство.

Глава 6 Внешние катализаторы сепаратизма в постсоветском пространстве: от развала СССР к дезинтеграции России

6.1. Тенденции мирового развития и проблема сепаратизма

Вследствие коренного изменения геополитического положения России, сложных процессов на международной арене, а также неразрешенных противоречий внутреннего развития перед нашей страной стоит проблема сохранения своей территориальной целостности. Сепаратизм ведет к подрыву российской государственности. Воздействие сепаратизма на безопасность России может проявляться в различных сферах по-разному.

В политической сфере сепаратизм способен привести к следующим негативным последствиям:

— общей дестабилизации ситуации в стране;

— ослаблению государственного суверенитета и выходу отдельных территорий из-под контроля федеральных властей;

— появлению организаций, выступающих под лозунгами сепаратизма и обладающих значительным политическим влиянием;

— подрыву авторитета федеральной власти среди населения страны;

— возникновению проблемы беженцев, которая может иметь серьезные политические и социально-экономические последствия.

В военной сфере сепаратизм может привести к возникновению ряда деструктивных процессов:

— нарушению военной инфраструктуры страны;

— установлению экстремистскими группами контроля над территорией, занимаемой военными объектами;

— созданию в районах действия сепаратистских движений баз террористов, а также появлению новых каналов проникновения на территорию России оружия, взрывчатых материалов и наркотиков;

— превращению отдельных районов страны в очаги военного противостояния федеральным силам.

Сепаратизм способен подорвать экономический потенциал страны в результате дезорганизации хозяйственной жизни не только на региональном, но и на федеральном уровнях.

В духовной сфере сепаратизм ведет к распространению националистических идей, которые способствуют радикализации сознания и политического поведения населения страны.

При исследовании феномена сепаратизма особого внимания заслуживают так называемые дезинтеграторы — факторы, силы и тенденции, объективно направленные на разъединение государственного целого в рамках заданных границ. По мнению российского исследователя И.Г. Яковенко, «в качестве дезинтеграторов выступают: отсутствие цивилизационного или конфессионального единства, этническая разобщенность, слабость экономических интеграторов, малая глубина исторической инерции (сохранение в памяти народа преданий о жизни вне рамок данного государства). Если накопление факторов дезинтегративного характера превышает некоторый порог, в среде региональной элиты начинают утверждаться альтернативные сценарии политического развития. Региональная элита осознает свои интересы на путях дезинтеграции».

Дезинтеграторы могут быть внутренними и внешними. Внешние дезинтеграторы представляют собой совокупность различного рода объективных и субъективных воздействий со стороны участников международных отношений, которые ведут к ослаблению того или иного государства, сокращению территориальных размеров и в конечном счете — прекращению его существования. Классическим примером действия внешних дезинтеграторов может служить политика Германии, направленная на поддержку сепаратистского движения судетских немцев в 30-е гг. В арсенале внешних дезинтеграторов имеются разнообразные приемы и методы: дипломатическая поддержка сепаратистских сил; обучение политической элиты методам легальной борьбы; экономическая помощь сепаратистам; информационно-пропагандистская поддержка; создание тайных каналов снабжения сепаратистских группировок деньгами, оружием, боеприпасами; подготовка боевиков.

Активность дезинтеграторов может быть обусловлена этноконфессиональной солидарностью, а также наличием интересов мировых и региональных центров силы. Как правило, внешним силам удается реализовать сценарий раздробления какого-либо государственного образования только тогда, когда вектор внешнего воздействия совпадает с балансом внутренних факторов.

Опасность сепаратизма состоит в том, что сокращение пространственных пределов государства, как правило, ведет к сокращению ресурсов (не только природных, но и людских), которые могут быть использованы для его самосохранения и развития. По этой причине в каждом государстве сохранение территориальной целостности отнесено к его наиболее значимым интересам, которые принято называть жизненно важными.

Процессы, которые имеют место в различных регионах нашей планеты, свидетельствуют о том, что государственные границы не являются достаточно устойчивым элементом, обеспечивающим территориальную целостность государства. Изменение границ происходит в результате войн, по причине распада государственных образований, отделения части территории, а также в результате соглашений, которые не связаны непосредственно с военным насилием. Договоры, связанные с изменением государственных границ, отражают силу или слабость того или иного геополитического субъекта.

Несмотря на то что современное международное право запрещает насильственное изменение границ, однако, наблюдается устойчивая тенденция противопоставить принципам неприкосновенности и нерушимости границ другой принцип международного права — национального самоопределения.

Как справедливо замечает профессор Урс Альтерматт, «право народов на самоопределение ни в коем случае не является обоснованием принципиального права на отделение от государства. Сецессия конкурирует с международно-правовыми основами территориального суверенитета государства. Отсюда вытекает, что не существует никакого универсального права на самоопределение. Право на самоопределение имело бы своим следствием универсальное право на сецессию, что не в интересах всего мира. Сообщество государств отклоняет общее право на сецессию. Если последовательно применять право на самоопределение, то следствием этого станет бесконечный распад государств с переселениями и изгнаниями».

Действительно, в случае торжества принципа национального самоопределения на политической карте может появиться около 200 новых государств. По другим данным, приведенным в докладе Генерального секретаря ООН, существует 400 «микронационализмов», которые могут оформиться в государства. Их появление почти неизбежно приведет к возникновению вооруженных конфликтов, поскольку будет связано с перераспределением территории, собственности и власти.

Тем не менее образование новых государств в значительной степени является объективным и продолжающимся процессом. Это в первую очередь связано с распадом неоднородных замкнутых образований и переходом к открытым рыночным системам. В начале XX века в мире насчитывалось 42 независимых государства. В настоящее время их количество приближается к 200. В обозримой перспективе прогнозируется вероятность появления новых государств. Таким образом, изменение границ является реальностью мировой политики.

По мнению российского ученого Г. Мирского, в числе важнейших причин, обусловивших рост сепаратизма и национализма, явился так называемый дух времени, порожденный двумя мировыми войнами и последовавшим за ними подъемом национальных движений. Распад колониальных империй привел и к такому явлению, как «матрешкин национализм» (имеется в виду появление этнических противоречий внутри нации, уже добившейся независимости). Не последнюю роль в активизации этнических, национальных движений и конфликтов сыграло и завершение холодной войны, одной из черт которой была политика поддержки соответственно прозападных и просоветских регионов.

В конце XX — начале XXI века значительное влияние на территориальное статус-кво и вызревание сепаратистских тенденций оказывают сложные процессы переустройства мира — глобализация и регионализация. Глобализация представляет собой интенсификацию экономических, политических, социальных и культурных отношений, которые не организованы национальными правительствами и осуществляются как бы поверх границ. Глобализация — это процесс соединения мира посредством экологии, коммуникации и коммерции. Экономическая глобализация объединяет в единое целое соглашения о свободной торговле, финансовые рынки, Интернет, которые стирают политические границы и создают единое рыночное пространство.

В контексте рассматриваемой проблемы особый интерес вызывает ряд характерных черт глобализации:

— усиление взаимозависимости стран мира;

— ослабление национального государственного суверенитета транснациональными корпорациями, международными организациями и другими факторами;

— организация жизни разных стран и народов по единым принципам, обычаям и нормам поведения.

Ввиду того, что глобализация отражает ведущую роль высокоразвитых стран в экономике, высоких технологиях, в информатике и торговле, то вполне естественно, что этот процесс используется наиболее сильными державами мира в своих интересах, в первую очередь для установления экономического контроля над территориями, которые представляют особую ценность.

Транснациональным корпорациям (ТНК) принадлежит ведущая роль в процессе глобализации экономики и в перераспределении всемирной экономической мощи, которая с нарастающей силой будет трансформироваться в перераспределение политической власти. Из общего количества ТНК крупнейшими являются 100 компаний, которые расположены в развитых странах и обладают практически неограниченной властью. Их совокупные валютные резервы в несколько раз больше, чем резервы всех центральных банков мира, вместе взятых.

Государство в эпоху глобализации в определенном смысле является институтом, призванным защищать интересы ТНК всеми имеющимися в его распоряжении средствами, в том числе военными. В свою очередь, деятельность ТНК объективно направлена на защиту интересов государства. Тем самым они укрепляют позиции своего государства на территории других стран. Например, филиалы германских ТНК установили не менее эффективный контроль над чешской экономикой, чем Германия в результате «мюнхенского сговора» и последующей военной оккупации.

Глобализация проявляется также в создании значительного количества свободных экономических зон, которые в ряде случаев действительно содействуют научно-техническому прогрессу, выпуску наукоемкой продукции, насыщению внутреннего рынка высококачественными товарами и т. д. Экономическая эффективность свободных зон создает иллюзию их абсолютной полезности для государства. В действительности свободные экономические зоны объективно подрывают государственный суверенитет, так как способствуют ослаблению барьерной функции государства, которая ему внутренне присуща. В том случае, если свободные экономические зоны создаются в политически, экономически и культурно обособленных регионах, они являются дополнительным фактором, ослабляющим центральную власть и создающим предпосылки для деятельности сепаратистских сил.

В этой связи на страницах отечественной печати в свое время высказывалась точка зрения, что создание свободных зон в трех субъектах Российской Федерации — Дагестане, Ингушетии, Чечне, к которым в дальнейшем присоединятся Северная Осетия и Кабардино-Балкария, — представляет собой путь к развалу государства. Следовательно, вопрос о создании свободной зоны в каждом отдельном случае должен просчитываться не только с позиции экономической эффективности, но и с точки зрения защиты жизненно важных интересов государства, к которым в первую очередь относится сохранение его суверенитета и территориальной целостности.

Важная роль в экономической и политической (что не менее важно) глобализации принадлежит США. Опираясь на свои достижения в экономике, информатике и других областях, руководство США стремится превратить свою страну в архитектора нового миропорядка. Организации, действующие в странах, которые представляют политическую и экономическую ценность для Вашингтона и имеют сепаратистскую составляющую (например, Демократический фронт Курдистана в Ираке во времена С. Хусейна), могут получать прямую или косвенную поддержку США в тех случаях, когда эти структуры выступают проводниками американских интересов.

В целом можно утверждать, что ослабление государственного суверенитета отвечает интересам наиболее сильных геополитических субъектов, поскольку позволяет им с меньшими издержками установить свой экономический и политический контроль над новыми территориями. Известный дипломат и политолог Г. Киссинджер утверждал, что «вестфальский порядок находится в состоянии системного кризиса. Невмешательство во внутренние дела других стран отброшено в пользу концепта всеобщей гуманитарной интервенции или всеобщей юрисдикции не только США, но и многими западноевропейскими странами».

Процессы политической глобализации привели к появлению на Западе концепции «гуманитарной интервенции», согласно которой, полномочия органов государственной власти по отношению к своим гражданам больше не являются безграничными, и в случае нарушения прав человека в этих странах международное сообщество вправе осуществить вмешательство во внутренние дела этого государства. События в Косово — первый, но, как свидетельствовали последующие события, не последний пример практической реализации этой концепции. Сепаратизм поддерживается в ряде случаев странами НАТО, что ведет к ломке государственных границ.

Глобализация является внутренне противоречивым процессом. С одной стороны, она с помощью современной техники и средств коммуникации, постоянно расширяющегося рынка разнообразных товаров, культуры соединяет людей. Но с другой — люди пытаются найти как можно больше путей, чтобы выразить свои особые экономические, этнические и культурные интересы. Так, по мнению Урса Альтерматта, «в то время как европейцы становятся все более похожи друг на друга при потреблении и ведении хозяйства, на уровне культуры они поднимают мятеж против глобализации. Из страха перед потерей культурной идентичности они изолируются, строят этнонационалистические укрепления и используют культурные различия в качестве предлога для обособления иных». С точки зрения этого ученого, по Европе бродит призрак этнизации политики и общества. Этнонационалисты выступают сторонниками культурного дифференциализма, на основании которого делают вывод о неравенстве и тем самым — о неравноценности людей. Чтобы избежать смешения культур и народностей, они высказываются за сегрегацию и обособление. В основе распространения этнонационализма и неорасизма также лежат социальная неудовлетворенность и экономические проблемы, которые делают центром тяжести политических дискуссий тему иностранцев и стремление обособиться от Ближнего и Среднего Востока, где живут «варвары». По этой причине все, что происходило и происходит на Балканах и Кавказе, — это утрированная патология нормальных европейских будней.

Действительно, этническая и религиозная обстановка в ряде регионов Восточной Европы и постсоветского пространства складывается непросто. Дискредитация десятилетиями господствовавшей в восточноевропейских странах коммунистической государственности и идеологии способствовала формированию мощного националистического заряда. В новой ситуации, которая сложилась после краха просоветских режимов, большинство населения этих стран не могли не сделать главными факторами своего мировосприятия национальность, язык и религию. Это давало народу некоторую надежду на то, что его воссоединение на этнической и религиозной основе способно обеспечить хотя бы самосохранение. По этой причине язык и этния были провозглашены фундаментом государственного строительства. Однако деятельность национальных государств, особенно на начальном этапе, часто сопровождалась ущемлением прав национальных меньшинств. В ряде случаев это провоцировало со стороны угнетенных наций стремление к отделению и провозглашению собственных государственных образований, что по политическим и другим соображениям находило поддержку со стороны тех или иных государств.

Наиболее ярко прогрессирующее «национализирование» проявило себя на юге Европы, в бывшей СФРЮ, которая при содействии внешних сил распалась на ряд слабых государственных образований, в управлении которыми принимают участие ЕС и НАТО. Этот процесс масштабного дробления Югославии, в котором исключительно важную роль играла военная сила, получил название балканизации. Сам факт появления этого термина свидетельствует о наличии некоторых типичных моментов, которые могут повторяться в других регионах.

По мнению У. Альтерматта, попытка территориально-государственной организации Европы по национальному принципу ведет к ее перманентному саморазрушению. В Восточной Европе конец балканизации еще не виден. На востоке Европы нет стабильности. Самый крайний восточный регион переживает переходный характер развития. Политическая карта остается временной.

Глобализация не отменяет противоречий между государствами и внутри них. Она охватывает не все человечество — многие слаборазвитые страны Африки, Азии, Латинской Америки остаются вне глобализации. По этой причине в некоторых регионах появляются так называемые зоны анархии, которые не поддаются цивилизованному регулированию, где царит отсталость и процветает наркобизнес. Приспособление к глобализации, как свидетельствует печальный опыт стран Юго-Восточной Азии, а также России, столкнувшихся в конце 90-х гг. с глубочайшим кризисом, происходит не всегда успешно и с большими социальными издержками.

По мере расширения в обществе экономической пропасти между бедными и богатыми первые все чаще видят политическое спасение в отделении и обособлении. Даже в Соединенных Штатах — бесспорном лидере современного мира, чьи волны иммигрантов давным-давно приняли один общенациональный язык, миллионы латиноамериканцев, в том числе во втором и в третьем поколениях, ныне отвергают английскую речь. У чернокожих американцев растет интерес к своей исторической родине. С того момента, когда президент Линдон Б. Джонсон подписал в 1965 г. «Акт об иммиграционных реформах», соответствующая политика США приобрела в высшей степени либеральный характер. Результатом явилось «открытие шлюзов», через которые ежегодно в США устремляется до одного миллиона только легальных иммигрантов. Нелегальная иммиграция не поддается учету, контролю и какому-либо серьезному сдерживанию. Очевидно, что огромный человеческий поток извне неуклонно меняет облик США.

Острые социально-экономические проблемы развивающихся стран способствуют развитию сепаратизма в ряде регионов. За 40 лет существования независимых государств разрыв в среднедушевых доходах в первом и третьем мирах вырос с 20 раз в начале 1960-х гг. до 75 в наши дни. Доля мирового ВНП, который приходился на долю развитых стран, составляющих 20 % человечества, выросла за последние 30 лет с 70 до 84 %, а доля, достающаяся 20 % беднейших жителей планеты, упала с 2,3 до 1,25 %. По данным Всемирного банка, всего бедных на нашей планете — 3 млрд человек, а людей, живущих в полной нищете, — 1 млрд. Их доходы оцениваются в три доллара и один доллар в день соответственно. В наиболее бедных регионах разрушаются сложившиеся природные экосистемы, деградируют почвы.

Эти территории становятся источниками опасных эпидемий, способных поразить любой регион.

Вполне очевидно, что из перенаселенных и бедных стран увеличивается поток людей, которые ищут лучшей доли. Но эмигранты меняют этнический состав стран пребывания и закладывают предпосылки для возникновения сепаратистских тенденций. В некоторых случаях эмиграция способна дестабилизировать окружающие страны.

В настоящее время 95 % прироста населения в мире приходится на беднейшие регионы мира. К ним относятся Ближний и Средний Восток, Юго-Восточная Азия, Северная и Тропическая Африка, где в недалеком будущем источники воды еще больше оскудеют, а уровень жизни вряд ли значительно повысится.

Глубокие социально-экономические противоречия, как правило, порождают сепаратизм в самих развивающихся странах. Питательной средой сепаратизма являются также острые проблемы, вызванные наличием существенных национально-религиозных особенностей, глубоких культурных различий, которые обостряют социальные последствия неравномерного распределения различного рода ресурсов.

В этой связи вопрос не в том, будут ли новые войны, а в том, какими они будут и кто и с кем станет сражаться. Предполагается, что в отличие от войн XIX и начала XX столетий войны будущего в большинстве своем будут идти не между государствами, а в их пределах. Так, например, в Южной Африке в течение года, последовавшего за крахом апартеида, в результате актов насилия погибли 17 тыс. человек — больше, чем за 30 лет вооруженной борьбы против расовой сегрегации. Длительное военное противостояние в Анголе, Демократической Республике Конго (бывший Заир), Судане, в ряде других стран Черного континента свидетельствует о том, что сепаратизм представляет серьезную угрозу для многих государств, причем не только этого региона.

Основными причинами вооруженных конфликтов в Африке являются также противоречия, обусловленные притязаниями на часть территории соседних государств, отягощенных раздробленностью этнических групп, проживающих по обе стороны государственных границ. Обостряет проблему сепаратизма в Африке и способствует возникновению территориальных конфликтов тот факт, что 44 % государственных границ проходит по параллелям и меридианам, 30 % — по прямым и дугообразным линиям и лишь 26 % по естественным географическим рубежам, исторически разделявшим районы расселения отдельных этнических групп.

Другим аспектом проблем, с которыми сталкиваются многие страны, является то, что в поисках лучшей жизни растет волна эмиграции в государства с более высоким уровнем жизни. По мере увеличения численности эмигрантов в принимающих новое население странах создаются предпосылки для конфликтов на этнической почве и сепаратизма. Между странами богатого Севера и бедного Юга растут противоречия по поводу несправедливого распределения ресурсов.

Существенное влияние на содержание и развитие сепаратизма наряду с глобализацией оказывает регионализация, то есть интенсификация развития связей между различными территориальными образованиями, которые имеют свою специфику, обусловленную природно-климатическими, демографическими, социально-экономическими и этнокультурными факторами. Регионализация, которая отражает наличие общих проблем, стоящих перед странами, находящихся, как правило, в одном географическом регионе и объединяющихся для совместного решения этих проблем. Географическая близость является объективной предпосылкой наличия общих экономических интересов и снижения затрат, связанных с развитием сотрудничества и повышением его эффективности.

Рост численности региональных группировок может иметь различные по своему характеру последствия. С одной стороны, регионализация ведет к стиранию государственных границ внутри объединений, как, например, в ЕС. Однако опыт стран Евросоюза свидетельствует, что сепаратизм радикальных структур, действующих, например, в Испании и Франции, а также некоторых других государствах, в результате мощных интеграционных процессов не уменьшается. Вместе с тем регионализация может способствовать усилению барьерных линий вокруг этих региональных блоков. Вследствие этого нарушается сложившееся ранее соотношение сил между странами, оказавшимися по разные стороны барьеров, образуемых этими структурами. Региональные группировки могут использовать свою мощь для решения по-своему проблем сепаратизма, существующих в странах, которые не являются участниками объединений.

Особое значение в связи с проблемой сепаратизма играет религия. Религиозный фактор всегда играет значительную роль там, где Церковь стала оплотом культурной идентичности. При этом особое значение играет фундаментализм, который представляет собой крайний догматизм религиозного характера, радикализм и экстремизм в достижении тех или иных целей. Религиозный фундаментализм может установить связь с этническим национализмом и тем самым в значительной степени усилить уже существующие противоречия.

В последнее время наблюдается усиление роли ислама в политической жизни многих государств. На исламские государства работает демографический фактор. Еще относительно недавно, в 1980 г., мусульманское население составляло 18 % от мирового, в 2000 году — 23 %, а через следующие 25 лет составит 31 %, превысив по численности христианское. В результате этого процесса в Европе и Америке быстро растет мусульманское меньшинство. Мусульмане проживают главным образом в Азии и Африке, то есть в наиболее бедных регионах. Не случайно, что именно в исламе население этих стран ищет пути преодоления несправедливости. Политический исламизм пытается выступать в качестве знаменосца борьбы «бедного Юга» против «богатого Севера». Однако задача консолидации исламистов непростая, если учесть, что в рядах «бедного Юга» находятся и некоторые богатейшие страны с высоким доходом на душу населения.

Заслуживает внимание точка зрения профессора А. Малашенко о том, что активность исламистов в известном смысле может рассматриваться как своего рода реакция на идею глобализации. Исламский ответ на «американский вызов» лежит прежде всего в области идеологии. Серьезно говорить об исламской альтернативе в экономике или государственном строительстве, а тем более в военной сфере не приходится. Тем не менее попытки что-то изменить в этой области предпринимаются. В этой связи обращает на себя внимание, что создание социально-экономических группировок может происходить не только на основе географического фактора, что является весьма типичным, но и на базе общей религии — ислама, который находится в фазе пассионарного подъема. Членами образованной в 1997 г. межрегиональной структуры стали: Египет, Иран, Малайзия, Бангладеш, Индонезия, Пакистан, Нигерия, Турция. Исламская «восьмерка» создана с целью развития экономического и социального сотрудничества.

В рамках противодействия глобализации исламские радикалы действуют последовательно и жестко. Их понятие врага в широком смысле не ограничивается Америкой или Западной Европой, но включает и Россию.

Взаимосвязь сепаратизма и ислама обусловлена не только стремлением последнего дать свой ответ на вызов глобализации. В данном контексте необходимо вести речь о геополитических установках самого ислама, стремящегося к распространению своего влияния.

В последние годы особенно актуальный характер приобрели угроза исламского фундаментализма, распространение воинствующего ислама в различных регионах мира. В этой связи заслуживает внимание точка зрения С.А. Модестова, который полагает, что «ислам имеет четко выраженное агрессивное идейно- и организационно-политическое крыло, представленное фундаменталистами. Но и в более умеренном виде ислам, даже приобретший государственный статус, часто имеет тенденцию к нагнетанию межгосударственной напряженности, ведущей к военным конфликтам. Ислам по своей догматике предполагает обращение к силовому государственному принуждению как внутри, так и вне страны. Военно-политическая активность мусульманских экстремистских группировок пользуется вполне законным, по меркам ислама, государственным покровительством».

Наиболее крупным покровителем исламского фундаментализма, его крайне радикального течения — ваххабизма — является Саудовская Аравия. Это связано с тем, что ваххабизм, появившийся в этой стране в начале XVIII в., сегодня является там официальной религией. Поэтому многие негосударственные фонды и организации Королевства Саудовской Аравии при негласной поддержке руководства этого государства оказывают огромную финансовую помощь международным центрам радикальных исламских организаций, которые выступают за распространение ваххабизма на все мусульманские страны.

В Саудовской Аравии действует 240 фондов, в задачу которых входят пропаганда и внедрение «истинного ислама» (ваххабизма как официальной идеологии КСА) по всему миру. За последние 25 лет через каналы своих благотворительных фондов израсходовало 70 млрд долл. на создание примерно в 20 странах тренировочных лагерей, закупки оружия, вербовку наемников и строительство подконтрольных ваххабитам мечетей, исламских центров. Ежегодно эти фонды тратят 6 млрд долл. на подобную деятельность.

Политический исламизм неспособен к дискуссии и поискам компромисса; достижение согласия с представителями этого радикального крыла ислама на практике является делом почти безнадежным. Одним из «средств воздействия» на оппонентов радикалами-исламистами избран террор. Различные формы проявления исламского фундаментализма как геополитической категории наблюдаются в следующих странах: Алжир, Афганистан, Египет, Ливия, Ирак (до недавнего времени), Иран, Пакистан, Тунис, Танзания, Турция, Судан, Саудовская Аравия.

Исламский экстремизм угрожает не только мусульманским государствам. Сегодня почти 90 % всех наркотиков, поступающих в Европу, в частности, в Великобританию, имеют афганское происхождение. Однако угроза исламского экстремизма для Европы наркотиками не ограничивается. Фундаменталисты стремятся установить шариатские порядки даже в некоторых европейских странах. Значительная часть многомиллионного мусульманского населения Франции выступает за создание в этой стране мусульманского государства. Сегодня это кажется нереальным, между тем число мечетей во Франции уже превысило 3 тысячи. Во Франции, Германии, Англии растет напряженность между властями и мусульманской общиной.

По оценке А. Малашенко, «сегодня мусульманская миграция в Европе находится в центре бифуркации. Выбор непредсказуем. С одной стороны, считается, что адаптация мусульман по месту работы и месту жительства неизбежна. Но не менее очевидно, что в их среде уже пустили корни радикальные и даже экстремистские настроения. В Великобритании некоторые мечети уже превратились в центры фундаменталистской пропаганды, полиция находит там и оружие. Во Франции действуют отчаянные «Вера и дело», Фронт исламского спасения».

Согласно другим исследованиям, в настоящее время в Великобритании проживают 1,5 млн мусульман — как выходцев из мусульманских стран, так и коренных британцев. Они объединены в 250 организаций, входящих в ассоциацию «Мусульманский совет Британии». Тем не менее на британской территории имеется достаточное количество экстремистских организаций. В августе 2003 г. в Бирмингеме свыше 10 тыс. человек провели съезд «Исламской партии освобождения» под лозунгом «Ты британец или мусульманин?». По мнению представителей экстремистских организаций, в стране насчитывается в действительности 4 млн мусульман. «Исламская партия освобождения» Британию называет частью всемирного халифата.

В феврале 2004 г. в Британии состоялся съезд одной из наиболее организованных и радикальных группировок «Мухаджиры», филиалы которой распространены по всему миру. Одна из главных тем — защита и распространение ваххабизма в странах, где действуют «Мухаджиры». Съезд проходил под лозунгом «Великолепная-19» и был посвящен прославлению тех террористов, которые совершили теракты 11 сентября. Члены экстремистских организаций, которые получили приют в Британии, проходили диверсионно-террористическую подготовку в Кашмире, Афганистане, Чечне и других районах. Из них гибнут примерно 10 %, остальные возвращаются в Британию в качестве «спящих агентов» «Аль-Каиды». Британские спецслужбы полагают, что в настоящее время в стране находятся примерно 3–4 тыс. боевиков, часть которых готова к совершению самоубийственных актов за рубежом и в самой Британии. Британия стремится продемонстрировать всему миру свою исламотерпимость на фоне США, которые ведут борьбу против исламистского терроризма. Как считает А.А. Игнатенко, главный эксперт НИИ социальных систем МГУ, пассивность, которую британские власти проявляют в отношении экстремистских организаций, объясняется весьма прагматическими причинами:

1) опасениями спровоцировать обострение этнорелигиозной ситуации в стране;

2) стремлением сохранить представителей британских спецслужб, которые являются агентами этих организаций;

3) желанием сберечь кадровый резерв для замещения вакантных должностей в высших эшелонах власти некоторых стран Ближнего и Среднего Востока.

Тем не менее эта политика в конечном итоге привела к противоположным результатам. 7 июля 2005 г. в британской столице прогремели четыре взрыва: три в метро и один на автобусной остановке. Количество жертв превысило 50 человек, свыше 700 были ранены. Ответственность на себя взяли «Секретная организация «База Джихада» в Европе» и «Бригады Абу-Хафса аль-Мисри — Европейский полк». Эти организации, возможно, представляют собой ячейки сети международной террористической структуры «Аль-Каида» в Европе.

Свершение террористических актов в Лондоне и в других странах позволяет предположить, что сложилось широкое и достаточно автономное сообщество экстремистских группировок, использующих «брэнд» «Аль-Каиды», но при этом являющихся весьма независимыми друг от друга. Организации радикальных мусульман, которые либо связаны с «Аль-Каидой», либо берут в своей деятельности с нее пример, объединяет прежде всего борьба против США и их союзников. Так, в сообщении «Секретной организации «База Джихада» в Европе», которое было размещено в Интернете, утверждалось, что рейд на Британию совершен в наказание за ее участие в военных кампаниях в Ираке и Афганистане. Угроза совершения аналогичных действий была адресована правительствам Дании, Италии и других стран, поддерживающих Вашингтон в осуществлении его интервенционистской политики.

Очевидно, что в террористических актах на Британских островах и в других регионах так или иначе принимали участие радикальные исламисты, получившие боевой опыт в Ираке и Афганистане, поскольку эти две страны по-прежнему представляют собой школу подготовки боевиков.

Этот вывод подтверждает доклад авторитетной британской исследовательской организации «Чатем-Хаус» (бывший Королевский институт международных отношений). В документе утверждается, что альянс Лондона с Вашингтоном сделал Великобританию более подверженной нападениям экстремистов. В докладе также говорится, что участие Великобритании в военных кампаниях в Афганистане и Ираке дало возможность «Аль-Каиде» усилить пропаганду и вербовку боевиков, а война в Ираке предоставила ей идеальное место для их подготовки. Однако, по мнению авторов доклада, ключевой проблемой стал тот факт, что Лондон ведет антитеррористическую политику плечом к плечу с Вашингтоном, но при этом не имеет равных прав в принятии решений. В документе также содержится критика предыдущих британских правительств в связи с тем, что в начале 90-х годов прошлого века спецслужбы уделяли много внимания борьбе с Ирландской республиканской армией (ИРА) и ростом экстремизма среди борцов за права животных, поэтому не смогли отследить действия мусульманских экстремистов, которые прибыли в страну. В итоге к середине 90-х, говорится в исследовании, Лондон стал все чаще использоваться в качестве базы для тех, кто занимался финансированием и планированием терактов на Ближнем Востоке и в других регионах.

Кроме того, по мнению автора данной работы, теракты в Лондоне явились результатом политики попустительства британских властей, которые на протяжении 90-х гг. игнорировали предупреждения Москвы о связи международной исламистской сети с чеченскими боевиками, получавшими от нее деньги, оружие, идейную поддержку, а также инструкции по проведению боевых операций. Стремление использовать исламистов для борьбы против России и вместе с тем сохранить стабильность на Британских островах изначально было обречено на неудачу: поддержка деструктивных сил неизбежно ведет к тому, что они выходят из-под контроля. В какой-то степени лояльность британских властей по отношению к исламистам напоминала политику правящих кругов Великобритании после окончания Первой мировой войны, взрастивших германский фашизм и пытавшихся направить его агрессию против СССР.

Необходимо также подчеркнуть, что исламисты ведут борьбу не только против США, Великобритании и других стран в связи с военными акциями в Афганистане и Ираке, а также не только против России — с тем, чтобы расколоть ее по религиозному признаку. По-видимому, усиливается борьба более широкого плана — против глобализации, ее пороков, которые ассоциируются с Западом, против его ценностей. По этой причине «исламистский антиглобализм» будет охватывать все новые регионы.

Таким образом, глобальные процессы, которые имеют место в современном мире, свидетельствуют о наличии существенных предпосылок для развития сепаратизма. В связи с тем, что национализм был мощной политической силой XIX–XX вв. и представляет собой явление, сопровождающее модернизацию, которое переживает каждое общество на пути к современности, его роль останется весьма значительной и в XXI в. Прогнозируется, что глобализация, способствуя подъему национального самосознания во всех уголках планеты, приведет к увеличению числа самостоятельных государств и принцип территориальной целостности будет отступать перед принципом права наций на самоопределение.

6.2. Сепаратизм в странах СНГ и Китае

Ростки сепаратизма имеют место в различных регионах постсоветского пространства. Однако наибольшее значение для обеспечения безопасности России имеет их наличие в близости границ нашей страны. Распад СССР имел драматические последствия для ряда новых независимых государств ввиду того, что ранее существовавшие административные границы стали государственными. Несовершенство административно-территориального деления союзного государства наряду с другими причинами стало предпосылкой для возникновения конфликтов между государствами, которые образовались в постсоветском пространстве. Самыми трудными для урегулирования являются этнотерриториальные конфликты.

В начале 90-х гг. на всей территории бывшего СССР было около 200 этнотерриториальных споров. Во второй половине 90-х гг. сохраняли свою актуальность 140 территориальных притязаний. Хотя сами притязания не всегда перерастают в конфликт, однако существование противоречий по территориальным вопросам, как правило, носит длительный характер и может стать причиной осложнения межгосударственных отношений и даже кровопролитного противостояния. Сепаратизм на территории бывшего СССР ведет не только к осложнению межгосударственных отношений, препятствуя консолидации постсоветских стран, но и способствует сохранению дезинтеграционных процессов в самой России.

Сепаратизм на Украине во многом обусловлен историческими и геополитическими причинами. Украина на сегодняшний день не представляет собой консолидированного государства, без острых проблем в социальной области, в сфере языковых и конфессиональных отношений. Часть территории этой страны находится в так называемом поясе нестабильности, который простирается от Балкан через Приднестровье и юг Украины (Крым) до Закавказья.

Одним из очагов сепаратизма является Крым, который представляет собой регион, где сталкиваются интересы христианского и исламского миров. Процесс переселения крымско-татарского населения в Крым во многом финансировался Турцией — одной из стран НАТО, которая отказывается соблюдать права человека в отношении собственного меньшинства — курдов. В ближайшее время Турция значительно укрепит свое экономическое присутствие в Крыму и, возможно, перейдет к программе усиления там системы своего политического влияния. Очевидно, что крымские татары будут искать поддержки у этнически и религиозно родственного соседа — Турции, чей флот уже доминирует на Черном море.

В сфере борьбы с международным терроризмом определенную угрозу для России представляет деятельность на территории Украины Комитета солидарности с народом Чечни. Его активистами являются депутаты Верховной Рады от радикальных националистических, а также крымско-татарских организаций. Среди планов этого комитета — создание мощной волны противодействия общественности в отношении «этноцида чеченского народа», доведение до общественности «правдивой информации о событиях в Чечне», а также выступление в Европарламенте с заявлением, касающимся действий России в Чечне. В годы первой чеченской войны официальные власти Украины не предпринимали решительных шагов по недопущению участия граждан своей страны в военных действиях на стороне чеченских террористов. Кроме того, чеченские боевики пользовались поддержкой крымских татар, которые прибывали в Крым для лечения и отдыха, а также активно скупали недвижимость в южных областях Украины.

Помимо турецкого, вероятно усиление азербайджанского фактора на Украине. В той демографической ситуации, в которой оказалась Украина, уже в ближайшие 30–50 лет в страну въедет не менее 10 млн иностранных рабочих, прежде всего из стран Закавказья и Центральной Азии. Азербайджан, имеющий тесные связи с Турцией и США и располагающий в обозримой перспективе крупной диаспорой на Украине, станет дополнительным инструментом влияния на внутреннюю и внешнюю политику этой страны.

Сепаратистские тенденции на Украине не исчерпываются Крымом. На западе страны компактно проживают национальные меньшинства, высокий уровень национальной идентификации которых позволяет предположить наличие глубоких связей с сопредельными государствами: Венгрией, Румынией, Польшей.

Заметно сместился на запад центр тяжести украинского национализма. Характерный пример — перенос центрального штаба наиболее радикальной националистической организации УНА — УНСО из Киева во Львов. Проблема сепаратизма на западе Украины является актуальной проблемой дальнейшего развития этого государства. Группой сотрудников Института развития Львова был проведен опрос горожан по самым насущным жизненным проблемам. Главным стал явно провокационный вопрос: «Как должна повести себя Галичина, если Украина присоединится к союзу России и Белоруссии?» По подсчетам социологов, только 8 % респондентов приветствовали бы такой шаг, тогда как 29 % заявили о борьбе за самостоятельное Галицкое государство, а 11 % уже сейчас требуют автономии от Киева. Одной из причин таких взглядов является то, что длительное время (некоторые ученые полагают, шесть веков) украинский восток развивается отдельно от запада. Лишь в 1939 г. Западная Украина вошла в состав УССР. В годы Великой Отечественной войны значительная часть галицийцев воевала на стороне фашистской Германии.

Вследствие особенностей исторического развития отдельных регионов Украины противоречия между западной и восточной ее частями являются факторами ее слабости. Львов открыто провозгласил себя второй столицей страны, откуда начнутся освобождение и очищение всей «русифицированной Украины». Вместе с тем население западных областей постоянно подвергается массированной и целенаправленной обработке эмиссарами из стран НАТО и их местными националистами-радикалами в духе ненависти к России, от которой будто бы всегда исходили беды для Украины и которая сейчас стремится закабалить «наконец-то свободно вздохнувший украинский народ».

Главными угрозами национальной безопасности националисты считают оставшиеся в фондах библиотек книги на русском языке, демонстрацию кинофильмов с русскоязычными текстами, русские песни, а также преобладающую роль русского языка в общении между представителями нетрадиционных религиозных конфессий.

На протяжении десяти с лишним лет после развала СССР одним из основных направлений украинского национализма было постоянное уменьшение количества средних общеобразовательных школ с обучением на русском языке, причем не только на западе республики. Появились даже целые области, где не было ни одной русской школы. Общее сокращение русских школ на Украине (с учетом Крыма) составило 89 %. В украиноязычных школах русский язык до последнего времени изучался с 5-го класса в лучшем случае один час в неделю. Обучение в этих школах осуществляется на основе учебников, подготовленных украинской эмиграцией в Канаде и США, где, в частности, насчитывается четыре (!) русско-украинских войны. Преподавание в вузах страны, за исключением Таврического университета, постановлением Кабинета министров от 27.11.1997 г. ведется на украинском языке. Количество русских театров сократилось с 43 до 13 (сокращение на 70 %).

Заявления президента В. Ющенко о защите русского языка, данные им еще во время предвыборной кампании, могут не получить должной реализации, несмотря на то что был подготовлен проект президентского указа «О защите прав граждан на использование русского языка». Главной причиной, скорее всего, окажется уже набравшая силу антироссийская тенденция, которая сохраняется в украинском парламенте и в местных органах власти.

Для украинских национал-радикалов Россия — это внешний враг. При этом важно отметить, что враждебное восприятие России у населения Украины формируется при активном участии западных, в частности, американских аналитиков. Так, Барри Р. Поузен — профессор политологии Массачусетского технологического института — отмечал, что «самая серьезная угроза для безопасности Украины — это агрессия со стороны России, ее наиболее многочисленного соседа». Россия, по мнению этого профессора, может попытаться захватить Крым и другие приграничные с Россией территории.

Политическое дистанцирование от России дополняется религиозным. Еще в 1991 г. Митрополит Киевский и всея Украины Филарет (Денисенко) провозгласил курс на церковный сепаратизм, на автокефалию УПЦ от Московского Патриархата. В Московском Патриархате не уверены, что власти Украины остановят насилие в отношении православных, в частности, попытки захватов храмов канонической Украинской православной церкви (Московского Патриархата), осуществляемые на юге и востоке страны.

Проблема сепаратизма на Украине имеет еще и «восточное измерение». Идея отхода Восточной Украины к более стабильной и зажиточной России давно витает в умах некоторых политиков по обе стороны границы.

Национализм, имеющий многочисленные антироссийские проявления, для правящих кругов страны является средством закрепления прозападного и проамериканского курса. В свою очередь, для США независимая от России Украина является фактором стратегической значимости вследствие того, что она представляет собой важнейшего партнера Вашингтона среди стран СНГ.

В военно-политической области американским интересам не может не отвечать вытеснение с Черного моря российского флота. Севастопольский суд потребовал от МО РФ передать украинской стороне 18 из 22 объектов навигационно-гидрографического обеспечения, находящегося в Крыму. Кроме того, в суде Севастополя продолжается рассмотрение иска Генпрокуратуры к МО РФ о передаче еще 82 объектов навигационно-гидрографического обеспечения. Украинские власти хотели бы осуществить приватизацию объектов ЧФ задолго до 2017 г. ввиду стремления стать членом НАТО. Пока же, согласно официальной позиции украинского МИДа, Киев не намерен продлевать после 2017 г. срок пребывания ЧФ на своей территории.

Украина уже изменила порядок использования военно-морских полигонов на Черном море. В российско-украинских соглашениях 1997 г. говорилось о том, что ВМС Украины и России должны совместно проводить военно-морские маневры, стрельбы и другие боевые упражнения. Теперь сбор-походы проходят порознь. России выделены такие сектора, которые непригодны для ведения стрельб.

Таким образом, ряд сепаратистских тенденций на Украине, помимо естественных этнических, экономических и демографических причин, связаны со стремлением определенных политических сил в этой республике и за ее пределами не допустить создания союза славянских государств, а также укрепления роли России в постсоветском пространстве. Вследствие разнообразных обстоятельств представители украинской интеллектуальной элиты, которые участвуют в формулировании национальных интересов своей страны, утверждают, что «отношения Украины и России весьма трудно представить как стратегическое партнерство или стратегический союз», а с другой стороны, «с Турцией у Украины совпадают интересы по многим важным позициям».

Сепаратизм в Республике Молдова проявил себя с особой силой после распада СССР вследствие резко отрицательной реакции местных политиков и населения Приднестровья на желание тогдашнего молдавского правительства включить страну в состав Румынии.

Начало острого конфликта в Приднестровье было связано с массовыми беспорядками, которые явились реакцией на принятый в Кишиневе закон о государственном языке, ущемлявший представителей национальных меньшинств — прежде всего украинцев, которых в Молдове насчитывалось 14 %, и русских— 13 %. Весной-летом 1992 г. конфронтация между руководством Молдовы и Приднестровья вылилась в настоящую войну. Кульминацией ее явились широкомасштабные боевые действия в районе Дубоссар, Бендер и Тирасполя. Вооруженное противостояние привело к многочисленным жертвам и большим разрушениям в ряде населенных пунктов страны. Итогом этого вооруженного конфликта стало образование Приднестровской Молдавской Республики (ПМР), которая расположена по левобережью Днестра в границах бывшей Молдавской ССР. Приднестровская республика создавалась под флагом интернационализма, полиэтничности и была призвана защитить православно-славянскую цивилизацию. Основные этнические группы — молдаване (около 30 %), украинцы и русские (в общей сложности около 60 %). В ПМР живут 80 тыс. граждан России. Относительно потенциала Молдовы Приднестровье составляет по территории 12 %, по численности населения— 17 %, а по объему валовой продукции промышленности — 35 %. На территории ПМР действуют такие крупные предприятия, как Тираспольский завод литейных машин, завод авторефрижераторов, завод «Молдавкабель», заводы «Электромаш», «Электроаппарат» и другие. Почти 90 % продукции ПМР идет в Россию и другие страны СНГ. На территории ПМР действуют около 100 почти независимых от экономики Молдовы предприятий. В течение длительного времени длится переговорный процесс между руководителями Приднестровья и Республики Молдова, однако эффект от них незначительный.

Кишинев выступает за предоставление Приднестровью широких прав автономии в составе Молдовы. Эта позиция не находит поддержки у руководителей и большинства населения Приднестровья, которые не могут забыть кровавые бесчинства своих противников. В настоящее время обе стороны располагают примерно равными по численности вооруженными силами — 7 тыс. человек у ПРМ и 8 тыс. у Молдовы.

В соответствии с решениями Стамбульского саммита Россия должна осуществить вывод своих войск из Приднестровья до конца 2003 г. Позиция России сводится к тому, что вывод ее войск должен быть синхронизирован с процессом разрешения приднестровского конфликта.

Руководство ПРМ против вывода российских войск из Приднестровья в отсутствии правовых гарантий рецидива вооруженного противостояния. Права более 700 тыс. человек не могут быть «непризнанными» только потому, что живут в «непризнанной» республике. В международных документах, посвященных соблюдению прав человека, говорится о том, что эти права не зависят от статуса региона или страны.

Молдавские политики призывают применить экономические и другие санкции, чтобы заставить Тирасполь быть более сговорчивым. Если ОБСЕ пойдет по такому пути, то займет такие же позиции, как и НАТО в Косово, то есть выступит в поддержку только одной стороны, что в конечном итоге не может привести к урегулированию конфликта.

НАТО, Евросоюз, а также Украина намерены активно включиться в урегулирование конфликта в Приднестровье, используя не только военно-политические, но и экономические средства. К экономическому сотрудничеству с Приднестровьем привлекаются многие страны Европы. Кишинев приветствует это сотрудничество, поскольку считает, что тираспольский режим во многом держится на штыках российских миротворцев.

В силу сложившихся исторических обстоятельств Приднестровье является узлом острых противоречий, который США намерены как можно скорее разрубить. С геополитической точки зрения уход российских войск из Приднестровья окончательно замкнет цепочку военной опеки США над Россией по всему периметру ее границ (Молдавия, Украина, Центральная Азия, Закавказье), а также необратимо разрушит баланс сил во всем Причерноморье.

Неурегулированность внутриполитических проблем, дополненная экономическими трудностями, подталкивает отдельных политических деятелей Республики Молдова нагнетать обстановку по созданию великой Румынии. Вывод российских войск с территории республики, которого активно добиваются и страны НАТО, и власти Молдовы, может привести к появлению в республике сил альянса.

Наличие острых проблем в Закавказье связано прежде всего с военным противостоянием между Азербайджаном и Арменией из-за Нагорного Карабаха. В многонациональном Азербайджане еще с советских времен были свои этнические проблемы, но лишь одна из них вылилась в полномасштабную войну с армянским населением Нагорного Карабаха (НК) и Арменией.

По статистике армяне составляли 70–75 % населения Нагорного Карабаха, где проживали 150–160 тыс. человек. В январе 1992 г. была принята Декларация о государственной независимости Нагорно-Карабахской республики (НКР), уже имевшей все атрибуты независимого государства. Азербайджан, несколько месяцев до этого упразднивший НКАО Азербайджанской ССР, начал полномасштабные военные действия против молодой республики. В результате военного противостояния погибли примерно 50 000 человек с обеих сторон, вынужденными переселенцами стали 250 тыс. азербайджанцев из Армении и 400 тыс. армян из Азербайджана. Кроме анклава Нагорного Карабаха, было захвачено еще шесть районов Азербайджана, что привело к появлению 800 тыс. беженцев в своей стране.

В результате боевых действий обозначилась четкая линия противостояния, и в мае 1994 г., к моменту подписания Бишкекского протокола о перемирии, под контролем карабахской стороны оказались вся территория бывшей НКАО и часть азербайджанской территории. Иначе говоря, была прорвана блокада НКР и восстановлена прямая связь с Арменией. С другой стороны, Азербайджан занял весь Шаумяновский район, часть Мардокертского и Мартунийского районов Нагорного Карабаха. Таким образом, развитие карабахского конфликта привело к возникновению блока проблем, связанных со статусом Нагорного Карабаха, оккупированными обеими сторонами территориями, а также наличием большого количества беженцев.

Минская группа ОБСЕ по Нагорному Карабаху включилась в процесс урегулирования карабахского конфликта в 1993 г. и способствовала переходу его в стадию поиска политического урегулирования. По мнению Баку, ОБСЕ потакает Еревану, а компромиссы, которых добивается эта организация, не отвечают национальным интересам Азербайджана.

В последние годы Минская группа ОБСЕ все активнее выдвигала тезис в пользу развертывания экономического сотрудничества Армении и Азербайджана. Очевидно, на этом пути Запад видит не только возможность устранения напряженности в регионе и разворачивания своих инвестиционных программ, но и снижения военно-политического влияния России в регионе. Однако такие предложения постоянно отвергались Азербайджаном, который считал невозможным какое-либо сотрудничество со страной, оккупирующей его территории, до разрешения конфликта.

Проблема политического разрешения карабахской проблемы осложнялась тем, что в угоду политической конъюнктуре она была увязана с международным терроризмом. Так, вскоре после событий 11 сентября 2001 г. Азербайджан заявил о существовании в Карабахе сепаратистско-террористической организации — «Армии Нагорного Карабаха» — с тем, чтобы добиться включения ее в список международных террористических организаций, а Армении — в список государств, поддерживающих терроризм.

Для решения карабахской проблемы имелись попытки использовать нетрадиционные подходы, которые весьма далеки от понятия «справедливое мирное урегулирование». Это связано с тем, что в Турции и Азербайджане имеются силы, которые заинтересованы в создании Великой Туранской Федерации. Так, бывший советник президента Г. Алиева по внешнеполитическим вопросам В. Гулузаде утверждал, что в случае объединения Азербайджана и Турции могут быть решены все проблемы, включая карабахскую, при этом турецкие и другие войска стран НАТО смогли бы обеспечить территориальную целостность Азербайджана.

Тем не менее жесткая конфронтация постепенно ослабевает. Во время встречи президентов И. Алиева и Р. Кочаряна, которая состоялась в Варшаве в мае 2005 г., согласно заявлению министра иностранных дел Азербайджана Э. Мамедьярова, была достигнута договоренность о том, что Армения освободит семь районов вокруг Нагорного Карабаха. Что касается самого Нагорного Карабаха, то вопрос о его статусе должен стать предметом специального обсуждения. Процесс поэтапного урегулирования может начаться после того, как проживающим в Нагорном Карабахе армянам будут даны гарантии безопасности. Баку готов предоставить Нагорному Карабаху высокий статус автономии. Однако армянская сторона продолжает настаивать на признании независимости этой территории.

Несмотря на имеющиеся противоречия, наблюдается смягчение напряженности между Арменией и Азербайджаном. Этому предшествовали одновременное принятие Армении и Азербайджана в Совет Европы, а также расширение сотрудничества Еревана и Баку с НАТО. Аналогичный подход к решению кипрской проблемы был продемонстрирован в отношении Греции и Турции, когда совместное членство в НАТО обоих государств играло роль гаранта недопущения прямого военного столкновения между ними.

Вместе с тем Вашингтон, стремясь упрочить свои позиции в регионе, принял решение об отмене запрета на поставки вооружений Азербайджану и Армении. Он был введен США в 1993 г., в самый разгар карабахского конфликта, а отменен 30 марта 2002 г. Отмена эмбарго напрямую связана с приостановлением действия 907-й поправки конгресса США «К Акту в поддержку свободы». Именно после ее принятия Азербайджан был лишен помощи со стороны правительства Соединенных Штатов. Но в результате усилий азербайджанской дипломатии и не без поддержки представителей деловых кругов Запада, и самого президента США Джорджа Буша действие этой поправки было приостановлено на год. Однако некоторые представители официального Вашингтона полагают, что данное решение фактически означает полную отмену действия этого документа.

Что же касается возможных поставок американского оружия двум закавказским государствам, то, согласно заявлениям официальных властей США, подобное решение конгресса еще не означает того, что Баку и Ереван в срочном порядке начнут вооружаться. К тому же существуют четкие квоты на возможную поставку и закупку оружия: по 4,4 млн долл. на каждую из двух стран. Полученную сумму в Баку планируют направить на укрепление безопасности морских и воздушных рубежей республики, а также на ускорение процесса стандартизации вооружений азербайджанской армии в соответствии с требованиями НАТО.

США приняли данное решение, исходя прежде всего из собственных интересов. Их главная цель — обезопасить инвестиции, вложенные в Азербайджан и его энергетические проекты на Каспии. Особое внимание в этой связи будет уделяться радиолокационному контролю за воздушным и морским пространством Азербайджана и его защите от всевозможных посягательств извне. В частности, США явно намерены установить «азербайджанский барьер» против усиления активности Ирана на Каспии и предпринять предупредительные меры против труднопрогнозируемой политики Туркмении.

США придают очень важное геополитическое значение Азербайджану и рассматривают его как связующее звено в случае эскалации ситуации в Афганистане, Пакистане и Центральной Азии. Стратегическая ценность Азербайджана для США состоит также в необходимости охраны месторождений каспийской нефти и трубопровода Баку — Тбилиси— Джейхан. Решение этих задач не может быть определено временными рамками. Поэтому и военное присутствие США в регионе обещает быть долгим.

Смягчение напряженности между участниками карабахского конфликта наряду с военной помощью странам Закавказья позволит Вашингтону укрепить свои позиции в регионе и создать военный альянс в зоне стратегических интересов России.

В качестве важного шага на этом пути США рассматривают возможность передислокации из Германии в Азербайджан 15 тыс. американских военнослужащих. НКР также может рассчитывать на получение американской помощи. Программа ассигнований США на 2003 г. предусматривала помощь Армении в размере 90 млн долл., в том числе 3 млн долл. для вооруженных сил Армении и 750 тыс. для обучения армянских военных в США. В рамках данной программы Нагорному Карабаху выделялось 25 млн долл. Сенат также призвал установить железнодорожное сообщение между Карсом (Турция) и Гюмри (Армения).

Американское оружие и субсидии могут стать существенным доводом в прекращении армяно-азербайджанского противостояния в Карабахе. По-видимому, основная задача, которую стремятся разрешить США в связи с проблемой мирного урегулирования, состоит в том, чтобы тесно привязать к себе как Армению, так и Азербайджан. Это сведет на нет жесткое противостояние между двумя государствами, укрепит позиции США в регионе и ослабит влияние России.

Сепаратизм в Грузии связан в первую очередь с национальными движениями в Южной Осетии и Абхазии, которые Тбилиси пытался уничтожить с помощью военной силы.

Осетинский вопрос на сегодняшний день вышел за рамки одного государства и обрел статус международного. Его необходимо рассматривать в рамках осетино-ингушских и осетино-грузинских отношений, являющихся одними из самых сложных, запутанных и трагических в новейшей истории России и Грузии. Речь идет о межнациональных, территориальных и политических спорах, переросших в начале 90-х годов в вооруженные конфликты.

Стремление Южной Осетии повысить статус своей республики в рамках грузинского государства спровоцировало военную акцию властей Грузии. В результате действий грузинских боевиков только за период с ноября 1989 г. по январь 1990 г. 93 осетинские деревни были сожжены дотла, большую часть из тысячи осетин, убитых на войне, составляли мирные жители, и лишь 100 из них являлись членами южноосетинских отрядов самообороны. Число беженцев (по неполным данным) составило порядка 50 тыс. человек. Военная акция только усилила сепаратистские настроения в Южной Осетии, которая в 1992 г. провозгласила свою независимость от Грузии. Только в октябре 1994 г. руководство Грузии вынуждено было признать, что конфликт в Южной Осетии явился грубейшей ошибкой…

Вопрос о статусе Южной Осетии не решен до сих пор. Эта непризнанная республика в начале июня 2003 г. заявила о своем намерении войти в состав Российской Федерации. Обращение вместе с документами, обосновывающими исторический и политический выбор народа Южной Осетии, было направлено президенту России.

Возникновение и развитие грузино-абхазского конфликта было обусловлено крайне радикальной позицией грузинского руководства (нет абхазской автономии!), автономистским движением на Северном Кавказе, распадом СССР и политической нестабильностью в самой Грузии.

Одновременно с войной, которая бушевала в Южной Осетии, разворачивались боевые действия в Абхазии. 18 августа 1992 г. грузинские части вошли в Сухуми, заняли здание абхазского парламента, сняли с него абхазский флаг, сбили с фасада здания символы абхазской государственности. В результате карательных операций грузинских отрядов за период с августа 1992-го по март 1993 г. погибли 2 тыс. абхазов и представителей других негрузинских национальностей. В сентябре 1993 г. военные действия переросли в настоящую гражданскую войну, вызвав большие материальные потери, человеческие жертвы и перемещение 250 тыс. человек. В результате боевых действий материальный ущерб, нанесенный Абхазии, превысил 11 млрд долл.

Абхазский парламент 26 ноября 1995 г. объявил Абхазию независимой, что делало невозможным переговоры с властями Грузии о статусе республики. Позиции сторон оказались крайне противоположными и непримиримыми: одна из них настаивает на сохранении территориальной целостности, другая — независимости.

Абхазские руководители неоднократно ставили вопрос о вступлении республики в состав России. Вместе с тем существует проект, который пока не вызвал положительного отклика ни со стороны Грузии, ни со стороны Абхазии, но он имеет право на существование в связи с близостью Абхазии как России, так и Грузии. Речь идет о совместном управлении Абхазией двумя соседними странами.

Для разрешения абхазской проблемы в 1993 г. была образована Миссия ООН по наблюдению в Грузии (МООННГ). В 1994 г. было подписано соглашение о перемирии. Стороны согласились с развертыванием вооруженных сил СНГ для поддержания мира и контроля за выполнением соглашения.

В течение последующих лет мирное урегулирование между двумя странами все больше заходило в тупик, хотя миротворческие усилия со стороны ООН и отдельных стран не прекращаются. Организацией Объединенных Наций был подготовлен проект документа об урегулировании грузино-абхазского конфликта, который определял статус Абхазии в составе единого грузинского государства. Во время работы 10-й сессии Координационного совета грузинской и абхазской сторон, которая проходила в июне 2000 г., в Сухуми под эгидой ООН подписан Протокол по вопросам стабилизации обстановки в зоне безопасности, контролируемой миротворческими силами.

С целью вывода российско-грузинских отношений из тупика 3 февраля 1994 г. между Россией и Грузией был подписан Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве, который предусматривал создание на грузинской территории пяти российских военных баз и дислокацию российских пограничников вдоль границ Грузии с Турцией. Россия обязалась оказать Грузии содействие в организации и переоснащении ее армии после урегулирования конфликтов в Абхазии и Южной Осетии. Ратификация договора была поставлена в зависимость от разрешения этих конфликтов. При этом территориальная целостность Грузии в документе подтверждалась. Однако этому договору, судя по всему, не суждено стать основой грузино-российских отношений.

Вместе с тем Грузия под предлогом того, что она серьезно пострадала от «агрессивного национализма и сепаратизма, которые являются кровеносными артериями терроризма», заявила о том, что не исключает для себя военного решения абхазской проблемы.

Официальный Тбилиси обратился к ООН, ОБСЕ, Евросоюзу с предложением изменить формат миротворческой операции в Абхазии. Основное требование СНБ и МИД Грузии состоит в том, чтобы использовать 7-й пункт Устава ООН о принуждении к миру, что означает так называемый боснийский вариант. Это не предполагает обязательного применения силы, но если политические, дипломатические и экономические средства окажутся неэффективными, то применение оружия не исключено.

Грузия активно развивает отношения с НАТО и отдельными странами альянса. Между Грузией и Турцией в начале 2000 г. подписано соглашение «О безопасности на Кавказе», которое дает возможность присутствия на Кавказе странам НАТО. Грузия не только поддержала акцию США в Ираке, но и, согласно заявлению тогдашнего президента Э. Шеварднадзе, признала за США роль мирового судьи и полицейского на фоне несостоятельности Совета Безопасности ООН. В Грузии считают, что между проблемами Ирака и Абхазии можно провести прямую аналогию, так как в обоих случаях позиция некоторых членов СБ ООН не дает возможности этой организации принимать действенные меры. Со своей стороны, президент Буш в феврале 2003 г. заявил, что после Ирака США вплотную займутся Абхазией.

В создавшихся условиях Государственная дума России приняла новый закон об упрощенной процедуре выдаче российских паспортов гражданам стран СНГ. В настоящее время 1/3 жителей Абхазии уже обладают российскими паспортами. В Южной Осетии российские паспорта имеют 56 % жителей республики. В Грузии новый закон России оценивают как очередную попытку в будущем отторгнуть от Грузии Абхазию и Южную Осетию. Тбилиси рассматривает этот закон как скрытую аннексию и нарушение суверенитета Грузии. Официальная позиция Москвы состоит в том, что Россия уважает территориальную целостность Грузии.

Проблему Южной Осетии и Абхазии следует рассматривать не только в контексте российско-грузинских отношений, но и в связи с военными действиями на территории Чеченской Республики. Как справедливо отмечает директор Центра стратегического развития А. Гушер, «логика событий последнего десятилетия на Кавказском направлении достаточно прочно связала два конфликта — грузино-абхазский и чеченский. Фактор Чечни в политике Тбилиси и Сухуми — это реальность, которую необходимо учитывать». Взаимосвязь этих конфликтов проявляется в том, что одним из каналов доставки оружия в Чечню является коридор: зарубежье— Южная Осетия или Абхазия — внутренние районы Грузии — Панкисское ущелье. В реализации этого канала, по сообщениям СМИ, принимали участие грузинские силовики. С тех пор ситуация в Панкисском ущелье принципиально не изменилась. Согласно данным посольства России в Грузии, на территории этой республики скрываются 250–300 боевиков. Возможно, что спецслужбы «новой Грузии» продолжают поддерживать оперативные контакты с чеченскими террористами, как это ранее делали их предшественники.

Очевидно, что грузинские власти используют проблему сепаратизма для расширения и укрепления связей с США, НАТО и оказания нажима на Россию. Для США и их важнейших союзников наличие очагов сепаратизма в постсоветском пространстве является удобным предлогом для укрепления своего влияния в регионах, которые представляют экономическую и военно-стратегическую важность.

Таким образом, проблема сепаратизма в Закавказье тесно связана с вопросами обеспечения безопасности России в силу географической близости этого региона и ее вовлеченности в процесс мирного урегулирования карабахского, абхазского и осетинского конфликтов. Сохранение очагов военного противостояния между соседними государствами является питательной средой для этнополитических противоречий на территории российского Северного Кавказа. Данная проблема усугубляется тем, что в первой половине 90-х гг. НАТО и СБСЕ выступили против специфических интересов одной важнейшей региональной державы (России в Закавказье). В последующий период оснований для существенной корректировки этой позиции не прибавилось.

Предпосылки сепаратизма в Центральной Азии были созданы в разные времена. Сложная ситуация в Средней Азии имеет исторические корни и связана, в частности, с политикой Турции и ее покровителей в первые годы советской власти. В течение 1918 г. басмаческое движение, взявшее на вооружение идеи тюркского национализма и панисламизма и получавшее необходимую материальную помощь, охватило весь Туркестан. Согласно оценке Л.И. Медведко, только за период с сентября 1918 г. по февраль 1919-го англичане передали вооруженным формированиям басмачей 100 млн рублей, 20 тыс. винтовок, много другого стрелкового оружия, боеприпасов и военного снаряжения.

Басмаческие выступления в 1918–1920 гг. увязывались по времени не только с выступлениями внутренней оппозиции в России, но и со вторым и третьим «походами Антанты» против Советов. Уже с декабря 1917 г. правительства Англии, Франции, как и администрация США, на всем протяжении Гражданской войны оказывали военную и материальную помощь всем силам внутренней оппозиции и на ее перифериях.

Предпосылки нынешних конфликтов в регионе были порождены также тем, что в 1944 г. многие представители народов Северного Кавказа — карачаевцы, балкарцы, ингуши, чеченцы — были депортированы в Среднюю Азию, а территории их проживания были распределены между соседними народами. В результате этих незаконных действий зародились сложные этнотерриториальные проблемы.

В настоящее время имеется много противоречий этнического и территориального характера между Афганистаном, Киргизией, Таджикистаном, Туркменией и Узбекистаном. Их корни лежат в прошлой принадлежности части этих государств единому Бухарскому эмирату, разделение которого началось еще во второй половине XIX в. и завершилось в годы советской власти. Эти противоречия являются реальными источниками конфликтов в регионе.

Хотя между всеми центральноазиатскими республиками были заключены договоры о дружбе и сотрудничестве, существует проблема спорных приграничных территорий между ближайшими соседями по СНГ. Только на границе Киргизии с Таджикистаном в Ошской области насчитывается около 70 спорных участков. Осложняется положение и тем, что в некоторых местах киргизское население проживает в Таджикистане, на землях, считающихся территорией Кыргызстана, и наоборот. В приграничных районах обеих республик давно освоены почти все пахотные земли и пастбища. Нехватка земельных угодий и неопределенность границ не раз приводили к конфликту между киргизами и таджиками в Баткентском районе. Усиливает напряженность в приграничных селах и быстро нарастающая безработица среди молодежи.

Еще сложнее ситуация со спорными участками вдоль границы с Узбекистаном, который укрепил свои позиции в Центральной Азии и значительно усилил претензии на роль главенствующего государства в регионе. Наличие прозрачной границы между республиками уже привело к образованию в Джелал-Абазской и Ошской областях около восьмидесяти спорных участков, которые постепенно попадают под влияние Узбекистана. Серьезные проблемы сохраняются в отношениях между государствами Центральной Азии и в экономической области, например, в области взаимных расчетов за поставку энергоносителей, а также таможенного регулирования, транзитных перевозок и водопользования. Для разрешения обострившихся противоречий все чаще применяются методы давления. Так, Узбекистан вопреки имеющимся договоренностям неоднократно прекращал подачу газа в Казахстан, Киргизию и Таджикистан, требуя от них немедленной выплаты накопившейся задолженности. В ответ на такие действия Астана повысила таможенные пошлины на узбекские товары. Бишкек, в свою очередь, потребовал от узбеков оплачивать валютой воду, подаваемую из Токтогульского водохранилища на хлопковые плантации Ферганской долины, и пригрозил существенно сократить ее сброс в период интенсивного полива.

Осложняют обстановку в центральноазиатских государствах охраняющийся низкий жизненный уровень и нерешенность многих социальных проблем, что создает благоприятную среду для распространения идей радикального исламизма. Из-под религиозной формы протеста проступает недовольство различных слоев населения своим социально-экономическим положением — безработицей, нищетой и социальной бесперспективностью. Внешней причиной сложной военно-политической обстановки в Центральной Азии является поддержка международных фундаменталистских и террористических структур.

Сепаратизм в Узбекистане непосредственно связан с международным терроризмом и проявляется в деятельности радикальных исламистских организаций, которые получают помощь из-за рубежа.

Одной из таких организаций является Исламское движение Узбекистана (ИДУ) — вооруженная оппозиция, ставящая своей целью свержение режима Ислама Каримова и установление исламского правления. Считается также, что эта организация несет серьезную угрозу миру и стабильности во всем Центрально-Азиатском регионе. Численность этой организации, судя по заявлению одного из ее руководителей, Тахира Юлдашева, постоянно повышается и может составлять порядка 7 тыс. человек.

Политика ИДУ в XXI в. предусматривает объединить 50 государств мира в единый Исламский халифат, с центром в Саудовской Аравии. Частью этого халифата, в котором жизнь будет управляться по законам шариата, должна стать Центральная Азия. Как северокавказские ваххабиты, так и исламисты, узбеки ставят своей целью провозглашение исламской республики. Одним из средств достижения этой цели считается развязывание крупного вооруженного конфликта в приграничных районах Киргизии, Узбекистана и Таджикистана.

В качестве театра военных действий боевиками выбран юг Узбекистана не только в силу географической близости к Афганистану, откуда осуществлялась разнообразная помощь. Обстановка в этом регионе хронически напряженная, что обусловлено социально-экономическими и этническими факторами. Сельские районы Узбекистана перенаселены. Средний возраст более половины жителей республики — менее 20 лет, отмечаются высокий уровень безработицы, бедность. В этой обстановке наблюдается рост влияния ислама, в том числе ваххабизма. Кроме того, большинство жителей юга Узбекистана — этнические таджики. На бытовом уровне между узбеками и таджиками часто возникают конфликты.

Вооруженные провокации, осуществленные боевиками ИДУ, осложнили военно-политическую ситуацию в Центральной Азии. Особую озабоченность вызывает обострение приграничных проблем между Узбекистаном и Таджикистаном. Неспособность Душанбе уничтожить действовавшие на его территории наиболее боеспособные бандформирования Исламского движения Узбекистана не могла не беспокоить Ташкент и заставила его принять срочные меры по организации военного прикрытия узбекско-таджикской границы, ее односторонней делимитации и минированию отдельных участков.

В последующем произошло усиление группировки узбекских вооруженных сил в сопредельных с Таджикистаном, Киргизией и Казахстаном районах. Данные действия сопровождались заявлениями о необходимости укрепления границ в связи с возможным вторжением незаконных вооруженных формирований исламистов. По сообщениям СМИ, после начала операции США и их союзников в Афганистане Исламское движение Узбекистана занимается перегруппировкой сил и средств, передислокацией инфраструктуры, сохранением боевых формирований. Предполагается, что одной из основных баз ИДУ может вновь стать территория Таджикистана. Властям Узбекистана удалось установить жесткий контроль над деятельностью религиозных организаций, что позволило пока отодвинуть угрозу радикализации ислама в стране. В статье 10 закона «О свободе совести и религиозных организациях» говорится, что религиозные организации приобретают статус юридического лица и могут осуществлять свою деятельность после их регистрации в Министерстве юстиции или его органах на местах в порядке, предусмотренном законом. Это означает, что, если верующие собираются в незарегистрированных молитвенных домах, власти считают это нарушением закона и применяют карательные акции, вплоть до возбуждения уголовного дела.

Тотальный контроль официального мусульманского духовенства светскими властями позволил Ташкенту развернуть после начала антитеррористической операции в Афганистане мощную пропагандистскую кампанию. Во всех мечетях имамы выступили с проповедью, осуждающей терроризм. Однако опасность распространения радикального ислама по-прежнему высока. Угроза стихийных антиправительственных бунтов по-прежнему реальна. Основным катализатором потенциальной нестабильности в Узбекистане является крайне низкий уровень жизни подавляющей части населения республики.

Несмотря на имеющиеся трудности самостоятельного развития, Узбекистан за последние десять лет значительно укрепил свои позиции в Центральной Азии. Узбекистан обладает наибольшим военным потенциалом, занимает срединное географическое положение в Центральной Азии и имеет практически однородное в этническом отношении население (из 22 млн около 18— узбеки). При этом высок «удельный вес» узбекских диаспор в этнонациональной структуре соседних государств (в Таджикистане — 24,4 %, Кыргызстане— 13,8 %, Туркменистане — 9,0 %, Казахстане— 2,5 %).

Узбекистан играет активную роль в развитии военно-политической обстановки, а также занимает важное место в продвижении интересов США в Центральной Азии. В свою очередь, военная операция США в Афганистане рассматривается руководством Узбекистана как мощный фактор укрепления безопасности и развития экономического потенциала страны. Расширение сотрудничества Узбекистана со странами НАТО идет параллельно его сокращению с Россией.

Однако благосклонность США к авторитарному режиму Ислама Каримова явилась недостаточным условием для того, чтобы избежать социальных потрясений. В середине мая 2005 г. в г. Андижане, где проживают порядка 300 тыс. человек, возник мятеж, причинами которого явились: получивший здесь распространение исламизм, а также безработица и репрессии властей. Непосредственным поводом для мятежа послужило осуждение 23 человек, которые состояли в «Акромии» — запрещенной организации, связанной с «Хизб ут-Тахрир» (Партией исламского освобождения), называющей себя ненасильственной, однако обвиняемой властями в организации в марте 2004 г. серии терактов с участием террористов-смертников, повлекших за собой гибель 47 человек. События в Киргизии и Узбекистане, становятся знаковым явлением для всей Центральной Азии, где в течение ближайших 5–7 лет возможна новая революционная смена власти, которая будет угрожать безопасности России и Китая.

Сепаратизм в Таджикистане активизировался с начала 90-х гг., когда страна превратилась в горячую точку региона, поле братоубийственной войны, поставившей республику на грань катастрофы. Хотя для Таджикистана характерна относительно высокая степень однородности национального состава (занимает третье место в Центральной Азии по этому показателю после Туркменистана и Узбекистана), в стране имеются длительно действующие межэтнические напряжения. Кроме того, в Таджикистане наблюдается быстрый рост населения, который за десять лет составил 1 млн человек.

После распада СССР в Таджикистане столкнулись геополитические интересы ряда стран. Социальный, экономический и демографический кризисы охватили весь Центрально-Азиатский регион, но наиболее острый характер он приобрел в малоземельном Таджикистане.

Крах союзной государственности развалил сложившуюся в Таджикистане за годы советской власти этносоциальную систему. Отдельные ее части включились в вооруженную борьбу за власть, начали эмигрировать либо стали формировать свои полуавтономные сегменты государства, прибегая к образованию субэтнических территорий.

Как и во многих странах Востока, в Таджикистане имеет место закрепление этнорегиональных и этнических групп в определенных профессиях, экономических сферах, социальных нишах, что перевело в этническую плоскость многочисленные конфликты, связанные с перераспределением власти, реформированием экономики и разделом государственной собственности.

Этническая и этнорегиональная окраска политических и экономических конфликтов делает их мало поддающимися управлению. К этому типу межэтнических напряжений относятся отношения между таджиками — с одной стороны и узбеками и арабами — с другой, в южных приграничных районах Таджикистана. Традиционно узбеки, арабы и туркмены занимаются скотоводством, а таджики — земледелием, они распахивают пастбища под хлопок и сады. После провозглашения суверенитета в процессе раздела власти и собственности в 1992 г. на юге страны возникла острая конкуренция между скотоводами и земледельцами за земельные и водные ресурсы, перешедшая в вооруженный конфликт.

Одним из важнейших факторов, объективно обостряющих и формирующих характер и содержание межэтнических отношений в период суверенизации, является зависимость того или иного этноса от государства.

Таджикистан после схватки субэтносов за власть и ресурсы в период ухода союзной администрации и начала раздела государственной собственности превратился в сегментарное государство, состоящее из местных, автономных центров власти. Власть доминирующего ядра абсолютна лишь в пределах центрального сегмента (субэтнической территории) и сходит на нет по мере удаления от него, превращаясь в номинальное верховенство над периферийными сегментами, которые стремятся вести собственную политику.

В 1992 г. разразилась гражданская война, и власть захватила таджикская оппозиция, представлявшая собой коалицию исламистских и других группировок. Потерпев в этом же году поражение, большая часть оппозиционных сил перешла границу и ушла в Афганистан, откуда они совершали вооруженные вылазки против Таджикистана. Политический гражданский конфликт унес более 50 тыс. жизней, вызвал поток переселенцев и экономических беженцев, которых насчитывается до одного миллиона.

Начиная с 1993 г. специальный представитель Генерального секретаря ООН занимался посреднической деятельностью между правительством и оппозицией, благодаря чему наметилась некоторая стабилизация обстановки. В сентябре 1993 г. на встрече руководителей Таджикистана и других государств СНГ принято решение о формировании в Таджикистане коллективных миротворческих сил с участием воинских контингентов России, Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана, главной задачей которых являются поддержание мира в стране и оказание помощи российским пограничникам в охране таджикско-афганской границы.

Благодаря усилиям ООН в 1994 г. в Тегеране были подписаны соглашения о прекращении огня. В том же году для наблюдения за их выполнением Совет Безопасности учредил миссию наблюдателей ООН в Таджикистане (МНООНТ) в помощь объединенной комиссии, состоящей из представителей правительства и оппозиции.

Основу для всеобъемлющего урегулирования межтаджикского конфликта создало общее Соглашение об установлении мира и национального согласия в Таджикистане, выработанное при энергичных миротворческих усилиях России и подписанное в Москве в 1997 г. Россия стала одним из гарантов выполнения этого соглашения, которое зафиксировало политический компромисс между правительством республики и Объединенной таджикской оппозицией (ОТО). Оно предусматривало переходный период, в течение которого должны быть выполнены все условия мирного урегулирования, необходимые для проведения новых парламентских выборов.

В 1997 г. Совет Безопасности ООН расширил полномочия МНООНТ, позволив ей способствовать укреплению мира и примирению и оказывать помощь в проведении в жизнь мирного соглашения. Миссия тесно сотрудничает с миротворческими силами СНГ и миссией ОБСЕ.

На созванной в 1997 г. при содействии ООН международной конференции стран-доноров миротворческая деятельность в Таджикистане получила высокую оценку. В стране прекращена гражданская война. Действует комиссия по национальному примирению. Возвращаются на родину беженцы. Осуществляется амнистия участников военного противоборства. В соответствии с Московским соглашением представители ОТО вошли в состав правительства.

Однако движение к миру идет сложно — не хватает средств для преодоления последствий военных действий. Дают о себе знать отчужденность, недоверие и подозрительность, которые затягивают решение военных вопросов — расформирование, разоружение вооруженных отрядов ОТО и реинтеграция их личного состава в силовые структуры республики. Имеют место вспышки очагов насилия. Несмотря на очевидные успехи мирного урегулирования, внутренняя консолидация субэтносов ведет к формированию тяготеющих к самоизоляции субэтнических территорий со своими системами власти, культурой, экономикой. Все это блокирует процесс этнической консолидации среди таджиков и чрезвычайно осложняет межэтнические отношения в стране, а также отношения с соседними странами.

Дальнейшая ситуация в Таджикистане может развиваться по трем возможным сценариям.

1. Достижение устойчивого консенсуса между субэтносами таджиков, соблюдение прав национальных меньшинств и постепенный переход к гражданскому обществу.

2. Формирование относительно стабильной пирамиды субэтносов и этносов, основные из которых окончательно установят границы своих территорий и сферы влияния, что обеспечит в целом мирное развитие республики.

3. Эскалация напряженности между субэтносами, а также между таджиками и узбеками, которая приведет к формированию хронически нестабильной обстановки в стране.

О возможности последнего сценария свидетельствует несколько военных инцидентов, в которых затрагивались интересы безопасности обеих стран. Так, в ноябре 1998 г. таджикский полковник М. Худайбердыев поднял мятеж в северном Таджикистане. (Ленинабадская область). Тогда официальные власти Таджикистана заявили, что мятеж был подготовлен при помощи Узбекистана. По сообщениям СМИ, М. Худайбердыев вместе со своими боевиками скрылся на территории Узбекистана. А вскоре после этого в Душанбе произошла встреча лидера таджикской оппозиции Абдулло Нури с одним из лидеров осевших в горном Таджикистане узбекских исламистов Джумой Намангани. Вслед за этим и последовала попытка в августе 1999 г. возвращения с оружием в руках узбекских исламистов на родину.

Осенью того же года было совершено вторжение в Ошскую область Киргизии с целью создания плацдарма для дальнейшего распространения влияния радикальных исламистов. Накануне вторжения Исламское движение Узбекистана сделало заявление в адрес правительств Киргизии, Казахстана и Таджикистана о джихаде против Узбекистана, в результате которого начнется отторжение Ферганской долины, воссоздание Кокандского ханства, создание исламского государства Туристан в Центральной Азии. Тогда киргизской и узбекской армии так и не удалось разгромить исламистов, и они практически без потерь отступили на свои базы в горный Таджикистан, где благополучно пережили зиму, накапливая силы для нового похода. В августе 2000 г. ситуация развивалась примерно по той же схеме. Группа вооруженных исламистов вторглась в Узбекистан с территории Таджикистана.

Считается, что для достижения своих целей ИДУ может вновь воспользоваться острой межклановой борьбой в Таджикистане. Поэтому опасность боевых действий на границах Таджикистана с Киргизией и Узбекистаном является весьма высокой. В настоящее время у власти в Таджикистане находится южный клан (Курган-Тюбе, Куляб), который ориентирован на сотрудничество с Россией. Однако уровень экономического сотрудничества между двумя странами, по оценкам таджикского руководства, не соответствует его усилиям по продвижению российских интересов в Центральной Азии. В этой связи весьма показательно, что помощь США Таджикистану в 2003 г. составила 108 млн долл., а товарооборот этой республики с Россией— 100 млн.

Таджикистан предпринимает меры для налаживания связей с США, другими западными странами, а также с Китаем, Ираном, Турцией — для решения многочисленных проблем. Таджикские власти охотно пошли на сотрудничество со странами НАТО и предоставили воздушное пространство (аэродромы Куляб, Курган-Тюбе, Пархар). Кроме того, военнослужащим США и Франции предоставлены права, соответствующие статусу дипломатических работников. Все это ведет к корректировке традиционного курса Душанбе. По мере расширения сотрудничества Таджикистана со странами НАТО, и в первую очередь с США, нарастает давление на Москву со стороны официального Душанбе, который стремится использовать ее геополитические интересы в качестве предмета торга для получения дополнительных финансовых вливаний.

В преддверии президентских выборов в Таджикистане в 2006 г. обстановка в стране стала обостряться, что проявилось в попытках действующей власти оттеснить от участия в борьбе представителей ОТО. Возможно, что уже свершившиеся революции в постсоветских странах заставляют предпринимать превентивные меры, чтобы не допустить повторения событий, имевших место, например, в Киргизии.

Учитывая особенности геополитического положения Казахстана, имеющего общую границу с Россией, особый интерес представляет анализ этнодемо-графической ситуации в этой республике. В Казахстане проживает более 100 национальностей, из них. 7,9 млн казахов (48 %), 5,6 млн русских (34 %), 0,8 млн украинцев (5 %). В этой республике стабильно наблюдается сокращение доли русскоязычного населения. По мнению специалистов, скачок в миграционных потоках произошел в 90-е годы, когда за шесть лет Казахстан покинули более 2 млн человек. В 1994 г., например, по официальным данным, из Казахстана уехали свыше 480 тыс. человек, а в 1998 г. произошел еще более мощный всплеск миграции из этой страны. Основная причина миграции из Казахстана состоит в сочетании неблагоприятных социально-экономических и политических факторов. Сегодня в Казахстане притеснено не столько русское, сколько русскоязычное население, что является первой жертвой на пути исламизации и тюркизации страны.

Значительная доля русскоязычного этноса в общей массе населения этой республики представляет собой определенный источник беспокойства официальной Астаны, тревога которой усиливается в связи с выступлениями отдельных групп местного казачества. Вместе с тем, по мнению казахских этносоциологог, особого беспокойства этнополитическая ситуация в стране не вызывает. Зато становится все более актуальной тема религиозного экстремизма, который угрожает существованию светского государства. В конце 90-х гг. на территории республики отмечено существование сети религиозных школ, в том числе тех, где выходцы из арабских стран преподавали одно из наиболее милитаризованных течений ислама.

Теоретически исламизация крупнейшей республики Центральной Азии грозит самыми непредсказуемыми последствиями для стабильности региона. Угроза исламского экстремизма использовалась властями Казахстана и Кыргызстана, которые не являются сторонниками безоговорочной ориентации на Россию, для развития военно-политических и других связей с США и странами НАТО. В 2002 г. Соглашения о военном сотрудничестве с Турцией подписали Казахстан и Киргизия, которые получили соответственно 1 млн 500 тыс. долл. и 1 млн 100 тыс. Помощь будет оказана в виде обмундирования, средств связи и обучения военных в вузах Турции.

Антитеррористической кампании не было и в помине, когда в Астане на полуофициальном уровне рассматривалась возможность разместить под Карагандой мотострелковую бригаду США количеством до 5 тыс. человек. В этот период были разработаны «План оборонного сотрудничества» военных ведомств США и Казахстана, а также «Программа военных контактов между ВС Республики Казахстан и Центральным командованием США». Согласно этим документам, последовательно и целенаправленно реализуются многочисленные конкретные программы по обучению за океаном казахстанских военных, подготовке американским спецназом инструкторов из состава частей спецназа и мобильных сил армии Казахстана, которые должны пройти практику в учебных центрах за океаном, программы финансирования и проведения совместных учений, формирования миротворческого казахстанского батальона и т. п. Было бы ошибочно думать, что речь идет лишь о сотрудничестве в рамках антитеррористической операции. Последняя, скорее всего, является для Астаны весьма удобным предлогом для поступательного расширения сотрудничества с Вашингтоном.

Власти Казахстана рассчитывают в перспективе договориться с Вашингтоном о предоставлении им информации о ситуации на прилегающем геополитическом пространстве. Пока речь идет об областях, где «возможна активность международных террористов». В этой связи необходимо иметь в виду, что российская территория также является «прилегающим пространством». Учитывая, что число этнических русских в Казахстане прогрессивно сокращается (через 10 лет их здесь будет уже меньше 20 %), а число казахов в приграничных областях РФ столь же быстрыми темпами растет, можно предположить, что юго-восток России неизбежно превратится в «зону особых интересов» Казахстана, находящегося под контролем США.

Проблема сепаратизма в Кыргызстане рассматривается в контексте религиозного и политического экстремизма и международного терроризма, которые относятся к важнейшим угрозам национальной безопасности страны. Террористические организации на территории Киргизии и во всем Центрально-Азиатском регионе, действуя под прикрытием так называемого чистого ислама, обостряют межконфессиональные противоречия, распространяют идеи о необходимости создания халифата, провоцируют межнациональные и межэтнические конфликты, совершают диверсионно-террористические акции.

Достижение целей террористов облегчается сложным внутренним положением. Сепаратизм ряда областей, низкий уровень производства, из-за которого растут раздражение и частота конфликтов в обществе, положение республики как перевалочной базы для транзита наркотиков, нестабильная обстановка в соседнем Таджикистане являются основными уязвимыми местами в системе безопасности Киргизии.

Серьезную опасность представляет также то, что титульный народ республики — киргизы — за годы независимости так и не превратился в единое целое. Киргизы разделены на группы семей и родов. Деление на территориальные кланы выражено в меньшей степени. Сильные рода контролируют министерства, базары, банки и крупные предприятия, главные административные посты всех уровней, челночную и палаточную коммерцию, а слабые лишены доступа к потреблению благ, не говоря уже о дележке бюджетного пирога.

Таким образом, сепаратизм отдельных регионов подкрепляется разобщенностью киргизского народа, которая представляет собой серьезную угрозу национальной безопасности. Пока не произойдет объединение нации, у Киргизии мало шансов обеспечить систему защиты своего государства, что, собственно, и подтвердило свержение президента Акаева в результате бунта разъяренной толпы.

Возможно, в обозримой перспективе ситуация в Киргизии нормализуется. Это произойдет по той причине, что в этом заинтересованы США и Запад в целом, которым нужна стабильная обстановка для эксплуатации и транспортировки энергетических ресурсов Каспийского бассейна. Поэтому представляется, что новое руководство пойдет на дальнейшее расширение связей с Западом, от которых во многом зависит благополучие страны. Ориентация на Запад в значительной степени является вынужденным курсом Киргизии и других центральноазиатских стран в условиях невозможности получить масштабную помощь из других источников для решения социально-экономических проблем и модернизации экономики. В этой связи военно-политические отношения Киргизии с США и НАТО могут рассматриваться как один из важных способов пополнения бюджета, который и дальше будет играть важную роль в экономическом развитии страны.

В политике США также просматривается стремление использовать в качестве орудия достижения собственных целей деятельность реакционных движений и организаций. Поэтому можно предположить, что в недалеком будущем для США станет (если еще не стала) актуальной тема тайной поддержки уйгурского сепаратизма, а затем — борьба с ним в целях ослабления наиболее перспективного геополитического оппонента — КНР.

Уйгурский сепаратизм становится все более серьезной проблемой не только для Китая, но и для соседних стран. В 1759 г. в состав Китая вошли территории, которые составили будущий Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая (СУАР). Их населяли народы тюркской группы (уйгуры, казахи, киргизы) и монголы, которые до сих пор очень недовольны появлением в их краях переселенцев из числа китайцев (ханьцев). В начале XXI века число китайцев в районе составило почти 60 % (свыше 9 млн), тогда как доля бывших основных жителей — уйгур — не превышает 40 % (7,7 млн).

Со времени присоединения к КНР и до наших дней в СУАР произошло 15 крупномасштабных сепаратистских восстаний. Все они носили религиозную окраску — в отличие от этнических китайцев уйгуры в большинстве своем мусульмане. Социальные проблемы, связанные с высокими темпами роста населения в Синьцзяне, всегда были значительны. Семьи у тюрок Китая традиционно большие. Высокая рождаемость вызывает безработицу. Часть уйгурской молодежи, которая не нашла себе места на родине, тайно покидает Китай, чтобы влиться в ряды мусульманских террористов.

Горы делят Синьцзян на две части. Северная — Джунгария — примыкает к нашему Алтаю и Казахстану. Южная — Кашгария — граничит с Киргизией, Таджикистаном, Афганистаном и Пакистаном. В Джунгарии идет борьба за создание Уйгурстана — независимого светского государства. В Кашгарии властвует идея создания союзной Пакистану Исламской республики Восточного Туркестана и пользуется популярностью образ Усамы бен Ладена. Но не столько желание видеть свою страну независимой движет местными боевиками. Они хотели бы единолично распоряжаться значительными природными ресурсами местных гор, разработка которых началась только в 1950-х гг. Интересуют сепаратистов и транспортные коридоры из Китая в Европу, а также строящиеся или планируемые газо- и нефтепроводы в центральные районы Китая.

В периоды между вспышками вооруженных конфликтов китайские власти и сепаратисты ведут негласную войну. Пекин успешно противопоставляет уйгурам вторичные национальные образования внутри СУАР — компактно проживающих киргизов, таджиков и казахов. Столицу СУАР Урумчи «уравновешивают» горожане не уйгурских оазисов Турфан и Хами.

Официально сепаратистам не оказывает помощи ни одна страна мира. Однако ряд правозащитных и культурно-исторических сообществ на Западе активно формирует общественное мнение в пользу уйгур. Это Восточно-Туркестанский союз в Европе (ETUE) со штаб-квартирой в Германии, Международная Такламаканская ассоциация прав человека (ITHRA), Восточно-Туркестанский национальный освободительный центр (ETNFC) со штаб-квартирой в Вашингтоне. Немало таких обществ и в государствах СНГ. В Средней Азии действуют Уйгурстанская организация свободы, межреспубликанская ассоциация уйгуров «Иттипак». В Алма-Ате в начале 1990-х гг. была создана Уйгурская освободительная организация (ULO), которая пообещала не нарушать казахстанские законы и в своей деятельности руководствоваться международным законодательством в области прав человека. На территории Казахстана был сформирован также Объединенный национальный революционный фронт Восточно-Туркестанской организации (UNRFETO).

В Пакистане из уйгурских юношей готовят не только богословов, но и боевиков, чьи тренировочные лагеря находятся в Северо-Западной пограничной провинции. Обучением и тех и других занимается, по информации китайского посольства в Исламабаде, организация «Харкат уль-Муджахиддин». Она создана деобандийцами — представителями одного из основных течений суннитского толка в Пакистане. Именно они, а вовсе не ваххабиты, как принято считать у нас, располагают наиболее сильными террористическими группами во всем мусульманском мире.

В свое время по ходатайству пакистанской Межведомственной разведки (ISI) военизированные подразделения «Харкат уль-Муджахиддин» и «Лашкари Таяба» (ваххабиты) получили в свое распоряжение базы в Афганистане. Здесь террористы со всего мира проходили 40-дневную программу подготовки: основы мусульманской теологии, навыки работы с зенитными автоматическими пушками, безоткатными орудиями, ракетными установками и всеми видами стрелкового оружия.

Боевую обкатку выпускники лагерей проходили в Таджикистане в составе «интербригад», куда входили пуштуны, чеченцы, узбеки, уйгуры, киргизы и т. д. Научившись вести диверсионную работу, боевики по горным тропам уходили в СУАР. Там они копили силы и средства в ожидании «часа X», зарабатывая на жизнь наркоторговлей и рэкетом в отношении бизнесменов-мусульман. Осуществляли свои вылазки бандиты и в соседние государства, например в Узбекистан и Киргизию. По данным ФСБ, в партизанских действиях на территории Чеченской республики участвуют десятки наемников из КНР. Таким образом, уйгуры, в основном проживающие в китайском Синьцзяне, все активнее вовлекаются в деятельность различных радикальных исламских группировок, стремящихся дестабилизировать ситуацию в Средней Азии и в мусульманских районах России. С Синьцзян-Уйгурским автономным районом Китая (СУАР) Россия имеет границу протяженностью всего 52 км. В этом месте сходятся границы России, Монголии, Казахстана и Китая. Наибольшую опасность для нашей страны представляют планы уйгуров в Средней Азии, которую уйгурские «борцы за независимость» до сих пор называют не иначе как «территории Западного Туркестана, аннексированные Российской империей». По словам главы МВД Киргизии Омурбека Кутуева, цель задержанных в республике десяти членов террористической уйгурской организации — свержение правительств Киргизии, Казахстана и Таджикистана. Причем свою деятельность уйгуры тесно координируют с афганскими и узбекскими «коллегами».

По данным российских спецслужб, в апреле 2000 г. в пакистанском городе Пешавар прошла встреча узбекских, таджикских, уйгурских и чеченских боевиков, в которой приняли участие около 100 главарей террористических группировок. На встрече была намечена программа совместных действий на будущее. По всей видимости, попытка исламистов пробиться в Ферганскую долину была запланирована в Пешаваре. Уйгуры имеют в этом предприятии самый прямой интерес, так как их путь в Китай лежит через Центральную Азию, конкретно — через Ферганскую долину. Если уйгурским боевикам из других стран удастся обеспечить свой контроль в долине, Россия может получить огромный поток наркотиков, беженцев и преступности, которого не остановит граница между Россией и Казахстаном.

Таким образом, анализ развития ситуации, которая складывается по периметру российских границ, свидетельствует, что в настоящее время наибольшую опасность для национальной безопасности России представляют две зоны нестабильности, граничащие с ее территорией, — Закавказье и Центральная Азия. Усиление сепаратизма может иметь место также в других регионах России, где высока доля мусульманского населения.

Вместе с тем нерешенность проблемы «непризнанных государств» создает предпосылки для возрастающей интернационализации конфликтов. В геополитическом плане это означает, что ввод на территорию государств постсоветского пространства миротворческих сил США, других стран НАТО или Евросоюза будет являться переходом этих территорий под контроль стран Запада.

Заслуживает внимание точка зрения Б. Коппитерса о том, что «вопросы нефтяных богатств Каспийского моря и определение маршрутов нефтепроводов имеют двоякие последствия. С одной стороны, они делают умиротворение этого региона путем международных соглашений более настоятельным. В то же время они повышают риск дестабилизации, порождая ожесточенную международную конкуренцию среди тех, кто пытается закрепиться там. В долгосрочном плане экономические интересы всех сторон, вовлеченных в кавказские дела, заключаются в окончательном урегулировании основных этнических конфликтов. Это не означает, что стороны готовы принять такое умиротворение без оговорок или что все они проводят внешнюю политику, основанную на примате экономических интересов».

Обстановка, складывающаяся в Закавказье и Центральной Азии, позволяет сделать вывод о наличии серьезных предпосылок для эскалации сепаратизма, который идет рука об руку с терроризмом. Нестабильная ситуация в этих регионах может привести не только к появлению новых очагов военных конфликтов, но и способствовать дальнейшему росту сепаратистских настроений на территории России. США и НАТО под предлогом борьбы с международным терроризмом интенсивно осваивают южные регионы постсоветского пространства СНГ в непосредственной близости от российских границ. Поскольку борьба с терроризмом — процесс, растяжимый на десятилетия, то, следовательно, и базирование сил США и альянса в Таджикистане, Узбекистане, а также в Грузии и Азербайджане будет иметь затяжной характер.

Присутствие ВС стран НАТО в Закавказье и Центральной Азии, с одной стороны, может иметь стабилизирующий эффект, поскольку Запад заинтересован в безопасности месторождений нефти и маршрутов их транспортировки. С другой стороны, учитывая последствия ввода американских войск в Ирак, можно предположить, что террористические акции на религиозной и цивилизационной основе будут не только продолжаться, но станут еще более дерзкими, а сепаратистские устремления определенных политических сил, действующих в регионе и за его пределами, сохранятся.

Наличие противоречивой обстановки в странах Закавказья и Центральной Азии в связи с деятельностью сепаратистских и террористических сил, а также расширением военного присутствия стран, расположенных за пределами данных регионов, требуют укрепления военно-политического сотрудничества стран Содружества в целях обеспечения безопасности южных границ СНГ и защиты их жизненно важных интересов.

6.3 Внешние дезинтеграторы России

Сепаратизм в отдельных регионах России: внутренние причины и внешние факторы развития.

Распад СССР привел к тому, что Россия оказалась в нестабильном международном окружении. Возникновение мощных дезинтеграционных тенденций на всем постсоветском пространстве, националистические движения в бывших союзных республиках, дискриминация русскоязычного населения в новых независимых государствах, разрыв экономических, культурных и военно-политических связей, а также нарушение единого правового поля — все эти факторы послужили катализаторами сепаратизма в самой России. Способствует усилению сепаратизма сложная этнополитическая и социально-экономическая ситуация в странах СНГ, которой успешно пользуются в своих целях представители радикальных религиозных течений, а также США и их основные союзники.

Национальные и религиозные проблемы в большинстве случаев всего острее на географической периферии, где особенно сильно влияние внешних дезинтеграторов и слабее влияние центра. По мнению Э. Паина, существует опасность «осыпаться России по краям». Сюда войдут исламский Северный Кавказ и территории, тяготеющие к буддистскому культурному кругу и миру восточного синкрезиса — Тува, записавшая в своей конституции возможность выхода из состава России, Бурятия, возможно, Калмыкия. Вероятность того, что это произойдет с частью Кавказа, максимальна, другими автономиями — существенно ниже.

Дезинтеграцию России стимулируют страны, упорно борющиеся за ее культурно-исторические части. Иран, Турция и другие страны призывают мусульман Северного Кавказа вернуться к ценностям ислама. Вместе с тем Турция и Саудовская Аравия пытаются идеологически привязать к себе Татарстан и Башкортостан. На буддийские республики — Калмыкию, Туву и Бурятию — оказывает влияние далай-лама.

Приграничные страны дальнего зарубежья «осваивают» родственные им культурно-исторические регионы России. Китайцы, выполняя заветы Мао, легально и нелегально проникают в южную часть Дальнего Востока. В Монголии время от времени появляется идея создания Великой Монголии за счет монголоязычных регионов северных соседей (Бурятии, Тувы и Читинской области). Финляндия проявляет активность в отношении финноугорских народов (9 регионов с общим населением 7,5 млн человек).

На Западе России возрастает активность реваншистских сил, которые хотели бы пересмотреть итоги Второй мировой войны и добиться передачи бывшим владельцам российских территорий, которые отошли к СССР. В этой связи крайне настораживающим моментом является стремление различных политических сил Финляндии поставить во главу наших отношений территориальный вопрос, который во время существования СССР никогда не поднимался.

Президент Финляндии М. Ахтисаари во время своей встречи с российскими официальными лицами в 2002 г. акцентировал внимание руководства России на «проблеме возврата карельских территорий». Накануне празднования 60-летия Победы над немецко-фашистскими захватчиками финский депутат Европарламента Ари Ватанен обратился к президенту Финляндии Тарье Халонен с призывом поднять вопрос о возвращении Карелии.

Дискуссия на карельскую тему постоянно присутствует в СМИ Финляндии. В передачах «Радио Финляндии» утверждалось, что возвращение «карельских территорий» является одной из самых острых проблем двусторонних отношений. В ряде печатных изданий отмечалось, что в последнее время пограничный вопрос приобрел большую важность для Финляндии — члена ЕС. Тем самым, с одной стороны, делается попытка рассматривать территориальную проблему между Россией и Финляндией вне контекста Хельсинкского акта 1975 г., который закрепил послевоенные границы европейских стран и признал их неизменными, а с другой — этот вопрос увязывается с обеспечением безопасности ЕС, который, как известно, уже использовал силу против суверенного государства в 1999 г.

В Финляндии активизируют свою деятельность представители карельской диаспоры. Они издают свою газету «Карелия», основанную еще в 1904 г. в Выборге, проводят собрания бывших жителей, где обсуждают вопрос о возвращении бывшей финской Карелии Финляндии. Например, в газете «Карелия» от 8 августа 2002 г. была опубликована статья доктора философии, профессора Пентти Косонена, в которой он писал, что поскольку в 1939–1940 гг. русские захватили часть финской территории, постольку в настоящее время необходимо исправить то, что натворил Сталин. В статье также формулируется следующая позиция: у финнов должны быть смелость, решимость вести открытый диалог с Россией, имеющий перспективный характер (выделено мной. — Ю.Р.) решения такой проблемы, как возвращение Финляндии части Карелии. Карельский вопрос, продолжал он, это проблема всей Финляндии. Он предлагал провести переговоры между руководителями двух стран. В основу будущего соглашения необходимо, по мнению профессора из Финляндии, заложить положения Тартуского мирного договора 1920 г. Получается, что только в таком случае нынешняя Российская Федерация, наследуя промахи и ошибки прежних властей, приобрела бы в глазах мировой общественности моральную и этическую победу.

Активное обсуждение карельских тем в финской прессе лишний раз подтверждает, что интерес к идее возврата Северного Приладожья Финляндии не только не утих, а является преддверием еще более шумной кампании. В этой связи обращает на себя внимание обстоятельство, что заявление В. Путина, сделанное им в ходе визита в Москву президента М. Ахтисаари, о том, что российская сторона считает нежелательным продолжение дискуссий в финских СМИ о возвращении «карельских территорий», вызвало «крайнюю озабоченность Финляндии».

Новый подход к решению территориальной проблемы заключается в постепенном переводе Карелии под финскую юрисдикцию путем размещения на ее территории совместных промышленных предприятий. С другой стороны, предлагается, чтобы в школах детям больше давать знаний о бывших территориях, поддержать на будущих выборах только тех кандидатов в депутаты, которые будут стоять на платформе «карельского вопроса».

Официальную позицию финского руководства, ряда общественных организаций и СМИ следует расценивать как проявление реваншизма. По-видимому, в обозримой перспективе Финляндия, опираясь на свой растущий экономический потенциал, мощь ЕС, будет добиваться решения территориальной проблемы в свою пользу.

Другой российской территорией, которая является объектом зарубежных притязаний, имеющих своей целью стимулировать рост сепаратистских настроений, направленных на выход из состава России, является Калининградская область. Складывающаяся вокруг нее ситуация имеет тенденции к осложнению. Официально признавая принадлежность этой области к России, страны Запада проводят политику, направленную на ослабление ее связей с федеральным центром и создание предпосылок к несиловому отторжению эксклава от России.

Главным проводником этих идей выступает Германия, экспансионистские устремления которой в отношении Калининградской области на современном этапе совпадают с политикой трансатлантических структур. Берлин, формируя и реализуя комплекс долгосрочных программ в политической, экономической, военной и других областях, применяет тактику «малых шагов» и использует в качестве прикрытия ЕС международные и неправительственные организации.

В перспективе реваншистские силы ФРГ будут добиваться международного признания исторической общности Германии и Калининградской области, будут ставить под сомнение правомерность нахождения этой области в составе России, последующего постепенного размывания российского суверенитета над ней и установления международного (под эгидой ЕС) или совместного управления областью несколькими государствами с доминирующим германским влиянием. Первым шагом в этом направлении, наверное, можно считать предложение рассмотреть «возможности участия Калининградской области в деятельности ЕС» с предоставлением ей в перспективе статуса ассоциированного члена Европейского союза, с которым выступила в июне 2002 г. группа немецких общественно-политических деятелей.

НАТО и ЕС, объективно заинтересованные в демонтаже оборонного потенциала России в Калининградской области, могут использовать ряд мер по достижению данной цели, например, инициирование выступлений «международной общественности» (прежде всего стран Балтийского региона) с требованиями сокращения численности дислоцирующихся на территории области российских войск и вооружений; согласование экономической помощи Запада с темпами демилитаризации эксклава и т. д.

В экономической сфере основной упор делается на создание условий для широкомасштабного проникновения западного капитала и максимальное расширение иностранной собственности, переориентацию области на энергоресурсы, поставляемые западными странами, развитие транспортной и телекоммуникационной сетей по западным стандартам.

По мнению некоторых наблюдателей, обстановка в Калининградской области напоминает ситуацию в Эстонии в конце 80-х гг. Казалось бы, Калининградская область — не национальная республика, у местных жителей нет своей большой истории и самобытной культуры, которые могут стать катализатором сепаратистских процессов. Тем не менее ситуация здесь во многом напоминает эстонскую того периода. Движущей силой местных сепаратистов выступает Балтийская республиканская партия. Главными спонсорами партии являются местные бизнесмены, заинтересованные в западноевропейском векторе развития области.

Значительное внимание определенные круги ФРГ уделяют постепенному изменению демографической ситуации в области за счет стимулирования переселения в область этнических немцев с территории бывшего СССР. Прорабатываются также варианты продвижения представителей немецкой и литовской диаспор в выборные органы местной власти, включая законодательное собрание области.

Характеризуя ситуацию, сложившуюся в этом регионе, глава ФСБ Николай Патрушев после завершения выездной коллегии Федеральной службы безопасности в Калининграде 15 ноября 2002 г. указывал, что одной из угроз национальной безопасности России в Калининградской области является насаждаемый из-за рубежа сепаратизм. Калининградская область вызывает особый интерес спецслужб иностранных государств. Речь идет, в частности, о сепаратизме, который навязывается определенными кругами в Германии.

В качестве примера можно привести Всегерманские встречи восточных пруссаков, состоявшиеся в мае 1997 г. В издании организации «Молодое землячество Восточной Пруссии», которое было приурочено к этому событию, был нарисован примерный сценарий отторжения Калининградской области, названный вторым падением Берлинской стены. Согласно этому сценарию, Россия и ФРГ при участии представителей Европейского союза, ООН и США подписывают соглашение по формуле «2+5» о «кенигсбергской зоне под защитой ООН». Наряду с «большой пятеркой» — США, Россией, Германией, Европейским союзом и ООН — в переговорах принимают участие потерявшие родину немцы и их потомки, а также переселенные сюда русские. Результатом становится исторический компромисс: русские имеют возможность остаться, немцы получают возможность возвращения. Обе группы имеют право сохранять культурную и хозяйственную автономию. Возвращающиеся получают половину земельных угодий.

Ключевым моментом договора являются практическая независимость от России и хозяйственное включение области в Европейский союз. Россия отказывается от государственной принадлежности региона к Российской Федерации, оставляя при этом за собой ряд особых прав. Область не входит в натовскую структуру. Стомильная зона, охватывающая всю южную часть Восточной Пруссии, также остается свободной от войск НАТО. Отказ от суверенитета России над Калининградской областью фактически покупается ФРГ за 75 млрд марок, которые направляются в специальный фонд на обеспечение вывода российской армии. «Поселенческий закон» гарантирует права поселения в регионе российских немцев, которые не нашли себе места в ФРГ. Практически область становится бинациональной зоной с автономной внутренней политикой и экономикой, включенной в структуру ЕС. В вопросах статуса помимо России и Германии, имеют право участия в принятии решений также США, ЕС и ООН.

При всей кажущейся на первый взгляд невероятности такого сценария развития событий его не следует недооценивать. В конце 80-х гг. мало кто всерьез верил в скорый развал Советского Союза. Реваншистские заявления в современной ФРГ не являются редкостью или случайным явлением. Они существуют не только на бытовом уровне в определенной части немецкого общества, но и проникли в высший законодательный орган страны. Так, в октябре 2004 г. 71 депутат оппозиционного блока ХДС/ХСС выступил с предложением создать литовско-российско-польский регион, который соответствовал бы исторической области Восточной Пруссии. В своем запросе парламентарии, дважды упомянув «область Калининград», в других случаях обозначают этот российский регион десятки раз только как «Кенигсбергская область» — причем без всяких кавычек. Учитывая вероятность прихода к власти блока ХДС/ХСС, можно предположить, что тема дальнейшего отторжения Калининградской области от России будет становиться все более актуальной.

Проводя курс на изменение территориального статус-кво в Европе, западные страны, судя по всему, тесно координируют свои действия. Калининградский эксклав затрудняет создание сплошного геополитического, экономического и военно-стратегического поля ЕС и НАТО. В связи со вступлением в Евросоюз прибалтийских стран с 1 января 2005 г. все россияне, не имеющие загранпаспортов, не смогут ни приехать в Калининградскую область, ни уехать из нее. А литовский сейм, желая как бы еще более заострить проблему, 10 сентября 2004 г. принял резолюцию «О сотрудничестве с Калининградской областью», в котором говорится о том, что облегчение транзита людей и грузов из Калининградской области и обратно противоречит интересам литовского государства.

Проблема Калининградской области в предстоящие годы может обостриться, если не будет найдено принципиальное ее решение. В этой связи необходимо подчеркнуть исключительно важное геополитическое, геостратегическое и экономическое значение данного региона для реализации интересов России и их защиты от различного рода угроз. Страховкой Москвы от потери контроля над областью может стать создание ситуации, при которой на ее территории будет создано массированное российское присутствие.

Опасность выхода области из состава России состоит в том, что это может вызвать эффект домино: отойдет один субъект федерации — сразу почувствуют слабость центральных властей и свое право на уход из-под опеки другие регионы и т. д.

Учитывая возможность падения цен на энергоносители либо истощение запасов нефти и газа в России, которых может хватить нефти на 22 года и 80 лет соответственно, за счет которых формируется значительная часть российского бюджета, а также наличие других трудностей, можно предположить вероятность использования сильного экономического давления на российское руководство с целью перераспределения части российской территории в пользу других стран.

На российском Дальнем Востоке в настоящее время отсутствуют острые конфликтные ситуации, обусловленные действиями этносепаратистских сил. Однако и здесь существуют внешние катализаторы дезинтеграционных процессов, уже начавшие влиять на обстановку не только вблизи границ России, но и в глубине ее территории.

Внешние воздействия в этом регионе носят преимущественно социально-экономический характер. По вполне естественным причинам экономика Сибири и Дальнего Востока ориентируется на соседние страны — Казахстан, Китай, Японию и Корею. Товарообмен практически полностью ведется с территориями сопредельных зарубежных стран. Ввиду того, что воспроизводство инфраструктур будет идти на деньги, получаемые из этих товаропотоков, сами инфраструктуры будут замыкаться на другие экономические центры. Сохранение этой тенденции может привести к тому, что однажды экономические интересы субъектов России за Уральским хребтом войдут в конфликт и с экономическими интересами центра, и с интересами государственной целостности.

Вместе с тем, учитывая все возрастающую роль и влияние демографических и экономических проблем на внешнюю политику многих государств, можно предположить, что внешние дезинтеграторы такого свойства могут представлять собой и определенную часть политики того или иного государства, направленной на обеспечение собственной внутренней стабильности.

У российского Дальнего Востока и Сибири с точки зрения сохранения территориальной целостности страны две проблемы — демографическая и цивилизационная. Ареалом с наиболее высокой плотностью населения является восточноазиатский, включающий Китай, КНДР, Республику Корею и Японию. Средняя плотность здесь повсеместно (кроме горных районов) составляет около 200 человек на кв. км, а в долине Янцзы в Китае, в Республике Корея и Японии превосходит 300 чел. на кв. км. Здесь проживают около 1,5 млрд человек.

Если сравнить эти огромные цифры с плотностью населения России, то видно, что показатели такого уровня наблюдаются лишь в Московском регионе (Москва и Московская область), где плотность населения составляет около 300 человек на кв. км, а в наиболее плотно заселенном Центральном экономическом районе она равна только 60 человек на кв. км. В целом по России плотность населения составляет лишь 8,7 (а сельского — 2,3) человека на кв. км.

Россия стала объектом легальной и нелегальной иммиграции из Китая, Вьетнама, Северной Кореи и других стран третьего мира. Вследствие этих процессов в приграничных районах России появляются относительно однородные в этническом отношении анклавы, которые, возможно, будут стремиться к воссоединению с более массивными этническими ареалами в соседних странах.

Велика вероятность дальнейшего укрупнения китайской диаспоры на Дальнем Востоке, которая уже в настоящее время весьма значительна. На практике это означает возможность появления нового очага сепаратизма в бассейне Амура со стороны ирредентистски настроенного компактного китайского населения. На опасность китайской демографической экспансии обращает внимание в своей работе Д. Тренин. При этом делается акцент на чрезвычайно существенные различия в социально-экономических и демографических показателях южных регионов российского Дальнего Востока и Северовосточных областей КНР.

Другим фактором, способствующим возникновению сепаратистских движений, можно считать проблему усиления миграции на российский Дальний Восток корейцев и распространения корейской диаспоры. Кроме того, существует угроза сепаратизма отдельных российских регионов, населенных монголами, уйгурами, тувинцами и другими этносами. При этом необходимо принимать в расчет не только миграцию из перенаселенных стран, но и исторические факторы. До XIV в. Сибирь и Дальний Восток были периферией региона индийско-тихоокеанской культуры. Российское завоевание и колонизация принесли христианство, причем христианизация местного населения носила поверхностный характер. В то же время Католическая церковь весьма динамично развивается в азиатской части России. Но гораздо существеннее успехи абсолютно традиционных и органичных для этих территорий синкретических культов и религиозных движений.

В словаре Брокгауза и Ефрона за 1896 г. в статье, посвященной России, отмечается, что русских в Сибири и Средней Азии— 19,2 %. Сегодня к русским относят себя подавляющее большинство населения Сибирского региона. Но это не является результатом многомиллионной миграции. В большей мере мы имеем здесь дело со сменой идентичности в результате культурной ассимиляции туземного населения. А такого рода идентичность неустойчива.

Если миграцию из Китая и Кореи можно по крайней мере блокировать полицейскими методами, то остановить продвижение идей и утверждение иного мироощущения представляется трудно разрешимой задачей. Сегодня за Уралом разворачивается драматическая борьба за цивилизационный выбор, то есть за души людей и будущее России. По мнению И. Яковенко, фактором, удерживающим эти территории в составе России, должна служить если не неизбежная, то весьма вероятная дезинтеграция КНР, связанная с преодолением переломного, критического этапа в модернизации.

Территориальная проблема в отношениях России и Японии также косвенно способствует возникновению квазисепаратистских настроений в ряде субъектов (Приморский край, Сахалинская область), региональные элиты которых порой не прочь разыграть «японскую карту» в своих требованиях максимальной автономии от федерального центра. О существовании указанной тенденции свидетельствуют периодически раздающиеся голоса сторонников реанимации Дальневосточной республики, существовавшей как буферное государство с 1918 по 1922 гг.

Одним из российских регионов, где проявляют себя различного рода дезинтеграторы, является Татарстан, в конституции которого статус республики был поднят до субъекта международного права. Хотя большинство татар ныне проживают за пределами республики, диаспоры объединены в действенные общественные организации, поддерживающие связь с Казанским кремлем посредством исполкома Всетатарского конгресса. Большему числу институтов татарских диаспор оказывается государственная поддержка.

«Татарский» сепаратизм, отличается, например, от «кавказского» — грубого и агрессивного. Его природа состоит не в «выбегании» из федерации, а в последовательном, мягком «уходе» при помощи политического диалога с Москвой, с использованием прежде всего завоеваний демократии и национал-сепаратистских настроений части политиков. При этом внешние дезинтеграторы в Татарстане проявляются преимущественно через этнокультурные, информационные и экономические факторы.

Республика переходит на латиницу, и там собираются ставить памятник борцам с Иваном Грозным. Идея пантюркизма в Татарстане живет в национальном сознании и находит воплощение в реальных устремлениях ее сторонников как в самой республике, так и за ее пределами. Наличие в республике турецкого консульства, лицеев, содержащихся на средства из Стамбула, — лишь косвенное свидетельство связей на этнокультурной и языковой основе. На заседаниях протурецки ориентированного Всетатарского общественного центра звучали идеи создания независимых татарских штатов — государства Идель-Урал. В соответствии с этими взглядами Татарстану определена миссия объединителя тюркских народов (в регионах Крыма, Астрахани, Чувашии, Башкирии, Якутии) в единое евроазиатское государственное образование с татарским языком.

Обращает на себя внимание деятельность Комитета по защите прав человека Республики Татарстан (РТ), проекты которого только за период 1996–1998 гг. поддержали своими грантами институт «Открытое общество», Фонд Сороса, Совет Европы, демократическая программа «ТАСИС» Европейского союза, фонд «Национальное поощрение демократии» (США), фонд «Евразия» (США). Кроме того, осуществляются контакты с такими организациями, как «Международная лига по правам человека» (США), «Human Rights Watch» (США), «Комитет по протесту против нарушений прав журналистов» (США) и др. Таким образом, зарубежные организации, в частности, американские, получили возможность воздействовать на формирование правовых норм отдельного субъекта Российской Федерации.

Другим средством влияния на сепаратизм Татарстана и ослабление федеративных связей в России является экономическая задолженность. В результате неготовности центра построить цивилизованные отношения с субъектами федерации, который в свое время декларировал тезис «Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить», Татарстан набрал одних иностранных кредитов на сумму 1,5 млрд долл., которые не в состоянии погасить. Это не считая миллиардных долгов КАМАЗа, долгов за газ, за электроэнергию и долгов по зарплате.

Учитывая географическое положение Татарстана, вполне понятно, что деятельность внешних дезинтеграторов здесь не может быть высокоэффективной. Тем не менее, опять же в силу географических обстоятельств, реализуя свои планы, сепаратистские силы в целом ослабляют российскую государственность. В случае, если действия внутренних дезинтеграторов в Татарстане вдруг окажутся успешными, их результаты скажутся на целостности всего российского государства.

Еще одним регионом, где сильны сепаратистские тенденции, является Северный Кавказ. Внутренние дезинтеграторы на Северном Кавказе чрезвычайно сильны, как полагает И. Яковенко, по той причине, что на его модернизацию потребуется максимум 150 лет, в то время как Россия уже вступила в период обновления. Северный Кавказ превратился в этнокультурный изолят. Для того чтобы оценить меру стадиальной дистанции между обществами Кавказа и России, достаточно вспомнить о том, что в сельских районах Чечни и Ингушетии имеются случаи работорговли, практики угона скота. Для народов Северного Кавказа именно Россия выступает символом модернистских перемен, что генерирует противостояние центру. Догоняющее развитие провоцирует устойчивое противостояние лидеру.

По составу Северный Кавказ является наиболее сложным в этническом отношении регионом России. Достаточно в качестве примера привести Дагестан — «многонациональное государство в государстве», в котором проживают более 30 коренных народов и этнических групп численностью от нескольких сотен человек до сотен тысяч.

Северный Кавказ представлен девятью субъектами: административно-территориальными — Краснодарский край, Ставропольский край; национально-государственными — Республика Адыгея, Карачаево-Черкесская Республика, Кабардино-Балкарская Республика, Республика Северная Осетия — Алания, Ингушская Республика, Республика Дагестан и Чеченская Республика. Практически каждый этнический массив или группа имеют неразрешенную проблему, способную осложнить всю этнополитическую ситуацию, а в некоторых случаях — и угрожать государственной целостности России.

Анализ этнической ситуации на Северном Кавказе не будет полным, если не учесть культурный и религиозный факторы. Географическое месторасположение региона предопределило ему судьбу «барьерной зоны» между восточной и европейской культурами, зоны соприкосновения мировых религий — ислама, христианства, иудаизма (горские евреи и таты) и буддизма (калмыки). Смещение влияния от западной к восточной культуре прослеживается от Северо-Западного к Восточному Кавказу, то есть по мере уменьшения численного соотношения русскоязычного населения к титульным нациям: на севере — приграничная зона с Ростовской областью, затем Краснодарский и Ставропольский края, в которых подавляющее большинство населения — русские. В бывших автономных областях, ныне самостоятельных субъектах — Адыгее и Карачаево-Черкесии — русские составляют соответственно 67,9 % и 42,4 %; далее, в Кабардино-Балкарии и Северной Осетии — 31,9 % и 29,9 %; по данным переписи 1989 г., в единой Чечено-Ингушетии число русских составляло 23,12 %; и, наконец, в Дагестане— 9,2 %.

За Северо-Западным Кавказом закрепилась «зона влияния» русскоязычного населения, а за Центральным и Восточным Кавказом — титульных наций. Следует также отметить, что помимо национального фактора влияния на культуру в регионе немалую роль сыграло то, что весь Северо-Западный и Центральный Кавказ еще с момента присоединения к Российской империи стал местом массового отдыха (Черноморское побережье Кавказа, районы Кавказских Минеральных Вод, зоны туризма и альпинизма в горах Главного Кавказского хребта и т. д.). Массовый приток туристов не мог не повлиять на культурное состояние данной части региона. Восточный Кавказ, в свою очередь, не подвергся такому «европеизированию» и сохранил в большей степени влияние восточной культуры, а позже ислама.

В Дагестане и Чечне исламская культура оказала большее воздействие на этнопсихологию народов, чем на северо-западе. Это особенно проявилось в период Кавказской войны в XIX в., когда Чечня и Дагестан были объединены в борьбе общей идеей ислама (джихада). От Центрального Кавказа (Осетия) и далее на северо-запад позиции и влияние ислама постепенно ослабевают.

Этническая и религиозная пестрота региона порождает обилие интересов, целей, проблем и методов их разрешения. В этой связи нельзя не обратить внимание на те силы, которые имеют свое видение этнополитической ситуации на Северном Кавказе, отличающееся от взгляда официальных органов власти, — это национальные, транснациональные движения, общественно-политические организации, политические партии регионального и общероссийского уровня, религиозные партии и движения. Все они способствуют развитию центробежных или центростремительных сил трех уровней: местного (внутри-субъектного), регионального, общероссийского.

Часть движений, претендуя на роль выразителя интересов всего народа, ссылаясь на закон, принятый Верховным Советом России в апреле 1991 г., «О реабилитации репрессированных народов», стремятся добиться выхода из существующих национально-государственных образований (Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия).

Все репрессированные народы объединились в одну общую транснациональную организацию — Конфедерацию репрессированных народов, основная цель которой — добиться окончательного восстановления в правах народов, пострадавших в эпоху сталинизма. Если одни стремятся выйти из состава существующих субъектов, то другие, действуя опять же в интересах своего народа, оказавшегося в силу исторических обстоятельств в разных республиках, желают объединиться. Это прежде всего адыги (черкесы). В каждой из республик, где проживают адыги, действует общественно-политическая организация «Адыге Хаса». В Кабардино-Балкарии действует еще и Конгресс кабардинского народа.

Действия всех адыгов в мире координирует Международная черкесская ассоциация. Список движений, так или иначе влияющих на этнополитическую ситуацию, продолжают Ассамблея тюркских народов (АТН), Ассамблея демократических сил Северного Кавказа, региональные представительства российских политических партий, чеченский комитет «Барт», ингушское «Нийсхо», Национальный совет балкарского народа (НСБН), карачаевское «Джамагат», движения лезгин, кумыков, аварцев, даргинцев и т. д.

Наиболее заметной и влиятельной организацией является Ассамблея горских народов Кавказа (первоначальное название КНК), которая возникла как движение, выступившее в поддержку абхазской стороны в грузино-абхазском конфликте 1989 г. Ее целью было «воссоздание единого кавказского мышления, кавказского сознания, предотвращение конфликтов между народами, взаимопомощь в сохранении кавказских этносов» с перспективой воссоздания Горской республики. Поэтому через некоторое время Ассамблея была переименована в Конфедерацию горских народов Кавказа (КГНК), что более отвечало ее целям и задачам. К концу 1992 г. КГНК объединяла 16 народов со своими властными структурами: 16 вице-президентов — по числу входящих народов, комитет кавказских сообществ, третейский суд, советы министров по культуре, экономике, самообороне и внешним связям. КГНК придерживалась резко антирусской ориентации. Ядро конфедерации составили чеченцы и представители адыгейских народов.

КГНК занималась мобилизацией молодежи во всех республиках региона, включая Краснодарский край, Ставрополье и Ростовскую область. Чеченцы, кабардинцы, лезгины, а также казаки сформировали боевые подразделения для участия в грузино-абхазской войне. Конфедерация занималась и поставками вооружений. О силе и влиянии этой неправительственной организации свидетельствует тот факт, что ни федеральные, ни местные органы власти не рискнули противоречить ее открытым действиям во время грузино-абхазской войны 1992–1994 гг. С целью привлечения большего числа народов в свои ряды, расширения сотрудничества с закавказскими народами из названия было убрано слово «горских», а организация была переименована в Конфедерацию народов Кавказа.

Существование сильных национальных организаций, имеющих зарубежные филиалы, предполагает наличие финансовой подпитки со стороны государственных и негосударственных структур, а также частных лиц страны пребывания и других стран. На этнополитическую, культурную и религиозную ситуацию на Северном Кавказе стремятся оказывать воздействие несколько центров влияния: Москва, структуры чеченских сепаратистов, Турция, некоторые страны Ближнего Востока, США, страны ЕС. В зависимости от стратегических задач и проблем те или иные народы, политические силы, общественно-политические организации апеллируют к различным центрам влияния.

Москва была и остается центром влияния для официальных органов государственной власти на местах, общественно-политических организаций, казачьих движений, русскоязычной части населения и всех тех, кто выступает за единую и неделимую Россию.

Прямо противоположным по своему назначению является другой центр — организации чеченских сепаратистов, которые для определенной части населения Северного Кавказа выступают как символ борьбы за независимость против России. Стратегическая задача сепаратистских сил — создание общекавказского государства «от моря до моря» вне Российской Федерации. В решении этой задачи чрезвычайно велика роль внешних дезинтеграторов. Можно утверждать, что здесь, хотя и с разной степенью интенсивности, проявили и проявляют себя все виды внешних воздействий, ориентированных на поддержку сепаратизма.

США и ЕС выступают центрами влияния в связи с их исключительной ролью в процессе глобализации. В первую очередь это относится к США. НАТО и Европейский союз начинают весьма плотно осваивать постсоветское пространство в связи с наличием значительных геополитических и экономических интересов. Их влияние все больше усиливается в связи с вовлечением в военно-политическую активность Североатлантического альянса стран Закавказья и Средней Азии, а также осуществлением масштабных экономических проектов в этих регионах.

Турция, как центр влияния, к которому апеллирует часть народов Северного Кавказа, имеет весомые геополитические и экономические интересы в этом регионе. Факторами ее влияния являются: три миллиона этнических кавказцев, проживающих в Турции и энергично развивающих трансграничные отношения; экономические связи, обусловленные строительством нефтепровода; набирающие в последнее время силу идеи пантюркизма, к которым апеллируют тюрко-язычные народы (карачаевцы, балкарцы, кумыки, ногайцы и соседствующие с ними азербайджанцы). Большое значение имеет религиозный, исламский фактор — обращение к единой по вере Турции.

Отдельные исламские страны (Афганистан, Кувейт, Саудовская Аравия, ОАЭ и др.) могут рассматриваться как центры влияния вследствие активизации политического ислама, который, помимо прочего, включил в орбиту своей деятельности и военный аспект, наличие больших материальных ресурсов, а также влияние многочисленной северокавказской диаспоры.

Таким образом, Северный Кавказ является наиболее уязвимым местом безопасности российского государства в связи с наличием в этом регионе значительных по степени своего воздействия дезинтеграторов, как внутренних, так и внешних.

Исламский фундаментализм, международный терроризм, «чеченский» сепаратизм как факторы разрушения России и политика Запада.

В силу своего геополитического положения Россия стала объектом притязаний со стороны не только стран Запада, но также и Востока. Существенное значение для реализации интересов внешних дезинтеграторов также имеет обстоятельство, на которое указывает Л.И. Медведко: «К моменту образования единого многонационального государства, названного СССР, национальный вопрос, как и проблема ислама в районах с преимущественно мусульманским населением, были не столько решены, сколько, загнаны в глубь развороченной революциями и войнами многовековой целины».

Проблема религиозного экстремизма и сепаратизма является актуальной для России уже в силу особенностей ее конфессионального состава. Всероссийская перепись зафиксировала 14 с половиной миллионов мусульман, проживающих на российских просторах. Это порядка 10 % населения. По другим данным, в России проживают порядка 20 млн мусульман, определенная часть которых придерживается фундаменталистских взглядов.

Как считает Г.И. Мирский, в основе этнических конфликтов и этнических движений последних десятилетий лежит ослабление «центра», играющего роль «обруча», стабилизатора взаимоотношений между народами многонациональных образований. В этой связи деятельность зарубежных акторов международных отношений, направленных на ослабление России, можно рассматривать в качестве одного из важнейших средств, призванных стимулировать сепаратистские тенденции. Существует и обратная зависимость: трудности, с которыми столкнулась Россия в переходный период, стимулируют сепаратистские тенденции. По мнению С. Хенкина, «осознание слабости российского государства, не способного даже вовремя выплатить зарплаты и пенсии, обуздать преступность, благоприятствует распространению идей обособления и самостоятельного вхождения в тюркский, европейский или тихоокеанский «дома». К тому же мусульманские народы, воспитанные на законах шариата, воспринимают Москву как источник распространения насилия и безнравственности. В республиках с широким распространением ислама многие рассматривали уход российских войск из Чечни как собственную победу».

Вполне очевидно, что в конкретных условиях российской действительности возможность осуществить какой-либо сценарий сепаратистской направленности выше всего в тех регионах, где уже имеются соответствующие предпосылки исторического, экономического, политического, демографического и иного характера. С.А. Модестов полагает, что Россия оказалась непосредственным участником все более острого геополитического противостояния с мировым исламом, геополитические интересы которого выражают как внешние (Турция, Азербайджан, Иран, Афганистан), так и внутренние силы (чеченские сепаратисты, националисты Татарстана). Национализм в отдельных регионах, как правило, получает поддержку со стороны различного рода религиозных организаций.

Например, в Татарстане целенаправленно насаждается ваххабизм, наблюдается тенденция к захвату мечетей экстремистами. На заседании Совета безопасности республики в сентябре 2004 г. в этой связи было отмечено, что длительное время не придавалось особого значения появлению в Татарстане иностранных эмиссаров, опутавших его сетью организаций и сект экстремистского толка. По данным ФСБ, центрами религиозного экстремизма в республике являются: Альметьевск, Нижнекамск, Набережные Челны, Елабуга, Чистополь, Кукмор, Агрыз. В двух последних районах экстремисты открыто работают с сельской молодежью. Ваххабизация татарских земель была во многом спровоцирована принятием Декларации о государственном суверенитете Республики Татарстан и Актом о государственной независимости. Такие документы не могли пройти мимо лидеров партии Исламского освобождения, которые считают, что мусульманин должен жить в мусульманском государстве, конституцией которого является Коран, а в противном случае мусульманин не должен подчиняться государству. Именно это во многом предопределило выход татарской мусульманской общины из Центрального духовного управления мусульман и создание в 1992 г. Духовного управления мусульман Татарстана под патронажем Татарской национальной партии «Иттифак». В начале 90-х гг., когда в Татарстане открывались одна за одной мечети, а подготовленных татарских мулл не хватало, арабские и другие приезжие религиозные деятели развернули в мечетях и медресе активную деятельность. К концу 1997 г. меджлис молодежного центра исламской культуры «Иман» подготовил решение о слиянии светской и духовной властей Татарстана в одном лице— президента М. Шаймиева и создании здесь исламского государства.

Усилению религиозного фактора в республике способствует установление крепких идеологических и финансовых контактов между независимыми исламскими структурами Татарстана и Министерством религиозных дел и вакуфов Саудовской Аравии, крупными бизнесменами из Кувейта, Ирана, ОАЭ, Алжира. В Казани появляются советники-иностранцы: по арабским странам — гражданин Иордании, по Турецкой республике — гражданин Турции. Более 20 имамов от арабских фондов приглашены для работы в мечети Закамья, а также преподают в Российском исламском университете, высших мусульманских медресе, которые открыто финансируются этими фондами.

Геополитические замыслы исламистов на территории России ориентированы прежде всего на превращение Чечни в основной плацдарм геополитической экспансии ислама. С этой целью на протяжении 90 гг. был осуществлен комплекс различных мероприятий, направленных на достижение этой цели. В частности, некоторые мусульманские страны приложили немало усилий по распространению в России крайне ортодоксальной версии ислама. Миссионерская деятельность осуществлялась непосредственно через мечети, получавшие внешнее финансирование религиозные учебные заведения, а также путем формирования так называемых летних лагерей, участники которых знакомились с не традиционными для российских мусульман интерпретациями ислама. Наставниками в этих лагерях выступали проповедники из Саудовской Аравии, ОАЭ, а также из Судана, Иордании, Египта и некоторых других государств.

Летом 1999 г., незадолго до вторжения исламистских радикалов из Чечни в Дагестан, на территории этой республики существовали районы, которые контролировались дагестанскими ваххабитами, а в военно-тренировочных лагерях осуществлялась подготовка моджахедов с использованием литературы на русском языке, изданной в Азербайджане. В это время при полевых командирах в Чечне находились в качестве ваххабитских комиссаров официальные представители исламистских организаций, которые распоряжались не только финансами, но и были религиозными наставниками, обосновавшими ваххабитский джихад против Дагестана.

Однако нельзя исключать особой роли западных спецслужб в сотрудничестве с этими государствами, а также исламистскими организациями в России. Основанием для такого предположения может служить факт участия ЦРУ в создании в 80-х гг. движения «Талибан».

Важное место в распространении идеологии исламских радикалов и сепаратистов занимали различного рода информационные центры и радиостанции.

В период первой чеченской кампании был создан «Чеченский информационный центр» и на его базе — радиостанция «Свободный Кавказ» и филиал радиостанции в Каунасе.

Большое значение в распространении ваххабизма и терроризма на территории России играют специально созданные страницы в Интернете. Ваххабитами из Саудовской Аравии создан сайт «Кавказ-центр», действующий с территории Литвы. 8 октября 2002 г. на этом сайте опубликован документ «Приказ правительства ЧРИ о всеобщей мобилизации», который является призывом к джихаду. На сайте филиала организации «Аль-Каида», действующего в Чечне, был проведен опрос посетителей: «Поддерживаете ли вы перенесение моджахедами, действующими в Чечне, боевых действий на территорию России?» На 12 июля 2003 г. на этот вопрос ответили 30 125 арабских посетителей сайта, из которых 85 % ответили твердым «да». Кроме этих двух сайтов, действует также сайт «Караваны шахидов», который, судя по названию, ориентирован прежде всего на подготовку террористов-смертников.

В результате этой деятельности в России появился определенный слой мусульман, которые придерживаются наиболее радикальных форм ислама. По мнению исламистов, их поддерживают от 5 до 20 % мусульманского населения России. В абсолютных цифрах счет идет на сотни тысяч. Только религиозным воспитанием дело не ограничилось. В ряде стран были созданы тренировочные лагеря для подготовки боевиков, которые должны были с помощью оружия и террористических актов добиться установления исламского государства. Количество вооруженных исламистов, которые рассредоточены по разным районам России, находится в пределах от 2 до 10 тыс. потенциально действующих бойцов.

Ваххабитские улемы и амиры заняты организацией терактов для установления собственного господства в мировом исламском сообществе. На территории России шахиды, взрывая себя в разных городах, отвоевывают территориальный плацдарм для ваххабизма. Их цель — легализовать ваххабитское государство, которое называется Чеченская Республика Ичкерия (ЧРИ). Акты террористического суицида шахидов экстремисты объясняют отчаянием чеченцев, которые борются за свою независимость. Альтернативой этому были предложены мирные переговоры с марионеточной фигурой — «президентом» ЧРИ, за которым стояли арабы ваххабиты.

Значительную роль в развитии исламского терроризма в России и соседних государствах сыграла сеть террористической организации «Аль-Каида», ячейки которой обнаружены в 34 странах. По данным ЦРУ, только через тренировочные лагеря «Аль-Каиды» в Афганистане за 1989–2001 г. прошло от 25 до 100 тыс. рекрутов. Аналогичные лагеря были созданы и функционировали в Судане, на Кавказе, на Балканах и в других государствах Ближнего и Дальнего Востока. Членами «Аль-Каиды» являются выходцы практически из всех мусульманских государств и регионов мира, в том числе узбеки казахи, киргизы, туркмены, таджики, азербайджанцы, дагестанцы, чеченцы.

«Аль-Каида» начала действовать на территории СССР в конце 1980 г., когда основала свое представительство в Баку и стала оказывать поддержку азербайджанским моджахедам в борьбе в их войне против христианской Армении за контроль над Нагорным Карабахом. Примерно 1,5 тыс. афганских ветеранов прибыли в Азербайджан в сентябре 1993 г. Чеченцы также сотрудничали с другими мусульманами из бывшего Советского Союза. В частности, чеченские моджахеды закупали ракеты не только для себя, но и для своих партнеров в Азербайджане и сыграли ключевую роль в захвате г. Горадыз, находящегося к юго-востоку от Степанакерта. Летом 1994 г. их число возросло до 2,5 тыс. После тяжелых потерь в боях с армянами афганская бригада была расформирована в том же 1994 г., однако многие из ее участников нашли себе применение в других региональных конфликтах.

Когда Д. Дудаев начал кампанию по обретению Чечней независимости, «Аль-Каида» уже приступила к активным действиям на территории России. Дудаев поддержал чеченское отделение «Братьев-мусульман». После окончания армяно-азербайджанского конфликта ряд афганских бойцов присоединились к чеченским моджахедам. Ш. Басаев проходил подготовку в Афганистане и имел тесные связи с «Аль-Каидой». В августе 1996 г. из 6 тыс. наемников, принимавших участие в войне против российских войск, 300 были афганскими арабами (выходцами из арабских стран, имевшими боевой опыт войны в Афганистане против советских войск). Моджахеды из БиГ и Азербайджана также присоединились к чеченским моджахедам. Разведслужбы Саудовской Аравии, Ливана, Ирана поддерживали чеченских боевиков.

Бен Ладен поддерживал тесные идеологические, финансовые и технические отношения с Хаттабом. При финансовой поддержке «Аль-Каиды» для борьбы против федеральных сил Хаттаб мобилизовал моджахедов из Ингушетии, Осетии, Грузии и Азербайджана. Вдобавок к арабскому присутствию в Чечне несколько сот чеченцев тренировались в афганских лагерях «Аль-Каиды».

«Аль-Каида» вербовала рекрутов и в республиках Средней Азии, что привело к резкому всплеску активности исламистов в этих странах. В 1990 г. таджикскими интеллектуалами была создана Партия Исламского возрождения, которая ставила своей задачей распространение шариата. Вскоре после этого стали возникать и другие организации радикального толка. Например, «Хизб ут-Тахрир», «Братья-мусульмане», «Исламское движение Узбекистана». Одним из основателей и руководителей ИДУ стал Намангани, которому талибское правительство гарантировало убежище и не выдало узбекским властям, несмотря на организацию террористических актов в ряде республик региона.

К числу важнейших источников финансирования террористической деятельности в различных районах мира относятся нефтегазовые эмираты Персидского залива, прежде всего Саудовская Аравия. По данным спецслужб ряда стран, за счет военного бюджета этой страны финансировались создание «Талибана» и его деятельность в Афганистане. Этими же деньгами оплачиваются оснащение и военные действия чеченских боевых отрядов.

Одним из спонсоров бандформирований в Чечне до недавнего времени был мусульманский благотворительный фонд «Аль Бир аль Давалиа», основанный саудовским шейхом А. Бетарджи, который связан с Бен Ладеном. Официально целью организации являлось оказание гуманитарной помощи мусульманам в зоне конфликтов. Реально деньги направлялись на закупку оружия, финансирование террористической и диверсионной деятельности на Балканах, Северном Кавказе и в центральноазиатских странах СНГ. Деньги поступали на счета филиалов этой организации, открытых в Грузии, Азербайджане, Латвии. Только за четыре месяца 2000 г. бандформирования Хаттаба и Басаева получили из этих отделений почти 700 тыс. долл. Всего таких спонсоров выявлено почти два десятка. По оценкам экспертов, на сохранение очага напряженности на юге России международными террористическими организациями ежегодно выделяется от 20 до 30 млн$..

Значительная часть финансовых средств собирается так называемыми представителями Чеченской Республики Ичкерия. Выявлено более 100 активных эмиссаров чеченских боевиков в 24 государствах. Они занимаются организацией и проведением закупок, а также их переправкой на территорию республики. Вследствие помощи чеченским боевикам со стороны международных радикальных исламских организаций антитеррористическая операция превращается в многолетнюю войну.

Боевики получают деньги также от частных лиц. На территории Азербайджана общее руководство сбором финансовых ресурсов для чеченских бандформирований осуществлял некий Нахаев. Вследствие уменьшения финансовых возможностей спонсоров сепаратизма деньги стали выплачивать только непосредственным участникам боевых столкновений. В связи с сокращением средств, выделяемых на содержание чеченских сепаратистов, был отмечен их отток из Азербайджана в Грузию.

Грузинская территория длительное время использовалась в качестве базового района для подготовки бандформирований. Сами руководители силовых структур Грузии признавали наличие в Панкисском ущелье до 800 вооруженных чеченских и около 100 арабских боевиков. Практически беспрепятственно боевикам завозили большегрузными машинами оружие, включая переносные зенитные комплексы, средства связи, снаряжение. Отдельные отряды чеченских боевиков были обмундированы в новую натовскую форму, имели горное снаряжение. У чеченских боевиков, которые пробрались на территорию России, имелось не только автоматическое оружие, но и армейские бинокли и средства наблюдения в условиях ограниченной видимости.

Не случайно обострение обстановки в Кабардино-Балкарии связано с деятельностью лиц, принимавших участие в незаконных вооруженных формированиях в Чечне, а также религиозных экстремистских организаций. Одна из них — «Ярмук» — реально действующий джамаат: исламистская организация радикального толка, состоящая из приверженцев ваххабизма, которые действуют подпольно. В джамаат входят около 20 выходцев из КБР, которые прошли подготовку в лагерях боевиков в Панкисском ущелье в Грузии, а некоторое обучались в учебных центрах на территории Чечни. Не исключается причастность этой организации к нападению на Управление ФСКН в Кабардино-Балкарии.

Таким образом, сепаратизм в России активно поддерживается исламистскими радикальными организациями и террористическими структурами, действующими в различных районах земного шара, в том числе в странах, которые расположены в непосредственной близости от российских границ.

6.4 Роль Запада в усилении сепаратистским тенденций в России

Сепаратизм, в том числе исламистского толка, и терроризм вряд ли бы смогли получить столь масштабное развитие в России без помощи Запада и США в частности. Отношение Вашингтона к проблеме сепаратизма в России следует рассматривать сквозь призму геополитики, поскольку она позволяет увидеть за официальными заявлениями о стремлении к демократии, обеспечению прав человека, международной безопасности реальные интересы правящих кругов США. Весьма примечательно, что 3. Бжезинский открыто признал существование экспансионистских замыслов Вашингтона в отношении Евразии и всего мира.

В этой связи холодная война представляется не только как идеологическое противостояние двух сверхдержав, а как геополитическое противоборство СССР и США за возможность контроля значительной части обширного евразийского пространства. Сложившаяся система отношений между СССР и США обладала определенной устойчивостью. Геополитический баланс был нарушен в результате развала СССР, одним из средств которого была поддержка сепаратизма и национализма в нашей стране.

Председатель «Американского комитета освобождения народов России» адмирал А.Г. Кэрк в 1952 г. подчеркивал преемственность борьбы «против царского самодержавия девятнадцатого столетия», поскольку, по его мнению, именно «разоблачавшиеся тогда пороки расцвели» в СССР. Этот комитет, по оценке немецкого историка Х.Е. Фолькмана, «однозначно склонялся к тому, чтобы поощрять прежде всего финансово процесс отделения «российских» национальностей. Эта позиция не в последнюю очередь преследовала цель — вместе с разгромом большевистского господства произвести также расчленение России и тем самым исключить как политического и экономического противника Америки».

В 1959 г. в США был принят «Закон о порабощенных нациях» за номером P. L. 86–90, в котором русские были обвинены в порабощении Украины, Белоруссии, Урала и других территорий. Данный закон представлял собой план расчленения России под предлогом борьбы с коммунизмом и освобождения порабощенных Советами народов. В список порабощенных русскими государств были включены даже неотъемлемые части Российской державы, что свидетельствует о явной антирусской и антироссийской направленности этого закона. Истинная цель подобной доктрины — уничтожение России как единого государства и раздел ее территорий. Главную миссию закон был призван осуществить через «войну нервов» с Советским Союзом. Его декларированная цель — развал СССР — должна была реализовываться посредством «демонстрации инициативы, настороженности и проницательности, когда речь идет об основном империоколониальном государстве сегодняшнего мира».

Закон не остался декларативным. От Эйзенхауэра до Буша-старшего — таким был период ежегодных прокламаций президентов о порабощенных народах в СССР, постановлений и резолюций конгресса, массовых мероприятий, митингов протеста, выступлений американской прессы на эти темы. Например, генерал Максуэлл Д. Тэйлор, бывший начальник штаба армии при президенте Д. Эйзенхауэре и председатель Объединенного комитета начальников штабов при президентах Дж. Кеннеди и Л. Джонсоне, в 1982 г. опубликовал во влиятельной американской газете «Вашингтон пост» статью с обоснованием концепции атомного удара, при котором «по мере возможности… цели должны быть ограничены областями с преимущественно этнически русским населением, чтобы ограничить ущерб в нерусских республиках».

Значительное место в планах американской администрации по развалу СССР и укреплению позиций США в постсоветском пространстве отводилась Украине. Многолетние усилия привели к тому, что проблема «порабощенной Украины» перерастала рамки чисто психологической войны против СССР. Администрация Р. Рейгана в своей политике на восточном направлении активно стремилась придать национальному вопросу в Советском Союзе особенно большой вес, что не могло не поколебать «традиционную апатию американцев» относительно этих проблем. Американские парламентарии не позволяли загасить интерес к Украине, в частности, путем обсуждения многочисленных законопроектов и заявлений. Только в 1970–1979 гг. количество законодательных инициатив на украинскую тематику превысило 150.

В связи с окончанием холодной войны и распадом СССР в 1991 г. конгрессмен Рорабахер предложил пересмотреть «Закон о порабощенных нациях», однако натолкнулся на сильнейшую оппозицию со стороны украинской общины в США, вследствие чего его предложение в конгрессе не нашло поддержки. Закон P. L. 86–90 не был отменен. Более того, этому закону, судя по всему, уготована долгая жизнь, и он приобрел новое звучание. 21–27 июля 2002 г. президентом США была объявлена «Неделей порабощенных наций». Каждый год в течение «Недели порабощенных наций» руководители США намерены подтверждать свою решимость работать во имя свободы на всем земном шаре. По словам Дж. Буша, эта традиция возникла в годы холодной войны, но и сегодня имеет большое значение, поскольку существуют такие антидемократические страны, как Северная Корея, Ирак, Иран, Беларусь, Куба и другие.

Даже А.И. Солженицын вынужден был обратить внимание на то, что этот закон направляет Америку против России. Очевидно, что национальный вопрос в СССР, России, как и в других странах, был и остается удобным предлогом для разложения геополитического противника.

Развал СССР, который начался с обретения независимости тремя прибалтийскими республиками в 1990–1991 гг., можно считать первой крупной геополитической победой США, одержанной благодаря разжиганию межнациональных противоречий внутри Советского государства. Последующие шаги США и их союзников были направлены на установление более тесных связей с балтийскими государствами за счет углубления их членства в НАТО и ЕС. Вместе с тем в Вашингтоне достаточно осторожно, как свидетельствуют события последних лет, относятся к возможным территориальным претензиям Эстонии (Псковская обл.) и Литвы (Калининградская обл.) в отношении России. С другой стороны, попытки русскоязычного населения прибалтийских республик, испытывающего дискриминацию во всех сферах жизни, апеллировать к Москве и мировой общественности не встречают поддержки официальных лиц США.

Очевидно, что воздействие США на текущие этноконфессиональные процессы на западе России в настоящее время носит преимущественно экономический и культурологический характер, что, однако, не исключает вероятности расширения его сферы в случае дрейфа политики европейских государств в направлении дальнейшего пересмотра принципа нерушимости послевоенных границ.

Американская администрация выразила поддержку созданию СНГ. Вместе с тем США стремились подходить к развалу СССР и его последствиям весьма дозировано, учитывая ядерный фактор. Подписание трехстороннего соглашения о безъядерном статусе Украины послужило толчком к улучшению американско-украинских отношений. Переломным в украинско-американских отношениях стал 1994 г., провозглашенный в США «украинским». США, стремясь всемерно развивать отношения с Украиной, рассматривали американо-украинские взаимосвязи как мощное средство ослабления России. Глубинными и долгосрочными факторами американского внимания и благосклонности к Украине стали следующие обстоятельства:

— понимание того, что с завершением холодной войны ситуация в Европе по некоторым параметрам усложнилась, а Украина как государство, расположенное в центре континента, имеет важное значение;

— постепенное нарастание имперских тенденций во внутриполитической жизни России;

— согласие с позицией 3. Бжезинского в том, что с возвращением Украины в состав России последняя механически становится «империей»;

— осознание взаимосвязи стабильного развития Украины с безопасностью в Центральной и Восточной Европе, интерес к которой в США традиционен.

Реализуя свои геополитические устремления, Вашингтон использует практически весь арсенал средств воздействия на конфликтные ситуации с участием России и Украины, в частности, по проблеме Крыма и в вопросе о положении русскоязычного населения восточных областей бывшей союзной республики. При этом США стремятся не допустить ирредентистской (по отношению к России) сецессии Крыма, грозящей началом распада Украины (для которой не менее актуальна проблема профилактики сепаратистских движений в Прикарпатском районе, населенном неукраинцами). В то же время в Вашингтоне опасаются «чрезмерной украинизации» востока Украины и Крыма, которая способна усилить промосковские настроения среди части русскоязычных граждан республики.

Избрание В. Ющенко президентом Украины может рассматриваться в качестве своего рода достижения политики США, благодаря которому позиции Вашингтона в этой славянской стране значительно усилятся и, следовательно, возрастет и давление в отношении России. Не случайно, что проект бюджета на 2006 г. предполагает выделение Украине 105,2 млн долл. — больше, чем любой другой стране СНГ. Кроме того, Белый дом запросил у конгресса для Украины 1,7 млн долл. на программы обучения национальных военных кадров, а на финансирование украинского оборонного импорта из США — 16,5 млн долл. (в сравнении с 2005 г. объем финансирования увеличен более чем в пять раз). Кроме того, Джордж Буш запросил у конгресса 60 млн долл. для «поддержки и консолидации исторических завоеваний, достигнутых в ходе демократических выборов на Украине». Общая сумма американской помощи Украине в 2006 г. составляет 165,5 млн долл.

Распространение на славянские страны опеки Запада, начавшееся с включения их в орбиту НАТО и завершившееся на данный момент установлением особенно близких отношений между Украиной и США, имело очень важный промежуточный этап, связанный с использованием военной силы против Югославии.

Несмотря на то что агрессия НАТО против Югославии и предшествовавшие ей события непосредственно не затрагивали безопасности России, тем не менее действия стран альянса на Балканах представляют особый интерес в связи с проблемой сепаратизма в постсоветском пространстве. Этнический конфликт в этой стране был использован США и НАТО для укрепления своего влияния на Балканах. Механизм реализации интересов стран альянса по осуществлению этой цели предполагал отказ от беспристрастного участия в урегулировании конфликта и поддержку одной из сторон противоборства, что влекло за собой хроническую нестабильность и применение военной силы для устрашения оппонентов. Очевидно, что этот механизм имеет не узко региональное, а достаточно широкое применение в целях реорганизации Европы и других регионов с опорой на лояльные Западу режимы и этнические группы.

Согласно сообщениям зарубежных СМИ, США осуществляли вооружение боевиков OAK за счет средств не только американского или германского происхождения, но и действующих на территории Италии мафиозных структур албанских эмигрантов, получающих деньги, в частности, путем торговли наркотиками. Что же касается албанских сепаратистов, которые действовали под вывеской OAK, то они, организуя военные акции в Косово, объективно были заинтересованы в обострении обстановки, стремясь спровоцировать ракетно-бомбовые удары НАТО по СРЮ и ввод натовских войск в регион, чтобы поставить затем не только Белград, но и все международное сообщество перед свершившимся фактом отделения края.

В агрессии НАТО против СРЮ, начавшейся 24 марта 1999 г., решающую роль сыграли США, которые оплатили 80 % затрат на воздушную кампанию и развертывание сил поддержки, предоставили основную часть самолетов (70 %) и крылатых ракет, доставили 80 % всех вооружений, выполнили 52 % всех воздушных ударов.

Что же касается политических целей кампании против Югославии, то она имела многовекторную направленность, в том числе антироссийскую. По оценке тогдашнего председателя Госдумы Г. Селезнева, которую распространило агентство ИТАР-ТАСС 22 апреля 1999 г., американцы заняты не косовской проблемой, а решают задачу, с одной стороны, расчленения Югославии, а с другой — пытаются «поставить на место» Россию. Крупнейшие европейские державы не просто солидаризировались с США. Способствуя сепаратизму отдельных югославских республик, они защищали свои собственные интересы. Причем использование военной машины НАТО против Югославии представляло собой заключительный акт драмы по расчленению этой страны, а начало этому процессу было положено внешне малозаметными дипломатическими акциями.

Так, в момент провозглашения Хорватией и Словенией независимости в 1991 г. Бонн не только немедленно признал оба государства, но и настоял на принятии аналогичного решения Европейским союзом. В обоснование этой позиции руководители ФРГ ссылались прежде всего на приоритет права наций на самоопределение перед целостностью и неприкосновенностью границ, что за год до того послужило юридической основой воссоединения Германии. «Мы не можем отказывать другим в том, что столь эффективно послужило на пользу нам», — утверждали германские лидеры. Эта установка так или иначе сохранялась в немецком подходе к последующим этапам югославского кризиса — конфликтам в Боснии и Герцеговине, а в какой-то мере и к ситуации в Косово.

Дипломатической поддержкой дело не ограничилось. ФРГ в ходе вооруженного конфликта Загреба и Любляны с федеральными властями негласно вооружала хорватов и словенцев, несмотря на объявленное ООН эмбарго на поставки оружия воюющим сторонам. Та же практика имела место позже, когда конфликт распространился на Боснию и Герцеговину. Согласие на признание ЕС независимости Хорватии и Словении было дано Парижем под нажимом ФРГ, «привилегированные» отношения с которой Ф. Миттеран считал краеугольным камнем европейской политики Франции и всего процесса строительства объединенной Европы. Политика Великобритании в отношении югославского кризиса характеризовалась тем, что каждый ее шаг в сторону Европы сопровождался демонстрацией непоколебимой «англосаксонской солидарности» с США, дополняемой историческими связями со странами Содружества.

Проанализировав деятельность Североатлантического альянса в отношении Югославии, Совет по внешней и оборонной политике России отметил, что НАТО практически осуществляла открытую поддержку сепаратизма. Трагедия Югославии закончилась распадом единого государства. Характеристика роли НАТО в развале Югославии является в данном случае весьма важной по той причине, что, во-первых, это один из наиболее свежих примеров поддержки сепаратизма, который был доведен до своего логического завершения, и, во-вторых, в настоящее время имеют место очевидные аналогии между действиями альянса на Балканах и его политикой в постсоветском пространстве. По этой причине представляется весьма обоснованным вывод авторов коллективной монографии, посвященной балканскому кризису, о том, что «США — НАТО после соответствующей отработки на практике принципа «разделяй и властвуй» в балканских странах могут (под прикрытием миротворчества) предпринять попытки закрепления своего военного присутствия и на постсоветских территориях….».

История свидетельствует, что при активном участии США были развалены СССР и Югославия. США фактически обрушили правовую систему в Европе, провоцируя ее на долгосрочную нестабильность. Отброшены положения Заключительного акта СБСЕ 1975 г., Итогового документа Венской встречи СБСЕ 1989 г., Парижской хартии для новой Европы 1990 г., где говорится о территориальной целостности и о том, что европейские государства имеют право определять свой внутренний и внешний статус без вмешательства извне.

По мнению 3. Бжезинского, на очереди стоит расчленение Российской Федерации по меньшей мере на три региональных образования с весьма неопределенным политическим статусом: европейскую, сибирскую и восточную части. После окончания холодной войны геополитическое противостояние России и США не закончилось. Как утверждал 3. Бжезинский,

«по некоторым центральным геостратегическим вопросам, представляющим интерес Америки — в Европе, на Ближнем Востоке и на Дальнем Востоке, — устремления Америки и России весьма далеки от совпадения».

Одним из вопросов российско-американских отношений является политика Вашингтона, направленная на выдавливание Москвы из постсоветского пространства, которая осуществляется с помощью различных средств. Одно из них — создание и поддержка структур на территории бывшего СССР, в которых Россия не принимает участия. США продолжают делать ставку на укрепление ГУУАМ, используя эту организацию как альтернативу российскому влиянию. Финансируется ГУУАМ преимущественно из западных источников. Только в 2001 г. конгресс США выделил на эти цели 37 млн долл. Госдепартамент США одобрил инициативы по созданию информационного центра ГУУАМ в Киеве, созыву межпарламентской ассамблеи стран ГУУАМ и формированию региональной зоны свободной торговли. В Вашингтоне согласована «рамочная программа» совместных действий США и стран ГУУАМ в торгово-транспортной и правоохранительной областях.

Однако, несмотря на значительные усилия, Белый дом испытывает определенное противодействие своей политике в постсоветском пространстве. Это выразилось в том, что в начале мая 2005 г. президент Узбекистана И. Каримов решил вывести свою страну из объединения ГУУАМ «в связи с существенным изменением изначально объявленных целей и задач этой организации». В июне этого же года Ташкент предупредил американское командование о том, что США следовало бы покинуть узбекскую авиабазу Ханабад. Кроме того, чуть позже страны Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), в которую входят Казахстан, Китай, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан, решили, что необходимо определить конечные сроки использования членами НАТО военных баз, которые были предоставлены для проведения антитеррористической операции в Афганистане.

Эта организация пока не имеет четких военно-политических контуров. Военная интеграция стран ГУУАМ происходит в основном по той причине, что США и НАТО финансируют именно экономические и военные программы этой организации. На деньги Вашингтона украинские, грузинские и азербайджанские миротворцы действуют в Косово (российский же контингент оттуда выведен). По приглашению США страны ГУУАМ направили своих солдат и спасателей в оккупированный Ирак. Эти страны под эгидой программы Североатлантического альянса «Партнерство во имя мира» активно участвуют в военных маневрах, на которых чаще всего не присутствует Россия.

Лидеры стран ГУУАМ заявили о создании пространства безопасности совместно с ЕС и НАТО. В практическом плане это может означать форсированное вступление Украины, Грузии, а также Молдовы в НАТО и размещение на территории членов ГУУАМ подразделений Евросоюза и Североатлантического альянса.

Уроки югославского кризиса показывают, что США движут не альтруистические мотивы, связанные с борьбой против сепаратизма и терроризма в постсоветском пространстве. Военно-экономическая и геополитическая ориентация учений, которые США и НАТО проводят в Закавказье и на Черном море, очевидна. Через Азербайджан и Грузию и далее в Турцию осуществляется строительство трубопровода. На деньги США коалиционные миротворческие силы планируют организовать его охрану.

Предполагается усилить военное присутствие на другом, уже построенном маршруте транспортировки углеводородов — из грузинского порта Супса в украинский Ильичевск и далее в Европу.

Де-факто можно признать, что на территории Содружества сформировалась альтернативная Москве система безопасности. Совершенно очевидна ее проамериканская и пронатовская ориентация. Поэтому укрепление ГУУАМ несет явный ущерб интересам России на постсоветском пространстве. Очевидно также, что проблема сепаратизма и терроризма в новых независимых государствах представляет собой удобный предлог для расширения американского геополитического влияния. Хотя, с другой стороны, если представить на минуту, что проблема сепаратизма в Азербайджане, Грузии и Молдове вдруг решилась мирными средствами по добровольному согласию сторон, то это отнюдь не привело бы к отказу США и их союзников от вовлечения постсоветских государств в НАТО. Дело в том, что главная цель этой политики состоит в обеспечении контроля над ресурсами, а средства могут быть разными.

Действия США направлены на развал СНГ, Договора о коллективной безопасности, углубление противоречий между соседними государствами. США предпринимает большие усилия для создания в вооруженных силах центральноазиатских государств проамериканских настроений, поощряют продажу оружия и сбор развединформации о положении внутри этих стран, о соседях с целью создания выгодной для себя ситуации и управления ею. Политика США на Кавказе, а также в Средней Азии может рассматриваться в контексте борьбы за сферы влияния и контроль над энергоресурсами в соответствии с формулой 3. Бжезинского: «Тот, кто контролирует коммуникации, контролирует регион».

США использовали региональный сепаратизм, в том числе исламского толка, для сдерживания амбиций российских руководителей и ослабления российского государства. Эта политика Вашингтона, предполагающая использование исламского фактора, имеет свою историю. На Балканах Америка финансировала и поддержала боснийских и албанских мусульман против православной Сербии. И надо заметить, что она это сделала в том числе и для того, чтобы компенсировать в глазах мусульман свою поддержку Израиля. За исламскими боевиками стояли американские инструкторы. В Афганистане талибы пришли к власти при явной поддержке США. На Северном Кавказе антирусский сепаратизм подпитывается Турцией — союзницей США по НАТО.

Важное место в планах США по дестабилизации обстановки в России отводится чеченскому конфликту. Основные центры поддержки чеченских боевиков в исламском мире были расположены в странах— традиционных партнерах США, таких как Саудовская Аравия, ОАЭ, Пакистан, Йемен, Иордания, Турция.

Не лишены серьезных оснований предположения, что Чечня стала плацдармом для реализации геополитических интересов США, проводниками которых выступают ряд государств и определенные политические силы. В Чечне оседает крупный иностранный капитал, который, в частности, предназначен для финансирования учебных центров ваххабизма, учения, которое не является традиционным для этого региона.

В свете того что США на официальном уровне объявляют Кавказ зоной своих интересов, отторжение Чечни от России может представляться важной целью внешней политики США. Весьма примечательно, что даже один из видных представителей чеченских сепаратистов М. Удугов высказал предположение, что «чеченская война относится к числу регулируемых войн со стороны Запада, цель которой создать очаг войны в постсоветском пространстве и не дать окрепнуть Российской Федерации.

Запад стремится предотвратить возможный союз России с мусульманским миром, который мог бы ее значительно усилить, и свести на нет победу в холодной войне».

Это предположение подтвердил депутат Европарламента Джульетто Кьеза, который утверждал, что «чеченская война была разработана американцами. Важную роль сыграла Турция, свою лепту внесли спецслужбы. Они позволили действовать тем, кто финансировал чеченский терроризм, — саудовским ваххабитам, пакистанской ИСИ, турецким спецслужбам».

По мнению международных аналитиков, за активизацией на Кавказе американской политики стояло намерение не только обеспечить бесперебойную транспортировку каспийской нефти, но и усилить влияние США на ситуацию в регионе, ослабив в нем позиции России. К тому же в упрочении позиций на Южном Кавказе они видели перспективу расширения возможностей американской политики в примыкающих к нему районах Ближнего и Среднего Востока.

Бывший заместитель государственного секретаря США Строуб Тэлботт подчеркивал, что американской стороне глубоко не безразлично, что происходит в регионе, где находятся запасы нефти в 200 млрд баррелей. Основные цели, которые преследуют США, заявлял С. Тэлботт, это «продвижение демократии и урегулирование политико-этнических конфликтов, создание свободной рыночной экономики, интеграция региона в мировое сообщество».

Более предметно задачи американской политики были обозначены в июле 1997 г. в послании президента, где говорилось о необходимости «принять меры по ограничению дестабилизирующего влияния России и Ирана на регионы Кавказа и Средней Азии». Согласно высказанному им мнению, политика Соединенных Штатов, их финансовая помощь и технические консультации должны стать фактором стабилизации в регионе.

Официально цели американской стратегии в регионе были сформулированы в специальном заявлении госдепартамента США, распространенном в ноябре 1999 г., в день подписания Стамбульской декларации и других документов Стамбульского саммита ОБСЕ. В нем, в частности, указывалось на необходимость решения следующих задач:

— укрепление суверенитета и независимости новых независимых государств Каспийского региона и обеспечения их экономического благосостояния;

— усиление энергетической безопасности Соединенных Штатов и Турции и их союзников путем обеспечения свободного выхода каспийских энергоресурсов на мировой рынок без какого-либо вмешательства со стороны Ирана;

— исключение зависимости транспортировки каспийских энергоресурсов от одного-единственного маршрута (имеется в виду российский маршрут Баку — Новороссийск);

— создание новых перспектив для коммерческой деятельности американских и других компаний;

— формирование и восстановление экономических связей между новыми независимыми государствами Каспийского района с целью разрешения существующих в регионе конфликтов;

— защита экологической безопасности Босфорского пролива (имеется в виду ограничение возможностей прохода через Босфор российских танкеров).

Из текста заявления следует, что уже на этом этапе была выдвинута задача укрепления позиций США и Турции и ограничения возможностей России и Ирана в Каспийско-Черноморском регионе. В ноябре 1999 г. в Стамбуле были подписаны соглашения по Основному экспортному трубопроводу Баку — Тбилиси — Джейхан и транскаспийскому газопроводу. Участвующая в разработке каспийских нефтяных месторождений российская компания «ЛУКОЙЛ» не вошла в спонсорскую группу по строительству трубопровода Баку — Тбилиси — Джейхан.

Администрация Джорджа Буша, судя по заявлениям входящих в его команду ведущих политиков, намерена свести воедино все ранее предпринимавшиеся акции в рамках «большой программы» установления «регионального единства» по схеме США— Турция — Большой Кавказ. Программа основана на «продвижении американских национальных интересов», что предполагает «присутствие США в стратегически важных районах мира», к числу которых относятся Ближний Восток, зона Персидского залива и прилегающие к ним регионы, на что прямо указала в одном из своих выступлений К. Райс. Она же упомянула о долговременном негативном воздействии чеченской войны как ограничителя отношений России «с такими разными государствами, как Саудовская Аравия, Грузия и Азербайджан», чем, несомненно, воспользуются США.

Заинтересованность Вашингтона в постепенном заполнении вакуума геополитического влияния на Кавказе светской Турцией, ориентированной на тесную интеграцию со странами Запада, косвенно способствует эскалации сепаратистских движений в России, поскольку ее политика направлена на цивилизационно близкие группы граждан нашей страны.

Приоритетными для американской администрации сферами воздействия на политические процессы в этом регионе являются экономическая и военно-политическая, а среди его механизмов — тайные операции и пропагандистские кампании. Поэтому Анкара выступает в качестве дополнительного средства ослабления российского присутствия в регионе, а также в роли важного элемента общего баланса сил между Россией и другими (кроме Турции) претендентами на региональное лидерство — исламистскими Ираном и Пакистаном.

Но «джинн» управляемых Вашингтоном и казавшихся дружественными исламских сил вышел из-под контроля 11 сентября 2001 г. Международный терроризм, который в настоящее время тесно связан с сепаратизмом, по оценке Л.И. Медведко, «был выпестован Западом перед Второй мировой войной для нападения на Советский Союз и взращен не только на миллиардах долларов нефтяных монархий или террориста-миллиардера Усамы бен Ладена — он был выпестован при поддержке самих Соединенных Штатов. Вложенный ими в руки исламистских террористов меч ударил по самим спонсорам и инструкторам, пытавшимся разыграть религиозную карту в политических целях».

После терактов в аналитических центрах Америки произошла серьезная переработка внешнеполитических позиций США. Президент Буш квалифицировал события в Чечне как проявление сепаратизма, что в корне отличается от прежней позиции США — в частности, оценок при президенте Клинтоне политики России на Южном Кавказе. В «черный список» государственного департамента были включены чеченские террористические организации. Однако к этому вопросу США подходили очень долго, демонстрируя непоследовательность и стремление получить определенные уступки на отдельных направлениях внешней политики.

Например, доклад «Черты международного терроризма», ежегодно составляемый госдепартаментом США, в 2002 г. частично был посвящен действующим в Чечне террористам. Вместе с тем, по заявлению официальных лиц, практически не было шансов на то, что находящиеся в Чечне бандформирования могли бы быть внесены в формируемый госдепартаментом США «черный список» действующих в мире террористических организаций. Американское законодательство (на его основе формируется список) не позволяет приравнять действующие в Чечне группировки к террористическим организациям. Таким образом, законодательство США оказалось очень избирательно по отношению к чеченским боевикам.

Только в феврале 2003 г. администрация США официально объявила о введении санкций против трех группировок чеченских боевиков, деятельность которых признана террористической. Данное решение позволит американскому правительству блокировать финансовые активы этих организаций, участникам их будет запрещено въезжать на территорию США. Представитель государственного департамента Ричард Ваучер отказался назвать попавшие в список чеченские группировки. Известно только об их причастности к захвату заложников в театральном центре в Москве. Решение о введении санкций было принято в преддверии американского вторжения в Ирак и поэтому может рассматриваться, как попытка добиться смягчения ее позиции в этом вопросе.

Вместе с тем США демонстрируют двойные стандарты в решении чеченской проблемы. США видят возможность решения чеченского конфликта только политическими средствами. Вашингтон считал, что наиболее подходящей фигурой для переговоров является Масхадов, игнорируя тем самым факт его прямой связи с террористическими актами, совершенными не только на территории Чечни, но и в других регионах России, включая Москву. В США хотели бы свести дело к урегулированию ситуации в Чечне без участия России. Для этого используются экономические, политические и военные ресурсы Вашингтона. США заявляют о готовности инвестировать огромные средства в экономику Чечни.

Таким образом, исходя из того, что главной стратегической задачей США является недопущение создания на территории бывшего Советского Союза крупного и самостоятельного стратегического образования, способного проводить независимую от США политику, Вашингтон заинтересован в ограниченной поддержке сепаратизма на территории России, которая в перспективе может значительно усилиться. США поддерживали стремление к суверенитету Чечни и других территорий, предпочитая на данном этапе дистанцироваться от прямой поддержки радикальных организаций. Однако это вовсе не исключает возможности изменения позиции Вашингтона и трансформации механизмов, используемых для укрепления американского влияния, включая активизацию помощи сепаратистским силам, действующим на территории России и за ее пределами.

Особое влияние на проблему сепаратизма в России и соседних государствах оказывает расширение НАТО. Включение в состав альянса государств Центральной и Восточной Европы на первый взгляд призвано стабилизировать ситуацию в обширном пространстве от «Бреста до Бреста». Распространяя собственную систему безопасности на новые регионы, НАТО заполняет вакуум геополитического влияния на востоке Европы и подкрепляет своей военной составляющей деятельность ОБСЕ. Вместе с тем Евросоюз и государства — члены этой организации проявляют все возрастающий интерес к проблемам Кавказа, что объясняется энергетическими интересами, а также тем, что «кавказский коридор» является самым коротким путем из Южной Европы в Среднюю Азию и далее — на Восток.

В 2000 г. Центр европейских политических исследований (ЦЕПИ) выступил с инициативой разработки Пакта стабильности для Кавказа, сделав акцент на выявлении специфической ситуации в Кавказском регионе и представив ее такой, как она понимается и интерпретируется в политических кругах Евросоюза. В сферу действия пакта были включены проблемные части юга российской территории. Этот документ предполагал ввести международную, то есть стоящую над Россией и ее государственными органами, юрисдикцию на части российской территории. Пакт был призван подготовить почву для вмешательства, в том числе силового, в дела Кавказского региона со стороны Запада и его организаций. Таким образом, предполагалось создать предпосылки для будущих попыток расчленения России. Соблюдение российских интересов предлагалось поручить ОБСЕ — организации, которая, по меткому выражению И. Максимычева, главного научного сотрудника Института Европы, «превратилась в двухполюсный форум, большая часть которого пытается навязать России решения и шаги, несовместимые с ее национальными интересами».

На сессиях ОБСЕ, а также ЕС во время первой и второй чеченской кампаний Россия была в дипломатической изоляции. По существу, Россию на сессиях ОБСЕ полностью поддерживали только Белоруссия и Таджикистан. Европейские структуры стремились оказать жесткий дипломатический нажим на Россию. Европарламент приостановил ратификацию Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между России и ЕС.

В 1995 г. руководство России дало согласие на размещение в Грозном миссии ОБСЕ как посредника между федеральными властями и чеченскими сепаратистами. Через четыре года Москва фактически отказалась допустить ОБСЕ и в конце концов не продлила мандат миссии ОБСЕ в Чечне как организации, интересующейся исключительно тем, что происходит на постсоветском пространстве. В формулировке МИД России говорилось о том, что «не все наши партнеры оказались готовы адекватно оценить ситуацию и в полной мере осознать новые реалии, складывающиеся в регионе». Между тем Вашингтон и ряд стран ЕС настаивают на том, что миссия ОБСЕ в Чечне нужна именно в прежнем формате — как международный инструмент прежде всего обеспечения защиты прав человека в Чечне, а также содействия экономическому развитию. Так, конгрессмен К. Смит и сенатор Б.Н. Кэмпбел, которые возглавляли комитет по вопросам ОБСЕ конгресса США, выступили со специальной статьей в российской прессе, в которой заявили о том, что «Москве следует серьезно вовлечь ОБСЕ в усилия по достижению политического решения нынешнего конфликта в Чечне…».

После террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне Европейский союз и НАТО заняли близкие к США позиции, осуждающие терроризм и его местные проявления. Характерно, что в Европе первыми публично осудили чеченский терроризм люди, наиболее заметные в поддержке чеченского и албанского сепаратизма, — Хавьер Солана и Строуб Тэлботт. Генеральный секретарь НАТО Джордж Робертсон признал частью международного терроризма чеченский сепаратизм и заявил, что необходимо бороться с международным терроризмом на территории Чечни. И при этом можно использовать любые средства, включая и военные. На саммите Россия — ЕС в ноябре 2002 г. был принят совместный документ, смысл которого заключается в том, что чеченская проблема признается в ЕС не проблемой сепаратизма и национально-освободительной борьбы, а реальной проблемой терроризма, причем терроризма с международными корнями.

Тем не менее в подходе Запада к чеченской проблеме заметны нюансы, которые свидетельствуют о различиях в подходе к этому вопросу. С одной стороны, осуждаются сепаратизм и терроризм. С другой — критика силовой акции российских армии и спецслужб, стремление осуществить интернационализацию чеченского конфликта, а также попустительство чеченским террористам. Великобритания отказывает в выдаче правоохранительным органам России Ахмеда Закаева. Чеченские террористы, обосновавшиеся в ФРГ, рассматриваются официальным Берлином в качестве «борцов за независимость». Немецкие власти создали им режим наибольшего благоприятствования. Характерно, что численность чеченцев в этой стране за последние несколько лет возросла в два раза и превысила 2 тыс. человек. После террористического акта в Москве осенью 2002 г. германские власти неоднократно заявляли о намерении всемерно препятствовать силам, поддерживающим террористов. Однако практическая деятельность на этом направлении свелась лишь к ограничению работы нескольких прочеченских интернетсайтов. Чеченские боевики регулярно появлялись на германском телевидении и открыто признавались в убийстве российских граждан. В ноябре 2002 г. по решению правительства ФРГ депортация чеченцев в Россию была прекращена «по соображениям гуманности». В целом, несмотря на всю опасность пребывания в стране исламских радикалов, Берлин принимает выборочные меры по их нейтрализации. Более того, имеются факты проникновения предполагаемых чеченских террористов в Германию. Они получали въездные визы и так называемые охранные паспорта путешественника, среди которых были активные участники подготовки и осуществления захвата заложников в московском музыкальном театре.

Начало 2004 г. было отмечено усилением противоречий между Россией и ФРГ по чеченской проблеме. По приглашению депутата бундестага, спикера по внешнеполитическим вопросам Социал-демократической партии Германии Герда Вайскирхена в Германию приезжал эмиссар чеченских боевиков Ахмед Закаев. По словам наблюдателей, личный представитель Аслана Масхадова был «радушно принят в Германии». Представители официальных властей ФРГ выступили с осуждением действий федеральных сил в Чечне и высказались за проведение переговоров с масхадовцами. Некоторые немецкие СМИ развернули антироссийскую пропагандистскую кампанию, фактически превратившись в один из центров информационного обеспечения чеченских террористов. Основной причиной обострения российско-германских отношений из-за чеченской проблемы является стремление правящих кругов ФРГ усилить германское влияние на Балканах, Кавказе и в Центральной Азии. Позицию, близкую ФРГ, занимают и другие европейские страны.

Британская пресса еще в 2002 г. отмечала, что «Западу следует рассмотреть возможности серьезного международного вмешательства в Чечне. Такое вмешательство может начаться с посредничества и закончиться отправкой в Чечню миротворческих сил и значительной помощи в восстановлении. Президент Путин, конечно, станет сопротивляться. Но не исключено, что значительная финансовая помощь заставит его пересмотреть свои позиции».

Эта идея нашла отклик в Евросоюзе. В начале 2004 г. 145 депутатов Европарламента предложили создать в Чечне временную администрацию ООН, вывести оттуда российские военные и гражданские силы с одновременным разоружением сил чеченского сопротивления. Евродепутаты подписали заявление, в котором выражается поддержка мирному плану чеченского урегулирования, предложенному «правительством Аслана Масхадова». Тем самым Евросоюз заявил о своем намерении выступать в роли посредника в чеченском урегулировании. С точки зрения российских интересов, «Мирный план», поддержанный депутатами Европарламента, предусматривает, по сути дела, отторжение Чечни от России и передачу территории республики под иностранный суверенитет. Хотя заявление депутатов Европарламента не обладает формальной юридической силой, однако оно отражает усиление антироссийского вектора европейской внешней политики.

Активизация ЕС на кавказском направлении и поддержка действий чеченских боевиков против России обусловлены тем, что европейские государства, в первую очередь Германию и Францию, не устраивает зависимость Евросоюза от поставок газа и нефти из России и стран СНГ. Берлин и Париж хотят получить прямой выход к энергетическим ресурсам России и других постсоветских стран.

Среди представителей экспертного сообщества России имеется точка зрения, что европейцы склоняются к «военному решению вопроса для обеспечения углеводородами». По мнению руководителя службы стратегического планирования Ассоциации приграничного сотрудничества А. Собянина, «общемировая тенденция связана с установлением не экономического, а прямого военного контроля над богатыми ресурсами территориями. Это прекрасно понимают в ЕС, однако Европа до сих пор не участвует в большой игре и рискует «выпасть» из процесса. Именно поэтому Европа стремится сохранить «чеченский очаг напряженности» и осуществлять косвенную поддержку диверсионно-террористической войны против России. Поводом для вмешательства сил быстрого реагирования ЕС или отдельных государств этого союза могут стать разрастание чеченского конфликта и военные акции федеральных сил по подавлению бандформирований».

Кроме того, по мнению Александра Papa, «на Западе есть влиятельные круги, которые не хотят, чтобы Россия выиграла эту войну. Многие воспринимают Россию враждебно и негативно и хотят добиться независимости Чечни. Они делают все возможное, чтобы восстановить международную легитимность чеченских боевиков. Во многих странах ЕС всерьез считают, что чем сильнее Россия, тем хуже будет Европе».

Таким образом, отношение европейских структур к проблеме сепаратизма на территории России носит двойственный характер. С одной стороны, они признают территориальную целостность России и формально осуждают сепаратизм. Однако, учитывая наличие особых геополитических интересов, которые связаны с обеспечением стран ЕС энергоносителями, а также опасениями по поводу возможного обострения конкуренции с Россией, европейские страны склоняются к фактической поддержке сепаратизма на ее территории.

6.5 Турция и сепаратизм в постсоветском пространстве

Существенное влияние на развитие сепаратизма на Кавказе оказывала и оказывает Турция. По мнению Л.И. Медведко, враждебность Турции к России в какой-то мере объяснялась тяжелым историческим наследием традиционного российско-османского соперничества, многими войнами, взаимными территориальными претензиями, а также проживанием в Турции миллионов потомков беженцев «мухаджиров» из Крыма, Кавказа, Поволжья и Центральной Азии.

В годы Первой мировой войны Турция стремилась расширить свои границы, имея в качестве главной цели создание Великого Турана. В октябре 1917 г. на съезде азербайджанской партии «Мусават» был провозглашен лозунг объединения всех мусульманских народов Кавказа. В мусульманской среде Северного Кавказа после падения Терской республики, взятой под свой контроль большевиками, оказались внедренными турецкие эмиссары.

В годы Второй мировой войны Турция вынашивала планы отторжения Крыма, Кавказа и других «мусульманских» территорий. После ее окончания она предоставила США право создавать на своей земле американские военные базы и поставила под американский контроль значительную часть своих вооруженных сил. В соответствии с действующими соглашениями в военной области, подписанными еще во времена биполярного мира, Соединенные Штаты обладают юридическими правами на использование свыше 30 военных баз и объектов на турецкой территории, их расширение и модернизацию, а также переброску в Турцию в угрожаемый период и в военное время дополнительных контингентов сухопутных войск, морской пехоты и значительного количества боевых самолетов тактической и стратегической авиации. Разработанные на основе соглашений «совместные планы тылового обеспечения» определяют порядок приема американских войск усиления на турецких авиационных базах и аэродромах, в военно-морских базах и портах, обеспечения их выдвижения в районы предназначения, снабжения и охраны на марше, а также предусматривают создание запасов оружия, военной техники и средств материально-технического обеспечения на 60 суток ведения боевых действий.

Турция является ведущим геополитическим партнером США на Среднем Востоке, в бассейне Каспия и на Черном море. Развал СССР и снижение военно-морского потенциала России дали Турции возможность стать доминирующей военной силой на Черном море.

Тесное военно-политическое сотрудничество Турции и США в годы холодной войны и в последующий период представляет собой значительный дополнительный фактор, который оказывает воздействие на развитие сепаратистских тенденций в России, поскольку ориентирован на ее ослабление. Вместе с тем вплоть до развала СССР, следуя в фарватере внешней политики США, Турция преследовала и свои собственные интересы. Новые возможности для удовлетворения далеко идущих геополитических целей у Турции появились с распадом Советского Союза. Руководствуясь доктриной «пантюркизма-пантуранизма», Анкара вынашивает планы создания Великого Турана. Это предполагает контроль обширных территорий — от Якутии до берегов Средиземного моря, включая Татарстан, Кавказ, бывшие советские республики Средней Азии, исламскую Албанию. Реализация этого плана предполагает вытеснение России с постсоветского Юга и ослабление ее влияния на Северном Кавказе. В геополитическом плане создание Великого Турана может иметь цель установить подобие противовеса России и Европейскому союзу. Хотя на пути реализации этого проекта стоят большие трудности, тем не менее масштабное проникновение в некоторые постсоветские республики уже состоялось.

Турция — единственная в мире светская страна, 99 % населения которой являются мусульманами. В течение последнего десятилетия XX века здесь начали особенно остро противостоять друг другу тенденции секуляризма и исламизма. Руководство страны, стремясь дистанцироваться от наиболее радикальных форм ислама, использует религиозный фактор во внешней политике. По утверждениям официальных лиц Турции, в мире появился новый геополитический фактор — общетюркский. Он состоит в том, что тюркские народы, оказывая возрастающее влияние на международные события, постепенно объединяются на основе единых корней — истории, культуры, языка и религии. Руководство Турции считает, что на нынешнем этапе приоритетами внешней политики его страны становятся Кавказ и Центральная Азия.

Президент Тургут Озал объявил о возможности создания «исламского НАТО, ООН и ЕС» и объединения мусульманского мира от Балкан до Казахстана. Министр по связям с тюркоязычными республиками бывшего СССР Турции Абдулхалук Чей выдвинул предложение создать содружество тюркоязычных республик. Турция — преемница великой Османской империи — может и должна создать союзное объединение с Азербайджаном, Казахстаном, Узбекистаном, Киргизией и Туркменистаном, даже если ценой этому станет резкое усиление турецко-российской конфронтации. Турция должна выполнить историческую миссию старшего брата стран региона. Президент Демирель утверждал, что Турция должна стать ведущей региональной державой, борющейся за мир, стабильность, экономическое процветание. Естественным географическим, военно-политическим и этническим препятствием на пути создания тюркского содружества может стать Армения.

По инициативе турецкого руководства с 1992 г. состоялось несколько представительных совещаний тюркоязычных государств. Опираясь на тесные связи с Азербайджаном, Турция осуществляет экономическое, политическое и военное проникновение на Кавказ и в Центральную Азию. Усилиями турецкой стороны была создана Организация экономического сотрудничества, куда кроме нее вошли: Афганистан, Иран, Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Пакистан и Азербайджан. Использование фактора сепаратизма в борьбе за утверждение своего влияния на Кавказе особенно проявилось во время первой чеченской кампании. Территория Турции использовалась боевиками как плацдарм для проникновения на Северный Кавказ. Турецкие власти не препятствовали чеченским сепаратистам вести политическую и пропагандистскую работу, отдыхать и лечиться на территории страны. Более того, имеются сведения, что турецкие офицеры проводили разведку на Северном Кавказе, помогали боевикам разрабатывать операции против российских войск, а в отрядах чеченских боевиков воевали турецкие добровольцы.

Власти Турции занимали довольно лицемерную позицию. Как отмечали в своей работе А. Малашенко и Д. Тренин, «резко критикуя действия российской армии в Чечне, турецкое руководство нетерпимо относилось к любым сепаратистским действиям на своей территории. Хотя между курдским сепаратизмом и сепаратизмом чеченцев существует очевидная связь. Независимая Чечня — пример для тех, кто выступает за независимость Курдистана, и наоборот. Очевидна параллель между войсковой операцией на Северном Кавказе и действиями турецкой армии в населенных курдами провинциях Восточной Анатолии в 80–90-х гг.». В целом для Турции поддержка чеченских боевиков не была главным рычагом давления в отношении России. Можно говорить о внешнеполитической, экономической, информационной составляющих политики Турции в этом вопросе.

Не рискуя оказать открытую дипломатическую поддержку чеченским сепаратистам, официальная Анкара осуществила это через своего сателлита: самопровозглашенная Турецкая республика Северного Кипра признала независимость Чечни. Укрепляя свою военную мощь, Турция стремилась ослабить военно-политические позиции России, используя при этом дипломатические средства. Так, в середине 90-х гг. Запад при поддержке Азербайджана, который имеет тесные связи с Турцией, требовал от России выполнения положения Договора о сокращении вооруженных сил и вооружений в Европе (ДОВСЕ) в полном объеме, а также и осуществления фланговых ограничений — в Армении и на Северном Кавказе, несмотря на региональные конфликты в этой части постсоветского пространства. Предложение России о пересмотре в ее пользу ДОВСЕ, чтобы сохранить в этом регионе имевшиеся вооружения, было отвергнуто Турцией.

В январе 2000 г. президент Турции С. Демирель выступил с идеей заключения «Пакта стабильности для Кавказа», ориентированного на принципы ОБСЕ, что было созвучно предложению ЕС. В политике Турции по отношению к Кавказу все больше становятся заметными экономические факторы. В феврале-марте 2001 г. на фоне обострения армяно-турецких отношений по инициативе турецкой стороны состоялись визиты президентов Э. Шеварднадзе и Г. Алиева в Анкару. Одним из результатов этих визитов стало подписание турецко-азербайджанского соглашения о поставках в Турцию в 2004–2018 гг. азербайджанского газа по более низким, чем российские, ценам.

Пока в качестве оппонента турецкому влиянию в регионе выступает Армения, что объясняется в первую очередь историческими причинами. Геноцид армян в 1915 г., в результате которого погибли от 800 тыс. до 1,5 млн человек, является фактором долговременного свойства, омрачающим турецко-армянские отношения. Двусторонние связи усугубляются карабахским конфликтом, в котором Турция занимает проазербайджанскую сторону. Несмотря на некоторое потепление турецко-армянских отношений в последнее время, память о жертвах геноцида будет еще долго сдерживать двусторонние связи.

Выступая против расширения влияния Турции на Кавказе, Армения опирается на Россию. Можно не сомневаться, что если бы на территории Армении не было значительного контингента российских войск, то еще в начале 90-х гг., во время горячей фазы карабахской войны, Турция осуществила бы прямое вооруженное вторжение в Армению с целью помощи терпящему поражение Азербайджану.

В связи с прекращением открытого противостояния между Арменией и Азербайджаном Турция активизировала свои экономические контакты с Ереваном. Это может привести к принципиальному изменению всей экономической и политической ситуации на Кавказе. Экономическое сближение между Турцией и Арменией может быть дополнено давлением стран Запада на Анкару с тем, чтобы она признала факт геноцида армян. Американская сторона уже несколько лет активно стремится навести мосты в отношениях с Арменией, в основу чего была положена принятая в октябре 2000 г. комитетом по международным делам палаты представителей конгресса США резолюция № 596, признающая геноцид армян в Османской Турции в 1915 г. Аналогичную резолюцию парламент Франции принял в марте 2001 г.

Если процесс сближения Армении со странами НАТО зайдет слишком далеко, это неизбежно скажется на российско-армянских отношениях. Таким образом, Анкара меняет баланс сил в регионе, в результате чего возникает несколько ориентированных на Турцию государств. Возможности Турции воздействовать на процессы, которые могут привести к созданию в перспективе Великого Турана, возрастают.

С другой стороны, политические отношения Турции с Россией не получают должной динамики, несмотря на усилия, предпринимаемые в этом отношении Москвой. Визит Президента России В. Путина, состоявшийся в декабре 2004 г., был использован не столько для развития двухсторонних отношений, сколько для усиления позиций Анкары на международной арене.

В ходе визита было подписано несколько документов: межправительственное соглашение о предотвращении инцидентов на море за пределами территориальных вод, соглашение о взаимной охране прав на результаты интеллектуальной деятельности, используемые и полученные в ходе двустороннего военно-технического сотрудничества, и соглашение о взаимной защите секретных информации и материалов, передаваемых или образовавшихся в ходе двустороннего сотрудничества в оборонной промышленности. Газпром и турецкая трубопроводная компания «Боташ» заключили меморандум о развитии сотрудничества в газовой сфере, а российские Внешэкономбанк и Росэксимбанк подписали соглашение о сотрудничестве с Эксимбанком Турции. Однако все подписанные документы о сотрудничестве имеют характер протоколов о намерениях и не содержат никаких зафиксированных обязательств со стороны турецкой стороны. Они лишь задают рамки дальнейшего взаимодействия, а решение имеющихся проблем откладывается на будущее. В конечном счете их выполнение будет зависеть от доброй воли турецкой стороны.

Пока нет оснований для того, чтобы говорить об углублении взаимозависимости России и Турции в энергетической сфере. В 2004 г. по газопроводу «Голубой поток» Россия поставила в Турцию порядка-3,3 млрд куб. м газа (при запланированной мощности в 16 млрд). По заверениям турецкой стороны, объемы закупаемого Турцией у России природного газа будут увеличиваться. Однако многочисленные проблемы, возникшие в связи с амбициозным проектом Газпрома «Голубой поток», заставляют усомниться в радужных перспективах российских газовых экспортеров на турецком рынке.

Турция, стремясь избежать чрезмерной зависимости от России, интенсивно наращивает поставки энергоносителей из других стран. В октябре 2004 г. началось строительство Южнокавказского газопровода по транспортировке газа в Турцию с морского месторождения Шахдениз. В строительстве участвуют японская компания «Sumitomo», греческая «CCIC» и франко-американский альянс Spie Capag/Petrofac. Эти же компании были подрядчиками на строительстве азербайджанского и грузинского участков нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан. Предполагается, что транспортировка газа по трубопроводу от Баку до Эрзурума (-Турция) начнется во второй половине 2006 г. Пропускная способность газопровода составит на первом этапе 16 млрд куб. м газа в год с последующим увеличением до 30 млрд куб. м. Очевидно, что после осуществления данного проекта позиции российских экспортеров газа на турецком рынке будут значительно подорваны и «Голубой поток» вряд ли когда-нибудь заработает на полную мощность.

К этому следует добавить, что Турция не изменила своей позиции по Босфору. Анкара подтвердила, что будет и дальше придерживаться конвенции Монтре о свободе судоходства, однако не пошла на смягчение ограничений, которые затрудняют судоходство в Босфоре и Дарданеллах. Турецкое правительство страны окончательно отказалось от повышения пропускной способности проливов путем их оснащения современными техническими средствами навигации и контроля.

Не претерпела перемен и позиция Турции в чеченском вопросе. Накануне визита В. Путина в Турции были арестованы 12 чеченцев, трое из них— граждане Турции. Полиция обвинила их в связи с «Аль-Каидой» и в сборе средств для финансирования террористических организаций за рубежом. Однако данная акция имела явно демонстрационный характер и не означала, что Турция готова поддержать силовые методы, которые используются Кремлем для решения чеченской проблемы. Как подчеркнул премьер-министр Турции Эрдоган, Анкара выступает за исключительно мирное разрешение чеченской проблемы, что, как известно, подразумевало переговоры с А. Масхадовым. В итоговой совместной российско-турецкой декларации об углублении дружбы и партнерства теме терроризма было уделено большое внимание. Однако и здесь стороны ограничились осуждением терроризма во всех его формах и отметили важность наращивания совместных усилий в борьбе с ним. Ни о каком намерении Турции предпринять меры против организаций и фондов, которые поддерживают и финансируют деятельность террористических организаций на территории России, или же об обязательстве выдавать российскому правосудию практически легально проживающих на турецкой территории чеченских террористов речи не идет.

Нынешняя позиция Турции свидетельствует о наличии общего для США и ЕС подхода в отношении России, направленного на ее ослабление. Вместе с тем очевидно, что Анкара имеет свои интересы в постсоветском пространстве, связанные с возможной реализацией масштабного геополитического проекта по созданию Великого Турана.

* * *

В генезисе сепаратистских движений внутренние причины имеют преобладающее значение по сравнению с внешними воздействиями. Это объясняется тем, что с точки зрения экономических критериев Россия не является естественно возникшим единым экономическим пространством. Этот фундаментальный фактор — разнородность регионов России — ведет к тому, что экономические контакты между ними являются недостаточными для политического объединения. Россия, не соединяясь в единое экономическое пространство, требует постоянной затраты ресурсов на самоподдержание экономически неэффективного политического целого. Поэтому заслуживает внимания точка зрения экономиста А. Неклесса, который пишет о естественном сепаратизме в России, имеющем не волюнтаристский, а объективный характер. Сегодняшние процессы он расценивает как «реально происходящую умеренную и плавную конфедерализацию».

Экономический сепаратизм отдельных регионов России дополняется существенными историческими, религиозными и цивилизационными факторами, которые в каждом конкретном случае могут иметь политическое измерение. В этой связи представляется нецелесообразным абсолютизировать естественно-экономический характер сепаратизма в России. Безусловно, что он получает значительную подпитку из-за рубежа вследствие наличия тенденций, связанных с утверждением монополярного мира во главе с США, глобализацией и регионализацией, перенаселенностью отдельных регионов, а также все приближающейся перспективой истощения ресурсов полезных ископаемых, прежде всего энергетических.

В связи с наличием ряда острых глобальных проблем геополитические субъекты, которые располагают соответствующими возможностями (экономическими, военными, информационными, демографическими), будут стремиться их решить за счет России, обладающей огромными пространственными и другими ресурсами. Использование сепаратизма в России с целью ослабления ее государственности является важным средством для решения в свою пользу тех или иных проблем, которые затрагивают интересы различных государств и организаций.

Если восточные регионы России тяготеют к другим центрам силы в основном из-за экономических, демографических и цивилизационных причин, то западные — Калининградская область и Карелия — получают значительные импульсы к сепаратизму вследствие общей тенденции к пересмотру итогов Второй мировой войны и соглашений, в которых закреплен принцип незыблемости границ.

Что касается юга России и некоторых центральных регионов, то здесь имеет место сложное переплетение внешнеполитических, исторических, социально-экономических, демографических, цивилизационных и других факторов, которые обусловливают существование сепаратизма.

Среди внешнеполитических катализаторов сепаратизма важная роль принадлежит религии. В этой связи не следует упускать из виду и такую сферу воздействия исламских стран на сепаратистские силы внутри России, как развернутая религиозно-пропагандистская кампания, направленная на утверждение в сознании мусульман Татарии, Башкирии и республик Северного Кавказа идей несоответствия их нынешнего автономного статуса этноконфессиональным особенностям и национальным чаяниям народов этих регионов.

Таким образом, сегодня проблема сепаратизма является одной из актуальных проблем национальной безопасности России. А. Малашенко и Д. Тренин утверждают, что «сепаратизм угрожает стабильности России, но вместе с тем не является прямой угрозой ее распада. Перспектива распада России… является в современных условиях мифологемой и не должна более приниматься в расчет». Можно, в принципе, было бы согласиться с этой точной зрения, но при этом необходимо сделать ряд существенных оговорок.

Во-первых, свой вывод авторы делают на основании попыток добиться сецессии чеченскими сепаратистами с помощью военной силы. Однако деструктивные процессы в Чечне продолжаются, причем речь идет не только о террористических актах. В марте 2003 г. на референдуме была принята конституция Чечни, в ч.1 ст.1 которой закреплено положение о суверенитете республики. Это положение было принято после всех решений Конституционного суда, который отменял суверенитет республик в составе России. 21 июня 2003 г. СМИ опубликовали проект договора о разграничении полномочий между федеральным центром и Чечней. В этом документе фактически речь идет о прецеденте приоритета регионального законодательства перед федеральным. Согласно положениям проекта договора, Россия и Чеченская Республика совместно участвуют в международных отношениях, устанавливают отношения с иностранными государствами и заключают с ними соглашения, не противоречащие Конституции и международным правовым актами республики и обязательствам России, Конституции Чеченской Республики и договору. По согласованию с МИД РФ Чеченская Республика может открывать за рубежом свои представительства. Проектом договора о разграничении полномочий за Грозным также закреплено право распоряжаться природными ресурсами, расположенными на собственной территории. Если это положение сохранится в договоре с Чеченской Республикой, то не будет никаких препятствий со стороны других субъектов требовать для себя аналогичных положений. Проект договора свидетельствует о том, что стремление к сецессии у новых руководителей Чечни сохраняется и обретает относительно мягкие формы, однако может иметь далеко идущие последствия. Это подтверждает и обращение к чеченскому народу внеочередного заседания Координационного центра мусульман Северного Кавказа — одного из наиболее влиятельных исламских духовных центров страны. В этом документе, подготовленном по случаю избрания президента Чечни, говорится, что данное событие представляет собой важнейший этап на пути достижения истинной независимости (выделено мной. — Ю.М.) и благополучия республики.

Таким образом, тезис А. Малашенко и Д. Тренина о том, что «чеченским сепаратистам не удалось получить широкую поддержку мусульман России», не может считаться убедительным и касается только периода, связанного с преодолением последствий острого военного противостояния.

Несмотря на то что после опубликования этих документов в Чеченской Республике произошли значительные события, тем не менее тенденция к углублению конфедеративных отношений в России не ослабла. Сепаратизм в Чечне проявляется в различных областях, в том числе в экономической. Об этом, например, свидетельствует заявление руководителей федерального государственного унитарного предприятия «Чеченгазпром» о намерении прекратить транзит российского газа в республики Закавказья — Грузию, Армению и Азербайджан, если «Газпром не заплатит за транзит голубого топлива через территорию Чечни. Требование чеченских газовщиков выглядит таким образом, как будто речь уже идет о суверенном государстве.

Во-вторых, говоря о сепаратизме в России, следует его рассматривать в двух плоскостях: как угрозу распада страны и как фактор ее ослабления в геополитическом противоборстве, которое может иметь для оппонентов нашей страны самостоятельное значение.

Распад России может произойти в том случае, если в этом будут заинтересованы внешние источники дезинтеграционных процессов. В среднесрочной перспективе интересам США и других государств отвечает поддержка сепаратизма в России до известных пределов, ибо ее распад может привести к неконтролируемому расползанию ядерного оружия.

Можно предположить, что вспышка сепаратизма в том или ином регионе России может быть использована НАТО и ЕС для обоснования необходимости ввода «миротворческих» сил, которые, как свидетельствует опыт Югославии, представляют собой средство утверждения новых политических реалий.

Сепаратизм как фактор ослабления России, по-видимому, будет активно использоваться геополитическими соперниками России в целях недопущения ее возрождения в качестве великой державы. Это направление деятельности внешних дезинтеграторов представляется в настоящее время главным. В этой связи вполне уместна историческая аналогия, к которой прибегает А.И. Солженицын, обращаясь к записям Александра Блока после Февральской революции: «Если распылится Россия?.. или Россия будет «служанкой» сильных государственных организмов?» Спустя почти девяносто лет актуальность этих вопросов продолжает сохраняться.

Реализация угроз безопасности России (Вместо заключения)

Стремление контролировать территорию постсоветского пространства, в недрах которого сосредоточены огромные ресурсы, ведет к столкновению интересов России, стран Запада и других государств. По этой причине вдоль границ России формируется зона потенциальной международной напряженности. По сложившемуся соотношению сил в мире наиболее весомую роль в попытках установить свою гегемонию в постсоветском пространстве и создать стабильную региональную среду для осуществления своих экономических интересов будут играть США и страны НАТО. В этой связи создание американских военных баз в постсоветских республиках, расширение альянса и его «азитизация» представляют собой инструмент достижения наиболее важной цели: ограничение возможностей России играть самостоятельную роль в регионах, непосредственно примыкающих к территории. Обстановка, которая складывается вокруг России, свидетельствует о том, что ее геополитическое и военно-стратегическое окружение стало фактом. В последующие годы оно, очевидно, будет расширяться и совершенствоваться.

Продвижение в глубь постсоветского пространства Запада осуществляется в последние годы с помощью относительно нового механизма — революционной смены власти в тех странах, которые по тем или иным причинам оказались наиболее уязвимы для внешнего воздействия из-за наличия значительных внутренних трудностей. Революции, которые произошли в Грузии, на Украине и в Киргизии, заставляют полагать, что этот инструмент продвижения интересов Запада в глубь Евразии на ближайшие годы станет одним из важнейших. Этот вывод подтверждает 3. Бжезинский, утверждая, что Россию начинает окружать демократический геополитический плюрализм. Его результатом будет усиление давления внутри России, которое в конечном итоге скажется на выборе пути развития страны.

Причины свершения революций в постсоветских государствах очевидны: накопившиеся внутренние проблемы, которые не получили своевременного разрешения, были использованы внешними силами для смены власти. Оценивая события, происшедшие в Киргизии, свергнутый президент Аскар Акаев признал, что происшедшее в его стране — результат деятельности некоторых международных организаций, которые революционным путем хотели ускорить демократические процессы. Силы, которые совершили смену власти в Грузии, в Украине, а также в Киргизии, А. Акаев называл «международным революционным интернационалом», на который он возлагает ответственность за происшедшее.

На самом деле этим «интернационалом» являются государственные институты США и других стран, которые осуществляют проведение мероприятий, направленных на изменение ситуации в постсоветском пространстве в выгодном для себя ключе. Что касается Киргизии, то, согласно информации, опубликованной на страницах газеты «Нью-Йорк Таймс», США помогали готовить восстание в этой стране. Бюджет только филиала Фонда Сороса в Киргизии составил 4 млн долл. Деньги, предназначавшиеся для программ развития демократии в этой стране, в 2004 г. составили в совокупности около 12 млн долл.

Еще сотни тысяч были перечислены на нужды программы развития демократии в этой стране из других финансируемых правительством США институтов вроде Национального фонда «За демократию» (National Endowment for Democracy). Сюда не входят деньги, предназначающиеся для типографии «Freedom House» или для киргизской службы «Радио Свободная Европа/Радио Свобода» (Radio Free Europe/Radio Liberty, RFE/RL), которая агитирует за демократию в эфире.

Соединенные Штаты спонсируют Американский университет в Кыргызстане и оплачивают программы обмена, которые позволяют посылать студентов и лидеров неправительственных организаций в США. Одним из них был новый премьер-министр Кыргызстана Курманбек Бакиев. Ряд телевизионных передач готовился на гранты правительства США. В частности, к ним относятся программы Ош-ТВ на юге страны, где начались протесты, которые и привели к свержению А. Акаева. Оборудование, которое оплатил государственный департамент США, позволило Ош-ТВ расширить географию вещания. Финансируемая американским правительством типография американской организации «Freedom House», которая характеризует себя как «ясный голос за демократию и свободу на всем земном шаре», сыграла важную роль в дестабилизации обстановки в Киргизии, печатая оппозиционные издания. В дополнение к Соединенным Штатам ряд европейских стран — в их числе Великобритания, Нидерланды и Норвегия — помогают разрабатывать программы развития демократии и гражданского общества в этой стране. Эти усилия сыграли критическую роль в подготовке почвы для народного восстания, которое привело к власти оппозиционных политиков. Газета «Нью-Йорк Таймс» цитирует мнение руководителя коалиции неправительственных организаций, финансируемой правительством США через Национальный демократический институт (National Democratic Institute, N.D.I.) Эдила Байсолова, который считает, что происшедшее в Киргизии «было бы совершенно невозможным без иностранной помощи».

Революции в Грузии, Украине и Киргизии, а в будущем, возможно, и в других странах являются закономерностью, которая проявляет себя через взаимодействие проблем внутреннего развития и внешнего воздействия, направляющего недовольство широких народных масс против существующего режима как главного виновника имеющихся трудностей. В этой связи дестабилизация обстановки в СССР в последние годы его существования может рассматриваться как первый опыт такого рода революционных преобразований. В настоящее время смена власти в ряде стран СНГ позволила Западу расширить свое геополитическое присутствие в постсоветском пространстве и создать условия для дальнейшего наращивания всего влияния в этом регионе.

В результате увеличения военной и другой помощи со стороны США проамериканская и пронатовская политика Грузии получила дальнейшее развитие. Свидетельство тому — ликвидация военного присутствия России в Грузии: согласно решению парламента, российские военные базы, дислоцированные на территории страны, «не имеют никакого юридического основания находиться на территории Грузии, и они должны быть выведены до 1 января 2006 г.». Проведение США и их союзниками революций в Грузии и в других республиках регионах неизбежно скажется на возможности обеспечения жизненно важных интересов России. Особенности геополитического положения Закавказья состоят в том, что контролирование этого региона является условием безопасности всего юга России.

Революция на Украине создала дополнительные предпосылки для продвижения НАТО и ЕС в глубь постсоветского пространства, смены режима в Белоруссии, торможения попыток России реанимировать интеграционные процессы. В этой связи не исключено существование нового геополитического проекта, в соответствии с которым не «тоталитарная» Москва, а «демократический» и «проевропейский» Киев должен выступать в роли центра консолидации восточноевропейских стран и славянских народов, а также выступать в качестве механизма изоляции России.

После революции на Украине становится более реальной перспектива смены власти в Белоруссии. Как полагает депутат Европарламента Джульетто Кьеза, вследствие того, что «Москва вела себя откровенно недружественно по отношению к Минску, это в достаточной степени предопределяет дальнейшую судьбу третьей «славянской сестры», причем не по тбилисско-киевскому, а скорее по белградскому сценарию. Добиваться смены режима Лукашенко западные «партнеры» будут не революциями, а жесткой экономической блокадой при реальной угрозе применения силы. Без участия России таковая блокада в принципе невозможна, но поведение Москвы в последние годы показывает, что на нее в этом плане можно рассчитывать».

Революция в Киргизии, безусловно, связана с расположением на территории республики американской военной базы. Размещение американских военных баз в Центральной Азии, в закавказских республиках, а также другие аспекты военной политики США и НАТО дают основания полагать, что на постсоветском пространстве создается инфраструктура альянса, которая может быть использована не только для ликвидации террористической угрозы, но и для ведения военных действий против отдельных стран. В результате революции в Киргизии Казахстан оказался буфером между Россией и США. Логика геополитической экспансии США подсказывает, что на очереди — смена власти в Казахстане.

Высказывается также предположение, что территория Киргизии после переворота должна стать более удобным местом для продвижения в Россию наркотиков, производство которых благодаря США достигло в Афганистане небывалых масштабов. Кроме того, вряд ли простым совпадением является то, что активисты «Хизб ут-Тахрир» были в первых рядах демонстрантов в южных городах Киргизии — Оше и Джелалабаде, — ставших эпицентрами массовых протестов, закончившихся свержением Акаева. Усиление исламского фундаментализма в Центральной Азии и, как следствие, в России может рассматриваться в качестве одной из целей свержения А. Акаева, но может оказаться и побочным продуктом этой акции.

Возможной целью революции в Киргизии является не только Россия, но и Китай: чтобы оказывать давление на Пекин, Вашингтону нужен был не только плацдарм, но и еще более прозападное руководство Киргизии (в этой связи уместно сравнение с Э. Шеварднадзе, который был прозападным лидером, однако понадобился руководитель, который был готов пойти дальше своего предшественника).

По мнению А. Богатурова, Запад испытывает Россию на прочность вблизи собственных границ. Магистральная линия политики Запада может быть определена как стратегия откусывания тех фрагментов бывшей территории Советского Союза, которые в России и на Западе по-прежнему считаются своего рода естественными сферами российского влияния.

Анализ обстановки, которая складывается в постсоветском пространстве и прилегающих к нему регионах, а также политики крупнейших государств мира свидетельствует, что у России имеется достаточно оснований для беспокойства по поводу своей безопасности.

Стремление США и НАТО обеспечить для себя наивысший уровень развития вооруженных сил, их размещение вблизи российских границ, а также действия, направленные на то, чтобы утвердить себя в качестве единственного арбитра, ответственного за разрешение важнейших международных проблем, — все это создает предпосылки как для ведения реальных боевых действий против России, так и для оказания политического нажима. Таким образом, происходит реанимация угроз нашему Отечеству, которые существовали в годы холодной войны.

Отличие нынешней ситуации от той, которая была в предыдущий исторический период, состоит в том, что в настоящее время приближение инфраструктуры НАТО и военных объектов стран — членов альянса к границам России происходит на фоне развития партнерских отношений и сопровождается заверениями с их стороны о необходимости проецировать стабильность в постсоветское пространство.

Однако необходимо учитывать, что сила — есть категория постоянная, а намерения — переменная. По этой причине ввиду отсутствия реальных гарантий безопасности России военная политика США и НАТО может рассматриваться как потенциально враждебная в отношении нашего государства.

Если учесть то развитие политических контактов и экономических связей между Россией и ее партнерами, а также возможные последствия ядерной войны, то осуществление прямой военной агрессии со стороны США или НАТО в ближайшей перспективе можно считать нерациональным средством достижения целей. Наиболее вероятными являются различного рода сценарии локальных войн, которые могут стать результатом обострения отношений и попыток одной или нескольких стран установить свой контроль над частью территории России. Реализация таких сценариев будет определяться наличием двух важнейших составляющих: приобретением США и НАТО дополнительных качественных преимуществ в военной области, позволяющих с минимальным риском для себя начать военные действия, и прогрессирующей деградацией российского государства, которое окажется неспособным контролировать ситуацию на собственной территории.

Анализ реальной политики США и НАТО после окончания холодной войны позволяет утверждать, что наращивание военной мощи и приближение ее к границам России используются как средство давления и способ установления контроля на постсоветском пространстве. Эта политика также преследует цель сделать Россию послушным и управляемым партнером, который готов обменять геополитические интересы на экономическую помощь и стратегическую стабильность во взаимоотношениях с Западом.

Вблизи южных рубежей России сосредоточен весьма значительный конфликтогенный потенциал. Наличие в регионе многочисленных межгосударственных противоречий, в том числе территориальных, активность международного терроризма, сохранение сложной обстановки в Афганистане, существование длительного противостояния между Индией и Пакистаном, гонка ядерных и обычных вооружений могут привести к дестабилизации ситуации. Существующие здесь межгосударственные, этнические и религиозные противоречия представляют собой особый фактор ослабления экономического и военного потенциалов России, который учитывается в обшей антироссийской стратегии Запада.

Сохраняется угроза дальнейшего распространения в России террористических действий. Факторами сохранения и развития терроризма являются: глобальное противоречие между Севером и Югом, неэффективность антитеррористических мероприятий в Афганистане, Ираке и других странах, усиление религиозного экстремизма, наркоторговля, наличие острых социальных противоречий в ряде регионов. Особая опасность активизации террористической деятельности состоит в том, что эта тенденция может поставить под угрозу сохранение российской государственности. Террористические акции на территории России могут быть использованы США и НАТО для установления своего контроля над российским ядерным оружием. Собственно, в этом направлении и развиваются события, о чем свидетельствуют предложения, разработанные Институтом США и Канады совместно с американскими научными центрами, предусматривающие установление международного контроля за системой применения стратегических ядерных сил. Как справедливо отмечал генерал армии Махмут Гареев, принятие этого предложения приведет к тому, что наличие у России ядерного оружия станет бессмысленным, так как лишит наше государство возможности самостоятельно им распоряжаться.

Китай, возможно, через определенное время, добившись значительного укрепления своего экономического и военного потенциала, попытается его использовать для восстановления суверенитета над Тайванем либо для расширения экспансии в дальневосточные районы России. Выбор главного объекта применения силы со стороны КНР будет определяться сложным комплексом отношений, которые сложатся в этой стране, в России и на международной арене. В целом ситуация на Дальнем Востоке с учетом обстановки на Корейском полуострове и наличием территориальных противоречий между странами региона содержит в себе вероятность возникновения локальных войн и пограничных конфликтов.

Нельзя игнорировать опасность «столкновения цивилизаций», которое может быть спровоцировано в России силами, желающими ее распада. Россия сегодня объективно выполняет роль буфера между западной и исламской цивилизациями. Будучи многоконфессиональной и полиэтнической страной, она при ослаблении больше обычного внутренних цементирующих основ может разорваться под воздействием этих противоположных полюсов.

Рассматривая на протяжении полутора десятков лет изменение геополитической обстановки, нельзя не прийти к выводу, что в настоящее время Россия подвергается таким же испытаниям, каким раньше подвергся Советский Союз. Вышедшие из состава СССР бывшие советские республики, представлявшие собой защитные геополитические оболочки, в настоящее время перестают играть роль буфера и превращаются в плацдарм для развала России. Окраинные российские территории — Калининградская область, Северный Кавказ, Дальний Восток — могут стать теми регионами, на которые власть центра будет распространяться все меньше и меньше. Дальнейшее развитие деструктивных процессов поставит под угрозу саму возможность существования России как суверенного государства.

Особенностью перечисленных угроз является их латентный, неявный характер. Однако в дальнейшем динамика развития угроз может измениться, например, в связи с обострением социально-экономической ситуации в мире, отдельных регионах и странах, усилением борьбы за энергоресурсы, нарастанием межцивилизационных противоречий и т. д. В этой связи необходимо отказаться от классического представления об угрозах, которое присутствует в отечественной военной науке и в значительной степени базируется на уроках Второй мировой войны. В соответствии с этими представлениями о существовании угрозы существует опасность непосредственного вторжения вооруженных сил на территорию нашей страны.

В действительности достижение целей геополитического противоборства может быть осуществлено и без развязывания военных действий. Мирное сосуществование государств на самом деле может оказаться скрытой формой их враждебных отношений. Так, Р. Арон в работе «Символическое насилие», которая была опубликована более двадцати лет тому назад, писал: «Я не уверен в правоте жестких различий между безусловным миром и холодной войной… Эти две разновидности невойны различаются степенью насильственности, а не своей сущностью. Угроза ненасилием, если не само насилие, пронизывает общественную жизнь изначально на всю ширь и на всю глубину. Насилие это носит характер как физический, так и моральный. При этом особую роль играет символическое насилие — моральное насилие посредством символов (культуры) и, в частности, посредством символов физического насилия без реального применения оного».

Официальная точка зрения, согласно которой развязывание крупномасштабной военной агрессии против России в перспективе до 2015 г. маловероятно, не может считаться основой для вывода о том, что безопасность нашей страны на ближайшие 10 лет обеспечена. Война, как известно, является только средством достижения определенных интересов. Целью геополитического противоборства, которое осуществляется с помощью разнообразных инструментов, включая военные, в конечном итоге является перераспределение в свою пользу ресурсов проигравшей стороны. Как свидетельствует отечественный опыт, достижение этой цели может быть осуществлено и при отсутствии активных боевых действий.

Реализация угрозы безопасности России, ее разрушение может осуществляться посредством одновременного осуществления негативных действий и процессов, на которые руководство страны по тем или иным причинам не сможет адекватно отреагировать. Например, эскалация сепаратизма, совершение масштабных террористических актов, техногенные катастрофы, политический кризис и обострение социально-экономической напряженности — все эти внутренние трудности, спрессованные в относительно небольшом отрезке времени, могут дополниться угрозой военного вмешательства во внутренние дела России. Вместе с тем постоянное стремление США и НАТО обеспечить техническое превосходство своих вооруженных сил, их продвижение в глубь постсоветского пространства, существование очагов вооруженных конфликтов на территории России, а также вблизи ее границ, позволяют предположить, что военные действия против нашей страны могут рассматриваться как вполне возможные.

Генерал армии Махмут Гареев отмечал, что «угроза для нашей страны сегодня осуществляется политико-дипломатическими, экономическими, информационными средствами. Значение их, как никогда, возросло, но, несмотря на это, оборону продолжают рассматривать как способность противостоять только военным угрозам». Проблема обеспечения безопасности России сегодня связана с использованием нашими оппонентами широкого спектра других мер, которые подрывают дееспособность государства: поддержка сепаратизма, развязывание и эскалация конфликтов на российской территории и в соседних странах, территориальные притязания, деятельность террористических организаций, создание экономических трудностей, революционная смена власти и т. д. В настоящее время достаточно гибко используются различные инструменты и технологии, направленные если не на развал, то по крайней мере на превращение России в крайне слабый субъект международных отношений.

Использование разнообразных приемов и средств, а также активность, с которой они используются против России, обусловлены ожесточенной борьбой за природные ресурсы. Как отмечал академик С.А. Багдасаров, «западный мир просто по природе своей не может позволить трем процентам населения контролировать почти треть мировых запасов полезных ископаемых». По этой причине сегодня идет война не только за влияние в постсоветском пространстве, но и за наше собственное выживание.

Войну, в которой сегодня принимает участие Россия, характеризуют по-разному. Называют ее, например, теплой войной, которая в отличие от холодной лишена жесткого военного противоборства и ориентирована главным образом на то, чтобы сделать российскую политику максимально несамостоятельной и послушной за счет формирования покорной Западу политической элиты. При этом лояльность руководителей государства может иметь вынужденный или добровольный характер. В последнем случае правящая элита воспринимает интересы другого геополитического субъекта как свои собственные и фактически является проводником его воли. Вынужденная лояльность является следствием признания руководством государства бесперспективности продолжения геополитического противостояния. Капитуляция перед более сильным противником может быть результатом не только объективного анализа сложившегося соотношения сил. Она также может объясняться психологическими и другими причинами. Поэтому для государства, осуществляющего геополитическую экспансию, задача распространения своего господства на новый субъект сводится к тому, чтобы привести к власти легко управляемые политические силы.

История развития нашей страны (по крайней мере с конца 80-х гг. прошлого века) показывает, что попытки сближения с Западам, основанные на многочисленных уступках, не только не привели Россию к процветанию, но в значительной степени обусловили ее деградацию. Поэтому представляется, что второе пришествие во власть людей и организаций, которые строят свою стратегию на безусловном принятии рекомендаций Вашингтона и Брюсселя, может привести к еще более драматическим последствиям.

Вопрос о месте России среди других геополитических центров силы и выборе стратегии развития на сегодняшний день продолжает оставаться чрезвычайно важным, несмотря на то что разброс мнений на этот счет ограничен известными позициями «западников» и их оппонентов. В этой связи точка зрения академика Н.А. Симония представляется наиболее взвешенной: «…Россия просто обречена превратиться в самостоятельный полюс формирующегося многополюсного мира, так как альтернативой этому будет ее фрагментация и превращение в сырьевой придаток ЕС и Китая».

Противоборство, в котором сегодня участвует Россия, также называют «другой войной», то есть войной, ведущейся преимущественно иными средствами, главным образом информационно-психологическими. Объектами такого воздействия является не только политическая элита, но все население, проживающее на данной территории, с учетом возрастных, этнических, конфессиональных и других особенностей. Главная цель «другой войны» состоит в том, чтобы посеять в широких массах населения пессимизм, неверие в возможность изменить жизнь к лучшему, культивировать в человеке низменные качества.

Психологическая война, которую вел Запад против СССР, до сих пор дает о себе знать. Средства массовой информации насаждали в людях чувство абсолютной порочности советского государства. От великого народа требовали покаяния за все мыслимые и немыслимые преступления, главным из которых было служение Родине. Что бы мы сейчас делали без «естественных» монополий, ядерного оружия, без деятелей науки и культуры, которые сформировались в советский период?!

К сожалению, в «свободной стране» почему-то не родился (может, пока) новый Гамлет— И. Смоктуновский, которым восхищался бы, как в 1960-х, весь мир. Ленты с участием В. Тихонова, В. Ланового стали классикой отечественного кинематографа. Однако за полтора десятка лет не создано ничего подобного. На смену любимым народом героям, которых сыграли А. Папанов, Е. Леонов и многие другие, пришли жестокие криминальные авторитеты и невыразительные «агенты национальной безопасности». В выборе своих духовных предпочтений российская молодежь перестает ориентироваться на лучшие достижения культуры. Как считает выдающаяся певица Елена Образцова, «несколько поколений, следующих за нашим, погибли для классики безвозвратно».

Психологическая война привела уже к изменению сознания многих людей, их мировоззрения, а значит, и поступков. В СССР, где принципы поведения формировались различного рода государственными институтами и по этой причине так или иначе были связаны с режимом, существовавшим в стране, развал последнего приводил определенную часть общества к освобождению от моральной ответственности и чувства долга перед Отечеством. С другой стороны, дефицит нравственности у ряда деятелей культуры и представителей новых политических элит не мог не сказаться на реализации национальных интересов и обеспечении безопасности России.

Только на первый взгляд может показаться, что между культурой и геополитикой взаимосвязь отсутствует, на самом деле эти две сферы общественной жизни, как и многие другие, тесно переплетены. «Перестроечный» фильм «Интердевочка» представлял собой не только «кальку» с отношений, сложившихся в определенной части советского общества. Впоследствии в связи с дальнейшим разрушением моральных устоев и ухудшением экономического положения в стране он стал своего рода «программой действий», которая все более наполнялась конкретным содержанием: по данным социологов, в начале 2005 г. уже миллионы (!) молодых россиянок были готовы добровольно пополнить зарубежный рынок секс-рабынь.

Продажность, к сожалению, является не только проблемой личной жизни (хотя и это очень больной вопрос для нашего общества: кем вырастут наши дети?) — она охватило часть культурной и политической элиты. Достоинством и национальными интересами страны стали пренебрегать еще в советский период. Например, в соответствии с подписанным 1 июня 1990 г. Соглашением между СССР и США о линии разграничения морских пространств 70 % территории Берингова моря отходило под юрисдикцию США, получавшим на 13,2 тыс. кв. морских миль больше пространства, чем если бы линия разграничения была проведена на равном расстоянии между побережьями.

В последующие годы эта тенденция получила свое развитие. В этой связи весьма красноречивы заявления, которые в свое время делали весьма известные люди, как то: Ленинград необходимо было сдать фашистам; расширение НАТО — это как насилие над женщиной: можно кричать, но лучше расслабиться и получать удовольствие; объявить Калининград «заграничной территорией» (то есть понизить его статус как субъекта федерации, что ведет к утрате Россией суверенитета над этим регионом, а затем и другими, удаленными от центра территориями). Все это является свидетельством наличия пораженческих настроений у людей, которых трудно назвать «рядовыми гражданами». В этой ситуации отнюдь не случайно, что значительная часть общества оказалась равнодушной к геополитическому отступлению России.

Наконец, к современному противоборству, в которое вовлечена Россия, подходит еще одно название— «незаконченная война». Ни две мировые, ни холодная войны не привели к окончательному развалу России. Нынешняя война, которую развязали наши противники, призвана решить именно эту задачу. Таким образом, сутью нынешнего этапа геополитического противоборства является вопрос о сохранении, с одной стороны, и изменении — с другой, основ государственности России, следствием чего может быть распад страны либо ее консолидация.

Изменение геополитической ситуации, которое происходило на протяжении всего периода после распада СССР, привело к тому, что сегодня значительная часть постсоветского пространства уже контролируется странами НАТО и другими центрами силы. Поэтому очевидно, что продолжение войны, о которой шла речь выше, будет происходить и уже происходит в непосредственной близости от российских границ. В этой связи возникает ряд вопросов относительно того, насколько Россия готова к новым испытаниям, в частности: все ли необходимое делается для того, чтобы не допустить обострения ситуации в Белоруссии, усиления антироссийской политики Украины; имеются ли у наших министерств и ведомств планы и ресурсы для адекватного реагирования на возможную попытку властей Грузии силовым путем восстановить территориальную целостность страны, на действия Сил реагирования НАТО и Сил быстрого реагирования ЕС в постсоветском пространстве?.. На самом деле такого рода вопросов может быть очень много, и надо иметь смелость их задавать, чтобы не повторилась судьба СССР.

Несмотря на то что США являются самой подготовленной в военном отношении державой мира, там ответственные за безопасность люди не позволяют себе расслабляться не только в связи с угрозой террористической атаки. Например, Америка уже в течение некоторого времени переживает период так называемой стратегической тревоги из-за ядерной программы Северной Кореи. «Стратегическая тревога» — это период, предшествующий началу осуществления угрозы. Цель введения понятия «стратегическая тревога» — обратить внимание на факты, события, которые свидетельствуют об опасности, а также о том, что имеющаяся информация о враждебных планах — не вымысел.

В условиях российской действительности существование такого понятия представляется крайне необходимым, несмотря на то что оно в чем-то напоминает категорию «опасность», которой пользуются российские военные. Наполненная конкретным содержанием, она должна стать основой для адекватного реагирования на формирующуюся угрозу, причем не только со стороны государственных институтов, но и всего общества. Может быть, перед лицом вполне очевидной угрозы усиливающейся деградации и распада России нам удастся выйти из того состояния, о котором писал Владимир Высоцкий: «…и вином много тешились, разоряли дом, дрались, вешались…»?!

В связи с тем, что реализуемая в отношении России угроза носит системный характер, ее парирование должно предполагать осуществление комплекса взаимосвязанных мер. Очевидно, что необходимо провести реструктуризацию системы управления и принятия решений по защите безопасности России таким образом, чтобы осуществлялась координация всех государственных институтов для противодействия угрозе.

Пока же, как отмечал С. Караганов, «мы так и не смогли за последние 15 лет создать эффективный механизм координации внешней политики. Отсутствуют система долгосрочного планирования, проработка внешнеполитических решений и систематическое претворение этих решений в жизнь». Россия может претендовать на роль великой державы, если ее политическая элита в центре и на местах консолидируется перед угрозой новых масштабных потрясений. Державничество должно стать фактором консолидации всего общества и политических сил внутри России. Для восстановления и упрочения позиций в мире российская экономика должна как можно скорее отказаться от «нефтегазового наркотика». Мы сможем активно противодействовать нашим геополитическим противникам, если восстановим нашу военную мощь и начнем проводить эффективную и долгосрочную внешнюю политику. Наконец, защита суверенитета и территориальной целостности России от негативных воздействий со стороны различного рода центров силы должна предполагать осуществление не только специальных внешнеполитических, военных, экономических мер, но и действий в других областях. Может быть, прежде всего необходимо проявлять повседневную заботу о каждом отдельном человеке, его здоровье, образовании и достоинстве, чтобы он испытывал гордость за то, что живет в России. С другой стороны, как отмечал культуролог Лев Аннинский, «русскость сама должна быть подпоркой всему. Основой и санкцией. Фундаментом и крышей. Это дом, вне которого — смерть».

Оглавление

.

Вступление

Глава 1 . Россия: Между прошлым и будущим

Глава 2 . США и Россия: Холодная война закончена, Геополитическое противоборство продолжается

Глава 3 . Политика НАТО в отношении СССР, стран СНГ и России

  1. НАТО в годы холодной войны и после ее окончания: основные направления модернизации

  3.2. Североатлантическии альянс и страны СНГ

  3.3. НАТО и Россия

Глава 4 . Формирование угроз безопасности России на Дальнем Востоке

  4.1. Китай и Россия: Стратегические партнеры или геополитические оппоненты?

  4.2. Место и роль Японии в формировании угроз безопасности России

  4.3. Ситуация на Корейском полуострове и проблема обеспечения безопасности России

Глава 5 . Международный терроризм и демократизация стран большого Ближнего Востока

  5.1 Геополитические аспекты военной акции США и НАТО в Афганистане

  5.2. Тенденции развития ситуации в Ираке и вокруг него

  5.3. Иран — новый центр геополитических притязаний США

Глава 6 . Внешние катализаторы сепаратизма в постсоветском пространстве: от развала СССР к дезинтеграции России

  6.1. Тенденции мирового развития и проблема сепаратизма

  6.2. Сепаратизм в странах СНГ и Китае

  6.3 Внешние дезинтеграторы России

  6.4 Роль Запада в усилении сепаратистским тенденций в России

  6.5 Турция и сепаратизм в постсоветском пространстве

Реализация угроз безопасности России (Вместо заключения)

Реклама на сайте