«Медицинские, социальные и экономические последствия наркомании и алкоголизма»

Медицинские, социальные и экономические последствия наркомании и алкоголизма (fb2) - Медицинские, социальные и экономические последствия наркомании и алкоголизма 4319K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Евгений Анатольевич Кошкина - Валентин Геннадьевич Сенцов - Шлема Ицькович Спектор - Сергей Иванович Богданов

Кошкина Е.А., Спектор Ш.И., Сенцов В.Г., Богданов С.И Медицинские, социальные и экономические последствия наркомании и алкоголизма

© Коллектив авторов, 2008

* * *

Глава 1 Обзор литературы

Данные археологии свидетельствуют о том, что человечество знакомо с опьяняющими и одурманивающими веществами с древнейших времен. При раскопках первобытных поселений находят остатки и семена растений, обладающих соответствующим действием. Путешественники и этнографы, наблюдавшие жизнь племен, находящихся на первых ступенях психосоциального развития, подтверждают их осведомленность о существовании подобных веществ [186].

1.1. История наркотизма

«В исследованиях этноботаника Ричарда Эванса Шульца (1969) отмечается, что только на американском континенте коренным населением было освоено от 80 до 100 различных видов растений с психоактивными свойствами, которые использовались в ритуально-религиозной и традиционной медицинской практике, а также воспринимались как особая духовная пища богов. Археологи находили психоактивные растения в специальных тайниках и захоронениях людей начиная с X–VIII веков до н. э. В одной из самых капитальных монографий по культурологии галлюциногенов Петера Ферста (1985) приводятся многочисленные данные о том, что психоактивные вещества использовались во все времена всеми народами» (цит. по обзору Е. А. Брюна [29]). Применение опиатов датируется периодом Шумерской цивилизации и описано в арабской литературе уже в X веке до н. э. В VI веке н. э. перуанцы хоронили тела умерших с листьями коки, считая это «необходимостью» для загробной жизни. Китайцы впервые описали свойства эфедрина как стимулятора около 5 000 лет назад [187]. Тогда же они стали использовать марихуану как лечебное средство для обезболивания при операциях [155], а позднее греческий историк Геродот засвидетельствовал ее психоактивные свойства [187]. Каннабис использовался в индийских религиозных церемониях, причем употребление его разрешалось только браминам [194]. Гашиш, наряду с опием, использовался Авиценной и другими арабскими врачами [155]. Применение галлюциногенов известно со времени ацтеков, которые использовали псилоцибин и мескалин при религиозных обрядах [187].

История приобщения людей к наркотикам в различных странах и в различные эпохи наиболее подробно рассмотрена И. Н. Пятницкой [155, 156], проследившей путь употребления наркотиков от мистического и сакрального (в качестве обязательного атрибута отправления древнейших верований и культов) через более широкое их применение в медицинских целях (в качестве лекарства для лечения различных болезней) к употреблению для получения удовольствия. Автор отмечает одну важную особенность в истории потребления наркотиков. Она заключается в том, что если переход от мистического и сакрального их применения к медицинскому длился тысячелетия, то переход от медицинского использования к наркотическому совершился очень быстро. Особенно высокими темпами распространялась наркотизация в Европе, где применение наркотиков имело небольшую историю. Так, «в Англии в 1860 г. опий убил в два раза больше англичан, чем прочие болезни, а к 1880 г. – 14 % населения» (R. Rearsall, 1965; цит. по [155]).

1.1.1. Наркомании за рубежом

Л. С. Фридман и соавт. [187] полагают, что основой широкого распространения применения опиатов как в медицинской практике, так и для злоупотребления ими, положили три события: выделение морфина, изобретение шприца для подкожных инъекций и синтез диацетилморфина (героина).

Подтверждение этому мы находим в представленном ниже хронологическом обзоре распространения злоупотребления наркотиками (с акцентом на производные опия) в мире. В одном из русских медицинских журналов второй половины XIX века отмечалось, что в организм больных парентеральным путем вводились преимущественно наркотические и возбуждающие средства. Широкое применение парентерального использования морфина для обезболивания раненых привело к тому, что в указанный период времени пристрастие к этому наркотику называли «солдатской болезнью», а морфинизм представлял собой типичную неалкогольную наркоманию [46, 146]. В Китае в 1937 г. число опиоманов составляло более четырех миллионов. В Германии в 1931–1942 гг. было зарегистрировано более четырех тысяч наркоманов (без учета больных алкоголизмом) [26]. После Второй мировой войны в США и Финляндии наблюдалось широкое распространение употребления героина [46]. По официальным данным специального комитета при Сенате, в 1956 г. в США насчитывалось более шестидесяти тысяч наркоманов (без алкоголиков). По подсчетам некоторых экспертов, в Штатах в то время фактически было не менее миллиона наркоманов. В начале 1950-х гг. отмечался рост наркоманий в Федеративной Республике Германия. В Индии в 1952 г. официально насчитывалось более двух миллионов опиоманов. В Индонезии и Бирме, по официальным и далеко не точным данным, проживало более полумиллиона курильщиков опия. По данным Комитета по наркотикам Организации Объединенных Наций, наиболее тяжелое положение с опием к началу 1950-х гг. сложилось в Иране, где до 20 % населения занималось производством и выращиванием опия. По официальным данным, в Иране в это время было зарегистрировано более полутора миллионов наркоманов [26]. К концу 1950-х гг. злоупотребление болеутоляющими медикаментами (в том числе опиатами) достигало в Швейцарии таких размеров, что о нем, как и об алкоголизме, можно было говорить как о массовом явлении [46]. В 1954 г. более полумиллиона японцев (из стомиллионного населения) вводили наркотик инъекционно [25]. В 1960-х гг. США вступили в эру терпимости к наркотическим веществам [187]. Результаты либерализации не заставили себя ждать. Поднявшаяся волна злоупотребления наркотиками среди молодежи быстро распространилась по всей территории США и перекинулась на другие страны и другие социальные группы [59, 159]. В конце 1950-х и в начале 1960-х гг. распространение героина было отмечено в Японии [11]. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) 1986 г., во всем мире принимали: опиум– 1,76 млн человек; героин – 0,75 млн человек [121]. Среди взрослого населения США пик употребления запрещенных наркотических веществ был отмечен в начале 1980-х гг. [187]. Злоупотребление наркотиками приобрело там в это время характер эпидемии [155, 156]. Данные общих опросов населения Западной Европы показывают, что в этот период в большинстве западноевропейских стран распространенность потребления наркотиков составляла 5-10 % [241]. К концу 1980-х гг. в Японии насчитывалось около полумиллиона наркоманов [11].

В конце 1980-х– начале 1990-х гг. в США наблюдался спад употребления незаконных наркотических веществ. Затем годовое употребление вновь стало увеличиваться [187]. В 1990-х гг. численность наркоманов в США составила 6 % от всего населения [8]. По данным Национального исследования злоупотребления наркотическими веществами (National Household Survey on Drug Abuse, NHSDA), в 1993 г. в США в течение жизни употребляли героин 2,3 млн человек [187]. В 1995 г. В США в возрасте 15 лет пробовали какой-либо наркотик 29 % подростков [235]. С героином экспериментировали не менее 3 % пятнадцатилетних американцев [224]. В Канаде в конце XX столетия героин употребляли около 20 тыс. человек. Численность наркоманов в Латинской Америке, к примеру, в Колумбии, составила 12 %, а в Перу и Боливии – 11 % от всего населения этих стран [8, 211].

По данным Отчета Европейского мониторингового центра по лекарствам и лекарственной зависимости (EMCDDA, 1998), в течение жизни использовали героин от 1 % до 2 % взрослого населения Европы. Частота встречаемости потребления наркотиков в городах Европы варьируется от 1,8 до 30 случаев на 1 тыс. населения в возрасте от 15 до 54 лет в малых городах и от 3,5 до 14,1 случая – в больших городах [201]. Доля непостоянных потребителей наркотиков в Швейцарии в 1992 г. в возрастной группе 17-30-летних составила 21 %, в возрастной группе лиц 31 года – 45 лет – 14 % [200]. В 1990 г. в ФРГ (в старых ее границах) на 70 млн жителей приходилось (по оценке Германского центра борьбы с наркотической опасностью) от 60 до 80 тыс. зависимых от нелегальных наркотиков [191]. По другим данным, к середине 1990-х гг. в ФРГ насчитывалось от одного до полутора миллионов лиц, потребляющих героин [159]. Тогда же в Италии проживало около 300 тыс. наркоманов, пристрастившихся к героину [52].

В США эпидемия гашишизма была спровоцирована войной во Вьетнаме. Эпидемия среди военнослужащих перебросилась на американский континент, каннабис стал быстро распространяться в школах и университетах страны. В конце 1960-х гг. в США 15 % школьников в возрасте от 10 до 15 лет в компаниях курили марихуану. Особенно неблагополучным оказался штат Калифорния, где 43 % учеников старших классов курили ее регулярно. Своего пика эпидемия достигла к концу 1970-х гг. Данные опросов выпускников школ, которые ежегодно проводятся в США, показывают, что в 1979 г. доля школьников, пробовавших марихуану хотя бы один раз в жизни, составляла 60,4 %. Затем начался спад, и в 1992 г. этот показатель сократился до 32,6 %. Одновременно значительно уменьшилось число молодых американцев, куривших марихуану ежедневно (с 10,7 % до 2,0 %). Плачевные результаты, связанные с последствиями применения этого наркотика, и ужесточение борьбы с наркоманией привели к резкому снижению уровня потребления марихуаны, особенно по сравнению с пиком, наблюдавшимся в 1979–1980 гг. Однако, по данным американских исследователей, в 1992 г. около 67 млн американцев хоть раз в жизни принимали марихуану [248].

В Новом Южном Уэльсе (Австралия) марихуану пробовали 580 тыс. человек, в том числе 295 тыс. регулярно употребляли ее в 2000 г.

В США Национальным институтом по профилактике злоупотреблений лекарственными средствами (National Institution of Drag Abuse, NIDA) с 1975 г. ежегодно проводится анкетирование выпускников государственных и частных школ для определения распространенности употребления наркотических веществ [248].

В 1994 г. в Польше, по разным оценкам, насчитывалось от 10 тыс. до 20 тыс. больных наркоманиями. При этом 90 % больных использовали внутривенный способ введения наркотика.

В 1999 г. в Украине общее количество наркоманов, взятых на учет медицинскими учреждениями, достигло 83 тыс. человек, из них 4 тыс. – это несовершеннолетние. Причем не менее 40 % от этого числа проживали в трех областях – Днепропетровской, Донецкой, Одесской. Для сравнения отметим, что в 1958 г. в наркологических учреждениях Украины было зарегистрировано всего 450 морфинистов (другие формы наркоманий в послевоенные годы практически отсутствовали), а к началу перестройки на учете состояло 25 тыс. человек. Подсчеты по специальной методике, предложенной харьковскими наркологами, дают большую цифру – 260 тыс. активных потребителей опиатов, что позволило исследователям говорить о «подлинной болезненности» по состоянию на 1997 г.

Среди азиатских стран особое место занимает Индия, на территории которой, согласно международной договоренности, производится опиум для официальной продажи другим государствам в размерах около 678 тонн в год. Потребителей героина в Индии насчитывается не более 1 % от общей численности населения. Среди жителей Таиланда и Бирмы доля накоманов достигает 7 % [8].

В последние годы потребление нелегальных наркотиков обычно начинается раньше, чем это происходило в 1980-х гг., наиболее часто – в период между 13 и 17 годами. Многочисленные исследования показали, что лишь небольшое количество людей пробуют наркотики в возрасте старше 20 лет [200]. В 1992 г. в Великобритании в возрасте 15 лет пробовали какие-либо наркотики 21 % опрошенных. При этом количество подростков, пробующих наркотики, остается стабильным уже на протяжении более 20 лет [199]. В обзоре, опубликованном голландским Институтом проблем алкоголизма и наркомании в 1993 г., отмечалось, что потребление наркотиков среди голландских школьников в возрасте от 12 до 18 лет возросло с 1984 г. по 1992 г. почти на 200 % [52]. Остро стоит вопрос с распространением наркотиков в Скандинавских странах, особенно в Норвегии [96].

Группа Помпиду в Европе и Управление ООН по наркотикам и преступности весьма озабочены поиском новых технологий и инструментов, которые бы позволили адекватно оценивать распространение злоупотребления наркотиками в Европе и во всем мире [36, 54, 80, 96, 118, 141].

Еще на заре XX века И. С. Левитов предугадал роль Азии в распространении наркотиков в мире и пророчески изобразил картину будущего России, связанного с наркотиками. В 1909 г. он писал: «В быстром распространении у нас наркотиков я вижу только симптомы грядущего влияния Азии на всю Европу. Россия, стоящая аванпостом между Азией и Европой и служащая как бы буфером для всех остальных европейских народов, должна сильнее и раньше всех почувствовать азиатский натиск…» [101, с. 23].

1.1.2. Наркомании в России

Распространение потребления наркотиков в России имеет свои особенности. По свидетельству крупнейшего отечественного психиатра В. А. Горового-Шалтана, ситуация с потреблением наркотиков в России в 1920-е гг. представляла следующую картину: «Рост морфинизма особенно велик в Ленинграде и Москве, но демократизация… может способствовать проникновению его и в провинцию, в деревню, как это наблюдается давно уже в Германии и во Франции. В Благовещенске и Амурской области наряду с курением опия и кокаинизмом широко распространено и злоупотребление морфием, главным образом среди пролетарских слоев населения… Жертвы берутся из медицинской среды, но у большинства наших пациентов начало морфинизации определенно связано с условиями военной службы, с периодом войны и революции» (В. А. Горовой-Шалтан, 1928; цит. по [155, с. 90]).

В 1924 г. известный социолог-криминолог М. Н. Гернет обследовал московских детей-беспризорников и установил, что практически все они были знакомы с кокаином. А. И. Рапопорт в «Московском медицинском журнале» писал, что обследование, проведенное психиатрами в тюрьмах в 1920-х гг., показало: 21,2 % заключенных были кокаинистами [см. 155]. До начала 1930-х гг. подобная статистика и результаты обследований не скрывались, более того, в Москве при Центральном статистическом управлении существовал специальный отдел моральной статистики (его работой руководил М. Н. Гернет), который публиковал разнообразные отчеты на эту и подобные острые темы. Ситуация кар динально изменилась в 1930-е гг., когда разгрому подверглись отечественные социология и криминология. Уголовная и «нравственная» статистика стали закрытыми, а соответствующие эмпирические исследования были запрещены.

Жесткие меры в отношении лиц, злоупотребляющих наркотиками, характерные для сталинского режима, позволили достаточно радикально изменить ситуацию в стране. По официальным данным, заболеваемость наркоманиями в Московской области составляла в 1931–1933 гг. 0,2–0,1 случая на 10 тыс. населения; в Москве в 1926 г. – 0,37; в 1932 г. – 0,9; в 1940 г. – 0,09; в 1945 г.– 0,04; в 1950 г. – 0,03; в 1955 г. – 0,03 случая на 10 тыс. населения. Низкий уровень заболеваемости наркоманиями в 1930–1950 гг. в Москве и Московской области дал возможность В. В. Бориневичу сформулировать тезис о «почти полной ликвидации наркомании в СССР» [26].

В России в течение длительного времени не наблюдалось сколько-нибудь существенного роста наркоманий: в 1965 г. здесь насчитывалось 10,0 тыс. зарегистрированных больных наркоманиями. В 1975 г. число больных наркоманиями увеличилось в 1,5 раза и составило 14,8 тыс. человек. В 1985 г. число наркоманов практически не изменилось (14,5 тыс.). С 1985 г. стал отмечаться значительный устойчивый рост числа больных наркоманиями как в России, так и в СССР в целом. В СССР в 1975–1988 гг. заболеваемость наркоманиями выросла в 3,7 раза (с 1,9 до 7,1 случая на 10 тыс. населения соответственно). В 1988 г. в СССР на учете состояло около 50 тыс. больных наркоманиями. В 1988 г. произошло снижение до 5,0 случая на 100 тыс. населения. Выявлено также увеличение среди наркоманов доли женщин (она достигла 12 %) и изменение возрастной структуры потребителей наркотиков. По частоте употребления первое место занимали кустарные препараты мака (до 54,3 % в 1988 г.). Соответственно снижался удельный вес ранее традиционных видов наркоманий, таких, как морфинная и кодеиновая наркомании [13, 14, 34, 86, 144, 155, 164]. Число больных наркоманиями в 1985–1991 гг. удвоилось, достигнув к началу 1991 г. 28,3 тыс. [34]. Ситуация в различных регионах варьировалась весьма значительно. Самый высокий уровень распространенности наркоманий, достигавший 47-107 случаев на 100 тыс. населения, к 1991 г. был зарегистрирован в Хабаровском, Приморском, Ставропольском и Краснодарском краях, в Туве, Амурской, Ростовской, Астраханской и Калининградской областях, в Кабардино-Балкарии и Северной Осетии. Подавляющая часть наркоманов была сосредоточена в городах (88,1 % в 1991 г.) [144].

Ведущими специалистами в области наркоманий из различных ведомств в ноябре-декабре 1991 г. по специальной программе было проведено исследование «Распространение наркоманий в стране». Анализ полученных в результате опроса данных показал, что 12 % населения в возрасте 16 лет и старше хотя бы один раз в жизни пробовали наркотики; около 0,9 % – принимали наркотики регулярно, при этом значительную часть из них можно отнести к больным наркоманиями. Таким образом, реальное число наркоманов в России могло достигать 1 млн человек. Полученные данные дали исследователям право сделать вывод, что в дальнейшем нужно ожидать роста и болезненности, и заболеваемости наркоманиями. При этом было обращено внимание на то, что распространение наркоманий будет идти как за счет регионов, где имеются растительные источники получения наркотиков, так и за счет регионов, где в настоящее время ситуация относительно благополучная. По мере выхода России на международный рынок может произойти сдвиг в структуре потребления наркотиков в сторону препаратов, быстро вызывающих психическую и физическую зависимость. В этих условиях распространение наркоманий может иметь характер эпидемии, не поддающейся контролю со стороны органов здравоохранения [15, 69, 194]. К сожалению, данный прогноз в дальнейшем полностью подтвердился.

Последнее десятилетие XX века в России отличалось большим политическим, социальным и экономическим напряжением. Все это не могло не отразиться на психологическом состоянии общества, и рост распространенности наркоманий как показатель, характеризующий общую стрес-согенную обстановку в стране, был предопределен. Данные официальной статистики по наркоманиям подтвердили это предположение.

В 1991–2000 гг. число больных наркоманиями, находящихся под наблюдением в наркологической службе, увеличилось в 9 раз (185,8 случая на 100 тыс. населения против 21,2 в 1991 г.). Общее число больных наркоманиями в России приблизилось к 270 тыс. человек. Согласно данным НИИ наркологии МЗ РФ, на прием в официальное наркологическое учреждение обращается только один больной из семи. Следовательно, можно предположить, что в действительности в России на конец 2000 г. имелось около 2 млн больных наркоманиями. Показатель заболеваемости наркоманиями составил 50,6 случая на 100 тыс. населения, и за десять лет он увеличился в 13 раз (с 3,9 в 1991 г.). Возросла и доля пациентов, которые обратились за помощью впервые в жизни, в сравнении с общим числом лиц, находящихся под диспансерным наблюдением (с 18 % в 1991 г. до 27 % в 2000 г.). За исследуемый период в 6.4раза увеличилось число лиц, злоупотребляющих наркотическими веществами без явлений зависимости (с 13,5 случая на 100 тыс. населения в 1991 г. до 86,9 в 2000 г.). На конец 2000 г. в России под наблюдением в наркологической службе состояло более 125 тыс. пациентов (86,9 случая на 100 тыс. населения), злоупотребляющих наркотическими веществами.

Число лиц, впервые обратившихся за помощью в связи со злоупотреблением наркотическими средствами, в 2000 г. составило более 50 тыс. человек (35,3 случая на 100 тыс. населения). Численность указанных пациентов увеличилась за десять лет в 7,5 раза (с 4,7 случая на 100 тыс. населения в 1991 г.) [2, 30, 37, 64, 86, 144, 161, 173, 189].

Данные официальной медицинской статистики в этот период постоянно дополнялись данными эпидемиологических и социологических исследований. Так, по материалам социологических исследований, выборочных проверок комиссиями Минздрава России, данных главных специалистов по наркологии региональных органов здравоохранения, к 1993 г. в России наркотики употребляло более 11 % населения. Соотношение мужчин и женщин составляло 3:1. Количество «случайных» потребителей наркотиков варьировалось от 11 % до 15 %, а в крупных городах достигало 27,6 % (Москва). Среди потребителей наркотиков преобладали лица в возрасте до 30 лет с незаконченным высшим и средним образованием. По социальному положению это были преимущественно предприниматели (30,8 %). За ними следовали рабочие и безработные (по 17 % те и другие). Третье место занимали учащиеся и студенты (11,3 %). В группу реальной клиентуры черного рынка наркотиков входили 3 % взрослого населения, скрытно прибегали к его услугам еще 5.5 %, т. е. 8–9 % взрослого населения спорадически нелегально употребляли наркотики [171].

Изменения в наркологической ситуации отразились и на структуре потребляемых наркотиков. С середины 1990-х гг. на наркотический рынок стали поступать «тяжелые» наркотики – героин, метадон, кокаин, амфетамины [164]. Наркомания стремительно молодела. Минимальный возраст начинающих потребление наркотиков снизился до 8-10 лет; большинство начинающих потреблять наркотики находились в возрастной группе 14-18-летних [84, 85].

1.1.3. Эпидемиология наркоманий в Российской Федерации в 1999–2003 гг

Динамика показателей заболеваемости всеми наркологическими расстройствами в последние годы характеризовалась положительным приростом. Так, показатель учтенной распространенности увеличился на 5 %, показатель первичной заболеваемости – на 7,9 %. Прирост общего показателя распространенности психических и поведенческих расстройств, вызванных употреблением ПАВ, в 1999–2003 гг. был обусловлен прежде всего увеличением распространенности наркоманий (на 55,7 %) и увеличением числа случаев употребления наркотиков с вредными последствиями (ВП) (на 10,8 %).

Одной из тенденций изучаемого периода является рост распространенности наркоманий. Этот показатель по стране в целом в исследуемый период увеличился в 1,6 раза. Число зарегистрированных больных наркоманиями в 2003 г. достигло 343 тыс. человек.

Увеличение распространенности этого тяжелого наркологического заболевания происходило с начала 1990-х гг., однако к концу десятилетия темпы роста данного показателя стали снижаться. Максимальный его прирост отмечался в 1995–1998 гг., составляя более 30 % в год [92]. С 1999 г. началось снижение темпов прироста: в 1999 г. этот показатель увеличился на 31,6 %, в 2000 г. – на 28,2 %, в 2001 г. – на 17,6 %, в 2002 г. – на 2,7 %, в 2003 г. – лишь на 0,6 %. Таким образом, в 2002–2003 гг. наметилась тенденция к стабилизации изучаемого процесса, что связано со значительным снижением уровня первичной заболеваемости наркоманиями в последние годы.

Рост наркоманий в стране в предыдущие десятилетия был обусловлен широким распространением наркотиков опийной группы, в том числе героина. Это подтверждается данными МВД об изъятии наркотиков и росте преступности, связанной с наркотиками [190].

В структуре зарегистрированных больных наркоманиями доля опийных наркоманов в рассматриваемый период была стабильно высока и достигала 88 %. Показатель распространенности опийной наркомании увеличился с 133,1 случая на 100 тыс. населения в 1999 г. до 213,5 случая в 2002 г. В 2003 г. этот показатель фактически остался на уровне 2002 г. и составил 213,1.

По данным научных исследований, в России, как и во всем мире, наиболее распространено потребление препаратов каннабиса [88, 91, 196]. Однако в связи с особенностями формирования зависимости от каннабиноидов обращаемость таких больных в наркологические учреждения за помощью невелика. Число зарегистрированных больных гашишной наркоманией в 2003 г. составило 20,8 тыс. человек, однако динамика этого показателя имела выраженную тенденцию к росту. Если в 1999 г. этот показатель составлял 9,7 случая на 100 тыс. населения, то в 2003 г. он увеличился в 1,5 раза и составил 14,6.

Кокаин и другие психостимуляторы не получили в нашей стране широкого распространения [88, 91, 196]. Доля пациентов с синдромом зависимости от этих веществ в 1999–2003 гг. составляла 2,6–1,6 % от общего числа зарегистрированных больных наркоманией.

Для рассматриваемого периода был характерен рост показателя распространенности полинаркомании и зависимости от других, не указанных выше, наркотиков – на 17,1 %. Данная ситуация требует более глубокого изучения.

Распространенность наркоманий в субъектах РФ варьируется в широких пределах. Так, в 2003 г. максимальный ее показатель отмечался в Самарской области– 657,1 случая на 100 тыс. населения, минимальный – в Архангельской области (17,9), т. е. показатели различаются в 36 раз.

По сравнению с 1999 г. учтенная распространенность наркоманий увеличилась в 75 субъектах РФ, а снизилось – лишь в четырех регионах. В 3 и более раза этот показатель вырос в следующих территориях: в Костромской (в 5 раз), Вологодской (в 4 раза) и Ивановской (в 3 раза) областях, т. е. в тех субъектах РФ, где их уровень в предыдущие годы был невысок.

Все федеральные округа продемонстрировали увеличение данного показателя, хотя и в разной степени. Наибольший прирост отмечался в Северо-Западном (на 75,8 %), Центральном (на 69,8 %) и Приволжском федеральном округах (на 69,0 %), минимальный – в Южном федеральном округе (на 38,2 %).

По уровню распространенности наркоманий субъекты РФ условно были разделены на 3 группы: с высоким уровнем (300,0 случая и более на 100 тыс. населения), средним (100,0-299,9 случая) и низким (менее 100,0 случая). По сравнению с 1999 г. увеличилась доля субъектов РФ с высоким и средним уровнем распространенности наркоманий и снизился удельный вес территорий с низким ее уровнем.

Наиболее высокие показатели этой патологии, кроме уже упомянутой Самарской области, сохранились в следующих субъектах РФ: Томской– 637,3, Кемеровской– 591,8, Тюменской– 538,8, Иркутской областях – 519,2, а также в Приморском крае – 552,3. Среди автономных округов по-прежнему лидирует Ханты-Мансийский автономный округ– 696,9 случая на 100 тыс. населения.

Изучаемый период характеризовался изменением тенденций в первичной заболеваемости наркоманиями. Максимальный показатель последней отмечался в 2000 г. – 50,7 случая на 100 тыс. населения. С 2001 г. началось его снижение, продолжающееся по настоящее время. В 2003 г. этот показатель составил 16,1 случая на 100 тыс. населения, т. е. по сравнению с 1999 г. он снизился в 2,6 раза.

Тенденция снижения общего показателя заболеваемости наркоманиями была обусловлена уменьшением числа первичных обращений больных опийной наркоманией, начавшимся в 2001 г. Показатель заболеваемости данной наркоманией снизился в 2003 г. по сравнению с 2000 г. в 3,6 раза. Первичная заболеваемость гашишной наркоманией в анализируемый период стабилизировалась на уровне 1,7–1,8 случая на 100 тыс. населения. Снижение заболеваемости наркоманией, вызванной употреблением психостимуляторов, других наркотических веществ, а также сочетанным приемом наркотиков (полинаркомания) из-за небольшого числа случаев этих расстройств, выявляемых впервые в жизни, значительного влияния на уменьшение общего показателя не имело. Данные государственной статистики подтверждаются данными эпидемиологических исследований [88, 91], свидетельствующими о заметном снижении в молодежной среде популярности внутривенных наркотиков, в основном героина. Среди молодежи растет сегодня популярность алкогольных напитков, особенно пива, а также стабильно высоким остается уровень употребления производных марихуаны.

В регионах страны, как и в России в целом, наблюдается снижение уровня первичной заболеваемости наркоманиями.

По сравнению с 1999 г. это происходит в подавляющем большинстве субъектов Российской Федерации, а по сравнению с наивысшим достигнутым уровнем в 2000 г. – практически во всех регионах. В 2003 г. наиболее высокий уровень заболеваемости наркоманиями отмечался в Приморском крае (52,0 случая на 100 тыс. населения), Кемеровской (49,3) и Иркутской областях (42,7). В 2003 г. не выявлено ни одной территории, где бы этот показатель превысил 100,0 случая на 100 тыс. населения, тогда как в 1999 г. таких территорий было три (Тюменская, Самарская и Ульяновская области; соответственно 110,0, 104,9, 103,0 случая). Удельный вес территорий с уровнем заболеваемости 30,0 случая и более на 100 тыс. населения снизился с 41,8 % в 1999 г. до 3,8 % в 2003 г. Наряду с этим произошло увеличение доли субъектов РФ, имеющих показатели ниже этого уровня (с 58,2 % до 96,2 %), т. е. в 2003 г. в подавляющем большинстве субъектов Российской Федерации уровень первичной заболеваемости наркоманиями составлял менее 30,0 случая на 100 тыс. населения.

Однако в 2003 г. (по сравнению с 2002 г.) в 17 субъектах РФ вновь наметился рост данного показателя. В основном это произошло в республиках Южного федерального округа (Карачаево-Черкесия, Калмыкия, Северная Осетия, Ингушетия, Адыгея, Кабардино-Балкария), а также в отдельных регионах Центрального (Московская, Ярославская, Калужская области), Приволжского (Кировская область, Республика Марий Эл), Дальневосточного (Республика Якутия, Амурская и Магаданская области) и Сибирского федеральных округов (Томская и Читинская области).

Удельный вес территорий, имеющих высокие показатели заболеваемости наркоманиями (выше 30,0 случая на 100 тыс. населения), снизился с 36,8 % в 1999 г. до 24,1 % в 2003 г. Доля же субъектов РФ с низкими показателями, напротив, возросла – с 24,1 % до 43,0 % соответственно. Удельный вес территорий со средним их уровнем практически не изменился.

Таким образом, анализ данных государственной отчетности свидетельствует о том, что за четырехлетний период выявлены следующие основные тенденции распространенности наркоманий. В 2002–2003 гг. наметилась стабилизация показателей распространенности наркоманий, которая была обусловлена снижением первичной заболеваемости (в основном за счет опийной наркомании). Снижение уровня заболеваемости наркоманиями и числа случаев первичного обращения лиц, употребляющих наркотики с вредными последствиями, отмечалось в большинстве субъектов РФ. Однако в 17 регионах в 2003 г. вновь наметился рост изучаемого показателя [41, 76, 122].

Следует, однако, помнить, что наркомания – это процесс, который находятся «на свету» лишь одной и, как правило, незначительной своей частью. Условно «видимую» часть образуют факты, события, люди, отраженные в специальных учетных, статистических данных, прошедшие милицейские процедуры, побывавшие в судах, исправительных учреждениях, направленные на принудительное лечение и т. п. «Невидимая часть» по своему объему намного больше. Это соотношение рождает ассоциацию с айсбергом, большая часть которого, как известно, находится под водой и недоступна для наблюдения. Информационно-социальная модель указанных процессов имеет форму пирамиды. Верхушка пирамиды – это социальная группа, размеры и содержание которой, как отмечено выше, уже зафиксированы, т. е. они известны, например, специалистам или чиновникам и могут быть доступны для социологов. Далее идут «латентные страты». Они располагаются примерно в той же последовательности, в которой обычно происходит «восхождение» субъекта по условным ступенькам пирамиды.

Рис. 1. Информационно-социальная модель распространения нелегальных наркотиков

Постановка наркомана на учет, отбывание наказания за торговлю наркотиками – это финальные стадии соответствующих «карьер». Начинается все с групп риска, первых проб наркотиков или попыток заработать на незаконных операциях с наркотиками. Эти «первичные» группы, как свидетельствуют статистика, социологические измерения и наблюдения, гораздо шире, объемнее, чем «финальные», «верхушечные» группы, что и дает нам право использовать пример пирамиды (рис. 1).

При построении подобных пирамид важно четко придерживаться выбранного критерия стратификации. В одном случае это могут быть группы, где критерием является частота или интенсивность злоупотреблений психоактивными веществами (отдельно могут быть построены пирамиды по типам таких веществ: алкоголь, опиаты, ингалянты и т. д.); в других случаях за основу могут быть взяты юридические критерии – участие в незаконном обороте наркотиков или совершение преступления в состоянии алкогольного (наркотического) опьянения.

1.1.4. Медико-социальные последствия злоупотребления наркотиками

Распространение злоупотребления наркотическими веществами в России повлекло за собой резкое увеличение числа острых отравлений опиатами – суррогатами опия, а в последние два года рассматриваемого периода – героином, преимущественно «уличным», содержащим разнообразные добавки [3, 12, 71, 78, 152, 188, 193]. Острые отравления наркотиками бывают связаны с вариабельностью активно действующих доз опиатов в распространяемых на черном рынке формах, с потерей эффекта толерантности к опиатам после длительного перерыва и вследствие преднамеренных суицидальных или криминальных действий.

Возможны групповые отравления, описаны тяжелые и смертельные отравления у транспортировщиков наркотиков («body packers») при разрыве емкостей (капсул) с веществом в желудке, прямой кишке или во влагалище. Пострадавших находят дома, в притонах, подъездах, на улице, в общественных туалетах, кафе, в больничных палатах и т. п. [103, 140].

Опиаты угнетающе действуют на таламические области головного мозга, резко понижают возбудимость дыхательного и кашлевого центров, возбуждают центры блуждающих нервов, снижают основной обмен (за счет торможения окислительных процессов), оказывают гипотермическое действие [111, 218, 247].

Острое отравление опиатами развивается при парентеральном (внутривенном, внутриартериальном, сублингвальном и др.), пероральном, интрагастральном, ингаляционном, ректальном или вагинальном поступлении яда. В среднем максимальные токсический и терапевтический эффекты достигаются через 10 мин. при внутривенном введении, через 30 мин. при внутримышечном и через 90 мин. при подкожном способе введения или оральном приеме [32, 111]. Токсические эффекты опиатов качественно незначительно отличаются от терапевтических, они попросту более выражены [219]. Отравление опиатами протекает преимущественно по типу острого экзогенного отравления с первичными проявлениями в виде синдрома нарушения сознания по типу выключения и синдрома дыхательной недостаточности, которые и определяют тяжесть состояния больного [38, 112, 142, 155].

Злоупотребление наркотиками помимо случаев острых отравлений влечет за собой такие медико-социальные последствия, как преждевременные случаи смерти, связанные с этими и другими причинами [19].

В одном из исследований, проведенных в НИИ наркологии [164], было выявлено, что у 43,8 % больных возникали опасные для жизни отравления наркотиками, обусловленные их передозировками. Установлено также, что изменения личности по наркоманическому типу (морально-этическое и своеобразное интеллектуально-мнестическое снижение) были наиболее выражены у больных опийной наркоманией [21].

Рост числа случаев преждевременной смерти является одним из наиболее важных показателей, характеризующих тяжесть последствий, вызываемым каким-либо заболеванием.

Смертность наркоманов изучалась многими авторами в разных странах. Согласно результатам этих исследований, показатели смертности варьируются от 6,0 случая на 1000 человеко-лет до 44,2 случая [216, 221, 232, 234, 249]. На большом статистическом материале подтвержден также параллелизм роста наркоманий, убийств и самоубийств. Риск самоубийства возрастает при наркоманиях в 350 раз, а общая летальность увеличивается в 30 раз. Злоупотребление наркотиками укорачивает жизнь настолько, что в этом случае исчисляется уже не сокращение жизни, а ее длительность. И длительность жизни наркомана – не выше 5-10 лет. Уровень ежегодной смертности зарегистрированных больных достигает 3–5 % [155]. В 1991 г. в Швейцарии было зафиксировано 78 смертельных случаев от передозировки наркотиков, что в два раза превышало показатели предыдущего года [52]. Анализ причин смерти наркоманов в Варшаве в 1983–1992 гг. выявил, что внезапные случаи смерти вследствие травм и отравлений и по неизвестным причинам составляли 70 % от общего числа смертей. Зависимость от медикаментов как причина смерти была указана только в 5 % случаев [234].

За период с 1988 г. по 1997 г. общая смертность от употребления наркотиков в Российской Федерации увеличилась в 12 раз, причем среди детей этот показатель вырос в 42 раза [64]. По данным одного из российских исследований [35], в 1980–1992 гг. умерло 10 % наблюдаемой когорты потребителей внутривенных наркотиков. Причиной смерти в половине случаев (50,9 %) являлось какое-либо соматическое заболевание (включая инфекционное), наиболее часто диагностировалась острая сердечная недостаточность [62]. Несчастные случаи, отравления и травмы послужили причиной смерти 38,5 % больных. Результаты других исследований [178, 212, 244, 245] свидетельствуют, что структура причин смерти наркоманов несколько иная. Согласно одному из них, ведущая причина смерти – передозировка наркотика (в 69 % случаев); в двух других это были самоубийства– в 31 % и 35 % случаев. Чаще всего (в 66 % случаев) смерть наступала «на игле» или спустя 2(МЮ мин. после инъекции на фоне полиорганных изменений. В состоянии абстиненции погибло около 11 % наркоманов. В последние годы наркоманы все чаще начинают умирать от СПИДа [20, 22, 212, 244].

1.2. История алкоголизма

В большинстве стран мира алкоголизм встречается в настоящее время значительно чаще других наркологических заболеваний [144, 226].

1.2.1. Эпидемиология алкоголизма

О размахе злоупотребления алкоголем в дореволюционной России можно судить по следующим фактам. «До начала мировой войны, т. е. до середины 1914 г., Россия “утопала” в водке. Только в Ульяновской (Симбирской) губернии, за период с 1903 г. до 1915 г. выпито более 20 млн (20 149 763) ведер 40° водки, для изготовления которой было использовано около 2,5 млн (2 415 313) пудов хлеба и более 38,5 млн (38 651 950) пудов картофеля. Во всей России только за 1913 г. было изготовлено более 100 млн (107 705 485) ведер 40° водки из почти 146 млн (145 890 206) пудов картофеля, а за 1914 г. – чуть менее 125 млн (124 445 015) ведер водки из 161,5 млн (161 464 403) пудов картофеля. В 1909 г. на каждого россиянина приходилось 0,58 ведра 40° водки в год, к 1913 г. этот показатель повысился до 0,63 ведра на 1 человека в год. И хотя по потреблению алкоголя Россия в это время отставала от Западной Европы (во Франции, например, на человека в год приходилось 16,5 л 100° алкоголя против 3,8 л в России), в отличие от Запада (где пьют преимущественно легкие вина), в России потреблялась главным образом водка. Кроме того, на Западе было (и есть) гораздо лучшее питание, и удельный вес денег, затраченных на алкоголь, был неизмеримо ниже, чем в России. В то время как американец затрачивал на пищу в среднем 103 руб. в год, а француз 76 руб. – у русского крестьянина этот расход не превышал 26 руб. И если у англичанина на 100 руб. на алкоголь расходовалось 10 рублей, у американца – 1 руб. 65 коп., у русского крестьянина эта статья расходов доходила (Ульяновская губерния) до 23 руб., превышая затраты жителей российских городов (13 руб.). В результате этого в России смертность от пьянства доходила до 5,52 на 100 000 жителей (во Франции – 1,15). В России употреблялось большое количество суррогатов алкоголя, следствием чего явился громадный процент алкогольных отравлений, доходивших до 80 % от общего числа отравлений. Дополнительно к крепким алкогольным напиткам в России начала XX века в больших количествах употреблялось пиво. Так, в 1913 г. было выпито почти 82,5 млн (82 447 605) ведер пива на общую сумму в 96 млн руб. Естественно, что подобный масштаб злоупотребления алкоголем не мог не привести к росту нарушений общественного порядка. Так, в 1906 г. по всей России было составлено 54 159 “пьяных” протоколов, а в 1913 г. эта цифра выросла в 2,4 раза и дошла до 129 206» (цит. по [5, с. 96–97]).

Не случаен в связи с этим тот серьезный интерес к проблеме алкоголизма со стороны широких кругов общественности России – врачей, экономистов, юристов, педагогов, – который возник на рубеже XIX–XX веков. Известный юрист А. Ф. Кони в статье «О народной трезвости» рассматривал пьянство в России как истинное общественное бедствие, которое наравне с широко и глубоко внедряющимся сифилисом составляет все более и более нарастающую опасность вырождения народа в духовном и физическом отношении. Причем, касаясь роли государства, известный правовед утверждает, что дело должно идти не о водворении трезвости в стране, к чему едва ли призвана государственная власть, а о войне с пьянством как общественным злом.

Основы планомерного научного изучения различных аспектов проблемы пьянства и алкоголизма были заложены организованной в 1898 г. Комиссией по вопросам алкоголизма при Русском обществе охранения народного здравия. Проблемы алкоголизма обсуждались на II съезде российских психиатров в 1905 г. и на I Всероссийском съезде по борьбе с пьянством в 1910 г. [110].

Уровень заболеваемости алкоголизмом и распространенность алкоголизма зависят от сложного взаимодействия целого ряда социально-психологических и биологических факторов, относительная значимость которых существенно меняется в зависимости от территории и различных периодов развития общества.

Комитет экспертов ВОЗ по лекарственной зависимости уже в 1975 г. отметил, что в экономически развитых странах от 1,0 до 9,0 % лиц в возрасте 15 лет и старше предаются «неумеренному пьянству», ежедневно потребляя более 150 мл абсолютного алкоголя [125, 151].

Важно подчеркнуть, что в СССР с начала 1960-х гг. параллельно росту потребления алкоголя росла и заболеваемость алкоголизмом. Заболеваемость хроническим алкоголизмом в городах нашей страны в 1955–1975 гг. в среднем составляла 4,5–5,0, а в сельской местности-2,5–3,0 случая на 1000 населения.

Показатель заболеваемости алкоголизмом с 1965 г. по 1975 г. возрастал ежегодно в среднем на 12–13 %. Более высокий уровень распространенности алкоголизма фиксировался в РСФСР, на Украине, в Латвии, а также в Москве и в Ленинграде. Следует отметить, что именно в указанных регионах была лучше организована наркологическая помощь, включающая и активное выявление больных, и более полную их регистрацию [105, 106].

Изучению распространенности пьянства и алкоголизма в разных регионах страны был посвящен ряд специальных работ [27, 44, 94, 119, 123, 166].

К 1990 г. в целом по стране 2,7 % трудоспособного населения были зарегистрированы как больные алкоголизмом, среди мужчин этот показатель составлял 4,7 % [198].

Касаясь проблемы выявления больных алкоголизмом, следует отметить работы по обнаружению страдающих алкоголизмом в общемедицинской сети путем сплошного скринингового обследования пациентов [113, 114]. По данной методике среди амбулаторных больных выявлено 2,3 % страдающих алкоголизмом и 12,4 % пациентов из группы риска. В общесоматических стационарах алкоголизм выявлен у 18,1 % представителей мужской популяции, в группу риска вошли 5,4 %.

С целью прогнозирования наркологической ситуации в отделении эпидемиологии НИИ наркологии МЗ РФ (руководитель Е. А. Кошкина) было проведено исследование заболеваемости алкоголизмом в трех районах Москвы в период с 1984 г. по 1988 г. [90]. Его результаты свидетельствовали о значительном ухудшением в 1988 г. показателей, отражающих численность больных алкоголизмом, в том числе с III стадией болезни.

Анализ данных специальной литературы за последнее десятилетие XX века показывает, что потребление алкогольных напитков и распространение алкоголизма среди населения находятся на предельно критическом уровне. Некоторое снижение, по официальной статистике, числа больных алкоголизмом объясняется, скорее, изменениями условий сбора статистической отчетности, а не реальным уменьшением контингента больных. Об этом свидетельствует растущий показатель больных алкогольными психозами. Число больных с впервые установленным диагнозом алкоголизма с 2000 г. начало увеличиваться, что также является доказательством ухудшения ситуации в этой сфере.

1.2.2. Эпидемиология алкоголизма в Российской Федерации в 1999–2003 гг

Число зарегистрированных специализированными амбулаторными учреждениями больных с психическими и поведенческими расстройствами, связанными с употреблением алкоголя, наркотиков и иных психоактивных веществ (ПАВ) (включая употребление с вредными последствиями – ВП) в 2003 г. составило 3 млн 462 тыс. человек, или 2,4 % от общей численности населения.

Распространенность алкоголизма (включая алкогольные психозы – АП) в 1999–2003 гг. по стране в целом имела стабильно высокий уровень (доля больных составляла 1,6 % от общей численности населения), и лишь в последние два года этот показатель проявил слабо выраженную тенденцию к росту. В 2003 г. число больных алкоголизмом, включая больных АП, составило 2 млн 364 тыс. человек. В этот же период наблюдалось значительное увеличение численности зарегистрированных больных АП: абсолютное их число возросло с 88 тыс. человек в 1999 г. до 138 тыс. в 2003 г., т. е. в 1,6 раза. В 1999 г. показатель госпитализации больных АП составлял 79,4 случая на 100 тыс. населения, в 2003 г. – уже 123,4 случая (увеличение в 1,6 раза). Также увеличилось число больных алкогольными психозами, госпитализированных в стационары впервые в жизни (с 41,1 до 65,5 случая в расчете на 100 тыс. населения). Распространенность употребления алкоголя с вредными последствиями в стране в целом сохранилась на уровне 1999 г.

Первичная заболеваемость является индикатором, наиболее чутко реагирующим на воздействие различных внешних причин. Показатель заболеваемости алкогольными психозами увеличился в 2003 г. по сравнению с 1999 г. в 1,8 раза. На треть увеличился показатель заболеваемости алкоголизмом (без учета больных алкогольными психозами). Показатель частоты первичных обращений по поводу употребления алкоголя с ВП также несколько вырос (на 7,4 %). Доля больных с АП среди всех впервые выявленных больных алкоголизмом увеличилась с 28,9 % в 1999 г. до 34,9 % в 2003 г., что свидетельствует о все более позднем выявлении страдающих алкоголизмом, когда у них уже развиваются такие серьезные осложнения, как алкогольные психозы.

Таблица 1

Динамика показателей, характеризующих алкогольную ситуацию в Российской Федерации в 1999–2002 гг. [162, 172]

Следует отметить, что рост первичной заболеваемости алкоголизмом и алкогольными психозами в 1999–2002 гг. коррелировал с увеличением показателей смертности от случайных отравлений алкоголем и ростом потребления алкоголя на душу населения (табл. 1).

Рост этих показателей не случаен и свидетельствует об обострении алкогольной проблемы в стране. Данные государственной статистики перекликаются с итогами социологических мониторинговых исследований. Так, о росте числа потребителей алкоголя в различных слоях населения начиная с 2000 г., а также об увеличении затрат населения на алкоголь в 1998–2001 гг. свидетельствуют результаты мониторинга, проводимого в Российской Федерации с 1992 г. [256].

Выявленные негативные тенденции требуют вмешательства на уровне государства.

1.2.3. Медико-социальные последствия злоупотребления алкоголем

Принято выделять три группы основных проблем, связанных с потреблением алкоголя [18].

1. Проблемы для пьющего, включающие последствия разового неумеренного потребления алкоголя (кратковременное функциональное расстройство и утрата самоконтроля, агрессивность, несчастные случаи, переохлаждение или перегрев организма по неосторожности, арест за пребывание в общественных местах в нетрезвом виде, отравление алкоголем). Второй составляющей этой проблемы являются: повышенный риск развития цирроза печени, некоторых видов рака, сердечно-сосудистых заболеваний, недостаточность питания, потеря трудоспособности, преждевременная смерть.

2. Проблемы для семьи пьющего. Конфликты в семье, невыполнение супружеских, материнских и отцовских обязанностей, материальные трудности, внутриутробное поражение плода, педагогическая запущенность детей, юношеский алкоголизм и преступность.

3. Проблемы для общества. Нарушение общественного порядка, дорожно-транспортные происшествия, несчастные случаи, снижение производительности труда, прогулы, экономический ущерб, связанный с расходами на лечение, пособиями, охраной правопорядка.

Практический интерес представляют сведения о распространенности пьянства и алкоголизма среди занятых в промышленном производстве. По данным ряда исследователей, именно категория работающих на промышленных предприятиях представляет собой группу высокого риска с точки зрения развития алкоголизма [17, 24, 43, 50, 90, 94, 104, 206, 226]. При этом наиболее высокие показатели заболеваемости алкоголизмом и наибольшее количество злоупотребляющих алкоголем выявлены на предприятиях, использующих труд малоквалифицированных рабочих и имеющих плохие условия труда. Высока также распространенность пьянства на предприятиях, характеризующихся подвижностью рабочих мест, отсутствием строгого регламента рабочего времени и контроля за ним, и на предприятиях с экспедиционным характером работы (сезонность, длительные командировки) и бытовой неустроенностью [183].

Особую тревогу вызывает злоупотребление алкоголем среди водителей транспорта, следствием чего является транспортный травматизм, который в 1,8 раза превышает бытовой и в 5,2 раза – производственный [65]. По данным экспертов [105], 75,2 % всех дорожно-транспортных происшествий происходит по вине водителей, и примерно каждый третий из них находился за рулем в нетрезвом состоянии.

Рост заболеваемости алкоголизмом порождает в мире все новые и новые социальные и медицинские проблемы. Эксперты ВОЗ отмечают, что приобщение к алкоголю все новых и новых групп населения является важнейшей тенденцией современной наркологии, катастрофически падает воздержание от алкоголя у женщин, доля пьющих молодых женщин приближается к таковой у мужчин, достигая 35^40 % в общем числе первичных больных [197, 215, 253].

Крупнейший психиатр начала XX века Э. Крепелин, считавший алкоголь главной причиной вырождения нации, назвал счастливым обстоятельством то, что составляющие половину населения женщины почти не причастны к алкоголизму, «но если эта напасть распространится и на них, то тогда нашим потомкам будет грозить полная гибель» [95, с. 9].

К сожалению, проблема женского алкоголизма нашу страну не миновала [16, 42, 49, 93, 106, 148, 153, 176]. Провоцирующими факторами для женского алкоголизма являются: традиции микросоциальной среды, влияние пьющего мужа, низкая толерантность к дисгармонии семейной и личной жизни [47, 102, 203, 204, 240].

Имеется четко выраженная корреляция между встречаемостью алкоголизма у женщин и их профессиональной деятельностью [72, 206, 226]. При обследовании в конце 1980-х гг. женщин, занятых в текстильной промышленности [100], выявлено, что 16 % злоупотребляют алкоголем, у 6,5 % определяются начальные признаки алкоголизма, у 3,0 % – выраженные его признаки. Система постановки на учет была неэффективна: только 16,8 % из числа выявленных больных состояли на учете.

С конца 1950-х– начала 1960-х гг. в большинстве развитых стран особую актуальность приобрела проблема девиантного поведения у подростков. В этот же период отмечается рост употребления алкогольных напитков несовершеннолетними [79, 81, 107, 145, 157, 205, 209]. Повышенный риск развития алкоголизма у лиц подросткового возраста, а также тяжелые медицинские и социальные последствия этого заболевания привели к необходимости глубокого изучения данной проблемы [220, 252]. Алкоголизацию подростковой популяции большинство исследователей рассматривает как существенный индикатор психического здоровья нации [106, 108, 109, 205, 213, 217].

К ранней алкоголизации относят знакомство с опьяняющими дозами алкоголя в возрасте до 16 лет. Появление первых признаков болезни до 18 лет свидетельствует о формировании подросткового алкоголизма [40, 148].

О высоком уровне злоупотребления алкоголем среди несовершеннолетних в России свидетельствуют целый ряд научных работ. В результате исследований было выявлено, что только 15,2 % подростков от 14 до 18 лет ни разу в жизни не пробовали спиртные напитки; 45,9 % употребляли алкоголь 1–3 раза в месяц, а 15 % – несколько раз в неделю [28, 53, 89, 97].

Многие подростки рассматривают вино как обязательный атрибут культа развлечений. Важность проблемы подросткового алкоголизма трудно переоценить, поскольку алкоголь вызывает быструю утрату психического и физического здоровья, десоциализацию личности [74, 147, 149].

Факторами риска развития алкоголизма у подростков являются органическая церебральная недостаточность, изначальная высокая толерантность к алкоголю; положительная первоначальная реакция на состояние алкогольного опьянения, отягощенная алкоголизмом наследственность; наличие гипертимных, эпилептоидных, истероидных акцентуаций характера [79, 115, 127, 231, 251].

Ряд авторов обращает внимание на важную роль нарушения структуры и функции семьи, педагогическую запущенность, отказ от учебы и трудовой деятельности, нервно-психическую отягощенность [53, 55, 134].

Проблемы, связанные с употреблением алкоголя, относятся к наиболее актуальным проблемам здравоохранения, так как алкоголизм наносит огромный экономический и моральный ущерб обществу, отрицательно влияя на благосостояние и здоровье населения [82, 104, 229, 230].

Потребление алкоголя относится к числу важнейших факторов риска, обуславливающих возникновение многих заболеваний и ухудшение их прогноза [10, 9, 45, 202]. Так, выявлено, что уровень общей заболеваемости лиц мужского пола с признаками алкоголизма на 20 % выше заболеваемости мужского населения в целом [82].

Результаты многочисленных эпидемиологических, клинических, патофизиологических, биохимических и патологоанатомических исследований свидетельствуют о роли алкоголя в развитии специфической сердечной патологии, некоронарогенного заболевания сердца, получившего название «алкогольная кардиомиопатия», или «алкогольная мио-кардиодистрофия» [143, 192, 210, 225]. Одним из наиболее специфических проявлений патогенного действия алкоголя на организм является поражение печени [61, 116, 117, 237, 255]. В связи с воздействием на секреторную функцию поджелудочной железы и ее клетки алкоголь является одним из ведущих этиологических факторов, способствующих развитию хронического панкреатита [23, 246]. Хроническое употребление алкоголя нередко приводит к развитию атрофического гастрита, нарушению функций кишечника и как следствие – к развитию недостаточности питания, расстройствам электролитного баланса и иммунной системы [227, 238]. Алкоголь отрицательно влияет на систему кроветворения, вызывая макроцитоз, нейтропению, нарушение свертываемости крови и т. д. [222]. У лиц, систематически злоупотребляющих алкоголем, изменения в системе клеточного и гуморального иммунитета, сосудистые изменения ведут к повышенной восприимчивости к легочным заболеваниям [98]. Заболеваемость туберкулезом среди больных алкоголизмом мужчин в 3,4 раза выше, чем среди взрослого мужского населения в целом [233]. Непосредственным воздействием алкоголя, а также обменными нарушениями обусловлены различного рода повреждения центральной и периферической нервной системы [7, 214, 243]. Длительное злоупотребление алкоголем приводит к поражению половых желез как у мужчин, так и у женщин. В настоящее время не вызывает сомнения роль алкоголя как тератогенного фактора, приводящего к развитию врожденных уродств. Наиболее грубые повреждения плода, возникающие под влиянием этанола, описываются как алкогольный синдром плода, встречающийся в 20–50 % случаев рождения детей у родителей-алкоголиков. Дети, чьи родители, злоупотребляют алкоголем, болеют в дальнейшем алкоголизмом в 4–5 раз чаще, чем дети родителей-трезвенников [177, 208]. У больных алкоголизмом частота и длительность обострений хронических соматических заболеваний и средняя длительность одного случая временной утраты трудоспособности значительно выше, чем у работающих лиц, не злоупотребляющих алкоголем [77, 223].

В совокупности с другими биологическими и социальными факторами алкоголь способствует значительному повышению уровня инвалидности и смертности населения [158, 250]. Показатель смертности злоупотребляющих алкоголем в трудоспособном возрасте в 2–3 раза превышает таковой среди населения в целом, а основной причиной смерти пьющих являются отравления и несчастные случаи. Ведущее место несчастных случаев, отравлений и травм в структуре причин смерти больных алкоголизмом отмечается в ряде работ отечественных и зарубежных авторов [105, 133, 180, 242, 254]. Значительная часть травм, полученных в алкогольном состоянии, обусловлена дорожно-транспортными происшествиями [239].

Потребление спиртных напитков на душу населения остается высоким. В структуре продаж более 70 % занимают водка и ликероводочные изделия. Население расходует 2,5 % денежных доходов в год на покупку алкоголя. Существенный вклад в алкоголизацию населения вносит нелегальное производство алкогольной продукции. По оценкам экспертов, реальное потребление спиртных напитков на душу населения с учетом нелегальной продукции составляет 14–15 литров в год. В последнее десятилетие увеличилось также число женщин и подростков, больных алкоголизмом. Показатель впервые взятых под наблюдение больных алкоголизмом увеличился в 2000 г. по сравнению с 1990 г. среди всего населения – на 12 %, среди женщин – на 28 %, среди подростков – на 37 %. Очевидно, что активная алкоголизация женщин и подростков будет иметь долгосрочные негативные последствия для развития общества, в том числе последствия демографического характера. Изучение моделей потребления алкоголя свидетельствует о том, что наиболее типичными из них являются систематическое или эпизодическое употребление. Дозы употребляемого алкоголя различны, для представителей группы риска характерно нарастание дозы, даже при сохранении эпизодичности употребления. Как правило, употребление алкоголя является «социальным катализатором», который облегчает межличностное общение и соответствует сложившимся стереотипам поведения, но лица, злоупотребляющие алкоголем, особенно молодого возраста, не осознают опасности этого привычного стереотипа поведения. Модели потребления алкоголя подростками, как уже отмечалось, близки в поведенческом отношении к моделям потребления алкоголя взрослыми. Такие модели содержат в своей структуре различные риски (криминогенность, опасное сексуальное поведение, вероятность заражения инфекциями, передаваемыми половым путем, включая ВИЧ-инфицирование) [37, 85, 131, 132, 220].

Алкоголизм является проблемой не только медико-социальной, но и экономической, так как производство алкогольных напитков во многих странах мира служит одним из существенных источников национального дохода. По объемам производства и потребления алкогольных напитков в разных странах можно косвенно судить о распространенности алкоголизма, поскольку существует определенная связь между производством и потреблением алкоголя, с одной стороны, и усилением пьянства и увеличением числа больных алкоголизмом – с другой.

Статистика производства и потребления алкогольных напитков является важной основой для изучения проблемы алкоголизма [106]. Об объеме потребления алкоголя в Великобритании говорит то, что налоги от продажи спиртного, получаемые государством, составляют 1 млн 11 тыс. фунтов стерлингов [236]. В 15 странах мира за 15 лет (1960–1975 гг.) потребление алкоголя возросло более чем на 40 %, в Дании и Ирландии – более чем на 80 %, в Финляндии – на 100 %, в Нидерландах – на 166 % [228]. В 1960 г. население мира потребило в общей сложности 65 млн гектолитров чистого спирта, в 1968 г. – 85 млн гектолитров [126].

1.2.4. История борьбы с пьянством в России

К сожалению, отечественная история, как и история некоторых зарубежных стран, дала миру ряд образцов того, как не надо проводить антиалкогольную политику. Так, в 1914 г., после начала Первой мировой воины, царское правительство ввело запрет на продажу крепких спиртных напитков. С введением этого запрета потребление алкогольных налитков в первое время снизилось, однако уже вскоре на рынке стали появляться растворы из денатурированного спирта, одеколон, возросли объемы самогоноварения. После Октябрьской революции, уже в ноябре 1917 г., Военно-революционный комитет принял решение об уничтожении винных и спиртовых запасов, а в декабре была учреждена должность ответственного комиссара по борьбе с алкоголизмом и азартными играми. Трезвость рассматривалась большевиками как общепартийная норма и как одна из ближайших целей революции. Совнарком РСФСР 19 декабря 1919 г. принял постановление «О воспрещении на территории страны изготовления и продажи спирта, крепких напитков и не относящихся к напиткам спиртосодержащих веществ». За нарушение указанного постановления предусматривалось наказание в виде лишения свободы на срок не менее 5 лет с конфискацией имущества. С каждым годом усиливалась борьба с самогоноварением, а в 1922 г. было принято постановление Совнаркома РСФСР, согласно которому в пользу сотрудников милиции отчислялась в качестве «открывательского вознаграждения» половина штрафа, взысканного с самогонщика. Постановлением ЦИК и СНК СССР от 28 августа 1925 г. была введена государственная монополия на изготовление и продажу спиртных напитков [124].

В целях борьбы с пьянством и алкоголизмом в 1920-е гг. в ряде районов страны на общественных началах стали создаваться группы по борьбе с алкоголизмом, впоследствии преобразованные в комиссии по оздоровлению труда и быта. В 1927 г. в соответствии с постановлением ВЦИК и СНК были созданы специальные комиссии по вопросам алкоголизма при исполкомах местных советов всех уровней. На эти комиссии возлагалась обязанность заниматься организацией и координацией борьбы с потреблением алкоголя, изысканием средств для создания лечебно-профилактических и культурно-просветительских учреждений, призванных противостоять распространению пьянства и алкоголизма. Советом Народных Комиссаров в 1926 г. издается декрет «О ближайших мероприятиях в области лечебно-предупредительной и культурно-просветительной работы по борьбе с алкоголизмом», обязывающий изучать причины и распространенность алкоголизма, наладить лечение больных и организовать изоляцию лиц, находящихся в алкогольном опьянении в публичных местах. На основании данного декрета Наркомздравом, НКВД и Наркомюстом была утверждена инструкция о принудительном лечении алкоголиков, представляющих социальную опасность. Такому лечению подлежали лица, обнаруживающие на почве алкоголизма явления психических расстройств, угрожающие безопасности семьи и окружающих. Принудительное лечение следовало осуществлять в амбулаторных или стационарных учреждениях системы здравоохранения. В 1931 г. в Ленинграде был открыт первый в стране медицинский вытрезвитель, основными задачами которого являлись кратковременная изоляция граждан, задержанных в нетрезвом состоянии, угрожающем их личной безопасности и безопасности окружающих, а также оказание медицинской помощи с целью скорейшего и полного вытрезвления. В 1928 г. в Москве было создано Общество по борьбе с алкоголизмом, а в дальнейшем – и Всесоюзный совет противоалкогольных обществ.

В начале 1930-х гг. официальная государственная антиалкогольная политика сделала крутой поворот. Последовало указание перейти от узкой антиалкогольной работы к развернутой борьбе за оздоровление бытовых условий, так как, по мнению руководства страны, разрешение проблемы пьянства и алкоголизма должно было произойти само собой по мере роста благосостояния и культуры людей, поскольку при социализме нет почвы для этих буржуазных пережитков. Более того, местные администрации оказались заинтересованы в перевыполнении плана по производству алкогольных напитков: уже в 1932 г. были установлены бюджетные отчисления в размере 50 коп. с каждого декалитра произведенного спирта, из них 37,5 коп. шли в районный бюджет, а 12,5 коп. – в республиканский. Тем не менее, несмотря на увеличение производства алкоголя и ослабление мер государственного принуждения, уровень потребления алкоголя в 1930-1940-е гг. был сравнительно невысок (в 1940 г. он составлял 2,5 л чистого алкоголя на душу населения). В 1958 г. принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об усилении борьбы с пьянством и наведении порядка в торговле крепкими спиртными напитками». Однако следует отметить, что до 1960-х гг. в СССР положение в отношении потребления алкоголя и его последствий было относительно стабильным. Среднедушевое потребление алкоголя не достигало того уровня, который отмечался в России перед Первой мировой войной, хотя продажа алкогольных напитков осуществлялась в продуктовых магазинах и в заведениях общественного питания на всем протяжении рабочего дня.

С 1960-х гг. в стране началось быстрое нарастание потребления алкогольных напитков и частоты связанных с этим медицинских последствий, несмотря на вводимые всевозможные ограничения по реализации спиртных напитков. В 1960 г. на душу населения в среднем потреблялось 3,9 литра алкоголя; в 1970 г. – 6,8 литра, а в 1980 г. – уже 8,7 литра. По мнению социологов, пьянство выполняло определенные социальные функции, обеспечивающие адаптацию личности к негативным явлениям, характерным для так называемого застойного периода. В связи с увеличением распространенности алкоголизма в 1972 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма», на основании которого при исполкомах местных советов, в учреждениях и на промышленных предприятиях были созданы комиссии по борьбе с пьянством, а при органах здравоохранения – постоянно действующие комиссии по борьбе с алкоголизмом [181–184].

Особый размах борьба с алкоголизмом в нашей стране приобрела в 1980-е гг. Так, 17 мая 1985 г. было принято постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма» и постановление Совета Министров «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения» [150].

Преодоление пьянства и алкоголизма рассматривалось в качестве социальной задачи величайшей политической важности. Но, к сожалению, основные противоалкогольные мероприятия проводились в жизнь, как правило, репрессивными методами, которые дали положительные результаты лишь в первые годы. Ретроспективно оценивая противоалкогольную кампанию, начатую в 1985 г., представители наркологической службы сходятся во мнении, что из-за неподготовленности она была по сути обречена на провал, хотя наряду с отрицательными имела и ряд позитивных сторон. Уровень потребления алкоголя с 1976 г. по 1984 г. можно условно считать «свободным», он определялся в основном культуральными, финансовыми и другими факторами. Уровень потребления с 1985 г. целесообразно называть «контролируемым». Он формировался под влиянием мер, определенных соответствующими постановлениями 1985 г. В 1987 г. в РФ отмечался самый низкий уровень душевого потребления – менее 4 литров абсолютного алкоголя (без учета самогоноварения). Анализируя итоги антиалкогольной компании 1985 г., специалисты, работающие в области профилактики наркологических заболеваний, пришли к единодушному заключению, что «разгадка» ее провала кроется в полном несоответствии политических деклараций фактическим действиям руководства страны, поскольку огромные доходы от продажи спиртного в конечном счете одерживают верх над другими соображениями, а сиюминутная финансовая целесообразность возобладала над долговременными потенциальными преимуществами трезвости [1,58].

Необходимо также отметить, что, по расчетам Госкомстата, суммарное потребление самогона в стране (расчеты производились на основе оценки объема закупок населением сахара и результатов выборочных исследований семейного бюджета) в 1987 г. (когда государственная продажа алкогольных напитков в РФ сократилась до самого низкого уровня – 3,9 литра абсолютного алкоголя на душу населения) составило 6,1 литра [130].

Большое количество дешевого алкоголя, в том числе питьевого спирта, в 1990-х гг. стало поступать через частный сектор из-за рубежа, поэтому имеются основания для предположения, что уже в 1993 г. общий уровень потребления чистого алкоголя на душу населения составлял 10 литров [66].

1.3. Организация наркологической службы Российской Федерации

Важно подчеркнуть, что принимаемые в СССР партийные и правительственные постановления, направленные на борьбу с пьянством и алкоголизмом, являлись, по сути, основой формирования и совершенствования наркологической службы, ее дальнейшей дифференциации. Так, на основании постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об усилении борьбы с пьянством и наведении порядка в торговле крепкими спиртными напитками» был издан приказ МЗ СССР от 31 декабря 1958 г. «О мерах по профилактике и лечению алкоголизма». Согласно этому приказу, при психоневрологических диспансерах, медико-санитарных частях и поликлиниках создавались наркологические кабинеты. Вопросы изучения алкоголизма стали включаться в планы исследований научных учреждений и кафедр медицинских вузов.

Приказом МЗ СССР № 131 от 5 февраля 1976 г. утверждается «Положение о наркологическом диспансере». С этого момента наркологическая служба организационно выделяется и становится самостоятельной. В структуре наркологического диспансера образуются как амбулаторные подразделения (участковые наркологические кабинеты, наркологические кабинеты и фельдшерские наркологические пункты на промышленных предприятиях), так и стационарные, в том числе отделения на промышленных предприятиях, дневные стационары, ночные профилактории. Создаются также специализированные подростковые кабинеты и экспертизы алкогольного опьянения. Вопросы организации наркологической службы в стране детально изложены в специальных монографиях [14, 39].

В настоящее время организационной основой наркологической службы является наркологический диспансер, образованный в системе лечебно-профилактической помощи на основании приказа Минздрава СССР № 131 от 5 февраля 1976 г. Это основное звено наркологической помощи населению, в основу его деятельности заложен территориальный принцип. Диспансер также организует свои отделения, кабинеты и на территории других лечебных учреждений (в поликлиниках, в медсанчастях и т. д.). Основные задачи и направления деятельности диспансера следующие: выявление и учет больных алкоголизмом и наркоманиями, проведение лечебно-профилактических мероприятий, диспансерное наблюдение.

В начале 1980-х гг. широкое распространение получило лечение больных алкоголизмом в наркологических отделениях при промышленных предприятиях. Организация отделений на промышленных предприятиях с лечебно-трудовым режимом предусматривалась на основании положения, утвержденного Минздравом СССР от 17 июня 1975 г. При наличии активной позиции медицинских работников, заинтересованности администрации предприятий, создании необходимых условий для лечения больных алкоголизмом в условиях наркологических отделений при промышленных предприятиях отмечалась достаточно высокая эффективность данной формы оказания медицинской помощи лицам трудоспособного возраста. Немаловажным моментом являлось также то, что создание наркологических отделений при крупных промышленных предприятиях позволяло не только проводить лечение, но и осуществлять медико-социальную реабилитацию страдающих алкоголизмом в условиях производства [4, 43, 73, 182].

Тем не менее в основе деятельности промышленной наркологии все-таки были заложены методы принуждения больных алкоголизмом к проведению лечебно-оздоровительных мероприятий и к диспансерному наблюдению.

Принудительное лечение и трудовое перевоспитание больных хроническим алкоголизмом осуществлялось и в учреждениях системы МВД СССР, в частности в лечебно-трудовых профилакториях (ЛТП). В лечебно-трудовые профилактории направлялись лица, систематически злоупотребляющие спиртными напитками, уклоняющиеся от добровольного лечения или продолжающие пьянствовать после лечения, нарушающие трудовую дисциплину, общественный порядок, несмотря на принятые меры общественного или административного воздействия. Направление в ЛТП осуществлялось по постановлению народного суда на срок от 1 года до 2 лет. Принудительное лечение официально не являлось лишением свободы, но все же период пребывания в ЛТП большинство больных расценивало как «пребывание в колонии». Длительное разобщение с семьями и близкими, изоляция от общества, правовые и материально-бытовые ограничения нередко служили для больных алкоголизмом, находящихся в ЛТП, причиной нарушения режима. Кроме того, специальный режим содержания и принудительное лечение зачастую вызывали у них оппозиционное и пессимистическое отношение к проводимым лечебным мероприятиям. Указанные факторы, несмотря на большой объем противоалкогольной терапии, психотерапевтической и воспитательной работы, вынужденное воздержание от приема спиртных напитков, значительно снижали эффективность принудительного лечения: 23,0 % больных, прошедших курс лечения в ЛТП, поступали повторно. Следует также отметить, что, за редким исключением, в процессе принудительного лечения больных хроническим алкоголизмом практически не использовался метод социальной реабилитации [128].

Положение о дневном стационаре для больных алкоголизмом утверждено приказом Минздрава СССР № 1270 от 12 декабря 1980 г. Работа врачебного наркологического кабинета строится на основании Положения о наркологическом кабинете (утверждено Минздравом СССР 19 марта 1976 г.). Участковый психиатр-нарколог является ключевой фигурой наркологической службы, он организует наркологическую помощь населению своего участка. Объем и характер его деятельности представлены в Положении о враче – участковом психиатре-наркологе (утверждено Минздравом СССР 19 марта 1976 г.). Деятельность фельдшера-нарколога на промышленном, строительном, автотранспортном, сельскохозяйственном предприятии регламентировалась Положением о фельдшере-наркологе – помощнике врача психиатра-нарколога (утверждено Минздравом СССР 22 июня 1976 г.). Программа лечебной помощи больным определялась приказом Минздрава СССР № 291 от 23 марта 1976 г. Должность главного нарколога территории была введена в соответствии с Положением о главном внештатном наркологе республики, края, области, района, города (утверждено Минздравом СССР 20 марта 1978 г.). В дополнение к ранее принятым документам в 1980 г. введено в действие Положение об отделениях и палатах для лечения больных наркоманиями и токсикоманиями (утверждено Минздравом СССР 1 августа 1980 г.).

Важным дополнением к «Положению о наркологическом диспансере» явился приказ Минздрава СССР № 1078 от 14 августа 1985 г. и приказ № 1177 от 3 ноября 1987 г. В соответствии с этими документами в крупных городах с населением 800 тыс. – 1 млн человек были организованы межрайонные диспансеры, определен статус городских, областных, краевых и республиканских диспансеров с оргметодотделами. Должность участкового психиатра-нарколога стала определяться из расчета 1 врач на 850 больных, состоящих на учете. Должность фельдшера-нарколога определялась из расчета 1 фельдшер на 5 тыс. работающих в промышленности, строительстве, на транспорте, в сельском хозяйстве. Была введена должность врача по профилактике наркоманий и токсикомании (1 должность на 500 лиц, состоящих на учете). Коечный фонд формировался в соответствии с приказом Минздрава № 850 от 25 июня 1985 г. В 1988 г. были сокращены и более конкретизированы сроки диспансерного наблюдения и учета. Они составили для больных алкоголизмом в случае ремиссии – 3 года, для больных наркоманиями – 5 лет, для больных, находящихся на профилактическом учете, в случае отказа от употребления алкоголя или наркотических веществ, – 1 год.

После принятия в 1985 г. упомянутых выше партийных и правительственных постановлений структура наркологической службы продолжала совершенствоваться. Так, число наркологических диспансеров в 1988 г. увеличилось на 31 учреждение и достигло 540, что в 3,5 раза больше, чем в начале 1985 г. Более половины из них (297 учреждений) – это межрайонные диспансеры. Число подростковых наркологических кабинетов увеличилось до 208 (в 1966 г. – 134). Общее количество наркологических коек возросло с 130 693 в 1987 г. до 131 346 в 1988 г. [57, 58].

В начале 1990-х гг. была предложена новая концепция организации наркологической помощи. Основными ее принципами явились: добровольность обращения к врачу; уравнивание прав больных алкоголизмом с правами других больных; направленность наркологического учета на медицинские задачи, а не на ограничение прав больных; защита прав врача-нарколога, максимальное ограничение его деятельности границами медицинской компетенции; сочетание общедоступной бесплатной и платной наркологической помощи [67, 68].

Основываясь на деонтологических принципах, ряд авторов предлагает следующую концепцию преодоления алкоголизма: гуманизация отношений к наркологическому больному; отказ от директивных (репрессивных) методов воздействия на больных; повышение гарантий анонимности лечения и социальной защищенности; самоуправление в коллективах наркологических больных; расширение выбора больными методов лечения; замена директивных взаимоотношений врача и больного на партнерские; внедрение новых экономических и социальных механизмов лечебно-профилактической работы [169, 170]

В настоящее время наркологическая служба освобождается от давления жесткой идеологической и государственной регламентации. Появляются новые концепции и подходы к организации лечения, критически переоценивается опыт прошлого [6, 120, 138, 139].

Приоритетными направлениями развития наркологической службы на данном этапе являются следующие: преимущественное развитие амбулаторной помощи (стационарные отделения должны ориентироваться в основном на детоксикацию в течение 2–3 недель); организация загородных реабилитационных отделений для проживания в них больных в течение 2–3 лет; привлечение в наркологические учреждения необходимого числа психологов и специалистов по социальной работе с высшим образованием; развитие реабилитационных клубов; организация лечебно-производственных цехов при наркологических отделениях; совместная работа с церковью в организации борьбы с пьянством; расширение платных анонимных услуг населению [75].

Перспективная форма оказания медицинской помощи наркологическим больным – лечение в анонимных кабинетах. Это направление получило развитие в начале 1980-х гг. Сеть кабинетов была открыта в хозрасчетных поликлиниках, в наркологических диспансерах, на промышленных предприятиях. В период внедрения нового хозяйственного механизма и медицинского страхования стали оказываться дополнительные платные услуги в психиатрической и наркологической практике. Данные литературы свидетельствуют о том, что анонимное лечение играет важную роль в привлечении к избавлению от алкогольной зависимости лиц молодого возраста, социально значимых лиц из категории инженерно-технических и творческих работников, врачей, учителей [4, 33, 48, 83].

Подводя итоги, следует подчеркнуть, что миллионы представителей трудоспособного населения, в том числе молодежь, страдают различными наркологическими заболеваниями. Соответственно, перед наркологической службой стоят большие, ответственные практические задачи, для решения которых необходимо использовать положительный опыт прошлого и искать подходы к рационализации структуры наркологической службы и совершенствованию ее деятельности.

1.4. Экономические последствия, вызванные преждевременной смертностью от злоупотребления наркотиками и алкоголем

Кризис промышленности, крах социальной инфраструктуры, падение уровня жизни основной массы населения, расслоение общества по имущественному признаку обусловили резкий спад рождаемости и всплеск смертности, что привело к устойчивой депопуляции населения [2, 60, 136].

Социально-психологическая ситуация, сложившаяся в перестроечный и постперестроечный периоды, привела к ломке общественного сознания и смене жизненных ориентиров у десятков миллионов людей. Возникающие вследствие этого массовые проявления состояний психоэмоционального перенапряжения и психической дезадаптации стали, по существу, коллективной «экспериментальной моделью» социально-стрессовых расстройств у подавляющей части населения. В итоге отмечается резкое ухудшение психического и физического здоровья россиян. В результате влияния вышеописанного сложного комплекса причинно-следственных связей возрастает количество смертей, обусловленных злоупотреблением алкоголем и наркотиками [87, 112, 175, 195]. Свердловская область в этом плане входит в число «лидирующих»: в настоящее время в структуре причин смертности смертность от злоупотребления алкоголем и наркотиками с учетом смертности от ряда других несчастных случаев (в частности, дорожно-транспортных происшествий) занимает здесь второе место (после болезней сердечно-сосудистой системы), а в когорте населения трудоспособного возраста является превалирующей [167, 168, 188].

В результате произошедших в стране изменений Россия приблизилась к странам «третьего мира» уже не только по уровню, но и по структуре причин смертности: вклад сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний сократился, а доля умерших от внешних и управляемых нозологии выросла (к внешним причинам смерти относятся несчастные случаи, отравления, травмы, убийства и самоубийства). Стандартизованный коэффициент смертности от всех внешних причин превышает среднее значение по странам Европейского Союза примерно в 6 раз, от убийств – в 30 (!) раз, от самоубийств – в 4 раза, от дорожно-транспортных происшествий – в 2 раза. В структуре смертности от внешних причин ведущая роль принадлежит самоубийствам, далее следуют случайные отравления алкоголем [63, 129].

В Свердловской области по данным за 1999–2000 гг. проводилось исследование смертности населения от таких основных причин, как болезни системы кровообращения, новообразования, несчастные случаи и отравления. С его помощью было доказано, что у мужчин увеличения средней продолжительности жизни более чем на 7 лет можно добиться путем предотвращения смертности от несчастных случаев (отравлений и травм); осуществляя профилактику болезней сердца и сосудов, можно продлить жизнь на 5,5 лет; злокачественные новообразования сокращают данный показатель менее чем на два года. У женщин картина несколько иная. В этой половой группе наибольшее влияние на среднюю ожидаемую продолжительность жизни оказывают болезни сердца и сосудов (5 лет), далее следует (в равной мере – по 2,5 года) злокачественные новообразования и несчастные случаи [136]. Результаты этого исследования в основном совпадают с данными, полученными другими отечественными учеными [179].

Экономисты хорошо знают, что средняя продолжительность жизни поколения оказывает значительное влияние на объем душевого национального дохода. В связи с этим особое значение приобретает определение социально-экономического ущерба в связи с преждевременной смертностью населения. По оценкам Всемирного банка, один потерянный человеко-год обходится обществу в 10 000 долларов США [51, 99, 185]. Даже если значительно скорректировать эту цифру для России, экономические потери за счет преждевременной смертности составят огромную сумму. Исследования, выполненные в Свердловской области в 1979, 1989 и 2000 гг., убедительно показали, что преждевременная смертность приносит обществу огромный социальный ущерб в виде невосполнимых демографических потерь, а также экономические потери в виде недоданного валового внутреннего продукта [135–137].

Глава 2 Эпидемиология наркоманий и алкоголизма в Свердловской области

Тенденции распространения злоупотребления наркотиками и алкоголем в различных территориях Российской Федерации характеризуются выраженными региональными особенностями. В связи с этим особую важность приобретает изучение распространения злоупотребления наркотиками и алкоголем в конкретных территориях. В нашем исследовании ситуация с наркоманиями и алкоголизмом рассматривается на примере крупного промышленного региона Российской Федерации – Свердловской области.

Распространенность наркологических заболеваний изучается по данным медицинской статистики – по обращаемости в государственные наркологические учреждения. Она включает в себя такие показатели первичной обращаемости за наркологической помощью, как число больных, впервые взятых под наблюдение в течение года (заболеваемость), а также число больных, находящихся под наблюдением на конец отчетного года (болезненность). Эти показатели изучаются в динамике, в различных группах населения. Величина их зависит от многих факторов: качества организации лечения и его доступности, терпимости общества к данной категории больных, надежности критериев диагностики, от официальной политики государства и позиции законодательства в отношении наркоманий и алкоголизма.

Официальные данные медицинской статистики представляют собой наиболее доступный инструмент, позволяющий анализировать динамику того или иного процесса, они также являются стандартным индикатором изменения последнего.

В этой главе рассматриваются показатели, характеризующие наблюдаемый контингент наркологических больных (его формирование, структуру, динамику). Они включают в себя данные об обращаемости наркологических больных; о численности больных, взятых под наблюдение в течение года (в том числе с впервые установленным диагнозом); о численности больных, состоящих под наблюдением на конец отчетного года, в том числе с разделением их по полу и возрасту.

2.1. Эпидемиология наркоманий

2.1.1. Заболеваемость наркоманиями в Свердловской области

Первичное обращение за лечением является важнейшим показателем тенденций в злоупотреблении наркотиками. В данных о первичной обращаемости мы можем обнаружить новые тенденции в характере потребления наркотиков, свидетельства об увеличении спроса на них и росте числа лиц, зависимых от наркотиков (табл. 2).

Как следует из данных, представленных в табл. 2, уровень заболеваемости наркоманиями в Свердловской области в 1998 г. оценивался как 51,9 случая на 100 тыс. населения и был в 1,6 раза выше среднероссийского показателя, а число больных, впервые в жизни взятых под наблюдение с диагнозом «наркомания», составляло 2319 человек.

Таблица 2

Заболеваемость наркоманиями в Свердловской области и в Российской Федерации в 1998–2003 гг.

Таблица 3

Темпы прироста показателя заболеваемости наркоманиями в Свердловской области по отношению к предыдущему году

Максимального уровня заболеваемость в Свердловской области достигла в 2000 г., когда в течение года было взято под наблюдение с впервые в жизни установленным диагнозом 3433 человека, что согласуется со среднероссийскими тенденциями.

В Свердловской области, как и в среднем по России, первичная обращаемость стала снижаться с 2001 г., вначале на 24 % по отношению к предыдущему году (по Российской Федерации – на 14 %), а затем на 69,4 % (по РФ – на 56,3 %). В 2002 г. первичная обращаемость в области вернулась к уровню 1995 г., а в России – к уровню 1996 г. В 2002 г., впервые за восемь лет, показатель заболеваемости наркоманиями в Свердловской области стал ниже среднероссийского. В 2003 г. число больных, взятых под наблюдение впервые в жизни с диагнозом «наркомания», составило 520 человек (11,9 случая на 100 тыс. населения).

Вышеописанные тенденции наглядно подтверждает динамика прироста показателя заболеваемости по отношению к предыдущему году (табл. 3).

Уровень заболеваемости в территориальных образованиях Свердловской области неоднороден. Наибольшие значения этого показателя в 2003 г. наблюдалось в десяти территориальных образованиях: г. Полевской (76,3 случая на 100 тыс. нас), пгт. Малышева (62,5), пос. Верх-Нейвинский (52,6), г. Нижний Тагил (22,6), г. Качканар (22,0), Сухоложском районе (22,0), Шалинском районе (19,6), Верхотурском уезде (15,6), г. Верхний Тагил (14,8). При этом в г. Полевской, пгт Малышева и в пос. Верх-Нейвинский заболеваемость наркоманиями превышала среднеобластной уровень в 5–6 раз.

Таблица 4

Заболеваемость наркоманиями среди женщин, проживающих в Свердловской области

Первичная заболеваемость наркоманиями в 2003 г. была равна нулю в городах Алапаевск, Верхняя Пышма, Верхняя Тура, Волчанск, Дегтярск, Нижняя Тура, в Алапаевском районе, Бисертском муниципальном образовании, Ирбитском районе, Камышловском районе, Слободотуринском районе, пгт Рефтинский.

Важным показателем для оценки ситуации с распространенностью наркоманий является изучение особенностей заболеваемости среди женщин (табл. 4).

Данные, представленные в табл. 4, свидетельствуют, что рост заболеваемости наркоманиями среди женщин продолжался в Свердловской области до 2000 г. включительно, когда рассматриваемый показатель достиг уровня 24,0 случая на 100 тыс. женского населения. С 2001 г. началось снижение первичной обращаемости в этой половой группе, и в 2003 г. заболеваемость среди женщин составила 2,7 случая на100 тыс. женского населения. Доля женщин в общем числе первичных больных к 2001 г. возросла до 19,7 %. С 2002 г. этот показатель стал снижаться. В 2003 г. соотношение женщин и мужчин в общем числе первичных больных составляло 1: 7 (в 1998 г. – 1: 6, в 2001 г. – 1: 4).

Таблица 5

Заболеваемость наркоманиями среди детей (0-14 лет), проживающих в Свердловской области

Таблица 6

Заболеваемость наркоманиями среди подростков (15–17 лет), проживающих в Свердловской области

О динамике заболеваемости наркоманиями детей и подростков свидетельствуют данные, приведенные в табл. 5, 6.

В 1998 г. заболеваемость наркоманиями среди детей составляла в Свердловской области 3,1 случая на 100 тыс. детского населения. В последующие годы уровень первичной обращаемости больных этой возрастной группы снижался, а в 2002 г. не было выявлено ни одного ребенка с наркоманией.

Первичная обращаемость подростков в 1998 г. составляла 191,5 случая на 100 тыс. подросткового населения, достигнув своего максимума к 1999 г. (228,3 случая). С 2000 г. началось выраженное снижение данного показателя. Доля подростков в общей численности больных наркоманиями в течение исследуемого периода постоянно снижалась (с 16,5 % в 1998 г. до 2,9 % в 2003 г.).

В целом данные о заболеваемости наркоманиями в Свердловской области наглядно демонстрируют, что наиболее высокий уровень распространения злоупотребления наркотиками наблюдается среди подростков. Общей тенденцией для всех половозрастных групп являлось снижение заболеваемости с 2000 г., однако среди подростков снижение заболеваемости было отмечено на год ранее. В 2002 г. показатели заболеваемости в различных половозрастных группах максимально сблизились на относительно низком уровне (рис. 2).

Таким образом, рост заболеваемости наркоманиями в Свердловской области продолжался вплоть до 2000 г. включительно, что отражает среднероссийские тенденции, однако уровень заболеваемости превосходил среднероссийский. Снижение первичной обращаемости в 2001–2003 гг. также отражало среднероссийские тенденции, однако темп снижения этого показателя в области был выше. В 2002 г. заболеваемость наркоманиями в Свердловской области стала ниже среднероссийского показателя. Кроме того, здесь отмечались выраженные половозрастные особенности заболеваемости наркоманиями. Так, общая динамика первичной обращаемости среди женщин отражала тенденции общей популяции, но сам показатель был намного ниже. Соотношение мужчин и женщин в течение исследуемого периода оценивалось как 1:5. Доля детей в общем числе первичных больных на начало исследования составляла чуть более 1,0 %, а в 2002 г. не было выявлено ни одного ребенка с наркоманией. Показатели заболеваемости наркоманиями среди подростков на начало исследуемого периода намного опережали таковые в других половозрастных группах, однако к 2002 г. сравнялись с ними. Резко сократилась доля подростков в общем числе первичных больных (с 16,5 % в 1998 г. до 2,9 % в 2003 г.). В целом снижение заболеваемости наркоманиями в группах – маркерах развития наркогенной ситуации (среди женщин и несовершеннолетних), исчезновение из группы первичных больных детей, а также снижение этого показателя во всех других половозрастных группах можно трактовать как позитивную тенденцию в отношении дальнейшей динамики заболеваемости наркоманиями. Такой прогноз, естественно, должен быть обязательно подтвержден рядом других данных официальной статистики и данными дополнительных исследований.

Рис. 2. Заболеваемость наркоманиями среди различных половозрастных групп населения Свердловской области

Важным критерием, определяющим напряженность ситуации, связанной с наркоманиями, является соотношение числа больных с впервые в жизни установленным диагнозом «наркомания» и общего числа лиц, состоящих под диспансерным наблюдением с этим диагнозом (табл. 7).

Таблица 7

Соотношение в Свердловской области числа больных с впервые в жизни установленным диагнозом «наркомания» и числа больных, состоящих под диспансерным наблюдением с этим диагнозом

Как видно из данных, приведенных в табл. 7, доля первичных больных наркоманиями от общего числа больных, находящихся под диспансерным наблюдением, в Свердловской области за исследуемый период значительно снизилась (с 36,1 % в 1998 г. до 4,5 % в 2003 г.).

2.1.2. Болезненность наркоманиями в Свердловской области

Следующим важным критерием оценки ситуации с наркоманиями является анализ болезненности наркоманиями. Данные показатели косвенно отражают ситуацию с распространением наркоманий в обществе (табл. 8).

Как видно из данных, представленных в табл. 8, уровень болезненности наркоманиями в Свердловской области с 1998 г. постоянно возрастал, достигнув своего максимума в 2001 г. (305,5 случая на 100 тыс. населения). С 2002 г. появилась отчетливая тенденция к снижению этого показателя. В то же время в Российской Федерации уровень болезненности продолжал расти.

Наибольший показатель болезненности в 2003 г. определялся в следующих десяти территориях Свердловской области: г. Полевской (943,4 случая на 100 тыс. населения), пгт Рефтинский (820,1), г. Качканар (534,0), г. Каменск-Уральский (500,0), г. Первоуральск (454,9), г. Дегтярск (445,8), Сухоложский район (445,1), Верхнесалдинский район (409,2), г. Асбест (388,0). Наименьшие показатели выявлены в девяти территориях: Камышловский район (37,2), Бисертское муниципальное образование (33,9), г. Волчанск (33,1), Пышминский район (33,1), г. Нижняя Тура (23,6), Новолялинский район (22,1), Ирбитский район (17,1), Ачитский район (14,6), Алапаевский район (2,4). Нулевой показатель зарегистрирован в г. Верхняя Тура.

Таблица 8

Болезненность наркоманиями в Свердловской области и в Российской Федерации

О динамике болезненности наркоманиями среди женщин свидетельствуют данные, приведенные в табл. 9.

Как видно из представленных данных, уровень болезненности в 1998 г. составлял 33,2 случая на 100 тыс. населения. В дальнейшем отмечался поступательный рост (до 91,0 в 2001 г.), а в последние 2 года – снижение исследуемого показателя. Доля женщин в общем числе наблюдаемых больных к 2003 г. достигла своего максимума – 15,8 %, а соотношение женщин и мужчин, больных наркоманиями, составило 1: 5 (в 1998 г.– 1:7, в 2000 г.– 1: 6).

Данные о болезненности наркоманиями среди детей приведены в табл. 10.

Таблица 9

Болезненность наркоманиями среди женщин проживающих в Свердловской области

Таблица 10

Болезненность наркоманиями среди детей (0-14 лет), проживающих в Свердловской области

Максимальное число детей с диагнозом «наркомания» было отмечено в 2000 г., что составило 5,8 случая на 100 тыс. детского населения. К 2003 г. число таких детей сократилось до минимума (0,3 случая на 100 тыс. детского населения). Доля детей в общем числе больных наркоманиями в течение всего исследуемого периода была незначительной и не превышала 0,5 %.

Данные о болезненности наркоманиями среди подростков приведены в табл. 11.

Таблица 11

Болезненность наркоманиями среди подростков (15–17 лет), проживающих в Свердловской области

Из них следует, что численность подростков, находящихся под наблюдением с диагнозом «наркомания», составляла в 1998 г. 859 человек (411,9 случая на 100 тыс. подросткового населения). Своего максимума болезненность наркоманиями в этой возрастной группе достигла в 1999 г. (470,0 случая). С 2000 г. началось снижение данного показателя, в 2003 г. он составил 35,3 случая на 100 тыс. подросткового населения. Доля подростков в общем числе больных наркоманиями в течение исследуемого периода снизилась с 13,4 % до 0,7 %.

О динамике болезненности наркоманиями в различных половозрастных группах позволяют судить данные, представленные на рис. 3.

Они свидетельствуют о том, что снижение исследуемого показателя в 2002 г. обнаруживалось во всех половозрастных группах, но наиболее выраженным оно было среди подростков. Относительно высокий уровень болезненности сохранялся среди взрослого контингента.

Таким образом, исходный уровень болезненности наркоманиями в изучаемый период в Свердловской области был существенно выше сред нероссийского. До 2001 г. здесь проявлялись общероссийские тенденции болезненности, выражающиеся в постоянном росте этого показателя. Однако в 2002 г. в области произошло снижение уровня болезненности, чего не было отмечено в Российской Федерации. В 2003 г. снижение продолжилось.

Рис. 3. Болезненность наркоманиями среди различных половозрастных групп населения Свердловской области

Кроме того, в исследуемой территории обнаружились и некоторые половозрастные особенности болезненности наркоманиями. Так, основные динамические показатели болезненности в женской популяции, совпадая с таковыми в общей популяции, отличались более высокой интенсивностью динамики. К 2002 г. число детей, находящихся под диспансерным наблюдением, в области снизилось до минимума. Доля детей в общем числе больных наркоманиями в течение всего исследуемого периода была незначительной. Динамика болезненности наркоманиями среди подростков до 1999 г. отличалась крайне выраженной интенсивностью. Снижение болезненности в данной возрастной группе произошло уже в 2000 г., т. е. на два года ранее, чем в других половозрастных группах. В целом снижение данного показателя в 2002 г. обнаруживалось во всех половозрастных группах, но наиболее выраженным оно было среди подростков. Относительно высокий уровень болезненности сохранялся среди взрослых контингентов.

К косвенным факторам снижения уровня злоупотребления наркотиками можно отнести и то, что в Свердловской области в 2001–2002 гг. в 2,5 раза снизилось число признанных негодными к воинской службе по причине злоупотребления наркотиками (1367 и 514 человек соответственно). Возврат из войск по данной причине также снизился в 2,5 раза (с 46 человек в 2001 г. до 19 человек в 2002 г.). В то же время вновь стали регистрироваться случаи утаивания призывниками на призывной комиссии факта приема наркотиков. В предыдущие годы, напротив, отмечалось много случаев симуляции призывников в отношении наркотизации с целью получить отсрочку от армии.

Таким образом, вышеприведенные данные позволяют сделать следующие выводы.

1. Уровень заболеваемости и болезненности наркоманиями в Свердловской области на момент начала исследования был существенно выше среднероссийского.

2. Заболеваемость в области продолжала расти до 2000 г., что отражало среднероссийские тенденции, болезненность – до 2001 г. Динамика заболеваемости и болезненности наркоманиями в Свердловской области значительно превосходила среднероссийский уровень.

3. Снижение первичной обращаемости в области в 2001–2003 гг. отражало среднероссийские тенденции, однако по темпу снижения превосходило их. Снижение в Свердловской области болезненности наркоманиями в 2002–2003 гг. не являлось отражением среднероссийской тенденции. В 2002 г. уровень заболеваемости наркоманиями стал в Свердловской области ниже среднероссийского.

4. В области отмечались выраженные половозрастные особенности заболеваемости и болезненности наркоманиями, заключающиеся в более низком их уровне у женщин, более высоком – у подростков и незначительном – у детей. Темпы роста данных показателей и темпы их снижения у подростков выше таковых в общей популяции.

5. Динамика показателей заболеваемости, снижение доли женщин в общем числе первичных больных наркоманиями и увеличение соотношения мужчин и женщин в 2001–2003 гг. свидетельствовали о позитивных тенденциях в распространении наркоманий в Свердловской области. В то же время рост доли женщин в общем числе больных наркоманиями и снижение соотношения мужчин и женщин в последние годы говорят о наличии неблагоприятных изменений в ситуации с распространением здесь наркоманий.

2.2. Эпидемиология алкоголизма

2.2.1. Заболеваемость алкоголизмом в Свердловской области

Как уже говорилось выше, анализ показателей заболеваемости является важным для определения наиболее приближенных по времени тенденций в распространении наркологических заболеваний. Ниже приводятся динамические данные по заболеваемости алкоголизмом и алкогольными психозами в Свердловской области за период с 1998 г. по 2003 г. (табл. 12).

Как видно из приведенных в табл. 12 данных, уровень заболеваемости алкоголизмом и алкогольными психозами в Свердловской области в 1998 г. составлял 70,7 случая на 100 тыс. населения и был в 1,6 раза ниже среднероссийского показателя, а число больных, впервые в жизни взятых под наблюдение, было за исследуемый период самым низким – 3220 человек. Максимального уровня заболеваемость в Свердловской области достигла в 2002 г., что согласуется со среднероссийскими тенденциями. Однако в 2003 г. в Свердловской области наметилась тенденция к снижению данного показателя на фоне продолжающегося его роста в среднем по России. В течение всего исследуемого периода заболеваемость алкоголизмом и алкогольными психозами в Свердловской области не превышала среднероссийские показатели.

Таблица 12

Заболеваемость алкоголизмом и алкогольными психозами в Свердловской области и в Российской Федерации в 1998–2003 гг.

Таблица 13

Темпы прироста показателей заболеваемости алкоголизмом, алкогольными психозами в Свердловской области по отношению к предыдущему году

Динамика прироста показателя заболеваемости по отношению к предыдущему году отражена в табл. 13.

Представленные в табл. 13 данные позволяют проанализировать динамику заболеваемости и алкоголизмом, и алкогольными психозами. В 1998 г. под диспансерное наблюдение с впервые в жизни установленным диагнозом «алкоголизм» было поставлено 1915 человек (43,0 случая на 100 тыс. населения). В последующие годы отмечался динамичный рост этого показателя, который достиг своего максимума в 2002 г. (97,3 случая). В целом за исследуемый период заболеваемость алкоголизмом выросла в 2,2 раза. Прирост числа больных алкоголизмом и алкогольными психозами по отношению к предыдущему году достиг своего максимума к 2000 г. В последующие годы происходило выраженное снижение темпа прироста больных алкоголизмом, который в 2003 г. стал иметь отрицательное значение.

Уровень заболеваемости алкогольными психозами изначально был значительно ниже уровня заболеваемости алкоголизмом (29,3 случая на 100 тыс. населения в 1998 г.). В последующие годы отмечался постоянный рост данного показателя, в 2002–2003 гг. он превысил первоначальное значение в 2 раза. Прирост числа больных с алкогольными психозами по отношению к предыдущему году отличался неравномерностью: периоды незначительного прироста (в 1999 г. и 2001 г.) сменялись выраженным его увеличением (в 2000 г. и 2002 г.). Однако в 2003 г., впервые за весь исследуемый период, был отмечен отрицательный прирост этого показателя.

Уровень заболеваемости алкоголизмом варьируется в территориях Свердловской области в широком диапазоне. Наибольшее значение данного показателя в 2003 г. наблюдалось в следующих десяти территориальных образованиях: пос. Верх-Нейвинский (368,4 случая на 100 тыс. населения), г. Качканар (350,0), Верхотурский уезд (317,7), Верхнесалдинский район (255,7), Невьянский район (251,6), Новолялинский район (250,9), г. Красноуральск (198,1), Сухоложский район (197,6), Ачитский район (194,2), г. Кушва (187,3). Необходимо отметить, что в данных территориях заболеваемость алкоголизмом превышала среднеобластной уровень в 2–4 раза. Первичная заболеваемость алкоголизмом в 2003 г. была равна нулю в городах Верхняя Пышма, Верхняя Тура, Дегтярск, Кировград, в Бисертском муниципальном образовании.

Неоднороден в области и уровень заболеваемости алкогольными психозами. Наибольшее значение данного показателя в 2003 г. наблюдалось в следующих десяти территориальных образованиях: г. Красноуральск (207,4 случая на 100 тыс. населения), г. Волчанск (190,1), г. Карпинск (176,6), Белоярский район (141,3), г. Серов (126,3), г. Каменск-Уральский (124,9), г. Асбест (121,2), г. Качканар (104,0), г. Североуральск (100,2), Шалинский район (94,1). К территориям области, где в 2003 г. первичная заболеваемость алкогольными психозами была равна нулю, относятся г. Верхняя Пышма, г. Верхняя Тура, г. Кировград, г. Нижняя Тура, Бисертское муниципальное образование, пос. Верх-Нейвинский.

Таблица 14

Заболеваемость алкоголизмом и алкогольными психозами среди женщин, проживающих в Свердловской области

Для оценки ситуации с распространенностью алкогольной патологии важен такой показатель, как заболеваемость среди различных половозрастных групп. Ниже приведены данные по ситуации среди женщин (табл. 14).

В 1998 г. в Свердловской области были взяты под диспансерное наблюдение с впервые в жизни установленным диагнозом «алкоголизм» 367 женщин (15,4 случая на 100 тыс. женского населения) и 241 – с диагнозом «алкогольный психоз» (10,1 случая). С этого времени число женщин с данной патологией стало увеличиваться. Рост заболеваемости алкоголизмом продолжился, достигнув своего максимума в 2001 г. (46,8 случая) и увеличившись в 3 раза по сравнению с 1998 г. С 2001 г. стало отмечаться снижение рассматриваемого показателя, и в 2003 г. под диспансерное наблюдение впервые в жизни были взяты 726 женщин с диагнозом «алкоголизм» (29,8 случая). В целом заболеваемость алкоголизмом среди женщин за исследуемый период выросла в 2 раза.

Уровень заболеваемости алкогольными психозами в начале исследуемого периода был по сравнению с заболеваемостью алкоголизмом заметно ниже (10,1 случая и 15,4 случая на 100 тыс. женского населения соответственно). Однако, в отличие от показателя заболеваемости алкоголизмом, показатель заболеваемости алкогольными психозами у женщин рос в течение всего исследуемого периода. В 2003 г. он составил 24,3 случая, что в 2,4 раза выше, чем в 1998 г.

Доля женщин в общем числе первичных больных алкоголизмом в Свердловской области к 2001 г. возросла до 27 %. С 2002 г. стало отмечаться снижение данного показателя, в 2003 г. он составлял 17,9 %. Соотношение женщин и мужчин, обратившихся за помощью впервые в жизни в связи с алкоголизмом, изначально составляло 1: 4, к 2001 г. изменилось до 1: 3, а к концу исследования – до 1: 5.

Среди страдающих алкогольными психозами доля женщин в 1998 г. практически была идентична доле женщин среди больных алкоголизмом (18,8 % и 19,2 % соответственно), однако в последующем наблюдался постоянный ее рост, приведший к тому, что в 2003 г. среди больных, перенесших алкогольный психоз впервые в жизни, четвертую часть составляли женщины (23,5 %). Соотношение женщин и мужчин с алкогольными психозами в начале исследуемого периода оценивалось как 1: 4, а в 2003 г. – как 1: 3.

О динамике заболеваемости алкоголизмом и алкогольными психозами проживающих в Свердловской области детей и подростков свидетельствуют данные, приведенные в табл. 15 и 16.

Таблица 15

Заболеваемость алкоголизмом и алкогольными психозами среди детей (0-14 лет), проживающих в Свердловской области

Таблица 16

Заболеваемость алкоголизмом и алкогольными психозами среди подростков (15–17 лет), проживающих в Свердловской области

В 1998 г. под диспансерным наблюдением с впервые в жизни установленным диагнозом «алкоголизм» находился 1 ребенок (0,1 случая на 100 тыс. детского населения). В последующие три года первичных обращений по поводу алкоголизма среди детей не отмечалось. В 2002 г. сразу 12 детей были зарегистрированы как больные алкоголизмом (1,7 случая). В 2003 г. еще 15 детям (2,2 случая) был поставлен этот диагноз. Растет и доля заболевших детей в общей массе первичных больных алкоголизмом. И хотя этот показатель не достигает 0,5 %, ситуация требует неотложных профилактических мероприятий. Алкогольных психозов у детей за исследуемый период выявлено не было.

В 1998 г. под диспансерное наблюдение с диагнозом «алкоголизм» было поставлено 16 подростков (0,8 случая на 100 тыс. подросткового населения). В дальнейшем отмечался постоянный рост данного показателя, максимум которого был зарегистрирован в 2003 г. (33,0 случая). За 6 лет заболеваемость алкоголизмом среди несовершеннолетних в возрастной группе от 15 до 17 лет выросла в 4 раза. Доля подростков в общей численности больных алкоголизмом за исследуемый период выросла в 2 раза (с 0,8 % в 1998 г. до 1,8 % в 2003 г.).

Показателем утяжеления течения алкоголизма служит развитие алкогольных психозов. В подростковой возрастной группе до 2002 г. больных с алкогольными психозами выявлено не было. В 2002 г. сразу 8 подростков перенесли алкогольный психоз (3,6 случая на 100 тыс. подросткового населения), а в 2003 г. – еще 5 (2,2 случая).

Сводные данные о заболеваемости алкоголизмом населения Свердловской области представлены на рис. 4.

Таким образом, уровень заболеваемости алкоголизмом и алкогольными психозами в Свердловской области в начале исследуемого периода был в 1,6 раза ниже среднероссийского. Однако к 2000 г. различия в показателях практически исчезли, что свидетельствует о динамичном росте заболеваемости в области. Снижение заболеваемости в 2003 г. можно трактовать как положительную тенденцию, но при условии дополнительного ее подтверждения другими данными. В начале исследуемого периода отмечалось увеличение темпов прироста заболеваемости алкоголизмом и алкогольными психозами. В последующие 3 года происходило линейное снижение рассматриваемого показателя в отношении алкоголизма и нелинейное – в приложении к алкогольным психозам. В 2003 г., впервые за весь исследуемый период, были отмечены отрицательные значения прироста показателей заболеваемости алкоголизмом и алкогольными психозами.

Рис. 4. Заболеваемость алкоголизмом среди различных половозрастных групп населения Свердловской области.

В возрастной группе от 0 до 14 лет (дети) в 2002–2003 гг. выявлена тенденция роста заболеваемости алкоголизмом. С 1998 г. по 2003 г. заболеваемость алкоголизмом среди подростков выросла в 4 раза, а доля этой возрастной группы в общем числе первичных больных алкоголизмом увеличилась в 2 раза. Следовательно, можно констатировать резкое ухудшение ситуации с заболеваемостью алкоголизмом среди подростков, сопровождающейся появлением его тяжелых форм, осложненных алкогольными психозами.

В течение всего исследуемого периода в Свердловской области отмечался рост числа первичных обращений женщин по поводу алкоголизма и алкогольных психозов (эти показатели увеличились в 2003 г. по сравнению с 1998 г. в 2,0 и 2,4 раза соответственно). С 2001 г. число обращений женщин по поводу алкоголизма стало уменьшаться. Заболеваемость же алкогольными психозами среди женщин в течение всего исследуемого периода постоянно возрастала. Необходимо также отметить, что доля женщин, впервые обратившихся за помощью в связи с алкоголизмом, с 2001 г. стала снижаться, а соотношение числа женщин и мужчин с данной патологией увеличивается (1: 5 в 2003 г. против 1: 4 в 1998 г.). Продолжается рост доли женщин в общем числе больных с алкогольными психозами и снижается соотношение числа женщин и мужчин, перенесших алкогольный психоз впервые в жизни (1: 4 в 2003 г. против 1: 3 в 1998 г.). В связи с этим снижение числа первичных обращений женщин по поводу алкоголизма и уменьшение доли последних в общем числе первичных больных, наблюдавшиеся в 2002–2003 гг., нельзя рассматривать в качестве позитивной тенденции, так как рост числа алкогольных психозов является более достоверным маркером истинной ситуации. Тенденции снижения заболеваемости алкоголизмом среди женщин следует интерпретировать как свидетельство низкой эффективности выявления первичного алкоголизма среди представителей данной половой группы наркологической службой либо как факт недоверия женщин к ней.

В целом данные о заболеваемости алкоголизмом в Свердловской области среди различных возрастных групп наглядно демонстрируют, что наиболее высокий уровень распространения злоупотребления алкоголизмом наблюдался среди лиц старшего возраста. Главной особенностью заболеваемости алкоголизмом является увеличение числа случаев первичной обращаемости среди несовершеннолетних, особенно в подростковой возрастной группе.

Важным критерием, определяющим напряженность ситуации, связанной алкогольными проблемами, является соотношение числа больных с впервые в жизни установленными диагнозами «алкоголизм» и «алкогольный психоз» и общего числа лиц, состоящих под диспансерным наблюдением с этими диагнозами (табл. 17).

Таблица 17

Соотношение в Свердловской области числа больных с впервые в жизни установленным диагнозом «алкоголизм» и «алкогольный психоз» и числа больных, состоящих под диспансерным наблюдением с этими диагнозами

Как видно из данных, приведенных в табл. 17, доля первичных больных алкоголизмом в общем числе больных, находящихся под диспансерным наблюдением, в Свердловской области в течение исследуемого периода не превышала 10 % и увеличилась за 6 лет на 5,4 %, что свидетельствует о довольно низком уровне выявляемости указанной патологии. Этот вывод подтверждается и показателями заболеваемости и болезненности алкогольными психозами. Доля первичных случаев алкогольных психозов в общем числе всех зарегистрированных случаев превышала таковую в отношении алкоголизма в 10 раз и более и достигала в 2002 г. 70 %.

2.2.2. Болезненность алкоголизмом в Свердловской области

Важным критерием оценки ситуации с алкогольной патологией является анализ болезненности алкоголизмом и алкогольными психозами (табл. 18).

Таблица 18

Болезненность алкоголизмом и алкогольными психозами в Свердловской области и в Российской Федерации

Как видно из представленных в табл. 18 данных, в связи с алкоголизмом и алкогольными психозами под диспансерным наблюдением в 1998 г. в Свердловской области находились 54 485 человек (1176,5 случая на 100 тыс. населения). В последующие годы рассматриваемый показатель постоянно снижался, достигнув своего минимума в 2002 г. (1104,7 случая). Однако в 2003 г. наметилась некоторая тенденция к росту болезненности, что совпадало с общероссийской тенденцией, наблюдавшейся уже второй год. Уровень болезненности в области был на 25–30 % ниже, чем в среднем по России.

При рассмотрении показателей болезненности алкоголизмом и алкогольными психозами по отдельности (табл. 19) обращает на себя внимание тот факт, что на протяжении всего исследуемого периода показатель болезненности постоянно снижался, о чем свидетельствуют отрицательные значения его прироста по отношению к предыдущему году. В то же время отмечался скачкообразный рост показателя болезненности алкогольными психозами, особенно выраженный в 1999 г. и 2002 г. Рост числа алкогольных психозов продолжился и в 2003 г.

Наибольший показатель болезненности алкоголизмом в 2003 г. определялся в следующих десяти территориях Свердловской области: г. Красноуральск (3303,4 случая на 100 тыс. населения), г. Каменск-Уральский (2742,0), Сухоложский район (2433,1), г. Волчанск (2421,5), г. Кушва (2327,7), г. Качканар (2326,0), Белоярский район (2307,5), Новолялинский район (2180,8), Пышминский район (1966,9), Нижнесергинский район (1832,7). При этом в данных территориях среднеобластной показатель был превышен в 2–3 раза. Болезненность алкогольными психозами самой высокой была в следующих территориях области: г. Красноуральск (365,3 случая на 100 тыс. населения), г. Волчанск (297,5), г. Каменск-Уральский (278,9), г. Карпинск (271,7), г. Асбест (181,2), пос. Верх-Нейвинский (175,4), Ирбитский район (173,8), г. Полевской (171,1), г. Североуральск (164,6), Белоярский район (157,9). Нулевые показатели по алкогольным психозам зарегистрированы в г. Верхняя Тура, г. Кировград, г. Нижняя Тура.

Таблица 19

Темпы прироста показателей болезненности алкоголизмом и алкогольными психозами в Свердловской области по отношению к предыдущему году

О динамике болезненности алкоголизмом и алкогольными психозами среди женщин свидетельствуют данные, приведенные в табл. 20.

В 1998 г. под диспансерным наблюдением в Свердловской области находились 8727 женщин (366,2 случая на 100 тыс. женского населения), больных алкоголизмом, и 460 (19,3) женщин с алкогольными психозами. В дальнейшем показатель болезненности алкоголизмом снижался, стабилизировавшись к 2002–2003 гг. на уровне 329–330 случаев на 100 тыс. женского населения. Показатель болезненности алкогольными психозами в течение исследуемого периода вырос в 2 раза и составил в 2003 г. 38,4 случая на 100 тыс. женского населения. В обеих нозологических группах отмечался прирост числа женщин, более значительный (+5,5 %) – в группе больных алкогольными психозами. В течение всего исследуемого периода на одну больную алкоголизмом женщину приходилось пять мужчин. Соотношение женщин и мужчин с алкогольными психозами постоянно уменьшалось (от 1: 5 в 1998 г. до 1: 3 в 2003 г.).

Таблица 20

Болезненность алкоголизмом и алкогольными психозами среди женщин, проживающих в Свердловской области

Данные о болезненности наркоманиями среди детей и подростков приведены в табл. 21, 22.

В 1998 г. под диспансерным наблюдением находились два ребенка (0,2 случая на 100 тыс. детского населения) с диагнозом «алкоголизм». До 2001 г. болезненность алкоголизмом в этой возрастной группе не превышала 0,4 случая на 100 тыс. соответствующего населения. В 2002 г. число больных алкоголизмом детей резко возросло, достигнув максимума в 2003 г. (20 человек, или 2,9 случая на 100 тыс. детского населения).

Таблица 21

Болезненность алкоголизмом и алкогольными психозами среди детей (0-14 лет), проживающих в Свердловской области

Таблица 22

Болезненность алкоголизмом и алкогольными психозами среди подростков (15–17 лет), проживающих в Свердловской области

Что касается подростков, то в 1998 г. в области под диспансерным наблюдением находился 31 человек с диагнозом «алкоголизм» (15,5 случая на 100 тыс. подросткового населения). В дальнейшем отмечался постоянный рост этого показателя, особенно выраженный в последние два года исследования. В 2003 г. число подростков, больных алкоголизмом, достигло 152 (67,9 случая на 100 тыс. подросткового населения), при этом за 6 лет болезненность алкоголизмом в данной возрастной группе выросла в 4,4 раза.

Рис. 5. Болезненность алкоголизмом среди различных половозрастных групп населения Свердловской области.

Негативные тенденции подтверждает и появление в последние два года исследуемого периода случаев алкогольных психозов у подростков. Растет также доля подростков в общем числе больных алкоголизмом и алкогольными психозами.

О динамике болезненности алкоголизмом в различных половозрастных группах позволяет судить рис. 5.

Представленные на рис. 5 данные свидетельствуют о том, что среднеобластные показатели общей болезненности алкоголизмом и болезненности алкоголизмом среди женщин имели тенденцию к снижению. В то же время в младших возрастных группах (среди детей и, особенно, подростков) отмечался реальный рост данного показателя, что является крайне негативным прогностическим признаком.

Таким образом, исходный уровень болезненности алкоголизмом и алкогольными психозами в изучаемый период в Свердловской области был существенно ниже среднероссийского, и разрыв в показателях сохранялся в течение всех шести лет. Необходимо отметить, что если в среднем по России рассматриваемый показатель был стабильным, с небольшой тенденцией к росту, то в области в 1998–2002 гг. отмечалось его снижение, и только в 2003 г. наметился незначительный рост. При анализе болезненности алкоголизмом и алкогольными психозами в отдельных группах населения было выявлено, что рост показателей алкогольной патологии в целом идет исключительно за счет интенсивного роста числа алкогольных психозов. А поскольку известно, что алкогольные психозы более четко определяют тенденции распространения злоупотребления алкоголем, то следует констатировать реальное обострение ситуации с алкоголизмом в Свердловской области в течение изучаемого периода. С 1998 г. по 2003 г. показатель болезненности алкогольными психозами среди женщин вырос в 2 раза, доля женщин в общем числе больных алкогольными психозами достигла 24 %, соотношение женщин и мужчин в 2003 г. составило 1:3. Эти данные наглядно демонстрируют весьма негативные тенденции распространения злоупотребления алкоголем. Следует также указать, что некоторое снижение болезненности алкоголизмом среди женщин отражает общую тенденцию снижения этого показателя, и ее следует интерпретировать не как позитивную, а как свидетельство общего снижения выявляемое™ данной патологии наркологической службой области. За исследуемый период болезненность алкоголизмом среди детей выросла в 14,5 раза, а число детей-алкоголиков в Свердловской области увеличилось до 20 человек. И хотя доля детей в общем числе больных алкоголизмом весьма незначительна, сам факт роста рассматриваемой патологии в возрастной группе от 0 до 14 лет является прогностически весьма негативным. Детей, больных алкогольными психозами, за весь период наблюдения в области выявлено не было. Болезненность алкоголизмом среди подрост ков выросла с 1998 г. по 2003 г. в 4,4 раза. И хотя доля подростков в общем числе больных алкоголизмом составляет лишь 0,3 %, динамика роста (двукратный прирост ежегодно в течение 2002–2003 гг.), а также регистрация случаев алкогольных психозов в данной возрастной группе говорят о крайне неблагоприятных тенденциях в распространении злоупотребления алкоголем в области.

В целом в Свердловской области исследуемый период характеризовался низким уровнем выявляемости алкоголизма, что подтверждается высоким уровнем доли первично выявленных случаев алкогольных психозов в общем числе зарегистрированных алкогольных психозов.

2.3. Сравнение тенденций динамики болезненности и заболеваемости наркоманиями, алкоголизмом и случаев смертельных отравлений наркотическими средствами и этанолом

Эпидемиологическое исследование двух родственных нозологии не может быть полным без сравнения тенденций их проявления. Ниже представлен вариант упрощенного анализа динамики проявления патологий, вызванных наркотическими средствами и алкоголем.

Данные, приведенные на рис. 6, наглядно демонстрируют выраженное различие в уровне показателей болезненности как в нозологическом плане (алкогольная патология и наркомании), так и в сравнении со среднероссийскими показателями и показателями по Свердловской области.

В первую очередь обращает на себя внимание то, что уровень болезненности алкоголизмом и алкогольными психозами намного превышает уровень болезненности наркоманиями. Разница между этими показателями в Российской Федерации достигает в среднем девятикратной величины, в Свердловской области – пятикратной (средние показатели болезненности алкоголизмом и наркоманиями в РФ за исследуемый период составили 1625,5 и 188,0 случая на 100 тыс. населения соответственно, а в Свердловской области – 1123,4 и 246). В 2001 г. в Свердловской области показатели болезненности алкоголизмом и наркоманиями максимально сближались, отличаясь друг от друга в 3,6 раза (см. рис. 6, табл. 23).

Рис. 6. Болезненность наркоманиями, алкоголизмом и алкогольными психозами в Российской Федерации и Свердловской области

Таблица 23

Общая заболеваемость алкоголизмом, алкогольными психозами и наркоманиями в Российской Федерации и Свердловской области в 1998–2003 гг., число случаев на 100 тыс. населения

Показатели болезненности алкогольной патологией в Свердловской области в течение всего исследуемого периода были значительно ниже среднероссийских (в среднем на 500 случаев на 100 тыс. населения). В то же время болезненность наркоманиями в регионе превышала среднероссийский показатель в среднем на 60 случаев на 100 тыс. населения. Эта разница достигла своего максимума в 2000–2001 гг. (84 случая на 100 тыс. населения), уменьшившись до 25 случаев в 2003 г.

Таким образом, в Свердловской области уровень болезненности алкоголизмом (включая алкогольные психозы) превосходил уровень болезненности наркоманиями в среднем в 5 раз. Интервал (зазор) между показателями распространенности исследуемых нозологии в Свердловской области отличался от среднероссийских в 1,6 раза за счет более низкого уровня болезненности алкоголизмом и более высокого уровня болезненности наркоманиями. Общие закономерности динамики изменения уровня болезненности как алкоголизмом (включая алкогольные психозы), так и наркоманиями отличаются от среднероссийских противоположностью вектора (на фоне постоянного роста показателей в РФ в Свердловской области болезненность алкогольной патологией стабилизировалась, а болезненность наркоманиями – снижается).

Темп распространения наркоманий в Свердловской области был выше темпа распространения наркоманий в Российской Федерации. Уровень болезненности наркоманиями также превышал среднероссийский показатель. Что же касается пораженности алкоголизмом и алкогольными психозами, то здесь ситуация противоположная: по этому параметру «лидировали» среднероссийские показатели (рис. 7).

Совершенно иную картину мы наблюдаем при сравнительном анализе первичной заболеваемости алкоголизмом и наркоманиями в Российской Федерации и Свердловской области. Обе патологии в 1998–1999 гг. имели достаточно близкие стартовые позиции.

Как видно из представленных на рис. 8 данных, в начале нашего исследования наблюдался весьма небольшой разрыв между первичными случаями алкоголизма (включая алкогольные психозы) и наркоманий. В РФ он составлял трехкратную величину (110,8 случая на 100 тыс. населения – алкогольная патология и 35,4 случая – наркомании), а в Свердловской области заболеваемость алкоголизмом превышала заболеваемость наркоманиями всего в 1,4 раза (70,7 и 51,9 случая на 100 тыс. населения соответственно). Как и в случае с болезненностью, заболеваемость алкогольной патологией в РФ была выше в течение всего периода исследования, однако разрыв между показателями болезненности и заболеваемости алкоголизмом к 2000 г. стал незначительным.

Рис. 7. Общая заболеваемость алкоголизмом (включая алкогольные психозы) и наркоманиями в Российской Федерации и Свердловской области

Рисунок 8. Первичная заболеваемость наркоманиями, алкоголизмом и алкогольными психозами в Российской Федерации и Свердловской

Первичная заболеваемость наркоманиями в регионе была изначально выше, чем в среднем по России, однако к 2002 г. эти показатели сравнялись, а в 2003 г. первичная обращаемость по поводу наркоманий в области стала ниже, чем в среднем по РФ.

Начиная с 2000 г. векторы динамики нозологии приобрели противоположное направление, вследствие чего увеличился «зазор» между изучаемыми показателями, который к концу исследования достиг по РФ 10-кратной разницы, а в Свердловской области увеличился 12 раз.

В целом в Свердловской области прослеживались среднероссийские тенденции. Основные изменения в ситуации были связаны с ростом числа новых случаев алкоголизма и алкогольных психозов и уменьшением первичной обращаемости по поводу наркоманий.

Анализируя тенденции проявления в Свердловской области таких патологий, как наркомании и алкоголизм, нельзя не коснуться наиболее тяжелых последствий злоупотребления наркотиками и алкоголем – смертельных отравлений.

Данные о случаях смертельных отравлений наркотическими средствами и этанолом в Свердловской области в 1998–2003 гг. представлены на рис. 9.

Как видно из приведенных данных, с 1998 г. по 2000 г. отмечался рост числа смертей от обеих причин. Изначально, однако, число смертей, связанных с отравлением этанолом, превышало число смертей от отравления наркотиками в 2–4 раза. В 2001 г. рост смертности от отравления этанолом продолжился, достигнув своего максимума в 2003 г. (2335 случаев), а смертность от наркотиков начала резко снижаться.

В целом за 6 исследуемых лет число смертельных случаев от отравления этанолом в Свердловской области выросло в 2 раза, а число смертельных отравлений наркотиками, напротив, в 2 раза сократилось.

Рис. 9. Число случаев смертельных отравлений наркотическими средствами и этанолом в Свердловской области по данным годовых отчетов Областного бюро судебно-медицинской экспертизы

Резюме

Наши исследования показали, что уровень заболеваемости и болезненности наркоманиями в Свердловской области на момент начала исследования (1998 г.) был существенно выше среднероссийского. Заболеваемость в области продолжала расти до 2000 г., что отражало общероссийские тенденции. Параллельно отмечался и рост болезненности. Снижение в Свердловской области первичной обращаемости в 2001–2003 гг. совпадало с ситуацией в России в целом, однако по темпу превосходило ее. В результате в 2002 г. в Свердловской области показатель заболеваемости наркоманиями оказался ниже среднероссийского.

В Свердловской области отмечены выраженные половозрастные особенности заболеваемости и болезненности наркоманиями, заключающиеся в более низком их уровне у женщин, более высоком – у подростков и незначительным – у детей. Динамика показателей заболеваемости и доли женщин в общем числе первичных больных наркоманиями в 2001–2003 гг. свидетельствовала о позитивных тенденциях в распространении наркоманий в Свердловской области. Темпы роста этих показателей и темпы их снижения у подростков оказались выше таковых в общей популяции больных.

Исходный уровень болезненности алкоголизмом и алкогольными психозами в изучаемый период был в Свердловской области существенно ниже среднероссийского, и разрыв в показателях сохранялся в течение всего исследуемого периода. Но при этом в среднем по России рассматриваемый показатель был относительно стабильным, а в Свердловской области в 1998–2002 гг. отмечалось его снижение, и только в 2003 г. наметился незначительный рост.

При анализе болезненности алкоголизмом и алкогольными психозами было выявлено, что показатели алкогольной патологии в целом росли исключительно за счет интенсивного увеличения числа алкогольных психозов. Последние, как известно, более четко определяют тенденции распространения злоупотребления алкоголем, следовательно рост числа алкогольных психозов свидетельствует об обострении ситуации с алкоголизмом в Свердловской области.

Нами установлено, что болезненность алкогольными психозами среди женщин за шесть лет (1998–2003 гг.) выросла в 2 раза, их доля в общем числе больных алкоголизмом достигла 24 %. Болезненность алкоголизмом среди детей выросла в 14,5 раза. И хотя доля детей в общем числе больных алкоголизмом весьма незначительна, сам факт рос та числа случаев рассматриваемой патологии в возрастной группе младше 14 лет является прогностически весьма неблагоприятным. Болезненность алкоголизмом среди подростков выросла в 4,4 раза. Регистрация случаев алкогольных психозов в данной возрастной группе говорит о крайне негативных тенденциях в распространении злоупотребления алкоголем в области.

Эпидемиологическое исследование двух родственных нозологии не может быть полным без сравнения тенденций их проявления. Обращает на себя внимание то, что уровень болезненности алкоголизмом и алкогольными психозами намного превышает уровень болезненности наркоманиями. Показатель болезненности алкогольной патологией в Свердловской области в течение всего исследуемого периода был значительно ниже среднероссийского (в среднем на 500 случаев на 100 тыс. населения), в то время как болезненность наркоманиями превышала здесь среднероссийский показатель в среднем на 60 случаев на 100 тыс. населения. В целом заболеваемость наркоманиями и алкоголизмом в Свердловской области повторяла общероссийские тенденции. Основные изменения в ситуации были связаны с ростом новых случаев алкоголизма и алкогольных психозов и уменьшением первичной обращаемости по поводу наркоманий.

Смертельные отравления – наиболее тяжелое последствие злоупотребления наркотиками и алкоголем. С 1998 г. по 2000 г. отмечался рост числа смертей от обеих причин, однако изначально число смертей, связанных с отравлением этанолом, превышало число смертей от отравления наркотиками в 2–4 раза. В последующие годы рост смертности от отравления этанолом продолжился, достигнув своего максимума в 2003 г. (2335 случаев), а смертность от наркотиков начала резко снижаться.

Глава 3 Тенденции изменения наркологической ситуации в Свердловской области, их комплексная оценка и анализ факторов, влияющих на формирование эпидемиологической ситуации

3.1. Комплексная оценка распространенности патологии, вызванной злоупотреблением наркотическими средствами на территории Свердловской области, и анализ факторов, влияющих на формирование эпидемиологической ситуации

3.1.1. Основные тенденции изменения наркологической ситуации, связанной со злоупотреблением наркотиками в Свердловской области в 1998–2003 гг

Первые годы XXI столетия характеризовались некоторым улучшением наркологической ситуации в Свердловской области. Начиная с 2002 г. Наметилась тенденция к уменьшению болезненности наркоманиями (рис. 10).

Заболеваемость наркоманиями стала сокращаться уже с 2001 г. (рис. 11).

Вместе с тем проблема продолжает оставаться чрезвычайно острой, тем более, что с 2005 г. ситуация вновь стала ухудшаться, о чем свидетельствует возобновившийся рост заболеваемости наркоманией. Аналогичная тенденция отмечается и в отношении двух других важных показателей, таких как болезненность наркоманиями среди подростков и летальность от отравлений наркотическими средствами (рис. 12, 13).

Рис. 10. Динамика изменения показателя болезненности наркоманиями Свердловской области в 1998—2005

Рис. 11. Динамика изменения показателя заболеваемости наркоманиями в Свердловской области в 1998–2005 гг.

Ранжирование муниципальных образований (МО) Свердловской области по уровню болезненности наркоманиями показало, что наиболее высокие ранговые места в 1998–2003 гг. занимали пос. Рефтинский, города Полевской, Каменск-Уральский, Первоуральск и Верхнесалдинский район (табл. 24).

Рис. 12. Динамика изменения показателя болезненности наркоманиями среди подростков в Свердловской области в 1998–2005 гг.

Рис. 13. Динамика изменения показателя смертности от отравлений наркотическими средствами Свердловской области в 1998–2005 гг.

Проведено также распределение муниципальных образований области по 3 группам: 1-я группа – МО с уровнем болезненности наркоманиями до 50 случаев на 100 тыс. населения (низкий), 2-я группа – МО с уровнем болезненности 50-150 случаев на 100 тыс. населения (средний), 3-я группа – МО, где уровень болезненности превышает 150 случаев на 100 тыс. населения (высокий). Как видно из данных, приведенных в табл. 25, за период с 1998 г. по 2003 г. число муниципальных образований с относительно низким уровнем болезненности сократилось с 17 до 10, а число муниципальных образований с высоким уровнем болезненности наркоманиями, наоборот, увеличилась с 14 до 25.

Таблица 24

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по уровню болезненности наркоманиями

Таблица 25

Распределение муниципальных образований Свердловской области по уровню болезненности наркоманиями

Аналогичное ранжирование муниципальных образований было проведено и по уровню первичной заболеваемости наркоманиями. Из данных табл. 26 видно, что в этом случае ситуация была менее стабильной; по всей видимости, это объясняется дефектами в системе выявления и регистрации наркоманов. Наиболее напряженная обстановка отмечалась в поселках городского типа Рефтинский и Малышева, городах Дегтярске, Полевском, Качканаре и в Сухоложском районе.

Распределение муниципальных образований по трем группам в зависимости от уровня первичной заболеваемости наркоманиями (1-я группа – до 50 случаев на 100 тыс. населения, низкий уровень; 2-я группа -50-100 случаев на 100 тыс. населения, средний уровень; 3-я группа – более 100 случаев на 100 тыс. населения, высокий уровень) показывает, что начиная с 2002 г. ситуация стала резко улучшаться (табл. 27). Вполне возможно, однако, что эти данные не отражают реальную ситуацию, а имеют иное объяснение: в силу различных причин регистрация новых наркоманов сократилась.

Таблица 26

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по уровню заболеваемости наркоманиями

Таблица 27

Классификация МО Свердловской области по уровню первичной заболеваемости наркоманиями, 1998–2003 гг.

Для полноты анализа мы выполнили ранжирование муниципальных образований по двум показателям, характеризующим наркологическую ситуацию в области: по болезненности наркоманиями среди подростков и по смертности вследствие наркоотравлений.

Как видно из данных, приведенных в табл. 28, хуже всего ситуация среди молодежи была в поселке городского типа Рефтинский, городах Полевском и Первоуральске. В то же время обращает на себя внимание отсутствие зарегистрированных наркоманов-подростков во многих муниципальных образованиях. Этот факт, на наш взгляд, свидетельствует, скорее, о слабой выявляемости наркоманов во многих территориях области.

Аналогичная картина наблюдается и в отношении показателя смертности от отравления наркотиками. В большинстве муниципальных образований не было зарегистрировано ни одного смертельного случая, а в части муниципальных образований такие данные вообще отсутствуют (табл. 29). Тем не менее, согласно имеющейся информации, в 2003 г. хуже всего дело обстояло в городах Первоуральске, Верхней Пышме, Ревде и в Верхнесалдинском районе.

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по четырем показателям, характеризующим наркологическую ситуацию на ее территории, дает основание говорить о высокой степени дифференциации МО по уровню распространенности наркоманий и их последствий. Более полную картину позволяет получить обобщающий «интегральный» показатель (ИП) наркологического неблагополучия территорий.

Таблица 28

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по уровню болезненности наркоманиями среди подростков

Таблица 29

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по уровню смертности от отравлений наркотическими средствами

Для этой цели с помощью ранее разработанной специалистами НПЦ «Уралмедсоцэкономпроблем» методики [3] на основе четырех показателей (болезненность, первичная заболеваемость, болезненность среди подростков, смертность от наркоотравлений) был проведен расчет соответствующих ИП. Выполненное на основе этих данных ранжирование муниципальных образований области показало, что в 1998–2003 гг. наиболее неблагоприятная наркологическая ситуация отмечалась в городах Полевском, Первоуральске и в поселке городского типа Рефтинский (табл. 30).

Приведенные в табл. 30 данные свидетельствуют о значительных отличиях между МО области по обобщающему индексу наркологического неблагополучия. В 2003 г., например, диапазон его колебаний составлял от 0,4 до 0. Выяснение причин столь широкой вариативности является важным этапом разработки региональной политики управления этим аспектом здоровья населения.

3.1.2. Факторы, влияющие на распространение наркоманий в Свердловской области

Исходя из имеющихся знаний можно выделить три основные группы факторов, влияющих на показатели уровня распространения наркоманий в регионе: социально-экономические, демографические и уровень развития наркологической службы.

Начнем с последнего фактора.

Из данных, приведенных в табл. 31, видно, что в тех муниципальных образованиях, где организована работа участковых наркологов, уровень всех показателей, характеризующих распространение наркоманий, выше. Выше эти показатели также в тех муниципальных образованиях, где имеются наркологические койки. На первый взгляд получается парадоксальная картина: развитие наркологической службы негативно влияет на наркологическую ситуацию. На самом же деле положение как раз обратное. Наличие в муниципальных образованиях специалистов-наркологов позволяет в большем объеме выявлять и регистрировать наркоманов и тем самым переводить скрытую часть этой патологии в «видимую». Это обстоятельство является чрезвычайно важным, поскольку, как уже отмечалось выше, в настоящее время, по мнению специалистов-наркологов, на учете состоит лишь один наркозависимый больной из десяти. Следовательно, более активное выявление и последующее лечение наркоманов является несомненно положительным моментом.

Таблица 30

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по уровню интегрального показателя (ИП) наркологического неблагополучия

Таблица 31

Показатели, характеризующие ситуацию с наркоманиями и смертность от наркотиков в муниципальных образованиях Свердловской области с разными уровнями развития наркологической службы

Для оценки влияния на уровень распространения наркоманий социально-экономических факторов было проведено сравнение четырех основных показателей, характеризующих наркологическую ситуацию, в муниципальных образованиях с разными уровнями зарегистрированной безработицы (табл. 32).

Таблица 32

Показатели, характеризующие ситуацию с наркоманиями и смертность от наркотиков в муниципальных образованиях Свердловской области с разными уровнями безработицы

Как видно из приведенных в табл. 32 данных, наркологическая ситуация выглядит более благополучной в муниципальных образованиях с высоким уровнем безработицы. Это еще раз подтверждает хорошо известный факт: наркомании более распространены в территориях с высоким уровнем жизни населения.

Для подтверждения полученного результата был использован еще один методический прием. На основании данных о восьми первичных показателях социально-экономического развития (средняя заработная плата, средняя обеспеченность жильем, доля жилья, оборудованного водопроводом и центральным отоплением, объем розничной торговли на душу населения, уровень безработицы, определяемый как количество безработных на 1 тыс. населения, уровень зарегистрированных преступлений, также рассчитываемый как их количество на 1 тыс. населения, выявляемость лиц, совершивших преступления) был проведен расчет интегрального показателя социально-экономического положения каждого муниципального образования Свердловской области. Результаты этого расчета представлены в табл. 33.

Таблица 33

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по уровню интегрального показателя (ИП) социально-экономического развития

Таблица 34

Показатели, характеризующие ситуацию с наркоманиями и смертность от наркотиков в муниципальных образованиях МО Свердловской области с разными уровнями социально-экономического развития

Затем все муниципальные образования были разделены нами на две группы в зависимости от величины полученного ИП, и для каждой из них определены показатели, характеризующие наркологическую ситуацию. Как видно из данных табл. 34, уровень распространения наркоманий выше в тех МО, где социально-экономическое положение более благоприятное. Таким образом, корреляция между высоким уровнем распространения наркоманий и высоким уровнем жизни населения получила дополнительное подтверждение.

И все же наиболее полный и корректный вывод о силе и характере влияния различных факторов на регистрируемый уровень распространения наркоманий и их последствий можно сделать только на основании результатов многофакторного анализа.

В ходе первого исследования из серии исследований подобного рода в качестве параметра наркологической ситуации мы использовали уровень болезненности наркоманиями. Исходя из его величины были сформированы две группы муниципальных образований с условно низким (среднее значение 80 случаев на 100 тыс. населения) и условно высоким(среднее значение 350 случаев на 100 тыс. населения) уровнем болезненности. В дальнейшем исследовалась связь комплекса, состоящего из 25 социально-экономических, демографических и медико-организационных факторов (табл. 35), с уровнем болезненности.

Таблица 35

Перечень показателей, использованных для многофакторного анализа

Для получения данных о влиянии различных факторов на распространение злоупотребления наркотическими средствами необходимо было провести многофакторный анализ на основе применения эффективного математического аппарата. Наиболее подходящими для этой цели нам представлялись методы, основанные на теории распознавания образов. По сравнению с некоторыми другими способами решения многофакторных задач (например, дисперсионным и регрессионным анализом), основное преимущество этих методов заключается в возможности корректного анализа влияния на уровень болезненности наркоманиями комплекса, состоящего из плохо формализуемых факторов.

В медицине рассматриваемый математический аппарат наиболее часто используется при выполнении так называемой машинной диагностики. В нашем случае также было возможно использовать «диагностический» подход – по аналогии с оценкой здоровья человека, осуществляемой врачом на основе совокупности различных параметров, дать многофакторное описание «наркологического здоровья» населения.

Опишем процедуру многофакторного анализа в общем виде.

С помощью различных алгоритмов распознавания образов осуществляется решение перечисленных ниже задач:

1) определяется достаточность выбранного комплекса факторов для надежного описания различий между выделенными группами;

2) проводится количественная оценка значимости (информативности) отдельных факторов;

3) устанавливается характер, т. е. направленность влияния каждого фактора.

Для решения первой задачи наиболее часто используется один из вариантов дискриминантного анализа, известный как способ «обучения с учителем». Суть этого метода заключается в следующем. Из всего множества наблюдений выделяется некоторая их часть (обычно 12–15 %) для процедуры «экзамена». На основе остальных проводится «обучение» компьютера, в ходе которого происходит выработка решающих правил, дающих возможность классифицировать, т. е. распознавать, наблюдения, не участвующие в «обучении», как принадлежащие к одному из выделенных классов. Критерием качества решающего правила служит процент правильно распознанных с его помощью наблюдений «экзаменующей» выборки. Чем ближе результат «экзамена» к 100 %, тем надежнее решающее правило, а соответственно, выше точность постановки «диагноза». Комплекс признаков, обеспечивающий возможность выработки надежного решающего правила, может рассматриваться как комплекс факторов, необходимый и достаточный для формирования «хорошего» или «плохого» состояния здоровья населения.

Для оценки информативности каждого признака (мера информативности интерпретировалась как сила влияния факторов на формирование популяционного здоровья) использовался метод, основанный на определении расстояний между «эталонными» значениями признаков выделенных классов. Для установления характера влияния каждого фактора использовалась процедура вычисления частот встречаемости значений признаков в вышеназванных классах.

Вся математическая обработка проводилась с помощью пакета прикладных программ распознавания образов КВАЗАР [70].

В ходе первого этапа математической обработки ставилась задача определить, является ли достаточным комплекс из 25 факторов (см. табл. 35) для описания различий между муниципальными образованиями с разными уровнями болезненности наркоманиями. Результат ее решения был таков: 100 % правильных ответов на процедуре «экзамена» по обеим группам. Этот результат достигался на основе информации уже о 12 наиболее информативных факторах. Высокая степень решения данной задачи свидетельствовала о том, что взятый комплекс содержит в себе основные факторы, формирующие разные уровни болезненности наркоманиями в муниципальных образованиях Свердловской области.

Убедившись в этом, на следующем этапе математической обработки мы провели количественную оценку вклада каждого из исследуемых факторов. Обобщение полученных данных показало, что если принять силу влияния всех 12 наиболее значимых факторов за 100 %, то на долю факторов, характеризующих потенциал наркологической службы, придется 42 %, на долю факторов, характеризующих уровень социально-экономического развития, – также 42 %, на долю факторов, характеризующих демографическую структуру населения, – 16 % (рис. 14).

Рис. 14. Степень влияния различных групп факторов на уровень болезненности наркоманиями в муниципальных образованиях Свердловской области

Таким образом, результаты количественной оценки рассматриваемых факторов свидетельствуют о том, что уровень зарегистрированной в МО болезненности наркоманиями в наибольшей степени зависит от состояния системы здравоохранения и социально-экономического положения в муниципальном образовании.

В ходе третьего этапа анализа – оценки характера влияния каждого из исследуемых факторов – был получен вполне ожидаемый результат. Так, в частности, установлено, что чем выше обеспеченность территориальной наркологической службы участковыми наркологами и специализированными койками, тем выше регистрируемый в муниципальных образованиях уровень болезненности наркоманиями (рис. 15, 16).

Рис. 15. Характер распределения муниципальных образований Свердловской области с разными уровнями болезненности наркоманиями в зависимости от обеспеченности участковыми наркологами

Рис. 16. Характер распределения МО Свердловской области с разными уровнями болезненности наркоманиями в зависимости от обеспеченности наркологическими койками (на 10 000 населения)

Оценка влияния на уровень болезненности наркоманиями демографической структуры населения показала, что чем выше в ней доля молодежи, тем выше уровень распространения наркоманий (рис. 17).

Что же касается блока социально-экономических факторов, то полученные результаты подтвердили ранее сделанный вывод о большем распространении наркоманий в экономически более благополучных территориальных образованиях. Так, чем выше средний уровень заработной платы, розничного товарооборота, чем выше доля благоустроенного жилья, тем выше уровень болезненности наркоманиями (рис. 18–20). Проведенный по той же методике многофакторный анализ применительно к другому показателю – заболеваемости наркоманиями – дал во многом близкий результат. Безошибочные итоги распознавания были получены при учете субкомплекса из 16 наиболее информативных признаков, что указывало на наличие в исходном их наборе основных компонентов, определяющих уровень первичной заболеваемости.

Рис. 17. Характер распределения муниципальных образований Свердловской области с разными уровнями болезненности наркоманиями в зависимости от удельного веса лиц в возрасте 20–29 лет в возрастной структуре населения

Рис. 18. Характер распределения муниципальных образований Свердловской области с разными уровнями болезненности наркоманиями в зависимости от величины среднемесячной заработной платы

Рис. 19. Характер распределения муниципальных образований Свердловской области с разными уровнями болезненности наркоманиями в зависимости от объема розничной торговли на душу населения

Рис. 20. Характер распределения муниципальных образований Свердловской области с разными уровнями болезненности наркоманиями в зависимости от доли жилой площади, оборудованной центральным отоплением

Рис. 21. Степень влияния различных групп факторов на уровень заболеваемости наркоманиями в муниципальных образованиях Свердловской области

В ходе второго этапа было установлено, что вклад наркологической службы в этом случае составлял 34 %, вклад социально-экономического развития территории был несколько большим – 41 %, на долю вклада демографической структуры приходилось 25 % (рис. 21).

Завершая данный параграф, подведем основные итоги изложенного в нем материала.

Как уже неоднократно указывалось, официально регистрируемый уровень распространения наркоманий среди населения отражает лишь часть этого явления. По мнению различных специалистов, доля официально регистрируемого уровня колеблется от 10 до 50 % от реально существующего. В силу этого рост или снижение показателей распространенности наркоманий не следует оценивать однозначно как улучшение либо ухудшение эпидемиологической ситуации. В действительности часто речь идет лишь о большем или меньшем сокращении «теневой» части этой патологии. В результате, например, ужесточение наказания за употребление наркотиков может способствовать увеличению числа наркоманов, избегающих обращений к врачу, в связи с чем регистрируемый уровень заболеваемости будет сокращаться.

Проведенный нами анализ имеющихся в распоряжении областной наркологической службы данных показал, что расположенные на территории Свердловской области муниципальные образования в значительной степени дифференцированы по уровню распространения наркоманий среди населения. Ранжирование муниципальных образований по таким показателям, как болезненность и заболеваемость наркоманиями, общая заболеваемость наркоманиями среди подростков и уровень смертности от отравлений наркотическими средствами дало возможность выявить наиболее проблемные территории. К ним относятся поселок городского типа Рефтинский, города Полевской, Первоуральск, Кировград.

Выполненное с помощью методов системного анализа исследование позволило определить факторы, формирующие в муниципальных образованиях неудовлетворительную наркологическую ситуацию.

Прежде всего это такой фактор, как относительно более высокий уровень социально-экономического развития, что согласуется со сложившимся среди специалистов-наркологов мнением, согласно которому распространение злоупотребления наркотическими средствами происходит чаще там, где люди имеют достаточные финансовые возможности для приобретения наркотиков.

Вторым фактором, формирующим неблагополучие территории по наркоситуации, является относительно большая доля молодежи в возрастной структуре населения.

И, наконец, третьим фактором служит развитый уровень наркологической службы. Активная работа в муниципальном образовании наркологической службы неизбежно приводит к сокращению «теневой» заболеваемости наркоманиями и к увеличению официально регистрируемой ее части.

Как показало наше исследование, основной вклад в формирование неблагоприятной наркологической ситуации вносят достаточно высокий уровень социально-экономического развития муниципального образования и хорошо поставленная деятельность его наркологической службы, несколько меньший – демографическая структура населения (относительно большая в ней доля лиц молодого возраста). Очевидно, что из этих трех компонентов в наибольшей степени поддается управлению система здравоохранения. Вместе с тем, согласно полученным данным, усиление наркологической службы в области на первом этапе приведет, скорее всего, к росту регистрируемой заболеваемости наркоманиями в связи с выявлением тех наркоманов, которые ранее оставались вне поля зрения здравоохранения. С формальной точки зрения ситуация ухудшится, однако фактически максимально полное выявление больных наркоманиями, оказание им необходимой медицинской помощи в конечном итоге позволят сократить те неблагоприятные последствия для здоровья населения области, к которым приводит употребление наркотических веществ.

3.2. Комплексная оценка распространенности патологии, вызванной употреблением алкоголя на территории Свердловской области, и анализ факторов, влияющих на формирование эпидемиологической ситуации

3.2.1. Основные тенденции изменения наркологической ситуации, связанной с употреблением алкоголя в Свердловской области, и прогноз дальнейшего ее развития

Период с 1998 г. по 2003 г. в Свердловской области характеризовался стабильным уровнем болезненности алкоголизмом с некоторой тенденцией к снижению с 1161 случая до 1027 случаев на 100 тыс. населения (рис. 22).

Максимальное снижение данного показателя отмечалось в 2004 г., после чего мы наблюдаем увеличение общего числа больных алкоголизмом в области. Регистрируемый в Свердловской области уровень алкоголизма является более низким, чем в целом по Российской Федерации (1518 случаев на 100 тыс. населения в 2000 г.), однако к данной информации следует относиться критически, поскольку, как уже отмечалось выше, в настоящее время регистрация больных алкоголизмом в целом по стране далеко не полная в связи с тем, что многие из пациентов с алкогольной зависимостью лечатся у частнопрактикующих врачей, и сведения о них не попадают в государственную систему мониторинга.

Рис. 22. Динамика изменений показателя болезненности алкоголизмом в Свердловской области в 1998–2005 гг.

О справедливости такого утверждения свидетельствуют данные о первичной заболеваемости алкоголизмом. За этот же период ее уровень увеличился более чем вдвое (рис. 23).

Очевидно, что такая разнонаправленность двух тесно взаимосвязанных показателей может иметь место лишь при неполной постановке больных алкоголизмом под диспансерное наблюдение.

Еще одним аргументом в пользу сказанного может служить информация, иллюстрирующая рост болезненности алкоголизмом среди подростков. За 1998–2002 гг. она возросла с 15,5 случая до 37,9 случая на 100 тыс. населения.

Рис. 23. Динамика изменений показателя заболеваемости алкоголизмом в Свердловской области в 1998–2005 гг.

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по уровню болезненности алкоголизмом показало, что наиболее высокие ранговые места, соответствующие самому большому распространению данной патологии, в 1998–2003 гг. занимали города Красноуральск, Каменск-Уральский, Волчанск и Сухоложский район (табл. 36).

Также было проведено распределение муниципальных образований области на 3 группы: 1-я группа – МО с уровнем болезненности алкоголизмом до 500 случаев на 100 тыс. населения (низкий); 2-я группа – МО с уровнем болезненности 500-1500 случаев на 100 тыс. населения (средний), 3-я группа – МО, где уровень болезненности был выше 1500 случаев на 100 тыс. населения (высокий). Как видно из данных, приведенных в табл. 37, за период с 1998 г. по 2003 г. число муниципальных образований с низким уровнем болезненности увеличилось с 4 до 8, а число муниципальных образований, где болезненность была высокой, наоборот, уменьшилось с 28 до 13.

Ранжирование муниципальных образований области было осуществлено также в отношении заболеваемости алкоголизмом. Как видно из данных табл. 38, наиболее сложная ситуация отмечалась в г. Качканаре, Верхнесалдинском, Верхотурском и Невьянском районах.

Таблица 36

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по уровню болезненности алкоголизмом

Таблица 37

Распределение муниципальных образований Свердловской области по уровню болезненности алкоголизмом

В свою очередь, распределение муниципальных образований на 3 группы: 1-я группа – МО с уровнем заболеваемости до 50 случаев на 100 тыс. населения (низкий), 2-я группа – МО с уровнем заболеваемости 50-150 случаев на 100 тыс. населения (средний), 3-я группа – МО с уровнем заболеваемости более 150 случаев на 100 тыс. населения (высокий) – показало, что начиная с 2000 г. ситуация стала ухудшаться: количество муниципальных образований с низким уровнем заболеваемости сократилось с 36 до 21, а количество муниципальных образований с высоким уровнем, наоборот, увеличилось с 3 до 11 (табл. 39).

При сопоставлении данных о болезненности и заболеваемости алкоголизмом выявляются значительные различия. Они касаются и перечня наименее благополучных муниципальных образований, и тенденции изменения тяжести эпидобстановки. На наш взгляд, причиной этого является неполнота регистрации в государственных учреждениях данной категории больных и стремление последних осуществлять лечение в частных структурах.

Как уже отмечалось ранее, в указанных условиях более точным индикатором эпидемиологической ситуации является показатель распространения алкогольных психозов (рис. 24).

Таблица 38

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по уровню заболеваемости алкоголизмом

Таблица 39

Распределение муниципальных образований Свердловской области по уровню первичной заболеваемости алкоголизмом

Рис. 24. Динамика изменений показателя болезненности алкогольными психозами в Свердловской области в 1998–2005 г.

В 1998–2003 гг. произошло значительное увеличение болезненности ими, с 56,9 случая до 91,1 случая на 100 тыс. населения. За последующие два года ситуация не изменилась.

Аналогичная картина была отмечена и в ходе анализа данных о заболеваемости алкогольными психозами (рис. 25).

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по уровню болезненности данной патологией показало, что наиболее благоприятная ситуация наблюдалась в таких городах, как Красноуральск, Волчанск, Каменск– Уральский, Карпинск, и они, соответственно, занимали более высокие ранговые места (табл. 40). При сопоставлении этих данных с данными о болезненности алкоголизмом выявляется их значительное совпадение, что дает основание считать вышеназванные муниципальные образования наиболее проблемные в области с точки зрения распространения алкоголь-зависимой патологии.

Рис. 25. Динамика изменений показателя заболеваемости алкогольными психозами в Свердловской области в 1998–2005 гг.

Распределение муниципальных образований на три группы в зависимости от уровня болезненности алкогольными психозами (1-я группа – МО с низким уровнем болезненности, до 10 случаев на 100 тыс. населения; 2-я группа – МО со средним уровнем болезненности, 10–70 случаев на 100 тыс. населения; 3-я группа – МО с высоким уровнем болезненности, более 70 случаев на 100 тыс. населения) наглядно свидетельствует о резком ухудшении в области эпидобстановки по данному показателю.

За период с 1998 г. по 2003 г. число муниципальных образований с высоким уровнем болезненности алкогольными психозами увеличилось в 3,5 раза, с 7 до 25, а число муниципальных образований с низким уровнем болезненности этой патологией сократилось с 22 до 6 (табл. 41).

Таблица 40

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по уровню болезненности алкогольными психозами

Таблица 41

Распределение муниципальных образований Свердловской области по уровню болезненности алкогольными психозами

Результаты ранжирования муниципальных образований области и их распределения на группы по уровню заболеваемости алкогольными психозами во многом совпадали с результатами, полученными в отношении болезненности.

Из данных, приведенных в табл. 42, видно, что первые ранговые места и в этом случае заняли города Волчанск и Карпинск. При распределении муниципальных образований на группы по уровню заболеваемости алкогольными психозами (1-я группа – МО с низким уровнем заболеваемости, до 10 случаев на 100 тыс. населения; 2-я группа– МО со средним уровнем заболеваемости, 10–70 случаев на 100 тыс. населения; 3-я группа– МО с высоким уровнем заболеваемости, более 70 случаев на 100 тыс. населения) также выявлено резкое увеличение количества муниципальных образований с высоким уровнем заболеваемости (с 2 в 1998 г. до 15 в 2003 г.) (табл. 43).

Одним из важных показателей, используемых для оценки эпидемиологической ситуации, является смертность от отравлений этанолом. За период с 1998 г. по 2003 г. ситуация в области значительно ухудшилась. Показатель смертности увеличился в 2,2 раза – с 23,7 до 51,8 случая на 100 тыс. населения (рис. 26). Отрадно отметить наблюдаемое в последующие два года снижение смертности по данной причине. Однако для оптимизма, к сожалению, повода нет, так как снижение показателя в основном связано с исключением из практики такого диагноза, как «отравление суррогатами алкоголя», который в статистических показателях часто отождествлялся с отравлением этанолом («отравления алкоголем и его суррогатами»).

Таблица 42

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по уровню первичной заболеваемости алкогольными психозами

Таблица 43

Распределение муниципальных образований Свердловской области по уровню первичной заболеваемости алкогольными

Рис. 26. Динамика изменений показателя смертности от отравления этанолом в Свердловской области в 1998–2005 г.

Из данных, отражающих ранжирование муниципальных образований Свердловской области по этому показателю, видно, что наименее благополучная ситуация – в городах Нижняя Тура и Полевской, в Тавдинском районе (табл. 44).

Таблица 44

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по уровню смертности от отравлений этанолом

Таблица 45

Распределение муниципальных образований Свердловской области по уровню смертности от отравлений этанолом

Что же касается результатов распределения муниципальных образований по группам в зависимости от уровня смертности от отравления этанолом, то они свидетельствуют о резком ухудшении ситуации – количество муниципальных образований с высоким уровнем смертности возросло с 5 в 1998 г. до 23 в 2003 г., а количество муниципальных образований с низким уровнем смертности снизилось за этот период с 8 до 1 (табл. 45).

Исследования с использованием трех разных показателей, характеризующих эпидемиологическую обстановку, связанную с употреблением алкоголя в Свердловской области, позволили сделать следующее заключение. Во-первых, эпидобстановка имеет ярко выраженную тенденцию к ухудшению, на что указывают данные по таким тяжелым последствиям, как развитие алкогольных психозов и смертность по причине отравлений алкоголем. Во-вторых, отмечается уход из-под внимания здравоохранения больных алкоголизмом, и это обстоятельство, на наш взгляд, может служить причиной увеличения тяжелых исходов болезни.

При анализе показателей, характеризующих эпидемиологическую ситуацию на территории Свердловской области, обнаружена значительная вариабельность их в различных муниципальных образованиях, в связи с чем было проведено исследование с использованием интегрального показателя алкогольного неблагополучия территорий. Для этого с помощью методики, разработанной в НПЦ «Уралмедсоцэкономпроблем» [8], на основании трех показателей (болезненность алкоголизмом, алкогольными психозами и смертность от отравлений этанолом) мы рассчитали соответствующие ИП. Выполненное на их основе ранжирование муниципальных образований показало, что в последние годы наиболее неблагоприятная эпидемиологическая ситуация наблюдалась в городах Красноуральск, Волчанск, Качканар и Полевской (табл. 46).

Таблица 46

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по уровню интегрального показателя (ИП) алкогольного неблагополучия

Следует отметить, что муниципальные образования значительно различаются по этому индексу. Так, например, в 2003 г. у занимавшего первое ранговое место Красноуральска ИП был равен 0,72, а у занимавшего 53-е ранговое место Дегтярска – только 0,07. Выявление причин столь резкой дифференциации эпидемиологической ситуации на территории субъекта Федерации является важным этапом выработки региональной политики в сфере борьбы с алкоголизмом и его последствиями.

3.2.2. Факторы, влияющие на распространение алкоголь-обусловленных заболеваний и их последствий в Свердловской области

На распространение в муниципальных образованиях Свердловской области алкоголь-обусловленных заболеваний влияют три группы факторов: социально-экономические, демографические и уровень развития наркологической и психиатрической служб.

Первоначально для исследований факторов, формирующих различные уровни заболеваний, связанных с употреблением алкоголя в муниципальных образованиях Свердловской области, были использованы традиционные методы анализа.

Из приведенных в табл. 47 данных видно, что в муниципальных образованиях, где имеются участковые наркологи и развернуты наркологические койки, уровень распространенности всей связанной с употреблением алкоголя патологии выше. Объясняется это тем, что наличие в муниципальных образованиях наркологической службы позволяет в большей степени выявлять и регистрировать лиц с алкоголь-обусловленной патологией и тем самым в большей степени уменьшать «теневую» часть фактической заболеваемости.

Таблица 47

Показатели, характеризующие распространенность алкоголь-обусловленной патологии и её последствий в муниципальных образованиях Свердловской области с разными уровнями развития наркологической службы

Указанное обстоятельство чрезвычайно важно, поскольку активное выявление и последующее лечение лиц, страдающих алкоголизмом, несомненно, положительно сказывается на здоровье населения.

Для оценки влияния социально-экономических факторов было проведено сравнение показателей болезненности алкоголизмом, алкогольными психозами и смертности от отравления этанолом в двух группах муниципальных образований с разными уровнями зарегистрированной безработицы.

Таблица 48

Показатели распространенности алкоголь-обусловленной патологии и её последствий в муниципальных образованиях Свердловской области с разным уровнем безработицы

Из данных, приведенных в табл. 48, видно, что распространенность алкоголь-обусловленной патологии в целом выше в муниципальных образованиях с более высоким уровнем безработицы. Следовательно, можно говорить о влиянии социально-экономической ситуации на развитие этого вида болезней.

Для подтверждения вышеуказанного заключения на следующем этапе исследований нами на основании 8 переменных показателей социально-экономического развития территорий (средняя заработная плата, средняя обеспеченность жильем, доля жилья, оборудованного центральным водоснабжением и отоплением, объем розничной торговли на душу населения, уровень безработицы, показатель зарегистрированных преступлений и выявляемость лиц, совершивших преступления) был проведен расчет интегрального показателя социально-экономического благополучия муниципальных образований области (табл. 49).

Таблица 49

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по уровню интегрального показателя (ИП) социально-экономического развития

Таблица 50

Показатели распространенности алкоголь-обусловленной патологии и её последствий в муниципальных образованиях Свердловской области с разными уровнями социально-экономического развития

Затем все муниципальные образования были разделены на две группы в зависимости от величины этого ИП, и для каждой из них мы рассчитали показатели, отражающие распространенность алкоголь-обусловленных заболеваний.

Как видно из данных табл. 50, уровень их выше в группе муниципальных образований с лучшим социально-экономическим положением, тем самым вывод, сделанный на основании анализа влияния только одного из его компонентов – безработицы, не получил подтверждения. Очевидно, что распространение алкоголь-обусловленной патологии, как и наркоманий, выше в экономически более благополучных муниципальных образованиях.

И все же наиболее полный и корректный вывод о силе и характере влияния различных факторов на регистрируемый уровень распространения алкоголь-обусловленных заболеваний и их последствий можно сделать только на основании результатов многофакторного анализа.

Исходя из отмеченного ранее факта неполноты данных официальной статистики о распространенности алкоголизма, в качестве параметра, характеризующего эпидемиологическую ситуацию, был использован показатель болезненности алкогольными психозами, так как это заболевание достаточно полно регистрируется государственным здравоохранением. В зависимости от его величины мы распределили муниципальные образования на две группы: с условно низким (среднее значение 15,9 случая на 100 тыс. населения) и условно высоким (среднее значение 99,8 случая на 100 тыс. населения) уровнем болезненности. В дальнейшем в ходе многофакторного анализа исследовалась связь комплекса из 28 социально-экономических, демографических и медико-организационных показателей (табл. 51) с уровнями болезненности алкогольными психозами.

В ходе первого этапа математической обработки ставилась задача определить, является ли достаточным комплекс из 28 показателей (см. табл. 51) для описания различий между муниципальными образованиями с разными уровнями болезненности алкогольными психозами. Результаты ее решения были следующими: 100 % правильных ответов на процедуре «экзамена» по обеим группам. Этот результат достигался на основе информации уже о 12 наиболее информативных показателях. Таким образом, высокая степень решения данной задачи свидетельствовала о том, что в указанный комплекс включены основные факторы, формирующие разные уровни болезненности алкогольными психозами в муниципальных образованиях Свердловской области.

Убедившись в этом, на втором этапе математической обработки мы провели количественную оценку вклада каждого исследуемого фактора в формирование уровня распространения алкоголь-обусловленных заболеваний. Обобщение полученных результатов показало, что если принять силу влияния всех 12 наиболее значимых факторов за 100 %, то на долю факторов, характеризующих потенциал наркологической и психиатрической служб, придется 46 %, на долю факторов, характеризующих социально-экономическое развитие, – 31 %, на долю факторов, характеризующих демографическую структуру населения, – 23 % (рис. 27).

Таблица 51

Перечень показателей, использованных для многофакторного анализа

Таким образом, полученные результаты свидетельствуют о том, что уровень зарегистрированной болезненности алкогольными психозами в наибольшей степени зависит от потенциала наркологической и психиатрической служб и социально-экономического положения в муниципальном образовании.

Рис. 27. Степень влияния различных групп факторов на уровень болезненности алкогольными психозами в муниципальных образованиях Свердловской области

В ходе третьего этапа анализа – оценки характера влияния каждого из исследуемых факторов – был получен вполне ожидаемый результат. Так, в частности, из данных, представленных на рис. 28 и 29, видно, что чем выше обеспеченность территориальной службы участковыми психиатрами и наркологическими койками, тем выше регистрируемый в муниципальных образованиях уровень болезненности алкогольными психозами.

Результаты этого этапа исследования в значительной степени со впадают с результатами, полученными ранее, тем самым вывод о более высокой распространенности алкоголь-обусловленной патологии (вследствие более полной ее регистрации) в муниципальных образованиях, имеющих развитую психиатрическую и наркологическую службы в муниципальной системе здравоохранения, получил дополнительное подтверждение.

При оценке роли демографической структуры было отмечено, что чем выше доля населения среднего возраста, тем выше уровень распространения алкогольных психозов (рис. 30 и 31).

Рис. 28. Характер распределения муниципальных образований Свердловской области с разными уровнями болезненности алкогольными психозами (АП) в зависимости от обеспеченности психиатрами

Рис. 29. Характер распределения муниципальных образований Свердловской области с разными уровнями болезненности алкогольными психозами (АП) в зависимости от обеспеченности наркологическими койками

Этот результат является вполне ожидаемым и соответствует имеющимся данным по эпидемиологии алкоголь-обусловленных заболеваний.

Что же касается блока социально-экономических факторов, то полученные результаты также подтвердили ранее сделанный вывод о большем распространении алкоголь-обусловленных болезней в экономически более благополучных территориальных образованиях. Так, чем выше средний уровень заработной платы, розничного товарооборота, чем выше доля благоустроенного жилья, тем выше уровень болезненности алкогольными психозами (рис. 32–34).

Рис. 30. Характер распределения муниципальных образований Свердловской области с разными уровнями болезненности алкогольными психозами (АП) в зависимости от доли лиц в возрасте 20–29 лет в возрастной структуре населения

Рис. 31. Характер распределения муниципальных образований Свердловской области с разными уровнями болезненности алкогольными психозами (АП) в зависимости от доли лиц трудоспособного возраста в возрастной структуре населения

Рис. 32. Характер распределения муниципальных образований Свердловской области с разными уровнями болезненности алкогольными психозами (АП) в зависимости от величины среднемесячной заработной платы

Рис. 33. Характер распределения муниципальных образований Свердловской области с разными уровнями болезненности алкогольными психозами (АП) в зависимости от объема розничной торговли на душу населения

Рис. 34. Характер распределения муниципальных образований Свердловской области с разными уровнями болезненности алкогольными психозами (АП) в зависимости от доли жилой площади, оборудованной центральным отоплением

Результаты проведенных нами исследований по оценке эпидемиологической ситуации в связи с алкоголь-обусловленными болезнями (алкоголизм, алкогольные психозы) в Свердловской области свидетельствует об ее ухудшении в последние годы. Такой вывод был сделан на основании анализа распространенности алкогольных психозов; мы уже указывали, что, в отличие от алкоголизма, случаи этого заболевания существенно более полно регистрируются государственными и муниципальными учреждениями здравоохранения.

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по различным первичным и интегральным показателям, характеризующим распространенность алкоголь-обусловленной патологии, позволило обнаружить наличие между ними значительной дифференциации. Как показали наши исследования, последняя формируется под влиянием сложного комплекса социально-экономических, демографических и медико-организационных факторов, причем роль системы здравоохранения наиболее велика.

3.3. Взаимосвязь между показателями распространенности алкоголь-обусловленных заболеваний и наркоманий

Для оценки взаимосвязи между показателями распространенности алкоголь-обусловленных заболеваний и наркоманий в Свердловской области был проведен расчет коэффициентов парной корреляции между показателями, характеризующими, с одной стороны, распространенность алкоголь-обусловлен-ной патологии (болезненность алкоголизмом и алкогольными психозами), а с другой – распространенность наркоманий (болезненность и заболеваемость наркоманиями).

Как видно из результатов, приведенных в табл. 52, такая связь несомненно существует, однако сила ее невелика (средняя и слабая корреляционная связь).

Таким образом, распространенность этих двух видов психических расстройств, вызванных употреблением химических веществ, в большинстве случаев не связана между собой, следовательно, система борьбы с ними должна строиться применительно к каждому заболеванию отдельно.

Таблица 52

Коэффициенты парной корреляции между показателями распространенности алкоголь-обусловленных заболеваний и наркоманий в Свердловской области

Резюме

Проведенное нами исследование позволило определить, какие факторы формируют неблагополучие муниципальных образований по такому показателю, как распространенность злоупотребления наркотическими средствами.

Прежде всего это относительно более высокий уровень социально-экономического развития, что коррелирует со сложившейся среди специалистов-наркологов точкой зрения, согласно которой распространение наркоманий происходит чаще там, где люди имеют достаточно финансовых средств для приобретения наркотиков.

Вторым фактором, формирующим неблагополучие по наркоситуации, является относительно большая доля молодежи в возрастной структуре населения.

И, наконец, третий фактор – это эффективная деятельность наркологической службы.

Таким образом, основной вклад в формирование наркологической ситуации в муниципальном образовании вносят уровень его социально-экономического развития (41 %), потенциал наркологической службы (34 %) и демографическая структура населения (25 %).

Ранжирование муниципальных образований Свердловской области по различным первичным и интегральным показателям, характеризующим распространенность алкоголь-обусловленной патологии, позволило обнаружить наличие между ними значительной дифференциации. Определены также факторы, формирующее неблагополучие территорий по алкогольной патологии. Установлено, что алкоголь-обусловленными болезнями чаще страдает население экономически более благополучных территориальных образований. Исключение представляет лишь такой фактор, как безработица – алкоголь-обусловленная патология более распространена в муниципальных образованиях с высоким ее уровнем. Наше исследование также показало, что чем больше доля населения среднего возраста в структуре населения муниципального образования, тем выше уровень распространенности алкогольных психозов; чем выше уровень обеспеченности территориальной службы участковыми психиатрами и наркологическими койками, тем выше регистрируемый в муниципальном образовании уровень заболеваемости алкоголизмом и алкогольными психозами.

В то же время вклад вышеназванных факторов в формирование неблагоприятной ситуации по алкоголь-обусловленной патологии оказался несколько иным по сравнению со вкладом в формирование ситуации, неблагополучной по наркоманиям. Вклад факторов, характеризующих уровень социально-экономического развития муниципального образования, оказался почти одинаковым в территориях, неблагополучных по наркоманиям (41 %) и алкоголь-обусловленной патологии (42 %). Вклад демографической структуры населения в формирование неблагоприятной ситуации по алкоголь-обусловленной патологии составил 16 %, а вклад в формирование ситуации, неблагоприятной по наркоманиям, – 25 %. Потенциал наркологической службы оказался ниже в муниципальных образованиях, неблагоприятных по наркоманиям (вклад факторов, характеризующих уровень развития наркологической службы составил здесь 32 %), и был выше в территориях, неблагоприятных по алкоголь-обусловленной патологии (вклад вышеуказанных факторов – 42 %).

В силу этого рост или снижение показателей распространенности наркоманий и алкоголизма не следует оценивать однозначно как улучшение либо ухудшение эпидемиологической ситуации. На самом деле речь идет лишь о большем или меньшем сокращении «теневой» части этих патологий. Так, например, ужесточение наказания за употребление наркотиков может способствовать увеличению числа наркоманов, избегающих обращений к врачу, в связи с чем регистрируемый уровень заболеваемости будет сокращаться.

Очевидно, что из этих трех групп факторов в наибольшей степени поддается управлению система здравоохранения. Вместе с тем, согласно полученным данным, усиление в области наркологической службы на первом этапе приведет, скорее всего, к росту регистрируемой заболеваемости наркоманиями и алкоголизмом в связи с выявлением тех наркоманов и алкоголиков, которые ранее оставались вне поля зрения здравоохранения. С формальной точки зрения ситуация ухудшится, однако фактически максимально полное выявление больных наркоманиями и алкоголизмом, оказание им необходимой медицинской помощи в конечном итоге позволят сократить те неблагоприятные последствия для здоровья населения области, к которым приводит употребление наркотических веществ и алкоголя.

Глава 4 Преждевременная смертность населения трудоспособного возраста в результате злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами как важный фактор социально-экономических потерь общества

С целью изучения влияния последствий преждевременной смертности населения, обусловленной злоупотреблением алкоголем и наркотическими средствами, на социально-экономическое состояние общества мы выполнили исследование, которое позволило решить следующие задачи:

1) провести анализ половозрастных особенностей в группах умерших в результате злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами;

2) оценить влияние числа смертей по причине злоупотребления алкоголем и наркотиками на величину жизненного потенциала (не дожитых до конца трудоспособного возраста человеко-лет);

3) определить экономический ущерб (недоданный валовой региональный продукт) в связи с преждевременной смертью от указанных причин.

Средняя продолжительность трудовой жизни оказывает значительное влияние на объем душевого национального дохода. В связи с этим при проведении глобальных исследований, касающихся увеличения продолжительности жизни и, в частности, ее трудового периода, подсобное значение приобретает определение социально-экономического ущерба в связи с преждевременной смертностью населения.

Количественно социальный ущерб от преждевременной смертности выражается в недожитой жизни (человеко-годах), в основе определения которой заложен принцип потенциальной демографии. Потенциальная демография представляет собой новый подход к изучению демографических процессов и дополняет существующие методы традиционной демографии.

Развитие потенциальной демографии показывает, что нельзя ограничиваться одной только констатацией демографических фактов, относящихся к началу и концу жизни человека. Становится все более очевидным, что вся жизнь человека должна быть объектом демографического изучения.

В основе показателей потенциальной демографии лежит период, который предстоит прожить представителю определенной возрастной группы в соответствии с уровнем смертности, существующей в данное время в этой группе. Жизненный потенциал измеряется в человеко-годах и может быть рассчитан как на весь период жизни (полный потенциал), так и для определенного его интервала (частичный потенциал), например для периода трудовой деятельности или другого периода, интересующего исследователя.

Основные принципы и методы вычисления полного и частичного жизненного потенциалов изложены в работе польского демографа Э. Фильрозе [185].

Методика определения экономического ущерба в результате преждевременной смертности, как правило, основана на измерении национального дохода, который создали бы эти лица за предстоящий рабочий период [99].

Особенно показательны результаты этих исследований при определении социально-экономического ущерба, который наносится обществу от преждевременной смертности населения, вызванной конкретными причинами. В связи этим предпринятая нами попытка на материалах Свердловской области количественно оценить социально-экономический ущерб обществу от преждевременной смертности населения, обусловленной интоксикацией алкоголем и наркотиками, представляет определенный интерес для науки и практики.

В экономической демографии принято количественно оценивать людские потери для возрастной когорты трудоспособного возраста. С учетом этого принципа в нашем случае внимание будет концентрироваться на расчетах демографических потерь следующих жизненных потенциалов: от 0 лет до 16 лет для обоих полов; от 16 лет до 60 лет для мужчин и до 55 лет для женщин (трудовой потенциал); от 0 лет до верхней границы трудоспособного возраста.

С помощью построения моделей гипотетических таблиц дожития, при условии исключения смертности от отдельных причин, можно количественно определить, какой ущерб средней продолжительности жизни наносит та или иная из них.

Показатели расчетов выражаются в человеко-годах жизни, не дожитой под влиянием изучаемой причины смерти, по формуле:

Z – X, где X – возраст умершего, Z – заданный возраст (16, 55 или 60 лет).

Полученные цифры, рассчитанные для отдельной половозрастной группы, суммируются:

(Z – X1) + (Z – X2) и т. д.

Полученная сумма – это и есть потеря жизненного потенциала для конкретной когорты населения.

По аналогии с жизненным потенциалом потери трудового потенциала принято измерять в расчете на лиц, находящихся в трудоспособном возрасте. Эти показатели выражаются в недожитых человеко-годах от 16 лет до верхней границы трудоспособного возраста (для мужчин это 60 лет, для женщин – 55 лет), которые поколение при прочих равных условиях могло бы отработать в будущем.

Определение экономического ущерба обществу от преждевременной смертности на основе недоданного валового регионального продукта (ВРП) рассчитывается как произведение суммы не дожитых определенной совокупностью умерших до конца трудоспособного возраста человеко-лет и доли ВРП (в руб.), приходящейся на одного занятого в экономике в соответствующем году.

Под термином «трудовой потенциал» принято понимать трудоспособное население в единстве с техническими, экономическими, социальными, организационными и идейно-политическими условиями воспроизводственного процесса. Это позволяет утверждать, что нет трудового потенциала вообще, а есть трудовой потенциал конкретного общества или конкретного исторического этапа развития. В свою очередь, качество трудового потенциала – это совокупность свойств, важнейшим из которых выступает демографический компонент.

В нашей стране продолжительность трудового периода формально составляет у мужчин – 44 года (с 16 до 60 лет), у женщин – 39 лет (с 16 до 55 лет). Фактически же на продолжительность рабочего периода большое влияние оказывает уровень дожития, поэтому сумму не дожитых до конца трудоспособного возраста человеко-лет конкретного поколения живущих условно можно считать социальным ущербом.

На основании системы всех показателей и формул нами была разработана компьютерная программа исследования в режиме универсальной системы обработки данных – MS Excel. При расчетах использовались данные официальной статистики о половой принадлежности умерших, их возрасте и причинах смерти за 1998 г., 2001 г. и 2003 г., представленные Медицинским информационно-аналитическим центром Минздрава Свердловской области (директор Т. Н. Грибанова), а также данные Свердловского областного комитета государственной статистики (председатель А. П. Чернядев) о среднегодовой численности занятых в экономике и валовом региональном продукте Свердловской области в указанные годы [160, 165].

Данная работа проводилась в три этапа.

На первом этапе анализировалась половозрастная структура умерших от злоупотребления алкоголем и наркотиками.

На втором этапе производился расчет не дожитых до конца трудоспособного возраста человеко-лет по исследуемым нозологиям (отдельно для мужской и женской части населения) в трех возрастных группах:

от 0 лет до верхней границы трудоспособного возраста;

от 0 до 15 лет;

в трудоспособном возрасте.

На третьем этапе был определен экономический ущерб обществу от преждевременной смертности в связи с исследуемыми причинами на основании недоданного ВРП.

Исследование выполнялось в одном субъекте федерации – Свердловской области – в период с 1998 г. по 2003 г.

4.1. Нозологические группы исследования

Расчеты произведены по трем группам в зависимости от причин смерти. Ниже представлены названия этих групп с указанием кодов Международной классификации болезней (МКБ) 10-го пересмотра (1989 г).

Группа «А» – нозологии, связанные со злоупотреблением алкоголем: психические расстройства, связанные со злоупотреблением алкоголем (F 10.0 – F 10.9); алкогольная полиневропатия (G 62.1); алкогольное поражение печени (К 70); токсическое действие алкоголя (Т 51); случайное отравление и воздействие алкоголя (X 42); отравление и воздействие алкоголем с неопределенными намерениями (X 45).

Группа «А1» – нозологии, связанные с отравлением и воздействием алкоголя с неопределенными намерениями (X 45).

Группа «Н» – нозологии, связанные с интоксикацией наркотиками и психодислептиками (Т 40); случайные отравления и воздействия наркотиками и психодислептиками (X 42); отравление и воздействие наркотиками и психодислептиками (Y 12).

4.2. Половозрастные характеристики умерших от злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами

На первом этапе исследования был проведен анализ половозрастных характеристик умерших по группам, выделенным по причинам смерти.

Таблица 53

Распределение умерших по нозологическим группам, полу и возрасту в 1998 г., абс.

Данные о смертности в исследуемых группах за 1998 г. представлены в табл. 53.

В 1998 г. общее число смертей по всем нозологическим группам составило 1365 (31,3 случаев на 100 тыс. населения области). Соотношение смертности среди женщин и мужчин определялось как 1: 4. По отдельным нозологическим группам ситуация выглядела следующим образом. В качестве причины смерти среди обоих полов превалировало злоупотребление алкоголем (88 %). Соотношение женщин и мужчин в группе «А» составляло 1: 4. На долю смертей, связанных с наркотиками, приходилось 12 %, соотношение женщин и мужчин было иным -1:8. Среди умерших превалировали лица трудоспособного возраста (82 %), доля лиц старшего возраста составила 17 %, доля лиц моложе 16 лет – 0,7 %. Основной причиной смерти в трудоспособном возрасте являлось злоупотребление алкоголем (86 %), а в младшей возрастной категории – злоупотребление наркотиками (90 %). Категория лиц старше го возраста была мононозологической, так как ни одного случая смерти, связанного с наркотиками, зарегистрировано не было.

Данные о смертности, обусловленной злоупотреблением алкоголем и наркотическими средствами в 2001 г., представлены в табл. 54.

Прежде всего обращает на себя внимание увеличение в 2001 г. общего числа смертей по изучаемым причинам (+ 82 %, или 57,0 случая на 100 тыс. населения). Причем смертность возросла как в группе «А», так и в группе «Н» (+ 85 % и + 60 % соответственно). Группа «А» продолжала занимать первое ранговое место (89 %), на долю смертей, связанных с наркотиками, оставалось 11 %. Соотношение женщин и мужчин в группе «А» сократилось по сравнению с 1998 г. и составило 1: 3, а в группе «Н» осталось прежним -1:7. По возрастным группам распределение ранговых мест было следующим: 1-е – лица трудоспособного возраста (78 %), 2-е – лица старшего возраста (22 %), 3-е – лица моложе 16 лет (0,3 %). Причиной смерти представителей трудоспособного возраста являлся в основном алкоголь (86 %), в младшей возрастной категории – наркотики (71 %), старшая возрастная категория оставалась мононозологической. Следует также отметить, что в старшей возрастной категории соотношение женщин и мужчин среди погибших от злоупотребления алкоголем составило 1: 1,4, т. е. было малодифференцированым по полу.

Таблица 54

Распределение умерших по нозологическим группам, полу и возрасту в 2001 г., абс.

Смертность по изучаемым причинам в 2003 г. (табл. 55) выросла по сравнению с 2001 г. в 2 раза, а по сравнению с началом исследования – в 4 раза, составив 5749 случаев (132,0 случая на 100 тыс. населения).

Рост смертности в 2003 г. регистрировался только в группе «А» (+150 %), а число умерших от наркотиков снизилось (-21 %). Структура смертности характеризовалось увеличением разрыва между группой «А» и группой «Н» (96 % и 4 % соответственно). Возрастной аспект структуры смертности характеризовался уменьшением числа лиц, умерших в возрасте моложе 16 лет (79 % – лица трудоспособного возраста, 21 % – лица старшего возраста, 0,1 % – лица моложе 16 лет). Преобладающей причиной смерти в трудоспособном возрасте продолжал оставаться алкоголь (95 %), соотношение женщин и мужчин в данной возрастной категории составляло 1: 4, в старшей возрастной категории -1: 2. Среди умерших от наркотиков соотношение женщин и мужчин увеличилось до 1: 10. Смертность лиц, не достигших 16-летнего возраста, обусловленная приемом наркотиков, снизилась по сравнению с 2001 г. в 2 раза и составила 33 %. Причем в 2003 г., впервые за весь исследуемый период, причиной смерти представителей этой возрастной категории чаще являлся алкоголь, а не наркотики. В старшей возрастной категории не зарегистрировано ни одного случая смерти в связи с наркотиками.

Таблица 55

Распределение умерших по нозологическим группам, полу и возрасту в 2003 г., абс.

Ниже представлены сводные показатели по всем причинам смерти (табл. 56, 57).

Таким образом, за исследуемый период произошел рост абсолютного числа умерших от анализируемых причин смерти. В частности, общее число умерших от злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами увеличилось в 4 раза. Наиболее возросло число умерших от злоупотребления алкоголем – на 4341 человека (с 1198 человек в 1998 г. до 5539 человек в 2003 г.), или в 4,6 раза. Наблюдается уменьшение доли погибших от отравления алкоголем (нозология «А1»). Так, в отдельные годы соотношение А1: А было следующим: 1998 г. – для обоих полов 94 % (мужчины – 94 %, женщины – 93 %); 2001 г. – 83 %, 85 % и 78 % соответственно, 2003 г. – 50 %, 46,2 % и 62,4 % соответственно.

Таблица 56

Динамика абсолютного числа умерших от интоксикаций алкоголем и наркотиками в исследуемые годы

Таблица 57

Доля отдельных нозологий в структуре изучаемых причин смерти лиц младшего, трудоспособного и старшего возраста, %

Динамика умерших от злоупотребления наркотиками за этот период была неоднозначной: в 1998–2001 гг. произошел рост числа погибших на 100 человек, или в 1,6 раза (с 167 человек в 1998 г. до 267 человек в 2001 г.); в 2001–2003 гг. число погибших от интоксикации наркотиками сократилось на 20 % (с 267 человек в 2001 г. до 210 человек в 2003 г.). Доля конкретных нозологии в изучаемой группе причин смерти сильно разнится в зависимости от возрастной категории умерших. Смертность от интоксикации алкоголем преобладает у лиц трудоспособного возраста, доля погибших от наркотиков выше в младшей возрастной категории. Однако в 2003 г. доля умерших от передозировки наркотиков была выше среди лиц трудоспособного возраста, чем среди лиц дотрудоспособного возраста, хотя в абсолютных цифрах эти показатели к 2003 г. уменьшились. В изучаемый период не отмечено ни одного случая смерти от наркотиков среди лиц старшего возраста.

Несколько подробнее остановимся на анализе контингента умерших от конкретных нозологии лиц трудоспособного возраста в тендерном аспекте (рис. 35).

Как видно из данных, представленных на рис. 35, среди трудоспособного контингента наибольшее число смертельных случаев по причине злоупотребления алкоголем наблюдалось в группе мужчин. За период исследования этот показатель увеличился в 4 раза (с 806 человек в 1998 г. до 3453 человек в 2003 г.). Среди женщин данный показатель увеличился в 5 раз (161 человек и 876 человек соответственно). Динамика смертельных случаев, вызванных приемом наркотических средств, была неоднозначна в обеих половых группах (рост показателей в 2001 г. сменился их снижением в 2003 г.), однако общая тенденция роста смертельных случаев от отравления наркотиками за исследуемый период сохранилась (у мужчин прирост в 2003 г. по отношению к 1998 г. составил + 34 %, у женщин – + 18 %).

Рис. 35. Динамика числа умерших в трудоспособном возрасте мужчин и женщин по причине злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами, абс.

Как указывалось выше, лица трудоспособного возраста умирают в подавляющем большинстве случаев от интоксикации алкоголем, а не наркотическими средствами (табл. 58).

Из представленных в табл. 58 данных следует, что злоупотребление алкоголем – превалирующая причина смертности как среди мужчин, так и среди женщин трудоспособного возраста. Более того, случаи смертности от этой нозологии с годами увеличиваются, особенно в женской части населения. Так, среди умерших от заболеваний нозологической группы «А» доля мужчин составляла: в 1998 г. – 85,1 %, в 2001 г. -85,3 %, в 2003 г. – 94,8 %; доля женщин – 90,4 %; 90,9 % и 97,8 % соответственно. Смертность же и мужчин, и женщин трудоспособного возраста от наркотиков в исследуемом периоде стабильно снижалась.

Таблица 58

Доля отдельных нозологий в структуре изучаемых причин смерти лиц трудоспособного возраста, %

4.3. Потери от не дожитых до конца трудоспособного возраста человеко-лет по причине преждевременной смертности, обусловленной интоксикацией алкоголем и наркотиками

На втором этапе исследования был произведен расчет не дожитых до конца трудоспособного возраста человеко-лет вследствие интоксикации алкоголем и наркотиками отдельно по группе мужчин и по группе женщин.

Результаты приведены в табл. 59–65 и на рис. 36–38. Расчеты выполнялись на основе принципа потенциальной демографии – оценивались потери жизненного и трудового потенциала по причине преждевременной смертности населения.

Из представленных материалов вытекает следующее.

В Свердловской области демографические потери в связи с преждевременной смертностью населения от исследуемых причин в динамике увеличиваются. Так, в целом по нозологической группе «А+Н» абсолютное количество не дожитых населением дотрудоспособного и трудоспособного возраста человеко-лет составило: в 1998 г. – 20 070,5; в 2001 г. – 32 387; в 2003 г. – 64 422,5. Прирост в 2003 г. относительно 1998 г. достиг 44 352 человеко-лет (табл. 65), или 221 % (см. табл. 62).

Таблица 59

Количество не дожитых до конца трудоспособного возраста человеко-лет в связи с преждевременной смертностью населения Свердловской области от злоупотребления алкоголем и наркотиками в 1998 г.

Таблица 60

Количество не дожитых до конца трудоспособного возраста человеко-лет в связи с преждевременной смертностью населения Свердловской области от злоупотребления алкоголем и наркотиками в 2001 г.

Таблица 61

Количество не дожитых до конца трудоспособного возраста человеко-лет в связи с преждевременной смертностью населения Свердловской области от злоупотребления алкоголем и наркотиками в 2003 г.

Наибольший рост показателя не дожитых человеко-лет за изучаемый период произошел в связи со смертностью, обусловленной последствиями алкоголизма. Так, общее количество не дожитых населением дотрудоспособного и трудоспособного возраста человеко-лет в связи со смертностью от нозологии группы «А» составило: в 1998 г. – 14 045,5; в2001 г. – 23 280,0; в 2003 г. – 57 817,5. Прирост в 2003 г. относительно 1998 г. достиг 43 772,0 человеко-лет (см. табл. 65), или 311,6 % (см. табл. 62).

Таблица 62

Количество не дожитых мужчинами 0-60 лет и женщинами 0-55 лет человеко-лет, ранжированное по нозологическим группам

Таблица 63

Доля отдельных нозологий в общей структуре не дожитых мужчинами 0-60 лет и женщинами 0-55 лет человеко-лет по причине злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами

Таблица 64

Доля мужчин и женщин в структуре не дожитых лицами трудоспособного возраста человеко-лет, %

Таблица 65

Количество не дожитых до конца трудоспособного возраста человеко-лет в связи с преждевременной смертностью населения Свердловской области от злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами в динамике за 1998–2003 гг.

Рис. 36. Количество не дожитых до конца трудоспособного возраста человеко-лет в связи с преждевременной смертностью от злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами в возрастной группе: 0-15 лет

Динамика демографических потерь в связи со смертностью от отравления наркотиками в изучаемые годы была неоднозначной. Сначала произошел прирост количества не дожитых человеко-лет на 3082,5 (с 6025,0 в 1998 г. до 9107,5 в 2001 г., или + 51,2 %). В дальнейшем наблюдалось уменьшение этого показателя на 2502,5 человеко-года (с 9107,5 в 2001 г. до 6605,0 в 2003 г., или -27,5 %) (см. табл. 62 и 65).

Рис. 37. Количество не дожитых до конца трудоспособного возраста человеко-лет мужчинами 16–60 лет и женщинами 16–55 лет в связи с преждевременной смертностью от злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами

Рис. 38. Количество не дожитых до конца трудоспособного возраста человеко-лет мужчинами 0-60 лет и женщинами 0-55 лет в связи с преждевременной смертностью от злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами

В течение всего изучаемого периода максимальная доля не дожитых до окончания трудоспособного возраста человеко-лет приходилась на смертность от интоксикации алкоголем (1998 г. – 70 %; 2001 г. – 72 %; 2003 г. – 90 %). Доля потерь демографического потенциала от смертности, обусловленной отравлениями наркотиками, на несколько порядков меньше (30 %; 28 % и 10 % соответственно) (см. табл. 63).

В обеих нозологических группах демографические потери в мужской части населения были в несколько раз выше, чем в женской ее части (см. рис. 36–38, табл. 64).

На долю не дожитых мужчинами дотрудоспособного и трудоспособного возраста человеко-лет в связи со смертностью от злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами приходилось 85–90 %. Эти цифры убедительно подтверждают факт сверхсмертности мужчин в нынешней популяции населения.

Определенный интерес представляет сравнение показателей демографических потерь от смертности, обусловленной всеми нозологиями группы «А» и нозологией «А1»– отравление алкоголем. Так, доля нозологии «А1» в общей структуре нозологической группы «А» составляла: в 1998 г. – 95,5 %; в 2001 г. – 88,6 %; в 2003 г. – 47,1 %. Сокращение доли погибших от отравлений алкоголем (А1), даже при условии продолжающегося роста потерь от последствий злоупотребления алкоголем (А), в целом, на наш взгляд следует отнести к положительному моменту.

4.4. Экономический ущерб обществу от преждевременной смертности, обусловленной злоупотреблением алкоголем и наркотическими средствами

На третьем этапе исследования был произведен расчет экономического ущерба от преждевременной смертности населения Свердловской области в 1998–2003 гг., обусловленной злоупотреблением алкоголем и наркотическими средствами.

Расчет экономического ущерба был основан на измерении регионального валового внутреннего продукта, недоданного по причине преждевременной смертности женщин в возрасте 16–55 лет и мужчин в возрасте 16–60 лет. В разные временные периоды ущерб в финансовом выражении был неодинаков. Данные по экономическому ущербу в связи с изучаемыми причинами в динамике по годам исследования приведены в табл. 66.

Как видно из представленных в табл. 66 данных, экономические потери Свердловской области от исследуемых причин за 6 лет выросли в 9,4 раза и составили в 2003 г. 7 млрд 391,5 млн рублей. Основным источником ущерба на всем протяжении исследования являлась преждевременная смертность в трудоспособном возрасте от злоупотребления алкоголем, удельный вес потерь от которой колебался от 71 % в 1998 г. до 90 % в 2003 г. Обращает на себя внимание высокий динамизм потерь, связанных с этим обстоятельством, – за 6 лет они выросли в 12 раз и составили в 2003 г. 6637,1 млн руб. Экономический ущерб в результате преждевременных смертей лиц трудоспособного возраста от злоупотребления наркотиками менее выражен, хотя и он вырос за исследуемый период в 3,3 раза, составив в 2003 г. 754,4 млн рублей.

Таблица 66

Экономические потери общества по причине преждевременной смерти населения трудоспособного возраста в связи со злоупотреблением алкоголем и наркотическими средствами в Свердловской области

Совершенно очевидно, что полученные количественные оценки социально-экономического ущерба обществу в связи с не дожитыми до конца трудоспособного периода человеко-годами являются в достаточной мере условными. Тем не менее приведенные цифры безжалостны и убедительно говорят об огромных моральных, социальных и экономических потерях, которое несет общество от преждевременной смертности населения, обусловленной злоупотреблением алкоголем и наркотическими средствами.

Резюме

За исследуемый период отмечен рост абсолютного числа умерших от анализируемых причин смерти. Общее число умерших от злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами увеличилось в 4 раза, от злоупотребления алкоголем – в 4,6 раза. Динамика числа умерших от злоупотребления наркотиками была неоднозначной: в первой половине периода исследования отмечался прирост числа погибших на 60 %; во второй – сокращение на 20 %. Среди умерших от злоупотребления алкоголем наблюдалось уменьшение числа погибших от отравления алкоголем и повышение числа умерших от последствий злоупотребления им. В подавляющем большинстве случаев от злоупотребления алкоголем умирали лица трудоспособного возраста. Удельный вес смертности от этой нозологии с годами увеличивался.

Демографические потери в связи с преждевременной смертностью от злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами в динамике также увеличивались (в целом прирост в 2003 г. относительно 1998 г. составил 44 352 не дожитых человеко-года, или 221 %). Наиболее динамичное увеличение количества не дожитых человеко-лет отмечено в связи со смертностью от последствий алкоголизма (общее количество не дожитых человеко-лет в 2003 г. составило 57 817,5, а прирост относительно 1998 г. – 43 772,0 человеко-года, или 312 %). Динамика демографических потерь, обусловленных смертностью от отравления наркотиками, в изучаемые годы была неоднозначной: в 2001 г. произошел прирост числа не дожитых человеко-лет на 51 %, а в 2003 г. – уменьшение на 28 %. В течение всего периода исследования (1998 г., 2001 г., 2003 г.) максимальная доля не дожитых лицами трудоспособного возраста человеко-лет была обусловлена смертностью от последствий интоксикации алкоголем (70 %, 72 % и 90 % соответственно).

Доля потерь демографического потенциала от смертности, обусловленной злоупотреблением наркотическими средствами, не превышала 30 % в течение всего исследуемого периода, причем отмечено выраженное снижение этого показателя в 2003 г. (30 %, 28 % и 10 %). Демографические потери в мужской части населения в несколько раз выше, чем в женской. Основную долю в структуре не дожитых человеко-лет составляют человеко-годы, не дожитые мужчинами до-трудоспособного и трудоспособного возраста (85–90 %), что подтверждает гипотезу о сверхсмертности мужчин в нынешней популяции населения.

Экономические потери, обусловленные преждевременной смертью людей трудоспособного возраста в связи со злоупотреблением алкоголем и наркотическими средствами, в Свердловской области за период с 1998 г. по 2003 г. выросли в 9,4 раза, а экономических ущерб в 2003 г. составил 7 млрд 391 млн 500 тыс. рублей. Основной источник экономических потерь – злоупотребление алкоголем (доля этой патологии в структуре рассматриваемых причин смертности составляет 83 %; в 2003 г. отмечен 12-кратный прирост по отношению к 1998 г.). Ущерб по этой причине за 2003 г. составил 6637,1 млн руб. Экономический ущерб обществу от злоупотребления наркотиками вырос за исследуемый период в 3,3 раза, составив в 2003 г. 754,4 млн рублей.

Глава 5 Эпидемиология ВИЧ/СПИДа в Свердловской области

Значение данных официальной наркологической статистики намного повышается при их рассмотрении в комплексе с другими медико-социальными показателями, поэтому в эпидемиологических исследованиях в настоящее время все чаще используются непрямые показатели, являющиеся косвенными индикаторами распространенности злоупотребления наркотиками в среде. Сбор и анализ этих данных осуществлялись нами с применением методологии, разработанной Группой Помпиду Совета Европы. Данные собирались в стандартном варианте в соответствии с контекстуальной информацией, необходимой для анализа.

В последнее десятилетие проблему распространения потребления наркотиков тесно связывают с проблемой ВИЧ/ СПИДа.

На 1 июня 2004 г. в Российской Федерации зарегистрировано 281 895 случаев ВИЧ-инфицирования в 89 регионах, из них 53 716 случаев (19,1 %) – в Уральском регионе.

По данным Российского научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом, Свердловская область занимает второе место по количеству ВИЧ-инфицированных; на 1, 3 и 4-м местах находятся, соответственно, Московская область (23 948 человек), Санкт-Петербург (22 810 человек), Самарская область (20 211 человек). Среди областей Уральского региона Свердловская область занимает ведущее место по числу умерших ВИЧ-инфицированных и числу детей, родившихся от ВИЧ-инфицированных матерей (табл. 67).

Таблица 67

Количество ВИЧ-инфицированных по Российской Федерации (РФ) и в субъектах федерации Уральского федерального округа (УрФО) (по данным Республиканского центра СПИДа на 01.06.2004 г.)

* уточненное число ВИЧ – инфицированных на 01.07.04 г. – 22 149 (В Республиканском центре учет ВИЧ-инфицированных ведется вместе с детьми, имеющими перинатальный контакт с матерью по ВИЧ-инфекции).

Примечание. Уточненное число ВИЧ-инфицированных на 1 июля 2004 г. – 22 149 (в Республиканском центре СПИДа в число ВИЧ-инфицированных включаются дети, имеющие перинатальный контакт с матерью по ВИЧ-инфекции).

Анализ приведенных в табл. 67 данных показывает следующее:

1) в Уральском регионе наибольшую долю ВИЧ-инфицированных (43,7 %) составляют жители Свердловской области;

2) в УрФО более половины (61,6 %) ВИЧ-инфицированных детей рождены ВИЧ-инфицированными женщинами, проживающими в Свердловской области;

Таблица 68

Количество больных со стадией СПИДа в Российской Федерации и на территориях Уральского федерального округа (по данным Республиканского центра СПИДа на 1 апреля 2004 г.)

3) наиболее высокая летальность ВИЧ-инфицированных зарегистрирована в Свердловской области;

4) 75 % ВИЧ-инфицированных детей, умерших в Уральском регионе, проживали в Свердловской области.

Лидирует Свердловская область среди территорий УрФО и по числу больных со стадией СПИДа (табл. 68).

Представленные в табл. 68 данные свидетельствуют, что:

1) на 4 из 6 территорий Уральского региона зарегистрированы случаи СПИДа;

2) более 4/5 всех случаев СПИДа зарегистрировано в Свердловской области;

3) ВИЧ-инфицированные дети со стадией СПИДа зарегистрированы только в Свердловской области;

4) летальность от СПИДа в Свердловской области самая высокая;

5) дети умерли от СПИДа только в Свердловской области.

Таблица 69

Динамика регистрации ВИЧ-инфекции у пациентов, заразившихся при внутривенном введении наркотиков

До 1996 г. в Свердловской области ВИЧ-инфекция регистрировалась у лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией, и в этой субпопуляции населения вирус циркулировал в течение ряда лет.

С развитием в Свердловской области эпидемии наркоманий эпидемический процесс при ВИЧ-инфекции приобрел лавинообразный характер (табл. 69).

Общее число ВИЧ-инфицированных на 1 июля 2004 г. по Свердловской области составило 22 149 человек.

В 2003 г. новых случаев ВИЧ-инфекции выявлено на 25 % меньше, чем в 2002 г. (3278 и 4358 случаев соответственно). За 6 месяцев 2004 г. выявлено 1567 случаев ВИЧ-инфекции, что практически соответствуют уровню аналогичного периода 2003 г. (1388 случаев).

В эпидемический процесс вовлечены практически все муниципальные образования Свердловской области. На 16 территориях области кумулятивный показатель распространенности ВИЧ-инфекции на 100 тыс. населения выше областного в 1,5–2,3 раза: Кировград– 1097,22; Североуральск – 1046,51; Верхний Тагил – 1029; пгт Верхнее Дуб-рово-1000,0; Полевской – 980,26; пгт Рефтинский – 978,8; Первоуральск-977,9; Верхняя Пышма– 915,51; Сухоложский район – 824,3; Богдановичский район – 729,19; пгт Малышева– 708,3; Екатеринбург – 683,7; Арамиль – 671,3; Заречный – 657,5; Краснотурьинск – 601,2; Карпинск -592,4 при среднеобластном показателе 487,3 случая.

По данным эпидемиологического анализа, основным фактором передачи ВИЧ-инфекции как на территории Уральского региона так и в Свердловской области, является инъекционное введение наркотиков.

За последние 3 года отмечается снижение числа ВИЧ-инфицированных, заразившихся при внутривенном введении наркотиков.

Отметим, что этот фактор заражения играет ведущую роль в большей степени в мужской популяции. В среднем за весь период наблюдения заразились при внутривенном употреблении наркотиков 93,8 % мужчин. За последние годы вышеуказанным путем мужчины заразились: в 2001 г. – в 94,4 % случаев, в 2002 г. – в 91,7 % случаев, в 2003 г. – в 91,5 % случаев, за 6 месяцев 2004 г. – в 90,6 % случаев. Соотношение мужчин и женщин оценивается как 2:1. Начиная с 2001 г. отмечается тенденция к увеличению доли женщин в общем числе ВИЧ-инфицированных. В I полугодии 2004 г. она составила 40,0 %.

Уменьшается также доля женщин, заразившихся при внутривенном употреблении наркотиков: с 80,8 % в 2001 г. до 49,9 % в 2003 г. За 6 месяцев 2004 г. этот показатель составил 37,2 %.

При этом нарастает доля женщин, заразившихся половым путем: с 19,0 % в 2001 г. до 47,4 % в 2003 г. За 6 месяцев 2004 г. этот показатель составил уже 54,07 %. До 90 % ВИЧ-инфицированных женщин выявляется при обследовании во время беременности.

Число ВИЧ-инфицированных женщин на 1 июля 2004 г. превысило 6,5 тыс. По этому показателю Свердловская область «лидирует» как в Уральском регионе, так и по России в целом. Среди ВИЧ-инфицированных женщин 97,1 % – детородного возраста.

В Свердловской области ВИЧ-инфекцией, как и во всех регионах России, поражены в основном молодые люди. Доля ВИЧ-инфицированных в возрасте от 18 до 29 лет в общем числе зарегистрированных составила: в 2001 г. – 83,6 % (7601 случай), в 2002 г. – 82,2 % (3586 случаев), в 2003 г. – 77,6 % (2546 случаев), за 6 месяцев 2004 года – 75,5 % (1184 случая).

Общая численность ВИЧ-инфицированных этого возраста на 1 июля 2004 г. – 18 151 человек. По Свердловской области зарегистрировано 1568 случаев ВИЧ-инфекции у лиц, не достигших 18 лет (у 132 детей и у 1436 подростков).

Таблица 70

Распределение ВИЧ-инфицированных 18-летних жителей Свердловской области по полу

Наиболее велика доля ВИЧ-инфицированных среди 18-летних жителей Уральского региона. В 2001 г. она составляла 18 %, в 2002 г. -14,8 %, в 2003 г. – 10,4 %, на 1 июля 2004 г. – 8,9 %.

Эта возрастная группа – «лидер» во всех регионах Уральского федерального округа. Свердловская область занимает по числу 18-летних носителей ВИЧ-инфекции в округе второе место после Челябинской области. Именно среди 18-летних увеличивается доля ВИЧ-инфицированных девушек (табл. 70).

Ведущий путь инфицирования у детей старше 7 лет и у подростков – внутривенное введение наркотиков (97,5 %). Половым путем заразились 209 (15,1 %) человек 15–17 лет.

В 2003 г. 4 девочки-подростка с ВИЧ-инфекцией родили детей, а 21 – прервали беременность.

Всего в области за период эпидемии родились 1844 ребенка от ВИЧ-инфицированных матерей, в том числе 878 – в Екатеринбурге. За первое полугодие 2004 г. родилось 367 детей с перинатальным контактом по ВИЧ-инфекции, из них 336 человек (91,5 %) получили курс антиретровирусной профилактической терапии.

За весь период наблюдения диагноз ВИЧ-инфекции был подтвержден у 69 детей, у 45 из них установлены клинические стадии заболевания с вторичными проявлениями ВИЧ-инфекции: ЗА – у 25 человек, ЗБ – у 19 человек, ЗВ – у 1 ребенка. Получают антиретровирусную терапию 19 детей.

В настоящее время в области зарегистрировано 99 отказных детей в возрасте до 3 лет, рожденных ВИЧ-инфицированными матерями (24 ребенка проживают в Свердловской области, 75 детей – в Екатеринбурге).

Из 24 проживающих в области отказных детей от ВИЧ-положительных матерей 5 воспитываются в доме ребенка, 4 усыновлены, 15 находятся в детских отделениях стационаров области, причем у 4 установлен диагноз ВИЧ-инфекции: стадия 2В – у одного ребенка, ЗА – у двух, ЗБ – у одного.

К переводу в систему общего и профессионального образования подлежит один ребенок в возрасте 3 года 7 месяцев с диагнозом: ВИЧ-инфекция, стадия 2В без иммуносупрессии, проживающий в г. Североуральске. В Екатеринбурге в доме ребенка № 2 организованы 3 группы для отказных детей (всего 50 детей, из них 7 человек – ВИЧ-инфцированные).

Внедрение в области с 2000 г. химиопрофилактики передачи ВИЧ детям, рожденным ВИЧ-позитивными матерями, позволило снизить риск инфицирования детей до 7–8 %.

С 2003 г. в Свердловской области наблюдается стремительное нарастание числа больных со стадией СПИДа.

Так, если в период до 2001 г. СПИД был установлен у 16 больных, то в 2003 г. со стадиями вторичных заболеваний зарегистрировано 39 человек, а по состоянию на 1 июля 2004 г. на учете в стадиях преСПИДа и СПИДа состоят 154 пациента, из них 15 человек – дети.

Резко нарастает и число умерших от СПИДа. За весь период наблюдения от СПИДа умерло 46 ВИЧ-инфицированных, из них в 2003 г. -19 человек, а за 6 месяцев 2004 г. – 16 человек.

Все чаще регистрируются случаи выявления ВИЧ-инфицированных при обращении за медицинской помощью с клиникой развернутого СПИДа.

Серьезную проблему представляет сочетанное течение ВИЧ-инфекции с туберкулезом. Из общего числа состоящих на учете ВИЧ-инфицированных лиц у 444 человек выявлены различные формы туберкулеза. Среди умерших от СПИДа в 2004 г. у 50 % основной причиной летального исхода являлись генерализованные формы туберкулезного процесса.

В течение ближайших 2–3 лет число таких больных, нуждающихся в углубленном обследовании, интенсивном лечении и уходе, многократно возрастет, что потребует значительного увеличения расходов областного и муниципальных бюджетов.

Существующая сегодня в области двухуровневая структура организации оказания помощи больным с ВИЧ/СПИД-инфекцией не позволит обеспечить необходимое качество диагностики и лечения. Одним из вариантов решения вопроса повышения качества оказания помощи данному контингенту больных может быть организация межрайонных консультативно-диагностических центров (или филиалов областного центра), что позволит обеспечить более раннее выявление прогрессирования ВИЧ-инфекции и оказание квалифицированной помощи возрастающему потоку пациентов.

В настоящее время специализированная стационарная помощь страдающим ВИЧ/СПИД-инфекцией осуществляется в госпитале для ветеранов войн по согласованию. В 2002 г. стационарную помощь получили 89 пациентов, в 2003 г. – 86, за 6 месяцев 2004 г. – 52.

В Свердловской области за 2000–2003 гг. зарегистрировано 280 аварийных ситуаций при оказании помощи ВИЧ-инфицированным пациентам, из них 148 (52,8 %) произошли в Екатеринбурге. В 2003 г. в области зарегистрированы 72 аварийные ситуации, из них 39 – в Екатеринбурге.

В общей структуре пострадавших 36,3 % составляют врачи, 8,3 % – фельдшера, 37,1 %– медсестры, 5,3 %– акушерки; 9 %– санитарки.

Из 132 аварийных ситуаций, зарегистрированных в области, 7,5 % приходится на долю ситуаций высокой степени риска (проколы, порезы кистей рук скальпелем), 19 %– на долю ситуаций умеренной степени риска (попадание крови на слизистую глаз, на поврежденную кожу медработника). Наибольшую долю (73,4 %) составляют аварийные ситуации минимальной степени риска (случайные уколы кистей рук иглами и другим инструментарием). Антиретровирусная терапия с профилактической целью была назначена 62,8 % медработников. Случаев профессионального заболевания ВИЧ-инфекцией не зарегистрировано.

В 2003 г. выявлен один случай заражения ВИЧ-инфекцией при переливании крови от донора, находившегося в серонегативном периоде. Заражение произошло в 2001 г., когда в скрининге не использовались тест-системы антиген – антитело.

С 2000 г. резко возросло число ВИЧ-инфицированных доноров: в 2000 г. – 31 человек, в 2001 г. – 130, в 2002 г. – 93, в 2003 г. – 108, на 1 июля 2004 г. – 46; всего за этот период выявлено 410 доноров – носителей ВИЧ-инфекции.

На 1 июля 2004 г. программы по инфекционной безопасности крови и ее компонентов утверждены в 38 из 44 муниципальных образований Свердловской области, где имеются учреждения службы крови. При этом в 29 учреждениях службы крови используются автоматизированные системы учета донорских контингентов, в том числе групп риска. Карантинизация плазмы частично начата в 32 учреждениях переливания крови, а в 5 учреждениях она осуществляется полностью. Не организована карантинизация в 7 учреждениях службы крови. В 2003 г. на карантинизацию было заложено 4289,1 литра плазмы, выдано 3105 литров (20 % от всей выданной плазмы). После лейкофильтрации использовано 368,7 литра эритроцитарной массы (1700 доз), что составило 0,1 %. Не организована лейко-фильтрация в 12 учреждениях службы переливания крови.

Ряд мероприятий по определению целесообразности обследования на ВИЧ-инфекцию различных контингентов населения позволил снизить количество обследований на ВИЧ: в 2002 г. на 12,5 %; в 2003 г. – еще на 8,4 %, а в целом по сравнению с 2001 г. – на 20,5 %.

Общее число обследованных составило в 2001 г. – 722 993 человек, в 2002 г. – 632 788 человек, в 2003 г. – 579 607 человек, за I полугодие 2004 г. – 303 886 человек.

В 2003 г. охват населения страны обследованием на антитела к ВИЧ составил 12,8 % (587 548 человек), в Уральском федеральном округе -16 %. Выявляемость ВИЧ-инфицированных на 100 тыс. обследованного населения в Свердловской области самая высокая – 565,5 случая, в Российской Федерации– 210,2, в Уральском Федеральном округе -392,0. Самая высокая выявляемость ВИЧ-инфекции в Свердловской области зарегистрирована в группе инъекционных наркоманов – 59 случаев на 1000 обследованных (табл. 71).

Таблица 71

Выявляемость ВИЧ-инфекции в Свердловской области в 1990–2002 гг.

Из данных, представленных в табл. 71, следует, что с 1990 г. по 1995 г. в Свердловской области выявлялось от 2 до 4 носителей ВИЧ-инфекции в год, при этом ни одного заразившегося посредством внутривенного введения наркотиков среди них не обнаружено.

Начало эпидемического распространения ВИЧ-инфекции в области в 1996 г. было связано с попаданием возбудителя СПИДа в среду потребителей внутривенных наркотиков (ПВВН). По эпидемиологическим данным на 1 января 2000 г., Свердловская область по количеству ВИЧ-инфицированных занимала 14-е место среди всех 89 субъектов Российской Федерации, а в Уральском регионе она стояла на втором месте. С этого времени число случаев выявления ВИЧ-инфекции в области стало нарастать высокими темпами, достигнув к 2001 г. уровня более 9 тыс. новых случаев в год. При этом на долю ПВВН приходилось 93 %. 2002 г. был первым за последние семь лет наблюдения, когда число новых случаев ВИЧ-инфекции стало уменьшаться. Доля ПВВН также уменьшилась до 62,9 %. По кумулятивному числу ВИЧ-инфицированных лиц (17 549 человек) Свердловская область в 2002 г. вышла в России на первое место, а по показателю на 100 тыс. населения (402,9 случая) – на второе место.

Таким образом, эпидемическому распространению ВИЧ-инфекции в Свердловской области способствовало попадание вируса в среду ПВВН. Уменьшение ПВВН в общем числе выявляемых носителей ВИЧ приводит к снижению уровня заболеваемости данной инфекцией.

Соотношение ВИЧ-инфицированных мужчин и женщин – потребителей внутривенных наркотиков в исследуемый период было неодинаковым: на долю мужчин приходилось 77–96 %, на долю женщин -4-23 %. В 2002 г. в структуре новых случаев ВИЧ-инфекции у ПВВН соотношение мужчин и женщин составило 4: 1 (табл. 72).

Таблица 72

Распределение ВИЧ-инфицированных жителей Свердловской области, заразившихся путем внутривенного введения наркотиков, по полу

Таблица 73

Выявляемость ВИЧ-инфекции в Екатеринбурге

Следовательно, ВИЧ-инфекции среди ПВВН более подвержены мужчины, однако в условиях эпидемии растет доля ВИЧ-инфицированных женщин, внутривенно потребляющих наркотики.

Ниже представлена динамика обнаружения случаев ВИЧ-инфекции в Екатеринбурге в 1990–2002 гг. (табл. 73).

Как видно из данных, представленных в табл. 73, до 1998 г. в Екатеринбурге выявлялось менее 1,0 случая ВИЧ-инфекции на 100 тыс. населения в год. Первый случай ВИЧ-инфекции среди ПВВН был выявлен в 1996 г., но до 1998 г. число новых случаев не превышало 1,0 на 100 тыс. населения. Началом развития эпидемии ВИЧ в Екатеринбурге стал 1999 г., когда число новых случаев увеличилось за год в 7 раз; 2000 г. ознаменовался галопирующим ростом случаев ВИЧ-инфекции: число ВИЧ-инфицированных возросло в 43,4 раза. В 2000 г. эпидпроцесс ВИЧ-инфекции в Екатеринбурге приобрел характер эпидемического распространения и, в соответствии с классификацией ЮНЕЙДС (1998 г.), находился в стадии генерализованной эпидемии. В 2001 г. рост новых случаев инфицирования продолжился, достигнув своего максимума – 2703. В 2002 г. число новых случаев понизилось на 17,5 %. Общее число ВИЧ-инфицированных в Екатеринбурге в 2002 г. достигло 6686 человек (509,6 случая на 100 тыс. населения), что составляет 38 % от всех случаев ВИЧ-инфекции в Свердловской области.

В 2003 г. вновь выявлено 1530 случаев ВИЧ-инфекции, заболеваемость составила 118,2 случая на 100 тыс. населения, что на 16,8 % меньше показателя 2002 г.

Таким образом, в многолетней динамике заболеваемости отмечались два периода:

спорадический – с 1990 г. по 1999 г., когда ежегодно регистрировались единичные случаи заболевания, с относительными показателями на 100 тыс. населения менее 1,0;

эпидемический – с 2000 г. по настоящее время, когда стали регистрироваться тысячи новых случаев.

Показатель пораженности населения ВИЧ на 1 июля 2004 г. по Екатеринбургу составил 610,1 случая на 100 тыс. населения, или 0,6 %.

Ситуация по отдельным административным районам города неоднозначна. В пяти районах из семи (Орджоникидзевский, Октябрьский, Верх-Исетский, Чкаловский, Кировский) показатели пораженности ВИЧ существенно не различаются, составляя от 582 до 697 случаев на 100 тыс. жителей. Наивысшая пораженность населения ВИЧ-инфекцией отмечается в Железнодорожном районе – 853,4 случая на 100 тыс. жителей, что в 1,4 раза превышает среднегородской уровень. По частоте регистрации новых случаев в 2003 г. лидировал Чкаловский район – 137,7 случая на 100 тыс. жителей (в среднем по городу– 118,2 случая). Стабильно низкие показатели пораженности и заболеваемости на протяжении последних лет сохраняются в Ленинском районе города.

Возрастная структура учетного контингента следующая. Молодые люди в возрасте от 15 до 30 лет составляют 89,8 % от числа всех ВИЧ-инфицированных. Наиболее поражены ВИЧ-инфекцией две возрастные группы: 20-29-летние (2690,0 случая на 100 тыс. населения, или 2,7 % молодых людей этого возраста) и 15-19-летние (1876,1 случая на 100 тыс. населения, или 1,9 %). В 2003 г. увеличилась доля ВИЧ-инфицированных старше 30 лет (9,4 %).

Что касается социальной структуры ВИЧ-инфицированных, то среди них по-прежнему преобладают нигде не работающие граждане, их доля составляет 56,3 %. Необходимо отметить, что число асоциальных лиц в динамике сокращается (с 61,8 % в 2000 г. до 45,8 % в 2003 г.), в эпидпроцесс все шире вовлекаются социально благополучные слои населения. Так, доля рабочих увеличилась с 15,9 % в 2000 г. до 26,3 % в 2003 г.; доля служащих– с 3,2 % до 13,9 % соответственно.

Доля ВИЧ-инфицированных детей, рожденных ВИЧ-инфицированными матерями, увеличилась с 0,1 % в 2000 г. до 1,9 % в 2003 г.

Доля учащейся молодежи в структуре ВИЧ-инфицированных в динамике снижается. Так, в 2003 г. в сравнении с 2000 г. доля школьников уменьшилась с 3,4 % до 1,1 %, доля учащихся ПТУ – с 1,3 % до 0,9 %, доля студентов – с 9,9 % до 6,3 % соответственно.

Доля женщин в общем числе ВИЧ-инфицированных увеличивается – в 2003 г. она достигла 37,2 %. Соотношение мужчин и женщин составило 2,1:1.

На долю беременных среди ВИЧ-инфицированных женщин в 2003 г. приходилось 19,5 %, из них 3,2 % – это беременные, проживающие в Екатеринбурге (данные на 1 июля 2004 г.). По результатам скрининговых исследований за 2003 г. выявляемость ВИЧ-инфекции среди обследованных по коду 109 (беременные) составила 0,98 случая на 100 тыс. соответствующего населения, а доля ВИЧ-инфицированных среди женщин, закончивших беременность родами, была равна 2,2 %.

Рост числа ВИЧ-инфицированных женщин ведет к увеличению числа детей, рожденных ВИЧ-инфицированными матерями. Всего в Екатеринбурге от ВИЧ-инфицированных женщин родилось 717 детей, из них только в 2003 г. – 334 ребенка (46,6 %).

Главным фактором инфицирования по-прежнему остается внутривенное употребление наркотиков, однако удельный вес парентеральной передачи в течение последних четырех лет исследования снижался. Если в 1999 г. на долю наркопотребителей приходилось 100 % ВИЧ-инфицированных, в 2002 г. – 66,9 %, то в 2003 г. – 59,2 %. Одновременно отмечается увеличение числа случаев передачи инфекции половым путем, в основном это связано с переходом вируса в популяцию населения, не относящуюся к группам риска. В 2000 г. гетеросексуальная передача вируса регистрировалась в 6,8 % случаев, в 2002 г. – в 31,8 % случаев, а в 2003 г. – в 38,0 % случаев. С 2001 г. в Екатеринбурге стал регистрироваться вертикальный путь передачи инфекции; в 2003 г. на его долю приходилось 2,4 %.

Таким образом, распространение ВИЧ-инфекции в Екатеринбурге характеризуется следующими особенностями:

1) данный процесс находится в стадии эпидемического распространения;

2) при продолжающемся увеличении показателя превалентности отмечено замедление темпов роста ВИЧ-инфекции;

3) наиболее пораженной ВИЧ-инфекцией группой являются представители молодого, сексуально активного возраста – 20-29-летние горожане и лица 15–19 лет;

4) на фоне преобладания заболеваемости среди мужчин отмечается увеличение доли инфицированных женщин;

5) наиболее часто инфекция выявляется у лиц, контактных с носителями ВИЧ, и у потребителей инъекционных наркотиков;

6) ведущим механизмом передачи вируса продолжает оставаться парентеральный, с реализацией через внутривенное введение наркотиков;

7) за последние 3 года исследования отмечено увеличение числа случаев полового пути передачи за счет гетеросексуальных контактов;

8) рост числа беременных с ВИЧ-инфекцией привел к увеличению числа случаев рождения детей от ВИЧ-положительных матерей и вертикального пути передачи вируса.

В 2003 г. в учреждениях здравоохранения Екатеринбурга на антитела к ВИЧ были обследованы 170 190 человек или

13.2 % населения города, что на 5 % больше, чем в 2002 г. (161 849 человек). Из них 59,2 % обследованы добровольно. Сравнение данных скринингового обследования, проведенного в 2003 г., с таковыми за 2002 г. показало следующее.

В 6,1 раза возросло по сравнению с предыдущим годом число обследованных гомо– и бисексуалов. Число обследованных беременных увеличилось незначительно (на 1,9 %).

На 20,3 % по сравнению с 2002 г. выросло число обследованных по эпидемическим показаниям Это связано с расширением круга лиц, контактных с ВИЧ-инфицированными, и рождением детей от ВИЧ-позитивных матерей.

На 48,9 % возросло количество обследованных иностранных граждан.

Из общего числа лиц, контактных с ВИЧ-инфицированными, состоящими на диспансерном учете, переведено в группу ВИЧ-инфицированных 13,1 %, в том числе из контактных «по игле» – 22,5 %. Таким образом, каждый 7-й человек, контактный с ВИЧ-инфицированным пациентом, с течением времени инфицируется ВИЧ.

Из общего числа детей, родившихся от ВИЧ-позитивных матерей (728 человек), 22 детям (3,0 %) поставлен диагноз ВИЧ-инфекции.

В 2003 г. доля положительных реакций в иммуноблоте среди обследованных по коду 102 (наркомания) составила 14.3 %, что на 29,6 % ниже уровня 2002 г. Кроме того, по данным городской наркологической больницы на конец 2003 г. в Екатеринбурге под диспансерным наблюдением находилось 4990 больных наркоманиями, что на 9,4 % меньше, чем в 2002 г. (5504 человека).

Обращает на себя внимание рост выявляемое™ ВИЧ-инфицированных среди беременных (код 109). Это плохой прогностический признак, свидетельствующий об эпидемиологическом распространении ВИЧ среди населения.

Из общего числа лиц, обследованных анонимно, 83,0 % составляют носители инфекций, передаваемых половым путем (код 104).

Таким образом, в 2003 г. выявляемость ВИЧ-инфекции была на 5,5 % ниже, чем в 2002 г. Некоторое замедление темпов распространения ВИЧ-инфекции связано с увеличением числа случаев полового пути передачи вируса при гетеросексуальных контактах. Снижение числа наркоманов, в среде которых интенсивно реализовался парентеральный механизм заражения, привело к снижению и заболеваемости ВИЧ-инфекцией.

В 2003 г. в большинстве лечебно-профилактических учреждений (ЛПУ) снизилось по сравнению с 2002 г. число обследованных по коду 102 (наркомания). Однако в специализированных учреждениях, имеющих наркологические или токсикологические койки, количество обследованных осталось либо на уровне 2002 г., либо несколько увеличилось. На 43 % возросло число обследованных по коду 102 в противотуберкулезных учреждениях, что может быть связано со спецификой контингента населения, обслуживаемого этими учреждениями (освобожденные из мест лишения свободы, наркопотребители).

На 17,2 % возросло в 2003 г. число медработников, пострадавших в аварийных ситуациях при оказании помощи ВИЧ-инфицированным, что связано с большей частотой обслуживания указанных лиц в ЛПУ.

Увеличилось число обследованных по эпидпоказаниям (код 120), как за счет расширения круга контактных с ВИЧ-инфицированными, так и за счет рождения детей от ВИЧ-позитивных матерей (рост на 20,3 %).

Изучение данных по учету контингентов в Центре СПИ-ДиИЗ Екатеринбурга показало, что в 2003 г. по кодам, присвоенным в ЛПУ, наблюдалась следующая картина: код 102 – 27,9 %, код 104 – 8,4 %, код 118– 12,1 %, код 120-4,9 %.

После проведенного сотрудниками Центра эпидемиологического расследования случаев постановки на учет ВИЧ-инфицированных коды изменились. Так, удельный вес кода 102 возрос почти в два раза (с 27,9 % до 45,6 %). В 0,4 % случаев был выявлен код 103. Код 104 не подтвердился в половине случаев (4,5 % против 8,4 %). Выросла доля кода 118 (с 12,1 % до 19,2 %) и кода 120 (с 4,9 % до 30,4 %).

При тщательном эпидемиологическом расследовании в большей степени устанавливаются лица, контактные «по игле» и заразившиеся при половых контактах. Расхождение в кодировании связано с некачественным проведением дотестового консультирования в ЛПУ.

Таким образом, в ходе анализа данных скрининга за 2003 г. установлено следующее:

1) увеличение доли обследованного на ВИЧ населения Екатеринбурга;

2) некоторое замедление темпов заболеваемости ВИЧ-инфекцией в сравнении с 2002 г.;

3) наиболее высокая выявляемость ВИЧ по эпидемиологическим показаниям (25,3 случая на 100 тыс. населения) за счет расширения круга лиц, контактных с ВИЧ-инфицированными, в том числе при перинатальном контакте; каждый 7-й контактный с течением времени становиться ВИЧ-позитивным;

4) снижение на 29,6 % уровня выявляемости ВИЧ-инфекции среди наркопотребителей;

5) рост числа обследованных иностранных граждан и увеличение уровня выявляемое™ ВИЧ среди них;

6) рост числа положительных реакций в иммуноблоте среди доноров и беременных;

7) некачественное проведение дотестового консультирования в ряде ЛПУ, неправильное кодирование крови.

За 2003 г. методом анкетирования были опрошены 3 675 человек, обратившихся в городской Центр СПИДиИЗ для обследования на ВИЧ (2,2 % от всех обследованных).

Среди респондентов преобладали лица в возрасте до 30 лет, их доля в структуре опрошенных составляла 36,5 %. Доля лиц до 40 лет составляла 22,9 %, доля лиц до 20 лет– 15,7 %, доля лиц до 50 лет– 11,4 %, доля лиц до 60 лет – 6,5 %, доля лиц старше 60 лет – 7 %. Анкеты заполнили 57,1 % мужчин и 42,9 % женщин. Доля неженатых (незамужних) респондентов составила 40 %, столько же состояло в официальном браке, 10,9 % – в гражданском браке, 7,8 % – разведены. Наибольшая доля обратившихся – это безработные (38,8 %), рабочие составили 25,9 %, служащие – 22,4 %, учащиеся – 12,9 %.

В качестве одной из основных причин обследования респонденты назвали употребление наркотиков (5 %), на следующих позициях – сомнение в здоровье сексуального партнера (4 %), половая связь со случайным партнером (3,7 %), ухудшение состояния здоровья (0,8 %), сексуальное насилие (0,05 %). На другие причины обращения указали 86,5 % заполнивших анкеты.

Наркотики употребляли 5,6 % респондентов. Из них более трех лет -20,5 %, 2 года – 12,0 %, 1 год – 6,5 %, 6 месяцев – 8,6 %. На эпизодическое употребление наркотиков указали 23,2 % опрошенных, на единичные случаи употребления – 29,2 %. Героин употребляли 94,5 % наркозависимых, опий-сырец («ханку») – 12,9 %, первитин – 3,8 %, другие наркотики – 2,2 %.

Ответы на вопросы анкеты, позволяющие получить представление о сексуальном поведении обратившихся в Центр СПИДиИЗ, показали, что в течение года одного постоянного партнера имели 53,7 % респондентов, двух постоянных партнеров – 4,6 %, одного случайного партнера – 0,2 %, двух случайных партнеров – 3,5 %, трех случайных партнеров – 2,5 %, пять и более случайных партнеров – 9,3 %. Не имели сексуальных связей 0,7 % респондентов. Состояли в половой связи с ВИЧ-инфицированными лицами 0,2 % опрошенных. Постоянно используют презервативы 25,9 % респондентов, иногда – 39 %, не используют никогда-35,1 %.

В плане источников информации по СПИДу 62,8 % респондентов отдали предпочтение СМИ, чуть меньше (60,2 %) доверяют газетам и журналам. Памятки и брошюры как источник информации отметили только 22 % респондентов.

Высказали желание посетить лекции 16,5 %, а 44 % склонились в пользу консультации специалиста. Прислушиваются к советам друзей 22 %.

На вопрос о путях передачи ВИЧ-инфекции правильно ответили 41,8 %, неправильно – 38,2 %. Каждый пятый сообщил, что не знает, как передается ВИЧ.

Таким образом, в 2003 г. основная масса обратившихся в городской Центр СПИДиИЗ не захотела указать истинную причину своего желания пройти обследование на ВИЧ-инфекцию. Тем не менее каждый двадцатый респондент ответил, что имеет опыт употребления наркотиков. Среди этой группы респондентов каждый третий употреблял наркотики только несколько раз, каждый пятый употребляет их эпизодически, также каждый пятый имеет стаж систематической наркотизации более трех лет, а каждый четвертый – от полугода до двух лет. Среди потребляемых наркотиков сохраняется превалирование героина. Около 1/3 пациентов никогда не используют презервативы, а каждый 20-й имеет многочисленные сексуальные контакты, следовательно сохраняется риск инфицирования екатеринбуржцев ВИЧ половым путем. Большинство пациентов предпочитают получать информацию о ВИЧ/СПИДе по радио, телевидению, из газет, журналов и в ходе консультирования.

Анализ данных о ВИЧ-инфицированных, выявленных по коду 108 (доноры) в 2003 г., показал, что у 56 доноров при обследовании были обнаружены антитела к ВИЧ, что в 1,7 раза больше, чем в 2002 г. Преобладающее число доноров (62,5 %) инфицировались путем введения наркотиков внутривенно; половой путь явился причиной инфицирования в 37,5 % случаев.

Как уже указывалось, в 2003 г. в Екатеринбурге на диспансерный учет были взяты 985 ВИЧ-инфицированных. При проведении эпидемиологического расследования выявлены 1546 эпидемиологически значимых контакта, что составило 1,6 случая на одного ВИЧ-инфицированного. Из 1546 контактных лиц 866 человек были без паспортных данных. На диспансерный учет поставлено 386 человек из числа контактировавших с ВИЧ-инфицированными.

Количество контактных лиц, взятых на диспансерный учет в 2003 г., было несколько меньшим, чем в 2002 г. (452 человека), что связано:

со снижением числа регистрации новых случаев ВИЧ-инфекции в 2003 г.;

увеличением при сборе анамнеза числа случаев выявления ВИЧ– инфекции у контактировавших с пациентом лиц;

уменьшением числа активных наркопотребителей среди ВИЧ-инфицированных, имеющих опыт парентерального употребления наркотиков (большинство таких пациентов находятся в состоянии длительной ремиссии, до 1 года – 2 лет, и не помнят паспортных данных контактных «по игле»).

По видам контактов в 2003 г. более 3/4, или 75,9 %, составили половые контакты, 5,7 % – наркотические контакты (использование общих игл, шприцев, посуды). Сочетание наркотических и половых контактов отмечено в 6,5 % случаев, 9,6 % случаев заражения ВИЧ пришлось на долю медицинских работников, попавших в аварийные ситуации при оказании помощи ВИЧ-инфицированным пациентам.

В динамике прослеживается статистически достоверное уменьшение доли парентеральных контактов – с 48,2 ±2,8 % в 2000 г. до 5,7±1,2 % в 2003 г. (t=14,2), а доля половых контактов, соответственно, увеличилась с 42,5±2,8 % в 2000 г. до 75,9±2,2 % в 2002 г.

В 2003 г. сняты с учета 273 контактных лица.

Перешли в группу ВИЧ-инфицированных 37,2 % контактных лиц. Наркотические контакты послужили причиной заражения ВИЧ в 28,6 % случаев, а половые – в 48,2 % случаев. Наиболее часто антитела к ВИЧ определялись у лиц, контактировавших с ВИЧ-инфицированными как при употреблении наркотиков, так и половым путем (84,6 % случаев).

По данным центра СПИДиИЗ, в динамике за два года снизилась частота инфицирования контактных лиц при внутривенном введении наркотиков с 38,5 % до 28,6 %, что совпадает с общегородскими тенденциями по данным скрининга за 2003 г. (снижение частоты выявления антител к ВИЧ среди обследованных по коду 102 до 14,3 %).

Риск заражения при половых контактах с носителями ВИЧ-инфекции в течение двух лет не изменился, составляя 49,3^8,2 %

Таким образом, большинство контактных лиц (75,9 %) имели с ВИЧ-инфицированными сексуальные контакты, доля контактных лиц «по игле» снизилась до 5,7 %. Инфицирование ВИЧ выявлено у 37,2 % контактных лиц. Основной причиной заражения в 84,6 % случаев являлись сочетанные (наркотические и половые) контакты с носителями вируса иммунодефицита человека.

В Екатеринбурге медицинская помощь беременным с ВИЧ-инфекцией оказывается в соответствии с приказом ГУЗ от 19 ноября 2002 г. № 532 «О дополнительных мерах по обеспечению квалифицированной лечебно-профилактической помощью ВИЧ-инфицированных беременных и детей, родившихся от ВИЧ-инфицированных матерей».

Обследование на ВИЧ беременных в женских консультациях проводится двукратно – при первичном обращении и, если инфицирование не было выявлено, в третьем триместре беременности (в сроке 34–36 недель).

Беременные с положительным результатом на ВИЧ направляются в ГЦ СПИДиИЗ, где их консультируют психолог и инфекционист. Специалисты центра оказывают женщинам помощь в решении психологических проблем, здесь же решается вопрос о прерывании или сохранении беременности.

С начала регистрации ВИЧ-инфекции в Екатеринбурге было выявлено 1229 беременных с положительным ВИЧ-статусом (в 1990–1999 гг. антитела к ВИЧ обнаружены у 2 беременных, в 2000 г. – у 70, в 2001 г. – у 292, в 2002 г. – у 521 беременной, в 2003 – у 520 беременных). У 14,3 % женщин беременность на фоне ВИЧ-инфекции являлась повторной.

Доля беременных (код 109) в общем числе женщин с ВИЧ-инфекцией составляла: в 2000 г. – 9,5 %, в 2001 г. – 21,4 %, 2002 г. – 37,0 %.

Среди выявленных в 2003 г. ВИЧ-положительных женщин почти половина (42,5 %) были беременны.

Беременность наступила также у 280 женщин с обнаруженным ранее положительным ВИЧ-статусом. Ежемесячно у ВИЧ-инфицированных регистрировалось в среднем 43 беременности.

Максимальное число беременных с ВИЧ-инфекцией зарегистрировано в 2003 г. в Кировском районе Екатеринбурга (20,6 %). За ним следуют Орджоникидзевский (18,1 %) и Чкаловский (18,4 %) районы. Меньше всего ВИЧ-инфицированных беременных было в Ленинском районе (10,0 %).

Возрастная структура беременных с положительным ВИЧ-статусом соответствует общей возрастной структуре ВИЧ-инфицированных.

При выяснении возможных путей инфицирования установлено, что употребляли наркотики внутривенно около половины беременных (48,9 %), 13,9 % имели половые контакты с ВИЧ-инфицированными, 2,3 % указали на многочисленные незащищенные половые контакты, предположительно половым путем инфицировались более 1/3 (34,9 %) беременных.

Доля потребителей инъекционных наркотиков среди беременных с ВИЧ-положительным статусом неуклонно снижается начиная с 2000 г. (табл. 74).

Закончили беременность в 2003 г. 408 женщин, из них родами -77,5 %, медицинским абортом – 22,5 %. В ранние сроки прервали беременность 67,3 % женщин от числа направленных на медицинский аборт.

Таблица 74

Динамика выявления потребителей инъекционных наркотиков среди ВИЧ-инфицированных беременных

Таблица 75

Динамика случаев смерти среди ВИЧ-инфицированных жителей Екатеринбурга

Более половины женщин пожелали сохранить беременность.

Случаи смерти ВИЧ-инфицированных регистрируются в Екатеринбурге с 1992 г., всего в 1992–2003 гг. умерло 178 человек с положительным ВИЧ-статусом (табл. 75), причем в 18,6 % случаев диагноз был установлен посмертно.

В 2003 г. нами выявлено 40 летальных случаев, т. е. в 1,75 раза меньше, чем в 2002 г. (70 случаев), что связано с отсутствием полной информации о смертности в г. Екатеринбурге.

ВИЧ-инфекция у всех умерших в 2003 г. носителей вируса была диагностирована прижизненно.

Летальность среди ВИЧ-инфицированных екатеринбуржцев в целом составила 2,2 случая на 100 пациентов-вирусоносителей, в том числе в 2003 г. – 0,48 случая.

Смертность лиц с положительным ВИЧ-статусом в 2003 г. снизилась до 3,11 случая на 100 тыс. жителей города (табл. 76).

Среди ВИЧ-инфицированных умерших продолжает увеличиваться доля женщин – с 9,7 % в 2001 г. до 15,7 % в 2002 г. и 27,5 % в 2003 г.

Что касается возрастной структуры ВИЧ-инфицированных, умерших в 2003 г., то отмечалось преобладание представителей более старших возрастных групп: максимальное число смертей приходилось на возрастную группу 20-39-летних вирусоносителей, что составило 80,0 % случаев (табл. 77).

Причинами смерти ВИЧ-инфицированных в 2003 г. более чем в 1/3 случаев (37,5 %) послужил туберкулез, 20 % погибли в результате травм, несовместимых с жизнью, 17,5 % – от септицемии, по 7,5 % – от соматических заболеваний, передозировок, суицидов, в 2,5 % случаев причина смерти осталась неизвестна (табл. 78).

Таблица 76

Динамика летальности и смертности среди ВИЧ-инфицированных жителей Екатеринбурга

Таблица 77

Распределение ВИЧ-инфицированных, умерших в 2003 г., по взрасту

Таблица 78

Основные причины смерти ВИЧ-инфицированных жителей Екатеринбурга

Случаев смерти от СПИДа в 2003 г. зарегистрировано не было, в стадии преСПИДа умерли 4 пациента (Ш-А – 2 человека, Ш-Б – 1 человек, Ш-В – 1 человек).

Таким образом, проведенный анализ позволил сделать следующие выводы.

1. Более половины случаев смерти среди ВИЧ-инфицированных жителей Екатеринбурга в 2003 г. зарегистирровано в возрастной группе 20-29-летних (57,5 %).

2. Среди умерших преобладают представители более старших возрастных групп.

3. Отмечается рост смертности ВИЧ-инфицированных женщин (их доля в числе умерших в 2003 г. носителей вируса иммунодефицита человека достигла 27,5 %).

4. Доля умерших по причине злоупотребления наркотическими веществами уменьшилась до 7,5 %.

5. Ведущей причиной смерти ВИЧ-инфицированных пациентов стал туберкулез (удельный вес летальных случаев по этой причине увеличился до 37,5 %).

6. Каждый 10-й умерший находился в стадии преСПИДа, основной причиной смерти среди данных пациентов явилась распространенная или генерализованная форма туберкулеза.

За период наблюдения в Екатеринбурге родилось 728 детей, от ВИЧ-инфицированных матерей (в том числе в 2003 г. – 334 ребенка).

На 31 декабря 2003 г. подлежали диспансерному наблюдению с диагнозом «перинатальный контакт по ВИЧ» 649 детей.

Сняты с учета 79 детей, в том числе:

умерло от причин, не связанных с ВИЧ, – 13;

выбыли на другую территорию – 23;

перешли в группу ВИЧ-инфицированных – 22;

сняты с учета по истечению срока – 21.

В динамике наблюдается стабилизация относительного количества отказных детей: 2000 г. – 5 детей (20 %); 2001 г. – 13 детей (13,4 %); 2002 г. – 27 детей (8,8 %); 2003 г. – 22 ребенка (6,6 %).

На государственном обеспечении находился 51 ребенок (7,9 % от общего числа детей, рожденных ВИЧ-инфицированными матерями).

Из числа этих детей:

диагноз ВИЧ-инфекции снят у 15 (29,4 %);

диагноз ВИЧ-инфекции установлен у 6 (11,8 %);

наблюдаются с неуточненным диагнозом 30 человек (58,8 %), из них у 12 детей диагноз ВИЧ-инфекции будет снят в ближайшее время.

Усыновлены и выехали за пределы Российской Федерации

14 детей со снятым диагнозом. На попечении у родственников находятся 22 ребенка, матери которых не заинтересованы в их воспитании. По имеющимся сведениям, 28 детей со снятым диагнозом ВИЧ-инфекции посещают детские дошкольные учреждения города. Дети, рожденные ВИЧ-инфицированными матерями, проживают во всех районах Екатеринбурга (табл. 79).

Как следует из представленных в табл. 79 сведений, «лидируют» Орджоникидзевский, Железнодорожный и Кировский районы города, что коррелирует с данными распространенности ВИЧ-инфекции у взрослых екатеринбуржцев.

Таблица 79

Распределение детей, родившихся от ВИЧ-инфицированных матерей, по проживанию в административных районах Екатеринбурга в 2003 г.

Таблица 80

Распределение детей, родившихся от ВИЧ-инфицированных матерей, по роддомам Екатеринбурга

Примечание: Домашние роды зарегистрированы в 6 случаях (0,9 %); во внебольничных условиях в 2000–2003 гг. рождены 2 ребенка, в 2003 г. – 4 ребенка.

Большинство детей от ВИЧ-позитивных матерей родилось в ГКБ № 40 и ЦГКБ № 1 (табл. 80).

Большинство ВИЧ-положительных матерей были инфицированы также вирусом гепатита С.

Диагноз гепатита С установлен у 14 (5,9 %) детей, рожденных этими матерями, в том числе у двух детей – в сочетании с ВИЧ-инфекцией.

У матерей, чьи дети были инфицированы вирусом гепатита С, данное заболевание диагностировано во время беременности в 7 случаях (50 %). У всех 14 женщин трансаминазы во время беременности были в пределах нормы.

Всем детям с гепатитом С проводилось лечение с целью профилактики ВИЧ-инфекции (13 детям был назначен вирамун, 1 ребенку – ретровир).

Носителями HbsAg являлись 3,3 % матерей; у двух детей диагностирован вирусный гепатит В; у трех детей установлено носительство HbsAg (в том числе у одного ребенка мать не была обследована на гепатит В); у 5 детей диагноз вирусного гепатита В снят; 14 детей наблюдаются с диагнозом «контакт по HbsAg».

На 31 декабря 2003 г. в Екатеринбурге проживало 22 ребенка с диагнозом «ВИЧ-инфекция» (табл. 81). Еще 14 детям был поставлен предварительный диагноз ВИЧ-инфекции(основанием для этого служили клинические проявления, положительные серологические тесты, однократно положительная ПЦР на ВИЧ, иммунологические изменения).

Таблица 81

Распределение ВИЧ-инфицированных детей по проживанию в административных районах Екатеринбурга в 2003 г.

Примечание: Окончательный диагноз ВИЧ-инфекция поставлен пяти отказным детям (один из них умер), предварительный диагноз – двум.

В анамнезе матерей ВИЧ-инфицированных детей в большинстве случаев имелись указания на употребление наркотиков. Во время беременности употребляли наркотики 7 женщин (19,4 %).

Частота наркоманий в анамнезе матерей ВИЧ-инфицированных детей не отличалась от таковой в анамнезе матерей контактных детей, но употребление наркотиков во время беременности отмечалось чаще у матерей ВИЧ-инфицированных детей (19,4 % и 12,7 % соответственно).

Перинатальный контакт по гепатиту С у ВИЧ-инфицированных детей установлен в 69,4 % случаев.

С целью обеспечения стабилизации заболеваемости и профилактики ВИЧ-инфекции Министерством здравоохранения Свердловской области проведены следующие мероприятия.

1. Подготовлен и представлен в Правительство Свердловской области проект областной целевой программы «О мерах по профилактике заболеваний, вызываемых вирусом иммунодефицита человека (Анти-ВИЧ/СПИД) на 2005–2007 гг.». Кроме того, подготовлен проект областной целевой программы «О развитии донорства крови, производства безопасных компонентов и препаратов крови в учреждениях службы крови на 2005–2007 гг.».

2. Для руководителей и специалистов ЛПУ муниципальных образований области подготовлено 57 нормативно-методических документов по проблеме ВИЧ/ СПИДа.

3. В апреле 2003 г. совместно с Уральским НИИ дерматовенерологии и иммунопатологии МЗ РФ проведена научно-практическая конференция «Медико-социальные проблемы молодежи Свердловской области», организован обучающий семинар для педиатров, акушеров-гинекологов, инфекционистов с участием специалистов Республиканского центра по вопросам профилактики и организации медицинской помощи ВИЧ-инфицированным матерям и детям.

4. Ежегодно вопросы профилактики ВИЧ-инфекции обсуждаются на заседаниях Межведомственной комиссии при Правительстве Свердловской области (в 2003 г. проведены 2 заседания, в 2004 г. – одно).

5. Ежегодно представители 6–8 территорий риска по ВИЧ-инфекции заслушиваются на заседаниях штаба по совместной работе органов управления здравоохранением муниципальных образований и центров Госсанэпиднадзора при МЗ СО и ФГУ «ЦГСЭН в Свердловской области» по вопросам профилактики и организации оказания медицинской помощи ВИЧ-инфицированным.

6. Проведены обучающие семинары:

для главных врачей государственных стационарных учреждений Министерства социальной защиты по проблеме ВИЧ-инфекции;

для медицинских работников ЛПУ МО (города Невьянск, Березовский, Каменский район);

для руководителей и специалистов медицинской службы ГУИН по Свердловской области МЮ РФ).

7. Проведены два областных совещания по итогам года и задачам на 2004 г. с участием заместителей главных врачей ЛПУ, инфекционистов, заведующих лабораториями СПИД.

8. Специалисты центра СПИДиИЗ, ОСПК оказали организационно– методическую помощь 15 муниципальным образованиям Свердловской области.

9. Оказана организационно-методическая и консультативная помощь четырем областным ЛПУ по профилактике внутрибольничного заражения ВИЧ-инфекцией.

10. Подготовлена информация по запросу Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации об организации оказания медицинской помощи детям, рожденным ВИЧ-инфицированными матерями.

И все же, несмотря на предпринимаемые усилия, прогноз по ВИЧ-инфекции остается в Свердловской области неблагоприятным.

Отмечающееся в последнее время снижение темпов регистрации новых случаев ВИЧ-носительства отнюдь не свидетельствует о снижении уровня распространения ВИЧ-инфекции среди населения области; оно объясняется уменьшением числа лиц, вводящих наркотики внутривенно, в связи с реализацией программ снижения вреда и переходом на употребление наркотических веществ, не требующих внутривенного введения.

Наряду с вышеуказанным происходит активизация полового пути передачи ВИЧ-инфекции. В этом случае эпидемия развивается более медленными темпами, но охватывает уже основную массу населения.

Носители ВИЧ в среде потребителей наркотиков будут существовать еще длительное время, и какая-то часть наркоманов продолжит инфицироваться вирусом парентерально. Гораздо большую опасность представляет то, что число инфицированных в общей популяции уже достигло предела, необходимого для поддерживания эпидемии независимо от числа ВИЧ-позитивных в субпопуляциях с высоким уровнем риска заражения.

В связи активизацией полового пути передачи будет увеличиваться число ВИЧ-инфицированных женщин детородного возраста и число детей, рожденных ВИЧ-инфицированными матерями.

Стремительный рост числа случаев смертельного исхода заболевания у молодых ВИЧ-инфицированных и то, что они не оставят здорового потомства, существенным образом отразится на народонаселении области.

К 2005–2007 гг. снизятся темпы регистрации новых случаев ВИЧ-инфекции и наметится тенденция к динамическому равновесию числа зарегистрированных ВИЧ-носителей.

К этому времени у основной массы ранее ВИЧ-инфицированных взрослых и детей разовьется стадия вторичных заболеваний, больные будут нуждаться в углубленном лабораторном обследовании и эффективном амбулаторном и стационарном лечении, что потребует значительных финансовых затрат.

При лечении таких пациентов как в амбулаторных, так и в стационарных условиях резко увеличится риск возникновения внутрибольничного и профессионального инфицирования медицинских работников.

Основная цель Министерства здравоохранения Свердловской области в 2004 г. – организация и проведение мероприятий, направленных на стабилизацию эпидситуации по ВИЧ-инфекции на территории области и повышение качества медицинской помощи больным ВИЧ/СПИД-инфекцией, в том числе и детям.

Отсюда вытекают следующие задачи.

1. Утвердить в Правительстве Свердловской области областные це левые программы:

«О мерах по профилактике заболеваний, вызываемых вирусом иммунодефицита человека, на 2005–2007 гг.»;

«О развитии донорства крови, производства безопасных компонентов и препаратов крови в учреждениях службы крови на 2005–2007 гг.».

2. Продолжить проведение комплекса мер по инфекционной безопасности крови и ее компонентов (организация системы отбора доноров с использованием банка данных на контингенты из групп риска, карантинизация плазмы, лейкофильтрация и др.) в ЛПУ области.

3. Осуществлять за счет областного бюджета централизованные за купки тест-систем для лабораторной диагностики ВИЧ-инфекции, в том числе экспресс-методом, вирусных гепатитов и сифилиса среди доноров, а также антиретровирусных препаратов для специфического лечения больных ВИЧ/ СПИД-инфекцией.

4. Проводить организационную работу с лечебно-профилактически ми учреждениями муниципальных образований Свердловской области по исполнению положений действующих нормативных документов федерального и областного значения (законов, программ, решений, инструктивно-методических документов) по проблемам ВИЧ/СПИДа и парентеральных гепатитов.

5. Оказывать организационно-методическую и консультативную по мощь лечебно-профилактическим учреждениям муниципальных образований по вопросам:

проведения профилактических и противоэпидемических мероприятий при ВИЧ-инфекции и парентеральных гепатитах;

диагностики, лечения и диспансеризации ВИЧ-инфицированных и больных с парентеральными гепатитами, ИППП.

6. Проводить организационно-методическую и консультативную работу с лечебно-профилактическими учреждениями области по профилактике ВИЧ-инфекции у беременных, диспансерному наблюдению ВИЧ– инфицированных детей и детей, рожденных ВИЧ-инфицированными матерями.

Осуществлять организационно-методическую работу с лечебно– профилактическими учреждениями муниципальных образований Свердловской области по профилактике внутрибольничного, профессионального заражения ВИЧ-инфекцией и СПИД-ассоциированными заболеваниями.

8. Улучшить материально-техническую базу Областного центра по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями с целью создания необходимых условий для оказания лечебно-диагностической и консультативной помощи ВИЧ-инфицированным.

9. Продолжить работу по обучению медицинских кадров лечебно– профилактических учреждений муниципальных образований Свердловской области по проблемам ВИЧ/СПИДа.

10. Активизировать проведение информационно-просветительской работы по профилактике ВИЧ-инфекции с участием всех заинтересованных служб и ведомств.

11. Участвовать в работе общественных организаций и в международных проектах по профилактике ВИЧ-инфекции у детей, молодежи, заключенных и других контингентов риска.

Резюме

Проблема распространения злоупотребления наркотиками тесно связана с проблемой распространения ВИЧ/СПИДа. Свердловская область занимает второе место по количеству ВИЧ-инфицированных и ведущее место среди областей Уральского региона по числу умерших ВИЧ-инфицированных и числу детей, родившихся от ВИЧ-инфицированных матерей.

До 1996 г. ВИЧ-инфекция регистрировалась в Свердловской области лишь у лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией, однако с развитием здесь эпидемии наркомании эпидемический процесс при ВИЧ-инфекции начал принимать лавинообразный характер. Общее число ВИЧ-инфицированных жителей Свердловской области на 1 июля 2004 г. достигло 22 149 человек.

В эпидемический процесс вовлечены практически все муниципальные образования области. На 16 ее территориях кумулятивный показатель распространенности ВИЧ-инфекции на 100 тыс. населения продолжает оставаться выше областного в 1,5–2,3 раза.

По данным эпидемиологического анализа, основным путем передачи ВИЧ-инфекции как на территории Уральского региона, так и в Свердловской области является инъекционное введение наркотиков, причем этот путь заражения играет ведущую роль в большей степени у мужчин. В среднем за весь период наблюдения 93,8 % мужчин заразились при внутривенном употреблении наркотиков.

Соотношение ВИЧ-позитивных мужчин и женщин оценивалось как 2: 1, но за последние 3 года исследования наметилась тенденция к увеличению числа женщин в общем числе ВИЧ-инфицированных. При этом происходит снижение доли женщин, заразившихся при внутривенном употреблении наркотиков (с 80,8 % в 2001 г. до 49,9 % в 2003 г.), и нарастает доля женщин, заразившихся половым путем. До 90 % ВИЧ-инфицированных женщин выявляется при обследовании во время беременности.

С 2001 г. регистрируется снижение числа случаев передачи ВИЧ-инфекции при внутривенном введении наркотиков. В 2003 г. новых случаев ВИЧ-инфицирования указанным путем выявлено на 25 % меньше, чем в 2002 г.

ВИЧ-инфекцией в Свердловской области поражены в основном люди молодого возраста. В 2001–2003 гг. доля лиц 18–29 лет составляла в среднем 80 % от общего числа носителей ВИЧ.

По Свердловской области зарегистрировано 1568 случаев ВИЧ-инфекции у не достигших совершеннолетнего возраста (у 132 детей и у 1436 подростков). Ведущий путь инфицирования у детей старше 7 лет и у подростков – внутривенное введение наркотиков (в 97,5 % случаев).

Всего в области за период эпидемии родилось 1844 ребенка от ВИЧ-инфицированных матерей, в том числе 878 детей – в Екатеринбурге.

С 2003 г. в Свердловской области стремительно нарастает число больных со стадией СПИДа и, как следствие, увеличивается смертность носителей ВИЧ. Все чаще регистрируются случаи выявления ВИЧ-инфицированных при обращении за медицинской помощью с клиникой развернутого СПИДа.

В социальной структуре ВИЧ-инфицированных преобладают нигде не работающие граждане (56,3 %), однако их число в динамике сокращается, и в эпидпроцесс все шире вовлекаются социально благополучные слои населения (доля рабочих увеличилась до 26,3 %, доля служащих – до 13,9 %). При этом доля учащейся молодежи снижается.

Таким образом, в многолетней динамике заболеваемости отмечалось два периода: спорадический (с 1990 г. по 1999 г., когда ежегодно регистрировались единичные случаи заболевания с относительными показателями на 100 тыс. населения менее 1,0 случая) и эпидемический (с 2000 г. по настоящее время, когда стали регистрироваться тысячи случаев).

В целом ситуация с ВИЧ-инфекцией в Свердловской области характеризуется следующими особенностями: эпидемиологический процесс находится здесь в стадии эпидемического распространения; основная масса носителей вируса – это лица молодого возраста, от 15 до 29 лет; на фоне преобладания заболеваемости среди мужчин отмечается увеличение числа ВИЧ-позитивных женщин; наиболее пораженной группой являются контактные с ВИЧ-инфицированными лица и потребители инъекционных наркотиков; ведущим механизмом передачи продолжает оставаться парентеральный, с реализацией через внутривенное введение наркотиков; за последние три года отмечено увеличение числа случаев полового пути передачи вируса за счет гетеросексуальных контактов; рост числа беременных с ВИЧ-инфекцией привел к увеличению рождаемости детей от ВИЧ-позитивных матерей и повышению частоты встречаемости вертикального пути передачи ВИЧ.

В целом прогноз по ВИЧ-инфекции в области остается неблагоприятным.

Глава 6 Наркотики и преступность

Управлением по организации дознания проанализирована работа ГРУ ОВД Свердловской области по выявлению и расследованию преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков (НОН), за период с 1994 г. по 2003 г. (табл. 82).

Анализ приведенных в табл. 82 данных показывает, что в Свердловской области в 1994–1995 гг. наблюдалась практически стабильная ситуация по числу зарегистрированных преступлении и основным показателям незаконного оборота наркотиков.

Затем в течение пяти лет, с 1996 г. по 2000 г., отмечался устойчивый рост числа преступлений в сфере незаконного оборота наркотиков. Так, в 1996 г. в производстве следователей ГРУ ОВД Свердловской области находилось 2 284 уголовных дела, в 1997 г. – 5696 уголовных дел, в 1998 г. – уже 7 532 уголовных дела. Пик роста основных показателей пришелся на 2000 г. – в производстве следователей ГРУ ОВД области находилось 10 251 уголовное дело, из них было окончено 8247 уголовных дел, приостановлено 857 уголовных дел, прекращено производством 869 уголовных дел.

Таблица 82

Данные о выявлении и расследовании преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков в Свердловской области, в 1994–2003 гг.

Несмотря на количественный рост преступлений, положительной тенденцией являлось постепенное и стабильное повышение качества расследования данной категории уголовных дел: с 1994 г. по 1997 г. регистрировался рост показателя их раскрываемости. Так, в 1994 г. раскрываемость составляла 89,4 %, в 1995 г. – 91,5 %, в 1996 г. – 95,7 %, а в 1997 г.-96,8 %.

Кроме того, с 1994 г. наметился устойчивый рост числа уголовных дел категории НОН, направленных в суд. В 1994 г. следователями ГРУ ОВД Свердловской области направлено в суд 787 уголовных дел, в 1995 г. – 1098 уголовных дел, в 1996 г. – 1537 уголовных дел, а в 1999 г. -6952 уголовных дела.

Начиная с 2000 г. происходило заметное снижение количества зарегистрированных преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков. Так, в 2001 г. в производстве следователей ГРУ ОВД Свердловской области находилось 9255 уголовных дел, в 2002 г. – 5338 уголовных дел, в 2003 г. – 4456 уголовных дел (снижение по сравнению с 2001 г. в 2 раза). Количество дел, направленных в суд, за этот период также снизилось в 2,1 раза – с 5542 уголовных дел в 2001 г. до 2586 уголовных дел в 2003 г.

В 2000 г. наметилась также устойчивая тенденция к снижению таких показателей, как количество оконченных, приостановленных и прекращенных уголовных дел. Так, в 2003 г. количество приостановленных уголовных дел по сравнению с 2001 г. снизилось в 2,14 раза (с 4557 уголовных дел в 2001 г. до 2134 уголовных дел в 2003 г.). Количество прекращенных уголовных дел в 2003 г. по сравнению с 2001 г. снизилось в 4,6 раза (с 885 уголовных дел в 2001 г. до 190 уголовных дел в 2003 г.).

Показатели раскрываемости в 2001–2003 гг. варьировались незначительно: 70,7 % – в 2001 г., 71,9 % – в 2002 г., 67,9 % – в 2003 г.

При анализе данных о массе изъятых в 1994–2003 гг. наркотиков яркой тенденции не прослеживается, однако установлено, что этот показатель в 2002–2003 гг. сократился в 2,2 раза по сравнению с предшествующими годами (с 412 509 г в 2001 г. до 186 144 г в 2003 г.). Необходимо отметить, что с 1 июля 2002 г., с введением нового УПК РФ, часть преступлений категории НОН, такие как приобретение, хранение наркотиков, стала относиться к компетенции милиции общественной безопасности (МОБ), и данные преступления расследуются дознавателями ГРУ ОВД Свердловской области.

В 2003 г. в производстве следователей и дознавателей ГРУ ОВД Свердловской области находились 4456 уголовных дела, из них окончено 2671 уголовное дело, приостановлено 2134 уголовных дела, прекращено 190 уголовных дел. Раскрываемость составила 67,9 %, изъято 186 144 г наркотических средств. В суд следователями и дознавателями ГРУ ОВД Свердловской области направлено 2586 уголовных дел.

Представленные Управлением по организации дознания сведения не дают оснований говорить об увеличении либо понижении уровня преступности в рассматриваемый период. Мы можем отметить лишь всплески или понижение активности в раскрытии преступлений данной категории в определенные временные интервалы, что обусловлено воздействием ряда факторов, таких как введение в 2002 г. нового УПК РФ, создание в 2003 г. Федерального Комитета по наркоконтролю и определение альтернативной подследственности между ГРУ ОВД и данной федеральной службой, уход из органов внутренних дел либо приход в них профессионально грамотных сотрудников, активизация органов внутренних дел по проведению различных операций по выявлению сбытчиков, наркопритонов, активизация наркосбытчиков или изменение их тактики по распространению наркотиков, наличие либо отсутствие материальной базы у подразделений ГРУ ОВД, укомплектованность последнего кадрами.

Резюме

В 1994–1995 гг. на территории Свердловской области наблюдалась практически стабильная ситуация по показателю зарегистрированных преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков.

В течение 1996–2000 гг. происходил устойчивый рост числа преступлений в данной сфере (в 1996 г. в производстве находилось 2284 уголовных дела, в 2000 г. – 10 251). В этот период отмечалось повышение качества расследования данной категории уголовных дел (раскрывае мости) и увеличение числа уголовных дел категории НОН, направленных в суд.

Начиная с 2000 г. стало заметно снижаться количество зарегистрированных преступлений, относящихся к данной категории (с 9255 в 2001 г. до 4456 в 2003 г.). В 2,1 раза снизилось количество уголовных дел, направленных в суд (с 5542 в 2001 г. до 2586 в 2003 г.). Уменьшилось количество оконченных, приостановленных и прекращенных уголовных дел. Раскрываемость уголовных дел категории НОН в 2001–2003 гг. составляла 68–72 %. В 2003 г. в 2,2 раза по сравнению с 2001 г. сократилась масса изъятых наркотиков.

В целом динамика наркопреступлений в Свердловской области коррелирует с динамикой изменения в ней наркоситуации.

Глава 7 Создание комплексной системы профилактики и информационного взаимодействия на основе эффективного межведомственного сотрудничества с целью снижения уровня заболеваемости наркоманиями и алкоголизмом

7.1. Организации антинаркотической и антиалкогольной профилактической работы в учреждениях органов по делам молодежи Свердловской области

Органы по делам молодежи Свердловской области осуществляют в своей компетенции деятельность, направленную на профилактику наркоманий, токсикомании и алкоголизма. Мероприятия по профилактике наркоманий и алкоголизма среди молодежи проводятся в основном через работу учреждений органов по делам молодежи Свердловской области.

В настоящее время эти учреждения выступают основным инструментом в проведении системной профилактической работы с детьми, подростками и молодежью, в том числе и по программам противодействию наркоманиям. В муниципальных образованиях Свердловской области созданы 416 клубов по месту жительства, 38 социальных служб органов по делам молодежи, они реализуют программы по работе с подростками и молодежью, в том числе программы первичной профилактики и программы вторичной профилактики.

Вместе с тем в организации деятельности подобных служб существуют серьезные проблемы. Главное – нет четкой схемы финансирования данных учреждений. В связи с этим в апреле 2002 г. и в марте 2003 г. Департаментом по делам молодежи представлялся на согласование проект постановления Правительства Свердловской области: «О развитии социальных служб для молодежи». Проект поддержан не был. В августе 2003 г. Департаментом был направлен пакет документов в Министерство финансов Свердловской области с предложениями по содержанию учреждений социального обслуживания молодежи из муниципального бюджета. Положительного ответа на эти предложения также получено не было. В настоящее время вопрос о финансировании данных учреждений принципиально не решен.

Важным элементом первичной профилактики является создание инфраструктуры социальных учреждений и служб, способных предотвратить асоциальные формы поведения среди несовершеннолетних. Подобная инфраструктура профилактических учреждений включает в себя наряду с учреждениями образования, культуры, спорта и учреждения органов по делам молодежи: детско-подростковые клубы по месту жительства, социально-психологические службы, молодежные биржи труда, молодежные досуговые центры. Это учреждения муниципальные, но Департамент по делам молодежи Свердловской области оказывает им организационную, материальную и методическую помощь. Так, в соответствии с областной государственной целевой программой «Молодежь Среднего Урала на 2002 год» на укрепление материальной базы детско-подростковых клубов в Нижнесергинском, Талицком, Слободо-Туринском, Артинском, Тугулымском районах было направлено 108 тыс. руб.

На эти средства приобретены: теннисные столы и наборы для игры в теннис, гитары, телевизоры, что позволило улучшить организацию повседневного досуга детей и подростков в клубах по месту жительства.

С целью исполнения областной государственной целевой программы «Патриотическое воспитание молодежи в Свердловской области на 2003–2005 годы» Департамент по делам молодежи Свердловской области в 2003 г. осуществил поставку компьютерной и копировальной техники в центры социально-психологической помощи молодежи Артемовского, Талицкого, Режевского районов, а также городов Березовского, Качканара и Алапаевска. В рамках областной государственной целевой программы «Патриотическое воспитание молодежи в Свердловской области на 2003–2005 гг.» в период с сентября по ноябрь 2003 г. проведены окружные спартакиады подростковых клубов во всех управленческих округах Свердловской области. На эти цели в программе выделены средства в объеме 600 тыс. руб. Особенностью спартакиад являлось привлечение к их участию максимально большого числа подростков, для чего все спартакиады проводятся на двух уровнях – на уровне муниципального образования и на уровне управленческого округа. Общее количество подростков, принявших участие в спартакиадах, составило 5 тыс. человек.

Одной из задач областной государственной целевой программы «Патриотическое воспитание молодежи в Свердловской области на 2003–2005 гг.» является укрепление материально-технической базы социальных учреждений органов по делам молодежи. В программе предусмотрено финансирование социальных учреждений органов по делам молодежи в объеме 1 800 тыс. руб. Таким образом, заложена нормативно-правовая основа для дальнейшего улучшения материально-технической базы социальных учреждений органов по делам молодежи.

В целях развития системы учреждений органов по делам молодежи Свердловской области Департаментом ежегодно проводятся процедуры согласования по сети, штатам и контингенту. В области разработан порядок финансирования этих учреждений. Для открытия новых учреждений ведется регулярная разъяснительная работа со специалистами муниципальных образований, организуются консультации по вопросам открытия новых клубов и центров, что позволяет ежегодно увеличивать численность подростково-молодежных клубов и центров социально-психологической помощи молодежи.

Развивается и система детско-подростковых клубов в муниципальных образованиях Свердловской области. Открываются клубы в сельских муниципальных образованиях, где существует значительный дефицит социокультурных услуг для молодежи. За последние 5 лет открыты клубы в Верхнем Тагиле, Верхнем Дуброво, Екатеринбурге, Камышлове, Красноуральске, Новоуральске, в Артинском районе, Ачитском районе, Богдановичском районе, Камышловском районе, Нижнесергинском районе, Пышминском районе, Талицком районе, Шалинском районе.

Учитывая развитие творческих программ в подростковых клубах, Департамент в 2003 г. выделил 60 тыс. руб. на проведение окружных фестивалей. В таких фестивалях принимают участие лучшие творческие коллективы клубов. Так, на фестивале Западного управленческого округа (1 июня 2003 г.) присутствовало 700 человек. Среди них 500 человек – это представители подростково-молодежных клубов Верхней Пышмы, а 200 человек – представители муниципальных образований Западного управленческого округа: Бисертского МО, Красноуфимского, Ревдинского, Нижнесергинского районов.

В перечень социальных услуг, оказываемых детско-под-ростковыми клубами, входят:

организация работы кружков по различным направлениям деятельности;

организация досуга детей и подростков в вечернее время в форме свободного посещения;

организация работы летних площадок на базе клубов;

организация системы соревнований, фестивалей, конкурсов для поддержки талантливых детей и подростков;

организация индивидуальной социальной работы. Ведущую роль в профилактике наркоманий, алкоголизма, токсикомании, табакокурения играют центры социально-психологической помощи молодежи муниципальных образований Свердловской области. В 1993 г. появилась первое учреждение социального обслуживания молодежи – центр социально-психологической помощи молодежи «Форпост» в Екатеринбурге. За 10 лет учреждение приобрело статус методического центра по обучению специалистов учреждений органов по делам молодежи основам профилактики наркоманий, консультирования по телефону доверия. Подобные учреждения с 1994 г. стали открываться в других муниципальных образованиях. Сегодня функционируют 28 центров, в состав которых входят психологические службы, службы экстренной психологической помощи по телефону доверия, правовые службы, а также молодежные биржи труда.

В настоящее время центры социально-психологической помощи молодежи:

1) предоставляют бесплатно социальные, правовые, психологические услуги молодежи, такие как индивидуальное консультирование, консультирование по телефону доверия, групповая психотерапевтическая работа;

2) индивидуально работают с несовершеннолетними, попавшими в социально опасное положение;

3) разрабатывают и реализуют программы социальной реабилитации несовершеннолетних, защищают их социально-правовые интересы.

В штатное расписание некоторых центров социально-психологической помощи («Шанс», г. Карпинск; «Ковчег», г. Асбест; «Фарватер», г. Новоуральск; «Возрождение», Режевской район; в учреждениях Серова, Краснотурьинска, Березовского) введены ставки уличных социальных работников. Специалистами этих учреждений разработаны программы педагогических тренингов, направленных на проведение профилактических мероприятий в образовательных учреждениях. Тренинги предназначены для учителей, социальных педагогов и психологов, осуществляющих свою деятельность в различных субъектах профилактики наркоманий. Становление деятельности центров социально-психологической помощи молодежи тесно связано с поиском новых технологий работы, позволяющим специалистам центра органично войти в жизнь подростка, своевременно оказать ему помощь или просто быть рядом в нужную минуту. К сожалению, ориентация работы центров на явочную форму обслуживания оправдала себя не везде. Подростки с трудом говорят о своих проблемах с незнакомым человеком, самый распространенный вариант – поделиться с другом. Менее распространенный вариант – с родителями. Именно поэтому в работе центров социально-психологической помощи была избрана другая стратегия: не ждать, пока подросток придет к специалистам, а им самим идти туда, где собираются подростки – в подростковые клубы, общеобразовательные школы. Модели такой работы полностью себя оправдывают, потому что подросток сначала знакомится с сотрудником центра и привыкает к нему как к близкому человеку, а уже затем проникается к нему доверием.

Департамент по делам молодежи Свердловской области с 2002 г. проводит совет директоров центров социально-психологической помощи молодежи. На одном из заседаний совета был разработан реестр услуг, предоставляемых специалистами центров социально-психологической помощи.

Ими являются:

организация профилактической работы с молодежью по предотвращению наркоманий, алкоголизма, токсикомании и беспризорности;

обучение молодежи навыкам социальной адаптации через различные формы работы (например, «Школа освобождающихся» центра ресоциализации молодежи, вернувшейся из мест лишения свободы, г. Екатеринбург);

оказание психологической и правовой помощи детям, подросткам и молодежи, подвергшимся насильственным действиям или оказавшимся в трудных жизненных ситуациях (большой опыт в этом направлении работы имеет центр «Парус надежды», г. Екатеринбург);

оказание помощи в профориентации, профконсультирование детей, подростков и молодежи (в этом плане эффективно работает служба социально-психологической помощи в г. Кушве);

обеспечение соблюдения прав детей и молодежи посредством консультирования по вопросам социальной и правовой помощи и организация получения социальной помощи (комплексный центр социального обслуживания молодежи Кировского района, г. Екатеринбург);

создание условий для социальной адаптации и самореализации молодежи с ограниченными возможностями, а также бывших воспитанников детских домов и интернатов, не имеющих родителей или оставшихся без их попечения (положительный опыт работы накоплен у центра «Грань», г. Нижний Тагил);

патронаж детей и подростков группы риска (центры «Феникс», г. Полевской; «Шанс», г. Карпинск);

ресоциализация и патронаж несовершеннолетних, освобожденных из воспитательных и исправительных колоний, реабилитация подростков, находящихся в исправительно-трудовых колониях (единственное учреждение органов по делам молодежи, занимающееся проблемами вернувшейся из мест лишения свободы молодежи, – Центр ресоциализации молодежи, г. Екатеринбург);

работа с молодыми людьми, оказавшимися в неблагоприятных социально-правовых условиях.

В 2002 г. открылись центры социально-психологической помощи молодежи в г. Качканар (социально-реабилитационный центр «Галактика») и в Сысертском районе (служба социально-психологической помощи). В 2003 г. встретила первых посетителей служба социально-психологической помощи детям и молодежи «Шанс» Артемовского района.

Также создаются центры реабилитации, рассчитанные на длительное пребывание в них пациентов, страдающих наркоманиями и токсикоманиями («Жизнь», г. Полевской).

С 2000 г. при центрах социально-психологической помощи создаются пункты первичной помощи наркозависимым. На начало 2003 г. насчитывалось 15 таких пунктов (9 стационарных и 6 мобильных). В 2002 г. в них было собрано и утилизировано 213 тыс. одноразовых шприцев, клиентам пунктов выдано 238 тыс. шприцев, 50 тыс. презервативов, 6,5 тыс. брошюр антинаркотической направленности. В пунктах первичной помощи наркозависимым получили консультацию психолога 3900 человек, консультацию нарколога – 653 человека, консультацию социального работника – 594 человека, направлены для проведения ВИЧ-анализа 392 человека.

Таблица 83

Динамика количества муниципальных учреждений органов по делам молодежи в Свердловской области

Департамент по делам молодежи Свердловской области продолжает работу по совершенствованию структуры учреждений органов по делам молодежи. Руководители муниципальных образований также поддерживают развитие сети учреждений органов по делам молодежи, поскольку эти учреждения ставят своей задачей развитие детского, подросткового и молодежного спорта, организацию досуга несовершеннолетних, проведение групповой и индивидуальной профилактической работы. Динамика количества учреждений органов по делам молодежи в муниципальных образованиях положительна (табл. 83).

Мероприятия по профилактике наркоманий осуществляются, наряду с учреждениями органов по делам молодежи, молодежными и детскими общественными объединениями. Все программы и мероприятия, реализуемые молодежными и детскими общественными объединениями на территории Свердловской области, так или иначе направлены на профилактику асоциальных явлений среди детей, подростков и молодежи.

В начале 2003 г. после детального анализа действующего законодательства Свердловской области в сфере государственной молодежной политики было подготовлено обновленное Положение о формировании реестра молодежных и детских объединений. На сегодняшний день в областном реестре состоят 17 молодежных и детских организаций (общая численность их членов – 105 634 человека). Государственная поддержка, предусмотренная на социально значимые мероприятия общественных объединений, в 2003 г. составила 5 млн рублей.

В настоящее время молодежные и детские общественные объединения занимают одну из ведущих ролей в реализации государственной молодежной политики.

Одной из задач Департамента по делам молодежи Свердловской области является разработка стратегии взаимодействия с общественными объединениями, а также создание четких схем координации их социально значимой деятельности, связанной с реализацией государственной молодежной политики.

Одна из целей указанной выше программы посвящена предоставлению государственной поддержки молодежным и детским общественным объединениям в рамках действующего законодательства и формированию новых форм взаимодействия органов государственной власти и молодежных и детских объединений.

Результаты, достигаемые при реализации программы, следующие:

обеспечение адресного подхода к решению проблем детских и молодежных общественных объединений;

повышение эффективности деятельности детских и молодежных общественных объединений по реализации мероприятий государственной молодежной политики на территории Свердловской области;

увеличение числа детей, подростков и молодых людей, вовлеченных в деятельность общественных объединений.

Кроме финансовой поддержки Департамент по делам молодежи оказывает общественным объединениям также методическую, информационную и организационную помощь. При содействии Департамента проходят окружные и областные обучающие сборы детского и молодежного актива области, издаются методические пособия по направлениям деятельности общественных объединений.

Департамент по делам молодежи Свердловской области традиционно поддерживает реализацию проектов (программ) молодежных и детских общественных объединений. В соответствии с действующим законодательством такая поддержка осуществляется на конкурсной основе.

В 2002 г., на базе анализов итогов конкурса и проектов, представленных в предыдущих конкурсах, в положение о конкурсе были внесены поправки, направленные на совершенствование и повышение требований к уровню представляемых проектов. По итогам конкурса 2002 г. было принято решение оказать государственную поддержку 9 общественным объединениям, представившим 16 проектов (общее количество участвовавших в конкурсе объединений – 12, общее количество представленных проектов – 39). Общая сумма, запланированная на реализацию этих проектов, составила 1 млн 463 тыс. рублей. На социально значимые программы в плане мероприятий на 2002 г. по реализации государственной молодежной политики были предусмотрены финансовые средства в размере 1 млн 537 тыс. рублей. Таким образом, в 2002 г. планировалось выделить 3 млн рублей на государственную поддержку программ молодежных и детских общественных объединений (24 % от средств, предусмотренных на реализацию государственной молодежной политики). Из запланированной суммы удалось выделить 2 млн 794 тыс. 700 рублей (93 % от плана). Первого сентября 2003 г. в Свердловской области завершился конкурс проектов (программ) молодежных и детских объединений на 2004 г. В конкурсе участвовал 31 проект, 15 проектов получили государственную поддержку по итогам конкурса на общую сумму 1 млн 193 тыс. рублей.

В 2002 г. в рамках конкурса опорно-методической деятельности, который проводился Департаментом по делам молодежи совместно с областным государственным учреждением «Уральский институт молодежи», реализованы программы «Педагоги против наркотиков», г. Новоуральск (грант 1-й степени), «Первичная профилактика наркомании», г. Нижний Тагил (грант 3-й степени), программа деятельности социальных педагогов по месту жительства в муниципальном образовании «Город Верхняя Тура» (грант 3-й степени). Результатом этого конкурса явились: проведение обучающих семинаров для психологов, социальных работников, педагогов (г. Новоуральск); выпуск информационно-методических материалов для специалистов, работающих по направлению профилактики асоциального поведения молодежи: сборник «Справочник социальных учреждений Нижнего Тагила» (г. Нижний Тагил), сборник «Деятельность социальных педагогов по месту жительства» (г. Верхняя Тура).

В 2003 г. Департамент провел очередной конкурс программ деятельности подведомственных учреждений и общественных организаций. Приказом директора Департамента по делам молодежи Свердловской области утверждено Положение о конкурсе программ работы с молодежью в Свердловской области и Положение о конкурсе на присвоение статуса Центра методической деятельности Департамента по делам молодежи Свердловской области. Результатом конкурсов стало развитие опорно-методических площадок по основным направлениям молодежной политики.

Немаловажное значение в профилактике наркоманий уделяется сотрудничеству с Группой Помпиду Совета Европы. В июне 2000 г. Департаментом совместно с представителями Совета Европы была создана Межведомственная рабочая группа, которая поставила своей целью обсудить представленные Советом Европы проекты по профилактике наркоманий и правонарушений среди несовершеннолетних. В процессе работы участниками обсуждения был выдвинут ряд предложений и найдены точки соприкосновения по данному вопросу. По одному из проектов, представленных Советом Европы, оказана помощь Кировградской и Краснотурьинской воспитательным колониям. В 2003 г. Департамент по делам молодежи Свердловской области совместно с Группой Помпиду Совета Европы организовал и провел два обучающих семинара для специалистов органов исполнения наказания Уральского федерального округа на тему «Профилактика наркоманий в воспитательных учреждениях». На семинарах решались практические вопросы проведения профилактических мероприятий среди молодежи, находящейся в местах лишения свободы. За 4 года сотрудничества с Советом Европы образовалось довольно обширное методическое пространство. Были изданы методические и научные сборники, помогающие специалистам из воспитательных учреждений системы исполнения наказания правильно и умело осуществлять деятельность по профилактике наркоманий среди молодежи, находящейся в местах лишения свободы.

В Свердловской области развита инфраструктура органов по делам молодежи. На конец 2003 г. насчитывалось 72 таких органа (отделы, управления, комитеты по делам молодежи). Традиционно специалистами комитетов по делам молодежи в муниципальных образованиях Свердловской области проводятся конкурсы рисунков и плакатов, направленных на пропаганду здорового образа жизни. Итогом работы конкурсов, как правило, является проведение обширных акций по пропаганде здорового образа жизни, в которых принимают участие учащиеся образовательных учреждений Свердловской области. Так, в Асбесте в 2000 г. прошла акция-марафон «Молодежь – за здоровый образ жизни», в которой приняли участие более 1 200 молодых людей. В Камышловском районе в рамках реализации программ по профилактике асоциальных явлений традиционно проводятся праздники для детей из детских домов и специальной (коррекционной) школы. В праздниках принимают участие около 500 несовершеннолетних.

В каждом муниципальном образовании разработана и действует программа по противодействию злоупотреблению наркотическими веществами и их незаконному обороту. Одним из основных исполнителей этих программ являются органы по делам молодежи муниципальных образований.

Большую роль Департамент по делам молодежи уделяет методической подготовке специалистов учреждений и органов по делам молодежи Свердловской области. Совместно с Уральским институтом молодежи Департамент проводит обучающие семинары-тренинги по первичной профилактике наркоманий и других зависимостей для специалистов учреждений органов по делам молодежи Свердловской области (в апреле 2003 г. организован и проведен международный семинар «Системные консультации по вопросам помощи молодым семьям и семейному воспитанию»).

Также Департамент по делам молодежи Свердловской области уделяет внимание повышению уровня квалификации специалистов учреждений органов по делам молодежи Свердловской области. Так, центром социально-психологической помощи детям и молодежи «Форпост» г. Екатеринбурга два раза в год проводится обучение специалистов органов и учреждений по делам молодежи по темам:

1) «Базовый курс первичной профилактики зависимости»;

2) «Социально-психологическое консультирование в работе специалистов сферы молодежной политики»;

3) «Базовый курс вторичной профилактики зависимости»;

4) «Программа сопровождения детского развития»;

5) «Программа подготовки консультантов телефона доверия». Силами специалистов центра в 1998–2003 гг. были проведены:

областные семинары по профилактике зависимостей для специалистов по молодежной политике;

семинары по телефонному консультированию;

семинары по работе с насилием;

обучающие семинары для сотрудников пунктов обмена шприцев, расположенных в городах Реж, Полевской, Березовский, в Октябрьском и Чкаловском районах Екатеринбурга;

семинары по профилактике ВИЧ для УВД Екатеринбурга (совместно с Управлением по делам молодежи и отделом координации профилактики г. Екатеринбурга);

межвузовский российско-британский семинар по организации практик студентов.

На базе МУ «Форпост» организованы практики студентов 1-5-го курсов РГППУ, УрГУ, педагогического университета по специальностям «Социальная работа», «Психология», «Право».

За 2002 г. в центре «Форпост» прошли обучение по теме «Программа подготовки консультантов телефона доверия» 60 человек, по теме «Социально-психологическое консультирование в работе специалистов сферы молодежной политики» – 165 человек.

В июне 2003 г. центр «Форпост» лицензировал образовательные программы, на его базе организован учебно-методический центр по профилактике наркоманий, токсикомании и алкоголизма. Таким образом, специалисты учреждений органов по делам молодежи Свердловской области смогут обучаться первичной профилактике наркоманий и основам экстренного психологического консультирования по телефону доверия.

За 10 лет деятельности органы по делам молодежи Свердловской области выстроили механизм работы по профилактике наркоманий, токсикомании, алкоголизма через деятельность таких учреждений, как клубы по месту жительства, центры социально-психологической помощи молодежи, молодежные биржи труда, молодежные досуговые центры.

Дальнейшая работа Департамента по делам молодежи, нацеленная на профилактику и реабилитацию наркозависимых лиц, видится в следующем:

поддержка и развитие существующих реабилитационных центров;

разработка и распространение на территории Свердловской области новых методик, направленных на профилактику наркоманий. С этой целью на базе муниципального учреждения «Центр социально-психологической помощи детям, подросткам и молодежи “Форпост”» (г. Екатеринбург) создан учебно-методический центр по подготовке кадров для учреждений органов по делам молодежи муниципальных образований;

проведение на территории Свердловской области молодежных акций, направленных на пропаганду здорового образа жизни;

взаимодействие со всеми субъектами профилактики наркоманий, алкоголизма и токсикомании в Свердловской области;

разработка и исполнение областных целевых программ профилактики зависимостей.

7.2. Система комплексной профилактики наркоманий и алкоголизма (опыт г. Екатеринбурга)

Для Екатеринбурга как крупного экономического и культурного центра Уральского региона, в котором проживает треть населения Свердловской области, решение проблемы противодействия наркоманиям и иным зависимостям от психоактивных веществ (ПАВ) давно входит в число приоритетных задач. Администрация города с 1996 г. проводит планомерную работу по созданию системы комплексной профилактики указанных зависимостей.

Система комплексной профилактики зависимостей от ПАВ представляет собой совокупность городских и районных программ профилактической направленности, а также механизм их практического выполнения, включающий управленческое (координирующее) звено, сеть специализированных учреждений и организацию взаимодействия с органами Госнаркоконтроля, УВД, прокуратуры, ФСБ, СМИ, общественностью города и другими заинтересованными сторонами (рис. 39).

Под комплексностью понимается также максимальный охват проблем, требующих решения в рамках компетенции муниципального образования:

содействие правоохранительным органам в противодействии незаконному обороту наркотиков на территории муниципального образования;

создание системы учреждений и организаций сферы первичной профилактики наркоманий и иных зависимостей от ПАВ и организация их работы в качестве приоритетного направления в деятельности муниципального образования (первичная профилактика направлена на формирование в обществе непримиримого отношения к употреблению наркотиков и других психоактивных веществ);

Рис. 39. Система комплексной профилактики наркоманий и алкоголизма в г. Екатеринбурге

поддержка и развитие системы вторичной профилактики (цель вторичной профилактики – максимально сократить продолжительность воздействия психоактивных веществ на человека, ограничить степень вреда, наносимого злоупотреблением психоактивных веществ, как потребителю, так и окружающей его микросреде, предотвратить формирование хронического заболевания);

поддержка общественных инициатив, направленных на развитие системы третичной профилактики наркоманий (цель третичной профилактики – предотвращение срывов и рецидивов наркоманий);

создание и развитие системы ресоциализации (реинтеграции) (возвращение утраченного социального статуса, включение выздоравливающих наркоманов в систему общественных связей и отношений, обучение и приобщение их к труду).

Приоритетным направлением городских программ является первичная профилактика. За период 1999–2003 гг. в Екатеринбурге были реализованы две целевые городские программы комплексной профилактики наркоманий и иных зависимостей от ПАВ:

1) программа «Комплексная профилактика зависимостей у несовершеннолетних в 1999–2000 годах».

2) программа «Комплексная профилактика зависимостей в Екатеринбурге в 2001–2003 годах».

К положительным результатам исполнения первой целевой программы следует отнести:

признание проблемы незаконного распространения наркотиков как общественно значимой;

признание необходимости создания системы комплексной профилактики наркоманий;

активизацию администраций районов города по созданию собственных специализированных служб и учреждений;

рост информированности населения по проблеме наркоманий;

увеличение числа общественных объединений, действующих в сфере профилактики зависимостей от ПАВ;

начало работы по подготовке педагогов по образовательной программе «Ресурсы здоровья» в рамках учебного курса «Основы безопасности жизнедеятельности» и др.

Для формирования программы «Комплексная профилактика зависимостей в Екатеринбурге в 2001–2003 годах» была создана рабочая группа Координационного совета при главе города по вопросам профилактики наркоманий, иных зависимостей и ВИЧ/СПИДа.

Рабочей группой был осуществлен комплекс предварительных мероприятий:

проанализировано выполнение предыдущих программ по данной проблеме;

изучены федеральные и областные нормативно-правовые акты, определяющие основные направления деятельности по проблеме противодействия наркоманиям;

изучена наркоситуация в Екатеринбурге (выяснены такие вопросы, как динамика и прогноз ее развития; наличие сети учреждений государственного и муниципального подчинения и оказываемые ими виды помощи; подходы районных администраций к решению проблем наркоманий; наличие общественных объединений и их антинаркотическая деятельность);

изучен опыт работы ряда областных центров России (Тюмень, Санкт-Петербург, Челябинск, Ростов-на-Дону) по формированию и реализации программ профилактики наркоманий.

Кроме этого, рабочей группой организованы: «круглый стол» с участием общественных организаций, занимающихся решением проблем наркоманий, собеседование с заместителями глав администраций районов города, руководителями муниципальных учреждений, участвовавших в реализации предыдущих городских целевых программ, и ряд других мероприятий.

Указанная программа имеет ряд особенностей: во-первых, до 2001 г. городские программы были направлены в основном на профилактику зависимостей у несовершеннолетних, данная же программа разработана с учетом проблем и взрослой части населения города; во-вторых, существенно расширился круг задач и участников программы; в-третьих, впервые планы мероприятий по реализации программы были подкреплены целевым финансированием.

Исходя из вопросов местного значения, относящихся к ведению города, которые прописаны в Уставе Екатеринбурга, и учитывая требования нормативно-правовых актов по этой проблеме, приоритетным направлением Программы определена первичная профилактика наркоманий и иных зависимостей от психоактивных веществ.

Цели Программы на 2001–2003 гг.:

обеспечение каждого жителя Екатеринбурга необходимым объемом информации по проблеме злоупотребления психоактивными веществами (проблеме наркоманий);

обеспечение возможности получения каждым обратившимся жителем Екатеринбурга квалифицированной помощи по проблеме злоупотребления психоактивными веществами (наркомании);

обеспечение возможности участия каждого жителя Екатеринбурга в профилактике злоупотребления психоактивными веществами (профилактика наркоманий).

На выполнение мероприятий по реализации Программы предусмотрено совместное финансирование: 9 млн рублей (2001 г. – 2 млн руб.; 2002 г. – 3 млн руб.; 2003 г. – 4 млн руб.) целевым направлением из бюджета города по статье 3000 «Прочие расходы» вместе с текущим финансированием из подразделений администрации города, имеющих социально-психологические, медицинские, юридические и другие службы соответствующей направленности.

Кроме этого, для выполнения мероприятий Программы были привлечены средства спонсоров, общественных объединений и благотворительных фондов (более 800 тыс. руб.): средства, предоставленные Департаментом международного развития Правительства Великобритании (DFID) для реализации проектов общественных организаций; средства спонсоров для проведения массовых мероприятий, таких как акции «Студенчество за будущее без наркотиков», «Музыканты против наркотиков», фестиваль детского творчества; призы и подарки наиболее активным участникам профилактических мероприятий, расходные материалы для деятельности пунктов первичной помощи наркозависимым и т. д.

Основные средства (6 590,5 тыс. рублей) были направлены на выполнение мероприятий, создающих основу (фундамент) для достижения целей и задач Программы, а также на совершенствование системы комплексной профилактики наркоманий и иных зависимостей от ПАВ в Екатеринбурге (табл. 84).

Аналитический отчет о выполнении мероприятий Программы ежегодно составлялся отделом координации работы по профилактике и борьбе с наркоманиями администрации г. Екатеринбурга на основе отчетов, поступивших от структурных подразделений администрации города, а также других участников Программы. Кроме этого, контроль за организацией профилактической работы в г. Екатеринбурге и ходом выполнения Программы в 2001–2003 гг. осуществлялся различными органами государственной и муниципальной власти:

Таблица 84

Основные расходы на выполнение программы «Комплексная профилактика зависимостей в Екатеринбурге в 2001–2003 годах», тыс. руб.

1) в 2001 г. и 2003 г. глава города докладывал о реализации в Екатеринбурге Программы на Окружном координационном совете по противодействию злоупотреблению наркотиками и их незаконному обороту при полномочном представителе Президента РФ в УрФО;

2) на заседании президиума Правительства Свердловской области рассматривался вопрос «О выполнении постановления Правительства Свердловской области от 01.08.2000 г. № 631-ПП “О чрезвычайных мерах по ограничению распространения ВИЧ-инфекции в г. Екатеринбурге”» (2002 г.);

3) на заседании межведомственной комиссии по противодействию злоупотреблению наркотическими средствами и их незаконному обороту при Правительстве Свердловской области и ее президиума были рассмотрены вопросы:

об опыте работы администрации Октябрьского района города Екатеринбурга по профилактике наркоманий и токсикомании среди детей и молодежи по месту жительства (2002 г.);

об опыте работы образовательных учреждений по профилактике наркоманий, токсикомании и алкоголизма среди учащихся в городе Екатеринбурге (2003 г.);

4) итоги выполнения планов мероприятий за прошедший год и планы (перечни) мероприятий Программы на очередной год, а также другие вопросы, связанные с организацией и проведением в Екатеринбурге профилактической работы, рассматривались:

на заседаниях Екатеринбургской городской Думы;

на заседаниях постоянных депутатских комиссий Екатеринбургской городской Думы;

на коллегии администрации города;

на заседаниях Координационного совета при главе города по вопросам профилактики наркоманий, иных зависимостей и ВИЧ/СПИДа;

5) подготовлены и представлены отчеты:

по запросу областной Думы Законодательного собрания Свердловской области об исполнении на территории МО «Город Екатеринбург» областного закона «О профилактике наркоманий и токсикомании на территории Свердловской области» (2001, 2002 гг.);

по запросу областной прокуратуры прокурору города Екатеринбурга об исполнении в г. Екатеринбурге областного закона «О профилактике наркоманий и токсикомании на территории Свердловской области» (2001 г.);

по запросам комитета по организационно-контрольной работе администрации города о ходе выполнения плана мероприятий Программы (ежеквартально);

5) информация о проводимой профилактической работе в рамках реализации Программы публиковалась в СМИ города (более 200 статей), а также освещалась на конференциях, семинарах и других городских, областных, окружных и общероссийских мероприятиях. Противодействие наркозависимости как сложному социально-экономическому явлению, иным зависимостям от психоактивных веществ, а также связанному с этим распространению в обществе социально опасных заболеваний (ВИЧ-инфекции, гепатитов В, С и др.), преступности, смертности и других негативных последствий требует объединения усилий всех заинтересованных сторон и координации их деятельности. С этой целью по решению главы города Екатеринбурга А. М. Чернецкого создана и совершенствуется система управления профилактической работой и ее контроля.

В 1997 г. был создан Координационный совет при главе города по вопросам профилактики наркоманий, иных зависимостей и ВИЧ/СПИДа (далее – Координационный совет). Координационный совет является коллегиальным органом, осуществляющим координацию работы по реализации на территории города государственной политики по вопросам профилактики и борьбы с наркоманиями, иными зависимостями и ВИЧ/ СПИДом (далее – профилактика зависимостей и ВИЧ/СПИДа), а также по исполнению городских комплексных программ, иных законодательных и нормативных актов органов местного самоуправления г. Екатеринбурга, отнесенных к сфере профилактики зависимостей и ВИЧ/СПИДа, и контроль за этой работой.

Деятельность Координационного совета строится в соответствии с утвержденным главой города положением, планом работы на текущий год, а также складывающейся ситуацией, требующей оперативного решения вопросов по организации профилактики зависимостей и ВИЧ/ СПИДа в г. Екатеринбурге.

Опыт работы Координационного совета показал, что для повышения оперативности профилактической деятельности и эффективности управления ею необходимо проведение реорганизации с выделением в структуре совета административного, экспертного, общественного и рабочих органов. Для этого решением Координационного совета созданы административная и экспертная группы, утверждены положения об их деятельности. С целью улучшения взаимодействия с общественностью создан Совет общественных объединений города, сферой деятельности которых является профилактика наркотической и алкогольной зависимостей и ВИЧ/ СПИДа. Первоначально в Совет вошли 16 организаций. Кроме этого решением Координационного совета создаются временные рабочие (творческие) группы.

В состав административной группы входят члены Координационного совета – руководители управлений социальной сферы, на которые возложены основные усилия по выполнению мероприятии городских программ.

К основным задачам административной группы относятся:

осуществление полномочий Координационного совета в период между его заседаниями;

принятие оперативных управленческих решений по исполнению городских программ по комплексной профилактике зависимостей и ВИЧ/СПИДа и решений Координационного совета;

разработка предложений для принятия Координационным советом решений по наиболее сложным (спорным, неоднозначно оцениваемым) вопросам, касающимся сферы профилактики зависимостей и ВИЧ/СПИДа.

На заседаниях административной группы Координационного совета рассматривались такие вопросы, как пути воссоздания детских дворовых спортивных площадок, вырабатывались подходы к созданию детско-подростковой наркологической службы, обсуждались формы участия Екатеринбурга в программе снижения вреда от внутривенного употребления наркотиков в части создания пунктов первичной помощи наркозависимым.

К работе в составе экспертной группы по согласованию привлекаются как члены Координационного совета, так и представители вузов города, научные кадры, специалисты-практики, имеющие большой опыт в организации и проведении профилактической работы. Экспертная группа решает задачи:

по изучению и оценке социальных проектов, программ, методик сферы профилактики зависимостей и ВИЧ/СПИДа;

выработке рекомендаций для органов местного самоуправления, структурных подразделений администрации города, муниципальных учреждений, общественности, иных заинтересованных лиц по организации профилактической работы на основе научных подходов к решению проблемы;

оценке эффективности и выработке рекомендаций по объемам и направлениям расходования бюджетных средств, выделяемых на работу по профилактике зависимостей и ВИЧ/СПИДа.

Большую роль экспертная группа Координационного совета играет в период проведения конкурсов на муниципальный грант для общественных организаций и объединений граждан по вопросам профилактики зависимостей и ВИЧ/

СПИДа, по оценке проектов и программ, представленных общественными объединениями на этот конкурс. Мнение экспертов помогает принимать решение о целесообразности участия администрации города в той или иной профилактической программе, выстраивать отношения с различными организациями, заявляющими о своей деятельности в сфере профилактики зависимостей и ВИЧ/СПИДа. В течение 2000–2003 гг. было создано шесть рабочих групп Координационного совета для оперативного и компетентного выполнения принимаемых решений:

по разработке предложений Законодательному собранию Свердловской области, Государственной Думе РФ по изменениям и дополнениям в законодательную и нормативно-правовую базу профилактики зависимостей и связанных с ними заболеваний;

по формированию программы «Комплексная профилактика зависимостей в Екатеринбурге в 2001–2003 годах», а также планов по ее реализации на 2001 г. и 2002 г., перечня мероприятий на 2003 г.;

по формированию в рамках Стратегического плана развития города Екатеринбурга перечня мероприятий по комплексной профилактике наркоманий, токсикомании, алкоголизма и острых отравлений в быту в городе Екатеринбурге на 2004 г.;

по обеспечению раннего выявления больных наркоманиями и токсикоманиями среди несовершеннолетних и организации профилактической работы.

Исполнительным органом в организации и проведении профилактической работы в г. Екатеринбурге является Отдел координации работы по профилактике и борьбе с наркоманиями (далее – Отдел). Отдел создан по инициативе главы г. Екатеринбурга в январе 2000 г.

К основным задачам Отдела относятся: участие в формировании и координация работы по реализации принятых главой города и городской Думой программ по комплексной профилактике наркоманий, осуществление контроля за расходованием целевых бюджетных средств, выделяемых на финансирование мероприятий по профилактике наркоманий, обеспечение деятельности Координационного совета и др.

В Екатеринбурге существуют и иные органы управления, призванные наряду с другими функциями решать задачи по профилактике зависимостей и ВИЧ/СПИДа, с которыми организовано тесное взаимодействие членов Координационного совета.

Так, вопросы, связанные с проблемами зависимостей у детей и подростков, регулярно рассматриваются на заседаниях городской и районных комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав.

Вопросы, связанные с состоянием заболеваемости ВИЧ-инфекцией, эффективностью мероприятий, направленных на профилактику и ограничение ее распространения, ежеквартально рассматриваются на заседании городской санитарно-противоэпидемической комиссии.

Методическое сопровождение работы по реализации программ снижения вреда от внутривенного употребления наркотиков и деятельности пунктов первичной помощи наркозависимым осуществляет муниципальное учреждение «Центр по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями».

В районных администрациях созданы Координационные советы по профилактике наркоманий и ВИЧ-инфекции, определены координаторы районных программ по этим вопросам.

Активизация работы по комплексной профилактике наркоманий, иных зависимостей и ВИЧ/СПИДа потребовала внесения корректировок в действующие нормативно-правовые акты, регламентирующие деятельность структурных подразделений администрации города и их учреждений (организаций) в этой сфере. За период действия Программы проведена большая работа по внесению соответствующих изменений (дополнений) в уставы, положения (типовые положения) учреждений, служб, должностные инструкции (функциональные обязанности) специалистов, задействованных в профилактической работе.

Так, например, координация профилактической работой в образовательной системе осуществляется Управлением образования администрации города Екатеринбурга.

Деятельность всех субъектов образовательного процесса регламентируется локальными актами и регулируется за счет четкого распределения функциональных обязанностей специалистов городского и районных управлений образования, отвечающих за организацию профилактической работы, руководителя образовательного учреждения, его заместителей, а также лиц, ответственных за организацию профилактической работы в образовательном учреждении.

В каждом образовательном учреждении созданы советы по профилактике, на которых решаются вопросы предупреждения наркоманий, токсикомании и злоупотребления алкоголем среди учащихся. В состав совета входят руководители образовательного учреждения, педагог – организатор профилактической работы, прошедший специальный курс обучения, другие педагоги, а также представители родительской общественности. При необходимости школьный совет по профилактике привлекает для работы специалистов других ведомств: правоохранительных органов, органов здравоохранения, социальной сферы, молодежной политики и др.

Педагог-организатор призван координировать работу в школе со всеми целевыми аудиториями – педагогами, учащимися и их родителями. При этом координация профилактической работы достигается единой методологией, общностью целей и пониманием поставленных задач, а также общей системой критериев оценки эффективности этой работы.

Таким образом, в Екатеринбурге создана и совершенствуется система управления работой по комплексной профилактике наркоманий, иных зависимостей и ВИЧ/СПИДа и ее координации.

7.3. Организация лечебной помощи наркологическим больным в Свердловской области

Лечение больных наркоманиями и алкоголизмом осуществляется наркологической службой Свердловской области. Основой службы является сеть наркологических учреждений и ее медицинские кадры.

Становление наркологической службы на Среднем Урале началось почти 70 лет назад.

До 1936 г. Свердловской область не имела своих учреждений для оказания специализированной наркологической помощи, в связи с чем до 1930-х гг. больные с алкогольными психозами могли получить стационарное лечение только в Пермской лечебнице, а с 1931 г. по 1936 г. – в Зауральской психиатрической больнице. В 1936 г. лечение наркологических больных (с алкогольными психозами, хроническим алкоголизмом и наркоманиями) стало осуществляться в Свердловской областной психиатрической больнице (СОПБ), но первое специализированное наркологическое отделение было организовано в СОПБ лишь в 1968 г. С этого времени наркологические отделения стали открываться и в других городах Свердловской области. К концу 1975 г. на Среднем Урале уже функционировало 8 наркологических отделений на 520 коек.

В 1985 г. была организована наркологическая служба Свердловской области. Данный факт стал решающим в активном развитии в области сети наркологических учреждений. Особенно бурно развивалась Свердловская областная наркологическая больница (СОНБ), организованная также в 1985 г. и представленная в начале деятельности лишь мужским отделением на 80 коек, кабинетом экспертизы алкогольного опьянения, организационно-методическим отделом и кабинетом консультативного приема больных. Уже в 1986 г. на базе промышленного предприятия (Свердловский завод железобетонных изделий) было открыто второе наркологическое отделение на 60 коек, через год – третье (женское отделение на 60 коек). В это же время на базе 80-коечного отделения был организован специализированный блок (на 30 коек) для лечения больных с наркотической и токсикоманической зависимостью. Учитывая высокую потребность в квалифицированной наркологической помощи, в 1988 г. СОНБ была переведена на территорию бывшего противотуберкулезного санатория «Сосновый бор», где появились условия для расширения коечного фонда. В этом же году был открыт наркологический психотерапевтический центр для амбулаторного лечения больных с хроническим алкоголизмом, а также токсико-реанимационный блок на 6 коек. В 1989 г. в СОНБ начало функционировать отделение реабилитации для кризисных больных. В 1991 г. Свердловская областная наркологическая больница вошла в областное объединение «Психиатрия», в его составе она и находилась в течение 10 последующих лет.

Активно наращивался коечный фонд и в целом по области. В 1989 г. наркологическая служба Свердловской области располагала уже 2552 наркологическими койками. Таким образом, за 15 лет число наркологических коек увеличилось в 5 раз (1975 г. – 520 коек, 1989 г. -2552 койки).

Однако политико-экономические изменения 1991 г. привели к резкому изменению ситуации в наркологической службе области. Уже к 1993 г. коечный фонд уменьшился в 2,7 раза (с 2552 коек в 1989 г. до 916 коек в 1993 г.). Одной из основных причин данной ситуации явилась практическая ликвидация промышленной наркологии в области – число наркологических коек при промышленных предприятиях за этот период (1989–1993 гг.) сократилось в 12,5 раза (с 1500 до 120 соответственно). В дальнейшем ситуация оставалась достаточно стабильной. На 1 января 1998 г. в области в общей сложности насчитывалась 921 наркологическая койка. Обеспеченность койками оценивалась как 1,9 на 1 тыс. населения, что было существенно ниже среднероссийского показателя (2,33 койки на 1 тыс. населения).

К началу 1998 г. наркологическая служба Свердловской области включала две наркологические больницы, два межрайонных наркологических диспансера, восемь наркологических отделений, две палаты неотложной наркологической помощи и два дневных стационара. Из 49 территорий, имеющих наркологическую службу, 30 располагали врачебными участками, 19 – укомплектованы фельдшерами; детско-под-ростковый прием вели 9 врачей и 4 фельдшера; отсутствовала наркологическая служба в Гаринском, Таборинском, Серовском, Ачитском и Шалинском районах. В области работали 84 психиатра-нарколога, 87 фельдшеров, 250 медицинских сестер. Обеспеченность врачами была недостаточной – 0,18 на 10 тыс. населения, что составляло 60 % от среднероссийского показателя (0,3 на 10 тыс. населения).

В 1999 г. число наркологических коек снизилось до рекордно низкой отметки – 822. Таким образом, только за один год наркологическая служба потеряла 100 коек. Это было более чем странно и непонятно, поскольку сокращение коек происходило на фоне галопирующего роста в области числа больных наркоманиями. Данную ситуацию можно объяснить двумя основными причинами. Первая – большинство наркологических отделений располагались, да и сейчас располагаются, в зданиях старой постройки, что затрудняет их лицензирование. Вторая – отсутствие заинтересованности в сохранении наркологических коек у ряда глав администраций муниципальных образований и руководителей здравоохранения в этих территориях.

Приоритетным направлением развития специализированной (приближенной к населению) наркологической помощи как экономически более выгодной (стационар-замещающей) технологии является открытие дневных наркологических отделений. Примером реализации этого направления стало открытие такого стационара на 25 коек в г. Алапаевске в 2001 г.

В начале 2001 г. в связи с ликвидацией объединения «Психиатрия» Свердловская областная наркологическая больница была реорганизована в наркологическую службу Свердловской областной клинической психиатрической больницы (ОГУЗ СОКПБ). До мая 2001 г. наркологическая служба ОГУЗ СОКПБ была представлена четырьмя специализированными наркологическими отделениями. В 2001 г. в г. Верхняя Пышма открылось пятое (реабилитационное) наркологическое отделение.

По данным официальной статистической отчетности, по состоянию на 1 января 2002 г. наркологическая служба области включала в себя одну наркологическую больницу (городская наркологическая больница г. Екатеринбурга), два наркологических диспансера (Нижнетагильский межрайонный наркологический диспансер, Каменск-Уральский городской наркологический диспансер), 13 наркологических отделений (из которых четыре находились в структуре ОГУЗ СОКПБ, три – в составе ЦГБ) и пять палат неотложной наркологической помощи (в городах Верхняя Салда, Красноуральск, Ревда, Сухой Лог, Североуральск). В лечебно-профилактических учреждениях Свердловской области было выделено 178 ставок (в том числе – 101,75 ставки для амбулаторного приема и 75,75 ставки для работы в стационаре). В наркологической службе трудились 129 врачей, из них 115 психиатров-наркологов и 14 психиатров, работающих по совместительству. Обеспеченность наркологической службы Свердловской области врачами составляла 0,3 на 10 тыс. населения, что соответствовало среднероссийскому показателю.

К началу 2004 г. наркологическая служба Свердловской области была представлена 1 наркологической больницей, 17 наркологическими отделениями, 6 наркологическими палатами и 58 кабинетами амбулаторного приема. В области работает 113 психиатров-наркологов и 23 психиатра в качестве совместителей на наркологических должностях. Помимо этого в наркологической службе заняты 69 фельдшеров-наркологов (табл. 85). Из 113 психиатров-наркологов 48,7 % аттестовано, из 69 фельдшеров аттестовано 78,3 %.

Несмотря на положительную в целом динамику обеспеченности службы врачебными кадрами, с выходом в свет приказа МЗ РФ от 21.06.02 г. № 201 «Об утверждении штатных нормативов медицинского и иного персонала наркологических учреждений и наркологических подразделений в составе других лечебно-профилактических учреждений» в Свердловской области необходимо введение дополнительных ставок психиатров-наркологов. В соответствии с рекомендуемыми территориальными стандартами минимально для обеспечения амбулаторной наркологической помощью всего взрослого населения Свердловской области необходимо 105,0 штатных единиц.

Таблица 85

Структура и кадры наркологической службы Свердловской области

Следует также отметить, что в наркологической службе области по-прежнему основным персоналом наркологических учреждений являют ся врачи и средние медицинские работники, в то время как за рубежом давно широко используются психологи, специалисты по социальной работе, социальные работники, позволяющие реализовывать программы терапевтической занятости и реабилитации больных алкоголизмом и наркоманиями, а также обеспечивающие так называемую уличную работу с целью первичного выявления больных наркоманиями и привлечения их к дальнейшему лечению. В связи с этим актуальной проблемой на сегодняшний день является укомплектование наркологической службы психотерапевтами, психологами, специалистами по социальной работе и социальными работниками.

Стационарная наркологическая помощь по доступности и уровню может быть разделена на 3 категории.

1. Помощь, оказываемая на наркологических койках в муниципальных образованиях по месту проживания больных.

2. Помощь, оказываемая на психиатрических койках в муниципальных образованиях по месту проживания больных.

3. Помощь, оказываемая наркологической службой Свердловской областной клинической психиатрической больницы для больных, проживающих в тех муниципальных образованиях, где профильные стационары отсутствуют.

Согласно Методическим рекомендациям по порядку формирования и экономического обоснования территориальных программ государственных гарантий обеспечения граждан Российской Федерации бесплатной медицинской помощью (утверждены МЗ РФ от 28.12.2000 № 2510/ 14302-34), для обеспечения стационарной наркологической помощью взрослого населения Свердловской области наркологической службе области необходимо иметь 930 специализированных наркологических коек III–IV уровня.

7.4. Структура и функции Центра мониторинга ситуации, связанной с распространением злоупотребления наркотическими средствами, другими психоактивными веществами (включая алкоголь и табак) и их незаконным оборотом, при Правительстве Свердловской области

Правительство Свердловской области испытывает постоянную потребность в достоверных, взвешенных и научно обоснованных данных о ситуации, связанной с распространением злоупотребления наркотическими веществами и их незаконным оборотом.

Областным министерствам и ведомствам в течение года приходится отвечать на сотни запросов, касающихся состояния дел в сфере распространения злоупотребления наркотическими средствами, другими психоактивными веществами (включая алкоголь и табак) и их незаконного оборота (рис. 40).

Попытки использовать статистические данные, предоставляемые отдельными ведомствами и службами для подготовки правительственных докладов, отчетов, целевых государственных программ по ситуации с наркотиками в области, показали, что возможности для их анализа весьма ограничены и не позволяют составить объективную картину происходящего в данной сфере. Эти обстоятельства лишают руководство области возможности прогнозировать дальнейшее развитие ситуации с наркотиками и принимать своевременные и эффективные меры по ее нормализации.

Назрела необходимость осуществления постоянного мониторинга всех составляющих проблемы, связанной с наркотической ситуацией. Эффективно такая работа может проводиться только в рамках регионального Центра мониторинга ситуации, связанной с распространением злоупотребления наркотическими средствами, другими психоактивными веществами (включая алкоголь и табак) и их незаконным оборотом, при Правительстве Свердловской области.

Сегодня первоочередной задачей Межведомственной комиссии по противодействию распространению наркотических средств и их незаконному обороту при Правительстве Свердловской области как раз и является создание указанного Центра. Организация регионального Центра мониторинга позволит правительству области постоянно иметь возможность для оперативного анализа обстановки, связанной с потреблением и незаконным оборотом наркотиков, и создаст условия для постоянного освещения деятельности правительства области по противодействию распространению злоупотребления наркотиками и их незаконному обороту, получать необходимые материалы для подготовки заседаний правительства и Межведомственной комиссии при правительстве области (рис. 41).

Инициативной группой проведен поиск помещения и сотрудников для работы в данном Центре. Руководство Свердловского областного клинического психоневрологического госпиталя для ветеранов войн (начальник госпиталя В.С. Башков) выразило готовность предоставить для Центра одно из своих помещений. Кафедра токсикологии и скорой медицинской помощи Уральской государственной медицинской академии готова предложить для осуществления руководства Центром своего сотрудника к. м. н. С. И. Богданова.

Рис. 40. Схема запросов о ситуации, связанной с распространением злоупотребления наркотическими средствами и другими психоактивными веществами, во властные структуры

Рис. 41. Основные направления деятельности Центра мониторинга ситуации, связанной с распространением злоупотребления наркотическими средствами, другими психоактивными веществами (включая алкоголь и табак) и их незаконным оборотом, при Правительстве Свердловской области

Необходимо также рассмотреть вопрос о возможности финансирования приобретения оборудования для оснащения регионального Центра мониторинга ситуации, связанной с распространением злоупотребления наркотическими средствами и их незаконным оборотом, при Правительстве Свердловской области в рамках финансирования мероприятий по противодействию распространению злоупотребления наркотическими средствами и их незаконному обороту.

Центр мониторинга ситуации, связанной с распространением злоупотребления наркотическими средствами, другими психоактивными веществами (включая алкоголь и табак) и их незаконным оборотом, при Правительстве Свердловской области, создав постоянно пополняемую и анализируемую за стандартные периоды (месяц, квартал, год) информацию, на высоком профессиональном уровне будет представлять оперативную аналитическую информацию по существу запросов и проекты ответов правительства для любых ветвей власти и ведомств (Государственная Дума, администрация полномочного представителя Президента РФ в УрФО, Госнаркоконтроль всех уровней, прокуратура, УВД и т. д.).

В ряде ведомств (например, в Госсанэпиднадзоре Свердловской области) существуют инструменты, позволяющие вести оперативный контроль за ситуацией, однако их информация «закрыта». Центр мониторинга при Правительстве Свердловской области совместно с ними будет предоставлять аналитические материалы по проблеме отравлений наркотиками, алкоголем и другими ПАВ в Свердловской области за стандартные периоды (месяц, квартал, год). Важным моментом взаимодействия Госсанэпиднадзора Свердловской области и Центра мониторинга при Правительстве Свердловской области является создание системы оперативного учета посредством экстренного извещения в системе Госсанэпиднадзора Свердловской области о первичных больных наркоманиями, алкоголизмом, алкогольными психозами и токсикоманиями. До настоящего времени системы предоставления достоверной оперативной информации по текущему выявлению данных групп больных в Свердловской области не создано.

На целый ряд вопросов, которые ставятся перед Правительством области (сравнительный анализ ситуации, прогноз развития ситуации, выбор оптимальных программ противодействия и т. д.), можно ответить только после проведения научных исследований международного уровня. В то же время ряд научных институтов (Институт экономики УрО РАН, НПЦ «Уралмедсоцэкономпроблем», Медицинский информационно-аналитический центр) имеют прекрасную интеллектуальную и техническую базу для проведения исследований по распространению злоупотребления наркотическими средствами, другими психоактивными веществами и их незаконного оборота, но их возможности не используются в полной мере в связи с отсутствием заказов правительства. Центр мониторинга при Правительстве Свердловской области в рамках бюджета Государственной целевой программы по противодействию злоупотреблению наркотическими средствами и их незаконному обороту, а также других целевых программ Свердловской области по поручению правительства области займется формированием технического задания по НИР и хоздоговорным работам, результаты которых будут воплощены в мероприятиях Правительства Свердловской области по снижению распространения злоупотребления наркотическими средствами, другими психоактивными веществами и их незаконного оборота (рис. 42).

Подготовка каждого заседания Правительства Свердловской области, Межведомственной комиссии по противодействию распространению злоупотребления наркотиками и их незаконному обороту при Правительстве Свердловской области связана с обработкой большого массива представляемой информации и необходимостью снабжения членов правительства и членов комиссии оперативными сведениями по данной проблеме. Центр мониторинга Правительства Свердловской области возьмет этот блок работы на себя.

Рис. 42. Схема взаимодействия Центра мониторинга ситуации, связанной с распространением злоупотребления наркотическими средствами, другими психоактивными веществами (включая алкоголь и табак) и их незаконным оборотом, при Правительстве Свердловской области с Правительством, министерствами и ведомствами Свердловской области и общественными организациями

Высокая социальная важность вопросов, касающихся распространения злоупотребления наркотическими средствами, другими психоактивными веществами и их незаконного оборота, обусловливает необходимость создания Web-сайта (интернет-портала), который бы отражал положение дел в Свердловской области и деятельность Правительства Свердловской области по преодолению негативных последствий, связанных с указанной проблемой.

Резюме

Мероприятия по профилактике наркоманий и алкоголизма среди молодежи Свердловской области проводятся учреждениями органов по делам молодежи. На конец 2003 г. их число достигло 72 (отделы, управления, комитеты по делам Рис. 42. Схема взаимодействия Центра мониторинга ситуации, связанной с распространением злоупотребления наркотическими средствами, другими психоактивными веществами (включая алкоголь и табак) и их незаконным оборотом, при Правительстве Свердловской области с Правительством, министерствами и ведомствами Свердловской области и общественными организациями.

молодежи). Системную профилактическую работу с детьми, подростками и молодежью по данному направлению осуществляют 416 клубов по месту жительства, 38 социальных служб органов по делам молодежи муниципальных образований Свердловской области, реализующие программы первичной и вторичной профилактики.

В Свердловской области создана инфраструктура социальных учреждений и служб, которая является важным элементом первичной профилактики наркоманий и алкоголизма. Она представлена учреждениями образования, культуры, спорта, учреждениями органов по делам молодежи (детско-подростковые клубы по месту жительства, социально-психологические службы, молодежные биржи труда, молодежные досуговые центры), муниципальными учреждениями. Развитие данной инфраструктуры является задачей Департамента по делам молодежи Свердловской области, который оказывает ее субъектам организационную, материальную и методическую помощь в рамках областных государственных целевых программ «Молодежь Среднего Урала» и «Патриотическое воспитание молодежи в Свердловской области».

Традиционно специалистами комитетов по делам молодежи в муниципальных образованиях Свердловской области проводятся конкурсы рисунков и плакатов, направленных на пропаганду здорового образа жизни, праздники для детей из детских домов и специальных (коррекционных) школ.

Ведущую роль в профилактике наркоманий, алкоголизма и других зависимостей играют 28 центров социально-психологической помощи молодежи муниципальных образований области. В их состав входят психологические службы, службы экстренной психологической помощи по телефону доверия, правовые службы, а также молодежные биржи труда.

Центры социально-психологической помощи молодежи бесплатно предоставляют социальные, правовые, психологические услуги (индивидуальное консультирование, телефон доверия, групповая психотерапевтическая работа; работа с несовершеннолетними, находящимися в социально опасном положении; разработка и реализация программы социальной реабилитации несовершеннолетних, защита их социально-правовых интересов). В штатном расписании ряда центров введены ставки уличных социальных работников.

Под руководством Департамента по делам молодежи Свердловской области разработан реестр услуг, предоставляемых специалистами центров социально-психологической помощи. В их перечень входят: организация профилактической работы с молодежью по проблемам здорового образа жизни, предупреждения наркоманий, алкоголизма, токсикомании и беспризорности; обучение навыкам социальной адаптации молодежи через различные формы работы (например, ресоциализация молодежи, вернувшейся из мест лишения свободы); оказание психологической и правовой помощи детям, подросткам и молодым людям, подвергшимся насильственным действиям или оказавшимся в трудных жизненных ситуациях; оказание помощи в профориентации, профконсультирование детей, подростков и молодежи; обеспечение соблюдения прав детей и молодежи посредством консультирования по вопросам социальной и правовой помощи и организация получения социальной помощи; создание условий для социальной адаптации и самореализации молодежи с ограниченными возможностями, а также для бывших воспитанников детских домов и интернатов, не имеющих родителей или оставшихся без их попечения; патронаж детей и подростков группы риска; ресоциализация и патронаж несовершеннолетних, освобожденных из воспитательных и исправительных колоний, реабилитация подростков, находящихся в исправительно-трудовых колониях; работа с молодыми людьми, попавшими в неблагоприятные социально-правовые условия; создание центров реабилитации, рассчитанных на длительное пребывание в них пациентов, страдающих наркоманией и токсикоманией; создание пунктов первичной помощи наркозависимым; развитие детского, подросткового и молодежного спорта; организация досуга несовершеннолетних.

Одной из основных задач Департамента в деле профилактики алкоголизма и наркоманий среди молодежи является осуществление тесного взаимодействия с молодежными и детскими общественными объединениями. На сегодняшний день в областной реестр занесено 17 молодежных и детских организаций (общая численность их членов составляет 105 634 человека). Размер государственной поддержки социально значимых мероприятий общественных объединений на 2003 г. составил 5 млн рублей.

В настоящее время молодежные и детские общественные объединения играют одну из ведущих ролей в реализации государственной молодежной политики. Работа по координации деятельности общественных объединений, по их взаимодействию, оказанию методической, информационной и организационной помощи позволяет достичь следующих результатов: обеспечить адресный подход к решению проблем детских и молодежных общественных объединений; повысить эффективность их деятельности по реализации мероприятий государственной молодежной политики на территории Свердловской области; увеличить число детей, подростков и молодых людей, вовлеченных в деятельность указанных объединений.

Важным фактором повышения эффективности профилактической деятельности является международное сотрудничество, которое дает возможность ознакомиться с новыми методиками и внедрить их в практику. Сотрудничество с Группой Помпиду Совета Европы в полной мере позволяет реализовать эту возможность. За 4 года совместной работы с Советом Европы был осуществлен большой проект, результатом которого стало проведение ряда обучающих семинаров, издание методических и научных сборников для специалистов из воспитательных учреждений системы исполнения наказания по профилактике наркоманий среди молодежи, находящейся в местах лишения свободы.

Стратегическим направлением дальнейшей работы Департамента по профилактике наркоманий и реабилитации наркозависимой молодежи являются поддержка и развитие деятельности реабилитационных центров; разработка и распространение на территории Свердловской области новых методик, направленных на профилактику наркоманий; проведение на территории Свердловской области молодежных акций, пропагандирующих здоровый образ жизни; взаимодействие со всеми субъектами профилактики наркоманий, алкоголизма и токсикомании в Свердловской области; разработка и реализация областных целевых программ профилактики зависимостей.

Система комплексной профилактики зависимостей от ПАВ представляет собой совокупность городских и районных программ профилактической направленности. Механизм их практического выполнения предполагает наличие управленческого (координирующего) звена, сети специализированных учреждений, а также организацию взаимодействия с органами Госнаркоконтроля, УВД, прокуратуры, ФСБ, СМИ, с общественностью города и другими заинтересованными сторонами. Под комплексностью понимается также максимальный охват проблем, требующих решения в рамках компетенции муниципального образования: содействие правоохранительным органам в противодействии незаконному обороту наркотиков на территории МО; создание системы работы учреждений и организаций сферы первичной профилактики наркоманий и иных зависимостей от ПАВ как приоритетного направления в деятельности муниципального образования, создание и развитие системы ресоциализации-реинтеграции (возвращение утраченного социального статуса, включение выздоравливающих наркоманов в систему общественных связей и отношений, обучение и приобщение их к труду).

В 1997 г. в Екатеринбурге был создан Координационный совет при главе города по вопросам профилактики наркоманий, иных зависимостей и ВИЧ/СПИДа. Координационный совет является коллегиальным органом, осуществляющим координацию и контроль работы по реализации на территории города государственной политики по вопросам профилактики и борьбы с наркоманиями, иными зависимостями и ВИЧ/ СПИДом, а также по исполнению городских комплексных программ, иных законодательных и нормативных актов органов местного самоуправления г. Екатеринбурга, отнесенных к сфере профилактики зависимостей и ВИЧ/СПИДа.

Основная цель деятельности Координационного совета – координация работы администрации города, общественности Екатеринбурга по комплексной профилактике зависимостей и ВИЧ/СПИДа.

При Координационном совете созданы административная и экспертная группы, утверждены положения об их деятельности. Для улучшения взаимодействия с общественностью создан Совет общественных объединений города. Кроме этого решением Координационного совета создаются временные рабочие (творческие) группы.

В состав административной группы входят члены Координационного совета – руководители управлений социальной сферы, на которых возложены основные функции по реализации городских программ.

К работе в составе экспертной группы по согласованию привлекаются как члены Координационного совета, так и представители вузов города, научные кадры, специалисты-практики, имеющие большой опыт в организации и проведении профилактической работы.

В течение 2000–2003 гг. было создано шесть рабочих групп Координационного совета для оперативного и компетентного выполнения принимаемых решений.

Исполнительным органом в организации и проведении профилактической работы в г. Екатеринбурге является Отдел координации работы по профилактике и борьбе с наркоманиями.

К основным задачам Отдела относятся: участие в формировании и координация работы по реализации принятых главой города и городской Думой программ по комплексной профилактике наркоманий, осуществление контроля за расходованием целевых бюджетных средств, выделяемых на финансирование мероприятий по профилактике наркоманий, обеспечение деятельности Координационного совета и др.

В районных администрациях также созданы Координационные советы по профилактике наркоманий, других видов зависимостей и ВИЧ-инфекции, определены координаторы районных программ по этим вопросам.

Работа по комплексной профилактике наркоманий потребовала внесения корректировок в действующие нормативно-правовые акты, регламентирующие деятельность структурных подразделений администрации города и их учреждений (организаций) в этой сфере.

Деятельность всех субъектов образовательного процесса регламентируется локальными актами и регулируется за счет четкого распределения функциональных обязанностей специалистов городского и районных управлений образования, отвечающих за организацию профилактической работы, руководителя образовательного учреждения, его заместителей, а также лиц, ответственных за организацию профилактической работы в образовательном учреждении. В каждом образовательном учреждении созданы советы по профилактике, на которых решаются вопросы предупреждения наркоманий, токсикомании и злоупотребления алкоголем среди учащихся.

В Екатеринбурге в настоящее время создана система управления работой по комплексной профилактике наркоманий, алкоголизма, иных зависимостей и ВИЧ/СПИДа и ее координации.

Увеличение доли наркологических расстройств в общей структуре заболеваемости населения, динамичность наркоситуации требуют совершенствования наркологической помощи.

Поскольку наркологические проблемы включают в себя кроме медицинского аспекта целый ряд других аспектов (социальный, экономический, юридический и т. д.), подходы к их решению должны быть межведомственными и комплексными.

Следовательно, необходимо включать вопросы поддержания и развития наркологической службы в областные целевые программы.

Основой же наркологической службы является сеть наркологических учреждений и ее медицинские кадры.

К началу 2004 г. наркологическая служба Свердловской области была представлена 1 наркологической больницей, 17 наркологическими отделениями, 6 наркологическими палатами и 58 кабинетами амбулаторного приема. В области работают 113 психиатров-наркологов и 23 психиатра в качестве совместителей на наркологических должностях. Помимо этого в службе трудятся 69 фельдшеров-наркологов. Из 113 психиатров-наркологов аттестовано 48,7 %, из 69 фельдшеров – 78,3 %.

В деятельности наркологической службы необходимо шире использовать психологов, специалистов по социальной работе, социальных работников, что позволит реализовывать программы терапевтической занятости и реабилитации больных наркоманиями и алкоголизмом, а также обеспечить «уличную работу» с целью первичного выявления больных наркоманиями и привлечения их к дальнейшему лечению.

Согласно Методическим рекомендациям по порядку формирования и экономического обоснования территориальных программ государственных гарантий обеспечения граждан Российской Федерации бесплатной медицинской помощью (утверждены МЗ РФ от 28.12.2000 № 2510/ 14302-34), для обеспечения стационарной наркологической помощью взрослого населения Свердловской области наркологической службе области необходимо иметь 930 специализированных наркологических коек III–IV уровня.

Одним из эффективных механизмов повышения качества и экономической целесообразности оказания специализированной медицинской помощи лицам с наркологическими расстройствами является приближение ее к месту проживания больных, что, в частности, уменьшает летальность, риск совершения больными общественно опасных действий, повышает уровень благоприятного прогноза при проведении реабилитационных мероприятий.

Концепция деятельности наркологической службы Свердловской области заложена в проект областной программы по противодействию злоупотреблению наркотиками и их незаконному обороту на территории Свердловской области и будет определяться этой программой.

Правительство Свердловской области испытывает постоянную потребность в достоверных, взвешенных и научно обоснованных данных о ситуации, связанной с распространением злоупотребления наркотическими веществами и их незаконным оборотом. Правительству, его министерствам и ведомствам в течение года приходится отвечать на сотни запросов, касающихся состояния дел в сфере распространения злоупотребления наркотическими средствами, другими психоактивными веществами и их незаконного оборота. Статистические данные по ситуации с наркотиками в области, предоставляемые отдельными ведомствами и службами для подготовки правительственных докладов, отчетов, целевых государственных программ, весьма ограничены и не позволяют составить четкую картину происходящего в данной сфере. Эти обстоятельства лишают руководство области возможности прогнозировать дальнейшее развитие ситуации с наркотиками и принимать своевременные и эффективные меры по ее нормализации.

Назрела необходимость осуществления постоянного мониторинга всех составляющих проблемы, связанной с наркотической ситуацией. Эффективно такая работа может проводиться только в рамках Центра мониторинга ситуации, связанной с распространением злоупотребления наркотическими средствами, другими психоактивными веществами (включая алкоголь и табак) и их незаконным оборотом, при Правительстве Свердловской области.

Организация такого центра позволит правительству области осуществлять оперативный анализ обстановки, связанной с наркотиками, и создаст условия для постоянного освещения деятельности по противодействию распространению злоупотребления наркотиками и их незаконному обороту, получать необходимые материалы для подготовки заседаний правительства и Межведомственной комиссии при правительстве области.

Центр мониторинга, создав постоянно пополняемую и анализируемую за стандартные периоды (месяц, квартал, год) информационную базу, на высоком профессиональном уровне будет предоставлять оперативную аналитическую информацию по существу запросов и проекты ответов правительства для любых ветвей власти и ведомств (Государственная Дума, администрация полномочного представителя Президента РФ в УрФО, Госнаркоконтроль всех уровней, прокуратура, УВД и т. д.).

На многие вопросы, которые ставятся перед правительством области (сравнительный анализ наркоситуации, прогноз ее развития, выбор оптимальных программ противодействия и т. д.), можно ответить только после проведения научных исследований международного уровня. Подготовка каждого заседания Правительства Свердловской области, Межведомственной комиссии по противодействию распространению злоупотребления наркотиками и их незаконному обороту при Правительстве Свердловской области связана с обработкой большого массива представляемой информации и необходимостью доведения ее до членов правительства и членов комиссии. Центр мониторинга и будет осуществлять данный вид деятельности.

Кроме того, высокая социальная важность вопросов, касающихся распространения злоупотребления наркотическими средствами, другими психоактивными веществами и их незаконного оборота, ведет к необходимости создания Web-сайта, который бы отражал текущую ситуацию в Свердловской области и деятельность Правительства Свердловской области по преодолению негативных последствий, связанных с этой проблемой.

Заключение

Итак, наши исследования показали, что уровень заболеваемости и болезненности наркоманиями в Свердловской области в 1998 г. был существенно выше среднероссийского. Заболеваемость продолжала расти здесь до 2000 г., что отражало общероссийские тенденции. Параллельно отмечался и рост болезненности. Снижение первичной обращаемости в 2001–2003 г. также совпадало с ситуацией в среднем по России, однако темп снижения был выше, в результате чего в 2002 г. в данной территории уровень заболеваемости наркоманиями оказался ниже среднероссийского.

Установлено, что в Свердловской области уровень заболеваемости и болезненности наркоманиями наиболее высок в среде подростков, и незначителен среди детей. Динамика показателей заболеваемости женщин и их доли в общем числе первичных больных наркоманиями в течение 2001–2003 гг. свидетельствовала о позитивных тенденциях в распространении наркоманий в Свердловской области. Темпы роста и снижения показателей заболеваемости и болезненности у подростков оказались выше, чем в общей популяции больных.

Исходный уровень болезненности алкоголизмом и алкогольными психозами в изучаемый период был существенно ниже среднероссийского, и разрыв в показателях сохранялся в течение всего исследуемого периода. Необходимо отметить, что если в среднем по России рассматриваемый показатель был относительно стабильным, то в Свердловской области в 1998–2002 гг. отмечалось его снижение, и только в 2003 г. наметился незначительный рост.

При анализе показателей болезненности алкоголизмом и алкогольными психозами выявлено, что рост числа случаев алкогольной патологии в целом происходит исключительно за счет интенсивного роста числа случаев алкогольных психозов. Последние, как известно, являются маркером тенденции распространения злоупотребления алкоголем, следовательно мы можем говорить о реальном обострении ситуации с алкоголизмом в Свердловской области.

Болезненность алкогольными психозами среди женщин за исследуемый период выросла в 2 раза, их доля в общем числе страдающих дан ной патологией достигла 24 %. Болезненность алкоголизмом среди детей увеличилась в 14,5 раза. И хотя доля детей в общем числе больных алкоголизмом весьма незначительна, сам факт роста числа случаев рассматриваемой патологии в возрастной группе от 0 до 14 лет является прогностически весьма неблагоприятным. Среди подростков болезненность алкоголизмом с 1998 г. по 2003 г. выросла в 4,4 раза. Регистрация случаев алкогольных психозов в данной возрастной группе свидетельствует о крайне негативных тенденциях в распространении злоупотребления алкоголем в области.

Обращает на себя внимание тот факт, что уровень болезненности алкоголизмом и алкогольными психозами намного превышал уровень болезненности наркоманиями. Показатели болезненности алкогольной патологией в Свердловской области в течение всего исследуемого периода были значительно ниже среднероссийских (в среднем на 500 случаев на 100 тыс. населения), в то время как болезненность наркоманиями превышала среднероссийский показатель в среднем на 60 случаев на 100 тыс. населения. В целом заболеваемость наркоманиями и алкоголизмом в Свердловской области отражала общероссийские тенденции. Основные же отличия были связаны с ростом числа новых случаев алкоголизма и алкогольных психозов и уменьшением первичной обращаемости по поводу наркоманий.

К наиболее тяжелым последствиям злоупотребления наркотиками и алкоголем относятся смертельные отравления ими. Так, в период с 1998 г. по 2000 г. отмечался рост числа смертей от обеих причин, однако изначально число смертей, связанных с отравлением этанолом, превышало число смертей от отравления наркотиками в 2–4 раза. В последующие годы рост смертности от отравления этанолом продолжился, достигнув своего максимума в 2003 г. (2335 случаев), а смертность от наркотиков начала резко снижаться.

Проведенное нами исследование позволило определить, какие особенности характерны для муниципальных образований, где наиболее широко распространено злоупотребление наркотическими средствами.

Прежде всего это относительно более высокий уровень социально-экономического развития. Этот факт подтверждает сложившееся среди специалистов-наркологов мнение, что распространение наркоманий происходит чаще там, где население имеет достаточные финансовые средства. Так, например, в УрФО наибольшее распространение наркомании получили в Ханты-Мансийском АО, т. е. в территории, где уровень жизни населения наиболее высок.

Второй особенностью является относительно большая доля молодежи в возрастной структуре населения. Этот факт не нуждается в каком-либо комментарии, поскольку хорошо известно, что наркомании наиболее распространены в молодежной среде.

И, наконец, третья особенность – это наличие развитой наркологической службы.

Согласно нашим данным, основной вклад в формирование неблагоприятной наркологической ситуации вносит уровень социально-экономического развития муниципального образования (41 %), за ним следует потенциал наркологической службы (34 %), несколько меньшее влияние оказывает демографическая структура населения (25 %).

Классификация муниципальных образований Свердловской области по различным первичным и интегральным показателям, характеризующим распространенность алкоголь-обусловленной патологии, свидетельствовала о наличии между ними значительной дифференциации. Многофакторный анализ позволил также определить факторы, формирующие неблагополучие территорий по алкогольной патологии. Так, алкоголь-обусловленные болезни чаще встречаются в экономически более благополучных территориальных образованиях (с уровнем безработицы, однако, корреляция отсутствовала). Установлено также, что чем выше доля населения среднего возраста в структуре населения муниципального образования, тем выше уровень распространенности алкогольных психозов, чем выше обеспеченность территориальной службы участковыми психиатрами и наркологическими койками, тем выше регистрируемый в муниципальном образовании уровень заболеваемости алкоголизмом и алкогольными психозами.

Тем не менее вклад изучаемых факторов в формирование неблагоприятной ситуации по алкоголь-обусловленной патологии оказался несколько иным. Уровень социально-экономического развития муниципального образования влиял на уровень распространенности алкоголизма в той же степени, что на уровень распространенности наркоманий (42 % и 41 % соответственно). Вклад демографической структуры населения в формирование неблагоприятной ситуации по алкоголь-обусловленной патологии составил всего 16 %, а потенциал наркологической службы оказался ниже в муниципальных образованиях, неблагоприятных по наркоманиям (32 %), и был выше в территориях, неблагоприятных по алкоголь-обусловленной патологии (42 %).

В силу этого рост или снижение показателей распространенности наркоманий и алкоголизма не следует оценивать однозначно как ухудшение либо улучшение эпидемиологической ситуации: речь идет лишь о большем или меньшем сокращении «теневой» части этой патологии (ужесточение, например, наказания за употребление наркотиков может способствовать увеличению числа наркоманов, избегающих обращения к врачу, в связи с чем регистрируемый уровень заболеваемости будет снижаться).

Очевидно, что из этих трех факторов в наибольшей степени поддается управлению уровень развития наркологической службы. Вместе с тем, согласно полученным данным, усиление наркологической службы первоначально приведет, скорее всего, к росту регистрируемой заболеваемости наркоманиями и алкоголизмом в связи с выявлением тех наркоманов и алкоголиков, которые ранее оставались вне поля зрения здравоохранения. С формальной точки зрения ситуация ухудшится, однако максимально полное выявление больных наркоманиями и алкоголизмом и оказание им необходимой медицинской помощи в конечном итоге позволит сократить те неблагоприятные последствия, к которым приводит употребление наркотических веществ и алкоголя.

За исследуемый период отмечен рост абсолютного числа умерших потребителей алкоголя и наркотиков. Общее число умерших от злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами увеличилось в 4 раза, от злоупотребления алкоголем – в 4,6 раза. Динамика смертей от злоупотребления наркотиками была неоднозначной: в первый период исследования отмечался прирост числа погибших на 60 %; а во второй – сокращение на 20 %. В структуре смертей от злоупотребления алкоголем наблюдается уменьшение доли смертей от отравления алкоголем и увеличение доли смертей от последствий злоупотребления им. Смертность от злоупотребления алкоголем наиболее высока у лиц трудоспособного возраста, и этот показатель с годами увеличивается.

Демографические потери в связи с преждевременной смертностью от злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами в динамике увеличиваются (в целом от всех изучаемых причин в 2003 г. относительно 1998 г. прирост составил 44 352 человеко-лет, или 221 %). Наиболее динамичный рост показателя не дожитых человеко-лет обусловлен смертностью в связи с последствиями алкоголизма (общее число не дожитых человеко-лет в 2003 г. составило 57 817,5, а прирост относительно 1998 г. – 43 772,0, или 312 %). Динамика не дожитых человеко-лет по причине смертности от отравления наркотиками в изучаемые годы была неоднозначной: в 2001 г. произошел прирост числа не дожитых человеко-лет на 51 %, в 2003 г. отмечено уменьшение на 28 %. В течение всего периода исследования максимальная доля не дожитых до окончания трудоспособного возраста человеко-лет объяснялась смертностью от последствий интоксикации алкоголем (70 %, 72 % и 90 % соответственно). Доля не дожитых человеко-лет по причине смертности, обусловленной злоупотреблением наркотическими средствами, не превышала 30 % за весь исследуемый период, выраженное снижение отмечено в 2003 г. (30 %, 28 % и 10 % соответственно). Демографические потери в мужской части населения в несколько раз выше, чем женской. Во всех возрастных группах доля человеко-лет, не дожитых мужчинами, составляла 85–90 %, что подтверждает гипотезу о сверхсмертности мужчин в нынешней популяции населения.

Экономические потери вследствие преждевременной смерти людей трудоспособного возраста от злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами в Свердловской области за период с 1998 г. по 2003 г. выросли в 9,4 раза, составив в 2003 г. 7 млрд 391 млн 500 тыс. рублей. Основной причиной ущерба на всем протяжении исследования являлось злоупотребление алкоголем (в среднем на ее долю приходтлось 83 %; 12-ти кратный прирост по отношению к началу исследования). Экономические потери от преждевременных смертей злоупотребляющих алкоголем жителей Свердловской области в 2003 г. оцениваются в размере 6637,1 млн рублей. Экономический ущерб от злоупотребления наркотиками вырос за исследуемый период в 3,3 раза, составив в 2003 г. 754,4 млн рублей.

Проблема распространения злоупотребления наркотиками тесно связана с проблемой распространения ВИЧ/СПИДа. Свердловская область занимает второе место по количеству ВИЧ-инфицированных и ведущее место среди областей Уральского региона по числу умерших ВИЧ-инфицированных и числу детей, родившихся от ВИЧ-инфицированных матерей.

До 1996 г. на территории Свердловской области ВИЧ-инфекция регистрировалась только у лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией, но с развитием здесь эпидемии наркомании распространение ВИЧ-инфекции стало принимать лавинообразный характер. Общее число ВИЧ-инфицированных на 1 июля 2004 г. в Свердловской области достигло 22 149 человек.

В эпидемический процесс вовлечены практически все муниципальные образования Свердловской области. На 16 территориях области кумулятивный показатель распространенности ВИЧ-инфекции на 100 тыс. населения остается выше областного в 1,5–2,3 раза.

По данным эпидемиологического анализа, основным фактором передачи ВИЧ-инфекции, как на территории Уральского региона, так и в Свердловской области, является инъекционное введение наркотиков, причем этот фактор заражения играет ведущую роль у мужчин. В среднем за весь период наблюдения 93,8 % мужчин заразились при внутривенном употреблении наркотиков.

Соотношение мужчин и женщин оценивается как 2: 1. С 2003 г. наметилась тенденция к увеличению доли женщин в общем числе ВИЧ-инфицированных и к снижению доли женщин, заразившихся при внутривенном употреблении наркотиков (с 80,8 % в 2001 г. до 49,9 % в 2003 г.). Увеличивается число женщин, заразившихся половым путем. До 90 % ВИЧ-инфицированных женщин выявляется при обследовании во время беременности.

С 2000 г. отмечается снижение числа ВИЧ-инфицированных, заразившихся при внутривенном введении наркотиков. В 2003 г. новых случаев ВИЧ-инфекции выявлено на 25 % меньше, чем в 2002 г.

ВИЧ-инфекцией в Свердловской области поражены в основном лица молодого возраста. Доля 18-29-летних ВИЧ-инфицированных в общем числе зарегистрированных носителей вируса за последние три года исследования составила в среднем 80 %.

По Свердловской области зарегистрировано 1568 случаев ВИЧ-инфекции у лиц моложе 18 лет (у 132 детей и у 1436 подростков). Ведущий путь инфицирования у детей старше 7 лет и у подростков – внутривенное введение наркотиков (в 97,5 % случаев).

Всего в области за период эпидемии родилось 1844 ребенка от ВИЧ-инфицированных матерей, в том числе 878 – в Екатеринбурге.

С 2003 г. в Свердловской области наблюдается стремительное нарастание числа больных со стадией СПИДа и, как следствие, смертности ВИЧ-инфицированных. Все чаще регистрируются случаи выявления ВИЧ-инфекции при обращении пациентов за медицинской помощью с клиникой развернутого СПИДа.

В социальной структуре ВИЧ-инфицированных преобладают нигде не работающие граждане (56,3 %), однако их число в динамике сокращается, и в эпидпроцесс все шире вовлекаются социально благополучные слои населения (доля рабочих увеличилась до 26,3 %, доля служащих – до 13,9 %). Снижается доля носителей ВИЧ среди учащейся молодежи.

Таким образом, в многолетней динамике выявления у жителей Свердловской области ВИЧ-инфекции отмечалось два периода: спорадический (с 1990 г. по 1999 г., когда ежегодно регистрировались единичные случаи вирусоносительства и относительные показатели на 100 тыс. населения составляли менее 1,0) и эпидемический (с 2000 г., когда стали регистрироваться тысячи случаев).

В целом в настоящее время ВИЧ-инфекция в Свердловской области находится в стадии эпидемического распространения; чаще всего инфицируются ВИЧ лица молодого возраста– от 15 до 29 лет; на фоне преобладания среди носителей ВИЧ мужчин отмечается увеличение числа инфицированных женщин; наиболее пораженной группой являются контактные с ВИЧ-инфицированными лица и потребители инъекционных наркотиков; ведущим механизмом передачи продолжает оставаться парентеральный (внутривенное введение наркотиков); в 2000–2003 гг. отмечено увеличение числа случаев полового пути передачи вируса за счет гетеросексуальных контактов; рост числа беременных с ВИЧ-инфекцией привел к увеличению рождаемости детей от ВИЧ-инфицированных матерей и увеличению числа случаев вертикального пути передачи ВИЧ. Прогноз по ВИЧ-инфекции в области неблагоприятен.

К косвенным показателям, позволяющим оценить степень распространения злоупотребления наркотиками, относятся данные криминальной статистики.

По сведениям ГУВД Свердловской области, в 1994–1995 гг. число зарегистрированных преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, оставалось практически стабильным.

В 1996–2000 гг. в области отмечался устойчивый рост числа преступлений в этой сфере (в 1996 г. в производстве находилось 2284 уголовных дела, в 2000 г. – 10 251). Этот период характеризовался повышением качества расследования данной категории уголовных дел (повысилась их раскрываемость) и увеличением количества уголовных дел категории НОН, направленных в суд.

Начиная с 2000 г. количество зарегистрированных преступлений, относящихся к категории незаконного оборота наркотиков, стало заметно снижаться (с 9255 в 2001 г., до 4456 в 2003 г.). В 2,1 раза сократилось количество уголовных дел, направленных в суд (с 5542 в 2001 г. до 2586 в 2003 г.). Уменьшилось также количество оконченных, приостановленных и прекращенных уголовных дел. Раскрываемость в 2001–2003 гг. незначительно снизилась и составляла 68–72 %. В 2003 г. в 2,2 раза по сравнению с 2001 г. сократилась масса изъятых наркотиков.

В целом динамика количества зарегистрированных наркопреступлений коррелирует в области с динамикой заболеваемости наркоманиями.

Поскольку подавляющее число потребителей наркотиков и алкоголя – это лица не старше 30 лет, основную профилактическую работу необходимо проводить именно в этой возрастной группе.

Мероприятия по профилактике наркоманий и алкоголизма среди молодежи организуются учреждениями органов по делам молодежи. В Свердловской области создана сеть таких учреждений. На конец 2003 г. их количество достигло 72 (отделы, управления, комитеты по делам молодежи). Системную профилактическую работу с детьми, подростками и молодежью по предупреждению наркоманий и алкоголизма осуществляют 416 клубов по месту жительства и 38 социальных служб органов по делам молодежи муниципальных образований. Ими реализуются программы первичной и вторичной профилактики.

В Свердловской области создана инфраструктура социальных учреждений и служб, которая играет важную роль в первичной профилактике наркоманий и алкоголизма. Она представлена учреждениями образования, культуры, спорта, учреждениями органов по делам молодежи (детско-подростковые клубы по месту жительства, социально-психологические службы, молодежные биржи труда, молодежные досуговые центры), муниципальными учреждениями. Развитие данной инфраструктуры является задачей Департамента по делам молодежи Свердловской области, который оказывает ее субъектам организационную, материальную и методическую помощь в рамках областных государственных целевых программ «Молодежь Среднего Урала» и «Патриотическое воспитание молодежи в Свердловской области».

Ведущую роль в профилактике наркоманий и алкоголизма играют центры социально-психологической помощи молодежи, функционирующие в муниципальных образованиях Свердловской области. В состав этих центров входят психологические службы, службы экстренной психологической помощи по телефону доверия, правовые службы, а также молодежные биржи труда. Всего в области создано 28 центров подобного рода.

Центры социально-психологической помощи молодежи бесплатно предоставляют социальные, правовые и психологические услуги (индивидуальное консультирование, телефон доверия, групповая психотерапевтическая работа; работа с несовершеннолетними, находящимися в социально опасном положении; разработка и реализация программы социальной реабилитации несовершеннолетних, защита их социально-правовых интересов). В штатном расписании ряда центров введены ставки уличных социальных работников.

Под руководством Департамента по делам молодежи Свердловской области разработан реестр услуг, предоставляемых специалистами центров социально-психологической помощи: организация профилактической работы с молодежью по проблемам здорового образа жизни, наркоманий, алкоголизма, токсикомании и беспризорности; обучение молодежи навыкам социальной адаптации через различные формы работы; оказание психологической и правовой помощи детям, подросткам и молодым людям, подвергшимся насильственным действиям или попавшим в трудные жизненные ситуации; оказание помощи в профориентации, профконсультирование; обеспечение соблюдения прав детей и молодежи посредством консультирования по вопросам социальной и правовой помощи и организация получения социальной помощи; создание условий для социальной адаптации и самореализации молодежи с ограниченными возможностями, а также для бывших воспитанников детских домов и интернатов, не имеющих родителей или оставшихся без их попечения; патронаж детей и подростков группы риска; ресоциализация и патронаж несовершеннолетних, освобожденных из воспитательных и исправительных колоний, реабилитация подростков, находящихся в исправительно-трудовых колониях; работа с молодыми людьми, попавшими в неблагоприятные социально-правовые условия; создание центров реабилитации, рассчитанных на длительное пребывание в них пациентов, страдающих наркоманией и токсикоманией; создание пунктов первичной помощи наркозависимым; развитие детского, подросткового и молодежного спорта; организация досуга несовершеннолетних.

Одна из основных задач Департамента в деле профилактики алкоголизма и наркоманий среди молодежи – осуществление тесного взаимодействия с молодежными и детскими общественными объединениями. На сегодняшний день в области насчитывается 17 молодежных и детских организаций, членами которых являются 105 634 человека. Государственная поддержка, предусмотренная на социально значимые мероприятия общественных объединений, на 2003 г. составила 5 млн рублей. В настоящее время молодежные и детские общественные объединения играют одну из ведущих ролей в реализации государственной молодежной политики. Работа по координации, взаимодействию, оказанию методической, информационной и организационной помощи общественным объединениям позволяет достичь следующих результатов: обеспечить адресный подход к решению проблем детских и молодежных общественных объединений; повысить эффективность деятельности детских и молодежных общественных объединений по реализации мероприятии государственной молодежной политики на территории Свердловской области; увеличить число детей, подростков и молодых людей, вовлеченных в деятельность общественных объединений.

Важным фактором повышения эффективности профилактической деятельности является международное сотрудничество, которое дает возможность ознакомиться с новыми методиками и внедрить их в практику. Сотрудничество с Группой Помпиду Совета Европы в полной мере позволяет реализовать эту возможность. За 4 года сотрудничества с Советом Европы был осуществлен большой проект, результатом которого стало проведение обучающих семинаров, издание методических и научных сборников для специалистов из воспитательных учреждений системы исполнения наказания по профилактике наркоманий среди молодежи, находящейся в местах лишения свободы.

Стратегическим направлением дальнейшей работы Департамента по профилактике наркоманий и реабилитации наркозависимой молодежи являются поддержка и развитие деятельности реабилитационных центров; разработка и распространение на территории Свердловской области новых методик, направленных на профилактику наркоманий; проведение на территории Свердловской области молодежных акций, пропагандирующих здоровый образ жизни; взаимодействие со всеми субъектами профилактики наркоманий, алкоголизма и токсикомании Свердловской области; разработка и исполнение областных целевых программ профилактики зависимостей.

Наркомании и алкоголизм – явления полиморфные, поэтому работа по их профилактике не может быть ограничена рамками только одной возрастной, половой или социальной группы. И, естественно, не одной государственной или общественной структуре не по силам в одиночку справиться со столь тяжелой социальной проблемой. Понимание этого неминуемо приводит к необходимости создания системы комплексной профилактики наркоманий, алкоголизма и других зависимостей, которая представляет собой совокупность городских и районных программ профилактической направленности. Механизм их реализации предполагает наличие управленческого (координирующего) звена, сеть специализированных учреждений и организацию взаимодействия с органами Госнаркоконтроля, УВД, прокуратуры, ФСБ, СМИ, с общественностью города и другими заинтересованными сторонами. Под комплексностью понимается также максимальный охват проблем, требующих решения в рамках компетенции муниципального образования: содействие правоохранительным органам в противодействии незаконному обороту наркотиков на территории муниципального образования; создание системы работы учреждений и организаций сферы первичной профилактики наркоманий и иных зависимостей от ПАВ в качестве приоритетного направления в деятельности муниципального образования, создание и развитие системы ресоциализации-реинтеграции (возвращение утраченного социального статуса, включение выздоравливающих наркоманов в систему общественных связей и отношений, обучение и приобщение их к труду).

В 1997 г. в Екатеринбурге был создан Координационный совет при главе города по вопросам профилактики наркоманий, иных зависимостей и ВИЧ/СПИДа. Координационный совет является коллегиальным органом, осуществляющим координацию и контроль работы по реализации на территории города государственной политики по вопросам профилактики и борьбы с наркоманиями, иными зависимостями и ВИЧ/ СПИДом, а также по исполнению городских комплексных программ, иных законодательных и нормативных актов органов местного самоуправления г. Екатеринбурга, отнесенных к сфере профилактики зависимостей и ВИЧ/СПИДа.

Основная цель деятельности Координационного совета – координация работы администрации города, общественности Екатеринбурга по комплексной профилактике зависимостей и ВИЧ/СПИДа.

При Координационном совете созданы административная и экспертная группы, утверждены положения об их деятельности. Для улучшения взаимодействия с общественностью создан Совет общественных объединений города. Кроме этого решением Координационного совета создаются временные рабочие (творческие) группы.

В состав административной группы входят члены Координационного совета – руководители управлений социальной сферы, на которые возложены основные усилия по выполнению городских программ.

К работе в составе экспертной группы по согласованию привлекаются как члены Координационного совета, так и представители вузов города, научные кадры, специалисты-практики, имеющие большой опыт в организации и проведении профилактической работы.

В течение 2000–2003 гг. было создано шесть рабочих групп Координационного совета для оперативного и компетентного выполнения принимаемых решений.

Исполнительным органом в организации и проведении профилактической работы в г. Екатеринбурге является Отдел координации работы по профилактике и борьбе с наркоманиями.

К основным задачам Отдела относятся: участие в формировании и координация работы по реализации принятых главой города и городской Думой программ по комплексной профилактике наркоманий, осуществление контроля за расходованием целевых бюджетных средств, выделяемых на финансирование мероприятий по профилактике наркоманий, обеспечение деятельности Координационного совета и др.

В районных администрациях также созданы Координационные советы по профилактике наркоманий, других видов зависимостей и ВИЧ-инфекции, определены координаторы районных программ по этим вопросам.

Работа по комплексной профилактике наркоманий потребовала внесения корректировок в действующие нормативно-правовые акты, регламентирующие деятельность структурных подразделений администрации города и их учреждений (организаций) в этой сфере.

Деятельность всех субъектов образовательного процесса регламентируется локальными актами и регулируется за счет четкого распределения функциональных обязанностей специалистов городского и районных управлений образования, отвечающих за организацию профилактической работы, руководителя образовательного учреждения, его заместителей, а также лиц, ответственных за организацию профилактической работы в образовательном учреждении. В каждом образовательном учреждении созданы советы по профилактике, на которых решаются вопросы предупреждения наркоманий, токсикомании и злоупотребления алкоголем среди учащихся.

Таким образом, в Екатеринбурге создана система управления работой по комплексной профилактике наркоманий, алкоголизма, иных зависимостей и ВИЧ/СПИДа.

Государственные и муниципальные структуры Свердловской области ведут эффективную работу по первичной и вторичной профилактике наркоманий и алкоголизма, т. е. их усилия направлены на предотвращение наркологических заболеваний у населения, но не менее важна и действенная третичная профилактика. Задачей третичной профилактики является оказание медицинской (лечебной и реабилитационной) помощи больным наркоманиями и алкоголизмом. Эту задачу выполняет наркологическая служба Свердловской области.

Наблюдающееся в настоящее время увеличение доли наркологических расстройств в общей структуре заболеваемости населения, динамичность наркоситуации требуют совершенствования предоставляемой наркологической помощи.

Поскольку наркологические проблемы включают в себя кроме медицинского аспекта целый ряд других аспектов (социальный, экономический, юридический и т. д.), подходы к их решению должны быть межведомственными и комплексными. Следовательно, необходимо включать вопросы поддержания и развития наркологической службы в областные целевые программы.

Основой наркологической службы является сеть наркологических учреждений и ее медицинские кадры. К началу 2004 г. наркологическая служба Свердловской области была представлена 1 наркологической больницей, 17 наркологическими отделениями, 6 наркологическими палатами и 58 кабинетами, предназначенными для амбулаторного приема. В области работают 113 психиатров-наркологов, 23 психиатра в качестве совместителей на наркологических должностях и 69 фельдшеров-наркологов. Из 113 психиатров-наркологов аттестовано 48,7 %, из 69 фельдшеров – 78,3 %.

В деятельности наркологической службы необходимо шире используются психологов, специалистов по социальной работе, социальных работников, что позволит реализовывать программы терапевтической занятости и реабилитации больных наркоманиями и алкоголизмом, а также обеспечить так называемую уличную работу с целью первичного выявления больных наркоманиями и привлечения их к дальнейшему лечению.

Согласно Методическим рекомендациям по порядку формирования и экономического обоснования территориальных программ государственных гарантий обеспечения граждан Российской Федерации бесплатной медицинской помощью (утверждены МЗ РФ от 28.12.2000 № 2510/ 14302-34), для обеспечения стационарной наркологической помощью взрослого населения Свердловской области наркологической службе области необходимо иметь 930 специализированных наркологических коек III–IV уровня.

Одним из эффективных механизмов повышения качества и экономической целесообразности оказания специализированной медицинской помощи лицам с наркологическими расстройствами является приближение ее к месту проживания больных, что, в частности, уменьшает летальность, риск совершения больными общественно опасных действий, повышает уровень благоприятного прогноза при проведении реабилитационных мероприятий.

Концепция деятельности наркологической службы Свердловской области заложена в проект областной программы по противодействию злоупотреблению наркотиками и их незаконному обороту на территории Свердловской области и будет определяться этой программой.

Деятельность всех вышеперечисленные структур не будет эффективной, однако, без осуществления постоянного мониторинга за ситуацией, связанной с распространением злоупотребления наркотическими средствами и алкоголем на территории области. Так, например, Правительство Свердловской области испытывает постоянную потребность в достоверных, взвешенных и научно обоснованных данных о ситуации, связанной с распространением злоупотребления наркотическими веществами и их незаконным оборотом. Правительству, его министерствам и ведомствам в течение года приходится отвечать на сотни запросов, касающихся состояния дел в сфере распространения злоупотребления наркотическими средствами, другими психоактивными веществами и их незаконного оборота. Попытки использовать статистические сведения, предоставляемые отдельными ведомствами и службами для подготовки целевых государственных программ, правительственных докладов, отчетов о ситуации с наркотиками в области, показали, что возможность анализа этих сведений весьма ограничена и не позволяет составить четкую картину происходящего в данной сфере. Эти обстоятельства лишают руководство области возможности прогнозировать дальнейшее развитие ситуации с наркотиками и принимать своевременные и эффективные меры по ее нормализации.

Назрела необходимость осуществления постоянного мониторинга всех составляющих проблемы, связанной с наркотической и алкогольной ситуацией. Эффективно такая работа может проводиться только в рамках Центра мониторинга ситуации, связанной с распространением наркотических средств, алкоголя и их незаконным оборотом, при Правительстве Свердловской области.

Организация Центра мониторинга позволит правительству области оперативно анализировать информацию, связанную с наркотиками, и создаст условия для постоянного освещения деятельности областного руководства по противодействию распространению злоупотребления наркотиками и их незаконному обороту, получать необходимые материалы для подготовки заседаний областного правительства и Межведомственной комиссии при Правительстве Свердловской области.

Центр мониторинга, создав постоянно пополняемую и анализируемую за стандартные периоды (месяц, квартал, год) информационную базу, на высоком профессиональном уровне будет предоставлять оперативную аналитическую информацию по существу запросов и проекты ответов правительства для любых ветвей власти и ведомств (Государственная Дума, администрация полномочного представителя Президента РФ в УрФО, Госнаркоконтроль всех уровней, прокуратура, УВД и т. д.).

На ряд вопросов, которые ставятся перед правительством области (сравнительный анализ наркоситуации, прогноз ее развития, выбор оптимальных программ противодействия и т. д.), можно ответить только после проведения научных исследований международного уровня. Подготовка каждого заседания Правительства Свердловской области, Межведомственной комиссии по противодействию распространению злоупотребления наркотиками и их незаконному обороту при Правительстве Свердловской области связана с обработкой большого массива представляемых сведений и необходимостью снабжения членов правительства и членов комиссии оперативной информацией по рассматриваемой проблеме. Центр мониторинга и будет осуществлять данный вид деятельности.

Остается добавить, что в связи с высокой социальной важностью вопросов, касающихся распространения злоупотребления наркотическими средствами, другими психоактивными веществами и их незаконного оборота, назрела необходимость создания Web-сайта (интернет-портала), который бы отражал складывающуюся в Свердловской области ситуацию и деятельность Правительства Свердловской области по преодолению негативных последствий, связанных с указанной проблемой.

Список литературы

1. Авербах Я. К., Шамота А. 3. Потребление алкоголя и некоторые показатели алкоголизации населения // Вопр. наркологии. 1991. № 2. С. 33–35.

2. Акопян А. С, Харченко В. И., Мишиев В. Г. Состояние здоровья и смертность детей и взрослых репродуктивного возраста в современной России. М., 1999.

3. Актуальные проблемы экстремальной медицины и избранные вопросы клинической токсикологии: Тез. докл. науч. – практ. конф. / Под ред. Р. Г. Сайфутдинова, Ю. В. Зобнина. Иркутск, 1988. С. 179–192.

4. Алексеев С. С. Состояние и перспективы развития наркологической по мощи в современных условиях // Организация наркологической помощи на про мышленных предприятиях и в сельской местности / Под ред. В. В. Ковалева. М., 1984. С. 9–11.

5. Алкоголизм: факты и цифры. Расходы на алкоголь. Сб. № 1. М., 1926. С. 95–97.

6. Алкогольная политика в России и Норвегии / Пер. с англ. Н. И. Павловской; Университет г. Осло, Центр медицинских исследований. М., 2003.

7. Алкогольный абстинентный синдром / Под ред. В. В. Афанасьева СПб.: Интермедика, 2002.

8. Алмазов Б. Н., Грицаенко П. П., Ружников Ю. Н. Социальные и право вые аспекты профилактики наркозависимости. Екатеринбург, 1999.

9. Альтшулер В. Б. Клиника алкоголизма // Руководство по наркологии / Под ред. Н. Н. Иванца. Т. 1. М.: Медпрактика, 2002. С. 203–232.

10. Альтшулер В. Б. Острая алкогольная интоксикация (алкогольное опьянение) // Руководство по наркологии / Под ред. Н. Н. Иванца. Т. 1. М.: Медпрактика, 2002. С. 198–202.

11. Аргунова Ю. Н., Накано X. II Вопросы контроля наркотических средств и проблемы наркологии: Сб. науч. тр. / Под ред. Г. В. Морозова. М., 1990. С. 3–8.

12. Афанасьев В. В., Гриненко А. Я., Заславский Г. И. и др. Токсикологические характеристики острых летальных отравлений в Ленинградской области // Тез. докл. I съезда токсикологов России / Под ред. Б. А. Курляндского. М., 1998. С. 143.

13. Бабаян Э. А. Вопросы контроля наркотических средств и проблемы нар ко-логии // Тез. докл. 1 съезда токсикологов России / Под ред. Б. А. Курляндского. М., 1998. С. 12–49.

14. Бабаян Э. А. Наркомании и токсикомании: Руководство по психиатрии: В 2 т. Т. 2 / Под ред. Г. В. Морозова. М.: Медицина, 1988. С. 169–218.

15. Барчуков В. П., Калачев Б. Ф. II Вопр. наркологии. 1993. № 1. С. 56–61.

16. Бернатович В. М. Особенности формирования клиники, динамики и лечения хронического алкоголизма у женщин инволюционного возраста: Автореф. дис… канд. мед. наук. М., 1988.

17. Бехтель Э. С. «Алкогольные группы» на промышленных предприятиях // Организация наркологической помощи на промышленных предприятиях и в сель ской местности / Под ред. В. В. Ковалева. М., 1984. С. 50–52.

18. Бехтель Э. С. Донозологические формы злоупотребления алкоголем. М.: Медицина, 1986.

19. Богданов С. И. Медико-социальные последствия злоупотребления нар котиками (клинико-эпидемиологическое исследование в Екатеринбурге): Дис… канд. мед. наук. М., 2002.

20. Богданов С. И., Федотова Г. А., Башкова Н. М., Куренной В. Н. Медико-социальные последствия злоупотребления наркотиками в Екатеринбурге. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002.

21. Богданов С. И., Хайдер X., Леонтьев И. Л. и др. Медицинский и социально-демографический статус больных наркоманиями, обращавшихся за медицинской помощью в специализированное наркологическое отделение головной психиатрической клиники Свердловской области. Екатеринбург: Изд-во «Чароид», 2002.

22. Богданов С. И., Халидова М. В., Донцов Г. И., Дегтярь Е. С. Социально– демографические особенности больных наркоманиями, их наркологический статус и факторы риска распространения ВИЧ/СПИДа и других гемоконтактных инфекций среди различных групп молодежи Екатеринбурга. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002.

23. Богер М. М. Панкреатиты. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1984.

24. Бойко В. В., Гузиков В. М., Соболева Л. Ф. Социально-психологическая методика выявления злоупотребляющих алкоголем в условиях промышленного предприятия: Метод, указания. Л., 1979.

25. Борде Ф. II Наркостоп: Ежеквартальный бюллетень ЮНЕСКО и Европейской комиссии. Февраль 1998. Вып. 1–2. С. 4–7.

26. Бориневич В. В. Наркомании (клиника, патогенез и лечение морфинизма, кодеинизма, опиомании и других опийных наркоманий). М., 1963.

27. Бохан Н. А., Мандель А. И. Клинико-социальные характеристики больных алкоголизмом в Сибири // Современные задачи психиатрии и наркологии: Сб. науч. тр. Барнаул, 1990. С. 13–16.

28. Братусь Б. С, Сидоров П. И. Психология, клиника и профилактика ран него алкоголизма. М.: Медицина, 1984.

29. Брюн Е. А. Введение в антропологическую наркологию // Вопр. наркологии. 1993. № 1. С. 72–78.

30. Булыгина И. Е., Цетлин М. Г., Павлова А. 3., Захаров В. Н. II Вопр. наркологии. 1993. № 1. С. 66–68.

31. Бурно М. Е. Трудный характер и пьянство. Киев: Здоровья, 1990.

32. Веселовская Н. В., Коваленко А. Е. Наркотики. Свойства, действие, фармакокинетика, метаболизм: Пособие для работников наркологических больниц, наркодиспансеров, химико-токсикологических и судебно-химических лабораторий. М.: Триада-Х, 2000.

33. Воронович Б. Т. Без тайн о зависимостях и их лечении. Киев: Сфера, 2004.

34. Врублевский А. Г., Кузнец М. Е., Мирошниченко Л. Д. II Актуальные проб лемы медико-социальной реабилитации больных алкоголизмом и наркоманией: Сб. науч. тр., посвящ. 70-летию Г. М. Энтина. М.; Орел, 1994. С. 65–68.

35. Врублевский А. Г., Егоров В. Ф., Кошкина Е. А., Гречаная Т. Б. II Вопр. наркологии. 1994. № 4. С. 80–85.

36. Всемирный доклад о наркотиках 2004. Т. 1. Анализ (краткий обзор) / ООН: Управление по наркотикам и преступности. М., 2004.

37. Вышинский К. В. Изучение распространенности употребления психоактивных веществ на примере г. Москвы: Автореф. дис… канд. мед. наук. М.,1999.

38. Гангард А. П., Овчинникова О. Г., Львов Д. Л. и др. Острые отравления опиатами // Вестн. Урал. гос. мед. акад. Екатеринбург, 1998. С. 26–29.

39. Гонопольский М. X. Организация медицинской помощи при алкоголизме. Алма-Ата: Медицина, 1982.

40. Гордийчук С. А. Алкогольные психозы у подростков и юношей: Автореф. дис… канд. мед. наук. М., 1988.

41. Горный Б. Э., Кутумова О. Ю. Территориальные различия в распространенности заболеваний, связанных с немедицинским потреблением психоактивных веществ, в зависимости от уровня урбанизации // Вопр. наркологии. 2003. № 6. С. 69–72.

42. Гофман А. Г., Куприянов А. Г. О сходстве и различии алкоголизма у мужчин и женщин по данным диспансера // Профилактика, клиника, лечение алкоголизма и наркомании, организация наркологической помощи: Сб. науч. тр. М., 1977. С. 111-I23.

43. Гофман А. Г., Нимениченко Т. И., Сиванюк М. Г. Вопросы профилактики алкоголизма у подростков и оказание им наркологической помощи // Вопросы организации психиатрической и наркологической помощи подросткам: Сб. науч. тр. Тамбов, 1984. С. 89–92.

44. Гречаная Т. А. Динамика и структура выявления заболеваемости хроническим алкоголизмом и алкогольными психозами в Москве в 1983–1990 г г. // Вопр. наркологии. 1992. № 3–4. С. 12–15.

45. Грицюк А. И. Алкоголизм и заболевания внутренних органов // Врачебное дело. 1985. № 2. С. 1–5.

46. Груле Г., Юнг Р., Майер-Гросс В., Мюллер М. Клиническая психиатрия. М.: Медицина, 1967. С. 221–222, 230, 237, 241–242, 244–245.

47. Гузиков Б. М., Мейроян А. А. Алкоголизм у женщин. Л.: Медицина. Ленингр. отд-ние, 1988.

48. Гулямов М., Талесник Н. Негласное лечение больных алкоголизмом. Душанбе, 1988.

49. Турина А. В. Клиника алкогольных психозов и алкоголизма у женщин: Автореф. дис… канд. мед. наук. Л., 1991.

50. Дальсаев М. А. Опыт выявления лиц, злоупотребляющих спиртными напитками на промышленных предприятиях // Организация наркологической по мощи на промышленных предприятиях и в сельской местности / Под ред. B.В. Ковалева. М., 1984. С. 46–48.

51. Демченко Т. А. Тенденции смертности в России 90-х годов. М., 2002.

52. Дж. Калифано-мл. II Вопр. наркологии. 1997. № 2. С. 57–59.

53. Дмитриева Е. Д. Факторы риска и начальные признаки алкогольной болезни у подростков: Автореф. дис… канд. мед. наук. М., 1990.

54. Доклад Международного комитета по контролю над наркотиками за 2003 год / ООН, Междунар. комитет по контролю над наркотиками. Нью-Йорк, 2004.

55. Должанская 77. А., Бузина Т. С, Андреев С. А. И др. Роль семейного фактора в формировании здорового образа жизни подростков // Вопр. наркологии. 2003. № 4. С. 51–58.

56. Егоров В. Ф. Смертность больных наркоманиями (клинико-социальное исследование): Дис… канд. мед. наук. М., 1995.

57. Егоров В. Ф., Врублевский А. Г., Воронин К. Э. Опыт профилактики алкоголизма, наркомании и токсикомании в Швеции // Вопр. наркологии. 1989. № 1. C. 48–51.

58. Егоров В. Ф., Дроздов Э. С. О состоянии наркологической помощи населению // Вопр. наркологии. 1991. № 1. С. 37–40.

59. Единая конвенция о наркотических средствах 1961 г. // СД СССР. Вып. 23. М., 1970. С. 105–136.

60. Елизаров В. В. Демографическое положение в современной России. М., 2001.

61. Жиров И. В., Огурцов П. П. Артериальная гипертензия при злоупотреблении этанолом // Вопр. наркологии. 2003. № 6. С. 73–75.

62. Жиров И. В., Огурцов П. П. Соматоневрологические осложнения острой и хронической интоксикации кокаином и психостимуляторами: Неотложная диагностика и терапия. М.: Анахарсис, 2004.

63. Зинин П. А. Влияние потенциала жизнеспособности населения в актив ном возрасте на социально-экономическое благополучие общества // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. М., 2001.

64. Золотое Ю. М. Наркомания в России: вызов национальной безопасности // Преступность как угроза национальной безопасности: Материалы I Междунар. открытой сессии «Modus Academicus», Ульяновск, 4–5 дек. 1997 г. Ульяновск, 1997. С. 60–80.

65. Зязин И. Г. К вопросу экспертизы алкогольного опьянения водителей автомобильного транспорта // Здравоохр. Российской Федерации. 1987. № 12. С. 38–39.

66. Иванец Н.Н. Эпидемиологические исследования в наркологии // Лекции по клинической наркологии. М., 1995. С. 40–52.

67. Иванец Н.Н., Анохина И. П. Современная концепция лечения больных алкоголизмом и наркоманиями // Вопр. наркологии. 1991. № 3. С. 13–16.

68. Иванец Н.Н., Пелипас В. Е. Новая концепция организации наркологи ческой помощи в СССР // Вопр. наркологии. 1991. № 3. С. 2–5.

69. Информация Комиссии по вопросам женщин, семьи и демографии при Президенте Российской Федерации от 16.02.1995 г. № АЗО-116.

70. Казанцев В. С. Задачи классификации и их программное обеспечение (пакет КВАЗАР). М.: Наука, 1990.

71. Карпец А. В. Клиника, диагностика и лечение передозировки героина и ее осложнений // Вопр. наркологии. 2003. № 3. С. 66–71.

72. Качаев А. К. Эпидемиологический аспект соотношения заболеваемости хроническим алкоголизмом к обращаемости в лечебные учреждения // Материалы науч. конф. ЦНИИ судебной психиатрии. М., 1971. С. 187–191.

73. Каюмов Б. Л. Методология прогнозирования и стратегия социально-тру до-вой реабилитации больных алкоголизмом: Автореф. дис… д-ра мед. наук. М., 1990.

74. Кветков В. 77. Противостояние наркомании, алкоголизму и СПИДу. Раз мышления на актуальные темы. Курган: Изд-во Курган, гос. ун-та, 2003.

75. Кинкулькина М. А., Тюльпин Ю. Г., Балабанова В. В., Жуков А. О. Некоторые аспекты преподавания наркологии на додипломном этапе подготовки врачей // Вопр. наркологии. 2003. № 4. С. 59–62.

76. Киржанова В. В. Распространенность психических и поведенческих расстройств, связанных с употреблением ПАВ, в Российской Федерации в 2002 г. // Вопр. наркологии. 2003. № 3. С. 47–58.

77. Киспаева Ж. К. Влияние алкоголизма на заболеваемость с временной утратой трудоспособности // Сов. здравоохранение. 1985. № 6. С. 23–26.

78. Клиническая токсикология детей и подростков / Под ред. И. В. Марко вой и др. Ч. 1. СПб.: Интермедика, 1999. С. 123–134.

79. Ковалев В. В. Социально-психиатрический аспект проблемы девиантного поведения у детей и подростков // Нарушения поведения детей и подростков. М., 1981. С. 11–24.

80. Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 // Международное сотрудничество в борьбе с преступностью: Сб. док. / Сост. П. Н. Бирюков, В. А. Панюшкин. Воронеж, 1997.

81. Копыт Н. Я. Причины и особенности алкоголизации в подростково-юношеском возрасте / ВНИИМИ. М., 1980.

82. Копыт Н. Я., Запорожченко В. Г. О понятиях и классификациях алкоголизма (комплексное социально-гигиеническое исследование). М.: Медицина, 1983. С. 45–61.

83. Королев Ю. В. Опыт введения дополнительных платных услуг в психиатрической и наркологической практике // Социальная и клиническая психиатрия. 1993. Т. 3, вып. 3. С. 77–80.

84. Корчагина Г. А. Новые подходы к организации лечения наркоманий в современных условиях (клинико-эпидемиологическое исследование): Дис… д-ра мед. наук. М., 2000. С. 120–145.

85. Кошкина Е. А. Распространенность наркологических заболеваний в Российской Федерации в 2000 г. по данным официальной статистики // Вопр. наркологии. 2001. № 3. С. 61–67.

86. Кошкина Е. А., Корчагина Г. А., Шамота А. 3. Заболеваемость и болезненность алкоголизмом и наркоманиями в Российской Федерации: Пособие для врачей психиатров-наркологов. М., 2000.

87. Кошкина Е. А. Разработка моделей оценки, прогноза ситуации, связан ной с потреблением наркотиков и стратегией профилактических действий: Автореф. дис… д-ра мед. наук. М., 1998.

88. Кошкина Е. А., Вышинский К. В. Мониторинг распространенности потребления психоактивных веществ (ПАВ) среди учащихся г. Москвы. М., 2003.

89. Кошкина Е. А., Вышинский К. В., Шамота А. 3., Гуртовенко В. М. Мониторинг распространенности потребления психоактивных веществ среди учащих-ся г. Москвы. М., 2002.

90. Кошкина Е. А., Галактионов О. К., Кузнец М. Е. Методические подходы к анализу и перспективному прогнозированию наркологической ситуации // Здравоохранение Российской Федерации. 1992. № 4. С. 13–15.

91. Кошкина Е. А., Киржанова В. В. Комплексная оценка употребления ПАВ молодежью в Юго-Восточном округе Москвы. М., 2004.

92. Кошкина Е. А., Киржанова В. В., Гуртовенко В. М. Оценка распространенности употребления психоактивных веществ в различных регионах Российской Федерации: Аналит. обзор. М., 2002.

93. Кошкина Е. А., Петрова Т. И. Распространенность употребления алкоголя женщинами и влияющие на нее факторы // Вопр. наркологии. 1988. № 1. С. 47–51.

94. Красик Е. Д., Москвитин П. Н. Сравнительная распространенность пьянства и алкоголизма среди населения крупного города Западной Сибири // Вопр. наркологии. 1988. № 4. С. 21–24.

95. Крепелин Э. К молодежи. М., 1914.

96. Кристи Н., Бруун К. Удобный враг. Политика борьбы с наркотиками в Скандинавии / Пер. с англ. А. Турунтаевой. М., 2004.

97. Крохин И. 77. Особенности личности и самосознания у алкоголизирующихся подростков и юношей: Автореф. дис… канд. психол. наук. М., 1992.

98. Крылов А. А., Гуло Л. Ф., Киреева О. В. и др. Влияние алкоголя на течение острых пневмоний // Врачебное дело. 1984. № 10. С. 42–44.

99. Кулагина Э. Н. Ориентировочный расчет экономического эффекта сохранения жизни человека // Сов. здравоохранение. 1982. № 2. С. 19–23.

100. Кулигин О. В. Социально-гигиенические исследования злоупотребления алкоголем среди женщин, занятых в текстильной промышленности: Автореф. дис… канд. мед. наук. М., 1990.

101. Левитов И. С. Бузо-гашишный вопрос на наших окраинах. Петербург, 1909.

102. Ливанов В. М. Роль конституционального, психогенного и микросоциального факторов в возникновении и клинической динамике алкоголизма у женщин: Автореф. дис… канд. мед. наук. М., 1988.

103. Ливанов Г. А., Лодыгин А. 77., Колбасов С. Е. Состояние поверхностно-активных веществ в легких при острых тяжелых отравлениях суррогатами алкоголя и опиатами // Теоретические и прикладные проблемы клинической токсикологии: Материалы Всеармейской конф. / Под ред. А. Е. Сюсюкина. СПб., 1999. С. 213–214.

104. Лисицын Ю. 77. Социально-гигиенические проблемы алкоголизма // Вопр. наркологии. 1988. № 1. С. 8–12.

105. Лисицын Ю. 77., Копыт Н. Я. Алкоголизм (социально-гигиенические аспекты). 2-е изд. М.: Медицина, 1983.

106. Лисицын Ю. 77., Сидоров 77. И. Алкоголизм (медико-социальные аспекты): Руководство для врачей. М.: Медицина, 1990.

107. Личко А. Е. Алкоголизация и профилактика алкоголизма у подростков с аномалиями характера // Патогенез, клиника и лечение алкоголизма: Сб. науч. тр. М.,1976. С. 163–165.

108. Личко А. Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. Л.: Медицина. Ленингр. отд-ние, 1983.

109. Личко А. Е., Битенский В. С. Подростковая наркология. М.: Медицина, 1991.

110. Лотова Е. И., Идельчик X. И. Алкоголизм как социально-гигиеническая проблема // Сов. здравоохранение. 1986. № 3. С. 12–17.

111. Лоуренс Д. Р., Бенитт 77. 77. Клиническая фармакология: В 2 т. М.: Медицина, 1993. Т. 2. С. 33–53.

112. Лужников Е. А., Костомарова Л. Г. Острые отравления: Руководство для врачей. М.: Медицина, 2000. С. 274–275.

113. Лукомская М. И. Алкоголизм в общемедицинской сети (выявление, типология, лечебно-профилактические программы): Автореф. дис…. д-ра мед. наук. М., 1991.

114. Лукомская М. И. Выявление лиц, злоупотребляющих алкоголем: Метод, рекомендации для врачей общей лечебной сети / МЗ СССР. М., 1989.

115. Макаров В. В. Первичная профилактика наркологических заболеваний у подростков // Вопр. наркологии. 1991. № 3. С. 22–24.

116. Мансуров X. X, Мироджов Г. К. Этанол и печень // Проблемы гастроэнтерологии. Вып. 6. Душанбе, 1985. С. 57–74.

117. Марков К. В., Бритое А. 77., Веденеева И. А. Частота употребления алкоголя и структура причин смерти мужчин 40–54 лет // Сов. здравоохранение. 1990. № 4. С. 15–18.

118. Материалы 47-й сессии Международной комиссии ООН по наркотикам // Вопр. наркологии. 2004. № 2. С. 8–10.

119. Миневич В. Б. Алкоголизм в Сибири (эпидемиология, клиника, последствия, оптимизация наркологической службы): Автореф. дис… д-ра мед. наук. М., 1990.

120. Минздрав информирует об отмене ряда приказов Минздрава СССР // Вопр. наркологии. 2003. № 4. С. 3–4.

121. Мирахимов М. М., Брудный А. А., Мейманалиев Т. С. Об этике здоровья. Фрунзе, 1989. С. 102.

122. Мирелла Ф. Тенденции развития наркоситуации в России в 2003 году // Монитор. 2004. № 2. С. 9–10.

123. Мирошниченко Л. Д., Пелипас В. С. Региональные различия в распространенности алкоголизма в СССР // Вопр. наркологии. 1991. № 2. С. 29–31.

124. Мирошниченко Л. Д., Ураков И. Г. Медицинские последствия хронического употребления алкоголя. М.: Медицина, 1987.

125. Мирошниченко Л. Д., Ураков И. Г. Состояние и перспективы катамнестической оценки результатов лечения больных алкоголизмом: Обзор зарубежной литературы // Журн. невропатологии и психиатрии им. Корсакова. 1986. Т. 86, вып. 4. С. 591–598.

126. Морозов Г. В., Рожнов В. Е., Бабаян Э. А. Эпидемиология алкоголизма и металкогольных заболеваний // Алкоголизм. М., 1983.

127. Москвичев В. Г. Донозологическое употребление летучих одурманивающих веществ (ЛОВ) // Вопр. наркологии. 2003. № 4. С. 32–37.

128. Мурашов А. Л. Правовое обеспечение борьбы с алкоголизмом и наркоманиями // Вопр. наркологии. 1988. № 1. С. 56–58.

129. Население России 1998: Шестой ежегодный демографический доклад. М., 1999.

130. Немцов А. В. Алкогольная ситуация в России: Докл. / Фонд «Здоровье и окружающая среда». М., 1995.

131. Немцов А. В. Алкогольная смертность в России в 1980-1990-е годы. М., 2001.

132. Немцов А. В. Потребление алкоголя в России во второй половине 1990-х годов // Вопр. наркологии. 2001. № 2. С. 59–64.

133. Немцов А. В., Нечаев А. К. Потребление алкоголя и насильственные смерти // Вопр. наркологии. 1991. № 1. С. 34–36.

134. Никифоров И. А. Клинико-социальные особенности неблагоприятно текущего раннего алкоголизма и организационные основы его профилактики: Автореф. дис… канд. мед. наук. Томск, 1990.

135. Нифонтова Р. В. Жизненный потенциал населения Урала (экономико– демографический анализ) // Экономическая, правовая и духовная культура Рос сии на рубеже тысячелетий. Кризис и развитие российской экономики (проблемы и перспективы). Екатеринбург, 1999.

136. Нифонтова Р. В. Свердловская область на демографической карте Уральского федерального округа [Препринт]. Екатеринбург, 2003.

137. Нифонтова Р. В. Роль социальных факторов в процессе увеличения продолжительности жизни населения // Региональные особенности формирования населения и использовании трудовых ресурсов: Сб. ст. Свердловск, 1981.

138. О «штатном» приказе МЗ РФ № 201/2002: обращение главного нарколога МЗ Н. Н. Иванца к главным наркологам регионов // Вопр. наркологии. 2003. № 1. С. 4.

139. Об организации наркологической помощи: Письмо Минздрава России руководителям органов управления субъектов РФ от 14. 02. 03 // Вопр. наркологии. 2003. № 1. С. 3–4.

140. Овчинникова О. Г., Гангардт А. П. Острые отравления опиатами // Острые отравления и эндогенные интоксикации: Материалы науч. – практ. конф. / Под ред. В. Г. Сенцова, Р. А. Хальфина. Екатеринбург, 1998. С. 94–97.

141. Оценка распространенности– косвенные методы оценки масштабов проблемы наркотиков. Глобальная программа по оценке масштабов злоупотребления наркотиками. Модуль 2 Инструментария ГПО / ООН. Нью-Йорк, 2003.

142. ПанченкоЛ. Ф., Брусов О. С. Опиатные системы мозга// Биологические основы алкоголизма / МЗ РСФСР. М., 1984. С. 31–39.

143. Пауков В. С, Лебедев С. П. Алкогольная кардиомиопатия // Итоги науки и техники. М., 1985. Т. 5. С. 100–136.

144. Пелипас В. Е., Мирошниченко Л. Д. II Вопр. наркологии. 1992. № 3^. С. 91–95.

145. Пишель В. Я. Алкоголизм у лиц из наследственно отягощенных семей: Автореф. дис… канд. мед. наук. М., 1991.

146. Покровский В. В., Кожевникова Г. М. // Вопр. наркологии. 1998. № 1. С. 419.

147. Полтавец В. И. Наследственные и средовые факторы в возникновении алкоголизма. М.: Медицина, 1987.

148. Портнов А. А., Пятницкая И. Н. Клиника алкоголизма. Л.: Медицина. Ленингр. отд-ние, 1973.

149. Пособие для участников молодежных программ по профилактике зло употребления наркотиками: Рекомендации по разработке и совершенствованию программ / Управление ООН по контролю над наркотиками и предупреждению преступности. Вена, 2002.

150. Постановление ЦК КПСС, Совета Министров СССР, указы Президиума Верховного Совета СССР, Президиума Верховного Совета РСФСР «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения». Май– сентябрь 1985 г. М.: Политиздат, 1986.

151. Приказ МЗ СССР от 12.12.80. № 1270 «О дальнейшем улучшении психоневрологической и наркологической помощи населению» М., 1980.

152. Провадо И. П. Проблема острых отравлений суррогатами опия по данным токсикологического центра // Острые отравления и эндогенные интоксикации: Материалы науч. – практ. конф. / Под ред. В. Г. Сенцова, Р. А. Хальфина. Екатеринбург, 1998. С. 97–98.

153. Прокофьев В. Г. Социально-гигиенические аспекты формирования алкоголизма у женщин, его последствия и организация профилактической работы: Автореф. дис… канд. мед. наук. Оренбург, 1991.

154. Пятницкая И. Н. Наркомании. М.: Медицина, 1994.

155. Пятницкая И. Н. Развитие наркотизма в прошлом и настоящем. Ч. 1 // Вопр. наркологии. 1995. № 1. С. 85–91.

156. Пятницкая И. Н. Развитие наркотизма в прошлом и настоящем. Ч. 2 // Вопр. наркологии. 1995. № 3. С. 75–94.

157. Пятницкая И. Н., Шаталов А. И. Девиантное поведение подростков: наркотизм, криминальность, экстремизм / Под ред. В. Е. Пелипаса. М.: Анахарсис, 2004.

158. Разводовский Ю. Е. Алкоголь и смертность от язвенной болезни желудка // Вопр. наркологии. 2004. № 3. С. 57–62.

159. Райнер Телле. Психиатрия с элементами психотерапии. Минск: Вышэйш. шк., 1999. С. 183–186, 202, 216.

160. Регионы России: социально-экономические показатели: Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2003. С. 82–83; 320.

161. Решение Коллегии МЗ РФ от 25. 06. 1997 г. // Вопр. наркологии. 1997. № 2. С. 4–8.

162. Россия в цифрах, 2003: Краткий стат. сб. М., 2003.

163. Россия в цифрах, 2000: Краткий стат. сб. М., 2001.

164. Рохлина М. Л., Козлов А. А., Каплан И. Я. II Вопр. наркологии. 1998. № 1. С. 11–20.

165. Свердловская область в 1999–2003 гг.: Стат. сб. / Свердловский обл. комитет гос. статистики. Екатеринбург, 2004. С. 41, 98.

166. Семке В. Я., Галактионов О. К. Алкоголизм: региональный аспект. Томск, 1992.

167. Сенцов В. Г., Богданов С. П., Кошкина Е. А., Ружников Ю. Н. Острые отравления суррогатами опия и героином: опыт Екатеринбурга // Вопр. наркологии. 2001. № 6. С. 33–47.

168. Сенцов В. Г., Богданов С. И., Ножкина Н. В. Отравления наркотиками в Екатеринбурге. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002.

169. Сидоров П. П., Лыткин В. М., Лукманов М. Ф. Клинико-социальные особенности развития алкоголизма у ветеранов войны в Афганистане // Обозре ние психиатрии и мед. психологии. 1993. № 2. С. 5–12.

170. Сидоров П. И., Пьянков С. М., Калинин А. Г. Совершенствование наркологической помощи и профилактики у моряков // Сов. здравоохранение. 1989. № 9. С. 41–45.

171. Силласте Г. Г. Социологическое исследование на тему «Социальные последствия возможной легализации наркотиков в России» // Безопасность: Информ. сб. 1993. № 2. С. 5–56.

172. Смертность населения Российской Федерации, 2002 год: Стат. матери алы. М., 2003.

173. Спектор С. И. II Студенчество и наркомания: пути решения проблемы: Материалы Всерос. науч. – практ. конф. Екатеринбург, 2000. С. 28–33.

174. Спектор С. П., Богданов С. И. Наркомании в Свердловской области: история, современное состояние, прогноз. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2003.

175. Стародубов В. Россия может стать самой наркозависимой страной // Мед. курьер. 1998. № 2(9) С. 8.

176. Субханбердина А. С. Психопатологические особенности влечения к алкоголю в клинике алкоголизма у женщин: Автореф. дис…. канд. мед. наук. М., 1990.

177. Терновская В. А., Дрегало А. А., Терновский Л. Н. Пьянство и врожденные уродства // Здравоохранение Российской Федерации. 1987. № 12. С. 35–38.

178. Трайнина Е. Г. Особенности аутоагрессивных проявлений и расстройств при некоторых формах полинаркоманий: Автореферат дис… канд. мед. наук. М., 1984.

179. Тюлькин Е. П. Алкоголь как фактор риска при насильственной смерти // Теория и практика судебно-медицинской травматологии. Ижевск, 1992.

180. Угрюмое А. И. Органная патология и причины смерти больных, злоупотребляющих алкоголем // Вопр. наркологии. 1990. № 3. С. 47–50.

181. Ураков И. Г. Антиалкогольная политика и ее результат в странах мира на современном этапе // Вопр. наркологии. 1980. № 2. С. 53–56.

182. Ураков И. Г., Дроздов Э. С. Опыт работы крупного наркологического комплекса при промышленно-наркологическом объединении // Организация наркологической помощи на промышленных предприятиях и в сельской местности / Под ред. В. В. Ковалева. М., 1984. С. 36–38.

183. Ураков И. Г., Мирошниченко Л. Д. Алкоголизм в предшествующие годы и на современном этапе с точки зрения эпидемиологии // Вопр. наркологии. 1988. № 1. С. 51–55.

184. Ураков И. Г., Хотиняну М. А. Региональные особенности алкоголизма. Кишинев, 1989.

185. Фильрозе Э. Очерки потенциальной демографии / Науч. ред В. С. Стешенко; Пер. с польск. Е. М. Палий. М., 1975.

186. Фрезер Д. Д. Фольклор в Ветхом Завете. М.: Политиздат, 1989.

187. Фридман Л. С, Флеминг Н. Ф., Роберте Д. Г., Хайман С. Е. Наркология. М.: БИНОМ; СПб.: Невский диалект, 1998.

188. Хальфин Р. А., Сенцов В. Г. Эпидемиология острых отравлений и некоторые медико-демографические аспекты организации специализированной токсикологической помощи в Свердловской области. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун та, 1999.

189. Целинский Б. П., Коробов А. В. // Вопр. наркологии. 1996. № 3. С. 10–19.

190. Целинский Б. П. // Вопр. наркологии. 2001. № 6. С. 3–10.

191. Цетлин М. Г., Зыков О. В. // Вопр. наркологии. 1993. № 2. С. 87–89.

192. Цыпленкова В. Г. Алкогольная кардиомиопатия и внезапная сердечная смерть: Автореф. дис… д-ра мед. наук. М., 1988.

193. Чепрова М. Ф., Сиворонов К. Н., Судаков Э. А. Динамические изменения в структуре острых отравлений в Кемеровской области // Материалы 1-го съезда токсикологов России / Под ред. Б. А. Курляндского. М., 1998. С. 227.

194. Шабанов П. Д. Руководство по наркологии. СПб.: Лань, 1998.

195. Шевченко А. В. II Вопр. наркологии. 1995. № 3. С. 6–9.

196. Шереги Ф. Э., Арефьев А. Л. Девиации подростков и молодежи: алкоголизация, наркотизация, проституция. М., 2001.

197. Щиголев И. И. Психические эпидемии в России. Брянск: Изд-во БГУ, 2001.

198. Энтин Г. М., Крылов Е. Н. О новой концепции организации наркологической помощи // Вопр. наркологии. 1991. № 4. С. 46.

199. Aggleton P. Health Promotion and Young People / University of London. L., 1996. P. 68.

200. Anderson К. Молодые люди и алкоголь, наркотики и табак // Региональные публикации ВОЗ. Европейская серия № 66. 1998.

201. Annual report on the state of the drugs problem in European Union // European Monitoring Centre for Drugs and Drug Addiction. Luxembourg, 1998. P. 15–39.

202. Ashley M. J., Olin J. S., Riche W. H. et al. The physical disease characteristics of inpatient alcoholics // J. Stud. Alcohol. 1981. Vol. 42, № 1. P. 1–14.

203. Beckman L. J. Treatment needs of women alcoholics // Alcohol Treatm. Quart. 1984. Vol. 1, № 2. P. 101–114.

204. Beckman L. J., Amaro H. Personal and social difficulties faced by women and men entering alcoholism treatment // J. Stud. Alcohol. 1986. Vol. 47, № 2. P. 135–145.

205. Berger H. Jugend und Alkohol. Stuttgart, 1980. S. 19–26.

206. Bissel L., Haberman P. Alcoholism in the professions. Oxford, 1984. P. 28–33.

207. Bogdanov S. I., Ryder H. L., Leontiev L. L. et al. Analysis of the medical, social and demographic factors of drug-using clients referring to the narcology de partment Sverdlovsk oblast head psychiatric clinic (may 2000 – may 2001). Ekaterinburg: Charoid Press, 2002.

208. Bray D. L., Anderson P. D. Appraisal of the epidemiology of fetal alcohol syndrome among Canadian native peoples // Canad. J. Publ. Health. 1989. Vol. 80, № 1. P. 42–45.

209. Brennan A. F. Alcohol abuse in college students // Int. J. Addict. 1986. Vol. 21, № 4–5. P. 449–474.

210. Burch P. R. Esophageal cancer in relation to cigarette and alcohol consumption // J. Chron. Dis. 1984. Vol. 37, № 11. P. 793–798.

211. Carnwath Т., Smith I. Heroin Century. L., N. Y., 2002.

212. Cherubin С Е. // Ann. Intern. Med. 1993. Vol. 119. P. 1017–1026.

213. Clare A. W. The alcohol problem in universities and the professions // Alcohol. 1990. Vol. 25, № 2–3. P. 277–285.

214. Claus D., Eggers R., Engelhardt A. et al. Ethanol and poly-neuropathy // ActaNeurol. Scand. 1985. Vol. 72, № 3. P. 312–316.

215. Demone X., Wexter T. Alcoholics problems in women and children. N. Y., 1976. P. 287–290.

216. EngstromA., Adamsson C, Allebeck P. et al. // Int. J. Addict. Vol. 26, № 1. P. 91–106.

217. Famularo R., Stone K., Popper С Preadolescent alcohol abuse and dependence // Amer. J. Psychiatry. 1985. Vol. 142, № 10. P. 1187–1189.

218. Gal T. J. // Clin. Pharmacol. Then 1989. Vol. 45. P. 66–71.

219. Goldfrank L. R., Weisman R. S. // Toxicologic emergencies / Ed. by L. R. Goldfrank. N. Y, 1994. P. 769–786.

220. Greiser W. Alkohol bei 12–20 jngenschmelern. Kaiserslautern, 1987. S. 67–72.

221. Haastrup В., Jepsen P. W. // Acta Psychiatr. Scand. 1988. Vol. 77. P. 22–26.

222. Heck J. Hematologische Aspekte des chronischen Alkoholismus // Med. Welt. 1984. Bd. 5, № 11. S. 347–353.

223. Hurnquist J. O., Hansson В., Dekerlind I. The working capacity of the alcohol abuser // Scand. J. Soc. Med. 1988. Vol. 16, № 1. P. 17–33.

224. Johnston L. D. National survey results from the Monitoring the Future Study. 1975. 1992. 1993. Vol. 1. Washington D. С. Р. 275.

225. Klein W. Alkoholische Kardiomyopathie // Acta Med. Austr. 1984. Bd. 11. S. 65–67.

226. Kornus M. Alkohol am Arbeitsplatz. Nurnberg, 1987. S. 39–46.

227. Langman M. J. S., Beel G. D. Alcohol and the gastrointestinal tract // Brit. Med. Bull. 1982. Vol. 38, № 1. P. 71–75.

228. Lint J. Alcohol consumption and alcohol problems from an epidemiological perspective // Brit. J. Ale. 1978. Vol. 13, № 2. P. 75–87.

229. Longnecker M. P., McMahon B. Associations between alcoholic beverage consumption and hospitalization, 1983 (National Health-interview Survey) // Amer. J. Publ. Health. 1988. Vol. 78, № 2. P. 153–156.

230. Marmot M. G, Rose G., Shipley M. J. Alcohol and mortality: a U-shaped curve // Lancet. 1981. Vol. 1. P. 580–583.

231. Marshall E., Murray R. M. The familial transmission of alcoholism imitation and inheritance // Brit. med. J. 1991. Vol. 303, № 6794. P. 72–73.

232. Marx A., Schick J. Т., Minder С Е. // Int. J. Addict. 1994. Vol. 29. P. 837–860.

233. Mayer G. Tuberkulose und Alkohol. Bonn, 1986. S. 19–24.

234. Moskalewicz J., Sieroslawski J. // Alkoholizm I Narkomania. 1996. № 9. S. 105–116.

235. National Survey Results on Drug Use from the Monitoring the Future Study, 1975–1995. Vol. 1. 1996. P. 381.

236. Paton A. Alcohol lessons from epidemiology // Proc. Nutr. Soc. 1988. Vol. 47, № 2. P. 79–83.

237. Piecgulek H. Leberschaden bei alkoholinduzierter Pankreatitis. Nurnberg, 1983. S. 27–32.

238. Pons P. T. Alcohol and the gastrointestinal and biliary system // Top. Emergency Med. 1984. Vol. 6, № 2. P. 58–65.

239. Raffe P. A. B. Interrelation between alcohol and accidents // J. Roy. Soc. Med. 1989. Vol. 82, № 3. P. 132–135.

240. Rathod N. H., Thomson J. G. Women alcoholics. A clinical study // Quart. J. Stud. Alcohol. 1971. Vol. 32. P. 45–52.

241. Reuband K.-H. Drug use and drug policy in western Europe // European addiction research. 1995. P. 32–41.

242. Richman A., Warren R. A. Alcohol consumption and morbidity in the Canada health study // Drug and Alcohol Depend. 1985. Vol. 15, № 3. P. 255–282.

243. Rondepierre C, Ades J. Conduites alcoholiques et etats nevrotiques // Sem. Hop. 1985. № 61. P. 3143–3151.

244. Selwyn P. A. // Ann. Intern. Med. 1993. Vol. 119. P. 1044–1045.

245. Shufinan N. E., Witzum E. // Harefuah. 1994. July. № 127. P. 52–63.

246. Singer M. V. Pancreas und Alkohol // Schweiz Med. Wschr. 1985. Bd. 115, № 29. S. 973–987.

247. Smith D. A., Leake L, Loflin J. R., Yealy D. M. // Ann. Emerg. Med. 1992. Vol. 21. P. 1326–1330.

248. Substance Abuse and Dependence in Adolescence: Epidemiology, risk factors and treatment / Ed. by C. A. Essau. Brunner-Routledge, 2002.

249. Tunving K. // Acta Psychiatr. Scand. 1988. Vol. 77. P. 551–566.

250. Walsh В., Grai M. The alcohol trade and its effect on public health // World Health Forum. 1985. Vol. 6. P. 195–212.

251. White H. R., Labouwie E. W. Towards the assessment of adolescent prob lem drinking // J. Stud. Alcohol. 1989. Vol. 50, № 1. P. 30–37.

252. Wilcox J. Adolescent alcoholism // J. Psychoact. Drugs. 1985. Vol. 17, № 2. P. 77–85.

253. Wilsnack R. W. Women’s drinking and drinking problems // Publ. Health.1984. Vol. 74, № 11. P. 1231–1238.

254. Worden J. K., Flynn B. S., Merriel D. G. et al. Preventing alcohol-impaired driving through community self-regulation training // Amer. J. Publ. Health. 1989. Vol. 79, № 3. P. 287–290.

255. Zeicken P. Alkoholbedingte Leberschflden // Acta Med. Austr. 1984. Bd. 11. S. 69–72.

256. Zohoori N., Gleiter K., Popkin B. Monitoring Health Conditions in the Russian Federation: the Russia Longitudinal Monitoring Survey 1992–2001. Агентство международного развития США, Центр Народонаселения Каролины, Университет Северной Каролины в Чепел Хилле, штат Северная Каролина, 2002.

Оглавление

Глава 1 Обзор литературы

  1.1. История наркотизма

    1.1.1. Наркомании за рубежом

    1.1.2. Наркомании в России

    1.1.3. Эпидемиология наркоманий в Российской Федерации в 1999–2003 гг

    1.1.4. Медико-социальные последствия злоупотребления наркотиками

  1.2. История алкоголизма

    1.2.1. Эпидемиология алкоголизма

    1.2.2. Эпидемиология алкоголизма в Российской Федерации в 1999–2003 гг

    1.2.3. Медико-социальные последствия злоупотребления алкоголем

    1.2.4. История борьбы с пьянством в России

  1.3. Организация наркологической службы Российской Федерации

  1.4. Экономические последствия, вызванные преждевременной смертностью от злоупотребления наркотиками и алкоголем

Глава 2 Эпидемиология наркоманий и алкоголизма в Свердловской области

  2.1. Эпидемиология наркоманий

    2.1.1. Заболеваемость наркоманиями в Свердловской области

    2.1.2. Болезненность наркоманиями в Свердловской области

  2.2. Эпидемиология алкоголизма

    2.2.1. Заболеваемость алкоголизмом в Свердловской области

    2.2.2. Болезненность алкоголизмом в Свердловской области

  2.3. Сравнение тенденций динамики болезненности и заболеваемости наркоманиями, алкоголизмом и случаев смертельных отравлений наркотическими средствами и этанолом

  Резюме

Глава 3 Тенденции изменения наркологической ситуации в Свердловской области, их комплексная оценка и анализ факторов, влияющих на формирование эпидемиологической ситуации

  3.1. Комплексная оценка распространенности патологии, вызванной злоупотреблением наркотическими средствами на территории Свердловской области, и анализ факторов, влияющих на формирование эпидемиологической ситуации

    3.1.1. Основные тенденции изменения наркологической ситуации, связанной со злоупотреблением наркотиками в Свердловской области в 1998–2003 гг

    3.1.2. Факторы, влияющие на распространение наркоманий в Свердловской области

  3.2. Комплексная оценка распространенности патологии, вызванной употреблением алкоголя на территории Свердловской области, и анализ факторов, влияющих на формирование эпидемиологической ситуации

    3.2.1. Основные тенденции изменения наркологической ситуации, связанной с употреблением алкоголя в Свердловской области, и прогноз дальнейшего ее развития

    3.2.2. Факторы, влияющие на распространение алкоголь-обусловленных заболеваний и их последствий в Свердловской области

  3.3. Взаимосвязь между показателями распространенности алкоголь-обусловленных заболеваний и наркоманий

  Резюме

Глава 4 Преждевременная смертность населения трудоспособного возраста в результате злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами как важный фактор социально-экономических потерь общества

  4.1. Нозологические группы исследования

  4.2. Половозрастные характеристики умерших от злоупотребления алкоголем и наркотическими средствами

  4.3. Потери от не дожитых до конца трудоспособного возраста человеко-лет по причине преждевременной смертности, обусловленной интоксикацией алкоголем и наркотиками

  4.4. Экономический ущерб обществу от преждевременной смертности, обусловленной злоупотреблением алкоголем и наркотическими средствами

  Резюме

Глава 5 Эпидемиология ВИЧ/СПИДа в Свердловской области

  Резюме

Глава 6 Наркотики и преступность

  Резюме

Глава 7 Создание комплексной системы профилактики и информационного взаимодействия на основе эффективного межведомственного сотрудничества с целью снижения уровня заболеваемости наркоманиями и алкоголизмом

  7.1. Организации антинаркотической и антиалкогольной профилактической работы в учреждениях органов по делам молодежи Свердловской области

  7.2. Система комплексной профилактики наркоманий и алкоголизма (опыт г. Екатеринбурга)

  7.3. Организация лечебной помощи наркологическим больным в Свердловской области

  7.4. Структура и функции Центра мониторинга ситуации, связанной с распространением злоупотребления наркотическими средствами, другими психоактивными веществами (включая алкоголь и табак) и их незаконным оборотом, при Правительстве Свердловской области

  Резюме

Заключение

Список литературы Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg