«Отчет за 2001 год. Об эксперименте и его осложнениях»

Николай Михайлович Амосов Отчет за 2001 год. Об эксперименте и его осложнениях

Две даты: мне 88 лет и 8 из них — с начала эксперимента… Конечно, лучше бы подождать с отчетом до 90, но возраст уже не надёжный — вдруг умру и опыт пропал. Жалко.

Напомню основные пункты опыта.

Старение заметил, когда перестал оперировать в 79 лет (1992). Идея — «сопротивляться» — декабрь 1993. За три месяца выработана и освоена методика: 2,5–3 тысячи движений гимнастики, половина с гантелями по 5 кг. Бег — 5 км и ещё полчаса ходьбы. Это — в три раза больше моего прежнего «режима ограничений и нагрузок». Расчёт был на сотни дополнительных калорий в обмен веществ. Вес держал 53–55 кг. К тому времени уже 8 лет жил со стимулятором сердца. На небольшой порок аортального клапана внимания не обратил. Это и была роковая ошибка.

Для начала — всё шло хорошо: быстро натренировался. Радовался.

1994–95 гг. — выполнялась вся программа. Но бдительность потерял — в 1996 г. стало тяжело бегать, а я не остановился. 97 г. — появилась одышка и стенокардия. Однако, особого беспокойства не испытывал: гимнастика с гантелями и ходьба пока остались. Сердце, между тем, сильно увеличилось в размерах. Об операции не думал: считал, что стар. У нас в Институте тогда оперировали до 60. В первом полугодии 1998 появились обмороки, ночные удушья.

В феврале возникла идея — написать воспоминания. Назвали: «Голоса времен».

Очень увлекся — сидел за компьютером по 8 часов. К маю книгу почти закончил. Но по улице ходил уже совсем плохо.

И тут случилось… чудо? Наш хирург, Толя Руденко предложил идею поехать на операцию в Германию к профессору Кёрферу, он оперирует стариков в любом возрасте.

Идеей загорелись моя дочь Катя — профессор и директор института Г. В. Кнышов. Я был готов: книгу написал, оставил место для заключения. Вернусь — допишу, умру — закончит редактор.

В Германии всё прошло хорошо. Кёрфер — отличный хирург Вшили «биологический», от свиньи, аортальный клапан, Ещё наложили два шунта на коронарные артерии.

Вернулся, заключение к «Голосам» дописал, и объявил: «Эксперимент окончен!».

Так и думал: стареть тихонько, не сопротивляться.

Но — не утерпел. Лёгкую гимнастику делал с момента операции, а через полгода вернулся к нагрузкам. Взял гантели, а осенью 1999 года начал бегать. С весны 2000 г эксперимент восстановлен почти в полном объёме. Вот и вся история.

Теперь немножко теории. Раскрыты тайны генетического старения и в перспективе — путь к удлинению жизни.

Но это в перспективе, а реальная смерть — от болезней, и в связи с возрастным понижением «резервных мощностей» органов.

Тут и вступает в действие «порочный круг», разорвать который был призван эксперимент.

Вот он — этот КРУГ. Старение ухудшает все функции — от мышц до психики: ослабляется воля. Результат — уменьшение работы. Этому способствует «потеря мышечного белка» от сокращения продукции гормона роста. Всё вместе — «тают мышцы» и заменяются жиром. Тут как раз — изменяется образ жизни — пенсия! Сокращается мотивация труда. Снова — замыкание — и не только на мышцы, но и на внутренние органы. Вступает в действие «закон тренировки»: масса и работоспособность органа пропорциональна нагрузкам. Если нагрузки малы — белки рассасываются и прежнюю силу обеспечить не могут. В этом и — состоит «порочный круг»: меньше мотивов, воли — меньше работы — меньше силы — детренированность. И, от этого, ещё меньше мотивов, воли, работы. Результат — дряхлость!

Как разорвать порочный круг?

Нужно заставить себя работать: физически и умственно, тяжело и много.

Для этого нужны мотивы, Сверхзадача!

Для меня такой «сверхзадачей» были сначала — хирургия, потом — наука и писание книг. Потом даже сама идея этого эксперимента.

Во всех клетках организма старение идёт неотвратимо, хотя и не одинаково у разных людей (гены разные!).

Прежде всего, это касается мозга. В нём уменьшается активность нейронов, снижается скорость нервных процессов. Страдает память: ближняя — «забыл, где что положил». Дальняя — не можешь вспомнить имени и конкретного факта, хотя в памяти они есть и после задержки — всплывают. Но, и при замедлении памяти, логика и обобщающие идеи могут быть сохранны: ум не пропал (если нет склероза мозговых сосудов!). Для науки трудности с памятью очень важны: нужно перестраивать технологию работы с литературой. Компьютеры могут помочь, но всё равно — плохо!).

Досадно страдают движения: походка шаткая, лестницы — наказание. Странно, но бег трусцой по прямой дорожке — у меня сохранён (воображаю, как он жалко выглядит со стороны!). Руки за пультом компьютера тоже служат прилично, и почерк, такой, как был. Вижу, что у большинства стариков с этим не так хорошо.

Речь почти не изменилась: доклады получаются, хотя выступлений теперь мало — стал кабинетным учёным.

Зрение — в порядке — делаю свою физкультуру для глаз: 200 сильных смыканий век. Но: глуховат на правое ухо. Ушной аппарат пока компенсирует огрехи.

Простудные заболевания — на 2–3 дня — бывают раз в году. Изредка нарушается ЭКГ и повышается артериальное давление. Всё легко лечится. Пожалуй, этим и ограничиваются мои «телесные» потери, если не считать привычные боли в спине, и небольшие затруднения с мочеиспусканием. Дневниковые заметки об эксперименте делаю ежедневно — по науке.

Сердце перед операцией было увеличено по объёму, раза в три (Такой стыд: вот до чего допустил себя кардиохирург! Теперь, боюсь, регулярно делаю рентгеноснимки). За год после операции размеры сердца уменьшились до нормы — и это на фоне бега и гантелей! Врачи протестовали, но я не слушался: клапан же работал отлично. Электростимулятор Валера Залевский поменял в мае 2001 года (третий уже с 1986 г.): Тоже служит хорошо, отрегулирован на частоту от 60 ночью до 120 при крайних нагрузках.

Легкие, печень, почки, кишечник — работают как часы. Анализы делают ежегодно — цифры прямо идеальные.

Да, чуть не забыл: в 2000 году прооперировали паховую грыжу. Ночевал в палате одну ночь и к машине спустился на своих ногах.

Кажется, это всё, что можно сказать о телесном здоровье.

Куда важнее — изменение психики. Человек живет потребностями и убеждениями от «Целевой Функции» всего живого: «ЖИТЬ!»: «Непрерывно уравновешивать неравновесность (живой?) материи», как пишет И. Пригожин. Для этого нужна энергия, переработка её через потребности: реагировать, познавать, самоутверждаться, питаться, размножаться, распространяться, спасаться, помогать ближним и с ними же воевать за место под солнцем.

И всё это — через мозг, психику, через «Алгоритм Разума», с его моделями, реализуемый Функциональными Актами: воспринять, опознать, спрогнозировать, оценить, выбрать цель, спланировать действия, снова пересчитать плюсы и минусы и, наконец, принять решение и действовать под мотивами от потребностей, под контролем реальности и… Будущего!

Мы все живем будущим: коротким, подлиннее, и дальше — если жизнь оставила время — совсем долгим.

Так вот, главная особенность старости: «Нет будущего!».

То есть, оно ещё существует, но совсем куцее — в меру оставшихся лет и здоровья. А когда тебе 88 и от гарантии на клапан осталось 2–3 года — то будущее и совсем короткое… Где уж там затевать долгие научные планы!

Нет, не думайте, что дело совсем безнадёжно: гарантия продлится на пару-тройку лет, сам я уже не буду таким лопухом, (как в 80 лет), не доведу дело «до ручки», профессор Кёрфер обещал перешить клапан в любом возрасте!

Так что есть ещё время для эксперимента! И для планов.

Хуже — с мотивами, с потребностями. Что от них осталось?

Биологические потребности удивительно сократились. Исчезли материальные стимулы (сам доплачиваю за издание книжки!) Исчезло будущее: пока напишешь, издашь, — и умирать пора, не прочитают. Правда — есть мой сайт в Интернете — ускоряет дело… но его я как-то не ощущаю физически, так как книгу… Самое главное — почти исчезло тщеславие: чтобы оценили, похвалили. (Брось, Амосов, немножко осталось: «Доложить в нашем профессорском кружке при Доме ученых: 10–15 человекам!»).

Что же еще осталось?

Интерес! Любопытство. Даже поправка на ограничение жизни на них не повлияла.

Второе: удовольствие от самого процесса творчества. От свершения, «делания». (Вспомните: «Ай-да Пушкин!»).

За это и работаю: материал не иссякает.

Не утерплю, перечислю книжки, что написал и издал за время эксперимента:

1. Разум. Человек. Общество. Будущее. Киев 1994 (?)180 стр.

2. Преодоление старости. Москва 1996, 186 стр.

3. Здоров'я. Киев. Видавництво «Нива».1997 г. 142 с.

4. Мое мировоззрение. Донецк 1998 г.(375 ст.), 2-е издание, Киев, 1999

5. Голоса времен, Киев 1998.(492 ст.), 2-е изд. Москва. «Вагриус» 1999

6. Голоса времен (сокращенная и переделанная для Интернет)

7. Она — же — издана в Киеве 2001 г. (220 ст.).

8. «Энциклопедия Амосова» Донецк, Сталкер. 2001 г. Большой формат, 460 двойных столбцов. Содержание: новая редакция прежних произведений по здоровью, воспитанию, философии, политике (без беллетристики). Четверть текста переписано заново.

Название уж очень претенциозно, но придумало Издательство, я бы не осмелился.

Кроме того, издано 8 брошюр: по политике, здоровью, медицине. В том числе «Идеология для Украины» — аж 3 издания. Много статей и интервью в газетах, журналах и по ТВ.

Сайт в Интернет существует третий год. Ведет её моя соратница и друг Вера Борисовна Бигдан. Даю адрес страницы: . Содержание сети меня не всегда устраивает, но зато есть возможность публиковаться без хлопот.

Нет, не думайте, что я преувеличиваю свою науку: Она делается по книгам, без экспериментов. Польза от неё иллюзорна — несравнимая с хирургией. Но для исследований уже нет условий. Последний большой социологический опрос через газеты (10 000 ответов!) проведен в 1997 совместно Б. Н. Малиновским и В. Б. Бигдан и Т. И. Малашок.

Образ жизни: кабинетный учёный за компьютером. С добавлением трёх часов гимнастики, преимущественно под новости телевидения и западных радио. Один час гуляния в парке для бега и ходьбы. Два раза в месяц — посещения института: друзья, ученики, бывшие больные, пациенты для консультаций. Не много людей приходит — 3–5 человек. Ещё: редкие заседания в Академии — член Президиума.

Чтение: Газеты. «Книги фактов». Воспоминания. Отторжение вызывают романы и сериалы — за исключением старых фильмов со знакомыми актёрами. Политикой интересуюсь — одинаково — украинской и российской. От активного участия категорически отказываюсь.

Не скучаю. Счастлив? «На свете счастья нет, а есть покой и воля».

Всё описал, а ведь главное содержание жизни — в другом. В думании над трудными вопросами.

Вот они: Куда идет человечество? Можно ли достигнуть счастья в жизни через управление собственной психикой? Мыслимо ли оптимальное управление обществом, чтобы граждане были довольны и состояние природы устойчивое. То есть, все те же темы, что наметились еще двадцать лет назад: разум, человек, общество, будущее. Добавилась, может быть, тема парапсихологии. Интерес к ней всегда был, но не было материалов. Теперь — достаточно, хотя убежденности они не прибавили.

Разумеется, ни одна из проблем не решаема. Но думать — интересно.

За последние годы в науке наметился новый подход: от детерминизма в сторону неопределенности, в связи с процессами самоорганизации — от И. Р. Пригожина. Конечно, в этом отчёте не буду даже пытаться охватить тему. Ограничусь только самым простым примером: Морозный узор на окнах. Стекло, вода и холод — а возникает изумительно красивая картинка. Подыши на неё — растает, а через полчаса мороз нарисует новую — и ещё красивее. При том, сделана без предварительного плана в голове художника, исключительно за счёт взаимодействия молекул, энергии и случая.

Самоорганизация присутствует на всех структурных этажах сложных систем «типа живых» и создаёт неопределенность в их поведении. На клеточном уровне — это изменение генома, дающее начало болезням или новым биологическим видам. В человеческом мозге — это спонтанное творчество и гениальные озарения, двигающие науку и искусство, но также и порождающие психозы. В сообществах людей — это новая идея государственного устройства, придуманная группой энтузиастов, которая приводит к революции. Или — к контрреволюции, реакции, и даже к преступлению. Мешает или помогает самоорганизация прогрессу? Полагаю, что чаще — «ДА», помогает. Она — источник нового (и конкурент разуму).

На этом я оставлю экскурсы в науку. Она беспредельна, а статья — коротка. Скажу лишь, что тема влияния самоорганизации на поведение «живых» систем — от клетки до человечества, теперь является для меня в науке — главной.

В заключение выскажу несколько прогнозов:

Верю в прогресс — Научно-Технический и социальный. Человечество не погибнет: население стабилизируется на уровне 1012 миллиардов. Ресурсов, с учетом НТП, на них хватит. Изменений в природе массы людей не будет — для этого, прежде всего не хватит материальных средств, чтобы воплотить прогрессивные научные методики (которые, несомненно, появятся) в миллиардах экземпляров. По той же причине, не победить старение массы населения воздействиями на геном. Впрочем, всё это в прогнозах на столетие. Дальше загадывать нет смысла.

Политика. Будущее — за однополюсным миром, с возможными сменами лидера. За глобализацией. Неравенство сохранится, но без голода даже в самых бедных странах. За это говорит неуклонный подъем их экономики в последние десятилетия. Идеологии будут прогрессировать в сторону европейского образца. Страны не станут от этого одинаковыми (самоорганизация!), но компромиссы будут достигнуты без большой войны. Религии останутся — они необходимы для поддержания морали.

Вопрос о парапсихологии не разрешится: это самая большая тайна. Я — сомневаюсь.

Проблема бога. Парадокс: его нет, но он существует. Придуман людьми для поддержания морали, растиражирован в нейронах миллиардов умов, и тем самым стал реальностью, управляющей человечеством. Бог опирается на биологическую потребность верить авторитетам: родителям, вожакам стаи, лидерам групп, вождям общества, а особенно — носителям духовных истин.

Без веры невозможно поддержание морали. Поэтому борьба с религией вредна. Но держать её «в рамках» — необходимо, чтобы не затормозить НТП.

Понимаю, что мои рассуждения звучат немного смешно. Как будто собираюсь жить сто лет!

Когда фантазировал над экспериментом, то это и был намеченный крайний срок. Увы! Не состоится: слишком много болезней. Для финиша есть убеждение «Умирать не страшно».

Всё! Кончаем беллетристику, обратимся к практическим вопросам:

Оценка эксперимента — «ДА». Намерен продолжать. Гимнастика — в том же объеме: всего — 2500 движений. Две гантели по 5 кг — 1500 раз. 10 кг — 10 раз. Ходьба по дому — ДА, на улице — по обстоятельствам погоды (и — от ухудшения походки!. То же и бег). Дистанция — 5 км. Диета: почти отказался от мяса. Молоко. Соки. Каши. Чёрный хлеб. Овощи. Увеличил фрукты до 500 гр. Вес держу — 5153 кг. Лекарства — минимум — аспирин 100 мг. — для понижения свертываемости крови — к клапану. Снотворные — очень малые дозы. При мелких сбоях со здоровьем — лекарства по обстоятельствам. Пропуски физкультуры — 3–5 дней в году.

Общий вывод: старение не остановилось. Но — замедлилось. (А может это мне только кажется? По правилам научного эксперимента — нужны контроли и статистика: сотня — подопытных, сотня — на вольной жизни. И, чтобы год — в год, лет на десять.) Рекомендации другим, чудакам, если такие найдутся: «Не больше половины моего объёма упражнений». Контроль врача обязателен. Без этого — не могу советовать — люди очень разны и ненадёжны. Вхождение в эксперимент — даже в половину его — требует не менее трёх месяцев.

Основа успеха — интерес к жизни. Без этого — не стоит и начинать.

Это — всё. Будем жить дальше. И — думать о высоких материях.

Осложнение.

Вот какая благодать была представлена в отчёте об эксперименте за восемь лет!

«Всё хорошо!». Большие нагрузки идут, и хотя старение тоже двигается — шатает при ходьбе, ухудшается память, но книжки пишутся и издаются. (Стволовые клетки в лобных долях будто бы!), дают новые нейроны и связи и, хотя, нужно всё записывать, чтобы не забыть, но ещё можно что-то придумывать для своего удовольствия…. Есть надежда «дожать» десятилетний срок эксперимента. (И спина последние месяцы почти не болела! Бегал!).

Но… может быть, в самом деле, существует «Закон расплаты»? «Получил удовольствие — заплати несчастьем?»

Я — заплатил. И ещё не знаю, сколько буду платить. Хуже того: Конец явно приблизился и «Общее освещение предстоящей жизни» нужно менять. Сбавить притязания и приглушить оптимизм. Или бросить всё к черту. Сознаться: Проиграл!

Не буду играть в загадки. Случился инфаркт миокарда. «Крупно-очаговый, трансмуральный, задне-боковой стенки левого желудочка».

Так написали в истории болезни.

Не было ничего, с чем можно связать инфаркт. Житейское дело: 28 дек. занимался мелким ремонтом стола, пилил, неудобно повернулся и жесточайшая боль «прострелила» поясницу. Да так, что не мог ни сесть, не повернуться, шага ступить. С трудом дополз до дивана.

Догнала таки, проклятая спина! Именно с неё, с радикулита, началась моя физкультура почти пятьдесят лет назад. Но так сильно не болело уже давно: мнил себе, что эксперимент помогает…

11 дней крепился, принимал болеутоляющие средства… а утром 8-го января случился короткий приступ одышки. Болей в сердце не чувствовал. Только пульс аритмичный — частые эктрасистолы. Одновременно появился сильный кашель, отдающий, в ту же больную спину…

Врачи у нас свои: дочь — Катя, кардиолог, член-корр, заведует клиникой. Зять — Володя — хирург, тоже профессор, и тоже — кафедра. Оперирует всё — включая и сердце. Оба работают в главной городской больнице, Октябрьской. От нас живут отдельно, но близко.

Жена встревожилась, позвонила. Приехали оба. Катя расспросила, послушала, взяла пульс и сразу сказала: — Похоже на инфаркт. Давай вызывать со скорой инфарктную бригаду.

Есть такие специализированные машины скорой помощи: врачи — кардиологи, и аппараты: от электрокардиографа до аппарата искусственного дыхания и дефибриллятора, на случай остановки сердца.

Приехали, сделали инъекцию, измерили давление, поставили капельницу, взяли кровь на анализ, записали всевозможные кривые на аппаратах. Не буду всё это перечислять… Сердце не болело, но спина и кашель не позволяли двинуться.

Обсуждение кардиологов: «подозрение на инфаркт».

Через несколько часов привезли данные анализов: очень высокие концентрации специфических инфарктных ферментов.

Сомнения нет. Нужно к Кате в клинику, в инфарктную реанимацию. А время уже позднее, часов девять.

— Папа, нужно ехать! В любой момент может быть хуже.

До этих слов я лежал смирно, как полагается больному. Смерти от остановки сердца не боялся. Но тут заявил твердо:

— На ночь глядя, в больницу не поеду! Завтра утром успеем…

Уговоры и угрозы не помогли, и ночь я провёл в своей постели.

Утром 9 января, на носилках снесли в карету.

Так-то вот, — экспериментатор поехал в карете.

Десять дней провёл в больнице. Два дня донимали боли в спине, ходить не мог. По кабинетам — рентген, лаборатории, операционная — возили на коляске, как когда-то в Германии.

Инфаркт подтвердился. Сердце увеличилось, в плевральной полости появилась жидкость, её даже пытались отсасывать через прокол. На ЭКГ — характерные изменение кривых и большие нарушения ритма. Анализ крови плохой. Температура повысилась. Сердце не болело — только спина. И ещё надсадный кашель. Но на следующий день пришёл отличный доктор «по позвоночнику», (В. В. Гонгальский), сделал укол в поясницу и через час боли ослабли — смог ходить по палате.

Других больших неприятностей не испытал. Исследования, измерения, пункции, инъекции, капельницы — были во множестве, но терпеть можно. Иголочки теперь тонюсенькие, а сёстры опытные. Всегда буду их вспоминать. Палата была отдельная, с санузлом и душем. Подумал: «Небось для начальства сделана». Впрочем, без телефона и телевизора: к моему удовольствию. Посетители из института навещали каждый день. Газеты и еду приносили родные. Есть не хотелось. Одышки, стенокардии и экстрасистол не было. Я отнёс это на счёт эксперимента: «миокард — мол — тренированный». Нужно же себя чем-нибудь утешать.

Катя кардиолог современный, активный: ходить по коридору разрешила на пятый день. Силы не было, шатало изрядно, за сестру держался. Зато — всё по моей активной философии. Описывать подробности лечения нет смысла: технология.

В больнице пролежал 9 дней.

Главное было — переосмыслить эксперимент. Над этим и думал с момента поступления.

Неужели допустил промашку?

Рассмотрим дело критически. В самом начале эксперимента порок аортального клапана (стеноз) был совсем незначительный, а через 5 лет упражнений — чуть-чуть не погубил. Спасла операция. Бывает ли такое прогрессирование стеноза без эксперимента? Да, бывает. Но нагрузки, возможно, ускорили. Был ли эффект омоложения? Был. Хорошо бегал. Голова работала. Но она и без этого была «на уровне».

Так легко обмануть себя, когда очень хочется. Вот теперь — инфаркт «на ровном месте». Врачи говорят: бывает.

Любой геронтолог скажет: старику такие нагрузки не подходят. И мне говорили.

В общем: «Ошибку давал, Амосов».

Сделаем ревизию «исходных позиций» эксперимента.

Процесс старения объективен. Старики дряхлеют: все функции ухудшаются. Есть даже новый термин: «Апоптоз» — «опадение листьев» «самоубийство клеток». Генетическое. (Наука и Жизнь, № 12, 2001 г., академик В. П. Скулачев). Правда, старение по прежней теории — от «накопления помех» с детренированностью, то, что я исповедывал — тоже не отрицается. С ней, как раз, можно бороться тренировкой — должна помогать. Видимо, оба процесса старения взаимодействуют. Мой эксперимент направлен только против пассивности. «Опадения листьев» — не остановишь, когда на двор подступил декабрь. Так и старость: сам вижу — ходить труднее и память хуже. Тренировка полезна, но много не даст. Чем старше возраст — тем меньше надежд на упражнения.

Исключение (может быть?) составляет голова, мозг. Те самые «первичные стволовые клетки», которые сохраняют молодость и активируются от упражнения. (Это, если допустить, что сведения из «Науки и Жизни» верны. Проверить по текстам в условиях Киева мне уже не удастся).

Такие грустные выводы получились Зря, выходит, я старался восемь лет.

Термин «Режим ограничений и нагрузок» я ввел в 1953 году. Почти полвека делал гимнастику без пропусков. Последние 20 лет ещё и бегал. Верю в тренировку. Книга «Раздумья о здоровье», где всё было напечатано, с 1979 года издавалась десятки раз, на пятнадцати языках, общий тираж, (с журналами) — за семь миллионов.

Но «Режим» — одно — это 40 минут гимнастики и немного бега, а «эксперимент» по нагрузке — в 5–6 раз больше. В 80 лет ещё можно было вытянуть, а в 88 — видимо, уже нельзя.

Что делать? Продолжать упражнения. Остановиться просто не могу, привык. Теперь пусть это будет уже не эксперимент, а просто физкультура с гантелями.

Но коррективы необходимы. Нагрузки нужно уменьшать (по мощности) с расчётом на перенесенный инфаркт, хотя бы в 3–4 раза. Больше рисковать нельзя.

Я и продолжаю. Из больницы вернулся 20 января. Два дня упражнялся «вхолостую», потом взял 5 кг гантель (одну!) и две по 1,5 кг и стал делать свои обычные 2000 движений. Только две трети упражнений с гантелями заменил «холостыми» и интервалы между упражнениями удлинил так, чтобы не допускать никакой одышки и учащения пульса более 80. В покое кардиостимулятор поставлен на 70. Сокращение нагрузок по мощности, в сравнении с прежними — в 4–6 раз. Движение руками — не тяжело, а ходить — трудно из за спины. Дома, по коридору — ещё ничего, а на улице — 30–40 минут, и каждая неровность на панели отдаёт болью в спине и в суставах. Беда в том, что мой позвоночник — как «сломался» в декабре, так и не входит в норму. Про сердце я уже почти забыл, а спина не даёт жизни. На рентгенограммах такие изменения в позвонках, что трудно ожидать добра.

В начале февраля в институте проверили сердце сделали снимки, а затем сутки носил на поясе аппарат «Холтер» — это коробочка непрерывно записывающая ЭКГ. Конечно, врачи нашли на плёнке кое-какие неполадки («Групповые желудочковые экстрасистолы») и назначили лекарства, но они и раньше их давали. Поскольку я сам доктор, то почитал и пить не стал…

Но наблюдения за весом, мочой, кровяным давлением, пульсом, веду строго. История болезни, как в больнице. Размеры сердца буду контролировать на рентгене, как раньше. Раз в полгода — делать анализы крови.

Уверенности нет в том, что ничего нового не случится. Поэтому веду прежний образ жизни: чтение, новости по ТВ и радио. А главное — за компьютером. Иллюзия полезной работы.

Так и не знаю — вернусь ли я к этому слову: «Эксперимент».

Как переменчива судьба!

По инерции буду продолжать думать о науке: «Самоорганизация — организация — эволюция»? Может быть — обрисуется целесообразность мироздания? Под занавес — пересмотр философии? Не думаю…

Конец