«Несть равных ему во всём свете»

О героической жизни новгородского князя Александра Невского (1220-1263) существует целая литература. И тем не менее в жизни этого полководца и государственного деятеля, одного из крупнейших в российской истории, скрыто немало тайн и загадок, до сих пор не заходящих себе объяснения в трудах наших историков. Почему, например, Александр Ярославич был прозван Невским, а не Чудским, хотя масштабы битвы на Чудском озере значительно превосходили масштабы сражения на Неве? Почему именно за Невскую битву он был при жизни наречен Святым, а впоследствии канонизирован православной церковью? Что за переговоры вели с ним зачастившие в Новгород посланцы папы римского? Пролить новый свет на эти и многие другие загадки, связанные с жизнью Александра Невскогб, позволяет интересная гипотеза Дмитрия ЗЕНИНАизвестного советского исследователя истории рыцарства. Автор не только ученый, но и умелец. На стр. 5 он сфотографирован в сделанной им самим кольчуге - копии рыцарских доспехов времен Александра Невского. Это помогает ему войти в образ эпохи.

______________________________________________________

Дмитрий ЗЕНИН

"НЕСТЬ РАВНЫХ ЕМУ ВО ВСЕМ СВЕТЕ"

К 750-ЛЕТИЮ НЕВСКОЙ БИТВЫ.

Александр Ярославич родился в семье Ярослава Всеволодовича, князя Переславль-Залесского и Новгородского в 1220 году. Становление его как личности происходило в условиях сложнейшей военно-дипломатической борьбы за гегемонию на Руси между его отцом и дядей Юрием Всеволодовичем, князем Владимирским. Ни летописи, ни житийная литература не сообщают сколько-нибудь подробных сведений о юности Александра. Известно только, что в 1236 году, шестнадцати лет от роду, стал государем Новгородской земли. Это уникальное образование русского феодализма сложилось в своем окончательном виде примерно за сто лет до описываемых событий. 1136 год год изгнания из Новгорода князя Всеволода Мстиславича - стал отправной точкой существования независимой Новгородской феодальной республики, призывавшей князей по собственному выбору. Княжеская власть в Новгороде не походила ни на конституционную монархию, ни даже на номинальную власть сюзерена эпохи развитого феодализма. Князь Новгородский без совета лучших людей города и веча не мог принимать самостоятельных решений не только в отношении войны и мира, но и судебно-правовой деятельности. Все усилия киевских, а потом и владимиро-суздальских князей как-то упорядочить отношения новгородцев и великокняжеской власти оставались безуспешными. И вот эта-то мятежная земля и досталась в правление шестнадцатилетнему Александру Ярославичу. И волею судеб именно Новгород оказался тогда в центре мировых событий... В 1237 году грозный вал Батыева нашествия прокатился по ВладимироСуздальской, Черниговской, Киевской и Галицко-Волынской Руси. Цветущие города лежали в развалинах, народ скрывался в лесах, а грозные орды шли дальше на запад. Переживала тяжелейший кризис и русская православная церковь. Все великие патриаршества православия Иерусалимское, Антиохийское, Никейское, Болгарское, Константинопольское, Грузинское - оказались тогда под властью иноверцев. В Константинополе сидел латинский патриарх, оплот православия Византия называлась Латинской империей. Удрученные этими религиозными потрясениями, Батыевым нашествием и внутренними неурядицами, многие русские князья, в том числе даже отец самого Александра, склонялись к мысли примкнуть к римско-католической церкви. Но и в католическом мире было не все спокойно. Авторитет римских первосвященников был подорван неудачами крестовых походов, в результате которых оказались утраченными важнейшие реликвии христианства. Таковыми издревле считались: нерукотворная икона Богородицы; крышка Гроба Господня с изображением Иисуса Христа, высеченным Ангелом Божьим; Грааль - хрустальная чаша с кровью Спасителя; неугасимая лампада, горевшая перед Гробом Господним; плащаница и знаменитая Вероника - плат с нерукотворным изображением Спасителя. Все эти святыни находились в Иерусалиме в церкви Воскресения Господня и были главным предметом поклонения паломников. И вот после Первого Крестового похода в 1099 году все эти реликвии бесследно исчезли, лишь немногие римские первосвященники и некоторые высшие руководители русской православной церкви знали их судьбу... Участники Первого Крестового похода, нуждаясь в средствах, взяли на себя долговые и вассальные обязательства перед византийским императором Исааком Комнином. И тот поспешил напомнить им о данных некогда обещаниях, как только крестоносцы взяли Иерусалим. Одной из первых в 1100 году в уплату рыцарских долгов уплыла в Константинополь каменная плита с нерукотворным изображением Спасителя. Позднее туда же отправились и многие другие реликвии. Римские понтифики, благословившие крестовый поход, не получили вожделенных святынь, которые должны были сделать Рим столицей мира. Кроме гробниц апостолов Петра и Павла да реликвий святых более низких рангов, в Риме ничего не было, а православный Константинополь, получив из рук крестоносцев Гроб Господень, Веронику, плащаницу и нерукотворные иконы, продолжал оставаться мировым центром христианства на порядок выше Рима. Четвертый Крестовый поход происходил с 1199 по 1204 год и завершился падением Константинополя. Во время штурма великой столицы католики видели плиту Гроба Господня в последний раз. По свидетельству рядового участника этого штурма рыцаря Робера де Клари, Гроб Господень стал добычей венецианцев и был ими кому-то продан. Кроме де Клари, воспоминания о штурме Константинополя оставил и россиянин Добрыня Ядрейкович. впоследствии архиепископ Великого Новгорода Антоний II. почему-то оказавшийся в Константинополе во время штурма. Рассказ Добрыни о виденном им вошел в Первую Новгородскую летопись и был снабжен небольшим добавлением, сообщавшим, что Добрыня привез "в Святую Софию Гроб Господень"! Этот подвиг новгородского епископа многое объясняет в собственно русских событиях первой четверти XIII века. Заполучив главнейшую святыню христианства, господин Великий Новгород становился в один ряд с крупнейшими мировыми центрами - Иерусалимом, Константинополем и Римом, причем автоматически оказывался и первейшим городом на Руси, не исключая и Киева. Не менее важными для понимания места и роли Александра Невского в мировой истории следует считать и его отношения с двумя духовно-рыцарскими орденами, соседствовавшими с землями новгородскими. Дед Александра Всеволод Большое Гнездо, будучи личным другом императора Священной Римской империи Фридриха Барбароссы, в свое время одобрил и поддержал создание рыцарских орденов в литовских и прусских землях. Именно от него получили в ленное владение Литву и Пруссию Ливонский орден меченосцев и эвакуировавшийся из Палестины Тевтонский орден. Оба этих католических ордена были исправными вассалами русского православного князя до самой его кончины в 1212 году. Архиепископ Рижский и Прусский управлял своей епархией не только по воле и милости понтифика римского, но и в любви и согласии с владыкой новгородским. В 1236 году под влиянием крупных неудач в своей миссионерской деятельности в Литве оба ордена решили объединиться. Во главе их стал гроссмейстер Тевтонского ордена Герман фон Зальц, назначивший магистром Ливонского ордена своего близкого соратника по Палестине Андрея фон Вельфена. В 1238 году после подтверждения вассальной присяги отцу Александра великому князю Владимирскому Ярославу Всеволодовичу фон Вельфен на обратном пути посетил Новгород, чтобы урядиться с Александром. О чем беседовал "муж многомудрый и многоопытный маститый старец" с восемнадцатилетним князем, навсегда останется тайной. Но, как свидетельствуют ливонские хроники, житие Александра и новгородские летописи, убеленный сединами воин был удивлен и восхищен дарованиями сына своего сюзерена. Вернувшись в Ригу и собрав орден и людей всех сословий, он рассказал о своей встрече с юным князем, закончив свою речь фразой: "Несть равных ему во всем свете". О том же он письменно уведомил Германа фон Зальца, который также будто бы воскликнул: "Воистину, несть равных ему!" В тот тяжелый для Руси год к русским князьям зачастили легаты папы Григория IX, который решил, что настал час решительных успехов католичества на востоке Европы. Некоторые русские князья хотели верить, что по слову римского понтифика христолюбивое воинство Европы поднимется против желтой Батыевой рати. Но у римской курии были иные планы. Еще Иннокентий III рассчитывал заполучить незаконно захваченные реликвии Иерусалима в Вечный город, а потом двинуть католицизированных русских против своего личного лютого врага императора Фридриха II. События 1239 года свидетельствовали о том, что благоприятный для осуществления римских замыслов момент близок. Многие южнорусские князья уже бежали в Австрию, Венгрию, Богемию и Моравию. Легаты Григория IX вели переговоры с отцом Александра великим князем Владимирским Ярославом Всеволодовичем, требуя передачи Гроба Господня Риму. Великий князь уклонился от ответа, сказав, что он не вправе распоряжаться имуществом новгородской церкви и вообще не желает ввязываться в новгородские дела. И вот в мае 1240 года в Новгород прибыли кардиналы Гальд и Гемонт, "самые прехитрые из двенадцати". Официально утверждалось, что они прибыли побеседовать с юным князем о вере, хотя ясно, что двадцатилетний вассальный князь не был вправе решать такие вопросы. И действительно, в летописи и в житии нет упоминаний о встречах легатов с тем, кто занимался религиозными вопросами по должности, архиепископом Антонием II. Но в них зато сообщается, что после встречи с папскими послами Александр Ярославич наедине держал с Антонием совет, а потом, вызвав кардиналов, сказал им всего одну фразу: "От вас учение не примем!" После чего легаты прямехоньким путем отправились в... Швецию. Последствий этого визита ждать пришлось недолго: в первых числах июля 1240 года шведские крестоносцы во главе с ярлом Биргером и престолонаследником высадились в месте впадения Ижоры в Неву... Легаты не случайно отправились за подмогой именно в Швецию. Враг папы император Священной Римской империи Фридрих II запретил всем своим подданным под угрозой конфискации земельных владений участвовать в любых предприятиях, санкционированных католической церковью. Франция трепетала перед монгольским вторжением, такая же паника царила в Польше, Богемии, Моравии и Австрии. Немецкие духовно-рыцарские ордена, будучи вассалами Ярослава Всеволодовича, не рискнули бы выступить против сына своего сюзерена. И действительно, в ответ на призывы папских посланцев фон Зальц и фон Вельвен заявили: "Бог сам выбирает Гробу своему место" - и запретили крестоносным братьям участвовать в неправедном деле. На призыв папы могли откликнуться только в Шведском королевстве, где в 1234 году закончилась крупнейшая междинастийная феодальная война, и ярл Биргер, отличившийся в войнах против законного государя, особо нуждался в искуплении грехов. Участие в новом крестовом походе за освобождение Гроба Господня из рук неверных, освященном главой католической церкви, позволяло ему рассчитывать на то, что за его потомками будут закреплены права на шведский престол. Решаясь на поход, Биргер рассчитывал на легкую победу. Помочь Александру было некому: под Киевом стояла рать брата Батыя Гуюка, совсем недавно прошедшая огнем и мечом по владимиро-суздальской земле и дошедшая почти до Новгорода. Сама новгородская земля со всех сторон соседствовала с католическими государственными образованиями, и в самом Новгороде авторитет римского первосвященника был достаточно высок. Благоприятствовало походу и почти безнадежное положение православия на мировой арене. В Константинополе сидел латинский патриарх, патриархи иерусалимский и антиохийский "правили службу" с разрешения мусульманского имама. При болгарском патриархе находился папский легат. Новгородская епархия, незаконно владевшая Гробом Господним, оставалась тогда единственным оплотом православия. И, по мнению легатов и самого Биргера, достаточно было только высадиться и прочитать папскую буллу с угрозой отлучения от церкви всякому, кто отважится сопротивляться, чтобы судьба Гроба Господня и православия решилась без всякого сражения. Зная, что митрополит Кирилл был далеко от Новгорода, что русские князья, включая отца Александра, колеблются, ярл Биргер включил в состав своего воинства претендента на новгородскую архиепископскую кафедру епископа Спиридона и решил огласить папскую буллу на вечевой площади Новгорода. Обстановка была критической. Шведы пришли не полонить и разорять землю русскую, но освободить святыню из рук схизматиков. При этом вождь ополчения и легат понтифика были готовы не обнажать меча, если новгородцы сами откажутся от своих заблуждений и признают главой своей церкви Григория IX. Ярл выговаривал Александру за то, что его отец и старшие братья признали себя вассалами святого Петра и только он один упорствует в своей гордыне. "Если ты посмеешь противиться мне, дерзай!" - вот все, что сохранилось в летописи и житии от биргеровского ультиматума и папской буллы. В тот роковой день судьба всего православия полностью зависела от доброй воли двадцатилетнего Александра Ярославича, мудрости новгородского архиепископа и боевого мастерства новгородских крестоносцев, отважившихся обнажить мечи за веру православную. Как свидетельствуют все средневековые источники, Александр, обратившись с "веселым лицом" к народу, сказал: "Не в силе Бог, а в правде". Он не послал гонцов к отцу, не стал дожидаться, "когда соберутся полки новгородские", а выступил "в дружине малой", благословясь у архиепископа в Святой Софии Новгородской. Отряд торопился поспеть на встречу со шведскими крестоносцами именно 15 июля - день, когда Бог "сам решает, где быть его Гробу"! Описание Невской битвы сильно отличается от повествований о других сражениях XI-XIII веков. Так, перед битвой дружине Александра является Богородица. Старейшина земли Ижорской Пелгусий видит святых Бориса и Глеба, посланных самим Иисусом Христом на помощь родичу своему князю Александру Ярославичу. В самом сражении один русский защитник Гроба Господня "сражался с тысячью, а двое с тьмою", и шведские крестоносцы "бежали, гонимые страхом божьим". Сам ярл Биргер до последнего дня своего все время повторял: "Господи, помилуй!" Все это свидетельствует об одном - Невская битва была определяющим событием всего XIII века, причем не только для России, но для всего православия и католицизма. 15 июля 1240 года "острым копием" Александра Ярославича, еще при жизни признанного святым и прозванного Невским, был заложен первый краеугольный камень будущего Третьего Рима - всемирного оплота православия. В цель статьи не входит разбор тактических подробностей сражения. Оно было чисто рыцарским с обеих сторон. Ярл Биргер и Александр Невский дрались в общей свалке. Причем предводитель православных крестоносцев "возложил печать на лице острым своим копием" вождю христолюбивых католиков. Невская победа была исключительно убедительной. Потери шведов по тем временам были огромными. Защитники Гроба Господня потеряли всего двадцать православных рыцарей и оруженосцев! Возвращение Александра Невского в Новгород было триумфальным - все духовенство и народ встречали его крестоносное войско. Митрополит Кирилл писал к нему, что наконец православие обрело защитника, "равного которому нет и не будет". Слава невской победы разнеслась по всему христианскому миру. Авторитету римского первосвященника был нанесен непоправимый удар. Отныне о какомлибо силовом давлении Рима на Русскую православную церковь не могло быть и речи. Сам Бог избрал православный Новгород для своего Гроба. В третий раз бесценнейшая реликвия христианства ускользнула от католической столицы.

* * *

Слава защитника Гроба Господня не уберегла Александра Невского от ссоры с новгородцами. В начале 1241 года он покинул Новгород и уехал к себе в Переславль-Залесский, выгнав перед этим из Пскова княжившего там Ярослава Владимировича. Тот уехал в орденские земли, где немало способствовал раздуванию конфликта между Александром, Псковом, Новгородом и влезшими в него немецкими духовно-рыцарскими орденами. Александр не только изгнал Ярослава Владимировича из Пскова, но и потребовал, по настоянию митрополита Кирилла, перевезти Гроб Господень из Новгорода во Владимир... Кроме того, он часто не считался с мнением "лепших людей" Новгорода. Обстановка 1241 года совершенно не походила на то, что было в 1240 году. Она носила не глобальный, а локальный феодальный характер, усугубляясь тем, что Ярослав Всеволодович отбыл на избрание Великого Монгольского хана, Отправляясь в дальний путь, он оставил вместо себя своего брата Святослава Всеволодовича, с которым все его вассалы мало считались. Боевые действия, завершившиеся Ледовым побоищем, длились около двух лет. Главный вопрос этой "войны вассалов" сводился к определению порядка отношений и "восстановлению попранной справедливости". В двухлетней войне таланты Александра Невского как полководца и политика раскрылись еще больше. Достаточно указать хотя бы на то, что Александр наотрез отказался ехать в Новгород иначе как "на всей своей воле" (!). Действующие стороны постоянно искали дипломатические пути решения спорных вопросов и обращались к Батыю за посредничеством. Александр Невский зимой 1241 -1242 года около трех месяцев провел в Орде у Батыя, который, кстати сказать, почти дословно повторил все сказанное о Невском Андреем фон Вельвеном: "Несть равных ему на всем свете!" И до конца своих дней сохранил теплое дружеское расположение к святому князю. Наиболее интересным моментом "войны вассалов" следует считать то, что Александр Невский захваченных в плен русских изменников вешал, а немцев сек (!). События 1241-1242 годов завершились сражением в районе реки Вранья при Чудском озере, получившим название Ледового побоища. Политические итоги кампании свелись к тому, что духовно-рыцарские ордена без воли Новгородского наместника великого князя Владимирского утратили право на общение с Ордой; Псков также перестал избирать без воли великого князя своего князя, а новгородцы обязались иметь у себя князей только из династии Всеволодовичей. Масштабы "войны вассалов" существенно превосходили масштабы Невской битвы, силы и средства сторон тоже. Тем не менее эти события несравнимы по своему значению и последствиям. Если Невская битва определяла судьбу православия, то Ледовое побоище лишь подтвердило и закрепило ведущее место Владимиро-Суздальской династии Всеволодовичей от Прибалтики до степей Дикого поля.

* * *

Преемник Григория IX, Иннокентий IV, зорко следил за обстановкой в мире. Разлады в Монгольской империи, а также неустойчивые межкняжеские отношения на Руси не остались незамеченными Римской курией. Даниил Романович, князь великий Галицкий и Волынский, открыто призывал к воссоединению церквей и общеевропейскому крестовому походу на "безбожных татар". Его прокатолические позиции были настолько сильными, что митрополит Кирилл в 1249 году бежал от него из Киева и временно обосновался в Новгороде у Александра Невского, а через несколько лет перенес митрополичью резиденцию во Владимир. Даниилу Галицкому и легатам Иннокентия IV удалось подбить Андрея Ярославича Суздальского начать крестовый поход против родного брата, "закостенелого схизматика", и "безбожных татар". Митрополит Кирилл и Александр предупреждали Андрея, чтобы тот не очень надеялся на обещания Галицкого князя и легатов, но тщетно. В декабре 1251 года Андрею Ярославичу доставили знамя крестового похода с благословением Иннокентия IV. В январе 1252 года он начал "священную войну" нападением на Переславль-Залесский, откуда выбил наместников Александра. Посольство Иннокентия IV прибыло к Александру одновременно с известиями о нападении на его владения войск родного брата. Легат заявил Александру Невскому, что если тот посмеет противиться брату и не встанет под его знамена в интересах общего дела, то властью святого Петра и наместника Христа на земле он будет проклят на веки вечные... Но митрополит Кирилл и Невский "показали путь" папскому посланнику. В 1252 году, как и в 1240-м, для православия снова сложилась критическая обстановка. Но Александру Невскому было не двадцать лет, за ним была слава защитника Гроба Господня, возлюбленного сына православной церкви и непобедимого полководца. А рядом с ним был не только архиепископ Новгородский, но и митрополит всея Руси Кирилл. Князь и митрополит действовали быстро и согласованно. Дипломатическое обеспечение кампании было проведено настолько удачно, что, несмотря на все усилия Иннокентия IV и Даниила Галицкого, ни один крестоносец от Швеции до Галицко-Волынской Руси так и не выступил в поход. Кирилл запретил всем православным обнажать меч против истинно православного государя Александра под страхом отлучения, а Андрея Суздальского проклял и освободил всех его подданных от присяги феодальной верности. Крестоносное войско Андрея Ярославича растаяло, как снег на солнце. Но не настолько, чтобы мятежный князь внял призывам брата и митрополита и вложил меч в ножны. Зная, что в случае затягивания войны с братом Даниил Галицкий и Иннокентий IV смогут организовать ему военную помощь и даже нанести удар с Запада, Александр, оставив вместо себя в Новгороде сына Дмитрия, поехал в Орду к Батыю. И не один, а с митрополитом. Батый дал Невскому Алексу Неврюя, и смешанная рать двинулась на крестоносцев Андрея Ярославича. В конце мая - начале июня 1252 года войска братьев, над одним из которых реяло православное знамя, а над другим - хоругвь Иннокентия IV, сошлись на берегу Клязьмы... В первом же "сступе" крестоносцы Андрея Суздальского были разбиты. Сам же строптивый князь через Новгород бежал в Швецию. Всех захваченных в плен Александр Невский приказал высечь и отпустить без выкупа на все четыре стороны. Андрей Ярославич около двух лет пробыл на чужбине, раскаялся, в 1254 году Невский разрешил ему вернуться и дал стол в Суздале.

* * *

Ордынские дела также не давали покоя Александру Невскому, Батый часто приглашал "повелителя всея Руси" к себе в ставку, то на Дон, то на Волгу. При этом стареющий полководец нередко говаривал, как бы он был рад держать Александра возле своего сердца и. "уходя туда, откуда не приходят", передать ему Орду и "бремя свое". На что благоверный князь всегда отвечал: "Каждому свой крест, великий царь". Батый чувствовал свой скорый конец и хотел урядиться с Александром Невским еще при жизни. Так, с одобрения русского великого князя в желтый Крестовый поход отправился Ногай со смешанной ратью. Этот поход длился до 1260 года. В октябре 1261 года овеянная славой смешанная рать Ногая, возвратившая второй Рим православию, вернулась в СарайБату к Берке Хану. На торжество встречи прибыли Александр Невский и митрополит Кирилл, который тогда же основал специально для орды Сарскую епископию, организационно подчинявшуюся архиепискому Владимирскому. Больше года Александр Ярославич пробыл у Берке в ставке. Пораженный тяжелым недугом, он оставил ханскую ставку и в октябре 1263 года поехал на Русь. Последний путь Александра Ярославича Невского был очень нелегким, болезнь убивала его. 14 ноября 1263 года, надломленный "многими трудами, за Землю Русскую, за Новгород, и за Псков, и за все княжение великое отдавая живот свой", сорока трех лет от роду, величайший военно-политический деятель средневековья умер в Городце Волжском. Получив скорбную весть, его верный соратник митрополит Кирилл, собрав народ во Владимире, со слезами воскликнул: "Дети мои милые! Знайте, что зашло Солнце земли Русской!" И, как говорит летопись, все завопили в ответ: "Уже помираем!" Смерть Александра Невского была полной неожиданностью и ударом не только для русских, но и для ордынцев, духовно-рыцарских орденов, шведов и литовцев. Она вызвала настоящую смуту на всем необъятном просторе Северо-Восточной Европы, длившуюся до 1325 года. Двадцать семь лет активной деятельности Александра Ярославича Невского не прошли бесследно для судеб России и православия. Именно им был заложен фундамент и определен путь дальнейшего строительства Третьего Рима Российского государства.