Намедни. Наша Эра
Леонид Парфенов
Том «1931-1940»
-1940/
Журналист Леонид Парфенов
Автор телепроектов «Намедни» и «Российская империя». Пятикратный лауреат ТЭФИ.
В настоящее время выпускает тома «Намедни. Наша эра», описывающие исторические явления по десятилетиям, и снимает документальные фильмы («Зворыкин-Муромец», «Глаз божий», «Цвет нации», «Русские евреи»).
Из советского времени, воспринимаемого «своим» гораздо лучше дореволюционного, 1930-е — самые давние годы. Действительно «античный» СССР, от которого все пошло. Огосударствление любых сторон жизни, вождь, именем которого называют эпоху, принуждение населения к разным ударным кампаниям, назначаемые герои и злодеи, новое строительство старой империи. Это потом по-разному повторится снова и снова — каждый раз с оглядкой на «античный» образец. И даже признавая: тогда творились ложь и насилие — оттуда будут вести отсчет «нашего славного прошлого».
Для автора 1930-е с детства жили в разговорах взрослых. «Помню, до войны» — начинали тогда речь люди зрелых лет. В глубинке еще и в 1960-х заводились патефоны с пластинками на 78 оборотов в минуту. Пенсионеры не признавали электрических утюгов — только нагреваемые на плите чугунные. У бабушки-учительницы в старой методичке чернел заштрихованный портрет, но подпись сохранилась: «А.С. Бубнов» — репрессированный нарком просвещения РСФСР. Про своего отца, в 1931-м раскулаченного, а в 1937-м расстрелянного, бабушка повторяла: ведь ничего за ним не было и быть не могло! Подозревала бывших соседей по деревне Ёрга — может, они в НКВД написали. Документы по обоим делам прадеда стали доступны в 2000-х. Доносчики там не указаны.
Восьмой по счету том «Намедни» выходит в год 100-летия Октябрьской революции. Как отмечать юбилей, да и чем вообще был СССР в отечественной истории? — все еще дебатируемые вопросы. Советскому периоду посвящена бо́льшая часть этого проекта. Чтобы относиться — давайте осваивать.
1937
«Утомленное солнце». «Неудачное свидание»
Большой террор
Из эмиграции привезен Куприн
Катастрофа «Гинденбурга»
Ленин и Сталин в кино
Ось Берлин — Рим — Токио
Служба точного времени
Смерть Орджоникидзе
«Сталинские соколы»
Верховный Совет СССР
Всемирная выставка в Париже. «Рабочий и колхозница»
Изабелла Юрьева
«Красный граф» Толстой
«Рио-Рита»
«Вредительская» перепись
Юбилей Пушкина
«Утомленное солнце». «Неудачное свидание»
В один год появляется по самой знаменитой песне и в ритме главного медленного танца эпохи — танго, и в ритме главного быстрого — фокстрота
Как и рижский король танго Оскар Строк, Ежи Петерсбурский — осколок Российской империи. Варшавянин из династии еврейских музыкантов по фамилии Мелодист, он в независимой Польше сочинял музыку для кино и работал в оркестре со своими кузенами, братьями Голдами. Песня То ostatnia niedziela — «Последнее воскресенье» — супершлягер 1935 года, исполняемый популярным польским певцом Мечиславом Фоггом. Текст Зенона Фридвальда очень мрачный: парень просит бросившую его девушку прийти на последнее свидание в воскресенье, а потом собирается наложить на себя руки. Песню называют «танго самоубийц». Задним числом ее посчитают предчувствием войны и национальной катастрофы Польши.
В СССР мелодия попадает через два года. Написаны целых три русских текста, все не связанные с польским оригиналом. Варианты «Помнишь лето на юге» и «Листья падают с клена» (первые строчки припева) в историю не войдут. Прославится «Утомленное солнце» Иосифа Альвека. Этому поэту слова заказал Александр Цфасман, глава московского джаз-оркестра. Худрук знаменитого коллектива поставил в чужой песне припев на место запева, подчеркнул ритм и ускорил темп. Получилось «кольцо» — в начале и в конце то самое «Утомленное солнце / Нежно с морем прощалось», в середине — единственный куплет «Мне немного взгрустнулось / Без тоски, без печали». Польское повествование про то, что было и что будет, пропало вовсе, разливается только роскошная оркестровая меланхолия. Цфасман записывает этот номер со своим постоянным вокалистом Павлом Михайловым.
«Утомленное солнце» — образец «упадочности», с которой лет десять безуспешно борются советские критики танго. В последнее время они предупреждают о новой опасности: «Эстрадные тангофилы перешли на фокстрот». Хотя Главрепертком заранее обнадеживал: «В нашей социальной среде, в нашем быту для фокстрота нет предпосылок», мода на эту «танцующую дегенерацию» в СССР все же проникла. Цфасмана не раз «прорабатывали» за чуждый репертуар, спасали популярность, а потом и официальное положение — вскоре музыканта назначат руководителем джаз-оркестра Всесоюзного радио. В 1937-м Цфасман пишет свою лучшую песенку-фокстрот «Неудачное свидание». Танец до этого уже называли «салонной имитацией полового акта» — может, ради демонстрации сущей невинности сочинен шутливый «сюжет-дуэт» на слова Бориса Тимофеева. Он и она договорились о встрече, но разминулись:
Мы оба были.
— Я у аптеки!
— А я в кино искала вас!
Так значит, завтра на том же месте
В тот же час! —
вот и всего-то, обычное эстрадное легкомыслие. Пустячок сделан и исполнен с таким жизнелюбивым блеском, что, кажется, «Неудачное свидание» никто ни разу не обругал.
Ежи Петерсбурскому выпадет несколько лет советской биографии. С началом Второй мировой войны он окажется в Польше в зоне оккупации Красной армии. Став гражданином СССР и зовясь Юрием Яковлевичем, Петерсбурский возглавит джаз-оркестр Белоруссии и напишет для него вальс «Синий платочек» — одну из главных песен Великой Отечественной. Композитор покинет Союз в 1942-м в составе польского эмигрантского корпуса генерала Андерса.
«Неудачное свидание» будет часто звучать в ретро-фильмах — так, его полностью исполнят в «Покровских воротах». То ostatnia niedziela — рекордсмен использования в польском кино, «Утомленное солнце» — в советском и российском, про предвоенное и военное время. Блокбастер Никиты Михалкова «Утомленные солнцем» обыграет первую строчку танго — мол, обожженные сталинским культом.
Большой террор
Полтора года под грохот пропаганды бушует непрерывная кампания репрессий. Начавшись с процесса против бывших вождей, государственный террор распространится на местную номенклатуру, армейскую верхушку, «социально чуждых» горожан, «недобитых» кулаков, на священнослужителей и национальные диаспоры. Фантастические обвинения в разных лево-правых «измах» и работе на империалистические разведки невозможно повторить без бумажки, имеет хождение обобщенное понятие «враг народа». 1937 год останется в отечественной истории мрачным символом — почти как 1941-й
Первый московский процесс оказался репетицией: в 1937-1938-м пройдут два подобных над гражданскими лицами иодин — над военными. Их общественный смысл сполна передает призыв гособвинителя, прокурора СССР Вышинского:
Изменников и шпионов, продавших врагу нашу родину, расстрелять, как поганых псов!
Этого же требуют газетные заголовку плакаты, голоса громкоговорителей, тысячи и тысячи выступающих на собраниях и митингах: обвиняемые должны быть казнены!
Год начинается с янвашаюго суда над «параллельным антисоветским троцкистским центром» (он «параллелен» центру «троцкистско-зиновьевскому» на прошлогоднем процессе). Основные фигуранты — бывшие члены ЦК Радек, Пятаков, Серебряков и Сокольников. Они шпионили, были в сговоре с германскими фашистами, готовили диверсии и теракты. Стенограммы заседаний публикуются в печати. Из 17 обвиняемых сразу расстреляют 13, остальных потом прикончат в тюрьмах. Митинг в поддержку приговора проводят на Красной площади. Тогда же гитлеровский бонза Геринг разъясняет в рейхстаге, что это «всего лишь спектакль» для внутреннего советского употребления, и заместитель фюрера Гесс, конечно, не заключал соглашения с Троцким, о чем говорилось на московских слушаниях.
Десятидневный февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б) 1937 года занят обоснованием репрессий. С обличениями или покаяниями выступают 73 человека, из них 56 расстреляют и еще двое покончат с собой, не дожидаясь расправы. Главных жертв следующего «гражданского» процесса — Бухарина и Рыкова — арестовывают во время пленума. В тот же день глава НКВД Ежов подает Сталину первый расстрельный список — 479 номенклатурных работников. Вождь (для проформы — и другие члены Политбюро) будет визировать такие листы со столбцами фамилий до предрешенных судебных рассмотрений. Сохранится 388 списков более чем на 45 тысяч человек: секретари ЦК союзных республик, крайкомов, обкомов, горкомов, наркомы и начальники главков всех уровней, директора и главные инженеры предприятий, чекисты, дипломаты, научные и культурные деятели и проч.
Согласно сталинскому постулату, «обострение классовой борьбы по мере построения социализма» вызвано отчаянным сопротивлением его противников накануне окончательной победы нового строя. Рационального объяснения, почему этот свирепый императив был обращен вовнутрь — на лояльную советскую элиту, — не найдут и в XXI веке. Если отбросить диагноз о паранойе правителя, подтверждается только теория смертельной ротации властных поколений. Мол, примерные политические ровесники Сталина забронзовели, а другого способа избавиться от них и привести в тонус уцелевших система не знает. Кровопускание в верхах прикончит прежде всего тех, кому около 50 лет и более, стремительно вознося «руководящие кадры», которым едва за тридцать.
Для июньского процесса над военными не годится и это объяснение. В Наркомате обороны с его знаменитым главой, армейским дилетантом Ворошиловым, соперничал первый замнаркома Тухачевский, считавшийся лучшим специалистом. Сталин одно время вроде даже поощрял конкуренцию двух маршалов, но потом предпочел 44-летнему Тухачевскому 56-летнего Ворошилова, в котором вскоре тоже разочаруется и снимет с поста после войны с Финляндией. В 1960-х возникнет версия: якобы компромат на Тухачевского сфабриковали немцы, подбросив его Кремлю через президента Чехословакии Бенеша. Возможно, напротив, дезинформация шла от НКВД — он по заданию Сталина подставлял под удар и своих военных, и германский генштаб (правда, там никто не пострадал).
Тухачевский в Гражданскую войну огнем и мечом устанавливал советскую власть, безжалостно подавлял Кронштадтский мятеж моряков и Тамбовское крестьянское восстание, 15 лет считался «выдающимся строителем Красной армии». Теперь оказалось, что он готовил военный переворот и поражение СССР в будущей войне с Германией. По тому же делу расстреляли еще семерых военачальников. Всего же в высшем командном составе будет уничтожено: из 5 маршалов — 3, из 6 командармов 1-го ранга — 4, из 13 командармов 2-го ранга — 10, из 91 ком-кора — 54; по оценкам — до 70% старшего офицерского состава. Некоторых видных военных из застенков выпустят, в армии восстановят, и от них станет известно про методы следствия. Так, комкору Рокоссовскому — будущему маршалу, дважды Герою, командующему парадом Победы — чекисты выбили 9 зубов, сломали три ребра и молотком отбили пальцы ног. «Применять физические методы воздействия» НКВД разрешило Политбюро, и пытки на допросах повсеместны.
С июля 1937-го заработала всесоюзная технология массового террора, и счет пошел на сотни тысяч жертв. На местах образованы «тройки» — из начальника управления НКВД, первого секретаря крайкома или обкома партии и прокурора. Они заочно, без вызова обвиняемого, рассматривают справки из дел и выносят смертные приговоры, не подлежащие обжалованию. Обычно энка-вэдэшник ставит большую букву «Р» и подпись, а двое других расписываются задним числом. Москва направляет им лимиты по 1-й категории (расстрел) и по 2-й (заключение в лагерь). С мест потом пшют дополнительные заявки, и Центр может дать даже больше просимого. Удмуртия оценила свои потребности в 63 человека, Москва ответила: 200. В Карелии назначили к расстрелу 12 человек, а им спустили лимит на 300. Разумеется, планы по казненным должны быть обязательно выполнены.
Крупнейшую операцию проводят по чекистскому приказу № 00047 — против «бывших кулаков», «бывших белых» и «в прошлом репрессированных церковников», то есть добивают ранее наказанных. Всего по этим категориям осудят свыше 800 тысяч человек, из которых около полумиллиона расстреляют, а прочих отправят в 13 новых лесозаготовительных лагерей ГУЛага. Считается, что эти «классово чуждые элементы» при неминуемой в будущем войне перешли бы на сторону врага.
На ходу ужесточают законодательство — например, статью «за разговоры». Раньше сказать «вот бы Сталин сдох» означало «контрреволюционную агитацию», а теперь-«пособничество террору»: это «одобрение террористических актов» и «террористические намерения в отношении вождей партии». Из, как считается, 4 млн доносов, написанных согражданами на начальников, сослуживцев, соседей, знакомых и проч., «сигналы» об «антисоветских высказываниях» — особенно распространенные. Анекдотическая история — вполне из тогдашней жизни:
— Мужик, за что сидишь?
— А за недоносительство.
— Это как?
— Да выпивали мы раз на троих. Один рассказал анекдот про Сталина. Когда допили, второй сразу пошел в НКВД сообщать, а я поленился — думал, утром схожу, успеется.
Но и таких поводов недостаточно. Чтобы «выбрать лимиты», местные органы должны спешно создавать свои мифические дела. Западносибирское УНКВД (Новосибирск) проводит облавы в поселках раскулаченных спецпоселенцев, выдумывая 33 антисоветских организации и особо — повстанческое подполье белоэмигрантского Русского общевоинского союза со штабами и полками. Только «ровсовцев» расстреляют свыше 21 тысячи человек. По образцу коллег дело РОВС устроят у себя и чекисты Красноярска. Белозерский райотдел НКВД забрал 100 заключенных из местной колонии, составил протоколы о «контрреволюционной деятельности», по которым их всех расстреляли решением Вологодской областной «тройки». Это при том, что на лагеря выделены свои лимиты и зэкам смертную казнь дают по справкам начлагов. В «либеральном» 1939 году Вышинский даже пожалуется Сталину и Молотову на белозерцев, насмерть забивших на допросах четверых арестованных. Казни священнослужителей вовсе не нуждаются в мотивировке — они без различия конфессий проходят как «контрреволюционный актив». Только из православного клира по приказу 00047 расстреляют свыше 105 тысяч человек.
На самый большой всесоюзный процесс в марте 1938-го выведут 21 деятеля, в том числе бывшего «любимца партии» Бухарина, преемника Ленина на посту премьера Рыкова и недавнего главу НКВД Ягоду. Внутривидовая конкуренция чекистов уничтожает при Ежове «яшдовцев», а при Берии — «ежовцев». Новые карьеры делаются на разоблачениях «недостаточной бдительности» или «перегибов» предшественников. Заранее зная о неминуемой гибели, почти никто не попытается спастись. Лишь начальник Дальневосточного УНКВД Люшков накануне ареста сбежит в Японию, где много расскажет (в том числе прессе) о сталинском терроре. После этого «неблагонадежному» краю добавят 15 тысяч лимита «по первой категории».
С августа 1937-го объявляют приговоры только по «второй категории», и обреченные узнают о своей участи лишь при расстреле. На запросы их родных если отвечают, то: «10 лет без права переписки» — чтобы объяснить, почему не будет вестей из лагеря. Жен номенклатурных обвиняемых арестовывают вместе с мужьями (часто и расстреливают), совершеннолетних детей сажают, а маленьких помещают в закрытые приемники — все они ЧСИР: члены семьи изменника родины. Расстреливают множество политэмигрантов — коммунистов и прочих левых. К иностранцам приравнены «русские харбинцы» — сотрудники КВЖД и жители тамошних городов, которые вернулись на родину после продажи этой части Транссиба Китаю. За свой неосмотрительный патриотизм заплатят жизнями до 20 тысяч человек.
«Национальности, не относящиеся к народам СССР» (прежде относившиеся к народам Российской империи) считаются потенциально шпионскими, и их репрессируют «независимо от того, имеются ли на них компрматериалы». Немцев не выкашивают в их Поволжской республике (все-таки нацгособразование в составе РСФСР), но в других местах по этническому признаку казнят 40 тысяч человек. Расстреляют свыше 110 тысяч поляков, 16,5 тысячи латышей, 10,5 тысячи греков, 9 тысяч финнов, 8 тысяч эстонцев, 5,5 тысячи румын, и с Лубянки несется еще директива «погромить кадры болгар и македонцев — как иностранных подданных, так и граждан СССР».
Репрессивные кампании многообразны: вообще запрещают освобождать из ссылки «бывших» (то есть «враждебные классы»), всех уцелевших корейцев этапируют с Дальнего Востока в Среднюю Азию и Казахстан, каждому региону ЦК и Совнарком поручают провести «от двух до трех показательных судов над вредителями по хранению зерна» и «от трех до шести» — над вредителями животноводства с расстрелами и оповещением в местной печати. Сталин остановит всю вакханалию разом 17 ноября 1938 года партийно-правительственным постановлением: прекращается работа «троек», аресты возможны с санкции суда или прокурора. НКВД отменит все свои директивы по массовым операциям. Резко пойдя на убыль, репрессии станут «упорядоченными». По позднейшим оценкам, с осени 1936-го по осень 1938-го только по линии госбезопасности всего осудили около 1,5 млн человек, к расстрелу — около 725 тысяч.
На XX и XXII съездах КПСС главной жертвой произвола объявят партию, но не реабилитируют даже многих видных коммунистов. В отношении рядовых погибших прекратят дела «за отсутствием состава преступления», не выразив никакого сожаления. Понятие «Большой террор» придет из западной советологии, и не все отечественные авторы с ним согласятся. Но в массовой исторической памяти о государственном терроре нет ничего значительнее, и при очередной его угрозе следующие поколения будут повторять: «готовится новый 37-й год».
Из эмиграции привезен Куприн
Сопровождаемый супругой, в Москву из Парижа прибыл знаменитый русский писатель Александр Куприн. Безнадежно больной, он хочет умереть на родине
Один из самых читаемых авторов предреволюционных лет, Куприн большевистской власти не принял, арестовывался ЧК, успел ненадолго примкнуть к белым. Эмигрировал в Финляндию, затем во Францию. К середине 1930-х оказался в отчаянной бедности, одряхлел и ничего не писал. Отъездом родителей в СССР занялась дочь Ксения. Сама она, успешная тогда французская актриса Kissa Kouprine, остается в Париже (переедет в СССР в 1958-м). Возвращение готовят тайно, чтобы раньше времени не вызвать скандала в русской диаспоре.
Еще летом 1936-го советский полпред во Франции Потемкин обсудил приезд Куприна со Сталиным. Вождь отнесся благосклонно. Книги писателя, согласно советской классификации, — «критический реализм» при описании «капиталистической действительности». На московской сцене даже идет спектакль по самой известной купринской повести «Поединок» — она о проблемах в царской офицерской среде. Деловую переписку Потемкин ведет с Ежовым — вопрос относится к компетенции НКВД. Сообщая, что по старческой немощи Куприн «едва ли способен что-нибудь написать», полпред указывает: «С точки зрения политической возвращение его могло бы представлять для нас кое-какой интерес». Наконец, решение принимают голосованием членов Политбюро.
29 мая 1937-го ТАСС сообщает, что Куприн уже отбыл из Парижа. Газеты публикуют новость на следующий день — собратья по эмиграции «поражены совершенно неожиданным известием». 31 мая, поддерживаемый женой, Куприн сходит в Москве на перрон Белорусского вокзала. 66-летний репатриант едва может идти, а еще растерян от приветствий, букетов и фотосъемки. Давний литературный товарищ Николай Телешов, который на три года старше, напишет, что Куприна привезли «изможденным, потерявшим память, бессильным и безвольным инвалидом». Супругов пока отправляют в «Метрополь». Посетив их в гостинице, генсек Союза писателей Ставский докладывает Сталину и Молотову: Куприн «полуслепой и полуглухой», с трудом говорит и общается через жену, «которая выступает переводчиком». Денег у них было только на дорогу. Политбюро разрешает СП и Литфонду «организовать санаторное лечение» и предоставить жилье. Гослитиздат выпускает двухтомник Куприна, что, по оценке Ставского, «даст около 45 тысяч рублей гонорара» — большие тогда средства.
«Кое-какой политический интерес», кроме самого факта возвращения, для пропаганды будут иметь заявления от имени писателя, что он сознает «свою тяжелую вину перед народом, строящим новую счастливую жизнь» и собирается творить «для чудесной советской молодежи и пленительной советской детворы». Совсем уж бесстыжие газеты составляют за Куприна целые авторские тексты под названием типа «Москва родная». В августе 1938-го Куприн скончается от рака.
Катастрофа «Гинденбурга»
6 мая при посадке в США сгорает самое большое воздушное судно в мире — гигантский цеппелин «Гинденбург». Отныне прекращаются все полеты пассажирских дирижаблей
Пока через Атлантику не могут перелетать гражданские самолеты, цеппелины — единственная скоростная альтернатива пароходам: из Европы в Америку можно попасть за трое суток вместо минимум четырех дней. Построенный в 1936-м, «Гинденбург» год пробыл лидером мирового воздухоплавания. Он совершал регулярные рейсы из Германии на восточное побережье США и в Бразилию. 245-метровая гондола имеет четыре дизельных двигателя, везет 72 пассажира и 100 тонн груза со скоростью до 135 км/ч. Ванны тяжелы, и вместо них в каютах души, зато сконструировано уникальное фортепиано из алюминия. Есть прогулочные палубы, ресторан, бар, библиотека. Один изъян непреодолим: баллоны заполнены горючим водородом. Невосплвменяющийся гелий — еще легче, но производится пока только в США, и его поставки за границу запрещены.
В свой последний, 63-й полет «Гинденбург» отправляется 3 мая 1937-го из Франкфурта в Лейкхерст близ Нью-Йорка. Океан преодолевают благополучно, над Манхэттеном так близко пролетают возле Эмпайр-стейт-билдинга, что пассажиры цеппелина и публика на смотровой площадке небоскреба машут друг другу руками. В районе посадки собирается гроза, которую «Гинденбург» пережидает в стороне. Наконец получено разрешение снижаться, и, когда с дирижабля уже сбросили причальные канаты, возгорается корма. Огонь бежит по корпусу быстро, гремит взрыв, и объятый пламенем цеппелин падает на землю.
Из 97 человек, находившихся на борту, гибнут 35 и еще один наземный работник воздушной базы. При крушениях дирижаблей жертв бывало и больше, но ужасает сама сцена катастрофы, зафиксированная кинохроникой. Эксперты из США и Германии сочтут, что, когда разгерметизировался один из водородных баллонов, возникла случайная искра. Будет выдвинута и версия умышленного взрыва. Но безотносительно причин после гибели «Гинденбурга» свои программы пассажирского дирижаблестроения сворачивают все державы. А в 1940-х трансатлантической станет гражданская авиация, и между континентами начнут летать на крыльях.
Ленин и Сталин в кино
К 20-летию революции сложился новый миф о вождях Октября. Они впервые появляются в художественных фильмах: один — простецкий чудак, другой — важный герой
Первенец экранной ленинианы-сталинианы — фильм «Ленин в Октябре» (режиссер — Михаил Ромм, автор сценария — Алексей Каплер), вышедший в юбилейном году. Игра блестящего характерного актера Бориса Щукина надолго задает канон: Ленин — лысый коренастый господинчик в костюме-тройке, до смешного картавый, бешено энергичный, с размашистой жестикуляцией. Во все встревает, все подмечает, копается в любых мелочах. Так он соответствует тысячекратно повторяемому определению канонизированного Маяковского «самый человечный человек». Сталин в исполнении Семена Гольдштаба — еще почтительный соратник, но держится степенно, как подобает начальнику.
В 1938-м выйдет «Человек с ружьем» Сергея Юткевича по пьесе Николая Погодина. Внешний рисунок роли Ленина у Михаила Штрауха поспокойнее, но быта тут даже больше: все вопросы войны и мира Ильич обсуждает, ведя солдата по коридорам Смольного за кипятком. Сталина впервые играет Михаил Геловани. На экране — импозантный пышноволосый и пышноусый брюнет, который годится первому вождю в сыновья, хотя разница у них девять лет.
В фильме того же 1938 года «Великое зарево» режиссера Михаила Чиаурели юркий Ленин действует уже с оглядкой на напарника, а величавый Сталин-Геловани будто снисходителен к суете старшего товарища. Чиаурели снимет ключевые ленты сталинианы, в том числе самую помпезную — «Падение Берлина» (см. «70-летие Сталина»). Геловани изобразит все более монументального правителя аж в 15 фильмах. Режиссер получит пять, а актер — четыре Сталинские премии первой степени.
После смерти Сталина не будет в кино долго. Но и потом сохранятся прежние маски: Ленин — почти анекдотический живчик, восклицающий «архискверно!» или «архиважно, батенька!», а Сталин — медлительный и многозначительный, изрекает истины, будто диктует.
Ось Берлин — Рим — Токио
Добиваясь реванша за поражение в Первой мировой войне, Гитлер находит для Германии союзников в будущей Второй мировой. Страны «оси» объявляют о своих агрессивных намерениях и начинают их осуществлять
Согласно Версальскому договору 1919 года побежденная Германия лишилась части основной территории и всех колоний, она выплачивала гигантские репарации и могла иметь минимальную армию в 100 тысяч человек. Уже в первые годы гитлеровского правления вермахт доводят до 300, а затем до 500 тысяч. Пускают сотни заводов вооружений, военные расходы растут с 2% национального дохода до 21%, введена всеобщая воинская обязанность.
Агрессивные державы-единомышленницы были в прошлой войне противниками Германии. Япония даже поживилась германскими колониями — Маршалловыми, Марианскими и Каролинскими островами. Но теперь, когда японцы оккупировали территории на континенте, они готовы напасть на СССР с востока, если Германия нападет с запада. Берлин и Токио заключают «Антикоминтерновский пакт» — их союз считается средством против большевизма. После этого Япония начинает новую большую войну в Китае, захватывая Пекин, Шанхай и тогдашнюю столицу Нанкин.
Родоначальница фашизма Италия как одна из стран-победительниц получила после Первой мировой Южный Тироль, отторгнутый у побежденной Австрии. Теперь Гитлер явно задумал аншлюс, и будущее германоавстрийское единство грозит утратой приобретения. Это затрудняет альянс родственных режимов. Но когда Берлин признает захват Римом Эфиопии и приоритетное итальянское влияние в Средиземном море, дуче Бенито Муссолини сам предложит Гитлеру превратить Вену в сателлита. Германия и Италия вместе поддерживают мятеж генерала Франко — чтобы, по словам Гитлера, «в неизбежной и окончательной борьбе за новый порядок» Испания оказалась на стороне фашистов. Все западные демократии фюрер считает «зараженными марксизмом».
Германии, Японии и Италии незачем состоять в Лиге Наций, тогдашней организации мирового сообщества, — они установят собственные стандарты международных отношений. Немцы избавлены своим вождем от раскаяния и жаждут побед во искупление национального позора 20-летней давности. К 1938 году вермахт уже насчитывает 800 тысяч человек с возможностью мобилизации до 3 млн.
Служба точного времени
Новость столичной связи: теперь, набрав по телефону определенный номер, можно услышать, сколько сейчас времени. В почти неизменном виде услуга переживет и советский строй, и XX век
До автоматических телефонных станций абоненты уточняли время у телефонисток на коммутаторе. «Говорящие часы» с записью голоса на стеклянные диски в начале 1930-х изобрели во Франции, вскоре эта технология распространилась по Европе. В СССР НИИ связи создал собственную конструкцию. В аппарате вращаются два барабана: на одном записаны часы, на другом — минуты, поэтому «половинки» маленького объявления звучат не слитно. Голос главного диктора страны Юрия Левитана показался, видимо, чересчур торжественным, и для ответов про время привлекли Эммануила Тобиаша, обладателя более «бытового» баритона.
Через год «говорящие часы» установят в Ленинграде и навсегда поменяют голос на женский — первой больше 30 лет будет звучать диктор Ольга Высоцкая. С 1950-х АТС постепенно перейдут на единый номер точного времени — 100 (А00), а раньше был свой у каждой станции. Сервис заведут у себя все крупные города страны. Технологии полностью изменятся несколько раз, но для потребителя услуга останется прежней, и даже в Москве 2010-х служба будет ежесуточно фиксировать сотни тысяч звонков.
Смерть Орджоникидзе
18 февраля ушел из жизни один из самых популярных вождей — Серго Орджоникидзе. Согласно официальному сообщению, произошел инфаркт. Почти сразу возникли слухи, что это — самоубийство или даже убийство. 25 лет спустя объявят: Орджоникидзе застрелился
Большевик с 1903 года, Орджоникидзе участвовал в Первой русской революции в Закавказье, со Сталиным подружился в бакинской тюрьме. Бежал с вечной сибирской ссылки, учился у Ленина в партшколе Лонжюмо под Парижем. По возвращении в Россию был опять сослан. После Октябрьской революции устанавливал советский строй в Азербайджане, Армении и Грузии. В 1930-х Орджоникидзе возглавляет всю тяжелую промышленность: металлургию, химию, «оборонку», авто-, сган-ко- и тракторостроение, энергетику и проч. Вместе со Сталиным «товарищ Серго» считается отцом индустриализации: он пускает новые заводы, принимает первые образцы продукции, поздравляет ударников.
Последние месяцы ведомства Орджоникидзе сотрясали «чистки»: раньше экс-оппозиционеров переводили с политической работы на хозяйственную, а теперь их репрессируют как «троцкистов-зиновьевцев». Нарком часто не может отстоять свои кадры. 24 октября 1936-го, в день 50-летия Орджоникидзе, арестовали его брата. В тюрьме — многие сподвижники по работе на Кавказе, некоторые на допросах изобличают бывшего руководителя. На февральско-мартовском пленуме 1937 года Орджоникидзе должен произнести речь о «японо-немецко-троцкистских агентах» в наркомате. Судя по документам, докладчик, уклоняясь от разоблачений, готовил текст про задачи индустрии. Но Сталин своей правкой резко ужесточил проект постановления по докладу.
Смерть наступила за пять дней до пленума в кремлевской квартире Орджоникидзе. Вроде, вбежав на выстрел, жена увидела, как от груди опускается рука с пистолетом. Газеты публикуют медзаюпочение о «параличе сердца». Похороны проходят согласно статусу — урна с прахом в кремлевской стене. Однако на пленуме покойного критикуют за недостаток бдительности. Вдову, еще двоих братьев и племянника вскоре посадят. Столицу Северной Осетии, город Орджоникидзе, получивший это имя еще в 1931 году, в 1944-м назовут по-национальному: Дзауд-жикау. После смерти Сталина он с 1954-го снова Орджоникидзе, пока в 1990-м не вернут дореволюционное название — Владикавказ. О самоубийстве впервые скажет Хрущев на XX съезде КПСС в своем антисталинском докладе, «закрытом» до конца 1980-х. Но заключительное слово Хрущева на XXII съезде опубликуют сразу, а там снова про самоубийство Орджоникидзе, который не хотел «разделять ответственность за злоупотребления властью» Сталиным. Затем появится несколько пересказов устных воспоминаний вдовы (она скончалась в 1960-м) о роковом выстреле 1937 года — это единственные свидетельства случившегося.
«Сталинские соколы»
В год рекордных перелетов ведущие советские летчики превращаются уже в национальных суперзвезд. Профессия авиатора — самая передовая и героическая, особо нужная стране
Каждая сфера советской жизни имеет главного авторитета, своего Сталина. Летчик номер один — Валерий Чкалов, ас, известный своим дерзким характером. Годом ранее его экипаж совершил беспосадочный перелет из Москвы в Арктику, оттуда — до Камчатки и потом в Хабаровский край. Так мировой рекорд дальности полета был установлен над советской территорией. 18 июня 1937-го командир Чкалов, второй пилот Георгий Байдуков, штурман Александр Беляков вылетают из Москвы через Северный полюс в Америку. Через 63 часа они приземляются в Ванкувере, штат Вашингтон, — проложен принципиально новый трансконтинентальный маршрут. Советские авиаторы с триумфом проезжают по Соединенным Штатам, в Белом доме их принимает президент Рузвельт. Выждав, когда эта шумиха подутихла, 12 июля из Москвы отправляют Михаила Громова, Сергея Данилина, Андрея Юмашева. Повторив путь чкаловцев, они достигают уже Сан-Хосито в Южной Калифорнии — есть очередной мировой рекорд!
Авиационной лихорадкой объят весь мир, но для СССР воздушное сообщение нужнее всего. Железные дороги строить долго и затратно, самолеты связывают самую большую страну гораздо быстрее. Авиация — могущественный род войск, чья сила не вполне проявилась в Первую мировую войну, но наверняка покажет себя во Второй, которую в Европе предчувствуют все, а многие — и приближают. Ведь кто тогда будет господствовать в воздухе, тот победит на суше и на море. Самолеты год от года летают все дальше и стремительнее, воплощая натиск социализма: «Мы покоряем пространство и время, мы молодые хозяева земли». Именно новым поколениям, первым советским, под силу совладать со сложнейшей современной техникой. Материя торжествует над духом, комсомольским икарам «разум дал стальные руки-крьшья, а вместо сердца — пламенный мотор».
Для совсем юных путь к мечте начинается с пионерских авиамодельных кружков — в них мастерят планеры и самолетики, постигая основы аэродинамики. Еще можно спрыгнуть с парашютной вышки, такие оборудованы во всех крупных городах. Чтобы преодолеть страх высоты, с каланчей-аттракционов сигают даже грузные тетеньки. Следующий этап подготовки — планерные станции и аэроклубы, им счет по Союзу идет на сотни. Там осваивают учебные самолеты и прыгают с парашютом по-настоящему. Летные училища готовят профессионалов. Военно-воздушная академия имени Жуковского — авиационную элиту. Это самые престижные техникумы и вузы страны, и все знают, чьи выпускники Чкалов, Громов или рекордсмен скоростей Владимир Коккинаки. Летчик — это сошедший с небес бог в короткой кожаной куртке и шлемофоне, быть таким хотят миллионы парней. В ВВС пойдут служить сыновья советских вождей: Василий Сталин, Леонид Хрущев, Тимур Фрунзе. Пришлось кстати и насаждаемое всюду в СССР гендерное равенство — летчица смотрится еще эффектнее, чем, скажем, трактористка. Мировой женский рекорд дальности полета установит экипаж Валентины Гризодубовой, Полины Осипенко и Марины Расковой. Всем асам щедро присваивают геройские звания, Чкалову еще и подарен личный самолет. Будут ходить слухи, что Сталин предложил суперпилоту пост главы НКВД, но тот отказался.
Воздушное ремесло остается очень рискованным. И техника ненадежная, и лихачества слишком много. В 1937-м, после полетов Чкалова и Громова, в Америку стартовал самолет под командованием Сигизмунда Леваневского, одного из первых героев — спасателей челюскинцев. Уже пролетев Северный полюс, экспедиция пропала. Поиски шли почти год, но не найдено ни следа. Полина Осипенко разобьется в одном самолете с другим героем — Анатолием Серовым, первым мужем знаменитой актрисы, а в конце 1938-го при испытании нового истребителя погибнет сам Чкалов. В память о Серове переименуют райцентр Надеждинск в Свердловской области, Чкаловым 18 лет будет областной Оренбург, потом останется районный Чкаловск невдалеке от Горького (Нижнего Новгорода) и несколько поселков Чкаловское/Чкаловский.
Стратегическую отрасль не минуют репрессивные чистки. Расстреляют трех подряд довоенных командующих ВВС: Алксниса, Локтионова, Смушкевича, многих других военачальников, директоров авиазаводов, научных и проектных институтов. Выдающийся конструктор Андрей Туполев, на самолетах которого высадились на Северном полюсе папанинцы и добились своих достижений Чкалов и Громов, несколько лет проработает в заключении, в гулаговской «шарашке».
Верховный Совет СССР
С помпой избираются депутаты советского парламента нового образца — такого же фиктивного, как и прежний ВЦИК
Новый высший орган советской власти определен сталинской Конституцией. С этих выборов Верховный Совет СССР просуществует в неизменном виде более полувека. Хотя Октябрьская революция совершалась под лозунгом «Вся власть советам!», им она «вся» не принадлежала никогда, а с 1922-1923 года находится в руках партаппарата. Уже давно первое лицо — главный партиец. В центре — Сталин, а не «всесоюзный староста» Калинин, на местах — первый секретарь обкома/горкома/райкома, а не председатель соответствующего совета. И уж вовсе лишены полномочий депутаты, для которых парламентская работа — «общественная». Теперь их впервые будут избирать персонально прямо и тайно (раньше голосовали по спискам и поднимая руки на собраниях), что считается «торжеством советской демократии». На деле это выборы без выбора с заранее спланированным результатом.
Осенью 1937-го в регионы спущено указание: «процентов 20 беспартийных», задано соотношение «выдвиженцев снизу» и «работников на ответственных постах». Кандидатов в кандидаты одобряет ЦК, и потом местные власти устраивают их «выдвижение» — по одному на избирательный округ, депутатство гарантировано. Центризбирком «по поручению ЦК ВКП(б)» рассылает список из 32 человек: члены Политбюро, известные военачальники, летчики — их везде можно выдвигать дополнительно, чтобы было видно, как им доверяет вся страна. Потом каждому укажут его округ, и тогда все равно «в день выборов будет баллотироваться только одна кандидатура».
Нет даже видимости разделения властей: в законодательную «по должности» попадает множество деятелей исполнительной — наркомы, начальники всяких управлений, генералитет, председатели исполкомов. Но то, что правительство на первой сессии утверждают в том числе члены правительства, никого не смущает. Рабочих и колхозников, которым, как считается, принадлежит власть, в парламенте СССР гораздо меньше, чем номенклатуры — это парадные стахановцы от основных отраслей каждого региона. Выборная кампания проходит в разгар Большого террора, и победа «всех без исключения кандидатов блока коммунистов и беспартийных» с общим результатом 98,6% считается всенародным одобрением репрессий.
Сам Верховный Совет СССР все годы своего существования будет по любому вопросу голосовать «за» стопроцентно.
Всемирная выставка в Париже. «Рабочий и колхозница»
Впервые участвуя во Всемирной выставке, Советский Союз демонстрирует себя как самую исключительную страну на свете, соревнуясь в этом с гитлеровской Германией
Всемирные выставки проходят с середины XIX века. Царская Россия участвовала в них с самого начала, получив множество наград. СССР сперва поддерживал с Западом минимальные дипломатические и торговые связи, сторонясь тамошних капиталистических «ярмарок тщеславия». Но в 1934 году советскую самоизоляцию нарушило вступление в Лигу Наций, тогдашнюю главную организацию международного сообщества. А только что провозглашенная «бесповоротная» победа социализма позволяет и почти заставляет гордиться — так, чтобы чужие позавидовали, а свои увидели в этой зависти подтверждение нашей правоты. Советский павильон должен показать: большевики за 20 лет после революции создали другую страну, отрицающую прежнюю Россию и все устройство остального мира.
В первом зале гигантская карта державы выполненна из драгоценных камней, Москва обозначена рубиновой звездой с бриллиантовыми серпом и молотом — краше, чем на кремлевских башнях. Это блещут чудеса индустриализации. Вместе с ее объектами и продукцией представлены самые амбициозные гражданские стройки: московское метро, Дом Совнаркома (будущий Госплан), здание Театра Красной армии в форме звезды. Колхозы показаны как «самое большое в мире сельское хозяйство» — это единые государственные поля-луга-поголовья и парк техники. Особый стенд — новая Конституция с дарованными ею правами и свободами. Три панно 6×6 м каждое являют шеренги новой элиты: «знатных людей СССР», пионеров с авиамоделями (будущих летчиков) и спортивную молодежь с аэростатом. Эту невиданную цивилизацию направляет могучая власть во главе с вождем. После модели Дворца Советов маршрут завершает статуя Сталина, а всего, как подсчитают, он в виде разных изображений, упоминаний и цитат фигурирует в экспозиции 60 раз.
Сам павильон, поднимаясь уступами к фасаду-обрыву, служит пьедесталом колоссальной скульптуры. Устремленные вперед рабочий и колхозница взметнули к небу орудия своего труда. Это монументальный хайтек — автор, Вера Мухина, первой из ваятелей использовала нержавеющую сталь. Неостановим порыв диктатуры трудящихся классов, но строго напротив, на другой стороне выставочного участка у моста Йены возведен павильон Германии с орлом на вершине. Поразительно похожий утес, даже в облицовке то же чередование плиток потемнее и посветлее. Личный архитектор фюрера Альберт Шпеер решил фасад в форме римской цифры III — Третий рейх, называемый нацистами тысячелетним. «Рабочий и колхозница» будто вот-вот налетят на немецкую твердыню. Эту конкуренцию павильонов сочтут на выставке самой примечательной. При внешнем родстве сооружений у стран схожее официальное настроение — самоупоение величием. Хотя по части пропаганды своего уникального строя СССР даже превосходит Германию.
Влиятельная в Париже русская эмиграция яростно изобличает социалистическую потемкинскую деревню в павильоне бывшей родины. Французская пресса много пишет о московских процессах, и ее читатели недоверчивы: если у Советов такое благоденствие, то к чему эти кровавые расправы? Но при любых скептиках показать себя тридцати миллионам посетителей, наполняющих выставку с мая по ноябрь, — уникальный шанс. Париж в последний раз выполняет функцию столицы человечества, самого блестящего города Земли. Всемирную выставку здесь проводят уже шестую, нигде их не устраивали чаще. Для выставки 1889 года (четвертой из парижских) построили Эйфелеву башню, у подножия которой стоят нынешние павильоны. Участвуют 47 стран, рекордно много. У Запада — свой юбилей: за 20 лет после Первой мировой войны в Европе сложился новый уклад жизни, стандарты потребления и комфорта. Кроме национальных экспозиций открыто множество международных, по всем мыслимым сферам: воздухоплавание, железные дороги, термальные курорты, детские сады. В павильоне Испании висит «Герника» Пикассо, сулящая новую страшную войну, разрушения, смерть и очевидную смену миропорядка. Но грозному предупреждению мало кто внимает.
«Рабочий и колхозница» останутся самой впечатляющей аллегорией коммунизма. В этом качестве их воспроизведут во всех видах, включая эмблему киностудии «Мосфильм» и стандартные советские почтовые марки. После Парижа скульптуру установят перед ВДНХ. Эта выставка до конца строя прослужит подобием советского павильона 1937 года, увеличенного до размеров города. Здесь социализм десятилетиями будет стараться выглядеть согласно своим представлениям о самом себе.
Изабелла Юрьева
Главная советская исполнительница жестоких романсов, вернувшись на сцену, записывает свои лучшие шлягеры
Дочь еврея-шляпника из Ростова Изабелла Лиликова, обладательница природно поставленного контральто, на сцену попала, взяв несколько частных уроков. Сменила фамилию и удачно вышла замуж: супруг, тогдашний главный администратор ленинградского театрального треста Иосиф Эпштейн, стал пожизненным импресарио певицы и под псевдонимом «Аркадьев» сочинил стихи для нескольких ее хитов. «Белая цыганка» — такое же удивительное явление, как и «белый джаз», но сильный грудной голос Юрьевой просто создан для таборного распева. Юрьева во времена нэпа исполняла романсы о несчастной любви, успех имела огромный, но к 1930 году карьеру прервала. Она тяжело переживала смерть в младенчестве своего единственного ребенка и устала от запретов на «цыганщину» в концертных программах.
Юрьева возвращается после назначения мужа директором Колонного зала Дома союзов, лучшего в столице. Власть пошла навстречу массовым вкусам и почти не борется с востребованной эстрадной «безыдейностью». Только теперь певицу впервые записывают на грампластинки. Аркадьев буквально за 10 минут подбирает русский текст к итальянскому танго Scrimini:
Мне сегодня так больно,
Слезы взор мой туманят.
Эти слезы невольно
Я роняю в тиши.
Под названием «Если можешь, прости» и с припевом «Мой нежный друг, часто слезы роняю» эту исповедь страдалицы знает вся страна. На контрасте — что ценно при выступлении из нескольких номеров в «сборных» концертах-подготовлен фокстрот «Саша». Композитор Борис Фомин, автор «Только раз бывает в жизни встреча» и «Дорогой длинною», создал для Юрьевой самый быстрый свой опус. При нехватке героев во времена культа одной личности возникнет несколько песен про нарицательные имена собственные — «Эх, Андрюша», «Мишка». Из них «Саша» — самая игривая (слова Павла Германа):
Сашка-сорванец,
Голубоглазый удалец.
Веселый друг моих забав,
Вообще, чудесный, славный парень.
Саша, ты помнишь наши встречи
В Приморском парке, на берегу?
С этим репертуаром Юрьева будет гастролировать и во время войны, и после, коща гонения на «упадочность» возобновятся. Окончательно уйдет со сцены в 1965-м, доживет до 100 лет, а в 93 года на вечере в свою честь еще споет романс Фомина «Мы только знакомы — как странно».
«Красный граф» Толстой
Главным живым писателем-классиком советской страны теперь считается «третий Толстой» русской литературы. У него выходит повесть о Сталине и экранизирован роман о Петре
До революции Алексей Толстой успел заработать литературное имя, но «корифеем пера» еще не стал. В эмиграции прожил мало, вернувшись на родину в 1923-м. У плодовитого автора одна за другой выходят книги на любой вкус: фантастические романы «Аэлита» и «Гиперболоид инженера Гарина», тома эпопеи про войну и революцию «Хождение по мукам», повести об авантюристе галантного века «Граф Калиостро» и о нравах нэпа «Гадюка», переделка итальянской сказки про Пиноккио, превращенного в Буратино. После смерти в 1936-м Максима Горького популярный у читателей и ценимый вождем Толстой назначен председателем Союза писателей. На посту пробудет недолго, но статус главного литератора сохранит за собой и без должности.
Новая повесть Толстого «Хлеб» живописует мудрое руководство Сталиным обороной Царицына — ныне это ключевой эпизод Гражданской войны. Скромная книжица не похожа на эпохальный роман «Отец» — согласно тогдашнему известному анекдоту, власть ждет именно такого продолжения знаменитого романа Горького «Мать». Но художественная проза о Сталине только возникает, и «починное» произведение упрочивает официальное признание автора.
Роман «Петр Первый», два тома которого вышли в 1934-м, тоже выполняет актуальный «социальный заказ». Сталинский СССР, перестав быть интернационалистом — светочем мировой революции, вернулся к привычной для страны роли державы, гордой историей своих правителей и завоеваний. Так что героический образ монарха — основателя Российской империи для новой госидеологии очень кстати. Толстой написал не «взрослый» роман, а познавательное чтение для советского юношества, прежде не знавшего книг про царей. Труд социалистического Вальтера Скотта отметят Сталинской премией первой степени. Киностудия «Ленфильм» экранизирует «Петра» с размахом: редчайшие в то время две серии с пехотной массовкой, конницей, парусным флотом, дворцовыми ассамблеями. Занят лучший актерский состав: Петр — Николай Симонов, Меншиков — Михаил Жаров, Алексей — Николай Черкасов, Екатерина — Алла Тарасова.
Графский титул и сама принадлежность к знаменитому роду у Толстого небезусловные: мать, беременная им, ушла к другому мужу, и будущий писатель мог бы носить фамилию отчима — Бостром. Зато советским вельможей он станет истинным. Встретившись в 1936 году в Париже с неимущим эмигрантом Буниным, Толстой похвастает своим «поместьем», «тремя автомобилями» и «набором драгоценных английских трубок, каких у самого английского короля нету». С канонических предвоенных портретов надменно взирает тучный, холеный барин с длинными волосами. Великолепный пиджак безжалостно продырявлен носимыми тогда на винтах орденами Ленина и «Знак почета» и флажком депутата Верховного Совета СССР. Еще советский анекдот 1930-х:
К роскошному особняку подъезжает автомобиль. Курьер с пакетом взбегает на крыльцо, звонит в дверь. Открывает лакей.
— Товарищу Толстому — из ЦК ВКП (б), лично!
— Их сиятельство граф Алексей Николаевич на партсобрании-с.
«Рио-Рита»
Через пять лет после своего написания СССР достигает мелодия, которая станет популярнейшим танцем конца десятилетия, а для будущих поколений — символом предвоенной беззаботности
Работающий в Германии испанский композитор Энрике Сантеухини сочинил «Рио-Риту» в 1932 году для одноименного берлинского ночного клуба. В песенке это имя молодой испанки. «Рио-Рита — синьорита», «Гранада — серенада» — незатейливые рифмы для текста на любом языке. Кроме немецкой будет английская и французская версии. Но мелодически и ритмически богатая музыка все говорит без слов. Едва зазвучит — на месте не усидишь, а рефрен «Та-ра-Рио-Рита, та-ра-ра-ра-ра-ра-Рио-Рита» напеваешь целыми днями.
На следующий год после появления новинки к власти в Германии пришли нацисты, и «Рио-Риту» по миру стали разносить немецкие музыканты-эмигранты. В СССР попадает запись нью-йоркского оркестра Марека Вебера — без слов, зато с кастаньетами, которых прежде не было. Это, конечно, самый жгучий вариант. Успех огромный, без «Рио-Риты» теперь не обходится ни одна вечеринка.
Вообще-то, «Рио-Рита» — пасодобль, сложный испанский танец со множеством дробных движений. Исполнять их в точности трудно, да они почти никому и не известны. Советские люди обычно танцуют под «Рио-Риту» быстрый фокстрот. С иноземным шлягером сроднятся раз и навсегда. Спустя десятилетия в ретро-мелодии услышат еще и другой смысл: «Люди не знали, что завтра война». В советском фильме начала 1980-х «Военно-полевой роман» прозвучит песня на стихи Геннадия Шпаликова со строчками:
Рио-Рита, Рио-Рита, вертится фокстрот,
На площадке танцевальной 41-й год.
«Вредительская» перепись
6 января проходит всесоюзная перепись населения. Ее материалы не устраивают власть и объявлены «дефектными». Руководителей статистического ведомства репрессируют
Еще в июне 1930 года в своем докладе XVI съезду ВКП(б) Сталин говорит, что «ежегодный прирост населения у нас составляет более 3 миллионов душ». В соответствии с этим через три с половиной года на XVII съезде вождь заявит: число советских граждан выросло со 160,5 млн до 168 млн человек. В конце 1935-го Сталин на кремлевском совещании, повторив про «три миллиона душ», для наглядности добавляет: «Каждый год мы получаем приращение на целую Финляндию (общий смех)». Но это все только оценки. Предыдущую, первую всесоюзную перепись проводили в декабре 1926 года — она показала 147 млн жителей и сравнительно высокий уровень рождаемости. Считается, что темпы прироста населения поднимаются вместе с «материальным положением и культурой» при социализме.
Специалисты понимают, что коллективизация и репрессии кулацких семей, переселение миллионов людей на стройки индустриализации резко снизили рождаемость. Число жертв голодомора и долю откочевавшего за границу населения Казахстана и Средней Азии никто и представить не может, поскольку эти явления замалчиваются. Явно занижается смертность, особенно с тех пор, как органы ЗАГС передали НКВД. Тем временем прогнозируемая численность населения доросла до 170-172 млн. Перепись же выявляет 162 млн человек. На вопрос о религии, внесенный в переписной лист при личной правке Сталина, 56,7% граждан от 16 лет назвали себя верующими.
Данные переписи не публикуются — заявлено, что она проведена с «вредительскими извращениями», учиненными «троцкистско-бухаринскими агентами фашизма, пробравшимися к руководству ЦУНХУ» (центральное управление народнохозяйственного учета Госплана СССР). На январь 1939-го назначена новая перепись, но, не дожидаясь ее, в декабре 1937-го при выборах в Верховный Совет СССР пропаганда сообщит, что в стране живет 169 млн человек. Десятки видных статистиков посадят, а начальника ЦУНХУ Ивана Краваля расстреляют. В 1939-м Сталин на XVIII съезде объявит о 170 млн населения, а через десять дней результаты переписи дадут 170 млн 126 тыс. Про религию больше спрашивать не будут.
Юбилей Пушкина
С неожиданным официальным размахом справляют 100-летне гибели главного классика дореволюционной России. Пушкина вносят в советский пантеон. Он теперь не только великий поэт и создатель русского литературного языка, но еще и борец с самодержавием
Национальным гением Пушкина признали еще в XIX веке. Это тогда его назвали «наше всё», понаставили памятников, к 100-летию со дня рождения в 1899 году обеспечили дешевыми многотомниками и сборниками каждый читающий дом, выпустили духи, монпансье и папиросы с его ликом. «Революционное» искусство сбрасывало Пушкина с «парохода современности» как отживший академизм. Зато юнкера горланили «Песнь о вещем Олеге» с припевом «Так громче, музыка, играй победу», и эмиграция взяла Пушкина с собой как культурное знамя. Мол, у большевиков — советская литература, а русская живет в изгнании. Но с середины 1930-х у сталинской империи — свой ампир «с опорой на классическое наследие». И Пушкин снова — основатель современной русской цивилизации, преемницей которой мнит себя зрелая советская.
На юбиляра заработала вся госиздательская мощь: доведено до середины 16-томное полное собрание сочинений, выпущены два собрания по 6 томов, многотиражное «Избранное», иллюстрированная серия самых популярных творений: сказки, «Евгений Онегин», «Повести Белкина», «Пиковая дама», «Дубровский». Перед юбилеем, в 1936 году, совокупный пушкинский тираж превысил 18 млн экземпляров, в 1937-м отпечатают еще 13,4 млн. Выходят две биографии (строго официальная и беллетризированная Юрия Тынянова), фильм «Юность поэта» и проч.
Пропаганда героизирует жизнь и особенно смерть классика. Согласно передовице «Правды», Пушкина застрелил «наемник царизма» — почти как Кирова. Вообще, считается, что поэта «затравили» — двор, светское общество, жандармы. Он их презирал, обличал, с ними сражался и пал в неравной битве. На месте дуэли на Черной речке герою воздвигают высоченный обелиск — подобные стоят на Бородинском поле. В Ленинграде и вокруг именем Пушкина называют бывшее Царское Село, Александринский театр и Биржевую площадь. В Москве — улицу Большая Дмитровка, Музей изобразительных искусств и еще многие десятки «очагов культуры» в регионах. В псковском селе Михайловское, где поэт провел ссылку 1824-1826 годов, на старом фундаменте отстраивают господский дом вместо сожженного в 1918 году. Всего же музеев Пушкина в СССР станет больше, чем даже Ленина.
Дворянин, помещик, камер-юнкер, чьи долги после гибели оплатил император, возведен в ранг духовного вождя. Это первая при советской власти канонизация дореволюционного деятеля. В более слабой степени подобных почестей при Сталине успеют удостоить на столетия смерти Лермонтова и Гоголя («сделали членом Политбюро» — определение Бориса Пастернака).
В фельетоне главного советского сатирика Михаила Зощенко домоуправ выступает на пушкинском вечере для жильцов: «Наш жакт не ожидал, что будет такая шумиха». Но, зная законы советских кампаний, мелкий начальник на своем уровне тоже устраивает чествование: «Чтоб нам потом не бросили обвинение в недооценке стихотворений».
Главные торжества проходят 10 февраля (дата кончины по новому стилю) в Москве: вечера в Большом театре и Колонном зале, днем — многотысячный митинг. Новый памятник Пушкину предполагали соорудить у впадения Яузы в Москву-реку, но не поставили и не поставят. Согласно анекдоту, слишком долго выбирали, что должно быть: статуя Пушкина с томиком Сталина или статуя Сталина с томиком Пушкина? Огромную толпу собирают у старого элегичного монумента 1880 года, он еще высится в начале Тверского бульвара (на другую сторону тогдашней улицы Горького, в начало Страстного бульвара, его перенесут в 1950-м). Открывают обновленную плиту на пьедестале, строчка, исправленная царской цензурой, теперь высечена в авторской редакции: «Что в мой жестокий век восславил я свободу». Это и есть заслуга социализма — Пушкин вернулся к народу весь, без изъянов. Он сочувствовал простолюдинам, почти оправдывал Пугачева, славил подвиги великой державы, издевался над «попом, толоконным лбом» и ободрял первых революционеров, томящихся «во глубине сибирских руд». Преодолена неграмотность, и прочесть книги «солнца русской поэзии» может каждый соотечественник, а население союзных республик через Пушкина приобщается к лучшим образцам русского языка для «межнационального общения». Почти в таком же виде отпразднуют 150-летие со дня рождения и с «новорусской помпой» — 200-летие.
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Намедни. Наша эра - 1937», Леонид Геннадьевич Парфёнов
Всего 0 комментариев