«Разгадка тайны Стоунхенджа»

Разгадка тайны Стоунхенджа (fb2) - Разгадка тайны Стоунхенджа 14760K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Владимирович Волков

Александр Волков Разгадка тайны Стоунхенджа

<e><es>Предрассудок! он обломок <e>Давней правды. Храм упал; <e>А руин его потомок <e>Языка не разгадал. <ea>Евгений Баратынский

© Волков А. В., 2015

© ООО «Издательство «Вече», 2015

1. Люди всматриваются в Стоунхендж

В английском графстве Уилтшир, в 130 километрах к юго-западу от Лондона и тринадцати километрах от городка Солсбери, расположен Стоунхендж.

Ни один доисторический памятник Европы не привлекает к себе такого пристального внимания, как Стоунхендж – эта груда камней, вздыбленных каким-то нечеловеческим усилием. Вот уже четыре с половиной тысячи лет они молча взирают на окрестную равнину – тем многословнее объяснения историков, стремящихся понять, ради чего «громоздили Оссу на Пелион», возводя этот «сад камней», и тем красноречивее фантазии любителей «тайн веков». Стоунхендж считается одним из наиболее загадочных памятников Европы, это самый знаменитый монумент ее древнейшего прошлого.

Стоунхендж в июле 2008 года

Он до сих пор поражает и восхищает всех, кому доводилось его видеть. Каменные кольца Стоунхенджа столетиями задают нам загадки. Вокруг этих камней вьется множество мифов, легенд и гипотез. Как только удалось возвести это грандиозное сооружение? Для чего? Какие ритуалы здесь совершались? Какие праздники проводились? Кто приходил сюда? Кому, наконец, принадлежал Стоунхендж?

Споры о назначении Стоунхенджа не окончены. Ведь несмотря на то что его изучают вот уже три с половиной века, о нем известно не так уж и много. Лишь по крупицам мы собираем ответы на все эти вопросы, усердно смешивая факты с гипотезами.

Чем были камни Стоунхенджа? Величественной сценой, где под открытым небом разыгрывались обряда и празднества, завещанные отцами? Или же это было кладбище, привлекавшее внимание всех, кто жил окрест, и каждый камень – это могильная плита? Или перед нами каменный календарь, сработанный почти с той же обстоятельностью, что и монументы Египта? Ни один папирусный свиток и даже ни одна настенная надпись не наставят на нужный ответ.

Среди просторной равнины высится то ли распавшийся храм, то ли сокрушенная вражьей силой крепость, то ли подножие невидимого, устремленного ввысь монумента.

«Издалека уединенная серая каменная громада Стоунхенджа кажется маленькой и затерянной среди безграничной волнистой равнины. Но вблизи святилище вырастает, становится гигантским и венчает этот ландшафт, в котором нет ничего прочного и строго очерченного, кроме этих вздымающихся столбов», – пишет немецкий историк Сибилла фон Реден в книге «След циклопов».

Десятки широких глыб высотой в несколько метров словно вырастают из-под земли, кустясь каменной чащей. Когда-то их вершины венчал архитрав, образованный из мощных плит. Из этих каменных перемычек, перекинутых с одной опоры на другую, теперь остались лишь единицы.

Вся архитектурная композиция свидетельствует, что строители этого древнего сооружения имели очень четкое представление о перспективе. Удивительна и работа камнерезов, тех, кто обтесывал громадные глыбы, вытачивал в них выступы и углубления.

Средневековый писатель Гальфрид Монмутский приписывал строительство Стоунхенджа волшебнику Мерлину. Другие говорили о великанах или их злокозненной ровне – дьяволе, деле его рук и копыт. В XVII веке английский архитектор Иниго Джонс предположил, что это руины храма, воздвигнутого римлянами, ведь те оставили немало блистательных памятников зодчества. Позднее считалось, что это святилище, где кельтские жрецы – друиды – совершали человеческие жертвоприношения.

Однако каменный оплот, возведенный на равнине Солсбери, почти на тысячу лет старше, чем вера друидов. На самом деле, Стоунхендж – это один из самых выдающихся памятников мегалитической культуры (греч. megas – большой; lithos – камень), существовавшей в Европе между 4500 и 2000 годами до нашей эры, между неолитом (так называется заключительная стадия каменного века, когда человек стал заниматься земледелием и животноводством и перешел к оседлому образу жизни. – А. В.) и бронзовым веком.

Сегодня мы знаем, что этот величественный монумент возводился на протяжении почти полутора тысячелетий. Он оказался «памятником на все времена». Из века в век он перестраивался, Англию заселяли всё новые племена и народы. Тем не менее все, кто жил в здешнем краю, с благоговением относились к громадным глыбам, устремившимся в небо. Эти величавые камни внушали трепет всем, кто сюда приходил.

В XX-XXI веках археологические исследования показали, что Стоунхендж был лишь частью – главной частью – грандиозного сакрального комплекса, который раскинулся на обширной территории. Ее впору назвать «священным округом Стоунхендж». Этот «округ» был гораздо больше, чем каменное кольцо, привлекающее каждый год сотни тысяч туристов.

Своим названием Стоунхендж обязан англосаксам, которым думалось, что камни здесь просто висят в воздухе. Стоунхендж казался им творением мага, который одним мановением руки заставил камни подняться ввысь. С древнеанглийского языка это название переводится как «висячие камни», или «(место) висячих камней».

Вторая составная часть этого названия – «хендж» – теперь используется как археологический термин, который обозначает целый класс построек времен неолита. Как сказано в «Археологическом словаре» (У. Брейд, Д. Трамп), «хендж, вид ритуальных памятников, встречающийся только на Британских островах. Хендж состоит из округлого пространства – от 150 до 1700 футов (от 45,7 до 518,16 м) в поперечнике, – ограниченного рвом, с внешней стороны которого насыпан вал».

Калланиш – «Шотландский Стоунхендж»

Итак, Стоунхендж, как и любой хендж, имеет форму круга. Для многих монументов эпохи неолита важнейший геометрический мотив – это круг. Ведь сооружения, имеющие форму круга, кажутся идеально законченными. Такова особенность восприятия мира человеком.

Сам по себе Стоунхендж напоминает каменные кольца, возведенные на Оркнейских островах, близ северного побережья Шотландии, и известные нам под названием «Круг Бродгара». В Британии сохранились и другие памятники, напоминающие Стоунхендж. В них тоже совершались какие-то обряды, устраивались празднества. Все эти монументы относятся к эпохе позднего неолита и раннего бронзового века. Это и расположенный неподалеку Эйвбери, с которым Стоунхендж долго соперничал, и Стэнтон-Дрю в окрестности Бристоля, и Калланиш – «Шотландский Стоунхендж», лежащий на острове Льюис, который входит в состав Гебридских островов.

В кольце гипотез

Магия мегалитов рано породила необычайное соперничество мнений. Со Стоунхенджем связаны многочисленные загадки, нерешенные и поныне.

В Англии о происхождении Стоунхенджа спорят, по крайней мере, со времен Гальфрида Монмутского, который изложил лишь одну, симпатичную ему, точку зрения.

Уже в XVII веке формируется научный подход к изучению памятников культуры мегалитов. Эксцентричные любители древностей вместо того, чтобы описывать деяния волшебников и свершения великанов, начинают пристально осматривать сами эти монументы и участки земли, прилегающие к ним. Они что-то измеряют и копают, вчитываются в старинные хроники, вдумываются, какие племена и народы, жившие здесь в древности, могли бы воздвигнуть нечто подобное и почему они это сделали.

К чему всё это привело? Намеков и указаний на сотворение Стоунхенджа – легион. Его строительство приписывали римлянам, датчанам, финикийцам, египтянам, даже сказочным феям и беженцам с затонувшей Атлантиды.

Например, сами размеры этой постройки заставляют вспомнить о египетских пирамидах. Одно время думали, что сын какого-нибудь кельтского вождя, побывав (может быть, заложником) в Египте, изучил там секреты строительства пирамид. Теперь мы знаем, что Стоунхендж начали возводить не только задолго до того, как в Южной Англии расселились кельты, но и чуть ли не раньше, чем приступили к строительству пирамид в Египте.

В одном из библиографических исследований, появившихся около 1900 года, отмечает австрийский культуролог Вальтер Мюсс, было сказано, что существует 947 (!) «теорий» происхождения Стоунхенджа. За минувшие сто лет, несмотря на все успехи археологов, число таких «теорий» заметно возросло. Разброс идей поразительно широк.

А сколько разных домыслов высказывалось о том, для чего была возведена эта столь же странная, сколь и грандиозная постройка! Так что такое Стоунхендж?

Громадный некрополь, где упокоились бренные тела королей? И прах всех погребенных в этой земле взывает к доводам логики.

Или здесь проводились народные собрания? Или – народ уже разогнан по домам – здесь располагаются легионы Цезаря, укротившего мощь камней, как весь «туманный Альбион»? Или – воины неуклюже удаляются – в центр круга, огражденного камнями, вступают дамы былых времен: «дочь Рима, Флора, перл бесценный», Архилла там, «Таида с ней»? Начинаются танцы…

Или всё замирает в кругу молчаливых камней Стоунхенджа, все посетители поклоняются Солнцу или Луне? Стоунхендж – святилище? В самом деле, чаще всего его считают храмом, а наполняя пространство этого святилища паствой, заставляют ее собираться – тысячи лет назад – для того, чтобы встретить счастливый день отступления мрака, день возвращения света, день солнцестояния, когда солнечный свет, словно рассекая стены, ворвется в самый центр храма, в его святая святых.

А может, Стоунхендж был оплотом древней науки, обсерваторией каменного века, где само расположение камней позволяло предсказывать астрономические события – не только восход Солнца в важнейшие дни года, но и сроки затмений Луны?

Или – что-то шуршит в траве, что-то бросается к ногам – здесь почитали богиню змей? Грозная поступь короля разгоняет и гадов, и жрецов. Королевский дворец, да?

Но нет, видение рассеивается, как морок, и вслед за звуком шагов в проемы между камнями врываются быки. Стоунхендж – загон для скота, огороженный, чем пришлось, – камнями? И снова откуда-то из-под глыб мелькают тени в жреческих колпаках. В их руках – ножи. Они рассекают воздух, они наносят удары. Как иронично заметил немецкий публицист Людвиг Берне, с тех пор, как Пифагор в благодарность за открытие своей теоремы совершил гекатомбу богам, при каждом новом открытии истины все скоты дрожат от страха. Так здесь совершались жертвы? Алтарный камень был обагрен кровью то ли людей, то ли скотов? Голова кругом идет от гипотез.

В любом случае, если строители Стоунхенджа затратили столько времени и сил, чтобы возвести подобный монумент, они непременно вкладывали в него какой-то важнейший для них смысл.

Камни Стоунхенджа

Сегодня от каменных колец Стоунхенджа сохранилось менее половины камней, но и этого достаточно, чтобы реконструировать первоначальный вид постройки.

Два каменных кольца образуют Стоунхендж. Два кольца громадных каменных глыб, вознесшихся ввысь как миниатюрные горы. Подвиг строителей изумляет и в наши дни. Постройка святилища потребовала невероятных усилий.

Именно внешний круг серых камней сразу привлекает внимание. С этим согласны все, кто бывал в Стоунхендже. Это наружное кольцо состоит из установленных вертикально монолитов прямоугольной формы. Это глыбы песчаника, так называемые сарсеновые блоки.

План современного Стоунхенджа

По одной версии, их название – «сарсен» – происходит от искаженного «сарацин» – «пришелец». Известна запись, оставленная неким полковником Ричардом Симондсом в 1644 году, в разгар Английской революции, когда королевская армия расположилась в здешнем краю: «В этом месте полно огромных серых голых камней, какие редко можно встретить… местные жители называют их камнями сарацин». По другой версии, их название образовано от англосаксонских слов sar – “тревожный” и stan – “камень”».

Часть этих глыб еще и сегодня попарно соединена перекрытиями, положенными на них сверху, – почти столь же громоздкими каменными плитами. Раньше такие перекрытия покоились на каждой паре камней. Сегодня уцелело лишь пять этих плит. Время не пощадило Стоунхендж, хотя его строители сделали все возможное, чтобы он простоял века. Те же верхние плиты были очень надежно закреплены с помощью пазов и шипов. Для этого на верхнем конце вертикально стоявших блоков вытачивали каменные штыри, а с нижней стороны перемычки – отверстия под них.

Диаметр внешнего круга составляет 29 метров 25 сантиметров, если измерять его по внутренней поверхности камней. Каждый из них весит в среднем 25 тонн, а их высота равна четырем метрам. Самый большой камень достигает в высоту 5,4 метра, но он почти на полтора метра врыт в землю.

К северу от Стоунхенджа до сих пор можно встретить такие же громадные глыбы серого песчаника, какие использовали древние строители при возведении внешнего кольца. Очевидно, их доставляли сюда волоком, перекатывая на деревянных салазках. Впрягались в такую упряжь, как показывают расчеты, сотни людей. Возможно, использовали и быков.

Внутри внешнего круга расположен другой круг, составленный из так называемых голубых камней (bluestones). Он составляет в поперечнике 22,8 метра. По-видимому, здесь было установлено 60 монолитов. Теперь вертикальное положение сохранили всего девять камней.

Подобные камни не характерны для ландшафта Южной Англии. Это – долериты, крупнозернистые базальтовые глыбы. Со временем они окрасились в голубые тона. Отсюда и их название. Как выяснилось, их привезли сюда издалека – из гор, лежащих на юго-западе Уэльса, за 380 километров от Стоунхенджа.

Кольцо из голубых камней окружает еще одну каменную постройку – «подкову», установленную в центральной части Стоунхенджа. Своей разомкнутой стороной она обращена на северо-восток. Состоит эта громадная подкова из песчаниковых трилитов – «трехкаменных ворот». Так называют пару глыб, на которых лежит каменное же перекрытие. Ширина проема, разделяющего эти монолиты, составляет порядка 30 сантиметров. Высота глыб – от шести до семи с половиной метров. Весили они около 50 тонн каждая.

Со временем подкова распалась. Известно, что центральный трилит обрушился в 1574 году. К этому времени один из трилитов уже был частично разрушен. Еще один упал в январе 1797 года, но впоследствии его заново установили.

Наконец, внутри этой громадной подковы выстроена еще одна группа одиночных голубых камней высотой от 1,8 до 2,4 метра. Они расположены тоже в виде подковы, но более миниатюрной. Они окружают самый центр постройки. Там находится большой плоский камень. Его называют Алтарным.

Все это каменное сооружение опоясано кольцевым рвом, который достигает в поперечнике 115 метров. Этот ров окаймляет сакральное пространство Стоунхенджа. С внутренней стороны рва возведен земляной вал. Рядом с ним обнаружено 56 ям диаметром от 0,9 до 1,1 метра. Они названы в честь человека, отыскавшего их, английского исследователя XVII века Джона Обри, – Aubrey Holes, «лунками Обри».

Широкая насыпная дорога («Авеню» или «Аллея», как ее называют) ведет от Стоунхенджа к реке Эйвон, протекающей почти в трех километрах отсюда. Несколько тысяч лет назад по этой дороге (ее ширина превышает 30 метров), очевидно, шли люди, направлявшиеся в Стоунхендж. Здесь совершались торжественные процессии.

Главный вход в Стоунхендж располагался с северо-восточной стороны. Посетители проходили мимо шестиметрового камня, напоминающего эшафот. Быть может, поначалу вход был обрамлен двумя каменными глыбами, но вторая не сохранилась.

Итак, несколько камней Стоунхенджа выделяются среди других.

За пределами большого каменного кольца, в стороне от рва с земляным валом, одиноко высится Пяточный камень. В день летнего солнцестояния, если вы расположитесь в центре Стоунхенджа, Солнце будет подниматься прямо над этим монолитом. Это заметно накренившаяся, необработанная каменная глыба. Сейчас она возвышается на 4 метра 80 сантиметров над землей. Расположена же она на расстоянии 76,8 метра от геометрического центра Стоунхенджа.

Пяточный камень

Легенда, бытующая в здешних краях, объясняет, почему этот камень так назван. Случилось так, что дьявол купил камни у одной женщины, жившей в Ирландии, и решил перенести их на равнину в окрестности Солсбери. Вот только один из камней он выронил в реку Эйвон, остальные же разбросал по равнине. Сделав это, дьявол громко воскликнул: «Пусть же никто не догадается, как оказались здесь эти камни». И тут послышался голос монаха, жившего там: «Надейся-надейся на это!» Рассердившись, лукавый враг играючи швырнул в доброго монаха огромный камень, но Бог отвел его руку, и каменная глыба лишь задела пятку благочестивого человека, спасши его тело так же, как спасена была и его душа. Когда же камень вонзился в землю, прямо из-за него, грозное, словно лик Господень над чертом, вознеслось Солнце. Тут же нечистому пришлось бежать. С тех пор камень так и зовут «Пяточным».

Другие же полагают, что Friar’s Heel получил свое название от имени германской богини Фрейи, а также валлийского слова, обозначающего «путь».

Однако, как ни занятны эти поверья, лингвисты говорят, что название Пяточного камня, очевидно, произошло от англосаксонского глагола helan – «прятать». Ведь камень буквально прячет за собой Солнце, прежде чем в день солнцестояния оно поднимется над ним.

Именно это необычное расположение Пяточного камня и побудило многих исследователей и энтузиастов предположить, что Стоунхендж был еще и доисторической обсерваторией. Его служители, ориентируясь по тому, когда Солнце достигнет Пяточного камня, определяли, например, порядок полевых работ.

Внутри подковы, состоящей из пяти трилитов, близ геометрического центра Стоунхенджа, прямо на земле лежит глыба длиной в пять метров, шириной в метр и толщиной в полметра. Глыба из зеленого песчаника. Это Алтарный камень, весящий шесть тонн. Он заметно отличается от ближайших к нему голубых камней.

Вокруг Алтарного камня видны следы прежних раскопок. Долгое время искатели кладов не оставляли этот камень в покое, ведь они верили в то, что в самом центре Стоунхенджа погребен некий знатный вождь, живший в Британии много веков назад. И, разумеется, рядом с ним покоится золотой клад – много золота, так и не доставшегося пока никому.

Американский исследователь Стоунхенджа, уроженец Англии, Джеральд Хокинс в своей книге «Разгадка тайны Стоунхенджа», подготовленной им в сотрудничестве с Джоном Уайтом (она выпущена издательством «Вече» в 2004 году), пишет об Алтарном камне следующее:

«В 1958 году была обнаружена самая интересная и самая загадочная деталь этого кольца – пустая теперь яма на его юго-западной стороне. Эта яма… способна вместить очень большой камень, может быть, широкий и плоский, как стол или алтарь. Был ли когда-нибудь в ней установлен такой камень – может быть, даже тот самый камень, который теперь лежит неподалеку от центра и романтически называется “Алтарным”»?»

Еще один камень, «Эшафот», сарсеновый монолит длиной 6,3 метра, давно лежит на земле, в стороне от центра, – возможно, прямо поперек той ямы, в которой некогда был установлен. После дождя на нем проступают рыжеватые пятна. Многие принимают их за следы крови, пролитой здесь безвинными жертвами. Ведь мрачное предание гласит, что по бороздкам, прорезающим его поверхность когда-то «бежала горячая кровь жертв, закланных друидами». Однако историки напоминают о том, что кровь давно бы выветрилась, ее бы смыли дождевая вода и снег.

«Эшафот»

На самом деле это вкрапления обычной ржавчины, или, говоря научным языком, оксида железа. Поэтому уверять, что камень служил древним жителям Британии эшафотом или жертвенником, было бы, наверное, ошибкой. Никаких доказательств тому нет.

Возможно, во время очередной перестройки Стоунхенджа этот камень решили закопать – вырыли яму и столкнули его туда. А может быть, он еще в XVII веке стоял вертикально, но твердой уверенности в этом нет.

Увы, со временем камни Стоунхенджа кренились и падали. В XX веке реставраторы несколько раз принимались за неблагодарную работу – пытались «привести в порядок» распавшиеся руины. Британский историк Брайан Эдвардс в своей докторской диссертации подробно описал четыре такие попытки «приукрашивания» Стоунхенджа. Они осуществлялись в 1901, 1919, 1958 и 1964 годах. Если каменные глыбы не хотели стоять прямо, клонились, их основание заливали бетоном. Этот фундамент должен был уберечь многотонные блоки от внезапного падения. Следы современного вмешательства были стыдливо присыпаны землей и теперь давно поросли травой. «Этот монумент, по справедливости, уже нельзя назвать творением людей доисторической эпохи», – так прокомментировал современную историю Стоунхенджа Эдвардс.

Однако – несмотря на все разрушения и эти, впрочем, неприметные переделки – Стоунхендж и сегодня производит грандиозное впечатление. Поражает и замысел тех, кто возводил это святилище несколько тысячелетий назад, и неимоверные усилия, приложенные ими, чтобы воплотить свой план.

По следам прорицателя Мерлина

В конце бронзового века Стоунхендж опустел. На две тысячи лет он погрузился в забвение. Никто из античных авторов не упомянул о нем. Можно даже подумать, что римляне, несколько веков правившие Британией, ничего не знали о Стоунхендже. Но вот ведь молчат и они. Говорят только мифы. Вот один из таких мифов, повествующих о том, что было после ухода римлян, в пересказе российского историка Надежды Широковой.

«В эту эпоху Британия была захвачена германскими племенами, самым воинственным из которых было племя саксов. Бритты мужественно защищали свою землю, и первая большая битва между ними и захватчиками произошла, согласно летописям, в 455 году при Аилесфорде. Вождем бриттов был Вортигерн, провозгласивший себя королем одной из провинций Уэльса. Во главе саксов стоял ужасный Хенгист. Победив саксов, Вортигерн отбросил их к самому морю. Полная победа была уже близко, но тут на горе себе и всей Британии он безумно влюбился в прекрасную Ровену, дочь Хенгиста. Чтобы добиться ее руки, он уступил Хенгисту область Кента.

Ровена была злой женщиной, под стать своему ужасному отцу. Она отравила сына своего супруга – доблестного Вортимера. Перед смертью он проклял саксов и предрек, что они будут бессильны перед бриттами, пока его собственные кости, голова Брана Благословенного и золотые драконы, зарытые в землю Луцем, сыном Бели, останутся скрытыми в земле Британии. Но Ровена собрала вождей бриттов и вождей саксов на большой пир, который должен был происходить в новогоднюю ночь в центре круга менгиров (вертикально установленных камней. – А. В.) Стоунхенджа. Она знала, что в новогоднюю ночь менгиры покидают свои места и идут к реке напиться воды. А под этими менгирами и были спрятаны реликвии, о которых говорил Вортимер. Когда камни сдвинулись с места, коварная Ровена захватила их, а воины саксов выхватили оружие, тайком принесенное на пир, и перебили безоружных бриттов» («Мифы кельтских народов»).

А вот средневековые авторы, в отличие от античных, замечают самый прославленный теперь памятник Англии. Около 1130 года Генрих Хантингдонский в своей «Истории английского народа» причисляет Stanenges к знаменитым английским древностям (список их невелик, причем из четырех чудес Англии, упомянутых им, все остальные были природного происхождения). Вот как он описывает этот монумент, поразивший его воображение: здесь «камни дивной величины были поставлены на манер дверных косяков, так что одна дверь как бы громоздится на другую, и никому не ведомо, каким искусством столь огромные камни были подняты на такую высоту и по какой причине» (цитируется по книге Джеральда Хокинса и Джона Уайта «Разгадка тайны Стоунхенджа»).

Более подробно о нем рассказывает английский епископ и хронист Гальфрид (Джеффри) Монмутский (около 1100-1155), автор «Истории бриттов» («Истории королей Британии») и «Жизни Мерлина».

«Гальфрид, был, конечно, историком. По крайней мере, именно так представлял он стоящие перед ним задачи, – отмечал российский филолог А. Д. Михайлов. – Но историком он был довольно своеобразным. Дело в том, что, рассказывая об исторических судьбах кельтов, он многое сочинил, придумал, нафантазировал…

Нет, мы совсем не хотим сказать, что Гальфрид Монмутский все сочинил, все придумал… Кое-что он заимствовал из сочинений, которые до нас не дошли (их существование, конечно, весьма гипотетично), кое-что из устной традиции, восстановить которую удается опять-таки очень приблизительно. Но анализ текста “Истории”… показывает, что творческая фантазия играла в работе писателя первостепенную роль».

Литературная традиция, приписывающая возведение мегалитических монументов легендарным и фантастическим персонажам, насчитывает вот уже почти девять столетий. Именно Гальфрид Монмутский поведал о том, что Стоунхендж воздвиг волшебник Мерлин.

В «Истории бриттов», завершенной им между 1135 и 1138 годами, Гальфрид щедро мешает правду с вымыслом. В частности, он рассказывает о том, как легендарный король бриттов Аврелий Амброзий сокрушил саксов, которыми командовал уже знакомый нам по кельтскому мифу Хенгист. Ужасный злодей пал в бою и, как благочестиво заметил историк, отправился в свой последний путь в преисподнюю. Настала мирная жизнь.

«Скорбя о разорении Лондона, он (Аврелий Амброзий. – А. В.) призвал отовсюду его уцелевших граждан и приступил к восстановлению города. Оставаясь там же, он правит своим государством, пробуждает погруженные в сон законы и раздает внукам поместья, утраченные еще их дедами… Все его помыслы были сосредоточены на возрождении королевства, восстановлении церквей, укреплении мира и законности, соблюдении правосудия».

Но среди немедленных забот, которые ждали короля, была еще одна, коей он не мог пренебречь, ибо души павших сподвижников, униженные врагами, напоминали ему о ней. Уладив всё, что требовалось, он прибыл в монастырь, «где покоились наместники и военачальники, которых коварно перебил нечестивец Хенгист».

«И вот, созвав отовсюду искусных в своем ремесле каменщиков и плотников, он повелел им хорошенько подумать и измыслить новое и доселе невиданное сооружение, которым он бы увековечил память столь многих мужей. Но все они, как один, не доверяя своим дарованиям, отказались выполнить его повеление».

Лишь архиепископ, представший перед королем, сказал: «Если существует кто-либо способный взяться за приказанное тобой, то это прорицатель… Мерлин. Полагаю, что во всем королевстве твоем нет никого, чей ум был бы проницательнее и прозорливее как в предсказаниях будущего, так и в придумывании хитроумных орудий. Прикажи доставить его к тебе. Пусть он покажет свои дарования и соорудит то, чего ты так страстно желаешь».

Встретившись с королем, Мерлин поведал: «Если ты хочешь украсить могилу убитых мужей отменно прочным сооружением, пошли к Кольцу Великанов, которое находится на горе Килларао в Ибернии (ныне Ирландия. – А. В.). Оно выложено камнями, с которыми никто из людей нашего времени не мог бы управиться, не подчинив искусства уму. Камни огромны, и нет никого, чья сила могла бы их сдвинуть. И если расположить эти глыбы вокруг площадки, где покоятся тела убиенных, так же, как это сделано там, они тут встанут навеки».

Услышав эти слова, Аврелий усмехнулся, заметив: «Как это так? Везти столь огромные камни из столь отдаленного королевства, точно в Британии не найдется камней для задуманного мною сооружения!»

Но Мерлин развеял его сомнения, ибо подобных камней не было нигде на свете: «Камни исполнены тайн и придают лечебные свойства различным снадобьям. Некогда великаны вывезли их из крайних пределов Африки и установили в Ибернии, где тогда обитали. Выдолбив в этих камнях углубления, они устроили для себя купальни, которыми пользовались, когда их одолевали недуги. Они поливали камни водой, углубления в них наполнялись ею, и недужные, погрузившись в нее, исцелялись. Они также примешивали истолченные в порошок камни к отварам из трав, и раны быстро затягивались. Там нет камня, который был бы лишен лекарственных свойств».

Долог был путь к ирландскому острову, но бесплоден. Тщетно пытались бритты разобрать Кольцо Великанов, прилагая к нему и канаты, и лестницы, и бечевы, и другие орудия. Сотворенное великанами мог порушить только волшебник. И вот, взявшись за дело, Мерлин «сдвинул камни с невероятною легкостью; сдвинутые им глыбы он заставил перетащить к кораблям и на них погрузить». Поднялся попутный ветер, и быстро корабли домчали бесценный груз до британского берега, а оттуда усилиями добросердечных бриттов камни были отвезены к могилам убиенных мужей.

И вот настал час торжества. Уладив все дела в своем государстве, «Аврелий повелел Мерлину установить вокруг могил убиенных камни, привезенные им из Ибернии, и тот, повинуясь королевскому приказанию, установил их вокруг могил не иначе, чем они были расставлены на горе Килларао в Ибернии, и доказал тем самым, что разум сильнее мощи».

Так Мерлин обрел свою славу, воины – вечный покой, а Стоунхендж, ибо это он был Кольцом Великанов, – самую знаменитую свою легенду.

В рукописях XIV-XV веков мы находим первые изображения Стоунхенджа. Вскоре историк Полидор Верджил (1470-1555) еще раз напомнит, как Мерлин строил эту громаду. Случилось это в то время, когда в Британию вторглись англосаксы, и Мерлину помогло то, что он был волшебником. Силой своего колдовства он установил камни так, как немыслимо было сделать простому человеку. Отныне эти громадные камни стояли «в форме короны».

Около 1580 года английский антиквар Уильям Ламбард (1536-1601) впервые отказался от такой «первопричины» появления Стоунхенджа, как волшебство. Он обратил внимание на то, что концы каменных опор, поддерживавших перекрытия, как и концевые части самих перекрытий, были обточены точно так же, как плотники привыкли обтачивать концы бревен, стягивая их в единую постройку.

Он же лишил Мерлина и другой работы. По легенде, тот перенес камни, составившие Стоунхендж, из Ирландии, поколдовав над ними. Ламбард, исходив окрестности, убедился, что на горной гряде Мальборо, лежащей примерно в тридцати километрах от Стоунхенджа, много точно таких же сарсеновых глыб, из которых возведено каменное кольцо Стоунхенджа.

Друиды сменяют датчан

Наконец, в 1655 году свет увидела первая книга, посвященная Стоунхенджу. Ее автором был английский архитектор Иниго Джонс (1573-1652), который по поручению короля Якова I приступил к изучению древней постройки (книга вышла уже после смерти Джонса и была собрана из заметок, оставленных им; кроме того, королевская власть в Англии к этому времени была свергнута Кромвелем и его сторонниками. – А. В.).

Король посетил Стоунхендж в начале XVII века и был поражен величественным видом здешних руин. Он поручил Джонсу нарисовать план этого монумента и выяснить, как удалось его возвести.

Иниго Джонс. Портрет работы Антониса Ван Дейка

Хокинс и Уайт в книге «Разгадка тайны Стоунхенджа» так оценивают работу, проделанную Джонсом: «Эта книга являет собой разительный пример того, что происходит, когда большой специалист берется за разрешение какой-то проблемы в своей области, не располагая фактами. Иниго Джонс рассматривал Стоунхендж глазами архитектора, подходил к нему, как к архитектурной загадке, и сделал несколько опирающихся на архитектуру выводов, которые были столь же логически обоснованы, как и неизбежно неверны. Эта книга – поразительный документ, настоящий клад тонких наблюдений, проницательного анализа, всевозможных сведений (далеко не всегда неверных) и первоклассной логики, основанной на легендах».

Иниго Джонс решительно отказал древним жителям Британии в способностях, которые помогли бы им построить это «величественное по виду» сооружение. Ведь британцы, писал Джонс, судия суровый и беспристрастный, были «диким и варварским народом, не знавшим вовсе употребления одежды… не обладающим знаниями… чтобы воздвигать величественные здания или же столь замечательные сооружения, как Стоунхенг… А потому достаточно сказать, что Стоунхенг не создан ни друидами, ни древними британцами; мудрость друидов заключалась более в созерцании, нежели в умениях, а древние британцы первейшей славой своей почитали не знать никаких искусств».

В конце концов Джонс увидел в этом монументе все характерные черты классической римской архитектуры. «Памятуя о великолепии, которое древние римляне в эпоху преуспеяния придавали всем своим сооружениям… о их познаниях и опыте во всех искусствах и науке, о хитроумных их приспособлениях для постройки высочайших зданий, а также об их строительном ордере и о принятой у них манере, я прихожу к выводу, что Стоунхенг был построен римлянами, и они одни были его создателями… Но если мне возразят: коли Стоунхенг – это римская постройка, так почему же ни один римский автор о нем не упоминает? – то я отвечу: их историки вовсе не описывали каждую постройку или деяние римлян, иначе сколь обширными были бы их труды!»

По предположению Джонса, римляне, покорив Британию, возвели здесь обычный для них храм, посвященный богу неба Целу. Доводы же, это доказывающие, таковы. Храм воздвигнут на равнине под открытым небом. Кого же еще почитать здесь, как не бога неба? Храм имеет форму круга, подобно круглой Земле, обнимаемой небом. Камни, из которых он сложен, устремляются к небу, словно языки пламени, так ведь и огонь – это небесная стихия.

К тем, кто продолжит его труд, Джонс обратился с такими словами: «Привел ли я в этом плавании мою барку в желанный порт Истины, я предоставляю решать искусным лоцманам. Как бы то ни было, я дерзнул положить начало предприятию и направить его так, чтобы другие соблазнились вновь отправиться в такое путешествие или же повторить мое, но подробнее и шире, в чем да споспешествует им желанный успех и попутный ветер да приведет их к более полному и верному открытию».

Число его последователей быстро росло. Тем не менее в ближайшие годы появляются и другие догадки, которые совсем иначе объясняют происхождение Стоунхенджа. Забытый памятник классической древности обретает всё новых творцов, В вихре споров он, словно корабль, гонимый бурей, прибивается то к одному берегу, то к другому, пытаясь найти отправной пункт, где был снаряжен.

В 1663 году известный врач Уолтер Чарлтон (1619-1707), лечивший короля Карла II (к этому времени Кромвель умер, и в Англии была реставрирована королевская власть. – А. В.), предположил, что в ту далекую пору, когда Англией правили датчане, здесь, в Стоунхендже, выбирали монарха и что датские вельможи, которым надлежало сделать свой выбор, рассаживались на отводимых им почетных местах – на громадных плитах, перекрывавших каменные блоки. В качестве неоспоримого довода он указал на имеющиеся в Дании мегалиты. Традиции их строить датчане следовали и на английской земле.

Услышав такое, другой любитель древностей, Джон Обри (1626-1697), дал ответ-отповедь: «Ужасно высокое место отведено для вельмож, а ведь им подобает сохранять трезвый взгляд и здравый рассудок. Разве можно допустить, чтобы у них кружилась голова и всё плыло перед глазами?»

Насмешливая критика не смутила Чарлтона. Свое открытие он подробно описал в книге «Хореа Гигантум, или Самая знаменитая древность Великобритании, в просторечии именуемая Стоун-Хенг, возведенная на Солсберийской равнине, восстановленная в собственности датчан».

«Трудолюбиво сравнив Стоун-Хенг с другими подобными древностями… в Дании, – писал Чарлтон, – я теперь… полагаю, что он был воздвигнут датчанами, когда они покорили нашу страну, и предназначался главным образом, если не только лишь для того, чтобы быть королевским двором или местом выборов и коронации их королей, согласно с некоторым странным обычаем, еще более древним…»

У этой теории сыскались даже свои авторитетные почитатели.

«Ты ль не вернешь больным их прежних сил, Когда ты даже камни воскресил? Датчане (власть утратив над страной), Над саксами вознесены тобой. Открыл ты, что Стоун-Хенг – совсем не храм, А трон, воздвигнутый великим королям».

Такими стихами отозвался на появление его книги знаменитый в то время поэт Джон Драйден, первый английский поэт-лауреат, первый придворный драматург, первый официальный историограф и, как его менее почтительно именуют современные филологи, «литературный диктатор последней трети XVII века».

Однако споры вокруг Стоунхенджа лишь разгорались. В 1676 году британский любитель древностей Эйлетт Саммс (1636? – 1679?) приписал его возведение финикийцам. У этой фантастичной идеи тоже нашлись сторонники.

Вскоре свершилось и неизбежное. В конце XVII века Джон Обри стал первым, кто посчитал, что монумент построили местные жители. Он же обратил внимание на то, что подобные памятники есть в Шотландии и Уэльсе.

Хокинс и Уайт отмечают несомненные заслуги Обри. Он «был первым английским археологом или, во всяком случае, протоархеологом… Другие авторы писали о древних постройках, но свои сведения они извлекали из документов и, как правило, приводили описания, взятые из вторых рук. Даже Иниго Джонс взглянул на Стоунхендж глазами архитектора, а не историка. Обри же сам поехал туда, все облазил и измерил». Современные исследователи Стоунхенджа неизменно вспоминают Обри, ведь его имя носят 56 лунок, в которых были установлены столбы в ту пору, когда Стоунхендж еще являл собой деревянную конструкцию.

Джон Обри вырос неподалеку от Стоунхенджа – всего в какой-то полусотне километров от прославленных руин. «Мой Гений с детства пробудил во мне любовь к древностям, а моя Судьба поселила меня в краю, весьма удобном для подобных изысканий, – писал он. – Солсберийскую равнину и Стоунхендж я знал с восьми лет».

Джон Обри

Но именно Обри высказал тогда же догадку, которая надолго задержала исследование Стоунхенджа и повела его по ложному пути. Он предположил, что этот монумент построили кельты. С этого времени историки начинают состязаться, придумывая, для чего же друидам – этим жрецам, составлявшим элиту кельтского общества, – нужен был Стоунхендж. Сам Обри так объяснял свой выбор.

«О Стоунхенге недавно было написано несколько книг людьми учеными и между собой не согласными: одни утверждают одно, другие – другое. И теперь я являюсь в арьергарде, дабы сравнительными доводами ясно доказать, что эти памятники (одним из которых был Стоунхендж. – А. В.) были языческими храмами, что прежде доказано не было, а также в смиренном уважении к более веским суждениям упомянуть о возможности того, что они были храмами друидов… Мое предположение состоит в том, что поелику друиды были самыми высокопоставленными жрецами или жреческим орденом у британцев, то… эти древние памятники… были храмами жрецов самого высокопоставленного ордена, а именно друидов, и… древность их восходит к тем временам. Этот розыск, должен признаться, есть поиск во мраке, но хотя я не пролил на дело ясного света, все же могу утверждать, что из полной тьмы вывел его в легкий сумрак и… продвинулся далее, чем кто-либо до меня».

Заблуждение Обри понятно, если мы вспомним, каким был уровень исторической науки в то время. У ученых не имелось никакой возможности датировать каменный монумент, подобный Стоунхенджу. Античные писатели не оставили ни одного сообщения о нем. Других же методов датировки, не призывая на помощь Павсания со Страбоном, у историков не было. К тому же мир в конце XVII века был необычайно молод. Ведь от Сотворения мира прошло всего несколько тысяч лет. Кто бы тогда рискнул предположить, что строительство Стоунхенджа началось более пяти тысяч лет назад?!

Два друида. Рисунок 1845 года

Те же античные авторы и подали Обри подсказку. У них он нашел описания кельтских жрецов – друидов, а потому предположил, что Стоунхендж был святилищем друидов. Он писал: «Когда путешественник проезжает на лошади мимо руин монастыря, он узнает по характеру строений часовню, кельи и т. д. и понимает, что это был монастырь, но по одному лишь их виду он не может судить, какого ордена – бенедиктинского, доминиканского и т. п. Отсюда следует вывод, что все монументы, которые я перечислил, были храмами. Из этого я делаю вывод, что друиды были самыми возвышенными жрецами или орденом, а такие древние монументы, как Эйвбери, Стоунхендж, Керринг, Друидд и т. д., были храмами жрецов самого возвышенного ордена друидов, поэтому вполне можно предположить, что Эйвбери, Стоунхендж и т. п. такие же древние, как и те времена…»

Как пишет британский астроном Питер Браун в своей книге «Стоунхендж. Загадки мегалитов», «до Обри о друидах не было практически никаких упоминаний, но с того времени и до наших дней монумент уже никогда не мог избавиться от их постоянного присутствия».

На самом деле, первые кельтские памятники в Европе появятся примерно через тысячу лет после того, как Стоунхендж был покинут его почитателями. Его слава угасла задолго до того, как в середине I тысячелетия до нашей эры кельты, расселившиеся по всей Центральной и Западной Европе, достигли вершины своего могущества.

Однако тогда идея Обри увлекла многих. Так, в 1719 году британский философ-вольнодумец Джон Толанд (1670-1722) в своей «Критической истории кельтской религии и учености друидов» уверенно причислил Стоунхендж к святилищам друидов.

В 1721-1724 годах британский врач Уильям Стьюкли (1687-1765), первый секретарь Общества древностей, проделал самые точные на то время измерения различных частей Стоунхенджа. В наши дни Питер Браун пишет, оценивая сделанное им: Стьюкли «провел прекрасное топографическое исследование Стоунхенджа. Его работа привлекла внимание к некоторым характерным особенностям, которые до этого оставались незамеченными…

Уильям Стьюкли

Он был лучшим полевым археологом Англии, и такая уважаемая репутация сохранялась за ним до конца XVIII века». Он, например, едва ли не первым из серьезных исследователей обратил внимание на то, что главная ось Стоунхенджа указывает на северо-восток, туда, где в день летнего солнцестояния восходит солнце. Он же реконструировал исходное расположение камней, поскольку к тому времени монумент превратился, по словам самого исследователя, в «грубый хаос».

В 1740 году Стьюкли обобщил собранные результаты на страницах книги, которая носит красноречивое название: «Стоунхендж, храм, возвращенный британским друидам». В ней он убежденно писал о том, что в Стоунхендже совершали свой культ друиды, а объектом их поклонения была змея. «Его идеи явно основывались на мистической истории Плиния, по рассказам которого друиды Галлии (современной Франции. – А. В.) использовали в качестве чар некое магическое яйцо, произведенное змеей. Отсюда его предположения, что друиды поклонялись змее».

К верованиям друидов Стьюкли относился с тем большим почтением, что считал, будто они предвосхитили основные принципы христианства. «Наши предшественники, друиды Британии, – писал он, – достигли в поисках мудрости таких высот, что наши нынешние знания стыдливо померкли бы в солнечном сиянии их учености и религии».

Предваряя же будущие паломничества художников-романтиков к Стоунхенджу, этот противоречивый человек, многое открывший в хаосе руин и многое в нем затемнивший, восторженно признавался: «Для логического ума трудно вообразить более высокое наслаждение, чем прогулка среди этих величественных руин и их созерцание».

В водах Потопа и далях Эфира

В первой половине XIX века Генри Браун (с 1824 года он был куратором Стоунхенджа), размышляя над происхождением памятника, попробовал заглянуть гораздо дальше в глубь прошлого – в те времена, когда здесь не было ни кельтов, ни друидов. Но официальная история человечества была тогда так кратка, что он перенесся чуть ли не к Сотворению мира.

В своей книге «The Geology of Scripture» («Геология Священного Писания») он осторожно высказался о том, что каменные кольца Стоунхенджа были одним из древнейших храмов Земли. Его построили во времена Ноя – еще до того, как хляби небесные разверзлись и дождь, шедший сорок дней, стер обреченный мир. Праведники, спасшиеся в волнах, уже не помнили про Стоунхендж.

Стоунхендж в XIX веке

Попутно эта теория объясняла, почему так сильно разрушена юго-западная сторона Стоунхенджа. «Чтобы судить о воздействии вод Потопа, нам следует представить себе, что они извергались из недр земли, дабы подняться на ту высоту, которая, согласно принципу тяготения, была бы достаточна, чтобы обрушить их на страны, кои им суждено было поглотить… Воды Потопа надвинулись на Стоунхендж… с юго-запада».

Прошло несколько десятилетий, и мысли ученых, исследовавших Стоунхендж, вознеслись из глубин мировых вод в эфирную высь.

В начале XX века астроном Джозеф Норман Локьер (1836-1920), редактор журнала Nature, автор книг «Рассвет астрономии» (1894) и «Стоунхендж и другие британские каменные монументы» (1906), первым уверенно заговорил о том, что Стоунхендж использовался для наблюдений за звездным небом.

Джозеф Норман Локьер

Он так объяснял, как зародилась эта странная гипотеза о связи древней архитектуры и астрономии: «Так случилось, что в марте 1890 года во время краткого отпуска я отправился в Левант. Я поехал туда со своим хорошим другом, который однажды, когда мы посещали руины Парфенона, и снова, когда мы оказались в храме Элевсина, одолжил мне свой карманный компас. Любопытная ориентация фундамента Элевсина, открытого во время французских раскопок, была настолько поразительной и наводящей на размышления, что я посчитал разумным установить его координаты, чтобы определить, присутствует ли здесь возможное астрономическое происхождение направления, о котором я рассказал».

Вслед за Стьюкли и он задумался о том, почему руины Стоунхенджа были ориентированы на точку восхода Солнца в день летнего солнцестояния. Его ответ таков: каменное кольцо древнего храма было громадным астрономическим календарем, с помощью которого определялись сроки проведения… важнейших кельтских праздников.

В своей книге «Рассвет астрономии» Локьер отмечал: «Храм Стоунхенджа указывал почти на восход Солнца во время летнего солнцестояния… Наблюдения подсказывали жрецам, что новый год начался, и тогда, вероятно, разжигались костры, чтобы разнести эту весть по всей стране. Таким образом, у нас есть наконец возможность проследить происхождение костров середины лета».

Стоит заметить, что с незапамятных времен разные народы, приверженцы различных религий считали день летнего солнцестояния очень важным событием. В этот день, самый долгий день в году, проводились особые ритуалы, устраивались празднества. Отголосок этих верований сохранился даже в христианстве. Так, у католиков день Иоанна Крестителя приходится почти точно на этот день – на 24 июня (Иванов день).

Но вернемся от праздника к будням. Повседневную жизнь жрецов Стоунхенджа Локьер описывал в таких словах: «За звездами вдалеке от солнечной орбиты следили на рассвете… как за предвестниками восхода Солнца – “предвещающими звездами”, – чтобы у жрецов было время подготовиться к жертвоприношению Солнцу. Чтобы сделать все надлежащим образом, такая звезда должна была взойти в тот момент, когда Солнце все еще находилось примерно на 10° ниже горизонта. Есть также основания считать, что звезды, поднимающиеся недалеко от точки севера, служили также звездными часами и позволяли определять время ночью так же, как днем его можно определить по положению Солнца».

По мнению Локьера, самый простой способ для жреца-астронома провести наблюдение за звездами из каменного круга был следующим: надлежало воздвигнуть камень или курган, который указывал направление к тому месту на горизонте, где звезда будет подниматься и ее будет видно из центра круга. Впоследствии в темное время суток такие камни и курганы освещались огнями, которые разводили близ них.

Чтобы собрать доказательства своей гипотезы, Локьер посетил многие мегалиты, разбросанные по всей Британии. Эту работу продолжили его последователи – приверженцы особой научной дисциплины, археоастрономии, которая зародилась благодаря таким ученым и энтузиастам, как Локьер, и особенно бурно развивалась во второй половине XX века. На протяжении десятилетий эти люди тщательно и самозабвенно изучали мегалиты. Во многом благодаря им древние памятники были спасены от уничтожения. Ведь в ту пору, когда с ними знакомился Локьер, их состояние было плачевным. Сам он писал о них так: «Мы не должны считать, что эти ряды камней имеют сейчас такой же вид, в каком их оставили их создатели. Ужасающее пренебрежение правительства к нашим национальным древностям, как я убедился на месте, ярко продемонстрировали как власти графства Девоншир, так и другие, менее важные органы управления, и фактически все, кому нужно проложить дорогу или построить стену. Из этого можно сделать вывод, что любой из этих рядов камней мог когда-то быть гораздо длиннее и иметь явное практическое назначение, а те камни, которые сейчас отсутствуют в этих кругах, могли когда-то использоваться для церемониальных процессий у храмов, исчезнувших к настоящему времени».

Работа Локьера была обращена к будущему. Археологи же, его современники, насмешливо отнеслись ко всем этим неожиданным заявлениям – тем более, что в своих расчетах Локьер допускал и ошибки, и подтасовки. Поэтому вплоть до середины XX века считалось, что Стоунхендж был построен только для проведения религиозных празднеств и церемоний.

Вальтер Скотт и Байрон молчат

Вот уже несколько столетий Стоунхендж интересует не только ученых, но и писателей и художников. Он появляется на страницах литературных произведений в конце XVI – начале XVII веков. Поэт Эдмунд Спенсер описывает его в своей аллегорической поэме The Faerie Queene («Королева фей»), а драматург Томас Роули – в драме The Birth of Merlin («Рождение Мерлина»). В обоих случаях рассказывается о том, как Стоунхендж был сотворен волшебником Мерлином. И Роули, и Спенсер, несомненно, были усердными читателями «Истории бриттов» Гальфрида Монмутского.

В частности, в «Королеве фей», в этой хронике британских монархов, повествуется о том, как Хенгист коварно убил триста лордов британской крови, пировавших за его столом. «И скорбный памятник, там возведенный им, измены вечный знак в Стонхенге мы узрим».

Во второй половине XVII века поэт-классицист Джон Драйден в одном из стихотворений мимоходом говорит про то, как в Стоунхендже в стародавние времена короновали датских королей.

Впоследствии, на протяжении двух столетий, Стоунхендж почти не упоминается в художественной литературе. Байроновский Чайльд-Гарольд спешит объехать полсвета, чтобы полюбоваться древними руинами, но, вероятно, грубые камни Стоунхенджа претят его художественной натуре, и он так и не приезжает к ним. Даже авторам готических романов оказались не интересны загадочные камни, оставленные седой стариной. Вот и Вальтер Скотт нигде не воспел героев, сражавшихся близ реки Эйвон, у стен Стоунхенджа.

Зато во второй половине XIX века в знаменитом романе Томаса Харди (1840-1928) «Тэсс из рода д’Эрбервиллей» (1891) Стоунхендж становится одним из главных символом, возникающих на страницах этой книги, этой трагической любовной истории.

Ее герои перед тем, как «правосудие» свершится и «глава бессмертных» (по выражению Эсхила) закончит свою игру с Тэсс, оказываются у стен Стоунхенджа – храма, где, мнится им, с незапамятных времен людей приносили в жертву богам. Скоро «богу законности» будет выдана и бедная Тэсс. А сейчас ее спутник, Клэр, надеясь спасти подругу, шагнет вперед…

«Вытянув руку, Клэр шагнул вперед и коснулся вертикальной стены. Казалось, она была сложена не из отдельных камней, а представляла собой одну сплошную каменную глыбу. Проведя по ней рукой, он убедился, что это колоссальная прямоугольная колонна; вытянув левую руку, он нащупал вторую такую же колонну. Вверху, между ними, черное небо казалось еще чернее – там нависал соединяющий их архитрав. Клэр и Тэсс осторожно прошли между колоннами, и гулкое эхо отвечало на их тихие шаги; но оказалось, что они все еще находятся под открытым небом. Строение это было лишено крыши. Тэсс боязливо затаила дыхание…

Свернув в сторону, они наткнулись еще на одну колонну, похожую на башню, прямоугольную и мощную, как и первая. Здесь не оказалось ничего, кроме колонн, просветов между ними и архитравов, соединяющих некоторые колонны.

– Настоящий храм ветров, – сказал Клэр.

Следующая колонна стояла совсем одиноко, другие образовывали трилитоны, а большинство лежало на земле, и по их широкой поверхности могла бы проехать карета.

Тэсс и Клэр убедились, что находятся в лесу из монолитов, возвышающихся среди покрытой травой равнины. Углубившись в эту обитель ночи, они остановились.

– Это Стоунхендж! – воскликнул Клэр.

– Языческий храм?

– Да. Он древнее столетий. Древнее, чем д‘Эрбервилли! Что же нам делать, дорогая?…

– Здесь приносили жертву богу? – спросила она.

– Нет, – сказал он.

– А кому?

– Я думаю, солнцу. Вот тот высокий камень стоит в стороне и обращен к востоку; из-за него скоро выглянет солнце…

В бледном серебристом свете, разгорающемся на востоке, великая равнина казалась черной и словно приблизилась к ним; сосредоточенная, напряженная тишина окутывала необъятное пространство – тишина, предшествующая рассвету. Восточные колонны с архитравами чернели на фоне светлого неба, дальше виднелся камень Солнца, очертаниями своими напоминающий язык пламени, а перед ним жертвенник…

В то же мгновение за восточным краем развалин мелькнуло темное пятно. Это была голова человека, шедшего по ложбине за камнем Солнца…

– Бесполезно, сэр, – сказал он. – Нас здесь шестнадцать человек, и вся округа поднята на ноги».

В XX веке один за другим, словно трава после дождя, появляются всё новые произведения, посвященные Стоунхенджу. Древний храм возникает на страницах романов ужасов и детективных историй, о нем повествуют фэнтези и семейные саги. Среди необозримого множества публикаций выберем наугад лишь несколько книг: «Столпы небес» (1985) Сесилии Холланд, «Друиды из Стоунхенджа» (1995) Вольфганга Хольбайна или «Стоунхендж» Бернарда Корнуэлла (на русском языке роман издан в 1999 году).

Да и как могло быть иначе! Ведь один лишь вид громадных камней Стоунхенджа задает настроение, нужное для исторических фантазий. «Он не мог понять, как человек мог воздвигнуть такие камни, и он понял, что он, наверное, пришёл в место, где боги сотворили чудо» (Б. Корнуэлл).

Стоунхендж. Рисунок 1441 года

Первое реалистичное изображение Стоунхенджа оставил голландский художник Лукас де Хеере

В том мире, где взору человека открываются подобные монументы, могут происходить любые чудеса.

От Средних веков до нас дошло лишь три изображения Стоунхенджа. Самые ранние рисунки мы находим в двух рукописях XIV века и одной – XV века. Любопытно, что сразу два рисунка показывают, как трудами волшебника Мерлина прирастал Стоунхендж. Например, на более раннем рисунке Мерлин перекрывает плитой два каменных столба. Другой рисунок обнаружен лишь в 2007 году в рукописи исторического сочинения Compilatio de Gestis, датированной, предположительно, 1441 годом. Текст, сопровождающий рисунок, рассказывает о том, как Мерлин воздвигал Стоунхендж.

Первое реалистичное изображение Стоунхенджа оставил голландский художник Лукас де Хеере (1534-1584). Выполненная им акварель иллюстрировала его путевые записки (Corte Beschryving van England, Scotland ende Irland, 1573-1575). Каменное кольцо Стоунхенджа показано на этом рисунке таким, каким его видел художник, который приблизился к монументу с северо-западной стороны. Очевидно, живописец поднялся на холм и теперь всматривался оттуда в камни, вознесшиеся перед ним. У одной из каменных глыб, прислонившись к ней, застыла фигура человека.

Гравюра, подписанная лишь инициалами R. F. и выполненная в 1575 году, а также акварель Уильяма Смита (она сохранилась в рукописной книге Particular Description of England («Подробное описание Англии», 1588) показывают Стоунхендж с той же северо-западной стороны. Искусствоведы предполагают, что все три автора копировали какой-то неизвестный нам рисунок, послуживший им образцом.

После появления знаменитого сборника Джеймса Макферсона (1736-1796) «Песни Оссиана» романтические руины Стоунхенджа входят в моду и вдохновляют художников. Впрочем, к этому времени мало кто сомневается, что Стоунхендж был святилищем кельтов; идеи Джона Обри и Уильяма Стьюкли давно стали общепринятыми, превратились в азбучный взгляд на историю Британии. Поэтому художники непременно стараются изобразить на фоне Стоунхенджа друидов, совершающих тайные обряды, или хотя бы простых кельтов, пришедших поклониться родной святыне.

В 1797 году рухнул самый высокий из уцелевших трилитов, он располагался в центральной части святилища. С его падением художники оказались в затруднительном положении. Ведь без этой группы каменных глыб было трудно передать структуру Стоунхенджа, глубину этого необычного монумента.

Акварель Джона Констебла 1835 года

Так в 1828 году Стоунхендж изобразил Уильям Тёрнер

Теперь художники рисуют святилище издалека, на фоне открывающегося им горизонта. Одну из самых удивительных работ оставил классик романтической живописи Джон Констебл (1776-1837). Он посетил распавшиеся руины в 1820 году и поначалу ограничился лишь беглой зарисовкой. Однако пятнадцать лет спустя по мотивам того давнего эскиза он нарисовал акварель.

Уже не спасительный Потоп, а очистительная Буря пронеслась над миром. Она уничтожила всё сотворенное человеком. Посреди пустынно-желтой земли, обвеваемые вихрем, который проносится из одной дали мироздания в другую, высятся побелевшие, как кости людей, обломки какого-то здания, подобия колонн, накренившиеся камни. Словно свита дьявола веселилась тут, сокрушая всё, что сотворил Бог, что построил человек. Но именно этот воздух, напоенный ужасом и смертью, кажется лучшей декорацией для таинственного храма, воздвигнутого неизвестно кем, неведомо когда.

Стоунхендж. Акварель Уильяма Тёрнера, 1840 год

Другой классик английского романтизма, Уильям Тёрнер (1775-1851), несколько раз возвращался к теме Стоунхенджа. В первый раз он зарисовал его каменное кольцо в 1811 году. Этот рисунок лег позднее в основу картины. Особенно известна еще одна картина, написанная Тёрнером в 1828 году. На ней он изобразил залитый светом Стоунхендж во время грозы.

В семидесятые годы XX века знаменитый художник и скульптор Генри Мур (1898-1986) создал 16 литографий с видами Стоунхенджа. Они составили его Stonehenge Albums, одно из самых значительных живописных произведений, посвященных древнему храму.

Расшифрованный Стоунхендж

В 1963 году в журнале Nature появилась статья американского астронома Джеральда Хокинса (1928-2003) под названием «Разгадка тайны Стоунхенджа». По его гипотезе, Стоунхендж был настоящим «каменным компьютером», позволявшим предсказывать важнейшие астрономические события. Эти же идеи были развиты им в книге Stonehenge Decoded («Расшифрованный Стоунхендж»), вышедшей два года спустя.

На основе точных измерений и сложных расчетов профессор из Бостона обстоятельно показал, что строители мегалитических монументов были первоклассными астрономами. Стоунхендж, по его словам, являлся едва ли не лучшей обсерваторией каменного века. Его огромные арки использовались как визиры; они помогали фиксировать направления восходов и заходов Солнца и Луны в определенные моменты времени. А вот лунки Обри могли в принципе служить для предсказания солнечных и лунных затмений.

На протяжении многих поколений здешние жрецы наблюдали за звездным небом и важнейшими созвездиями. Им удалось накопить множество самых разных астрономических сведений.

Уже древнейшая версия знаменитого «храма язычников» свидетельствует, что его строители, например, хорошо представляли себе движение Луны. По-видимому, не случайно они установили здесь 56 деревянных столбов, от которых до наших дней сохранились лунки Обри, ведь именно это число – 56 – получится, если умножить на 3 число «18,61» – промежуток между двумя, скажем так, «луностояниями».

Поясним, что это такое, стараясь избежать использования специальных терминов. Итак, в течение тридцати суток Луна совершает оборот вокруг Земли, меняя при этом свой облик от узкой полоски серпа до полного диска, а затем вновь убывая. При этом каждые сутки смещаются и точки, в которых Луна восходит над горизонтом или заходит, прячась за него. Эти небольшие смещения вызваны тем, что орбита Луна наклонена относительно орбиты нашей планеты на 5 градусов. На протяжении месяца, пока Луна то нарастает, то убывает, точка ее восхода передвигается с северо-востока на юго-восток и назад, а точка захода курсирует между северо-западным и юго-западным направлениями.

Однако крайние точки восхода и захода Луны также не сохраняют своего постоянного положения, а со временем смещаются. Причиной тому – легкое «покачивание» лунной орбиты. Но каждые 18,61 года угол между двумя крайними положениями этих точек достигает максимума. Так что, возможно, эта цифра была известна тем, кто возводил еще первое – деревянное – кольцо Стоунхенджа.

Вот как, по Хокинсу, можно было предсказывать сроки лунного затмения с помощью лунок Обри. Для этого жрецы брали три белых и три черных камешка-маркера и помещали их в лунки так, чтобы их разделяло расстояние соответственно в девять и десять лунок. Раз в год камешки вынимали из лунок и перекладывали в соседние – «переставляли на один шаг вперед». Как только в какой-либо год любой из этих камешков оказывался в одной из двух лунок, лежавших на главной оси Стоунхенджа, значит, лунное затмение ожидалось ко дню летнего или зимнего солнцестояния. Если же белый камешек достигал одной из двух других особых лунок, то затмение надо было ждать ко дню весеннего или осеннего равноденствия.

Кроме того, по расчетам Хокинса, девятнадцать голубых камней, образовавших центральный полукруг Стоунхенджа, а также тридцать сарсеновых камней, тоже были установлены таким образом, что позволяли вычислять время наступления лунных затмений.

Вряд ли можно считать случайным совпадением, писал Хокинс, что камни Стоунхенджа позволяли предсказывать двенадцать важнейших событий солнечного и лунного циклов, а также положение Солнца в дни летнего и зимнего солнцестояния.

Так, сквозь один из трилитов открывается вид на Солнце, встающее в день зимнего солнцестояния. Два других трилита предназначались для наблюдения за тем, как Солнце заходит в дни зимнего и летнего солнцестояния. Еще два трилита использовались для наблюдения за Луной.

Однако любые астрономические теории, связанные со Стоунхенджем, могут приниматься лишь на правах гипотез, поскольку мы можем только гадать, что действительно знали древние жители Британии о законах движения Солнца и Луны. Уверенно мы вправе говорить лишь о том, что каменные блоки Стоунхенджа были установлены так, чтобы в дни летнего и зимнего солнцестояния солнечные лучи ярко освещали определенные части святилища.

В любом случае, высказанная в разгар научно-технической революции идея Хокинса была встречена многими с энтузиазмом. Как высокопарно писал он сам в книге «Кроме Стоунхенджа»: «Одинокий древний памятник уже не считался только храмом. Это была поэма в камне, звено между человеком и вращающимися небесами».

В то же время специалисты отнеслись к ней безжалостно. Например, британский археолог Ричард Аткинсон обнаружил в концепции Хокинса серьезный недостаток.

Представьте себе, вы открываете научную работу, озаглавленную «Философская идея произведения “Кавказский пленник”». Вы начинаете ее листать и с удивлением замечаете, что ее автор играючи переходит от поэмы Пушкина к рассказу Льва Толстого и даже к фильму Сергея Бодрова, словно это один-единственный «мультимедийный гипертекст».

При детальном анализе, проделанном Аткинсоном, выяснилось, что точно так же – вольно или невольно – поступал и Хокинс. Рассматривая каменное кольцо Стоунхенджа как древний календарь, он легко переходил от одной исторической эпохи к другой: приставлял к одной части Стоунхенджа, выглядевшей так, например, в XXV веке до нашей эры, другую его часть – такой, какой она была сооружена, скажем, около 2000 года до нашей эры (справедливости ради отметим, что датировки отдельных частей Стоунхенджа постоянно меняются. – А. В.).

И все-таки заслуги Хокинса, энтузиаста и ученого, очень велики. Об этом писал, например, российский астроном Александр Гурштейн: «Хокинс “оживил” безмолвные камни, приоткрыв одну из ранних страниц истории человеческой цивилизации. Он совершил переворот в представлениях о научной деятельности доисторического человека, в изучении истории становления научный мысли… Путем детальных расчетов на электронной вычислительной машине Хокинс доказал, что многотонные каменные арки-трилиты Стоунхенджа служили безупречными визирами для закрепления направлений на особые точки горизонта. С малыми ошибками (порядка 1°) они фиксировали все важнейшие точки восходов и заходов Солнца и Луны в различных стадиях видимого перемещения этих светил по небесной сфере. А заполненные дробленым мелом 56 лунок Обри, расположенные строго по окружности на одинаковом расстоянии друг от друга, позволяли предсказывать наступление солнечных и лунных затмений. Стоунхендж оказался астрономической обсерваторией».

Не отрицали заслуг Хокинса и такие критики некоторых его смелых гипотез, как Ричард Аткинсон: «Разумеется, невозможно отрицать, что они (Хокинс и его сторонники. – А. В.) накопили много эмпирических сведений в наблюдательной астрономии, так как, мне кажется, нельзя не согласиться, что, во всяком случае, положение Пяточного камня и опорных камней… были определены астрономически, даже если мы расходимся в истолковании этих направлений или просто воздерживаемся от суждения (опорные камни располагались вдоль кольца из лунок Обри так, что образовывали прямоугольник, перпендикулярный линии восхода Солнца в день летнего солнцестояния; теперь сохранились лишь два опорных камня. – А. В.)».

Однако сторонников Хокинса было гораздо больше, чем критиков. Его работы произвели сильное впечатление. В своей книге «Археоастрономия и история культуры» (1989) Борис Владимирский и Лев Кисловский так описывают ту увлеченность энтузиастов, впитавших из монотонных и многословных рассуждений Хокинса чудесный хмель «звездной веры»: «Многие загадочные древние сооружения стали изучаться на предмет того, не являются ли они нераспознанными прежде астрономическими обсерваториями. Очень быстро оформилось специальное направление исследований, получившее название археоастрономии… На первых порах естественно увлечение и, конечно, ошибки… В последние годы археоастрономические исследования вступили в фазу спокойного развития – созываются симпозиумы, издаются журналы, выпускаются монографии. Мы, разумеется, являемся свидетелями самых первых шагов в этих исследованиях, итоги подводить явно преждевременно…

Археоастрономическими систематическими исследованиями пока охвачена относительно небольшая область. Может быть, страсть к астрономическим наблюдениям была свойственна только обитателям Северо-Западной Европы? Утвердительный ответ на этот вопрос кажется маловероятным… Сооружения такого рода встречаются, похоже, в самых разных уголках Евразии».

Ньютоны неолита?

В кругах британских археологов теория Хокинса вызвала скорее раздражение. Как мог какой-то американец, пусть и учившийся в Ноттингемском и Манчестерском университетах, самонадеянно заявить, что раскрыл тайну Стоунхенджа с той же легкостью, с какой на досуге решают шахматный этюд? Чтобы указать выскочке его место, они предложили известному британскому ученому Фреду Хойлу (1915-2001), профессору астрономии Кембриджского университета, проанализировать эту экстравагантную гипотезу.

Тайна Стоунхенджа раскрыта?

Вот как описывал научные заслуги Хойла российский астроном Владимир Сурдин (цитируется по журналу «Знание – сила»): «Буквально за несколько лет Фред Хойл стал одним из ведущих теоретиков: он создал теорию гравитационной фрагментации разреженного вещества, объясняющую рождение звезд и галактик, а также интенсивно разрабатывал стационарную модель Вселенной. Совместно с Мартином Шварцшильдом он изучил заключительные этапы эволюции звезд. Разрабатывал теории различных процессов, происходящих в звездах… Для астрофизики каждая из его работ была пионерской и очень важной… Карьера Хойла выглядит весьма успешной, не было разве что Нобелевской премии».

Хойл был невероятно разносторонним человеком. «Астрофизик, писатель, администратор, драматург, в молодости – вундеркинд, в старости – затворник; невероятно плодовит на идеи, статьи и книги, но безразличен к публичной славе». В то же время за любовь к необычным теориям его называли «самой белой из всех белых ворон». Он был, например, ярым поборником теории панспермии – заселения планет органическим веществом из космоса. А его гипотеза о космическом происхождении эпидемий гриппа! Хойл подверг критике даже идеи дарвинизма, на что в науке отваживаются лишь маргиналы. Между тем, проанализировав теорию эволюции, он убедился, что «ее скорость слишком мала, чтобы за несколько миллиардов лет создать совершенство жизни».

И не случайно, что именно ему предложили проверить странноватую гипотезу об «астрономических познаниях жителей Древней Британии». Итогом размышлений стала появившаяся в 1966 году работа под названием «Стоунхендж – неолитическая обсерватория».

По утверждению Хойла, не может быть сомнений в том, что 56 лунок Обри выполняли те же функции, что и настоящий компьютер, пусть это и оспаривают археологи. Очевидно, строители Стоунхенджа обладали знаниями о приблизительном количестве дней в году, количестве дней в месяце и лунном цикле, который длится 18,61 года.

Этого блестящего ученого не устроило в гипотезе Хокинса другое. Она предсказывала только часть затмений. Возникал вопрос: что делать с затмениями, которые наблюдались, но не могли быть предсказаны жрецами-астрономами?

И тогда Хойл предложил, как следовало бы использовать те же лунки Обри, чтобы прогнозы стали гораздо точнее. Что, если круг Обри представлял собой саму эклиптику – тот воображаемый круг небесной сферы, по которому происходит видимое годичное движение Солнца? «Это была довольно новаторская идея, вполне в духе порой нестандартного подхода Хойла к космологическим проблемам», – пишет Питер Браун. Но как такая модель действовала на практике?

В своих расчетах Хойл использовал всего три маркера, которые обозначали Солнце, Луну и один из лунных «узлов» (это точка пересечения Луны с плоскостью земной орбиты; иными словами, это позиция Луны, спроектированная на эклиптику). Оказалось, что подобная, предельно простая модель была еще точнее, чем построения Хокинса. Она позволяла даже предсказывать точную дату лунного затмения.

Если известно, как передвигать эти маркеры, чтобы они отражали фактическое движение Солнца и Луны, то можно предсказать практически любое затмение. Это удастся даже несмотря на то, что лишь половина из них будет видна из точки, где находится наблюдатель.

Вот только манипулировать камешками стало теперь сложнее. Так, камешек-маркер, обозначавший Солнце, надо было переставлять на одну лунку вперед каждые тринадцать дней, лунный маркер – каждый день на две лунки вперед. Камешек же, обозначавший лунный «узел», жрец вынимал из лунки всего три раза в год – зато передвигал его сразу на четырнадцать лунок вперед.

Изложенные в журнале «Nature» идеи Фрэда Хойла привлекли к себе почти такое же внимание, как и работы Хокинса. В передовой статье в том же номере они назывались «захватывающими», и не только из-за их оригинальности, но и из-за чистой практичности. В весьма убедительной манере Хойл показал, что Стоунхендж мог использоваться как неолитическая обсерватория.

Вполне вероятно, что на протяжении многих тысячелетий люди, жившие в эпохи верхнего палеолита и мезолита, наблюдали за движением Луны, подмечая все его особенности и передавая из поколения в поколение открывшиеся им секреты. «Возможно, Луна уже в то время начинает ассоциироваться с Землей, с Великой Матерью, поскольку она, Луна, – ночное светило, ежедневно побеждаемое Солнцем и еженощно замещающая его после вечернего заката», – замечает об этом пристрастии людей каменного века российский историк Андрей Зубов.

Позднее, во времена неолита, человеку удалось раскрыть секреты эклиптического цикла Солнца и Луны. Эта тайная наука была использована строителями мегалитов.

«Таким образом, Стоунхендж мог представлять собой синтез накопленных за многие тысячи лет астрономических знаний таким же символическим путем, как гигантский 200-дюймовый телескоп “Паломар” делает это сегодня, – пишет Питер Браун. – В своей редакционной статье журнал Nature подчеркивал, что именно разумность идей, которые Хойл приписывал дизайнерам Стоунхенджа, была той частью его работы, которую труднее всего принять. В статье справедливо ставился вопрос, могли ли люди, которые еще не построили себе прочных домов, быть достаточно разумными, чтобы создать такой сложный инструмент, как Стоунхендж, как это утверждали астрономы. Такое же сомнение довольно часто высказывали и археологи».

Ведь до сих пор более чем спорно, что жители Древней Британии проводили сложные астрономические вычисления при помощи монолитов Стоунхенджа и лунок Обри. Уверенно можно сказать одно. Такие постройки, похоже, использовались в то время как святилища. Здесь совершались религиозные церемонии, в которых важная роль отводилась небесным феноменам. Не случайно эти монументы были ориентированы так, что в дни солнцестояния или равноденствия лучи восходящего Солнца, словно по взмаху волшебника, освещали тот или иной камень, тот или иной знак. Чтобы добиться этого, нужна была наблюдательность, и не требовалось расчетов, практикуемых в Гарварде или Кембридже.

Таким образом, ученые не могут окончательно понять, были ли эти постройки в самом деле обсерваториями каменного века или только символизировали важные астрономические феномены – были каменным подобием и отражением небес, непостижимых для человека. Возможно, эту тайну Стоунхенджа нам так и не удастся разгадать, если мы, конечно, не научимся переноситься в прошлое на «машинах», придуманных фантастами.

Мы же пока лишь ограничимся отдельными соображениями Фреда Хойла, высказанными им в 1967 году со страниц журнала «Antiquity» в ответ на массированную критику со стороны археологов, которым не понравились его выводы.

В статье, озаглавленной «Споры о Стоунхендже», Хойл задается вопросом: «Как повели бы себя мы, если бы приземлились на планете в аналогичной ситуации и имели бы при себе лишь грубые веревки, камни и деревянные столбы?» По его мнению, человек подумал бы прежде всего об использовании очевидных движений Солнца для измерения времени, а также о методах определения ориентировки «север – юг». Хойл считал, что строителей Стоунхенджа не интересовало суточное движение Солнца; оно совершенно не воспринималось ими как способ определения сезонов. «Передвижение же Солнца вдоль линии горизонта вскоре было бы признано весьма значимым».

Результаты всего этого, по мнению Хойла, были далекоидущими. Стоунхендж проектировался и строился как астрономическое сооружение, и это требовало от его создателей определенного уровня интеллектуального развития, намного выше признанного уровня сообщества примитивных земледельцев. «Такую работу должны были выполнять истинные ньютоны или эйнштейны, но почему бы и нет?» – пишет Хойл.

Это заявление шокировало многих, но Хойл обосновал его. Вот как выглядят его аргументы в изложении Питера Брауна.

«Хойл разработал несколько культурных гипотез о строителях Стоунхенджа. По его мнению, для высоких интеллектуальных достижений нужны универсальные составляющие: пища, свободное время и социальная стабильность, а также хорошая связь. Он не видел причин, почему такие условия не могли существовать в обществе Южной Англии в 2000 году до нашей эры. Хойл размышлял, что если африканские племена использовали барабаны для передачи информации с большой скоростью, то почему аналогичная система не могла использоваться в Британии? Он считал ошибкой приравнивать интеллектуальные достижения и технологический прогресс. Возможно, еще до того, как генофонд человечества был разбавлен в наши времена, в доисторический период могли существовать группы, чьи интеллектуальные нормы были значительно выше, чем в наши дни. После 2000 года до нашей эры широкомасштабное перемещение народов вполне могло размыть эти группы и вызвать резкий генетический спад, ведущий к культурной инверсии…

По сути, предположение Хойла может быть правильным. Строительство мегалитов, похоже, переживало резкий спад до 1000 года до нашей эры. Когда пришел Цезарь, его встретили орды раскрашенных варваров, впечатляюще описанные им и классическими летописцами. Но при этом существовал и научный кельтско-друидский календарь, происхождение которого остается туманным».

Ярд. Том

Шотландский профессор Александр Том (1894-1985), преподававший инженерные науки в Оксфордском университете в 1945-1961 годах, с необычайной педантичностью отнесся к исследованию Стоунхенджа и других подобных ему монументов. Борис Владимирский и Лев Кисловский так оценивают работу этого подвижника.

«Пионерская работа по поиску и изучению мегалитических астрономических обсерваторий была проведена профессором Александром Томом… Масштабы этой работы, проводившейся на протяжении десятилетий силами маленькой семейной экспедиции (участвовали сын и внук), не могут не вызвать восхищения. Охвачен исследованиями обширный район, включающий острова Англии и север Франции, обследованы сотни памятников, которые можно было заподозрить на предмет их астрономического назначения… Итоги этой работы воистину удивительны. Оказалось, что в эпоху конца неолита – начала бронзы северо-запад Европы был покрыт целой сетью обсерваторий для наблюдений Солнца и, что несколько неожиданно, наблюдений Луны».

Восход Солнца над Пяточным камнем в день летнего солнцестояния

Всего Том обмерил около 600 мегалитических памятников в Англии и Франции. В итоге он убедился, что их создатели очень хорошо разбирались и в строительстве, и в астрономии.

Александр Том приводит такой пример. Если вы расположитесь в центре Стоунхенджа, то в момент летнего солнцестояния Солнце будет находиться для вас прямо над Пяточным камнем. Вряд ли это случайное совпадение. Подобные ориентиры можно отыскать и в других каменных кольцах Британии. Очевидно, прежде чем приступать к работе, строители подолгу присматривались к местности и определяли, где взойдет Солнце в самый короткий и самый долгий день в году. Затем устанавливали памятные знаки, чтобы отметить эти важнейшие в их верованиях точки. По оценке Тома, лишь в XVI веке, то есть во времена Николая Коперника, астрономия в Европе достигла такого же высокого уровня развития, на каком она пребывала в эпоху неолита.

Конечно, многие «обсерватории», возведенные в ту далекую эпоху, выглядят скромно. Это просто вертикально установленные камни, которые использовались как визиры, или кольца из подобных камней. Однако некоторые из них по своим размерам едва ли уступают Стоунхенджу. Таков, например, исследованный экспедицией А. Тома комплекс, расположенный в районе Карнака (Бретань, Франция).

Кроме того, Александр Том заметил, что строители мегалитов часто пользовались одной и той же мерой длины. Она равна 82,9 сантиметра (0,83 метра). Эту особую меру длины, которую применяли и создатели Стоунхенджа, Том назвал «мегалитическим ярдом». Многие размеры мегалитических конструкций являлись производными от нее. Они кратны этой величине, то есть превышают ее в целое число раз.

Впервые Том высказал эту гипотезу в 1955 году на страницах Journal of the Royal Statistical Society. Из его рассуждений можно сделать два вывода, которые позволят нам лучше понять повседневную жизнь строителей Стоунхенджа.

Жители Северо-Западной Европы накопили богатый опыт строительства громадных сооружений, изобрели множество хитрых приемов, облегчавших им труд. В эпоху неолита они разработали строительное искусство, вершинными достижениями которого мы могли бы гордиться и сегодня.

На протяжении многих веков эти люди вели систематические наблюдения за звездным небом, за перемещениями Солнца и Луны, за расположением созвездий. Накопленные ими «тайные знания» они могли зашифровывать в своих постройках. Отдельные их части отныне напоминали потомкам о небесных феноменах. Еще несколько десятилетий назад подобный вывод мог считаться невероятным. Теперь его следует рассматривать как надежно установленный факт.

Незримая сеть «ордена друидов»

А может быть, нам только кажется, что руины Стоунхенджа хранят какую-то тайну? Или для древних жителей Британии он в самом деле был мистическим объектом? Во все века Стоунхендж притягивал как магнитом не только историков, археологов и простых любителей древностей, но и разного рода эзотериков.

Так, ошибочная идея, связавшая судьбу Стоунхенджа с друидами, вскоре нашла многочисленных последователей. В 1781 году англичанин Генри Херл основал тайное общество Ancient Order of Druids («Древний орден друидов»). Генри Херл был плотником и строителем, и «орден друидов» он создавал, явно вдохновляясь идеями вольных каменщиков, то есть масонов.

Общество быстро разрослось, находя тысячи новых сторонников. Неприметное, словно сухой, безжизненный куст, оно крепко пустило корни в круге каменных колец. Например, в августе 1905 года около семисот членов этого ордена собираются в Стоунхендже, чтобы принять в свои ряды еще 256 адептов древней веры. В августе 1908 года на церемонии, проходившей в родовом имении герцогов Мальборо, в «Древний орден друидов» вступил и молодой человек по имени Уинстон Черчилль.

В наши дни последователи друидов регулярно приезжают в Стоунхендж и совершают там свои церемонии. Недаром британский археолог Стюарт Пиготт, автор популярной книги «Друиды» (1968 год; она издавалась и на русском языке), начал ее с такого вот выразительного описания: «Решивший посетить древний памятник Стоунхендж на Солсберийской равнине Южной Англии в день летнего солнцестояния может застать там поразительное зрелище. Если он окажется там 21 июня на восходе солнца или в полдень того же дня, то увидит группу угрюмых мужчин и женщин в белых одеяниях, которые совершают некие церемонии и ходят длинной процессией среди камней Стоунхенджа. Если он спросит, кто они, то услышит ответ: “Друиды”».

На страницах своей книги Пиготт с удивлением задавался вопросом: почему вдруг стали так популярны жрецы давно забытой религии, которой в греческой и римской литературе посвящены какие-то три десятка отрывков. Теперь же «вместо друидов, какими они были, нам преподают друидов, какими их хотят видеть».

Фестиваль в Стоунхендже. 1984 год

Популярность друидов растет. Свидетельством тому – праздники, которые устраивают в Стоунхендже. В 1972 году, в день летнего солнцестояния, здесь впервые состоялся фестиваль под открытым небом. В 1984 году на подобный фестиваль собралось около 70 тысяч человек. Они слушали живую музыку, совершали различные церемонии, подражая то ли друидам, то ли еще каким-то язычникам, которых рисовало их воображение.

Традиция эта жива и в наши дни. Так, летом 2014 года, в ночь накануне самого долгого дня в году, здесь, в Стоунхендже, собрались на свой праздник 36 тысяч человек. Среди них были и правоверные друиды, и множество рядовых туристов, приехавших посетить «известный языческий праздник».

В 1920-е годы археолог-дилетант Альфред Уоткинс (1855-1935) выдвинул гипотезу о том, что все мегалитические сооружения располагались вдоль особых линий, которые незримой сетью покрывают поверхность нашей планеты. Это Ley-Lines, «лей-линии». Эти линии часто пересекаются, и в точках их пересечения находятся наиболее почитаемые постройки. Например, Стоунхендж расположен в точке пересечения нескольких лей-линий. Их название объясняется тем, что имена многих населенных пунктов, лежащих вдоль этих линий, оканчиваются на слог «-ley» (или его альтернативные написания: lay, lee, lea, leigh).

Уоткинс был фотографом. Бродя по сельским районам Англии, он заметил, что курганы, земляные валы, рвы и церкви, построенные на месте языческих святилищ, словно выстраиваются вдоль прямых линий. Впоследствии он убедился, что вся Британия покрыта сетью незримых прямых линий, которые тянулись от одного холма к другому. Это был «магический мир Древней Британии», как сказал кто-то из последователей Уоткинса. Если эти линии взбегали на пригорок, там непременно высился курган, росла роща или стояла церковь, если они спускались в низину, там лежал пруд или был установлен камень. Подобные детали служили, как думалось Уотсону, «маяками», задавали людям направление, в котором следовало двигаться, как в наши дни это делают дорожные знаки или другие ориентиры.

«Любопытство к древним монументам и древним трактам проснулось в нем, когда он разъезжал по различным районам страны, – писал об Уоткинсе Питер Браун. – Какими бы ни были его промахи в качестве полевого археолога, он представляется нам абсолютно искренним человеком, и тем более обидно, что работа всей его жизни содержит так много вымысла».

В наши дни большинство археологов не принимают всерьез выводы Уоткинса. Ведь в любом культурном ландшафте, где люди жили на протяжении тысячелетий, можно найти какие угодно случайные ориентировки, в том числе и те, которые подтвердили бы правоту Уоткинса. В этом нет ничего закономерного, вопреки тому, что он думал. Это всего лишь законы статистики.

Тем не менее книга Уоткинса «Старый прямой тракт» (1925) завоевала широкую читательскую аудиторию и позднее не раз переиздавалась. У последователей эзотерических учений его идеи популярны и сегодня. Свидетельством тому – этот фрагмент из книги Хартвига Хаусдорфа «Китайский Роузвел» (М.: Вече, 2014):

«В нашем культурном пространстве китайским путям дракона соответствуют энергетические линии геомантии. Особую известность они приобрели, прежде всего, в англоязычных странах; здесь они называются “Ley-Lines”, “лей-линии”. В первую очередь, речь идет о следующем феномене: многие древние постройки, чья история восходит порой к каменному веку, а также сакральные сооружения, возведенные впоследствии на руинах “языческих” капищ, “священные колодцы” и источники располагаются вдоль определенных линий, прямых как стрела».

У поклонников НЛО, например, эти линии вызывают особый интерес потому, что, по их представлениям, все маршруты неопознанных летающих объектов также пролегают вдоль особых прямых линий. Активность НЛО, похоже, сосредоточена в точках, где скрещиваются сразу несколько таких линий. Уфологи давно задаются вопросом, случайно ли сетки линий, отмечающих передвижения НЛО, обладают столь заметным сходством с теми четкими, прямыми линиями, вдоль которых располагались культовые сооружения, созданные еще в доисторическую эпоху, то есть с «лей-линиями» Альфреда Уоткинса.

Впоследствии писатель-эзотерик Джон Мишель (род. 1933) в своей книге The View over Atlantis («Взгляд на Атлантиду», 1969) развил эту идею. В его представлении Земля оплетена силовыми линиями. В точках их пересечения расположены так называемые силовые центры.

Строители Стоунхенджа и других мегалитических памятников якобы знали об этом. Они жили в полной гармонии с космосом, а потому чувствовали, где пролегают силовые линии и где расположены силовые центры. В них сходятся две стихии: небесная и земная. Из этого единения в людях возникает дух Бога. Именно в таком силовом центре древние жители Британии и воздвигли один из величайших храмов всех времен – Стоунхендж, который Мишель называет «Новым Иерусалимом». Этот удивительный пример архитектуры основан на числовой мудрости пифагорейцев. Здесь, на земле, он предвещает Небесный Иерусалим, который нам будет дарован.

Магия небесных чисел, духовные основы христианской религии – всё это звучит возвышенно, завораживает своей «трансцендентальной логикой». Вот только какое отношение всё это имеет к строителям мегалитов, к тем принципам, которые легли в основу их традиционной архитектуры?

Ни физики, ни геологи ничего не знают об удивительных геомагнитных линиях. Историки и археологи тем более не ведают о том, что важнейшее место в верованиях жителей доисторической Европы занимали некие «силовые линии», что они умели определять расположение этих линий, а весь уклад своей жизни соотносили с тем, следуют ли они предвечной гармонии, зашифрованной в координатах этой незримой сети, или нарушают ее.

Математические досуги

А можно ли вести археологические раскопки, вооружившись лишь картой и компьютером и перелопачивая не пыль веков, а мириады цифр? Да, можно, ведь Стоунхендж привлекает еще и любителей нумерологии, склонных находить неотвратимые закономерности там, где в научном сообществе замечают разве что случайные совпадения. Но самое важное, что эти странные закономерности, похоже, отражают символику, присущую самому мышлению жителей доисторической Европы.

Режиссер-документалист Рональд Воэн, инициатор проекта «Гений и геометрия», убежден в том, что все сакральные сооружения, где бы они ни строились, были подчинены определенным математическим (прежде всего, геометрическим) соотношениям. «Сам по себе выбор места очень важен, – подчеркивает Воэн, – но гармоническая структура постройки лишь усиливает эффект воздействия, который невозможно измерить».

Особенность этого проекта в том, что любой желающий может проверить выводы, сделанные учеными, на своем компьютере. Хороший тому пример – Стоунхендж. Расстояние от центра Стоунхенджа до центра соседнего каменного кольца в Эйвбери составляет 27 830 метров, что равняется 1/1440 части от точного значения длины окружности экватора. И тут стоит обратить внимание на то, что 1440 – очень важное число. Именно столько – 1440! – минут содержится в сутках.

В свою очередь, обращает на себя внимание и географическое положение Эйвбери. Одна из его координат такова: 51,42857 градуса северной широты. Если умножить это число на семь, то мы получим ровно 360 градусов. Иными словами, если на модели земного шара семь раз отмерить отрезок дуги, равный расстоянию от экватора до Эйвбери, то мы опишем полный круг.

Что это, случайные совпадения? Или гениальные строители Стоунхенджа и Эйвбери прекрасно знали геометрию земного шара, символически зашифровывая ее в своих творениях?

Небесное и…

Не забывают о Стоунхендже и уфологи. Эрих фон Деникен и его последователи уверенно заявляют, что он был воздвигнут при участии инопланетян, которые в далеком прошлом посещали нашу планету. Ведь мы сами стоим на пороге эры межзвездной космонавтики. И потому можем предположить, что обитатели других миров бывали на Земле и оставили здесь следы своего пребывания. «Одной из величайших загадок» прошлого Деникен называет Стоунхендж. Вот как он вкратце излагает историю его появления.

«Все началось около 3100 года до нашей эры. Тогда, по всей видимости, какие-то умные жрецы или астрономы начали наблюдать звездное небо. Им было хорошо известно, что Луна, Солнце и конкретные звезды появляются на небосводе в определенное время. Очевидно, они отмечали это на земле с помощью веревок и маленьких камней, поскольку пять тысяч лет назад еще не было письменности. Вызывает изумление то, что люди каменного века обладали способностью к абстрактному, научному мышлению. Это всегда представлялось нам невероятным» (Деникен «По следам Всемогущих. Там, где наука бессильна», 1993).

«Кем были эти умные головы из каменного века, эти строители, смотревшие далеко в будущее? Существует еще один вопрос, который уже давно меня занимает: зачем они сделали то, что сделали? Может быть, этот комплекс представляет собой всего лишь гигантский календарь? Нет, это исключено. Для того чтобы определять времена года, едва ли требовалось столь грандиозное сооружение. Мы вряд ли смогли бы предусмотреть все то, что предусмотрели древние конструкторы. Однако еще двадцать лет назад британский астроном профессор Джеральд Хокинс ввел в компьютер 7140 различных комбинаций. Он хотел выяснить, какие связи возникают за пределами вероятности случайности. При этом оказалось, что Стоунхендж, по всей очевидности, использовался исключительно в качестве обсерватории. Разумеется, по этому поводу разгорелся спор. Некоторые ученые сочли своим долгом подвергнуть критике компьютерное исследование профессора».

Так, может быть, задается вопросом Эрих фон Деникен, следует воспринимать Стоунхендж как послание, оставленное в ту далекую эпоху для людей грядущих веков? Стоунхендж был создан не столько для людей каменного века, сколько для тех, кто будет жить в век космонавтики? Так кем он тогда воздвигнут?

«Все это представляется в высшей степени странным. Кому нужно было в те времена оставлять послание? Вряд ли люди каменного века знали параметры орбит Солнечной системы. Тогда какую же цель преследовали их учителя? Русский геолог, председатель Самарского уфоцентра доктор Владимир Тюрин-Авинский полагает, что Стоунхендж являет собой своего рода экзаменационное задание для будущих поколений. Тем не менее пока мы не в силах понять, кто и что хотел нам сказать этим колоссальным каменным сооружением».

…земное, очень земное

История археологических исследований Стоунхенджа начинается с Уильяма Каннингтона (1754-1810). Своими раскопками он подтвердил, что Стоунхендж был возведен еще до прихода римлян в Британию.

Впрочем, его работа не вызвала заметного отклика. Она затерялась на страницах, скажем так, краеведческого труда историка и антиквара Ричарда Коулта Хоара Ancient History of Wiltshire («Древняя история Уилтшира», 1812-1819).

Сам Ричард Хоар (1758-1838), по признанию Стюарта Пиготта, «был одним из первых великих полевых археологов своего времени». Недаром эпиграфом к его книге стала фраза: «Мы основываемся на фактах, а не теориях». В 1812 году Хоар составил довольно точный план расположения камней Стоунхенджа. Занимался он и раскопками, правда, вел их возле Стоунхенджа, а не внутри него. Так он убедился, что некоторые из имеющихся здесь захоронений появились уже после того, как Стоунхендж был возведен. Ведь он обнаружил там осколки каменных блоков.

Позднее он скромно и сокрушенно писал: «Прискорбно, что в эпоху, когда так успешно развиваются науки и когда все новые и новые рукописи извлекаются из безвестных хранилищ, чтобы пролить свет на прошлое нашей страны, особенно горько, говорю я, что история столь прославленного памятника, как Стоунхендж, по-прежнему окутана мраком неизвестности. Монахи смело могут утверждать, что Мерлин и только Мерлин был основателем нашего храма, и нам нечего возразить, хотя мы в это не верим. Смена веков часто проясняет историю и обнаруживает множество важных фактов, но тут всё – мрак и неизвестность; мы можем восхищаться, мы можем строить предположения, но мы обречены оставаться во мраке и неведении».

Около 1900 года британский археолог Джон Люббок (1834-1913), убедившись, что в соседних курганах найдены предметы, типичные для бронзового века, уверенно заявил, что и Стоунхендж был построен именно тогда – в бронзовом веке, между 1400 и 1000 годами до нашей эры. Размышляя об истории исследования Стоунхенджа, Хокинс справедливо пишет, что «одну из первых разумных теорий» о его строительстве предложил Люббок.

К тому времени исследования Стоунхенджа зашли в тупик.

«Исследователей интересовала загадка Стоунхенджа, но никто не знал наверняка, как он появился и зачем. Никому не запрещалось выдвигать предположения, что многие и делали. Практически все возможные варианты были перепробованы. Помимо атлантов и прочих мифических племен, реальные простые народы, кельты, финикийцы и белги, записывались в строители мегалита.

И во всем этом тумане – или даже дурмане – теоретизации возникло твердое убеждение: необходимо проводить более направленные археологические изыскания на месте. И в начале XX века такие изыскания начались. С того времени раскопки, идентификация и датирование продолжались с нарастающим энтузиазмом» (Дж. Хокинс «Расшифрованный Стоунхендж»).

Уильям Гоуленд (1842-1922) реставрировал отдельные части Стоунхенджа, а затем провел здесь тщательные раскопки, завершившиеся в 1901 году. Во время этой работы он также убедился в том, что, по крайней мере, часть построек возведена на рубеже неолита и бронзового века.

С 1919 по 1926 год археолог Уильяи Хоули (1851-1941) раскопал почти половину территории, занимаемой Стоунхенджем. Однако никаких интересных результатов эти раскопки не дали. Хоули, правда, нашел там захоронения, где лежало множество костей, но не описал ни их точного числа, ни места, где они были обнаружены. После этой истории английское правительство долго не давало никому разрешения на новые раскопки.

Зато именно в это время геолог Герберт Томас из Британской геологической службы, обследовав южные районы Уэльса, убедился, что знаменитые голубые камни доставлены в Стоунхендж из этой отдаленной области.

В 1950 году к новым раскопкам в Стоунхендже приступила группа известных археологов, в том числе Ричард Аткинсон (1920-1994) и Стюарт Пиготт (1910-1996). К тому времени уже было ясно, что у Стоунхенджа длинная предыстория. Аткинсон, Пигготт и их коллеги доказали, что монумент был возведен в период позднего неолита. Поначалу это было простое сооружение, которое напоминало традиционные британские хенджи, но со временем его архитектура становилась всё сложнее.

Именно по результатам этих раскопок была впервые составлена полная хронология Стоунхенджа – были выявлены характерные периоды его строительства. Этой хронологией, значительно расширив и уточнив ее, ученые пользуются по сей день.

Впоследствии Аткинсон и Пиготт не раз возобновляли раскопки в Стоунхендже. С появлением радиоуглеродного метода (он позволяет определить возраст органических материалов, основываясь на периоде полураспада радиоактивного изотопа углерода) удалось надежно датировать монумент. В начале II тысячелетия до нашей эры он уже был воздвигнут.

Кроме того, археологи реставрировали Стоунхендж, поправив накренившиеся камни и установив их так, чтобы те не могли опрокинуться. Для этого их основания забетонировали. Однако ученые поправляли только те камни, о которых было точно известно, что они упали или наклонились в последние столетия.

В рамках программы Stonehenge Riverside Projekt в сентябре 2006 года археологи приступили к раскопкам в местечке Даррингтон-Уоллс, расположенном на расстоянии 3,2 километра от Стоунхенджа. Как выяснилось, в 2600-2500 годах до нашей эры там находилась неолитическая деревня. Уже в январе 2007 года руководитель раскопок Майкл Паркер Пирсон из университета Лидса заявил: «Мы полагаем, что нашли деревню строителей Стоунхенджа».

С 31 марта по 11 апреля 2008 года проводились первые – после 1964 года – раскопки каменного кольца Стоунхенджа. Под руководством британских археологов Тимоти Дарвилла и Джеффри Уэйнрайта снова был вскрыт ров, раскопанный Хоули в 1920-е годы. Теперь это было сделано в поисках органических материалов, которые помогли бы разгадать одну из тайн голубых камней. Ведь, используя современные технологии, можно было бы с точностью до нескольких десятилетий определить время, когда они установлены.

После 2010 года в районе Стоунхенджа были сделаны новые открытия. Теперь становится ясно, что вся окружающая местность была застроена святилищами и другими культовыми сооружениями. Британский археолог Винсент Гаффни полемично заявил, что мы не можем себе даже представить, как выглядела эта местность в ту пору, когда сюда стекались толпы почитателей. Ведь нам известно сейчас не более десятой части от того, что было возведено здесь в период расцвета святилища. Дальнейшие исследования подтвердили его правоту. Всего за несколько лет в окрестностях Стоунхенджа были найдены новые захоронения, курганы, рвы и земляные валы.

В сентябре 2014 года Винсент Гаффни, выступая на Британском научном фестивале, сообщил, что за последние годы в рамках программы Stonehenge Hidden Landscapes Project была составлена первая трехмерная карта окрестностей Стоунхенджа (площадь исследованной территории – 12 квадратных километров). На ней обозначено много неизвестных ранее объектов; их раскопки еще предстоят. Используя новейшие методы радиолокации, археологи обнаружили, например, 17 неизвестных прежде деревянных и каменных построек, а также десятки не замеченных могил и гробниц. Теперь мы понимаем, что Стоунхендж был главным святилищем в огромном религиозном центре, возникшем более четырех тысяч лет назад. Вокруг него находилось множество небольших святилищ, ритуальных построек, церемониальных зданий. Со временем их становилось всё больше и больше. Это был своего рода «священный город» или «священная область», и, перекидывая мост в современность, скажем, что, может быть, Стоунхендж был чем-то вроде «Ватикана мегалитической эпохи».

2. Время и место

Между сосновым бором и Солсберийской равниной

Теперь нам известно, что отдельные части Стоунхенджа были возведены в разные эпохи, которые разделяли столетия. Его строительство можно схематично разбить на три основных этапа. Строительная деятельность продолжалась на протяжении почти одиннадцати веков.

Разумеется, люди жили в здешних краях задолго до того, как в небе над равниной «повисли камни». Древнейшие следы присутствия человека в районе Стоунхенджа обнаружили в 1966 году при строительстве парковочной площадки. Это были три лунки, расположенные на расстоянии всего нескольких метров друг от друга. Очевидно, здесь были установлены столбы. В лунках сохранились даже кусочки древесины – остатки сосновых бревен. С помощью радиоуглеродного метода удалось определить возраст древесины. Так вот, эти столбы были установлены около 9-10 тысяч лет назад, то есть еще до начала неолита – в среднем каменном веке (мезолите). Мы совершенно ничего не знаем о том, что побудило людей, живших в здешнем краю, сделать это. В ту пору здесь были дикие места, простирался густой хвойный лес.

Возможно, столбы понадобились, чтобы обозначить границу владений племени или указать нужное направление. А что, если уже тогда здесь было какое-то святилище? Прообраз храма? Культовая постройка? Хотя бы памятный знак? То, что требовалось для совершения важного обряда? В любом случае, эта постройка никак не была связана со Стоунхенджем, – слишком много времени разделяло две эпохи.

Пройдет еще несколько тысяч лет, прежде чем около 3100 года до нашей эры на месте современного Стоунхенджа появится округлый ров – первая часть будущего святилища. Наружный склон рва будет защищать небольшая насыпь, а изнутри его опояшет высокий земляной вал.

В начале III тысячелетия до нашей эры здесь была сооружена деревянная постройка. Она располагалась внутри земляного вала. Лишь ямы, оставшиеся там, где прежде высились столбы, напоминают об этой ветхой древности Стоунхенджа. Это – лунки Обри.

В северо-восточной части постройки был обустроен вход. Его положение выбрано не случайно. Концы его оси симметрии указывают на точки восхода и захода Солнца, соответственно в дни летнего и зимнего солнцестояния. Несколько веков спустя ворота были расширены. Теперь к ним вела просторная дорога.

После 2500 года до нашей эры – на протяжении пяти последующих веков – Стоунхендж обретает знакомый нам вид. Однообразную даль равнины теперь рассекают вертикально установленные каменные глыбы. По-видимому, они заменили прежнюю деревянную конструкцию. Все строители Стоунхенджа позднее лишь подчеркивали и возвеличивали идею, заложенную первыми его творцами.

Это громадное каменное сооружение – подлинный шедевр мегалитической культуры, ее вершина и едва ли не последний великий памятник. «Эти глыбы – ключ, который позволит понять смысл и назначение Стоунхенджа, – подчеркивал Саймон Турли, директор “Английского наследия” (название британской государственной комиссии по историческим зданиям и памятникам Англии. – А. В.). – Их появление знаменует тот момент, когда рядовая деревянная постройка превратилась в сложное сооружение из камня, которое и поныне доминирует над окружающей местностью».

До этого территория Стоунхенджа была чем-то вроде кладбища. При раскопках здесь обнаружена зола, оставшаяся от кремированных тел. Как выяснилось, останки людей сжигали на протяжении столетий – с 3030-х по 2340-е годы до нашей эры.

Стоунхендж еще много веков оставался важнейшим культовым центром Британии. Описывая, как он разрастался, мы намеренно избегаем разговора о точных датах. Во-первых, потому, что мы еще подробно поговорим об этом. А во-вторых датировать время возведения отдельных частей Стоунхенджа довольно трудно, поскольку проводившиеся ранее раскопки, как правило, не соответствовали нынешним научным стандартам. Кроме того, здесь сохранилось мало органических материалов, которые позволяют определить возраст находок радиоуглеродным способом.

В 1995 году завершилось подробное исследование Стоунхенджа, организованное по инициативе «Английского наследия». Так была подведена черта под раскопками, которые велись здесь на протяжении всего XX века. В итоге история Стоунхенджа и была разделена на три этапа (в 2000 году датировка отдельных периодов строительства была немного уточнена).

Проблема датировки

Однако в начале 2000-х годов некоторые ученые стали настаивать на пересмотре традиционной хронологии Стоунхенджа. Первое каменное кольцо, как предположили Майкл Паркер Пирсон и его коллеги, было возведено на несколько столетий раньше, чем считалось.

Их выводы заставляют нас переписать историю возведения Стоунхенджа – и вместе с тем всю историю Европы эпохи неолита. Если новая датировка (3000 год до нашей эры) верна, то строители Стоунхенджа опередили не только свое время, но и египтян с вавилонянами в придачу.

Пять тысяч лет назад египтяне еще и не думали возводить пирамиды. Индоевропейские племена еще не переселились в Грецию, колыбель античной культуры. На месте Вавилона лежала крохотная деревня. На фоне этого мрака и бескультурья, окутавшего ойкумену, выгодно отличалась, верят исследователи, Англия, где в ту пору развернулось масштабное строительство. Именно в ту далекую эпоху ее жители на свой страх и риск отправлялись за сотни километров от дома в Уэльс, чтобы привезти оттуда удивительные голубые камни и возвести из них святилище. Так утверждала новая гипотеза.

Если она верна, возможны два объяснения.

На меловой равнине в окрестности Солсбери около пяти тысяч лет назад сложилась не известная нам цивилизация. Она намного превосходила другие народы Северной и Центральной Европы по уровню развития техники и культуры. Кто же были эти гении, скрывшиеся во тьме веков?

А может быть, Стоунхендж как раз ничем не выделялся на общем фоне эпохи? И мы просто неверно датируем начало строительства первых дворцов и пирамид на Древнем Востоке? И идеи сооружения громадных святилищ распространились в Европе все-таки под впечатлением от грандиозных монументов Востока, слухи о которых достигали самых далеких земель?

Вот только датировка древнейших археологических памятников – дело довольно сложное. Так, в 2008 году Тимоти Дарвилл и Джеффри Уэйнрайт объявили, что голубые камни были установлены в Стоунхендже на триста лет позже, чем считалось. Выяснить это помогли органические материалы, обнаруженные на нижней части камней. Радиоуглеродный анализ, проведенный в стенах Оксфордского университета, показал, что их возраст колеблется в пределах от 4200 до 4400 лет.

Но, если быть точным, это возраст найденных материалов, а не самой конструкции. Археологи априори предположили, что эти две цифры непременно совпадают. Но так ли это? Проблема в том, замечает Майкл Питтс (наряду с Паркером Пирсоном, он заново попытался датировать начало строительства Стоунхенджа), что «датировка зависит подчас от одного-единственного зернышка, и большинство археологов считают это неприемлемым; кстати, еще Чарлз Дарвин заметил, что обычные черви, роющиеся в земле, могли за это время перемешать слои находок в Стоунхендже».

Что касается Паркера Пирсона, Питтса и их коллег, выдвинувших свою хронологию Стоунхенджа, то ответ на вопрос «когда?» они нашли на дне лунок Обри. Ведь еще в первой половине XX века в некоторых ямах обнаружили обожженные человеческие кости и прах. Тогда же археологи предположили, что здесь устраивались ритуальные захоронения.

Теперь британских ученых заинтересовала лунка Обри номер семь. В 1935 году археологи сбросили сюда вперемешку кости, найденные при раскопках соседних лунок. Всего здесь обрели новое пристанище останки полусотни человек. Это перезахоронение не было должным образом документировано. Но в своем личном дневнике один из археологов записал о том, что произошло. Кроме того, участники этого события положили поверх человеческих костей свинцовую пластину с выбитой на ней датой новых похорон.

Итак, на дне лунки, под сваленными костями, залегал слой известняка, на который участники предыдущих раскопок не обратили внимания. А зря! Известняк был раздавлен. Очевидно, на нем долгое время стояло нечто тяжелое. Может быть, один из голубых камней, доставленных из Уэльса?

«Мы полагаем, что уже в ранний период существования Стоунхенджа 56 камней, привезенных из Уэльса, были расставлены по периметру земляного вала, в лунках Обри», – заявил Паркер Пирсон (кстати, впервые подобная гипотеза была высказана еще в 1920-е годы, после того, как осмотрели дно трех других лунок, но тогда на эту догадку не обратили никакого внимания).

Анализ костей, найденных в лунке номер семь, и позволил уточнить фразу «уже в ранний период». Эта дата зависит от того, когда интересующая нас лунка наполнилась костями. По логике вещей, их могли захоронить только после того, как оттуда убрали каменную глыбу.

Как мы уже убедились, лишь часть этих костей изначально была захоронена в лунке номер семь. Другие упокоились рядом с ней. Поэтому при отсутствии точных записей, оставленных экспедицией 1935 года, ответ приходится дать предположительный. Анализ костей показал, что некоторые из них захоронены еще около 3000 года до нашей эры. Вполне может быть, что к этому времени (а вероятнее всего, в начале III тысячелетия до нашей эры) каменные блоки уже были переставлены в другое место. Лунки же, развороченные ими, постепенно превратились в могильники.

Но так ли было на самом деле? Можно ли возводить новое здание теории на потрескавшемся слое известняка? Древние камни Стоунхенджа знавали и не такие гипотезы.

Конечно, археология была и остается наукой догадок и интерпретаций, наукой вероятного. Археологи нередко обманываются, приступая к раскопкам, и столь же нередко обманывают других, забредая со своими гипотезами в тупик, заблуждаясь, сбиваясь с пути. Археологи надеются и обещают. Факты же, ими собранные, зачастую разочаровывают и опровергают. Но именно этим прекрасна наука археология, именно этим она увлекательна. Мы заблуждаемся вместе с учеными, призывающими нас поверить. Мы огорчаемся вместе с ними, видя, как предположения не сбываются. Мы разгребаем пыль веков и отметаем прах фантазий. Мы, наконец, находим истину, и старое здание теорий рушится. Археология полна неожиданных открытий, За это мы и любим ее. За это мы и ослеплены ею. За это мы и позволяем ей водить нас за нос, и, подражая своей научной музе, сами охотно дурачим других.

Наконец, в 2012 году Тимоти Дарвилл, Питер Маршал и их коллеги предложили со страниц авторитетного журнала Antiquity новую хронологию Стоунхенджа. История сооружения поделена ими на пять различных периодов. Любопытно, что и подобная схема уже предлагалась ранее – в 1979 году, но тогда к этой идее не прислушались.

Приводимая здесь хронология Стоунхенджа отражает сегодняшний взгляд ученых на историю этого монумента. Но его исследование продолжается, и со временем хронологическая таблица будет снова и снова уточняться.

Подробная хронология Стоунхенджа

Когда Британия еще не была островом

В эпоху палеолита (а древний каменный век оканчивается с отступлением ледников около 10 тысяч лет назад) Британия была еще не отделена от материковой части Европы. Следы населявших ее людей – охотников и собирателей – встречаются в речных наносах и пещерах.

В 2008 году на северо-востоке Англии были найдены остатки небольшой хижины. Это древнейший дом, обнаруженный на территории Великобритании. Он сооружен около 11 тысяч лет назад – почти на 6000 лет раньше, чем Стоунхендж.

Так как же выглядел первый английский дом? Огороженный круглой стеной, он напоминал скорее… сомкнувшийся частокол, ведь стена эта состояла из деревянных свай. Лишь камышовая крыша выдавала, что за стеной живут люди. Дом был небольшим; он достигал в поперечнике трех с половиной метров. Но эксперты предполагают, что поблизости находились другие хижины, в которых жили соплеменники. Некоторые находки, сделанные здесь, могут многое рассказать о том, как жили люди, поселившиеся в этом краю на берегу озера.

От обломков весла еще и сейчас докатываются отзвуки стихающей волны. На ней покачивается лодка, в которой плывут рыбаки. Наконечники стрел напряженно застыли, готовые взвиться в поисках жертвы. Вот и череп оленя, добыча охотников, а сами они словно рассеялись среди деревьев, устраивая засаду. В расставленных ими силках и капканах бьется, трепещет время, в котором они жили, время, которое теперь не уходит от нас.

По признанию археолога Никки Милнер из Йоркского университета, «это сенсационное открытие позволит узнать необычайно много о первых жителях Британии, об их образе жизни и тогдашней эпохе». Ранее историки полагали, что первые племена, расселившиеся в Великобритании после того, как отступили ледники, были племенами кочевников. Теперь мы узнали, что они строили дома, а значит, хотя бы какое-то время (или в какие-то сезоны?) вели оседлый образ жизни.

До Стоунхенджа

После 8000 года до нашей эры Британские острова начали постепенно отделяться от континента. Однако некоторые ученые полагают, что еще в III тысячелетии до нашей эры, то есть во времена возведения Стоунхенджа, существовал узкий перешеек, который связывал Британию с материковой частью Европы.

За тысячелетия, что прошли с окончания ледникового периода, природа Британии, ее флора и фауна разительно изменились. На смену тундровой растительности пришли густые леса, которыми долго славилась Англия.

Совершенно иным стал образ жизни людей. Жители Британии эпохи неолита были решительно не похожи на охотников и собирателей времен палеолита и мезолита, поскольку тем была еще незнакома привязанность к определенной территории. Охотники и собиратели бродили повсюду в поисках пищи, надолго не укореняясь нигде.

Крестьяне же обживали тот участок земли, где обосновались, где владели полями и пастбищами. Они молили богов, этих демонов рек и полей, чтобы те оберегали земли, доставшиеся им от отцов, отводили жар засухи и огонь молнии, сохраняли плодородие земли. Ну а чтобы их просьбы достигали богов быстрее и вернее, стремились поселить их рядом с собой. Строили для них святилища, в которые бы заглядывали их боги, подолгу оставались бы там. Подобные святилища становились всё величественнее. Со временем они сплачивали и объединяли племена, жившие в окрестности доисторического храма. Ритуалы, что совершались в нем, были уже прообразами религиозных традиций, которые, словно прочный каркас, скрепят бесформенную плоть будущего государства, выраставшего из этого союза племен.

Так же постепенно менялся и облик сакральных сооружений. Специалисты давно убедились, что Стоунхендж не был единственным в своем роде памятником эпохи неолита, появившимся в этой части Англии. Никто не оспаривает уникальность Стоунхенджа, но рядом с ним находились другие постройки, более древние, чем он, или его ровесники.

Предполагается, что поначалу земледельцы эпохи неолита сооружали в районе будущего Стоунхенджа long barrows, «длинные курганы».

В среднем неолите появился так называемый Cursus, «курсус». Сакральный участок обозначили земляным валом и рвом (их общая ширина равнялась примерно ста метрам, а протяженность – почти трем километрам). Эта постройка пролегает теперь метров на восемьсот к северу от Стоунхенджа, простираясь с востока на запад. Сегодня она почти заросла и отчетливо видна лишь с самолета. В древности же она производила внушительное впечатление: ров достигал трех метров в ширину и одного метра в глубину. Высота земляного вала составляла около метра.

Современное латинское название этой постройки (ее открыл Уильям Стьюкли) укоренилось в XVIII веке – по образцу древнеримского Cursus maximus, поскольку она напоминала беговую дорожку ипподрома. Как иронично заметил Джеральд Хокинс, название «было дано любителем друидов доктором Стьюкли и подходило этому сооружению не больше, чем любое другое название, которое может прийти на ум».

Британский исследователь и архитектор Джеймс Фергюссон писал во второй половине XIX века: «Вероятность того, что эти ориентировки (земляной вал и ров. – А. В.) … использовались для скачек, кажется мне наименее правдоподобной из всех догадок, которые когда-либо выдвигались… Все известные нам римские ипподромы позволяли лошадям вновь пробегать мимо места их старта, и ни один из ипподромов никогда не был длиной в милю, и тем более в милю и три четверти… Но если это не ипподром, то что же это?»

На самом деле, назначение этой постройки, которую мы, предположительно, считаем «оградой», не вполне понятно и теперь, поскольку не сделано никаких археологических находок, что подсказали бы нам, для чего здесь сооружены земляной вал и ров. Возможно, «курсус» использовался в каких-то ритуалах и церемониях. Сам Стьюкли, к слову, полагал, что он огораживал место, где проводились церемонии. Может статься, что не случайно оба конца этой «ограды» расположены на холмах – люди той эпохи могли придавать этому особое значение.

К северо-западу от Стоунхенджа, менее чем в километре по прямой линии от «курсуса», на вершине невысокого холма, находился еще один небольшой памятник, сооруженный в те же времена. Сегодня его почти невозможно заметить с земли; его очертания опять же видны лишь с самолета. Это еще один, на этот раз небольшой, «курсус» протяженностью примерно 400 метров.

«Стоунхендж-1»

Первые сооружения на месте Стоунхенджа возникают на исходе IV тысячелетия до нашей эры. Их появление связывают с представителями так называемой Уиндмилл-Хиллской культуры. До недавнего времени к ней относили всех, кто населял Британию в эпоху раннего неолита. Считалось, что люди этой культуры вели оседлый образ жизни, занимались земледелием и скотоводством, научились изготавливать керамику.

При них на территории Стоунхенджа возникает священный участок. Его огораживают кольцевым рвом, вдоль которого тянется земляной вал. Таким образом, Стоунхендж был не похож на обычные для того времени хенджи, в которых ров всегда прорывали с внутренней стороны вала.

Два входа вели внутрь этой постройки: главный располагался на северо-востоке, а другой, поменьше, был обустроен с южной стороны.

Ров и вал были сооружены около 3100 года до нашей эры. Вдоль них пролегал круг из 56 ям – лунок Обри. Возможно, там были установлены деревянные столбы.

«Стоунхендж-2»

До нашего времени уже ничего не осталось от сооружения, которое носит название «Стоунхендж-2». Датировать эту постройку, появившуюся в позднем неолите, в начале III тысячелетия до нашей эры, помогла найденная здесь «бороздчатая керамика».

Судя по уцелевшим лункам, здесь, на участке, огражденном валом и рвом, было построено деревянное сооружение. Кроме того, столбы окаймляли вход в Стоунхендж с северной стороны, а параллельно ему был оборудован такой же вход с южной стороны. Миновав эти «ворота», можно было пройти в центральную часть Стоунхенджа.

Известно, что в те времена на территории Стоунхенджа кремировали и погребали умерших. Их прах хоронили либо в многочисленных лунках Обри, уже пустовавших тогда, либо в специально вырытых могилах. В частности, археологи отыскали золу – кремированные останки умерших – в 25 лунках Обри. Кроме того, на территории Стоунхенджа были найдены еще три десятка захоронений кремированных тел. Все они расположены в основном в восточной части этой постройки. Тогда же в Стоунхендже начинают хоронить людей, уже не сжигая их.

«Стоунхендж-3 I»

Около 2600 года до нашей эры в окрестности Стоунхенджа расселяются представители культуры колоколовидных кубков, мигрировавшие в Британию из континентальной Европы. Эту культуру называют так за характерную форму сосудов, которые использовались ее представителями (они напоминали перевернутый колокол). Люди этой культуры не кремировали своих соплеменников перед похоронами. Рядом с их останками они помещали те самые кубки, которые дали название их культуре, а также другие погребальные дары, в том числе металлические предметы.

С этого же времени, с прихода новых людей, начинается третья эпоха в истории Стоунхенджа – эпоха каменного строительства. Именно тогда деревянные конструкции сносятся и заменяются громадными каменными блоками, которые мы и сегодня видим, приезжая сюда.

Первоначально посредине Стоунхенджа водружают 80 голубых камней – так, что они образуют два концентрических полукруга. Впоследствии эти камни передвигают, но на том месте, где они прежде находились, остались ямы – так называемые Q– и R-лунки.

Впрочем, от этого времени тоже почти не сохранилось предметов, поддающихся датировке. Сами голубые камни привезены сюда из Уэльса, из гор Преселли. Каждый из них весит примерно четыре тонны.

Тогда же устанавливают и Алтарный камень. Возможно, эта громадная глыба – она почти вдвое больше любого из голубых камней – поначалу стояла посреди каменного кольца и лишь впоследствии была передвинута туда, где находится теперь.

Однако вскоре после этого Стоунхендж был перестроен. Голубые камни убрали со своих мест, а углубления, в которых они располагались, засыпали землей.

Возможно, тогда близ северо-восточного входа в святилище был установлен Пяточный камень. Однако время его появления точно датировать не удалось. Предполагается, что подобных камней было два или даже три. Они могли обрамлять этот вход. Теперь сохранился лишь один громадный камень, да и тот сильно наклонен.

Считается, что именно в этот период было проложено «Авеню» – широкая дорога, которую окружают два параллельных вала и рва; она ведет к реке Эйвон, протекающей в трех с небольшим километрах от Стоунхенджа. Недавние исследования показали, что по окончании ледниковой эпохи громадные потоки талой воды, устремляясь к реке Эйвон, прорыли здесь ложбину. Впоследствии, тысячи лет спустя, строители Стоунхенджа превратили ложбину в «Авеню», или «Дорогу процессий», – дорогу, по которой люди шли в Стоунхендж. На исходе декабря, разгоняя сумрак, ее затопляли солнечные лучи, возвещая, что ночь бессильна удержать тьму и дни скоро станут дольше и светлее. Возможно, эту дорогу когда-то окаймляли камни. Подобная планировка известна нам по памятникам Южного Уэльса.

Важно отметить, что люди, затеявшие эту перестройку, не только расширили Стоунхендж, но и уточнили некоторые астрономические сведения, запечатленные в его конструкции. Ведь в основе религии, которую они исповедовали, было поклонение Солнцу и Луне. Теперь установленные здесь камни точно показывали место восхода и захода Солнца в дни летнего и зимнего солнцестояния. Другие камни отмечали крайние южные положения точек восхода и захода Луны, наблюдаемые раз в 18,6 года. Кроме того, два одиночных камня, расположенных вдоль «Дороги процессий», позволяли определить, где взойдут Солнце и Луна в дни весеннего и осеннего равноденствия.

Уже в этот период Стоунхендж, вероятно, стал важнейшим региональным святилищем Южной Англии, потеснив прежний культовый центр – Эйвбери. Но подлинная слава Стоунхенджа была еще впереди…

«Стоунхендж-3 II»

Основная строительная деятельность в Стоунхендже развернулась на исходе III тысячелетия до нашей эры, в 2440-2100 годах. Именно тогда была воздвигнута конструкция из 74 сарсеновых блоков, которая и поныне определяет облик этого святилища. Все эти камни, весящие от 25 до 50 тонн, доставлены в Стоунхендж из каменоломни, лежащей в тридцати километрах к северу отсюда.

Три десятка сарсеновых блоков служили опорами внешнего кольца, а еще двадцать девять – перекрытиями этой конструкции. Сарсены – одни из самых твёрдых камней в природе, тем не менее в верхней части опор были сделаны углубления, которые не давали перекрывавшим их блокам сдвинуться в сторону. Концевые части перекрытий были обточены так, чтобы они вошли в пазы на опорах и уже не выскользнули оттуда.

В 2013 году, во время длительной засухи, в траве заметили своеобразные проплешины, которые появились там, где почва была очень уплотнена. Эти уплотнения образовались в тех местах, где прежде тоже были установлены каменные плиты. По этим приметам удалось воссоздать изначальный облик Стоунхенджа. Так было доказано, что сарсеновые блоки составляли замкнутый круг. Сейчас многие из этих камней отсутствуют.

В те же годы внутри каменного кольца установили пять трилитов. В верхней части опор также имелись углубления, не дававшие камням, которые перекрывали трилиты, сдвинуться в сторону.

Судя по результатам недавних исследований, Стоунхендж строился очень быстро. Вероятно, его основная часть была возведена на протяжении всего нескольких поколений. Внуки довершили начатое дедами.

Писатель Бернард Корнуэлл полагает, что дело шло еще быстрее и сарсеновые монолиты были установлены при жизни одного поколения: «Неизменная людская натура предполагает, что когда выполняется великое дело, существует нетерпение увидеть его законченным. Я уверен также, что цель сарсенового Стоунхенджа выдает его создателя. Перекладины и трилиты могли быть копиями деревянных оригиналов, но, тем не менее, монумент уникален и смел, и предполагает, что кто-то придумал его, и, несомненно, этот создатель жаждал увидеть свою идею завершенной. По всем этим причинам я подозреваю, что на строительство ушло меньше времени, чем принято считать».

Все сарсеновые блоки были обтесаны и отполированы. Опоры трилитов немного расширяются кверху – так, чтобы посетителям, пришедшим сюда, казалось, что ширина опор всюду одинакова. Но это оптическая иллюзия, которая была известна строителям Стоунхенджа.

На некоторых камнях, служивших опорами, были процарапаны или вырезаны изображения. Вероятно, самое древнее из них находится на внутренней стороне четвертого трилита. Этот плоский прямоугольник, возможно, символизирует Великую богиню-мать. На камне номер 53 найдено изображение кинжала. Обнаружены также многочисленные изображения топоров. Все эти рисунки с трудом поддаются датировке. Можно лишь сказать, что мы видим здесь оружие, которым пользовались в то время.

«Стоунхендж-3 III»

Вслед за тем голубые камни были снова установлены. Впрочем, сейчас уже трудно понять, как тогда выглядел Стоунхендж.

«Стоунхендж-3 IV»

В этот период (2280-1930 годы до нашей эры) голубые камни опять передвинули. Часть их образовала круг между двумя сооружениями из сарсеновых блоков. Остальные были установлены посредине святилища; эти камни расположены в плане в форме овала. Возможно, тогда же был переставлен и Алтарный камень.

Некоторые археологи полагают, что эта бурная строительная деятельность была вызвана тем, что из Уэльса доставили новую партию голубых камней.

Стоит отметить, что строительные работы в это время выполнялись довольно небрежно. Некоторые камни были плохо врыты в землю, а потому, недолго постояв, упали.

«Стоунхендж-3 V»

Вскоре часть голубых камней, составивших овал, была убрана, и тогда овал превратился в еще одну «подкову». Теперь эти камни располагались примерно так же, как и трилиты. «Подкова» снаружи, «подкова» внутри. Все эти изменения произошли в период с 2270 по 1930 годы до нашей эры.

Реконструкция «Стоунхенджа-3 V»

«Стоунхендж-3 VI»

Около 1700 года до нашей эры вокруг каменного кольца Стоунхенджа появились два новых концентрических кольца лунок (так называемые Y– и Z-лунки). Они насчитывали соответственно 30 и 29 лунок.

Возможно, в Стоунхендж хотели привезти еще одну партию голубых камней и установить их в этих лунках. А может, было решено переставить уже имеющиеся голубые камни?

Однако затеянное не состоялось по причинам, нам уже неизвестным. Нам остался лишь «чертеж» этой грандиозной перестройки Стоунхенджа, едва намеченный на поверхности земли.

Вскоре, около 1600 года до нашей эры, святилище в Стоунхендже было покинуто. Постепенно оно пришло в запустение.

Но даже после этого к Стоунхенджу еще долго относились с благоговением. В его окрестности вплоть до 500 года нашей эры никто не отваживался распахивать поля.

Некоторые исследователи полагают даже, что Стоунхендж оставался святилищем вплоть до середины первого тысячелетия нашей эры, когда жители Британии приняли христианство.

Но прежде чем неизбежное произойдет и Стоунхендж превратится в руины, поговорим подробнее о том, что его окружало. Ведь его окрестности изобилуют историческими памятниками.

Окрестности Стоунхенджа

В эпоху позднего неолита, то есть в III тысячелетии до нашей эры, в Британии сооружаются многочисленные henge monuments – хенджи, ограждения, состоящие из земляного вала и рва. Они имеют округлую или овальную форму.

Так, примерно в километре к юго-востоку от Стоунхенджа расположен Конибери-хендж – самое маленькое из подобных сооружений. Археологические раскопки, проведенные в 1980 году, показали, что этот хендж был возведен в первой половине III тысячелетия до нашей эры прямо посредине лесной поляны. Судя по многочисленным лункам, выявленным в земле, здесь, как и в Стоунхендже, помимо земляного вала и рва, имелось кольцо из деревянных столбов. Как и там, вход внутрь кольца располагался с северо-восточной стороны.

В том же 1980 году в окрестности Конибери-хенджа были проведены геофизические исследования. Так обнаружился ров, пролегавший по соседству с ним. Оказалось, что он был прорыт еще в IV тысячелетии до нашей эры. Были начаты раскопки. Археологи нашли здесь множество кремневых орудий, черепков посуды, костей домашних и диких животных. Возможно, эти кости, как и битая посуда, остались от каких-то ритуальных празднеств, которые устраивались там.

С этим сооружением можно сравнить еще один хендж, найденный в окрестности Стоунхенджа, – Вудхендж. Впервые следы этой постройки заметили с самолета в 1925 году.

Вудхендж. Бетонные столбики обозначают места, где были установлены деревянные столбы

Располагалась она на холме, примерно в трех километрах к северо-востоку от Стоунхенджа. С этого холма открывается чудесный вид на протекающую рядом реку Эйвон.

Внутри округлой ограды, возведенной на холме (а вход внутрь лежал опять же с северо-восточной стороны), отыскалось 168 лунок разной величины. Осмотрев их, археологи убедились, что здесь были установлены деревянные столбы в виде шести концентрических колец, самое большое из которых было диаметром 44 метра (впрочем, кольца не выглядели идеально правильными). Однако, будучи сделанным из древесины, Вудхендж, писал Хокинс, «бесславно проиграл схватку со временем и почти полностью исчез».

Чуть ли не в самом центре постройки лежал скелет девочки, которой на момент смерти было около трех лет. Череп ребенка был расколот. Возможно, это случилось уже при погребении. Но, – с этой мрачной правдой соглашается большинство ученых, – вероятнее всего, девочка была принесена в жертву во время какого-то ритуала. Может быть, это произошло при закладке хенджа? Строительные жертвы бытовали в древности у многих народов. Но окончательной уверенности, что здесь произошло ритуальное убийство, нет.

Нам непонятно и другое. Почему разнился диаметр лунок? Точнее говоря, почему здесь были установлены деревянные столбы разного диаметра? Какое значение это имело? Использовалось ли это в ритуалах или нет? А может быть, здесь была возведена крытая постройка, и часть столбов служила ей каркасом? В таком случае, к постройке мог примыкать еще и крытый двор, имевший форму круга. И всему этому придавалось какое-то сакральное значение. В этих помещениях совершали некие обряды…

Но было ли здесь святилище? Или Вудхендж был местом, где устраивались народные собрания? Или местом, где велись торги? Об этом можно только гадать.

Например, в книге «Расшифрованный Стоунхендж» Хокинс пишет: «Вудхендж, как и Стоунхендж, служил храмом, или местом общественных собраний, или тем и другим. Возможно, он был предтечей, первой попыткой, ставшей грубой моделью своего южного соседа. Кроме того, он мог иметь и астрономическое назначение».

Следы древней планировки – это тень, которую из-за горизонта прошлого отбрасывает давно утраченная вера. Территория же тайн велика – как и область гипотез, слитая с ней воедино.

Редко кто из посетителей, ненадолго прибывающих в Стоунхендж, отправляется осматривать его окрестности. Между тем ученые обнаруживают там всё больше и больше интересного.

Так, в 2009 году археологи из Манчестерского университета отыскали следы небольшого каменного кольца, располагавшегося почти в трех километрах от Стоунхенджа, возле старого русла реки Эйвон. Они нашли отпечатки, оставленные 25 каменными глыбами, которые образовывали когда-то круг диаметром около десяти метров. Возможно, эти плиты впоследствии перевезли в Стоунхендж, где было сооружено каменное кольцо куда больших размеров.

План Вудхенджа

В небольшом кольце из голубых камней в Блухендже покойных кремировали

Ученые и раньше полагали, что это место – его прозвали «Блухендж» – как-то связано со Стоунхенджем, поскольку здесь находили осколки тех же голубых камней. «Мало кто знает, что в середине третьего тысячелетия до нашей эры Стоунхендж был самым крупным кладбищем на территории Великобритании, – отмечает Майкл Паркер Пирсон. – Может быть, в небольшом кольце из голубых камней в Блухендже покойных кремировали, а потом их прах погребали в Стоунхендже». Здесь, у голубых камней, начиналась траурная процессия. Люди, участвовавшие в ней, собирались возле реки и оттуда направлялись к Стоунхенджу. Сама река могла занимать важное место в верованиях людей того времени, была для них чем-то вроде «священной реки», считает руководитель раскопок Джулиан Томас.

К северу от Вудхенджа, в непосредственной близости от него, находится еще один важный памятник той эпохи – Даррингтон-Уоллс. Вплоть до недавнего времени он почти не исследовался.

А ведь округлое ограждение, достигавшее в поперечнике 470 метров, опоясывало огромную территорию. Как показали раскопки, земляной вал, ограничивший ее, некогда достигал, как минимум, четырех метров в высоту (в наши дни он возвышается всего на метр). Ров, вырытый перед ним, был глубиной в шесть метров. Чтобы пройти внутрь ограды, надо было миновать либо ворота, расположенные с северо-западной стороны, либо ворота, лежавшие напротив, – с юго-восточной стороны, неподалеку от берега реки Эйвон.

Возможно, эта планировка тоже имела ритуальное значение. В день летнего солнцестояния люди могли наблюдать за тем, как Солнце скрывалось за горизонтом, предвещая скорую убыль дней, умирание года.

Но главное в другом. Здесь находилось крупное поселение, и в те времена оно было – прибегнем к административным терминам наших дней – «столицей здешнего округа».

На этой огороженной территории археологи регулярно обнаруживают группы лунок, которые остались от стоявших здесь деревянных столбов. Расположены лунки в виде концентрических кругов, причем диаметр лунок тем больше, чем ближе они оказываются к центру этих кругов. Очевидно, здесь находились постройки, причем в каждой из них столбы, установленные ближе к центру, были особенно мощными – они поддерживали всю конструкцию. По краям же в землю были вбиты тонкие сваи. Все эти столбы крепили крышу хижины, а крыта она была или соломой, или тростником.

Пожалуй, было у этой ограды еще одно назначение. По реке Эйвон торговцы перевозили на легких лодках различные товары. Подплыв к поселению, они выгружали их и заносили за ограду. Начинались торги. Здесь, на огороженном месте, товары могли спокойно храниться до тех пор, пока торговцы не решали продолжить свой путь.

Помимо названных выше памятников эпохи неолита, здесь, в окрестности Стоунхенджа, встречаются и многочисленные круглые курганы (round barrows) – могильные холмы, которые датируют началом II тысячелетия до нашей эры, то есть ранним бронзовым веком. Большинство этих захоронений видны издалека, ведь курганы обычно располагаются группами или находятся на холмах и возвышенностях.

Так, к востоку от Стоунхенджа лежит группа курганов King Barrows, к югу – Normanton Down Barrows и (значительно дальше) Wilsford Barrows, к западу – Winterbourne Stoke Crossroads Barrows и к северу – немного не доходя «курсуса» – Cursus Barrows.

Похоже, вся эта местность, изобиловавшая могильниками, как иное святилище – статуями богов, была издревле священной. Река людей нескончаемо несла свои души – и духи предков, жившие здесь, встречали пришедших. Посредине же этой равнины высился Стоунхендж, святая святых здешней земли и, может быть, всей Южной Англии. Оплот обитавших здесь богов мегалитической эпохи.

Для людей того времени всё вокруг было наполнено жизнью, и духи живых существ и предметов, их окружавших, могли помогать или вредить человеку. Поэтому нужно было взывать к ним о помощи, дружить с ними, быть для них своим – лишь тогда любые начинания свершатся, и люди будут избавлены от странных, необъяснимых неудач, которые можно назвать «кознями злых духов».

Для нас подобная магия априори кажется «черной», «пугающей». Мысленно произнесите синоним этого слова: «колдовство». По вашей коже непременно пробежит холодок. Ведь любые ассоциации, которые возникают у вас, стоит только услышать слово «колдовство», исключительно неприятные, даже враждебные человеку.

Но четыре-пять тысяч лет назад, задолго до зарождения христианства, именно магия спасала души людей и врачевала их тела. Средоточием этой магии, оплотом ее жрецов был Стоунхендж.

Любопытно, что близ Стоунхенджа курганов нет, зато они особенно часто встречаются на расстоянии полутора – двух с половиной километров от него. Если же мы еще более удалимся, то курганы опять перестанут нам попадаться.

Отметим, что убранство этих захоронений заметно отличается от убранства гробниц эпохи неолита. Если длинные курганы выглядели бедно, то теперь, в раннем бронзовом веке, круглые курганы изобилуют погребальными дарами. Пожалуй, это первое зримое доказательство перемен, которые произошли в социальной структуре общества. Здесь установилась отчетливо выраженная иерархия, и роскошь отдельных могил ее засвидетельствовала. Богатство – это добродетель, данная человеку навеки, как в этой жизни, так и в жизни вечной. Похоже, эту идею проповедуют нам люди, украшавшие гробницы Южной Англии четыре тысячи лет назад.

К числу самых известных захоронений бронзового века, найденных в окрестности Стоунхенджа, относится курган Bush Barrow, открытый еще в 1808 году. Он находится примерно в километре к югу от Стоунхенджа, среди группы курганов, получившей название Normanton Down Barrows. При его раскопках были найдены скелет рослого, крепкого мужчины, а также бронзовый топор, два кинжала из меди и бронзы, золотая пряжка и своего рода церемониальный жезл или скипетр.

Уже из этого – далеко не полного – перечня видно, что в позднем неолите и раннем бронзовом веке местность, где лежал Стоунхендж, изобиловала постройками – прежде всего, святилищами и захоронениями. Нетрудно предположить, что место для строительства Стоунхенджа было выбрано не случайно. Главный религиозный памятник Древней Англии был возведен на священной земле. Его построили на территории, которая с незапамятных времен считалась сакральной.

Деревянная версия Стоунхенджа

Казалось бы, Стоунхендж исследован вдоль и поперек. Тем удивительнее было открытие, о котором стало известно летом 2010 года. Близ каменных колец – примерно в 900 метрах от них – группа исследователей из Англии, Австрии и Германии обнаружила деревянную версию знаменитого монумента.

Археологи измеряли характеристики магнитного поля Земли на площади в 16 квадратных километров в окрестности Стоунхенджа. Ведь они не везде одинаковы даже на небольшом участке земной поверхности. Если, например, в таком-то месте находилась деревянная конструкция, а потом рухнула и со временем скрылась под напластованиями дерна, то по мере того, как она будет тлеть, в почве образуется полость, которая, естественно, окажется заполнена осыпавшейся сверху землей, причем содержание железа здесь будет несколько отличаться от того, что по соседству. Это отклонение и заметит магнитометр. Именно подобный метод помог выявить контуры неизвестной прежде постройки.

Кольцевой ров диаметром 25 метров, несколько отверстий метровой величины, в которых, наверное, высились столбы… Сама форма этой конструкции позволяет заключить, что она была возведена примерно в то время, когда Стоунхендж обрел знакомый нам облик – около 4-4,5 тысячи лет назад.

Эта находка вновь заставила археологов, астрономов, антропологов обсуждать, для чего был нужен этот громадный памятник каменного века. По словам Винсента Гаффни, руководившего раскопками, сделанное открытие может заставить нас пересмотреть традиционные взгляды на назначение Стоунхенджа.

Еще недавно полагали, что каменные кольца высились посреди пустынной равнины. Теперь же, – по крайней мере, в гипотезах, – эти глыбы становятся «всего лишь» частью обширного церемониального центра, где деревянные постройки перемежаются с созижденным из камня. Вот так, несколько лет назад, ученые заговорили о том, что дальнейшие исследования этой местности с использованием магнитометров и радиолокаторов принесут новые открытия. Нам еще многое предстоит узнать о крупнейшем святилище Северной Европы.

Что же касается этой деревянной постройки, ученые не берутся точно сказать, для чего она был нужна – лишь осторожно повторяют то, что давно наговорено об ее каменном прототипе. Например: «Новый монумент доказывает, насколько важным событием для всех народов той эпохи были дни летнего и зимнего солнцестояния» (английский археолог Аманда Чедберн).

Майкл Паркер Пирсон рисует более сложную, поэтичную картину. Здесь, на равнине Солсбери, на протяжении тысячелетий проводились погребальные церемонии. Здесь, словно лед и пламень, сошлись жизнь и смерть. Мир мертвых отразился в мире живых, как в зеркале вод. Первым была отдана вечность, и оплот их был из камня, дом их был гробом, а сам Стоунхендж – громадным некрополем, обращенным в сторону восходящего Солнца, что красочно озаряло камни. Живые же держались того, что скоро погибнет, истлеет, – устраивали празднества в важнейшие дни года в бренном святилище, огражденном деревянным кольцом. Ведь даже храмы, как люди, умирают, чтобы затем жить вечно – в камне или земле.

Эйвбери и Силбери

Почти в тридцати километрах от Стоунхенджа лежит городок Эйвбери. Он располагается на территории древнего святилища, занимавшего площадь примерно в пятнадцать гектаров.

Это святилище представляло собой огромное каменное кольцо диаметром 427 метров. Около 2500 года до нашей эры, когда его соорудили, оно состояло из 98 камней высотой от 2 до 5,5 метра. Самый большой камень («Обелиск») весил около сорока тонн. Он рухнул не так уж и давно – в XVIII веке. Сегодня здесь сохранилось лишь 27 камней.

Мегалит каменного кольца в Эйвбери

Разрушать хендж начали в XIV веке по распоряжению церковных властей. Рвение погромщиков поутихло только после того, как один из них был придавлен упавшим камнем.

Вдоль каменного кольца тянулся земляной вал, достигавший в высоту шести метров, а также пролегал ров.

Внутри же некогда высились два сравнительно небольших каменных круга. Один из них – Северный круг – достигал в поперечнике 98 метров. Сегодня от его 27 камней осталось только четыре. Южный круг был чуть шире (104 метра). Но время и люди разметали его с той же жестокостью. От его 29 камней уцелели лишь пять.

Как видите, от этого культового сооружения мало что сохранилось. Его остатки скрываются среди домов и улиц городка, затеряны среди окрестных полей. Многие камни мегалитического монумента пошли на строительство здешних домов.

Известно, что камни тут устанавливали по такому принципу: высокие камни с отвесными сторонами перемежались с широкими, имевшими форму ромба. Возможно, что два вида камней символизировали мужское и женское начало и что строители создавали этот монумент, чтобы поклоняться божеству плодородия.

В книге «Расшифрованный Стоунхендж» Джеральд Хокинс пишет: «Теперь монумент в Эйвбери настолько закрыт городскими постройками и так сильно пострадал от любителей отколоть кусок на сувениры и от вандалов, что, не заметь его Обри, грандиозное, занимающее большую территорию сооружение могло исчезнуть навсегда».

К сказанному следует добавить, что действительно Джон Обри в 1648 году заново открыл это древнее сооружение после того, как все забыли о нем. Отправившись поохотиться на лис, он обратил внимание на то, что загадочные серые камни, высящиеся близ Эйвбери, воздвигнуты по определенному принципу.

Но если каменные постройки Эйвбери не дожили до нашего времени, исчезли, оставив разбросанные по округе отдельные камни, то все-таки большая часть земляного вала и рва и теперь вполне узнаваемы, особенно если подняться в воздух на спортивном самолете.

Итак, этот мегалитический памятник очень сильно пострадал от времени. А ведь это, пишет Питер Браун, был «самый большой по размеру и наиболее интересный (сложный) круг в Британии, если не во всем мире». По мнению Александра Тома, «основная геометрия Эйвбери гораздо сложнее, чем в Стоунхендже, и включает самый большой из всех известных комплексов мегалитических кругов».

Подобно Стоунхенджу, Эйвбери привлекает к себе внимание археологов на протяжении вот уже нескольких веков. Еще Джон Обри отмечал, что Эйвбери значительно превосходит Стоунхендж, подобно тому «как кафедральный собор превосходит приходскую церковь». Он даже счел «весьма странным», что «столь выдающийся памятник древности так долго оставался без внимания со стороны наших летописцев». И сделал неминуемый вывод: «Некоторые из этих храмов я потребовал бы восстановить, такие, как Эйвбери, Стоунхендж и им подобные».

Часть каменного кольца Эйвбери

В самом деле, территория Эйвбери в пять раз больше территории, занимаемой собором Святого Петра в Риме, и, как однажды было подсчитано, в пределах, очерченных его рвом, могло находиться одновременно более четверти миллиона человек. Это один из самых загадочных мегалитических монументов, известных науке.

Уильям Стьюкли, описывая этот памятник в своей книге «Эйвбери, храм британских друидов, и некоторые другие описания», отмечал его «исключительный вкус, правильность плана, четкую симметрию и очевидную красоту исполнения». Он сетовал, что сегодня, всматриваясь в Эйвбери, «мы уже не в состоянии по заслугам оценить всю смелость скрытых от нас замыслов».

Не в состоянии еще и потому, что, как считают археологи, монумент в Эйвбери был по большей части разрушен еще… в каменном веке. Вот что пишет Хокинс:

«Велика вероятность того, что камни, поначалу установленные в Эйвбери, были демонтированы и перевезены в Стоунхендж, где их снова поставили. Такая разборка старого монумента для получения материалов для нового не была в Британии чем-то небывалым. Это, без сомнения, разумно в ситуации с двумя похожими сооружениями, для которых требуются огромные камни, если расстояние между ними всего 17 миль».

Истинный облик Эйвбери был восстановлен лишь в 1934-1939 годах в результате работы археолога-любителя Александра Кейллера.

В древности глубина здешнего рва достигала в отдельных местах девяти метров, но позднее он был засыпан до глубины примерно в пять метров. Длина его окружности составляла около 1300 метров. Через ров вели три дороги – на север, юг и запад. Возможно, что была и четвертая, которая вела на восток.

Так некогда выглядел Эйвбери

В своей книге «Стоунхендж. Загадки мегалитов» Питер Браун пишет: «Проведение таких массивных земляных работ в категории человеко-дней возводит их на уровень строительства мегалитических пирамид Египта. Масштабы этих доисторических общественных работ становятся еще более впечатляющими, если вспомнить, что единственными землеройными инструментами строителей тех дней были кирки из рогов оленя и костей быков. Британский археолог Джеффри Уэйнрайт подсчитал, что земляные работы в Эйвбери потребовали более 1,5 миллиона человеко-часов, и вместе с тем Эйвбери – это лишь одно из нескольких сооружений в стиле “хендж” с аналогичными рвами и насыпями. И лишь во время всплеска строительства каналов, шоссейных и железных дорог, сопровождавшего индустриальную революцию четырьмя тысячелетиями позже, местные работники кирки и лопаты вновь были привлечены к таким широкомасштабным общественным работам».

Находящийся поблизости холм Силбери-Хилл – искусственного происхождения. Его называют «чудовищным и загадочным». Он был сооружен между 2600 и 2700 годами до нашей эры, и это потребовало невероятных усилий.

Силбери-Хилл

Это самый большой искусственный холм, воздвигнутый в Европе в доисторическую эпоху. Советский историк Валентина Штокмар в своей «Истории Англии в Средние века» заметила, что этот холм «похож на гигантский пудинг». Но, пожалуй, по праву его можно было бы назвать «величайшей пирамидой Европы». Его диаметр составляет 167 метров, а высота – 37 метров. Почти четверть миллиона кубических метров меловых пород и других материалов нужно было выкопать и перенести, чтобы создать такой крупный курган. Затраты составили примерно два миллиона человеко-дней труда – больше, чем ушло на строительство всего Стоунхенджа.

Можно лишь гадать о назначении этого холма, о том, какой смысл вкладывали в его возведение древние жители этих мест. Его раскопки, проводившиеся, что тогда было в новинку, под стрекот телекамер, не принесли никаких открытий.

Пару веков назад многие думали, что курган возведен над гробницей некоего могущественного царя, который правил Британией в древности. Но никаких доказательств этому не нашлось, хотя еще в 1777 и 1849 году археологи (или искатели древних кладов) прорыли туннели сквозь курган, пытаясь найти что-нибудь особенное.

Уже в наши дни выдвигалось предположение, что здесь похоронен человек, под началом которого был сооружен Стоунхендж.

«Такая гипотеза не так уж фантастична, – размышлял Джеральд Хокинс. – Как мы узнали, люди каменного и бронзового веков придавали особое значение территории вокруг Стоунхенджа. Там они проводили религиозные обряды и собирались с иными целями, о которых мы теперь можем лишь догадываться. Там они поклонялись богам и хоронили мертвых. Разве нельзя допустить, что такие деятельные и умелые строители, способные возвести столь грандиозные сооружения, как Эйвбери и Стоунхендж, почти одновременно, воздвигли усыпальницу, достойную человека, который спроектировал и осуществил строительство самого высшего их достижения?»

Как бы то ни было, никаких человеческих останков внутри кургана пока не найдено. Может быть, он и не использовался никогда как гробница?

Разумеется, с курганом Силбери-Хилл связаны и легенды. Так, по утверждению писателя-эзотерика Джона Мишеля, он «возведен древней расой гигантов». Сама же равнина Солсбери являлась «огромной моделью планетной системы».

Неподалеку находится Вест-Кеннет-Бэрроу – постройка протяженностью 113 метров. Ее ширина меняется от 22 метров на востоке до 15 на западе.

Вест-Кеннет-Бэрроу

Подобные гробницы строились в Британии на протяжении полутора тысяч лет – в период с 4000 по 2400 год до нашей эры. Археологи обнаружили около трехсот таких сооружений. Большинство из них находится в Южной и Восточной Англии. Многочисленные гробницы, построенные в эпоху неолита по тому же принципу, встречаются и в других странах Европы.

Насколько мы можем судить, курган Вест-Кеннет-Бэрроу, возведенный, как полагают, около пяти с половиной тысяч лет назад, является наиболее крупным захоронением доисторического периода на территории Англии и Уэльса. Это стало понятно еще в середине XIX века, когда сюда пришли археологи. Раскопки, проводившиеся здесь в 1955 году под руководством Стюарта Пиготта и Ричарда Аткинсона, показали, что Вест-Кеннет-Бэрроу служил одновременно и гробницей, и святилищем.

Внутри кургана, внешне похожего скорее на дамбу, высилась постройка из мегалитов, каждый из которых весил несколько тонн. Это сооружение с галереей длиной 13 метров и высотой 2,5 метра, с прилегавшими к ней с обеих сторон боковыми пристройками, а также с просторным главным помещением («молитвенным залом») напоминало церковь. Подобно гигантским сооружениям мегалитической эпохи, найденным на Сардинии и Мальте, эта гробница имела полукруглый фасад, сложенный из огромных каменных блоков.

В эпоху неолита такие гробницы использовались на протяжении столетий. Вот и тут погребения совершались почти шесть с половиной веков. По-видимому, хоронили здесь людей знатных. Археологи обнаружили останки 46 человек. Тут же лежали кости жертвенных животных, а также множество керамических черепков, оставленных людьми Уиндмилл-Хиллской культуры (люди этой культуры воздвигли «Стоунхендж-1»).

После расселения в этой части Англии людей культуры колоколовидных кубков гробница была засыпана землей, а вход в нее перекрыт двумя мощными мегалитами, весившими примерно двадцать тонн каждый. Отныне она сама была на веки вечные погребена (а в Стоунхендже в это время разворачивается каменное строительство).

Еще около ста лет назад Джозеф Норман Локьер обратил внимание на то, что комплекс Вест-Кеннет-Бэрроу был ориентирован на майский и августовский восход Солнца. Он считал, что это еще один аргумент, подтверждающий, что Эйвбери и весь окрестный регион изначально были связаны с таким календарным месяцем, как май.

Как мы убедились, весь этот регион – на десятки километров от Стоунхенджа – изобилует монументами, возведенными в эпоху неолита. Он выделяется даже на фоне той мании строительства, что охватила племена и народы Европы 4-5 тысяч лет назад и оставила нам поразительные памятники мегалитической культуры. О Стоунхендже, Эйвбери, Вест-Кеннет-Бэрроу и других постройках можно, подытоживая наши впечатления, сказать словами Валентины Штокмар: «Британские памятники, не являясь исключительными, могут быть сочтены, однако, очень важными образцами древнейшей европейской цивилизации».

3. Повседневная жизнь людей в эпоху Стоунхенджа

Энтузиазм

Если вспомнить, каким был уровень развития технологий в эпоху неолита, то строители Стоунхенджа и других мегалитических памятников добивались буквально сверхчеловеческих достижений. С невероятным усердием они совершали то, что людям во все времена было не по силам, то, что выполняют за нас многочисленные машины, которых они были лишены. Они готовы были сотни километров везти на себе многотонные камни, поднимать и устанавливать их вертикально, втягивать наверх такие же тяжелые камни, превращая свой труд в дело, неподвластное человеку, в дело, которое, как казалось потомкам, было под стать только волшебникам и богам.

Рассуждая о строительстве Стоунхенджа, легко перейти на патетический тон. И вот уже появляется книга, автор которой восторженно говорит о том, как «короли Южной Англии», согнав громадную армию рабов, повелели им построить Стоунхендж. Подобной картине место лишь на страницах фэнтези. Ведь какие громадные владения были бы у «королей Южной Англии» (умолчим о том, что в неолитической Европе вряд ли имелись правители племенных союзов, которые с полным на то основанием могли бы зваться «королями»), если одних рабов в их распоряжении была целая армия. Другая армия – свободных дружинников – наверняка завоевала бы для них весь дикий «туманный Альбион»! Подобная фантазия, несомненно, навеяна картиной строительства пирамид в Египте, хотя и там в возведении пирамид участвовали не рабы, а свободные крестьяне, собранные на общественные работы на время разлива Нила.

Две тысячи лет люди глядели на пирамиды и представляли себе, каково было воздвигать эти горы камня под палящим египетским солнцем. Однако картина, нарисованная древнегреческим историком Геродотом, очевидно, не соответствует действительности. Ведь многие египетские крестьяне были лишь рады отработать некоторое время на строительстве очередной пирамиды – и не только потому, что прославлять божественного царя и делать всё для его бессмертия было долгом каждого подданного. Основные работы велись в сезон «половодья», ведь именно в эту пору можно было доставить в Гизу на баржах, которые тянули за собой парусные и весельные суда, огромные глыбы камня, вырубленные в каменоломне (круглый год их вырубкой занимались отряды, по-видимому, набранные из числа военнопленных и осужденных преступников). Для крестьян сезон «половодья» был худшим временем года: запасы зерна кончились, а до урожая было далеко. В течение трех месяцев людям нечего было делать на полях. Толпы крестьян устремлялись тогда на общественные работы, ведь за это они получали от царя пропитание.

Может быть, «дух» людей, возводивших Стоунхендж и другие мегалитические постройки, станет нам более понятен, если мы попробуем вспомнить, что воодушевляло людей, строивших кафедральные соборы Средневековья, эти грандиозные постройки не столь давних времен. Тысячи человек добровольно, сообща, воздвигали величественные храмы. Их не сгоняла на строительную площадку злая воля тирана.

Можно предположить, что и в случае со Стоунхенджем, который стал главным святилищем для племен, населявших этот регион Южной Англии, все племена добровольно объединились, чтобы построить храм.

Похоже, людей, населявших обширные области Европы около пяти тысяч лет назад, сплачивали общие верования, общие идеи, общая культура. Европа была тогда «мегалитической» подобно тому, как в Средние века – «христианской», «католической». В различных районах Европы, прежде всего вдоль ее побережья, снова и снова сооружаются гробницы – по всем канонам «мегалитической» религии. В различных районах Европы воздвигаются храмы – в точном соответствии с догматами «мегалитической» религии. И один из самых ярких и совершенных примеров этого храмового строительства – Стоунхендж.

Этот размах строительной деятельности обусловлен еще и тем, что в позднем неолите, когда в основном и возводились мегалитические постройки, племена, населявшие Европу, почти не воевали друг с другом. Археологи не находят следов ожесточенных сражений, выжженных дотла поселений, массовых захоронений истребленных людей. Мирные европейцы тратят всю свою ярость и энергию на борьбу с непокорным камнем, который заставляют устремляться к небу, сооружая многотонные постройки. Потом, в бронзовом веке, когда мегалитическое строительство замрет, но в обиход войдет оружие из металла, начнутся нескончаемые истребительные войны.

«Сила ужасная собственных рук принесла им погибель» (Гесиод). Золотой век уйдет в прошлое, грядет век железный. «Не будет им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя и от несчастий» (Гесиод).

Разумеется, было бы упрощением сказать, что в эпоху неолита на Земле царил мир и лишь с началом бронзового века разгорелись войны между различными племенами и народами. Но все-таки какое-то зерно истины в этом есть. Войны «в большом стиле» начались именно в бронзовом веке с появлением государств.

Одним из аргументов в пользу этой идеи являются мегалитические монументы. Люди могли возводить такие грандиозные сооружения лишь потому, что у них были многие десятилетия, а то и столетия спокойной, мирной жизни. Они занимались земледелием и животноводством, им хватало времени и сил прокормить себя, а еще оставалось много свободного времени, чтобы сообща возводить эти удивительные постройки, к которым позднее стекались люди не только со всех окрестных мест, но даже из отдаленных земель.

Эту поразительную «петроманию», неистовую любовь к камням, пишет Вальтер Мюсс в своей книге «Колыбель европейской культуры», следовало бы рассматривать с двух точек зрения – рациональной и религиозной. Несомненно, религия, в самом широком смысле этого слова, была главным побудительным мотивом людей, которые были готовы месяцы и годы своей жизни посвятить строительству подобных монументов. Но это иррациональное устремление возымело вполне рациональные последствия. Люди создавали прогрессивные для своего времени технологии, новаторские, удивительные технологии, которые в конце концов и позволили им возвести такой шедевр архитектуры каменного века, как Стоунхендж.

Так, впервые в истории Европы религиозные измышления и рациональные размышления породили свой особый универсальный стиль, который распространился почти по всей территории Западной Европы. Стал общеевропейским «языком культуры». Сами же мегалитические постройки явились первым в Европе «культурным ландшафтом» в нашем понимании этого слова.

Мало того! Древнейшие мегалиты возникли гораздо раньше египетских пирамид, а потому они считаются самыми ранними памятниками архитектуры, дошедшими до нашего времени. Молчаливые и, тем не менее, необычайно красноречивые монументы повествуют нам о зарождении европейской культуры, о ее первых – исполинских – шагах.

Плот и молот

Уже в XVI веке было установлено, что огромные сарсеновые блоки, по всей вероятности, доставлены из холмистой местности под названием Мальборо-Даунс. Она находится в 30 километрах к северу от Стоунхенджа, близ Эйвбери. До недавнего времени там можно было увидеть такие же громадные глыбы, лежащие прямо на земле. Они были принесены сюда ледником и остались здесь со времен последнего оледенения. Из этих камней возведены многие мегалитические постройки, в том числе отдельные части Стоунхенджа.

В принципе, более половины расстояния, отделяющего эту каменоломню от Стоунхенджа, можно было преодолеть водным путем – по реке Эйвон, которая течет на юг, в сторону Солсбери, приближаясь к Стоунхенджу на расстояние всего в несколько километров. Значит, сарсеновые блоки можно было перевезти на плоту или выдолбленных из брёвен лодках, соединенных деревянной платформой, а потом выгрузить их на берег, в районе Эймсбери, и уже оттуда, волоком, водворить камни на подобающее им место.

Однако расчеты показывают, что эта гипотеза неверна. Эйвон – река мелководная, поэтому плот, на котором лежит глыба, весящая 20 тонн, просто сядет на мель. К тому же река петляет, и тем, кто сплавлял плот, груженный такой тяжестью, вряд ли удалось бы вписаться во все эти повороты, не потопив своего груза.

Значит, камни все-таки пришлось везти по суше. Возможно, что люди, жившие тогда в окрестности Стоунхенджа, уже знали колесо. Однако воспользоваться обычной деревянной повозкой с деревянными же колесами (точнее, деревянными кругами вместо колес) они опять же не могли. Под тяжестью сарсеновых блоков повозка развалилась бы.

Гипотез остается все меньше. А может быть, каменный блок перемещали с места на место, подкладывая под него катки? Но это тоже маловероятно. Передвигаться так по пересеченной местности, значит, не иметь возможности маневрировать. Рано или поздно каменная громада соскользнула бы с этих катков.

В таком случае, сарсеновые блоки, вероятно, перевозили на огромных салазках – своего рода деревянных настилах, под которые постоянно подкладывали дубовые стволы, чтобы легче было тянуть эту импровизированную повозку, и потом уже ее тянули при помощи длинных кожаных ремней или веревок, свитых из шерсти животных.

Нет полной определенности и в выборе маршрута, которым везли каменные громады. Самый короткий путь – путь в южном направлении. Примерно так протекает и река Эйвон. Вполне возможно, древние строители Стоунхенджа, занимаясь доставкой сарсеновых камней, везли их вдоль реки, так чтобы она почти всё время оставалась в поле их зрения. Но можно предположить, что хотя бы часть камней они перевезли по другому маршруту – держась западного направления. Эта дорога была хоть и дольше, но везти по ней тяжелые камни было легче. Дорога здесь не стремилась сбежать вниз, а полого, степенно спускалась, не держа людей в постоянном напряжении.

Непонятно и другое. Создавался ли новый Стоунхендж, каменный Стоунхендж, «в едином порыве», или его сооружение растянулось на долгие годы – он постоянно достраивался, расширялся? Иными словами, были ли все сарсеновые камни перевезены сюда сразу, один за другим, или их подвозили на протяжении многих лет?

Мы можем лишь более или менее уверенно предположить, что камни доставляли сюда в те месяцы, когда люди были не так сильно заняты на своих полях, в своем хозяйстве, – в те месяцы, когда земледельцы были свободны, наконец, от хлопот. Ведь для такой тяжелой работы, как перевозка многотонных камней на три десятка километров, нужно было собрать всех здоровых, крепких мужчин, живших в округе. «Для этого требовались и настоящие вожди, обладавшие огромным авторитетом, – отмечает Тимоти Дарвилл. – Общество, в котором они жили, было вовсе не таким примитивным, как многие думают».

Итак, перевозкой каменных блоков, очевидно, занимались по осени, собрав урожай. Еще вероятнее, этой тяжелой работой занимались зимой, когда дороги замерзали, а то и покрывались снегом или льдом, по которому легко скользили салазки с тяжелым грузом. Впрочем, Джеральд Хокинс в книге «Расшифрованный Стоунхендж» замечает: «Предположения о суровом климате в период строительства спорны, так как есть факты, говорящие о том, что Англия в то время находилась на температурном пике, что серьезно противоречит гипотезе о ледяных дорогах».

Опять же расчеты показывают, что для того, чтобы справиться с таким грузом, как одна-единственная каменная глыба, требовалось около шестисот человек. Когда же надо было тянуть в гору, то, чтобы управиться с многотонной глыбой, созывалось около тысячи человек. Наконец, чтобы поднять такую громаду при помощи веревок и простых деревянных рычагов и установить ее вертикально, нужно было набрать команду из двухсот человек. Но если расчеты и пытаются убедить нас в том, что эта работа была посильна людям той эпохи, то воображение отказывается в это верить – в то, что подобный монумент можно было воздвигнуть, полагаясь лишь на силу рук и помощь простейших орудий.

Нам неизвестно, впрочем, кто тянул повозку. Может быть, в нее впрягали несколько десятков дюжих быков? Или все-таки несколько сотен мужчин, взявшись за ремни и веревки, волокли неподъемный груз? В любом случае, организовать эту работу – собрать вместе сотни людей и убедить их во что бы то ни стало перевезти множество каменных глыб в Стоунхендж – на расстояние, которое пеший человек одолеет лишь за день пути, – было делом очень нелегким. Для земледельческого общества эпохи неолита строительство такого монумента, как Стоунхендж, являлось огромным вызовом, требовало чрезмерных усилий. Но именно потому память о Стоунхендже сохраняется тысячелетиями. Его строительство называют одним из величайших достижений в истории нашей цивилизации.

Стремясь немного облегчить работу, строители Стоунхенджа обтесывали сарсеновые камни прямо на месте, в горах Мальборо, подгоняя глыбы под нужный размер. Так удавалось слегка уменьшить их массу. Уже потом, на строительной площадке, глыбы окончательно выравнивали по размеру и полировали. Для обработки камней пользовались орудиями из очень твердого песчаника. Некоторые из них нашли во время раскопок, проводившихся в Стоунхендже. Как показал геологический анализ, часть орудий была изготовлена из образцов песчаника, которые встречаются примерно в семнадцати километрах к юго-западу от Стоунхенджа. Это позволяет предположить, что в возведении Стоунхенджа участвовали люди, приходившие сюда со всей округи; они шли на стройку со своими инструментами, изготовленными у себя, в родных местах.

Чтобы камни легче поддавались обработке, их нагревали на открытом огне (вернее всего, разогревали поверхность камня, которую надо было обточить), а потом раскаленный камень поливали холодной водой до тех пор, пока он не растрескивался. Теперь отдельные его кусочки легче было сколоть.

В своей книге «Кроме Стоунхенджа» Джеральд Хокинс так описывает дальнейший процесс обработки каменных глыб. «Тонкая обработка, которая следовала за этим, была очень медленным процессом. Человек садился на монолит верхом и брал в руки молот – самый обычный камень весом килограммов в 20-25. Бах! Во все стороны летела мелкая каменная пыль. Через несколько часов такой обработки возникала узкая бороздка, за ней вторая. Гребень между бороздками в свою очередь разбивался, и поверхность сглаживалась путем трения камнем о камень. Эта обработка, которую туристы, обегающие Стоунхендж за 10 минут, даже не замечают, потребовала, видимо, около 60 тысяч человеко-дней».

Если бы нам довелось посетить окрестности Солсбери в те далекие времена, когда строился Стоунхендж, нам открылась бы удивительная картина. Толпы людей, охваченные порывом энтузиазма, упорно трудились. Одни, обливаясь потом, тянули каменную глыбу к месту, которое ей надлежало занять. Другие, взяв в руки лопаты, изготовленные из рогов оленей, благоустраивали дорогу, что вела к реке.

Всего сарсеновых блоков заготовили 1700 тонн! Но это было еще полдела!

Как устанавливали камни?

Огромного труда, очевидно, стоило установить эти каменные блоки вертикально. Используя сведения, накопленные археологами, а также опираясь на опыт, полученный энтузиастами экспериментальной археологии, которые пытаются воспроизвести методы работы древних строителей, мы можем примерно реконструировать, как это было – как каменное кольцо Стоунхенджа обрело свой окончательный вид.

Вероятнее всего, так.

Для начала рыли яму под фундамент. Одна стена ямы была отвесной, другая – пологой, наклонной, она служила строителям рампой. Затем отвесную стену укрепляли, вбивая перед ней деревянные столбики (сваи). Каменный блок подвозили к яме и подкладывали под него деревянные катки для того, чтобы он сполз вниз. Для этого верхний конец камня обвязывали веревками и с их помощью, ловко орудуя деревянными шестами, приподнимали. Тогда нижний его конец медленно скатывался в яму. После того как каменная громада занимала нужное положение, пустующую часть ямы засыпали мелкими камнями и землей, а затем утрамбовывали.

Один из трилитов Стоунхенджа

Разумеется, труднее всего было поднять на большую высоту каменную плиту, служившую перемычкой, и перекрыть ею пролет между двумя опорами. Как-никак, такая плита весила до семи тонн. Исследователи, пытаясь понять, как действовали древние строители, предлагают два возможных сценария.

Во-первых, они могли соорудить насыпь, прилегавшую к одной из опор, и по этой насыпи с помощью веревок втянуть каменную плиту наверх, опять же подкладывая под нее валики, чтобы она легче перекатывалась. После того как плита занимала свое место, насыпь убирали.

Во-вторых, для того, чтобы поднять плиту, можно было использовать вспомогательный деревянный каркас. Плиту клали наземь прямо перед каменными блоками, которые она должна была перекрыть.

Перемычки каменного кольца

В верхней части этого монолита хорошо видна цапфа

Затем при помощи шестов приподнимали один ее конец и подвигали под него деревянный брус; приподнимали другой конец и тоже подкладывали брус, подпирая им плиту. Таким образом, плита оказывалась теперь в нескольких сантиметрах от поверхности земли. Вокруг плиты (и вокруг двух каменных блоков-опор) сооружали деревянную платформу, а затем опять же с помощью веревок и шестов приподнимали то один конец плиты, то другой, подставляя под них брусья. Так плиту фиксировали в новом положении, еще чуть выше над землей. Снова и снова повторяя эту операцию, каменную плиту поднимали все выше. Наконец ее нижний край оказывался вровень с верхними краями опор. Теперь, опять же с помощью шестов, плиту перемещали в горизонтальном направлении так, чтобы она легла прямо на опоры.

Возможно, оба эти сценария неверны. Но, в любом случае, древние строители широко применяли самые разные деревянные конструкции, помогавшие им манипулировать каменными блоками, как они хотели.

Понятно, что они великолепно владели плотницким ремеслом. Достаточно взглянуть на цапфы, которые помогали крепить каменные перекрытия, как становится ясно, что те лишь повторяют выступы, служившие для крепления бревен. Так что в каменном строительстве с самого начала широко применялись приемы, характерные для деревянного зодчества.

Каким еще традициям следовали строители Стоунхенджа? А какие традиции нарушали? Отметим, что расположение громадных камней в виде подковы очень необычно. Чем руководствовались строители, располагая камни именно так? Ведь повсюду в Британии мы встречаем только каменные кольца, то есть камни, расставленные вдоль дуги окружности.

Каменные шары для каменных колец?

Еще раз поговорим о том, как доставляли камни в Стоунхендж. Но, предваряя новую гипотезу, перенесемся далеко на север – в шотландское графство Абердиншир. Оно известно среди археологов каменными кольцами, возведенными в то время, когда по всей Европе строили мегалиты, а еще – найденными здесь каменными шарами величиной с теннисный мяч.

Несколько лет назад британский археолог Эндрю Янг убедился в том, что то и другое связано друг с другом так, как могут быть связаны шахта лифта и лестничные площадки или рельсовые пути и вокзальные перроны. По его мнению, подобные шары служили строителям мегалитов катками. Их подкладывали под каменные глыбы, а потом те перекатывали к месту, где их собирались установить. К такой идее Янг пришел, пытаясь понять, почему все обнаруженные археологами каменные шары (а их набралось уже свыше четырехсот) имеют одинаковые размеры. Их диаметр составляет примерно семь сантиметров.

Чтобы проверить свою догадку, Янг изготовил небольшие деревянные модели шаров. Затем вместе с помощниками он опустил на них бетонную плиту, весившую сто килограммов, и теперь уже сам, без посторонней помощи, перекатывал ее с места на место, подталкивая плиту буквально одним пальцем.

Но этот опыт был лишь репетицией к основному действию. Каменные блоки, установленные в том же Абердиншире, весят до 70 тонн. Могли ли несколько каменных шаров выдержать эту тяжесть? И удастся ли их сдвинуть с места, если их придавит подобный груз?

Теперь были изготовлены каменные шары, схожие с древними находками. Вместе с восемью помощниками Янг взвалил на эти «катки» груз, который весил столько же, сколько самый маленький из здешних каменных блоков. Оказалось, что перевозить такую тяжесть тоже было нетрудно.

Так, может быть, строители мегалитов при доставке необходимых им материалов (а везти их приходилось порой десятки, а то и сотни километров) тоже использовали подобные средства? Небольшие каменные шары, заменявшие им на ровных участках пути колесный транспорт? Невзрачные каменные шары, на которые до сих пор не обращали внимания, исследуя мегалитические монументы?

Добрый знак древней дороги

На одни вопросы нам еще предстоит ответить, на другие неожиданно находятся ответы.

Теперь мы знаем, что место, где было воздвигнуто каменное кольцо Стоунхенджа, и до этого считалось особенным – священным.

Несколько лет назад археологи обнаружили, что «Дорога процессий», по которой на протяжении многих веков люди шли в Стоунхендж, была проложена не случайно. Когда-то, около 10 тысяч лет назад, в пору таяния окрестных ледников, громадный поток талой воды, проносившийся по этой местности в сторону ближайшей реки, размыл здесь широкий желоб, который – по случайности – был направлен вдоль мысленной линии, соединявшей две важнейшие точки горизонта – точки восхода Солнца в дни зимнего и летнего солнцестояния.

Тысячи лет спустя, когда поток пересох, в его широком русле была проложена дорога. Паркер Пирсон предположил, что люди решили обустроить здесь дорогу потому, что заметили странную особенность ландшафта – этот желоб подсказывал, откуда взойдет Солнце в важнейшие дни года, и они сочли это совпадение добрым знаком.

Следуя вдоль давно высохшего русла, они пришли туда, где соорудили первое, тогда еще примитивное святилище, в котором могли поклоняться Солнцу. Со временем оно разрослось. Стало главным храмом Древней Британии. Это был Стоунхендж. Что же касается желоба, размытого талой водой, тот стал частью дороги, по которой в сторону святилища устремлялись процессии.

Путешествие за голубыми камнями

Происхождение сарсеновых блоков было известно давно, ведь их нетрудно обнаружить, обойдя окрестности Стоунхенджа. Но вот загадку голубых камней долго не удавалось решить.

Большинство голубых камней представляют собой долерит. Обычно он имеет черную окраску, но при повышенной влажности постепенно меняет свой цвет, приобретая голубоватый оттенок. Еще несколько камней – это глыбы из вулканического туфа и риолита.

Убедившись, что близ Стоунхенджа таких камней нет, ученые заговорили о том, что их могли привезти сюда издалека. Вспомнили даже легенду о волшебных деяниях Мерлина, перенесшего каменные глыбы из Ирландии. Там и верно встречаются такие камни.

«Почему мы не можем предположить, что эти камни были установлены (в Стоунхендже. – А. В.) в память о королях или других людях, которые были похоронены рядом с ними?» – писал в 1872 году Джеймс Фергюссон, полагая, что легенда, которую пересказал Гальфрид Монмутский, во многом правдива. Сам он, кстати, полагал, что Стоунхендж был воздвигнут уже после ухода римлян на поле, где разыгралась кровавая битва. Воздвигнут, чтобы почтить павших здесь героев.

Но даже эта экстравагантная идея не помогла приблизиться к истине ни на шаг. Таким образом, еще сто лет назад, в начале XX века, ученые не могли ничего сказать о том, откуда были привезены голубые камни.

Лишь в двадцатых годах прошлого века прозвучала новая неожиданная гипотеза. В горах Преселли в Южном Уэльсе встречаются точно такие же каменные глыбы голубого цвета, что и в Стоунхендже. Что, если их привезли оттуда?

Однако стоило высказать эту догадку, как она вызвала неистовую критику. В самом деле, Стоунхендж лежал в сотнях километров от Южного Уэльса. Историкам не было известно ни одного примера того, как люди каменного века по каким-то неведомым нам причинам объединялись, чтобы перевезти огромные камни на такое большое расстояние. Эта картина казалась исторической ошибкой, видением, опередившим время. В нее лучше вписывались гигантские массы рабов или хотя бы строительные армии крестьян, рывшие каналы в Месопотамии, возводившие пирамиды в Египте. Но кто мог повелевать свободными общинниками в Южной Англии? Кто обрекал их на беспримерный труд, отправлял в путь, полный лишений? Тем более что технические возможности людей той эпохи были слишком ограниченны, чтобы выполнить задуманное.

И все-таки тайны прошлого поддаются разгадке. В 1923 году Герберт Томас положил конец спорам, когда с помощью петрологического анализа доказал, что голубые камни происходят из местности, лежащей на юге Уэльса. Все три упомянутые породы камней образовались на участке площадью в квадратную милю в горах Преселли. «Теперь не остается сомнений в том, – писал в середине прошлого века Ричард Аткинсон, – что голубые камни были взяты именно в этом небольшом районе и оттуда перевезены в Стоунхендж».

В 2005 году журнал «British Archaeology» сообщил, что британские археологи Тимоти Дарвилл и Джеффри Уэйнрайт сумели отыскать в горном районе Преселли крохотную каменоломню, расположенную в нескольких километрах от реки. На территории площадью менее половины гектара ученые обнаружили многочисленные следы деятельности людей в эпоху неолита. Нашли и каменные блоки со следами их обработки. Судя по всему, в далеком прошлом тут вырубали камни, которые доставляли потом в Стоунхендж.

Уэйнрайт назвал эту каменоломню «пещерой Аладдина, где природой были приготовлены базальтовые блоки, выточенные по размеру, – то, что и нужно было амбициозным строителям каменного кольца».

Оставалось привезти эти глыбы и немного отшлифовать. Однако их транспортировка была делом чрезвычайно сложным. Вот как описывал ее Джеральд Хокинс в своей книге «Расшифрованный Стоунхендж»: «Расстояние по прямой составляет 130 миль, но, так как его преодолевали, сначала перекатывая камни на бревнах, потом перевозя на плотах и снова перекатывая, оно увеличилось до 240 миль. Учитывая, что каждый из этих восьмидесяти или более камней весил до пяти тонн, путь был неблизким. Ничего подобного этому подвигу транспортировки не было предпринято каким-либо иным народом доисторической Европы. Единственное, с чем можно его сравнить, – доставка других огромных камней, сарсенов, в Стоунхендж».

Итак, особенность, отличающая Стоунхендж от других мегалитических памятников, в том, что часть камней была доставлена сюда издалека, в то время как остальные камни проделали путь «всего» в каких-нибудь тридцать километров.

Так почему ради нескольких десятков громадных камней строители Стоунхенджа решили отправиться в несусветную даль? Чем объяснялся их выбор?

Их могли доставить сюда, чтобы закрепить дружеский союз или в знак триумфа – подобно тому, как из поверженной столицы на Древнем Востоке вывозили статуи богов, заставляя их служить победителю. В горах Преселли и на острове Скомер, лежащем у побережья Пембрукшира (графство на юго-западе Уэльса. – А. В.), в самом деле найдены выстроенные в виде овала голубые камни – примерно так, как их установили около четырех тысяч лет назад в «Стоунхендже-3 IV».

Некоторые археологи, например Р. Торп и О. Уильямс-Торп (журнал Antiquity, 1991), высказали предположение о том, что установленные рядом голубые камни, или долериты (породы вулканического происхождения), а также плиты из сарсена, то бишь песчаника (осадочная порода), символизировали союз двух культур, зародившихся в двух разных землях, далеких друг от друга.

Итак, сейчас большинство ученых считает, что голубые камни были доставлены в Стоунхендж людьми, но есть сторонники и другой – геологической – теории, утверждающей, что они были перенесены в окрестность Стоунхенджа силами природы.

Так, британский археолог Обри Бёрл, автор неоднократно издававшейся книги Prehistoric Stone Circles («Доисторические каменные кольца»), полагает, что люди, которые перевезли голубые камни в Стоунхендж, лишь довершили то, что начал ледник. Однако геологи не нашли никаких доказательств тому, что именно языки ледника, сползавшие с гор Уэльса, докатили эти каменные громады до равнины Солсбери. Кроме того, трудно поверить в то, что при строительстве Стоунхенджа были использованы все до единого камни, принесенные сюда ледником. Ведь обследовав окрестности, ученые не нашли ни одного голубого камня, оставшегося со времен последнего ледникового периода. Если довериться этой гипотезе, это был странный – очень расчетливый – ледник. Он принес к месту постройки будущего монумента ровные, как на подбор, камни, не допустив сюда ни одного небольшого, ненужного обломка.

Справедливости ради, эта идея не нова, как многое в Стоунхендже. Более ста лет назад геолог Дж. В. Джадд писал: «Я могу предположить, что, когда ранние обитатели этого острова начали возведение Стоунхенджа, равнина Солсбери была густо устлана огромными массами белых сарсеновых камней… и гораздо менее плотно – более темными глыбами (так называемых голубых камней), последними реликтами дрейфа ледника, который почти сошел. Именно из этих двух типов материала были выбраны камни, подходящие для строительства задуманного храма. Вполне возможно, что именно обилие этих двух материалов, столь резко контрастирующих по цвету и внешнему виду, в какой-то конкретный момент могло не только определить место, но и в определенной степени подсказать благородные черты архитектуры Стоунхенджа».

Но если голубые камни, как с неба упавшие на Солсберийскую равнину, были доставлены из Уэльса людьми, а не перенесены сюда ледником, как предполагали Обри Бёрл и некоторые другие ученые, мы можем наметить примерный маршрут, каким могли следовать строители. По-видимому, эти глыбы сплавляли на плотах или лодках вдоль побережья Уэльса, а потом по реке переправляли в Эймсбери. Остаток пути вплоть до места назначения их тащили волоком. Вот как, вероятно, это было.

«Предположительный маршрут транспортировки начался в месторождении голубых камней в горах Преселли, далее на юго-запад к морю у Милфорд-Хейвена, прошел вдоль берега до Эйвонмута, затем по Бристольскому Эйвону и Фрому, по суше до реки Уайли, по ее руслу до Солсберийского Эйвона и вниз по его течению к Эймсбери и Аллее Стоунхенджа. Итого по земле около 25 миль, по воде – около 215. Такой маршрут кажется наиболее вероятным, ибо так максимально используются подходящие водные пути. Более того, есть и косвенные свидетельства: рядом с Милфорд-Хейвеном обнаружены те две породы, которых нет в горах Преселли, – песчаник из Коушстона и известковый туф (среди множества голубых камней есть два образца серо-голубого песчаника и один – голубоватого известкового туфа. – А. В.). Вероятно, строители Стоунхенджа захватили эти камни по дороге. Также в длинном кургане около того отрезка реки Уайли, по которому предположительно транспортировали камни, был найден кусок долерита» (Дж. Хокинс. «Расшифрованный Стоунхендж»).

Уместно заметить, что в 2001 году группа энтузиастов попыталась привезти подобным способом из Уэльса плиту, весившую четыре тонны. Путешествие кончилось плачевно.

Поначалу многочисленные добровольцы, положив каменную глыбу на деревянные салазки, тянули ее по суше. Потом ее погрузили на лодку, которая была построена именно так, как только и могли соорудить ее в каменном веке. Плита отправилась в плавание. Однако, не продержавшись и трех десятков километров, она соскользнула в воду и теперь покоится на дне Бристольского канала (Бристольского залива). «Богатыри – не вы!» – возопила бы эта каменная глыба, доведись ей говорить.

Всего же из Уэльса в середине III тысячелетия до нашей эры было переправлено 260 тонн голубых камней.

Незримые следы проступают

Когда мы пытаемся мысленно представить себе Стоунхендж, перед глазами возникает каменное кольцо. Громадные глыбы величаво вздымаются ввысь. Они выстроились как на параде, описывая широкий круг.

На самом деле, тех, кто приезжает сюда, встречает совсем другое зрелище. Стоунхендж скорее похож на высокий, но развалившийся торт.

Так, если приближаешься к нему с северо-восточной стороны, то видишь картину, хорошо знакомую по рекламным проспектам. Это уцелевшая сторона монумента. Совсем иной вид открывается, если идти с юго-запада. В стене постройки зияют громадные дыры; в одной из них уместились бы сразу четыре каменных блока.

В 2013 году, во время длительной засухи, в траве рядом с камнями Стоунхенджа заметили своеобразные проплешины

Стоунхендж наполовину распался. Или все-таки нет? Время сокрушило его стены, похитив многочисленные камни? Или строители Стоунхенджа намеренно расставили камни так далеко друг от друга, повинуясь законам своей – непонятной нам – архитектуры?

Вопрос не нов. Об этом спорили еще в XVIII веке. Но лишь в 2013 году окончательный ответ, похоже, был найден. Лето тогда выдалось в Южной Англии жарким и очень сухим. Это, как сказано в журнале British Archaeology, и помогло сделать неожиданное открытие.

Иногда археологам даже не надо брать в руки лопаты. Прошлое само возвращается к ним, настойчиво напоминая о себе.

Жаркое лето выжгло в окрестности Стоунхенджа всю траву. Плотный зеленый ковер, скрывавший поверхность земли, поредел. Теперь самое время было задуматься о том, что на этих пустующих участках когда-то тоже могли стоять каменные глыбы. В таком случае, земля под ними заметно уплотнилась за пару тысячелетий. В сухую погоду это особенно ощутимо. Растения, выросшие там, где высились каменные блоки, будут хуже питаться грунтовой водой, а потому быстрее завянут.

Вообще-то, об этом задумались не только археологи, работавшие в графстве Уилтшир. Тем летом достаточно было сесть в небольшой самолет и осмотреть местность с воздуха, чтобы увидеть, в какие цвета ее раскрасила засуха.

За сотни километров отсюда, в Уэльсе, археолог Тоби Драйвер всего за несколько недель отыскал с самолета римскую крепость, лагерь римских легионеров, а также многочисленные жилые постройки и укрепления, датируемые железным веком.

Открытие было сделано и в Стоунхендже. Впрочем, оно могло бы и не состояться, если бы у «Английского наследия» было чуть больше денег. Тогда бы уж точно купили новый шланг и поливали бы траву вокруг каменных блоков, как обычный английский газон. Но уж на что-что, а на шланг денег не нашлось. Старый же, давно не используемый шланг оказался короток. Траву все-таки поливали из него, но до юго-западной стороны Стоунхенджа, той то ли давно рассыпавшейся, то ли так и недостроенной стены, шланг не доставал.

Заметив, что трава там начала сохнуть, археолог-любитель Тим Доу, автор нескольких брошюр о Стоунхендже, стал регулярно примечать все признаки ее увядания. Вскоре появились бурые проплешины. Для начала там, где находились лунки – Y– и Z-лунки. Затем проступили крупные пятна там, где когда-то могли стоять четыре громадных камня.

Более двух с половиной веков назад, в 1747 году, архитектор Джон Вуд первым высказал предположение, что каменное кольцо Стоунхенджа по каким-то причинам так и не было никогда достроено до конца, в нем зияли пустоты. «Вся работа так и не была завершена», – писал он.

На этой схеме белыми прямоугольниками обозначены недостающие камни Стоунхенджа

С тех пор эти сомнения так и не удавалось развеять. Наконец, в 1995 году геофизики со своими приборами обследовали юго-западную сторону Стоунхенджа, но не нашли никаких следов каменных блоков там, где образовались пустоты.

В 2012 году сарсеновые глыбы сканировали при помощи лазера. Северо-восточная сторона в самом деле оказалась фасадной. Камни здесь были лучше обработаны, чем с юго-западной стороны. Может быть, та и впрямь осталась незаконченной?

Но стало очевидным и другое. Обследовав камни, ученые убедились, насколько же сильно они пострадали за минувшие тысячелетия. Не удивительно, что некоторые камни со временем могли не выдержать и упасть. Позднее эти рухнувшие глыбы наверняка послужили строительным материалом.

Быть может, последнее открытие примирит спорящие стороны. Статья Майкла Питтса в журнале «Британская археология» заканчивается следующим выводом: каменное кольцо Стоунхенджа было «полностью достроено, но задняя (юго-западная. – А. В.) его сторона была обработана довольно небрежно».

Экономическое обоснование

Однако загадки на этом не кончаются. Стоунхендж – слишком необычный памятник прошлого, чтобы можно было полностью расшифровать его историю, его облик.

Археологам по силам лишь найти то, что как-то связано с жизнью людей, приходивших сюда, и жизнью и бытом строителей, несомненно, поселившихся на время работы где-то поблизости от вверенных им каменных глыб. Так кто же были эти гигантоманы, ставившие на попа камни не в одну тонну весом? Что за люди строили Стоунхендж? Кому они подчинялись? Почему соглашались столько времени и сил отдать на строительство этого монумента?

Ученые, например, составили «экономическое обоснование Стоунхенджа» – подсчитали, сколько человеко-часов требовалось на том или ином этапе строительства. Общий счет шел на миллионы! Например, по оценке Андрея Зубова, возведение Стоунхенджа «обошлось неолитическим земледельцам в 30 миллионов человеко-часов».

Так, уже первый этап строительства (земляной вал, ров) потребовал около 11 тысяч часов работы. Строительство «Стоунхенджа-2» – примерно 360 тысяч часов работы, а «Стоунхенджа-3» – почти 1 миллион 750 тысяч часов. Громадные камни, из которых сложено святилище, тщательно выровнены и отшлифованы. Их обработка длилась, как показывают расчеты, около 20 миллионов часов, ведь инструменты, которыми пользовались строители, были весьма примитивными.

Тем не менее, не считаясь ни с какими затратами, люди год за годом перевозили эти громадные камни, шлифовали их, а потом устанавливали на отведенное им место. Организация работы, судя по всему, была отлично налажена. Само же строительство было лишь «вершиной айсберга». Огромное число людей обслуживало эту стройку, делая всё возможное, чтобы строители ни в чем не нуждались. Например, необходимы были немалые запасы продуктов, чтобы – опять же из года в год – кормить строителей, ведь они не должны были отвлекаться на возделывание полей.

Самое же удивительное в том, что никаких следов поселения по соседству со Стоунхенджем не было. Но ведь все эти люди, строившие его, приходившие сюда, должны были где-то жить! Не мановением же руки волшебника был возведен Стоунхендж! Не инопланетяне же были его строителями!

Из жизни строителей Стоунхенджа

Строители Стоунхенджа и на самом деле поселились не в сказочном замке, подобающем великанам, а примерно в трех километрах от него, в местечке Даррингтон-Уоллс. Оно лежит к северу от «курсуса», за пределами сакральной зоны.

Это место примечательно тем, что в незапамятные времена здесь был возведен огромный земляной вал. Он огородил территорию площадью почти в двадцать раз больше Стоунхенджа. Однако до недавнего времени та почти не исследовалась. Правда, еще в 1960-е годы прямо напротив входных ворот была обнаружена некая округлая культовая постройка. По размерам она не уступала Стоунхенджу, но была сооружена не из камня, а из деревянных столбов.

Даррингтон-Уоллс

С 2003 года к раскопкам в Даррингтон-Уоллсе приступил Майкл Паркер Пирсон. Так, он обнаружил здесь две не известные прежде деревянные постройки, обнесенные палисадом. По-видимому, они тоже предназначались для проведения культовых церемоний. Но никаких следов поселения на огороженном участке не нашлось.

Тогда Паркер Пирсон решился искать его за оградой. Для большинства коллег подобная идея выглядела странной. Ведь во все времена люди огораживали свои поселения, жили под защитой стен и рвов, а не любовались ими издалека.

Тем не менее работы за пределами земляного вала начались. Более года Паркер Пирсон вел раскопки, и его настойчивость удостоилась награды.

Прямо перед воротами были обнаружены остатки широкой мощеной дороги, которая вела к скале, что высится над рекой Эйвон. Вдоль этой дороги, протянувшейся на 170 метров (а в ширину она достигала почти 30 метров), археологи в тот же сезон отыскали остатки восьми небольших домов. Похоже было, что поблизости находилось еще 25 таких домишек. Деревянных хижин с дощатыми стенами и глиняными полами. Они теснились, прижавшись друг к другу. Рассыпались по окрестным полям. Радиоуглеродный анализ показал, что дома были сооружены между 2600 и 2500 годами до нашей эры – как раз в то время, когда в Стоунхендже развернулась бурная деятельность: там возводили каменное кольцо.

Майкл Паркер Пирсон вспоминает: «Всё изменилось в 2005 году. Мы не только убедились в том, что раскопали жилые дома, но еще и увидели, что они чрезвычайно хорошо сохранились – как нигде больше в Англии. Мы поняли, что перед нами большое поселение. Я подумывал о паре сотен домов, но выяснилось, что оно было по-настоящему огромным».

Кто же мог жить в этой деревне – первой известной нам в Великобритании деревне эпохе неолита? В этом поселении, расположенном рядом с великой стройкой? Похоже, люди жили здесь, как в общежитии, – возвращались сюда налегке, оставив всё на рабочем месте, ужинали, грелись у очага, расположенного посредине постройки, спали, уходили вновь. Это были их временные жилища, скромные домики «гастарбайтеров» каменного века. Базовый лагерь рабочих, возводивших «храм под звездным небом».

Река Эйвон в окрестности Солсбери

Этот поселок (река Эйвон связывала его со Стоунхенджем) был основан в то время, когда в далеком Египте началось возведение пирамид (ступенчатая пирамида Джосера, первая пирамида из камня, была построена около 2620 года до нашей эры. – А. В.). Историки, пусть и приблизительно, представляют себе, как было организовано строительство монументальных гробниц в Египте, но до недавних пор мы почти ничего не знали о людях, сооружавших каменные кольца Стоунхенджа и других святилищ Северной Европы.

По мере раскопок крохотная деревушка неуклонно росла, превращаясь в поселение, подобающее по размерам Стоунхенджу. Археологи насчитали здесь уже около трехсот домов. Кстати, дома схожей планировки, относящиеся к той же эпохе, были обнаружены на Оркнейских островах (около 2700 года до нашей эры там возведен «Круг Бродгара»).

Если в подобном доме жило в среднем четыре человека, то общее число жителей поселка составляло не менее 1200 человек. Причем, по оценке Паркера Пирсона, домов могло быть вдвое больше. В таком случае здесь проживало около двух с половиной тысяч человек.

Поселок был поделен на отдельные кварталы, в которых, очевидно, жили рабочие разных профессий. В мусорных кучах, отрытых археологами, обнаружились образцы орудий, например рога, которые использовали в качестве мотыги. Опираясь на подобные находки, ученые виртуозно выстраивали теории.

«В одном из кварталов мы нашли 57 таких мотыг. Посчитаем рабочих с мотыгами, по два человека на один инструмент, плюс небольшая группа носильщиков, которые ссыпали вырытую землю в корзины и уносили ее. И конечно, нужны были те, кто, так сказать, позаботился бы о закуске. Так что, в подобную бригаду входило не менее двухсот человек (возможно, каждая бригада численностью от 200 до 400 человек отвечала за сооружение одного из участков Стоунхенджа. – А. В.)».

Итак, речь идет, как подчеркивают археологи, о крупном поселении – этаком «мегасити неолита». Для них самих этот факт стал полной неожиданностью. Кого же можно было встретить в «городке на Эйвоне»? Только ли «пролетариев» той эпохи? Несомненно, многие жители Даррингтона были заняты на развернувшейся здесь стройке. Но прибывали сюда и купцы. Их интересовал, очевидно, не восход Солнца, красочно озарявший камни, а люди, обретавшиеся здесь, – они снабжали их всем необходимым.

Кстати, археологам не удалось обнаружить в Даррингтоне главной приметы эпохи – каменных орудий. Ведь речь идет как-никак о «поселении каменного века», а его обитатели, возводя главное святилище, работали чем угодно, но только не инструментами, изготовленными из камня. В этой связи особый интерес у Паркера Пирсона вызвал… кусок мела, на котором виден любопытный отпечаток. Археолог считает, что это – след бронзового топора. В общем-то, доказано, что жители континентальной Европы еще пять тысяч лет назад жали урожай бронзовыми серпами. Но в Великобритании самое древнее изделие из бронзы датировано 2400 годом до нашей эры. Если гипотеза подтвердится и строители Стоунхенджа действительно работали орудиями из бронзы, то, значит, переход к бронзовому веку свершился в этом регионе раньше, чем принято считать.

Между прочим, распространено мнение, что в обществе, строившем Стоунхендж, царила демократия. Это было «общество равных возможностей». И люди добровольно, без всякого принуждения, возводили величественный храм. Выводы археологов перечеркивают эту идиллическую картину. Жители рабочего поселка заметно различались по своему социальному статусу. Паркер Пирсон говорит о первых свидетельствах социальной иерархии, проявившихся в обществе каменного века на территории Великобритании.

Дома, в которых жили строители, разнились: были постройки побольше, поменьше. Очевидно, уже тогда среди людей, населявших Англию, наблюдалось заметное расслоение на бедных и богатых. Одни отдавали приказы, другие молча внимали им и слушались. К слову, в Египте в то время давно была воздвигнута «пирамида власти», на вершине которой восседал фараон, а в основании прозябали толпы рабов.

Из жизни отдыхающих

Поначалу Паркер Пирсон полагал, что нашел небольшую деревню, где жили ремесленники. Но дальнейшие раскопки показали, что здесь лежало крупнейшее в Северной Европе поселение времен каменного века. Это косвенно доказывало, что Стоунхендж был важнейшим религиозным центром той эпохи.

В Даррингтоне не было постоянных жителей. В этом поселении ведь важно не только то, что удалось найти, но и то, что здесь так и не было обнаружено, несмотря на самые тщательные поиски. Итак, нет никаких признаков того, что люди, жившие здесь, занимались сельским хозяйством. Они не содержали домашних животных; не пользовались жерновами, чтобы молоть зерно. Это очень необычно для той эпохи и потому наводит исследователей на однозначный вывод.

Итак, в те годы, когда Стоунхендж строился, здесь жили люди, его возводившие. Позднее, когда рабочие разъехались, в этих домиках останавливались паломники, которые прибывали сюда, чтобы поучаствовать в праздниках летнего и зимнего солнцестояния.

Именно паломники.

В древности люди верили в то, что солнечный диск то возвращается в мир живых, то скрывается во мраке – в мире мертвых. Для многих народов день солнцестояния был важнейшим календарным рубежом – границей между мирами небесного и земного, живого и мертвого, прошлого и будущего. В этот день люди, как никогда прежде, были близки к богам – и к своим предкам.

В такие дни уже в предрассветный час толпа людей собиралась возле громадного каменного кольца Стоунхенджа. Затаив дыхание, все смотрели на небосвод, пока его не озаряли первые лучи Солнца.

В день летнего солнцестояния лучи восходящего Солнца заливали центральную часть Стоунхенджа, устраивая красочный спектакль, который даже в наше время неизменно собирает тысячи посетителей. Полгода спустя, в день зимнего солнцестояния, последние лучи Солнца падали точно в центр Стоунхенджа, словно стремясь задержаться там.

При раскопках поселка в Даррингтоне археологи нашли приметы обильных трапез, которые, вероятно, устраивали по большим праздникам. О них напоминают кучи полуобглоданных костей. В дни пиров люди, как и теперь, не дрожали над каждой крошкой. Лихо бросали остатки еды наземь. «Они приходили сюда, чтобы праздновать, – отмечает Паркер Пирсон. – Это было что-то вроде бесплатного фуршета».

Кстати, изучив найденные здесь зубы свиней, ученые убедились в том, что животные убиты в возрасте девяти месяцев. Свиньи родятся весной. Значит, их резали в начале зимы, может быть, в канун зимнего солнцестояния, в канун этого, очевидно, крупнейшего праздника Древней Британии, – скажем так, на Рождество Солнца.

В отдельные дни, полагает Паркер Пирсон, сюда стекалось множество людей со всех окрестных мест. Это случалось, когда умирал вождь или наступало солнцестояние. «В Даррингтоне радовались жизни и прощались с усопшими. Положив их тела в лодки, их везли по волнам Эйвона, отправляя в царство мертвых, – строит догадки ученый, заставляя вспомнить эллинского перевозчика в царство мертвых, Харона. – Стоунхендж, наоборот, был тогда местом, где почитали мертвых и погребали самых уважаемых людей». Любопытно, что геометрия Даррингтона и Стоунхенджа перекликается. Возможно, они составляли единый архитектурный ансамбль. Стоунхендж был ориентирован на точку восхода Солнца в день зимнего солнцестояния, а Даррингтон – на точку захода Солнца в тот же день.

Как подчеркивает Паркер Пирсон, связи между Стоунхенджем и Даррингтон-Уоллсом очевидны. Они были частью огромной священной области, раскинувшейся на километры вокруг. От Стоунхенджа к реке Эйвон также вела широкая дорога. Миновав ее, можно было по реке добраться до Даррингтон-Уоллса. Возможно, паломники, прибывавшие в эту часть Южной Англии, поочередно посещали то и другое культовое место, участвуя в проводимых здесь ритуалах и церемониях.

«Лучник из Эймсбери»

В мае 2002 года в Эймсбери, в нескольких километрах от Стоунхенджа, было обнаружено захоронение некоего мужчины. Среди пышных погребальных даров, лежавших здесь, имелось шестнадцать наконечников стрел, а также пластины, защищавшие руки. За эти находки он был прозван Amesbury Archer, «лучником из Эймсбери».

Всего в этой могиле найдено около ста предметов – примерно в десять раз больше, чем обычно встречают в захоронениях того времени. Они должны были сопровождать усопшего в том нелегком пути, что простирается дальше всех земных дорог. Среди посмертных даров обнаружились и древнейшие в Англии золотые украшения – пряжки, которыми стягивали волосы покойного. Все эти находки убеждали ученых в том, что здесь погребен некий знатный человек, «Король Стоунхенджа» (ему дали и такое прозвище). Он жил в 2400-2200 годах до нашей эры.

Останки «лучника из Эймсбери» в музее Солсбери

Обследование его останков показало, что за несколько лет до смерти этот сорокалетний мужчина получил тяжелое увечье. Его левый коленный диск был раздроблен. С тех пор нога не сгибалась.

Еще любопытнее был химический анализ эмали его зубов. Содержание микроэлементов в ней стало нетленным клеймом, без которого нельзя было бы, хотя бы в штрихах, очертить бурный жизненный путь этого человека. Уроженец Альпийского региона, он добрался до Британии и был похоронен в одном из главных святилищ страны. Пожалуй, его судьба – еще и свидетельство того, как популярен стал Стоунхендж. Не случайно, наверное, этот человек проделал очень долгий путь, чтобы прибыть сюда.

После этого открытия появилось и такое предположение. Возможно, строителями Стоунхенджа были вовсе не коренные британцы, а люди, переселившиеся сюда с территории современной Австрии, Швейцарии и Южной Германии. В газетах и журналах замелькали заголовки типа «Стоунхендж построен гастарбайтерами?»

«Ахтунг! Ахтунг! – шутливо предупреждала газета Daily Express. – Величайший британский монумент, возможно, воздвигли немцы». Газета назвала это «шоком для национальной гордости». Стоунхендж был «Штайнхенджем»? В свою очередь, немецкие журналисты сообщили, что наконец стало ясно, для чего возведен Стоунхендж. Это была… крупнейшая пивная каменного века.

Но «король-лучник» – не единственный чужеземец, погребенный в Стоунхендже. Находки, сделанные здесь, показывают, что в канун бронзового века у строителей Стоунхенджа и его служителей завязываются разнообразные культурные и торговые отношения с жителями континентальной Европы. Именно оттуда приходит важнейшее изобретение эпохи – искусство обработки металлов.

Поначалу на чужеземцев смотрели с нескрываемым удивлением. Они казались волшебниками, ведь они умели превращать невзрачные камни в металлические пластины – клинки ножей и кинжалов. Владевшие новым оружием чужеземцы могли бы легко покорить островитян, но, похоже, не делали подобных попыток. Они совершали паломничества в Стоунхендж – тот был святыней, важнейшим памятником мегалитической религии даже для жителей отдаленных земель. Ведь для людей того времени, живших в мире, где любая болезнь, малейшее ранение могли оказаться смертельными, помощь богов была неимоверно важна. Только она могла охранить человека от бед, даровать ему здоровье. Поэтому так почитаемы были святилища: здесь боги сходили на землю, здесь они селились рядом с людьми, здесь могли расслышать мольбы любого человека.

«Лучники из Боскомба»

Любопытна была и находка, сделанная в мае 2003 года в окрестности Стоунхенджа.

При строительстве водопровода в местечке Боскомб-Даун рабочие, копавшие траншею, неожиданно наткнулись на захоронение, датированное примерно 2300 годом до нашей эры. Здесь были погребены сразу семь человек: трое взрослых мужчин, юноша и трое детей. Уже один этот факт необычен. Ведь в захоронениях той эпохи, которые до сих пор встречались в Южной Англии, как правило, покоились останки одного-двух человек.

Исследование, проведенное археологами, показало, что первоначально в этой могиле был похоронен мужчина в возрасте от 30 до 45 лет. У него была раздроблена левая нога. Со временем кости срослись, но так неудачно, что, очевидно, доставляли ему боль при каждом сделанном шаге. До конца своих дней он уже не ходил, а ковылял.

Зубная эмаль, как мы обмолвились, являет собой «химический паспорт» местности, где рос человек. Анализ эмали показал, что этот мужчина прибыл из Уэльса. Именно оттуда в Стоунхендж привозили камни, чтобы установить их здесь. Возможно, этот калека как раз и пострадал во время строительных работ. Как отмечает британский археолог Эндрю Фицпатрик. «мы впервые нашли останки человека, который, с высокой долей вероятности, участвовал в монументальном строительстве».

Позднее рядом с ним поочередно захоронили тела трех детей, умерших в возрасте от двух до семи лет. Вслед за тем в ту же могилу положили тело подростка 15-18 лет, а также двух мужчин, умерших в полном расцвете сил – в возрасте 25-30 лет. Осмотрев их останки, ученые пришли к выводу, что эти мужчины поначалу были похоронены в другом месте (или их мертвые тела пролежали какое-то время в другом месте), а уже потом их перезахоронили здесь, в этой общей могиле. Почему?

Проанализировав останки этих людей, исследователи пришли и к другому выводу. Все они были родственниками, членами одного семейного клана. По всей видимости, это были четыре брата и трое их детей.

Среди погребальных даров, найденных рядом с ними, особое внимание археологов привлекли пять кремневых наконечников стрел. По этой находке людей, похороненных здесь, окрестили «лучниками из Боскомба».

Кроме того, в захоронении нашли семь колоколовидных кубков. В те времена такие сосуды были распространены в континентальной Европе, в Великобритании же встречались не так часто. К слову, подобные сосуды лежали и в могиле «лучника из Эймсбери». Поразительно схожи не только погребальные дары, которых удостоились эти уже немолодые люди. Почти одинаковыми были и травмы, заработанные ими за свою бурную жизнь.

А может быть, этот человек из Боскомба, рядом с которым лежали его молодые родственники, был вовсе не строителем? У себя, на родине, он знал о святилище в Англии, украшенном «чудотворными камнями из Уэльса». В надежде найти исцеление он отправился поклониться им. Но если он, этот глава семейного клана, и добрался до стен Стоунхенджа, то удачи ему это не принесло: в пути он повстречал смерть, как и несколько его спутников. Мы можем только гадать, что случилось с ними и почему эта могила наполнилась целым людским племенем.

Для чего был нужен Стоунхендж?

Такой оказалась история Стоунхенджа по итогам археологических раскопок, проводившихся на протяжении всего XX века. Итак, Стоунхендж, как самый настоящий город, не сразу строился. Это был «проект тысячелетия». Впрочем, ученых всегда занимали скорее не подробности работы строительной компании «Мерлин и предтечи», а назначение этого «сада камней». Дом сооружается, чтобы жить, корабль – чтобы плыть, но для чего он есть, Стоунхендж?

Один из видов Стоунхенджа

«Это причудливое сооружение среди полей уютной обустроенной Англии, – пишет Андрей Зубов в своей книге “История религии”, – с редкой силой напоминает о том, что смыслы человеческой деятельности далеко не всегда совпадали с нынешними». Так для чего был построен знаменитый монумент?

Археологи дают ответы на этот вопрос, руководствуясь тем, что нашли при раскопках. Многое может подсказать и сравнительный анализ – сопоставление Стоунхенджа с известными нам неолитическими постройками и памятниками бронзового века. Наконец, материал для наблюдений дает и экспериментальная археология. Ее приверженцы опытным путем пытаются понять, как могли быть построены те или иные объекты – и, может быть, угадать, для чего они возводились.

Ученые продолжают складывать из камней Стоунхенджа свою «многофункциональную мозаику», превращая их то в крупнейший курорт Британии, то в главное ее кладбище, не забывая при этом еще и смотреть на Луну и Солнце сквозь проемы трилитов.

По всей вероятности, Стоунхендж был главным святилищем полукочевых племен, населявших Южную Англию. Около четырех тысяч лет назад он был одним из крупнейших храмов того времени. Здесь проводились ритуальные празднества, совершались погребения, устраивались собрания. Со временем это сооружение становилось все грандиознее; теперь его было хорошо видно издалека.

В наше время доказано, что эта постройка использовалась также для проведения точных астрономических наблюдений. Стоунхендж был гигантским календарем; он помогал делить течение года на отдельные сезоны и определять время посева и сбора урожая.

А может быть, для мира, еще не знавшего письменности, сама грандиозная архитектура эпохи мегалитов была лишь особой – тупиковой – формой письма? Вот ведь и история компьютерной техники начинается с появления огромных, как мегалиты, вычислительных машин и, в конце концов, ее продолжают плоские, как бумага, планшеты. Так, может, архитектурные элементы Стоунхенджа хранят тайные знания, которые хотели донести до своих потомков те, кто взялся его возводить?

Но было ли это ведомо самим строителям Стоунхенджа? Если он расшифрован сегодня, это не означает, что он был зашифрован вчера. Если он расшифрован сегодня, это означает, прежде всего, что мы вложили в него смыслы, которые важны сегодня для нас самих. Так, астрономическое толкование архитектуры Стоунхенджа появилось в пору всеобщего увлечения звездами – вскоре после эпохального прорыва в космос, сделанного советской наукой. Именно тогда, в «золотой век» научной фантастики, никакая гипотеза, связанная со звездным небом, уже не казалась фантастичной.

Но это для нас. А для них, строителей Стоунхенджа?

Большинство специалистов, пытающихся решить «величайшую загадку Старого Света», как одно время называли Стоунхендж, уверены, что эта «шкатулка с секретом» не может быть открыта лишь ключиком, заимствованным у астрономов. Стоунхендж чересчур многогранен, многолик, чтобы подобрать к нему один-единственный универсальный код. У этой загадки много ответов. У Стоунхенджа больше шифров, чем хотелось бы исследователям, спрямляющим прошлое. Ведь прошлое этой «величайшей загадки» сложно. Стоунхендж возводился на протяжении почти полутора тысяч лет.

Применительно к более близкому времени: представьте себе громадный храм, который начинали возводить еще древние римляне вскоре после принятия христианства, а заканчивали уже в XX веке «строители коммунизма». При этом он чуть ли не каждый век перестраивался, перестраивался… Сколько религиозных концепций и философских доктрин нашли невольное отражение в архитектуре этой постройки! Сколько раз она решительно меняла свой облик! Тщательные исследования Стоунхенджа, проведенные в последние десятилетия, показали, что его камни переставляли с места на место не раз. Очевидно, это неизменно предваряла «революция в умах» людей, приходивших сюда на поклонение.

В любом случае, перед нами один из самых значительных памятников архитектуры доисторической Европы. Об этом говорит хотя бы то, что Стоунхендж возводили и перестраивали на протяжении почти двух тысяч лет или что едва ли не половина камней привезена из каменоломни, лежавшей за четыре сотни километров отсюда.

Звездная вера

Итак, в каменных кольцах Стоунхенджа, как ни в каком другом доисторическом памятнике, собраны обширные астрономические сведения, накопленные людьми той эпохи, лежавшей на рубеже неолита и бронзового века. Уже древнейшие его элементы – кольцевой ров и вал с лунками Обри – свидетельствуют о знакомстве строителей с основными событиями солнечного года и лунного цикла. Впору назвать собрание этих каменных глыб «библиотекой», хранящей звездную мудрость предков.

На протяжении нескольких веков многочисленные археологи и энтузиасты изучают длинную и запутанную историю строительства Стоунхенджа, пытаясь понять, для чего был возведен этот удивительный монумент. Например, давно было примечено, что он располагался так, что указывал, где появится Солнце в особые дни календарного года – дни солнцестояния, когда зима переваливает на лето, а лето на зиму.

Утром, в день летнего солнцестояния, Солнце восходит прямо над Пяточным камнем, и тогда его лучи проникают вглубь постройки, освещая пространство между трилитами, возведенными в виде подковы. В день зимнего солнцестояния Солнце восходит позади Алтарного камня, точно над дугой, образованной центральными трилитами. Вряд ли такое расположение камней было случайным. Ведь оно оставалось неизменным на протяжении нескольких веков, при всех перестройках, которые претерпевал Стоунхендж.

Компьютерные расчеты еще полвека назад показали, что строители Стоунхенджа, видимо, позаботились о том, чтобы его каменные глыбы указывали и другие важные астрономические даты. Так, может быть, Стоунхендж был доисторической обсерваторией? Каменным календарем каменного века, где все записи были сделаны на языке Солнца и Луны, их лучами, сиявшими среди монолитов?

Сегодня мы знаем, что Стоунхендж возведен людьми, жившими почти пять тысяч лет назад. Тогда жители Британии еще не знали письменности, зато прекрасно помнили, где, в какие дни года восходит Солнце. По его положению они ориентировали эти громадные камни, составившие памятную постройку. Несомненно, строители Стоунхенджа поклонялись Солнцу. В этом едины все ученые, исследующие этот памятник седой древности.

Очевидно, жители Британии долго наблюдали за небосводом, прежде чем возвели Стоунхендж. Ведь расстановка каменных блоков была такой, что позволяла предсказывать важнейшие календарные даты: дни летнего и зимнего солнцестояния, а также дни весеннего и осеннего равноденствия. Каменные кольца были сооружены так, что как только, например, наступало солнцестояние, солнечные лучи вырывались из-за камня, до сих пор заслонявшего их, и ярким, слепящим светом заливали всё помещение древнего храма.

Нет ничего удивительного в том, что земледельцы каменного века были вынуждены следить за всем, что совершалось на небесах. Их процветание или нищета, грядущий урожай или скорый голод, начало и окончание полевых работ, успех или неудача зависели от смены времен года, от календарного хода событий, а земной календарь, как давно было подмечено, являлся лишь отражением знаков, проступавших на небесах. Люди с трепетом следили за живительным Солнцем, всемогущим подателем благ. Затаенно ждали, пока оно ослабеет под тяжестью мрака. Радовались, когда оно воссияет в самый короткий день в году, светом мрак поправ. И в этот праздничный день его сверкающие лучи, рассекая насквозь каменный монумент, смертельно ранили зиму, которая отныне слабела день ото дня. Рождалась весна Жизни.

В наши дни уже нельзя сомневаться в том, что одним из назначений Стоунхенджа, как и других мегалитических монументов, было наблюдение за небом – за важнейшими событиями, происходившими в мире звезд и светил. Тем не менее было бы неточно называть любую из громадных построек той эпохи «каменным календарем». Их главное назначение было другим, но строители мегалитов давно научились использовать важные астрономические события ради ярких, театральных эффектов.

Простой, знакомый нам пример. В наши дни в столице любой страны, на ее исторических монументах и высотных зданиях, непременно можно увидеть флаг, гордо реющий на ветру. Яркая, величественная картина, заставляющая человека гордиться тем, что он живет в этой стране, он – ее гражданин. Но было бы полным заблуждением считать, что эти башни и высотные здания возведены только для того, чтобы служить флагштоком, местом крепления государственного флага. На самом деле у всех этих построек свое назначение. Но строители, возводя здания, уже давно заботятся о том, чтобы в верхней их части можно было без труда закрепить древко флага.

Точно так же действовали и строители мегалитических святилищ, добиваясь, чтобы какие-то камни располагались так, что закрывали бы Солнце вплоть до дня солнцестояния (или равноденствия), и лишь в последний, важнейший день очередного природного цикла солнечные лучи миновали эти камни и проникали внутрь помещения, окрашивая его в цвет небесного огня.

Блистательные расчеты Джеральда Хокинса и Фреда Хойла показали также, что с помощью Стоунхенджа можно было предсказывать даже лунные и солнечные затмения, но они не развеяли сомнений в том, что об этом знали сами жители Древней Англии, оставившие свой слеповдохновенный дар более сведущим потомкам.

В любом случае, согласимся! Расположение некоторых камней нельзя не связать с важнейшими событиями календарного года. Стоунхендж был предназначен для наблюдения за Солнцем и Луной, а также для проведения культовых церемоний, связанных с солнечным и лунным циклами.

В той неразличимой круговерти времен, что проносилась над Стоунхенджем, с необычайной отчетливостью проступали знаки солнцестояний и равноденствий, словно на них направляли увеличительное стекло. В утренний час одного из означенных дней свет ярко вспыхивал в проеме трилита. Скоро придет весна! Вернется, разогреется жизнь!

Майкл Паркер Пирсон полагает, что около четырех тысяч лет назад, в период своего расцвета, Стоунхендж был одним из крупнейших религиозных центров в этой части Европы. Вся местность вокруг него была огромным священным округом.

«Даже если Стоунхендж использовался для астрономических и астрологических целей, самое древнее и главное его предназначение было сакральным, – отмечала в своей книге “Мифы кельтских народов” российский историк Надежда Широкова. – Это древний храм, возможно связанный с культом Солнца и символизирующий небесный круг».

Солнце в проеме трилита

«Наивные попытки современного сциентизма объяснить мегалитические памятники астрономическими интересами их создателей… неубедительны, – делает важный вывод Андрей Зубов. – Столько сил, сколько тратили обитатели мегалитической Европы на создание стоунхенджей… можно было тратить только на главнейшее в жизни».

И вот наступали главнейшие события для жителей Древней Англии. Два раза в год все эти люди, представлявшие самые разные кланы и племена, прибывали сюда, в эту равнинную страну, чтобы устроить праздник и сообща отметить важные даты – дни летнего и зимнего солнцестояния. Прибывали со своими семьями и даже со скотом. Два раза в год совершалось это великое переселение народов, паломничество в Стоунхендж. По предположению Паркера Пирсона, в те дни сюда прибывал, пожалуй, что каждый десятый житель Британии.

В день зимнего солнцестояния, например, здесь проводился праздник, суливший возрождение всему бренному, земному – подобно тому, как скоро возродится Солнце и своими живительными лучами рассеет холод и мрак. Кроме того, в те дни, когда здесь собирались многочисленные паломники, они еще и вспоминали всех умерших и поклонялись им.

Стоунхендж – город мертвых?

Ведь Стоунхендж был обращен еще и к смерти. Горстки пепла, найденные археологами, свидетельствуют, что здесь сжигали умерших. Обнаружены и многочисленные захоронения. В 2008 году Паркер Пирсон датировал останки двух человек, погребенных в Стоунхендже. Это были мужчина, живший приблизительно в 2930-2870 годах до нашей эры, и женщина 25 лет (2570-2340 годы до нашей эры). Останки их тел, кремированных сразу после смерти, были найдены в лунках Обри еще в 1950-х годах, но с тех пор, не исследованные никем, хранились в музее Солсбери.

Паркер Пирсон стал первым, кто определил их возраст. В интервью немецкому журналу «Spiegel» он полемически заявил: «В 3000 году до нашей эры Стоунхендж был крупнейшим кладбищем Великобритании». По его оценке, за пять-шесть веков только на территории самого Стоунхенджа обрели свой последний покой до 240 человек – мужчин, женщин и даже детей. Кого же хоронили здесь? Как предположил другой британский археолог, Эндрю Чемберлен, такой чести удостаивались лишь знатные люди и, может быть, даже представители всего одной династии, правившей племенным союзом, который объединял окрестные племена.

Так появилась идея о том, что Стоунхендж был родовой усыпальницей клана, который владел этой областью Британии на протяжении веков. Со временем Паркер Пирсон развил эту идею. Теперь Стоунхендж превратился в мемориальный комплекс, надгробный монумент, построенный над фамильным склепом анонимных правителей. Стал своего рода подобием древнеегипетских пирамид. Ведь никого не удивляет, что грандиозная пирамида Хеопса, построенная чуть ли не в то время, что и каменное кольцо Стоунхенджа, была лишь надгробным памятником. Почему мы должны отказывать в этом Стоунхенджу?

Британские археологи Том Госкар и Алистер Карти обращают внимание на характерные изображения топоров, которые встречаются на камнях Стоунхенджа. Их изображения часто можно увидеть в Великобритании в гробницах бронзового века – они призваны напоминать об умерших. Например, каменный саркофаг в шотландском Аргайле украшают изображения семи топоров. Возможно, появление подобных рисунков в Стоунхендже связано с тем, что здесь также хоронили умерших?

Итак, Стоунхендж – это город мертвых? Гигантский некрополь, уступавший, правда, по своим размерам самому прославленному погребальному памятнику эпохи – пирамидам в Гизе? Некрополь, в котором на протяжении веков хоронили членов некой общины, владевшей здешними землями? Или даже фамильный склеп царственной династии?

Как полагает Паркер Пирсон, знаменитые голубые камни изначально были установлены в качестве памятных знаков (своего рода обелисков) на могилах похороненных здесь людей.

По его словам, «Стоунхендж построили не для живых, а для их предков, словно бы воскресших в камне». Возможно, что культ мертвых здесь был тесно связан с солнечным культом, ведь, скажем, египтяне в то время считали, что бог Солнца совершает в ночные часы путешествие по стране мертвых!

Отметим еще один любопытный факт. Почва в окрестности Стоунхенджа славится своим плодородием. Так, может, древние вожди и старейшины хотели обрести здесь последний покой, чтобы не знать недостатка в загробном мире? Или их хоронили здесь, чтобы уберечь эти земли от оскудения?

«Ученые слишком долго занимались внешним обликом Стоунхенджа», – замечает немецкий исследователь Франсуа Бертем, в течение ряда лет возглавлявший Институт доисторической археологии. Они уделяли всё внимание расположению камней и не всматривались в следы повседневной жизни, оставленные человеком в тени каменных стен. Циклопический труд строителей Стоунхенджа слишком заинтриговал археологов, заставил их позабыть о том, что находилось на месте этого монумента, почему он был возведен именно здесь. Так, чем был этот участок земли для людей, решивших воздвигнуть кольцо из громадных камней? Такому памятнику впору было украсить священную область – ту территорию, которую и так уже почитали жители Древней Англии.

Так, может быть, этот «кафедральный собор» каменного века был воздвигнут на том месте, где столетиями хоронили самых родовитых людей племени, где лучшие из них «короновались», становились правителями клана и страны?

Исследователи слишком долго отвергали эту гипотезу. Так, когда при раскопках в первой половине XX века здесь были найдены десятки захоронений, тогдашние археологи предпочли вновь закопать обнаруженные останки, поскольку те «мешали» им объяснить назначение монумента. Вот ведь и в наши дни при церкви можно встретить могильную плиту, напоминающую о погребенном здесь человеке. Не значит же это, что храм возводился лишь как надгробный памятник и не имел другого назначения?

Исследователи старой школы, честно говоря, немало потрудились, чтобы затемнить понимание Стоунхенджа. Так, картина, которую видят туристы, приезжающие сюда, отвечает скорее представлениям историков прошлого, чем тех, кто строил Стоунхендж. То, что мы видим, это «романтическая реконструкция», подчеркивает Франсуа Бертем. Археологический Диснейленд. Когда в XIX веке сюда пришли археологи, лишь 10 % каменных блоков всё еще вздымались ввысь, остальные либо бесследно исчезли, либо, давно повалившись, лежали в траве. Их устанавливали заново, хотя и нельзя быть уверенным в том, что их ставили именно на своих местах.

Тем временем в тени каменных стен орудовали искатели кладов. Они без особого шума раскапывали древние могилы, чтобы поживиться ценными погребальными дарами, которые могли встретиться в здешних захоронениях. Сокровища прошлого оседали, в лучшем случае, в провинциальных музеях или – в частных коллекциях толстосумов, становясь недоступными для науки. Это была археология в духе Индианы Джонса.

Но вернемся к гипотезе Паркера Пирсона. Разумеется, как и все гипотезы, связанные со Стоунхенджем, она не могла не вызвать резкой критики у коллег. Так, крупнейший в Германии исследователь Стоунхенджа, Бернхард Майер, автор изданной недавно книги «Стоунхендж: археология, история, миф», хлестко назвал новую теорию «легкомысленной интерпретацией». Сооружение Стоунхенджа потребовало «слаженных усилий всего тогдашнего общества, а вовсе не было делом рук немногочисленной элиты».

Действительно, спорить тут вроде бы не о чем. Ведь в возведении Стоунхенджа участвовали не то что сотни – тысячи людей. Однако чести быть погребенными здесь удостоились лишь немногие. За какие заслуги они похоронены в этом священном месте? Что мы вообще знаем о людях, населявших Древнюю Британию в III тысячелетии до нашей эры? В отсутствие письменных хроник мы можем только гадать об этом.

«Лурд каменного века»?

Или Стоунхендж был обращен все-таки не к смерти, а к жизни? Он был громадной лечебницей под открытым небом, куда прибывали люди с вконец подорванным здоровьем? И им верилось, что им помогут вернуть силу и бодрость голубые камни Стоунхенджа – самое проверенное «лекарство» того времени?

Издревле об этих камнях слагали легенды, им приписывали магические свойства. Считалось, что они исцеляют людей, страдающих тяжелыми недугами. Усмиряют зубную боль.

В таком случае, можно предположить, почему в Стоунхендж привезли камни из далекого Уэльса. Может быть, потому, что местность, откуда их забирали, славилась своими целебными источниками?

Очевидно, люди в то время верили, что целебной силой были наделены не только воды, пробивавшиеся сквозь каменистую почву, но и сами камни. Перевезти родник с места на место никому не удастся и в наши дни. Но эти «волшебные» камни – при немалом старании – можно было транспортировать, что и доказали строители Стоунхенджа. Вероятно, с тех пор множество людей стали приходить в Стоунхендж с одной заветной целью – найти избавление от мучивших их недугов. «Святые места приносят исцеление» – люди верили в это с незапамятных времен.

Или Стоунхендж был обращен все-таки не к смерти, а к жизни?

«Мы выяснили, – отмечает Тимоти Дарвилл, – что в окрестности Стоунхенджа эти камни почитают по сей день, приписывая им целебные свойства. Это, пожалуй, одна из причин, по которым камни везли в Стоунхендж из несусветной дали».

Во время раскопок Джеффри Уэйнрайт и Тимоти Дарвилл (в апреле 2008 года им довелось ненадолго возобновить раскопки внутри каменного кольца Стоунхенджа) нашли многочисленные осколки голубых камней. По мнению ученых, они использовались как амулеты. Сам Стоунхендж, заявляют Уэйнрайт и Дарвилл, был местом паломничества, своего рода «Лурдом каменного века».

В наши дни Лурд – едва ли не самое притягательное место для паломников. Из года в год миллионы людей из многих стран мира посещают этот заштатный французский городок, где не насчитывается и пятнадцати тысяч жителей. Преобладают среди приезжающих сюда больные и калеки. Многие пускаются в путь, понимая, что вряд ли вернут здоровье даже после посещения Лурда.

Чудеса – вещь настолько эфемерная, что современная церковь стесняется их признавать. Мнения об участи посетителей Лурда заметно расходятся. Одни веруют, другие знают, третьи признают. Один список исцелений вот уже многие десятилетия ведут верующие, другой – врачи, а третий – сама церковь. В первом из них, сдобренном слухами и поверьями, упоминается около шести тысяч случаев чудесного обретения здоровья. Врачи обратили внимание лишь на две тысячи больных, чье состояние заметно улучшилось. Церковь же признала лишь несколько десятков свершившихся здесь чудес.

Сами паломники, зачастую приезжающие в Лурд который раз подряд, обычно мечтают лишь обрести здесь силы, чтобы бороться с недугом и выдерживать его цепкие объятия. А вот эта надежда вполне обоснованна. Каждый год на несколько месяцев – с апреля по октябрь – Лурд превращается в крупнейший международный центр, где больные учатся (и учат других) достойно жить, несмотря на недуг. Лурд оказывает самое благотворное влияние на их психику. Оказавшись среди таких же страдальцев, как они сами, – и уж тем более видя тех, кого судьба искалечила куда сильнее, – люди легче переносят испытания, выпавшие на их долю. Они видят, что все вокруг них страдают и им еще повезло, ведь участь других намного незавиднее. Эта мысль успокаивает их и придает силы жить дальше.

Так, может, ради такого преображения люди шли в Стоунхендж? Пребывание близ святыни даже в наши дни заменяет визит к психологу. Путь к ней просветляет и сплачивает идущих.

Однако эта гипотеза – «Лурд каменного века» – подрывает основы всего мирового стоунхенджеведения. «Сад висячих камней» не был ни обсерваторией каменного века, ни календарем циклопических размеров, ни кладбищем для героев. Только госпиталем. «Храмом врачевания». Странноприимным домом инвалидов неолитической революции.

Люди шли сюда в поисках исцеления, и новейшие технологии позволяют даже проследить географию паломничества. Так, еще в 2002-2003 годах в окрестности Стоунхенджа были найдены два любопытных захоронения, о которых мы уже говорили: могилы «лучника из Эймсбери» и «лучников из Боскомба». Общим в них было не только то, что рядом с останками усопших лежали наконечники стрел.

Мужчина, уроженец Альп, которого с почестями похоронили в районе Эймсбери, в конце жизни получил тяжелую травму колена. Его раздробленная кость воспалилась, доставляя ему немалые мучения. И все-таки он мог, наверное, передвигаться сам.

По поразительному совпадению старший из мужчин, похороненных в Боскомбе, тоже был увечным. У него оказалась раздроблена левая нога. При каждом шаге он ощущал боль в плохо сросшейся кости. И он также, судя по составу эмали зубов, прибыл издалека – из Уэльса.

Жизненный путь людей, похороненных в Стоунхендже и его окрестности, не восстановить, но путь, который привел их сюда, уже сегодня позволяют проследить новейшие методы анализа человеческих останков.

Так, еще несколько лет назад пятнадцатилетнего юношу, некогда обретшего покой близ каменного кольца, в Боскомбе, сочли бы, наверное, коренным жителем этих мест. Кто в его возрасте понесет свое немощное тело в дальний путь? Однако химический анализ эмали его зубов, проделанный в 2010 году, показал, что юноша был родом из средиземноморского региона. Он прибыл в Южную Англию откуда-то с территории современной Испании, Италии или Франции. Кроме того, с помощью радиоуглеродного анализа удалось определить, что молодой человек жил в раннем бронзовом веке, около 1550 года до нашей эры. Осмотр показал, что он, хоть и пустился в путешествие, сам мог передвигаться с трудом. Но юноша, очевидно, был из знатной семьи. Рядом с ним в могиле лежала цепочка, украшенная девятью десятками янтарных бисерин. Надежда на исцеление, очевидно, заставила этого болезненного наследника, рожденного править каким-нибудь союзом племен, оставить родной край и искать исцеление близ святыни. Или он намеренно отправился туда умирать?

Этот юноша был родом из средиземноморского региона

Вообще, среди людей, обретших покой на равнине Солсбери, есть и те, кто страдал от различных воспалений, и те, кто перенес переломы костей, и те, кому довелось испытать черепные операции. Эти хромые, согбенные люди, несмотря на увечья, приходили отовсюду. Очевидно, здесь, в этом сакральном месте, жили не только жрецы, но и знахари, врачеватели, костоправы. Похоже, Стоунхендж был международной лечебницей экстра-класса. Подобно персонажам классической русской литературы, приезжавшим на воды в Баден-Баден, сюда стекались герои устной истории человечества.

Судя по всему, во многих районах Европы в бронзовом веке бытовала поговорка «Увидеть Стоунхендж и умереть». Увечные люди стремились добраться до главной святыни Северной Европы, чтобы найти там избавление от мук – на время или навсегда. Избавиться от них или упокоиться с ними.

Стоунхендж – «кузница кадров»?

Появление чужеземцев было событием знаменательным. Мир Европы находился на пороге нового времени. Совершался переход от каменного века к бронзовому. Гости из континентальной Европы несли в Стоунхендж новые технологии, новую культуру. Для островитян эти «варяги» были, наверное, какими-то волшебниками. Ведь они умели обрабатывать металл, а это искусство считалось сродни магическому.

Снова присмотримся к погребальным дарам, оставленным рядом с «лучником из Эймсбери», который, как мы знаем, был уроженцем то ли Австрии, то ли Швейцарии, то ли Южной Германии.

Среди даров лежали и пять пузатых сосудов, которые, судя по всему, были наполнены ароматным варевом. Теперь от этих колоколовидных кубков остались одни черепки. Когда-то подобные сосуды встречались по всей Европе. Мы знаем, пишет Франсуа Бертем, что их непременно помещали в могилы мастеров, разъезжавших тогда повсюду.

Отправной точкой этих «кочевий» была Испания, откуда молодые люди, владевшие таинством обработки металлов, пускались в странствия, «словно цыгане» (или бродячие актеры, добавим мы, вспомнив не такое уж и давнее прошлое). Они распространяли свое искусство везде – вплоть до окраин Европы: Скандинавии и Польши.

Таким же «приглашенным мастером» (а вовсе не страдальцем, пустившимся на старости лет в дальний путь), возможно, был и этот человек, похороненный близ Стоунхенджа, – так сказать, на VIP-кладбище каменного века.

Рядом с его останками лежали также три медных ножа, изготовленных, как показал анализ, в Испании и Франции. Там же покоился камень, служивший наковальней.

Страна, куда прибыл этот человек, была отсталой страной, «застрявшей в каменном веке». Здесь не знали еще ни золота, ни меди, а главным столовым прибором у тогдашних британцев был кремневый скребок: им разделывали мясо, чистили и резали овощи.

Визитер из альпийских земель давал дикарям уроки мастерства. Добытую поблизости руду он обжигал в печи. Дружно вились искры, когда он швырял раскаленную, сверкающую заготовку на наковальню и бил по ней молотом.

Крупицы же золота добывал так, как это делают и теперь старатели, промывая золотоносный песок, принесенный рекой.

Подобные таланты не могли не поразить строителей Стоунхенджа. Пока они, собравшись всем миром, передвигали камни, этот волшебник, зачерпнув воду и песок, извлекал оттуда золото, а бросив горсть земли в огонь, доставал из него тонкий, острый нож. Недаром в те стародавние времена кузнецов называли «колдунами». Их магического дара побаивались. Их ценили – и сторонились.

Как видите, камни все-таки говорят! Даже камни, сложенные в далекой северной стране волшебником Мерлином. Только говорят они на разные голоса.

Подводя черту под археологическими кампаниями, проведенными в Стоунхендже и его окрестностях в минувшем десятилетии, нельзя не признать, что они лишь обострили споры среди ученых. Так, Дарвилл и Уэйнрайт полагают, что строительство каменных колец началось около 2300 года до нашей эры, в то время как Паркер Пирсон уверен, что все начиналось около 3000 года до нашей эры. Одни считают Стоунхендж «санаторием», другие – кладбищем. Разве что голоса любителей астрономических загадок несколько поутихли. Впрочем, и так не вызывает сомнений, что с помощью Стоунхенджа можно было предсказывать важнейшие события календарного года.

Мнение же специалистов, оказавшихся «над схваткой», сформулировал немецкий астроном Георг Цотти, автор компьютерных моделей святилищ каменного века: «Может быть, при Стоунхендже и были лекари (или лекарши?), но это чистая фантазия. Насколько я полагаю, этому нет никаких серьезных доказательств! С таким же успехом можно фантазировать на тему звездной религии или жрецов-звездочетов, но поскольку мы ничего не можем доказать, нам следовало бы оставить подобные вопросы без ответа. Возможно, находки, которые будут сделаны в ближайшие годы, – прежде всего, керамика, – позволят нам лучше понять духовный мир человека той эпохи».

Стоунхендж – знак примирения?

Так для чего был возведен Стоунхендж? Этот вопрос можно повторять опять и опять, всякий раз получая новый ответ.

Например, Майкл Паркер Пирсон недавно выдвинул свою гипотезу. Он предположил, что монумент был совместно сооружен племенами, населявшими восточные и западные области Англии. Долгое время их разделяла вражда, они сражались друг с другом. Наконец они решили заключить мир, а в знак примирения возвести святилище, в которое приходили бы люди со всех концов Англии. Так сами боги скрепили бы содружество племен.

Именно эта гипотеза объясняет, почему часть Стоунхенджа сооружена из камней, собранных в окрестных горах, а другая часть – из камней, привезенных из далекого Уэльса. В то время и южная часть Англии, и Уэльс были важнейшими житницами Британии – центрами двух главных племенных союзов, западного и восточного.

Паркер Пирсон отмечает, что в период с 3000 по 2500 год до нашей эры (а именно во второй половине его в Стоунхендже развернулась бурная строительная деятельность) на территории Британии распространяется единая культура. «В этот период мы впервые наблюдаем, как на всем острове Великобритания – от Оркнейских островов на севере до южного его побережья – начинают изготавливать одну и ту же керамику, строят здания в одном и том же стиле. В этом разительное отличие от предыдущих столетий, когда у каждого региона был свой собственный стиль».

Сам по себе Стоунхендж являлся грандиозным для того времени проектом. В его сооружении должны были участвовать тысячи людей. Они везли громадные камни из Уэльса, обрабатывали каменные блоки, водружали их вертикально. Работа сплачивала людей, сглаживала недоверие, разделявшее их. Великий строительный проект был актом единения всех людей, населявших Британию. Превращал их в единый народ.

Стрелы для священного стража?

Несколько лет назад таинственный круг Стоунхенджа был увенчан еще одной гипотезой. Что если с этим святилищем был связан некий кровавый ритуал? Вход в него охранял лучник, своего рода «священный страж ворот», – охранял до тех пор, пока не находился смельчак, бросавший ему вызов. Если смельчак побеждал, он приканчивал своего супостата, и сам занимал его место.

Стоунхендж в час восхода Солнца

На первый взгляд эта гипотеза напоминает какой-то сказочный сюжет. Но ведь сказки рождались не на пустом месте! Они были лишь приукрашенной картинкой, списанной с натуры.

Обычно археологи обуздывают свою фантазию, не позволяя себе слишком увлечься сюжетами, далекими от действительности. Однако знаток Стоунхенджа археолог-любитель и публицист Деннис Прайс сочинил целую историю, ценность которой в том, что она не лишена правдоподобия, тогда как его коллеги-профессионалы, не рискуя ничего додумывать, давно окрестили скелет, найденный в 1978 году при раскопках Стоунхенджа и выставленный под стеклянной витриной в музее Солсбери, просто и ясно «Мертвец из рва».

И вот уже этот человек, убитый около 2300 года до нашей эры, восстает из мертвых прямо у нас на глазах и направляется туда, где и окончил жизнь, – к каменному кольцу Стоунхенджа. Он охраняет его, он – священный страж, грозный наместник богов, который следит за порядком в их доме. Он поднимает взор к небу, добродушно щурится, улыбаясь сквозь усы. Приветствует Солнце, неспешно восходящее над ним, всюду сеющее свои солнечные стрелы. Стрелы. Удар. Боль.

«Я полагаю, – пишет Прайс, – что убийцей этого стража был лучник, который подстерег его, едва только страж отвлекся, например засмотрелся после бессонной ночи на небосвод, залитый лучами восходящего солнца. И еще я полагаю, что эта смерть не была коварным убийством из-за угла. Она являлась частью заранее определенного ритуала».

Отодвинув обмякшее тело старого стража, убийца подошел к каменному кольцу. Боги избрали его. Они укрепили его руку. Вдохнули в нее силу. Они направили его стрелу в цель – в неугодного им человека. Теперь он приближен богами к себе. Он охраняет их дом и будет его сторожить до тех пор, пока не найдется тот смельчак, что убьет и его самого, чтобы занять его место, – тот, кто отважится испытать суд богов и узнать, чего они хотят, смерти ему или славы.

Подобный обычай и верно существовал в древности – по крайней мере, в далекой Италии. На берегу озера Неми, расположенного в тридцати километрах от Рима, некогда высился храм богини Дианы. Многие античные писатели – Страбон, Светоний, Овидий, Вергилий – сообщают о странном обычае, который был связан со жрецом, охранявшим этот храм. Вот что пишет, например, Страбон: «Святилище Арикийской Артемиды (то есть Дианы. – А. В.), как говорят, точное воспроизведение храма Артемиды Таврополос, и, действительно, в ее священных обрядах преобладают начала варварское и скифское. Так, например, жрецом ее выбирают только беглого раба, своей рукой убившего прежнего жреца. Поэтому жрец всегда опоясан мечом, ожидая нападения и готовый защищаться. Святилище стоит в священной роще, перед ним – озеро, похожее на море, а вокруг возвышается сплошной, чрезвычайно высокий гребень гор, охватывающий святилище и водоем в полой и глубокой котловине».

Итак, священным стражем храма Дианы мог стать только самый сильный человек – тот, кто побеждал самого сильного человека, охранявшего этот храм. Побеждал и убивал.

Доподлинно известно, что человек, чей скелет так заинтересовал Денниса Прайса, не угас, тихо испустив дыхание на смертном одре, а был убит в самом расцвете сил, в возрасте от 25 до 30 лет. При жизни же он был – для своего времени – богатырем. Его рост составлял почти 1,8 метра. Судя по его крепкой кости, он не стал бы чураться любой тяжелой работы – она далась бы ему легко. Однако бедняком, бессильным предложить жизни что-либо, кроме двух своих дюжих рук, он не был. Исследование останков показало, что этот человек хорошо питался. У него не имелось проблем со здоровьем – кроме разве что легкого дефицита железа. Для того времени у него было завидное здоровье. Даже зубы у него пребывали в отличном состоянии. Не хватало только одного зуба, да и тот был, похоже, выбит в драке.

Причиной смерти этого силача была не старческая дряхлость, не затяжная болезнь, изломавшая его тело. Смерть принесли четыре стрелы. Четыре их наконечника застряли в его ребрах. Стрелы были выпущены с близкого расстояния. Стреляли со спины. Убийца был лучником, как и сам убиенный.

По мнению Прайса, находки однозначно доказывают, что несчастный погиб не под градом стрел. Ему противостояла не орда напавших врагов. У него был один коварный враг – тот, кто затаился у него за спиной, чтобы выстрелить. Несколько стрел, выпущенных в упор, – только так можно было справиться с богатырем, который яростно набросился бы на любого, кто вызвал бы его на поединок.

Но один коварно застреленный лучник – не шаткое ли основание для необычной теории? Однако та тем и хороша, что в нее легко вписываются судьбы других людей, чьи останки найдены близ Стоунхенджа в последние годы. Речь идет о наших хороших знакомцах – «лучнике из Эймсбери» и «лучниках из Боскомба».

Все они жили примерно в то же время, что и «кандидат в священные стражи». Тогда каменное кольцо Стоунхенджа было только что возведено. Все «лучники» были людьми средних лет. В могилу рядом с ними положили их главное достояние – стрелы.

Им многое пришлось выдержать при жизни. Их кости были иссечены ранами, напоминали о тяжелых переделках, в которых люди побывали.

«Когда я вижу эти скелеты, я тотчас вспоминаю пассаж из сочинения Цезаря, относящийся к культу друидов», – признается Прайс. Римский полководец писал, что друиды выбирают себе вождя либо за его ладную внешность – либо за то, что в поединке он сразит своего соперника и тем докажет, что должен быть вождем.

«Во главе всех друидов стоит один, который пользуется среди них величайшим авторитетом. По его смерти ему наследует самый достойный, а если таковых несколько, то друиды решают дело голосованием, а иногда спор о первенстве разрешается даже оружием» («Записки о галльской войне»).

Прайс обращает внимание еще на одного античного автора – греческого географа и путешественника Пифея (IV век до нашей эры), чье сочинение «Об океане» известно нам только по цитатам из других античных источников. Тот сообщает, в частности, что в Британии, близ одного города, располагается громадный храм Аполлона, имеющий форму круга. Здешние правители и стражи святилища зовутся «бореадами» – по имени борея, холодного северного ветра. Речь идет, по мнению Прайса, именно о стражах Стоунхенджа.

Лук ведь был любимым оружием бога Аполлона, как и его сестры, Артемиды. Последняя звалась у римлян Дианой, и жрец одного из ее святилищ, расположенного близ озера Неми, убивал своего предшественника, чтобы занять его место. «Я, разумеется, не думаю, что оба этих культа, в Стоунхендже и в святилище на озере Неми, имеют общее происхождение, – признался Прайс, обуздывая полет своей фантазии, но и не давая ей угаснуть. – Не думаю главным образом потому, что не могу привести никаких доказательств».

Разумеется, критиков у этой гипотезы немало. Насильственная смерть в Британии бронзового века была совсем не редкостью, поражали ли людей стрелами или добивали боевой дубинкой, стреляли ли им в грудь или со спины, подкрадывались ли к ним исподтишка или метили издали. А все рассказы о круглых храмах, об убитых жрецах принадлежат авторам, жившим на другом конце ойкумены, известного тогда мира. Поэтому мы, по всей вероятности, никогда не узнаем, прав ли Деннис Прайс, и щурился ли таинственный страж, глядя на всех примиряющее солнце.

Стоунхендж – место казни?

Британский археолог Жаклин Маккинли предположила, что одно время Стоунхендж мог быть еще и местом казни. Осматривая человеческий скелет, найденный здесь при раскопках, она заметила зарубку на челюстной кости и след лезвия, оставленный на четвертом шейном позвонке. По этой причине она решила, что мужчина (он выглядел лет на тридцать пять) был обезглавлен ударом меча. Его останки, захороненные в Стоунхендже около двух тысяч лет назад, были обнаружены еще в 1923 году.

Был ли Стоунхендж местом жертвоприношений?

Не очень понятно, почему он был казнен. Местом же для исполнения приговора, очевидно, выбрали Стоунхендж, где он упокоился. Место столь же величественное, сколь и мрачное. Ведь к этому времени древний храм давно был покинут людьми, и медленно ветшал, так же обреченный на смерть, как человек, склонивший голову перед мечом, – перед мечом времени.

Живопись Стоунхенджа

Благодаря новейшим технологиям ученые теперь чуть ли не ежегодно делают в Стоунхендже новые открытия. Так, в 2012 году группа британских археологов обследовала каменное кольцо с помощью трехмерного (3D) сканера, который вглядывался в монолиты миллиметр за миллиметром. К слову, общий объем собранных данных составил 850 гигабайт, что соответствует примерно 750 миллионам текстовых страниц.

При анализе этих цифровых массивов выявилось много интересного. Так, оказалось, что камни Стоунхенджа (конечно, это нетрудно было предположить) обработаны с разной степенью тщания. У них имелась фасадная, лицевая сторона – здесь они отшлифованы усерднее всего. Этой гладкой до блеска стороной они были обращены на северо-восток – туда, где, разрывая мрак, над Землей победно восходит алое, словно залитое кровью, Солнце.

С другой же, тыльной стороны, обращенной на юго-запад, они были обработаны значительно хуже. Камни, стоявшие с этой стороны, были ниже тех, что установлены на другом конце святилища. Более того! Лазерное сканирование показало, что камни, обращенные к юго-западной стороне, были единственными, у которых лицевая сторона совсем не шлифовалась.

Разумеется, посетители приходили в Стоунхендж с парадного входа – с северо-восточной стороны. Они видели свой главный храм во всем его блеске и торжестве. Вот так же и наши современники, посещая храмы, спешат к их парадному входу, а не высматривают что-нибудь невзрачное на задворках.

А еще это сканирование помогло обнаружить десятки неизвестных прежде рисунков, процарапанных на камнях. Ведь стены Стоунхенджа были обжиты людьми. Они, как стены наших домов, были даже разрисованы ими. Еще до этого на камнях Стоунхенджа был найден 71 подобный рисунок. Теперь их число возросло до 115.

Вкусы древних художников оказались на удивление однообразными. Почти на всех рисунках мы видим плоские топоры; самый большой из них достигал в длину 46 сантиметров.

Так, на внутренней стороне камня номер 53 неизвестные художники бронзового века процарапали почти два десятка изображений – 16 топоров и один кинжал. Еще 26 топоров нарисовано на внешней стороне камня № 4 и три топора – на внешней стороне камня № 3.

К слову, изображения оружия не характерны для мегалитической культуры, сложившейся на Британских островах. В других постройках, сохранившихся здесь, археологи обнаруживают только абстрактные символы.

Однако если, проводя сравнительный анализ, мы расширим географию, то вскоре найдем то, что искали. На стенах мегалитических построек в Бретани мы тоже встречаем изображения боевых топоров. Вполне возможно, что на протяжении нескольких десятилетий, а то и веков строители Стоунхенджа следовали традициям мастеров Бретани (или работали под их началом). Этим же объясняется, почему часть святилища в Стоунхендже имела такую необычную форму – была вытянута в виде подковы.

Изображение кинжала подсказало ученым еще более удивительную гипотезу. Этот рисунок был обнаружен Аткинсоном на одном из сарсеновых монолитов в июле 1953 года. Хотя поверхность камня была изъедена эрозией, рисунок был безошибочно различим в косых лучах полуденного солнца.

У кинжала имелось большое круглое навершие и длинный конусообразный клинок. Нигде еще в этой части Европы не находили таких кинжалов, однако похожие были обнаружены в руинах Микен. «Если кинжал действительно был микенским, – обобщает выводы исследователей Питер Браун, – то это может стать неопровержимым свидетельством связи Стоунхенджа с 3500-летней цивилизацией Микен, из чего вполне можно сделать вывод, что главным архитектором последнего Стоунхенджа был эгеец».

Стоит добавить, что сканирование выявило и ущерб, нанесенный туристами, побывавшими здесь в XVII-XIX веках. Одни спешили отломить на память небольшой камешек, которому отныне предстояло пылиться где-то в шкафу. Другие увековечивали свой визит надписью. В принципе, в последние десятилетия археологи убедились, что в Стоунхендже практически не осталось камня, на котором не было бы надписей. Теперь их пространный список пополнился. Среди новых граффити, найденных на стенах Стоунхенджа, отыскался даже автограф знаменитого английского архитектора XVII века сэра Кристофера Рена, главным творением которого стал кафедральный собор Святого Павла в Лондоне (всего после пожара 1666 года Рен возвел в одном только Лондоне 51 церковь).

Музыка Стоунхенджа

Ну а что мы можем сказать о музыке, которая исполнялась в дни религиозных праздников, проводившихся в Стоунхендже?

Ответить на этот вопрос помог закончившийся недавно European Music Archaeology Project («Археологический проект европейской музыки»), в котором участвовали археологи, музыковеды, композиторы, музыканты, звукооператоры, мастера, занятые изготовлением старинных инструментов, и другие специалисты. Как заявил один из руководителей проекта, «наша цель была обрести свое собственное музыкальное наследие, которое осталось в далеком прошлом».

Многие музыкальные инструменты пришлось изготавливать заново, причем в распоряжении ученых не было даже музейных образцов тех инструментов, ведь стоимость страховки оказалась непомерно высока, – были лишь представления о том, как они должны выглядеть. (Заметим в скобках: даже если бы древнейшие образцы музыкальных инструментов имелись у ученых, сыграть на них все равно вряд ли удалось бы – все они давно пришли в негодность.)

Так что – сделаем небольшое отступление – на первых порах научные лаборатории превратились в мастерские. В шведском Мальмё по образцу находок, сделанных в пещерах, вырезали костяные флейты. В испанском Вальядолиде из керамики изготавливали кельтские трубы. В Вене занимались древнегреческими кифарой и авлосом, в Лондоне и Берлине реконструировали древнеримские инструменты.

Но, разумеется, когда в руках музыкантов оказывались точные копии инструментов, вопросы только начинались. Как следовало играть на этих инструментах? Кому дозволялось брать их в руки? Кто все-таки играл на них? Где исполнялась музыка? Кто ее слушал?

Австрийский филолог Штефан Хагель предположил, например, что певцы в Древней Греции декламировали стихи гомеровских поэм, сопровождая это игрой на четырехструнной форминге, причем, играя, они импровизировали словно современные джазмены.

Так можно ли воссоздать музыку Стоунхенджа? Для этого Руперт Хилл из университета Хаддерсфилда воспользовался моделью Стоунхенджа, которая по своим размерам повторяет оригинал. Эта точная копия построена близ Мэрихилла, в американском штате Вашингтон. Здесь и зазвучала музыка так, как она звучала несколько тысяч лет назад в Стоунхендже. Эффект от исполнения был невероятным. Всё внутри каменного кольца резонировало, вспоминает Хилл. Одного-единственного удара в барабан оказалось достаточно, чтобы возникла драматическая атмосфера.

На необычную акустику Стоунхенджа обратил внимание и американский исследователь Стивен Уоллер. По его словам, звуковые волны здесь сами собой усиливаются или взаимно гасят друг друга, что приводит к неожиданным эффектам.

Задуматься об этом его побудил поставленный им эксперимент. Уоллер, подобно древним посетителям храма, обходил его по кругу. Раздавались напевные звуки двух флейт. Внезапно он обнаружил, что в некоторых точках святилища музыка совершенно стихала. Таинственная тишина окружала его. Этот эффект, несомненно, удивлял и людей, приходивших сюда тысячи лет назад. Что-то мистическое было в этом.

По словам Уоллера, он приглашал к участию в эксперименте добровольцев. Им завязывали глаза, а потом также проводили их по кругу. Все они говорили о странном ощущении, которое возникало у них, когда звучание флейт вдруг прерывалось, словно кто-то невидимый, грозный заслонял собой музыку так, как стена заслоняет солнечный свет. Вне всякого сомнения, говорит Уоллер, то же самое чувствовали тысячи лет назад люди, приходившие в Стоунхендж, чтобы совершить какой-то важный обряд. Слушали музыку, танцевали, как вдруг их охватывала тишина, хотя музыканты всё так же усердно играли на своих инструментах. Это воспринималось как чудо – «как послание, адресуемое из потустороннего мира».

Разумеется, это лишь одна из гипотез, объясняющих тайну Стоунхенджа. Одна из многих гипотез, что появлялись при виде этих загадочных руин и еще появятся здесь.

Игрушка на все времена

Святилище, воздвигнутое в Стоунхендже, во многом еще не похоже на храмы позднейших времен. Здесь, например, нельзя было встретить статуи богов, которым поклонялись древние британцы – какой-нибудь громадной фигуры солнечного бога с вечно курящимся жертвенником перед ним или лунной богини, неприметно притаившейся за одним из камней.

И все-таки в 2008 году при раскопках в Стоунхендже была впервые найдена небольшая статуэтка, увидеть которую археологи Джош Поллард и Пол Гарвуд, участники проекта Stonehenge Riverside Project, никак не ожидали.

Не изваяние божества, правившего миром. Не надгробная маска верховного жреца. И уж, конечно, не статуя короля или друида. Что же это за статуэтка?

Она лежала в могиле, где была похоронена маленькая девочка. Она – это фигурка длиной 5,5 сантиметра, вырезанная из известняка. Толстое туловище поросенка и вытянутая мордочка ежа. Пара длинных ушей по бокам головы. Четыре короткие лапки.

Трудно представить себе, что люди, стекавшиеся в Стоунхендж издалека, шли сюда, чтобы поклониться этой забавной фигурке. Скорее, это была игрушка. Возможно, люди, хоронившие девочку, верили, что после смерти та попадет в загробный мир и там, в этом неведомом краю, ей будет не так страшно, если рядом окажется этот милый товарищ по ее играм? Или это странное существо в их верованиях было непременным спутником всех, кто прибывает в страну мертвых, их покровителем в новой жизни? Не зная мифов и легенд Древней Британии, мы вряд ли сумеем ответить на эти вопросы.

Останки девочки (ей было примерно три года) лежали в урне. Как отмечают исследователи на страницах журнала British Archaeology, орнамент, которым украшена урна, типичен для железного века. Его можно датировать 450-100 годами до нашей эры. Для людей, живших здесь, Стоунхендж давно был неведомым монументом седой старины.

Подобный памятник – каменный гость в мире живых людей – может порой страшить. Что-то зловещее, мертвое, кажется, исходит от его холодных стен, от длинных, разбегающихся всюду теней. Но, похоже, Стоунхендж вовсе не пугал людей, приходивших сюда. Иначе они не осмелились бы оставить здесь смешную безделушку. Оказавшись среди этих громадных стен, они чувствовали себя под их защитой.

4. Современная история Стоунхенджа

Великие переселения туристов

Еще в 1901 году Стоунхендж был огорожен. С тех пор попасть сюда можно было, только купив входной билет. В годы Первой мировой войны, к западу от Стоунхенджа, в непосредственной близости от него, был построен аэродром. По окончании войны на территории летного поля расположился склад строительных материалов, а позднее появилась свиноферма.

В 1950-1960-е годы Стоунхендж переживает наплыв посетителей. Близ каменных колец появились обширные зоны парковки, туалеты. Из-за участившихся актов вандализма пришлось выставить круглосуточную охрану.

Когда-то, после принятия христианства, мегалиты считались обиталищем злых сил. Их камни старались разбить. В Средние века крестьяне использовали мегалиты как источник строительных материалов. Эти постройки заменяли им каменоломню. А вот в XIX-XX веках древнейшие памятники европейской культуры настрадались от туристов.

Любители древностей и простые туристы, приезжавшие в Стоунхендж, нанесли немало повреждений его каменным блокам. Одно время, чуть более ста лет назад, кузнец из соседнего местечка Эймсбери даже выдавал приезжим кувалду, чтобы они могли отколоть кусочек каменной глыбы и увезти с собой в виде сувенира этот крохотный «стоунхенджик».

Древние камни Стоунхенджа

(И уже остается разве что развести руками, узнав о том, что не далее как в XX веке некая парижская семья, Пикетти, распорядилась, чтобы из Бретани в Париж, на кладбище Мёдон, им привезли мегалитическую гробницу, которая стала их семейным склепом.)

В последние десятилетия рядом со Стоунхенджем пролегли две автострады, А303 и А344, причем трасса А303 стала одной из главных магистралей, соединяющих Лондон с юго-западными районами Англии; она почти всегда была перегружена. Однако выхлопные газы вредно воздействуют на исторические памятники, а потому давно начали поговаривать о том, что автомобильные дороги надо перенести в сторону от Стоунхенджа или убрать их под землю – построить здесь туннель.

Тем временем, в 1968 году, был сооружен туннель, по которому, оставив машину на парковке, можно было пройти прямо к монументу. С тех пор туннель неоднократно расширялся. Здесь появились кафе и магазин.

В 1978 году в Стоунхендже были установлены дополнительные ограждения. С этого времени туристы уже не могли свободно гулять среди каменных блоков, а лишь следовали по проложенному для них маршруту. Прогулка по Стоунхенджу скорее напоминала теперь посещение метро в час пик. Люди толпой обходили памятник. Мало у кого была возможность остановиться, осмотреться, задуматься, тем более постоять несколько часов, созерцая этот громадный обломок давно исчезнувших верований.

Что-то надо было менять в этом…

В 1986 году Стоунхендж, Эйвбери и прилегающая к ним местность были включены в Список всемирного наследия ЮНЕСКО.

Незадолго до этого, в 1972 году, руководители ЮНЕСКО приняли Международную конвенцию об охране мирового культурного и природного наследия. Ведь в наши дни многие памятники культуры и природы, являющиеся достоянием всего человечества, находятся под угрозой уничтожения, и восполнить эту утрату нельзя. Охрана этих памятников является делом всего мирового сообщества.

Сказанное относится и к Стоунхенджу. В последние годы в его окрестностях развернулись ремонтные работы. Были снесены старые парковки, потому что они загораживали вид на Стоунхендж. По-иному стала выглядеть зона, отведенная для туристов.

В двух километрах от каменных колец вырос туристический центр. Посетители этого своеобразного музея могут ознакомиться с оборудованными здесь выставками. Например, здесь впервые создана экспозиция, посвященная людям, строившим Стоунхендж, их необычной культуре, их истории. Рядом с музейным зданием можно увидеть типичные домики, в которых жили строители. Само здание расположено так, что его невозможно заметить, находясь возле каменных колец Стоунхенджа.

Перестройка Стоунхенджа, в том числе строительство нового турцентра, оценивается примерно в 35 миллионов евро. По словам тех, кто проводил реконструкцию, всё делалось для того, чтобы вернуть Стоунхенджу «его достоинство», чтобы «вмешательство современного мира» было сведено к минимуму.

Теперь туристы, прибывающие в Стоунхендж, вначале посещают музей, а затем по «Дороге процессий» направляются к каменным кольцам. Неторопливый путь настраивает на встречу с неведомым, великим. Этот настрой лишь усиливает «аудиогид», повествующий на нескольких языках о том таинственном памятнике, с которым предстоит познакомиться сейчас («аудиогид» бесплатно выдается туристам, купившим билет). Наконец, на полпути к Стоунхенджу, когда дорога взбегает на пригорок, перед посетителями впервые величественно вырастает сам монумент.

Каждый год сюда приезжает до миллиона туристов, а еще – тысячи поклонников кельтской культуры, которые по-прежнему считают, что под сенью этих камней колдовали друиды.

Особенно много желающих собирается в ночь на 21 июня. С замиранием сердца они ждут, когда первые лучи восходящего Солнца упадут на громадные камни древней святыни.

Ночь накануне летнего солнцестояния – это время, когда посетителям Стоунхенджа разрешают приблизиться к древним камням. Обычно доступ к ним закрыт. В 1984 году во время подобного празднества произошло столкновение с полицией. После этого на протяжении пятнадцати лет посетителей не допускали к памятнику даже в этот единственный день. Запрет был снят лишь в 2000 году.

Среди гостей Стоунхенджа в такую ночь много тех, кто считает себя друидами, солнцепоклонниками и приверженцами других языческих религий, в основе которых лежит поклонение силам природы.

Многие проводят эту ночь в медитации. Они молча стоят, прижавшись лбом к холодным камням стены. В разгар празднества распорядитель в обличье друида подходит к Пяточному камню. Все присутствующие запевают: «Славься, Солнце!»

Наконец, в 5 часов 56 минут Солнце восходит над Стоунхенджем. Начинается самый долгий день в году, двадцать первого июня.

Не забыт был Стоунхендж и в дни Олимпийских игр в Лондоне в 2012 году. Тогда, за две недели до открытия Игр, французские художники устроили возле Стоунхенджа праздник огня. Пламя костров и свечей освещало в ночи этот таинственный монумент, словно призывая незримых богов прошлого освятить всё, что должно было свершиться.

Остается добавить, что все постройки в окрестности Стоунхенджа теперь возводятся без фундамента, чтобы случайно не повредить археологические находки, которые еще могут здесь встретиться. Ведь в распоряжении ученых в последние годы появились технологии, которые помогут им увидеть то, что оставалось недоступным археологам XX века.

И тут, прежде чем говорить об исследовании Стоунхенджа в последнее время, в начале 2010-х годов, сделаем небольшое отступление и порассуждаем о том, как компьютерные технологии в наши дни меняют сами принципы археологических исследований.

Время новых технологий

В современной археологии постепенно происходит смена парадигмы: здесь все шире применяются методы точных наук и все настойчивее стираются грани, отделяющие от них эту научную дисциплину.

Стоит произнести слово «археолог», и мы привычно представляем себе следующую картину. Громадный карьер, на дне которого копошатся люди. Они сосредоточенно что-то копают, ворошат пыль веков, среди которой нет-нет да и покажется обломок распавшейся статуи, потерянная кем-то монета, а то и давно рухнувший храм. Конечно, раскопки и теперь – важнейшая часть работы археологов, но только часть. Возможности ученых, стремящихся восстановить прошлое во всей полноте, во всей его «цветущей сложности», заметно расширились.

Археология все теснее соединяется с другими научными дисциплинами, одновременно дробясь на «химическую археологию», «физическую археологию», «генетическую археологию» и тому подобное. Теперь, приступая к работе, археологи понимают: для того чтобы правильно истолковать сделанные находки, нужно досконально представлять себе, в каких условиях жили люди, поселившиеся здесь тысячи лет назад. Чтобы разгадать тайны прошлого, надо лишь понять, что за «настоящее» окружало людей, в этом прошлом живших.

Ведь всякий раз, когда раскопки заканчиваются, ученые неизменно задаются вопросом: «А что они, собственно говоря, нашли?» Артефакты собраны, и надо с уверенностью Шерлока Холмса объяснить, что означает каждый предмет. Какие тайны он может скрывать? И именно технологии, давно применяющиеся в других научных дисциплинах, позволяют с криминалистической точностью «опросить» все эти немые артефакты. Узнать о них гораздо больше, чем можно понять с первого и даже со второго, третьего взгляда.

Не случайно археологи все чаще применяют методы, которые обычно используются геологами. Прежде всего они с особой тщательностью определяют возраст слоя земли, в котором были найдены артефакты. Особенно это важно для предметов, относящихся к древнейшим эпохам.

С помощью методов, применяемых в физике, химии и геологии, они выясняют происхождение керамики. Определяют место, где та была изготовлена, а это позволяет предположить, каким маршрутом она могла быть доставлена туда, где ее нашли. Так восстанавливается сеть торговых путей, существовавших в древности.

История – безжалостный цензор. Она вымарала страницы далекого прошлого почти подчистую. Тем важнее как можно больше узнать из тех немногих оставленных для нас слов и даже знаков. Лишь при использовании самых современных приборов и технологий возможен качественный скачок. Только тогда археологи сумеют узнать о прошлом гораздо больше, чем их предшественники.

Еще сто лет назад первые пилоты, поднимавшиеся в небо, обращали внимание на то, что местность порой бывает расчерчена странными узорами: прямоугольниками, кругами. Оказалось, это прошлое напоминает о себе. Люди, жившие здесь, возводили стены и рыли рвы, оставляя такие «зарубки и шрамы» в ландшафте, что они заметны и теперь, стоит только взмыть ввысь, чтобы увидеть «лицо земли». К примеру, там, где в земле покоятся обломки распавшейся стены, трава вырастает ниже, а к концу лета быстрее вянет, чем по соседству с ней. На зеленом ковре растений вдруг проступает, словно вдавленная кем-то, полоса.

В наши дни воздушная археология переживает новый расцвет. С использованием лазерной техники и самых современных летательных аппаратов – от беспилотников до спутников – перед учеными открылись удивительные возможности.

Принцип работы лазерного сканера похож на радиолокацию. Лидар (LiDAR / Light Detection and Ranging) излучает лазерные лучи; те отражаются от деревьев, кустов и грунта. Прибор измеряет промежутки времени, в течение которых вернулись отраженные сигналы. По ним определяется длина пути, пройденного световыми лучами. Все эти миллионы сигналов позволяют воссоздать точнейшую картину местности, причем то, что мешает разглядеть панораму во всех ее деталях, ближе всего к вертолету или самолету. Это кроны деревьев, верхушки кустов. Их прибор отфильтровывает. Соседние лучи, проникая в просветы между ветвями, дают обрывочное представление о том, что деревьями скрыто. Как кляксы, те пятнают карту, но не мешают нам видеть то, что на самом дне, – объекты, расположенные близ земли: распавшиеся стены, руины домов, могильные холмы.

Лазер помогает ученым даже заглядывать на дно рек и озер. Правда, лучи света проникают всего на три-четыре метра в глубь воды, но зачастую и этого достаточно, чтобы обнаружить памятники прошлого. Как правило, остатки построек и другие предметы материальной культуры, со временем оказавшиеся под водой, еще и теперь находятся неподалеку от берега.

Лазерные сканеры, установленные на летательных аппаратах, быстро обследуют обширную территорию. С помощью этих приборов археологи могут заглядывать в глубь веков почти так же уверенно, как сто лет назад медики – внутрь человеческого тела благодаря таинственным Х-лучам. Компьютеры с помощью особых программ стирают с картинок лесную чащобу, создавая трехмерное изображение местности, где не видно ни деревца, ни куста, зато отчетливо заметны любые геометрические структуры. Они – словно тени, отброшенные руинами, погребенными в земле, выдают присутствие археологических объектов.

Для тех, кто изучает повседневную жизнь людей давно минувших времен, лазерные сканеры, словно очки для человека, перед которым все буквы на книжной странице слились в серую, тесно сбитую толпу фигурок. С помощью лазера можно увидеть не только неопознанные прежде объекты, но и подробно изучить весь культурный ландшафт, на котором, как на персидском ковре, вытканы – только невидимыми нашему глазу нитями – дороги, поля, сады, всё, что было украшением местности много веков назад. Ведь любую находку, сделанную археологами, можно понять, поясняют они сами, только зная, как жили те люди, как они работали, о чем думали.

При высокой разрешающей способности, которую обеспечивает лазер, на «чистом листе» местности можно прочитать много очень мелких сообщений – о деталях отдельных построек, о неприметных захоронениях, о той самой частной жизни людей прошлого, о которой еще не так давно в больших исторических трудах писалось в несколько строк петитом.

Технология продолжает улучшаться. Следы древних стен, например, еще отчетливее вырисовываются, если фотографировать местность при помощи так называемых гиперспектральных сенсоров. Ведь на таких снимках мы видим то, что недоступно нашему глазу – что проступает только в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах. На фотографиях заметны тончайшие оттенки в окраске почвы – как и то, где растительность гуще, а где растет реже обычного. Подобную технологию начали использовать лишь недавно, а потому археологи только учатся истолковывать по этим необычным узорам, что еще может таиться в почве – в этой «пыли веков».

После того как археологи с помощью лазерного сканера составят точную карту местности, можно приступать к ее подробному обследованию, применяя геофизические методы.

Самый известный из них – геомагнитный метод. Прибор измеряет характеристики магнитного поля Земли в верхнем слое почвы (на глубине до двух метров). Если там есть неоднородности – предметы материальной культуры, – на магнитограмме всё будет видно. Четкость магнитных снимков неуклонно растет. Их получают все быстрее. Новейшие приборы позволяют обследовать за час территорию площадью 6,5 гектара. Машина, оснащенная зондами, методично объезжает ее. По словам археологов, сегодня за день можно сделать столько, сколько раньше – за три месяца.

При исследовании небольших участков все чаще пользуются специальным радиолокатором (геолокатором), который «просвечивает» грунт. Его разрешающая способность необычайно высока. С его помощью можно обнаруживать материальные объекты, утаенные под толщей глины и песка на глубине в несколько метров.

Недавно арсенал ученых пополнил электромагнитный метод. Он позволяет заглянуть еще глубже.

Пока многие археологи – даже в ведущих западных странах – могут лишь мечтать о таких приборах. Гиперспектральное сканирование применяется очень редко. И все-таки каждый ученый должен хотя бы знать, какие технологии появились в распоряжении его коллег, какие данные можно собрать с их помощью и как их интерпретировать. Ведь ручеек новой техники, едва просочившись в археологию, рано или поздно сметет на своем пути все старое, ветхое. Так, тот же геомагнитный метод широко вошел в обиход археологов, пусть многие и используют устаревшие модели магнитометров (новые стоят порядка 120-130 тысяч евро.)

Новейшие технологии позволяют восстановить облик исчезнувших зданий и даже целых городов, вообще не приступая к раскопкам. Так произошло, например, со школой гладиаторов, которая находилась когда-то в древнеримском городе Карнунт, что лежал в полусотне километров от Вены (в императорскую эпоху Карнунт был столицей провинции Верхняя Паннония).

Сегодня на месте бывшей школы видны лишь остатки амфитеатра. Вокруг тянется пустырь, кое-где поросший кустарником и деревьями. Летом 2011 года по нему принялся ездить трактор, оснащенный мультиканальным радиолокатором – излучаемые им волны проникают сквозь толщу грунта. С его помощью была обследована территория площадью более 11 тысяч квадратных метров. Радиоволны замечали любые неоднородности в почве, а специальная компьютерная программа воссоздавала по ним двухмерные и трехмерные изображения.

После этой работы, проделанной сотрудниками Института археологической разведки и виртуальной археологии имени Людвига Больцмана, на экране компьютера возникло римское здание. Круглая каменная арка возвышалась над входом. Во внутреннем дворе виднелась деревянная арена. Когда-то здесь упражнялись гладиаторы, прежде чем выйти на поединок. Итак, всего несколько часов потребовалось, чтобы восстановить облик исчезнувших построек. Увидеть фундаменты зданий и колонн, фрагменты стен, остатки напольных покрытий. Теперь, пожалуй, отпала надобность раскапывать школу гладиаторов, раз археологи уже знают всё о ней. На очереди – виртуальные раскопки самого древнеримского городка.

Augmented reality, «приращенная реальность» – так стали называть эту технологию, позволяющую увидеть постройки, находившиеся на месте нынешнего пейзажа. Увидеть – ничего не разрушая вокруг. Увидеть сквозь землю.

Изучать прошлое, не вредя настоящему, отвечает многим чаяниям, в том числе законам о защите культурного наследия ряда государств. Ведь руины древних цивилизаций, – дабы избежать их разрушения и разграбления, – лучше оставлять в земле. Да упокоятся они с миром! Мы же сохраним по возможности полное представление о них. Средства виртуальной археологии уже сейчас позволяют сделать это. Очевидно, со временем археологические раскопки станут чем-то исключительным. Их будут проводить разве что при строительстве автострад, железных дорог или подземных гаражей.

Ведь если говорить начистоту, то, как бы профессионально ни работали археологи, описывая всякую мелочь среди находок, как бы ни ценны были результаты их работы, они, как переруганный всеми Шлиман, все равно культурный слой разрушают непоправимо. Натуралисты дней давно минувших, взяв ружьецо, пополняли коллекции черепов и чучел. А потом – словно короткое замыкание… Модель поведения сменилась. С фотоаппаратами, кинокамерами стали отправляться на своего рода «тихую охоту». Может, и археологи будут все чаще заниматься «тихими раскопками»? Лишь – с помощью лазеров и локаторов – описывая руины, лежащие в земле, но не тревожа их. Щадя.

Венский институт имени Больцмана – в Европе сейчас, пожалуй, лидер в разработке новейших дистанционных методов исследования археологических объектов. Их поиска. Их зримого воплощения на экране компьютера. Локаторы, разработанные в этом институте, видят сквозь землю, сквозь снег и лед. Именно такие приборы стали использовать теперь для того, чтобы исследовать окрестности Стоунхенджа.

Открытие Стоунхенджа продолжается…

Итак, Стоунхендж – это, пожалуй, самый известный доисторический памятник Европы. Нет ни одного другого монумента эпохи мегалитов, о котором бы столько спорили, написали столько книг и сложили столько легенд.

Однако мы убедились, что ученые до сих пор так и не пришли к единому мнению, для чего сооружен Стоунхендж. Что ж, еще в 1920-е годы один из археологов философски заметил: всё очарование этого памятника в том, что ни одна гипотеза здесь не бывает последней, окончательной.

Итак, для чего…

Чтобы понять, что это такое, надо это увидеть. «Стоунхендж стал прямо-таки иконой, образцовым памятником далекого прошлого, – отмечает Винсент Гаффни. – С точки зрения археологов, местность, где он располагается, необычайно богата артефактами, и, тем не менее, большая ее часть остается Terra incognita, “неизведанной землей”». Окрестности Стоунхенджа скрывают множество тайн.

Тем выше интерес к проекту Stonehenge Hidden Landscapes, которым в последние годы занимались Гаффни и его коллеги из Бирмингемского университета и Института археологической разведки и виртуальной археологии имени Людвига Больцмана. В течение четырех лет, начиная с 2010 года, участники проекта обследовали территорию площадью 12 квадратных километров в окрестности Стоунхенджа. С помощью новейших магнитометров и лазеров, электромагнитных сенсоров и радиолокаторов, позволяющих заглянуть на несколько метров вглубь земли, они обследовали окрестности монумента, который начали возводить около 5000 лет назад, и увидели остатки давно исчезнувших построек.

Этот проект можно назвать уникальным в истории археологии. Дело даже не в том, что для интерпретации прошлого используются наиболее современные технические средства. Самое главное, подчеркивает Винсент Гаффни, этот проект «полностью меняет наше представление о Стоунхендже и его окрестности». Археологи обнаружили на удивление много неизвестных построек, о которых до 2014 года никто не знал.

Например, они отыскали десятки мегалитических гробниц – так называемых длинных курганов, – сооруженных в ту пору, когда Стоунхендж еще не обрел своего нынешнего вида и когда его даже «не было в задумке».

Например, обнаружена гробница длиной 33 метра и шириной 8 метров. Ее возраст – около 6000 лет. Внутри был сооружен массивный деревянный дом. Возведенный над ним курган скрывал этот «дом» от посторонних глаз. Как предполагают археологи, здесь выполнялись сложные погребальные обряды.

В те времена подобные гробницы сооружались и в континентальной Европе. Общая площадь объекта составляет 300 квадратных метров. Ритуальные погребения проводились на протяжении нескольких поколений. Они сопровождались поклонением предкам; этот ритуал совершался на специальной площадке в передней части постройки. Громоздкие ворота преграждали путь в «дом мертвых». Лишь узкий проход был оставлен тем, кто решался проникнуть внутрь просторного темного помещения. Со временем «дом» полностью заселился усопшими. Тогда снаружи над ним и насыпали холм из меловых отложений. Для этого рядом с «домом» вырыли длинную канаву и взяли оттуда грунт, чтобы засыпать могильник. Всё это удалось выявить, обследовав местность с помощью магнитометра.

Кроме того, археологам встретился в окрестности Стоунхенджа особый тип рвов, вырытых в доисторическую эпоху, – они были ориентированы так, что указывали, в каком направлении заходит Солнце в день летнего солнцестояния.

В ином обличие предстал и так называемый «курсус» – протянувшиеся на три километра ров и земляной вал. Внешне этот ров напоминает окоп времен Первой мировой войны. Однако детальное исследование выявило, что он не был сплошным. Кое-где он прерывался, а значит, по земляному мостику можно было пройти в Стоунхендж. Это были своеобразные ворота, минуя которые, посетители направлялись в святилище.

Археологи заново обследовали Даррингтон-Уоллс, где в середине III тысячелетия до нашей эры располагалось крупное поселение. Мы уже отмечали, что по соседству с ним был сооружен так называемый «суперхендж». Этот громадный земляной вал достигает в поперечнике полукилометра и является одним из крупнейших в мире.

Как выяснилось, еще до того, как был сооружен этот вал, с его наружной стороны были вертикально установлены более 70 каменных блоков или деревянных столбов. Радиолокатор выявил широкие лунки, оставшиеся там, где когда-то высились эти памятные знаки.

До сооружения земляного вала эти камни или столбы огораживали ложбину, которая еще в древности привлекала людей двумя своими родниками. Особенности грунта здесь были таковы, что родники пробуждались только зимой. Наверное, по этой причине люди стали почитать это загадочное место, питавшее их водой в самые холодные месяцы года. В конце концов, вокруг ложбины и соорудили огромный хендж.

…Всего в окрестности Стоунхенджа археологи обнаружили десятки могильных холмов, а также семнадцать неизвестных прежде ритуальных деревянных и каменных построек. Среди этих находок – новые хенджи (округлые сооружения, огражденные земляным валом и рвом), enclosures (ограды), многочисленные рвы. Возраст некоторых находок составляет около 6000 лет.

Выявлены сотни захоронений, относящихся к бронзовому и железному веку. Кроме того, найдены остатки поселений, которые возникли уже в эпоху владычества римлян в Британии.

Сделанные нами открытия, подчеркивает Гаффни, побуждают нас полностью изменить представления о Стоунхендже. «Он вовсе не был единичной постройкой, затерянной где-то на окраине Солсберийской равнины. Нет, его окружало множество разбросанных вокруг ритуальных сооружений, причем со временем их становилось все больше». К каменному кольцу Стоунхенджа отовсюду стекались люди. Они строили здесь свои собственные святилища и алтари. Расширялась и территория, занимаемая этим «священным округом».

Итак, Стоунхендж – это нечто большее, чем пара каменных колец. Это – часть огромного религиозного комплекса, существовавшего здесь на протяжении более тысячи лет.

Солсберийская равнина

Огражденный земляным валом и рвом, Стоунхендж находился в окружении сотен могильных холмов. Его окрестности выглядели как бескрайний некрополь. Это становится понятно теперь. Ведь, несмотря на продолжавшиеся столетиями исследования Стоунхенджа, многие участки местности, прилегающей к нему, до сих пор оставались «неизведанной землей», всмотреться в которую удалось лишь новейшим приборам. Теперь благодаря им в нашем распоряжении появилась поразительно подробная цифровая карта. Она составлена по результатам только что завершенных исследований.

Вот только и она, убеждая нас в грандиозности «комплекса Стоунхендж», не поведает нам о том, какие церемонии там проводились, какие обряды совершались, что именно делали и чувствовали люди, приходившие сюда. Это тайное знание развеялось навсегда. Нам остаются лишь отдельные, грубые догадки.

Так, если бы вдруг исчезла наша культура со всеми ее памятниками письменности, то томимые неведением археологи, раскапывая руины храмов Христа и соборов Богоматери, неизменно убеждались бы в том, что христианство – это «звездная вера», ибо все церкви ориентированы по линии «восток – запад», «восход – заход Солнца». А некоторые острословы добавляют, что, встречая среди руин, например, распятия Христа, всё те же проницательные археологи поняли бы, что людей в этих храмах приносили в жертву богу Солнца, распиная их на кресте. Ведь все находки свидетельствовали об этом!

Но насколько же далеки от истины были бы эти логично мыслящие археологи грядущих времен!

А мы? А мы?

Новые старые смыслы Стоунхенджа

И снова тот же вопрос, на который не устают отвечать ученые и любители древностей: «Для чего был нужен Стоунхендж?»

Сегодня мы знаем, что Стоунхендж возводился на протяжении многих столетий. Его каменные кольца не раз перестраивались. Но, главное, он был для жителей Древней Британии чем-то большим, чем несколько десятков камней, расставленных в виде колец. Он был скорее центром некоего священного округа, возникшего в Южной Англии несколько тысячелетий назад. Он был окружен множеством захоронений, гробниц и сакральных построек. Таковы итоги последних археологических исследований.

На примере Стоунхенджа ученые могут наблюдать за тем, как сменявшие друг друга культуры по-разному использовали одну и ту же священную область, одно и то же святилище. Придавали им новый смысл, приспосабливая к своим верованиям и обычаям. Река истории своим могучим течением увлекала за собой даже эти каменные блоки, поворачивая их к нам всё новыми гранями. Они становились то невиданным прежде надгробием, то лечебницей, то каменным календарем. Из века в век всё новые люди приходили к Стоунхенджу и приноравливали этот монумент к своему культурному коду, все запутаннее зашифровывая его. Тем труднее нам его раскодировать.

Упрощенно говоря, Стоунхендж, что на протяжении почти двух тысяч лет оставался святилищем, можно сравнить с храмом Святой Софии, который в Константинополе был главной церковью (там совершалась коронация императора), в Стамбуле стал мечетью и был окружен ансамблем из четырех высоких, необычайно стройных минаретов, расположившихся по углам здания. Наконец, в 1934 году основатель современного Турецкого государства Кемаль Ататюрк объявил мечеть Айя-София музеем.

Вот такие непонятные для нас метаморфозы за два тысячелетия пережил и Стоунхендж. Мы видим лишь следы этих превращений: остатки построек, лунки от них. Идеи же, которые владели умами людей, что возводили Стоунхендж, а потом из века в век его перестраивали, остаются для нас неведомы. Никаких письменных сообщений нет. Нет упоминаний ни в хрониках Древнего Востока, ни в развернутых описаниях античных географов. Нет даже мифов и легенд, потому что в вихре великих переселений народов давно исчезли все те, кто рассказывал мифы и легенды, связанные со Стоунхенджем. Разумеется, давно родились и стали преданиями старины глубокой новые, средневековые мифы. Но между их творцами и теми, кто строил Стоунхендж, кто приходил сюда как в храм, пролегла широкая пропасть. И с одного ее берега на другой не долетело ни звука. Если мифы и легенды Древней Греции пересказывались и переписывались тысячи лет, то мифы и легенды Древней Британии забыты, словно их и не было. Лишь загадочные камни Стоунхенджа всё высятся на своих местах, напоминая о чем-то рассказанном и уже не расслышимом.

Быть может, приблизиться к тайнам Стоунхенджа нам удастся, если мы посмотрим, что происходило в других частях Европы в ту эпоху, когда своего высшего развития достигла так называемая мегалитическая культура.

5. Мегалитическая культура

Цивилизация и «дикость»?

Казалось бы, эта эпоха должна была исчезнуть без следа. Люди тогда не знали письменности, не оставляли пространных хроник и клинописных архивов. Люди, населявшие Европу пять тысяч лет назад, в ту пору, когда их современники в Месопотамии, на Ближнем Востоке и в Египте уже создали свои цивилизации.

Но именно эти «дикие европейцы», жившие на далекой периферии тогдашнего культурного мира, стали основателями уникальной цивилизации, еще не знавшей ни алфавита, ни государственности, но оставившей монументальные памятники, которые мы встречаем в Западной Европе повсюду: от Испании до Германии, от Ирландии до Мальты. Эти памятники возводились в одно время с египетскими пирамидами, но если «древняя мудрость Египта» давно заставляет историков замирать перед откровениями, явленными нам ее творцами, то «древняя дикость Европы» до недавних пор вселяла в их сердца лишь стыд.

Область распространения мегалитической культуры (выделено белым)

В III тысячелетии до нашей эры Европа была крестьянской страной. Поля, пастбища, сельские поселения – вот ее тогдашние пейзажи. А в это время в регионах, прилегающих к Европе, – в Анатолии, Леванте, Месопотамии и Египте – разрастаются города. В Месопотамии и Египте зарождается своя литература. Формируется государственность. Переживает расцвет Древнее царство в Египте. В XXVI-XXV веках до нашей эры в Гизе возводятся грандиозные пирамиды (прежде всего, пирамида Хеопса).

Однако именно в то время, когда египтяне громоздили один камень на другой, строя свои пирамиды, то же самое делали и европейцы, возводя каменные монументы, пережившие века.

Камни… Почему камни? В эпоху последнего оледенения значительная часть Европы – около шести с половиной миллионов квадратных километров – была покрыта ледниками. Когда же более 10 тысяч лет назад они отступили, повсюду остались многочисленные камни, некогда принесенные растекавшимися языками льда. Часто это были громадные глыбы – материал для будущих мегалитических построек.

Итак, вершинными достижениями европейской культуры в ту эпоху, когда на Востоке переживали свой расцвет цивилизации Шумера, Египта и Мохенджо-Даро, являются громадные каменные монументы, воздвигнутые тогдашними жителями Пиренейского полуострова и Мальты, Северной Франции и Британии. И самый знаменитый из этих памятников – Стоунхендж.

«Круг Бродгара»

Каменные святилища и гробницы, которые мы встречаем повсюду от островов Южной Европы до Скандинавии, определяют облик цивилизации, сложившейся на просторах Европы в позднем неолите и раннем бронзовом веке. Мы практически не находим письменных сообщений о ней. Лишь монументы говорят за нее.

Правда, эти постройки, сложенные из многотонных камней, не устремляются к небесам, а привольно держатся у земли, напоминая необычайно прочный дом или дворец. Дом бога или дворец бога. Ведь все эти величественные постройки, которые привлекли внимание ученых лишь в последние десятилетия, были либо гробницами, либо святилищами, где совершались какие-то обряды, приносились жертвы неведомым богам. Быть может, единую сегодня Европу пять-шесть тысяч лет назад сплачивала единая религия – мегалитическая религия, зримыми памятниками которой и стали «европейские соборы» доисторического безвременья: Бродгар и Нью-Грейндж, монументы Бретани и Мальты.

И, конечно же, Стоунхендж.

Это был, вероятно, самый грандиозный памятник той беззвучно исчезнувшей цивилизации. Самый величественный ее храм, сравнимый разве что с современным собором Святого Петра в Риме, церемониальным центром Римской католической церкви. И еще он был первым оплотом науки – той самой науки, основанной на опытах и наблюдении, что со времен Галилея и Кеплера обеспечивает Западной Европе преимущество над всеми остальными мировыми цивилизациями.

Нашествие и отступление «великанов»?

Итак, исчезнувшая цивилизация. В IV-III тысячелетиях до нашей эры в Европе происходит становление мегалитической культуры, для которой характерны гигантские постройки. Она напоминает нам о себе то бесчисленными гробницами, сложенными из мощных каменных блоков и плит, то загадочными каменными кольцами, то одиноко стоящими камнями, то древними святилищами, в облике которых проступает что-то нечеловеческое.

В самом деле, еще с античных времен многие памятники мегалитической культуры повергали людей в страх и трепет, ведь они казались делом рук злых волшебников или сказочных великанов. «Уже для греков и римлян, осваивавших западные побережья Средиземного моря и атлантические взморья Европы, они были памятниками седой старины, о которых местные варвары рассказывали разные небылицы», – пишет Андрей Зубов.

С этими памятниками связаны многочисленные сказания и легенды. В основном они повествуют о загадочных существах, воздвигавших эти исполинские постройки. Еще древние греки приписывали стараниям циклопов строительство стен, ограждавших Микены и Тиринф (а стены эти сложены из громадных каменных блоков). Недаром эти стены повелось называть «циклопическими».

Да что там римляне и греки! Еще в XVIII веке подобные монументы считались творением тех самых исполинов, которые, как повествует Библия, населяли Землю до Потопа («В то время были на земле исполины… это сильные, издревле славные люди». Быт. 6, 4). В Германии гробницы, оставшиеся от эпохи мегалитов, и поныне зовутся Hünenbetten, Hünengräber, «логовами великанов», «гробницами великанов». Им, этим загадочным богатырям минувших эпох, которые разбрасывали горы, как камни, посвящено немало легенд, бытующих по всей Европе. В этих сказаниях они то поедают людей, то им помогают. В них они то страшны, как циклопы, то такие красавцы, что ни в сказке сказать ни пером описать.

Прирожденные язычники (кто бы в этом сомневался?), строители мегалитов, еще со Средних веков были изгнаны благочестивыми священниками и богословами в те мрачные дали прошлого, где люди не знали Бога. Сама память о них затаилась в тех глубинах подсознания, в тех тайниках нашей души, где брезжит что-то дьявольское, демоническое.

А для скольких суеверных примет эти камни стали настоящим оплотом, который не поколеблет никакое просвещение! В своей книге Carnac («Карнак»), изданной в 1969 году, Денис Рош приводит множество народных обычаев и ритуалов, бытующих в Бретани и тесно связанных с мегалитическими памятниками. Некоторые из них сохранялись у местных жителей вплоть до недавнего прошлого. Зачастую эти ритуалы имели отношение к культу плодородия.

Так, в одном из районов Бретани девушкам, чтобы уберечься от бесплодия, надо было, подняв повыше юбку, сесть голыми ягодицами на менгир. Сила этого камня должна была наделить их здоровьем. По той же причине бездетные женщины в Локронане приходили к «Каменной кобыле», громадному камню, оставленному здесь с незапамятных времен, и садились верхом, чтобы перемахнуть, перелететь через недуг, вставший у них на пути. А новобрачные приходили сюда в первые несколько ночей после венчания и терлись животами об этот камень. В деревне Медан женщины терлись животами о камень, чтобы родить мальчиков.

Лишь в XIX веке люди стали постепенно осознавать, что эти странные постройки из неподъемных камней воздвигнуты такими же, как они, людьми, только жившими много столетий назад. В середине XIX века, между 1840 и 1860 годами, за этими памятниками прошлого утвердилось название «мегалитические монументы». С этого времени начинают говорить и о «мегалитической культуре».

Однако на протяжении еще многих десятилетий ученые, пытаясь понять назначение этих громадных построек, выдвигали неожиданные гипотезы и давали волю самым буйным фантазиям. Столь же произвольны были и датировки этих памятников, о подлинном возрасте которых – в отличие от тех же египетских пирамид – не говорила ни единая надпись на стенах. Ни один древний автор, описавший чудеса ойкумены, будь то Павсаний, Страбон или Геродот, не оставил упоминания о них – о том же Стоунхендже, хотя греки сохранили даже подробный путеводитель по никогда не существовавшей стране – Атлантиде.

Итак, целый вихрь гипотез завертелся в умах историков, молча взиравших на мегалиты. В Англии и Франции воцарилась «кельтомания». Например, древние гробницы в здешних краях – их называют «дольменами» – нередко напоминают громадный стол. Естественно, возникло предположение, что они были алтарями у кельтов и что на этих каменных столах друиды приносили кровавые жертвы богам.

Другая группа историков вовсю предалась «египтомании». Приверженцы этой партии были уверены в том, что люди, имевшие обыкновение возводить любые постройки из многотонных камней, были лишь прилежными учениками строителей пирамид.

В сооружении мегалитов подозревали даже римлян, расселившихся всюду, где имелись эти циклопические постройки. Именно практичным римским умам, этим геометрам и солдафонам, некоторые приписывали конструкцию Стоунхенджа.

На побережье и островах Средиземного моря, наоборот, считали авторы других теорий, хозяйничали финикийцы. Они и оставили после себя подобные постройки.

И все-таки отдельные исследователи приступали к изучению мегалитических монументов, не забывая о научной объективности и используя проверенные эмпирические методы. Подлинным пионером в этой области науки стал нидерландский пастор и историк Николас Вестендорп из Гронингена. В 1808 году, приняв участие в конкурсе, организованном «Обществом наук» из Харлема, он написал работу, посвященную «логовам великанов». В своем сочинении он предположил, что эти монументы были сооружены «предками кельтов», жившими, возможно, в период между 2000 и 1500 годами до нашей эры.

Между тем в Великобритании, Франции и странах Скандинавии лишь в 1860-1870-х годах стали появляться публикации о мегалитической культуре. Например, Джеймс Фергюссон в 1872 году в своей работе, посвященной мегалитам, отстаивал мнение о том, что эти «грубые каменные монументы» были сооружены полуцивилизованными народами лишь после того, как те соприкоснулись с римской культурой. Соответственно, памятники эти, а значит, и Стоунхендж, надо датировать первым тысячелетием нашей эры.

Еще ранее французский археолог Бертран утверждал, что все европейские мегалиты были возведены одним-единственным народом, расселившимся в Европе с ее северных областей до южных. Вскоре швейцарец Бонштеттен в своем «Эссе о дольменах» привел карту всех мегалитических памятников, обнаруженных на планете, назвав ее важнейшим доводом, доказывающим, что некогда существовал «мегалитический народ», который кочевал по всему миру. Эти идеи нашли многочисленных приверженцев, и еще долгое время историки, занимавшиеся изучением мегалитической культуры, вынуждены были считаться с подобными гипотезами, не имея возможности их убедительно опровергнуть.

В конце XIX века, когда изучение древностей, бывшее зачастую уделом дилетантов, окончательно превратилось в науку археологию, наступил новый этап исследования мегалитических монументов. Описание памятников, найденных во Франции, Великобритании, странах Скандинавии, Испании, Португалии и средиземноморских островах. Раскопки и сравнительные исследования.

Всё это позволило в первой половине XX века накопить обширные сведения о мегалитических монументах в Европе и других частях света. Сегодня мы знаем, что, помимо Западной Европы и юго-западного побережья Черного моря, традиции мегалитического строительства были распространены на Кавказе, в Палестине и Иордании, в Эфиопии и Судане, в Северной Африке, Иране и Кашмире, на Аравийском полуострове и в Южной Индии. Громадные каменные гробницы обнаружены в Японии и Корее, менгиры найдены на Суматре, в Индонезии. Что уж говорить о грандиозных каменных постройках, оставленных народами, населявшими Центральную и Южную Америку! Достаточно вспомнить загадочный город Тиауанако или крепости инков.

Некоторые примитивные народы Юго-Восточной Азии вплоть до начала XX века возводили типичные мегалиты – дольмены и менгиры. В «Истории религии» Андрей Зубов сообщает, что «на острове Ниас (близ западного берега Суматры) чиновник голландской колониальной администрации Е. Е. В. Г. Шредер заснял в 1907 году на киноленту возведение дольмена на могиле вождя… хотя, надо думать, нынешние строители дольменов могут объяснить первоначальный смысл действий своих учителей не больше, чем хозяйка, пускающая в новый дом прежде людей кота».

Многое в этой культуре великих строителей древности остается непонятным и для ученых. Проблемы становления мегалитической культуры и ее распространения, проблемы датировки мегалитических памятников и их назначения всё еще относятся к нерешенным до конца проблемам истории. Правда, теперь уже никто не говорит о некоем «кочевом народе», который, мигрируя с континента на континент, не переставал собирать все встречавшиеся ему камни и обломки скал, чтобы из них непременно что-нибудь строить.

Не было и единой мегалитической культуры. Ее проявления очень разнятся в Испании и на Мальте, в Британии и Бретани. Порой они отличаются так же разительно, как одиноко стоящий менгир отличается от каменного кольца Стоунхенджа.

Миссионеры торгового флота?

Но где зародились идеи мегалитической культуры? Или – вспомнив расхожее клише «Эллада была колыбелью античности» – зададимся вопросом: «Где же лежала колыбель мегалитичности?» Было ли это на Ближнем Востоке, где за несколько тысяч лет до этого произошла «неолитическая революция» и бывшие охотники и собиратели перешли к оседлым занятиям земледелием? Или же в Западной Европе, где мегалитическая архитектура достигла своего расцвета?

Многие европейские археологи были страстными противниками догмата Ex oriente lux, «с Востока свет». Они полагали, что мегалитическая культура все-таки зародилась в Западной Европе. Так, Стюарт Пиготт считал, что громадные толосы – каменные гробницы микенских греков, представлявшие собой камеру в форме улья (так выглядит, например, сокровищница Атрея в Микенах), – возможно, возникли лишь в подражание гораздо более древним купольным гробницам Иберии, Ирландии и Бретани.

И все-таки в середине XX века большинство археологов были уверены в том, что областью зарождения мегалитической культуры являлось Восточное Средиземноморье. Так, в Палестине уже в V тысячелетии до нашей эры – почти за две тысячи лет до начала строительных работ в Стоунхендже – сооружают большие каменные гробницы и святилища, архитектура которых имеет много общего с появившимися позднее в Европе мегалитическими монументами. В Египте также довольно рано возник культ мертвых, потребовавший возведения колоссальных гробниц. Непосредственными же прототипами купольных гробниц Западной Европы, возможно, послужили раннеминойские гробницы, сооружавшиеся на Крите, к югу от Иды, высочайшей горы Крита.

Известно, что древнейшие дольмены и коридорные гробницы располагаются исключительно вдоль побережий Средиземного моря и Атлантического океана – не далее чем в 150 километрах от берега. Это хорошо согласовалось с гипотезой, по которой мегалитическая культура зародилась в восточной части Средиземноморья.

Несомненно, уроженцы Крита и других стран Восточного Средиземноморья на своих кораблях прибывали к берегам Западной Европы в поисках месторождений металлов. Очевидно, эти моряки и научили тамошних жителей строить громадные святилища и гробницы. Они могли втолковывать им, как следовало хоронить своих умерших, как полагалось почитать предков. Так, тысячи лет спустя апологеты христианства отправлялись в северные земли Европы проповедовать откровения Иисуса, подлинное слово Божие.

Семена мегалитической культуры падали на благодатную почву. Их принимала, чтобы вскоре принести плоды, земля в устьях великих западных рек – Тахо и Роны. Эти семена усваивали жители южного и юго-западного побережья Пиренейского полуострова – особенно окрестностей Альмерии, необычайно богатых рудой. Пиренейский полуостров и стал важнейшим центром распространения мегалитической культуры в Европе. Отсюда она проникла далеко на север: в Бретань, Англию, Ирландию и Скандинавию, достигла окрестностей Стоунхенджа.

Итак, к 1950 году археологи были уверены в том, что на Пиренейском полуострове мегалитическое строительство началось примерно в середине III тысячелетия до нашей эры. Соответственно, в других частях Европы эти громадные постройки появились еще позже. Таков был консенсус в науке археологии к тому времени, когда в ней утвердился новый метод исследования прошлого – радиоуглеродная датировка.

Вот тогда и стало ясно, что эта стройная теория с «миссионерами торгового флота», несшими туземцам блестящую мишуру с Востока и его же идеологический «Свет», не совсем верна (или совсем неверна?). Поэтому остается предположить, что идея строительства громадных монументов самостоятельно зародилась у народов, населявших различные регионы планеты. Становление мегалитической культуры началось задолго до появления флота у критян, пирамид у египтян…

Уже к началу 1960-х годов ученые располагали сравнительно точными датировками мегалитических памятников. Отныне их возраст, как и хронология их строительства, лишь уточнялись – постоянно уточнялись (особенно хронология).

Так выяснилось, что коридорные гробницы Бретани значительно старше гробниц, обнаруженных на Крите. Неужели «солнце мегалитической культуры», скажем с удивленной усмешкой, взошло на Западе?

Всмотримся в цифры, в ту «новую хронологию», которая появилась у ученых после применения радиоуглеродного метода. Если в первой половине XX века было принято считать, что эпоха неолита началась на Ближнем Востоке в V тысячелетии до нашей эры, а в Европе – в IV-III тысячелетиях до нашей эры, то теперь эти даты стали выглядеть так. На Ближнем Востоке эпоха неолита началась в VIII тысячелетии до нашей эры, в Средиземноморье и Восточной Европе – в VII-VI тысячелетиях до нашей эры, а в Западной и Северной Европе – в V-IV тысячелетиях до нашей эры. Полученные результаты были настолько обескураживающими, что долгое время многие видные исследователи не могли согласиться с ними, считая, что радиоуглеродный метод дает значительную погрешность.

В самом деле, у этого метода была своя уязвимая точка. Его поборники заранее предполагали, что содержание радиоактивного изотопа углерода в атмосфере всегда остается неизменным. Но это не так.

Поэтому на протяжении почти двух десятилетий ученые искали способ проконтролировать результаты радиоуглеродной датировки. Наконец, в начале 1970-х годов американские ученые предложили дендрохронологический метод – метод датировки по годовым кольцам деревьев. В соединении с радиоуглеродным он должен был стать истиной в последней инстанции.

Итак, проанализировав годовые кольца калифорнийских мамонтовых деревьев возрастом более четырех тысяч лет, исследователи из Аризонского и Калифорнийского университетов установили, что содержание изотопа углерода 14С в атмосфере со временем меняется, а потому варьируется и концентрация этого изотопа в органических материалах. Вызваны такие колебания, очевидно, космическими процессами: например, периодически меняющейся активностью Солнца.

Анализ годовых колец многих сотен деревьев позволил ученым составить корректировочную таблицу, которая учитывала эти колебания концентрации изотопа. Из нее явствовало, что до сих пор археологи заметно омолаживали все находки, возраст которых составлял свыше 3500 лет. Порой разница в датах достигала 800 (!) лет.

Так мегалитические монументы Западной Европы состарились во второй раз. Возраст мегалитических культур в различных частях Европы оценивается теперь следующим образом: Франция (4700-2000 гг. до нашей эры), Пиренейский полуостров (4000-2000 гг. до н. э.), Мальта (3800-1500 гг. до н. э.), Ирландия и Англия (3500-1500 гг. до н. э.), Германия, Нидерланды, Польша, Скандинавия (3500-2000 гг. до н. э.), Корсика (3000-1000 гг. до н. э.) и Сардиния (3000-600 гг. до н. э.). Оказалось также, что все основные типы мегалитических памятников создавались одновременно, причем некоторые сложные святилища были возведены ранее, чем простые постройки.

Таким образом, строительство мегалитических монументов началось задолго до появления первых пирамид в Египте. Единой классификации этих памятников нет, поскольку постройки той эпохи, охватывающей почти три тысячелетия, очень заметно разнятся. Несомненно, жители различных областей Европы поддерживали связи друг с другом, и все-таки региональные различия были очень велики. Разнились архитектурные стили, технологические особенности, культурные коды. Письменность же отсутствовала везде. Всё это не позволяет нам создать по-настоящему полную историю мегалитической цивилизации. Многое в ней остается загадочным и по сей день. Она всё еще хранит свои тайны. Тайны гробниц и курганов. Тайны древних святилищ и менгиров. Тайны Стоунхенджа.

Теперь, имея в распоряжении убийственно новые аргументы, можно было продолжить давний научный спор. Так где же все-таки возникла мегалитическая культура?

Ясно, что острова Эгейского моря не были местом ее зарождения. Другое дело – Анатолия и Ближний Восток. Здесь монументальное каменное строительство кое-где началось более десяти тысяч лет назад.

Самый древний мегалитический храм обнаружен на юго-востоке Турции, в Гёбекли-тепе. Здесь располагалось крупное святилище охотников и собирателей эпохи раннего неолита, древнейшее известное нам культовое сооружение человечества. По результатам радиоуглеродного анализа, первые постройки на этом холме появляются около 13 тысяч лет назад, но основное строительство разворачивается в X тысячелетии до нашей эры.

Немецкий археолог Клаус Шмидт в своей книге «Они строили первые храмы. Загадочное святилище охотников каменного века» (2006) прибегает к такому сравнению, описывая стелы, найденные при раскопках храма в Гёбекли-тепе: «При попытке найти аналогии антропоморфным стелам каменного века быстро вспоминаешь о европейских менгирах… Если даже не говорить о смысловом совпадении стел каменного века с уже упомянутыми феноменами более позднего времени, следует отметить, что менгиры… скорее всего, считались местом обитания духов мертвых или божеств». С этой точки зрения Гёбекли-тепе можно рассматривать, как «монумент, относящийся к культу мертвых».

Анализ крупнейших мегалитических памятников Европы показывает, что влияние восточной архитектуры здесь несомненно. Трудно поверить в то, что мегалитические цивилизации на Ближнем Востоке и в Западной Европе развивались независимо друг от друга и привели к тем же результатам. Сказанное ничуть не умаляет того факта, что наивысшего расцвета эта удивительная культура достигла именно на земле Западной Европы – на Мальте и Пиренейском полуострове, на Корсике и в Бретани, в Англии и Ирландии. В Стоунхендже!

Каменный полумесяц

Если нанести на карту Европы область распространения мегалитических памятников, она проляжет в виде дуги вдоль побережья Атлантического океана и Средиземного моря. Как известно, область зарождения земледельческих культур на Ближнем Востоке часто называют «Благословенным полумесяцем», «Плодородным полумесяцем». В таком случае область зарождения мегалитической архитектуры в Европе, замечает Вальтер Мюсс, следовало бы назвать «Каменным полумесяцем».

Эта широкая дуга заключает около 50 тысяч каменных монументов, сохранившихся до нашего времени в Западной Европе. Почти все они расположены на побережье Атлантического океана и берегах морей, омывающих Европу. А вот в центральных районах Европы можно встретить лишь отдельные памятники той эпохи.

Северная область распространения этих монументов охватывает Данию и южную оконечность Швеции. Здесь особенно часто встречаются камерные гробницы – погребальные сооружения из камня, длительное время служившие склепами для захоронений. Только на острове Зеландия (Дания) их насчитывается более двух тысяч.

Далее «дуга мегалитов» пролегает по немецкому побережью Северного моря и устремляется на север Шотландии. Особенно любопытны коридорные гробницы, обнаруженные на Оркнейских островах: пожалуй, самый удивительный памятник мегалитической культуры здесь – это уже упомянутый «Круг Бродгара». Все, кому доводилось видеть эти громадные древние камни в те июньские дни, когда они залиты ярким, призрачным светом белой ночи, вряд ли забудут открывшуюся им сказочную картину.

Наконец, миновав Ирландию, а также западное и южное побережье Англии (о, еще раз бросим взгляд на Стоунхендж!), зона каменных монументов достигает Бретани, где плотность мегалитических памятников особенно высока. «У читателя, не обладающего специальными знаниями, слово “Бретань” неизменно ассоциируется с доисторическими каменными памятниками, которые очень тесно связаны с жизнью ее народа и фольклором», – пишет Льюис Спенс в книге «Легенды и рыцарские предания Бретани». Здесь находятся самые древние постройки, оставленные людьми «цивилизации мегалитов». Возраст некоторых коридорных гробниц Бретани достигает почти 7000 лет. Они сооружены около 4700 года до нашей эры.

Мегалитические постройки Англии, Шотландии и Ирландии гораздо моложе. Можно предположить, что строители мегалитов в Бретани, гонимые «жаждой странствий», около 4000 года до нашей эры переселились в Англию, переправившись через пролив, отделявший ее от континентальной Европы.

Но продолжим наше путешествие на запад. Полоса мегалитических памятников выглядит необычайно протяженной. Особого разговора заслуживают монументы, украшающие острова Средиземного моря. Перенесемся, например, на Мальту. Острова Мальтийского архипелага были заселены людьми в эпоху неолита. На протяжении двух тысячелетий жители Мальты создавали свою уникальную культуру, памятники которой поражают нас и поныне. Они были строителями колоссальных каменных храмов, которые считаются одними из самых загадочных мегалитических памятников мира. Некоторые из этих храмов первоначально были, наверное, гробницами. Предположительно, здесь почитали богиню плодородия, Богиню-мать, Великую Богиню-мать. Впрочем, нам мало что известно о жизни людей, населявших Мальту в доисторическую эпоху. О многом мы можем только догадываться и предполагать.

Строители этих древних памятников были словно породнены с природными стихиями. Солнце и Луна становились непременными участниками празднеств в предуготовленных им декорациях. Они как будто подчинялись человеку, были послушными актерами в спектакле, поставленном им. В положенный срок – в том действии, в той картине – они появлялись на небосводе, чтобы ярко вспыхнуть в проеме между камнями или высоко взойти над рукотворной скалой. Для человека же эти небесные светила были одновременно и богами, определявшими всё в его жизни, и покорными слугами, исполнявшими его волю, возвращавшими дни радости и счастья – дни лета и весны.

В легендах и мифах той эпохи «царство мертвых» («страна блаженных») лежало на западе – там, где ежедневно умирало Солнце, погружаясь в темную бездну вод. К религиозным представлениям строителей мегалитов принадлежит и вера в то, что достичь этого царства, этого потустороннего мира можно, совершив плавание за море – туда, где ввечеру скрывается солнечный диск.

Отголоски этих верований сохранил для нас Гомер. В его поэме «Одиссея» (IV, 562-568) Протей объявляет спартанскому царю Менелаю, предсказывая ему, что ждет его к западу от мира, населенного людьми:

«Ты не умрешь и не встретишь судьбы в многоконном Аргосе; Ты за пределы земли, на поля Елисейские будешь Послан богами – туда, где живет Радамант златовласый (Где пробегают светло беспечальные дни человека, Где ни метелей, ни ливней, ни хладов зимы не бывает; Где сладкошумно летающий веет Зефир, Океаном С легкой прохладой туда посылаемый людям блаженным)…» (пер. В. А. Жуковского).

Между миром мертвых и миром живых

Мегалитическая культура не была для Европы случайным поветрием. Она господствовала здесь тысячелетия, пока не уступила место натиску кельтов и античным ценностям, принесенным под чеканную поступь римских легионов.

Самые ранние свидетельства этой культуры датируются первой половиной V тысячелетия до нашей эры (мегалиты в окрестности Карнака во Франции), а самые поздние появляются в Британии то время, когда минойская (критская) цивилизация клонилась к своему закату – около 1500 года до нашей эры, а на островах Средиземного моря мегалитическая культура просуществует и того дольше.

Три тысячи лет! Такой огромный срок не был отпущен ни античной Греции, ни Римской империи, ни Древнему Египту. В этом была уникальность мегалитической цивилизации. Если бы ее создатели владели письменностью, как много они могли бы рассказать нам, их потомкам! Но единственные иероглифы, которые были им ведомы, – это язык камней, наверное, навсегда утраченный нами. Лишь отдельные символы, мнится нам, мы разгадываем, делая это с превеликим трудом.

В последние годы всё больше людей интересуются тайнами мегалитов. С появлением новейшей измерительной техники их исследование расширяется. Разумеется, особое внимание археологов всего мира, как и любителей древности, привлекает Стоунхендж, – пожалуй, самый знаменитый памятник эпохи мегалитов.

Эпоха же была удивительной! Европа, вся эта громадная, дикая часть света, внезапно ощутила свое единство. Из одного ее конца в другой теперь устремлялись предприимчивые авантюристы, стараясь раздобыть в самых глухих ее уголках соль, руду или янтарь, а потом продать их за сотни километров отсюда. Так же сбывались и идеи.

Многих, кто занимается исследованием мегалитической культуры, поражает, насколько же схожи, а порой и совершенно одинаковы ее памятники – все эти гробницы, святилища и другие постройки, появившиеся повсюду. Поражает появление одних и тех же символов и скульптур в сооружениях, которые разделяют тысячи километров. Поражает сходство ритуалов и церемоний. Для большинства ученых это несомненный знак того, что на протяжении тысячелетий определенные религиозные верования распространялись в разных регионах, и вместе с ними распространялся главный архитектурный стиль эпохи. Он помогал обустраивать жизнь и на этом свете (святилища), и на том (гробницы).

Для мегалитической религии характерны почитание усопших и культ предков. То и другое было тесно связано с почитанием Великой Матери-Земли. Зримый символ этой религии – коллективные погребения. Ее адепты прилагали неимоверные усилия, чтобы оказать достойные почести покойным и воздвигнуть им загробные дома, которые ничто не могло бы сокрушить. Повинуясь этим неизреченным догматам, люди совершали немыслимое – возводили «усыпальницы вечности», громадные монументы, которым предстояло пережить тысячелетия.

Многим из нас такое поведение покажется безумным. Но, наверное, с точки зрения строителей Стоунхенджа, «современные европейцы, далекие их потомки, показались бы им не менее безумными, когда все силы своих рук и воли они вкладывают в обустройство временного, земного существования, стараясь вовсе забыть о неизбежности смерти и отщипывая для умерших только жалкую толику тех средств, какие тратятся на прихоти живых» (А. Зубов. «История религии»). И далее: «Монументальные “вечные” захоронения должны были стоять до конца времен. Поэтому их строят навсегда. Жилища же живых временны и непрочны, как сама наша земная жизнь. До нас от эпохи мегалита дошло то, что предназначалось мертвым, то есть вечности».

В основе мегалитической архитектуры действительно лежат погребальные ритуалы. Для вождей и членов их рода сооружались высокие надгробные памятники, сложенные из крупных камней.

Появлялись и другие громадные каменные постройки, которые служили не гробницами вождей, а святилищами. Отдельно стоящие менгиры – камни, установленные вертикально, – некогда могли быть и монументами, и простыми ориентирами. А может быть, как предположил несколько десятилетий назад немецкий археолог Хорст Кирхер, в менгирах воплощались души умерших. Ведь камень, в отличие от плоти, был не подвержен тлению и распаду.

Монументы, сооруженные в доисторическую эпоху, вызывают у ученых немало вопросов, на которые, наверное, никогда не удастся дать окончательный ответ, ведь наши предки, возводившие эти памятники, не могли поведать нам то, что нас так интересует. Не могли сообщить, какие «смыслы» они вкладывали в те же грандиозные камни Стоунхенджа.

Нам трудно проникнуть в мир представлений людей мегалитической культуры. Ведь образ их мышления разительно отличался от нашего. Многое, что определяло ход их мыслей, просто не существует для нас.

Они оставили нам в наследство десятки тысяч «висячих и стоячих» камней. Когда-то, около четырех тысяч лет назад, подобных монументов было гораздо больше. Впоследствии многие из них послужили потомкам в качестве строительных материалов, заменяя им целые каменоломни. Часть камней была уничтожена благочестивыми христианами, видевшими в них только дикое проявление язычества, служение дьяволу.

Теперь мы с изумлением вглядываемся в эти памятники исчезнувшей культуры. Пытаясь постичь смысл, вложенный в них, мы переносимся к истокам европейской цивилизации, к самим основам нашего мышления и мирочувствования.

Как отмечает британский историк Эндрю Шеррат на страницах «Иллюстрированной первобытной и ранней истории Европы» (1996), мегалитические постройки являются главной особенностью земледельческих культур Северной и Центральной Европы того времени. Они были местом проведения различных ритуалов и церемоний, в том числе связанных с важнейшими для древних земледельцев календарными датами – например, днями летнего и зимнего солнцестояния. Из года в год они подтверждали, что эти календарные циклы не прервутся и будут продолжаться во веки веков, а значит, и жизнь людей, поклонявшихся этим святыням, будет так же размеренно длиться, как жизнь их предков. На протяжении многих поколений этим постройкам, показывавшим, что боги не прогневались на людей, придавалось важное сакральное значение. Они были своего рода «местом коллективной памяти» и подчас становились главными святынями, скреплявшими племенные союзы.

Какого-то единого толкования всех мегалитических монументов нет. Пожалуй, единственное, что не вызывает сомнений, так это связь между этими монументами и культом предков. Они символизируют непреходящую, вековечную память. Недаром рядом с мегалитическими постройками или внутри них встречаются предметы, характерные для культа предков: антропоморфные стелы, идолы, ритуальные объекты, которые, как пишет немецкий археолог Херман Мюллер-Карпе в своей книге «Основные черты ранней истории человечества» (1998), «включают надежду на вечную жизнь в форме загробного существования». Кроме того, мегалитические постройки были местом, где начинался мир предков, куда стекались усопшие люди, превращаясь в предков-хранителей племени. Именно здесь, среди этих могучих каменных стен, пролегала граница между миром мертвых и миром живых.

Кафедральные соборы каменного века

Эпоха мегалитических построек не может не пробудить в памяти ассоциации со средневековой эпохой, а сами постройки так и хочется сравнить с кафедральными соборами, вознесшимися тогда повсюду в христианском мире.

«Если археолог далекого будущего раскопал бы древний Новгород, Кёльн и Йорк, он повсюду столкнулся бы со сходной картиной – один громадный каменный комплекс, безусловно, религиозного предназначения, некоторое число подобных же, но меньших размеров, комплексов, и море недолговечных и неказистых жилых построек. Он бы ошибся, если бы счел все эти ансамбли делом рук одного народа, но он был бы совершенно прав, когда бы решил, что люди, их возводившие, вдохновлялись идеями, нашедшими из единого источника, и что они одинаково предпочитали усилия в религиозной сфере житейским трудам» (А. Зубов. «История религии»).

Каменное кольцо в Корнуолле

Точно так же распространялись по всей Европе и идеи возведения мегалитических построек. Их прообразом, их «первоформой», базовым элементом, был менгир (от кельтских слов men – камень и hir – длинный) – одиночный, вертикально установленный камень, основание которого вкопано глубоко в землю. Чаще всего менгиром служил огромный валун, который, слегка обтесав его, а иногда и процарапав на нем рисунки, водружали так, чтобы он был виден издалека. Валун превращался в памятный знак, в прообраз обелиска грядущих веков.

О назначении менгиров высказывались разные предположения: одни считают их памятниками, которые напоминали об умерших предках, другие – примитивными идолами. В любом случае, менгиры определенно имели культовое значение.

«Культ камней является одной из самых древних религий человечества, – отмечает Надежда Широкова. – В величии камня, в его твердости, в его форме и цвете человеку чудились реальность и сила какого-то иного мира. Люди поклонялись камням, потому что видели в них средоточие сверхъестественной энергии, которая может помочь, защитить их самих или их мертвых».

Подобные менгиры часто можно встретить в Бретани; имеются они и на Британских островах. Некоторые из них достигают громадных размеров, как, например, Grand Menhir, «Большой менгир», в Локмариакере (Бретань), достигавший в длину более 20 метров и весивший 350 тонн; впрочем, эта глыба давно раскололась на четыре части. К числу наиболее известных менгиров принадлежат также гранитный камень из Шан-Долана высотой 9,5 метра и Blind Fiddler, «Слепой скрипач», камень высотой 3,27 метра из-под Кэтчалла в Корнуолле. По легенде, возникшей среди пуритан, в этот камень превратился один музыкант, праздный повеса и гуляка. Так он был наказан за то, что вздумал развлекать людей своей музыкой в субботу.

Другой вид мегалитических построек – менгиры, установленные в виде кольца или подковы (кромлехи в Бретани и хенджи в Британии). Те и другие – это, «безусловно, символы Солнца, а следовательно, и святилища Небесного Бога» (А. Зубов). Таким святилищем, очевидно, был и Стоунхендж.

Менгир на юге Франции

Карнак

Иногда менгиры выстраивали в виде аллей (alignements), которые могли тянуться на километры. Самые известные аллеи камней находятся опять же в Бретани. В Карнаке их общая протяженность составляет шесть с половиной километров. «Этой покрытой камнями вересковой пустоши свойственна какая-то загадочность, благодаря которой каждый, кто ее видит, получает впечатления не менее сильные, чем при созерцании остатков прекраснейших памятников древности», – отмечает Льюис Спенс.

В Англии, Шотландии и Ирландии вокруг каменных колец непременно пролегает круговой ров и земляной вал. Археологи убедились, что появление вала и рва предшествовало строительству хенджа.

Аллея менгиров в Карнаке

В Южной Англии известны десятки земляных валов, дошедших до нас с древних времен. Как правило, они старше сохранившихся каменных колец. Ранее предполагалось, что эти рвы и насыпи рядом с ними возводились для того, чтобы защитить каменное кольцо, этот священный участок. Однако в подобную гипотезу верится с трудом, поскольку и земляной вал, и ров прерывались очень широкими проемами, устроенными для того, чтобы можно было войти внутрь них. По-видимому, именно так – с помощью земляного вала и рва – огораживали территорию, где проводились какие-то публичные мероприятия: народные собрания, торги, религиозные церемонии. Позднее на этой территории вырастали каменные постройки.

Пожалуй, ни одно из каменных колец Британии не вызывало такого интереса у исследователей и так не будоражило человеческую фантазию, как Стоунхендж. В этом мы уже убедились.

Еще одним типом сооружений в эпоху мегалитов были крытые постройки, из которых наиболее известны дольмены (от кельтского слова, означающего «камень-стол»). Дольмены служили гробницами. Они были сложены из больших каменных глыб и покрыты одной или несколькими плитами сверху, наподобие крышки стола. В некоторых дольменах плита, закрывающая вход, имела круглое или овальное отверстие.

На сегодняшний день в Северной и Западной Европе сохранилось около 15 тысяч подобных построек. Один из самых известных памятников той эпохи – коридорная гробница Нью-Грейндж в Ирландии. Она любопытна еще и потому, что ее строители, подобно тем, кто возводил Стоунхендж, использовали накопленные ими астрономические знания, чтобы произвести необычный эффект.

В мегалитических монументах Мальты принципы строительства дольменов получили дальнейшее развитие. На их примере отчетливо видно, что мегалитические постройки были центрами проведения сложных ритуалов, которые не ограничивались одним лишь погребением усопших.

Дольмен во Франции

Монументы, сохранившиеся на Мальте, могут с полным основанием называться храмами, древнейшими каменными храмами. Мы видим, что здесь соединились все три изобразительных искусства – архитектура, живопись и пластика. Наряду с орнаментами, вырезанными на стенах некоторых храмов, найденные там же каменные идолы принадлежат к числу самых выдающихся памятников европейского искусства той эпохи. Можно предположить, что это – образы богини, которой здесь поклонялись. Разумеется, эти статуи, изображающие, вероятно, богиню плодородия, как и сами храмы, могут быть отнесены не только к старому (мегалитическому), но и к новому искусству – искусству бронзового века.

Когда около 1500 года до нашей эры неолитическая культура на Мальте погибла под натиском племен, переселившихся сюда из Южной Италии, здесь, на Мальтийском архипелаге, насчитывалось три десятка храмов, некоторые из них были огромными. Подчас эти храмы строились столетиями; их расширяли, сооружали всё новые ниши и коридоры. Эти храмы – визитная карточка древней мальтийской архитектуры, как каменные кольца – древней архитектуры Северной Европы.

Так было, например, с храмом Хал-Сафлиени. В его «Гипогее» (подземной усыпальнице) покоятся останки около семи тысяч человек, погребенных здесь. Эта усыпальница, имеющая три уровня (подземных этажа), напоминает настоящий лабиринт. В святилище Хал-Сафлиени словно трудились бок о бок строители из Кносса и Стоунхенджа. В этом лабиринте (напомним, что Кносский дворец, величайший памятник древнего Крита, часто сравнивают с мифическим «Лабиринтом») нам снова и снова встречаются трилиты – два громадных камня, перекрытые такой же огромной плитой.

Современные исследователи на своем опыте не раз могли убедиться, какой изобретательности и слаженной работы требовало возведение мегалитов. Так, в 1979 году в одном из экспериментов двум сотням человек удалось лишь с неимоверным трудом вертикально установить каменный блок, весивший 32 тонны, а ведь он был гораздо легче некоторых древних монолитов, пишет немецкий историк Вольфганг Корн в книге «Мегалитические культуры в Европе. Загадочные монументы каменного века» (2005).

Изощренной подготовки требовала и перевозка каменных блоков от каменоломни, где они были вырублены, к месту строительства. Этот путь порой занимал многие километры. Расстояние от каменоломни до Стоунхенджа и вовсе составляло почти четыре сотни километров. Организовать доставку камней на такое расстояние можно было лишь в том случае, если само общество имело четкую структуру и было хорошо организовано. Впрочем, Эндрю Шеррат полагает, что мегалитические постройки могли быть воздвигнуты и небольшими общинами, не имевшими еще строгой иерархии.

Как бы то ни было, сооружение подобных монументов сплачивало общество, предрекало неминуемое появление незримого монолита – государства. Ведь опыт строителей показывал, на какие невероятные подвиги способны люди, если решаются работать сообща. Эти монументы были еще и важнейшими символами оседлого образа жизни. Нередко они становились сакральными центрами, которые объединяли все окрестные племена. Они покрывали страну целой сетью памятных знаков, как то было в Швеции или Северной Германии в IV тысячелетии до нашей эры. Всюду, где бы ни оказался человек, ему был виден какой-либо мегалит.

Мегалиты были своего рода святилищами религии, зародившейся в крестьянском обществе эпохи неолита, – мегалитической религии. С ее помощью люди пытались укротить и приручить природные стихии, от которых зависели их урожай, их пропитание, само их выживание в мире, полном враждебных сил. Возводя мегалитические постройки, они подчинялись самым могущественным из этих сил – тем, от которых зависела вся жизнь природы, тем, по чьей воле прихотливо блуждали по небосводу Солнце и Луна. Строители мегалитов были покорны этим таинственным повелителям природы. И, превращая свои грандиозные постройки в подобие солнечного календаря, они словно говорили этим повелителям: «Мы угадываем, что вы задумали, потому что подчиняемся вам».

Величайшей жертвой со стороны человека, принесенной этим незримым богам, было возведение грандиозных построек, которые предрекали откровения богов. Теперь всякий раз, когда боги решали повернуть Солнце со страшной дороги зимы на светлый путь лета, мегалиты предсказывали этот счастливый поворот. Теперь всякий раз, когда боги по своей недоброй воле забирали с неба Луну и наступало затмение, мегалиты предсказывали это роковое событие. Мегалитические постройки действительно были каменными календарями нового, «преображенного», века. Но календарями не в утилитарном, приземленном смысле. Если каменные блоки того же Стоунхенджа и сравнивать со стрелками часов, то эти стрелки отмеряли не мирское время, по которому мы живем, а божественное время. Время не рядовых событий, а великих катастроф и счастливых избавлений. Время света и тьмы, время смертного холода и живительного тепла.

А еще они имели самое простое практическое значение: служили маркировочными знаками, размечали территорию, утверждали присутствие человека, его рода-племени на этой земле.

6. Деревянные Стоунхенджи каменного века

«Пуп Земли»

В последние десятилетия ученые убедились в том, что традиция возведения памятников, подобных Стоунхенджу, имеет долгую историю. Тем интереснее посмотреть, как она зарождалась. Может быть, нам станет понятнее, для чего был сооружен знаменитый монумент, застывший среди равнины Солсбери.

В Центральной Европе свои «стоунхенджи» появились почти на две тысячи лет раньше, чем на Британских островах. Уже в V тысячелетии до нашей эры здесь возникают крупные церемониальные центры каменного века. Они принадлежат к старейшим памятникам монументальной архитектуры. Ученые спорят, для чего предназначались эти странные кольцевые сооружения, были ли они обсерваториями, храмами, жертвенниками или торжищами. И почему они были засыпаны землей через несколько столетий после их возведения?

Эти деревянные постройки – в отличие от Стоунхенджа – давно истлели и сровнялись с землей. Лишь с самолета можно обнаружить их следы. Их находят в последние десятилетия по всей Центральной Европе: в Чехии и Словакии, Венгрии и Польше, Баварии и Саксонии. Их насчитывается уже около трех с половиной сотен.

Однако, пожалуй, нигде их нет в таком количестве, как в федеральной земле Нижняя Австрия, где открыто около сорока таких построек. Большинство располагается к северу от Дуная. Как правило, расстояние между ними составляет лишь несколько километров. «Вот где когда-то был пуп Земли», – шутят археологи.

В эпоху неолита эта область Австрии была сравнительно плотно населена. Плодородные лёссовые почвы привлекали сюда людей. Своими каменными топорами те без устали вырубали деревья, засевали целину пшеницей-однозернянкой и полбой, а на лугах выпасали стада коров. Строили крытые дранкой дома, длина которых доходила до полусотни метров. Фирменным знаком местных мастеров – представителей лендельской культуры – была расписная керамика, расцвеченная красными и желтыми красками.

Их соседи из Германии предпочитали наносить на керамические изделия особые орнаменты – ленты из параллельных линий. Однако если эстетические вкусы и разнились, то архитектурные были схожи. На всей этой территории люди сооружали округлые постройки, опоясывая их кольцевыми рвами, палисадами и земляными валами (это словно предвещало неизбежное появление каменной твердыни Стоунхенджа!).

Эти постройки находились в центре поселений, занимавших несколько гектаров земли, составляли их ядро. Внезапно, за довольно короткое время, они появились повсюду, от Венгрии до Польши. Кажется, все племена, населявшие этот край, увлеклись подобным зодчеством.

Этот факт лишний раз свидетельствует, что в позднем каменном веке между племенами, населявшими Европу, установились тесные связи. Шесть с половиной тысяч лет назад на просторах Старого Света люди торговали друг с другом, пускаясь ради случайного профита в многодневный, опасный путь и подмечая все интересное у соседей, заимствуя их идеи. Не так ли и идея строительства сооружений, подобных Стоунхенджу, была в конце концов перенесена из континентальной Европы на Британские острова, чтобы воплотиться навеки в камне?

Назначение этих многочисленных построек по-прежнему не вполне ясно. Непонятно, и как зародилась подобная идея, где жили ее создатели.

Так, австрийский историк Герхард Трнка считает, что этот архитектурный стиль каменного века возник на территории Нижней Австрии, то есть в окрестности современной Вены. Однако точная датировка древнейших сооружений пока отсутствует. Судя по приблизительным оценкам, они появились везде почти одновременно – после 5000 года до нашей эры.

Ров, мостки, частокол

Одна из самых ранних построек такого рода возведена в Нижней Австрии, в местечке Шлец, около 6800 лет назад. Первое, что встречало человека, пришедшего сюда, – это огромный ров, опоясывающий постройку. Этот ров глубиной 4 метра и шириной 4,6 метра зияет, словно разверстая пасть, готовая поглотить любого нечестивца. Сюда нельзя приближаться профану; здесь сакральное место, куда имеют доступ лишь посвященные.

Порой подобные культовые постройки окружены не одним, а несколькими рвами (всего – до четырех). Их глубина может достигать 3-6 метров, а ширина – 4-10 метров. Они опоясывают круговое пространство диаметром от 40 до 160 метров. По-видимому, выбирая количество рвов, древние зодчие следовали своему вкусу или исходили из своих возможностей – из числа работников, имевшихся в наличии, а вот профиль рва был стандартным – V-образный, с заостренным скосом.

Встречаются и рвы не вполне правильной формы, но это, пожалуй, производственный брак. «Подобные сооружения лишь выглядят геометрически правильными, – отмечает немецкий археолог Харальд Штойбле. – Они идеально спланированы, но нередко исполнены халтурно». Порой они напоминают четырехугольники с закругленными углами.

Виной всему – организация дела. Ведь за работу брались сразу несколько групп строителей. Община выбирала десяток-другой самых достойных мужей. Им и предстояло в течение нескольких месяцев прорыть круговой ров протяженностью в пару сотен метров. Они начинали рыть его в нескольких местах и не всегда соразмеряли нужную траекторию и пропорции. Если же работали аккуратно, то дуги, прорытые ими, точно смыкались друг с другом.

Что ж, для общины было немалой жертвой откомандировать нескольких дюжих молодых людей ради того, чтобы все лето перелопачивать землю, – людей, которые так нужны на охоте и пахоте. Занятие землекопов было не из легких – пробивать в твердом грунте траншею, вооружившись лишь деревянными лопатами или костяными мотыгами. Такой ров, как в Шлеце, тридцать работников могли выкопать примерно за месяц. Правда, дождь размывал стенки рва – их надо было постоянно укреплять, вычерпывать раскисший грунт и заглаживать следы оползней. «Сизифов труд» – иначе не скажешь. А еще приходилось очищать ров от мусора. Ведь местные жители так и норовили бросить туда всякий хлам: черепки посуды, оленьи рога, отслужившие свое орудия, рыболовные крючки, ракушки, кости животных. «Наши предки чистюлями не были», – замечают археологи. Нам, впрочем, только лучше от того, что сохранились все эти многочисленные мелочи – детали быта человека той эпохи.

Через ров вело несколько узких мостков (не больше пяти). Идти по ним можно было лишь по двое, а то и вовсе гуськом.

Преодолев ров, посетитель встречал новую преграду – частокол, ограждавший внутреннее пространство. Высота его достигала двух-трех метров. Часто объект был опоясан сразу двумя кольцевыми частоколами, причем во внешнем ряду столбы были сомкнуты неплотно, и сквозь просветы виднелось внутреннее, сплошное, кольцо частокола. За него уже было не заглянуть – так плотно были пригнаны друг к другу столбы. Центральная часть сооружения – «святая святых» – оставалась недоступной постороннему взгляду, что привносило в обыденный пейзаж некую тайну.

Гозек для VIP-персон

Что же происходило внутри? Ученые пока не могут ответить на этот вопрос.

По одной из гипотез, подобные постройки, как отчасти и Стоунхендж, были громадным календарем, который отмечал самые важные события года, – своего рода обсерваторией, помогавшей вести наблюдения за небом.

Возрожденный Гозек

Двое ворот в Гозеке, ведущих на юго-восток и юго-запад, указывали место восхода и захода Солнца в день зимнего солнцестояния

В некоторых постройках ворота были ориентированы так, что Солнце заглядывало в них ровно 21 декабря, в день зимнего солнцестояния. Другие ворота отмечали, например, возвращение Плеяд. В каменном веке появление этого созвездия на небосклоне Австрии возвещало приход весны. Когда вспыхивали Плеяды, наступало время сева.

Ворота эллиптической постройки в баварском местечке Майстернталь (размеры осей – 45 и 36,5 метра) точно указывали место восхода и захода Солнца в здешних краях в дни весеннего и осеннего равноденствия, а также даты зимнего и летнего солнцестояния.

Самая известная постройка подобного рода находится на территории бывшей ГДР, в местечке Гозек, неподалеку от современного Лейпцига. На сегодняшний день она – она из древнейших в Европе.

Возрожденный Гозек

Очертания этой постройки были замечены в 1991 году с самолета. На фотографиях, сделанных с воздуха, выделялся круг с тремя размыкавшими его отверстиями. В 2002 году начались раскопки этого сооружения. На его реконструкцию в июне – октябре 2005 года ушло две тысячи дубовых бревен. Двадцать первого декабря 2005 года, в день зимнего солнцестояния, состоялось торжественное открытие возрожденного Гозека.

Изначально же «Гозекский круг» был возведен около 4900 года до нашей эры. Это было громадное сооружение, хорошо видное издали. Его диаметр достигал почти 75 метров. Оно было оборудовано тремя воротами и двойным кольцом частокола (двойным палисадом) высотой примерно 2-2,5 метра. Немецкий археоастроном Вольфхард Шлоссер доказал, что двое ворот, ведущих на юго-восток и юго-запад, указывали место восхода и захода Солнца в день зимнего солнцестояния в начале V тысячелетия до нашей эры.

Зимой в Саксонии Солнце низко стоит на небосводе, и в последнюю декаду декабря его положение меняется довольно незначительно, а потому древние строители лишь приблизительно определили срок зимнего солнцестояния. Их сооружение допускает погрешность плюс-минус три-четыре дня. Зато самый долгий день в году они вычислили довольно точно, предусмотрев особую выемку в частоколе – визир, в котором Солнце показывалось в положенный срок.

Как полагают ученые, в день зимнего солнцестояния внутри ограды собиралась племенная знать – VIP-персоны каменного века. Частокол отделял их от рядовых членов племени. В ожидаемый час в проеме ворот показывалось Солнце, – светило, поворачивающее зиму на лето, ночь на день, тьму на свет, смерть на жизнь. Первые лучи его рассекали покой святилища, словно молнии. В проеме других ворот оно вспыхивало, когда, свершив свой подвиг, снова скрывалось во тьме. В полночь в проем третьих ворот заглядывал месяц.

В тот давний век солнечная обсерватория была едва ли не столь же значима для человека, как и компьютерные технологии для наших современников. В системе хозяйствования совершился важнейший переворот. Люди отказались от охоты и собирательства – простых, но ненадежных милостей природы – и начали заниматься земледелием и скотоводством, то есть приручали природу, обуздывали ее, познавали ее норов, ее циклические перемены.

Закон, по которому жила природа, назывался «временем». Нужно было отсчитывать время, рассекать его непроглядное течение вехами, как пахарь делит поле межами. Такими вехами, подсказывавшими, как будет меняться природа «со временем», оказывалось положение Солнца на небосводе. Его предельное падение приносило стужу зимы. Солнце само словно замерзало; у него едва хватало сил подняться над горизонтом. Оно болело и чахло, но в какой-то миг собиралось с силами, пробуждалось от смертного сна и начинало восхождение по горе небесного свода, шаг за шагом взбираясь в летнее небо и раскидывая по миру больше и больше золотых стрел – лучей, приносивших тепло и жизнь. Заметить этот небесный порядок, понять его значило обрести надежду и даже «помочь» светилу. День декабря, когда из-за хмурого, сплошного частокола, наконец показывалось огненным пятном – костром, иже на небеси, – Солнце, и был днем возвращения надежды.

В Центральной Европе в тот период совершалась «неолитическая революция» – торжество земледелия, и памятниками героям этой революции – племенам, овладевшим секретами выращивания съедобных трав, – являлись монументальные постройки, служившие, как полагают археологи, и культовым целям, и наблюдению за небесами.

В пору их появления в Центральной Европе складывалась очень благоприятная обстановка для занятий сельским хозяйством. Средняя температура тогда была примерно на два градуса выше, чем теперь. (Впрочем, Северная Европа, в том числе северные области Германии, служили еще воплощением дикости. Обширные территории здесь были заболочены, и люди, населявшие этот край, все так же кочевали, добывая пропитание охотой или собирательством.)

Обсерватория в Гозеке находится на окраине самой плодородной области Германии – ее житницы, Магдебургской равнины. Очевидно, эта местность привлекала и людей того времени. На территории бывшей ГДР, между Галле и Лейпцигом, археологи не раз обнаруживали следы поселений человека, датируемые VI-V тысячелетиями до нашей эры. Так, в окрестности Лейпцигского аэропорта на фотографиях, сделанных с самолетов, проступают контуры деревни, застроенной домами, вытянувшимися на 30-40 метров.

Плотность поселений такова, что древние обсерватории, как и в Нижней Австрии, встречаются почти повсеместно. «Астрономия зародилась в Европе за тысячи лет до становления первых цивилизаций на Тигре и Евфрате», – полемично заявил руководитель раскопок в Гозеке Франсуа Бертем. (Стоит задаться вопросом, а почему первые земледельцы на Ближнем Востоке не могли пользоваться никакими приспособлениями, чтобы фиксировать важнейшие небесные события? Может быть, расцвет древневосточной астрономии и объясняется тысячелетними традициями наблюдений за звездным небом? – А. В.).

На календаре время приносить жертвы

Впрочем, было бы неправильно сводить назначение всех этих построек к одной-единственной цели. Наверняка они играли еще и важную социальную роль, были местом встречи всех членов племени – своего рода форумом людей каменного века, – играли ту же роль, что, например, базарная площадь в Средние века. Здесь тоже могли чем-нибудь торговать, устраивали представления или казнили людей.

Реконструкция «Гозекского круга»

Тот же Гозек, по признанию Франсуа Бертема, был не только обсерваторией и священным местом, но и рынком, местом казни и захоронения, а также своего рода крепостью, где члены племени укрывались в случае нападения врагов. «Если бы речь шла только о наблюдении за небосводом, было бы достаточно двух колышков и камня, служившего визиром». Сказанное можно отнести и к Стоунхенджу, возникшему почти две тысячи лет спустя.

Подобные сооружения, видимо, были главной достопримечательностью всех крупных поселений того времени, их символом, «визитной карточкой» общины; они демонстрировали ее мощь и богатство, как впоследствии это делали подлинные храмовые комплексы – святилища Античности, кафедральные соборы и мечети Средневековья. Они располагались непременно посреди поселения. В некоторых общинах имелось даже по два подобных «храма» – один поменьше, другой, в нескольких сотнях метрах от него, побольше. Так в Средние века рядом со скромной церковкой со временем вырастал красавец-собор.

Судя по всему, эти постройки времен неолита следовало бы впрямь называть святилищами без всяких кавычек. Под защитой частокола пребывали незримые боги – на огороженной территории не было следов обитания людей, ни мусора, оставленного ими, ни развалин жилищ. Здесь отправлялся некий культ, смысл которого пока непонятен ученым.

Вероятно, жители Центральной Европы исповедовали тогда ту самую религию, которую многие специалисты называют «мегалитической». Мы уже немало рассуждали о ней. Служение ей требовало полного напряжения сил. Адепты новой веры усердно вгрызались в землю, вырывая глубокие рвы и созидая целые комплексы построек. Но что еще мы можем сказать о верованиях людей, населявших Европу в эпоху неолита, исходя из артефактов, найденных при исследовании деревянных «стоунхенджей» каменного века?

Почти во всех рвах обнаружены расколотые глиняные статуэтки – так называемые идолы. Вероятно, они являлись посредниками между реальным, обыденным миром и непостижимым потусторонним. Встречаются также статуэтки, изображающие женщин с пышными бедрами, – очевидно, символы плодородия.

В Гозеке юго-восточный вход в святилище был украшен черепами быков. Раз в год, в день зимнего солнцестояния, в створе ворот, обрамленных гирляндами черепов, показывалась звездная «голова быка» – созвездие Тельца. Пристально глядела она на людей, сверкая единственным глазом – звездой Альдебаран.

Внутри святилищ, за непроницаемым для взоров частоколом, проводились, наверное, и какие-то празднества, устраивались торжественные церемонии, например, здесь возносили молитвы, заключали брачные союзы, оплакивали умерших, совершали обряды инициации юношей. По окончании обряда из-за ограды выходил «новый человек» – новый полноправный член племени.

Иногда эти постройки использовались для погребения усопших соплеменников, как явствует из раскопок в австрийском местечке Фрибриц. Внутри частокола на территории площадью 25 квадратных метров найдено десять захоронений того времени. Покойники – пять мужчин и пять детей – погребены сидя; рядом с ними лежат различные дары, принесенные для усопших. Вместе с одним из мужчин похоронена его собака, вместе с ребенком – трещотка.

Трогательная сцена! Но всего в дюжине метров от этой могилы обнаружены следы некоего жестокого обряда. Во рву лежат брошенные друг на друга останки мужчины возрастом 20-30 лет и женщины – 18-25 лет. Их тела нашпигованы наконечниками стрел. Руки мужчины сложены в неестественном положении на груди, словно их чем-то скрутили перед смертью. Этих людей казнили? Почему? Быть может, за непроницаемой оградой частокола совершались публичные казни?

«Святилище Солнца» в Гозеке окружено двумя рвами. Археологи обнаружили в них человеческие кости, с которых, судя по характерным царапинам, соскабливали мясо. По мнению Бертема, это доказывает, что здесь совершались кровавые жертвоприношения.

В Шлеце при раскопках рва найдены отрезанные руки и ноги. Возможно, так карали преступников. Нет, люди эпохи неолита менее всего напоминали сентиментальных добряков. Они легко были готовы на жестокую расправу с себе подобными, как в любые времена.

А может быть, у здешних племен было в обычае расчленять труп при погребении, дабы покойный не выбирался впредь из могилы и не пугал оставленных соплеменников, жизнь которых текла своим чередом?

Однако, чем бы ни были эти постройки – храмом Солнца или жертвенником, кладбищем или местом казни, – ясно одно. Это сакральные сооружения, посещать которые дозволялось лишь в определенные часы. Тем поразительнее, что они были так скоро заброшены.

Время забвения

Около 4500 года до нашей эры деревянные святилища пустеют – всего через несколько столетий после появления первых подобных сооружений. В соседних поселках по-прежнему течет обыденная жизнь, но рвы старательно засыпают, как будто их и не было. Что это? Они разом вышли из моды? В Европе торжествует культура каменного строительства. Тленное дерево попрано вековечным камнем. Возводятся менгиры, дольмены, кромлехи.

…Остальное довершили эрозия и будничная работа пахарей, ежегодно перекапывавших землю на участках, которые почитались когда-то священными. Ко времени строительства Стоунхенджа деревянные храмы каменного века были давно забыты. «И все же, быть может, и впрямь именно в Центральной Европе возводились монументы, которые послужили образцом для строителей Стоунхенджа?» – таким вопросом нет-нет да и зададутся исследователи. История эта еще ждет своего продолжения.

В любом случае, сходство между деревянными постройками, найденными в Центральной Европе, и Стоунхенджем очевидно. Случайно ли это сходство? Или идея строительства подобных святилищ пережила две тысячи лет как единый день? Вот ведь и в наше время храмы где-нибудь в Сибири или на Дальнем Востоке строятся по тем самым принципам, которые утвердились почти две тысячи лет назад в несусветной дали, на другом конце Евразии…

7. Астрономия каменного века

Астрономия в Древней Европе

Каменные кольца Стоунхенджа, коридорная гробница Нью-Грейндж, наскальные росписи в пещере Ляско – все эти памятники свидетельствуют о высоком уровне развития культуры и техники, достигнутом нашими далекими предками в каменном веке. А еще эти грандиозные постройки и удивительные произведения искусства, созданные тысячи лет назад, рассказывают нам об астрономических знаниях, накопленных людьми той эпохи. Первобытный человек неизменно вглядывался в карту неба, расстилавшуюся у него над головой каждую ночь, читал по ней о скором приходе весны или наступлении холодов, сверял свой путь со звездами или предчувствовал козни демонов, грозивших вновь, «как во времена дедов», похитить Солнце или Луну.

С давних времен люди подмечали секреты расположения звезд и планет, запечатлев свои знания в облике удивительных построек, а то и, как полагают некоторые исследователи, в наскальных росписях. Ведь звездное небо над головой было не только обителью богов, но и точнейшим мерилом, с которым следовало сверять свои планы и дела, календарем, неумолимо вещавшим скорый ход событий. Солнце, Луна и звезды определяли весь ритм человеческой жизни, предрекали «всему свое время, и всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное» (Еккл. 3, 1-2). Ход небесных светил диктовал людям время засевать поля и время собирать урожай, время отмечать праздники и время совершать обряды.

Эти секретные знания, передававшиеся из поколения в поколение, давно забыты. Люди каменного века не оставили письменных сообщений, и лишь циклопические постройки той далекой эпохи могут поведать о знаниях и верованиях их строителей, если мы сумеем расшифровать это невольное послание, запечатленное в камне. Именно поиском подобных свидетельств и занимаются археоастрономы, перед которыми стоит задача восстановить картину мира людей далекого прошлого – каменного и раннего бронзового веков – и при этом избежать соблазна выдать наши представления о звездах и планетах за их догадки. В любом случае, здесь не обойтись без ложных интерпретаций, неправильных толкований, ошибочных мнений. В этой области науки, как едва ли в какой другой, истина рождается исключительно в спорах. За ними вырисовывается поразительно сложная картина небесного миропорядка, открывшаяся людям еще тысячи лет назад.

Стоунхендж – лишь вершина достигнутого. Но когда же все началось? В ту пору, когда строители мегалитов принялись возводить свои грандиозные сооружения, позволявшие наблюдать за небесными феноменами? Или, может быть, раньше? Не подскажут ли нам что-либо рисунки, оставленные древними художниками в пещерах Европы? До недавнего времени никто не брался изучать мир астрономических представлений первобытного человека по этим фрескам, украшающим «Лувры палеолита».

А ведь наблюдения за звездным небом в Древней Европе начались необычайно давно. Вот лишь один любопытный факт.

Около 35 тысяч лет назад в пещере под Ульмом на пластине из слоновой кости была вырезана некая фигурка, а на обратной стороне нанесены четыре ряда насечек, которые, по мнению немецкого историка Ханса Юргена Мюллера-Бека, являются «древнейшим лунно-солнечным календарем».

Мюллер-Бек так описывает повседневную жизнь людей той эпохи: «Быть может, у первобытных людей было больше свободного времени, чем у нас… Да, именно в свободное время первобытные люди рисовали зверей, чтобы поведать о своих героических деяниях. Около 32 тысяч лет назад во Франции появились даже целые пещерные святилища. Люди рисовали планы местности, вычерчивая их на песке или снегу. Они лепили фигурки из глины и изготавливали украшения. Сооружали мебель из дерева и шкур. С особым усердием мастерили оружие: каменные ножи, например. Или копья, оснащая их перьями хищных птиц. И при этом болтали о повседневных делах, о Боге и мире.

О Боге, конечно, не в том смысле, в каком верим мы сегодня. Первобытное общество не знало иерархии. Все были равны. Люди и вообразить себе не могли “Господа”, который повелевает всем. Но представление о богах, пожалуй, уже зарождается… По-видимому, имелись и шаманы – люди, чьи знания были недоступны другим. Уверен, что первобытные люди уже размышляли о Солнце и Луне. Есть факты, свидетельствующие, что еще тогда люди создали календарь – разделили год на лунные циклы, на недели».

Так что же это был за календарь? На пластине с одной стороны был изображен человеколев – фигура, соединяющая тело человека и голову пещерного льва. С другой стороны пластины располагались четыре ряда по тринадцать точек в каждом. Итого: 4 × 13 = 52. Случайно ли это? Может быть, люди знали, что год делится на 52 недели?

Но это было лишь начало. Секреты звезд, тайны Солнца и Луны только начали открываться человеку…

Звездочеты из пещеры Ляско?

Когда в 1879 году некий любитель археологии, проникнув вместе с дочерью в пещеру Альтамира (Испания), обнаружил там удивительные росписи, ученые не поверили ему – сказали, что эти портреты животных никак не могли быть написаны первобытными людьми. Считалось, что те были не способны к художественному творчеству. Наверняка речь идет о какой-то недавней подделке, о чьей-нибудь шутке, призванной обмануть легковерных археологов.

Человек, открывший живопись каменного века, Марселино де Саутуола (1831-1888), умер, всеми осмеянный и отвергнутый. На протяжении четверти века пещера Альтамира, явившая нам таланты первобытных людей, вызывала у ученых такую же неприязнь, как ныне – сообщения о проделках НЛО. В умение древних дикарей рисовать верила только публика, приезжавшая посмотреть на подземную диковину. Наука долго отказывала данному факту в праве на существование. Лишь в начале XX века серьезные ученые признали, что эта роспись – вовсе не подделка, выполненная незадачливым искателем славы, а подлинный памятник первобытной эпохи, который свидетельствует о необычайной наблюдательности и художественном мастерстве людей, населявших Европу в каменном веке.

Когда же в 1940 году во французском департаменте Дордонь любознательные мальчишки обнаружили еще одну пещеру, стены которой были покрыты завораживающими изображениями животных, специалисты поняли, что перед ними подлинная сокровищница.

Протяженность пещеры Ляско составляет сотню метров (судя по тому, что здесь найдено мало костяных и кремневых орудий, люди не жили в ней постоянно). Рисунки, украсившие ее, относятся к верхнему палеолиту – к той эпохе, когда Европа еще была населена охотничьими племенами. Здесь можно увидеть около 600 красочных изображений быков, оленей, лошадей, волков и диких кошачьих животных. Их возраст – примерно 17 тысяч лет. Кроме того, здесь обнаружено около полутора тысяч гравированных рисунков, многие из которых, вероятно, созданы еще раньше.

Все изображения располагаются в глубине пещеры. В основном они собраны в одной большой галерее, получившей название «Зал быков». Ее длина – 28 метров, ширина – 10, а высота – 5 метров; вся она покрыта яркими фигурами быков и лошадей. Здесь, как, пожалуй, редко в какой другой пещере, возникает впечатление целостной композиции.

Особое внимание привлекает громадная роспись, покрывающая свод в южной оконечности зала. Она достигает пяти с половиной метров в длину. На зрителей смотрит бык (тур) со слегка изогнутыми рогами и мощным туловищем. Над его холкой виднеется странная фигура из шести точек.

По мнению немецкого археоастронома Михаэля Раппенглюка, эти точки – отнюдь не узор, а схематичное изображение Плеяд. Если приглядеться, то шесть или даже семь звезд, составляющих это рассеянное скопление, можно увидеть как раз в созвездии Тельца.

Многие народы слагали мифы и легенды о Плеядах. Они, кстати, занимают едва ли не центральное место на древнейшей в мире звездной карте – «небесном диске из Небры». Для крестьян Древней Греции именно с Плеядами, дочерями Атланта, вознесенными на небо, были связаны важнейшие события календарного года – время сева и сбора урожая, как писал Гесиод.

«Лишь на востоке начнут всходить Атлантиды-Плеяды, Жать поспешай; а начнут заходить – за посев принимайся» (пер. В. В. Вересаева).

Но что могли значить Плеяды для первобытных людей, приходивших в пещеру Ляско? По мнению Александра Гурштейна, первые созвездия были выделены племенами кроманьонцев Западной Европы около 16 тысячелетий назад. К такому же выводу пришел и харьковский астроном Алексей Архипов, автор книги «Неразгаданные тайны Вселенной», выпущенной издательством «Вече». Он также называет цифру «16 тысяч лет назад с возможной ошибкой не более 2 тысяч лет, то есть еще в доисторическую эпоху охотников на мамонтов». Так чем могли привлечь людей того времени Плеяды?

С помощью компьютерной модели Раппенглюк реконструировал расположение звезд на небосводе, наблюдавшееся в ту пору, когда первобытные художники покрывали росписями стены и своды Ляско. Расчеты показали, что с известнякового холма, в котором расположена пещера, Плеяды в первый раз были видны в предрассветных сумерках 11 октября. Они едва поднимались над горизонтом, а 161 день спустя, в начале весны, эта приметная группа звезд достигала зенита, знаменуя приход теплого времени года. Пора холодов, болезней и страданий подходила к концу. Вознесшись над миром, шесть священных звезд даровали тепло. Тем с большим трепетом и почтением люди, наверное, относились к этому счастливому знаку, проступавшему на небесах. Во всяком случае, Раппенглюк полагает, что еще тогда, в эпоху палеолита, племена охотников ожидали благостной вести от Плеяд и недаром увековечили их в своей галерее.

В изображении этого громадного быка он отыскал и другие звездные шифры. Так, его глаз символизировал звезду Альдебаран – самую яркую в созвездии Тельца. Крапинки на морде животного обозначали Гиады – еще одно звездное скопление, расположенное в том же созвездии (на небе эти неяркие звездочки окружают Альдебаран). Наконец, линия, прочерченная перед зверем, являла почитателям каменного неба, пришедшим сюда, весь Млечный Путь.

Одно из самых загадочных изображений можно увидеть в отдаленной части пещеры – в так называемой «шахте». Рядом с быком, которого пронзило копье, лежит человек с птичьей головой. Здесь же, на колышке, сидит птица. Французский археолог Андре Леруа-Гуран, долгие годы исследовавший пещеру Ляско, считал, что эта сцена практически не поддается толкованию, поскольку иллюстрирует миф, не известный нам.

Раппенглюк, пусть и оставшись в одиночестве, предложил свои доводы. Для него глаз каждой из трех фигур, обращенный к зрителю, обозначал одну из трех звезд так называемого осенне-летнего треугольника – Вегу, Денеб и Альтаир. Это три самые яркие звезды, которые видны в Северном полушарии летними ночами.

Большинство археоастрономов не рискуют разделить это мнение, полагая, что мы слишком мало знаем о культуре людей, создавших удивительную галерею в пещере Ляско. Несомненно, она была местом проведения каких-то ритуалов, в которых участвовали племена, проживавшие в окрестности. Но были ли среди объектов, которым они поклонялись, еще и звезды? Связывали ли они с этими звездами мифы, как многие древние племена и народы? Изображали ли сюжеты этих мифов на стенах пещеры? Да можно ли ответить на эти вопросы?

Свет в гробнице Нью-Грейндж

В эпоху неолита, около 7000 лет назад, Европа была пустынным краем. В обширных лесах, покрывавших эту часть света от Альп до Северного и Балтийского морей, жили редкие племена. Древние земледельцы селились в основном в речных долинах, где имели возможность распахивать поля и безбоязненно выпасать скот. Об этой эпохе напоминают остатки поселений, оставленных ими, и керамические сосуды с характерным ленточным узором. Все, что знали эти люди, секреты ремесла и начатки знаний о мире, они могли передавать своим детям только изустно.

Мало что изменилось и три тысячи лет спустя, когда в Европу пришла культура бронзы. В то время, как далеко на юге, в Египте и Месопотамии, создавались целые библиотеки клинописных табличек и папирусных свитков, жители Центральной и Северной Европы полагались в основном на устные предания. К огорчению археологов и историков, они не оставили книг, сохранивших их мудрость. Сомневаться же в обширных знаниях, накопленных ими, нельзя. Их поручительством – циклопические постройки, возвести которые были бы не способны дикари. Само расположение этих каменных столбов или гробниц рано или поздно подсказывало исследователям, что они могут быть связаны с характерными астрономическими событиями.

Гробница Нью-Грейндж

Но при отсутствии письменных свидетельств даже толкование самой известной постройки такого рода – британского Стоунхенджа – вызывает немало споров. Язык руин трудно разгадать. Ведь слишком легко интерпретировать каменные письмена самым неожиданным образом. В этих многочисленных гипотезах немудрено и заблудиться.

Историки сходятся в одном. Около семи тысяч лет назад, когда древние жители Европы перешли от охоты и собирательства к земледелию, у них, несомненно, сложился какой-то круг астрономических знаний. Ведь сама их жизнь всецело зависела теперь от небесной механики – от умения вовремя посеять и загодя собрать урожай. Выбор сроков могло подсказать положение Солнца или чередование фаз Луны. К тому и другому люди приглядывались, невольно находя соответствие между расположением звезд и планет и чередой полевых работ.

При составлении календаря невозможно было не искать подсказки у главного «игрока» на небосводе – всемогущего Солнца. Дни солнцестояния и равноденствия, после которых медленно, но неуклонно менялось время года, определял только этот «царственный герой», шествовавший своим несбивчивым путем по небосводу.

Культовые постройки и гробницы позднего каменного века неизменно хранят в каком-то зашифрованном виде указания об этих важнейших днях календарного года.

Вот, например, крупнейший памятник мегалитической культуры в Ирландии – купольная гробница Нью-Грейндж. Ее назначение подсказывает само ее название – место погребения. Однако дальнейшие исследования этой гробницы принесли удивительные открытия. Всё стало только загадочнее.

Вход в гробницу Нью-Грейндж

Знаменитая гробница представляет собой видимый издали холм высотой 15 метров и периметром 90 метров. Когда-то в прежние времена этот холм был увенчан менгиром и усыпан светлыми, ярко блестевшими камнями. Как замечают историки, «он сиял на солнце, подобно громадному “космическому яйцу”» (А. Зубов).

Вокруг простиралась сакральная зона. Целая роща из тридцати пяти менгиров стояла здесь. Подножие насыпного холма укрепляло каменное кольцо, сложенное из продолговатых блоков. На некоторых были нанесены магические знаки, например спирали. Узкий коридор, протянувшийся на двадцать метров, вел внутрь гробницы – к главному ее помещению, круглой комнате высотой почти 7 метров, которую венчал купол из крупных камней. К этому центральному залу примыкали три боковых помещения. Расположение комнат было таково, что они схематично напоминали трилистник. Вероятно, в них хоронили усопших. Центральный же зал был местом, где приносили жертвы и совершали обряды, – местом богослужения.

План гробницы Нью-Грейндж

Вход в гробницу Нью-Грейндж в 1905 году

В 1699 году первые любители древностей, взявшись проводить здесь раскопки, обнаружили в этом зале плоскую каменную чашу, вокруг которой были расставлены восемь камней, имевших коническую форму. Стены и свод гробницы были покрыты многочисленными знаками, вырезанными на камнях. Возможно, некоторые из них символизировали глаза богини мертвых, которой надлежало присматривать за покойным, храня его судьбу в мире предков. Мы видим здесь концентрические круги, спирали и фигуры, напоминающие Солнце, а также ромбы, зигзаги, змеевидные линии и другие узоры, которые встречаются и на мегалитах, найденных в Бретани, и даже на мегалитических памятниках Португалии. Настоящие рисунки – в отличие от этих геометрических узоров – здесь отсутствуют.

Радиоуглеродные исследования показали, что эта гробница, – еще несколько десятилетий назад ее датировали 1800 годом до нашей эры, – на самом деле была сооружена около 3150 года. Поразительно и другое. В наши дни мода легко перелетает из одной части земного шара в другую. Но ведь и тогда, пять тысяч лет назад, когда, как нам казалось, любая область была отгорожена от другой стеной неведения, важнейшие архитектурные и художественные идеи разносились по всем уголкам Европы так, словно их спешили доставить туда курьеры. В расположении комнат в виде трилистника (мы видим это в Нью-Грейндже и некоторых других гробницах Британских островов), в популярности такого узора, как спираль, перед нами возникают важнейшие черты мегалитического искусства Мальты, лежащей за несколько тысяч километров к юго-востоку от Великобритании. И вряд ли эти схожие мотивы появились одновременно в двух разных частях Европы. Нет, общий корень питал этот цвет искусства, развившийся вдалеке друг от друга.

Самое примечательное, что в погребальную камеру этой гробницы Солнце заглядывает только в день зимнего солнцестояния и ближайшие к нему дни. В это время, в рассветный час, разыгрывается красочный спектакль. В течение пятнадцати минут солнечные лучи заливают коридор и расположенное в конце его помещение. Старые камни тогда начинают светиться, словно покрытые позолотой. Эта яркая вспышка света, озарившая ночь и будто расплавившая скрепы селения мертвых, вероятно, знаменовала для людей той эпохи, что время мрака проходит. Тьма потерпит урон. Снова вернутся свет весны и тепло летних дней. Боги и вновь не рассердились на человека, не бросили его среди холода зловещей поры. «Преполовилась темная зима. Солнцеворот…» (Вяч. Иванов).

Во многих древних культурах в дни солнцестояния проводились ритуальные празднества. Труды и дни людей в ту эпоху определялись естественным ритмом природы. Тем больше страшила их сама мысль о том, что в один ужасный день этот извечный цикл мог бы пошатнуться. Лишь когда в день солнцестояния – день, когда Солнце «поворачивало на круги своя», – его лучи освещали метку, будь то памятный камень или проем ворот, жизнь также возвращалась в свое русло.

В наши дни, впрочем, невозможно вновь испытать то удивительное чувство, когда свет нежданно вспыхивает во тьме точь-в-точь на задней стене гробницы. За прошедшие пять тысяч лет земная ось слегка повернулась (явление прецессии), и теперь хмурым декабрьским утром солнечные лучи, не достигая стены, падают примерно в метре от нее. Это не умаляет славы строителей Нью-Грейнджа, не ведавших, что их детище простоит полсотни веков. Возведенная ими гробница считается одним из древнейших памятников мегалитической культуры, который сооружен с учетом астрономических знаний того времени.

Но сами эти знания восходят к гораздо более ранней эпохе. Раскопки последних двух десятилетий свидетельствуют, что астрономические сооружения появляются в Европе по крайней мере около 7000 лет назад. Одна из первых таких построек появляется в районе немецкой деревушки Гозек около 5000 года до нашей эры.

В финале той традиции, у истоков которой был Гозек, вознесутся каменные кольца Стоунхенджа.

Добрый посев звезды Антарес

Подобные открытия заставляют ученых признать, что еще недавно они не представляли себе, насколько сведущими были люди эпохи неолита. «Наблюдение за небесными феноменами – дело чрезвычайно сложное, а человек уже тогда мог с точностью до дня вычислить, когда произойдет то или иное событие, – отмечает Франсуа Бертем. – Мы даже не предполагали, что люди той эпохи были способны на такое».

Археоастрономы с помощью компьютерных моделей пытаются понять мотивы, двигавшие нашими далекими предками, которые брались возводить эти странные «святилища», «жертвенники» или «обсерватории». Их модели позволяют воссоздать эти объекты в виртуальном пространстве, изучить их связь с различными небесными явлениями.

Так, Георг Цотти, исследовав модели 28 подобных построек, убедился, что 6500 лет назад практически треть из них могла использоваться как календарь. Их ворота были направлены именно на точки восхода или захода Солнца в важнейшие дни года.

Очевидно, люди той эпохи, взявшись что-нибудь строить, оставляли себе возможность наблюдения за звездным небом, соответственно ориентируя то ворота, то оконный проем, а то какой-нибудь камень. Так мы, что бы ни возводили – от подземных дворцов метро до дачных домиков и сторожек, всюду развешиваем часы, дабы следить за бегом времени. Для людей каменного века сама конструкция их святилищ, а может быть, и жилищ, заменяла им часовой механизм. Только стрелками на этих «часах» были Солнце и звезды, а отмеряли они не секунды и минуты, а месяцы и годы.

«В Средние века главные оси храмов часто были ориентированы на точку восхода Солнца в день святого – покровителя храма, поэтому нет ничего удивительного в том, что некие астрономические сведения могли быть “вписаны” в архитектуру кольцевых сооружений эпохи неолита, как только эти важные даты удавалось определить путем систематических наблюдений, – рассуждает Цотти. – Возможно, все дело в каких-то ритуалах, ведь просто для наблюдений за звездами не нужно грандиозных кольцевых сооружений, достаточно всего пары колышков».

Компьютерное моделирование выявило и неожиданные факты. Например, в нескольких постройках одни из ворот отмечали появление на небосводе Плеяд, тогда как другие – заход звезды Антарес. Оба эти события происходили почти одновременно – ранним утром в первые дни весны. «Можно сказать, само небо давало добро на посев», – фантазирует Цотти.

И все же остается вопрос: правильно ли мы понимаем назначение этих гигантских построек? Правильно ли мы понимаем назначение Стоунхенджа? Возможно, предсказание астрономических событий – всего лишь одна из второстепенных их функций? На самом же деле это были святилища, некрополи, места проведения народных собраний, празднеств, инициаций? Пример Стоунхенджа показывает, как ученые переосмысливают значение древних руин и так и не могут прийти к единому мнению. Новые исследования свидетельствуют о том, что в этих громадных камнях было больше земного, чем звездного.

Одним из вершинных достижений астрономии каменного века стал, наряду со Стоунхенджем, «небесный диск из Небры». Поэтому наш рассказ был бы не полон, если бы мы не поведали и о нем – об этой странной находке, которая, словно «луч света в темном царстве», выхватывает из мрака веков то, что должно было исчезнуть бесследно. Но этот чудом сохранившийся предмет лишний раз убеждает нас в том, как хорошо знали звездное небо люди, жившие в эпоху Стоунхенджа.

Звездная карта Небры

«Небесный диск из Небры» – это старейшая карта звездного неба, найденная на территории Европы. Она была создана в период между 2100 и 1700 годами до нашей эры – в те времена, когда в Стоунхендж неизменно стекалось множество людей.

Этот бронзовый диск с аппликациями из золота был обнаружен… грабителями кладов 4 июля 1999 года на горе Миттельберг (252 метра), в районе городка Небра (Германия), и попал в руки полиции в феврале 2002 года. Его диаметр – 32 сантиметра; толщина – от 4,5 миллиметра (в центре) до 1,7 миллиметра (по краю). Масса – около 2 килограммов. Сегодня он считается одним из самых известных памятников доисторического прошлого, найденных на территории Европы.

На поверхности диска изображены различные астрономические объекты. Среди них – звезды (семь небольших кружков, расположенных вместе, – это Плеяды, остальные 25 звезд нельзя идентифицировать), а также Луна, представленная в виде серпа, и Солнце – в образе большого круга (впрочем, многие исследователи считают, что этот круг символизировал полнолуние). Две дуговые вставки (одна из них утеряна, но ее местоположение легко угадывается) обозначают определенные секторы горизонта. Имеется также изображение корабля. С 2002 года диск хранится в Музее первобытной истории в Галле (земля Саксония-Анхальт).

Диск удостоен самых громких титулов. «Находка столетия», «такая же мировая сенсация, как и гробница Тутанхамона», «Мона Лиза археологии». Это действительно уникальная находка. Тем труднее поначалу было объяснить назначение диска, ведь похожие на него предметы не встречались археологам ни в Египте, ни на Ближнем Востоке. Никаких привычных подсказок не было. Кто изготовил этот странный объект. Для чего? Что можно делать с его помощью? Или это – предмет поклонения?

Ученые продолжают выдвигать любопытные гипотезы и проводить детальные исследования. Так что же мы узнали об этом диске?

Мемограмма для посвященных

«Небесный диск из Небры» позволяет нам хотя бы отчасти понять, как представляли себе космос в бронзовом веке. Весьма вероятно, что лишь небольшое число посвященных могло управляться с диском – настолько сложным для того времени было его устройство. Эти люди, как и жрецы Стоунхенджа, являлись хранителями тайного знания. Они легко могли узнать, например, скоро ли наступит очередное солнцестояние, ведь у них было подспорье такое же важное, как в наши дни – астрономические таблицы. Именно две дуговые вставки по краям диска использовались для того, чтобы определить время летнего или зимнего солнцестояния.

Присмотримся к этим вставкам внимательнее. Угловая величина их дуг – примерно 82 градуса. Как выяснилось, именно таков разброс точек восхода и захода Солнца в районе горы Миттельберг. Мало того! Если подняться на самый ее верх и горизонтально расположить диск так, чтобы линия, мысленно проведенная из верхнего конца левой дуги к нижнему концу правой, указывала точно в сторону Брокена – самой высокой горы Гарца, расположенной примерно в 80 километрах отсюда, то диск можно использовать как солнечный календарь. Для наблюдателя, находящегося на горе Миттельберг, светило в день летнего солнцестояния заходит за вершину Брокена. Впрочем, чаще всего эту вершину не удается разглядеть. Ее скрывают облака. Очевидно, прошло немало времени, прежде чем люди приметили связь солнцестояния с этой горой. Благодаря гениальной выдумке – «небесному диску», который располагали заранее известным образом, – можно было не зависеть от прихотей погоды и уверенно предсказывать, когда же наступит тот особенный день, в который лето повернет на зиму или зима – на лето.

Нельзя не отметить, что традиция наблюдений за звездным небом в здешних краях стара как мир. По некоторым предположениям, гора Миттельберг еще в эпоху неолита использовалась для астрономических наблюдений (в те времена ее вершина, по-видимому, не была покрыта лесом). Примерно в двадцати километрах отсюда в V тысячелетии до нашей эры располагалась одна из древнейших обсерваторий каменного века – Гозек. Возможно, на диске из Небры запечатлены сведения о небесных феноменах, собранные многими поколениями местных жителей.

А вот еще одно назначение диска. Его можно было использовать для синхронизации лунного (354 дня) и солнечного (365 дней) года. Вавилоняне, чтобы совместить две разные системы счисления времени – лунную и солнечную, вводили дополнительный месяц. В одном вавилонском клинописном тексте, датируемом VII-VI веками до нашей эры, мы встречаем первое письменное описание этой процедуры. Но, очевидно, она была известна гораздо раньше.

«Небесный диск» впору назвать доисторическим эквивалентом этой процедуры. Если в первый весенний месяц, с которого начинался год, новая Луна появлялась вблизи Плеяд, то это был обычный год. Если же Луна показывалась рядом с Плеядами только на третий день после новолуния и ее серп был уже не таким узким, то следовало добавить дополнительный месяц.

Тут, кстати, не может не возникнуть вопрос. Если форма лунного серпа, изображенного на диске, так важна, то, может быть, и число звезд, нанесенных на него, отнюдь не случайно? В самом деле, эти тридцать две звезды – подспорье в счете. Если весной Луна появится возле Плеяд не через 30, а через 32 дня после предыдущего полнолуния, это еще один «сигнал свыше», побуждавший «хранителей диска» добавлять дополнительный месяц. Итак, на этом диске для всех, кому доводилось его хранить, было раз и навсегда указано, когда следовало пересчитывать календарь. Главными подсказками являлись форма и расположение лунного серпа, а также количество звезд.

У цифры 32 есть еще один потайной смысл. Нетрудно убедиться, что по прошествии 32 солнечных лет минует ровно 33 лунных года. Допустимы и следующие толкования, к каким, наверное, прибегали люди, посвященные в тайну диска в древности. Если считать большой круг, расположенный почти в центре диска, Солнцем, то количество звезд указывает, сколько солнечных лет должно пройти, пока две календарные системы вновь не совпадут. Если же принять и этот круг за еще одну, тридцать третью, звезду, находящуюся рядом с Луной, то именно столько лунных лет – 33 – пройдет, прежде чем две системы счисления вновь будут показывать одну и ту же дату.

Таким образом, «небесный диск из Небры» можно назвать астрономической «мемограммой» – своего рода справочным пособием, помогавшим запомнить, например, как соотносятся лунный и солнечный календари. Несомненно, что в обществе бронзового века имелась своя образованная элита, которая разбиралась в законах небесной механики гораздо лучше, чем многие из нас могут себе представить, да и, честно говоря, лучше большинства из нас. (Мало ведь кто, положа руку на сердце, готов признаться в том, что следит за взаимным положением Луны и Плеяд, так волновавшим людей в древности.)

Но откуда сами создатели «небесного диска» знали о соотношении лунного и солнечного календарей? Один возможный ответ историки уже дали. Появление подобного «вспомогательного пособия», очевидно, предварялось вековой практикой наблюдений за звездным небом. А может быть, речь идет о знаниях, накопленных звездочетами Древнего Востока и поведанных жителям «туманной Германии», например, купцами, прибывшими сюда с солнечного Крита? Или с других островов Эгейского моря?

Эта находка лишний раз свидетельствует о том, что между крупнейшими цивилизациями того времени – египетской, месопотамской, минойской, микенской – и Центральной Европой поддерживались оживленные торговые и культурные связи. В дикие, казалось бы, районы Европы стекались знания и верования, накопленные тогдашним цивилизованным миром.

Знания же эти – как тут не подумаешь, что они заимствованные? – начали утрачиваться еще в те времена, когда диском постоянно пользовались. С ним произошло то, что случалось со многими рукописными книгами в Средневековье. Новые знания были «вписаны» поверх старых. Упомянутые дуговые вставки закрыли две звездочки, изначально украшавшие диск отнюдь не по прихоти древнего мастера. Из справочного пособия, можно сказать, были вырваны две страницы.

Использовался этот диск на протяжении двух-трех, самое большее, четырех веков. Со временем он превратился в предмет культа – ему стали поклоняться. В конце концов он был захоронен либо в составе клада, либо в погребении некоего знатного человека.

Nebra. Kreta

В 2009 году ряды археологов и астрономов, истолковывавших «диск из Небры» и гадавших на звездной гуще, пополнили историки судостроения.

Ведь мы видим на диске не только Луну, три десятка звезд, но и корабль, плывущий «под небом голубым». Он напоминает «солнечную барку» египетских фараонов. Но, как оказалось, еще больше он похож на минойское торговое судно. Франсуа Бертем обнаружил подобное изображение при раскопках поселения критян – их фактории на небольшом островке Тавшан-Адаси, лежащем у побережья Турции. Точнее говоря, он нашел печать из горного хрусталя, датированную примерно 1900 годом до нашей эры. Эту крохотную печать (ее длина – менее двух сантиметров) украшало судно с поднятыми парусами, развеваемыми ветром. Оно, как две капли морской воды, похоже на барку со «звездного диска». Оно имеет ту же «характерную форму банана, что и стилизованное судно на диске из Небры», отмечает Бертем. Египетские суда выглядели несколько иначе; они управлялись при помощи руля. Минойцы же при маневрировании использовали гребные весла. Бертем полагает, что на диске из Небры эти весла отмечены короткими штрихами, рассекающими борт корабля (кстати, подобная символика встречается на изображениях кораблей в Древней Греции в эпоху бронзового века). В любом случае, заключает историк, из какой бы средиземноморской страны ни приплыло это судно, «возникает важнейший вопрос: почему на диске, найденном в Центральной Европе, показано типичное судно, бороздившее Средиземное море?» Может быть, изнеженные солнцем и морем критяне иногда, ради выгодного гешефта, отправлялись в далекую северную страну? Или косматые жители лесов пускались в поучительные поездки на южные курорты?

А по каким, кстати, причинам к череде небесных светил прибилось это суденышко? Историки полагают, что на диске из Небры отнюдь не случайно, наряду с Солнцем, подателем жизни, запечатлен корабль, главный «движитель» жизни в ту эпоху. В бронзовом веке к кораблям, как и к Солнцу, относились с благоговением. На них развозили по всему тогдашнему свету не только товары и сырье – медь и олово, шедшие на изготовление бронзы, но и важнейшие технологии, религиозные идеи, представления о мире. Корабли распространяли по берегам Европы, Африки и Азии семена цивилизации, и те постепенно давали всходы.

Археолог Харальд Меллер, директор Музея первобытной истории в Галле, полагает: «Корабль – это символ новой религиозной идеи. Сами астрономические знания, зашифрованные на этом диске, вероятно, ведут происхождение из Передней Азии, из современных Ливана, Ирака и Турции». Корабль, изображенный здесь, переносит Солнце, скрывшееся в темных водах на западе, туда, где оно вновь воссияет над миром, – на восток.

Если же выплыть из волн метафизики, то следует отметить, что присутствие корабля не может не напоминать о торговых связях этого региона с критянами. Расцвет минойской культуры приходится как раз на то время, когда пользовались диском из Небры, – на 2000-1600 годы до нашей эры. На Крите возникла своя уникальная цивилизация. Критяне создали разветвленную торговую сеть, охватывавшую обширную часть Средиземноморского региона. На многих островах появились их фактории – торговые форпосты этого предприимчивого народа. Критяне изобрели собственную письменность (впрочем, тайна «Фестского диска» до сих пор не разгадана). Возводили для своих правителей громадные дворцы, полные роскоши.

Сами по себе критяне не располагали месторождениями олова, но испытывали огромную потребность в нем. Век как-никак был бронзовым, а потому спрос на олово был очень велик. Вполне возможно, считает Бертем, критяне поддерживали «спорадические торговые отношения» с племенами, населявшими тогда территорию современной Германии, и получали от них олово. Некоторые специалисты, например немецкий этнолог Ханс Петер Дюрр, полагают даже, что они наладили оживленную торговлю с народами, жившими на побережье Северного и Балтийского морей, но большинство ученых не разделяют этой точки зрения. Наиболее вероятно, что отдельные купцы в поисках ценной руды отправлялись в очень далекие путешествия, в том числе бывали в северных странах. В эпоху классической древности, например, олово вывозили из Британии, доставляя его не только морским путем, но и сушей – через Галлию. Можно предположить, что и минойские купцы, отправляясь за рудой, вначале плыли на кораблях с острова Крит до побережья Северной Италии, а затем совершали переход через Альпы и, наконец, достигали Германии. Очевидно, создатели диска из Небры невольно (или намеренно) увековечили память об этих экспедициях.

Эпоха на фоне диска

Так что же представляет собой «небесный диск из Небры»? Что это, единственный в своем роде феномен или случайно найденная примета давней традиции? Вольфхард Шлоссер обратил внимание на определенную схожесть этого диска с легендарным щитом Ахилла, выкованным Гефестом («Илиада», XVIII, 481-486):

«…И на круге обширном Множество дивного бог по замыслам творческим сделал. Там представил он землю, представил и небо, и море, Солнце, в пути неистомное, полный серебряный месяц, Все прекрасные звезды, какими кончается небо; Видны в их сонме Плеяды, Гиады и мощь Ориона» (пер. Н. И. Гнедича)

«Возникает впечатление, – пишет Шлоссер, – что речь идет о некоем древнем европейском мотиве, изображенном на небесном диске и литературно обработанном Гомером». Этот диск хорошо вписывается в контекст эпохи. В окрестности Небры им пользовались всего за четыре столетия до Троянской войны. И, может быть, подобные астрономические приспособления были известны в Микенской Греции и на Крите? Ведь, читая строки Гомера, трудно отделаться от впечатления, что поэт когда-то видел то, что описывал: этот «круг», и Солнце, и месяц, и прекрасные звезды на нем.

Шлоссер обращает внимание на греческий остров Делос, который считался местом рождения бога Аполлона, а со временем стал средоточием его культа, привлекавшим многочисленных паломников. Примечательно, что если смотреть с высочайшей вершины Делоса (там располагался храм, посвященный Зевсу) в сторону соседнего островка Ренея, где в древности простиралось обширное кладбище, то в день летнего солнцестояния Солнце скрывается за одной из гор на этом островке, а в день зимнего солнцестояния – за другой из гор. Подобная картина напомнила исследователю гору Миттельберг, гору Брокен… Может быть, в этом делосском храме тоже хранился свой «небесный диск» (кстати, по Геродоту, культ Аполлона и Артемиды был принесен греками с Севера, из страны гипербореев. – А. В.).

Но много интересного предстоит открыть и в Центральной Европе. Описывая диск из Небры, исследователи неизменно подчеркивают, что сама эпоха бронзового века на территории Германии пока еще плохо изучена. Историки уделяют внимание прежде всего средиземноморским цивилизациям, невольно игнорируя культуру племен, населявших в то время Центральную Европу. Конечно, девиз «С Востока свет» как нельзя лучше характеризует эту эпоху в истории человечества. Однако к нему стали относиться как к догме, отказывая древнейшим народам Европы в праве на самобытную культуру. Принято считать, что все известные их культурные достижения заимствованы ими при случайных встречах с носителями высшего – священного! – знания. Как остроумно заметил один из комментаторов, корабль критян, изображенный в нижней части диска, это своего рода «знак авторских прав», подсказывающий, кто владел знаниями о звездном небе, запечатленными здесь.

При этом как-то забывается, что в V-III тысячелетиях до нашей эры жители Центральной Европы возводили циклопические постройки, предназначенные, в том числе для наблюдения за звездным небом. Руины их можно увидеть в Великобритании, Франции, Германии. Знаком величия этой исчезнувшей культуры навсегда останутся камни Стоунхенджа.

Во II тысячелетии до нашей эры в различных регионах этой части Европы уже сложилось иерархическое общество, во главе которого стоял верховный вождь. Роскошные гробницы с хранящимися в них многочисленными дарами свидетельствуют не только о загробных верованиях той эпохи, о поразительном мастерстве древних мастеров, но и о том, каким уважением пользовалась элита.

Основу экономического благополучия тогдашнего общества составляли занятия сельским хозяйством, а также торговля рудами металлов и солью. В бронзовом веке в континентальной Европе формируются две основные системы торговых маршрутов. Одна простирается с севера на юг и включает реки, текущие в этом направлении. Другая сеть троп, по которым передвигались древние торговцы, протянулась с запада на восток вдоль горных хребтов Центральной Европы.

Впрочем, около 1600 года до нашей эры в Центральной Европе наступают смутные времена. Причины происходившего тогда не очень ясны современным историкам. Вот лишь отдельные штрихи к этому «этюду в багровых тонах». В Австрийских Альпах, в районе Монтафона, возводится громадная крепость. Угасает так называемая «унетицкая культура» – культура раннего бронзового века, распространенная на территории современных Германии и Австрии, Чехии и Словакии, Венгрии и Швейцарии. Торговые маршруты приходят в запустение. Традиции прерываются.

И именно в это время диск из Небры, хранивший тайное знание, был принесен в жертву богам и погребен вместе с двумя роскошными мечами и другими ценностями. Эпоха, несомненно, сменилась. Но что же произошло? Ученым еще предстоит дать ответ.

Нам же теперь пора прощаться со Стоунхенджем. Ведь именно тогда, около 1600 года до нашей эры, опустело и это великое святилище эпохи неолита и раннего бронзового века.

8. Прощание со Стоунхенджем

И отвернулись люди от богов…

Так почему же люди покинули Стоунхендж? Почему они отвернулись от богов, помогавших им на протяжении многих столетий? Отметим напоследок одну из гипотез, появившихся недавно.

Археолог Франсуа Бертем и его коллега, геолог Франк Сирокко из Майнцского университета, обратили внимание на то, что это случилось около 3600 лет назад. Тогда, на другом конце Европы, произошла грандиозная катастрофа – извержение вулкана Санторин.

Еще в середине XIX века, обследуя островок Тира (Фера), или Санторин, лежащий в 120 километрах к северу от Крита, французские археологи удивленно отметили, что он покрыт мощным слоем пепла и пемзы, а под ним погребено какое-то древнее поселение. Его жители знали медь и керамику, расписывали стены жилищ фресками, держали домашних животных. Их родину, видимо, погубило извержение вулкана. Впрочем, особого интереса это открытие не вызвало. Следы поселения приближенно датировали 3000-1000 годами до нашей эры.

Между тем в начале XX века английский археолог Артур Эванс открыл на острове Крит следы великой цивилизации. Четыре тысячи лет назад здесь строили огромные дворцы, расписывали их стены фресками, изготавливали изящную посуду, украшения из золота и слоновой кости. Сотни деревень и городов усеивали остров. Он был так же густо населен, как и Атлантида Платона. Он был богат, прекрасен и велик. Древнегреческая культура многим обязана минойской. Однако около 1500 года до нашей эры Критская держава приходит в упадок. Необъяснимый рок губит ее. Она никогда не возродится.

Быть может, виной всему был вулкан Санторин? Но разве он мог угрожать Криту? «На таком удалении нечего бояться раскаленного пепла, а землетрясение, вызванное вулканической деятельностью, едва ощутимо», – таково было мнение скептиков.

Как взрываются вулканы?

В 1956 году греческий сейсмолог Ангелос Георге Галанопулос, изучив окрестности Санторина, заявил, «что здесь произошел гигантский взрыв, по-видимому, самый мощный вулканический взрыв в истории, который породил волну цунами высотой в несколько десятков метров». Используя новый тогда радиоуглеродный метод, он датировал это бедствие 1520-1450 годами до нашей эры. Это был срок гибели Критской державы.

Вулкан Санторин, достигавший высоты двух километров, долго бездействовал. Когда же он пробудился, то в небо взлетело огромное количество пемзы, пепла, песка, лавы, камней. Постепенно остров покрылся белым «саваном» – слоем толщиной от 30 до 50 метров. Пемза усеяла всю южную часть Эгейского моря, сильно затруднив судоходство. Толстый слой пепла был найден и при раскопках на севере Крита. Однако беда была впереди.

Стены вулкана обвалились. Образовалась котловина – кальдера. В эту пустоту хлынуло море. «Достигнув дна полости, – писал Галанопулос, – вода мгновенно ринулась вспять. Быстрое перемещение огромных масс морской воды породило волны невероятной высоты. Эти волны затопили берега Восточного Средиземноморья, полностью разрушив все города и селения по всему Эгейскому побережью». Практически всему Криту был нанесен чудовищный урон, ведь между ним и Санторином не было ни клочка суши, который мог задержать волну.

Французский океанолог Жак-Ив Кусто так описал тогдашние события: «Стена цунами со скоростью нескольких сот километров в час обрушилась на побережье материка и островов, расположенных в Эгейском море. Корабли “взорвались” под ударом мощнейшей волны, и их груз мгновенно превратился в груды амфор. Порты были опустошены, их жители погибли под роковой волной или утонули в своих домах». Высота волны могла достигать ста метров. Флот – основа могущества Крита – был полностью уничтожен. Греки захватили то, что осталось от критских городов.

Когда же все-таки произошло Минойское извержение?

Минойское извержение, то есть извержение вулкана Санторин, имело катастрофические последствия для минойской цивилизации, возникшей на Крите в бронзовом веке. Ведь это было крупнейшее извержение вулкана в эпоху голоцена (послеледниковую эпоху), причем произошло оно в одном из самых населенных районов Древнего мира – в восточной части Средиземного моря. Более половины острова Санторин было уничтожено.

Археологи ведут раскопки на Санторине вот уже более полувека. Находки, сделанные здесь, хорошо согласуются с современными им находками на Крите и в материковой Греции.

Несомненно, извержение сыграло роковую роль в истории Крита, подорвав его могущество. Произошло оно в самом конце позднеминойского периода. Но за этой формулой не скрывается точной даты.

Археологи вынуждены прибегать к самым разным ухищрениям в попытках датировать крупнейшую природную катастрофу бронзового века. Например, они определяли ее время по египетским каменным сосудам, которые найдены в Микенах, в царских гробницах, сооруженных после взрыва санторинского вулкана. Судя по этим находкам, извержение произошло в самом начале Нового царства в Египте (1550-1540 годы до нашей эры).

Результаты же радиоуглеродного анализа, проведенного почти четверть века назад, говорили, что всё произошло на 100-150 лет раньше. Позднее ученые из Корнеллского и Гейдельбергского университетов провели новый анализ, взяв для исследования образцы органических материалов, найденные под слоем пепла на мысе Акротири (южная оконечность Санторина). Они были погребены под ним в 1630-1600 годах до нашей эры. Наконец, в 2010 году была названа новая дата: 1570 год до нашей эры.

Отметим на полях, что извержение произошло примерно тогда же, когда был покинут Стоунхендж. А знаем ли мы, какие последствия имела та катастрофа для различных областей Азии, Африки, Европы?

Казни египетские

История Санторина заставляет нас, например, по-новому взглянуть на один из библейских рассказов, который долго считался фантастическим. Это рассказ о «десяти казнях египетских». По Библии, перед исходом евреев из Египта, – а, по мнению историков, происходил он в середине II тысячелетия до нашей эры, – на страну обрушились страшные беды. Вода превратилась в кровь. Жабы и мошки наполнили дома египтян. Кони и верблюды, волы и овцы пали от моровой язвы. Поднялась пыль по всей земле Египетской. Прошел «град весьма сильный, которому подобного не было в Египте со дня основания его доныне» (Исх. 9, 18). Наконец, на страну пала тьма. «И была густая тьма по всей земле Египетской три дня; не видели друг друга, и никто не вставал с места своего три дня» (Исх. 10, 22-23).

Все эти беды совпали по времени с извержением Санторина. Обычно извержению вулкана предшествуют подземные толчки. Они взбаламучивают реки; вода мутнеет, окрашивается в цвет почвы. Водоемы в жарких странах становятся очагами распространения насекомых, например, малярийных комаров. Вулканический пепел, ядовитый для растений и животных, покрывает поля и города. Вспыхивают эпидемии.

Подобные события наблюдались не раз в последние столетия. Очевидно, и тогда, около 3600 лет назад, северо-западные ветры, – а они дуют здесь каждое лето, – принесли в Египет пепел вулкана. Его тучи закрыли Солнце; оно померкло. Тем временем пепел, – а в нем содержался и оксид железа, то есть ржавчина, – опускался на земли и воды Египта, окрашивая их в кроваво-ржавый цвет. «И Египтяне не могли пить воды из реки; и была кровь по всей земле Египетской» (Исх. 7, 21).

После этих бедствий сыны Израилевы бежали из Египта. Когда же они шли берегом моря, поднялся сильный восточный ветер, «и сделал море сушею, и расступились воды» (Исх. 14, 21). По этой суше прошли израильтяне, но вскоре вода возвратилась, и отряд, посланный фараоном, утонул. Географы даже предполагают, что это случилось в одной из лагун, к востоку от дельты Нила. Внезапно вода схлынула из нее, будто повинуясь молитвам. Легенда? Чудесный вымысел?

Однако если все происходило после извержения Санторина, то это… чистая правда. Не раз наблюдалось, как после извержений морских вулканов в их кратер устремляется вода. У берега моря начинается сильный отлив, но через 15-30 минут волна возвращается. Она мчится на берег, сметая все на своем пути. Именно такая картина наблюдалась в 2004 году, во время Великого цунами, опустошившего многие участки побережья Индийского океана.

После извержения Санторина в небо было выброшено огромное количество вулканических материалов. На месте вулкана образовалась котловина. И тогда по всему побережью начался отлив. Вода заполняла кратер вулкана – эту бездонную пропасть. Достигнув ее дна, «вода мгновенно ринулась вспять. Быстрое перемещение гигантских масс морской воды породило волны невероятной высоты. Эти волны затопили берега Восточного Средиземноморья» (А. Г. Галанопулос). Что там армия фараона? Не осталось ни одного всадника, ни одной колесницы. Так кончается миф. Так легенда становится былью. Так случайное стечение событий остается в коллективной памяти человечества.

Казни хеттские

Кстати, у хеттов, – около 1600 года до нашей эры их держава занимала значительную часть Малой Азии, – есть миф об исчезновении бога Телепину. Без него начались бедствия. «Овца не подпускала своего ягненка, корова не подпускала своего теленка… Ячмень и полба перестали расти, коровы, овцы и женщины больше не зачинали, а те, что уже зачали, не могли родить». Тогда «боги, великие и малые, отправились искать Телепину». Бог Солнца послал орла, сказав: «Ступай, обыщи высокие горы, обыщи глубокие долины, обыщи синие воды». Орел улетел, но не нашел его. В отчаянии воскликнул бог Грозы: «Что же нам делать? Мы умрем с голоду». Лишь посланная одной из богинь пчела отыскала разгневанного Телепину.

Между прочим, немецкий исследователь Иоганн Леман обратил внимание на некоторые детали описания случившихся бедствий. «Облака пыли застлали окно, дым заполнил дом, пепел в очаге был погашен, боги задыхались [в храме], овцы задыхались в овчарне, быки задыхались в хлеву… Увяли растения. Деревья увяли и не пускали побегов. Засохли луга, пересохли источники. В стране начался голод, люди и боги умирали».

Не напоминают ли эти клубы дыма и пыли, несущие смерть, такое природное бедствие, как извержение вулкана? Возможно, в этом мифе тоже отразилось катастрофическое бедствие на острове Санторин. В небо взлетело огромное количество пемзы и песка. Вулканический пепел покрыл обширную территорию. Вспыхнули эпидемии. Память об этом природном бедствии не могла не сохраниться у хеттов, как сохранилась она в Библии.

Так почему был покинут Стоунхендж?

Итак, около 3600 лет назад гигантское облако пыли и пепла поднялось над Санторином. Расчеты показывают, что оно не рассеивалось над Центральной Европой на протяжении 20-25 лет. Средняя температура надолго понизилась на один-два градуса. Летом теперь выпадали сильные дожди. Урожаи были всё хуже.

Что-то непостижимое творилось в мире! Люди, привыкшие поклоняться Солнцу, как их предки, не могли понять, почему оно отвернулось от них. Их вера пошатнулась, не прошла испытания опытом.

Именно тогда жрецы в далекой Германии закопали в землю свой колдовской инструмент – диск из Небры, уникальную звездную карту неба. Сирокко убежден, что они пожертвовали его богам: «Они упрашивали богов вернуть всё, как было».

Извержение вулкана Санторин стало важнейшим событием, разделившим бронзовый век на две эпохи: «золотой век» (благостную старину), когда на протяжении столетий люди поклонялись богам, а те щедро платили им урожаями, и «век железный» (время нужды), когда боги, похоже, сошли с ума.

Извержение Санторина, состоявшееся около 1600 года до нашей эры, было крупнейшим извержением вулкана за всю историю человеческой цивилизации. Ему предшествовало мощное землетрясение, после которого люди в страхе бежали с острова, увидев, что вулкан стал пробуждаться. Вслед за тем жерло вулкана выбросило около 30 кубических километров магмы. С огромной скоростью в разные стороны от вулкана понеслись раскаленные пирокластические потоки, состоявшие из магмы и горных пород, измельченных в порошок. Они выжигали всё на своем пути. Наконец, над островом поднялись мрачные облака пепла и устремились на север.

Стоунхендж до сих пор хранит свои тайны

Эта природная катастрофа подорвала основы могущества крупнейшей морской державы той эпохи – Крита. Та же катастрофа, возможно, рассорила жителей Центральной и Северной Европы со своими богами. В запустение приходит святилище в Стоунхендже. Люди видят, что боги вдруг потеряли власть над природой. Им не по силам уже прекратить нескончаемые дожди. Им не разогнать тучи, омрачившие Солнце. Им не налить соком колосья.

Так происходит революция в верованиях. Отныне Стоунхендж был надолго забыт.

Так что же такое он был?

Самый точный ответ дал археолог Ричард Аткинсон в своей книге «Стоунхендж»: «Существует один-единственный краткий, простой и абсолютно верный ответ – мы не знаем и, вероятно, никогда не узнаем».

Оглавление

1. Люди всматриваются в Стоунхендж

  В кольце гипотез

  Камни Стоунхенджа

  По следам прорицателя Мерлина

  Друиды сменяют датчан

  В водах Потопа и далях Эфира

  Вальтер Скотт и Байрон молчат

  Расшифрованный Стоунхендж

  Ньютоны неолита?

  Ярд. Том

  Незримая сеть «ордена друидов»

  Математические досуги

  Небесное и…

  …земное, очень земное

2. Время и место

  Между сосновым бором и Солсберийской равниной

  Проблема датировки

  Подробная хронология Стоунхенджа

    Когда Британия еще не была островом

    До Стоунхенджа

    «Стоунхендж-1»

    «Стоунхендж-2»

    «Стоунхендж-3 I»

    «Стоунхендж-3 II»

    «Стоунхендж-3 III»

    «Стоунхендж-3 IV»

    «Стоунхендж-3 V»

    «Стоунхендж-3 VI»

  Окрестности Стоунхенджа

  Деревянная версия Стоунхенджа

  Эйвбери и Силбери

3. Повседневная жизнь людей в эпоху Стоунхенджа

  Энтузиазм

  Плот и молот

  Как устанавливали камни?

  Каменные шары для каменных колец?

  Добрый знак древней дороги

  Путешествие за голубыми камнями

  Незримые следы проступают

  Экономическое обоснование

  Из жизни строителей Стоунхенджа

  Из жизни отдыхающих

  «Лучник из Эймсбери»

  «Лучники из Боскомба»

  Для чего был нужен Стоунхендж?

  Звездная вера

  Стоунхендж – город мертвых?

  «Лурд каменного века»?

  Стоунхендж – «кузница кадров»?

  Стоунхендж – знак примирения?

  Стрелы для священного стража?

  Стоунхендж – место казни?

  Живопись Стоунхенджа

  Музыка Стоунхенджа

  Игрушка на все времена

4. Современная история Стоунхенджа

  Великие переселения туристов

  Время новых технологий

  Открытие Стоунхенджа продолжается…

  Новые старые смыслы Стоунхенджа

5. Мегалитическая культура

  Цивилизация и «дикость»?

  Нашествие и отступление «великанов»?

  Миссионеры торгового флота?

  Каменный полумесяц

  Между миром мертвых и миром живых

  Кафедральные соборы каменного века

6. Деревянные Стоунхенджи каменного века

  «Пуп Земли»

  Ров, мостки, частокол

  Гозек для VIP-персон

  На календаре время приносить жертвы

  Время забвения

7. Астрономия каменного века

  Астрономия в Древней Европе

  Звездочеты из пещеры Ляско?

  Свет в гробнице Нью-Грейндж

  Добрый посев звезды Антарес

  Звездная карта Небры

  Мемограмма для посвященных

  Nebra. Kreta

  Эпоха на фоне диска

8. Прощание со Стоунхенджем

  И отвернулись люди от богов…

  Как взрываются вулканы?

  Когда же все-таки произошло Минойское извержение?

  Казни египетские

  Казни хеттские

  Так почему был покинут Стоунхендж? Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg