«Белая книга: свидетельства, факты, документы»

Белая книга: свидетельства, факты, документы (fb2) - Белая книга: свидетельства, факты, документы 465K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ассоциация советских юристов

Ассоциация советских юристов БЕЛАЯ КНИГА: СВИДЕТЕЛЬСТВА, ФАКТЫ, ДОКУМЕНТЫ

ПРЕДИСЛОВИЕ

В последнее время ряд буржуазных государств развернули политическую кампанию в «защиту прав человека», связав ее, в частности, с вопросом о выезде из СССР и с так называемыми «инакомыслящими». В передачах западных радиостанций «Голос Америки», «Свободная Европа», «Немецкая волна» и других этой теме посвящается более половины времени, отведенного для новостей и комментариев. Цель состоит в том, чтобы опорочить социалистическую демократию и советский образ жизни, возбудить в международном общественном мнении враждебность к СССР. Организаторы кампании стремятся подорвать доверие к Советскому Союзу как партнеру по перестройке международных отношений, начатой на Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе. Тему прав человека используют как пропагандистский наркоз, стремясь парализовать в миллионах людей осознание насущной необходимости борьбы за разрядку международной напряженности и разоружение, за мир и безопасность на планете. Только намеренным извращением общественной мысли можно назвать перманентный гвалт в прессе и радио Запада по поводу виз на выезд в Израиль некоторой части евреев из СССР в тот самый момент, когда все человечество получает из рук США нейтронную визу в небытие.

Обвиняя Советский Союз в невыполнении положения Заключительного акта Совещания о свободе передвижения, антисоветская пропаганда игнорирует тот факт, что в СССР объективно отсутствует социальная база для эмиграции. Ликвидация безработицы, прочные гарантии социальных и политических прав граждан, неуклонное повышение жизненного уровня населения, равноправное положение всех наций и народностей — все это устраняет главные побудительные мотивы для эмиграции. Поэтому выезд граждан из СССР преимущественно связан с вопросами воссоединения разрозненных семей или бракосочетанием с иностранцами. Правду о лицах, желающих выехать из Советского Союза, на страницах настоящего издания рассказывает заместитель Министра внутренних дел СССР Б. Т. Шумилин.

Кампания «в защиту прав человека» стала одним из главных аспектов государственной политики США. Администрация Картера проявляет заботу о правах человека где угодно, но отнюдь не в своей стране. Это безумие, разумеется, тщательно продумано, говорится в подготовленной Компартией США и изданной в Нью-Йорке в 1977 году брошюре «Джимми Картер, посмотрите, что делается в Вашей стране». «Кампания «в защиту прав человека» — всего лишь еще одна уловка, направленная против социалистических стран, еще одна хитрость империалистической политики, проводимой Соединенными Штатами вот уже почти 60 лет с целью дискредитации социализма, и прежде всего Советского Союза. Эта кампания — новый снаряд в арсенале идеологического оружия Вашингтона».

Капитализм на деле лишает граждан возможности пользоваться элементарными социальными, политическими и личными правами, унижает достоинство человека. Можно ли вести речь о правах и свободах в условиях массовой безработицы, дискриминации по расовым, национальным, социальным и другим признакам, при вошедших в систему широкой слежке за инакомыслящими, официальном подслушивании телефонных разговоров, организованном сборе сведений, компрометирующих людей, и т. д.?

Права гражданина — это права на достойную человека жизнь. Право на труд, право на отдых, право на охрану здоровья, право на материальное обеспечение в старости, в случае болезни, а также полной или частичной утраты трудоспособности и потери кормильца, право на жилище, на образование, на пользование достижениями культуры — вот тот комплекс прав человека, который затрагивает самые основы жизни людей.

Права человека в Советском Союзе зафиксированы в наиболее полном объеме в новой Конституции СССР, принятой 7 октября 1977 г. после всенародного обсуждения ее проекта. Каждая строка Основного Закона СССР проникнута заботой о том, чтобы свято оберегались права личности. В ст. 57 записано: «Уважение личности, охрана прав и свобод граждан — обязанность всех государственных органов, общественных организаций и должностных лиц».

Конституция СССР предусматривает широкий комплекс социально-экономических прав, без которых немыслимы подлинная свобода и полноценная жизнь личности. Важнейшим среди них является право на труд.

В развитых капиталистических странах, где 30 млн. безработных[1], занятость населения — это проблема номер один. «Какими темпами в СССР растет безработица?» — такой вопрос задали заместителю Председателя Госплана СССР Н. Лебединскому в Детройтском экономическом клубе (США) видные бизнесмены, менеджеры, эксперты. Пришлось разъяснять им, что в Советском Союзе с безработицей покончено навсегда еще в 1930 году.

Советская Конституция, устанавливая право на труд, рассматривает его не только как возможность получения какой-либо работы для обеспечения прожиточного минимума, но и как гарантированное право на труд, соответствующий уровню образования, квалификации и интересам человека[2]. Это право в СССР обеспечивается социалистической системой хозяйства, неуклонным ростом производительных сил, бесплатным профессиональным обучением, повышением трудовой квалификации и обучением новым специальностям, развитием систем профессиональной ориентации и трудоустройства.

Советская Конституция предоставляет гражданам СССР право на отдых. Оно обеспечивается установлением для рабочих и служащих рабочей недели, не превышающей 41 часа, сокращенным рабочим днем для ряда профессий и производств, сокращенной продолжительностью работы в ночное время, предоставлением ежегодных оплачиваемых отпусков, дней еженедельного отдыха, а также расширением сети культурно-просветительных и оздоровительных учреждений, развитием массового спорта, физической культуры и туризма, созданием благоприятных возможностей для отдыха по месту жительства и других условий рационального использования свободного времени.

Конституция СССР закрепляет одно из важнейших прав человека — право на жилище. Только за 1971 — 1975 гг. 56 млн. человек улучшили свои жилищные условия. Квартплата в СССР составляет в среднем один процент семейного бюджета, а вместе с расходами на коммунальные услуги — около четырех процентов. Эта статья расходов не увеличивается.

Советская Конституция предоставляет всем гражданам право на охрану здоровья. В Советском Союзе — больше 860 000 врачей, почти треть их числа в мире. На каждые 10 тыс. жителей в СССР приходится 33 врача (в ФРГ — 22, в США — 21, в Японии — 15). Конституция СССР обеспечивает советским гражданам право на материальное обеспечение в старости, в случае болезни, полной или частичной утраты трудоспособности, а также потери кормильца.

Конституция СССР закрепляет право человека на образование. Советский Союз уже давно стал страной сплошной грамотности. Основной Закон СССР устанавливает всеобщее обязательное среднее образование. Все виды образования в СССР бесплатные. Свыше 126 млн. советских людей имеют высшее и среднее (полное и неполное) образование[3].

Наряду с социально-экономическими правами Советская Конституция гарантирует осуществление широких политических прав и свобод граждан. Это в первую очередь право участвовать в управлении государственными и общественными делами (ст. 48), право вносить в государственные органы и общественные организации предложения об улучшении их деятельности, критиковать недостатки в работе, причем преследование за критику запрещается (ст. 49). Конституция гарантирует свободу слова, печати, собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций. Осуществление этих политических свобод обеспечивается предоставлением трудящимся и их организациям общественных зданий, улиц и площадей, широким распространением информации, возможностью использования печати, телевидения и радио (ст. 50). Конституция СССР гарантирует право граждан на объединение в общественные организации, способствующие развитию политической активности и самодеятельности, удовлетворению их многообразных интересов (ст. 51).

Для правового положения личности в СССР характерно также наличие разветвленной системы личных прав и свобод. За гражданами СССР признается свобода совести, т. е. право исповедовать любую религию, отправлять религиозные культы или не исповедовать никакой религии, вести атеистическую пропаганду. Возбуждение вражды и ненависти в связи с религиозными верованиями запрещается (ст. 52). Конституция обеспечивает государственную защиту семьи (ст. 53), гарантирует неприкосновенность личности (ст. 54), жилища (ст. 55), охраняет личную жизнь граждан, тайну переписки, телефонных переговоров, телеграфных сообщений (ст. 56); гарантирует право граждан на судебную защиту от посягательства на жизнь и здоровье, на честь и достоинство, на личную свободу и имущество (ст. 57).

Конституция СССР законодательно закрепила такую внешнюю политику Советского государства, которая обеспечивает право человека на мирную жизнь. Эта политика соответствует основным положениям Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.

В Конституции СССР сказано, что отношения СССР с другими государствами строятся на основе соблюдения принципов взаимного отказа от применения силы или угрозы силой; суверенного равенства; нерушимости границ; территориальной целостности государств; мирного урегулирования споров; невмешательства во внутренние дела, уважения прав человека и основных свобод, равноправия и права народов распоряжаться своей судьбой; сотрудничества между государствами; добросовестного выполнения обязательств, вытекающих из общепризнанных принципов и норм международного права, заключенных СССР международных договоров.

Основной Закон СССР запрещает пропаганду войны.

Конституция СССР является не только политико-правовой базой для дальнейшего совершенствования государственно-правовых институтов, в том числе максимального обеспечения прав и свобод советских людей, всестороннего развития социалистической демократии, но и — это главное подведением итогов на высшем законодательном уровне того, что достигнуто, что давно стало повседневным и привычным для граждан Страны Советов.

Конституция СССР не устанавливает такие права, как право на свободное предпринимательство, на частную собственность, на эксплуатацию чужого труда и извлечение прибыли, на которых основано буржуазное государство. Они были ликвидированы у нас 60 лет назад. Именно тогда, 25 октября 1917 г., началось осуществление прав человека. Более ста миллионов людей, живших в нищете и бесправии, обрели все права человека и гражданина. Для советских людей в безвозвратное прошлое канули каторжный труд на частных заводах и фабриках, подавление личности царской полицией и жандармерией, безжалостная эксплуатация детской рабочей силы, угнетение малых народов, неграмотность, голод и нищета. Новая, социалистическая Россия стала светочем гражданских прав для всего мира.

История XX века знает разительные примеры защиты Советским социалистическим государством прав человека; Именно наша страна потеряла 20 млн. своих граждан в войне с гитлеровским фашизмом, спасла мир от тотального порабощения… Это было апофеозом борьбы за права человечества. Именно Советский Союз первым поднял голос против атомной бомбы — той бомбы, что сделала разговоры о правах человека бессмысленными для жителей Хиросимы и Нагасаки, а также для многих их потомков, до сих пор умирающих от лучевой болезни. Именно Страна Советов выступила в защиту народа Палестины и гражданских прав в Чили.

Когда говорят о так называемой «новой американской дипломатии прав человека», то нельзя забывать, что ее проповедует государство. солдаты которого еще не отмыли своих рук от крови вьетнамского народа, в котором проводится расовая дискриминация и миллионы безработных толпятся на биржах труда.

Все это познали люди, выехавшие из СССР в капиталистические государства. Там они столкнулись с эксплуатацией, угнетением, расизмом.

Предлагаемая вниманию читателя книга содержит свидетельства и документы о дискриминации в капиталистических странах бывших советских граждан (некоторые письма публикуются с сокращениями). В ней приводятся примеры насилия над личностью.

Для большинства бывших советских граждан знакомство с подобными проявлениями состоялось в государстве Израиль. Специальные сионистские организации, такие, например, как «Сохнут», искусственно стимулируют выезд евреев в Израиль. Средствами массовой пропаганды ведется агитация за выезд в «землю обетованную», Израиль изображается «родиной всех евреев», страной, где царят благоденствие и гармония. Однако обман раскрывается, как только вновь прибывший ступает на землю Израиля. Он воочию убеждается, что правящие круги Израиля проводят политику агрессии и оккупации арабских территорий, что не без основания народы мира осуждают политику Тель-Авива, а Организация Объединенных Наций требует освободить захваченные арабские земли, обвиняет сионизм в международных преступлениях и квалифицирует его как форму расизма. Приехавший в Израиль открывает для себя, что он нужен здесь лишь для пополнения армии и заселения оккупированных земель. Вместо райской «обетованной земли» ему открываются язвы капиталистического мира. «Я увидел страшную эксплуатацию людей. Странным было враждебное отношение человека к человеку, когда каждый живет для себя и судьба других его не интересует», — говорит Яков Шухман, свидетельство которого об израильском образе жизни публикуется в этой книге.

«Израиль — расистское государство, и нам, советским евреям, делать в нем нечего. Они хотят использовать нас как чернорабочих и как пушечное мясо», — в этих словах Бориса Бравштейна суммирован опыт многих выехавших из СССР. Дорогой ценой заплачено за него. Одни, не выдержав всех кошмаров, издевательств и унижений в Израиле, покончили с собой, другие — бежали в Западную Европу или США.

Известно, что ведущие западные державы принимают участие в нажиме на беженцев из Израиля с целью вернуть их туда. Об этом свидетельствуют обращения евреев, эмигрировавших из Израиля и осевших в Риме и в Вене, адресованные ООН, лично Курту Вальдхайму и широкой общественности. В одном из таких обращений говорится о двух тысячах переселенцев, которые за короткий период времени покинули Израиль и влачат' жалкое существование. Они просили власти США, Канады, Австралии и Новой Зеландии разрешить им въезд в эти страны для воссоединения с родственниками, но получили отказ. Мотивировка отказа была во всех случаях одинаковой: «В Израиле вас хорошо укоренили». Но это не так. «В Израиле мы убедились, что это не наша страна, — пишут авторы обращения. — Нет никаких сомнений в том, что единая формула отказа выработана по указке сионистов».

Подписавшие обращение считают, что правительство США приняло в октябре 1975 года поправку к закону об эмиграции под нажимом сионистского лобби. Согласно этой поправке покинувшие Израиль не рассматриваются как беженцы и не должны приниматься в США.

В то время как беженцам из Израиля перекрыли пути выезда из вновь созданных гетто (таких, например, как Остия в Риме), сионистские организации «Джойнт» и ХИАС, дотоле опекавшие «детей исхода», пришли к решению, что лучшим аргументом станет нужда. Они прекратили оказывать им материальную и медицинскую помощь. За то, что эти беженцы не желают жить в Израиле, им мстят любыми путями.

Люди, бежавшие из Израиля, пишут о том, что их обрекают на муки именно те, кто «до хрипоты обвиняет Советский Союз в каком-то нарушении «прав человека». Они сообщают о насильственной депортации в Израиль тех, кому удалось вырваться оттуда, о тех, кто не может избавиться от израильского гражданства, о покушениях и убийствах за бегство из «сионистского рая». «Почему нас лишают права получить гражданство той страны, представители которой довольно активно выступают за свободную эмиграцию, и в первую очередь федеральный канцлер господин Крайский?» — спрашивают в своем обращении эмигранты в Австрии. Они жалуются, что социально разграничены с австрийскими гражданами, в результате чего получают за труд (если кому и удается устроиться на работу) намного меньше, не говоря уже о том, что они эксплуатируются нещадно. Капиталисты используют рабский труд эмигрантов, работающих в качестве ауслендеров (иностранных рабочих).

Эмигранты живут в трущобах, за квартиру с них берут треть заработка. Исключительно бедственно положение стариков и больных. Они вообще лишены возможности работать или хотя бы получать минимальное пособие. Многие нищенствуют, живут подаянием. Люди интеллектуального труда из числа бывших граждан СССР не могут найти работу по своей специальности, дискриминация выражается в непризнании их дипломов. В результате они вынуждены наниматься на черные работы.

Меры нажима на беженцев из Израиля осуществляются комплексно и в тесном взаимодействии израильскими властями, международными сионистскими организациями и государственными органами ряда западных стран. Все это представляет собой хорошо продуманную систему, которая находится в противоречии с правами человека и хельсинкскими соглашениями.

Но и в США, цитадели «свободного мира», неуютно тем, кто приехал из Израиля или западноевропейских стран. Эмигранты жалуются на безработицу, отсутствие элементарных социальных благ, на дискриминацию и насилие, на бесправие и грубое нарушение прав человека. Эмигрировавшие в Америку профессора, инженеры, врачи и другие представители интеллигенции не в состоянии найти работу по специальности, их удел — мыть окна и посуду, собирать мусор и подметать улицы.

«Я решил на коленях проситься обратно», — пишет бывший артист Ленконцерта Ф. Вишинский в своих письмах в СССР.

Подобные настроения — не брюзжание неудачников-одиночек. Их широкое распространение подтверждается и американской прессой. Например, американская газета «Новое русское слово» (1975, 11 нояб.), кстати сказать антисоветская, пишет, что Запад неприветливо встречает эмигрантов. «Инфляция, дороговизна, безработица, неуверенность в завтрашнем дне, забастовки… Всякое повышение цен ощутимо ударяет эмигранта даже не по карману, а по желудку. Форм несвободы в этом мире множество».

Жизнь западного мира изобилует чудовищными нарушениями прав человека. Если говорить, например, о США, то здесь нет недостатков в фактах расовой дискриминации, грубого насилия над личностью, ущемления прав женщин (до сих пор не ратифицирована поправка о их равных правах с мужчинами). В США процветает «черный рынок», где торгуют детьми. Богатые люди покупают приемышей у благотворительных организаций для использования их в качестве слуг. Об этом пишет гражданин США издатель Джордж Кей из Калифорнии в письме послу СССР в США.

Член правления Национального совета правосудия в отношении детей США известный американский юрист Кеннет Вуден сообщает в своем открытом письме президенту Картеру, что 300 тысяч детей, не совершивших никаких преступлений, томятся в американских тюрьмах. Они сидят в камерах, подобных «тигровым клеткам» концлагерей США во Вьетнаме. В тюрьмах Техаса заключенных пытают и травят газом. В тюрьме штата Вирджиния обнаружили мальчика, подвешенного вниз головой. Девочка, брошенная за бегство из дома в тюрьму города Минот, была здесь изнасилована. Многие в тюрьмах кончают жизнь самоубийством.

Кто же читает мораль другим нациям, кто резонерствует о правах человека? Это делают лидеры государства, где убивают президентов и умерщвляют неугодных политических деятелей, где взрывают дома, подслушивают телефонные разговоры, воруют, берут миллионные взятки, грабят на улицах, дома, в метро; где миллионы людей не имеют работы, процветают алкоголизм, проституция, наркомания, где крадут детей, террористы расправляются с заложниками, орудуют банды гангстеров и мафия; где 24 миллиона негров со времен рабства не избавлены от дискриминации и унижений; где расстреливают студенческие демонстрации, забастовщиков травят слезоточивым газом, заковывают в наручники, где тюрьмы переполнены до отказа…

Таково лицо буржуазной демократии. И неудивительно, что люди, жившие в СССР, привыкшие к совершенно иному, гуманному и справедливому образу жизни, содрогаются в ужасе, когда видят это.

Настоящая книга разоблачает деятельность антисоветских организаций и специальных служб империалистических государств, которые под маской борьбы за права человека дезинформируют мировую общественность относительно истинного характера политики СССР, разжигают враждебные чувства к Советской стране. В ней представлены материалы, изобличающие государственные органы Израиля в фабрикации фальшивых вызовов советским гражданам на выезд в эту страну. Приводятся признания пойманных с поличным в СССР сионистских эмиссаров, вербовщиков живой силы для Израиля, разжигающих в людях с помощью лживых обещаний эмиграционные настроения.

Американский генерал Джордж Киган, работавший до своей отставки в январе 1977 года в разведывательной службе в ВВС США, откровенно заявил в своем интервью газете «Джерусалем пост» (5.8.77), что на каждый доллар, затраченный в виде помощи Израилю, Соединенные Штаты получают от него взамен на тысячу долларов различных услуг, среди них получение доступа к документации и секретной информации об СССР. Такие разведывательные данные, передаваемые Израилем США, представляют собой исключительную ценность, утверждает Киган.

В этой книге публикуются свидетельства о шпионской деятельности против Советского Союза под прикрытием «защиты прав человека». Определенный интерес представляют документальные разоблачения С. Липавского. С 1972 года он был связан с деятельностью ряда лиц, которым органы власти временно отказали в выезде из СССР за границу, поскольку они имели доступ к военным секретам, и которые начали крикливую спекуляцию на вопросе о гражданских правах. «У них была единая платформа и единый руководитель американская разведка и зарубежные антисоветские организации, — говорит Липавский. — Они систематически получали по неофициальным каналам инструкции, враждебную литературу, денежные средства».

Разоблачения С. Липавского сопровождаются публикацией фотокопий, полученных им письменных инструкций ЦРУ, которые были переданы через тайники, заложенные американскими шпионами. В книге имеются фотографии самих тайников, мест их закладки, содержащихся в них вложений — денег и микрофильмов. В рассказах советских граждан приводятся факты о провокационной антисоветской деятельности и шпионаже сионистских эмиссаров из Израиля, не имеющие ничего общего с борьбой за права человека.

В этой книге содержатся сведения о приемах и методах, посредством которых определенные империалистические круги пытаются изобразить Советский Союз как страну, где якобы государство поддерживает антисемитизм. Криками о мифической дискриминации сионисты пытаются вызвать сочувствие к сионизму, которому Организация Объединенных Наций своей резолюцией N 3379 от 10 октября 1975 г. вынесла приговор, по своей моральной силе аналогичный тому, каким суд народов заклеймил в Нюрнберге нацизм. В публикуемых материалах приводится немало свидетельств, разоблачающих ложные антисоветские обвинения сионистов. Письма советских граждан повествуют о жизни евреев в дружной семье народов СССР. Авторы писем протестуют против вмешательства в личную жизнь и внутренние дела их страны, разоблачают измышления сионистов.

В «Белой книге» содержится информация об уголовниках, именуемых на Западе «мучениками за убеждения». Это те, кто осужден и отбывает наказание либо находится под следствием. Иными словами, под защиту западными «заступниками» берутся преступники, причем абсолютно игнорируются вступившие в законную силу приговоры с указанием деяний, за которые данные лица осуждены.

По советским законам человек не несет ни уголовной, ни административной ответственности за свои убеждения. Наказанию подлежит не инакомыслие, а конкретное преступление. И если к ответу привлекаются лица, ведущие активную антисоветскую пропаганду и агитацию, направленную на подрыв и ослабление установленной в нашей стране социально-политической системы, либо занимающиеся систематическим распространением заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй (т. е. клеветой), то речь идет о наказании за преступления, предусмотренные ст. ст. 70 и 190(1) Уголовного кодекса РСФСР и аналогичными статьями Уголовных кодексов других союзных республик.

В законодательстве каждой страны есть немало актов, предусматривающих различные ограничения, несоблюдение которых влечет уголовную ответственность. В УК разных стран она устанавливается, например, за сочинение и умышленное распространение искаженных фактов, за распространение письменных произведений, звукозаписей, изображений и репродукций, за поношение нации, республики, конституционных учреждений и вооруженных сил и т. д.

Так, в параграфе 253 разд. 18 Свода законов США говорится:

«Всякий гражданин США, где бы он ни находился, который без санкции Соединенных Штатов прямо или косвенно начинает или поддерживает переписку или сношения с любым иностранным правительством, его должностным лицом либо представителем с намерением повлиять на меры или действия такого иностранного правительства, его должностного лица либо представителя, касающиеся споров или противоречий с Соединенными Штатами, либо с намерением сорвать меры, предпринимаемые Соединенными Штатами, должен подвергаться штрафу до 5 000 долларов, тюремному заключению сроком до трех лет либо тому и другому вместе». Такому же наказанию подлежат те, кто «дает рекомендации, советы или помогает в отношении такой переписки, осуществляемой с таким намерением».

Параграф 100а (распространение ложных сведений, носящих изменнический характер) Уголовного кодекса ФРГ (в редакции 1975 года) предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от 6 месяцев до 5 лет для тех, «кто делает доступными для других или публично распространяет заведомо подложные или фальсифицированные объекты, сообщения о них или ложные утверждения фактического характера, которые в случае их достоверности или истинности имели бы значение для внешней безопасности или отношений Федеративной Республики Германии с иностранной державой, и тем самым наносит серьезный ущерб внешней безопасности или отношениям Федеративной Республики Германии с иностранным государством».

Согласно ст. 136-бис (гл. 3 «Преступления против внутренней безопасности») Уголовного кодекса Бельгии «лица, получающие из-за границы в любом виде дары, подарки, одолжения или другие преимущества, предназначающиеся или использованные целиком или частично для ведения или оплаты в Бельгии деятельности или пропаганды, рассчитанных на то, чтобы поколебать верность граждан государству и институтам бельгийского народа, караются лишением свободы от 6 месяцев до 5 лет и штрафом от 1 тысячи до 20 тысяч франков».

В разделе «Преступления против государства» Уголовного кодекса Италии предусматриваются следующие виды наказания:

«Статья 269. Гражданин, распространяющий или сообщающий вне территории государства ложные, преувеличенные или тенденциозные сведения о внутреннем положении государства, способные ослабить кредит или престиж, или вообще развертывающий деятельность, приносящую вред национальным интересам, наказывается тюремным заключением не ниже пяти лет».

«Статья 271. Кто подготавливает на территории государства, основывает, организует или направляет сообщество, ставящее своей задачей или развивающее деятельность, направленную на искоренение или ослабление национального чувства, наказывается тюремным заключением от 1 до 3 лет». Согласно ст. 18 Конституции Италии «граждане имеют право свободно объединяться без разрешения для целей, не запрещенных уголовным кодексом» (курсив наш. — Ред.).

«Статья 290. Кто публично поносит Республику, законодательное собрание или одну из его палат, правительство, конституционный суд, судебный порядок — наказывается тюремным заключением от 6 месяцев до 3 лет».

Эти государства тоже подписали Международный пакт, в ст. 19 которого говорится о праве каждого свободно выражать свое мнение Подписали, исходя из того, что нет и не может быть абсолютно ничем не ограниченной свободы. Ограничения, однако, должны быть установлены законом и являться необходимыми: «а) для уважения прав и репутации других лиц; б) для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения».

Статья 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ратифицированной 18 западноевропейскими государствами, в частности, гласит: «Осуществление этих свобод, поскольку оно налагает обязанности и ответственность, может быть сопряжено с некоторыми формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые установлены законом, необходимы в демократическом обществе для охраны национальной безопасности, территориальной целостности или общественной безопасности, для охраны здоровья или нравственности, для охраны репутации и прав других лиц, для предотвращения разглашения конфиденциальной информации или для обеспечения авторитета и беспристрастности судебных властей».

В заключительных главах настоящей книги сосредоточены сведения, позволяющие читателю видеть, сколь глубоко искажается истина организаторами антисоветских кампаний под фальшивым лозунгом «защиты прав человека». Нет сомнений в том, что сами эти кампании носят противоправный характер. Интересы взаимопонимания и сотрудничества между народами требуют объективной и правдивой информации о жизни в странах с различным общественным и государственным строем, об их политике. Этого требует от государств и органов массовой информации международное право. Международный пакт ООН о гражданских правах, принятый в 1966 году, например, подчеркивает необходимость «уважения прав и доброго имени других». Пакт запрещает распространение всякого рода искаженной, провокационной и лживой информации. Конвенция ООН о свободе информации также требует противодействовать распространению ложной или искаженной информации, которая оскорбляет достоинство народа, а также служит распространению розни и ненависти между нациями. ООН решительно выступает за то, чтобы информация служила развитию дружественных связей между народами в соответствии с принципами Организации Объединенных Наций. Все эти положения нашли свое полное отражение и в хельсинкских соглашениях.

Подрывная антисоветская деятельность, клеветнические кампании и шпионаж против СССР, прикрываемые лозунгом защиты «прав человека», направлены против хельсинкских соглашений, извращают смысл этих договоренностей. Под прикрытием разговоров о культурном обмене в Советский Союз засылаются эмиссары с подрывными заданиями. Говорят о сотрудничестве, а подстрекают живущих в одном государстве действовать в пользу другого государства.

Наша страна — за сотрудничество, за свободу передвижения и контакты между Западом и Востоком. Но Советский Союз выступает и будет выступать против обмана и клеветы, против вмешательства в его внутренние дела. Только на честной и справедливой основе могут осуществляться широкий обмен информацией и идеями, обеспечиваться все свободы и права человека, отраженные в Заключительном акте Совещания в Хельсинки.

Председатель Ассоциации советских юристов Л. СМИРНОВ

Часть I. В МИРЕ БЕСПРАВИЯ

Глава 1. УГНЕТЕНИЕ И РАСИЗМ В ИЗРАИЛЕ

Правящие круги Израиля проводят политику агрессии на Ближнем Востоке. Израильские войска оккупируют арабские земли и стремятся к новым захватам. Они совершают тяжкие преступления против мирного населения. Многочисленны доказательства нарушений Израилем принятых в Женеве и Гааге конвенций об обращении с жителями оккупированных территорий, пыток в израильских тюрьмах и концлагерях.

Сионистские власти повинны в трагедии трех миллионов арабов — жителей Палестины. В отношении их Израиль проводит политику геноцида — полного уничтожения здесь арабского народа. Почти два миллиона изгнанников ютятся в палаточных лагерях и трущобах в Ливане. Сирии, Иордании. Миллион человек стонет под игом захватчиков.

Человечество всего мира осуждает агрессию сионизма на Ближнем Востоке. Многие страны расторгли дипломатические отношения с Израилем. Организация Объединенных Наций требует освободить захваченные арабские территории. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию, которая квалифицирует сионизм как форму расизма и расовой дискриминации.

Советский Союз последовательно выступает против агрессивной политики Израиля и антикоммунистической деятельности международного сионизма. Вот почему оголтелый антисоветизм стал знаменем правящих сионистских кругов Тель-Авива.

В документах XVII съезда Коммунистической партии Израиля подчеркивалось, что за последние годы кампания антисоветской клеветы достигла небывалого размаха. Неоднократно к участию в постыдных антисоветских «спектаклях» привлекался кнессет (парламент). В израильских школах читаются антисоветские лекции, цель которых отравить душу детей и молодежи ядом антикоммунизма и антисоветизма[4].

В 1971 году израильский кнессет принял поправку к закону о гражданстве, которая дает министру внутренних дел Израиля право по его усмотрению предоставлять израильское гражданство любому лицу еврейского происхождения, где бы оно ни находилось и независимо от того, желает оно приобрести его или нет. Надо только, чтобы было засвидетельствовано, что получающий гражданство человек является евреем, и чтобы министр внутренних дел предполагал, что когда-нибудь в будущем новый гражданин захочет эмигрировать в Израиль. Причем министру достаточно, если об этом заявят родственники.

Израильские власти не скрывали того, что данная поправка имеет целью стимулировать эмиграцию евреев из Советского Союза. Информационный бюллетень Коммунистической партии Израиля (6/71) так комментировал ее принятие: «Если до этого сионисты и считали разбросанные повсюду еврейские общины органически целыми, относящимися к одной всемирной нации, но в то же время лояльность по отношению к Израилю распространяли только на своих граждан (другие же евреи могли быть лояльными к своим собственным странам), то теперь они хотят, чтобы весь мир признал, что Израиль является государством всемирной еврейской нации, что евреи, где бы они ни находились, должны быть лояльными только к всемирному еврейскому государству и что это всемирное еврейское государство расправит свои крылья над евреями, не зная ни границ, ни других пределов.

Новейшая история знает только одно правительство — правительство нацистской Германии, которое требовало «опекунства» над немцами независимо от их статуса и места пребывания и проводило агрессивные акты в целях «их защиты»!»

Евреи в СССР являются органической частью новой исторической общности людей — советского народа. Эта общность предопределена глубокими объективными изменениями в жизни страны — как духовными, так и материальными. Ее экономическая основа — социалистическая собственность на средства производства. Весь советский народ состоит из дружественных классов и социальных групп. У них общие цель и мировоззрение. Культура советских людей едина в своем социалистическом содержании, она включает в себя наиболее ценные черты и традиции культуры и быта каждой национальности в СССР.

«Сегодня одно и то же слово «еврей» на разных языках обозначает совершенно различные понятия, — утверждает директор школы из Биробиджана (Еврейская автономная область РСФСР) Вера Глейзер. — Мы — люди, родившиеся, выросшие, воспитанные в интернациональном Советском социалистическом государстве, — отвергаем провокационные теории о «единой нации», разбросанной по миру, дирижировать которой должны лидеры сионизма!»

«Сионисты не унимаются, утверждая, что родина всех евреев — Израиль, что все евреи, независимо от того, где живут они, близки друг другу. Эти утверждения беспочвенны, — говорит Саломонас Свердиолас, директор Дворца народного искусства Литовской ССР. — Евреи, живущие в Литве, неразрывно срослись с ее народом и культурой. Литовский язык — наш родной, официальный язык Израиля нам совершенно чужд. Нам чужда вся буржуазная нация, которая сформировалась в Израиле».

«Если смотреть на вещи здраво, тезисы пропагандистов из Тель-Авива не выдерживают никакой критики, — говорит Михаил Давиташвили, депутат Верховного Совета Грузинской ССР. — Они тщетно пытаются убедить советских евреев, что родина у них в Израиле. Равносильно было бы убеждать бразильцев, например, в том, что их родина Португалия, или призывать современных австралийцев вернуться на землю предков, в Англию. Грузинские евреи, к которым я принадлежу, глубоко впитали в себя обычаи, культуру грузинского народа. Они говорят по-грузински. Даже имена и фамилии у нас такие, что трудно отличить грузина от еврея. Единственное, что связывает грузинского еврея с евреями, живущими в других краях и странах, это религия. Для атеистов такой связи не существует вообще. А для верующих религиозная связь не является связью национальной. Не становится же немец испанцем лишь потому, что он католик!»

Отсутствие какой-либо национальной общности советских евреев с израильтянами красноречиво подтверждается и тем, что многие выехавшие из СССР оставили Израиль, а еще большее их число пытается это сделать. познав всю ложь сионистской пропаганды и отчуждение на «родине предков».

В Центральном доме журналиста в Москве 6 февраля 1976 г. состоялась пресс-конференция, организованная агентством печати «Новости» и отделом печати МИД СССР. Председательствовали на пресс-конференции заведующий отделом печати МИД СССР В. Н. Софинский и заместитель Председателя Правления АПН М. Р. Сагателян.

Советские и иностранные журналисты встретились с гражданами СССР, покинувшими Израиль и получившими разрешение вернуться на Родину. В свое время они добровольно выехали из Советского Союза и отправились искать счастья в Израиль, поверив лживым обещаниям сионистской пропаганды. Но на «земле обетованной» наступило прозрение. Эти люди столкнулись с социальной несправедливостью, расизмом, религиозным мракобесием, дискриминацией. На пресс-конференции они рассказали о своих злоключениях и пережитых на чужбине трагедиях.

В числе выступивших были Валерий Кувент, Илья Фузайлов, Клара Крайс, Борис Бравштейн, Исаак Каплан.

Нам нечего делать в Израиле

Валерий КУВЕНТ, 1942 года рождения, образование среднее. Выехал в Израиль в 1972 году, бежал оттуда в США. Вернулся в СССР в 1975 году. Живет в г. Нальчике.

Я вернулся в Советский Союз из Соединенных Штатов Америки, куда бежал из Израиля со своей семьей — женой, матерью и тремя маленькими детьми. Бежал, потому что понял: сионисты тянули меня к соучастию в их преступлениях. Как только оказываешься в Израиле, ясно осознаешь, что ты и твоя семья нужны им для того, чтобы легче осваивать оккупированные арабские земли. Переселенцами заселяют незаконно захваченные территории. Но нельзя спокойно жить на земле, зная, что отсюда изгнаны сотни тысяч людей, которые ютятся в палаточных лагерях и трущобах, бомбардируемых израильской авиацией.

Организация Объединенных Наций осуждает агрессию Израиля, требует освободить захваченные территории. ООН приняла резолюцию, в которой заклеймила сионизм как форму расизма и расовой дискриминации. Я сам убедился в глубокой правоте 'этих решений. Израиль — расистское государство, и нам, советским евреям, делать в нем нечего. Они хотят использовать нас как чернорабочих и как пушечное мясо.

Мне, например, отцу троих детей, было прислано несколько повесток из израильских военкоматов. Последняя повестка гласила, что 19 августа 1973 г. я должен прибыть с вещами на сборный пункт для отправки в армию. После этого я тайно выехал из Израиля. Мы плыли в Италию пароходом. Наши спутники, выходцы из Киева, освободили от вещей большой чемодан, чтобы я мог в нем поместиться. Мы боялись, что меня могут снять с парохода, потому что я не имел разрешения военкомата на выезд из Израиля. Так я плыл в чемодане до Кипра, его владельцы сидели на нем.

Мы знали, что в армию забирают насильно. Брату моего товарища, тоже из Нальчика, при этом, например, надели наручники, другого взяли, несмотря на то что он был с одним глазом. Ему сказали: «Моше Даян тоже с одним глазом, а носит военный мундир».

Израильтяне, коренные жители, хотят, чтобы за них воевали другие. В Америке я встречал много израильских парней. Они бегут из Израиля от военного призыва. В прошлом году убежало больше 20 тыс. человек. Я их спрашивал: почему вы здесь? Они отвечали: а где же нам быть? Вы, русские Иваны, едете в Израиль, вот и воюйте.

Должен сказать, что повестки в армию я стал получать после того, как отказался служить сионистам. Когда мы приехали в Израиль, мне предложили выступить по радио «Голос Израиля» о тяжелом положении евреев в СССР Я ответил, что в Советском Союзе евреи живут хорошо. Сам я, к примеру, имел свой дом, сад, работу, ни в чем не нуждался. Тогда мне вручили готовый лживый текст. Я отказался прочесть его перед микрофоном.

Мне предлагали также совершить турне по странам Европы и США с сообщениями подобного содержания, чтобы мобилизовать общественность Запада на борьбу за выезд евреев из СССР. Обещали высокие гонорары. Когда я отверг и это, меня стали преследовать агенты «Шин-бет» — израильской тайной полиции. Мне грозили, что убьют моих детей.

В США меня продолжали терроризировать. Я увидел, что в этом «свободном мире» человек полностью беззащитен, что сионистские гангстеры могут сделать с ним что хотят.

Зачем мы нужны Израилю

Илья ФУЗАЙЛОВ, 1934 года рождения, образование высшее. Выехал в Израиль в 1973 году, бежал оттуда в Италию. Вернулся в СССР в 1975 году. Живет в г. Ташкенте, работает инженером.

После трехлетней переписки и телефонных разговоров с моим тестем наша семья решила выехать в Израиль. 1 сентября 1973 г. мы пересекли границу и вскоре очутились на вокзале в Вене. Нас встретили две полицейские машины и большой автобус, полицейские были вооружены автоматами. Они сопровождали автобус к замку Шенау.

Замок Шенау похож на военный лагерь. Здесь находится перевалочный пункт, где евреи содержатся двое-трое суток. Ночью в Вене нас посадили в самолет «Боинг-707», и через три с половиной часа мы приземлились в аэропорту «Лод» в Тель-Авиве. И тут нас встретили полицейские с автоматами. Мы поднялись на второй этаж. Зал полон народу, каждый ждет решения своей судьбы. Подходишь к первому столу, получаешь прежде всего долговую книжку. В ней администрация производит записи на языке иврит. Ты не знаешь, что там написано, только видишь цифры и расписываешься.

За следующим столом тебе вручают повестку, чтобы ты через пять с половиной месяцев пришел на призывной пункт. Так они сразу стараются приобщить нас к милитаристской деятельности государства Израиль. Все больше начинаешь понимать, кто и зачем нужен Израилю на самом деле. Не старики и религиозные люди, а именно ты — молодой, здоровый, сильный мужчина, умеющий держать оружие в руках, чтобы защищать их интересы.

Вам говорят: «Поздравляем с возвращением на Святую Землю». И тут же открывают глаза на истинный смысл выманивания евреев из Советского Союза, заявляя, что еще долго придется стоять против ста миллионов арабов.

Потом началась борьба за жилье, за место распределения. Тесть подсказал, чтобы мы выбрали Раматган, но нам предложили Беер-Шеву. Всем известно, что она находится на границе с арабскими государствами, на землях, захваченных в 1967 году. Дома для эмигрантов там в основном барачного типа, без воды, отсутствуют элементарные санитарные условия. Мне стало понятно, что мы нужны только для того, чтобы создать так называемый буферный заслон, чтобы советские евреи в случае столкновения с арабами приняли первый удар на себя.

Еще большее разочарование испытали мы, когда приехали к родственникам в район Шапиро, где живут главным образом бухарские евреи, выходцы из Средней Азии, которые обосновались здесь еще 30–40 лет назад. Мы не увидели тут ни одного дерева, всюду узкие переулочки, тупички, низкие темные строения. И хотя тесть обещал нам купить дом и прочее, мы сказали, что здесь оставаться не хотим и не можем. Для нас это было бы переселением в прошлый век. Тесть продолжал уговаривать нас. К нам приходили представители из бухарского комитета, старались сначала воздействовать морально, потом стали угрожать. Наконец, в декабре 1973 года, оставив багаж в Израиле, мы уехали в Италию. Разрешение на выезд в Рим получили обманным путем, благодаря фиктивной телеграмме о том, что у нас в тяжелом положении там находятся родственники.

Это — расистское общество

Клара КРАЙС, образование среднее. Выехала в Израиль в 1971 году, бежала оттуда в Вену. Вернулась в СССР в 1973 году. Живет в Черновцах, работает медицинской сестрой.

Я, мой муж и два наших сына уехали из Израиля в Вену, где получили разрешение от Советского правительства возвратиться на Родину — в СССР. Мы готовы были ждать этого разрешения годами, десятками лет — лишь бы получить его и вернуться только в Советский Союз и ни в какую другую страну.

Жизнь в Израиле невозможна для нас, это расистское общество. Там все друг другу чужие, нет единого народа, нет нации. Местные евреи и выходцы из иных стран открыто враждуют между собой. Нигде нас так не оскорбляли, как в Израиле. Над нами глумились за то, что мы жили в Советском Союзе.

Люди в Израиле разделены на классы — на богатых, людей среднего достатка, бедных и нищих. Последние две категории наиболее многочисленны.

«Горькая ирония судьбы захотела, чтобы те же самые биологические и расистские тезисы, которые пропагандировали нацисты, послужили основой при официальном определении гражданства внутри Израиля», — так говорил в кнессете член верховного суда Израиля Хайм Коген.

Печальную иллюстрацию слов Когена представляют собой судьбы сотен тысяч евреев, прибывших в Израиль в 50-х годах из Алжира, Ирака, Турции, Ливии, Индии, Афганистана. Этих восточных евреев селили в палатках, бараках, старых английских казармах. Они должны были трудиться на черных работах, в голодной пустыне, на захваченных у арабов землях. «Восточные евреи — не евреи», — презрительно говорят о них ашкенази и сабры (евреи из Европы и урожденные Израиля). Они получают мизерные заработки, ютятся в трущобах, нищенствуют. Это их семьи поставляют на израильский рынок малолетних рабынь. Пять тысяч девочек двенадцати лет и моложе выброшены на панель!

Приехавших из СССР также считают здесь людьми второго сорта, многие навечно занесены в черные списки раввината и министерства внутренних дел как нечистокровные. Весь их род обречен на дискриминацию по расовому признаку. Об этих списках неоднократно сообщала израильская печать. Сведения о лицах, занесенных в них, передаются местным религиозным советам и в регистратуры раввинатских судов.

Известно, что в Израиле считается законным лишь религиозный брак, и «чистые евреи» могут жениться и выходить замуж только в соответствии с талмудистским законом. Здесь запрещены гражданские браки даже для атеистов. Число списков «нечистокровных», которые стали известны общественности, — 144, в них занесены имена десятков тысяч человек. Но имеются также секретные списки, включающие сотни тысяч фамилий.

В списках указаны фамилии и номера учетных карточек, сведения о причинах, почему тому или другому человеку запрещено вступать в брак, а также источник информации. Криминалом считается сомнительная принадлежность к иудейскому вероисповеданию, наличие сомнений в том, что обряд принятия иудаизма был проведен по всем правилам. В черных списках значатся незаконнорожденные, те, кому не сделано обрезание, женщины, которым запрещено выходить замуж за определенную категорию мужчин, и т. п. Сюда занесены целые семьи новых иммигрантов: у министерства религии есть сомнения в отношении подавляющего большинства из них, хотя по документам они евреи. В списках имеются, например, такие пометки: «дочь нееврейки», «мать троих детей, нуждается в более четком приеме иудейской веры», «нееврейка, хотя в паспорте значится еврейкой», «мать — нееврейка», «хочет жениться на нееврейке в Англии». Все это делается ради сохранения «чистоты» расы, с целью не допустить, чтобы караим женился на чистокровной еврейке или незаконнорожденный вступил в брак с израильтянкой, браки с «гоями» (неиудеями) запрещены.

Подавляющее большинство лиц не подозревает, что они включены в черные списки. Только когда люди вступают в брак, а также при замещении определенных должностей, продвижении по работе выясняется, что они рассматриваются как неполноценные. Составляя черные списки нечистокровных, министерства религии и внутренних дел пользуются данными статистического управления по регистрации граждан, а также данными сыщиков и доносчиков.

Моего младшего сына — школьника обязали изучать учебник «Сэфэр Хакозари», изданный в Тель-Авиве. В нем говорится, что «раса народа Израиля — самая лучшая из всех рас, а народ Израиля — избранный среди народов».

Наших детей отравляли ядом шовинизма и расизма. Ведь в Израиле они были нужны для того, чтобы воевать за такие идеи. Мы жили недалеко от военного кладбища, и нам приходилось видеть, как много хоронят молодых солдат. Я с ужасом думала, что это же ожидает и моих мальчиков.

Правда о сионизме

Борис БРАВШТЕЙН, 1938 года рождения, образование высшее. Выехал в Израиль в 1971 году, бежал оттуда в Вену. Вернулся в СССР в 1975 году. Живет в Киеве, работает в научно-исследовательском институте.

Я хочу рассказать правду о сионизме.

Мое представление об Израиле складывалось из той информации, которую передавала радиостанция «Голос Израиля» на русском языке, различных публикаций, привозимых туристами из Израиля и западных стран. Израиль изображался как прогрессивное, современное и цивилизованное государство. Фактически он оказался полной противоположностью: отсталой, клерикальной страной.

В Израиле я увидел сионистскую идеологию в практической жизни вопиющий антагонизм между выходцами из разных стран, антагонизм на расовой, религиозной и социальной почве. В качестве примера могу привести случай, который лично наблюдал в Беер-Шеве. Двор благоустроенного дома был обнесен проволокой и забором, в нем играли дети европейских евреев, а по другую сторону проволоки стояли и смотрели на своих сверстников дети евреев из африканских стран.

Между антагонистическими группами в Израиле борьба доходит до большого накала. Здесь нет мира не только на границах с соседними государствами, нет мира и внутри страны. И если сегодня где-либо существует еврейская проблема, то только в самом Израиле. Умело натравливая друг на друга выходцев из различных стран, старожилов на вновь прибывших, сионисты фактически поработили население Израиля. Израильский строй — это строй сионистской диктатуры.

Бывшие граждане СССР не принимают националистическую идеологию. На собственном опыте они убеждаются, что никакая другая страна не может заменить им Советскую Родину. Эмиграция из Израиля приняла сегодня большие размеры, уже нет ни одной страны в Европе или в Америке, где бы не жили беженцы из Израиля.

Сионисты превратили израильский народ в орудие для достижения своих целей, которые были и остаются реакционными. Жертвами сионизма стали народы арабских стран. Превратившись в международную организацию, сионизм вмешивается во внутренние дела не только социалистических стран, но, как известно, и многих стран Запада. Сионизм сегодня лихорадит политическую и экономическую жизнь во всемирном масштабе. Достаточно посмотреть, кто поддерживает сионистов и кого поддерживают они. Ни одно прогрессивное движение не имеет контактов с сионистами. Они всегда сотрудничали с наиболее махровыми реакционерами, в том числе с фашистами. Сионисты беспощадно расправляются со своими противниками, прибегают к наглому шантажу и преследованиям. Это я испытал на самом себе. У фашистов и сионистов есть идеологическое родство: и те и другие — расисты. Для советских людей такая идеология неприемлема, она для нас отвратительна.

Трагедия семьи Каплан

Исаак КАПЛАН, 1909 года рождения, образование среднее. Выехал в Израиль в 1971 году, бежал оттуда в Вену. Вернулся в СССР в 1973 году. Живет в г. Москве, пенсионер.

В Москве я прожил больше сорока лет. У нас была хорошая, благоустроенная квартира в доме со всеми удобствами. Сын учился в техникуме. Дочь тоже получила хорошую специальность. Каждый год наша семья отдыхала на Кавказе, в Крыму или под Москвой. И все-таки мы уехали.

Когда я с женой прибыл в Вену, там уже находились такие же, как и мы, переселенцы. Многие говорили: «Мы попались, это совсем не то, что мы думали». Прямо на аэродром пришла целая свита из израильского посольства и забрала наши документы. Нас отвезли в замок Шенау. Там перед отъездом в Израиль всех обыскали в специальной кабине. Обыскивали так, что приходилось снимать обувь. Затем посадили в самолет. В Израиле нам объяснили, что мы приехали к себе на родину, не надо беспокоиться о работе, жилье — власти сами все предоставят. Подошла наша очередь, нам дали адрес, но мы так и не смогли найти, где наша квартира. Вернулись обратно в Тель-Авив. Нас устроили в Раматгане.

Начали искать работу. Так мы оказались на бирже труда. В Израиле без нее на работу не устроишься. Получили направление: я — чернорабочим, жена — уборщицей. Приходим по указанному адресу, а нам говорят: «Не нужны». Мы бедствовали, продавали личные вещи. Едва сводили концы с концами. Со слезами вспоминали, как хорошо, спокойно жили в Советском Союзе! В Израиле мы стали рабами. Нас презирали за то, что мы из СССР, что не знаем местного языка, что не молимся в синагоге.

Мария не смогла пережить, покончила жизнь самоубийством. Я бежал в Вену и оттуда вернулся на мою настоящую родину — в Советский Союз.

Из интервью с Юлией Эйфус, дочерью Исаака Каплана

«Я не поверила, когда по телефону из Тель-Авива отец сказал мне, что мама покончила жизнь самоубийством», — говорит Юлия Эйфус. Она протягивает официальный бланк, на котором секретарь общества А. Рис, подтверждая смерть Марии Каплан, сообщал о ее погребении на кладбище Хулун, департамент 3, округ 7, ряд 19, могила N 16.

Юлия достает из шкафа толстую связку бумаг: «Это письма отца из Израиля. Опубликуйте их, пусть все узнают, что произошло, как одурачили сионисты моих родителей, какие черные дела творят они, на какие муки обрекают легковерных, доверчивых людей. Нашу семейную трагедию мне нелегко выносить на всеобщее обозрение, но я чувствую, что обязана это сделать ради памяти моей бедной матери. А может быть, я спасу кое-кого из тех, кто готов повторить ее роковую ошибку».

Письма Исаака Каплана, даже самые первые, безрадостны. Целый месяц после приезда в Израиль супруги не могли найти работу. Наконец ему удалось устроиться, но не по специальности, а чернорабочим. Мария также нанялась уборщицей. Через два месяца такой жизни Каплан написал в Москву:

«Положение наше — крайне плохое. С работой плохо, климат ужасный, незнание языка, дороговизна. Цены выше цен в Советском Союзе во много раз. Какие вы счастливые, что живете под советским небом и дышите чистым советским воздухом… Я пишу это письмо, и слезы льются…».

Письмо за письмом раскрывают трагедию, постигшую Капланов в сионистском «раю». 28 августа 1971 г. Мария повесилась. Потрясенный горем Исаак пишет:

«Мария не смогла пережить страшной перемены, которая произошла в нашей жизни. Тяжелое существование. Ужасное окружение. Вокруг равнодушные, чужие люди».

«Очень часто бывает, что я завидую ей, ее судьбе. Потому что не знаю, что будет со мной».

«Мой день начинается в 4.30 утра, так как на работу надо к шести. Работы очень много, мешает незнание языка. И надо всем угождать, не то будешь выброшен на улицу. Дома сам себе стираю и готовлю, в столовой все очень дорого, не по карману. Жизнь здесь страшно тяжелая, цены бешеные. За семь месяцев, что я нахожусь тут, все в два раза подорожало — квартплата, вода, газ, электричество, телефон, продукты питания, проезд на городском транспорте. А заработки маленькие, на все налоги».

«Я готов пешком пройти всю Европу, чтобы поцеловать камни московской мостовой».

О судьбах переселенцев, подобных трагической участи Марии Каплан, рассказывают материалы советского документального телевизионного фильма «Скупщики душ», созданного телеобъединением «Экран» Гостелерадио в 1976 году. Здесь говорится о трагедии инженера Евгения Ваксмана из Днепропетровска, уехавшего в Израиль. Промыкавшись несколько месяцев без работы и без жилья, он купил в магазине веревку. Наутро его нашли повесившимся на чердаке в какой-то трущобе. Он оставил в Израиле жену и ребенка.

В этом же фильме Валерий Кувент рассказывает: «Я сам и еще трое евреев, выехавших из Грузии, вынимали в Назарете женщину из петли. Она повесилась. Я видел, как люди отравлялись газом. Одна женщина бросилась под машину, другая женщина, тоже выехавшая из Грузии, выбросилась в Тель-Авиве с шестого этажа».

Убит за попытку бежать из Израиля

24 февраля 1978 года в посольство СССР в Австрии обратилась бежавшая из Израиля бывшая советская гражданка С. Абрамова. В своем заявлении она сообщила, что ее сын Олег Абрамов, 16 лет, был убит сионистами 19 октября 1977 года после того, как получил выездной паспорт.

С. Абрамова прибыла в Израиль в 1976 году с сыном Олегом и дочерью Асей. Как подавляющее большинство вновь прибывших, вскоре эта семья стала рваться обратно. Тогда агенты специальной службы по удержанию иммигрантов в Израиле подвергли Абрамовых «обработке».

«Нам не давали покоя ни днем, ни ночью, — свидетельствует С. Абрамова. — Изо дня в день нам приходилось слушать угрозы. Наконец 25 сентября 1977 года мой сын получил выездной паспорт «даркон», но перед выездом, 19 октября, его убили. Меня и мою дочь также хотели убить. За день перед выездом нас избили, мою девочку и меня били ногами. В 12 часов ночи, чтобы никто не видел, мы перебрались в аэропорт. Утром вылетели в Вену».

Публикация АПН

В октябре 1975 года в Советское посольство в США обратились с просьбой о возвращении на Родину бывшие граждане СССР Макс Конный. Иосиф Ройзман, Григорий Рубенчик, Владимир Шныпарь. Тогда же прогрессивная эмигрантская газета «Русский голос», издающаяся в Нью-Йорке на русском языке, напечатала их письмо, в котором рассказывалось обо всем, что произошло с ними. Там были такие строки: «Пожалуй, даже в богатом русском языке трудно найти точные краски, чтобы описать положение, в каком находятся сейчас многие сотни людей, выехавших из Советского Союза. Обездоленные, несчастные, потерявшие смысл жизни, они мытарствуют по свету в поисках лучшей доли. Но после того, что потеряно, вряд ли отыскать лучшее».

В порядке исключения просьба Конного, Ройзмана, Рубенчика и Шныпаря о возвращении была удовлетворена, и в феврале 1976 года они вернулись в СССР. Свидетельства М. Конного и И. Ройзмана представителям Ассоциации советских юристов о их положении в Израиле приводятся здесь вместе с другими рассказами.

Без Родины мы ничто

Макс КОННЫЙ, 1947 года рождения, образование среднее. Выехал в Израиль в 1973 году, бежал оттуда в Италию в 1974 году, но был насильственно депортирован назад в Израиль. В 1975 году вторично бежал в Рим, затем переехал в США. Вернулся в СССР в 1976 году. Живет в г. Одессе, работает по специальности.

То, что я пережил и перечувствовал за три года пребывания в эмиграции, дает мне право сказать: пока ваша нога стоит на земле своей Родины — вы люди. Без Родины вы — ничто, это хуже смерти.

В Вене нас препроводили в небезызвестный замок Шенау, обнесенный колючей проволокой и охраняемый вооруженными полицейскими с овчарками. Так встретила нас «свободная Европа». Оказывается, колючая проволока и полицейские кордоны нужны для того, чтобы не убегали люди, передумавшие ехать в Израиль. Здесь, в комнате I-а, «Сохнут»[5] ведет первую обработку прибывших: долгие беседы с каждым в отдельности, в основном о тех знакомых в Советском Союзе, кому можно послать вызов.

Через два дня мы сели в самолет. В иерусалимском аэропорту нас никто не встречал. Утром началась сортировка: мужчины — в одну сторону, женщины — в другую. Мужчинам сразу же выдали военные билеты. Я был поражен тем, что они были заполнены уже заранее. Это первое, что я получил на «земле обетованной». Именно как пушечное мясо пытаются завлечь сюда евреев сионисты!

Потом нас стали распределять на места жительства. Сами мы, конечно, не выбирали. Многие не хотели ехать туда, куда их направляли. Однако с нашим желанием никто не считался. Само собой разумеется, что в лучшие города нас не посылали, нам доставались маленькие, пыльные, неблагоустроенные городки. Мне выпал Цур-Шолом, от одного вида которого заныло сердце. Я получил комнату 7 кв. м с цементным полом в коммунальной квартире, где жили еще три соседа. В аэропорту нам выдали по 150 лир. Сто из них ушли на переезд.

В «Сохнуте» стали предлагать посылать вызовы всем знакомым. Я отвечал, что пока ничего хорошего здесь не вижу и не хочу обманывать других, как был обманут сам. Два месяца я жил на то, что привез с собой. О том, чтобы устроиться на работу, после того как я отказался давать вызовы, не могло быть и речи. Когда я попросил хоть какую-нибудь помощь, мне отказали.

Такого одиночества, беспросветности, бесперспективности я не испытывал, да и не мог испытывать, нигде и никогда. Я постоянно ощущал, что никому здесь не нужен. Какого-либо материального благополучия я мог бы добиться только путем подлости, предательства, обмана, лести. Я был неспособен на это. И мной овладело единственное желание — любыми путями вырваться отсюда, исправить роковую ошибку, вернуться на свою настоящую Родину, где я родился и вырос.

Мне удалось выехать в Италию на семь дней туристом, уплатив предварительно долги за переезд в Израиль. Через семь дней я заявил опекавшей меня сионистской организации «Ирчи» в Италии, что скорее умру, чем вернусь в Израиль. Тогда полицейские препроводили меня на самолет в наручниках.

Вернулся в Израиль совершенно нищим, распродав все, что привез с собой из Советского Союза. Долго искал работу. Наконец меня взял владелец небольшой мебельной фабрики. Расписывался я в ведомости за 700 лир, но получал на руки 400, а 300 забирали как военный налог. Еще 112 лир уходило на плату за квартиру. свет, газ, воду. Жили вчетвером в одной комнатке, чтобы сократить расходы. На неполные 300 лир в месяц в Израиле можно не жить, а существовать, так сказать, едва-едва не умереть с голоду. Я, никогда не умевший дрожать над копейкой, научился этому — собирал деньги на отъезд. На работе коллектива, по сути, нет, каждый за себя. Люди скрытные, мало разговаривают, мало делятся своими мыслями, чувствами, заботами. Об СССР у них совершенно дикое представление: например, с удивлением узнавали от меня, что у нас есть телевизоры и холодильники.

Все это время добивался разрешения на выезд из Израиля, но мне его не давали. Я говорил в «Сохнуте»: «В СССР я прожил всю жизнь — и меня выпустили за два месяца, а у вас живу только пять месяцев — и вы меня не выпускаете. И при этом ваша пропаганда еще утверждает, что в СССР чинят препятствия для выезда евреев в Израиль».

Многие мои знакомые, как и я, хотели бы уехать из Израиля, но они опутаны долгами за приобретенные вещи. Долг 25 — 30 тыс. лир — это пожизненное рабство. За такие деньги покупается «новый гражданин Израиля», потому что при существующей средней зарплате их не выплатить до конца жизни. Мне тоже предлагали сразу приобрести разные вещи, но я уже знал эту систему и потому отказался.

После тяжких мытарств удалось уехать в Италию, а затем в Нью-Йорк. Долго не мог найти работу. В конце концов устроился грузчиком и стад добиваться разрешения на выезд в Советский Союз. Вместе со знакомыми бывшим журналистом Григорием Рубенчиком, работавшим здесь маляром, бывшим режиссером Владимиром Шныпарем, ставшим таксистом, бывшим токарем высокой квалификации Иосифом Ройзманом, превратившимся в разнорабочего, ходил по редакциям нью-йоркских газет и предлагал совместно написанные статьи. Как только в газете появилась наша первая статья «О плачевном положении евреев в Нью-Йорке», все четверо были уволены с работы.

Сначала сионисты уговаривали нас остаться в США, предлагали деньги. Потом перешли к более решительным действиям: в первый раз в наше отсутствие разгромили комнату, где мы жили, во второй раз избили нас, в третий раз уже пустили в ход ножи. В госпитале мне, истекающему кровью, стали делать перевязку только тогда, когда была собрана и внесена плата за лечение.

Как известно, одним из методов «убеждения» сионистских организаций в Америке стали хулиганские выходки, нападения на тех, кто смеет громко выражать свое несогласие с ними.

Многие выехавшие из Советского Союза, живущие в Нью-Йорке, подняли бы голос протеста против своего бесправного положения, но они запуганы, они боятся того насилия, которому подверглись, например, мы. Нам пришлось скрываться в сарае, а когда кто-нибудь из нас шел в магазин, то гримировался, так как наши фотографии были опубликованы в газетах и мы ежеминутно могли подвергнуться нападению сионистов.

В Брюсселе мы выступили перед иностранными журналистами с рассказом о том, какая судьба ожидает человека, поверившего лживой сионистской пропаганде и покинувшего свою единственную, настоящую Родину. Материалы этой пресс-конференции были опубликованы как в зарубежной, так и в советской печати.

Побратим Ротшильда бежит из Израиля

Г. Рубенчик рассказал о судьбе бывшего советского кинорежиссера Эфраима Севелы. О нем много писали на Западе, в том числе и американская пресса. Ряд статей о Севеле Рубенчик привез с собой.

С газетной фотографии грустно смотрит бывший кинорежиссер Эфраим Севела. Несколько лет назад он одним из первых выехал в Израиль из СССР.

Тогда, накануне конгресса сионистов в Брюсселе, Севелу использовали для распространения антисоветских вымыслов об угнетении евреев в нашей стране, хотя сам Севела преуспевал. Он выпустил в СССР восемь кинокартин. Его жена тоже не испытывала ни малейшей дискриминации, была актрисой московского театра имени Вахтангова, снималась в кино.

«Я был богатым человеком, — писал Севела на страницах израильского журнала «Гаолам Газе» (1977, N 2066). — В сберегательной кассе у меня лежало достаточно денег, чтобы прожить в Москве пять лет не работая. За постановку одной картины я получал такую сумму, на которую можно было бы приобрести три квартиры в Москве. Мы жили в лучшем районе столицы, в центре города».

Но, когда Севела подал заявление на выезд в Израиль, на Западе его аттестовали как угнетенного и разнесчастного. Ряд известных деятелей культуры прислали телеграммы советским политическим и общественным деятелям в защиту Севелы. Фредерико Феллини лично пришел в Советское посольство в Риме и передал петицию, подписанную сиониствующими представителями итальянского кино. В 1971 году Севела и его семья покинули СССР.

Имя Э. Севелы стало символом антисоветчины. Его портрет появился на первых полосах мировой прессы и на обложках журналов. Интервью, которые он давал журналистам, рассказывая «о борьбе евреев в СССР за свободу», стали пропагандистским оружием в обработке евреев из Советского Союза.

Из Москвы Севела прибыл в Париж. Там его встретили как «национального героя». Барон Ротшильд направил Севеле письмо, где писал: «Ты мой брат. Мы близкие друзья, и я рад той связи, которая существует между нами».

Севела рассказывает: «Ротшильд знал о моем намерении поехать в Израиль. Он говорил мне: «Получишь от меня необходимую материальную помощь». Я ответил, что горд и рад за существующую между нами связь. Но я не инвалид и намерен упорно трудиться. С глубокой признательностью я отклонил его предложение».

Севела был первым киноработником, который приехал в Израиль из Советского Союза. Он носился с идеей внести свой вклад в создание «национального» киноискусства. В Израиле он предлагал организовать союз работников киноэмигрантов, предлагал создать киногородок около Латруна. Но это там никого не интересовало. Вслед за Севелой в Израиль приехали другие работники кино. «Большинство из них обозленные, недовольные, разочарованные с ненавистью покинули Израиль, — писал Севела. — Часть из них приняли христианство и порвали всякую связь с Израилем и с иудаизмом».

Вскоре Севела узнал на собственном опыте, что такое безработица.

«Я попробовал найти работу даже в качестве уборщика в иерусалимском муниципалитете, — говорит он. — Но и этой работы я не получил. Там мне сказали, что у них достаточно уборщиков-арабов».

«Материальное положение мое плохое. У меня совсем нет денег, — жалуется Севела. — В отчаянии я написал личное письмо барону Ротшильду и попросил у него взаймы, напомнив, что он когда-то называл меня своим братом. Ротшильд ответил, что он не жертвует частным лицам, он жертвует только учреждениям».

Тем временем сионистская организация «Объединенный еврейский призыв» снова пригласила Севелу в поездку по США с антисоветскими пропагандистскими выступлениями. Он был представлен там как «символ борьбы евреев России». Но политическая проституция не принесла дохода, которого Севела ожидал. Он вынужден был брать деньги в долг у различных людей, чтобы содержать семью. Сейчас этот долг составляет 40 тыс. долларов.

В Израиле Севела написал четыре сценария. Но не сумел продать ни одного.

«Я никогда не жил среди такого большого количества обманщиков, подводит он итог своего шестилетнего пребывания в Израиле. — «Еврейский призыв» предлагает мне снова приехать в США с лекциями. Но они не заинтересованы во мне как в человеке. Им нужен только символ: «он из России», и «кинорежиссер», и «писатель», и «борец», и «национальный герой». За все время пребывания в Израиле я не работал и не учился. Единственные слова, которые я знаю на иврите, это — «Огонь!» и «Прекратить огонь!». Их я выучил в израильской армии».

В довершение всего раввинат и органы внутренних дел Израиля выяснили, что жена Севелы нечистокровная еврейка. Это значит, что по расистским законам страны она и дети Севелы — все потомство на семь поколений вперед — занесены в черные списки нечистокровных. Для них дорога к продвижению в обществе закрыта.

«Я покидаю Израиль с разорванной душой, полный цинизма и боли», жалуется Севела.

Раскаяние

Иосиф РОЙЗМАН, 1949 года рождения, образование среднее. Выехал в Израиль в 1974 году, бежал оттуда в Западную Европу, затем в США. Вернулся в СССР в 1976 году.

Нашим постоянным местом жительства в Израиле была маленькая деревушка Кирьятата. Мне и Фурманам здесь дали жилье. Но едва я успел поставить чемоданы, явился комендант.

«С этого часа, — заявил он, — вы будете ежемесячно платить за квартиру 190 лир, за воду и уборку мусора — 120. Столько же за свет и деревья. Несвоевременная уплата грозит выселением».

Я спросил: «Заработаю ли я столько, чтобы расплатиться за все?» «Меня это не волнует», — ответил он.

В поисках работы проходили день за днем. Где только ни побывал я — в автомастерских, гаражах, на разных фабриках. И везде получал один ответ: «Нам слесари не нужны». С большим трудом устроился на стекольный завод. Работал по 14 — 16 часов в сутки, а получал в три-четыре раза меньше, чем местные жители. 550 — 580 лир, которые я зарабатывал в месяц, хватало лишь для того, чтобы расплатиться с налогами, немного отложить для выплаты долга за приезд в Израиль и один раз в день поесть похлебки в рабочей столовой. Но я был. рад и этому, потому что судьба многих других иммигрантов, попавших в сионистскую ловушку, сложилась еще хуже. Устроиться рабочим и даже дворником почти невозможно. А если уж устроился, держись за работу обеими руками и будь смирным, иначе вышвырнут.

Минул год. Срок действия моего временного паспорта, или, как здесь его называют, «волчьего билета», истекал. Я хорошо понимал, что если в течение года не покину Израиль, то «волчий билет» обменяют на постоянный паспорт. Тогда я стану вечным рабом сионистских заправил. Поэтому усердно копил деньги для уплаты долга. Без этого отсюда невозможно выбраться. А еще по существующим законам нужно было развестись с женой. Без развода тоже не уехать. Пришлось за это дело дать раввину взятку. Так начался мой путь возвращения на Родину.

Тоска по Родине

Яков ШУХМАН, 1950 года рождения, образование среднее. Выехал в Израиль в 1970 году, бежал оттуда в Вену. Вернулся в СССР в 1974 году. Живет в г. Вильнюсе, работает механиком.

В 1974 году по телевидению в г. Вильнюсе выступил Яков Шухман, вернувшийся из Израиля на свою Родину — в социалистическую Литву. До драматической поездки в «сионистский рай» Яков Шухман работал на литовской киностудии механиком. Тогда он считал, что Израиль и есть настоящая родина евреев. Но, прожив там всего несколько месяцев, Шухман начал рваться домой и проклинать тех, кто соблазном и ложью затмил его разум. Шухману было разрешено вернуться в СССР.

«В Израиле, — рассказывает Я. Шухман, — я увидел страшную эксплуатацию людей. Странным было враждебное отношение человека к человеку, когда каждый живет для себя и судьба других его не интересует. И я особенно понял, что Родина — это не географическое понятие, это понятие — духовное. Никакими словами не передать тоски по ней, которая охватывает тебя в Израиле. Всегда, когда я встречался с людьми из Литвы, из других мест Советского Союза, мы говорили непременно на литовском и русском языках. И это естественно. Мы, как светлую сказку, вспоминали все, что нас окружало на Родине, все, к чему мы привыкли с детства и что теперь было так далеко от нас.

Каково «национальное единство» в Израиле, я понял, когда мне презрительно кричали в лицо: «Рус, рус! Убирайся отсюда!» Приехавших из СССР там ненавидят и белые, и черные. Я как-то поспорил с одним евреем из Марокко. Черных евреев, говорил он, здесь за людей не считают, хотя мы составляем 65 процентов населения Израиля. Подождите, придет время, когда нас будет 80 процентов, тогда мы вас, белых, будем вешать на каждом столбе.

Нам было дико видеть проявления расовой ненависти и нетерпимости. Мой товарищ по несчастью и злоключениям Владимир Гамарнас, который, так же как и я, возвратился в Советский Союз, был потрясен в первые же дни своего пребывания в Израиле существующей здесь моралью. Он ехал в автобусе. На одной из остановок вошла молодая арабка. Она несла сумки и ребенка. Ребенок плакал, и Гамарнас инстинктивно протянул к нему руки. Но тут поднялся ропот, раздались возгласы возмущения. Оказывается, взяв на руки арабского ребенка, Гамарнас совершил чуть 'ли не преступление.

Я встречался в Израиле с различными людьми, приехавшими из Советского Союза. Большинство из них влачат жалкое существование. На Вильнюсском заводе счетных машин помнят, как рвался в Израиль инженер-технолог Семен Дуб. В Израиле же он мечтал вырваться оттуда назад. Многие месяцы Дуб был здесь без работы, голодал. Мне довелось встретить также моего прежнего начальника — Береловича, работавшего ранее заместителем директора Литовской киностудии. Этот уже немолодой человек зарабатывал теперь тем, что вместе со своим сыном пилил доски на израильской киностудии.

Среди моих земляков, мыкавших горе в Израиле, была семья Каплана, бывшего работника вильнюсской фабрики «Батас». Около полугода Капланы пытались более или менее по-человечески устроиться. Но безуспешно. Бежали оттуда в Вену с мечтой вернуться на Родину. Добиваются выезда из Израиля Володя Крупников, музыкант, который работал в литовском ресторане «Спарнай», и Муля Родинас, бывший часовой мастер с завода «Кибиркштис».

Возвращение доктора медицины

Леон НАЙДА, 1920 года рождения, доктор медицинских наук. Выехал в Израиль в 1972 году, вернулся в 1973 году. Найда скопил денег на дорогу врачеванием. Он бежал в Западную Европу, а затем добрался до Ленинграда, где обратился к Советскому правительству с просьбой о возвращении. Ему было разрешено вернуться. Живет в г. Ленинграде, занимается научной работой.

Десять месяцев жизни в Израиле привели доктора Леона Найду к мысли, что пребывание там для него невозможно. Он привык в СССР пользоваться социальными благами. Хотел стать медиком — и стал им. Учился бесплатно, имел стипендию. В 1942 году Найда закончил медицинский институт и начал работать по специальности. Затем учеба в аспирантуре, защита кандидатской и докторской диссертаций. Он работал в первоклассных клиниках, занимался научно-исследовательской деятельностью. Государство бесплатно предоставило ему квартиру в Ленинграде, у него была собственная дача на берегу Черного моря…

Прибыв в Израиль, Найда понял: его одурачили. Он узнал, что квартиру даром получить не удастся и нужно собрать несколько сот тысяч фунтов для ее покупки. Потом ему объяснили, что с третьего года после получения ссуды нужно будет платить высокий банковский процент — около пятой части полученной суммы. Работы также не оказалось. Найду послали на курсы иврита, где начали заносить в его долговую книжку по 150 фунтов в месяц за обучение. Там уже был открыт счет: 460 фунтов за перелет из Вены, 50 фунтов за мелкие расходы… Доктор поселился в «маоне», специальном доме для переселенцев. Здесь ему предоставили комнатушку за 160 фунтов в месяц. Кроме того, новосел подписал вексель на 500 фунтов — за сохранность имущества.

Новые знакомства в Израиле не внушали оптимизма. От эмигранта из Польши, бывшего юриста, Найда узнал, что многие переселенцы ищут способ вырваться отсюда. Юрист работал шофером и обладал долговой книжкой на 115 тыс. фунтов. «У меня трое детей, — говорил он, — старшего, того гляди, возьмут в армию. А что ему тут защищать? Разве что мою долговую книжку…»

Встретил здесь Найда и земляков. Один из них прежде работал коммерческим директором на ленинградском заводе. Три месяца мыкался он в Тель-Авиве в поисках работы. Наконец устроился сторожем в банке. В его обязанности входило также перетаскивание цинковых ящиков с деньгами. Жена работала в Ленинграде заведующей секцией крупного магазина. Стала уборщицей в общежитии. Другой земляк подрабатывал тем, что мастерил поделки и продавал их с рук.

Публикация АПН

ПРИНУЖДЕНИЕ К СОУЧАСТИЮ В ПРЕСТУПЛЕНИЯХ

Склоняя молодежь к переселению в Израиль, сионистская пропаганда уверяет, что эмигранты якобы не подлежат призыву в армию. Это — ложь. В. Кувент, И. Фузайлов, К. Крайс, Б. Бравштейн и другие полностью опровергают подобное утверждение. Более того, поскольку израильские войска осуществляют действия, квалифицируемые согласно нормам международного права[6] в качестве преступных, постольку призванных в армию заставляют соучаствовать в этих преступлениях.

Бывший житель Молдавии Айзек Нахимович прислал в агентство печати «Новости» документ, подтверждающий привлечение вновь прибывших в Израиль к воинской службе. Это объявление было опубликовано в израильской прессе на русском языке.

ОБЪЯВЛЕНИЕ

Все граждане или постоянные жители Израиля — мужчины в возрасте от 18 до 52 лет, не числящиеся на действительной службе или в резервах цахала[7], призываются на регистрацию и медицинское освидетельствование для определения годности к воинской службе.

А) Иметь следующие свидетельства и документы:

1) все медицинские документы о состоянии здоровья;

2) две паспортные фотографии;

3) удостоверение личности;

4) воинские документы, свидетельствующие об отношении к воинской повинности.

Б) Точно соблюдать дату и часы, указанные в повестке.

Лица, которые в результате повторных проверок будут признаны негодными к воинской службе, получат удостоверения об освобождении. После окончания регистрации в силе останутся лишь новые документы об освобождении, а старые потеряют свою силу. Поэтому на призывной пункт должны явиться также лица, в отношении которых абсолютно ясно, что медицинская комиссия продлит их освобождение. Комиссия выдаст им новые документы об освобождении.

Лица с медицинским профилем 21, которые по состоянию здоровья не могут прибыть лично, могут послать уполномоченное лицо, которое представит медицинские документы, свидетельствующие о состоянии здоровья, или прислать эти документы заказным письмом не позднее чем за 7 дней до срока явки. Адрес: цахал, п/я 1576.

Ицхак Розен, полковник, начальник мобилизационного отдела, начальник отдела личного состава.

С точки зрения международного права соучастниками противоправных деяний Израиля вольно или невольно делаются и люди, заселяющие оккупированные арабские земли. В докладе Специального комитета по расследованию затрагивающих права человека действий Израиля в отношении населения оккупированных территорий, представленном Генеральной Ассамблее ООН (А/9148 от 25 октября 1973 г., 45 повестка дня, XXVIII сессия), приведены доказательства стремления заселять иммигрантами районы, незаконно захваченные израильской армией. Так, в докладе говорится, что два из трех поселений, которые планировалось создать в 1973 году на Голанских высотах, занимают вновь прибывшие из Советского Союза, в районном центре Рафах намечалось поселить 350 семей из числа таких лиц.

Британская радиотелевизионная корпорация Би-би-си выпустила документальный фильм «Земля обетованная» об иммигрантах в Израиле. Как явствует из фильма, ими заселяют пустыню на захваченных территориях. Тогдашний министр абсорбции Натан Пелед, обосновывая политику правительства, откровенно заявляет с экрана:

«Мы не строим жилья для приезжих в Тель-Авиве, не строим в Хайфе. Израиль — это не только Хайфа, не только Тель-Авив. Мы должны заселять развивающиеся районы (так называют здесь оккупированные арабские земли. Ред.).

Иммигранты говорят, что мы оказываем на них давление. Я не стал бы это так называть. Мы просто делаем то, что нужнее для государства, ну и для приезжих.

В развивающихся районах есть работа, замечательные условия для вновь прибывших».

Однако щит, укрепленный на каменистой земле нового поселения, говорит о другом:

«Приезжий, вернись до захода солнца!» — эта надпись на щите близ израильского поселения в оккупированной пустыне красноречиво характеризует условия жизни переселенцев.

Меня заставляли убивать

О факте принуждения иммигрантов к совершению преступлении, чинимых израильской армией, сообщает Яков НУЛЬМАН в своем письме другу в Советский Союз (обратный адрес Нульмана: Беер-Шева, Миока овдам 13/24).

«Здравствуй, дорогой друг Иван!

Сегодня впервые за девять месяцев я решил написать тебе пару слов о себе и о своей жизни на чужбине. Мне хочется частично, но точно обрисовать жизнь людей, подобно мне совершивших жестокость по отношению к самим себе, рассказать о людях, которые не послушались совета старших товарищей.

Я не могу все описать без волнения, но начну по порядку, чтобы ты понял, что такое Израиль. 20 июня 1973 г. я прилетел в «Лод», в 3 час. ночи нас начали определять на постой в города. Я получил Беер-Шеву — в переводе это означает «семь колодцев». Город построен в пустыне, а воду возят в бочках из Димоны, за 35 км. Ваня, ты себе не представляешь, что такое жажда, когда в тени 45 градусов жары.

В первый день в стране предков нас встречают ватики, т. е. старожилы Израиля. Мы просим у них напиться, и они выносят графин чистой изумрудной воды. С жадностью делаем по нескольку глотков, и тут же корчимся от боли в горле, ибо вода эта смешана с солью. Над нами смеются, называют «русиш юден».

6 октября началась война, а в ночь на 7 октября меня забрали в армию на Голаны. Капиталистам нужны убийцы. Они думают, что я буду стрелять в арабов и стану негодяем. На шестой день мне вручили бельгийский автомат… 21 ноября ребята нашего взвода взяли в плен двух подростков 16 — 17 лет, одного они зверски замучили, а второго поручили мне «пустить в расход». Ваня, этот парнишка, его зовут Ахмед Гали, учился в Москве и немного говорил по-русски… Я отвел его метров на 200 от нашей палатки за склады и сказал: «Иди домой». За мной следили и предали военно-полевому суду. Два месяца меня мучили «братья по крови», потом отправили на Сирийский фронт, где в первый же день мне выстрелили в спину свои же, но я выжил.

В данное время я безработный и нищий…»

Под ружье в кандалах

В газете «Маарив» от 5 января 1976 г., издающейся в Тель-Авиве, опубликован рассказ бывшего советского гражданина Александра Бубера, призванного в израильскую армию, об одном из многочисленных фактов издевательств над солдатами из числа переселенцев.

«Я получил увольнение из части, в которой служу, и приехал домой в город Акко. В половине третьего ночи в дверь кто-то забарабанил. «Кто там?» — спросила мать. «Полиция! Нам нужен ваш сын, — ответили ей, открывайте, не то взломаем дверь!» Я начал кричать, на мой крик сбежались соседи. Вошли полицейские и двое в штатском. Удостоверений не предъявили. Они бросились ко мне, схватили за волосы, вывернули руки и надели наручники. Меня выволокли из дома, бросили в грязь и стали бить ногами. Затем втащили в пикап марки «Пежо». Там снова били, а штатский кричал: «Грязный эмигрант! Убирайся назад в Россию!» В полицейском участке я узнал, что считаюсь дезертиром. Меня бросили в камеру».

В конце концов выяснилось, что Бубер ошибочно был признан дезертиром.

В окружном суде Хайфы разбиралось дело по обвинению четырех офицеров и пятерых унтер-офицеров с базы подготовки новобранцев в издевательствах над солдатами. Один из рядовых, осмелившийся выступить в качестве свидетеля, показал: «Офицеры наказывали нас палками, били по зубам, оскорбляли. Глубокой ночью нас поднимали с постелей и начинали муштру. Однажды командир отделения приказал мне заступить на пост около склада в 2 час. 30 мин. ночи в полном снаряжении. Это было после учений, я обессилел, но сержант приказал мне бежать. Когда я ответил, что бежать не могу, потому что устал, он ударил меня. Я побежал. Он последовал за мной. Пробежав больше километра, я остановился, снял с себя винтовку и поставил на землю. Тогда командир отделения снова ударил меня, затем, схватив за шею, начал пинать ногами».

Другой солдат показал: «В наказание нас заставляли ползать и бегать с такой быстротой, какую мы не могли выдержать. На учениях мой товарищ был ранен и не мог больше двигаться. Я решил остаться возле него. Меня избили, а потом посадили в карцер на три недели».

Совершенно обычными считаются следующие формы обращения с солдатами: «выравнивать» строй, ударяя прикладом в живот; наказывать, заставляя писать какое-либо предложение по две тысячи раз; держать в руках жестянку с горячим мазутом; стрелять в сторону солдата, чтобы подхлестнуть его во время учений; бить по каске гранатой; в порядке наказания солдат заставляют собрать 200 окурков.

Смерть Бориса Когана Журнал «Смена», 1976, № 19

Капралы сбили рекрута с ног и стали топтать его тяжелыми коваными башмаками.

— Тут тебе не детский сад! — басил бородатый Микки из Хайфы, стараясь ударить рекрута в живот.

— Мы из тебя всю дурь выбьем! — злорадно добавил Иехошуа из Беер-Шевы. — Армии Израиля нужны закаленные парни, сопляк!

— Фашисты! Фашисты! — хрипел рекрут, теряя сознание.

С переломами рук и ног и тяжелыми повреждениями внутренних органов 19-летний рекрут Борис Коган, недавно прибывший в Израиль переселенец, поступил в госпиталь Билинсон.

Благодаря содействию одной из медсестер госпиталя, которая из благоразумной осторожности пожелала остаться неизвестной, Когану удалось передать родным записку. Обычный метод посылки почтой исключался: вся корреспонденция в Израиле проходит цензуру управления общественной информации при бюро военной разведки (АМАН). Однако записка была прочитана отцом Когана, когда Борис уже скончался от полученных побоев.

Изощренной сионистской обработке подвергаются все иммигранты призывного возраста. В Израиле их направляют в лагеря «цахал» или зачисляют на действительную военную службу. «Для новых иммигрантов, — утверждает израильская пропаганда, — служба в армии является решающим этапом в становлении хорошего гражданина». Иммигранты составляют 15 процентов персонала артчастей; еще более высока доля иммигрантов в танковых войсках. Многие танки и самоходки имеют на борту номерной знак, очерченный белым кругом: это означает, что более половины их команд не коренные израильтяне, а молодые иммигранты. Сотни таких сожженных и разбитых машин можно было увидеть на Голанских высотах и в Синайской пустыне в октябре 1973 года…

Сегодня страницы израильских газет заполнены фотографиями молодых парней. Это «свежие кавалеры»: в Израиле завершается награждение участников октябрьской войны 1973 года. Награды вручает начальник штаба армии М. Гур. Лицо генерала на снимках скорбно: зачастую ему приходится смотреть в глаза не воинов, а женщин, стариков и детей, вдов и сирот, безутешных отцов и матерей. Ведь по опубликованным израильскими газетами спискам до 40 % воинских наград было присуждено посмертно…

«Мы, израильтяне, становимся нацией, у которой родители хоронят своих сыновей, нацией калек и вдов!» — заявила известный израильский адвокат госпожа Фелиция Лангер.

Физические расправы над иммигрантами совершаются не только в израильской армии. Жертвами грубого насилия становятся все, кто выражает протест против дискриминации и тяжелых условий существования. 18 июня 1973 г. в газете «Нью-Йорк тайме» сообщалось, что в израильском портовом городе Ашдод происходит множество голодовок и бунтов, в которых участвует несколько тысяч обездоленных иммигрантов. Они требуют работы и нормальных жилищных условий. Эта «ашдодская война», как ее окрестили в западной прессе, достигла кульминационного пункта, когда две тысячи переселенцев осадили порт, блокировали улицы и захватили ряд административных зданий. Против отчаявшихся иммигрантов были брошены войска и полиция. Их нещадно избивали дубинками и травили слезоточивым газом.

Об аналогичном побоище, учиненном израильской полицией в населенном пункте Димон, с документальной точностью сообщил издающийся в Тель-Авиве на русском языке эмигрантский журнал «Шолом» (1976, N 8).

Избиение переселенцев в Димоне

Ирихон Илькидяев:

Я приехал в Израиль из Баку три месяца назад с матерью, женой и тремя детьми в возрасте от 6 месяцев до 11 лет. Я спросил служащую: «Почему мой знакомый, отец шестерых детей, получил ссуду на приобретение холодильника, газовой плиты и обогревателя в размере 4500 лир, а мне дают только 3500?» Она ответила: «Ты больше не получишь…» Тогда я порвал счета из магазина и хотел было уйти, как вдруг появились трое полицейских. Поговорили и удалились. Я сказал, что буду жаловаться, и при этом ударил кулаком по барьерчику. После чего ушел домой. Вскоре к нашему дому подъехала полицейская машина. Я был на улице, мне предложили: «Садись». Я выполнил требование и оказался в полиции. Меня втолкнули в камеру, предварительно сняв отпечатки пальцев… Через полчаса в полицию пришли моя жена и Илья Изгияев. Они даже не просили отпустить меня, только спрашивали, за что я арестован.

Илья Изгияев:

Я говорю на иврите и потому пошел с женой Ирихона в полицию. Там мне сказали, что Ирихон задержан по приказу начальника полиции Димоны.

Захарьян Ядаев:

Я с товарищами направился в кинотеатр. По дороге, около полицейского участка, увидел плачущую жену Ирихона. Мы подошли узнать, в чем дело, но полицейские пустили нам в глаза слезоточивый газ и начали избивать дубинками… Потом затащили на второй этаж… Шесть полицейских били меня одного… Я видел, как другие четверо полицейских втащили в помещение Данилова, за ним Иосифа Абрамова, потом 67-летнего Абрама Абрамова, обливающегося кровью… Когда Илья попросил оказать медицинскую помощь старику, ему и мне пустили в глаза газ, а затем ударили дубинкой…

Гавриил Юханов:

Меня тоже затащили на второй этаж, посадили в лужу крови и начали бить. Били по рукам, по ногам, по голове… Все мы потеряли сознание… А полицейских становилось все больше и больше. Каждого из нас заводили в отдельную комнату, заставляли раздеваться догола и опять били дубинками… Потом нас согнали в одну комнату, куда пришли парни в шортах. Один т них бросил мне в лицо: «Тебе повезло, что я спал до сих пор, а то бы никто из вас не вышел отсюда живым…» Другой ударил меня кулаком по зубам и дубинкой…

Илья Изгияев:

Из Беер-Шевы приехали полицейские и тоже начали избивать нас. Один из них заявил: «В России бы вас расстреляли, а мы вас пожалели…» Говорит, а сам бьет. Потом к полицейскому участку прибежали жены, матери, дети. Они плакали и просили отпустить их близких, не избивать…

Гили Изгияева:

Я в положении, жду ребенка. Полицейские не могли не видеть этого. Трое из них схватили меня и поволокли. Сначала по полу, а потом по лестнице. Под мышки мне подсунули дубинки. Сняли отпечатки пальцев.

Все записанное здесь со слов олим[8] ими подписано. Есть заявления и других избитых полицейскими. Вот что, например, пишет 17-летний Александр Юсуфов: «Меня вызвали из клуба и отвезли в полицию. Там мне пустили в глаза газ и избили. Прибежала 83-летняя бабушка, она просила не бить меня, бросилась в ноги… И бабушку начали бить…»

Под заявлением 12 подписей свидетелей.

Суд Линча в Израиле

Одной из жертв актов насилия, в основе которых лежит ненависть и презрение к другому народу, стала выехавшая из Одессы Регина Поляковская. Скрыть это преступление израильской пропаганде не удалось. Издающаяся в Тель-Авиве газета «Гаарец» (1973, 18 февр.) была вынуждена отметить, что случай с Поляковской «имеет полнейшее сходство с подобными происшествиями, происходившими в южных штатах США десятки лет назад».

Это убийство произошло субботним вечером 16 февраля 1973 г. в городе Назарет. Бывшая жительница Одессы Регина Поляковская ехала по шоссе в легковой автомашине с шофером-арабом. То был местный житель Субхи эль-Насир. Вдруг машину обогнал пикап и, сигналя, стал прижимать к обочине. Когда оба автомобиля остановились, из пикапа выскочили взбешенные мужчины. Они бросились к машине, в которой сидела Регина Поляковская, распахнули рывком все двери и вытащили обоих, швырнув на асфальт.

Субхи эль-Насира били гаечными ключами, били по голове до тех пор, пока он не потерял сознание. Изувеченного, его бросили назад в автомобиль. Регину Поляковскую избивали ногами и кулаками. Затем посадили, прислонив к заднему колесу машины, и остригли ей волосы на голове. После этого женщину волокли по земле к ее дому.

Когда приехала полиция, араб был уже мертв, а женщина при смерти. Преступников арестовали, но потом освободили: ведь они действовали во имя сохранения «чистоты расы». Их привело в неистовство «свидание еврейки с арабом», как об этом написала израильская газета «Аль-Гамишмар» от 18 февраля 1973 г.

Убийцы не раскаивались в содеянном, они считали себя «национальными героями». В зале суда их приветствовали возгласами: «Молодцы! Вы настоящие мужчины!» Когда Регину Поляковскую избивали, она кричала: «За что? Ведь я лишь учусь шоферскому делу!» Ей отвечали: «Учись у нас, а не у араба!»

Суды Линча, подобные этому, не редкость в Израиле. В Хадере, к примеру, в ночь на 27 ноября 1973 г. в больницу «Гилель Яффе» была доставлена женщина без признаков жизни. Ее тело полиция обнаружила около барака, в котором жили переселенцы. Это была Виэла Бульбуль, еврейка 24 лет. Она приняла мусульманство и вышла замуж за араба. Расисты забили ее палками до смерти («Гаарец», 1973, 28 февр.).

СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ ПИСЬМА

Несмотря на то что в Израиле все почтовые отправления, адресуемые в Советский Союз, подвергаются тайной цензуре, несмотря на репрессии по отношению к тем, кто сообщает негативные факты о жизни переселенцев, письма с правдой об участи иммигрантов достигают адресатов. Они поступают в государственные учреждения, в общественные организации, в редакции газет, журналов, радио и телевидения. Многие письма адресуются частным лицам — родственникам, друзьям или знакомым. Полагая, что информация, содержащаяся в них, представляет общественный интерес, люди просят органы прессы опубликовать эти послания.

Невиданный обман

Это письмо пришло в редакцию газеты «Советская Белоруссия» 19 октября 1973 г. из Вены Бывший житель Минска И. Г. Бурштейн, работавший до выезда в Израиль врачом-невропатологом, адресует его своему знакомому — минчанину Науму Ольшанскому и просит редакцию опубликовать это письмо на страницах газеты.

Дорогой Наум Ольшанский!

Извини, что так долго тебе не писал, да и писать, собственно, не хотел, чтобы не надломить тебя душевно. Зная по рассказам наших общих знакомых, а также из материалов, публикуемых в газетах Израиля, о твоем желании выехать в «обетованную землю», собравшись с силами, решил все же написать тебе. Надеюсь, что мое открытое письмо предотвратит твой выезд и выезд других легковерных.

Должно быть, ты хорошо помнишь вечер 20 октября 1970 г., когда вместе с нашими знакомыми провожал нас в Израиль. Ты знаешь также, что в течение определенного времени я добивался разрешения выехать в эту далекую страну, о которой у нас были смутные представления. Неоднократно сотрудники ОВИР г. Минска отговаривали меня от совершения опрометчивого шага. Но для меня не существовало здравых суждений, была только одна аргументация — хочу уехать на землю «праотцов». О том, как она меня встретила, я и хочу рассказать.

Прибыв на «обетованную землю», я увидел и испытал такое, что трудно передать. Я не буду описывать тебе политическую, социальную и экономическую структуру Израиля. Я постараюсь изложить все не в общих чертах, а на конкретных примерах.

Обман в стране невиданный, суперобман. Он является движущим фактором Израиля. С момента, когда ты, вновь прибывший, ступаешь на землю этой страны, то попадаешь в кабалу, становишься должником. Ты уже должен вернуть средства за перелет в Израиль, за доставку багажа. Если же ты, к несчастью, имеешь высшее образование, то тебя направляют на курсы по изучению языка иврит, после окончания которых ты опять должник, так как обязан выплатить академический налог за учебу на протяжении 4 — 5 месяцев, независимо от того, усвоил ты язык или нет, и этот академналог составляет немалую сумму — 1800 — 2500 лир и выше. Закончив учебу на курсах, будь добр, освободи немедленно помещение, где ты жил этот период с семьей или один, независимо от того, есть у тебя квартира или нет, есть работа или нет. После долгих, страшных мытарств, издевательств и унижений отдельные счастливчики получают работу, добиваются квартиры. Чаще всего квартира находится в одном городе, а работа — в другом.

Взятки и протекционизм играют решающую роль при выделении квартиры. Наряду с нехваткой жилья в стране пустуют тысячи квартир, принадлежащих финансовым воротилам. Местное население проживает в крайне трудных жилищных условиях, часто по 10 — 15 человек в одной комнате. Квартплата неимоверно высокая. В последнее время появился оригинальный метод самообеспечения жильем. Вновь прибывшие обходят квартиры лиц, ранее прибывших, и расспрашивают, когда те готовятся бежать из страны. Собрав необходимые сведения, эти люди идут в квартирный отдел добиваться соответствующей квартиры, что удается далеко не каждому.

Заполучив, наконец, квартиру, человек ждет получения багажа и по методу своего предшественника готовится к побегу. Убегают массово. Иммигрант, прибывший в страну, тут же становится потенциальным эмигрантом.

Качество квартир никуда негодное, полы покрыты бетоном или изразцовой плиткой, что способствует заболеваниям полиартритами, острым ревматизмом. Во многих квартирах с потолка текут потоки грязной воды: это моются под душем соседи, живущие выше этажом. Ванны отсутствуют… И за весь такой «люкс» причитается неимоверно высокая плата, чаще всего составляющая 1/4 месячной зарплаты. Средний заработок рабочего — 600 лир. Из них минимум 150 лир необходимо отдать ежемесячно за квартиру плюс плата за свет, газ, воду, и если семья состоит из 4-х человек, то средств к существованию практически не остается. Тебе предоставляется возможность купить эту «люксовую» квартиру, дают кредит под колоссальные проценты, которые необходимо погасить в течение 20 лет. За взятые 40000 лир в кредит в течение 20 лет ты должен внести 80000 лир. Ты становишься рабом квартиры, весь остаток жизни погашаешь долг, средств на жизнь не хватает. Проходит несколько лет, еще далеко до погашения долга за квартиру, а она уже начинает разрушаться.

Ты можешь не брать кредит, не покупать квартиру, но тогда ты обязан ежемесячно платить высокую квартплату, которая постоянно растет. Попробуй только не внести ее своевременно, тебя привлекут к суду или же просто посадят в тюремную камеру. Например, мой сосед Гоберман, проживающий в г. Хайфе, ул. Клебанов, д. 35, не внес вовремя квартплату. Его тут же на машине отвезли в камеру при полицейском участке.

Но так трудно с квартирами только трудящимся. Финансовые же дельцы-домовладельцы, или, как их тут называют, кабланы, наживают огромные средства.

И так во всем, дорогой Наум. Нет ни одного вопроса в Израиле, который не был бы связан с жульничеством и обманом. Ты знаешь, наверное, что многие советские граждане еврейского происхождения получают из Израиля приглашения на право выезда в страну под предлогом воссоединения с семьями. Даже это благородное дело, имеющее в своей основе гуманность, подкрепленную различными международными законами, также носит в 95 процентах жульнический, обманный характер. Такие визы оформляются в Израиле конвейерным методом, указываются фамилии родственников, которых и в помине нет. И чаще всего они скреплены печатями МИД Израиля. Пресловутое воссоединение семей превратилось в черное дело их разъединения, творимое грязными руками.

Немного об устройстве людей на работу. Подавляющая масса лиц определенных профессий устроиться на работу по специальности практически не может. Седовласые профессора-экономисты идут работать лифтерами. И это еще хорошо. Юристы, адвокаты, работники печати, торговли, учителя, музыканты и т. п. (просто невозможно перечислить все профессии) практически не работают. Возраст после 40 лет в Израиле — страшный возраст: абсолютно невозможно устроиться на работу, ты стар и никому не нужен, из тебя уже все выжато.

Наум! Ты, убеленный сединой, стремишься в Израиль теперь. Я стремился раньше, как нам казалось, к своему народу, к своим сестрам и братьям. Так пропагандировали сионисты. А знаешь ли ты, что в Израиле массово процветает проституция? Безысходность, безработица, животное отупение толкают сотни и тысячи женщин на этот промысел. В Израиле впору создать соответствующее министерство, дабы можно было взимать налоги. Министр финансов Сапир, по-видимому, вскоре внесет соответствующий проект закона на обсуждение израильского парламента. Господин Сапир весьма «талантлив» и изворотлив, а этот вид промысла может увеличить поступление денежных средств в казну. Смотришь — и ему перепадет.

Секс и порнография отвлекают молодежь от повседневной заботы о куске хлеба, отвлекают от раздумий о классовой сущности капитализма. В стране искусственно разжигается антагонизм между различными этническими группами населения. Среди населения культивируются чувства зависти и взаимной ненависти. Высокомерие и наглость среди различных руководящих работников, фабрикантов, купчиков и т. п. — невиданные и вызывают отвращение и брезгливость. На улицах масса нищих. Отсутствует элементарная свобода. Недовольство и своеволие подавляются полицией и угрозами хозяев выбросить с работы. Полиция зачастую прибегает к рукоприкладству. Подавляющая масса вновь прибывших в страну граждан не выдерживает всего этого. Начинается массовое бегство из страны. Но вырваться не так-то легко. Попав в кабалу, необходимо вернуть долги с большими процентами. Люди распродают все до нитки, но тут на пути возникают новые преграды. Пробывшие в стране до одного года получают временный паспорт (сроком на 6 — 12 месяцев), а с ним не пропускают в Вену. Людей высаживают из самолетов, и они начинают пробираться окольными путями — через Италию, Западную Германию, Бельгию, Скандинавские страны, часто нелегально.

Я беседовал с различными людьми в Вене, проделавшими этот нелегкий путь. Среди них и юноши в возрасте 19 — 20 лет, и седовласые старики, которым по 70 и более. Они не имеют гражданства, многие стали бездомными. Уже более десяти месяцев бродяжничает наш земляк из Минска Захар Голуб, которому 65 лет. Питается чем бог пошлет, свыше восьми месяцев не был в бане из-за отсутствия денег. Спит на лавках вокзалов и городских парков Вены. Все имущество, привезенное из СССР, растеряно и разворовано. Увидел бы ты этого человека: потухший взгляд, осунувшееся лицо, грязная, мятая одежда. А ведь еще три года назад я с ним встречался в Минске, это был совсем другой человек: упитанный, жизнерадостный, получавший пенсию. Он много времени проработал в домоуправлении N 6 по ул. К. Черного. Теперь без гражданства, без квартиры, без работы, без куска хлеба. Живет на милостыню. Задумайся глубоко о трагедии этого человека! И все это ему преподнес так называемый «свободный западный мир», идеологи сионизма.

Это не единственный случай. Не выдержав всех кошмаров на «обетованной земле», издевательств и унижений, свели счеты с жизнью врач Хейфец в г. Хайфе, прибывшая из Ленинграда; Семен Ладыженский из Москвы; Каплан, мать двоих детей, прибывшая из Москвы; Медико Аджиашвили из Сухуми, мать двоих детей. Дзодзуашвили, бывший житель Тбилиси, не выдержав издевательств, сжег себя. Мирон Гендлеров притеснениями был доведен до инфаркта миокарда и скончался. Покончила с собой Гринблат, мать двоих детей, приехавшая из Винницкой области.

Это лишь краткий перечень жертв сионизма, его можно продлить до трехзначных цифр. К сожалению, дорогой Наум, не могу этого сделать, ибо в день вылета из аэропорта «Лод» на Вену 20 июля 1973 г. меня и мою дочь подвергли полицейскому досмотру и досмотру органами безопасности Израиля. У меня изъяли письма от сестры, проживающей в Минске, а заодно и личные записи о кошмарной жизни в Израиле, списки, которые я хотел довести до твоего сведения, а также до сведения широкой советской общественности.

После подачи документов в Тель-Авиве в посольство Финляндии для возвращения в СССР я стал подвергаться издевательствам и угрозам. Дочь немедленно исключили из института. 26 мая 1973 г. в мою квартиру ворвались шесть человек во главе с таким тупицей, как наш бывший земляк Исаак Житницкий. Эта свора угрожала мне, обещала живым из Израиля не выпустить. С Житницким заодно действовали Феликс Гордин, Лев Пучинский и др. Дело дошло бы до кровопролития, и только вмешательство наших соседей, которые также мечтают о возвращении в СССР, заставило трусов бежать. Почему они ворвались в дом, зачем, чья рука их направила, думаю, догадаешься. В последующие дни газета «Едиот ахронот» опубликовала статью, дискредитирующую меня.

Теперь, дорогой Наум, хочется изложить некоторые мысли и сведения, касающиеся тебя лично, хотя ты, к счастью, еще в СССР. 31 января 1973 г. в газете, издающейся в Израиле («Наша страна»), была статья, посвященная тебе. Написана она неким Кажданом, который утверждает, что в прошлом был твоим соседом. Возможно, это и так, соседом он был, но другом — никогда. В газете он страстно призывает спасти тебя. Помогите, дескать, нашему брату Ольшанскому. Под впечатлением этой статьи я отыскал руководителя Союза инвалидов войны Абрама Когана. Зная, что ты участник войны, я спросил, чем тебе поможет союз, если ты приедешь в страну. Он мне ответил, что ты заочно принят в союз, но если ты не являешься инвалидом, то получишь символическую пенсию, т. е. ничего.

Культура в Израиле, если вообще можно говорить о культуре, отсутствует. Лейтмотивом всех кинофильмов являются секс, грабежи и убийства. Территория городов захламлена и загрязнена до предела, стоит тлетворный запах гниющего мусора. И это часто по соседству с цветниками и клумбами, апельсиновыми и финиковыми рощами.

Нельзя сказать, чтобы здоровая трудовая часть населения была безучастна ко всему этому кошмару. Недавно прошла целая серия судебных процессов над смешанными еврейско-арабскими группами, которые ставили своей конечной целью свержение ненавистной правительственной клики, не пользующейся ни малейшим авторитетом и уважением населения. Несколько судебных процессов прошло в г. Хайфе, трудовом городе, чтобы запугать трудящихся.

Дорогой Наум! Извини меня за размеры моего письма, но я все это пишу не только для тебя, а для всех тех, кто споткнулся. Мне приятно вспомнить, что наша с тобой молодость прошла правильно, мы работали всю жизнь честно, что в трудную для нашего государства пору с оружием в руках защищали свою Родину. А вот на склоне лет споткнулись. Сионизм своим жалом отравил жизнь многим людям. Он искалечил жизнь сотням юношей и девушек, успешно учившимся в учебных заведениях СССР и теперь вынужденным бросить учебу в институтах Израиля.

Дорогой Наум! Жаль, что я поздно прозрел. Сионизм — это буржуазное, глубоко реакционное течение, которое можно смело сравнить с фашизмом. Главные свои усилия он направляет против СССР и других социалистических стран, стремится любыми, даже самыми грязными, способами подорвать дружбу народов.

Сионизм не воссоединяет разрозненные семьи, а разъединяет их, отрывает детей от родителей, отцов от сыновей. Сионизм порождает эксплуатацию и социальные взрывы. Так, недавно в г. Ашдоде наши бывшие земляки, не выдержав безработицы и унижений, подняли бунт, дело чуть не дошло до кровопролития. Толпы людей, доведенных до исступления, забаррикадировали въезды в город, захватили муниципалитет.

Дорогой Наум! Я в настоящее время с дочерью нахожусь в Вене в надежде вернуться на Родину. Живем по ул. Мальцгассе, 1. Если ты когда-либо смотрел спектакль Горького «На дне», то ты можешь себе представить условия, в которых мы живем. Люди спят по 10 — 15 человек в одной комнате, нищета и грязь неописуемые. Склоки заедают детей и взрослых. Сотни людей без гражданства и подданства… И при всем этом нам уже легче — мы вырвались с «обетованной земли».

Есть единственное святое место на земле — это Советский Союз, где человек свободен, где культура и образование достигли невиданных высот, где человек не знает, что такое безработица, где человек никогда не задумывается о своей старости, где социальные законы гарантируют спокойную человеческую жизнь. Наум, оцени все это в должной мере.

С уважением Иосиф Бурштейн

Непоправимая ошибка

Открытое письмо К. Гуревича к знакомым в СССР.

Все, что произошло со мной перед выездом в Израиль и в самом Израиле, я рассматриваю теперь как непоправимую ошибку, как какую-то дикую расправу над самим собой и близкими.

Собираясь в тесном кругу, мы, переселенцы в Израиле, часто обсуждаем поступки израильтян, их взгляды — белых и черных (такое разделение там существует). Мы рассматриваем явления, которые поражают нас своим противоестественным для нормального человека характером. Прежде всего, нас здесь не любят, как утверждает радио Израиля, а ненавидят. За двадцать месяцев моего пребывания в Израиле я убедился, что отношение к евреям из СССР иначе как ненавистью назвать нельзя. Здесь ведется систематическая антисоветская пропаганда, сдобренная доброй порцией вранья. И этому вранью верят. После того как мы приехали в Израиль, нас все время спрашивали здесь, были ли у нас в России квартиры, канализация и водопровод.

В то же время вам трудно себе представить, какая грязь во всех городах и городишках Израиля. Канализация Тель-Авива (его новой части) выпускается на окраине в открытую канаву, и вся эта дрянь без всякой очистки устремляется к морю. Санитарно-эпидемиологическая служба здесь отсутствует полностью.

Когда приезжаешь сюда, то узнаешь, что Израиль не только полон воров и проституток, но и является главным экспортером этих отбросов в европейские страны. Израильское радио представляет свою страну как полную любви сограждан друг к другу, как общество высокой морали. Это грубая ложь. Буквально все здесь оценивается в деньгах, дух торгашества не находит себе никаких препятствий. Поражает аморальное поведение людей благородных профессий, особенно врачей. Я знаю много случаев, когда во время забастовок медиков всех больных выбрасывали из больниц, поликлиники не оказывают бесплатно никакой помощи — даже умирающим. Известны факты селекции умирающих, привезенных из районов военных действий: несостоятельных просто тихо отправляют на тот свет.

Большинство людей, с которыми я встречался, глубоко сожалеют о том, что приехали сюда. Очень многие из них, имея высшее образование, работают чернорабочими, особенно трудно тем, кто старше пятидесяти лет. И все-таки не это побудило меня покинуть Израиль — ведь я имел работу в Иерусалиме, квартиру и даже автомашину. Социальное одичание, мракобесие — вот что больше всего мне претило в Израиле. Вы представить себе не можете, какая дикая атмосфера создается вокруг каждого молодого человека из СССР, если он не обрезан. При врачебном осмотре в его карточку ставят пометку 97 процентов здоровья, тогда как обрезанным — 100 процентов. Таким образом все узнают об этом факте. Среди населения существует глубокое убеждение, что тот, кто не обрезан, — нечеловек, он изгой. Начинается травля, и юноша вынужден идти на операцию. Религиозные догмы и связанные с ними первобытные правила прививают детям в семье и в школе. Я запрещал своей дочери изучать эту чушь. А между тем с плохой оценкой по талмуду и торе здесь закрыт доступ в вуз. Больше того, взрослые люди, приехавшие из СССР, — адвокаты, учителя — должны изучить «закон божий», если хотят переквалифицироваться. Иудейское духовенство тут играет огромную роль. Все гражданские дела: рождение, брак, развод, смерть, а также имущественные ведет лишь раввинат, и только по законам торы. Ребенок с первого класса начальной школы и до окончания университета обязан изучать этот предмет. Однажды я спросил свою дочь, что ей объясняли на уроках торы (им посвящается четыре дня в неделю). Она ответила, что мы — избранный богом народ и должны властвовать над остальными; мы должны поступать с арабами так же, как Иисус с врагами, — истреблять их огнем и мечом. Я запретил ей ходить на эти уроки.

На меня угнетающе действовало, что Израиль — очень замкнутая страна. Вдоль границ расположены военные лагеря. Здесь живут, как на острове, и многих гнетет это чувство ограниченности пространства. А ведь нам говорили о свободе передвижения.

В то же время выехать из Израиля не такое простое дело. Каждый приезжий автоматически становится должником всесильного еврейского агентства «Сохнут». Уже в Вене переселенцы подписывают различные бумаги на непонятном им языке, которые оказываются не чем иным, как векселями за различные услуги. Я неплохо зарабатывал, но тем не менее сумел рассчитаться с «Сохнутом» лишь к концу второго года жизни в Израиле. Те же, кто получает меньше и живет в провинции, вообще не имеют никакой возможности расплатиться с «Сохнутом» и вынуждены примириться со своим положением навсегда. Здесь разработана целая система привлечения и удержания иммигрантов. За пределами Израиля мало кто знает правду об этой стране. Средства массовой информации, в большинстве своем контролируемые сионистами, замалчивают ее. Только теперь благодаря вырвавшимся из Израиля мировая общественность начинает интересоваться этим вопросом. И сразу же становится очевидным, что здесь грубо нарушаются права человека. Я описал только малую часть того, что заставило меня не только выехать из Израиля, но и глубоко разочароваться в человеческих качествах многих, кого я там видел.

Живу надеждой

18 сентября 1976 г. минчанка М. К. Давыдович с дочерью и внуком выехала в Израиль. Она увезла с собой также гроб с телом покойного мужа. Е. А. Давыдович умер в апреле 1976 года в тот самый момент, когда в его квартире находились очередные сионистские эмиссары из США. Зарубежные вояжеры, посещавшие Давыдовича под видом туристов, всячески подстрекали его к антисоветским клеветническим заявлениям «об ущемлении человеческих прав», «отсутствии свободы личности в СССР» и т. п. Так было и на этот раз. Приехавшие эмиссары оказали на больного Давыдовича слишком сильное воздействие. Один из них, Леон Джик, сообщил впоследствии представителю Интуриста: «После нашего разговора ему стало плохо, и он вскоре скончался. Я не исключаю, что наш визит способствовал его смерти».

Вскоре в Белоруссии стали получать от Давыдовичей письма, в которых выражались сожаление и раскаяние в совершенной роковой ошибке. Некоторые выдержки из этих писем опубликовала газета «Советская Белоруссия» 4 декабря 1976 г.

«Вот уже 12 дней, как мы покинули Родину, — пишет М. К. Давыдович. Непривычный климат, жизнь пока еще в кредит, мучительные думы о том, сумеем ли приспособиться. В разговорах с такими же, как мы, чувствуется, что на душе у многих одно и то же. Вот уж поистине верно: не коснешься чужбины — не оценишь, что потерял».

«Сделайте все возможное, чтобы нам простили наше страшное заблуждение. Мы не можем жить во лжи, которую сами себе создали».

«В каждом письме я пишу одно и то же: я хочу вернуться домой. Узнайте в Минске, как это сделать, и мы будем хлопотать об отъезде. Все это очень сложно, но, если у меня хватит физических сил, я это сделаю, ибо жить еще хочется. Ну, а если нет — не могу сказать, что с нами будет…»

«Живу (если это жизнь) надеждой, что когда-нибудь увижусь с вами и что когда-нибудь исправлю все, что было сделано не так, как подсказывали сердце, совесть».

«Очень и очень тяжело. Никогда мне не понять, для чего это искусственное переселение. Как жаль, что не было возле нас истинных друзей, которые помогли бы понять происходящее.

Теперь с каждым днем мы все больше и больше в долгу у наших «друзей»».

«Мы живем в ульпане, это своего рода гостиница для вновь прибывших, где люди живут полгода, пока учат язык, а некоторые и больше, пока не получат постоянной квартиры или работы… Каждый день проживания в гостинице и плюс питание — за все это надо рассчитаться. Одним словом, большего издевательства над собой мы бы не придумали».

Из писем и заявлений советским властям

«Сионисты торгуют живыми людьми! Мы убедились в этом и знаем, как это делается. Здесь человека сразу же посылают на черную, тяжелую работу, предупреждая, что в случае отказа он не получит и куска хлеба. За каждым записывается столько долгов, неизвестно откуда взявшихся, что расплачиваться за них нужно всю жизнь. Об учебе и медицинской помощи мы здесь и не смеем мечтать».

Гавриил Кобайванов (Лод, ул. Хашмонаим, блок 7, кв. 29), Рафаэль Джинжиашвили (Лод, ул. Давида-Мелех, д. 155, кв. 4), Элказар Газнелишвили (Хашмонаим, блок 5, кв. 11), Шалва Иосебашвили (блок 5, кв. 11) и др. — всего двадцать подписей.

«С первого же дня моего пребывания здесь я понял, что жить тут невозможно. Жизнь вдали от Грузии для меня и моей семьи равносильна смерти».

Яков Цацанашвили (г. Лод, Шикун Рамад, блок 155, кв. 17).

«Наша мечта — вернуться на прежнее место жительства, в город Черновцы, жить и работать на родине».

Ефим Куперман с семьей из четырех человек, проживающие в Кирят-Хайм, Рехов-Бенцви, 23/6.

«Совершили роковую ошибку, просим помочь вернуться на родину»

— из письма семьи Хайтов, проживающей в Тель-Авиве, Яд Элиаху, Хагибор Хаалмони, д. 48, кв. 8.

«Израилю нужно побольше таких дураков, как мы, чтобы выклянчить миллионы от сионистов в Америке — вроде бы для евреев из СССР, а на самом деле — для закупки вооружений, чтобы воевать с арабами. Будь проклят этот израильский рай!»

— Борис Зильберфайн, Михаил Кислин, Владимир Здоровинский, всего 60 подписей.

«В Иерусалиме многие месяцы не мог найти работы. Чтобы не умереть с голоду, побирался у синагог. Невероятными усилиями скопил деньги и выехал в ФРГ. Однако в административном порядке насильно был отправлен назад.

В аэропорту «Лод» меня передали агентам «Сохнута», еврейского агентства, занимающегося поставкой иммигрантов в Израиль. Чтобы отомстить за побег, они отправили меня в иерусалимский психиатрический госпиталь «Кфар Шауль». Не зная, как вырваться оттуда, я пытался покончить жизнь самоубийством. Наконец бежал и перебрался в Грецию. В Афинах обратился к властям с просьбой помочь мне вернуться на родину. Но меня вновь передали агентам «Сохнута». Я снова очутился в психиатрическом госпитале. Там со мной обращались по-зверски. Я требовал, чтобы меня отпустили. Тогда меня перевели в госпиталь «Ган Мегед» в местности Ход Гашарон. Это психиатричка для убийц, насильников, садистов и извращенцев. Меня здесь избивали, выбили зубы. Мне вновь удалось убежать. Скрываюсь сейчас у друзей».

Виктор Курт, 53 года. Израиль.

Из писем родным и знакомым

«Мама, я не могу тебе описать, как мне тяжело и плохо. Я много работаю, но мне не хватает на жизнь, кое-как концы с концами свожу».

Израиль, Шрейтель Аврум

«Живу я сейчас в общежитии. Родителей вижу очень редко. После занятий хожу подрабатывать — нужны деньги, чтобы жить. Только, пожалуйста, не смейся — я мою посуду и полы в ресторане. Я не вижу никаких перспектив. Если устроюсь на работу, буду работать только для того, чтобы снова приехать в Черновцы».

Израиль, г. Беер-Шева, Шикун «Эй» Маон Хастудентам, Бэйт Рэмет, 3/106, Горовиц Яков

«Я больше не могу, целыми днями хожу голодный. Если б вы знали, сколько людей хотят назад. Я хочу назад, только в Россию, где я родился и учился. Хотел удрать еще из Чопа, но не смог».

Израиль, Лейдерман Марик

«В автобусах здесь курят, плюют на пол, лущат семечки. В кино после сеанса всюду валяется апельсиновая кожура, бутылки из-под кока-колы.

На прилавках книжных магазинов, газетных киосков полно порнографических журналов, изданных не только на английском языке, но и на иврите, на том языке, который считается государственным и на котором написаны все священные книги. Раввинат запрещает в субботу движение городского транспорта, оставляет людей, которые единственный день в неделю хотят и могут навестить родных, без возможности доехать, но зато разрешает издание на священном языке всяческих пасквилей, растлевающих души людей.

В кинотеатрах много фильмов-боевиков, где смакуют убийства и показывают без конца любовные мелодрамы. Но самое нетерпимое, когда в автобусе и в кино подымают ноги на соседнее сиденье и упираются в сидящего впереди грязными ботинками или же занимают в автобусе два места на сиденье, усаживаясь с ногами. Говорят — это свобода! Говорят, что раз есть налоги за уборку мусора, можно сорить. Возможно! Но такая свобода — сорить, плевать и растлевать подростков — мне не нравится.

Ни разу не была еще в филармонии или в театре. Билеты в филармонию стоят 15 — 20 лир, а если иностранные гастроли, — еще выше. Библиотеки все платные, надо оставлять залог, плата за каждую взятую книгу отдельно.

Пособие старым людям мизерное: папа с мамой получают 220 лир, тетя Хана — 120, ей очень несладко…»

Израиль, Бней-Брак, Меламуд Софья

«Знаешь только работу и дом — вот это все развлечения. В пятницу перед выходным никуда не пойдешь и не поедешь — страна очень религиозная, и все здесь закрыто… Оставаться в этой стране я не могу…»

Израиль, Сарвер Яков

«Здесь все жалеют о том, что приехали сюда. Яша хочет устроиться на работу где-нибудь, но никакой работы нет. За два месяца мы еще ни одного рубля[9] не заработали. Женщины убирают квартиры у людей, работают уборщицами в гостиницах. Другой работы для них нет.

В детском саду кормят только два раза: утром — кусочек хлеба с маргарином и кофе, днем — овощной или вермишелевый суп, а на второе рожки или лапша, причем мясное не дают и молочное тоже… Игрушек нет. Дети играют коробочками из-под сигарет, из-под сметаны, бедность ужасная.

Вообще мы возвратились на 50 лет назад».

Израиль, Вольдман Рахиль Ицковна

«С каждым днем все становится дороже: продукты, транспорт, связь, квартплата и т. д. Вообще здесь жизнь не для нас. Нет ничего постоянного сегодня человек работает, а завтра ему скажут, что он не нужен, и жаловаться некому».

Израиль, Вольдман Яков

«Здесь рабовладельческий строй. Человек не имеет никакого значения: когда ты работаешь — ты им нужна, кончила работу — и тебя уже не знают. Доченька, поверь, что я ни одного слова не преувеличиваю, пишу чистую правду… Я не знаю, как я еще живу на свете. Утром, больная, должна подняться и идти на работу, потому что страшно: каждый день дрожишь, чтобы хозяин не сказал: «Больше вы мне не нужны», — тогда хоть веревку на шею…»

Израиль, Килимник Хая

Глава 2. В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ

Документальные свидетельства бывших граждан СССР о мытарствах в западноевропейских странах

Ныне Израиль подобен бассейну в классической школьной задаче, из которого убывает вода. Ежегодно число беглецов из Израиля превышает число прибывающих. Бегут от войны, нищеты, дискриминации и расизма. Бегут, обнаружив, что так называемая национальная общность — не что иное, как пропагандистский миф. Бегут, вырываясь из капкана долгов. Бегут, несмотря на практику насильственной депортации беглецов из европейских столиц назад, в Израиль.

Беженцы расселяются в разных западных странах, образуя новые гетто в больших городах — такие, как Остия в Риме, Мальцгассе в Вене. Здесь не рады нахлебникам, местных жителей не минуют экономические кризисы и безработица. Жестокая борьба за существование встречает «гостей свободного мира».

«Правду! Правду!», — с возмущением требовали от израильского министра абсорбции Пеледа, выступавшего на пресс-конференции в Вене, беженцы Израиля. Они потрясали денежными квитанциями, обвиняя министра в том, что тот заманивает людей фактически в долговую тюрьму, где их обирают дочиста.

Бывшие переселенцы передали через посольство Израиля в Австрии протест-заявление израильскому правительству по поводу «продолжающегося обмана советских граждан еврейской национальности и всей мировой общественности».

«Мы обвиняем самым решительным образом международный сионизм и его ударную силу — господствующие круги Израиля — в хладнокровной политике обмана, которая ведет к трагедии тысяч невинных людей, — говорится в этом заявлении. — Мы не имеем ничего общего с населением, которое проживает на территории Палестины вообще и в Израиле в особенности».

Буржуазная пресса на Западе, долгое время развивавшая тезис израильской пропаганды «а сладкой жизни в сионистском раю», постепенно начала говорить о тяжелом положении беженцев из Израиля. Американская газета «Нью-Йорк колэм» (1973, 26 янв.) так, в частности, писала об одном из них: «Оставив жену и ребенка в Риге, Абрам Гец уехал в Израиль. Однако, проведя девять месяцев в Яффе, он решил бежать в Вену. С тех пор Гец живет в одной из самых ужасных трущоб. Он ночует в комнатке размером 12Х9 футов вместе с пятью другими евреями, работает по 56 часов в неделю. Получает гроши. Но Абрам доволен, что ему разрешают работать вообще. Он говорит: «Я был дураком, совсем дураком. Ринуться в Израиль вместе с другими — в этом и была моя погибель. А теперь я вынужден расплачиваться за свою глупость».

Газета «Нью-Йорк пост» (1975, 22 апр.), рассказывая о беженцах из Израиля, осевших в Западном Берлине, писала: «Я не знал, что в странах «свободного мира» столкнусь с такими трудностями», — говорит инженер из Одессы. Он, его жена и их маленькая дочь принадлежат к числу евреев, которые прибыли в этот город, чтобы начать все сначала, потому что они не смогли приспособиться к жизни в Израиле. Им не потребовалось много времени, чтобы убедиться, что и здесь жизнь тоже нелегка. Немецкие власти, так же как и израильские, отнюдь не встречают их с распростертыми объятиями. Надо овладеть немецким языком, найти работу, жилье, приобрести утварь и мебель.

Те, кто прибыл после 10 февраля, подпадают под действие закона об иностранцах, а это означает, что им выдается разрешение на проживание в стране в течение трех месяцев, после чего им снова приходится хлопотать о его продлении. С тех, кто живет в общежитиях Красного Креста, взимают 27, 5 марки (12 долларов) с человека в сутки за комнату и стол. Их долг будет вычитаться из заработной платы после того, как они найдут работу.

«Мой долг составляет уже 17000 марок (7400 долларов), и это не дает мне спать по ночам», — говорит один молодой механик. Он тоже уроженец Одессы, прибыл сюда из Израиля 11 месяцев назад и до сих пор не имеет работы, хотя он и изучил немецкий язык, оплачивая уроки из собственного кармана. Его жена ждет ребенка».

Продолжая ту же самую тему, западногерманский журнал «Шпигель» (1977, N 14) сообщил о новом гетто близ Рима — Остии. «Его жители — жертвы договоренности между Израилем и США, согласно которой ни один из евреев, выехавших в Израиль из СССР, а затем покинувших Израиль, не имеет права на въезд в США, — писал «Шпигель». — И так как Израиль дал им лишь временные паспорта, которые действительны немногим более года после выезда, они не могут въехать ни в какую другую страну. Жестокая правда состоит в том, что эти люди не нужны ни одной стране мира».

В этом разделе книги содержатся свидетельства бывших советских граждан о том, какие «права человека» они нашли для себя в государствах Западной Европы.

Большая группа беженцев из Израиля, в свое время выехавших туда из Советского Союза, а ныне оказавшихся в бедственном положении в Австрии, обратилась с письмом к Генеральному секретарю ООН Курту Вальдхайму. Оно подписано более чем тремястами липами. Это написанное по-русски письмо приводится здесь с некоторыми сокращениями.

Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций

г-ну Курту Вальдхайму

Не будем сейчас подробно вдаваться в причины нашей эмиграции из Советского Союза, так как это можно выразить общей фразой, а именно: движимые в большинстве своем обывательской психологией, мы эмигрировали в Израиль.

Столкнувшись с израильской действительностью, например с презрением израильского общества ко всему, что только из Советского Союза, мы познали удивительный и вместе с тем страшный парадокс…

Сионисты вытянули нас из Советского Союза обманным путем, желая превратить в послушных рабов. Для такого утверждения есть достаточно фактов, как социальных, так и моральных. Достаточно привести такой факт. Ицхак Рабин, вступая на должность главы правительства, цитировал древнее изречение из маасса-мераглим[10]: «В стране свирепствовали беспричинная вражда между людьми, бандитизм, воровство, проституция, коррупция, в результате чего был разрушен первый храм».

Надо полагать, что он это цитировал не для давно умерших предков, а для ныне живущих евреев не только в Израиле, но и в других странах. Но все несчастье в том, что правители Израиля, не желая войти в конфронтацию с израильским обществом, с которым они органически связаны, по сути, создали в стране историческую аналогию.

Естественно, что это нам открыло глаза. Так же естественно и то, что мы начали сопоставлять наше положение как людей, еще раз подчеркиваем — как людей, в Советском Союзе с тем положением, в которое мы попали в Израиле. Словом, наш протест мы выразили бегством из этой чуждой для нас страны.

Исходя из вышесказанного, мы имеем моральное право заявить всему миру: мы отказываемся называться гражданами Израиля, хотя правительство Израиля искусственно навязало нам свое гражданство и теперь объясняет наше бегство разными аргументами, которые идут вразрез с фактами.

Итак, мы, гонимые нашей судьбой, насыщенной драматизмом, находимся в Австрии. Мы задаем вопрос: почему мы оказались в таком бедственном положении?.. Почему мы должны терпеть социальные, духовные муки, не говоря уже о том, что мы оказались на правах безродных?.. Почему те, кто до хрипоты обвиняет Советский Союз в каком-то нарушении «прав человека», нас, эмигрирующих в их мир (будь он проклят прежде, чем мы его узнали!), обрекают на социальные, духовные и моральные муки?.. Почему нас лишают права получить гражданство той страны, представители которой довольно активно выступают за свободную эмиграцию, и в первую очередь федеральный канцлер Австрии господин Крайский?..

Следует добавить, что мы социально разграничены с австрийским гражданином, в результате мы получаем за наш труд (если кому и удается устроиться на работу) намного меньше, не говоря уже о том, что нас эксплуатируют бесконтрольно со стороны разных социальных институтов. К тому же капиталисты, зная наше желание вернуться на родину, в Советский Союз, — там и только там могут закончиться наши муки — с патологической ненавистью издеваются над нами.

Наши жилищные и бытовые условия — это жизнь в трущобах, не говоря уж о том, что за квартиру капиталисты с нас сдирают одну треть нашей зарплаты, и это также происходит бесконтрольно со стороны австрийских властей. Наконец, исключительно бедственно положение стариков и больных. В прошлом обеспеченные и гордые граждане Советского Союза из числа лиц пенсионного возраста, теперь они вообще лишены возможности работать или хотя бы получать минимальное пособие. Многие из них дошли до такого нищенства, что вынуждены просить милостыню.

Люди интеллектуального труда из бывших граждан Советского Союза не могут найти работу по своей специальности, ощущая тенденциозность по отношению к себе, которая выражается в непризнании советских дипломов. В результате они вынуждены работать грузчиками, тяжело сгибаясь под гнетом своих шефов, от которых ты только и слышишь: «шнель, шнель» («быстрее, быстрее»). С другой стороны, конституционным законом предусматривается получение гражданства только через 10 лет, причем эта возможность под большим вопросом.

Что касается наших духовных страданий, особенно страданий наших детей, то, не вдаваясь в глубокую дискуссию по вопросу духовной ассимиляции евреев в Советском Союзе, а исключительно основываясь на фактах, мы говорим, что в послереволюционные годы в Советском Союзе были созданы многие еврейские школы, еврейские театры и др. И вместе с тем без всякой тенденциозности со стороны советских властей начался заметный процесс духовной ассимиляции с русским народом. Для одних это было сознательно, для других — подсознательно. Мало того, мы, евреи, впитали в себя такую благородную черту, как дружелюбие советского народа.

Естественно, что мы и наши дети хотим сохранить в себе наше духовное содержание, которое никто не вправе отнять у нас, но, к великому нашему сожалению, мы лишены возможности учить наших детей на родном русском языке. Развивая мысль о вышесказанном, мы говорим, что если речь идет, как это утверждают сионисты, о действительном национальном самосознании евреев, которое побудило нас эмигрировать на историческую родину, то спрашивается, почему так живучи в нас все духовные и, мы бы даже сказали, бытовые черты русского народа, например такие, как гостеприимство, а не жадная меркантильная психология, которая свойственна израильскому обществу? Мало того, сионисты пытались и пытаются привить нам крайний национализм, т. е. как можно быстрее подавить наше духовное содержание. В результате мы пришли и в этом вопросе в противоречие с ними.

Для того чтобы подчеркнуть объективно вышесказанное, достаточно обратиться к известному высказыванию израильского историка Гольмони, который сказал: «Израильское общество катится вниз, к крайнему национализму и фашизму».

В западном мире, в том мире, который твердит о своей политической свободе, по сути политическая свобода служит исключительно для потенциальных возможностей разных политических партий, для борьбы за власть, что в конечном итоге кардинально ничего не изменяет. С другой стороны, нетрудно заметить, что пропагандирование политических свобод в условиях западного мира также преследует цель идеологической диверсии против Советского Союза. Наши страдания — это, быть может, их политическая и идеологическая «победа», в результате чего мы попали в «капкан» западной пропаганды, но наши страдания и желание вернуться на свою родину, в Советский Союз, — не более как пиррова победа западной пропаганды.

История эмиграции из разных стран сама по себе закономерна, хотя каждая из них имеет свои характерные черты, из которых главная — это социальные мотивы, другие — политические. В связи с этим перенесемся в царскую Россию, откуда большое количество передовых людей вынуждено было эмигрировать в разные страны, спасаясь от царской реакции. Но история тех времен не знает, чтобы западные страны выступали так активно и единым фронтом против царского произвола в отношении все нараставшего числа политических эмигрантов, как они делают это сейчас в защиту совершенно незначительного числа лиц. Если говорить о нашей эмиграции, то, как уже отмечалось в начале нашего письма, мы были движимы в большинстве своем обывательской психологией — результат, как видите, налицо.

В настоящее время мы видим в лице советского народа единую социалистическую нацию с высокоразвитым нравственным и гражданским самосознанием. Советская интеллигенция твердо определила свое место в социалистическом обществе, не говоря уже о рабочем классе, который не знает социальных проблем, о чем мы вспоминаем еще больше, морально страдая на фоне наших социальных и духовных бедствий.

Политические авантюристы оскорбляют советский народ, народ, который рожден из гнева выстрадавших веков, на баррикадах и в сражениях за право быть человеком!

И вот мы, бывшие граждане Советского Союза, в так называемом свободном мире потеряли такое право, от глубокого и страшного сознания этого люди идут на крайность — вешаются, бросаются в Дунай с возгласом, раздирающим душу: «Прости, Родина!», оставляя после себя ни в чем не повинных детей на произвол судьбы, которых, к счастью, Советское правительство возвращает на родину, но в памяти которых на всю жизнь останется весь ужас и жалость к своим родителям, виновникам их детских страданий.

Так кто же эти люди, которые хотят таких трагедий, продолжая выманивать все новые и новые жертвы из числа заблудших?! И кто такие те, кто в этом им помогает? Мы обращаемся к ним с законным негодованием: «Не шутите с историей, ибо страдания в конце концов выносят жестокий приговор мучителям!» Наши страдания — это обвинительный акт против политических авантюристов.

В своем письме мы много раз упоминаем слова «наши страдания». Если бумага их терпит, то для нас это крик измученной души. Мы хотим, чтобы этот крик услышали виновники наших страданий — политические спекулянты в вопросе свободной эмиграции. Мы поняли, что как человек, так и общество, привыкая к хорошему, часто теряет чувство его ощущения не только материально, но и психологически. Этим и пользуются политические ловкачи, заманивая таких, как мы.

Исходя из вышеизложенных фактов, мы просим послать соответствующую комиссию по правам человека в Австрию с тем, чтобы выяснить наше бедственное положение и положить конец всяким спекуляциям по вопросу о правах человека. Это Ваш долг перед совестью Организации Объединенных Наций.

Данное письмо Генеральному секретарю ООН побудило итальянскую печать по-новому оценить проблему выезда евреев. «Этот документ, — писала «Паэзе сера» (1976, 11 дек.), — дал новую информацию о методах, с помощью которых определенные западные государства и организации спекулируют на так называемом еврейском вопросе. He остается никакого сомнения в том, что сионистские организации США и Израиля далеки от реальных проблем еврейских этнических меньшинств в других странах. Они превратили» эти меньшинства в орудие своей политической пропаганды. Десяткам тысяч евреев была предложена заманчивая перспектива «жить в условиях благосостояния и свободы» в Израиле. На самом же деле они оказались в обстановке, очень далекой от пропагандистских обещаний, что хорошо видно из обращения бывших советских граждан-евреев. Сейчас они живут в Остии в ужасающих условиях, без всяких перспектив на будущее».

11 декабря 1976 г. агентство АНСА сообщило, что им приходится жить в скудно меблированных комнатах. В одной малогабаритной квартире проживают, как правило, по несколько семей. И за подобное жилье они должны платить хозяевам не менее 100 — 120 тыс. лир в месяц.

Даже консервативные буржуазные органы итальянской печати вынуждены признать эти факты. Здесь, в Остии, пишет корреспондент газеты «Джорнале» (1976. 11 дек.), живут в основном инженеры, медики, люди гуманитарных профессий, которые дошли до последней степени нищеты и не могут ни уехать из Италии, ни найти здесь работу. «Мы считаем себя жертвами самой жестокой несправедливости и дискриминации со стороны именно наших так называемых братьев по крови», — заявил корреспонденту «Джорнале» один из живущих в пригороде итальянской столицы.

Барахолка на Порта-Портезе

В Риме на Порта-Портезе еще с послевоенных лет по воскресеньям функционирует барахолка, или просто «американка», как ее называют в память о тех временах, когда здесь сбывали военное имущество американские солдаты. Ныне на барахолке целые торговые ряды заняты беженцами, поселившимися в Остии. Кто торгует сувенирами, кто антиквариатом, кто носильными вещами.

«На прилавке Александра, бывшего квалифицированного рабочего из Одессы, ныне торгующего на барахолке, множество тряпок, — писал итальянский журнал «Эпока» (1975, 10 мая). — Среди его товаров кроме фартуков вы найдете толстые полотняные простыни, черные лакированные коробочки, кировские знаменитые матрешки, кусочки янтаря, перламутровую ложечку, длинный кусок кружева, деревянную миску для борща. Александр и его супруга Мария многие месяцы ждут визу для выезда в Канаду, там живет их сын.

Лидия Смирнова из Тбилиси — переводчица английского языка. Ее муж инженер. С ними их дочь Екатерина, 10 лет. Несколько месяцев они ждут визу в Соединенные Штаты. Вынуждены продавать свои вещи. «Витриной» им служат куски материи, расстеленные прямо на земле.

Две сестры-старушки предлагают аппарат для измерения давления, два будильника, радио, загадочным образом передающее русские песни. Старик продает столовое серебро, размахивая вилками и ложками.

Час дня. Порта-Портезе пустеет. Необычные торговцы возвращаются в Остию, где они живут в маленьких квартирках домов, напоминающих казармы. У всех у них, прибывших из Киева и Ленинграда, Одессы и Москвы, в прихожей стоят чемоданы, как будто с минуты на минуту эти люди должны уехать. И действительно, все ждут отъезда. Но виз нет…»

Этот репортаж итальянский журнал «Эпока» опубликовал 10 мая 1975 г. С тех пор мало что изменилось на Порта-Портезе. Корреспонденты агентства печати «Новости» неоднократно бывали здесь в течение 1977 года, встречались и беседовали с коммерсантами поневоле. Среди них есть и бывшие инженеры, и бывшие врачи, и бывшие музыканты. Здесь можно увидеть профессора, торгующего зеленью, скрипача, который ходит по домам стирать белье. Все эти люди оставили на покинутой Родине работу, которая когда-то приносила им моральное удовлетворение, вызывала уважение окружающих, обеспечивала хорошую жизнь. Их соблазнили посулы сионистской пропаганды.

Теперь они снимают квартиры в складчину несколькими семьями. Школы нет, дети предоставлены самим себе. Нет и больницы, куда можно было бы обратиться за бесплатной медицинской помощью.

Наиболее бедствующая категория — так называемые повторные эмигранты, т. е. люди, выехавшие в Израиль, а затем бежавшие с «обетованной земли». Сионистские организации обращаются с беглецами, как с изгоями. Им отказывают даже в том мизерном пособии, которое предоставляется остальным членам остийской колонии. Положение многих из них просто трагическое, безвыходное. Они покинули Израиль и потому не только не могут рассчитывать на материальную помощь сионистских организаций, но зачастую преследуются ими.

Некоторые настолько запуганы, что боятся говорить о своих горестях. А если говорят, то просят не называть их имен в печати. Доведенные до отчаяния, они сначала устроили молчаливую манифестацию протеста у дверей филиалов сионистских организаций «Джойнт» и ХИАС в Риме, а потом провели голодную забастовку. Но это отнюдь не смягчило отношения к «бедствующим братьям» со стороны сионистских руководителей и израильских властей. В посольстве Израиля в Риме разъясняют, что не считают своей обязанностью печься о судьбе людей, которые «сделали эмигрантскую жизнь своей второй профессией».

«Мы хорошо жили в СССР, — говорит Т. Мизирова из Нальчика, мать шестерых детей. — Однако, поддавшись сионистской пропаганде, поехали в Израиль. Дорого нам стоил этот опыт».

«В Израиле, — добавляет ее дочь Зоя, — мы столкнулись с открытой враждебностью местного населения. Нам известны случаи, когда, не выдержав условий жизни на «земле обетованной», приехавшие из СССР кончали жизнь самоубийством. В ужасном положении оказались мы и в Риме. Здесь нет никакой работы. Живем впроголодь. Однако самое страшное — мы не знаем, что нас ждет завтра, Но как бы ни было — в Израиль больше ни ногой».

В Остии обосновались и представители той немногочисленной прослойки, которая активно участвовала в СССР в распространении сионистских измышлений.

Это, например, Янкель Ханцис, ему 44 года. До выезда из СССР он превозносился западной буржуазной пропагандой как «видный диссидент». Ханцис не скрывает, что был активным врагом социалистических порядков и боролся против них как мог. За противозаконную деятельность советский суд приговорил его к четырем годам лишения свободы. Отбыв наказание, Ханцис выехал в Израиль.

«Сначала, — вспоминает он, — меня активно использовали в целях антисоветской пропаганды. Было даже организовано нечто вроде пропагандистского турне по США с «лекциями» об «ужасах содержания заключенных в советских тюрьмах». Скоро мои «свидетельства» всем приелись, я вернулся в Израиль, где начались мои мытарства. Я кончил тем, что тоже бежал из Израиля».

Публикация АПН

Самоубийство Валерия Пака

О трагической смерти Валерия Пака, 32 лет, из Одессы, сообщила газета «Правда» от 3 ноября 1976 г. Выехав на Запад, бывший советский гражданин Валерий Пак быстро убедился, чего стоят щедрые посулы «проповедников прав человека». Около года прожил он в Остии без денег и без работы. Все его попытки найти хоть какой-то заработок оканчивались неудачей.

«В Италии хватает своих безработных», — отвечали ему хозяева. С безразличием отнеслись к его судьбе местные отделения сионистских организаций «Джойнт» и ХИАС. Жизнь беженца из Израиля никого не интересовала. Постепенно им овладело отчаяние…

В ночь на 31 августа 1976 г. Пак покончил с собой, выбросившись из окна на каменную мостовую.

В газете «Наша страна», издающейся в Буэнос-Айресе на русском языке, 21 декабря 1976 г. опубликован следующий документ под заголовком:

Рабы Израиля в XX веке

Главам государств Генеральной Ассамблеи ООН

Генеральному директору ЮНЕСКО

Комитету защиты прав человека

Я — бывший советский еврей А. Айзенберг. В 1973 году мы с дочерью в результате ложной информации, данной израильскими чиновниками в Вене, были вывезены в Израиль, где моя дочь считается русской (по матери). Поэтому она не имеет права выйти замуж за еврея, так как в Израиле действует только религиозный брак, а гражданский брак отсутствует (нарушается статья 16 Декларации прав человека). Я в течение полутора лет не имел работы и перспективы ее иметь.

Ввиду вышеизложенного, продав все накопленное за всю жизнь, мы выехали из Израиля. Но израильские власти без нашего согласия принудительно прилепили нам израильское гражданство (нарушена статья 15 Декларации прав человека). В результате чего нас нигде не принимают на иммиграцию. Таким образом, вопреки статье 13 Декларации прав человека мы оказались рабами Израиля в XX веке.

Несмотря на то что мы письменно отказались от принудительного гражданства, израильские власти вопреки Декларации прав человека, общепринятым законам и человеческой морали не снимают навязанное гражданство.

Поскольку я выехал по Laisser Passer, надо мной нависла насильственная депортация.

Наше положение катастрофическое, просим оказать срочную помощь, снять с нас насильно навязанное израильское гражданство, тем самым мы снова станем свободными людьми согласно Всеобщей Декларации прав человека.

Данное письмо прошу распространить среди членов Генеральной Ассамблеи ООН.

Жить в Израиле по политическим, религиозным и личным мотивам не можем и не хотим.

А. Айзенберг. Париж, 4 декабря 1976 г.

P. S. Все письма, высланные в указанные организации, остались без ответа.

Насильственная депортация

Акты насильственного возвращения беженцев в Израиль властями западноевропейских государств представляют собой одну из форм поддержки международной буржуазией политики Тель-Авива, попирающей права человека. В наручниках были возвращены в Израиль из Западной Европы Макс Конный и Виктор Курт, свидетельствующие в этой книге. Под страхом насильственной депортации бежал из Израиля Валерий Кувент. Типичную историю о зверской расправе над беженцами из Израиля описал Павел Леонидов, работавший до недавнего времени в реакционной эмигрантской газете «Новое русское слово», издающейся в Нью-Йорке на русском языке. Редактор «Нового русского слова» сионист Седых отказался публиковать этот материал, а вскоре уволил П. Леонидова за «инакомыслие». Автор обратился в посольство СССР в США с просьбой опубликовать описанный им достоверный факт. Вот этот рассказ.

«Четыре семьи — пятнадцать человек: восемь взрослых, семеро детей, двоим по году с небольшим — после долгих лишений, имея туристические паспорта, приобретают билеты и вылетают из Израиля во Франкфурт-на-Майне. Это один из первых групповых побегов с «земли обетованной».

Восемь месяцев назад эти семьи вывозили из СССР Мебельные гарнитуры, холодильники, телевизоры, радиоприемники, проигрыватели, иконы старинные и серебро, а сейчас везут постели да немного вещей носильных. Все осталось в Израиле, пошло с молотка как плата за хлеб насущный, за проезд. Подсчитано все, вплоть до стоимости рейса автобуса, на котором они приехали с венского аэродрома в замок Шенау. Подсчитано питание здоровенных овчарок, охранявших их, заработная плата австрийских полицейских, день и ночь дежуривших в замке, содержание мускулистых, загорелых обалдуев-израильтян, шатающихся без дела по замку и территории. Все подсчитано, за все уплачено. Вещи, проданные в спешке, покрыли долг.

Все взрослые мужчины — работяги с профессиями: шлифовщик, слесарь, автомеханик, кровельщик. Женщины могут мыть полы, стирать белье, готовить обед, ухаживать за стариками… Они будут делать все, только бы уехать подальше от Израиля.

О том, как эти семьи прилетели во Франкфурт-на-Майне и как их здесь встретили, рассказал один из мужчин:

«Подкатывает трап, мы не спешим. Надо уступать дорогу. Это мы еще у себя, на «родине предков», хорошо усвоили. Выходим, идем молча, прислушиваемся. Вроде о нас говорят, но как-то недовольно, зло. Однако нам нечего беспокоиться, мы — туристы в свободном мире. Стали выдавать багаж: получаем узлы с подушками, простынями, одеялами. И тут нас окружили человек тридцать полицейских: «Это вы-то — туристы? С узлами постельными, с детьми грудными?» Согнали всех в комнатку и объявили, что в ФРГ нам делать нечего, что через полтора часа нас отправят назад в Израиль. «Но у нас нет денег на билеты», — сказали мы.

— Назад вас отправят бесплатно, — ответили нам.

— Но мы не полетим назад! Что хотите делайте, не полетим!

Однако полетели. Мне скрутили руки и сделали укол прямо через одежду, вскоре я потерял сознание. Других мужчин избили и надели наручники. После всего этого наши женщины пошли на посадку добровольно».

Насильственная депортация — не единственный метод ограничения эмиграции из Израиля. В западноевропейских странах беженцев терроризируют также сионисты — агенты «Сохнута». Известны случаи жестоких избиений реэмигрантов за правдивые рассказы о порядках в Израиле. Австрийская газета «Фольксштимме» сообщала, что беженец, чей рассказ был опубликован на ее страницах, на следующий же день был уволен с работы. В Риме, Никозии, Бонне, Западном Берлине, Брюсселе, Вене — всюду к беженцам тянутся длинные руки «Сохнута».

Такие способы деятельности этой сионистской организации были раскрыты в ходе судебного процесса, состоявшегося в Вене в августе 1973 года. Отчет о нем подготовлен агентством печати «Новости».

Суд в Вене

В зале № 13 дома, в котором размещаются венский суд и тюрьма, журналисты тщательно фиксируют вопросы и ответы. Рядом на скамье для слушателей устроились тихие «лица в штатском». Они внимательно следят за ходом процесса.

Подсудимые отвечают на вопросы.

Габо Хананашвили, 1940 года рождения, проживал в Кутаиси. Сейчас без гражданства. В Советском Союзе был металлургом. Ныне — подсобный рабочий.

Зоя Жвитиашвили, 24 лет. Родилась в Тбилиси, побывала в Израиле, бежала оттуда в Австрию.

— Было ли у вас впечатление, что официальные лица в Израиле любыми путями и способами хотят заманить к себе евреев из Советского Союза? спрашивает судья.

— Да, это так, — отвечает Жвитиашвили.

Постепенно перед присутствующими развертывается картина сломанных человеческих судеб, жертв сионистской пропаганды. И хотя вопрос об отъезде в Израиль решали они сами, все яснее становится и гнусная роль, которую сыграли в этом деле шпионская служба Израиля и сионистская организация «Сохнут».

Уже в первые дни пребывания Хананашвили и Жвитиашвили на «земле обетованной» они поняли, какую жестокую ошибку совершили. Через полгода после мытарств, оскорблений и даже бандитских покушений им удалось выбраться из Израиля. Еще будучи там, рассказывает Хананашвили на суде, я хотел предупредить своих родственников в Грузии, чтобы они не повторили нашей ошибки. Написал подробное письмо, но оно так и не попало к ним.

— Почему? — спрашивает судья.

— Сотрудники секретной службы, — говорит Хананашвили, — нагло заявили мне: «Ты напрасно стараешься. Можешь делать, что хочешь, но твои родственники приедут сюда». Лишь позднее я узнал, что мои родственники в Грузии получили пакет и письмо с приглашением: «Быстрей приезжайте в Израиль». Под письмом стояла моя подпись. Ее подделали агенты шпионской службы Тель-Авива.

Вскоре в Вену пришла телеграмма, в которой родственники Хананашвили сообщали, что выехали в Израиль и просили Габо встретить их 19 мая. Вместе с друзьями Г. Хананашвили и 3. Жвитиашвили прибыли на Восточный вокзал. Однако встреча не состоялась.

Дело в том, что приезжающих встречали также представители «Сохнута», которые должны были доставить их в замок Шенау до отправки в Израиль. Бдительный сохнутовец заметил в вокзальном зале ожидания Габо и Зою. После этого он бросился к дежурному криминальной полиции и обратил его внимание на группу «подозрительных». Инспектор решил проверить у них документы. Но те, знавшие сохнутовца, приняли австрийского полицейского за его коллегу. Тем более что он был одет в штатское. Габо и Зоя бросились от него. Инспектор, не поняв, в чем причина их бегства, попытался задержать их. Они оказали ему отчаянное сопротивление.

В результате Габо Хананашвили и Зоя Жвитиашвили были обвинены в том, что во время задержания они нанесли «физическое оскорбление сотруднику австрийской криминальной полиции при исполнении служебных обязанностей».

— Вы знали, что перед вами сотрудник австрийской полиции? — спрашивает судья.

— Нет, — отвечают обвиняемые. — Мы были уверены, что имеем дело с бандитами из «Сохнута» или агентами израильской секретной службы. Ведь одного из них мы знали в лицо: он несколько дней следил за нами.

В судебном зале Вены выяснилось, что на территории Австрии открыто действуют секретная служба Израиля и агенты сионистских организаций.

После суда судья Хофман, ведший это дело, отказался дать интервью аккредитованным в Вене представителям иностранной печати и репортерам венских газет. Но он согласился побеседовать с советским писателем Цезарем Солодарем, который присутствовал на процессе.

— Господин писатель, вероятно, не верит, что инфантильная Зоя способна была расцарапать лицо полицейскому, — сказал Хофман, — но мой судейский опыт помог мне убедиться, что это было именно так. И все же я ограничился условным осуждением подсудимых. Я учел, что подсудимые не отдавали отчета в своих действиях. Им казалось, что их заставляют покинуть Вену, ими овладел нечеловеческий страх перед насильственным возвращением в Израиль.

Смерть художника Шмидта

В 1972 году художник Исаак Шмидт, 68 лет, вместе с супругой и дочерью Евгенией Шмидт прилетел из Москвы в Тель-Авив по вызову своей дальней родственницы Заагавы. Оказалось, что Заагава послала вызов по приказу израильских властей. Она и не думала выполнять обязательства по обеспечению вновь прибывших «всем необходимым». Так для Шмидта начался путь к гибели.

О трагедии Шмидта рассказала его дочь Евгения Шмидт, обратившаяся в Советское посольство в ФРГ. Она представила свои письменные свидетельства, дневниковые записи, свидетельские показания третьих лип, заверенные нотариусом, проливающие свет на существо дела.

..После двух месяцев каторжного труда в Израиле Шмидт получил жилье с каменным полом в городе Акко. Кроватей нет. Белья нет. Хочешь иметь железную койку — дай взятку Хофрихтер или Штраусу, «опекунам» вновь прибывших. Желаешь есть из миски ложкой — готовь новую дань. Не дашь «опекуны» постараются насолить! Никто из эмигрантов не знает ни законов, ни порядков Израиля. «Опекуны» вольны творить с человеком что угодно.

Самой страшной карой могло стать пребывание в сумасшедшем доме, куда Штраус или Хофрихтер имели право запрятать каждого без соответствующего заключения врача. Об этом Евгению Шмидт предупредила одна из ее знакомых, рассказав, как однажды ночью неизвестные схватили в квартире мать и дочь и отправили в психиатрическую больницу Акко. Больше их никто и никогда уже не видел.

Евгения Шмидт бежала из Израиля в ФРГ, рассчитывая устроиться здесь, а затем вызвать отца с матерью, оставшихся в Израиле.

В ФРГ она обратилась за помощью в Мюнхенское отделение Толстовского фонда, эмигрантской организации, контролируемой ЦРУ США. Ее приняла директор фонда г-жа Самсонова. «Мы, работники фонда, — не филантропы из благотворительной организации, — сказала она Евгении Шмидт. — Вы работали в России физиком? Устроим работать на завод «Роденшток». В отдел контроля по выпуску линз».

Родители приехали через месяц. Шмидту требовалось срочно делать глазную операцию. Она стоила две тысячи марок, которых не было.

Решили устроить выставку картин Исаака Шмидта.

13 ноября 1973 г. в «Хаусбегегнунге» состоялся вернисаж. Но денег собрать не удалось.

Сионистам не понравилась такая реклама беглецу из Израиля. 27 декабря 1973 г. в газете «Абендцайтунг» они опубликовали статью, которой началась травля Шмидта как «предателя государства Израиль» и антиизраильского пропагандиста.

16 сентября 1974 г. Шмидт приехал к рентгенологу Бонфигу на Дахауер, 423/1 для снимка желудка. Евгения Шмидт провела отца в кабинет врача. Через двадцать минут Бонфиг отпустил больного. Но как только дочь, придерживая отца под руку, сделала первый шаг в сторону коридора, врач распахнул дверь, схватил Шмидта за ворот рубашки, дернул на себя, оттолкнул Евгению и захлопнул дверь. Евгения Шмидт закричала, стала стучать руками в дверь кабинета. Но никто не отзывался. Через несколько минут дверь приоткрылась и кто-то вытолкнул Шмидта в коридор. Старик еле держался на ногах.

Он показал на голову: «Мне сказали, что нужно сделать еще рентгеновский снимок головы. Больше я ничего не помню…»

Вечером Шмидт почувствовал себя совсем плохо. Утром, когда Евгения вышла по делам в город, к ним без приглашения зашел практиковавший по соседству врач Хеллер. Он измерил Шмидту давление, сказал: «Верхнее — 270. Дела неважные». И ушел. Буквально через несколько минут в квартиру ворвались здоровенные санитары. Они бесцеремонно вытащили Шмидта из постели и в одном белье повели к машине.

Из дневника Евгении Шмидт:

«В Западной Германии существует закон, по которому, если человека забирают в больницу, ближайшие родственники должны расписаться в том, что они против этого не возражают. В нашем же случае санитары поступили как бандиты, забрав отца без всякой расписки. Они увезли его в отдаленную больницу «Оберфюринг», хотя в трех минутах ходьбы от нашего дома находится «Швабинский кранкенхаус».

На основании официальных документов и выдержек из дневниковых записей Евгении Шмидт можно проследить дальнейший ход событий.

17 сентября 1974 г., 15.40. Больница «Оберфюринг». Евгения Шмидт дает подписку о том, что забирает отца под личную ответственность. В 16 час. вопреки протестам дочери в ее присутствии Шмидту делают какую-то инъекцию. В 16.10 он теряет сознание. Евгения Шмидт вызывает такси, чтобы перевезти отца домой. Но ее опережает некая Моссидзе-Тюкель, по вызову которой немедленно приходит санитарная машина N 666. Санитары везти больного домой отказываются наотрез, заявляя, что, если им дадут адрес другой больницы, тогда они смогут удовлетворить желание семьи Шмидта. Евгения Шмидт связывается по телефону с больницей в небольшом городке Фрайсинге, где недавно лежала на операции ее мать. Больница соглашается принять Шмидта. В 17.10. его определяют в экспериментальное отделение интенсивной терапии. Заведующий Цистель.

18 сентября, 9 час. У постели Шмидта находится доктор Амир. Было известно, что он только что специально прибыл из Израиля. Евгения Шмидт, заподозрив недоброе, задает Амиру ряд вопросов и выясняет, что тот подослан сионистами. Евгения решает немедленно забрать отца из больницы. Тогда в игру вступает врач Буданов. Он запрещает отвозить больного домой.

Из дневника Евгении Шмидт:

«Господин Буданов носит на груди большой золотой крест. Про него говорят, что он из очень верующей семьи. Регулярно бывает в церкви. Является членом Народно-трудового союза».

14 час. Амир остается в палате больного. Через некоторое время он выходит в коридор и показывает Евгении Шмидт какую-то пробирку. «Это пунктат спинномозговой жидкости вашего отца. Можно твердо сказать, что у него кровоизлияние в мозг», — говорит он.

В этот же день врачи сказали, что больному много лучше. В таком состоянии он может легко продержаться еще месяца три. Буданов подтвердил: «Ничего случиться не может». Около полуночи Евгения Шмидт просит коменданта дома Краутбауэра позвонить в больницу и разузнать по-немецки, как обстоят дела.

Из свидетельского показания Краутвауэра, заверенного у нотариуса:

«Я позвонил в больницу в 23 час. 55 мин. 18 сентября 1974 г. Дежурный ответил, что у больного Шмидта пульс ритмичный, чувствует он себя так же, как и днем».

19 сентября 1974 г. 9 час. Жене и дочери Шмидта сообщили: «Вчера в 23 час. 50 мин. по местному времени Исаак Шмидт скончался». В свидетельстве о смерти, подписанном лечащим врачом Лютвенс, указывалось то же время. В морге, куда были допущены родственники, Евгения Шмидт обратила внимание на множество кровоподтеков на теле отца — явные следы побоев, самых зверских надругательств. Шеф морга Беер на расспросы Евгении ответил, что это не входит в «круг его обязанностей».

После этого жена и дочь больше не видели Шмидта.

Из заявления Евгении Шмидт в криминальную полицию:

«19 сентября 1974 г. в 9 час. 30 мин. мы видели отца в морге. Он не был еще покойником. (Евгения Шмидт считает, что у ее отца, когда он уже был в бессознательном состоянии, брали кровь, которая, по ее словам, в ФРГ «стоит больших денег».) Я утверждаю, что врач Лютвенс составила свидетельство о смерти на живого человека и именно живым отца отправили в морг. Они решили, что и так умрет. Морг — настоящий ледник. Если туда положить больного человека, да еще в бессознательном состоянии, он быстро замерзнет».

19 сентября 1974 г. Больница во Фрайсинге. На вопрос Евгении Шмидт, когда умер ее отец, шеф отделения, где лежал Шмидт, доктор Цистель отвечает: «19 сентября 1974 г., т. е. сегодня, в 7 час. утра». Уже имея на руках документ о смерти отца, подписанный лечащим врачом, Евгения Шмидт тут же показывает его Цистелю. Взглянув на дату «18.9.74 г. 23 час. 50 мин.», Цистель густо краснеет, ударяет кулаком по столу и, хватаясь за телефонную трубку, что есть мочи кричит: «По какому праву Вы меня допрашиваете?! Я вызову немедленно полицию!»

25 сентября 1974 г. в полицию поступает документ, в котором говорится, что Шмидт умер 19 сентября 1974 г.

Семье покойного не удалось установить, на каком кладбище он захоронен и захоронен ли вообще. На все запросы Евгении Шмидт криминальная полиция, суд и другие ведомства ФРГ либо дают уклончивые ответы, либо не отвечают.

Из дневника Евгении Шмидт:

«Его просто украли. Это был единственный способ избежать медицинской экспертизы. Почему бы врачам, «лечившим» отца, не провести экспертизу, если его смерть была естественной? Это же противоречит логике! А вот если смерть была неестественной, тогда все логично, и только в этом случае можно понять, почему врачи не допустили экспертизу. Сионисты мстят. Они отомстили моему отцу».

Из дневника Евгении Шмидт:

«По всему получается, что по меньшей мере было три Исаака Шмидта, которого забирали из одного и того же морга разные люди в разные дни и часы. Необъяснимых вещей в этой страшной истории много. Приведу пример. Один документ («ляйхенпас») о вывозе тела из морга датирован 24 сентября 1974 г. По целому ряду причин я считаю, что, возможно, погребен мой отец в общей могиле бедняков во Фрайсинге или глава похоронной фирмы Денк, связанный с сионистами, продал тело Шмидта в анатомический институт. Вот почему сионисты из «Культурсгемайнде», прикрываясь религиозным законом, отказывают мне в разрешении вскрыть могилу на еврейском кладбище. Вот почему не дает санкцию на вскрытие могилы и прокурор. Ведь не могут же они позволить допустить вскрытие места захоронения, чтобы тут же расписаться в содеянном преступлении! Поскольку у меня нет надежды на местную криминальную полицию, я обращалась в печать — в газеты «Бильд», «Нойе ревью», журнал «Квик», но безрезультатно, потому что эти печатные органы находятся в руках сионистов. Я обращалась в Комиссию прав человека в Страсбурге. Они прислали смехотворный ответ, а именно, что, мол, не понимают русский язык, что у них есть «любые переводчики, кроме русского». Я сохранила ответы этих органов. И могу смело сказать: «Да, вот он, фашизм наших дней! Мой отец не был сионистом. Он их не устраивал. И за это зверье растерзало его. Вот с чем нам надо бороться».

Уволен за инакомыслие

В 1976 году в Советское посольство в ФРГ обратился бывший советский гражданин Юрий Павловский. Он эмигрировал из СССР в 1972 году, несколько лет работал переводчиком на радиостанции «Немецкая волна». Павловский сообщил, что сейчас он уволен с работы. Его выгнали, по его словам, за одно лишь намерение публично выступить с критикой своего руководства. Ни одна общественная инстанция Запада не пожелала опубликовать его протест, не говоря уже о том, чтобы его поддержать.

Ряд своих записей Ю. Павловский передал для публикации в Советском Союзе.

Из СССР я выехал с израильской визой, но в Израиль не поехал: и потому, что по отцу я русский, и потому, что по религии христианин. В Вене я встречался с эмигрантами, бежавшими из Израиля. Один из них сказал мне, что 90 процентов бывших советских граждан, попавших в Израиль, хотели бы оттуда уехать, но сделать это очень трудно из-за долгов. Другой эмигрант говорил о невыносимой атмосфере идеологического фанатизма в Израиле.

Многие семьи, опрометчиво выехавшие в Израиль и оказавшиеся теперь в Вене, живут в ожидании возможности вернуться в СССР.

Когда меня уволили, я пытался устроиться хоть уборщиком где-нибудь в больнице. Это оказалось невозможным. В стране — миллион безработных своих граждан.

Если эмигрант с израильской визой не едет в Израиль, то гражданства в иных странах Запада он не получает и вообще никакого надежного паспорта не имеет — даже так называемого «нансенского». А это означает для него массу трудностей. Один иммигрант-биолог, живущий в Англии, сообщил мне, что в паспорте его жены проставлен штемпель, запрещающий ей работать в течение пяти лет. Ему самому позволили работать по профессии лишь в виде исключения из правила, да и то после 19 месяцев бесплатной работы. Каждый год он вынужден продлять свое право на жительство, и каждый год ему могут в этом отказать из-за безработицы в стране.

Иммигранта ожидают не только материальные трудности. Свобода критики, свобода мнения — все это для него намного сложней, чем для полноправного гражданина, хотя и для последнего эта свобода далеко не безгранична. На иммигранта смотрят, как на гостя, которого приютили из милости и который в знак благодарности должен только хвалить «хозяев». Если он позволяет себе что-то критиковать в их доме, это считается бестактностью. Странный смысл эмиграция приобретает для тех интеллектуалов, которые направляются на Запад в поисках свободы критики. Если Запад им и позволяет что-нибудь критиковать, то только порядки на Востоке.

Отношение к иммигрантам как людям второго сорта послужило причиной моего конфликта с радиостанцией «Немецкая волна». Здесь я работал с февраля 1974 года переводчиком. Я видел вокруг много несправедливостей, одной из которых были временные трудовые договоры: не для всех, а лишь для некоторых. Они давали начальству возможность уволить человека без объяснения причин: просто путем непродления договора. Когда мое ходатайство о постоянном договоре было отклонено (это произошло летом 1976 года), я заявил начальнику Русского отдела г-же Мац-Донат, что, если договор со мной не. будет продлен без уважительных причин, я напишу об этом в газеты, а если немецкие газеты не опубликуют мою статью, пошлю ее в советскую газету, например в «Правду».

Вскоре я получил уведомление о моем досрочном увольнении.

Я подал жалобу в суд. «Немецкая волна» стала отстаивать позицию, согласно которой «угроза истца опубликовать в газете коммунистического государства данные, способные, по его мнению, нанести вред «Немецкой волне», должна рассматриваться как противозаконное деяние».

Кельнский суд по вопросам труда отклонил мою жалобу, признав мое досрочное увольнение правильным. Между тем оно означало для меня не только безработицу, но и денежный убыток.

Я пытался обратиться в Немецкий комитет по защите прав человека, но получил там решительный отказ от той самой г-жи Герстенмайер, которая столь решительно ратует за права человека в Советском Союзе. Я написал о своем деле в журналы «Шпигель» и «Штерн», а также в газеты «Цайт», «Дойче цайтунг», «Франкфуртер альгемайне» и «Франкфуртер рундшау». Все они отказались как-либо прокомментировать мой конфликт с «Немецкой волной». Я писал и помощнику министра иностранных дел ФРГ Вишневскому, ответственному за дела «Немецкой волны», и члену наблюдательного совета «Немецкой волны» Шольверу, также работающему в министерстве иностранных дел ФРГ, но ответа не получил.

«Теперь я не вижу почти никаких шансов на продолжение вашего сотрудничества с «Немецкой волной», — заявил мне мой адвокат. — Самое большее, чего можно будет добиться от суда, — это выплаты вам зарплаты за месяцы, остававшиеся до истечения договора…»

Но за что меня уволили? Только за свободу мнения! В письме из отдела кадров в качестве причины увольнения указано: «шантаж».

Состоялся суд. «Шемякин суд», как говорят русские. Я говорил много, а судья мне в ответ только одно: «Но ведь вы хотели напугать своих начальников». На этом суд и кончился. Моя дальнейшая работа на радиостанции была признана невозможной, а досрочное увольнение правильным.

Глава 3. ОНИ ОТКРЫВАЮТ АМЕРИКУ

Из Израиля и перевалочных пунктов в западноевропейских странах переселенцы едут в США — цитадель «свободного мира». Но и там их встречает неуверенность в завтрашнем дне, безработица, инфляция, дороговизна. Еще в 1776 году в Соединенных Штатах было провозглашено неотъемлемое право человека на «жизнь, свободу и стремление к счастью». Однако американское правительство теоретически и практически отрицает, что право на труд, или получение средств к существованию, является главным в понятии «право на жизнь» в современном мире. США не выполняют пактов ООН, на которые ссылаются хельсинкские договоренности, предусматривающие право свободного выбора работы при условии равной оплаты за равный труд, наличие безопасных и не причиняющих вреда здоровью условий труда, право объединяться в профсоюзы и объявлять забастовку.

В то время как доходы американских корпораций не отстают от рекордно высоких затрат государства на вооружение, президент Картер советует трудящимся, мелким фермерам и безработным проявлять «сдержанность» и сократить свои даже самые насущные жизненные потребности.

С учетом официально не регистрируемых безработных юношей и девушек, которых насчитывается более 10 млн. человек, число безработных в Соединенных Штатах составляет сейчас более 15 млн.

Только в течение 1976 года 4,3 млн. американских рабочих перестали получать пособия по безработице. Уровень безработицы составляет 7–8 процентов. Такое положение выгодно капиталистам. Безработица вынуждает рабочих соперничать друг с другом за получение любой работы и заставляет тех, кто работает, мириться с вредными для здоровья условиями труда, с его изнуряюще высокими темпами, длинным рабочим днем, с заниженной заработной платой.

Женщины-работницы, которые составляют 40 процентов рабочей силы, получают лишь 57 процентов заработной платы, выплачиваемой мужчинам. При этом работницы, принадлежащие к национальным меньшинствам, подвергаются особой дискриминации.

Американская промышленность является кладбищем для рабочих. За один год в частном секторе американской экономики было официально зарегистрировано около шести миллионов случаев производственных травм и заболеваний. Каждый десятый рабочий, работавший полный рабочий день, получил травму, причем около 2 млн. человек получили настолько серьезные увечья, что потери на каждую травму составили в среднем 16 рабочих дней.

Корпорации увольняют рабочих, вступивших в профсоюз, а также прибегают к открытому террору и репрессиям.

Американские правительственные учреждения проявляют полную беспомощность в вопросе обеспечения прав человека для своих граждан. Неудивительно поэтому, что в 1975 году число людей, уровень доходов которых был ниже официального уровня бедности, составило 26 миллионов. Еще 11 млн. человек жили «на доходы, уровень которых равнялся или чуть превышал официальный уровень бедности.

Для населения США все более сокращается возможность пользоваться квалифицированным медицинским обслуживанием. США продолжают отставать от промышленно развитых стран по основным показателям, характеризующим качество медицинского обслуживания. По таким показателям, как сокращение детской смертности, смертности рожениц и увеличение продолжительности жизни, США занимают 16-е место.

Диспансеризация в целом недоступна большинству рабочих, а также молодежи и беднякам. Девять из каждых десяти жителей США не могут позволить себе лечение в больнице, даже если они имеют документ о частном медицинском страховании. Беднякам и представителям национальных меньшинств часто отказывают в приеме в больницу, несмотря на то что они остро нуждаются в немедленной медицинской помощи.

Жилищные условия в гетто и трущобах американских городов являются крайне неудовлетворительными, а величина квартирной платы составляет от трети до половины и более дохода среднего рабочего. Почти 7 млн. человек проживают в невыносимых жилищных условиях, а число страдающих от бремени высокой квартплаты за последние 10 лет выросло вдвое.

Сокращение федеральным правительством фондов для оказания помощи студентам, строительства новых школ и расширения учебных программ закрывает молодежи доступ к знаниям.

Иммигранты первыми подвергаются воздействию всех этих социальных бед и принадлежат к наиболее обездоленной части населения США. Об этом пишут коммунистические и другие прогрессивные американские газеты. Этого не может скрыть и буржуазная пресса. Журнал «Плейн Трус» (1977, N 1) сообщает, например:

«Иммигранты — зачастую квалифицированные работники (ученые, врачи, инженеры, экономисты), — как правило, надеются, что в Америке они скоро найдут работу. Но их советские дипломы здесь не признаются действительными, а возможности переквалифицироваться очень ограничены и требуют больших материальных затрат. Иммигранты испытывают горькое разочарование, когда узнают, что могут пройти годы, прежде чем удастся найти работу по профессии, если только это вообще удастся».

«Высококвалифицированные профессора бесцельно слоняются по Нью-Йорку, пишет «Нью-Йорк тайме мэгэзин» (26.IX.1976). — Чемпион по шахматам, прекрасные надежды которого рухнули, лежит разбитый болезнью. Звезда настольного тенниса бродит без работы в Майами. Один бывший морской капитан работает портовым грузчиком в Бостоне, другой — швейцаром в отеле «Хилтон». Скульптор устроился на кладбище в Джорджии. Некоторые иммигранты вынуждены просить пособия, что лишает их возможности получить вид на постоянное жительство. Имеются случаи самоубийства. Что касается супружеских пар, то процент разводов весьма высок.

В Брайтоне, новом гетто для иммигрантов в Нью-Йорке, возникла барахолка, подобная итальянской на Порта-Портезе. Здесь можно встретить Марата Катрова. В Москве у него была еженедельная телевизионная программа, он получал высокие гонорары за репортажи о слепом мастере спортивных ружей, жизни ученого-химика, о пограничниках, дружбе между советским и болгарским народами. В Нью-Йорке Катров попытался устроиться на работу в крупную телекомпанию, но ему посоветовали прийти к ним тогда, когда он научится понимать все нюансы английского языка и сможет смеяться над американскими шутками. И теперь, в возрасте 43 лет, он работает разносчиком фильтрованной воды».

Нет такой темы, которая волновала бы иммигрантов больше, чем поиски работы, пишет та же газета. Марк Брюдне был в Москве видным инженером, строил многоэтажные здания. В Нью-йоркской ассоциации новых американцев ему сказали, что могут дать работу — шить рубашки. Роман Романов, бывший актер, хранит свою московскую фотографию, где он в роли Гамлета. Сейчас он безработный, и о возвращении на сцену не может идти и речи.

Безработных, нищенствующих иммигрантов активно используют антисоветские, сионистские организации, обосновавшиеся в США, в антикоммунистических пропагандистских кампаниях. Переселенцев соблазняют гонорарами за лживые выступления в прессе, по радио и телевидению, на различных митингах и сборищах. В случае отказа запугивают или применяют прямое насилие. Так, за деньги перед американской публикой лжесвидетельствовали «о положении советских евреев» Эфраим Севела, Янкель Ханцис, Любовь Бершадская. Их признания в этом можно прочесть на страницах настоящей книги. Угрозами и насилием к участию в антисоветских акциях сионисты пытались принудить Валерия Кувента, Самуэля Билсона, Владимира Шныпаря, Макса Конного, Иосифа Ройзмана, Григория Рубенчика.

В своих выступлениях в прогрессивной американской печати, письмах советским руководителям, послу СССР в США и адресатам в Советском Союзе иммигранты жалуются на отсутствие для них элементарных социальных благ, на дискриминацию и несправедливость.

В настоящем разделе представлены документы и свидетельства о бесправии и грубых нарушениях человеческих прав бывших советских граждан, выехавших из СССР в Израиль в порядке воссоединения семей, а затем эмигрировавших в Америку.

Острые зубы западной «демократии»

РУБЕНЧИК Григорий, 1945 года рождения, образование высшее, выехал из СССР в 1974 году, жил в США. Вернулся в СССР в 1976 году. Живет в Минске, работает корреспондентом газеты «Физкультурник Белоруссии».

Свой рассказ о жизни иммигрантов в США Г. Рубенчик передал Ассоциации советских юристов для публикации в «Белой книге».

Мы живем и не задумываемся, как бы выкроить лишний рубль на оплату за лечение, учебу детей, за квартиру, в которой живем. Не задумываемся потому, что лечат у нас даром, образование — бесплатное и квартира тоже не обременяет нам жизнь своей непомерной платой. В то же время американский рабочий, например, ежемесячно должен платить за квартиру треть своего заработка. Что же касается лечения, то оно порой оказывается не по карману даже зажиточным американцам. Не дай бог вам заболеть на Западе! Когда у меня разболелся зуб и я обратился к врачу, то он взял с меня 115 долларов за одно только удаление нерва. Лечение в государственных госпиталях сравнительно дешевле, чем в частных. Например, больному день пребывания в Кони-Айлэнд госпитале обходится всего в 40 долларов. Но какое здесь лечение? Одного моего знакомого П. Леонидова с инфарктом поместили в этот госпиталь. Он смог пробыть в нем только четыре дня, а потом сбежал, потому что за это время никто не подошел к его постели.

Конечно, в США есть отличные больницы с надлежащим уходом, с кондиционерами, отдельными палатами. Но пребывание в них обходится пациентам в среднем 200 долларов в сутки, не считая расходов на операцию, если она необходима.

В Советском Союзе мы привыкли к тому, что наши дети ходят в школу, потом поступают в техникумы, институты. Мы не видим здесь ничего особенного, для нас это обыденные вещи. Попробуйте дать хорошее образование своему ребенку в Америке. Я был знаком там со многими семьями, в которых подрастали дети. Для них, как и для основной массы американских тружеников, недоступны частные колледжи, университеты. А что же такое государственное обучение?

Рядом с домом, где я жил, на улице Оушенпарквэй стояло мрачное четырехэтажное здание, у которого вечно толпились подростки. Откровенно говоря, это было очень опасное место, и прохожие обходили его стороной. Не раз здесь с совершенно недвусмысленными намеками обращались ко мне девочки на вид не старше 14 — 15 лет. Сначала я думал, что это обыкновенный публичный дом, каких много в Нью-Йорке. Но потом мне объяснили, что это школа…

Всевозможные сионистские организации типа ХИАС и «Наяна» подбрасывают мелкие подачки просителям, чтобы те могли как-то просуществовать. Точно так же подбрасывает американское государство всевозможные пособия своим гражданам, у которых нет работы, нет средств к существованию, потому что иначе нельзя, иначе масса обездоленных поднимется и сметет все, что стоит преградой на пути к нормальной жизни. Но эта «щедрость» до поры до времени. Прошло несколько недель, и меня вызвали в «Наяну»: «Мистер Рубенчик, вы здоровый молодой человек и вполне могли бы пойти работать мойщиком окон». «А как же моя специальность, язык, помощь, в конце концов, которую нам обещали раньше?» — спросил я. Мисс Розенберг бросила мне в лицо: «А разве мы вам не помогали?» И тут же на столе появляются бумаги с точными цифрами, свидетельствующие о той сумме долларов, которую я задолжал «Наяне». Я пытался возразить, говорить, что настоящая помощь для людей в нашем положении — это дать им возможность овладеть языком, получить такую работу, на зарплату от которой можно прожить. Все было бесполезно.

Самая тяжелая, самая низкооплачиваемая работа — вот удел иммигрантов в Америке. И везде тебе говорят одно и то же: «Ты зеленый человек, ты должен помнить об этом». Зеленый человек — значит новый человек, значит работать ты должен в три раза больше и получать в три раза меньше, чем американский гражданин. При этом надо улыбаться хозяину, чтобы он не подумал, что тебе плохо, что ты страдаешь, что валишься с ног от усталости, и не выгнал тебя с работы.

Я приведу только несколько примеров о том, как устроились мои земляки.

Лазарь Гильдин. В Минске он был высококвалифицированным жестянщиком. Сейчас за мизерную плату работает в фирме по починке мягкой кровли.

Михаил Перник. Более 25 лет проработал в Минске маляром. Вот уже более года в Америке не может найти себе работу. В свои 46 лет считается старым для работы по этой специальности.

Иосиф Фишман. Был заведующим магазином. Сейчас работает упаковщиком одежды на трикотажной фабрике.

Эти люди смирились со своей судьбой, потому что в «самой свободной» стране нельзя сказать, что ты совершил ошибку, выехав из Советского Союза, — сразу на себе ощутишь острые зубы западной «демократии».

Так было со мной и с моими друзьями Володей Шныпарем, Максом Конным. Мы написали в одну из прогрессивных газет Америки письмо о том, что хотели бы вернуться назад в СССР и что вся эта возня вокруг так называемого еврейского вопроса в СССР не что иное, как отражение самой оголтелой, самой реакционной политики Запада, и она нисколько не отвечает интересам простых людей. Что же последовало за нашим выступлением?

Сначала сионисты уговаривали нас выступить по телевизору, в прессе, сказать, что написали эту статью не мы, а другие, вроде бы советские агенты, которые, кстати, мерещатся им на каждом шагу. В ответ они обещали нас щедро отблагодарить. После того как мы отказались, сионисты совершили на нас несколько нападений. Об этом мы написали в газету «Нью-Йорк тайме», но письмо не было опубликовано.

Как только человек из Советского Союза попадает на Запад, ему тут же подсовывают на подпись заранее заготовленную декларацию, в которой говорится, что он покинул СССР по причине антисемитизма в стране. А ведь всю эту возню с выездом сионисты на больших форумах, в печати и по радио проводят под очень благородным и гуманным девизом — под девизом объединения семей или репатриации на «историческую родину». От всего их благородства и гуманизма камня на камне не остается, как только они заполучат жертву в свои руки. В сионистской организации ХИАС в Вене мне тоже предложили подписать подобную декларацию, я попробовал отказаться, объяснил, что покинул СССР по той причине, что на Западе у меня родственники и мне хотелось бы жить с ними вместе. После этого мне не давали разрешения на выезд в Америку пять месяцев, к тому же все время пугали, что отправят меня в Израиль.

Рабинович готов на любую работу

Семен Рабинович, инженер, в течение 20 лет преподававший основы радиолокации в одном из институтов Москвы, уехал в Израиль из СССР в 1970 году, оттуда бежал в Западную Европу, а затем перебрался в США. Сейчас Рабинович снимает угол в Бруклине, 1866 Ист 19 Стрит. Американская газета «Дейли Уорлд» в мае 1976 года опубликовала открытое письмо С. Рабиновича, которое рисует подлинную картину жизни иммигрантов в США. Такое же письмо С. Рабинович направил советским представителям в США для публикации в СССР.

«Три года уже я не могу получить работу в Америке. Обращался к заведующему кафедрой физики Хантер-колледжа Нью-йоркского университета профессору Комар. Я свободно могу читать лекции по-английски. Но ни преподавать, ни работать в лаборатории меня не взяли. Сейчас я готов на любую работу, лишь бы как-то существовать.

Ни один человек с высшим образованием из тех, кто покинул Советский Союз и приехал после Израиля в Америку, не имеет работы по специальности. Инженер-химик Вилк, например, из Львова после долгих мытарств устроился ночным сторожем. Учительница Беленькая из Москвы стала посудомойкой, но и это временная работа. Врачи не могут мечтать о медицинской практике.

Здесь, в Америке, страшно высокие цены за лечение. Плата за пребывание в клинике в течение нескольких дней измеряется тысячами долларов. Здесь даже поверить не могут, что в Советском Союзе лечат бесплатно. Чтобы не допустить конкуренции, в США созданы такие ограничения для приезжих врачей, что их никогда не преодолеть, если даже квалификация медика очень высока. Приезжий никогда не сможет пробиться в касту местных врачей. Газета «Нью-Йорк пост» сообщала, к примеру, что в течение двух лет готовилась к сдаче экзаменов на право практиковать группа из 28 врачей-иммигрантов. И все провалились. Вопросы, задававшиеся на экзаменах, не имели ничего общего с медициной, их цель — не допустить претендента к медицинскому бизнесу.

Кто из нас мог знать, уезжая из СССР, что прощается навсегда со своей специальностью? Мы даже не задумывались над тем, что только в Советском Союзе есть право на труд и что это право — основа существования человека отсутствует в Америке. Кто из нас мог предположить, что наши дети будут искалечены уличным воспитанием и вырастут безграмотными из-за того, что нет денег оплатить их учебу? А ведь дома, на Родине — в Советском Союзе их ждали бесплатные школы, вузы, работа — каждому по душе.

Все мои старания устроиться в США на работу в научно-исследовательский институт либо на производство оказались безрезультатными. Нью-йоркская организация, занимающаяся обеспечением работой специалистов с высшим образованием, после неоднократных попыток подыскать для меня подходящее место рекомендовала согласиться на должность сторожа».

Я решил на коленях проситься обратно

В Ленинграде состоялось общее собрание работников Ленконцерта. Обсуждалось письмо, присланное руководителям Ленконцерта бывшим артистом Фридрихом Вишинским из Соединенных Штатов Америки. Это письмо, а также другие письма Вишинского его знакомым, переданные ими в общественные организации Ленконцерта, были зачитаны полиостью. Вот они.

«24 июня 1975 г.

Я совершил в ноябре 1974 года роковую ошибку. Оставил мать, жену, любимую работу и товарищей и под влиянием писем своего дальнего родственника, который проживает в Израиле, эмигрировал. Уже во время первой нашей встречи с родственником в Вене я понял, что ничего общего между сионистами и мной нет и не может быть. Я никогда не подвергался в СССР никаким ущемлениям как еврей, всегда пользовался правами и обязанностями, которыми пользуется любой гражданин СССР, кто бы он ни был по национальности. Об этом я прямо заявил моему родственнику, и мы разошлись. Я переехал в Италию, после пяти месяцев жизни там получил визу и теперь живу в США.

За долгие месяцы жизни на Западе я встречался со многими иммигрантами, жившими в Австрии, Италии, Америке. Я разговаривал с ними, анализировал, думал и осознал самую важную вещь — Родина, и не просто Родина, а СССР, это великая вещь, заменить которую не могут никакая экзотика и философия безыдейного, тусклого, несмотря на внешние эффекты, буржуазного общественного устройства. Понял я, что те газетные строчки, которые, будучи дома, я рассматривал как надоевшие прописи, полны глубокого смысла и правды.

Может быть, мои слова и кажутся громкими, но мне трудно найти другие… Невыносимо трудно мне, воспитанному на идеалах советского гуманизма, жить на чужбине, вдали от всего, что мне дорого и близко. Вдали от родного языка, близкого и человечного общества, вдали от Ленинграда. Долгими, бессонными ночами я обдумывал, что я натворил.

Я обращаюсь с просьбой понять меня, поверить мне и помочь вернуться на Родину…»

«23 июля 1975 г.

…Извини, что я не писал. На собственный страх и риск и на одолженные деньги переехал в пригород Вашингтона… Встал на учет по безработице. Работу найти почти невозможно. Нужны время, автомашина и телефон — на все это нужны деньги и, стало быть, работа — так что получается замкнутый круг…

Ты уже, наверное, знаешь, что я решил вернуться. Уже подал документы и ходатайство в посольство СССР.

Жизнь здесь, как в кошмарном сне. Все боятся. Масса безработных. Кругом блат и связи. Культуры, в нашем привычном понимании, почти нет… На сердце все время камень, и мысль только о Ленинграде и ребятах. Ты себе не представляешь, какое это счастье — жить в России. Поверьте мне, я ведь никем не подкуплен… Каждую ночь кошмары и бессонница. Никакой джаз не заменит Родину и товарищей. Мы вросли в Россию по самые уши, прожили 38 лет, все испытали, и там нам место. То, что происходит дома, — это жизнь, а здесь только прозябание…

Почти все музыканты работают по свадьбам, это еще хорошо. Люди в основном задерганы жизнью и кредитом. Все убоги и скучны. Система садистская, и если нет денег платить, часть вещей могут отобрать. Налоги с зарплаты — 30 %. Жилье — 25 %. Потом страховки — без них здесь пропадешь, так как один день в средней больнице стоит 100 долларов. Операция по удалению щитовидной железы — 6 000 долларов, аппендицита — 2 500 долларов. Расстояния громадные, и общественный транспорт — это миф. Интервалы между автобусами 40 минут и более, а цены 50 и 70 центов в один конец… Я уже должен кучу денег…

Масса музыкантов мотается по всему свету. Заветная мечта — попасть в шоу-оркестр… Но это очень трудно.

Очень трудно передать в письме те ощущения напряженности, неестественности и какой-то мертвящей «ненастоящности» этой жизни. Вдруг начинаешь понимать, что ты труп. В Ленинграде, в Союзе ты — личность, такая же, как все. Здесь нет личностей. И все это ощущают… Заботы, страх, страховки, взносы. Вечный ужас за сегодня, за завтра, за жизнь, за кредит…

Большинство мыслящих говорят с восторгом о социализме и СССР. Я разговаривал со многими, кто был в Европе и в Союзе помногу раз. Студенты и музыканты прямо говорят, что Америка — это страна без будущего. Жульничество и коррупция свели на нет всю жалкую демократию. Остались одни лозунги. Инфляция растет безостановочно. Прекратили даже строить метро, несмотря на праздники 1976 года (имеется в виду 200-летие независимости США. — Ред.). Ужасно, когда нет ничего государственного. Ничего, кроме армии и почты. Все остальное — частное. Не думал я, что это так ужасно, хотя и читал об этом. Все время казалось, что это пропаганда. А это оказалось чистой правдой, только еще хуже…»

«24 июля 1975 г.

Это письмо очень важное, можно сказать, жизненно важное. Я тут много обо всем думал, переживал, анализировал и — что самое главное чувствовал. Нечего здесь делать ни мне, ни другим порядочным людям. Я только сейчас понял, что такое ностальгия, про которую пишут в романах. Это страшная болезнь, и ее не вылечить ни автомобилями, ни сервисом ничем. Это чувство Родины существует, и, как бы ни казалось порой что-либо не так, все же только дома, где ты родился и прожил жизнь, жизнь может дать ощущение счастья. Все достижения в отрыве от России — это фикция. Удовлетворения и счастья жизнь никогда не дает на чужбине. Все отдашь за одну минуту прогулки по Неве, под дождем, за русскую речь. Одним словом, я решил проситься на коленях, чтобы пустили обратно…».

Сионисты убили моего тестя

«Сионисты убили моего тестя Самуила Билсона, потому что он отказался сотрудничать с ними во враждебной СССР деятельности», — утверждает в своем заявлении на имя посла СССР в Канаде Илья Трест, переехавший на постоянное место жительства в Канаду из Советского Союза в 1972 году.

И. Трест обратился в канадский суд с требованием привлечь к ответственности виновников этого политического убийства и тех, кто повинен в тяжелом материальном и моральном положении его семьи.

Вызов семьи Треста в Канаду был фальшивкой, сфабрикованной сионистами из масонской организации «Бнай Брит». Приглашение было оформлено от имени дяди Треста — Альберта Кокотова, которому сионистами была заплачена крупная сумма денег за содействие приезду семьи Треста. Сионисты же финансировали переезд Трестов в Канаду. Прибытие их в Монреальский аэропорт было обставлено как политическая демонстрация. Среди встречавших был Герберт Леви, главарь канадских сионистов.

14 апреля 1972 г. Леви свел вновь прибывших с сотрудником канадской секретной полиции, который выспрашивал у них сведения разведывательного характера.

Вскоре Тресту и его тестю Билсону предложили совершить турне по Канаде и США с клеветническими выступлениями о «гонениях на евреев в СССР». Для начала были организованы их выступления на ежегодной конференции «Бнай Брит» в Торонто. Но Билсон сказал здесь не то, что от него требовали. Он заявил с трибуны: «Вашу организацию в СССР называют фашистской». Его за руки стащили с трибуны. После этого с Билсоном беседовал сионист Зальцберг. Он сказал, что «Бнай Брит» израсходовала 100 млн. долларов на организацию выезда советских евреев из СССР, обещал Билсону щедро заплатить, если он напишет книгу «о своих страданиях в СССР». Больше того, ему сказали, что он мог бы просто подписать уже готовую книгу. Билсон отказался.

Один из крупных главарей сионистов Сидней Майслин заявил Билсону и Тресту: «В «Бнай Брит» есть и убийцы, которые вас уберут, если вы попытаетесь возвратиться». Кокотов выгнал приезжих родственников из своего дома, заявив: «Я вас в Канаду не вызывал».

Билсон подал в суд на канадское правительство. Его дело рассматривалось в Верховном суде Онтарио с сентября 1973 года по февраль 1975 года. Из канцелярии Верховного суда выкрали важные документы Билсона. Ему грозили смертью. Не выдержав крайнего напряжения, Билсон умер от инфаркта.

Сейчас семья Треста — Билсона живет в гетто для нищих, подвергается дискриминации, их окружают алкоголики, проститутки, бандиты.

«Надо как-то прекратить выезд евреев из СССР и не посылать людей на смерть в Канаду, — заявляет Трест. — Эта страна фактически объявила всех иммигрантов вне закона, лишила их всяких человеческих прав».

После того как канадский Верховный суд отклонил ходатайство Билсона, И. Трест прислал в Советское посольство в Оттаве копию решения торонтского суда о выселении его семьи из квартиры, которую они снимали. По этому решению с И. Треста взыскивается без малого 300 долларов в пользу домовладельца.

К документу приколота записка И. Треста:

«На улицу среди зимы выбрасывают семью, в которой трехмесячный грудной ребенок, четырехгодовалый малыш и 64-летняя женщина-инвалид. Когда в этом гетто нас терроризировали, забрасывали бутылками и камнями, били нам стекла, канадская Фемида молчала».

В своем письме послу СССР в Канаде И. Трест пишет:

«Речь идет о грубейших нарушениях Хельсинкской декларации, Декларации прав человека, которая провозглашена ООН, и программы воссоединения семей. И это происходит в нескольких сотнях километров от штаб-квартиры ООН, в стране, подписавшей Хельсинкскую декларацию! Впрочем, когда в Канаде заводишь разговор об этом документе, который, кстати, так и не был здесь опубликован, на тебя смотрят, как на чудака или умалишенного.

Мне и моей семье угрожают физической расправой. Против нас были сфабрикованы уголовные «дела», чтобы выдворить нас из Канады. Я получаю нищенскую зарплату, а могу и вовсе в любой момент оказаться среди девятисот тысяч канадских безработных.

Так в этой стране выполняются обязательства перед гражданами Советского Союза, государства, которое в январе 1945 года выполнило обязательства перед союзниками, кровью своих солдат спасая их от разгрома под Арденнами. В создавшейся обстановке самым гуманным шагом Советского правительства было бы прекращение выезда в Канаду по программе воссоединения семей до тех пор, пока канадское правительство не выдаст каждому выезжающему или уже выехавшему из СССР гражданину действительно эффективные гарантии.

Прошу довести мое письмо до сведения всех участников Белградской конференции».

Публикация АПН

Ученый-медик в прислугах

Ася Вольпе работала заместителем главного врача поликлиники в Ленинграде, имела ученую степень кандидата медицинских наук. В 1975 году выехала в США В своих письмах в СССР и личных беседах в Советском посольстве в Вашингтоне она рассказала о своих мытарствах в Соединенных Штатах. В июне 1978 года А. Вольпе покончила жизнь самоубийством.

В Вашингтон Вольпе приехала в январе 1976 года, оказавшись в совершенно чужой стране, среди чужих людей с чуждыми обычаями и нравами, неприемлемыми для человека, выросшего в Советском Союзе.

«Твои слезы никого не тронут, тут ты просто-напросто никому не нужна, сетовала Ася Вольпе. — Если по приезде сюда люди стараются общаться друг с другом и по старой привычке еще готовы прийти на помощь, то потом освобождаются и от этой «нравственной обузы». Дружба между иммигрантами часто переходит в неприязнь и ссоры. Все держится в секрете».

Уделом врача с 30-летним стажем, кандидата медицинских наук стала временная работа в домах старых и больных людей, достаточно обеспеченных, чтобы позволить себе такую роскошь, как содержание прислуги. Она убирала квартиры, готовила обеды, кормила своих хозяев, мыла посуду, пылесосила ковры, чистила кастрюли.

Наконец, появилась более или менее постоянная работа: пригласили на дневное дежурство медсестрой к старой женщине — миллионерше, получившей перелом бедра.

«Я уже давно перестала думать о том, что когда-то защищала диссертацию, консультировала сложных больных, — говорила Вольпе. — Мои знания и врачебный опыт только усложняли жизнь. Отчаяние и глубокая душевная горечь сменились тупым, постоянно ноющим желанием найти хоть что-нибудь».

Вот что рассказала Вольпе о своей службе у миллионерши. «Владелица роскошной трехэтажной виллы ожидала меня, сидя в глубоком кресле. На пальцах ее старческих рук блестело множество колец, в ушах — золотые серьги в виде обручей. Я представилась, сказала, что приехала из России, врач по профессии, но не имею американского диплома, поэтому вынуждена выполнять работу медсестры. Едва захлопнулась дверь за моей предшественницей, как моя хозяйка встала и пошла к дверям. На входной двери она продемонстрировала действие замков и объяснила, как их надо закрывать. Потом предложила мне проделать то же самое самостоятельно и пристально следила, как я осваиваю бесчисленные щеколды, замки и крючки. Затем я выслушала длинное и нудное поучение, что жить сейчас стало страшно и опасно, что очень распространены грабежи и убийства, что все замки должны быть закрыты и днем.

В большой кухне, где я находилась во время дежурства, кроме меня была еще хозяйская собака. Я должна была следить за ней.

Основная же моя обязанность — уход за хозяйкой. Кроме того, я открывала консервные банки, готовила завтрак, подавала на стол, мыла посуду.

После еды хозяйка отдыхала, а я отправлялась на свое место, на кухню. Мне тоже был положен завтрак (стакан сока и кусочки поджаренного хлеба с маслом и сыром). Отдохнув, хозяйка выходила ко мне и, если была в настроении, снисходила до разговора со мной.

Час кормления собаки был строго определен, я проводила его под руководством хозяйки. После этого она совершала с моей помощью прогулку по квартире для упражнения больной ноги.

В семь часов вечера раздавался условный звонок, приходила на ночное дежурство негритянка-медсестра. Спускаясь вниз, чтобы открыть ей дверь, я слышала за своей спиной голос хозяйки, предупреждавшей меня «быть осторожной» и не открывать сразу замки.

Наверное, на всю жизнь мне запомнился именно первый день, проведенный у миллионерши. Пожелав ей спокойной ночи и поблагодарив за предоставленную работу, я вышла из виллы и впервые за двенадцать часов дежурства глотнула свежего воздуха. На зеленом лугу — собственности моей новой хозяйки паслись коровы. Я прошла по ухоженным дорожкам, мимо красивых, как на цветных открытках, клумб, чувствуя себя человеком, нечаянно попавшим в чужой сад. Напряжение, в котором я пребывала весь день, сказалось, и я дала волю слезам. Я оплакивала унижение прошедшего дня, свою далекую Родину, где труд приносил мне радость и где даже самый далекий человек не был для меня чужим. Я оплакивала мою прошлую полноценную, счастливую, а сейчас никому не нужную, сломанную жизнь».

Эта страна «свободных, неограниченных возможностей» оказывается в действительности для иммигрантов страной «хождения по мукам». Иммигранты рассказывали, что писали более сотни заявлений с просьбой о предоставлении работы, на которые они получали стандартные отрицательные ответы. Вольпе обошла около тридцати учреждений, написала более 200 писем, звонила по десяткам объявлений. Вынимая из своей папки дипломы об окончании Ленинградского университета, медицинского института, вечернего университета по электрокардиографии и диплом кандидата медицинских наук (на русском и английском языках), просила о работе в должности фельдшера, медсестры, технического помощника или ассистента врача. В подаваемых заявлениях и анкетах писала: «Согласна на любую работу».

«Все эти унизительные хождения, просьбы, разговоры оказались напрасными, — писала Вольпе, — отовсюду я получала письменные или устные телефонные отказы. Даже на газетные объявления с предложениями работать медсестрой мне отвечали, что я не подхожу, ибо иммигрантка и не имею американского диплома. Везде я чувствовала мою полную ненужность и полное отсутствие прав в этой стране. Вот так выглядит здесь свобода.

Вскоре начали приходить письма от эмигрантских организаций, в которых мне предлагалось сделать пожертвования, а также начать возмещение затраченных на переезд в США денег. В письмах говорилось, что «так же, как помогли вам, надо помочь и другим евреям из Советского Союза». На конвертах часто можно было увидеть печать: «спасите советских евреев». От чего их надо спасать? От полноценной, интересной, свободной жизни на Родине со всеми правами советского гражданина?»

«Америка — это страна «доллара». Деньги довлеют над всем, — сетовала Вольпе. — Деньги вмешиваются в человеческие отношения, деньги вмешиваются в здоровье и жизнь детей. Деньги вмешиваются даже в самую гуманную профессию во всем мире — профессию врача, превращая область медицины в бездушный «бизнес». Как страшно узнать обо всем этом!»

Публикация АПН

Голоса из-за океана

15 мая 1976 г. газета «Известия» поместила подборку писем, присланных в редакцию знакомыми и родственниками иммигрантов в США. Извлечения из них публикуются здесь.

«Приехали в Америку со 100 долларами. И вот воочию увидели Америку. Наши Аня и Шурик все время тоскуют и плачут. Дети здесь не в моде, так как сейчас в Америке кризис, а рождение ребенка стоит 1 200 долларов. Об остальном и говорить нечего. Если у нас случалась какая-нибудь работа, то мы укладывали детей спать, а сами уезжали, — приглашать няню безумно дорого. Шурик спрашивает: «Мамочка, ну когда же мы домой поедем?» А Аня говорит: «Мама, ну зачем вы нас с собой взяли, я бы или у дедушки, или у бабушки жила, а то мы одни».

Шурик с 9 утра до 15 час. в садике. Какие здесь садики? Судите сами, если детей кладут на дневной сон без подушек, простыней и одеял на грязные раскладушки. Я принесла простыню, подушку и одеяло, так они взяли только подушку, а простыню и одеяло велели забрать, потому что не хотят стелить. Детям не снимают даже ботинки, когда кладут спать. Садик стоит 120 долларов в месяц…

Хочу сказать: нет ничего дороже Родины, нет лучше и добрее людей, чем наши. Никогда и ничем это не окупишь. Вы не представляете, сколько людей хотят вернуться! Не хотят только подонки, которые сбежали от тюрем».

«Здравствуйте, мои родные, мои самые дорогие!

Итак, ко всем неполадкам, какие у нас были в материальном отношении, на нашу семью обрушились болезни. Ужасно болел и болен до сих пор Леня. Все время болеют Шурик и Аня. Теперь расклеилась я. Живу на таблетках. Хорошо, что взяла много лекарств из Союза. Их лекарствам я вообще не доверяю. Были у врача только несколько раз. За каждый прием — 20 долларов.

Целыми днями и ночами говорим о покинутом доме, о друзьях, знакомых. Чего бы сейчас только ни сделала, чтоб вернуться! Только теперь поняли, как мы ничего не ценили! Нашим людям очень трудно привыкнуть к американской жизни, а большинству — просто невозможно. Здесь все построено только на деньгах. Основная масса людей — это роботы, у которых не осталось никаких человеческих чувств, все их думы направлены на одно: сделать больше денег. Каким путем — их это не волнует. Здесь царят разврат, грязь в отношениях между людьми, разбой, грабеж, бесчисленные пожары, взрывы бомб и т. п. Нам только и говорят: «Смотрите за своими детьми, их могут украсть!» Что здесь творится, волосы встают дыбом! Насколько наш народ чище, добрее, организованнее и культурнее! Им до нашего народа, как от земли до неба! Как здесь мучаются наши люди, просто кошмар! Никто не работает по специальности, все принижены, все морально уничтожены. Найти здесь работу так же трудно, как иголку в стоге сена».

«Расскажу немного о наших знакомых. Зина Шарафетдинова — бывшая певица Москонцерта — работает на фабрике по 10 часов, а ее муж, Алик Кац, бывший фокусник, — таксист. Владислав Глебас — бывший ударник московского мюзик-холла — работает поваром. Таня Савельева навсегда забыла сцену, нигде не работает. Ее муж, бывший администратор, аферист, и здесь начал заниматься аферами, обманывать эмигрантов, но у него ничего не вышло избили. Ленинградец бас-гитарист Василий Токарев счастлив, что нашел работу в госпитале няней.

Лев Пильщик, певец, который работал в оркестре Кролла, здесь три года был таксистом, сейчас уехал в ФРГ. Танцор Миша Кушнир — выступал в Москве с Гусаковым («братья Гусаковы») — вообще нигде не работает, готов пойти на любое место. Владимир Чижик — бывший трубач оркестра радио и телевидения подрабатывает на вечерах и свадьбах».

Информацию о положении прибывших в США публикуют и издающиеся в Нью-Йорке эмигрантские газеты на русском языке.

«Встретил Запад эмигрантов неприветливо. Инфляция, дороговизна, безработица, неуверенность в завтрашнем дне, забастовки, борьба нахрапистых Профсоюзов за свои права, а остальные — хоть пропади! Всякое повышение цен ощутимо ударяет эмигранта даже не по карману — по желудку.

Когда приходит время платить за квартиру, он со вздохом вспоминает дешевизну квартплаты, газа и электричества в СССР. То, что казалось агитационными приемами там, на бывшей родине, здесь обрастает плотью и становится доводом.

Форм несвободы в этом мире множество. Это не только закабаление личности государством. Американцы сами говорят о своей свободе так: «Я могу выйти на улицу с плакатом «Долой президента!», но я не могу выйти с плакатом «Долой моего босса!».

Э. Лимонов («Новое русское слово», 1975, 11 ноября).

«Вот уже более двух лет я в Америке. Нас, врачей, здесь всячески притесняют, не дают возможности устроиться работать — на первых порах хотя бы в роли ассистентов. На курсы для подготовки к экзаменам меня не принимают.

В СССР я был полноценным гражданином. Никакого притеснения не испытывал. Жил наравне со всеми гражданами, пользовался всеми правами согласно Советской Конституции. Здесь же я познал, что такое «свободный мир». Это: ты врач — работай санитаром, инженер — сторожем. Не хочешь живи на подачки. Только здесь чувствуешь боль за все то, что ты потерял на Родине, в Советском Союзе».

И. Махновецкий («Русский голос», 1976, 3 июня).

«Мы попали в капиталистический мир, где процветают эксплуатация человека человеком, безработица, преступность, безнравственность.

Из-за инфляции и кризиса — неизменных язв капитализма — ежедневно закрываются тысячи фабрик и заводов, пополняя многочисленную армию безработных, порождая страх, неуверенность в завтрашнем дне. За самый тяжелый труд фабриканты-хозяева платят гроши, выжимая последние соки из рабочих.

На улицах, в автобусе люди не уверены, что не будут ограблены, избиты или даже убиты. Не каждый может позволить себе лечение ввиду дорого оплачиваемого медицинского обслуживания. Не каждый желающий получить высшее образование может осуществить свое стремление стать всесторонне образованным и полезным обществу человеком. Растущая плата за обучение в высших учебных заведениях Америки не по карману не только выходцам из рабочих семей, но и молодежи средних слоев».

А. Цветковский («Русский голос», 1977, 5 мая).

Никаких прав

Журналисты, аккредитованные на Белградской встрече представителей стран — участниц Совещания в Хельсинки, в феврале 1978 года получили возможность ознакомиться с письмом из США от бывшего жителя города Киева Леонида Шинделькройта. Автор письма пишет:

«Я касаюсь трагедии только моей семьи. Уже в Риме меня ожидало немалое разочарование, когда я обратился за помощью в опекающую нас организацию ХИАС к госпоже Батонни. Она заявила мне: «Вы здесь находитесь на нелегальном положении и, следовательно, никаких прав не имеете…»

По приезде в США, 18 ноября 1975 г., нам сообщили, что жить мы будем в поселке Уитон, Мэриленд 20906, 2812 Эрбайн Драйв. Поблизости не было ни магазинов, ни школы для детей, ни транспорта. В темном сыром домике поселили несколько семей.

Уже через восемь дней после того, как я начал посещать курсы английского языка, мне прислали письменный ультиматум за подписью сотрудниц организации «Джуиш Соушл Сервис Эйдженси» Брукс и Хершафт с требованием выйти на работу в качестве уборщика (несмотря на то что я предъявил диплом об окончании учебного заведения — технический профиль). На предприятие «Бакст Сервис (915 Брукбидлл Роуд, Силвер Спринг, Мд.20910) меня повезла миссис Хершафт. Здесь производятся вредные операции — сварка, пайка оловом и свинцом, покрытие ацетоновой краской, при этом нет никакой вентиляции, респираторов, отсутствуют самые элементарные условия охраны труда и здоровья рабочих. Попросту говоря, дельцы, «опекающие» эмигрантов, вступили в сговор с хозяином Бакстом, которому нужны даровые рабочие руки и который в погоне за сверхприбылью безжалостно эксплуатирует людей. На следующий день у меня украли новые инструменты. К этому следует добавить, что на работу я был вынужден добираться сначала автобусом, а потом еще идти пешком 10 км.

4 февраля 1977 г. я заболел, в 11.30 потерял сознание. Вызвали скорую помощь. Меня отвезли в «Хоули Кросс Госпитал» Силвер Спринг. Однако «опекуны» отказались оплачивать счета за скорую помощь.

В настоящее время надо мной, морально и физически раздавленным человеком, с двумя маленькими детьми — 10 и 5 лет, нависла угроза выселения: нечем платить за квартиру. Я обратился за помощью в «Велфэр», но эта благотворительная организация выдает пособие на трех человек, которое меньше платы за самое дешевое жилье. Что мне делать?»

Леонид Шинделькройт, 2336, Гленмонт, сэркл, Апт. 106 Силвер Спринг, Мэриленд 20902 США.

Публикация АПН

Покровительство преступникам

Однако не все эмигранты бедствуют в США, подобно Шинделысройту, Рабиновичу, Вольпе и другим. Факты свидетельствуют, что здесь оказывается покровительство на самом высоком уровне тем лицам, которые совершили тяжкие преступления против советского народа и государства. Это, например, ответственный сотрудник государственного департамента США Константин Варварив. В качестве американского представителя при ЮНЕСКО он находился с 14 по 25 октября 1977 г. в Тбилиси в составе официальной делегации США на межправительственной конференции ЮНЕСКО.

Здесь его опознали как бывшего нацистского пособника.

Константин Варварив, 53 лет, уроженец села Стыдень Волынской области УССР, жил в 1941 — 1943 гг. в оккупированном нацистами городе Ровно вместе со своей семьей по адресу: ул. Мазепы, д. 32. Варварив служил тогда в криминальной карательной полиции СД. Отряд полицаев возглавляли преступники Грушецкий и Ордоновский. Они организовывали массовые расстрелы советских граждан и карательные операции против партизан. В преступлениях участвовал и брат Константина Варварива, который был убит в 1943 году советскими патриотами во время одной из карательных операций нацистов. Гитлеровцы устроили ему пышные похороны, согнав на них под страхом смерти все население г. Ровно.

В начале 1944 года Константин Варварив вместе с братом Евгением и другими членами семьи бежал с отступающими гитлеровцами в Чехословакию, а затем в Германию. После окончания войны Константин Варварив сотрудничал с американской и английской разведками, занимался подбором людей для засылки в СССР со шпионскими и диверсионными заданиями. Ныне Константин Варварив проживает в США по адресу: 2525, 10-я стрит, Апп. 619, Арлингтон, Вирджиния.

Генеральный прокурор СССР Р. А. Руденко дал указание о возбуждении уголовного дела против Константина Варварива по обвинению в соучастии в военных преступлениях нацистов.

Министерство иностранных дел СССР официально уведомило посольство США в Москве об опознании американского представителя при ЮНЕСКО в качестве гитлеровского пособника и передало следственные материалы американским властям.

В архиве г. Ровно, где в годы второй мировой войны фашисты уничтожили 80 тыс. мирных советских граждан, хранятся платежные ведомости нацистского гебитскомиссариата, в которых стоят подписи Константина Варварива. Эти документы, захваченные Советской Армией при освобождении Ровно, неопровержимо свидетельствуют о том, что Константин Варварив в течение долгого времени служил гитлеровцам. Первоначально его жалование равнялось 750 маркам в месяц. В январе 1944 года Константин Варварив стал третьим по важности лицом юридического управления гебитскомиссариата, тогда Варварив получал ежемесячно 1312 марок.

Сотрудники гебитскомиссариата участвовали в карательных акциях против мирного населения и патриотов. В частности, 7 ноября 1941 г. по приказу гебитскомиссара Беера в Ровно были расстреляны 17 тыс. советских граждан. В городском архиве Ровно хранятся приказы, отчеты и прочие документы о данной трагедии. Тот же Беер в 1943 году подписал распоряжение о повышении Варварива.

В материалах о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков на Ровенщине (акты комиссий по расследованию злодеяний и рассказы очевидцев) имеется свидетельство Юрия Александровича Новаковского, 1918 года рождения, жителя г. Ровно. В нем говорится:

«6 ноября, накануне первого дня расстрела, гебитскомиссариат, руководителем которого был д-р Беер, сообщил о том, что 7 ноября в 6 час. утра все жители, не имеющие на руках специальных удостоверений ремесленников (фахаусвайс), обязаны вместе со своими семьями, в том числе детьми и стариками, явиться на Костельную площадь на Грабнике (северо-восточная часть города). Я живу напротив этой площади, все это происходило на моих глазах. Было еще темно, шел дождь со снегом, когда начали собираться люди.

Накануне, 6 ноября, площадь оцепили войска. Там были гестаповцы, полицаи, эсэсовцы. Примерно часов в 12 дня немцы объявили, что все должны оставить свои вещи на площади. Люди еще не понимали, в чем дело, думали, что это массовый грабеж, к которому уже привыкли, и покорно выполняли приказ. Образовалась целая гора из вещей. Потом немцы повели людей за город, на место, называемое Сосенки. Там уже были приготовлены огромные ямы. Стреляли в беззащитных людей, лежащих на земле лицом вниз. Разбивали прикладами головы и бросали трупы в яму. В детей не стреляли, на них не тратили пуль. Их бросали в яму прямо живыми».

«Кроме того, много советских граждан гитлеровцы замучили и расстреляли в тюрьме, — говорится в акте о злодеяниях гитлеровцев в г. Ровно, переданном в оперативной сводке Совинформбюро 9 марта 1944 г. — В центре города немцы поставили виселицы, на которых вешали советских патриотов. Немецко-фашистские захватчики устроили в Ровно три лагеря для военнопленных и мирных советских граждан. Заключенных убивали и морили голодом. На одном только кладбище на Грабнике похоронены тысячи советских граждан, замученных в этих лагерях. Трудно словами передать все, что происходило в городе во время немецкой оккупации…»

Акт подписали жители города Ровно: учительница В. Лукашевич, учитель В. Левитский, воспитательница детского сада М. Яновская, настоятель Ровенского собора протоиерей У. Парголовский, настоятель Свято-Успенской церкви протоиерей М. Носов, бухгалтер Н. Марчуков и др.

В Ровно есть свидетели, помнящие братьев Константина и Юрия Варваривов, служивших у гитлеровцев.

21 ноября 1977 г. следователь по особо важным делам Прокуратуры Украинской ССР Васильенко допросил в качестве свидетеля Зинаиду Симковскую.

Вопрос:

Знали ли Вы гражданина Варварива Константина Васильевича, если знали, то где и при каких обстоятельствах Вы с ним познакомились, какие у Вас были с ним взаимоотношения, где и кем он работал?

Ответ:

Впервые Варварива Константина я увидела в начале 1942 года в соборе города Ровно во время богослужения. Тогда на нем была гражданская одежда. После этого я виделa Варварива почти на каждом богослужении, но знакома с ним не была. Весной 1942 года, приблизительно в мае — июне, точно не помню, в какой день недели, я находилась около городского рынка, когда началась облава. Все улицы перекрыли вооруженные немцы и полицейские; полицейские были одеты в черную форму со светлыми нашивками внизу на рукавах. Они окружили большую толпу людей; люди плакали, кричали, слышны были детские голоса.

Среди полицейских я увидела и Константина Варварива. Он тоже был в черной полицейской форме, на поясе висела кобура с пистолетом. Я обратилась к нему с просьбой отпустить меня. Моя просьба подействовала на него, и он меня отпустил, предупредив, чтобы больше я не попадала в их руки. Видимо, Варварив имел какое-то влияние на остальных полицейских. Через некоторое время я встретилась с ним на улице или в церкви, точно не помню, тогда он подошел ко мне, как к знакомой. Варварив был одет в гражданскую одежду; он сказал, что работает секретарем в суде.

Вопрос:

Знали ли Вы родных Варварива Константина, кого именно, его знакомых?

Ответ:

Варварив Константин жил вместе с отцом и матерью. Отец был священником. Константина Варварива я часто видела с его старшим братом Евгением, который носил всегда полицейскую форму черного цвета. Возле собора я видела несколько раз и младшего брата Константина, его звали Юрием. Он носил форму зеленого цвета. Летом 1942 года Варварив Константин мне говорил, что его младший брат был убит при проведении какой-то операции. Позднее я узнала, что у него есть еще родная сестра.

Константин Варварив — высокого роста, русый, лицо худощавое, продолговатое, с голубыми глазами. Запомнилась мне его привычка во время разговора верхней губой поджимать нижнюю губу.

Вопрос:

Спрашивали ли Вы у Варварива Константина, почему он носил черную полицейскую форму, и если спрашивали, то что он Вам на это ответил?

Ответ:

Да, я об этом спрашивала у Варварива Константина после того, как увидела его во время облавы в черной полицейской форме. Он мне на это ответил: поскольку не хватало людей для проведения облавы, власти привлекли и его для этой работы.

Дмитрий Булавскии, 1925 года рождения, живет в Ровно, работал во время оккупации в городском суде. Булавский сообщил следующее:

«Судьей, который контролировал работу районного и городского судов, был Корноухов. У него работали переводчиком Варварив, секретарем Щиткидевич, машинисткой Цымбалюк Ольга. Где эти люди находятся теперь, мне неизвестно.

Варварив был высокого роста, русый, волосы зачесывал прямо назад, лицо продолговатое. На работу он всегда приходил в гражданской одежде.

В июне — июле месяце 1943 года меня вызвали в лагерь, из которого немцы отправляли людей на работу в Германию. Лагерь был расположен на окраине города, огражден забором и колючей проволокой. Он охранялся вооруженными немцами. Здесь я находился примерно около пяти часов. Увидев меня, Варварив сказал мне, чтобы я шел с ним. На контрольно-пропускном пункте Варварив предъявил немцу какой-то документ, и нас выпустили. Из этого я сделал вывод, что Варварив пользовался властью».

Николай Лукашевич, 1922 года рождения, живет в поселке Млынов (под Ровно), рассказал о семье Варваривов следующее:

«В конце 1941 года мой отец сообщил нам, что в Ровно приехал новый настоятель собора Варварив вместе со своей семьей. Позднее я более подробно узнал об этой семье. Младший сын Юрий служил в жандармерии, он носил немецкую форму. Летом 1943 года его убили в карательной операции партизаны. Оккупационные власти организовали пышные похороны Юрия, принуждали всех жителей явиться на них. Средний сын Константин был высокого роста, русый, волосы зачесывал назад. Нижнюю губу как-то прикрывал верхней губой. Работал он в гебитскомиссариате, кажется, в суде. Константина я встречал неоднократно, он был одет в гражданскую одежду. Старшего их брата Евгения я меньше знал, редко встречал его, в 1943 году мне стало известно, что Евгений служил в полиции».

Юрий Литвиненко, 56 лет, живет в Ровно, также знал семью Варварива. Он рассказал:

«Примерно весной 1942 года, когда я был в г. Ровно, Николай Миськов познакомил меня с Варваривом Юрием. Он же мне сказал, что отец Юрия священник и что в Ровно они приехали из-за Буга. Примерно в середине 1943 года, проходя мимо собора в Ровно, я увидел много людей. Оказалось, что хоронили Юрия Варварива. Миськов показал мне еще двоих братьев Юрия Варварива, но с ними он меня не знакомил. Одного брата звали Константином. Константин и его брат, имени которого я не знаю, были тогда одеты в гражданскую одежду. Однажды я видел, как Варварив Константин заходил в здание гебитскомиссариата. После этого еще два раза встречал его в городе, одет он был тогда в полицейскую форму».

В архиве г. Днепропетровска хранятся документы о прошлом жены Варварива, урожденной Елены Козар: ее фотографии, учетные карточки с личными подписями, свидетельствующими о том, что она служила в гестапо. В 1942 году туда же была принята на работу ее сестра Галина, ныне сотрудница американской радиостанции.

Отец Елены Козар — Павел Козар, бывший уголовник, получил от оккупантов титул «профессора» за активное содействие СД. На основе его доносов были расстреляны многие патриоты. В сохранившейся с тех времен коллаборантской днепропетровской газете от 24 сентября 1942 г. на первой странице опубликована статья, которая призывает к сотрудничеству с нацистами и к «борьбе с жидобольшевиками и их англоамериканскими союзниками». Среди подписавших эту статью значится «профессор» П. Козар.

При отступлении нацистских войск в 1944 году Варварив бежал в Германию, скрылся в трудовом лагере для угнанных жителей Восточной Европы, дождался там прихода американских войск и был освобожден как «жертва нацизма». ЦРУ стало известно о прошлом Варварива. За соответствующие услуги оно обещало хранить его тайну. Больше того, шпионская служба помогла ему, нацистскому пособнику, перевоплотиться «в борца за права человека» и возвела его на высокий пост в госдепартамент США и ЮНЕСКО.

Имеются убедительные доказательства того, что официальный представитель США использовал авторитетную международную организацию, призванную служить высоким идеалам гуманизма, для работы против Советского Союза в контакте с ЦРУ, с антисоветскими эмигрантскими и националистическими организациями.

Подобный факт ярко свидетельствует о том, как на деле пекутся о правах человека те, кто делает свой политический бизнес на этом лозунге.

Укрывательство убийц

Декларативные заявления президента США Дж. Картера о правах человека несовместимы с укрывательством преступников Бразинскасов, которые убили женщину, ранили трех мужчин, угрожали гибелью 46 пассажирам, захватили и угнали авиалайнер.

15 октября 1970 г. отец и сын Бразинскасы открыли стрельбу в самолете Аэрофлота АН-24, совершавшем рейс Батуми-Сухуми. Они убили бортпроводницу Надежду Курченко, тяжело ранили командира экипажа Георгия Чахракия, штурмана Валерия Фадеева, бортмеханика Оганеса Бабаяна. Захваченный авиалайнер был угнан в Турцию. Это преступление не первое в жизни Бразинскасов. Бразинскас-старший, работавший ранее продавцом, уже был судим за хищения и растраты. Отбыв наказание, он поселился в Средней Азии. Там скупал национальные узбекские ковры, перепродавал их в Литве, спекулировал запчастями к автомобилям. Своим сообщником он сделал тогда еще несовершеннолетнего сына Альгирдаса.

Преступления Бразинскасов, совершенные ими в воздушном пространстве СССР, были направлены против Советского государства и стоили жизни и здоровья советским гражданам. В связи с этим их преступления подпадают под советскую юрисдикцию, подсудны советскому суду, и они должны быть судимы по советским законам. В Монреальской конвенции (1971 г.) сказано: «Каждое договаривающееся государство принимает такие меры, какие могут оказаться необходимыми, чтобы установить свою юрисдикцию над преступлением в следующих случаях: а) когда преступление совершено на территории данного государства; б) когда преступление совершено на борту или в отношении воздушного судна, зарегистрированного в данном государстве» (с. 5).

Однако представители официальных учреждений США, в том числе ЦРУ, специально прибыли в Анкару с целью не допустить выдачи Бразинскасов советскому правосудию. Лихорадочная деятельность в защиту преступников была развернута сенатором Перси и конгрессменом Дервински. В результате они добились от турецких властей того, что преступники не были возвращены в Советский Союз.

23 марта 1977 г. раненный Бразинскасами бортмеханик Оганес Бабаян и пилот Сулико Шавидзе обратились к президенту США Картеру с просьбой содействовать возвращению в СССР преступников, которые должны нести ответственность по советским законам.

г. Сухуми Абхазской АССР

23 марта 1977 г.

Уважаемый господин президент Картер!

Вам пишут два друга: Сулико Шавидзе — пилот советской гражданской авиации и Оганес Бабаян — бортмеханик. Пишем и надеемся, что Вы поймете нас и поможете правосудию.

Мы — члены экипажа самолета АН-24 № 46256, который бандиты Бразинскасы, укрывающиеся сейчас в Соединенных Штатах, угнали в Турцию 15 октября 1970 г. В пути из Батуми в Сухуми на территории СССР они злодейски убили нашего товарища по работе и друга бортпроводницу Надю Курченко, тяжело ранили командира самолета Георгия Чахракия, штурмана Валерия Фадеева и меня, Оганеса Бабаяна. И только по счастливой случайности пуля злодеев не сразила меня — Сулико Шавидзе. И если бы это случилось, жертвами стали все 46 пассажиров самолета. До сих пор у нас перед глазами эти потерявшие человеческий облик воздушные пираты Бразинскасы — отец и сын, до сих пор болят наши раны и травмированы наши сердца.

Господин президент! Весь мир, мы знаем, осуждает воздушное пиратство, осуждаете его и Вы. Но одного словесного осуждения мало. Надо наказывать злодеев и пиратов. Поэтому мы убедительно просим Вас использовать Ваш авторитет президента Соединенных Штатов Америки и содействовать возвращению из США в СССР отца и сына Бразинскасов, которые должны ответить перед советским Законом и советским правосудием. Ждем Вашего решения и ответа.

С уважением

Сулико Шавидзе

Оганес Бабаян

Наши адреса:

Абхазская АССР, г. Сухуми, Аэропорт, дом 2, кв. 16 Сулико Захарович Шавидзе

Армянская ССР, г. Ереван, ул. Шираки, дом, 26, кв. 2 Оганес Ваганович Бабаян

14 октября 1977 г. в Москве была созвана пресс-конференция в связи с укрывательством в США воздушных бандитов Бразинскасов.

Советские летчики Бабаян и Шавидзе сообщили журналистам, что в ответ на их письмо, направленное президенту США Картеру, с просьбой о выдаче преступников Бразинскасов пришла лишь формальная отписка. Как явствует из ответа Белого дома, американская администрация не намерена рассматривать этот вопрос, несмотря на то что признает действия Бразинскасов серьезным преступлением.

Перед советскими и иностранными журналистами выступили члены экипажа АН-24, заместитель председателя Комитета советских женщин Проскурикова К. С., член коллегии Министерства гражданской авиации Панюков Б. Е. и другие лица.

ЦК профсоюза авиаработников сделал заявление по вопросу борьбы с воздушным пиратством, в котором, в частности, говорится:

«Вся мировая общественность глубоко озабочена непрекращающимися случаями пиратского угона гражданских самолетов и террористическими актами, совершаемыми против пассажиров и экипажей. Однако поражает тот факт, что во многих случаях бандиты остаются безнаказанными.

Члены нашего профсоюза вновь с возмущением узнали, что американские власти фактически взяли под свою защиту отца и сына Бразинскасов, которые совершили тяжкие уголовные преступления на территории Советского Союза. Убив стюардессу и ранив пилотов, они захватили самолет АН-24, выполнявший рейс Батуми — Сухуми, и вынудили экипаж приземлиться в Турции. С тех пор прошло семь лет, а убийцы до сих пор разгуливают на свободе.

Известно, что одной из основных задач нашей организации, как и многочисленных национальных профсоюзов и международных организаций трудящихся воздушного транспорта, является обеспечение безопасных условий труда в гражданской авиации в целом и безопасности полетов в частности. Поэтому наша позиция по вопросу угона воздушных судов ясна и бескомпромиссна — преступник незамедлительно должен быть выслан в страну, против которой или в которой совершено преступление, где находятся свидетели этого преступления и может быть проведено объективное расследование».

За Бразинскасов вступился ряд сенаторов и конгрессменов.

Сенатор Брук от штата Массачусетс, где скрывается Бразинскас-младший, взял убийц под защиту, о чем он прямо заявил журналистам. Представитель иммиграционной службы Бостона Креймер обещал «внимательно и с сочувствием» отнестись к просьбе бандита о выдаче ему вида на жительство в США. Другой чиновник той же службы Вагнер заявил, что понадобятся месяцы, прежде чем калифорнийские органы правосудия займутся личностью Бразинскаса-старшего, если они вообще захотят это сделать.

27 февраля 1978 г. сенатор от республиканской партии Пит Доменичи (штат Нью-Мексико) предложил в конгрессе законопроекты в поддержку 55-летнего Пранаса и 22-летнего Альгирдаса Бразинскасов. Эти документы поступили на рассмотрение сенатской юридической комиссии, что автоматически остановило предъявление каких-либо претензий к преступникам со стороны службы иммиграции и натурализации (до принятия сенатом решения).

Член палаты представителей республиканец Роберт Дорнэн (штат Калифорния) также внес законопроект, в котором предложил предоставить Бразинскасам право на жительство в Соединенных Штатах.

21 марта 1978 г. на пресс-конференции в Вашингтоне в госдепартаменте корреспондент ТАСС задал вопрос, связанный с укрывательством Бразинскасов в США. Он отметил, что здесь им предъявлено обвинение не в воздушном пиратстве и убийстве, а лишь в том, что они незаконно находятся на территории Соединенных Штатов. Это дело может тянуться бесконечно долго, а пока бандиты на свободе и не испытывают каких-либо неудобств. Требования советских властей и общественности о выдаче преступников остаются без ответа.

Официальный представитель госдепартамента ответил, что этот вопрос ими уже «разъяснялся» и ему нечего добавить к сказанному ранее. «Разъяснения» сводились к тому, что дело Бразинскасов, дескать, находится в ведении службы иммиграции и натурализации. Единственное, что грозит преступникам, — это требование покинуть пределы Соединенных Штатов.

Представитель госдепартамента заявил, что озабоченность США международным терроризмом не распространяется на случай с Бразинскасами.

Другой представитель внешнеполитического ведомства США в беседе с корреспондентом ТАСС сообщил, что госдепартамент вообще не считает угон советского самолета актом терроризма.

Покровительство Соединенных Штатов преступникам Бразинскасам противоречит нормам международного права, духу хельсинкских соглашений и мерам, предпринимаемым Организацией Объединенных Наций для пресечения терроризма.

Декларация принципов, составляющая первый раздел Заключительного акта совещания по безопасности и сотрудничеству, подписанного участниками хельсинкского Совещания, предусматривает, что государства-участники будут «стремиться, развивая свое сотрудничество как равные, содействовать взаимопониманию и доверию, дружественным и добрососедским отношениям между собой, международному миру, безопасности и справедливости» (п. IX). О каком взаимопонимании может идти речь при нарушении элементарных начал справедливости, когда убийцы и террористы, чья деятельность явно направлена против другого государства и стоила жизни его гражданам, не только остаются безнаказанными, но и пользуются покровительством другого государства!

В резолюции XXXI сессии Генеральной Ассамблеи ООН от 15 декабря 1976 г. «О мерах по предотвращению международного терроризма, который угрожает или влечет за собой лишение жизни невинных жертв» государства призываются к усилению борьбы с этим тягчайшим преступлением против международного права.

Выдача лиц, совершивших столь тяжкие преступления, для справедливого суда над ними полностью соответствует международным конвенциям о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, принятым в Гааге (1970 г.) и Монреале (1971 г.). В обеих конвенциях предусматривается, что угон самолетов является тяжким уголовным преступлением (статьи 1 обеих конвенций), исключающим право на убежище в иностранном государстве и подлежащим «включению в качестве преступлений, влекущих выдачу, в любой договор о выдаче, заключенный между договаривающимися государствами» (ст. 8 Гаагской и ст. 8 Монреальской конвенций).

Но Бразинскасы совершили не только преступление, предусмотренное в Гаагской и Монреальской конвенциях, в которых речь идет о незаконном угоне самолета. Они еще совершили убийство и нанесли тяжкие телесные повреждения из низменных, своекорыстных побуждений. Подобного рода преступления во всех странах влекут уголовные меры воздействия. Например, меджлис Ирана принял 24 февраля 1971 г. закон, предусматривающий смертную казнь за убийство, ранение и другие преступные акции, угрожающие жизни пассажиров или членов экипажа. Аналогичные законы имеются и в ряде других государств.

Таким образом, всем, кто ведет подлинную борьбу за права человека, должно быть ясно, что преступники Бразинскасы подлежат самому суровому наказанию.

Совершенно очевидно, что удивительная мягкость американских властей в отношении преступников Бразинскасов и развернувшаяся в США антисоветская кампания под лозунгом «защиты прав человека» — это два аспекта одной и той же недоброжелательной политики в отношении Советского государства, политики, являющейся нарушением хельсинкских договоренностей и основ современного мира.

Московская газета «Воздушный транспорт» от 28 февраля 1978 г. писала:

«Ни у кого не вызывает сомнения, что Белый дом вряд ли подвергал бы испытанию свой престиж «защитника морали, законов и прав человека», окажись на месте Бразинскасов кто-нибудь другой, без политической маски, бесполезный для нагнетания в Америке антисоветских настроений. Такого без проволочек и рассуждений вышвырнули бы из страны на основании иммиграционных законов. Известно же, что администрацией, обеспокоенной незаконным проникновением в страну латиноамериканцев, создаются специальные вооруженные отряды и патрули на границе с Мексикой и Панамой, вылавливающие непрошеных пришельцев и выдворяющие их обратно. Известно также, что на основании закона Маккарэна — Уолтера власти США отклонили просьбу о «натурализации» сотен политэмигрантов из Чили, Гаити и других латиноамериканских стран, укрыв в то же время под сенью американской «демократии» военных и других преступников».

Пираты Бразинскасы, прибывшие в США с нарушением американских законов, вольготно живут в Америке. Американская администрация спасает от возмездия убийц только потому, что их заявления о ненависти к СССР рассматриваются в Штатах как спасительная индульгенция — «отпущение грехов».

Часть II. ШПИОНАЖ И ДИВЕРСИИ ПОД ЛОЗУНГОМ «ЗАЩИТЫ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА»

ПОДРЫВНАЯ АНТИСОВЕТСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СПЕЦСЛУЖБ ИМПЕРИАЛИЗМА

Под маской борьбы за права человека специальные службы и антисоветские организации империалистических государств ведут враждебную СССР кампанию, разжигая вражду и недоверие к Советскому государству, препятствуя международному взаимопониманию и сотрудничеству. Вопросы о так называемых «диссидентах» и выезде из СССР служат предметом бесчисленных фальсификаций: начиная с засылки советским гражданам фальшивых вызовов и кончая систематической дезинформацией международной общественности и шпионажем.

«Существование так называемых «диссидентов», — говорил в своем выступлении 9 сентября 1977 г. Председатель Комитета государственной безопасности СССР Ю. В. Андропов, — стало возможным лишь благодаря тому, что противники социализма подключили к этому делу западную прессу, дипломатические, а также разведывательные и иные специальные службы. Уже ни для кого не секрет, что «диссидентство» стало своеобразной профессией, которая щедро оплачивается валютными и иными подачками, что по существу мало отличается от того, как расплачиваются империалистические спецслужбы со своей агентурой».

В советской прессе не раз приводились документальные данные, подтверждающие получение «диссидентами» подачек за поставку на Запад не только заведомой антисоветской клеветы, но и информации разведывательного характера. Об этом, в частности, писал в своем открытом письме бывший «диссидент» Липавский, а также другой прозревший «сионистский активист» Л. Цыпин. В украинской прессе об аналогичных фактах рассказал в своем разоблачительном выступлении Саул Раслин (данные материалы приводятся в «Белой книге»).

Все они подтвердили, что некоторые американские корреспонденты, аккредитованные в Москве, активно занимались сбором информации разведывательного характера, широко используя услуги «диссидентов», «отказников» и т. п.

Особая роль в организации этой подрывной деятельности принадлежит сионизму. Диверсия сионистов представляет собой организованную и постоянно координируемую специальную операцию против СССР и всего социалистического содружества.

В данном разделе разоблачаются шпионаж и антисоветские акции, осуществляемые специальными службами империализма и сионистскими организациями под прикрытием лозунга «борьбы за права человека».

Из интервью заместителя Министра внутренних дел СССР Б. Т. Шумилина обозревателю агентства печати «Новости» Б. Г. Баннову

Б. Г. Баннов: Борис Тихонович, вопросы въезда в СССР и выезда за границу превратно толкуются за рубежом и используются в антисоветских кампаниях. Расскажите, пожалуйста, о положении дел с выполнением Хельсинкских соглашений о сотрудничестве в области развития контактов.

Б. Т. Шумилин: За последние три года органы Министерства внутренних дел выдали гражданам СССР около девяти миллионов виз на выезд в 135 государств. Въездные визы в нашу страну получили за этот период свыше 12 млн. иностранцев.

Успешно развиваются контакты с зарубежными государственными учреждениями, неправительственными и общественными организациями. Более 50 млн. советских граждан участвуют в деятельности многочисленных советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами. Они проводят в СССР ежегодно свыше 50 тыс. мероприятий: недели, декады и месячники дружбы, дни городов-побратимов, собрания, встречи. На эти мероприятия приглашаются тысячи иностранных гостей. Столько же делегатов советских обществ дружбы выезжают за рубеж. Развиваются международные контакты между профсоюзными, молодежными и спортивными организациями. За последние два года в СССР побывало свыше двух тысяч иностранных профсоюзных делегаций. Непрерывно расширяет свою материальную базу, совершенствует сервис, увеличивает прием зарубежных гостей «Интурист». В нынешнем пятилетии предусматривается рост объема иностранного туризма в полтора раза. Контакты и встречи за рубежом осуществляют и религиозные организации Советского Союза. В течение минувших трех лет они направили за границу около 300 своих делегаций. За это же время Советский Союз посетили религиозные деятели из 117 стран мира.

Б. Г. Баннов: А как обстоит дело с развитием индивидуальных контактов?

Б. Т. Шумилин: За три года число поездок для встреч с родственниками, друзьями, знакомыми увеличилось на одну треть и составило около миллиона в год.

Б. Г. Баннов: Что способствовало такому прогрессу?

Б. Т. Шумилин: Процедуры зарубежных поездок упрощены и приведены в соответствие с рекомендациями Заключительного акта Совещания в Хельсинки. Советское государство в одностороннем порядке осуществило ряд мер, содействующих развитию контактов между людьми. Например, вдвое сокращены сроки рассмотрения просьб о выезде за границу и въезде в СССР. Визы на временное посещение нашей страны выдаются теперь иностранцам в пределах десяти дней после подачи в Советское консульство необходимых документов. Загранпаспорта для выезда советских граждан выдаются в течение 15 — 30 дней.

Отменены визы для путешествующих по воде при сходе на берег в портах круиза, для авиапассажиров — при прямом транзите. Госпошлина за выдачу документов уменьшена вдвое, а при рассмотрении повторных ходатайств, по которым ранее принимались отрицательные решения, — отменена. Сокращено количество представляемых документов выезжающими из СССР, упрощены таможенные формальности, облегчен вывоз вещей домашнего обихода и личного потребления, включая предметы длительного пользования (автомобили, мебель, холодильники и т. п.). С рядом стран заключены соглашения о взаимных безвизовых поездках, о сокращении сроков выдачи виз, о многократных визах, в отношении транзитного следования, а также по консульским вопросам. В число таких государств входят Франция, Италия, Бельгия, Канада и другие западные державы.

Б. Г. Баннов: Тем не менее, Борис Тихонович, на Западе публикуются материалы о «препятствиях к воссоединению семей»…

Б. Т. Шумилин: Это вымыслы. Все просьбы о воссоединении семей рассматриваются в гуманном и позитивном духе. Советские власти всемерно поддерживают усилия Красного Креста по воссоединению семей и розыскам родственников. За последние годы Советский Красный Крест рассмотрел свыше 2 миллионов заявлений, разыскал по всему миру более 400 тысяч человек, в Советский Союз въехали из разных стран мира и получили советское гражданство сотни тысяч человек. Все эти люди трудоустроены, обеспечены жильем, они получили равные со всеми гражданами СССР права и возможности.

Нет препятствий и тем, кто желает воссоединиться с членами своей семьи за границей. Например, после второй мировой войны по сентябрь 1978 года из нашей страны выехало 168 тысяч евреев, в основном с целью воссоединения семей. Отказ получили всего 2249 человек, или 1,6 процента; 98,4 процента таких просьб о выезде удовлетворено. Со второй половины 50-х годов в ФРГ выехало 50 тыс. немцев.

10,5 тыс. советских граждан из тех, кто вступил в брак с иностранцами, выехали вместе со своими супругами в более чем 100 стран мира.

Б. Г. Баннов: Приведенные Вами цифры разительно отличаются от тех, которые называют на Западе. Например, в свое время президент Всемирной сионистской организации Иосеф Альмоги заявлял, что более миллиона советских евреев желают выехать в Израиль и что на рассмотрении советских властей находится 180 тыс. заявлений на выезд в эту страну.

Б. Т. Шумилин: У сионистов ясно выраженная корыстная цель: обеспечить заселение захваченных арабских территорий, освоение пустынных земель в Израиле. Здесь требуются солдаты и рабочие руки. Власти Тель-Авива не скрывают намерений удовлетворить эти потребности за счет иммигрантов. Неизвестно, какими сведениями пользовался г-н Альмоги. Быть может, он основывался на количестве вызовов в Израиль, посланных сионистскими «ловцами душ» в адреса советских граждан — евреев? В нашей прессе неоднократно сообщалось о недостойной практике массовой засылки официальными израильскими властями в Советский Союз фальшивых вызовов от несуществующих родственников. Не секрет, что для этой цели у прибывающих в Израиль берутся адреса евреев, проживающих в Советском Союзе, а нередко используются и просто телефонные справочники различных советских городов. Органы внутренних дел, другие советские организации, редакции газет получают множество писем от советских граждан, выражающих свое возмущение подобными «вызовами». Ведь в Советском Союзе объективно отсутствует база для эмиграции как явления социального. У нас нет безработицы, Конституция гарантирует важные социальные и политические права граждан, неуклонно повышается жизненный уровень населения. Ленинская национальная политика обеспечивает равноправное развитие всех наций и народностей.

Б. Г. Баннов: Но все-таки есть такие лица, которым отказано в выезде?

Б. Т. Шумилин: Их немного, хотя антисоветская пропаганда всячески акцентирует внимание западной общественности на таких лицах. Нужно особо подчеркнуть также, что отказы являются временными. Иногда решение вопроса откладывается до тех пор, пока близкие родственники не урегулируют свои отношения, в частности материальные. Может быть отложено решение вопроса о выезде лиц, которые располагают сведениями, составляющими государственную тайну. Естественно, в выезде отказывается и лицам, находящимся под следствием или отбывающим наказание по суду. После выяснения отношений между близкими родственниками, по истечении определенного срока секретности, отбытии наказания или прекращении следствия вопрос о выезде пересматривается. Решения об отказе в выезде по просьбам заявителей пересматриваются каждые полгода. Так, в 1976 году 737 граждан, просьбы которых ранее были отклонены, получили разрешение на выезд В 1977 и 1978 годах 2000 человек, ходатайствовавших повторно о выезде в Израиль, получили визы.

Подобная практика находится в полном соответствии с Международным пактом о гражданских и политических правах, принятым Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966 г. Данный пакт, в частности, допускает ограничения граждан в праве на выезд из своей страны в другую в случаях, связанных с «охраной государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения, или прав и свобод других».

Таким образом, вопрос об «отказниках» — явно надуманный. В этом отношении характерен следующий пример. В середине 1975 года группа американских конгрессменов, посетившая Советский Союз, представила на рассмотрение список 29 советских граждан, которым якобы было «отказано в выезде из Советского Союза». После проверки этого списка в МВД СССР было установлено, что трем значившимся в нем лицам выезд из СССР разрешен, одно заявление рассматривалось, 9 лицам было временно отказано в выезде, а 16 граждан никогда не обращались с ходатайством о выезде из СССР.

Американским законодателям следовало бы радеть о порядках прежде всего в своем собственном государстве. Известно, что именно в Соединенных Штатах существуют гораздо более строгие правила и ограничения для получения виз и при пересечении границ, чем в любом другом государстве, подписавшем Заключительный акт. Об этом говорится в брошюре Компартии США «О нарушениях в области прав человека».

Отдел паспортов США продолжает давать лицам, желающим совершить поездку в СССР, такие рекомендации, которые имеют целью отсоветовать им ехать в нашу страну или дезориентировать их. В специальном справочнике, выпущенном этим отделом в сентябре 1975 года, граждане США предупреждаются о том, что они в СССР могут быть арестованы за действия, которые ни один разумный человек не станет совершать в какой бы то ни было зарубежной стране, например осквернение памятников и советского флага. Советским официальным лицам приписывают «строгость» и «жестокость», которые касаются всего, начиная от правил уличного движения и кончая фотографированием.

Проживающие в США иностранцы, выезжающие в СССР, не могут возвратиться в США на основании обычного регистрационного документа для иностранцев. Они должны получить специальное разрешение от службы иммиграции и натурализации, прежде чем выедут из США.

Вот один из многих примеров, подтверждающих это.

Джекоб Родригес, активный борец за права американских рабочих мексиканского происхождения в Южной Калифорнии, уже в течение двух лет ведет борьбу за получение обратно своего удостоверения, которое является единственным документом, разрешающим ему легальное проживание в США. Без этого документа Родригесу угрожает немедленная высылка, если его задержат во время путешествия. Родригес и вместе с ним еще 100 человек, имея на руках прошение с двумя тысячами подписей, обратились этой весной к службе иммиграции и натурализации с просьбой либо вернуть ему удостоверение, либо выдвинуть против него официальные обвинения. До сих пор ответа не получено. Его документ был конфискован в 1975 году потому, что Родригес ездил в Советский Союз.

Б. Г. Баннов: Были ли случаи дискриминации по отношению к гражданам нашей страны?

Б. Т. Шумилин: И немало. В отношении советских граждан на Западе эмиграционные власти предпринимают подчас такие действия, которые никак не соответствуют духу и договоренностям хельсинкского Совещания. Например, в течение двух лет, прошедших после подписания Заключительного акта, представителям профсоюзных и других общественных организаций СССР неоднократно отказывали в выдаче виз на въезд в США, несмотря на то что имелись соответствующие официальные приглашения. Речь идет, в частности, об отказе в визах без каких-либо причин советской профсоюзной делегации, приглашенной на съезд профсоюзов портовых рабочих США, об отказе в визах советской делегации профсоюзов рабочих машиностроения и угольной промышленности, а также другим. Более того, представителей профсоюзов СССР не допускали на международные мероприятия, проводимые по линии ООН и ЮНЕСКО в капиталистических государствах. Были случаи, когда члены советской делегации Союза обществ дружбы с зарубежными странами, выезжавшим для участия в юбилейных мероприятиях 200-летия США, в паспорта вкладывались специальные вкладыши, в которых указывались ограничения на контакты с общественными кругами. Тревогу и возмущение советского общественного мнения вызывает и систематическое попустительство западных властей провокационным действиям против советских культурных мероприятий, неоднократные вооруженные нападения на представительства Аэрофлота, ТАСС, на советских торговых и даже дипломатических представителей.

Советский Союз стоит за расширение сотрудничества в области контактов. Оно должно осуществляться на принципиальной основе, определенной хельсинкскими соглашениями, и углубляться по мере роста доверия между государствами и развития процесса разрядки.

Публикация АПН

Фальшивые вызовы

Израильский так называемый общественный комитет помощи советским евреям организует в массовом масштабе вызовы в Израиль от мифических родственников. Комитет субсидируется сионистскими организациями из-за рубежа. Люди, поставившие под тем или иным вызовом свои подписи в качестве «родственников», получают денежные премии в случае приезда вызываемого в Израиль. Такса — 200 лир за душу.

Советский писатель Цезарь Солодарь рассказывает, что из 72 беженцев, с которыми он беседовал в Вене, лишь 19 выехали в Израиль по вызову известных им родственников. 28 человек до получения вызова не знали о существовании своих родственников в Израиле. А для всех остальных вызовы были сфабрикованы от придуманных родственников.

В советском телевизионном фильме «Скупщики душ» Валерий Кувент сообщил, что фальшивые вызовы организуются не только в Израиле, но и в иных западных странах, представляющих интересы Израиля. «Я приехал из Нальчика в Москву и обратился за визами на выезд в Израиль в голландское посольство, — говорит Кувент. — Здесь вице-консул Хейнеман спросил меня: «Кто у тебя остается в Советском Союзе?» Я ответил, что мать, потому что на нее нет вызова. «Ты не беспокойся, вызов я сейчас тебе сделаю», ответил консул. С этими словами Хейнеман достал израильский бланк вызова, заполнил его на машинке и вручил мне. «Это государственный вызов, — сказал он, — если ты хочешь сделать вызов кому-нибудь еще, я дам тебе целую пачку, вы их сами заполните».

Нет сомнения, что фабрикация ложных вызовов организуется государственными учреждениями Израиля. Каждый такой вызов заверен в нотариальной конторе и сопровождается соответствующими документами министерства иностранных дел и министерства внутренних дел Израиля. Невзирая на то что известны печальные судьбы уже многих жертв обмана, средства массовой информации Запада продолжают рекламировать израильские фальшивки для стимуляции выезда из СССР.

В своих заявлениях органам внутренних дел, письмах в редакции газет, радио и телевидения советские люди выражают свое возмущение по поводу подобных фальшивок.

Преподаватель Евсей Лоторейчук, живущий в Москве, пишет в своем заявлении для печати: «Как-то на мою квартиру пришло письмо из Тель-Авива от неизвестного мне лица с предложением вернуться на «землю предков». Я с возмущением выбросил его, так как земля моих предков — это Советский Союз. Однако вскоре администрации учебного заведения, в котором я преподаю, кто-то позвонил по телефону и предупредил, что вместо меня следует подыскивать другого преподавателя, так как я уже якобы дал согласие на жительство в Израиле. Затем по месту моей работы поступил пакет из Израиля с вызовом на мое имя. Вызов был подписан некой Рахмилевич Ольгой, живущей в Кирьят-Криници, 149, Раматган. Эта женщина выступила как моя самозванная родственница. Мне она вообще неизвестна. Я — гражданин СССР, участник Великой Отечественной войны, никогда не собирался и не собираюсь менять свою родину. Получение подобных писем оскорбляет мое гражданское достоинство. Я обратился к советским властям с просьбой оградить меня от провокаций подобного рода».

К фальшивому вызову приложен документ министерства иностранных дел Израиля — разрешение на въезд: «Уважаемый г-н, согласно Вашей просьбе (?) имею честь сообщить Вам от имени министра иностранных дел, что перечисленным лицам будет разрешен въезд в Израиль в качестве эмигрантов». В их числе — Лоторейчук, 1924 года рождения.

Подобные документы готовятся в Тель-Авиве по конвейерной системе: был бы адрес и фамилия кандидата в «новообращенные». Агентство «Сохнут» и все занимающиеся вербовкой и поставками рабочей силы в Израиль рассчитывают на то, что найдутся такие, кто пойдет на заведомый обман и отправится по фальшивому вызову заселять захваченные арабские территории.

«Вызов», аналогичный тому, какой получил Лоторейчук, был получен профессором Института экономики Уральского научного центра Львом Коганом. В качестве его родственника выступал некий Элиазар Алеви. В своем заявлении Лев Коган пишет:

«Никаких родственников в Израиле у меня нет. Имя Элиазара Алеви я слышу впервые. Не имею ни малейшего желания ехать в Израиль, сионизм ненавижу. Моя родина — Советский Союз. С теми, кто проживает в Израиле, у советских евреев нет ничего общего — ни культуры, ни языка, ни идеологии. У нас диаметрально противоположный образ жизни».

Вот адреса некоторых из вербовочных контор, которые засылают в СССР сионистскую корреспонденцию, и имена их содержателей, обозначенные на почтовых штемпелях: Раанан Виндмюллер, Аахен, Карлсграбен, 43; Ионас Боренштейн, Дюссельдорф, Штреземанштрассе, 36; Эрика Нойгрешель, Дюссельдорф, Карл-фон-Оссиецкиштрассе, 25; Михаил Фогель, Западный Берлин, Хекторштрассе, 17; Айзек Катц, Аахен, Рютшерштрассе, 48; Шварц, Аахен, Альте Маастрихтерштрассе, 46; Абрахам Вагнер, Аахен, Темплерграбен, 51.

Возмущены вмешательством в нашу жизнь

Заявления советских граждан о получении ими фальшивых вызовов на постоянное жительство в Израиль

Начальнику Самаркандского областного управления внутренних дел

Я, Давыдова Эстер, 1919 года рождения, уроженка г. Самарканда, проживающая в настоящее время в г. Самарканде вместе с моим младшим сыном Даниилом (1952 года рождения), получила недавно вызов из Израиля на постоянное место жительства от Давыдовой Ципоры, проживающей в г. Хал-хат Ар Хабад, 163/23, Кирьят Малахи.

В связи с этим я хочу сделать следующее заявление. Такой родственницы у меня в Израиле не было и нет, и я никого никогда не просила выслать мне вызов. Давыдова Ципора — моя старшая дочь, которая живет в г. Самарканде, и поэтому она выслать вызов из Израиля не могла. Так что это обман.

Кроме того, я родилась и выросла в Советском Союзе, здесь я воспитала семерых детей. Советская власть дала им высшее и среднее образование, они работают инженерами, учителями, квалифицированными рабочими, имеют свои семьи. Другой Родины, кроме Советского Союза, я не знаю и не желаю знать. Поэтому прошу возвратить прилагаемые документы их отправителям.

Эстер Давыдова, Даниил Давыдов

Начальнику Самаркандского областного управления внутренних дел от Кимягарова Зальмона Абаевича, проживающего в Самарканде, работающего директором средней школы

По почте я получил визу на выезд в Израиль. Отправитель визы является совсем незнакомым мне человеком, хотя значится в этом документе моим родственником. Расцениваю этот факт как оскорбление. С возмущением заявляю категорический протест против такой провокации. Ее организаторы не знают меня и пишут вместо Кимягаров — Кимнягаров, мой год рождения 1922, а они пишут 1923 год рождения, они даже не знают, что я женат и являюсь отцом четверых детей.

Кимягаров

В ОВИР МВД СССР

Я, Гецелевич Елена, 1951 года рождения, проживающая в Москве, получила по почте вызов от «родственников» из Израиля на постоянное жительство. Я не имею никаких родственников в Израиле, а об отправителе вызова (Цунц Иегуда) впервые слышу.

Я прошу, если это возможно, оградить меня и мою семью от подобных выпадов и дать нам спокойно жить и работать.

Гецелевич

Начальнику ОВИР Одесской области от Валентина Габучия

Я неоднократно получал по почте вызовы на выезд в государство Израиль от неизвестного мне Розенмана Шимона, который называет меня своим родственником. Официально заявляю, что не знаю никакого Розенмана Шимона и никогда не собирался выезжать в Израиль. Прошу оградить меня от направления в мой адрес подобного рода документов, которые можно расценивать как провокации сионистов.

В. Габучия

В ОВИР МВД СССР

Ко мне на дом по почте пришел вызов на постоянное жительство в Израиль. Вызов прислал Вайс Моше, которого я абсолютно не знаю, хотя он пишет, что мой родственник и хочет воссоединить свою семью с моей. У меня в мыслях не было уезжать из СССР. За границей родственников не имею. Прошу принять этот вызов, а также оградить меня от дальнейших провокаций. Было бы неплохо опубликовать в прессе мой протест и возмущение этими провокациями израильских сионистов, направленными против честных советских людей.

Исаак Аверман, 1937 года рождения, житель Одессы, бетонщик

Начальнику Приморского райотдела милиции от гр-ки Шерман Гени Абрамовны

Никаких родственников не имею в Израиле, выезжать никуда не собираюсь, сестры никакой у меня нет. Ксензовская Шнейдель, которая прислала мне вызов из Нацерет Элит, Шхун Шалом, бл. 810/25, Израиль, ко мне никакого отношения не имеет.

Г. Шерман

В Дербентское управление внутренних дел

На наше имя пришло два вызова от неизвестных нам лиц. Они называют нас своими родственниками, но это ложь. Вызовы возвращаем, так как ехать в Израиль не собираемся.

Зоя Янкилова, 1926 года рождения, Михаил Янкилов, 1951 года рождения

Начальнику управления внутренних дел Одесской области

Я крайне оскорблен и возмущен провокационной вылазкой сионистов против меня: мне прислали вызов на постоянное место жительства в Израиль. Никаких родственников и знакомых у меня в Израиле нет. Считаю, что провокационная» акция направлена на подрыв моего авторитета как руководителя больницы, куда я назначен приказом министра здравоохранения. Я — заслуженный врач Украинской ССР, кандидат медицинских наук, награжден тремя орденами и четырьмя медалями. Видимо, сионистам не нравится, что в Советском Союзе нет никакой дискриминации по национальному признаку, и они бы хотели ее инспирировать.

Роман Марьянчик, главный врач областной больницы

Редактору газеты «Львовская правда»

В мой адрес пришло извещение о получении посылки на мое имя из Англии. За границей у меня никаких родственников нет. Я никого не просил о подачках. Посылку отправил обратно. Все члены моей семьи расценивают этот факт как провокационную деятельность сионистских зарубежных организаций против советских евреев. Ранее в мой адрес неизвестным мне лицом, назвавшимся моим родственником, был отправлен из Израиля вызов для выезда в это государство. У меня единственная родина — Советский Союз, а не расистское государство Израиль.

Сапожников М. Ш., житель г. Львова

В редакцию газеты «Винницкая правда»

Уважаемая редакция газеты «Винницкая правда». Я, Спивак Давид Семенович, работающий заведующим хирургическим отделением областного эндокринологического диспансера, получил вызов на выезд моей семьи в Израиль. Я до глубины души возмущен этим, так как Советский Союз является моей родиной. Никаких родственников за границей я не имею, не думал и не думаю выезжать в Израиль. Вызов расцениваю как грубую провокацию против меня и моей семьи. Прошу возвратить эту фальшивку тем, кто ее прислал.

Л. Спивак

15 апреля 1976 г. газета «Кабардино-Балкарская правда», издающаяся в г. Нальчике, опубликовала статью о том, что сионистские организации заманивают граждан СССР в Израиль, посылая им вещевые посылки. Такая благотворительность оскорбляет и возмущает советских евреев, которые в подавляющем своем большинстве не желают иметь ничего общего с Израилем.

Газета приводит письмо врача грозненской поликлиники N 1 Раисы Легениной, которой были присланы фальшивый вызов в Израиль (от ее несуществующих родственников) и посылка с одеждой. «Я ненавижу все, что порождает национальную рознь, ненависть между людьми, — пишет Легенина. А именно такова политика государства, которым руководят сионисты».

Житель Грозного Лев Самойлович получил посылку из Копенгагена от Л. Вугалтера, функционера Всемирной сионистской организации (ВСО). Самойлович отправил г-ну Альмоги в Израиль, одному из лидеров ВСО, письмо, в котором он пишет: «Мне, как и многим моим соотечественникам, известны ваши замыслы с засылкой в нашу страну так называемых «благотворительных посылок». Вы просчитались в надежде найти легковерного, польстившегося на приманку человека. Посылку я возвращаю назад вашему доверенному Л. Вугалтеру в подведомственную вам фирму в Дании. Смею вас заверить, что подачки, клеветнические измышления по поводу советской действительности вызывают у честных советских людей чувство гнева, протеста и возмущения. Получите это и от меня».

Об аналогичной деятельности сионистов сообщила газета «Правда Востока» от 15 октября 1976 г., издающаяся в Узбекистане. Она напечатала следующее заявление Э. Михайлова, проживающего в г. Самарканде по ул. Мубаракская, 83, адресованное начальнику Главпочтамта:

«Настоящим сообщаю, что я и мои дети работаем, живем в достатке и в подачках сионистов не нуждаемся. Пишу об этом Вам потому, что получил извещение на посылку из Израиля за № 00194/66288. Убедительно прошу Вас, если и впредь на мое имя будут поступать подобные провокационные посылки, то, не извещая меня, отсылайте их обратно. Кстати, моя фамилия Михайлов, а не Михаелов».

Подобные заявления поступают на почтамты Ташкента, Самарканда и других городов Узбекистана. Фамилии, имена, отчества на посылках нередко искажены, перепутаны.

Из Англии, например, с обратным адресом «Лондон, фирма «Динерман и Кº» сыпятся в Советский Союз, в том числе в Узбекистан, стандартные посылки со стандартным ширпотребом, разумеется, без учета размера, роста и возраста адресата. Сионистские «радетели» машинально наклеивают сотни ярлычков по спискам, составленным по картотеке венского Главного центра документации Визенталя.

В обратный путь, в Англию, отправились посылки, адресованные Г. А. Грацману, М. X. Козлинеру, Г. Я. Лифшицу, М. П. Лейн, Т. Н. Горелик, М. А. Канельскому, В. X. Борешанской, Б. Я. Липман, Ш. Б. Фридман и многим другим. Посылки приходят и умершим. Работники Ташкентского почтамта получили посылку на имя покойного Д. Гайсинского, проживавшего по ул. Горького, туп. 10/1.

Для сионистов же, отмечает газета, это очередная возможность еще раз подчеркнуть самовольно взятое на себя право выступать от имени «всех евреев», напомнить «каждому еврею», что он прежде всего подданный Израиля и всемирной сионистской корпорации, а затем уже гражданин «страны изгнания». Одним словом, цель сионистов — посеять в душе советского гражданина ядовитые семена национализма, внушить ему мысль об отчужденности его среди других народов нашей страны.

Советские люди отлично распознали замыслы «доброхотов» и в своих письмах в редакцию называют их грубой провокацией, вмешательством во внутренние дела нашего государства, в личную жизнь советского человека. Как и товарищ Михайлов, с отвращением отвергли свертки с тряпьем самаркандцы Ари Мирзакандов, Истам Инаев, Аскар Минасов, Бенцион Игланов, ташкентец Исаак Штейн и многие другие.

С возмущением пишут в редакцию ташкентцы И. Т. Биншток и А. С. Каган о полученных ими сусальных открытках от совершенно незнакомых лиц. Простое и «трогательное» напоминание: «Мы вас не забыли». А вот открытки, адресованные И. А. Видервичу, — это уже провокация. Некто Даниил Фукс «по-родственному» сообщает Видервичу о своей жизни в Израиле, об учебе в духовном училище, передает привет от каких-то Ильи, Яни и Гиле… И, между прочим, интересуется: что, мол, слышно в России, на работе? А в конце выражает надежду встретиться на «священной» земле Израиля и, более того, желает «в скором времени освобождения всех советских евреев».

«Не чем иным, как наглой провокацией, я это «послание» расценивать не могу, — пишет И. А. Видервич. — Никаких знакомых в Израиле у меня никогда не было, как не было и не может быть желания встречаться с кем-либо за пределами моей Советской Родины, на чужой для меня земле. Господа сионисты явно просчитались. Я свободный, полноправный гражданин Страны Советов, в Узбекистане живу без малого сорок лет, член ленинской партии с 1928 года. Вся моя жизнь посвящена благу родной страны. «Освобождать» меня? От чего? И не есть ли это грубая попытка покушения на мое славное прошлое, которым я горжусь, на мое будущее, на будущее моих детей? Я назову лишь вехи моей биографии — токарь, комсомольский, партийный работник, пятнадцать лет работал в органах прокуратуры, восемнадцать лет в Министерстве пищевой промышленности, в настоящее время — помощник министра».

От ташкентской, самаркандской религиозных общин поступают заявления, в которых они с возмущением сообщают, что к посылкам с мацой сионисты присовокупляют бандероли с брошюрками, начиненными гнусной антисоветской клеветой.

Светлана Аранбаева из Самарканда пишет: «Я обнаружила в своем почтовом ящике открытки из Израиля от неизвестных мне лиц — Хеда Артси и некоего Палфота. А затем пришли грампластинки с сионистскими песнями. Я была глубоко возмущена. И вдруг новая неожиданность — получаю посылку с дорогой шубой из Копенгагена. И вновь — неизвестный благодетель, назвавшийся Юлиусом Росенбаумом. Я вернула посылку в Копенгаген и заодно попробовала выяснить, кто же этот столь щедрый господин. Но мне никто не ответил. Теперь я поняла, что и открытки, и посылки, и грампластинки — дело рук сионистов, грязных провокаторов, которые шлют свое барахло всем — и живым, и мертвым, надеясь заразить нас бациллами национализма и расизма».

Из письма Р. Л. Корень, опубликованного в газете «Победа» (г. Бендеры), 1975, 29 нояб.

«7 ноября, когда мы сидели за праздничным столом, почтальон принесла странное письмо. Прежде всего вызвал недоумение заграничный конверт, что же касается его содержимого, то это был вызов нашей семье в Израиль от некой Яниты Гитлиц. Наше негодование трудно выразить: никто из нас не только не собирался покидать свою Советскую Родину, но и никогда не знал никакой Яниты. Сначала я хотела просто-напросто выбросить провокационное письмо загадочной «родственницы», но потом решила рассказать об этом казусе широкой общественности.

Моя молодость проходила в годы оккупации Бессарабии королевской Румынией. Я на собственном опыте узнала, что такое капитализм. Так что, Янита, вы ошиблись адресом. Обидно, что кое-кто поддается на сионистскую удочку».

Из писем, опубликованных в киевской «Рабочей газете», 1976, 5 окт.

Анну Израилевну Кривенко, проживающую в Киеве, бульв. И. Лепсе, 75, кв. 27, некая Ципора Шифман из кибуца Эльягу в Израиле срочно требовала на «землю обетованную». «Защитите нас от происков сионистов, люди добрые, просит А. И. Кривенко. — Ведь этот вызов, присланный на мое имя, не первый…»

«На мое имя, — пишет Анна Житомирская, — пришло из почтового отделения N 72 извещение на получение международной посылки. Вначале я решила, что это какое-то недоразумение, так как в Дании, откуда прибыла посылка, у меня нет ни родственников, ни знакомых. Оказалось, подобные почтовые отправления сионисты рассылают для подкупа советских граждан еврейской национальности.

Непрошеные «благодетели» из фирмы «Хельга Кох Трейдинг», видимо, рассчитывали, что я возьму их подачку. Я прожила большую жизнь на своей Родине — СССР. Обеспечена пенсией. Много лет руковожу групкомом нашего жэка. Меня уважают люди. Мои дети получили высшее образование, они имеют хорошую работу. Прошу оградить мою семью от сионистов».

Удивлению киевлянки Асиры Хаимовны Островской не было границ, когда в ее адрес пришла заказная бандероль. В ней находился официальный документ, в котором новоявленный «доброжелатель» Бенцион Фурман уведомлял адресата: «Согласно Вашей просьбе имею честь сообщить Вам от имени министра иностранных дел Израиля, что перечисленным лицам будет разрешен въезд в Израиль в качестве иммигрантов…» И далее указывались: Островская Асира 1937 года рождения, Островский Ефим — 1962 года рождения. В письме начальнику ОВИР г. Киева А. X. Островская пишет: «Я никогда не была знакома с лицом, выславшим мне вызов, и вообще не просила никого о подобных «услугах». Очевидно, это сделано с целью возбуждения эмиграционных настроений или чтобы скомпрометировать меня перед обществом. От вызова отказываюсь. Прошу оградить меня от подобных провокаций».

Сионистские организации, отмечает «Рабочая газета», не гнушаются подкупом, мелкой подачкой, которая, по их мнению, должна продемонстрировать «высокий уровень жизни в Израиле и на Западе». Посылки направляют с помощью фирмы «Динерман и Ко» в Англии, акционерных обществ «Мело» в Швейцарии, «Хельга Кох Трейдинг» в Дании, «Томас и Эллиас» в Бельгии. Наиболее известная из них «Динерман и Ко», имеющая штаб-квартиру в Лондоне. Она тесно связана с различными сионистскими организациями: лондонским «Союзом прибалтийских евреев», монреальским «Буковинским рельефом», тель-авивским «Объединением олим из Советского Союза» и еще десятками землячеств. Родной брат владелицы фирмы М. Динерман Алекс Джафет работает в Тель-Авиве, он занимается поставкой адресов.

Финансируют подобную филантропию: Лорд Израиль Зиф — вице-президент компании «Маркс энд Спенсер лимитед», Якоб Бауштейн — совладелец компании «Пан Америкен петролеум энд транспорт компани» и «Америкен ойл компани», Филипп Клужник — президент компании «Оулд Орхэрл бизнес дистрикт инкорпорейшн», председатель правления «Америкен траст компани». Самуил Бронфман — президент «Монтреал Канедиан Израил корпорейшн».

Все эти посылочные «филантропы» занимаются одним и тем же — сионистским бизнесом.

«Крымская правда» от 5 июня 1976 г. сообщила о случае с семьей А. Радуна, жителя Кировского района Крыма. От его имени Президиуму Верховного Совета СССР и Совету Министров СССР были направлены письма с просьбой о выезде в Израиль. Оба письма напечатаны на машинке, адреса написаны от руки печатными буквами.

В своем заявлении на имя начальника районного отдела внутренних дел главный ветеринарный врач птицефабрики А. Радун пишет:

«2 марта с. г. меня ознакомили с текстом подложного письма, адресованного в Президиум Верховного Совета СССР якобы от моего имени. После знакомства с этой фальшивкой видно, что она написана с провокационной целью. Автор явно боится разоблачения своей гнусной работы, о чем свидетельствует способ написания адреса на конверте. Попытка подделать мою подпись тоже не удалась — виден первоначальный оттиск через копировальную бумагу моей подлинной подписи, а затем сделан обвод оттиска шариковой ручкой.

Я и моя жена Никитина Мира Борисовна — евреи по национальности, живем среди людей разных национальностей полнокровной жизнью и горды тем, что наш труд вливается в общий труд советских людей на благо нашего народа… Мы никогда ни в какой мере не испытывали на себе «национального» вопроса… Наш родной язык — русский, и мы мыслим по-русски, по-советски. Мы с женой получили высшее образование в советских вузах, наши дети — дочь и сын — студенты советских вузов. Я горжусь принадлежностью к Коммунистической партии Советского Союза и тем, что вступил в нее на оборонном заводе, на который пришел работать в 1943 году пятнадцатилетним мальчишкой… Мне дорога Советская Родина и тем, что мой отец, как многие тысячи воинов, защищавших ее от оголтелого фашизма, погиб в самый канун Победы, похоронен в селе Русава вблизи города Лиепая, и память о нем бережно хранится местными жителями — латышами.

Автору фальшивки, видимо, не дают покоя наши добрые отношения с окружающими нас людьми. Цель письма — подорвать уважение товарищей ко мне и к членам моей семьи…»

В заключение А. Л. Радун просит принять меры, чтобы «выявить истинное лицо автора» фальшивки.

Люди не желают покидать свою Советскую Родину. В этом главная причина неудач сионистов. Не считаться с этим не может даже насквозь лживая их пропаганда. И вот наряду с тезисом о «препятствиях», якобы чинимых советскими органами, появляется новый тезис: мало подают заявлений потому, что будто бы оказывается «административный нажим». Эта версия муссируется в речах некоторых американских конгрессменов из числа сионистов или близких к ним. А в «подтверждение» того, что советские евреи «хотят» или «собираются» выехать, фабрикуются подложные письма, подобные приведенным выше.

Из писем в газету «Советская Молдавия», 1972, 12 авг.

«Первым стремлением моих родителей после приезда в Израиль было вырваться оттуда. Им угрожали. Их заставляли изменить свое решение. Но они не отказались от своего желания вернуться на свою настоящую родину Советский Союз.

Сейчас они дома. И все мы счастливы.

Однако наши израильские «друзья» не дают нам покоя. Пишу это письмо возмущенная недавно случившимся. На днях мне принесли извещение на посылку, присланную из Англии. Посылка пришла по адресу, где я давным-давно не живу.

Родители открыли мне глаза на это событие. Оказывается, представители «Сохнута» у каждого приезжающего к ним эмигранта собирают данные о месте жительства его родственников в СССР. И через фирмы, находящиеся в других странах, направляют им вещевые «подарки» в расчете на то, что кто-нибудь к этой приманке потянется…

Ничего не получится. Этот «дар» я рассматриваю как личное оскорбление. И наперед хочу сказать: мы, советские люди, ни в каких подачках не нуждаемся.

С шубой я поступлю так же, как делали многие мои соотечественники: вырученные за ее продажу деньги передам в фонд Мира, в фонд тех, кто борется за свободу, независимость и мир на земле».

А. Новак, служащая

«Я никогда не знал и не видел господина С. Клаффера. Но совсем недавно меня поразила его трогательная забота обо мне — подарок из Лондона. Удивило и другое. Мой «опекун» даже не удосужился узнать мое имя. Может, и не очень точным будет сравнение, но мне кажется, именно так кидают милостыню нищему, у которого никто и никогда не спрашивает ни отчества, ни фамилии…

Хочется сказать этому С. Клафферу и его сионистской фирме: я не нищий с обочины дороги. Я советский человек, у которого есть все — и счастливо сложившаяся личная судьба, и хорошая квартира, и все другие блага, которые дает человеку-труженику Советская власть. Есть у меня и имя: Абрам Гершкович Гурьевский, которое я никому не позволю запятнать.

Пусть знает об этом мой непрошеный «опекун» из Лондона. Потому я и прошу поместить мое письмо на страницах газеты. В назидание ему и тем, кто еще попадается на удочку таких «добродетелей».

А. Гурьевский, пенсионер

«…Получив почту, я был удивлен, обнаружив извещение о том, что на имя моего отца Бенциона Лейбовича Головатого поступила посылка из Израиля. Удивление переросло в возмущение, когда на обратном адресе я увидел имя моей тети Фани Лапир. Дело в том, что в 1967 году отец ездил к ней в гости в Израиль, в кибуц Шар-Намаким. Погостил, возвратился домой. Они переписывались. И после смерти моего отца наша переписка не прекращалась. Поэтому тетя хорошо знала о постигшем нас горе и даже прислала свое соболезнование.

И вот посылка… От нее. На имя родного брата, которого давно нет в живых. Кто может поверить, что это кощунство дело ее рук? Это — грязная и бесцеремонная провокация. Провокация, оскорбляющая память отца».

И. Головатый, учитель

Р. КУПИН. Письмо в газету «Львовская правда», 1977, 9 янв.

«Я работаю старшим инженером отдела охраны труда Львовского автотранспортного предприятия, у меня жена и сын. Вырос я в советском обществе, здесь получил воспитание и образование. Всю свою трудовую жизнь честно работаю на благо нашей Родины. И меня очень удивило, что в мой адрес поступил вызов в Израиль. Его послал некий Абрам Реувен, проживающий в Мешек Бейт Ашита (Израиль). Я такого человека никогда не знал.

В вызове также указывались данные на мою семью: жену Мирославу Михайловну и сына Олега. Я глубоко возмущен и поражен наглыми действиями сионистов, которые применяют грязные методы, порочат честных советских людей, засылая в их адреса подобные провокационные вызовы.

Я и моя семья никогда не хотели жить за границей, в том числе и в Израиле, в стране, которая проводит агрессивную, захватническую политику в отношении соседних государств. Мы с негодованием осуждаем провокационные действия сионистских кругов и даем им решительный отпор».

А. НИЛЬВЕ, кандидат исторических наук, доцент Одесского педагогического института. Письмо в одесскую газету «Знамя коммунизма», 1976, 3 марта.

«В один из воскресных ноябрьских дней мы с вечерней почтой получили конверт необычного вида. Крайне удивил обратный адрес: Израиль, Иерусалим, незнакомая фамилия.

В конверте — официальный бланк министерства иностранных дел Израиля, печать. Это — разрешение на въезд в Израиль. К нему прилагалась копия приглашения («вызова»). Под документом подпись. И адрес…

На следующем бланке фамилии, имена и даты рождения мои и мужа. Тут же имя и фамилия «родственника», который выражает «наше общее желание… после долгих лет разлуки… объединить наши семьи и жить в дальнейшем неразлучно». Недоумение сменилось негодованием. Никаких родственников в Израиле мы не имеем, откуда взялся самозванец — мы не знаем. Кто он такой? По какому праву называет себя родственником? Как смеет официально обращаться к советским органам, говорить от имени моего и мужа? Каким образом, наконец, ему стали известны наши анкетные данные? Думаю, что присланный нам вызов — это очередная сионистская провокация.

От провокационного вызова мы немедленно отказались, и я сдала его компетентным советским органам».

В многочисленных письмах, адресованных в редакции газет и журналов, в агентство печати «Новости», советские граждане евреи рассказывают о своей жизни в дружной семье народов СССР. Они отвергают сионистские идеи «второй родины в Израиле», протестуют и разоблачают измышления сионистов.

«Мы, советские граждане — евреи, проживающие в городе Каспийске, Дагестанская АССР, выражаем решительный протест против провокаций сионистов. Среди авторов этого письма есть рабочие, инженеры, педагоги, есть участники минувшей войны — люди разного возраста, положения и судеб. Но все мы одинаково гордимся своей принадлежностью к великому советскому народу и своей Родине — СССР». Так пишут Илья Вайнштейн, Лев Ханин, Давид Шейнберг и др. — всего 18 подписей.

Профессор Семен Пшежецкий подчеркивает в своем письме, что для советских евреев их отечеством является Советский Союз, где они пользуются равными возможностями и правами со всеми национальностями. «Я, советский ученый, хочу подчеркнуть, что имею все условия для научной работы. Мои труды и книги издаются в Советском Союзе без каких бы то ни было ограничений. Хотел бы отметить, что я никогда не чувствовал, что мое еврейское происхождение мешает моей деятельности или отрицательно влияет на другие стороны моей жизни. То же самое я могу сказать о многих моих коллегах-евреях. Сейчас, когда Советский Союз вместе с другими миролюбивыми силами во всем мире предпринимает усилия для реализации принципов, записанных в Хельсинкской декларации, сионисты играют особенно вредную роль доя дела мира. Они создают атмосферу антагонизма и нетерпимости, характерную доя сионистской идеологии и практики».

Мысль профессора Пшежецкого продолжает в своем письме заместитель директора химико-фармацевтического завода Рувим Черняховский из Москвы: «Сионизм и фашизм — враги прогресса и мира. Я осуждаю сионистов и протестую против их антисоветских сборищ».

Генерал-майор Моисей Симковский пишет: «О защите евреев в СССР заботятся те, кто творит гнусные преступления против прав человека, захватив арабские земли. Права человека нарушают не только на этих землях, но и в самом Израиле. Заботятся о «защите евреев в СССР» те, кто признан расистами на XXX Ассамблее ООН. Весь мир знает об этом.

Я хочу рассказать, как меня «угнетают». Родился в 1900 году в бедной семье в деревне на Гомельщине. До революции никогда и нигде не учился. Советская власть дала мне среднее, а затем и высшее образование. Я окончил две академии. Из деревенского безграмотного парня я вырос в военачальника. Правительство 24 раза награждало меня орденами и медалями».

«У нас, советских евреев, одна родина — Советский Союз, с этой страной связано наше прошлое, настоящее и будущее», — заявляет Исаак Абрамов, житель города Дербента, ветеран Великой Отечественной войны.

Пенсионер Исаак Плакхин, инженер-строитель из города Каменск-Уральский, подчеркивает, что советские законы охраняют права евреев наравне с правами граждан всех других национальностей СССР. «Сионисты вопят, что советских евреев не выпускают за границу. Это блеф! Многие граждане еврейской национальности направляются в командировки и туристические поездки за границу наравне со всеми гражданами Советского Союза. Я неоднократно бывал в таких поездках. В Израиль же мало едет людей потому, что мы не имеем с этой страной ничего общего, даже говорим на разных языках».

Проректор Иркутского педагогического института Борис Бормашенко говорит: «Мне сорок лет. По национальности я еврей. У меня семья: жена, двое дочерей. Я получил высшее экономическое образование, жена — высшее педагогическое. Дети учатся в школе. Материально мы хорошо обеспечены. Вот уже одиннадцать лет я работаю в педагогическом институте, прошел путь от учебного мастера до проректора этого вуза. Только честный труд является главным критерием для определения ценности человека любой национальности в нашей стране. Мои близкие родственники — это рабочие и инженеры, учителя и врачи. Многие занимают руководящие должности: один из них — директор школы, другой — начальник архитектурно-строительного отдела, третий секретарь партийного комитета крупнейшего комбината. Мой пример — один из многих.

Нам с сионистами не по пути. Мы, советские люди еврейской национальности, счастливы и горды тем, что принадлежим к великой семье народов СССР, где все равны — казах и украинец, якут и грузин, еврей и русский. И мы не только не нуждаемся в «защите» сионистских «доброжелателей», но и возмущены их стремлением вмешиваться в нашу жизнь».

Циля Бронштейн, заведующая кафедрой биологического факультета государственного университета имени Алишера Навои в Самарканде (Узбекистан), пишет: «Я, дочь рабочего-кузнеца, всегда чувствовала любовь окружающих, заботу и поддержку со стороны государства. В нашем университете учатся, как одна семья, студенты нескольких десятков национальностей, в том числе и евреи. Никто из них не испытывает в чем-либо ущемления».

«Я еврей, родился при царском режиме, — говорит Лев Мейсель, главный режиссер Самаркандского театра оперы и балета. — Помню, как держал экзамен на право поступить в гимназию: для евреев существовала так называемая процентная норма — из пятидесяти вакансий для них выделялось две. Сейчас путь к образованию открыт в равной мере для всех. Тогда, при царизме, евреи жили в «черте оседлости», а сегодня они живут повсюду. Подобные тогдашним позорные ограничения имеются теперь в Израиле — для арабов. Только при Советской власти мне удалось получить высшее образование. Мне, беспартийному, доверена важная работа в области культуры. И мой жизненный путь не исключение».

Рафаил Исхаков из колхоза имени Кирова в Узбекистане рассказывает: «Я простой колхозник, еврей. Руковожу бригадой, в которой работают русские, узбеки, таджики, евреи. Это дружный и трудолюбивый коллектив. Каждый получает по труду. Многие имеют правительственные награды. Моя работа отмечена орденом Ленина, орденом Октябрьской революции, медалями. Мне смешно, когда я слышу, что на Западе сионисты «защищают» меня».

Группа преподавателей из Кривого Рога пишет:

«Расизм в любой его разновидности вызывает у нас величайшее отвращение. Недавним решением ООН сионизм признан разновидностью расизма, и мы, советские евреи, поддерживаем это решение. Мы чувствуем себя полноправными гражданами нашей Родины, мы никогда не ощущали никакой дискриминации. Не секрет, что цель сионистов — не забота о нас, а антикоммунизм и антисоветизм».

Профессор-медик Петр Злочевский из Москвы подчеркивает, что, работая в одной из лучших клиник Москвы уже 17 лет, он ни разу не соприкоснулся с каким-либо проявлением антисемитизма ни в кадровом подборе персонала, ни в отношениях внутри коллектива (где много врачей-евреев), ни при оказании лечебной помощи больным-евреям.

Машинист врубового комбайна из г. Шахты Ростовской области Марк Райберт утверждает, что евреи — полноправные граждане СССР. «За 22 года, которые я проработал на шахтах, я не видел ни одного проявления какой-либо дискриминации. Я получал по труду, наравне с другими поощрялся за хорошую работу. Оба моих сына имеют высшее образование. Мой родной брат, а также двоюродные братья и сестры закончили вузы и работают по своим специальностям. Им открыты все дороги в жизни».

Соломон Апарцин, житель Иркутска, обратился с протестом к послу США в СССР в связи с тем, что в сионистских мероприятиях принимают участие ряд американских политических деятелей и организаций. «Нас никто не ущемляет в правах, — пишет Апарцин. — Я, сын неграмотного жестянщика, мой брат Абрам и сестра Рахиль за годы Советской власти получили высшее образование, а Абрам защитил диссертацию и стал кандидатом наук. Высшее образование получили все наши дети. Более радостной, свободной, обеспеченной и равноправной жизни не надо желать. Кто же смеет от моего имени шуметь о какой-то защите прав евреев в Советском Союзе?!»

Учительница из Николаевска-на-Амуре (Хабаровский край) Нинель Миронова пишет в своем письме АПН:

«По национальности я еврейка. Я и пятеро моих сестер и братьев получили высшее образование. Все мы занимаем руководящие должности в соответствии с нашей квалификацией. Никто нас не притесняет и никакого вмешательства и заступничества нашей семье не требуется. От кого и от чего собираются нас защищать? У нас нет с вами, господа «защитники», ничего общего».

СИОНИСТСКИЕ ЭМИССАРЫ

Встречая столь решительное противодействие своей пропаганде и попыткам активизировать выезд в Израиль, сионисты развернули широкую кампанию по использованию в качестве эмиссаров американских евреев, выезжающих туристами в Советский Союз.

Один из членов конгресса американских евреев Ф. Баум издал «Краткий путеводитель по СССР», который является откровенным пособием для проведения антисоветской пропаганды.

Путеводитель предлагает ряд тем для устной агитации и дает рекомендации для установления нелегальных связей с «нужными людьми».

Эмиссары из США Макс Глотер и Марк Левитт были пойманы с поличным и разоблачены во время их визита в СССР в 1976 году. У них были изъяты доллары, чеки, предназначенные для передачи сионистским активистам в СССР, литература, разжигающая национализм и эмиграционные настроения. Показания Левитта и Глотера, их признания и слова раскаяния были записаны на видеопленку и демонстрировались по телевидению СССР.

Пойманы с поличным

«Я не исключаю, что моя организация связана с ЦРУ и ФБР, — сказал задержанный в Таллине Марк Левитт, один из руководителей сионистской организации США. (Кстати, в предыдущий визит он уже попадался с поличными — Моя миссия носила строго секретный характер. В Нью-Йорке меня инструктировали, что телефоны в гостиницах могут прослушиваться, как это делается у нас в Америке. При встречах и передачах материалов я должен был соблюдать конспирацию.

Мне было поручено специальное задание — встретиться с американскими конгрессменами Грином и Ейтсом, которые находились в Советском Союзе одновременно со мной. Я должен был вывести их на контакт с соответствующими людьми, организующими выезд евреев из СССР в Израиль. Ейтс имел номера телефонов и адреса сионистских активистов. Воспользовавшись ими, я устроил конгрессменам встречу, на которой обсуждались вопросы о том, как стимулировать эмиграцию в Израиль».

У Левитта были изъяты списки людей, проживающих в Советском Союзе, которых финансировали сионисты в целях приобщения к деятельности в пользу Израиля. Через Хельмута Эрлангера из Сан-Франциско, например, деньги направлялись Иосифу Бегуну, жителю Москвы. В списках значится адрес Бегуна и дата получения денег. Через Фрэда Кнауэра из Калифорнии финансировали другого просионистского активиста в Москве — Бориса Цитленка. Розалин Спарр субсидировала Валентина Пруссакова.

«Я понимаю, что нарушил советский закон, — сказал Левитт перед телекамерой. — Я был под огромным влиянием сионистской пропаганды. Я прошу прощения».

Другой эмиссар сионистов, пойманный с поличным в Киеве, — Макс Глотер из Миннесоты. Он сказал: «Я приехал в Советский Союз как турист. Перед отъездом ко мне обратились члены миннесотского сионистского комитета и попросили поговорить с некоторыми людьми, получить от них сведения и привезти полученную информацию в Соединенные Штаты. Руководитель комитета Герберт Коэн дал мне список людей, с которыми я должен был связаться в Советском Союзе. При этом присутствовал Стив Вайнштейн. Он бывал раньше в Советском Союзе, говорит по-русски, располагает связями. Вайнштейн подробно инструктировал меня, рассказал, как найти дома этих людей. Перед выездом в Советский Союз я получил от Коэна американские доллары для вручения их определенным лицам. В Ленинграде, в Москве я встретился с некоторыми из них и получил интересующую комитет информацию. Аналогичные акции планировались в Ростове и Киеве. О собранной информации и результатах выполнения задания я должен был доложить лично руководителю миннесотской сионистской организации».

Был также изобличен прибывший в Советский Союз с аналогичными целями автотурист из Франции Франсуа Тонье. В тайниках, оборудованных под обшивкой его автомобиля, обнаружены деньги, сионистская литература, адреса лиц в различных городах СССР, которым Тонье должен был все это нелегально передать.

В Кишиневе были разоблачены сионистские эмиссары супруги Сандберги: Джоэл — окулист, Адель — преподавательница из Майами-Бич.

Каждый день, когда «Интурист» исчерпывал свою официальную программу, супруги спешили на улицы Кишинева. Нагрузившись молитвенниками, сионистской символикой, жевательной резинкой и прочим ходовым, как они считали, товаром, мнимые туристы начинали «ловлю душ». Сандберги останавливали прохожих, предлагали свои побрякушки и тут же приступали к разговору: «Вы еврей? Вы ведь хотите уехать в Израиль? Вас здесь притесняют? К вам ведь плохо относятся на работе, так как вы еврей? У вас в стране нет никаких свобод. Расскажите, как тяжело живется евреям в СССР. Напишите протест. Назовите фамилию и адрес, и мы пришлем вам вызов в Израиль». За «протест» Джоэл Сандберг был готов отдать весь свой наличный товар.

В Кишиневе Сандберги ходили к некоему Марку Абрамовичу. Он добывал «факты притеснений», столь необходимые сионистской пропаганде, сообщал имена и адреса. «Факты» он придумывал сам. Имена и адреса давал реально существующие, естественно, не уведомляя об этом их владельцев, тем более не спрашивая их согласия. Из разных адресов приходят из-за границы на его имя чеки. Стандартность сумм и периодичность поступления явно выдают их источник.

Люди, которых пытались обрабатывать Сандберги, обратились с заявлениями в местные органы, выражая свое возмущение наглой провокацией. Американских «туристов» пригласили на беседу. Им объяснили, что их действия являются не только непорядочными по отношению к гостеприимным хозяевам, но и нарушением советских законов. Сандберги рассказали, что задание получили от сионистской организации в Майами-Бич. Во всех городах (Москве, Харькове, Киеве, Кишиневе) они должны были встречаться с «активистами», давать им инструкции, собирать адреса.

Советские органы проявили гуманность по отношению к супружеской паре из Майами-Бич. Их просто выдворили за пределы нашей страны.

Такая же участь постигла граждан Великобритании Дэвида Блоха и Карла Мартина-Харриса.

Сионистской литературой Блоха и Мартина-Харриса снабдил Джерри Луис, один из организаторов сионистских провокаций против деятелей советской культуры, приезжающих в Лондон. Блох и Мартин-Харрис превратили туристскую поездку в сбор информации для сионистских центров, попытались воспользоваться гостеприимством советских людей, чтобы напакостить им и выслужиться перед своими хозяевами.

Какие же поручения были даны им перед отъездом в СССР? Об этом лучше всего свидетельствует вопросник, врученный Блоху и Мартину-Харрису перед отъездом в СССР: адрес советского гражданина, номер телефона, возраст, владение языками, обучение в школе и университете, членство в каком-либо научном обществе, опубликованные работы, особенно те, которые известны на Западе, по возможности фотографию недавнего времени, последнее место работы, подробности увольнения с работы и т. д.

Блох сказал, что должен был привезти в Англию записи и фотоматериалы для опубликования в журнале «Евреи в СССР» — антисоветском издании. Редактирует его Шиндлер…

В Киеве Мартин-Харрис и Блох установили связь с советскими гражданами, адреса и телефоны которых узнали в Лондоне у Шиндлера, беседовали с ними в квартирах и в номере гостиницы, сфотографировали их в соответствии с заданием, снабдили сионистской литературой на русском языке.

В Харькове им удалось видеться лишь с одним таким лицом. На этом цепочка связи сионистов из Лондона была прервана. Не состоялись и запланированные встречи в Москве и Ленинграде.

Имена и адреса советских людей, которых должны были посетить Блох и Мартин-Харрис, собранная информация в их записных книжках были тщательно зашифрованы. Кодировались и полученные сведения. Прибегнуть к этим ухищрениям им посоветовал Джерри Луис. Он же перед отъездом снабдил их грифельными досками. «Я мог их использовать в случае, если нужно было переговорить с мистером Мартином-Харрисом в гостинице, чтобы об этом никто не услышал», — объяснил Блох.

Подрывной характер носит и привезенная эмиссарами в Советский Союз литература. В книгах с обложками на английском языке напечатаны антисоветские тексты на русском языке.

Блох и Мартин-Харрис признали незаконность своих действий, наносящих ущерб интересам Советского государства, принесли извинения и просили о снисхождении.

В мае 1977 года супруги Гринберг, приехавшие в СССР под видом туристов из США, побывали в Москве, Ленинграде, Киеве, Одессе с целью установления контактов с лицами, которым на законном основании было отказано в выезде в Израиль. При этом «туристы» стремились получить необходимую для антисоветской пропаганды информацию. В аэропорту «Шереметьево» сотрудники таможни обнаружили в ботинках «туриста» Гринберга и в вещах его жены фотопленки с переснятыми на них текстами, адресами и фамилиями интересующих американские спецслужбы лиц и другие подобные материалы.

Фальшивки, изготовленные в США

Публикация журнала «Огонек», октябрь 1970, № 44

Туристическая поездка в СССР из США Артура Куэла и Линды Лебович была субсидирована сионистской организацией — так называемым американским комитетом солидарности с советскими евреями, который готовил для прессы фальшивки о якобы неравноправном положении евреев в Советском Союзе.

В вестибюлях и ресторане гостиницы «Берлин», в которой остановились Куэл и Лебович, они настойчиво навязывали прохожим свое знакомство, задавали провокационные вопросы, затевали разговоры, содержание которых не могло не вызвать у наших людей чувства недоумения и возмущения. Советские граждане с гневом сообщали о несовместимости с нормами туризма деятельности американских студентов.

При выезде из СССР был проведен таможенный досмотр личных вещей этих эмиссаров сионистской организации. Линде Лебович пришлось выложить на стол две проявленные и три непроявленные фотопленки, четыре блокнота с записями клеветнического характера и другие документы, свидетельствующие об их антисоветской деятельности. В тот же день на основании Конвенции Всемирного почтового союза было задержано отправление в разные страны пятнадцати почтовых открыток, на обороте которых изображен израильский ярлык с шестиконечной звездой, а внизу напечатан призыв: «Протестуйте против угнетения советских евреев!». Ярлык этот изготовлен в США по заказу Израиля. На левой стороне каждой из пятнадцати открыток сделана провокационная надпись на английском языке: «Продолжайте вашу полезную работу, так как мы нуждаемся в вашей помощи сейчас больше, чем когда-либо. Друг в СССР». Графическая экспертиза со всей бесспорностью подтвердила: все надписи исполнены Артуром Куэлом.

А нужны эти открытки для того, чтобы получившие их сионистские организации могли бы размахивать ими перед глазами американской, канадской, австралийской, английской общественности как «достоверными документами», полученными из СССР от «угнетенных собратьев», чтобы использовать их при организации новых провокаций и нападок на Советский Союз.

ШПИОНАЖ И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

Открытое письмо гражданина СССР кандидата медицинских наук С. Л. ЛИПАВСКОГО

В Президиум Верховного Совета СССР

Копия: В Конгресс США

Копия: В Организацию Объединенных Наций

Мне нелегко было взяться за перо, но после долгих и мучительных раздумий я пришел к выводу, что должен это сделать. Может быть, мое открытое письмо раскроет глаза тем, кто еще заблуждается, кого обманывает западная пропаганда, кричащая на все голоса о преследовании в СССР «инакомыслящих» и раздувающая так называемый вопрос о «правах человека».

Начиная с 1972 года я связал свою судьбу с лицами, которым по определенным, основанным на существующем законодательстве мотивам было отказано в выезде за границу и которые крикливо начали спекулировать на вопросе о гражданских правах. Хотя у этих лиц были различные взгляды на формы и методы действия, у них была единая платформа и единый руководитель — американская разведка и зарубежные антисоветские организации. Они систематически получали по неофициальным каналам инструкции, враждебную литературу, денежные средства. Их деятельностью руководили Д. Азбель, А. Лернер, В. Рубин. Поскольку я оказался своеобразным секретарем В. Рубина и хранителем архива, то был в курсе всех планов и намечавшихся акций, которые, как я понял потом, имели цель нанести ущерб интересам СССР.

Уже в 1972 году мне стало известно, что упомянутая верхушка тесно связана с сотрудниками посольств некоторых иностранных держав и корреспондентами, аккредитованными в Москве. Наиболее устойчивые контакты были с сотрудниками посольства США Мелвином Левицки, Джозефом Преселом, а также американскими корреспондентами Питером Осносом, Альфредом Френдли и некоторыми другими.

На квартирах В. Рубина и А. Лернера названные иностранцы, а также заезжие эмиссары антисоветских центров Шмуклер, Ноом, Маниковски и другие обсуждали и давали различные рекомендации, суть которых по существу сводилась к извращению проблем гражданских свобод и прав человека в СССР.

В свое время стараниями иностранных корреспондентов нашумела история с так называемыми голодовками В. Рубина и Д. Азбеля, выдававшаяся средствами массовой информации за рубежом как отчаянная попытка привлечь внимание мировой общественности к «проблеме» выезда из СССР.

Я как врач наблюдал тогда за В. Рубиным и Д. Азбелем в период их «голодовки». Эти «мученики» своевременно подкреплялись пищей, заведомо зная, что иностранные корреспонденты их не. подведут.

В таком же духе, в сговоре с иностранными корреспондентами, проводились различные демонстрации в виде шумных спектаклей протеста, которые затем обыгрывались западной прессой как конфликты между «инакомыслящими» и органами Советской власти.

Главная их задача заключалась в том, чтобы оклеветать советский строй, дружбу народов СССР, создать шум «об отсутствии демократических свобод» и посеять зерно национальной розни. Иностранных корреспондентов не заботило то, что многие обманутые еврейские семьи, выехав в Израиль, столкнулись там с лишениями и бесправием, что многие из них бежали с «обетованной земли» и стали растекаться по всему миру. Ими руководили желание «подогреть» эмиграцию из СССР и стремление подорвать устои Советской власти. В связи с этим выдвигались различные идеи по проведению в Москве незаконных, по существу провокационных мероприятий в виде созыва «международной конференции физиков», «международной конференции по еврейской культуре» и т. п., на которые рассылались приглашения видным зарубежным ученым, лауреатам Нобелевской премии и т. д.

Заведомо сознавая, что они идут в обход государственных и научных учреждений СССР и потому не найдут поддержки у советских властей, авторы этих идей рассчитывали привлечь с помощью иностранных корреспондентов внимание мировой общественности к отсутствию якобы «гражданских свобод» в Советском Союзе и чинимым властями препятствиям в деле международного научного и культурного обмена.

Поскольку такие идеи не принесли ожидаемых результатов, направленность в деятельности верхушки значительно изменилась. Обеспокоенная перспективой утраты интереса к себе со стороны зарубежных хозяев, оказывавших солидную материальную помощь, она решила объединиться с возглавляемой небезызвестным Ю. Орловым так называемой «группой по наблюдению за выполнением хельсинкских соглашений». В состав данной группы был введен В. Рубин, а затем А. Щаранский. Эта идея предстала в изображении иностранных корреспондентов как шаг по консолидации лиц, борющихся за «права человека» в СССР.

В целях нагнетания напряженности в отношениях между США и СССР А. Лернер предложил организовать негласный сбор информации о тех советских учреждениях и предприятиях, которые работают на оборону, с тем чтобы убедить западные фирмы под этим предлогом прервать поставку технического оборудования в СССР. В. Рубин должен был после отъезда из СССР провести в США соответствующие консультации по этому вопросу и известить А Лернера.

В августе 1976 года по неофициальным каналам, через американского корреспондента Осноса, поступило письмо от В. Рубина с просьбой ускорить высылку этих сведений, чтобы поднять кампанию о запрещении продажи СССР американского оборудования. И хотя были возражения против сбора таких сведений, поскольку это уже являлось явным шпионажем, А. Лернер тем не менее поручил А. Щаранскому и другим организовать получение такой информации и переправить ее за границу.

Надо подчеркнуть, что вопрос об оказании необходимого содействия американцам в получении разведывательной информации по научно-технической, военной тематике и по политическим вопросам стоял всегда в повестке дня. Речь шла о помощи в этом вопросе сотрудникам ЦРУ, которые прикрывались в Москве официальными должностями, а также о поддержке пресловутой поправки Джексона к закону о торговле с СССР.

Каким образом осуществлялась эта разведывательная кампания, проиллюстрирую на своем горьком опыте. В 1974 году на квартире Рубина меня познакомили с Мелвином Левицки, обратив мое внимание на то, что Левицки является сотрудником ЦРУ. Понимая, что его вопросы связаны со шпионажем, я проявил осторожность, чем вызвал неудовольствие Мела Левицки. На меня был сделан нажим. В январе 1975 года из США мне позвонил выехавший к тому времени из СССР Д. Азбель. Он дал понять, что я должен выполнить его просьбу и помочь лицу, которое со мной свяжется. Таким лицом оказался тот же М. Левицки. На встрече, происходившей на квартире В. Рубина, он показал мне письмо Д. Азбеля, в котором опять повторялась настоятельная просьба оказать услугу М. Левицки.

Эта услуга заключалась в склонении к сотрудничеству с ЦРУ одного из руководителей научно-исследовательского института, расположенного в Подмосковье, являвшегося моим старым знакомым, с целью получения с его помощью важной оборонной информации. Судя по переданной мне от Левицки инструкции, закамуфлированной в специальном контейнере, американцы уже рассматривали меня как своего агента, который должен выполнять все их указания.

Я был поставлен в весьма затруднительное положение, так как шпионаж и перспектива быть платным агентом американской разведки противоречили моим убеждениям и намерениям. Моя попытка ограничить свою связь с сотрудниками посольства США проблемой собственного выезда за границу успеха не имела. Требования ЦРУ по этому вопросу были однозначны. В одном из документов, переданном мне в сентябре 1975 года через особо законспирированный тайник, от имени ЦРУ говорилось:

«…Естественно, наше правительство интересуется информацией относительно еврейского движения, по обыкновению лучше, если эту информацию собирают другие. Мы уважаем Ваши заботы и участие в этом движении, но сосредоточением на выполнении наших требований вы можете со временем быть более эффективным в Вашей борьбе с системой…»

Я стал понимать, что контакты с представителями ЦРУ принимают драматический оборот, особенно когда другой сотрудник посольства США Джозеф Пресел заявил, что он приехал в СССР, чтобы «расшатывать его устои», поддерживать связь с «инакомыслящими».

Систематические контакты с представителями американской разведки открыли мне глаза на многое. Я более осмысленно и объективно начал разбираться в событиях, в которые меня вовлекли судьба и моя собственная непредусмотрительность. Это было тяжелым испытанием, и я рад тому, что сумел найти правильное решение.

В связи с этим я хотел бы заявить следующее. Враги социализма и Советского государства сознательно эксплуатируют так называемый вопрос о «правах человека» в угоду империализму и мировой реакции.

Я убедился также в том, что под личиной борцов за «права человека» маскируются авантюристы, стяжатели, главная цель которых состоит в том, чтобы за счет устраиваемых провокаций и оказания помощи реакционным силам на Западе создать себе рекламу и обеспечить постоянный заработок за границей.

Я был свидетелем постоянной грызни за лидерство и распределение средств, получаемых из-за рубежа, между А. Лунцем, Д. Азбелем, А. Лернером. Я все более убеждался, что деятельность этих прихвостней ничего, кроме вреда, советским людям не приносит, и это не могло не тревожить меня.

Я не являюсь участником второй мировой войны, потому что был тогда еще ребенком. Я не видел разрушений и страданий, которые сеял фашизм по всей Европе. Однако я достаточно грамотен и имею здравый смысл, чтобы оценить те ужасные жертвы, которые понесли в этой войне народы СССР, в том числе и лица еврейской национальности. Евреи гибнут и сейчас. Однако это происходит не в Советском Союзе, а в пустынях Ближнего Востока в результате агрессии Израиля. Не в Советском Союзе, а в зарубежных странах оказались обманутыми еврейские семьи, поспешившие уехать из СССР в поисках «обетованной земли», но нашедшие унижение и страх перед будущим.

То, что я пишу, это не пропаганда, это горькая, но справедливая правда, это та правда, которая не по газетным и телевизионным сообщениям, а по крикам души, доносящимся из далеких стран, извещает о судьбе моих бывших соотечественников и друзей, о том, как им «сладко» живется.

Я не хотел бы говорить только о том, что разочаровался в своих прошлых идеях. Я хотел бы заявить, что приложу все свои силы к разоблачению враждебной деятельности отщепенцев и изменников Родины, которые продались ЦРУ. Я хотел бы посвятить себя борьбе за идеалы мира, дружбы народов, за социализм.

Что касается моего обращения в конгресс США, то я просил бы его еще раз разобраться, почему ЦРУ в ущерб интересам народов США и СССР дезинформирует свое правительство, почему оно служит грязному делу разжигания вражды между народами, почему оно опирается на отщепенцев, выдавая их за героев и великомучеников.

Я обращаюсь также в Организацию Объединенных Наций с призывом не дать себя обмануть. Вопрос о гражданских правах, о правах человека не может смешиваться со справедливой карой в отношении предателей и по существу политических и уголовных преступников.

Я обращаюсь в Президиум Верховного Совета СССР с настоящим заявлением, чтобы выполнить свой гражданский долг и передать имеющийся у меня документальный материал по вопросам, изложенным в настоящем письме.

Я публично отрекаюсь от ранее поданного заявления о выезде из СССР в Израиль, так как считаю, что единственная Родина для меня — это Советский Союз.

С глубоким уважением

С. Липавский

Опубликовано в газете «Известия» от 4 марта 1977 г.

ЦРУ: шпионы и права человека

«Известия», 1977, 4 марта

В последнее время достаточно много было написано о деятельности Центрального разведывательного управления США, тех методах, к которым оно прибегает для организации подрывной работы и прямого вмешательства во внутренние дела других стран.

Из письма-исповеди С. Липавского читатели могут составить представление о том, как усиленно толкали его на путь шпионажа и измены штатные сотрудники ЦРУ, прикрывавшиеся дипломатическими паспортами, и связанные с ними антисоветчики, выступающие под личиной «борцов за права человека».

А началась эта история так…

В 1972 году С. Липавский, работавший ранее главным хирургом одной из областных больниц, поступил на работу в медсанчасть, обслуживающую «Главмежавтотранс». Однажды на приеме он познакомился с неким Эдуардом Шифриным. Пациент как бы невзначай стал выяснять взгляды врача относительно перспективы выезда евреев на «землю обетованную». Потом Шифрин попросил фиктивную справку о состоянии здоровья: «В Израиле, куда я собираюсь, не хотелось бы тратить лишние деньги для получения международных водительских прав. Все, что можно, неплохо бы бесплатно урвать здесь, в СССР».

Липавский справку выдал. В свою очередь, как теперь выяснилось, Шифрин соответствующим образом аттестовал сговорчивого хирурга своим дружкам. Уезжая за границу, он «по эстафете» передал Липавского Т. Гальпериной, которая и ввела его в круг так называемых «борцов за права человека».

Когда Липавский высказал свое недоумение по поводу того, что голодовки были заранее отрепетированными спектаклями, на которых в роли понимающих зрителей присутствовали некоторые западные журналисты, аккредитованные в СССР, Гальперина воскликнула: «Неужели вы до сих пор не поняли: если они будут голодать по-настоящему и заболеют, то некому будет руководить нашим движением!..» Гальперина и прочие «активисты» в один голос твердили, что «чем больше шума поднимется вокруг, тем значительнее окажется их заслуга перед Западом». Само собой подразумевались и неплохие дивиденды после выезда за рубеж.

Любопытный эпизод произошел после одной из «голодовок» В. Рубина, о которой упоминается в открытом письме Липавского. Когда последний предложил сообщить иностранным корреспондентам, что здоровье Рубина находится «под угрозой», тот немедленно согласился. В этот вечер различные западные радиоголоса захлебывались рассказами о «московском мученике», а приятели устроили на его квартире сытный ужин с вином.

Застолья, завсегдатаем которых стал Липавский, по существу были сходками для разработки антисоветских акций и инструктажей.

Излагая в откровенных беседах с Липавским программу подрывных акций, Д. Азбель и Ко подчеркивали, что их «платформу» поддерживают в конгрессе Соединенных Штатов. Помимо достаточно известного сенатора Джексона заодно с ним действуют бостонский конгрессмен (по совместительству католический священник) Драйнэн, конгрессмен от штата Флорида Фэссел и некоторые другие. Они вызвались стать персональными «опекунами» Липавского, а отделение небезызвестной организации «Бнай Брит» решило даже… усыновить великовозрастного хирурга.

Тем временем ЦРУ уже начало использовать Липавского по прямому назначению — для сбора и передачи в Вашингтон сведений шпионского характера. Как явствует из вышеприведенного открытого письма, к этому его привлек американский разведчик Мелвин Левицки. Именно он вручил Липавскому вербовочное письмо ЦРУ, содержавшее наставления по сбору разведывательной информации, а также способы конспиративной связи.

В настоящее время, завершив свою «миссию» в Москве, Мелвин Левицки подвизается в государственном департаменте США экспертом по советско-американским отношениям. Заметим, кстати, что ныне на его прежнем посту в Москве и в том же «ключе» работает первый секретарь Джозеф Пресел. Он сам говорит, что является специалистом по «правам человека» и осуществляет в СССР «особую миссию». Обычно он рекомендует себя «экспертом по проблемам демократического движения в Советском Союзе».

Действуя по инструкции американской разведки, Рубин предупреждал Липавского, что все переговоры с иностранцами необходимо вести «с помощью специальных самостирающихся блокнотов». У Липавского, как явствует из его открытого письма, агенты ЦРУ старались получить закрытые сведения по военной и научно-технической тематике. Он был снабжен детальными письменными разработками о способах доставки связникам через тайники на улицах Москвы и в ее пригородах соответствующей информации. За нее «работодатели» платили наличными.

Вот выдержки из сверхсекретных документов, которые были переданы Липавским компетентным органам (приводятся дословно):

«Мы были ободрены содержимым в пакете и были довольны получить пленку, которая ближе к интересующей нас информации. Фотографирование является самым эффективным методом передачи такой информации, и мы желаем, чтобы вы продолжали этот метод для дополнения ваших ответов на наши вопросы во всех возможных случаях в будущем. Некие «наименования работ», к которым у «К» есть доступ (особенно клистроны большой мощности для радиолокационного наведения и разработка аппаратуры связи для подводных лодок), нас очень интересуют, и мы вас просим постарайтесь приобрести фотографии более детальных и текущих секретных документов, имеющих отношение к одной или обеим областям».

И далее:

«Вдобавок, если время и обстоятельства позволят, нам нужно, чтобы вы передали больше данных относительно «К» и о характере ваших отношений с ним. Ваши детальные ответы на эти вопросы очень помогут нам лучше понять ситуацию».

В одной из инструкций ЦРУ, названной планом связи, говорилось:

«Просим ответить детально на все наши вопросы. Эти ответы и любые другие секретные документы, имеющиеся у вас, заверните таким же типом водонепроницаемого материала, как и прошлый раз. Положите завернутый материал в грязный мешок из ткани так же, как и в прошлый раз.

Вам необходимо передать нам этот пакет 12 июля через тайник «Надпись». Для того чтобы достичь «Надпись», поезжайте по Ярославскому шоссе и сверните на Московскую кольцевую автомобильную дорогу (МКАД), двигайтесь в направлении против часовой стрелки к Дмитровскому шоссе примерно 2, 5 км (2500 м). После того как вы проедете Дмитровское шоссе, увидите место стоянки справа от вас, обозначенное прямоугольным дорожным знаком с буквой «Р». Это место стоянки находится прямо напротив группы высоких дымовых труб. Сверните на это место стоянки и остановите вашу машину возле знака с белыми на синем словами «на стоянке соблюдай чистоту».

Положите ваш тканевый мешок с материалами на землю у основания правой опоры знака, стоя лицом к знаку. Мешок должен прикасаться к основанию опоры знака».

Можно было бы привести и другие документальные свидетельства о занятиях некоторых «дипломатов» американского посольства в СССР. Они по горло заняты сбором шпионской информации и вербовкой агентуры из числа «диссидентов», и где уж им видеть реальную картину жизни в нашей стране, налаживать нормальные межгосударственные отношения, как это предусмотрено договоренностями в Хельсинки, на которые так любят ссылаться в Америке «ревнители гражданских прав и свобод»!

В подобном амплуа выступают и ряд аккредитованных в Москве западных корреспондентов. В открытом письме Липавский упоминает, например, Альфреда Френдли, обитавшего в одном из домов на Кутузовском проспекте, в квартире N 315, в качестве шефа бюро журнала «Ньюсуик». Его фамилию можно перевести на русский язык как «дружески расположенный». Увы! Френдли дышал злобой и ненавистью ко всему советскому, в своих корреспонденциях постоянно искажал нашу действительность. Его сердцу были милы лишь те, кто за импортные подачки поставлял антисоветскую клевету.

Незадолго до того, как Френдли покинул Советский Союз, в редакцию газеты «Известия» пришло несколько писем от тех, кого он пытался обработать во время своих поездок в Ленинград, Вильнюс и другие города. «Характер задаваемых этим господином вопросов, — писал читатель У., условия, на которых он назначает встречи, инструктивный тон заставляют задуматься: действительно ли Френдли журналист или это лишь прикрытие для другой его профессии?»

Резонный вопрос. Ответить на него поможет хотя бы такая деталь из биографии Френдли: он окончил военную школу иностранных языков (русское отделение) в городе Монтерей, неподалеку от Сан-Франциско. Известно, что это учебное заведение набирает свой контингент из американской армии и спецслужб и готовит специалистов-профессионалов для работы в ЦРУ, «Корпусе мира», ЮСИС и других подобных ведомствах. Судя по всему, для московской деятельности Френдли «крышей» стал журнал «Ньюсуик».

С сентября 1974 года на журналистской ниве в Москве подвизался соотечественник и коллега Френдли из агентства Ассошиэйтед Пресс Джордж Кримски, выдворенный из СССР за деятельность, несовместимую со статусом корреспондента. До этого он однажды побывал в Москве, Ленинграде, Новгороде в качестве туриста. Уже тогда круг интересов мистера Кримски был весьма специфичен: пряча под рубашкой кассеты с отснятой пленкой, он то и дело целил объектив фотоаппарата на аэродромы и другие стратегические объекты.

Когда в Москве был получен запрос из США о въездной визе для Кримски в качестве постоянного корреспондента АП, компетентные органы проявили добрую волю и пошли навстречу американской стороне. При этом учитывались наметившееся улучшение советско-американских отношении, общая тенденция к разрядке. Думали, что Кримски будет честно и добросовестно выполнять свои журналистские обязанности. Однако этого не произошло.

Кримски был уличен в систематических незаконных валютных операциях. Он как свой вращался в жиденькой среде фарцовщиков и тунеядцев, выдающих себя за «политическую оппозицию», руководил ими, стучал кулаками, требуя: «Всю информацию — только мне!». Обнаглев, выкрикивал: «Я несу за вас ответственность!»

Своим коллегам он хвастался, что работает, как лошадь. А они, прекрасно зная повадки Джорджа Кримски, брезгливо называли его «заезженным ломовиком». На коньке, которого он давно оседлал, Кримски далеко не уехал, несмотря на довольствие из кормушек ЦРУ.

Разумеется, подобная практика грубейшим образом противоречит не только самому понятию профессиональной журналистской деятельности, но и положениям Заключительного акта, принятого в Хельсинки, об информации, в которых, как известно, говорится, что деятельность журналистов должна быть направлена на развитие взаимопонимания между государствами — участниками Совещания, подписавшими Заключительный акт, и на дальнейшее улучшение отношений между ними.

Западные читатели, ждущие объективной информации о жизни в Советском Союзе, оказываются обманутыми, поскольку интересы вышеуказанных господ ничего общего не имеют с журналистикой. И хотя, например, такие органы американской массовой информации, как АП, «Ньюсуик» и др., пытаются отрицать причастность своих штатных сотрудников к спецслужбам, их опровержения звучат по меньшей мере неубедительно.

Что же касается муссируемой сейчас на Западе темы об обмене людьми и идеями, то на это можно заявить со всей определенностью: Советский Союз готов и впредь следовать духу и букве подписанного в Хельсинки Заключительного акта общеевропейского Совещания. Того же он ждет и от западных партнеров.

Д. Морев,

К. Ярилов

«Известия», 1977, 4 марта

Как меня вербовало ЦРУ

После опубликования в газете «Известия» (№ 54) открытого письма С. Л. Липавского в редакцию обратилось большое число читателей, которые просили подробнее рассказать о фактах вмешательства ЦРУ во внутренние дела СССР.

Весьма своеобразно откликнулись на это письмо и послесловие к нему те круги на Западе, которые под ширмой «борьбы за права человека» раздувают антисоветскую кампанию. Официальные лица в США, не будучи в состоянии опровергнуть истину, предпочли отмолчаться в связи с разоблачением неблаговидной роли некоторых американских дипломатов в Москве, а вернее, прикрывающихся этим статусом сотрудников ЦРУ. Кое-кто из упомянутых в «Известиях» лиц даже пригрозил подать на газету иск в суд. Наконец, нашлись «скептики», вообще поставившие под сомнение факт существования самого Липавского.

7 мая 1977 г. редакция газеты «Известия» устроила встречу С. Липавского с советскими и иностранными журналистами, во время которой он ответил на заданные ему вопросы. Во встрече участвовали: корреспондент агентства Юнайтед Пресс Интернэшнл Джозеф Гэлловей (США), корреспондент газеты «Кельнише рундшау» Гейнц Лате (ФРГ, корреспондент газеты «Стампа» Ливио Дзанотти (Италия).

Вопрос:

Что Вы можете сказать о связях ЦРУ с так называемыми «инакомыслящими», которых Запад изображает как «борцов за права человека»?

Ответ:

В 1972 году, после моего знакомства и сближения с «видными», как их любят называть на Западе, «инакомыслящими» — Д. Азбелем, В. Рубиным и менее «видными» их единомышленниками я стал общаться с сотрудниками посольства США в Москве Левицки, Преселом, Натансон, журналистами Френдли, Осносом и др.

Это позволило достаточно четко уяснить, что они систематически встречались с «инакомыслящими» в целях координации их антисоветской деятельности; подстрекали их проводить различные «демонстрации» протеста, направлять тенденциозные и клеветнические письма в адрес зарубежных организаций, а также осуществлять другие акции для создания за границей впечатления о наличии в СССР некой «оппозиции».

После общеевропейского Совещания в Хельсинки «западные дирижеры» дали сигнал фабриковать данные о якобы имеющихся в СССР нарушениях «прав человека». Именно по их подсказке Ю. Орлов при участии В. Рубина создал так называемые группы по наблюдению за выполнением в СССР хельсинкских соглашений. Ю. Орлов, Л. Алексеева, В. Рубин, В. Слепак, А. Лернер всячески стремились создать вокруг себя на Западе шумиху. Они активно устанавливали контакты с иностранными журналистами, устраивали «пресс-конференции».

Эти лица назойливо подчеркивали, будто все свои действия осуществляли в рамках закона, пользуясь предоставленными им Конституцией СССР правами. Действительно, этими правами они пользовались в полной мере, хотя сами говорили о нарушениях «прав человека» в СССР.

Особенно усердствовал на ниве антисоветизма В. Рубин. Конечно, не случайной была его дружба с сотрудником посольства США в Москве Левицки. Ведь последний являлся представителем ЦРУ. Именно Рубин и его ближайший друг Д. Азбель втянули меня в сети американской разведки.

Вопрос:

Расскажите подробнее, кто и каким образом втягивал Вас в шпионскую деятельность?

Ответ:

Упоминавшиеся мною иностранцы неоднократно интересовались некоторыми сведениями, касающимися режимных НИИ, предприятий и учреждений. Особый интерес при этом проявлялся к лицам, которым по соображениям секретности было отказано в выезде за границу.

Я хочу рассказать, как сотрудник ЦРУ Левицки привлек меня к сотрудничеству с американской разведкой. Познакомившись со мной в 1974 году на квартире Рубина, он неоднократно проводил беседы весьма специфического свойства, стараясь выведать, кто из моих знакомых работает на режимных объектах. Я довольно пространно об этом ему рассказывал. Однажды Рубин обронил, как бы между прочим, фразу о том, что на Западе жить не так-то просто, но, если заслужить благосклонность Левицки, он мог бы помочь, обеспечив мне там безбедную жизнь. Уже позже я понял, что не случайно при телефонном разговоре Д. Азбель, выехавший в США, предлагал с пониманием отнестись к лицу, которое обратится ко мне от его имени. И вот в феврале 1975 года я был приглашен, как обычно, на квартиру Рубина.

Его дома не оказалось, но вскоре явился Левицки. Прежде чем начать разговор, он протянул мне два письма — рекомендательное от Д. Азбеля и другое — от американской разведки. После того как я их прочитал, Левицки сжег письмо Азбеля, а другое письмо опустил в чашку с кофе, где бумага тотчас растворилась. Во втором письме излагались правила пользования шариковой ручкой, которую Левицки передал мне.

Я несколько раз перечитывал письмо о чрезвычайных мерах предосторожности, предписывавших развинтить ручку «Паркер» в укромном месте и извлечь из нее инструкцию ЦРУ. Именно так я и поступил позже, у себя в комнате, вооружившись линзой.

С. Липавский показывает внешне ничем не примечательную шариковую ручку вишневого цвета, разбирает ее, извлекая из баллончика, где должна находиться чернильная паста, тончайшую микропленку, свернутую в тугой рулон. По его словам, он в течение нескольких часов до глубокой ночи изучал хитроумные наставления, разработанные американской разведкой. Они сводились к объяснению необходимости соблюдать меры безопасности и конспирации при добывании и передаче американской разведке интересующих ее сведений. Обусловливались места и способы передачи этих сведений при помощи тайников, а также запасные варианты конспиративной связи на случай непредвиденных обстоятельств.

Сложность моего положения, говорит Липавский, заключалась в том, что лично я не имел доступа к интересующим американскую разведку секретным сведениям. Первоначально я понял предложение о сотрудничестве с американской разведкой как стремление последней знать с помощью доверительных источников о положении «диссидентов» в СССР. Эта мысль возникла в связи с тем, что Лунц, Азбель, Слепак, Лернер и другие часто ругались между собой; каждый, стараясь возвысить свою роль, лил грязь на соперников. Они же посылали высокопоставленным лицам США тенденциозную и однобокую информацию. Их бесконечные ссоры вызывали раздражение в зарубежных антисоветских организациях, в связи с чем в Москву для «разбирательства» приезжали из США их эмиссары, например Шмуклер и Ноом. Однако присланная мне очередная инструкция американской разведки содержала несколько иные требования.

С. Липавский показывает микропленку и комментирует ее смысл. Речь идет о том, что хотя правительство США заинтересовано в сведениях об «инакомыслящих» в СССР, однако главная задача — сбор шпионской информации об обороноспособности СССР. Понимая, вероятно, мои ограниченные возможности, отмечает С. Липавский, американская разведка поручила мне завербовать одного моего знакомого, работающего в режимном НИИ, и в виде поощрения прислала авансом 400 рублей. На мою просьбу посодействовать в выезде на постоянное жительство за границу ЦРУ сообщило, что этот вопрос будет прямо зависеть от результатов сотрудничества, а проще говоря, от шпионской деятельности.

В следующей «посылке», также переданной посредством тайника, содержалось в виде аванса уже 800 рублей, однако и требования были повышены. ЦРУ направило мне объемистый вопросник с перечислением до ста позиций по режимным объектам, различным средствам вооружения и т. п.

Вопрос:

Расскажите подробнее о том, как американская разведка осуществляла с Вами связь?

Ответ:

В ручке, переданной мне Левицки, содержалась инструкция, которая предусматривала различные варианты контактов. Особенность состояла в том, что каждая передача-приемка секретной информации должна была проходить в различных местах — то на Минской улице, то в районе проспекта Вернадского, за городом, по направлению Дмитровского шоссе и даже в центре Москвы, на Цветном бульваре.

Эта последняя явка числилась резервной. На случай, если Липавскому трижды не удалось бы заложить материалы в тайник в обусловленные дни и часы, ему предписывалось в 21.30 пятнадцатого числа каждого месяца являться на угол Садово-Самотечной улицы и Цветного бульвара и отсюда с большой красной книжкой в руках следовать в направлении к Трубной площади. Далее в американской инструкции было сказано:

«Наш человек (это может быть мужчина или женщина) подойдет к вам и спросит: «Можете ли вы сказать, как попасть к ресторану Узбекистан»?» Вы должны ответить: «Да, но думаю, что на этой неделе он закрыт для ремонта».

После этого он передаст вам устные инструкции, которым вы должны точно следовать. Если никто не установит контакт с вами к 22.00, покидайте район и возвращайтесь 15-го числа следующего месяца в то же время».

Как рассказал Липавский, первый опыт секретной связи оказался неудачным: тайник под кодовым названием «Площадка» на задворках бензоколонки по Минскому шоссе, куда он явился, чтобы заложить вымазанный грязью полиэтиленовый пакет, был непредвиденно «оккупирован» чьей-то личной автомашиной. Но при второй попытке связи сбоя не произошло.

Очередное «задание», спрятанное в полом куске желтого электрического кабеля, нужно было извлечь из тайника «Минск». Но чтобы просигнализировать о своей готовности принять пакет от американской разведки, Липавскому надлежало пройти от видовой площадки на Воробьевском шоссе примерно 75 метров и на бетонном сарайчике желтого цвета начертить соответствующий сигнал. Такой же сигнал он должен был оставить на условленном уличном фонаре как знак подтверждения получения очередной депеши.

Именно в полый кабель были дважды запрятаны купюры советских денежных знаков, предназначенные для подкупа приятеля Липавского, от которого американские дипломаты-разведчики намеревались получить сведения секретного характера, а также первичный взнос за «работу» самого Липавского. По его словам, ему обещали повысить гонорар.

Передача информации осуществлялась не только через тайники, но и при личных встречах с Левицки, а позднее с Преселом на квартире Рубина. При этом «разговор» происходил путем обмена записями в самостирающемся блокноте.

В июне 1975 года, по окончании срока пребывания в СССР, Левицки вернулся в США. Прощаясь, он сказал Липавскому: «Я уезжаю, на мое место прибывает другой человек. Его имя Джозеф Пресел. В дальнейшем работай с ним».

Первый секретарь посольства Джозеф Пресел оказался «откровенным человеком». Он без обиняков заявил, что прибыл для «расшатывания советских устоев» и является сотрудником ЦРУ. «Я ничего не боюсь, — сказал он, — у меня дипломатический иммунитет». Пресел собирал информацию о военных и военно-промышленных объектах и работающих там людях. В качестве помощницы Пресела постоянно выступала вице-консул посольства Соединенных Штатов Эйлин Натансон. Если Пресел в ходе беседы с «инакомыслящими» выпивал лишнее и забывал содержание раздобытой им информации, то на помощь приходила Натансон, которая напоминала ему на следующий день о существе разговора. Она же доставляла корреспонденцию для «борцов за права человека», получаемую по каналу дипломатической почты из США.

Функции почтальона активно выполнял и корреспондент газеты «Вашингтон пост» Питер Оснос, который собирал и переправлял в Соединенные Штаты через американское посольство письма от «инакомыслящих», а из-за океана по тому же каналу доставлял им инструктивные «послания». В одном из таких «посланий» давалось задание от имени Рубина — собрать сведения о режимных предприятиях, на которых работали так называемые «отказники».

Обсуждая упомянутое письмо Рубина, я прямо сказал Лернеру: «Это уже преступление». Но тот промолчал и уклонился от ответа. Позже я узнал, что он поручил Щаранскому и другим организовать получение такой информации и переправить ее за границу.

Вопрос:

В зарубежной прессе, по «Голосу Америки» и Би-Би-Си распространяются различные домыслы относительно того, что Ваше открытое письмо не является добровольной исповедью и признания сделаны Вами по принуждению. Что Вы могли бы сказать по этому поводу?

Ответ:

Хочу еще раз отметить, что навязанное мне сотрудничество с американской разведкой противоречило моим убеждениям и намерениям. Роковую роль в этом деле сыграли В. Рубин и Д. Азбель, которые, образно выражаясь, запродали меня ЦРУ. Я добровольно и сознательно обратился с письмом в Президиум Верховного Совета СССР и изложил основные известные мне факты о неблаговидной роли американских разведчиков, прикрывающихся статусом сотрудников посольства и журналистов. Я бесконечно благодарен советским властям, поверившим мне, что моя связь с американской разведкой была не злым умыслом, а большой ошибкой. Конечно, мое, с позволения сказать, содружество с так называемыми «инакомыслящими» не делает мне чести, но вместе с тем это позволило мне ясно понять и определить, кто есть кто. Как можно превозносить уголовника Буковского, которому протежирует сотрудник ЦРУ Левицки? Можно ли спокойно относиться к тому, что западная пропаганда объявляет «видным поборником прав человека» в СССР Слепака, законченного спекулянта и тунеядца?

Все эти и иные факты убедили меня в том, что поднятая на Западе шумиха о «правах человека» является неприкрытым вмешательством во внутренние дела СССР и других стран социализма. Иначе представить эту кампанию невозможно. Лишнее доказательство тому — история со мной.

Вопрос:

Не могли бы Вы сказать несколько слов о себе и планах на будущее?

Ответ:

Я родился в 1934 году в Киеве, во время Отечественной войны был эвакуирован в Среднюю Азию. В Ташкенте окончил среднюю школу, медицинский институт, затем ординатуру. Защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата медицинских наук, после чего работал нейрохирургом на Севере. В 1972 году переехал на жительство в Москву.

Я уже говорил о том, что моя собственная непредусмотрительность вовлекла меня в круг «инакомыслящих», а через них в американскую разведку. Это было тяжелым испытанием в моей жизни. Я рад, что все уже позади. Осталась горечь моих заблуждений, и я вижу свой гражданский и человеческий долг в том, чтобы оправдать оказанное мне доверие и быть достойным гражданином своей Родины.

Большое спасибо за правду

НАПУХ Юрий, 1950 года рождения, приехал в Израиль весной 1974 года, оставив учебу в Московском государственном университете. Через год туда приехали и его родители. Мать имела двадцатилетний стаж работы экономистом в Советском Союзе, однако ей сказали: «Ваш опыт работы в России здесь не признается». Отцу удалось устроиться посудомойщиком в гостинице.

В июне 1977 года редакция газеты «Известия» получила письмо Юрия Напуха, адресованное доктору Липавскому. Оно публикуется здесь полностью.

«Уважаемый доктор Липавский!

После мучительных размышлений я решил обратиться к Вам со следующим письмом. Яростная антисоветская кампания, развернувшаяся в настоящее время в Израиле, одной из непосредственных причин которой явилось Ваше открытое письмо в газету «Известия», охватила все ячейки общественной жизни государства Израиль. Огромные плакаты в защиту «борца» Щаранского, обсуждения в парламенте положения советских евреев, грязные и злобные статьи в израильских газетах…

Когда голодают сотни политзаключенных в Ашкелоне, когда свободный выезд из страны постепенно становится фикцией, когда подвергаются травле демократически настроенные профессора и студенты, адвокаты и рабочие, молчит, набрав в рот воды, «самая свободная» израильская печать, «самое объективное в мире» радио и «самое-самое демократическое» телевидение. Вы не услышите голоса этих «защитников свободы» и тогда, когда оскверняются самые святые человеческие права чилийскими фашистами, когда вешают и расстреливают борцов за свободу в Южно-Африканской Республике и Родезии.

Здесь — свобода унижать и притеснять, демократия преступников и расистов, гражданские права для врагов, злобных врагов мира и социализма! За примерами ходить далеко не надо. Адвокат-коммунист Фелиция Лангер лишена права выступать в военных судах, адвокат Фридман из Тель-Авива подвергся избиениям в полиции, и его собираются лишить права вообще заниматься адвокатской практикой. В годовщину Дня Земли пограничники и полицейские забрасывают гранатами со слезоточивым газом переполненные классы арабской школы. Передо мной объявление из израильской газеты «Южное эхо», выходящей в городе Кирьят-Гат:

«Ресторан «Вильяме», Цомет Ашкелон

Требуются: опытный повар, помощник повара, официантки

только евреи».

И эти люди, расисты до мозга костей, — бегины, кJниги и их подручные, требуют защитить советских евреев, рядятся в тогу борцов за демократию. И продолжает литься — со страниц израильских газет мутный и зловонный поток дезинформации и клеветы…

Я приехал в Израиль из Москвы три года тому назад, тогда мне было девятнадцать лет! Приехал один, поддавшись влиянию сионистской пропаганды и сионистских активистов в Москве. Скажу больше — я был заражен сионизмом, теперь я знаю, — страшной заразной болезнью.

Обеими руками я готов подписаться под Вашим письмом, доктор Липавский. Слишком много страданий перенесли мы за эти три года, чтобы молчать, закрыть глаза на все, что случилось, на все, что происходит сегодня в моей жизни в Израиле.

Активисты «алии»… Какое красивое и важное слово — активисты. Я помню этих людей, слишком хорошо помню. Я помню, как пресмыкались они перед посланцами сионистских организаций Америки и Европы, я помню сионистские брошюры, газеты и доллары американские и канадские. Средства использовались разные — от желтых могендовидов на одежде до ужинов в ресторанах в компании иностранцев за счет великодушных активистов.

Сегодня я знаю, что кроется за деятельностью этих активистов. Антикоммунизм и антисоветизм — вот главная цель их «борьбы».

Поймите меня правильно — я не пытаюсь снять с собя вину за трагедию, переживаемую нашей семьей, за мой приезд в Израиль, за моих несчастных родителей, пожертвовавших всем ради единственного сына. Сегодня я знаю истинную цену сионистскому освобождению. Освобождение от Родины, от друзей, от прошлого и будущего — вот, что кроется за этим словом в устах сионистов. Нужно говорить, кричать правду о сионистах в Израиле и их пособниках в СССР. О том, как пачкают они душу и ломают человеческие судьбы, заражают сердца ядом шовинизма и национальной ненависти.

Доктор Липавский! Я хочу воспользоваться случаем, чтобы выразить свое восхищение Вашим мужественным поступком, свое уважение и глубокую симпатию. Я лишь надеюсь, что сионистская пропаганда не приклеит моему письму ярлык «фальшивка КГБ», как она приклеила Вашему, хотя все возможно. Ведь сионистам не привыкать к самой изощренной лжи и фальсификации.

Большое спасибо Вам, доктор Липавский, за правду, сказанную Вами. Может быть, — я хочу в это верить, — она поможет спасти наивных и доверчивых людей от моральной гибели и вырождения, от бесконечных мытарств и страданий на «земле обетованной», страшной жизни без Родины и надежды. Слишком дорого стоит эксперимент под названием «алия». Слишком много физических и духовных лишений несет личное знакомство с сионизмом в Израиле».

12.6.1977

Израиль, Хайфа, Напух Юрий

По чужому сценарию

В мае 1977 года в редакции газеты «Вечерняя Москва» Леонид Цыпин рассказал о своем падении и о своем прозрении, о людях, которые, называя себя «борцами» за права человека, на самом деле являются провокаторами и авантюристами, об их зарубежных покровителях и руководителях.

До девятнадцати лет, т. е. до 1971 года, моя жизнь была такой же, как у миллионов сверстников, — школа, товарищи, любящие родители. Трудно назвать сейчас день, когда пришло роковое решение.

Появились знакомые, выдававшие себя за «истинных друзей». Они окружили меня «особой заботой», обильно снабжали антисоветской литературой. Начитавшись ее, наслушавшись различных «голосов», я под влиянием буржуазной пропаганды и моих знакомых в 1971 году решил выехать в Израиль. Мне услужливо подыскали там «родного дядю», от которого я вскоре получил вызов. «Дядя» умолял советские власти разрешить выезд его «племянника» для «воссоединения разрозненной семьи».

Родители были категорически против моего отъезда. Работники ОВИРа резонно решили, что отец и мать являются более близкими родственниками, нежели мифический дядя, и мне было отказано в просьбе.

Затаив обиду, я бросил работу. Этого только и ждали окружавшие меня люди, которых западная пропаганда называла «борцами за права человека». Я стал послушно выполнять их поручения, в частности В. Польского, В. Слепака, тоже получивших отказы в выезде в Израиль, так как в прошлом по роду работы им были известны сведения, составляющие государственную тайну. Кстати, В. Польский по истечении установленного срока получил визу на выезд.

Нашу деятельность направляли антисоветские зарубежные организации, в том числе сионистские. Они разрабатывали для нас планы. Мы должны были готовить провокационные «акции», т. е. устраивать шумные скандалы, вызывающие антисоветскую реакцию на Западе, а также фабриковать клеветническую информацию. Поводом для нее должны были служить отказы в выезде в Израиль, получаемые отдельными гражданами еврейской национальности. Любой обоснованный отказ следовало представлять произволом со стороны властей, ущемлением прав человека. Такие тенденциозные сведения мы передавали определенным иностранным корреспондентам, а также работникам некоторых посольств.

Разумеется, всех этих «борцов за права человека» — А. Лунца, А. Лернера, В. Слепака и др. — меньше всего беспокоила судьба лиц, представляемых «жертвами произвола». Их больше заботила реклама на Западе, которая должна была принести дивиденды в будущем. Из-за этого между ними шли постоянные ссоры.

Внутренние склоки достигли таких размеров, что встревожились даже наши «благодетели» на Западе. Московский корреспондент газеты «Лос-Анджелес тайме» Р. Тот опубликовал у себя по этому поводу статью.

На протяжении нескольких лет мне приходилось встречаться с представителями зарубежных антисоветских центров, иностранными дипломатами и корреспондентами. По их мнению, особое внимание нам следовало уделять националистической обработке молодежи. Любой ценой объединить молодых людей еврейской национальности — вот чего они хотели от нас. В этих целях мы пытались создать так называемые кружки по изучению древнееврейского языка.

Я сам был преподавателем в одном из таких кружков. Правда, на занятиях здесь не столько обучали языку, сколько агитировали за выезд в Израиль, рассказывали о «райской жизни на «земле обетованной». Мы должны были просто-напросто вербовать человеческие души, потому что наших «духовных и финансовых отцов» все больше и больше тревожило резкое уменьшение желающих выехать из СССР. От нас требовали максимально активизироваться. Но что можно было поделать, если в ответ на вывешенное одним из участников нашей компании — П. Абрамовичем — объявление об обучении древнееврейскому языку к нему пришел один человек, да и тот, по его словам, шизофреник.

Как правило, проводимые нами «акции» были приурочены к государственным праздникам, встречам на высшем уровне, международным конгрессам и т. д. Прибывшие под видом туристов зарубежные эмиссары или находящиеся в Москве некоторые иностранные корреспонденты и дипломаты рекомендовали, когда и «в защиту» кого необходимо «выступать». Мы определяли место, время, готовили соответствующие плакаты и обязательно заранее обо всем оповещали иностранных корреспондентов. Им же сообщали имена участников предстоящей «акции», чтобы дать возможность в кратчайшее время передать информацию своим хозяевам.

Вот, например, в марте 1973 года мы провели запланированную «акцию» в приемной одного государственного учреждения. Накануне встретились с несколькими иностранными корреспондентами, согласовали с ними час и план действий. Утром пришли в это учреждение с целью устроить очередной скандал. А уже вечером того же дня органы западной печати и радио подняли шумиху о якобы имевшем место «преследовании евреев в СССР» и о «расправе над участниками демонстрации» (кстати, «участников демонстрации» можно было пересчитать по пальцам одной руки). На самом же деле в этом учреждении нас выслушали и предупредили о недопустимости нарушения общественного порядка.

Подобные «акции» мы проводили и в 1974 году, накануне приезда в Москву президента США Р. Никсона.

К слову сказать, даже у нас, прекрасно знающих «кухню» таких передач «с места событий», некоторые приемы иностранных корреспондентов вызывали недоумение. Однажды дома я услышал сообщение зарубежной радиостанции о том, что органами государственной безопасности в Москве арестован Леонид Цыпин. Далее предлагалось поднять голоса протеста, выступить в мою защиту.

Методы подготовки информации немногим отличались от способов и целей проведения «акций». Тематика была общей — «о бесправном положении евреев в СССР», «о попрании прав человека» и т. п. Об этом говорилось и в специальной инструкции по сбору информации, переданной мне А. Збарским. Этого же требовали от нас приезжающие в СССР в качестве туристов представители различных антисоветских организаций: Инее Вайсман, Айрин и Сидней Манекофски из США, Джун Джекобс из Англии, Барух Поллак из Канады и др.

И вот из Москвы в разные города страны на поиски «нужных фактов» отправляются А. Лунц и Л. Гендин. Конечно, состряпать информацию можно было и в Москве, но особо ценились сообщения «с места события». Однажды Л. Розенблюм, руководитель сионистской организации «Юнион оф каунсилз фор совьет джури», откровенно сказал нам: «Мы не можем вам помогать, не получая от вас информации». И мы искали нужные Розенблюму и Ко факты, из любого уголовного преступника готовы были сделать «политического узника» и «жертву произвола».

Порой доходило до курьезных вещей. Представлять «жертвой бесправия» некоего М. Левиева, осужденного за крупные валютные операции, даже нам казалось чрезмерным. Но последовало требование из Лондона от члена одного из комитетов по защите прав советских евреев — М. Шернбоурна. И мы начали, как это делали всегда, составлять письмо в защиту «без вины виноватого». Под письмом, естественно, нужны были подписи, много подписей. Не утруждая себя, мы сами проставляли фамилии «подписавшихся», которые подчас и не знали, что мы пользуемся их именами. Это письмо и информацию об очередном «произволе» мы передали, и западные радиоголоса включились в защиту «невинной жертвы».

Готовя для передачи на Запад ложную информацию о «бесправии евреев», мы тщательно скрывали поступавшие к нам правдивые сведения о жизни покинувших СССР. Например, письмо о трагической судьбе выехавшей в 1971 году в Израиль семьи москвичей Липковских. Нищета, тщетные попытки найти работу, болезни, за лечение которых нечем было платить, привели к тому, что Липковская скончалась. Это страшное, горькое письмо попало в руки В. Польскому. «Молчать! — сказал он. — Никто здесь не должен об этом узнать!» И никто не узнал.

В течение нескольких лет мне приходилось встречаться с иностранными корреспондентами, а также с некоторыми деятелями зарубежных антисоветских организаций, приезжающих к нам в качестве туристов. Беседы с ними, задания, получаемые от них, при одинаковой сути подчас бывали разными. Например, бывший сотрудник посольства США М. Венник в многочасовом разговоре со мной детально выяснял планы тех, кому временно отказано в выезде из СССР. Дипломат вносил в эти планы коррективы, рекомендовал чаще учинять хулиганские выходки в общественных местах Москвы, создавать видимость «постоянного протеста». Он подчеркивал при этом, что все происходящее следует выдавать как «борьбу за выезд».

Иностранные журналисты Дж. Пайперт, X. Смит, Д. Бонавия, А. Френдли, Д. Кримски и др. регулярно встречались с теми из нас, кто был наиболее изобретателен в «создании событий и фактов», которые можно было бы использовать в ущерб интересам СССР. Они подстрекали нас к «демонстрациям». Стив Броунинг из агентства АП настаивал, например, на проведении «акций» во время обсуждения в конгрессе США пресловутой дискриминационной поправки Джексона о торговле с СССР. Ко дню голосования этой поправки от нас потребовали обширную информацию о «бесправном положении евреев в СССР». Мы во что бы то ни стало должны были найти «жертвы произвола». С этой целью несколько человек, в том числе и я, выехали тогда для сбора «фактов» в другие города… Нас торопили: информацию ждали к определенному сроку.

Порой «духовным отцам» казалось, что круг наш чрезмерно узок. Однажды американский журналист Дж. Джексон долго убеждал меня в необходимости войти в контакт с так называемыми «инакомыслящими», встретиться с Орловым, Григоренко и их компанией. «Вас мало и их мало — вам нужно объединиться! говорил он мне. — У вас, в сущности, единые задачи».

Выполняя его поручение, я познакомился с некоторыми из «инакомыслящих» и понял: эта кучка людей стояла на той же последней черте нравственного падения, что и мы. Но тогда же я понял другое: некоторым западным кругам нужно, просто необходимо создать хотя бы видимость имеющейся в СССР оппозиции.

И зарубежные «работодатели», и мы сами прекрасно понимали, что наша деятельность наносит ущерб Советскому Союзу. Поэтому наши связи мы тщательно скрывали. Например, с корреспондентом агентства ЮПИ Б. Джеймсом свидания обставлялись таким образом. На какой-то период назначалось постоянное место встречи — или у кинотеатра «Зарядье», или у Центрального театра кукол. Я звонил Джеймсу. Узнав меня, он произносил только одну фразу, скажем: «В семь часов». Это означало, что на два часа раньше, т. е. в пять часов, я должен подойти к месту встречи и сесть в уже стоявшую к тому времени его машину. В тот же миг мы уезжали, и беседа продолжалась в каком-либо укромном переулке. Если была необходимость встретиться дома, то иностранец оставлял машину на другой улице и шел ко мне.

Мне приходилось встречаться и с приезжающими под видом туристов эмиссарами различных антисоветских организаций. Правда, не со всеми. Такие, как Розенблюм из «Юнион оф каунсилз фор совьет джури», считали себя представителями «высшего ранга» и снисходили только до избранных. В основном они давали программные установки, поставляли литературу, инструкции. К названным мною И. Вайсману, Айрин и Сиднею Манекофски, Дж. Джекобсу и В. Пол-лаку могу добавить фамилии эмиссаров сионистской молодежной организации «Бетар» — Эли Джозеф и Джинд Фрюнда, прибывших для специального инструктажа «об усилении агитационной работы среди молодежи».

Все рассказанное мною сейчас — результат серьезного переосмысления моей жизни. За последние годы я многое повидал и еще больше понял. Я увидел, что эти люди, в компанию которых я попал и которых на Западе называют «борцами за права человека», на поверку оказались дешевыми спекулянтами от политики, преследующими свои корыстные цели. Они, как послушные марионетки, по зарубежной указке поднимают «мышиную возню» вокруг несуществующих или специально надуманных вопросов и проблем. Мне стало ясно, что эти люди, прикрываясь громкими фразами, готовы ради ничтожных подачек предать интересы страны, воспитавшей, вырастившей их. Они предают интересы миллионов советских евреев, полноправных граждан своей Родины. Они умышленно и злонамеренно хотели бы поставить знак равенства между словами «сионист» и «еврей».

Я понял, что международный сионизм, как и любое проявление расизма, как нацизм, чужд и враждебен всем советским людям, в том числе советским евреям.

Сейчас мне двадцать пять лет. Последние шесть лет хотелось бы вычеркнуть из жизни. Я растерял настоящих друзей, мое поведение сильно отразилось на здоровье родителей. Но я прозрел и хочу теперь честно трудиться на земле, которая является моей единственной Родиной.

Чтобы этого не случилось с другими

27 сентября 1977 г. газета «Вечерний Киев» опубликовала выступление Саула Раслина, разоблачающее антисоветские провокации и подрывную деятельность сионистов.

— К этому я подходил не сразу и трудно, — говорит Саул Раслин. — Уж больно тонкие сети плетет сионизм: попасться в них легко, а выбраться сложно. Но сейчас я твердо знаю — моя Родина не Израиль, а Советский Союз, где родился, учился, работаю, живу. Хорошо, что еще до отъезда я понял, кто мой враг. Я узнал, что в Израиле процветают люди без совести и чести, которые наживают себе политический и денежный капитал на простаках, склоняя их к выезду в чуждое им государство. Мне с такими не по пути.

Я знаю, что те, с кем вместе я шел эти несколько последних страшных для меня лет, прочитав написанное мною, будут кричать о моем предательстве. Да, я предал. Но не кучку отщепенцев, ярых антисоветчиков. И не сейчас, когда пишу эти строки. Я предал честных советских евреев, когда стал на путь этой деятельности, я подрывал доверие к ним, дискредитировал их в глазах советского народа. Я клеветал на страну, которая для них всех единственная Родина. Вот это предательство я обязан искупить и тем, что делаю сейчас, и всей своей дальнейшей жизнью, посвященной борьбе за то, чтобы происшедшее со мной не могло случиться с другими советскими людьми.

Жизнь человека не всегда похожа на ровную, гладкую дорогу. Иногда она разделяется на такие отрезки, что черта между ними — глубокий ров. И кажется: по ту сторону черты не ты, а кто-то другой, только внешне похожий на тебя.

Так, оглядывая сейчас несколько последних лет своей жизни, я спрашиваю себя: как это случилось? Вот один из главных вопросов, на который я хочу ответить не только себе. Это должны знать другие люди, чтобы не повторить моего пути…

Я, простой рабочий парень, прожил тридцать три года так, как живут все советские люди: учился в школе, работал, много читал. Потом изменился и я, и книги, которыми я увлекался. Не до классики стало. Успеть бы перечитать все агитки о государстве Израиль, которые доставляли в Киев сионистские эмиссары, приезжавшие под видом туристов из США, Франции, Швейцарии, под личиной спортсменов или ученых.

Уже не честная рабочая слава прельщала меня, а слава «борца за свободу передвижения из Советского Союза в Израиль». Наверное, даже популярных певцов не рекламируют так громко, как рекламировала сионистская пропаганда меня.

В 1974 году уехал из Советского Союза в Израиль мой дядя Лев Чернин. Именно он впервые предложил мне покинуть страну, где я вырос. Вначале я всерьез не принимал эти разговоры. Да и разные мы с дядей были люди. Он заведовал фотостудией в г. Киеве и имел вторую «профессию» — спекулянта. Нажил на этом большие деньги, купил двухэтажный дом, машину. Но все жаловался, что негде ему «развернуться», к тому же и опасался ответственности за свои незаконные махинации. Стал он понемногу переправлять в Израиль свои богатства: кого просил пианино вывезти, кому деньги одалживал, чтобы вернули позже в долларах, а потом и сам подался.

Дядя продолжал звать меня. Писал письма о «райской жизни», обещал помочь. В то время у меня начались семейные неурядицы, разошелся с женой, пришлось решать квартирный вопрос. Тогда я и соблазнился дядиными посулами.

Подал заявление на выезд. В ОВИРе мне отказали, так как я проходил службу в ракетных частях и имел доступ к военным секретам. Наверное, я спокойно ожидал бы положенного срока выезда, а может быть, к тому времени и передумал бы ехать. Но существовали люди, которые были заинтересованы в другом.

Уже в ОВИРе я встретился с Юрием Сороко. Он специально приходил туда, чтобы знакомиться с такими людьми, как я, «наставлять их на путь истинный». Сороко и привел меня к «отказникам», т. е. тем, которым временно не разрешили выезд в Израиль.

Собирались мы в квартирах у Анатолия Гольдфарба, Меламеда. Это был своего рода «ульпан» — курсы по подготовке к жизни в Израиле. Мы не ограничивались только изучением языка иврит и чтением сионистских брошюрок. Здесь же фабриковались различные воззвания и обращения, адресованные якобы советским инстанциям, а фактически предназначенные для передачи зарубежным сионистским центрам, чтобы они своей шумихой на Западе оказывали давление на советские власти с целью пересмотра отказов.

Заинтересованные в подогревании наших антисоветских и сионистских настроений, они всячески демонстрировали свое «внимание» к нам. Вначале были поздравления с иудейскими праздниками, безобидные открытки со стандартным типографским текстом: «Евреям СССР от евреев США. Мы вас не забыли». Потом «дружба» крепла. Меня уже называли «дорогим другом», сообщали мне, что в Киев приедет «хороший знакомый» с сувениром для меня, и рекомендовали «быть полностью откровенным».

Какая «откровенность» нужна моим новоявленным «благожелателям», я узнал позднее. Они навещали нас по одиночке и всех вместе чуть ли не каждый день. А привезенные ими «сувениры» явно не походили на маленькие недорогие безделушки. Это была сионистская, а порой и просто антисоветская литература и даже прямые инструкции о том, какой деятельностью заниматься. Мы должны были вербовать людей, желающих выехать в Израиль, передавать им списки фамилий и адреса для организации вызовов от несуществующих родственников.

Особенно нравились нашим «благожелателям» воззвания и обращения, в которых советские власти обвинялись в том, что они якобы препятствуют «воссоединению семей» (созданных «липовыми» вызовами) и нарушают хельсинкские соглашения.

Опорочить Советский Союз, предпринимающий гигантские усилия для претворения в жизнь этих соглашений, — такова была цель зарубежных «визитеров». Но мы делали вид, что не понимаем, в чьих интересах действуем, кого и почему так «волнуют» наши судьбы.

Фигура «отказника» интересна для ЦРУ и его младшего партнера израильской разведки именно тем, что такое лицо обладает секретной информацией. Вот откуда и внимание к ним, и «сувениры», и яростные крики о нарушении хельсинкских соглашений, о борьбе «за права человека», «за свободу передвижения». Причем борьбу эту ведут не только разведывательные службы. В нее втянуты сенаторы и конгрессмены, парламентарии и журналисты. Знает и сенатор Джексон, чьим интересам он служит, когда распинается на трибуне за выезд «отказников» и требует дискриминационных мер в отношении Советского Союза в области торговли.

В печати приводилось уже немало фактов, свидетельствующих об участии ЦРУ в деятельности сионистских активистов. Именно эти факты помогли мне опомниться и остановиться. И я решил рассказать о деятельности группы «отказников» в Киеве.

Приезжавшие к нам «визитеры» особый интерес проявляли к Владимиру Кислику, работавшему ряд лет в области ядерной физики. В мае этого года приехал Давид Либерман из США. Встречались мы с ним на квартире у Возового. Кислик сообщил ему, что подготовил докторскую диссертацию, которую хочет вывезти на Запад, и вручил свои статьи. Посмотрев их содержание, Либерман пришел в восторг и тут же пообещал ему развернуть широкую кампанию в его поддержку. «Такого специалиста, как Вы, мы должны вырвать любой ценой», — сказал он Кислику. Либерману был вручен также список лиц, желающих получить вызовы на выезд из СССР.

Нам рекомендовали оформиться в организационном отношении, выделив отдельно группу убежденных сионистов, твердо решивших ехать в Израиль. Главной задачей являлось усиление агитации за выезд в Израиль. Ляндерс предложила провести встречи с колеблющимися людьми. В целях дезинформации Злобинский подготовил обращение к компартиям Запада.

В США, как нам сообщили, «для поднятия нашего духа» были созданы специальные группы из сионистов и видных государственных деятелей, пытающихся оказывать давление на советские власти. Каждая такая группа «занималась отказниками», живущими в конкретном советском городе.

Мы попали на попечение сионистов из Миннесоты и Пенсильвании. Оттуда ехали к нам студенты и профессора, раввины и сенаторы, и все они «изучали обстановку». Никто из них не захотел встретиться с тысячами советских евреев, живущих в Киеве, спросить, как обстоит дело с «правами». Их информация им была заведомо не нужна, ибо они хорошо знали, что услышат в ответ. Попробовал бы сунуться к ним со своими поношенными рубашками и джинсами приезжавший в Киев Дэвид Эмес — член группы туристов из США. А вот кандидат наук Кислик не решился швырнуть супругам Мелвинам привезенные ему бульонные кубики. Как можно обижать таких почтенных людей, как профессор экономики США Льюис Мелвин и его супруга, пикетирующих Советское посольство в США с требованием «спасти советских евреев от истребления».

Мы знаем, что тем иностранным туристам, которые привозят сионистам информацию «о бедственном положении советских евреев», туристская путевка оплачивается за счет «заказчиков информации». Даже профессоров, приезжавших в Советский Союз на научные конференции, использовали в тех же целях. Один из них, участник Международной конференции физиков в Тбилиси в 1976 году, пришел к нам, на квартиру Шейниса, и вместо проблем физики обсуждал вопросы «помощи киевским евреям».

Частые склоки из-за тряпья тоже способствовали моему прозрению. Как-то не вязалась борьба за колготки и жевательную резинку с характеристикой нас на Западе как «борцов за права евреев».

Большая часть визитеров приезжала из США, хотя мы знали, что передаваемые нами сведения получает и Израиль. Но израильские сионисты и сами проникают в Советский Союз под различными предлогами. Так, в мае прошлого года в киевском Дворце спорта проходил чемпионат Европы по борьбе дзюдо. Команда Израиля состояла из одного спортсмена и его тренера Амоса Гелада, приезжавшего в 1957 году в Советский Союз в качестве… певца израильского хора.

А о настоящем своем «увлечении» Гелад рассказал сам на квартире одному из «отказников», отрекомендовавшись офицером разведывательной службы Израиля. Стремясь получить нужную ему информацию, он заверял, что с ним можно говорить откровенно.

Не отличались по характеру своих «увлечений» и те израильские спортсмены, которые были показаны 22 января 1977 г. по московскому телевидению в фильме «Скупщики душ». На одном из снимков в обнимку с этими «спортсменами» запечатлен сионистский активист Владимир Слепак с женой.

Не минули нас и израильтяне — участники Международного географического конгресса в СССР Арнон, Ерам и Барух. Они принесли на квартиру Смелянского сионистскую литературу. А на квартире у Штильмана устроили чуть ли не пресс-конференцию, всячески восхваляли жизнь в Израиле.

Израильские сионисты проникают к нам и под видом туристов из различных стран: Симон Войтцхандлер и Абрам Фридман — из США, Рут Блох и Роджер Гугенхайм — из Швейцарии. И все они в качестве «главных достопримечательностей» Киева спешат «осмотреть» нас и посетить наши квартиры. Разумеется, им хорошо известно, что они занимаются незаконной деятельностью, поэтому и не кладут получаемые от нас документы, письма, обращения в свои портфели и сумочки, а прячут их в тайники чемоданов, костюмов и т. п.

Особенно любят визитеры получать сообщения об устраиваемых «отказниками» балаганных представлениях под названием «голодовки протеста».

Как-то мы передали иностранным корреспондентам в Москве, что голодаем и требуем выезда. На самом же деле мы, собравшись все вместе (я, Гольдфарб, Загорнова, Лейбензон), играли в карты, слушали музыку, обедать ездили потихоньку домой.

«Голодовки» — не единственный фарс, разыгрываемый в интересах враждебной Советскому Союзу пропаганды. Дойдя до крайней степени цинизма, сионисты не останавливаются даже перед тем, чтобы использовать в угоду этой пропаганде трагедию Бабьего Яра. Ежегодно, заранее приглашая зарубежных эмиссаров, по их указке «отказники» пытаются устраивать здесь сионистское сборище.

Нет в мире человека, который не содрогнулся бы, услышав о массовом расстреле советских граждан гитлеровцами в Бабьем Яру. Тут погибли евреи и русские, украинцы и белорусы, воины нашей армии и мирные жители. Здесь расстреляли весь личный состав Днепровской флотилии, футболистов знаменитого киевского «Динамо», сыновей и дочерей единого советского народа, выстоявшего и уничтожившего фашизм.

Пусть приедут в любой день зарубежные «визитеры» к памятнику в Бабьем Яру и посмотрят, что даже в бронзе запечатлено, как пытается советский воин прикрыть своим телом женщину, и не важно, кто она — еврейка или русская. Пусть посмотрят на сотни людей, возлагающих цветы к подножию этого памятника ежедневно. Среди них представители всех национальностей нашей страны. Они склоняют головы перед памятью всех павших здесь советских людей.

И эту трагедию жертв фашизма сионисты стараются представить как «трагедию Израиля», они кощунствуют по поводу судеб погибших, покоящихся в общей могиле, пытаются разжечь межнациональную рознь. Невольно приходит мысль: сионисты служат тому же расизму и мракобесию, жертвы которых лежат в Бабьем Яру.

В провокационном характере подобных сборищ здесь я сам убедился 29 ноября прошлого года, в день 36-й годовщины расстрела. За неделю до этой даты «Голос Америки» к радио «Свобода» уже кричали о нашем намерении пригласить в Бабий Яр представителей иудейских общин западных государств. Французская газета «Монд» подлила масла в огонь, предсказывая, что советские власти откажут им в визе. Посыпались требования из Канады, Америки, Англии «разрешить чествовать в Бабьем Яру жертвы расстрела» (как будто это когда-либо запрещалось). И всю эту кампанию организовал на Западе «Совет солидарности с евреями СССР».

Солидарности с какими евреями? По крайней мере, не с теми советскими тружениками, которые гневно откажутся от такой «солидарности», и не с десятками тысяч погибших в Бабьем Яру, чтобы отстоять мир от мракобесия и фашизма.

«Раз солгавши, лгал снова и снова»

Под рубрикой «Документ бесчеловечности» западногерманский журнал «Квик» (1977, № 29) опубликовал девять фотографий, заимствованных из 30-минутного фильма, в титрах которого значится: «Создан на факультете кино и телевидеиия Тельавивского университета». В качестве автора выступает некий Абрам Шифрин. В 1953 году была выявлена его преступная связь с сотрудником ЦРУ Джеймсом Гарви, действовавшим под видом работника американского посольства в Москве. Шифрин был осужден за шпионаж.

Выехав из СССР в Израиль в 1970 году, Шифрин, очевидно, восстановил свою прежнюю связь с ЦРУ. Во всяком случае «Квик» свидетельствует о том, что Шифрин получает финансовую помощь из США.

Как же делался этот «документальный» фильм?

В 1976 году в газете «Комсомольская правда» (21февр.) был опубликован разоблачительный материал Юзефа Эрлиха о том, что Шифрин, отбыв наказание и еще находясь в СССР, намеревался сделать антисоветский фильм. Он прямо говорил: «Хочу заработать на фильме. Фильм купят многие западные государства, и деньги ко мне потекут рекой».

Уже из Израиля Шифрин направил Эрлиху в Одессу задание на производство киносъемок. Будучи патриотом и честным человеком, Эрлих информировал об этом компетентные органы. Он снял для Шифрина нейтральные объекты: обычные больницы, машины для перевозки мебели и др., которые теперь Шифрин выдает за «психиатрические тюрьмы», «транспорт для заключенных» и пр.

Фильм, который рекламирует «Квик», преследует цель скомпрометировать советские правоохранительные органы и пенитенциарные учреждения.

Под помещенные в «Квике» фотографии можно сделать любые подписи, в зависимости от цели, которую требуется достигнуть, но критически мыслящих читателей вряд ли могут убедить явно тенденциозно подобранные текстовки. Более того, люди, знакомые с системой исправительно-трудовых учреждений в Советском Союзе, сразу заметят противоречия между изображениями и подписями под ними.

Публикация открывается мутной фотографией неизвестной улицы, на которой видны прохожие. Плохой любительский снимок. Но под ним стоит подпись: «Кажется, это толпа на улице города Волгска (кстати, города с таким названием в Советском Союзе нет. — Ред.). На самом деле КГБ увозит участников богослужения баптистов». Между тем на фото нет никаких доказательств тому, что это баптисты. К тому же баптисты в СССР беспрепятственно совершают свои богослужения, и советская прокуратура строго следит за соблюдением законов, обеспечивающих свободу вероисповедания и отправления культов.

На другой фотографии женщины в косынках выгружают листы шифера из вагона. Подпись гласит, что это — заключенные. Но почему в таком случае на женщинах легкие платья, а не одежда арестантов?

Под фотографией трех сотрудников в форме милиции, беседующих между собой, подпись: «Портрет палача». Утверждается, что это якобы сотрудники КГБ, представляющие администрацию исправительно-трудового учреждения. Однако известно, что в СССР ни па КГБ, ни на милицию не возлагается охрана исправительно-трудовых учреждений. Эту функцию осуществляют органы Министерства внутренних дел, сотрудники которых имеют свою форму, отличную от милицейской. Так что фальшивка и здесь налицо.

В подписи под фотографией человека, выходящего из автофургона с чемоданом в руке, значится, что это «прибытие в «Гулаг». Между тем, судя по виду и номеру, изображен автомобиль явно не советский.

В Москве нет тюрем с такими названиями, которые указаны в «Квике». И еще одна ложь. «Квик» пишет, что Шифрин сидел в Казахстане в той же тюрьме, где якобы содержался Ф. М. Достоевский. Но великий писатель никогда не был в тюрьме в Казахстане. В Семипалатинске Достоевский служил в гарнизоне, здесь же он получил офицерский чин.

Личность Шифрина хорошо известна прокуратуре. «Квик» его аттестует как «страдальца», которого безвинно приговорили в Советском Союзе к расстрелу, заменив затем эту меру 25 годами тюрьмы. Это не так.

Шифрин родился в 1923 году в столице Белоруссии Минске, а не в Москве, как пишет «Квик». Получил среднее образование и поступил в Московский юридический институт. В 1941 году Шифрин был призван на защиту Отечества и получил направление в запасной стрелковый батальон. Однако к месту дислокации части не прибыл, а обманом устроился в тыловое подразделение.

В 1942 году, стремясь получить льготы, которыми пользовались раненные в боях, Шифрин подделал две справки о том, что был якобы тяжело ранен. Разоблачив подлог, военная прокуратура ограничилась наложением на Шифрина дисциплинарного взыскания, обойдясь с ним в условиях военного времени весьма гуманно, хотя в его действиях налицо был состав уголовного преступления.

После войны Шифрин поступил во Всесоюзный заочный юридический институт сразу же на третий курс, предъявив фальшивую справку о том, что будто бы проучился три года до войны.

Окончив институт, Шифрин устроился работать старшим юрисконсультом на Тульском оружейном заводе, а не в Министерстве военной промышленности, как утверждает «Квик». Здесь, в Туле, в 1953 году его привлекли к суду за то, что он шантажировал своих клиентов и вымогал у них взятки. На процессе выступили десятки свидетелей, изобличив подсудимого в преступлениях. Вот некоторые из них.

В 1951 году заводской комитет профсоюза поручил Шифрину выступить на суде по делу работницы отдела снабжения Кирюхиной. Шифрин потребовал у Кирюхиной 300 руб. «для оформления документов». Эти деньги он присвоил себе.

В юридическом отделе, где Шифрин работал, находились материалы о взыскании денег с мастера Замотина. Шифрин потребовал у Замотина 1000 руб., обещая прекратить дело.

Администрация завода передала Шифрину для проверки материал о подлоге в техническом паспорте одного из изделий, якобы совершенном слесарем-сборшиком Семеновым и контрольным мастером ОТК Миловановым. Суд установил, что, запугивая судебной ответственностью, Шифрин получил с Семенова 1000 руб., с Милованова — 500 руб.

Вина Шифрина была доказана полностью. Да он и не отрицал ее. «Я много раз лгал в своей жизни, ибо, солгав один раз, меня тянуло солгать и второй» — это дословное признание Шифрина из судебного протокола. Но и на этот раз ему повезло: был издан акт об амнистии, и Шифрин остался на свободе. Через несколько месяцев, однако, Шифрин предложил свои услуги американской разведке и передал ей секретные материалы. За это Шифрин отбывал наказание 10 лет.

Выйдя на свободу в 1963 году, а не в 1969, как пишет «Квик», Шифрин работал в Одессе на фабрике по ремонту мебели, преподавал в профессионально-техническом училище. В 1970 году ему был разрешен выезд из СССР на постоянное жительство в Израиль.

Абрам Шифрин гастролировал по Соединенным Штатам с клеветническими выступлениями, организованными сионистами. В частности, его заслушивали в подкомиссии сената, а также в комиссии по национальной безопасности конгресса. Выступления Шифрина послужили поводом для демаршей ряда политических деятелей. Некоторые конгрессмены, например Джон Ашбрук и Ричард Ихорд, выражали «глубокую озабоченность и возмущение» по поводу мифических страданий Шифрина, который выдавался за жертву «гонений на советских евреев». Затем Шифрин принялся за стряпню антисоветского кинофильма.

На страницах газеты «Комсомольская правда» Юзеф Эрлих опубликовал материалы о нелегальной деятельности Шифрина по вербовке в Советском Союзе лиц для выезда в Израиль и сбору шпионской информации. Эрлих рассказывает, что он по заданию Шифрина выехал в Вену, где посетил служащего «Сохнута» Давида Бара (Штубенринг, б, тел. 521149). Здесь ему вручили инструкции для передачи Шифрину. В них говорилось, что руководство поручает Шифрину готовить к отъезду прежде всего музыкантов, врачей, инженеров и вообще интеллигенцию, не забывать и о рабочих высокой квалификации, активнее работать с людьми обиженными и недовольными. Эрлиху дали напечатанные на русском языке обзоры экономического положения Израиля, краткую историю «шестидневной войны» с описанием израильской «мощи и величия», десятки красочных открыток.

Шифрин собирался создать на Каролине-Бугазе постоянно действующий семинар для еврейской молодежи, после чего она бы выезжала в Израиль. За лето планировалось подготовить до шестисот человек. Для прикрытия Шифрин рассчитывал использовать созданную им сувенирную мастерскую.

Шифрин готовил для «Сохнута» информацию о положении евреев в СССР, списки и характеристики людей, подготовленных им к отъезду, запрашивал пропагандистскую информацию о том, как хорошо живут в Израиле вообще (конкретно с указанием городов, предприятий, учреждений, фамилий) и как хорошо живут там бывшие граждане СССР.

«Он также дал мне доклад о настроениях людей, — рассказывает Эрлих. — В наших газетах печатаются материалы о недостатках, Шифрин использовал их. Он разговаривал с людьми, выслушивал их недовольства, записывал адреса и фамилии. Подобные факты Шифрин собирал целый год и в докладе изложил их так, что здоровая критика выглядела как возмущение строем. Огромный список людей, которых он якобы подготовил к отъезду, был такой же фикцией. Только трое из них — И. Гольденберг, Р. Палатник и 3. Кац — действительно собирались в Израиль».

Все эти материалы Эрлих передал в Вене человеку по фамилии Коген. Он занимает в «Сохнуте» ответственный пост. Встречи с ним проходили в кафе (Штубенринг, 8), на квартире у Когена (Доминиканер Баштай, 21, кв. 35), в машине Когена (N 743044), в магазине Макса Розенберга (Энгерштрассе, 194, тел. 243295), на улицах и в других местах. При каждой встрече Эрлиха предупреждали о необходимости оберегать Шифрина, беречься самому, строго соблюдать конспирацию. Дали пароль: «Я привез привет от Саши». Так должен был говорить дежурному «Сохнута» сам Эрлих или другой человек, посланный им. Так должны были говорить в Одессе люди «Сохнута». Условились, что в определенные дни Эрлих будет приходить в Одесский клуб моряков, где к нему может подойти человек с его фотографией. Принимать его надо как посланца «Сохнута».

Во время встреч в Вене Эрлих получил 2 000 рублей в советских деньгах и 1 600 шиллингов. «Мне также вручили учебник по ивриту, словари и много другой литературы, — рассказывает он. — Кроме того, кинофильм об Израиле на 8-миллиметровой пленке, магнитофонные пленки, которые я перемотал на свои кассеты, различные фотопленки и диапозитивы. Они научили меня, как на судне спрятать все это, еще раз предупредив об осторожности. На прощание просили передать горячий привет Шифрину от человека, который гостил у Иосифа Хорола на пасху. Это был Нехемия Леванон, генеральный секретарь МИД Израиля, ведающий разведкой».

Договорились о надежных способах двусторонней связи, о многих деталях, о людях, с которыми Эрлиху надо будет работать. А спустя три месяца Шифрин уехал из СССР.

И вот настал день поездки Эрлиха в Вену, о чем тот заранее предупредил Шифрина (его адрес: Израиль, г. Раматган, ул. Асаф, 28, кв. 2).

Одно из заданий, полученных от израильской разведки, состояло в том, чтобы с помощью советских людей добыть ответы на вопросы шпионского характера. Вопросник был разделен на три части: политическую, экономическую, военную. Военная часть, например, состояла из 23 вопросов, каждый имел порядковый номер:

«1. Источники информации (опрос группы солдат на отдыхе — город, дата; встречи с соседскими детьми солдат и офицеров — город, дата)…»

«2. Конкретные случаи испытания оружия; был ли риск для солдат и офицеров?..»

«3. Маневры: несчастные случаи. Что за темы отрабатываются на маневрах (высота, равнины)?».

Шифрин вручил Эрлиху специальные чистые листы, являющиеся копиркой для тайнописи, объяснил, как ими пользоваться, а также снабдил инструкцией, отпечатанной на машинке. Кроме того, он дал дополнительные адреса, куда Эрлих должен посылать ответы по его вопроснику.

Сообщником Шифрина является один из главарей так называемого народно-трудового союза Романов. Он передал Эрлиху через Шифрина 700 руб. для отправки из разных почтовых отделений СССР по следующим адресам:

«1. Горбаневская Наталья Евгеньевна. Москва, 1252, Новопесчаная, 13/3, кв. 34». И на обороте: «200 % за две смены», что означает — послать 200 руб. в два приема.

«2. Москва, Комсомольский проспект, 14/1, кв. 96. Григоренко Зинаиде Михайловне». Ей предписывалось также послать 200 руб. в два приема.

«Однажды Шифрин сказал, что должен познакомить меня с очень интересным человеком, — говорит Эрлих. — На машине Шифрина № 586440 я приехал к нему в гостиницу на Ваграмштрассе, 55, комн. 4 (тел. прямой 221339, через коммутатор 2218665), где он представил как своего друга Степана Мудрика и просил оказать ему некоторые услуги.

Бандеровец, бывший гестаповец, руки которого в крови советских людей, это и есть Степан Мудрик. Сейчас он один из главарей украинских националистов. С Мудриком я встречался дважды в разные годы. При активном содействии Шифрина он тоже стал давать мне задания для подрывной работы в нашей стране».

Нет сомнения, что публикацией и рекламой грубой фальшивки Шифрина подрываются хельсинкские соглашения. Интересы взаимопонимания и сотрудничества в Европе предусматривают объективную и правдивую информацию о жизни в странах-партнерах по хельсинкским соглашениям, странах с различным государственным и общественным строем. Международный пакт ООН о гражданских и политических правах, принятый в 1966 году, также подчеркивает необходимость «уважения прав и доброго имени других». Пакт требует запрещения всякого рода искаженной, провокационной и лживой информации.

Операция «Свадьба» и ее вдохновители

«Судебные процессы в Ленинграде и Риге над советскими гражданами, обвиненными в нарушении советских законов, интенсивно были использованы в антисоветской агитации… Сионистские лидеры в своем стремлении обмануть общественное мнение «не приняли в расчет» факта, что обвиняемые нарушили советские законы и пытались подорвать веру народа в политику Советского Союза. Сионисты настойчиво отрицали, что обвиняемые, позже справедливо осужденные, имели инструкции, исходящие от израильско-сионистских властей».

(Информационный бюллетень Коммунистической партии Израиля, 6/71)

В декабре 1970 и в мае 1971 года Ленинградский городской суд осудил к разным срокам лишения свободы инициаторов и активных участников подготовки захвата самолета гражданской авиации в целях бегства за границу. Они также систематически передавали за рубеж клеветнические измышления о Советском Союзе. Организаторам нелегальной группы вменялось в вину и укрывательство похищенного государственного имущества. В частности, в одном из учреждений Кишинева была украдена и переправлена в Ленинград множительная машина, которую подсудимые намеревались использовать для печатания антисоветской литературы

Сионистская пропаганда неустанно твердит о мнимой невиновности участников этих преступных деяний, искажает ход судебных процессов над ними, голословно оспаривает вынесенные приговоры. Ниже приводятся публикации журнала «Новое время» (1971, № 2) и «Литературной газеты» (1971, 7 июля), в которых раскрывается истина, установленная в ходе судебных процессов.

Заговор воздушных пиратов

…Гилель Бутман хорошо помнит тот вечер 20 декабря 1969 г., когда он у себя на квартире принимал инженера-проектировщика из Ленгорпроекта С. Дрейзнера и другого инженера — бывшего летчика М. Дымшица. Обсуждался план насильственного захвата в воздухе пассажирского самолета для того, чтобы перелететь на нем из СССР за границу.

«У нас с Дрейзнером, — говорил Бутман суду, — сложилось мнение, что Дымшиц именно тот человек, который нам нужен».

Выбор пал на Дымшица не случайно. Этот глубоко аморальный человек был готов пойти на все, чтобы вкусить «сладкой жизни»… в Израиле.

После того как главный исполнитель замышлявшегося преступления был найден, Бутман принялся за комплектование состава «пассажиров». Он стал вербовать в «группу захвата» таких людей, как Эдуард Кузнецов рецидивист, уже отбывавший уголовное наказание за преступления. Каждую среду заговорщики собирались на квартире у Бутмана, обговаривая детали подготовки диверсии.

Михаил Коренблит, врач-стоматолог по профессии, предложил предварительно совершить «контрольные полеты», чтобы изучить условия работы пилотов Аэрофлота в воздухе. На такие полеты была выделена необходимая сумма денег из бюджета группы. М. Коренблит вылетел из Ленинграда в Кишинев. Во время ночного перелета он не сомкнул глаз: пристально следил за тем, как работает экипаж и обслуживающий персонал. Бутман выбрал для себя линию Ленинград — Рига. Когда самолет, на борту которого он находился, пошел на снижение и в пассажирском салоне загорелась табличка «Пристегните ремни», Бутман вскочил со своего места и ворвался в кабину пилотов с возгласом: «Спасибо за прекрасный полет!» Пока его выдворяли, он с лихорадочной быстротой высчитывал — хватит ли времени, чтобы, угрожая оружием, приказать летчикам повиноваться, а встретив сопротивление, ударами саперных лопат и резиновых дубинок сломить его.

«Бутман сам передал мне орудия насилия, — показал выступающий в качестве свидетеля осужденный ранее Дымшиц. — Они предназначались для возможного нападения на членов экипажа, которых мы намеревались связать».

Преступление намечалось на 15 июня 1970 г. Однако преступный план был своевременно раскрыт, и его участники арестованы.

Попытка захвата и угона самолета — это отнюдь не единственное преступление подпольной группы во главе с Бутманом. Она также занималась изданием и распространением антисоветских материалов сионистского характера, старалась искусственно разжигать среди советских людей эмигрантские настроения.

Как показало расследование, подавляющее большинство граждан отвергло домогательства просионистских заговорщиков. Не найдя опоры и поддержки внутри нашей страны, отщепенцы тем не менее пытались создать у международной общественности мнение о том, что они якобы отражают взгляды если не всех, то, по крайней мере, многих граждан еврейской национальности в СССР. В этих целях участники группы самым беззастенчивым образом фабриковали «письма» и «обращения» от имени советских евреев, которые рассылали в различные адреса за рубежом. В качестве примера можно привести «письмо к американским евреям», открытое клеветническое письмо к советскому поэту Исаю Тобольскому и целый ряд других документов, которые дезинформировали мировую общественность о положении евреев в СССР.

На ленинградском процессе была выявлена тесная связь преступников с сионистскими организациями за рубежом, ведущими подрывную и террористическую деятельность против Советского Союза и других социалистических стран. Взрывы в помещениях Интуриста и Аэрофлота в Нью-Йорке, в торгпредстве СССР в Амстердаме, нападение на Советское консульство в Лондоне, срывы выступлений советских деятелей искусства в США, бесчинства и хулиганские выходки в отношении советских граждан, работающих за границей, — все это дело рук международного сионизма.

План захвата и угона самолета являлся типичным проявлением преступного курса сионизма, не брезгующего ничем для достижения своих коварных целей. В данном случае преследовалась провокационная цель — привлечь внимание к так называемому «еврейскому вопросу» в СССР.

Как выяснилось на суде, в том числе и из показаний самих обвиняемых, об этом преступном плане были осведомлены сионистские круги Израиля. Больше того, они субсидировали и направляли подрывную деятельность антисоветской группы. Инструкции и рекомендации от израильской разведки поступали через фирму «Динерман и Ко». Членам группы и лицам, связанным с ними, присылались дорогостоящие посылки под видом «помощи из Израиля». Посылки реализовывались соучастниками заговора, и вырученные деньги шли на подготовку воздушной диверсии.

В числе тех, кто содействовал установлению связей подсудимых со спецслужбами Тель-Авива, был, например, некий Дональд Меламент, 1945 года рождения, гражданин США, ярый сионист, получивший специальную подготовку в Израиле. Этот аспирант Йельского университета (США) вместе с другими стажерами, выезжавшими на учебу в Советский Союз, прошел в Америке курс подрывных наук. По его словам, ему обеспечили на это время «райскую жизнь», а потом сказали: «Больше такой жизни вы от нас не увидите, но сможете обеспечить ее себе сами. Получите по тысяче долларов за каждого советского ученого, которого уговорите переехать в Соединенные Штаты».

Теперь понятно, почему, приехав стажироваться на химический факультет Ленинградского государственного университета, Меламент мало интересовался науками. Свои усилия он направил на ведение в СССР антисоветской и сионистской пропаганды, пытаясь склонить некоторых советских ученых и специалистов к выезду за рубеж. Сотрудники и преподаватели химического факультета дали отпор зарвавшемуся стажеру и обратились с заявлением в ректорат с требованием пресечь его провокационную деятельность.

Не найдя единомышленников в стенах университета, Меламент стал искать их на стороне. В феврале 1970 года он встретил Владимира Могилевера, инженера одного из научно-исследовательских институтов Ленинграда. В группе, представшей перед судом, он был ответственным за налаживание и поддержание связей с сионистскими кругами в Израиле.

Покидая досрочно Советский Союз отнюдь не по собственному желанию, Меламент увез с собой толстый пакет, врученный ему Могилевером. Помимо сфабрикованных антисоветской группой разного рода клеветнических «писем», «обращений» и иных «документов» в пакет было вложено послание в Тель-Авив с сообщением о деятельности' заговорщиков и планируемых ими акциях. Эти сведения содержались в специальном конверте, адресованном «Саше». Такой псевдоним скрывал имя Ашера Бланка, бывшего советского гражданина, выехавшего в Израиль.

В конце мая 1970 года в Ленинград из Норвегии и Швеции под видом туристов прибыли два тель-авивских посланца — Аронзон и Литцман. Оба они продолжительное время жили в Израиле и были тесно связаны с сионистскими кругами этой страны. Их свидание с Могилевером состоялось в ленинградском парке Победы. Здесь Могилевер передал Аронзону очередную зашифрованную депешу в Тель-Авив, составленную руководителем группы Бутманом. Она адресовалась тому же Ашеру Бланку и предназначалась для доклада «высшим правительственным инстанциям Израиля». Как выяснилось в процессе следствия и из показаний обвиняемых на суде, в этом послании содержались информация о плане угона самолета и бегстве заговорщиков за границу и сведения о подрывной работе в СССР, запрашивались инструкции для дальнейшей деятельности.

При отъезде из Советского Союза в таможне Аронзон едва сдерживал волнение — в его кармане лежало секретное письмо Бутмана. Первым досмотр прошел Литцман. И тут Аронзон не выдержал. Быстрым движением он сунул Литцману конверт с документами. Работник таможни заметил это и попросил показать конверт. Литцман отдал письмо. Таможенник его не отобрал, но сфотографировал.

Расшифровать письмо помог уже сам Бутман. Вскоре после отъезда Аронзона ему позвонил из Тель-Авива по телефону Ашер Бланк. Он сказал:

— Гили, я был у твоего дяди доктора Шимона Бутмана и консультировался с ним. Профессор прописал следующие рецепты…

Далее в зашифрованном виде Бланк передал рекомендации израильской разведки для дальнейших действий группе Бутмана.

— Почему вы решили, что под дядей Шимоном Бланк подразумевает израильскую разведку? — спросила подсудимого Бутмана председатель суда Н. Исакова.

— Дело в том, что у меня нет никакого дяди в Израиле, — ответил Бутман. — Первые буквы условного имени профессора Шимона «Ш» и «Б» обозначают кодовое название израильской разведки — Шин-бет. Я понял, что Бланк встречался с ее сотрудниками, передал им наше послание и теперь сообщил мне их рекомендации.

Судебный процесс убедительно показал, что международный сионизм инспирировал, направлял и субсидировал антисоветскую деятельность организованной группы заговорщиков, арестованных в Ленинграде.

Суд выслушал показания обвиняемых, многочисленных свидетелей. Материалы тщательно проведенного расследования заняли 40 объемистых томов. Суду были представлены вещественные доказательства, в частности обширная документация, антисоветская литература, изъятые у подсудимых множительная аппаратура и орудия насилия. Факты неопровержимо подтвердили предъявленные обвинения. Да и сами подсудимые признали свою вину.

Вот их показания.

М. Коренблит:

— Я дал согласие участвовать в операции по захвату самолета. Я совершил гнусное дело. Не знаю, что было сначала — глупость или подлость…

Л. Каминский:

— Я очень хорошо жил. Имел прекрасную квартиру, собственную автомашину, интересную работу. У меня была дружная семья. Теперь я глубоко осознал, что меня вовлекли в преступную деятельность…

Подсудимые признали, что в Советском Союзе нет антисемитизма, нет дискриминации евреев. И как доказательство тому — биографии самих обвиняемых. Все они получили за государственный счет высшее образование: Г. Бутман окончил два высших учебных заведения, Л. Коренблит — кандидат физико-математических наук.

Обличением сионизма явилось письмо родителей обвиняемого В. Штильбанса, с которым они обратились в редакцию газеты «Ленинградская правда». В нем говорится:

«Нет, господа из Израиля! Наш сын не нуждается в вашей защите. Наоборот, это вы — главные виновники его и нашего несчастья… Мы заявляем крикунам с Запада, что мы им не «соотечественники». Мы — советские люди. Нас воспитала и вырастила Советская страна. И только в этой стране мы дома, на Родине. Вам не удастся поссорить нас ни с русским народом, ни с другими народами Советского Союза, с которыми мы бок о бок сражались против фашизма и отстояли свое счастье.

Мы не хотим, чтобы беда, которая пришла в наш дом, постучалась когда-нибудь в другие семьи. Это и заставило нас обратиться в редакцию газеты, чтобы предостеречь других родителей: берегитесь политических спекулянтов из Израиля, не позволяйте им отравлять сознание ваших детей сионистской отравой».

И во время двух ленинградских процессов, и после них западная пропаганда приложила немало усилий, чтобы доказать неправомочность нашего суда судить граждан СССР за совершенные ими против Советского государства и общества преступления. Доказать это оказалось трудно, даже прибегая к инсинуациям. К тому же ассортимент этих инсинуаций оказался весьма скудным. И все они полностью опровергаются материалами дела.

Инсинуация первая: подсудимые невиновны.

Парижская газета «Монд» (в унисон с некоторыми другими западными изданиями) писала, что у нее есть сомнения и в «действительности фактов», вменяемых в вину подсудимым, и в «характере следствия». У газеты и ее московского корреспондента сложилось впечатление, что подсудимые «вопреки официальной информации не признали себя виновными». Вот «впечатление» самих подсудимых:

С. Дрейзнер:

«Мне тяжело говорить, но я совершил преступление против советского народа, против своей Родины.

Я заявляю, что покончил с прошлым и никогда к этому не вернусь».

Л. Коренблит:

«Я понимаю, что нас судят не за убеждения, а за конкретные действия, нарушившие Уголовный кодекс. Что я могу сказать в свое оправдание? Честно говоря — ничего. Никому не дано право преступать закон, а я его нарушил. Полностью признаю свою вину по всем пунктам предъявленного мне обвинения и глубоко раскаиваюсь в том, что делал…»

В. Могилевер:

«Злодейский замысел — захват и угон самолета! Могу сказать только одно — никогда в жизни я не совершу более ничего, что могло бы нанести ущерб советскому народу и государству».

В. Богуславский:

«Я совершил преступную ошибку и готов понести наказание. Я никогда не повторю эту ошибку. Более того, если. когда-нибудь мне придется столкнуться с попыткой совершения подобных действий со стороны других лиц, я сделаю все, чтобы пресечь их помня о своем печальном опыте».

Л. Каминский:

«Я глубоко осознал, что меня вовлекли в преступную деятельность. Я полностью осуждаю ее. То, что произошло, для меня урок на всю жизнь».

Б. Мафцер (на суде в Риге):

«Признаю, что виновен по всем пунктам предъявленного мне обвинения и должен понести заслуженное наказание. Я сожалею о том ущербе, который принесла моя деятельность Советскому государству. Этот ущерб был нанесен распространением клеветнических вымыслов о Советском Союзе, о его внешней и внутренней политике… Постараюсь искупить свою вину честным трудом».

Инсинуация вторая: подсудимых обвиняют в связях с международным сионизмом и с Израилем, которые якобы не имеют к данным людям и их действиям никакого отношения. Это утверждала, в частности, английская газета «Тайме».

Вещественные доказательства, признания обвиняемых, показания свидетелей приводят к прямо противоположному заключению. Вот выдержки из протоколов суда в Ленинграде, где были раскрыты разные приемы, к которым прибегают Тель-Авив и международные сионистские центры для организации антисоветских акций на территории СССР.

Г. Бутман:

«По поводу акции «Свадьба» (закодированное название операции по угону самолета) было решено запросить официальные круги Израиля. Мы специально подчеркнули, что нам нужен ответ только на высшем уровне».

Вопрос:

«Что вы подразумеваете под словами «на высшем уровне»?»

Г. Бутман:

«Мы имели в виду правительство государства Израиль, его министров».

Вопрос:

«Через кого вы запрашивали официальные круги Израиля?»

Г. Бутман:

«Через Ашера Бланка. Это наш единомышленник, который летом 1969 года переехал на постоянное жительство в Израиль».

Вопрос:

«А вы были уверены, что он сможет передать запрос именно «на высший уровень»?»

Г. Бутман:

«Да, я знал об этом».

Вопрос:

«И запрос был передан?»

Г. Бутман:

«Да».

Вопрос:

«Бланк сообщил, с кем он консультировался?»

Г. Бутман:

«Да, с «консилиумом врачей», т. е. с официальными кругами Израиля, как мы и требовали. Когда мы просили Бланка информировать Израиль о нашей деятельности, мы поставили и вопрос о моральной и материальной поддержке…»

А вот другой вид «контактов».

В. Могилевер:

«Для связи я использовал иностранных туристов, с которыми нелегально передал в Израиль ряд писем и материалов».

Вопрос:

«Встречи с туристами были случайными или обусловленными?»

В. Могилевер:

«Обусловленными».

Вопрос:

«Через кого был запрошен Израиль по поводу «Свадьбы»?»

В. Могилевер:

«Через норвежского туриста Аронзона. Его семья живет в Израиле, а он получает в Норвегии медицинское образование».

Вопрос:

«Как вы узнавали, что «турист» именно тот человек, который вам нужен?»

В. Могилевер:

«Я сообщал пароль».

Вопрос:

«Назовите его…»

В. Могилевер:

«Это были две первые строки из библии».

Вопрос:

«На предварительном следствии вы рассказывали о письме, в котором упоминался дядя Бутмана…»

В. Могилевер

«Да, в одном из писем Бланк написал: «Недавно я посетил дядюшку Шимона Бутмана». Я спросил у Бутмана, есть ли у него дядюшка в Израиле. Он очень удивился и сказал, что нет. Мы запросили Бланка, кого он имел в виду, и получили ответ: «Обратите внимание на инициалы дядюшки».

Инициалами были буквы «шин» и «бет».

Вопрос:

«Уточните, что это значит».

В. Могилевер:

«Бланк побывал в израильской разведке «Шин-бет»».

Защиту подсудимых осуществляли опытные юристы с многолетним стажем судебной практики из Риги, Москвы и Ленинграда — С. Хейфец, В. Вишневский, В. Стряпухин и др. В своих выступлениях они не отрицали, что их подзащитные обоснованно занимают место на скамье подсудимых. В то же время, ходатайствуя о смягчении наказания, адвокаты просили учесть, что вина за совершенные преступления ложится также и на международный сионизм.

«Подсудимые стали пешками в спекулятивной политической игре, которую ведут сионистские круги Запада с целью подрыва социалистического строя в СССР, — сказал адвокат Ю. Бузиниер. — Я, как и многие другие советские люди, глубоко огорчен, что моего подзащитного постигло такое несчастье. Но деятели, которые в свое время присылали М. Коренблиту вызовы из Израиля от его не существующих там «родственников», получили пищу для своей пропаганды и теперь поднимают шумиху, фальсифицируя проходящий в Ленинграде процесс и изображая его как «преследование невинных».

М. Коренблит:

«То, что я совершил, является не чем иным, как черной неблагодарностью к стране, которая вырастила меня, дала мне образование, обеспечила всеми гражданскими правами. Так называемая «лига защиты евреев», которая, видимо, претендует на роль моего защитника, ничем не отличается в своей деятельности от «коричневорубашечников». Ее почерк — почерк тех, кто устраивал «хрустальную ночь» в фашистской Германии… Мне не нужны адвокаты с бомбой в руке…»

Л. Ягман:

«Сейчас сионисты на Западе спекулируют нашими именами, наживая на этом политический капитал…»

С. Дрейзнер:

«Нашу группу бессовестно использовали для антисоветской пропаганды на Западе. Мы шли на поводу у пропаганды международного сионизма…»

В. Могилевер:

«…Не только раскаиваюсь в своих преступлениях, но сожалею, что моими действиями я давал и даю возможность пользоваться реакционным сионистским кругам, которые ведут враждебную деятельность против Советского Союза. Я решительно порываю с антисоветизмом реакционных сионистских кругов, деятельность которых направлена против социалистического строя. Я осуждаю сионистских хулиганов, которые устраивают за рубежом провокации и террористические акты…»

Л. Коренблит:

«Я только сейчас осознал глубокий смысл пословицы: «Избавь бог от ложных друзей и защитников, они хуже любого, самого заклятого врага».

Инсинуация третья: в Советском Союзе людей якобы преследуют за их убеждения, в данном случае — за их «приверженность идеалам сионизма», который, оказывается, ничего общего с враждебной Советскому Союзу деятельностью не имеет. Ряд западных газет опубликовал как раз во время ленинградского процесса заявление лидеров Всемирного еврейского конгресса о том, что «сионизм — это не антисоветизм».

Подсудимые говорили по этому поводу следующее:

В. Штильбанс:

«Я осознал, что любая сионистская действительность является по своему существу антисоветской. Я глубоко раскаиваюсь в том, что проводил такую деятельность, и, безусловно, осуждаю ее. Мне хотелось бы выразить здесь свое отношение к действиям так называемой лиги защиты евреев и так называемого брюссельского конгресса. Я совершил преступление на территории Советского Союза и буду нести наказание в соответствии с советскими законами. В непрошеных «защитниках» я не нуждаюсь».

«Я прочел в «Ленинградской правде», — говорил на суде Бутман, — письмо родителей обвиняемого Штильбанса. Там говорится о том, что он не нуждается ни в каких других защитниках. Я должен сказать, что мне тоже никакая другая защита не нужна…»

Инсинуация четвертая: подсудимые якобы являются жертвами дискриминации и борцами против лее. За это их и судят «с расистских позиций». На эту тему пространно высказывались и израильское радио, и «Свободная Европа», и многие американские и западноевропейские газеты. «Сегодня, — писала, например, «Фигаро», — становится совершенно ясно, что евреи в Советском Союзе подвергаются расовой и национальной дискриминации. Евреи в СССР не пользуются правами на культурное развитие и свободное вероисповедание, гарантированными им конституцией».

Напомним, что среди обвиняемых были кандидат физико-математических наук Л. Коренблит и закончивший два советских высших учебных заведения Г. Бутман.

А вот что говорят сами «жертвы дискриминации».

Инженер-проектировщик С. Дрейзнер: «По отношению к себе я никогда не испытывал никакой дискриминации». Он же привел такой красноречивый факт: выполняя директиву зарубежных сионистских организаций, группа задумала изготовить и распространить сборник актуальных документов о дискриминации евреев в СССР. Однако они так и не смогли найти конкретных примеров, и поэтому пришлось отказаться от замысла.

В. Штильбанс:

«Я не знаю, что такое дискриминация».

Шпильберг на вопрос председателя суда в Риге Л. Лотко, ощущал ли он на себе «дискриминацию», о которой кричит сионистская пропаганда, ответил: «Дискриминации не было».

Разработка и массовое распространение фальсифицированных версий о судебных процессах в Советском Союзе над нарушителями социалистической законности стали отраслью в западной индустрии антисоветских диверсий и клеветы. Бесчисленным количеством публикаций искаженная интерпретация юридических казусов закрепляется в общественном сознании. При этом полностью игнорируются факты, доказанные в судебном порядке, а не получившие подтверждения выдаются за имевшие место. Вот почему, в частности, по сей день вопреки истине и невзирая на неоднократные разоблачения сионистская и другая антисоветская пропаганда обеляет участников операции «Свадьба», объявляет их невиновными.

Клевета, шпионаж и фальшивый марьяж

10-14 июля 1978 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР рассмотрела уголовное дело Анатолия Щаранского. Он обвинялся в измене Родине в форме шпионажа и оказания иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР, а также в антисоветской агитации и пропаганде (преступления, предусмотренные п.' «а» ст. 64 и ч. 1 ст. 70 УК РСФСР).

А. Щаранский, 1948 года рождения, с марта 1975 по февраль 1977 года не имел определенных занятий, а затем некоторое время числился секретарем профессора-пенсионера. До ареста проживал в г. Истре Московской области.

Еще задолго до начала суда западная пропаганда развернула кампанию в защиту Щаранского, изображая его в терновом венце «великомученика». Накануне открытия судебного процесса американские власти демонстративно аннулировали выезд в Советский Союз двух делегаций на советско-американскую конференцию по научному сотрудничеству и проблемам охраны окружающей среды. В западной прессе в связи с делом Щаранского стали ставиться под вопрос отношения двух великих держав, торговля, культурный обмен, переговоры о прекращении гонки вооружений и политика разрядки в целом.

Вряд ли дело дошло бы до такого рьяного заступничества и столь высоких ставок в политических спекуляциях вокруг дела Щаранского, не будь он сионистским активистом и одним из главных организаторов выезда евреев из СССР. Самому Щаранскому было отказано в выезде, поскольку он обладал секретной информацией оборонного значения. Отказ этот был временным. Но Щаранский не стал терпеливо ждать своего срока, он занялся сбором секретных данных для иностранной разведки.

Суд обстоятельно исследовал доказательства относительно сбора Щаранским лично и через сообщников информации о дислокации и ведомственной принадлежности предприятий оборонных отраслей промышленности и связанных с ними объектов, а также об их руководителях. Все эти сведения Щаранский систематически, вплоть до ареста в марте 1977 года, передавал с соблюдением мер конспирации на Запад.

Было доказано, что Щаранский поддерживал связь с иностранным корреспондентом, который, как установлено компетентными органами, являлся агентом одной из западных военных разведок. Из показаний явствует, что Щаранский в течение 1976 — 1977 гг. неоднократно оказывал ему содействие в установлении на конспиративной основе контактов с советскими учеными и специалистами, обладающими секретными сведениями. Щаранский помогал этому агенту в сборе разведывательной информации, в частности проводя целенаправленные опросы ничего не подозревавших людей. По заданию иностранного шпиона Щаранский лично опросил одного из советских ученых по вопросам развития в СССР генной инженерии, о перспективах этой науки, а также получил сведения о том, какие учреждения занимаются данными проблемами.

При содействии Щаранского агент военной разведки имел несколько встреч с советским ученым, располагавшим секретами, и пытался добыть от него сведения о конечных результатах закрытых исследований. На последней встрече при получении таких материалов иностранец был задержан с поличным.

Суду были представлены многочисленные доказательства преступной деятельности Щаранского: подлинник письма от агента иностранной разведки с заданием собирать разведывательную информацию; специальная анкета, содержащая перечень вопросов разведывательного характера (на обороте этого документа от руки было написано письмо, обращенное лично к Щаранскому). Суд ознакомился с заключениями ряда экспертиз, с официальными документами о пребывании в СССР иностранцев, с которыми подсудимый состоял в преступной связи, и их сотрудничестве с иностранными разведывательными органами.

Судом было установлено, что Щаранский подготовил и направил за границу не менее семнадцати документов-фальшивок, которые были использованы на Западе во враждебных Советскому государству целях. Это так называемые обращения, обзоры и письма, основанные на клевете, которые подстрекали к антисоветской деятельности. Щаранский таким способом всячески стремился подталкивать политические круги Запада к оказанию давления на Советский Союз и вмешательству в его внутренние дела. Из материалов, фигурировавших на процессе, явствует, что таким образом Щаранский стремился нажить политический и денежный капитал. Таким способом он готовил себе безбедную жизнь за границей, собираясь уехать из СССР.

Летом 1975 года Щаранский совместно с двумя соучастниками встречался с группой американских сенаторов, посетивших Советский Союз. Эта встреча происходила в номере московской гостиницы «Россия» как раз накануне приема американских законодателей советскими официальными лицами. Для того чтобы испортить атмосферу предстоящей встречи, возбудить враждебность и настроить сенаторов против каких-либо конструктивных шагов в отношениях с советской стороной, Щаранский вручил им фальсифицированный «обзор» о положении евреев в Советском Союзе. Здесь содержались клеветнические измышления об «антисемитской кампании фашистского толка» в Советском Союзе, якобы «поощряемой центральными властями». Эти дикие измышления развязали руки наиболее оголтелым противникам СССР на Западе. Их распространение, безусловно, подталкивало экстремистские элементы, в частности из так называемой лиги защиты евреев в США, к террористическим антисоветским акциям.

«Подсудимый Щаранский, — обратился к нему государственный обвинитель во время процесса, — в своих материалах вы много раз писали, что евреи в СССР подвергаются дискриминации. Имела ли когда-нибудь место дискриминация вашей семьи?» На этот вопрос Щаранскому нечего было ответить, и он промолчал. Тогда обвинитель зачитал официальную справку о том, что отец, мать и брат Анатолия Щаранского, так же как и он сам, получили в СССР высшее образование. Все работали по специальности. Сам Щаранский после окончания института работал инженером, а затем старшим инженером в оборонной научно-исследовательской организации. Его не обходили при продвижении по службе. Ему оказывалось доверие: он был допущен к важным секретам Советского государства. Ни Щаранский, ни его семья никогда не подвергались какой-либо дискриминации.

«В материалах, переправленных» на Запад, вы неоднократно писали, что советские евреи, подавшие заявления на выезд в Израиль, немедленно лишаются работы. Произошло ли это с Вами лично после подачи такого заявления?» — таким был еще один вопрос прокурора. Щаранский ответил, что с работы его никто не увольнял. Он сам перестал ходить на службу, поскольку она отвлекала его от «общественной деятельности».

Щаранский участвовал в изготовлении двух клеветнических писем к американским сенаторам и конгрессменам о преследованиях и репрессиях, которым якобы подвергаются желающие выехать из СССР. Государственные деятели Запада побуждались подобными материалами к вмешательству во внутренние дела Советского Союза. Очевидно, что Щаранский стремился в интересах сионистских кругов стимулировать выезд евреев из СССР, разжигал национальную рознь и призывал к нажиму извне на советские власти. Так, в беседе с одним из лидеров международной сионистской организации «Сохнут» Лерманом, приезжавшим в Москву в сентябре 1975 года, Щаранский убеждал его использовать все возможности международного сионизма для того, чтобы заставить Соединенные Штаты прекратить поставки зерна в Советский Союз. Речь шла, таким образом, об организации экономического давления на Советское государство.

В феврале 1976 года Щаранский участвовал в подготовке и распространении среди представителей западных государств в Москве письма, адресованного конференции сионистов в Брюсселе. Письмо это содержало заведомо ложные сведения об «усилении антисемитизма и дискриминации евреев в СССР». Под этим предлогом международные сионистские организации призывались к вмешательству во внутренние дела Советского Союза, к причинению ущерба его интересам и авторитету.

В конце 1976 года Щаранский и соучастники подготовили и направили за границу письмо, призывающее сохранить дискриминационную в отношении СССР поправку Джексона к закону о торговле. Сторонники сохранения этой поправки во вред взаимоотношениям великих держав использовали это письмо и содержавшиеся в нем дезинформационные данные как аргумент для подтверждения и обоснования своей реакционной позиции.

Нужно отметить, что Щаранский организовывал политическую кампанию за выезд из СССР тех самых людей, которым советские власти временно отказывали в выезде потому, что по роду своей работы эти лица были допущены к военным и прочим секретам Советского государства. Без сомнения, подсудимый прекрасно знал, какие службы на Западе заинтересованы в таких людях. Больше того, Щаранский сам собирал среди этих так называемых «отказников» секретную информацию, которую передавал иностранным шпионам. В то же время, как было установлено на суде, для причинения политического ущерба Советскому Союзу Щаранский стряпал фальшивые «списки граждан, которым отказано в выезде в Израиль». В этих списках он перечислял людей, которые давно выехали из СССР, и даже тех, кто никогда не изъявлял такого желания. Оказалось, что многие из будто бы подписавших составленные Щаранским обращения к Западу даже ничего не знали об этом. Под одним из таких обращений, как показала экспертиза, 30 подписей сделаны рукой самого Щаранского.

Щаранский знал, на кого он работал. Знал и то, что его материалы активно используются на Западе во враждебных Советскому государству и народу целях. Он сознательно помогал тем кругам Запада, которые причиняют вред СССР и пытаются вмешиваться в его внутренние дела.

Теперь, после суда в Москве, хозяева Щаранского выгораживают своего человека и убеждают общественность в том, что он незаслуженно осужден.

Для драматизации дела создан миф о «трагедии супругов Щаранских», в который поверили некоторые общественно-политические деятели западных государств. Роль несчастной жены Щаранского исполняет Наталья Штиглиц, которая никогда не была связана с ним узами брака. Эта женщина совершила фиктивное «религиозное бракосочетание» с Щаранским за день до своего выезда из СССР в Израиль, оформив его недействительным документом — «кету бой». Это было сделано для того, чтобы в роли «законной жены», находящейся на Западе, Н. Штиглиц могла обвинять советские власти в «разъединении семьи».

«Это выглядит как несомненная мистификация», — заявил московский раввин Яков Фишман. Вместе с президентом московской еврейской религиозной общины С. Клейманом он подписал обращение к Окружному раввинату Иерусалима от 4 апреля 1978 г. В обращении говорится, что религиозный брак Штиглиц-Щаранской незаконен и недействителен, так как при его совершении нарушены все каноны иудаизма.

На суде в Москве были представлены и разоблачены как ложные заявления Штиглиц в ОВИР об ускорении воссоединения с «мужем».

Вот дословная запись диалога между государственным обвинителем и Щаранским.

Обвинитель: В январе 1975 года Штиглиц писала в ОВИР, цитирую: «Две недели назад у нас родился сын, и теперь мы ждем воссоединения со своим мужем и отцом уже вдвоем».

Щаранский: Я подобных заявлений от нее в ОВИР не пересылал.

Обвинитель: Но оно к вам и не должно было поступить. Она адресовала его в ОВИР…

Щаранский: Мне ничего не известно о подобном ее заявлении в ОВИР.

Обвинитель: Ничего неизвестно?

Щаранский: Да.

Обвинитель: Вот том дела 45-й, лист 226 (показывает обвиняемому). Вы читали это…

Щаранский: Да…

Обвинитель: Меня интересует, есть ребенок или нет?

Щаранский: Значит, я еще раз говорю, что никаких подобных заявлений мне от Натальи Штиглиц не поступало.

Фиктивный брак, спекуляция на несуществующем сыне… Этот марьяжный фарс поставлен для дезинформации общественного мнения, чтобы вызвать сочувствие и жалость к преступнику, изобличенному в шпионаже и клевете.

Известно, что дезинформация, реализуемая в ходе всякой идеологической диверсии, не имеет надлежащей убедительности, если за ней не стоит какой-либо конкретный источник. Для легализации ложных сведений нужны лжесвидетели.

О том, как их находят и используют в целях антисоветской пропаганды, рассказала обратившаяся в посольство СССР в Бельгии бывшая советская гражданка Любовь Бершадская. До 1970 года она жила в Москве, работала в газете и причисляла себя, как сама пишет, к «подпольным солдатам Сиона», т. е. к тем, кто, живя в Советском Союзе, агитировал и действовал в пользу Израиля. Покинув СССР, Бершадская совершила пропагандистское турне по Соединенным Штатам Америки, организованное сионистами, а затем поселилась в Израиле. Вскоре она разочаровалась в израильском образе жизни, бежала в Брюссель и теперь пишет в Советский Союз письма, разоблачающие сионизм. В одном из них говорится:

«По приезде в Нью-Йорк меня встретила в аэропорту имени Кеннеди мисс Голди Робинсон, которая специально прилетела из Кливленда. Мне вручили толстую книжечку с авиабилетами. Я должна была говорить по три-четыре раза в день перед огромными толпами, выступать на пресс-конференциях, по радио и телевидению. В моей программе был расписан каждый час в течение двух месяцев. Спать приходилось главным образом в самолетах и машинах. Я отвечала на вопросы, спорила до хрипоты, совершенно не вдумываясь ни в значение, ни в пользу моих выступлений. Меня встречали и провожали на аэродромах с розами, специально закупленными оптом сионистскими организациями. Это настоящий большой бизнес. Только, как я убедилась, очень грязный. Он построен на сплошном обмане».

Любовь Бершадская использовалась как источник антисоветской дезинформации уже после того, как она выехала на Запад. Но есть и такие лица, которые, живя в СССР, снабжают тенденциозными и клеветническими сведениями зарубежных антисоветчиков. О сотрудничестве подобного «информатора» с английскими сионистами рассказывает корреспондент агентства печати «Новости» Владимир Елин

Тандем лгунов

Не было ни цементного гроба, ни стен, утыканных железными остриями.

Человек с бородкой в бежевом свитере и домашних шлепанцах озадаченно вертит в руках сообщение агентства Ассошиэйтед пресс. В нем говорится, что британский парламентарий Гревилл Джаннер возмущен «негуманностью» советских властей, которые якобы бросили еврея Владимира Слепака в цементный гроб на ложе из гвоздей и продержали в нем двадцать часов.

— Джаннер усилил наименования, — говорит цветущий мужчина средних лет. И есть все основания верить ему больше, чем английскому парламентарию. Ведь это не кто иной, как сам Владимир Слепак.

Провокатор с берегов Темзы

Гревилл Джаннер, глава так называемого всепарламентского комитета за освобождение советских евреев, через тысячи миль выспрашивал Слепака по телефону о подробностях его ареста за нарушение общественного порядка, выуживая материал для своих провокационных версий. Слепак был для него лишь политической пешкой, абстрактным информатором с номером московского абонента.

Гревилл Джаннер прислал Слепакам собственную фотографию в красном кожаном паспарту. Они же получили из Лондона и платное приложение к газете «Тайме», иллюстрированное портретами «жертв антисемитизма в Советском Союзе». Весь этот «иконостас» состоит из уголовников, которые в разное время были осуждены за попытку разбойного нападения на экипаж и угона пассажирского самолета, хищение социалистического имущества и другие преступления.

Джаннер не спешит пополнить домашнюю фототеку Слепаков снимками обожженных напалмом в Бахр-эль-Бакре арабских детей, руин Эль Кунейтры и Рафаха, пепелищ Бирама и Икрита. Здесь нет фотографии, которая обошла всю мировую печать: сплющенный автомобиль на обочине ливанской дороги. Машина приближалась к. городу Тиру, когда ее остановил израильский танковый патруль. У восьмилетнего ребенка не оказалось удостоверения личности (!) и тогда шестидесятитонный танк «Центурион» раздавил машину вместе с восемью ее пассажирами.

Гревилл Джаннер грозился доложить о сфабрикованном им самим «деле» Слепака в Международный Красный Крест. Воспаленному воображению члена исполкома сионистской федерации Англии и Северной Ирландии явился цементный гроб, утыканный гвоздями. В то же самое время под носом у Джаннера несли не мифические, а настоящие гробы с жертвами расстрелов в Ольстере. Но парламентарию не пришло в голову броситься к телефону и за плату, гораздо меньшую той, чем стоит звонок в Москву, связаться, скажем, с жителем Белфаста Джерардом Доннели, Спрингфилд-роуд, 147. Сделав это, Джаннер мог бы узнать многое по волнующему его вопросу о правах человека.

Ассоциация в защиту закона и справедливости, объединяющая североирландских юристов, прислала в агентство печати «Новости» потрясающие свидетельства о пытках и издевательствах над мирными жителями Ольстера.»

Они были представлены и на Международный суд по правам человека в Страсбурге, где Ирландия предъявила Великобритании тяжелые обвинения в применении пыток и чудовищного насилия в Ольстере.

Знает ли об этих и многих других фактах злодеяний английских войск в Северной Ирландии парламентарий Джаннер? Конечно! Однако, обрядившись в тогу борца за права человека, Джаннер действует как политический диверсант и вербовщик от сионизма.

Тунеядец с улицы Горького

Просторная квартира, предоставленная государством. Площадь более ста квадратных метров, окна глядят на главную магистраль столицы — улицу Горького. Нас окружают атрибуты налаженного, спокойного быта. Приемник с выносными динамиками, магнитофон, гравюры на стенах. Все это мало напоминает обитель мученика.

Здесь, в Москве, некогда жила семья, которая теперь распалась. В причинах ее трагического разрыва далеко не последнюю роль сыграл сионист из Англии Гревилл Джаннер.

В архиве Слепаков хранится вырезка из газеты «Советская Россия» за 29 мая 1957 г. Два столбца текста вобрали в себя десятилетия удивительной жизни отца Владимира — Семена Слепака, который отдал молодость укреплению Советской власти на острове Сахалин. И позднее Семен Слепак занимал ответственные государственные посты. Отец отрекся от сына, собравшегося покинуть Родину.

Радиоинженеру В. Слепаку было отказано в выезде из СССР, потому что он работал на секретном объекте. Любой специалист здесь знает много технических секретов. Слепак к тому же знает и военные.

Слепак стал зарабатывать на провокациях, которые устраивал в антисоветских пропагандистских целях. Он упорно отказывался работать и жил на средства, поступавшие от сионистов Запада. То, что В. Слепак выступал в роли инспиратора фальшивых версий, ясно видно из содержания дезинформационных материалов западной пропаганды, например клеветнической интерпретации дела А. Завурова.

Дело Завурова

Вот что говорилось в передаче «Голос Америки» от 15 января 1977 г.: «Владимир Слепак уведомил Эндрю Янга о судьбе одного советского еврея Амнера Завурова, осужденного в среду 12 января в узбекском городе Шахрисабзе к трем годам тюремного заключения; ему предъявлено обвинение в нарушении паспортного режима, тунеядстве и хулиганстве. Как сообщил Владимир Слепак по телефону из Москвы, паспорт был отобран почти полтора года назад, когда ему была выдана виза на выезд в Израиль, которую он не по своей вине просрочил. Отсутствие паспорта не позволяло ему устроиться на работу, а что касается обвинения в хулиганстве, то, по словам Слепака, видимо, речь идет о какой-то, по всей вероятности, подстроенной драке».

Развивая антисоветскую акцию, «Голос Америки» сообщал 17 января 1977 г.: «Этот случай взывает к справедливости. Мы имеем дело с человеком, который подвергался преследованиям и теперь приговорен к трем годам заключения за то, что у него нет паспорта и работы.

Комитет американских юристов в Лос-Анджелесе в Калифорнии выступил с заявлением в надежде привлечь общественное внимание к судьбе советского гражданина Амнера Завурова, приговоренного в Узбекистане к трем годам заключения за неимение паспорта».

На самом деле примерно в 10 час. вечера 20 ноября 1976 г. Амнер Завуров и его брат Амнон, будучи пьяными, устроили дебош в квартире Давыдова. Они оскорбляли хозяина, а Амнер Завуров избил его: наносил удары в лицо, живот, спину, угрожал ударить ножницами. Как выяснилось, причиной тому послужили неоднократные напоминания Давыдова о том. что Завурову пора прописаться и устроиться на работу.

Вина Амнера Завурова была полностью доказана показаниями свидетелей, вещественными доказательствами, заключением судебно-медицинской экспертизы по поводу телесных повреждений, нанесенных обвиняемым потерпевшему Давыдову.

Уголовники в терновом венце

Воры, хулиганы, спекулянты, злостные клеветники, взяточники и мошенники — вот истинное лицо тех, кого антисоветская пропаганда выдает общественному мнению Запада за невинных людей, осужденных за убеждения в Советском Союзе.

Спекулянт Левинзон

27 — 28 мая 1975 г. народный суд осудил к лишению свободы С. Левинзона за спекуляцию. Было установлено, что с мая 1974 года по февраль 1975 года Левинзон скупил в магазине «Платан» в Одессе 15 отрезов кримплена, 6 отрезов трикотажа, японские косынки и продал их по спекулятивной цене.

Левинзон не испытывал материальной нужды, он работал и получал заработную плату, у его жены был крупный вклад в сберегательной кассе. Кроме того, Левинзон получал денежные переводы из различных западных стран.

Из протокола суда:

Прокурор:

От кого Вы получали иностранную валюту?

Левинзон:

От своих родственников из-за границы… От дяди в Израиле.

Прокурор:

А вы получали деньги из Англии, Канады, Швейцарии, Дании, США.

Левинзон:

В США у меня живет тетя.

Прокурор:

А какие организации посылали Вам деньги?

Левинзон:

Может быть, организация «Джойнт».

Прокурор:

Почему Вы не пользовались этими деньгами как честный человек? Вы давали такие показания: «…стал получать материальную помощь небольшими суммами по 100 — 150 рублей сертификатами и посылки от международных еврейских организаций. В Ленинграде купил транзистор и отправил его в Израиль. В Москве купил чайный сервиз и тоже отправил в Израиль».

Левинзон:

Да, так все было.

Прокурор (вопрос к отцу Левинзона):

Где у Вас есть родственники за границей?

Ш. Левинзон:

В Израиле, в Канаде, Америке. В Канаде — по фамилии Шпигель.

Прокурор:

А в Дании, Швейцарии, ФРГ кто у Вас проживает?

Ш. Левинзон:

Никто.

Прокурор (к подсудимому Левинзону):

Из Швейцарии вам пересылало деньги акционерное общество «Мелла». Чем объяснить, что помощь оттуда пришла на имя сорока восьми человек, проживающих в различных городах Советского Союза? Еще Вам пересылала деньги организация «Хельга Кох Трейден» (Дания) и кроме Вас от нее поступили деньги двадцати другим лицам в Советском Союзе. Как Вы это объясните?

Левинзон:

Не знаю.

На суде выяснилось, что Левинзон был платным провокатором, его антисоветскую деятельность финансировали специальные организации, занимающиеся акциями против Советского Союза.

Спекулянтка Берковская

Супругов Анну и Юрия Берковских из Новосибирска суд осудил к году лишения свободы условно. Они на свободе. Однако за рубежом их причисляют к «узникам за убеждения», их имена в списке «диссидентов». Анна Берковская, 44 лет, преподаватель, занималась мелкой спекуляцией. Ее изобличили свидетели, да и сама она не отпиралась. «Никаких материальных затруднений у нас не было, — сказала Берковская, — просто хотела побольше денег». При обыске у Берковских обнаружили пистолет «Вальтер» № 773211 и патроны к нему. Пистолет принадлежал Юрию Берковскому, который незаконно приобрел и хранил это огнестрельное оружие, что и явилось составом его преступления.

Расхититель народной собственности

В разряд «политической оппозиции» занесен Михаил Левиев, бывший директор фирменного магазина «Таджикистан» в Москве. Получаемые для продажи лучшие национальные таджикские шелковые ткани не попадали на прилавок, они распродавались тайно по спекулятивным ценам. Всего таким образом было реализовано 220 тыс. м ткани на 1, 5 млн. руб. За это время Левиев получил 77 500 руб. — в виде взяток. М. Левиев скупал и перепродавал золото, занимался контрабандой и незаконными валютными операциями. Лишь одному своему соучастнику Вахидову он продал более 8 килограммов золотых монет. При аресте у Левиева было изъято 40 килограммов золота в монетах и слитках, денег и других ценностей на 2 млн. руб.

Левиев наказан за совершение незаконных валютных операций, злоупотребление служебным положением, обман покупателей, контрабанду, хищение в особо крупных размерах, спекуляцию валютой в особо крупных размерах, получение взяток при отягчающих обстоятельствах, а также за содействие спекуляции при отягчающих обстоятельствах.

Осужден за шпионаж

11 апреля 1973 г. коллегия военного трибунала Прикарпатского военного округа рассмотрела дело жителя г. Винницы Исаака Школьника, 36 лет, обвиняемого в шпионаже, по ст. 56 Уголовного кодекса Украинской ССР. Поскольку в деле фигурировали факты и вещественные доказательства, составляющие государственную и военную тайну, заседание было закрытым. В судебном процессе участвовал военный прокурор, интересы обвиняемого защищал гражданский адвокат.

В результате всестороннего расследования (было допрошено свыше 70 свидетелей) установлено, что Исаак Школьник настойчиво собирал шпионскую информацию в СССР с тем, чтобы при выезде в Израиль продать ее иностранной разведке. Это были сведения, составляющие военную и «государственную тайну, в том числе: дислокация и назначение важных оборонных объектов, расположение и вооружение воинских частей, данные о предприятиях, выпускающих оборонную продукцию, тактико-технические характеристики образцов отдельных видов военной техники Советской Армии, в том числе танков и самолетов. Для того чтобы квалифицированно отбирать наиболее важную секретную информацию, обвиняемый изучил соответствующую военную и научную литературу.

Проанализировав все собранные Школьником сведения, компетентные комиссии, состоящие из военных и военно-промышленных экспертов различных специальностей, представили свои заключения о том, что эти сведения являются совершенно секретными.

По завершении своей шпионской работы Школьник намеревался подать советским властям заявление о выезде в Израиль. Однако он не успел это сделать, лишь после ареста на его имя были присланы вызовы, заверенные израильскими иммиграционными властями.

Исаак Школьник признал себя виновным по всем пунктам предъявленного обвинения.

Сионисты на Западе инспирировали кампанию «по спасению Школьника», пытаясь оказать нажим на советское правосудие. Они распространили ложные слухи о том, что Школьник «безвинно» попал на скамью подсудимых, за одно лишь желание жить в Израиле. На самом же деле он хотел обеспечить себе «безбедную жизнь» на средства, полученные от продажи советских военных секретов.

Грабители

Братьям-близнецам Аркадию и Леониду Вайнманам было по 24 года, когда их начали именовать на Западе «страдальцами за убеждения» и «диссидентами». Их «инакомыслие» выразилось в следующем. Однажды, пьяные, они зашли в магазин «Союзпечать», на Сумской улице в Харькове. У одного из посетителей магазина — Юрия Щербакова — потребовали три рубля, чтобы купить себе еще водки. Щербаков не дал. Тогда Аркадий Вайнман вырвал у него из рук кляссер с марками и вышел на улицу. За Щербакова заступился прохожий — Евгений Сурков. Вайнманы жестоко избили Суркова. Вскоре подоспела милиция. В свидетелях недостатка не было: все происходило в три часа дня.

Хулиганы

Марк Нашпиц и Борис Цитленок отбывают пятилетний срок ссылки за хулиганство. Наказание состоит в удалении осужденных из места жительства для поселения в какой-либо другой местности, без охраны.

Нашпиц и Цитленок организовали сборище под сионистскими лозунгами на Калининском проспекте в Москве. Они пытались привлечь к себе внимание прохожих, помешать нормальному движению на этом оживленном участке города. Когда милиционеры потребовали соблюдать общественный порядок, хулиганы оказали им физическое сопротивление. Женщину, проходившую мимо, Нашпиц ударил и сбил с ног за то, что она возмутилась их поведением.

Мошенник Колтунов

В июне 1974 года народный суд Первомайского района в городе Черновцы рассмотрел дело Альберта Колтунова, 53 лет, ранее уже отбывавшего наказание за мошенничество. Работая начальником зонального управления «Спортлото», Колтунов отказывал некоторым гражданам в получении выигрыша: придирался к якобы неправильному заполнению карточки, говорил, что для оформления выигрыша нужно дать взятки должностным лицам. Отдельные легковерные счастливцы выполняли требования Колтунова и давали ему «на необходимые расходы» 100 или 200 руб. Эти деньги Колтунов присваивал. Тем самым он компрометировал работу государственного учреждения, причинял ущерб государству и отдельным лицам.

На суде в качестве свидетеля выступила жительница г. Черновцы 3. Дружляк. Она выиграла в тираже «Спортлото» по карточке N 341918 2321 руб. Колтунов убеждал ее, что при перечеркивании цифр она нарушила правила игры, поэтому для получения полной суммы выигрыша нужно дать взятку. Другая свидетельница — гражданка Романова — по карточке N 1004101 выиграла 3980 руб. При предъявлении части «А» карточки Колтунов заявил ей, что правила игры нарушены: перечеркнута линия цифровой сетки, в этом случае полный выигрыш можно получить тоже только за взятку. При получении выигрыша 21 января 1973 г. гражданка Романова и ее муж Бороховский дали Колтунову взятку в размере 180 руб.

Гражданка Юрий Н. В. в 15-м тираже «Спортлото» в 1973 году по карточке N 5930823 выиграла 5000 руб. И ей Колтунов также заявил, что она сыграла не по правилам: перечеркнула лишнюю линию соседней цифры. 21 июня 1973 года гражданка Юрий дала Колтунову взятку — 200 руб. Только тогда она получила выигрыш.

Суд установил, что Колтунов требовал от граждан, выигравших большие суммы, чтобы те давали ему также деньги на поездки в Винницу в центральное управление «Спортлото» якобы для оформления выигрышей. На самом же деле все командировки Колтунова оплачивало учреждение, в котором он работал. Таким способом он получил от Гуцуляка — 40 руб., Юрий — 30 руб., Билецкого — 30 руб., Останина — 41 руб., Ванзуряна — 20 руб.

Суд приговорил Колтунова к пяти с половиной годам лишения свободы.

Этот мошенник изображается на Западе тоже в качестве «инакомыслящего», страдающего «за веру».

Мошенник Пинхасов

Американские «защитники» Пети Пинхасова — «мученика за убеждения» добились даже того, что в Нью-Йорке его именем нарекли авеню Баннет, хоть и условно, но с соответствующей церемонией. Пинхасов уже на свободе: отбыл наказание за преступление, причем далеко не первое. Ранее его уличили в краже стройматериалов на ремонтно-строительном участке, где он работал. Тогда решили не возбуждать уголовного дела, ограничились увольнением. Пинхасов устроился плотником в объединение «Дагконсервы» и вновь принялся за хищения. На этот раз его приговорили к одному году исправительных работ без лишения свободы: он работал на прежнем месте, но из его зарплаты государство в течение года вычитало 15 процентов.

Когда кончился срок наказания, Пинхасов перешел на работу в городской комбинат бытового обслуживания, в столярную мастерскую. Там он стал похищать и перепродавать готовую продукцию комбината. Обсчитывал клиентов и государство: с заказчиков брал одну сумму денег, а в квитанциях указывал меньшую. Разницу присваивал. Наконец, решил со взятыми авансами уехать в Израиль. Заказчики подали на мошенника в суд…

Когда на Западе сионисты развязали кампанию в защиту Пинхасова, работники дербентского комбината бытового обслуживания выступили с протестом. Директор комбината Абрам Малинский, еврей по национальности, сказал: «Пинхасова судили за то, что он совершил преступление. Мы хорошо это знаем». «Судили и посадили его законно», — подтвердил Роман Абрамов, служитель иудейской общины Дербента.

Наказан за тунеядство

Иосиф Бегун — один из тех, кого в Советском Союзе презрительно называют «тунеядцами», а на Западе представляют «борцами за демократию». В социалистическом обществе в оценке человека главным критерием является его отношение к труду. Конституция СССР обеспечивает всем гражданам СССР право на получение гарантированной работы с оплатой труда в соответствии с его количеством и качеством, включая право на выбор профессии, рода занятий и работы в соответствии с призванием, способностями, профессиональной подготовкой, образованием и с учетом общественных потребностей (ст. 40). В то же время Конституция СССР рассматривает добросовестный труд, соблюдение трудовой дисциплины как обязанность и дело чести каждого способного к труду гражданина. Специально подчеркивается, что «уклонение от общественно полезного труда несовместимо с принципами социалистического общества» (ст. 60).

Для того чтобы трудиться и проявлять свои способности, у И. Бегуна было все: и здоровье, и знания, и место работы… Не было только желания.

Биография этого человека складывалась так же, как у подавляющего большинства его сверстников. Сын рабочих, после школы окончил техникум, затем механико-математический факультет Московского государственного университета и, наконец, аспирантуру радиотехнического института. Он кандидат технических наук. До 1972 года Бегун работал на ряде предприятий, выполнял задания секретного характера.

В мае 1971 года Иосиф Бегун выразил желание выехать на постоянное жительство в Израиль. Его заявление после рассмотрения компетентными советскими организациями было временно отклонено, поскольку в соответствии с действующими правилами выезда из СССР лица, работающие в секретных учреждениях и предприятиях, получают разрешение покинуть страну только после истечения определенного срока. Тогда Бегун уволился с занимаемой должности. Он мог делать выбор из нескольких десятков должностей по его специальности в учреждениях и на предприятиях, не связанных с государственными секретами. Однако Бегун все их отклонил. Он демонстративно воздерживался от устройства на работу, изобретая различные предлоги для этого. Человек не слишком крепких моральных устоев, он бросил две семьи, сына, связался с людьми, сделавшими своим бизнесом клевету.» Его неоднократно предупреждали о необходимости трудиться, но он оставлял предупреждения без внимания. Правда, однажды Бегун устроился на работу, причем не по своей специальности, с которой его были вынуждены уволить за нарушения трудовой дисциплины. В последний раз Иосиф Бегун был предупрежден органами милиции в конце 1976 года. Но и это предупреждение осталось безответным. В январе 1977 года против него было возбуждено уголовное дело.

Решением народного суда Пролетарского района г. Москвы от 1 июня 1977 г. на основании ст. 209 Уголовного кодекса РСФСР Иосиф Бегун наказан за паразитический образ жизни.

В упоминавшемся уже советском телевизионном фильме «Скупщики душ» приводятся документальные кинокадры об антисоветских демонстрациях в Лондоне и Нью-Йорке, организованных сионистами. На этих демонстрациях «узников за убеждения» изображают статисты, одетые в полосатые тюремные одежды. Они шествуют по улицам за декоративными решетками и в цепях из папье-маше. Подобные мелодраматические инсценировки возбуждают враждебность к нашей стране, что прямо противоречит хельсинкским соглашениям, девизом которых является доверие, взаимопонимание и сотрудничество между народами.

Не проходит и дня, чтобы средства массовой информации Запада не преподнесли своей аудитории какой-нибудь очередной антисоветский вымысел. Одни из таких вымыслов служат поводом для продолжительных пропагандистских кампаний, другие тут же лопаются, как мыльные пузыри. Но во всех случаях общественное сознание отравляется порцией яда лжи, клеветы и предубежденности.

Клеветнические измышления

Радио «Либерти» «убивает» Тамару Акилову

Тамара Акилова, учительница английского языка из города Самарканда в Узбекистане, удивилась, узнав о своей «загадочной и трагической гибели от рук КГБ». Речь шла о сообщении, которое появилось в израильской газете «Наша страна» и тотчас было подхвачено мюнхенской радиостанцией «Либерти». Согласно ему Акилову убили за то, что она помогала оформлять документы евреям, желающим выехать в Израиль.

— Ну как можно так безобразно врать! Вот я — перед вами. Жива и здорова. По-моему, эта выдумка — настоящая провокация, — говорит Тамара Акилова. — Никаких документов на выезд в Израиль я не оформляла — ни себе, ни другим. Здесь моя родина. Я очень рада, что живу в Советской стране, где взаимоотношения между людьми определяются принципом «человек человеку — друг, товарищ и брат». Мы пользуемся всеми возможностями и благами, которые советское общество предоставляет своим гражданам. Взять, например, нашу семью. Моя сестра Хана окончила педагогический институт, работает педагогом. Старший брат Илья окончил торговый институт, работает по специальности. Я тоже имею высшее образование, преподаю в городской средней школе N 11.

Самарканд — многонациональный город. Здесь бок о бок учатся и работают узбеки, русские, таджики, евреи, представители других национальностей. Все мы живем единой братской семьей. Я возмущена той ложью, которую распространяют сионисты и радио «Либерти».

Акция послов

29 марта 1977 г. норвежская газета «Ворт Ланд» сообщила, что накануне посол Израиля в Норвегии Давид Ривлин посетил МИД Норвегии и просил норвежские власти сделать все возможное для того, чтобы помочь советским евреям. «Евреев, в частности, обвиняют в организации взрывов в метро и крупного пожара в московской гостинице». Он сообщил также, что израильские послы в разных уголках мира обратились с такими же просьбами к правительствам стран, в которых они работают.

Это было сделано по указанию министра иностранных дел Израиля Игала Аллона, который обсуждал данную тему в кнессете.

Провокационные акции израильских послов — беспрецедентные нарушения дипломатического статуса. Достаточно ознакомиться с Венской конвенцией о дипломатических представительствах 1961 года, чтобы убедиться в этом. В статье 3 «О функциях дипломатов» подчеркнуто, что они представляют лишь свое собственное, аккредитовавшее их государство и в стране пребывания защищают только его интересы и интересы своих граждан. В данном же случае израильские дипломаты претендуют на роль представителей советских евреев и защитников их интересов, что совершенно неправомерно.

Посол Ривлин и его коллеги в других странах нарушили также и предусмотренную Конвенцией информационную функцию дипломатов, которая ограничивается «выяснением всеми законными средствами условий и событий в государстве пребывания и сообщением о них своему правительству». Ривлин, например, взялся за выяснение «условий и событий» в третьей стране — в Советском Союзе — и стал информировать не свое правительство, а газету «Ворт Ланд», причем информировать явно не в соответствии с истиной.

Откликнувшись на эту провокационную акцию израильского посольства, шведская газета «Дагбладет» опубликовала статью г-на Хагелунда, в которой он с пеной у рта выгораживал сионистов и слово в слово повторял тезисы Ривлина. Корреспондент датского радио в Тель-Авиве, как сообщила газета «Ланд or фольк», передал в эфир для пяти миллионов своих земляков сенсационный рассказ о том, будто в Москве имеют место погромы, а на улицах столицы евреи не чувствуют себя в безопасности.

Сообщения эти абсолютно ложны и носят пропагандистский характер.

Никто — ни печатно, ни устно — в Советском Союзе не выдвигал обвинений против евреев. Израильский посол сам завел разговор о них, чтобы драматизировать ситуацию, заведомо обмануть людей и вызвать у них недоброжелательное отношение к Советскому Союзу.

«Дело Биберштеин»

Кампания, организованная в Канаде в связи с вопросом о выезде из СССР Наили Биберштейн, ввела в заблуждение многих. Общественность и политические деятели Канады, принимавшие участие в этом деле, оказались дезинформированы. Дело в том, что Наиле Биберштейн было отказано в выезде в Канаду по настоятельной просьбе ее матери Ракии Жалялетдиновой.

В Министерстве внутренних дел СССР имеется заявление Р. Жалялетдиновой, в котором она писала: «Я категорически не даю согласия на выезд дочери из СССР, так как ее отъезд равносилен моей смерти. Мне 66 лет. Мой муж погиб во время второй мировой войны, я растила одна свою дочь. Дала ей образование. Потом я растила внучку, которой сейчас 8 лет. Эти дети плоть от плоти моей. Помогите мне удержать их».

Представителям прессы Ракия Жалялетдинова сказала: «Я не даю согласия на выезд. Я этого не переживу. Мои претензии к дочери — и материальные, и моральные. Я старая и больная, у меня отнимаются ноги, я нуждаюсь в уходе и помощи. Мы всегда жили вместе, я им отдала все. Я надеюсь, что дочь образумится».

Мать сообщила также, что ее дочь развелась с Борисом Биберштейном, который скрывал это, выступая в Канаде с ложными заявлениями о препонах, чинимых советскими властями его жене. Действительно, 24 сентября 1974 г. Дзержинский народный суд Москвы расторг брак Биберштейн.

«Мы не можем обойти закон и пренебречь претензиями матери, — сказал представитель Министерства внутренних дел СССР. — Это было бы также в противоречии с Международным пактом ООН о гражданских и политических правах, поскольку ущемляются права Ракии Жалялетдиновой. Мы имеем здесь дело с семейной драмой, которую спекулятивно пытаются использовать для того, чтобы ввести в заблуждение власти и общественность Канады, дать предлог для необоснованных обвинений в нарушении Советским Союзом хельсинкских соглашений».

Позднее вопрос о претензиях Ракии Жалялетдиновой был решен и Наиле Биберштейн было разрешено уехать в Канаду.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Нет сомнения в том, что развязанная буржуазной пропагандой антисоветская кампания, спекулирующая на правах человека, обречена на провал. И не только потому, что потребности современного международного развития объективно диктуют необходимость сближения между Востоком и Западом для решения как глобальных проблем человечества, так и важных для отдельных государств вопросов. По мере ознакомления общественности с фактической стороной дела все более становится очевидным клеветнический и злопыхательский характер данной кампании.

Вопрос о правах человека служит ширмой для подрывной деятельности и шпионажа против СССР. Под флагом защиты прав человека империализм ведет антисоветскую психологическую войну.

Обвинение СССР в отходе от согласованных международных норм в вопросе о правах человека основывается на сознательном искажении фактов, а подчас на грубой дезинформации и клевете или на одностороннем истолковании некоторых общих международных правовых принципов.

В последнее время буржуазная пропаганда переносит акцент на так называемую проблему «инакомыслящих», которых в СССР будто бы преследуют за политические убеждения. При этом общественность вновь сознательно вводится в заблуждение. Известно, что некоторым лицам, совершившим преступления против СССР, оказывается покровительство на Западе. Подобные акции вызывают глубокое возмущение и протесты советских людей.

«Когда официальный представитель государства пытается поощрять противозаконную, антигосударственную деятельность в другой стране, он практически отождествляет свое государство с этой деятельностью, он фактически провозглашает, что его политика направлена на изменение существующих порядков в другой стране. И это уже не идеологическая борьба, это «психологическая война» против другого государства, это подрывная деятельность против него, вмешательство в его внутренние дела», утверждает советский ученый Д. Юрьев[11].

«А чем объяснить тот поистине прискорбный факт, что в эту кампанию включаются и некоторые официальные лица? Я имею в виду встречу президента США с выдворенным из СССР уголовным преступником Буковским, — говорит народный артист СССР С. Бондарчук. — По городам и весям Западной Европы путешествует и стучится в двери правительственных учреждений другой отщепенец — Амальрик, рядящийся все в ту же дырявую тогу «борца за права человека». Когда начинаешь размышлять над этой информацией, невольно задаешься вопросом: почему же эти государственные деятели не наведут порядок с правами человека у себя дома, в своей стране? Почему бы, например, Белому дому не отреагировать на открытое письмо лидера «уилмингтонской десятки» негритянского священника, видного борца за гражданские права в США Бенджамина Чейвиса? Почему бы не положить конец произволу, учиненному над Чейвисом и его соратниками полицейскими властями и судом, который приговорил их по сфабрикованному обвинению к 282 годам тюремного заключения? Почему бы не разобраться с тысячами заключенных, брошенных в тюрьмы только за убеждения? Почему бы не покончить с насилием, гангстеризмом, расовой и национальной сегрегацией, безработицей? Короче говоря, хотелось бы напомнить господину президенту его же собственные слова: «когда мы критикуем другие страны за отсутствие прав человека, мы хотели бы быть уверены в том, что сами не даем повода для обоснованной критики»[12].

Об отношении советских граждан к «диссидентам» свидетельствует поток писем, приходящих сегодня в редакции газет, на радио и телевидение СССР. В них осуждается деятельность отщепенцев, указывается, что их «услуги» используют и оплачивают те круги, которые ведут психологическую войну против идей социализма и международной разрядки.

Говоря о так называемых «инакомыслящих», Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев в речи на XVI съезде профессиональных союзов СССР 21 марта 1977 г. подчеркнул: «Наш народ требует, чтобы с такими, с позволения сказать, деятелями обращались как с противниками социализма, людьми, идущими против собственной Родины, пособниками, а то и агентами империализма. Естественно, что мы принимаем и будем принимать в отношении их меры, предусмотренные нашим законом.

И пусть уж тут никто не обижается на нас: защита прав, свобод и безопасности 260 миллионов советских людей от действий подобных отщепенцев — это не только наше право, но и наш священный долг»[13].

Примечания

1

Например, в США, по данным профсоюзов, безработных насчитывается 9, 7 млн., во Франции — 1 млн. 405 тыс., в Англии — 1 млн. 390 тыс., в Италии — 1 млн. 300 тыс., в Японии — 1 млн. 270 тыс., в ФРГ — около 1 млн.

(обратно)

2

Конституции капиталистических государств не гарантируют своим гражданам права на труд. В 1945 году в американском конгрессе была предпринята попытка провести закон о «праве на полезную, удовлетворительно вознаграждаемую регулярную работу с полной загрузкой». Однако законопроект был провален в Сенате. Принятое в 1946 году «компромиссное» законодательство о занятости содержит лишь расплывчатые формулировки, возлагающие на федеральные власти ответственность за создание условий, обеспечиваюших «разумные возможности… для тех, кто хочет работать и ищет работу».

(обратно)

3

В странах западного капиталистического мира, включая государства, недавно освободившиеся от колониального гнета, свыше 800 млн. людей в возрасте от 9 до 50 лет не умеют т читать, ни писать.

(обратно)

4

См.: XVII съезд Коммунистической партии Израиля. М., Политиздат, 1973, с. 66–67.

(обратно)

5

Международная сионистская организация.

(обратно)

6

См.: Доклады Специального комитета по расследованию затрагивающих права человека действий Израиля в отношении населения оккупированных территорий (документы ООН А/9148 от 25.10.1973 г., А/31/235 от 9 11.1976 г. и др.).

(обратно)

7

Армия Израиля.

(обратно)

8

Переселенцы.

(обратно)

9

Так в письме.

(обратно)

10

Одна из библейских историй.

(обратно)

11

США: экономика, политика, идеология, 1977, № 8, с. 77.

(обратно)

12

Правда о правах человека. М., Политиздат, 1977, с. 48–49.

(обратно)

13

Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Речи и статьи. Т. 6. М., Политиздат, 1978, с. 337.

(обратно)

Оглавление

ПРЕДИСЛОВИЕ

Часть I. В МИРЕ БЕСПРАВИЯ

  Глава 1. УГНЕТЕНИЕ И РАСИЗМ В ИЗРАИЛЕ

    Нам нечего делать в Израиле

    Зачем мы нужны Израилю

    Это — расистское общество

    Правда о сионизме

    Трагедия семьи Каплан

    Из интервью с Юлией Эйфус, дочерью Исаака Каплана

    Убит за попытку бежать из Израиля

    Без Родины мы ничто

    Побратим Ротшильда бежит из Израиля

    Раскаяние

    Тоска по Родине

    Возвращение доктора медицины

    Публикация АПН

    Меня заставляли убивать

    Под ружье в кандалах

    Смерть Бориса Когана Журнал «Смена», 1976, № 19

    Избиение переселенцев в Димоне

    Суд Линча в Израиле

    СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ ПИСЬМА

      Невиданный обман

      Непоправимая ошибка

      Живу надеждой

      Из писем родным и знакомым

  Глава 2. В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ

    Барахолка на Порта-Портезе

    Публикация АПН

    Насильственная депортация

    Суд в Вене

    Смерть художника Шмидта

    Уволен за инакомыслие

  Глава 3. ОНИ ОТКРЫВАЮТ АМЕРИКУ

    Острые зубы западной «демократии»

    Рабинович готов на любую работу

    Я решил на коленях проситься обратно

    Сионисты убили моего тестя

    Публикация АПН

    Публикация АПН

    Никаких прав

    Публикация АПН

    Укрывательство убийц

Часть II. ШПИОНАЖ И ДИВЕРСИИ ПОД ЛОЗУНГОМ «ЗАЩИТЫ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА»

  ПОДРЫВНАЯ АНТИСОВЕТСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СПЕЦСЛУЖБ ИМПЕРИАЛИЗМА

    Публикация АПН

    Возмущены вмешательством в нашу жизнь

  СИОНИСТСКИЕ ЭМИССАРЫ

    Фальшивки, изготовленные в США

  ШПИОНАЖ И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

    ЦРУ: шпионы и права человека

    Как меня вербовало ЦРУ

    Большое спасибо за правду

    По чужому сценарию

    «Раз солгавши, лгал снова и снова»

    Операция «Свадьба» и ее вдохновители

    Заговор воздушных пиратов

    Клевета, шпионаж и фальшивый марьяж

    Тандем лгунов

    Дело Завурова

    Уголовники в терновом венце

    Расхититель народной собственности

    Осужден за шпионаж

    Грабители

    Хулиганы

    Мошенник Колтунов

    Мошенник Пинхасов

    Наказан за тунеядство

    Клеветнические измышления

ЗАКЛЮЧЕНИЕ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg