«Победа советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов»

Победа советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов (fb2) - Победа советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов 832K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александра Михайловна Матвеева - Димитрий Олегович Чураков

Димитрий Олегович Чураков, Александра Михайловна Матвеева Победа советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов

© Д. О. Чураков, А. М. Матвеева, 2016.

© Издательство «Прометей», 2016.

* * *

Введение

Во многих наших прежних работах, персональных и совместных, неизменно высоко оценивалась роль Великой Отечественной войны для всех российских граждан, живущих в начале XXI века. Нами отмечалось, что в современной Российской Федерации светлый и героический образ Великой Отечественной войны может и должен выступать консолидирующим началом. Вместе с тем, признавая, что большинство людей гордится Великой Победой советского народа над фашизмом, а также что жизнеутверждающая идеология Победы должна лечь в основу современной национальной идеи, нельзя закрывать глаза на то, что и в начале XXI века т. н. «войны памяти»[1] всё ещё не утратили своего ожесточённого характера. Наоборот, они только наращивают свой разрушительный потенциал и бескомпромиссность.

Мы можем наблюдать, как на Западе и в нашей стане определёнными силами осуществляются назойливые действия, направленные на слом историко-нравственного кода восприятия Великой Отечественной войны. Как и в прежние годы в сознание людей пытаются вживить множество чёрных мифов: о характере войны, масштабах потерь, цене Победы и т. д. Часть этих «нравственно-информационных вирусов» была создана ещё в период т. н. «оттепели», а затем они долгое время дозревали в «диссидентских курилках». Другая часть была прямо почерпнута из работ патентованных критиков нашей страны на Западе: политиков, советологов, сотрудников спецслужб и т. д. Наконец, немалая часть новой разрушительной мифологии была вызвана к жизни ветрами «перестройки» и «лихих девяностых».

Более того, под различными надуманными историческими аргументами на нашу страну сегодня ведётся не только информационный, но уже и силовой накат. Его целью является не просто переписать историю Второй мировой войны, но и кардинально перечеркнуть её геостратегические результаты. Первый удар по Ялтинско-Потсдамской системе послевоенного мироустройства был нанесён ещё в конце 1980-х гг., когда коллективный Запад начал активно менять границы в Европе. И это противоречило не только принципам послевоенного мироустройства, но и заключительного акта Хельсинской конференции 1975 года. В то же время, при прямом попустительстве и соучастии тогдашнего руководства СССР, начался процесс смены оценок прошедшей войны. Против жителей различных государств было применено разрушительное консциентальное оружие[2] в невиданных прежде масштабах. Особенно жестокой атаке подверглись жители нашей страны – потомки Победителей[3].

Изучение новейших форм идеологического противостояния – тема специальных исследований. Мы же лишь отметим, что очернению и фальсификации в последние десятилетия подверглись практически все периоды Отечественной истории. Особенно это касается советского периода, русской истории XX века. Немало лжи в эти годы было внедрено в общественное сознание и о Великой Отечественной войне. Вместе с тем, и это следует подчеркнуть особо, чёрные мифы о Великой Отечественной войне в России были встречены не так же смиренно, как мифы о Великой русской революции 1917 года, 1930-х годах или эпохе последних советских пятилеток. Все мы стали свидетелями того, как национальная память русского народа буквально восстала против либеральной лжи. Уже в конце 1980-х гг. отчётливо проявилось нежелание большей части наших людей верить «разоблачителям». Наш народ не пожелал отказываться от выстраданной всеми нами правды о Великой Победе.

В чём причина неизменного отторжения обществом чёрной мифологии именно о Великой Отечественной войне? Это ещё предстоит изучать, причём не только историкам, но и философам, политологам, психологам и представителям иных наук. В то же время мы можем твёрдо быть уверенными, что историческая память о Великой Отечественной войне оказалась сильнее любых агрессивных воздействий на неё. Если принять во внимание, что идеологический официоз в Российской Федерации, наоборот, поддерживал «новую точку зрения» историков-западников, то станет очевидной природа обозначившегося на стыке 1980—1990-х гг. социального и культурно-психологического разлома в нашем обществе.

Власти Российской Федерации, так же, как и в других постсоветских республиках, старались построить новую, свою собственную легитимацию через разрушение прежней. В прочих постсоветских республиках это выразилось в склонности десоветизировать и деруссифицировать национальные истории. Как ни странно, в Российской Федерации конструирование модернизированной легитимности приобрело такие же черты – т. е. предпринимались упорные усилия, направленные не только на перечёркивание всего советского, но и на умаление всего русского в русской истории. Правда, можно выделить и некоторые специфические черты. Так, во многих бывших союзных республиках СССР дерусификация «новых историй» проводилась не только через «вестернизацию»[4]. Делались попытки оживить местные, ещё «доиндустриальные национализмы»[5]. А вот в нашем государстве базой деруссификации делается бездумное подражание Западу, его институтам, обычаям, представлениям, культурным нормам и т. д. Инструментом насильственной вестернизации становится политика, направленная на закрепление в сознание русского человека чувств вины и стыда за историческое прошлое Родины.

Для реализации подобного рода преступных целей историческое сознание народа-победителя сознательно извращалось, можно даже сказать, уничтожалась. Использовались все типы консциентального оружия, доступные на тот момент. Снимались «художественные» фильмы, переписывались учебники, «авторитетные» деятели (политики, публицисты, драматурги и даже некоторые профессиональные историки) выступали в средствах массовой информации с «разоблачениями». Так называемые «белые пятна» истории наполнялись откровенной чернухой. Памятники героям Отечества приходили в запустение, осквернялись и разрушались. Обычаи праздновать дни воинской славы осмеивались и подавлялись. Это касалось не только 23 февраля, но даже 9 мая. В первой половине 1990-х гг. власти как могли отстранялись от празднования Дня Победы в Великой Отечественной войне. Его отмечали преимущественно сами ветераны, а также партии народно-патриотической и коммунистической оппозиции.

Теряя свои корни, часто намеренно отрекаясь от них, наши современники превращались в манкуртов, что находило ужасающие проявления в их поведении. Нередки совершенно нетерпимые с точки зрения нормального человека проявления исторической амнезии. Вместо трепетного и почтительного отношения к участникам Великой Отечественной войны в политический обиход внедряются сарказм и открытое их третирование. Ограбленные либералами-западниками наши отцы и деды, которым, чтобы не умереть с голода, подчас приходилось продавать свои боевые награды, становились объектом глумления и человеконенавистнических псевдо-«теорий». Им противопоставлялись «деловые» и «успешные» воры – новые хозяева жизни. Эти «философы» называли Победителей лузерами, а удачливых лилипутов – т. н. «винерами» (от английского «winner» – победитель). Ещё в 1990-е гг. годы предпринималась обречённая на провал, но от того не менее мерзкая и опасная, попытка средствами социальной инженерии разделить наш народ на два: русских и т. н. «новых русских».

Апофеозом «нового отношения» к подвигу наших предшественников в годы Великой Отечественной войны становятся усилия, которые предпринимало ельцинское руководство в год 50-летнего юбилея Великой Победы, направленные на девальвацию этого праздника. В немилости у тогдашних властей Российской Федерации оказались даже традиционные, любимые народом мемориальные мероприятия, направленные на празднование Победы, в частности, Парад Победы. В 1995 году он проходил не перед Мавзолеем В. И. Ленина, как это всегда делалось в предшествующие годы, а на окраине столицы – на Поклонной горе. На самой Красной площади была устроена лишь «историческая» часть парада. По ней прошли солдаты в форме образца 1945 г., ветераны, а также суворовцы и нахимовцы. С тех же пор парады Победы руководство страны перестало принимать с трибуны Мавзолея. Проведение двух парадов в рамках одного праздничного ритуала воочию демонстрировало недопустимый разрыв исторического пространства.

В то же время, торжества в ознаменование 50-летия Победы стали своего рода переломным моментом в развитии общественного сознания «новой России». С этого года отношение к Великой Отечественной войне начинает медленно, но явственно выправляться. Происходит это под мощным давлением снизу, со стороны подавляющего большинства русского народа, чтущего славную память Победителей. Ельцинский режим, разваливший экономику страны и оказавшийся перед угрозой сильнейшего социального взрыва, судорожно искал точки соприкосновения с обществом. Власти, перед лицом полного провала всей своей политики, начали бережнее относиться к проверенным временем символам национального единства.

Таким символом самым что ни на есть естественным образом стала Победа в Великой Отечественной войне. Одним из официальных символов Российской Федерации становится т. н. Знамя Победы – Красное полотнище, водружённое 1 мая 1945 года на здании Имперской канцелярии в Берлине. Постепенно начал выправляться тон публикаций в СМИ. Более осторожными становятся высказывания официальных лиц. Подонков, называющих ветеранов не иначе, как «красно-коричневым отрепьем», начинают постепенно отодвигать с телеэкранов. Исправляется, хоть и не сразу и не полностью, тон кинематографа. И, самое важное с точки зрения развития исторической науки, в издательствах на рубеже XX–XXI вв. начинают пробиваться книги, не укладывавшиеся в либеральный антиисторический «мейнстрим», а, наоборот, несущие правду о Великой Отечественной войне[6]. В этот же период новые веянья, ставшие проявлением оздоровления российского общества, коснулись и преподавания истории молодым поколениям российских граждан.

Следующим после 50-летия Победы важным рубежом в развитии общественного восприятия Великой Отечественной войны становится период с 2003 по 2005 годы. Он так же был связан с памятными датами нашей истории. Первая дата была связана с 50-летней годовщиной со дня смерти И. В. Сталина, который в годы войны с фашизмом возглавлял нашу Державу. Вторая дата – это отмечавшееся в 2005 году 60-летие со дня Победы над фашизмом. В чём видится суть происходивших в те годы постепенных перемен? Попробуем разобраться.

В 1990-е годы многие авторы, очерняя Сталина, сознательно расширяли зону критики, заодно с вождём критикуя и само советское государство, советский народ и его победоносную армию. Подобного рода методы преследовали вовсе не воссоздание объективной, академической картины Великой Отечественной войны. И если ещё несколько лет назад возможности публично озвучить противоположную либеральной точку зрения на Сталина было чрезвычайно сложно, то в начале двухтысячных годов ситуация переменилась.

С началом нового тысячелетия усилилась тенденция к более объективной, положительной оценке не только на самого И. В. Сталина, но и эпохи, связанной в сознании русского народа с его именем[7]. Особенно ощутимо сдвиги происходили в исследованиях, посвящённых Великой Отечественной войне. И это совершенно закономерно, поскольку для большинства советских людей имя И. В. Сталина было неразрывно связано с одержанной нашим народом в 1945 году Победой над фашизмом. Соответствующих исследований массовой психологии советского человека не проводилось, но косвенные свидетельства доказывают, что и после XX съезда КПСС это восприятие сохранялось[8]. Поэтому не стоит удивляться, что в независимой Российской Федерации авторы, пытавшиеся вернуть Сталина в Отечественную историю, в первую очередь обращались к историческому наследию Великой Отечественной войны.

Своеобразным Рубиконом в этом повороте явилось, как представляется, издание двухтомника писателя В. В. Карпова «Генералиссимус»[9]. Его тираж изготовлялся не в столице, а в удалённом Калининграде. Однако вскоре вся Москва была наводнена экземплярами этой книги. Другое дело, что правда в двухтомнике была щедро разбавлена домыслами. Но имидж Карпова как писателя-фронтовика заставлял читателей верить ему, заставлял надеяться, что ветеран Великой Отечественной не станет лгать о своём главнокомандующем.

Вскоре с точкой зрения, противоположной пещерному антисталинскому официозу 1990-х годов, начали издаваться не только отдельные книги, но и целые книжные серии. Одной из первых становится серия книг, которая так и называлась – «50 лет без вождя. Сталиниана». Далее стали выходить серии «Эпоха Сталина», «Сталина великая эпоха», «Сталинский ренессанс» и другие. Помимо чисто публицистических, в этих сериях присутствовали так же серьёзные исследования. В них выходили книги историков, чья научная репутация ни у кого не вызывает сомнений. Среди таких авторов важное место принадлежит В. Невежину, Ю. Емельянову, К. Романенко и другим[10]. Часть публикаций были напрямую посвящены разоблачению чёрной мифологии о Победе советского народа в борьбе с коричневой чумой.

Наконец, весьма существенным в эволюции общественного мнения в Российской Федераций становится 2008 год. Для многих это утверждение может показаться неожиданным. В самом деле, на 2008 год не приходится никаких особо почитаемых круглых дат. И всё же…

Судьбоносные перемены общественного климата в нашей стране были на этот раз вызваны событиями не прошлого, а современности, что само по себе для новой Российской Федерации весьма важно. В тот год впервые в современной Отечественной истории российские граждане подверглись широкомасштабной внешней агрессии. Это произошло в результате нападения 8 августа 2008 года проамериканского режима М. Саакашвили на Южную Осетию. Результатом развязанного Саакашвили вооружённого противостояния стала гибель российских миротворцев и мирных российских граждан, поскольку многие жители Южной Осетии к тому времени уже приняли российское гражданство[11].

До произошедшего на Кавказе летом 2008 году скептическое отношение к подвигу советского народа в годы Великой Отечественной войны строилось на опасной иллюзии, что после падения коммунизма в СССР у Российской Федерации среди иностранных государств врагов не существует. Казалось, будто бы в новую эпоху международных отношений любые конфликты могут решаться исключительно мирными переговорами при уважении к «букве международного права». Что, дескать, политические круги в Европе и Северной Америке признают нас равными себе партнёрами. Действия Саакашвили и его американских кукловодов всерьёз пошатнули заблуждения подобного рода. Подвиг российских военных в Южной Осетии и местных ополченцев оживил подавляемую долгие годы историческую память народа, заставил бережнее относится к победам и достижениям прежних лет.

Таким образом, можно констатировать, что общественное сознание в нашей стране по отношению к событиям 1939–1945 годов прошло эволюцию в несколько непростых этапов.

Первый из них приходился на время, которое теперь стали совершенно заслуженно называть «лихими девяностыми». В тот момент в Российской Федерации у руля закрепились либералы-западники. С их стороны на общественное мнение выплёскивалась яростная русофобская пропаганда. Её задачей было не просто переписать историю СССР вообще и Великой Отечественной войны в частности, а полностью девальвировать историческую память многонационального народа нашей страны. Вместо неё создавались нелепые суррогаты и откровенные фальшивки. Их насильственно пытались навязать людям, привыкшим доверять официальным средствам массовой информации, деятелям искусства, именитым учёным.

Огромный урон понесло и преподавание истории в образовательных учреждениях. Фонд американского банкира Дж. Сороса[12] финансировал создание откровенно русофобских школьных учебников по истории, в которых, например, изложение Сталинградской битвы укладывали в 2 страницы, а встречу на Эльбе очень подробно растягивали на 10 страниц. Тетради российским школьникам выдавали с портретами четырёх американских президентов США на последней странице. Из этой же серии был популярный тогда у преподавателей новой волны учебник И. Долуцкого для старших классов школ. В нём на неокрепшее сознание внуков и внучек участников Великой Отечественной войны лились котлы кипящей клеветы, вроде таких утверждений: «это же мы присоединились к Англии, воевавшей целый год в одиночку против фашистской Германии. Это наша страна стала вторым фронтом…», «до июня 1941 года советские руководители с каменным спокойствием наблюдал крушение фронта во Франции… Они оказывали нацистской Германии значительную экономическую и другую помощь… Теперь же их порывом было – и стало затем их постоянной политикой – потребовать всевозможной помощи от Великобритании… Не колеблясь, советское руководство в настоятельной и резкой форме стало требовать от измученной и сражающейся Англии отправки военных материалов, которых так не хватало её собственной армии»…

Читая этот русофобский бред, дети должны были ответить на такого рода вопросы к материалам учебника: «В 1941 году исчезла сталинская спесь. «Вождь народов» был готов признать первенство Гитлера. Как ты думаешь, что действительно сближает этих политиков?..»

Как раз в те годы массовое сознание было более всего загрязнено чёрной антиисторической мифологией о Великой Отечественной войне. Цель подобного рода проектов была одна: вызвать отвращение и навязать чувство вины за историческое прошлое потомкам Победителей, сделать из них манкуртов.

У наших геостратегических врагов имелось ясное представление о том, что полное и бесповоротное поражение самой России без разгрома нашей исторической памяти элементарно немыслимо. Сохранение исторической памяти русским народом представляло для них угрозу воссоздания в будущем нашей Державной мощи. Всё это просто перечеркнуло бы все успехи Западного мира в Холодной войне против СССР.

На втором этапе подобного рода фобии либералов-западников начали воплощаться в жизнь. Самые разнообразные группы российского общества, прежде всего ветераны и национальная интеллигенция, отказались подчиняться навязчивой пропаганде исторической неполноценности России и русского народа. Итогом этого гражданского отпора стало изменение позиции власть предержащих, смягчение идеологического пресса, отступление либеральных кликуш, изменение общего тона при освещении Великой Отечественной войны. Были сняты министерские грифы с откровенно западно-конъюнктурных учебников по истории.

Наконец, на третьем этапе Восьмидневная или Грузинско-югоосетинская война привела к тому, что уже и официальная идеология переменила свой вектор. Бездумное следование в фарватере Запада уже отторгалось большинством граждан Российской Федерации, поэтому лица, наделённые властью, начали активнее употреблять патриотическую риторику. Сдвиг к патриотизму дался и российскому общественному мнению, и властям сложно. Далеко не сразу стали бесспорны его положительные результаты. Понадобилось несколько лет на то, чтобы от единичных заявлений высокопоставленные политики перешли к прямой пропаганде патриотических ценностей, начали называть вещи своими именами.

Финал нынешнего идеологического разворота (хотелось бы верить – бесповоротного) к патриотизму и правдивому освещению нашей истории крепко спаян с воссоединением Крыма с Российской Федерацией, т. н. Русской Весной. Не случайно в официальном информационном поле Российской Федерации всё более последовательно зазвучали призывы защитить правду о нашем героическом прошлом, бороться с чёрными мифами, отстоять правду Победы. Конечно, и это следует не только понимать, но и учитывать, что от красивых деклараций до их претворения в жизнь, говоря словами классика, “дистанція огромнаго размера”.

Однако политическая ситуация и в самой Российской Федерации, и в мире в целом такова, что историческая правда в нашей стране становится гораздо более востребованной, нежели когда-нибудь прежде в современной отечественной истории. А это значит, что несмотря на противодействие лживых «обличителей» всех мастей, она будет всё твёрже звучать в трудах российских историков.

Данный курс лекций направлен на укрепление позитивных тенденций в обществе и преподавании истории. В конечном итоге, перефразируя слова О. фон Бисмарка, войны выигрывают учителя истории. От того, как школьный и вузовский преподаватель Отечественной истории справится с просвещением подрастающих поколений, с подготовкой будущих генераций учителей истории зависит очень многое. Превалирование в 1990-е годы прошлого века нигилистических тенденций в преподавании истории привело к тому, что как минимум два поколения российских граждан выросли с искажённым представлением об историческом пути своей страны. Со школьной скамьи им прививалось чувство стыда за свою историю. Их убеждали, что история России – это сплошная цепь ошибок, трагедий и преступлений. Молодых, только ещё вступающих во взрослую жизнь людей призывали к коллективному покаянию за никогда не совершавшиеся ими грехи.

Сегодня с таким лживым наполнением исторического образования должно быть покончено. В силу этого в данном курсе лекций уделено повышенное внимание разоблачению чёрных мифов о Великой Отечественной войне. Нет-нет, да всплывают сегодня «вопросы» о «равной ответственности» СССР и Германии в развязывании войны, о развале межнационального единства, о спасительной роли помощи союзников и т. п. В данных условиях авторы не обходят в своей работе эти сложные вопросы, а наоборот, акцентируют на них внимание. Лживым выдумкам противопоставляются достижения современной исторической науки. Не подменяя конкретных ситуаций надуманными схемами и не искажая события прошлого в угоду былой и нынешней политической конъюнктуре, как это нередко ещё встречается в учебной литературе по Новейшей Отечественной истории, авторы стремятся к тому, чтобы у студента возникло стремление самостоятельно разобраться во всем многоцветии исторических фактов, идей и свершений. Только формирование личного подхода у студентов к событиям, затрагиваемым в пособии, способно стать надёжной опорой их патриотизма и гражданской позиции.

Пособие рассчитано на самостоятельную и коллективную работу бакалавров под руководством преподавателя на практических занятиях.

Тема 1 Агрессор готовит удар

Великая Отечественная война – жизнеопределяющее событие в истории советской цивилизации и всего мира. В ходе неё была решена судьба СССР как геополитической реальности и как Красного проекта, предопределён исход Второй мировой войны, прочертившей дорогу в будущее всего человечества.

Вторая мировая война, втянувшая в свою кровавую, полыхающую орбиту весь Земной шар, рождалась в горниле Версальско-Вашингтонской системы мира, созданной по сценарию США с помощью их глобального рычага политического управления – Лиги Наций, декларативно призванного предотвращать войны и обеспечивать коллективную безопасность, а по сути стоящего на страже империалистических интересов.

Советское руководство и многие наши соотечественники, в том числе и те, кто оказался за рубежом, понимали, что «договор хищников и разбойников», как верно охарактеризовал Версальский миропорядок В. И. Ленин, поставивший отдельные державы в унизительное положение, приведёт к реваншистским настроениям и новой войне. Геополитическая сатисфакция могла бы обуздать зарвавшихся янки и способствовать формированию многополярного мира. Однако этого не произошло. Задушенные в корне по указке творцов «нового мира» социалистические и коммунистические революции в Германии и других странах-аутсайдерах Версаля привели к росту шовинизма. Развитие этих стран пошло в диаметрально противоположном политическом направлении – ответом на унижение национального достоинства становятся крайние формы ксенофобии, реваншизма и милитаризма.

Наиболее информированные и дальновидные политики даже могли точно указать, откуда исходит основная опасность. Так, ещё в 1923 г. Н. И. Бухарин говорил о возможной фашистской угрозе человечеству. Особенно Бухарин выделял тогда ещё незначительную группу фанатиков под руководством Адольфа Гитлера. Главный оппонент Н. И. Бухарина, И. В. Сталин в 1931 году даже точно указал срок, когда война может обрушиться на наши границы – 1941 год. Тем самым Сталин обозначал задачу СССР: за 10 лет наверстать отставание от своих геополитических противников: «Либо, – предупреждал он, – нас сомнут».

Приход к власти в Германии фашистов был срежиссирован США и Англией ещё в 1920-е гг. Корни планов по нацификации Германии следует искать в штаб-квартирах англосаксонских финансовых структур, например, Банка Англии, Федеральной резервной системы (ФРС) США, а также различных частных финансово-промышленных организаций (банкирский дом Моргана, «Стандарт Ойл», «Дженерал электрик», «Форд» и др.). С 1923 года США и Англия начинают финансовую поддержку НСДАП через швейцарские и шведские банки (за два года до выхода главного идеологического документа НСДАП «Майн Кампф»!). В период Великой депрессии на фоне отказа в кредитной помощи Веймарской республике, спровоцировав банковский кризис в Центральной Европе, англо-саксонские финансово-промышленные круги начинают нашпиговывать долларами и фунтами стерлингов казну НСДАП, чем обеспечивают ей 2-е место в Рейхстаге в 1930 г. Через 3 года лидер партии А. Гитлер становится рейхсканцлером.

Однако агрессивные устремления Германии были скованы условиями Версальского мира, согласно которым её сухопутная армия ограничивалась 100-тысячным контингентом, немцам запрещалось иметь флот, бронетехнику и военную авиацию. Как же так случилось, что к началу Второй мировой войны под сапогом Гитлера окажется почти вся Европа?

Здесь опять же не обошлось без США и Великобритании. План по воссозданию военно-промышленного потенциала Германии, чтобы направить всю его мощь против набирающего силу СССР разрабатывался в 1920-е гг. Часто бывало так, что восстановлением военной промышленности Германии занимались те же англо-саксонские компании, которые финансировали НСДАП. К 1930-м гг. практически каждый крупный завод Германии был под контролем и щедрой финансовой заботой заокеанских компаний. Так, шефство над «Опелем» взял «Дженерал моторс»; «Сименс» опекал «Дженерал электрик»; акции концерна «Фольксваген» полностью контролировал «Форд». К 1933 г. главные отрасли немецкой промышленности, а также все крупные банки Германии находились в зоне контроля финансового капитала США.

После утверждения у власти Гитлера, немецкая экономика стала получать щедрые вливания от Англии и США. Всё это происходило на фоне отказа от выплат по репарациям, списания прежних долгов. Но подпитка будущего агрессора была не только финансовой. С 1934 г. США начали вооружать Третий Рейх в обход условий Версаля, поставляя комплектующие и оборудование, военные патенты и современные технологии для авиационных заводов, на которых будут создаваться немецкие самолёты. По данным крупного историка Второй мировой войны Ю. Рубцова к 1941 г. американские инвестиции в экономику Германии составили 475 млн. долл. «Стандарт Ойл» вложила в неё 120 млн., «Дженерал моторс» – 35 млн., ИТТ – 30 млн., а «Форд» – 17,5 млн.

В основе II Мировой войны лежали самые разнообразные причины: культурные, аксиологические, идеологические и многие другие. Но среди них важнейшее место занимало экономическое и политическое соперничество ведущих капиталистических государств. Страны-победительницы в Первой мировой войне – Англия, Франция, США – процветали, захватив огромные колонии, сырьевые базы, рынки сбыта. Но теперь картина была сложней, чем перед Первой мировой войной. Существование Советского Союза создавало особый полюс мировой политики, изменяло природу надвигавшегося военного конфликта. Если Первая мировая война на всех этапах своего развития со стороны большинства стран носила несправедливый, захватнический характер, то совсем иная картина складывалась теперь. Реакционными кругами Запада новая мировая война готовилась как крестовый поход против страны победившего социализма даже тогда, когда сторонники распространения на штыках мировой революции в СССР были уже устранены с политической арены (чаще всего в сибирские лагеря, а то и куда подальше). Поэтому с самого начала участие Советского Союза во Второй мировой войне носило справедливый, оборонительный характер.

Лежали в основе Второй мировой войны и другие факторы, в том числе идеологического порядка. Не стоит забывать, что к руководству Германией в 1933 г. были приведены силы, стремящиеся к реваншу за поражение в 1914–1918 гг. и к утверждению мирового господства, скроенного под себя. Фашистские идеологи, манипулируя общественным сознанием измученного экономическими последствиями Великой депрессии немецкого народа, смогли ловко переключить его революционную энергию с борьбы против монополистического капитала внутри страны на «освободительную» борьбу за «жизненное пространство».

Политика германского государства обосновывалась как следствие природных законов роста пространства. Немецкие геополитики, смешивая биологические законы с политологическими понятиями, убеждали народ, что государства, чьи пространства ограничены, должны любым способом расширять свои территории, ибо это необходимо для поддержания их жизнеспособности. В качестве «доказательств» приводились цитаты научных авторитетов. Так, основоположник немецкой геополитики Ф. Ратцель ещё в начале ХХ века утверждал, что естественная граница великой державы должна замыкать пространство в 5 млн. кв. км. Политическая же граница Германии к началу ХХ века опоясывала 1 млн. кв. км, не считая колоний. Это «биологически ненормальное» проведение границы, ущемляло «жизненные функции» государства. Поэтому тяга врастания в естественные пространства, по мнению немецких идеологов, закономерна, но “удовлетворена она может быть лишь в рамках континента”. Следовательно, мирный характер пространственного роста исключен.

Общемировой политический кризис 1938–1939 годов привел к перерастанию локальных конфликтов в мировой пожар. Считается, что это случилось 1 сентября 1939 года вторжением войск фашистской Германии на территорию Польши. Именно этот день назван мировой наукой и общественностью большинства стран датой начала II Мировой войны. Впрочем, в свете новых данных, устоявшая точка зрения уже не представляется столь однозначной. Всё больше обстоятельств заставлять считать датой начала

II Мировой войны 30 сентября 1938 года – дату подписания Мюнхенского сговора между представителями фашистских государств (А. Гитлером и Б. Муссолини) и главами т. н. «стран западной демократии» Англии и Франции (Н. Чемберленом и Э. Даладье). Согласно нему Судетская область Чехословакии передавалась Германии. Таким образом, Третий Рейх получал третью по потенциалу в Европе военную промышленность. Разумеется, Чехословакия при тогдашнем соотношении сил могла оказать достойный отпор немецкому вторжению, однако Англия запретила сопротивляться германскому вторжению в Судеты. Помимо соглашения по Чехословакии 30 сентября 1938 г. был подписан союзнический договор между главными «виновниками торжества» – Англией и III Рейхом.

В расправе над Чехословакией приняли участие также фашистские режимы Польши и Венгрии. Польша оккупировала Тешинскую область. А ещё ранее, в марте 1938 года, Польша, чувствуя за спиной поддержку Гитлера выставила Литве ряд требований экономического и политического характера, угрожая в случае их невыполнения, начать оккупацию. Венгрия насильственным путём присоединила к себе провозгласившую 15 марта 1939 года независимость Прикарпатскую Русь (Украину). На этих древних славянских землях, некогда входивших в Киевскую Русь, в XX веке основную часть населения составлял особый этнос – русины. Так Мировая война первый раз опалила населяющие нашу страну народы. К этому добавим ещё один мало афишируемый сегодня факт: следующей жертвой нацистов становится ещё один европейский карлик – Литва. В марте 1939 года литовцы вынуждены были уступить Германии Клайпеду (Мемель). Город сразу же был превращён нацистами в базу военно-морских сил, плацдарм дальнейшей агрессии на Восток. Принимать парад «победы» в новый восточный бастион Рейха на крейсере «Дойчланд» прибыл сам Гитлер. В Мемеле началось строительство укреплений, военного аэродрома, подземных хранилищ топлива и других военных сооружений. Неспособность Литвы противостоять нацистской агрессии предопределила будущую позицию СССР в этом регионе, а заодно судьбу всех прибалтийских лимитрофов.

Расправившись с Литвой, Гитлер начинает готовить компанию против своей недавней союзницы по Мюнхенской сделке – Польши. Ещё за день до оккупации Клайпеды Германия потребовала от неё возвратить город-порт Гданьск (Данциг), обязуясь гарантировать неприкосновенность её границ. В конце марта Англия и Франция объявили о своих гарантиях Польше, что укрепило руководство этой страны в решении отказать Германии в выполнении её требований. Используя эти обстоятельства, 11 апреля Гитлер утвердил план войны с Польшей, получивший название «Вайс» («Белый»), и установил дату начала его выполнения – 1 сентября 1939 года.

Поводом к нацистскому вторжению послужила провокация на германо-польской границе, закончившаяся захватом немецкой радиостанции в местечке Глейвиц вооружёнными людьми в польской форме. На Нюрнбергском процессе германская сторона вынуждена была сознаться, что провокация была организована гитлеровскими спецслужбами. И в этом не приходится сомневаться, учитывая масштабные подготовительные мероприятия фашистов перед вероломным нападением на Польшу.

К исходу первой же недели боев польская армия оказалась полностью разбита, правительство бежало из Варшавы. Местонахождение его долгое время было неизвестно. Некоторые польские части героически сопротивлялись оккупантам. Но что могли сделать драгунские полки с шашками наголо против новейших немецких танков? Одиночные польские истребители отважно сбивали вражеские бомбардировщики, польская пехота и добровольцы сдерживали наступление превосходящих сил немцев. Но в целом польская военная машина, долгие годы обслуживавшая диктатуру пана Ю. Пилсудского, при соприкосновении с внешним врагом развалилась. Закрепившись на собственно польской территории, немцы готовились продолжить своё наступление дальше на Восток и оккупировать земли Западной Украины и Западной Белоруссии, отошедшие к Польше от Советских республик в 1920 году. Германская авиация начала бомбить Львов и другие города. К броску были готовы танковые клинья немцев и мотопехота.

Именно в этих условиях полного распада польского государства и армии Советский Союз 9 сентября 1939 г. предупредил Берлин о недопустимости распространения германской агрессии против украинского и белорусского народов. Перед глазами руководства СССР была судьба подкарпатских русинов, преданных западными демократиями и порабощённых венгерскими прислужниками Гитлера. Чтобы дипломатический язык стал доступнее для нацистов, 17 сентября ударно отмобилизованные части Красной Армии вступили на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии.

Германия в лице своего военного атташе в Москве Э. Кёстринга пыталась уговорить Москву на некоторое время затормозить выступление советских войск. Но И. В. Сталин проявил непреклонность и решительно отклонил претензии немцев. Начался первый за годы II Мировой войны освободительный поход Красной Армии на Запад. Он был безупречен с юридической точки зрения. По международному праву все существовавшие между странами договорённости утрачивают силу после прекращения деятельности национального правительства одной страны. В момент перехода нашими частями границы с Западной Украиной и Западной Белоруссией, польское правительство срочно перебиралось через польско-румынскую границу, причём его местоположение было неизвестно никому, кроме самих «высоко вельможных панов-беженцев».

Действия Красной Армии были близки к идеалу и с военной точки зрения. Польские войска не видели в советских солдатах своих врагов. Напуганные продвижением немцев, они встречали нас как союзников, освободителей. Поляки предпочитали сдаваться в плен русским, а не немцам. Конечно некоторые офицеры, чины тайной полиции и другие подобные элементы подобным миролюбием не отличались, но о них разговор особый.

А уж если поляки не видели в Красной Армии оккупантов, то белорусское и украинское население подавно. Тем более, что многие советские части были укомплектованы жителями самых западных областей СССР, т. е. как раз белорусами и украинцами. Стоит ли удивляться, что жители Западной Белоруссии и Западной Украины встречали советских солдат как братьев? Они и являлись братьями в самом прямом, кровном смысле этого слова!

По мере продвижения на Запад, советские части неизбежно входили в соприкосновение с немцами. Произошло несколько боестолкновений с их передовыми силами – вопреки ещё одному современному чёрному мифу, наша страна и фашистская Германия вовсе не были союзниками. Никакого братания, совместных парадов и всего такого прочего не было. Об этом можно почитать, например, у серьёзного современного историка О. В. Вишлёва, книга которого вышла в известном академическом издательстве. Предъявленные на этот счёт кадры «кинохроники» оказались грубой подделкой, монтажом.

Первые крупные бои между Вермахтом и Красной Армией велись в районе Львова. Германия стремилась закрепить за собой нефтеносные районы Западной Украины (в окрестностях городов Дрогобыч и Борислав), а также город Коломыя, открывавший прямое железнодорожное сообщение с Румынией. И вот, когда 19 сентября передовые советские части подошли к Львову, немецкая артиллерия встретила их огнём. А дальше произошло первое танковое сражение между армиями двух стран. Немецкие потери составили три противотанковых орудия, кроме того были убиты три немецких офицера и девять солдат ранены. Мы потеряли троих убитыми, четверых ранеными. Были подбиты две наши бронемашины и танк. Однако Германия, в условиях начавшейся войны на Западе, предпочла по отношению к восточному соседу проводить политику уступок и отвела свои войска от Львова и других конфликтных зон.

Дальнейшая судьба Польши была урегулирована на советско-германских переговорах. Их итогом стало заключение нового договора между двумя странами о сотрудничестве между СССР и Германией, а также о скорейшем урегулировании пограничных вопросов: уничтожение польского государства означало возникновение общей границы между СССР и фашистской Германией. В наши дни этот договор называют четвёртым разделом Польши, намекая на разделы Польши в период правления Екатерины Великой в 1772, 1793 и 1795 годов. Но, если уж углубляться так далеко в историю, нужно быть точным. Во-первых, при Екатерине II делили не Польшу, а Речь Посполитую, т. е. объединённую республику Литвы и Польши. Во-вторых, почему в 1939 году был четвёртый, а не пятый раздел? Видимо потому, что в четвёртом разделе (теперь уже именно самой Польши) на Венском конгрессе 1815 года, помимо русских и немцев, участвовали все “цивилизованные” нации Европы, включая англичан. И современным польским и российским “демократам” видимо не хочется бросать тень на своих кумиров. Но, конечно, в 1940 году никакого раздела Польши не было. Польские территории целиком забрала себе Германия. СССР вернул себе только то, что поляки отняли у нашей страны по условиям грабительского Рижского мира 1921 года.

В то же время договор 28 сентября «О дружбе и границах» вызвал критику уже в период его подписания – в странах Запада. И это несмотря на то, что там ещё ничего не слышали о пресловутых секретных протоколах. В самих же странах, заключивших соглашение, общественное мнение реагировало на него по-разному. В СССР антинацистская пропаганда пошла на убыль, но на бытовом уровне никто не верил, что войну с Гитлером удастся избежать. В Германии установление партнёрских отношений с СССР, по сообщению местных наблюдателей, наоборот, было встречено многими как гарантия от неизбежной войны. Кроме того, многие люди в Германии, ненавидевшие фашизм, рассчитывали, что сближение с СССР может заставить Гитлера смягчить не только внешнюю, но и внутреннюю политику, подтолкнёт его к демократизации политического режима.

Как показывают документы, с которых гриф секретности был снят только в последние годы, просоветские и пацифистские настроения прослеживались в Германии не только в 1939 г., но и в 1940–1941 годах. Однако ни они, ни миролюбивые заверения фашистской верхушки уже не могли остановить маховик подготовки войны против СССР, запущенный нацистами сразу же после их прихода к власти в 1933 году. Враждебность к СССР лидеры германский национал-социалистов питали и прежде. Ещё в 1925 г. в своей книге-манифесте «Майн Кампф» Гитлер в качестве внешнеполитического кредо нацизма провозгласил уничтожение России ради расширения «жизненного пространства» для «высшей расы» на Востоке. Своему фюреру дружно вторили Начальник Внешнеполитического управления НСДАП, а также уполномоченный фюрера по контролю за общим духовным и мировоззренческим воспитанием НСДАП А. Розенберг, министр народного просвещения и пропаганды Й. Геббельс и другие идеологи Третьего Рейха.

Свои планы фашисты обосновывали ксенофобскими расовыми теориями о превосходстве «арийцев» над славянами. В дело шла и насквозь лживая, давно опровергнутая норманнская теория происхождения русского государства, а также лукавые рассуждения о необходимости спасти Европу от «еврейского коммунизма». Однако все эти бесчеловечные, дискриминационные и уничижительные теории разрабатывались специально для внушения немецкому народу установки на лёгкую и быструю победу над «восточными варварами», «мусором истории» и «недочеловеками».

Само же руководство Третьего Рейха во главе с Гитлером вряд ли опиралось на эти теории, трезво оценивая потенциальные возможности СССР. В беседе со шведским путешественником С. А. Гедином в марте 1940 года фюрер назвал Сталина отошедшим от большевистского интернационализма проводником русской национальной политики, преемником русских царей. Геббельс в своём «Дневнике» приводит разговор с Гитлером от января того же года: «Фюрер считает, что большевизм – это вполне соответствующее сегодня славянству государственное устройство… Сталин сегодня – это современный Иван Грозный или, пожалуй, Петр Великий. А то, что страна не смеется, то этого она не делала и при царях. Только с тех пор правящая верхушка исчезла и была заменена типичными славянами».

Ставя пред собой цель мирового господства, Гитлер уготавливал в своих планах СССР роль не только «пространства, чтобы кормить наш народ», но и сырьевой базы, которая впоследствии поможет выстоять в борьбе с Америкой. Постепенно преступные планы фашистов против СССР начали воплощаться в конкретные военно-политические решения. Важнейшим из них становится план «Барбаросса», названный так в честь императора Священной Римской империи Фридриха I Барбаросса, который утонул в речке, упав с коня (по другой версии его хватил сердечный удар). До сих пор остаётся загадкой ход мыслей Гитлера: почему он, столь суеверный и подверженный оккультизму деятель, не остерёгся давать своему детищу имя горе-крестоносца? Как говорил центральный персонаж любимого несколькими поколениями детей нашей страны мультфильма, «как вы яхту назовёте, так она и поплывёт».

Приказ о подготовке плана нападения на СССР был дан Гитлером в день капитуляции Франции – 22 июля 1940 года. К концу года план вторжения был фактически полностью готов. Разработка плана «Барбаросса» велась в строжайшей тайне. Над ним работали такие крупнейшие военачальники фашистского рейха, как Ф. Гальдер, А. Йодль, Ф. Паулюс. Окончательный вариант плана «Барбаросса» излагался в директиве Верховного главнокомандования вооружёнными силами № 21 от 18 декабря 1940 года. Оставалось только назначить дату начала его осуществления…

План «Барбаросса» предусматривал нанесение поражения СССР ещё до того, как будет окончательно уничтожена Англия. Ставка делалась на внезапное нападение и разгром русских уже в приграничных сражениях, не допустив отхода в глубь страны их армий. После этого намечалось захватить Москву, Ленинград, Донбасс и выйти на линию Архангельск– Астрахань. Немецкое командование не предусматривало захват территорий на Востоке страны, но промышленность Урала должна была полностью контролироваться авиацией Германии, чтобы не дать возможности России восстановить свой военный потенциал.

Начало блицкрига намечалось гитлеровскими стратегами на май 1941 г., но героическое сопротивление маленькой Югославии заставило сдвинуть его на несколько недель. А там подоспел важный для мистиков и эзотериков день летнего солнцеворота – 22 июня. В этот день нацистская свастика попыталась извернуться и покатиться в противоположном естественному ходу небесного светила направлении – с Запад на Восток…

Война против СССР замышлялась Гитлером как особая. Ставка в ней делалась на уничтожение большинства советских людей. Советский Союз планировалось расчленить и уничтожить как геостратегическую реальность. От СССР должны были отойти Прибалтика, Молдавия, Украина, Кавказ. На захваченных у нас территориях предусматривалось создание четырёх рейхскомиссариатов – германских колониальных провинций: «Остланд», «Украина», «Москва» и «Кавказ». Управлять ими должно было специально созданное «восточное министерство» во главе с А. Розенбергом. О планах оккупантов красноречиво свидетельствуют многие источники по истории Третьего Рейха, такие как обнаруженный в германских хранилищах документов план «Ост», директива «Об особой подсудности» на прежних советских территориях, «Инструкции об обращении с политическими комиссарами», а также инструкции о поведении войск Вермахта по отношению к советским военнопленным, партизанам, гражданскому населению и др.

Предусматривалось различными мерами (снижение рождаемости, некачественное питание, плохое медицинское обслуживание, непосильный труд, уничтожение традиций, культурная деградация и т. п.) сократить численность населения нашей страны в несколько раз. Лозунгом агрессоров становятся слова «русский должен умереть!». Сегодня много пишут, что полному уничтожению подлежали только евреи и ещё, пожалуй, цыгане. Но в действительности, подбодрившись шнапсом, фашистские «сверхчеловеки» не собирались разбираться в «подвидах» населявших нашу державу «недочеловеков»: русский и еврей, украинец и грузин, белорус и татарин – всех ждал один конец. Оставшиеся в живых должны были превратиться фактически в рабов.

Экономические цели агрессии сводились к ограблению СССР и планам превращения нас в аграрно-сырьевой придаток Рейха. Обо всём этом можно почитать не только у советских авторов, но и в трудах таких современных историков, как А. Дюков, а также убедиться при самостоятельном изучении планов нацистов.

Готовясь к главной в своей жизни войне – войне против нашей страны, Гитлер продолжал укреплять свои тылы в Западной Европе, сплачивая её экономический и людской потенциалы для броска на Восток. Так, совершив нападение на Польшу, Гитлер формально оказался в состоянии войны с Великобританией и Францией. Как отмечалось выше, Чемберлен гарантировал Польше её неприкосновенность. Между тремя странами существовали военные обязательства. Но действия Германии против Польши вызвали в Лондоне и Париже замешательство. Договор между Германией и СССР от 23 августа 1939 года ясно показывал, что в ближайшем будущем развязать советско-германскую войну будет проблематично, а самим воевать с нацистами и расплачиваться за свою прежнюю политику умиротворения кровью собственных солдат Западу не хотелось. Поляки гибли под гусеницами танков и бомбами фашистов, а народы Англии Франции требовали от своих правительств выполнения союзнического долга и возмездия нацистам. Но политики выжидали. Даже когда 3 сентября война немцам была наконец объявлена, военные действия на западных границах Третьего Рейха так и не начались. Война на Западе того времени вошла в историю как «странная война».

Некоторые фальсификаторы истории называют причиной «странной войны» страх западных демократий перед вой ной сразу с двумя тоталитарными диктатурами. Но простое сопоставление фактов в их хронологической последовательности свидетельствуют о другом. Между агрессией Гитлера против Польши и началом освободительного похода Красной Армии на Западную Украину и Западную Белоруссию прошло более 2 недель. Но и в эти дни англичане и французы не предпринимали действенных мер помощи своим польским союзникам.

Более того, страх перед «союзом двух диктаторов» в дальнейшем не помешал странам Запада исключить Советский Союз из Лиги Наций, не помешал англичанам поставлять оружие враждебному нашей стране фашистскому режиму в Финляндии, не помешал им же готовить бомбовые удары по нефтяным районам Баку. В конце концов англичане отказались от планов агрессии против южных рубежей СССР. Но остановил их не страх, а капитуляция белофиннов, делавшая вмешательство бриттов в советско-финский конфликт запоздавшим. Таким образом, истинной причиной «сдержанности» Лондона и Парижа в «странной войне» было стремление договориться с Гитлером и подтолкнуть его танковые клинья к походу на СССР.

Но очередная сделка за счёт интересов нашей страны на этот раз, по не вполне пока прояснённым причинам, сорвалась. Вместе с тем, «странная война» позволила немцам накопить необходимые силы и 10 мая 1940 года обрушиться на Люксембург, Бельгию, Нидерланды, Францию. Всего через два месяца Франция, обладавшая самой большой в мире 6,5 миллионной армией, капитулировала. Ещё раньше – в апреле – Германия захватила Норвегию и Данию (за исключением Гренландии и крохотных Фарерских островов). Не смогла отсидеться на своём острове и Великобритания. К концу 1940 года её города подверглись массированным налётам немецкой авиации, а суда – атакам немецких субмарин. Война пришла на землю одного из главных виновников в её вызревании, хотя десантной операции необходимой для полной оккупации Великобритании Гитлеру организовать так и не удалось.

Вопросы для самостоятельной работы по теме

Как Германии, демилитаризованной по условиям Версальского договора, удалось создать мощную армию и флот, а затем начать завоёвывать Европу?

Правящие круги каких стран подталкивали Гитлера к походу на Восток?

Какие цели преследовал Гитлер, развязывая Вторую мировую войну?

Почему отсчёт Второй мировой войны может идти с 30 сентября 1938 года?

Каковы причины и значение «странной войны»?

Тема 2 Страна советов накануне трагедии

Период с 1939 года по июнь 1941 года – время сложнейшей и упорной дипломатической борьбы против антисоветских интриг, коалиций, борьбы за отсрочивание глобальной войны – борьбы за спасение Родины, которую вело советское руководство. И надо отметить, что она сопровождалась чередой блистательных побед.

Одной из главных задач, которая стояла перед советскими дипломатами накануне Великой Отечественной войны – не допустить войны против СССР на два фронта: одновременно со стороны Германии и Японии. В 1936 году японцы вступают в Антикоминтерновский пакт, прочертивший антисоветскую ось «Берлин-Рим-Токио». После его заключения японский Генштаб приступил к разработке целой серии наступательных планов. Среди них: план подготовки к войне на двух направлениях: северном – против СССР, а так же южном – против США и колоний Великобритании, Франции и Голландии. Разработанный японским командованием «План войны против СССР» был нацелен на уничтожение советских ВВС на Дальнем Востоке и являлся прелюдией в общей стратегии Японии «хакко ити у» («восемь углов под одной крышей») по превращению «Страны восходящего Солнца» в крупную колониальную империю, в состав которой должны были войти советский Дальний Восток и Сибирь.

Благодаря блестящей работе советской разведки правительство СССР своевременно увеличило численность войск на Дальнем Востоке, прежде всего, за счёт танковых и авиационных подразделений, Тихоокеанского флота. Укрепляя обороноспособность дальневосточных рубежей, советское правительство сдерживало реализацию агрессивных планов японской военщины. Однако японцы стали в ответ наращивать мощь Квантунской армии. Попытки советской стороны привлечь западные демократии к обузданию агрессора, как и в случае со стремлением решить германский вопрос, оказались бесполезны. Подобно тому, что наблюдалось треть века назад, они были заинтересованы в сталкивании СССР с Японией. И точно так же, как перед русско-японской войной, вооружали «страну восходящего солнца», натравливая её на нас. По данным доктора исторических наук А. Кошкина, в 1938 г. одни только поставки военных материалов Японии от США составили 29 % от всех использованных японцами против Китая.

Программа оккупации Северного Китая и создания там буферной «антикоммунистической» зоны была разработана японцами ещё в начале 1930-х гг. Логическим её продолжением стала оккупация к марту 1932 года Манчжурии и создание там марионеточного прояпонского государства – Маньчжоу-Го. В ноябре 1937 г. японская армия заняла Шанхай и двинулась на столицу Китая, подвергая мирное китайское население кровавому геноциду. В этих сложных условиях на помощь Поднебесной пришёл СССР. Наша страна оказала крупномасштабную финансовую и военно-техническую помощь восточному соседу. Это вызвало ещё большую антисоветскую истерию в японских правящих кругах. С этого момента приоритетной задачей японского генштаба становится поиск рычагов давления на Советский Союз, чтобы заставить его отказаться от помощи Китаю.

Таким рычагом японцам представлялась угроза войны. В частности, ими была развёрнута пропагандистская кампания по вопросу о так называемых “спорных территориях” на советско-маньчжурской границе в Приморье, в результате которой СССР в июле 1938 г. было предъявлено категорическое требование о выводе советских войск и передаче Японии всех территорий к западу от озера Хасан. Этот район являлся стратегически важным, владение им предопределяло судьбу Владивостока и всего Приморья. Поэтому советское руководство проигнорировало претензии японских милитаристов. Тогда те начали боевые действия против СССР. Агрессоров ждало фиаско: в результате боёв к 11 августа 1938 года японцы были разгромлены.

Стремясь к реваншу, под предлогом «нерешённого территориального спора» между Монголией и Маньчжурией в мае 1939 японские войска вторглись на территорию союзной СССР Монгольской Народной Республики в районе реки Халхин-Гол (Номонган). Япония собиралась не только установить военный контроль над регионом, граничащим с Забайкальем, а значит, и над Транссибирской железнодорожной магистралью. Это вторжение означало реализацию северного плана «Оцу» японского командования против СССР. К этой войне японцы готовились основательно. К началу военных действий японцы имели трехкратное превосходство в силах.

11 мая 1939 г. около 70 тыс. человек при поддержке 500 орудий, 182 танков и 300 самолётов со стороны Японии перешли монгольскую границу (согласно одной из альтернативных точек зрения, эти события следует считать началом II Мировой войны). Момент неожиданности сыграл важную роль, и японцы продвинулись далеко в глубь монгольской территории. 2 июля 1939 г. японская армия форсировала р. Халхин-Гол, закрепившись на её западном берегу. Только сконцентрировав большие силы танков и авиации, к сентябрю советские и монгольские войска ликвидировали японское вторжение. Военные действия продолжались до 15 сентября 1939 г. Таким образом, СССР оказывался перед угрозой войны на два фронта – в Европе и на Дальнем Востоке.

В ходе боевых действий на Халхин-Голе проявился стратегический талант будущего маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова, тогда комкора, руководившего действиями 1-й армейской группы. В ходе ожесточённых боёв, японцы были разгромлены, потеряли все танки, значительную часть артиллерии и самолётов. Благодаря слаженным действиям с монгольскими войсками под командованием маршала МНР Хорлогийна Чойбалсана японская армия была уничтожена. Ее потери составили более 61 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными, советских-монгольских войск – 18 тыс. убитыми и ранеными. 16 сентября 1939 г. по просьбе японского правительства было подписано соглашение между Советским Союзом, МНР и Японией о прекращении военных действий в районе реки Халхин-Гол.

Однако угроза войны на два фронта продолжала витать над Советской Родиной. В конце сентября 1940 г. между Германией, Японией, а потом и Италией был подписан Тройственный пакт о политическом и военно-экономическом союзе сроком на 10 лет. В его секретных протоколах речь в нём шла о разработке совместных военных действиях оси в случае войны с СССР. А ведь в августе 1939 года был подписан советско-немецкий пакт о нейтралитете!

Советской дипломатии и лично И. В. Сталину в переговорах с министром иностранных дел Японии Мацуока удалось сорвать планы стан оси по навязыванию войны на два фронта путём заключения на взаимовыгодных условиях пакта о нейтралитете с Японией 13 апреля 1941 г.

Сегодня советская внешняя политика периодически подвергается критике. Вместе с тем, если оставаться на принципах справедливости, придётся признать, что в условиях разраставшегося пожара II Мировой войны трудно обвинять кремлёвское руководство в том, что оно делало всё от него зависящее, чтобы страна встретила смертельного врага наиболее подготовленной. Среди этих мер были усилия не только в области экономики, но и шаги, направленные на укрепление советских границ.

Одной из проблемных зон на советском пограничье являлась территория Прибалтики или, как этот регион иногда называют на Западе, Russian Baltic (Русская Балтия). Эти земли издревле входили в русское геоисторическое пространство, задолго до прихода в Новгород отпрыска западнославянского великокняжеского рода Рюрика с дружиной и роднёй. Здесь был форпост русской безопасности в северозападном направлении. За эти земли, понимая их жизненную важность для Российской Державы первый русский царь Иоанн Грозный, а также первый русский Император Пётр Великий вели трудные войны с агрессивными соседями.

Увы, предательство знати в феврале 1917 года привело к распаду российского исторического пространства и длительной череде больших и малых революций, гражданских войн, переворотов, бунтов, элементарной бытовой поножовщины. Но когда российская государственность в полувоенном френче красной диктатуры расправилась с внутренними врагами и окрепла, с неизбежностью встал вопрос о возвращении исконно русских земель, потерянных в годы второй русской смуты.

Необходимость возвращения Прибалтики в русское политическое пространство диктовалось и военной необходимостью. Ещё в середине 1930-х годов во время военных манёвров на западных границах и сталинцы, и антисталинская оппозиция в военной среде пришли к пониманию невозможности победоносно воевать на западном направлении без учёта фактора Прибалтики. Вопрос был только в определении лучшего сценария:

1) оккупировать образовавшиеся там сепаратистские фашистские государственные образования не дожидаясь захвата их территорий III Рейхом или Польшей;

2) оккупировать их, наоборот, после захвата этих стран немцами или поляками в процессе боевых действий против агрессоров.

На использовании нами бельгийского сценария (когда ещё Вильгельмовская Германия в начале I Мировой войны нарушила нейтралитет Бельгии для нападения на Францию) настаивал, в частности М. Н. Тухачевский. Понятно, что И. В. Сталин, а значит и К. Е. Ворошилов не могли согласиться с подобного рода авантюрой, превращавшей СССР в страну агрессора. Некоторые исследователи, в частности такой глубокий и вдумчивый специалист, как С. Т. Минаков, полагают, что именно вопрос о Прибалтике стал спусковым механизмом, приведшим к жёсткому конфликту в руководстве РККА, следствием которого сделались массовые репрессии в армии.

Нападение Гитлера на Польшу упростило для СССР решение балтийской проблемы. Если раньше верхи всех трёх квазигосударственных образований в Прибалтике были настроены однозначно против России, то теперь к некоторым прибалтийским политикам стали возвращаться историческая память и здравый смысл. Происходит разворот в сторону России, в прибалтийских широтах появляются условно-прорусские партии. Если уж в элите наметились подобные тенденции, то тем более симпатии к СССР были сильны в народах Литвы, Латвии и Эстонии. Многие простые литовцы, латыши и эстонцы в годы революции поддерживали большевиков, участвовали на их стороне в гражданской войне. Только вмешательство интервентов привело к жестокому подавлению в Прибалтике советской власти. И теперь многие рабочие, крестьяне, представители интеллигенции трёх прибалтийских народов ждали реванша, ждали возвращения Красной Армии. Лавинообразно росло влияние местных коммунистов. Об этом сейчас не пишут прибалтийские горе-историки-националисты, не пишут порой, увы, и российские историки-демотолеранты, но эти факты на своих Скрижалях зафиксировала сама История.

Гитлер не хуже Сталина понимал геостратегическую значимость Русской Балтии. Именно отсюда ещё в годы Семилетней войны 1756–1763 годов пришли победоносные русские полки Елизаветы Петровны, сперва взявшие Кёнигсберг (древнюю крепость родственных славянам балтов-пруссов Твангсте), а затем и Берлин. Но связанный войной на Западе фюрер ничем не мог помочь своим лито-эсто-латышским клонам.

В тот же день, когда СССР и Германия подписали договор о дружбе и границах, 28 сентября 1939 года первыми из прибалтов эстонцы подписали с Москвой договор о взаимопомощи. По нему СССР получал права арендовать земли на островах Сааремаа и Хиумаа и создать там базы для Балтийского флота. Помимо этого, Советский Союз получил право аренды некоторых военных аэродромов, а также право разместить в Эстонии свои сухопутные войска. Следующий шаг сделала Латвия. С ней аналогичный договор был заключён 5 октября. Наконец, настала очередь Литвы. Она подписала договор с Москвой 10 октября. Литве сближение с СССР принесло «нечаянную радость»: Москва, щедрой рукой, передала своим новым союзникам древнюю столицу Русско-литовского княжества город Вильно, который у литовцев в 1920 году захватили поляки. Возвращение литовцам колыбели их древней, мало уступающей польской, государственности – поступок, безусловно, справедливый.

Факты свидетельствуют, что первоначально Советский Союз не собирался экспортировать в Прибалтику ни революцию, ни советский режим. Прибалтика была бедным, неразвитым экономическим захолустьем. Ценность для СССР представляло только её важное в военном отношении положение. Если безопасность границ России можно было бы обеспечить без лишения внутренней независимости прибалтийских государств, то никто посягать на неё не стал бы. Даже рост просоветских настроений в Литве, Латвии и Эстонии не заставил бы Сталина идти на риск и возвращать отпавшие окраины в состав империи. Так он действовал, например, в отношении Тувы (которая перед самой революцией успела стать частью России под названием Урянхайского края) и Монголии (которая была включена в российское историческое пространство ещё белым бароном Унгерном). И Тува, и Монголия, фактически были двумя советскими республиками, даже монеты чеканили по советскому образцу, но политически сохраняли независимость.

Ситуация для нашей страны решительно меняется в конце 1939 года. В основе происходивших тогда перемен лежало два фактора. Первый был связан с позицией по отношению к СССР Финляндии, другой – с развитием боевых действий в Западной Европе. Поначалу своё негативное воздействие на положение СССР в Балтийском регионе начал оказывать финский фактор. Как известно, после февральской революции княжество Финляндское окончательно взяло курс на скорейшее создание независимой республики. Бессилие Временного правительства, распад имперского пространства играли на руку финским националистам.

Воспользовавшись слабостью большевиков, в начале 1918 года бело-белофинны потопили в крови финскую рабочую революцию и полностью отмежевались от России. С этого времени независимая Финляндия превращается в источник постоянной головной боли для нашей странны. Это обуславливалось великодержавными поползновениями финских националистов. Они мечтали не только откусить от СССР советскую Карелию, но и объединить под своим началом все земли с родственным финно-угорским населением. Руководство Финляндии экстремистов не поддерживало и ограничивало свои аппетиты разработкой военных планов… Лишь захватом Карелии…

Постоянные военные провокации на советско-финской границе в 20 и 30-е годы XX века, угроза Ленинграду во многом стали результатом «ошибок», допущенных царизмом ещё за сто лет до революции. Связано это с историей вхождения финнов в Российскую империю. Произошло это в период наполеоновских войн. В 1808 году Россия по просьбе Наполеона (с котором тогда у нас был очередной «брак по расчёту») объявила войну Швеции, дружившей с Англией и не желавшей присоединяться к Континентальной блокаде. Русская армия, во главе которой стоял замечательный генерал Барклай-де-Толли, заслуги которого перед нашей страной до сих пор не оценены по достоинству, разгромила силы шведов. В 1809 году Швеция признала своё поражение. Результатом очередной победы русского оружия стал Фридрихсгамский мир, по которому Россия получила от шведов Финляндию.

Страдавший либерализмом и европофильством Александр I решил даровать ей Конституцию и автономию. Таким образом финны, всегда жившие под властью своих соседний, вдруг, неожиданно для самих себя, обрели национальную государственность. Поглядывая на лишённую этих благ Россию, финская элита стала расценивать этот шаг самодержавия как признание исключительности лучшего народа империи. Эти настроения подогревались поощряемой Петербургом правовой дискриминацией русского населения в Финляндии.

Александр I этим не ограничился. По необъяснимым с точки зрения государственной логики причинам, в 1811 году он преподнёс финнам щедрый подарок. Он передал в состав Княжества Финляндского стратегически очень важный участок русской территории, обагрённой кровью наших солдат в петровскую эпоху – Выборгскую губернию, закреплённую за Россией по условиям Ништадтского мира.

Сам Выборг по одной из версий был в IX веке основан ильменскими словенами – переселенцами с западнославянских земель на Южном побережье Балтийского моря. Назван он так был в честь Выбора – сына легендарного предводителя новгородцев князя Гостомысла. Позже город стал оплотом шведского влияния в регионе, пока Пётр I не вернул его в русское историческое пространство. После революции 1917 года древний русский город вновь сделался вражеским плацдармом, дамокловым мечом, нависшем над Ленинградом.

Без обладания Выборгом вторую столицу СССР обезопасить было невозможно. Кроме того, угрозу представляло вхождение Финляндии в коалицию с гитлеровской Германией. И эти опасения не были безосновательны. Русофобски воспитанные финны, кстати, как и многие прибалты, выступали пособниками немцев в годы Первой мировой войны, а после подписания Брестского мира руководство Суоми оказывало всяческое содействие созданной немцами «Балтийской дивизии» под командованием генерала Р. фон дер Гольца.

Немцы, в свою очередь старались оберегать «независимое государство» как важный стратегический плацдарм и попытались установить там монархический режим во главе с германским принцем Фридрихом Карлом Гессенским.

Поражение в войне Германии смахнуло и пронемецкий режим в Финляндии. Но и после этого тесное сотрудничество Германии и Финляндии не прекращалось. «Страна тысячи озёр» предоставила Германии верфи для строительства подводных лодок, которые станут прототипами знаменитых немецких субмарин U-1 – U-24. Было оказано содействие и в обмене разведданными. Так, летом 1939 года на территории Финляндии был создан собственно немецкий разведывательный пункт «Бюро Целлариуса». Расчёты советского правительства оправдаются, Финляндия очень скоро вступит в коалицию с фашистами, а фельдмаршаллу К. Г. Маннергейму в плане «Барбаросса» будет отведена важная миссия по захвату Мурманска, блокаде Ленинграда и уничтожению его населения.

В этой связи вопрос о переносе границы как можно дальше от Ленинграда становится проблемой стратегической безопасности всей страны. Советское руководство, не слишком обременённое почтением к дипломатическому политесу, поступило в духе той жестокой эпохи. Не сумев развязать гордиев узел выборгской проблемы мирным путём – разрубило его. Тем более, что военные действия, чувствуя за спиной поддержку стран Запада, начала сама Финляндия. Не удовлетворившись отделением от России, власти новоиспечённого государства попытались урвать у неё кусок.

Отвергнув все советские предложения по обмену территориями (к слову, выгодные и самим финнам), финский диктатор Маннергейм приказал нанести орудийный удар по советской территории на Карельском перешейке. Такой агрессивный подход был обусловлен агрессивными намерениями Финляндии по отношению к СССР. Известно, что ещё в начале 1930-х годов Маннергейм разрабатывал стратегические планы по захвату Ленинграда и уничтожению Балтийского флота. В 1939 г. СССР оказался перед выбором: потерять лицо перед зарвавшимся агрессором или ответить ударом на удар, заодно радикально решив проблему безопасности Ленинграда.

Выбор был сделан в пользу второго решения, и 30 ноября 1939 года начались широкомасштабные боевые действия с финнами. За, якобы, агрессию против суверенного государства, западные покровители Финляндии исключили СССР из Лиги наций. Немцы поставляли финнам оружие, а британцы именно в этот момент готовились начать войну против СССР на юге. Французы направили в штаб Маннергейма свою военную миссию по оказанию всяческого содействия. Красная Армия долго и с большими потерями штурмовала одну из лучших в Европе линию укреплений – так называемую «линию Маннергейма». Около ста тысяч солдат Красной Армии, советских лётчиков и пограничников – вот цена «царской щедрости» Александра I для России. Но в конечном итоге в феврале 1940 года финская оборона рухнула и Красная Армия начала бросок на Гельсингфорс – Хельсинки.

Так и не дождавшись открытия против СССР «второго фронта», финская верхушка впала в панику. Она поспешила согласиться со всеми требованиями Москвы, тем более, что эти требования оказались на удивление скромными, что лишний раз подчёркивает оборонительный для СССР характер войны с финнами. По заключённому 12 марта 1940 года мирному договору наша страна получала в аренду полуостров Ханко (для создания там военно-морской базы). Ладожское озеро оказывалось полностью под советским контролем. Территориальные приращения касались не только возвращения России Выборга и острова Гогланд, но и передаче СССР части карельских территорий. Удалось полностью обезопасить не только Ленинград (его не смогли взять ни фашисты, ни финны даже в 1941–1944 годах), но и Мурманск, поскольку России была возвращена финская часть полуострова Рыбачий, а так же передана часть Лапландии. Наконец, по договору 11 октября 1940 года Аланские острова были объявлены демилитаризованной зоной, что существенно повышало шансы Балтийского флота в грядущей войне.

Советско-финская война своим следствием имела ухудшение отношений не только с Англией, Францией и США, но и Германией, а так же странами Прибалтики, во главе которых по-прежнему стояли профашистские политики. В разгар советско-финской войны в декабре 1939 года они провели конференцию. Важнейшим её итогом стало решение возродить «Балтийскую Антанту». Её целью должно было стать оказание помощи Финляндии и активизация связей с III Рейхом. Некоторые горячие головы в Прибалтике, например, латвийское правительство К. Улманиса вынашивало планы начать против СССР войну. В республиках возросла активность немецкой агентуры и агрессивность антисоветской пропаганды. Всё это было нарушением прибалтийскими политиканами соглашений с СССР.

Вторым фактором, серьёзно изменившем положение дел в Прибалтике, стал военный разгром французской армии – сильнейшей в мире сухопутной армии. Германское наступление, положившее конец “странной войне” и ознаменовавшее настоящую войну, началось 10 мая. А уже 22 июня 1940 года в Компьенском лесу, в том же вагоне, где была подписана капитуляция Германии 1918 года, французские правящие круги подписали перемирие, ставшее самым позорным за всю историю Франции. Преданные своей верхушкой, французы оказались под пятой фашистов. Часть страны (а точнее две трети её территории включая Париж) вошла в состав III Рейха. Большие территории получал и союзник Гитлера – Муссолини. В Южной Франции возникло марионеточное правительство в городе Виши. Главой фашистского правительства Франции стал военный преступник маршал А. Ф. Петен. Становилось понятно, что следующей жертвой фашистов может стать наша страна.

Учитывая произошедшие перемены в международной ситуации, советское правительство наконец решилось поддержать патриотов и коммунистов Литвы, Латвии и Эстонии, мечтавших свергнуть в своих странах фашистские диктатуры и на равных правах влиться в Союз Советских Социалистических Республик. Во всех трёх республиках, по сути, произошли революции – первые мирные, ненасильственные революции современной истории. Фашистские приспешники, кто успел, бежали к своим хозяевам в Германию. А новые народные правительства стран Балтии обратились к Москве с просьбой рассмотреть возможность их присоединения к Советскому Союзу. В августе 1940 года Верховный Совет СССР принял историческое решение, по которому Литва, Латвия и Эстония стали равноправными советскими республиками в составе СССР.

С точки зрения норм международного права вхождение Прибалтийских республик в СССР было полностью законно. Другое дело, что в наши дни националистические прибалтийские историки пытаются изобразить дело так, будто бы их страны стали жертвой советской оккупации. К сожалению, в самой Российской Федерации пишут и не такое. Возьмём, для примера, книгу Е. Зубковой. Вклинившись в полемику относительно того, являлось ли возвращение трёх прибалтийских народов в историческое пространство русского государства в 1940 году оккупацией, она категорически не соглашается с этим. Казалось бы, всё верно – российский историк не желает угождать прибалтийским националистам и лгать на свою страну. Однако почитаем какова авторская позиция на самом деле: “В 1940 г. в Прибалтику пришла «советская власть»: так начался перелом, по своим результатам гораздо более ощутимый и драматичный, чем любая «военная оккупация»”, – пытается она убедить читателей.

В самом деле любая?! Даже фашистская, унёсшая 27 млн. жизней соотечественников гражданина России, доктора исторических наук Елены Юрьевны Зубковой? Понимает ли она, что своими спекуляциями открывает дорогу к многочисленным финансовым претензиям со стороны прибалтийских последователей нацистов, а главное – ухудшает и без того бедственное положение русских в странах Прибалтики?

Вообще несколько удивляет отношение Зубковой к предмету её научного интереса – Прибалтике. Зубкова пишет: “В отличие от обычных топонимов Прибалтика – понятие не столько географическое, сколько историческое, более привычное в словосочетании «Советская Прибалтика». Собственно, другой Прибалтики и не было. Были и есть независимые Эстония, Латвия и Литва. А до этого – Эстляндская, Лифляндская и Курляндская губернии в составе Российской империи. Ещё раньше прибалтийские земли принадлежали Швеции, Речи Посполитой, Ливонскому ордену”.

И точка… Создаётся впечатление, что до Швеции, Речи Посполитой и Ливонского ордена эти земли были пустыней. В лучшем случае – там обитали дикари в звериных шкурах. Но, к сведению учёной дамы, это не так. Эти земли исстари входили в ареал развития древнерусских государств, в частности Новгородской республики, Полоцкого и Русско-Литовского княжеств. Тот факт, что позже иноземцы, воспользовавшись временным ослаблением Руси (в результате варварского нашествия монголо-татарских орд), на время оторвали часть западных территорий, не делает их заграницей.

Смоленск, к примеру, тоже был частью Речи Посполитой. И что же? Ю. А. Гагарин должен считаться иностранцем? Точно так же, как и смоляне, прибалты – это часть семьи восточноевропейских народов. У нас общая история, общая судьба, много общего в культуре и мировоззрении. И совершенно не дело российских историков писать книги, которые бы ворошили болезненные в прошлом вопросы, подпитывали бы чёрную историческую мифологию и, тем самым, возводили бы барьеры на пути сближения между русскими, литовцами, эстонцами и латышами.

Тогда же, когда и в Прибалтике, которая только-только становилась советской, влияние СССР было распространено на Бессарабию и Северную Буковину. В период революции 1917 года, интервенции и гражданской войны Великая Румыния захватила эти территории (несмотря на имевшиеся договорённости с РСФСР, а так же на то, что Народное вече Северной Буковины в 1918 году приняло решение о воссоединении с братским народом Советской Украины). Под румынским игом народ Бессарабии неоднократно поднимал восстания. Не менее 300 тыс. человек, т. е. более 12 % населения края бежало в сопредельные государства и Америку. СССР не признавал аннексии этой части Российской Империи. В 1924 году Советский Союз предложил провести плебисцит, но Румыния категорически отвергла идею его проведения.

Перед Советским Союзом открылась безрадостная перспектива: становилось понятно, что решить территориальный вопрос с румынами можно только силовыми средствами. Однако подобный подход выглядел проблематично. Причина сложностей крылась в том, что Румыния имела гарантии своей безопасности от Франции. Но после разгрома Франции эта проблема решилась сама собой. Оставалась ещё союзница Румынии – Германия. В. М. Молотов 23 июня 1940 года в категоричной форме заявил германскому послу в СССР В. Шуленбургу, что Москва считает решение бессарабского вопроса не терпящим отлагательств, и что советская сторона рассчитывает на невмешательство немцев в советско-румынские отношения. А через три дня, 26 июня СССР вручил ноту румынам, в которой призвал их в срочном порядке по-справедливому решить вопрос о Бессарабии и Северной Буковине.

Действия Москвы вызвали тревогу в Германии и Румынии. Румыны понимали, что противостоять Красной Армии сил у них нет, а в Берлине опасались, что СССР не ограничится территориями Северной Буковины и Бессарабии и предпримет попытку завладеть всей Румынией, от нефти которой немецкая армия находилась в сильной зависимости. Рассчитывая на затяжку времени, румыны согласились начать переговоры по выдвинутым советской стороной требованиям. Но Москва не хотела играть в дипломатические игры. Румынии был объявлен ультиматум очистить «территории Бессарабии и Северной Буковины в течение четырёх дней». Румыны с надеждой обратили свои взоры к своему старшему партнёру – Германии, но в тот момент немцы ещё не были готовы к полномасштабной войне с СССР. Чтобы сохранить под контролем союзников районы нефтедобычи, они были готовы на любые жертвы… за счёт самой Румынии.

Как писал британский историк У. Ширер, получив известия от румын, министр иностранных дел III Рейха «Риббентроп в панике направил инструкции из своего специального поезда посланнику в Бухаресте, советуя румынскому правительству уступить, что оно и сделало 27 июня. На следующий день советские войска вступили во вновь приобретённые территории, а Берлин вздохнул с облегчением, так как по крайней мере богатые источники нефти и продовольствия не были отрезаны захватом Россией всей Румынии».

Комментируя советскую политику по укреплению своих западных рубежей, один из крупнейших современных историков Ю. Емельянов ещё в конце 1980-х писал: «Вступление советских войск в Прибалтику, Бессарабию и Северную Буковину вызвало крайне негативную реакцию в Берлине, казалось бы непонятную, если исходить из утверждений о том, что за 10 месяцев до этих событий Гитлер согласился на передачу этих земель Советскому Союзу. На деле, говоря о границах советской «сферы влияния», германские лидеры считали их лишь рубежом, на котором временно остановится германская экспансия. Выдвижение советских войск на этот рубеж допускалось Германией лишь в Польше».

Не все расчёты советского руководства 1939–1940 годов оправдались. Так, стремительный разгром многомиллионной армии Франции стал для нашей страны фактором стратегической неожиданности. Но в целом СССР сумел максимально эффективно использовать мирную передышку. Война с нашей страной для Гитлера не сулила лёгкой прогулки, хотя он и подчинил себе ресурсы практически всей Европы. Рассчитывая на блицкриг, Гитлер делал ставку на пятую колону в СССР, а так же на нерешительность советского руководства – эти факторы до нападения на нас неизменно приносили немцам победы. Авантюризм Гитлера выяснится уже в первые часы Войны на Востоке, когда планы молниеносной войны сразу же начнут пробуксовывать, а потом пойдут прахом.

Вопросы для самостоятельной работы по теме

Как СССР удалось избежать войны на два фронта?

Какие планы относительно СССР были у пронемецкого режима в Финляндии и как удалось их сорвать?

Какие дискуссии в современной исторической науке и публицистике ведутся относительно советско-германских договоров 1939 года и секретных протоколов к ним?

Какие мероприятия осуществляло советское руководство для повышения обороноспособности СССР в предвоенные годы?

Тема 3 Вступление СССР в войну с агрессором

На рассвете, в воскресенье 22 июня 1941 г. гитлеровская Германия (к тому времени подчинившая своим военно-политическим целям Австрию, Чехословакию, Польшу, Данию, Норвегию, Бельгию, Нидерланды, Люксембург, частично Францию) и ее союзники: Италия, Испания, Финляндия, Румыния, Словакия, Венгрия, вероломно прикрываясь договором о ненападении, совершили агрессию против нашей Родины. Для войны с СССР враг подготовил невиданные в истории по мощности и численности силы: 190 дивизий, более 4 тыс. танков, 47 тыс. орудий и минометов, около 4,3 тыс. самолетов, 246 кораблей.

Война началась с массированных авианалётов немецких бомбардировщиков, которые стали уничтожать районы расположения войск западных приграничных округов, железнодорожные узлы, линии связи и другие стратегические объекты. В то же время вражеские войска, сосредоточенные по всей линии Государственной границы Советского Союза открыли ураганный артиллерийский огонь по погранзаставам, по соединениям и частям Красной армии. Затем войска Вермахта перешли Государственную границу СССР на огромном протяжении – от Балтийского моря до Черного. Началась Великая Отечественная война.

Для нападения на СССР Германия сосредоточила на Востоке 70 % своих вооружённых сил. Группировка войск в Финляндии под командованием Э. фон Дитла и финского фельдмаршала немецкого происхождения К. Г. Маннергейма была нацелена на Мурманск и Петрозаводск. Группа армий «Север», которую возглавлял В. фон Лееб, надвигалась на Ленинград. Группировка фашистов «Центр» под командованием Ф. фон Бока имела целью взять Москву. Киев и Кавказ должны были быть завоёваны группой армий «Юг» во главе с Г. фон Рунштедтом.

Нападая на СССР, Германия действовала вероломно и цинично. Никаких претензий по дипломатическим каналам, никакого предварительного ультиматума или объявления войны со стороны фашистов не было. В этом действия против СССР отличались от действий Германии против большинства других стран, подвергшихся её агрессии. Ставка делалась на неожиданность и размах первого удара. Как пелось в известной советской песне:

… Двадцать второго июня Ровно в четыре часа Киев бомбили, нам объявили, Что началася война…

В результате вероломного, внезапного нападения на нашу страну, фашистская Германия со своими союзниками и сателлитами с самого начала боевых действий сумела захватить стратегическую инициативу. В первые дни быстрое продвижение варварских орд с Запада складывалось для них успешно. Мужественное сопротивление пограничников, лётчиков, моряков и сухопутных войск, временами даже переходивших в контрнаступления, не могло переломить общий ход боевых действий. В первые недели войны пали Минск, Рига, враг подошёл к Киеву и Смоленску. Как же могло случиться так, что к войне готовились, но всё же оказались недостаточно готовы?

Данная проблема стала со временем одной из ключевых в освещении Великой Отечественной войны. Разными историками она решается совершенно с противоположных мировоззренческих и профессиональных позиций. Так, вскоре после смерти И. В. Сталина, со времени XX и особенно XXII съезда КПСС, с подачи Н. С. Хрущёва и некоторых других видных исторических персон того времени, сложилась историографическая традиция, основным постулатом которой была полная и всесторонняя ответственность в годы Великой Отечественной войны за все поражения и неудачи первых её месяцев лично И. В. Сталина.

Созданию чёрного, клеветнического ореола вокруг образа Сталина как Верховного главнокомандующего в системе обличений хрущёвского времени уделялось особое внимание. Этот период в деятельности Иосифа Виссарионовича стал эпохой глубочайшего единения, колоссального взаимодоверия власти и народа. Победа в войне подтвердила правоту Сталина в выборе модели, методов и темпов построения социализма и сделала в народном сознании его символом Победы Социализма. Не даром солдаты и матросы бросались в атаку на врага с кличем «За Родину, за Сталина!». Недаром А. Вертинский напишет о нём строки:

«И в боях за Отчизну суровых Шли бесстрашно на смерть за него, За его справедливое слово, За великую правду его. Как высоко вознес он державу, Вождь советских народов-друзей, И какую всемирную славу Создал он для Отчизны своей!»

Именно по этому сакральному для подавляющего числа советских людей образу надо было нанести удар! Хрущёвым и его идеологической обслугой была выстроена целая система ложных обвинений, основанных на псевдофактах, якобы основанных на документах и свидетельствах современников событий.

Так, был придуман миф о том, что советская разведка докладывала И. В. Сталину о точных сроках войны (особенно в этом якобы отличился известный разведчик Рихард Зорге, чей отчёт с чёткой датой войны лежал на столе Верховного Главнокомандующего и остался без внимания), но подозрительный Сталин не поверил, потому что он верил слову Гитлера, а не донесениям своих разведчиков!

На сегодняшний день известно, что ещё в марте 1941 г. советской разведке удалось узнать о замысле плана «Барбаросса». Однако точные сроки его реализации были неизвестны. С начала 1941 г. в Генштаб поступали противоречивые, порой с элементами дезинформации, агентурные донесения с датой нападения. Р. Зорге, агент как минимум двух разведок также присылал отчёты, но все они оказывались ложными. Немецкие спецслужбы активно распространяли дезинформацию по всем имеющимся каналам, что концентрация немецких войск на границе Советского Союза связана с подготовкой вторжения в Англию и представляет собой попытку ввести англичан в заблуждение.

Кроме того, нельзя забывать о постоянных провокациях гитлеровской Германии с целью вынудить СССР провести мобилизацию, а значит заставить вступить в войну на условиях и в сроки, продиктованные Берлином. Так, с осени 1940 г. по середину июня 1941 г. со стороны Германии нарушили границу СССР 185 самолетов-разведчиков. С января по июнь того же года советские пограничники задержали около 2000 лазутчиков. Однако СССР не поддавался на провокации. Необдуманные шаги могли дать Гитлеру повод для начала агрессии против СССР. Кроме того, в этом случае Советский Союз, обвиненный «мировым сообществом» в развязывании Второй мировой войны не смог бы не только в войне практически со всей Европой рассчитывать на поддержку США и Англии. Из данных разведки стало известно, что эти страны перешли бы на сторону Гитлера, если бы СССР поддался на малейшую провокацию.

В этой связи историк Леонид Масловский выделяет несколько причин недоверия советского руководства к появившейся информации о нападении Германии 22 июня:

Во-первых, Германия всем странам, на которые нападала, предъявляла претензии, выставляла предварительные условия. Никаких претензий к СССР до нападения не было предъявлено Германией ни в устной, ни в письменной форме.

Во-вторых, советскому руководству было известно, что германские войска не готовы к ведению войны в зимних условиях, так как в немецкой армии отсутствовало зимнее обмундирование, и, по представлению советских военных, в таких условиях Германия не могла начать войну.

В-третьих, СССР предполагал, что немцы сначала должны напасть на более слабого противника, Англию, полностью ликвидировать военной силой угрозу с её стороны и только потом напасть на СССР.

В хрущёвско-горбачёвской историографии-политографии принято также обвинять Верховного главнокомандующего в колоссальном просчёте стратегического планирования, поскольку перед началом войны он оставил 60 % войск во втором и третьем стратегических эшелонах, дислоцированных на расстоянии до 400 км от границы. Историк А. Исаев полагает, что войска остались во втором эшелоне потому что они не успели прибыть в первый эшелон к границе. Однако более убедительно выглядит аргументация профессора истории В. М. Жухрая и ряда других профессионалов, согласно которой И. В. Сталин распределил силы таким образом умышленно и «такое решение в целом было спасительным для армии, так как немцы в первый удар вложили всю свою силу и весь свой опыт сокрушения обороны противника, и даже при равном соотношении сил мы, скорее всего, этого удара не выдержали бы и потеряли армию». В пользу этой точки зрения свидетельствует знакомство Сталина не только с историческим опытом ведения нашими предками крупных войн, но и с планом «Барбаросса», который как раз и предусматривал разгром РККА в приграничных сражениях, о чём уже говорилось чуть раньше.

К числу размороженных «оттепелью» вирусов лжи, которые получили своё распространение в годы горбачёвской «перестройки» и в современной Российской Федерации относится утверждение, что одной из важнейших причин наших поражений в приграничных сражениях стало неправильное определение Сталиным направления главного удара фашистов. Дескать, он полагал, что главный удар будет нанесён на Юг – по Украине, тогда как немцы главным направлением удара избрали направление Минск – Смоленск – Москва.

Именно это, как уверены сегодня многие, стало весомой причиной разгрома советских частей в Белоруссии, который крайне пагубным образом сказался на всём дальнейшем течении войны.

Исходя из этой точки зрения принято считать, что самой многочисленной группировкой германской армии являлась нацеленная на Минск и Москву группа армий «Центр». Поэтому, дескать, противостоящие ей войска ЗапОВО были обречены. Однако в действительности самой многочисленной была группировка немцев во главе с Г. фон Рунштедтом, которая наносила удар по Украине. Эта группа армий была сформирована ещё в 1939 году, чтобы начать наступление на Польшу, а если потребуется – продолжить и дальше. В том же году советскому руководству удалось отвести угрозу от наших границ, но в 1941 году время для немецкого удара дальше на Восток наступило. В силу этого распределение советских войск по приграничным западным военным округам следует признать в целом правильным и преимущественно отвечающим потребностям обороны. В этом можно убедиться, рассмотрев данные следующих таблиц:

Таблица 1

Северо-Западный фронт, командующий генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, начштаба генерал-лейтенант П. С. Кленов

Таблица 2

Западный фронт, командующий генерал армии Д. Г. Павлов, начштаба генерал-майор В. Е. Климовских

Таблица 3 Юго-Западный фронт, командующий генерал-полковник М. П. Кирпонос, начштаба генерал-лейтенант М. А. Пуркаев

Как выяснилось, ложным было и бытовавшее в годы «оттепели» утверждение, будто повышенное внимание советского военного руководства к Украине было результатом вмешательства в дела военных Сталина. Новейшие исследования этого вопроса рисуют совершенно иную картину. Разработкой планов обороны в советской армии занимались в Генеральном штабе, которым перед войной последовательно руководи Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников (до августа 1940 г.), после него – генерал армии К. А. Мерецков (до февраля 1941 г.), а в заключительные мирные месяцы – генерал армии Г. К. Жуков.

Документом, который впервые отразил реалии новых границ СССР и лёг в основу всех дальнейших разработок Генштаба, являлись «Соображения об основах стратегического развёртывания вооружённых сил Советского Союза». Он был разработан Шапошниковым 19 августа 1940 года. О близости Шапошникова к Сталину, а также о том доверии, которое питал Сталин к маршалу, свою блестящую карьеру начавшего ещё в императорском генштабе, хорошо известно. Можно смело утверждать, что планы Шапошникова и являлись планами самого Сталина.

Разработанный Шапошниковым план исходил из того, что основной удар немцы будут наносить севернее реки Сан (с 1939 года протекала в пограничье между УССР и оккупированной немцами частью Польши). Соответственно главные силы советских войск должны были сосредотачиваться к северу от Полесья. На Украине планировалось лишь сковывать вражеские войска. Свой решающий контрудар Красная Армия должна была наносить по врагу, сгруппировавшемуся в Восточной Пруссии и районе Варшавы, т. е. по кротчайшему направлению на Берлин. Именно это и следует считать аутентичным мнением Сталина.

Однако, после прихода к руководству Генштаба Мерецкова, планы военных начали менять. Как указывает известный исследователь А. В. Исаев, Мерецков имел не очень удачный опыт штурма сильных укрепрайонов, в частности линии Маннергейма. А Восточная Пруссия, как известно, представляла собой сплошной укрепрайон. Поэтому уже при Мерецкове было обозначено второе направление действий советской армии – южное. Выбор между Украиной и Белоруссией как районами сосредоточения основных сил Красной Армии предстояло сделать в дальнейшем, исходя из текущей стратегической ситуации.

Окончательный вид советские планы прикрытия границы получают в тот период, когда начальником Генерального штаба становится Г. К. Жуков. Он никогда не скрывал своей нелюбви к штабной работе, которая, скорее всего, была связана не только с предпочтениями, но и способностями Георгия Константиновича. Именно при Жукове в документах военного планирования СССР окончательно прописался Украинский вариант. Именно с этого времени доминирующей становится точка зрения, что основной удар немцы нанесут по Украине и поэтому именно там следует сосредоточить главные силы Красной Армии. Некоторые авторы, в частности А. Б. Мартиросян, полагают, что эта переориентация произошла по причине заговора в советской военной верхушке. При этом он ссылается, что на то, что план, предложенный Жуковым, практически воспроизводил «план поражения» СССР в войне с Германией, в подготовке которого в ходе следствия 1937 г. сознался маршал М. Н. Тухачевский.

Другие историки не столь категоричны. В частности, профессиональный военный историк В. А. Рунов указывает не на изменническую, а, скорее, на коррупционную составляющую просчётов военного руководства СССР перед войной. Позволим себе развёрнутую цитату из его исследования:

«Пройдёт время, и исследователи начала Великой Отечественной войны дружно начнут обвинять И. В. Сталина в том, что он неправильно определил направление главного удара противника. При этом эти «исследователи» совершенно не учитывают тот фактор, что с середины 1940 года практически вся верхушка РККА состояла из представителей Киевского Особого военного округа, а эти люди, вполне естественно, привыкли работать в интересах своего региона и знали его особенности лучше, чем другие оперативные направления. После назначения наркомом обороны бывшего командующего КОВО С. К. Тимошенко он тут же пригласил бывшего начальника штаба этого округа Н. Ф. Ватутина на должность начальника Оперативного управления Генерального штаба, начальника мобилизационного отдела КОВО генерал-майора Н. Л. Никитина на должность начальника Мобилизационного управления Генерального штаба. Бывший командир механизированной бригады и начальник автобронетанковых войск КОВО И. Я. Федоренко становится начальником Автобронетанкового управления РККА. Бывший командующий 6-й армией КОВО Ф. И. Голиков становится начальником Главного разведывательного управления и заместителем начальника Генерального штаба. Бывший член Военного совета КОВО корпусной комиссар С. К. Кожевников назначается на должность военного комиссара Генерального штаба. Эти люди пользуются особым расположением наркома и имеют возможность выходить на него в обход начальника Генерального штаба. В такой обстановке К. А. Мерецкову работать очень непросто.

Проходит совсем немного времени, и на должность начальника Генерального штаба вместо К. А. Мерецкова назначается командующий КОВО генерал Г. К. Жуков. Он делает своим первым заместителем Н. Ф. Ватутина, а на освободившуюся должность начальника Оперативного управления Генерального штаба назначается заместитель начальника штаба КОВО генерал-майор Г. К. Маландин. На должность начальника укреплённых районов РККА приходит начальник укреплённых районов КОВО генерал-майор С. И. Ширяев».

Историк делает свои выводы на основании работы генерала М. В. Захарова «Генеральный штаб в предвоенные годы». Захаров и сам одно время являлся работником штаба КОВО. Тем не менее, он объективно отмечал, что «… сотрудники, выдвинутые на ответственную работу в Генштаб из Киевского Особого военного округа, в силу своей прежней службы продолжали придавать более важное значение Юго-Западному направлению. При оценке общей военно-стратегической обстановки на Западном театре войны их внимание, на наш взгляд, невольно приковывалось к тому, что «прикипело к сердцу», длительно владело сознанием и, естественно, заслоняло собой и отодвигало на второй план наиболее весомые факты и обстоятельства, без которых нельзя было воспроизвести верную картину надвигавшихся событий».

Захаров признавал, что такого рода подходы к подбору руководителей Генштаба таили в себе угрозу и не были вызвано какими-либо объективными причинами или заботой о повышении обороноспособности страны. Генерал Захаров крайне деликатен, и в связи с выявленной им картиной не употребляет таких понятий, как «кумовство» или «круговая порука». Но он даже не пытается скрыть, что перебравшиеся из Киева в Москву генералы тяготели «по опыту своей прежней деятельности к оценке обстановки с позиций интересов командования Юго-Западного направления». Тем не менее, именно такой подход не мог не импонировать предвоенному политическому руководству Украины. Можно смело предположить, что такое особое отношение к КОВО стало базой сближения Жукова и Хрущёва, давшее свои многочисленные плоды уже после смерти Сталина. Одним из плодов этого сближения и стал миф, при помощи которого с руководства Наркомата Обороны, Генштаба и УССР ответственность за ошибки в определении направления главного удара фашистов перекладывалась на Сталина.

Другой чёрный миф «оттепели» и «перестройки» в качестве одной из основных причин поражений Красной Армии в начале войны называет чуть ли не поголовное уничтожение Сталиным цвета советского офицерства в чистках 1937 года. Авторы, стоящие на таких позициях, до крайности преувеличивают заслуги и таланты М. Н. Тухачевского, В. К. Блюхера, И. Э. Якира и других военачальников, ставших жертвами борьбы за власть в советском руководстве перед войной. Другие авторы, наоборот, указывают на то, что многие заслуги репрессированных маршалов и генералов раздуты их почитателями и в действительности результаты деятельности – того же Тухачевского – выглядят куда менее блистательно.

Например, маршал действительно увлекался ракетостроением. Но следствием подобных увлечений стало пренебрежительное отношение к обычной артиллерии, что очень дорого обошлось нашей армии в годы войны. Другим увлечением Тухачевского были танковые войска. По его вине перед войной огромные материальные, сырьевые и людские ресурсы были затрачены на создание армады танков, броня которых пробивалась из обычных видов вооружения, маломощных и ненадёжных. Хорошо известен «Франкенштейн Тухачевского» – танк с пятью башнями Б-35. Грозные с виду, они несли совершенно несерьёзное вооружение и были такими неповоротливыми и хрупкими, что в реальных боевых действиях 1941 года практически не поучаствовали – не смогли доехать до линии фронта, переломались по дороге.

Нельзя забывать и о действительном «героическом» прошлом Тухачевского и многих других попавших под репрессии военных. Послужной список маршала красноречив, говорит сам за себя. Даже если забыть Варшавскую авантюру, когда Тухачевский погубил десятки тысяч красноармейцев, павших в боях или умерших от неимоверных страданий в польском плену, на совести маршала останутся и другие эпизоды. Именно он руководил подавлением восстанием голодных матросов в Кронштадте. Именно он возглавлял борьбу против крестьян Тамбовщины, доведённых до отчаянья продразвёрсткой. Там, на Тамбовщине, Тухачевский отдавал приказ о применении против крестьян химического оружия. В начале 1930-х гг. Тухачевский начал борьбу с офицерами императорского Генштаба, перешедших ещё в годы гражданской войны в РККА. По его доносам многие из них были отправлены в лагеря. Всё это ставит его в один ряд с другими военными преступниками XX века. А давайте вспомним, что война с фашизмом сразу же приобрела характер всенародной, Отечественной войны. Стала бы она такой, если бы Красную Армию в 1941 году возглавляли люди, сделавшие свою карьеру как палачи в годы братоубийственной гражданской войны. Вопрос риторический, ответ на него очевиден.

Помимо этого, согласно новейшим исследованиям, репрессии 1937–1938 годов на боеспособность Красной Армии и уровень офицерского состава в ней практически никак не повлияли. Так, историк А. А. Смирнов проанализировал уровень выучки офицеров и младшего командного состава до 1937 и после. Оба периода показали крайне невысокую готовность многих советских командиров к войне, к действиям в реальных боевых условиях. Такое плачевное положение объясняется просто: ещё в бытность Тухачевского, Якира, Уборевича и других пострадавших в 1937 году, в СССР крайне недостаточно уделяли внимание военной подготовке, системе военного обучения.

Свою роль в этом сыграл и лично Тухачевский, на совести которого преследование старых царских специалистов, занимавшихся после революции военной наукой и преподавательской деятельностью. Таким образом, грамотного резерва офицеров в СССР практически не существовало. Не существовало также отработанной системы их обучения. Вместе с тем, с 1937 по 1941 год советская армия выросла примерно в 10 раз: с полумиллиона, до 5,5 млн. человек! Понятно, что в этих условиях на офицерские должно было пропасть и попало много людей, не имеющих достаточной квалификации, и репрессии здесь, понятно, действительно совершенно ни причём.

Перечень дискуссионных вопросов по теме начала войны и причин наших трудностей того периода имеет весьма внушительные объёмы. Сюда можно отнести миф о плохой работе советских разведчиков; миф о том, что советским войскам не был своевременно отдан приказ о приведении в полную боевую готовность; миф о нежелании народа сражаться за коммунистический режим; миф о том, что советские солдаты были плохо вооружены и зачастую имели одну винтовку на троих и очень многие другие.

Иногда чёрная мифология о Великой Отечественной войне приобретает совсем уж сюрреалистические, гротесковые формы. Взять, например, пресловутый миф о сталинской прострации в первые дни агрессии. Казалось, зачем распространять совсем уж очевидные, нелепые по своей сути измышления? Но такова внутренняя логика «войн памяти» и консциентального оружия, применяемого в них!

Авторство мифа о «сталинской прострации» по праву принадлежит Н. С. Хрущёву. В первые дни войны он занимал значимый, но всё же периферийный пост руководителя одной из союзных республик. Соответственно в первые дни войны против агрессора в Москве его ещё не было. Узнать о том, что происходило в столице он мог только с чужих слов. Поэтому, чтобы придать своим измышлениям о Сталине хотя бы иллюзию правдоподобия, Н. С. Хрущёву приходилось придумать заодно и якобы состоявшуюся беседу с Л. П. Берия, в которой тот и поделился с ценным товарищем с Украины важной правительственной информацией.

По версии Хрущёва, Берия рассказывал, будто бы Сталина буквально шокировали новости с фронтов. В результате полученного нервного потрясения, потерявший голову диктатор бросил всё и умчался на свою ближнюю дачу в Кунцево. На ней потерявший волю и самообладание тиран робко отсиживался. А когда к нему приехали Берия и другие высшие лица партии и государства, ещё больше перепуганный Сталин подумал было, что это прибыли его арестовывать…

Вполне вероятно, что источником для захватывающего рассказа Хрущёва стало киноискусство. Во всяком случае в той атмосфере, которая чувствуется в неуклюжей байке о десанте членов Политбюро на дачу Сталина ощутимо проступает параллель с фильмом С. М. Эйзенштейна «Иван Грозный». В истории правления Ивана Грозного действительно имел место случай, когда к царю в Александровскую слободу приезжают бояре умолять возвратиться на трон, который Иван IV вроде бы как оставил в знак протеста против дурного поведения бояр. В наши дни отдельные историки и драматурги как раз и повествуют о том, что этот исторический прецедент мог подсказать Сталину идею «проверить лояльность» «своих бояр» точно таким же способом. Именно так, с налётом исторических иносказаний, объясняются действия Иосифа Виссарионовича в книге А. Мерцалова и Л. Мерцаловой «Сталинизм и война». Не следует исключать, что подобный ход мысли вдохновил и самого Хрущёва на сочинение мифа о «затворничестве Сталина».

Хрущёвская версия событий (в последующие годы её станет развивать и близкий Н. С. Хрущёву А. И. Микоян) столь основательно вклинилась в массовое сознание, что даже сталинисты поверили в её подлинность. Стремясь каким-то образом обелить своего кумира, они предложили сразу несколько встречных исторических мифов. Так, В. М. Жухрай в своей работе «Сталин: правда и ложь» оповестил читателей о сразившей вождя ангине. Ещё радикальнее действует В. П. Мещеряков. Он рисует яркую картину заговора против Сталина, повествует о стремлении некоторых вождей СССР второго плана изолировать Сталина. Как раз этим он пытается объяснить, почему 22 июня к советскому народу обратился не сам Иосиф Виссарионович, а Молотов. Этим же данный автор объясняет отсутствие подписей Сталина на некоторых официальных документах, невозможность для некоторых высокопоставленных лиц получить аудиенцию у главы Правительства.

Таким образом, Мещеряков создаёт версию ползучего госпереворота. Работа, в которой он приводит свою устрашающую картину соскальзывания СССР в пропасть безвластия, имеет броское название: «Сталин и заговор военных 1941 года». Версия заговора в верхах уязвима для критики. Вполне вероятно, что, планируя нанесение превентивного удара по СССР, Гитлер предполагал осуществление именно такого сценария. Во всех государствах, в которые вторгались его варвары, существовали т. н. «пятые колоны» – группировки внутри верхушки, не брезговавшие купить своё благополучие путём национальной измены. Но, как известно, в СССР ничего подобного не случилось. И это обстоятельство случайностью назвать совершенно невозможно. Так почему находятся «патриоты», которые измышляют разного рода небылицы на эту тему задним числом?

Первоначально, согласно уверениям Хрущёва и Микояна, получалось что Сталин потерял самообладание в первые недели войны. Испугавшись людского гнева и не зная, как оправдать свою вину перед народом, он отказался выступить по радио с объявлением о начале воны, перепоручив это Молотову. Хрущёв и его последователи вкладывают в уста Сталина паническую фразу, которая, в подправленном цензурой виде, выглядит примерно следующим образом: «То, что создал Ленин, всё это мы безвозвратно растеряли». Позже в своих воспоминаниях «Время. Люди. Власть» Хрущёв «усилит» свою версию начала войны, придав ей больше динамизма и колорита. Кроме того, Хрущёв начнёт всячески подчёркивать, будто бы Сталин, в дополнение к проявлению малодушия, ещё и добровольно отошёл своих обязанностей по управлению государством: “«Я – говорит, – отказываюсь от руководства», – и ушёл. Ушёл, сел в машину и уехал” – рассказывал Хрущёв о том, что, по его уверениям, совершил и сказал Сталин.

В той структуре власти, которую создал Сталин, роль вождя была ключевой. Тем самым, как подчёркивает историк В. В. Черепанов, Хрущёв обвинял Сталина, что своими действиями тот парализовал всю систему управления. Отсюда недалеко до вывода, который читаем в книге чеченского диссидента А. Авторханова: вождь проявил себя как дезертир. В результате ответственность за поражения первых недель войны всецело возлагалась на Сталина. Для Хрущёва было важно заявить об этом именно на XX съезде. Реакцию участников партийного форума на «разоблачение культа личности» предсказать было непросто, и, в случае сопротивления себе, Хрущёву могла понадобиться поддержка Жукова и прочих маршалов, которые были кровно заинтересованы в том, чтобы отдельные тёмные обстоятельства начала Великой Отечественной никогда не прояснились.

Именно в таком виде версия о «прострации Сталина» стала обсуждаться диссидентами на их «кухонных митингах» 1960—1970-х годов прошлого века. В таком виде её внедряли в головы жителей Советского Союза в тот период, когда политика «гласности» позволила апеллировать к зарубежным историкам. В частности, когда прежние отечественные учебники потеряли доверие, а новых пока не появились, известность получил учебник француза Николя Верта. В нём сообщалось как раз о продолжительном, фактически двухнедельном отсутствии Сталина.

Однако в период своего максимального расцвета в 90-е годы XX века хрущёвская версия встретила неожиданную преграду. В 1996 году в «Историческом архиве» был обнародован журнал посещений кремлёвского кабинета Сталина. Из публикации следовало, что в начальный период войны Сталин активно работал у себя в рабочем кабинете, ежедневно принимал множество посетителей.

Можно было подумать, что миф тут же сдуется, его можно будет передать в музей лжи и человеческих заблуждений. Но адепты хрущёвской версии наши для себя лазейку. Если нельзя доказать двухнедельное «кунцевское сидение», то нужно попробовать защитить хотя бы сам факт панических настроений. Дело в том, что в журнале посещений имеется совсем небольшая временная лакуна: в ней записи заканчиваются 28-го июня, а вновь начинаются – только 1-го июля 1941 года. И вот генерал Д. А. Волкогонов рассказывает своим читателям уже не о неделях, а всего лишь о трёх днях, в течение которых «первое лицо в государстве пребывало в прострации и не руководило страной».

Однако и в таком, ощутимо урезанном варианте хрущёвская байка долго не прожила. Дело в том, что из этой схемы с очевидностью сразу же выпадает 29 июня. В этот день Сталин деятельно трудился над «Директивой СНК СССР и ЦК ВКП (б) партийным и советским организациям прифронтовых областей о мобилизации всех сил и средств на разгром фашистских захватчиков». Результат коллективного мозгового штурма, Директива была подписана в тот же день и сыграла важную роль в превращении страны в единый военный лагерь. Кроме того, как доказывает реконструкция В. Черепанова, 29 июня Сталин два раза посетил в Наркомат обороны. Там состоялось «выяснение отношений» между политическим и военным руководством СССР. Глава Правительства был в ярости от последствий бездействия наркома и начальника Генштаба. В историографии утверждается даже, что своей грубостью Сталин довёл генерала Жукова до слёз – в остальных случаях крепкого и не склонного к сантиментам человека.

Изучая мемуары участников переговоров, прошедших в тот день в Наркомате обороны, В. Черепанов отмечал: «Авторы мемуаров упустили или умолчали один, но принципиально важный момент. Речь идёт о проявлении первых разногласий между политическим и военным руководством страны и о пресечении Сталиным возможного раскола… Сталин, как мудрый политик, в этот тяжёлый час предпринял попытку объединить усилия политического и военного руководства, подчеркнув безусловный приоритет первого. Хотя сделал он это в очень жёсткой форме. Но ситуация сложилась такая, что уговаривать подчинённых не было времени».

Для Тимошенко и Жукова главным итогом визитов к ним Сталина 29 июня станет скорая потеря их высокого положения (правда «опалой» произошедшее с ними не назовёшь, поскольку оба полководца останутся в самой гуще событий на фронте). А для самого Сталина, вероятно, таким итогом стала идея создания органа, который бы объединил руководство фронтом и тылом, а заодно – позволил лучше контролировать деятельность военных.

Из гладкой схемы, выстроенной Волкогоновым, необходимо так же изъять 30 июня. Дело в том, что как раз в этот день был образован Государственный комитет обороны, в формирование которого Сталин принял самое живейшее участие.

Усечённая версия о «прострации» Сталина сводится к тому, что глава государства и партии «пребывал в нерабочем, стрессовом состоянии» исключительно вечером 29-го и, пожалуй, в начале 30-го июня. Тем самым речь идёт о всего нескольких часах. Но, если разбираться дальше, эти часы могли быть использованы Сталиным на доработку положения о ГКО. Наконец Сталину могло понадобиться элементарно выспаться.

Не трудно предсказать дальнейшую эволюцию фантазий на тему паники Сталина. Очевидно, следует ждать, что через пару лет её будут пересказывать как-то так: когда Сталину доложили о нападении Гитлера на СССР, он был так напуган, погрузился в такую глубокую прострацию, что молчал целых две минуты, совершив тем самым страшное дезертирство с вверенного ему поста. И только затем, после того как Молотов вежливо кашлянул, вождь продолжил руководить обороной Советской Державы. Конечно, к исторической науке это не будет иметь никакого отношения, но и сегодняшние измышления не имеют к ней отношения в той же степени.

В этой связи возникает недоумение: зачем с такой упёртостью хранить верность явно несостоятельному мифу о «сталинской прострации»? Ответ очевиден: такова логика когнитивных войн, которые ведутся против нашей страны в формате исторического пространства. Вопрос о дееспособности Сталина в начальный период Великой Отечественной войны, конечно, не имеет самостоятельного значения. Столь основательно на нём пришлось остановиться лишь в силу того, что на его примере можно наглядно показать, как функционируют чёрные мифы о нашей Победе.

Как видим, дискуссии в историографии о причинах наших первых неудач в годы войны носят острый характер, имеют политическую подоплёку. И тем не менее, обобщая ведущиеся уже не одно десятилетие в исторической науке и обществе обсуждения, можно нарисовать объективную сбалансированную картину. И прежде всего следует подчеркнуть, что в основе всех прочих причин наших неудач в первых сражениях лежит одна – советское общество получило слишком мало исторического времени, чтобы создать достаточно мощную экономическую и военную систему, способную без труда справиться с любой внешней агрессией уже в приграничных сражениях.

В свою очередь фашистская империя, поработившая к моменту нападения на СССР большинство стран Европы, имела превосходство в людских, технических и сырьевых ресурсах. Фашисты обладали существенным опытом ведения современной войны и закалёнными в боях, победоносными боевыми соединениями. Традиции прусской армии не были разрушены революцией, как это случилось в нас в результате двух революций 1917 года и гражданской войны…

Имелись и субъективные причины первых неудач, которые можно было бы избежать. Сталин, в частности, явно переоценил прочность «стран западной демократии», в особенности Франции. Французская империя, раскинувшаяся на нескольких континентах, располагавшая десятками богатейших и густонаселённых колоний, самой большой в мире сухопутной армией, рухнула под ударами фашистов как колосс на глиняных ногах. Такой исход войны на Западе застал советское руководство врасплох.

Нельзя обойти и некоторые недостатки военного строительства предвоенного времени. На них, в частности, указывает такой современный историк, как Р. С. Иринархов. Помимо прочих он выделяет следующие негативные факторы:

1. Переоценка советскими генералами мощи Красной армии;

2. Недооценка мощи армии противника, в особенности боевых возможностей танковых групп вермахта;

3. Незавершённость организационных мероприятий (в том числе строительство и оборудование укреплённых районов на границах, перевооружение армии и т. д.);

4. Недостаточное, а то и полное отсутствие маскировки военных и стратегически важных объектов;

5. Плохое состояние дорог в тылу советских частей;

6. Недостаточное, часто полное отсутствие координации действий различных родов войск;

7. Недопустимые просчёты в дислокации и сосредоточении советских войск;

8. Отсутствие необходимой для отражения врага плотности обороны из-за равномерного распределение советских войск вдоль западных границ;

9. Ориентация войск на удержание занимаемых рубежей любой ценой вместо организации гибкой обороны и постоянного маневрирования.

Этот список можно было бы и продолжить. Словом, множество разнообразных факторов накапливались, множились, накладывались друг на друга, до предела осложняя задачу отражения фашисткой агрессии. Вместе с тем, в отличие от стран, ранее подвергшихся нападению фашисткой Германии, Советский Союз не капитулировал после первых же поражений. Советское руководство не впало в истерику. Не произошло ни дворцового переворота, ни военного мятежа, ни народного восстания (на что, скорее всего, и рассчитывал коричневый фюрер – иначе все его планы войны против СССР вообще кажутся абсурдом).

Советское руководство успело определить три рубежа обороны: фронтовой – по западной границе, стратегический – по Западной Двине, Днепру и Днестру и государственный – на дальних подступах к Москве.

Несмотря на катастрофические потери и поражения, Советский Союз сумел выстоять. Планы разбить Красную Армию уже в приграничных сражениях провалились. В первые же часы своей агрессии врагу пришлось столкнуться с массовым героизмом советского народа. Известны случаи, когда отчаянные контратаки советских войск заставляли немцев не только останавливать своё продвижение в глубь советской территории, но и отступать. В историю навсегда вошёл подвиг защитников Брестской крепости, более месяца сопротивлявшихся противнику, превосходящему их в несколько раз. Когда гитлеровцы взяли в плен последнего защитника крепости, германский офицер в знак уважения приказал солдатам отдать ему знаки воинской почести…

Одной из своих новейших работ Алексей Исаев дал, казалось бы, парадоксальное название «Чудо приграничного сражения». Какое чудо, может задать вопрос читатель, если Красная Армия отступала всё дальше в глубь страны? Но исследователь смело отвечает: «Действительно, растянутые вдоль границы соединения армий прикрытия не имели ни малейшего шанса сдержать наступление трёх немецких групп армий. Они могли только дорого продать свою жизнь под ударами численно превосходящего противника… Чудо Приграничного сражения июня 1941 г. состоит в том, что войска Красной Армии сумели оказать врагу сопротивление, непропорциональное своей численности. Словно лист картона оказался твёрже броневой плиты».

Начавшаяся так трагически Великая Отечественная война стала СВОЕЙ ВОЙНОЙ для всех народов Советского Союза. Но, в силу непреклонной логики истории, наибольшая ответственность легла на плечи русского народа. Именно на его сокрушение и уничтожение нацеливали своих вояк коричневый фюрер и его маршалы и генералы. Поэтому определяться пришла пора каждому русскому человеку, где бы он ни находился: на пограничной заставе, в танке, окопе, совершающем таран истребителе, у станка, в научной лаборатории, фронтовой артистической бригаде, в поле, на животноводческой ферме, в наркомате или Кремле… Пришло время определяться и каждому русскому человеку, находившемуся вне территории Родины – эмигрантам первой волны. Скажем слово и о них, о занятой ими позиции в трудный для Отечества час.

Великая Отечественная война усилила раскол среди и без того политически рыхлой русской эмиграции в Европе, Америке и на Дальнем Востоке. Многие в среде белоэмигрантов встретили нападение на СССР равнодушно и заняли выжидательную позицию, почти отрешённо наблюдая, куда повернёт ход событий. Имелись и такие, кто подался под чёрные знамёна агрессоров. Но было немало и тех, кто не только сочувствовал, но и старался помочь своей Родине. Для них 22 июня 1941 г. стало «днём патриотической мобилизации». Некоторые эмигранты уже в этот день обратились в советские посольства с просьбой отправить их в Красную армию.

В Русском Зарубежье вёлся сбор денежных средств, осуществлялась подписка на выпущенные в СССР займы Победы. В государствах-союзниках по антигитлеровской коалиции были организованы общественные комитеты помощи СССР, в которые входили и русские эмигранты. Они направляли в СССР медикаменты и оборудование для госпиталей.

Среди известных эмигрантов, оказавших реальную помощь СССР, был великий русский композитор С. В. Рахманинов, который давал концерты в США и перечислял все гонорары в фонд Красной армии. Денежный сбор от одного из своих концертов он передал в Фонд обороны СССР со словами: «От одного из русских посильная помощь русскому народу в его борьбе с врагом. Хочу верить, верю в полную победу». На свои деньги композитор построил самолет для Советской Армии.

Художник, мистик и путешественник Н. К. Рерих из Индии также перечислял гонорары от своих картин в фонд Красной Армии. В то же время философ активно занимался патриотической пропагандой и вселял в сердца соотечественников и эмигрантов через публицистические работы веру в победу. Ещё накануне войны, в 1940-м году он написал в «Листах дневника»: «Всякий, кто ополчится на народ русский, почувствует это на хребте своём. Не угроза, но сказала так тысячелетняя история народов. Отскакивали разные вредители и поработители, а народ русский в своей целине необозримой выоривал новые сокровища. Так положено. История хранит доказательства высшей справедливости, которая много раз уже грозно сказала: “Не замай!”».

Бывший лидер кадетов П. Н. Милюков с началом Великой Отечественной войны также заявил о солидарности с СССР, тяжело переживал поражения Красной Армии в начале войны и радовался Сталинградской победе, оценивая её как перелом в пользу СССР. Патриотическую позицию занимал проживавший во Франции А. И. Деникин. Всяческие попытки немцев склонить его к сотрудничеству встречали отпор: «Я воевал с большевиками, но никогда с русским народом. Если бы я мог стать генералом Красной Армии, я бы показал немцам!». Вместе с тем, в большей мере его симпатии были не на стороне советского режима, а на стороне западных демократий, в которых он, как и в годы Первой мировой войны, видел основной форпост борьбы с германской военной мощью.

В любом случае, Великая Отечественная война стала временем консолидации нации. И это стало залогом будущей Победы, которую одержал наш народ, преодолев все выпавшие на его долю испытания.

Вопросы для самостоятельной работы по теме

Какие основные позиции существуют в современных дискуссиях по проблеме неудач Красной Армии в первые месяцы войны с фашизмом?

Каковы были объективные и субъективные причины неудач в первый год Великой Отечественной войны?

Как можно охарактеризовать работу советских разведслужб накануне Великой Отечественной войны. Каков вклад в советских разведчиков в срыв плана «Барбаросса»?

С какой целью был придуман миф о Сталинской прострации и каковы основные аргументы, опровергающие его?

Тема 4 Сражения 1941–1942 гг

В первый месяц войны количественное превосходство в боевой технике (прежде всего, самолёты и бронетехника) нашей армией было утрачено. Однако благодаря развитию огромной восточной части СССР (Зауралья), что являлось географически-стратегической задачей индустриализации 1930-х гг., потери фронтов были восполнены за счет оперативной переброски новых соединений из тыловых районов страны. В соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. с 23 июня была объявлена мобилизация военнообязанных в 14 военных округах из 17. В начале войны советские войска под натиском превосходящих сил агрессора отходили в глубь страны, оказывая при этом стойкое сопротивление врагу. Это помогло советскому Верховному командованию выиграть время для переброски на фронт свежих сил из внутренних районов СССР.

С каждым месяцем, совершенствуя искусство ведения боевых операций, сопротивление советских войск нарастало. Фашистские войска стали терять темп наступления. «Если первые три недели войны фашистские войска продвигались в среднем по 20–30 км в сутки, то с середины июля по 7 августа темпы наступления снизились до 3,5–8,5 км.» («Великая Отечественная война 1941–1945 гг.: в 12 томах. – М.: «Кучково поле», 2015).

Уже сражение за Смоленск, проходившее с 10 июля по 10 сентября 1941 г. заставило немцев не только остановиться, но и перейти к обороне. Впервые в истории всей II Мировой войны от немецких войск было очищено несколько десятков населённых пунктов на глубину фронта до 200 км.

Немцам пришлось перейти к обороне на главном направлении своего удара – это так же случилось впервые за годы II Мировой войны.

Захватив Смоленск, гитлеровцы установили в нём, как и везде, бесчеловечный оккупационный режим. Создавались многочисленные концлагеря и гетто. В одном только пересылочном лагере № 126 было уничтожено не менее 115 тыс. наших военнопленных. К этому же периоду советская сторона относит расстрел фашистами под Смоленском в Катыни нескольких тысяч бывших польских военнослужащих, работавших в лагерях ГУЛАГа под Смоленском и захваченных немцами при отступлении советских войск. В 1943 году пропагандистское ведомство Геббельса обвинило в расстреле поляков СССР. Позже польские националисты подхватили эту версию событий. В наши дни одна преобладает и среди российских историков, поскольку получила официальную поддержку демократической российской власти.

Это удивительная позиция, поскольку ещё на Нюрнбергском процессе официально было подтверждено, что расстрел польских офицеров в 1941 году в Катыни совершили немецкие каратели. Наконец, в 2005 году стартовал независимый международный интернет-проект «Правда о Катыни». На основе анализа широкой базы архивных документов и свидетельств было подтверждено, что именно немецкие оккупанты расправились с поляками. Был даже установлен номер немецкой части, непосредственно занимавшейся расстрелами в Катыни!

В боях за Смоленск родилась Советская Гвардия. Столкнувшись с упорным сопротивлением советских частей и лихо откатившись назад на центральном направлении своего наступления, гитлеровцы ещё примерно месяц не решались продолжить наступление на Москву.

Свою роль сыграли советские контрнаступления и на других участках фронта. К сожалению, пока нам не хватало сил сдерживать и отбрасывать агрессора на всех участках фронта, поэтому на других направлениях наших контрударов столь же очевидных успехов не было, а поэтому о них историки вспоминают редко. Но именно эти контрудары заставили Гитлера остановить армии, идущие на Москву и заняться выравниванием фронта.

Дело в том, что кроме генерала Д. Г. Павлова, провалившего оборону страны на центральном направлении, командующие других фронтов смогли сдержать блицкриг противника. В зоне ответственности группы армий «Север» немцы вели тяжёлые бои против армий героя гражданской войны маршала К. Е. Ворошилова. Несмотря на всю ту хулу, которая обрушилась на его голову в дни «перестройки», в действительности Ворошилов сумел затормозить продвижение врага на Ленинград, что позволило подготовить город к обороне.

В планах немецкого командования Ленинград занимал особое место. Его захват должен был предшествовать взятию Москвы. К 1 июля силы вермахта, располагавшие большим превосходством в силах, захватили Каунас, Вильнюс, Ригу. В этот же день в городе на Неве была создана комиссия по вопросам обороны под председательством первого секретаря Ленинградского обкома и горкома партии А. А. Жданова. Она фактически стала первым местным комитетом обороны. Комиссии удалось наладить планомерное решение неотложных вопросов по собиранию всех сил и средств па отпор врагу.

Параллельно с немецкими войсками стала действовать финская армия, нанёсшая сильный удар по советским войскам на расстоянии 200 км к северо-западу от города имени Ленина. В современной финской, а иногда и в отечественной историографии участие Финляндии в боевых действиях 1941–1944 г. оправдывается продолжением «зимней войны». В этой связи были реанимированы термины, использованные в пропагандистских целях руководством Финляндии военной поры как «война-продолжение» и «летняя война». Однако эти утверждения не соответствуют исторической действительности. Финляндия преследовала агрессивные цели, разрабатываемые совместно с их немецкими друзьями. Так, финский парламент 25 июня 1941 г. провозгласил: «Мы теперь с Германией ведем войну за уничтожение большевизма». Планировалось Ленинград «ликвидировать как крупный город».

Таким образом, как верно отметил историк В. Н. Барышников: «Термин «война – продолжение» можно использовать «лишь в том случае, если изменить определение, как оборонительной с финской стороны, самой сути «зимней войны»». И действительно, как было показано выше, советско-финская война была начата провокационным обстрелом советской территории. Действия СССР в силу этого правильно рассматривать как отражение внешней агрессии.

Планы захвата советских территорий финскими пособниками Германии хорошо известны, а то, что эти планы пошли прахом – это заслуга Советского Солдата. Но при этом и «зимняя война» была продолжением той агрессивной политики, направленной на аннексию части советских территорией, которую белофинны проводили в годы гражданской войны в России в 1918–1920 гг. Таким образом, нападение Финляндии на СССР в 1941 году являлось третьей (менее чем за четверть века) неспровоцированной агрессией против нашей страны.

Во многом, благодаря деятельности А. А. Жданова вокруг Ленинграда были своевременно построены нескольких полос обороны. Так, «доблестная» финская армия за полмесяца наступления не смогла даже прорвать тыловой оборонительный рубеж Красной армии. Советским войскам Северного фронта в течение 10-ти дней удавалось предотвращать прорыв превосходящего в силах противника в глубь территории СССР. Успешные боевые действия на полуострове Ханко обеспечили оборону дальних морских рубежей на подступах к Ленинграду. 8 июля группа армий «Север» вышла к Пскову и Острову.

Согласно совместному немецко-финскому плану финская армия должна была двинуться вдоль восточного побережья Ладожского озера навстречу Вермахту. Однако в результате своевременного создания Лужской оперативной группы и героизму советских солдат и моряков план агрессоров с ходу прорваться к Ленинграду был сорван. Объединиться финнам и немцам советские войска не дали.

Боясь, что мощное сопротивление защитников города надломит волю финнов, 4 сентября генерал-полковник А. Йодль вручил К. Маннергейму все три степени «Железного креста», требуя от него продолжить наступление на Карельском перешейке. Однако героическая оборона нашей 23-й армии привела к паническим настроениям в финской армии, солдаты которой считали, что военное руководство должно перейти к оборонительным боям и отказаться от захватнических целей кампании. Но железные кресты давили на грудь Маннергейма – операция по захвату Ленинграда была продолжена, однако уже не со стороны Карельского перешейка, а в обход Ладожского озера.

8 сентября немцы заняли Шлиссельбург и блокировали Ленинград. Финнами город оказался блокирован с севера. Однако захватить город вражеские армии так и не смогли. Началась 900-дневная блокада Ленинграда, унёсшая жизни многих наших сограждан.

По данным Городской комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников о числе погибшего в Ленинграде населения (25 мая 1945 г.) безвозвратные потери гражданского населения в результате действий немецких фашистов и их финских пособников составили 764 тыс. человек. Но число жертв было на порядок выше. В документе не были учтены неопознанные (безымянные) блокадники, погибшие в городской черте. Кроме того, в документе совсем не учитывались и ленинградцы, умершие от голода в ходе самой эвакуации, либо уже после неё, но из-за болезней, ранений и травм, полученных при эвакуации. По данным современных историков, тоже ещё не полных, в самом Ленинграде погибли около 1 053 000 жителей, ещё 360 тыс. ленинградцев умерло в ходе эвакуации. Таким образом жертвами блокады тали свыше 1413 тыс. человек или 57,6 % ленинградцев.

Удивительна по своему цинизму позиция многих финских историков и идущих за ними ряда отечественных «специалистов», согласно которой Маннергейм «спас» в 1941 г. Ленинград от оккупации немцами, и вообще, он не участвовал в блокаде Ленинграда. Финский исследователь (и непризнанный на своей родине фантаст) Х. Сеппяля требовал вручить Маршалу Суоми ордена за спасение Ленинграда, поскольку тот выставил заслон из горячих финских парней на пути немцев. Так вот они – подлинные защитники Ленинграда! Однако документы говорят об обратном. Маннергейм ещё в первых числах сентября 1941 г. планировал принудить ленинградцев капитулировать, изнуряя их голодом.

«Спасительные» планы прослеживаются, например, в задокументированных беседах финского руководства. Когда в начале осени 1941 г. некоторые парламентарии высказывали предположение, что финны будут привлечены к выполнению в Ленинграде оккупационных, полицейских функций, то председатель парламента выразил сомнение в этом, поскольку в немецкие планы входило именно уничтожение города с помощью Финляндии. И последняя точка зрения была обоснована. В директиве Гитлера № 1601 от 22 сентября 1941 г. о Ленинграде говорилось: «стереть город с лица земли», а про его жителей: «мы не заинтересованы в сохранении населения». Однако город держался.

Ещё хуже для фашистов ситуация обстояла в зоне продвижения самой мощной их группы армий «Юг». Ей противостояло три довоенных советских округа: Одесский, Киевский и Харьковский. На данном стратегическом направлении действиями советских войск руководил другой герой гражданской войны – С. М. Будённый. Он успешно срывал попытки тевтонов форсировать Днепр, а также подобраться к Киеву.

Даже не искушённому в военном деле человеку должно было стать очевидным, что углубившаяся в советскую оборону группа армий «Центр» оказалась под угрозой окружения и разгрома. Увы, в те напряжённые дни войны этот факт отказывался понимать один из крупнейших наших военачальников, от которого зависело очень многое при принятии решений, а именно Г. К. Жуков. Уже в июле, когда ещё не определилась судьба Смоленского сражения, он требовал от Сталина оставить Киев. Даже после войны до Жукова так и не дошло, насколько опасными и вредными были те его предложения. Вслед за Жуковым, почти вся советская и современная историография пишет о вине Сталина за разгром советских армий, попавших в окружение под Киевом.

Жуков, конечно, был блистательным боевым генералом, не напрасно ставшим в годы войны маршалом за свои заслуги. Но задачи стратегического уровня были ему не под силу. Понимая, что для зажатой под Киевом группировки лучшим выходом, возможно, действительно могло быть отступление, Жуков не понимал, что для обороны страны в целом такое решение неминуемо стало бы фатальным. Несмотря на нажим со стороны Жукова, Сталин твёрдо стоял за оборону столицы Советской Украины, собственно говоря – южной столицы всего государства. Г. К. Жуков исходил из ложных категорий стратегической необходимости, И. В. Сталин – из более широкого спектра политических и моральных факторов. Жуков был снят со своего поста и назначен руководить Резервным фронтом. Ему было поручено делать то дело, которое у него получалось наиболее успешно – выправлять конкретную сложную ситуацию на фронте. Он должен был освободить город Ельню, ликвидировать опасный выступ в сторону советской обороны на московском направлении.

Что стояло за нежеланием Сталина эвакуировать Киев? Причин было несколько. Одной из важнейших являлось отношение к СССР со стороны западных государств, которые ни до войны, ни тем более после первых серьёзных поражений советских вооружённых сил не верили в способность СССР противостоять Германии. Дабы переломить негативные оценки СССР со стороны потенциальных союзников, Сталин обещал дипломатическим представителям правительств Великобритании и США, что к началу зимы советско-германский фронт будет проходить примерно по линии юго-западнее Ленинграда, немного восточнее Смоленска, западнее Киева. Отсюда вытекает логичный вывод, что Сталин хотел убедить потенциальных союзников в способности СССР эффективно сопротивляться агрессору и тем самым намеревался добиться от них увеличения военных поставок.

Нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что Сталин, вероятно, осознавал, что большинство командиров Красной Армии в то время, летом 1941 г. ещё не научились отступать без больших потерь. Многие части в Белоруссии были разбиты как раз при отступлении. Гарантий того, что части Киевского укрепрайона не постигнет та же участь в случае их отхода от столицы Украины за Днепр, отнюдь не было.

Имелись и другие причины, по которым сдавать Киев было нежелательно. Среди них не последнее место занимала вероятность использования немецким руководством национальной карты для активизации на Украине после падения Киева сепаратистских тенденций и межнациональной розни. Кроме того, отдать врагу Киев означало «самоликвидировать» угрозу флангу группы армий «Центр». В этом случае наступление на Москву Гитлер мог начать уже в конце августа.

В отличие от Жукова, Гитлер отлично осознавал роль мощной русской группировки войск в районе Киева, осознавал исходившую от неё угрозу своим планам молниеносного броска на столицу СССР. Желая обезопасить южный фланг группы армий «Центр», он приказал танкам Г. Гудериана повернуть на юг.

До сих пор некоторые адвокаты военных преступников из числа высшего командования Вермахта настаивают, что это решение погубило всю Восточную кампанию, что, ослабив натиск на Москву, Гитлер совершил фатальную ошибку. Но что было делать Гитлеру, если Сталин не послушал Жукова и не позволил ему выровнять фронт в пользу наступающего противника? Таким образом, как подчёркивается в двенадцатитомном труде «Великая Отечественная война 1941–1945 годов», изданной под эгидой Министерства Обороны РФ в 2015 г.: «повернув свои войска с главного направления на юг, немецкое командование потеряло время и силы. Не взяв Киева, оно не смогло бросить все силы на захват Москвы. Это дало возможность советскому командованию подготовить новые резервы. Значительная их часть была направлена затем на Юго-Западный фронт, чтобы закрыть образовавшуюся там брешь, но основная масса свежих соединений перебрасывалась к Москве и участвовала впоследствии (начиная с конца октября – ноября) в Московской битве». Движение на юг Гудериана смогло переломить ситуацию на Украине в пользу фашистов. 16 сентября спешившие навстречу друг другу соединения групп армий «Центр» и «Юг» замкнули кольцо вокруг Киева.

По немецким данным, в районе Киева в плен попали около 600 тыс. советских бойцов и офицеров. Но по нашим, более реалистичным, источникам, весь Юго-Западный фронт потерял с начала войны до 26 сентября 531 тыс. человек. Такая несостыковка советских и немецких источников встречается историкам применительно к событиям всей войны. В данном и подобных случаях доверия заслуживают именно советские данные. И дело, конечно, не только в том, что немцы не случайно ассоциируются с таким литературным персонажем, как барон Мюнхгаузен, который, как известно, был не прочь приукрасить свои воинские «успехи». Просто в число пленных германская статистика включала всех лиц мужского пола, задержанных в районе боевых действий. Несостоятельность такого подхода очевидна, если учесть те методы, которыми война велась на Востоке, когда фактически всё мужское население оказывалось под угрозой уничтожения.

Только расправившись с окружёнными под Киевом советскими частями и нормализовав ситуацию в районе Смоленска, наследники крестоносцев решились продолжить наступление на Москву. Великая битва за историческую столицу Руси началась 30 сентября 1941 года. Немцы считали, что взятие Москвы положит конец всей войне на Востоке. На месте самого города Гитлер намеревался вырыть Московское Море, чтобы ни СССР, ни Россия больше никогда не возродились. Жителей столицы Советской страны предусматривалось истребить. А. Розенберг цинично заявлял «нет абсолютно никакой причины… снабжать продовольствием русский народ».

Немецкая операция по захвату Москвы получила название «Тайфун». В октябре ситуация для нас складывалась критически. Именно в этот момент, как об этом будет сказано ниже, 16 октября в Москве вспыхнет паника среди части населения. Накануне этой даты, 15 октября советское руководство примет решение об эвакуации из Москвы столичных учреждений, посольств, Мавзолея Владимира Ильича Ленина. Это решение, а также слухи о продвижении немцев в какой-то мере сработали в качестве детонатора волнений в столице: некоторым показалось, что Москва обречена так же, как Минск и Киев.

Но в случае с Москвой Сталин проявил ещё большую непреклонность, чем в случае со столицей Советской Украины. Жуков позже сочинит легенду, согласно которой Сталин будто бы спрашивал у него – удастся ли отстоять Москву? Как показывают мемуары других наших замечательных полководцев, а также труды современных российских историков, на самом деле именно Сталин настоял на подготовке обороны города, а Жуков придерживался той же «скифской» тактики, что и в случае с Киевом (интересно, до каких рубежей он вообще готов был отступать? – до Урала, до Байкала или до Курильских островов? Но тогда они были ещё японскими…).

Большое значение Верховный главнокомандующий придал маскировке стратегических объектов и исторических памятников Москвы. Благодаря проекту Б. М. Иоффана по маскировке столицы СССР немецким бомбардировщикам приходилось действовать вслепую. Блестяще была организована противовоздушная оборона. Уверенный в конечной победе, Сталин не покинул Москву.

Принимались экстренные меры для обороны города. Чтобы не допустить новых вспышек паники и нормализовать управление столицей, 20 октября в городе ввели осадное положение, что окончательно нормализовало ситуацию. А 7 ноября 1941 года в Москве состоялся парад, который по праву можно назвать Парадом Победителей – в годовщину Великой Октябрьской социалистической революции по Красной площади прошли войска, отправлявшиеся прямо на фронт. И хотя враг пока ещё продолжал наступать, моральный перелом уже произошёл в нашу пользу.

Следовало дождаться перелома на полях сражений. Самыми близкими точками, на которые враг подошёл к Москве, были Химки, Бурцево, Красная Поляна. Благодаря героизму советских солдат-защитников Москвы фашисты так и не вышли на окраины древней столицы Великороссии.

Первый, оборонительный этап битвы за Москву завершился 4 декабря полным истощением немецких захватчиков. Собрав и вооружив резервы, перебросив с Дальнего Востока и Сибири кадровые, а главное, имеющие боевой опыт дивизии, советское командование подготовило контрнаступление. Оно началось 5 декабря 1941 года ударом по врагу, который стремительно нанесли части Калининского фронта, которым командовал легендарный советский маршал (в те дни ещё генерал-полковник), участник гражданской войны, X съезда РКП (б) и штурма Кронштадта в 1921 г. – Иван Степанович Конев. На следующий день, 6 декабря перешёл в наступление Г. К. Жуков, под командованием которого находился Западный фронт, а так же С. К. Тимошенко, стоявший во главе войск Юго-Западного фронта.

В битве за Москву коричневый блицкриг был окончательно сорван. Война приобретала затяжной характер, на что немецкое командование не рассчитывало. Несмотря на трудности и потери первого года войны, уничтожить силы Красной Армии в приграничных сражениях не получилось, Ленинград взять не удалось, Киев пал только после длительного сопротивления, к Москве стягивались свежие силы из Сибири и элита советских войск – морская пехота с Тихоокеанского флота, бойцов которой фашисты называли «чёрной смертью».

Безостановочное контрнаступление советских войск под Москвой продолжалось чуть больше месяца: с 5 декабря 1941 по 8 января 1942 года. В суровых зимних условиях наши войска продвинулись на 200–300 км, перемололи 50 отборных немецких дивизий. Всего за период своего отступления враг потерял до 850 тыс. человек.

В битву за Москву входит и Ржевско-Вяземская операция 8 января – 31 марта 1942 года. Она была не столь успешна, носила незавершённый характер, но, тем не менее, в ходе неё советские войска продвинулись ещё дальше на Запад, завершили освобождение Московской и Тульской областей, вошли на территорию Калининской и Смоленской областей.

По оценкам большинства историков, Московское сражение завершилось 20 апреля. К тому времени были уже полностью освобождены Клин, Калуга, Калинин и другие советские города. Однако ряд историков, в особенности краеведов, утверждают, что бои и сражения, которые происходили под Ржевом и Вязьмой следует рассматривать как отдельная «Ржевская битва». С точки зрения научной историографии, эта позиция необоснована.

Битва под Москвой продолжалась в общей сложности 203 дня на огромном пространстве, примерно равном территории Франции. С обеих сторон в ней было задействовано около 7 млн. человек.

Многие отечественные и зарубежные историки не без основания считают битву под Москвой началом коренного перелома в Великой Отечественной войне. Противнику был нанесён удар такой силы, от которого он так и не смог оправиться. Победы под Москвой Красной Армии разрушили миф о непобедимости нацистской Германии. Правящим кругам Турции пришлось поумерить свои аппетиты и отказаться от нападения на СССР. В растерянности прибывало и японское руководство. В нём обострились противоречия между сторонниками северного и южного вариантов дальнейшей японской экспансии. В конечном итоге верх взяли те, кто полагал более правильным начать войну на Тихом океане, которая сулила большие приобретения и меньшие потери. Во Франции, Югославии, Греции, Польше и других оккупированных нацистами странах активизировались движение Сопротивления и партизанская война. Серьёзно возрос авторитет СССР в глазах наших основных союзников – Англии и США. Спустя два дня после начала советского контрнаступления под Москвой, 7 декабря 1941 г. США вступили в войну.

Страх и уныние охватило само фашистское государство. Газета «Фёлькишер беобахтер» писала тогда об «ударе, который почувствовали многие». В отчёте службы безопасности рейха в январе 1942 г. говорилось: «Немецкий народ очень обеспокоен положением на Восточном фронте. Огромное количество обмороженных, которые прибыли эшелонами на родину, возбуждает среди населения сильное негодование. Сводки ставки верховного командования становятся объектом критики, потому что они не рисуют ясной картины положения. То, что наши солдаты пишут с фронта на родину, вообще нельзя себе представить».

Действовавшие в Германии подпольные группы и организации распространяли листовки, вели разъяснительную антифашистскую работу на предприятиях, среди солдат, иностранных рабочих, оказывали помощь политическим заключённым и их семьям. В мае на нелегальной конференции КПГ, проходившей в Руре, делегаты призывали к усилению саботажа и диверсий, к созданию единого антифашистского фронта всех противников гитлеризма. Целый ряд немецких антифашистов, находившихся в Советском Союзе, обратились с воззванием к народу Германии, в котором говорилось: «Битва под Москвой была решающей битвой, проигранной Гитлером. Время его успехов прошло. Наступило время поражения этого авантюриста и лицемера». Авторы воззвания указывали, что Красная Армия будет наносить новые сокрушительные удары по тирании Гитлера и теперь настало время сказать своё слово немецкому народу.

Поражения на Восточном фронте породили оппозиционные настроения даже в Вермахте, где возникла группа заговорщиков. Вовсе не случайно её центром в действующей армии стали некоторые офицеры из штаба группы армий «Центр», по которую пришлись наиболее мощные ответные советские удары. Среди заговорщиков известны имена полковника X. фон Трескова, его адъютанта Ф. Шлабрендорфа, графа К. Х. фон Харденберга и др. В дальнейшем оппозиционно настроенными фронтовыми офицерами была установлена непосредственная с теми кругами в Берлине, которые так же стремились устранить Гитлера. Во главе столичных оппозиционеров стояли бывший начальник штаба сухопутных войск генерал Л. Бек, глава Абвера В. Ф. Канарис и бывший бургомистр Лепцига К. Гёрделер. В период своей поездки на германо-советский фронт летом 1942 году Гёрделер встречался с Тресковым и обсуждал с планы свержения Гитлера. Помимо этого Гёрделер предпринял попытку склонить присоединиться к антигитлеровской оппозиции главнокомандующих группами армий «Север» и «Центр» генерал-фельдмаршалов Г. фон Кюхлера и Х. Г. фон Клюге.

На восстановление пошатнувшегося престижа Вермахта, фашистской партии и государства были нацелены все средства нацистской пропаганды, внушавшей, что поражение под Москвой носило случайный характер и было вызвано главным образом погодными условиями суровой русской зимы. С новой силой пропагандировалась преступная идея расового превосходства немецкой нации, непобедимости германской армии. Одновременно ещё более свирепой стала борьба с любыми проявлениями антивоенных и антифашистских настроений. Усилился террор против участников движения Сопротивления. Если в 1941 г. в Третьем Рейхе было официально зарегистрировано 1146 казней немецких патриотов (в 3 раза больше, чем в предшествующем году), то в 1942 г. было казнено 3393 антифашиста Германии. По малейшему подозрению в нелояльности людей бросали в тюрьмы и концлагеря.

Сконцентрировав основные силы на московском направлении, немецкое командование разрабатывало планы захвата на южном направлении стратегически важных регионов Крыма, Донбасса, Ростова, а затем и Кавказа. Вермахт нуждался в нефти и продовольствии. В осуществлении этих планов Германия, как и в годы Первой мировой войны рассчитывала на помощь Турции. Однако эти планы разбились о героическое сопротивление советских моряков-черноморцев и защитников советских городов. Так, город-герой Одесса сопротивлялся 72 дня. «Ростовские ворота» на Кавказ сдерживали врага вплоть до лета 1942 года. Примеры беспрецедентного героизма показали защитники Севастополя, оборонявшие город 250 дней, выдерживая невиданные по своей силе вражеские штурмы с моря и суши.

Несмотря на титанические усилия, Гитлеру так и не удалось в 1942 году организовать столь же всеобщее, как и в 1941 году наступление на Востоке. Теперь он мог рассчитывать на успех лишь в том случае, если сосредоточит наступление лишь на одном, важнейшим для себя, направлении.

К концу осени 1942 года войска фашистского блока оккупировали значительную часть СССР – территории, где до войны проживала почти половина населения и находилось около половины всех посевных площадей страны. В занятые территории входили стратегически важные районы Донбасса и Северного Кавказа, железные дороги. Однако несмотря на крупные территориальные успехи, стратегические цели немецкого командования достигнуты не были.

Долгое время, опять-таки с подачи Жукова, в исторической науке господствовала точка зрения, что Сталин ждал наступления на Москву и просчитался, поскольку Гитлер хотел ударить в южном направлении. В основе обвинений Жукова нет реальных фактов. Из донесений разведки было известно, да и сама логика войны подсказывала, что Гитлер не имеет вариантов, как только попытаться ударить на Юг. Там он жаждал захватить Майкопскую, Грозненскую и Бакинскую нефть. Там он рассчитывал соединиться с дружественными силами в Турции, Иране, арабском мире, а если повезёт – выйти на британские коммуникации, вступить на землю Палестины. Такое развитие кампании 1942 года позволило бы Гитлеру замкнуть кольцо вокруг Египта и Суэцкого канала, отрезать Британию от её богатейших колоний и поставить её на колени даже не высаживаясь на остров.

Сторонники версии об очередном просчёте Сталина в определении направления главного удара фашистских войск весной – летом 1942 года ссылаются на повышенную концентрацию советских войск в этот период на Московском участке советско-германского фронта. И действительно, под Москвой Ставка держала крупную группировку советских войск. Более того, периодически наши части переходили в наступление на группу армий «Центр». Но, во-первых, близость противника по-прежнему представляла реальную угрозу столице. Во-вторых, советские наступления под Москвой в 1942 году сковывали примерно шестую часть немецкой армии, не давали возможности перебросить резервы ни под Ленинград, ни на основное направление германского наступления, т. е. на Юг. Жуков должен был понимать значимость активных действий под Москвой, поскольку именно ему было доверено это ключевое для нашей страны направление. Но, видимо, опять сказалась его нелюбовь к штабной работе и неумение мыслить стратегически. Громких побед под Москвой достигнуто не было, и он, похоже, был в обиде на Сталина, что его талант растрачивают попусту.

Применительно к событиям 1942 года Жуков так же обвинял Сталина в том, что диктатор, вопреки компетентному мнению самого Георгия Константиновича, настаивал на продолжении советских наступательных операций, тогда как он, Жуков, был против. Жуков, по его словам, ратовал за отказ от наступления и переход к обороне. Стоять в обороне Жуков предлагал до тех пор, пока враг не выдохнется, а наша промышленность не даст фронту достаточно новейшего оружия. И, наконец, Жуков и военные из его близкого окружения резко критиковали Сталина за приверженность последнего к так называемой стратегии «широкого фронта». По инициативе Сталина, советские войска весной 1942 года начали наступления на Северо-Западном фронте, в районе Ленинградского и Волховского фронтов, а также в Крыму и под Харьковом. К сожалению, эти наступления не достигли поставленных задач и обернулись страшными потерями.

Однако вновь своей критикой Сталина Жуков попадает впросак. Сталин, действительно, в период боёв зимы 1941/42 годов принял на вооружение стратегию «широкого фронта». Однако она была порождена не его самодурством. Напротив, стратегия «широкого фронта» была разработана гением стратегического искусства, царским штабным работником Борисом Михайловичем Шапошниковым. Он, несмотря на возраст и слабое здоровье, взялся спасать ситуацию и возглавил генштаб в самый тяжёлый момент войны, когда с должности Начальника генштаба был снят с треском провалившийся на этом посту Жуков. Как справедливо указывает американский историк Дэвид Гланц, наилучшим способом в 1942 году обрушить немецкую оборону на каком-нибудь конкретном участке фронта, можно было именно создавая давление на максимальном числе участков фронта.

Выбор стратегии, предложенной Шапошниковым, диктовался большей манёвренностью и оперативной гибкостью немецкой армии. Лишить немцев этого преимущества можно было используя веерные удары на всём протяжении обороны врага. Кроме того, как заметили уже наши исследователи, практика войны показала, что наступательная мощь Вермахта зависит не столько от общего количества войск, сколько от состояния его ударных соединений, а также от времени года. Стараясь втянуть врага в бои в неудобный для него момент и на неожиданных направлениях, советское командование могло серьёзно спутать фашистам карты, перехватить тактическую и оперативную инициативу. В конечном итоге это вело и к переменам стратегического уровня. В частности, стратегия «широкого фронта» заставила немцев сильно затянуть с началом операции «Блау» (Голубая), т. е. с наступлением на Юг.

Конечно, стратегия «широкого фронта» требовала от нас напряжения всех сил и была довольно рискованна. Её успех сильно зависел от исполнителей. А вот тут Сталин действительно допустил ряд просчётов. Ведь уничтоженной под Ленинградом 2-ой Ударной армией командовал предатель А. А. Власов, а советскими войсками на Юго-Западном направлении – «маршал без побед» С. К. Тимошенко (ну ещё и Н. С. Хрущёв…). Воспользовавшись ослаблением советской стороны, Гитлер приказал своим армиям двинуться на Кавказ и на Сталинград, чтобы окончательно лишить Советский Союз нефти и хлеба. Несмотря на упорное сопротивление советских войск, врагу удалось захватить Донбасс, Правобережье Дона и подойти к предгорьям Главного Кавказского хребта. Фашистское знамя временно взвилось над Эльбрусом. Германская военная машина начала продвигаться к Волге. Здесь, у стен Сталинграда, должна была решиться судьба не только всей восточной кампании, но и всей II Мировой войны.

Вопросы для самостоятельной работы по теме

Что стояло за нежеланием И. В. Сталина эвакуировать Киев?

Почему И. В. Сталин отказался оставить Москву врагу?

Почему Вермахт не смог завладеть Ленинградом?

В чем основные причины победы под Москвой?

Как Вы оцениваете результаты и влияние на последующее развитие войны Московской битвы?

Тема 5 Эволюция политической системы СССР в годы войны

Внезапное, вероломное нападение фашистской Германии и её сателлитов на СССР привело к крупным людским и материальным потерям. Немецкая армия стремительно продвигалась на Восток, к сердцу страны – Москве. Со стороны могло показаться, что ещё немного и план Барбаросса будет реализован, и СССР прекратит своё существование как геополитическая реальность. Эти трагические первые месяцы войны породили шлейф чёрной мифологии. Ещё во времена горбачёвской катастройки или переломки страны с подачи А. Н. Яковлева в прессе стали появляться откровенно провокационные материалы. В них, следуя уже в традиционном для политики «гласности» ключе утверждалось, что в годы Великой Отечественной войны народ и режим якобы преследовали разные цели. Народ направил усилия на освобождение страны, а диктатор, «хозяин» Сталин стремился усилить свою систему «тоталитарной» тирании.

Среди творцов и популяризаторов этого мифа можно назвать именитых фальсификаторов: В. В. Бешанова, Б. В. Соколова, М. С. Салонина, Л. А. Мерцалова и других. Легенда о том, что советский народ победил не благодаря советскому военно-политическому руководству, а вопреки ему, испуганно добежав, подпираемый штыками заградотрядов и образом страшного Сталина до Берлина, прочно вошла в сознание обывателя. К родственным элементам этой же прозападной мифологической системы трактовки прошлого СССР относятся идеи-установки о «совковом патриотизме», о «рабской психологии советского народа», привыкшего гнуть спину перед тиранами, о перманентном антагонизме советской системы и народа и т. д.

Хотя со времён 1980—1990-х гг. многое изменилось, чёрная мифология продолжает жить, обрастая новыми лжетеориями и в наши дни. Сегодня для её пропаганды активно привлекают телевидение и интернет. С экранов телевизоров сказители-исказители нашего прошлого Н. К. Сванидзе и Л. М. Млечин живописуют лживый удручающий образ самых героических страниц нашей истории. Не забывая подчёркивать в каждой из своих псевдонаучных передач идею о неэффективности и враждебности народу сталинской тоталитарной демократии.

Живущим сегодня поколениям предстоит отбросить напластования политических установок и разобраться с тем, что же на самом деле происходило в стране в политической сфере с 1941 по 1945 год. Конечно, нельзя не учитывать негативные факторы, имевшие место быть в военные годы. Были и протестные выступления, о чём писали в своих работах некоторые историки. Например, в октябре 1941 г. массовые стихийные выступления происходили на родине первых Советов – в Ивановской области. Рабочие выражали недовольство методами мобилизации на строительство оборонных сооружений и состоянием торговли. Слышались протесты: «Все главки сбежали из города, а мы остаёмся одни». Когда же представители райкома попытались развеять распространяемые провокаторами слухи, люди кричали в ответ: «Не слушайте их – они ничего не знают, они обманывают нас вот уже 23 года!».

Благодаря рассекречиванию ряда источников, в частности материалов УНКВД г. Москвы и Московской области стало известно, что 16 октября 1941 г., когда немцы пытались прорваться к столице, некоторые москвичи поддались паническим настроениям. По свидетельству очевидца тех трагических дней Г. В. Решетина, у некоторых москвичей сработала защитная реакция: «Вечером 16 октября в коридоре соседка тётя Дуняша затопила печь. Яркий огонь пожирает… книги, журналы. Помешивая кочергой, она без конца повторяет так, чтобы все слышали: – А мой Миша давно уж беспартийный, да и вообще он и на собрания-то не ходил». Как сформулировал это сотрудник британского посольства Дж. Рассел, работавший в тот период в СССР, против коммунистов и евреев было направлено стихийное недовольство, годами накапливавшееся в народе. Вместе с тем панике поддались в основном малосознательные элементы. В тяжёлый час для Москвы они повели себя как апостол Пётр в Гефсиманском саду, троекратно предавший своего учителя. Попросту – испугались.

Подобные московским события были обусловлены сиюминутными представлениями будто советская система – рухнула. В этих условиях самое большое, что могли предпринять поддавшиеся панике в Москве – перекрыть дороги и громить машины со скарбом бегущих чиновников и спекулянтов. Расправам и унижениям подвергались те, кто стремился уехать на Восток, а не только трусливые начальники и евреи. А на подступах к Стоглавой стояли вражеские войска, и нужно было думать, как обеспечить надёжную защиту города! А для этого надо было организовать народ. Важный урок всем, кто уверен, будто чемпионат мира по футболу можно выиграть вопреки тренеру национальной сборной… ну а тем более, победить в ТОТАЛЬНОЙ, идущей на ПОЛНОЕ УНИЧТОЖЕНИЕ, войне.

Не менее поучительно, как был преодолён кризис. МК ВКП (б) во главе с А. С. Щербаковым делегировал группу коммунистов для установления контакта с населением: в трудовые коллективы, на радио. Необходимо было достучаться до сознания людей и пресечь паникёрские настроения, а также сообщить информацию о ситуации на фронте. Особенно подействовало на москвичей то обстоятельство, что И. В. Сталин остался в столице. Как только это стало известно, панические и погромные настроения пошли на убыль. Подавляющее большинство горожан: мирное население, военные, милиционеры собирались отстаивать столицу

Советской Родины. Кем были все эти люди: системой или народом? Преследовали они разные цели или были за одно? Были ли они врагами друг другу или клеточками единого живого организма – СССР?

Разумеется, и в дружной, сплочённой советской системе не обошлось без уродливых исключений: трусов, предателей, паникёров и т. д. Были отдельные случаи вопиющей некомпетентности. В частности, некоторые представители военного руководства накануне вторжения фашистских войск чрезмерно преувеличивали боевую мощь советской армии. Генерал К. А. Мерецков на январском совещании руководящего состава армии в 1941 году, например, заявлял: «При разработке устава мы исходили из того, что наша дивизия значительно сильнее дивизии немецко-фашистской армии и что во встречном бою она, безусловно, разобьёт немецкую дивизию. В обороне же одна наша дивизия отразит удар двух-трёх дивизий противника». Сложно понять основания таких шапкозакидательских выводов, однако они доходили до руководства страны, закладывались в планы обороны западных границ, в основу полевых Уставов Красной Армии. С началом войны их необоснованность стала более чем очевидна. Сам Мерецков в начале войны был арестован под предлогом его участия в фашистском заговоре, но очевидно, что на самом деле он расплачивался за свои шапкозакидательские уверения. После письма Сталину генерал был освобождён и отправлен на фронт искупать свои грехи кровью, но погибшие и по его вине солдаты остались лежать в земле.

До сих пор вызывают споры причины разной степени готовности советских войск к началу войны. Так, полностью подготовились к встрече противника погранвойска, находившиеся в подчинении Л. П. Берии. В должную боевую готовность были приведены войска Одесского военного округа. Не в полной мере, но подготовились встретить нашествие в КОВО и ПрибОВО. А вот в ЗапОВО с развёртыванием войск полностью опоздали. Это обстоятельство вызывает много вопросов. Известно, что некоторые приказы по ЗапОВО противоречили директивам центра и не повышали, а, наоборот, понижали боевую готовность личного состава и техники. Среди них, например, такие:

Изъятие и передача на склады боекомплектов из дотов, танков, самолётов (многие склады, при этом, располагались слишком близко к границам, в результате уже в первые два дня они были подожжены авиацией противника или их пришлось взрывать самим отступающим советским частям).

Приказ изъять с погранзастав автоматическое оружие якобы для осмотра.

Полученное в самый канун нападения, 21 июня указание на просушку топливных баков самолётов.

Запрет на рассредоточение авиации округа и т. д.

Подобные странные приказы и распоряжения, увы, встречались в практике не только ЗапОВО. Последствия весьма трагичны – один из главных городов СССР Минск был захвачен уже 28 июня. Печальная участь постигла и командующего ЗапОВО Д. Г. Павлова. Его, как и некоторых других высших офицеров ЗапОВО расстреляли. Обвинение первоначально строили по статье 58 – «Измена Родине», но, в конце концов, приговор был вынесен по статьям «Халатность» и «Неисполнение должностных обязанностей».

Серьёзные просчёты допускали и некоторые партийные руководители. Так, в своём письме И. В. Сталину от 7 июля 1941 года член ВКП(б) с 1925 года С. Болотный сообщал о позорном поведении руководства Литовской ССР. «В день вероломного военного нападения фашистской Германии на нашу Родину, т. е. 22 июня с. г, – отмечается в документе, – правительство и ЦК КП (6) Литвы позорно и воровски бежали из Каунаса в неизвестном направлении, оставив страну и народ на произвол судьбы, не подумав об эвакуации гос. учреждений, не уничтожив важнейших государственных документов… Каунас, город небольшой, настороженное население видело караван транспорта правительственных автомашин, идущих на предельной скорости по направлению вокзала, нагруженных женщинами, детьми и чемоданами. Все это внесло деморализацию среди населения».

Чемоданные настроения охватили и некоторых лидеров УССР. Вот в каких резких тонах писал И. В. Сталин руководителю украинских коммунистов Н. С. Хрущёву 10 июля 1941 года: «Ваши предложения об уничтожении всего имущества противоречат установкам, данным в речи т. Сталина, где об уничтожении всего ценного имущества говорилось в связи с вынужденным отходом частей Красной Армии. Ваши же предложения имеют в виду немедленное уничтожение всего ценного имущества, хлеба и скота в зоне 100–150 км от противника, независимо от состояния фронта. Такое мероприятие может деморализовать население, вызвать недовольство советской властью, расстроить тыл Красой Армии и создать, как в армии, так и среди населения, настроения обязательного отхода вместо решимости давать отпор врагу». Верховный главнокомандующий де-факто обвинял Хрущёва в паникёрстве. Не на эти ли упрёки запоздало отвечал Хрущёв на XX съезде, создавая смехотворный миф о сталинской прострации? Но личная трусость Хрущёва – это ещё, разумеется, не кризис советской системы.

Иногда фальсификаторы аргументируют «крах» советской власти в годы войны быстрой трансформацией политического режима. Это выражалось, в частности, в смене привычных для конца 1930-х годов методов управления. Вместо них происходил переход к новым, часто более демократическим. Признавая данную тенденцию, никак нельзя согласиться с оценками её характера. Здесь необходимо учитывать два обстоятельства общетеоретического и практического плана.

Во-первых, советская система в годы войны видоизменялась далеко не только под давлением протестных настроений в обществе. Сам по себе резкий переход от мира к войне привёл к серьёзным переменам настройки аппарата власти с учётом динамики обстановки. Во-вторых, изменения шли и в течение всех предшествующих десятилетий, начиная с 1917 года. Абсурдно настаивать на том, что в годы войны этот непрерывный процесс рихтовки государственного механизма нужно было заморозить. Наконец, не стоит забывать судьбу имперской России. Косность политических институтов в конечном итоге привела её к гибели. Следовательно, гибкость советской системы служит доказательством её устойчивости, а не кризиса.

Начавшаяся война поставила на повестку дня решение многих новых задач. Одной из них была реконструкция политической системы СССР. Планы по превращению страны в единый военный лагерь имелись ещё до её начала. Но жизнь вносила свои суровые коррективы в прежние намерения. Заниматься отладкой государственной машины приходилось в чрезвычайных условиях.

Под натиском превосходящих сил врага Красная Армия с боями отходила. Нарушались налаженные в предвоенный период каналы и рычаги управления, в том числе армией. Насущной потребностью было и изменение идеологических установок. Нужно было по-другому, с учётом военного времени выстраивать систему взаимоотношений власти и общества. Без прочной смычки и взаимного доверия между ними о победе можно было бы забыть. Предстояло объединить волю миллионов людей и направить её на достижение общей цели. Каждый советский человек – от солдата до генералиссимуса – должен был выполнить свою часть общей задачи. Только так можно было переломить хребет врагу, навязавшему нам войну, не виданную прежде по своим масштабам и бесчеловечности.

Ненаучно и аморально извращать и преувеличивать негативные факты в политической сфере военного времени. Произнося свой знаменитый тост «За русский народ» 24 мая 1945 г. в Кремле на приёме в честь командующих войсками Красной Армии, И. В. Сталин вспоминал: «У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 гг., когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины,

Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать Правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошёл на это, ибо он верил в правильность политики своего Правительства и пошёл на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии». И доказательных возражений против этих слов не было и нет до сих пор…

* * *

Процесс перевода государственной машины на военные рельсы был запущен в первые же часы войны. Некоторые мероприятия были продуманы заранее, другие – стали ответом на быстро меняющуюся ситуацию. Уже в первый день войны 22 июня Политбюро, а затем Президиумом Верхового Совета СССР принимаются четыре важных документа, определивших характер мобилизационных мероприятий. Это указы: № 95 «О мобилизации военнообязанных»; № 96 «Об объявлении в отдельных местностях СССР военного положения», № 97 «О военном положении»; № 98 «Об утверждении Положения о военных трибуналах».

На следующий день, 23 июня Политбюро приняло постановление «О Ставке Главного Командования вооружённых сил Союза ССР». Оно было оперативно оформлено совместным закрытым постановлением СНК и ЦК ВКП(б). Таким образом Ставка Главнокомандования стала первым созданным в годы войны чрезвычайным органом. Это был орган, руководящий вооружёнными силами. Председателем Ставки был назначен Нарком обороны С. К. Тимошенко, а членами – И. В. Сталин, В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, С. М. Будённый, Г. К. Жуков и Н. Г. Кузнецов.

Как видно, большинство «рядовых» членов ставки были по своему положению, а главное, авторитету в стране несоизмеримо выше её формального руководителя. Данное обстоятельство создавало ряд трудностей. Вероятно, это понимал и сам Тимошенко, который подписывался под исходящими из Ставки документами не как её Председатель, а расплывчатой формулой: «От Ставки Главного Командования Народный Комиссар Обороны С. Тимошенко».

Состав и даже название этого важного органа неоднократно трансформировались. Так, 10 июля, по официальной версии в связи с образованием Главных командований отдельных направлений (Северо-Западного, Западного и Юго-Западного), он был переименован в Ставку Верховного Командования. Тимошенко был заменён Сталиным, который стал Председателем Ставки. Тогда же в неё был введён Б. М. Шапошников, как очень скоро выяснилось – с дальним прицелом: 30 июля он возглавил Генштаб, сменив менее опытного в штабной текучке Г. К. Жукова. Чуть раньше, 19 июля 1941 года, Тимошенко лишился своего высокого поста. Вместо него НКО возглавит лично Сталин. 8 августа Иосиф Виссарионович стал Верховным Главнокомандующим. Соответственно Ставка Верховного Командования была преобразована в Ставку Верховного Главнокомандования. В итоге, организация управления армией приобрела свой законченный вид. Как подчёркивал в этой связи А. М. Василевский, в результате проведённых реорганизаций «значительно улучшилось руководство Вооружёнными Силами, их строительством и обеспечением».

Важную роль в переходе страны на военные рельсы сыграла упомянутая выше «Директива о мобилизации» от 29 июня 1941 года. По справедливому замечанию современных историков, в ней была сформулирована «основная программа действий по превращению страны в единый боевой лагерь». Директива предельно лаконично, но ёмко формулировала суть момента: «Вероломное нападение фашистской Германии на Советский Союз продолжается. Целью этого нападения является уничтожение советского строя, захват советских земель, порабощение народов Советского Союза, ограбление нашей страны, захват нашего хлеба, нефти, восстановление власти помещиков и капиталистов».

В документе справедливо отмечалось, что, несмотря на серьёзность нависшей над Родиной угрозы, «некоторые партийные, советские, профсоюзные и комсомольские организации и их руководители ещё не осознали значения этой угрозы и не понимают, что война резко изменила положение», что «Родина оказалась в величайшей опасности». Необходимо было отбросить иллюзии и быстро и основательно браться за сложное дело организации отпора агрессору.

В Директиве звучал призыв «драться до последней капли крови», «проявлять смелость, инициативу и смётку, свойственные нашему народу». Тыл предстояло укреплять, «подчинив интересам фронта свою деятельность». Давалась установка беспощадно расправляться с дезертирами, паникёрами, диверсантами. Как особое оружие врага рассматривались провокационные слухи. В случае вынужденно отхода Красной Армии требовалось, учитывая исторический опыт тактики «выжженной земли», применяемой ещё в далёком 1812 г., «не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, не оставлять противнику ни килограмма хлеба, ни литра горючего». Колхозников призывали угонять скот, вывозить зерно. Всё, что невозможно было эвакуировать, должно было, согласно директиве, «безусловно уничтожаться». Директива требовала в захваченных районах создавать невыносимые условия «для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу». Для этого предполагалось разжечь во вражеском тылу партизанскую войну, как это было в годы Отечественной войны 1812 года. Документ заканчивался обращением к коммунистам: «Задача большевиков, – говорилось в нём, – сплотить весь народ вокруг Коммунистической партии, вокруг Советского правительства для самоотверженной поддержки Красной Армии, для победы!».

После принятия Директивы сразу был создан упомянутый выше Государственный Комитет Обороны. В постановлении от 30 июня значилось, что новый (не предусмотренный Конституцией) орган власти нужен «ввиду создавшегося чрезвычайного положения и в целях быстрой мобилизации всех сил народов СССР для проведения отпора врагу, вероломно напавшему на нашу Родину». В состав ГКО вошли: И. В. Сталин (председатель), В. М. Молотов (заместитель), К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков, Л. П. Берия. Все граждане, партийные, советские, комсомольские и военные организации обязывались «беспрекословно выполнять решения и распоряжения» ГКО, которые, по сути, приобретали силу законов военного времени. Четыре года войны в руках ГКО была сосредоточена «вся полнота власти в государстве». Никогда больше – ни до, ни после войны – не существовало органа с такими широкими полномочиями.

В исторической науке существуют разные точки зрения насчёт того, кто же являлся автором идеи создания ГКО. Некоторые авторы называют её отцами Молотова, Маленкова, Берия. По мнению историка Ю. Н. Жукова, создание ГКО было своеобразным дворцовым переворотом. А Сталин был включён в его состав для придания ГКО видимости легитимности и большей работоспособности. Лишь тогда, когда генеральный осознал, что отстранять его от власти никто не намерен, он включился в работу в полную силу.

Помимо свидетельств на этот счёт Н. С. Хрущёва и А. И. Микояна, имеются также записи В. С. Семёнова, в одно время являвшегося заместителем министра иностранных дел. В 1964 г. он занёс в дневник рассказ, якобы услышанный от К. Е. Ворошилова на одном из Кремлёвских приёмов: «Сталин поверил немцам. На него так подействовало вероломство немцев: нарушить договор спустя несколько месяцев после подписания!.. Это подло. Сталин так расстроился, что слег в постель… Только постепенно Сталин овладел собой и поднялся с кровати. И вот в это время Вячеслав Михайлович стал говорить, что надо прогнать Сталина, что он не может руководить партией и страной. Мы ему стали объяснять, что Сталин доверчив и у него такой характер. Но Молотов слышать не хотел, он не понимал особенности Сталина».

Как видим, в основе версии о Молотове, как инициаторе создания ГКО лежит всё та же схема, что и в мифе о «прострации Сталина». В её основе – источники исключительно субъективного, мемуарного плана. Других материалов нет. Как уже было показано выше, никакого отхода Сталина от руководства страной не произошло. А если Иосиф Виссарионович ни на один день не оказывался в ситуации бездействия, то все построения в духе «теории заговора» рушатся, как карточный домик. Об их беспочвенности говорят, помимо всего прочего, и дальнейшие события. Вряд ли Сталин, учитывая остроту борьбы за власть в верхах, сохранил бы рядом с собой заговорщиков. Сам по себе факт, что все, кого сегодня причисляют к их числу, продолжали занимать важные посты и пользовались доверием Сталина на протяжении всей войны, служит достаточным основанием, чтобы не относиться к «теории заговора» слишком серьёзно.

Новейшие исследования свидетельствуют скорее об обратном, а именно о том, что инициатором создания ГКО был как раз сам И. В. Сталин. Он критиковал бессилие некоторых военных и гражданских чиновников, желая решительно переломить ситуацию. Нельзя исключить, что свою роль сыграло и наследие «дела Тухачевского», когда политическое руководство страны ощутило к генералитету недоверие. Решение проблемы зависело от создания эффективного координационного центра, который бы объединил все ветви власти в одних руках. Только И. В. Сталин из всех сохранившихся на тот момент руководителей СССР имел опыт работы в подобном органе. Имеется в виду, конечно, ленинский Совет рабочей и крестьянской обороны (позже преобразованный в Совет Труда и Обороны).

Как известно, В. И. Ленин создавал Совет обороны в том числе целью обуздать претензии на власть военных (во главе с Л. Д. Троцким). Такая потребность возникла, когда Троцкий совместно со Я. М. Свердловым, после покушения на Владимира Ильича образовали Революционный военный совет Республики. По факту РВСР имел более широкие полномочия, нежели ленинский СНК. Появление Совета обороны Ленин восстанавливало status quo, так как РВСР теперь должен был подчиняться вновь созданному органу. Параллель между Советом рабочей и крестьянской обороны и ГКО была очевидна всегда. Кто другой, как ни Сталин, мог попытаться воспользоваться удачным ленинским опытом в новых условиях?

Идея Государственного комитета обороны родилась у И. В. Сталина, очевидно, 29 июня 1941 года. Это произошло либо, как уже предполагалось, после посещения НКО, либо в момент работы над «Директивой о мобилизации» страны. В подтверждение этой версии, помимо всего прочего, свидетельствует содержание его выступление 3 июля 1941 года. Не только по смыслу, но и по стилистике оно вытекало из директивы 29 июня и постановления о создании ГКО. В документах встречаются не только общие образы и мысли, но и текстовые совпадения, что невозможно назвать случайным и подтверждает их общее авторство.

Будучи своеобразной надстройкой над всеми государственными органами, сам ГКО большого аппарата не имел. Он действовал через партийные и государственные органы, а также общественные организации. В процессе уже его работы, когда выявилась потребность оперативного решения ряда вопросов, был создан особый институт уполномоченных ГКО. Они действовали на фронтах, в наркоматах, отдельных союзных республиках, краях и областях, на важнейших предприятиях и стройках. В особых случаях при ГКО создавались специальные комитеты и комиссии. Например, в разное время существовали Трофейная комиссия, Комитет по эвакуации, Совет по радиолокации Транспортный комитет и др. В прифронтовых районах функцию чрезвычайных органов власти осуществляли созданные ГКО в 1941–1942 годах городские комитеты обороны. Всего городские комитеты обороны были созданы более чем в 60 городах, в том числе в таких городах-героях, как Севастополь, Одесса, Тула и др.

В своей деятельности на местах ГКО, помимо городских комитетов обороны мог опираться и на другие чрезвычайные органы военного времени. Так, в местностях, объявленных на военном положении, вся полнота власти по части обороны, охраны общественного порядка и государственной безопасности переходила непосредственно военным. Военные власти контролировали въезд и выезд из местности, объявленной на военном положении. По их распоряжению, из подотчётной им зоны могли в административном порядке выселять любого, признанного нежелательным элементом. Изданные военными властями постановления являлись общеобязательными. За их неисполнение виновные подвергались в административном порядке лишению свободы до 6 месяцев или штрафу до 3 тыс. рублей. В случае необходимости военные могли мобилизовывать транспортные средства, устанавливать военно-квартирную и трудовую повинность. Они же получали право регулировать режим работы предприятий, учреждений, торговли и коммунальных служб. Порядок проведения собраний и шествий так же переходил в ведение военных властей.

Военное положение могло вводиться не только в местностях, оказавшихся перед угрозой вражеской оккупации, но и в отдельных, особо важных с оборонной точки зрения отраслях народного хозяйства. В частности, учитывая опыт I Мировой войны, военное положение было объявлено на транспорте. Это означало введение воинской дисциплины в системе транспортных ведомств. Работники транспорта приравнивались к военнослужащим и наравне с ними несли дисциплинарную, а в ряде случаев и уголовную ответственность за совершенные проступки и преступления. Эти меры способствовали поддержанию высокой эффективности работы транспорта на протяжении всей войны.

Перед угрозой захвата городов в них вводилось осадное положение. От военного, осадное положение отличалось ещё более жёсткой регламентацией режима. Осадное положение постановлением ГКО было введено в октябре 1941 года в Москве. Действовало оно так же в Ленинграде, Сталинграде и некоторых других городах и районах прифронтовой полосы, особо важных в военном отношении. В городах, объявленных на осадном положении, вводился комендантский час, упорядочивалось и подлежало контролю передвижение транспортных средств и населения. Охрана общественного порядка усиливалась. Нарушители режима осадного положения могли привлекаться к уголовной ответственности с передачей дела военному трибуналу. Любой, кто был уличён в провокаторской деятельности, шпионаже или призывал к нарушению порядка, подлежал расстрелу на месте.

Чрезвычайные органы не могли полностью заменить всю систему управления мирного времени, да этого и не требовалось. Наряду с ними продолжали работать и выполнять распоряжения ГКО конституционные органы власти и управления. Война внесла свои коррективы в организацию и порядок их работы. В частности, условия войны и оккупации больших территорий СССР не позволили провести в предусмотренные законом сроки очередные выборы в Советы всех ступеней. Они состоялись только после войны. Несмотря на это, советские органы власти должны были функционировать. Решено было, что избранные в предвоенное время депутаты продолжат свою работу до тех пор, пока в этом будет сохраняться необходимость.

В условиях войны непросто было соблюсти сроки созыва очередных сессий, обеспечить на них кворум. Это было связано с тем, что многие депутаты, чувствуя свой патриотический долг, уходили в действующую армию. Показательна такая цифра: к 1 января 1945 года из состава местных Советов выбыло более 59 % избранных до войны депутатов и более 38 % членов исполкомов Советов. В большинстве своём они сражались на фронтах Великой Отечественной. В результате приходилось идти на чрезвычайные меры и признавать полномочными сессии Советов, на которых присутствовало 2/3 наличного состава депутатов, тогда как по Конституции для этого требовалось присутствие 2/3 избранных депутатов. Всего в период войны сессии ВС СССР созывались лишь три раза, в то время как перед войной с 1937 по 1941 год – 8 раз.

Ещё сложнее обстояли дела в союзных республиках, ставших объектом агрессии. Так, на Украине первую сессию высшего законодательного органа республики удалось собрать лишь в начале марта 1944 года.

Как и в годы гражданской войны, резко изменилось соотношение исполнительных и представительных органов. Первые, в лице исполкомов Советов, ощутимо усилились. Права исполкомов вышестоящих Советов по отношению к исполкомам нижестоящих Советов были расширены. В частности, в случае необходимости, исполком вышестоящего Совета без дополнительных выборов, путём кооптации мог пополнять состав исполкомов нижестоящих Советов. Как правило, депутатский корпус пополнялся проверенными людьми, представителями партийно-советского актива. Особенно широко подобная практика применялась на территориях, освобожденных от врага.

Огромная нагрузка в годы войны лежала на высшем исполнительном органе страны – Совете Народных Комиссаров. Наиболее важные, прежде всего, военно-хозяйственные вопросы СНК СССР принимал совместными решениями с ЦК ВКП (б). В компетенцию Совнаркома входили вопросы, связанные, например, с эвакуацией предприятий из прифронтовых в восточные районы страны. Для этого при СНК была создана новая структура – Совет по эвакуации во главе с Н. М. Шверником. С 24 июня 1941 года при правительстве действовало Совинформбюро. Им руководили лидер московских коммунистов А. С. Щербаков и замнаркома иностранных дел С. А. Лозовский. Задачи, которые решались в годы войны, потребовали создать такие новые Народные комиссариаты СССР, как наркомат боеприпасов, танковой промышленности, миномётного вооружения и ряд других.

В период военного лихолетья совершенствование механизма управления шло не только по линии централизации, но и через его демократизацию, через повышение ответственности и свободы манёвра входивших в него звеньев. Так, уже 1 июля 1941 года было принято постановление СНК СССР «О расширении прав народных комиссариатов в условиях военного времени». Наркоматам предоставлялось право перераспределять материальные ресурсы. Более того, они получили право свободно маневрировать финансами, даже направлять их на совершенно иные, нежели ранее предусматривалось, объекты. Новые объекты теперь можно было запускать без директив центра, лишь уведомив СНК СССР. Разрешалось резервировать до 5 % от утверждённого фонда зарплат. Кроме того, ведомства получали новые права в области капитального строительства и восстановления разрушенного войной. Расширялись так же права директоров предприятий. Теперь для выполнения плановых заданий они могли выдавать смежникам необходимые материалы из своих запасов.

В том же направлении 1 февраля 1944 года был принят закон «О предоставлении союзным республикам полномочий в области внешнеэкономических сношений и о преобразовании в связи с этим Народного комиссариата иностранных дел из общесоюзного в союзно-республиканский». В нём содержалось следующее положение: «Союзные республики могут вступать в непосредственные сношения с иностранными государствами и заключать с ними соглашения». Этот шаг был продиктован стремлением укрепить роль СССР на международной арене, в частности, расширить влияние на Организацию Объединённых Наций, создание которой планировалось после разгрома блока фашистских государств. Верховный Главнокомандующий добивался включения в ООН всех 16 союзных республик (соответствующее предложение было озвучено на конференции трёх великих держав в Думбартон-Оксе 28 августа 1944 года). В то же время очевидно, что подобное решение укрепляло демократические начала в государственном механизме СССР и являлось своего рода шагом навстречу нашим союзникам – т. н. странам Западной демократии.

Тогда же, 1 февраля 1941 года, был принят аналогичный закон о преобразовании из союзного в союзно-республиканский Наркомата обороны. В его первой статье содержалось очень важное положение, позволявшее союзным республикам создавать собственные войсковые формирования. Соответствующие изменения были внесены в Конституцию СССР. Так, в ней появилась новая статья, которая гласила: «Каждая союзная республика имеет свои республиканские войсковые формирования». Отметим, правда, что национальные формирования действовали и раньше. Они создавались, к примеру, в Закавказье, Средней Азии, Прибалтике.

В качестве одного из главных путей повышения эффективности государственного механизма историк В. В. Черепанов выделяет сталинскую кадровую политику. Ещё перед войной её основное содержание было отлито в формулу «кадры решают всё». Сегодня многие признают, что в годы войны при подборе руководящих кадров во главу угла ставилось не личная преданность начальству, а прежде всего, профессионализм и ответственность. В условиях борьбы за выживание советской системы глава Советского государства решительно отстранял от должностей людей, показавших свою несостоятельность в работе в новых условиях. Это касалось всех, даже высокопоставленных чиновников и военных. Так было и с теми, кого некоторые историки именуют «любимчиками вождя» – Л. З. Мехлисом, К. Е. Ворошиловым, Л. М. Кагановичем и другими. На их место выдвигались молодые и талантливые руководители.

Так, М. Г. Первухин в годы войны являлся наркомом химической промышленности, И. Т. Пересыпкин – наркомом связи и начальником Главного управления связи советской армии, А. И. Шахурин – наркомом авиационной промышленности, А. В. Хрулёв – наркомом путей сообщения и одновременно начальником Главного управления тыла Вооружённых Сил СССР, И. А. Бенедиктов – наркомом земледелия, Н. К. Байбаков – наркомом нефтяной промышленности. Это были молодые специалисты, но в то же время, высокие профессионалы, которые внесли значительный вклад в организацию Победы.

В своей книге «Говорят сталинские наркомы» историк Г. А. Куманёв собрал несколько интервью с этими и другими деятелями, представлявшими молодое, активное поколение руководителей, выросшее и окрепшее уже при советской власти и проявившее свои лучшие качества как раз в период войны. В те же годы выдвинулись Д. Ф. Устинов (нарком вооружения), Б. Л. Ванников (наркомат боеприпасов), И. Ф. Тевосян (нарком чёрной металлургии), А. И. Ефремов (нарком танкостроительной промышленности), А. И. Косыгин (с 1943 года – Председатель СНК РСФСР) и многие другие.

В годы Великой Отечественной войны зажглась звезда ещё одного молодого политика – Н. А. Вознесенского. В этот сложный период он возглавлял Госплан СССР. В работу этого органа военная обстановка так же внесла важные коррективы. Центральным элементом советской экономической системы в предвоенное десятилетие являлось долгосрочное планирование. Оно представляло собой существенный шаг вперёд по сравнению с краткосрочным планированием эпохи военного коммунизма. Однако в условиях войны с фашистами долгосрочное планирование уже не могло играть своей ведущей роли. Динамично меняющаяся ситуация требовала большой гибкости от хозяйственного руководства. Потребность в принятии оперативных решений объективно повышала роль текущего планирования. Инструментом такого планирования становятся квартальные, месячные и даже декадные хозяйственные планы. Опыт своей работы и развития экономики страны в те годы Вознесенский позже обобщил в книге «Военная экономика СССР в период Отечественной войны».

* * *

Трансформация и эффективность советской политической системы в 1941–1945 гг. ещё долго будет предметом дискуссий. Так, некоторые западные исследователи (Д. Фильцер, С. Майнер и др.) пишут о лицемерии советских реформ периода войны. Например, Фильцер утверждает: «Если внимательнее рассмотреть все послабления, введенные Сталиным во время войны: ослабление государственного контроля за колхозами, сближение с Русской православной церковью, зачатки интеллектуальной свободы, разрешённой интеллигенции, замену революционной риторики обращением к чувству национальной гордости и неприкрытого национализма, – то становится очевидным – все это не было направлено на реформирование системы, а представляло собой лишь тактический манёвр ради победы в войне».

Круг чёрной мифологии замкнулся – если невозможно доказать, что изменения в СССР в годы войны – это распад советской системы, то, значит, нужно попытаться доказать что-нибудь другое, например, что все реформы военного времени – тактическая уловка людоеда-Сталина. При этом недруги нашей страны, русофобы всех времён и народов весьма однотипно трактуют все переломные моменты нашей истории: если власть делает что-то скверно, неправильно – это, оказывается, тенденция всей русской истории, проявление самой её сути. Если же власть проводит поддерживаемые в народе, назревшие реформы – это, всего-навсего, всегда тактический манёвр… Не надоело, господа? Проявите оригинальность. Признайте, наконец, что все ваши высокоумные теории – это просто хорошо проплаченная заказчиками ложь!

Качественно на других принципах – принципах научности, решается вопрос об эволюции советской политической системы в трудах таких объективных исследователей, как О. А. Ржешевский, М. Ю. Мягков, Е. Н. Кульков, В. В. Черепанов и многих других.

Итак, подведём несколько обобщающих выводов по реконструкции политического развития СССР в 1941–1945 гг. из рассмотренных выше фактов.

Существовавшая в конце 1930-х годов система управления, которая в мирные предвоенные пятилетки в целом подтвердила свою эффективность, в условиях войны потребовала реорганизации для достижения принципиально новых задач, связанных с необходимостью отражения вражеской агрессии и превращения СССР в единый военный лагерь. Среди основных политико-правовых принципов перестройки и деятельности советской системы власти в условиях Великой Отечественной войны, могут быть названы следующие:

1. Единство политического, государственного и военного руководства.

2. Принцип максимальной централизации и единоначалия в управлении (в силу чего в период войны значительно усилилось существовавшее и прежде слияние партийного и государственного аппаратов всех уровней).

3. Принцип чёткости определения и постановки задач для каждого звена управления.

4. Принцип ответственности субъектов управления за решение задач государственного управления.

5. Принцип советской законности, правопорядка и строгой государственной дисциплины.

6. Принцип контроля над армией со стороны политического руководства и некоторые другие.

Сформировавшаяся в годы Великой Отечественной войны модель политической системы в СССР была генетически связана с предвоенной, выступала её продолжением, а не чем-то принципиально новым. При широком разнообразии регионов страны и одновременно недостаточно развитой системе коммуникаций руководство Советского Союза сумело обеспечить единство фронта и тыла, строжайшую дисциплину исполнения на всех уровнях снизу доверху при безусловном подчинении центру, но при этом развить личную инициативу и ответственность каждого исполнителя. Такое сочетание централизации и демократии в условиях войны играло, несомненно, положительную роль, оно давало возможность руководству страны сконцентрировать основные усилия на самых важных, решающих участках.

Девиз «Все для фронта, все для победы!» не остался только лозунгом – он воплощался в жизнь. Войны всегда были серьёзным испытанием общества на прочность, а также проверкой потенциала и эффективности политической системы. К. Маркс называл эту способность войн их «искупительной стороной». Он сравнивал социальные институты, утратившие свою жизнеспособность, с мгновенно распадающимися мумиями, подвергнувшимися воздействию струи свежего воздуха. Советское общество не распалось, смогло избавиться от всего, что мешало борьбе с врагом. Его политическая система проявила жизнеспособность, выстояла в самых тяжёлых условиях. В этом видится одна из важнейших причин Победы 1945 года.

Вопросы для самостоятельной работы по теме лекции

Как менялся аппарат власти с учётом динамики обстановки в годы Великой Отечественной войны?

В чём заключалось значение «Директивы о мобилизации» в процессе трансформации политической системы управления СССР?

Какие чрезвычайные органы военного времени были созданы, какую роль они играли в советской политической системе?

Каковы основные политико-правовые принципы перестройки и деятельности советской системы власти в условиях Великой Отечественной войны?

Тема 6 Мобилизация народа для отпора врагу

В своё время выдающийся российский геополитик А. А. Свечин подчёркивал, что организация слаженной работы тыла – часть стратегии государства в войне, «каждое государство, чтобы не быть застигнутым врасплох, уже в мирное время стремится установить у себя известное согласование между своим хозяйственным развитием и экономическими предпосылками успешного ведения войны». Нашей стране предстояла война с индустриально развитой Европой. Советское руководство уже с конца 1920-х гг. уделяло пристальное внимание проблеме роста промышленного производства. За годы предвоенных пятилеток СССР добился колоссального развития производительных сил. В строй было введено около 11,2 тыс. металлургических комбинатов, электростанций, крупных заводов и государственных предприятий тяжелой индустрии. С нуля были созданы новые, стратегически важные отрасли промышленности: химическая, автомобильная, тракторная, танкостроительная, самолетостроительная, электротехническая и др. По сравнению с довоенным 1913 г. валовая продукция промышленности в 1940 г. увеличилась в 7,7 раза, а продукция машиностроения – в 50 раз.

Начавшаяся война потребовала ускоренной мобилизации экономики всей страны, которая выполнялась по плану, утверждённому Совнаркомом и ЦК ВКП(б) 29 июня 1941 г. Это была сложная, широкомасштабная производственная операция, которая завершилась к 1942 году. Одновременно с этим необходимо было решить и другую задачу, которая имела не только экономический, но и стратегический характер. Речь идёт о масштабной эвакуации населения, промышленных объектов, научно-исследовательских институтов и лабораторий, предметов культурно-исторического наследия на Восток. По мнению британского журналиста А. Верта, «эвакуацию промышленности во второй половине 1941 и начале 1942 г. и ее “расселение” на востоке следует отнести к числу самых поразительных организаторских и человеческих подвигов Советского Союза во время войны». И с этим не могут поспорить даже критики СССР.

Решение всех этих сложнейших проблем лежало на нашем героическом, самоотверженном, трудолюбивом советском народе. С началом войны происходит по-военному жёсткая регламентация труда: отпуска отменялись, вводились сверхурочные работы. Хотя сверхурочные работы хорошо оплачивались, а люди были полны энтузиазма и желали помочь Победе, но теперь им приходилось работать по 10–11 часов, причём в ряде случаев продолжительность рабочего дня могла составлять все 20 часов. А после рабочего дня городские жители несли дежурство в штабах ПВО, санитарных дружинах. В конце 1941 г. на военных предприятиях и у транспортных служб была введена трудовая мобилизация: труд был приравнен к службе в армии. Самовольный уход с оборонных предприятий рассматривался как дезертирство и мог караться тюремным заключением от 5 до 8 лет.

Великая Отечественная война – это не только противоборство Вермахта и Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Это война двух экономических систем: капиталистической (в форме фашистской диктатуры) и социалистической. Поэтому победа в войне – это не только ратный подвиг нашей армии, но и торжество нашей экономической системы, существовавшей в те годы.

В наши дни озвучивается много лжи не только о боевых действиях в годы Великой Отечественной войны, но и о состоянии тыла. Масса оскорбительных вещей говорится о повседневной жизни тыла, о развитии экономики. К примеру, сегодня предпринимаются попытки принизить великий подвиг народа и зримое доказательство преимуществ плановой экономики, которые слились воедино в таком феномене военного времени, как эвакуация промышленности на Восток. Утверждается, например, что Сталин запоздал с эвакуацией, что её нужно было проводить ещё до войны, а так пришлось вывозить предприятия и людей под бомбами фашистов. Постановка вопроса о довоенной эвакуации поражает нелепостью.

Во-первых, даже в условиях войны эвакуация проводилась только в том случае, когда нависала непосредственная угроза захвата предприятия врагом. До этого заводы и фабрики выпускали необходимую продукцию. Или ещё вопрос – с каких территорий до войны нужно было эвакуировать предприятия? С приграничных областей? Но они только в 1939–1940 гг. вошли в состав СССР, никаких особо важных промышленных объектов на них практически не было. Эвакуировать промышленность всей Украины и Белоруссии? Так же эвакуировать промышленность Ленинграда, Смоленска, Тулы, Москвы? Промышленность всей Европейской России? Никто до войны не мог с точностью сказать, до каких рубежей удастся дойти врагу.

Далее, начало эвакуации было бы моментально (а главное – справедливо) интерпретировано врагом как начало войны. А ведь именно этого советское руководство пыталось избежать в последние предвоенные месяцы! В результате именно СССР предстал бы в облике агрессора, а промышленность всё равно пришлось бы эвакуировать под вражескими бомбами. Но даже если отвлечься от внешнего фактора, эвакуация предприятий до войны принесла бы новые, воистину не оправданные, трудности советскому народу. Советским людям, которые и так трудились на пределе человеческих возможностей.

На этот случай в качестве «подстраховки» и своего рода оборотной стороной названного мифа был придуман другой миф. Дескать, напряжение индустриализации было напрасным, раз всё равно удалось обойтись меньшим количеством предприятий, чем было построено в годы первых пятилеток.

Эти утверждения так же выдают злонамеренность мистификаторов либо их потрясающую некомпетентность. Ведь индустриализация не сводима к строительству заводов и фабрик. Это создание всей индустриальной среды, строительство дорог, создание средств связи и так далее. А главное, индустриализация – это повышение квалификации рабочих, обучение новых кадров инженеров, это изменение быта, привычек, векового уклада городской жизни, психологии горожан.

В такое привычное, а посему, казалось бы, простое понятие, как индустриализация входит и очень многое другое. Например, как известно третья пятилетка стала временем широкого поворота строительства на Восток страны. Раньше осуществить этот поворот было просто невозможно – для масштабной колонизации прежде неосвоенных регионов страны сперва требовалось создать для неё экономическую базу в центральных регионах строены, а потом уже начинать движение на Восток. Именно отсутствие достаточной базы движения на Восток стало одной из причин неудачи планов Николая II по исполнению его любимого детища – «Большой Азиатской программы». Та же причина лежала в основании краха сталинских планов колонизации целинных земель.

Наконец, как один из важнейших результатов экономического развития 1930-х годов следует назвать новации в сфере управления народным хозяйством: все 1930-е годы прошлого века страна училась планировать и выполнять планы.

В этой связи коснёмся ещё одного чёрного мифа. Ещё сегодня можно встретить утверждение, что все слова о плановом характере советской экономики ничего не стоят, поскольку всё равно эвакуация велась без заранее продуманных планов, хаотично. Это тоже миф, впрочем, похоже, он уходит корнями ещё в советскую действительность. Как уже не раз отмечалось, советское руководство, скажем так, не афишировало подготовку страны к войне. Скрытность дошла до такой степени, что подготовительные мероприятия продолжали скрывать, когда уже затихли последние залпы в Берлине, Праге и даже Манчжурии. Впрочем, такая скрытность советского руководства оправдана. Её объясняет начатая против нашей страны холодная война с неизбежным присутствием в ней компонентов войны идеологической.

Тем не менее, современные исследования показывают, что в СССР имелись заранее продуманные планы развития экономики и основные принципы подхода к её управлению в военных условиях. Об этом говорят не только российские, но и зарубежные исследователи, например, Леннарт Самуэльсон, посвятивший свою книгу знаменитому Танкограду. Советское руководство заранее, как показывает историк, намечало планы по переброске ряда предприятий на Восток для организации на их базе военного производства. О подготовке к перестройке экономики на военный лад свидетельствуют, так же шаги по организации государственных резервов стратегического сырья.

О продовольственной составляющей данных подготовительных мероприятий рассказывал в своём интервью историку Г. А. Куманёву сталинский нарком земледелия И. А. Бенедиктов: «Что же касается мобилизационного плана Наркомата земледелия, составленного перед войной, то в нём, наряду с другими важными и первоочередными мерами, предусматривалось создание ряда стратегических резервов: продовольствия, материально-технических средств, запасных частей, сортовых семян, металлов, горючего, химикатов. В Наркомате земледелия этими вопросами в первую очередь занимался специально созданный мощный военный отдел, подчинённый непосредственно только наркому. К январю 1941 г. государственные резервы и мобилизационные запасы одного зерна, муки и крупы составляли около 6 млн. 162 тыс. тонн». Как подчёркивает известный историк-аграрник Э. М. Щагин, приведённые наркомом данные не голословны, сполна подтверждаются современными исследованиями.

Конечно, никто не станет утверждать, что с началом войны удалось реализовать абсолютно все планы. Война, к сожалению, вносила свои коррективы не только в действия армии и аппарата управления, но и в развитие экономики. В первые же часы нацистской агрессии бомбовым ударам подверглись многие советские города и находящиеся в них предприятия. Уже начальные недели войны привели к потере значительных территорий. В своей книге о военной экономике Н. А. Вознесенский приводит страшные цифры потерь начального периода войны. Советская промышленность с июня по ноябрь 1941 года уменьшила своё производство в 2,1 раза. Причём выпуск чёрных металлов – основы военного производства – с июня по декабрь уменьшился в 3,1 раза. Ещё более удручающе выглядело производство цветных металлов, без которых современная военная промышленность так же немыслима, по данным Вознесенского, сократилась в 430 раз! В ноябре и декабре народное хозяйство СССР не получило ни одной тонны угля из Донецкого и Подмосковного бассейнов (вот когда пригодились стратегические запасы, созданные Сталиным до войны).

Всё это требовалось учитывать в процессе перестройки экономики на военный лад. Самой важной задачей на этом этапе войны становится ликвидация в кратчайшие сроки численного и качественного перевеса врага в самолётах, танках, орудиях, миномётах и других видах современной боевой техники и вооружения. Предприятия СССР вместо выпуска мирной продукции должны были в массовых масштабах начать военное производство. Вознесенский, обобщая опыт военных лет, называл некоторые важнейшие мероприятия по переводу экономики на военные рельсы:

1) Мобилизация производственных мощностей промышленности на нужды войны. Военная промышленность была усилена передачей ей предприятий других отраслей народного хозяйства. Был прекращён выпуск целого ряда видов гражданской продукции. Сырьё и материалы отпускались преимущественно на военное производство.

2) Похожие мобилизационные мероприятия были проведены в сельском хозяйстве. Ресурсы деревни теперь шли в первую очередь на обеспечение нужд Красной Армии. В восточных районах страны были увеличены посевные площади, чтоб хоть как-то смягчить потерю плодородных земель Украины, Дона, Северного Кавказа. При промышленных предприятиях, по опыту гражданской войны, организовывались подсобные хозяйства. В них производился картофель, овощи, мясо, молочные продукты. Это позволило многим предприятиям существенно улучшить продовольственное обеспечение своих работников. На самом верху получило поддержку индивидуальное огородничество рабочих и служащих. За период с 1942 по 1945 год огородники собрали более 26 млн. тонн картофеля и овощей, что стало заметным подспорьем в тяжёлое время.

3) Происходит мобилизация транспорта. Вводятся жёсткие графики движения поездов, чтобы обеспечить своевременное снабжение фронта всем необходимым. Пассажирские перевозки временно были ограничены, за исключением эшелонов с беженцами и эвакуируемыми в централизованном порядке на Восток. Кроме того, были осуществлены шаги по увеличению пропускной способности железных дорог Урала, превращённого в главный военный цех страны. В целом железнодорожный и речной транспорт были военизированы. На транспорте вводился дисциплинарный устав военного времени.

4) Мобилизация не обошла стороной строительство и строительные кадры. Все основные силы строительных организаций сосредотачивались на возведении военных заводов и связанных с ними предприятий. В соответствии с военным временем были пересмотрены строительные нормы. Сокращены сроки строительных работ. Прекращено строительство некоторых объектов с целью экономии материалов и трудовых ресурсов.

5) Важные мероприятия осуществлялись с целью мобилизации рабочей силы. Сюда можно отнести так же шаги, направленные на переквалификацию рабочих в промышленности и подготовку новых кадров взамен ушедших на фронт.

В частности, были проведены массовые выпуски учащихся школ фабрично-заводского обучения, ремесленных и железнодорожных училищ. В годы войны ФЗО окончили почти 2,5 млн. молодых рабочих. Рабочие военной промышленности и кооперированных с ней предприятий на период войны считались мобилизованными. Самовольный уход с предприятий приравняли к дезертирству в армии. Теоретически, он карался тюремным заключением от 5 до 8 лет. Вместе с тем в жизни столько суровые наказания применялись редко, поскольку нарушителями как правило оказывались совсем молодые мальчишки. В них видели героев тыла, в худшем случае озорников, а не преступников. Кроме того, в годы Великой Отечественной войны к труду широко привлекалось неработающее население. С помощью привлечённых трудовых резервов решали, в том числе, и срочные задачи оборонного значения.

6) Естественной мерой военного времени становится мобилизация продовольственных резервов страны. Собственно говоря, как выше было сказано, их для военных нужд в основном и создавали. Целью этой меры становится бесперебойное снабжение Красной армии и городов. Царизм, не сумев решить именно эту задачу, подвёл страну к революции в 1917 году. С целью мобилизации продовольственных ресурсов, в годы войны был перестроен государственный розничный товарооборот. Было введено нормированное снабжения населения – карточная система. Это позволило на протяжении всей войны и в первое время после неё сохранить сравнительно цены на предметы первой необходимости.

Нормы снабжения были дифференцированы. По размеру получаемых пайков население делилось на четыре группы. Первую группу составляли рабочие и приравненные к ним лица. Им полагалось от 800 до 1200 грамм хлеба в день. Во вторую группу были включены служащие, они получали 500 грамм хлеба в день. Далее, в третьей группе, шли иждивенцы, на которых выделялось 400 грамм. Столько же получали те, кто входил в четвёртую категорию – дети. Но на детей распространялись и некоторые важные в военное время привилегии. В яслях на каждого ребёнка полагалось 900 грамм сахара в месяц при норме в 400 грамм по карточке. То же касалось мяса и других продуктов. Не забыло правительство так же об учениках школ. На каждого из них в день сверх нормы отпускалось 50 г хлеба и 10 г сахара. Кроме того, устанавливались бесплатные завтраки.

Слова Вознесенского требуют одного важного дополнения. Помимо низких цен, по которым население отоваривало свои карточки, так называемых пайковых цен, с 1944 года существовали ещё государственные коммерческие цены. Они были, конечно, выше пайковых, но зато значительно ниже, нежели цены на колхозном и, тем более, чёрном рынках. Так, на колхозном рынке цены в разные месяцы войны поднимались в 13–18 раз по сравнению с довоенными. Что же творилось на чёрном рынке, точному учёту и оценке не подлежит. Собственно, отчасти для того, чтобы сбивать цены, которые пытались навязать населению частники, коммерческие цены и вводились. Благодаря предпринятым мерам к концу войны положение на колхозных рынках удалось нормализовать. Цены на нём в 1945 году по сравнению с 1943 годом снизились почти в 2,5 раза. Таким образом, в годы войны действовала двухуровневая система государственных цен: пайковых и коммерческих. Объем государственной торговли по коммерческим ценам в рыночном обороте страны был весьма высок, достигая почти 10 %.

7) Мобилизации подлежали так же ресурсы народного хозяйства и даже средства населения во имя победы. Каждая, далеко не лишняя копейка, должна была идти на финансирование Отечественной войны. Военные расходы в государственном бюджете резко возросли. К слову, создание магазинов и ресторанов, в которых население обслуживалось по государственным коммерческим ценам, ещё одной целью так же имело мобилизовать средства граждан на нужды обороны. В качестве дополнительного источника финансирования военного хозяйства широко использовалась эмиссия.

Здесь Вознесенский вновь требует дополнения. На этот раз сошлёмся на мнение другого сталинского наркома – наркома финансов А. Г. Зверева. Он отмечал, что в СССР ещё в предвоенные годы велась подготовка финансовой системы к войне. При этом широко использовался негативный опыт I Мировой войны. Зверев так же уточняет, что в годы войны только наркомат обороны поглотил более 50 % средств госбюджета. Причём, подчёркивал он, военные расходы этим далеко не ограничивались. По авторитетному мнению Зверева, только социалистическая система могла справиться с такими перегрузками в финансовой сфере.

8) Наконец, Вознесенский писал о мобилизации на нужды Отечественной войны аппарата управления, о чём речь шла выше.

Все те мобилизационные мероприятия, о которых так подробно вспоминали Вознесенский, Зверев и другие сталинские наркомы в годы войны кристаллизовались в коротком, но ёмком лозунге: «Всё для фронта, всё для Победы!».

Первой, самой масштабной задачей, которую пришлось решать в процессе перевода экономики на военные рельсы, становится эвакуация объектов народного хозяйства и миллионов людей на Восток. Эти вопросы курировал А. Н. Косыгин. Как уже отмечалось, одной из проблем советской экономики была концентрация основной массы предприятий на Западе страны. Проблема эта возникла исторически, досталась СССР в наследство ещё от царской России, но легче от этого она не становилась. Мероприятия первых сталинских пятилеток, особенно третьей пятилетки, когда упор был сделан на развитие восточных регионов страны, данную проблему в достаточном объёме не решали. В результате до 80 % промышленности уже на первых этапах войны оказалось в зоне боевых действий и прифронтовых районах. Ситуация усугублялась по мере продвижения врага вглубь страны. Известны такие цифры: на временно оккупированных территориях до войны проживало до 45 % населения страны, добывалось 65 % угля, производилось 68 % чугуна, 50 % стали, 60 % алюминия, 38 % зерна, 84 % сахара и т. д.

И вот тут-то наш народ совершил очередное чудо, которое до сих пор не может не восхищать. Многие очевидцы событий, в том числе иностранцы, оставили восторженные отклики о переброске индустриальной мощи СССР на Восток. Например, американский публицист С. Сульцбергер отмечал: «Легендарным стал перевод промышленных предприятий из западной части СССР на восток. Теперь десятки сибирских заводов выпускают станки, запчасти, танки, противотанковые ружья, тягачи, самолёты, снаряды, орудия, винтовки, пулемёты, боеприпасы, ручные гранаты, миномёты, артиллерию, дизельные моторы, карбюраторы, перерабатывают медную и железную руду, нефть. На юго-востоке действуют новые текстильные предприятия… Этот осуществлённый в гигантских масштабах перевод промышленности на восток – одна из величайших саг истории».

Уже в первые месяцы из Западной части СССР было эвакуировано более полутора тысяч крупных промышленных предприятий. Так, в Поволжье было переведено 226 предприятий, в Среднюю Азию – 308, в Западную Сибирь – 244, в Восточную – 78. Больше всех принял спасённых от немцев крупных предприятий Урал – 667. Всего за годы войны на Востоке СССР было построено и введено в строй 3500 крупных предприятий. Это резко повысило экономическую мощь Восточных территорий. Например, Казахская ССР стала производить до 150 % по сравнению с довоенным уровнем, а Урал и Западная Сибирь – от 150 % до 250 %.

Результат не замедлил проявиться. Военная перестройка народного хозяйства затянулась всего на год. Многие предприятия на новом месте заработали в течение 3–4 месяцев. Часто первые образцы боевой техники выпускали ещё в недостроенных цехах, под открытым небом из деталей, привезённых с собой.

На Уралмаше, ориентированном на производство крупногабаритных машин, началось серийное производство корпусов и башен для танков КВ (Клим Ворошилов). Крупная база танкостроения была создана Сталинградским тракторным заводом в районе реки Волги. Горьковский завод «Красное Сормово» с 1 июля занялся выпуском лучших танков войны – Т-34. Челябинский и Сталинградский тракторные заводы перешли на производство тяжелых и средних танков (КВ, ИС, Т-28, Т-34), а Горьковский автозавод специализировался на легких танках (Т-40, Т-50, Т– 60, Т-70, Т-80). Вопросы танкостроения курировал В. М. Молотов.

На авиационных заводах в сложных условиях начавшейся войны было в кратчайший срок налажено производство новых типов самолетов (истребители: МиГ-3, Ла-5, Ил-2; бомбардировщики: Пе-2, Ту-2). Ответственность за выпуск самолетов и авиадвигателей была возложена на Г. М. Маленкова. Заводы сельскохозяйственного машиностроения были переведены на выпуск минометов. Их производство было налажено еще до войны. Было возобновлено ошибочно приостановленное незадолго до войны производство противотанковых пушек 45– и 76-мм калибра. Эти вопросы контролировал нарком вооружения военных лет Д. Ф. Устинов.

Когда военная экономика заработала на полную мощь, СССР решительно обогнал III Рейх, т. е. почти всю объединённую Европу, по производству новейшей боевой техники, вооружений и боеприпасов. Хотя наш экономический потенциал уступал экономическому потенциалу Германии и её сателлитов в 2,5–4 раза, уже к Сталинградской битве войну экономик мы выиграли. Это стало базой Победы. Если сравнивать первый и последний год, то производство стрелкового оружия в стране увеличилось в 3,5 раза, орудий, миномётов, танков и самоходной артиллерии – в 5 раз, боевых самолётов – в 2,5 раза, боеприпасов – почти в два раза. Причём, наше превосходство отразилось не только в количественных, но и качественных показателях: в расчёте на 1 тыс. т стали СССР производил в 5 раз больше танков и артиллерийских орудий, а на тысячу металлорежущих станков – в 8 раз больше самолётов, чем Рейх.

Нельзя не сказать и ещё об одном преимуществе плановой системы. Когда наша армия погнала врага на Запад, создаётся Комитет по восстановлению разрушенного врагом народного хозяйства. Его работой руководил Маленков. О создании Комитета говорилось в постановлении СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 21 августа 1943 года «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобождённых от немецкой оккупации». Уже в годы войны было восстановлено около 6 тыс. заводов и фабрик. Это составило примерно 30 % разрушенного. А ведь производство вооружений никто не сворачивал, фронт по-прежнему получал всё необходимое! Среди поднятых из руин флагманов социалистической индустрии были такие гиганты, как Донецкий, Таганрогский, Мариупольский, Макеевский металлургические заводы, Сталинградский тракторный, Луганский паровозостроительный, Харьковский турбинный заводы. Понятно, что этот список отнюдь не исчерпывающий.

Весьма уместно здесь прозвучит оценка, которую дал советской экономике французский историк А. Мишель. «Немцы, – подчёркивал он, – были разбиты противником, который, конечно, превосходил вермахт не только по количеству людских ресурсов, но по количеству и качеству вооружения. Они потерпели поражение от советской экономики, способной производить, несмотря на потерю наиболее богатых территорий СССР, больше вооружения, чем германская экономика… Немцы имели перед собой массы людей, обладающих большим воодушевлением и боеспособностью, источником которых была любовь к своей земле и преданность определённой политической системе». Образно итоги соревнования социалистической и нацистской экономик француз определил так: «Магнитогорск победил Рур».

Достичь высочайших успехов на фронте и в экономике в годы войны удалось, прежде всего, благодаря массовому патриотическому подъёму. Ярчайшим его проявлением стала масштабная, добровольная запись советских граждан на фронт. В первое военное полугодие было создано около 60 дивизий народного ополчения и 200 отдельных полков (2 млн. человек). С первых дней войны началась масштабная материальная помощь Красной Армии от населения.

Так, денежные поступления в Фонд обороны за первые три года войны составили 10 млрд. рублей.

Помощь от населения была разнообразной: изготовление (чаще всего, вязание) и сбор теплых вещей, которых хватило на всю многомиллионную армию; посылка подарков фронтовикам (табак, мыло, варежки и др.) Важное значение сыграло патриотическое движение доноров в годы Великой отечественной войны. В этот период в СССР было около 5,5 млн. доноров, давших для фронта 1 700 тыс. крови. Даже в блокадном Ленинграде было заготовлено 144 тыс. л донорской крови. Крупнейшим центром заготовки донорской крови была Москва. 24 июня 1944 г. Президиум Верховного Совета СССР учредил нагрудный знак «Почетный донор СССР».

В тылу патриотизм советских людей сказался и в невиданном прежде трудовом энтузиазме. Этот моральный взлёт, превосходящий даже то, что наблюдалось в нашей стране в годы первых пятилеток, хотя, честно говоря, нам, сегодняшним, это даже сложно представить. Современные историки О. Ржешевский, М. Мягков, Е. Кульков и другие, в своей обобщающей книге «Война 1941–1945 годов. Факты и документы», приводят интересные и важные свидетельства на этот счёт. Предоставим им слово:

“В июле 1941 г. молодой московский токарь Фёдор Букин выступил с инициативой работать не только за себя, но и за товарища, ушедшего на фронт, т. е. ежедневно выполнять две нормы (200 %) выработки продукции. Его почин был подхвачен другими рабочими. Так возникло массовое движение «двухсотников». В Москве к октябрю 1941 г. «двухсотниками» стали 15 тыс. комсомольцев. Вскоре стали известны «трехсотники», «четырехсотники», а с февраля 1942 г. – даже «тысячники», т. е. те, кто перевыполнял установленные нормы выработки в 10 раз. Это патриотическое движение, зародившись в военной промышленности, охватило постепенно все отрасли хозяйства.

Патриотизм тружеников тыла ярко проявился в соревновании коллективов молодых рабочих и работниц комсомольско-молодёжных бригад за звание «фронтовых бригад». Это движение зародилось осенью 1941 г. по инициативе бригады М. Попова (завод Уралмаш).

Впоследствии Попов вспоминал: «В те суровые дни каждый чувствовал себя бойцом. Инструмент, который мы держали в руках, стал для нас оружием, и с ним мы каждый день выходили на передний край».

Звание «фронтовых бригад» присваивалось тем комсомольско-молодёжным бригадам, которые в течение двух месяцев выполняли план не менее чем на 150 %, а в текстильной, угольной и некоторых других отраслях промышленности – на 110–115 % при хорошем качестве продукции, экономии материалов и электроэнергии, повышении квалификации и обучении новичков. В 1943 г. звание «фронтовых бригад» имели 17,2 тыс., в начале 1944 г. – 31,4 тыс., к концу 1944-го – 52 тыс. коллективов. В середине 1945 г. в стране насчитывалось 152 тыс. комсомольско-молодёжных бригад, объединивших более миллиона юношей и девушек.

С патриотической инициативой выступила москвичка бригадир «фронтовой бригады» Первого подшипникового завода Е. Барышникова, призвав с меньшим количеством рабочих дать больше продукции для фронта. Её бригада сумела значительно увеличить выпуск продукции, вдвое сократив свой состав. Призыв Барышниковой нашёл широкий отклик. В декабре 1943 г. из 4620 бригад было высвобождено 17 802 рабочих, в конце 1944 г. – 74 тыс.

Привлекла внимание инициатива бригадира «фронтовой бригады» сварщиков бронекорпусов Е. Агаркова (Уралмаш), предложившего в 1944 г. объединить бригады сварщиков и слесарей при монтаже танковых башен. Пример оказался удачным, и с конца 1944 г. началось укрупнение бригад, участков, цехов, в результате чего удалось высвободить свыше 48 тыс. инженерно-технических работников и квалифицированных рабочих, многие из которых приняли участие в восстановлении промышленных предприятий в освобождённых от захватчиков районах страны.

Весной 1942 г. возникло Всесоюзное социалистическое соревнование. Его инициаторами были рабочие и служащие Кузнецкого металлургического комбината и ряда других предприятий. Для победителей соцсоревнования как между различными отраслями хозяйства, так и внутри отдельных отраслей были учреждены переходящие красные знамёна ЦК ВКП(б), ГКО, ВЦСПС и промышленных наркоматов. Итоги подводились ежемесячно. Число его участников росло.

В 1943 г. в соцсоревновании приняли участие 77,6 % работающих, а в 1945 г. – 84,2 %, из них 58 % были передовиками производства. Получить почётное звание победителя в соревновании было престижно, приносило моральное удовлетворение и награды денежными премиями, продуктами питания, товарами широкого потребления и т. д.

На трудовом фронте самоотверженность проявляли все слои населения, мужчины и женщины, рядовые рабочие, колхозники и руководители высокого ранга. Подростки в возрасте 14–17 лет нередко сутками не покидали территорию предприятий. К концу войны в промышленности, строительстве и на транспорте они составляли 10,5 % общего числа работающих.

Наибольший вклад в обеспечение фронта внесли женщины. Заменив ушедших на фронт сыновей, мужей, отцов, они заняли ведущее положение в экономике. В 1945 г. женщины составляли 59 % рабочих и служащих. Им нередко приходилось выполнять работу, считавшуюся традиционно мужской. Они работали электросварщиками, токарями, кузнецами, электромонтёрами, машинистами компрессоров и паровых машин, трактористами, комбайнёрами, на лесоповале, на расчистке от снега железнодорожных путей и т. д. Удельный вес женщин среди трактористов, комбайнеров, шоферов в 1942 г. в среднем составил в 36–42 %. По данным историка В. С. Мурманцевой, уже в 1939 г. только в металлообрабатывающей промышленности около 50 тыс. женщин работали токарями, 40 тыс. – слесарями, 24 тыс. – фрезеровщицами, 14 тыс. – инструментальщицами. В августе 1941 г. в механическом цехе Кировского завода Ленинграда женщины составляли 90 % всех работающих. В первые два месяца войны на заводы и фабрики Горького пришло 11 600 женщин, и в основном это были домашние хозяйки. Более 500 домохозяек, пришедших на Горьковский автомобильный завод, стали кузнецами, слесарями, формовщицами, нагревальщицами и т. д. К исходу 1941 г. на предприятия Архангельской области пришло 5 194 женщин-домохозяек. В сельском хозяйстве женщины составляли более 70 % рабочей силы”.

Вопросы для самостоятельной работы по теме

Как происходила перестройка советской экономики на военный лад?

В чём заключались основные принципы подхода к управлению советской экономикой в военных условиях?

Как была организована эвакуация и налажена работа тыла?

Как социалистической экономике СССР удалось победить капиталистическую экономику почти всей Европы?

Как проявился патриотический подъём советского народа в тылу?

Тема 7 Духовный подъём в годы войны

Война – это не только сражения армий, но и битва умов, битва идей, а также проверка на подлинность культурных ценностей и смыслов. Великая Отечественна война была и цивилизационной войной, объявленной фашистскими варварами – войной, направленной на глобальное уничтожение советской культуры и науки, исторической памяти народов СССР и прежде всего, русского народа, объединившего своим общинном духом все народы великой страны в одну большую советскую семью. Это была широкомасштабная кампания Запада по ликвидации всего того, что составляло основу духовности советских людей, их самоидентификации.

«Красная звезда» в 1942–1943 гг. писала: «Своим зловонным дыханием фашисты хотят задуть светильники нашей культуры, рассыпать наши города грудами развалин по дикому полю. В Орле, на родине великого русского писателя Тургенева не работает ни одна школа. В Харькове книгами из библиотеки имени Короленко немцы мостили грязные улицы, чтобы по ним проехали их автомобили. В Старой Руссе закрыты школы и сожжены на кострах книги русских и иностранных классиков. Интеллигенцию, не успевшую уйти, нещадно истребляют…Ни одна школа в городе в районе не работает. Учителям было приказано под угрозой расстрела сжечь все до единого произведения русских классиков. Потом к русским присовокупили мировых и даже немецких классиков – все в огонь! Зачем книги читать, когда есть другие, более бурные развлечения, например, метание гранат в прохожих?.(…)». «С отвратительной методичностью и аккуратностью гитлеровские мерзавцы стараются уничтожить всё, что дорого нашему народу, – могилы его предков, вековые традиции, вековую русскую культуру. Они хотят, чтобы русские люди, оказавшиеся под их пятой, забыли свои язык, свою родину и превратились в бессловесных скотов».

Чтобы исключить возможности проявления сантиментов у немецких солдат и офицеров по поводу уничтожения произведений искусства и старины на оккупированных территориях, геббельсовская пропаганда позаботилась снабдить их специальным «Кратким курсом русской истории». В нём содержались установки на то, что славяне – мусор истории, в прошлом ничего значительного не создавшие, а поэтому вся их культура не представляет никакой ценности. В частности, в немецком учебнике говорилось: «Славяне были неспособны создать государство. Первое русское государство основано северо-германским племенем – викингами», «в 1241 году силезские рыцари у города Легниц остановили нашествие монгольских орд и спасли Западную Европу», «вторично русское государство возродилось под руководством князя Владимира на верховьях Волги. Тогда-то старый Hayгард (Новгород. – авт.) расцвёл над господством немецкой ганзы».

Таким образом, диким ордам коричневых варваров с Запада давалась установка на целенаправленное уничтожение духовной основы, нерва сопротивления Красной Армии и тыла– самосознания русского народа. Гитлеровцы методично уничтожали реликвии, предметы культуры, историческое наследие и источники знаний, а также их носителей. Так, был взорван величественный Воскресенский НовоИерусалимский монастырь в Подмосковье, разрушен и разграблен Петергоф, сожжены дворцы Царского Села, вырублены тысячи вековых деревьев его парков, вывезена Янтарная комната, подожжён дом А. С. Пушкина в Михайловском, уничтожены и серьёзно повреждены величайшие памятники древнерусского искусства в Новгороде (среди них знаменитый Софийский собор), разрушены памятники А. Мицкевичу и Т. Шевченко, осквернён и разграблен дом П. И. Чайковского, разграблен и превращён в казарму музей Л. Н. Толстого в Ясной Поляне – примеров вандализма масса.

Ещё раз подчеркнём, это делалось сознательно людьми, многие из которых имели прекрасное образование. Среди вандалов в Ясной Поляне помимо необразованной солдатчины был и Г. Гудериан. «Красная звезда» по этому поводу писала: «Немцы знали, куда они наносят удар. Уничтожение домов Толстого, Чехова и Чайковского есть сознательное зверство, рассчитанное на то, чтобы нанести духовную рану русскому народу. Издевательствами над драгоценными памятниками нашей культуры немцы хотели бы сломить русскую душу, отнять у советских людей их нравственные опоры, погрузить их в тайную ночь морального рабства».

В это тяжёлое время наши учёные, врачи, конструкторы, артисты, художники, режиссёры сберегали и преумножали культурное, историческое и научное наследие страны, которое хотели уничтожить фашисты, чтобы лишить наш народ вековых культурных традиций и знаний. Советская культура и наука в годы Великой Отечественной войны являлись не менее важным оружием Победы, оружием духовно-идеологическим, моральным – составлявшим основу боевого духа и патриотического порыва советских людей.

От патриотизма, энтузиазма и творческого порыва учёных и деятелей искусства зависело очень многое – жизни, боеспособность, духовный настрой советских воинов и тыловиков; техническое оснащение, вооружение ударная мощь и обороноспособность Красной Армии; обеспечение продовольствием и всем необходимым армии и населения во время Великой Отечественной войны; сохранение культурного и научного наследия народов СССР.

Огромен вклад в Победу советских врачей. С началом войны одной из главных проблем, лежавших в центре внимания командования и медицинских служб, являлась организация быстрого выноса раненых с поля боя. В приказах Главного военно-санитарного управления и указаниях начальников медицинской службы содержалось требование «Ни один раненый не должен оставаться на поле боя!». Выполнение его часто происходило под огнём, в невероятно сложной обстановке. Однако медики героически свешали свой долг. Нарком обороны СССР в августе 1941 г. выпустил приказ «О порядке представления к правительственной награде военных санитаров и носильщиков за хорошую боевую работу». Таким образом, спасение раненых было приравнено к боевому подвигу. Десятки тысяч санитаров и медсестёр были удостоены высоких наград.

Главное военно-санитарное управление Красной Армии совместно с Верховным Главнокомандованием предпринимало всё возможное для организации высокоэффективного оказания медицинской помощи раненым. Лечебные учреждения действующей армии и тыла страны имели все необходимое для оказания высоко качественной врачебной помощи в соответствии с последними научными достижениями медицины. Уже в первые дни войны было организовано их своевременное снабжение медикаментами, кровью, перевязочным материалом, аппаратурой и инструментарием. На фронте и в тылу было сделано очень многое, чтобы организовать помощь раненым воинам, не допустить возникновения эпидемий, сберечь подрастающее поколение, создать службу охраны здоровья рабочих оборонных предприятий, обеспечить население медицинской помощью.

Однако были и трудности, которые касались нехватки медицинских кадров для военного времени. Особенно не хватало хирургов и нейрохирургов. В начале войны штатные должности хирургов в медучреждениях Красной Армии были укомплектованы на 58,6 %, а нейрохирургами – только на 35 % (Кнопов М. Ш. Главные хирурги фронтов в годы Великой Отечественной войны. – М.: Хирургия, 2002). Если проблема нехватки врачей общей практики была решена путём ускоренных выпусков студентов старших курсов мединститутов (так, в 1941 г. было выпущено более 30 000 врачей), то для устранения недостатка хирургических кадров нужна была ещё и постдипломная специализация (практика). Она была организована в широких масштабах для тысяч будущих хирургов. В результате, уже к концу 1942 г. все фронты были укомплектованы хирургическими кадрами в среднем на 63,8 %.

В годы Великой Отечественной войны на военно-медицинской службе состояло свыше 200 тысяч врачей и около 500 тысяч медицинских работников. Стоит особо подчеркнуть высокий уровень подготовки советских хирургов – продолжателей школы великого Н. И. Пирогова. Из советских госпиталей в строй возвращалось более 70 % раненых и более 90 % больных воинов, в то время как немецким медикам удавалось поставить на ноги 40 % раненых. «Общее число раненых и больных, возвращённых в строй советскими врачами за годы войны, составило более 17 млн. человек. Если учесть, что численность советской армии в годы войны (около 6 млн. 700 тыс. человек в январе 1945 г.), то становится очевидным, что победа была одержана в значительной степени солдатами и офицерами, возвращёнными в строй медицинской службой. При этом особенно следует подчеркнуть, что, начиная с 1 января 1943 г. из каждой сотни поражённых в боях 85 человек возвращались в строй из медицинских учреждений полкового, армейского и фронтового районов и только 15 человек – из госпиталей тыла страны» (Гайдар Б. В. Роль медиков в Великой Отечественной войне. – СПБ.: Медицинский вестник, 2005 – № 3).

В историю отечественной и мировой медицины золотыми буквами вошли имена советских хирургов – творцов нашей Победы. Среди них выдающийся врач, спасавший даже «безнадёжных» больных, разработчик целебной мази, профессор А. А. Вишневский; врач «от бога», главный хирург Красной Армии профессор Н. Н. Бурденко; блестящий хирург, профессор, автор настольного пособия для хирургов во время Великой Отечественной войны «Краткий курс военно-полевой хирургии» профессор П. А. Куприянов. Данное пособие было написано совместно с С. И. Банайтисом.

В нем был подведён итог достижений военно-полевой хирургии периода войны с белофиннами. Основные принципы, изложенные в этой работе, не потеряли своего значения и в настоящее время.

В блокадном Ленинграде началось издание очень нужного для военных хирургов уникального научного труда – многотомного цветного «Атласа огнестрельных ранений» под реакцией П. А. Куприянова и И. С. Колесникова. В нем содержались важнейшие установки по хирургическому лечению ранений различных локализаций и изложена хирургическая техника. В зарубежной литературе не было аналогичного научного труда.

Советские биологи и медики занимались во всех смыслах жизненно важными исследованиями. Так, микробиологу З. В. Ермольевой удалось получить лекарство от холеры, поставив опыт на себе. Это помогло избежать страшных эпидемий во время войны.

Так, эпидемия холеры была занесена в осаждённый Сталинград немецкой армий. Это создавало угрозу не только сталинградцам и советским войскам в самом городе, но и была опасность распространения болезни по путям эвакуации. По заданию Наркомздрава СССР, Ермольева вылетела в осаждённый город, где под её руководством были проведены своевременные противохолерные мероприятия.

В 1942 г. Зинаида Виссарионовна Ермольева создала первый отечественный пенициллин – крустозин. Уже в 1943 г. лаборатория под её руководством начала готовить пенициллин для клинических испытаний. Центральный институт эпидемиологии и микробиологии, под руководством профессора М. К. Кронтовской, освоил методику производства вакцины против сыпного тифа. Открытием мирового масштаба стала разработка ленинградским профессором Л. Г. Богомоловой метода лиофильной сушки плазмы. Это дало уникальную и так нужную на войне возможность, переливать большие дозы препарата под названием «сухая плазма» от донора независимо от группы крови. Сухая плазма представляла собой кровь, превращённую в порошок, которая имеет большой срок годности и легко транспортируется.

Советскими учёными была решена проблема обеспечения страны лекарствами. В годы войны в медицинскую практику вошли около полусотни лекарственных растений. В качестве активных антисептиков для лечения гнойных ран и язв применялись фитонциды лука и чеснок. Проблему нехватки перевязочных материалов помогло решить применение сфагнума – торфяного мха, обладающего гигроскопическими, бактерицидными и ранозаживляющими свойствами.

Благодаря трудовому подвигу советских медиков и биологов в годы Великой Отечественной войны фронт и тыл избежали эпидемий инфекционных заболеваний. «Впервые в мире в нашей стране «не сработал» обязательный, казалось бы, закон о связи войн и эпидемий. Эпидемический “пожар” удалось предотвратить, и это спасло сотни тысяч, миллионы человеческих жизней» (Кованов В. В. Солдаты бессмертия. – М.: Политиздат, 1986).

Помимо сохранения людских ресурсов, советская наука должна была решить проблемы по оснащению Красной Армии передовой техникой и вооружением, созданию мощной оборонной промышленности. И в этом ей активно помогало государство, усилив организационную и финансовую поддержку.

Для эффективного решения оборонных и народнохозяйственных задач советская власть организовала активное взаимодействие с учёными: некоторые из них получили руководящие посты в государственном аппарате, стали заместителями наркомов, руководителями главков. Крупные учёные были включены в научно-технический совет при ГКО. Среди них были столпы советской науки: А. Н. Крылов, С. И. Вавилов, П. Л. Капица, А. Е. Ферсман, А. Ф. Иоффе, М. В. Келдыш, А. П. Александров и др.

Руководство СССР уделило первоочередное внимание сохранению квалифицированных научных кадров и основных научных учреждений страны. Была оперативно организована их эвакуация. Так, с началом войны многие научные сотрудники ушли добровольцами на фронт. В числе подавших заявление в райвоенкоматы были и крупнейшие учёные СССР, например, будущий научный руководитель советского атомного проекта И. В. Курчатов и выдающийся физик-теоретик член-корр. АН СССР Я. И. Френкель. Научные и преподавательские кадры нужны были стране в тылу, поэтому ушедших на фронт специалистов отзывали из армии. А вскоре, 15 сентября 1941 г. постановлением ГКО запрещалось брать на фронт преподавателей вузов и научных работников.

Работу, направленную на повышение военной мощи страны, выполняли и те учёные, которые были репрессированы. Создавались особые конструкторские бюро (ОКБ) под надзором НКВД. В народе их называли «шарашками». Одной из них руководил легендарный авиаконструктор А. Н. Туполев, который со своими помощниками из числа заключённых сконструировал фронтовой бомбардировщик Ту-2 и в 1941 г. был освобождён из тюрьмы.

Необходимо подчеркнуть, что проблема оснащения Красной Армии и Военно-Морского Флота передовой военной техникой смогла быть оперативно решена благодаря созданному в предвоенные пятилетки мощному научно-техническому потенциалу, грамотной организации исследований и опытно-конструкторских разработок. Была обеспечена тесная смычка науки, производства и государственного управления. Президент АН СССР С. И. Вавилов писал: «Почти каждая деталь военного оборудования, обмундирования, военные материалы, медикаменты – все это несло на себе отпечатки предварительной научно-технической мысли и обработки».

В годы Великой Отечественной войны были сформированы особые формы организации науки, ломающие ведомственные перегородки, обеспечивая взаимодействие ученых различных специальностей и взаимопроникновение методов и технологий различных наук. Всё это позволяло комплексно и системно решать народнохозяйственные и оборонные задачи. В частности, в кратчайшие сроки были решены такие важные проблемы, как обеспечение промышленности Урала топливно-энергетической базой; эвакуация предприятий химической промышленности на Восток страны; создание поточного производства вооружения и боеприпасов и многие другие. В этот период была проделана колоссальная работа по расширению базы минерально-сырьевой базы страны.

Война ускорила внедрение в производство научных достижений. Накануне Великой Отечественной войны оружейник В. Г. Грабин разработал и внедрил уникальный метод скоростного проектирования при параллельной разработке технологического процесса. В результате коллектив под руководством талантливого новатора сконструировал знаменитую 76-мм полковую пушку ЗИС-3 и внедрил её в производство всего за два месяца. А не менее известная 107-мм пушка для танка «Климентий Ворошилов-2» КВ-2 была создана за месяц с небольшим!

По данным Э. И. Гракиной, «доля новых образцов в 1943 г. достигла в стрелковом вооружении – 42,3 %, артиллерийском – 83 %, бронетанковом – более 80 %, авиационном – 67%2. Начиная с 1943 г. до конца войны в большинстве базовых отраслей индустрии было обеспечено наращивание продукции для военной промышленности, транспорта и народного хозяйства. Так, например, в 1945 г. стали было выплавлено на 45 % больше, чем в 1943 г., резко увеличилось производство качественного проката, специальных сталей, цветных металлов, развилась топливно-энергетическая база. Добыча угля приближалась к довоенному уровню и в 1945 г. превзошла его» (Гракина Э. И. Учёные в России в годы Великой Отечественной войны. – М., 2000).

Во время войны советские конструкторы решили задачу не только масштабного серийного выпуска военной техники, но и занимались вопросами повышения технологичности, удешевления, а вместе с тем и упрощения производства военной продукции. Примером тому служит легендарный танк, признанный лучшим танком войны – Т-34.

В гонке вооружений с Германией в СССР рождались новые технические отрасли: радиоэлектроника, радиолокация, реактивная авиация и артиллерия, ракетостроение и другие.

Продолжались и фундаментальные исследования в области физико-математических, технических, химико-биологических и других наук. Открытия в этих отраслях, полученные в годы войны, получили всемирное признание. Большой вклад в развитие ядерной физики внесли выдающиеся учёные: Д. Д. Иваненко, Я. И. Френкель, И. Е. Тамм. Научные изыскания Л. И. Мандельштама и Н. Д. Папалекси в теории нелинейных колебаний обеспечили прорыв в радиофизике и радиотехнике, создав новую научную область радиогеодезию. А 1942 г. П. Л. Капица, работая в области физики низких температур, открыл явление сверхтекучести гелия II (сверхпроводимость). Несколько позже другой известный физик Л. Д. Ландау создал теорию этого явления, совершив революцию в квантовой физике. Метод Капицы позволил в годы Великой Отечественной создать мобильные установки для получения жидкого кислорода, который имел широкое применение, в частности, применялся в бомбах из бетона, наполненных твёрдым горючим веществом.

Большую роль в военно-техническом прогрессе нашей страны сыграли исследования по термоэлектричеству и полупроводникам, ведущиеся под руководством академика А. Ф. Иоффе. Свои исследования в этой области он начал ещё в 1920-е гг. На их основе в годы войны были созданы малогабаритные термогенераторы, столь необходимые партизанам и разведчикам; светящиеся составы, чувствительные к инфракрасному излучению для оптических приборов ночного видения.

Развитие научных отраслей помогало на высоком уровне решать проблемы военной промышленности. Так, благодаря разработанным академиком М. В. Келдышем теории двух явлений – штопора и шимми (самовозбуждающиеся колебания переднего колеса шасси при взлёте и посадке самолётов) советские пилоты были надёжно защищены от этих опасностей. Во время войны в нашей авиации не было гибели самолётов и лётчиков по этим причинам.

Математики М. В. Остроградский и А. Н. Колмогоров разработали методы проверки качества боеприпасов. Научные открытия Колмогорова помогли также увеличить эффективность артиллерийского огня.

В 1942 г. группа математиков под руководством академика С. Н. Бернштейна разработала и вычислила таблицы для определения местонахождения судна по радиопеленгам. Благодаря им штурманские расчёты были быстрее примерно в 10 раз.

Разработки советских физиков и математиков были направлены на повышение манёвренности, скорости, безопасности и улучшение других тактико-технических показателей основных видов тяжёлой военной техники.

Большой вклад внесли учёные-физики Ленинградского физико-технического института в защиту кораблей Военно-Морского Флота от магнитных и электромагнитных мин. Ещё весной 1941 г. начались разработки противоминных устройств системы ЛФТИ в ЦКБ Наркомата судостроительной промышленности. В результате к началу войны были найдены методы размагничивания кораблей, созданы типовые проекты размагничивающих устройств. Проблема обезвреживания акустических мин была успешно решена к 1942 г. коллективом учёных-физиков под руководством чл. корр. АН СССР Н. Н. Андреева. Ими была разработана теория траления акустических мин.

Огромное значение для советской армии имели исследования взрывчатых веществ Ю. Б. Харитона, будущего конструктора советской атомной бомбы. В 1942 г. вместе с С. Б. Ратнером он создал мощные противотанковые гранаты.

Сложно переоценить вклад в борьбу с врагом советских химиков, которые подготовили вооружённые силы СССР к химической войне с противником на случай, если он, согласно военной доктрине Советского Союза, первый применит средства химического нападения. В итоге, немецкое командование, узнав о высоком уровне готовности советских химслужб и качестве средств химзащиты не решилось применить химическое оружие в ходе войны.

Колоссальный опыт советского самолётостроения был обобщён в «Руководстве для конструкторов», которое содержало методы конструирования и боевого применения новых типов самолётов, появившихся в преддверие и во время войны (истребители Як-1, ЛаГ-3, МиГ-3, штурмовик Ил-2, бомбардировщики Пе-2, Ту-2 и др.)

С марта 1941 г. начался выпуск бронированного штурмовика, Ил-2 С. В. Ильюшина – самолёта, не имевшего аналогов в мире. На протяжении 1941–1942 гг. КБ Ильюшина усиливало вооружение, защитные свойства Ил-2. К 1942 г. усовершенствованный вариант универсальный самолёт Ил-2, гроза танков, был запущен в серийное производство.

ОКБ С. А. Лавочкина разработало для серийного производства истребители Ла-5 с усиленным вооружением. Это был один из самых лучших истребителей войны, показав все свои достоинства под Сталинградом. В 1943 г. Ла-5 сменил более совершенный ЛаГГ-3.

Продолжалось совершенствование довоенных проектов, в 1942 г. в серийное производство вошёл улучшенный, более скоростной Пе-2. В этом же году пикирующий бомбардировщик ТУ-2 отправился на фронт, в боях стяжав себе славу лучшего фронтового бомбардировщика II Мировой войны.

Создание новых типов самолётов стало возможным благодаря фундаментальным исследованиям советских математиков и физиков. На вооружении советской авиации было передовое мощное стрелково-пушечное оружие, а также такое ноу-хау того времени как реактивные снаряды.

В 1943 г. коллективами учёных и конструкторов ЦАГИ, ЦИАМ, ЦИАТИМ и рядом ОКБ были созданы модернизированные образцы военной авиатехники. Благодаря оперативной работе Наркомата авиационной промышленности советская авиация быстро перешла на новые образцы вооружения: истребители Як-3, Як-9, Ла-5, Ла-7, Ил-4, Ил-10, Пе-3, Пе-8 (их скорость достигла околозвукового порога, была увеличена дальность полёта). Самолёты имели бортовые радиостанции, а штурмовики были оснащены противотанковыми бомбами, установками для реактивных снарядов, 23 и 37-мм пушками т т. д.

В 1943 г., в год «коренного перелома», когда появились первые проблески будущей Победы, КБ Ильюшина приступило к разработке первого пассажирского гражданского самолёта.

В годы войны конструкторская мысль в области советского танкостроения была раскрыта на самом высоком уровне. Когда в конце 1942 г. на вооружении Вермахта появились новые типы танков: «Пантера» и «Тигр», а в 1944 г. «Королевский тигр» – советские конструкторы приняли вызов немецкой инженерной мысли. Они вплотную занялись улучшением тактико-технических характеристик наших танков (проходимость, живучесть, бронезащита, манёвренность и др.). Было налажено производство универсальных бронепробивных снарядов. На модернизированном Т-34-45 с утолщённой бронёй была установлена новая башня, где мог помещаться ещё один член экипажа – наводчик, а так же 85-мм пушка. С января 1944 г. основной боевой единицей бронетанковых войск стал Т-34-85 – лучший танк в мире. Он имел толстую броню 90 мм и при этом развивать скорость до 55 км/ч. А к весне этого года появилась модификация – Т-34-85 с огнемётом.

Танковая промышленность развивалась в инновационном ключе с учётом конкретных обстоятельств: нужны были достойные противники «Тиграм». Поэтому к 1943 г. танки КВ-I и КВ-2 заменили более подходящими для борьбы с немецкими «кошками» тяжёлые танки «Иосиф Сталин»: ИС-1 с 85мм пушкой; ИС-2 – с 122-мм пушкой и крупнокалиберным зенитным пулемётом ДШК. Новые советские тяжёлые танки имели гораздо более толстую и мощную броню, чем «Тигр», но при этом были гораздо легче, проще и дешевле в изготовлении.

Продолжались работы по усовершенствованию ракетных установок в направлении их унификации для снарядов всех калибров. Были созданы установки для пулемётных лафетов, мотоциклов, грузовиках. В начале 1944 г. была разработана 16-зарядная самоходная установка «Штурмовик» на автошасси ЗИС-6 для пуска 132-мм ракетных снарядов. В 1942–1943 гг. усилиями советских конструкторов появилась многозарядная горновьючная пусковая установка, которая могла монтироваться и на автомашины, и на корабли. В 1941–1942 гг. ракетное оружие стало внедряться в военно-воздушные и военно-морские силы.

Массовое распространение в годы войны получили миномёты. Их стали разрабатывать ещё в первые довоенные пятилетки. К началу Великой Отечественной войны на вооружении советской армии появились образцы 82-мм батальонного миномёта, а также 120-мм полкового миномёта, который был достаточно лёгким и имел дальность стрельбы 5700 м. Позже конструкторы Третьего Рейха полностью скопировали его.

В 1943 г. у СССР появился миномёт 160-мм калибра, предназначенный для разрушения полевых укреплений.

В 1941 г. на вооружение Красной Армии был принят высококлассный автомат – пистолет-пулемёт Г. С. Шпагина (ППШ-41). Он пользовался заслуженной популярностью у разведчиков, танкистов, связистов.

Учёные были задействованы в процессе перевода промышленности на производство военной продукции. По заданию Госплана СССР Академия наук занималась вопросами увеличения производительности труда в промышленности за счёт внедрения передовых технологий, новых химико-технологических методов, заменителей дефицитных материалов и т. д.

В годы Великой Отечественной войны был заложен фундамент для послевоенного развития советской науки.

Помимо эвакуации научных кадров, НИИ, ОКБ советская власть, заботясь о сохранении культурного наследия России от разграбления и уничтожения, оперативно организовала эвакуацию архивов, библиотек и музеев. С июля 1941 г. началась эвакуация архивов правительственных учреждений, Центрального партийного архива ИМЭЛ (сейчас РГА СПИ), архивов классиков марксизма-ленинизма и важнейших партийных документов, фондов государственных архивов Москвы, Ленинграда и других городов.

Из западных областей СССР было эвакуировано свыше 14 миллионов дел. Были вывезены ценнейшие фонды рукописей и книг Государственной библиотеки им. В. И. Ленина (сейчас Российская государственная библиотека), книги и фонды Государственной публичной исторической библиотеки, библиотеки им. А. М. Горького Московского университета, фонды библиотек политической и иностранной литературы, рукописный фонд и материалы Государственного музея Л. Н. Толстого и др. Успешно была проведена эвакуация из Ленинграда книг и рукописей Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, Архива Академии наук СССР, рукописей золотого фонда русской классики из Пушкинского Дома. Была вывезена вся экспозиция, а также часть запасных фондов Государственного Эрмитажа.

Культурная жизнь страны была всецело направлена на патриотическую тематику, воспевая массовый героизм советского народа и клеймя врагов страны.

Как и в годы Октябрьской революции и гражданской войны в изобразительном искусстве на первый план вышел плакат. По своему духу и способности мобильного отклика на стремительно меняющиеся события, плакат являлся одним из самых эффективных средств для выражения чаяний и устремлений всего населения, для призыва к действию, к защите Родины, а также для оповещения срочных новостей фронта и тыла. В оккупированных районах, где не было линий связи, на территориях, где действовали советские партизаны, именно плакат служил средством передачи информации. Плакаты на занятых врагом советских территориях бесстрашные герои расклеивали на заборах, сараях, домах, передавая таким образом весточки от великой Родины, и показывая советским людям, что о них помнят и обязательно вызволят из беды.

Главными центрами массового издания плакатов во время Великой Отечественной были Московское и Ленинградское отделения государственного издательства «Искусство». Но их печать была налажена и в Сибири, Поволжье, Средней Азии, Закавказье, на Дальнем Востоке. Плакаты также издавались политорганами РККА и ВМФ. Больше всего сатирических плакатов было выпущено наследниками «Окон РОСТА» – «Окнами ТАСС».

Уже вечером 22 июня 1941 г. художники М. Куприянов, П. Крылов, Н. Соколов, работающие под псевдонимом Кукрыниксы написали первый плакат Великой Отечественной войны – «Беспощадно разгромим и уничтожим врага». На нём был изображён красноармеец, вонзающий штык в голову Гитлера. В первые недели войны массовыми тиражами вышли плакаты Н. Долгорукова «Так было… Так будет!», «Сметем с лица земли фашистских варваров», Кукрыниксов «Наполеон потерпел поражение, тоже будет и с зазнавшимся Гитлером», А. Кокорекина «Смерть фашистской гадине!».

В самом начале войны сюжеты героических плакатов были посвящены темам: мобилизации, создания народного ополчения («Могучее Народное Ополчение» В. Цветковой, «Молодёжь, в бой за Родину!» В. Правдина, «Защита Отечества есть священный долг каждого гражданина СССР» З. Правдиной, фотоплакат В. Корецкого «Наши силы неисчислимы») и единоборств советского воина с фашистом, в которых передавалось яростного устремление и несокрушимый натиск на врага («Вперёд за нашу победу» С. Бондара, «Наше дело правое. Враг будет разбит!» Р. Гершаника, «Фашисты не пройдут!» Д. Шмаринова, «Вперёд Будёновцы!» А. Полянского, «Стальной лавиной раздавим врага» В. Одинцова, «Руби гадов!» М. Авилова, «Покажем презренным фашистским убийцам, как драться умеет советский моряк!» А. Кокорекина, «Боец, оказавшийся в окружении. Борись до последней капли крови!» А. Кокоша).

В июне 1941 г. художник В. Корецкий написал плакат, ставший одним из символов Защитника Родины «Будь героем!». Этот художественный призыв, увеличенный в несколько раз был установлен вдоль улиц Москвы. Защитников Ленинграда вел в бой плакат В. Серова «Наше дело правое – победа будет за нами!». Самыми широко известным плакатом – призывом конечно же была «Родина-мать зовёт!» И. Тоидзе.

В плакатах художники часто использовали приёмы острой сатиры, высмеивая врага. Среди множества сатирических плакатов следует особо выделить работы Кукрыниксов «Людоед-вегетарианец, или две стороны одной медали», «Не так страшен черт, как его малюют», «Мы злому врагу все отрежем пути, из петли, из этой ему не уйти!»; Н. Долгорукова «Он слышит грозные напевы»; И. Серебряного «Накося, выкуси!»; В. Дени «На Москву! Хох! От Москвы: ох», «Лицо Гитлеризма».

Особой любовью у советских людей и лично у И. Сталина пользовались сатирические плакаты художника Б. Ефимова. Одновременно они очень сильно злили наших врагов. Известно, что А. Гитлер, увидев на советской листовке свой карикатурный образ со свастикой под носом, созданный Борисом Ефимовым, занёс художника в особый список личных врагов – с грифом «найти и повесить». Удачной находкой Ефимова было изображение маленького ростом Й. Геббельса в виде мартышки, постоянно выныривавший из-за спины фюрера, а Г. Геринга в виде непомерно толстого буржуя в орденах. Среди самых «убойных» карикатур Ефимова стоит выделить: «Идеальный ариец должен быть высок, строен, белокур», «Как из молодца получается овца», «Гигант арийской мысли», «Новогоднее гаданье», «Зимний фриц», «Шарманка фюрера» и многие другие.

Важным сюжетом военных плакатов была и тема исторической параллели. В плакатах изображались национальные герои России, призывающие потомков к борьбе с врагом. Выпускались листы с изображениями Александра Невского, Кузьмы Минина и Димитрия Пожарского, A. В. Суворова, М. И. Кутузова, а также героев гражданской войны; В. И. Чапаева и Н. А. Щорса и др. Среди таких историко-патриотических плакатов были: «Так было: Так будет!» Н. Долгорукова, «Славна богатырями земля наша»

B. Говоркова, «К оружию, Славяне! Разгромим фашистских угнетателей» В. Одинцова, «Музей битых» Б. Ефимова. Эти плакаты являлись историческими аргументами нашей будущей Победы, поскольку Русь-Россия-СССР всегда отражала посягательства Запада. Не даром на одном из своих произведений Б. Ефимов разместил слова Александра Невского «Кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет».

Распространённым сюжетом плакатов являлся образ женщины, заменившей ушедших на фронт мужчин на производстве: «Больше хлеба для фронта и тыла. Убрать урожай полностью!» Н. Ватолиной и Н. Денисова, «На трактор девушки садятся смело!» Т. Ерёминой, «Мы поклялись своим мужьям» М. Бри-Бейн, «Чем крепче тыл, тем крепче фронт!» О. Эйгес.

Помимо плакатного искусства, развивался и классический жанр в живописи. В годы Великой Отечественной войны замечательный художник А. А. Дейнека создал настоящие шедевры, пронизанные гневом и ненавистью к врагу, как например, «На окраинах Москвы», «Оборона Севастополя», «Сбитый фашистский ас» и «Авиационный десант на Днепре».

С самого начала войны советская литература активно включилась в дело мобилизации духовных сил советского народа, став мощнейшим рупором патриотической агитации. 22 июня 1941-го поэт А. Сурков обратился к Родине со стихотворением «Присягаем победой», в котором от имени советского народа давалось обещание Родине:

Мы проучим налётчиков в жарком бою. Мы раздавим коричневую змею. В наше завтра мы прямо и смело глядим. Сталин знамя победы Вручает бойцам молодым Мы под знаменем этим Пройдём сквозь разрывы и дым. Под знаменем славы За землю родную борясь, Мы стальным ураганом Развеем фашистскую мразь. Бить фашистов. Не зная пощады в борьбе, — В первый день испытанья, Отчизна, клянёмся тебе.

Свыше тысячи членов Союза писателей ушли на фронт, защищая Родину с ружьём в руках или с блокнотом и карандашом, став военкорами, одновременно выполняя свой литературный долг. Многие из них не вернулись. Среди погибших были любимые советским, да и современным читателем, писатели Аркадий Гайдар, Евгений Петров, Юрий Крымов… Был среди погибших и руководитель Союза писателей Татарской АССР, поэт Муса Джалиль – казнённый фашистами в тюрьме Маобит. Его героическая судьба – пример глубоко патриотизма и несгибаемой воли советского человека, советского поэта. Даже в застенках концлагеря М. Джалиль продолжал писать стихи, преисполненные верой в Победу:

Придёт Москва и нас освободит, Казань избавит нас от муки, Мы выйдем, как “Челюскин” изо льда, Пожмём протянутые руки. Победу мы отпразднуем, друзья, Мы это право заслужили, — До смерти – твёрдостью и чистотой Священной клятвы дорожили… (октябрь 1943)

Советская литература в годы Великой Отечественной войны отображала жизнь героического советского народа, воспевала его подвиг, пробуждала патриотические чувства, несокрушимую веру в Победу и клеймила врагов нашей Родины. Это предопределило преобладание в ней таких жанров, которые отражали динамику событий сурового времени: очерков, статей, эссе, публицистических выступлений на радио.

Советская печать и радио как главные рупоры патриотической пропаганды использовали героические образы русской истории и рассказывали о современных героях войны: Александре Матросове, Николае Гастелло, Зое Космодемьянской, героях-панфиловцах и многих других.

Поэзия военных лет обогатилась стихотворениями, вошедшими впоследствии в сокровищницу русской литературы (часто их публиковали в газетах рядом с сообщениями военных корреспондентов). Среди них стихи: «За великую землю советскую», «Партизан», «Москва готова к бою», «Покончим с фашизмом!», «Каждый нынче – народный боец» В. Лебедева-Кумача, «Песня смелых», «В землянке» А. Суркова; «Жди меня», «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины» К. Симонова; «Мужество» А. Ахматовой; «Походная песня» М. Исаковского; поэма «Василий Теркин» А. Твардовского; поэма «Зоя» М. Алигер; поэмы «Февральский дневник» и «Ленинградская поэма» О. Берггольц, написанные ей в блокадном Ленинграде.

Центральное место в произведениях советских поэтов и писателей занимал наш героический советский народ, его стойкость, героизм в борьбе с врагом. Посвящённые этой тематике были созданы шедевры мировой культуры: «Дни и ночи» и трилогия «Живые и мёртвые» К. Симонова К. Симонова, «Фронт» А. Корнейчука, «Народ бессмертен» В. Гроссмана, «Волоколамское шоссе» А. Бека, «В окопах Сталинграда» В. Некрасова. В эти годы М. М. Шолохов начал работать над первыми главами знаменитой впоследствии книги «Они сражались за Родину», а А. А. Фадеев над другим бессмертным произведением – «Молодая гвардия».

Советскими литераторами был создан реалистический образ советского человека-защитника Родины и мира от фашизма и одновременно борца за подлинные нравственные ценности вокруг и в себе.

В бой, вперёд, в огонь кромешный Он идёт, святой и грешный, Русский чудо-человек (А. Твардовский «Василий Тёркин»)

Большой вклад в борьбу с фашизмом на идеологическом и психологическом фронтах внёс советский кинематограф. Как и в годы гражданской войны, первостепенное значение приобрела кинохроника, ставшая летописью героической борьбы советского народа с фашистским агрессором. На студии «Союзкинохроника» велось круглосуточное дежурство: плёнка, доставленная с фронта, немедленно проявлялась и монтировалась. Это были фронтовые кинорепортажи, полнометражные документальные фильмы, а также художественно-публицистические фильмы, основанные на документальном материале. Среди них стоит выделить фильмы: «Битва за нашу Советскую Украину» (реж. А. П. Довженко и Ю. И. Солнцева), «Освобождённая Франция» (реж. С. И. Юткевич), «Берлин», (реж. Ю. Я. Райзман).

Ярчайшим документальным свидетельством военного времени стал фильм «Разгром немецких войск под Москвой» (реж. И. Копалина, Л. Варламова). В 1942 г. Картина была удостоена Сталинской премии, а через год получила премию «Оскар» за лучший документальный фильм. Это была первая награда Американской киноакадемии в истории советского кинематографа.

В создании документальной летописи войны, проявляя отвагу и мужество, принимали участие около 250 фронтовых операторов, которые снимали на передовой, часто под вражескими пулями и миномётным огнём. Многие из них погибли смертью Героев.

Особой популярностью у бойцов в первый год войны пользовались короткометражные фильмы-новеллы «Боевые киносборники» (БКС). Их девизом стала заключительная фраза обращения к советскому народу 22 июня 1941 года Председателя СНК СССР В. М. Молотова «Враг будет разбит, победа будет за нами!». В боевые киносборники входили новости с фронта, сатирические короткометражки, музыкальные номера. Первый БКС увидел свет уже 2 августа 1941 г. В его создании принимали участие выдающиеся режиссёры СССР, чьи имена прогремят после войны: Г. Козинцев, Л. Трауберг, С. Герасимов.

К съёмкам в короткометражках часто привлекали героев фильмов, полюбившихся советским зрителям ещё до войны. В июле 1941 года был снят агитационный фильм «Чапаев с нами» снова с Б. Бабочкиным в главной роли. Согласно сюжету фильма, Василий Иванович Чапаев успешно переплывает Урал и призывает красноармейцев бить фашистов. В годы Великой Отечественной войны солдаты смотрели «Чапаева» прямо перед боем. В осаждённом Севастополе военные моряки сразу же после сеанса отбивали атаки фашистов, потому что поклялись именем Чапаева не сдавать врагам город.

Украшением первого боевого киносборника была новелла «Встреча с Максимом», смонтированная из кадров фильма 1934 г. «Юность Максима» с новыми съёмками исполнителя главной роли Максима – Б. Чиркова, который обращался к зрителям с призывом отправиться на фронт.

Для фронтовиков снимали фильмы-концерты, в которых принимали участие все популярные артисты: Л. Русланова, К. Шульженко, С. Лемешев, Г. Уланова, А. Тарасова и многие другие.

Ужасы и тяготы войны требовали мобилизации не только материальных, но и духовных сил, прежде всего психологического настроя. В этой связи руководство нашей страны придавало значение государственной важности сохранению советского кинематографа, как действенного орудия борьбы против фашизма. В 1941 г. «Мосфильм», и «Ленфильм» были перевезены перевезли в Алма-Ату, где продолжили свою деятельность на Центральной объединённой киностудии художественных фильмов в Алма-Ате. Киевская киностудия была эвакуирована в Ашхабад. К 1942 году они возобновили выпуск полнометражных художественных фильмом, которые придут на смену БКС.

Они были посвящены теме героизма советских людей, оказавшихся в тылу врага: «Секретарь райкома» (реж. И. А. Пырьев), «Она защищает Родину» (реж. Ф. М. Эрмлер), «Радуга» (реж. М. С. Донской), «Нашествие» и «Человек № 217» (реж. М. И. Роом) и другие. Появились фильмы – мелодрамы, в которых воспевалась любовь и верность жён, которые ждут своих мужей с войны. Знаковым фильмом в этой связи стала картина «Жди меня» 1943 г. (реж. А. Столпер), снятая по мотивам произведений К. Симонова. Главную роль в этом фильме сыграла его жена, любимая многомиллионной советской аудиторией актриса В. Серова.

Передавая ужасы фашизма, героизм бойцов и самоотверженный труд тыловиков все советские фильмы обязательно содержали установку на неизбежность Победы.

Другим важным направлением кино в годы войны являлись комедии. Они поднимали дух героического советского народа, развлекали бойцов на досуге, заряжали положительными эмоциями. В 1941 г. выдающийся режиссёр И. А. Пырьев снимает светлую, добрую музыкальную комедию «Свинарка и пастух», которая заканчивается призывом главных героев:

«И когда вражьи танки помчатся, Мы с тобою пойдём воевать. Не затем мы нашли своё счастье. Чтоб врагу его дать растоптать!»

В 1943 г. С. И. Юткевич экранизировал озорную солдатскую сатирическую сказку по произведению Я. Гашека «Новые похождения Швейка». В 1944 г. мэтр советского кино Пырьев снял романтическую картину «В 6 часов вечера после войны», проникнутую верой в скорую Победу. Лёгкие, музыкальные, поэтические комедии советских режиссёров, которые сегодня называют мюзиклами, были самыми актуальными на войне.

Помимо комедий, руководство страны, как и 1930-е гг. уделяло внимание историческим фильмам, которые должны были вызвать гордость за великое прошлое – как основы русской культуры, традиции и самоидентификации – эти непреходящие ценности, которые хотели уничтожить фашисты! Исторические фильмы, сделанные с трепетным уважением к нашему прошлому, несли колоссальный заряд патриотизма и несокрушимой веры в то, что подобно великим предкам, отражавших уже не раз «Drang nach Osten» Запада: крестоносцев, ливонцев, интервентов советский народ сокрушит и на этот раз врага! Ярким примером тому может служить снятый Эйзенштейном и Васильевым в 1938 г. фильм «Александр Невский». После того, как гражданам СССР было объявлено о нападении фашистской Германии, по радио стала транслироваться песня из «Александра Невского» «Вставайте, люди русские!», ставшая основой другой не менее легендарной песни-призыва «Вставай, страна огромная». В 1942 г. по распоряжению И. В. Сталина была продолжена работа над картиной С. Эйзенштейн «Ивана Грозный». Она вышла на экран в 1945 г., мобилизовав колоссальный опыт русской-советской культуры.

Важно подчеркнуть, на протяжении всей войны в фильмах главными героями были простые солдаты, партизаны, труженики тыла. Только в конце войны в картинах появились образы полководцев, а вместе с ними и образ И. В. Сталина.

Свой вклад в победу внесли советские композиторы, создав особую музыкально-духовную атмосферу военного времени, мобилизовывашую на Подвиг и в то же время заряжая светлым лиризмом, оптимизмом. Как и в годы гражданской войны на первый план вышло песенное творчество. В 1941 г. впервые прозвучала главная патриотическая песня-призыв Великой Отечественной войны «Священная война» композитора А. Александрова, написанная на стихи В. Лебедева-Кумача. Текст песни был напечатан в газетах «Известия» и «Красная звезда» уже через два дня после вероломного нападения фашистов на нашу страну. А уже 26 июня песня впервые прозвучала на Белорусском вокзале для отправлявшихся на фронт бойцов. В честь этого первого исполнения гимна сопротивления нацизму в 1945 году на здании вокзала была установлена мемориальная доска. Героической оказалась и последующая судьба песни. В начале 1990-х годов она неожиданно превратилась в песню протеста против забвения подвига нашего народа тогдашними либералами-западниками во власти. А в 2014 года она стала одним из гимнов «Крымской весны»:

Вставай, страна огромная, Вставай на смертный бой С фашистской силой тёмною, С проклятою ордой! Пусть ярость благородная Вскипает, как волна, — Идёт война народная, Священная война! … Не смеют крылья черные Над Родиной летать, Поля её просторные Не смеет враг топтать! … Гнилой фашистской нечисти Загоним пулю в лоб, Отребью человечества Сколотим крепкий гроб!

В годы войны появились такие песенные шедевры как «В землянке» А. Суркова и К. Листова, «Соловьи» А. Фатьянова и В. Соловьева-Седого, «В лесу прифронтовом» М. Исаковского и М. Блантера, «Дороги» Л. Ошанина и В. Новикова, «Темная ночь» В. Агатова и Н. Богословского, «Офицерский вальс» Е. Долматовского и М. Фрадкина.

Величайший композитор предвоенного времени И. О. Дунаевский в годы Великой Отечественной войны руководил ансамблем Центрального Дома культуры железнодорожников, с которым объездил весь Советский Союз, а также выступал в военных частях. Несмотря на бешеный концертный график, маэстро в эти годы сочинил около ста музыкальных произведений, среди них полюбившиеся песни: «На врага! За Родину – вперёд!», «Подымайся, чудо-Родина!», «Песня девушек-бойцов» написанные на слова В. Лебедева-Кумача; «Ехал я из Берлина», «Ты скажешь ей» на слова Л. Ошанина и многие другие.

Война нашла отражение и в симфонической музыке. В 1941 г. в блокадном Ленинграде Д. Д. Шостакович закончил работать над знаменитой «Седьмой симфонией», известной всему миру как «Ленинградская симфония». В ней были переданы стойкость и беспримерное мужество советского народа. В 1943 г. композитор написал 8-ю симфонию.

С. С. Прокофьев – автор музыки к фильму «Иван Грозный» в эти годы пишет пятую «Симфонию величия человеческого духа», а затем и шестую. Великим композитором была написана патриотическая опера «Война и мир» и симфоническая сюита «1941 год». В годы войны написаны 22-я, 23-я, 24-я симфонии Н. Я. Мясковского, 2-я симфония А. И. Хачатуряна («Симфония с колоколом»), симфонии В. И. Мурадели, Т. Н. Хренникова, Г. Н. Попова и других мастеров советского музыкального искусства.

Помимо съёмок и выступлений по радио наши выдающиеся актёры, певцы, танцоры, музыканты ездили на фронты, в госпитали, поднимая настроение бойцам и раненым. Среди них были выдающиеся наши артисты: М. Жаров, И. Козловский, Н. Крючков, С. Лемешев, М. Михайлов, Е. Самойлов, А. Тарасова, М. Ладынина, Л. Русланова, К. Шульженко, Л. Утёсов и многие другие. Масштабы охвата искусством фронта впечатляют – в годы войны было сформировано около четырёх тысяч концертных бригад, включавших около 45 тысяч деятелей культуры, которые дали сотни тысяч концертов, пройдя вместе с солдатами по трудным дорогам войны.

Вопросы для самостоятельной работы по теме лекции

Почему фашистские захватчики стремились уничтожать достояние советской культуры?

Как было организовано взаимодействие советской власти и учёных при решении задач обороны? В чём оно проявлялось?

Как было спасено культурное и научное наследие нашей страны?

Какие научные открытия и исследования были сделаны в годы войны?

Каков был вклад советской культуры и науки в Победу?

Тема 8 Коренной перелом в войне

Сталинградская битва является важнейшим, определяющим событием Великой Отечественной и Второй мировой войн. Советское руководство уделяло особое внимание сталинградскому направлению, поскольку оно обеспечивало фланг и тыл центральной группировки войск Красной Армии, прикрывавшей московское направление. Кроме того, со стороны Сталинграда можно было нанести удар в тыл наступавшей на Кавказ немецкой армии.

В стратегических планах немецкого командования летней кампании 1942 года захват Сталинграда, крупного индустриального центра, имел первостепенное значение. Во-первых, левобережье Волги связывало южные районы СССР с центром. Во-вторых, это позволило бы обезопасить фашистские войска, наступавшие на Кавказ. И, наконец, этой операции придавалось большое идеологическое значение – город носил имя Сталина. Перед 6-й армией Вермахта стояла задача укрепиться в большой излучине Дона и с ходу овладеть Сталинградом. Однако немцев ждал сюрприз – Сталинградский фронт. Проведение Сталинградской оборонительной операции, по замыслу советского главнокомандования, должно было остановить врага и не допустить его выход к Волге. Это позволило бы выиграть время для подготовки стратегических резервов с целью последующего перехода в контрнаступление.

Оборонительный этап Сталинградской битвы начался 17 июля 1942 года. Сталин ещё в 1941 году предвидел бросок врага к Волге и начал исподволь готовить оборону города.

С современной историографии такими авторами, как Ю. Мухин и А. Мартиросян, высказывается предположение, что с весны 1942 года немцев преднамеренно заманивали вглубь советской территории, чтобы приготовить им в сердце России окончательный и бесповоротный разгром. В поддержку своих выводов авторы приводят убедительные аргументы. Среди них – слова самих немецких генералов, которые чётко отмечают в своих мемуарах изменившийся характер действий советских войск. Теперь они уже не позволяли окружать себя, как это было в 1941 году, а умело выходили из-под удара и возможного окружения, отвечали умелыми контратаками. А когда известная ещё со скифских времён, если не раньше, тактика заманивая врага в степи была выполнена, 28 июля 1942 года Сталин издал знаменитый приказ № 227. Фальсификаторы истории очень любят набрасываться на него. В чём же дело?

Уже в то время приказ № 227 стал известен как приказ «Ни шагу назад!». В войсках его встретили с воодушевлением. Ветераны Великой Отечественной войны до сих пор с уважением вспоминают о нём, поскольку он «сыграл очень важную роль в укреплении духа советских воинов, организационном совершенствовании всех звеньев вооруженных сил, существенном повышении стойкости обороны. Он донес тогда почти до каждого солдата и воинского подразделения суровую правду о «грозной опасности, нависшей над Родиной»» (Великая Отечественная война 1941–1945 гг. – М.: «Кучково поле», 2015).

Однако некоторые историки считают этот приказ чрезмерно жестоким, игнорируя опыт истории войн России и войн других государств. Такие жёсткие, но необходимые меры принимались и во время Первой мировой войны. В частности, перед началом битвы на Марне французским главнокомандующим Ж. Жоффром был издал приказ: «Во что бы то ни стало удерживать захваченное ею пространство и погибнуть на месте, но не отступать»; в 1915 году Верховный главнокомандующий Российской империи великий князь Николай Николаевич отдал знакомый приказ «Ни шагу назад». Во время контрнаступления советских войск под Москвой в декабре 1941 года Гитлер, видя как рушится вся стратегия «Барбароссы», издал приказ: любой ценой удерживать занимаемые позиции.

Не довольны приказом № 227 сочинители чёрных мифов. Дело в том, что с ним связывают появление т. н. штрафбатов и заградотрядов. При этом снова забывая, что это тоже имело место быть в исторической практике. Ещё прославленный участник Первой мировой, генерал А. А. Брусилов, в то время командующий 8-й армией, выступил инициатором создания заградительных отрядов, ведших огонь по частям, самовольно оставляющим занимаемые позиции. Аналогичные меры были предприняты и в немецкой армии после зимнего отступления 1941 г. под напором советских войск.

Картина в сочинениях нынешних провокаторов получается фантасмагорическая. Если слушать отельных авторов, то можно подумать, будто позади оборонявшихся советских частей стояли комиссары и энкавэдэшники и расстреливали всех, кто отступал. А выживших отправляли в штрафбаты, где уцелеть у них шансов уже не было. Об этом сейчас не только пишут. Увы, редкий современный фильм о войне обходится без баек о штрафниках или заградотрядах.

В действительности всё, конечно, было не так. В последние годы появилось несколько солидных научных и научно-популярных книг, где говорится правда и о приказе № 227 и о самой Сталинградской битве. А вот некоторые цифры. За годы Великой Отечественной войны людей, надевших военную форму, было около 35 миллионов. Из них в штрафные части оказалось направлено чуть более 1 %! Тем самым о каком-то решающем вкладе штрафников говорить не приходится. Вместе с тем почти всё они героически сражались, многие из них после войны вернулись домой с боевыми наградами, что разрушает ещё одну часть чёрного мифа о штрафбатах, будто они комплектовались смертниками – смертники домой не возвращаются и мемуаров не пишут.

Столь же дутым на проверку оказывается чёрный миф о заградительных отрядах. До сих пор ни один критик не смог найти ни одного факта расстрела заградотрядами отступавших войск. Ни одного!

Приказ № 227 запрещал самовольный отход максимум командирам дивизий. Всё, что было выше уровнем, например, командование корпуса могло принять решения на отвод подчинённых частей.

23 августа 1942 г. немецким танкам удалось прорваться к Волге. Одновременно с этим Сталинград был подвергнут массированной бомбардировке с воздуха всей авиацией 4-го воздушного флота. Бомбы сбрасывались на жилые кварталы; на мирных жителей, в спешке переправлявшихся через Волгу. Была разрушена система городского обеспечения, связь со столицей была нарушена. Город, объятый пламенем, был превращен в руины. Положение усугублялось тем обстоятельством, что в Сталинград являлся пунктом приёма эвакуированных. Среди них был большой процент детей дошкольного возраста (свыше десяти тысяч). Тут же находился в эвакуации Всесоюзный пионерский лагерь «Артек». Даже боевые действия не остановили процесс эвакуации в Сталинградскую область. На следующий день после тотальной бомбардировки города Сталинградский городской комитет обороны издал постановление об эвакуации стариков, женщин и детей на левый берег реки Волги. Массовая эвакуация людей и предприятий началась с 29 августа.

С горбачёвских времён в историографию был внедрён грязный миф о том, что Верховный главнокомандующий И. В. Сталин якобы запретил эвакуацию мирного населения Сталинграда. При этом никаких документальных подтверждений (правительственных документов, указов или директив И. В. Сталина, которые бы запрещали эвакуацию населения Сталинграда) хулители нашего прошлого не предъявили – их просто никогда не было и нет. Поэтому фальсификаторы довольствуются подтасовками фактов и прямыми вымыслами.

Известно, что полуправда – хуже лжи. В качестве аргумента фальсификаторы приводят телефонный разговор, который состоялся ночью 20 июля 1942 г. между И. В. Сталиным и первым секретарем Сталинградского обкома ВКП(б), председателем городского комитета обороны А. С. Чуяновым. В ходе него Верховный главнокомандующий потребовал передать командующему Военного округа приказ срочно вернуться и заняться обороной города. А лично Чаянову было поручено бороться с дезорганизаторами и паникерами. Главой Советского государства была чётко обозначена принципиальная позиция – Сталинград не будет сдан врагу.

Содержание этой беседы быстро распространилось среди актива города и области. Но какое отношение борьба с паническими настроениями имеет к запрету на эвакуацию населения Сталинграда? Все желающие могли вполне законно покинуть город. Запрета со стороны органов власти не было. Судя по всему, не дано некоторым современным исследователям понять той патриотической позиции, которая была у подавляющего большинства сталинградцев, не желающих оставлять свой город и отдавать его врагу. Они были уверенны в том, что самая лучшая в мире советская армия никогда не сдаст немцам их Сталинград. Естественно, были и исключения – определённая часть горожан поддалась паническим настроениям. В основном, это коснулось местных чиновников, стремительно вывозивших свои семьи и скарб в тыл.

Вместо бегства и паники, ожидаемой немцами после страшных бомбардировок 24–25 августа, население взялось за оружие. На защиту города с именем Сталина выступило более 2 тыс. ополченцев, а вскоре ряды защитников города пополнятся еще 8 тыс. добровольцев. Самоотверженная борьба и неистовый героизм советского народа и армии повергало немецких генералов и офицеров в ужас. Их стратегические и тактические расчёты рушились как карточный домик. Дорогу к Сталинграду солдаты и офицеры вражеской армии стали называть «дорогой мертвецов».

Что же стало истинной причиной победы под Сталинградом? Ответить на этот вопрос помогают наши замечательные писатели-фронтовики К. Симонов, И. Эренбург и другие, которые в дни Сталинградской битвы выступали военными корреспондентами. По их словам, по их авторитетному свидетельству, причиной наших побед являлся Героизм, который для многих защитников Сталинграда стал обыденным делом. Этот героизм, этот дух победителей уже навсегда сохранился в наших бойцах, и они пронесли его от Сталинграда до самого Берлина, где победоносно завершили войну.

Противник пытался овладеть городом во что бы то ни стало. Но советские войска действовали с ещё большим упорством и мужеством – они защищали родную землю. Подвиг защитников Мамаева Кургана, завода «Баррикады», Дома Павлова навсегда останется в памяти народа. Наконец, 12 октября немцы начали операцию, которая, по их самоуверенным расчётам, должна была окончательно сломить сопротивление русских. Сражение шло за каждое заводское здание, за каждую улицу, за каждый жилой дом. Потеряв свыше 70 тыс., 15 октября немцы прорвались к Волге. Но они уже не располагали превосходством ни в живой силе, ни в авиации, ни в танках. А ещё через три дня немецкое командование вынуждено было дать своим войскам приказ перейти к обороне…

Теперь уже советские войска имели внушительный перевес. План контрнаступления разрабатывался по личному приказанию Сталина ещё в разгар оборонительных боёв за Сталинград специальной группой офицеров штаба во главе с Н. И. Боковым. Окончательная его доработка велась новым начальником Генштаба А. М. Василевским (Б. М. Шапошников ещё в апреле был вынужден покинуть этот пост по состоянию здоровья). По воспоминаниям Г. К. Жукова и А. М. Василевского, в разработке плана активное участие принимал так же Жуков, хотя на этапе осуществления контрнаступления на Юге он будет переброшен на другой более важный участок советско-германского фронта.

Окончательный план контрнаступления учитывал непрочность позиций врага между Волгой и Доном, растянутость их коммуникаций и предусматривал окружение Сталинградской группировки противника силами трёх фронтов: Сталинградского, Донского и Юго-Западного. В соответствии с этим планом; получившим кодовое название «Уран», 19 ноября советские войска перешли в контрнаступление и уже 23 ноября прорвали оборону противника. Было взято в кольцо около 350 тыс. солдат неприятеля. Началась операция «Кольцо» с целью разгрома окружённого врага. Попытка немцев деблокировать армию Ф. Паулюса при помощи вновь созданной группы армий «Дон» во главе с фельдмаршалом Э. Манштейном провалилась. Эта операция называлась «Зимняя гроза». Её ударной силой являлись клинья 4-ой танковой армии во главе с генералом Г. Готом. Они завязли в героической обороне 2 гвардейской армии Р. Я. Малиновского, что позже стало основой для замечательного романа Юрия Бондарева «Горячий снег» и одноимённого фильма.

Несмотря на все призывы своего фюрера держаться до последнего, 2 февраля враг капитулировал. Сдалось около 100 тысяч немцев. Среди них – Ф. Паулюс, ставший первым германским фельдмаршалом, который оказался в плену.

Разгром немцев под Сталинградом означал начало коренного перелома в ходе боевых действий всей Великой Отечественной войны. Но это был перелом не только на фронтах, но и в соревновании двух экономических систем. Именно к Сталинградской битве созданная в годы первых пятилеток советская индустрия стала выпускать больше вооружений и боеприпасов, чем вся экономическая машина Третьего Рейха, а ведь на него работала не только германская промышленность, но, по сути, экономика почти всей Европы.

На Тегеранской конференции английская сторона передала нашей дарственный меч, на клинке которого была выгравирована надпись: «Гражданам Сталинграда, крепким как сталь, – от короля Георг VI в знак глубокого восхищения британского народа». Президент США Ф. Д. Рузвельт отослал в Сталинград грамоту, текст которой гласил:

«От имени народа Соединенных Штатов Америки я вручаю эту грамоту городу Сталинграду, чтобы отметить наше восхищение его доблестными защитниками, храбрость, сила духа и самоотверженность которых во время осады с 13 сентября 1942 года по 31 января 1943 года будут вечно вдохновлять сердца всех свободных людей. Их славная победа остановила волну нашествия и стала поворотным пунктом войны Союзных Наций против сил агрессии».

Л. А. Безыменский и В. М. Фалин приводят слова биографа Рузвельта и его помощника Роберта Шервуда, о том, что Сталинградское сражение «изменило всю картину войны и перспективы ближайшего будущего. В результате одной битвы, – которая по времени и невероятному количеству потерь была фактически равна отдельной крупной войне, – Россия стала в ряд великих мировых держав, на что она давно имела права…».

После победы под Сталинградом в высших военных кругах Германии возник очередной антигитлеровский заговор с целью достичь соглашения с западными державами против Советского Союза. Во главе него стояли полковник Х. фон Тресков, его адъютант Ф. фон Шлабрендорф, полковник Р. -К. фон Герсдорф, бывший начальник Генерального штаба Людвиг Бек и др. 13 марта 1943 г. самолет Гитлера офицеры подбросили бомбу замедленного действия, но она не сработала. А спустя неделю барон фон Герсдорф попытался взорвать себя вместе с Гитлером, но снова не получилось.

Сталинградская битва – это самое известное за рубежом событие Великой Отечественной. Далеко не все блистательные победы нашей армии имеют такую мировую известность. Название города, где нацизм получил смертельную рану, известно во всём мире. До сих пор в честь Сталинграда и Сталинградской битвы называют улицы, пишут о нём книги, снимают фильмы. За рубежом чеканят монеты в память нашей победы под Сталинградом. Согласно оценке Д. Гланца, после Сталинграда Гитлер уже не мог рассчитывать на свою победу ни при каких условиях, даже временами нанося ответные удары. Поэтому не случайно в Германии и союзных ей странах слово «Сталинград» вызывало суеверный ужас, но зато для народов оккупированных стран, по свидетельству одного из крупнейших современных отечественных военных историков О. А. Ржешевского, оно стало Паролем Победы.

Одновременно с контрударами под Сталинградом, под Москвой разворачивалась не менее масштабная операция «Марс». В ходе неё советскими войсками, которыми командовал Жуков, был нанесён удар по мощнейшей вражеской группе армий – «Центр». Наступление велось с 25 ноября по 20 декабря 1942 года на Ржев и Сычевку. Сталин понимал, что даже если наступление на Ржев не будет слишком успешным, оно решит сразу несколько задач. Во-первых, обезопасит Москву от возможных попыток фашистов взять реванш за Сталинград. Во-вторых, оно не позволит немцам перебросить силы для спасения положения дел на Юге, а если всё будет складываться удачно, то ещё и отвлечёт часть немецких войск с Юга.

Взять Ржев и развить наступление на Смоленск (тогда бы операция называлась «Юпитер» или «Нептун») не удалось. Поэтому некоторые современные писаки состряпали миф о «главном поражении» Жукова. Даже такой вдумчивый американский историк, как Дэвид Гланц считал сражение под Ржевом неудачным и писал о том, что «история почти полностью забыла это наступление, в первую очередь ради сохранения репутации Жукова». Да, действительно, сам Жуков, видимо полагал, что операция «Марс» закончилась неудачей. Поэтому она практически обойдена вниманием на страницах его воспоминаний.

Однако Сталин думал иначе и продолжал доверять Жукову. Совсем не случайно Жуков по распоряжению Сталина в январе 1943 года возглавил операцию «Искра» по прорыву блокады Ленинграда. А главное, ещё до завершения операции «Искра» Жуков первым в годы войны из сталинских питомцев сменил генеральские погоны на маршальские. За поражения у нас тогда не повышали!

Даже Гланц (в отличие от отечественных либеральных кликуш) в конце концов всё же признал позитивный характер наступления под Москвой в ноябре – декабре 1942 года. Свои подновлённые выводы он формулирует так: “Хотя операция «Марс» после трёх недель интенсивных боёв провалилась, она сковала резервы немецкой группы армий «Центр» и серьёзно ослабила 9-ю армию – причём до такой степени, что Гитлер через несколько месяцев разрешил группе армий «Центр» очистить Ржевский выступ”.

И это принципиально – к середине 1942 г. на должность командующего Девятой армией, которая была усилена несколькими дивизиями, был назначен избранный полководец того времени, фельдмаршал М. В. Модель. На протяжении всего времени, что шли тяжелейшие бои на южном крыле фронта, Модель готовил удар по Москве. 7 августа А. Гитлер отдал распоряжение М. В. Моделю о проведении операции «Смерч» – удара в направлении Москвы. Не трудно представить, насколько внезапным был бы этот удар, если не была бы предусмотрена серия операций, в том числе операция «Марс». Знание этих немецких планов и приказов Гитлера не только целиком оправдывает и объясняет, почему была предпринята эта операция «Марс», но и почему всё время шли столь ожесточенные бои на Ржевском направлении. Ведь в то время этот внезапный удар по Москве был чрезвычайно опасен.

Операция «Марс» была проведена, в том числе чтобы подготовить условия и обеспечить успешное проведение операции на Сталинградском направлении. В воспоминаниях П. А. Судоплатова, который работал в советской внешней разведке, приводится документ, где И. В. Сталин, даже не поставив в известность Жукова, передал немцам через внешнюю разведку дезинформацию, что советская армия предпримет наступление на западном направлении (у Ржева) только для того, чтобы немцы не увели свои силы на юг, к Сталинграду. Необходимо было связать боевыми действиями силы немецких войск, которые располагались на Московском направлении, максимально обескровить их и сорвать возможную попытку нанесения неожиданного удара.

При этом исследователи С. Герасимова, Д. Гланц и другие утверждают, что Жуков и Конев даже не потрудились обеспечить внезапность наступления! В записках командующего 11-й гвардейской армией К. Н. Галицкого приводится беседа с Г. К. Жуковым перед началом операции. Георгий Константинович обратился к нему со словами: «Имейте в виду, что боевые действия вашей армии органически связаны с операциями войск Калининского фронта и в целом Вооруженных Сил. Возьмете вы Новосокольники или нет – все равно будем считать, что задачу выполнили, если оттянете на себя силы врага и он не сможет снять их для переброски на юг». По этой же причине было решено, что Жуков появится на Западном направлении, чтобы убедить немецкое командование в том, что именно там будет главное наступление, что ни одной дивизии снимать оттуда нельзя. Причём здесь внезапность наступления?

Бои на Западном направлении были трудными и с точки зрения местности, и с точки зрения стратегического положения противника: немцы на этом направлении имели возможность длительное время готовить оборону. Там были отборные немецкие войска. А под Сталинградом – румыны, итальянцы, венгры. По устойчивости и вооружению эти дивизии были совершенно не сравнимы с теми, что были на западном направлении. И это обстоятельство определило очень тяжелые бои на западном направлении.

Важность Сталинградской битвы до сих пор заставляет историков и военных разных стран анализировать её опыт. Высказываются разные суждения о том, какие просчёты были допущены фашистами на пути к разгрому. Дискутируется так же вопрос о стратегии, которая привела советские войска к победе на Волге. В частности, сегодня задним умом многие критикуют Гитлера за его операцию «Блау». Дескать, в 1942 году следовало завершить начатое на московском направлении. Потеря Москвы могла бы привести к краху всего большевистского государства. А раз уж он решил наступать на Юг, нужно было собрать армии в ударный кулак и выбрать единственное направление. Решить, что же ему важнее – нефть или город Сталина?

Что бы ни писали «критики», какими бы последними словами при этом ни поливали Гитлера, все их альтернативные концепции исходят из одного – бесноватый фюрер в 1942 году ещё был способен нанести Советам решающее поражение. С такими «критиками» исторической науке не по пути. Любой непредвзятый взгляд увидит то, что они упорно не желают замечать. Ни единого шанса на победу у фашистов в 1942 году не было. Если бы враг двинул на Москву, там его бы ждали главные силы Красной Армии и на этот раз отлично подготовленная полоса обороны. Глупо думать, что если фашисты не смогли преодолеть московские оборонительные сооружения, наспех создававшиеся в 1941 году женщинами и детьми, то они смогли бы преодолеть те же укрепления, только на этот раз доработанные по всем правилам военной науки!

Ну а если бы наступление германцев на Юге пошло только на одном направлении, то уже ничего бы не спасло группу армий «Центр» от фиаско под Ржевом, а наступавшие на южных рубежах фашистские соединения от полного окружения и разгрома. Таким образом, операция «Блау» – это был единственный вариант, который позволял агрессорам на что-то рассчитывать и хоть немного оттянуть тот час, когда советские войска погонят их обратно на Запад.

Причины поражения фашистов в 1942 году следует искать не в их просчётах. Их следует искать, как уже было сказано, в героизме наших солдат и, конечно же, в правильно избранной стратегии советским командованием. Однако, как уже отмечалось выше, историки напустили тумана и в этом вопросе. До сих пор ведутся споры, какую же стратегию избрало советское командование? Какие идеи стратегического планирования привели к победе? Кому принадлежит их авторство?

Не сложно догадаться, что и тут первым начал в своих интересах мутить Жуков и его апологеты. Им очень хотелось заменить развенчанный в 1953–1962 годах культ Сталина заменить культом самого Жукова. Поэтому чуть ли не все победы приписывались ему. До сих пор не вполне понятно, зачем это делалось раньше? Ведь Жуков и без того достоин любви и доброй памяти потомков. Но, как говорится, слов из песни не выкинешь. А Жуков и хор его сторонников, как уже было отмечено выше, пели песни об ошибочности сталинской стратегии «широкого фронта». Дескать, пока Сталин исповедовал этот свой подход, Красная Армия терпела поражения. Но как только диктатор начал прислушиваться к Жукову, на смену прежней порочной стратегии пришла новая. Теперь советские войска не распыляли свои силы, а били в одном, наиважнейшем направлении. Тем самым, благодаря Жукову, мы начали одерживать одну победу за другой.

Увы, Жуков даже после войны не понял того, что поймёт и современный школьник, имея перед собой карту боёв 1942 года. Достаточно взглянуть на стрелки, обозначающие советские стратегические операции «Уран» на Юге, «Марс» в Центре, «Искра» на Северо-Западе, и всё станет ясно. Сюда же следует добавить начатое в январе преследование советскими частями пытавшихся бежать с Северного Кавказа фашистов. В ходе Северо-Кавказской наступательной операции части РККА вышли с юга к Ростову и реке Кубань. Гитлеру пришлось проститься с мечтами о кавказской нефти. Воистину, советские операции охватывали очень широкий фронт! Практически – весь советско-германский фронт. Тем самым, никакого отказа от стратегии Б. М. Шапошникова, получившей название «широкий фронт»!

Сталин применял массированное давление на врага на всех важнейших направлениях и в 1942 году. Не откажется он от победоносной стратегии и потом, но об этом несколько слов будет сказано ниже. В заключение разговора о действиях советского командования в 1942 году добавим, что и сам Жуков молчаливо поддерживал избранную Сталиным стратегию боевых действий. Просто не оценив своего собственного триумфа в осуществлении операции «Марс», он попытался переписать историю. Но это дело не благодарное, и ничего путного из этого у него не получилось.

Но вернёмся к событиям тех лет. Несмотря на тяжёлое поражение, гитлеровцы всё ещё пытались огрызаться. И временами у них это получалось – советские войска устали, им требовалась серьёзная передышка. Результатом усталости советских войск и контрударов фашистов стал, как уже говорилось, отказ от операции «Юпитер» под Москвой, а также операции «Сатурн» (или «Большой Сатурн») на Юге. «Сатурн» виделся как непосредственное продолжение и развитие операции «Уран». Его целью было разгромить немцев в районе реки Дон и продолжить наступление на Ростов. Однако начавшееся 12 декабря наступление фашистов с целью прорвать кольцо блокады под Сталинградом изменило планы Ставки. Новая операция получила название «Малый Сатурн» (или Среднедонской операции). Её целью было сорвать вражеское контрнаступление. Советские войска вышли Манштейну в тыл, и тот оставил свои попытки спасти VI армию Паулюса. Но задачу освобождения Ростова пришлось решать чуть позже.

Так же лишь частичным успехом окончилась советская операция «Полярная звезда», начатая в продолжение операции «Искра» под Ленинградом. Разгрома группы армий «Север» тогда достичь так и не удалось, хотя был ликвидирован вклинившийся в нашу оборону т. н. «Демьянский выступ». Советскими войсками в ходе операции «Полярная звезда» командовал Тимошенко. После того, как Тимошенко провалил очередное порученное ему дело, Сталин окончательно в нём разочаровался. Звезда бывшего наркома окончательно покатилась вниз. Больше фронтами в годы Великой Отечественной войны «маршал без побед» не командовал.

Почувствовав некоторую слабину Красной Армии, германское командование постаралось вновь овладеть стратегической инициативой. Жестокие бои развернулись за Воронеж, Курск, Харьков, Донбасс. На этом направлении немцы 19 февраля 1943 года начали мощное контрнаступление. Называя его судьбоносным, Гитлер призвал своих вояк проявить стойкость и героизм. К концу марта противник выдохся. В целом, контрнаступление немцев в Донбассе и на харьковском направлении не достигло главных целей: взять «реванш за Сталинград» так и не удалось. Но некоторые свои задачи враг всё же решил. Было остановлено советское наступление и стабилизирован фронт на Юго-Западном направлении. Часть ранее освобождённых советских городов, в том числе Харьков и Белгород, вновь были временно оккупированы.

В последний раз перехватить стратегическую инициативу Гитлер попытался летом 1943 года. Эту цель следовало достичь в ходе ликвидации т. н. Курской дуги – большого выступа на советско-германском фронте в сторону германского тыла. Немцы надеялись, ударив в основание выступа с двух сторон, организовать советским войскам огромный котёл. Гитлеру казалось, что опыт двух лет войны показал, что зима принадлежит Красной Армии, но лето – немцам. А раз так, он был полностью уверен в победе. Немецкое командование разработало операцию, в ходе которой оно надеялось «добиться успеха быстро и тотально». В историю эта операция вошла под названием «Цитадель» – не совсем ясное название для наступательной операции. Согласно трактовке некоторых историков, оно должно было означать примерно следующее: тевтоны героически обороняют «Крепость Европа». Своими вылазками из этой «цитадели» они как бы наносят урон врагу, осаждающему её, и приближают победу над ним (забегая вперёд, отметим, что вылазка не удалась).

«Этому наступлению придаётся решающее значение, – отмечалось в гитлеровском приказе от 15 апреля 1943 года. – Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года». Для новой летней кампании фашистами был собран сильный бронированный кулак.

В войсках прорыва было собрано более 50 германских дивизий, 2000 новейших танков «Тигр» и «Пантера», 900 самолётов. Всего численность войск противника превышала 900 тыс. человек.

Советское командование разгадало планы немцев. Был разработан план Курской стратегической оборонительной операции. Его сутью было измотать врага в оборонительных боях, а затем самим перейти в контрнаступление. Была создана мощная оборонительная линия. Общая численность советских войск достигала 1,5 млн. человек, 3 600 танков и 2 400 самолётов.

В современной историографии присутствует точка зрения, согласно которой решение дожидаться немецкого наступления являлось стратегической ошибкой И. В. Сталина, обусловленной неверием в силы советских войск после двух поражений (в мае 1942 и феврале-марте 1943 гг.) под Харьковом. Якобы после зимней кампании 1942–1943 гг. общее соотношение сил диктовало наступательный образ действий советских войск в самом начале летней кампании 1943 года. Согласно позиции этих историков, стратегически было бы правильней своими наступательными операциями растащить силы Вермахта по всему фронту. Это снизило бы наши потери и позволило бы добиться более крупных успехов.

Но аргументация этой позиции не выдерживает критики. Авторы подобной гипотезы утверждают, что Курское сражение – крупная катастрофа для Красной Армии, преувеличивая потери советской бронетехники в три, а то и в четыре раза, по сравнению с потерями. Известный фальсификатор Б. Соколов в своих произведениях пытался доказать, что никакой победы в ходе героического боя под Прохоровкой советские войска не одерживали: «Прохоровское сражение бездарно проиграно по всем статьям». Приводятся фантастические цифры: 350 уничтоженных и 400 повреждённых танков в 5-й гвардейской танковой армии П. А. Ротмистрова против 5 уничтоженных и 50 повреждённых танков во 2-м танковом корпусе СС Хауссера. Странно получается, 12 июля, по Соколову, бой был проигран, а наследующий день Хрущёв, Жуков и Ротмистров посетили поле Прохоровского сражения!

Некоторые историки исходят из того, что решающий перелом в битве произошёл благодаря наступлению 12 июля Западного и Брянского фронтов. Это вынудило противника начать переброску войск на угрожаемые участки. Однако факты говорят об обратном.

Сегодня часто подвергают критике план советского контрнаступления, в результате чего вместо тактически более правильного окружения Орловского выступа противника получилось выталкивание немцев по фронту. Такой подход представляется неверным, поскольку немецкая оборона на Орловском плацдарме была эшелонирована в глубину и это отвлекло бы силы, необходимые для решения других, более важных тактических задач.

Стратегия лета-осени 1943 г., разработанная советским главнокомандованием, основывалась на реальных возможностях Красной Армии с учётом соотношения сил. В то же время, часто превозносимое в современной прозападной историографии командование Вермахта при составлении своих планов на указанный период действовало весьма шаблонно. Поставив цель окружить Курский выступ ещё весной, немцы упорно решили дожать РККА летом 1943-го, несмотря на неудачи. Скрыть сосредоточение крупной группировки немцам также не удалось – их планы были разгаданы советским командованием. Поражает тот факт, что это обстоятельство было известно немцам, однако военно-политическое руководство Третьего Рейха не отменило намеченной операции!

Курская битва началась 5 июля, а уже к 12 июля наступление немцев захлебнулось. Началось контрнаступление, в ходе которого были освобождены десятки городов и сел. 5 августа 1943 года советские войска вошли в Орёл и Белгород. В честь этого события в Москве был дан первый в истории военный артиллерийский салют, ставший потом традицией. Битва на Курской дуге знаменовала собой окончание перелома в ходе войны. Отныне стратегическая инициатива всецело принадлежала Советскому Союзу.

После победы под Курском советские войска продолжили наступление. Уже 23 августа был освобождён Харьков, а 6 ноября – Киев. Обе столицы Советской Украины были вырваны из рук врага.

Героической страницей Великой Отечественной войны стало форсирование Днепра – крупной водной преграды, которую Гитлер надеялся превратить в неприступную линию обороны. В ходе широкомасштабных наступательных операций советской армии летом – осенью 1943 г. у фашистов были отбиты Донбасс, Тамань, Днепропетровск, Левобережная Украина, Смоленск, Брянск и другие важнейшие промышленные центры страны. К концу 1943 советские войска освободили около 2/3 советской земли, ранее захваченной врагами.

И вновь летом – осенью 1943 года свою положительную роль сыграла «стратегия широкого фронта» Шапошникова, которую Сталин продолжал победоносно развивать на практике. По завершении Курской битвы, в период броска Краской Армии на Запад, к Днепру, он подверг оборону фашистов беспощадному давлению по всей линии советско-германского фронта: от Великих Лук до Чёрного моря. Все существовавшие на тот момент 9 фронтов Красной Армии общей численностью почти 6 млн. человек, перейдя в наступление, громили и гнали врага.

Понятно, в советской историографии победа на Курской дуге и в целом кампания лета – зимы 1943 года оцениваются очень высоко. Но столь же высоко оценивается Курская битва и объективными западными авторами. Вот, в частности, как завершает рассказ об этих событиях Дэвид Гланц: «Хотя Сталинградская битва была наиболее значительным поворотным пунктом войны, Курская битва тоже стала таким пунктом в нескольких важных отношениях. Во-первых, эта битва предоставила Вермахту его последнюю возможность добиться хоть какого-то стратегического успеха. А во-вторых, исход битвы окончательно доказал, что война завершится полным поражением Германии. После Курска победа Красной Армии стала неизбежной».

Победы под Сталинградом и Курском имели решающее значение в дипломатической борьбе СССР за открытие Второго фронта. Известно, что до коренного перелома Управлением Стратегических Служб (УСС) США по согласованию с главнокомандованием Великобритании было разработало три варианта действий по отношению к СССР. Этот поливариативный план был представлен Ф. Рузвельту и У. Черчиллю в август 1943 г. на Квебекской конференции. Согласно нему допускались следующие альтернативы:

«1. Немедленно предпринять попытку урегулировать наши расхождения с Советским Союзом и сосредоточить внимание на общих интересах, которые мы имеем с этой державой.

2. Америка и Великобритания продолжают в течение некоторого времени стратегию и политику, независимо в самом важном от стратегии Советского Союза, в надежде добиться тем самым как поражения Германии, так и укрепления своих позиций через урегулирование некоторых противоречий с Россией.

3. Попытаться повернуть против России всю мощь непобежденной Германии, пока управляемой нацистами и генералами».

Выбор стратегии зависел от итога военной кампании 1943 года.

Победы под Сталинградом и Курском сделали представителей англо-саксонских стран сговорчивей на Тегеране. Ведь стало ясно, кто победитель. Чтобы не опоздать получить статус страны-победительницы в борьбе против фашизма и получить геополитические привилегии в послевоенном мироустройстве, США и Великобритания согласились открыть Второй фронт.

Вопросы для самостоятельной работы по теме лекции

Почему был введён приказ № 227 и каково было его значение?

Каковы были стратегические, геополитические и внешнеполитические последствия победы под Сталинградом?

Как взаимосвязаны операции «Марс», «Искра» и «Уран»?

Курская битва – катастрофа или стратегическая победа?

Тема 9 Завершающие операции Красной Армии в Европе и Азии

Коренной перелом в 1943 году решительно изменил ситуацию в войне. Советская армия перешла в наступление по всем фронтам: от Баренцева до Чёрного моря. Следующий, 1944 год вошел в историю Великой Отечественной войны как год решающих побед Советской Армии и Военно-морского Флота над фашистской Германией и её союзниками.

В первых работах по истории Великой Отечественной войны этот период описывался в терминологии «десяти Сталинских ударов». Потерпев серьёзные поражения в 1943 году, Германия всё ещё оставалась сильным противником. Она по-прежнему занимала значительную часть советской территории, её войска стояли под Ленинградом, в Белоруссии, Правобережной Украине, Крыму, Молдавии. Прочности позиций Германии способствовало и отсутствие по вине союзников Второго фонта на Западе.

Само понятие «десяти ударов» было введено непосредственно Сталиным в его торжественном докладе в честь очередной годовщины Великого Октября 6 ноября 1944 года. Сталин, конечно, эти удары сталинскими не называл. Он просто говорил об их значимости и общих результатах. Однако позже политики, а также историки начали использовать именно термин – «сталинские удары». Понятно, что после XX съезда КПСС произошёл отказ от такого рода терминологии, но сама высокая оценка наступательных операций того времени ревизии не подверглась. И сегодня во всём мире историки пишут о наших наступлениях 1944 года как о вершине советской стратегической мысли.

Примечательно, что некоторые наиболее независимые от официоза, историки постепенно возрождают и саму первоначальную терминологию. Например, одна из книг замечательного историка Ю. В. Емельянова так и называется «Десять сталинских ударов». Именно в ходе боёв 1944 года в наибольшей полноте и выразительности проявила себя разработанная Б. М. Шапошниковым ещё в начале войны стратегия «широкого фронта». Немецкие резервы метались по всему советско-германскому фронту, как загнанный заяц. Тушили пожары то на Юге, то на Севере, при этом нигде не могли поспеть вовремя. Наше командование всегда оказывалось на шаг, а то и на несколько шагов впереди. Грамотно маневрируя, Красная Армия добивалась одной победы за другой.

Порой приходится сталкиваться с тем, что некоторые историки, чтобы избежать ярлыка сталиниста, пытаются как-то переформатировать тему советских наступлений 1944 года. Например, читая лекции студентам, они группируют предпринимавшиеся в том году советские наступательные операции по отдельным фронтам, республикам или направлениям. Но при таком подходе напрочь исчезает логика осуществлявшихся нашим командованием действий. Вместо целостной картины перед студентами возникает довольно пёстрая мозаика. Чтобы избежать этого, полезно посмотреть, как реконструирует события 1944 года Ю. В. Емельянов, а уж называть наносившие в том году нами удары по врагу сталинскими или нет, – пусть каждый решает для себя самостоятельно. Итак:

Первый удар был нанесён советскими войсками на Северо-Западе. В январе-феврале 1944 года Ленинградский, 2-ой Прибалтийский и Волховский фронты при поддержке Балтийского флота разгромили группу армий «Север». Была окончательно ликвидирована 900-дневная блокада Ленинграда. Советские войска освободили Ленинградскую и Новгородскую области, вошли в Эстонию.

Второй удар был осуществлён советским командованием на Украине. В январе-марте четыре Украинских фронта освободили Правобережную Украину, часть Молдавии и широким фронтом вышли на Советскую границу с Чехословакией и Румынией. Строго говоря, наступление на этом направлении началось уже в декабре 1943 года, когда начала осуществляться Днепровско-Карпатская операция, которая в свою очередь состояла из нескольких операций: Кировоградской, Никопольско-Криворожской, Ровно-Луцкой, Умано-Ботошанской и ряда других. В феврале – марте здесь же началась Корсунь-Шевченковская операция. В ходе боев было уничтожено десять вражеских дивизий. 27 марта 1944 года Войска 2-го Украинского фронта форсировали пограничную с Румынией реку Прут.

Третий удар был нанесён южнее. В апреле-мае фашисты были сброшены в Чёрное море. Были освобождены Одесса и Крым. Особенно символична оказалась наша победа под Севастополем. Этот город был освобождён ровно за год до Великой Победы – 9 мая 1944 года.

Четвёртый удар вновь перенёс боевые действия на север. Здесь наступление советских войск началось 10 июня. Оно велось против финских оккупантов. Финны были разбиты, освобождены Выборг и большая часть Карелии. Существует мнение, что наступление в районе Карелии было продиктовано нашим желанием помочь союзникам, которые как раз в июне сподобились открыть Второй Фронт. Операция по высадке их войск под командованием американского генерала Д. Эйзенхауэра на Севере Франции началась 6 июня. Её осуществление не было гладким. И наш отвлекающий удар пришёлся как нельзя более кстати.

Пятый удар получился особенно эффектным и одновременно эффективным. Если оценить результаты предшествующих ударов по карте, то бросится в глаза одно важное обстоятельство. Фланги противника были уничтожены. Но группа армий “Центр” все ещё находилась в Белоруссии, через которую шли ближайшие пути на Берлин. Тевтоны не жалели сил для обороны на этом направлении. В целях освобождения Белоруссии советское командование разработало операцию “Багратион”. Это была крупнейшая наступательная операция 1944 года. В ней приняли участие три Белорусских и 1-й Прибалтийский фронты. Наступление началось 23 июня 1944 года, а уже 3 июля был освобождён Минск. При этом советские части окружили и уничтожили крупные группировки фашистов в районах Витебска и Бобруйска.

Таким образом, в 1944 году советские войска прокатились по Белоруссии так же быстро, как немцы в 1941 году. Но при этом фактора внезапности в такой мере, как в 1941 году, уже не было. Шла война, и фашисты обязаны были ждать наступление на Минск, которое открывало дорогу на Берлин. Наше наступление всё же оказалось для них внезапным. Но это произошло исключительно благодаря советскому командованию, в том числе командующему советскими войсками К. К. Рокоссовскому. К концу операции германские войска вынуждены были оставить всю Белоруссию, часть Литвы и Латвии, а так же значительные территории Польши до Вислы. В «котлы» попали не менее 100 тыс. немцев.

Шестым ударом можно считать Львовско-Сандомирскую операции в июле – августе 1944 года. Бои развернулись в Западной Украине. К моменту завершения Львовско-Сандомирской операции было уничтожено восемь дивизий противника. Западная Украина (в том числе город Львов) оказались полностью освобождены. Лишь в лесах продолжали действовать гитлеровские прихвостни из рядов местных украинских фашистов. Кроме того, были освобождены юго-восточные районы Польши, форсирована Висла. Удалось создать важный плацдарм западнее Сандомира.

Седьмой удар был нанесён вновь на Юго-Западе. Речь идёт о Ясско-Кишинёвской операции. Она начинается в августе 1944 года. В ходе неё была полностью разгромлена группа армий «Южная Украина» (22 дивизии), стали свободными Молдавия и восточная часть Румынии. Оценивая развитие наступления на данном направлении, современный историк Н. А. Шефов весьма уместно замечает, что, нацеливая свою мощь на Балканы, Красная Армия шла дорогами, которые ещё в X веке проложили богатыри легендарного русского князя Святослава.

Восьмым ударом Сталин называл действия советских войск в сентябре – октябре в Прибалтике. В ходе него советские войска разгромили фашистов под Таллинном и Ригой. Красная Армия завершила освобождение Прибалтики (кроме Курляндии и Клайпеды, где враг был блокирован).

Девятый удар был начат в октябре 1944 года на Юге, между Тиссой и Дунаем в районе Венгрии. В целом он был направлен на помощь югославским и словацким партизанам, которые вели бои с фашистами, а так же их венгерскими союзниками. Его конечной целью было вывести из войны союзницу Германии Венгрию. В ходе операции были достигнуты многие поставленные задачи. В частности, соединения Красной Армии перешли Карпаты и создали плацдарм для дальнейшего наступления на Запад. О том, какие страны были освобождены в ходе девятого удара советских войск, речь пойдёт чуть ниже.

Наконец, десятым ударом принято было называть наступление против немецких войск в Северной Финляндии и Норвегии. К тому времени финны успели уже капитулировать перед наступавшими советскими войсками и объявить войну прежнему своему союзнику – Гитлеру.

Таким образом, к концу 1944 года территория СССР была почти полностью очищена от немецко-фашистских оккупантов. Вместе с тем фашистский Рейх был ослаблен, но не повержен окончательно. Обанкротившиеся фашистские вожди рассчитывали, что, сократив фронт и закрепившись на выгодных позициях, они, по примеру I Мировой войны, сумеют перевести войну в позиционную фазу с устойчивыми линиями фронтов. А пока Красная Армия будет безуспешно штурмовать их редуты, нацисты надеялись создать на секретных заводах в самой Германии и Чехии оружие возмездия: новые сверхтяжёлые танки, реактивные самолёты, летающие диски, ракетное оружие и, наконец, ядерную бомбу – об этих планах нацистов сейчас выходит много разного рода литературы: от более или менее серьёзной до совсем уж фантастической.

Однако начавшиеся новые наступления Красной Армии разрушили эти прожекты. По сути, освободительный поход Красной Армии в Европу можно называть ответным советским блицкригом, возмездием за горечь поражений 1941 года, с той лишь разницей, что, в отличие от Вермахта, наша армия наступала против полностью боеготового, вооружённого до зубов и ожидающего нападения врага. Советские победы на заключительных этапах войны были беспримерными и на долгие десятилетия закрепили развитие мировой истории в правильном для всего человечества русле. Перед Советским Союзом открывалась возможность полностью уничтожить коричневую чуму и помочь другим свободолюбивым странам в их борьбе с фашизмом. Хотя наши жертвы на алтарь победы оказались огромны, без уничтожения зверя в его логове мир на наших границах не был бы прочным.

Успешные действия советских вооружённых сил вызывали рост антифашистского Сопротивления во всех странах Восточной Европы. Так, успех Ясско-Кишиневской операции (7 удар) позволил мобилизоваться антифашистским силам в Румынии. В ней против прогерманского правительства 23 августа 1944 г. вспыхнуло восстание. Среди лидеров восстания был и король Румынии Михай, от имени румынского народа объявивший войну Германии.

На Восточном фронте немцы создали систему хорошо укрепленных городов-«крепостей». Они представляли собой крупные транспортные узлы и имели стратегическое значение. Среди них – Будапешт, Познань, Бреслау. Штурм таких форпостов, по замыслу врагов, привёл бы к большим потерям в советских войсках и обескровил бы их на подступах к Германии. Однако командование Красной Армии минимизировало эти жертвы, избрав тактику не штурма, а «измора».

Угроза германскому господству возникла в Венгрии. Сам венгерский диктатор М. Хорти проявил колебания. Он попытался вести двойную игру и послал в Москву делегацию, которой удалось 11 сентября подписать с советскими властями перемирие. Узнав об этом, Гитлер усилил свои войска в Венгрии, превратив её столицу Будапешт в опорный пункт против наступающих советских войск. Здесь находилась почти 200-тысячная группировка немецких и венгерских войск. Однако в ходе осеннего наступления 1944 года (9 удар) фашисты оказались практически блокированы в городе. Их судьба была предрешена. Бои за этот город отличались упорством и кровопролитностью. Тем не менее, к апрелю 1945 г. Венгрия и её столица были освобождены полностью.

Советский Союз помог народному восстанию в Словакии. При помощи советских войск смогла прогнать оккупантов Народная армия Югославии, возглавляемая хорватом Й. Б. Тито. В ходе 9-го удара Красная Армия освободила столицу Югославии Белград, тем самым предрешив полное изгнание фашистов из страны.

Из войны на стороне Германии вышла Болгария. В ней 9 сентября 1944 г. просоветский Народный фронт сумел свергнуть фашистское марионеточное правительство и взять власть в свои руки. Как и в годы русско-турецкой войны, болгары встретили русского солдата как освободителя. Освобождение от фашизма Болгарии и Югославии предопределило судьбу фашистского владычества в Албании. Албанские партизаны смогли разбить немецкие войска, основные силы которых пытались сдерживать советское наступление на более стратегически важных направлениях, и очистить свою родину от незваных гостей самостоятельно.

Драматично разворачивались события на главном направлении наступления советских войск. К 1 августа 1944 г., в ходе операции «Багратион» (5-го удара), пройдя всю Белоруссию и значительную часть Польши, советские части вышли к Висле. Не желая уступать СССР свои позиции в Польше, Английское правительство и Польское эмигрантское правительство в Лондоне, не поставив в известность советскую сторону, инициировали в Варшаве восстание. Оно началось 1 августа и на первых этапах успешно развивалось. Советская армия, вымотанная в боях и не имевшая уже превосходства над немцами ни в авиации, ни в танках, лишённая достаточного количества плавсредств, не могла в тот момент начать широкомасштабную операцию по форсированию Вислы и помочь восставшим.

Невозможность для нашей армии немедленно продолжить наступление на Запад предопределило судьбу восставших. К середине сентября оно было в основном подавлено, а в октябре гитлеровцы ликвидировали последние очаги сопротивления. Тем временем, накопив достаточное количество сил и средств, советские войска начали наступление и на этом участке советско-германского фронта. Операция по освобождению Польши получила название Висло-Одерской операции. Начать её советскому командованию пришлось на 2 недели раньше, чем планировалось. И произошло это из-за настойчивого давления союзников.

6 января 1945 г. У. Черчилль обратился с личным посланием к И. В. Сталину, где очень просил его как можно скорее отдать приказ начать наступление на фронте. Причиной панических настроений Черчилля и его попыток шантажировать руководство СССР было положение англо-американских войск, которые терпели от немцев одно поражение за другим. Ещё в декабре 1944 года Вермахт начал реализовывать т. н. Арденнскую операцию. Её целью был разгром наших союзников и принуждение их к сепаратному миру. Надо сказать, что несмотря на то, что союзники знали о планах Гитлера, имели превосходство над ним, на неблагоприятные для наступательных действий погодные условия, немецкое наступление в Арденнах оказалось чрезвычайно удачным. Его цели были близки к реализации.

В этой обстановке на следующий день после получения письма от Черчилля советский Верховный Главнокомандующий ответил английскому премьер-министру: «…Учитывая положение наших союзников на Западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января. Можете не сомневаться, что мы сделаем всё, что только возможно сделать для того, чтобы оказать содействие нашим славным союзным войскам».

Протянув руку помощи союзникам по антигитлеровской коалиции, перенеся срок наступления с 20-го на 12 января мог ли знать Сталин, что этот благородный и стратегически правильный жест станет поводом для спекуляций современных историков? Руководителя СССР через много лет обвинят в том, что ради удовлетворения личных политических амбиций он не щадил жизни советских солдат!

Известно, что наши союзники имели численное превосходство над Вермахтом и были, при желании, в состоянии без помощи Красной Армии остановить наступление немцев и разгромить их. Однако поддержка советских войск позволила бы им сэкономить силы и как можно быстрей перейти в наступление. Причина, по которой Сталин пошёл навстречу нашим давним геополитическим врагам англосаксам кроется в другом. Советские руководители были осведомлены о том, Англия и США рассматривают как альтернативный вариант развития геополитического сценария – сепаратный мир с Германией. Реалистичность такого плана подтверждалась последующим ходом событий.

Висло-Одерская операция завершилась 3 февраля. В ходе неё были освобождены обширные территории, в древности населённые славянами. Был создан плацдарм на правом берегу Одера. В дальнейшем его смогли использовать для организации наступления на Берлин. Немцы перебросили с Запада около 40 дивизий, но это их не спасло. Продвижение советских войск носило стремительный характер. Каждый день части РККА продвигались на 25–30 км. Им не помешали ни 2 крупные водные преграды, ни 7 укреплённых противником рубежей. Уже 17 января освободителей встречала Варшава. Началось восстановление независимой польской администрации взамен оккупационным властям и псевдопольскому правительству, которое бросило свой народ в 1939 году и спокойно отсиживалось на протяжении всей войны в сытом Лондоне.

Вслед за освобождением Польши в ходе Висло-Одерской операции, начались Восточно-Прусская операция, она продолжалась с 13 января по 25 апреля 1945 года. По поводу взятия Кёнигсберга в историографии с подачи Хрущёва укрепился миф о 600 тысячах советских солдат, погибших при взятии его штурмом. Якобы Сталин требовал форсировать взятие Кёнигсберга, а на самом деле его можно было взять методом осады. Но чёрные мифы разбиваются о сталь фактов: за всю Восточно-Прусскую операцию потери Красной Армии составили убитыми 126,5 тысячи человек. Город Канта представлял собой крупный центр, в политическом и стратегическом отношениях имел большую ценность для Германии. Как следствие он был прекрасно укреплён и приспособлен к долговременной осаде. В городе имелись стратегические запасы продовольствия на годы блокады и подземные укрепления, многочисленные бункеры. Не смотря на это, штурм под руководством командующего 3-м Белорусским фронтом А. М. Василевского был произведён виртуозно. Всего за 4 дня (!) операции враг потерял способность к сопротивлению. Комендант города генерал О. Лаш подписал капитуляцию. Позже, на допросе он скажет: «Никак нельзя было раньше предполагать, что такая крепость, как Кёнигсберг, так быстро падёт».

Победы, одержанные советской армией в Восточной Пруссии, позволили советскому командованию приступить к операции по блокированию столицы III Рейха. Взятие Берлина имело не только колоссальное военное, но и политическое значение. В наиболее реакционных кругах Англии и США стремились не допустить, чтобы советские войска первыми вошли в германскую столицу. У. Черчилль настаивал на необходимости опередить СССР и первыми занять Берлин. Освобождение Берлина войсками союзников означало бы, что они, а не Советский Союз являются главными победителями в войне с Германией.

Советское командование знало о существовании таких планов. Не могло оно так же исключить и того, что немцы могут пропустить войска Англии и США в Берлин без боя и ещё раз попытаются заключить сепаратный мир с Западными странами. Поэтому на Берлинском направлении со стороны СССР были сосредоточены главные ударные силы, большое количество орудий, танков, самолётов.

Приказ о наступлении на Берлин был отдан в конце января 1945 года. Но в начале февраля советские войска, наступавшие на Берлин получили «стоп-приказ». Только к апрелю 1945 г. задача овладения столицей Третьего Рейха была решена.

Это решение, совместно принятое Сталиным и Жуковым объяснялось оперативной ситуацией: на северном фланге 1-го Белорусского фронта (Восточная Померания) была развёрнута крупная группировка противника. Были и другие сдерживающие факторы: значительное отставание тылов и усталость войск.

В конце 1945 г. на закрытой военно-научной конференции главный маршал Победы отбросил обвинения в том, что взятие Берлина затянулось почти на два месяца: «Конечно, Берлин не имел в этот период сильного прикрытия. На западном берегу реки Одер у противника были только отдельные роты, батальоны, отдельные танки, следовательно, настоящей обороны по Одеру еще не было. Это было известно. Можно было пустить танковые армии Богданова и Катукова напрямик в Берлин, они могли бы выйти к Берлину. Вопрос, конечно, смогли бы они его взять, это трудно сказать… Можно было пойти на Берлин, можно было бросить подвижные войска и подойти к Берлину. Но, товарищ Енюков, назад вернуться было бы нельзя, так как противник легко мог закрыть пути отхода. Противник легко, ударом с севера прорвал бы нашу пехоту, вышел на переправы реки Одер и поставил бы войска фронта в тяжелое положение».

Очевидно, если бы наступление было продолжено, то для нашей армии Берлин стал бы немецким Сталинградом.

Однако в поздне-хрущёвское время в советской историографии с подачи маршала В. И. Чуйкова к этому вопросу вновь вернулись. Уже в рамках широких дискуссий вновь заговорили о том, что были шансы закончить войну на несколько месяцев раньше и, тем самым, избежать больших потерь. Сегодня эта версия вновь популярна. Дополняется она возложением вины на Верховного Главнокомандующего и его политические амбиции – успеть во что бы не стало освободить Будапешт, Вену и Прагу до прихода туда англосаксов. Якобы эта задача была для него важнее Берлина, людей и скорейшего окончания войны.

Выдвигая подобного рода обвинения, критики, похоже, не отдают себе отчёта в том, что падение Берлина в феврале 1945 года не обязательно вело к немедленному окончанию войны. Стратегически, СССР мог даже проиграть, поскольку падение Берлина создавало бы благоприятные условия для сепаратного мира союзников с теми группами гитлеровцев, которые дислоцировались в Чехии, Австрии и Венгрии. В свою очередь, сепаратный мир, учитывая настроения в Лондоне и некоторых слоях американского истэблишмента, мог продлить большую войну на неопределённо долгое время.

Стратегия сепаратного мира была в активной повестке дня союзников, по меньшей мере, ещё в августе 1943 года. Предполагалось, что если в результате военного переворота удастся свергнуть Гитлера, то отношение союзников к Германии может претерпеть серьёзные изменения. Для того, чтобы снискать доверие Англии и США, новое руководство Рейха должно было распустить Западный фронт и содействовать союзникам при их высадке в Нормандию. Ранение генерала Э. Роммеля, на которого сделали ставку союзники и заговорщики, спутало все планы.

Однако от идеи сепаратного мира не отказались. Через три дня после вывода Роммеля из строя, 20 июля 1944 г. была предпринята очередная попытка устранить Гитлера, получившая кодовое название «Операция Валькирия». В заговоре принимали участие представители высшего офицерства и генералитета всех силовых структур Третьего Рейха. Среди них были: руководитель СС в Париже генерал-майор К. Оберг, группенфюрер СС и генерал-лейтенант А. Небе, фельдмаршал Э. фон Вицлебен, начальник Абвера, адмирал В. Ф. Канарис, Командующий армией резерва Ф. Фромм, министр финансов Пруссии Й. Попиц, бывший начальник штаба сухопутных войск генерал Л. фон Бек, новый начальник штаба Ф. Гальдер, заместитель начальника генштаба генерал К. Г. фон Штюльпнагель, генерал Х. фон Тресков. О заговоре знал и главнокомандующий сухопутных войск В. фон Браухич, хоть он и не участвовал в нём, но и не донёс на инициаторов переворота.

Однако «операция Валькирия» провалилась. Бомбу главные исполнители заговора – полковник К. Ш. фон Штауффенберг и его адъютант В. фон Хефтен – смогли пронести в кабинет А. Гитлера и поставить на стол перед ним, но перед взрывом кто-то из офицеров отодвинул дальше от фюрера портфель с взрывным устройством. В итоге Гитлер получил только ранение руки. После расследования гестапо было казнено около 200 человек – заговорщиков и около 7000 человек было арестовано.

Но и этот громкий провал очередного военного переворота не пресёк попытки заключения сепаратного мира Германии с США и с Великобританией. В марте-апреле 1945 года началось осуществление операции «Санрайз» (восход солнца) или, как её называли англичане, «Кроссворд». В ходе неё идея сговора за спиной СССР обрела зримые очертания.

Начало ей положили переговоры эмиссаров США (глава Управления Стратегической службы А. Даллес) и Англии в Швейцарии (Берн) с обергруппенфюрером СС К. Вольфом. За Вольфом стояли рейхсфюрер СС Г. Гиммлер и руководитель Абвера В. Шелленберг. В западной историографии «дело Вольфа» определяют как «первую операцию «холодной войны». Именно эти события легли в основу сюжета любимого советскими зрителями романа Юлиана Семёнова «Семнадцать мгновений весны», а так же снятого на его основе одноимённого сериала.

План состоял в следующем: германское командование передаёт США и англичанам Австрию и некоторые другие «территории». Затем началось бы открытие немцами всего Западного фронта при активизации действий против Красной Армии. Наготове были вооруженные силы для проведения операции «Эклипс» по высадке 3-х американских воздушно-десантных дивизий в Берлине на случай капитуляции Германии на Западном фронте.

Благодаря блестящей работе советской разведки руководство СССР своевременно узнало о планах союзников, в результате чего были немедленно ноты протеста к главам США и Великобритании. К апрелю 1945 года советские войска успели очистить от фашистов Восточную Германию, Моравию, всей Венгрию, вошли в Вену, выбив, тем самым почву из-под ног заговорщиков.

Однако, как было сказано выше, союзники не оставляли надежду взять Берлин первыми. Американцы хотели принять капитуляцию и начать воздушно-десантную операцию. Этого же жаждал У. Черчилль, что наглядно отражено в его письме к главнокомандующему союзными войсками Д. Эйзенхауэру от 31 марта 1945 г. «…Если сопротивление противника ослабнет, как Вы, очевидно, ожидаете и что вполне может случиться, почему бы нам не форсировать Эльбу и не продвинуться как можно дальше на восток? Это имеет важное политическое значение, поскольку русские армии на юге, судя по всему наверняка войдут в Вену и захватят Австрию. Если мы преднамеренно оставим им Берлин, хотя он и будет в пределах нашей досягаемости, то эти два события могут усилить их убеждённость, которая уже очевидна, в том, что всё сделали они».

Но союзников сдержал фактор возможных потерь в случае штурма Берлина. По оценкам американских военных экспертов их могло быть около 100 тысяч только убитыми. И никакое давление со стороны Черчилля не помогло заставить американцев соперничать с русскими за Берлин. Кроме того, в политической игре принял участие лично И. В. Сталин.

Он сумел убедить своих «партнёров» по геостратегическому покеру, что считает лучшее место для встречи союзных армий с советской Дрезден, в то время как Берлин уже утратил прежнее стратегическое значение. Готовя решающее наступление на столицу Германии, наш Верховный Главнокомандующий внушал американцам и британцам, что Ставка придаёт её взятию второстепенное значение.

Важно отметить, что окружение Берлина состоялось в результате неожиданного решения Иосифа Виссарионовича, принятого им перед самым началом Берлинской операции. Согласно исходным планам Ставки на штурм столицы Рейха направлялся один 1-й Белорусский фронт, который возглавил, сменивший маршала К. К. Рокоссовского, заместитель Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуков. Однако в последний момент в начале апреля И. С. Конев и начальник Генштаба А. И. Антонов на заседании Ставки выступили с предложением направить на Берлин дополнительно 1-й Украинский фронт. Свою позицию они аргументировали тем, что Берлин крупный, прекрасно укреплённый город, за который немцы будут биться до последнего. Начальник оперативного отдела Генштаба С. Штеменко в своих воспоминаниях «Генеральный штаб в годы войны» приводит интересные сведения, как рождалось решение окружить Берлин: «Сталин пошёл на компромисс. Он не отказался полностью от своей идеи, но и не отверг начисто соображений И. С. Конева, поддержанных Генштабом. На карте, отражавшей замысел операции, Верховный молча зачеркнул ту часть разграничительной линии, которая отрезала 1-й Украинский фронт от Берлина, довёл её до населённого пункта Люббен (в 60 км к юго-востоку от столицы) и оборвал.

– Кто первый ворвётся, тот пусть и берёт Берлин, – заявил он нам потом».

Это решение оказалось верным. 1-й Украинский фронт очень помог 1-му Белорусскому, застрявшему в кровопролитных боях на Зееловских высотах. Наступление советских войск на Берлин началось 16 апреля. Кроме того, был предпринят обходной манёвр с целью охватить город с Запада. Танковые и пехотные соединения Красной Армии обогнули Берлин с Севера и Юга, 23 апреля завершив его окружение. Продвигаясь на Запад, 25 апреля наши войска встретились на Эльбе с войсками союзников. Эта встреча стала важным историческим событием и была воспринята как праздник солдатами обеих наступающих армий.

Встреча на Эльбе носила и другой символический смысл, о котором тогда вряд ли кто думал. С глубокой древности по Эльбе (Лабе) селились славянские племена. Возможно именно отсюда или с острова Рюген (в древности остров Руян – Аркона – Буян) был родом легендарный основатель первой общерусской правящей династии Рюрик. В древности река Лаба была рекой мира и торговли славян и германцев. Но потом, с наступлением в Европе эры христианства, мир был разрушен, государства полабских славян разрушены, их земли захвачены. Сами они, если не успели перебраться на свою новую родину в Новгород, Псков, Ладогу, Изборск, были уничтожены. А Лаба – на долгие века стала Эльбой…

В самом Берлине части Красной Армии 29 апреля смогли пробиться к Рейхстагу, а 30 апреля над ним уже развивалось красное знамя Победы, которое водрузили войны 150-й стрелковой дивизии М. А. Егоров и М. В. Кантария. Осознавая неизбежность поражения, Гитлер покончил жизнь самоубийством. 2 мая Берлинский гарнизон сложил оружие.

Согласно межсоюзническим договорённостям германские войска обязаны были капитулировать перед тем союзником, с которым они вели боевые действия. Однако англо-американское командование грубо их нарушило, позволив перейти свои линии германским войскам, бежавшим от Советской Армии. По негласному разрешению генерала Б. Л. Монтгомери с побережья Балтийского моря в английскую зону оккупации было вывезено свыше 2 млн. немецких солдат и офицеров. Благодарные фашистские генералы даже предлагали свою помощь в организации эсэсовских дивизий из немецких военнопленных «для борьбы против Востока», т. е. СССР и Японии.

Завершающей битвой войны в Европе стало освобождение Праги. 5 мая 1945 года в ней произошло антифашистское восстание, на помощь которому были направлены советские танковые клинья. В результате их стремительного броска, 9 мая столица Чехословакии была освобождена. В тот же день, в 0 часов 43 минуты в Карлсхорсте (Берлин) начальник штаба Верховного главнокомандования Германии генерал-фельдмаршал В. Кейтель подписал акт о безоговорочной капитуляции Германии. Принял капитуляцию маршал Г. К. Жуков. В ходе освободительного похода советских войск в Восточную Европу, полностью или частично было освобождено 11 государств, в боях за которые отдали жизни более 1 млн. наших соотечественников.

Окончание боевых действий в Европе ещё не означало полного завершения II Мировой войны. Она полным ходом продолжалась на Дальнем Востоке. Здесь главным источником агрессии оставалась Япония.

Поражение от советских войск в 1939 году заставило Японию повернуть на юг. Осуществляя свои агрессивные замыслы, в начале декабря 1941 г. её авиация разгромила военно-морскую базу США на Гавайских островах (Пёрл-Харбор). За непродолжительное время Япония вытеснила страны Запада с обширных территорий Юго-Восточной Азии. Огромный плацдарм в Китае гарантировал Японии безопасность даже в случае высадки американцев на Японские острова. Военные круги США и Великобритании понимали, что без помощи Советского Союза война против Японии может затянуться на неопределённое время, потребует колоссальных материальных и людских ресурсов.

Вопрос о нашем участии в войне против Японии был решён на Ялтинской конференции. Сталин пообещал вступить в войну с Японией не позднее трёхмесячного срока после капитуляции Германии. Однако следует помнит, что Иосиф Виссарионович при построении своего внешнеполитического (да и внутриполитичекого) курса всегда руководствовался прежде всего интересами СССР. Некоторые историки понимают это весьма превратно. Они муссируют тему исторического возмездия, указывая на то, что Сталин, начиная войну против Японии, руководствовался долгом перед Россией, никогда не признававшей территориальных уступок, сделанных ею после поражения в 1905 года в русско-японской войне.

Здесь многие ссылаются на речь Сталина 2 сентября 1945 г.: «Свою агрессию против нашей страны Япония начала еще в 1904 году во время русско-японской войны. Как известно, в феврале 1904 года, когда переговоры между Японией и Россией еще продолжались, Япония, воспользовавшись слабостью царского правительства, неожиданно и вероломно без объявления войны напала на нашу страну и атаковала русскую эскадру в районе Порт-Артура… И она действительно вывела из строя три первоклассных военных корабля России. Характерно, что через 37 лет после этого Япония в точности повторила этот вероломный прием в отношении Соединенных Штатов Америки, когда она в 1941 году напала на военно-морскую базу Соединенных Штатов Америки в Перл-Харборе и вывела из строя ряд линейных кораблей этого государства.

Как известно, в войне с Японией Россия потерпела тогда поражение. Япония же воспользовалась поражением царской России для того, чтобы отхватить от России Южный Сахалин, утвердиться на Курильских островах и таким образом закрыть на замок для нашей страны на востоке все выходы в океан».

Многие современные историки, опираясь на это, утверждают, что цель СССР в войне сводилась к захвату Курил и южного Сахалина. Это даёт повод некоторым авторам выставить СССР агрессором, а Японию – невинной жертвой. Полемика по всем этим вопросам подогревается спорами вокруг т. н. Южных Курил, на передаче которых настаивает Япония.

Такой подход не уместен. Надо учитывать тот факт, что для Японии, потерявшей поддержку на Западе, нейтралитет СССР был стратегически необходим и ради этого она была готова пожертвовать Курильскими островами и южным Сахалином.

Говоря о причинах вступления СССР в войну с Японией, следует учитывать серьёзные геополитические опасения, имевшиеся у Ставки, по поводу позиции Китая. Ещё в 1943 г. на конференции в Каире президент США провёл ряд приватных бесед с тогдашним главой Китайской республики Чан Кайши. Между лидерами двух стран была достигнута договоренность о создании после войны китайско-американского военного союза. Это предусматривало размещение вдоль советской границы американских военных баз. На этом аппетиты США не останавливались. Желая утвердить свою гегемонию в Азиатско-Тихоокеанском регионе, они собирались вытеснить оттуда Великобританию, Францию и вообще все европейские колониальные державы. Поэтому приоритетной задачей советской геополитики являлось недопущение такого опасного союза.

На протяжении всей войны союзники всячески пытались уговорить Сталина как можно скорее вступить в войну против Японии. На всех встречах и конференциях речь шла о помощи Советского Союза. Тогда ещё атомной бомбы у американцев не было, и помощь СССР была им очень нужна. Участие Советского Союза в войне ими виделось как обязательное условие победы над Японией. Красной Армии предстояла борьба с очень мощной Квантунской армией.

Исполняя взятые на себя обязательства, 6 апреля 1945 года Советское правительство денонсировало договор о нейтралитете с Японией от 7 апреля 1941 года. Оснований для этого было предостаточно. С 1941 по 1945 гг. японские войска 137 раз нарушали советскую границу, более 200 раз совершили провокации против наших судов, из которых 18 закончились потоплением советских кораблей.

Японская армия, сосредоточенная на рубежах СССР, имела численность около миллиона человек. Советскому Союзу всю войну приходилось держать против неё на Дальнем Востоке до 40 отборных дивизий. Когда было принято согласованное с союзниками решение о начале военных действий против Японии, советское командование усилило Дальневосточную группировку войсками, выводимыми из Германии. Это были солдаты и офицеры, имеющие богатый боевой опыт. Отказ японцев от безоговорочной капитуляции вынудил советское руководство ускорить начало наступление против них в Манчжурии. Японскому послу 8 августа было заявлено, что со следующего дня СССР будет считать себя в состоянии войны с Японией.

Маньчжурская наступательная операция была разработана в лучших традициях стратегии «широкого фронта», позволившей победить Германию. Советское наступление началось 9 августа и продолжалось до 2 сентября 1945 года. Оно осуществлялось силами Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов, а так же Тихоокеанского флота и Амурской флотилии. Советские войска были поддержаны союзной Монгольской народной армией.

Успехи СССР встревожили США. Ещё когда на смену компромиссному и во многом сочувствовавшему СССР Ф. Рузвельту пришёл категоричный русофоб г. Трумен, в США стала расти озабоченность возможным усилением на Дальнем Востоке советских позиций. Это с неизбежностью могло радикально изменить геополитическую обстановку в регионе. Стремительное наступление советских частей против Японии сделало страх американских реакционеров перед «красной угрозой» маниакальным.

Чтобы доказать обоснованность своих претензий на мировое господство, Соединённые Штаты произвели ядерные удары по двум японским городам: Хиросиме и Нагасаки. В американской и, что удивительно, нередко японской историографии встречается точка зрения, что императорская армия капитулировала в результате именно ядерной атаки против мирного населения двух городов. Однако после этой бесчеловечной акции японский император Хирохито подписывать капитуляцию вовсе не собирался. Война продолжалась. Японцы усилили атаки камикадзе, решив биться с американцами несмотря ни на какие потери. И только победоносная советская армия убедила японское руководство в бесполезности дальнейшего сопротивления.

Молниеносное продвижение советских войск заставило японское правительство 14 августа принять решение о капитуляции. Однако японская армия продолжала сопротивление. Только 19 августа солдаты и офицеры Квантунской армии начали сдаваться в плен. 2 сентября Япония подписала акт о безоговорочной капитуляции. Разгром Советским Союзом Квантунской армии не только ускорил завершение II Мировой войны, но и позволил народам Китая, Северной Кореи и Северного Вьетнама добиться свободы и независимости.

Капитуляция Японии означала окончание самой кровопролитной войны в истории человечества. Вклад Советского Союза в общую победу оказался решающим. II Мировая война унесла более 50 млн. жизней, из которых 27 млн. – жизни советских граждан, принесла неисчислимые беды, лишения и разрушения. В то же время, начатое во время войны сотрудничество между нациями, открыло человечеству возможность построения справедливого мира без войн и неравенства, а Советский Союз заявил о себе как о новой мировой Сверхдержаве. И это следует признать важнейшим итогом победы, одержанной над фашизмом.

Вопросы для самостоятельной работы по теме

Почему наступление на Висле советское руководство начало раньше запланированных сроков?

Какие историографические споры существуют по поводу Берлинской операции? Можно ли было закончить войну раньше?

Почему СССР вступил в войну с милитаристской Японией?

Каков был вклад СССР в победу над странами-агрессорами?

Каковы были главные причины победы СССР в Великой Отечественной войне?

Тема 10 Закулисье антигитлеровской коалиции: когда союзник – геостратегический антагонист

Геополитическая обстановка в преддверии Великой Отечественной войны словно под копирку обрисовывала черты ситуации кануна Первой мировой войны. Страны Океана вновь натравливали центральное государство Западной Европы – Германию на крупнейшую страну Континента – Россию. В своё время ещё О. фон Бисмарк заметил, что «Англия в войне употребляла европейские государства как “отличную пехоту”». Столкнув мощные державы, полуконтинетальную Германию и континентальный СССР, англосаксы, следуя своей вековой геополитической тактике – загребать жар чужими руками – пострадали от инициированной ими войны меньше остальных участников, при этом выиграв значительно больше. С точки зрения классической геополитики такой пространственно-силовой расклад традиционен: противоборство стран Суши и Моря является константой.

Накануне Первой мировой войны член Государственного совета П. Н. Дурново пророчески предостерегал Николая Второго: «Любые жертвы и основное бремя войны, которое падёт на нас, и уготованная России роль тарана, пробивающего брешь в толще немецкой обороны, будут напрасными. Ибо мы воюем на стороне нашего геополитического противника – Великобритании, которая не допустит никаких серьёзных обретений».

Царское правительство, вопреки предупреждениям советников и некоторых военных, не учло геоисторических законов и, как следствие, страна получила Февральский переворот и развал Империи. Советское руководство учитывало закономерности геополитики, которую ещё в Российской империи принято было называть Высшей стратегией. Прекрасно осознавая, кто вооружал и натравливал гитлеровскую Германию на СССР, наше руководство также понимало, что вести войну в полной изоляции, да ещё и при возможном блоке англосаксонских стран с Рейхом, нашей стране будет крайне тяжело. В этих условиях советскому руководство буквально приходилось ходить по лезвию бритвы между явными врагами и действующими исподтишка их кукловодами – своими извечными геополитическими противниками.

Показательна в этой связи была позиция США накануне войны. Если бы Гитлеру удалось в результате многочисленных провокаций заставить СССР начать мобилизацию, то США и Англия, что стало известно благодаря советской разведке, выступили бы на стороне Рейха.

Политическая элита и некоторые финансовые круги Великобритании способствовали приходу нацистской партии во главе с Гитлером к власти не только руководствуясь императивами англосаксонской геополитики и капитала. В высших кругах Туманного Альбиона большой популярностью пользовалась идеология фашизма. Известно, что британский идеолог Х. С. Чемберлен являлся одним из основоположников расизма и, по словам Й. Геббельса, «пионером» нацизма. Как отмечает западный историк М. Саркисянц, влияние Чемберлена на Гитлера было огромным: он являлся разработчиком доктрины мирового господства имперской расы англичан и их братьев по крови немцев, именно он посвятил Гитлера в «спасители германской нации».

Симпатии к фашизму испытывали и члены английского королевского двора. Так, «Ромео Британии» Эдуард VIII, в 1936 году отказавшийся от престола ради любви, был женат на американке У. Симпсон, являвшейся агентом влияния Абвера. После заключения морганатического брака с американкой уже бывший король Англии поехал в Германию в гости к А. Гитлеру. Известно так же, что этого друга Третьего Рейха немцы встречали криками «Хайль Виндзор!», на что следовал ответный жест в виде вытянутой в нацистском приветствии руки. Германия была заинтересована в возвращении престола своему идеологическому единомышленнику, надеясь вернуть ему трон после своей победы.

Профашистские настроения находили и вполне конкретное политическое выражение. 10 мая 1941 г. в Шотландии приземлился второй официальный преемник Гитлера, обер-группенфюрер СС и СА – Р. Гесс. Цель его визита была заключить перемирие с братьями-арийцами по крови для совместных действий против СССР. По мнению ряда военных историков, в частности Л. А. Безыменского, «Гессу было поручено предпринять последнюю попытку создания единой общеевропейской коалиции». В Рейхе Р. Гесса устами Й. Геббельса объявили сумасшедшим, а в Англии по приказу У. Черчилля – военнопленным.

В. М. Молотов вспоминал, что И. В. Сталин по этому поводу иронически предложил сбросить Г. М. Маленкова на парашюте к Гитлеру «пусть, мол, усовестит его не нападать на СССР» (В. М. Молотов. Трагедия 1941-го. Причины катастрофы. – М.: Яуза, 2008.) Но и Иосиф Виссарионович, и Вячеслав Михайлович были убеждены, что полёт Р. Гесса был санкционирован лично А. Гитлером и согласован с кем-то в британском руководстве.

Уже будучи в состоянии войны с гитлеровской Германией английские политики разрабатывали планы военных действий против нашей страны. По данным британского историка Дж. Батлера, «12 июня Комитет начальников штабов решил принять меры, которые позволили бы без промедления нанести из Мосула силами средних бомбардировщиков удары по нефтеочистительным заводам Баку». Однако через полторы недели Германия напала на СССР и политическому руководству Великобритании пришлось выступить формальным союзником СССР.

Таким образом, возможность заключения военно-политического союза между США, Англией и Германией с началом Великой Отечественной войны была вполне реалистичной. Однако титаническими усилиями высшего руководства СССР во главе со Сталиным удалось сорвать эти планы путём создания Антигитлеровской коалиции. Антигитлеровская коалиция – союз государств и народов, сложившийся вокруг СССР с целью полного и окончательного разгрома коричневого блока государств (Третий Рейх, Италия, Япония, а также их сателлиты) и полного повсеместного искоренения фашизма во всех его формах и проявлениях.

Боевое братство по оружию между великими державами оказалось оправданным и существенно ускорило победу над фашисткой Германией. Установлению союзнических отношений Западных стран с СССР существенно способствовали те зарубежные лидеры, которые стояли на антифашистских позициях. Некоторые из них продолжали считать СССР врагом, но неприятие фашизма делало их способными к компромиссу с нашей страной. Так, уже 22 июня 1941 года премьер-министр Великобритании У. Черчилль, а 24 июня президент США Ф. Рузвельт заявили о решимости их государств оказать помощь Советской России. Сама по себе занятая США и Великобританией позиция свидетельствовала о том, что политика СССР, которая непосредственно предшествовала нападению на нас фашистов, была правильной. Никого в мире не убедили слова Гитлера и Геббельса, что агрессором в начавшейся войне является наша страна.

Публично выраженная готовность США и Великобритании поддержать нашу страну создавала реальную возможность создания Антигитлеровской коалиции. Сегодня в литературе процесс её формирования, как и многие другие страницы Великой Отечественной войны, как коростой, оброс чёрными мифами. Наиболее подлый из этих мифов сводится к тому, что Антигитлеровская коалиция стала детищем стран Запада, а СССР лишь присоединился к ней. В облегчённом варианте этот миф связывает зарождение Антигитлеровской коалиции с так называемой «Атлантической хартией». Местом её подписания стал принадлежащий британскому доминиону Канаде острове Ньюфаундленд. Произошло это знаковое событие 14 августа 1941 года.

Хотя СССР 24 сентября и присоединится к ней, считать «Атлантическую хартию» началом антигитлеровской коалиции невозможно. Она носила сугубо абстрактный характер и кроме либеральной мутно-розовой водички не содержала ничего конкретного. Одни слова о разоружении, самоопределении, разгроме стран-агрессоров, под которыми можно было понимать, в зависимости от ситуации, любую страну. Главным в документе было положение, согласно которому все страны – и победители и побеждённые, и большие и малые – будут на равных иметь доступ к мировой торговле и мировым сырьевым источникам. Вообще-то, поскольку не Германия, а СССР обладал огромными ресурсами, то ещё не известно, против кого было нацелено остриё этого документа. Во всяком случае, после войны прослеживаются попытки давления на нас с позиций «Атлантической хартии».

Более жёсткий вариант антисоветского мифа об Антигитлеровской коалиции возводит её формирование аж к 1939 году. Как ни странно, но этот миф имеет свою базу в таком серьёзном издании как Большая советская энциклопедия. В ней так и говорилось: «АНТИГИТЛЕРОВСКАЯ КОАЛИЦИЯ – союз государств и народов, боровшихся во второй мировой войне 1939—45 против агрессивного блока гитлеровской Германии, фашистской Италии, милитаристской Японии и их сателлитов». Хотя СССР в 1939 г. имел вооружённый конфликт с Японией, но в состоянии войны с ней не находился. А что касается Германии, то только ленивый либерал-западник не напомнит сегодня о «союзе двух диктаторов», «разделе старушки Европы» и «секретный протоколах».

Соответственно, «правильно» в препарированном виде такая трактовка позволяет отдавать инициативу создания Антигитлеровской коалиции Польше, Франции, Англии с её доминионами. При этом получается, что СССР лишь примкнул к этому почётному клубу борцов со злом. Да и то только потому, что подвергся гитлеровской агрессии, превратившей, тем самым, его из агрессора во второстепенного члена Антигитлеровской коалиции.

Разумеется, и в жёстком, и в «облегчённом» вариантах данный миф насквозь лжив. Прежде всего он не учитывает, что в 1933–1939 гг. именно наша страна находилась в авангарде создания системы коллективной безопасности. Но дело даже не в этом. Ни фактически ставшая в 1940 году частью коричневого рейха Франция, ни Англия, ни, тем более США со всеми британскими доминионами в придачу в масштабных боевых действиях с немцами замечены не были. Таким образом никакая антифашистская коалиция без СССР немыслима. И в силу всех этих, а так же некоторых других обстоятельств именно Советских Союз может считаться инициатором создания коалиции стран, направленной на полное уничтожение гитлеризма как опасного зигзага мировой истории.

Исключительно непреложная воля СССР, его руководства и всего советского народа к победе стала той движущей силой, которая сплотила народы в борьбе с коричневой чумой. С целью улучшения отношений с союзниками, СССР предпринял серьёзные шаги по пересмотру некоторых аспектов своей дипломатической деятельности, которые шли по линии сокращения активности Коминтерна, а также большей демократизации внешней политики и привлечения к контактам с зарубежными государствами общественных организаций и рядовых граждан. Кроме того, были осуществлены некоторые кадровые перестановки. В частности, в Наркомат иностранных дел был возвращён М. М. Литвинов, к которому весьма благосклонно относились определённые круги США, Англии и Франции, и который сам весьма благосклонно относился к этим странам, иногда – даже слишком благосклонно для советского дипломата.

Результатом умелых действий советских дипломатов стало заключение уже 12 июля 1941 г. советско-английского соглашения. Представляется, что именно его следует считать самым первым кирпичиком в фундаменте Антигитлеровской коалиции.

Одним из последующих шагов в направлении создания Антигитлеровской коалиции стало прошедшее в Москве с 29 сентября по 1 октября совещание. В нём приняли участие представители СССР, Англии и США. В ходе него страны-участники взяли на себя конкретные обязательства в военной сфере, связанные с ежемесячными поставками самолётов, танков, автомашин, военных материалов. Однако несмотря на заверения американской и английский сторон о том, что свои обязательства по поставкам СССР они выполнят в кратчайшие сроки – союзники не раз срывали их осуществление.

Договорённости имелись и в финансовой области. США предоставили Советскому Союзу беспроцентный кредит в 1 млрд. долларов. Причина таких щедрот была, увы, чисто прагматической. США были заинтересованы «удержать русских в войне», которые должны были нести тягло войны за них. Американский истеблишмент шёл навстречу нашей стране, руководствуясь принципом: «оборона СССР важна для обороны Соединённых Штатов». Начальник штаба американской армии генерал Дж. Маршалл отмечал, что в 1941 г. «решающим фактором для страны было время. Советский Союз купил… это время для нас ценою своей крови и отваги».

Сложнее было договориться по участию наших союзников в реальных боевых действиях против общего врага. Так, в начале сентября 1941 г. И. В. Сталин поднял вопрос об открытии «второго фронта» в Европе. В письме к Черчиллю он убеждал его поторопиться: «Мне кажется, что Англия могла бы без риска высадить 25–30 дивизий в Архангельск или перевести их через Иран в южные районы СССР для военного сотрудничества с советскими войсками на территории СССР по примеру того, как это имело место в прошлую войну во Франции. Это была бы большая помощь». Но это было не в интересах Великобритании, которой надо было максимально вымотать Советский Союз, «сражаясь до последнего русского солдата». Как объяснял это сам У. Черчилль: «У России никогда не было недостатка в людских ресурсах, и сейчас у неё имеются миллионы обученных солдат, для которых требуется современное вооружение».

Тем не менее, отдельные совместные боевые операции удалось согласовать уже в 1941 году. Так было, например, с вопросом о предотвращении вступлении Ирана в войну на стороне Третьего Рейха. Значение этой страны для СССР в стратегическом отношении сложно переоценить. В геополитике его наряду с некоторыми другими государствами называют «мягким подбрюшьем» континентальной России. Иран ещё со времён Большой игры (геополитического противостояния Англии и России на гипотетических сухопутных путях в Индию) представлял огромное значение как внешний, защитный геополитический пояс России. Существует информация, что в 1940 году Гитлер, пытаясь сыграть на антагонизме англосаксов и СССР, намеревался склонить руководство нашей страны к военно-политическому союзу, предлагая по сути, выход к Персидскому заливу и Индийскому океану. Но И. В. Сталин напрочь отверг предложения фашистов.

В 1925 году в результате переворота новым шахом Персии стал представитель националистических профашистских групп Реза Пехлеви. С приходом к власти Гитлера отношения между ариями Германии и их «зороастрийскими братьями» укрепились. По рекомендации фюрера в 1935 г. шах Реза переименовал Персию – в Иран («страну ариев»).

К началу Второй мировой войны Иран превратился в форпост Третьего Рейха на Ближнем Востоке. Его транспортная и нефтяная инфраструктуры могли быть использована и против СССР, и против Великобритании. Вооружённые силы фашистской Германии, воевавшие в Северной Африке, угрожали британским колониям на Ближнем Востоке. Одновременно военное сотрудничество Третьего Рейха с Ираном ставило под удар Советский Азербайджан с его нефтепромыслами. Нельзя также сбрасывать со счетов, что прорыв Вермахта к Баку, а оттуда дальше к Дербенту и Астрахани стал бы сигналом для турецких властей немедленно присоединяться к войне против СССР, а заодно, возможно, и против Великобритании.

Общая стратегическая проблема сблизила Континентальную и Морскую империи. С началом Великой Отечественной войны начался процесс советско-английских переговоров по иранской проблеме на дипломатическом и высшем военном уровнях. В итоге был разработан план совместной советско-английской операции под кодовым названием «Согласие». По этому плану фактически возвращалось геополитическое статус-кво времён Российской империи: советские войска должны были занять север Ирана, а юг переходил под контроль Великобритании.

Важно подчеркнуть, что эта мера рассматривалась как временная, имевшая целью обеспечить безопасность двух держав от фашистской военной угрозы. План «Согласие» не предусматривал раздел страны.

СССР направил в Иран для проведения операции две армии из состава ЗакВО, одну из Среднеазиатского военного округа (САВО) в июле 1941 года. В операции использовались также корабли Каспийской военной флотилии. Великобритания, в свою очередь, выставила армейскую группу, дислоцировавшуюся в Ираке. В операции были задействованы британские ВМС.

Однако прежде, чем идти на крайние меры, СССР и Великобритания пытались решить вопрос дипломатическим путём. 16 августа 1941 года СССР передал ноту Тегерану с требованием немедленной высылки всех подданных Третьего рейха с территории Ирана, а также предоставить базы для советско-британского контингента. Правительство Пехлеви отказалось выполнять эти требования, проведя мобилизацию.

Ввод советских войск в Иран имел и правовые основания. Согласно советско-иранскому договору 1921 года советская сторона могла ввести войска в Персию в случае возникновения военной угрозы. Об этом СССР ещё раз напомнил иранскому шаху в ноте 25 августа 1941 г. После этого извещения, союзники приступили к выполнению операции «Согласие». Она была проведена блестяще за несколько дней. 29 августа иранская армия капитулировала перед британскими войсками, на следующий день – перед Красной Армией.

8 сентября 1941 года состоялось подписание соглашения, согласно которому, Иран был разделён на советскую и британскую оккупационные зоны. Новый шах Ирана выслал из страны подданных Германии и её стран-союзниц ей стран. В этом ему помогли спецслужбы СССР и Великобритании. Также был подписан договор о нейтралитете Ирана, который обязывался не препятствовать военному транзиту стран Антигитлеровской коалиции.

Сближение позиций сторон продолжилось и в следующем году, когда уже стало ясно, что германские планы блицкрига Красной Армией окончательно сорваны. Так, 1 января 1942 г. 26-ю государствами, в числе которых были СССР, США и Великобритания была подписана Декларация, ознаменовавшая создание военного союза государств, борющихся с фашизмом – ядра антигитлеровской коалиции.

Благодаря усилиям советских дипломатов и лично И. В. Сталина в октябре 1943 года в Москве прошло совещание министров иностранных дел трех великих держав. Само место проведения указывало признание руководящей роли Советского Союза в Антигитлеровской коалиции. На правах хозяев советские послы во главе с В. М. Молотовым очертили круг военных вопросов, рассмотрение которых для американцев и англичан было нежелательным. Речь шла о сокращении сроков войны против Германии и ее сателлитов активными совместными военными операциями. В результате дипломатических боёв под натиском советской стороны проводники линии «непрямых действий» потерпели поражение.

Важным итогом совещания стало подписание «Декларации четырех государств по вопросу о всеобщей безопасности», подписанный представителями СССР, Великобритании, США и Китая. В ней содержались основополагающие принципы будущих действий:

1. Союзники будут вести войну против своих соответственных врагов до тех пор, пока противник не сложит оружия и безоговорочно капитулирует;

2. По завершении войны усилия союзных держав будут направлены на обеспечение мира и безопасности;

3. В возможно короткий срок будет учреждена Международная организация для поддержания мира и безопасности;

4. По окончании войны союзники не будут применять своих вооруженных сил на территории других государств, кроме как после совместной консультации и для целей, предусмотренных в этой декларации.

Сложно переоценить важность этого документа, заложившего основу будущей Организации Объединенных Наций.

В ходе переговоров СССР последовательно выступал за восстановление Франции в качестве великой державы и за включение её в состав комиссии наряду с СССР, США и Великобританией. Однако США, следуя геостратегической концепции Х. Маккиндера, стремились превратить Францию в «предмостное укрепление» для своих войск. Франция и её богатые колонии прельщали американских империалистов. Правительство Советского Союза твёрдо стояло на позициях защиты суверенитета и свободы выбора политического и социального устройства всех народов.

Немаловажным событием стало принятие «Декларации об ответственности гитлеровцев за совершенные зверства» от 30 октября 1943 г. На конференции министров иностранных дел нашими дипломатами были прозондированы позиции союзников по основным вопросам послевоенного мироустройства, которые впоследствии обсуждались на конференции в Иране.

Важной вехой в развитии межсоюзнических отношений стала работавшая с 28 ноября по 1 декабря 1943 года Тегеранская конференция. Она проходила в благоприятных для СССР условиях, после целого ряда побед на Восточном фронте. Выбор места её проведения стал предметом серьёзных дискуссий между руководством СССР и союзниками, которые предлагали более удобные для себя варианты. И. В. Сталин занял жёсткую и принципиальную линию. Тегеран находился вблизи советских границ, поэтому могла быть обеспечена надежная связь со Ставкой. Как верно заметили авторы двенадцатитомного издания «Великая Отечественная война 1941–1945 годов» (М. 2015) «И. В. Сталин сумел настоять на своем выборе, что говорило не столько о его дипломатическом искусстве, сколько о новом авторитете СССР, с которым приходилось считаться его западным партнерам». В столице Ирана советскими военными специалистами были предприняты беспрецедентные меры безопасности.

«Коренной перелом» повлиял на изменение отношения президента США к Советскому Союзу, увидевшего, что Россия стала в ряд великих мировых держав, на что она давно имела право. Ф. Д. Рузвельт стремился улучшить и укрепить отношения с СССР и лично с И. В. Сталиным. Во время конференции он переехал в главное здание посольства СССР, что обеспечило возможность тайных встреч и переговоров с главой Советского Союза.

И это возымело плоды: в беседе с американским послом А. Гарриманом Верховный главнокомандующий СССР признался ему, что хорошо узнал Ф. Рузвельта и комфортно чувствовал себя в его обществе. Важно подчеркнуть, что Ф. Рузвельт в процессе напряжённейших переговоров выступал против агрессивной линии непримиримого У. Черчилля, пытавшегося сбить курс политики тесного сотрудничества с СССР. Тегеранскую конференцию можно по праву назвать дипломатическим Сталинградом Иосифа Виссарионовича.

В Тегеране США и Англия продолжили линию, обозначенную ранее на Московском совещании, выступив с планом расчленения послевоенной Германии на пять государств. Как и после Первой мировой войны предлагалось передать Рур и Саар под международный контроль. Советский Союз твёрдо и последовательно отстаивал позицию, согласно которой «Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остаётся». Наша страна выступала за развитие единой Германии как миролюбивого и демократического государства.

Определённое внимание участники конференции уделили дальневосточной проблеме. Рузвельт предложил создать в Советском Приморье базы для 1000 американских бомбардировщиков. И. В. Сталин подчеркнул, что Советский Союз вступит в войну с Японией лишь после освобождения Европы и разгрома фашисткой Германии.

Наибольшие разногласия между странами-участницами вызвал вопрос о Втором фронте. Руководство СССР выступило в пользу открытия Второго фронта во Франции в 1944 г. Хотя к концу 1943 г. СССР мог освободить Европу без него, но речь шла о другом – сохранении миллионов жизней граждан СССР: военных, мирных жителей на оккупированных территориях, пленных. Англичане, наоборот, всячески не соглашались с открытием Второго фронта в Северной Франции. Вместо этого они готовы были вести боевые действия на второстепенных направлениях, в особенности на тех, которые отрезали СССР от Ближнего Востока и Балкан. Более того, англичане готовы были предоставить ограниченный военный контингент для «защиты» кавказских нефтепромыслов. Вот интересно, от кого хитроумные бритты собирались защищать нефть Кавказа? Ушли бы они, когда наша армия погнала бы гитлеровцев на Запад? И, тем не менее, согласие на открытие к 1 мая 1944 года Второго фронта на Севере Франции было достигнуто, что нашло отражение в «Декларации трёх держав» и стало главным достижением Тегеранской конференции.

Увы, как и следовало ожидать, союзники и на этот раз не сдержали данное слово. Хотя операция по высадке их войск в Нормандии всё же началась, но произошло это с серьёзным опозданием – только 6 июня 1944 года. Эта операция получила название «Оверлорд».

Вопросы дальнейшего сотрудничества, особенно после войны, рассматривались в феврале 1945 года на Крымской (Ялтинской) конференции. На ней были согласованы действия великих держав по окончательному разгрому Рейха и по тому новому мировому порядку, который побеждённой Германии придётся принять от своих победителей.

Любитель образных сравнений У. Черчилль предложил назвать эту конференцию кодовым словом «Аргонавт», ассоциируя британскую и американскую делегации с потомками представителей древней цивилизации Моря, древними греками-аргонавтами, которые прославились грабительским походом на Черное море за легендарным золотым руном. В качестве вожделенной золотой шкуры, которую союзники пытались выпросить у «царя Колхиды» (И. В. Сталина) – выступала поддержка СССР союзников в деле разгрома Германии и Японии.

В Ялте были определены границы будущих зон оккупации Германии. США, как и прежде настаивали на жёстких и даже жестоких мерах по отношению к Германии, что нашло отражение в так называемом «плане Моргентау» (по имени его разработчика– американского министра финансов г. Моргентау). Американцы, как и после Первой мировой войны хотели поставить Германию на колени, превратив её в аграрную страну. План предусматривал расчленение страны, уничтожение её промышленности, унижение немецкого народа. Представители великих демократий не стеснялись человеконенавистнических выражений, отзываясь о немецком народе как «большом безумце», с которым «нет решительно никаких оснований для мягкого обращения». Черчилль поддержал этот план по расправе с германским народом. Однако точку в этом вопросом поставил СССР, который имел поддержку в освобождённых странах Европы, где получили широкое распространение левые политические течения. Советская сторона отстояла идею единой, миролюбивой Германии с демократическим режимом.

На конференции было принято решение о создании ООН. Было достигнуто соглашение о сроках вступления СССР в войну после окончания войны в Европе на условиях восстановления принадлежавших России прав на Южный Сахалин и передачи Курильских островов. Некоторые американские историки и отечественные историки-публицисты изображают это как «плату» за участие СССР в войне с Японией. Однако это не так. Решение о возвращении СССР территорий на Дальнем Востоке было ничем иным как конкретизацией общих принципов политики Антигитлеровской коалиции в отношении Японии, что нашло отражение в упоминавшийся ранее Каирской декларации 1 декабря 1943 г.

Трудно переоценить значение Ялтинской конференции и достижения на ней советской дипломатии. Последний раз на ней встретились в полном составе лидеры СССР, США и Англии, которые реально возглавляли свои страны в самые страшные годы войны. Именно в ходе неё будет сделана их совместная фотография, которая стала своего рода классикой жанра. Позже она была воспроизведена даже на монетах некоторых подвластного Британии Гибралтара.

Первым «боевые ряды» покинул президент США Ф. Рузвельт, который 12 апреля 1945 года умрёт при загадочных обстоятельствах. За 11 дней до этого Франклин Делано на объединенной сессии Конгресса выступил с программой создания нового полицентричного миропорядка, исключавшего возникновение новых войн: «Мир, который мы строим, не может быть американским или британским миром, русским, французским или китайским миром. Он не может быть миром больших или миром малых стран. Он должен быть миром, базирующимся на совместных усилиях всех стран». Президент США предлагал на корню пресечь опасные глобализа-торские амбиции: «конец системы односторонних действий, замкнутых блоков, сфер влияния, баланса сил и всех этих и подобных методов, которые использовались веками и всегда безуспешно» (Цит. По: Л. А. Безыменский, В. М. Фалин. Кто развязал «холодную войну». Свидетельствуют документы // Открывая новые страницы…Международные вопросы: события и люди /Сост. Н. В. Попов. – Москва.: Политиздат, 1989. С. 109–121).

Эти идеи органично дополняли разработанный Рузвельтом ранее «план четырёх полицейских», согласно которому две крупнейшие континентальные державы – СССР и Китай вместе с двумя крупнейшими океаническими странами – США и Великобританией создают подобие всемирного совета директоров, который должен был обеспечивать мир и оказывать противодействие агрессивным устремлениям любых других стран. Но это, безупречное с точки зрения мировой классической геополитики решение проблемы генезиса войн, не устраивало американскую военщину и элиты, наживавшихся на бедах человечества. В преддверие принятия важных решений в Потсдаме Ф. Рузвельт, большой гуманист и союзник И. В. Сталина по ряду важных стратегических вопросов, ушёл не только с политической арены, но и из жизни.

На предложения Сталина прислать советских специалистов, чтобы прояснить причины смерти своего надёжного политического партнёра, новый американский лидер Г. Трумэн ответил отказом. Как говорилось выше, Г. Трумэн был ярко выраженным ненавистником СССР. Лучшей кандидатуры для развязывания холодной войны сложно представить. Едва придя к власти, на совещании в Белом доме 23 апреля 1945 г. он заявил, что советско-американское сотрудничество нужно срочно ломать и решать проблемы без согласования с СССР.

Позже на выборах потерпит поражение У. Черчилль – так сограждане отблагодарят его за спасение их острова от нацистского вторжения. «Последним из могикан» останется И. В. Сталин. Именно ему придётся отстаивать традиции былого братства по оружию на Потсдамской конференции. На ней от США за столом переговоров будет восседать Г. Трумэн, а вскоре после начала конференции её покинет проигравший выборы Черчилль. Его место за столом переговоров займёт мало кому известный в мире, но нахрапистый «социалист» (лидер лейбористов) Климент Эттли. Потсдамская конференция войдёт в историю как последняя, на которой правители стран Антигитлеровской коалиции встретились как союзники.

Потсдамская конференция проходила уже после поражения нацистов с 17 июля по 2 августа 1945 года. Фактически, эта была первая конференция эпохи холодной войны Запада против СССР, но об этом речь пойдёт ниже. Посвящена конференция была преимущественно вопросам послевоенного урегулирования в мире. В центре внимания был германский вопрос. С трудом уступив Советскому Союзу и согласившись не расчленять Германию, Западные страны, тем не менее, настояли на разделе военных зон оккупации. В дальнейшем именно это решение станет базой раздела Германии на ФРГ и ГДР. Также Германия должна была выплатить серьёзные репарации, половина которых, на сумму 10 млрд. долларов, полагалась СССР.

Ещё одним трудным вопросом на конференции станет вопрос о судьбе стран Восточной Европы. Они делились на две группы. В первую входили страны – жертвы нацистской агрессии (Польша, Чехословакия и др.). Здесь особенно тяжело решался польский вопрос. Сталину удалось настоять на том, чтобы советско-польская граница прошла примерно по линии Керзона, т. е. были признаны новые границы СССР 1939 года. В свою очередь западные границы Польши расширялись. Ей передавались все земли до Одера, в древности, населённые славянами. Кроме того, Сталин настоял, чтобы польское правительство – которое мыслилось и станет коалиционным – было создано на базе польского народного правительства, а не той группы британских марионеток, которые назывались «польским Лондонским правительством в изгнании». (Будет нелишним напомнить, что вскоре после нацистского нападения на Польшу, эти деятели бросили свой народ и припустили за границу. Тем самым они утратили и юридическое, и, главное, моральное право, претендовать на руководство страной, брошенной в чёрный для неё час. В годы войны разными провокациями лондонские поляки всячески мешали советско-британскому сближению.)

Ещё сложнее шло урегулирование судьбы Восточно-Европейских стран, которые по вине своих правительств в годы войны какое-то время были союзниками Германии. Это, например, такие государства, как Венгрия и Болгария. Страны Запада начали оказывать на них нажим и предпринимать дискриминационные меры. Рычагами давления становятся отказ стран Запада заключать с ними договоры, требования демократических выборов и другие демагогические приёмы. Советский Союз стал гарантом их независимости, экономической и политической стабильности.

В последние годы много говорится о том, что существенным моментом в развитии сотрудничества между великими державами в борьбе с фашизмом стала экономическая помощь, оказанная Советскому Союзу Америкой и Великобританией. О военной помощи со стороны этих стран говорилось и в советское время.

Вопрос о военной помощи союзников является одним из наиболее дискуссионных для военных историков. В частности, дискутируется размер этой помощи и её роль в отражении СССР фашистской агрессии. Уже в прошедшие годы зарубежные авторы резко переоценивали её роль. Их советские коллегии, наоборот, стремились преуменьшить вклад осуществлявшихся союзниками поставок в дело победы над общим врагом. В наши дни эти споры не только не утихли, но и приобрели ещё большую ожесточённость.

Похоже, экономическое сотрудничество военного времени не может быть оценено однозначно. Да, поставки по ленд-лизу были весьма существенны. Так, союзники поставили до 70 % автомобилей, имевшихся на вооружении советской армии, 12 % танков, 10 % самолётов. В то же время, общий объём поставок не превысил 4 % от советского военного производства. Вместе тем, не столь уж принципиально, насколько велики были поставки нам со стороны США и Англии. Принципиально важно понять, а можно ли вообще эти поставки назвать ПОМОЩЬЮ? Ведь, как известно, мы платили за всё предоставляемое нам. Ленд-лиз – это обычная аренда, а за аренду приходится платить! Кроме того, отдельные американские корпорации в период войны продолжали сотрудничество с Рейхом. То есть, по сути, мы имеем дело не с помощью, а очень выгодным для союзников гешефтом. Одни американские фирмы продают официально свою продукцию нам, другие, нелегально – нашим врагам. А на линии фронта оба потока военных поставок «made in USA» встречаются вновь, сея разрушение и смерть среди русских и немцев во славу Америки!

Известно так же, что (даже на полуофициальном уровне) самими лидерами западных стран их «помощь» СССР оценивалась как «акт рассчитанного своекорыстия». Это означало, что целью союзников было не облегчить страдания советских людей, а как можно дольше сохранять Восточный фронт и не дать Германии перебросить свои силы против Англии или на Африканский континент. Когда потребность в жизнях советских солдат отпала, были прекращены и разрекламированные поставки нам. Причём сделано это было в свойственной Трумэну циничной форме. Уже 11 мая 1945 года он без предупреждения издал директиву, запрещающую поставки в СССР по ленд-лизу. Погрузка военных товаров в портах США была остановлена, а те корабли, что находились уже в пути, развёрнуты назад. Правда, американские военные прочистили своему президенту мозги – они надеялись получить нашу помощь в борьбе с Японией. Поставки возобновились, но ненадолго – в августе помощь была свёрнута окончательно.

Уже приведённые факты по ленд-лизу показывают, что становление Антигитлеровской коалиции шло далеко не так гладко, как хотелось бы СССР. В чём следует видеть причину такого положения? Многие сегодня говорят о подозрительности Сталина, его византийском стиле руководства, двуличии. Все подобные суждения носят исключительно оценочный, никоем образом не фактический характер. Факты говорят об обратном. Советская позиция в своих основных элементах была честной, открытой и последовательной. На протяжении всей войны СССР не вёл и отрицал саму возможность сепаратного мира за спиной союзников. Совершенно очевидно, что Сталин стремился реабилитировать в этом отношении страну после Брестского мира. А вот среди «союзников» настроения царили разные…

В то же время известны слова Г. Трумэна, который на начальных этапах войны, будучи ещё сенатором сказал буквально следующее: «Если мы увидим, что побеждает Германия, мы должны будем помогать России. А если будет побеждать Россия, мы должны будем помогать Германии, и пусть они убивают друг друга». Это не миф советской пропаганды, а цитата из монографии ярого антисталиниста и русофоба, современного американского автора Лоуренса Риса. А он сам её цитирует по штатовским газетам военной поры. Сегодня нам известно, что очень близкую позицию к Трумэну-сенатору занимал в тот период и глава британского кабинета Черчилль. Причём эти два ястреба на фоне некоторых других Западных деятелей выглядят чуть ли не голубками. Вот что рассказывает в своей книге «Трагедия 1941 года» российский историк, разведчик А. Б. Мартиросян:

«…Ещё в самый разгар Второй мировой войны из-под пера тесно связанного с Королевскими институтом международных отношений и британской разведкой директора Лондонской Экономической Школы, члена Комитета 300 состава 30–40 гг. XX в., влиятельнейшего геополитика англосаксонского Запада, на идеях которого базируются все концепции по установлению мирового господства англосаксов, – Джона Хэлфорда Маккиндера, – вышла уникальная по беспрецедентной агрессивности по отношению к фактически в одиночку ведшему смертельную борьбу с нацизмом СССР статья под названием «Круглая Земля и Выигрыш Мира». От имени ещё ничего существенного не сделавшего для разгрома нацизма англосаксонского Запада, в том числе и Великобритании, Маккиндер открыто указал: «Наш следующий враг – Советский Союз!». По сути дела, она была не чем иным, как выдающейся по своему коварству геополитической инструкцией всей правящей элите англосаксонского Запада по вопросу, что и как делать дальше».

Конечно, в 1943 году, когда эти строки Маккиндера были опубликованы, очень немногие знали, что союзники уже готовят идеологическую основу грядущего очередного крестового похода против России – СССР. Поэтому в основном наши отношения отягощала нерешённость каких-либо практических вопросов.

Перспектива превращения СССР в Сверхдержаву после войны пугала англо-саксов, лелеющих планы заветной глобальной гегемонии. В апреле 1945 г. У. Черчилль совместно с британскими генералами приступил к разработке поражающего своим цинизмом плана под названием «Немыслимое». К 22 мая он был готов.

Согласно замыслам вождя Туманного Альбиона 1 июля 1945 года американские, британские, канадские силы, польский экспедиционный корпус и 10–12 немецких дивизий (это около 2-х миллионов фашистов), которые располагались в Шлезвиг-Гольштейне и в южной Дании должны выступить против Красной Армии. Основная цель декларировалась следующим образом: «навязать русским волю Соединенных Штатов и Британской империи. Хотя “воля” двух стран и может рассматриваться как дело, напрямую касающееся лишь Польши, из этого вовсе не следует, что степень нашего вовлечения (в конфликт) непременно будет ограниченной».

Благодаря действию нашей разведки, в частности Кембриджской пятёрки, замыслы безумцев стали сразу же известны Сталину. По его приказу за пару дней до дня «Ч» Г. К. Жуков произвёл передислокацию советских войск в Германии, чем (в прямом смысле) спутал Черчиллю все карты. Войны тогда удалось избежать. Третьей мировой войны тогда удалось избежать. Но этот документ можно трактовать как объявление холодной войны нашей многострадальной стране. По крайней мере поводов предположить, что Запад затеял против нас холодную войну задолго до 5 марта 1946 года (официальная дата её начала), предостаточно.

Не отставали от своей старшей сестры и США. Буквально на следующий день после официального завершения Второй мировой войны – 4 сентября 1945 г. в США был издан меморандум объединенного разведывательного комитета (ОРК) № 329. В нём ставились чудовищные задачи по ликвидации СССР: «Отобрать приблизительно 20 надежных целей, пригодных для стратегической атомной бомбардировки в СССР и на контролируемой им территории». В пояснении цели конкретизировались более детально: они «представляют собой ряд смешанно-индустриальных районов, на которые приходится высшая концентрация научных и исследовательских промышленных предприятий, основной правительственный и управленческий аппарат. Этот выбор обеспечит максимальное использование возможностей атомного оружия» Конкретней, объектами атомной бомбардировки должны были стать: Москва, Горький, Куйбышев, Свердловск, Новосибирск, Омск, Саратов, Казань, Ленинград, Баку, Ташкент, Челябинск, Нижний Тагил, Магнитогорск, Пермь, Тбилиси, Новокузнецк, Грозный, Иркутск, Ярославль! Такая уверенность в своих силах подкреплялась многочисленными докладами американских экспертов о слабости СССР, вытянувшего на себе борьбу с мировым фашизмом.

Намётки уточнялись и дополнялись в планах 329/1 (3 декабря 1945 г.) и 432/д (14 декабря 1945 г.), причем в последнем без обиняков заявлялось, что у американской стороны «решающее» преимущество, поскольку «в настоящее время СССР не располагает возможностью причинить аналогичные разрушения промышленности США».

Вопросы для самостоятельной работы по теме

Какие геополитические противоречия были у будущих союзников по Антигитлеровской коалиции и были ли они решены в ходе войны?

Сформулируйте основные проблемы, которые обсуждались на конференциях стран-участниц Антигитлеровской коалиции. Какие из них были наиболее дискуссионными и почему?

Почему некоторые элиты в союзных нашей стране Великобритании и США стремились заключить сепаратный мир с Германией?

Почему в ходе Второй мировой войны был сформирован план холодной войны и что можно считать её отправной точкой?

Список рекомендуемой литературы:

1. Алексеев Ю. А., Басик И. И., Мазуркевич Р. В., Никифоров Н. И. Огненная дуга. – М., 2013.

2. Алиев Р. В., Рыжов И. Ю. Брест. Июнь. Крепость. Трилогия. – Минск, 2012–2013.

3. Булдыгин С. Б. Моонзунд—1941. – М., 2013.

4. Великая Отечественная война 1941–1945 годов: в 12 т. Т. 1. Основные события войны. – М., 2011; Т. 2. Происхождение и начало войны. – М., 2012; Т. 3. Битвы и сражения, изменившие ход войны. – М., 2012; Т. 4. Освобождение территории СССР. 1944 год. – М., 2012; Т. 5. Победный финал. Завершающие операции Великой Отечественной войны в Европе. Война с Японией. – М., 2013; Т. 6. Тайная война. Разведка и контрразведка в годы Великой отечественной войны. – М., 2013; Т. 7. Экономика и оружие войны. – М., 2013; Т. 8. Внешняя политика и дипломатия в годы Великой Отечественной войны. – М., 2014; Т. 9. Союзники СССР по антигитлеровской коалиции. – М., 2014; Т. 10. Государство, общество и война. – М., 2014; Т. 11. Политика и стратегия победы: стратегическое руководство страной и Вооруженными силами СССР в годы войны. – М., 2015; Т. 12. Итоги и уроки войны. – М., 2015.

5. Великая Отечественная война. 1941 год: Исследования, документы, комментарии. М., 2011.

6. Великая Отечественная война. 1942 год: Исследования, документы, комментарии. М., 2012.

7. Великая Отечественная война. 1943 год: Исследования, документы, комментарии. М., 2013.

8. Великая битва Великой войны / руков. авт. колл. Соколов А. М. – М., 2012.

9. Золотарев В. А., Соколов. А. М. История Великой войны. Изд. 2-е, доп. – М., 2015.

10. Замулин В. Н. Пороховское сражение. – М., 2013.

11. Исаев А. В. Иной 1941. От границы до Ленинграда. – М., 2011.

12. Исаев А. В. Приграничное сражение 1941. – М., 2011.

13. Исаев А. В. Освобождение 1943. «От Курска и Орла война нас довела…». – М., 2013.

14. Исаев А. В. Операция «Багратион». «Сталинский блицкриг» в Белоруссии. – М., 2014.

15. Исаев А. В. Сталинград. Иллюстрированная энциклопедия. – М., 2014.

16. Кошкин А. А. “Кантокуэн” – “Барбаросса” по-японски. Почему Япония не напала на СССР. – М., 2011.

17. Кошкин А. А. Россия и Япония: Узлы противоречий. – М., 2010.

18. Лурье Л. Я., Маляров Л. И. Ленинградский фронт. – СПб., 2012.

19. Момонов О. В. Первый контрудар Сталина. Отстоять Ленинград! – М., 2014.

20. Мощанский И. Б. Сокрушение врага. Балатонская стратегическая оборонительная операция 6–15 марта 1945 года. – М., 2013.

21. Народная война. К 70-летию начала великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Исследования и документы: колл. монография. М., 2011.

22. Нарочницкая Н. А. Сталинград. Величайший провал Гитлера. 1942–1943. Сталинградская битва глазами американских и британских журналистов. – М., 2013.

23. Сталинградская битва. От обороны к наступлению / руков. авт. колл. Соколов А. М. – М., 2014.

24. Нуждин О. И., Рузаев С. В. Севастополь в июне 1942 года. – Екатеринбург, 2013.

25. Хомяков И. М. Лужский рубеж: хроника героических дней. – М., 2014.

26. Чернышев А. А. Оборона полуострова Ханко. – М., 2011.

27. 1941 год. Страна в огне: в 2 кн. Кн. 2. Документы и материалы. / Составитель – Ю. А. Никифоров, А. В. Исаев, М. Ю. Мягков. – М., 2011.

Примечания

1

«Войны памяти» – это особый компонент или даже особая форма идеологической войны. Её спецификой является противоборство на поле исторического прошлого. Целью «войн памяти» является разрушение национального самосознание противника. Для «войн памяти» характерным является такое свойство, как тотальность:

1. Тотальная зачистка исторической памяти старших поколений, живых свидетелей реально происходившего в прошлом;

2. Тотальное насаждение молодёжи ложного представления об истории посредством различных информационных технологий, включая образовательные технологии новых поколений;

3. Тотальная смена представлений о прошлом в масштабах всего общества с истинных на ложные.

(обратно)

2

Консциентальное оружие – средства, направленные на достижение победы в консциентальных войнах. Консциентальная вой на (от лат. – conscienia) – война, нацеленная на трансформацию или разрушение устоявшихся форм и структур общественного и личностного сознания индивидов, а также режимов его функционирования. В отличие от войн классического типа, консциентальные войны преследуют цель не захвата территорий, а захват сознания противника и установление особого вида господства – господства над психо-ментальной областью людей.

(обратно)

3

Кара-Мурза С. Манипуляция сознанием. М., 2000.

(обратно)

4

Вестенизация (от англ. Western – западный) – здесь употреблено в значении заимствования новыми государствами на постсоветском пространстве западной, т. е. англо-американской и западноевропейской модели развития.

(обратно)

5

Новый синтетический термин, обозначающий национализм особого, суррогатного типа. Согласно наиболее распространённому понимаю, национализм является порождением капиталистической формации, как идеология он становится отражением складывания национальных буржуазных государств. Национализм многих народов СССР возник тогда, когда ни о каком самостоятельном национальном государстве у них не шло и речи, а уровень их развития отставал от уровня развития русской нации. Поэтому их национализм имел искусственный характер. В его основе лежали племенные предрассудки ещё доиндустриального этапа их развития, а так же искусственно раздутые претензии и обиды на русский народ. В силу этих обстоятельств этот тип национализма носил особенно агрессивный, нецивилизованный характер.

(обратно)

6

Сталин. М., 1997; Соловьёв Б., Суходеев В. Полководец Сталин. М., 1998; Великая Отечественная война. 1941–1945. Военно-исторические очерки. В 4 кн. М., 1999; Вишлёв О. В. Накануне 22 июня 1941 года. Документальные очерки. М., 2001; Кульков Е., Мягков М., Ржешевский О. Война 1941–1945. Факты и документы. – М., 2001 и др.

(обратно)

7

Увы, полностью дух 90-х гг. XX в. на официальном уровне не был преодолён ни в начале двухтысячных, ни даже сейчас. Так, в год 60-летия Победы Мавзолей В. И. Ленина, с которого 7 ноября 1941 г. во время Московской битвы Верховный Главнокомандующий провожал солдат на фронт; Мавзолей, к подножию которого во время Парада 24 июня 1945 г. советские воины-освободители бросали фашистские знамёна и флаги – стали стыдливо закрывать фанерой. К сожалению, и к душевной боли ветеранов Великой Отечественной войны, эта варварская традиция сохранилась и по сей день. Занавес перед Мавзолеем как попытка отгородиться от великого исторического прошлого Родины наглядно отражает двойственную ситуацию в историческом сознании сегодня.

(обратно)

8

Медведев Р. А. Личность и эпоха. Политический портрет Л. И. Брежнева. Кн. 1. М., 1991. С. С. 175; Козлов В. А. Неизвестный СССР. Противостояние народа и власть 1953–1985 гг. М., 2006. С. 429; Емельянов Ю. В. Сталин перед судом пигмеев. М., 2007. С. 155, 192–193 и др.

(обратно)

9

Карпов В. В. Генералиссимус: Историко-док. изд. [в 2 кн.]. Калининград, 2002.

(обратно)

10

Невежин В. Сталин о войне. Застольные речи 1933–1945 гг. М., 2007; Емельянова Ю. указ. соч.; Романенко К. Сталинский 1937-й. Лабиринты заговоров. М., 2007; Он же. Последние годы Сталина. Эпоха возрождения. М., 2008 и др.

(обратно)

11

Об этом в официальном заявлении говорил тогдашний президент Российской Федерации Д. А. Медведев (Джадан И. Пятидневная война. Россия принуждает к миру. М., 2008. С. 54).

(обратно)

12

Фонд «Открытое общество» Дж. Сороса – фонд известного американского банкира и бизнесмена Джорджа Сороса. Эта организация занимается поддержанием так называемой научной и культурной деятельности диссидентов, «независимой» прессы, либеральной прозападной интеллигенции из восточноевропейских стран, России и бывших республик СССР. Деятельность Фонда Сороса и фонда «Программа помощи развитию демократии» способствовали расшатыванию государственных основ Югославии и России.

(обратно)

Оглавление

Введение

Тема 1 Агрессор готовит удар

Тема 2 Страна советов накануне трагедии

Тема 3 Вступление СССР в войну с агрессором

Тема 4 Сражения 1941–1942 гг

Тема 5 Эволюция политической системы СССР в годы войны

Тема 6 Мобилизация народа для отпора врагу

Тема 7 Духовный подъём в годы войны

Тема 8 Коренной перелом в войне

Тема 9 Завершающие операции Красной Армии в Европе и Азии

Тема 10 Закулисье антигитлеровской коалиции: когда союзник – геостратегический антагонист

Список рекомендуемой литературы: Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg