«Русская философия. Анализ истории. Том 2»

Русская философия. Анализ истории. Том 2 (fb2) - Русская философия. Анализ истории. Том 2 1242K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Евгений Анатольевич Небольсин

Небольсин Евгений Анатольевич

Русская философия. Анализ истории. Том 2

В помощь изучающим историю Руси и национальный характер народа

Москва, 2014

Небольсин Евгений Анатольевич Русская философия. Анализ истории. В помощь изучающим историю Руси и мира. Дополнительное пособие к учебному материалу средней школы и вузов.

Переиздание двенадцатое

Том 2

1. Язык

Живое само по себе наделено свойством цельности, целого и единого, а потому неизбежно в любом своем проявлении, живое будет исповедовать свою сущность и устанавливать свой порядок вещей. Единое имеет много своих оттенков, исповедующих это качество единства: последовательность, зависимость, цепочка логических следствий одного из другого, замкнутость и так далее. И само по себе познание Вселенной несет в себе именно поиск этого качества во всем, при котором одно связано с другим и прослеживается гармоничная связь, неразрывная цепочка-последовательность, как свойства единения, когда из одного следует другое. В науке, если эта последовательная зависимость не установлена, то и теория не доказана. Каждый ученый ищет в природе Вселенной Божественное Единство и свойства Его, и только Божественное, выраженное в единстве всех явлений, может утверждать Божественное подобие – жизнь самого человека. Все события во Вселенной находятся в связи, которая называется единством, то есть нашей задачей становится обнаружить все эти соединения абсолютновсех событий и явлений. От сюда следует, что наука – язык или форма богословия, устанавливающая эту связь, это доступное для научного оформления единство всего. Также следует помянуть важное, что всякое бытие по сути своей несёт связующее, есть связь, то есть производная единства, порождающая собой также единство, только теперь уже адаптированное в разнообразные формальности. Так как Творец вдунул в природу Адама жизнь, то всякое проявление жизни, как Божественного Дыхания, будет основой единства всех живущих и ничто более, чем была Вселенная до грехопадения человечества. Иными словами мы все едины в Боге и все было в Нём, а потому чему-то иному трансформироваться в природу вещей невозможно, ибо чего-то иного просто нет. Все оттенки и каждая йота бытия сотворены Богом, а потому в самом творении явлено Его свойства – это единство с Богом, а всё остальное – это формы разновидности и разнообразности проявления этого качества – языка исповеди непосредственного единения с Богом. Язык – это трансформировавшееся в данной специфической реальности то самое Божественное качество, востребованное свойством живого побеждать хаос и смерть, опосредовано или при помощи коего обеспечивается это священное единство общества в коллектив во имя служения Творцу, благодаря чему общество становится наделённым Божественным качеством – живучестью. И сама по себе речь человека, в привычном для нас понимании, опыт совместных религиозных культов и даже научно-техническая революция со всеми её тенденциями осваивать глубины океанов, недр земли и космоса. Тогда скажите мне, что есть такое материализм.

"Кто сколько-нибудь знаком с философской литературой, тот должен знать, что едва ли найдется хоть один современный профессор философии (а также теологии), который бы не занимался прямо или косвенно опровержением материализма. Сотни и тысячи раз объявляли материализм опровергнутым и в сто первый, в тысяча первый раз продолжают опровергать его поныне". (В. И. Ленин, полное собрание сочинений, издание пятое, Издательство Политической Литературы, Москва, 1968 год, том 18, "МАТЕРИАЛИЗМ И ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ", стр. 50)

На самом деле Ленин врёт, искажая действительность. Философы прошлого, на самом деле, пытались адаптировать одно и то же в постоянно меняющемся понятийном языке. Запросы времени требуют ответы на один и тот же вопрос «Есть ли Бог? Если есть, то как с Ним быть?» Меняется жизнь во времени и вместе с ним изменяется смысл даже некоторых слов, появляется новый сленг, новые бытовые условия и острота восприятия древних текстов уходит. Только по этому столько трудов. Просто новое – хорошо забытое старое. А материализм не зло, но просто имеет своё естественное место в общей картине Вселенной, и как бы «воевать» с ним, мне думается, никто даже не пытался. А вот поставить его на свое место – Сам Бог велел, чем занимаются все ученейшие мужи всех времен, ибо сие есть главный вопрос в борьбе добра и зла, выраженный не явно и многогранно. Вопрос стоит лишь о точности языка, с помощью коего происходит выражение Истины, ибо именно неточность становится причиной всех кривотолков и непонятных течений. Так как жизнь вечна и переменчива в земных условиях, то и вместе с ней постоянно меняется этот язык о вечном и опять возникает потребность говорить тоже самое, но уже по-другому и в сто первый, в тысяча первый. И вообще всегда идет борьба зла и добра. Как не мог это понимать великий мыслитель двадцатого века, если он действительно великий?

Язык богословия – это образ жизни и культа, обуславливающего и исповедующего форму единения человека со Творцом или путь к Нему. Таких форм исповеди множество и каждая из них в полном соответствии с условиями жизни человека и его уровнем цивилизованности, и опыта жизни на данный момент, но само по себе качество единения человека с Богом остается знаменателем тем же и в той же степени значимости, как до грехопадения, так и после, как первобытные времена, так и ныне и вообще во все времена до самого скончания века. Так как уровень жизни человека постоянно меняется в полной связности с новыми нововведениями в его быте, то самопроизвольно меняется и форма исповеди о Божественном, при котором одно начинает противопоставляться другому, иногда доставшемуся нам от наших отцов. Но это совсем не значит, что одно по отношению к другому родилось на пустом месте и ошибочно, ибо просто изменился понятийный язык. Это имело место быть всегда и во все времена. Поэтому разница наша с теми первобытными людьми лишь в том, что в поле их обозрения для выражения Истины и формирования понятийного языка, исповедующего её, попали, к примеру, пламя костра, мамонты или пещерные медведи. Нельзя отвергать опыт этих людей, ибо уподобление Богу в каких-то свойствах тоже имеет силу, в противном случае, сие бы просто не оказалось востребованным. Само по себе приобщение к Божественному происходит как бы двумя способами и один из них – это подобие в образе Божьем в форме, что неизбежно имеет силу, чем довольствовались люди до Рождества Христова. Ведь в то время подражать Творцу в поведении было формой приобщения к Нему (через исполнение десяти заповедей). Ведь быть похожим на Творца означает не красть, не прелюбодействовать и так далее, ибо Он все это не делает. Кстати и ныне это работает, ибо наиболее понятно для человека. После Вознесения Сына Божьего реальность меняется в корне – человек становится Богом не по форме и закону, а ещё и по Благодати. Меняется и сам языковый понятийный инструмент, с помощью которого указуется Путь ко Творцу. То, что делается в Храме Божьем во время святой Евхаристии – это тоже опосредованное через вино и хлеб выражение Божественной сущности – Крови и Плоти Господней. Сие наиболее точное выражение евангельских событий не по форме, а по сути. То есть речь идёт уже об иной реальности, в которой уже имеет место искупление первородного греха и приобщение к Святому Духу. То есть то самое противостояние, которое оформилось на Голгофе, стало противостоянием в последующей истории человечества. То есть, повторюсь, непонимание отцов сынами происходит по другой причине – смена понятийных языковых систем, приобщенных к новым реалиям житейского опыта и более совершенных орудий труда, наделяющих человека силой от приобщения к Богу в образе и форме, в законе. В то время как человек становится Богом по Благодати Его. По этой причине, появляются те, кто ведает о силе приобщения в образе и те, кто ведает о силе от приобщении в Духе святом. Что становится знаковым моментом в самом противостоянии на Голгофе, описанном в Святом Евангелии. Таким образом, если есть приобщение к Божественным Энергиям, нет противостояния отцов и детей – поймут друг друга. (С этим мы столкнулись, к сожалению и в 1917 году, и при Петре Первом и вообще во время всех крутых переломов. Французская революция – образец всего такого.)

О чём веду речь. Глупый гору перейдёт, а умный гору обойдёт. Если вам приходилось к примеру, есть лимон, то знаете насколько он кислый и есть его трудно. Но тот же лимон во время продолжительных изнурительных нагрузок – пальчики оближешь и полезен для сердца. Точно также в том случае, когда человек гору переходит, терпит перегрузки, но утешитель Дух Святой не только скрадывает тяжести жизни, но и сильно веселит сердце. Эту радость невозможно распознать тому человеку, который приобщается к Богу формально – просто обходит гору. И тот и другой живут, а потому несут в себе Его свойство, только один подобен Богу по Благодати, а другой в законе.

Если говорить о самом языке понятий, то здесь необходимо привести иной пример. Представьте образ мышления крестьянина времён первой половины двадцатого века. Для него воздуха нет. Нет звуковой волны, но есть речь для общения, как чудо Божье. Звёзды чудным образом держатся на небе, Луна, Солнце как-то тоже закреплены. Притяжение земли. Он может видеть глазами, слышать ушами. Но правда есть то, что очевидно для селянина и то, что наиболее для него востребовано, как утверждающему тот порядок вещей, которые он сам в себе несёт. Мир этот – сплошное сказочное действие со счастливым концом победы добра над злом. То есть, в конечном счёте, не ведая многое второстепенное, он уверенно знает самое важное и главное, наделяющее его живучестью простым везением без всевозможных удобств, обусловленных многознанием и научным прогрессом. И как с ним будет говорить не очень далёкий заобразованный потомок, который много больше знает? Чтобы жизнь продолжалась, необходимо продолжение древнего сказочного действия уже в новых реалиях научного прогресса. Если этот научный прогресс вписывается в пределы сказочного мировосприятия, то оный востребован и естественное дополнение. Если нет, то НТП будет инородным металлом в теле, что приведёт к погибели. Такова одна из основных мыслей Священного Писания, которое заканчивается Распятием Иисуса Христа, где инородные металлы, как шедевры человеческой мысли, перестали служить своему главному предназначению, для чего были изначально задуманы людьми, но впились в живое Тело Сына Божьего.

Или вот мне рассказывают о том, что многие русские девушки, увидев паровоз, помрачались умом. Для них это огнедышащий Змей Горыныч, вырвавшийся из оков бездны. Девственный ум был не испорчен всей той требухой, которая так пронизывает современность. Но ведь мировосприятие учёных тех лет не сильно разнится с необразованным крестьянским. А так-то это действительно змей, вышедший из глубин ада, пожирающий вот этих прекрасных наших дев (они становятся слабыми и разнузданными) и вместе с ними всё остальное. Просто высоко духовный ум видит тоже самое, но несколько с более общего плана и, соответственно, понятийный язык освидетельствования мифический, но каким бы он не был всё равно несёт нам Истину. И дело совсем в другом и нельзя так ставить вопрос, противопоставляя одно Божественное свойство другому, более приземлённому (то есть вид открывающийся с высот горных вершин нельзя противопоставлять виду подножия их, ибо одно лишь дополняет друг друга). И то и это должны быть, но только в своей сфере в общем порядке вещей Божественной субординации.

Живое само по себе наделено свойством цельности, целого и единого, а потому неизбежно в любом своем проявлении живое будет исповедовать свою сущность и по возможности устанавливать свой порядок вещей, также наделённый качеством единства. И само по себе познание Вселенной несет в себе именно поиск этого качества во всем, при котором одно связано с другим, при котором прослеживается гармоничная связь, неразрывная цепочка-последовательность, как свойство единения, когда из одного следует другое без порывов. В науке, если эта последовательная зависимость не установлена, то и теория не доказана. Каждый ученый, даже если он не верующий, ищет в природе Вселенной Божественное и свойства Его, и только Божественное, выраженное в единстве и связи явлений, может утверждать Божественное подобие – жизнь самого человека. Живое ищет своё подобие – живое. Если порядок вещей, при котором должно явственно прослеживаться единство, как главный аргумент гармонии, не открылся, то это только означает, что сам процесс поиска не закончен. Всякая наука – форма богословия, только лишь более специфичная и специализировано адаптированная к изучаемому предмету или явлению. Когда имеет место противоречий, то это говорит только об одном – нужно доводить дело до конца.

Следовательно, это чудовище научного прогресса нельзя уничтожать или уничтожить. И не потому, что это невозможно, а потому, что преступно. Ведь это тоже талант, данный Богом также, как лошадь или корова, или прирученные домашние звери. Ведь чтобы приручить к себе дикого зверя в своё время его надо было в первую очередь подпустить, а это страшно, то есть преодоление самого себя – победа над собой, над собственной смертью. Также и научный прогресс надо обуздать, предварительно обуздав самого себя. То есть надо сесть на него верхом и заставить утверждать жизнь там, где без этой паровой машины жить невозможно, то есть где ему естественно быть и откуда он вышел – в аду. Под словом ад всегда подразумеваются множественные значения, ибо ад – это то, что несёт в себе трудность жизни, выживания – на то он и ад. То есть речь идёт о том, что никак нельзя утратить мифологическое восприятие Вселенной, чем отличались от нас самые древние люди мира. Парадокс. Просто это качество мировосприятия облегчает победу человека над собой и смертью, и только при этом условии другое качество – обладание научным многознанием – облегчает утверждать жизнь на этом краю пропасти, в непосредственной близости к смерти, на грани бытия.

Долг каждого поколения: утверждать самое основное свойство жизни – побеждать смерть, наступать на неё, уничижать всякое сопротивление живому в новых условиях обживания. В противном случае, смерть нас поглотит. Тут либо-либо и третьего не дано. И вот перед нашим взором восстаёт новое поле брани. И вот оно новое сказание о временах лет. И нам надо выразить это древнее предание, нам надо обновить его, трансформировать под современный понятийный образ мировосприятия, сделать их готовыми к новым чудесам научного прогресса. А не так… показать паровоз и у людей травма психики и полная неопределённость и сомнение в вере. Мне думается, что таких моментов в истории Руси было много, но в любом случае, конфликт поколений уничижается многими трудами и нам, как и тем поколениям надо быть не в райских краях, но примерно в тех же условиях. Милость Божья мирит всех.

Из предыдущих размышлений становится ясным, что жизнь – это вершина бытия, на которой надо стоять и это трудно, наиболее трудно из всего возможного для нас развития сценария. Это стояние в супротив всем покушениям на него заложено в нашем организме и сие адаптируется во всей истории человечества. Ради постоянного единения с Божественным, человек изначально ищет трудные пути и при этом, важно добавить, следует терпеть трудности не ради трудности. Только в трудностях стимулирована максимально вся полнота естества человека, в том же числе духовная природа имеет единение с Богом, а значит и причастие ко всему сопутствующему Его Естеству – полноте счастья. Именно поэтому Голгофа Иисуса Христа – Формула Любви, Формула жизни, Венец истории, закономерное и неизбежное событие в эволюции человечества. То есть первое условие, обуславливающее вечность бытия сообщества – религиозность. А паровоз – одно из множества второстепенных проявлений оной, далеко не самой важной, не самой значимой грани Божественного культа (даже если значимая, то в самую последнюю очередь). Научный прогресс – это не Бог, а лишь множественная второстепенная грань служения Ему. Трагедия в нас самих, когда мы смешиваем эти приоритеты: Благодати Божьей и формы Её проявления. Так формировалось человечество миллионы лет до Рождества Христова и сие качество жизни людей не может обрести иную сущность, кроме как следование этому изначальному принципу, заложенному ещё самые первые мгновения всех времён. Формальные изменения будут всегда, но единение с Божественным останется приоритетным по отношению ко всему остальному. Пусть будут роботы, компьютеры или что-то ещё, но религиозность на уровне высоты первобытного вкупе с трудоёмкостью так и останется основой и должна быть хотя бы на этом уровне в течение всех времён.

Теперь надо сказать о возможностях языка наиболее полно выражать Истину. Представьте себе живописный берег моря, чайки, яхты на фоне восхода Солнца. И вот три художника взялись изображать увиденное на своих полотнах. Одному дали холст, кисть и краски; другому – деревянную доску и резцы; третьему – доску, пулемёт и патроны. Кто из них наиболее точно выразит реальность? Конечно тот, у кого кисть и краски. То же самое творится в нашем мире. Каждый пытается исповедовать Истину тем набором инструментов, который обуславливает его функциональную возможность описывать эту реальность. Математический анализ можно смело сравнить с чередой отверстий от пуль пулемёта. Там будет изображено то, что понятно будет только художнику, нажимавшему спусковой курок. Но ведь тем же страдают самые совершенные картины, которые не смотря на свою ясность для смотрящего далеки от настоящей Истины, ибо Оная есть жизнь в полноте и гармонии, хотя разуму окружающих более понятна мысль художника. А с другой стороны, изображение ясно нам показывает границы реальности и они правдивы. Например, мы точно знаем, что над горизонтом Солнце, а не слон или что-то такое ещё. С одной стороны, любая картина далека от Истины, а с другой – мы видим свидетельства об Истине, общие схемы её проявления. И оные – абсолютная правда.

Таким образом, мы в силах с помощью нашего понятийного языка обозначить лишь некоторые контуры Божественных явлений, некоторые тени от того величайшего, бесконечно многообразного и прекрасного, что есть Бог. Наука в силах лишь обозначить некоторый театр теней о реальности, обусловленный ограниченными возможностями человеческой природы созерцать окружающий мир. Всякое обоснование дарует лишь верный ответ: да или нет. Но и это ничтожно малое о Творце, иной раз, так восхищает душу, что она становится готовой к подвижничеству.

О языке можно много говорить, но есть смысл сказать самое важное. Язык, как форма выражения единства, востребован для ясного свидетельства об Истине для того, чтобы как можно больше людей исповедовали Истину однообразно, с одной стороны, а с другой – быть понятным для грядущих поколений и передать эту форму или путь причастия к Истине. Этим достигается более полное проявление свойств Божественного в порядке вещей, а значит большую устойчивость нагрузкам и опасным воздействиям (хотя словосочетание «более полного» в реалиях Его Естества значимо только в контексте условий жизни в окружающей среде, но всё равно выглядит относительно ничтожно). Это обстоятельство более продолжительным бытием (то есть подобием Богу в свойстве вечности) выделяет новую жизненную форму из ничего, из хаоса. Таким образом, какие-то научные ноу-хау востребованы лишь для этих целей – как новая языковая система, предназначенная для более полного выражения Истины, они позволяют более точно формировать путь к Богу. Если продукт научного прогресса оказывается не на своём месте, то сие становится формой убийства жизни.

Молчание – тоже форма выражения истины, но только мы ничего не понимаем в ней. Есть такие формулировки, которые также как молчание не доступны разуму. Можно привести аллегорию для ясности изложения мысли. Бог – это как бы огромная вращающаяся шестерёнка. Задача каждого из нас принять вращающий момент от неё. Но если шаг зубьев или расстояние между зубьями не такой, как у вас, то сие будет затруднительно. Конечно, какие-то толчки всё равно будут иметь место, но не в такой силе, как хотелось бы. Победителем во всех смыслах выступает всегда тот, кто вошёл в наиболее полное сцепление с Этой Шестернёй опосредовано языка. Так вот вся эволюция человечества – это постоянное совершенствование языка богословия, позволяющее все лучше и лучше обретать спасительное сцепление с Божественным до той кондиции, которая имела место до отпадения человека из Рая. Вот пример исповедания веры на понятийном языке науки.

Что есть человек и его организм? Человек – это Творение Божественное, а потому процесс человекотворчества так и остаётся пребывать во Вселенной. Мы живём благодаря Божественным Энергиям. Если до изгнания из Царствия Небесного человек пребывал в безграничной Любви Бога, в Его Благодати, то после отпадения из Райских Обителей для поддержания той же жизненной кондиции Рая оказалась востребованной уже добыча Божественных Энергий. Именно эта противоположность образов жизни при одном и том же её качестве естества обуславливает единство борьбы противоположностей, движение от простого к сложному (от слова слаживать) по спирали в условиях жесточайшего естественного отбора. В человеке живёт, с одной стороны, Божественное и есть необходимость постоянного присутствия в Нём, а с другой стороны, вокруг него земные условия со всем тем спектром сопутствующего этому выражению «земные условия» (Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей;…(Быт.3:17)). Так вот организм человека наделён именно этими инструментами переработки Вселенной и её множественных дефиниций, а именно всего того, что несёт в себе Божественную Энергию. Что это означает?

Возьмем камень и кусок хлеба. Оба предмета – материя. Но один несет в себе жизненную энергию, а другой нет. Пусть они одинаковые по массе и по виду (те есть предположим это), но один в нашей ситуации (пусть мы голодны) есть добро, а другой зло. Наша задача узнать, что есть зло, а что добро и отделить зло от добра. В принципе, сам хлеб – тоже материя, только несущая в себе Энергию, то есть он содержит в себе Энергию жизни и сам проводник этой энергии. То есть организм человека – это инструмент, при помощи которого человек отделяет добро, жизненную, Божественную Энергию от того, что эту энергию несло. Процесс разделения добра и зла происходит в нашем теле, в котором остаётся всё то, что от Бога и животворит, иными словами, утверждается то в земных условия, что имел человек в Раю, а выводится все то, что было только лишь носителем-проводником Его Сущности. Человек пребывает в постоянном труде и другим он быть не может. Как только человек перестаёт отделять доброе от злого, так сразу же злое начинает отравлять организм и разъедать его сердце и человека тянет к самоубийству. То есть, не зная, как устроен человек, мы можем сразу же сказать о том, что у него должно быть и как он устроен.

То есть человек эволюционно сформировался так, что в его природе обозначилось все необходимое для извлечения Божественной Энергии из всего того, что попало в область обозрения. Итак, нам всем понятно, что Божественная Энергия важна для продолжения жизненных процессов, для стимуляции оных в земных условиях. Всякое явление несёт в себе свою же причину возникновения, свой движитель бытия. Иными словами, всякое явление есть форма проводимости Божественного в нашу реальность земной жизни, до которого надо как-то добираться, как-то извлечь Его из данного явления и потом, причастившись к Нему (это позволит заставить служить его, явление, самому себе), управлять явлением. В противном случае, надвигающееся явление разрушит нас самих, либо становится ядом. Тут либо-либо. Естественный отбор оставляет только тех, кто смог это Божественное Зерно, как причину явления, сделать своим достоянием. Это тоже понятно. Так благодаря грехопадению появились «кожаные ризы» («И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их.» (Быт.3:21)) и эволюционно совершенствовались, как «приборы» переработки продуктов-энергоносителей, адаптирующих продукт-энергоноситель под возможности и естество человека. Это челюсть с зубами, пищеварительные органы, кровеносная система, поставляющая в мозг энергию (конечная и самая важная функция). Но кроме пищеварительной системы, формируются и другие «приборы» для утверждения жизни. Повторюсь, что всякое явление может нести в себе смерть для организма, а может стать толчком его жизни. Таким образом, организм – это инструмент, утверждающий жизнь благодаря тому, что опасные явления становятся жизнеутверждающими после предварительной обработки. Все что попало в область обозрения, всё это надо сделать толчком живому. Иными словами, опасное явление злом не является, так как оное Божье Творение есть. Злом является лишь непорядок, разрушающий гармонию живительной полноты, что становится испытанием, посланным Богом и в тоже время милость Его (ведь данное явление несёт в себе Божественное, как помощь нам, как новый источник жизни). То есть все вокруг – это жизнеутверждающая Воля Творца и если мы сможем вместить в себя Оную, то будем жить всегда.

Продолжим. Явление – продукт питания, несущий в себе Божественные Энергии. Как их переработать? Как их извлечь? Одни продукты питания нужно разжевать во рту и проглотить. Другие поддаются только после дополнительных иных способов переработки с помощью рук. Третьи перерабатываются природными явлениями, которым надо дать возможность работать. И так далее. Эволюция движется именно в этом направлении. Человек учится осваивать и получать энергию, извлекать доброе Божественное из больших и больших природных явлений, все полнее и полнее воссоздавая ту реальность, которая окружала человека в Раю. Опасностей множество и все они подразделяются на уровни воздействия. Точнее различны по времени проявления. Одни наступают в виде холодов зимой, другие от хищников, другие просто не ведомы и так далее. И все они неизбежно производят стимуляцию человеческой природы опосредовано различных граней, заставляют бороться человека за свою жизнь. Природа чувства такова, что оная не может видеть Бога, но может распознавать только злое, альтернативное Ему даже в малой степени. И чем сильнее человек приобщён к Абсолюту, тем лучше он различает разнообразные контрасты Ему, альтернативу Его абсолютной чистоте, Его святой Сути, он лучше видит всякие течения во Вселенной, свойственные жизненной Сущности Бога и тем раньше человек распознает грядущее, что дает ему больше времени для лучшей подготовки к встрече. Точнее если он видит это доброе Божественное в любом течении Вселенной, то человек сможет это взять, а если нет, не видит по причине своей слабой религиозности, то течение Вселенной его погубит. Таким образом, на самом деле, смерть наступает в тот самый момент, когда утрачивается единство с Творцом – все остальное множественные дефиниции этой катастрофы, о коих даже нет смыла говорить.

Здесь необходимо пояснить. Дело в том, что всякое явление наступает не сразу, то есть имеет предтечу, подаёт первые сигналы о себе, неизбежно находящееся в контрасте Божественной чистоте. И чем дальше до этого опасного события, тем слабее исходящее от него это влияние, а значит мало заметнее симптомы. Но всё равно стимуляция от него уже есть и только тонкая душа её может распознать. Более того, при чистоте духа человек может лучше запоминать душевные переживания, стимулируемые предстоящей опасностью, и в следующий раз, перед новой предстоящей встречей начинает проводить какую-то подготовку с помощью опыта науки и технических возможностей. То есть это тоже начало переработки продукта-носителя Божественных Энергий, с целью извлечения Оных. Только явлена несколько иначе, чем наше привычное восприятие (например, когда пища попадает в рот и подвергается воздействию пищеварительных соков и предварительно перемалывается челюстями), но схема-то та же. Тот, кто распознал грядущее смог к нему подготовиться. Тот, кто не распознал явление Его (жил праздно, не молился или плохо молился), того поглотило, оставив после себя живущим все то, что он нажил, либо просто перестал быть конкурентом. То есть опять же религиозность – основа всех эволюционных процессов.

Условием жизни является движение, то есть возрастание, развитие. Как только возрастание, совершенствование заканчивается, так сразу же это становится первым признаком грядущей погибели жизни. Самое главное свидетельство о полноте восприятия Божественного – рост, именно это возрастание. Божественное бесконечно, а потому и процесс трансформации Божественного в земные реалии, а другими словами возрастание, будет также идти бесконечно, что нас сильно радует.

Ущемление полноты Божественного в природе живого, тут же приводит к стагнации и эволюция изменяет своё направление, при которой востребованными оказываются полезные мутации организма, активирующие иное направление эволюции, столь нужные теперь уже для успешной борьбы со стихией. Так постепенно меняется образ человека. То есть полезные изменения нужны для успешного противостояния ошибкам, из-за которых жизнь проходит в противоестественных условиях.

Полноту выражения Божественной Сущности на природе человека нужно постоянно стимулировать. Это есть высокая религиозность, как норма жизни, для бытия которой служит культ. Просто хотел сказать, что человек обладал Истиной всегда, причем в её полноте. Иначе бы его не было в том естестве, в каком оный пребывает. Просто в какой-то момент эта Истина обрела более глубокое выражение в околочеловеческом пространстве и в мышлении в лице отца Андроника (Лосева). Но никак не в самом человеке, ибо он так и остаётся частью Божественной Истины, которая всегда есть совершенство. Вот именно на этом подорвались наши эволюционисты, революционеры, прогрессисты, начавшие механическое совершенствование природы человека.

Атеизм, сатанизм, как замечательно сказал В.В. Путин, никак нельзя ставить на одну полку с Божественным. Это не одно и то же, как жизнь и смерть.

Да и война происходит именно на этом фронте. От людей прячут всю полноту Истины, не дают быть сильными. А не дают быть сильными из-за того, что сами не ведают о правде жизни ничего. На самом деле они падают в пропасть и при этом пытаются цепляться за все то, что попало в их поле зрения. Поэтому философия, науки и искусство могут быть вообще не понятными, также как язык молитвы. О языке молитвы можете прочитать в главе «Часть 1. Причины, подтолкнувшие к революции»

Итак, мы выявили некоторую схему-замысел о человеке, увидели некоторую идею о нём. Теперь остаётся разглядеть то, как оная реализуется в реальности. Или как природа человека рождает свои образ и подобие в истории человечества.

1.2.Критерии познания.

Чтобы вести исследования, во-первых, вновь для начала следует сказать о самом научном анализе, о том, что данный фундамент изначально может нести нам Истину лишь в границах возможностей, свойственных специфическому естеству самого набора инструментов для выражения Истины. Каким является образ нашего познания свидетельствует Библия в Книге Бытие. Каждый принимает тот стиль и набор критериев мышления, коим обладает его собеседник. Первый Адам когда общался с Богом, то имел устойчивое мировосприятия и критерии понимания окружающей Вселенной. Но вот он обращает свой взор на змея:

14 И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей;

То есть теперь образ мировосприятия или способ познания мира имеет выражение того же Единого, как и при общении с Богом, но только теперь это единство воспринимается через призму причинно-следственного механизма. То есть образ змея, которому дано ходить только на чреве. Иными словами, рожденному ползать летать не дано, ибо при этом теряется связь логического суждения – перескоков не должно быть. Если созерцая Бога, мы понимаем, что мир держится чудом любви Его, то созерцая тот же мир опосредовано пораженного грехом мировосприятия разума эти перескоки исключены, нет никакого чуда – везде причинно-следственный механизм, к которому надо относится с особой кропотливой нежностью, дабы не порвать связующую нить суждений от одного к следующему, от начала до конца. Ведь в этом случае логическое утверждение перестает быть истинным. Также жизнь, поражённая грехом в земных условиях несет в себе это значимое для полноты звено беспрерывности, неразрывности формы во всех звеньях целого, замкнутой в себе полноты, связующей во едино начало с концом нити последовательности, и подчинена именно этому закону бытия каждая микрона Вселенной. Ибо, когда нарушается эта неустойчивая связь, то утрачивается жизненное единство, явленное как цельность. Вне единства жизнь невозможна, а потому даже из-за малейшего разрушения оной утрачивается подобие Солнцу в единстве и тем заканчивается земная жизнь. Наше рациональное знание «может распространяться лишь на столько, насколько ему позволяет размышление о чувственно воспринимаемых вещах». И при этом «когда мы разумеем нечто о нетелесных вещах, мы вынуждены обращаться к образам тел». (Фома Аквинский, 1224-1274)

Так как всякое утверждение несёт в себе лишь описательные функции, то нам ясно одно, что всякое описание окружающей реальности остается лишь описанием, то есть может претендовать лишь на отдалённую схожесть с ней и, из-за несовершенства языка, полнотой никогда не обладает. То есть логика адекватно функционирует в границах своих возможностей – и только в них. Более того, логика, как инструмент и понятийный язык, используемый в описаниях Божьего мира, ограничена возможностью и работает только в критериях свойства конкретности: да или нет. Точнее, способна сказать лишь одно в какой области определения находится та или иная реальность или явление, но в более глубинных законах самой же реальности, в причинах её бытия оная бессильна. Это можно сравнить с театром теней, за пределами которых сокрыта многогранная и многоплановая реальность клокочущей жизни. Ведь изображение падающей тенью от кисти рук и сама природа рук, от которых падает тень различны между собой по природе абсолютно. Но в то же время тень свидетельствует о том, что кисть руки присутствует в реальности и вот её некоторые свойства – вот о каком свидетельстве идёт речь опосредовано логических конструкций. Всякое иное познание мира, в отличие от логики, работает не только в этом ракурсе (да или нет), оное как бы более дипломатично, если так можно выразиться. То есть граница между «да» и «нет» расплывчатая, более насыщенная разными более глубинными оттенками и контрастами между «да» и «нет». Во-вторых, какова природа мышления? Где может быть её область функциональных возможностей?

Что такое познание? Познать суть вещей – это означает овладеть ими. Миром владеет Бог, тогда познание – это попытка найти причину события, явления или вещи. То есть получается, что познание – это единение с Богом в данной специфике Его проявления. Найти Божественное во Вселенной – значит овладеть событием или явлением. Чем сильнее приобщение к Богу, тем лучше мы знаем явление и порядок вещей. В принципе, сказанное является основой всего и утверждает главное о том, что высокая религиозность – условие успеха в поисках для любого учёного.

Для начала скажем о самом логическом анализе, то есть о его природе. Представим себе выпуклую твёрдую поверхность, на вершине которой находится металлический шар. Этот шар постоянно скатывается вниз, но его вы берёте и возвращаете его обратно. Логика вещей в том, что шарик всё равно скатится с вершины вниз, и даже можно провести расчёты о том, где он окажется через несколько секунд или минут. В этом разумное, подвластное научному анализу. Но в жизни как раз всё наоборот: «шарик» упорно лезет на вершину. Так ведёт себя организм любого живого существа, на здоровье которого покушается абсолютно всё вокруг, постоянно сталкивает из состояния равновесия. Но организм борется, восстанавливает гармонию и равновесие в прежнее положение. Таким образом, этот «шарик» как бы постоянно находится вверху, точнее колеблется вокруг этой вершины. Почему? Потому что он живой, то есть не шарик, организм живой. Как только наступает смерть, – да, организм «скатывается с вершины», то есть, начинает полностью разлагаться, иными словами, жить по законам распада, а это и есть логика, согласно которой появляется предсказуемость в поведении. Таким образом, законы логики имеют значимость и включаются только после смерти организма. Логика – это свойство смерти, противоположное жизненным принципам (кстати в этом причина краха СССР – компартия заставляла живое жить по законам смерти). Её область определения вне постоянства-берега и привязана к той части природы материи, которая имеет естественное родство, сферу досягаемости для логики и органов чувственной природы (мы ощущаем лишь то, что распадается). То есть, никак нельзя смешивать логику и жизнь, законы жизни и смерти, тем более, включать в анализ эволюционные процессы. (Выделенное курсивом нам понадобится ещё, а потому обозначу его 1***, тремя звёздочками и 1, чтобы просто сделать ссылку сюда)

Так как поддающееся анализу уже автоматически живёт по законам распада, то отсюда следует, что мир живет не благодаря законам распада (он просто этим законом обозримо подчиняется), иначе бы он давным-давно исчез, а по законам противным логике. То есть после грехопадения материя состоит как бы из двух составляющих её естество: первая выражена так – шарик закатывается на вершину; вторая – шарик с неё скатывается. В нашей возможности познавать только то, что родственно злому – скатывается. Иными словами, надо быть сразу готовым к тому, что познать с помощью логики и чувств Вселенную мы никогда не сможем, только принять все как есть – такова природа грехопадения. Мы можем лишь занять своё законное место в мироздании, то есть соединиться с ним в Творце и созерцать мир под собой, видеть только следствие случившегося, то есть можем понять уже свершившееся, осознать замысел Творца и закон развития. То есть то, благодаря чему мир удерживается невозможно объяснять с помощью законов, согласно которым мир распадается. «Мы не можем понять, что есть Бог, однако мы понимаем, чем Он не является и в каком отношении к Нему находятся другие вещи.» (Фома Аквинский). Единственное нам предстаёт возможность лишь с помощью нашего понятийного языка обозначить лишь некоторые контуры Божественных явлений – место системе координат относительно нас самих. Из-за непонимания этих вопросов в теориях точных наук много путаницы. Именно в этом смешении явлена утопия в данных системных учениях о мире. То же самое преложимо к историческим процессам.

В то же время можем утверждать и обратное. Здесь следует добавить, что равновесие здоровья наше постоянно не может пребывать в стабильном состоянии вершины, оное колеблется. Повествуя нашим примитивным языком, колебания шарика вокруг точки равновесия, образно говоря, будут иметь место всегда, то есть ничего в этом мире стоять на месте (и при этом на самой вершине) никогда не сможет – такова жизнь, ибо всегда имеет место влияние сил сторонних, от действия коих постоянно нужно восстанавливаться в любой миг. Таким образом, логика может стать инструментом познания Вселенной при одном условии – когда явления мира вписываются в возможности логического анализа, когда всё оказывается в границах логического обозрения, когда разум получает возможность охвата всех сторон естества одновременно. Сектор обзора логики очень узок, а потому площадь обозрения у земли малая, зато на вершине обзор всеобъемлющий, с набором высоты при том же малом секторе обзора логики площадь охвата увеличивается – вот о чём тут речь. Степень приобщения к разрешающей способности, свойственной высоте обзора всегда различная, связанная именно с этими неизбежными и естественными колебаниями вокруг оси, благодаря чему обзор либо увеличивается, либо уменьшается. Когда мы близко к земле, то видим мало. Когда мы близки к вершине – обзор увеличивается. То есть самая важная задача исследователя – стоять на этой вершине постоянно, с колебаниями близкими к нолю. (Такова уж наша жизнь, что слишком много на неё идёт покушений, которые приводят нас в состояние вечной борьбы за жизнь. Это либо когда данные колебания на самом верху бытия сведены максимально на ноль, либо точка обозрения Вселенной находится там, где все бытие вокруг вершины имеют такой разброс, при котором мир не ускользает из области обозрения разума – это место Ось Вселенной, исходящей от Творца. Но это уже не анализ, а открывшийся вид на мир). Таким образом, религиозность и анализ не сопоставимые, но взаимно дополняемые категории.

Далее, что мы познаем? Мы познаем то, что востребовано реальностью жизни в данный момент и то, что оказалось в области нашего обозрения. О чём здесь речь? Речь здесь о том, как происходило Божественное творчество или о том, как проявился Шестоднев (первые шесть дней творения Бога, описанные в Книге Бытие) понятийным языком современной науки. Надо вновь сделать оговорку и провести разграничения между эволюционным процессом в истории и тем, стимулировано самое это явление, названное эволюцией возрастания в подобии. Дело в том, что сам Акт Творения произошёл до грехопадения, а потому надо быть сразу готовым к тому, что законы бытия в нашей реальности будут иными (тут нужно привести обоснование, выраженное курсивом 1***), выражающими частное, бесконечно ограниченное грехопадением естество Вселенной. Через призму этого частного нельзя судить об Общем. Таким весь спектр законов, известных ныне науке – это есть естественная реальность для данного качества окружающей природы, ограниченной причастием ко греху. В то же время Бог не оставил мир и Он вмешивается и промышляет, исповедует Себя и своеобразно свидетельствует о Себе в конечных образах эволюции. Так как природа греха является безжизненной, то очевидным будет то, что сам процесс размножения должен выражать простой закон, который гласит, что только приобщение к Нему появляется эта возможность и способность к творчеству и рождению, только после этого вновь появляется возможность развития от общего к частному или от простого к сложному. Если этот закон нарушается, то грех должен останавливать жизнь, что и происходит в реальности (многообразно). В флоре и фауне порождающееся частное должно иметь новое приобщение только к общему, чтобы родить. То есть родившееся потомство вновь должно вернуться в стадо, а не к родителям для возможности рождать. Бог родит Свое частное проявление, ибо только Он наделён этой способностью рождать. По этому образу и подобию живет Его творение. При этом следует сказать одно, что данный закон должен работать и в иных формах жизни (плотоядные животные не могут без приобщения к Божественному общему, то есть не могут употреблять в пищу плотоядных). По этой причине этот момент сотворения животных в Писании занимает место до грехопадения, ибо после него он уже невозможен. (Совпадение со Священным Писанием). Пока мало научных данных, но ясно одно, что без приобщения к Божественному жизнь не может продолжаться. К примеру, если из стада, как выразительницы общего, выделяются частное самец и самка для спаривания, то их потомство должно вернуться для приобщения вновь к общему, как несущему более полно Божественное свойство – к стаду. То есть искать партнёра или партнёршу из общего – из стада, ну никак не между собой. Вот так являет себя богословие. То же самое имеет место в физике элементарных частиц.

Всякое эволюционное совершенствование возможно лишь в одном случае: если есть борьба противоположностей. Вне этого противостояния, когда Божественное проникает в материю, об эволюции не может быть и речи – нет движителя их (противоречий). То есть, вне борьбы никакого эволюционного возрастания к более совершенным формам, обеспечивающим успешное ведение этой борьбы в жесточайшем естественном отборе, невозможно. Противоречия будут всегда, ибо Сам по Себе Творец – это Абсолют совершенства и какими бы не были возрастания совершенства в процессе эволюции, они так и останутся бесконечно далеко от абсолютного совершенства, а потому движитель эволюции, обусловленный противоречиями между Творцом и Его творением будет всегда. Таким образом, с одной стороны, эволюция может иметь место, а с другой – оной нет в бытии. Эволюция в процессе естественного отбора выделяет организмы с особыми полезными мутациями, что наделяет животное какими-то особыми достоинствами, благодаря которым оное может утверждать своё бытие в данных условиях. Так появилась флора и фауна. Но у человека нет никаких достоинств, обеспечивающих успешную борьбу за выживание. Почему? Человек стал человеком благодаря тому, что

не участвовал ни в какой борьбе физического характера благодаря, с одной стороны, своему дару предчувствовать трагедию и, с другой стороны, Божественному предопределению, при котором человек остаётся жителем райских обителей, где, как известно, нет никаких противоположностей, а значит и борьбы, и связанных с ней страданиями. Приведу пример, который односторонне выражает реальность, но помогающий понять суть вопроса. Пусть мы имеем пожар леса. Зверь чувствует запах дыма и видит огонь на большом расстоянии, что позволяет ему спастись бегством. Насекомое, летящее на свет открытого огня, только после того, как распознает тепло, начинает спасаться от опасности. Гибнет только то, что не имеет никакой чувственной природы (бесы изображаются в огне именно по этой причине), либо начинает успешную борьбу за выживание в возникших (ранее не распознанных) тяжёлых условиях. Благодаря эволюции в процессе естественного отбора, организм приспосабливается к жизни в данных жёстких условиях. Именно острая чувствительность становится тем свойством, которое избавляет живое от пагубных воздействий, исключая необходимость в особых полезных мутациях (то есть мутации есть, но так как они не имеют значимости, то для естественного отбора не играют никакой роли в деле выживания, хотя красота тела становится приоритетной для любви, как эстетическая категория) приспосабливающих жизнь под данное опасное воздействие, то есть человек, не изменивший Божественному Образу может видеть даже самые малые контрасты Божественному, которые становятся самыми ранними вещателями о грядущем. Нет, мы всё же можем передвигаться и всё же можем что-то предпринимать для своей защиты, но этого достаточно при наших возможностях отчётливо видеть событие и за долго до его проявления в реальности. Вот что такое религиозность, благодаря коей человек не мог терпеть какие-то мутации, тем самым остался самим собой, неся сквозь миллионы лет именно то, чем был изначально. Хотя, конечно, противоречия в человечестве возникли ещё в Раю перед самим отпадением – противоречия между образом змия-искусителя и Творца-Господа. Бог всегда находится в будущем для нас, а потому в будущем окажется только то, что наиболее подобно Его Божественной Сути. И, соответственно, неизбежна была эволюция, при которой, в конечном счёте, должно было появиться нечто такое, что имело одновременно и признаки Бога и признаки змея (человек носит в себе змея, но образ имеет победителя над ним, то есть в человеке как бы запечатлена победа Бога над змием, ибо только победа имеет право на существование и жизнь в вечном её исполнении в земных условиях). При этом органы чувств, для распознания Вселенной, должны были быть в таком сочетании, которое бы максимально содействовало победному шествию над смертью. Но это уже тонкости формирования эволюции, которые рассмотрены в других главах моей работы и в иных трудах. Нас же интересует именно эта борьба в самом себе и против самого себя, которая шла человечестве с первых мгновений изгнания из Рая и во имя победа в которой, в конечном счете, человек начал прибегать ко всем формам культа, что определило образ истории. Имя её – самокритика (что так хорошо выражено в каноне святого Андрея Критского). Так как решение проблемы выживания в создавшихся ранее не опознанных тяжёлых условиях имеет много вариантов, то и различные мутации для живучести оказываются полезными также многовариантно, определяя многовариантные целые направления эволюции уникальных видов в каждом направлении. Таким образом, вся флора и фауна – это тварные производные Бога, а значит, Он в какой-то мере является несомым в каждом элементе жизни флоры и фауны – в противном случае в них не присутствовала бы жизнь. Мне думается, что человек первым появился во Вселенной по грехопадению и последним обозначился в реальности её как человек во Царствии Небесном в День Шестой. Просто сие вписывается в естество разумного. Изначально, он имел вид самого примитивного организма, из которого возникло все. В противном случае, все вокруг было бы для него инородным, то есть не родственным.

Подобно тому, как «Священное Писание дает нам откровение о Боге, образуя Божественные имена в соответствии с энергиями, в которых Бог сообщается, оставаясь неприступным по Своей сущности; различается, оставаясь "простым"; умножается, не отступая от Своего единства, ибо в Нем "единения преобладают над различениями"», человек дает животным имена, то есть видит свой неиспорченный образ в них и называет словом о себе самом. Так как человек ничего сотворить по своей воле не может, кроме греха, а потому творит мир Вселенной грехопадением, и являет себя во Вселенной опосредовано флоры и фауны, которые он сотворил своим грехом. Все дело в том, что для всех созерцателей Вселенной с одной и той же вершины (а вершина для всех нас только одна – близость к Богу) открывается один и тот же вид на окружающую реальность под вершиной. Различен только набор инструментов, с помощью которых эта картина выражается. Потому таким пугающе примитивным кажется язык Священного Писания.

После грехопадения возникает противоречие между злом хаоса и абсолютной гармонией единства и полноты Царствия Небесного в максимуме. Так как развитие времени по природе своей имеет линейные характеристики и природа Вселенной двоичная (берег-река), то полнота выражения Царствия Небесного может трансформироваться в этом естестве линейного развития только последовательностью Божественной субординации формирования живого, ибо жизнь – природа Бога. Субординация вещей в данном её привычном для нас проявлении, стала значимой для утверждения живого только после грехопадения. Во Царствии Небесном нет этому значения, а потому мы видим что растительный мир был сотворен прежде, чем появились святила на небе. Повторюсь, что самый этот порядок очерёдности сотворения мира во Царствии Небесном не имеет значения – лишь бы все это вокруг было. Почему? Потому что Священное Писание нам исповедует Царствие безграничной Любви, где всякое не правильное прощено и не является грехом по сути. Присутствие любви скрадывает всё не совершенное в форме. Там где любовь законы физики не властны, что становится чудом Божиим. Таким образом, мы распознаем в самих себе то направление для движения к совершенству или для самосовершенствования, которое дарует нам истинное счастье и радость. Это не сила мышц, это не мощные экономические системы, это не техника рукопашного боя, не суперЭВМ. Это есть безграничная любовь, к которой все остальное прикладывается само по себе по мере востребованности, если такая возникает. Вот что такое Царствие Небесное. (Сей момент хорошо обозначен на святой иконе святого Андрея Рублёва «Троица»).

…

11 И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так.

12 И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду ее, и дерево, приносящее плод, в котором семя его по роду его. И увидел Бог, что [это] хорошо.

13 И был вечер, и было утро: день третий.

14 И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов;

15 и да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так.

16 И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды;

17 и поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю,

18 и управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы. И увидел Бог, что [это] хорошо.

19 И был вечер, и было утро: день четвертый.

20 И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею, по тверди небесной.

(Быт.1:11-20)

После грехопадения мир начинает восприниматься через призму греха, а потому многое становится не понятным и в то же время естество живого во всех его йотах несет и должно нести в себе обе составляющие (и гармонию единства и зло хаоса), при котором природа единства выражается последовательной цепочкой событий, вытекающих одно из другого. Иными словами, единство, цельность Царствия Небесного в логическом мышлении выражено единством или взаимосвязностью функциональных математических зависимостей. Следовательно, законы логики в данном случае в какой-то степени имеют силу для жизни воплоти человеческой. А если быть более точными, осмысливаемое, как закономерная цепь событий устроения и становления Вселенной и её насельников – это те жалкие остатки свидетельств о Первых Днях Творения, которые адекватно попали в поле зрения ученому человеку и выраженных в естественных для разума человека критериях. Поэтому Божественное развитие Вселенной после грехопадения могло иметь только древообразную форму, где семенем мог быть только человек и он же венец эволюционного становления. Хотя на самом деле началом всего был Бог, но Он оказывается вне обозрения, ибо в Нём нет греха и потому выпадает из поля зрения эволюции и вообще выпадает из всякого обозрения. Видимым остается только то, что проклято Им. А это значит, что от самого человека, точнее от каждого нового уровня эволюционного состояния развития, в котором он находился, когда-то происходило ответвление. Человека можно сравнить с кометой, которая летит и постоянно от неё что-то откалывается, исходит, преобразуясь в хвост. Сам человек как реальность смог оформиться в данном очевидном качестве во Вселенной в самый последний момент, ибо Божественная Природа абсолютно велика, а потому полнота Её проявляется на земной ограниченной грехом природе жизни наиболее долго и даже бесконечно долго только из-за бесконечного величия Божественного. То есть флора и фауна – разновеликие грани Божественного и они уже самодостаточные в себе в рамках неполноты восприятия Его. Тогда есть смысл ответить более полно на вопрос: что есть чувство и почему одни организмы имеют более сильные чувства, а другие нет? Для этого вновь разберёмся в природе людей.

Итак, сам по себе мир делится на две части: движение и постоянство. Всё остальное в той или в иной степени является производными соотношения этих двух категорий, и в той или иной мере сопоставимости. Соответственно математический и логический анализы могут отражать лишь соотношение постоянства и движения (если упрощённо: качение шара и точка его равновесия на выпуклой поверхности). То есть всякая перемена может быть зафиксирована, как функция чувственной природы организма, лишь при условии наличия некоторой постоянной, не изменяемой природы. Если постоянная есть, то есть чувство. Если постоянной нет, то и чувства нет. Вот в чём вопрос. Если заяц сидит в кустах, то он вне видимости (сливается со средой). Если начинает движение, то сразу же вычленяет себя из окружающего неподвижного пространства. Постоянством, причём абсолютным постоянством, во Вселенной наделён только Бог (человек по слабости духа своего пребывает в смятении), соответственно, чтобы видеть (познавать природ с помощью данного чувства) грядущее событие любой дальности, надо приобщиться к этой составляющей Божественного, к этому ещё одному свойству Бога. Как мы выяснили, человеку свойственны душевные колебания, вызванные влиянием окружающей среды, но чем сильнее и глубже приобщение человека к Божественному свойству постоянства, тем лучше человек может распознавать движения, точнее лучше познает малозаметные движения, которые стимулируются событиями, наступающими за много времени до этого момента. Смысл жизни, в стяжании Духа Святого, как говорил преподобный Серафим Саровский, ибо человек начинает видеть и предсказывать опасное явление в будущем. Повторю важный вывод о том, что высота духа, степень приобщения к Божественному, уровень религиозности человека наделяет его даром познания Вселенной на иных этапах её становления, где появляется возможность видеть опасность задолго до её проявления. И если есть естественный отбор в природе людей и эволюция, то только в этом направлении – усиление присутствия Божьего в природе живого. Чем сильнее адаптация Божественного на природе жизни, тем больше времени нужно для его явственного, в границах возможности познания человеком, проявления в земных условиях. Ведь Бог бесконечно великий и время Его выражения на человеке бесконечно велико. То есть даже эти миллионы лет ещё ничего не значат. Адаптация Божественного на человеческой сути возможна лишь при одном важном качестве в образе человека, а именно в его поведении. Такой подвижник не может проявлять хоть какое-то насилие по отношению к окружающим, ибо всякое оно несёт разрушение душевного мира. Подвижник как бы похож на несущего ведра с водой, наполненных до самых краёв. И вот, чтобы не расплескать и даже чтобы не возмутить воду даже малыми волнами, он изгаляется всяко. Просто Бог не в силе, а в правде. Точнее достаточно знать и видеть верное решение или путь, что даже малое дитя, следуя ему, может свернуть головы тысячам сверхсильным гигантов. Вот это и есть то самое – хранить душевный мир, неся послушание без каких-то столкновений и посягательств на его спокойствие. Если надо, ведающий о Силе Благодати, на колени встанет и даже на рабство согласится, ибо это не важно. Ибо в конце концов, своим даром видеть он подомнёт под себя народы. Для него выстроят высоченные стены и будут охранять, как самую главную святыню. Единственное, легче беречь свой мир в горах, в пещерах, в лесах и болотах, где нет людей. Потом его всё равно найдут, начнут рядом обживаться и далее строить крепости и города. В древности это качество (Бог не в силе, Бог в правде) обусловило образ человека, знающего правду, то есть всё остальное, способствующее живучести в трудных условиях, оказалось просто не востребованным. У нас нет рогов, копыт, шерсти, клыков и так далее, достаточно видеть и знать. Именно это качество вообще сильно изменило человека, даже отпала необходимость в кочевом образе жизни, и он принял оседлый образ жизни. То есть стяжание Божественной Сути наделяет человека даром видения всех грядущих событий, представляющих жизненную ценность. Это также можно сравнить с гладью воды на озере в утренний час, при котором легко распознается любое даже самое малое возмущение на поверхности воды. Если волны большие, то не ничего не разглядеть и даже источники больших возмущений за пределами видимости. Данные два состояния духа формируют образ организма в процессе эволюции. И это ещё не всё. Для чего нам познавать Вселенную? Чтобы видеть предстоящее. Всякое явление одно из двух: либо убивает жизнь, либо даёт новый толчок ей. То есть, как сказано уже выше, предвидящий событие может извлекать из этого пользу для себя. То есть после воздействия, кто-то из попавших под него, гибнет, оставляя только то, что выжило, тем самым освобождая жизненное пространство. То есть опасное событие либо губит живое, либо даёт новый толчок жизни. Здесь мы видим иное проявление дороги эволюции. Тогда чем становится природа людей? Дар видеть грядущее, обусловленный миром в душе, дает знание того, что нужно делать. Постепенно это знание обретает иные формы, он для решения тех же задач уже использует свой житейский опыт. Таким образом, природа людей становится инструментом переработки этого события. Мы готовим себе пищу, мы пользуемся огнём, меняем русла рек, подминаем под себя всё то, что видим вокруг, ибо находим грани Истины и укладываем всё в определённом порядке, позволяющем человеку жить в Истине, позволяющем приобщиться к ещё одному свойству Её – к вечности, то есть продлить нашу жизнь или сильнее стимулировать её, сделать её более насыщенной, то есть сделать её тем, чем человек обладал ещё тогда, в Раю. Память о Рае позволяет воссоздавать нам его здесь на Земле и, благодаря его простой недосягаемости для людей, оный остаётся доступным для всех поколений, живущих на Земле, при этом всякое яблоко само падает с дерево, его нельзя срывать преждевременно.

То есть чем сильнее присутствие Божественной Природы в естестве людей, тем более многогранная чувственная природа, позволяющая видеть больше, тем человек находится в большей безопасности, ибо может реагировать на приближающееся событие. Более того делая его ещё одним «продуктом питания», если так можно выразиться, утверждая свою жизнь уникальным для данной ситуации способом. Повторюсь, вопрос лишь в том, насколько эта чувственная природа здорова, ибо болезни её сильно притупляют реакцию организма на всякое стороннее воздействие и усиливают роль полезных мутаций в организме для противостояния внешней среде. Как бы тут одно из двух – либо религиозность, либо способность противостоять тяжестям жизни. Тогда можно предположить (!), что флора и фауна пошли от самого человека, который живёт в аду и утратил дар видеть грядущее и поэтому неизбежно терпел покушение на его жизнь. После этого он мог либо погибнуть, либо выжить. Если человек не был устойчивым к удару на его жизнь, то погибал, но если выживал, то давал потомство с выраженным признаком, благодаря которому есть эта возможность жить при данном виде покушения на его жизнь. Таким образом, либо выживали только те, кто мог противостоять смертельной опасности при непосредственном воздействии от неё благодаря своим уникальным мутациям, либо выживали благодаря тому, что избегали опасность. Тут и включается закон эволюции, в котором путём мутаций и жесточайшего естественного отбора формировался тот или иной вид животных, когда-то отслоившийся от человеческого пути формирования образа Бога. Всё правильно, Творец вдохнул жизнь только в человека, а по природе и общему строению человек и животное подобны. Тогда история – это и есть эволюционный путь развития общества, утратившего свой Образ Божий. То есть история, как наука, – рассказ именно о движениях в этих аспектах. Но хотелось вновь подчеркнуть важное. Ведь не смотря на то, что флора и фауна произошли от человека, человек произошёл в самый последний момент, точнее оформился в личность, наиболее близкую к нам современным в самый последний момент, хотя личностью он должен был быть всегда, ибо не смог бы сохраниться. То есть Бог родил все живое в разной степени полноты выражения Себя опосредовано человека, просто человек – венец этой наибольшей полноты, ибо в нём есть дыхание Бога. Только отсюда эта родственная связь и взаимопонимание людей и животных, и даже возможность потребления в пищу. В противном случае, пища была ядовитой, инородной и мы бы не понимали образ мысли живых существ.

Кстати, на этом строится шаманизм, культовые ритуалы слаборазвитых народов Африки, Австралии, Южной Америки, Северной Америки (они всегда ищут истоки природного явления или болезни человека, чтобы обрести власть над ними ради спасения жизни). Очень часто ассоциируют человека со зверем. Замечательно это выразил Мирча Элиаде в работе «Аспекты мифа». Будь они инородны по происхождению, то никакой связи тут не могло быть.

В-третьих, следует дать определение основного критерия жизни, дать определение самого критерия Истины, основываясь на верном определении точки созерцания, чтобы адаптировать оное теперь уже в иной сфере исследований – в истории человечества на примере России.

Мир находится в состоянии движения и покоя. Для лучшей доходчивости изложения сей момент освятим более понятным языком аллегорий, о которых сказано в предыдущей главе (неизбежно к ним придётся возвращаться постоянно): берег и текущие воды. Этими инструментами из Египетской и древнеиндийской мифологий продолжим работать далее.

Всякий из нас стоял на берегу реки. Воды её текут вдоль береговой линии. Первым условием, которое позволяет человеку видеть изменения в реке является постоянство берега, как недвижимая точка отсчёта, относительно которой мы различаем течение вод. Всякий из нас помнит все перемены в организме, от раннего возраста до этих минут, когда вы читаете эти строки. Помнит все биологические изменения в процессе взросления организма (детство, отрочество, юность, взрослые годы). То есть, в каждом из нас есть некоторый берег, относительно которого, мы можем замечать перемены в себе от раннего детства до этих мгновений. Вокруг нас и в нас самих постоянно что-то рождается и вновь отмирает, но только берег остается. Это та самая часть человеческой природы, которая останется жить после смерти. И, так как несёт в себе наиважнейший элемент вечности, то именно эта составляющая оказывается востребованной точкой отсчёта для основы всех теорий.

Святой Феофил Антиохийский говорил, что «Бог сотворил человека ни совершенно смертным, ни бессмертным, но способным и к тому и другому». Так как мы все хотим жить вечно, то должны выйти на этот берег после биологической смерти, как нового рождения, то сие не только самое важное (вернуться туда, откуда мы «зашли в воду»), но и самое тяжёлое. Воды этой жизни – довольно мощный поток, который сносит нас и противостояние ему всегда напряжение сил, всегда трудность, всегда борьба, то есть всегда противоборство, стимулирующее напряжение, то есть страдания в малой или большей степени. Именно от того мир полон зла и горя, что всё в нём временно. Мы в печали от постоянных утрат, а потому осознаем, что временному надо противостоять, утверждать порядок, как посыл вечности (сильно влияние близости ада, разрушающего всякое живое, всякое вечно и нетленное, постоянное, стабильное и красивое). И чтобы выйти из этой воды, нужны усилия, обусловленные жертвой самоотдачи, нужно отпустить все то, что принадлежит этим водам по сути вещей, то есть отдать «Богу богово, кесарю кесарево». Понятно, что легче всего расслабиться, сбросить напряжение в себе и поплыть, отдавшись увлекающими потоками вод. Легче жить без борьбы с ними, чем является сущность плотского кайфа. Это уже противоположное борьбе действо – удовольствие, за которое расплатой становится жизнь души. Борьба предполагает и голод, и холод, и лишения, и даже пытки, и унижения. Всё требует и толкает к измене, к предательству, к воровству и так далее. Те, кто смогли пройти через это несломленным, прославлены в лоне Православия как святые. Они помогают всем, кто их просит, на этом поприще. Понятно, чтобы просить их, надо стать заметными для внимания их, то есть, они нас должны видеть, ибо каждый замечает только того, кто имеет сходство с самим собой, то есть признаками жизни утопающего всегда были и будут крики о помощи. Так, подобное стремится к подобному, животные группируются в стада по общему признаку и подобию, рыбы в косяки, газы к газам, вода стремится к воде и так далее. Иными словами, праведник, отживший и обретший уже здесь на земле всю (!) полноту для жизни во Царствии Небесном, слышит только подобного самому себе – обретшего на Земле всю (!) полноту естества, то есть только ещё пока живого для Земли человека. Иными словами, на берег выходят только те, кто сам любит помогать и служить ближнему, то есть жертвовать собой в борьбе за души окружающих. Тот, кто был спасён, сам делает то же самое действо. Таким образом, вся история человечества – это формирование культа, в котором выражено именно такое положение вещей. То есть усопшие живы, есть Бог и есть люди, живущие на Земле, неизбежно ищущие способы всем Этим правильно пользоваться для вечности порядков. Так оказался вызван из небытия культ предков в самых разнообразных мифологических системах, который, неизбежно, будет выражать единство и способствовать единству загробного мира с нашим, взаимное содействие живых на земле с живыми в загробном мире. Таким образом, человек узнал ещё об одном источнике знаний и может лучше зреть грядущее, а потому мы всегда в поисках того, что облегчает ему хранить священное единство с Божественным, явленного нам через множественные Его дефиниции и при этом опосредовано всевозможных проводников Его энергий. Востребованным для нас может быть только это знание и оное наиболее сильно ценится в истории человечества. Знание успешного решения жизненных проблем, обусловленного только благодаря единству с Божественным, отражается в памяти человека и передаётся из поколения в поколение в культовых действиях. Что-то иное, ошибочное не востребовано, так как не имеет значимости для жизненного пути.

Так формируется история человечества как рассказ о Божественном Промысле Спасения в судьбах народов. Ничего более история, как наука, нести не может и не имеет смысла, как набор фактов. Отсюда следует важное, что этот опыт спасения человечества во всех смыслах этого слова формируется в границах обозначенных выше. В каком-то созданном учении, даже если строится на множестве аргументов и фактического материала, вы не сможете вылезти за пределы общего вида (также как пеший турист не сможет выйти за пределы Земли). Всё это множественное будет гармонично уложено в данной общей схеме (постоянство-течение) между крайностями абсолютного постоянства и течения. Таким образом, мы не сможем выстроить теорию, если точка отсчёта находится не на своём естественном месте – вне области постоянства. Это есть тот самый критерий Истины, в который наука вписывает исследовательский материал. Поэтому учёный атеист может ли точку отсчёта своих исследований ставить на естественное для неё место, если он изначально отвергает самое это постоянство Абсолюта? Если всё относительно, то можно ли исследовать мир, можно ли его созерцать как чувственное бытие? Иными словами, если человек не причащается к Истине в живую и в живой многогранной полноте, то не узнаёт её в окружающем его мире, то для него это не есть знание происходящего, это не есть владение ситуацией.

Только тогда теория радует сердце человека, как открытие, когда в ней он видит самого себя, когда отражена абсолютно вся полнота его естества. Всякая ущербность в этом вопросе приводит к крену в научной разработке различных программ развития общества. То есть человек, утративший подобие Божьему Образу, «путает человеческое с Божьим», как сказал архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский Кирилл. Точнее природа в человеке вся от творения Бога есть, но в определённой субординации приоритетов ценностей и их значимости перед жизнью, нарушение которой в разумении приводит к трагическим ошибкам. Так как Бог наделён свойством, то есть Он всегда в будущем, а путаница приоритетов – дело человеческое, а не Божье – следовательно, человек сам себя обрекает на наказание, сам себя вычёркивает из будущего. Представьте себе, что вы общаетесь со своим другом. При встрече ваша ладонь соприкасается с его ладонью для рукопожатия, вы произносите слова общего для обоих языка и при этом речь исходит у обоих из уст. Но самое важное, что ваш ум сопряжён с умом собеседника и всё остальное лишь прилагающееся самопроизвольно опосредованное действие: рукопожатие, речь, какие-то дела. То есть вы не суете палец собеседнику в ноздри или не заглядываете ему в рот, чтобы увидеть очередное слово, но подобное приводится в общение со своим строжайшим подобием. Также Бог даёт Себя видеть косвенно, опосредовано того подобия, которое Он обнаруживает в нашей природе, которое делает Его для нас доступным в познании и при этом без всякого вреда для здоровья. Он также дает спасение и силы опосредовано Своих проявлений подобия нашему естеству в рамках безопасного влияния на наше здоровье. Нельзя искать явных знамений, явлений Бога как Лице Божье, ибо вокруг нас всё есть Энергии Бога, явленные в безопасных нам проводников Своих. Будем говорить точнее, по великой любви Своей Бог даёт нам видеть Своё Лицо в пределах тех возможностей, какими наделён человек по природе. Это безопасно для нас, ибо Сила Божья в том, что оная должна быть нежной. Ведь вне этих рамок для организма становится Естество Божье инородным, что определяет физическую смерть его, как насилие, на что Бог не способен. Только лишь по этой причине Творец для нас не досягаем, а не потому, что мы Его опять распнём. Повторюсь, что по великой Любви Своей и терпения Бог нежен с нами. Почему? Потому что каждый плод созревает в свое время в этом райском саду Вселенной. А не зрелый оный мало тождественен райскому естеству, где все есть радость. Именно по этой же причине, Бог явился нам через такого, как мы – через Сына Своего. Например, Солнце даёт жизнь всему живому, но это не значит, что если мы приблизимся к нему, то будем жить счастливее – мы просто сгорим в его лучах.

Утратив Божий Образ, мы теряем дар воспринимать мир таким, каков он есть, не видим Воли Его, исполняющейся опосредовано через проводников, ибо нам кажется, что всё исходит сие от них самих, то есть ошибочно обожествляем посредники. Человек находясь в окружающей, в явленной опосредованно проводников, Истине или в окружающем Раю при жизни земной не воспринимает Этого Царствия Небесного, так как низверг себя сам. Поэтому ищет Истину, ищет Рая не в себе, а вокруг, ибо не ведает оных. А всякое неведение пугает человека, он не может адаптировать явление под своё естество для нормальной жизни, а по этой причине оное становится смертельной опасностью. Так начинает разрушаться его мир. Бог может показать себя явно лишь тем, кто к этому готов. То есть Явление будет на пользу. Понятно, что речь идёт о святых. Вот такие критерии познания.

1.3. Божественная субординация.       

Вся трагедия России в том, что она не всегда справлялась с той миссией, которую возложил на неё Бог. И совсем не потому, что мы вот такие падшие, хотя надо сказать из-за этого как раз, а потому, что сама по себе жизнь во Христе, как сопричастие Распятому на Голгофе за други своя, предполагает полноту приобщения к Богу. В чем явлена полнота?

Чем отличается Истина от всякого такого альтернативного ей и как её отличить от Правды Божьей. Истина – свойство Царствия Небесного, то есть неизбежно счастье человека – побочное его качество. При этом не важно то, в каком состоянии человек находится – страдание или просто тяжести жизни, или даже смертельный одр, человек в любом случае счастлив. Всякая альтернатива Истине ведёт себя иначе, а точнее просто все напускное вылетает из головы.

И это даже не все. Счастье активирует творческие силы и желание к труду, и самопожертвование. Это неизбежно повышает ещё и экономику. И это уже становится страшным.

Как сопутствующее свойство Бога, счастье, является достоянием всех одновременно и не может быть узурпированным в руках избранных, одного народа или государства. Счастье не терпит границ или расовых отличий. Счастливыми в том качестве, о каком мы тут говорим, должны быть все, а поэтому это долг делиться своим счастьем, тогда оное всегда пребудет с теми, кто им обладает. В противном случае, всё равно приходит и усталость, и связанные с этим перегибы, и так далее. Смысл жизни – быть проводником всего того, что от Бога мы принимаем и гасить все то в себе, что пытается пройти через нас из бездны. Зная Правду Божью, следует нести её абсолютно всему миру, ибо знающему правду жизненно важно для него самого сделать именно то, что делает Бог – он обязан делиться. Если ведающий правду перестаёт быть проводником оной (неважно по какой причине), то он становится врагом Божьим, а со временем врагом человечества. Миссионеры может быть не всегда могли добиться желаемого результата, ибо, скорее всего, встречало сопротивление со стороны властей. Но Истина имеет способность преумножить народы, а ересь наоборот этим качеством обделено, а потому делиться знанием об Истине можно было либо нарождением детей с православным воспитанием и последующим расселением на опустевших землях; либо ведя военные действия на иноземных территориях вести организацию православных монашеских обителей. Только это было бы настоящим торжеством Руси.

Много было великих побед и много пролито русской крови, но трагедия заключается в том, что именно эта жертва за утверждение мира на земле не имела той значимости ни для нас, ни для самой Европы, какую должна была иметь. Ибо после этих выдающихся побед поверженные не становились врагами бездны, а оставались просто поверженными. То есть бездна так и продолжала иметь влияние, как чёрная дыра, на весь европейский мир. А потому кровь, пролитая, не была искупительной, но даже наоборот, силы бездны начали занимать новые рубежи на основании уже прежнего опыта. То есть жертва была, но Истина не восторжествовала. Не произошло самого важного, а именно свидетельства об Истине, не состоялась передача знаний о правильном представлении о Боге и образе служения Ему. И по большому счёту именно по этой причине и только по этой причине летели головы всех монархов Европы. Именно по этой же причине рухнул СССР.

Важно сказать, что всякая жертва, если не приносит процветание, то приведёт к обратному результату – гибели тех, кто к ней подтолкнул людей. Это огонь, если оный есть в доме, то либо служит созиданию, либо становится пожаром в нём. Так как жизнь требует огня, то третьего тут быть не может. Понятно, что единство Европы, к чему стремились просвещённые умы на протяжение веков, может стоять на общем фундаменте полноты исповеди о Боге. А так как полнота заложена в самом естестве человека, то Европа и так едина без всяких искусственных актов. Нужно просто помочь этой полноте выразиться в общественных отношениях. Точнее, помогать это делать надо всегда покуда идёт жизнь. Единение может иметь место лишь в Божественном Естестве и ничем более скрепить любой союз людей невозможно, просто чего-то иного нет в природе, кроме постоянного выкристаллизовывания Оной в себе путём постоянного очищения себя для причастия к Этой Природе. Как только этот момент приобщения к Божественному уходит, так сразу наступают всякого рода отчуждения и войны. Единство, как Божественное качество, во грехе или законе невозможно. Иными словами, так как присутствие греха в нас – неизбежность, то ради приобщения к этой грани Божественного нужна жертва, а оная имеет два образа. Бог всегда один на всех, но единство только лишь в том случае может быть мирным и без кровавых оттенков, если имеет место быть естественное исповедание этого единства – аскетическое делание, причём, в Православном его обличии. Так как в Европе именно этого единения не было (много конфессий), то для того, чтобы подвести все народы под общий знаменатель, разумнее было идти в одном из двух направлений: либо каждому уподобиться Богу в аскетизме и при молитвах, в чем сильно выигрывало только Православие, либо вообще уничтожить все религии. Так как отсутствие трудового подвига не стимулирует человеческую природу, то страх перемены такого образа жизни толкает людей на то, что более всего естественно им, то есть легче и разумнее менять кого-то, чем самого себя. То есть вместо приобщения самих себя к аскезе, приобщали к ней тех, кто в рабстве. Для них воздержание выглядит несколько утопично, а свобода, полученная от «мракобесия» как раз ни к чему не обязывала. А так как уверенность в законности распущенности подогревалась новыми открытиями в науке, то большинству интеллигентов с их образом жертвы естественно быть атеистами. Ну а как же созидать единство без прощения друг другу обид, не чиня пусть даже справедливого возмездия? Поэтому единство утверждалось не бескровной жертвой, а кровавой, то есть опять Бог брал Своё. Один святой говорил, что лучше идти держась под ручку за Волю Божью, чем Оная будет волочить по земле и за волосы. Именно так постепенно назревало то, что мы получили в 20 веке и пришли к тому, что Европа вообще стала обескровлена и теперь по достоинству здесь живут представители бывших колоний. Более того, в 19 веке на основе вырождения веры устойчиво обозначились две враждующие мировые группировки, единокровные которых на русской земле были одним целым народом, взаимно дополняли друг друга в общем служении Богу. Поэтому вторгшиеся в эти пределы, обе воинствующие противоборствующие стороны получили отпор как от одних, так и от других (даже пребывая под пятой такого диктатора, как Иосиф Сталин). Но так как государство провозгласило атеизм за основу, то возникновение той вражды в пределах России стало делом времени. Об этом сказано ниже по тексту.

Все мы – одинаковые по природе своей, а потому автоматически едины в Творце нашем, разделены представлениями о Творце и формами служения Ему. И вот тут во имя утверждения жизни уместна самая тяжёлая кропотливая философско-богословская работа, разрушающая эти разделения. Для этого в России не было достойной интеллектуальной полемики, в чём и есть вина русской духовной элиты, в её преступном невежестве. Точнее богословские школы возникли слишком поздно и уже не могли справиться с нарастающим потоком вопросов от заблуждений – его надо было пресекать в истоках. Конечно, может быть казнь инакомыслящих (католическая ересь, ересь жидовствующих) в средние века имело особую значимость для государственности, также как победы святого князя Александра Невского, но без необходимой плодотворной философско-богословской работы, без решения этих вопросов эти действия половинчаты. Просто тогда всех объединяла общая опасность иноземных экспансий, а если прямой угрозы стране не было, то уходил стимулятор единства. То есть впоследствии, половинчатость сия стала просто преступлением перед человечеством, ибо все разорвалось само по себе. Бог даёт, чтобы мы отдавали. Если мы не отдаём по какой-либо причине то, что даёт нам Бог (в том же числе опосредовано философско-богословской работы), то приходят оголодавшие, находят слабое место и сами берут своё им причитающееся. Точнее они будут думать об этом постоянно и в конце концов им такая возможность все равно бы представилась. Пусть не в 1612 году, пусть не в 1812 или 1825 годах, так в 1917. Вот тут вкратце вся трагедия России, в этих словах. Православие формирует некоторый крайний критерий абсолюта святости, в которой земная жизнь невозможна по нашим меркам. Но ведь дело совсем не в этом. Одно дело, когда согрешил и сам себя осуждаешь, сопоставляя себя с этим абсолютом святости, а другое дело, когда «религия» эту брань уничижает, когда это состояние души скрадывает своими послаблениями или вообще уводит человека в сторону (учат, что грех позволителен, прикрываясь Волей Творца). Нет грех будет и мы слабы в противостоянии ему, но и уничижать борьбу с ним со грехом, с собственной распущенностью никак нельзя.

На основе сказанного дадим формулу естественного, Богом откровенного порядка, как некоторой крайности в виде абсолюта, а после с этих позиций рассмотрим исторические события в России относительно различных свойств, проявляющихся от этого критерия Истины.

Если есть начала развития Вселенной, то автоматически будет иметь место субординация приоритетов ценностей (происхождения и старшинства), выраженная в природе вещей, в каждой йоте мироздания, в каждом человеке. Поэтому ради утверждения жизни Божественная субординация, Богом определённый порядок вещей, должны иметь место в каждом виде нашей деятельности. Так как всякий микрон мира имеет причину своего происхождения через какое-то предыдущее обстоятельство, и своё следствие, и свою особую связность, то оная ориентирована и упорядочена в общей Божественной последовательности цепочки перерождений, и благодаря этому её бытие имеет место быть. Сам по себе факт бытия происхождения от Божественного (а значит имеет место быть и Богом откровенная субординация в порядке проявления множественных производных Его) уже является Величайшей Победой над смертью вообще. Иными словами, человек несёт в себе Божье Откровение в трех природах в строжайшей субординации их приоритетности. Эта простая формула обязана быть строго соблюдаемой во всех сферах человеческой деятельности и общественного порядка для нормального своего существования. В противном случае, одно становится инородным другому, несмотря на то, что и то и другое имеют единую причину. Это важно, ибо каждый стоит перед выбором своего пути, и, чтобы разобраться в верности его, следует разобраться в том, есть ли покушение на Божественный порядок вещей в каком-либо из них. Например, на шахматной доске в тех же направлениях можно сходить либо сначала пешкой, потом слоном; либо – сначала слоном, затем пешкой. Из двух возможных комбинаций, несмотря на видимость отсутствия различия, победную субординацию в очерёдности ходов фигурами имеет только одна из них. Вопрос лишь в том, – какая? Другой пример, как одно и то же действие, но в разных приоритетах формирования имеет разные последствия. Например, мытье рук лучше всего делать перед едой, а не после. Казалось бы, и так руки моешь – и так руки моешь, но последствия диаметральные. Умираешь во время исповеди перед боем или то же самое делаешь, но теперь уже во время него (иными словами, осознаёшь ошибки перед поединком или понимаешь уже о том, что ошибался во время него или вообще поздно что-либо понимать). Как бы в любом случае действие проделывается, но жизнь гибнет от неправильного порядка вещей. То есть, как творение Его, мир сам по себе добр, но становится полон зла не потому, что он такой, а потому, что мы нарушаем Божественную субординацию следования, нарушаем естественный порядок вещей.

И вот именно тут есть смысл сказать слово о Буддизме. Согласно этой религии мир был создан желанием. Что это значит? При полной гармонии и достатке, что есть счастье и полнота, никакие желания возникнуть не могут, ибо во всем удовлетворение. Тогда желанием мир творится, то есть Вселенная может возникнуть только при разрушенном состоянии полноты и гармонии. Мир – это вершина бытия, а потому на ней надо стоять, а не ходить, увлекаясь желанием. То есть мир лежит во зле от начала и до конца, так как не имеет в себе востребованной полноты. Мир – само проявление зла, а потому полон желаний. Тогда путь спасения очень прост – уйти в нирвану, уподобиться полноте и гармонии через уничижение в себе всех желаний, полностью отрешиться от самого себя. Дело в том, что бесчувственная пустота нирваны – тоже грань Божественного. А так как это свойство Божественное, то наделяет человека какой-то степенью удовлетворения. Человек без радости (удовлетворения) жить не может, потому если нет желаемого результата, то эта религия давным-давно бы ушла в прошлое, как не востребованное. Но все равно, в отличие от Православия, это свойство Божественного является лишь гранью полноты Божественного, лишь грань полноты Православия, также дающая утешение и приносящее свои плоды. Православие говорит о том, что мир не может быть злым, ибо создан Богом, который абсолютно благой. А так как подобное рождает только своё подобие, то Бог не может родить творением своим злое. Злыми становимся мы, когда теряем подобие Божье, утратив Божественную субординацию ценностей в себе, как бы сами себя выталкиваем из этой Божественной Вселенной, из её Рая в ад и оказываемся в аду уже при жизни земной, как инородное тело для Божественного порядка в мироздании.

Далее для изложения материала хочу напомнить о том, что мы ведём изложение об истине инструментами логики или разума. То, что оказалось в области возможностей разумного мышления, свойственных этой сфере, тем мы и можем пользоваться. Никуда более с данным набором рабочего инструмента залезть не сможем и не имеем даже на это права, ибо теория теряет свою научную ценность. Это важно напоминать, чтобы человек был готов к такой форме исповеди о Боге, ибо язык сей не может выражать все душевные порывы, ибо весь этот великий многогранный мир укладывается до простого словосочетания «область их определения», то есть мы можем указать лишь территорию, на которой разворачиваются определённые события – и всё. Как можно с помощью понятийного языка топографической карты, к примеру, писать романсы под гитару? Повторяюсь вновь и вновь, что сие очень плохо совместимые понятия.

Рассудим ещё и в ином аспекте, на понятийном языке диалектического материализма. Диамат утверждает, что все находится в развитии, от простого к сложному по спирали в единстве борьбы противоположностей. Единство борьбы противоположностей всегда возникает там, где есть взаимное влияние. Точнее взаимное влияние мы здесь назвали единством противоположностей и в этом пространстве раскручивается весь сценарий эволюции форм взаимного влияния. В нашем случае влияние взаимное оказывают два естества в двоичности природы человека: одна несёт в себе переменные свойства, другая – Божественное постоянство. Тут как бы всё адекватно и диалектический материализм в данном случае гармонично вписывается в религиозные представления людей. А с другой стороны, никаких противоположностей более в мироздании для человека нет, то есть что-то иное не имеет никакой значимости для нас, ибо не существует. То есть нет иных сторонних абсолютов, которые бы могли оказывать влияние на эволюцию жизни – только Бог и среда обитания (третьего не дано, а потому рассматриваться не может нами).

В процессе эволюции порядок, возникший благодаря взаимному влиянию и тем обуславливающий жизненное естество, неизбежно подвергается постоянной бомбардировке естественного отбора, попадает в самые разнообразные условия, вызванные и изменениями климата, и просто случайностями. Но так как влияние Божественного стабильное на протяжении всех времён, то и порядок вещей, обусловленный этим влиянием, постоянно восстанавливается и возрастает в подобии Ему. Так формируются такие формы жизни, которые смогли пережить то или иное воздействие, смогли бы адаптироваться к новым реальностям и новым покушениям. Таково домостроительство Бога, изложенная понятийным языком диамата. Точнее это то, на что способен диамат, как свидетельствующий в обозримых для человека границах о Боге, только понятие «промысел Божий» мы заменили словом «влияние». Иными словами диамат, если на своём месте, то тоже исповедует Божественный порядок вещей, а если нет, то свидетельствует о хаосе. И так везде, во всех известных религиозно-философских концепциях довольно просто расставить всё на своё место.

Смысл жизни, по слову святых отцов – через обоженье себя, нужно обожить мир и представить его на Суд Творцу, что и происходит во все мгновения жизни на протяжении миллиардов лет. Бог постоянно и многогранно испытывает Своё творение. Потому история человечества, вышедшего из глубины тяжёлой древности, сформировала такой критерий выживания, который в рамках земных реалий не даст себя в обиду или не будет разрушенным ничем, ибо в любых исторических моментах найдёт свою адаптированную к разрушающему воздействию «стопу». Всё уже было и ко всему организм выработал свое противоядие. И понятно, что этот критерий выживания предполагает напряжение всех граней человеческой природы одновременно, в противном случае, часть организма или орган тела, которая не востребована борьбой с окружающей реальностью, не могла обозначиться как бытие, востребованное для этого. И также как прежде этот критерий живучести не может себе изменить, то есть только в таком качестве человек, когда в нём стимулируются максимально или почти максимально все грани его естества, вновь и вновь может войти в будущее. Почему? Потому что Истину можно распознать только в полном напряжении всех этих всех фибр организма. Парадокс Истина дается лишь тогда, когда работают на пределе все органы тела, независимо от степени их развитости. Истина наделена свойством дарить радость жизни в любом самом страшном перенапряжении их и даже при страданиях. Все остальное уходит как вода через песок. Именно для этого Бог испытывает нас, чтобы мы вновь увидели тот свет и отвергли бы от себя все то, что лживое, либо это лживое адаптировали в естественном порядке Божественного, как это удалось сделать с космогонией буддизма и диаматом. Именно тем же свойством наделено должно быть все в человечестве. Власть должна иметь приобщение к Божественным свойстве по максимуму и во всех гранях. Если говорить о субординации.

В то же время, счастье – это когда напряжение сил и воли выходят за рамки возможностей нежной и легко ранимой природы человека. То есть, подобное всегда рождает только подобие себе. Иными словами, чтобы сделать верный ход к выживанию адаптированный к возможностям своим, а именно выделить верную приоритетность ходов в очерёдности (ведь каждый из нас стоит перед выбором с чего начать, чтобы достичь своей жизненной цели), то надо сначала Богом установленную приоритетность ценностей жизни восстановить в самом себе в виде высокой религиозности, выстроить в самом себе именно ту субординацию, благодаря которой зародилась Вселенная в данной обозримой нам естественности, и самая эта наша жизнь в ней (если голова будет выше всего к небу, то всё остальное самопроизвольно окажется на своём месте). Только после этого подобие естественного порядка вещей в природе человека, обусловившего бытие его во Вселенной в таком вот виде, найдёт своё победоносное и животворное отражение во всех сферах брани без не дозволенного перенапряжения (или деятельности, как вида проявления брани в мирное время). Тогда всё, что будет враждебно такому человеку, будет враждебным не ему, а всей Вселенной, окажется в оппозиции её естественности и человек даже не почувствует воздействия на себя от неё, либо сие напряжение становится в рамках обыденности.

Тогда самопроизвольно возникает вопрос о том, где была нарушена эта Божественная субординация применительно к России, раз столько трагедии в нашей истории. Во-первых, силы зла имеют место быть помимо нашей воли, следовательно, борьба с переменным успехом так и останется неизбежностью. То есть нарушение Божественной субординации в земных реалиях – естественный рабочий процесс. Во-вторых, нарушение Божественного порядка всё же был в самом мировоззрении, который не смотря ни на что, всё же не до конца был православным и первые ростки надвигающейся катастрофы проявились во всевозможных ересях 15 века.

Об этих вещах следует говорить как можно просто на таком языке понятий, который наиболее востребован обществом, не сильно углубляясь в изысканные формулировки ученых мужей. Христианство – религия народная. Игумен, патриарх, священник служат народу и выходцы из народа и берегут материальные ценности для народа и уходят из жизни оставляют нажитое также самым лучшим из лучших выходцам из простонародья. Христа называют первым коммунистом, но это звучит как-то странно, также можно сказать, что у Сына Божьего было по пять пальцев на каждой ноге, но для достижения главной цели сие не имеет значения. У нормальных людей даже мысли такой нет, но так как сие оказалось востребованным, то придётся говорить и об этом. Хотя конечно, на этом уже можно остановиться, ибо дальше этого богословие в данном качестве или специфическом образе исповеди о Божественном идти не может. Но есть смысл сказать о сектах и ереси, в борьбе с коими пало мученически сотни миллионов прославленных как святые и ещё более тех, кого мы не знаем. И надо сказать, что Великая Отечественная Война началась не 22 июня 1941, а в глубине веков и на Святом Кресте Голгофы оная обрела победоносное очертание. Все дело в том, что философия – это такое дышло, куда повернул – туда и вышло. Богословие, так не может поворачиваться, ибо оное ориентировано лишь в одном направлении и оное либо Истина, либо ересь. Божественное, трансформированное в земные понятия, становится богословием, независимо от ничего. Очень часто люди пытаются адаптировать богословие под свои нужды и цели, тогда богословие становится ересью, а сообщество, исповедующее его сектой. А цели всегда есть нажива и обман, порабощение народов с помощью понятийного языка Христианства. Если бы люди пришли с этими целями и называли вещи своими именами, то к ним не только бы никто не пришёл – их бы растоптали на месте, но если выразить свои цели на понятийном языке веры, а философ это может сделать легко – создавай религию и обогащайся. Что говорить о власти, если ересь возникала даже монастырях – так возникали масонские сообщества, которые на вид тоже христианские, но это все секты, замешенные на деньгах и потом на крови. Создавай крен в богословии и обогощайся. Грех лихоимства, утверждают как плата за умственные труды и даже ради этого присуждают себе богоизбранность. Для того, чтобы разбираться во всех этих ухищрениях дьявола, в борьбу за души простого народа вступили отцы Церкви, богословы. Против этой ереси, явленной в разнообразных одеждах, оформленной в самых различных доктринах восстали отцы Восточной Церкви святые Иустин-мученик, Ириней Лионский, Климент Александрийский Афанасий Великий, святые каппадокийцы Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский и до бесконечности. Они сформировали догматы веры, а также и исследуемый нами вопрос церковной жизни, в которой каждый член Церкви равен перед Творцом и служит общему делу согласно своим возможностям и талантам. Грех необузданности явлен не только в присвоении материальных ценностей с помощью ереси, но и во многом другом, а потому Православие уделяет внимание каждому специфическому проявлению греха. Просто что-то в те времена сие оказалось более востребованным для исследования, а что-то менее – жизнь диктует. По этой причине самая главная ложь Ленина в том, что класс буржуазии, как союз лихоимцев, видит поддержку для себя в религиозных организациях. Но на самом деле речь идёт не о Православии, а заблуждении, оформленном христианским языком символов (протестанты, англиканцы, католики и так далее). Отцы Церкви на вопросы о социалистическом устройстве общества дали ответ за пятнадцать веков до 1917 года. Изменился понятийный язык. Ленин изменил сам метод устроительства социалистического общества. Он сделал его насильственным, в то время как православные люди, приобщенные к Благодати Божьей сами ищут своё место для блага всех (принимают монашеский постриг и просто несут свой крест). Именно по этой причине, в отличие от сектантского Ватикана православные монастыри армию не имели и не содержали её. А для КПСС, чтобы держать социалистический порядок, нужна была целая система ГУЛАГ. Борясь с сектой, привнесенной царём Петром Первым из Европы, сам же создал новый крен в Богословии.

Разожги костёр в зимнем лесу и народ не надо будет сплачивать идеологически, насильственно и так далее, ибо каждый и так знает свое место и бережёт и поддерживает огонь. Ленин затушил костёр и всех за колючую проволоку, чтобы не разбежались и знали своё место.

Святой Нил Сорский в своё время верно определил положение вещей в обществе. Но к нему не прислушались достойным образом, а потому сие священное попало в нечистые руки и появился соблазн сделать святость оружием войны за мировое господство. Сделана попытка извлечь выгоду, то есть подмять под себя народы с помощью того, что было лекарством для исцеления, для восстановления естественного порядка (замечательно показано в немецком фильме «Утраченное будущее»). И то, что было посеяно в те века, с лихвой мы собрали в 1917 году. Ибо мы были сильными в одном, но беззащитными в другом. Просто надо думать о том, что счастливыми должны быть все сразу – тогда и выбор путей тоже изменится. Так как счастье не поработило народы Европы, то несчастье начало порабощать нас самих.

То, насколько полно отражение Божественной субординации ценностей в образе мысли и состоянии духа человека, настолько человек гармонично вписывается в само естество Вселенной. Ведь эволюция человечества как раз шла именно только в аспектах данной реалии. Иначе говоря, в столкновении (а в истории это – самый главный фактический материал исследования) сходятся индивиды со сложившимся во внутреннем естестве каждого порядком вещей, со своеобразным для каждого понятием об Истине. Один из них выходит из поединка без изменений, в другом – всё изменилось. Первый – победитель, второй – побеждённый. Происходит взаимное обогащение. Во всякой схватке побеждает имеющий наиболее сильное сходство с субординацией ценностей в Божественном Откровении (Его порядком вещей) в данных временных рамках сражения. Побежденный же выстраивает в себе несущий победу для победителя порядок вещей («Победитель будет прав, побеждённый – просто жить, ибо начнёт следовать по жизненной дороге»). В этом случае победитель идёт уже как освободитель от рабства заблуждений. Если нет, то эта победа – временный успех.

Сама по себе схема решения задачи проста. Человек ищет себе путь ко спасению. В каждой предстоящей позиции Богочеловек выбирает путь решения задачи наиболее сильно адаптированный к физиологии и психике, в соответствии с теми посылами, которые открылись его обозрению. И сие будет победным ходом. Если он действительно Богочеловек (в смысле исихаст), то под его обозрение попадает с высоты Божественной общий план происходящего. На этом жизненном поле брани постоянно меняется ситуация, меняется в соответствии с ней образ пути к желанной победе. Если неизменным остается сама Божественная внутренняя сущность воина (а о богочеловеке-исихасте нужно говорить как о воине) и сохраняется её подобие Божественному, то дорога, ведущая к победе, не ускользает от его поля зрения. И так – ход за ходом, движение за движением, шаг за шагом – к Цели. Если он ассоциирует себя с целым войском, то природу свою и возможности он адаптирует к сложившейся реалии войны. Он идёт к цели не там, где разумно, а там, где можно идти и достигает её. Так для истории рождается гений или великий полководец, ибо он – победитель. Также рождается гениальный руководитель. Каждый человек при его профессиональной узкой специализации наделён и Божественной Природой, и низменной. При стимуляции Божественной, грани таланты становятся инструментом созидания, то есть достоинствами. При стимуляции низменной природы человека, его таланты становятся пороком и даже орудием убийства (чаще всего опосредовано или косвенно). Об этом ещё будет сказано, когда пойдёт речь о государственном устройстве. Но уже сейчас есть смысл сказать, что во время революции творили сатанинские ритуальные убийства лишь для того, чтобы сделать орудия созидания, орудием разрушения.

В сражении побеждает тот, кто больше видит, у кого обзор происходящего более общий; тот, кто выше, кто более подобен Божественному. Сохранив до самого конца Богом откровенную Субординацию Ценностей в Себе воскрес Христос и Своим примером открыл нам Путь выживания, спасительный Царский Путь сей. Об этом более подробно прочтёте в главе «2.3. Древние славянские верования».

Как уже сказал, что если ближе всего к небу находится голова, то автоматически ниже будут находиться плечи, руки и сердце и так далее. Просто такова естественная субординация, сотворённая Им. Каждый орган несёт себе какую-то степень важности перед жизнью и без чего-то человек ещё может жить, хотя и становится калекой, то без головы никакой жизни быть не может – такова физиология. Точно также во внутренней природе людей выше всего природа духа и потом только душевные грани оной. Если эта высшая природа в человеке единится с высшей Составляющей Природы Вселенной, то автоматически выстраиваются в естественной последовательности все остальные порядки устроения естественной субординации и это есть Божественная Сущность и вечное бытие. Это сложилось эволюционно миллиардами лет и никому сие не изменить. То есть, духовное делание подвижника (постоянное единение с Началом всех начал) восстанавливает автоматически все остальные очерёдности в человеческой природе в точной естественной субординации ценностей (если есть огонь, то автоматически возникают все составляющие производные от него: свечение, тепло и так далее).

Радость всегда воспринимается лишь в сравнении. Представьте себе, что вы носите обувь меньшего размера и она вам сильно жмет. Когда ступня обретает своё прежнее естественное состояние, то приходит некоторая радость освобождения. Точно также душа радуется, когда после всякого рода нарушений благодаря молитве в ней восстанавливаются в естественной последовательности все остальные порядки устроения естественной субординации. Только в суетливой жизни очень много всякого такого, что ввергает в противоестественное состояние психику людей – это неизбежно. Поэтому оказался востребованным исихазм, при котором душевное напряжение и физический труд, как и сама брань, становятся молитвой разных форм и сфер своего проявления. Полная гармония соответствий, сложившаяся эволюционно в течение миллионов и миллиардов лет, есть счастье человеческое. Труд душевный – молитва (созидание душевного покоя). Тогда любая физическая деятельность (как один из образов войны) – молитва плоти, ибо стремление к достатку есть создание условий для спокойствия и для нормальной жизнедеятельности и деторождения, для мира. Миротворчество заложено во всех сферах деятельности людей. Всякое отклонение от естественной нормы становится грядущей катастрофой и оставляет свой след в памяти человечества, так как наделяет его горьким опытом. Так пишется история, как амбулаторная книга болезней народа. Отсюда есть смысл сделать важный вывод, что дальнейший научно-технический прогресс должен гармонично вписываться в естество жизни человека, не покушаясь на его принципы, не вторгаясь в его природу, не ослабляя её. Нож в спине не может быть гармоничным дополнением.

Победа не может быть результатом сокрушающего удара. Победа всегда есть уподобление сущности внутреннего мира человека Божественному Естеству, при котором непобедимость в любой схватке есть лишь неизбежное следствие, то есть одно из множества проявлений свойств Господних, при этом иногда мало значимая для жизни. То есть если побеждённый не становится счастлив после поражения, то и поражения нет. Более того, чаще всего поражение в битве во имя приобщения к Божественному становится началом победного шествия. Победа – это восстановление Божественной субординации в противнике, при которой, повторюсь, если он не стал счастливым, то и не стал побеждённым. То есть сделаем вывод о том, что данное качество остаётся первостепенным основанием жизни во все времена и эволюционные перемены не могут сие упразднить. Эволюция стимулирует только изменение формы этого первостепенного основания, обеспечивая жизненность организма в любых условиях природы, выраженные в различных специализациях деятельности. От сюда следует, что Божественное остается самым важным жизнеутверждающим фактором в любой реальности. Это называется ещё одним свойством Божественного – патриархальностью, которое есть неизменное условие существования жизни в бытии государства.

Патриархальности всегда мало, ибо кому-то надо постоянно брать ответственность на себя, подставлять себя под удар ради жизни, и самим собой гасить всякое поползновение на мир в обществе; брать ответственность и жертвовать собой; отдать последнее, если надо; научить и так далее. Это все есть грани патриархальности. (Если мужик буйствует или творит беспредел – то это формы себялюбия, в конечном счёте, требование своих прав, что характерно матриархату. Понятно, что всему есть предел, но все равно сие остается формами капризов, не свойственных патриархальности.) Именно поэтому без патриархальности невозможно себе представить ни экономические, ни политические сферы деятельности человека, ибо оные являются отдаленными производными оной. Без мира экономику не поставить и бессмысленна всякая политическая деятельность. Разруха, голод, последствия стихийных бедствий – все можно пережить и восстановить, если есть мир, а точнее тот, кто может и берёт на себя ответственность ради мирной жизни. Если нет такого человека, то и при полном достатке всё окажется разрушенным. То есть без стройной экономики прожить можно, без патриархальности – никогда, ибо патриархальность является понятийным синонимом слова жизнь.

Трудно тут видеть позицию компартии и зачем оная уничижает мужика в народе. Как жить-то людям? И возможен ли прогресс без патриархальности? Как вести научную деятельность без веры, если самым главным первооткрывателем самого главного нового Пути в жизнь вечную был Христос?

То есть ученый имеет Его образ, то есть жертвуя собой находит неизведанное, ищет лишь множественные дефиниции этого Священного Действа Христа. Ведь неизвестно чем кончится даже простой эксперимент – рискуют все. А первопроходцы – сколько погибших? Да и рождение ребёнка – тоже риск здоровьем. А как ставить производство, ибо многое в этом процессе требует подчас риска авторитета и огромной ответственности? Ибо очень легко оказаться транжирой государственных денег.

Вот такое определение патриархальности, вкратце. Кто же такой Ленин на самом деле, если покушался на святая святых народа во имя блага самого народа? По поводу Ленина тут споры идут. Да, при новой власти много было сделано – из отсталой страны СССР стал великой державой. Но есть одно «но», которое нужно добавить, без чего теряется полнота картины. Сначала процитируем работы Ленина для убедительности.

"Патриархальность – дикая средневековщина." Или вот это:" … патриархальность и захалустность, неминуемо ведущие к особой силе и устойчивости самых глубоких из мелкобуржуазных предрассудков, именно: предрассудков национального эгоизма, национальной ограниченности." (Полное собрание сочинений В. И. Ленина, издание пятое, т 41 "ТЕЗИСЫ КО II КОНГРЕССУ КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА", стр 168)

"Здесь на исторической очереди дня стоит не переход от феодализма или от патриархальной дикости к национальному прогрессу, к культурному и политически свободному отечеству, а переход от изжившего себя, капиталистически-перезрелого «отечества» к социализму" (Полное собрание сочинений В. И. Ленина, издание пятое, "О КАРИКАТУРЕ НА МАРКСИЗМ",том 30, стр 89,)

" … патриархальная, благочестивая и покорная Россия совлекла с себя ветхого Адама; только теперь русский народ получил действительно демократическое, действительно революционное воспитание." (Полное собрание сочинений В. И. Ленина, издание пятое, "ДОКЛАД О РЕВОЛЮЦИИ 1905 ГОДА",том 30, стр 313,)

"Это грубое деление, соответствовавшее патриархальным, полуазиатским отношениям, безусловно устарело и должно быть сдано в архив" (Полное собрание сочинений В. И. Ленина, издание пятое,"ЕЩЕ ОДНО УНИЧТОЖЕНИЕ СОЦИАЛИЗМА" том 25, стр.53)

И так далее

Откуда такое пренебрежение патриархальному укладу жизни? Сбросьте нейтронную бомбу и все ваши великие стройки века будут наши. Что это за такая историческая очерёдность, после реализации которой естественное для семьи становится пережитком. Ну никак нельзя смешивать по значимости патриархальность с экономическими и политическими сферами деятельности. Ибо оные ну никак не стоят в одном ряду. Также как голова и ноги или руки – разные по значению. Без рук и без ног можно жить, без головы нельзя, а потому не идут в сравнение по значимости для живого. При этом такое условие никогда не станет устаревшим, отжившим, ни современным. То есть голова всегда будет нужной и миллион лет назад, сегодня через сто лет и через миллиарды лет, ибо именно голова – организм. Какое же это несовершенство, если это условие жизни. Патриархальность – это не отсталость экономического развития, это естество жизни народа, имеющей степень экономической стабильности и уникально сложившейся формой хозяйствования в соответствии со специфическими природными условиями и характером народа. А так как общество нуждается в том, кто утверждает мир и спокойствие, то необходимость в миротворце будет всегда. То есть патриархальность, как основа бытия, не может стать отжившей никогда. Поэтому в СССР происходило то, что происходило. Вот в чём самая важная и трагичная «ошибка» В.И.Ленина. После этого остальное у него можно даже не читать, ибо ленинская гвардия – это вторжение тевтонского ордена в пределы Руси (см.том 2, «Ренессанс. Речь св. Патриарха)

Хотя тут следует добавить. Патриархальность – это не свойство мужского характера и не следствие крепкой силы воли, это качество высокой степени приобщения к Благодати Божьей. Это внешнее видимое, данного качества, следствие внутреннего духовного делания, единения духа с Богом.

Исходя из всего сказанного, пусть не в той полноте, в какой это следовало бы разобрать, нужно сделать важный вывод. Всякая рыба гниёт с головы. Следовательно, нужно так выстроить структуру общественных отношений и повысить качество их, чтобы голова не гнила. Субординация в Божественном проявлении – условие жизни людей с плотью, поражённой грехом. А потому в данных реалиях общество должно жить по таким критериям (в отношении к власти), которые бы эту субординацию человеческих отношений выстраивали. Тут нужен приток свежей силы, крови и в то же время в верхах нельзя оставлять все то, что мешает жить. Причем не путём постоянных революций, сие должно решаться, а как-то с согласием и пониманием всего общества. Стоящий у власти должен формировать свой народ, выявлять всё самое лучшее во всех добрых смыслах этого слова. Все те, кто ещё не проявил себя сделает это позже, может быть даже в детях своих. Имеющий власть наделён способностью видеть в своём народе самые сильные умы, замечать самых крепких и верных жён и так далее и формировать свое окружение ими. Именно так смогли выжить народы в тех тяжёлых условиях, в которых они пребывали в древности. Ведь вождь племени роднился всегда с самыми-самыми лучшими. Этому же учит святое Писание и сам Творец изгнал Адама из Рая ради жизни самого же первого человека, ибо там нельзя быть такому человеку. Именно этот вопрос более всего проработан в Священном Писании на каждой странице его. Царь служит своему народу через это и не ищет родства для себя в соседних царствующих домах. В то же время народ чтит своего правителя и ищет его величия, а «не поласкает ему кишки» клеветой и домыслами. Увидел пробоину на корабле – заткнул своим телом, а не показывай на капитана пальцем. Народ вырождающий свою власть вырождает самого себя. Это начал в своё время разрабатывать ещё Н.М.Карамзин.

1.4.Сила и слабость.

Ещё одна сторона бытия явлена нам в соотношении слабостей и сил. Так как обе противоположности имеют место в природе вещей, то автоматически жизнеутверждающе значимы, в противном случае ни об одном из них даже не могло быть речи, и не существовало бы самого феномена – жизни. Вопрос остаётся лишь в следующем: каков самый этот порядок проявления взаимодействующих силы и слабости во Вселенной, благодаря которому жизненное естество имеет место быть? Ведь в этом мире множество всяких форм взаимодействия слабости и силы, и только одна из них образует живительное единство, и всё то, что вписывается в эту форму, обладает жизненной потенцией, а все другие ведут к самоуничтожению народа. Сначала разберём естественный, Богом откровенный порядок вещей. Кто в естественном проявлении жизни может иметь или имеет право иметь слабость? Новорожденный. Тогда силой обладает тот, кто более всего прожил жизнь и успел набраться сил, то есть, может противостоять трудностям, покушениям на жизнь. Таким образом, слабость также обладает жизненной силой, но лишь в одном случае, когда оная набирает силу, то есть, сможет проявить себя как сила немного позднее. Во время всего этого периода взросления слабость нужно беречь, защищать, кормить, согревать. Этим занимается сила, в противном случае, как сила, оная теряет свой смысл для жизни и, так же как слабость, в каком-то ином проявлении становится извращением, то есть, уходит в небытие в естественном отборе. То есть, надо сказать, что в бытии должно быть некое равновесие, в котором на одной чаше весов находится немощность, на другой – сила.Как выглядит гармония, объединяющая эти противоположности?

Если дитя только ест, и пьёт, и спит, то сила должна только работать, причём работать, чтобы кормить дитя, всех тех, кто занят уходом за ним, и потом только самого себя. А если детей в семье несколько, и если сюда добавить довольно сложные природные условия России (где сельское хозяйство всегда было рискованным, где надо добывать хлеб насущный без всякого перерыва в трудоднях, где нет времени ни на болезни, ни на все то, что может хоть как-то скрадывать тяжёлый труд землепашца), то вообще картина принимает какой-то устрашающий вид. То есть, в обязательном порядке вещей обязан быть третий. Вот тут-то всё и начинается. Возникает острая необходимость в сторонней поддержке, иными словами в рабстве. То есть, нужен человек, который будет помогать выживать такой семье. Это имеет место даже в природе. Например, волчья стая держится кучно, и добывают пищу вместе, загоняют добычу, устраивают засады. И самка, носящая в себе плод, кормится вместе с ними и кормится от общей добычи, а отцом потомства может быть лишь один самец. В природе таких примеров множество. То есть, само понятие рабства – это естественный для природы порядок вещей в земных условиях. То же самое происходит в космосе, где жизнь утверждается при помощи многотысячных коллективов учёных, конструкторов, инженеров-профессионалов, шахтёров, железнодорожников и даже работников ЖКХ.

Так, это теперь ясно. Остаётся техническая часть работы, в которой мы под значением слова «рабство» будем понимать диаметральные по сути положения в прямой зависимости от того, кого мы назовём ребёнком.

А ребёнком, в смысле человека со слабостью, можно назвать любого, кто по каким-либо причинам выпал из понятия семьи и нуждается в восстановлении или в становлении в естественное положение, где сила служит слабому, набирающему свои силы. Это больные, заблуждающиеся в своих убеждениях, имеющие распущенность в поведении, живущие в своё удовольствие и просто извращенцы всех мастей. То есть, это тоже как бы «дети», которые сильно отклонились от естественного развития или тормозят в этом развитии, но всё равно имеют возможность набрать силу, то есть, стать взрослыми. И, надо сказать, что многие из них это понимают, и процесс «взросления» всё-таки идёт (заблудшие ищут Истину, другие пытаются бороться с собой). В чём же трагедия нового времени? Трагедия в том, что иногда жизнь даёт резкий поворот и всё, что оказалось слабостью в этот момент уходит в небытие. Нет условий и времени для возвращения в Богом откровенное положение дел. А так они живут и вырождаются, при этом смирились со своей деградацией и сие есть их право, прописанное в последние века даже в законе Конституции. Для того, чтобы соблюсти равновесие в новом сложившемся противоречии, необходимы силы для поддержания оного. А болезнь прогрессирует и для поддержания равновесия требуется всё больше и больше энергоносителей. Если в первом случае рабство утверждает общий ток жизни, то теперь наоборот погибель всего, ибо способствует житию со грехом, с извращением, где детской слабостью обладает не новорожденный, а уже взрослый. Именно так в истории сложился этот порядок вещей и так возникала самая эта острейшая необходимость в наёмном бесплатном труде. Бесплатный труд имеет место в любом, даже самом справедливом обществе, только понятие это сильно трансформировалось в самые разнообразные формации, о коих мы здесь упоминать пока не будем. Теперь стоит рассмотреть само понятие рабства. Так как естественной слабостью может быть только вновь появившаяся жизнь, то автоматически все те, кто имеют контакт со слабостью (родители) в какой степени приобщения к ней находятся, в той же степени этой слабостью обладают. Это неизбежно. Появляется острая необходимость в тех, кто этой слабостью не обладает, ибо окружающая среда с тяжелыми природными условиями требует именно такого состояния твёрдости духа, такой трудоспособности, такого уровня трудовой интенсивности человека, коим обладали родители в молодости, до первой беременности, обеспечивая себя тем самым сносным уровнем достатка. При народившихся детях (а бывало рождались одни девчонки) и при живых ещё предках ситуация в корне меняется. В те суровые времена, когда день год кормит, даже самый малый ущерб трудовой интенсивности крестьянского труда приводил к погибели иногда даже всех членов семьи. То есть нельзя человеку даже вывихнуть ногу, ибо сразу происходит нарушение, сопровождающееся голодом. Таким образом, рабство – неизбежность, это жизненное естество. Без рабского труда нет вообще ничего. Вопрос лишь в том, как решались эта проблема у разных народов различных эпох.

В Православии раб – это монах, несущий послушание у родителей ребёнка и тем самым берёт на себя самую тяжёлую участь. Именно послушание, ибо только так можно точно знать, что именно требуется для новой нарождающейся жизни. Сказано «с позвавшим тебя на одно поприще пройди с ним два».

…

34 Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира:

35 ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня;

36 был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне.

37 Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили?

38 когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели?

39 когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?

40 И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне.

41 Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его:

42 ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня;

43 был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня.

44 Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?

45 Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне.

46 И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную.

(Матф.25:34-46)

Западное христианство имеет иной подход (то, что естественно в извращённой природе разума Адольфа Гитлера, В.И. Ленина, русских генералов февральского заговора). Лозунг простой: «Я знаю, что вам нужно». Это следует из догмата о Святой Троице в католическом изложении, где Бог-Отец, и Бог-Сын источают Дух Святой как равные. В Православии: Бог-Отец источает Дух Святой через Сына. В первом еретическом случае и Бог-Отец, и Бог-Сын делают добрые дела на равных, что есть Дух Святой, как Жертва Себя. В Православии: Бог-Сын несёт строгое послушание у Своего Бога-Отца, смирение, послушание, покорность перед волей Своего Отца и тем самым делает доброе дело, а именно: становится проводником Божественной Воли Отца небесного, то есть Его Энергий животворящего Духа Святого. Сын Божий показал миру то, как надо нести послушание Отца Небесного (это нас сильно роднит с Исламом). Да все три Лица Бога равнозначны, но равнозначны лишь тогда, когда Сын Божий покорен Отцу-Богу. Это также как на Титанике, где каждый матрос жизненное имеет значение для общего дела корабля, то есть от каждого зависит судьба всей команды, капитана и пассажиров. Таким образом, лишь в покорности Богу мы становимся проводниками Его благой, жизнеутверждающей Воли в акте Божественного Творения мира.

В западной трактовке всякое добро обретает зловещую крайность, начиная от святой инквизиции и заканчивая Крестовыми походами и даже работорговлей и современным извращением семьи. (Хотя здесь следует напомнить о том, что Ватикан принял Православную точку зрения в начале этого века и тысячелетия) В Православии выйти за рамки какой-то фанатичной крайности невозможно, ибо вера заключается не в соблюдении постов и исполнении молитвенного правила, не в самоистязании или в исполнении множественных религиозно-культовых формальностей (правильно делать Крестное Знамение, длинная юбка), а в смирении и послушании у страждущего ближнего (пост и молитва, как и всё остальное, облегчают делание этого подвига). Это определило разницу между Россией и всем остальным не православным миром. Таким образом, следует указать, что в полном соответствии с образом исповеди Бога, формируются образы «дитя» и его рабов. Так как европейское богословие имеет ересь, осужденную в 1054 году, то народы, её исповедующие, автоматически становятся слабыми или детьми, нуждающиеся в рабах. Так возникла необходимость в многочисленных колониях и оные появились. Европейцы не смогли додуматься до чего-то более лучшего, кроме как грабить слаборазвитые народы и брать их в рабство. То есть, увидели в них свой образ и подобие – зверей, а русские увидели в них свой образ и подобие – людей. Поэтому русских везде любили, а там, где пребывали европейцы, начинались национально-освободительные войны. Поэтому трагедия наших царей заключается в том, что не осознавали всей полноты Веры Православной, то есть к Европе нужно было идти, чтобы спасти их, но никак не брать с них пример.

В СССР рабами сделали заключённых, ибо рабство из других народов инородно русской душе в самом её основании.

В азиатском мире эти вопросы решались также межродовой враждой, грабежами, просто войнами или торговлей в международных пространствах. Хотя сам по себе мягкий климат обеспечивает проживание каждому без особого напряжения сил, в отличие от северных народов.

Далее. Божественный порядок остается всегда и везде жизненным. Представим себе идущего по лесу. Ему приходится огибать все неровности для достижения цели. Если бы он летел по воздуху, то законы местности, рельефы земли для него не значимы. Таким образом, все люди, по степени приобщения к Благодати, делятся на две части. Одни, монашествующие, видят Цель и прямо идут к ней (они обладают силой в одном, но слабы в том, что у них остаётся не стимулирована природа тела востребованностью преодолевать трудности и вообще не дорожат этой жизнью). Другие, пытаются адаптировать направление своего пути к цели в данных условиях местности. То есть пытается держаться общего направления в сторону Цели, обходя всякие преграды (сильны в преодолении препятствий, но слабы в знании о направлении своего пути, ибо оный постоянно уходит из их поля зрения).

Так как мы живём на земле и имеем плоть, то, преследуя конечную цель своего «путешествия», обязаны подчиняться земным законам и выполнить все то, что требует от нас жизнь. Если на Небе, то есть во Царствии Небесном, где везде Бог вне зависимости от порядка, то на Земле, благодаря грехопадению, уже это все выражено иначе – для вечности формы бытия нужно выдерживать порядок строгой субординации первоочерёдности. Его Благодати где-то меньше, где-то больше, поэтому имеет место жизненная субординация ценностей и смешение приносит разрушение порядка, где должно быть «Богу Богово, а кесарю кесарево», где одни вещи более подобны Божественному, а другие менее или даже почти не подобны. Так как имеет место односторонности(!), беспрерывной очерёдности в самом течении времени, то Божественное в одном из многих Своих свойств, а именно вечность бытия, также адаптируется в данном не совершенном временном проявлении Вселенной, то есть становится Божественной очерёдностью или жизнеутверждающим порядком, что есть беспрерывная и вечная безразрывная последовательность, благодаря которой имеет место живое на Земле. Об этом уже сказано ранее по тексту. То есть, чтобы утверждать жизнь, следует идти там, где нет покушения на Богом откровенную цепь жизненной последовательности приоритетов (то есть нет покушения на сам порядок в естестве человека, на его полноту выражения двоичной природы, то есть надо делать все согласно правилам, обусловленными естеством окружающего мира, его свойствами), адаптированной в данной «пересечённой местности», лежащей на данном пути нашего передвижения, благодаря чему мы уподобляемся Богу ещё в одном свойстве Его – вечности в границах возможного в земных условиях, в смысле долгожительстве. Понятно, что когда мы говорим о послушании, то имеем в виду это, где «…блаженны кроткие, ибо наследят Землю». Тогда определение ада совсем простое – там абсолютная скованность и нет свободы для послушания, хотя жизнь есть и этого требует. И потому люди рушат все на своем пути и при этом самих себя тоже. Повторюсь, что Божественный порядок остается всегда и везде жизненным, остается условием бытия жизни и не важно, какой силой обладает и где пролегает жизненный путь: через пустыню Сахару или через галактические миры. И тут важно сказать, что сила, обеспечивающая возможность идти по Богом откровенному пути, не имеет значимости, при этом оная даже вредит своей инертностью. И даже более того, слабость – это такая возможность, которая заставляет принимать именно такое решение, которое наиболее сильно обеспечивает ей способность жить без усилий на борьбу, имея данное ослабленное естество. Заметьте для правильного выбора сил не надо, но надо иметь способность различать белое от чёрного, надо иметь возможность более глубоко распознавать окружающую реальность. И по этой причине именно слабость человека формирует данное направление эволюции, благодаря которой он видит все больше оттенков этого бытия во всех отношениях. Без слабости жизнь тоже остановится, ибо лишь в одном случае она является силой: просто достаточно нести в себе жизненное начало – именно, Богом откровенную очерёдность и субординацию ценностей, чтобы утверждать оную во всех сферах Вселенной. И всё. В то же время, какой бы силой слабость ни обладала, она остается слабостью. То есть оная имеет влияние на всё в этом мире, а потому экономическая теория, которая строится на возможностях самых сильных, все равно остается идиллией, и то, что строится на возможности, так и остаётся возможностью. В то же время недооценка сил также зло. Иными словами, слабость сильна в одном, а сила сильна в другом и только одно их может единить, согласованность в деле выживания – любовь. Иными словами, достаточно этого Божественного свойства Вселенной и обе составляющие и сила, и слабость обретают обоюдную способность дополнения и возможность выживать в самых критических ситуациях, ибо начинают дополнять друг друга. Достаточно любви, чтобы все грани бытия Вселенной оформились бы в гармонию жизни.

Что тогда нам оставляет история на память о минувших днях? Для нашего разума вырисовывается еще одна грань исторической трагедии, когда слабость входит в нарушение Божественного порядка, то есть право новорожденного присваивают себе совсем уже не дети, остановившиеся в процессе своего взросления, отставшие от естественного предопределения в развитии граней человеческой природы с её набором ценностей, соответствующего возрасту. Или когда внешние условия выживания требуют жертву ради слабости (написал «жертву», а не «самопожертвование») и те, кто должен ее принести, не готовы по причине своего пребывания в хороших бытовых условиях и по распущенности своей для принесения жертвы, неизбежно ищут других вместо себя. Вот принцип возникновения революционной ситуации – предвестницы трагедии. Когда людей, ищущих жертву становится много, то их остаётся только организовать и дать команду на противоправное действо. Причём всякое действо этого сообщества будет самоуничтожением в любом случае и в любых обстоятельствах. Именно этот момент остаётся в памяти людской. Бог же наоборот, добрый и любвеобильный, постоянно жертвует Собой ради нашего бытия, а это не воспринимается человеком. Поэтому космос для нас вообще вакуум и пустота (к этой проблеме мы ещё много раз вернёмся в содержании книги). Человек ищет Истину, но видит только то, что скрадывает, ущемляет приток Божественных Энергий. То есть действие зла отражается, как «опыт сын ошибок трудных».

Ещё надо сказать, люди знающие толк в этом, могут начать спекуляцию, делать на этом бизнес или достигать своих эгоистических целей. Так лекарство для выздоровления становится оружием или средством обогащения.

1.5.Эволюция       

Живая связь с Богом является священной и самой значимой для бытия человека, поэтому, если человек хоть раз побывал в настоящем состоянии молитвы, то он становится пленником её навсегда. Все красоты и радости мира утрачивают свою притягательность. Человека они даже начинают угнетать и приносят настоящую боль. Боль душевная гораздо сильнее физической, ведь от этого человек способен на отчаянные поступки. Исходя из этого положения нам становится ясен образ главного стимулятора эволюционного становления человека.

Обсуждение этой темы следует начать с цитаты из Священного Писания, чтобы сразу выявить основу, которая будет исповедоваться всем естеством Вселенной, всей историей человечества и всех форм эволюции в частности.

« …22 И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно.

23 И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят.

24 И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни.» (Быт.3:22-24)

В чём именно грех первого человека? Предвечный Совет Трёх – основа жизни во Вселенной, но Адам вкушая от древа познания добра и зла не испрашивал Воли Его, Воли Совета. Также как мог не испросить Воли на вкушение теперь уже от другого древа – от Древа Жизни вечной. Адам, как один из Них, но при этом не участвует в Совете по устроению счастья, что стало преступлением. Ведь чего-то иного, кроме счастья, в жизни нашей никому ничего не надо. Этот критерий жизни не утратил своей значимости и после грехопадения, изменилась только среда обитания и образ жизни, обусловленный грехопадением. Теперь уже «… со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб…» Райских Обителей. То есть вся та полнота Царствия Небесного от сотрудничества в Совете, что есть условие жизни, без которой жизнь невозможна вообще никоим образом. То есть всё то же самое счастье с этого момента со скорбями нудится. С этого момента человечество попадает в область досягаемости бездны со всем неизбежным побочным эффектом данному порядку вещей. Появилось единство борьбы противоположностей, в которой естественные законы природы обрели силу, что обусловило токи эволюции всех форм. Счастье и радость духа теперь нудятся со скорбями, а потому неизбежно появляются множественные формы порядков, которые облегчают эти скорби, появляются удобства, обусловленные научным прогрессом. Но опять же если сие не приобщает к Богу, то новые катастрофы неизбежны. Итак, эволюция возможна только в единстве борьбы противоположностей, коими могут быть Бог и всякая альтернатива Ему.

«Бесконечное расстояние между тварным и нетварным, естественное разделение между человеком и Богом, которое, тем не менее, должно быть преодолено обожением, становится для человека непреодолимой бездной после его самоопределения в новом, граничащем с небытием, состоянии – состоянии греха и смерти. Чтобы теперь прийти к соединению с Богом, к которому призвана тварь, нужно будет преодолевать тройную преграду: смерть, грех и природу». (В.Н.Лосский, «Очерк мистического богословия Восточной Церкви»). Именно этот момент преодоления тройной преграды смерти, греха и природы выразилось в развитии эволюционных форм жизни.

В размышлениях над этим вопросом об эволюции будет много мыслей, нестандартность коих заключается в том, что мы описываем новую грань Творца в свете Его некоторых иных свойств и с помощью этого знания подходим уже к решению тупиковой проблемы вновь и всё таки распознаем в этой проблеме желанное Божественное явление, как спасительное. Чем многограннее воспринимается мир, тем легче происходит примирение с Богом для утверждения радости общения с Ним. Это качество обусловило эволюцию становления человечества – стремление к распознанию большего количества граней Божественного ради того, чтобы выделить Божественное, как первичное из всего того, что вторично и всего того, что вообще в последнюю очередь. Так охраняется жизнь тем, что утверждается живоносный порядок вещей. Вот всплывает нечто страшное, ибо оное есть самое тяжёлое – победа над смертью. А всякая победа есть победа жизнеутверждающего порядка, в котором все имеет своё строго определённое место. Тот, кто не смог отделить добро от зла, кто не смог выделить Божественное от всего остального, тот не победил смерть, тот будет смешивать всё остальное при научных исследованиях. Открытия в науке станут во зло, в погибель.

Далее, иная сторона эволюции.

Во внутренней природе головного мозга человека все адаптировано под успешное именно духовное победоносное делание: хорошая память, глубокое мышление, высокая духовная и душевная природа. Для этого главная артерия, исходящая от сердца, поставляет мозгу самую чистую, насыщенную и наиболее качественную кровь – как говорят ученые. Только для одного, чтобы там возникла ясность ума в плодотворном делании во имя только лишь одного – успешного поиска истины, а точнее более качественного единения с Самым важным во вселенной – с Богом. Далее организму надо помогать ухаживать за мозгом, чтобы усиливать чувство экстаза. Ведь, если человек в своём образе жизни не сослужит своему телу по мере своих возможностей, то оное теряет значение и гибнет. Монах если нарушил пост, то испытывает боль. Кровь начинает нести в себе то, что склоняет его к сонливости и к плохой собранности духа и к рассеянности внимания. Человек, опытный и утонченный в торжестве духовной брани сердца, сразу замечает в себе утрату живого общения, ему становится плохо – он терпит боль, которая, как известно, гораздо более невыносима, чем физическая. Немного отвлекшись от дальнейшего хода мысли, хотелось акцентировать внимание на этом моменте особо. В эволюции становления человечества прослеживается именно эта тенденция, именно это направление дальнейшего движения к совершенству. Изначально, в основном рационе древнего человека в основном могло быть только тухлое мясо падали. Это самая грубая и болезнетворная пища, с которой в те времена справлялся желудок человека. Хотя надо сказать такое мясо самое вкусное. Огонь помог человеку стать другим, а именно облегчил работу желудка, но не ради гигиены, а ради того самого – желудку легче стало ухаживать за работой мозга. Потом человек принял оседлый образ жизни и в его рационе вообще почти нет животной пищи – ягоды, грибы может какие-нибудь насекомые. Но организму стало легче ухаживать за работой мозга, легче поддерживать ясность ума. Легче стимулировать экстаз в богообщении при непосредственной близости мощей усопших. При ясности ума лучше распознаются все течения в душе, стимулируемые влиянием, исходящим от мощей от этих живших когда-то людей. Это качество духа и души обусловило возникновение животноводства (1500-2000 лет спустя), когда человек научился выращивать зерновые. Так что монашеский образ жизни – это не новое, а хорошо забытое старое и с новой силой оказавшееся значимым в современности. До ныне эволюция человека дошла до такой степени, что если кто-нибудь из нас съест протухшее мясо, то вряд ли будет жить. Человеку нужна нежная, легко усваиваемая пища. Хотя конечно что-то ещё осталось возможно от тех далёких предков.

От сюда следует, что ясность ума и живучесть – синонимы. Именно по этой причине всей истории Земли человек жаждет знать, что ему делать для выживания, как самый главный вопрос жизни вообще. Или важно для нас сказать иначе – как уподобиться Творцу в ещё одной грани Его Природы, то есть стать более вечным. Присутствие Господа опосредовано человека в земных реалиях после грехопадения неизбежно утверждает это свойство и неизбежно выражается сие как на естестве самих людей, так и на всех сферах его деятельности. Человек ищет вокруг себя все то, что имеет максимальное подобие Богу и, если находит, то адаптирует под свою природу и тем исповедует и утверждает Божественное. Это ещё один важный аспект исторического развития, сопутствующий жизни людей – обогащение опытом жизни, явленный нам как научные изыскания. Что это такое? Представьте себе древнего человека, идущего по лесу. Предположим, что он увидел палку, валяющуюся на земле. Она ровная, крепкая, длинная, то есть, несёт в себе ряд свойств (причем Божественных свойств), имеющих какую-то значимость для утверждения жизни человека в каких-то уникальных обстоятельствах, при каких-то важных тяжёлых условиях. Древний человек поднимает её и начинает изучать. Да, видит он, палка наделена рядом качеств, дополняющих его природу, как бы дополняет совершенствует его организм, открывает дополнительные возможности для утверждения себя в тяжёлом бытии – ведения хозяйства и защиты жилища. Предмет, с такими качествами, как-то облегчает жизнь человеку. Так был сделан один из самых первых шагов эволюционного становления и мы видим, что изменению подвергся быт, все сильнее способствующий проявлению Божественного в земных условиях. То есть человек живёт не для хозяйственной деятельности, а стимулирует хозяйственную деятельность для более полного присутствия Божественного в земных условиях. То есть была произведена первая научно-исследовательская работа, в которой человек ищет значимые дополнения к своей природе (палка становится только лишь продолжением природы людей). Дополнение, но не подмена одного другим. То есть, если человек способен идти пешком, то какой смысл его возить. То есть в данном случае – это подмена, как вторжение инородности в естество человека, в результате он деградирует. В любом случае, сие приведёт к погибели. Но в условиях тяжёлого климата идти пешком иногда не представляется возможным или опасным. Тогда средство передвижения становится дополнением к естеству человека, обеспечивающим жизненностью, как следованию первого принципа жизни – победе над смертью.

Повторюсь, что эволюция науки даёт дополнительные возможности, наделяющие человека всё большей живучестью, как инструментом(!) утверждающим вечность. Если нет этого утверждения вечности живого, то инструмент сей становится орудием убийства в самых различных проявлениях. Это тоже важный аспект эволюционного формирования. То есть изначально, как показывают раскопки, первобытный искал то, что наделено подобием природы Бога, то есть Божественное в окружающей его природе. Это Божественное, всегда является в каких-то аватарах-свойствах, опосредованно которых приобщался к самому главному Божественному качеству – к вечности жизни.

При этом, важно здесь заметить, что при улучшающимся быте и безопасности автоматически ослабляется востребование духовного зрения, предвидения и, значит, стимуляция работы религиозного чувства, дающего возможность видеть грядущую опасность. Ведь также как заяц для охотника заметен лишь в движении, также и Бог виден только борьбе живого со смертью. И тут надо сказать важное, что достоинство видеть духом, в отличие от всех остальных альтернативных форм – любовь. Человек мог приносить себя жертву ради ближнего. Выживал тот, кто сильнее любит своих детей, ближних и так далее. Этот момент позволил потом приручить, одомашнить животных. Таким образом, человек, также имея достоинства, обусловившие живучесть в экстренных ситуациях, в безопасности теряет оные, как утратившие необходимость. Этот момент становится знаковым в формировании новых форм эволюции. Просто физическая слабость становится значимой при выборе решения. Она учитывается и принимается верное решение на основании тех посылов, которые ставит сама жизнь при новых ограничениях возможностей. На это способна только любовь, которая видит и щадит живое в любом проявлении. Что-то альтернативное ей, утверждает жесточайший естественный отбор, при котором от человека в процессе эволюции может происходить отчленение новой ветви от центрального ствола древа жизни, обусловленное самодостаточностью, обеспечивающей более легкое и безопасное бытие, и тем исключающее жертвенное подвижничество, что есть печать безобразия с выраженным оттенком зверя, наделённого инструментом выживания. Страх перед смертью, передающийся другим поколениям усиливает этот оттенок, ибо оный помогает выживать без самопожертвования, но принося в жертву ради себя другое живое. В какой-то момент истории Земли этот признак дает превосходство и обширные возможности. Потому и популяция неимоверно возрастает, но потом новые изменения в строении тела могут дать возможность паразитировать на тех уже ставших слабыми, популяция коих в одно время неимоверно возрастала. Так в добавление к старому возникает новый ярко выраженный признак безобразия. Становится востребованным уход от борьбы с паразитом и со временем этот признак мы увидим в новых мутациях. Ну об этом нет смысла говорить, ибо это уже чисто механика развития эволюции в постоянной борьбе за выживание. То есть тут можно бесконечно исследовать. Но важным становится другой вывод, что отсутствие любви становится печатью постоянно изменяющегося и принимающего самые не приглядные оттенки образа, противного Божественному Лику.

Если искать Божественное, то в борьбе за жизнь возможно два варианта решения проблемы. Так как любовь утверждает живое, то оная будет исповедовать себя в любой самой критической ситуации – таково естество её. Оная есть любовь всюду и на суше, и на море, и в глубинах морских, и в высотах. Один из вариантов решения проблемы – самопожертвование или смерть ради ближнего – если это неизбежность. Второй выходит из первого, при котором неожиданно может открыться перспектива для важного верного хода. Вдруг открывается видение перед собой дороги в процессе приближения к своей смерти, ведущей в безопасность, что и становится определяющим фактором формирования человека, несущего в себе любовь и религиозность помогающие победить смерть актом любви, и мыслителя, благодаря чему все же удается сохранить жизнь при приближении к смерти, ибо всегда открываются новые перспективы в любой ситуации. Вопрос лишь в том, насколько люди способны адекватно мыслить в таких ситуациях, насколько у них явственно выражена трезвость ума и насколько они могут хранить в себе любовь. Это замечательно выразилось во Христе на Голгофе. И, как сказано в предшествующей главе, сила или какие-то физические достоинства дают только лишь видение обманных путей и в них нет необходимости в решающий момент. Также надо сказать, что важна дружба и чувство поддержки, независимо от наличия каких-то уникальных мутаций – это также скрадывающая всякие различия любовь. Даже в той стадии эволюции, в какой находится флора и фауна ныне, противостояние в борьбе за жизнь очень часто сопряжено с любовью и взаимной поддержкой жертвы и хищника. И именно это качество остаётся наиважнейшим фундаментом бытия живого на Земле. Жизнь возможна в любой реалии только как дополнение друг друга, а не взаимоуничтожение. Просто быть человеком иной раз тяжело и всегда сопряжено с Голгофой, со стоянием на вершине. Просто живому присуще поддаваться слабости, поэтому оное бывает отпадает от этой вершины и если выживает, то несёт в себе усиливающиеся звериные оттенки, и если возвращается, то обретает новый толчок усиления любви.

Так как не новые полученные возможности определяют победу и жизнеспособность, а верные решения дают жизнеутверждающие поступки, то религиозность даёт о себе знать как самое важное созидающее (!) свойство природы человека и, тем самым, иногда делает в самых ответственных ситуациях невостребованным научно-технический прогресс или природу каких-то случайных уродливых мутаций, оказавшихся благоприятными для живучести организма. Верный поступок всегда имеет утверждение жизни, а научно-техническая база просто изменяет очертания поступка, его образ и схему поведения. И в конце концов, правильное решение выбирает жизнь и выживший становится обладателем всех достижений науки и опыта ведения хозяйства, а новые возникшие ответвления от главного ствола древа человека из-за отпадения с жизненной вершины автоматически становятся прирученными, ибо наделены теми же гранями природы. То есть любовь определяет новые формы сожительства на основе взаимной выгоды, сопряжённой с любовью. Будь они инородные друг другу, то ни о каком взаимодействии на основе согласия не может идти речи. (Нельзя здесь говорить о том, что это есть эволюция человеческого организма, ибо это простой естественный отбор сильного в религиозности от слабого, хотя сильно напоминает развитие). Не очень приятно формировать Богословие в таком понятийном языке, но это оказалось востребованным, ведь Пришествие Самого Христа – как раз знаковый момент в данном аспекте становления цивилизации, имеющий смысл примирить эти расхождения, ещё в те времена обсуждаемые, и направить силы и таланты в общем ключе борьбы за жизнь. Тем более, в процессе жизнедеятельности люди всё более и более привязаны к космосу, а там без зрения духом, без правильных поступков вообще все усилия всего человечества, оказываются тщетными.

Именно духовная природа не даёт покоя человеку, не позволяет опуститься, самоуспокоиться и бунтует против всякой скованности, обусловленной физической природой плоти. Именно эта высшая духовная сладость затмевает всё земное и тянет людей хоть как-то приобщиться к ней, хоть в какой-то грани этой реальности. Нам хочется в горы, в космос, на экстрим и так далее. Как ни крути, если есть вообще естественный отбор, то именно в нём всё сильнее и сильнее будет выкристаллизовываться образ Бога, наделённый всеми производными от Божественного, то есть свойствами распознания всё большего и большего. Не обладать сверхприбылью или сверхразумом, сверхмощью и так далее, а знанием будущего и уверенной поступью в будущее. Победить слабосильному сверхсильного можно только верным поступком, в этом суть возможной эволюции человека, разглядеть которую пока ещё сложно. Ничего не имея, поступать следует правильно, и тем жить. Не хороший инструмент, посредством коего даются возможности для живучести, а именно правильный поступок.

Бог есть жизнь. Это жизнь, обладающая самодостаточностью в себе самой и независимостью от всего внешнего и окружающего, адаптирующейся в данной реальности в самых причудливых формах, позволяющих реализоваться всем абсолютно свойствам Божественного. Именно это и есть конечная цель эволюции Вселенной и человечества в ней, достичь которой она никогда не сможет, а поэтому эволюция обречена на бесконечное развитие. И это самая большая радость для нас всех.

Что является стимулом эволюции? Противоречие, возникшее между Божественным и той средой, в которой Божественное имеет место быть. Всякое противоречие стремится сойти на нет, самонейтрализоваться в смешении одного в другое, что порождает всевозможные вариации жизни во Вселенной, обусловленные обоюдным влиянием противостоящих и которые мы называем жизнью. Так как Бог наделён свойством будущего, то есть Он всегда в будущем для нас, то Его влияние всегда происходит от туда, из будущего, а потому Он от туда цепляет всё то, что оказалось в области Его доступности по подобию Ему в сути естества. От этого всё в этом мире в движении, в стремлении в вечность и в будущее. То есть, отсюда следует, что движителем эволюции может быть только Бог, и Он Творец, и Он Создатель. Вечность Божественного – это вечность всех спасённых.

1.5.1. Иное направление проявления эволюции.

Эволюция – это движение. А движение свойственно всему в природе, что является одним из условий жизни в нашем понимании об естестве. Следовательно, развитие претерпевает живое. Вопрос лишь о направлении этого развития, которое направлено всегда в будущее. Бог пребывая в будущем тянет к Себе всё то, что оказалось доступно Ему, всё то, что оказалось в Его области постижения. Подобное всегда стремится к подобному (газы собираются в газы; жидкость к жидкости; песок к песку; животные в стада по общему виду и признаку и так далее), поэтому живое всегда стремится к живому – к Богу.

Для начала надо сделать некоторое богословское обоснование о том времени, когда на Земле обитали крупные рептилии. Тут мне придётся повториться. Так как это время особенно наделено обилием Божьей Любви, то неизбежно имели право на существование даже такие твари настолько далёкие от образа абсолютной простоты и абсолютной слабости человека. Ведь естество людей не несёт в себе каких-то особых элементов защиты, нападения. Зато природа духов злобы формирует такие зловещие образы, которые пугают даже воображение. А ведь это неизбежно, ибо силы бездны уже проникли в естество твари Божьей, которая принимает уже не тот вид, каким он был в Раю, а образ Божественного проклятия, о чем свидетельствует Сам Творец в Книге Бытия. Просто каждое такое животное – зеркальное отражение внутреннего мира злобы этого существа. Мир тех времён очень многообразен и обилен живностью, а наше время – это лишь жалкий отголосок. Многообразие стало следствием высокой активности радиации и парникового эффекта, в котором выживали все формы живого, причем произошедших от всех мутаций. Вот так богословие Священного Писания могло адаптироваться в современной науке и богословии, а нам представилось то, должно было приблизительно быть во Вселенной миллионы лет назад.

1.Представьте себе зверя, увидевшего пожар вдалеке. Пожалуй, животное обходит его стороной. Более примитивное живое существо летит на свет и уже избегает опасность, когда почувствовало жар. Живое существо с ограниченными органами чувств вообще сгорает в этом огне. То есть чувство, его острота восприятия, наделяют жизнь определёнными формами и степенью защиты. Если чувство гарантирует избежание от борьбы, то можно не приспосабливаться под создавшиеся условия жизни, при этом вырабатывая определённые достоинства благодаря возникновению благоприятных мутаций, в результате которых выживает самое живучее в этих условиях животное. Можно просто разглядеть опасность заранее. Заметим, что у человека вообще нет никаких достоинств для борьбы в условиях жесточайшего естественного отбора. Он просто бессилен даже перед холодом. Но человек обладает зрением, благодаря которому он может отойти в безопасное место со скоростью пять-шесть километров в час. То есть древний человек выживал благодаря своему дару предвидеть грядущее, что и выразилось в его религиозности, адаптированной во всевозможных ритуалах, как наборе особых приемов, очищающих его духовный мир от всего того, что ослабляет остроту восприятия Вселенной. Так как человек наделён даром предвидения, то это свойство стимулируется высокой аскезой и ритуальным действом во время культа. Представим себе картину, любую. Мы распознаем на ней предметы, благодаря контрастам красок. Если нанести изображения одним цветом, к примеру, белым, то нам никогда не распознать предметы, изображённые на ней. Нужна контрастность. Во время культа человек общается с Абсолютом опосредовано молитвы и сам обретает некоторое подобие Его в чистоте. Чистота Божественного абсолютна и нет ничего в природе вещей, что могло бы хоть как-то иметь сопоставимость. Ему все этом мире есть альтернатива и контраст. Так что контрасты Вселенной после этого духовного очищения человека наиболее отчётливо открыты, как альтернатива абсолютной чистоте. Чем сильнее подобие человека Богу, тем больше контрастов распознаёт он во Вселенной, тем отчётливее видит он будущее. Он начинает видеть то, что сокрыто. Направление эволюции жизни только в эту сторону. Именно по этой причине, преподобный Серафим говорил, что надо смысл жизни – стяжание Духа Святаго. Надо заметить, что раскопки доказывают именно эту тенденцию исторического развития. Нет более высшего счастья, чем молитвенное единение праведника с Богом.

Настоящее человеческое счастье ничего не требует, кроме острого желания быть в рабстве и нести свой Крест. Вот такая простая формула радости непреходящей, уже при жизни пребывать во Царствии Небесном, реально чувствовать Твердыню за краем обозримого бытия. Этот момент стал главной определяющей, при которой человек не подвергался эволюции становления, ибо не было прецедента помрачения радости жизни от жесточайшей борьбы за выживание, а значит и естественного отбора. Так как нет естественного отбора, то полезные для успешной борьбы мутации не востребованы, хотя оные в любом случае есть, но не задерживаются, ибо нет стимуляции. Высокая религиозность так и останется условием будущего для всех. Как только религиозность уходит, так начинается борьба за выживание, в процессе которой востребованными оказываются полезные мутации. Так мутация за мутацией начинается отпадение от образа Божьего и в будущем через миллионы лет это будет множество видов зверей и птиц. Если бы они не были нам братьями меньшими, то нам никогда бы не найти с ними общий язык.

Не хотелось бы идти в конфронтацию с православным богословием, но речь идёт ныне об утверждении Божественного происхождения мира языком современных понятий ради противоборства атеизму. Поэтому некоторые тонкости пока излишни, из-за чего некоторые изложения мысли окажутся схожими с космогониями мировых религий. Сие не должно пугать, потому что, пребывая на вершине обозрения мира, нам открываются те же виды, открывавшиеся вчера и сто лет назад и много тысяч лет, то есть повторение неизбежно. В данном месте изложения можно увидеть схемы космогонических конструкций, свойственных Индуизму. Хотя понятийный язык всегда разный, но неизменным остается сама схема, сам скелет сотворения мира и оный более точно выражен в Священном Писании. То есть так или иначе все религиозные системы повторяют одно и то же.

Итак, откуда вообще пошло древо жизни на Земле. Если богословствовать языком современных учёных, то следует сказать, что оное вышло и имело ответвления из самого человека, который, утратив дар видеть грядущее, постоянно ошибался и потому оказывался в трудных условиях окружающей среды, а следовательно, начал приспосабливаться к возникшим сложностям выживания с помощью полезных появившихся мутаций. (Сам же человек создан Творцом, то есть получается, что обозреваемое органами чувств уже падшего человека древо жизни, созданное Богом, после грехопадения человека имеет этот привычный для нас вид). Сама Библия рамках различных характеристик эволюции или через призму эволюции делится на две части: до грехопадения и после него. Два состояния Вселенной разнятся между собой в той же степени, как живое и мертвое – там абсолютно разные законы. Более наглядно это выражено в том же эксперименте с маятником из палки, которую мы постоянно пытаемся вывести в состояние равновесия, но оная постоянно вновь падает. Если мы отпускаем палку, то оная тут же оказывается в горизонтальном положении. Также ведёт себя живое тело, которое постоянно восстанавливает свое равновесие, то есть выздоравливает. А когда оное становится мертвым, падает и равновесие более никогда не восстановится. Так как Божественное пребывая в будущем имеет не только восстанавливающее влияние на Своё подобие – на живое, но и вытаскивает все то, что этому влиянию наиболее сильно поддаётся, так как наиболее идентичное по сущности природы. То есть события, описываемые до грехопадения – суть становление Вселенное, её сотворение. После грехопадения – включаются законы логики, согласно коим мы можем прогнозировать поведение распада. Но это уже распад, то есть процесс отмирания. Вот этот закон распада и есть закон эволюции, в котором оказываются все те и все то, что получило разрыв с Богом. Так что научный анализ не должен быть там, где оный не имеет власти, а просто должен быть там, где ему это естественно. Таким образом, эволюция – это естественное явление для такого состояния человечества, в котором оказались мы после грехопадения, о чем свидетельствует сама Библия в категориях понятий, доступных обозрению древнего человека.

Наука ничего такого нового для богословия не нашла, но идёт в тех гранях и в тех пределах, кои определены самим естеством Вселенной и за пределы которой оная выйти не может. Отсюда явственно следует то, каким должно было быть присутствие Христа на земле и что Он нёс. Рвать закон этого бытия – естественно для Естества Сына Божьего.

Надо заметить, что каждое животное наделено одним или несколькими звериными признаками дьявола, что указывает на направление движения эволюции от общего некоторого существа, у которого этих признаков не было. В противном случае, если бы всё было бы как по Дарвину, то изначально имел бы место в природе зверь, имеющий достоинства одновременно всех животных в этом лесу: у него были бы самые мощные рога, самая зубатая пасть, сильные копыта и мощный пятак вместо носа. Его бы называли тогда человеком, но этого нет. Это дьявол, который изгнан из нашего праздника жизни и как зло он разделён, ибо каждый вид зверей несет в себе только один какой-то признак. Так как дьявол – это зло есть, то «разделяй и властвуй» выразилось вот таким образом и все то, что не наделено любовью съедает само себя, создавая этот жесточайший естественный отбор. Любовь же не имеет противоречий в себе и какой-либо естественный отбор в этом плане невозможен. Иными словами, эволюция – это регресс от некоторой чистой природы жизни, ближе всего к которой находится человек. Человек не терпит эволюции, то есть, остаётся самим собой только благодаря тому, что имеет образ Божий, образ Того, Кто постоянен во всех смыслах этого слова. Так же, как не могло быть эволюции исторических формаций в российской стране.

2. Человек наделён вечностью, а потому теряет всякий смысл борьба за выживание и вместе с ней, автоматически, уходит в небытие всякая востребованность в каких-либо мутациях. То есть все мы в какой-то степени непохожи друг на друга или мутации имеют место всегда, но они не востребованы и не стимулированы необходимостью, как жизнеутверждающая ценность. Человек единственное существо, наделённое вечностью, ибо ему дано Божественное Дыхание, а потому имеет возможность воскресения, то есть различия или мутации не имеют жизнеутверждающей значимости. А зверь вечности не имеет, что обуславливает его борьбу за своё бытие. Таким образом, всякое причастие к звериной природе, всякое даже малое уподобление звериной природе скрадывает будущее человека после смерти. Иными словами, борьба для людей имеет место быть лишь в одном ракурсе – он борется за вечную жизнь с самим собой. В нашем случае, применительно к историческим процессам, получается, что требуется прощать любого своего врага ради пребывания в вечности.

Приобщение к святыням Царствия Небесного, исключало возможность работу законов диалектики, а именно эволюции общественных отношений, развитие формы хозяйствования и строя. Мы, русские, жили при феодальных отношениях до таких поздних времён именно по этой самой причине, такой порядок никому не мешал. Именно на этой почве были разногласия между большевиками и меньшевиками: одни требовали форсировать ход истории, перескочив целые стадии развития, другие требовали набраться терпения и сделать революцию после того, как общество вступит в фазу развитого капитализма. Ошибались и те и другие, ибо ход истории для них – прогресс от худшего к лучшему, а в реальности всё наоборот – регресс. И именно по этой же причине Карл Маркс отрицал возможность социалистической революции в России, ибо естественное положение вещей, которое они называли социализмом, был и достался нам по наследству. Это тоже исторический факт.

По этой причине всё то, что для Европы было конечным пунктом эволюционного исторического развития, как прогресса, то для России уже было в тот момент естественный образ ведения хозяйства и государственного устройства, который следовало бы обновить и вернуться к тому самому феодальному обществу времён царя Михаила Фёдоровича. То есть, не было смысла в целом этапе общественного развития, которое обусловлено только специфическим образом мышления выродившегося христианства. Вот что пишет по этому поводу русский философ Николай Бердяев: «…Именно ортодоксальному, тоталитарному марксизму удалось совершить революцию, в которой Россия перескочила целую стадию развития, которая представлялась неизбежной первым русским марксистам. И это оказалось согласным с русскими традициями и инстинктами народа». К словам Н.А. Бердяева можно и нужно ещё многое добавить, ибо, когда он их произнёс, тогда ещё не ведал о подлинном лице марксизма-ленинизма, ибо возникшее на выродившейся христианской почве не могло исповедовать православный образ жизни и мышление, то есть оказалось новым вторжением неотевтонского ордена в пределы Руси. Вот что об этом говорит Ленин В.И.: "От идеализации патриархального варварства он был совершенно свободен" (тут речь идет о Чернышевском. Полное Собрание Сочинений Ленина, Москва, 1969 год, издание 5, том 29, «Политическая экономия и социализм» стр. 586) То есть патриархальность, ставшая основанием эволюции на протяжении тысячелетий, вдруг оказалась не нужной вместе с сохой и палкой-копалкой. То есть, оказывается, есть более совершенные семейные формы (потрясающе, как это современно звучит). На самом деле, патриархальность семьи – первое условие для дееспособного учёного, что отражено в другой главе этой книги «О науке». Просто Ленин хотел сказать, что лень – движитель научного прогресса и эволюции. Отсюда следует, что все производное этого состояния духа, то есть здесь речь идёт о распущенности до такого маразма, как содомские грехи, неизбежно становится более современным и прогрессивным, по мнению вождя пролетариата. Можно, конечно же, говорить об эффективности труда с малыми напряжениями сил, но как в это качество жизни трансформировать физиологию, в которой сие заложено. Так как патриархальность сложилась, как наиболее эффективная форма выживания, способствующая победам над стихиями, то понятно, что и орудия труда нужны для утверждения этого порядка вещей только более результативно, то есть ради победы над смертью, приходящей в виде стихийных и иных бедствий. Но ведь борьба со стихией – это реальность общеизвестная. В противном случае, если говорить об эволюции, мы так и остались бы видом животных. Это не лень совсем, а что-то ненормальное в психике такое утверждающих.

Но, опять же, налицо два образа исповеди Божественного порядка. Только один из них умозрительная, как конечная цель для революций, а другой возникает естественным путём, самопроизвольно, без принудительных мер и предварительного теоретического обоснования. Также как присутствие Благодати Божьей или достойное покаяние понуждают человека к совсем диаметральным разумности – к подвигу, к труду, а всё иное разумное – различные способы принуждения и насилия, которые всегда будут временными явлениями, даже если всем будет достаток и справедливое распределение ценностей. Иными словами, рациональный (католико-протестантский) подход к решению этого вопроса свидетельствует об эволюции общества к естественному состоянию православного общежития – социалистической форме собственности. Просто для Православия даже малая толика богословского оправдания распущенности и греха становится ересью, а сообщество, её исповедующее называют сектой.

Церковь этот вопрос даже не поднимает, так как оный решается сам по себе, если «Богу отдавать Богово, а кесарю – кесарево». Если говорить образно, то получается следующее: если голова находится ближе всего к небу, то автоматически всё встаёт на своё естественное место, как Божественное Откровение об естественном Порядке вещей, где есть и Богу и кесарю – ниже головы всегда будет шея, плечи, сердце, руки и так далее. По большому счёту, Карл Маркс открыл для мира следующее, что конечная цель для революций – поставить голову ближе всего к небу, то есть надо очень строго следить за тем, чтобы ниже головы находилось сердце и руки, далее – желудок и так далее. К этому образу, говорит он, движется эволюция. Ленин добавил террор для отслеживания во имя справедливости и добра, и такого порядка вещей, ибо без Благодати Божьей, без очищающего огня покаяния, которое пришло из первобытных веков для утверждения естественного порядка вещей, нужен террор. Следуя данному принципу исповеди о мире, автоматически должны возникать тайные сообщества, целью которых всегда будет именно эта кровавая жертва ради всеобщего блага. Понятно, что всё надо делать тайно, ибо как сказать народу о том, что они хотят его поработить и уничтожать. Именно это произошло в средние века. (Даже эта изучаемая вами философия без культового исихазма также становится сектантской утопией, ибо нет полноты в самом мировосприятии – приобщения к Благодати Божьей).

1.6. Добро и зло.       

Далее, для уяснения некоторых причин исторических процессов нам нужны будут и другие важные пояснения. А именно нужно выяснить каково соотношение добра и зла и что такое зло и кто такой дьявол?

Представим себе, что кружка на столе лежит на боку или стоит вверх дном, то это есть непорядок, как образ зла. Но сама кружка злом не является. Также ангелы тьмы являются Божьими творениями, только по гордыне своей и прелести мнимого всемогущества путают субординацию ценностей и приоритетов. По этой причине жертва их и даже их Божественная святость постоянно отвержена естеством Вселенной. Иными словами, несмотря на то, что они имеют Божественное происхождение, как и сама Вселенная, бесы отвержены и изгнаны из неё по своей противоестественности. (В этом главное различие Западного и Восточного богословий) Ну, а если говорить применительно к нашей теме, то необходимо выяснить вопрос: может ли зло, дьявол нести созидающее начало? Оказывается, что может. Дьявол только тогда несёт пользу миру, как миротворец, когда обуздан для исполнения Воли Божьей, а также заключён в клеть темницы (что тоже привычно для нашего восприятия), как напоминание о том, что может быть с теми, кто нерадивый и ленивый или тем, кто преступает закон. «… произвол сатаны был не только ограничен Божественной волей, но и использован ею, что мы видим в истории Иова…» (речь в данном месте книги В.Н.Лосского «Очерк мистического богословия Восточной Церкви» идёт о библейском Иове многострадальном) «… Итак, ни смерть, ни господство сатаны никогда не были чисто негативными. Они уже были знаками и средствами Божественной любви» То есть, в данном случае сама Земля является, как бы темницей зловещих гигантских сил. Она несёт в себе колоссальную ядерную энергию, но остаётся камнем, в клети недвижимой породы.

Ленивый человек перестаёт давать жертву жизни и, чтобы адаптироваться противоестественному в данной реальности, чтобы отстаивать себя в этой Вселенной в таком естестве падшего существа (ему свойственно всегда идти на преступление и хитрости), пытается узаконить преступление в Божественном порядке. То есть мыслящий человек, не обременённый духовным деланием, автоматически обретает образ безобразного существа, что делает его ближе к силам бездны, они ему союзники и он позволяет им вновь обрести бесконтрольность, свободу в проявлении научно-технического прогресса. Так приходит магия, разъедающая всякий мир, что выразилось в страшных катастрофах двадцатого столетия. Ибо сам человек по природе своей несёт в себе бремя зверя, ибо из земли, носительницы зловещих сил темницы, он обретает плоть свою, поэтому, имея общие с дьяволом грани, легко оказывается в его поле досягаемости. Человек наделён сразу двумя визуально воспринимаемыми природами и место разграничения оных – его сердце, то есть поле брани за души людей, как говорили святые. Иначе говоря, то, как человек, имея сильную волю, владеет самим собой, так он властен над своими страстями, так же человечество обязано овладеть своими амбициями (нельзя наделять капризы правом) и обуздать зверя в себе, в противном случае рухнет всякая самая успешная система государственности или мирового порядка.

Поэтому крепостное право во имя служения Богу, то есть жизни – естественный образ жизни человека, общества, страны и человечества. Оное вновь обретает свою особенную значимость, ведь зверь есть зверь и он имеет свою значимость, только когда обуздан и запряжён для выполнения нужной работы, либо в стойле или в загоне, но никак не там, где обыкновение быть человеку. В принципе, крепостное право, как самое важное условие жизни человека, имеет место в истории человечества всегда. И тут есть очень важное сообщение читателю. Если в человеке стимулировать Божественные грани его естества, то оный смирится даже с кандалами на ногах (образом крепостного права), ибо оные ему не помеха. Если стимулировать низменную природу в человеке, то даже Райские обители станут тесными, что мы увидели в истории. То есть те, кто ограничивают себя, закабаляют свою звериную природу, кто побеждает брань в своём сердце, те остаются жить и забирают все те достижения науки и техники, прогресса, что наработали и оставили после себя все те, кто отверг крепостное право. Вся тонкость заблуждения заключается в том, что отвергалось следующее: крепостное право может быть только при сильном влиянии Церкви и её монастырей, только при присутствии проводников Благодати Божьей (помещик склонен к слабости, бьющей в первую очередь по его подчинённым). (Примеров для наглядности – множество в истории России. В СССР, прежде чем вводить паспортную систему, подобало сначала восстановить духовную жизнь деревенских приходов. Либо хотя бы уровнять город и деревню в условиях жизни, сделать труд селянина более хорошо оплачиваемым, чем рабочего завода. Сделали же всё наоборот. Разрушили Храмы, потом ввели паспортную систему, народ, получивший право свободного передвижения бросил крестьянский труд и ринулся в город за хорошей жизнью. Дали вырваться на свободу зверю, что автоматически привело к нарушению сложившегося порядка вещей. Чтобы выровнять ситуацию и предотвратить растущую урбанизацию, подняли цены на сельхозпродукты, как новая форма обуздания зверя. Но он уже почувствовал свободу, а чтобы вновь обуздывать его, нужна сила духа правителя, коим Л.И. Брежнев не был. Казалось бы, какая разница, что приоритетнее из всех этих действий? Сначала поднять цену на сельхозпродукты, тем самым сделать труд селянина более значимым и приоритетным, как в Божественном порядке вещей, а потом уже отменять паспортную систему. Но нарушение Божественной субординации в последовательности привело к массовым беспорядкам (Новочеркасск), ибо зверь был выпущен на свободу и его надо было уже отлавливать).

И потом деревня вообще начала угасать и вместе с ней деградировал народ. Всякая реформа должна идти в строгом соответствии с Божественным порядком вещей и последовательностью. Обратный порядок вещей, противный Божественной субординации ценностей, приводит к разрыву жизненной нити, трудно поправимым последствиям и даже к невосполнимым утратам. (Ныне же остаётся почти беспомощно призывать к укрощению в себе зверя, что и делает Церковь. Не зря святой царь Николай так старался утверждать веру в народе. Молите Бога о нас, святые царственные мученики!) Таким образом, мы сформировали формулу, которую будем постоянно использовать для правильного анализа истории.

Надо сказать, что важно следовать этому же принципу в отношениях людей. Первое – утверждение мира и авторитет того, кого Бог поставил начальником. Это как заповедь Божья. Потом уже своим молитвенным влиянием на руководителя помочь разобраться ему в самом себе и в окружающих делах. Конечно, если этому способствует обстановка и есть время, ибо всякое бывает. То есть, если подчиненный превосходит своего начальника в Боге, то власть в любом случае будет в руках такого подчиненного. Если подчиненный стоит за общее дело, то он смирится и поступит так, если подчиненный ищет своей выгоды, то будет искать способ и место для достижения своей цели. Тут уместно напомнить Указ Петра Первого: «Подчиненный должен выглядеть перед начальником слегка придурковатым и этаким идиотом»

1.7.Соотношение Истины и идеологии.       

Главный закон, формирующий историческое развитие, является следствием отношения Истины и идеологии. Формирует историческое развитие всегда тот, кто владеет миром – это ясно каждому. То есть, Бог. Что несёт в себе Истина? Истина несёт в себе для нас свойство – жизнь. Что тогда несёт в себе идеология, точнее какова её цель? Идеология несёт в себе цель утверждения Истины или мирной жизни как можно дольше, то есть стремится утвердить ещё одно свойство Божественного – вечность форм мирных взаимоотношений людей. Идеология – это лишь направляющее русло для течения жизни. Это тот самый случай, когда идеология служит народу. Если идеология становится способом захвата власти, то здесь включаются совсем иные инструменты, трансформирующие понятия о Божественном в нужном для таких людей и даже в противоестественном направлении, противоречащих самому естеству человечества, что и обуславливает узаконенное бытие террора и последующее вырождение. Тут либо то, либо это. Чего-то третьего не может быть в природе вещей. Об этом хорошо сказал католический мыслитель раннего средневековья Фома Аквинский. Это становится торможением развития государственных отношений.

Человеку ради утверждения своей власти над Вселенной и, в частности, над данными конкретными опасными жизненными обстоятельствами, то есть, чтобы быть подобным Богу в этом свойстве всемогущества, подобает быть подобным Ему во всех остальных свойствах, в коих власть над миром – это лишь малозначащее второстепенное производное качество, малая толика из всех тех возможностей, которыми наделён Творец. Вот некоторые из них: жертвенность, прощающая всё любовь, незлобивость, терпение. Если выразиться более точнее, то это критерии степени овладения собой и своими чувствами. Так как подобное порождает только подобие своё, то есть, Господь по Своему Естеству не может творить злое и, ради Своих целей, зло не призывает. А злом для нас становится всё то, что не имеет своего места, утверждающего живое в нас самих, либо утверждает это живое не к месту и не ко времени, а потому становится покушением против нас. Не потому, что мир плохой и не совершенный, а потому, что мы данное явление мира и Вселенной, не можем адаптировать под естество своей природы, под свои потребности. Хороший пример – в сказке А.С. Пушкина, когда бес взгромоздил на себя коня и пытался его пронести, а человек сделал это же самое, только верхом на коне. Иными словами, имея образ зверя, начинаем путать всё, и жизнь для нас становится трудностью из преисподней. По этой причине, если молящийся человек в Храме либо вне его любит одних, имеет неприязнь к другим и держит злобу на третьих, то Бог проходит мимо него и не слышит его просьб. Подходит к подобному Себе по духовному Естеству. Солнце светит всем: и плохим, и хорошим, и тем, кто любит его, и отвергает. Так вот, чтобы править миром (а молитва всегда несёт в себе попытку изменить мир), подобает жертвовать собой одинаково и для тех, кто нам дорог и для тех, кто нас убивает.

Тут либо-либо. Либо явление Вселенной ломает человека, либо человек начинает оказывать влияние на него, не сломившись. Чтобы овладеть явлением, надо найти именно то, благодаря чему оное возникло, то есть причину. А причина – это Божественное свойство. Например, лавина в самих истоках своих не велика и поддаётся угасанию даже нашими возможностями. Не поддаётся оная, когда поток снежных комьев с каменными глыбами «набрал силу». Таким образом, человек – это существо, обитающее только на вершинах, где причины всех явлений имеют соизмеримость с возможностями человека оказывать влияние на них.

В том сущность Православия – остаться Богом, посредством чего найти причину любого явления, как Божественное зерно в нем, и овладеть им и использовать его по своим потребностям. При этом данным качеством духа надо владеть постоянно, даже в скорбные минуты суровых испытаний и любить тех, кто тебя поносит. Потом подняться к вершине, найти причину такого положения и овладеть ситуацией. Надо сказать, что любое возвышение – это как бы малая смерть, ибо человек уходит из-под влияния стихии страстей, лавины, набравшей силу. Поэтому сама по себе физическая смерть – это новый переход человека к более ранним причинам всех земных реалий. Это было бы пустословием, если бы не одно «но». Дело в том, что древние люди распознали это важное – усопшие имеют влияние на жизнь и окружающие события. Это открытие подтолкнуло строить огромные могильные сооружения (менгиры, дольмены, пирамиды и так далее), при этом сами по себе ютились в бедноте и убогости, голодали, что стимулирует дух человека. Если зверь при нападении хватает добычу за жизненно важные центры у головы, то человек этим аскетизмом научился делать примерно то же самое – он стремится достать мир в самых началах его.

Здесь главное – не впустить в сердце обиду на обидчиков своих, чтобы не терять подобия Богу в самый момент предстояния и далее преставления. Только в этом случае человек не теряет своего господства над миром и силу молитвы при жизни, а также после смерти. Если что-то иное, альтернативное, то теряется смысл вообще какой-либо деятельности (европейцы выглядят человекообразно в виду своей сытости – тут не следует путать) и даже нет смысла рожать детей, наживать богатства, строить города, бороться за какую-то другую власть, строить храмы и так далее. А сама идеология без данного качества духовного совершенства и исихазма – просто набор ничего не значащих установок. Так в этом противостоянии формируется человек и его история.

Именно состояние человека, предстоящего перед Богом в молитве, который вершит её разными гранями естества своей природы, становится основным определяющим началом истории народа и всего человечества. Именно в этом критерии откровений об Истине всех богословских доктрин мира делаются попытки наставлять людей к победе над смертью. И каждое «Господи помилуй» в Храме Божьем имеет судьбоносные влияние и значимость для России.

Мусульманин, идущий в Мечеть с обидой в сердце, зря туда идёт. Прежде оставь злобу и примирись со всеми, ибо уподобиться надо Богу, чтобы быть Им услышанным. Интересный момент имеет место в Палестине. В одном храме молятся и православные, и мусульмане. Сначала ждут окончания молитв одни, потом ждут другие. Но под одним сводом храма стоят все вместе.

Таким образом, этот вопрос соотношения истины и идеологии был упущен мировым и русским богословием. Для понимания его помнить надо важное, что «культ определяет сознание» (не бытие, а степень ориентированности культа на Божественное начало, а ещё точнее степень приобщения к Божественному в культе определяет сознание).

Мир держится любовью, не смотря ни на что. Мирное сотрудничество и кровавая брань – это лишь разные проявления любви, то есть жизненно важное умиротворение наступает в обоих случаях. От чего это имеет зависимость? От культа, имеющего влияние. Если культ сатанинский, то мир наступит после кровопролития. Если культ Православный, то наступает согласие и сотрудничество во имя общих целей. Но в обоих случаях мир наступит от обоих проявлений одной и той же реалии Вселенной – любви. Надо сказать, что это есть крайние положения вещей, в жизни же крайностей не существует. Ибо в каждой, даже самой озлобленной душе есть божественные крохи. И наоборот, даже святые считали себя самыми падшими грешниками. То есть для живого Земли значимы и то, и другое: и Истина, и идеология. И тут важно ответить на вопрос: чем отличается зло от добра? Тут два ответа на этот вопрос. Первый, Бог может творить только своё подобие – добро. Тогда зло – это такое добро, которое проявляется в границах обозрения, плохо совместимых с возможностями познания человека и способностью воспринять такое добро, как добро. Поэтому выглядит оное злом. Точнее сам по себе человек оказался в противоестественном положении для порядка во Вселенной, а потому доброе представлено злом. Но именно в этом высшее предназначение человека, чтобы найти Божественное начало даже во зле и злое сделать добрым. Но с другой стороны, так как мир полон добра, то ад своим влиянием просто дезориентирует человека в Божественном порядке вещей. Зла, как сущности в природе обозримых вещей нет, но имеет место проникновение в сердца людей, дезориентирующего их в Божественном порядке влияния бездны. И оная действует постоянно независимо от какой-либо воли и даже Божественной. Отсюда следует обманчивое представление о мире, что мир – это золотая середина между Небом и бездной, то есть между добром и злом. И для того, чтобы жить, как утверждают оные, надо вершить эту золотую середину. То есть, если у вас много здоровья, к примеру, то по их мнению, это крайность и надо себе чуть-чуть вспороть живот. Православное представление о мире иное. Бог создал всё и так как Он абсолютно благ, то сотворить он мог только благо, ведь подобное рождает только подобие свое. Иными словами, чтобы достичь золотой средины надо делать по возможности максимально хорошо, а зло само по себе проявит своё действие, без нашего вмешательства, то есть плохое проявит себя, не даст вылезти из жизненной линии – тут не должно быть места ленинским опасениям о том, что добро доведённое до крайности становится злом. Также как здоровье человека всегда мало при любой его крайности. Просто невозможно довести до такой крайности. Злое творить, ради достижения этой золотой середины – в любом случае преступление, не имеющее никакого оправдания.

И тут подобает сказать важное. Культ – действие духовное, влияние которого распознаётся лишь в дальнейших и далёких исторических событиях. Тут совсем не важно, в каких одеяниях стоит человек и в какой обстановке, и даже возле каких святынь. Если есть последствия с кровавой развязкой, то было попущение. Это схоже со следующим примером. Два камня одинаковы по форме. Пусть один из них холодный, а другой – горячий. Первый будет забирать жизненное тепло, второй отдавать его, делая толчок живому. Так и люди, призывающие разные силы во время культовых служб. Как определить какой культ творит человек? Степень приобщения его к трудности в его повседневном быту свидетельствует о чистоте культа. То есть жить в тяжёлых условиях невозможно при приобщении к силам бездны. Только чистота (сопутствующее, побочное свойство Истины) способствует этому. Далее сатанинский культ наделён временностью, а Божественный вечностью. Тот, кто выдерживает тяготы и рад своей жизни – тот молитвенник. Духовенство, к сожалению, эти трудности жизни изображают лишь формально во время богослужения, но понуждений более никаких не испытывает, что превращает живую веру в мёртвую идеологию. Говорить можно много о мучениках, но как самому стать мучеником? Поэтому очень часто не всегда священник носит в себе Благодать Божью и трудно сразу разглядеть в нём человека Божьего. То есть, если культ Божественный, то его следствие – мысли Божественные по сути, а значит, поступки верны, и воины непобедимы, а жизнь размеренная. Если культ призывает силы бездны, если молитвы не наполнены любовью к тем, ради кого приносятся молитвы, то рождается идеология, исповедующая справедливость, оправдывающая кровожадные поступки, мысли падшие и вырождение народа. Отсюда следует сделать простой вывод о соответствии высоты духовной жизни человека с занимаемым им положением в обществе, что на вершине власти должен стоять стремящийся к святости, наиболее сильно уподобившийся Богу. Далее идут подчинённые, более привязанные суетой мира и бытом, и ещё далее – люди, полностью погруженные в материализм. Хотим ли мы этого или нет, но данное положение вещей родилось ещё в доисторические времена и потому самопроизвольно выстраивается каждое мгновение бытия в любом обществе, как возвращение туда, откуда ушли, что потеряли. Единственное, следует заметить: не всегда можно эту субординацию разглядеть ввиду многого внешнего, визуально искажающего эту реальность, но это только внешнее. Ибо, если человек стоит на земле, то самопроизвольно голова находится ближе всего к небу, следовательно, ещё ниже – сердце, далее – желудок и ещё ниже – другие органы. Также если общество живёт мирно, то Божественная субординация, как стержень неизбежно имеет место быть. Тогда что есть история? История – это есть отражение процессов утверждения Божественной субординации в реальности бытия. Власть, если не вписывается в эту схему, то начинает бороться за своё пребывание не ради утверждения жизненной линии, а ради себя самой, прикрываясь общенародными ценностями. Это становится делом временным. Мир держится на трудовом человеке, кормящем своё семейство, и то, что мешает ему в этом священном деле, должно мешать и монарху, генсеку или президенту. На данном основании следует строить всякие отношения в государстве. Сие очевидно. Данное Богом откровенное положение вещей, так или иначе, отфильтровывает все общественные порядки и реформы, оставляя лишь то, что естественно вписывается в это естество жизни, и в гармонию мира. Так уходят в небытие инородные физиологии человека реформы, чуждые нововведения и так далее. И наоборот, реформа всегда вызвана противоречием между создавшейся реальностью и Богом откровенным порядком вещей. Надо привести пример. Очень часто в народе можно встретить людей, ничего не смыслящих в идеологии, ни в Конституции. И уголовный кодекс никогда не открывали. Но прожили жизнь и честь и хвала им за их подвиги. Вот примерно о чём идёт речь. Если жизнь людей выражена наиболее полно в Истине, то самая плохая и несовершенная идеология будет работать на все сто и более.

Сделаем вывод. Если жизнь людей далека от полноты Истины, то самая совершенная идеология бесполезна. Идеология не может нести в себе миротворчество, но утверждает порядок жизни людей, с определённым уровнем распущенности нравов. Если сильно действие Благодати Божьей, то идеологии почти нет никакой. Если слабое, то идеология имеет множество дефиниций и формулировок. Если культ Божественный, то мир будет даже там, где жить невозможно тяжело, где идеология максимально закрепощает человека. Если культ несёт в себе диаметральное качество, то кровавая развязка неизбежна даже при абсолютной свободе сообщества от идеологий.

1.8. Смешение

Вспомним сказку С.Я. Маршака «Кошкин дом». Заходит козёл в Кошкин дом и смотрит вокруг – везде какие-то странности для него: комод и стол (за которым едят), и стул (за которым сидят), другие предметы. Вот герань – нужное дело и съел её тут же. А ведь каждая деталь является частью общего порядка. Окажутся народные деньги в области обозрения скотины и не вытерпит душа, начинает думать, что это не часть общего порядка государственного строя, а то, что он особенный перед всеми и просто ему Господь дает или он эти деньги заработал своим особенным умом. С другой стороны, зачем в святая святых впускать звероподобных? Самому не надо быть животным. Так вот, степень причастия к звериной природе смазывает картину мира, уходит спасительное восприятие контрастности между добром и злом. Не надо тут пенять на тех, кто вас обманул, ибо вы не можете увидеть Божественное. А так как глаза не видят Его, то и ни в коем случае нельзя доверять какую-то ответственность, ибо Бог – это жизнь, а так как оный не видит Его, то приведёт к погибели. Более того, вам будут говорить правду и вы ей не поверите. Вокруг много лгунов и в том же количестве много тех, кто говорит правду, то есть нам дано право выбора всегда.

В обществе много подмены ценностей и формулировок, разглядеть которые можно лишь живому в вере человеку. Это, к примеру, можно сравнить с глупым хозяином дома, который сгребает сено вилами, но потом, когда появилась надобность убирать воду из погреба, он подумал: «Вот хорошо получалось у меня убирать сено вилами, теперь буду ими же черпать воду из подполья». Так же получалось в России. Если есть звериная природа, то всегда появится хищник, покушающийся на эту природу – таков закон и пророки. Не надо думать, что в этом кто-то виноват, ибо присутствие вокруг нас людей, соратников и сотрудников – естественное и неизбежное для общежития. То есть что-то всегда будет мешать или уводить в сторону. Тут нужно самому занимать соответствующее место.

Вот пример из сочинений Ленина: "Существование материи не зависит от ощущения. Материя есть первичное. Ощущение, мысль, сознание есть высший продукт особым образом организованной материи. Таковы взгляды материализма вообще и Маркса – Энгельса в частности." (Ленин ПСС, том 18, "МАТЕРИАЛИЗМ И ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ", стр. 50) Ленин оспаривает то, что даже если есть, на самом деле, в среде идеалистов-мыслителей, то какой смысл вступать в спор со слабыми в богословских вопросах, а потому не имеют мирового признания. Остальная часть фразы звучит так: “… Ощущение, мысль, сознание есть высший продукт особым образом организованной материи” – на самом деле полуправда о домостроительстве Творца. Да именно таков путь творчества Бога Вселенной своеобразно отразившийся на природе материализма и на понятийном языке материалистов, но тут важно добавить: пребывающей под постоянным влиянием Бога. Ибо без влияния нет противоречия, нет взаимного проникновенного движения одного в другое – на то оно и противоречие. Именно противоречие между двумя крайностями стало стимулятором эволюционных процессов, при котором крайности, влияя друг на друга, становятся в какой-то степени подобными друг другу в точках соприкосновения. Также как камни возле костра, обретают некоторое подобие горячему пламени в тех гранях (возможностях), которые доступны для такого свидетельства и обусловлены свойствами материи камня. Нет влияния – нет никаких движений и развития эволюционных процессов, в которых влияние адаптируется в естестве камня. Ведь это очевидно. При этом следует подчеркнуть, что влияние обуславливает и направление эволюции. Ну никак огонь не может остужать камень или уменьшать его размеры, или делать его мокрым, стачивать или изменять его химический состав в данных пределах температур или что-то ещё, но только нагревание происходит, как специфический след от явления пламени, в точности выражения абсолютно далёкий от реальности самого огня. Плазма может стимулировать узкоспециализированные изменения лишь там и лишь в той грани естества камня, которая наиболее этому влиянию поддается (эти перемены – не химическая реакция двух реактивов или не механическая обработка). Природа камня терпит изменения лишь в эту сторону – происходит нагревание. В науках и в этой книге мы также изучаем лишь ту сторону перемен во Вселенной, которая наиболее очевидно поддалась влиянию Божественного, вызвав эволюционные течения, названные жизнью. Хотя также, как в случае с камнем своеобразно свидетельствующем о плазме костра, полнота свидетельства о Творце в Его следе бесконечных эволюций абсолютно далёкая от реальности самого Бога. То есть свидетельство есть, но точность его отражения Божественного всегда будет ничтожно малой. С помощью этого свидетельства нам не распознать весь чудный и прекрасный мир Царствия Небесного, но это совсем не означает, что всего этого нет. Соответственно Бог наделён именно теми качествами, кои явлены на нашей природе и выделяющей нас из мёртвой материи (а ещё точнее из бездны) только в ещё более максимально, только в абсолюте. Мы тут просто золотая середина между двумя природами: максимум стимулирующего Абсолюта и просто материей. Тут на самом деле чудес никаких нет – всё адекватно взаимно связанно. Сам Ленин со своими материалистами тут выглядит как наивный верующий Средневековья, только верующий в сказки не далёких умников типа всё произошло из ничего. В Православии, как раз всё адекватно и чудес нет. Точнее, чудом называют все то, что оказалось в поле жизненно важных интересов, не поддающееся разумению из-за многих факторов, ускользающих из поля зрения обывателя. Ленин же утверждает, что законы материи правят всем, а жизнь – это их эволюционно сложившееся проявление. То есть мертвое и живое – одно и то же. Смешение сие очень опасно, ибо не видеть различия между жизнью и смертью приводят к такому смешению в образе мысли, при котором, конечном счёте, окажется, что нож в спине является хорошим дополнением, а не инородным телом. После чего неизбежно начнутся кровавые конвульсии и вырождение народа, в чём мы убедились на протяжении всего СССР. Ведь даже в мирные годы жизни Союза прирост населения шёл только за счёт азиатских республик, где национальный быт не был разрушен в такой степени, как ныне. Теперь и туда идёт экспансия. Вот где собака зарыта. Просто навязывают правила игры, инородные естеству северного человека и после чего дают возможность в этой игре делать великие победы, увлекая и затягивая тем самым в эту трясину всё сильнее и сильнее. На самом деле сам факт жизни по противоестественным законам – уже есть трагедия. Об этом отдельно сказано в другом томе книги, где речь пойдёт о Коте в сапогах из сказки Ш.Перо.

Сам Ленин, как философ слаб и чтобы это скрыть он занимает удобную позицию, не идёт на конфронтацию и не углубляется решение вопросов. Что это за трактовка индуизма: « … и так далее, и так далее». И почему бы не обсуждать эти вопросы с живыми своими современниками, ведь изложенное в книге не имеет смысловой гибкости в той степени, в какой оная проявляется при прямом общении людей друг с другом. Более того, язык перевода может быть другим и сами слова иной раз имея разные значения переворачивают мысль вообще в противоположное русло. В беседе же на много легче прийти к Истине – просто это удобная позиция, при которой не будет ответа на какие-то доводы. Это первое. Второе, оспаривает мыслителей слабых. Пришёл бы к школярам и переспорил всех сразу и выглядел бы гениально. Ведь в то время были известны Фома Аквинский, Августин, и так далее. Понятно, что эти христианские мыслители ищут у античных философов то, что им более всего подходит для утверждения веры. То есть философия спекулятивна или оная есть дышло, куда повернул туда и вышло. Точно также ведёт себя Ленин, то есть ищет то, что ему родственно и, понятно, находит «знакомые нотки», удобные для утверждения своей идеи (поверьте, это не сложно). А ведь мыслители раннего средневековья довольно убедительно доказывают бытие Бога и более того, сама философия Древней Греции и вообще теологии древних подготовили мир к принятию Христа, сделали Его узнаваемым, как Миссию, как посланника Божьего. Были обозначены контуры будущего миссии, точнее всего того, как нужно победить смерть и через что следует пройти. Все умные мужи тех времён знали об этом и более того некоторые пытались пройти через сие до Него, то есть в те времена имеются свидетельства о подобных принесениях самого себя в жертву. То есть Христос просто смог исполнить то, что не мог никто из живущих – не более того. В Евангелии нам преподносится то, благодаря чему Он смог. То есть какими качествами обладал. Без этой подготовки какая-либо проповедь становится бессмысленной и даже вредоносной. Это также как мать своему младенцу часто сама пережёвывает пищу и потом ему дает в рот, ну никак нельзя без этого. У Святого Григория Богослова вот как об этом сказано: «Ветхий Завет ясно проповедовал Отца, не с той ясностью Сына; Новый открыл Сына и дал указание о Божестве Духа; ныне пребывает с нами Дух, даруя нам яснейшее о Нём познание. Небезопасно было прежде, нежели признан Сын (выражусь несколько смело), обременять нас проповедью о духе Святом, и подвергать опасности утратить последние силы, как бывало с людьми, которые обременены пищей, принятой не в меру, или слабое ещё зрение устремлять на солнечный свет. Надлежало же, чтобы Троичный свет озарял просветляемых постепенными прибавлениями, поступлениями от Славы в Славу».

Хотя была и есть другая философия, на которую повёлся уже Иуда Искариот. Там тоже абсолютно правильная железная логика и есть своя правда, не случайно Иуда не был осужден законом и даже самим Иисусом Христом (более того ведая о замысле Иуды произнёс: «Делай то, что задумал»), но осужденным оказался собственным голосом совести. Но если для одного голос совести побуждает к исправлению последствий своих заблуждений, то другой опять ищет более лёгких путей выхода из положения даже через собственную смерть. Христос много делал такого, о чём многие ныне говорят, как о чудесах, но всегда созерцание чудотворений Сына Божьего неизбежно преследовала обескураживающая всякое благое и прекрасное критическая мысль скептика. И Христос прекрасно это видел и осознавал, что именно эту премудрость мира надо разрушить, что рано или поздно оная должна принести свой плод. Именно по этой причине на Тайной Вечери Иисус Христос обращается к Иуде с такими словами: «Делай то, что задумал». Точнее можно все свести на «нет» и под этим влиянием бездны неизбежно находились абсолютно все ученики Сына Божьего. Почти все ученики, как и Пётр, тоже отреклись от Христа и не были осуждены по закону и их окружением, но осужденными оказались голосом своей совести. Для нас интересен выход из этого положения. Каждый принимает именно такое решение, которое наиболее адаптированным оказалось к его мировосприятию, степени причастности к Благодати Божьей. То есть каждый, принимая решение, исходит из того, их и из тех посылов, которые открылись разуму в обозрении данной ситуации. Понятно, что чем выше человек, тем больше открыто для него сверху. Чем больше открыто для созерцания, тем более явственно различимы связи между парадоксами и человек становится «другом парадоксов». В противном случае, горького опыта не избежать, как «сын ошибок трудных». Пётр раскаялся и стал апостолом и проповедовал Слово Божье и о нем помнят и ему молятся. Иуда тоже раскаялся и, не веруя в милость Божью, закончил жизнь самоубийством. То же самое случилось в СССР. Вот такое Евангелие жизни. Так чем же отличаются образы мировосприятия Ленина и богословов? Всё дело в том, что ленинцы ищут тёмные пятна даже на Солнце, а богословы светлые пространства его даже в аду. Иными словами, богослов ищет то, что дарует жизнь даже в бездне (космоса, в глубинах океанов и под землёй), а материалист ищет смерть даже в Раю. Для богослова все живое, а для материалиста все есть диалектически случайно высоко организовавшееся мёртвое. В этом же разнятся ученики Христа: апостолы и Иуда. Тут каждому своё: одни ищут жизнь, а другие смерть. И при этом одни ищут смерть и находят её даже там, где её нет, как первый Адам в Раю, другие находят выход в самой трудной безвыходной ситуации, в коей оказался Спаситель, Адам второй. Владимир Ильич русских завел в топкое болото – это явно.

Так как Ленин ищет во всем родственное свое – мертвое, то разрушить это царство тьмы не представляет особой сложности – просто привести доказательства Бога и все то, что удерживается законами смерти, весь ленинизм и всё, что им скреплено, само по себе рухнет и мы увидим, что все работает по законам Божьим и жизни, и тут уж «Правда живёт». Это и есть кончик иглы, на которой зиждется жизнь очередного Кощея бессмертного, попытка сломать которого произведена в этом труде.

Другой пример из истории, деспотизм. Это тоже можно назвать протоленинизмом. Многие цари не смогли узреть заблуждения, а потому видели выход, лишь укрепляя дисциплину общества без причастия и приобщения к Божественной Благодати и Субординации, уничижали самый этот смысл и саму эту цель, ради коих эта дисциплина насаждалась, тем самым появилось ещё большее напряжение в этой пружине противоречий, приведшее потом к страшным последствиям. Также злом становится всякая анархия и даже строгий порядок без присутствия Благодати Божьей, ибо Оная устанавливает ориентиры, благодаря которым происходит самопроизвольное становление общественных структур в строгой Божественной субординации, нейтрализуя любые напряжения в природе отношений.

Таким образом, ленинизм – это печально известная ныне экспансия «Умственного ига Европы» (по выражению Льва Тихомирова), разрушителей вековых устоев, благодаря коим северные люди выживали в столь сложных условиях Севера, то есть разрушителей бесценных порядков выдержавших испытание времени. Надо опасаться смешения в ином плане. «Кто придёт к нам с мечом, тот от меча и погибнет». Думается мне, эти слова святого Александра Невского как раз отражают смысл сказанного, ибо меч всегда имеет самые разнообразные смысловые оттенки. Идеологическая война не может быть побеждена кровью, но только лишь её естественным подобием – тоже идеологически. Меч против меча, идеология против идеологии. Силовой ответ на слово – всегда начало поражения, ибо меч разрешает вопрос в данный момент, а слово позднее и более массово. То есть нейтрализовать влияние слова, можно только словом. На вопросы надо отвечать, не затягивая, в противном случае это слово скажут уже окружающие. Повторюсь, слово востребовано всегда и бьёт в слабое место, которое не становится сильным при силовом способе разрешения. Так как это остаётся слабостью, то данное положение в обществе начнёт стимулировать протестные мысли данному порядку вещей в среде окружения и в собственном народе. Тогда придётся уже казнить всех окружающих, что абсурдно. И та самая кровь, пролитая при казни первых, в конце концов, завершается тем же, только уже по отношению к палачам, либо их потомкам. Смешение – начало содомского греха, приводящее к погибели тех, кто к нему прибегает. Помнить надо, что от настоящей, реальной победы на этом поприще побеждают все сразу, наступает благодатный и желанный мир для всех противящихся сторон. Лучше встать спиной к спине врага своего, чем лоб в лоб брату. От поражения преумножается, затаивается злоба, то есть, проигрывают все, ибо это только начало большой крови. Отвергать всякое инакомыслие – дело правильное, но не полицейскими методами (точнее, нельзя здесь делать ставку только на них). Надо дискутировать ради рождения исповеди полноты восприятия Истины.

Хорошо об этом пишет А.С.Пушкин в «Руслане и Людмиле»: голова хранит под собой меч, которым была срублена с плеч великана, и им же Руслану подобает сразить палача. В этом величайшая тонкость, и здесь нужно развивать и нарабатывать мощь и силу России. В противном случае будут говорить пушки и ракеты как результат тупой дипломатии. Да, пресекать инакомыслие – дело особой важности, но (!) до тех пор, пока не будет выработана и восстановлена вся полнота Истины во вновь появившейся концепции, данное инакомыслие в которой является лишь малой гранью нашего великого Православия. Иначе говоря, до того самого момента, пока новое инакомыслие не будет доработано до той кондиции, при которой оное теряет своё разрушительное действо и обретает, наоборот, созидающее начало. То есть, это когда инакомыслящий начинает осознавать своё место в общем служении Богу и порядку в обществе. В противном случае, нерешённые вопросы поработят умы миллионов, и тогда уже ничем этот «поезд» не остановить, ибо он будет давить всё на своём пути (монархов, генсеков, президентов). «Всякое дыхание хвалит Господа», и во всякую доктрину следует вернуть это дыхание, сделать её ещё одной составляющей нашей формы жизни. В этом же ключе должна работать каждая мысль и сама отечественная философия. Всякая теория не должна быть ещё одним снарядом инакомыслия по государственности, демократическим плюрализмом, а обязана дополнить новым свидетельством о Боге в общей полноте картины служения Ему и народу. Это зависит только от тех, кто её принимает, то есть если всякая новая идея становится ещё одним альтернативным путём к стабилизации общественных отношений, ещё одним видом или гранью служения общественному порядку, которое к данному моменту мы пока не усмотрели, то это благо есть для народа. Так уж устроено, что низы задают вопросы, на которые должна давать ответы голова. В противном случае она теряет свою значимость и, когда начинает бороться за своё место, а не за Божественный порядок, то возникает революционная обстановка. Идеология сама по себе не может нести мир в государстве, ибо в любом случае является односторонней. При этом, если культ в стране стимулирует Божественные сферы человека, то даже самая реакционная идеология коммунизма будет способствовать процветанию общества. Если культ стимулирует низменные грани в природе людей, то даже Православные доктрины будут извращены и общество погибнет. Вот в чём соотношение Истины и идеологии.

В Египетской цивилизации, самой совершенной и долговечной к моменту Рождества Христова, этот вопрос строился только в таком ракурсе. В те далёкие времена священную близость к Богу (служение Маату) каждый достигал через свою специфическую сферу служения общественным отношениям, ибо сама монархия – это один из образов причастия к Божественным Энергиям, приобщения к Сущности Господней. Это священный культ жертвы Богу, в той же степени и значимости, как и в доисторические времена частью общего священного культа была охота на мамонта или оседлый образ жизни. Монарх – это врата, через которые проходит священный Путь ко спасению. Это единение с Творцом, опосредовано культовых приёмов и опыта духовной жизни обуславливает возможность принимать мир таким каков он есть, но адаптировано под запросы природы человека и его духовной жизни. Всевозможные яды и опасности в этом случае новым толчком жизни – в том же числе ересь или инакомыслие становятся частью жизнеутверждающей Истины. Таким только образом, государство обретает свойство вечности подобно Египту. Именно по этой причине, в России упразднение Патриаршества спровоцировало падение монархии, как покровительницы этого качества духовной жизни народа оказалось покушением на убийство народа.

Хлеб насущный всегда имеет значение для жизни, но, так как жизнь несёт в себе многосторонность, то и Продукт сей обладает множественной гранностью, из-за множественности свойств Самого Божественного. Ведь для нас нужна не только еда, но и многое такое, без чего не можем, точнее, пища имеет более обширное понятие. Противоречия между Богом и Вселенной возникли после грехопадения и, как мы выяснили, именно оные стали причиной эволюционного развития всех форм жизни. Творец, пребывая в будущем, «тянет» от туда на Себя всё то, что оказалось в сцеплении с Ним, с Его Естеством. Это есть движитель эволюции. Пищей для человека является все то, что оказывается в области его обозрения. То есть всё это он адаптирует под запросы своей природы, обеспечивая ей причастность к ещё одной грани Божественного – своей вечности в бытии. Так постепенно человечество уподобляется Творцу в форме и в содержании. Таким образом, идеология, как узкое одностороннее представление об Истине (частное производное от оной), без Бога не может нести в себе благо, даже если оная будет иметь бесконечное множество определений (это также как математика несёт в себе лишь описание, своеобразную фотографию, но никак не само порождение жизни, никак не то, что оная описывает). Это так же, как тело после смерти в точности имеет сходство со строением живого тела, но даже этого остаётся недостаточно, ибо нет самой жизни. Точно также любая деятельность и любая научное исследование.

Хорошо сие отражено на иконе святой Троицы святого Андрея Рублёва. У всех Троих Божественных Мужей мы видим какие-то не естественные, в нашем понимании, позы и вообще вокруг Них мир представлен формами неправильной геометрии. Но, несмотря на это, мир существует, существует Предвечный Совет абсолютного согласия на жертвенное служение. То есть, вот таким Образом Андрей Рублёв изображает Любовь. Если есть любовь, акт Рождения Сына Божьего, то будет иметь место Вселенная. А если нет любви, то – никакого порядка, самые верные правильные формы рухнут. Иными словами, при видимом несовершенстве Вселенной, нет места самому страшному порождению зла – подмене-смешению и потому жизнь вечна. Исходя из этого, идеология, как образ совершенной жизни, сама по себе не может нести в себе жизнь. Но тогда почему оная востребована? Она будет иметь место, как некоторое конечное звено в субординации вещей, как процесс самоорганизации в Богом откровенные схемы. А так как Бог вечен, то и на этой сфере проявления Божественного оформится данное свойство – стремление к неизменности, к постоянству форм. Соблюдение некоторых правил приводит к увеличению срока жизни формы явления. Иными словами, идеология – грань утверждения ещё одного Божественного свойства – это попытка уподобиться вечности формы бытия и благополучия всех членов государства (Аристотель). То есть только лишь в этом случае идеология сохраняет жизненную нить, а потому востребованность при присутствии исповеди о Боге, но никак не в обратном порядке вещей.

Исходя из изложенного, идеология обретает самые различные оттенки в нашей реальности, и даже религиозные. Таким образом, фанатизм веры, как говорят цивилизованные люди, без Благодати Божьей не может иметь миротворческого начала. Порой кажется, что исполняя комплекс каких-то религиозных движений, как это делали святые, верующий человек становится тоже как они причастником Духа Святого. Но в реальности всё наоборот. Фанатизм не к Сути, а к форме исповеди Божественного становится первым признаком вырождения веры. Фанатизм же к своему самосовершенствованию, к стяжанию святости в самом себе, к приобщению к Благодати опосредовано молитв, наоборот становится жизненно важным и это единственный случай, оправдывающий бытие фанатизма в реальности. Но фанатизмом как это назвать? Как можно назвать фанатизмом простая потребность в дыхании или еде?

Мы не покланяемся доскам, нет многобожия в Трёх Лицах и мощи святых угодников – не кости. Бог един, но имеет множественные проводники. Также как Великий Пророк Магомед тоже проводник Божественной Истины. Тут есть путаница-смешение в понятиях, пришедшая к нам из старины, ибо сменился наш язык и мы смотрим на эти тексты иначе. В Боге Троице этот момент проводимости изображён как Схема, где единый Бог Отец утверждает Свою Природу Духа, Свою Волю через Своего Сына, а Его Воля – это Дух Святой. В принципе, на иконе Троицы изображено все мироздание, в котором живём, ведь Бог утверждает Себя через множественные посредники. Вся Вселенная – посредник Божественного, носитель Энергии Его к человеку. И это было когда-то Раем для нас. А теперь остается лишь то, что наиболее сильно проводит Его Энергию, то есть Дух Святой. Остается лишь то, что становится наиболее значимым для поклонения. Так появились святые иконы, так появились праведники, мученики за веру и стали востребованы их мощи. Каждый человек что-то несёт в себе Божественное и это Божественное остается после него, ибо оное в природе человека является единственным наделённым свойством вечности. Кто-то оставляет после себя картины, кто-то музыку, кто-то свой великий голос, кто-то философию или учение. Человек с высокой святостью наделён тем, ради чего его мощи становятся святыней. Всё это нас приобщает к Божественному, ибо всё это только лишь проводники Его в этот осквернённый грехопадением мир. Но сами эти голоса, тексты и мощи Богом не являются.

Это можно сравнить с батарейкой, от которой мы берём электричество. Провода могут быть разными из алюминия, меди, других металлов, солёной воды, газов и так далее. Но мы не покланяемся алюминию, меди, соленой воде и так далее. То есть нам нужен действенный заряд энергии, который проходит наиболее хорошо через эти посредники – металлы, растворы соли и газы. Вот как это звучит. В западном Христианстве как раз этого уже давно нет. У них электричество, источник электричества и провода равнозначные по отдельности (это также можно сказать, что плов в тарелке и сама тарелка равнозначны для человека голодающего). И православных с ними нельзя путать (размежевание произошло примерно 1000 лет назад). Трагедия человечества в том, что происходит именно это смешение, когда проводник начинают выдавать за Божественное. Это уже становится одной из форм идолопоклонства, при котором люди видят верные пути, указанные Богом, но не идут по ним. Даже в самом Православии среди искренно верующих людей этот момент проскальзывает, то есть путают приоритеты формы жизни и сущность самой жизни или форма становится более значимой, чем сама Сущность. Об этом хорошо сказал в своей книге «Оккультизм в Православии» отец Андрей Кураев. То есть фанатизм религиозный – тоже одна из форм пустой идеологии, выраженной понятийными языками религии.

Ныне мы живём, будучи застрахованными от всего, а потому можем не замечать даже этого в себе, то есть гонимся за ритуалом в ущерб сути. Но в былые времена человек на каждом шагу был подвержен смертельной опасности даже от обыкновенной царапины и, не ведая ничего об этом жил, то есть ходил там, где праотцы наказывали ходить. Народ нарождался. Почему? Потому что нужда стоит не в ритуале, а в том, ради чего этот ритуал выполняется. Ныне же все от всего застрахованы, развита медицина и погибают там, где ничего не грозило, либо просто не родятся.

Также есть ещё одни важные стороны соотношения идеологии и Истины. Православная трактовка о Боге Святой Троице свидетельствует о том, что там, где Отец, там будет и Сын. Святое Евангелие повествует нам о земной жизни Христа Сына Божьего. Если рассуждать с точки зрения извечной проблемы отцов и детей, то явно прослеживается мысль о том, что где Бог-Отец, там будет Бог-Сын. Да Сын Божий общался с извращенцами Божественной Природы, вступал в общение с заражёнными проказой, но такими, как они, не стал, не деградировал, не заразился от них болезнью, не опустился даже тогда, когда всё общество встало против Него, посему сказано: «Он был в мире, и мир не познал Его». И наоборот, зачатый от похоти любодеяния, без всяких воздержаний Иуда искариот, даже живя со Христом, сопровождая Его везде, в конце концов так и не смог принести свою жертву. Подобное рождает подобное, то есть, духовный внутренний настрой отца тут же передаётся его детям (это вам любой психолог скажет). Таким образом, получается следующее: чтобы иметь добрых детей, следует делать только одно – вести строгую внутреннюю духовную молитвенную жизнь, сопряжённую с тяжёлыми условиями труда и быта, и оставаться самим собой в духовных трудах, не посягая на порядок вещей в обществе, даже если он самый извращённый и бесчеловечный. Каким бы этот порядок не был, сотворил и держит его Бог и чтобы изменить его нужно менять самого себя. То есть, мир надо принимать таким, каков он есть и оказывать на него влияние Благодатью Божьей, быть проводником Оной в данную реальность и тем самым по мере обязательств и возможностей устраивать его в той форме жизни и в том состоянии, в какой оказался Волею Божьей к этому моменту. Тогда труд будет не ради наживы, а ради того, чтобы блюсти в себе строгую жизнь, с помощью которой появляется возможность блюсти своих здоровых духовно детей. Только это может приносить радость от рабства и несения любой тяжести Креста. Именно так жила Русь. Своими детьми и любовью к ним, а не наживой. Только сильная любовь к детям дарует им живучесть и стойкость перед трудностями. То есть главное – Сущность Бога в душе, а всё остальное приложится. Но никак не обратный порядок вещей, где воспитание в строгости без Божественной Сущности, также как тело без души, становится садизмом, от которого появляется ребёнок с рецидивистским будущим. То есть в данном случае, проводником Божественных Энергий, о коих говорилось ранее по тексту, является сам отец детей. Жена – это лишь то, что одевает душу в одежды плоти (в кожаные ризы).

Этот опыт пришёл к нам из глубины веков, опыт жизни сформировавшийся в течение миллионов и многих тысяч земных лет. И надо сказать, что сие священно. Не смотря на всеобщую убогость быта русских, строились высоченные стены монастырей вокруг белокаменных Православных Храмов. Кто там жил внутри? Несколько десятков монахов и что ради них такие затраты? Нет, не ради них сие выстраивалось, но мощи святых угодников Божьих, как проводники Божественных свойств, столь значимых для бытия народа. Потому что, это такая святыня, которую очень тяжело сделать достоянием народа, это судьбоносная(!) ценность и всего общества, и каждого в отдельности и в этой Вселенной с ней ничто не может идти в сравнение. Во время богослужений на святом Антиминсе совершается Действо, благодаря которому хлеб и вино впитывают в себя Божественные Энергии Духа святого и оные становятся Той Сущностью, коей обладал Сын Божий, как Проводник Воли Отца. В начале этого тома мной уже сказано о том, как мощи усопших оказывают влияние на живущих, что это было распознано в первобытные времена и положило начало неолитической революции, после которой люди приняли оседлый образ жизни. В Православии этот опыт человечества до сих пор имеет значение и используется. Во время богослужения на литургии совершается святая Евхаристия на святом Антиминсе. В Антиминсе вшиты мощи святых угодников Божьих – тех, кто выстоял против своих мучителей, не отрёкся от веры и при этом не озлобился на своих палачей, кто без озлобления(!) смог пройти путь за Христом. Таким образом, потребляющий во время святого Причастия Божественных Таинств, сам становится проводником Божественных Энергий и в семью, и для своих детей. Ведь каждый из нас живет в тех пределах природы, в коих происходит промысел Божий. Следовательно, все то, что единит нас, а именно все виды прекрасного в живописи, музыке, науке, литературе есть образы выражения Промысла Божьего. Но кроме этого нас всех единит причастие Святаго Духа через посредники и оные доходят до своей цели, просто насыщает нас Сие совсем иначе, чем эти красоты или просто продукты питания. Мы иногда ошибочно смешиваем эти понятия, ибо насыщение Духом Святым приносит совсем иные плоды, совсем иначе происходит процесс насыщения. Мы обеспечиваем жизнь вечную в иных уже аспектах. Речь идёт о становлении гармонично развитой личности будущего человека пребывающего ещё в утробе матери, благодаря постоянному контакту с высшими гранями Божественной Природы. Эта связь неизбежно заявит о себе, но только много позднее, ибо чем величественнее охват полноты Творца в причастии к Нему, тем дольше процесс обнаружения Этого Качества Приобщения. И не важно, где они, ваши дети, в утробе матери ещё или уже взрослые. Но всё же лучше родить уже ребёнка с Божественным предопределением, сызмальства сформировать его судьбу, чем менять его в старости.

Дело всё в том, что каждый из нас строит планы для достижения каких-то целей, но выбирает тот, путь, который попал в поле обозрения и наиболее хорошо адаптирован к возможностям организма и мировосприятию. Если его обозрению доступны только преступные дороги, то он идёт именно ими. Если высота его духовной жизни позволяет идти на самопожертвование, то конечно он выбирает именно то, через что получает радость своего бытия, где любовь его может наиболее сильно проявиться в служении ближним («Возьмите Иго Мое на себе и научитесь от мене и обрящете покой душам вашим. Иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть»). Отсюда вытекает ещё один важный вывод – то чем отличается человек от животного? Человек никогда не идёт на преступление, ибо естество само по себе предполагает высоту обозрения ещё в утробе матери. Таким образом, воспитание высокодуховного человека наделяет общество миром. Опять сделаем важный вывод о том, что монашество естественно для человека.

Победа должна быть нерукотворной. То есть народ берёг тот источник Божественной Сути, которая воплощалась в воинах духа уже в момент зачатия, которые «сынами Божьими нарекутся». Тем самым уподобляясь святым предкам и родителям Иисуса Христа, Сына Божьего, формировали особый народ. Воспитать Сына Божьего невозможно никогда, но только родить от Духа святого. Поэтому строили такие высокие стены, чтобы была возможность рождать богатырей, сильных духом и предрасположенных к святой жизни, наполненной трудовыми подвигами и если придётся в битвах за Родину. (Хороший пример из истории времён монгольского нашествия. Триста лет под жесточайшим прессингом, но рождались не подхалимы, как способ выживания, а именно богатыри. Московский князь Иван Калита принял активное участие в подавлении восстания против Орды, но спас возможность нарожать детей от приобщения к Благодати.) Итак, мы поклоняемся Одному Единому Богу, но то, что становится Его проводником, то через что Он оказывает влияние в этом бытии также становится спасительной формой Богоявления: святые угодники, святые иконы, монашествующие и так далее.

Это важное качество приобщения к Богу формировало народ и его психику, национальный характер. Идеология этого не может отразить, ибо сие находится вне области её компетенции.

Часть 2. Аспекты исторического развития      

Таким образом, Бог есть жизнь. Уподобляясь Ему и приобщаясь Его Природе, мы утверждаем живое. То есть, для того, чтобы жить, следует принимать образ Божий всеми возможными способами, если оные к этому Образу приближают или уподобляют Ему. Рассмотрим ещё одну сторону, чтобы увидеть ответ на значимый вопрос о совершенном государственном устроительстве. Бог многогранен, и всякий человек может созерцать реальность, стоя на своей, какой-то одной позиции, с которой открывается лишь что-то одно, а всё остальное, самопроизвольно, сокрыто от обозрения. Иными словами, чем больше людей созерцает реальность, тем полнее картина, тем сильнее подобие Творцу в этой реалии человеческой природы. Так включается коллективный разум, обусловленный одной единящей общей целью и любовью. Тогда эффективность экономики и внутренней политики достигается только в одном случае: когда о ведении хозяйства думают как можно больше заинтересованных в успехе умов, когда больше хозяев. (Таким образом, применительно к системе хозяйствования в СССР совнархозы – норма жизни. К сожалению, работа их не была отлажена). Если сказать более точно, культ, в зависимости от его ориентации, определяет либо созидающее, либо разрушающее начало во всём. В данном случае, если культ Православный, то каждый, созерцающий именно свою специализированную грань Истины, становится исповедником Оной в своей узкоспециализированной сфере деятельности в общем стремлении достичь цели или просто жить. Если культ сатанинский, то каждый будет с чистым сердцем гнуть свою обозримую им эгоистическую правду, и всё рухнет в междоусобице. Иными словами, только такое объединенное богослужением сообщество имеет значимость для жизни в земных условиях, при этом, чем выше и строже аскетическое делание, тем большей силой это сообщество наделено.

Рабство, как Образ Божественного служения, также есть грань Его, ибо Он жертвует Собой ради нас, пребывая в нашем рабстве. Иными словами, мы служим Творцу, а Он служит нам. Без этого, без Его Благодати мы не можем жить ни секунды. Тут также имеет значение культ, как утверждение в нашем сознании жизнеутверждающего порядка вещей. Если рабство зиждется на стяжании Духа Святаго, то оное становится счастьем для человека. Если жизнь сопряжена с сатанинским культом, то даже самые хорошие условия свободы становятся адом. То есть, идеология не может стимулировать душевные порывы самоотречения, ибо оная есть лишь устроение общественного порядка, то есть детище разума. Следовательно, столь востребованный для государственности подвиг закрепощения к рабочему месту становится невозможным по причине бессмысленности, не логичности. Но без оного нет жизни, то есть выживает тот, кто сам вверг себя в крепостное право, кто сам себя репрессировал, кто сам себя истязает непосильным трудом по той простой причине, что несёт в себе большую любовь. Именно счастливая любовь может толкнуть человека на это действо. В этом – главное сходство монаха и успешного бизнесмена: оба имеют сильную любовь.

Таким образом, если общество живёт в мире, то следует утверждать, что Образ Божий в нём поддерживается. Тут не важно, при какой идеологии хранится Образ Творца, то есть в любом случае, и при капитализме, и при социализме будет мир в народе. Остаётся только выяснить некоторые технические вопросы, а именно остается понять, как Божественное адаптируется в отношениях между людьми, что более всего подходит к данному народу с его уникальным национальным характером и окружающими природными условиями жизни. Такова миротворческая значимость Истины для жизни, в которой меняются формы исповеди Бога, явленные как застывшие идеологии, но влияние Его остаётся постоянным.

Богословие – ещё одна Божественная Грань. Ведь человек – это не робот, это внутренний духовный мир. От того, что в его душе творится, то он творит. Он выражает самого себя, свою высоту духа в делах своих, он деятельностью своей источает этот внутренний свет (по слову святых отцов). Человек может либо даже покончить жизнь самоубийством, либо может раздавать и последнее из того, что у него есть. Сие можно сравнить с музыкой, которая так и тянет людей закружиться в танце, но есть и другая музыка, которая совсем расстраивает всякие радости. Абсолютно точно также действует молитва. Она как бы побуждает человека, создает настрой и желание к труду. Бог – счастье и если оная единит человека с Богом, то оный сам бросается в работу и не замечает ни трудностей, ни трудоёмкости жизни. Точнее трудности не скрадывают счастье, а ещё более усиливают эту радость богообщения. Человек имеет радость бытия, не смотря на любые внешние условия жизни, не замечая даже полный ад. Хотя полный этот ад – естественно для человека, но с Богом он его просто не видит, перешагивает его даже не ведая о всем том зле, что творится вокруг него.

Божественная Благодать мобилизует силы к трудовому и ратному подвигу, что-то иное сбивает настрой, расстраивает отношения – это очевидно и общеизвестно. Так вот, по отношению к России: только постоянный духовный труд может вызволить народ из этого сковывающего плена, сделать его вне зоны досягаемости для сил, которые засасывают человека в безделье, тунеядство и бессмысленность. Народ может вернуться к трудолюбию только вместе с молитвой. Трудолюбие, как одна из форм приобщения к Божественному, точнее сказать Его более полное утверждение, несёт в себе утверждающее начало для народа. Трудолюбие, вызванное необходимостью выживания, не требует ясного понимания об истине, ибо радость единства с Богом покрывает все те шероховатости от неточности богословия. Это одно богословие. Но есть богословие чисто формальное, уничижающее шероховатости в нём умозрительно. Но это все равно является второстепенным, ибо как можно работать, если разум настроен против или в душе творится страшное. (Один из двух разбойников распинаемых со Христом, не видел смысла своих страданий и не смог наследовать Царствие Небесное, и сильно злословил). Человек способен на самопожертвование, если верит. Иными словами, правильная трактовка о Боге, как ритуальная часть веры – это есть ещё одна форма жертвы, приносимая Богу, также как иные подвиги человека, способствующая более твёрдому общению со Творцом. Это важное для нас утверждение. Оное нужно для единства сообщества, для согласия бытия. Есть вещи, которые очень трудно и почти невозможно разглядеть страшное. Богословие никак не должно хоть в малой толике давать послабления греху, смертоносному яду. Семя смерти становится узаконенным в образе служения Богу, отчего возникают противоречия, с которыми столкнулась католическая Европа. Например, один из богословских вопросов раннего Средневековья: сколько Ангелов умещается на кончике швейной иглы? Само по себе существование такого вопроса свидетельствует о многом – монашествующие утратили значимость для животрепещущих проблем народа. Точнее дармоеды. Во-вторых, игла – материя, осквернённая первородным грехом ( … проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; (Быт.3:17)). А так как Ангел не имеет приобщения ко греху, то и речи не может быть даже о каких-то отношениях святых существ с естеством греха. Но что узаконивает нам этот богословский вопрос? Сама трактовка его уже смешивает, наделяет смертельными свойствами Творца. Учёные люди решают не то, о чём мы сказали (естество иглы и естество Ангелов не сопоставимы), а уже задают вопрос о том, сколько этих существ умещается на этой инородной природе, то есть сколько святости во грехе. То есть даже вопрос задан так, что утверждает извращение и в этом извращении есть попытка найти Истину. Сам факт, что люди обсуждают этот вопрос, свидетельствует о том, что они уже утратили Истину, общение с Богом. Казалось бы, ну и пусть – что в этом такого. Но ведь потом само естество вопроса адаптируется во всех формах живого, как яд разлагающий и проявится совсем иначе: сколько грешников надо убить, чтобы войти во Царствие Небесное? Знакомо? Да. Отсюда Крестовые походы, инквизиция, работорговля и даже все то, что было в прошлом веке: Первая Мировая война, Вторая Мировая война и так далее. Это важно. Богословие – не простая трата времени и сил. Это борьба со грехом. Ведь много таких вокруг, которым надо узаконить своё лихоимство (богатые сбережения). И они всегда будут преследовать тех, кто стоит за народ и за его богословие братства, адаптированное по максимуму в Православии святыми учёными отцами Каппадокийцами и теми многими миллионами истязаемыми, кто принял мученичество именно за такую веру. Богословие не претендует борьбу со грехом насильственным образом, ибо это тоже содомское смешение греха с Божественным, но переносит борьбу в иную сферу, оное призвано активировать разум, чтобы подвигнуть Божественные грани души на борьбу со грехом, стимулирует осуждение совестью. Богословие принимает мир таким, каков он есть и в этом состоянии его призвано приводить в движение его внутреннее естество.

Понятно, что в этой брани могут стоять только иноки. Женатого сюда нельзя пускать, как это было во времена Вселенских Соборов и на Куликовом поле. Ведь в содержании этого вопроса, сам факт, что происходит смешение добра и зла, делает бессмысленными какие-то поиски Истины. Трудно искать черную кошку в темной комнате, если там её ещё и нет. Также потом было в России. Навязали свои правила игры и потом дали в этой игре побеждать. Но сам факт, что мы ввязались в эту игру – уже было поражением.

В Европе по причине расхождения с правильной линией исповеди об Истине (со степенью уподобления Творцу в Благодати) появились целые своды законов, находящихся в отрыве от учения Церкви и даже в прямом противопоставлении ей при живых ещё монархах. Это приводило к постепенному разрушению монархической государственности. И то, что невозможно было сделать усилиями прямых экспансий в эти земли, разрушилось само по себе. Иными словами, всё дело в степени жертвы Богу. Если аскетизм высокий, если человек вынужден много отдавать ради выживания, то богословские ошибки омываются кровью или скрадываются самоотдачей. За всё надо платить и мы иной раз платим за то, что обыденно и привычно и при этом неверно отражено в богословской доктрине. И если отсутствие благоприятных бытовых условий или тяжести жизни Средневековья сравнивало как-то европейские народы под общий знаменатель, то улучшение жизни всё более и более обозначило контуры расхождения с Истиной, обнаружилась слабая степень причастности к Божественному в исповеди о Нём среди народов. Без Благодати Божьей теология тоже мертва, а поэтому обозначились некие зацепки в западных христианских учениях, пытающихся утверждать Истину, через которые грех всё более и более проник в самое святая святых. Так Ватикан начал терять авторитет у народов Европы уже в раннем Средневековье. Причем следует заметить, что, будучи монолитной, Европа постоянно находилась в состоянии междоусобиц. То есть, если народ трудовыми подвигами скрадывал влияние такого богословия, то элита уже не могла справиться с силами бездны в душе. А научная революция оправдывает беззаконие, смиряет людей с этим поражением души с силами злобы, трудовых людей уравнивает в образе жизни с думающей элитой – мы видим то же самое разложение, теперь уже в народе.

Запущенность в русских богословских разработках привела к катастрофам также в русском обществе. К примеру, сие обозначилось при Иване Грозном в ведении внешней политики, хотя кризис не настолько глубоко зашёл, как на Западе. И тут надо сказать, что Русь рождала своё понимание об Образе Божьем, выкристаллизовывался особый образ служения. Это не богословские трения Ватикана с ересью, это становление прекрасного лика в противостоянии иноземному вторжению в течение 300 лет. Это живительный драгоценный опыт духовной жизни. По этой причине для русского никогда не стоял вопрос о том, есть Бог или нет. Вопрос стоял в степени причастия к Нему через собственную жертву. И в то же время то, чем была сильна Европа, в том были слабы мы. Да, Православие несёт в себе полноту Истины, но то, как оная адаптировалась в ведении хозяйства и политики – ужасающее невежество, результат слабой богословской школы, из-за чего огромная сила без теологической конструкции начала сама себя съедать вплоть до наших дней. Как это проявлено? К примеру, да Москвой была завоёвана Казань. Иван Грозный принимает решение теперь идти на Запад. Если Казань пала по причине того, что нужно было созидать мир для жизни, что невозможно при таком соседе, то теперь Иваном Грозным преследовалась чисто экономическая и политическая выгода – выход к морю. Цели не сопоставимые по значимости перед Богом, а потому и пробиться в Прибалтику не представилось возможным. Бог требовал другую жертву, то есть стимулированной должна была быть уже иная составляющая Божественного для решения этого вопроса, основанная на внутреннем душевном делании – борьбе с духами злобы. Население западной части было христианским, а потому имело место быть богословская победа, что давало бы бескровное решение этого вопроса. Миссионерство и монастыри выгодно отличались от западного понимания об аскетике. Это первое. Второе, имело смысл окрепнуть и возрастать мощью на тех рубежах, которые к этому моменту были завоеванными. Потом уже только строить какие-то планы о выходе к морю. Понятно, что Бог велик и Его Воля не может трансформироваться в противоестественных Ему временных границах, то есть для всего нужно время. Иными словами, нужно было набраться терпением и восстановить силы от прошлых военных компаний. А так это было просто беснованием на костях воинов и потугах крестьянства. Да потом это беснование адаптировалось в иных проявлениях: в опричнине, в богословских спорах с ересью жидовствующих. Вот прекрасный пример, когда религиозный фанатизм без миротворящей Благодати Божьей становится ещё одной формой идеологии. Надо сказать, что эта схема поведения выразилась не только при Иване Грозном, но и при атеистической Советской власти. Да разные понятийные языки, исповедующие падшую природу, но результат один.

Другой пример был явлен в истории России на протяжении последних 300 лет при царствовании Романовых. Правы были славянофилы, утверждая, что следует вернуться к той Руси, которая имела место до воцарения на русском престоле Петра Первого. Ведь вся полнота истины наиболее полно отражала Божественное устройство миропорядка в государстве того времени, хотя были малые крены, но в виду малости, оные не имели пока ощутимого влияния. Но вот где страшная опасность – не верный сам подход славянофилов к этому вопросу. Дело в том, что они призывают вернуться к тому образу жизни, но не ведают о причинах, благодаря коим наступило из далёкого прошлого такое злокачественное настоящее. Достаточно лишь верно сформировать богословие, более точно выразить свойства Божественного в понятиях людей и даже самая злокачественная опухоль на теле народа постепенно рассосётся. И, наоборот, самое здоровое тело, при искажениях в вере приводит к деградации, с чем столкнулись славянофилы. Да и не только они, к ним следует отнести западников, толстовцев и так далее. Поползновения на устои Божественной Истины будут всегда, но нашей задачей остается спасать людей, а именно вовремя давать надлежащие ответы, адаптировать вновь и вновь Истину для каждого поколения с его запросами. Понятно, нас бьют и легче быть палачами, но жизнь требует любить – и все тут. Как и прежде, нам ясно одно: чтобы успешно вести внутреннюю и внешнюю политику, самое важное, чтобы зверь был на своем месте, надо строго отслеживать это условие, при котором нет разрушения Божественного порядка и уничижения строгой субординации ценностей в нём, о чём сказано ранее по тексту. То есть, как говорил один великий: «лучше всего идти по жизни держась за Руку Воли Божьей, чем Бог будет волочить тебя по земле и при этом ещё и за волосы». А зверь может быть на своем месте лишь в одном случае, когда каждое деяние человека, каждое его дыхание становится частью одного сплошного богослужения, одним сплошным актом единения со Творцом. Государственность – лишь инструмент, позволяющий более качественно пребывать в молитвенном единстве с Богом, ибо ум менее всего отвлекается от молитвенного деяния, когда имеет место разделение функций, освобождающее ум от переходов от одного вида деятельности к другому и при этом обеспечивается гарантия физической безопасности, как новый уже уровень эволюции формы проявления религиозности. (Это и есть такое качество жизни человека, при котором есть полнота блага каждого и всех, согласно Аристотелю.) Это такая жизнь, при которой нет ни малейшей лазейке какому-либо вольнодумству или даже малой утратой внимания от Божественного. Но что делается на Руси врагами её? Делается всё для того, чтобы хоть как-то ослабить единение народа с Божественным. Прямо или косвенно – не имеет особого значения, но абсолютистская монархия всё более и более вычленяется из естественного положения дел, из здорового организма всего русского общества, как инородная, раковая опухоль. Всё, казалось бы хорошо, но, как показало будущее, быть самостоятельным такая инородная жизнь не может.

Пётр Первый упразднил боярщину и ввёл институт дворянства. Что здесь произошло? Боярин – всегда служивый, стоит на государственном посту. На его место мог встать только самый достойный, самый дееспособный человек, который наиболее безжалостен к самому себе. Теперь представьте, что дворянство давалось навсегда и передавалось по наследству. Но если первые дворяне получали титул этот за подвиги перед отечеством, то есть обладали какой-то силой духа, то многие их потомки деградировали до полного безобразия и началась эмансипация. Пребывая в данном высоком положении в обществе, на подвиг, на жертвенное служение были не способны. То есть, жертва Богу уничижена, взамен автоматически распущенность до звероподобия оказалась в самом святая святых. Были конечно же исключения и более того нормальные честные люди по началу, как это бывает, представляли большинство, но так как сама обстановка жизни, обусловленная узаконенным креном в естественном Божьем порядке государственности, ничему не обязывала, то деградация была неизбежна и дошли до такой кондиции, которая совсем не благоприятствовала и даже тормозила развитие мощи государства. Если первые дворяне были поддержкой государю в его делах, то в 18-19 веках оные стали препоной взаимопонимания между царём и народом. И при этом опустились настолько, что уже представляли опасность для самого монарха. Это было неизбежно, ибо безделье есть безделье, и от него гибнут все. Присутствие оного в государственной структуре всегда предопределяет разрушение порядка, так как оное начинает бороться за такое положение дел, при котором их падший образ жизни становится узаконенным на государственном уровне. То есть зверь, как духовная инстанция, вселившись в умы монархов, оформляет свое преступное положение в обществе с помощью законов, адаптируется в образе мышления интеллигенции.

Таким образом, самим государем была создана серьёзная препона для обновления власти свежими силами из самого народа, сильно затруднённым оказался приток богобоязненных, энергичных трудоголиков в высшие структуры (также как ткани организма, в которые ограничен доступ крови начинают отмирать). По этой причине, в конце концов, отмена крепостного права стала действительно освобождением, но не от того, о чём говорят нам историки, а от беспредела бездельников. Ведь если дворяне всё-таки смогли сохранить свою деятельную высоту жизни и праведность, то там прослеживается нежелание крестьян выходить из крепостной зависимости.

Интересная информация для нашего полного понимания вопроса изложена Карамзиным Н.М. в работе «Письмо сельского жителя». «Я рассуждал так же в городском кабинете своем; но в деревне переменил мысли. У нас много вольных крестьян: но лучше ли господских они обрабатывают землю? По большей части напротив. С некоторого времени хлебопашество во всех губерниях приходит в лучшее состояние: от чего же? От старания помещиков: плоды их экономии, их смотрения наделяют изобилием рынки столиц. Если бы они, приняв совет иностранных филантропов, все сделали то же, что я прежде делал: наложили на крестьян оброк, отдали им всю землю и сами навсегда уехали в город, то я уверен, что на другой год пришло бы гораздо менее хлебных барок как в Москву, так и в Петербург. Не знаю, что вышло бы через пятьдесят или сто лет: время, конечно, имеет благотворные действия; но первые годы, без сомнения, поколебали бы систему мудрых английских, французских и немецких голов. Она хороша, если бы мы, приняв ее, могли заснуть с Эпименидом по крайней мере на целый век; но всякий из нас хочет жить хорошо, спокойно и счастливо ныне, завтра и так далее».

И тут философ сам как бы говорит, что помещик не должен жить городскими утехами и бездельем. То есть, успех и мощь государства зависит «От старания помещиков: плоды их экономии, их смотрения наделяют изобилием рынки столиц». Но кто может контролировать, насколько старателен дворянин, если он предоставлен самому себе? В принципе, предоставленным самому себе является любой из нас и в те времена также каждый сам по себе, но достойных, столь нужных в окружении царя нет возможности ни увидеть, ни поднять по ступени власти. Царь перестает быть собирателем русских земель. Кстати, такое устройство общества есть следствие католико-протестантского богословия, привнесённого еще Петром Великим двумя веками ранее на русскую землю. Была упразднена жертва Богу в одной из множества граней Божественного – жизненной форме исповеди об Истине. О чём здесь речь? Речь здесь о том, что когда монарх один – это хорошо, ибо он творит свою волю от своего имени. Тогда целостность государства очевидна и воля каждого члена общества подчинена общей цели. Дворянство в данном проявлении – это сеть божков, творящих свою выгоду на своих землях. Налицо раздробленность государства, обоснованное в законе самого же государства. Этим стимулируется возможность помещику творить свою выгоду в ущерб всей страны («Мёртвые души» Н.В.Гоголь). Таким образом возникла ситуация времён перед порабощением Золотой Ордой. Как же это адаптировано в богословии? Если в Православии Дух святой исходит от Отца Небесного через Сына (то есть монарх творит свою волю опосредованно своих подчинённых), то в западной традиции Отец и Сын равны (монарх и дворянин наделены одинаковой по сути властью). Эта идея трансформировалась в образ мышления и потом в образ политического устройства.

Нужно подчеркнуть разницу в ином ракурсе. В русском понимании догмата о Боге Святой Троице Сын подчиняется Отцу, и тем самым становится проводником Воли Бога Отца, то есть, Благодати Божьей. Римско-католическая философия говорит, что Каждый из Трёх творит по любви Своей, то есть достаточно любви и твори что хочешь. В миру люди грешны, а поэтому каждый любит в меру своей испорченности, и по этой причине любовью можно назвать работорговлю африканцами и многие другие преступления во Имя высшей Правды Божьей, в том же числе – святую инквизицию. Таким же образом, со временем деградация выразится в более глубокой катастрофе – будут иметь место люди с иной ориентацией, в том же числе со своим пониманием проявления любви, что побудит их творить во имя Правды Бога бесконечные революции и постоянные расколы в католицизме (так появились баптисты, протестанты, англиканцы и ещё более 1000 сект). Правильно исповедуя Истину, русский не отпал от первобытного понимания порядка вещей и пользуясь последними достижениями науки, не порвал связующую нить с доисторическими временами. По этой причине, если русского православного везде понимали и любили слаборазвитые народы (Миклухо-Маклай, русская Америка, Азия, Африка), то в колониях западных стран постоянно велись национально-освободительные войны. Вот где корень зла, заигрывание с которым привело к трагедиям. Это не эволюционное развитие общества, как нам пытаются внушить, а заблуждение, регресс.

Любят все и молодые и старые. Скажите мне у кого более совершенная любовь? У благочестивого старца или у пылкого юноши. Одни видят добро, обозримо явленное в течение всей прожитой жизни, а другие видят доброе в сиюминутной выгоде. К кому следует прислушиваться? С течением лет в душах людей постоянно происходит переоценка ценностей и уже многого мы стыдимся, ибо не было простого опыта жизненного. С возрастом сила любви остаётся прежней, просто диапазон охвата для установления счастья любящих становится иным и потому правило поведения и поступки всегда более трудно воспринимаемы молодому пылкому уму. Когда мы слушаемся праведного старца, то мы становимся проводниками его воли устроительства общественного порядка, мирного сосуществования всех и каждого в будущем в том же числе. Если есть мир, то всё остальное всё будет хорошо. Если следуем своим порывам страсти, то неизбежны столкновения. Так уж сложилось, что реальная власть всё равно остаётся в руках творящего жертву Богу – всё остальное буря в стакане. По этой причине, имеет место быть конфликт между поколениями, выраженный в формах проявления любви. Старые поколения всегда требуют закрепощения или ущемлении свободы, ради будущего. То есть старики утверждают именно такое положения дел, благодаря которому будущее становится гарантированным. На что всегда будет иметь место протест в молодёжи, не видящей далее своего носа.

То есть, на самом деле, отмена крепостного права явилось освобождением от антибожественной реальности в русском обществе, созданной петровскими реформами, при которой нарушена связь поколений. Хотя был и другой путь решения этой проблемы, а именно восстановить священную связь между царём и народом, опосредовано дворянства: вернуть дворянство к государевой службе, как это пытался сделать убиенный Павел Первый. В этом случае, восстановилось бы священное выражение православной догматики в структуре государственности, возродился бы естественный порядок вещей. Но зверь уже был выпущен на свободу и приручить его вновь стоило бы многих и многих усилий, а без института патриаршества, как оказалось, это реализовать вообще невозможно. То есть, так как это было затруднительно и так как у царей после Павла Первого появился страх объединения враждебных престолу сил (очередного заговора против себя), то пришлось идти на хитрости, как в настоящем сражении с врагом, при котором противоестественному порядку вещей всегда возникает сопротивление, и народ выступает союзником царю в деле выживания. Налицо постепенное восстановление Божественного порядка в русском обществе, ибо всё то, что против естественного установления вещей, всё то наделено свойством временности. Остаётся только помочь противоестественному уйти в небытие. То что не смог провести царь Павел Первый в общем плане неизбежно родилось в октябрьском перевороте 1917 года. Жаль только потерянное время и убиенных людей.

Хотя конечно, эти вещи нельзя вспоминать, ибо прошлое имеет влияние на будущее и сердце наше – проводник этого влияния. На какое прошлое можно смотреть, чтобы спастись? Посмотрите на Солнце. Вы видите прошлое, то есть событие, которое произошло чуть более восьми минут назад. Но это такое прошлое, которое дарует жизнь всему на Земле. Все иное – дарует погибель. Это тоже государственное богослужение. Надо просто помнить ошибки и не наступать более на те же грабли. Ибо мысль и память нам даны Богом только для этой цели.

2.0.Крен в субординации Божественного порядка вещей сложился не сразу.

Вновь повторим, как соотносятся жизнь и закон. Жизнь нуждается в своей стимуляции, то есть, если есть толчок, то будет и движение. Закон же этого не даёт, он просто упорядочивает жизнь ради её более продолжительного бытия. Это Божественное трансформируется в естестве, осквернённом грехопадением, выражающееся стремлением к вечности форм, как неотъемлемое свойство Его. Закон и толчок жизни друг друга дополняют. Подменять здесь одно другим ради утверждения каких-то целей и даже государственности – преступление. То есть, чисто исполнение закона без жертвенности обозначает видимость разумного правильного поступка, но это будет началом омертвления, ибо уничижается возможность самого главного – жизненного толчка. Хорошо показан сей момент в русских сказках, где Кощей Бессмертный изображён сгнившим стариком, но всё-таки живым и требующим для своего бытия всё новые и новые людские жертвы. Развращённый образ жизни человека, степень причастности его греху сильно старит организм и для поддержания в нём жизни нужны источники толкающие жизнь его вновь. Как бы влияние сатанинского культа неизбежно выкристаллизовывало именно такой образ будущего человека во власти и мысль сама по себе здесь тоже стремится исповедовать вечность бытия, но культ зловещий требует жертв не от себя в постоянном воздержании, а от других во имя утверждения себя – вот в чём вопрос. Если Бог ежесекундно отдаёт Себя во имя вечности, то здесь ради вечности своей приносится в жертву все остальное. Поэтому Пётр Первый много сделал благого для Отечества в одном – ради защиты Православия от мощи иностранных армий. И в то же время уничтожал нацию в другом – дал возможность образу «Кощея Бессмертного» выкристаллизоваться к моменту отмены крепостного права или даже ещё ранее – к началу правления Павла Первого. (Мне думается, что выступления Емельяна Пугачева и Степана Разина как-то были именно с этим связаны, но это только думки мои.)

Повторю ещё раз, что Пётр Первый давал дворянский титул за подвиги перед Отечеством, то есть, сначала всё шло неплохо, и те первые дворяне были настоящей поддержкой престолу. Но если школа воспитания их стала естественным отбором, благодаря которому они обозначили себя поле зрения царю, как сильные и дееспособные, то их потомки, пребывая в обстановке и условиях, ничему не обязывающих, деградировали при этом оставаясь быть значимыми для государства и при этом в постоянном поле зрения царя (другого). То есть, так как дворянский титул закреплялся на всём роде, то эмансипировавшие потомки блистательных предков автоматически становились не поддержкой государю, а препоной и даже откровенными врагами России, занимая высокий пост (к примеру князь Феликс Юсупов, который даже участвовал в убийстве Григория Ефимовича Распутина). Их образ жизни способствовал впитыванию в их умы всё то, что хоть как-то оправдывало паразитизм, а этой грязи в Европе к данному моменту уже было много. Понятно, что сии люди неизбежно увлекались западным инакомыслием, что способствовало их дальнейшему единению против существующего порядка вещей – так на арене истории появились декабристы. Вместе с деградацией власти на местах отмирала необходимость в любых институтах в стране, с которыми эта власть имела хоть какой-то контакт. А ведь само крепостное право – это условие государственности, без которого невозможно правление страной, которое имеет очень многогранные формы проявления. Ленин говорил, что «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя», иными словами, даже он понимал, что любой человек обязан быть закрепощённым, то есть, привязанным в долге служения мирному сосуществованию каждого члена в соответствии со своими способностями и возможностями. И, чем выше человек в структуре власти, тем ограниченнее его свобода. Почему? Потому что, чем выше в структуре власти, тем последствия таких же ошибок более трагичные, приводящие к большей крови искупления за них.

Чтобы более полно ответить на этот вопрос, проведём ещё некоторые обоснования. В чём есть гармония этой Вселенной? Всякая реальность заключена в рамках своей области определения, иными словами, всё в этом мире имеет естественное ограничение в полном соответствии со свойствами своей природы. Именно этим держится мир. Нам остаётся просто разглядеть субординацию вещей, отражающую этот момент. Понятно, что речь может идти только о бездне и её обитателях. Дьявол, как сказано ранее, только лишь в одном случае имеет созидающую значимость для мира – когда он находится на своём месте, то есть, закрепощённым в бездне, без свободы перемещений в обживаемые людьми сферы мироздания. А так как каждый из нас в любом случае имеет какую-то степень озверелости (причём, даже самые святые люди на Земле), то и закрепощение каждого из нас должно быть в той же степени, что имеет созидающее начало для государственности. Иными словами, в той или иной степени крепостному праву должны быть подвержены все члены общества, а не только крестьяне, как низшее звено, ибо, повторюсь, зверь присутствует в каждом человеке и даже в самом святом. Разрушив закрепощение бестии в самом себе, а речь идёт об курсе абсолютизации монархии и отмежевавшись из под влияния Церкви в отдельный независимый институт при первых Романовых (хотя под властью Церкви монархия никогда напрямую не была), автоматически дали толчок деструктивным процессам в окружение своём, где востребованное долгом закрепощение вокруг государя отвергли уже сами дворяне. Автоматически расчленение пошло дальше и опустилось до самих крестьян, причем не в 1861 году, а в 1917. Эффект домино. И зверь крепко воссел во власть до 1985 года с перерывом 1945-1953 годы.

Государственность является одной из множественных граней Божественной литургии, имеющей своей целью более полное причастие человека к Божественной Сущности. И в этом имеет место быть важное условие, много значащее в государственном литургическом делании. Одно дело, когда оное естественно слаживается в религиозном культе, обеспечивающем связь с Творцом, но другое дело, когда та же самая гармония рождается в таких вот муках, о коих нам свидетельствует история России (на ощупь создавать в поисках верного решения). Дело всё в том, что Божественный культ несет в себе главное предназначение – он направляет взор человека на Бога, а потому такая личность во всех иных вещах и явлениях получает важную возможность – распознавать Божественное. Так как только Бог является жизнью, то сие качество человека становится спасительным для молящегося человека и тех, за кого он берёт ответственность. Что-то иное альтернативное, соответственно, ведёт к погибели. Отсутствие духовного совершенства приводит к тому, что мы не видим недостатков Запада и не видим достоинств своих. Иными словами, если государственность – часть государственной литургии Богу, то ни о какой абсолютистской монархии, как о совершенном образу управления, не может идти даже речи. Хозяйственная и политическая деятельность сообщества никак не может быть смыслом жизни, ибо оные всегда есть более удобный инструмент для повышения степени религиозности или степени причастности каждого члена к Божественной Сущности.

Пример из истории России.

А. Х. Бекендорф докладывал императору Николаю Первому о росте крестьянских волнений, утверждал, что «крепостное состояние есть пороховой погреб под государством». Царь же считал разрушение основ крепостничества большим злом, чем само крепостничество и понимая необходимость решения крестьянского вопроса, пошёл иным путём: сглаживал его остроту, сохраняя прежние устои и крепостное право. Он не ставил задачу освобождения крестьян, но принимал не общегосударственные, но частные меры к конкретному месту, где возникали недовольства, принимал точечные решения по локализации напряжения по каждому конкретному случаю, принимал деятельное участие по устранению возникших отдельных конфликтных ситуаций, проявлений крайностей крепостничества. Уровнял в правах помещика и вверенных ему крестьян и много крепостных при его правлении стали государственными. Как решались эти вопросы в древности, точнее как они просматриваются в общей государственной литургии древних государств? Из поучений Церкви нам известно, что Бог во время святой Евхаристии Сам служит людям. Здесь следовало бы сказать, что святая Евхаристия имеет более широкое определение, как и Сам Бог, ибо служение Его также имеет место быть далеко за пределами литургии. А ещё точнее литургия имеет вселенские масштабы, причем это действо происходит каждую секунду и то, как мы сопряжены к нему, к этому действу, так мы Обожествлены. Образ причастности монарха к Божественному отличается от образа приобщения к Нему простолюдина. По образу Божественного творчества монарх тоже должен быть сопричастным к Его промыслу, то есть быть сотрудником и соратником Ему, чтобы не творить противоестественное самой природе человека, не создавать напряжённость в природе отношений между людьми и тем самым не покушаться на жизнь народа. Ведь сослужение в Божественном Промысле есть ещё одна множественная форма приобщения человека к Его Божественным Сущностям, то есть Цель каждого религиозного. (То есть коммунистическое ведение хозяйства автоматически вытекает не из справедливых законов, а из самого культа Божественного.) Это как раз и делается в период правления государя Николая Первого. Крестьян переселяют на новые земли, строятся для них церковно-приходские школы. Государственные деньги расходуются не на строительство скульптурных ансамблей Царского Села, а на нужды своего же народа, благодаря чему, утверждается живое, а не высококультурное надгробие ему. Но в чём же тогда проблема? Почему не был развит успех?

Во-первых, приоритет был дан сильному стимулированию страха, в ущерб любви. Наверное, это главный аспект провала, ибо нарушена естественная приоритетность. Страх – свойство звериное, а любовь – свойство Божественное. Сильная стимуляция звериного, вместо уничижения оного, наоборот сильно взращивало. И вот тут уместно заметить, что даже во имя Божье можно стимулировать звериную природу, как ещё одно проявление ереси, в которой Богу приписываются греховные качества. Да, как бы крайние меры палочной дисциплины приносят видимый успех, но он только лишь видимый, ибо звериная природа стимулированная страхом и бесчеловечностью ради общего дела государственного служения по-настоящему начинает исповедовать свою природу позднее, что становится катастрофой для всех и всего того, ради чего эта стимуляция имела место быть. Звериная природа исповедует себя везде, где оная появилась, а потому её лучше оставлять там, где ей указано Богом. А при отсутствии Патриарха некому было замолвить слово перед диктатурой Государя. Так что то, что было в последующие годы – неизбежность.

Сделаю отступление. В свете сказанного выше можно ответить на некоторые вопросы. Ныне часто слышишь о том, что Николаю Второму надо было быть таким как Сталин. Но что это такое на самом деле? Накормить зверя кровавой жертвой деспотии – и всё. А дальше-то что с ним делать? Куда его деть? Стимулированная природа его, как заряженная пружина, неизбежно будет исповедовать саму себя, но уже в ином свойстве – в разрушении. Ибо при всякой самой сильной деспотии нет главного – уничижения зверя самого по себе. Точнее нет самого понимания того, что этого зверя в себе нужно обуздывать, то есть нет осознания того, что он на свободе. А раз он на свободе, то приходится ждать все остальное. Страх перед властью и самовоспитание – вещи диаметральные. Также было с царём Иваном Грозным, после которого началось смутное время. Также было с Николаем Первым, после которого Александр Второй всё разрушил и даже Аляску отдали. Точно также было со Сталиным, после которого взращенный кровью зверь уничтожил возможность восстанавливать генофонд народа. То есть вопрос стоял как раз ином ракурсе – восстановлении Патриаршества, институтов монашеского делания и организации миссионерской работы в иных странах. Диктатура – волк в овечьей шкуре. Диктатура – это такое условие жизни, в которой звериная природа эволюционизирует, адаптируется под этот порядок вещей. Но сущность зверь остается – просто меняет свою форму и всё тут. То есть диктатура не понуждает к стяжанию Духа святого, но воспитывает таких людей, которые могут стоять за свою шкуру изворотливой исполнительностью, активированные страхом попасть под удар. То есть лучше самому быть кулаком, чем тем, по кому этот кулак бьёт. А правда жизни – это жизнь. Тут надо отдавать себя в жертву ради других, грудью преградить продвижению лжи (но они продвигаясь по службе острые углы обходили стороной, уходили от противостояния ради того, чтобы быть в милости). А так диктатурой создают команду, которая бьёт именно людей с чувством долга, то есть убьёт всё живое и в народе, и в других народах, и, вообще, на Земле всю природу. Те, кто за диктатуру – самоубийцы по сути вещей, ибо шкурники, желающие ныне хорошо смотреться в своем окружении. Точно не могу сказать о провале в Крымской войне, но возможно, что генералы с чистой репутацией, благодаря чему смогли подняться по службе не в состоянии вести военные компании, ибо профессионализм в успешном угодничестве и профессионализм успешных боёв – вещи диаметральные и не совместимые. Но именно это создавали все диктаторы в истории человечества. (Опричники, к примеру, за всё время своей деятельности мучили и убивали беззащитных, а когда пришёл Крымский хан Девлет-Гирей к Москве спасались бегством.)

Во-вторых, потому, что поднялось дворянство против таких нововведений. Те, кто призван быть помощником царю в его делах государственных, оказался врагом. Так детище петровских реформ подняло свою голову на святая святых.

Именно только поэтому отмена крепостного права Александром Вторым была логически обоснованной, вынужденной мерой, ибо надо было освободиться от таких помещиков, которые уже не соответствовали своему положению в обществе по названным ранее причинам (распущенности во нравах и духовной жизни). И только после того, как этот момент реализовался, возникла необходимость диаметрального полюса, эту политику антиреформ провёл Александр Третий. Как понимать сие?

Дело в том, что яд в малых дозах становится лекарством. Болезнь – это новая инородная жизнь на здоровом теле человека, которая паразитирует, высасывает силы и соки жизни. Так как энергоносители являются общими и для самого организма и для этого паразита, то и яд также будет вреден и для самого организма и для этой паразитирующей жизни, но(!) в разной степени. Если для паразита яд данной дозы становится смертельным, то для всего организма он просто вреден. После убийства в себе этого паразита, нужно восстанавливать силы, растраченные на борьбу с ядом и с инородной жизнью. (Единственное исключение из этого – это болезнь во имя жизни, когда женщина носит в себе плод. Его нужно вынашивать до полного созревания.) Что может быть ядом в малых дозах? Например, в холодной проруби жить невозможно, но окунуться в неё – хорошо для здоровья. Баня держит температуру, при которой жить нельзя, но при недолгом пребывании там организм очищается, змеиный яд, спирт, кровососущие пиявки и так далее. Этот момент в сказках называется мёртвой водой, после которой обязательно нужно пить живую, то есть отъедаться, восполнять силы.

Продолжим. Государство без крепостного права жить не может и будет разрушено. Другое дело, что крепостное право – понятие очень многогранное: начиная от личной гигиены и заканчивая правилами дорожного движения и воздержанием от греха. Если государство вписывается в эти рамки естественной субординации вещей в плане гибкой продуманной политики заключения, то оное будет процветать. В государстве каждый должен находиться в определённой степени заключения, привязанности к общему делу в полном соответствии со степенью самообладания, самоконтроля, в полном соответствии с уровнем праведности жизни. Таким образом, естественная стабильная жизнь общества достигается именно этим беспрепятственным движением во власть дееспособных, трудолюбивых людей и низложение личностей, успевших деградировать (бытие коих – неизбежность и естественное для природы жизни). Это и есть формула, работающая во все времена и в любом обществе. Если это жизнеутверждающее движение имеет препятствие, не важно в каком его проявлении и по какой причине, то начинается диктатура для поддержания противоестественного природе людей положения дел и в обществе назревает революционная ситуация. Тут уж включается иной закон, который будет работать не зависимо от виновных и правильных.

По этой причине Александр Третий завершил благое дело спасения России, то есть, провел антиреформы, вновь поставил всё на своё место, благочестивые дворяне-труженики не потеряли свои хозяйства в результате реформы, ибо сами крестьяне порешили оставаться в таком положении. Ведь добрый хозяин-труженик строгих нравов, сам крепостной по своей воле с определённой толикой святости, что и есть живительная гармония. А такие Божьи люди везде имеют значимость для общества, и крестьяне всегда будут за них держаться, как своих освободителей. Великий Николай Карамзин заступался именно за такое положение дел. Таким образом, роль монарха всегда заключена в том, чтобы искать угрозу обществу и вовремя от неё избавиться. Без поддержки монастырей всякие такие реформы очень опасны, ибо только их авторитет помогает простолюдину видеть в любом явлении жизни съедобный плод.

2.1.Литургия. Государство, как образ жертвы Богу.      

Хочу вновь повториться и предостеречь тех, кто скажет, что сказанное идёт в разрез установкам Священного Писания в главе «Бытие». На самом деле здесь речь идёт о том же, только понятийный язык иной, адаптированный к современному человеку с его уровнем познаний, то есть здесь говорится о том, как Священное Писание проявилось в бытии, само же содержание Священного Писания остаётся не тронутой святыней. Тут не нельзя путать. Прошу быть внимательнее.

Существует всеобщее заблуждение о том, что человек постоянно ищет Истину. На самом деле он её никогда не искал истину, ибо ей владел всегда. Он искал и ищет то, как выразить себя в этом бытии земного. Человек изначально был рожден в Истине, в абсолютной полноте счастья и без Неё, без счастья жить невозможно никому даже секунды. Он просто в постоянных поисках тех граней Истины вокруг себя, которые наиболее сильно могут адаптировать потребности его природы, дарующие облегчение обладания Ею в земных условиях, что и предопределило развитие эволюции во всех формах и, в том же числе, государственной литургии (научно-технического прогресса, как ещё одной возникшей грани государственной литургии, приобщающей быт людей наиболее полно к Божественной Сущности, а именно к ещё одному её свойству – Райским Обителям, в смысле полного достатка и без покушения на духовную жизнь и её вечность). Дело в том, что человек, кроме его основной духовной составляющей, наделён физиологией, склонной к деятельным нагрузкам. Для полноты радости земной жизни эта составляющая также обязана быть учтенной, активированной, что обуславливает некоторый порядок, который исключает противоречия, противостояния и хаос земной жизнедеятельности. При таком порядке Божественное становится наиболее адаптированным в окружающей реальности, выражено наиболее сильно во всевозможных формах и структурах в строгой последовательности во временной очерёдности, что и стало, в конце концов, большим литургическим годовым циклом, обуславливающим последовательное приобщение ко всем граням Естества Бога. Так как Бог наделён ещё и способностью творить, то степень приобщения к Божественному наделяет человека соответствующим подобием Ему – возможностью и жгучей потребностью интенсивного и активного творчества, степенью приобщения к творчеству Бога, сослужением Ему и соучастием в Его промысле. О чём тут речь. Если Господь дает энергию, то очевидно, что сие подобно электрическому заряду, который накапливается от лучей Солнца. Наступает момент, когда переизбыток энергии выплёскивается в виде электрического разряда. Точно также происходит с человеком, находящимся в постоянном контакте со Творцом. В таком состоянии у человека постоянная потребность что-то сделать, пожертвовать и так далее. Без этого качества наполненности Благодати всякий труд и всякая жертва становится формой насилия над собой и, неизбежно, над окружающими. Вот вокруг этого состояния единства человека с Богом вращаются все человеческие помыслы и побуждения и связанные со всем этим эволюционные токи общественных отношений и государственности в том же числе. Иными словами, всякое понуждение труду извне с помощью разного рода стимулов – извращение человеческой природы. Это хоть и живое, но плохое семя, которое неизбежно с течением времени терпит развитие и далее неизбежно становится содомским грехом. Если есть такой плачевный результат, то сразу надо говорить, что предки шли по этому пути, даже если оные изображали из себя верующих.

Бог создал мир не просто в виде материи, но и гармонично упорядочил её распределение. И это нам представляется красотой, и это стимулирует в природе человека ещё одну важную грань – сознание, понимание мыслей Бога, с чем мы постоянно согласуем свои устремления. То есть для счастья нужны физические нагрузки, но не нагрузки ради нагрузок, а осмысленное созидание Божественного устроения в окружающей среде, сотрудничество Ему в Его делании. То есть для возникновения сообщества, как целостного единого государственного организма во имя единения с Богом-Творцом, в обязательном порядке необходимы физические напряжения, обуславливающие движения и при этом ещё и, в обязательном порядке, в нужном направлении – приобщению ко Творцу. Бог нам показал Путь к Себе, и дал свободу выбора на это. Идти же к Нему мы должны сами – это наша свобода выбора. Тогда все то, что было создано человеком – суть инструменты, позволяющие более быстро и уверенно идти по этому пути, входить в более полное единение с Богом там, где жизненные условия очень тяжелые, несопоставимые с естественными Богом откровенными условиями Рая. Человек сам их создает, пребывая в поисках утверждения своей Истины в самых безвыходных ситуациях. (Без этого движения ко Творцу все остальное становится бессмысленным и даже становится орудием убийства) Это самая важная установка, которая есть белая линия через всю эволюцию Вселенной и человека в ней, позволившая выдержать испытания временем. Вся история человечества от самой глубочайшей древности (бытия Солнца) до нынешних дней и далёкого будущего. От сюда мы видим смысл жизни человека: обоженье себя и через обоженье себя появляется возможность обожить, сделать божественным мир Вселенной, то есть без противоречий Богу и предоставить её на Суд Ему.

Охота на мамонта в палеолите, оседлый образ жизни и заупокойные культы эпохи неолита, строительство дольменов и менгир в мегалите, государственные образования – это разные способы облегчить жизнь человека пребывающего в Истине, в единении с Божественным. Точнее это всё утверждает пребывание Истины, выраженной в какой-то степени на природе человека в земных условиях. Без этого человек не может жить.

У Бога граней множество и каждая из них по-своему активируется в реалии, по-своему открывает человеку путь жизни. Все они, так или иначе, выразились во всех религиях мира, когда-либо существовавших. Это и богатства, и разного рода увлечения, и философские системы, и образы жизни. Но всякая грань далека от животворящей полноты и человек, обретший самовыражение своей природы при познании самого себя опосредовано Божественного, жить не сможет здесь на земле и не захочет сам, ибо настолько будет счастлив, ибо это высшая степень экзальтации радости, на которую способна природа людей. Испытавший её уж ничего не захочет – ибо все вокруг с абсолютно всеми скорбями оказывается под его ступнёй, а потому воспринимает все эти скорби, как ступня землю. Это Вершина всех вершин – вот ответ. Чем круче подъем на неё, чем больше человек теряет при восхождении, как неизбежность и в то же время, тем радостнее такое бытие. А там уж «лучше гор могут быть только горы, на которых я не бывал». «Нет человека, иже увидит Лице Мое и жив будет» – слова звучащие совсем по-иному. Эти люди победят всех простым единением с Богом, начнут подминать под себя всякую неполноту в виде коммунизма, капитализма и так далее. Ибо степень творческой интенсивности человека находится в строгом соответствии со степенью приобщения его к Божественному. Эти пирамиды, дольмены, менгиры и так далее строили люди с высшей мерой божественной экзальтации, максимально полностью обращённые в цикл литургического действа, способствующего единению с Божественными Сущностями. В противном случае такой титанический труд был бы не востребованным.

Приведу аллегорию, опосредовано которой нам станут ясными также многие другие моменты в истории, а потому ниже по тексту придётся возвращаться к ней по необходимости. Представьте себе конусную гладкую возвышенность, на самый верх которой ставим шарик от подшипника. Шарик скатывается до самого основания конуса, а мы его опять вновь возвращаем в исходное положение. Так работает живой организм. Всё вокруг нас пытается вывести, столкнуть с вершины, но мы восстанавливаемся в исходном равновесии. Это и холодная погода, какие-то случайности, вирусы, хищные животные. Мы постоянно выводимся из данного равновесия, но организм борется и стремится к исходному. Всё постоянно приводится в хаос и разрушается, а мы постоянно восстанавливаем разрушенное стихиями и просто временем, наводим порядок. Вершина – максимальная высота, максимум выражения образа Истины, которой обладает человек во все минуты своей жизни, а богослужебное действие, а равно и государственная литургия, а равно и научно-технический прогресс – это то, что облегчает нам бытие на этой вершине, облегчает нам вновь восстанавливать порушенный порядок вещей, чтобы вернуться вновь к этому празднику жизни со всеми его гамами красок и полноты радости, ибо находиться на этой вершине и жить в этом порядке наиболее естественно и счастливо человеку, ибо человек рожден только для жизни во Царствии Небесном.

Как мы ранее утверждали, форм живительной причастности к Божественному в природе вещей множество. Каждая является составной частью общего дела Единения с Творцом. Обсуждать каждую из них не представляется возможным, но обсудить самые важные, то есть самые востребованные из них необходимо. Государственность сложилась изначально не потому, что кто-то стал более сильным и умным и этим поработил остальных, а совсем по другой причине – просто при таком порядке приносимая жертва Богу становится наиболее полной и качественной, и обретает ещё одну жизнеутверждающую грань – человек может быть в приобщении со Творцом в более долгом времени, обретая даже свою старость. Счастье мера всему и если порабощенный не имеет всей полноты счастья, то он не порабощён и не завоеван. Этот момент хорошо выразил Аристотель, но несколько односторонне, что свойственно для древнегреческой мифологии, лишённой причастия к Духу Святому. Высокая религиозность – высший предел счастья человека, который достигается только с течением времени, то есть старость людей становится старчеством, цементирующим началом государственного образования. Таким образом, государственная форма общежития гармонично вытекает из извечного стремления человека служить Богу, как новая форма проявления высокой религиозности. Это лишь одна из множеств форм, таких как, к примеру, чтение молитв, милостыня, монашество, пост и так далее. И всё. Как не парадоксально сие звучит, но факт остаётся фактом. (Прошу ещё раз понимать верно этот момент, что служение не государственности, а государственность служит единству человека со Творцом. Или также нужно сказать, что мы приобщаемся к Богу не потому, что правильно наносим крестное знамение на себя, а просто облегчаем этим крестом свое пребывание в молитве. К сожалению, эта путаница есть то, благодаря чему начинаются все катастрофы и об этом сказано ниже в книге сей.) И пришло сие к нам из доисторических времён, когда из тысячелетия в тысячелетие человечество совершенствуя инструменты и приёмы для богообщения всё более и более усложняло свои ритуалы богослужений в ущерб самому качеству, ради которого ритуал совершается, а потому все сильнее начинаем путаться и от этого дошли даже до полного атеизма. Когда нам это начинает мешать, тогда уничижается религиозность, тогда приходят потрясения, как ещё одна неизбежная форма религиозного действия, проявления мифа. Мы остановимся на отдельных аспектах государственности, ставших различными формами специализации. И здесь важно акцентировать внимание на самом принципе государственности. Представьте себе «Титаник». Жизнь всех в равной значимости зависит от каждого члена экипажа в равной степени и в то же время субординация – жизненно важна для всех. Ну никак матрос не может заменить капитана. То есть такое положение вещей – образ служения общему делу. В этом священное Таинство бытия Бога святой Троицы. Где каждый член Святого Семейства в равной степени ответственен за Общее Дело Предвечного Совета. В этом Они все равны и в то же время субординация есть, благодаря которой Бог Сын становится проводником Воли, Благодати Божьей Святого Духа. То есть равенство и субординация стали священным деланием ритуала богослужения, к которому причастны все члены общины, сообщества и народа.

И тут надо сказать важное для нас современных, что военная служба, а также и служба в других каких-то государственных органах судебной и исполнительной власти принимается, как жертва Творцу, это тоже священное действие, это форма Богослужения, ибо предполагает самопожертвование во всех смыслах этого слова. Именно по этой причине, наши деды шли на смерть и умирали с именем царя или Сталина на устах и это принимается Богом как жертва Ему – также является частью человеческой природы и национального характера, формировавшегося всю историю человечества. Русский всё в своей деятельности воспринимал как различные грани и формы богослужения, чем являлась вся его жизнь, начиная от самого крещения после родов и заканчивая смертью. Русский отличался тем, что жизнь его была наполнена богослужением более сильно, больше времени он уделял в суточном цикле жертве, чем в иных народах (связано сие с суровостью климата). Никакой это не культ личности в том понимании, в каком нам его преподносят. Это культовое действие, как ещё одна форма религиозной самореализации. Это важно понимать. Вопрос лишь в том, что нельзя противопоставлять формы служения друг другу, ибо оные – суть производные Одного и разные стороны восприятия этого Одного. Противопоставлением разрушается русская цивилизация, разрушается русский национальный характер. А светлое будущее без этих извечных устоев созидаться не может и обречено.

Повторюсь ещё раз. Взаимное дополнение становится священным союзом и непобедимой силой. То есть в этом священном действии все надо делать сразу и одновременно и каждому. Также как нельзя разделять между людьми то, что делает ради жизни один. То есть один только ест, другой только пьёт, третий только дышит – это есть убийство сразу троих. То есть все трое должны и есть, и пить, и дышать одновременно. Так вот соблюдение субординации ценностей, соблюдение субординации значимых во власти людей в системе во главе с царём – это также есть форма служения, жертвенности, это такой же акт богослужения, обеспечивающее единство с Божественным, невозможное без счастья жить в полноте мировосприятия каждого, без полноты богообщения каждого члена государственного образования. То есть тут нет тех, кто должен радоваться только еде, а вот у избранных радость более возвышенная должна быть.

Далее. В структуре государства субординация положения каждого человека в нём зависит или находится в соответствии степени его близости к Богу. Это тоже священное правило совместимости с Божественной Субординацией. Смешение приводит к национальной катастрофе. Неважно, под каким предлогом это произошло, сам факт смешения становится трагедией.

Если присмотримся к истории становления мировых религий, то увидим в каждой эпохе (начиная от первобытнообщинного строя и заканчивая строительством дольменов в Стоунхендже, египетских пирамид) такие грани культовых действий, которые потом выразились на Голгофе в Распятии Сына Божьего Иисуса Христа, причём все одновременно. И надо сказать, что физический труд или нестрогий пост, или милостыня, или иные формы аскетического делания – одна из форм уподобления Голгофе, только может быть в несколько малой степени, по нашим силам и возможностям, к которой мы все приобщаемся. Это средство единения с Богом, средство для передвижения по пути, который Он нам показывает. Таким образом, естественное место царя всегда на Голгофе. Чем сильнее приобщение к Ней, тем выше должен стоять человек в структуре государства во власти. Физический труд, пост, как отдалённое подобие страданиям Христовым – фундамент для спасения здесь на земле. Духовенство в Храме Божьем этот Крестный Путь Христа изображает только формально, только схематически. Это и становится катастрофой для любого общества, ибо причастие к Божественному должно быть в Сути, а не в форме. В то же время, без формальности, без вразумительного направляющего верного слова духовника жизнь сильных людей превращается в хаос, в искупительную жертву самосъедения здоровых сил народа, в которой рождается Истина.

На многих Храмах Русской Православной Церкви сияют Кресты, в самом низу в основании которых изображён месяц. На самом деле, это не месяц, а условное изображение лодки, парусом которой является Распятие. Все мы находимся в плавании по этому морю всеобщей суеты, где часто бывают штормы и ненастья. И для того, чтобы быть всегда на плаву, надо быть распятым, надо быть приобщенным к святому Распятию через сопричастное промыслу Божьему делание – нужен труд, мерой которого может быть только качество приобщения к Божественному. Тогда усталость становится приятной, как форма обуздания плоти. Именно шествие на свою Голгофу (приобщение к страданиям Христа на Кресте через тяжелый труд на производствах, глубоких шахтах, высоко в космосе и так далее) и при этом по своей воле, делает нас устойчивыми в любых самых страшных испытаниях и при самых страшных штормах и даже вот на такой маленькой лодочке, которая изображена у основания Креста. И Светлое Воскресение Христа – радостное свидетельство этому. Пасха – на самом деле и есть самый настоящий праздник труда и весны.

2.2.Богословие

У более опытного богослова, читающего эти труды, возникнет справедливая реакция. Ибо излагаемое имеет сильное родство с некоторыми учениями, признанными как ересь. Да, это болезнь всякого противостояния, в котором отвергая одно, впадаешь в другое. Мне думается, что ересью оные становятся лишь в отрыве, от того, что утвердили святые отцы Каппадокийцы. Точнее оригенизм становится ересью без учения авторитетных отцов Православия. А вместе с ними хорошим дополнением. Точнее если говорить, то необходимо верно расставить некоторые моменты в учении Оригена, адоптировано к самому учению Церкви. Это надо делать хотя бы потому, что в учении Оригена есть добрые зерна, которые при не верном порядке их положения становятся злом и ересью. Поэтому в мире ныне столько всяких правдоподобных теорий, кои, к сожалению, уводят народы от спасительного единства и наделены определённой степенью живучести. Таким образом, становится важным наладить и выявить не различие религиозных доктрин, а их отношение к Православному учению.

Вот что пишет протоиерей Иоанн Мейендорф по этому поводу.

«… Как и в случае Оригена, ключом к богословию св. Афанасия (Великого) является его учение о сотворении мира. В системе Оригена акт творения происходит в вечности и творение есть проявление самой сущности Бога. Бог по природе своей не может не творить, и поэтому Он творит всегда, вечно. Творимые им разумные твари находятся в вечном общении с Творцом: именно в этом отрицании времени – главная слабость в учении Оригена. Поскольку Бог творит мир не свободно, а в силу своей сущности, поскольку тварный мир не имеет реального независимого существования: разумные твари лишены истинной свободы, они как бы привязаны к своему Создателю, то отпадая, то снова неизбежно возвращаясь к созерцанию Его божественной сущности. В такой системе наша жизнь, наша человеческая история не имеют реального смысла, возвращение падшей твари к Творцу предопределено от века, и в этом круговращении нет места истинной свободе – ни божественной, ни тварной. Св. Афанасий в корне отвергает такой подход. В основе Его учения лежит различие между божественной природой (фисис) и божественной волей (телима). По природе Бог – Отец. Он рождает Сына, по природе же Он посылает Святого Духа. Но сотворение мира происходит не по природе, а по воле Бога.» (прот. Иоанн Меендорф «Ввдение в святоотческое богословие» Мн., изд. Лучи Софии 2001., стр. 123-124) То есть не природой Божественного рождается мир, а Его Волей. Таким образом, Личность Творит Божественный порядок вещей, Он промышляет, Он вмешивается по Любви Своей. То есть никакое это не свойство Природы Божественного быть Творцом, влиянием которого все устраивается самопроизвольно. Это реальный Божественный Промысел, свойственный Личности. То есть отношение и общение Божественного никак нельзя смешивать с тем, что является Его Сущностью Естества. Бог мыслит, Бог любит, Бог спасает, Бог радуется каждому спасённому и ради каждого покаявшегося во грехах великий пир во Царствии Небесном, при великом ликовании всех Ангелов мира Божьего. Вот как устроено все. Сие есть Истина. Но само по себе учение Оригена на самом деле не противоречит православному мировосприятию, ибо православное мировосприятие вот таким вот образом адаптируется в образе мышления, поражённым первородным грехом. Мне думается, что ересь Оригена как раз в ином. Он осквернённым грехопадением мышлением пытается рассуждать о том, что есть Царствие Небесное, о Тех Реалиях, где нет греха.

Далее отец Иоанн Меендорф продолжает:«Спасение мира для св. Афанасия – не спекулятивная проблема (тут отец Иоанн хочет сказать, что если согрешил, то Бог накажет ради искупления, то есть нет окончательной погибели), как для Оригена, а вопрос жизни и смерти (речь идёт о том, что грех – это тление и смерть).» То есть речь идёт о спасении от смерти, а « в простом прощении грехов рода человеческого».

Это важно помнить для читателя этой книги, ибо, в конечном счёте, при всех движениях мысли, осуществляемых на этих страницах, Бог не аморфная реальность, а Личность. У Него есть мир Царствия Небесного со всеми Его насельниками. Но что делать, господа атеисты, сами залезли в эту страшную омертвелую реальность мира без чудес? Поэтому приходится с помощью ваших далёких от инструментов аргументации излагать свои мысли. При этом мир теряет свой колорит и живительную таинственность. Тут либо жизнь, либо смерть.

«Помиловать нельзя казнить», – известная фраза из одной народной сказки. В зависимости от того, куда поставишь запятую, становится ясной дальнейшая судьба человека. Точно так же обстоит дело с богословием, которое быстро превращается в идеологию при изменении даже интонации словах. Вроде бы всё тоже самое, но стоит переставить ударение – и всё становится иначе, причём диаметрально. В данном словосочетании, если поставить запятую после слова «помиловать», то приносим в жертву самих себя, ибо процесс перевоспитания имеет уместным быть даже с самыми зловещими преступниками, его надо терпеть и молиться за него. Если поставить запятую после «нельзя», то приносим в жертву другого ради самого себя. В первом случае власть, беря на себя трудности, накачивает мышцы, получает всеобщую любовь и преданность, обретает ценные навыки работы с людьми, ибо всякий опыт приходит только при решении трудных животрепещущих(!) задач. Понятно, что легче всего избавляться от проблем, но и сила не приходит от симуляции, ибо нет напряжения мышц, нервов, ума и так далее. Что-то сэкономили, зато навсегда утратили всё остальное и главное – окружение их уже боится, ибо, если случится нечто с ними, то поступят также. Хотя жизненной может быть только золотая середина между этими крайностями, но так как зло само по себе имеет место в природе вещей, то есть, независимо от нашей на то воли, скрадывает всякую добродетель, то для того, чтобы держать мир, нам остаётся всё делать как можно лучше. Иными словами, участвовать только в делах Божьих и никакого компромисса с силами тьмы ради каких-то целей. То есть смерть приходит без всякого приглашения, а за жизнь стоять в любом случае – это наша стезя живых, ибо жизнь уже сама по себе победа над смертью. Исторически так сложилось на Руси, что знающие в этом толк люди, мужи учёные, бережно хранили именно то ударение в этом предложении, которое дарует народу многообразную силу, свободу от власти дьявола, от греха, от разрушающей естество экспансии. Люди не знали тогда ни компьютеров, ни технологий современных, но в силу своих возможностей и навыков, и опыта для сохранения жизнеутверждающей святыни возводили высокие стены вокруг, содержали войско и внутри Кремля вершили именно то, что утверждает животворящую Истину во всей окружающей вселенной. В святая святых допускались только самые-самые, отличавшиеся преуспеянием в духовных подвигах самопожертвования. Надо заметить, что русские крепости защищали только высоких духовников, Храмы и мощи святых угодников. Народ жил убого в слободах, а не внутри за стеной Кремля, как сие было в Западной традиции быта. Вот какое было отношение, какое понимание сути вещей. Интересен и другой факт, что Александр Невский кланялся инородцу в ноги, а единокровных европейцев бил нещадно. Почему? Потому, что ханы, покушаясь на физическую жизнь народа и материальные ценности, но не покушались на Богом откровенную форму исповеди о Нём, а значит и на саму Богом откровенную форму генерации русской цивилизации. А у западных христиан «запятая не там стоит».

И сколько их, прославленных как святые в земле русской и греческой, и по всему мру за такое понимание Истины головы свои положили или монашеских подвигах изнуряли себя. Тонкость, ставшая для Европы камнем преткновения.

Что такое догматическое богословие? Единение с Отцом Небесным несёт в себе благотворное преображение абсолютно на все сферы человеческой деятельности. Просто Бог адаптируется во всех формах брани как победитель, как красота, как животворящая сила. К примеру, притупляет боль и сильно облегчает муку. Нудный, тяжёлый, каждодневный и почти круглосуточный труд крестьянина старины в поле или современного рабочего на производстве вынести тяжело и даже невозможно обойтись в какой-то мере без травмы психики. Человек начинает либо ошибаться в самые важные минуты схватки, либо срывать злобу на домашних и потом приобщается к алкоголю и наркотикам. Это неизбежно. А при общении с Богом нет озлобления, как первого признака ранения психики. (Что мы видим в Православии? Для рабочего народа в нем есть одна важная грань, как в той песне «на краю пропасти и у тигра в пасти не теряйте бодрости при любой напасти». Но что нужно для этого делать показывает Христос в Гефсиманском Саду, а также на Голгофе.) Дело в том, что в Благодати Божьей человек не злится. Он действительно при абсолютной трезвости разума и собранности духа, как пьяный, которому «море по колено». А отсутствие её делает человека злобным. У него всегда идёт поиск виновного, кроме себя самого. Вот тут-то остается только направить эту силу в нужную сторону – организовать её, доказывая правоту своих злобных деяний. То есть доказать, что во всём виноват царь или попы. Именно этим опасен атеизм, в том числе в религиозной одежде. Само по себе общение с Творцом устанавливает праздник жизни, а монотонный нудный ежедневный тяжёлый труд сильно его усиливают.

Понятно, что как только Православие зародилось, то оное сразу попало в почву, кишащую течениями и околонаучными тенденциями, а потому оказалось в серьёзной оппозиции всему окружающему миру, что имеет место даже в наши дни. Радость бытия обретённая человеком в святом преображении природы Сына Божьего нужно было адаптировать в понятийных языках всех народов того времени и современности. Человеку хочется обрести состояние радости бытия в Благодати Божьей, но как этого достичь? Носить такие же одежды или совершать те же движения, или говорить те же слова? Ведь каждый из нас достигнув какого-то успеха, начинает подражать самому себе, наивно думая, что этот талисман или те же движения (встать с такой-то ноги, как в прошлый раз и так далее), вновь даст возможность победного исхода или везения. Но как вы не садитесь, музыка не получается, ибо смешивать формальное с Сущностью никак нельзя. Это не одно и то же. Ведь только высота духа, высокая степень приобщения к Божественной Сущности наделяет человека спасительной избирательной способностью, трезвомыслием. Чем выше человек, тем больше видит со своей высоты, тем большим материалом он владеет, тем лучше его избирательная способность – тем он непобедимее. Это сложилось в течение огромного промежутка времени миллионов лет эволюционно и ничем сие не подменить (ни походкой, ни формой черепа, ни ритуалом, ни талисманом, ни гаданием, ни суеверием). Поэтому-то и появилась острая необходимость систематизации опыта человечества, ведь все языческие верования зиждились на этой ереси, порождённой смешением понятий. (В Западной Церкви также на лицо подмена Воли Господа волей человека.) Бог – это Личность и общение с Ним должно быть как с Личностью. Это как на охоте нужна некоторая результативная точность, благодаря коей появляется возможность продление жизни через пропитание. Так как становление цивилизации не везде происходит равномерно, при котором опыт выживания постепенно выкристаллизовывает примерно один и тот же знаменатель религиозного мировосприятия, то древние могли называть богом всё что угодно – какие-то явления в природе или что-то ещё во множественном разнообразии Вселенной, или даже могли ошибочно поклоняться силам бездны. Понятно, что все религиозные течения имели под собой определённое обоснование теорией и, что самое страшное опытной жизненной практикой. Вот с этим столкнулись люди, получившие приобщение к Благодати, ибо кучка людей сделали вызов абсолютно всему мировому сообществу. Просто в молитве важно смотреть в Глаза Творцу, а не силам бездны. Расставить все на свои естественные места в образе мышления, в подвижничестве аскетизма (ведь язычество также имело понятие о самопожертвовании и даже о монашестве), в образе жизни – вот самая трудная задача Церкви всех времён. В противостоянии ереси язычества зародилось догматическое богословие и продолжает выполнять ту же задачу, какую ставит каждое время ему, начиная с самых первых мгновений Христианства. Именно неизбежное запаздывание в догматическом обосновании Православия, точнее выражении полноты радости религиозной жизни в новых реалиях современности привело и приведёт ещё ко многим ужасающим воображение трагедиям. Ныне догматика, к сожалению, остановилась на уровне «дичайшего Средневековья». Хотя, повторюсь, запаздывание неизбежно, думается мне, ибо вопросы задает жизнь, а чтобы сформировать ответы на них нужно время.

Иными словами, радость бытия, обусловленная единством с Творцом посредством аскетического делания и богослужения – самая важнейшая жизнеутверждающая неприкосновенность, не утрачивающая своей актуальности ни в какие самые сложные или легкие времена и ни при каком сверхсовершенным научным прогрессом. Работа над догматическим богословием должна идти всегда без всякого перерыва и отвечать на вопросы каждого времени.

2.3. Древние славянские верования

Древние славянские традиции для нас не дошли и по большей части утрачены навсегда. Но что мы можем уверенно предполагать в этом вопросе? Мы можем сказать о том, в какие реалии вписывались законы их жизни и что именно могли нести культы древних славян исходя из специфики человеческой природы и условий его проживания. Также следует сразу поговорить для изучения этого вопроса о тех постулатах, коими наделена любая религия, а потому, неизбежно должна обладать древняя славянская традиция. То есть нарисуем общий план-схему, в который просто обязаны вписываться представления древних и за рамки которого не может выходить тот древний свод правил и законов. После этого немного углубимся в историческую реальность, чтобы понять почему именно мы пришли к данному историческому положению дел того или иного времени.

Вкратце для тех, кто не хочет читать главу до конца. Всякая религия состоит из двух составляющих: специфичного религиозного мировосприятия и образа жизни людей. Это аксиома.

Образ жизни людей разный у всех и обусловлен условиями проживания, что формирует национальный характер народа. Понятно, что условия Севера стимулирует образ жизни в беспрестанном интенсивном движении, при котором отдых – это только перемена деятельности и даже без сна. Это не только потому, что летний день год кормит, но потому, что распиловка и колка дров было делом намного более хлопотным, чем ныне. Ведь инструмент был каменным. Не упомянул здесь работы по уходу за домашними животными в зимних условиях. Это такая жизнь, которая держит человека в постоянном напряжении, при котором нельзя даже оступиться, выпасть из этой моторики реальности. Ибо эта реальность больничные листы не выписывает: не сделал по какой-то причине – смерть. А южане, по верному слову Н.М.Карамзина, могли себе позволить нежиться на Солнце и потому у них иной склад характера.

Так как ад и Рай – сферы духовные, то явственно могут распознанными человеком лишь при высокой интенсивности физических нагрузок. Точнее духовный ад становится невыносимым для человека, который живёт в высоком ритме. Только радость в душе есть условие всякого творчества. Если южный человек может себе позволить заглушить боль разнузданностью, что выразилось в языческих религиях очень сильно, то северянину разнузданность – верная гибель его самого и его семьи. Поэтому в культе древних северных людей со временем неизбежно осталось только то, что наиболее адаптировано к таким тяжёлым условиям жизни. Единственное свойство в котором славяне могли иметь родство с Богом – чистота сердца, обуславливающее многое. Накачайте воздушный шар воздухом и бросьте его в море. Несмотря ни на какие штормы шар остается наплаву. И наоборот, если наполнить его песком, то он утонет и даже если его поднимать к поверхности, то это не удержит на глади. Силы иссякнут и шар вновь утонет. Так вот древнему надо было держаться наплаву без всяких усилий, что обусловлено только чистотой сердешной. Такое качество состояния души требует многого: это незлобивость, незлопамятство, любовь. Этот момент неизбежно должен был иметь место в тех древних верованиях, но так как оный нашёл свое выражение в Православии (центральная часть Евангелия – жизнь Христа на Голгофе), то был утрачено безвозвратно, как не нужное. Просто теперь чистота сердца стимулировалась не условиями жизни, а радостью присутствия Благодати Божьей. Если раньше в древности глубокой единство коллектива обеспечивалось страхом смерти от справедливого возмездия, то теперь Христос привнёс огонь, вокруг которого ютятся все сами без принуждений и устрашений в суровых условиях Севера. Та вековая значимость в языческих традициях отпала сама по себе. Именно этот момент начал нас подводить под общий знаменатель с южными.

Северный привык жить высоко и адаптирован к этим условиям высоты, но как только выпадает из этого контекста условий, тогда падение становится смертельным из-за огромной высоты. Ведь одни те же ошибки для тех, кто высоко в небе или далеко в море и для тех кто стоит на берегу или дома несут различные последствия. Также как выпить пиво сидя дома и тоже самое сделать за рулём в движущемся авто. Это основное различие южан от северян. Северного человека намного легче сбросить с этих вершин – там нет такой возможности быть устойчивым. Именно этим обусловлена та жестокость, о которой нам свидетельствуют и древние летописцы и более современные, где крайнее добродушие может смениться падением в воздержании своих амбиций – крайней жестокостью. (А.С.Пушкин: «Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка»). Тоже самое касается семьи и наказания детей. Просто естественно сложившаяся строгость к себе в образе жизни неизбежно трансформируется в образе поведения – ибо это не злоба, а уверенность в справедливости или оправданности чинимого наказания или возмездия. Но опять же, присутствие Благодати Божией самопроизвольно справедливость и оправданность исключает как необходимость. Это обстоятельство сыграло определяющую роль в становлении Православия в этих землях, ибо достижение целей оправдывающих жестокость, теперь уже решаются иначе – прощением и самопожертвованием. Приносят в жертву себя, а не ищут ради этого других. Такова Природа Благодати, ибо Она диктует здесь уже Свои законы общества.

Божественное не творит злое, а потому сильное приобщение к Нему дарует в той же степени, как и высота приобщения к Нему, Божественную силу. Беда в том, что Божественная сила утрачивает естественную гармоничную ориентацию, а потому вместо созидания сила сия, хоть и имеет Божественное происхождение, становится силой разрушения. Дьявол – также ангел Божий и Его творение, но потерявший ориентацию, а потому всякая его деятельность – разрушение живой гармонии. Это как кружка на полу – это есть беспорядок, то есть зло, но сама кружка злом не является.

С другой стороны, жить на краю пропасти, на этой бочке с порохом – это норма и даже потребность жизни. Жить, глядя смерти в глаза и не умирать. Также как жить в деревянной избе возле огня и жить всегда, не ошибаясь ходить по краю – один из образов этого края. Вот так Православие и древнеславянский образ интенсивности жизни гармонично дополняли друг друга. Понятно, что ныне, в 21 веке создаются условия для опасности демографического взрыва, но такова жизнь, что из печи может выпасть уголёк. Зато сие обеспечит всем остальным, как и во все времена – наступать на смерть и отвоёвывать у неё новые пространства. Просто порядок закручивается до невероятности, становится очень тонкой сложной системой, в которой каждая деталька стоит в равной степени на гране быть или не быть. Также как в подводной лодке каждый проводок, каждое соединение, каждый маленький болтик или гаечка ответственны в равной степени за жизни людей, оказавшихся под толщей воды. Помоги им всем Господи вернуться домой в семьи. Вот так даже страшно – живое пробивает себе дорогу. Народ набожный по послушанию за царя и веру на смерть идет и по послушанию сделает все остальное, если есть и не утрачена священная связь с Творцом – просто не было востребованным, а потому и опыта такого нет до сих пор. Набожный народ не теряет при этом самого важного – он жаждет творчества, полон созидательной энергии. Этот «атомный реактор» надо запускать и это нести миру. Без жизни на краю пропасти, на вершине бытия человек деградирует и вообще Богу он не нужен.

Хотелось бы сказать клеветникам на Православие и Ислам. Но почему вы ищите чёрные пятна на Солнце и потом смакуете этим. Но ведь жизнь даёт только то, что излучает энергию, что творит добро. Вы просто посреди живого ищите мертвое и помяните моё слово, что каждый идёт туда, куда смотрит, а идущий одолеет дорогу и вы достигнете этих целей. Мы же ищем живое посреди смерти, мы ищем островки жизни даже в полном вакууме и верим в святое Воскресение Христово и тем освоим даже космос.

Предварительный вывод: необходимо вернуть народ к его естественному образу жизни – в интенсивной трудовой деятельности.

Теперь более подробно

Исследуя языческие культы, нельзя игнорировать памятники, дошедшие до наших дней из глубокой древности Земли, ибо это важные свидетельства об образе жизни и мысли людей того времени. Из этого можно и нужно почерпнуть много информации на основе того, что изложено на страницах книги.

Как показывают археологические раскопки, у древних был развит сильный культ предков. Об этом свидетельствуют менгиры, это дольмены, это курганы, таящие в себе лабиринты с гробницами. Представить себе сложно, пребывая в сильной нужде, всё это строили всё не для живых, а только для усопших. Многотонные каменные изваяния и просто примитивные каменные конструкции разбросаны по всей Западной Европе. Их насчитывают более тридцати тысяч. Как это строили – до сих пор остаётся загадкой, но ясно одно, что это тяжёлый труд, сопряжённый с полуголодным существованием, причём труд не востребованный никакой хозяйственно-экономической необходимостью и выгодой. Это более воображение, если мы добавим важные аспекты – население не многочисленное, примитивный инструмент в сочетании с эпидемиями болезней, неурожаями. И даже если есть урожай, то говорить о хорошей урожайности тоже не приходится. Сюда надо добавить следствие – неизбежно высокую смертность населения. Вот каким пришёл из глубины веков в современность человек. Острая нужда и тяжести жизни не терпят излишков, все должно быть соизмерено и подчинено главной цели – жить, а они строят жилища усопшим… . Исходя из этого есть смысл предположить о том, как жили люди.

Теперь на фоне этого есть смыл дать определение некоторому свойству Божественного. Мы знаем, что Бог – Творец. И чем мы ближе к Богу, тем интенсивнее Его творчество, созерцаемое нами, тем продуктивнее и результативнее оное. Тут всё просто, если вы имели приобщение или Причастие к Богу в Храме или мечети, то первое свидетельство о том, что вы были причастниками к Божественному – это неудержимая потребность работать. Вот такой специфический эффект – высвобождается творческая энергия, что более всего востребовано. Если этого нет, то и нет смысла вам посещать богослужения. Вот чем именно было стимулировано столь странное поведение людей в те далёкие времена. Это важное жизнеутверждающее качество настроя для людей Севера, без которого невозможно всё остальное, а потому и религия должна отвечать именно этим требованиям, точнее оная должна выкристаллизовываться в этом образе. Именно причастность к Божественному наделяет человека столь высокой степенью трудолюбия, столь жизненно востребованное в широтах с тяжёлым климатом. В современности доказательств много и одно из них – северные русские монастыри.

Божественное всегда сопряжено со счастьем человека. Это качество выразилось на природе людей многогранно. Для полноты восприятия будем рассуждать о счастье в критериях временного, то есть, как именно подобие естества природы человека Богу, сказывается на его продолжительности во времени, ибо вечность – единственный критерий и свойство Его, оказавшиеся в области разумного постижения. Всякое счастье в человеке, в том числе плотское – от Бога. Это важное утверждение, которое как-то оправдывает философию материалистов эпикурейской школы и многочисленных их последователей до ныне. Да действительно, удовольствия даны тоже Богом и как бы являются неотъемлемой частью нашей жизни, только продолжительность их очень скоротечна во времени. Тогда то, что наделяет нас вечной радостью должно быть всегда и природе плоти не принадлежит. То есть степень приобщения к радости по времени различная и одна из этих радостей никогда не кончается и как показывает опыт человечества радость эта остается навечно даже на мощах усопших. Если мы стимулируем высшую природу, то счастье получаем только в ней и она нескончаемая. Это можно изобразить перевёрнутым треугольником, один из углов которого смотрит вниз, в котором, чем низменнее природа человека, тем скоротечнее время радости от её стимуляции. И наоборот, чем возвышеннее, тем эта радость продолжительнее. Нам немного завеса открывается и мы видим почему древние строили усыпальницы усопшим им нужно было то, что вечно и непреходящее, оставшееся от них, от живых.

Всякая радость наделенная побочным продуктом – оной всегда хочется делиться, что принимаем как аксиому. То есть если много у вас хороших новостей, то хочется рассказать; если много чего-то иного, то хочется раздать. Также каждый уровень жизнедеятельности природы человека, которому соответствует определённая степень приобщения или близости к Божественному, всегда наделён изобилием, переизбытком счастья и излишеством доброго, чем природа стремиться делиться всегда. Сама по себе жизнь, как радость и счастье бытия временная, но даже оная несёт в себе некую высшую грань радости, которой могут делиться даже усопшие. Это распознанным оказалось древними. Счастье видеть Божий промысел и восторгаться Им, называют мудростью – этим наделены люди преклонного возраста; третьей – любовью, что для людей сердешных; четвёртая радость более материальная – изобилие хлеба на съедение ближнему; пятая – деторождение есть; пятая – зачатие. Вот таким образом, Бог – радость и Он несёт её во все уголки Вселенной.

Да можно согласиться с эпикурейцами, но эта радость не востребована в той степени, в какой они её провозглашают истиной. По естеству её низости природы Богом определено ей быть стимулированной раз в год или 10-11 месяцев. В этом извращение учений Лоренцо Вала и всех последователей греческих, месопотамских и культов прочих. А в условиях жизни суровой соблюдение естественной этой субординации в образе жизни и аскетического делания становится важным условием выживания, то есть даже самым важным.

Для качества жизни такой, в которой радость духовная сильно стимулирована, ясность ума свойственна. Память работает замечательно до самой старости глубокой, что даже письменность делает не востребованной. По памяти люди воспроизводили все дела религиозные и хозяйственные. По хорошо развитой памяти предания передают потомкам. То, что так было – это аксиома. Приобщение черезмерное к плоти утехам приводит к притуплению остроты разумной и некоторой деградации ума, что, для поддержания прежнего качества жизни, делает востребованным всякие вспомогательные удобности. Просто грех по сути своей болезнь есть и поддерживать себя надо чем-то во время оной. Так появились первые знаки примитивные, а потом и письменность возникла. Также как средства связи имеют гораздо высшую реальность, но по деградации жизни превратились в видимые знаки и очертания.

Ещё одно важное свойство, столь важное для выживания в трудных условиях холодной зимы и постоянной опасности. Это свойство единого в Боге. Бог един и все творение Его едино в Нём. Это качество разносторонне трансформируется в иных сферах Вселенной. В разных возникших ситуациях единство становится такими свойствами, как точность, равенство, последовательность и следствие, закономерность и так далее. Поэтому жизнь не прощает смешения ценностей ни в каких сферах её. Это означает, что везде точность и соответствие нужны. Точность, своевременность – важные составляющие для живого. Это как в огороде, каждый плод в своё время созревает и надо своевременно срывать его. А так наша жизнь – это, если так можно выразиться, биатлон, где промах по условиям спортивных правил, обязывает спортсмена бежать по кругам штрафным. Только в условиях суровой жизни речь уже идёт не о штрафных кругах, а о судьбах людей. То есть все следует делать вовремя и без малейших ошибок и этого оказывается достаточно, чтобы жить без особых перенапряжений, где за каждым плодом не надо лезть на дерево, ибо сам падает в руки и наделён своеобразной радостью вкуса. Есть смысл привести пример из охоты, где нужна некоторая результативная точность, благодаря коей появляется возможность пропитания. Причем попадание не должны быть ранением или в рога. Богословская точность оформления конечной цели становится спасительной м именно за неё идёт такая ожесточённая борьба, сложившаяся столь трагично в 20 веке. Благодаря точно выраженному определению о Боге, жизнь в условиях Севера смотрится как Божье чудо. Иногда Христово Воскресение тяжело воспринимается разумом и кажется, что это какая-то попытка запудрить мозги. Христово Воскресение воспринимается естественно для тех, кто привык идти туда, куда нельзя ходить. И вообще, мне думается, что нет особого смысла вести разъяснения, ведь если человек живет в трудах и тяготах, то распознает Христа, он узнает в Нём себя, ему будут близки и понятны каждое слово Спасителя, ибо через сие подвижник проходит каждый день. Благодаря общению с Ним такой человек, с одной стороны в тяжбе пребывает, а с другой он в этот момент минует её. То есть тяжба есть, но для него это не тяжба, как нам это видится. А если нет тяжестей жизни, то есть ли смысл тут выстраивать логические цепочки в целях убеждения об истинности Православия?

Представьте себе, что вы должны перейти горные хребты. Издали, кажется, что это просто стена до самого неба и нет никакой возможности их преодолеть. Но всё равно идешь, даже если все бунтует в душе, в разуме. По мере приближения вдруг оказывается, что горы – не сплошная стена и подъём не такой уж откровенно вертикальный, более того есть перевалы и даже видна тропа, по которой прошло уже множество народа. Так побеждается смерть, которая кажется таковой только издали. Самое тяжёлое подойти к ней близко и почти уже притронутся к ней, и даже уже жить на краю этой пропасти. В этом отличие человека от животного, который подходит к смерти вплотную и побеждает её своей жизнью, и даже уживается с ней. Так люди научились пользоваться огнём и даже зажигают его в своём жилище, так люди приучили диких опасных зверей и даже оседлали их, так человек смог жить в условиях Севера и теперь уже подняться в небо и даже освоить космос. В Евангелии показано то, какими свойствами должен обладать человек в эти трудные минуты: моление в Гефсиманском Саду и состояние духа и души, без озлобления и злопамятства, и при полном любви сердце. Так-то всё просто.

Что же несут современные почитатели «Велесовой Книги»? Во-первых, их позиция понятна, ибо иначе они не могут мыслить, пребывая в таком вот образе жизни. Ведь ныне нет столько опасности жизни и трудоёмкости оной. И созерцая мир с этой позиции святое Евангелие не воспринимается в том колорите, в каком оный явлен страждущему. Сие можно сравнить с древней Индией, где Христа приняли, как ещё одного учителя, как ещё одно философское проявление Истины. Мои знакомые, бывшие в той стране рассказывают, что столько нищих они не видели никогда в жизни. Эти люди просто прожигают свою жизнь в безделье. В таком образе человек привержен ко многому размышлению и по этой причине поступок Христа воспринимается вне разумного, алогично. Вообще Индия несёт в себе столько философии, столько гениальных выкладок ума, что уму не постижимо. С уверенностью можно сказать, что никогда на Земле уже столько течений мысли не возникнет, сколько в этой стране. А в условиях Севера всё диаметрально иначе, в этих реалиях стимулирована природа человека иначе и важна сила духа. А потому и Сын Божий раскрывается совсем в иных реалиях.

Понятно, что нирвана приносит мир. Но теперь попробуй пребывать в нирване, когда тебя избивают, морят голодом и выкручивают суставы с дикой болью, когда поносят по ложному обвинению и так далее. И при этом ты должен их любить и даже молиться за них и при случае истекая кровью оказывать им же посильную помощь. Это под силу тем, кто имеет причастие к Благодати Божьей, что есть независимость. Почему разбойник справа увидел в Нём Бога? Потому что Бог, не смотря на все поношение против Него, остается любящим и милующим, и дарующим. И вот человечество именно это качество во Христе распознало, что столь востребовано в условиях Севера. Вот в чем мы, православные, видим образ Божий, в отличие от почитателей индуизма.

Пересмотр религиозных концепций, мне думается, есть новая попытка насадить именно то, что скрадывает единство со Творцом посредством уничижения подвижничества и свойственного древнему высоту духа, столь естественные человеку северных земель Европы и Азии. Может быть, это интервенция, как попытка унизить нравы этих народов для дальнейшего порабощения с помощью древних религиозных традиций самих же северян. В противном случае, мне думается, начались бы тут в первую очередь стройки культовых сооружений для почтения усопших – пирамиду Хеопса или Стоунхендж. Но что мы видим? Прыгают через костёр, какие-то значки носят и так далее. Именно то, что ничему не обязывает. Взяли то, что приятно – у древних самое низменное, как и в Святом Евангелии узрели только черное.

Для более полного освящения этого вопроса, мне бы хотелось погрузиться в физиологию самого человека, то есть сначала более хорошо раскрыть те специфические моменты, которые разнят северного человека от южного. Дело в том, повторюсь, что без радости человек жить не может. Радость имеет высшую значимость и оная – первейшая жизненная необходимость любого из нас. Радость – это наиважнейшая необходимость, ведь человек рожден радостью в Раю и создан для Рая, то в нашем естестве экстаз бытия может быть проявлен лишь от единения с одной и той же высшей составляющей человеческой природы – с этой радостью. Различны только лишь грани, опосредовано коих человек может пребывать в этом единстве с радостью. Вот тут начинается путаница, а именно какая из всех этих граней, приносящих восторг радости, Божественная. Может быть это алкоголь (in vino veritas), может наркотик, может решение трудной математической задачи, может это радость от красивой картины, музыки, может быть это просто удовольствие, может это победа над самим собой. Что именно из них от Бога? Они все от Него, от этого полюса, но только находятся в той или иной степени второстепенности. Да, плоть человека сотворена Господом и все то, что она имеет в себе – также от Него, а потому создано для радости. Но, как ранее было сказано, радость радости рознь. Какая-то радость должна быть вечной в обязательном порядке, а все остальные по мере их востребованности в повседневной жизни. Песни петь и плясать тоже надо, но эта радость не должна затмевать ту от вечности, которую человек распознает только пребывая в поте лица своего добывая хлеб. Такова природа наша, которая сотворена Богом только для сослужения души Ему. Чего-то иного оная не несёт в себе.

Так как радость – свойство Божественное, то имеет единящее качество. Представьте себе концерт классической музыки. Это душевное удовольствие собирает людей в многотысячные аудитории. Музыка – Божественное свойство, как об этом сказал Гегель. В единое сообщество собирают и другие Божественные свойства, хоть и не обладающие особенной силой единения, но также несущие радость, а это становится культом единства по природе плоти. Но музыкой можно восторгаться, когда настроение хорошее. Другие радости тоже предполагают некоторые условия для проявления. Но есть такая радость, которой ничто помешать уже не может и оную можно найти, как ни странно это звучит, только с помощью страданий.

Таким образом, самое приоритетное и самое полное из всех радостей могло выявиться только страданиями. А там, где их нет трудно поддаётся распознанию древними, тем более в тех районах обитания, где чувственной природе было позволено быть разнузданной из-за хороших условий. Также как человеку, стоящему на земле, гораздо больше позволяется, чем тому, кто сидит в кабине пилотов в высоко летящем самолёте. К примеру, в Греции и вообще по всему Средиземноморью творились такие обряды, о которых мне тут и говорить не хочется. Но ведь они приносили удовольствие, радость плоти, которую Господь дал и им оставалось служить Ему вот таким способом. При этом, как уже говорил, испытав хоть раз такую радость, человек неизбежно становился пленником этого пути к счастью, даже если счастье это низменное. Древним славянам нельзя было позволить распущенность, ибо нет свободного времени – летом день год кормит, а зимой сильный холод понуждал заниматься заготовкой дров. Также необходимо строительство теплых домов, уход за скотиной, шитье теплой одежды из шкур и так далее. Расслабляться никак нельзя. А так как без радости человек жить не может, то, следовательно, и радости совсем иные, а именно те, которые приносят счастье во время трудностей быта и жизни (чуть лучше этот момент раскрыт в главе 2.5.Некоторые технические стороны вопроса).

Бог в тяжёлых ситуациях раскрывает счастье в совсем иной перспективе. А именно в той, которую глазами плоти не увидеть. Хочу сказать, что древние славяне, привыкшие к трудностям быта, смотрели на Христа глазами разбойника, который также, как Иисус, был распят и висел на кресте возле Него справа. Он первым во Христе распознал Сына Божьего, хотя ему не пришлось видеть всех Его чудес, слышать Его проповеди. То есть во Христе Сына Божьего можно распознать лишь в страданиях, лишь когда пребываешь сопряжении Его творчеству, ибо в этот момент наиболее сильно стимулированы и раскрываются совсем иные оттенки силы естества человека, а потому как вел себя Христос было максимумом проявления силы, на что был способен только Бог. Так как условия жизни были очень тяжёлыми, то древнее и славянское язычество по духу могло быть только очень близким к учению Христа. Вот примерно какой вывод из всех этих суждений.

Таким образом, чтобы достичь этого качества духа нужен труд при обязательном хранении единства с Богом (исихазм). И чем тяжелее труд, тем сильнее контраст от приобщения к радости бытия через единство с Богом (подчеркиваю, ибо нам это понадобится ниже), тем явственнее Его присутствие и сильнее радость от Его созерцания. Ведь в этот момент каждая фибра души и тела оказываются в напряжении познания Его. Не только ум и его анализ, но и психика, но и мышечная масса. В противном случае, если бы это не несло бы радость, то этих членов тела не возникло бы даже в реальности, как невостребованное. Представьте себе, что вы пловец. Чтобы удержаться на поверхности и дышать, и видеть Солнце, вам приходится постоянно работать ногами, руками и всеми членами тела и все этому подчинено, и все только для этого качества в организме человека востребовано. Всё в природе человека подчинено познанию Творца. Труд, кроме всего прочего, даёт желанное очищение, обуславливающее более сильное сцепление с Богом и от того более сильные переживания человеком счастья. Древние славяне не могли быть причастниками Благодати Божьей, ибо это стало возможным после Рождества Христова и Его светлого Вознесения, но также, как древний иудей, русский мог приобщаться в какой-то степени и к какой-то иной грани Творца и в свойствах несколько иных, чем закон и форма, как в Израиле. Речь идёт о простодушии, о чем свидетельствует в первых главах своей «Истории государства Российского» Николай Михайлович Карамзин. Если в древнем мире, расположенном в широтах возле экватора, люди в своих культовых служениях могли позволить себе ритуальную распущенность нравов, то широтах Севера, по простоте душевной, люди творили даже преступления от простого неведения о том, что это грех, но Бог принимал такое приобщение к Нему через простодушие, ибо в противном случае эти народы давным-давно бы исчезли. Постоянный, неутомимый труд в поте лица был сродним неутомимому биению сердца, работе легких и неизбежно требовал чистоту души, не отягощенной зломыслием – условие здоровья психики в таких ситуациях. «Блаженны чистые сердцем, ибо Бога узрят».

С течением тысячелетий эти факторы стали определяющими для формирования национальных характеров народов.

Истина всегда несёт человеку счастье, как неотъемлемое, побочное, сопутствующее свойство оной. И только полнота её восприятия несёт в себе кроме простой радости ещё и жизненное утверждение, как самого человека, так и его окружения (это тоже счастье). Так было изначально. Но после того, как произошло грехопадение, неизбежно повлекшее за собой некоторые изменения в природе людей, стало жизненно необходимым для той же полноты радости бытия в тех же Райских обителях «в поте лица добывать себе хлеб». Плоть человека с одной стороны несёт в себе печать греха, а потому её надо понуждать и порабощать, ибо победа над собой – всегда торжество и радость, а с другой стороны, плоть – это творение Божье и через неё же и с помощью её происходит столь важное искупление. Как творение Господа, оная должна нести и несёт в себе какие-то радости, но без Бога, без соучастия в Предвечном Совете, без послушания Его Воле сия радость становится грехом, приобщением к бездне, к свойству временности, которое нисколько не подменяет и даже не дополняет счастье, после чего неизбежно будет болезнь, искупление и восстановление в первозданное единство. Грех и преступление не в том, что первая пара отведала запретный плод, а в том, что сие было без благоволения Совета, было ослушание. Ведь послушание у Друг Друга в Деле мироздания – то, на чем держится Бог Троица и Его Царствие Небесное. В нашей жизни всё было бы хорошо, если бы все это радостное было не смыслом всех побуждений, а по мере востребованности, по мере послушания у Отца Небесного.

Так как со временем человек начал приобщаться к этому помимо Его святой Воли (то есть искусственно, довольствуясь обрывочной, а потому временной неполнотой), то и сам принял образ того, к чему приобщался. Каждый из нас есть по сути то, что он ест. К примеру, начал прибегать к забродившему соку винограда или через иные множественные способы, приводящие человека к плотскому вожделению. Иными словами, раз человек находит в этом удовлетворение, то идёт на это именно ради того же результата, что и исихаст, только в данном случае ворует у Бога эту радость. А так как сие противно Царствию Небесному, то приносит в жертву своё душевное и физическое здоровье, ибо в данном образе Истины нет животворящей полноты. Природа человека такова, что во всех случаях счастье приходит от стимуляции одной и той же грани естества – Божественной. Нет ничего в нас такого иного, что может быть низменным по природе вещей, ибо творение Его. Низменным счастье становится без Благословения Небес, когда творение Его, оставаясь творением Его, оказывается злом из-за противоестественной ориентации. Также как любой инструмент может быть орудием созидания (если по Воле Творца), а может быть орудием преступления (если по наущению дьявола). Радость не во Христе, не в служении Ему становится греховным удовольствием, то есть самоубийством.

Что такое яд? Яд – это то, что несёт организму человека тяжести жизненных испытаний. Но с одними тяжестями человек справляется, а вот с иными нет. Тяжести жизни бывают разные и физический труд – одна из них. Хоть наркотик или алкоголь – это яды, но несут в себе нечто такое, ради чего люди их употребляют, после чего наступают болезни от восстановления здоровья. То же самое терпит и исихаст-трудоголик (святитель Иоан Златоуст называет сие веселящим пиром веры), он тоже ради радости жертвует своим здоровьем, но, в отличие от противоестественного, к этим ядам (тяжесть ноши – тоже форма покушения на жизнь, то есть, повторюсь, тоже яд) организм хорошо адаптирован к возникающим болезням, что формировалось в течение всего времени эволюции. Да мышцы болят после трудной работы, но человек восстанавливается, становится более могущественным, даже становится красивым телом. Так сложилось эволюционно в течение миллиардов лет. При искусственном достижении этих же целей организм (в том же пире, но теперь уже без веры) разрушается безвозвратно, ибо не выработано противоядие к нему и просто наступает быстрое старение. (А не выработано противоядие лишь потому, что нет в этой победе над смертью жизненной необходимости. Ничего это не даёт, не несёт оная в себе пользу ни самому себе, ни обществу. Поэтому разного рода экстрималов можно и нужно причислить к этому разряду).

Иными словами, всякое явление несёт в себе смертельную опасность жизни человека, то есть является неким ядом в данном специфическом проявлении. Но так как это явление, хоть и яд для человека, всё же творение Божье, а Божественное несёт в себе живительную силу, то становится ясным, что из яда надо извлечь то, что стало причиной бытия яда, как явления. После этого извлечения данное явление перестаёт нести в себе смертельную опасность и становится новой формой утверждения жизни человека. Поэтому всё в природе человека, все его таланты и достоинства, и даже все то, что через человека имеет приобщение к Богу (речь идёт о флоре и фауне) – это инструменты для извлечения Божественной Сущности из всякого опасного явления. Опять же это невозможно без определённой степени приобщения к Божественному. Ибо как извлекать из явления то, о чём нет представления, чего нет в собственном естестве, как жизнеутверждающее Божественное свойство. Иными словами, как найти то, подобия чему нет в собственном организме в виду сложившегося порядка вещей? Древние говорили, что одобное стремится к подобному, подобное познается подобным, а потому для того, чтобы обуздать смертельное явление, сделать его новым способом утверждения жизни, нужно достать его Божественное начало, благодаря коему явление возникло, но в данный момент пока оное яд, то есть ещё пока не сослужит человеку в его Богообщении. То есть, в первую очередь, чтобы познать начало явления, подобает самому быть подобным этому началу, этой причине – Богу. Владея началом явления и ведая о том, как оное себя поведёт в процессе развития его, можно приспособить это явление под запросы жизни в Господе человеку. Так началась эволюция научно-технического прогресса. То есть теперь, возвращаясь к тому же примеру с пловцом, для того, чтобы держаться на поверхности воды и видеть Солнце, и дышать всей полнотой жизни Царствия Небесного, тело пловца сослужит ему ещё и прибегая к помощи инструментов во всей Вселенной. Пример, плодовое дерево или зерно ржи, ягнёнок, телёнок, птенец, река, у которой можно изменить русло (только от истока) и по которой можно сплавляться вниз по течению, также теперь уже продукты научной революции. Если человек постоянно смотрит на Творца в молитве, то понятно, что в окружающем мире может видеть только то, что наиболее сильно напоминает о Нём. То есть смотрит на мир через призму Божественного.

Другое дело, что условия окружающей жизни не всегда стимулируют в естестве человека всю его полноту, из-за того, что нет той остроты потребности в молитвенном единении с Божественным, ибо смертельных явлений нет, нет покушения на жизнь. Болезнь после плотских радостей не сказывается на безопасности и легко переживается, организм быстро восстанавливается. И человек, живущий только приобщением к счастью, привыкает к воровству его у Отца Небесного и даже узаконивает этот момент в общественных отношениях. По этой причине, происходит деградация самых совершенных религиозных систем и даже возникают соответствующие жизненным условиям религии, объединяющие людей в сообщества по общему греху. Например, аборигены или опять пример с Древней Грецией, где в орфических и дионисийских мистериях приобщение к Богу осуществлялось всей полнотой необузданности и разнузданности. То же самое мы видим и в народных верованиях древних Ханаана и Месопотамии, где разнузданность была формой культа жертвоприношения. Понятно, что для людей с данной формой исповеди Божественного очень трудно в опасном для жизни явлении выявить Божественное зерно, ибо оное для них всегда непредсказуемость. А потому Богоявление для них становится осуждением Судом Божьим, ибо не способны принять живительную Волю Творца. Человек видит не начало явления, а то, что ему, осквернённому грехом, естественно – уже стоит перед страшным неотвратимым фактом – губительными последствиями. Он не может управлять, не может взять под контроль, что становится настоящим Судом Божьим. Отвергая требования истинной веры, выбрасывают себя в небытие данной реальности. Так уходят из жизни целые народы.

Северный человек не мог себе позволить такое и по другой причине, ибо острая борьба за жизнь понуждала его пребывать всё-таки в постоянной хорошей форме, в постоянном напряженном физическом труде и приобщение к радости не имела какой-то иной альтернативы естественному пребыванию духа в радости единения духа с Богом опосредовано чистосердечия. Точнее альтернатива единству со Творцом приводило бы к погибели, а потому до нас это не дошло, ибо не сохранилось вместе с выродившимися исповедниками оной. Поэтому высота молитвенного подвига, сопряжённого с тяжёлым физическим трудом, предполагала сильное единение с Творцом и более полное подобие Ему, что сильно скрадывает тяжесть бремени от любых тягот жизни. Скрадывало тяжести жизни потому, что человек может в природе своей нести только, то что утверждает счастье. Нет в его природе чего-то такого, что было бы лишним. Каждая йота организма в напряжении, когда имеет место Его, Божественного присутствия в нём. Ради только этого народы шли жить там, где жизнь становится ещё более трудной и мученической. Именно по этой причине, всё то, что естественно для южного человека – есть смерть для северян. В процессе естественного отбора при борьбе со смертельным грехом вырабатывались совсем иные качества в организме – противоядие греху. У северного этой защиты нет. Потому, к примеру, северный народ становится алкоголиком на много быстрее (чем выше, тем больнее падение), а вольности в поведении, как естественно для южного – к вырождению.

Итак, стало ясным, по условию мы имеем относительно суровый климат, который требует для выживания в нем более интенсивного труда и энегргозатрат. Раз это неизбежность, то неизбежными будет суровость требований к человеку, выразившихся в религиозной традиции. Природа человека многогранная (дух-душа-тело), и в каждой ситуации наиболее востребована и работает наиболее эффектно лишь какая-то одна из них. Потому следует говорить о славянских верованиях, стимулирующих преимущественно лишь ту грань природы, которая наиболее сильно потворствует нормальной жизни людей в этих суровых условиях продолжительной зимы. То есть ну никак нельзя справлять, к примеру, орфические, дионисийские мистерии (ритуальные вакханалии) там, где нужно постоянно вершить подвиг жертвы, ибо стимулированный магией эгоизм не совместим с борьбой общины людей за выживание, где один за всех и все за одного. Это неизбежно имело место быть в культах, способствующих активации именно этой грани человеческой природы, называемой самоотдачей, жертвенностью ради жизни окружения. Например, в современном мире даже буддизм адаптирован по-разному в разных природных условиях. То есть буддизм высоко в Гималаях и буддизм в Китае или в теплой Индии разный. Ибо то, что высокогорному жителю естественно, то для иных районов Азии просто смерть. Тоже самое и здесь.

При обсуждении славянской веры, надо ясно себе представлять одно важное, что древние славяне были воинами, жили в постоянной опасности и постоянно видели вокруг себя смерть даже в мирное время ввиду большой беззащитности, обуславливающей высокую смертность населения при высокой рождаемости. Соответственно культ должен был как-то отвечать и на эти вопросы, которые ставила жизнь. В противном случае, в нём не было бы необходимости, а значит, в природе вообще он не существовал бы. Далее представим себе общину людей тех времён. Там есть старики, боевой народ, женщины и дети. Нет никаких сомнений в том, что боевитые люди, прошедшие горнила и дожившие до старости, оставались заправилами во всем и их мнение оставалось решающим, ибо мерилом всего всегда остается бой и народ всегда держит равнение на воина, охотнее прислушивается к мнению участника и победителя многих сражений. То есть то, как нужно верить и то, как приходит желанное спокойствие духа и собранность, так и останется ключевым моментом любого вероисповедания. Предстоящий поединок для каждого воина представляет собой смертельный риск и душа страдает перед таким испытанием. Этим томится всякий муж, оставаясь в эти минуты в одиночестве, то есть человеку нужна уверенность в себе и избавиться от сильных стеснений духа – это знакомо каждому из нас и тогда, и теперь, в наши дни. Мы не знаем, что конкретно делали в культовых ритуалах славяне, но предполагаем, что там могло быть. И вот на эту землю приходит Православие. Чем же привлекло древнего воина? Кого мог увидеть во Христе древний славянский богатырь?

Когда тренировал своих подопечных, то в первую очередь учил их жизни в самых наитяжелейших условиях. Причём не просто жизни, а в эти страшные судные минуты, быть такими по отношению к противнику, какими они были до этого поединка, даже и не зная, что судьба их столкнёт лбами. Это важно, чтобы человек видел в своём противнике брата. Если из поединка он вышел без радости для обоих, если он не стал братом, то поединок становится проигранным. Просто спорт перестает быть спортом в каком-то ином исходе. Это самое крайнее, противоречивое и самое трудное, которое нужно вобрать в себе любому воину, если воин, если он победитель. А для чего-то иного быть воином есть ли смысл?

Так как это самое тяжёлое и крайнее по тяжести утверждение победы, то всё остальное – множественные дефиниции, которые всегда будут немного легче или даже вообще легкими. Но готовиться надо к самому страшному, при этом появляется возможность во время тренировок нарабатывать без ущерба для здоровья, ибо приобщать к Голгофе надо постепенно, чтобы не помрачить радость от присутствия на ней и чтобы не было осложнений со здоровьем. Юноши становятся гражданами России, по крайней мере все те, кто слышал и слушал меня таковыми стали. Просто их психика настроена на то, чтобы брать на себя скорбь и при этом жить с любовью. Их жёны мне, наверное, спасибо хотят сказать. Хотя все остальные, если успели (к сожалению), неизбежно подтянулись позже после некоторых блужданий. (Жаль, что тренера учат детей быть по ту сторону святого Креста, в виде распинающих своего противника). Но как любить своего врага?

Для любого из нас очевидно то, что в мире каждую секунду происходит брань между Небом и землёй, точнее с тем, что под ней – бездной. Поэтому Бог, если Он есть, то будет совершать Свою Победу именно в этой брани, адаптировано к естеству физиологии человека, ибо мы все в ней задействованы. Может быть, существуют какие-то иные миры, но что нам до них, а потому даже если они есть, то нет смысла об этом говорить и отвлекаться. Единственное, что все формы войн и противостояний, кои когда-то были и ещё будут – это лишь множественные разные оформления именно данного главного Сражения между Небом и землёй. Неважно, какова сфера деятельности человека и каков его труд, образ жизни, ибо везде человек стоит в первую очередь один на один с самим собой. Поднимается человек в атаку против неприятеля или встаёт он рано для кормления скота, или он делает выбор в чем-то ином, но перед ним всегда в первую очередь встает один и тот же второй «я», который препятствует подвигу и, в конечном счёте, речь идёт о победе над этим вторым «я». Так или иначе, сей момент просто обязан быть выражен в любой религии. И в любой религии, автоматически изображена схема Победы в этой брани. Точнее сказать схема одна, но формы понятийного языка множественные. Это разные мифологии, космогонические структуры и просто законы. Неизбежно, этим было наделено и славянское язычество. И любой человек черпал в своей мифологии опыт жизни и спасения, искал пути к победам. Иначе сие было бы невостребованным. Итак, схема была ясна. Но не ясным оставалось какой из этих мифов наиболее близок к реальности. Правда ли, что существуют космогонические персонифицированные существа? Есть ли в реальности русалки? Есть ли леший и так далее? Наверное, это такие огромные монстры? Для ответа на этот вопрос на священный бой надо вывести этих клятых врагов человечества, необходимо вызвать бездну – это очевидно. То есть бездна-то точно есть, но как она адаптирована в окружающей реальности? Как выглядит она, её настоящее лицо? Где вход в неё. Тут тоже надо выяснить.

Когда читаешь Святое Евангелие, то, как бы, становится не понятными некоторые странности. Во-первых, почему Сын Божий называл себя Сыном Божьим, чего не может себе позволить даже самый святой старец? Потом, если Его пытали и даже распяли на Кресте, почему Он, как Сын Божий, не мог по всей логике вещей предотвратить это страшное? Сказал бы и все враги мира и все зло мира тут же исчезло – ведь Он Сын Божий.

На самом деле, то, что мы называем злом, для Творца злом не является. Как может быть злом то, что Он Сам сотворил. Творец даёт силы терпеть и даже не замечать происходящее вокруг, в окружающем аду чувствовать Царствие Небесное и тем иметь приток сил и радости, но порядок вещей остается прежним. (Опять к месту привести пример с кружкой, которая валяется на полу комнаты. Но сама кружка злом не является. Нужно кружку поставить на место. Это и есть победа над злом.) Бог творит только счастье для всех сразу, путём принесения Себя в жертву – это такое Его Естество. Причем творится сие каждую секунду на протяжении всех веков и Голгофа для Творца – одна из форм этого действа, закономерное выражение Его Образа Жизни, только максимально адаптированное под обезображенную природу человека, под существо культа, под возможность адекватного восприятия человеком Бога, под возможность быть понятным человеком. Ведь нам надо знать, в чем именно надо быть подобным Богу, чтобы спастись, чтобы унаследовать вечное бытие.

Таким образом, на самом деле Иисус Христос – Воин. Это важно понимать. Он пришёл победить в брани. О какой брани идёт речь? Понятно, что речь идёт о брани между Силами Неба и силами бездны. Но как их достать эти силы злобы? Как в бездну войти? Где врата ада? Где его жало и лик? Ведь даже не понятно, как он проявит себя как сила. То ли земля отверзется и от туда вылезет чудовище, то ли это будет так, как в мифологиях мира, толи как-то иначе (люди множество вариантов обрисовали в своих мифических историях) – откуда нам знать, пока нет нападения сил бездны. То есть, для того чтобы выявить противоядие нужно сначала знать каково само действие яда. Яд есть, но если нет его воздействия, то не сможешь найти ему противоядия. Враг есть, но пока нет покушения – не сможешь найти способ борьбы с ним. Вот в чём дело. Зло и добро – категории внутренней духовной жизни, а потому и выходит зло из бездны тоже может лишь в этой стихии, в этой сфере духовного бытия. То есть зло исходит из бездны в эту реальность через сердце, человека отдавшегося этому злу, заключившего со злом союз, давшего злу согласие.

Это ясно не каждому бойцу, но лишь тому бойцу, который постиг это. Лишь тому бойцу, который побеждал много и имеет опыт побед. Представьте себе, что вы вышли на ринг против соперника. И вот вы пытаетесь его боксировать. Где и в какой момент противник ближе всего и как к нему легче всего подобраться? Только большому мастеру ясно, что соперник становится открыт только в момент удара. Только в тот момент, когда наносит удар, он становится наиболее доступным (он оказывается на расстоянии вытянутой руки и так как уже реализует свой удар, то не имеет возможности уворачиваться). Как не парадоксально это звучит, но умение ответить ударом на удар делает человека победителем. Это стратегия ясно выражена в поведении Христа, ибо называя Себя Богом – вызывал на битву бездну (ибо самый святой старец наоборот скажет о себе, что он самый падший из всех на земле). Ад мог открыть свои недра, раскрыть свойства покушения только лишь в момент нападения на Воина. То есть никто никогда не узнает где вход в ад, пока он сам не откроет себя. И этим входом оказались не недра эдема, не огромный и ужасный змей Вритра из ведической традиции, ими оказались сердца людские, оказавшиеся проводниками сил бездны. А теперь на миг представим себя воином, тогда что мы увидим во Христе родственное в себе, как бойцу?

А мы видим, также как мы перед боем, предчувствуя предстоящее, Он испытывал сильное стеснение духа, молясь в Гефсиманском Саду. И, наверное, победа над самим собой во время молений этих и стало главной победой, реализовавшейся в дальнейших событиях.

Как Воин Христос повёл себя и в другой момент, когда имело место предательство Иудой? "Что у нас есть из оружия?" – спросил Он и нашлось два ножа и меч. После чего добавил: "Достаточно этого". То есть для победы в любом самом не равном бою достаточно того, что имеешь в этот момент и чему научен, какой степенью мастерства наделён (даже если ничем не наделён совсем). Победа всегда в тебе, а не в чём-то ином. Причём победить так, чтобы остаться самому в живых и спасти всех тех, кто был рядом и кто доверил свою судьбу, предстоя целому войску и даже народу.

Именно от сюда следует и другое: ударили по левой щеке, подставь правую, ибо без этого настроя (хотя так нельзя говорить, ибо это не аутотренинг), никогда не сможешь сохранить свою уверенность в себе во время приближения к противнику. Ударом по щеке противник очень много о себе рассказывает. Например, то насколько он мастер боя или его состояние духа и так далее. Ты же скрытен для него и тебя появляется собранность духа, трезвость ума и настрой. Подставив другую щёку, демонстрируешь свою любовь к сопернику. Если он нормальный человек, то осознает свой поступок. Если плохой человек, то будет вести так, как ему это свойственно – у него появится ложная уверенность и возможно усыпит свою бдительность. Как много преимуществ только от одного действа. Хотя, конечно, этот первый удар по щеке не оказался бы последним, но опять же речь идёт не о том, как подставить себя под удар, а важен именно этот настрой на поединок, без которого бой не получится и победа невозможна. В Евангелии много ещё такого, но как рукопашник хочу сказать – этого уже достаточно. То есть Евангелие – наставление по рукопашному бою, причем специалист может разглядеть в нём даже тактику поединка.

Надо сказать также важное для всех спортсменов. Дело в том, что Бог несёт в себе радость и приобщение к Нему, уподобление Богу через данное свойство деятельности или спортивного совершенства, наделяет воина радостью и любовью к своему виду единоборства, ради которого он тренировался все это время. В этом пути к Богу вырисовывается какая-то своя уникальная грань красоты, как неизбежное сопутствующее свойство Божественного. Так устроен мир, что даже злое в нём свидетельствует о Творце своим поведением. Например, как это проявлено в боксе? Хотя Бог жертвует Собой, благодаря чему имеет место жизнь на Земле, но при этом Он оказывается вне досягаемости. То есть Бог с одной стороны абсолютно везде и в то же время пребывает вне досягаемости. Именно это качество становится для обладателя его настоящим восторгом счастья, стимулятором для дальнейших занятий этими тяжёлыми видами спорта. Как это реализуется в рукопашной схватке? Это абсолютная неуязвимость. То есть, не смотря на все ухищрения и возможности соперника, мы находимся рядом и в каждый момент можем достать его. Все его удары в воздух, а мы близко. Наверное, помните азарт во время игры в догонялки (в ляпы). Как достичь данного подобия Божественному? Тренированности в техническом мастерстве мало. Дело в том, что добро не видно. (Если делаете доброе дело, то должны знать, что его никто не заметит – это нормально). Мы можем видеть только злое, как ошибку свою, как покушение на наше здоровье. Так как Бог абсолютно добр, то оказывается вне области постижения – Он обозримый вакуум, пустота. А зло материальностью обладает. Поэтому обладая злом в сердце своем перед поединком, боец обладает материальностью, его видно, он оказывается в области обозрения, его видно «в прицеле» и он делает ошибки («Гнев – начало безумия» Цицерон) – пропускает удары. То есть если не можешь после левой щеки поставить правую, то на бой лучше не ходить. Важен именно этот настрой, а не факт получить по щеке. На каждого гения довольно простоты, как сказал один великий. Такими были А.В.Суворов, Г.К.Жуков, адмиралы Ушаков, Нахимов и так далее. Далее Бог не только неуязвим, Он ещё и жертвует Собой ради врагов Своих. То есть, если после поединка вы с врагом своим не стали родными братьями, если соперник не стал счастлив, то ваша победа – начало грядущего поражения (просто враг свое задуманное сделает по возможности, то есть чуть позже). Победа только в одном случае может быть, когда от неё выиграли все одновременно. Вот как много смогли почерпнуть из Евангелия. Вот каким образом богословие адаптируется в тактике и стратегии ведения боя. То есть добро – это такое качество, которое открывает глаза и позволяет видеть жизнь, видеть добрый выход из любой сложной ситуации к жизни, что смотрится как гениальное решение. На самом деле это не мысль, не результат работы разума, а дар видеть перед собой добрую дорогу. Людям во время поединка, со злым сердцем (даже во имя справедливости) свойственно искать своё подобие в бою. Они ищут и находят даже черные пятна на Солнце. Но черные пятна не несут в себе жизненной энергии, это опасность, а не правильный ход. То есть ищут в оазисе жизни смерть даже там, где её нет. Понятно, что нужна осторожность, но каждый идёт туда, куда смотрит, а идущий одолеет дорогу. Поэтому поражение неизбежно для таких воинов. Мстить нельзя, нельзя ненавидеть, нельзя искать справедливого возмездия, ибо Бог всему виной и Он всё судит и устраивает – смотреть не себя надо. Другое дело враг рода человеческого хитрее. Он истязает человека, стимулируя в нем зломыслие, осуждения. Вот тут-то самая сложность, выразившаяся на Голгофе во Христе. Дьявол истязает нас, чтобы сделать в области своей досягаемости, а сражаться с ним нам человекам не под силу, ибо даже не можем бороться с холодом зимой без огня в костре. Мы сильны только одним, подобно Богу – своей недосягаемостью для врага рода человеческого.

Человек, обретший Божественность обретает непобедимость. Но как это вписывается в образ мышления древнего сообщества? Да просто. Только хороший воин мог сказать своё последнее решающее слово, выбирая себе веру. То есть он искал именно то, что более всего ему родное, в чём он мог реализоваться бойцом, где более всего ясно он мог увидеть самого себя, как победителя. В процессе развития истории русское Православие наиболее сильно стимулировало именно эту составляющую у живого тела народной жизни на протяжении тысячи лет после Крещения Руси. Живой прекрасный национальный лик народа теперь уже выкристаллизовывается в данной реалии исповеди о Боге, то есть остается тем же, только жертва Богу стала иной. В то же время принципы общежития тоже дали свой характерный национальный отпечаток в православном мировосприятии – оное более строже, чем греческое. Вот, не вникая в технические стороны вопроса о язычестве, мы увидели общий критерий того, как могло все быть и так оно стало.

По этой причине, приведённое ниже, может быть, не важно для тех, кто воин, ибо Православие для него и так понятно. Но важно для тех, кто хочет знать то, во что он хочет верить.

Надо сказать ещё одно важное, что мы имеем дело с борьбой внутри каждого человека (два «я» один говорит надо, а другой – отдохни или отложи на потом), обусловленной границей двух природ: постоянство берега и течение реки. Так как условия проживания людей были тяжёлыми, то это противостояние внутри каждого из них было сильно стимулировано. Отсюда следует, что всё в природе вещей, всякое даже малое действие человека было культовым, несущим цель – достичь победы одного «я» над другим, то есть дойти до спасительного берега. Тут нет смыла как-то выделять что-то особенно, что-то не очень, ибо всё подстраивалось под достижение этой священной Цели, поэтому государственный строй, и само государство, и всевозможные строительства, и даже исполнение естественных надобностей было одним культовым действием, опосредовано которого люди пытались приобщиться Божественных Сущностей. Всё сослужит душе в её стремлении служить Богу. То есть мир служит человеку, когда он служит Богу. Женщина любит своего мужа за его любовь Богу и служит своему мужу за то, что он служит Богу. Таким образом, каждый вздох и взгляд неизбежно востребован и ориентирован на Божественное Царствие Небесное. Это самое священное и самое важное качество в жизни людей остаётся образцом, главным ориентиром, мерой всего. И так будет во все времена. Это то, с чем мы пришли к рубежу Новой Эры и это то, с чем мы должны остаться, как с самым важным условием выживания. Общество постоянно развивается, а вместе с этим развитием оное не может постоянно жить в каких-то утвердившихся рамках закона, меняются условия жизни, люди обогащаются опытом ведения хозяйства, обуздывают материю, но так как ценности остаются в той же значимости, то привычные формы выражения того же самого, Истины, постоянно меняются – какие-то уходят на второй план, какие-то выступают на первый.

Что такое движение и почему мир в постоянном изменении? Всякое бытие без Божественной полноты не может существовать. А так как Бог абсолютно велик, то всей полнотой Его одновременно ничто во Вселенной обладать не может. Одновременно не может, но только последовательно, поочередно к каждому следующему свойству, чем и достигается полнота с её многогранностью выраженной в устойчивости форм и просто реальностью. Если учесть ещё одно свойство Творца – Он всегда в будущем, то ясно почему мир находится в движении в совершенствовании к полноте, которая всегда где-то в будущем пребывает. Стремлением постоянным выразить Божественное, Вселенная движется к Его Образу в будущее, в противном случае, никакого движения не могло быть. Если есть движение, то есть и будущее. Поэтому живая душа становится источником движения, ибо несёт в себе многогранное Божественное. Именно по этой причине жизнь не может стоять в рамках только данным уникальным образом сформированного Божественного, что и обусловливает всякое движение. То есть, постоянно всякие философские положения об Истине должны адаптироваться в каких-то новых условиях, в новых запросах бытия, видеть своё подобие во вновь сложившейся ситуации. Отсутствие этой работы разума разрушает порядок, в конце концов, порождает и ереси, и кривотолки, и даже самый этот крен в богословии, который реализовался потом в возникновении материализма. Отсутствие работы провоцирует непонимание учения Церкви, что неизбежно приводит к последующим гонениям на Церковь.

Как формировался древний славянский миф и что конкретно мы можем сказать о наших народах? Напомню, что отвечать на этот вопрос мы можем не только на основе того, что дошло до наших дней. И при этом, даже не зная многого, но ведая о физиологии человека можно примерно выстроить некоторые моменты, то есть можно дать адекватный ответ о том, как все должно было быть. Следует изначально стать готовым к тому, что мы должны увидеть в древних славянских традициях. На основе этого утвердительно понять о том, как должны были повести себя древние.

Так-то всё просто, общество делится на два типа людей: умный гору обойдёт, дурень гору перейдёт. Сначала, нужно утвердительно поделить всех людей на тех, кто принимает на себя удар, выдерживает перегрузки, а также тех, кто только мыслит в поисках легкого и избегает удара. Оба варианта востребованы для победы, но в то же время, друг с другом плохо совместимо и очень часто не совместимо совсем, ибо это согласуется только со степенью причастности к Божественному и приоритетами в зависимости от ситуации. То есть недостаток в подобии Богу и приобщении к Благодати Божьей восполняется инстинктом самосохранения – работой мысли. Во время испытаний встает вопрос о самопожертвовании, а мыслящий так не думает, а ищет выход из положения. Понятно, что нужно кое-где ценой своей жизни спасти остальных. Так как в те времена жизни угрожало много опасностей, то жертвовать собой – было обыденным и наиболее востребованным. Для хитрости нет функционального простора.

Хорошо наш вопрос освящён Голгофой Христовой. Возле святого Распятия было ещё два распинаемых. То, как повёл себя справа, говорит о том, что все в этой жизни он делал ради окружающих или может быть ради тех, кого любил. Тот, который слева жаждал собственной выгоды. И вот тот, что слева умозрительно подходит к той ситуации, в которой пребывал Сын Божий, ибо окажись на Его месте, а именно в Его возможностях Силы, он поступил именно так, как он это делал всегда, о чём высказался злословя – сбежал бы с Креста. И наоборот, тот, что справа поступал как Иисус всегда, а потому смог распознать во Христе Сына Божьего, пожелал остаться с Ним. Две психологии и два образа мышления, и два образа жизни адаптировались в истории северных народов.

Таким образом, в той же ситуации испытаний на Кресте неизбежно оказывались люди постоянно во времена до Рождества Христова. Мировое похолодание и прочие катаклизмы постоянно разделяли общества народов Севера на тех, кто справа и тех, кто слева. Это аксиома. Одни искали лучшей участи, а другие уже находили радость бытия с теми, кто в трудную минуту жертвовал собой не ради себя. Поверьте, что жить с такими людьми тоже большое счастье. И это состояние психики, наполненной совершенной любовью, может быть стимулированным только и только самыми трудными условиями жизни. В то же время, трудность жизни для другой категории людей (мыслителей), о которой уже сказано, оказалось бы стимулирующей причиной для переселения в те края, где жизнь более облегчена. И действительно люди расселялись. И так как они прошли через серьёзные испытания и тяготы жизни, то осваиваться на новых землях им было легко, подавляя всякое сопротивление местного населения. В виду их высокой строгости к себе, они могли выглядеть дикими племенами – варварами.

Итак, к чему мы пришли. Во-первых, конечно, всё дело в самой психике людей, которая, в силу своей слабости или наоборот её силы, может или не может идти на подвижничество и самопожертвование. Во-вторых, славянский мир около пяти тысяч лет назад раскололся в результате Великого Переселения на две составляющие: одни ринулись на Юг, Юго-Запад и Юго-восток и дошли даже до берегов Индийского океана; другие остались на своей исторической Родине. И именно это качество общественного раздвоения на умников и героев, стало семенем, давшим свои всходы в последствии – современное раздвоение общества по религиозному восприятию мира. В индуизме много разумного, гениального и даже сверхгениального. Христианство для них стало одной из многих форм богословия, ещё одним мнением о Боге. А для северных – это самый главный путеводитель в образе жизни. Это образ правильного подвига.

Иными словами, образ жизни мог стимулировать в умах людей только то, что было наиболее востребовано жизнью в данных реалиях природы. То есть философия начала раздваиваться. Или ещё точнее люди верят по-разному: кто-то принимает веру больше умом, а кто-то сердцем, предпочитает непосредственное единство с Богом в молитве. То есть только степень активного творчества человека соответствует степени приобщения к Божественному. Это стало определяющим моментом в формировании решений судьбоносных вопросов народа. (Это сформировало вообще человека, как личность). Часть людей, которая в вере сторонилась приоритетов исихазма, легко переживает любой кризис в обществе, легче смиряется с лишениями. Более того, кризисы усиливают Божественное торжество духа при исихазме, что наделяет человека желанным счастьем, скрадывая всякую физическую боль и утраты. Соответственно оные, наделённые счастьем, не ищут лучшей участи и смиряются с любым положением дел. Автоматически, эта часть народа осталась в северных районах и при этом утверждала только жертвенное служение ради жизни вообще.

Джордано Бруно утверждал одну важную для нашего обсуждения мысль – люди путают начало с причиной. Точка – начало прямой линии, но не причина её. То есть надо брать за причину не точку, а то, что эту прямую прочертило. Линия просто стала формой выражения каких-то доступных свойств причины. Но движителем может быть только то, что эту линию чертит. Примерно в этом соотношение Творца и творения. Поэтому важно верно исповедовать Бога, ибо эта причина становится стимулятором высокого трудолюбия. А начало – это лишь характеристика, которая по природе вещей – только лишь описательный факт, то есть не имеет движущей силы. Поэтому доктрина, какая бы она сверхгениальная не была, оная не становится причиной, стимулятором движения, активатором трудолюбия человека, но несёт в себе лишь информативные свойства. Точно также вера измеряется не количеством икон в доме, а промыслом Божьим на человеке и степенью его трудолюбия, приобщения к подвигу. По этой причине северным народам, со свойственным для них интенсивным трудолюбием, Православие оказалось естественно близким по образу жизни. В то время как переселенцы на территории современной Индии так и не смогли его принять даже в наши дни. Именно это формирует поведение многих миллионов индусов – просто прожигают свою жизнь в безделье в постоянном лежании и попрошайничестве. В России это называют нигилизмом.

Мифология тех древних арийских народов, населявших наши земли, дошедшая до нас в современном индуизме, отличается мощью и глубиной мысли. И сильнее философии этой религии найти ныне, думается мне, невозможно. В результате, так как в истории Индии много было учителей об Истине, то Иисус Христос оказался одним из них, причём на равных. Никакого конфликта, никакой войны на религиозной почве – добро пожаловать к нам теперь уже и вы со своей спецификой исповеди Бога, со своими интересными воззрениями. По этой причине проповедь апостола Фомы просто «утонула» в этом океане мысли, стала ещё одним интересным мнением о Боге. Но есть одно «но» и для пояснения опять обратимся к православной антропологии.

Человек всегда делиться тем, что у него в переизбытке. Если чего-то нет, то он не может этим делиться. Женщина хочет рожать не ради какой-то выгоды, а просто так, чтобы было дитя, от любви своей. Это возникло не на ровном месте, а имеет место быть изначально в самом Акте зарождения мира.

Бог наделён высочайшей степенью счастья, Он абсолютно счастлив и настолько в переизбытке, что просто возжелал поделиться им – так Бог сотворил Вселенную и человека в ней. У этого всего вокруг нет смысла и какого-то предназначения, а просто пусть всё будет и будет хорошо, и красиво. Пусть всё это будет вечно и в абсолютной радости. Пусть всё живет вечно в радости и счастье. Для того, чтобы творить, человеку в первую очередь нужна радость и счастье. Без этого самого главного он не может ни творить, ни устраивать, не способен на подвиг самопожертвования. Без этого он не может прощать и ищет справедливости. Понятно, что взять эту радость жизни человек может только в одном месте – у Бога. И достижению этой самой важной цели или, если так можно сказать, кондиции духа подчинено всё в природе людей, каждая фибра души и каждый член его тела, и даже сослужит ему в постижении этих целей вся Вселенная со всеми её насельниками.

«…20 И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника, подобного ему.

21 И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию.» (Быт.2:20,21)

Этот критерий жизни не утратил своей значимости и после грехопадения, изменилась только среда обитания и образ жизни, обусловленный грехопадением и также иными стали образы приобщения к Божественному опосредовано сослужению Вселенной человеку. Ведь то, что сотворено Богом остается вечным и замысел о мире и человеке в нём не потерял значимости и ничто более не может разрушить Его Волю. То есть в самых первых страницах священного Писания задана константа единицы измерения, с помощью которой измеряют мир и вне её нет смысла вести какие-то определения.

Если говорить об Истине, то, как известно, оная всегда несёт с собой много побочного продукта и радость – один из них. Природа человека многогранна и, следовательно, каждая грань его естества наделена каким-то особенным, уникально явленным для неё образом неполноты и свойственной для неё радости от приобщения к Божественному, как сопутствующее Истине. Позволю себе немного отклониться от хода мысли и дадим определение мере. Над чем мы обычно проводим измерения? Над тем, что востребовано. Что нам востребовано? Нам востребовано то, что животворит, то есть это какое-то Божественное свойство, каким-то особым образом выраженное на природе. То есть мы соизмеряем то, что является проводником Божественного и несёт в себе Божественное или, другими словами, специфически выраженное проявление счастья, своеобразно адаптированное на вещественном. Тогда что есть Истина? Тогда Истина – это полнота счастья, явленная в Божественном, опосредовано всех видов проводников Его Естества. Теперь становится ясным, где может быть проявлена логика и её анализ. Просто мерой счастья становится теперь не количество муки или продукта питания. Мерой счастья становится факт Воскресения Христова в Его Божественной полноте. На самом деле в истории человечества было бесконечно много случаев, когда люди чудным образом возвращались с того света, но это всё только множественные степени подобия тому Счастью. А когда мы требуем от простых людей данной полноты радости – воскресения в том его проявлении, как это было во Христе, то этого просто быть не может. То есть теоретически всегда нужно предположить, что присутствует некоторая лазейка, через которую возможно Воскресение во плоти и что самое интересное, так как через неё может пройти только Бог. А это значит, что сие не есть извращение, не есть противоестественное или противозаконное. В данном случае, надо сказать, что само по себе Священное Писание может быть анализировано совершенно иными мерками счастья. Оное было задано ещё во Царствии Небесном, и оное не мерится пудами золота, сала, леса и полезных ископаемых. Мы часто слушаем сказки народные и очень часто там осуждается именно этот аспект, когда Царствие Небесное измеряется тем, что не сопоставимо Ему, также как не сопоставимы многие вещи, совершаемые в культовых действиях и даже сам язык Священного Писания не вписывается в Образы исповеди о Божественных Обителях. Это можно сравнить примерно со следующим: Царствие Небесное – это сто тон сала. Вот насколько это хорошо. Просто иных образов, кроме сала, нет. Хотя само по себе счастье – это есть неподчинение законам природы, они не владеют нами, во Христе мы не закрепощены оковами греховного естества, нет судьбы, нет вообще ничего уже, что хоть как-то скрадывало бы нашу свободу личности. Таким образом, Истиной называется все то, что несёт в себе радость и счастьем оная измеряется, но только не в том смысле, в каком нам несёт итальянский мыслитель эпохи возрождения Лоренцо Вала. Если знание несёт радость – это истина. В то же время, мы не ломаем мир, мы следуем его законам, потому что сами хотим жить по ним. Вот какими критериями измеряют влияние или присутствие Бога авторы Священного Писания.

Так как эти грани стимулировались в культе древними обществами, живущими в благоприятных условиях Ханаана, Индии, Греции, Месопотамии и так далее, то возникнут течения мысли хоть как-то пытающихся оправдать приобщение к ним. Вопрос лишь в том, какая именно радость наиболее приоритетная в Божественной субординации. А для этого уже нужны испытания.

Божественное дыхание, как составляющая во внутреннем мире человека так и остаётся сутью его жизни, самой наиважнейшей и определяющей всё в самом человеке. Оная, как носительница Истины, адаптируется на самых разнообразных формах мировосприятия. Если доктрина выражает сие максимально верно, применительно к внешним условиям жизни людей, то народ живет в мире долго. Истина остается Истиной везде, различная только эта её трансформация в окружающую среду, придает ей какие-то уникальные черты. И ни что с исповедующим Её порядком вещей не сопоставить по значимости и ничто не должно его нарушить. Этот жизненный порядок вещей, свидетельствующий о Божественном, об Истине, обязан оставаться неприкосновенностью в любых условиях жизни, подстраиваясь под среду в любых условиях её пребывания, ибо Оная есть условие живого и ничто не должно её выталкивать из этого бытия. А ведь жизнь полна экстрима, особенно в те далекие времена. Опасных или тяжёлых ситуаций может быть слишком много, а может быть слишком мало, что либо сильно стимулирует высшие приоритеты духа сильнее по отношению ко второстепенному, либо слабее (когда приоритет отдаётся второстепенному, то есть плотскому). В зависимости от того, в чем более всего стимулировано естество человека в образе повседневной жизни, в том выкристаллизовываются ценности, исповедующие Правду, то и исповедует философско-мифологическая доктрина народов.

Это сделало нас разными по отношению к современному населению Индии. Хотя семя этих противоречий присутствует в любом обществе и зародилось ещё вначале времён в грехопадении и уж тем более присутствовало до великого переселения арийских народов. Скорее всего в решающий момент этот клубок противоречий назрел особенно. В любом случае, много мудрости, много форм исповеди Истины, но Голгофа остаётся тем Местом, где наиболее сильно востребовано соблюдение естественного порядка вещей с максимально стимулированной природой духа ради единства оной с Божественным. Это Место, на котором сходятся абсолютно все противоречия воедино. И боль и радость; Правда и ложь; Земля и Небо. Более того, Голгофа всегда есть и будет судным моментом для всех исключительно форм исповеди о Боге, всех теорий и учений когда-либо возникших и возникающих, всех форм представлений об Истине. Все то, что радовало плоть и разум в философских системах, всё, что хоть как-то имело вид разумности и считалось полезным с точки зрения ублажения плоти, все это теряет свою значимость на Голгофе и остается то что устояло и дарует радость. Физиология людей одинакова, а потому максимум тяжести жизни по всем критериям, явленный на Голгофе, становится судом или экзаменом для всех религиозных систем, ибо дает возможность проявиться только Божественной Истине. Ведь ад и Рай – это сфера в первую очередь духовная, а так как болезни духа гораздо более болезненны по отношению к физическим страданиям, то Голгофа дает Правде проявиться без всякого привнесения в Неё инородных мыслей, без оправдания плотских радостей – нет смешения мирского с Божественным. Уходит догматическая путаница. Остается чисто Божественное и в духе, и душе, и в разуме и это перевешивает всякое физическое страдание. И если радость остается – это первый признак того, что вера ваша истинная. Если доктрина исповедует плотские удовольствия, оправдывает разнузданность, то на Голгофе оная не уместна. Также много интересного и захватывающего в разум привносит нам наука, но только одна Правда наделяет нас радостью полноты счастья Царствия Небесного, всё остальное правдоподобное есть. Поэтому сие ясно и понятно принимается только там, где много опасности, где каждый день борьба за жизнь. По этой причине, северные славяне приняли Христа иначе, чем их соплеменники современной Индии – за Сына Божьего, ибо Он им близок (отвергли всякое заумное), он им понятен.

Повторюсь. Для того, чтобы жить в тяжёлых природных условиях, где один день год кормит нужно непосредственное единение с Божественной Сущностью, важно существенное Его присутствие, а не философская доктрина. А южные приняли Его учение, Его мысль, как ещё одно новое интересное мнение, ибо страдание для них не являлось опосредованностью распознания Истины, одним из свойств которой был и есть Рай Царствия Небесного независимо от любых обстоятельств. Так как Царствие Небесное – естественная сфера жизни человека, а тело, по слову святых отцов каппадокийцев, сослужит душе Богу, то это сослужение в тяжёлых условиях Севера, какими бы высотами святости они не обладали, каким бы они молитвенниками не были, всегда будет в конфликте, в противоречии с этим образом сослужения (опять цитирую тех отцов) и его потребностями. Ибо мы наделены греховной плотью. Это противоречие обусловило эволюционные процессы в устройстве быта и, в конце концов, дало толчок научному прогрессу. Счастье человека везде одинаковое, что на Севере, что в близи Экватора, но различны только формы адаптации праздника Царствия Небесного в этих частях Света. В Индии условия жизни в таком противопоставлении не находятся с природой людей – там уже можно сказать рай. То есть северяне по крупицам собирали рай, как естественное условие жизни человека, что определило научно-технический прогресс, а южане и так уже жили в окружающем раю земном, ибо жизнь в таких климатических условиях намного проще, а так как нет противоречия, то и нет эволюции технической мысли – не востребована. Ведь что есть печь в избе – шедевр человеческой мысли и даже революция. Затащить огонь в дом! Это надо научиться обжигать глину, знать свойства огня и так далее, но в первую очередь нужна победа над смертью, победа над собой, что позволило бы бесстрашно подойти к огню и даже взять его в руки. Это потом уже появится опыт приручения огня, но сначала победа над смертью. Над собой. Та же ситуация с приручением лошади и других домашних животных.

Можно и нужно иначе освятить сие. Суровость быта определяет соответствующую высоту духа. Плохой и слабый человек всегда ищет выгоду и не смиряется с тяготами бытия. Вершина горы – всегда тяжесть жизни восхождения, но что открывается с неё? С высоты открывается единство мира в гармонии и видны пути выхода из сложившейся ситуации. Тот, кто на ней оказался сегодня или сто, или тысячу лет назад созерцали один и тот же вид и видели ту же дорогу жизни и спасения. А потому говорили об одном и том же все и одинаково были понятными друг другу и Христос был им понятен тоже. Переселенцы автоматически жили в менее суровых условиях, разумнее для них более лёгкое, как бы ближе к менее затратному, к менее жертвенному подножному корму, а потому духовная высота не востребована. Но на этой небольшой высоте вид скрадывается, уходит из обозрения пространства, а в области восприятия оказываются только участки от прежнего общего вида в непосредственной близости. И для того, чтобы мирить всех, располагая обозримым материалом для анализа, нужно выстраивать на понятном понятийном языке логические цепочки суждений, соединяющие разрозненные участки от такого заниженного мировосприятия. То есть единство мира, созерцаемого с высоты, в иных столь ограниченных сферах приземления выражается лишь последовательной логической цепочкой суждения, когда одно согласуется с другим, одно разумно склеивается с другим. Схему местности, пребывая внизу мы можем составлять с помощью указателей направлений вместо целостного и всеобъемлющего обозрения с вершины. Просто глаза с вершины видят весь общий план одновременно, а внизу этот план адаптируется на направлении (пространство в прямую линию), ибо меняются инструменты познания, ведь для изучения местности можем мы идти только в одну сторону, а не во все стороны одновременно, как это естественно глазу. То есть вся полнота плана теперь выражена последовательностью зафиксированных встреченных на пути объектов, которые с вышины представлены, как одно единое целое. Просто ходить и запоминать расположение всего, а это бесконечно много информации. Примерно так соотносятся два образа восприятия в разных точках обозрения. Там, где нет восхождения на Голгофу, Божественное исповедуется множеством логических выражений. Там где есть Голгофа – Божественное воспринимается сразу. Николай Кузанский приводит интересное сравнение: окружность и вписанный в неё многоугольник. Чем больше граней многоугольника, тем больше он похож на окружность, в которую он вписан. Но окружностью многоугольник не станет никогда – так и будет вечно приближаться к её форме. То есть в нашем случае, чем многограннее учение или доктрина, чем больше логических выкладок описывающих изучаемую местность не с высоты, тем знание о ней всё сильнее и сильнее будет схожим с тем видом обозрения, что открывается с высоты. Но желанной точности так никогда и не будет. По этой причине, святое Евангелие очень малословно, ибо показывает только этот путь восхождения на Голгофу, а к этому автоматически всё остальное прикладывается. В то время как индуизм находится в постоянном бесконечном совершенствовании своих богословских доктрин, но так никогда полнотой Истины не станет. Важно заметить, что вписанный в окружность многоугольник никогда не за пределы оной. Точно также всякая самая совершенная доктрина не может выпасть за грань священного Писания.

Но вот понятийный язык изменился с течением времени и ведическая традиция, которая была близка христианству пришла в упадок, как невостребованное в хороших условиях жизни. Возникло множество учений, так называемые даршаны. Это учения, несущие одну и ту же цель – спасение человека. Всего их было много более ста, но прошли испытание временем и наибольший авторитет получили только шесть из них. Учителя индуизма не отвергали ни одну из них, ибо каждая из них приводила к освобождению. Каждая из них ведёт одной и той же цели, только меняется путь её достижения. Таким образом, каждая даршана – это путь к одному и тому же знаменателю – ко спасению, который каждый волен выбрать по своему усмотрению и складу ума и характера. Так родился индуизм и также потом приняли Христа, как учителя мудрости, то есть просто присоединили Его в общий пантеон великих учителей индуизма. Вот что такое язычество в самом прекрасном, совершенном, философском его проявлении, но без Благодати Божьей.

Представьте себе человека, который всю жизнь зубрил эти тексты, чтобы хоть как-то приблизиться к полноте знания. И представьте себе человека, который оказался на вершине Голгофы. Чтобы принять верное решение одному надо знать все тексты, а другому так все открылось. Просто в условиях постоянного риска и опасностей второй способ легче, а потому более стимулирован и воспринимаем всем обществом. А там, где все в избытке легче всего приближаться к Истине без напряжений и перегрузок.

Новая сложившаяся ситуация в мире неизбежно активирует богословские споры в этом срезе противостояния с новой силой. И вот что интересно. Дело в том, что научный прогресс начинает набирать силу и потому уходит сплачивающий весь народ фактор – трудность жизни и для поддержания того же состояния сплочения оказывается значимым национальный признак. Но беда-то в другом, что новые веяния, пытающиеся претендовать на Истину и заявляющие себя как древние славянские верования, ломают догматику, а не становятся гармоничным дополнением той Силы, которая таит в себе Православие. Представьте себе, что инспектор ГАИ будет служить в Храме с жезлом регулировщика, а священник будет читать проповеди для водителей авто на перекрёстках, взывать к покаянию и так далее. Дурдом. Но ведь именно в этот дурдом толкают нас эти воители. Да научный прогресс набрал силу и неизбежно на поверхность всплыли иные принципы коррекции отношений и как бы священник сидя за рулём авто уже обязан подчиняться правилам дорожного движения, а регулировщик должен ему помогать это делать. Вот как это должно выглядеть. Язычество востребованным оказалось там, где «оказалось бессильным» Православие и государственный закон в сложившемся мире. Как замечательно подчеркнул святейший Патриарх 6 марта 2015 года в Успенском Соборе Троице-Сергиевой Лавры, что тело сослужит душе Творцу, помогает служить Ему. Но так как у тела есть национальность, то необходимо создать условия для тела русского человека продолжать сослужение в новых условиях НТП, а не подмешивать всё шиворот на выворот. Выпавшее звено стало трагедией современной Руси.

Для того, чтобы более ясно понимать то, как формируется языческая вера, следует осветить иные стороны этого вопроса. История, как наука, занимается описанием трагических событий (что-то иное не оказывается в области обозрения летописца и не может быть распознано), кои всегда порождены заблуждениями. Человеку свойственно мировосприятие опосредовано ограниченной чувственной природы. И если человек пребывает вне Бога, то ограниченность её тут же начинает сказываться. Просто место человека только на Вершине вершин, где обзор вписывается в возможности человека воспринимать одновременно всё сразу. Понятно, что это радость видеть Вселенную, как на ладони и Бог дарует эту радость только тому, кто на ней. Если человек изменил этому, то автоматически из его обозрения выпадают целые участки этого бытия, возникают какие-то провалы и альтернативные его мировосприятию миры без утраченных, без неучтённых, а иногда просто невостребованных (во временном отсутствии необходимости) в его жизнедеятельности реалий. Так рождается ересь или, иными словами, идеология, столь родственные языческим верам в образе мышления и жертвы ради мирного сосуществования. Так рождается сама эта наука, сами эти научные изыскания для объяснений с помощью этой ереси всех парадоксов в природе.

Возникшая ограниченная закостенелость, как свойство всякой идеологии, чтобы вписаться в жизненную реальность, в последствии неизбежно становится многогранной, с её обусловленными жизнью, с бесконечными разносторонними надстройками. Но сколь бы бесконечно многогранным этот многоугольник не был, окружностью он не станет. По этой причине, индуизм многогранен, ибо это совокупность множественных идеологий. Получается, что мы, попав новые реалии райских обителей, обусловленных научным прогрессом, отслеживаем их (индуизма) путь развития.

Идеология есть в данном историческом контексте – новое проявление язычества, трансформировавшееся под запросы реальности окружающего бытия, ограниченного возможностями животной природы. Почему язычества? Потому что требует кровавую жертву, что есть естественно для неё. То есть, идеология – слово смерти, претендующей закрепиться в данных реалиях, оправдывающего кровопролитие. Что и происходит, ведь исполняя установки идеологической доктрины, человек может не стремиться к духовному совершенству и при этом обретает безопасность и достаток даже в ущерб основному принципу, благодаря коему он возник в теле Вселенной (не утруждает себя поиском Истины и богообщения). Создаётся иллюзия благополучия, возникшего благодаря законопослушности, а Бог оказывается изолированным от людей для распознания Промысла Своего в данных реалиях. Но так как имеет место ущемления этого фундаментального Начала, то нет вообще ничего – вырождение неизбежно. А всякому вырождения будет антагонизм – желание жить. Поэтому извращение человеческого начала, как свойства языческой традиции, не становится нормой жизни, ибо человеческое всё равно требует своего – полноты свободы, как образа победы над смертью. А так как это невозможно без всей полноты восприятия, то возникает в обществе сначала напряжённость, которая либо разряжается в качестве кровавого бунта, либо успешная и трудолюбивая власть вовремя делает реформы, обогащает идеологию или религиозную доктрину новой гранью, разряжает, тем самым, возникшее противостояние. Так появляется ещё одна грань учения, делает её более полной и истинной. Так человечество в лице данного народа обеспечивает живучесть в предстоящих временах. Такая формула каждого исторического процесса. И исходя из этого, становится ясным путь постоянного обновления религий, вышедших из арийской традиции, которые не претерпев преображение Благодатью Божьей всё сильнее и сильнее, и полно выражают естество духа человека в бесконечной массе своей поучений. Но какими бы точными не были философско-богословские доктрины и на каких бы оные позициях ни стояли (речь идёт об идеализме-материализме), за пределы обозрения вида, открывающегося с высоты Божественного оные выйти не могут. Если вы стоите на вершине горы, то вашему взору открывается вид, за пределы коего идущий там внизу у подножья выпасть не сможет. Поэтому-то каждое из всех учений имеют своё специфическое одностороннее свидетельство о более общем, о Православном мировосприятии Вселенной, полнота которого, повторюсь, открывается человеку с высоты Голгофы. Это заметно не только в догматах современного буддизма, но и во всех философских системах мира, появившихся в позднее Средневековье и так будет всегда

Но почему тогда Ветхий Завет нельзя назвать язычеством? Потому что это только лишь история человечества, свидетельствующая о Промысле Божьем, единобожие и опыт молитв Творцу. Надо сказать также, что создавали сие люди, которые духом уже имели приобщение к Божественным высотам, а потому не зная никаких законов развития, философий и учений, увидели за много веков Рождение Сына Божьего воскресшего и это тоже часть святого Евангелия. В то время как иные учёные мужи того времени знали лишь те свойства и качества, которыми теоретически должен обладать Победитель смерти, выяснили законы, следуя коим возможно Его Воскресение. Но пройти по Его Пути, кроме Него, никто не мог из простых людей. То есть осознание того, что на это способен только Бог было у всех практически народов того времени.

Мы видим Христа наполненным Его Сущностью сердцем, как Абсолюта, через собственные страдания в своих аскетических деланиях, а они о Нём просто правильно думают. Позднее такая же ситуация проявилась с Западной Церковью со всеми её множественными сектантскими ответвлениями. Они также много думали о Боге, но не делали главного – не было причастия к Его Сущности, Энергиям опосредовано соучастии в несении Его Креста. У них нет причастия к Его Сути – не могут быть проводниками Божественного влияния. Нет Божественного влияния – нет авторитета. Так возникают революции. Иными словами, как только уходит присутствие Благодати Божьей, так сразу начинаются попытки свидетельствовать о полноте Истины с помощью иных критериев – в бесконечных трактатах о Ней, как в древнем Индуизме, как в Буддизме и так далее. Здесь следует заметить, что Благодать Божья останавливает всякие эволюционные токи, в том же числе и в становлении религиозных течений. Если мы присмотримся ко всем современным учениям, то увидим, что все они зеркальные отражения того, что несёт нам Евангелие, но процесс этого становления растянулся на многие тысячелетия.

Что нам ещё полезно помнить? Мерилом всего всегда является вечность жизни. Вопрос лишь в том, как эта вечность достигается. Если есть ошибки, то автоматически появляется необходимость в доноре, покрывающем утраты энергий от этих ошибок. Второй путь достижения вечности – путь без ошибок. Раз их нет, то нет необходимости в донорах. Но в том-то и дело, что разумность, как понятие, всегда исповедует более легкий эгоистический путь с меньшими затратами, с меньшей жертвой для себя к достижению какой-то цели. Но если во Царствии Небесном данный путь естественный, то для человека с телом, искажённым грехом, тоже самое становится преступлением Божественного закона – нельзя ходить лёгкими дорогами, ибо оные уничижают Божественное присутствие в душе – надо есть этот хлеб только после добычи его и при этом в поте лица. Поэтому донор – это неизбежное сопутствующее звено для людей с активированной разумностью мировосприятия.

Чем отличается колдун и святой человек? Магия всегда путь смерти, то есть неизбежных заблуждений, но при этом дающая возможность пить соки жизни от окружающей среды или общества ради нового воскрешения постоянно увядающих своих жизненных сил. Святость указывает жизненную дорогу минуя какие-то энергозатраты. Поэтому видеть жизненный путь можно даже тогда, когда он проходит через ад Голгофы. Вот в чём вопрос. Исходя из этого, явно прослеживаются два различных образа государственности и формы ведения хозяйства, и исторических путей. Для одного из них – необходимы обширные колонии. Для другого – справедливое распределений материальных ценностей и братство народов – одна из множественных граней государственности, появившаяся как побочный продукт самопроизвольно, как производное святости. Автоматически, народы, живущие за счёт нового прилива свежих сил извне, всегда будут смотреть с вожделением на своего соседа, как на новую предполагаемую колонию. То есть можно легко пророчествовать о путях Европы, к чему она должна была прийти за долго до нынешних дней. В этом явлен фундамент эпохи Просвещения.

Для сведения всех желающих продолжить изучение трудов во втором томе «Русская философия. Анализ истории». Так как оба тома находятся в постоянной доработке, то последнюю версию двухтомника можно скачать на сайте -krasota.ru

Обновление происходит каждый месяц.

Приятного чтения. С уважением

Литература

В данной работе для выражения сути проблемы и ясного отражения истины использованы материалы трудов следующих авторов:

Аристотель «Метафизика» сПб, «Алетейя, Эльга», 2002

Карамзин Н.М. «История Государства Российского» ISBN: 5-17-021894-x, 978-5-17-021894-3, 2004

Лосев А.Ф. «Диалектика мифа» М.,1989

Лосев А.Ф. «Хаос и структура» М., «Мысль», 1997

Мирча Элиаде «Аспекты мифа. Издание 4» М., «Академический проект», 2010

ЮНЕСКО «История человечества» М., 2003

Зубов А.Б. «История религии. Кн. 1. Доисторические и внеисторические религии». М., «Планета детей», 1997

Негреев О.И. « Представление о человеке в древних культурах Переднего Востока, на примере Египта и Месопотамии» // XVI Рождественские чтения, IV направление, Вып. 2. – М., 2009. С.276-297.

Осипов А.И. «Путь разума в поисках Истины» (издание 4-е)М., 2002 (издание Сретенского монастыря)

Отец Лев Шихляров «Введение в Ветхий Завет», журнал «Контент» Париж-Москва, №1/91.-1997

Небольсин Е.А. «Русская философия ч.1» Нижнетагильская типография, 2009

Небольсин Е.А. «Философские аспекты естествознания на основе православного догматического богословия», научный журнал «Журнал научных и прикладных исследований» Россия №1,2 – 2013;

«Философские основы физики», научный журнал «Мир современной науки», Россия №6 М., 2012

«Философские основы естествознания», научно-аналитический журнал «Научный обозреватель» Россия, №12-2012

«Философия. Онтология и теория познания» научно-аналитический журнал «Научная перспектива» Россия, №12-2012

Frederick C. Copleston “A History of Medieval Philosophy” Methuen & CoLTD 1972

Авторские права зарегистрированы в базе данных Российского авторского общества «КОПИРУС»

Регистрационный номер № 011– 000777 от 14 февраля 2011 года

Регистрационный номер № 011-000928 от 4 мая 2011 года

Служба электронного нотариата COPYTRUST

Регистрационный номер № 07N-4R-OV от 05 июня 2012 года

Регистрационный номер № 07N-4S-UU от 09 октября 2012 года

3. Регистрационный номер № 07N-4V-ER от 29 сентября 2013 года

4. Регистрационный номер № 07N-4M-07 от 16 октября 2014 года

5.Регистрационный номер – 07N-4N-99 от 28 января 2015 года

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg