«Тайны великих открытий»

Тайны великих открытий (fb2) - Тайны великих открытий 1211K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Альбертович Помогайбо

Автор выражает свою признательность переводчику русской литературы, представителю фирмы «Nissho Iwai» г-ну К. Хитачи за разъяснение особенностей японской культуры; USIS США — за информацию об американском образовании; переводнику с немецкого М. Морозову — за информацию о немецком образовании; лауреату конкурса «Учитель Москвы-2000» С. Кожевникову — за консультации по физике. Отдельная благодарность — великой актрисе Д. Дурбин, о которой я делал радиопередачу на Московском международном радио, — за вдохновляющую оценку моего литературного дарования.

Ночной звонок

Однажды, непроглядной ночью, когда над Москвой еще не забрезжили даже первые рассветные лучи, в доме конструктора авиадвигателей Александра Микулина резко и требовательно зазвонил телефон.

С трудом приходя в себя ото сна, конструктор поднес трубку к уху. Звонил Верховный главнокомандующий. Сталин говорил медленно, с долгими паузами, словно слова давались ему с большим трудом:

— Вы можете на завтрашнем совещании… представить предложения… как поднять мощность двигателя для Ил-2… на одну пятую? Но не внося никаких изменений в конструкцию самолета?

Вопрос показался столь нелепым, что Александр Микулин несколько мгновений подождал, ожидая разъяснений. Но разъяснений не последовало. На том конце линии молчали.

Что-то надо было сказать — но что?

— Для Ил-2?

— Да.

Ил-2. Единственный в мире «летающий танк». Мотор для этого самолета проектировался как самый мощный в мире, и за мощность пришлось заплатить дорого — низкой высотностью. Уже пущенный в серию мотор ОКБ Микулина сейчас форсировало для варианта Ил-2 с задним стрелком. Можно было надеяться выжать всего несколько десятков лошадиных сил — буквально на грани, на которой еще можно было гарантировать надежность. Но на одну пятую?

— Что вы молчите?

Что тут можно было сказать? Объяснять про степень сжатия и систему охлаждения? Но ответить было надо.

— Я сделаю это, товарищ Сталин.

Прошло мгновение — и в ухо ударили короткие гудки.

Конструктор остался у стола. В окно на него глядела ночь, словно разверзнувшаяся бездна.

Прибыв в Кремль, Микулин действительно представил предложения, как резко повысить мощность, — и его ОКБ немедленно получило соответствующие распоряжения…

И этот мотор был создан. Он предназначался для бомбардировочного варианта штурмовика Ил-2 — Ил-8, который был способен нести почти вдвое больший груз бомб. Однако по ряду причин Ил-8 в серию не пошел. Одной из этих причин стал штурмовик Ил-10 — модификация Ил-2 с тем же новым мотором, в которой, однако, основной упор делался на скоростные качества.

Благодаря мощному двигателю скорость Ил-10 лишь немногим уступала скорости «мессершмитов», а при встрече с истребителями FW-109A-4 самолету было достаточно подняться до высоты 2000 метров — с этой высоты и до 3500 метров его скорость была выше, чем у немецкого истребителя. При встречах же с одиночными истребителями противника самолет был способен вести активный воздушный бой. Со штурмовиком Ил-10 Красная армия завершала войну с Германией — и с ним же разбила японскую Квантунскую армию.

Так что же произошло в день перед совещанием в Кремле? Что за волшебная палочка помогла конструктору увеличить мощность мотора, в котором, казалось, были исчерпаны все ресурсы?

Александр Микулин объяснил эту тайну через три десятилетия. У него было особый метод получения новых идей.

«Неразгрызаемость» трудной задачи означала, что на данном уровне она не решается в принципе и ее можно решить, лишь сделав качественный скачок. Логикой новое качество вычислить невозможно — и потому следует обращаться не к сознанию, а к подсознанию.

Микулин подступался к «качественной» задаче в три этапа. Первым было оживление в голове всей литературы по исследуемому вопросу, вторым — постановка задачи своей собственной голове («Проблема должна быть разрешена»), третьим же был… полный отход от задачи.

О задаче забывалось вообще. Отбросив расчеты, Александр Микулин уходил бродить под деревьями, которых было много в 1930—1940-е годы на московских улицах, любовался старинными московскими домиками. Бездумный день, свободный от всяких забот. На следующее утро он снова обращался к задаче, и почти сразу приходило решение — новое, смелое, оригинальное. За бездумный день подсознание делало то, с чем неспособна была справиться логика.

Используя этот метод, Александр Микулин создавал не только авиадвигатели. Конструктору принадлежит множество изобретений в самых разных областях. Столкнувшись на склоне лет с проблемами здоровья, он создал целую систему аппаратов, возвращающих человеку хорошую физическую форму.

Сейчас трудно поверить, что многое, созданное его талантом, является результатом своего рода «магии», использованием тех сил, которые мы изучили и исследовали еще очень и очень мало. И он был не единственным «магом».

Академик Борис Сергеевич Стечкин известен как создатель теории воздушно-реактивных двигателей. Меньше известно, что он имел также и собственную теорию управления мыслительным процессом. Основой этой теории была твердая установка подсознанию: «Эта проблема должна быть разрешена», а также концентрация. Требовалось думать над задачей непрерывно — что бы конструктор ни делал.

Но не все задачи решались быстро. Порой приходилось подолгу их вынашивать — откладывая одну и берясь за следующую. Почти непрерывные размышления определили облик Стечкина — чуть отстраненного от мира человека, погруженного в мир своих идей.

…Первые послевоенные годы. На одном из авиазаводов упорно не запускается двигатель, спроектированный по всем канонам авиационной науки. Конструкторы проверяют расчеты снова и снова — но ошибки не находят. Полный тупик.

Заместитель директора авиазавода Б. Стечкин с этим не согласился. Собравшихся на совещании работников он наставлял:

— Думайте непрерывно — что бы вы ни делали. Я думаю и во сне.

Придя на очередное совещание, инженер Дубинский нерешительно заметил:

— Я ни во что подобное не верю, но сегодня ночью мне приснилась большая восьмерка. А я все это время ни о чем другом не думал, кроме числа ступеней.

Стечкин молча посмотрел перед собой, затем бросил разработчикам:

— Рассчитайте на восемь ступеней.

После расчета приступили к воплощению мотора в металле. Двигатель не только сразу запустился, но и показал великолепные характеристики. Созданный на его основе АМ-3 позволил бомбардировщику Ту-16 летать со скоростью истребителей.

А вышедший в 1955 году на авиалинии Ту-104 с двигателем АМ-3 потряс весь авиационный мир — самолет на голову превосходил все зарубежные аналоги.

Когда позднее Дубинский завел речь со Стечкиным об этом странном случае, тот ответил:

— Из области чудес тут ничего нет, и когда-нибудь люди займутся этим вплотную.

Может быть, настало это время и следует не только начать искать, откуда же возникает загадочное озарение, но и учить методам, которые генерируют эти озарения?

До XIX века вопрос об источниках открытий был прост — идею дарил Бог. Гаусс писал по поводу одной теоремы из области теории чисел:

«Наконец два дня назад я добился успеха, но не благодаря моим величайшим усилиям, а благодаря Богу. Как при вспышке молнии, проблема внезапно оказалась решенной».

Вера Гаусса, что божественное откровение ему было ниспослано свыше, была столь велика, что он полностью пренебрег теми колоссальными усилиями по решению задачи, которые он предпринимал в течение несколько лет.

Однако с развитием науки многие ученые стали подозревать, что у таинственного озарения иная природа.

Наиболее интересные наблюдения в этой области сделаны французским математиком Жюлем Анри Пуанкаре. У нас это имя почти неизвестно, поскольку В.И. Ленин критиковал Пуанкаре в «Империализме и эмпириокритицизме», но имя Пуанкаре достойно стоять рядом с именем Эйнштейна — хотя бы потому, что Пуанкаре сформулировал принципы относительности раньше Эйнштейна и лучше него.

Пуанкаре принадлежат выдающиеся работы в области физики и математики — но особую важность представляют ело исследования в области научной мысли. Увы — но все приведенные далее отрывки из работ Пуанкаре взяты автором из дореволюционных изданий. Во времена «исторического материализма», как определил это странное время главный герой «Двенадцати стульев» — работы великого француза о тайнах творческого процесса почти не издавались — как, впрочем, и все прочие работы виднейших ученых, занимавшихся сферой подсознательного.

Пуанкаре сделал следующее наблюдение:

«Эти внезапные озарения… никогда не приходят иначе, как после нескольких дней адских усилий, прошедших совершенно неплодотворно, из которых ничего хорошего, по-видимому; не выйдет, а выбранный способ действия совсем сбивает с пути».

Математик видел в этих усилиях существенно важную предпосылку «озарения»: «Эти усилия впоследствии не были столь же бесплодны, как мысли, коими они сопровождались; они привели в движение подсознательный механизм, и без них ничего бы не двигалось и ничего бы не получилось».

По мысли Пуанкаре, идеи представляют собой нечто вроде атомов в том виде, каким их представлял Эпикур — то есть в виде шариков с крючками. Пока человек не предпринимает умственных усилий, шарики покоятся на месте; работа же мысли заставляет их двигаться, «зацепляясь» крючками и создавая различные комбинации.

Основываясь на своем опыте, Пуанкаре делает предположение, что если задача не решена, то, хоть сознательная работа над ней и прекращена, подсознание продолжает поиск — и оно способно выдать ответ в самый неожиданный момент. У самого Пуанкаре крупные математические идеи возникали и на подножке омнибуса, и на берегу моря — причем совершенно без связи с предыдущими мыслями.

Вот эта-то способность мозга выдавать идеи через какое-то время, по мнению Пуанкаре, и создает впечатление, что озарение «внезапно» — тогда как оно на самом деле является результатом предыдущих напряженных усилии, приводящих «атомы» в движение.

Пуанкаре замечает еще одну особенность творческого мышления:

«Часто, когда думаешь над каким-нибудь трудным вопросом, за первый присест не удается сделать ничего путного; затем отдохнув более или менее продолжительное время, садишься снова за стол. Проходит полчаса — и все так же безрезультатно, — как вдруг в голове появляется решающая мысль. Можно думать, что сознательная работа оказалась более плодотворной благодаря тому, что она была временно прервана, и отдых вернул уму его силу и свежесть. Но более вероятно, что это время отдыха было заполнено бессознательной работой, результат которой потом раскрывается перед математиком подобно тому, как это имело место в приведенных примерах; но только здесь это откровение происходит не во время прогулки или путешествия, а во время сознательной работы… Эта работа играет как бы только роль стимула, который заставляет результаты, приобретенные за время покоя, но оставшиеся за порогом сознания, облечься в форму, доступную сознанию».

Немецкий ученый Г. Гельмгольц тоже пытался понять источник научных озарений. Вот что он писал про решающую идею:

«Насколько могу судить по личному опыту, она никогда не рождается в усталом мозгу и никогда за письменным столом. Каждый раз мне приходится сперва всячески переворачивать мою задачу на все лады, так, что все ее изгибы и сплетения залегли прочно в голове и могли быть снова пройдены наизусть, без помощи письма. Дойти до этого обычно невозможно без долгой продолжительной работы. Затем, когда прошло наступившее утомление, требовался часок полной телесной свежести и чувство спокойного благосостояния — и только тогда приходят хорошие идеи. Часто… они появлялись утром, при пробуждении» как замечал и Гаусс. Особенно охотно приходили они в часы неторопливого подъема по лесистым горам, в солнечный день".

И еще немного про магию…

Хмурым осенним днем 1941-го от преследующего "мессершмита" уходил дальний бомбардировщик. Без бомб и почти без горючего самолет летел быстро, но с истребителем он сравниться все же не мог и потому прижимался к самым верхушкам деревьям, надеясь, что юркий "мессершмитт" не решится опуститься столь низко. Но тот все же зашел в хвост и выпустил длинную очередь.

Через несколько дней пилоты послали на завод просьбу передать благодарность конструктору, выбравшему для самолета крыло "обратная чайка". Изогнутые книзу крылья спружинили удар о землю, и экипаж остался жив, хотя каждый из пилотов уже считал, что смерть неминуема.

Крыло "обратная чайка" было создано авиаконструктором Бартини. Про взлете и посадке такое крыло как бы нагоняло воздух под самолет, создавая нечто вроде воздушной подушки. Это позволяло самолету легче садиться и подниматься — а значит, брать больше бомб.

Но достоинства самолета этим не исчерпывались. Были у него и дизельные моторы, обеспечивавшие большую дальность полета, и аэродинамическая форма, позволявшая развить уникальную для бомбардировочного самолета скорость. Прежде чем быть принятым на вооружение, Ер-2 выдержал жесткую конкуренцию самолетов В. Мясищева, С. Ильюшина и А. Туполева. Прототипом самолета был пассажирский "Сталь-7" Бартини. Самолет пришлось переделывать в военный молодому конструктору В.Г. Ермолаеву, поскольку в конце 1930-х P.Л. Бартини разделил судьбу многих советских авиаконструкторов. Самолет "Сталь-8", который должен был иметь уникальные характеристики (в частности, скорость выше 600 км/час; "мессершмитт" бы такой самолет не догнал), так и не был достроен.

Итальянец по происхождению, Роберт Людвигович Бартини посвятил свой талант Советскому Союзу. "Сталь-7" стал воплощением его клятвы, что "красные самолеты будут летать быстрее черных".

Несмотря на сложный жизненный путь, Р.Л. Бартини смог обогатить советскую авиацию буквально фейерверком новых идей. Оценить его вклад трудно — наверное, даже невозможно. К примеру, как оценить убирающиеся шасси, которые первыми в СССР разработал и применил именно Бартини? Но нам интересен не вклад сам по себе, а методы, которыми конструктор достигал состояния озарения.

Сам Бартини утверждал, что он стремится использовать интуицию. По его словам, ему в этом помогали работы Ж.А. Пуанкаре и К. Гаусса, а позднее и посвященные интуиции работы нобелевского лауреата П. Бриджмена. А уж полученное интуицией Бартини принимался обсчитывать математикой.

Так что и благодаря Ж.А. Пуанкаре и К. Гауссу осенью 1941-го два пилота дальней авиации остались живы.

И еще из области магии…

"Мне никак не давалась форма хвостового оперения "Антея", — рассказывал авиаконструктор О.К. Антонов. — Думал, рассчитывал, рисовал… И все не так. Однажды ночью, во сне, перед моими глазами четко прорисовался необычный по форме хвост самолета. Я даже проснулся от неожиданности. Зажег ночник, набросал на листке бумаги конструкцию и снова лёг спать. Утром, увидев набросок, я был поражен, как раньше мне не приходило в голову такое простое решение. А вот пришло… Во сне…".

Этот отрывок можно встретить во многих книгах. Словами О.К. Антонова принято иллюстрировать причуды сна Но… отрывок не совсем верен. Автор этих строк убедился в этом, когда услышал сам запись интервью О.К. Антонова по телевизору.

По словам конструктора, самолет столь больших размеров, которые задумывались, трудно было построить из-за того, что ему требовался большой киль. Такой киль испытывает значительные скручивающие моменты, это требует прочного фюзеляжа. Прочность же означает большой вес самолета и… малую грузоподъемность. Замкнутый круг.

Над этим замкнутым кругом много думали и конструктор, и его коллеги. В числе прочих была высказана идея сделать хвостовое оперение с двумя маленькими килями, что уменьшило бы скручивание. Но прочнисты тут же возразили — два киля порождают сильный флаттер. Круг разорвать не удалось. И снова размышления, очень напряженные, — снова неожиданные идеи — и снова разочарования.

В один из вечеров О.К. Антонов сидел допоздна (ОБРАТИТЕ НА ЭТО ВНИМАНИЕ!). Ничего не получалось, и он лег спать. Ночью он вдруг проснулся (ТОЖЕ ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ) и вспомнил свою проблему. И тут же в его голове словно вспыхнула подсказка: флаттер может действовать не только отрицательно, но и положительно. Если разнести кили не очень далеко, они будут взаимно гасить флаттер друг друга.

Остатки сна сняло как рукой. О.К. Антонов зажег ночник, нарисовал на листке бумаги схему — чтобы утром не забыть — и снова уснул. Утром он удивился, как такое простое решение не могло прийти ему в голову раньше…

Итак, мы видим, что идея возникла не случайно. Автор просто прибег к уже знакомому нам алгоритму — сильная концентрация, отдых, возвращение к задаче. В данном случае отдыхом был сон.

Заметим, что у сна есть две замечательные особенности.

1) Он возвращает человеку свойственное детству яркое образное мышление. Фрейд говорил: "Сны снятся… по преимуществу в форме зрительных образов", и отмечал, что с возрастом зрительное воображение гаснет. А такое воображение часто важно для решения: задачу мало словесно сформулировать — ее надо еще и четко зрительно представить. Только в этом случае могут быть в полной мере задействованы зрительные аналоги. В бодрствующем же состоянии воображению мешают те образы, что мы видим глазами.

2) В состоянии сна у человека задействуются другие области мозга, чем в бодрствующем состоянии. Мысль не "привязана" к определенному ряду образов, проблем, она свободно путешествует по зонам, связанными с детством, с далекими знакомыми, с родственниками и так далее. Если перед сном опустошать мозг, не думать, то "отвязка" становится еще эффективней. Если вы непосредственно перед сном какое-то время полежите, выбросив все мысли из головы (и даже собственное самоосознание), ваши сны могут вас сильно удивить.

Однако если вы непременно хотите решить какую-то задачу, перед сном — или расслаблением — обязательно следует сконцентрироваться на ней как можно сильней. Тот же Гельмгольц считал, что своим успехом он обязан "долгим сосредоточением внимания на какой-нибудь одной мысли". Создатель паровой машины Уатт писал: "Задача настолько овладела моим умом, что я не мог бросить дело"

Продолжая разговор о конструкторах-магах, нельзя не вспомнить об А.Н. Туполеве — одном из величайших умов первой половины XX века. Довоенная бомбардировочная авиация и добрая часть послевоенных пассажирских самолетов были созданы его КБ. Почти все советские бомбардировщики Второй мировой делали его ученики. У Туполева был особый прием — прием "отстранения". После работы над какой-либо задачей он "отстранялся" от нее, чтобы затем к ней вернуться. Часто благодаря этому методу приходила новая неожиданная идея. Возможно, этот метод он позаимствовал у Б.С. Стечкина или А.А. Микулина — в молодости все трое были друзьями.

Во время войны А.Н. Туполев создал бомбардировщик Ту-2. У мотора АШ-82ФН этого самолета необычная судьба, которая прямо касается темы нашей книги.

По просьбе С.А. Лавочкина и наркома авиапромышленности А.И. Шахурина конструктор А.Д. Швецов внимательно изучил потенциальные ресурсы своего двигателя АШ-82 — но его ответ был неутешителен. Ресурсы найти не удалось. Но С.А. Лавочкин не отступал. Выхода у него не было — новая модификация "мессершмита" имела преимущество в скорости на основных высотах боев. Лавочкин даже устроил конструктору моторов демонстрацию полетов на более скоростных режимах. Однако Швецов не согласился, что ресурсы есть — и имел определенные основания, поскольку с фронта поступило довольно много нареканий на мотор. Отказался давать какие-то предложения Швецов и наркому авиапромышленности. Несмотря на это, Шахурин предложил конструктору посидеть и подумать еще вечер. В два часа ночи конструктор позвонил А.И. Шахурину и сообщил, что ресурсы найти так и не удалось…

Однако между четырьмя и пятью он позвонил еще раз, со словами: "Александр Иванович, я кое-что придумал".

Мы, конечно, не знаем, что произошло в ту ночь, но теперь имеем достаточно оснований предположить следующую последовательность: до двух часов ночи конструктор напряженно искал ресурсы; в два, после звонка, он прекратил это делать, после чего мозг, естественно, перестал концентрироваться лишь на определенных идеях, продолжая независимо от воли конструктора искать решение. И идея не заставила себя долго ждать. Что любопытно — эта единственная ночь принесла А.Д. Швецову целую серию превосходных идей, которые позволили не только повысить мощность, но и сделать мотор исключительно надежным.

Самолет Ла-5ФН с двигателем с непосредственным впрыском топлива поспел как раз к воздушному сражению на Курской дуге. Потеряв в этом сражении 4000 самолетов, люфтваффе навсегда лишилось господства в воздухе.

Итак для озарения необходимы концентрация, отдых, возвращение к задаче. Но только ли это ведет к озарениям? Не было ли в этом алгоритме что-либо упущено?

Лев Гумилевский в своей книге о Чаплыгине вспоминает об открытиях Пуанкаре — которые тот считал внезапными, возникшими в результате случайного сцепления "атомов" в глубинах подсознания — и замечает: идея осенила Пуанкаре, когда он сделал шаг на подножку омнибуса. Не была ли эта подножка "подсказкой", поскольку передняя и задняя подножки омнибуса одинаковы, а в голове Пуанкаре возникла идея именно ТОЖДЕСТВА преобразований автоморфных функций преобразованиям неевклидовой геометрии? Вопрос, который оставался в подсознании, нашел свое решение в виде аналога в реальной жизни.

Замечание Л. Гумилевского весьма важно. По сути, оно дает иную, чем у Пуанкаре, трактовку озарения. "Атом Эпикура" может столкнуться не с другим атомом, а с принципом, наблюдаемым во внешнем мире. Другими словами, подсознанию нужен некий внешний аналог для решения трудной задачи.

Это значит, что "неотступное думание" вовсе не означает, что необходимо размышлять лишь о задаче. Видимо, хорошо усвоив задачу, полезно от нее отвлечься — однако не забывая о ней. Подсознание будет продолжать поиск — в принципах, на которых построен окружающий мир.

По предположению Гумилевского, озарение Уатта было вызвано также неосознанной подсказкой. В самом деле, в описании своего изобретения Уатт вскользь упоминает о прачечной. Могла прачечная подсказать какой-то новый принцип?

Чтобы разобраться в этом, обратимся к воспоминаниям самого Уатта.

Проблема, стоявшая перед английским изобретателем, выглядела следующим образом:

"Чтобы получить совершенную паровую машину, необходимо, чтобы цилиндр был так же горяч, как и входящий в него пар. Однако конденсация пара для образования вакуума должна происходить при температуре не выше 30 градусов".

Но как возможно конденсировать пар в нагретом цилиндре?

"Я миновал старый дом прачечной, — продолжает Уатт. — В это время мысли мои были заняты машиной, и я уже дошел до хижины пастуха, когда мне пришло в голову, что пар, будучи упругим телом, мог бы ринуться в пустое пространство и при сообщении между цилиндрами и резервуаром хлынул бы в резервуар и сгустился без охлаждения цилиндра".

Проходя мимо прачечной, Уатт не мог не заметить выходящий из окна пар. Именно это и могло дать идею вывода пара в другую емкость.

В истории техники имеется немало примеров, которые свидетельствуют в пользу догадки Гумилевского. Именно аналог — но уже не через подсознание, а через сознание — позволил Тесле увидеть принцип электродвигателя переменного тока.

Никола Тесла не был так знаменит, как, скажем, Эдисон. Для американцев он был эмигрантом, сербом. Однако если кто и заслуживает звания "самый выдающийся изобретатель", так это Тесла. Если бы устройства, основанные на его идеях, прекратили свою работу, заводы бы встали, экраны телевизоров потухли, а мир вернулся бы к свечам и лучинам.

Свои изобретения Тесла создавал, пользуясь определенными методами. Одним из этих методов была полная концентрация. Над проблемой создания своего двигателя молодой изобретатель работал и днем, и ночью, прикидывая все новые варианты и оставляя на сон лишь считанные часы. Такой режим разрушил его здоровье, и врачи порекомендовали Тесле отдых. И изобретатель решил на время отложить свои раздумья.

Однажды, прогуливаясь со своим школьным другом Сигети по залитому закатными лучами парку, Тесла простер руку к солнечному диску и начал читать монолог Фауста, в котором были строчки, посвященные дневному светилу, — и вдруг замер с поднятой рукой. Сигети был изумлен. Когда он тронул Теслу за рукав, пытаясь вывести его из странного оцепенения, тот отмахнулся и пробормотал: "А все-таки оно будет вращаться и в обратном направлении. Все зависит от моего желания".

Не теряя времени, Тесла принялся чертить на песке схему электродвигателя, основанного на использовании того, что впоследствии было названо вращающимся магнитным полем.

Глядя на солнце, Тесла увидел принцип решения своей задачи. Если пристально смотреть на солнечный диск, иногда возникает ощущение, что что-то в диске словно переливается по кругу. У Теслы в подсознании продолжала крутиться мучившая его задача — и увиденный принцип немедленно подсказал ответ.

История науки знает великое множество озарений, полученных из живой природы, прямо, казалось, никак не связанных с задачей. К примеру, Жуковский, гуляя по полю, увидел в облаках свою теорию о "присоединенных вихрях". А химик Кекуле строение бензола раскрыл благодаря целым двум "подсказкам".

В первом описании немецкий химик рассказывал, что как-то задремал у камина и увидел сон:

"Мое умственное око, искушенное в видениях подобного рода, различало теперь более крупные образования. Длинные цепочки, все в движении, часто сближаются друг с другом, извиваясь и вертясь, как змеи!.. Одна из змей ухватила свой собственный хвост, и фигура эта насмешливо закружилась перед моими глазами".

Во втором описании Кекуле упоминал, что он ехал мимо зоопарка:

"Я увидел клетку с обезьянами, которые ловили друг друга, то схватываясь между собой, то опять расцепляясь, и один раз схватились так, что образовали кольцо. Каждая одною задней лапой держалась за клетку, а следующая держалась за другую ее заднюю лапу обеими передними…".

Историки не могли понять — какой же случай помог химику сделать свое открытие на самом деле?

Рискнем предположить, что оба. Если мы взглянем на формулу бензола, то увидим, что в ней "нетрадиционны" два момента — она скручена в кольцо (как змея), и элементы формулы имеют попеременно то две, то одну связь (как у обезьян в клетке).

Следует заметить, что открытию строения формулы бензола предшествовала долгая напряженная работа; в общей сложности Кекуле размышлял над этой задачей десять лет…

Итак, кто же прав — Пуанкаре или Гумилевский? Аналог извлекается из глубин подсознания, или же он находится в природе?

По-видимому, правы оба. Принципиально новая идея может возникнуть и из подсознания — если в памяти хранится полезный принцип из другой сферы деятельности. Память при этом должна быть особенно хорошей.

Сам Пуанкаре заметил:

"Особенно способные в математике должны отличаться очень выраженной памятью или, скорее, необычной напряженностью внимания".

Способности выдающихся математиков подтверждают эти слова. Леонард Эйлер имел необыкновенную память на числа. Он был способен назвать первые шесть степеней всех чисел до ста. Академик А. Иоффе пользовался по памяти таблицей логарифмов. Об особой памяти Чаплыгина пишет и сам Лев Гумилевский:

"В основе прозорливости Чаплыгина лежит, конечно, его способность устанавливать далекие связи между явлениями, родственными по природе их, но живущими в нашем сознании изолированно друг от друга. У людей со средней или неразвитой памятью такие явления при отсутствии ассоциаций между ними часто совсем и навсегда исчезают из памяти Феноменальная память хранит бездну отражений общепринятой и социальной среды, и деятельный ум легко ассоциирует их, оперирует ими".

Великие шахматисты тоже, как правило, обладали поразительной памятью. Пол Морфи знал наизусть кодекс законов штата Луизиана и прекрасно говорил на четырех языках. Александр Алехин был способен по памяти воспроизвести один раз прочитанную страницу; он тоже свободно разговаривал на нескольких языках. Михаил Таль был способен вспомнить все свои партии — в том числе и сыгранные вслепую; помнил все свои партии и Роберт Фишер.

Итак, для хранения большого числа ассоциаций требуется хорошая память. Но она — лишь вместилище ассоциаций, их нужно загрузить. И тут мы обнаруживаем еще одну непременную особенность творческих личностей — их ненасытную жадность до знаний, часто из различных областей деятельности. Именно знания из других областей зачастую позволяли применить при решении "чужой" принцип.

О великом изобретателе Эдисоне Генри Форд писал:

"Его знания почти универсальны. Нет предмета, которым бы он не интересовался, и он не признает в этом отношении никаких ограничений".

Галилей, помимо открытия законов движения тел, изобрел термометр и телескоп. Эйнштейн сам или с соавторами запатентовал схемы фотоэкспонометра, холодильника, магнитострикционного громкоговорителя, фотокамеры, гироскопа, а также разрабатывал новый тип полиграфической машины. Ньютон изготовлял великолепные для своего времени приборы и инструменты, создал свою конструкцию водяных часов, изобрел станок для чеканки монет и строил повозки, передвигающиеся при помощи струи пара.

Хотя мы привыкли считать Менделеева химиком, из 430 работ Менделеева собственно химии посвящено лишь 9 процентов. Физике, физико-химии и технологии ученый посвятил вдвое больше исследований, а немало трудов у него есть еще и в геофизике и экономике. Среди его работ исследования сыроварения в России, полета на воздушном шаре, температуры в верхних слоях атмосферы, соображения по поводу строительства ледокола, конструкция керосиновых ламп, календарная реформа, труды по судебной экспертизе и виноделию, заметки по поводу введения метрической системы в России. Различные исследования не мешали друг другу, а дополняли своими принципами.

"…Он давно все знает, что бывает на свете, — писал Александр Блок о том впечатлении, которое произвел на него Д.И. Менделеев. — Во все проник. Не укрывается от него ничего. Его знание самое полное…"

Но почему из великого множества "сцеплений атомов" в нашей голове подсознание выбирает именно нужное, достойное того, чтобы вывести его в сознание и породить тем самым "озарение"?

Основываясь на своих личных наблюдениях, Пуанкаре попытался дать ответ и на этот вопрос. По его мнению, каждая комбинация сцепившихся идей подвергается проверке неким внутренним "эстетическим чувством", которое отбраковывает большинство комбинаций:

"Среди многочисленных комбинаций, образованных нашим подсознанием, большинство безынтересно и бесполезно, но потому они и неспособны подействовать на наше эстетическое чувство; они никогда не будут нами осознаны; только некоторые являются гармоничными и потому одновременно красивыми и полезными; они способны возбудить нашу специальную геометрическую интуицию, которая привлечет к ним наше внимание и таким образам даст им возможность стать осознанными.

…Таким образом, это специальное эстетическое чувство играет роль решета, и этим объясняется, почему тот, кто лишен его, никогда не станет настоящим изобретателем".

Далее Пуанкаре подытоживает свои рассуждения:

"Мы приходим к следующему заключению: полезной комбинацией является как раз наиболее изящная комбинация, т. е. та, которая в наибольшей степени удовлетворяет тому специальному эстетическому чувству; которое знакомо всей математикам, но которое до того непонятно профанам, что упоминание о нем вызывает улыбку на их лицах".

Упоминание о чем-то подобном "эстетическому чувству" — не редкость в описании творчества виднейших ученых. По мнению Дирака, главным стимулом, побудившим Эйнштейна к созданию новой теории тяготения, было стремление к изящной математической форме. Сам Эйнштейн упоминал о "теоретических наслаждениях", которыми, по его мнению, полна современная физика.

Физик Макс фон Лауэ писал:

"Понимание того, что сложнейшие разнообразные явления математически сводятся к таким простым, и гармонически прекрасным уравнениям Максвелла, является одним из сильнейших переживаний, доступных человеку".

Великий натуралист Чарлз Дарвин говорил:

"Я обнаружил, правда бессознательно и постепенно, что удовольствие, доставляемое работой мысли, несравненно выше того, которое доставляет какое-нибудь техническое уменье или спорт… Главным моим наслаждением в течение всей жизни была научная работа".

Кеплер к своим открытиям относился как поэт. Вселенная представлялась ему стройной гармонией. Открыв свой третий закон, Кеплер пришел в такое восторженное состояние, что ему показалось, будто он бредит.

Е.М. Лифшиц писал:

"Ландау рассказывал, что, когда ему было 16 лет, он был потрясен невероятной красотой общей теории относительности… Он рассказывал также об экстазе, в который привело его изучение статей Гейзенберга и Шрёдингера, ознаменовавших рождение новой квантовой механики".

Действительно, формулировки, легко выражающие сложное понятие, формулы, с помощью всего нескольких переменных описывающие сложное, на первый взгляд, явление, несут в себе порядок и гармонию — а следовательно, и позитивное эстетическое переживание. Для людей с логическим складом ума красива теория Галилея, поскольку она не имеет громоздких формул модели Птолемея. Красивы законы Кеплера, поскольку в несложной форме они выражают сложные движения планет.

"Ученый изучает природу не потому, что это полезно; он исследует ее потому, что это доставляет ему наслаждение, а наслаждение это ему дается потому, что природа прекрасна, — говорил Пуанкаре. — Если бы природа не была прекрасна, она не стоила бы того, чтобы ее знать; жизнь не стоила бы того, чтобы ее переживать".

Подобные слова можно сказать не только о работе ученых, а о всякой творческой работе вообще. Горький считал, что "талант развивается из чувства любви к делу, возможно даже" что талант в сущности его и есть только любовь к делу, к процессу работы".

Шахматист А. Алехин писал:

"Я считаю необходимыми для успеха три следующих фактора. Во-первых, понимание своей силы и слабости; во-вторых, точное разумение силы и слабости противника; в третьих, более высокая цель, чем минутное удовлетворение. Эту цель я вижу в научных и художественных достижениях, которые ставят шахматную игру в ряд других искусств".

Итак, эмоции — важный элемент творческого процесса. Значит, подготовка творческой личности должна включать повышение общей культуры, обогащение эмоциональной сферы.

Эмоциональное отношение к объекту исследования делает этот предмет еще и "объемней", зримей, ощутимей. Объект становится чем-то хорошо знакомым. Домашние подслушали однажды, как Менделеев разговаривает с формулой: "У, рогатая, доберусь я до тебя!"

А вот отрывок из комментариев гроссмейстера Д. Бронштейна к шахматной партии:

"Блокированная пешка d4 вызывает досаду и у слона с5, и у ладьи а8, которая с большими надеждами стремилась на d8. Весь этот узел можно было разрубить ценой пешки — 14… d3 с многообещающей игрой".

Составляя план партии, начинающий игрок порою теряется — с чего начать, как создать план, рассчитать варианты и выбрать оптимальный ход. Мы видим, что Д. Бронштейн словно видит в хитросплетениях позиции отрывок из средневекового романа — с его интригами, кознями, тайными стремлениями и неожиданными коварными ударами. При таком подходе варианты шахматной партии словно сами предстают перед мысленным взором.

Стоит заметить, что даже не связанные с объектом исследования эмоции помогают стимулировать творческий процесс, поскольку включают обычно сдерживаемый и дремлющий эмоциональный аппарат. "Самые интересные замыслы возникали у меня при чтении художественных произведений и в театре", — говорил авиаконструктор С.А. Лавочкин.

Итак, для решения задачи требуются концентрация, хорошая память, жадность до знаний и развитое эстетическое чувство. Этого достаточно? Перечтем приведенные выше строчки Ж. Пуанкаре еще раз:

"Можно думать, что сознательная работа оказалась более плодотворной благодаря тому, что она была временно прервана, и отдых вернул уму его силу и свежесть. Но более вероятно, что это время отдыха было заполнено бессознательной работой, результат которой потом раскрывается перед математиком подобно тому, как это имело место в приведенных примерах…".

Видно, что Пуанкаре не уверен — какую же роль на самом деле оказывает отдых. Действительно ли для решающей мысли необходимо какое-то время покоя, или во время отдыха в подсознании все же продолжает происходить работа?

Вероятно, без отдыха качественно нового решения действительно не достичь. Об этом свидетельствуют хотя бы слова Гельмгольца: "…Требовался часок полной телесной свежести и чувство спокойного благосостояния — и только тогда приходят хорошие идеи".

Исследования ученых показали, что каждый нерв имеет определенный электрический потенциал и этот потенциал зависит от поступления в организм кислорода, от степени возбуждения нерва, от температуры и т. д.

Мозг так же, как и мышцы, требует отдыха. Его утомление имеет вполне физическую природу (читатель и сам наверняка замечал, каким горячим становится лоб при долгих умственных усилиях). Порой именно утомление не дает добиться успеха, не позволяет правильно сформулировать мысль или взглянуть на задачу с более общих позиций. Б. Спасский объяснял свой проигрыш Фишеру именно тем, что ему не хватило нервной энергии.

Итак, похоже, теперь мы знаем главные предпосылки, необходимые для творческой работы. А каков сам алгоритм этой работы?

Советник двух американских президентов — Вудро Вильсона и Теодора Рузвельта, Наполеон Хилл, имел возможность общаться с самыми выдающимися людьми Америки. Среди них были представители самых различных профессий, в том числе изобретатели и ученые Эдисон, Форд, Белл, братья Райт, Паркер, Жиллетт, Белл и Кертис. В своей книге "Думай и богатей" Н. Хилл дал обобщенный алгоритм работы изобретателя.

По мысли Н. Хилла, прежде всего ученый или изобретатель начинает с организации и комбинирования уже известных идей и принципов, полученных в результате опыта; делает это он с помощью своих аналитических способностей. Если ученому становится ясно, что известных идей недостаточно для решения стоящих перед ним проблем, он обращается к тем источникам знания, которые предоставляют его творческие способности. Методы такого обращения у всех индивидуальны, но общее состоит в следующем.

1. С помощью определенных стимулов (они будут приведены нами ниже) ученый-изобретатель преодолевает обычный средний уровень мышления.

2. Затем он концентрирует свое внимание на известных моментах, имеющих отношение к его проблеме (завершенная часть работы), и создает в своем воображении целостную картину, идеальный образ неизвестных моментов (незавершенная часть). Ученый-изобретатель держит этот образ в голове до тех пор, пока тот не проникнет в подсознание, затем расслабляется, очищая свои мысли от всего постороннего, и ждет, когда в его уме "промелькнет" ответ на заданный подсознанием вопрос.

Приводя этот алгоритм, Н. Хилл, по сути, утверждает, что итоговое решение — результат не сознательной, а подсознательной деятельности. И что изобретатели, по сути, пользуются особым, обычно недоступным обычным людям, механизмом для достижения состояния "озарений".

По-видимому, прав Свами Вишну-девананда, который писал:

"Все талантливые люди контролируют подсознательный разум".

Нахождение принципиально новой идеи — задача непростая. В поисках ответа на свои вопросы каждый из действительно одаренных людей рано или поздно нащупывает ту невероятно узкую дорожку к озарениям, которую описал в своей книге Н. Хилл. Он обнаруживает, что сознание для решения задачи необходимо — но лишь на подготовительных этапах: для формулировки цели, стимулирования мысли какой-либо целью, изучения информации. Для собственно же решения необходимо уметь обращаться к подсознательным механизмам. И может быть, — через подсознание — к нечто, что Н. Хилл называет "Высшим Разумом". Здесь Н. Хилл использует термин, услышанный им от знакомого финансиста, который, когда ему надо было принять особо важное решение, на две-три минуты закрывал глаза, объясняя это следующим образом: "Только с закрытыми глазами я могу приблизиться к источнику Высшего Разума".

Прежде чем рассмотреть, какими методами возможно обращение к Высшему Разуму, задержимся немного на подгото-вительных — касающихся только сознания — стадиях, описанных Н. Хиллом.

В первую очередь, считает Н. Хилл, для достижения успеха необходимо сильное желание, твердая волевая установка.

Заметим, что развитие воли — это очень важный элемент воспитания, особенно для России, где веками культивировались покорность и смирение. Психолог И. А. Сикорский отмечал важность выработки воли у русских юношей, которых часто обходят люди с меньшими способностями, но большей настойчивостью. Много позднее, перебравшись в Америку, его сын, авиаконструктор И. Сикорский, запер акционеров своей фирмы в ангаре, отказавшись выпускать их, пока не будут собраны деньги на новые двигатели. Средства были собраны, фирма была спасена, и акционеры позднее получили щедрое вознаграждение. Если бы не воля главы фирмы, которую Сикорский позднее демонстрировал не раз, акционеры потеряли бы все.

Вторым непременным условием успеха, по Н. Хиллу, является вера Третий раскрытый им секрет — использование самовнушения. Необходимо представить себе, что желаемое осуществляется в жизнь. "Помните: именно самовнушение помогает вам управлять вашим подсознанием", — пишет Хилл. Он предлагает составлять на бумаге и затем дважды в день читать вслух свои желания. "Но запомните, — оговаривается он, — что одно только произнесение вслух, не подкрепленное чувством, результата не принесет. Ибо ваше подсознание принимает как руководство к действию только мысли, замешанные на чувстве".

Следующим шагом алгоритма Н. Хилла является получение знаний по интересующему предмету, в частности — приобретение образования. "Образование" Н. Хилл понимает по-американски:

"Образованный человек не обязательно напичкан знаниями, все равно, фундаментальными или специальными. Образованный человек — это тот, кто развил способности своего ума, кто может воспринять все, что захочет, все, что ему покажется нужным…"

Далее, по Хиллу, человек, стремящийся к успеху, должен стремиться развить и использовать силу своего воображения — синтетического (комбинирующего уже известные понятия) и творческого (создающего принципиально новое). Чтобы творческое воображение начало работать, оно должно быть пробуждено — хотя бы сильным желанием. "Великие деятели бизнеса, промышленности и финансов, великие художники, музыканты, поэты и писатели стали таковыми благодаря своему великолепно развитому воображению", — пишет Н. Хилл.

Желание — лишь мысль, импульс; творческое воображение придает желанию реальные очертания.

Кроме воображения, однако, часто бывает необходимо провести и точный расчет. И это — планирование — является шестым шагом алгоритма Н. Хилла. За планированием идет умение принимать решения — быстро, оперативно и с сознанием своей ответственности. Развитие в себе способности принимать решения — седьмой шаг алгоритма Н. Хилла. За этим следует восьмой шаг алгоритма — настойчивость. Иллюстрируя, как реализуется настойчивость, Н. Хилл возвращается к планированию. Он считает главными в планировании следующие ступени:

1. ясная цель; 2. четкий план; 3. независимое сознание (игнорирование "советов" некомпетентных людей); 4. сотрудничество с людьми, способными помочь в достижении цели.

Последний пункт переходит в девятый шаг алгоритма — формирование "мозгового центра" для достижения цели. Десятым пунктом является учет одухотворяющего женского влияния и использование этого фактора. "Самая великая побудительная сила мужчины, — считает Н. Хилл, — это его желание понравиться женщине!" Нельзя с этим не согласиться. Описывая десятый пункт, Н. Хилл касается творческого процесса изобретателя: "Главное различие между гениальным изобретателем и заурядным "чудаком" в том, что гений пользуется даром творческого воображения, тогда как "чудак" понятия о нем не имеет. Изобретатель-ученый использует оба дара: аналитические способности и творческое воображение".

"Нередко наши умственные способности, — пишет Н. Хилл, — не дают желаемого эффекта по той причине, что они в значительной степени опираются на жизненный опыт… Идеи, возникшие благодаря творческому дару, более достоверны, потому что они возникают из источников более надежных, чем те, на которые может рассчитывать замкнутое, ограниченное человеческое сознание".

И путь к таким источникам, утверждает Н. Хилл, лежит через подсознание. Использование подсознания является одиннадцатым шагом, двенадцатым является интеллект. А вот на тринадцатом шаге появляется Высший Разум, в форме "шестого чувства", или интуиции. Высший Разум, по мнению Н. Хилла, способен не только "подсказывать" идеи, он способен на много большее. "С помощью шестого чувства вы будете предупреждены о надвигающихся опасностях, равно как и извещены о шансах, которые нельзя упускать". Шестое чувство не поддается описанию, его понимание приходит, утверждает Н. Хилл, через медитацию.

Приведенный выше алгоритм успеха, описанный Н. Хиллом в книге "Думай и богатей", наряду с книгами Карнеги, оказал мощнейшее влияние на духовную жизнь Америки. За полстолетия книга Н. Хилла выдержала 42 издания.

Легко понять, что все им описанное не представляет собой чего-то особенного для восприятия — кроме последнего пункта, о медитации. Ее использовали и используют в Японии, Индии. Китае, она сейчас получает все большее распространение в Западной Европе и Северной Америке. Мы пока знаем о ней мало.

ТАЙНА МЕДИТАЦИИ

Так что же такое медитация?

Когда в Средние века суда европейцев добрались до самых дальних уголков Азии, священники-иезуиты, несшие слово Божье язычникам, обнаружили удивительно развитую духовную культуру, частью которой была "дхьяна", как ее называли в Индии, или "чань", как ее называли в Китае. Не очень разобравшись в природе этого феномена, иезуиты уподобили ее своей практике умственных упражнений, носящей название "медитация", от латинского meditatio, "размышление".

Однако "дхьяна" вовсе не обозначает размышление — наоборот, под этим обозначением скрывались практики, основанные именно на уходе от привычного способа думать.

Чаще всего под медитацией понимают сознательный отказ от мышления: от "внутренней речи" (продукта деятельности левого полушария), от возникающих в мозгу образов (правое полушарие) и от эмоций (центральная часть мозга и эндокринная система). Такое состояние, практикуемое долго, очень полезно. В физическом плане оно лечит организм, в умственном — создает запас психической энергии для решения задач, в духовном — способствует постижению высших истин.

Особой разновидностью медитации является транс, который в некоторых источниках отличают от медитации. Если в медитации вы "не думаете", но все же сохраняете контроль над собой, то в трансе исчезает и контроль.

Но существует еще одна популярная разновидность медитации — когда человек не отвлекается от всего, а отвлекается лишь от ненужного ему, всецело концентрируясь на какой-нибудь деятельности. Подобная медитация применяется в боевых искусствах, и она способна поразительно эффективно помогать в любой работе.

Вспомните кошку, стоящую перед норкой мыши. Внимание кошки всецело поглощено норкой, при этом кошка не отзывается ни на шум, ни на окрик хозяина.

Подобного рода медитацию широко практиковали в восточных боевых искусствах. Когда два самурая сходились лицом к лицу, они часто довольно продолжительное время стояли друг против друга, не предпринимая никаких действий и словно забыв обо всем, кроме своего противника. Особенностью боя на мечах — реального, а не спортивного — является то, что нападающий обычно проигрывает, поскольку в те несколько мгновений, когда он делает замах и выпад, он связан своим действием (доспехи тяжелы, а тело инертно). Настоящий мастер всегда улавливал начало маневра и успевал посторониться. Когда меч проходил мимо, нападающий оказывался полностью открыт для ответного, убийственного удара.

Но нельзя было не только ДЕЛАТЬ выпад первым — нельзя было и ДУМАТЬ о выпаде — или о каком-либо действии вообще. "Думающий" самурай становился уязвим не с момента начала атаки, а с момента мысли о ней эта мысль потощала его, сковывала, и на ответные действия противника он не мог отреагировать сразу.

Ну а как же самурай сражался? Он сражался ДО БОЯ — нарабатывая автоматизм в упражнениях. Когда начинался бой, сознание воина уже не участвовало — тело действовало автомагически, уклоняясь от выпада и нанося разящий удар. Считалось, что противник поразил сам себя, используя чужой меч, и потому самурай не испытывал никаких угрызений совести, не считал, что его карма отягощается, не произносил исступленных молитв перед светлым ликом милосердного Будды.

Естественно, стояние друг против друга не продолжалось долго — кто-то из двоих утомлялся, ослаблял внимание, и тогда его противник — внимательно следящий в силу своей концентрации — мог нанести удар первым.

Рассмотрим подробно элементы состояния, в которое погружались самураи во время поединка.

Первым таким элементом является "опустошение ума" — прерывание сознательной деятельности для того, чтобы дать более полновесно проявить себя подсознательной части человеческой природы (в случае с самураями — моторным навыкам).

"Опустошение" не обозначает смерть мышления. Наоборот; оно может активизировать мыслительные процессы — подсознательные.

Существует любопытная методика решения задач на чисто подсознательном уровне. Попытайтесь задать себе трудный или заведомо нерешаемый вопрос и удержать его в голове. После нескольких безуспешных попыток решить задачу сознание обычно стремиться от нее уйти, переключившись на что-то другое. Как правило, мы послушно следуем за сознанием — но на сей раз постарайтесь вернуться к задаче и удержать сосредоточенность. И через некоторое время вы можете столкнуться с тем, что внутренняя речь словно обрывается и в голове словно само собой наступает "опустошение". Не найдя ответа "поблизости", мозг ищет ответа в глубинах памяти — отключая для этого глубокого поиска сознание. Удерживайте задачу в голове и после этого. Обычно через несколько секунд "внутренней тишины" приходит ответ, которого ваш мозг еще не выдавал. Если этот ответ вас не удовлетворяет, вы можете снова задать этот же вопрос — и снова через несколько секунд мозг попытается ответить. Продолжая ставить мозгу один и тот же вопрос, вы можете находить на него все более глубокие ответы. Полезно временами и включать сознание, чтобы сформулировать, что именно в пробных ответах мозга нас не устраивает.

Можно сразу, поставив перед собой вопрос, "опустошить ум". По воспоминаниям современников, когда Томас Эдисон сталкивался с какой-нибудь особо неподдающейся задачей, он облачался в тулуп и уходил в неотапливаемую комнату, где погружался в состояние, близкое к оцепенению. Один автор нескольких открытий, задав своему мозгу вопрос, удерживал "пустотность" продолжительное время, пока не приходило озарение (о своем методе он рассказал в телепрограмме Д. Диброва). Серьезное открытие требовало от него трех-четырех дней.

Можно задействовать подсознание и не "опустошая" ум. Н. Тесла некоторые из своих наиболее трудных задач загружал в мозг, но решение при этом не форсировал. Решение вызревало словно само, на протяжении месяцев и даже лет; делая ответ все зримей и четче — пока информации не накапливалось достаточно, чтобы великий изобретатель мог найти окончательное решение.

Из этого примера можно сделать вывод, что не всегда следует пытаться решить проблему сразу. Мозг должен иметь время на поиск ассоциаций. Подумайте над задачей и… займитесь своим делом. Время от времени возвращаясь к задаче, вы наверняка получите необычные ответы — поскольку мозг брал их из других областей. Со временем вы будете все глубже понимать проблему.

Бертран Рассел писал:

"Когда я был молод, каждая новая работа некоторое время казалась мне выше моих сил. Я начинал нервничать, опасаясь, что у меня ничего не выйдет. Я делал одну попытку за другой… Наконец я понял, что эта работа на ощупь — потеря времени. Оказалось, что, задумав книгу на ту или иную тему и основательно поразмыслив над ней, нужно было ждать, пока она созреет в подсознании. В этот период спешить нельзя… После напряженных размышлений я помещал проблему в свое подсознание и ждал, пока она, созрев в глубине, внезапно не ослепит решением. Оставалось лишь записать то, что явилось мне как озарение".

Расселу также принадлежат слова:

"Я вдруг обнаружил, что, когда мне нужно работать над какой-нибудь особенно трудной темой, самый лучший способ — в течение нескольких часов или дней напряженно думать о ней, а затем "отдать приказ" подсознанию. Через несколько месяцев, вновь сознательно возвращаясь к этой теме, я всегда нахожу, что работа выполнена. До обнаружения этого метода я обычно те же самые месяцы проводил в мучительной тревоге, поскольку никакого прогресса не отмечалось. Мое беспокойство нисколько не ускоряло решения, оно все равно приходило в положенный срок, а вот месяцы, проводимые в тревоге, были потеряны, хотя я мог бы использовать их на другие полезные дела".

Дейл Карнеги советует:

"Не пытайтесь сесть и приготовить речь за тридцать минут. Нельзя "испечь" речь по заказу, как пирог. Речь должна вызреть Выберите тему в начале недели, обдумывайте ее в свободное время, вынашивайте ее, не забывайте о ней ни днем, ни ночью… Идеи, соображения, примеры будут приходить к вам в самое различное время — когда вы принимаете ванну, едете в центр города, когда вы ждете, чтобы вам подали обед. Таков метод Линкольна. Этим методом пользовались почти все ораторы, имевшие успех".

Как чаще всего использовали медитацию на Востоке? Стремясь добиться "просветления" через медитацию, адепт чань-буддизма обычно проходил две ступени. На первой ступени из головы изгонялись образы и мысли, сознание опустошалось. На втором этапе медитирующий уже не изгонял все из своей головы. В мозгу снова появлялись образы, слова, но медитирующий смотрел на них как бы со стороны. Слова и образы словно проплывали мимо, никак его не трогая. Обычно через какое-то время приходило ощущение "иллюзорности" элементов сознания. Благодаря этому ощущению медитирующий приходил к философскому выводу, что иллюзорна и его собственная природа.

Подобная двуступенчатая форма медитации используется не только буддистскими монахами. К примеру, нечто подобное использовал психоаналитик К. Юнг. При созданной им так называемой "активной медитации" сознание опустошалось и пациент успокаивался. Но это была лишь первая стадия. На второй пациент начинал "приглядываться" к тем образам, которые возникали в его голове в отсутствие работы сознания. При отсутствии вмешательства сознания подсознание получало возможность "выдать" сознанию те символы, которое оно посылает человеку во сне, но которые человек при пробуждении обычно забывает А эти символы порой несут ценнейшую информацию.

К. Юнг оговаривается, что получение информации о содержимом подсознания у разных людей может осуществляться в разных формах. "Зрительным типам, — пишет он, — следует сосредоточиваться на ожидании того, что будет вызван некий внутренний образ. Как правило, такая картина-фантазия действительно появляется — возможно, в гипнагогичееком состоянии, — и должна быть внимательно просмотрена и описана в письменной форме. Слухо-речевые типы обычно слышат внутреннюю речь, — и прежде всего это могут быть фрагменты явно бессмысленных предложений, которые, однако, также следует тщательно записать. Кто-то в такие моменты просто слышит голос "другого"…".

Полученную информацию К. Юнг использовал для психоанализа. Еще Фрейд открыл, что если пациент подробно расскажет свой сон, то по элементам этого сна можно найти психологическую причину недомоганий. Фрейд стремился, в подтверждение своих теорий, находить прежде всего сексуальные аллегории. Карл Юнг же пошел много дальше: он искал во снах причинно обусловленное сообщение. Значительную часть полученных во сне или после "активного фантазирования" образов К. Юнг трактовал как либо личный набор образов, смысл которых прояснялся из разговора с пациентом, либо как проявления "коллективного бессознательного".

Неутомимый исследователь Ж. Пуанкаре изучил и подобного рода состояние. В одну из бессонных ночей, будучи в полудреме, Пуанкаре заметил, что способен думать о математической проблеме как бы в двух плоскостях. Перед его мысленным взором подсознание словно само решало задачу, сталкивая математические идеи, образы и представления, в то время как собственно сознание математика как бы наблюдало за этой работой со стороны. В конце концов некоторые из мысленных образов "соединились более устойчивым образом". Ж. Пуанкаре пишет:

"Ощущение было такое, будто наблюдаешь непосредственно за работой подсознания, причем его деятельность постепенно начинает частично проявляться в сознании, не теряя собственной природы".

Любой человек, который пытается уйти в медитацию, "опустошить ум" ради того, чтобы отдохнуть или восстановить силы, на первых порах обычно сталкивается с тем, что мысли сами лезут в голову. И бороться с этим тяжело. Так вот — иногда с этими мыслями бороться не стоит. Вы наконец дали подсознанию возможность выдать вам то, что оно уже решило или готово решить. Следует не бороться с идеями, а постараться поглядеть на них как бы со стороны, наблюдая за процессом, как сознание выводит идеи и решает задачи в вашем же присутствии. Кроме сознания и подсознания у человека существует и нечто, названное Фрейдом "предсознанием". Решение задач в этом режиме порой весьма эффективно, особенно при решении пространственных задач.

Попробовав режим "предсознания", сделайте следующий шаг. Поставьте себе какую-нибудь задачу, но так, чтобы она глубоко проникла в ваш мозг, стала стрессом. Работайте над задачей, думайте о ней. Потом лягте на кровать и "опустошите ум". К вам начнут приходить решения! Когда я писал эту книгу, в моем мозгу всплывали целые куски текста и появлялись предупреждения о тех местах, которые я недостаточно проработал.

Можно сделать процесс решения задачи еще эффективнее, если предварительно применить элементы, упомянутые Н. Хиллом.

На мой взгляд, механизм появления идей при "опустошении ума" следующий. Чувствуя, что его "выключают", мозг начинает лихорадочно исследовать, все ли проблемы он уладил. Наша голова куца умнее любого компьютера, который при резком выключении теряет все содержимое временной памяти. И потому все ресурсы "выключаемого" мозга бросаются на проблему, которая еще не решена. Чем эффективнее вы "опустошаете" мозг, тем ярче решения.

Если найденное подобным методом решение удовлетворяет вас лишь частично, проанализируйте его логикой и снова отправьте подсознанию "на доработку".

Если же вы решили погрузиться в медитацию только для отдыха, то полезно выписать те проблемы, которые возникают в вашей голове, на бумагу, чтобы разобраться с ними позднее. Через какое-то время проблемы иссякнут, и вы сможете отдохнуть.

"Опустошение ума" полезно и при решении небольших задач. При этом "опустошать" ум требуется лишь на секунды, порой — на доли секунд. К примеру, если вы — редактор книги, и в тексте вам не нравится какое-либо слово, для подбора лучшего вам удобнее всего на пару секунд прервать ход своей мысли, удерживая при этом в голове само не понравившееся слово. Порой желательно сформулировать или "прочувствовать", что именно вам не нравится. Необходимую замену подсознание само найдет в глубинах памяти, и ваша "опустошенность" позволит выбрать самое удачное.

Кратковременное "опустошение" может использовать и переводчик, переводящий книгу на какой-нибудь язык, когда ему придется подбирать наиболее точные слова и выражения. Кратковременным "опустошением сознания" может пользоваться вообще любой человек, выполняющий несложные, но многочисленные умственные операции.

Периодическое "опустошение ума" полезно и для отдыха. К примеру, шахматист, рассчитав вариант, может, "опустошив ум", быстро восстановить умственную энергию.

Опустошение весьма полезно при заучивания текста или иностранных слов. Любое заучивание имеет два уровня — сознательный и подсознательный. Обычно мы используем только сознательный и преступно игнорируем подсознательный.

Важен ли этот уровень?

В свое время классик мировой психологии Г. Эббингауз создал так называемую "кривую Эббингауза", по которой заученные бессмысленные слоги в большинстве забывались испытуемыми в первый же день. Однако один из исследователей, Пьерон, не поверил в эту кривую, решив, что резкий спад обуславливается не процессами запоминания как таковыми, а тем, что ряды слогов в голове накладываются друг на друга — возникает их "интерференция".

Пьерон провел собственный эксперимент, в котором каждый ряд цифр (всего 5 рядов по 10 цифр) запоминался с интервалом в 2 минуты, во время которого испытуемый пытался частично воспроизвести заученное. Результат оказался поразительным. Если у Эббингауза через день в памяти испытуемого оставалось всего около трети сбереженной информации, то у испытуемого по методике Пьерона в течение недели забывания практически не происходило! На 50-й же день испытуемый сохранил в своей голове половину исходной информации.

Свой эксперимент Пьерон осуществил в 1913 году, очень давно, еще во времена наших прадедушек, — но слышали ли вы о нем в школе или вузе, когда вас готовили к экзамену?

Исходя из опыта Пьерона, мы можем сделать вывод, что при заучивании следует обязательно прерываться. При этом, конечно, можно не сидеть в позе лотоса и не уходить в медитацию, но непременно следует отвлечься от того, что вы заучиваете. И подобным образом, хотя бы на секунды, надо отвлекаться довольно часто.

К примеру, чтобы заучить английское слово, полезно его некоторое время удерживать в голове, никак не обрабатывая сознанием. Пусть это слово "впитается", хотя бы его написание. Затем создайте эмоциональный образ слова. При слове "скорость", к примеру, мне немного холодит лоб, чуть страшно, немного трясет и т. д. Эмоциональный образ нужен для подсознания. Создав этот образ, снова прервитесь, чтобы эмоции "впитались", чтобы завершился биохимический процесс. Затем должен следовать логический анализ иностранного слова — на какое слово оно похоже, в чем нюансы значений, и т. д. Это — самая трудная часть, и после нее надо прерваться обязательно.

Прерываясь, мы не только избавляемся от "интерференции". Подсознанию требуется время, чтобы обработать поступающую информацию. Кратковременным перерывом мы боремся и с физиологическим "законом торможения", согласно которому все последующее запоминание тормозит предыдущее. Самим фактом прекращения мы как бы указываем подсознанию, что именно надо запомнить, на что обратить внимание.

Существуют и другие указания подсознанию важности запоминания — повторение и попытка через какое-то время вспомнить.

Если же изучаете иностранные обороты, полезно "впитывать" оборот по частям, пока каждая часть не станет "родной", потом можно "впитывать" уже оборот в целом.

Иногда после заучивания большого объема информации можно использовать парадоксальный, на первый взгляд, прием — дать мозгу волевую команду забыть эту информацию. Это позволит мозгу освободить кратковременную память. Ваша обработка уже оставила несколько прочных следов в вашей памяти, а полного усвоения за один раз вам и не добиться. Поэтому переходите на другие объекты, а для этого вам обязательно требуется освободить кратковременную память от предыдущей информации, поскольку емкость кратковременной памяти крайне невелика.

Вообще говоря, при решении многих задач полезно приступать к ним не сразу, а дав мозгу какое-то время на "впитывание" задачи, поиск ассоциаций и комбинирование их. Обратившись к своему вопросу через минуту или пять, вы можете обнаружить, что задача решается на удивление легко. Если вы изучаете язык Си++, а он дается тяжело, это не значит, что надо его бросать. Продолжайте понемногу, не ломая себя, его изучать — вполне может быть, что через некоторое время вы найдете, что изучение этого языка даже приносит вам удовольствие. Конечно, это произойдет только в случае, если что-то изменится в вашем подсознании, оно "настроится" на язык Си++.

При безуспешной попытке сразу вспомнить что-либо также не следует сдаваться. Можно отвлечься, а потом попытаться вспомнить еще раз. Обычно информация не забывается начисто, какие-то следы остаются. Сосредоточьтесь на этом "следе" и "опустошите" ум. "След" начнет понемногу проясняться, вы словно "вытягиваете" его из глубин памяти, не напрягая мозг, не форсируя вспоминание. Иногда, формулируя трудную мысль, можно временно остановиться, чтобы медленно, не торопясь, "вытянуть" ее продолжение, давая мозгу время разобраться с трудными моментами.

ПУТЬ САМУРАЯ

"Пустотность" не только подразумевает уменьшение влияния сознания, она также дает и снижение эмоционального фона. Человек так устроен, что ищет позитивные эмоции, но временами бывает полезно перейти на нейтральное восприятие мира.

Это особенно полезно в экстремальных обстоятельствах. Самураи культивировали презрение к смерти не потому, что желали умереть, а как раз ради того, чтобы выжить в поединке, — страх сковывает и парализует; человек, который боится или находится под воздействием каких-то эмоций, почти наверняка потерпит поражение.

Здесь уместно вспомнить эпизод из фильма А. Куросавы "Семь самураев", когда бывалый самурай вступает в поединок с задирой. Самурай неподвижно стоит на месте; на него с яростными криками бежит, размахивая мечом, задира. Как только задира достигает определенной дистанции, следует короткий взмах — и задира падает мертвым. Самурай в поединке не имел никаких эмоций — и это позволило ему тщательно выверить дистанцию для удара.

Некоторые летчики-испытатели замечали, что в экстремальной ситуации у них появляется некое особое состояние, которое называется "прозрачность мысли". При этом страх исчезает, мозг холодно анализирует ситуацию, а тело действует почти автоматически. Однако способностью к "прозрачности мысли" обладают немногие. А поэтому такой "прозрачности" следует обучать.

В Японии этому обучают. И даже рабочих. Труд японских рабочих на конвейере очень интенсивен. И чтобы поддерживать традиционное японское качество, работники проходят специальную подготовку; напоминающую сеансы релаксации. Работник должен усвоить, что ему не нужно суетиться, беспокоиться, боятся совершить ошибку — чем больше страха, тем чаще человек ошибается. Кроме того, отрицательные эмоции приводят к усталости и, в конечном счете к браку.

В этой связи интересен удивительный факт, рассказанный в журнале "Знание — сила" (№ 5 за 1975 год) А. Храмцовым — бригадиром зуборезчиков Уралмашзавода. В конце 1941-го, когда положение на фронте было особенно критическим, А. Храмцову пришлось выполнять очень трудную норму на заводе, где выпускались танки КВ.

"За смену, которая длилась теперь двенадцать часов, я должен был нарезать зубья на семидесяти захватах. Для меня такой ритм был непривычен, ведь в прошлом я чаще всего имел дело с деталями сложными, для обработки которых требовалось изрядное время. При этом оказывались совсем не лишними некий академизм, основательность и неторопливость.

Теперь, не снижая требований к качеству обработки, я должен был серьезно прибавить в ее скорости. Зуборезное производство — одно из самых сложных в металлообработке, а стаж мой к тому времени едва достиг двух с половиной лет, и потому мне не сразу удалось выдержать темп, заданный высокой нормой. Я каждый день должал некоторое число захватов, и старший мастер Барков сурово спрашивал меня:

— Сводку читал?

— Читал, — отвечал я. — Плохая сводка.

— А я что говорю, — соглашался со мной Александр Васильевич. — Есть в том и твоя вина.

— Есть, — соглашался я. — Изо всех сил стараюсь, а все одно быстрей не выходит. Отпустите меня лучше на фронт.

— Легкой жизни ищешь, — ворчал мастер.

Две недели изо дня в день Барков вел со мной примерно один и тот же разговор. И все это время я не находил себе места не только из-за дурных сводок с фронта, но и из-за собственной нерасторопности.

Только на пятнадцатый день я справился с нормой, но потратил на это столько сил, что к концу смены едва не упал тут же, у станка. Не помню, как добрался домой, упал на подушку. Эти захваты мне и ночью снились.

Миновало еще несколько дней, в восемь часов вечера (а вышел тогда в ночь) я запустил станок и неожиданно ощутил слабое чувство раскованности. Одна за другой сходили детали, а я, не в пример предыдущим дням, совершенно не думал о том, как их сделать, и тем не менее все у меня получалось глаже и складнее, чем прежде.

К обеду — так мы называли короткий двадцатиминутный перерыв в третьем часу ночи — я уже знал, что могу дать больше захватов, чем обычно, если только не расслаблюсь к концу смены. "Не должен, не имею права расслабиться", — сказал я себе. Впрочем, и "раскованная" работа двенадцать часов подряд, ночью, на несытый желудок к утру буквально валила с ног Поэтому, косца я узнал, что впервые дал за эту смену 130 деталей, то не испытал никакого иного чувства, кроме тяжелого груза усталости.

Тут ко мне подошел Барков и заметил как бы между делом:

— Слава те господи, может наконец перестанешь отставать".

В этом отрывке особо любопытно сочетание слов "не имею права расслабиться" и "раскованная работа". Казалось бы, они исключают друг друга, но теперь мы, по опыту восточной медитации, знаем, что расслабление и сосредоточение относятся к разным вещам. Выйдя на работу вечером, когда тело обычно расслабляется, зуборезчик начал работать без физического и психологического напряжения, но с твердой концентрацией на объекте работы. С напряжением Храмцов едва смог одолеть норму в 70 захватов — без излишнего напряжения скачком поднял ее до 130.

Любопытные в этой связи слова К. Станиславского:

"…Артисты в минуты сильных подъемов, под влиянием излишнего старания, еще сильнее напрягаются. Как это отзывается на творчестве — мы знаем. Поэтому, чтобы не свихнуться на сильных подъемах, нужно особенно заботиться о самом полном, самом предельном освобождении мышц от напряжения. Привычка к непрерывной самопроверке и к борьбе с напряжением должна стать нормальным состоянием артиста на сцене. Этого надо добиваться с помощью долгих упражнений и систематической тренировки. Надо довести себя до того, чтобы в минуты больших подъемов привычка ослаблять мышцы стала более нормальной, чем потребность к напряжению". ("Работа актера над собой", часть 1.)

Одним из секретов мастеров карате является умение опустошать сознание во время разбивания твердых предметов. Неподавленный страх заставляет непроизвольно задерживать руку перед предметом — и предмет не разбивается, что и в самом деле причиняет сильную боль. "Опустошение ума" позволяет добиться и исключительной гибкости. Если спортсмен, например, опускаясь на растяжку, не подавил свой страх боли, мышцы непроизвольно напрягутся, и воздействие на них в самом деле приведет к травмам.

Умственная опустошенность часто должна дополняться мышечной релаксацией. Волейболист тем лучше исполнит блок над сеткой, чем лучше расслаблены его корпус и руки в начале движения, — это позволит волне от ног без помех пройти в руки. Но в конечной стадии движения волейболисту требуются уже не расслабленность и опустошенность, а напряжение и умственная концентрация на руках.

Иногда умение "опустошаться" от эмоций означает умение опустошаться от НЕНУЖНЫХ эмоций и вызывать именно ту эмоцию, что требуется. Эмоция, если она к месту, как раз помогает. Актер традиционного японского театра "Но" перед выходом на сцену какое-то время смотрит на маску, которую должен надеть, чтобы впитать эмоцию, которую она выражает. После этого он может уже не думать о положении рук, о манере держаться — все это автоматически даст эмоция, которой он наполнился.

Медитация, в которой основной упор делается на "опустошение ума", в наши дни широко используется за рубежом. Во многих японских компаниях есть специальные комнаты для медитации; это повышает производительность умственного труда. В Китае медитация улучшает освоение школьных предметов — в школах с медитации начинают уроки. Медитация получила широкую популярность в США, поскольку быстрее всего помогает восстановить работоспособность. При этом человек обычно просто сидит неподвижно, отбросив все мысли.

Надо сказать, что американцы и до "ветров с Востока" осознали необходимость ежедневного отдыха для мозга. Видимо, именно поэтому в американской школе практически нет домашних заданий. Исходя из личного опыта, могу заметить, что интенсивная вечерняя умственная работа практически выключает творческие способности на следующий день.

Умственная работа истощает, причем не только мозг. Мозг — основной потребитель кислорода, перевозбужденный мозг забирает кислород у менее важных органов. К тому же мозг — источник нервных импульсов, которые могут перевозбуждать весь организм. В наши дни и сон не позволяет хорошо отдохнуть — постоянные волнения переходят и в сновидения, и потому медитация становится чуть ли ни единственным методом расслабления.

"Опустошение" довольно трудно удержать длительное время — и потому существуют техники, которые позволяют снять перевозбуждение мозга хотя бы частично. Одним из методов является концентрация на дыхании или на акупунктурных точках. К примеру, на вдохе можно сосредоточиться на точке в середине груди, на выдохе — на точке чуть ниже живота. Такая переменная концентрация мешает возникновению мыслей, а следовательно образов и эмоций.

Полезно также произнесение мантр — наборов звуков, которые совпадают с ритмом дыхания, ритмом сердца или с ритмом ходьбы. Повторение мантры убирает "внутреннюю речь" и "мысленные образы".

Особенно полезно произносить мантру непосредственно перед сном. Иначе наши дневные треволнения и образы, что мы видим по телевизору, перейдут в сновидения.

Образное мышление крайне энергоемко, и потому переключение на восприятие информации, не связанной с образами, позволяет мозгу отдохнуть. Потому полезно слушать классическую музыку. В преклонном возрасте многие замечают, что классическая музыка как бы придает им энергии (как в молодом рок-музыка помогала выплеснуть лишнюю энергию). Если при этом "опустошить ум", оздоровительный эффект от музыки будет значительно больше. Полезно "опустошать ум", даже если вы просто хотите послушать музыку, — тогда вы наполнитесь ею; она не будет лишь фоном для ваших повседневных треволнений.

Музыка (в том числе та, которую вы "проигрываете" в голове) хорошо помогает при физической работе — отвлекая от посторонних мыслей, она задает ритм. Один из стилей джаза возник из песни, которую пели рабочие, забивавшие костыли при строительстве железных дорог. Темп этой песни соответствовал ритму забивания костылей.

Мантра хорошо помогает при сердечных заболеваниях (которые сейчас есть практически у всех). В прокачке крови по организму участвует не только сердце, но и кровеносные сосуды. В сосудах рук и ног есть расположенные на расстоянии около 2 сантиметров друг от друга клапаны, помогающие продвигать кровь. Эти клапаны иннервируются нервной системой, которая управляется мозгом. Несложная мантра, которой вы задаете ритм этой прокачке, может снять часть работы с нервной системы, дать ей отдохнуть.

Китайцы считают, что человек имеет три "дян-тяня" — расположенных внутри тела энергетических центра, в которых организм способен запасать энергию. Верхний дян-тянь расположен в центре головы, средний — в центре груди, нижний — чуть ниже пупка в центре живота. Средний дян-тянь связан с руками; концентрируясь на центре ладоней и точке между сосками (она связана со средним дян-тянем), вы можете набрать энергию в средний дян-тянь. Такой набор энергии практикуют в школе боевых искусств синъи. Во многих других боевых школах энергию набирают в нижний дян-тянь — для этого руки выносят перед животом и концентрируются одновременно на центре ладоней и области внутри живота (или связанной с нижним дян-тянем точке ци-хай ниже пупка).

В цигун концентрируются на центре ладоней и — попеременно — на всех трех дян-тянях. Долгое выполнение этого упражнения, сопровождаемое медленным дыханием (зона дян-тяня при этом чуть сокращается и увеличивается в такт дыханию), способно создать большой запас сил и вылечить некоторые болезни.

Концентрация обычно осуществляется в состоянии цигун, предусматривающем отвлечение от тревожащих или возбуждающих мыслей. Достичь такого состояния бывает трудно — вот здесь и может помочь мантра. Самыми распространенными на Востоке мантрами являются "Ом мане падме хум". "Го цюй, айньцзай, Шилэ вэйлай", и "Амида". Эти мантры имеют религиозное значение; вы, конечно, можете создать другие, которые, на ваш взгляд, больше вам подойдут. На Востоке даже во время фехтования или кулачных поединков их участники сопровождали движения и выпады рецитацией мантр.

При заболевании сердечно-сосудистой системы полезно произносить мантру в такт ударам сердца. При этом лучше всего одновременно концентрироваться на пульсации в центре ладони и в области сердца. Вы быстро почувствуете, что напряжение в груди уменьшается. Очень полезно выполнять это упражнение перед сном; можно научиться проделывать его даже во сне.

Напоследок хотелось бы предостеречь любителей восточных гимнастик. Климат в России очень холодный; дыхательные упражнения могут серьезно и надолго повредить легкие и шею, и потому делать их следует очень осторожно.

Подобное предупреждение адресовано и любителям восточных единоборств. Нагрузки, которые даются в секциях, требуют больших затрат нервной и мышечной энергии; эти затраты на Востоке компенсируют продолжительной медитацией, примерно соответствующей по времени продолжительности упражнений. Кроме того, в настоящих школах китайских боевых единоборств ученики перед началом нагрузок очень долго набирают энергию — не меньше года.

Ряд китайских гимнастик, в частности тайдзи-цюань, позволяет осуществить так называемую "динамическую медитацию". Когда вы медленно делаете упражнения на свежем воздухе, вы:

1) интенсивно дышите свежим воздухом;

2) ненапряженно двигая телом и конечностями, концентрируетесь на мышцах или внутренних органах — хотя бы непроизвольно, — что позволяет увеличить запас в них нервной энергии;

3) разгружаете ментальную и эмоциональную сферу, поскольку человек не может концентрироваться на движении и одновременно интенсивно размышлять (бывает, правда, что возникают ценные идеи, но не за счет умственных усилий, а как бы между делом).

Все эти три элемента оказывают оздоровительный аффект. Эффективность динамической медитации будет особенно велика, если вы будете выполнять медленное несложное упражнение буквально для каждой группы мышц. Хорошие идеи в этом плане может подсказать мысленное превращение себя в летящего аиста, Горгону с двумя змеями-руками, абсолютно гибкого пьяницу, обезьяну, медведя, и т. д.

Этот опыт вас наверняка удивит; вы узнаете о своем организме много нового. Не забудьте захватить с собой на стадион карандаш и бумагу, чтобы записать появившиеся идеи и найденные упражнения.

Полезно хорошо изучить размещение внутренних органов и теорию цигун и акупунктуры. В этом случае вы сможете на вдохе и выдохе водить исходящий из центра ладоней воображаемый луч по своему телу, убирая зажимы, насыщая органы и зоны энергией. "Луч" из центра тыльной части руки эффективен для снятия зажатостей в задней части спины. Мысленные лучи из пальцев хороши для "прочищения" головы. Пальцы соответствуют мозгу, ладонь — передней части тела, тыльная часть ладони — задней части.

В стиле "пьяницы" мысленно представляют внутри тела шар. Делая, к примеру, вращения корпусом, мысленно представляют движение шара внутри тела по кругу. Делая наклоны взад и вперед, этот шар представляют движущимся взад и вперед.

Приведенные выше упражнения могут дать серьезный оздоровительный эффект. Возможно, динамическая медитация — единственное средство, которое лечит причины, а не следствия болезни.

Разумеется, зимой медленными упражнениями заниматься нельзя.

Тибетские монахи, которых называли "лунгомпа", погружались во время ходьбы в особое состояние, которое позволяло им совершать переходы в несколько сотен километров по безводным пустынным пространствам или по горам. Это состояние позволяло отвлечься от всего ненужного и сконцентрироваться исключительно на ходьбе.

Лунгомпа практиковали "лунгом" — особые практики, одной из которых являлась медитация во время ходьбы. Эту разновидность медитации подробно описывает в книге "Мистики и маги Тибета" знаменитая французская путешественница Александра Давид-Неэль, встречавшая лунгомпа на дорогах Тибета.

"Если объединить в целое все то, что я увидела и услышала, то практика этой разновидности лунгом предстает в таком виде. Прежде чем приступить к упражнениям, ученик получает соответствующую степень посвящения. Затем в течение нескольких лет под руководством опытного наставника он тренируется во многих видах дыхательной гимнастики. Только после этого ему разрешают приступить к упражнениям в ходьбе.

К этому времени послушник проходит второе посвящение, и его учитель, гуру, сообщает ему магическую формулу. Это важный момент. Посвященный концентрирует внимание на мысленном ритмическом повторении этой формулы, регулирующей ритм дыхания во время ходьбы, соизмеряя такт шага со слогами заклинания.

Идущий должен хранить молчание, ни о чем не думать и не смотреть по сторонам. Он должен устремить взгляд на один какой-нибудь отдаленный предмет и не отвлекаться от него, что бы ни случилось. В состоянии транса сознание частично отключается, но все же остается достаточно активным, чтобы человек мог преодолевать встречающиеся на пути препятствия, сохранять направление к цели. Впрочем, и то и другое происходит механически. Не случайно пустынные просторы, равнина, сумерки считаются благоприятными для упражнений условиями. На закате солнца состояние транса достигается очень легко даже после длинного дневного перехода. В трансе ощущение усталости проходит, и путник проходит еще много километров.

Первые утренние часы тоже благоприятны для этого состояния, но в меньшей степени. Зато полдень, первая часть дня, узкие извилистые долины, леса, пересеченная местность — в равной степени отрицательны. Принято считать, что только первоклассные лунгомпа в состоянии преодолевать порождаемое ими противодействие. Итак, тибетцы считают однообразие ландшафта благоприятным условием для создания транса. Вполне очевидно, что на пустынном плато меньше риска отвлечься от повторения магической формулы или нарушить ритм дыхания, чем в узком ущелье, загроможденном утесами, поросшем кустарником или изрезанном шумящими ручьями. Кроме того, на пересеченной местности трудно поддерживать равномерность шага.

Любая светлая ночь считается подходящей для тренировки начинающих, но звездные ночи особенно благоприятны. Гуру часто рекомендуют не спускать глаз с какой-нибудь одной звезды. Это напоминает приемы при гипнозе. Мне рассказывали, что некоторые ученики внезапно останавливаются, как только созерцаемая ими звезда исчезает из поля зрения, скрываясь за горным склонам, заходя за горизонт или же поднимаясь высоко над головой.

Другие, напротив, не замечают исчезновения звезды. Когда звезда становится невидимой, они продолжают видеть ее закрепившимся внутренним взорам.

Некоторые адепты тайных учений утверждают, будто после многолетней практики бывают случаи, когда лунгомпа, пройдя некоторое расстояние, воспаряет ввысь. Ноги его уже не касаются земли, и он скользит по воздуху с невероятной быстротой. Должно быть, многие обременяют себя целями, желая показать, будто уже достигли этой степени легкости.

Не стоит говорить о преувеличениях. Но из моего собственного, очень небольшого опыта в этой области и со слов вполне достойных доверия лам приходится прийти к выводу, что в результате тренировки достигается состояние, когда перестаешь чувствовать вес собственного тела. Какое-то подобие анестезии притупляет боль от ударов о камни и другие попадающиеся на пути препятствия, и можно идти много часов с необыкновенной скоростью, испытывая приятное опьянение от быстрого движения, хорошо знакомое гонщикам-автомобилистам".

Описанная практика медитации во время ходьбы довольно любопытна. Она может помочь преодолеть большие расстояния. При этом усваивается большой объем кислорода при сравнительно небольших мышечных усилиях, что способно оказать значительный оздоровительный эффект (зимой, однако, совершать такие прогулки не рекомендуется — охлаждение горла и легких чересчур длительно).

Для некоторых людей именно ходьба, причем на свежем воздухе, является самым продуктивным для творчества состоянием. Никола Тесла считал лучшим методом стимулирования мышления ходьбу — причем именно быструю. Ницше писал:

"Обычно я совершал прогулки по холмам, делая по 7—8 миль в один конец и не чувствуя при этом ни малейшей усталости, моя творческая энергия текла совершенно свободно".

Если вы хотите попытаться решить неподдающуюся проблему во время ходьбы, то можно посоветовать обычный алгоритм — "опустошение ума" на некоторое время, а затем удержание в мозгу волнующего вас вопроса. Концентрируйтесь без напряжения, иногда снова и снова "опустошая ум" для отдыха. Мозг будет выдавать решения, но не хватайтесь за первое. Постарайтесь изучить вопрос во всей полноте. Иногда такой метод действительно очень помогает.

Теперь мы рассмотрим второй важный элемент состояния, в которое входили самураи при боевых поединках — концентрацию. Когда самурай вступал в схватку, он не только "опустошал ум", чтобы эмоции и сознание не мешали выходить из подсознания моторным навыкам, он также концентрировал эти навыки на данном объекте.

"Хороший боец сосредоточивает свой ум на чем-то одном, — утверждал Брюс Ли. — Он берет каждую "вещь", когда она приходит, заканчивает с ней и переходит к следующей. Как мастер дзена, он не касается прошлого или будущего, — для него существует только то, что он делает в данный момент. Ум его сжат, и потому он спокоен и способен сохранить силу в резерве. Остается место только для одной мысли, и она заполняет все его существо целикам, как вода заполняет кувшин. Обычный человек тратит огромное количество энергии потому, что не фокусирует, не сосредоточивает свой разум. Нужно всегда понимать: в жизни, как и на ринге, рассредоточенный, "растерянный " ум теряет энергию".

На свете существуют тысячи хороших мастеров восточных единоборств, но весь мир продолжает смотреть именно фильмы Брюса Ли, потому что этот боец не "обозначал" удары, он вкладывался в каждый удар весь, полностью, целиком.

В своей книге Наполеон Хилл пишет и об использовании концентрации для решения научных проблем:

"Покойный ныне доктор Элмер Р. Гэйтс (из штата Мэриленд) совершил более двухсот открытий, имеющих практическое значение для самосовершенствования и использования своего творческого дара. Его метод интересен и даже необходим тому, кто мечтает стать гением в какой-нибудь области…

В своей лаборатории он устроил "комнату личной коммуникации". Ее стены были практически непроницаемы, и в нее не проникал ни один луч света. В комнате стоял только стоя с писчей бумагой и стул, а на стене напротив был выключатель.

Когда доктор Гэйтс нуждался в помощи тех сил, доступ к которым ему обеспечивало только его творческое воображение, он заходил в комнату, закрывал дверь и концентрировал все свое внимание на известных изобретениях — и тех, автором которых был он сам, — и пребывал в таком состоянии до того момента, пока в его голове не начинали мелькать новые идеи и соображения, чаще всего приводившие его к новым открытиям и изобретениям.

Однажды мысли его полились сплошным потоком, и он писал без перерыва три часа подряд. Когда вдохновение его истощилось и он проверил свои записи, то обнаружил, что среди них оказалось описание новых, не имеющих аналогов принципов: Принципов, о которых ничего не было известно в современном ему научном мире и описание которых при этом не могло занять меньше минуты. Краме того, они решали и его научные проблемы.

Таким "высиживанием идей " доктор Гэйтс и зарабатывал себе на жизнь, выполняя заказы компаний и частных лиц. Одна из крупнейших фирм Америки платила ему довольно прилично за каждый час такого "высиживания "".

В книге "Гении, которые ломали правила" Джин Ландарм пишет о Тесле:

"В основе большинства его успехов лежала неизмеримая потребность в достижении любой ценой: "Я работаю с лихорадочным пылом " и затем: "Я впадаю в состояние, близкое к летаргии, которое длится полчаса ". В восемь лет кумиром Николы Теслы стал венгерский сказочный герой, которого звали "сыном Абы". Н. Тесла писал: "…Эта книга каким-то образом пробудила дремлющую во мне силу воли, и я начал упражняться в самоконтроле ". Ученый мог затратить на решение невероятно трудных задач столько энергии, что потом болел от нервного истощения. Он пережил несколько нервных срывов, поскольку в своем стремлении к совершенству изнурял себя более, нежели требовало благоразумие. Отыскивая ответ на задачу Тесла давал себе твердую установку на решение: "Для меня это было священной коровой, вопрос жизни и смерти. Я зная, что погибну; если потерплю неудачу.

Частенько, сосредоточиваясь на решении какой-либо задачи, он входил в состояние транса, во время которого переживал вспышки света. Временами Тесла работал так лихорадочно, что совершенно отключался.

И решение приходило. Тесла описывает один такой творческий прорыв: "Это было такое глубокое душевное счастье, какого я еще не пережил в жизни… Идеи лились непрерывным потоком… Менее чем за два месяца я разработал почти все типы и все модификации системы "".

Умением концентрироваться объясняли свои успехи многие выдающиеся люди. И. Ньютон говорил: "Гений есть терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении". Русский физиолог И.П. Павлов считал условием решения трудной задачи "неотступное думанье". Александр Алехин так объяснял главную причину своей победы над Капабланкой:

"В игре бывшего чемпиона мира отсутствует одна очень важная черта, определяющая, наряду с другими, шахматную силу: непоколебимое внимание, которое абсолютно должно изолировать игрока от внешнего мира".

При подобном методе решения, базирующемся не на "опустошении", а на концентрации, все же также нелишне привлекать и "опустошение". Дело в том, что рождение каждой идеи требует от мозга усилий — а это значит, что после каждого "озарения" следует отдохнуть. Эффективнее всего это достигается с помощью "опустошения".

Чуть возвращаясь назад, заметим, что Брюс Ли говорил об ОДНОМ объекте концентрации в одно время. Отсюда можно сделать вывод, касающийся творческой работы: чтобы успешно решать сложную задачу, следует решать ее маленькими шагами, полностью посвятив себя в данный конкретный момент одному-единственному, минимально делимому вопросу.

Концентрация, которую используют стоящие друг перед другом самураи, имеет еще одну особенность, которую следует особо отметить. В этой концентрации внимание сосредоточивается одновременно и на противнике, и на собственном мече. Самурай мысленно "сливается" с противником, движения оппонента словно становится частью его собственных движений, первотолчком к ответным действиям. Выражаясь научными терминами, происходит слияние "субъекта" и "объекта".

"Наставники карате советуют: Смотрите своему противнику в глаза, и вы будете видеть все". При этом они подчеркивают, что простое смотрение дает мало. Смотреть и видеть намерения противника в его глазах, согласно принципу бессознательного, можно только в результате "растворения" своего Я в окружающем мире, в который противник включен как неотъемлемая часть". (Пронников В.А., Ладанов И.Д. Японцы. М.: Наука, 1985, с. 171.)

Легендарный самурай Миямото Мусаси, поднявший кэндо на высоту искусства, высказывался еще более категорично:

"Когда я стою с мечом в руках против своего противника, я забываю обо всем, даже о противнике. Все мое существо смыкается с окружающим миром".

В самом деле, баскетболист не может попасть в цель, если он мысленно не чувствует как мяч, так и кольцо, а также траекторию, по которой он бросит мяч, и не ощущает землю под ногами. Только его слияние с окружающим миром даст ему требуемый результат. Многие баскетболисты замечали, что в каком-то особом состоянии им начинает удаваться все. Ларри Бэрд говорил:

"Это пугает. Когда я нахожусь в моей наилучшей форме, я могу сделать почти все, что хочу, и никто не сможет остановить меня. Я чувствую себя так, как будто могу контролировать вообще все".

Г. Олдер в книге "Менеджер и чудеса мышления" пишет об этом баскетболисте:

"Иногда он сразу отворачивается прочь от корзины очень обрадованный, зная, что он получит очки, — еще до того, как мяч прошел через кольцо".

ЗАГАДКИ МОРФЕЯ

Сон иногда считают разновидностью медитации. Мы рассмотрели некоторые возможности медитативных состояний; можно ли использовать и сон для решения каких-либо практических задач?

К сожалению, сон трудно поддается сознательному контролю. Однако на выходе из сна есть какое-то время промежуточного состояния, когда сознание уже присутствует — и еще не исчезла возможность пользоваться теми ресурсами головного мозга, которые недоступны в бодрствующем состоянии. Вспомним слова Гельмгольца о появлении идей: "Часто… они появлялись утром, при пробуждении, как замечал и Гаусс". Особо заметим — при пробуждении.

В. Бехтерев однажды заметил:

"Несколько раз выходило так, что если я вечером концентрировал свое внимание на теме, которую намеревался облечь в четкую формулу, то утром стоило лишь взяться за перо, и слова всплывали одно за другим, как бы сами собой. Оставалось лишь отшлифовать написанное".

Сон для решения разного рода задач использовали многие. Альберт Эйнштейн, который проводил в кровати не менее 10 часов в день, говорил, что именно во сне он открыл некоторые важнейшие элементы теории относительности.

Упоминает про сон как источник научного озарения и Пуанкаре. В его жизни был эпизод, когда, не в силах справиться с интегрированием сложного уравнения, он заснул — и увидел, как читает студентам лекцию и без затруднений выводит решение того же самого уравнения на доске.

Академик А.Б. Мигдал долго размышлял над тем, как получить формулу, показывающую вероятность вылета любого из электронов.

"Подсознание выдало идею решения иносказательно, во сне: наездница скачет по цирковой арене, внезапно останавливается, и цветы, которые она держит в руках, летят в публику. Эта картина как бы подсказывала, что нужно перейти в систему координат, в которой ядро покоится после столкновения, в этой системе проще описать состояние вылетающих электронов. Оставалось только перевести эту мысль на язык квантовой механики".

Информация, полученная во сне, позволила профессору Пенсильванского университета Герману В. Гилпрехту расшифровать ассирийские клинописные тексты на двух фрагментах агата, найденных в руинах вавилонского храма. Немецкий психолог Отто Леви увидел удивительный сон, принесший ему в 1936 году Нобелевскую премию за исследования в области медицины и психологии: он ставил эксперимент, результаты которого наяву стали основой теории химической передачи нервных импульсов.

Бетти Грэхэм изобрела корректирующую замазку благодаря идее, которая появилась у нее во сне. Это изобретение принесло ей 50 миллионов долларов.

Современная конструкция швейной машины обязана своим появлением сну Элиаса Хове. Хове первый решил размещать ушко для ниток не в основании иглы, а в ее кончике. Натолкнул его на эту идею персонаж сна, который размахивал копьем.

Человечество использует удивительные свойства сна уже давно. К примеру, в Древней Греции больных приводили в храм, массажировали и погружали в транс, за которым следовал сон. После пробуждения больной рассказывал содержимое сна, и по этому рассказу служители храма прописывали лечение.

Мы сейчас не можем сказать, что за транс использовали в Древней Греции и как в него погружали. Под трансом обычно подразумевают состояние, когда человек не контролирует свое тело и свое сознание. По сути, транс — это добровольный или вызванный внешними причинами обморок. По личному опыту могу сказать, что, полностью отбрасывая на некоторое время свое сознание перед сном (при этом дыхание резко замедляется), я во сне обнаруживал, что непроизвольно концентрируюсь на каких-то точках, на движении энергии в теле, на образах, так или иначе связанных с организмом. После сна я обращался к справочнику по акупунктуре или книгам по цигун и находил эти точки; образы же расшифровывались без труда. В то, что в Древней Греции диагностировали организм посредством транса, можно поверить. Вероятно, когда мозг освобождается от необходимости обработки внешней информации, он обращается "внутрь" и начинает интенсивно себя лечить.

В Древней Греции сновидениями руководствовались даже принимая важные решения: в специальных храмах Спарты особые чиновники — эфоры — укладывались спать, чтобы получить указание свыше.

Предвидение будущего часто связывают с трансом. В транс перед своими пророчествами входила Сивилла. Вольф Мессинг был способен и погружаться в транс, и предсказывать будущее. Китайские монахи-буддисты из секты "Белый лотос", сыгравшей важную роль в истории средневекового Китая, погружаясь в состояние транса, которое называлось "цзо гун", получали возможность предвидеть будущее. Транс настолько отключал их органы чувств, что это позволяло членам общества избавляться от пыток во времена гонений на буддизм.

Какие механизмы включает транс? С помощью элекгроэнцефалографа ученые выявили четыре основных состояния мозга, каждому из которых соответствует определенный тип электрической волны.

Бета. Бета-волны характерны для бодрствующего состояния, когда мы активно занимаемся умственной деятельностью и активно переживаем их эмоциями. Строго говоря, волнами назвать их трудно — это пики беспорядочной последовательности. Даже небольшие эмоциональные переживания вносят в бета-волны настоящую бурю.

Альфа. Альфа-волны возникают в конечной стадии сна; благодаря этому переходному периоду мы имеем возможность запоминать свои сны. Альфа-волны появляются также в минуты расслабленности, когда внимание ни на чем не сконцентрировано.

Тета. Тета-волны связаны со сновидениями. Появление этих волн характерно для проявлений наших нереализованных эмоций, желаний, творческих задатков.

Дельта. Дельта-волны ответственны за так называемый медленный сон, когда организм полностью отключается от внешнего мира. Дельта-волны совпадают с действием самых глубинных слоев бессознательного.

Научно доказано, что преддверие медитации связано с появлением альфа-волн; сама медитация — с тета-волнами.

Транс в силу своей редкости и специфичности исследованию не подвергался. Я могу предположить, что это состояние — характеризующееся отключением от внешнего мира и уходом в самые глубинные слои бессознательного — биологически предусмотрено природой, оно соответствует дельта-ритму.

Эксперименты показали, что медленный сон жизненно важен для организма. Можно лишить человека быстрого сна, пробуждая его каждый раз, когда энцефалограмма показывает, что он начинает видеть сновидения, и это не принесет явного вреда. Но если попытаться лишить человека медленного сна, это в конце концов приведет его к крайней раздражительности и психологической нестабильности. Отсюда видно, что главную роль в восстановлении сил после дневных затрат энергии имеет именно медленный сон.

Конечно, и быстрый сон необходим. Эти сны снимают психологические стрессы, давая нам то, чего мы лишены в реальной жизни. Кроме того, в этой стадии сна человек часто видит образное представление своих органов. Это позволяет организму сконцентрироваться на этих органах для их расслабления и лечения.

Ну, а как все же сон связан с предвидением? Здесь мы стоим на пороге тайны, о которой можем догадываться лишь по отдельным фактам.

Я приведу один пример, который прояснил мне что-то большее, чем остальные. В 1980-х годах среди творческой московской интеллигенции был очень популярен философский семинар Юрия Петровича Трусова. Семинар назывался "Основания и конструкция человеческого знания" и исследовал человеческое подсознание с чисто материалистических позиций. Однако в начале 1990-х, до смерти этого глубоко всеми нами чтимого человека, на семинаре стал играть большую роль "мистический элемент". Столь разительная перемена произошла не в последнюю очередь из-за смерти сына Юрия Петровича. В результате аварии он надышался угарным газом; поражение мозга привело к психической ненормальности; выход из этой ненормальности был найден в самоубийстве. Я помню, как потрясло это событие Юрия Петровича, но он не отменил семинар. Своим размеренным лекторским голосом он рассказал об этом, а потом о вещем сне, в котором он видел похороны. Сон этот приснился до аварии, так что не мог основываться на предположениях. В своем завещании сын просил не извещать мать до самого дня похорон, поэтому родственникам о смерти сообщили не сразу, но информация просочилась, и это привело к накладкам, которые были предсказаны во сне!

Но речь не об этом сне. Один из участников семинара, преподаватель политэкономии, рассказал в тот день весьма загадочный случай. Он помнил короткий период времени той жизни, которая была у него до рождения. Он, совсем маленький ребенок, вместе с прочими маленькими детьми находился в чем-то вроде детского садика. Им было вместе весело, интересно, они много играли; он дружил с одной девочкой, и они были так неразлучны, что, когда пришел срок отправляться (вот тут я уже не помню — куда), они попросили, чтобы их не разлучали. Через несколько лет после рождения он познакомился с девочкой; все детство они дружили, им было очень интересно вместе. Он помнил детский садик и эпизод перед отправкой, но никак не решался спросить свою подругу, помнит ли об этом эпизоде она. Решился он только когда они стали взрослыми. Этот вопрос вызвал удивление: "Как, и ты это помнишь?"

Я бы не решился включить этот рассказ в свою сугубо материалистическую книгу, если бы не один момент: преподаватель был слепым с рождения, детский садик с детьми, что должны были отправиться на землю, из фильма "Синяя птица" он видеть не мог А садик из фильма — это не какой-то вольный вымысел автора "Синей птицы" М. Метерлинка. Бельгийский писатель выразил в нем целую философию, свой взгляд на строение мира. Эта выраженная в сказке система выглядела столь внушительно, что автор получил Нобелевскую премию, а в СССР ее никогда не переводили полностью, опасаясь ее мощного, идеологически чуждого заряда.

Погружаясь для вещих снов в транс, греки и китайцы, возможно, таким образом связывались с теми, кто послал их в наш мир. Впрочем, это лишь версия. Точного ответа мы не знаем да, наверное, и не должны знать. Если знать ответ; то нет смысла решать задачу.

Я привел этот случай только потому что "садик" встречался у троих — у слепого преподавателя, у подруги его детства и у Метерлинка. Три — это уже близко к закономерности.

Наверное, транс — это что-то вроде "двери в стене" из рассказа Г. Уэллса:

"Здесь мы у порога извечной тайны, прозреваемой лишь немногими подобными ему ясновидцами, людьми высокой мечты. Все вокруг нас кажется нам таким простым и обыкновенным, мы видим только ограду и за ней траншею. В свете наших обыденных представлений нам, заурядным людям, кажется, что Уоллес безрассудно пошел в таивший опасности мрак навстречу своей гибели.

Но кто знает, что ему открылось?"

Состояние, идентичное трансу, испытал в 1881 году И.И. Мечников, когда он ввел себе кровь тифозного больного. Супруга Мечникова писала:

"В полусознании ему чудилось, что он решил вопросы человеческой этики, что доставляло ему несказанное удовольствие".

Выздоровев, И.И. Мечников радикально изменил свое отношение к миру и расстался со своим былым пессимизмом.

Состояние, идентичное трансу, испытал в 1920 году и В.И. Вернадский, когда, болея сыпным тифом, он находился на грани жизни и смерти. Тогда он увидел пророческий сон.

"…Мне интенсивно пришлось коснуться моих глубочайших вопросов жизни и пережить как бы картину моей будущей жизни до смерти…"

Многое потом сбылось из этого сна.

" Умер я между 83–85 годами, почти до конца работая над "Размышлениями "".

Вернадский действительно скончался в этом возрасте — и до последних дней работал над "Размышлениями натуралиста".

До этого сна ученый сомневался в своих творческих возможностях. Во сне же он почувствовал в себе незаурядные интеллектуальные силы.

"Я ясно стал сознавать, что мне суждено сказать человечеству новое в том учении о живом веществе, которое я создаю, и что это есть мое призвание, моя обязанность, наложенная на меня, которую я должен проводить в жизнь — как пророк, чувствующий внутри себя голос, призывающий его к деятельности".

Вернадский действительно стал одним из светил мировой науки. И все же кое-что из сна не сбылось. В его сне был морской берег, прекрасные здания с хорошо оборудованными лабораториями — руководимый им Институт Живого Вещества, находящийся в США.

Однако и это могло сбыться. Институт Живого Вещества мог быть создан. Вернадский выздоравливал от болезни в Крыму, когда белая армия терпела поражения и началась эвакуация. Ученому, благодаря Королевскому обществу, было предоставлено место на британском военном корабле. Вернадский остался. Всю свою жизнь он считал ясновидение не достоверностью, а вероятностью. Если бы он безоговорочно верил в предначертания свыше — кто знает, не сбылось бы ли все с абсолютной точностью?

Александр Македонский однажды увидел во сне Гомера, который просил основать город и описал, как этот город лучше всего построить. Александр Македонский принял сон за руководство к действию и воздвиг Александрию. Этот сон сыграл поразительнейшую роль в истории. Когда германские племена сокрушили европейскую культуру, именно в грекоязычной Александрии сохранились многие памятники античной мысли и литературы. Завоевавшие позднее Египет арабы бережно отнеслись к этому наследию, особенно к трудам Аристотеля — к слову, учителя Александра Македонского. Европейцы отправлялись в арабские университеты Северной Африки и Испании, чтобы получить образование, и именно с этих арабских университетов и пошло возрождение европейской науки.

К. Юнг считал, что "вещие сны" показывают то, к чему человек подсознательно стремится.

"Все дело в том, что лишь сознание пребывает еще в не-ведении, подсознание же, судя по всему, уже в курсе и сделало свои выводы, которые и отобразились в сновидении".

К. Юнг описывает один свой сон, похожий на вещий:

"Меня самого в течение нескольких лет посещал сон, в котором я находил в своем доме незнакомые помещения. Иногда это были покои, где жили мои давно умершие родители… В конце этой серии снов я нашел библиотеку с неизвестными мне книгами. Наконец, в последнем сне я открыл одну из книг и увидел чудесные иллюстрации, изобилующие чарующей символикой. Я проснулся, но мое сердце еще взволнованно билось от восторга… Через несколько недель после сна о неизвестной книге мне пришел сверток от букиниста. Внутри оказалась рукопись на пергаменте, написанная в XVI веке. Она была иллюстрирована захватывающими воображение картинками, сразу же напомнившими мне увиденное во сне… Дом, конечно, символизировал мою личность и сферы ее осознанного интереса, а неизвестное крыло предвещало новый круг интересов и исследований, о чем сознательный разум в то время еще не подозревал".

Читая эти строки, я был поражен — я видел практически идентичный "вещий сон". Забравшись во сне в маленькую комнатку какого-то архива, я нашел полку с книгами по китайским боевым искусствам. Внутренний голос объяснил мне историю этой полки — в 1930-х годах в Китай была послана экспедиция НКВД, чтобы изучить боевые искусства, в том числе самые секретные. Результатом экспедиции стали полукустарно изготовленные книги, страницы которых были размножены на синьке.

Я с неописуемым благоговением перелистывал страницы. Здесь было все, самые тайные знания.

Сон сбылся почти полностью. У меня есть полка с книгами по боевым искусствам. Одной книги, правда, нет — по стилю "богомола". Возможно, Юнг прав в своем объяснении — но меня не оставляет мысль, что и он, и я получили некий жизненный урок. Юнг писал: "сердце взволнованно билось от восторга", я же, перелистывая страницы, чувствовал необыкновенное благоговение, которое я не забуду никогда. Позднее, уже имея книги и приступив к изучению этих приемов, я пытался воскресить это благоговение, и оно помогало мне осваивать технику.

И из этих же книг я узнал любопытную вещь: конечной целью изучения боевых искусств, их "сверхзадачей", является не умение драться, а постижение "цюаньшэн". "ощущения полноты жизни". Думаю, так можно назвать и мое "благоговение". Используя "цюаньшэн", можно резко увеличить мастерство, причем в любой области. Человек как бы постигает мировую гармонию — и после этого он может уже вложить эту гармонию в любое дело.

"Вкладывая все свое мастерство, всю душу в комбинацию to нескольких десятков движений, человек испытывает такое же ощущение, как певец, исполняющий любимую арию, пианист, играющий любимую партию". (Долин А.А., Попов Г.В. "Кэмпа — традиция воинских искусств". М.: Наука, 1990. с. 143.)

Здесь стоит вспомнить еще один эпизод из фильма А. Куросавы "Семь самураев" Самурай, ожидая в засаде разбойников, любуется цветком, небом и лесом вокруг Как только появляются разбойники, следует быстрая атака — и враг оказывается повержен; напарник самурая даже не успел вступить в бой.

Любуясь природой, самурай активизирует свои подсознательную природу; чувства гармонии, "эстетическое чувство", которые только и позволяют делать дело эффективно и совершенно.

В фильме "Гений дзюдо" того же Куросавы главный герой добился, чтобы его взял в ученики мастер боевых искусств, только проведя ночь на "древе жизни" — шесте, торчащем из воды. Следующее утро герой фильма встречает преображенным — это доброжелательный человек, а не задира и драчун, как прежде. Ночь на "древе жизни" его изменила полностью. В чем? Ответ, наверное, можно найти в другом фильме А. Куросавы "Я видел сон". Кинорежиссер экранизировал некоторые свои сны, которые особенно запечатлелись в его памяти. Первый из снов стоит особо от остальных. В нем маленький Куросава хочет искупить своей жизнью свой проступок; в конце этого сна он выходит в прекрасную долину, полную ярких удивительнейших красок. Не начинаем ли мы понимать красоту жизни только перед лицом смерти, когда висим на "древе жизни", каждую минуту рискуя с него сорваться?

Взлет в советском кинематографе в 1950-х — 1960-х годах режиссер Ростоцкий объяснял военным опытом своего поколения. Они выжили. "Каждый день мы встречали как праздник". Они смотрели в лицо смерти — и именно поэтому научились ценить жизнь.

Похоже на то, что все выдающиеся люди искусств когда-то в своей жизни хоть раз особо остро испытали чувство гармонии или красоты природы — и именно это сделало их творческими людьми. По крайней мере, многие писатели оставили свидетельства, позволяющие это предположить. Горький писал:

"…У меня было странное смутное воспоминание: где-то, за пределами действительного и когда-то в раннем детстве я испытывал некий сильный взрыв души, сладостный трепет ощущения, вернее — предчувствие гармонии, пережил радость, светлейшую солнца на утре, на восходе его".

У Чехова тоже встречается нечто подобное:

"И тогда в трескотне насекомых, в подозрительных фигурах и курганах, в голубом небе, в лунном свете, в полете ночной птицы, во всем, что видишь и слышишь, начинают чудится торжество красоты, молодость, расцвет сил и страстная жажда жизни; душа дает отклик прекрасной, суровой родине, и хочется лететь над степью вместе с ночной птицей".

Возможно, что-то подобное испытал и Л.Н. Толстой — выдумать мысли Болконского во время встречи с дубом просто невозможно.

Карл Юнг видел нечто похожее во сне:

"Стояла зимняя ночь, было темно и шел дождь. Это был Ливерпуль… В то время, как все вокруг было скрыто дождем и туманом, все было погружено в ночь, маленький остров сверкал в лучах солнца. Там росло единственное дерево — магнолия, усыпанная розовыми цветами, и казалось, что дерево не просто залито светом, но само излучает свет. Мои спутники жаловались на погоду и совершенно не замечали дерева. Они говорили о каком-то другом швейцарце, жившем в Ливерпуле, и удивлялись, зачем он поселился именно здесь. Я же был так очарован красотою цветущего дерева и солнечного острова, что подумал: "Я знаю — зачем ", — и в этот момент проснулся.

…Этот сон отразил мое тогдашнее состояние. Я и теперь вижу серо-желтый дождевик, мокрый и скользкий. Все было удивительно мрачно, черно и мутно — так я себя тогда чувствовал. Однако мне открылось нечто прекрасное, благодаря чему я вообще мог жить. Ливерпуль (Liverpool) — это "полюс жизни", "pool of life". ""Liver" — печень, древние считали ее средоточием жизни.

С этим сновидением у меня связано ощущение некой окончательности, завершенности… В этом сне была целительная сила, и тогда ко мне впервые пришло предчувствие моего мифа.

После этого сна я перестал рисовать мандалы. Он стал высшей точкой моего сознательного развития, и, открыв мне мое душевное состояние, он принес покой и уверенность в себе".

Образ дерева в этом сне любопытен еще и тем, что дерево, согласно тому же К. Юнгу, является архетипом человеческого сознания. Нижняя часть дерева при этом — архетип бессознательного. Собственное сознание (в том числе и подсо-знание) в минуту невзгод объяснило К. Юнгу ценность и красоту жизни и тем самым придало ему жизненных сил.

В моем собственном сне, хоть и присутствовал архетип (нижняя часть дерева), расшифровывать ничего не понадобилось. Мне приснилось, что я сижу на пне, обильно заросшем листвой. Ко мне идут люди — много людей, все жители Земли. У них были удивительно добрые, приветливые лица. Я задал вопрос: "Почему у вас такие лица? Обычно они у вас хмурые". Одна девушка стояла со своим парнем ближе всех ко мне; она ответила: "Такими делают наши лица жизненные заботы. Но сейчас мы пришли к тебе, чтобы дать тебе понять, как прекрасен мир и как коротка человеческая жизнь". Дальнейшего я не помню, но этот яркий эпизод резко врезался в память — своими светом, красотой, теплотой, жизнью.

В "Братьях Карамазовых" Ф.М. Достоевского Алеша, стоя на камне, обращается к мальчикам со следующими словами:

"Знайте же, что ничего нет выше, и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное еще из детства, из родительского дома.

Вам много говорят про воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное, святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть, самое лучшее воспитание и есть".

Алеша просит мальчиков запомнить ту минуту, когда они объединились в любви к Ильюше, когда чувствовали себя хорошими, потому что это воспоминание всегда будет помогать им, как бы жизнь ни ожесточила, ни озлобила их. Алеша считает, что одно такое воспоминание может удержать человека от дурного.

Интересно, что "Братья Карамазовы" входят в число литературных произведений, изучаемых в американских школах. На родине же Ф.М. Достоевского Алеше предпочли теоретика (и практика) насилия Родиона Раскольникова — да и то в качестве иллюстрации того, что "Достоевский неправильно понимал роль революционного насилия".

По русской литературе буквально рассыпаны блестки фраз, чью мудрость понимаешь уже на закате жизни, когда эта мудрость уже не нужна. Эх, если бы кто-нибудь умный объяснил нам все это еще в школе.

Взгляд на мир как нечто полное красоты свойственен не только людям гуманитарных профессий. Вспомним слова Пуанкаре:

"Ученый изучает природу не потому, что это полезно; он исследует ее потому, что это доставляет ему наслаждение, а наслаждение это ему дается потому, что природа прекрасна. Если бы природа не была прекрасна, она не стоила бы того, чтобы ее знать; жизнь не стоила бы того, чтобы ее переживать".

Удовольствие от работы — это вовсе не привилегия людей творческого труда. Японский рабочий, уже берясь за инструмент, получает определенное положительное ощущение от того, как инструмент ложится в руку, поскольку такими постарались сделать инструменты японские конструкторы. Используя инструмент в деле, японский рабочий также испытывает определенные позитивные эмоции. Японские девушки на сборочных линиях работают раскованно, весело — их так специально учат в профессионально-технических школах. Только при таких условиях работа может идти как бы сама собой, не требуя лишних утомительных усилий. Еще в большей мере желание получить удовольствие от работы характерно для японского конструктора, дизайнера, проектировщика — и это желание стало одной из причин стремительного прогресса японских техники и технологии. Основанный на дзен-буддизме "дух самураев" в современной корпорации — это отношение к своей конкретной работе как к призванию; прибыль при этом считается важным, но все же меньшим по значению фактором.

Таким образом, мы видим, что "эстетическое чувство", о котором говорил Пуанкаре, "теоретические наслаждения", о которых упоминал Эйнштейн, "любовь к процессу работы", о которой писал М. Горький, могут сделаться ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОЙ СИЛОЙ, если становятся из счастливого достояния одиночек частью национальной культуры.

Чувство гармонии, появившись в человеке, может сильно изменить саму жизнь. Известный японский писатель Акутагава Рюноскэ писал:

"Надо любить повседневные мелочи. Блеск облаков, шелест бамбука, чириканье воробьев, лица прохожих — во всех повседневных мелочах надо находить наслаждение".

Возвращаясь к теме нашей книги, зададимся вопросом: как оптимальнее всего использовать "гармонию" для творческих озарений?

Когда перед вами стоит проблема, постарайтесь определить, что, собственно, вам в ней не нравится, какой ее аспект нарушает вашу внутреннюю гармонию. Попытайтесь "пережить" ее внутри себя — стремясь освободиться от этой дисгармонии, мозг подскажет вам решение.

Конечно, замечать следует не только "дисгармонию", но и "гармонию". Ищите то, что вам интересно, привносите в процесс исследования эмоции. Тогда вы автоматически сконцентрируетесь на проблеме. Помимо этого, раз вы используете свою эмоциональную природу, то активизируете то самое "эстетическое чувство", о котором писал Пуанкаре. Б.Л. Ван-дер-Варден, изучивший много крупных математических озарений, сделал вывод:

"Подсознание способно не только ассоциировать и комбинировать, но даже и оценивать. Суждения его интуитивны, но при благоприятных обстоятельствах абсолютно верны".

Если же работа совсем не имеет стимула, полезно этот стимул привнести извне. Таким стимулом может стать постановка какой-либо промежуточной цели. К примеру, если вы готовитесь по лекциям к экзаменам, поставьте себе цель к конкретному часу изучить определенное число страниц. Это внесет в работу игровой элемент. Заметим, однако, что игры подобного рода быстро надоедают, поэтому не ленитесь придумывать новые.

Согласно традиционной религиозной трактовке, труд — это одно из "Божьих наказаний" человеку за грехи. Одна из идей протестантской революции заключалась в том, что труд — это не "наказание", это элемент пути к избранности и спасению. Мы не будем, конечно, подробно затрагивать этот религиозный спор — отметим только результаты. Какие страны сейчас являются лидерами? Кто преуспевает?

Может, и для вас труд может стать не только путем к гармонии — но и к избранности и спасению? А такой путь у нашего народа уже был.

В Древней Руси по способности очищать дух труд (в том числе и физический) приравнивался к молитве. Он считался важным средством продолжения себя, преобразования Духа Святого. Человек должен был подавить три греховные страсти: лень, чревоугодие, блуд — и духовные: гордыню, тщеславие и стяжательство.

Учеба и постижение истин в Древней Руси считались "трудничеством". Творчество научное, художественное, литературное представлялись сотворчеством с Богом. Считалось, что иконописец, зодчий, композитор, мастеровой — носители "благодати творца". И оценку своего труда они ждали не от людей, а от Бога. Утилитарная сторона труда — получение материальных ценностей — их вообще не интересовала. Она реализовывалась автоматически, обеспечивая человека всем необходимым.

Даже в наши, казалось, сугубо меркантильные времена, существуют яркие примеры подобного отношения к труду. Генри Форд — некогда самый богатый человек в мире — к своим деньгам относился без особого почтения.

"Деньги имеют значение только как средство что-либо делать. Мы не смогли бы без денег управлять нашим производством, но это единственное, на что деньги годны…"

Работал он не для денег. И в молодости, и в старости он всегда получал удовольствие от того, что делает. Когда Форд возвращался с работы домой и жена спрашивала: "Ну, Генри, какой сегодня день был у тебя?", он всегда отвечал одинаково: "Самый лучший день в моей жизни!"

Сны способны преподать и другие уроки. К. Юнг:

"Во сне я удалился из города и увидел перед собой аллею… с длинными рядами могил… Я прошел вдоль всего ряда, добрался до захоронений XII века — до крестоносца в кольчуге. Он казался вырезанным из дерева".

Я тоже видел сон с живым и одновременно деревянным человеком. Я видел снег, который полностью закрыл поле. Посреди этого поля стоял черный пень, на котором сидел в позе лотоса йог, но он был столь неподвижен, что у меня создалось ощущение, что он деревянный. Меня удивило это ощущение, и на мое удивление последовал ответ, который я скорее почувствовал, чем услышал. Примерный перевод этого ответа в словесной форме: человек постоянно ищет эйфории, того, что будит его центры удовольствия. Надо отставить в сторону эти центры, вообразить себя "деревянным", совершенно холодно и бесстрастно взирающим на мир, покрыть все воспоминания пеленой снега и погрузиться в медитацию.

Я пробовал этот метод; он довольно эффективен. Если отключиться от приятных мыслей, стать свободным от центра удовольствий, что держит всех нас на поводке, то заснуть можно очень быстро. Днем этот метод меня лечит — я сразу чувствую, как начинают наполняться энергией меридианы рук и ног. В принципе, это легко объяснимо — "ян-каналы", которые тратят энергию (накапливают ее "инь-каналы"), начинаются в мозге; "отключая" мозг, мы начинаем копить энергию. Именно об этом меня и просил мозг. Можно подобным образом лечить себя, даже занимаясь каким-нибудь несложным делом — это дело помогает отвлечься от центра удовольствий.

Подобную медитацию освоить нелегко, поскольку поначалу создается впечатление, что приходиться отказываться от всего, чем живешь. Помогает психологическая установка:

"Ты не уходишь куда-то в сторону, а освобождаешься — от бессмысленных волнений, несбыточных и бесполезных желаний, ненужной суеты".

Полезно мысленно представить свою голову большим пустым просторным залом. Вам хорошо в этом зале — здесь нет никаких мелочных забот. Иногда мозг так расслабляется, что возникает ощущение, что у "зала" пропадает потолок и даже стены — вы словно сливаетесь с космическим пространством.

Деревянный йог навел меня еще на одну мысль. Так же, как я могу мысленно превратиться в деревянную статуэтку, я могу превратиться во что угодно. Недавно мне требовалось преодолеть очень высокую стену; подбегая к ней, я мысленно трансформировал себя в аморфную массу, которая должна перетечь через вершину стены. Я преодолел стену без труда. Как — не знаю. Что-то включилось в мозгу, как только я перестал быть человеком, боящимся стены и за десять лет не совершавшим ни одного прыжка.

Но у сна о деревянном йоге, я думаю, был еще один смысл. Наряду с теми снами, что я привел раньше, я ознакомился с тремя состояниями, которые в жизни я не встречал в чистом виде: гармонии и полноты жизни (над древними рукописями про боевые искусства), состояние единения с миром (на заросшем пне), состояние накопления сил и душевной свободы (медитирующий йог).

Можно сказать, подсознание преподало мне курс состояний, о котором человек, погруженный в суетные заботы, просто не подозревает. Обучение шло по алгоритму: дается необычная символическая картинка — я задаю вопрос — следует ответ. Если нет вопроса, нет и ответа.

На Востоке эти состояния хорошо известны — хотя часто называются по-другому. Чтобы постичь состояние "гармонии", китайцы рисуют на асфальте водой иероглифы. Иероглифы быстро высыхают — но смысл труда не в них, а в самом акте творения, постижения радости творчества. Иероглиф может быть настоящим произведением каллиграфии. Чтобы постичь "единение с миром", японцы отправляются смотреть цветение сакуры, часто на кладбища, где покоятся их предки и где обильно растет сакура. Когда сакура отцветает, это символизирует человеческую жизнь: красивые белые лепестки летят по воле ветра — пока через несколько мгновений не падают в грязь, уже навсегда, Режиму же накопления сил и освобождения от мирских забот обучают в японских буддистских монастырях, в которых на время обучения может остаться любой желающий.

Потом, в отдельном сне подсознание дало мне ключ к получению дальнейшей информации. В этом сне, выбираясь из темного леса, я увидел стоящую возле двухэтажного деревянного дома летающую тарелку на длинных ножках. Я дошел до дома и, взобравшись по балконам, залез в тарелку. Внутри никого не было. Я оказался в большом просторном помещении, в центре которого стоял стол с запиской. На записке была фраза: "Ответ (?) придет (?) по (?) запросу (?)". Меня удивили эти повторяющиеся знаки вопроса. На мое удивление сразу откуда-то пришло разъяснение: "Тот, кто даст ответ, не пользуется словами, контакт должен быть (тут я не очень понял слово, скорее почувствовал) "при помощи образов и эмоций", которыми должен быть сформулирован вопрос, и при помощи медитации".

Должен сказать, медитация дала мне действительно много (по крайней мере, значительную часть этой книги), но к проблеме НЛО этот случай не имеет отношения — это был контакт не с инопланетянами, а контакт с собственным подсознанием. Картинку летающей тарелки, стоящей рядом с домом, я потом вспомнил — я видел ее в польской молодежной газете "Свет младых". Вторая картинка — просторный зал — тоже мне хорошо знакома. При выходе из сна большие залы с окнами обычно превращаются в мой собственный череп. Стол в центре зала — это центр мозга, вместилище нашего Я и тех компонентов, которые это Я обслуживают. Вот эти компоненты и дали мне "канал связи".

То, что странную фразу с кавычками дало именно подсознание, подтверждает любопытный сон, приведенный в книге П. Уфимова "Лечение во сне". Этот сон принадлежал профессору философии Люткену с датского острова Зеландия. Профессор любил описывать этот сон в своих лекциях. Ему приснилось, что он находится в Рио-де-Жанейро и любуется устроенной в честь коронации императора иллюминацией. На фоне иллюминации ярко выделялся транспарант с надписью "vivat do(n) Р(е) d(r) (о)". Профессора озадачило — что означают эта скобки, и один из прохожих объяснил, что транспарант гласит: да здравствует император дон Педро и да не будет он Нероном (Nero).

МЕДИТАЦИЯ В ЕВРОПЕ

При том, что роль подсознания в Европе стали понимать лишь недавно, для творческой деятельности ее уже используют весьма активно. С одним человеком, который искал решения при помощи янтра-йоги, я был знаком лично. В янтра-йоге погружаются в медитацию путем концентрации на рисунке. Мой знакомый находил ответы на мучившие его научные проблемы, рисуя спирали или сходящиеся в одной точке дуги. Это позволяло ему и сконцентрироваться, и отвлечься от посторонних мыслей. Открытие им для себя этого метода полностью изменило его судьбу До сорока лет это был весьма заурядный человек, на протяжении же последующих лет он внимательно проработал физику, создал свою теорию строения пространства и структуры Земли. Мало того — из глубин подсознания он вытянул руководство по излечению. На моих глазах он снял приступ у прохожего, приставив руки к его груди и спине.

Очень похожий на вышеописанный метод приводит Гарри Олдер в книге "Менеджер и чудеса мышления". Его алгоритм решения творческих задач следующий. На первой стадии человек перерисовывает рисунок, у которого есть одна особенность — он перевернут вниз головой. Почему рисунок следует перевернуть? Перерисовывание нормального расположенного рисунка дает человеку множество ассоциаций, активизирует мозг — при перерисовывании же ничего не значащих линий вы гасите работу левого полушария, ответственного за анализ, и растормаживаете работу правого, образного.

На втором этапе, уже погрузившись в правополушарный режим, требуется задать своему мозгу вопрос.

Известно, что в спокойном, расслабленном состояние длина мозговых волн увеличивается — мозг переходит на альфа-ритм (8—14 герц), тогда как в обычном состоянии длина волны мала, что способствует стрессам.

Для вхождения в альфа-состояние требуется и умственная релаксация, и физическая. По Г. Олдеру, полезно представлять себя находящимся в каком-либо удобном, безопасном месте — из воспоминаний о детстве, о празднике или же полностью вымышленного. Можно использовать счет чисел от 100 до 1. Хорошее действие оказывают мандалы — абстрактные рисунки, не несущие никакой смысловой нагрузки (в книге Г. Олдера изображена мандала в виде многогранной звезды, в которой встроены другие звезды — все меньшие и меньшие, сходящиеся в центре в пятиугольную фигуру).

По мнению Г. Олдера, очень эффективна постановка мозгу задачи непосредственно перед сном, в альфа-состоянии. Следует оживить в голове образы, использовавшиеся для представления проблемы, а затем "запросить" у мозга ответ. Не выходя из альфа-состояния, необходимо также запросить пробуждение в определенное время (чтобы вспомнить сон), а также пожелать, чтобы можно было достаточно полно понять значение сна. Сразу результатов не будет — требуется какое-то время практики. Полезно начать с восстановления обычных снов при помощи просьб об этом во время альфа-состояния. Потом следует обратиться к интересующим проблемам и дать себе задание вспомнить сны, которые имели к ним отношение. Затем надо приступить к запросам на такое проникновение в значение снов, чтобы получить возможность применить их к насущным задачам. Отправляться спать всегда следует с карандашом и записной книжкой.

Г. Олдер осуждает западную систему обучения:

"В западной культуре функциям левого полушария обычно придают очень высокое значение, в то время как свойствами правого склонны пренебрегать. В школе нас хвалят за запоминание фактов и успехи в арифметике, но предаваться мечтаниям, этой восхитительной привилегии правого мозга, считается неприемлемым".

Золотые слова.

Г. Олдер рассказал о бизнесмене, который специально выбирал маршрут на работу, занимавший три часа. Перед этой поездкой ставились текущие задачи; в конце поездки ответы, как правило, были уже готовы. Несмотря на кажущуюся экзотичность этого метода, это довольно классический пример медитации — наблюдая за дорогой, бизнесмен автоматически изгонял из головы повседневные заботы и отдавал тем самым ресурсы подсознания всецело той задаче, которую перед собой поставил. "Другие продуктивные периоды для правого полушария — это время бритья, принятия душа, любых других повседневных дел, которые мы выполняем "не думая", — считает Г. Олдер.

Есть немало работ, которые мы привычно делаем через сознание, совершая при этом физические усилия, призывая сильные эмоции. А можно их делать иначе — поставив задачу мозгу и выждав — пусть подсознание справиться с задачей. Зачем нам напрягал, организм, испытывать неприятные эмоции? От эмоций человек устает больше, чем от умственной работы. Да, мы чуть проигрываем во времени, но выигрываем во многом другом.

Задача слишком трудна, чтобы решить ее за один раз? Ничего. Ставьте небольшие вопросы — и последовательно, ступенька за ступенькой, вы придете к большим знаниям.

Задача вообще не решается? Вы уверены? Задайте мозгу вопрос и дайте ему установку Б. Стечкина: "Задача должна быть решена". Если вы создадите в мозгу устойчивую доминанту на задачу, то по прошествии какого-то времени сможете вернуться к задаче и решить ее с легкостью. Доминанту легче всего создавать следующим образом — долгое время, не прерываясь, удерживайте внимание на задаче, что возбуждает соответствующую зону головного мозга; ищите подходы к задаче с разных сторон, определите, что связывает с данной зоной другие зоны; наполнитесь твердой решимостью справиться с задачей. Говорят, Наполеон поставил себе цель — стать к 30 годам генералом или умереть. Сейчас трудно сказать — правда ли это, но мы знаем, что решимости у Наполеона действительно было через край.

Интересно, что сильная подсознательная установка заставляет работать сознание даже тогда, когда сознание решило отказаться от задачи.

"Однажды ночью, мучимый жесточайшей зубной болью, Паскаль совершенно без всякого предварительного намерения стал думать о вопросах, касающихся свойств так называв-мой циклоиды, кривой линии, обозначающей путь, проходимый точкою катящегося по прямой линии круга, например колеса. За одною мыслью последовала другая, образовалась целая цепь теорем. Паскаль вычислял как бы бессознательно и сам был изумлен своими открытиями. Но он давно уже бросил математику. Еще задолго перед тем он прекратил переписку с Ферма, написав последнему, что совершенно разочаровался в математике, что считает ее любопытным, но бесполезным занятием. На этот раз, однако, математические открытия как бы против его воли навязывались его уму, и Паскалю пришла мысль посоветоваться с одним из своих поррояльских друзей. Получив ответ "печатать то, что внушено ему Богом". Паскаль решился наконец взяться за перо.

Он стал писать с необычайной быстротой. Все исследование было написано в восемь дней, причем Паскаль писал сразу, не переписывая. Две типографии едва поспевали за ним, и только что исписанные листы тотчас сдавались в набор. Таким образом явились в свет последние научные работы Паскаля. Это замечательное исследование о циклоиде приблизило Паскаля к открытию дифференциального исчисления, то есть анализа бесконечно малых величин, но все же честь этого открытия досталась не ему, а Лейбницу и Ньютону. Будь Паскаль здоров телам и умам, он несомненно довел бы труд свой до конца". (Паскаль. Библиографический очерк М.М. Филиппова.)

Установке "Задача должна быть решена" могут помочь растормаживающие сознание приемы. Первый из них: "Задача решается легко и быстро". Странныйф принцип? Иногда он великолепно работает. Однажды самолет Александра Покрышкина повредили и пилоту пришлось посадить его на убранное шасси. Для эвакуации самолета из опасной зоны его нужно было поднять, чтобы выпустить шасси. Солдат для этого не хватало, а командир торопил, поскольку немцы наступали и надо было немедленно уходить. Задачу с самолетом требовалось решать ЛЕГКО И БЫСТРО. И Покрышкин мгновенно нашел решение — несколько солдат подрыли под самолетом землю, после чего шасси выпустилось без проблем.

Пример из личного опыта. В свое время автор этих строк долго ломал голову над вопросом — как Дэвид Копперфильд "убрал" статую Свободы? Внезапно я услышал по телевизору: "Фокус Копперфильда очень прост". У меня в голове тут же вспыхнуло решение. Перед зрителями просто стояло большое зеркало, в котором отражалась статуя. Ночь скрадывала края зеркала. Опустив покрывало перед зрителями, фокусник просто убрал зеркало.

Второй прием: "Решение рядом". Еще один эпизод времен войны — требовалось укрыть самолеты в ангарах, а ангаров не хватало. Строить ангары? Это стоило сил, средств и — что ценнее всего — времени. А если поискать "рядом" — на самих самолетах? Решение оказалось элементарным — у самолетов спустили шину левого шасси. Самолеты встали крыльями внахлест.

Другой пример — личный. Я купил билет на электричку и пошел посмотреть расписание. Часов не было. Как узнать время? "Решение рядом" — на билете. Автомат автоматически напечатал время выдачи билета.

А теперь домашнее задание. Требуется легко и быстро найти решение, что находится рядом.

Во время поисков С.А. Леваневского, пропавшего без вести при попытке перелета через Северный полюс, экипаж самолета Р-170 (АНТ-4 "Авиаарктика") обследовал большой участок льдов, но, ничего не обнаружив, был вынужден прекратить поиски и взять курс на Большую землю.

Возвращаясь, самолет совершил посадку для пополнения горючим на мысе Желания — самой северной оконечности Новой Земли. Аэродром был приспособлен только для посадки самолетов на лыжах, и поэтому, несмотря на все меры предосторожности, покрышка одного из колес лопнула — ее разрезал выступавший из земли острый камень.

А тем временем надвигалась ночь. Полярная ночь, которая означала невозможность полета. До сумерек оставались считанные часы. Помощи ждать было неоткуда, на аэродроме имелось только несколько бочек с бензином, связанных между собой плотными витками толстого каната. Ледоколы в сложных условиях навигации 1937 года подойти к мысу Желания не могли.

Какой выход вы бы предложили?

ПЛАН ПОХИЩЕНИЯ КРОШКИ РУ

Однако есть много задач, которые одним подсознанием не решишь. Одолеть их можно лишь подключая логику.

Возможен такой алгоритм.

1 этап — логика. Исходя из логики, твердо определитесь: "что требуется в конечном итоге?"

2 этап — концентрация. Сконцентрируйтесь на объекте размышлений — как правило, концентрация осуществляется на мысленном визуальном образе.

3 этап — "опустошение". Оставляя в голове лишь вопрос и образ, переходите к "опустошению" сознания (для того, чтобы подсознание нашло в памяти аналог, по которому может быть осуществлено решение).

Через какое-то время в голове вспыхнет ответ, обычно в виде зрительного образа или слова.

Итак, общая схема выглядит следующим образом: "логика-концентрация-опустошение".

Если задача сложна, ответ приближает лишь на одну ступеньку к конечному решению. Часто этот промежуточный ответ видоизменяет задачу в более удобную форму. В таком случае следует сформулировать себе новый вопрос: что требуется сделать, чтобы получить решение задачи в этой новой форме? Через какое-то время придет ответ и на этот вопрос. Порой вы снова преодолеваете лишь одну ступеньку, потом еще — и так далее, пока вопрос не видоизменится в совсем легкую форму, в которой он будет решаться без труда, — или пока вы не поймете, в каком разделе справочника вам стоит искать ответ.

Может произойти и так, что на очередной вопрос в вашем мозгу вспыхнет два ответа — или вы получите неожиданное побочное решение, которое потенциально тоже может привести к успеху. Чтобы не упустить всех возможностей, желательно вести запись своих вопросов и возникающих идей. Проверив побочный вариант, вы в таком случае всегда можете вернуться к "развилке" и исследовать другой путь.

Запись желательно вести и по еще одной причине. Рождение идеи — процесс довольно трудоемкий. При решении очень сложной проблемы зачастую мозг выдает идею в виде не до конца оформленного образа, от которого в следующую секунду он стремится избавиться, чтобы снять умственное напряжение. Промедлить секунду в этом случае означает эту идею потерять.

К тому же кратковременная память человека имеет ограниченную емкость, и если в ней будут сохраняться промежуточные этапы рассуждений, это будет мешать мозгу концентрироваться на текущей задаче. Записывая промежуточные стадии, вы выбрасываете их тем самым из головы. Аналогичный механизм используют при засыпании, когда пришедшая в голову идея мешает уснуть: ее записывают, и обычно сразу после этого приходит сон.

Для удобства подобную запись желательно вести ступеньками. С самого края следует фиксировать вопросы, чуть отступив — ответы, еще чуть отступив — следствия, которые вы уже чистой логикой выводите из ответов, полученных логикой.

Следствия могут приводить к другим следствиям, те — к новым, и так далее. Исследуя все "разветвления", вы можете изучить проблему во всех ее аспектах.

Полезно для такого рода записей использовать карточки в 1/16 машинописного листа. Это позволит классифицировать идеи.

О советском кораблестроителе В.А. Никитине его ученики вспоминали:

"Мы, молодые, всегда восхищались таким его качеством, как умение организовать труд. Он решал задачи графически: чертил квадратики, писал в каждом название проблемы и затем, словно играя в шахматы, передвигал квадратики, пока они не соединялись в стройную схему Передвигал, естественно, не механически, анализируя возникающие при этом проблемы. Он так и говорил: "Каждый квадратик наполняю делам "".

Для обдумывания задач удобно использовать кляссер, в который вставляются такого рода карточки. На одной карточке можно указывать задачу, на другой, рядом, идеи. Карточки по мере их заполнения можно ставить одну за другой.

В кляссер можно вставить и схематические изображения изобретательских приемов: "разрушение" (стрелка пробивает стену), "обход" (стрелка огибает стену) и т. д. Английский ученый Эдвард де Боно в книге "Создай себе удачу" привел 12 схематических рисунков, с помощью которых он изучает проблемы. Рисунки символизируют следующие принципы: сократить, изложить подробнее, подвергнуть сомнению, сконцентрировать внимание, дать обоснование, исследовать основные предпосылки, выделить принцип, ввести принцип, переход идеи, сделать практичнее, развить идею, вход запрещен. Другой англичанин, Мэтчетт, использовал похожие принципы, но стремился развивать у своих учеников образное мышление, и потому эти принципы они должны были переводить в мысленные образы сами. Но эти принципы можно также зарисовать. Для преодоления препятствия у Мэтчетта были следующие стратегии: обойти препятствие, разрушить препятствие, устранить препятствие, начать действие с нуля, начать новое действие с принятого решения, действовать в одном, двух, трех и многих измерениях.

Кроме схематических изображений изобретательских приемов возможно использование рисунков. К примеру принцип разрушения можно иллюстрировать вырезанным из комикса рисунком, где Том бьет молотком по Джерри. Такое представление куда интересней и наглядней.

В определенной мере любой рисунок технического устройства несет в себе набор принципов. Не в том ли и заключается красота машин, что они олицетворяют стремительность, обтекаемость, силу и мощь?

Дж. Джонс считал, что перед началом любого проекта нужно собрать всю доступную информацию — путем опросов, изучения литературы, мозговой атаки, наблюдений и оценки конструкции, — а потом выписать все до одной идеи на карточки. Впоследствии карточки классифицируются.

Вот примеры типовых записей, которые делаются перед решением проблемы создания конструкции автомобильных сидений.

"При повороте возникают боковые усилия".

"Слегка поворачивать сиденья при повороте автомобиля, чтобы пассажиры были обращены лицом в сторону поворота".

"Неприятные ощущения от неудобства сиденья проходят медленно".

"Некоторые предпочитают водить машину, вытянув руки вперед, другие — наоборот".

"Мягкое сиденье, создающее приятное ощущение комфорта в демонстрационных залах, может при длительных поездках оказаться очень неудобным".

"Предусмотреть для инвалидов специальное сиденье, выносимое в случае аварии вместе с человеком".

"Есть ли действительно основания не устанавливать сиденье над задней осью?"

"Централизованное управление для двух лиц, сидящих впереди, — пассажира и водителя (как в автомобилях будущего)".

"По-видимому, водители не могут хорошо отрегулировать более двух независимых положений сиденья".

"Себестоимость изготовления автомобильных сидений должна быть невысокой".

"Во время тестов с сиденьями, допускающими различные положения тела, люди меняют его каждые пять минут".

"Плохо обеспечена деятельность пассажиров во время длительных поездок — нет приспособлений для приема пищи, чтения, письма и т. д".

"Подголовник может предотвратить травму шейных позвонков".

"Неудобство сиденья из-за отсутствия движений и плохой циркуляции крови".

"Аккерблом не рекомендует опоры в области бедер — автомобильная промышленность считает это необходимым".

"Джэклин предлагает следующую шкалу чувствительности к вибрациям: по вертикали 1, в продольном направлении 8, в поперечном направлении 16".

"Во время дорожных испытаний верхняя часть тела и голова пассажира подвергалась в два раза большей вертикальной вибрации, чем у водителя".

"На неровных дорогах удобнее сидеть, не откидываясь на спинку сиденья".

"Замечено, что во время езды водители автобусов делают больше ненужных движений".

"Противоречие между наилучшими позами в состоянии настороженного внимания и в состоянии отдыха".

Сбор информации продолжается до тех пор, пока новые идеи не начинают приходить редко. Это обычно означает; что ни одна важная часть проблемы не была упущена.

После этого карточки группируют. Допустим, по темам "Типы поездок", "Типы водителей", "Варианты размеров тела человека". Эти темы, в свою очередь, могут быть объединены по рубрикам "Условия", "Действия", "Езда", "Оборудование", "Коммерческие факторы". Хорошая классификация позволяет разным специалистам параллельно работать над разными вопросами.

В результате такой работы было создано новое автомобильное сиденье. Его испытания выявили, что некоторые параметры играют малосущественную роль, другие же, наоборот; очень важны. Это позволило сузить требования и разработать еще одно, оптимальное, сиденье, которое стоило сравнительно недорого и вполне удовлетворяло водителей.

Интересное сочетание работы сознания и подсознания встречается в книге А. Милна "Винни-Пух". Английский писатель сочинял свою сказку для детей, но в ней оказалось столько глубинного смысла, что по сей день об этой книге пишут исследования. И недаром.

Вспомним одну страничку этой книги.

"План похищения крошки Ру

1. Во-первых. Кенга бегает быстрее всех нас, даже быстрее меня.

2. Еще во-первых Кенга никогда-никогда не сводит глаз с крошки Ру, если он не застегнут у нее в кармане на все пуговицы.

3. Значит, если мы хотим похитить крошку Ру, нам надо выиграть время, потому что Кенга бегает быстрее всех нас, даже быстрее меня (см. пункт 1).

4. Идея. Если Ру выскочит из кармашка Кенги, а Пятачок туда вскочит, Кенга не заметит разницы, потому что Пятачок — очень маленькое существо.

5. Как и крошка Ру.

6. Но Кенга обязательно должна смотреть в другую сторону, чтобы не заметить, как Пятачок вскочит в карман.

7. Смотри еще раз пункт 2, то есть "Кенга никогда-никогда не сводит глаз с крошки Ру ".

8. Еще одна идея. Вот если Пух будет говорить с ней очень вдохновенно, она может на минутку отвернуться.

9. И тогда я могу убежать с крошкой Ру.

10. Очень быстро.

11. И Кенга сначала ничего не заметит, а заметит все только потом".

Разберем последовательность создания этого дьявольского плана.

"1. Во-первых. Кенга бегает быстрее всех нас, даже быстрее меня.

2. Еще во-первых. Кенга никогда-никогда не сводит глаз с крошки Ру, если он не застегнут у нее в кармане на все пуговицы".

Первый пункт плана был дан подсознанием, он был случайным. Второй пункт уже логически вытекал из первого.

Эти два пункта обдумываются. Следует логический вывод:

"3. Если мы хотим похитить крошку Ру, нам надо выиграть время".

Дальше — уже из подсознания! — спонтанно вылетает новая мысль:

"4. Идея. Если Ру выскочит из кармашка Кенги, а Пятачок туда вскочит, Кенга не заметит разницы, потому что Пятачок — очень маленькое существо.

5. Как и крошка Ру".

Мы видим, что появляется совершенно новая, спонтанная, вышедшая из подсознания "идея". Спонтанные мысли обычно дают прорывные изобретения, но у них есть еще одно полезное качество. Можно использовать новую идею как стратегию, и тогда она позволит генерировать новые мысли. Переходим к стратегии "Ру выскочит из кармашка" и обдумываем ее условия.

"6. Но Кенга обязательно должна смотреть в другую сторону, чтобы не заметить, как Пятачок вскочит в карман.

7. Смотри еще раз пункт 2, то есть "Кенга никогда-никогда не сводит глаз с крошки Ру "".

Стратегия заходит в тупик. Но пока Винни-Пух почесывает голову, его подсознание продолжает работать. Можно ему подсказать, что полезно перейти к медитации — но те, у кого в голове опилки, могут обойтись и без нее.

"8. Еще одна идея. Вот если Пух будет говорить с ней очень вдохновенно, она может на минутку отвернуться".

Идея спонтанная, подсознательная, логически не вытекающая из предыдущей. И снова — если ее использовать не как идею, а как стратегию, сознание может выдать еще ряд идей. Итак, что будет, "если говорить очень вдохновенно"?

"9. И тогда я могу убежать с крошкой Ру".

Продолжаем логикой изучать эту стратегию.

"10. Очень быстро".

Продолжаем дальше.

"11. И Кенга сначала ничего не заметит, а заметит все только потам".

Блестящий план. Особенно тем, что иллюстрирует так называемый метод "переключения стратегий". Этот метод за рубежом изучают на курсах "инженерное дело", преподаватель которого получает 100 000 долларов в год. Наши же инженеры инженерного дела не знают, хотя в их дипломах и пишется "инженер".

"Метод переключения стратегий" основан на взаимовлиянии "спонтанного" мышления и "организованного". Приведем описание этого метода по изданной в далеком 1972 году книге Дж. Джонса "Инженерное и художественное конструирование". Уже тогда библиография этой книги содержала 128 названий.

При этом методе решение задачи начинается в русле определенной "стратегии". Но по мере решения учитываются не только мысли в русле данной стратегии, но и "нелогичные", спонтанные, те, что требуют качественно другого подхода к задаче, другой стратегии, другого взгляда на предмет. Все идеи — и стратегии — записываются и тщательно анализируются. Если "посторонние" идеи того заслуживают, то вся стратегия меняется, и проработка задачи идет уже в русле новой стратегии. Но и здесь могут возникнуть неожиданные решения; они также фиксируются и тщательно изучаются — и так дальше, пока не будет найден ответ.

Дж. К. Джонс иллюстрирует этот метод на примере решения задачи создания читающего аппарата для слепых.

Прежде всего он логикой формирует задачу. Задача разбивается на три части: 1) нахождение метода преобразования шрифта в электрический ток; 2) нахождение метода преобразования электрического тока в некий выходной сигнал; 3) нахождение метода ввода этого сигнала в сознание и память.

Затем Джонс (тоже логикой) формулирует, каким условиям должно удовлетворять разрабатываемое устройство. Их много: 1) сканирующее устройство должно выделять минимально значащие элементы страницы, строки, слова или буквы; 2) максимально использовать память… и т. д.

Затем идут спонтанные идеи. Первой является: "Не использовать ли только верхушки букв?" Эту идею еще оценить трудно, поэтому она пока лишь фиксируется. Следом возникает новая "спонтанная" мысль: "Оптика для фокусировки должна быть очень простой". Эта идея внимательно изучается логикой:

"Оптика для фокусировки должна быть 1) очень простой,

2) или реализовываться с помощью существующих приборов,

3) или вообще отсутствовать, 4) или использовать контактный метод".

На четвертом пункте Джонс пишет восклицательный знак — видимо, "эстетическое чувство" подсказало ему, что здесь что-то есть. Эта идея принимается за стратегию, и дальше идет проработка логикой именно этой идеи. "Контактный метод" сразу "спонтанно" вызывает в мозгу аналог — контактную печать; Джонс замечает, что в контактной печати нет сложной оптики. Теперь он берет эту идею как главную стратегию, раскручивая идею логикой дальше: "Может, использовать какие-то электрические свойства краски?", "Нет, лучше использовать фотоэлемент (один или несколько фототранзисторов, скажем, на одну букву?) и прямой отраженный свет".

Последняя идея перспективна, и Джонс переключается уже на исследование буквы: "Возможно, имеется существенная разница в количестве света, отражаемого от каждой буквы? Большие требования к чувствительности электронных схем"…

В конце концов Джонс приходит к решению проблемы, и она появляется в виде спонтанного "озарения", логически, казалось бы, мало связанного с предыдущим рассуждением. Но — эту оговорку делает сам Джонс — у финальной идеи в ходе рассуждений была предшественница, спонтанная мысль, проложившая русло той стратегии, которая в конечном счете и решила задачу.

Со своей стороны подчеркнем — здесь не подсознательная работа помогла логике, а, скорее, логика стимулировала подсознательную работу, приведшую к окончательному решению.

Главная задача логики при данном методе решения — подготовить исходные данные и правильно сформулировать вопрос (на каждом этапе исследования); дальнейшее делает подсознание.

ДИАЛОГ С СОВОЙ

Диалог с собственным подсознанием человека не являлся чем-то экзотическим для студентов дореволюционных российских высших учебных заведений. Они получали о нем представление при изучении философии.

На закате своей жизни Сократ рассказывал, что у него в голове есть некий "голос", "который всякий раз отклоняет меня от того, что я бываю намерен делать, а склонять к чему-нибудь никогда не склоняет". (Платон. Апология Сократа, 31d). Сократ считал, что ответы на все вопросы уже есть в человеческой голове, надо лишь соответствующими вопросами подводить собеседника к самостоятельному "рождению" ответа на задачу. Свои вопросы, подводящие собеседника к правильному ответу, Сократ называл "родовспоможением". Философ лишь задавал вопросы, и его собеседники, исходя из собственных знаний, порой приходили к глубочайшим мыслям, к которым они сами прийти бы не смогли.

Приведем для примера диалог из сочинения Платона "Феаг", где Сократ беседует с Феагом, желающим научиться мудрости.

"Сократ. Ну, а та мудрость, к которой ты ныне стремишься, безымянна или же у нее есть какое-то имя?

Феаг. Думаю, что, конечно, есть.

Сократ. А тебе известна только она сама, без названия, или же и ее имя?

Феаг. Конечно же и ее имя.

Сократ. Что же это за имя? Скажи.

Феаг. Но какое иное имя, Сократ, можно ей дать, кроме имени мудрости?

Сократ. Однако ведь и управление колесницами — это ведь мудрость?

Или тебе кажется, что это — невежество?

Феаг. Нет, мне так не кажется.

Сократ. Значит, это мудрость?

Феаг. Да.

Сократ. А к чему мы ее применяем? Не к тому ли, чтобы знать, как следует править упряжкой лошадей?

Феаг. Да, именно к этому.

Сократ. Значит, и искусство кораблевождения — это мудрость?"

Постепенно, задавая вопросы, Сократ добивался, чтобы его собеседник САМ дал правильную формулировку.

Легко заметить, что алгоритм "родовспоможения" Сократа — это критический подход к высказываниям собеседника. Сам Сократ называл свой метод "обличением".

Но для подобного "обличения" вовсе не нужен Сократ!

В самом деле, когда ВАМ задают вопрос "сколько будет два плюс два", в вашем сознании вспыхивает ответ совершенно аналогично тому, как если бы ВЫ задавали этот вопрос себе сами.

Побольше задавайте вопросов своему мозгу — вы получите очень много интересных и удивительных идей! Вопросы к самому себе позволяют обработать багаж вашей памяти, который в основном представляет собой бесформенный хлам.

Сократ считал, что мышление — это разговор человека с самим собой. В сочинении Платона "Теэтет" Сократ ведет следующий диалог:

"Сократ. Превосходно. Но что ты понимаешь под выражением "мышление то же ли, что и я?

Теэтет. Что ты под ним разумеешь?

Сократ: Разговор, который ведет душа сама с собой о предмете своего исследования. Однако я даю объяснение, собственно, не как знающий. Мне представляется, что душа, размышляя, ничего иного не делает, как разговаривает, спрашивая сама себя, отвечая, утверждая и отрицая…"

"Мыслить — значит говорить самому с собой… слышать себя самого", — говорил Кант. "Для доказательства необходимы два лица, — считал Фейербах, — мыслитель раздваивается при доказательстве; он сам себе противоречит, и лишь когда мысль испытала и преодолела это противоречие с самим собой, она оказывается доказанной".

Альберт Эйнштейн разработал глубочайшие теории в области физики и космологии. При этом он пользовался всего лишь карандашом и листком бумаги. Но использовал их не как все. Сначала он писал вопросы, а потом — те ответы, что возникали у него в голове. "Выработав у себя привычку пользоваться карандашом и бумагой для записи возникающих вопросов, ответов на них и мыслей, вы научитесь спрашивать самого себя и тем самым разовьете свое мышление", — пишет Н. Хилл.

Карл Юнг считал, что в бессознательном каждого мужчины существует некий типический или архетипический образ женщины, так же, как и в бессознательном каждой женщины существует образ мужчины. С ними можно вести мысленный диалог.

"Я испытывал страх перед нею, будто от присутствия чего-то невидимого, — пишет Юнг в книге "Воспоминания, сновидения, размышления". — Затем я попытался посмотреть на себя со стороны и подумал, что все мои записи и наблюдения над собой — не что иное, как письма, адресованные ей, т. е. той части "я", чей взгляд на вещи отличается от моего — сознательного — взгляда и самому мне представляется необычным и неожиданным. Эти разговоры с самим собою напоминали беседы с психоаналитиком, причем моим пациентом был некий женский призрак".

Анима, как назвал Юнг этот подсознательный образ женщины, играет роль посредника между сознанием и бессознательным.

"Я всегда обращался к ней, когда чувствовал, что мое душевное равновесие нарушено, что что-то происходит в моем подсознании. В этот момент я спрашивал у Анимы:

" Что с тобой? Что ты видишь? Я хочу знать ". После некоторого сопротивления она, как правило, порождала образ, вполне зримый, и тогда исчезало ощущение беспокойства и подавленности. Вся моя эмоциональная энергия обращалась в любопытство, концентрировалась на содержании образа. Я потам беседовал с Анимой об этих образах, я чувствовал необходимость объяснить их себе, как в свое время сны".

Теорию К. Юнга об Аниме косвенно подтверждает вера в "Извечную матушку", которую видели при погружении в медитацию приверженцы буддистской секты "Белый лотос". "Мужская" логика основывается на "женских" эмоциях; логике постоянно приходится оглядываться на эмоциональные, подсознательные, природные основы. Эти природные основы у многих подсознательно связываются с женщиной, матерью. Потому персонификация подсознательного мира в виде женщины, по-видимому, наиболее эффективна. Но это не единственный метод.

Карл Юнг считает:

"Если нам удастся отстранить от себя бессознательные элементы и каким-то образом их персонифицировать, то установить с ними бессознательную связь окажется не так уж трудно".

Подобное открытие сделал не только Юнг. Сам он описывает свое знакомство с индусом — одним из друзей Ганди. Тот считал своим наставником Чанкарачару — одного из комментаторов Вед, давно умершего. Из своих, представлений о Чанкарачаре индус мысленно создал образ, и это облегчило ему возможность обращаться к наследию великого религиозного деятеля. Наполеон Хилл также упоминает о подобном методе. Он создал мысленные образы некоторых виднейших деятелей Америки и обращался к ним за советами в трудные минуты.

Поскольку Н. Хилл был советником двух президентов США, метод особенно любопытен — советник одних президентов мысленно обращается к другим президентам за советом.

Г Олдер в своей книге "Менеджер и чудеса мышления" советует приобрести "персонального консультанта".

"Ясно визуализируйте этого человека и спросите у него то, что хотите. Обсуждайте с вашим консультантам любые проблемы, даже если у вас нет никаких идей относительно их возможного решения. Представьте себе получение любого ответа, какой ему только заблагорассудится вам дать".

Г. Олдер рекомендует перед консультацией с этим помощником погрузится в расслабленное состояние (альфа-состояние), а также мысленно перенестись в особое место, где вы защищены от треволнений окружающего мира. Такое место можно создать в воображении самому, и наделить это место самыми разнообразными атрибутами. Это ваше секретное убежище. Здесь вы всегда будете в безопасности. Вы всегда будете чувствовать себя счастливым, что бы ни случилось в вашем объективном мире.

ЯЗЫКИ ОБРАЗОВ

Широко известно, что обратил внимание человечества на работу подсознания 3. Фрейд, но лишь психологи знают, что 3. Фрейд делил рассудочную деятельность человека не на две категории — сознание и подсознание, а на три. Третьим было "предсознание". Деятельность мозга, которая еще не оформилась в слова, но уже и не является чисто магическим, непознаваемым, спонтанным актом подсознания, именуется пред-сознанием.

Предсознанием, в отличие от подсознания, можно управлять, причем управлять весьма эффективно.

Использование предсознания в научной работе впервые более-менее серьезно изучил тот же Пуанкаре. Особенности своего зрительного воображения хорошо описал также и французский математик Ж. Адамар. Адамар "видел" то, о чем думал, в виде смутных образов. По своей воле он комбинировал различные образы — и получал в результате свои математические теории.

В мозгу человека информация хранится в виде образов, однако у разных людей эти образы разные. Одни люди используют в основном зрительные образы, как Адамар, другие — слуховые, третьи — моторные, и так далее. Разницу в восприятиях необходимо обязательно учитывать при обучении.

Дж. Максвелл, выступая перед аудиторией с лекциями, поначалу не имел у слушателей никакого успеха, что заставило его внимательно изучить проблему человеческого восприятия. Впоследствии он писал:

"Существуют… такие умы, которые могут с удовольствием рассматривать чистые количества, представляющиеся глазу в виде символов…

Другие получают большое удовольствие, следя за геометрическими формами, которые они чертят на бумаге или строят в пустом пространстве перед собой.

Иные же не удовлетворяются до тех пор, пока не перенесутся в созданную ими обстановку со всеми своими физическими силами. Они узнают, с какой скоростью проносится в пространстве планета, и испытывают от этого чувство восхитительного возбуждения. Они вычисляют силы, с которыми притягиваются друг к другу небесные тела, и чувствуют, как напрягаются от усилия их собственные мышцы".

Исходя из разницы в восприятии разных людей, Максвелл сделал вывод:

"Для того чтобы удовлетворить людей этих различных типов, научная истина должна была бы излагаться в различных формах и считаться одинаково научной, будет ли она выражена в полнокровной форме или же в скудном и бледном символическом выражении".

Труды Максвелла широко изучались в университетах царской России — и не только в части чисто физических выкладок, но и в части методики преподавания, методики формирования образов физических явлений у студентов. Жуковский, к примеру, диктуя своим студентам формулы, стремился представить и их "геометрическую" форму.

Он писал: "…часто запоминаются формулы без усвоения стоящих за ними образов. Как это ни кажется странным, но одним из затрудняющих вопросов является иногда вопрос о значении то или другой буквы в бойко написанной формуле. В этом отношении геометрическое толкование… всегда приносит пользу. Если формулы и подстановки некоторыми из изучающих легко запоминаются, то так же скоро они исчезают бесследно из памяти; но раз усвоенные геометрические образы, рисующие картину рассматриваемого явления, надолго западают в голову и живут в воображении изучающего".

О результатах педагогических методов Жуковского мы можем не говорить — они очевидны. Постараемся рассмотреть образы подробнее, причем не только "геометрические".

Первыми образами, с которыми имеет дело еще слепой новорожденный, являются эмоциональные — хорошо, плохо, приятно, больно, страшно и т. д. Содержимое эмоциональных образов формирует так называемую "аффектную память". Этот вид памяти наблюдается даже у червей. Получив несколько раз удар током, черви перестают поворачивать в опасном направлении.

Обычно раннее детство до 4–5 лет человек не помнит, но Шерешевский, человек с феноменальной памятью, описанной А.Р. Лурией в книге "Маленькая книжка о большой памяти", смог воспроизвести свои ощущения в младенческом возрасте, и они носят ярко выраженную эмоциональную окраску: "Мать я воспринимаю так: до того, как я ее начал узнавать, — "это хорошо". Нет формы, нет лица, есть что-то, что нагибается и от чего будет хорошо".

Эмоциями окрашены и первые воспоминания психоаналитика К. Юнга:

"Одно воспоминание, вероятно самое раннее в моей жизни, проходит передо мной и в действительности кажется довольно туманным. Я лежу в детской коляске, в тени дерева. Стоит чудесный, теплый летний день, небо голубое, и золотистый солнечный свет проникает сквозь зеленую листву. Верх коляски поднят. Я только что начал чувствовать красоту дня, и мне неописуемо хорошо".

Все следующие ранние воспоминания Юнга также эмоционально окрашены:

"У молока приятный вкус и характерный запах… Чудесный летний вечер… Озеро казалось огромным, и эта водная гладь доставляла мне неизъяснимое наслаждение…"

Именно эмоции выделяют для нас какой-либо предмет из окружающего мира. Эмоции выражают потребность, а мир мы делим именно по своим потребностям.

Не секрет, что если изучаемый предмет вызывает положительные эмоции, он воспринимается куца лучше. Максвелл объяснял это так:

"…При обучении большая часть утомления часто возникает не от умственных усилий, с помощью которых мы овладеваем предметом, но от тех, которые мы тратим, собирая наши блуждающие мысли, и эти усилия были бы гораздо менее утомительными, если можно было бы устранить рассеянность, нарушающую умственную сосредоточенность.

Поэтому-то человек, вкладывающий в работу всю свою душу, всегда успевает больше, нежели человек, интересы которого не связаны непосредственно с его занятиями".

По своей природе эмоциональные образы определяются деятельностью нервно-эндокринной системы, тесно связанной с высшей нервной деятельностью и глубинными подсознательными установками — стремлением выжить, самоутвердиться, к достижению цели, к гармонии, комфорту, потребностью в игре и так далее. Если результаты деятельности человека соответствуют этим глубинным установкам, мозг через эндокринную систему дает определенные сигналы — радости, удовольствия и т. п.

Надо сказать, эмоции удивительно мало исследуются российскими психологами — и почти совершенно не используются в российском образовании; а между тем эмоции — это не какой-то рудимент, доставшийся от животного мира, а равноправный, если не главный элемент мыслительного процесса. Лейбниц высказывался по этому поводу весьма категорично:

"Чувства нам необходимы, чтобы мыслить, если бы у нас не было чувств, мы не могли бы думать".

Н. Винер прямо связывает свое мышление с эмоциями:

"Почти любое мое переживание в какой-то степени отражает ту или другую математическую ситуацию, которая мне еще не ясна и еще не успела вылиться в конкретные формулы".

Эмоции крайне важны при обучении — они как бы дают памяти сигнал, что входящая информация жизненно важна и ее надо запомнить.

Если вы хотите запомнить что-либо, мысленно преобразовывайте текст, делайте его ярким, снабжайте это эмоциями. Армянин Самвел Гарибян внесен в книгу рекордов Гиннеса как обладатель самой хорошей памяти на Земле. Он запоминал 1000 слов, произвольно выбранных из десяти иностранных языков, включая арабский, кхмерский, дари, английский, немецкий и т. д. Интересно, что с детства он обладал вполне заурядной памятью, но когда он учился в институте, врачи запретили ему читать к писать, так что лекции пришлось запоминать сразу. Это заставило Гарибяна выработать свою систему запоминания. Позднее он объяснял основу своей системы следующим образам:

"Главное — научиться активизировать свою память через эмоции. Представьте себе автомобиль на скользкой дороге.

Чтобы он перестал буксовать и поехал, ему нужно поставить на колеса шипы или цепи. Тогда он выедет из любой грязи и ледяной корки. Вот такие сюжетные интеллектуальные шипы и цепи я и придумываю. Вспоминаются они — вспоминаются и связанные с ними слова…"

Читателю наверняка будет полезно запомнить этот алгоритм — вспоминая какой-либо образ, следует попытаться оживить в памяти эмоцию, которую этот образ сопровождал. Запоминая же что-либо, следует вызвать в себе сильные эмоции.

Хотя эмоции — это врожденное качество, тем не менее это качество имеет колоссальный потенциал для совершенствования. В этом автор данных строк убедился совсем случайно, когда рассматривал фотоальбом японского фотографа. Альбом был посвящен одному-единственному, довольно заурядному холму… но ничего красивее этих фотографий автор в жизни не видел никогда. Холм на восходе и на закате, выглядывающие из-под снега первые цветы, холм на фоне чистого неба и перистых облаков, холм в фейерверке деревенского праздника — и так далее; поражал буквально каждый из ста снимков. Конечно, автор этих строк мог видеть нечто подобное — но понять, КАК это красиво, выделить эту красоту снимками смог именно японец, в силу традиций синтоизма с его культом красоты и традиций дзен-буддизма с его умением находить красоту в будничном.

Красоту многих проявлений жизни люди часто не видят, потому что их этому просто не научили. В той же Японии чайная церемония служит воспитанию эмоциональной сферы человека. Само вхождение в специальное помещение для чаепития символизирует оставление своих забот за пределами домика. Человек как бы "опустошает" себя — для чего? Для того, чтобы полностью наполнится красотой икебаны, расположенной в чайном домике. Эта икебана обычно бесхитростна — но когда вы "опустошили" себя, ее эмоционального впечатления более чем достаточно. Бесхитростность даже имеет свой смысл — красоту надо видеть в малом.

Может оказаться, что в чайном домике икебаны нет — но есть глиняные чашки, есть старый кофейник. Можно любоваться ими — искусством гончара, даже следом от его пальца. Человек, который способен видеть прекрасное в малом, в большой жизни — просто счастливый человек.

Конечно, описываемая церемония — это все же чисто японский ритуал, тесно связанный с религиозными истинами дзен-буддизма, однако саму идею — воспитания эмоций, развития эмоциональной природы, нам полезно перенять. Наша школа на уроках рисования делает упор на копирование внешней формы предмета, тогда как в Японии существует ритуал "любования" — то есть эмоционального восприятия красивого предмета. В Китае простые крестьяне в определенный период времени оставляют свои дела, чтобы полюбоваться цветением "мэй-хуа" — дикой вишни. Даже в рациональных Соединенных Штатах существует традиция отправляться с семьей полюбоваться красками осенней листвы.

Когда в начале 2000 года Россию посетил А. Пакмон, глава Парижской академии художеств, он дал интервью газете "Иностранец":

"Сегодня я побывал в Институте имени Сурикова, вашей, как я понимаю, самой известной художественной школе. Я был потрясен. Здание, как мне показалось, не ремонтировали с тех пор, как его построили… Находясь в нем, теряешь энергию. Идя по этим тусклым коридорам, перестаешь понимать — а зачем здесь кого-то учить? Зачем здесь пытаться стать художником?.. Работы студентов Суриков-ского института меня озадачили: я до этого редко видел такое сочетание художественного мастерства — да, рисовать они умеют — и художественного и интеллектуального убожества".

Откуда же возникло это "убожество"? Да откуда же, кроме школы и Суриковского института? Вспомните, чему вас учили — только воспроизводить форму, НО не вкладывать эмоции, НО не вкладывать смысл. А ведь цель искусства — не фотографировать. Сами по себе картины или музыка не представляют собой ничего, если они не рождают отклика, не создают ассоциаций, не заставляют сопереживать. Школа должна воспитывать в человеке эмоциональную культуру — иначе духовная пустота заполнится водкой, наркотиками, примитивными удовольствиями от того, что пошумнее, побыстрее, поэротичней, что щекочет нервы.

Г. Эббингауз пришел к выводу, что при пристальном внимании к событию достаточно бывает его однократного переживания, чтобы в дальнейшем точно и в нужный момент воспроизвести это событие.

При обучении можно искусственно вызвать эмоции — угрозой двойки или наказания, но от этого текст запомнится ненадолго, поскольку вместе с действующей короткое время сознательной установкой на запоминание включается и долговременный подсознательный механизм забывания.

"…В основе забывания лежит мотив неохоты", — писал 3. Фрейд. Если вы хотите изучить какой-нибудь предмет надолго, избегайте негативных эмоций. Помните, что они могут возникнуть и на уровне подсознания — что вы можете и не осознавать. К примеру, если вы решили заучить большой объем текста в рекордные сроки или беретесь за явно непосильную задачу, в подсознании будет отторжение этой идеи — и вы запомните плохо.

Вторым из "языков", которые осваивает человек, является язык моторных образов. Он очень важен — чтобы отдернуть руку от огня, иметь возможность убежать, укрыться и так далее.

Все мы осваиваем в детстве определенные моторные навыки и потом, после освоения языка зрительных образов, часто продолжаем непроизвольно использовать некоторые моторные навыки в мыслительной деятельности. Вы, без сомнения, при объяснении порой жестикулируете или же непроизвольно напрягаете мышцы — главным образом при описании действий. На непроизвольных моторных движениях был основан метод "угадывания мыслей" Вольфа Мессинга. Мессинг просил человека из зала крепко сжать его руку, а затем, двигаясь по залу, определял действие, которое мысленно просил сделать его этот зритель.

"Давно было замечено и научно доказано, — писал И.П. Павлов, — что раз вы думаете об определенном движении, вы его непроизвольно, этого не замечая, производите". Прикрепив датчики к телу, ученые зафиксировали токи во время умственной деятельности. Конечно, это не означает, что все сводится лишь к мышечному движению. Когда ребенок смеется при виде игрушки, он и испытывает эмоции, и использует зрение. Восприятие многомерно, многомерна и человеческая мысль.

Об этой многомерности часто забывают. Когда учитель бубнит урок у доски, а ученики сидят неподвижно — это типичный прием забвения самой природы человеческого восприятия.

"Сделавшись профессором, он (Ампер) не мог объяснить наилучшие известные ему предметы без особых телодвижений. И это сущая правда. Большая разница была между Ампером сидящим и Ампером ходящим. Я первый сожалел и удивлялся, заметив, что высокие способности и душевная сила знаменитого ученого уничтожались, когда он садился за бюро…" Так писал об Ампере астроном Ф. Араго.

В свою бытность преподавателем технического творчества автор этих строк пытался использовать моторные навыки. Принцип магнитозаписи, к примеру, объяснялся на примере магнитиков. Ученики сами вели большой магнит мимо маленьких магнитиков и чувствовали руками силу притяжения. Любую закономерность ребенок хочет посмотреть в действии, потрогать руками, ощутить — запустив модель машины, имитировав взлет самолета. Это заложено в самой природе человека, и подобные желания остаются и во взрослом возрасте.

Из своих наблюдений я могу предположить, что двигая машинку, ребенок осваивает операции в двухмерном мире, поворачивая в воздухе самолет — в трехмерном. С возрастом некоторый интерес к игрушкам порой возвращается — но не от впадения в детство, а потому, что игрушки развивают некоторые самые базовые навыки. Даже игра в солдатики — это много большее, чем просто игра, это идея борьбы двух начал. Футбол — это тоже не просто движение, это искусство работать с моторными образами. В этом футбол принципиально отличается, скажем, от бега, где "думать" моторными образами практически не надо.

Человеческий мозг имеет два полушария; одно — правое, образное — имеет дело с ОБЪЕКТАМИ, другое — левое, словесно-логическое, имеет дело с причинно-следственными СВЯЗЯМИ между объектами. И тут наличие моторных навыков особенно важно, поскольку эти связи (следование, прерывание, замедление, объединение, разделение, увеличение и т. д.) в своей основе часто имеют именно двигательные образы.

А потому, чтобы улучшить усвоение, полезно привлечь к объяснению разнообразные двигательные образы, употреблять больше слов с перемещением и изменением — они отзываются буквально во всем теле.

Двигательных навыков современным детям в крупных городах катастрофически не хватает. Видимо, это одна из причин того, что к научным достижениям, к высшим должностям приходят обычно люди из провинции, из небольших городков и даже деревень, имевшие в детстве возможность нормального двигательного развития, которое оказывается сильнее, чем книжная ученость детей из больших городов.

Исходя из этого, я, когда преподавал техническое творчество, выделял для своих учеников время, чтобы они могли поиграть в соседнем зале. Это был тоже урок творчества — двигательного творчества. В зале была сцена, с которой можно было СПРЫГНУТЬ. Большое пространство, в котором можно было РАЗОГНАТЬСЯ, кулисы, за которые можно СПРЯТАТЬСЯ. Из всего этого можно развернуть действие, проявить творчество.

Я уверен, что на переменах нужно разрешать школьникам выходить во двор; в школе можно и не блюсти чистоту полов. В одной школе, где я учился, разрешалось выходить во двор — и с этой школой ничего страшного не случилось. В наши времена школы пустеют — можно освободить в них место для игр. Кроме как в школе, играть детям в современном городе негде, осваивать моторные навыки тоже.

В китайских городах каждый день на улицу выходят тысячи людей выполнять определенную гимнастику. Эта гимнастика — часть национальной культуры Китая, точно так же, как картины, литература и философия. В китайских школах преподают тайцзи-цюань — гимнастику, в которой при помощи движений достигается оздоровление организма и набор энергии. Эти движения искались и оттачивались столетия. Китайцы считают, что прежде чем тратить энергию, надо ее накопить (так же считают и индусы, в школах которых преподается йога). В китайских школах обязательно проходят и один боевой вид кунфу. Если в рукопашной встретится китаец и русский, исход предсказуем.

Заслуга в этом школы.

А вот предметы наша память стремится запомнить в виде зрительных образов.

Когда подсознание ищет аналог, оно обычно осуществляет поиск по "базовому" языку образов для данного человека, но при нахождении этого аналога стремится проверить правильность своего выбора по совпадению на других "языках образов". В случае повторного совпадения подсознание делает вывод, что выбран именно нужный элемент и он заслуживает вывода в сознание — то есть "вспоминания".

"Базовым" языком образов обычно служит язык зрительных образов, но часто "вывод" могут осуществлять и другие системы. Феноменальный счетчик Жак Иноди, родившийся в 1867 году, рассказывал, что ясно слышал голос, говоривший ему правильный ответ. Иногда рождение ответа в его голове сопровождал отчетливо слышимый звук флейты.

Тут трудно не вспомнить автора "Волшебной флейты". Моцарт утверждал, что музыка сама рождается в его голове, ему остается ее только записать. Эти слова иллюстрируют интересный феномен, проявляющийся во всех "языках образов": образы по достижении некоей "критической массы" становятся способными жить как бы своей жизнью.

Феноменальный счетчик Лидоро умело использовал подобную самостоятельную работу подсознания. Все числа он зрительно представлял в виде яблок, висящих на дереве, — подсознание само осуществляло всю дальнейшую обработку и выдавало ответ.

Моторные навыки тоже способны жить в глубинах сознания собственной жизнью. Доктор Дерюэль, изучавший Луи Флёри, гениального счетчика, рассказывал, что во время счета пальцы этого мальчика двигались с очень большой скоростью. Правой рукой мальчик держал пальцы левой руки. Один его палец, по всей видимости, представлял разряд единиц, другой — десятков, третий — сотен, четвертый — тысяч. Пальцы Флёри непрерывно двигались по куртке вверх и вниз, то есть таким образом создавались осязаемые образы, которые при счете использовались в качестве логических единиц.

Флёри был слепым. Моторные ощущения давали ему образы, которые зрячий взрослый человек обычно наблюдает в виде "картинок" перед мысленным взором.

Обладавшие зрением феноменальные счетчики Монде и Кальбюре ясно видели, как перед их внутренним взором словно выстраиваются ряды цифр. Им оставалось лишь прочесть эту запись.

Метод счетчика Иноди был еще проще. Ему казалось, что вместо него считает какой-то голос; пока этот голос производил вычисления, Иноди мог разговаривать с кем-либо или играть на флейте.

А. Эйнштейн писал, что его образы являются "зрительными или двигательными". Слова же появляются "лишь на второй стадии". "Слова, написанные или произнесенные, не играют, видимо, ни малейшей роли в механизме моего мышления".

А вот психолог Г. Пойя писал:

"Я думаю, что решающая идея, которая приводит к решению проблемы, достаточно часто бывает связана с хорошо выбранным словом или фразой. Слово или фраза проясняют ситуацию… дают вещам объем".

К сожалению, многие психологи грешат тем, что свой личный метод восприятия они укладывают в основание общих теорий. Такими являлись, к примеру, бихевиористы, ставившие в основу памяти моторные функции. Основоположник этого направления Дж. Уотсон рассматривал мышление как скрытую моторную активность, выступающую заместителем действия.

Другим примером однобокого подхода можно — увы! — назвать современную систему образования в нашей стране, которая рассчитана на "слуховой" тип восприятия того, что говорит учитель, тогда как для многих видов деятельности требуются развитые зрительное воображение, эмоциональная культура, движения, логика.

Когда советская школьная система еще на закостенела, многие понимали, что необходимо учитывать особенности детского восприятия. Известный советский педагог Сухомлинский писал:

"Изучая мышление тугодумов, я все больше убеждался что неумение осмыслить, например, задачу — следствие неумения абстрагироваться, отвлекаться от конкретного. Надо научить ребят мыслить абстрактными понятиями. Пусть Валя не рисует в своем воображении конкретный образ волка, пусть ее мысль не останавливается на там, как коза тянется к капусте".

По мысли Сухомлинского, надо учить создавать образы. Но эти образы — не просто мысленная фотография, "зрительный образ" выделяет существенно важную черту предмета. Такие образы основаны на зрительной памяти, но могут сильно разниться от внешнего вида объектов.

А. Эйнштейн во время своих размышлений использовал не абстрактные понятия типа "система отсчета", "электромагнитные колебания", а привлекал такие мысленные образы, как движущиеся градуированные стержни и морские волны.

Томас Юнг открыл интерференцию света, исходя из рас-суждений о морских волнах:

"Предположим, что некоторое число одинаковых волн движется на поверхности стоячего озера с некоторой постоянной скоростью и входит в узкий туннель, идущий от озера; предположим затем другую подобную причину, возбуждающую другую серию одинаковых волн, которая достигает того же туннеля с той же скоростью, в то же время, что и первая. Или одна серия волн будет разрушать другую, или их действие будет комбинироваться; если они вступят в туннель таким способом, что пучность одной серии совпадет с пучностью другой, то они вместе должны произвести серии больших соединений пучностей; но если пучность одной серии окажется соответствующей пучности другой, они должны точно наполнять эти впадины, и поверхность воды должна оставаться гладкой".

Это представление Т. Юнг переносит на световые волны:

"В настоящее время я думаю, что подобные эффекты имеют место и в том случае, когда две порции света смешиваются подобным образом; и это я называю общим законом интерференции света… Всякий раз, когда две порции одного и того же света достигнут глаза различными путями или точно, или приблизительно одинакового направления, свет становится более интенсивным, если разность путей есть кратное некоторой длины, и менее интенсивным в промежуточных состояниях интерферирующих частей, и эта длина различна для света различных цветов".

Чтобы проверить свои рассуждения, Т. Юнг поставил ряд экспериментов. Свет в те времена считался потоком корпускул. В эксперименте Т. Юнга свет повел себя как волна, создавая темноту в определенных точках. "Вот бесспорно самая странная из гипотез, — писал Араго. — Неожиданностью было видеть ночь среди ясного дня в точках, которых свободно достигали солнечные лучи, но кто бы мог подумать, что свет, слагаясь со светом, может вызвать мрак".

Эйнштейн рассказывал, что создал свою теорию относительности не сидя за столом, а лежа на холме. Когда он смотрел вверх полузакрытыми глазами, солнце пробивалось сквозь его ресницы, распадаясь на тысячи мелких лучиков. Он задумался, что было бы, если бы он мог совершить поездку на одном из этих солнечных лучей, и представил себя самого совершающим путешествие через Вселенную. Воображение отправило его в такое место, где, согласно его теоретическим знаниям, он находиться не мог. Полагая, что его воображение дает более правильную картину, чем полученное им образование, Эйнштейн разработал новый математический аппарат, призванный привести математику в соответствие со своими умственными картинами.

Именно такие образы — луч света, морские волны — и должны фигурировать при объяснении (конечно, требуется использовать и более точные понятия — но уже позднее, при переходе на стадию непосредственного подсчета).

Математик Ж. Адамар писал:

"[Зрительные] образы имеют скорее символическую, чем изобразительную связь с рассматриваемыми математическими идеями".

В своей книге, посвященной психологии творчества, он приводит высказывание одного экономиста:

"Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что странный символический образ, сопровождавший слово "стоимость", был частью расплывчатого изображения человека, кладущего что-то на весы".

Даже при игре в шахматы, где, казалось бы, требуется именно зрительная память, шахматисты манипулируют в голове именно образами!

А. Алехин, описывая мышление шахматиста при игре вслепую, писал, что "играющий не пытается воспроизвести перед своими глазами всю доску с ее белыми и черными клетками, белыми и черными фигурами, как полагает большинство непосвященных, но он припоминает только какой-нибудь характерный ход, конфигурацию части доски, наподобие того, как в жизни мы вспоминаем о каком-нибудь знакомом, книге или вещи. Так играю я, так играют, насколько мне известно, все мастера игры вслепую".

Иногда, впрочем, согласно А. Алехину, шахматист использует не образное, а зрительное представление в чистом виде, но в особых случаях:

"Зрительная память, т. е. способность представления, призывается на помощь лишь тогда, когда в особо критический момент нужно проверить положение, выяснить возможное заблуждение и т. п.".

Следует сделать оговорку: зрительные образы — не зрительная память, но основываются образы все же на элементах зрительной памяти. Образ "богатства" не удержался бы в голове, если зрительная память не запомнила бы человека, кладущего что-то на весы.

Как тренировать зрительную память?

Одно из упражнений дается в книге Р. Киплинга "Ким". Пред Кимом его старый учитель Лурган выкладывал горсть драгоценностей, после чего разрешал Киму смотреть столько, сколько он захочет. Затем Ким должен был по памяти воспроизвести увиденное. Вместе с Кимом это упражнение делал маленький индус, который уже занимался развитием памяти достаточно продолжительное время. Ким начал перечислять.

"Там под бумагой пять синих камней: один — большой, другой — поменьше и три маленьких, — сказал Ким торопливо, — четыре зеленых камня, и… и… я насчитал тринадцать, но два забыл. Нет. Один был из слоновой кости, маленький коричневый и… и…". Ким больше не мог ничего вспомнить.

"Послушай мою запись, — сказал маленький индус, — во-первых, имеются два поцарапанных сапфира, один с двумя бороздками, один — с четырьмя. Насколько я могу судить, сапфир с четырьмя бороздками отшлифован с краю. Затем там находится туркестанская бирюза, полная зеленых жил, и еще две с надписью: одна с именем бога, написанная золотом, и другая — треснувшая поперек; она вынута из старого перстня, и я не мог ее прочесть. Значит, у нас пять синих камней. Еще там четыре блестящих изумруда, но один в двух местах пробуравлен, а другой немного пробит". "А вес их?" — спокойно спросил Лурган. "Три, пять и четыре карата, как мне кажется. Там еще кусок старого зеленоватого янтаря и дешевый осколок топаза из Европы. Там также есть кусок китайской гравированной слоновой кости, изображающей крысу, которая высасывает яйцо, и там, наконец, шарик из кристалла величиной с боб, вделанный в лист золота".

Обратите внимание на разницу в числе того, что запомнил Ким, и того, что запомнил маленький индус.

Зрительную память в возрасте 8—12 лет нужно развивать специально. Позднее, в старших классах и институте понадобится образное мышление, а оно может базироваться только на хорошей зрительной памяти. В некоторых случаях зрительная память является самоцелью — в профессиях, в которых она необходима.

"Мне вспоминается, как во время войны, когда одно время я воевал в разведке, — пишет В. Пекелис в книге "Твои возможности, человек", — нас, неопытных новичков, учили наблюдательности и внимательности. Посадят человек 5–6 в машину и гонят ее по дороге на приличной скорости. Вдруг команда: стой! И сразу вопросы: что заметили справа, слева; сколько столбиков у перил мостика через ручей; какой толщины сосна у дороги, где развилка; какая глубина колеи; сколько окон у сторожки, которую видели, а на каком она километре от поворота? С первого захода у всех нас много ошибок, пропусков существенного, путаницы. Со второго захода, точнее, заезда, — меньше, с третьего — еще меньше. К вечеру, после того, как погоняют раз 10, а то и 20 и на машине, и пешком — то шагом, то бегом, — ворон уже больше не ловили, запоминали почти все и почти как надо. И эта привычка еще долго сохранялась — запоминать все встречающееся тебе на пути, все окружающее тебя, где бы ты ни находился…"

Следует заметить, что зрительная память бывает разной, и потому развивать ее следует именно в том направлении, в котором вам требуется. Индус в рассказе "Ким" изучал картину долго и внимательно — он развивал в себе кроме зрительной памяти еще и внимательность, как и разведчики из рассказа Пекелиса. Но некоторые люди обладают "фотографической" памятью, при которой всего одного взгляда достаточно, чтобы получить своего рода отпечаток увиденного. Каких-то деталей при этом может не хватать, но существенно важное все же остается.

Обычному человеку фотографическая память, конечно, не нужна, но для 8—12-летних тренировка различных аспектов зрительной памяти весьма полезна. Вот несколько упражнений.

1. Тренировка на объем запечатлеваемого. Постарайтесь за секунду зафиксировать в памяти как можно больше элементов какой-либо картинки.

2. Тренировка на объем воспроизводимого. Закройте глаза и мысленно вспомните стадион или парк, куда вы ходите. Постарайтесь воспроизвести в памяти как можно большее число элементов.

3. Тренировка на увеличение поля восприятия. Человек обычно хорошо запоминает только то, что находится непосредственно перед ним. Попытайтесь запомнить все, что находится в вашем поле зрения.

4. Тренировка на "объемное" восприятие. Постарайтесь запомнить картинку не только зрительно, но и пережить эмоциями впечатления от цвета и композиции того, что вы видите.

5. Тренировка на четкость восприятия. Ограничьте себя двумя буквами из какого-нибудь слова и постарайтесь зафиксировать их в памяти как можно четче.

6. Тренировка на сложность восприятия. Бросайте перед собой спички, чтобы потом, прикрыв спички, зарисовать их расположение. Постепенно увеличивайте количество спичек.

7. Тренировка специфической зрительной памяти для ваших нужд. Если вы изучаете язык, попытайтесь зрительно запоминать написание слов или хотя бы их частей.

В 10–14 лет полезно перейти к шахматам. Они прекрасно развивают образную память. Когда мне было 12 лет, мой отец разобрал со мной увлекательную шахматную партию, объяснив нотацию. Я увлекся шахматами (и миром вокруг них — судьбами Морфи, Алехина, Капабланки) и благодарен за это отцу по сей день — за образное мышление и за многое ещё, чему научили меня шахматы.

Освоив визуальные, двигательные и эмоциональные образы, ребенок может перейти на следующий этап — этап словесного выражения этих образов. При этом язык зрительных образов постепенно уходит в подсознание; взрослый человек обычно слышит в голове лишь слова собственной мысли и почти не видит последовательность скрывающихся за нею образов других типов. Как формируются слова в его мозгу, для взрослого человека уже загадка.

Сознание упрятывает образы в подсознание потому, что они содержат много избыточной информации, а эта информация мешает. Шерешевский, сохранивший в зрелом возрасте яркую зрительную память, жаловался, что ему трудно читать художественную литературу:

""Н. стоял, прислонившись спиной к дереву". Стоит молодой человек, худощавый, в темном костюме, стоит у липы, кругам лес… "Н. внимательно рассматривает витрину магазина". Вот тебе на! Значит, это не лес, а улица, все надо начинать начала. Как трудно читать!"

Но "избыточность информации" все же проблема небольшая по сравнению с тем, что зрительные образы нельзя передать другим. Именно для такой передачи ребенку приходится осваивать язык слов. А благодаря общению человек может уже не только передавать информацию о своих образах, но и получать схемы их взаимодействия, "логические схемы", которые дисциплинируют его ум, вырабатывают собственно мышление. Л. Выгодский в книге "Мышление и речь" пишет:

"Мыслительная деятельность начинается со словесного или "двигательного " диалога между ребенком и его родителями. Самостоятельное мышление начинается тогда, когда ребенку впервые удается начать "поглощать " эти беседы, переваривать их внутри себя".

Из этих слов можно сделать вывод, что матери следует много разговаривать с ребенком, даже если ей кажется, что ребенок ее не понимает, — идет процесс накопления. Много разговаривать с ребенком нужно и тогда, когда его речь станет вполне развитой. Согласно психоаналитической концепции, именно образ родителей, внутреннее уподобление им формирует высшую психическую инстанцию личности — "Супер-Эго" ("Сверх-Я"), которая концентрирует фундаментальные ценности человека и управляет его целенаправленным поведением. Разговором родители передают свои личностные черты.

Но с освоением речи кое-что ребенок и теряет.

По утверждению Жане, "логическая память" появляется у ребенка лишь с 3 или 4 лет — это значит, что с 3–4 лет ребенок начинает утрачивать некоторые ценные навыки своих прежних "языков образов", которые моти бы весьма пригодиться ему впоследствии. Особенно прискорбно ослабление языка зрительных образов, а этот язык становится просто необходим в старших классах для представления сложных понятий. Эйнштейн, как и другой великий физик, Нильс Бор, с большим отставанием от сверстников овладел в детстве устной и письменной речью. Они больше пользовались правым полушарием, создавая при этом особые системы знаков внутренней речи, которые пригодились им потом в процессе творческой деятельности.

Ослабление "доречевых" образных языков у обычно развивающегося человека, потеря "объемного" восприятия мешают ему, став взрослым, полноценно усваивать иностранные языки.

Я думаю, что для освоения языка (да и любого другого предмета) очень полезно использовать комиксы. Они говорят на всех языках образов — зрительных (в рисунках, в отличие от фотографий, присутствует только существенное)., эмоциональных (кто-то на картинках очень удивляется, широко улыбается и т. д.), моторных (кто-то бежит, прыгает), словесных (надписи передают речь героев). Благодаря своей "многомерности" то, что происходит в комиксах, надежно врезается в память.

Я хорошо помню комиксы с Пифом, что видел в десятилетнем возрасте. Текст же учебников, что я зубрил десять лет, почти не помню — кроме тех случаев, когда этот текст связан в моей памяти с какими-либо рисунками.

Собственно, сам я учил английский язык по книге "Situational Grammar" — "Иллюстрированная грамматика". В этой книге каждое правило иллюстрировалось картинкой, позволявшей воочию увидеть ситуацию, в которой действует правило. До этой книги формально заученные правила оставляли много неясностей. Если вы изучаете английский язык, обязательно приобретите эту книгу — она переиздается.

ЗРИТЕЛЬНЫЕ ОБРАЗЫ

Рассмотрим зрительные образы подробней, поскольку чаще всего именно этими образами пользуются при решении задач.

Математик Жан Адамар попытался разобраться, как к нему приходят решения. Он обнаружил, что думает пятнами неопределенной формы, которые соединяются одно с другим, входят одно в другое и комбинируются различными образом.

К примеру, он поставил перед собой задачу доказать, что существует простое число большее 11. Первым делом математик задался мыслью рассмотреть простые числа от 2 до 11. Перед его мысленным взором тут же появилась неопределенная масса, "символизирующая" этот набор простых чисел. Адамар решает найти произведение простых чисел — и в его голове поблизости от этой "массы" появляется точка; точка обозначает это произведение. Адамар прибавляет к этому произведению единицу — и в мысленной картинке возникает еще одна точка — между первой точкой и неопределенной массой. Новая точка соответствует мысли: "Это число, если не является простым, должно иметь простой делитель, который и является искомым".

С мысленными зрительными образами точки и "массы" куда легче оперировать, чем непосредственно с рядом чисел, и поэтому, по-видимому, подсознание переходит именно на эти образы.

Но Адамар лишь "подсмотрел", как работает его мозг. Множество же ученых не только "подсматривает" за работой мозга с образами, но и сознательно оперируют образами, переводя тем самым работу с ними из подсознания на сознательный уровень.

Американский изобретатель Никола Тесла обладал ярким образным воображением; он объяснял его появление перенесенной в детстве болезнью. С детства Тесла любил совершать мысленные путешествия в новые страны, где он завязывал дружбу с воображаемые людьми, которые становились для него почти реальными.

В каждом своем путешествии Никола Тесла стремился увидеть предметы максимально четко. "Так я упражнялся до семнадцати лет, — рассказывал Тесла, — когда я стал всерьез склоняться к изобретательству. И тогда, к своей великой радости, я обнаружил, что умею зримо представлять себе идеи. Поэтому мне не нужны были ни модели, ни чертежи, ни эксперименты. Благодаря способности видеть все, что я пожелаю, я как бы открыл новый метод материализации творческих идей. Метод этот чрезвычайно полезен для каждого наделенного воображением человека, будь то изобретатель, предприниматель или художник… В уме я изменяю конструкцию, вношу поправки и даже провожу испытания. Даже не сделав наброска, я могу дать и даю моим рабочим точные размеры каждой детали, и детали эти точно подходят друг к другу".

Обладатель феноменальной памяти Шерешевский не только представлял в виде зрительных картинок то, что ему требовалось запомнить, но и дополнял визуальную картинку образами других видов. Это позволяло информации закрепиться в памяти прочнее.

"Даже цифры напоминают мне образы, — говорил Шерешевский. — Вот " 1 " — это гордый стройный человек; "2" — женщина веселая, "3" — угрюмый человек, не знаю почему…".

В рассказе Станислава Лема "Машина Трурля" есть такой отрывок:

"Я уничтожу Трурля! — сказала машина. — Но прежде пусть он ответит мне на вопрос, сколько будет два плюс два".

Трурль — это робот, путешествовавший по Галактике со своим другом Клапауцием. Станислава Лема я очень любил в детстве.

Почему я завел о нем речь? Дальнейшая часть книги будет немножко скучной, и потому я решил взбодрить читателя, чтобы он благополучно ее проехал, не перелистывая по несколько страниц. К тому же эмоции — главное условие усвоения.

Кроме того, эта фраза, как ни странно, имеет прямое отношение к теме нашей книги.

Меня, как и машину Трурля, когда-то интересовало — как складываются числа. И я обнаружил, что где-то в глубине сознания я оперирую вовсе не цифрами, а… геометрическими фигурами, которые имеют цвет и вызывают тактильные ощущения. К примеру, число 5 для меня — это звезда; вернее даже кусочек звезды, ее острый угол, который чуть царапает кожу. Звезда красного цвета, с плоской, гладкой на ощупь пластмассовой поверхностью. Таким образом, число "многомерно", оно закрепилось с детства в памяти благодаря влиянию на разные органы чувств. Цифра 2 черная, текучая и водянистая — явная ассоциация с двойками, проставленными в дневнике чернилами. Отсюда следует сделать вывод — если вы учите ребенка счету, эффективнее всего это сделать, если чиста поначалу будут представлены в виде ярких образов разной формы, разных цветов, разного тактильного ощущения.

Следует учить и умению создавать яркие образы, в первую очередь зрительные. В первом классе ребенок оперирует на уроках предметами. Он складывает счетные палочки, мячики, флажки. Но затем следует следующий этап, когда счетные палочки исчезают с парт и требуется "переселить" их в мозг. Кое-кто из ребят подсознательно изобретает такое переселение, остальные же становятся неуспевающими. Порой на всю жизнь.

Чтобы этот этап развития быстро был пройден ВСЕМИ, педагог С. Лысенкова разработала методику "опорных схем".

К примеру, на уроке требуется сложить 2 и 3.

"Опорная схема" Лысенковой — это таблица из двух частей, В верхней части написано: "2 3?" — это операнды, которые участвуют в действии, зрительные образы. Вторая часть состоит на четырех строк: "условие, вопрос, решение, ответ" — это алгоритм решения, его логика.

Учитель пишет: 2+3=5 и объясняет, какое условие, какой вопрос и т. д. — то есть всю последовательность умственных операций. Затем ту же последовательность пытаются повторить ученики.

Один момент методики С. Лысенковой отметим особо — операнды рисуются в виде цифр на бумаге, ВСТАВЛЯЕМОЙ В КАРМАШКИ. Помимо непосредственно операндов кармашки играют тоже определенную роль — они как бы резервируют место под операнды, что в умственном процессе немаловажно. К примеру, решая задачу "Встретились два человека, у одного 5 яблок, у другого — 3…", мы должны исходить не только из чисел 5 и 3, но и из их пространственного разнесения на 2 позиции, на одной из которых мы можем мысленно нарисовать 5, а на другой — 3. Вспомним математика, который говорил, что он мыслит точками и неопределенными массами, это те же "кармашки", в которых скрываются определенные числовые массивы — или даже математические закономерности.

По счастью для автора, образному мышлению его научили родители, дипломированные педагоги, и я немало удивлял мою первую учительницу, Лидию Михайловну (дай ей Бог много лет счастливой жизни, как и моей соседке Лене Синявской), скоростью, с которой производил действия. Мне достаточно было ясно мысленно представить несколько карманов, разместить на каждом что дано, а потом уж задача решалась подсознанием словно сама собой. Поскольку задачи усложнялись, я усовершенствовал этот метод. Вместо кармашков я стал поль-зоватъся "мешочками". Пока дело не доходило до вычисления конкретного результата, я не ставил на мешочки никаких чисел, а просто оперировал самими мешочками. Только когда принцип решения прояснялся, я последовательно "развязывал" мешочек за мешочком, высыпал из них численные значения (в виде шариков) и занимался подсчетом. На сами же мешочки я использовал какие-то образы, которые характеризовали, что в этом мешочке.

Образное мышление потом мне помогало очень часто. Иногда я его включаю, словно телевизор, мысленно рассматриваю какие-нибудь объекты, комбинирую их, получаю выводы. Этим режимом я пользуюсь довольно редко, чаще образы мелькают мимолетно — мозгу этого достаточно. Но образному мышлению меня учили родители, зрительную память развивал я сам. А должна это делать школа!!!

Впрочем, кое-где образное мышление развивают.

Для сложных логических задач педагог С. Лысенкова использует такие образы, как точки. Пусть, к примеру, задача для своею решения имеет три подвопроса. Учительница сначала спрашивает учеников, можно ли решить задачу сразу и, получив отрицательный ответ, формулирует эти три подвопроса. Формулируя каждый подвопрос, она ставит на доске зеленую точку, всего три, а в конце еще одну, большую, символизирующую главный вопрос. Ученики наглядно видят, что задача решается в четыре действия.

Это тоже обучение образам, но вместо действий присутствуют точки.

При обучении десятичным дробям С. Лысенкова снова использует образ точек. Перед учениками висит схема: "…" где точки определяют позиции цифр. По сути, это — те же встречавшиеся нам ранее "карманы" из первого класса.

Ну, хорошо, ученик освоил сложение и умножение. А как использовать образы для других предметов?

"Текст может быть закодирован с помощью ключевых слов, букв-сигналов и чертежей", — пишет В. Шаталов. В качестве доказательства он приводит описание одного из сражений А. Суворова. В этом бою 100-тысячная армия турок окружила 18-тысячную армию австрийцев. Подошедший с 7 тысячами солдат А. Суворов смело атаковал турок конницей, чем вызвал их замешательство и бегство (конницу в соответствии с военной практикой того времени пускали в ход только при значительном численном превосходстве из-за ее уязвимости для ружейного огня). Это описание педагог "шифрует" с помощью ряда цифр 7 18 100. От 100 к 18 идут, охватывая число 18, две стрелки — это символическое обозначение окружения. От 7 к 18 идет одна стрелка — это обозначение нападения. Полный рассказ о сражении занимает 48 строчек параграфа, "канва" же параграфа по методике В. Шаталова может уместиться на половине строки.

Но не все, конечно, сводится к цифрам. В опорных сигналах, обычно много и слов, но для лучшего запоминания они организовываются определенным образом: взаимным расположением друг относительно друга, наклоном, шрифтовым выделением, сокращениями и т. д. Где это возможно, слова заменяются стрелками, фигурными скобками и символическими рисунками.

Обычно, готовясь к опросу, ученик переводит абзацы текста в зрительные образы, а затем выстраивает эти образы в ряд, чтобы по нему последовательно пересказать текст.

Такой ряд не мог быть длинным, поскольку человек неспособен удержать в оперативной памяти больше шести-семи понятий (оттого семерка была магическим числом во многих культурах). Потому ученик часто даже НЕ СТРЕМИТСЯ прочитать урок до конца, ограничиваясь некоторыми знаниями из начала и середины, что обычно достаточно для тройки или четверки. Проблема нашего весьма многословного обучения в том, что суть урока — в самом конце, до которого ученик просто не добирается! А потому порой, имея тройки и четверки, он на самом деле не знает ничего!

У Шаталова же ряд образов в виде опорных сигналов уже есть на доске, способствуя как более полному освоению, так и более полному ответу.

ОПОРЫ

В том, что методика Шаталова широкого распространения не получила, все же виноваты не одни бюрократы. Причин несколько. Не всякий преподаватель имеет достаточно воображения, чтобы создавать опорные сигналы по своему предмету. Кроме того, возможности таких "опорных сигналов" ограниченны. Ученик уходит из класса, где развешены "опорные сигналы", и его памяти уже не за что зацепиться. Да и в институте "опорных сигналов" ему уже никто не приготовит.

По нашему мнению, необходимо учить умению создавать "опорные сигналы" не учителей, а учеников, как и искусству запоминания этих опорных сигналов.

Начинать же следует с обучения формированию "опор".

Что мы понимаем под словом "опора"? Опора — это некая постоянно присутствующая в голове конструкция, к которой привязывается нужная для запоминания информация.

Опоры бывают трех видов — смысловые, ассоциативные и структурные.

Легче всего увязать информацию по смыслу. Такая увязка и самая эффективная. Родоначальник научной психологии памяти Г. Эббингауз писал: "Осмысленные стихи я заучиваю приблизительно в 9—10 раз быстрее, чем бессмысленные слова".

При изучении иностранного языка слова легко заучиваются тогда, когда удается найти логическую ассоциацию. К примеру, английское слово "speed", (скорость), можно связать со словом "спидометр".

В американской школе смысловая опора является основной. Нужно не заучивать текст, считают американцы, а работать с текстом, думать над ним, чтобы логически привязать новую информацию к предыдущему опыту. Для этой цели применяется предложенный Дж. Дьюи еще в начале XX века "метод проектов". Ученик "озадачивается" какой-то проблемой, ищет, как ее решить, и при этом непроизвольно осваивает предмет — учитель лишь помогает ему в этом.

Японец Тино Сасаки приводит притчу о разговоре отца с сыном:

"— Сынок, ты должен доесть суп.

— Почему?

— Потому что тебе нужно достаточное количество пищи.

— Зачем?

— Чтобы ты смог делать все, что ты захочешь.

— Ну, так я хочу вылить этот суп".

Эта притча любому из нас живо напомнит о своем детстве, когда мы, сжимая тяжелую столовую ложку в кулаке, задавали вопросы родителям, пока, выйдя из терпения, они не заявляли: "Когда я ем, я глух и нем".

Детство характеризуется большой любознательностью, стремлением узнать "почему", "зачем" и "отчего". Вспомним сказку Р. Киплинга про слоненка, который донимал африканских животных этими вопросами. Животные делали все возможное, чтобы он от них отвязался.

Однако следует заметить, что слова "зачем", "отчего" и "почему" — это не просто случайные слова, а алгоритм, которым мы познаем мир. Удивительную действенность этих слов заметил японец Сасаки, который даже предложил использовать алгоритм "зачем — отчего — почему" в научной работе.

Обнаружив какое-либо противоречие, следует "насесть" на него с этими вопросами, пока не будет найдено решение.

"— Почему люди возражают против заторов уличного движения?

— Потому что они вызывают раздражение.

— Почему они вызывают раздражение?

— Потому что приводят к неожиданным задержкам.

— Почему неожиданные задержки раздражают людей?

— Потому что им приходится менять свои планы.

— Почему те, кто находятся в дороге, имеют планы?

— Потому что поездка в автомобиле не самоцель".

Полученные ответы позволяют рассмотреть проблему с разных сторон и быстро наводят на мысль, что, раз "поездки не самоцель", а регулярное движение с работы, на работу и по прочим нуждам, можно заранее предусмотреть, на каких дорогах вероятнее всего появление заторов, и, изменив маршруты, сделать транспортные потоки менее напряженными.

Слова "не самоцель" наталкивают на мысль, что можно попытаться достичь цели иным путем — информировав автомобилистов о других магазинах, местах развлечения и так далее…

Если слова "отчего", "почему", "зачем" используются в научной работе, то они тем более должны использоваться при обучении. Это нам, взрослым, все уже ясно. Мы уже не выписываем газеты, редко читаем книги и щедро тратим время на пустые американские фильмы. В маленьких же людях заложена мощная программа познания и освоения мира, которая позволяет адаптироваться и выжить. Так и нужно использовать эту программу, давая не готовые знания, а возможность найти эти знания самим. Самостоятельно приобретенные навыки (это тоже заложено в человеке) усваиваются куда лучше.

"Как увязать между собой известные нам факты?" — задается вопросом Дейл Карнеги в книге "Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично". Ответ таков: уяснением значения этих фактов, их осмыслением. По Д. Карнеги, полезно при знакомстве с каждым новым фактом ответить на следующие вопросы:

"а) Почему это так?

б) Как получилось, что это так?

в) Когда так бывает?

г) Где так бывает?

д) Кто сказал, что это так?"

Более кратко можно сформулировать подход Карнеги следующим образом: изучите время и место, причины и предпосылки, а также определите, насколько достоверно то, что вы слышите.

Вторым типом опоры является ассоциативная.

Психологи пока не могут объяснить, почему под гипнозом человек способен вспомнить в мельчайших подробностях то, о чем он в сознательном состоянии уже давно забыл. Некоторые из них предполагают, что человек запоминает практически все, что воспринимается органами чувств, но не все может воспроизвести, потому что отнюдь не ко всему ведет нас дорожка ассоциаций.

Так как научиться создавать эту дорожку?

Для каждого вида восприятия эти ассоциации свои. Чаще всего человек использует зрительные ассоциации, информация хранится в глубинах памяти в виде "картинок". Но мозг себя страхует — и, прежде чем выводить из подсознания нужную ассоциацию, проверяет ее на дополнительном языке образов, обычно эмоциональном.

Поэтому для лучшего запоминания нужно создавать четкие зрительные и эмоциональные образы.

Не знаю, пытался ли читатель разобраться, как он вспоминает, но свой алгоритм вспоминания я могу отследить довольно ясно. Под центром мозга есть некая зона, в которой пребывает сознание. Когда я начинаю вспоминать, в зоне вокруг центра головы как бы напрягаются резиновые нити, и откуда-то из внешней части мозга "втягивается" информация в виде образа. Когда информация правильная, от какой-то зоны чуть ниже центра сознания поступает сигнал "приятно" и я чувствую легкую эйфорию.

Это похоже на работу компьютера с его центральным процессором, который выставляет адрес информации на шину адреса, затем получает информацию по шине данных, сравнивает ее с содержимыхм так называемого "аккумулятора" и подает сигнал: совпадает ("приятно") или не совпадает ("неприятно"). В отличие от компьютера, правда, приятный и неприятный сигнал имеет множество нюансов, в соответствии с эмоциональным образом того, что я вспоминаю.

…Греческий поэт Симонид однажды отправился попировать с приятелями. Внезапно за ним прибежал посланник, и Симонид был вынужден покинуть друзей. Как только он переступил порог, сильный подземный толчок обрушил здание. Все друзья Симонида погибли. Трупы были так обезображены, что родственникам было трудно их опознать. И тогда Симонид начал вспоминать, где кто находился во время пира. Так, по месту, и был опознан каждый из погибших.

Позднее Симонид стал для запоминания объемной информации мысленно располагать ее в комнатах воображаемых домов. Позднее его метод получил распространение; технику запоминания информации при помощи определенных "опор" стали называть мнемотехникой.

Расцвет ораторского искусства привел и к расцвету мнемотехники. В Древней Греции и Древнем Риме не было принято выступать по записям. Во времена Цицерона по мнемотехнике уже существовала обширная литература. Мнемотехника была распространена и в Средние века. По Европе бродили странствующие мнемонисты, которые за небольшую плату могли превратить любого в ходячую энциклопедию.

Развитие книгоиздательства похоронило мнемотехнику. От многочисленных техник остались разве что самые нехитрые приемы, как, к примеру, знаменитая фраза: "Каждый охотник желает знать, где сидит фазан". И это печально. Усвоить можно было бы много больше и прочнее, если бы в учебнике давались нехитрые, в общем, мнемонические подсказки. Моя учительница русского языка снабдила нас целым набором мнемонических правил ("Надо писать "шёл", а не "шол"; когда вы идете, вы идете ножками; вот эти ножки и находятся на слове "шёл"). Учитель физики научил нас приему, по которому легче преобразовывать закон Ома. Мнемонические правила существуют, ими пользуются, но к этому относятся как к чему-то нелегальному, что не заслуживает того, чтобы быть написанным в учебниках и учтено в учебных программах. Я думаю, для иностранного языка такие "подсказки" просто необходимы, поскольку так или иначе каждому приходится их создавать.

Мало того, следует учить создавать мнемонические приемы. В своей книге "Интеллигентность и воля" немецкий психолог Э. Мейман рассказал, что он помнит о том, что моторные нервы входят в спинной мозг спереди только потому, что в словах "моторный" и "спереди" есть общая буква (в немецком языке). Если уж ученый, да к тому же психолог, прибегает к мнемонике, это должен уметь буквально каждый.

В книге "Звезды в ладонях" С. Иванов кратко описывает использование мнемонических приемов Шерешевским, который обладал уникальной памятью:

"Всякое слово вызывало у него наглядный образ, и он мысленно расставлял эти слова-образы по знакомой дороге. Если слов было немного, это была улица его родного Торжка, а если побольше московская улица Горького. Вот почему он одинаково легко воспроизводил любой ряд слов и в прямом, и в обратном порядке: он быстро шел по улице в любом направлении и вглядывался в подъезды и подворотни, куда он расставлял слова, пока их ему читали. Он мог "отвернуться " от слов хоть на пятнадцать лет, а потом повернуться к ним, и вот они стоят, где и стояли. Но иногда он пропускал одно или два слова. Заметив это, Лурия обрадовался: все-таки Ш. не чуждо и человеческое, все-таки он может и забывать. Ничего подобного! Он просто неудачно расставлял слова. "Карандаш " нечаянно слился у него с оградой, и он проскочил мимо него, белое "яйцо " слилось с белой стеной, красное "знамя " — с красной: "ящик" же попал второпях в темную подворотню. Ошибки Ш. были ошибками не памяти, а внимания, он не забывал, а не замечал.

Познакомившись со своей памятью, Щ. бросил службу в газете и стал профессиональным мнемонистом. Но вскоре ему пришлось раскаяться в своем решении. Публике не было дела до того, что шум в зале превращается у него в пар, что в спешке слова могут слиться с фоном, что иностранные слова, которые ему часто предлагали и которые он не знал, для подворотен не годились: их приходилось запоминать только по шероховатостям, по переливам красок. Голова у него разбаливалась от мешанины ощущений, и он принялся искать способ усовершенствовать свою мнемотехнику. Сочетания слов, которых он не понимал, он стал разлагать на такие части, чтобы они хоть чем-нибудь напоминали известные ему слова и становились наглядными образами. "Nel mezzo del camin di nostra vita mi ritvorai per una selva oscura", — кричали ему из публики первые строки "Божественной комедии": "Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу". Он не знал итальянского, но в его голове уже были готовые образы: "nel" превратилось в балерину Невельскую, рядам с ней стоял скрипач ("mezzo " — что-то из музыки), далее шли папиросы "Дели", камин, рука, указывающая на дверь (di — иди!) и так далее. "Selva " становилась опереточной Сильвой, но так как она была все-таки не Сильвой, а Сельвой, то когда она танцевала, под ней ломались подмостки.

С трудом, но он освоил свои новые приемы и ухитрялся воспроизводить тексты на любам языке. Но они не желали покидать его память. Никогда прежде он не заботился, как бы чего не забыть. Теперь он только и мечтал научиться забывать — избавляться от всей чепухи, которой он занимался на предыдущем сеансе, и очищать свою память для последующих. Все толпилось перед его глазами, звучало в ушах, забивало нос и рот. По вечерам он стал записывать все слова и цифры — записывать, чтобы забыть. Это был единственный раз, когда он поступал как все люди. Мы ведь тоже записываем, чтобы забыть, а не чтобы помнить. Разница только в том, что мы записываем в свои блокноты и календари то, что должно пригодиться, но делаем это с тем же самым намерением — разгрузить свою память от мелочей и оставить в ней только одно: привычку заглядывать в свои записи".

К тому приему, что описал Лурия, я думаю, следует сделать несколько полезных добавлений. Мысленно расставить объекты вдоль знакомой улицы недостаточно. Вы можете вспомнить улицу, но не вспомнить объект запоминания, если нет привязки. Поэтому попытайтесь этот объект и то, что вы запоминаете, соединить одним действием. Пример из моей сегодняшней прогулки: я совместил ворота, мимо которых шел, со словом "технология". Ворота превратились в две Т-образные секции ("Т" — первая буква слова "технология"). Так я установил связь, но чтобы эта связь из слабой сделалась прочной, в эту связь надо добавить эмоций, и по возможности сильных. Я бью по мячу — верхняя перекладина ломается, получается две Т-образных фигуры. Мне больно от удара, очень больно, ой как больно, я скачу на одной ноге, сажусь, ко мне подбегают врачи, кладут на носилки…

Всё, вопрос с запоминанием закрыт. Я смело выбрасываю воображаемую картину из головы. Вспомнив, где я прогуливался, я без груда вспомню про "технологию".

Итак, алгоритм запоминания случайных мыслей, что приходят вам в голову на прогулке.

1) определите бросающийся в глаза объект, мимо которого вы проходите;

2) соедините единым действием то, о чем вы думаете, и этот объект;

3) переживите эмоциями; чем дольше будет длиться ваше действие и чем разнообразнее будут эмоции, тем лучше.

Допустим, вы пытаетесь запомнить билеты для сдачи на водительские права. Один из вопросов гласит: "С какой максимальной скоростью может продолжать движение водитель легкового автомобиля с прицепом?" Ответ на этот вопрос: 70 км/час.

Какой можно создать здесь яркий образ? 7 выглядит как кочерга. Исходя из этого, мысленно представьте, как кочерги торчат из прицепа (зрительный образ), как они громыхают на камнях (слуховой образ), как далеко торчащие из прицепа кочерги заносят прицеп, машину и вас самих на повороте (моторный образ).

Получив на экзамене вопрос о прицепе, постарайтесь представить прицеп. Из глубин памяти выплывет образ прицепа с кочергами — и вы восстановите по нему цифру 70.

Чем большим количеством деталей вы наделите мысленную "картинку", тем лучше — они не усложняют, а облегчают воспоминание. В конечном счете запомнятся два-три элемента, но наиболее ярких.

Шерешевский наделял свои образы даже вкусом и прикосновением — и он не забывал ничего. "Я вспоминаю, — рассказывает Лурия, — как однажды мы с Ш. шли обратно из института… "Вы не забудете, как пройти в институт?" — спросил я Ш., забыв, с кем имею дело. "Нет, что вы, — ответил он, — разве можно забыть? Ведь вот этот забор — он такой соленый на вкус и такой шершавый, и у него такой пронзительный звук…"".

"Впечатлительность и восприимчивость у талантливых людей так поразительно ярка, как у детей, и так велика, что ей почти границ нет", — писал выдающийся русский психолог и врач И.А. Сикорский, отец будущего знаменитого авиаконструктора. А вот если от рождения нет таланта ярко и живо воспринимать мир, то эту способность следует развивать или хотя бы пытаться искусственно вызывать ее во время изучения текста, который вовсе не призван вызывать какие-то эмоции, как, к примеру, те же дорожные правила. Постарайтесь пережить скучные параметры "кожей" — попадая в аварии, оказывая первую помощь, сталкиваясь с другими машинами. Ищите необычное, своеобразное, яркое — в дорожных правилах, на курсах, в вузовских лекциях, в школьных уроках, в заучиваемых иностранных словах. Когда юная Марина Цветаева училась игре на фортепиано, она переводила встречавшиеся ей сухие термины в яркие образы: "И слово любила "бемоль", такое лиловое и прохладное и немного граненое, как Валерины флаконы, и рифмовавшееся во мне с желтофиоль, никогда не виденным материнским могильным цветком с первой страницы "Истории маленькой девочки". И "диез", такое прямое и резкое, как мой собственный нос в зеркале". (М. Цветаева. Мать и музыка.)

Допустим, вы учите астрономию. Что с того, что зенит — это "верхняя точка пересечения отвесной линии с небесной сферой"? Представьте "зенит" в виде веселого любознательного туриста с фотоаппаратом "Зенит" на боку. Надир может быть не только "нижней точкой пересечения отвесной линии с небесной сферой", но и одетым во все черное магрибским джинном, время от времени шепчущим таинственные магические заклинания. Когда вы обретете подобных знакомцев, вас прямо тянет к астрономии.

Особую трудность при запоминании всегда представляют цифры. Они обычно никак не привязываются к нашему прежнему опыту, и потому мы не можем их вытянуть из глубин памяти, когда это нам требуется.

Но раз не привязываются, то надо искусственно привязать, всеми видами ассоциаций — эмоциональными, двигательными, слуховыми, зрительными, логическими.

К примеру, вам нужно запомнить число 8. Восьмерка по форме похожа на круговую трассу. Но одно это замечание еще не гарантирует запоминания. А вот если вы "погоняете" по этой трассе секунды три, да еще с визгом тормозов и болтанкой, вы сможете запечатлеть в памяти эту цифру навсегда.

Существует любопытный прием запоминания рада цифр. Двойка в нем связывается с гусем, ноль — с зеркалом и так далее. Метод хорош, но при запоминании большого количества цифр "зеркал" становится слишком много, и они начинают путаться, и потому лучше всего искать образы в тексте. Шестерка, к примеру, может быть в книге по истории пузатым генералом, в астрономии — кометой, в географии — парусом с мачтой. Ряд из нескольких цифр следует переводить в образы, рисующие собой ЕДИНУЮ картину. Эти картинки, в свою очередь, следует объединять общим сюжетом. В числах 1910, 1967 указания столетий можно отбросить — если вы не перепугаете события с другим веком.

Через некоторое время практики запоминания чисел их анализ становится ненужен. Каждая цифра настолько обрастает ассоциациями, что запоминается практически сразу.

Одним из логических методов запоминания является разбивка длинных номеров на небольшие группы. Когда мне потребовалось запомнить номер библиотеки 301—35–14, я разбил номер следующим образом 30–13—5—14. Нетрудно видеть числа 13 и 14 — последний год мира и первый год войны; эти цифры вызывают эмоции и потому легко запоминаются.

5 со школьных времен тоже вызывает сильные эмоции. На 30 начинается и мой телефонный номер. Собственно, и запоминать тут нечего, все запоминается с первого раза и само — но после правильной группировки.

Любопытен метод запоминания цифр, которым пользовался Лейбниц. Этот метод описан в книге П. Пекелиса "Твои возможности, человек!".

"Лейбниц заменял числа буквами. В результате вместо чисел он запоминал короткую наводящую фразу Все десять цифр обозначаются согласными буквами. По-русски это будет выглядеть так:

1 — Л (так как Л по начертанию напоминает единицу).

2 — Ж, Н (мнемоническое предложение для запоминания: "две Же, Ны").

3 — Ш, Щ (буквы в написании имеют три столбика).

4 — Ч, Р (согласные в начале и конце слова "четверг ").

5 — П, Б (пять начинается с буквы П, а Б и П по звуку однородны).

6 — В, Ф (письменное ‘V’ похоже на 6, а "в" и "ф" созвучны).

7 — С, М (в слове "семь " содержатся только эти согласные).

8 — Г, К, X (письменное "г " похоже на 8, а "к " и "х " с ним созвучны).

9 — Д (письменное "д " похоже на 9).

О — Ц, 3 (оставшиеся согласные).

Имея такую таблицу, Лейбниц производил замену чисел словами. Допустим, вам надо проехать от Москвы до Ленинграда 725 километров. Этим цифрам соответствует буквы "М", "Н", "П", из которых складывается фраза: "ночь можно поспать ". Ее легко запомнить, так как путь от Москвы до Ленинграда занимает одну ночь".

Как быстрее всего запоминать иностранные слова? Автор может предложить свой алгоритм, на основе образов.

Прежде всего требуется выписать слова на карточки размером чуть меньше сигаретной коробки. С одной стороны такой карточки следует написать английское слово и его произношение, с другой — перевод. Затем перебирайте карточки, выполняя при этом последовательность операций.

1. Читаете русское слово.

2. Создаете себе яркий ЗРИТЕЛЬНЫЙ образ того, что стоит за словом.

К примеру, представляя себе образ слова "одобрение", вы видите, как вы стоите посреди зала и на вас направлены юпитеры.

3. Переворачиваете карточку и вглядываетесь в английское слово. Используя элементы английского слова, стараетесь найти в его написании что-то, что можно использовать, как образы. Эта стадия — стадия логики.

У нас это английское слово "approval". Конец слова читается как "провал". Начало — это "ап", это могут говорить собаке, когда она прыгает через препятствие.

4. "Склеиваете" вместе образ русского слова (зрительно-эмоциональный образ значения) и образ написания английского слова.

Собака прыгает (ап) через яму (провал) на потеху публике, ей свистят, кидают сахар (выражая одобрение).

Для этого суммарного зрительного образа надо создать эмоциональный образ (вы радуетесь, что собака перепрыгнула препятствие, хотите ее погладить). Этот этап абсолютно необходим для прочного усвоения. Эмоциональный образ жизненно нужен для подсознания. Извлекая зрительный образ из памяти, подсознание сравнивает, ту ли эмоцию вызывает это слово или нет.

Помочь ему в этом могут и образы других видов. Для этого "почувствуйте носом" запах шерсти собаки, "троньте" эту шерсть рукой.

Почему нужно запоминать именно "суммарный" образ? Потому что если вы решили запомнить, как это рекомендуется в одной из книг, слово "ski" — "лыжи" по русскому слову "скинуть", то вы, скорее всего, это слово забудете всего через несколько часов — поскольку от "ski" к "скинуть" у вас не проложена дорожка ассоциаций, они не объединены, как в приведенном выше "суммарном образе".

5. Если вы хотите не только уметь читать по-английски, но и говорить, попытайтесь услышать написание слова в голове; желательно повторить слово про себя несколько раз.

Приведенный алгоритм кажется длинным, но только все стадии гарантируют надежное усвоение. Впрочем, с навыком вы пройдете их довольно быстро. Но… образы — это еще не все.

Вспомним, что мы говорили про подсознание — оно должно иметь время усвоить информацию.

Каждое новое слово следует, не обрабатывая, просто подержать в голове, чтобы подсознание его впитало. Затем провести все операции приведенного выше алгоритма, после чего требуется "опустошить" сознание, чтобы впитался образ суммарного слова. После этого нужно повторить слово и только потом переходить к следующему.

Но, допустим, мы заучили слова. А как их вспомнить?

Следующий алгоритм совсем короткий:

1. Прочитайте русское слово.

2. Сохраняя концентрацию на слове, дайте мозгу задачу представить слово в виде образа и "опустошите" ум.

Через некоторое время образ выплывет. По образу ("суммарному образу") можно вспомнить элементы английского слова. Если воспроизведение неточное, то следует заметить, где вы ошиблись, и "поправить" образ, изменить его или сделать ярче. При следующем воспроизведении этой ошибки, как правило, уже не бывает.

Часто слово вспоминается мгновенно, как бы помимо образа. На самом деле мозг использует образ, но не выводит его в сознание, выдавая лишь готовый результат. В таком случае полезно все же восстанавливать в голове образ, поскольку то, что легко вспомнилось, может и легко забыться, твердо же запечатленный образ этого не допустит.

Иногда образ вспоминается по эмоции, а не по зрительному образу. Люди с большой эмоциональностью могут восстановить в памяти сопутствующие иностранному слову эмоции, и оно словно ниоткуда вспыхивает в мозгу. Люди с ярко выраженным речевым типом восприятия лучше всего запоминают русское и английское слово как единую строку. Тем же, у кого преобладает логика, полезно попытаться найти что-то очень необычное в запоминаемом слове, сильно удивиться или же, наоборот, найти то, что укладывает это слово в какую-либо систему. Вспомните похожее слово, найдите с ним различия, оттенки смыслового значения. Можно разделить слово или выражение на части, увязать каждую часть со своим предыдущим опытом. Человеку логического типа лучше всего искать логические ассоциации.

Как эти ассоциации находить легче всего?

Чтобы читателю эта книга не показалась скучной, мы будем изучать ассоциации… взявшись за написание рассказа по мотивам произведений Брет Гарта.

Что нам приходит в голову при воспоминании о Брет Гарте? Скажем, благородный разбойник, нефтяная вышка, дилижанс, карточный шулер, Миссисипи. Это все — ПРОИЗВОЛЬНЫЕ АССОЦИАЦИИ, они очень мало связаны между собой, но все имеют отношение к ключевому слову — Брег Гарт. Теперь перейдем к ПРОТИВОПОЛОЖНЫМ АССОЦИАЦИЯМ — неблагородный разбойник, благородная разбойница. Уже интересно. Прямо-таки угадывается судьба — брошенная женщина; где-то в богатом английском пансионе воспитывается ребенок; жажда мести, сильные лидерские качества; тайно влюбленный в нее член шайки. Это все — произвольные ассоциации, но они приходят в голову отнюдь не случайно. Раз "брошенная женщина", так сразу приходит на мысль "воспитывается ребенок", если "воспитывается ребенок", то "в английском пансионе". Это — ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫЕ АССОЦИАЦИИ, в них одно тянет за собой другое, того же порядка. Когда в последовательных ассоциациях вы идете от сложного к простому (Миссисипи — пароход на Миссисипи — лоцман на пароходе), АССОЦИАЦИИ являются НИСХОДЯЩИМИ. Естественно, АССОЦИАЦИИ ВОСХОДЯЩИЕ — это ассоциации от простого к сложному. Существуют и ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ АССОЦИАЦИИ — нефтяная вышка, нефтяная труба, нефтяная скважина. Здесь все элементы принадлежат к одному порядку. Теперь перейдем к ДАЛЬНИМ АССОЦИАЦИЯМ: неблагородный разбойник — неблагородный плотник. Скажем, спившийся плотник, попавший в банду. Можно взять дальнюю ассоциацию от плотника — гробовщик. Разбойники убивают, гробовщик незаметно хоронит. Жутко! Кого хоронят? Конечно, неверных своим девушкам молодых людей!

Мы знаем, что в старом русском провинциальном театре существовал стандартный набор типажей — герой, комический персонаж, благородный отец, молодая инженю и т. д. В повестях тоже есть свои стандартные наборы героев, стандартные сюжеты, в том числе и на тему Дикого Запада: голубой герой, злодей, очаровательная блондинка, коварная соблазнительница, гибнущая, заслонив собой героя. Из этих СТАНДАРТНЫХ АССОЦИАЦИИ выберем хотя бы коварную соблазнительницу.

Теперь начнем полученные результаты попарно комбинировать. Нефтяная вышка — карточный шулер. Собственно, рассказ у меня уже готов. Карточный шулер выиграл в карты нефтяную вышку. Когда через много-много лет, уже солидным джентльменом, он едет с супругой в дилижансе, на них нападает банда. Внезапно глава банды, старый угрюмый гробовщик, узнает бывшего шулера и стреляет в него, но шулера заслоняет собой помощница главаря банды. Когда она умирает на руках у шулера, тот узнает ее — это та самая девушка, которую он обманул десять лет назад. Потрясенный гробовщик — ее отец — сходит с ума. От членов банды шулер узнает, что у него есть дочь, местонахождение которой неизвестно. Жена шулера (а он давно уже уважаемый нефтедобытчик) выражает желание разыскать эту девочку.

Что дальше? Узнайте сами — с ассоциациями вы уже умеете управляться.

Если вам предложенная история покажется мрачноватой, можно придумать что-нибудь повеселей. Но для этого надо уметь подбирать неожиданные ассоциации. Особенно неожиданны дальние ассоциации. Вспомните Майн Рида: "Земля черна, как десятка пик". Легко угадать, в какой сфере великий писатель черпал свои лучшие ассоциации.

Дальние ассоциации хороши тем, что способны мгновенно перебросить человека в иные сферы. Вспомним самый трагический эпизод "Золотого теленка". Обретшему миллион Остапу Бендеру богатство не принесло счастья. После всех тяжелых испытаний, выпавших одиночке-миллионеру в стране победившего коллектива, следует сильнейший удар — Зося Синицкая вышла замуж. В столовой, куда великий комбинатор отправился с Зосей, он не смог даже поесть — столовая была только для членов профсоюза.

Все плохо.

"— В этом флотском борще, — с натугой сказал Остап, — плавают остатки кораблекрушения.

Супруги Фемиди добродушно засмеялись".

Дальняя ассоциация позволила Бендеру вынести всех из убогой столовой на морской простор. Наверное, юмор тем и хорош, что делает большое маленьким, страшное — безвредным, обыденное — удивительным.

Юмор Бендера очень ассоциативен. "Гомер, Мильтон и Паниковский" — параллельная ассоциация. "Судьба играет человеком, а человек играет на трубе" — последовательная.

"Нет, это не Рио-де-Жанейро" — противоположная. Нисходящая: "Вы поразительно догадливы, дорогой охотник за табуретками". Восходящая: "Не человек, а прямо какой-то конек-горбунок".

Но почему я вдруг заговорил про Бендера? Я использовал педагогический прием. Урок об ассоциациях, который мы получили в разделе о Брет Гарте, надо было повторить. Повторение закрепляет урок в памяти. В. Шаталов по мере урока повторял как бы между прочим основную мысль четыре-пять раз, демонстрируя ее на нескольких примерах.

Когда сказочник Дж. Родари еще работал в школе, он ставил перед детьми следующую задачу: выбирается персонаж — к примеру, ковбой — и предлагается самостоятельно рассказать про него историю. Допустим, ковбой увлекается музыкой, возит за собой на лошади пианино, музицирует в горах и так далее. По сути, Родари давал задание на последовательные ассоциации. Он использовал еще один интересный прием — к стандартному набору объектов (к примеру, "Красная Шапочка", "волк", "бабушка", "цветы" из известной сказки Шарля Перро) добавлялся новый элемент (к примеру, "вертолет"). С ассоциациями это не связано — но кто сказал, что в историях надо использовать только ассоциации? Хрустальная туфелька появилась в сказке о Золушке благодаря ошибке — по-французски "меховые тапочки" очень похожи на написание "хрустальных туфелек". Теперь без этих туфелек мы сказку просто не можем себе представить.

Известный теоретик изобретательства Г. Буш создал теорию "гирлянд ассоциаций". Автор книги "По воле случая" Л. Растригин описывает ее следующим образом:

"Изложим ее на примере одной конкретной изобретатель-с кой задачи: предложить новые оригинальные и полезные идеи стульев для их производства мебельной фабрикой. Поиск идей производится в несколько этапов.

Первый этап: выписать синонимы объекта, в данном случае слова "стул". Получаем, например, стул — кресло — табуретка — пуф — и т. д. Это первая гирлянда — гирлянда синонимов.

Второй этап: выбор случайных объектов. Это делается, например, так. Откройте любую книгу на произвольной странице и ткните пальцем в первое попавшееся слово. Это и будет случайный объект. Получаем гирлянду случайных объектов: электролампочка — карман — кольцо — цветок — пляж. Здесь, как видно, вводится случайность, столь необходимая для любого творческого процесса вообще, а для изобретательства — тем более.

Третий этап: образование комбинаций из слов этих двух гирлянд (синонимов и случайных слов). Не все слова при этом гармонично сочетаются, но этого не следует смущаться, так как в полученной нелогичности может скрываться интересная идея. Таким образом, получаются сочетания: стул с электролампочкой, решетчатое кресло, стул с карманам, табуретка для цветов и т. д. Здесь есть уже известные решения: решетчатое кресло — это известное плетеное кресло, а табуретка для цветов — не что иное, как подставка".

Прервем цитирование, чтобы заметить, что "стул с карманом" был бы очень удобен. Сидя перед телевизором, мы часто просматриваем биржевые сводки, курим сигары, пьем коньяк. Чем ставить все это на пол, удобнее иметь под креслом подставку. Карман можно приделать ко многим вещам — к подносу, на котором вы подаете утренний кофе супруге: в этом кармане могут быть письма поклонников ее таланта. Можно приделать карман к сумке, чтобы не рыться в поисках чековой книжки и т. д. "Решетчатое кресло" удобно для переноски; можно сделать складной деревянный стул для ваших воскресных выездов на этюды. "Табуретки для цветов" часто используют в Китае, где очень любят зелень. Порой в проходах ставят несколько табуреток, обставленных цветочными горшками. Почему бы не предложить покупателю красивые подставки для цветов, которые располагались бы вдоль стены? "Стул с электролампочкой" тоже может оказаться полезен, когда для чтения света лампы под потолком может и не хватать, а ярким делать этот свет нельзя, поскольку это мешает смотреть телевизор. Л. Растригин продолжает:

"Четвертый этап: составление списка признаков для случайных объектов, выбранных на втором этапе. Цель этапа — расширение спектра случайных ассоциаций. Для этого каждому из имеющихся случайных объектов приписываются признаки по ассоциации. Например, электролампочка: стеклянная, прозрачная, матовая, цветная и т. д.; карман: боковой, для часов и т. д.: кольцо: металлическое, пластмассовое и т. д.; пляж: песчаный, с зонтиками и т. д.

Пятый этап: генерирование идей путем поочередного присоединения к объекту изобретения (стулу и его синонимам) признаков, полученных на предыдущем. Так появляются: стеклянный стул, теплоизлучающее кресло, металлический стул, пластмассовый стул, кресло с часами, кресло с зонтиком и т. д.

Как видно, вместе с тривиальными уже реализованными решениями (металлический и пластмассовый стулья) появились совсем не тривиальные: стеклянный стул, кресло с часами или с зонтиком и т. д., что дает обильную пищу для размышлений изобретателя.

Шестой этап: генерирование гирлянды ассоциаций. Его целью является дальнейшее расширение случайных ассоциаций для изобретателя. Делается это так. Каждому свойству, полученному в четвертом этапе, "навешивается" гирлянда свободных ассоциаций, связывающих два соседних слова. Например: стеклянный — волокно (ассоциация со стекловолокном) — вязание (ассоциация с волокном) — бабушка (ассоциируется с вязанием) — ревматизм (ассоциация с бабушкиными болезнями) — курорт — юг — жара — спасение — и т. д. Легко видеть, что такие свободные ассоциации дают столь отдаленные связи, что диву даешься.

Седьмой этап: снова генерирование новых путей путем сочетания полученных на предыдущем этапе объектов с исходными (все теми же стульями и их синонимами). Так появляются: кресло из стекловолокна, кресло для лечения ревматизма, курортное кресло, спасательный стул и т. д. Здесь вместе с известными креслами (из стекловолокна и курортным, уже выпускаемыми) появились совсем необычные: для лечения организма или для спасения. Что это? Очень может быть, что в этих подсказках есть глубокий смысл и предмет для изобретения.

Восьмой этап: выбор альтернатив. Он связан с решением вопроса: продолжать генерирование гирлянд ассоциаций, или их уже достаточно. За все предыдущие этапы уже получено много заманчивых идей. Если их недостаточно, то простой механизм наращивания гирлянд ассоциаций дает возможность получить их неограниченно много — сотни, тысячи, десятки тысяч и более. Число приемлемых идей соответственно возрастает. На этом этапе надо решить: а не пора ли прекратить поток идей, ведь жемчужное зерно можно и пропустить.

Девятый этап: оценка полученных идей и выбор рациональных вариантов. За предыдущие этапы получено много вариантов. Среди множества нерациональных, тривиальных и попросту нелепых идей (например, кресло с кольцом) всегда найдутся оригинальные и рациональные — они составляют от 2 до 50 процентов от всех полученных.

И, наконец, последний десятый этап: выбор оптимальных вариантов. При этом из рациональных идей следует отобрать наилучшие — оптимальные, которые и оформляются в виде изобретения и осваиваются на производстве".

Марк Твен в свою бытность лоцманом на Миссисипи столкнулся с проблемой — ему требовалось запомнить все мели, подводные коряги, опасные повороты и т. д. Он невероятно завидовал одному человеку с феноменальной памятью, которого позднее описал в "Старых временах на Миссисипи":

"Мистер Дж. временно устроил меня рулевым к одному лоцману, чья необыкновенная память была для меня предметом постоянного изумления. Но память его была врожденной, а не натренированной. Кто-нибудь, например, упомянет чье-либо имя, и немедленно вмешивается мистер Дж.: — А-а, я его знал! Такой рыжеволосый малый с бледным лицом и с маленьким шрамом на щеке, похожим на занозу. Он всего шесть месяцев служил на Юге. Это было тринадцать лет назад. Я с ним плавал. В верховьях вода стояла на уровне пяти футов; "Генри Блэк " сел на мель у Тауэровского острова, потому что имел осадку четыре с половиной; ‘‘Джордж Эллиот " сломал руль о затонувший "Санфлауэр "".

В самом деле, прекрасная память. Есть чему изумиться. Но вот какая-то странная… Мистер Дж. начал с рыжеволосого малого, а кончил затонувшим "Эллиотом". Что-то тут не то. А что Марк Твен пишет дальше?

"— Я-то знаю, когда он затонул: ровно на три года раньше, второго декабря; Эза Гарди был капитаном, а его брат Джон — помощником; то был первый его рейс на этом судне; Там Джонс рассказывал мне про все это неделю спустя, в Новом Орлеане".

Теперь мистер Дж. начал временем, когда затонул "Эллиот", а закончил это Новым Орлеаном. У Дж., мы видим, одно воспоминание тянет за собой другое, другое — третье Видимо, это и есть основа его феноменальной памяти! Дж. сразу находит ассоциации — каждое его воспоминание имеет связь с другими. Вот вам и секрет хорошей памяти. Чтобы хорошо запоминать, требуется развивать в себе искусство находить ассоциации.

Но и еще одно — выстраивать ассоциации в цепочки, чтобы один элемент был связан с одним-тремя другими, но не больше! При приближении к критической цифре семь нам грозит опасность что-либо забыть. Часто школьники делают ошибку, пытаясь запомнить урок "одним куском". Они с большим трудом пытаются удержать этот кусок в своей памяти ("Ой, Марь Васильевна, спрашивайте скорей, щас забуду"). А вот цепочка из ассоциаций позволяет удерживать в голове большой объем информации без напряжения и долго.

Иногда требуется запомнить последовательность какой-либо совершенно разрозненной информации, которую связать ассоциациями трудно. Как ее заучить?

Можно это сделать, используя так называемую "структурную опору".

В чем ее принцип?

Информация как бы "насаживается" на уже готовый и крепко сидящий в памяти ряд. Когда при воспоминании мы мысленно проходим этот ряд, то просто "считываем" информацию, "насажанную" на элементы ряда.

Нечто подобное использовали многие известные люди. Наполеон представлял себе комод, в ящики которого он загружал требуемое для запоминания. Приступая к какой-либо деятельности, Наполеон мысленно вынимал ящик — и получал ее содержимое. Когда Цицерон при подготовке речи переходил к следующему абзацу, он мысленно соединял соответствующий раздел своей речи с какой-либо частью своего дома. Произнося речь, он мысленно "обходил" дом и вспоминал речь абзац за абзацем.

Марк Твен в молодые годы часто выступал с лекциями и столкнулся с тем, что то один, то другой раздел лекции улетучивался из его памяти. Твен попытался записать первые слова абзацев, но они тоже не запоминались, поскольку не представляли собой яркую картину.

"Вот тогда мне пришла в голову мысль о картинках! Тогда мои страдания кончились. За две минуты я сделал шесть рисунков, и они прекрасно заменили мне одиннадцать начальных фраз. Я выбросил рисунки, как только они были сделаны, потому что был уверен, что могу, закрыв глаза, увидеть их перед собой в любое время. С тех пор прошло четверть века, и текст той лекции испарился из моей памяти уже лет двадцать назад, но я мог бы снова написать его по тем же картинкам — они остались в моей памяти".

Как можно использовать описанный Марком Твеном метод, скажем, для запоминания следующего отрывка из школьного учебника?

"Труд человека побеждал болота и засуху. Продвигаясь вдоль течения рек, люди заселяли всю долину Евфрата и Тигра до Персидского залива. В IV тысячелетии до н. э. был основан город Ур вблизи Персидского залива, возникали и другие города. Голубая сеть каналов покрыла равнину. Земледельцы изобрели плуг, удобный для вспашки почвы. На полях зрели ячмень, пшеница, лен".

Символически зарисовываем текст. При этом на каждой картинке помещаем только ТРИ элемента. К примеру, отрывок "Труд человека побеждал болота и засуху. Продвигаясь вдоль течения рек, люди заселяли всю долину Евфрата и Тигра до Персидского залива" можно зарисовать в виде круга, помеченного как болото, извилистой реки и залива:

Принцип, что у нас три элемента, является опорой. Вспомнив один элемент, мы, памятуя, что у нас этих элементов три (не больше и не меньше), сможем восстановить в голове недостающие элементы. Картинку следует рисовать лишь слева направо (или сверху вниз) — этот принцип тоже является опорой.

Переходим к следующему отрывку: "В IV тысячелетии до н. э. был основан город Ур вблизи Персидского залива, возникали и другие города".

Следует нарисовать кружок, обозначающий город, написать название "Ур", рядом — маленький кружок, обозначающий другие города. Тройка готова. Теперь ее надо привязать к первой тройке. Продолжим берег залива так, чтобы он подходил к городу из второй тройки.

Переходим к следующему отрывку "Голубая сеть каналов покрыла равнину. Земледельцы изобрели плуг, удобный для вспашки почвы". Рисунок может быть следующим:

Здесь толстая линия изображает каналы, треугольник — плуг. Нужен третий элемент. Где его взять? В следующем предложении "На полях зрели ячмень, пшеница, лен" слишком много информации. Тогда сделаем третий элемент элементом связи со следующим отрывком. Изобразим колосья, вот так: Теперь зашифровываем "На полях зрели ячмень, пшеница, лен". Из ячменя делают, к примеру, пиво, из пшеницы — хлеб, из льна — одежду. Нарисуем бутылку (означающую ячмень), стоящую за куском хлеба; бутылка и хлеб покоятся на платке (лен). В этом рисунке мы перешли от принципа "слева направо" к принципу "сверху вниз"

Теперь как верхний рисунок из двух троек связать с нижним? Это легко — в верхнем рисунке есть река, нижний начинается с канала. Отметим для себя эту связь.

На наш взгляд, лучше не давать готовые "опорные сигналы", а предоставлять возможность делать их самостоятельно. Создание опорных сигналов — это уже процесс запоминания, уже реализация "метода проектов" Дж. Дьюи, уже творческий процесс, делающий заучивание интересным.

Все же, конечно, лучше использовал" творческий процесс не косвенно, а напрямую. К примеру, задастся вопросом — почему народы двигались к Персидскому заливу, а не от него? Не говорит ли это, что они не были мореходами? Почему эти народы сеяли ячмень, пшеницу, лен? Значит, они не являлись и скотоводами или кочевниками, это были народы с очень древней земледельческой культурой. Откуда они пришли? По всей видимости, ниоткуда, они издревле жили в этих местах, поскольку многие земледельческие культуры зародились именно на Ближнем Востоке.

Подобный анализ будоражит мысль, рождает интерес, позволяет действительно хорошо усвоить текст, поскольку создает "смысловые опоры".

Все же иногда (перед выступлением, защитой и т. д.) требуется и просто подробное воспроизведение текста. В таких случаях метод рисунков может быть полезен.

Напоследок заметим, что при запоминании материала следует каждый элемент "тройки" брать из одного класса предметов (как, к примеру, бутылка-хлеб-платок) — или же стремиться к тому, чтобы картинка в целом была связной. Тогда при воспоминании одного элемента в памяти легко всплывают остальные. Нарисованную картину полезно попытаться запомнить зрительно.

После запоминания всех элементов ОБЯЗАТЕЛЬНО следует хотя бы раз попытаться вспомнить всю последовательность, чтобы выявить плохо запечатлевшиеся моменты. Мы помним, что повторение подтверждает подсознанию необходимость запоминания. Такое повторение — процесс довольно увлекательный: воочию убеждаешься, как возросла мощь твоей памяти.

Американец Г. Олдер в своей книге "Менеджер и чудеса мышления" обучал своих читателей ассоциациям:

"Теперь посмотрим на следующие произвольные слова: рыцарь, колледж, ребенок, ферма, бридж, чек, бутылка, сани, компьютер, утес.

Наглядно представьте себе образ, ассоциированный с каждым словом, но свяжите каждый образ таким способом, чтобы сделать цельный рассказ, который объединяет все десять слов. Образы и ассоциации должны быть настолько необычны и памятны, насколько в сможете их сделать, и должны иметь для вас смысл. Они должны исходить из вашего воображения. Вот пример:

"Я вижу рыцаря в сиянии брони, едущего в колледж, там он пугает ребенка, который убегает на соседнюю ферму, где фермер играет в бридж, затем выписывает чек, который он кладет в бутылку и привязывает ее к саням, которые скользят вниз по склону, ударяют компьютер, который падает с утеса "".

Приведенный метод любопытен, но заметим, что, потеряв при воспоминании один элемент, приходится мириться и с потерей всех остальных. А если использовать структурную опору? Возьмем три уровня: один — на уровне земли, второй — чуть выше (на стуле, столе, кровати), третий — на уровне стены (окно, подоконник, картина на стене, дверь и т. д.). Все элементы запоминаемого ряда привязываются к этим трем уровням. В этом случае, забыв один элемент, мы можем "поискать" чуть дальше на полу или стене и продолжить процесс воспоминания. К примеру, мы можем нарисовать перед своим умственным взором следующую картину.

Рыцарь лежит на полу со свечкой на животе, на стульях вокруг сидят выпускники колледжа, самый маленький из них (ребенок), болтая ножкой, сидит на подоконнике. В окно (мы все еще на уровне стены, но движемся уже вниз) мы видим ферму (ферма на уровне окна, поскольку мы ее видим в окно). Перед этой фермой кто-то, сидя на стульях (уровень чуть выше уровня пола) играет в бридж. Сзади левого играющего лежит на земле много чеков, сзади другого — бутылка (чтобы лучше запомнить пару "чек-бутылка", одного играющего следует представить преуспевающим джентльменом, второго — беспробудным пьяницей).

Дальше нужно запомнить "сани, компьютер, утес". Как поднять сани выше уровня земли? Очень просто — поставить их на сугроб. А компьютер на уровне стены? Тоже просто — повесить на стену плоский жидкокристаллический экран, настолько тонкий, чтобы можно было его вешать, как картину. А утес на уровне стены? Утес — сам стена… но это слишком просто, а все, что просто запомнилось, может из памяти так же просто и ускользнуть. Есть строчки старинной песни, в которой "утес мохом оброс". Это уже лучше. Стена, на которой висит экран, покрыта мхом.

В данном примере был использован алгоритм: "пол — выше пата — стена — стена — выше пола — пол". Можно использовать, если удобно, другой алгоритм: "пол — выше пола — стена — пол — выше пола — стена". Конечно, читатель вправе придумать и собственную "структурную опору". Но не забудьте, что при запоминании в каждый элемент нужно вложить эмоцию (карточная игра идет на большие деньги, на жидкокристаллическом экране идет матч "Спартака"), — иначе элементы забудутся.

Из глубины тысячелетий до нас дошли Веды — религиозные и медицинские трактаты древних индусов. Хотя Веды были сложены еще до появления письменности, нам они известны практически в том виде, в котором были составлены в древнейшие времена. Причина: создатели Вед написали их в виде стихов, и в виде стихов эти трактаты передавались из поколения в поколение.

Рифма, ритм являются хорошими опорами. Порой достаточно вспомнить ритм строчки, и она словно сама выплывает из памяти. Личный пример — в моем доме был кодовый замок с номером 395; этот код все время забывали, что немудрено: цифры ничего не напоминали. Однако кому-то пришло в голову запомнить номер иначе — "без пяти четыреста" — и в таком коде фразу запомнили все. Причина — фраза ритмична, как строчка стихотворения, ритм служит опорой. Опорой могут быть также первые буквы или первые слоги слов.

Итак, образы можно использовать для эффективного запоминания. А можно ли с их помощью сделать более эффективным умственный труд?

РЕШЕНИЕ ЗАДАЧ ВИЗУАЛЬНЫМ МЕТОДОМ

В конструкторском бюро Грабина был человек, которому завидовали все. Вот у него был поистине "божий дар". П.Ф. Муравьев был способен создавать в голове сложные чертежи, придавать им объем, мысленно заставлять взаимодействовать различные элементы конструкций и проводить в голове сложные эксперименты.

Его считали чудаковатым и относились к нему чуть снисходительно. В самом деле, как иначе воспринимать человека, который, обедая в заводской столовой, вдруг неподвижно застывает и начинает всматриваться в пустое пространство перед собой? Проходят минута за минутой, обед стынет, а он, словно Сивилла в трансе, все так же невидящим взором изучает что-то никому не видимое.

Однако эти "чудачества" приносили весомые результаты. Пушка Ф-22, разработанная П.Ф. Муравьевым, K.К. Ренне, Д. И. Шеффером и другими, была в 1936 году принята на вооружение с прекрасными отзывами комиссии. Правда, со стороны военного руководства пушка поначалу встретила противодействие, но Грабин так просто свое детище не уступил, и благодаря ему Ф-22, а также более совершенная модификация Ф-22 У СВ составили основу дивизионного артиллерийского арсенала Красной армии первых месяцев войны. Они показали себя блестяще. "Сталин сказал 1 января 1942 года: "Ваша пушка спасла Россию…" (Ф. Чуев. Ветер истории. "Роман-газета, 1999 г., № 14.)

Но этой пушкой не окончилась деятельность П.Ф. Муравьева.

Поскольку ряд идей конструктора зарекомендовали себя с самой лучшей стороны, ему поручили разработать новый полуавтоматический затвор. Но, сколь ни высоко ценили в КБ талант "чудака", предъявленные им вскоре чертежи поначалу были восприняты с недоверием. Затвор был более чем в два раза меньше по размеру любого из зарубежных аналогов, к тому же он выглядел как-то необычно — в виде топора. "Топориком" его и нарекли.

Но в чертежах не было видно явных ошибок, и затвор был отдан в опытное производство.

Когда настал день испытаний, настроение комиссии было сумрачным, как осенний вечер. Сделать затвор вдвое меньше, чем во всем мире? Не идиоты же работают в зарубежных конструкторских бюро!

К пушке поднесли облегченный снаряд, зарядили. От звука выстрела многие вздрогнули. Вот уж чего никто не ожидал. А потом раздалось общее радостное: "Ура!".

После серии из десяти облегченных снарядов пушка исправно произвела выстрелы из десяти нормальных, затем из десяти утяжеленных. Затвор работал безотказно.

Скоро конструктора назначили руководителем специальной группы, работающей над пушкой для танка с противоснарядным бронированием. Эта пушка была разработана быстро. По огневой мощи она превосходила орудие немецкого танка Т-3 в восемь раз. И это очень скоро пригодилось — поскольку танком, на кагором устанавливали пушку П. Муравьева, был легендарный Т-34.

Но и на этом история таланта П. Муравьева не завершается. Он — вместе с Б,Г. Ласманом, И.М. Лепендиным и другими — создал еще одну пушку, Ф-34, которая оказалась тоже исключительно удачной. Настолько, что ее было решено переработать для установки на тяжелый танк КВ-1 (под наименованием ЗИС-5).

Унифицированный клиновый затвор П.Ф. Муравьева, как выяснилось, дал советской артиллерии просто ураганную скорострельность. Благодаря этому затвору пушка ЗИС-З, к примеру, могла посылать 25–30 снарядов в минуту.

Говорят, незаменимых людей нет. Может быть. Но что бы тогда спасло Россию, если бы у нее не было "чудака", видящего то, чего не видит никто?

Зрительное воображение в той или иной мере свойственно каждому человеку. Но развивается оно в нечто большее только при особой тренировке. И лучше начинать тренировать человека в детские годы. В Англии инженеров специально учат образному мышлению, к примеру — по "фундаментальному методу проектирования Мэтчетта".

Обучение этому методу включает в себя искусство представлять в уме (или вычерчивать на бумаге) как задачу, так и принципы решения. От урока к уроку искусство манипулирования образами усложняется, чему способствуют разного рода готовые схемы взаимодействия образов, весьма напоминающие картины абстракционистов или карты астрологов.

Искусство образного представления сложно, и потому обучение занимает большой срок.

Психолог А. Лурия в книге "Маленькая книжка о большой памяти", описал, как, используя метод визуализации, Шерешевский решал сложные задачи, которые обычно требуют применения алгебраических уравнений.

Одна из задач звучала так: "Блокнот в 4 раза дороже карандаша. Карандаш дешевле блокнота на 30 коп. Сколько стоят карандаш и блокнот в отдельности?"

Шерешевский решал эту задачу следующим образом. Сначала он представил себе первое предложение — на столе лежит блокнот, рядом — 4 карандаша (эта картинка отражает равенство стоимостей).

Затем он переходил ко второму предложению: "Карандаш дешевле блокнота на 30 коп… Три карандаша отодвигаются вправо как лишние и уступают место их денежному эквиваленту".

Значит, 30 коп. — это три карандаша. Вот и первый ответ — 10 коп. стоит один карандаш. А это, в свою очередь, означает, что 40 коп. стоит блокнот.

Шерешевский использовал свое умение "визуализировать" предмет своих размышлений и во время своей работы по рационализации на предприятиях:

"Веемой изобретения делаются очень просто… Мне вовсе не приходится ломать голову — я просто вижу перед собой, что нужно сделать… Вот я прихожу на швейную фабрику и вижу, что на дворе грузят тюки; тюки лежат, обвязанные крачкой. И вот я внутренне вижу рабочего, который обвязывает эти тюки: он поворачивает их несколько раз, кромка рвется, и я слышу хруст, как она лопается… Я иду дальше — и мне вспоминается резина для записной книжки. Она была бы здесь годна… Но нужно большую резину… И вот я увеличиваю ее — и вижу резиновую камеру от автомобиля. Если ее разрезать, будет то, что надо! Я вижу это — и вот я предлагаю это сделать.

…И еще… Вы помните: когда были карточки с талонами, там были клетки с цифрами — рубли, копейки… Как сделать так, чтобы их легче было отрезать, чтобы не пришлось долго рассчитывать, как вырезать нужный талон, не обходя слишком много других? Я вижу человека… вот он около кассы, он хитрый, он хочет сделать так, чтобы незаметно вырезать талон… Он режет… а я слежу… Нет, не так! Лучше так! И я нахожу, как лучше! То, что другие могут сделать только с расчетами и на бумаге, я могу делать умозрительно!"

(Словом "умозрительное" называл свое мышление Шерешевский.)

Попытаемся решить в уме пространственную задачу:

"На площади города стоит избирательная урна в форме куба, ребро которого равно 1 м. Все ли избиратели этого города, число которых равняется миллиону, смогут проголосовать, бросая в урну шарики диаметром 1 см?"

Попытаемся зрительно представить упоминаемые геометрические фигуры: большой куб, а в нем множество шариков. Теперь зададимся вопросом: как определить число шариков? При этом вопросе в мысленном представлении шарики сразу словно выстраиваются в цепочку вдоль одного ребра. Мозг сам подсказал идею! Теперь проверим ее логикой. Каждый шарик имеет сантиметр в диаметре; если шарики мысленно "вытянуть" в цепочку, то их уместится 100.

А что насчет других измерений? Тут в голове также словно само вспыхивает изображение нижнего бокового ребра куба, "уходящего" от наблюдателя. Мы мысленно "разворачиваем" ребро к себе и снова расставляем шарики вдоль ребра. Этих шариков, по той же логике, тоже должно быть сто. Нет никаких причин, говорит нам логика, чтобы шариков не было столько же и по третьей оси.

Ну, теперь подсчитать все шарики совсем просто — 100 возводится в куб (это можно делать зрительно, представив 100, потом добавив два раза справа по паре нулей) — и мы находим, что шариков должен быть миллион — ровно столько, сколько избирателей. Ответ найден — через мысленное представление.

Попытаемся воспользоваться визуализацией для того, чтобы найти какое-нибудь новое доказательство теоремы Пифагора. Поскольку мы не знаем, что нам принять в качестве исходного (а множество задач, с которыми мы сталкиваемся в жизни, носит именно такой характер), то нам лучше всего вызывать в памяти последовательно элемент за элементом то, что мы знаем о теореме Пифагора. На каждом таком элементе мы будем сосредоточиваться, пытаясь найти в нем ключ к решению задачи.

Уравнение в целом предстает перед моим умственным "оком" в виде набора некоторых смутных образов.

Теперь начнем рассуждать. Как нам представить теорему геометрически? В ответ на этот вопрос из глубин памяти вырисовывается следующая знакомая картинка:

Я обозначаю часть схемы пунктиром потому, что четко могу представить лишь один элемент.

А теперь я попытаюсь представить теорему алгебраически:

Здесь я также могу представить себе четко лишь одно из слагаемых. Переходя от одного элемента к другому, я, конечно, представляю каждый из них яснее.

Теперь попытаемся связать геометрическое толкование теоремы Пифагора и алгебраическое ее выражение. Что, к примеру, обозначает а2? Чтобы подсознание ответило на этот вопрос, мысленно поставим перед собой как а2, так и геометрическое представление теоремы — и задаемся вопросом: что обозначает а2?

Через несколько мгновений мозг выдает мелькнувший — и неуловимый — зрительный образ, после чего в голове словно звучат слова: "площадь квадрата со стороной а". Мгновением позже мозг выдает и "ссылку" — рисунок, в котором автор этих строк определял площадь под кривой на зачете по физике в институте (это, видимо, и мелькнуло). Таким образом, четко представленный образ и четко сформулированный вопрос позволили мозгу быстро отыскать аналог.

Отложим для себя на отдельный гипотетический листочек понятие "площадь" — оно нам, по-видимому, может пригодиться.

А что обозначают а2 и b2? Представляем их зрительно:

Ответ приходит через доли секунды — "тоже площади".

Значит, ключевой геометрический "принцип" теоремы Пифагора — соотношение площадей. Это соображение рождает мысль — искать доказательство через площади. (Эта мысль появилась опять благодаря тому, что мы четко сформулировали исходные данные — но на сей раз уже не в виде образа, а в виде предложения.)

Но как связать площади? Мозг: "Их все связывает треугольник".

Зрительно проанализируем общую картинку — добавив понятие площади.

В голове слышится голос: "А если рассмотреть такую площадь?" — и вспыхивает картинка:

Эту трансформацию образа, опять-таки, осуществил наш мозг.

А как определить площадь этой фигуры?

Из зрительной картинки сразу видно — "а" надо умножить на "b". А как выразить площадь через "с"?

Из картинки это не видно.

Мозг: "Может, стоит вернуться к треугольнику?"

Нет, чего-то тут не хватает. Чего? Мозг выдает следующее:

Мозг "дорисовывает" картинку. Опять же, "добавляя" ссылку на какую-то задачу по геометрии в шестом классе.

Как обозначается высота? Перед мысленным взором вспыхивает:

Но высота нам не дана. Как быть? Концентрируемся некоторое время на мысленной картинке:

В голове смутно вырисовывается какая-то картинка. Не очень напрягаемся, чтобы ее не вспугнуть, но стараемся от нее не отвлекаться. Вот она выходит, становится яснее… и, когда часть ее уже вырисовалась, в голове возникает мысль: когда один из элементов неизвестен, его можно вычислить по соотношениям. Картинка становится еще четче, и теперь понятно, почему она "задержалась", картинки две, и они мешали друг другу. Одна — чертеж прямоугольника с подобными сторонами из уроков геометрии, другая — формула пропорций, по которой вычислялось содержание вещества на уроках химии.

Итак, надо использовать треугольник с подобными сторонами. С этой мыслью внезапно возникает и предвкушение правильного решения, пробуждающее положительные эмоции.

После того как найден главный принцип, начинается чисто механическая работа — определение пропорций (это можно уже делать и на листе бумаги).

Итак, формулируем основные принципы решения такого рода задач.

1. Четкая формулировка задачи (достигается логикой).

2. Максимально четкое воспроизведение перед умственным взором отдельного, самого простого, элемента понятия (достигается визуализацией).

3. Удержание мысленного образа перед умственным взором при одновременном удержании в голове вопроса.

4. Когда вспыхивает ответ, следует оценка его, выявление неясностей.

5. Четкая формулировка неясностей и максимально четкое представление элемента, в котором есть неясность (опять же, этот элемент должен быть как можно меньшим).

На мысленном "отдельном листочке" полезно фиксировать промежуточные выводы, которые могут быть полезными.

Визуализацию использовало великое множество выдающихся деятелей науки. Визуализация — непременный элемент работы художника, особенно тех, кто рисует не с натуры (как делал, к примеру, Айвазовский). Использовали визуализацию даже музыканты (Скрябин видел музыку в цвете) и поэты (судя по многочисленным рисункам на полях).

Александр Куприн использовал два метода зрительного воображения. Первый заключался в том, что писатель мысленно наблюдал жизнь своих героев как бы со стороны. Второй — в том, что он мысленно сам "включался" в действие. А. Куприн считал его более эффективным.

Судя по всему, Максим Горький использовал нечто похожее на второй метод. Однажды писателя нашли почти в обморочном состоянии — он описывал, как в его героя вонзили нож.

Никола Тесла в детстве развил в себе искусство визуализации самостоятельно и в школьные годы производил все математические вычисления на мысленно представленной классной доске, почти мгновенно называя конечный результат.

Обычно при решении научных задач с помощью визуализации в голове создается образ как исходных данных, так и вопроса.

Тогда часто задача решается словно сама собой (но мы-то знаем, что это неутомимое подсознание раскапывает в нашей памяти аналоги!).

В большинстве случаев задача не выглядит идеальной моделью. Потому сначала требуется проделать большую работу по определению действительно необходимых данных. К примеру, до Галилея никому не пришло в голову пренебречь трением.

В книге С. Иванова "Звезды в ладонях" рассказывается о мысленном эксперименте Галилея с полученной им идеальной моделью.

Галилей представил перед своим мысленным взором, "как движется шар по наклонной плоскости. Мысленно он сделал этот шар идеально круглым, а плоскость — идеально гладкой и бесконечной. Это было нужно, чтобы устранить влияние трения. Что будет с таким шаром? Ясно, что он станет катиться вниз с возрастающей скоростью и бесконечно долго. А если изменить условия? Галилей мысленно прервет движение шара и толкнул его вверх. Шар замедлил свое движение. Что отличает движение вниз от движения вверх? Только направление. Значит, ускорение и замедление движения зависят от угла наклона плоскости. Это единственное внешнее воздействие, которое испытывает идеальный шар. Галилей устранил это воздействие и расположил плоскость горизонтально. И оказалось, что тогда шар останется в покое или сохранит свою скорость и направление движения неизменными до бесконечности.

Так был открыт первый закон механики — закон инерции".

Итак, Галилей поставил свой эксперимент в уме. Эксперименты на натуре лишь подтвердили его догадку.

Отбросив лишнее, надо найти в проблеме что-то, с чем вы хорошо знакомы.

Исследователь Ирвинг Ленгмюр, изучая поведение масляной пленки на воде, обнаружил, что пленка имеет предел и растяжения, и сжатия. Стороннему наблюдателю это показалось бы любопытным — но не более того. К счастью, Ленгмюр, обладавший ярким образным мышлением, сумел изучить это явление глубже. Он писал:

"Я думаю о молекулах на воде как о реальных предметах. Видите ли, в тот момент, когда вы пытаетесь представить их себе как что-то, имеющее форму, длину, объем, не следует рассматривать эти углеводородные цепочки как твердые негнущиеся цепочки. Их надо представить как куски обычной железной якорной цепи… Молекула… может принимать различные формы, в которых атомы углерода всегда расположены в одну линию. Поэтому, когда вы сжимаете пленку, звенья принимают вертикальное положение. Тогда молекулы займут минимальную площадь".

А раз минимальную площадь, то, разделив площадь пленки на число молекул, можно найти их поперечное сечение. Толщина же сжатой пленки, как рассудил Ленгмюр, равна длине одной молекулы. А вот, растягивая пленку до максимального значения, можно узнать занимаемую молекулой площадь.

Итак, теперь мы имеем полный алгоритм:

1. Создание идеальной модели;

2. Привлечение аналогий.

Именно так работал Максвелл. Английский ученый прежде всего строил наглядную геометрическую модель, в которой участвовали лишь нужные элементы, а затем прибегал к простым аналогиям.

РАЗВИТИЕ ОБРАЗНОГО МЫШЛЕНИЯ

Итак, хорошее зрительное воображение буквально способно творить чудеса. Но как его развивать?

В первую очередь, несомненно, следует тренировать зрительную память. Она — основа образного мышления. Не будет памяти — не будет и образов.

Техника развития зрительной памяти известна с древнейших времен. Йоги, например, делали следующее упражнение: они глядели несколько секунд на набор предметов — шарик из яшмы, статуэтку, камень, плод и т. д., — а затем пытались воспроизвести этот набор по памяти.

Если вам, к примеру, для подготовки к экзаменам требуется усвоить очень большое количество информации, полезно зарисовывать эту информацию в символических картинках, чтобы потом зрительно их запоминать (хотя бы по приведенному нами принципу "троек"). Особенно это полезно при подготовке к экзаменам по предметам, которые не имеют "зрительных опор" в виде рисунков к тексту.

Чтобы получить представление о предмете, который вы изучаете по учебнику, его полезно зрительно представить — визуализировать. Визуализация, как и техника развития зрительной памяти, также имеет древнюю историю. Ее использовали еще до нашей эры в Индии и Китае, чтобы лечить болезни.

Сейчас визуализации в Китае учат, чтобы облегчить процесс обучения.

Учат и в Америке. В частности, визуализацию используют при обучении какому-либо навыку. Американец Г. Олдер описывает эксперимент по изучению действия визуализации на тренировку баскетболистов. Студентов поделили на три группы — первая тренировалась в бросании мячей в корзину, вторая не имела никакой практики, третья же практиковалась лишь в своем воображении. У первой группы результаты улучшились на 24 процента, результаты второй не изменились, результаты же третьей улучшились на 23 процента! Таким образом, можно обучать, не имея тренажеров, спортивных залов, — достаточно попросить учеников закрыть глаза и дать вводную установку. Или же включить магнитофонную запись.

Визуализацией — в большей или меньшей степени — пользуются все ученики, слушая объяснение учителя. Однако заметим, что даже такому исключительному феномену, как Шерешевский, "человек, запоминающий все", требовалось какое-то время для перевода слов в образы. Что касается обыкновенного человека, ему требуется для визуализации много больше времени. Это время у нас в преподавании совершенно не учитывается. Может статься, что читателю надоест перебирать на работе бумажки, и он, как некоторые мои друзья, отправиться преподавать. В этом случае не следует повторять стандартные ошибки существующей в нашей стране системы образования.

Попробуем описать восприятие текста и определить, сколько времени должно тратиться на его усвоение.

"Первый закон Ньютона (Ученик: "Так, первый, всего их три. О чем там первый? Что-то насчет инерции. Вспомнил — про движение тел и все такое… " — 3 секунды) — важный и самостоятельный закон (эти слова ни о чем не говорят — 0 секунд). Он утверждает (0 секунд), что если на тело ("Тело? Ну, допустим, шарик… " — 2 секунды) не действуют другие тела.

("Столкну с другим телом — нет, тут как раз говорится "не действует… " — 3 секунды), то оно находится в состоянии покоя ("Трудно представить… " — 1 секунда) или равномерного прямолинейного движения (образ шарика, движущегося в воздухе, — 0,5 секунды) относительно инерциальной (нет яркого образа — 0 секунд) системы отсчета (образ сетки координат — 0,5 секунды). Из этого закона (слово "закон", написанное на толстой книге, из книги идет стрелка — 1 секунда) следует, что причиной изменения скорости (шарик ускоряется — 1 секунда) является сила (в голове крупное F — 0,5 секунды)".

Время диктовки — 18 секунд. Те же 18 секунд — время вслушивания в объяснение. Но требуется еще 12,5 секунды для перевода услышанного в образы, не говоря уже об усвоении. Если этих 12,5 секунды преподаватель не дает — урок проходит впустую.

Но если он дает и 30 секунд на прослушивание и усвоение, мы видим, что значительную часть текста ученик "визуализировать" не смог, а значит, понял не все. Поэтому надо снабжать любое устное объяснение хотя бы самыми общими картинками, рисуемыми на доске.

Образы, как правило, серьезно отличаются от того, что запоминает наша зрительная память.

Это отличие лучше всего характеризуют слова Шерешевского:

"Раньше, чтобы запомнить, я должен был представить себе всю сцену. Теперь мне достаточно взять какую-нибудь условную деталь. Если мне дали слово "всадник", мне достаточно поставить ногу со шпорой. Если бы раньше вы мне сказали слово "ресторан", я видел бы вход в ресторан, людей, которые там сидят, румынский оркестр, он настраивает инструменты, и многое еще… Теперь, когда вы скажете "ресторан", я вижу только нечто вроде магазина, вход в дом, что-то белеет, — и я запоминаю "ресторан"… Я стараюсь выделить то, что нужно".

Итак, зрительный образ является ЧАСТЬЮ всей зрительной картины. Эта часть является своеобразным кодом для работы подсознания по хранению информации, по ее извлечению и сравнению.

Не осознавая того, мы создаем образы ежесекундно — но одни их не замечают, другие осознают более-менее ярко, третьи же сознательно пользуются в определенных обстоятельствах.

Нужно учить не только визуализации, но и созданию образов. Визуализации можно обучать, давая задачу подробно нарисовать описываемое в тексте, образам — заставив нарисовать "образы", в которых содержится краткая информация о тексте.

Объясняя урок, учителю полезно не просто говорить: "Шар покатится вниз", а нарисовать шарик и стрелку вниз, помогая тем самым создать образы объекта и движения.

Образы "вспыхивают" в мозгу не чаще 2–3 "картинок" в секунду; в промежутках между "вспышками" образов подсознание "расшифровывает" сознанию образные картинки в виде слов. Непрерывное удержание образов в голове — не-обыкновенно утомительный процесс. Во время урока значительной трудностью является не перевод слов учителя в образы, а удержание в голове этих образов. Это говорит о необходимости использования зрительной информации на уроках. И о том, что объект размышления полезно иметь перед собой в виде символического рисунка, графика и т. д.

Любопытно, что зрительный образ может не иметь никакого отношения к тому, что он обозначает. Вспоминая о башне Шухова, я мысленно вижу синюю обложку книги о Шухове, затем — внутренний лист с черно-белыми фотографиями, а затем (уже совсем смутно) расположение абзаца с информацией о башне Шухова. Из этого я делаю вывод, что образ может не иметь ничего общего с тем, что обозначает, но он обязательно ДОЛЖЕН БЫТЬ. Лучше всего запечатлевается такой образ, который имеет цвет, большую протяженность, эмоциональное содержание.

Зрительные образы (иногда в сочетании с другими образами) должны в первую очередь указывать "дорожку" к информации; при этом они могут иметь совершенно отвлеченный характер. Это значит, что, читая, скажем, конспект по литературе, полезно листать ярко раскрашенную детскую книжку. Если, однако, вы читаете конспект по физике или химии, то рисунки дают достаточно материала для "привязки" информации — если вы не забудете сделать такую привязку.

Временами факты из какой-нибудь книги вспоминаются вместе с местом информации на странице. Это неслучайно. Мозг часто кодирует информацию именно по ее расположению и способен оперировать с "кармашками с информацией", не конкретизируя саму информацию.

Мы можем манипулировать отдельно с объектами, и отдельно — с их позициями. Примером можно привести шахматы. Немецкая девочка Ютта Хемпель, шахматный вундеркинд из Фленсбурга, во время игры по памяти периодически бросает взгляд на свою ладонь; она "видит" на ней шахматную доску с фигурами, но мысленно "позиционировать" фигуры относительно доски в целом она еще не научилась.

Оперировать с "позициями" полезно и при изучении иностранного языка. Построение предложения, к примеру, — это манипулирование с позициями. В английском языке в повествовательном предложении на первой позиции всегда стоит подлежащее, на второй — сказуемое и так далее. В вопросительном другой порядок. Строя предложение, мы сначала вспоминаем порядок позиций и лишь потом вставляем в них соответствующие слова. При обучении языку бывает полезно первично ознакомиться с грамматикой, а затем выписать на карточки предложения в соответствующих формах. Эти предложения после твердого усвоения могут служить хорошими шаблонами для построения других предложений; грамматику же для каждого предложения не вспомнишь.

Напоследок я хочу рассказать об интересном случае, который приключился со мной 15 лет назад. Я слушал невероятно интересную лекцию и вдруг испугался, что я что-то из нее забуду. Тогда я мысленно представил себе стоящие рядом три круга и связал эта круги с определенными положениями лекции. Затем еще одно положение я поставил чуть выше и правее кругов, еще одно — еще выше. Получилась фигура, которую мысленно нетрудно было запомнить. Но лекция продолжалась! И я стал строить из самого верхнего элемента сходящий вниз ряд из кругов — круг за кругом. При этом по-разному связанные друг с другом положения я и группировал по-разному — в ряд, выше, ниже, со знаками "плюс" или "минус". Вернувшись домой, я сначала зарисовал фигуру из кругов, а затем восстановил все 13 положений лекции. В тот день я записал под фигурой: "В мнемоническом рисунке все угадал, надо просто обдумывал" похожие вопросы: рано или поздно все вспомнится". Те кружки, что я помнил плохо, я восстановил, обдумывая соседние.

Леонардо да Винчи создал один весьма интересный способ оживления творческого воображения:

"Я не премину поместить среди этих наставлений новоизобретенный способ рассматривания; хоть он и может показаться ничтожным и почти что смехотворным, тем не менее он весьма полезен, чтобы пробудить ум к разнообразным изобретениям. Это бывает, если ты рассматриваешь сцены, запачканные разными пятнами, или качни из разной смеси. Если тебе нужно изобрести какую-нибудь местность, ты сможешь там увидеть подобие различных пейзажей, украшенных горами, реками, скалами и деревьями, обширными равнинами, долинами и холмами самым различным образом; кране того, ты можешь там увидеть разные битвы, быстрые движения старинных фигур, выражения лиц, одежды и бесконечно много таких вещей, которые ты сможешь свести к цельной и хорошей форме; с подобными стенами и смесями происходит то же самое, что и со звоном колокола, — в его ударах ты найдешь любое имя или слово, которое ты себе вообразишь.

Не презирай этого моего мнения, в котором я тебе напоминаю, что пусть тебе не покажется обременительным остановиться иной раз, чтобы посмотреть на пятна на стене, или на пепел огня, или на облака, или на грязь, или на другие такие же места, в которых, если ты хорошенько рассмотришь их, ты найдешь удивительнейшие изобретения, чем ум живописца побуждается к новым изобретениям, будь то композиции битв животных или людей или различные композиции пейзажей и чудовищных предметов, как-то чертей и тому подобных вещей, которые станут причиной твоей славы, так как неясными предметами ум побуждается к новым изобретениям".

Прием Леонардо полезен художникам, но мы привели его здесь, чтобы описать еще один прием оживления творческого воображения.

Когда вы закрываете глаза, то наверняка иногда видите удивительные картины. Марк Твен как-то записал в свою записную книжку:

"Я иногда, зажмурив глаза, вижу перед собой какие-то лица (всегда темные, цвета дубленой кожи), изящные, миниатюрные, различаю детали. Откуда они? Это незнакомые лица, совсем чужие".

Обычно же, закрыв глаза, мы видим пятна и линии разной формы. Иногда они сливаются — отсюда и лица, и пейзажи. Если вы поставите мозгу задачу видеть пейзажи, он начнет формировать эти пятна в пейзажи, в портреты — он начнет искать в пятнах лица.

На первых порах это трудно. Когда автор проходил обучение в центре "Эйдос", он единственный в группе поначалу не видел ничего. Мне говорили: "Мысленно загляните в окно", — но, мысленно подходя к окну, я обнаруживал перед собой непроницаемый белый экран. Весь фокус оказался в том, чтобы использовать линии и точки. Они "подсказывают" картинку.

Чтобы научиться видеть мысленные картинки, можно использовать "метод уточнений". К примеру, вы представили себе дорогу через пустыню Гоби. Спросите себя: что лежит на этой дороге? Ваш мозг покажет вам серые камни. Какие эти камни вблизи? Мозг покажет вам коричневую пыль. Какой цвет у дороги? Желтый. Какие растения у дороги? Выжженные солнцем, низкие, чахлые, почти безжизненные.

Возвращаясь к этой картинке день за днем, вы смажете видеть ее почти столь же отчетливо, словно она реальна.

Добившись четкости в представлении мысленных картин, можно совершать мысленные путешествия. Существует несколько методов таких путешествий. Один из них называется "открой дверь". Представьте, что вы находитесь в старинном замке или волшебном доме. Мысленно откройте дверь — и вы увидите (сформированные из точек и линий) предметы обстановки, людей; возможно, начнут происходить какие-нибудь события. Откройте еще дверь, потом еще. Вы будете видеть все новые и новые комнаты.

Можно записывать на карточках, куда вы путешествовали, чтобы на следующий день, закрыв глаза, продолжить свой путь. Это путешествие может длиться день за днем, год за годом.

Если вы хотите сделать какое-то сложное дело, то можете представить себе книгу, которая посвящена этому делу. К примеру; вам нужно нарисовать комиксы. Мысленно откройте журнал с комиксами — что-то вы обязательно увидите. Немного "подсказывая" сюжет, вы сможете разворачивать комикс все дальше и дальше.

Вы можете переселить в голову страну муми-троллей. Герои Туве Янссон могут помочь вам реализовать свои детские мечтания — полетать на тучке, забраться в грот, нырнуть в воду. Игры, которыми человек увлекается в детстве, развивают его главные умения и навыки, отвечают глубинным потребностям — иметь укромный уголок, двигаться, играть, летать, любоваться чем-то красивым или удивительным. Великолепные рисунки Туве Янссон — это уже готовый мир, который не надо выдумывать.

Вспомните, что было интересно вам в детстве, и мысленно представьте себе осуществление вашей мечты. Пусть того, о чем вы мечтали, у вас будет очень много.

Можно мысленно перенестись в ваши любимые книги. Вы можете вместе с капитаном Немо совершить прогулку по затонувшему кораблю, погреть руки в тайге с Дерсу Узала, попытаться обогнать на мустанге своенравную мисс Пойндекстер. Прочитав одну страницу какой-нибудь книги, можно "уйти" в эту книгу, завязать в ней знакомства, осмотреть достопримечательности, пережить приключения. Это в свое время сделали авторы книг — почему бы вам не сделать то же самое?

Можно таким же точно способом "уйти" и в фильм.

Современный человек живет в замкнутом пространстве. Благодаря воображению вы можете выйти на бескрайний простор или же побродить по земле с разными рельефами — с подъемами, склонами, скалами и камнями; с реками, песчаными дюнами, зарослями камыша; с песками, солнцем, древними колоссами.

Вы можете создать несколько воображаемых миров, к примеру на Тибете, в Китае, в Нью-Йорке и в Сахаре. Изберите себе несколько занятий — ученик в школе боевых искусств, художник, лама, житель деревни. Представьте себя в разных возрастных группах — африканский мальчик, китайский мудрец, тибетский послушник монастыря средних лет. Населите свои миры персонажами, создайте охотников, с которыми вы регулярно отправляетесь в саванну, жителей китайской деревни, буддистских монахов Тибета. Внесите в свои картины ощущения — свежесть бриза, тепло солнца, запах тайги.

Прежде чем обращаться к одному из своих миров, пройдите этап "врабатывания". Если вы отправляетесь в Африку то с минуту идите по тропинке африканских зарослей, чтобы почувствовать тяжесть копья, собственный пот, теплоту земли.

Сюжет вашею мысленного действия можно развивать по традиционному для киносценариев алгоритму — хорошо-плохо-хорошо-плохо. Вы едете впереди всех на гонке — вас догоняют — вы жмете на газ и отрываетесь от конкурентов — вашу машину переворачивает — вы успеваете ее быстро поставить на колеса — кто-то вас объезжает — вы видите красивую белую девушку — к ней крадется лев — и т. д.

Визуализация очень полезна для обучения. Наполеон мысленно упражнялся в военном деле еще до того, как реально начал участвовать в сражениях (согласно книге "Я — это я, или Как стать счастливым" Максуэлл Мольц).

Для того чтобы "включить" творческие способности мозга, полезно использовать повторение какого-то простого действия. Если вы сочиняете музыку, мысленно проиграйте один-два такта какой-нибудь мелодии несколько раз, задавая себе вопрос: "Куда это приведет?", примерно так действовал композитор Аарон Копленд — но он эти один-два такта проигрывал. Хореограф Марта Грехэм иногда искала идеи новых танцев, многократно повторяя простые движения.

Вы можете мысленно многократно обращаться к одному и тому же образу, рассматривая его с разных точек зрения и в различных обстоятельствах. Это напоминает рисование эскизов. После ряда эскизов в голове может вспыхнуть яркое панно.

Хирурги перед операцией часто мысленно проигрывают свои действия.

Согласно книге американца Джордана Айана "Эврика!", в бывшем Советском Союзе использовалась методика для спортсменов, при которой мысленно представлялась идеомоторика действий. Полагают, что значительной частью своих успехов советская сборная обязана именно этой методике.

Мухаммед Али называл "ключом к победам" свои воображаемые поединки.

Метод визуализации может оказывать оздоровляющее действие. Это доказано научно. Визуализацию применяют не только при реабилитации больных, но и для лечения столь серьезных болезней, как рак. Больные представляют белый свет или иную энергию, поражающую раковые клетки.

Собственно, визуализация для лечения применяется уже многие сотни лет — в Индии и Китае. В Индии, к примеру, представляли себе "змею Кундалини" которая медленно ползет, обвивая позвоночник. Позвоночник — место, где начинаются многие нервы. Подобная визуализация способна расслаблять нервы, успокаивая тем самым и органы, к которым этим нервы идут. "Кундалини-йога" способна оказывать мощный оздоровительный эффект — который, однако, в современных городах и при современной нервной жизни вряд ли достижим. В Китае для лечения глаз представляли, что из середины ладони в глаз идет луч, который расслабляет мышцы глаза. Этот луч, конечно, можно направить на любой орган, любую акупунктурную точку.

Долго концентрироваться на одной точке очень трудно, поэтому лучше всего перемещать фокус концентрации в такт дыханию по какой-нибудь траектории — к примеру, по кругу или вдоль энергетического меридиана (в том числе вдоль внутреннего его хода).

Используя мысленное представление, вы можете отдать дань и своим музыкальным увлечениям. Заведите себе воображаемый "Бродвей". Пусть в начале Бродвея будут уютные ресторанчики с джазом, дальше — здания мюзик-холлов, дальше — залы с классической музыкой, с музыкой кантри, с концертными залами.

А за "Бродвеем" может находиться двор из 1960-х, где "нам пластинка поет и проститься с тобой все никак не дает" и где "все те же старики, что стучат в домино".

Тем, кто серьезно занимается музыкой, будет интересно узнать, что пианист Артур Шнабель, выступающий с концертами в разных странах, учился своему мастерству всего семь лет; при этом он не повторял одни и те же монотонные упражнения в течение долгого времени. Когда его спросили, как ему удалось достичь столь блистательных результатов за относительно короткий промежуток времени, он ответил: "Я упражняюсь в голове".

В самом деле, основной целью повторения упражнения является обучение ГОЛОВЫ. Если руки делают упражнение механически, голова может не обучиться вообще. Упражняясь мысленно, Шнабель сразу переходил к основной задаче.

Голландец К.Г. Комп, известный музыкальный педагог, рекомендует пианистам именно мысленные упражнения. Еще до того, как опустить руки на клавиши, всякую новую композицию пианист должен проиграть в своей голове.

Искусство владения образами может помочь при устном переводе с иностранного языка.

Разговор на чужом языке — дело довольно сложное. Он включает в себя четыре этапа: раздумывание над вопросом, нахождение ответа, ФОРМУЛИРОВКА ЭТОГО ОТВЕТА ПО-РУССКИ, перевод русской фразы на иностранный язык. Все это занимает время. С лаконичными американцами потери времени получаются небольшими, поскольку переводить требуется немного, но когда мне приходилось иметь дело и с иностранцами украинского происхождения, их словоохотливость и быстрота речи ставили меня в тупик. Но самым мучительным в этом плане для меня оказался разговор с чехом — выходцем из того же города, что и величайший рассказчик всех времен Ярослав Гашек.

И я решил сократить этап ФОРМУЛИРОВАНИЯ ПО-РУССКИ. Еще остающуюся в виде ОБРАЗОВ мысль я стал сразу облекать в английскую речь. Это резко сократило задержки. Разговаривать гораздо проще, когда думаешь на языке собеседника.

Но вот что меня весьма удивило — каждый раз во время беседы у меня создавалось впечатление, что говорю не я, а кто-то другой. Потом я понял причину — формулируя мысль по-русски, я ее одновременно как бы оценивал. Когда я говорил то, что не оценил, собственная речь казалась мне чужой.

Наряду с визуальными, двигательными и эмоциональными образами в умственной деятельности человека важную роль играют слуховые образы. Если визуальными образами у нас занимались немного, то о слуховых и подавно трудно найти какую-то литературу. А здесь есть весьма интересные вопросы, ответа на которые пока никто не дал. Когда я печатаю текст, я его мысленно проговариваю. Только проговаривая, я запоминаю его наиболее эффективно. Почему? Не играют ли в этом какую-то роль моторные действия горла и языка? Не должны ли мы слышать то, что пишем?

Генрих Шлиман, раскопавший Трою, добился успеха в жизни благодаря исключительной памяти. Он выучил несколько языков, запоминая наизусть книги на этих языках. Шлиман считал, что текст нужно слышать в уме. Но вот что любопытно: заучив текст, он обязательно его пересказывал вслух. Даже нанимал человека, который слушал его — ничего не понимая!

Зачем это Шлиману было нужно? Известно, что он очень много воспроизводил текст вслух. Именно поэтому домовладельцы постоянно вынуждали его менять место жительства.

У некоторых людей стремление проговаривать текст столь развито, что, наверное, следует чисто слуховые образы, которые как бы звучат в нашей голове, отличать от "слухо-речевых образов", для которых характерна еще и моторная деятельность горла и языка. Одна из сотрудниц М.К. Янгеля вспоминала:

"… У Михаила Кузьмича была интересная привычка: разговаривать с самим собой, думать вслух. Очень часто, принеся к нему в кабинет стакан чая, я заставала его "марширующим" и говорящим вслух. Я ставила стакан на стол и потихоньку, чтобы не мешать, выходила из кабинета. Но Михаил Кузьмич останавливал меня у дверей и говорил, что я ему не мешаю, а наоборот, ему удобно, если есть аудитория.

Он ходил и говорил долго, подходил к доске, рисовал какие-то иероглифы, обращался ко мне, будто хотел, чтобы я подсказала ему что-то неразрешимое. И он всегда находил то, что искал. Видимо, разговор с самим собой ему помогал.

Он садился в кресло, брал карандаш и писал, писал, не обращая ни на что внимания, и тут уже он не замечал, когда я выходила из кабинета. Он был поглощен своими мыслями, он был счастлив…".

Любопытно, что М.К. Янгеля отличало и яркое образное мышление, и об этом тоже писали его сотрудники. Можно предположить, что речь давала Янгелю возможность неясные и избыточные зрительные образы укладывать в стройную логику слов. А логическую последовательность легче всего излагать, когда кто-то тебя слушает.

К вопросу о словесном выражении мысли мы сейчас и перейдем.

СЛОВЕСНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЗАДАЧИ

Попробуем решить следующую задачу:

"Французский инженер Гюстав Эйфель построил в 1889 году в Париже башню высотой 300 метров. Железо, из которого сооружена башня, весит 8000 тонн. Сколько будет весить модель этой башни, сделанная из того же материала, высотой 30 метров?"

Человек, имеющий слабое зрительное воображение, может сделать ошибку, уменьшив 8000 тонн в той же пропорции, в которой соотносятся высоты. Человек, использующий визуализацию, увидит башню мысленным взором в объеме и легко поймет, что пропорция не прямая, а через куб.

Теперь попытаемся решить другую задачу:

"В музее естествознания вы видите глобус, диаметр которого составляет 1 метр. Какую высоту на этом глобусе должна иметь гора Эльбрус, истинная высота которой составляет 5633 метров над уровнем моря?"

При решении мы представляем себе шар. Он трехмерный. Нет, здесь что-то не то. При чем тут трехмерность? Высота — это одно измерение. Значит, здесь надо составить прямую пропорцию.

Выходит, образное мышление может и обмануть, если его не подкреплять логикой?

Еще одна задача:

"К реке подошли два пешехода. У берега стоит лодка. Как пешеходам перебраться через реку, чтобы в конце концов лодка осталась на первоначальном месте?"

Человеку с образным мышлением решить эту задачу невозможно. Читая условия, он мысленно видит, как два усталых путника, переговариваясь, подходят к реке, с радостью замечают лодку и затем разочарованно стоят на берегу, не зная, как же им эту лодку перегнать обратно.

Но где в задаче сказано, что путники подошли к одному и тому же берегу? Это ошибку создало само образное представление. Мы видим, как важно правильное СЛОВЕСНОЕ представление задачи.

Любопытный случай из своей практики рассказал мне однажды автор нескольких статей про телевизоры Алексей Михайлович Марков. Как-то ему потребовалось снять характеристики кинескопа. Для этого Алексей Марков поставил кинескоп в телевизор и приступил к работе. Однако характеристики получались довольно странными. Потратив много времени без результата, Алексей Марков решил отказаться от задачи — но когда техник спросил: "Катод отключать?", в голове Алексея Маркова вспыхнуло "катод!". Это стало ключевым словом. Он отключил все электроды кинескопа, оставив один катод — источник электронов, без которых кинескоп мертв. Затем, попеременно подключая электроды и анод, удалось точно померить напряжения и токи и определить сопротивления.

Что мешало сделать это сразу? Алексей Марков говорит: традиционное визуальное представление кинескопа, включенного в схему.

В синектике "символические аналогии" (один из четырех видов аналогий) путем подбора слов помогают не сделать ошибку, увидеть задачу в правильном — или, наоборот, неожиданном — свете. Если, допустим, перед конструктором ставят задачу высушить лужи, остающиеся на тротуаре после дождя, он не должен упираться в "осушительные" изобретения. Они ограничивают мышление. Заказчику можно предложить и более эффективные меры по уничтожению луж.

Но для начала следует проанализировать, какие похожие слова можно подобрать к слову "осушение": ликвидация, уничтожение, засыпка, выветривание, исчезновение.

Слово "засыпка" дает идею губки, которая может впитать влагу, слово "исчезновение" подталкивает к идее решетчатого настила, "выветривание" — к мысли об использовании насоса — и т. д.

Таким образом, если вам ставят задачу — НЕ ВЕРЬТЕ УШАМ СВОИМ. Постарайтесь поставить задачу себе сами.

Для этого лучше всего вопрос в первоначальной формулировке, подвергнуть "обличению", как это делал Сократ.

По всей видимости, именно так действовал немецкий физиолог растений Пфеффер, исследуя водоросли. Пфеффер заметил, что мужские цветки растений выделяют споры, которые умеют двигаться в воде и находят женские цветки.

Нет сомнений, что первым вопросом, которым задался физиолог, был такой: не направляются ли движения спор каким-нибудь веществом, выделяемым женскими цветками? Следующей задачей, которую должен был поставить перед собой Пфеффер, было, естественно "определить состав женских цветков".

Но немецкий исследователь не мог не понять, что это нереально — цветы содержали десятки соединений, на их определение ушли бы годы.

"Состав цветков". А может, выбросить эти слова и заменить их на "вещества, на которые реагируют споры"?

Итак, искомый вопрос: как определить вещество, на которые реагируют споры?

"Вещество". Но если перебирать вещество за веществом, на это уйдут недели — реактивов у Пфеффера было целых пять полок.

Может, следует сформулировать вопрос так: "Определить, реагируют ли споры на все слитые вместе имеющиеся в наличии химические реактивы"?

Эта формулировка уже вполне реальна, но следует еще подумать над задачей: если споры действительно прореагируют на смесь, как определить искомый компонент? Впрочем, это уже просто — сливать вместе лишь половину реактивов, затем половину половины и таким образом найти нужное вещество.

Сделав это, Пфеффер узнал, что споры направляются яблочной кислотой.

Приведенный выше метод очень эффективен; для меня он оказался самым эффективным из всех, приведенных в этой книге. В его действенности я не раз убеждался на личном опыте.

Мой магнитофон негромко, но отчетливо постукивал при проигрывании кассет. Я решил, что виноват мотор, и проверил его — но с мотором было все в порядке. Тогда я, руководствуясь методом проб и ошибок, начал проверять одну возможность за другой. Может, стук появляется из-за того, что в движение ленты как-то вмешивается механизм автостопа, когда бобина с лентой чересчур тяжела? Я укоротил пружину автостопа, что сделало ее более натянутой и увеличило требуемое для остановки усилие ленты. Шум вроде стал меньше, но не исчез. Тогда я решил, что, может, что-то не так в передающих от мотора движение колесиках. Пока я возился (пару дней) с этими колесиками, магнитофон вообще перестал перематывать — он только гудел и рычал.

Я купил другой магнитофон — и в нем оказался тот же дефект! К счастью, причины этого дефекта я стал выяснять уже тогда, когда был знаком с алгоритмом, который применил Пфеффер. За две минуты я написал пять предложений — и определил причину неисправности! Исправил же этот дефект я всего за одну минуту. Вот эти предложения:

"1. Почему дергается лента?

2. Почему определенный ритм?

2-а. Ритм связан именно с механизмом.

С механизмом или кассетой.

3. При тяжести начинает стучать".

Первые два предложения — это первые вопросы, что пришли мне в голову. Третье предложение — это ответ на второй вопрос. Слово "механизмом" я подчеркнул — поскольку ответ мог быть связан НЕ ТОЛЬКО С МЕХАНИЗМОМ. Вот именно это и позволило мне найти правильное решение. Я не уперся в один вариант, а тут же выявил альтернативу. Все дело оказалось в соединении механизма и кассеты. Отверстие кассеты широкое, рулон пленки, перевернувшись, чуть падал вниз — отсюда и возникал стук. Я приклеил к вращающейся бобине магнитофона бумажную полоску по окружности, сделав плотным контакт. Стук исчез.

Может быть, ваш магнитофон тоже чуть стучит, и этот метод может оказаться вам полезным. Но, что метод Пфеффера вам пригодится, я абсолютно уверен. Его отличие от традиционного "метода проб и ошибок" в том, что вы не хватаетесь за первую возможность, а на каждом уровне выписываете все возможные альтернативы. Действуя методом исключения, вы рано или поздно находите ответ. Это научный метод, в отличие от "метода проб и ошибок", по которому вы, стреляя наугад, можете так и не попасть в цель, поскольку просто не будете знать, где искать эту цель, или же, не дойдя до цели, доведете объект своего исследования до состояния, когда он будет только гудеть и рычать.

Общий алгоритм можно сформулировать так:

1. Запишите, в зависимости от обстоятельств

а) характеристику дефекта,

б) увиденные вами странности,

в) появившиеся у вас вопросы.

2. Обдумайте — какими могут быть причины дефекта или странностей, попытайтесь ответить на собственные вопросы. Четко сформулируете каждый ответ в письменном виде.

3. Подчеркните в своем ответе те слова, которые могут иметь альтернативы.

4. Определите все альтернативы к подчеркнутым словам.

5. Выберете приоритетную, самую вероятную из альтернатив и проверьте ее.

Если приоритетная альтернатива имеет многогранный характер, тоже разбейте ее на альтернативы и выберите из этих вторичных альтернатив не первую попавшуюся, а приоритетную. Если приоритетная альтернатива оказалась неверной, переходите на менее важную; она может быть и вторичной, и первичной.

6. Если причины дефекта не обнаруживаются, возвращайтесь к первому пункту, чтобы попытаться найти другие ответы на свой вопрос.

Может оказаться, что ваши ответы лежат в стороне от решения проблемы. В подобных случаях я внимательно изучаю то, что написал, и подчеркиваю двумя черточками те слова, которые могут оказать мне какую-то помощь. Затем я подвергаю эти слова "обличению", у меня возникают вопросы, я формулирую ответы и приближаюсь к истинному решению.

Этот метод я позднее применял при ремонте своих телевизоров. Самым коротким был анализ, который длился несколько секунд, самый же длинный анализ занял целых три листа — но я не могу сказать, что ремонт доставил мне трудности. Сначала я записывал внешние признаки неисправности, а потом свои предположения по причинам этих неисправностей. Когда предположений не хватало, я "опустошал" мозг, и через некоторое время они появлялись. Каждое из этих предположений я анализировал — уже логикой — на наличие альтернатив.

Этот ремонт тоже занял сравнительно немного времени — гораздо меньше, чем при прежних ремонтах разной техники.

Любопытно, что в японских школах детей учат методу, весьма похожему на описанный. Учеников учат ставить цель, определять альтернативы, выбирать приоритетные из альтернатив и, отбросив малосущественные, сосредоточиваться только на них. Их учат также и неуклонно идти к достижению поставленных целей (есть в Японии такой национальный праздник, "День карпа", день мальчиков; карп, упорно идущий навстречу течению, является примером для всех юных японцев).

Мне остается только сожалеть, что об особенности японской школы и образа действий Пфеффера я не знал, когда занимался конструкторской работой. Львиную долю времени я потратил на пустые пробы наугад.

И не только я.

Гарри Олдер в своей книге "Менеджер и чудеса мышления" привел любопытный способ получения идей из формулировки. По его мысли, утверждения типа "Мы делаем инструменты, которые служат всю жизнь" можно изменить на обратные — к примеру, "Мы делаем инструменты, которые служат короткое время". Такая смена точки зрения может навести на мысль об одноразовых инструментах, как это и произошло с бритвами, дешевыми ручками и пластиковыми чашечками. Можно по-другому изменить: "Мы делаем не-инструменты". Такое утверждение может открыть рынки за пределами традиционной области деятельности компании — к примеру, производство украшений или игрушек. По сути, Г. Олдер привел пример противоположной ассоциации. Но у нас целый запас разных ассоциаций — восходящие, нисходящие, последовательные, параллельные и дальние. Подумайте сами — что можно, исходя из этих ассоциаций, еще предложить.

ЛИСТАЯ СТАРЫЕ ТЕТРАДИ

Был у образовательной системы царской России еще один секрет — всячески поощрялось стремление к высшим оценкам. Только высокий общий балл позволял выпускнику кадетского корпуса или реального училища надеяться поступить в университет или высшее техническое училище. Некоторые учебные заведения — к примеру, Петербургский политехнический институт — отбирали студентов исключительно на основе аттестатов; на кораблестроительное отделение могли поступить только претенденты с золотой медалью. Н.Н. Поликарпову, к примеру, право поступить на механический факультет этого института дали все пятерки в его аттестате.

Заметим, что Российская империя была одной из первых стран мира, в которых стали принимать не на основе экзаменационной лотереи, а на основе аттестатов. Сейчас эта система принята во всем мире за исключением Российской Федерации и Государства Израиль (где, как известно, "наполовину наш народ").

Экзамены в вузах Российской империи после каждого семестра были весьма трудными, и потому готовиться к ним надо было основательно. Кто не мог как следует подготовиться сразу, имел право отложить экзамен. Порой получение высшего образования растягивалось на десять лет — но это было действительно высшее образование. Аналогичная система в наши дни существует в Европе — в Германии, к примеру, студентом можно быть и десять, и пятнадцать лет (можно, конечно, получить образование и за четыре года).

В нашей стране с 1930-х годов, со времен подготовки "красных инженеров" для воздвигаемых американцами, немцами и т. д. заводов, существуют жесткие сроки. Необходимо сдать в точно определенное время; не сдал — сдавай еще пару раз, а потом отчисляешься. Если же сдал на натянутую троечку — переходи на следующий курс.

А что такое вылечить на троечку? Это значит не вылечить. А к чему приведет ремонт самолета на тройку? К катастрофе.

Потому во Франции, к примеру, после первого курса в медицинских институтах идет еще один отсев. На второй курс можно пройти только с очень хорошими оценками. Американцы поступают еще суровее — еще перед поступлением они заставляют сдавать специальный тест на пригодность к медицинской профессии. Аналогичный тест ждет и тех, кто желает поступить на юридический факультет, и тех, кто желает изучать бизнес.

При том, что требования на экзаменах высоки, сам экзамен в западных учебных заведениях обычно занимает много времени. Экзамен может длиться шесть часов, с перерывом на обед; требуется заполнить множество тестов с бесконечным рядом вопросов. Это не три вопроса наших экзаменов с одним-двумя дополнительными; но какого врача вы предпочтете — который сдавал три случайных вопроса, или которого экзаменовали по всему курсу?

В Японии даже в системе профессионально-технического обучения существует особый принцип "безупречности обучения", по которому ученика ориентируют на достижение максимально высокого уровня оценочных баллов, на совершенство в овладении любым отдельным навыком. Отсюда и знаменитое японское качество.

Много лет назад я, беседуя с архитектором из Берлина, услышал от него такие слова: "Дело нужно делать, учитывая все мелочи, а иначе — наплевать и забыть".

Немец объяснял мне, зачем над задними воротами хлебного магазина сделан козырек — хлеб в ГДР развозят в четыре часа утра, и потому следует предусмотреть, чтобы машина никого не разбудила.

Такая предусмотрительность меня, естественно, весьма удивила. У нас довольно часто можно видеть, когда, скажем, на панели современного здания расположен флагшток, ржавчина от которого пересекает весь фасад. Над магазином, что стоит рядом с моим домом, козырька, конечно, нет; а ведь звук распространяется вверх очень хорошо — аэронавты отчетливо слышат речь с земли, поднявшись даже на два-три километра.

Многие считают немецкий педантизм мелочностью — однако опыт говорит, что эта "мелочность" касается тех мелочей, с которых начинается главное. Так немцев УЧАТ относиться к любому делу. И учат давно. Немцы считают аккуратность и точность своей национальной особенностью и внимательно следят, что бы это качество передавалось молодому поколению.

Если бы эти качества воспитывались и у нашего народа, скольких катастроф мы смогли бы избежать!

Недаром, видно, Наполеон говорил: "Искусство войны — это наука, в которой не удается ничего, кроме того, что было рассчитано и продумано".

Американец Роберт Таунсенд, бывший президент компании проката автомобилей, в своей книге "Только вперед!" пишет:

"Если вы не выполняете свою работу отлично, то лучше не беритесь за нее вовсе. Потому что если не делать ее отлично, это и не приносит прибыль, и не доставляет удовольствия.

А если это и не дает прибыль, и не доставляет удовольствия, то вообще зачем этим заниматься?"

А вот еще один, может быть главный, секрет русского дореволюционного образования, который я обнаружил, "листая старые тетради". В дореволюционной высшей школе не только давали специальность, а "учили быть людьми, а не стряпчими и аптекарями", как вспоминал свою учебу в Московском университете вынужденный в свое время уехать из России писатель М. Осоргин.

Другой русский эмигрант, бывший русский ученый С.П. Тимошенко, посетивший СССР в 1950-е годы, особо отметил:

"В учебных планах русских высших технических учебных заведений мы видим отсутствие гуманитарных курсов. Американские инженерные школы обычно отводят для занятий по этим предметам примерно 20 процентов времени".

Когда русский человек оказывается за рубежом, он, как правило, попадает в изоляцию — в отличие, скажем, от американца или европейца. Почему? В первую очередь — из-за культурных различий, различной системы ценностей.

В американских университетах долгое время существовал курс "истории западной культуры". Этот курс служил как бы общим знаменателем, позволяющим разным людям иметь общие взгляды. Русский же человек с этой системой взглядов не знаком. Часто у него нет даже традиционной русской культуры. Откуда ей было взяться? Могли ли мы в советское время купить в магазине Есенина или Блока, Достоевского или Чехова? Все, что мы знали о литературе, было тщательно отфильтровано советскими "учебниками". Русская литература, согласно этим книгам, вертелась исключительно вокруг революции. Из Горького нам уделяли "революционера Павла Власова", из Блока — "революционных солдат" из "Двенадцати", из Чехова — "Вишневый сад" с "будущим революционером Петей", из Тургенева — "нигилиста Базарова", из Чернышевского — революционера Рахметова, из Достоевского — теоретика (и практика) насилия Раскольникова, из Фадеева — партизан из "Разгрома", из Островского — неистового борца Павла Корчагина и так далее. Исключениями были Пушкин и Лермонтов; их героев — Онегина и Печорина — советский учебник объявлял "липшими людьми". Лишними — почему? Потому что еще не было рабочего класса, пролетарской партии и "лишние люди" не могли принять участие в революционной борьбе!

Сейчас это писать и смешно, и страшно.

Только через 20 лет после окончания школы я узнал, о чем именно хотел написать Лев Толстой в своем романе "Война и мир". О "скрытой теплоте патриотизма", которая проявляется у русских людей в особых обстоятельствах. Вы это знали? Вы не могли это знать — русского патриотизма не должно было быть у "советского человека-интернационалиста".

Уходя из школы, мы почти ничего не знали об огромной стране под названием "Россия" — о юнкерах Куприна, о казаках Толстого, о босяках Горького, о Москве Гиляровского, о центральной России Короленко, о Сибири Шишкова, об Уссурийском крае Арсеньева, о Дальнем Востоке Фраермана, о степи Чехова и о многом-многом другом. Мы не знали и о своих славянских предках из "Повести временных лет", и о своих степных предках из работ Л.Н. Гумилева. Не читали удивительной прозы Паустовского и Гончарова, описаний русской природы Пришвина и Бианки. Не были знакомы с Блоком как романтиком, с А. Грином; не проходили "Вешние воды" Тургенева. Не были знакомы с лауреатами Нобелевской премии Буниным и Пастернаком. Не подозревали о "серебряном веке", о Гумилеве, Цветаевой, Ахматовой. Ничего не знали о романе эмигрантки Федоровой "Семья" — удивительно глубоком размышлении об основных человеческих ценностях. Не знали об Арсении Несмелове, оставившем в своих стихах летопись Белого движения.

Не знали мы и литературы других стран. Англия, Франция. Америка, Германия. Япония, Китай. Индия — гигантские белые пятна.

В "Британской энциклопедии" рядом со статьей "интеллигенция" была когда-то и статья "русская интеллигенция". Британцы отдельно выделяли особый тип личности, характерный только для старой России, — с его чувством долга, культурой, гуманизмом, совестливостью, патриотизмом, жертвенностью. Именно эти люди обеспечили России невиданный взлет на рубеже XIX и XX веков. Не пустив врага в Россию ни на одном из фронтов, они честно легли в землю в Первую мировую: военная каста — до декабря 1914-го; затем — учителя, инженеры, служащие; с середины 1916-го стали призывать студентов. Когда тонкий слой русской интеллигенции был истреблен или служил на фронте, в России наступили развал экономики и политический хаос.

Русская интеллигенция XIX — начала XX века создала невероятно высокую культуру Общепризнано, что классическая русская литература более полно, чем любая другая, сформулировала общечеловеческие ценности. Именно поэтому Чехова, Горького, Достоевского, Толстого до сих пор ставят на сцене или экранизируют во многих странах мира. В тех документальных фильмах, которые были сняты о сделавших вклад в западную культуру русских людях, порой видна неподдельная тоска об этом ушедшем человеческом типе.

Американец Сорос объяснял свою благотворительную деятельность в России тем, что считает себя русским интеллигентом. Благотворительность действительно была чрезвычайно развита в России. Центральная детская библиотека была создана на базе книг, подаренных историком Ключевским — хотя и носит имя Гайдара. Московский Музей изобразительных искусств возник на основе частной коллекции Гумилева; очень грамотные советские чиновники этому художественному музею дали имя Пушкина. Только в названии Государственной Третьяковской галереи осталось имя ее создателя, но неугомонное советское государство оставило свою печать и здесь.

На частные пожертвования в России был создан Добровольческий флот из судов двойного назначения, которые в военное время могли использоваться как боевые. Жертвовали и на военный флот; благодаря этому только с 1904 по 1912 год было построено 19 эсминцев и две подводные лодки. Зеленая форма русской армии во время Русско-японской войны тоже появилась благодаря частным пожертвованиям.

В формировании русской интеллигенции значительную роль сыграла русская литература. Хрестоматийны и стали общим местом слова Горького, "Всему лучшему во мне я обязан книгам", — но так оно и было! Один из критиков Тургенева с удивлением писал: до Тургенева "тургеневских девушек" в России не существовало — после его книг они появились.

Участвовала в формировании этого типа личности и церковь. "Русская идея", как считалось, это идея служения Богу и Отечеству На частные пожертвования в Российской империи возводилось столько храмов, что могучей советской власти не хватило динамита, чтобы взорвать их все; поскольку взрывы осуществлялись в алфавитном порядке, многие города "нижних букв" сохранили свои церкви в неприкосновенности. Религиозное чувство, поиск мировой гармонии всегда были мощным побудительным творческим мотивом (Кеплер, Моцарт и т. д.) — сохранились свидетельства, что религиозные чувства играли большую роль и в деятельности Сикорского и Поликарпова.

Но не только литература и религия участвовали в воспитании этого типа личности; большая роль принадлежала системе воспитания в целом.

В школе моей матери преподавала учительница "из бывших". Ее педагогический метод очень отличался от методов других учителей — особенно окончивших двухгодичные педагогические курсы. В частности, эта учительница любила ставить своим подопечным пятерки. Это выглядело тем более удивительно, что прочие учителя (дело было в конце 1930-х) нещадно "секли двойками" даже за вопросы. Я не понимал смысла такого метода преподавания, пока не посмотрел американский фильм конца 1930-х "Секрет актрисы" с еще совсем молодой красавицей-певуньей Диной Дурбин. Девочку, заподозренную в серьезном проступке, заставляют сто раз написать на школьной доске, что "леди так себя не ведут". На нее не кричат, ее не унижают — ее сто раз заставляют вспомнить, что она — леди.

Леди нельзя воспитать унижением — в человеке надо пробудить чувство собственного достоинства. А уж это чувство и отвратит его от дурных поступков. Преподавание через успех, а не через страх, по методу учительницы "из бывших", не только улучшает усвоение предмета — оно формирует личность.

А обретшая достоинство и самоуважение личность способна на многое — и так считают во многих странах.

Так считают японцы, стремясь, чтобы ученики "не теряли лица" (чтобы плохо подготовившийся юный японец "не потерял лица" перед классом, в японских школах идет опрос не отдельных учеников, а групп). Так считал и доктор Спок, на книгах которого воспитывают молодых американцев. Американские психологи Р. Дрейкурс и В. Зольц в книге "Счастье вашего ребенка" утверждают: "Унижение ребенка по любой причине демонстрирует отсутствие уважения к нему и, конечно, не является методом воспитания".

Маленького Эдисона считали недалеким и туповатым, его хотели отчислить из школы. Когда Эдисон рассказал матери, что учительница в разговоре с инспектором назвала его "испорченным", мать отправилась вместе с ним к учительнице и заявила той, что ее сын умнее преподавательницы и инспектора вместе взятых. Эта сцена произвела на юного Эдисона ошеломляющее впечатление.

"Мама оказала на меня такое влияние, которое я продолжаю испытывать всю свою жизнь. Ее добрую науку я никогда не забываю. Она всегда была ласковой, доброжелательной и никогда не осуждала".

Самого известного в мире изобретателя подарило миру только чувство собственного достоинства!

Существует педагогический метод, который позволяет пробудить в человеке чувство достоинства, и уже на основе его возникает желание это достоинство поддержать, самоутвердиться, получить поощрения.

Молодой Лев Толстой в своих дневниках открыто признавал, что к деятельности его принуждают самолюбие и честолюбие:

"Приятнее же всего было мне прочесть отзывы журналов о "Записках маркера", отзывы самые лестные. Радостно и полезно тем, что, поджигая к самолюбию, побуждает к деятельности".

"Чем бы человек ни обладал на земле, — писал Паскаль, — прекрасным здоровьем и любыми благами жизни, он все-таки недоволен, если не пользуется почетом у людей. Он настолько уважает разум человека, что чувствует себя неудовлетворенным, если не занимает выгодного места в умах людей".

Капица вспоминал о Резерфорде:

"…Резерфорд всегда заботился о там, чтобы все, что было у человека своего, было отмечено.

Резерфорд считал, что начинающему ученому не следует давать технически трудную работу Для начинающего работника, даже если он и талантлив, нужен успех, не то может произойти необоснованное разочарование в своих силах. Если у человека есть успех, то надо его справедливо оценить и отметить".

Резерфорд, возглавляя лабораторию, отлично понимал, что требуется не только научное руководство, но и воспитание личности исследователя. Капица пишет:

"Самое большое, что он цент в учениках, — это самостоятельность мышления, инициативу, индивидуальность. При этом надо сказать, что Резерфорд применял все возможное для того, чтобы выявить в человеке его индивидуальность.

Я помню, еще в начале моей работы в Кембридже я как-то сказа]1 Резерфорду: "У нас работает X, он работает над безнадежной идеей и напрасно тратит время, приборы и прочее". "Я знаю, — ответил Резерфорд, — что он работает над безнадежной проблемой, но зато эта проблема — его собственная, и если работа у него не выйдет, то она научит его самостоятельно мыслить и приведет к другой проблеме, которая уже будет иметь экспериментальное решение ". Так оно потом и оказалось. Он многим готов был пожертвовать, чтобы только воспитать в человеке независимость и оригинальность мышления, и если они проявлялись, он окружал его заботой и поощрял его работу".

Подытожим. Какие качества развивал у молодых ученых Резерфорд?

1. Вера в себя.

2. Независимость и оригинальность мышления.

3. Самостоятельное мышление.

4. Инициатива.

5. Индивидуальность.

И именно эти качества подавлялись в советских школах! Причем делалось это сознательно.

А вот в Германии преподавание в старших классах ведется в форме семинара, чтобы каждый ученик получал возможность выражать свое мнение. Это тоже делается сознательно — чтобы развить самостоятельность мышления.

А ведь когда-то система зазубривания и страха перед наказанием была перенята Россией именно у Германии! Но тогда в ней был смысл, требовалось заучивать классификации (в ботанике, зоологии, химии и т. д.) — сейчас же требуются идеи, инициатива, личностные качества, а не только повторение изобретенных кем-то давным-давно теорий.

По общему объему даваемых знаний советская школа примерно соответствовала уровню немецких "народных школ", но в ФРГ были и гимназии, для более одаренных, в СССР же одаренные теряли время, глядя в окно или разрисовывая промокашки.

Одинаковой для всех программы якобы требовал принцип "равенства" — однако Махатма Ганди говорил: "Мы хотим сделать людей равными; но хотим не всех усреднить, а поднять всех до высшего уровня". Результат: Индия к 40-летию своей независимости уже имела 10 нобелевских лауреатов в области науки — больше, чем СССР имел лауреатов в области науки за все время своего существования.

Махатма Ганди считал своим учителем Льва Толстого, который был убежден, что прогресса можно достичь не политическими изменениями — тем более насильственными, — а совершенствованием личности. Советская школа, как мы помним хотя бы по курсу литературы, исходила из диаметрально противоположного. А ведь истинно русские, идущие из веков традиции соответствуют именно взглядам Толстого.

Кандидат психологических наук Е. Пронина пишет:

"Вот что рассказали по этому поводу участники одной фольклорной экспедиции в Сибири. Им пришлось побывать в таежных старообрядческих деревнях. И в наше время в тех местах еще сохраняются традиционные обычаи; их не поколебали ни никонианские, ни петровские, ни ленинские идеи.

Москвичи вошли в старообрядческий дай, где налицо все атрибуты старины, и в комнате сыновей-подростков увидели под опрятной божницей фотоснимки гоночных автомобилей и портрет Владимира Высоцкого. Не на самодурстве, а на самовыражении личности строится здесь дом. Традиция же взаимного уважения каждому гарантирует место, где он может соблюсти личный интерес, жить "в своем праве".

Кстати, не потому ли старообрядец был всегда уверен в себе, инициативен, слыл независимым хозяином, невзирая на религиозные преследования, силовое бесправие и официальное пренебрежение? И то сказать — в начале XX века две трети миллионщиков России были из старообрядцев, а ведь в общем числе россиян эта община не составляла и двух процентов…

Рассказывали участники экспедиции и еще один поразивший их случай в той же деревне. Молодая семейная пара взялась перевезти москвичей на другой берег Енисея. К реке пришлось спускаться по крутому обрыву, где и взрослому-то страшно идти. А папа с мамой взяли с собой троих детей. Никого из них, даже четырехлетнюю девчушку, не держали за руку — "пусть сама ". Паника фольклористов — ой, сорвутся дети! — встретила полное спокойствие родителей. Самостоятельное преодоление трудностей было одним из важнейших источников уверенности и самоуважения". (Здоровье, 1994 № 1.)

А нужно ли в наших технических вузах на западный манер вводить гуманитарные курсы?

Вспомним Пуанкаре:

"Специальное эстетическое чувство играет роль решета, и этим объясняется, почему тот, кто лишен его, никогда не станет настоящим изобретателем".

Кроме того, "технарь" несколько лет работает с техникой, но затем он становится начальником, и ему приходится руководить людьми, налаживать связи, определять перспективы, прикидывать прибыль. Вот тут-то и нужна общая культура — а ее нет. Откуда же ей, родимой, взяться?

Видимо, именно поэтому в Германии студент учится не пять лет, как в России, а семь — разница за счет общеобразовательных дисциплин. Такая подготовка создает действительно культурную элиту. В немецкой школе существуют специальные уроки, призванные повышать культуру Существует и предмет Wirtschaftslehre, дающий экономические знания, и Orientirierungsschtufe, который помогает выбрать профессию и выявить собственные способности.

В Америке, Германии, Англии множество людей имеет звание "бакалавр искусств", но работают отнюдь не в сфере искусств. Так зачем им было учиться? Для той же культуры. Купите ли вы оборудование у человека в мятом пиджаке, неспособного связать пару слов и объяснить достоинства своей продукции, сидящего на фоне уродливых стендов? Разумеется, не купите — культура торгового представителя достаточно ярко говорит о культуре производства в данной стране. Вот и не покупают.

У американцев даже в общеобразовательных школах существуют уроки, способствующие повышению культуры. Это окупается — хорошим видом промышленных изделий, которые способны выдерживать конкуренцию на мировом рынке (а, значит, сохраняются рабочие места) и которые импортируются другими странами (что дает приток денежных средств). Искусства преподают и в итальянских школах — и, видимо, поэтому в Италию, где живописен буквально каждый уголок, везут свою валюту армии туристов со всего мира.

ВЕЛИКАЯ КНИГА

Когда я читал Пуанкаре, то иногда видел на полях заметки, сделанные дореволюционным алфавитом. Когда их читаешь, испытываешь необычное чувство — словно беседуешь с человеком, который жил столетие назад. Где он оказался потом — погиб при Брусиловском прорыве, проектировал вертолеты в Америке или строил "Нормандию" во Франции? Жаль, что он оставил на полях немного.

Так или иначе, он интересовался Пуанкаре и знал о методах активизации творческой деятельности, использовавшихся виднейшими учеными мира. Знал о том, о чем я чудом, случайно проведал лишь сейчас, на пороге XXI века. И о том, что в современной России для всех Песталоцци почти что тайна. Здесь мы отброшены назад минимум на век.

Но была еще одна книга, тоже старая, с потертыми страницами. Великая книга, ставшая основой научной мысли Запада. Ее тоже до революции знал в России каждый образованный человек. И эта книга тоже оказалась для нашего поколения за семью печатями — только потому, что этот великий человек пытался доказать бытие Бога.

Звали этого человека Рене Декарт.

Обычно творения философов довольно мало отражаются на науке, однако философские воззрения Р. Декарта дали толчок многим крупным прорывным исследованиям. К примеру. Паскаль, создатель вычислительной машины, утверждал, что следовал учению Декарта.

Так как же философское учение может стимулировать творчество?

В своей книге "Рассуждение о методе" Декарт выделяет следующие четыре правила, которые способствуют получению достоверных новых знаний.

"Первое: не принимать за истинное что бы то ни было, прежде чем не признал это несомненно истинным, т. е. старательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои рассуждения только то, что представляется моему уму так ясно и отчетливо, что никоим образом не может дать повод к сомнению.

Второе: делить каждую из рассматриваемых мною трудностей на столько частей, на сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить.

Третье: руководить ходом своих мыслей, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном порядке вещей не предшествуют друг другу.

И последнее: делать всюду настолько полные перечни и такие общие обзоры, чтобы быть уверенным, что ничто не пропущено".

Эти четыре принципа оказали столь большое влияние на мир, что следует остановиться на каждом из них подробно.

ПЕРВОЕ ПРАВИЛО ДЕКАРТА

Первый принцип гласит:

"Не принимать за истинное что бы то ни было, прежде чем не признал это несомненно истинным, т. е. старательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои рассуждения только то, что представляется моему уму так ясно и отчетливо, что никоим образом не может дать повод к сомнению".

Этот принцип не так прост, как может показаться на первый взгляд. Мы собственными глазами видим, что Солнце вращается вокруг Земли, что Земля — плоская. Человечество веками не сомневалось в этих истинах. Потом все же кто-то усомнился. Сначала в своих органах чувств — отражают ли они реальную картину. Аристотель высказал мысль, что органы чувств говорят нам правду, — это мы сами делаем ошибочные заключения. В самом деле, что человек видит глазами на самом деле? Что Земля и Солнце движутся относительно друг друга — и ТОЛЬКО это, из разницы же масштабов наш собственный разум делает неверный вывод, что это Солнце восходит над Землей. Вот в кажущихся естественными выводах разума и следует усомниться.

"Для исследования истины необходимо хоть раз в жизни усомниться насколько возможно во всех вещах", — говорил Декарт.

Принцип "универсального сомнения" Декарта сыграл революционизирующую роль в науке. До Декарта в науке господствовала концепция преподобного Августина, ставившая во главу угла веру. Существовали религиозные догматы — и из них богословы выводили свои истины. Декарт начал критически проверять общепринятые, установившиеся представления, и многие из базовых понятий науки его времени действительно оказались ложными. Распознать эту ложность мешал некритический подход.

Вооруженные универсальным сомнением Декарта, французы наизобретали, наверное, все на свете. Вот далеко не полный список важнейших изобретений свободолюбивого галльского гения: Жаккар — перфокарта, Папен — пароход с гребными колесами, Кюньо — паровой экипаж (фактически, первый автомобиль), Монгольфье — воздушный шар, Жиффар — дирижабль, Плантэ — электроаккумулятор, Ленуар — двигатель внутреннего сгорания, Ламберт — аппарат на подводных крыльях, Шапп — оптический телеграф, Лессажу — электрический телеграф, Бранли — когерер, Грамм — электрогенератор, Дюпре — линия электропередачи, Ньепс и Дагер — фотопроцесс, братья Люмьер — кино, Вьель — бездымный порах, Сент-Клер Девиль — технологический процесс по производству алюминия, Бреге и Реше — первый поднявшийся в воздух вертолет.

Список же более мелких изобретений можно составлять почти бесконечно.

Следует упомянуть, однако, о поправке Декарта Паскалем: "универсальное сомнение" во всем — кроме основных моральных ценностей. Француз Паскаль, основоположник вычислительной техники, словно видел отрицающих все и вся немецких и русских нигилистов XIX века — и их потомков..

Конечно, принцип сомнения может относиться не только к науке. Леонардо да Винчи считал:

"Тот живописец, который не сомневается, не многого и достигает. Когда произведение превосходит суждение творца, то такой художник немногого достигает, а когда суждение превосходит произведение, то это произведение никогда не перестает совершенствоваться…".

Некоторые свои картины великий мастер создавал многие месяцы, совершенствуя их и переделывая. При написании "Моны Лизы" на полотно было положено, как полагают, до ста слоев красок. Результатом столь кропотливого труда стало самое лучшее произведение искусств всех времен. "Портрет удался — по словам Визари, это была "точная копия натуры". Но Леонардо превзошел возможности портретной живописи и сделал из своей модели не просто женщину, а Женщину с большой буквы" (Роберт Уоллэйс, "Мир Леонардо").

На свете существует великое множество вещей, которые давно отжили свой век. Сейчас они мешают, выглядят нелепо, но живут благодаря традиции, благодаря тому, что никто не посмотрел на них критически — а нужны ли они?

Вы видите на дороге светофор. В солнечный день сквозь красный светофильтр свет лампы почти не виден. Светофоры возникли на британских железных дорогах для регулирования движения в ночное время. В Британии с ее постоянными дождями светофоры прижились и на автодорогах, но в местностях с континентальным климатом и частыми солнечными днями куда лучше убрать ворующий свет светофильтр и использовать какие-либо геометрические фигуры.

Около вас тормозит машина. Устройство тормоза — тоже нелепость. Под педаль тормоза может попасть гаечный ключ — да и какой угодно предмет. Куда лучше тормоз, скажем, в виде цилиндра, который утопает в пол.

Вы спускаетесь в метро. Опять нелепости. Две станции Арбатские. Две станции Смоленские. И эти нелепости сохраняются — мешая людям — только потому, что никто не решается поломать существующую традицию.

А может, все-таки следует поломать?

ВТОРОЕ ПРАВИЛО ДЕКАРТА

Второе правило Декарта, как мы помним, звучит так:

"Делить каждую из рассматриваемых мною трудностей на столько частей, на сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить".

Подобное "деление" принято называть "анализом". Анализировать можно как объект исследования, так и саму задачу.

Простое деление объекта на составляющие его части (или некоего класса на подклассы) относится к так называемому "логическому делению". Существует еще и так называемое "аналитическое деление", когда объекты рассматриваются с точки зрения их подчиненности, вхождения в класс более общих понятий.

Что практически дает искусство анализа?

Из школьных учебников мы знаем, что летательный аппарат Можайского поднялся в воздух раньше самолета братьев Райт.

То, что Россия не стала первопроходцем в авиации, учебники обычно объясняют косностью царских чиновников, которые не поддержали изобретателя. Да, чиновники поддержали изобретателя в меньшей мере, чем следовало, но все же дело не только в чиновниках.

Крылья аппарата Можайского имели угол атаки 15 градусов, тогда как угол атаки должен составлять примерно 2 градуса; из-за этого даже при куда более мощных моторах, чем те, что были использованы, самолет самостоятельно оторваться от земли был неспособен.

Неверна была и конструкция: как только аэроплан соскользнул с платформы, ничем не скомпенсированное вращение центрального винта увело аппарат в сторону, а неэффективная система управления не дала пилоту возможности выровнять самолет. Самолет врезался в забор, летчик пострадал.

Самолет Можайского просто не был в состоянии проложить человечеству дорогу в небо.

Эти двери приоткрыл Отто Лилиенталь, предложивший (и испытавший) изогнутую форму крыла. Первыми же, создавшими самолет, "само-лет", то есть аппарат, действительно способный самостоятельно летать, стали именно братья Райт.

Почему же это им удалось? Потому что, помимо наблюдательности и таланта экспериментаторов, они обладали превосходным искусством анализа — они, в частности, умели разлагать задачу на подзадачи.

Взявшись за дело, братья в первую очередь сформулировали, какие условия являются самыми необходимыми для создания аппарата тяжелее воздуха. Таких условий, по их мнению, было три: 1) легкий двигатель; 2) гладкая округлая форма поверхности аппарата, легко обтекаемая воздухом, которая уравновешивала бы вес двигателя и человека: 3) система управления движением такой машины в воздухе.

За формулировкой задач последовала долгая экспериментальная работа.

Первой подверглась исследованию "форма, которая уравновешивала бы вес", то есть имела бы подъемную силу. Братья испытали 200 (!) моделей крыльев в аэродинамической трубе, специально изготовленной ими из ящика для крахмала. Эксперименты показали, что существовавшие в те времена представления о подъемной силе крыльев неверны. Передний край крыла не должен быть острым, как считалось, к тому же эффективным оказалось крыло лишь с небольшой кривизной.

Изучив вопрос, Райты приступили к созданию "системы управления движением". Вначале они запускали модели самолета, управляя рулями при помощи канатов. Вес пилота восполняла тяжелая железная цепь. Столкнувшись с такой проблемой, как штопор, они решили, что хвост должен быть подвижен, чтобы противодействовать повороту машины вокруг вертикальной оси. Поскольку модель оказалась не очень устойчивой, Райты, подсмотрев, что птицы изгибают кончики крыльев, протянули от люльки авиатора веревки к краю крыльев, чтобы можно было изогнуть крыло, по желанию опуская одну сторону и поднимая другую (это был прообраз современных элеронов).

И, наконец, третья задача — "легкий мотор". Поскольку мотора с приемлемым отношением тяги к весу не существовало, братья с помощью механика разработали свой. Два таких мотора компенсировали вращение винтов друг друга, и самолет не уходил в сторону. Именно на аппарат с двумя двигателями Райты и подали в 1903 году заявку — однако их приоритет был признан лишь в 1942-м.

Только определив задачи и проведя соответствующие исследования, братья Райт смогли поднять свой аэроплан в воздух. За ними последовало все человечество….

В связи с Можайским и Райтами уместно вспомнить историю "космической гонки", которую, долго лидируя, СССР проиграл в самом конце — в полете на Луну. Проиграл именно из-за "недекартовского мышления". Первый экземпляр ракеты Н-1, которая должна была доставить советских космонавтов на Луну, был установлен на стартовой площадке 7 мая 1968 года, задолго до высадки на Луне американцев. Однако в этом экземпляре нашли дефекты, и его пришлось отправить на доработку. После доработки состоялся пуск, но произошла авария. Второй и третий экземпляры Н-1 тоже потерпели крушение.

Почему же удался лунный проект у фон Брауна? Вот что пишет один из разработчиков Н-1 И. Афанасьев:

"Начальник отдела испытаний проекта "Сатурн-5"— "Аполлон" К. Мюллер (занимавшийся реактивным двигателем еще в фирме "Юнкерс" — А.П.) смог доказать, что для успешного решения задачи существует только один путь: полная наземная отработка всех систем во всех возможных штатных и нештатных ситуациях. Он костьми лёг на то, чтобы 2/3 отпущенных на проект средств вложить в создание стендов для отработки, и добился положительного результата: фактически все пуски "Сатурна-5 " оказались успешными.

У нас такого человека, к сожалению, не нашлось".

Откуда такому человеку было взяться, если в СССР не преподавали научную не только методологию Декарта, но и методы анализа вообще!

А вот о Германии этого сказать было нельзя. В этой стране анализ был частью гимназической программы по логике и университетского курса. Но сказать только это — не сказать ничего. ВСЯ немецкая школа — и высшая, и общеобразовательная — после реформатора немецкой системы образования Гербарта учила анализу и синтезу.

После войны немецких ракетчиков вывезли в США, где они создавали ракеты для ВМФ. Когда американские ученые, занимавшиеся космическими исследованиями, потерпели неудачи с запусками ракет, Д. Кеннеди перепоручил "космическую гонку" немецкой группе. Фон Браун сначала обогнал американцев, осуществив успешные запуски, а затем и русских, посадив "Аполлон" на Луне.

Выше мы привели пример ЛОГИЧЕСКОГО деления — когда задача разделяется на несколько разных подзадач. При АНАЛИТИЧЕСКОМ делении в задаче нужно найти условия ее решения (то есть задача трансформируется в более частную), затем — условия решения этой подзадачи, затем следующей — и так дальше, как в матрешке.

Примером аналитического деления задачи может служить алгоритм одной из проблем, решенной Лапласом.

В XVII веке была популярна теория Бюффона и Бальи, гласящая, что Земля стремительно замерзает. Многих эта перспектива приводила в ужас. Лаплас решил проверить, верно ли это утверждение. Он рассудил, что раз тела сжимаются от холода, то по законам механики скорость вращения Земли должна увеличиваться. Следовательно, земные сутки должны становиться короче и короче, а это значит, что дуги, проходимые Луной в каждые сутки в различные столетия, должны уменьшаться.

Лаплас обратился к астрономическим записям греков и арабов и сравнил их с данными своего времени. Сравнение позволило сделать вывод, что средняя температура Земли за две тысячи лет не изменилась даже на одну сотую градуса по Цельсию. Земляне могут не беспокоится за свою судьбу.

В 1943 году несколько британских бомбардировщиков "Москито" нанесли огромный ущерб району Рура, разрушив речные плотины. Это означает, что британское командование, хорошо владело искусством аналитического деления задачи. Само собой разумеется, мы не знаем, как готовилась эта операция, но можем предположить, что поначалу планировалось послать для уничтожения плотин большой отряд тяжелых бомбардировщиков "Ланкастер". Однако тихоходным бомбардировщикам потребовалось бы истребительное прикрытие — что было невозможно из-за невысокой дальности "Спитфайров".

Вместо тяжелых бомбардировщиков можно было послать скоростные легкие бомбардировщики "Москито". Предположим, что кто-нибудь из офицеров английского штаба возразил, что "Москито" не подходят для бомбардировки плотины из-за своей малой бомбовой нагрузки — 454 кг.

Да, нагрузка мала, но это не значит, что надо отказаться от задачи. Может, следует попытаться ее видоизменить? "Как 454 кг бомб могут разрушить гигантскую массу бетона? В конце концов, на плотину давит груз воды. Может, от бомб по бетону пойдут трещины, и вода довершит остальное?"

Задавшись этим вопросом, офицер штаба спрашивает специалистов — может ли плотина разрушиться от трещин? Эксперты отвечают, что это зависит от того, какие трещины. А от 454 кг взрывчатки? Может, но при условии, что взрывчатка создаст трещины на обращенной к воде стороне плотины. Давление внутри трещины создаст силу, которая может опрокинуть дамбу. Но чтобы трещины возникли, нужно чтобы взрывчатка была расположена непосредственно на поверхности.

Теперь следует решить задачу уже в следующем виде — как заставить бомбы сработать не от удара о воду, а лишь когда они достигнут бетонного дна? Этот вопрос прост даже для генералов — надо использовать бомбы замедленного действия.

Разрушение плотин на реках Моне и Эдер нанесло серьезный удар по немецкой экономике.

Декартовское "деление" можно применить не только для решения задачи, но и при исследовании объектов.

Не в силах найти причину приливов и отливов, древние в отчаянии назвали этот вопрос "могилой человеческого любопытства". В самом деле, подъем приливной волны можно было бы объяснить притяжением Луны — но почему, когда Луна уходит на противоположную сторону Земли, вода снова поднимается?

Пытаясь найти решение этой загадки, Ньютон создал модель, в которой разбил Землю на три "единичных элемента": собственно Землю, в которой находится основная масса, и на два моря: одно — со стороны Луны, другое — с противоположной. К Луне сильнее всего притягивается первое море, затем — центр Земли, слабее всего — второе море. Когда Луна появляется над поверхностью, она притягивает первое море, и мы воспринимаем это как приливную волну. Когда Луна скрывается за горизонтом, она притягивает сильнее второе море, слабее — центр Земли и хуже всего — первое море. Эта-то относительная разница притяжений центра Земли и первого моря и воспринимается нами как вторая приливная волна.

Исследуя свойства света, Ньютон использовал "единичный элемент" — узкий лучик, пробивающийся сквозь отверстие в оконной ставне. Ньютон пропустил лучик через призму и получил спектр. Этот эксперимент проводили и до Ньютона, но английский физик сделал еще один шаг. Он принял каждый лучик спектра за единичный и поставил на его пути еще одну призму. Этот эксперимент показал, что дальше цвета не разлагаются, они лишь отклоняются, каждый цвет — на строго определенный угол. Из этого Ньютон сделал вывод, что составляющие спектра луча дневного света являются первичными цветами, для каждого из которых существует свой, строго определенный, показатель преломления.

Отметим этот прием особо — взяв "единичный элемент" и разделив его призмой, Ньютон попытался разделить то, что получилось, еще раз. Таким образом, он использовал так называемое "многоступенчатое деление".

Деление использовал не только Декарт, но и другие философы.

Что делал Сократ в поисках точного определения? Рассматривая предмет, он "делил" объект по его функционированию в разных обстоятельствах, чтобы его собеседник провел "синтез" — то есть вычленил бы из всех применений неизменное и существенно важное для данного объекта — и отразил это неизменное и важное в своем определении.

Заметим, что в поиске определений у Сократа неизменно участвует аналог — поскольку синтез осуществляется не случайно, а по одинаковому во всех проявлениях объекта элементу.

Анализ и синтез буквально окружают нашу жизнь.

Что делает автор любой книги, создавая свое произведение? Он делит свою идею на логические единицы и формулирует их в отдельных предложениях. Что делает читатель? Пробегая глазами предложение за предложением, осуществляет синтез. Конец абзаца — конец синтеза одной идеи и начало нового синтеза.

При этом происходит и синтез нового знания со старым, его "ассимиляция". Эта ассимиляция может доставлять эстетическое удовольствие не меньшее, чем картина или музыка. "Ничего не может быть приятнее умения ассимилировать новое со старым, разоблачать загадочность не-обычного и связывать его с обычным. Победоносное ассимилирование нового со старым есть типичная черта всякого интеллектуального удовольствия. Жажда такого ассимилирования и составляет научную любознательность", — писал Джемс, комментируя творческую работу Ч. Дарвина. К этому можно добавить, что и анализ, т. е. разложение сложного и непонятного явления на простые понятные элементы, тоже способен доставить "интеллектуальное удовольствие".

"Сложное сделать простым, простое сделать привычным, привычное сделать приятным", — писал К. Станиславский.

Процесс познания человеком окружающего мира — это тоже анализ и синтез: разложение неизвестного на части, опознавание каждой части с помощью аналогов и синтез уже опознанного в новое единство — в теорию, учение, формулировку: Такому методу познания учат в школах — к сожалению, не в наших.

Немецкая школа — со времен А. Дистервега и И. Гербарта — основывается во многом именно на анализе и синтезе.

Чему учил реформатор немецкой школы Гербарт?

1. Ясности. Детей учат выделять изучаемый предмет из окружающих предметов. На этом этапе используется анализ — разложение сложного объекта на составные части.

2. Ассоциациям. Это значит, что к полученным в результате анализа частям явления подбираются уже знакомые аналоги.

3. Системе. Этот принцип означает установление связей между понятиями, формулирование общих законов. Другими словами, ученик учится извлекать закономерности, осуществлять синтез.

4. Методу. В первую очередь это означает искусство применения полученных знаний на практике.

Заметим, что Гербарт не создал нечто совершенно оригинальное — он, скорее, подытожил немецкий педагогический опыт, в значительной мере основанный на немецком научном наследии, в том числе и философском. Анализ и синтез — это из философии, философии еще древних греков. XIX век стал подлинным триумфом немцев в химии в первую очередь именно потому, что эта наука требует скрупулезного анализа и умелых обобщений. Одним из величайших химиков всех времен всегда будет считаться "отец органической химии" Ю. Либих — человек, создавший неорганические удобрения и тем самым спасший быстро растущее население Европы от массового голода. Имена немецких химиков Г. Гесса и К. Клауса заслуживают, чтобы их особо помнили и чтили в России — эти академики были учителями основоположников русской химии А.А. Воскресенского и Н.Н. Зимина.

Перед Первой мировой войной больше половины всех химических предприятий мира принадлежали немцам — и именно поэтому Германия решилась ввязаться в мировую войну Война была намечена на 1915 год (по данным русской разведки, сообщенным Колчаком на допросе), выстрел в Сараеве сорвал планомерную подготовку, но если бы этого не произошло, мир сейчас мог бы быть иным.

Мы привыкли, что анализ и синтез — это философские понятия. Однако у немцев они были настоящим оружием.

Хотя оружием они были и у кое-кого в России.

В 1884 году французскому инженеру Полю Вьелю удалось найти способ получения бездымного пороха. Это не демаскировало позицию стрелка и устраняло нагар на стволах, следовательно — уменьшало износ. Естественно, Франция своим секретом ни с кем не делилась. Однако русскому химику Д.И. Менделееву удалось этот секрет разгадать, а при помощи хорошо проведенного анализа даже создать лучший порох. Существует легенда, что Менделеев якобы раскрыл секрет пороха, изучив статистические сведения о грузах, перевозимых к одному из французских пороховых заводов. Однако на самом деле в подобных ухищрениях не было нужды, поскольку в связи с политическим сближением России и Франции знаменитый русский профессор был принят во Франции с большими почестями и ему даже был предоставлен небольшой образец пороха, весом всего в два грамма. Этого ничтожного количества Д.И. Менделееву оказалось достаточно, чтобы выяснить точный состав пороха Вьеля. Любопытно, что немцам, раздобывшим "косвенным путем" несколько килограммов пороха, успеха добиться не удалось.

Но на разгадке тайны пороха великий химик не остановился. Его удивляло, что по взрывчатым веществам не было сделано теоретических обобщений, которые позволили бы найти оптимальный состав пороха. Существовал целый ряд взрывчатых веществ, созданных Абелем, Дьюаром, Бертло, Собреро, Мунро и Шимозой, выпускались порох Максима, порох Вьеля, баллистит Нобеля, кордит Абеля и Дьюара; каждый изобретатель рекламировал свое творение, но никто из них не мог научно доказать, что его взрывчатое вещество действительно является самым лучшим.

И потому Менделеев решил сделать обобщение сам. Но для этого обобщения (то есть синтеза) требовалось предварительно провести детальный анализ.

Подробности его работы для нас очень важны, поскольку позволяют понять научный метод ученого.

Прежде всего Менделеев поставил своей целью создание идеального взрывчатого вещества. Этот этап можно назвать ЭТАПОМ ТОЧНОГО ОПРЕДЕЛЕНИЯ ЦЕЛИ. Научный анализ должен начинаться именно с этого.

Вторым этапом был АНАЛИЗ ИСХОДНЫХ МАТЕРИАЛОВ. Исходным материалом являлось взрывчатое вещество, способное при воздействии внешней причины быстро превращаться в газ. Взрывчатое вещество тем мощнее, чем больше отношение объема вещества к объему газов, образующихся при таком превращении. Чтобы оценить силу взрывчатых веществ, Менделеев предложил характеристику "V 1000", за которую принимался объем газов, образующихся при превращении тысячи весовых частей взрывчатого вещества (этап ЧИСЛЕННОЙ ОЦЕНКИ; тоже важное условие научного анализа).

Далее Менделеев определил граничные условия для взрывчатых веществ: при их превращении должны выделяться только газы, не разрушающие материала орудия (ЭТАП ОПРЕДЕЛЕНИЯ ГРАНИЧНЫХ УСЛОВИЙ). А это сводит количество элементов, пригодных для порохов, до четырех: водород, азот, кислород и углерод (ЭТАП ХИМИЧЕСКОГО АНАЛИЗА).

Далее снова последовал ЭТАП ОПРЕДЕЛЕНИЯ ГРАНИЧНЫХ УСЛОВИЙ. Менделеев определил верхний теоретический предел для химических взрывчатых веществ. Самым сильным из них был бы полимер водорода — если бы он мог существовать. Для него "V 1000" было бы равно рекордно большой величине — 1000. Для азота же такой полимер был бы гораздо слабее — его "V 1000" составляет всего 71,4.

Далее Менделеев приступил к изучению различных смесей из выбранных четырех элементов — ХИМИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ. Самым простым из соединений является соединение азота с водородом; азотистоводородная кислота является сильной взрывчаткой, ее "V 1000" равно 93, а ее аммиачная соль еще сильнее: "V 1000" = 133,3. Однако они разлагаются не постепенно, а всей массой, детонируют, что приводит к появлению дыма. Свойством же гореть более-менее медленно обладают лишь смеси, содержащие одновременно "горящие" (водород, углерод) и "сжигающие" (кислород) элементы.

Далее русский химик обратился к ЧИСЛЕННОЙ ОЦЕНКЕ. Он определил, что в каких бы сочетаниях ни комбинировались эти элементы, "V 1000" их соединений должен лежать в диапазоне от 71,4 до 111,1. Последовательно рассматривая затем каждое из соединений, Менделеев рассчитал характеристики каждого из них, выделив из них целое семейство материалов, которые впоследствии и в самом деле оказались хорошими взрывчатками.

Произведя это весьма подробное исследование, Менделеев стал изучать порох Вьеля. Надо заметить, Вьель лишь усовершенствовал материал, полученный в 1846 году германским химиком К. Шенбейном, который обработал обычную вату смесью серной и азотной кислот. При сильном ударе это вещество — его назвали пироксилином — производило взрыв, однако попытки изготовить из него порох окончились неудачей. Пироксилин оказался бризантным — дробящим — взрывчатым веществом; он сгорал с детонацией и дымом.

Многочисленные исследования выявили причину негодности пироксилина в качестве пороха. Выяснилось, что при нитрировании клетчатки — ваты или других растительных волокон — получается неоднородный продукт. В разных местах нитроклетчатка содержит разное количество азота — а только большое его содержание и дает собственно пироксилин.

Французский инженер Вьель поместил бризантный пироксилин в спиртоэфирную смесь. В ней нитроклетчатка с малым содержанием азота превращалась в коллодий (являющийся хорошим клеем) — на собственно пироксилин смесь не действовала. Высушив такую массу, можно было получить материал, в которой пироксилин был равномерно смешан с коллодием. Такое вещество горело по поверхности, без детонации, выделяя прозрачные газы.

Открытие Вьеля было сделано методом проб и ошибок. Что касается Шенбейна, то он открыл пироксилин совсем случайно, пролив на стол азотную кислоту и вытерев ее фартуком своей жены. Менделеев же подошел к вопросу с научной точки зрения. Свое исследование он начал с определения конечной цели: как вместо механической смеси коллодия и пироксилина получить химически однородную клетчатку? За этим последовал химический анализ процесса нитрирования. Когда состоящая из углерода, кислорода и водорода клетчатка присоединяет нитрогруппы азотной кислоты, образуя нитроклетчатку, выделяется вода. Постепенно разбавляя азотную кислоту, она приводит к неполному нитрированию клетчатки. Как нейтрализовать эту "вредную функцию" воды? Следует как-то поглотить эту воду еще в момент образования. Химический анализ привел к выводу — необходима серная кислота, которая поглощает воду и образует гидрат — химическое соединение серной кислоты и воды.

После этого уже наступил этап количественной оценки.

"Секрет мой. Суть дела при получении пироколлодия: количество разбавляющей воды должно быть равно количеству воды гидратной", — написал Д.И. Менделеев.

Так был создан "пироколлодийный порох" — совершенно однородный порох. Однако на этом Менделеев не прекратил исследования. До него считалось, что взрывная сила пороха растет со степенью нитрирования клетчатки. Ученый провел количественную оценку и определил, что существует некая оптимальная степень нитрации, при которой углерод, содержащийся в порохе, окисляется не в углекислый, а в угарный газ, дающий на единицу веса больший объем. В ходе исследования своего пороха Менделеев обнаружил, что тот имеет именно необходимую степень нитрации.

Однако и на этом анализ не был завершен. Ученый провел технологический анализ. Поскольку пироколлодий совершенно не растворялся в чистом спирте, Менделеев предложил отказаться от традиционной сушки рыхлой влажной массы пироколлодия с помощью теплого воздуха, что не раз приводило к страшным взрывам в сушильнях. По его методу влажную массу стали вымачивать в спирте, который жадно вбирал в себя воду.

Только после этого ученый мог считать, что вопрос с порохом решен. Д.И. Менделеев писал:

"…Один идет по темному лабиринту ощупью; может быть, на что-нибудь полезное наткнется, а может быть, лоб разобьет. Другой возьмет хоть маленький фонарик и светит себе в темноте. И по мере того, как он идет, его фонарь разгорается все ярче и ярче, превращается в электрическое солнце, которое ему все кругом освещает, все разъясняет".

"Фонарем" Менделеева был научный анализ, который позволял делать обобщения и создавать теории, а они, в свою очередь, позволяли давать практические рекомендации. Разгорался же фонарь благодаря все новым и новым принципам, которые ученый открывал по мере своих исследований в самых разных областях науки.

Часто синтез — создание теории — затрудняется появлением фактов, которые упорно не вписываются в теорию. Тщательное исследование этих фактов, как правило, рождает новое открытие, противоречащее старой теории и требующее новой. Это открытие не было бы сделано, если бы не проводилось анализа и синтеза и не существовало бы теории, которой данный факт бы противоречил.

Во время частичного затмения Луны проживавший в Филадельфии Б. Франклин не смог наблюдать это явление до конца — с северо-запада пришли тучи. Проглядывая позднее газеты, Франклин узнал, что в Бостоне, расположенном к северу-западу от Филадельфии, наблюдать затмение удалось почти полностью.

Но если тучи пришли от Бостона, то как там могла быть ясная погода? Система, в которую верил Франклин, не работала. Тучи двигались не по прямым, а по каким-то более сложным траекториям. Каким? Заинтересовавшись этим вопросом, Франклин ввел понятия низкого и высокого давления. Позднее догадка Франклина выросла в теорию циклонов и антициклонов.

Анализ и синтез применимы практически в любой области человеческой деятельности, порой самой неожиданной.

Описывая военные события 1941 года, западные историки не реже, чем Г.К. Жукова, упоминают командира 2-го кавалерийского корпуса П.А. Белова. В 1941-м он был единственным командиром крупного соединения, который на западной границе не потерпел ни одного поражения. Прикрывая отступающие войска, П. А. Белов разбивал одну вражескую колонну за другой, практически не неся потерь. Когда немцы, прорвав оборону южной части фронта, окружили под Киевом группировку из более чем 600 тысяч солдат, кавалерийский корпус П.А. Белова, усиленный танковыми бригадами резерва, помог вырваться из вражеского кольца 21-й армии. Когда корпус ворвался в Ромны, самому Гудериану пришлось бежать со своим штабом в Конотоп.

Когда рухнул уже Центральный фронт, Верховный Главнокомандующий обратился с просьбой — не приказом — к маршалу Тимошенко отдать в распоряжение Ставки кавкорпус П.А. Белова. Тимошенко возражал. Этот удивительный спор Тимошенко со Сталиным из-за корпуса из двух конных полков, снабженных всего 24 пушками, описан в книге И.Х. Баграмяна "Мои воспоминания". В конце концов маршал, конечно, был вынужден уступить. И.Х. Баграмян писал: "Корпус П.А. Белова сыграл важную роль в обороне южных подступов к столице от рвавшейся сюда танковой армады Гудериана".

В чем же был секрет П.А. Белова? Почему он был непобедим и дважды заставил отступать прославленного немецкого полководца? Бывший царский юнкер, П.А. Белов еще до Второй мировой тщательно изучил тактику применения танков (то есть провел анализ) и написал с Калиновским первую инструкцию по боевому применению танков (то есть осуществил синтез). Затем он так же тщательно изучил вопросы применения кавалерии и создал устав кавалерийских войск. Перед каждым боем П.А. Белов тщательно анализировал положение — причем рассчитывал возможные способы ведения боя не только за себя, но и за противника.

Результат — корпус П.А. Белова первым из кавалерийских корпусов РККА получил звание гвардейского.

Что любопытно — первой гвардейской танковой бригадой командовал М.Е. Катуков, автор вышедших в 1942 году брошюр "Танковые бои" и "Боевые действия танков". Позднее М.Е. Катуков возглавил танковую армию, и она стала первой гвардейской танковой армией РККА.

Истинное мастерство базируется на хорошей теории, что подразумевает умение делать анализ и обобщения. Это правило справедливо и по отношению ко многим другим выдающимся личностям Второй мировой войны.

На счету знаменитого советского аса Александра Покрыш-кина было 59 сбитых вражеских самолетов. Специфика зачета сбитых самолетов противника лишила немало советский летчиков множества заслуженных побед, в том числе и А. По-крышкина, но и 59 самолетов — это немало. И что любопытно — А. Покрышкин, бывший авиационный техник, создал собственную теорию воздушного боя, противоречащую существовавшим в то время представлениям. Его теория основывалась на строгих математических расчетах. Теория А. Покрышкина настолько не вписывалась в уставы и наставления, что пилота даже отдали за самоволие под трибунал. Но результаты показали, что он был прав. Став командиром полка, Покрышкин построил на своей теории тактику ведения боя, что привело к резкому снижению потерь в эскадрильях.

Основательная теоретическая подготовка была и у другого прославленного советского аса — И.Н. Кожедуба, сбившего 62 самолета. И здесь интересно отметить, что прежде, чем попасть на фронт, И.Н. Кожедуб два года учил теории пилотов в летной школе.

Видимо, именно умение анализировать и создавать теории — главный секрет непобедимости.

Какие методы используются на стадии анализа? Их много; самый, наверное, известный — "мозговой штурм". Какое-то время этот метод был популярен в нашей стране, но потом тихо ушел на покой. Обычно собирались несколько специалистов из разных областей и высказывали ряд разрозненных идей, ни одна из которых обычно не была ценной, — и специалисты уходили, не понимая, почему на Западе вокруг "мозгового штурма" столько шума.

Но ведь этот метод и не должен обязательно привести к нахождению главной идеи. Его цель в другом — на основе высказанных на собрании идей специальная группа экспертов может определить НАПРАВЛЕНИЯ работы.

Каждый класс идей следовало дополнять до полного перечня, у класса следовало определять подклассы идей. В результате обычно получалось нечто вроде дерева со всеми вариантами. Если, анализируя производство трехколесных велосипедов, кто-то предлагал велосипед на воздушной подушке, следовало не ограничиться рассмотрением такого велосипеда, а исследовать все средства передвижения на воздушной подушке — "летающий скейтборд", "летающая тарелка", "сапоги-скороходы", игрушки на воздушной подушке и так далее. Можно было подняться "по дереву" выше — рассматривать не "средства на воздушной подушке", а вообще "средства, использующие воздух" — пневмоустройства, устройства с вентиляторами, воздушные шары и т. д.

Таким образом, "мозговой штурм" позволяет резко расширить поле поиска. Но существуют и другие методы увеличения поля поиска. Хорошие конструкторы их знают.

ПОЛЕ ПОИСКА

Сын великого авиаконструктора И.И. Сикорского, СИ. Сикорский, на проходившем в 1999 году собрании, посвященном 110-летию его отца, рассказал один случай: "Однажды молодой чертежник компании Сикорского занимался разработкой узла. Внезапно он понял, что за его работой внимательно наблюдает сам глава компании. Внимательно изучив чертеж, И. Сикорский произнес: "Конечно, бумага все стерпит, но… пойдемте со мной". Он повел чертежника вниз, к испытательному стенду. "Вот здесь, — сказал Сикорский, — должен стоять ваш узел. Чтобы его снять в случае неисправности, требуется отвернуть четыре болта. Это несложно — но наш вертолет предназначается для Greenland (рассказывая эту историю, С.И. Сикорский не мог вспомнить русского слова для Гренландии). А в Greenland механику придется работать в перчатках. Так что нужно сделать отверстия для доступа механика шире"".

Прошло время. Чертежник, о котором идет речь, позднее стал главой "Юнайтед эйркрафт", корпорации, в которую входила и фирма И.И. Сикорского. Своим самым важным уроком в жизни он считал именно этот.

"Человеческий фактор" — главный фактор, который надо держать в уме любому человеку — конструктору и руководителю, государственному мужу и предпринимателю. Он должен быть первым в любой задаче — даже если задача людей прямо не касается.

Чтобы увеличить поле поиска, необходимо среди первых задач рассмотреть "входящие" и "выходящие" из объекта изучения элементы.

Вспомним известный фильм "Конец "Сатурна". Курсантам немецкой разведшколы задается вопрос:

"Как определить, что выпускает хорошо охраняемый завод?"

Ответом на вопрос было общее молчание. Через какое-то время встает один из курсантов.

"Чтобы определить, что выпускает завод, нужно постараться узнать, что находится в вагонах, поступающих на завод. Для производства пороха" к примеру, нужны вата, азотная и серная кислоты. Есть и другой путь — прийти в парикмахерскую и в беседе с парикмахером спросить, какие специальности требуются в городе. По характеру этих специальностей можно определить профиль завода".

Начальство заметило сообразительного курсанта, он стал инструктором школы — и получил возможность отправлять в центр (а это был разведчик Красной армии) данные о диверсионных группах, подготовлявшихся абвером.

Фильм снят по реальным фактам. Настоящий разведчик внедрился именно так. Сделать это ему помогло умение смотреть на объект не как на что-то замкнутое, а видеть его связи с другими объектами.

Пилоты самолетов Ил-2, отправляясь к своим боевым машинам, имели в полетном задании не одну цель, а две. Одна может быть закрыта облаками, охраняема истребителями и т. д. Две цели — тоже пример увеличения поля поиска.

Немецкий истребитель, заметив Ил-2, мог и не ввязываться в бой — если Ил-2 шел с задания. Обнаружить вражеский аэродром и наслать на него пикировщиков куда ценнее, чем атаковать несбиваемый "бетонный бомбардировщик". Такая тактика — тоже расширение поля поиска, за счет изменения задачи от более узкой (сбить один самолет) к более широкой (атаковать самолеты на аэродромах).

Самолет Ил-2 при преследовании противника обычно подходил к фронтовым позициям своих ПВО и начинал кружить над ними. Своих возможностей отбиться у пилота было мало, и он увеличивал "поле поиска" за счет ПВО. Бензобаки у штурмовиков были большими, чем у "мессершмиттов", и истребителю приходилось убираться восвояси, несолоно хлебавши.

Целый поединок в "увеличении поля поиска"…

Поле поиска или анализа может быть расширено за счет рассмотрения изменения объекта во времени.

Русский флот перед Первой мировой войной в качественном отношении был лучшим в мире. Когда, посетив русские корабли, французский адмирал Буи сравнил характеристики русских и французских кораблей, он пришел в изумление. Залп русских эсминцев нёс заряд в 2400 кг, французских — 800 кг; вдвое длиннее были и орудия, что давало большие точность и дальность. Вдвое длиннее были и снаряды, что давало большую разрывную мощь.

"Каким образом вы достигли такой разницы в вооружении эсминцев?" — спросил Буи русского кораблестроителя А.Н. Крылова. Тот ответил:

"Ваш миноносец построен из обыкновенной стали и на нем взято расчетное напряжение в 7 кг на квадратный миллиметр, как будто бы это был коммерческий корабль, который должен служить не менее 24 лет. Наш построен целиком из стали высокого сопротивления, напряжение допущено в 12 кг и больше, местами до 23 кг на квадратный миллиметр. Миноносец строится на 10–12 лет, ибо за это время он успевает настолько устареть, что не представляет больше истинной боевой силы. Весь выигрыш в весе корпуса и употреблен на усиление боевого вооружения" и вы видите, что в артиллерийском бою наш миноносец разнесет по крайней мере четыре, т. е., дивизию ваших, раньше чем они приблизятся на дальность выстрела ваших пукалок".

Конечно, для линкоров, которые стоят куда дороже миноносцев, принцип другой — они должны проектироваться так, чтобы быть боеспособными как можно дольше. Спроектированные тем же А.Н. Крыловым еще до революции линкоры типа "Севастополь" хорошо себя показали и во время Великой Отечественной войны. Но это — пример правильного учета фактора времени. Бывало, что этот фактор преступно игнорировали. В 1939–1940 годах промышленность СССР переориентировалась на производство новой военной техники. При этом перестали выпускаться запчасти к старой. Это было серьезной ошибкой — в Красной Армии было много танков БТ и Т-26, которые при умелом использовании могли состязаться с немецкой бронетехникой. Однако моторесурс любого танка невелик. Как и самолетов И-16, которых тоже лишили запчастей. Обучение, стрельбы, маневры…. И.Х. Баграмян писал об этой технике:

"…Ремонтировать их было нечем. Неудивительно, что в первые же месяцы войны танки и самолеты старых марок сравнительно быстро вышли из строя".

Поражениями 1941-го мы обязаны и этому…

А вот в Германии куда внимательнее относились к моторесурсу своих танков. Памятуя об ограниченном моторесурсе, гитлеровцы старались доставлять легкие танки к месту учений и полю боя на тягачах или — когда появились "Тигры" и "Пантеры" — по железным дорогам.

То есть помимо времени полезно учитывать также факторы пространства и расстояния.

Заметим, что время и пространство связаны. Лужники расположены довольно далеко от метро. Казалось бы, это создает неудобство. Но давайте вспомним, сколько народу покидает стадион после матча. Расстояние "размывает" толпу по времени.

Все мы помним, как долго Робинзон Крузо делал из огромного ствола дерева лодку. Когда же лодка была готова, все попытки перетащить ее к воде, оказались тщетными. У несчастного просто не хватило на это сил. Тогда Робинзон Крузо решил прокопать канал, но, сделав подсчеты, понял, что на это потребуется много лет. И потому от идеи уплыть на этой лодке ему пришлось отказаться. Труд пропал напрасно.

Отсюда вывод: следует учитывать последующие стадии. Если строить современный корабль, то следует помнить о стадиях сборки, эксплуатации — и даже ремонта.

Обычно в подводной лодке система труб проектируется очень сжато и компактно. Казалось бы, проектировщику так и надлежит делать, но технологам потом придется мучиться вопросом: как сваривать эти трубы? На пропавшей в морской пучине подводной лодке "Трешер", как выяснилось, из-за неудобства для сварки некоторые трубы соединялись пайкой, а паяное соединение менее надежно, чем сварное.

На одном из самолетов конструкторы КБ Ильюшина сделали на проходе ступеньку в 15 миллиметров. Ильюшин потребовал ее убрать: в аварийных обстоятельствах кто-то мог споткнуться и тогда образовался бы затор…. Конструкторы возражали, поскольку убрать ступеньку было трудно, но Ильюшин настаивал. Ступеньку все же оставили, но сделали ее меньше.

Из этого примера можно сделать вывод — следует предусмотреть возможность аварии.

А также возможность ошибки.

Во время ракетной гонки СССР и США одна из испытываемых советских ракет потерпела аварию по причине, до смешного простой, — сборщик перепутал верх и низ симметричной детали.

После упомянутой аварии Королев обязал ВСЕХ конструкторов делать ВСЕ детали асимметричными, чтобы монтажники просто физически не имели возможности перепутать их положение.

В 1960 году произошла еще одна крупная авария — на старте загорелась испытываемая ракета. Погибли около ста человек, в том числе главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения М.И. Неделин. Главный конструктор двигателей В.П. Глушко спасся чудом — ему захотелось курить, а это было разрешено только на большом удалении от ракеты. Но и он, сбивая пламя с одного из солдат, тяжело повредил легкие. Причина аварии — оператор случайно переключил не тот тумблер, и начала работать вторая ступень.

Почти все тумблеры и кнопки в то время делали одинаковыми; ошибиться при переключении, наверное, мог любой. Человек — не автомат, он может сто раз вспомнить правильное местоположение тумблера, а в сто первый ошибиться.

Чтобы такого не произошло, на американских пультах некоторые кнопки располагаются отдельно, так, чтобы для нажатия на них нужно было как минимум подняться со стула. Другие кнопки прикрыты стеклянными крышками, чтобы нажатие не было случайным или автоматическим. Есть и кнопки, которые нажимать просто неудобно; в этом случае все тело как бы спрашивает: а нужно ли нажимать на пуск?

Вопрос о кнопках может показаться мелким, но автор перестал так думать, когда узнал подробности Карибского кризиса, о которых широкой публике неизвестно. Во время этого кризиса Московское международное радио, на котором я работал в начале 1990-х, передало речь Н.С. Хрущева, положившую конец кризису — поэтому я, естественно, особо интересовался этим событием. Я прочитал много книг, просмотрел несколько документальных фильмов, в том числе четыре американских, и думал, что знаю о кризисе практически все. Но, побывав на посвященной кризису российско-кубино-американской конференции, я познакомился с А. Феклисовым — бывшим главой советской разведки в США — и получил от него книгу, в которой вскрывалась истинная подоплека этого события.

Книга меня поразила. Как оказалось, о причинах конфронтации, поставившей мир на грань ядерной войны, человечество почти ничего не знает.

Кризис начался с размещения в Турции американских ракет средней дальности "Юпитер", способных достичь любого города в Европейской части СССР. У Советского Союза на это почти нечем было ответить. Отставание в боевых ракетах (помните катастрофу 1960 года?) выражалось в соотношении 1 к 15–17. К тому же советские баллистические ракеты имели весьма низкую точность, тогда как размещенные в Турции американские ракеты средней дальности могли гарантировано уничтожить любой советский город к западу от Урала.

Согласие Ф. Кастро разместить на территории Кубы советские ракеты средней дальности значительно уравняло шансы. Получив такой аргумент, уважающие силу (и только силу) американцы отступили. Они согласились убрать ракеты из Турции в обмен на вывод советских ракет с Кубы; единственное, о чем просил Д. Кеннеди через своего посланника — чтобы Советское правительство ничего не сообщало о ракетах в Турции. А. Феклисов это обещал.

Позднее это обещание американцы использовали на все 300 процентов. Зачинщиками кризиса объявили Н. С. Хрущева и Советский Союз, а уход советских ракет с Кубы был объявлен результатом уступки "Советов" "непреклонной решимости" Америки. Позднее все это нещадно эксплуатировалось для оправдания гонки вооружений. Кинокадры, демонстрирующие перевозку советских ракет обратно в СССР, американцы показывали по своим телеканалам очень часто (наверняка их видели и вы); кадры с отплывающими из Турции ракетами они не показывали никогда.

Даже акцию против Югославии Америка назвала "Strong Resolve" — "Непреклонная решимость". Результатом этой "непреклонной решимости" стала гибель 400 детей. Разбомбив китайское посольство и объявив блокаду направлявшимся в Югославию русским нефтеналивным судам, Вашингтон снова поставил мир на грань войны. А потом и шагнул за край. Когда российский контингент занял аэродром в косовской Приштине, президент США Клинтон потребовал, чтобы русских оттуда убрали силой. Натовский командир, англичанин, отказался выполнить это распоряжение.

Он спас мир.

С этого момента мне стал очень нравиться дружелюбный и рассудительный английский народ. Мне доставляют подлинное удовольствие его тонкий юмор, древние традиции и особенно — желание каждого британца всегда и во всем вести себя так, как подобает джентльмену, подданному Ее Величества и, что еще важнее, человеку.

Но вернемся к американцам.

О ракетах в Турции в середине 1990-х годов Вашингтон все же был вынужден объявить, якобы после дополнительных исследований документов Карибского кризиса. Выбора у него не было — благодаря Московскому международному радио это было уже известно всему миру Чуть позже президент США Клинтон заявил об отказе от планов разместить ядерное оружие в Восточной Европе (об этих планах он говорил годом раньше). Мир уже знал правду о Карибе ком кризисе, и аналогии были очевидны.

Многолетняя скрытность Вашингтона по поводу приставленных к нашему виску ракет говорит сама за себя. Как и страшный испуг Дж. Кеннеди, когда СССР лишь ОТВЕТИЛ на размещение ракет в Турции. Потом Россия отвечала много раз — и никогда испуга не было.

Похоже, что если бы не Фидель Кастро, то ошибочно переключенный в 1960-м году тумблер мог бы всем нам стоить очень дорого.

Если у вас появляется вещь, похожая на ту, что у вас была раньше, обязательно потратьте немного времени, чтобы твердо зафиксировать в памяти, что у вас имеется два похожих предмета.

Примером того, как может подвести сходство предметов, является случай с датским физиком Нильсом Бором. Когда немцы оккупировали Данию, физик решил бежать из страны. Зная о теоретической возможности создания атомной бомбы, он взял с собой бутылку с "тяжелой водой" — крайне дефицитным материалом, необходимым для создания бомбы. Чтобы при возможном задержании бутылка не вызвала подозрений, тяжелую воду физик поместил в стандартную бутылку от пива, закрыв ее пивной крышкой.

Путь до Америки был непрост. Пришлось долго лететь над водой в английском бомбардировщике, моля Бога, чтобы самолет не был сбит. На долгожданном американском берегу Н. Бор достал бутылку… и обнаружил, что в ней находится пиво. Он перепутал две абсолютно схожих бутылки.

Трудно сказать, насколько это задержало американский атомный проект, но определенно бутылка пива атомному проекту не помогла.

А ведь Н. Бор сам заложил возможность ошибки! Надо было все же сделать какую-то пометку на бутылке и твердо зафиксировать это отличие в памяти (хотя, конечно, легко так логично рассуждать, когда не предстоит перелет через океан).

И позже память подводила Н. Бора. После Второй мировой войны он имел долгую беседу с русским физиком, о которой, как и был обязан, информировал соответствующую службу. Вот только при этом он забыл упомянуть о вопросах физика, которые имели принципиальное отношение к созданию ядер-ной бомбы. Впрочем, такая рассеянность вполне извинительна — в 1943-м, когда Советский Союз в одиночку сражался с фашистской Европой, руководитель американского атомного проекта генерал Гровс на совещании ведущих физиков информировал их, что бомба создается для использования не против Германии, а против России. Возможно, это датский физик и не забыл.

По своему опыту знаю, что все похожее словно выжидает своего часа, чтобы ОБЯЗАТЕЛЬНО ударить в спину в самый неудачный момент. Поэтому делайте вещи непохожими — в цвете, форме, дизайне.

Кроме ошибки сборщика возможна ошибка ремонтника. Ее предусмотреть очень трудно, почти невозможно, но по крайней мере один пример такой ошибки может оказаться весьма полезен.

В конце 1970-х — начале 1980-х в СССР довольно часто горели цветные телевизоры. Поскольку телевизоры шли на экспорт, дело получило даже некоторую политическую окраску.

Этот случай любопытен тем, что телевизор в том виде, в котором он выпускался, действительно не должен был гореть — в нем все было хорошо продумано. Кроме одной маленькой, безобидной самой по себе детали.

Когда в телевизоре перегорало что-либо из блока строчной развертки, негодную деталь меняли, отклонив при этом блок. Чтобы отклонить блок, требовалось отвернуть шуруп. После ремонта шуруп обычно обратно не завинчивали, так что блок оставался слегка отклоненным в сторону. Ненамного — но идущий от блока строчного трансформатора провод касался металлического шасси, находящегося под нулевым напряжением. Разность в напряжениях порождала маленькие, почти незаметные для зрителя пробои — пока один из пробоев не вызывал пламя.

А если подумать, то все эти пожары (в том числе и у меня дома) вполне можно было предотвратить. Закрывается же сама дверца холодильника.

В описаниях аварий часто упоминаются случаи, когда перископ идет вверх, в то время как он должен идти вниз, когда самолет после взлета поворачивает направо, тогда как ему следует повернуть налево, и тому подобных. Позднее обычно выясняется, что при монтаже были перепутаны контакты переключателя. В самом деле, когда переключатель симметричный, немудрено и перепутать. Такого бы не произошло, если бы сама форма переключателя подсказывала, какие контакты нормально замкнуты, а какие — разомкнуты.

Другой метод — выдавливать на переключателе схему или указание, какие контакты нормально замкнуты.

Подобные схемы и описания "под рукой" бывают полезны. Насколько полезны, можно судить по отрывку из книги "По следам подводных катастроф", в которой описывается авария подводной лодки "Комсомолец":

"Черников выглядел совершенно спокойным, своим видом вселял уверенность и в меня. Но после того, как все наши попытки отделить ВСК результата не дали, он повернулся к инструкции — есть такая внутри ВСК — и стал громко читать ее…"

ВСК (всплывающая спасательная камера) все-таки поднялась на поверхность.

К сожалению, к приведенному выше эпизоду придется добавить, что как только всплывающая камера поднялась на поверхность, один из матросов сразу открыл люк, хотя разгерметизацию требовалось проводить постепенно. Люди в камере пострадали. Возможно, в инструкции и говорилось о том, что разгерметизацию нужно проводить постепенно, но в суматохе о ней могли и забыть. Конструкторам следовало сделать такую ошибку физически неосуществимой.

Всегда полезно учитывать и погодные факторы. Особенно коварно ведет себя вода. При повышенной влажности электронная аппаратура выходит из строя. Чтобы этого не допустить, на импортной электронной технике ставится устройство, отключающее аппаратуру при повышенной влажности.

Вода размягчает грунт. Попадание шасси на грунт после дождя может привести к разрушению самолета. Замерзая, вода создает непреодолимое препятствие для люков морских кораблей, элеронов самолета.

Вода создает ржавчину. Попавшая между разнородными металлами вода может привести к началу электролитического процесса, что очень быстро разрушит оба металла.

Программисты должны помнить, что многие операции выполняются автоматически.

По этой причине американские компьютерные программы иногда выводят на экран сообщение "Are you sure?" — "Вы уверены?", требуя подтверждения команды. Кнопки с ответами "да" или "нет" стоят чуть в стороне от тех кнопок, которые выводят на экран предыдущие операции. Это уменьшает возможность автоматического ошибочного нажатия.

Если вы программист, вам следует предусмотреть вывод такой надписи при командах стирания данных и выхода из программы. Иногда полезно предусмотреть также и вывод строк, объясняющих причину невозможности выполнения вводимой команды.

Есть много обстоятельств, когда приходится учитывать меняющийся во времени фактор. Лучшее средство против такого "гуляющего" воздействия — превратить его из постоянного в переменный. Пример — лодка К-21 под командованием Н.А. Лукина, получившая в июне 1942 года в водах Северного Ледовитого океана мелкие пробоины от обстрелявшего ее самолета. Понемногу уходящее топливо мешало управлять лодкой — пока механик В.Ю. Брамин не предложил полностью затопить две пробитые цистерны. Для восстановления плавучести был осушен один носовой торпедный аппарат, для сохранения остойчивости добавлена вода в носовую дифферентную систему. Меняющаяся помеха превратилась в постоянную — что позволило легко управлять лодкой. Именно в этом походе К-21 поразила самый мощный линкор немецкого флота — "Тирпиц".

В то же самое время, и в тех же водах капитан-лейтенант Столбов спас свою лодку, применив прямо противоположный принцип: постоянное воздействие преобразовывалось в переменное. Когда лодку обнаружили немцы и все попытки оторваться от них не увенчались успехом, Столбов предложил нестандартную идею — во время бомбежек лодка развивала максимальный ход; когда же наступала тишина, лодка выключала двигатель (чтобы ее не засекли немецкие акустики) и двигалась по инерции!

Усилия моряков обеих подлодок пропали даром — получив информацию о выходе "Тирпица", английское Адмиралтейство отозвали охранение каравана PQ-17. Конвой, ради которого старались подлодки, был разгромлен, после чего У. Черчилль объявил, что проводка караванов слишком опасна, и приостановил транспортировку американской техники. В результате почти не воюющая Британия получила во время Второй мировой больше американской техники, чем воюющий Советский Союз.

Впрочем, это уже не технические проблемы.

А как воздействие переменного фактора учитывают в технических устройствах? Известно, что во время стрельбы ствол пулемета нагревается, причем неравномерно. Вызванные этим изменения формы ствола — хоть и очень небольшие — меняют характеристики полета пули. Когда было создано устройство, распределяющее нагрев равномерно, кучность увеличилась в 1,5–2 раза.

А бывает ли так, что постоянный фактор, наоборот, преобразуют в переменный?

В 1923 году П.Л. Капица впервые поместил камеру Вильсона в сильное магнитное поле и наблюдал искривление траекторий альфа-частиц. В ходе исследований он столкнулся с необходимостью создания сверхсильных магнитных полей. Ученый понял, что применение электромагнитов с железными сердечниками для этой цели не имеет смысла и следует использовать катушки, пропуская через них очень большой ток. Основная трудность при этом состояла в перегреве таких катушек. П.Л. Капица предложил оригинальный метод для решения этой проблемы — создавать кратковременные магнитные поля пропусканием очень большого тока через катушки: за короткое время катушка не успевает нагреться. Испробовав различные источники тока, он остановился на специальной конструкции мотор-генератора. В этом генераторе энергия, необходимая для создания магнитного поля, накапливалась в виде кинетической энергии ротора. На своей установке П.Л. Капице удалось получить магнитное поле напряженностью 320 килоэрстед при длительности импульса порядка 10 миллисекунд. Принцип создания импульсных полей в наши дни широко используется во многих лабораториях.

АНАЛИЗ

Перед вами стоит сложная, объемная задача, которую можно решить только тщательным скурпулезным анализом. Какие стадии вы должны пройти для ее решения?

Первое — требуется правильно сформулировать задачу, выбрать главные направления.

Почему танк Т-34 признан лучшим танком Второй мировой войны? Были танки и мощнее, и с большей броней, и более быстрые. Он стал лучшим потому, что его создатели выбрали три главных критерия — вооружение, броня и подвижность — и создали танк, чтобы в нем оптимально сочетались именно эти три качества. Остальные параметры учитывались, но лишь во вторую очередь.

Сейчас мало кто знает, что первоначальное задание, поставленное перед конструкторами танка, было совершенно другим. Требовалось создать легкий быстроходный танк с тонкой броней и колесо-гусеничным движителем. Однако М.И. Кошкин смело пошел наперекор требованиям, отстаивая свои взгляды, — и оказался прав. Сочетание сильного вооружения, брони и подвижности оказалось оптимальным. Танки БТ-7 превосходили Т-34 в скорости, но достигалось это благодаря тонкой броне, поэтому их легко было уничтожить. Танки КВ имели мощную броню, были чересчур тяжелы для большинства мостов, у них часто выходила из строя ходовая часть, недостаточный для веса танка мотор сгорал при увязании танка в грязи. Что касается легкого пехотного танка Т-26, то он оказался слишком тихоходным и слабобронированным.

Только с Т-34 — когда эти танки использовались умело — немцам пришлось туго…

Создав паровую машину, Джеймс Уатт вынужден был решить задачу, как превратить круговое движение в прямолинейное. Путем проб и ошибок он создал "параллелограмм", который с грехом пополам справлялся с этой ролью. Однако, строго говоря, параллелограмм Уатта давал не прямолинейное движение, а криволинейное. Это преждевременно изнашивало механизмы и заставляло изобретателей искать новые принципы преобразования — методом проб и ошибок, которые лишь иногда приносили некоторые улучшения.

Русский математик Чебышев проанализировал эту проблему с точки зрения математики. Он решил не улучшать существующие машины, а рассчитать идеальный вариант — то есть создать механизмы, в которых криволинейное движение возможно бы меньше отклонялось от прямолинейного, определив при этом наивыгоднейшие размеры частей машины.

Благодаря проделанной работе Чебышев получил несколько новых конструкций приближенно-направленных механизмов. Некоторые из них сразу нашли применение.

За этапом правильной постановки задачи следует этап определения стратегий изучения объекта. Это необязательно значит, что мы разбираем объект на детали; в первую очередь мы выделяем именно области исследования, определяем метод изучения объекта.

Относительно тех же танков первой стратегией можно выбрать стратегию рассмотрения "кинематических характеристик" танка. Кинематический анализ определяет параметры танка в движении. Эту большую стратегию лучше всего разбить на более мелкие подстратегии, такие как "скорость", "ограничения на перемещение" и т. д.

Переходя к подстратегии "скорость", конструкгор в первую очередь определяет, с какой скоростью должен двигаться танк. Эта скорость обусловит требования к двигательной установке, ходовой части и т. д. Заметим, что эти требования, в свою очередь, обусловливают и размеры моторно-трансмиссионного отделения и диаметр катков и т. д. — то есть затрагивают общую компоновку. Отсюда можно сделать вывод: стратегии нельзя применять по одиночке, проектировщику какого-то отдельного элемента следует иметь представления обо всем изделии.

Рассмотрев подстратегию скорости собственно танка, следует перейти к подстратегии скоростных характеристик перемещения его частей. К примеру, можно задаться вопросом: "Насколько существен такой параметр, как скорость поворота башни?". Ответы на подобные вопросы обычно дает опыт. Сражения Второй мировой войны показали, что скорость поворота башни принципиально важна. Экипажи Т-34 использовали большую подвижность башни при встрече "лоб в лоб" с немецкими танками. После выстрела, за которым следовала перезарядка орудия, Т-34 немедленно уходил в сторону, поворачивая башню. Медлительный же "Тигр" повернуться не успевал — и Т-34 делал еще один выстрел.

Рассмотрев все скоростные характеристики, следует перейти к следующей подстратегии — "ограничение на перемещение". К примеру, если угол подъема пушки выбрать слишком малым, во время боев в городе танк не сможет стрелять по верхним этажам. Но это относится к легким танкам; к тяжелым это требование обычно не предъявляется — в боях за крупные населенные пункты такие танки, как правило, не используются, поскольку они слишком уязвимы и могут в лучшем случае служить для поддержки пехоты.

Перебирая элемент за элементом, следует определить "ограничения на перемещение" для всех подвижных частей конструкции.

Следующей стратегией может быть "энергетический анализ". Он подразумевает исследование изменения состояния вещества с высвобождением энергии. К примеру, в пушке после выстрела в боевом отделении возникают пороховые газы, ударная волна и высокая температура. Из-за недостаточно полно проведенного энергетического анализа порой приходилось после испытаний переделывать башню. А созданное после войны самоходное орудие СУ-102 с мощной 122-миллиметровой пушкой в серию вообще не пошло именно из-за большого объема пороховых газов, возникающих в тесной башне. Видимо лучше просчитав энергетические процессы, американцы и англичане сразу делали свои самые мощные самоходные установки только с открытой башней.

Следующей стратегией может быть "химический анализ". В объекте могут и не происходить какие-либо химические реакции, но проанализировать химический состав объекта бывает весьма полезно. К примеру, немцы потратили много сил и изобретательности на то, чтобы создать истребитель танков "Фердинанд". Однако необходимость использовать в нем большое количество дефицитной меди не позволила выпускать эти танки серийно. Другой пример — во время войны корпуса советских танков оказались прочнее немецких. А причина в том, что немцы сваривали броневые листы на воздухе, азот и кислород поглощались расплавленным металлом, что ухудшало качество брони. На уральских же заводах применялась сварка под флюсом, изобретенная инженером Дульчевским. Флюс не пускал азот и кислород в шов.

Из этого примера напрашивается вывод: необходимо рассматривать ВСЕ параметры, какими бы незначительными они не казались на первый взгляд.

Следующими этапами анализа могут быть "механический" (определение механизмов, в которых нужны силовые приводы, амортизация и т. д), "человеческий" (анализ действий и передвижений экипажа во время боя, марша, обстрела с закрытых позиций, эвакуации и т. д.), анализ взаимодействия с внешними факторами (защита от непогоды, преодоление распутицы и т. д.), технологический — и так далее.

Задаваясь лишь "энергетическим" или "химическим" подходом, мы в значительной мере ограничиваем себя в рассмотрении объекта — но этот подход своими внутренними чаконами (энергетическими или химическими) подсказывает большое количество идей.

Выбрав стратегию, неизбежно приходится заниматься разработкой подстратегий. Их может быть много. К примеру, при "кинематическом анализе" такими подстратегиями являются "скорость", "ограничение на перемещение", "точность позиционирования", "вид привода", "удобство управлением перемещением" и т. д.

В свою очередь подстратегия "удобство управления перемещением" может также делиться на свои подстратегии ("дистанционное управление перемещением", "стабилизация при движении" и т. д.).

Появление новых подстратегий не усложняет, а УПРОЩАЕТ работу по поиску идей — к примеру, мы привыкли относить стабилизацию лишь к пушке, рассматривая же "стабилизацию" как универсальную подстратегию и применяя ее к различным объектам танка, можно получить ряд новых идей — "стабилизация кресла наводчика", "стабилизация пулемета" и т. д.

Конечно, при анализе возможно и появление нестандартных, побочных идей и стратегий. Их следует ценить особо. Нестандартная идея вряд ли придет в голову противнику или конкуренту — и это может обеспечигь преимущество или нейтрализовать другие "побочные" идеи конкурента.

Известно, что Генри Форд сколотил свою могучую империю, одним из первых умело применив анализ операций. Но мало кто знает, что завоевать рынок ему помогла случайная находка — деталь, найденная автопромышленником у места аварии французского гоночного автомобиля. Любой другой отшвырнул бы пыльный обломок ногой, но Генри Форд пройти мимо и не изучить необычное изделие не мог. Деталь машины удивила Форда прочностью при ее легкости.

Форд отдал деталь на анализ. Оказалось, что в ней присутствует ванадий — элемент, делающий изделия особо твердыми. Форд стал добавлять ванадий в шасси и кузова своих автомобилей — хотя это поначалу стоило дорого и требовало перестройки некоторых процессов. Но скоро это окупилось. Нововведение позволило уменьшить количество стали на одну машину. Кроме того, поскольку в начале века Америка не имела хороших дорог, надежные "форды" быстро снискали популярность, и возросший на них спрос позволил запустить конвейеры на полную мощность. Закон капиталистической экономики: качество переходит в количество.

Форду просто повезло — и это сделало его богатым. А потом еще повезло — он изобрел конвейер. А потом еще — он первым внедрил разделение операций. А потом еще — он решил, что квалифицированного работника нужно использовать только для высококвалифицированного труда, и это повысило отдачу от специалистов. А потом еще — ему пришла в голову мысль резко повысить зарплату своим работникам; к нему перешли квалифицированные рабочие с других предприятий, люди стали дорожить своим местом — и в результате качество улучшилось. К тому же эти деньги вернулись, и с лихвой: рабочие стали покупать машины Форда. А потом ему в голову пришла еще идея: снижать как можно ниже цену на машины; они стали общедоступными, и это повысило спрос и тем самым — прибыль. А потом — еще…

Да что же такое? Почему же этому американцу так везло?

Потому что Форд умел, при всех своих аналитических способностях — которые были как бы мотором его дела, — ставить перед собой нестандартные задачи, позволявшие ему обходить конкурентов с самых неожиданных сторон.

…Когда Генри Форд поставил задачу получить монолитный моторный блок с восемью цилиндрами, конструкторы дружно заявили, что в бензиновом двигателе это невозможно. Однако Форд своего задания не отменил.

Прошло полгода — разработки не дали результатов. Прошел год. Форд продолжал выделять деньги на решение непосильной задачи.

И новый двигатель, V-8, наконец был создан. Он позволил компании резко обогнать конкурентов. Может, в этом и был главный секрет Форда, некогда самого богатого человека планеты, — уметь поступать порой невероятно нелогично?

Одно время рабочие Форда жаловались, что посетители завода их отвлекают, и просили не пускать посторонних.

Не давать полюбоваться главным конвейером? Детищем компании? Только не это!

Форд распорядился сделать посещения регулярными — для школьников, студентов, гостей. Скоро работники к таким визитам привыкли и перестали их замечать. А школьники, студенты и гости становились затем обладателями "фордов".

Форд снова вступил в прямое противоречие с логикой. И снова выиграл.

Следует, однако, отметить, что "нелогичные" ходы воплощает в жизнь все-таки именно логика. Именно Форд первым всерьез занялся анализом трудовых операций, что позволило резко сократить расходы на производство автомобиля.

Используя стратегии, следует все же помнить о том, что, задаваясь лишь, скажем, "механическим" анализом, мы себя в некоторой степени ограничиваем — и потому следует посте анализа всех стратегий изучить связи МЕЖДУ стратегиями. Яркий пример неучета таких связей — Цусимское сражение. Русский флот имел технические преимущества, но бронебойные снаряды на большой дистанции теряли пробивающую мощь, в то время как японские снаряды с "шимозой" (взрывчатка, названная так в честь ее создателя, японского профессора Шимозы. — А.П.), тоже теряя скорость, прожигали этой "шимозой" броню. Для снаряда с "шимозой" скорость и калибр снаряда были не так важны. "Механический" принцип поражения противника японцы заменили на "энергетический".

Нечто подобное произошло много позже в сражении на Курской дуге. Бронированным танкам с мощной броней — "тиграм" и "пантерам" — были противопоставлены не гиганты с еще более мощной защитой, а ПТАБы — разработанные И.А. Ларионовым малогабаритные противотанковые авиабомбы кумулятивного действия. Только за пять дней Курской битвы, используя ПТАБы, летчики 291-й штурмовой авиадивизии уничтожили и повредили 422 вражеских танка.

Любопытно, что ленинградец И.А. Ларионов не был специалистом в области взрывчатых веществ. Наверное, это и помогло ему прийти к своей идее, в которой используется "чужой" подход.

Из всего этого следует сделать вывод: на этапе рассмотрения стратегий анализа надо внимательно определять не только эти стратегии, но и их взаимодействие между собой. В вычислительной технике, к примеру, этот этап носит название "определение подсистем и их интерфейсов".

Может возникнуть вопрос — а так ли уж нужны все эти стратегии? Все обычно решается как-то само собой, в рабочем порядке. Когда возникают проблемы, на них и ищутся ответы.

Верно. Но далеко не всегда. В программе испытаний, которые проводили на Чернобыльской АЭС, не было, в частности, указано, куда в ходе проведения эксперимента нужно отводить излишки горячего пара, так как для турбогенератора он уже не требовался (это относится к "энергетическому анализу"). Отключить систему аварийного охлаждения реактора, по мнению строившего первый энергоблок Чернобыльской АЭС Г. Медведева, можно было "только при отсутствии понимания нейтронно-физических процессов в атомном реакторе" ("физический анализ"). Пожар на крыше пожарные загасили, но о пожаре в самом реакторе никто не подумал, продукты горения и составили основной выброс ("химический анализ"). Сбрасывание мешков с песком на станцию привело к новым выбросам ("механический анализ").

Авария произошла. Далее началась цепь ее последствий, которые не были проанализированы заранее.

1. Точно установить уровень радиации и оценить степень опасности не было возможно, поскольку дозиметры оказались слабыми. Это стало причиной того, что эвакуация населения началась с запозданием.

2. Индивидуальные дозиметры на станции имелись, но находились под замком и, кроме того, не были подготовлены к работе. Борющиеся с последствиями аварии люди не имели представления, какую дозу получают.

3. Последовательность действий во время аварии заранее определена не была. Из-за этого, в частности, следующую смену никто не предупредил об опасности — и она, прибыв на станцию, подверглась облучению.

4. Система автоматического оповещения всех должностных лиц оказалась неисправной. Результат — руководство стало предпринимать действия с запозданием.

5. У вызванного на станцию медперсонала не было даже легких респираторов из ткани. Санпропускник самой станции не работал, на его дверях был замок. Вызванные врачи вынуждены были делать главным образом успокаивающие уколы — на станции не оказалось йодистых препаратов.

6. Поскольку учений не проводилось (кроме противопожарных), персонал оказался не готов к действиям в условиях радиационной опасности. Многие не знали даже, как правильно надевать респираторы из ткани.

7. Вызванные пожарные не имели понятия про радиационную защиту. Некоторые брали выброшенные из реактора куски графита в руки.

И т. д.

И т. д.

И т. д.

В результате — по данным "Гринпис" — в разной степени пострадали 12 миллионов человек.

Ущерб, несомненно, был бы гораздо меньше, если бы разработчики создали "дерево событий". Подобное "дерево" описывает все играющие серьезную роль события, которые могут произойти. Каждому элементу такого дерева эксперты должны присвоить определенный "вес" — и самые "весомые" и потенциально опасные варианты должны быть отражены в инструкциях, а также отработаны, хотя бы в учебном классе.

Но "дерево событий" создается, когда конструкция уже существует. Ему предшествует — еще на стадии создания изделия — "анализ операций" каждого работающего.

Вернемся к тому же Т-34. Командир танка руководил экипажем и одновременно был стрелком-наводчиком. Это было явно большой нагрузкой, и потому в танке Т-34—85 появился еще один, пятый, член экипажа.

Другой пример анализа операций. В Т-34 отсутствовала командирская башенка, и потому командир имел плохой обзор. Порой танки подбивались даже легкими самоходками, которые благодаря малошумности могли подобраться почти вплотную. Сделанная на Т-34—85 командирская башенка немецким самоходкам шансов почти не оставила.

Но анализ изделия на анализе операций не кончается.

Следующей стадией является выявление визуальных несоответствий, то есть поиск очевидных несоответствий в компоновке.

Какие, к примеру, выявились несоответствия в компоновке Т-34? Обнаружилось, что узкий двигатель можно поставить не вдоль танка, а поперек. Это помогло сократить длину танка, повысить его маневренность, уменьшить вес.

Но затем оказалось, что с повернутым двигателем можно также переместить башню в центр танка. Когда танк едет по пересеченной местности, танкисты раскачиваются, как на качелях, — и тем меньше, чем ближе они расположены к центру. Исходя из этих соображений, башню перенесли назад. При этом уменьшилась и вероятность того, что при преодолении препятствий пушка упрется в землю. Это позволило удлинить пушку — а значит, увеличить точность огня и пробивающую способность.

Но когда разгрузили передние катки, появилась возможность усилить лобовую броню. Новая броня имела толщину 120 мм (у Т-34 — только 45 мм).

Новый танк, Т-44, имел столь блестящие характеристики, что было принято решение всем формирующимся танковым бригадам присвоить звание гвардейских. Никто не сомневался, что это звание они оправдают.

Любопытно, что все вышеназванные изменения можно было сделать на пять лет раньше. Даже существовал такой вариант — Т-34М, но в серию уже пошел Т-34, а "лучшее — враг хорошего". Т-44 же был принят на вооружение только потому, что он вобрал в себя еще целый ряд изменений, накопленных за пятилетие.

Аналогичные "методу визуальных несоответствий" методы применяли многие конструкторы и ученые. В своих воспоминаниях о Сикорском Н.Н. Поликарпов отмечает такую особенность конструктора: Сикорский подолгу застывал пред своим аппаратом, его внимательно рассматривая. Это "вглядывание" рождало идеи. Впоследствии Сикорский тщательно проверял эти идеи логикой.

Научный метод Леонардо да Винчи в основном базировался на визуальном исследовании. Он состоял из трех элементов: "1) внимательное наблюдение; 2) многочисленная проверка результатов наблюдения с разных сторон зрения: 3) зарисовка предмета и явления, возможно более искусная, так чтобы они могли быть увидены всеми и поняты с помощью коротких сопроводительных пояснений". (Роберт Уоллэйс. Мир Леонардо.)

Пятая стадия анализа — анализ функций. Этот анализ может быть проведен различными методами; мы коснемся важнейших из них.

1. Первый метод — "метод выявления функциональных несоответствий", то есть поиск несоответствия в назначении деталей конструкции, мешающего действию деталей друг на друга.

Шаровая установка курсового пулемета на Т-34 уменьшала прочность лобовой брони. В Т-44 и последовавших после него танках от шаровой установки отказались.

2. Второй метод анализа функций — "использование вспомогательных функций". Обычно любое устройство выполняет и полезное, и побочное действия. Если подробно расписать все побочные действия и проанализировать их, может выясниться, что вред можно обратить в пользу. Самый простой пример — пороховые газы, которые конструкторы стали использовать для работы автоматического оружия.

Принцип этот, казалось бы, совсем прост — но вот что любопытно: в самолете МиГ-3 патрубки не просто выводили отработанные газы, а создавали при этом дополнительную тягу; в других самолетах этого не было — и это внесло свой вклад в то, что МиГ-3 являлся самым быстроходным одномоторным истребителем мира (его опережал только двухмоторный американский "Лайтнинг"). МиГ-3 на форсаже уходил от "мессершмитов"; выпуск этих самолетов пришлось прекратить потому, что заводы потребовались для выпуска аналогичных двигателей для Ил-2.

…Однажды американец по имени Шон Нельсон забрался в танк и поехал, давя людей и круша автомашины на своем пути.

Перед полицейскими возник вопрос: как быстрее обезвредить этого сумасшедшего?

Против танка нет приема. Кроме… Раз обезвредить танк в целом нельзя, то можно постараться сделать для него невозможной хотя бы какую-нибудь одну операцию. К примеру, можно набросить на стекло смотрового устройства водителя мокрую тряпку. С обычным танком это не проходит, поскольку наблюдение за дорогой осуществляет не только водитель, но и командир танка; одновременно же сидеть за рычагами и наблюдать из башни невозможно, это две разные функции.

Полицейские набросили тряпку, и танк, заехав на ограждение между дорогами, застрял. Но после этого возник вопрос: что делать дальше?

Еще одной из функций бронированной машины является забор воздуха для экипажа. Это можно использовать, запустив в отверстие для воздуха газ из газового баллончика.

Судя по документальной хронике, американские полицейские сделали что-то в этом роде. Когда Нельсон показался из танка, полицейские немедленно его застрелили.

Итак, полицейские восприняли танк не как единое целое, а как набор функций — и выбрали те, которые могли использовать в своих целях.

3. Третьим методом анализа функций является "нейтрализация вредных функций". То есть необходимо выявить вредные функции и привлечь принцип, позволяющий избавиться от их вредного действия.

Когда в 1880 году Эдисон создал достаточно долговечную лампу, он попросил руководителя своего исследовательского отдела Фрэнка Аптона спроектировать динамо. Сам Эдисон, не имея специального образования, с этой задачей никогда бы не справился. Проведя анализ, Аптон обнаружил, что самым крупным источником потерь в генераторах являются токи Фуко, бесполезно нагревающие сердечники машин. Как снизить ток при заданном напряжении? Только подняв сопротивление. Аптон поднял сопротивление для токов Фуко, использовав вместо одного большого сердечника множество изолированных друг от друга пластин. КПД первого же генератора Аптона перевалил за 90 %, тогда как никому не удавалось получить КПД выше 40–50 %.

В методе "нейтрализации вредных функций" следует: а) выявить вредную функцию; б) определить ее физическую природу; в) определить путь уменьшения функции; г) найти принцип реализации этого уменьшения.

Алгоритм прост — настолько прост, что кажется само собой разумеющимся. Однако систематическое исследование человеку несвойственно, и потому можно привести много примеров, когда выдающиеся изобретатели годами мучились с какой-нибудь побочной функцией, пытаясь одолеть ее с наскока.

При строительстве первых электромоторов выяснилось, что ток к обмоткам якоря через медные щетки и коллектор подвести трудно, почти невозможно. Во время запуска или перемены направления вращения коллектор вспыхивал от искр и через несколько минут буквально рассыпался в прах. За восемь лет совершенствования электромотора изобретатели Спрэг, Ван-Деполе, Бентли Найт, доведя до совершенства все остальные части электромотора, с проблемой щеток так и не справились.

Ответ оказался прост: если ток большой, то его надо уменьшить. Большое сопротивление дает графит (графит стоит во всех регуляторах громкости). Сопротивление графита больше сопротивления меди в 1000 раз. Но, уменьшая вредную функцию (большой ток), графит уменьшает и полезную (тот же самый большой ток). Ничего страшного — площадь контакта графитной щетки можно сделать в 1000 раз больше медной.

Приведенное решение проблемы кажется логичным — однако оно было найдено методом проб и ошибок.

4) Четвертый метод анализа функций — "анализ положительных и отрицательных функций для их наиболее рационального использования".

Этот метод — самый важный, а порой просто жизненно необходимый. Пример из истории.

После окружения советских армий под Брянском в 1941 году единственной мобильной силой на Западном фронте оказались 50 танков 4-й танковой бригады М.Е. Катукова.

Казалось, судьба Тулы, а затем и Москвы была решена. Но вдруг. О том, что случилось 6 октября 1941 года, гитлеровский генерал Гудериан написал следующее:

"Южнее Мценска 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось пережить тяжелый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла тяжелые потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось отложить".

Что же произошло? Танки Т-34 сражались с танками Гудериана еще в Белоруссии — но именно сейчас прославленный полководец признал их превосходство и был вынужден приостановить наступление.

Ответ на этот вопрос содержится в записи, сделанной Гудерианом чуть позже:

"Особенно неутешительными были полученные нами данные о действиях русских танков, а главное, об их новой тактике".

Вот в чем дело! Танки Т-34 стали применять иначе? Как?

Катуков прекрасно знал, что немецкие танки имеют слабую броню с бортов. Когда 6 октября немецкая 4-я танковая дивизия направилась на позиции русских стрелков, ее ждал внезапный фланговый удар. После удара Катуков сразу отвел бригаду, предпочтя сохранить ее для последующих внезапных нападений.

Катуков знал также, что узкие гусеницы немецких танков застревают в грязи, и потому танки способны в распутицу двигаться только по шоссе.

"Вечером 11 октября, когда передовые части дивизии вступили в охваченное пожаром предместье Мценска, дивизия растянулась по шоссе километров на двадцать, а приданная ей артиллерия и пехотные части оказались почти за пределами радиосвязи. Именно этот момент Катуков выбрал для нового удара. Почва с наступлением сумерек начала подмерзать, широкие гусеницы Т-34 позволяли пройти там, где тяжелые немецкие танки T-IV садились на бронированное брюхо.

Удар русских танкистов был стремительным и свирепым. Немецкая колонна оказалась рассеченной на части, которые затем были методично уничтожены". (Алан Кларк. Москва 1941 года.)

Похоже, что танки Т-34 смогли "в резкой форме" проявить свое преимущество потому, что Катуков тщательно проанализировал слабые и сильные стороны немецких и советских танков — другими словами, провел анализ функций.

Танки Т-34 превосходили немецкие и в скорости. Немецкий офицер-танкист написал после атаки Катукова:

"Но когда у противника танк лучше, это — страшно. Ты даешь полный газ, но твой танк слишком медленно набирает скорость. Русские танки такие быстрые, на близком расстоянии они успевают взмахнуть на холм или проскочить болото быстрее, чем ты можешь развернуть башню".

Вот бы использовать это свойство с самого начала боев! Но, судя по мемуарам, многие крупные советские военачальники вплоть до 1945 года считали, что танк во всех обстоятельствах обязательно должен сопровождаться пехотой. Вот и шел Т-34 со скоростью 7—10 километров в час, представляя из себя прекрасную цель.

Танки Т-34 имели и более мощную пушку, чем у немцев — но, согласно предвоенной наступательной доктрине, танки посылали в непрерывные атаки, когда гораздо выгоднее было уничтожать противника издали и из засад, не подвергаясь риску быть пораженными. "Опыт боев на Украине, и в частности именно этот бой под Клеванью, впервые заставил меня задуматься над вопросом использовании тактики танковых засад. Эта тактика впоследствии в боях под Орлом помогла нам с малыми силами нанести серьезный урон 24-му танковому корпусу Гудериана", — писал Катуков в своей книге "На острие главного удара".

Увы, но в войну Красная Армия вступила с предвоенным лозунгом "Малой кровью, могучим ударом". 22 июня в войска была отправлена директива — перейти в контрнаступление. Не выяснив главных направлений продвижения противника, не организовав оборону, не обеспечив пехоту и артиллерию необходимым для наступления числом грузовиков и лошадей, не дав подготовить планы наступления. Совершенной неожиданностью для танкистов оказались немецкие противотанковые ружья, которые с малых дистанций легко поражали танки с тонкой броней.

В книге "Неизвестный Жуков" Б. Соколов пытается восстановить картину тех дней:

"Контрнаступление Юго-Западного фронта началось 23 июня при значительном перевесе советской стороны в людях и, особенно, в танках. Всех танков в войсках фронта насчитывалось 4201. Одних новейших Т-34 и КВ было 761… К 30 июня Юго-Западный фронт безвозвратно потерял 2648 танков — почти две трети тех, что имел к началу войны. А к 9 июня потери возросли до 3464 машин, и танков в строю у советской стороны почти не осталось".

В 1943-м году, на Курской дуге, получив приказ перейти в контратаку, Катуков осмелился возразить самому главнокомандующему:

"По-моему… мы поторопились с контрударом. Враг располагает большими неизрасходованными резервами, в том числе и танковыми.

— Что вы предлагаете?

— Пока целесообразно использовать танки для ведения огня с места, зарыв их в землю или поставив в засады. Тогда мы могли бы подпустить машины врага на расстояние триста — четыреста метров и уничтожить их прицельным огнем.

Сталин некоторое время молчал.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Вы наносить удар не будете". (М.Е. Катуков. На острие главного удара.)

И немецкий меч разбился о щит танков Катукова.

1943-й год. А должен был быть 1941-й.

Итальянский сказочник Дж. Родари в книге "Грамматика фантазии" рассказывает, как он учил детей "анализу функций":

"Характерной чертой гения Леонардо, является то, что он впервые в истории стал рассматривать машину не как что-то органически целое, а как сочетание более простых устройств.

Леонардо да Винчи "расчленил " машину на единичные элементы — "функции"; так, например, он специально изучил "функцию " трения, что позволило ему сконструировать подшипник, шариковый и конусный, он даже придумал устройство, которое стало производиться лишь в самое последнее время для гироскопов, применяемых в авиации".

Есть в книге Д. Родари еще один любопытный метод — "анализ исходных материалов":

"Из характерных особенностей данного персонажа, будь он уже знакомым… или только что придуманным (как только что пришедший мне на ум человек из стекла), можно логически вывести и его приключения…

Анализ материала, в данном случае стекла, подскажет, с какой меркой мы должны подходить к нашему герою.

Стекло прозрачно. Стеклянный человек прозрачен. Можно читать его мысли… Он не может говорить неправду, это сразу бы увидели; один выход — найти шляпу…

Стекло хрупкое. Раз так, то, значит, дом стеклянного человека должен быть весь обит чем-нибудь мягким. Тротуары будут застелены матрацами. Рукопожатия отменяются (!). Тяжелые работы — тоже. Врачом в подлинном смысле этого слова будет не медик, а стеклодув.

Стекло может быть цветным. Стекло можно мыть. И так далее".

Анализ исходных материалов порой бывает полезен. В самом деле, какая бы блестящая идея ни посетила нашу голову, она бесполезна, если мы не можем воплотить ее в жизнь.

Подобный анализ труден по чисто психологическим причинам. В ходе эволюции человек привык решать задачи в терминах препятствий, а не в терминах средств. Это понятно: еще в недалеком прошлом задача могла нести смертельную опасность, человек привык искать ХОТЬ КАКОЙ выход, то есть те особенности преграды, которые помогли бы эту преграду немедленно преодолеть. Но нашей жизни ничего не угрожает; и потому мы можем осмотреться: что мы имеем для решения задачи?

Поскольку вспомнил Леонардо да Винчи, мы также прибегнем к примеру из итальянской истории.

Галилей вел астрономические наблюдения при помощи подзорной трубы, которую сам и изготовил. Строго говоря, идея подзорной трубы принадлежала не ему. Находясь в Венеции, Галилей услышал, что какой-то голландец преподнес местному правителю Морису Нассаускому трубку" которая по-зволяла ясно видеть отдаленные предметы, словно они находятся вблизи. Галилей стал размышлять, как мог быть устроен этот "волшебный снаряд", и, не зная никаких подробностей, все-таки догадался — по сути, используя метод анализа исходных материалов.

"Вот, — говорил Галилей, — каким было мое рассуждение. В устройство снаряда должны входить стекла, одно или многие. Одного быть не может. Стекло может быть или выпуклое, то есть более толстое в середине, или вогнутое, то есть тонкое в середине, или, наконец, с параллельными поверхностями. Стекло последней формы не уменьшает и не увеличивает видимых предметов; вогнутое их уменьшает, выпуклое увеличивает, но кажется смутным и неясным. Значит, одно стекло действия произвести не может; переходя к сочетанию двух стекол и зная, что стекла с параллельными поверхностями ничего не изменяют, я заключил, что от соединения его с тем или другим из остальных родов стекол также нельзя ждать действия. Поэтому я сосредоточил опыты на том, чтобы исследовать, что произойдет от соединения этих двух стекол, то есть выпуклого и вогнутого, и достиг результата, которого искал".

Галилей открыл горы на Луне, четыре спутника Юпитера, фазы у Венеры и пятна на Солнце. Каждое из этих открытий в отдельности могло бы сделать его имя бессмертным.

Всего этого он добился благодаря искусству "анализа исходных материалов".

А вот пример из нашей истории. В 1920-х годах на Балтийском заводе в Ленинграде начали проектировать лесовозы — чуть ли не первые после революции. Естественно, обсуждался вопрос, какой двигатель выбрать. Известно, что дизель значительно экономичнее паровой машины; по этой причине паровые машины в 1920-е годы уже доживали свой век. Тем не менее конструкторы Балтийского завода все же предпочли пар, и вот почему. Лесовозы должны были доставлять лес из Архангельска в Англию. В Архангельске не было нефтяного топлива, к тому же, выгрузив лес в Лондоне, корабль должен был идти обратно с балластом — таким балластом и стал дешевый английский уголь, который судно использовало в следующем рейсе.

Перед решением любой задачи полезно прежде всего прикинуть: что имеется? И составить перечень — но не только материалов, но и их возможных функций. Любой анализ исходных материалов в конечном счете — тот же анализ функций.

Зададимся, к примеру, следующим вопросом: что можно предложить для того, чтобы предотвратить снос морских буровых вышек ледовыми полями? Это довольно сложная проблема — но посмотрите, как легко генерировать идеи, если мы составим список элементов, находящихся в нашем распоряжении, и свойств этих элементов. Элементов немного — вода, воздух, нефть и попутный газ, но, подробно расписав их свойства, мы можем сразу найти целую серию решений.

Первое — вода. Что делает вода? Поддерживает лед. Отсюда первая идея — использовать твердую металлическую камеру, которая, попеременно наполняясь водой и воздухом, вспарывала бы лед снизу.

Ломать лед можно и сверху — наполняя емкость водой, на манер ледокольного судна.

Какие еще свойства у воды? Она соленая. Можно лить воду на состоящий из пресной воды лед — от соли он растает быстрее.

Вода упругая — это дает возможность разбивать лед из водяной пушки.

Какие свойства у льда? Он крепкий. Это значит, что можно прибуксировать айсберг и поставить его на якорь с направления движения льда. Вместе с тем лед рыхлый там, где он находится в воде. Можно поставить подводный винт, который бы разрыхлял подводную часть льда, — подобный метод прежде использовали на некоторых ледокольных судах.

Лед способен плавать только на поверхности. Отсюда идея ограждений в виде огромного буя. Наползая на буй передней частью, задней частью льдина остается в воде — и ломается на более мелкие части.

Какие свойства у газа? Он горит. Можно использовать газовую резку.

Итак, мы буквально за несколько минут получили целый ряд вполне действенных идей.

Иногда в общий анализ включается этап анализа физических принципов. Зачем нужен этот этап?

В Первую мировую войну американцы столкнулись с такой проблемой — судно, на которое сбрасывается много бомб, не тонет. За советом обратились известному изобретателю (позднее — консультанту по военным делам при правительстве США), бывшему русскому военному летчику А. Северскому.

Ответ А. Северского был следующим — бомбы надо сбрасывать не на корабль, а… рядом с кораблем. Ударная волна распарывает швы, и корабль идет ко дну.

Подобный совет мог дать человек, хорошо знавший физические принципы.

К сожалению, о необходимости рассматривать физический принцип частенько забывают. Во время Второй мировой войны конструкторы тяжелых танков были озадачены тем, что даже самая мощная броня не спасала танковые экипажи — от внутренней части танковой брони откалывались осколки и поражали людей. Ударная волна, проходя по броне, составляла узлы и пучности, — из-за этого и отскакивали кусочки брони. Явление это было неожиданностью для конструкторов. С этой проблемой они тогда не справились толком (активная защита появилась много позже), а вот в самолете Ил-2 против этого явления были предприняты специальные меры. Бронеспинку делали не из одного толстого листа брони, а из двух более тонких. Ударная волна первого листа не проходила во второй лист. Это внесло свою лепту в легендарную живучесть "илов".

Конструкторы Ил-2 учли свойства ударной волны — но, к сожалению, не учли в полной мере другого физического принципа, и очень важного, — центра тяжести. Летчики столкнулись с тем, что прицельная очередь уходила ниже цели. При исследовании выяснилось, что виноват длинный магазин к авиационной пушке. Самолет стрелял в наклонном положении, магазин опустошался, центр тяжести самолета менялся, и нос опускался вниз. Немного, но достаточно, чтобы сбить прицел. Пришлось менять пушку — на ту, для которой снаряды располагались в крыле.

Хотя понятие "центр тяжести" занимает относительно небольшое место в учебниках физики, в технике оно играет огромную роль. О связанных с центром тяжести причудах техники можно написать отдельную книгу; мы ограничимся только несколькими примерами.

Перед Первой мировой войной на вооружение русской армии поступила "горская шашка". Автор ее, Горский, решил сделать шашку, которой можно было бы и колоть, и рубить. Шашка была изогнутой, как и прочие шашки, но рукоятка и кончик шашки находились на одной оси, что позволяло вонзать оружие в противника.

Однако в армии шашку сочли неудобной, и от нее со временем отказались. Что же было причиной неудобства? Изгиб шашки был впереди ее оси, а это значит, что центр тяжести тоже располагался впереди оси, хотя у шашки центр тяжести должен быть сзади. Вспомним топор с его изогнутым назад топорищем. То, что центр тяжести у топора находится позади, позволяет легко его направлять.

По сути, объединив шашку и палаш, Горский произвел "анализ функций" — но не сделал анализа физического принципа. Потому-то идея и оказалась негодной.

Там, где может вмешаться физический принцип, надо: 1) точно его определить; 2) подробно расписать все формы проявления этого принципа; 3) найти потенциально опасные или полезные формы; 4) привлечь уже известные принципы для борьбы с опасными формами и использования полезных.

Пример — задача уменьшения ущерба от землетрясений.

Первый этап. Сейсмическая волна — это такая же волна, как и всякая другая. Физический принцип явления — распространение волны.

Второй этап. Формы проявления волновых свойств — наложение и вычитание, огибание, пучности и узлы, резонансные и колебательные свойства, отражение, изменение угла и скорости при переходе сред.

Третий этап. Пытаемся найти среди форм проявления физического принципа потенциально полезные. К примеру, возьмем колебательные свойства.

Четвертый этап. Минареты в Средней Азии строят с полукруглым фундаментом, который покоится на полукруглом ложе. Между ложем и фундаментом есть слой из сухих веток. Приняв удар, минарет отклоняется, а затем, колеблясь, постепенно освобождается от энергии. Тогда как энергия волны с кнута срывается с резким щелчком, минарет, став резонансной системой, становится ловушкой для волны. Колебательные свойства сейчас используется при строительстве японских небоскребов (хотя вряд ли японские строители позаимствовали этот метод в Средней Азии).

Можно на третьем этапе выбрать другую форму — "отражение". Мы знаем, что волны отражаются от поверхностей. Это значит, что зданию мало что будет грозить, если оно будет покоится на массивной плите. Сейсмическая волна отразиться от плиты. Не в этом ли заключается разгадка тайны баальбекских плит? В Баальбеке храмы наверняка строили навечно.

Можно на третьем этапе выбрать и "наложение". Вспомним, как морские волны, дойдя до волноломов, меняют направление и начинают друг друга гасить. Полагают, что подобный принцип использовали древние зодчие. Иначе не объяснить уходящие глубоко в землю стены, сужающиеся к концам. Волны, накладываясь друг на друга в здании, могут вызвать негативный эффект. Значит, стенам здания нужно придать одинаковую толщину, а само здание не должно менять профиль по ходу распространения волны (то есть у большого здания не должно быть маленьких пристроек).

Анализ физических принципов подразумевает и анализ формул. Наверняка при слове "формулы" у читателя свело or скуки скулы — но вспомните, как в "Букинисте" вы листали книгу "Космонавтика" и обливались слезами — как же все это безумно интересно! Сухие формулы, которые вам приходилось зубрить в институте, обрели плоть и кровь. Как оказалось, с их помощью можно рассчитать фотонный двигатель, космический парус и еще много чудесных вещей. Почему же в институтах, думали вы, эти формулы не привязывали к конкретным интересным проектам, чтобы оживить этим непонятные криптограммы?

Мы не сделаем этой ошибки. Мы "привяжемся" к конкретным случаям.

Начнем с космонавтики.

1. Существуют проекты ионного, электрического, магнитоэлектрического и других двигателей. Их изобретатели предлагают на этих двигателях долететь до Марса, Венеры, Юпитера и так далее. Но мы знаем, что для полета на Марс требуется скорость не меньше второй космической. Потому и летают на жидкостных ракетах. На ионах и электричестве такой скорости не разовьешь…

Или разовьешь? Формула скорости V=at; время t у нас бесконечно. Достаточно небольшого, буквально микро-скопического ускорения а, чтобы со временем ракета разогналась до ураганных скоростей. Проблема лишь в том, чтобы все долгое время разгона это ускорение оставалось. Изобретателю следует продумать, как он будет получать ионы — от Солнца, батареи или от чего-либо еще.

Этим примером мы хотели продемонстрировать присутствующую в большинстве формул ПРЯМУЮ ЗАВИСИМОСТЬ. Она не так проста, как это кажется на первый взгляд. Непростой ее делают составляющие формулу элементы.

Приглядитесь к формуле V=at. Какими разными являются ее составляющие! Время t увеличивается, оно полно жизни, динамики, развития, энергии. Ускорение же а — это всего лишь коэффициент между скоростью и временем. Оно мертво, безжизненно и, как космос, холодно. Время увеличивается само; чтобы увеличить а, надо много потрудиться.

Чуть изменим формулу, представив ее в следующем виде: a=V/t. Из этой новой формы, похоже, следует, что ускорение само уменьшается со временем. Ух, как интересно! А не открыли ли мы какую-нибудь новую закономерность?

К сожалению, не открыли. Скорость V в данной формуле — это не мертвый коэффициент. Если тело движется в пространстве с ускорением, то с увеличением времени t меняется и скорость V — то есть ускорение а остается постоянным.

Действительно, изучать формулы надо только по таким книгам, как "Космонавтика". Не потому, что это интересно, а потому, что это правильно.

2. Теперь перейдем к КВАДРАТИЧНОЙ ЗАВИСИМОСТИ.

Русский оружейник Федоров потратил много сил на переход русской армии с оружия калибром 7,62 миллиметра на оружие калибром 6,5 миллиметра. Казалось бы, один миллиметр разницы — стоит ли ломать копья? Но лобовое сопротивление пули, помимо прочего, пропорционально площади среза, а площадь считается по формуле pR2. А это значит, что с уменьшением радиуса площадь падает не настолько же, а существенно больше. Если калибр падает на 13 процентов, то площадь падает на четверть — а это весьма солидно.

По аналогичной причине, в частности, авиаконструкторы и стремились сделать "радиус" самолета (мидель) как можно меньшим. Как и создатели авиадвигателей мидель мотора.

Из всего сказанного можно сделать вывод: если в формуле есть квадратичная зависимость, ради параметра с этой зависимостью следует бороться не покладая рук. Если зависимость кубическая — ради нее можно идти на любое преступление. Конечно, не наказуемое.

3. ЭКСПОНЕНТА по своей подлости сравнима только со старухой Шапокляк. Подтвердим это обвинение примером.

Прочность стальных деталей при нагрузках падает по экспоненте — но до определенного момента, когда сталь, несколько утратив от первоначальной прочность, не приобретает фиксированной твердости.

Вот привычка к такому характеру изменения прочности и подвела английских конструкторов. Алюминиевые "Кометы" — первые в мире реактивные лайнеры — падали вместе с пассажирами, поскольку англичане не учли, что у алюминия экспонента опускается очень низко. Во Вторую мировую алюминиевые бомбардировщики англичан летали без разрушений корпуса — но для послевоенных лайнеров потребовалась герметизация салона. Разница давлений на стенки лайнера со стороны атмосферы и со стороны салона, нагружая алюминиевый корпус рейс за рейсом, и погубила несколько крылатых машин.

На предварительных же испытаниях алюминий вел себя неплохо — поскольку эти испытания затрагивали еще только верхнюю часть коварной экспоненты, по которой точно просчитать дальнейшее ее поведение было нелегко.

4. У большинства читателей, без сомнения, со школы аллергия на формулы, поэтому мы и ограничим вышеизложенным разговор о формулах. Всем прочим — если они того пожелают — советуем посмотреть в курсе физики, как необычно ведут себя различные составляющие формул. Часто формула — это настоящая казацкая вольная республика, где каждый заявляет о праве жить по своим законам. Одни составляющие формул желают использоваться только в виде постоянных величин, другие — в виде моментальных значений, третьи не признают отрицательных значений, четвертые могут быть только коэффициентами, тогда как пятые могут служить аргументами функций — и так далее.

Все это говорит о том, что при изучении формул надо в первую очередь изучать смысл физических явлений, которые эти формулы обозначают. Смысл достаточно ясно виден только на примерах.

Кроме анализа физических принципов иногда полезно сделать анализ на физический принцип. Вместо обычного, привычного метода иногда куда лучше работает какой-нибудь принцип из учебника физики. Примером могут служить хотя бы газовые рули на ракетах фон Брауна, использованные немецким конструктором вместо привычных механических рулей.

У самолета Ил-62 передняя кромка крыла имеет "изломанный" вид. В чем смысл этого излома? При переходе на стреловидное крыло обнаружилось, что поток встречного воздуха идет не под крыло, а скользит по крылу, срываясь с его конца. Чтобы загнать воздух под крыло, стали использовать перегородки. Но на пассажирском лайнере такие перегородки были бы слишком велики. Тогда обратились к физическому принципу. Излом на крыле создавал большой воздушный вихрь, препятствующий движению воздуха вдоль крыла.

Следующая стадия анализа — определение границ. При анализе следует помнить, что каждое правило имеет свои границы применения.

Во время операции по спасению экипажа подводной лодки "Курск" среди прочих удивительных сообщений прессы дважды промелькнуло утверждение, что капитан якобы хотел положить лодку на грунт. Позднее часть родственников погибших отказались принять участие в траурной церемонии, считая, что команда сама положила лодку на дно, и ее еще можно спасти. Ограничиваясь чисто технической стороной этой трагедии, заметим, что лодку, подобную "Курску", на дно класть было просто нельзя — поскольку после этого она вряд ли могла бы всплыть. Архимедова сила выталкивает вверх тело только потому, что давление воды на тело снизу больше давления сверху (эта разница появляется из-за разности в весе столба воды на разных глубинах). Если снизу не вода, а илисто-песчаный грунт, давить снизу нечему — остается лишь груз воды, которая с большой силой прижимает лодку к грунту! Лодки с круглым сечением, лежащие на небольших глубинах и на твердом грунте, могут всплыть без особых помех — но в случае с "Курском" все было иначе.

Это типичный пример "граничных условий" — в данном случае, области действия закона Архимеда. Ошибка прессы и родственников вполне объяснима — в школьном учебнике физики этот момент не освещен, поскольку учебник имеет склонность к формулам, а не к качественным процессам.

Другой пример граничных условий. Во время пожара на Останкинской телебашне пожарным мешало то, что проходы были очень узки. Архитекторы могли бы провести совсем небольшое исследование, чтобы найти оптимальные величины проходов. Английский ученый Дж. Джонс опубликовал в своей книге специальное исследование, посвященное проходам. Он установил, что любой человек с полным комфортом может пройти проход шириной 62,5 сантиметра. Меньшее расстояние допустимо — но это уже не свободный проход, и потому он имеет ограничения на применение: 40 сантиметров — касание стены, 37,5 сантиметра — придется повернуться, 35 сантиметров — проход преодолевается с трудом — с выдохом, приподниманием на цыпочки, поднятием плеч и локтей.

Французский архитектор Корбюзье, изучив этот вопрос установил, что 50 сантиметров стандартного прохода в средствах транспорта вполне достаточно, чтобы прошел человек любой комплекции, расстояние же шириной всего в 1 метр 83 сантиметра, то есть в человеческий рост, позволяет пройти большой толпе. Поскольку жилье связано с жизнью человека, Корбюзье рассчитал архитектурные размеры и пропорции в соответствии с человеческими размерами и пропорциями и неукоснительно руководствовался ими, создавая проекты зданий.

В конце 1940-х Корбюзье приступил к проектированию "жилого комплекса" — гигантского здания, в котором жилье размещалось вместе с предприятиями бытового обслуживанием и частично — с небольшими предприятиями. Подобная планировка освобождала окружающее пространство для зелени, расстояние до работы сокращалось до минимума. Но при проектировании столь массивного сооружения возникла проблема: население "жилой единицы" примерно в одно и то же время должно было отправиться на работу. Следовало сделать широкий проход, однако Корбюзье сделал его шириной всего в 1 метр 83 сантиметра, несмотря на критику других архитекторов. И оказался прав. В проходе к "жилой единице" действительно никогда не возникало заторов.

В начале 2000 года в авиакатастрофе погиб известный журналист Артем Боровик. Журналистских версий на эту тему было много, но с технической точки зрения этот случай также довольно хорошо подпадает под понятие "граничные условия". Когда самолет резко взлетает (а как показало расследование, колесо злополучного самолета оторвалось от взлетной полосы раньше, чем нужно), угол атаки может достичь критических углов, когда воздушный поток уже не обтекает крыло, а резко срывается с верхнего края, образуя вихри. Это снижает подъемную силу самолета. Если при этом двигатели расположены за крылом, как в случае с Як-40, это завихрение приводит к неустойчивой работе двигателя. Но этим неприятности не кончаются. 70 процентов подъемной силы крыла создает разряжение над его верхней частью. Воздушный вихрь "выключает" заднюю часть крыла, и самолет проседает хвостом, отчего турбулентный поток налетает уже на рули высоты — если они расположены сверху, как и было в Як-40. Рули высоты становятся неэффективными, и машина попадает в режим "глубокого срыва", выход из которого невозможен. Самолет теряет скорость и начинает падать подобно листку дерева (что и было в случае со злополучным Як-40). Впервые подобный эффект проявился 3 июня 1966 года во время сертификации английского самолета "Трайдент". Четыре летчика-испытателя погибли.

Позднее гибли и другие летчики. Создатели "Трайдентов" вынуждены были внести в конструкцию специальные изменения, которые препятствовали бы слишком резкому взлету; но порой пилоты отключали эти предохранительные устройства, поскольку они вызывали неудобства.

Расследование так и не выявило конкретную причину катастрофы Як-40. Возможно, какой-то одной причины и нет — просто граничные факторы, сами по себе достаточно безобидные, наложились друг на друга.

Из этой катастрофы следует сделать вывод, что граничные условия нужно определять не только в отдельности, но и в комплексе, как наложение малозначимых отклонений (ранний взлет, нерегламентное отклонение предкрылков, отсутствие обработки крыльев средствами против обледенения и т. д.).

Следующим этапом исследования может быть вероятностный и статистический анализ.

Танк во время Второй мировой войны бронировали одинаково по всей высоте, пока кто-то не установил, что по разным причинам 90 процентов попаданий происходят выше одного метра. Это означало, что броню сверху можно было усилить за счет брони снизу.

В вероятностном анализе иногда может применяться теория вероятностей, но с рядом оговорок, которых преподаватели обычно не делают.

Теория вероятностей имеет весьма малое отношение к вероятностям реальной жизни. Теория базируются на бесконечных выборках и законах больших чисел; в жизни же бесконечного числа проб, конечно, никто не делает. Если вероятность поражения самолета российской ракетой равна, скажем, 0,95, а американской — 0,9, сделать вывод, какая из них лучше, нельзя, поскольку число испытаний могло быть разным, как и условия эксперимента.

Непонимание ограниченности теории вероятностей может преподнести самые разнообразные сюрпризы. К примеру, если вероятность неисправности составляет 1 процент, это не значит, что она ничтожно мала. На самом деле она чудовищно велика — из 100 случаев практически гарантировано возникновение одной неисправности. Мало того — эта неисправность может проявить себя не в сотый раз, а в первый. При этом из 100 случаев все 100 могут привести к неисправности. Теория вероятностей рассматривает бесконечные выборки; при 100 000 000 выборках вероятность в конечном итоге действительно может оказаться 1 процент.

Из всего этого следует сделать вывод, что изделие должно быть настолько надежным, чтобы о вероятности речь вообще не шла. Любая "вероятность" имеет причину — ее и надо отыскать. Проверьте "люфты", зазоры, возможность попадания посторонних предметов, износ со временем, поведение болтов при вибрации, возможность интенсивной или неправильной эксплуатации.

Что касается случая с танком, то 90 процентов тоже имеют объяснение — неровности земли, которые берут на себя часть снарядов, а также правило, содержащееся в учебниках по тактике, предписывающее стрелять из-за возвышенности.

Итак, вероятностный анализ — это не использование формул, а статистическая обработка всех данных эксперимента и последующие выводы для внесения необходимых изменений в конструкцию.

Теперь рассмотрим использование в анализе эксперимента.

В качестве примера хотелось бы привести научную деятельность русского ученого Д.К. Чернова (1839–1921), основоположника металловедения и теории термической обработки стали. Его имя сейчас можно найти не во всяком словаре — однако если бы не этот человек, Россия в конце XIX века могла бы катастрофически отстать от других европейских стран в области металлургии, а следовательно, и в сфере вооружений.

На Всемирной парижской выставке директор одного из крупнейших металлургических заводов Франции Монгольфье сказал:

"Считаю своим долгом открыто и публично заявить в присутствии стольких знатоков и специалистов, что наши заводы и сталелитейное дело обязаны своим настоящим развитием и успехом в значительной степени трудам и исследованиям русского инженера Чернова".

Историк науки Лев Гумилевский пишет о Чернове:

"Он первым начал вводить науку в технологические процессы".

Первая эпохальная работа, проделанная Д.К. Черновым, обязана своим появлением перевооружению армии после поражения в Крымской войне. При изготовлении крупнокалиберных орудий в России часть стволов по неизвестной причине при выстреле разрушалась. Удивительным при этом было то, что все стволы изготовлялись примерно по одному технологическому процессу, однако одни выдерживали десятки выстрелов, другие же разрушались еще при ковке, рассыпаясь под молотом на части. Разобраться в этом явлении и было поручено совсем молодому в те годы инженеру Чернову.

Прежде всего инженер начал с внимательного изучения процесса. Он проводил у печей дни и ночи, учился у опытных рабочих определять температуру по цвету стальной поковки.

В ходе исследований выяснилось, что сталь с крупными зернами на изломе имеет меньшую прочность, чем сталь с мелкими зернами. За этим экспериментом последовали другие. Оказалось, что ковка не влияет на внутреннюю структуру металла (ковкой уплотняли заготовки, убирая внутренние пустоты).

Следующим экспериментом стала ковка при разных температурах. При этом обнаружились изменения в структуре. Мало того — каждому сорту стали соответствовала определенная температура.

Изучая эти температуры, Чернов определил две самые критические. Первая температура, которую он назвал "точка а", отличалась удивительным свойством: понемногу темнеющая при остывании масса вдруг снова раскалялась, как бы вспыхивала и потом снова начинала темнеть, но уже до конца. Такое явление наблюдалось не всегда; при быстром охлаждении его не было.

Непонятная вспышка требовала объяснения. Чернов предположил, что при этой температуре сталь претерпевает какое-то внутреннее преобразование.

Чернов провел еще один эксперимент — он приказал закалить две болванки: прошедшую критическую точку и не прошедшую. Болванка, не прошедшая критическую точку, закалки не приняла, оказалась мягкой. Это было первое из многих открытий Чернова.

Чернов повторил эксперимент десятки раз и убедился, что ошибки не было.

Но это не решило главный вопрос — почему сталь получается то крупнозернистой, то мелкозернистой. Многие полагали, что для получения мелкой зернистости нужно усилить давление на сталь при ковке. Эксперименты мало соответствовали этой теории, но Чернов внимательно стал ее проверять. И нашел ключ к решению — "точку b", которая стала вторым его открытием. Эта точка тоже соответствовала определенной температуре. Металл при ковке остывал, и в какое-то время наступал малозаметный момент, когда поверхность начинала словно морщиться и лущиться. Отмечали это, конечно, и до Чернова, но только он зафиксировал для себя эту точку и начал проводить с ней эксперименты.

Выяснилось следующее. Сталь, которую нагревали не доходя до "точки а", не закаливалась совсем. Сталь, прошедшая "точку а", но не достигшая "точки b", начинала принимать закалку, "но по виду излома можно заключить, что в ней не совершается еще заметной перегруппировки частиц", отчего и после быстрого, и после медленного нагрева структура стали оставалась такой же, что и до нагрева. После же нагрева выше "точки b" происходила быстрая перегруппировка частиц; сталь образовывала аморфную воскообразную массу, которая при быстром охлаждении ниже "точки b" оставалась без перемены аморфной. При медленном же охлаждении масса начинала кристаллизоваться, то есть снова распадалась на отдельные зерна.

Из новой стали начали делать не только стволы крупнокалиберных орудий, но и стволы винтовок Мосина, пулеметов "максим", вагонные оси, колеса, корпуса судов и броневые плиты…

Вскоре перед Д.К. Черновым встала новая задача. Генри Бессемер открыл новый способ получения стали. Изобретатель гидравлического пресса и нового метода золочения бронзовой пылью различных изделий, Бессемер пришел в металлургию из другой области и, не обремененный традиционными представлениями, как бы между делом революционизировал металлургию. Для изобретенного им орудия требовалось отлить сталь более дешевым и быстрым способом, чем тот, что применялся, и он стал продувать чугун в тигле воздухом, чтобы усилить реакцию окисления углерода.

В первых же своих опытах Бессемер обнаружил, что при продувании сгорающие примеси — углерод, марганец и кремний — быстро выгорают, значительно повышая температуру. Это повышение резко снижало потребности в горючих материалах. Но… при воспроизводстве в России конвертера Бессемера обнаружилось, что сталь получается разного качества. Почему?

Этим вопросом занялся Чернов. Первым делом он решил определить наилучший способ наблюдения процесса и выбрал спектроскоп. Изменения в спектре позволили ему четко фиксировать превращения в ходе плавки стали. Этих превращений оказалось четыре. Примеси сгорали в разное время, что меняло характер и режимы плавки.

И вскоре установил, что: в плохом качестве стали, полученной бессемеровским методом, виноваты большое количество кремния и "слишком горячий ход процесса при перегретом чугуне". Чернов определил и те режимы, которые требовались для русского малокремнистого чугуна.

Однажды ученик Чернова подполковник Берсенев привез из Англии большой стальной кристалл, из усадочной пустоты стотонного слитка. Такой кристалл, не встречая препятствий для своего роста со стороны других кристаллов, достигает больших размеров, причем его форма не искажается. На заводе этим кристаллом никто не заинтересовался, и англичане охотно подарили его Берсеневу.

Сейчас изображение этого кристалла можно видеть, наверное, во всех учебниках по сталелитейному делу. Этот кристалл помог Чернову понять образование внутренней структуры стали:

"Одно вещество, более мягкое, более углеродистое, бросает оси, а другое, менее углеродистое, оставаясь в то время еще жидким, тотчас же вслед за тем облепляет ростки".

Из чисто теоретического вывода Чернов сразу сделал практический вывод: для лучшего уплотнения стали наряду с применявшимся способом прессования жидкой стали он разработал метод разливки во вращающиеся изложницы "В самом деле, если при отливке стали в изложницу эту последнюю приводить в быстрое вращательное движение, то растущие нормально к поверхности изложницы разрывные кристаллы не в состоянии будут так сильно развиваться, как это имеет место при спокойном росте, и сталь будет нарастать гладкими, аморфного сложения слоями".

Но и найдя этот метод, Чернов не прекратил научных исследований. Немецкий промышленник Крупп, воспользовавшись "точками Чернова", стал выплавлять сталь, не худшую, чем в России, а затем — и лучшую. А Крупп выпускал и снаряды.

Русский ученый решил выяснить, почему немецкие снаряды оказались лучше русских. Он надрезал снаряд Круппа вдоль так, чтобы потом при помощи клиньев получить правильный его излом. Для анализа требовался не срез, а именно излом. При этом обнаружилась удивительная вещь — внешняя оболочка снаряда резко отделялась от внутренней, причем местами могла совершенно отделяться. Отсюда был сделан вывод, что закалке подверглась лишь внешняя часть снаряда и этой закаленной оболочке придавали не очень прочную связь с внутренней массой. Благодаря этому при ударе о препятствие трещины не распространялись внутрь снаряда и он не разлетался на куски.

Такая идея была совершенно неожиданной — чтобы снаряд меньше разрушался, создать в снаряде сравнительно непрочный слой.

Разгадав главный принцип крупповских снарядов, Чернов предложил свой метод — путем подбора скорости охлаждения и повторных охлаждений получить не одну простую корку твердой стали, а двойную.

Это был совершенно иной принцип, чем у Круша, но в какой-то мере навеянный крупповским снарядом.

Чернов провел опыт с однннадцатидюймовым снарядом.

После нагрева снаряд был погружен в холодную воду на две минуты, затем вынут из воды на полминуты, вторично погружен в воду на три четверти минуты и опять вынуть на полминуты, в третий раз погружен в воду на одну минуту и опять вынут на двадцать секунд, затем его перенесли в горячую ванну с температурой сто восемьдесят пять градусов, где он оставался двадцать минут.

Температура ванны поднялась за это время до двухсот тридцати градусов, и снаряд уже имел по всей массе одинаковую температуру. Зарытый потом в сухую теплую золу, он остывал в течение двадцати четырех часов.

Все эти тщательно рассчитанные температуры и скорости охлаждения и отпуска сделали свое дело: положенный боком на наковальню пятитонного молота, снаряд этот выдержал пятнадцать полных ударов совершенно без всяких повреждений, даже без вмятин в точках удара. Между тем снаряд Круппа разбился при повторном ударе этого пятитонного молота.

Русские снаряды превзошли снаряды Круппа.

Удивительнейшие когда-то были времена — один русский ученый вел поединок со всем миром. И ни разу не проиграл.

Потом возникла новая проблема, которую Чернов снова удачно решил. Каналы стальных орудий рано или поздно выгорали; это считали неизбежным — но когда профессору Михайловской артиллерийской академии А.В. Гальдони один из слушателей задал вопрос "Почему выгорают каналы в стальных орудиях?", он вдруг понял, что с научной точки зрения этим вопросом никто серьезно не занимался. Этот вопрос мало освещался и в зарубежной литературе. А.В. Гальдони обратился к преподававшему в той же академии Д.К. Чернову.

Судя по тому, что в том же году Чернов начал читать курс о выгорании каналов в стальных орудиях, ответ был найден очень скоро. По докладу, сделанному ученым много позже, можно восстановить методику его поиска. От частной задачи он перешел к общей — исследовать разрушение поверхности металлических предметов, когда поверхность оказывается в условиях резких и быстрых изменений температуры поверхности.

После этого он прибег к аналогу, найдя схожий технологический процесс — горячую штамповку. Раскаленная заготовка вкладывается в нижнюю половину штампа, потом накладывается верхняя половина штампа и делается сильный удар молотом. После этого снимают верхний штамп, выбрасывают отштампованную вещь, обливают штамп водой для охлаждения и без промедления штампуют следующую заготовку. После более-менее продолжительной работы на внутренней поверхности штампа появляется сеть трещин.

Но существует и другой технологический процесс — холодная штамповка. При ней сетка трещин не появляется.

Чернов сделал вывод — разница в температуре. Следует определить, при какой именно температуре пороховых газов она начинает влиять на металл. Ученый вычислил эту температуру — около тысячи градусов. Теперь дело оставалось за химиками.

Были у Чернова и другие разработки, но одни из них требовали для своей проверки больших затрат, на которые заводчики не решались, другие же опередили время.

В чем же была причина постоянных успехов Чернова в научной работе? Конечно, не последнее место в них занимает искусство проведения эксперимента. В, казалось, непрерывном процессе охлаждения стали он смог рассмотреть две критические точки, в которых сталь меняет свои свойства. Разделив процесс по этим точкам, он внимательно изучил характеристики стали на каждом этапе. Только после этого он смог сделать конкретные предложения — в общем, тогда еще не создав конкретной теории. Хорошо поставленный эксперимент позволил сделать выводы и без твердого теоретического объяснения.

Только в кристалле увидев физический принцип роста зерен металла, Чернов смог дать научное объяснение — опять же на основе наблюдений.

Определив, что при плавке бессемеровской стали процесс имеет четыре стадии — то есть воспользовавшись своим алгоритмом проведения эксперимента, — он видоизменил продолжительность и характер плавки и выбрал лучший вариант.

"Наблюдение — выявление критических точек — определение характеристик процесса, происходящего между точками — вывод — проверка на опыте — создание новых процессов" — вот его главный алгоритм.

Этап эксперимента иногда может включать в себя моделирование.

Перед строительством Днепрогэса в ЦАГИ был проведен эксперимент, призванный определить возможность судоходства по Днепру после возведения плотины. Макет позволил выявить, что скорость воды чересчур велика. По этой причине в проект были введены коррективы — создали ограждающую дамбу. Без сомнения, если бы эксперимента не было, исправление ошибки после ее обнаружения на натуре потребовало бы огромных средств.

Даже простая модель способна выявить принципиально важный новый эффект. На заре вертолетостроения сотрудник Юрьева — создателя "автомата перекоса" (заднего винта вертолета) Саблин смоделировал поведение воздуха при работе винта вертолета с помощью всего лишь дыма сигареты. Но это позволило выявить неожиданный эффект — сжимание струй за винтом, несмотря на действие центробежных сил. Этот эффект лёг в основу так называемой теории Саблина — Юрьева.

Однако при моделировании часто возникает вопрос о соответствии результатов испытаний на модели истинным. К примеру, при переходе от самолета к модели меньших размеров характер явлений искажается. Поэтому модель для продувки приходится изготовлять в натуральную величину.

Мало кто знает, что перед штурмом Берлина была построена его модель, по которой военачальники учились как лучше воевать в этом городе.

Следующим этапом анализа является количественная оценка. Результат работы изделия требуется выразить в численной форме. После этого определяется либо максимальное или минимальное значение, либо диапазон допустимых значений для выбора какого-то оптимального уровня, при котором должно работать устройство.

При этом сначала выбирается критерий. Часто критерий не определен; в этом случае требуется создать свой — к примеру, расстояние, на котором 90 процентов телезрителей не видят муара на телеэкране.

Следующим этапом анализа является изучение работы изделия на практике.

Результаты нововведений должны изучаться не только на испытательных полигонах, но и в реальной работе. Отзывы тех, кто непосредственно использует продукт конструкторской мысли, — самое главное в анализе. После этих отзывов следует доработка — а возможно, и отказ от устройства.

В нашей стране существует давняя традиция игнорирования обратных связей. С примерами читатель наверняка прекрасно знаком, и приводить их здесь смысла нет.

Вообще же для успешной деятельности обратную связь необходимо ввести. Лучше всего использовать для этой цели вопросник об основных спорных моментах. При этом следует помнить, что опрашиваемые склонны говорить то, что от них ждут (когда я был репортером, мне порой задавали вопрос: "И что мне говорить?"). Поэтому самые важные вопросы следует прятать среди малосущественных — чтобы ответы были спонтанными и естественными. Нужно также непременно задавать вопросы общего характера, чтобы опрашиваемый мог сообщить информацию, о которой задающий вопросы и не подозревает. Дж. Джонс приводит пример результатов подобного опроса:

"Так, машинисты тепловозов указали на то, что основную трудность в пути для них представляет не ориентирование в показаниях приборов и органах управления, а точное определение местонахождения поезда в данный момент. Они определяют его, сопоставляя элементы ландшафта за окнам кабины и звук работы двигателя с привычными ассоциациями для данной точки пути. Отсюда можно сделать выводы, что обзор из кабины и звук работающего двигателя (повышающийся или понижающийся в зависимости от уклона дороги) значительно важнее, чем шкалы и сигнальные лампы приборов, характеризующие работу двигателя. Как и другие операторы, работающие в кабинах транспортных средств, машинисты оказались весьма чувствительными к сквознякам, к которым они не в состоянии адаптироваться, но которых не могут и избежать, так как вынуждены находиться в фиксированной рабочей позе.

Опрос шоферов такси показал, что их больше волнует проблема разборчивости речи в шуме, чем комфортность сиденья. Они главным образом жаловались на то, что шум работы двигателя заглушал едва доходившие до водителя указания пассажиров, с трудом проникавшие через стеклянную перегородку, отделяющую салон от водителя в английском такси. Один из водителей выложил пол резиновым покрытием, чтобы заглушить шум двигателя в своей машине. Всегда полезно уделять внимание тем примитивным способам, которые потребители приспосабливают к оборудованию, причем важно выяснить, почему они так делают. Некоторые из опрошенных водителей изменили наклон подушек сиденья в обратную сторону, что облегчило им доступ к ножному управлению".

ТРЕТЬЕ ПРАВИЛО ДЕКАРТА

Третий принцип Декарта гласит:

"Руководить ходом своих мыслей, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном порядке вещей не предшествуют друг другу".

Согласно Декарту, прежде всего требуется добраться до самых элементарных понятий:

"Нужно обращать острие ума на самые незначительные и простые вещи и долго останавливаться на них, пока не привыкнем отчетливо и ясно прозревать в них истину".

Что именно позволяет прозревать начала "отчетливо и ясно"? Этим инструментом Декарт называет интуицию — но не в обычном понимании этого слова, а особого рода интуицию. "Под интуицией, — пишет он, — я понимаю не веру в шаткое свидетельство чувств и не обманчивое суждение беспорядочного воображения, но понятие острого и внимательного ума, настолько простое и отчетливое, что оно не оставляет никакого сомнения в том, что мы мыслим, или, что одно и то же, прочное понятие ясного и внимательного ума, порождаемое лишь естественным светом разума и благодаря своей простоте более достоверное, чем сама дедукция, хотя последняя и не может быть плохо построена человеком, как я уже говорил выше.

Так, например, каждый может интуитивно постичь умом, что… треугольник ограничивается только тремя линиями, что шар имеет только одну поверхность, и подобные им истины".

На основании этого "достоверно известного" можно, по Декарту, выводить новые истины.

"Отметим, — оговаривается Декарт, — что не нужно с самого начала браться за исследование трудных вещей, но прежде чем приступить к разрешению каких-либо определенных вопросов, нужно сначала собрать все без разбора сами собой пришедшие в голову сведения, затем постепенно просмотреть их, чтобы узнать, нельзя ли вывести из них какие-нибудь другие, из этих посылок еще и т. д.".

Декарт считал, что после того, как установлены "начала", познание природы невозможно без опыта. Только практика, а не самые ученые теоретические изыскания, способна дать истинные знания.

Ф.М. Достоевский говорил:

"Общие принципы только в головах, а в жизни одни частные случаи".

Было и другое мнение:

"Главное не факты, а суть. Решительность в осуществлении социальной революции… выросла во мне из духовного неприятия всякого увлечения тривиальностью, вызывающего прагматизма, всего того, что не оформлено идеологически и не обосновано теоретически".

Автор этого высказывания — Л.Д. Троцкий. Создатель концлагерей, трудармий, сокрушитель старой России. Что не вписывалось в теорию и "не было оформлено" — резалось по живому.

Казалось бы, принципы Декарта просты. Жаль, что следуют им не часто.

Примеров можно привести великое множество. Мы ограничимся одним — формулировкой закона Джоуля-Ленца из одного учебного пособия:

"Количество теплоты, выделившейся в проводнике при прохождении по нему электрического тока, прямо пропорционально квадрату силы тока, сопротивлению проводника и времени прохождения тока".

Ниже приводится формула: Q=I2Rt. Казалось бы, все правильно, формулировка соответствует формуле. Но… чуть ниже, используя закон Ома, автор приводит другой вид этой формулы: Q=(U2/R)t. Исходя из этой формулы, количество теплоты ОБРАТНО пропорционально сопротивлению. Так чему же верить?

Противоречия не было бы, если бы вместо "пропорционально" стояло бы "численно равно". "Равно" написано, в частности, в учебнике по физике для 8 класса (Шахмаева Н.М… Шахмаев С.Н., Шодиев Д.Ш. М.: Просвещение, 1995, с. 52).

Опять же — формулировка строится по формуле, а не на основе тщательного изучения явления. Обратите внимание на подобные разночтения, когда будете готовиться к экзаменам в вуз.

Домашнее задание на усвоение третьего правила Декарта. В словаре можно найти определение: "линия — общая часть двух смежных областей поверхности". Таким образом, линия определяется через более сложное понятие — плоскость. Попробуйте сделать определение по Декарту, то есть на основе более простого элемента — точки. У меня получилось:

"Линия — геометрическая фигура, представляющая собой непрерывную последовательность точек".

А какой результат получите вы? Какие еще определения вы можете дать сами, используя принципы Декарта?

Иногда, решая задачу, лучше пытаться решить не собственно ее саму, а задачу в более широкой постановке, затрагивающей более глубинные ее особенности.

При вступлении Японии в войну солдаты императора успешно воевали не только против американцев, в Пёрл-Харборе, но и против англичан: девяти японским бомбардировщикам и торпедоносцам удалось потопить "Принс оф Уэльс" и "Рипал", которых прикрывала целая эскадра британских кораблей.

Японцам удалось добиться успеха потому, что стрелки зенитных орудий кораблей задались естественной, на первый взгляд, целью — сбивать самолеты. Чтобы попасть наверняка, они подпускали бомбардировщики ближе и расстреливали самолеты в упор, когда те с ревом проносились над палубой. Ошибка заключалась в том, что зенитчики стреляли в те самолеты, которые уже сбросили торпеды. Линкор и крейсер — не средства борьбы с самолетами, и, исходя из этого, зенитчикам следовало вести заградительный огонь, поскольку далеко не каждый пилот способен вести самолет навстречу облакам из взрывов.

Уничтожение самолетов противника — это задача истребителей. Любопытно, что лучший ас Второй мировой войны Эрих Хартманн начал с того, что четко определил свою задачу. Он никогда не ввязывался в бой. Зачем? Он должен сбивать. Потому он нападал внезапно, со стороны солнца, из облаков, стремительно заходил в хвост неприятелю, наносил короткий кинжальный удар — и немедленно уходил. Пошел самолет противника к земле или нет — это неважно. Если враг не сбит, то он был способен сопротивляться — а Хартманн бороться с ним на равных был не намерен. Рыцарские поединки не для него. Он стремился именно сбить — и как можно больше. Если не удалось подкараулить в этот раз, он подкараулит в следующий или еще в следующий…

Быстрая оценка противника, стремительный заход в хвост и резкий уход Э. Хартманн сложил в магическую формулу "Увидел — решил — атаковал — оторвался", которая принесла ему 352 победы.

Джордан Айян ввел понятие "цель, а не проблема" (ЦНП). Суть данной установки — подсказать, что задача может носить частный характер; решать следует не данную задачу, а задачу приближения к главной цели.

Примером может служить история космического корабля "Галилей". "Галилей" был разработан в 1980-х годах для полета к Юпитеру, но руководство НАСА, сделав подсчеты, выразило озабоченность — не прожжет ли ракетный двигатель "Галилея" тонкие стенки грузового отсека.

Руководство НАСА предложило поставить на ракету другой ракетный двигатель. Однако инженеры на это возразили: необходимого для достижения Юпитера ускорения другой двигатель не обеспечил бы.

Казалось, проект зашел в тупик. К счастью, инженеры перешли от проблемы (ракетный двигатель "Галилея" может повредить космический корабль) к общей цели (добиться нужного ускорения). Это позволило найти решение: использовать силу гравитации Венеры, которая могла развернуть космический корабль и подтолкнуть его к Юпитеру.

Говоря о третьем правиле Декарта, нам придется несколько отвлечься от темы, совершив экскурс в историю развития научных методов. Первобытный человек действовал методом проб и ошибок — примерно как сейчас действует шимпанзе. Если в результате единичной попытки у шимпанзе ничего не получается, она может отказаться от задачи, даже если решение находится рядом. Поискать другое решение шимпанзе может просто не прийти в голову; для планомерного же поиска решения требуются сознание, развитая система рассуждений и научный метод.

Исторически первым научным методом, который освоил человек, стала индукция — логический метод, основанный на умозаключениях от частных случаев к общему выводу, от отдельных фактов к обобщениям. Так называемые "случайные открытия" — Архимеда в ванне и т. д., — строго говоря, чисто случайными не являются, поскольку эти открытия были сделаны благодаря умению увидеть в частном общее, осуществлять индукцию.

Однако строго научным метод индукцию все же назвать нельзя. Общие выводы делаются из частных явлений — но перечень этих явлений может быть неполон, их трактовка неверна, а язык, которым описывается явление, недостаточно точен. Вспомним, как хозяин Эзопа в ответ на просьбу баснописца освободить его от рабства говорил: "Если в небе появятся два коршуна, значит, твое освобождение угодно богам". Через некоторое время Эзоп видит двух коршунов и прибегает к своему хозяину: "Я вижу двух коршунов!". Хозяин выходит: "Где они?" "Они были! Они улетели…" Свободы Эзоп не получил.

Исходная посылка, решившая судьбу Эзопа: воля богов заявляет о себе появлением коршунов. Естественно, подобных посылок можно создать сколько угодно, и они могут привести к самым разным результатам. Поэтому со временем начала создаваться так называемая "семантика" — искусство правильного выбора исходных предпосылок. К сожалению, "искусство правильного выбора исходных предпосылок до наших дней не вылезло из пеленок" ("Знание — сила", 1977, № 5, с. 43). В этой книге мы уже приводили примеры неправильных определений — напечатанных в учебниках и справочниках Семантика действительно до сих пор находится в прискорбном состоянии — и даже в странах с развитой наукой. Причин здесь много: наличие исторически сложившихся определении и терминов, использование одних и тех же терминов в разных областях, сама ограниченность человеческого языка, а также чисто субъективные факторы.

После того как в ходе развития науки метод индукции дал возможность оформиться первым более-менее научным теориям, возникла дедукция: логические умозаключения от общих суждений к частным или другим общим выводам. Некоторые положения — ясные, бесспорные, повторяющеюся — принимались за аксиомы, и из них уже выводилось все остальное. Это "остальное" — формулы, формулировки, теоремы — можно было применять в реальной жизни, поскольку его истинность считалась доказанной.

Поскольку термины "индукция" и "дедукция" весьма схожи, я хотел бы предложить читателю мнемонический прием по запоминанию их отличия.

Слово "индукция" полезно связать с образом индуса, йога, созерцателя, который наблюдает окружающий мир — и из частных случаев делает свои обобщения (верные или неверные).

Слово "дедукция" имеет приставку "де", что обычно обозначает разрушение ("деградация", "девальвация" и тд.), то есть общее (теория, догма, аксиома, постулат) распадается на более мелкие части (частные применения).

Заметим, что дедукция позволяет переходить не только от общего к частному, но и от одного общего к другому общему. Из календаря по наблюдениям природы, к примеру, можно создать календарь сельскохозяйственных работ. Это "другое" общее — частное применение более глубинного явления, так что нашему мнемоническому правилу данное уточнение не противоречит. Заметим также, что когда из нескольких аксиом создается обширная теория — это тоже дедукция, переход от общего к частному, а не индукция.

Дедуктивный метод оказал просто революционизирующее влияние на науку. Геометрия в том виде, в котором мы учили ее в школе, была создана именно благодаря дедуктивному методу.

Однако в других науках применить дедуктивный метод, то есть рассматривать каждое новое явление с точки зрения существующей теории, твердо определенных или аксиоматированных посылок, оказалось непросто. Обилие неясностей в явлениях и в описании этих явлений часто вынуждает подходить к новым явлениям с помощью не дедуктивного, а индуктивного метода, то есть вводить для нового явления самостоятельное описание, никак не связанное с общей теорией, а порой и создавать теорию, ломающую самые основы прежней, казалось бы полностью доказательной. Так за ясной, легко объяснимой и логической классификацией физического мира, созданной Ньютоном, появилась классификация мира Максвелла, а за ним — Эйнштейна. В наши же дни существует такое множество поправок и опровержений теории относительности Эйнштейна, что их тоже уже вполне можно начать классифицировать.

Дедуктивный метод познания сумел вытеснить индуктивный только из тех разделов естествознания, где сравнительно рано удалось — индукцией и методом проб и ошибок — получить достаточно приемлемую семантику. В других отраслях человеческого знания — физике, биологии, социологии — подобного переворота сделать не удалось. И потому после периода первичной классификации в этих науках наступил относительный застой — на многие столетия, до научного переворота, произошедшего в XVII веке.

Этот переворот был возможен в первую очередь благодаря широкому распространению эксперимента — того, чем брезговали греки, предпочитая любой физической работе умозрительные философствования. Галилей, Декарт и Ньютон были блестящими экспериментаторами. Однако вместе с приверженностью к эксперименту этим ученым было присуще еще одно свойство: возникшую в голове идею они рассматривали не как некую данность, а как гипотезу, которую можно подтвердить или опровергнуть экспериментом. Прежние методы — от частного к общему, от общего к частному — дополнились положениями, которые носят вероятностный характер. Порой на этих, еще не доказанных гипотезах строились целые конструкции. Чуть забегая вперед, можно привести в пример Максвелла, который, исходя из чисто умозрительных допущений, математически вывел существование электромагнитных волн. Вся его конструкция висела в воздухе, но конечный результат этой конструкции можно было доказать и опровергнуть — экспериментом. Когда электромагнитные волны, благодаря развитию техники, были обнаружены, это доказало истинность основополагающих базовых допущений Максвелла.

Получившие права научного гражданства, гипотеза и эксперимент как бы ввели обратную связь в процесс научного познания. Конечно, и гипотезу, и эксперимент исследователи применяли и раньше, но только в XVII веке эта пара стала осознанным научным методом. Если гипотеза себя не оправдывала, процесс познания не прерывался; неверную гипотезу рассматривали не как чисто негативный фактор, а как полноправную часть эксперимента, в которой истину находили отбрасыванием ненужных альтернатив.

Даже основополагающие положения прежней — казалось, незыблемой — дедуктивной науки были приняты сторонниками нового метода как гипотезы — и многие из этих положений действительно оказались неверны! Аристотель утверждал, что "тело тем быстрее падает на землю, чем оно тяжелее", и ему даже в голову не приходило усомниться в созданном им положении. Если бы он усомнился, он мог бы проверить свою мысль, хотя бы приказав рабу сбросить два ядра разного веса с башни. Он этого не сделал — эксперимент с падающими телами провел только Галилей двумя тысячелетиями позднее.

Благодаря новому методу в XVII–XVIII столетиях на прочную основу встали физика, химия и физиология — первый раздел биологии, где оказалось возможным проводить активные эксперименты и тем самым быстро проверять гипотезы.

К сожалению, в третьем правиле Декарта, в котором говориться о "началах", не сказано о необходимости "опыта", и поэтому мне пришлось пускаться здесь в столь пространное историческое объяснение. Но о необходимости опыта Декарт говорит в своей книге дальше, приводя и описания опытов. Именно Декарт вместе с его поколением ученых проложили дорогу новому ночному методу. "Четыре правила Декарта" являются в некоторой степени суммацией научного метода Аристотеля, но научная деятельность самого Декарта стояла уже на принципиально более высоком уровне, чем метод великого грека. Возможно, столь принципиальный шаг Декарт и смог сделать именно потому, что достаточно полно изучил научные методы своих предшественников.

Завершая разговор о третьем правиле Декарта, приходится заметить, что даже метод гипотез и эксперимента не всегда ведет к определению истины. К примеру, созданная Линнеем и используемая сейчас в биологии классификация по пестикам и тычинкам является весьма условной, она порой разделяет биологически родственные виды растений и объединяет чуждые. Это понятно — мы можем наблюдать мир растений таким, каким он является в наши дни, когда многие промежуточные звенья давно отмерли; полная система должна была бы включать в себя и исчезнувшие виды, но об этих растениях мы теперь можем только строить догадки.

Метод гипотез и эксперимента пока не может помочь нарисовать целостную картину и в физике. В этой науке еще есть много необъяснимого, и эксперименты не могут внести ясность просто потому, что не существует достаточного количества гипотез. Во всем мире система образования долгое время традиционно имела ярко выраженный "дедуктивный", а не гипотезо-экспериментальный характер, и это, несомненно, отражается на подготовке будущих ученых. Особенно это беспокоит Германию, в которой после Второй мировой войны не появилось ни одного яркого имени в теоретической физике. Немецкая школа долгое время имела ярко выраженный классический характер, основанный на заучивании уже существующих классификаций и теорий, анализе уже существующих понятий. Когда-то это давало блестящие результаты, но в современной конкурентной борьбе побеждает новое, интересное и неожиданное. Поэтому немецкая школа сравнительно недавно перестроилась на то, чтобы учить мыслить. По крайней мере, такую задачу перед ней ставил канцлер Г. Коль, считавший, что самое большое богатство Германии — это ее талантливая молодежь.

ЧЕТВЕРТОЕ ПРАВИЛО ДЕКАРТА

Последним из четырех правил Декарта является:

"Делать всюду настолько полные перечни и такие общие обзоры, чтобы быть уверенным, что ничто не пропущено".

Этот метод может показаться простым, но простота очень обманчива. В этом можно убедиться на многих примерах; самым, на наш взгляд, интересным, является пример из астрономии.

Обычно новые явления на звездном небе открывают астрономы-наблюдатели. Работавшие в США немец В. Бааде и швейцарец Ф. Цвикки предсказали существование нейтронных звезд, проведя расчеты на бумаге.

Прошло немало времени, и их предвидение подтвердилось. Как же удалось вычислить "нейтронные звезды"? Так называемым "методом направленной интуиции".

Цвикки предложил строить на бумаге таблицу, где на одной оси записывались ВСЕ параметры будущей теории, а на другой — ВСЕ возможные значения этих параметров, какими бы странными и нелепыми они ни казались. Затем все эти значения тщательно анализировались. Цвикки рассказал о том, как он пришел к идее нейтронных звезд:

"За основной параметр одной из осей морфологического ящика я взял характерные размеры звезды. Эти размеры являются комбинациями мировых постоянных: постоянной Планка, гравитационной постоянной, скорости света, массы протона, а также массы и заряда электрона. Пусть самая большая из возможных комбинаций соответствует звездам-гигантам. Вторая комбинация постоянных меньше в 20 раз. Пусть она соответствует звездам-карликам, таким, как наше Солнце. Следующая характерная длина еще в тысячу раз меньше. В звездных масштабах она соответствует размерам белых карликов — около 10 тысяч километров. Обычно все исследователи здесь и останавливаются. Но давайте отбросим инерцию. Нам нужно избавиться от психологической инерции в представлениях о размерах звезд. Пересилим себя и пойдем дальше. Очередное сочетание постоянных дает характерную длину в несколько сотен раз меньшую, чем предыдущая. Что это — звезда размером в несколько километров?! Первое, что хочется сказать, — это невозможно! Но мы должны заставить себя забыть это слово. Пусть возможно. Что это за звезда? Подсчитаем ее плотность. Разделим массу, равную массе Солнца, на объем шара радиусам в один километр. Получим невероятное значение: 100 миллиардов тонн в кубическом сантиметре! Обычное вещество из атомных ядер и электронов при такой плотности существовать не может — не позволяют электрические силы отталкивания. Нужны нейтральные частицы. Мы их знаем — это нейтроны. Звезда состоит из нейтронов, тесно прижатых друг к другу. Но для того, чтобы сжать звезду до такой огромной плотности, возражает психологическая инерция, нужно совершить колоссальную работу против сил тяжести, скомпенсировать потенциальную энергию тяготения. Для нейтронной звезды величина этой потенциальной энергии около 1073 эрг. Но… ведь как раз такая энергия выделяется при взрыве сверхновой! Вот и решение. Да, нейтронные звезды могут существовать.

Более того, никакие другие звезды, кроме нейтронных (гиганты, обычные и белые карлики), не могут объяснить такого огромного выделения энергии при вспышке. Отлично. Теперь можно остановиться, продумать эту идею, полученную методом направленной интуиции. Но… разве уже все ячейки заполнены? Есть еще одна характерная длина, еще одна комбинация мировых постоянных — на восемнадцать порядков меньше предыдущей длины! Этой длине соответствует звезда с радиусом 10 -13 сантиметров. Размер электрона. Звезда, сжатая почти в точку…".

Подобный метод помог Ф. Цвикки сделать в конце 1930-х годов еще ряд научных открытий. В начале Второй мировой войны Ф. Цвикки, ставший гражданином США, был призван на военную службу и до конца войны занимался разработкой ракетных систем. Свой метод он применил и здесь, составляя для ракетных двигателей схемы со всеми возможными параметрами.

Что такое периодическая система Менделеева? По сути — это "контрольный перечень" элементов по зарядам атомных ядер, оформленный в таблицу, вертикальные столбцы которых объединяют группы элементов, сходные по свойствам. Появившись на свет, таблица позволила определить характеристики недостающих элементов и тем самым помогла их открыть.

То же самое можно сказать про классификацию Линнея. "При применении идей Линнея, — писал В. Вернадский, — сразу открылось множество совершенно неожиданных правильностей и соотношений, возникли совершенно новые научные вопросы, не приходившие в голову предшествовавшим натуралистам, появилась возможность научного исследования там, где раньше предполагалась "игра природы" или не подчиняющиеся строгим законам волевые проявления созидательной ее силы".

Но составить тщательный "контрольный перечень", который бы учел все особенности, бывает полезно не только в науке.

Во время знаменитой "Битвы за Англию" в воздухе над Британией схватились истребители двух типов — немецкий "мессершмитт" и английский "спитфайр". В мощности двигателей — 1175 и 1030 л.с. соответственно — превосходство имел "мессершмитт", в весе — тоже: немецкий самолет был легче на 200 килограммов. Но в ходе боев выяснилось, что быстрее летает, как ни странно, именно "спитфайр". Объяснялось это тем, что немецкие конструкторы, достигнув отдельных выдающихся характеристик, на этом успокоились, английские же постарались учесть все факторы, которые только могли.

На английском самолете убиралось заднее колесо — в отличие от немецкого, — что снижало аэродинамическое сопротивление. Перед каждым боевым вылетом отверстия пулеметов "спитфайра" заклеивались тканью, которая рвалась во время стрельбы.

Контуры немецкого истребителя были "рублеными", англичане же придали крылу трудную в технологии эллипсообразную форму, которая, однако, минимизировала так называемое индуктивное сопротивление.

"Спитфайр" имел необычно широкое для истребителя крыло, с удивительно малой его высотой. Но коэффициент лобового сопротивления крыла пропорционален квадрату отношения именно высоты крыла к хорде. Лобовое сопротивление крыла "спитфайра", таким образом, оказалось ниже. Широкое крыло к тому же давало большую маневренность.

Несмотря на численный перевес люфтваффе, доминирования в воздухе Гитлер так и не получил — и именно из-за этого не решился высадить свои войска в Великобритании, решив поискать шансы в другом направлении.

Английский ученый в области методов конструирования Дж. Джонс полагает, что "контрольные перечни — самое простое и приносящее непосредственную пользу средство решения проектных задач". Контрольные перечни в Британии составляются на многие изделия. Даже планировка рабочего места в британском военном ведомстве проверялась на соответствие определенному контрольному перечню (этот пример приводит Дж. Джонс).

"Контрольные перечни" под названием "бизнес-планов" активно используются в организации бизнеса. Американский миллионер Харри Роузен в книге "Как стать миллионером" советует:

"Составляйте свой бизнес-план так, как если бы вы объясняли свои мысли работнику: Что представляет собой то дело, которым вы намерены заняться? Где вы будете этим заниматься? Какую продукцию или услуги вы будете предлагать? Дайте описание рынка вашей продукции или услуг. Сообщите обо всех связанных с этим делом людях. Определите источники ресурсов. Цели. Как (метод) и когда (график) вы будете осуществлять свою деятельность, чтобы выполнить поставленные цели?

…Составляйте списки. Составьте список самых важных вещей, которые определяют ваш успех. Составьте список того, что может поставить под угрозу достижение успеха".

Последние слова следует отметить особо. Они говорят, что необходимо, по сути, создавать не один, а ДВА контрольных перечня. Один — позитивный, другой — негативный. Негативным часто пренебрегают — а порой именно он дает самые важные идеи.

Один из бывших лидеров Белого движения А.И. Деникин как-то с удивлением — и явным удовольствием — писал, что русская эмиграция оказалась самой успешной в истории. В чем была причина этого успеха? Деникин считал этой причиной патриотизм, надежду, что можно будет вернуться на родину.

Однако одна эмигрантская газета" тоже немало озадаченная внушительными успехами бывших изгнанников, нашла этому более материалистическое объяснение. Русские умели находить то, чего не хватает в данной местности. Кафе? Они построят кафе. Аптеки? Они откроют аптеку. Океан разрушает берег? Они предложат муниципалитету проект укрепления берега. По сути, русские прежде всего создавали "отрицательный контрольный перечень".

Многие открытия и изобретения обязаны своим появлением не вдохновенным озарениям, а досадным мелким неприятностям.

Американцу Джеймсу Ритти, владевшему рестораном в штате Огайо, досаждали мелкие кражи. Путешествуя на океанском лайнере, Ритти посетил машинное отделение и увидел механизм, подсказавший ему идею, сделавшую его изобретателем современного кассового аппарата.

Джордж де Маестраль, совершая восхождение в Швейцарских Альпах, вынужден был очищать одежду и шерсть своей собаки от репейника. Внимательное изучение репейника выявило наличие большого числа крючков на его поверхности. Благодаря этому исследованию Маестраль стал изобретателем застежки "велкро", более известной как "липучка".

Элмер Амброуз Сперри, путешествуя по морю, упал с корабельной полки. Он взял гироскоп, бывший в то время лишь детской игрушкой, и изучил возможности его использования для навигации. Именно Сперри принадлежит слава изобретателя гирокомпаса.

Похоже, что многие изобретатели начинают свой путь к славе с зубов, разбитых о нижнюю полку.

А многие золотые головы остаются безвестными — из-за того, что судьба не натолкнула их на какую-нибудь общественную потребность.

Английский ученый в области мышления Эдвард де Боно предлагает рассматривать любую идею с трех сторон — положительной, отрицательной и проблемной. Свой метод он называет "ПМИ" — "плюс, минус и интересно". Обучая детей своему методу, он предложил им оценить предложение выдавать каждому из них ежедневно по пять долларов. Из тридцати учеников все тридцать нашли эту идею замечательной. Тогда де Боно разбил класс на группы и предложил определить негативные стороны этого предложения. И вскоре выяснилось, что негативных сторон у этой идеи больше, чем позитивных. Ученики обнаружили следующие отрицательные стороны: "Старшеклассники будут отбирать деньги", "Родители перестанут выдавать карманные деньги и перестанут дарить подарки", "Школа поднимет плату за питание", "У школы не будет денег на покупку микроавтобуса" и т. д. Из тридцати учеников двадцати девяти идея уже перестала нравиться.

Кроме негативной и позитивной стороны у каждой идеи есть сторона, которую трудно сразу оценить. Именно ее Боно назвал "проблемной". Он учил детей видеть и эту сторону. Она особенно ценна тем, что может подсказать путь к новым возможностям, которые, в свою очередь, могут оказаться и негативными, и позитивными.

Составление "контрольного перечня" порой полезно и для самого себя — чтобы прояснить собственные смутные идеи или детализировать их.

Президент корпорации "Крайслер" Ли Якокка в своих воспоминаниях приводит обращенные к нему слова президента компании "Форд" Макнамары:

"Отправляйтесь домой и вечером изложите свой великий замысел на бумаге. Если вам это не удастся, вы, следовательно, его еще не додумали".

"Это был ценный совет, — пишет Якокка, — и я с тех пор стремился ему следовать. Когда кто-либо из моих служащих приходит с какой-то идеей, я прошу представить ее в письменном виде… В разговоре можно — даже не отдавая себе в этом отчета — высказывать всякого рода смутные и нелепые идеи. Когда же вы излагаете свои мысли на бумаге, происходит нечто такое, что побуждает вас вникнуть в конкретные детали. При этом гораздо труднее ввести в заблуждение самого себя или кого-то другого…".

Подобный метод Якокка стал практиковать в компании "Крайслер", став ее президентом:

"Регулярно раз в три месяца каждый менеджер садится за стол рядам со своим непосредственным начальником, чтобы обсудить итоги сделанного и наметить цели на следующий квартал. Если у него с начальником достигнуто полное согласие относительно намеченных целей, менеджер оформляет их в виде письменного документа, который начальник визирует своей подписью…

Система квартальных докладов представляется почти элементарной, если игнорировать тот факт, что она эффективна. Эффективность ее обусловлена рядом причин. Во-первых, она позволяет человеку быть самому себе хозяином и определять самому себе задачи. Во-вторых, она делает его труд более плодотворным и заставляет проявлять инициативу В-третьих, она способствует продвижению новых идей до самого верха. Квартальные доклады заставляют менеджеров обдумать и взвесить итоги своей деятельности, свои планы на предстоящий срок и способы их реализации. Лучшего метода стимулировать новые подходы к решению возникающих проблем я не нашел".

Заметим, что это — лучший метод человека, которого считали лучшим менеджером Америки.

Для России, правда, применение этого метода требует существенного уточнения. Якокка считает само собой разумеющимся то, что написанные дела окажутся выполненными. Все пожелания Генри Форда его сотрудники воспринимали как приказ. Для России же подобное совсем не разумеется. Наверняка вы видели много людей на самых различных уровнях, особенно в госучреждениях, которые почти ничего не делают. Дело обычно и без этих бездельников двигается за счет остальных, пока остальные рано или поздно не уходят, поскольку бездельники, как правило, не просто ничего не делают, а мешают работать — да и "ишачить" за других надоедает. Так что если вы хотите сохранить хороших работников, следите за занятостью всех.

Требуется и еще одна поправка. Я помню, как во время обучения на военной кафедре один полковник поручил нам — двум человекам наряда — оформить стенд. Кому именно делать стенд, он не указал, старшего не назначил. Мой напарник надолго отвлекся по своим делам, я занимался проверкой документов, стенд так и не был до конца завершен. Претензии полковник предъявил мне.

Этот "настоящий полковник" не знал основного принципа армии — единоначалия. Следовало поручить работу конкретному лицу или, лучше всего, назначить старшего.

Конкретное поручение конкретному человеку в конкретный срок с обязательной проверкой исполнения — вот необходимое российское дополнение к методу Якокки.

Выражать свою мысль на бумаге полезно всегда — это дисциплинирует мысль. То, что вы написали, можно потом и выбросить — главное, что бумага помогла вызреть идее.

Невролог А. Вейн, размышляя о связи творчества с деятельностью мозга, писал:

"Физик Э.Л. Андроникашвили вспоминал как-то об одном открытии Л.Н. Толстого — о разговоре Наташи и Пьера. Наташа рассказывает Пьеру о своей любви к князю Андрею и о смерти князя. Она описывает свои переживания и вдруг начинает ощущать несоответствие того, что она говорит, своему отношению к Пьеру: Она сознает, что ее чувства к князю Андрею поколеблены, и временем и этим рассказам, она уже почти понимает, что не любит князя и что в ней просыпается любовь к Пьеру. Но она не в силах сказать о ней, потому что для выражения нового чувства у нее еще нет образов и нет слов. Слова у нее есть только для старой любви; они уже перестали выражать истину, но она еще не может расстаться с ними.

Неосознанная мысль не вытеснит сознаваемую, хотя та уже изжила себя, пока для нее не выкристаллизуется словесно-образная форма. Форму же эту дает диалог, внутренний или внешний — все равно. Не заговори Наташа с Пьером и не прислушайся она к своим словам, она еще долго бы думала, что любит князя. Диалог положил начало рождению формы для еще не осознанного, сделало его видимым. И это присуще мышлению вообще, справедливо замечает Э.Л. Андроникашвили. Часто бывает так, что ученый, едва начав рассказывать коллеге о своей идее, не услышав еще мнения собеседника, уже знает, прав ли он или ошибся: облекшись в слова смутная идея приняла ясные очертания. Нет лучшего способа найти оценку мысли, чем послушать самого себя, свою речь, обращенную к собеседнику".

"Все свои запатентованные изобретения, кроме одного, — говорил изобретатель Эрик Лейтуэйт, — я сделал, с кем-то беседуя… Мне приходится излагать для него все свои соображения более подробно, чем я делал бы это для себя, и в этих попытках внести ясность и возникает открытие".

Стремление кому-то что-то объяснить часто становится источником подлинных открытий. П.Л. Капица писал:

"Менделеев искал, каким способом легче объяснить студентам свойства элементов, чтобы эти свойства могли восприниматься по определенной системе. Он распределял элементы по карточкам, складывал эти карточки в разном порядке и, наконец, нашел, что карточки, разложенные в виде периодической таблицы, представляют собой закономерную систему. 1 марта 1869 г. таблица была напечатана отдельным изданием и немногим позже вошла как приложение во второй выпуск "Основ химии". Таким образам, периодическая система элементов в основе своей возникла из педагогической деятельности Менделеева как профессора Петербургского университета.

Второй случай, немного более ранний, относится к математике. В начале XIX в. русское правительство решило, что все чиновники должны иметь среднее образование. Те чиновники, которые не имели аттестата зрелости, должны были его получить. Чтобы облегчить им это, были созданы курсы, которые готовили к экзаменам на аттестат зрелости. Одним из преподавателей геометрии таких курсов был Лобачевский. Ему было тогда 24–25 лет. Он был очень молод, и он объяснял престарелым чиновникам принципы евклидовой геометрии. И они никак не могли понять, откуда берется аксиома о непересекаемости двух параллельных линий.

Лобачевский долго бился над тем, чтобы дать подходящее объяснение, но убедился, что такого объяснения не существует. Он понял, что можно построить такую геометрию, при которой линии всегда пересекаются. Так была создана его неевклидова геометрия. Таким образом, он нашел новую область математики, которой, как вы знаете, суждено было сыграть фундаментальную роль в современной физике.

Могу привести еще пример, о котором мне рассказал известный физик Дебай. Дебай в то время был преподавателем, профессором в Цюрихе. У него был ученик, тоже преподаватель, Шреёдингер, тогда еще мало известный молодой ученый. Дебай познакомился с работой де Бройля, в которой де Бройль, выдвинувший, как вы знаете, гипотезу о существовании волновой структуры электрона, показал, что при известных условиях интерференции можно заменить движение электрона волновым движением. Идея эквивалентности волнового движения и квантовых процессов, волнового движения и корпускулярного движения была воспринята целым рядом физиков весьма отрицательно. Отрицательно отнесся к ней и Шрёдингер. Когда Дебай попросил его рассказать о работе де Бройля, Шрёдингер сначала отказался. Потом, когда Дебай, пользуясь своим положением профессора, снова предложил ему это сделать, Шрёдингер согласился, и он начал искать, как можно было бы объяснить идеи де Бройля в наиболее полной и точной математической форме. И когда он рассказал о работах де Бройля в том представлении, какое он считал наиболее точным, Дебай ему сказал: "Послушайте, ведь вы же нашли новый замечательный вид уравнения, который является фундаментальным в современной физике". Таким образом, в результате педагогической деятельности было найдено и волновое уравнение — основное уравнение современной физики".

"Контрольный перечень" может помочь существенно улучшить качество производимых товаров.

Японцы улучшили качество своих товаров во многом благодаря тому, что приняли "концепцию встроенного качества" американца У. Деминга. У. Деминг считал, что для того, чтобы добиться отличного качества, необходим один-единственный базовый принцип: проверять качество на каждой операции, а не как в Америке его времени — качество конечного продукта в целом.

В пользу его теории свидетельствует анализ большинства крупных аварий. Как правило, они были результатом не одного, а целого ряда нарушений. Жесткий контроль за элементарным порядком во всех подразделениях по принципу У. Деминга — лучшее средство от катастроф.

В западных фирмах часто составляется "контрольный перечень" работ в виде записи цветным фломастером на пластиковой доске фамилий работников и видов работ, которыми они занимаются. Иногда эти работы оформляются в виде компьютерных распечаток. Ход всех работ освещается в журнале. Такой журнал ведет и крупная нефтяная компания, и нью-йоркский таксист, занимающийся частным извозом (попробуйте-ка что-то не записать, а потом не заплатить налоги!).

Сами американцы иногда иронизируют над этим "формализмом". И могут рассказать, к примеру, такой анекдот: "Сварщик записывает в журнал: "Вид операции — выманивание из трубы кошки, характер операции — произношение "кис-кис-кис" 20 раз с интервалом в 3 секунды".

Но этот "формализм" — один из столпов, на котором зиждется процветание Америки.

"КОНТРОЛЬНЫЙ ПЕРЕЧЕНЬ" И АНАЛИЗ

Контрольный перечень" позволяет раздробить объект исследования, что позволяет изучить объект во всех деталях. А что, если само исследование провести в виде контрольного перечня типовых вопросов? Такой мыслью задался Мэтчетт, создатель так называемого "фундаментального метода проектирования". Он составил несколько подобных перечней вопросов.

Один из перечней выглядит следующим образом:

"Каким образом каждую часть проекта можно

— упростить?

— объединить с другими?

— перенести?

— исключить?

— унифицировать?

— модифицировать?"

Этот универсальный "контрольный перечень" можно применить при изучении любого проекта.

Перечень отлично работает при "анализе функции". Вспомним — мы его уже использовали. Но мы можем анализировать объект не по "божественному наитию", а по определенным принципам. В частности, по контрольному принципу Мэтчетта.

1. Упростить.

а) Выполнить функцию частично.

Когда немецкие танки были уже под Москвой, для железных "ежей" не хватало металла, и их стали делать из дерева, окрашивая в черный цвет. Не было ни одного случая, чтобы немецкий танк пробовал на себе проверить подлинность противотанкового ежа.

Во время Первой мировой войны в воды Балтийского моря российские моряки сбрасывали плавающие перископы. Естественно, немцы не могли проверить, действительно ли под водой находятся подводные лодки, и потому перископы весьма успешно мешали судоходству.

Шасси на Ил-2 убиралось не до конца. Благодаря этому штурмовик мог приземлиться и при перебитой огнем с земли системе выпуска шасси.

б) Отделить функцию.

Во время Великой Отечественной войны один из солдат вызвался прикрыть отход своих товарищей. Когда его взвод перешел на запасные позиции, солдаты услышали последнюю, очень долгую, очередь из пулемета. Когда очередь смолкла, все решили, что оставшийся погиб.

Однако это оказалось не так. Зарядив последнюю ленту, боец прикрутил спусковой крючок проволокой и, пока немцы вжимались в землю, рванул в темноту.

Свою функцию — стрельбы — этот солдат "отделил" от себя и "оставил" с пулеметом, сам же покинул свою позицию, что спасло ему жизнь.

Примерно такой же принцип — отделения функции — применил Жиллетт, изобретатель одноразовых лезвий. Он был первым, кому пришло в голову отделить от традиционного бритвенного инструмента деталь с режущей кромкой.

По словам самого Жиллетта, эта идея осенила его во время бритья. Но если бы он составил несложную таблицу с двумя колонками "деталь" и "функция", то мог бы внести в процесс бритья еще более кардинальные изменения. Попытаемся представить, как могла бы выглядеть подобная таблица.

Деталь Функция Ручка регулирование нажима, поддержание лезвия, передача усилия руки Основная масса лезвия обеспечение прочности кромке лезвия Винт обеспечение соединения ручки и лезвия Кромка лезвия срезание волос Лента для правки лезвия обеспечение поддержания лезвия в остром состоянии Мыло обеспечение безболезненности процесса бритья

Без каких перечисленных здесь элементов в принципе можно обойтись и какие можно улучшить? Прежде, чем пытаться искать ответ, полезно четко сформулировать и "вредные" функции каждого элемента.

Мыло плохо пенится, требует приготовления и взбивания Кромка лезвия тупится, режет кожу, причиняет болезненные ощущения, заставляет тратить время на правку

Каждая из этих проблем в принципе преодолима. Мы видим, что Жиллетт своим изобретением решил лишь самую последнюю задачу. Но позднее его фирма "Жиллетт" справилась и с остальными — подбором марки стали, определением нужного угла заточки (и созданием соответствующей технологии заточки), разработкой специальных составов для бритья.

Итак, что дала таблица? Она позволила:

1) четко сформулировать функции — как нужные, так и вредные;

2) четко связать каждую функцию с ее "физическим носителем":

а) имея ясное представление, что имеется и что требуется, гораздо легче сделать необходимые изменения);

б) разделить функцию на два носителя.

Иногда одна и та же функция разделяется на два носителя. Ядерные ракеты запускаются двумя ключами — во избежании того, чтобы пуск не произвел сумасшедший.

Разнести в пространстве следует и расположение аварийных средств спасения и инструментов.

Жизненно важные элементы конструкции всегда желательно дублировать, причем "дубль" обычно делается максимально простым. К примеру, резервная телефонная связь на атомных подводных лодках по техническому уровню относится к XIX веку, но ее не модифицируют, поскольку она не требует источника питания (достаточно покрутить ручку магнето), и уже были случаи, когда такая связь выручала всю лодку. Дублирующий элемент может отличаться также и особой компактностью и удобством. У подводников, к примеру, есть по два кислородных аппарата — один, портативный, постоянно носится с собой; его запаса хватает лишь для того, чтобы добраться до места на лодке, где хранятся долговременные кислородные аппараты.

2. Объединить.

Примером применения такого принципа может быть танковый дальномер. Дальномеры самых первых конструкций находились у командира танка, наводчик же пользовался прицелом — пока кому-то в голову не пришло объединить оба предмета, нужные для одной и той же операции — стрельбы.

Временами полезно заложить вторую функцию ПОТЕНЦИАЛЬНО — для использования при аварии изменений внешней среды в особых обстоятельствах и т. д. Подводники хорошо знают, что железный лом, к примеру, вполне можно наварить на тягу привода горизонтальных рулей лодки, если эта тяга лопнет; веретенное масло и солярка могут как-то заменять жидкость гидравлики — и т. д.

Подобные возможности особенно тщательно продумываются в случаях, когда запасы "по определению" не могут быть большими. Когда американский космический корабль "Аполлон-13" потерпел аварию в космосе, астронавты стали страдать от избытка выдыхаемого ими углекислого газа. По совету центра управления полетом они соорудили из изоленты, шлангов скафандров, пластика и даже картона от бортового журнала конструкцию, которой можно было соединить воздухоочистители командного и лунного модулей. Это позволило им справиться с углекислым газом и благополучно вернуться на Землю (президент Никсон объявил, что считает их полет успешным, и, пожалуй, он прав — астронавты сохранили присутствие духа, а это более высокая цель, чем полетное задание).

Сложная механическая схема часто значительно упрощается, когда все ее элементы анализируются на возможность объединения.

Для такого упрощения лучше всего выписать в таблицу все элементы и, памятуя о функции каждого, прикинуть, каких результаов можно ожидать от попарного их объединения. В таблице, где объединение возможно, следует ставить единицы, где невозможно — "х". Дж. Джонс приводит пример тормоза ракетного пускового устройства — этот тормоз всего лишь при помощи таблицы удалось уменьшить в четыре раза!

3. Перенести.

Можно составить вышеприведенную таблицу и на предмет перенесения одного элемента по-другому.

Примером можно привести эпохальное изобретение советских инженеров М. Капелюшникова, С. Волоха и Н. Коренева. На заре промышленной нефтедобычи нефтяники добуривались до пласта при помощи вращающейся толстой стальной штанги, в нижнем конце которой располагались бурильная колонна и бур. Сама штанга при этом делалась полой — для того, чтобы по ней можно было пропустить водный раствор, вымывающий на поверхность раздробленную породу.

В 1922 году вышеупомянутые инженеры предложили сделать штангу неподвижной. Они перенесли приводной двигатель вниз, установив его прямо над вращающимся долотом. Перенос функции одного элемента подругому позволил сэкономить энергию, затрачиваемую на вращение штанги.

Но предложение инженеров имело еще одну оригинальную особенность. От отдельного привода бура предложено было отказаться. Теперь бур вращала небольшая турбина, стоящая на пути поступающей к буру воды.

Таким образом, перенесение одной функции вдоль другой позволило еще добиться и объединения функций. Это значит; что после одного "прохода" по изучению функций на разделение, объединение или перенесение полезно сделать дополнительный "проход".

4. Исключить.

Бывает полезно вообще исключить какую-либо функцию — ради лучшего выполнения других. Такое решение иногда весьма помогает. Мы уже приводили пример с "Москито", который не имел защиты с хвоста. Зато за счет отсутствия заднего стрелка он был легким и без труда уходил от истребителей противника.

Временами функция не отбрасывается полностью, но значительно ослабляется в пользу какой-нибудь другой. В свое время авиаконструктор А. Яковлев обратился к создателю авиадвигателей Микулину с просьбой создать двигатель с небольшой мощностью. Маломощный мотор потребляет меньше топлива и меньше весит, что позволяет самолету дольше держаться в воздухе. Аэродромов на Дальнем Востоке немного, прикрывать же требуется гигантскую по протяженности границу. Скоро такой мотор появился. Перехватчик Як-25 с этим мотором пролетал в 2–3 раза большее расстояние, чем другие истребители.

С другой стороны, временами стоит смириться с избыточностью функции. Когда на самолете ЛаГТ-3 меняли двигатель М-105 на более мощный АШ-82, возникла проблема изменения фюзеляжа, поскольку новый двигатель имел большие размеры. Эта задача была равносильна созданию нового самолета, что являлось роскошью в военное время. К счастью, заместителю С.А. Лавочкина, С.М. Алексееву пришла в голову удивительная мысль: нарастить с боков серийного фюзеляжа ложные борта. Основные нагрузки брала на себя внутренняя часть, ложные борта лишь сопрягали размеры двигателя с размерами фюзеляжа, не ухудшая аэродинамику. Получился новый, по сути, самолет — его назвали Ла-5, — с принципиально другим типом двигателя. Этот самолет был запущен в серию без изменений в основных технологических процессах.

5. Унифицировать.

Порой бывает полезно ввести новый элемент, который берет на себя функцию, используемую МНОГИМИ элементами. Особенно распространен такой прием в программировании, где повторяющиеся элементы программы пишутся в виде подпрограммы, к которой основная программа обращается время от времени, каждый раз давая этой подпрограмме новые переменные.

Другой пример. В начале XX века на военных судах поправку на изменение расстояния стали вводить с центрального поста, избавив наводчиков всех орудий от этой работы.

АНАЛИЗ ОПЕРАЦИЙ

Существует еще одна важная разновидность анализа — анализ трудовых операций. Вот чему нас не учили, так именно этому!

Очень во многих случаях действия человека можно сделать оптимальнее. Как? Вспомним "контрольный перечень" Мэтчетта.

Первым в этим перечне был принцип "упростить". Чаще всего для упрощения используется деление операции на составные части. Благодаря внедрению подобного деления, собственно, и стал богатым Генри Форд. "Моя цель — простота", — писал Форд. Свой метод Форд иллюстрирует в книге "Моя жизнь, мои достижения" на основе операции по сборке поршня:

"Для этого [сборки поршня] были поставлены два стола и, в общем, было занято двадцать восемь человек: в течение девятичасового рабочего дня они собирали всего-навсего 175 поршней. Заготовщик проанализировал различные движения по хронометру и нашел, что при девятичасовом рабочем дне четыре часа уходило на хождение взад и вперед. Рабочие не уходили совсем, но они должны были двигаться то туда, то сюда, чтобы принести материал и отложить в сторону готовую часть. Заготовщик предложил новый план, причем он разложил весь процесс на три действия, подогнал к станку салазки, поставил трех человек с каждой стороны и одного надсмотрщика на конце. Вместо того чтобы производить все движения, каждый человек проделывал только треть таковых — столько, сколько можно было сделать, не двигаясь в стороны… Рекордная производительность двадцати восьми человек была 175 штук в день. А теперь семь человек в течение восьмичасового рабочего дня выпускают 2600 штук".

Мы видим, что, создав своего рода "контрольный перечень" операций, определив временные затраты на каждую и оптимизировав затем операции, заготовщик увеличил производительность в 50 раз!

Во время Второй мировой войны самым большим подводным флотом среди стран антигитлеровской коалиции обладал Советский Союз. У него было более 200 подводных лодок. А вот Германия сумела в труднейших условиях непрерывных бомбардировок выпустить более тысячи. Эти лодки потопили 3 тысячи судов общим водоизмещением 15 миллионов тонн и 200 боевых кораблей. На дно уходили целые танковые и авиационные дивизии.

Как немцам удалось наладить столь массовый выпуск? Министр вооружений фашистской Германии Альберт Шпеер поручил строительство подводных лодок одному из руководителей автомобильной промышленности. Это вызвало буквально бурю негодования среди кораблестроителей и руководства ВМФ. Но прошло время — и недовольство начало утихать. Новый руководитель был хорошо знаком с конвейерным производством Форда и потому организовал строительство лодок совершенно по-новому. Раньше лодки делали на стапелях: все операции производились последовательно. Теперь же на небольших, разбросанных по разным городам предприятиях из-готовлялись секции подводных лодок; в секции делать работы можно было параллельно, причем весь технологический процесс стал много удобнее. Готовые секции свозились в одно место и состыковывались.

Благодаря этому методу, несмотря на большие боевые потери, к концу войны Германия все еще обладала мощным подводным флотом.

В "Российской газете" от 5 февраля 1996 года С. Птичкнн приводит малоизвестный факт. После войны на дне Балтийского моря были обнаружены замаскированные водорослями законсервированные, готовые к действию подводные лодки. Позднее стало известно, что экипажи этих лодок готовились особо. Полагают, что после победы союзников немцы планировали спровоцировать конфликт между ними на море. Это давало фашистской Германии последний шанс.

Но лодки остались лежать на дне. У них не было экипажей. А. Маринеско 30 января 1945 года потопил гигантский лайнер "Вильгельм Густлов", отправив на дно 1300 немецких подводников. Времени для подготовки новых экипажей уже не было.

В 1912 году Форд ввел конвейерную систему. Раньше машины собирались в статичном положении и этот процесс занимал 12 часов 28 минут. Конвейер двинулся, избавив от необходимости передвигаться каждого рабочего (принцип "унификации"), и это изменило весь характер операций. В результате время сборки одного автомобиля сократилось до 1 часа 30 минут.

Особо отметим, что для повышения производительности труда Форд не стал чрезмерно интенсифицировать труд. Это, по его убеждению, и нерентабельно — повышается количество брака, растет аварийность. Все, что понадобилось его "заготовщику" для резкого повышения производительности, — составить перечень операций и полчаса, почесывая голову, над ним подумать.

Можно, правда, возразить, что с подобным разделением труда исчезает творческий элемент, человек превращается в придаток машины. Форд же придерживается иного мнения:

"Средний работник ищет, к сожалению, работы, при которой он не должен напрягаться ни физически, ни особенно, духовно. Люди, мы бы сказали, творчески одаренные, для которых, благодаря этому, всякая монотонность представляется ужасной, легко склоняются к мысли, что и их ближние так же беспокойны, как они, и совершенно напрасно питают сострадание к рабочему, который изо дня в день выполняет одну и ту же работу".

Система Форда была основана на принципах, предложенных в свое время Ф.У. Тейлором. Учение Тейлора — одно из тех учений, которые для нас так и не дошли. Ф.У Тейлора обычно связывают с выражением "система выжимания пота" — однако он был вовсе не капиталистом, как можно было бы подумать, заинтересованным в извлечении максимальной прибыли из труда своих рабочих, а простым инженером. В свое время Ф.У. Тейлор создал самый мощный в мире кузнечный молот. Чтобы достичь такого результата, американский инженер тщательно расписал функции всех деталей обычного молота, а затем попытался оптимизировать их работу.

Уже только за это метод Ф.У Тейлора следует изучать в каждом университете — поскольку метод можно применять для совершенствования любой машины, а также для совершенствования любого дела. Затем инженер Ф.У. Тейлор создал систему, оптимизирующую действия рабочего. Можно, конечно, эту систему называть "системой выжимания пота", но пот обычно выступает там, где работать неудобно. Я помню, как в свое время, работая на конвейере, забивал и закручивал шурупы. Это называлось "практикой"; в советские время под видом практики студентами затыкали дыры во время летних отпусков. Сначала мне дали слишком маленький молоток, затем слишком большой; обоими работать было неудобно. ДАЖЕ НАХОЖДЕНИЕМ ОПТИМАЛЬНОГО РАЗМЕРА МОЛОТКА НИКТО НЕ ЗАНИМАЛСЯ! Да, практика на подобном заводе многому научит. Из-за подобных практик я и написал эту книгу.

Но больше всего меня поразили кусачки — и продолжают поражать до сих пор. Тяжелые, неудобные, толстые. Других не выпускается, кроме кусачек поменьше — но у них почему-то ручки совсем маленькие, словно тонкие провода перекусывают только дети.

С такими инструментами, ворующими по стране миллионы часов времени, только Тейлора и ругать.

Примерно в те времена, когда Форд запустил свой конвейер, Фрэнк и Лилиан Джилберты разработали "20 принципов экономии движений". Они весьма актуальны и для сегодняшнего дня:

"Начинай и заканчивай каждое движение одновременно обеими руками;

применяй наиболее простые движения, обеспечивающие выполнение заданной работы;

траектория движений не должна выходить за пределы нормальной рабочей зоны;

располагай инструмент и материалы в надлежащей последовательности всегда на одних и тех же местах; применяй наименьшее количество движений; по возможности применяй ножные педали, чтобы освободить руки;

не держи предметы в руках во время работы — применяй тиски и зажимы, чтобы высвободить руки для перемещения деталей;

по возможности используй для перемещений свободное движение деталей под действием силы тяжести" и т. д.

После длительного изучения работы каменщиков Ф. Джилберт пришел к выводу что труд каждого каменщика состоит в общей сложности из 30 движений, и распределил трудовые операции так, чтобы каждый выполнял только 5 движений! Эта рационализация позволила увеличить часовую производительность работы каменщиков с 120 кирпичей до 350!

Один из друзей Джилберта побывал на англо-японской выставке, где увидел за работой японскую девушку, заворачивающую коробки с ботинками с поразительной быстротой. Он рассказал об этой девушке Джилберту, заметив, что для нее тот вряд ли смог бы что-то предложить. Джилберт сам отправился на выставку. Постояв какое-то время возле девушки с секундомером, он установил, что она заворачивает 24 коробки за 40 секунд. Это действительно было удивительно много, но в перерыве Джилберт сообщил девушке, что она работает быстро, но неправильно. Та сначала обиделась — ее, лучшую работницу, критикует какой-то случайный посетитель выставки! Однако Джилберт объяснил ей, как изменить действия, чтобы работать еще быстрее. Девушка его послушалась и благодаря этому стала заворачивать 24 коробки за 26 секунд, а потом даже установила рекорд в 20 секунд.

Таким образом, Джилберт, показав, как более рационально использовать движения, смог увеличить ее производительность в два раза.

Принцип экономии времени на трудовые операции в наше время является частью американского характера. Можно сказать, что именно на этом принципе держится высокая производительность труда в США, а также высокий уровень жизни. Автору этих строк довелось поработать в канадской компании, в которой рабочие получали в 12 раз больше, чем работающие по соседству их российские коллеги-нефтяники. В ответ на мои вопросы по поводу оплаты один из менеджеров показал график, судя по которому его компания работала ровно в 12 раз быстрее, чем российская. Оборудование же было примерно одинаковым. Забавно, что канадцы носили, как правило, украинские фамилии (нефтедобычей занимаются в "украинской" провинции Альберта), а их руководитель — русскую (он потомок матроса с "Потемкина").

Прискорбно, что любое сколь бы то ни было ответственное строительство в Москве обязательно ведет какая-либо иностранная компания. Гостиницы воздвигают югославы. Памятники архитектуры реконструируют турки. Даже Кремль реставрировали иностранцы. Идти на это приходится не от широты души. Реконструкция Третьяковской галереи российскими строителями затянулась на десятилетие, через несколько месяцев после открытия галереи мостовая возле нее поплыла волнами.

Нам говорили, что стоит открыть границы — и тут же иностранцы польстятся на дешевую рабочую силу. Открыли… Теперь рабочую силу ввозят к нам.

Увы, но организация труда в России так плоха, что выгоднее нанимать иностранных рабочих и везти даже с обратной стороны земного шара, чем использовать своих.

Россия теряет миллионы долларов в год на изготовление за рубежом печатной продукции — при том, что в нашей стране есть прекраснейшая полиграфия. За несколько месяцев отечественная типография может отпечатать альбом на высшем мировом уровне. Но — за несколько месяцев, а журнал надо издать за два дня и на третий доставить его продавцам. Опоздай на день — и читатель журнал не возьмет, а продавцы откажутся от нестабильного издания. Миллионы долларов в год только на печатной продукции Россия дарит другим странам лишь из-за того, что в школах нет уроков, аналогичных немецким Wirtschaftslehre, "изучение хозяйства", на которых преподавался бы анализ трудовой деятельности.

Анализ операций не обязательно должен связываться лишь с рабочим местом. Его можно применить, к примеру, в образовании. Вспомним, как мы учились в вузе. Примерно 70 процентов времени лекции лектор диктует, около 30 — рисует или пишет на доске. Студент около 70 процентов времени записывает, около 30 — перерисовывает формулы и рисунки с доски. Времени на собственно усвоение иногда вообще не остается…

Мы как-то даже не задумываемся над всем этим, а вот в американских университетах лекции читаются не так. Перед лекциями раздаются ксерокопии. Все 100 процентов времени студент тратит на усвоение. Лектор широко использует проекционную аппаратуру; это не только избавляет его от лишней рутинной работы, но и позволяет ему иллюстрировать лекцию большим объемом визуального материала.

Автору могут возразить — это очень дорого. На это можно заметить, что в царской России еще в конце XIX века (!) студентам раздавались литографированные конспекты лекций, на которых были и все необходимые чертежи. Проекторами пользовались также. Сохранилось, в частности, свидетельство, что Жуковский временами так увлекался лекцией, что пытался стереть формулы на экране.

Каким же шагом назад стало "советское образование"!

Анализ операций выявляет низкую эффективность и школьного урока. Мы все помним, что урок начинается с того, что кого-либо ученика вызывают для ответа у доски. Это означает; что весь остальной класс погружается в полудрему — не слушать же плохой пересказ того, что хорошо описано в учебнике. Таким образом, из 11 лет учебы половина просто выбрасываются на ветер. Почти десятая часть единственной и неповторимой жизни.

В США же для опроса применяются тесты. Ученик пишет номера правильных ответов, к примеру, 324315; на проверку правильности такого ответа требуются секунды. Всего класса — две минуты. В десять раз быстрее, чем опросить одного-двух учеников в российской школе. Однако с разгромом в 1930-е так называемой "педологии", которая использовала тесты, официальные педагогические органы систему тестов предпочитали не вспоминать.

Тестовая система американской школы (в том числе и высшей) позволяет объективно оценивать знания, исключая непрофессионализм экзаменатора или какие-либо личные пристрастия.

В США, правда, существовали и существуют свои пламенные борцы с тестами — и они выдвигают здравые, на первый взгляд, доводы. К примеру, как может ученик не ответить на вопрос: "В каком году Линкольн стал президентом?", если предлагается три ответа: 1860 год, 1914 год и 1945 год?

Да, действительно, на подобные вопросы легко ответит даже человек, не знающий истории США. Но на то и существует искусство составлять тесты. К примеру, попытайтесь ответить на два вопроса: "Когда началась Гражданская война в США?" и "Когда началась Война за независимость?". В первом случае вы можете выбрать из ряда: 1860, 1861, 1863, 1864, 1865, во втором — 1772, 1773, 1774, 1775, 1776. Без точных знаний ответить совсем непросто, вероятность же случайного правильного ответа на оба вопроса равна всего четырем процентам, то есть ничтожна мала. Двадцатъ-тридцать таких вопросов, по всей истории США, позволяют быстро и вполне объективно оценить истинный уровень знаний.

Тесты в США применяются не только на экзаменах, но и непосредственно в процессе урока, чтобы проверить усвоение. Тесты бывают двух видов — multiple choice, с несколькими вариантами ответа (обычно с четырьмя), и TRUE/FALSE — с двумя ответами, построенными по принципу "правда или ложь" (вопрос при этом обычно легкий, но суть его — не поймать на плохой памяти, а заставить подумать). Оценки на экзаменах проставляются либо по четырехбалльной системе (вернее, по "четырехбуквенной" — A,B,C,D), либо в виде процентов.

В российской же школе ученик всецело зависит от учителя; от прихоти, настроения или уровня подготовки экзаменатора вуза может зависеть вся жизнь абитуриента или студента. Помимо вопросов билета российский экзаменатор имеет право на "дополнительный вопрос" — временами нелепый и провокационный. Если абитуриент ответил на вопрос, можно задать еще, а потом еще, до тех пор, пока абитуриент не запнется.

При приеме в американские высшие учебные заведения абитуриенты сдают экзамены также с помощью тестов. Это уравнивает шансы.

Сдаются тесты на специальных приемных пунктах. Делается это для того, чтобы все талантливые молодые люди были востребованы своей страной. Если абитуриенту не хватает баллов для поступления в престижный университет, ему могут предложить менее престижный.

В России же престижный институт может позволить себе роскошь при конкурсе 5 человек на место оставить одного, а остальных четверых — талантливых (иначе бы они не решились пойти в престижный институт) — отправить в армию, чтобы через три года они уже позабыли школьный курс и потеряли способность конкурировать с новым поколением.

Но это полбеды. Малопрестижные институты имеют небольшой конкурс; зная это, туда идут люди со средними способностями — и проходят; поскольку конкуренции им почти нет.

В результате значительная часть лучшей молодежи остается за бортом, а дипломы — а значит, и право на высокие посты — получают посредственности, не имеющие ни культуры, ни способностей к творческому труду. Что мы и имеем в России — и чего нет в США.

Об этой особенности американской высшей школы я знал еще 20 лет назад и написал про нее в факультетской стенгазете. 20 лет пролетели как один день. За это время на такую экзаменационную систему при помощи тестов и на централизованную обработку тестов перешла вся Европа. Кроме России.

Каждый год в экономику страны вбрасываются сотни тысяч посредственностей и полузнаек. Такого не выдержит ни одна страна мира.

Что удивительно — каждый год экзамены проводятся дважды, выпускные в школе и приемные в институте. Причем принимают их одни и те же учителя! В Америке этого нет.

Впрочем, сравнивая американскую и российскую системы, видишь столько абсурда, что орган удивления от частого использования начинает понемногу атрофироваться и усыхать. Спасает только то, что я весь давно уже превратился в один сплошной орган удивления.

Система тестов имеет еще и другое преимущества. Благодаря общему тесту по курсу можно выявить ВСЕ непроработанные места и, обратив на них внимание ученика, добиться полного усвоения предмета. А это часто важно — не усвоив в седьмом классе разницу между щелочами и кислотами, он уже не может нормально осваивать новые знания и о щелочах, и о кислотах. Фундамент слишком нестоек, чтобы на нем что-то строить.

Второе преимущество — готовясь к тесту, приходится постигать суть урока. Готовясь к ответу у доски, необходимо зазубривать долгий вывод — при этом конечные результаты могут в голову просто не втиснуться.

И, наконец, соображения элементарной человечности. Ученик — это не партизан и не преступник, чтобы ставить его перед всем классом. А учитель (в наши дни святой человек, работающий исключительно из энтузиазма) — не следователь и не погоняла. Опросом должен заниматься тест. Он же — погоняла, поскольку ученик должен знать, что пока он не ответит правильно на определенные вопросы, хорошую (или проходную) оценку он не получит. И лотерея с экзаменационными билетами его не спасет.

Уолт Дисней не был бы американцем, если бы не изучил, какие операции на его киностудии лишние. Одним из результатов этого изучения стало то, что Микки Маус… лишился одного пальца. Отныне неунывающий киногерой стал щеголять в белых перчатках с четырьмя пальцами. Экономисты подсчитали, что только эта деталь позволила компании "Дисней" сэкономить сотни тысяч.

Что нужно для победы марафонцу? Тренироваться, тренироваться и тренироваться. Но только ли? А не будет ли здесь полезен анализ операций? Конструктор авиадвигателей Александр Микулин заметил, что, когда человек бежит, его тело описывает при каждом шаге дугу. Для обычного человека это неважно, марафонец же должен помнить, что, чтобы тело описало дугу, оно должно совершить работу против сил тяжести. Небольшую — но на дистанции 42 километра приходится взбираться на гору в пару километров высотой. Отсюда вывод — надо бежать так, чтобы уровень головы при беге был постоянным.

Поскольку читатель уже ознакомился с принципом рационализации трудовых операций, он, без сомнения, легко решит задачу, которую не могут правильно решить многие ученые мужи. Задача такая:

Висят две веревки; взявшись за одну, человек не может дотянуться до другой. Как ему взять в руки концы обеих веревок?

Эту задачу можно найти во многих учебниках по техническому и изобретательскому творчеству. Встречается она и в учебниках психологии.

Решение задачи следующее:

Нужно привязать к одной веревке груз и толкнуть груз, чтобы он раскачивался. После этого следует взяться за вторую веревку — и первая сама придет в руки.

Такое решение приводится как пример нестандартного мышления.

Однако давайте посмотрим на операции, которые при этом решении используются.

1. Привязывается груз.

2. Толкается груз.

3. Берется в руку конец веревки.

4. Берется вторая веревка, которую "приводит" груз.

5. Груз отвязывается.

6. Груз кладется на землю.

Странно, как множеству солидных людей не приходило в голову простейшее решение — раз можно брать посторонние предметы, гораздо проще взять палку и притянуть вторую веревку! Так, к слову, делают обезьяны, когда им нужно что-то достать. Число операций уменьшается вдвое. И не нужно никаких "нестандартных" приемов. Стандартных вполне достаточно, если посчитать число операций, — чтобы понять, что рациональней.

Пример на анализ операций из Первой мировой войны. Командир русской подводной лодки М.А. Китицин получил приказ войти в бухту порта Варна и разведать цели для последующей бомбардировки с аэропланов.

Изучив карту, М.А. Китицин увидел, что подходы к Варне заштрихованы, что обозначало минные поля. Как выполнить приказ? И Китицин прибег к анализу.

"Как часто бывает в жизни, кажущаяся неразрешимой проблема вдруг упрощается, если разбить ее на составные части и подойти к решению каждой из них в отдельности.

Весь день я провел в беседах со всеми офицерами… Постепенно общий план обрел детали…

Заштрихованное пространство, показывающее место минных полей, простиралось вплоть до болгарских берегов. Можно было логически предположить, что минный барьер был поставлен для защиты порта от бомбежки наших кораблей с востока. Неприятель в сильной степени зависел и от снабжения нейтральной Румынии, которая доставляла ему военные припасы в громадных количествах на судах всех типов — паровых, парусных, крупных и мелких. Поэтому северный фарватер для входа в бухту, чистый от мин, должен был быть широким и сложным. Неприятель просто не мог себе позволить вводить, выводить с лоцманам каждую парусную шхуну Поэтому наша лодка без особого риска могла подойти к берегу в румынских территориальных водах и затем идти вдоль него к югу, к северному входному мысу Варненской бухты".

Анализ действий болгар дал ключ — путь проникновения в бухту. Воспользовавшись этим ключом, Китицин произвел разведку — и был весьма удивлен, когда получил награду.

"Я был представлен к ордену Святого Георгия 4-й степени. Я не был особенно счастлив этим представлением, сомневаясь, что оно пройдет в Георгиевской думе. Ведь, откровенно говоря, эта разведка, как бы успешна ни была, по-моему, Георгия не заслуживала".

Так уж у нас повелось — ценить героизм, жертвы, раны, а не расчет и профессионализм, сберегающий человеческие жизни. Позднее М.А. Китицин получит золотое Георгиевское оружие, станет кавалером всех русских орденов с мечами — и каждый раз при награждении будет недоумевать: за что? Он только делал то, чему учили в Морском корпусе.

Что сделал М.А. Китицин? Он перевел свою задачу — прохождение сквозь минное поле — в анализ операций. Что делают болгары, чтобы преодолеть минные заграждения? Пользуются проходом. Где? Удобнее всего сделать такой проход у берега. Этот несложный анализ позволил выполнить боевую задачу.

Теперь пример из Второй мировой войны. Солдату, переведенному в войсковую разведку, поручили проанализировать данные фоторазведки. Тот попытался отказаться — за свою жизнь он никогда не занимался фоторазведкой.

И ему дали совет — как бы он сам разместил свое подразделение, если бы был немецким командиром? Как бы он поставил орудия, где бы вырыл окопы, разместил пулеметные точки?

И фотографии словно ожили. Ниточки превратились в окопы, квадраты — в танковые соединения. Можно сказать, разведчик перевел анализ фотографий в анализ операций.

Второй пункт в контрольном перечне Мэтчетта — "объединить". Как этот принцип можно использовать при анализе трудовых операций?

Американские электрики, плотники и другие работы имеют специальный пояс с широкими карманами, в которых находятся инструменты, гвозди, проволока и т. д. Работнику нет нужды нагибаться, что-то искать. В Америке это — норма. В России такое мало кому даже придет в голову. Гвозди — в зубы, кусачки — в задний карман, карандаш — за ухо, молоток — в правую руку — и вверх по лестнице!

Американские уборщицы в гостиницах возят за собой особые тележки с различными приспособлениями, облегчающими и ускоряющими уборку, нагруженные чистым постельным бельем, с отдельным ящиком для старого белья, с различными флаконами моющих средств, набором щеток, мылом и т. д.

Генри Форд, кроме принципов "разделить" и "унифицировать", широко использовал и принцип "объединить". Сохранилось свидетельство, что он упорно ставил перед своими инженерами задачу, чтобы кран, подняв вверх груз, не шел бы вниз порожняком, а непременно что-нибудь опускал.

Принцип "объединить" был очень умело использован при проектировании самолета МиГ-1.

Проектирование началось в 1940 году. Уже чувствовалось дыхание войны, а самолета, аналогичного созданному еще в 1936 году "мессершмитту", у СССР не было — истребитель Н.Н. Поликарпова И-180 так и не научился летать. Наверстывать упущенное время пришлось трем конструкторским бюро — Яковлева, Микояна и Лавочкина. Чтобы максимально уплотнить этап разработки, в КБ Микояна технологи сидели рядом с конструкторами. Конструктор набрасывал эскиз детали — еще не ставя окончательных размеров, а технологи уже думали, как ее изготовить. Иногда происходили диалоги вроде следующего:

"— А нельзя ли здесь сделать две небольшие выемки или, наоборот, два небольших выступа, чтобы я мог установить деталь на станке?

— Выемки нельзя, они ослабят деталь, а выступы, пожалуй, можно. Какие у них должны быть размеры?

— В длину и ширину миллиметров по восемь-десять, высотою в три-четыре миллиметра.

— Хорошо, сделаю".

После этого конструктор доделывал свой чертеж, а технолог составлял для детали технологическую карту.

Параллельность работы конструкторов и технологов А.И. Микоян ввел во все подразделения своего конструкторского бюро. Благодаря этому всего через два месяца после изготовления чертежей появился готовый к испытаниям самолет. Он стал настоящим достижением в области технологии — элементы самолета легко разбирались, снимались, практически к каждой детали обеспечивался легкий доступ. Это также было следствием совместной работы технологов и конструкторов.

Есть у Мэтчетта и принцип "исключить". При производстве стальных отливок обычно предусматриваются технологические ребра. Требуется отдельная операция по их удалению. А американцы эти ребра, как правило, не удаляют. Если ребра не мешают последующим операциям, зачем тратить на них труд?

Используется в анализе операций и принцип "модификации". Часто возможно изменить положение станка, чтобы рабочему не приходилось делать лишнее движение. На западных швейных заводах машины установлены не вертикально, а под углом к столу. В результате рабочему не требуется нагибаться и, следовательно, делать лишние движения. Кроме того, при естественном положении спины он и меньше устает, а значит, делает меньше ошибок.

В английских прачечных утюг висит на пружине. Чтобы погладить белье, требуется приложить некоторое усилие — зато, отпустив утюг, не нужно его куда-либо ставить.

Хорошим приемом является "перенос", в частности, перенос операции по времени. В стратегический бомбардировщик В-2 пилоты поднимаются по складной лестнице через отсек передней стойки шасси, и в этом отсеке они могут, не доходя до кабин, нажать кнопку запуска двигателей и включения основных бортовых систем, использующихся при взлете по тревоге.

Трудно сказать, зачем им это нужно — Югославия и не думает бомбить Вашингтон, но сам прием полезно запомнить.

Есть в анализе операций и принцип "унификации". Рабочий стоит у конвейера, выполняет свою операцию и бросает отходы в ящик. Казалось бы, что здесь можно оптимизировать? Изучим каждую операцию до деталей. Что рабочий делает, бросая отходы в ящик? Первое — поворачивается, второе — ищет глазами ящик, третье — прикидывает, как точно опустить неиспользованный материал, четвертое — опускает материал в ящик. На все это уходят драгоценные секунды, а это значит, что конвейер должен идти медленнее, то есть вынужден не додавать 5—10 процентов продукции. Лучше всем стоящим у конвейера, не глядя, бросать отходы на пол; специальный рабочий будет укладывать отходы в тележку, обходя всех стоящих за конвейером. Это — один из примеров унификации.

Приведенный контрольный перечень вопросов — не единственный в "фундаментальном методе" Мэтчетта, Мэтчетт задает также следующий вопрос:

"Какие сведения можно получить, если задать шесть основных вопросов анализа трудовых операций?

— Что нужно сделать? (потребность)

— Почему это нужно сделать? (причина)

— Когда это нужно сделать? (время)

— Где это нужно сделать? (место)

— Кем и с помощью чего это должно быть сделано? (средство)

— Как это делать? (метод)".

Анализ всех этих вопросов ОДНОВРЕМЕННО способен предотвратить серьезные ошибки. Возьмем, к примеру, фактор времени. В свое время в СССР часть урожая зерновых было потеряна из-за того, что за рубежом было закуплено большое количество зерна и подвижной состав был занят перевозкой этого зерна именно в то время, когда нужно было транспортировать новый урожай.

Другой пример. В течение многих десятков лет из Техаса на скотобойни Чикаго через всю Америку гонят скот. Это началось еще в XIX веке и продолжается по сей день. Север выиграл войну с Югом, Форд пустил свой конвейер, вспыхнула и погасла звезда Мэрилин Монро, американские астронавты высадились на Луну, в серию пошел "Пентиум-III"… а ковбои все так же ночуют под звездами, все так же жестоко шутят, кидая друг в друга скорпионов, все так же поют под банджо песню о дорогой Клементине, что осталась где-то далеко.

Казалось бы, абсурд. Зачем в конце XX века гонять скот по всей Америке? Нигде в мире ничего подобного не делают. Не следует ли американским скотоводам отказаться от устаревшей традиции?

Проанализируем этот процесс по "контрольному перечню".

1. "Потребность и причина". В чем главная задача скотоводов юга США? Обеспечить промышленные районы севера США, основные потребители мяса. Отсюда сразу легко заметить выгодность "марша по Америке" — корова идет своим ходом, нет нужды тратиться на транспортировку мяса.

2. "Время". Откармливаясь на месте, корова занимает пастбище. Когда же стада отправляются на север, на этом пастбище можно выращивать молодняк, за ним — новый молодняк; и так непрерывно. "Марш по Америке" позволяет получить солидный выигрыш во времени.

3. "Место". Пастбище для коров — весь долгий путь от Техаса до Чикаго. Оставаясь на месте, стада того же поголовья быстро бы объели все окрестности.

4. "Средство и метод". Средством, благодаря которому коровы нагуливают мясо, является трава или сено. Двигаясь по Америке, коровы едят траву — нет нужды заготовлять и хранить сено. Чтобы нарастилось мясо, то есть мускулы, коровы должны двигаться. Это — тоже аргумент в пользу "марша по Америке".

Итак, просмотрев процесс по контрольному перечню Мэтчетта, мы обнаруживаем, что гнать скот по всей Америке все-таки целесообразно.

Свои вопросы Мэтчетт взял из "анализа трудовых операций", но использует их не только для трудовых операций. В самых разных видах анализа бывает полезно изучить взятые вместе "потребность", "причину", "время", "место", "средство" и "метод".

Примером может служить анализ, проведенный англичанином Сноу, искавшим причины вспышек холеры. Сноу составил подробную таблицу распределения эпидемий по ВРЕМЕНИ и МЕСТУ — и обнаружил, что в домах, в которые воду подавала "Саутуорк энд Воксхолл компани", число заболеваний оказалось почти в девять раз выше, чем в домах, обслуживавшихся "Ламбет компани", — причем столь резкое различие возникло лишь тогда, когда после первых вспышек холеры "Ламбет компани" установила систему очистки. Не составляет труда угадать вывод Сноу: холера распространяется с водой.

Мало кто знает, но алгоритм "что-где-когда", хорошо знакомый нам по названию популярной телепередачи, использовали в качестве алгоритма аналитики советских ВМФ. Контр-адмирал Анатолий Штыров в биографической книге "Морские бывальщины" приводит следующий эпизод. В августе 1975 года стало известно, что в японском порту Йокосука адмирал Томас X. Мурер посетил американскую подводную лодку, чтобы наградить экипаж медалями. Аналитики военно-морского флота подвергли это сообщение анализу. Что могло быть причиной награждения? "Что" было вычислено именно по "когда" и "где". Награждают обычно по свежим следам. Удалось выяснить, что лодка, ведя, в общем, обычную подводную жизнь, 25 дней была потеряна из поля зрения. Теперь следовал вопрос "где"? В то время подходила к концу война во Вьетнаме, но там никаких операций американский подводный флот в тогда не проводил. Ответ нашелся в Охотском море — двумя месяцами раньше потерпел катастрофу и упал в воду советский стратегический бомбардировщик с двумя атомными бомбами. Таким образом удалось узнать о секретной американской операции.

В одном из зданий страховой компании Ллойда есть колокол. Он невелик, звон его негромок, но каждый его удар леденит душу и заставляет кого-нибудь из служащих опустить голову. Колокол звучит тогда, когда где-то в океане гибнет корабль. Помимо человеческих жертв для компании это означает потери, поскольку компания занимается страховкой судов.

Наверное, благодаря звону этого колокола именно в этой компании были выработаны требования к судам, на которых компания заключает договор о страховании. Эти требования получили название "Регистра Ллойда". Регистр быстро переняли другие страховые компании, а затем и государства. К примеру, у нас в стране существовал "Регистр Союза ССР".

Жесткий "контрольный перечень" требований позволил снизить число кораблекрушений во всем мире. Сейчас колокол звучит гораздо реже.

Когда в конце 1930-х годов число разбившихся во время испытаний советских самолетов стало угрожающим, кому-то пришло в голову обратиться к "контрольному перечню". Было разработано "Руководство для конструкторов" (сокращенно — РДК), которое унифицировало методику проектирования, постройки и испытания самолетов. Первое издание РДК вышло в начале 1941 года. Четко определенные правила позволили создавать надежную технику даже в условиях военного времени.

Военные уставы тоже являются своего рода "контрольным перечнем". Немецкие уставы с их педантичным описанием всех действий солдата любого уровня являлись подлинным своего рода шедевром военной мысли. В них не было провалов, неясностей, плохих формулировок. В середине войны руководство РККА вынуждено была изменить уставы; новый Боевой устав пехоты вобрал в себя немало из немецкого. И. Стаднюк пишет, что солдаты очень берегли "эти книжечки в скромном переплете" и читали их очень внимательно. И немудрено: это был результат по-немецки скрупулезного анализа большого опыта, а также выводы, как действовать в разных ситуациях оптимальным образом.

ИСКУССТВО ИГРЫ

Однажды мне довелось принимать делегацию американских учителей. От них я узнал много из того, о чем написано в этой книге. Узнал и еще одну страшную тайну американского образования — с которой американцы всячески пытались, хоть без особого успеха, ознакомить российскую педагогическую бюрократию. Заключается она в том, что в американской школе обучение проходит в виде игры.

Учеба может и не быть скучной и унылой повинностью. Учитель может не стоять у стола и не бубнить урок, требуя автоматического пересказа. Если урок посвящен устройству человеческого организма, у американцев класс разбивается на группы, одна из них изображает почки, другая — печень, третья — легкие и так далее. Каждая группа должна изобразить работу своего органа. К примеру, печень удаляет из организма вредные вещества — ученики могут взять совки и начать убирать мусор. Мочевой пузырь удаляет воду — можно выжимать воду из тряпок. Уборка помещения — совсем по Тому Сойеру — может превратиться в увлекательный урок.

Читая текст о здоровье, взрослый человек привлекает множество аналогий, которые позволяют ему понять и усвоить урок. У детей же запас аналогий куда беднее — потому и надо эти аналогии создать.

Игра позволяет оперировать с понятиями урока и этим способствует куда лучшему усвоению, чем простое чтение. Игра развивает способность выделения понятий и манипулирования этими понятиями. Говоря проще — ребенок учится находить в окружающем мире то, что ему нужно и видоизменять это для своих нужд.

Обучая детей игре, родители часто, не зная того, закладывают будущий талант и определяют всю последующую жизнь своего ребенка. Если игры принадлежат к разряду аналитических — к примеру, сначала "солдатики", затем шахматы, — ребенок получает навыки для будущей работы в таких областях деятельности, как программирование, экономика, военное дело. Если игры творческие (к примеру, рисование или собирание интересных фраз и идей), этим определяются способности к изобразительному творчеству или писательству. Если ребенок любит игры на воздухе, он может стать хорошим спортсменом — да и просто вырастет здоровым (к слову, может стать и неплохим конструктором — моторные образы являются одной из основ мышления).

Интерес к игрушкам часто стимулировал технический прогресс. Путь человека в небо начался с того дня, когда юные Орвилл и Уилбур Райты вступили в клуб любителей воздушных змеев. Вертолетостроение берет свое фактическое начало с модели вертолета 12-летнего Игоря Сикорского. Двери в открытый космос начали открываться со дня, когда Сережа Королев вместе со своими товарищами запустил на железной проволоке зажженную газовую горелку.

Часто большие достижения в технике — это попытка реализации детских мечтаний. Королев сам мечтал побывать в космосе — и сокрушался, что здоровье и возраст ему это не позволяют. Сикорский сам летал на всех своих аппаратах (начиная с самого первого, представлявшего собой мотор с пропеллером).

Отсюда видно как мудро поступают японские отцы, заваливая своих чад игрушками. В Японии игрушки дают больше прибыли, чем саке.

Сейчас детские игры — с определенной профессиональной направленностью — уже не просто могут помочь учебе. В наше время острой конкуренции побеждает тот чьи задатки выявлены и развиты как можно раньше. Играть в шахматы Г. Каспаров начал в 5 лет, Р. Фишер — в 6. И Г. Каспаров, и Р. Фишер стали гроссмейстерами в 14 лет, — и это не только результат одаренности; Каспаров прошел "школу Ботвинника", Фишер с 7 лет — школу тренера П. Нигро.

Похоже, что освоение будущей профессии в самом юном возрасте — хотя бы в виде игры или развлечения — вырабатывает какие-то существенно важные навыки для всей дальнейшей работы. Иначе трудно объяснить, почему столь мною великих ученых могли сказать про себя, что научной деятельностью они начали заниматься еще в детстве. "Трактат о звуках" Паскаль написал в 12 лет. В 14 лет Максвелл представил в Эдинбургское королевское общество исследование об овальных кривых. В 11 лет Винер поступил в Гарвардский университет. Карлу Линнею отец в 8 лет выделил особый уголок в саду, где тот разводил свой "садик Карла". Одиннадцатилетнего Ампера его отец застал в своей библиотеке за чтением энциклопедической статьи об аберрации, после чего разрешил пользоваться своими книгами. Ферми начал регулярно заниматься физикой с 13 лет, в этом ему помогал друг отца, будущий профессор физики Римского университета Энрико Персико. Лейбниц, Гаусс с раннего детства поражали окружающих своими математическими способностями. Потрясающее впечатление на двенадцатилетнего Альберта Эйнштейна произвел случайно попавший ему в руки учебник геометрии — в частности тот факт, что из всего нескольких аксиом можно вывести множество теорем. Майкельсон, живший в доме директора школы, так полюбил физические приборы, что директор стал платить ему три доллара в месяц за то, что тот присматривает за оборудованием школьной лаборатории… Этот ряд можно продолжать бесконечно. Известно, что отели "Хилтон" являются одними из лучших в мире; Конрад Хилтон, основоположник этого гостиничного предприятия, еще во время своих детских игр воображал себя директором гостиницы.

Так что же все-таки закладывается в детстве? Несомненно, активизируются определенные доли головного мозга, отвечающие за развитие определенных способностей. Или, по крайней мере, сохраняются их функции.

Где-то к 4–5 годам ребенок обретает логическое мышление — зрительные же, моторные и эмоциональные образы начинают постепенно "уходить" в подсознание. Когда же для постижения сложных дисциплин, таких как физика, химия, математика, снова требуется умение оперировать со зрительными образами, эта способность уже почти утеряна — если только искусственно не задержана шахматами, рисованием и т. д.

Игра не только позволяет удерживать навыки, но и дает возможность их развивать. Молодой Чехов начал писательскую деятельность с того, что собирал смешные и интересные фразы. Это позволило ему выработать придирчивость к слову, наблюдательность, собственный литературный язык. Позднее Чехов взялся за юмористические рассказы. И они дали ему возможность еще больше отточить свое мастерство. С накоплением жизненного опыта произведения Чехова обрели глубину — но начинался-то писательский труд с чистого развлечения.

Кроме освоения навыков, игры дают возможность ощутить в себе — и развить — творческое начало, умение получать удовольствие от созидательного труда. Видимо, не случайно многие известные писатели не оставляли игр и во взрослом возрасте. Тайной страстью Герберта Уэллса были солдатики. Роберт Стивенсон, уже прикованный к постели смертельной болезнью, вырезал из бумаги фигурки, парусники, здания и устраивал с их помощью целые представления. И пятидесятилетнего Диснея можно было найти играющим в миниатюрную железную дорогу на заднем дворе дома, когда жизнь на студии становилась невыносимой.

К играм в уже вполне зрелом возрасте вернулся и виднейший психоаналитик Карл Юнг. Причем он буквально был вынужден это сделать.

"…Я ощущал постоянное внутреннее давление. В какой-то момент оно стало столь сильным, что мне показалось, что я схожу с ума… И я сказал себе: "Если я ничего не знаю, мне не остается ничего другого, кроме как просто наблюдать, что же со мною происходит". Итак, я намеренно предоставил свободу своим собственным подсознательным импульсам.

Первое, что я вспомнил, это свои собственные ощущения, когда мне было лет десять или одиннадцать. Я тогда увлеченно играл в кубики. Я отчетливо помню, как я строил замки и домики с воротами и сводчатыми арками из бутылок… Удивительно, но это воспоминание было очень живо, эмоционально и вызвало множество ассоциаций.

"Ага, — сказал я себе, — значит, это все еще живо для меня. Маленький мальчик созидает нечто, он живет творческой жизнью, и мне недостает сейчас именно этого. Но я не могу поставить себя на его место?" Мне казалось невозможным преодолеть расстояние между взрослым человеком и мальчиком одиннадцати лет. И все же, если я хотел восстановить эту связь, мне не оставалось ничего другого, как снова стать ребенком и блаженно играть в свои детские игры.

Этот момент определил в моей судьбе многое. После длительного внутреннего сопротивления я в конце концов начал играть; я испытывал при этом болезненное и унизительное чувство неизбежности, но у меня действительно не было другого выбора…

Такого рода занятия стали для меня необходимостью. Всякий раз, когда передо мной возникало какое-нибудь затруднение, когда я оказывался в неразрешимой ситуации, я начинал рисовать или работать с камнями, и всякий раз… я находил спасительную мысль, я возвращался к работе. Все, что я написал в этом году, — я написал благодаря работе с камнем".

В игре Юнг получал творческий, созидательный элемент, которого ему не хватало в жизни. По сути, играя, он погружал себя в творческое состояние, "гармонию", которая позволяла ему решать задачи и своей профессии.

Игра дает детям возможность созидания — пока в жизни они созидать ничего не могут. Впрочем, порой именно из детской игры получались весьма серьезные изобретения. В частности, именно дети изобрели микроскоп. Когда в конце XVI века появились очки, голландский механик Захарий Янсен застал своих детей за тем, что они с увлечением что-то рассматривали через трубку. Как выяснилось, они позаимствовали у отца две линзы и, поместив их в трубочку, с интересом принялись рассматривать все вокруг, поскольку через эту трубочку все представало в увеличенном виде. В том, что детям показалось только занятным, Янсен увидел принцип, который позволил ему создать микроскоп.

Со времен Гиппократа врачи, прослушивая работу внутренних органов, прикладывали ухо к телу больного. Так было на протяжении столетий — пока французский анатом и врач Р. Лаэннек не обратил внимание на играющих во дворе детей. Один что-то царапал на одном торце бревна, а другой на другом конце бревна слушал. Тут же возникла догадка — можно использовать какой-то посредник для передачи и усиления звука. Так появился стетоскоп.

Игра может даже в какой-то мере обучать жизни — к примеру, шахматы. Эта игра учит создавать "дерево решений", то есть использовать анализ. Учит формулировать цели и искать средства для их достижения. Учит находить ходы в случае разных ответов противника. Учит логике. Учит эстетике, поскольку ходы бывают красивыми. Учат "тихим", неэффектным ходам, которые меняют весь ход борьбы, поскольку были сделаны в силу глубокого анализа позиции. Учит стратегии, "позиционной войне", когда преимущество наращивается постепенно.

Потенциал шахмат просто поразителен; по сути, это модель, по которой можно изучать различные алгоритмы умственной деятельности. Одним из таких алгоритмов служит "стратегия". К примеру, шахматист А. Нимцович придумал стратегию "блокада". Ходы делаются таким образом, чтобы лишить противника возможности свободно двигаться и чтобы захватить как можно больше его полей. Рано или поздно противник начинает задыхаться, не в силах перебрасывать силы, чтобы защищать свои фигуры.

Капабланка часто использовал другую стратегию. Переводя, к примеру, фигуру с правого фланга на левый, он мог, взявшись за ладью, сначала напасть на пешку — чтобы противник, пожав плечами, двинул ее на поле вперед, — а уж затем поставить ладью на левый фланг. Это мало значащее нападение вынуждало двинуть пешку — а значит, ослабить общую пешечную конфигурацию, что Капабланка позднее и использовал.

Стратегией Ласкера было провоцирование атаки. Он умышленно ослаблял свою позицию, чтобы вынудить противника атаковать — и зарваться.

Алехин исповедовал ярко выраженную темповую игру, свойственную мастерам XIX века. Нападениями, жертвами пешек он выигрывал темпы, которые позволяли ему быстрее развить фигуры, организовать атаку, пробиться к вражескому королю.

Конечно, это схематическое описание основных стилей борьбы — на самом деле у каждого шахматиста стратегий было много. Разговор не о них, а о том, что шахматы учат мыслить широкими стратегическими схемами, а не работать только мелкими "тактическими ударами". Это в жизни бывает полезно, — наметив стратегию, вы медленно, методично претворяете ее в жизнь, осознавая и свою дальнюю цель, и метод ее достижения.

Стратегии приносят успех позднее и в меньших размерах, чем тактические приемы, но этот успех длится много больше и в конечном счете часто оказывается куца выгодней. Открывший легендарную Трою немец Генрих Шлиман, падавший в голодный обморок в родной Германии, стал миллионером в России благодаря именно стратегическому видению. Он понял, что из нищеты его может вывести только какое-то серьезное превосходство над другими, — и стал учить русский язык, которым владели лишь немногие из немецких торговцев. Так он сделал первый шаг к преуспеянию. В России же он избрал своей стратегией быстроту исполнения заказов. Это выделило его из прочих купцов и значительно увеличило его капитал. Шлиман стал сказочно богат, секрет своего успеха он объяснял тем, что, когда он видел, что его обходят, он пытался понять, за счет чего именно — и менял в соответствии с этим свой образ действий, менял даже самого себя.

Стратегическое видение помогало Шлиману не раз. Предвидя, что таможенные ограничения на определенные товары будут сняты, он сделал запасы этих товаров за границей — и ввез их первым…

Разговор о шахматах можно вести очень долго. Я думаю, в школе будущего шахматы займут важную роль — причем не шахматы сами по себе, а как иллюстрация разнообразных принципов, полезных при любой умственной деятельности, как модель для демонстрации логики, тренировки образного воображения, обучения использованию стратегий.

Иногда, чтобы вработаться в какое-нибудь неинтересное занятие, следует прибегать к игре. Такой метод использовался довольно многими. Писатель В. Вересаев в своих воспоминаниях рассказывал, как он учил латынь. Он придумал игру — штурм крепости. Каждое латинское слово означало когорту римских легионеров. В случае если одно из слов не вспоминалось, штурм считался отбитым.

Таким образом к нетворческой работе В. Вересаев присоединял игру, рождающую эмоции, поддерживающую концентрацию на предмете.

Заметим, что так можно учить не только слова. Любой абзац содержит определенное количество единиц информации. Можно каждую такую единицу представить "легионером" и заставить всех легионеров одного абзаца воевать против легионеров другого абзаца. К примеру, изучаемый текст имеет следующий вид:

"Если в один из сообщающихся сосудов налить жидкость одной плотности, а во второй — другой, то при равновесии уровни этих жидкостей не будут одинаковыми".

Сколько можно из этого предложения "навербовать" легионеров?

"Если в один из сосудов"… значит, сосуда два, это первая "единица информации". "Сообщающихся" — вторая. "Налить жидкость одной плотности, а во второй — другой", то есть в сосудах находятся жидкости разной плотности — это еще один легионер… "то при равновесии" — равновесии чего? — непонятно, легионера нет…; "уровни этих жидкостей не будут одинаковыми" — еще один легионер.

Итак, четыре легионера осаждают город.

Кто им противостоит?

Следующим идет абзац: "И это понятно". Он не несет смысловой нагрузки, легионеров нет. Четыре против ни одного.

Итак, город взят. Может быть, какой-нибудь из африканских городов на пути к Карфагену, а может — и италийский. Лучше всего разыгрывать подобные сражения на картах, забирая города или отдавая их превосходящим силам.

Можно возразить — такая игра отвлекает от обучения. Так ли? Она как раз помогает приковать внимание к предмету на час, два, тогда как учебник обычно становится нестерпимо скучен уже через десяток минут. При этом, отвлекаясь на подсчет легионеров (в виде черточек карандашом на полях книги), мы тем самым даем мозгу отдохнуть.

К тому же в этой игре мы делаем очень важное дело — разбиваем предмет на "единицы информации", то есть анализируем текст, вычленяя самое существенное.

Можно придумать другие игры. Вам скучно запоминать слова? Выпишите их на карточки и разделите карточки на две стопки. Теперь угадайте слова на верхних карточках. Если вы угадали карточку, то отложите ее в сторону, если не угадали — переложите ее под низ стопки. "Побеждает" та стопка, которая кончается раньше. Представьте, что правая стопка — это российская команда, левая — немецкая или американская. Наверняка этот поединок станет для вас интересен.

Вспомним урок в средней школе. Преподаватель старательно объясняет урок — а ученики не слушают. Нет мотивации. Зачем им "феодальная раздробленность", когда за окном маленький котенок крадется к огромному голубю?

Ну, а если ввести элементы игры? Задать вопрос — и попросить весь класс подумать, чтобы потом каждый записал ответ себе в тетрадь?

Вопрос — это ВЫЗОВ, вопрос — это ПРЕПЯТСТВИЕ, которое надо одолеть. Вопрос и препятствие — элементы игровой мотивации, а такая мотивация развита у детей. Собственно, это элементы и одного из базовых, по Павлову, инстинктов — рефлекса цели.

Если превратить урок в последовательность элементарных вопросов, то у учеников ответы будут появляться словно сами собой — поскольку при простых вопросах ответы появляются в голове автоматически. Простые вопросы дают ученику ощущение успеха, вызывают желание пережить это ощущение еще (важно, чтобы ответы на вопросы давали не один-два отличника, а писали в тетрадь все).

Даже если ученик, написав в тетради ответ, в ходе урока обнаруживает, что он не прав, он понимает, что приобретает новое знание, лишился ошибочного представления, — и это тоже вызывает позитивное переживание. Об этом писал выдающийся немецкий педагог Дистервег.

"Такие случаи дают ученику возможность усвоить, помимо учебного материала, еще весьма существенное и важное: узнать разницу между точкой зрения здравого смысла и научно образованного разума и (неизмеримую) ценность образования. После такого опыта достаточно уже простого указания. Можно быть уверенным, что ученик проникнется любовью к образованию".

Дистервегу принадлежат и другие слова:

"Приучай ученика работать, заставь его не только полюбить работу, но настолько с нее сродниться, чтобы она стала его второй натурой… приучи его к тому, чтобы для него было немыслимо иначе, как собственными силами что-либо усвоить; чтобы он самостоятельно думал, искал, проявлял себя, развивал свои дремлющие силы…".

АЛГОРИТМЫ РЕШЕНИЯ ТВОРЧЕСКИХ ЗАДАЧ

Чтобы облегчить читателю поиск алгоритма, нужного для решения определенной задачи, мы приводим их краткий перечень.

Метод А. Микулина

1. Напряженное изучение всей литературе по теме.

2. Отход от задачи и отдых.

3. Возвращение к задаче.

Алгоритм получения новых знаний по Н. Хиллу

1. С помощью определенных стимулов ученый-изобретатель преодолевает обычный средний уровень мышления.

2. Затем он концентрирует внимание на известных моментах, имеющих отношение к его проблеме, и создает в своем воображении целостную картину. Ученый-изобретатель держит этот образ в голове, пока тот не проникнет в подсознание, затем расслабляется, очищая мысли от всего постороннего, и ждет, когда в его уме "промелькнет" ответ на заданный подсознанием вопрос.

Алгоритм успеха, творческие стимулы Н. Хилла

1. Сильное желание, твердая волевая установка.

2. Вера.

3. Самовнушение.

4. Получение знаний по интересующему предмету.

5. Использование силы воображения — синтетического (комбинирующего уже известное) и творческого.

6. Планирование.

7. Развитие в себе способности принимать решения.

8. Настойчивость.

9. Формирование мозгового центра.

10. Учет одухотворяющего женского влияния.

11. Использование подсознания.

12. Использование интеллекта.

13. Обращение к Высшему Разуму.

Получение идей при помощи медитации

1. Метод "опустошения":

а) формулируется вопрос;

б) "опустошается ум", сохраняя вопрос, но сильно не концентрируясь на нем.

2. Метод "концентрации":

а) формулируется вопрос;

б) начинается сильная концентрация на вопросе;

в) когда само собой в голове наступает "опустошение", концентрация удерживается;

г) при появлении ответа он записывается, но концентрация продолжается для получения других возможных ответов.

3. Метод подсознательной работы:

а) вопрос загружается в голову, но решение не форсируется;

б) когда накапливается достаточно идей и вспомогательной информации, решение проблемы переходит в сознание.

4. Режим "предсознания":

а) ставится задача;

б) создается устойчивая доминанта на решение задачи;

в) "опустошается ум";

г) осуществляется наблюдение как бы со стороны за выводом идей и решением задач — не очень активно в это вмешиваясь;

д) если найденное решение удовлетворяет лишь частично, требуется проанализировать его логикой — и отправить "на доработку".

Алгоритм Гарри Олдера

1. Перерисовывается перевернутая картинка для вхождения в правополушарный режим.

2. Ставится задача перед подсознанием.

Растормаживающие сознание приемы

1. "Задача решается легко и быстро".

2. "Решение рядом".

Метод вопросов и ответов

1. Четко формулируется вопрос на бумаге.

2. Возвращаясь к вопросам время от времени, находятся ответы.

Метод "черного ящика"

1. Формулируется вопрос.

2. Вопрос загружается в голову.

3. Полученный ответ анализируется; если он недостаточен, формулируется новый вопрос.

Процесс циклически повторяется до полного решения.

Метод "синектики"

1. Формулируется вопрос.

2. Вопрос загружается в голову.

3. Полученный ответ анализируется на аналоги четырех типов: личные (ощущения собственного тела), прямые (из окружающего мира), символические (из словесных выражений), фантастические.

4. Если ответ недостаточен, формулируется новый вопрос.

Процесс циклически повторяется до полного решения.

Алгоритм запоминания случайных мыслей

1. Определите бросающийся в глаза объект, мимо которого вы проходите.

2. Соедините единым действием то, о чем вы думаете, и этот объект.

3. Переживите эмоциями; чем дольше будет длиться ваше действие и чем разнообразнее будут эмоции, тем лучше.

Алгоритм запоминания слов

1. Читается русское слово.

2. Создается яркий ЗРИТЕЛЬНЫЙ образ того, что стоит за словом.

3. Переворачивается карточка, осуществляется вглядывание в английское слово. Используя элементы английского слова, требуется найти в его написании что-то, что можно использовать как образы.

4. "Склеивается" вместе образ русского слова (зрительно-эмоциональный образ значения) и образ написания английского слова.

5. При желании не только научиться читать по-английски, но и говорить требуется услышать написание слова в голове; желательно повторить слово про себя несколько раз.

Алгоритм вспоминания слов

1. Прочитайте русское слово.

2. Сохраняя концентрацию на слове, дайте мозгу задачу представить слово в виде образа и "опустошите ум".

Решение задач визуальным методом

1. Четкая формулировка задачи (достигается логикой).

2. Максимально четкое воспроизведение перед умственным взором отдельного, самого простого, элемента понятия (достигается визуализацией).

3. Удержание мысленного образа перед умственным взором при одновременном удержании в голове вопроса.

4. Когда в мозгу вспыхивает ответ, следует оценка его, выявление неясностей.

5. Четкая формулировка неясностей и максимально четкое представление элемента, в котором есть неясность (опять же, этот элемент должен быть как можно меньшим).

Решение задач словесно-логическим методом

1. Записываются в зависимости от обстоятельств

а) характеристика дефекта;

б) увиденные странности;

в) появившиеся вопросы.

2. Обдумывается вопрос, какими могут быть причины дефекта или странностей, делается попытка ответить на собственные вопросы. Четко формулируется каждый ответ в письменном виде.

3. В ответах подчеркиваются те слова, которые могут иметь альтернативы.

4. Определяются все альтернативы к подчеркнутым словам.

5. Выбирается и проверяется приоритетная, самая вероятная из альтернатив.

Если приоритетная альтернатива имеет многогранный характер, она тоже разбивается на альтернативы, чтобы выбрать приоритетную.

6. Если причины дефекта не обнаруживаются, нужно возвратиться к первому пункту, чтобы попытаться найти другие ответы на вопрос.

Анализ

1. Точное определение задачи.

2. Определение стратегий и подстратегий изучения объекта. Анализ в свете этих стратегий и подстратегий. Анализ взаимодействия стратегий и подстратегий:

а) химический анализ;

б) механический анализ;

в) энергетический анализ и т. д;

3. Выявление визуальных несоответствий.

4. Анализ функций:

а) выявление функциональных несоответствий;

б) использование вспомогательных функций;

в) нейтрализация вредных функций;

г) анализ положительных и отрицательных функций для их наиболее рационального использования.

5. Анализ исходных материалов. Определение свойств исходных материалов и связей между материалами, в том числе и изменяющихся во времени.

6. Анализ физических принципов. Анализ формул.

7. Анализ на возможность использования физических принципов.

8. Определение границ.

9. Эксперимент.

10. Количественная оценка.

11. Вероятностный анализ.

12. Анализ операций (если он не был проведен на втором этапе).

13. Создание дерева событии.

14. Изучение работы изделия на практике.

"Контрольный перечень" Мэтчетта

Часть проекта:

1. Упростить.

2. Объединить с другими.

3. Перенести.

4. Исключить.

5. Унифицировать.

6. Модифицировать.

Шесть основных вопросов анализа трудовых операций

1. Что нужно сделать? (потребность)

2. Почему это нужно сделать? (причина)

3. Когда это нужно сделать? (время)

4. Где это нужно сделать? (место)

5. Кем и с помощью чего это должно быть сделано? (средство)

6. Как это делать? (метод)

Оглавление

Ночной звонок

ТАЙНА МЕДИТАЦИИ

ПУТЬ САМУРАЯ

ЗАГАДКИ МОРФЕЯ

МЕДИТАЦИЯ В ЕВРОПЕ

ПЛАН ПОХИЩЕНИЯ КРОШКИ РУ

ДИАЛОГ С СОВОЙ

ЯЗЫКИ ОБРАЗОВ

ЗРИТЕЛЬНЫЕ ОБРАЗЫ

ОПОРЫ

РЕШЕНИЕ ЗАДАЧ ВИЗУАЛЬНЫМ МЕТОДОМ

РАЗВИТИЕ ОБРАЗНОГО МЫШЛЕНИЯ

СЛОВЕСНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЗАДАЧИ

ЛИСТАЯ СТАРЫЕ ТЕТРАДИ

ВЕЛИКАЯ КНИГА

ПЕРВОЕ ПРАВИЛО ДЕКАРТА

ВТОРОЕ ПРАВИЛО ДЕКАРТА

ПОЛЕ ПОИСКА

АНАЛИЗ

ТРЕТЬЕ ПРАВИЛО ДЕКАРТА

ЧЕТВЕРТОЕ ПРАВИЛО ДЕКАРТА

"КОНТРОЛЬНЫЙ ПЕРЕЧЕНЬ" И АНАЛИЗ

АНАЛИЗ ОПЕРАЦИЙ

ИСКУССТВО ИГРЫ

АЛГОРИТМЫ РЕШЕНИЯ ТВОРЧЕСКИХ ЗАДАЧ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg