«История Российского государства в стихах»

Юрий Алексеевич Куковякин ИСТОРИЯ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА

«Клянусь честью! Ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество! Или иметь другую историю, кроме истории моих предков!»

А.С. Пушкин

Глава I Образование Древнерусского государства

Зерцалом бытия и колокола звоном, Воспета летописцами огромная страна. На берегах Днепра, рек Волхова и Дона Известны сей истории народов имена. О них упоминание велось намного ранее, До рождества Христова, в былые времена. То люди были вольные: радимичи, древляне, Славяне и поляне, чудские племена. От них пошло стремление объединиться вместе, Построить на границах большие города. Крепить земли владения: дома, дворы, поместья И защищать от недругов леса, поля, луга. Наш летописец Нестор оставил описания О том, как был построен в те давние года Град Киев, братом племени, славянского названия, С ним крепостные стены, собор и слобода. Так предки наши начали строительство Державы, Что вскоре всему миру Россией назвалась. С приходом к власти «рюриков» и княжеской их славы История Российская тогда и началась. Варягов княжить с Запада мы в Новгород позвали. Старейший Гостомысл — от Вече пригласил. Просили князя Рюрика: «Владейте теперь нами! И правьте новгородцами, покуда хватит сил!» Пришли варяги с севера и на другие земли, От них название «русские» с тех пор и повелось. К Синеуса услугам в Белоозере прибегли, И Трувора княженье в Изборске создалось. Потом поход на Киев Олег с большой дружиною, Из разных ходатаев, успешно совершил. Обманом уничтожил Аскольда вместе с Диром, Себя Великим Князем Руси провозгласил. А в тот поход на Киев взял Игоря с собою, Который князю Рюрику был малолетний сын. Все трудности походные он перенес с лихвою, Впоследствии стал править сам на той Руси один. Олег же, к тому времени, все расширял владения, Себе все земли русские он властью подчинил. Под парусом, во стремени, и силою давления Ослабил волю Греции и мир с ней заключил После того похода прозвали его «ВЕЩИМ», Волхвом и мудрым рода, стенали все о нем. Тридцать три года княжил и умер не безгрешным, Ужаленный змеею под собственным конем. Однако перед смертью, того же ровно года Он Игорю в супруги невесту предложил, Провозгласил святою, варяжского же рода. Ввел Ольгу в свои круги и брак их заключил. С тем и ушел в иной мир, с годами Князь по праву, Оставив все владения племяннику свому. А тот принял все княжество и ореола славу, Пообещал быть верным Отечеству всему. Сначала поспешил он сказать всем киевлянам, Что на коне со знаменем — не хуже чем Олег. Затем взял помирил тех, кто был на тот день в ссоре И пригрозил древлянам, что сделает набег. Потом решил прославить себя и свое время, Как это сделал в прошлом бесстрашный князь Олег. Сел на коня с дружиною, поднял себя на стремя И совершил на Грецию поход, как печенег. Но неудача сразу же пришла к его стремлению Взять силою оружия имперскую страну. Князь молодой, неопытный, не все учел в сражении, Забыл он про союзников и проиграл войну. И с горькой той кручины Князь, пережив скандал, Собрал большие силы, флот в Грецию пригнал. Призвал к войне варягов, дружины с них создал, Нанял и печенегов, богатств им обещал. Херсонцы и болгары царю дали понять, Как в той войне им выстоять и ворога прогнать. Решили откупиться и Игоря признать, Пойти на все условия и мир с ним подписать. Пришла тогда к России всем нужная молва, Что так его пленила и славу с ней дала. И сохранил великий князь всю целостность Державы, Основанной Олегом, как мощь и силу славы. Одно не уяснил он, что мера быть должна. Во всем, что бы ни делал, она для всех важна. Не соблюдя такое, Князь вновь пошел к древлянам, Чтобы собрать повторно дань и налог с изъяном. К тому же и дружина хотела поживиться, Ограбила своих же и стала веселиться. Судьба ж определила погибнуть им от бренных, Что Игоря с дружиной загнали в лагерь пленных. А там поиздевались, над ними поглумились, Затем казнив жестоко, их смертью насладились. Такого завершения великого княжения Не предвещал заранее никто из окружения. Смерть своего родителя сын принял огорчительно. Княгиня за властителя обет дала всем мстительный. Хоть полу была «слабого», однако не роптала. Убийц и издевателей немедля наказала. Собрав большое войско, с ним вышла на древлян И хитростью, сноровкой пленила горожан. А годом чуть позднее, оставив с сыном грусть, Сама пошла на Новгород и укрепила Русь. Всем городам, в основе, дань учредила мерную. По Луге, Мсте и Пскову улучшила жизнь скверную. Народ к ней благоволил, всяк проявлял сознательность, С любовью относился и выражал признательность: Но Ольга в это время была уж у «порога», Чтобы о смысле жизни задуматься немного. О тленности и святости ее душа стенала, Хоть и была язычницей, а все ж Христа признала. Ей нравились обряды, церковные, в их стиле, Святых пророков взгляды о жизни, ином мире. Плененная лучами столь нового ей Света, Отправилася в Грецию до «Ветхого Завета». Там Патриарх светлейший на путь ее наставил, Креститься ей святейший в купели сам заставил. В торжественном крещении нарек святой Еленою, При новом освящении, рабой — собой нетленною. Восприняв Веру новую, в ней видя наслаждение, Открыла Святославу мать его все заблуждения. Однако не принял тот сын ее духовной сферы, Сославшись, что сейчас один, не поменяет веры. И, как бы не старалась мать сына причастить, Презрел он христианство, не перестав ценить Ее за все старания Россию укрепить, Усилить мощь и славу и ближних не забыть. Взыграла в нем кровь Рюриков: давно уж он мечтал Свершить немало подвигов, к походам воспылал. Готовился к ним тщательно, удобства презирал. Дух укреплял старательно и воинство создал. В бою он был как рыцарь и ближних защищал. «Иду на Вы», — открыто врага предупреждал. Так, собирая славу, по миру побеждал. На всем большом пространстве Россию утверждал. Дал бой на Волге хану, что вятичей корил. В Осетии — аллану ослабил меру сил. От рек Оки и Дона к Боспору путь открыл. В Тмутаракань от Киева дорогу проложил. На просьбы царя Греции к болгарам поспешил. За золото и специи войска их там разбил. Счастливый от набега, поход свой прекратил, Забыв про печенега, что к Киеву приплыл. А враг прошел «грозою» по Руси до Днепра И угрожал войною из своего шатра. Узнав об этой вести, Князь в Киев заспешил, Жену, детей всех вместе в объятья заключил. Тех дерзких печенегов мечом он усмирил. Свободу всей России опять восстановил. А за рекой Дунаем Болгария манила. Своим богатым краем дружину всю пленила. Собрал Совет Боярский и молвил на нем слово, Что в город Переяславец к отъезду все готово. Мать сына не хулила, сказала лишь два слова: «Сначала схорони меня, потом уж ехай снова». Угасла мать по старости, князь очи ей закрыл, Скорбил от этой горести и к Богу проводил. Не увидал он радости, но гордым был от сил, Что сам своей же младости судьбу определил. А Ольгу вспоминали: любил ее народ. Святой ее признали и мудрой наперед. Умела она править страною в те года, И тем самым заставить признать Русь навсегда. К ней страны обращались, прислали и послов, Мир заключить старались и торговать с ней вновь. Русь укрепилась мощно торговыми делами, Границы очертила, отметила столбами. Князь не был в том спокоен, хотел усилить царство, Завоевать Болгарию, расширить государство, Перенести столицу на берега Дуная, Там прочно закрепиться и жить, беды не зная. Но прежде и для толку, решил судьбу детей, Сдал Киев Ярополку, чтоб защищал людей. Владимира направил для всяких важных дел По просьбе новгородцев, возглавить их удел. Олега же направил к древлянам в Коростень А сам поход возглавил и убыл в тот же день. Почуяв вдруг неладное, Болгары не дремали, Собрали войско складное и бой дружине дали. Напали в Переяславце на силы россиян, Сраженье навязали, нащупав в них изъян. Победы дух преследуя, ослабили старание, Пришельцев сил не ведая, утратили внимание. Воскликнув — «Не сдадимся!», — Князь честь не посрамил, Вперед сам устремился и в штурме их разбил. Завоевав Болгарию, он славой наслаждался, Затем пошел на Венгрию и в битве задержался. А в это время Греки войска свои сплотили И после перехода Доростол охватили. Там княжеской дружине условья предъявили. Не получив согласия, ту крепость осадили. А витязи российские из стен тех выходили И полчища Цимисские в тех вылазках громили. Но сил не оставалось прорвать их окружение. Труднее все давалось им каждое сражение. Чтоб сохранить остатки сил в том трудном положении, Пришлось, как враг о том просил, признаться в поражении. Однако мир тот их не спас, и, по дороге к дому, Отряд подвергся, в этот раз, последнему разгрому. В засаде у Днепра дружину окружили. Князь и его дружинники там головы сложили. Так завершил свой жизни путь, военных дел ценитель, Российский Князь — отваги суть, герой и победитель.

Глава II Рассвет Киевской Руси

Со смертью Святослава, раздором стал град Киев. Меж сыновей, как слава, и узел тот Гордиев. Родства не сознавая, вдруг брат пошел на брата, Удел свой защищая, от воровства их злата. И в драке той, без толка, приведшей всех к сражению, Победа Ярополка сняла с них напряжение. Один он утвердился, как Государь могучий. Но с этим не смирился Владимир невезучий. Три года собирал он отряды за границей, Поставил под знамена, чтоб овладеть столицей. Придя под ее стены, он брату изменил: Заслал к нему наемников и, обманув, убил. Так силой злодеяния и храбростью, как царь, Явился от призвания Великий Государь. Варягов, что пришли с ним, он к Грекам отпустил. Сам предался язычеству и культ соорудил. Среди двора теремного, как на святом холме, Перуна — бога верного, поставил в серебре. Заставил почитать его и жертвы приносить, Чтоб смыть все злодеяния и с богом примирить. Однако та набожность его не освятила. Всю чувственную сложность, как грех в ней обнажила. Предался женолюбию, всех в этом превзошел. Имел семь жен, наложниц, но счастья не нашел. Уж не хотел он больше искать себе жену. Собрал поход на Польшу и объявил войну. Повоевал в Галиции, Ятвягов подчинил. Смирил бунтарство вятичей, всех данью обложил. Увенчанный победами и славою в бою, Вернулся князь и жертвами жизнь окровил свою. Решил отблагодарствовать богов своих Герой, Чтоб можно было царствовать и укреплять свой строй. Совета у боярства и старцев попросил. Девиц, парней от царства он в жертву приносил. А тут вблизи радимичи, вдруг стали бунтовать. Себя назвали вольными… Ну как не наказать? Там, на брегу Пищаны, их «Волчий Хвост» разбил. От князя — воевода, враз бунтарей смирил. Поход в страну Болгарскую, на Каму князь свершил, Где хану он хазарскому права определил. Вернувшись вновь с победою, чуть не лишился сил, Женой своей Рогнедою, но смерть предотвратил. Изгнал сию преступницу он с сыном в их Удел. Изъяслава заступницу убить в сердцах хотел. Но внял словам он старцев, совета их спросил. Не взял себе грех на душу и с миром отпустил. А сам увлекся верою, что с Греции пришла. Русь овладела сферою — та «Крест» ей принесла. За тем крестом Князь в Грецию войска свои направил, Взял град Херсон, а царь — сестру невестою представил, Чтоб мог жениться, стать родней; и в дар, от их природы, Взять Православье вместе с ней, и окрестить народы. С тем князь в столицу поспешил. И враз людей всех в Днепр загнали. Обряд епископ совершил, А идолов прогнали. Восславил веру Киевский собор, Нарек всех граждан словом «Христиане». Возликовал и князь, сказав свой уговор: «Любите Бога, одного вы! Чада-россияне!» И с той поры в России началось Не только Веры, но и грамоты признанье. Кирилла и Мефодия ученье создалось, Повысилось с ним общее сознанье. А чтоб удобней образовывать народ У Князь принялся усиливать границы. Хотел предотвратить он ворога приход, Не допустить через нее «пролета птицы». В Галиции хорватов снова усмирил. Создал преграду хитрым печенегам. На Трубеже, под Киевом, наголову разбил. Отбил охоту к частым их набегам. Однако в старости, Князь горечь ощутил: Обидел сын его, как он когда-то брата. Тот на отца вдруг меч свой обнажил Из-за корысти, славы, власти злата. Но Ярослав греха тогда не допустил. Владимир умер до борьбы со своим сыном. От старости, болезни, дух свой испустил. И похоронен был он в мраморе храминном. На этом не закончилась борьба За княжеский престол высокий. Распорядилася по-новому судьба, Возник конфликт не менее жестокий. Обрадованный скорой смертью дяди, Усыновленный ранее им Святополк, Во имя славы, корысти той ради, Почуял кровь и взвыл как волк. Созвал он киевлян, прибыв из заграницы. И, вопреки тому, что был наследником Борис, Провозгласил себя Государем столицы. Коварством захватил чужой по праву «приз». Приход к престолу кровью подытожил, Убив трех братьев на пути к нему. Бориса, Глеба, Святослава уничтожил, Торжествовал и думал: быть так по сему. Однако же, нашелся ему мститель — Князь Ярослав, что в Новгороде жил. Один из братьев тех, кого любил родитель, Дал нечестивому он бой и победил. Но той победы Ярославу было мало, Чтоб закрепить успех, набраться новых сил. А в это время Святополк поляка Болислава, С войсками, для борьбы на брата пригласил. И состоялось жаркое тогда сраженье. На Буге встретились по обе стороны. Победу уступил Князь, принял пораженье, Не устоял тогда, не защитил страны.

Глава III Княжение Ярослава Мудрого

Так началось России ограбленье. Поляки обложили данью города. В народе приняли, как Божее явленье Им Святополка на престол восшествие тогда. При этом всем, в коварстве, князь решил Скорей избавиться от призванного тестя. Злодейский план однако не свершил. Король, узнав, сбежал из своего поместья. В бегах с собой он в злобе захватил Сестру родную князя Ярослава. И Святополк — злодей, ему в том услужил, Хоть ненавидел гордого тщеслава. Недолго наслаждался нерадивый князь Бесправедной победою, терпением столицы. Злым роком, кровью обагрясь, Бежал от страха он из Киевской светлицы. Пытался вновь собрать послушные войска, По Ярославу ими до смерти ударить. Но не сбылась давнишняя мечта, Страну российскую пришлось ему оставить. Гонимый гневом русских же князей, Умом чуть тронулся от злодеяний, мрака. Как окаянный проклят лиходей. Подох в пустыне он Богемской, как собака. А Ярослав с победой был в столице, Где сан Великого он князя получил. Владеть Россией стал по всей границе, Междоусобиц же пока не прекратил. И стал Великий Ярослав монархом государства. От Балтии до Азии правителем один. Отец семейства славного и своего же царства, Важнейший из князей — Великий Господин. Узнав о том, что под столицей печенеги, Он в яростной борьбе атаку их отбил. На Русь в последний раз свершили те набеги, Поскольку Ярослав под корень их разбил. На память для грядущих поколений, Князь церковь на том месте заложил. От православных божеских воззрений, Град Киев вместе с ней распространил. Обвел столицу камнем и стеною. Златыми вратами к ней вход им был открыт. Назвал князь церковь ту Софиею святою. И стал хозяин в ней тогда Митрополит. При нем свои на Грецию походы Владимир — Ярослава сын — свершил. Разбит был на море их флотом он в те годы. На суше же в бою тех греков сам пленил. С тем и вернулся он из дальнего похода. Война та с Грецией последнею была. Междоусобицей князей лишила сил природа Страну, что воевать тогда уж не могла. Почувствовав кончину, а не славу, Князь тот час же детей к себе позвал. Напутствовал их он: «Крепите вы Державу! Чтоб меж собой меча никто не поднимал!» И для России «Мудрый» князь оставил В Законе «Русской правды» множество статей. На языке славянском их создавал и правил, И соблюденья требовал от всех своих мужей. Так погребла страна свое благополучие, Могущество и славу былых победных дней. Истратила все целое она свое воздействие На ум, на честь и совесть наследных сыновей. И небо наказало страну за беззаконие. Как повествует Нестор в той летописи дней: «Ведь были христианами, а в храмах их — безмолвие. Язычество по-прежнему являло жизнь людей».

Глава IV Междуусобные войны русских князей

Престол и место в Киеве занял князь Изяслав. Никто не осуждал его; имел он смирный нрав. Считался с ними равным и спорить не посмел, Когда область Азовскую взять Ростислав хотел. Тот вместе с Остромиром пошел в Тьмутаракань Без боя выгнал Глеба и учредил всем дань. Однако не сгодился на этом троне Князь. Вином вдруг отравился, как бы лицом пал в грязь. А тут и Ярославичи, вдруг гневом воспылали. Полоцкого Всеслава всем братством усмиряли. Затем, им недовольные, бунт в Киеве подняли, Освободили пленника, Изяслава прогнали. Стал Государем Князь, что всех родных ценитель. Но вскорости вернул свой трон, Изяслав — победитель. Для дружбы своих братьев, Князь пир большущий справил Хотелось примирить ему, кто зависть не оставил. Однако жизнь спокойнее от этого не стала. И злоба вновь, как ранее, в них с силою восстала. И войны меж уделами никак не прекращались, Жить в мире и согласии князья не собирались. Давно уж Святославу хотелось большей власти. И Всеволоду брату он планы все открыл. Сложили вместе силы, как равные их части, И ультиматум каждый Изяславу вручил. А тот не ожидая от них такой напасти, Сопротивленья нужного не смог им оказать. Сложив к ногам оружие, лишился своей власти, И тестю Болеславу решил судьбу отдать. Король соседней Польши на этот раз заметил, Что осложнений больше с Россией не желал. Изяслав, как изменник, ни слова не ответил; Собрал свои пожитки и к немцам убежал. Немецкий император хотел ему помочь, Восстановить на троне, а братьев прогнать прочь. Но эти предложения князь Святослав отверг, Все немцев притязания сомнению подверг. Тогда Изяслав в храме усиленно молился, Через родного сына он к Папе обратился. И обещал Григорию дать власть ему мирскую В России, с православием, как плату дорогую. Григорию понравилось такое предложение, Он в Польшу и в Россию направил сообщение О том, чтоб ликвидировать к их братьям нерадивость, Представить трон Изяславу, как божью справедливость. И вскоре к тому времени не стало Святослава. К Изяславу вернулися и трон, и власть, и слава. Судьба ж определила — часть жизни в наслаждение, Смерть от него не скрыла, погиб, приняв сражение. За честь и долю брата, Что совести не знал, Изгнал его когда-то, И зла в том пожелал.

Глава V Совет князей

Князь Всеволод занял пустующий престол, Всю жизнь свою воюя, о троне том мечтая. Не мирно он совсем, к нему тогда пришел, Свой путь в борьбе при этом немного расчищая. Междоусобицы, война и в этот раз не прекратились, Убийства, казни и тюрьма как снег на голову свалились. А тем воспользуясь, враги уж о набегах помышляли. Болгары муромцев в те дни за их обиды оскорбляли. От межусобной той борьбы в России люди все страдали. Поля иссохли от вражды, болезни, мор их досаждали. Князь, чувствуя страны провал и сердцем все воспринимая, Не выдержал и сыновей позвал, хотел увидеть, умирая. В Софийском храме, все в слезах, два сына князя провожали. Владимир, также Ростислав, о завещанье там узнали, В котором Изяслава брат, по разумению их и толку, Престол сей хочет передать племяннику же — Святополку. С князьями половцы хотели дружбу укрепить, В Россию для того послов своих прислали. Велел их Святополк в темницу заточить, Те князя за такое сразу наказали. И потерял он, в битве за Торческ Защитников и брата Ростислава. Набега половцев не отразил и не отверг, С тем и закончилися власть его и слава. Враги расширили набегов всех размах, А тут в Чернигов вдруг Олег пришел с войсками, Где правил Князь — Владимир Мономах, И предложил, чтоб сдались ему сами. Не жертвуя людьми, Владимир город сдал, Затем с семьей укрылся в Переяславле. А половцы налегли, никто им не мешал В те дни раздора и междоусобной травли. Разграбив города, пленили в них людей И уводили в рабство, пустошь оставляя. На нивах и полях ни стад и ни коней. Народ наш погибал, князей всех проклиная. Поняв, что дальше жить им так нельзя, И Русь падет совсем пред их глазами. Собрать Большой Совет надумали князья, И мир между собой иметь пред их врагами. Средь них сначала стал противиться Олег. Он не желал, чтоб были все друзьями. Но вот когда и на него напал тот «печенег», То сразу же сказал: «Я — вместе с вами». Не крепким оказался и этот договор. Нарушен сразу был он внуком Ярослава, Чья зависть о других была, как приговор. Хотел, чтоб возросла одна его лишь слава. Против Владимира и сына Ростислава Давид напраслину на Князя возводил. А Святополк, не разобравшись, сына Изяслава Василько молодого, во злобе ослепил. /1098 г J И начались разборки княжеские снова, Один другого в злодеяниях винил. Сжигались города — Руси мощь и основа. И не нашлось таких, кто б их остановил.

Глава VI Владимир Мономах

По смерти Святополка-Михаила, Собрали киевляне свой городской совет. Решили, что у власти, у ее кормила Им более по нраву лишь «Мономаха» свет. И были Святославичи согласны таковому. Отдали они все свои ему права. Престола Всероссийского и никому другому. Его, казалось им, светлей всех голова. Святым своим благодеяньем, Владимир имя, «Мономаха» укрепил. Начал с того, что княжеским решеньем, Закон о должниках в Уставе заключил. Сей государь был нрава не крутого. Однако знал, нужна была «гроза» Для усмиренья бунта, восстания любого, Для устрашенья отроков и внешнего врага. Такой политикой навел в стране порядок: Сын Мстислав Финляндию походом усмирил. Георгий, младший сын, хазар гнал без оглядок, Затем болгар Казанских данью обложил. А третий — Ярополк, вблизи самого Дона Балин, Чешлюев, Сугров тогда освободил. Пленил строптивых Ясов, что жили у кордона, И девушку оттуда он в жены прихватил. И следом, из России Владимир тоже выгнал Всех печенегов подлых, подобных им торков Охотно по-отечески, он беловежцев принял, Что около Чернигова искали с ним торгов. Так, имя «Мономаха» узнали сразу в мире. Его боялись, втайне, по обе стороны. Он ужасы вселял — на Западе, Востоке. Считалось, нет опаснее другой такой страны. Успехи Государевы дошли до самой Греции. Боясь, что Русь усилилась, собрали ей дары. В соборном храме Киева все «Мономаха» специи{1} Преподнесли Владимиру, Царем здесь нарекли. Но внутренние распри покоя не давали. От них душа Владимира расстроена была. Князь сделал все тогда, чтоб о Руси сказали: Едина, неделима — вся русская земля. Княженьем в Государстве Владимир добивался, Чтобы Россия больше внутри войн не вела. Через 12 лет внезапно он скончался, И почести посмертные ему Русь воздала. Владимира любили за добрый нрав и сердце, Что так болело сильно, за все в стране дела. И в православной вере, а также иноверцев, Любовь всего народа до наших дней дошла. Своею родословною обязан был он деду, — Царю Восточной Греции, что «Мономахом» был. За доблесть, честь и славу, и волю за победу, Василием в религии — Единоборцем слыл.

Глава VII За 20 лет на Российском троне сменилось 3 князя (1126–1146 гг.)

Наследовал достоинства у своего родителя, Любимый сын Владимира по имени Мстислав. Народ хотел увидеть в нем отца и покровителя, Но вскоре убедилися — не тот у него нрав. Страны благополучие держалось не годами. И в перерывах братьев пришлось ему мирить. Хотел он землю кривичей, утраченную дедами, Вернуть, а князей Полоцких России покорить. Княженьем кратковременным не оправдал доверия, Хотя и одержал побед он несколько в борьбе. За целостность страны своей, ее врагов смирение, Великий Князь спокойствие придал ее судьбе. Однако то спокойствие казалось больше мнимым. На севере всех жителей вдруг голод посетил. Мороз не дал возможности произрасти озимым. Со смертью там боролися, по мере своих сил. От голода скиталися они, как привидения, А города казалися им кладбищем большим. Дышать тогда нельзя было от трупов смерди, тления. И Мстислава закончилось правленье — вот таким. Недолго в горе-трауре Россия пребывала. Той жизни распорядок в ней нравился не всем. Второго Ярополка на трон она призвала, Который в управлении решил бы ряд проблем. Излишне снисходителен, к тому же малодушен, Великий князь характером не для России был. Старался быть для братьев он угодлив и послушен, А плата за безволие — их кровожадный пыл. Не мог он в тех условиях, когда Русь так терзали все, Наладить мир окраинам и прекратить войну. Разборки по Уделам, во всех людских сословиях, Усилив их страдания, ослабили страну. Особенно несчастною, при княжеских раздорах, Вся южная окраина Руси тогда была. Как ни старался Ярополк мир укрепить в их спорах, Меж ним и его братьями война произошла. Ольговичи, Мстиславичи с Черниговскими вместе Вдруг объявили Князю ту самую войну. Призвали к себе половцев, а те на этом месте Оставили лишь пепел, ограбили страну. Такая обстановка не в духе Ярополка, Что слабый по характеру, не ставили в вину. Пытаясь помирить всех, он вскорости скончался. Сменил его Князь Всеволод, продолжив ту борьбу. Князь с миром обратился, просил свою родню, Чтоб всяк к тому стремился и укреплял семью. Хотел он помирить их с родными «Мономаха», Но те не пожелали, встав в позу, как к огню. Не ожидал он, сидя, предательских походов, Что помышлялись где-то и часто там, вдали. Взял укрепил устои, связь мирную народов И разбивал намеренья, что ловко те плели. Но, слабый, не ко времени, страдающий здоровьем, Собрал князей он в Киеве и высказал завет: Что чувствует, как медленно, над царским изголовьем Мерцает, догорая, его кончины свет. А видит он на троне, столь важном и высоком, Как восседает Игорь: и сын, и князь, и царь. И умер Князь в спокойствии, не тронутый пороком. Сменил его, в правлении, уж новый Государь.

Глава VIII Великий князь Изяслав Мстнславович

Предав земле родителя, Князь киевлян собрал. От них хотел обет он взять, чтоб верность заверял. Но были недовольные, обета не давали, И с князем Изяславом вопрос согласовали. Олеговичей рода уж больше не желали, Любовью к «Мономахам» те люди воспылали. Изяслав был воинственен и доблестию смел. И потому с войсками на тот престол и сел. Но Игоря предали его же тиуны. И не было защитников ему с другой страны. Изяслава войска победу одержали, а Игоря схватили, В Ивановской обители в темницу заключили. Стал Государем русским, которого желали, Надеясь, что улучшит он жизнь по всей стране. Мир с половцами тут же наладили славяне, Начало той политики одобрили вполне. Не обошли, конечно, обиды и стенания Всех братьев и сестер, племянников своих. Хотелося им втайне исполнить все желания: Иметь много поместий, уделов дорогих. И смелый Вячеслав, с победой Изяслава, Немедля о наследии по праву заявил. Взял силой города, но не пришла та слава, Поскольку был разбит потом и не имел уж сил. И в это не простое и трудное всем время Георгий — князь из Суздаля — Москву для нас открыл. Град строило активно его родное племя, Где каждый из него свой вклад в нее вложил. А поначалу место то селил боярин Кучка, Которого Георгий тогда же и казнил. Боярину неверному представилась «отлучка». Георгий его дочку и сына оженил. На юге Изяслав, по старому примеру, Как «Мудрый» Ярослав когда-то порешил: Собрал Епископат и, нарушая Веру, Без Цареграда, в должности, обряд сам совершил. На пост главы церквей, всуе митрополита, Который с их согласия грек Михаил держал, Назначил он Климента взамен отца-пиита. Епископский Совет его в том поддержал. Однако отвлечение в церковную обитель Не помогло Изяславу войну предотвратить. Оговорен был Игорь, как божеский святитель. И в той борьбе зловредной лишили его жить. А вскоре и Георгий у стана Святослава Решил тогда дать Князю несправедливый бой. Разбил он в том сражении все войско Изяслава. И трубы возвестили, давая всем отбой. Но не был Изяслав согласен с пораженьем. Все униженья ихние он разом отвергал. Сам обратился к венграм с коварным предложеньем. С их помощью, и в битве, Георгия прогнал. Велась междоусобица в стране из года в год Между князьями русскими, при том напоминая, Что тяготы в ней нес всегда простой народ, Геройски всех господ от смерти защищая. В сраженьях тех и племенной вражде Князья в итоге ведь, тогда не побеждали. Поскольку убивали людей своих везде, При этом все на том уверенно стояли.

Глава IX Жестокий Юрий Долгорукий

Узнав о смерти, о кончине Изяслава. В столицу Ростислав по случаю прибыл. Там старый Вячеслав, как своего Мстислава, На трон его с желанием в сердцах благословил. Сказал при этом князь устами над камином: «Дела все эти ратные — уж дело не мое! Подобно Изяславу, будь названым мне сыном! А государство Русское теперь уже твое!» Недолго прожил старец, расставшийся с делами. Скоропостижно смерть свою спокойно и принял. Под вечер пировал при встрече он с друзьями. Заснул потом навеки и поутру не встал. Любовно относилися все люди к Ростиславу. Тот видел и давно уже душою все принял. Дал слово всем родным, что приумножит славу. Он искренне об этом потом их заверял. Судьбы своей превратности при этом постигая, Готовился к походу уж новый Государь. Услышал будто недруги, борьбу с ним затевая, Хотят себе Георгия поставить на алтарь. Объединились сразу, судьбы не ожидая, Войной пошли на Князя нахрапом, напролом. А Ростислав при этом, борьбы не принимая, Старался как-то миром все поделить, добром. Но не желали люди примерного раздела. И каждый в воровстве друг друга обвинял. Никто не уступал, не отдавал Удела. А сан великокняжеский Георгий и принял. То был известный князь Георгий, Как сын Владимира и Юрий — на миру. Прозвали «Долгоруким» не от военных оргий. Жестокий был в народе и злобный на роду. При нем все продолжалися удельные раздоры, Что так тогда ослабили несчастную страну. Он, как судья, десницею улаживал все споры, Где миром, где войною, решал, как быть тому. Однако его силы уж были на исходе. Не мог один Георгий всю защитить страну. Победу отмечать он поехал к воеводе. И был вином отравлен на Киевском пиру. Узнав о том, что Князя враз для страны не стало, Изяслав, сын Давида, слезу опять пролил. Молиться стал о нем он усиленно, не мало. И Господа при этом за все благодарил. «Ты рассудил Всевышний без крови и злословий! Тебе я благодарен, я твой покорный сын! Всегда буду молить я тебя и без условий! Ты мне теперь навек — Великий Господин!» Так Изяслав Давидович в порыве откровения Со смертью «Долгорукого» святых благодарил. Народ его тогда без всякого сомнения За зверства и жестокости усиленно хулил. Хоть и оставил людям на память о правлении Воздвигнутые церкви, а также города. И христианству вширь сам дал распространение. И все ж великодушным он не был никогда. И схоронили Князя ведь не в храме «Мономахов». За зверства его прежние по всякому кляли. Не стали осквернять тогда любимых людям прахов. В обитель Берестовскую останки те свезли.

Глава X Две столицы — два кияжества — два великих князя

Изяслав после похорон усиленно молился, Не ощутив внутри себя симпатий киевлян. Под звуки восклицаний, сам в Киев он явился И получил согласие на трон у горожан. В то самое, не лучшее, междоусобиц время, Известное тенденцией раздела всей Руси, Где княжества восточные влачили тяжко бремя, А западные земли богатствами цвели. Но постепенно Киев утрачивал значение Как центра всей России — столицы их «царя». Достались Изяславу при этом назначении Лишь города при области, судьбе благодаря. А в это время к Северу, от Киева — к Востоку, Степенно возвышаясь, росли вновь города. Андрея Боголюбского, уже как бы до сроку, Призвали во Владимире их князем быть тогда. Любимый, уважаемый и славный в добродетели, Уже тогда мог полностью завоевать страну. Но не хотел он крови, как прежние родители. И сердцем всей России назвал ту сторону. Великое княжение открылось во Владимире, И было то началом скрепления страны. А к этому же времени и Ростислав, вновь в Киеве, Открыл собой правление и с южной стороны. Довольствуясь княжением в родном Владимирграде, Князь Боголюбский всуе поход свой совершил. Хотел расширить княжество на север в Новограде, Послать туда наместником племянника решил. На эти все деяния, смотрел с досадой в Киеве Князь Ростислав Великий, желая мирно жить. Однако Изяславу хотелось быть в столице, Чтоб трон свой Государев быстрее вновь добыть. Собрал он силы ратные из половцев границы, Бояр единомышленных из городов призвал. Разбил войска под Киевом и вскоре был в столице, А Ростислав с семьею под Белгород сбежал. Но счастье не коснулось такого победителя, И вскоре был он вынужден из Киева удрать. Остался без союзников, а также покровителя, К тому же смалодушничал и смерть решил принять. Великий Князь и Мстислав его тогда сыскали. Нашли на поле брани, лежащего в крови. Слезами и в рыданиях оплакали и взяли, Чтоб схоронить по-княжески вблизи его родни. В том горе и страданиях Князь сразу же заставил Врагов и супостатов ему вновь присягнуть. Виновников сражения он по домам отправил. Уговорил Андрея град Новгород вернуть. Князь Боголюбский мирно смотрел на все очами, Ревниво укрепляя все княжество свое. Свой разум превосходный использовал делами, Систему всех уделов он отменил, как зло. Давно уж россияне за меч свой и не брались, Чтоб защитить Россию от множества врагов. Болгары, шведы, половцы напасть тогда старались, Но все были разбиты у их же берегов. Так правили два Князя: на юге и на севере, От запада к востоку, страну свою крепя. У Князь Ростислав не выдержал, от старости скончался, Андрей же задержался, судьбе благодаря. Пока она решала, кому престол отдать, В семье у Ростислава царила благодать. Но все же порешили отца волю блюсти. Волынского Мстислава на трон сей возвести. Народ принял решение как должное, с желанием. В душе те люди верные об этом и мечтали. Готовые все выступить в защиту и с воззванием, Во имя Князя бывшего не раз ведь умирали. Не обошлось и в этот раз без мести и предательства. Владимир в Вышегороде решил не подчиниться. Князь от него потребовал исполнить обязательства, Но не схотел тот дядя племяннику виниться. Боясь от Князя мести и следуя желаниям, Владимир перекинулся к враждебным племенам. Те взвесили и поняли: не сбыться их стараниям, Не поддержали дядю по всем его делам. Отвергнутый, в изгнание он сам себя загнал. Пришел к Андрею в Суздаль; его Князь не прогнал. Сам, не желая видеть, Удел ему назвал, Что был в Рязанской области, где Глеб им управлял. И все бы было ладно, в согласьи, по добру, Да зависть на престол тогда была всем ко двору. Опять между князьями легла большая тень. На гордого Мстислава велась как на плетень. В такое замешательство свой вклад внести успел Князь, что не знал предательства, измены не терпел. Он княжить в город Новгород Романа посадил. А юный сын на радостях удел свой разорил. Андрею пе понравилось Романа назначение, Ведь вопреки их воле Мстислав дал заключение. А Князю Боголюбскому такое не пристало, В защиту новгородцев направил он забрало. И заодно разделаться с тем Князем захотел, Чтоб править всей Россиею, а не в один Удел. Для этого решения князей он всех поднял. Мстиславом недовольных он в рать свою собрал. Большое ополчение — в одиннадцать князей — Направилось на Киев, чтоб взять престол скорей. Два дня оборонялись Мстислав и Клобуки, Но натиска не выдержав, оставили полки. Так за все время давнее, впервые за века, Открыты были настежь Златые ворота. По Киеву гуляли свои же россияне, По имени и отчеству такие же славяне. И снова, как и ранее, преодолев раскол, Мстислав пошел на Киев и смерть там приобрел. Паденье града Киева вело новгородчан Искать защиты вольностей хоть у самих датчан. Восстали горожане, кляня своих князей. Мятеж большой подняли они на много дней. Клялись погибнуть в драке, а вольностей не сдать, Икону Богородицы все стали целовать. Стрелою вдруг пронзенная, она всем на виду Слезами вдруг омылася, вселила страх врагу. Те обратились в бегство, стремглав, со всех сторон. Им глаз святой Марии напоминал рожон{2}. Так, одержав победу, вся новгородцев рать Благодарила Боженьку — Христа родную мать. За это учредили все ей праздник каждый год. За то, что защитила их от тех былых невзгод. Изгнав в борьбе Романа, не сохранил народ К Андрею неприязни, признав его приход. Однако свою вольность хранил и наперед, Не позволял глумиться, соизмерял доход. На юге же в столице все правили князья, Смещая на престоле друг друга, как нельзя. Андрея ненавидя, старались быть вполне Свободными от Севера, жить сами по себе. Решили заговорщики добиться лучшей доли, Восстали против Князя, ворвались в его дом. И в этой обстановке вражды и злобной воли Убили его зверски, взбодренные вином. Добро все расхватали, спустили все кругом, Людей к тому призвали, чтоб грабили сей дом. Над трупом, в огороде, стоял слуга Козьма, Оплакивая Князя, он требовал ковра. Чтоб тело обнаженное укрыть и схоронить, По божески и в храме, весь ритуал свершить. На день шестой игумен привез Андрея в храм, Что в городе Владимире стоял для всяких драм. С иконой Богоматери был похоронен Князь. Судьба распорядилась так, отправив «во своясь». А злые его мстители разграбили казну. Кто Князем был пожалован, тем сделали войну. Игумены, служители, чтоб прекратить борьбу, С иконами восшествуя, молились за страну. Просили они Бога, чтоб прекратил кутеж И в этой важной миссии не допустил мятеж. Пытались летописцы писать про этот год: Как, почему Андрея вдруг невзлюбил народ? Ведь он всегда им жаловал дары и серебро, Был с ними милосерден, делил дань и добро. Ответ тому явлению давали те князья, Что, дескать, зло народное искоренить нельзя. Оно от беззакония, его не укротить, Одна лишь справедливость могла остановить. Но этой справедливости Никто, нигде не знал, Поэтому все доброе Народ тот забывал.

Глава XI Великодушный князь Михаил Георгиевич

Решили во Владимире — без Князя им не жить! На вече порешили — кому Им стало быть. Рядились и гадали, остановясь на том, Что Михаил Георгиевич придет на этот трон. Боялись горожане, что ростовчане в силе, И на Руси всей центром себя провозгласили. Просили Ярополка Владимир защитить, И параллельно с братом Великим Князем быть. Владимир оживился, когда Князь согласился. А по такому случаю устроен был прием. Иконе Божьей Матери Князь в пояс поклонился. Был в храм их Златоверхий торжественно введен. Чтоб не было в том зависти, Ростов сдали Мстиславу, Что княжил также в Суздале, и было б все к добру. Но опыта ж не знали, терялось управление. Растратили доверие народа в ту пору. В угоду они правили лишь знатному боярству, А те и их посадники налоги возвели. Такие, что в той жизни всем жителям, крестьянству Тяжелую и трудную в ней долю отвели. Терпя такое бедствие, владимирцы сказали: «Мы не рабы, а вольные — на то и вас позвали! Так промышляйте, братья! А нам не надо игова, Мы призовем Михаила, что родом из Чернигова». Послы пришли в Чернигов без спроса их князей. Сказали Михаилу: «Возьми престол скорей! Ты старший „Мономахов“ внук, тебе мы будем рады. Спаси нас от тяжелых мук. За то будут награды!» А братья как узнали, что Михаил придет, Решили его встретить и возвернуть поход. Но слабые стратеги к тому же они были. Устроили засаду, друг друга в ней разбили. Позднее из Ростова и Суздаля — вдвоем Послы к нему явились, признав Государем. «Твои душой и сердцем, — тогда ему сказали, — И никогда врагами тебе не выступали». И стал опять Владимир им городом столичным, С правлением достойным и жизненным приличьем. Хвалили Бога верного и Матери икону. И даже Михаилу сулили дать корону. Но их судьба избавила от жизни этой вольной. И года не исполнилось, как плакали в покойной О Князе Михаиле, что рано их покинул, Душою, милосердием князей всех опрокинул. Ну, а в России южной, как прежде, воевали. Один другому, в драке, престол не уступали. Так унижали Киев, что весь он разорился. А в той борьбе стать Князем их Святослав добился.

Глава XII Всеволод III «Большое Гнездо»

Еще не осушили владимирцы все слезы, Как пред Златыми Вратами к присяге привели. Уж нового всем Князя, что не нарушил грезы. Им Всеволода III-его тогда на трон ввели. Был рода «Мономаха» и братом Михаила, Исполненного волей Георгия — отца. Не всем эта династия как участь угодила. Ростов и Суздаль приняли с гримасою лица. Племянник Михаила в Ростове согласился Убрать с престола дядю и самому занять. Поддержкою боярской, вельможною польстился. Собрал большое войско и стал с ним выступать. А Всеволод Великий к ним с миром обратился, Хотел во всем правлении им долю их отдать. Но злобствуя, и в зависти, Мстислав вдруг возгордился, Отверг благонамеренье и к крови стал взывать. Тогда же Князь Владимирский поведал все народу. И люди те сказали: «Мы будем защищать! Уделы все и земли, семью свою, природу И просто так их никому не сможем мы отдать!» Оставив позади себя дома и все строения, Князь вывел свое войско, не стал Мстислава ждать. Занял за речкой поле, произнеся знамения, Напал на неприятелей и повернул их вспять. Борьба ж на том не кончилась, собралась снова рать. Мстислав уехал к зятю, чтоб к битве всех склонять. Сия война несчастною для всех людей была. Окончилась пожарами, побед не принесла. Дотла Москва сгорела, вокруг вся слобода. И печенегов полчища будили Русь от сна. Вся меж князей усобица сжигала города, Открыла доступ хищникам на долгие года. Мстислав и Глеб Рязанский, во злобе, как всегда, Готовы были кровью залить всю Русь тогда. Князь Всеволод Великий собрал свои войска И на реке Колокше разбил ими врага. Поочередно бил он то Глеба, то Мстислава. Вслед половцев изгнали, но горькой была слава. Меж теми войнами, на Юге, князь Рюрик мирно ожидал, Когда ж появится в округе князь Святослав, что обещал. Но Святослав, меняя планы, войска на Север повернул, А встретив Всеволода станы, их сразу к бою развернул. И встали сразу обе силы, чтоб за свободу жизнь отдать. Но не решались, все рядили, кому же первому вступать. Весна решила эти споры распутьем дала им понять, Что не успеют в эти сборы победой бой свой отстоять. А Рюрик, чувствуя дыханье, с которым Святослав к ним шел, На всякий случай, от сраженья дружину в Белгород увел. Оставшись другом Святослава, он примирить его желал С Великим Князем всей Державы и его сыну дочь отдал. Так прекратилися внезапно междоусобные бои. Но Всеволод смотрел на страны, что рядом, будто на свои. Пленила всех страна Булгаров, торговлей, златом, серебром. Художеством, шитьем товаров и прочим выгодным сырьем. Призвал Князь Всеволод соседей и Святослава пригласил. Тот согласился, дал им сына и в сей поход благословил. Плыла их рать в Казань по Волге, частично шла сухим путем. А там примкнули половчане, булгары ж встретили дождем Из стрел, летевших всем навстречу и поразивших часть их сил. Князь сделал быстро остановку, на приступ смелых пригласил. В атаке первой отличился племянник Князя — Изяслав. Но, вдруг пронзенный их стрелою, погиб нежданно, жизнь отдав. Сей случай спас от смерти боле людей — защитников, булгар. И на десятый день Князь в горе мир заключил, приняв их дар. В то время с западного края Литва, без всяких лишних слов, В себе вдруг силы ощущая, пополнила ряды врагов. Трубя призывно в свои трубы, взлетев на борзых лошадей, Селенья грабили, жгли срубы, пленяли русских жен, детей. Неуловимо, страх не зная, на битву — неохотно шли. Метали дротики и стрелы, всех поражая издали. Такая тактика впервые для русских воинов велась, Освободилися литовцы, России больше не боясь. А там, на Юге — перемирье среди князей враз создалось. Объединив свои усилья, смирять им половцев пришлось. В степях Днепра был бой примерный, пленили много их князей. И в том числе — хан «благоверный» — Кончак, страшивший всех людей. Тогда, впервые увидали, Как враг стрелял «живым» огнем. Умельца с ядрами споймали, Но пользы не узнали в том.

Глава XIII Поражение князей Северских Игоря и Всеволода

Победа та, с захватом пленных вновь обернулася бедой. Князь Игорь новгородцев бренных повел в поход очередной. Затменье солнца не смутило, хотя князь принял этот рок. Все воинство его просило другой для битв назначить срок. Но князь не стал советов слушать, сказал дружине: «С нами — Бог!» Достал свой меч, привыкший рушить, и стал врага им бить, как мог. Однако в длительном сраженье наметился серьезный крен. Войска терпели пораженье, и Игорь с сыном взят был в плен. На берегах реки Каялы о том прослышали купцы. Им половцы потом сказали, что в плен попали их отцы. Кончак в то время был свободен, в беседе Игоря просил, Чтоб тот служил и был угоден ему во всем, по мере сил. За смелый нрав и всю заслугу, в степи охоту разрешил. Дал в помощь по делам прислугу, в шатер священника пустил. Но Князя в тягостной неволе сдержать уж больше не смогли. Он и слуга, по божьей воле, ночной побег произвели. А сын остался жить у хана, и участь горькую затмил Тем, что влюбился в дочь тирана, а тот Владимира женил. Прожил у половцев два года, затем Кончак его простил. Дал на дорогу часть дохода и с дядей с миром отпустил. А в это время на востоке, нарушив мир враждой, князья Роман, Владимир, тот же Игорь дрались и бились, почем зря. Великий Князь грозил им силой, старался всяк их помирить. Но не сумел и своей волей велел всех разом усмирить. Година та еще совпала, пока народ свой труд вершил, Со смертью князя Ярослава, что Галицкой землею жил. Служил он ревностно всем людям, дел благих много им свершил. Мог дать совет любой он судьям, как «Осьмомысл» в народе слыл. Один у князя недостаток Был только в собственной семье. Не смог добиться в ней согласья, И жить пришлось наедине.

Глава XIV На рубеже XII–XIII веков

Тысячелетие — второе собой началося тогда, Когда в России создавалось два государства в те года. Два Князя правили страною, распространив свои права. Один по южной всей России, другой — на севере глава. Но постепенно власть как символ к востоку, северу пришла. Здесь правил Всеволод Великий, от Святослава ж — власть ушла. Сей Князь, собой не постоянный, то враг, то друг был для людей. Своим родным был «Окаянный», для «Мономахов» — лиходей. Когда пришел час расставанья с родными, праведной землей, На одре сделал он признанье, что грешен был, не прав порой. Любил он власть, как божью волю, старался крепко удержать. Но жизнь дала ему лишь долю, чего никак не мог признать. Имел тот Святослав уменье своим умом всегда блеснуть. Был трезв и щедр он, без сомненья, и выражал моментом суть: «Что Бог один и всех рассудит, воздаст за веру он всему, Грехи простит или осудит». С тем и ушел в тот мир к нему. Свой трон он Рюрику оставил, того народ с крестами ввел. В сам Киев, Всеволод направил бояр, возведших на престол. Тем подчеркнул свое влиянье, добро он на княженье дал. За это Рюрик, в знак признанья, его как Старшего признал. Среди князей, бояр и граждан, по всей стране один — как царь. При этом всем казался важным, ну точно — русский Государь. И сразу сделал замечанье он Рюрику за их Удел, Который без согласованья тот дать Роману сам хотел. За это князя невзлюбили, и вновь, как раньше, до тех дней, Его и Рюрика клеймили, хотели жить и быть вольней. Полили землю снова кровью, простых и верных им людей. То мир крепили, то войною решали: кто из них сильней. В такой борьбе все предавали, старались для себя урвать. Кусок земли в ней вырывали, чтоб ближе к трону удел взять. Среди князей, в злобе от власти, Роман собою люд мертвил. Собрал он половцев и, в страсти, град Киев взял, весь разорил. Была кровавой та расправа, от смрада город весь дымил. Велась на женщин всех облава, никто тогда их не щадил. А Рюрик убежал с семьею, судьба ж не ведала того, Что князь Роман придет зимою, закроет в монастырь его. О кровожадности Романа весь Запад, даже Папа знал. И льстил ему не без обмана; к тому же выгоды искал. Но как всегда случилось «горе», о нем народ всем рассказал. Погиб сей князь на бранном поле, когда от Вислы ляхов гнал. Вошел он в летопись Героем, жестоким, с дерзостию льва! Большою статью, гордой строем, и цепкой хваткою орла. Прознав о смерти, как о «горе», приободрился Рюрик-князь. Одежды инока он вскоре отбросил, радостно стремясь. К тому, что встанет на престоле, расстригнет и свою жену. Но та, с ним оставаясь в ссоре, немедля приняла схиму. Недолго был он на престоле, хотя и нравился князьям. Разбит был венграми он вскоре, вернулся вновь к мирским делам. За это время князь вселикий на север сына снарядил Поправить Новгород Великий, чтоб от варягов защитил. На самом деле Князь их волю правленьем сына усмирил. Сказал беречь их Константину и власть его благословил. Великий Новгород в убранстве с крестами сына повстречал. Ввел в храм его Архиепископ. И Константин тогда сказал: «Пришел я править вашим царством, по правосудию пройдусь. Налажу жизнь и государством по-настоящему займусь!» А в это время вновь на юге шла межудельная борьба. Дрались и бились все в округе. Опять меж всеми шла война. Прознав, что в Киеве дерутся, решил их Всеволод смирить. Наладил с Константином связи, чтоб Рюрика на трон внедрить. Но на пути решения пришла к нему измена. Сказали, что к Чернигову с подмогою идут. С Рязани те князья, Олегова колена. И Князя, дескать, с сыном обманом обведут. И от такой измены пришел князь в состояние, Когда решился план свой он резко изменить. Собрал князей рязанских, потребовал признания, Изменников же в цепи велел закабалить. Пошел смирить мятежные те города и веси, А тех, кто не сдавался, он жег и пустошил. И сын его, преемник, прознав про эти вести, За честь отца и волю врагов тех разгромил. По этой же причине князья остановились. Меж ними наступил тогда едва заметный мир. Дочь князя Черемного в Георгия влюбилась. Их брак тот мир непрочный немного укрепил.

Глава XV Всеволод передал власть второму сыну — Юрию

Подумал Князь Великий, на 37 годе, Власть сыну Константину немедля передать. Хотел его назвать тогда преемником в народе, А тот ему условия свои стал излагать. И Всеволод, разгневанный такой нескромной страстью, В упреках, недовольствии его за то прогнал. Назвал в сердцах Георгия он в Государстве властью, При этом же огласке решенье то придал. В такое очень сложное и долгое княженье Владимир-город дважды, в лета те, погорел. С ним 36 церквей прошли свое сожженье И воскресали снова, как будто храм не тлел. Такое же несчастие и в Новгороде было. Сгорело в однолетье три тысячи домов. Не обошло и Ладогу, всю в пепел превратило. А в Русе и Ростове сгорел жилой весь кров. Годами, чуть позднее, дошло оно до Киева. Кругом все колебалось, от центра до границ. То было сотрясенье домов и всей земли его. От страха трепетали и падали все ниц. Вершилось то несчастие для Греции, России Захватом крестоносцами обеих их столиц. Как бурное ненастие, был след от той мессии. Оставлен меченосцами, как от «христовых» лиц. Тогда все россияне прозвались господами Ливонского их Ордена, за веру во Христа. Ведя борьбу с язычеством, те рыцари годами Весь север заселяли — их лучшие места. Немецкий летописец поведал россиянам, Как Всеволод, князь Двинский, Альберту присягал. Назвал его Отцом своим, сказал о том мирянам. Поклялся Божьей Матери и веру их принял. Такое положение не оставалось мирным. Князья не раз пытались страну освободить. А те хотели силою народ наш сделать смирным, И власть свою немецкую над ним установить.

Глава XVI Перед лицом страшного врага Русь оказалась раздробленной на 5 княжеств

Два сына очень скромно отца похоронили. Георгий, с одобренья, князей освободил Тех злыдней, что когда-то отца их невзлюбили, А он их за предательство в темницу заключил. И началась меж братьями вражда за свой Удел. Борьба с единовластием, где каждый преуспел. Разделом насладились все братья по крови. Страдали ж от той бойни все люди их земли. А в Киеве князь Рюрик скончался между дел, Он множество церквей создать за жизнь свою успел. Не в меру был он трезвый, набожный до предел, Бесславный и без стержня, характером несмел. Через усобиц войны и после ратных дел, На юге князь Смоленский — Мстислав на троне сел. Оставил город Новгород, как бывший свой удел. Решил усилить Киев и прекратить раздел. О нем все новгородцы, жалея, горевали И долго себе князя другого выбирали. Мстислав направил Федора, что Всеволода сын. Но тот не удержался сих праведных вершин. Сбежал от новгородцев в Торжок и там осел. Как те его ни звали, вернуться не хотел. А в это само время их голод всех сморил. И не было спасенья, всяк Бога в том молил. Мстислав — их утешитель, признав, что там беда, Вернулся к новгородцам, как будто навсегда. Освободил от зятя часть пленных горожан, Под стражу взял предателей и объявил свой план. Князь Ярослав (Феодор) готовился к войне. Мстиславу ж поддаваться он не хотел вдвойне. А тот сказал всем жителям: «Ужель не победим? Святая нам София поможет в битве с ним!» Сошлись их силы ратные, близ Юрьева, в борьбе. Георгий к Ярославу пришел помочь в беде. И было у обоих до тридцати знамен. Сто сорок труб и бубен визжали в стане том. Мстислав в душе надеялся все миром порешить, И Константин меж ними хотел свой вклад вложить. Однако брат Георгий и Ярослав, во зле, Решили наказать их, в том верили судьбе. И в битве приказали живых не оставлять, Князей же тех пленить им и должное воздать. Никто и не настаивал ждать мира уже боле. А местом брани было им Липецкое поле. Мстислав хотел от битвы и бойни той уйти, Готовился войска свои к Владимиру направить. Но Константин сказал ему: «Враг сильный позади! В тылу своем сейчас, нельзя его оставить!» Мстислав ему ответствовал, к полкам оборотясь: «Перед Всевышним все вы, мои друзья и братья!» Затем коня пришпорил, вперед весь устремясь, Ударил по противнику, повергнув его в спятье. Людей погибли тысячи из стана Ярослава. Решили не преследовать его и всех князей, А он бежал с Георгием, оставила их слава. Забыли оба князя и про своих людей. Великодушный в меру, не побежал Мстислав, Чтоб наказать тех братьев, преследуя в дороге. Спокойно вышел вслед им, войска свои собрав. И вскоре у Владимира был на его пороге. Через два дня уверенно он город окружил, Увидев в нем пожарища, большое освещенье. Не стал его брать приступом, а громко объявил Врагам своим и недругам на том их пораженье. То благонравие Мстислава всем нравилося на миру. И честь пришла тогда и слава, что разнеслися в ту пору. Не стал той славой он кичиться, простил и зятя за войну. Дал Константину утвердиться на всем престоле в их двору. От Ярослава принял дары, но дочь забрал в свою семью. Боясь, что тот зажжет пожары, увел князь в Новгород родню. От ратных подвигов скучая, повел Мстислав на юг полки. А в это время, промышляя, примчали к селам вдруг стрелки… От прежних рыцарей литовских и от немецкой стороны, Владимир — князь земель всех Псковских, Их выгнал из своей страны, Определил виновных в споре, с одной, другой той стороны. Затем к ним с речью обратился и молвил людям верный князь: «Я только с юга воротился, за галичан, их жизнь боясь!» Поклялся он святой Софией, призвал идти с ним горожан: «Настал тот час, когда Россией стал и галицких земель стан!» Там братья, Русью управляя, в беду попали, не дерясь! От Венгров злых, все защищая, пытались гнать их восвоясь! Но князя все ж не поддержали, на Киев он пошел один С войсками, что его все знали, для них он был им Господин. Тогда Галиция страдала еще от гнета и римлян. Их Папа — Иннокентий третий — хотел призреть всех галичан. Через Андрея, Соломею вводили в веру горожан. Российского попа прогнали, Латинский утверждался клан. Но Галич — достоянье предков, готов был сам врагов изгнать, Вести свое богослуженье и Русь на юге защищать. Ему был нужен предводитель, которым может стать Мстислав, Готовый, как его родитель, за них бороться, смерть познав. Пока Мстислав готовил силы, чтоб Русь от венгров воевать, Пиры князь Константин устроил, решил на лаврах почивать. Князей других не усмиряя, старался всем им доверять. Отчет не требовал, считая, что каждый волен управлять. Коварный Глеб, все тем же годом, решил Рязань себе всю взять, Расправу учинить над родом и власть в округе всей забрать. Собрать князей себе позволил, затем всех шестерых убил. Никто суда над ним не строил; так злодеянья и вершил. А Константин, достроив церкви, остаток жизни завершил. Преставился, угодный Богу, свой вклад в Россию совершил. Позднее годом, тем столетьем новгородчане, вот беда! Не захотели Святослава, и началась меж них вражда. А Святослав, на это глядя, решил то княжество не брать, Другому отдал, понимая, что здесь ему несдобровать. Пришел к престолу новгородцев их же — Мстиславичей собрат, Князь Всеволод — не инородец, отец их был ему в том сват. Правленье князя не решало всех существующих проблем. Хоть сделал он добра немало, но действовал в угоду всем. Разбил князь немцев одним махом, что близ Пертуева стояли. Готовя приступ за Эмбахом — рекой, плацдармом что избрали. Одновременно, на востоке убийца Глеб вновь план создал: Убрать Ингваря — князя, в блоке, что с теми братьями стоял. Его затея провалилась, настигла Глеба та судьба, Что Святополку угодилась, изгнала в степь, как злого пса. Князь Ингварь стал здесь победитель, за братьев Глебу отомстил. Рязани стал он повелитель, себе всю область подчинил. А тут Булгары обнаглели, искали выгодных путей. Устюг у жителей отняли, пленили местных там князей. Князь Святослав, Русь укрепляя, собрал от муромских людей Их сыновей, и, возглавляя, решил Болгар изгнать скорей. Устюг от них освободили и гнали вверх рекой Унжой. Потом Ошел их осадили. Сожгли дотла за их разбой. Своих послов потом прислали болгары с миром и дары. Князья тот мир не подписали, готовясь снова для войны. По Волге силы собирая, Георгий мир все ж заключил. Там выбрал место, как бы зная, что Нижний Новгород открыл. В слиянье Камы, Нижней Волги селилось множество людей. Манил успех большой торговли и привлекал купцов, князей. А вскоре на Руси звучало — изгнанье венгров — как успех. Мстислава было то начало, разгрома сил их вражьих всех. За ту победу и изгнанье всех венгров, ляхов из России Мстислава (Галича — признанье) царем с венцом провозгласили. Так продолжалось все веками, несчастны были те года. Но по сравненью с тем, что стали, златыми можно звать тогда. Настало время, бед познавших, Ужасных, как сплошная мгла. Рев, шум и тьму, сил наступавших, Татар устроила Орда.

Глава XVII Завоевания татар и монголов

К отпору орд Русь не готова была в то время, в те года. Враждою кровной так ослабла, что не годилась никуда. Быть силой той, что преграждала собой несметные войска. И бастионом бы стояла, щитом им на пути всегда. Почти два века укреплялась, врагов бесчисленных видав, Но независимой осталась и сохранила русский нрав. Изгнав свирепых печенегов, позднее половцев смели. Опустошаясь от набегов, поляков, венгров низвели. Болгары, греки досаждали и возвращались битыми. Литва и немцы угрожали, признав Врата закрытыми. С задачей той защитной, главной, решалось четко, на века, Стать христианской — православной, крепить и строить города. В них образовывать народы, торговлю бойкую держать. Брать все, что можно, от природы, свою культуру создавать. Но это было не всегда, князья не строили именья. Войну вели они тогда и покоряли все селенья. Восточных турок и моголов пришлось России вскоре знать. Затем татарских Багадуров, как силу страшную признать. Оставил хан в наследство сыну подвластных тысячи семейств Для ограблений, и причину его дальнейших всех злодейств. После кончины Багадура, часть данников пыталась стать, Как независима структура, которой сын враз дал понять, Что он властитель сего мира и непокорных будет бить. Всем показал, что он есть сила, в котлах живьем велел варить. Старался слыть сверхчеловеком и мстить любому, кто восстал. Шел в ногу он с жестоким веком, врагов сей казнью ужасал. Хан Кераитский попытался тирана силой обуздать. Без головы своей остался, тот не замедлил наказать. В то время войско всех моголов стояло близ реки Амур. Шатры из девяти их станов раскинул «новый» Багадур. А тут пустынник объявился, всевышним посланный пророк. Он Темучином восхитился, сказал, что всем он царь, как бог. Ему подвластные владенья закреплены духовным саном. И царь Тибета, без сомненья, назвал его всем Чингисханом. Достигнув властных сих вершин, он отказал правителю Китая Платить впредь дань, как Чингисхан, его ни в чем не признавая. Монарх всех ниучей, внимая, принял его и наградил: 500 девиц дал, подкупая, и столько ж юношей пленил. Коней прекрасных, шелка, злата ему в дар множество вручил. Такой была его расплата за то, что Хану не польстил. А Чингисхан не насладился тем, что в награду получил. Взял осадил его столицу (Пекин) и разграбленье учинил. Затем собрал большие силы и взор на Запад устремил. Пошел в поход, но задержался, войну хивинцам объявил. Их Магомет не дал сраженья, пред силой Хана задрожал. Тот на коне, принял вхожденье, коран в мечети растоптал. Всю Бухару истерли в пепел, и пленных тысячи сожгли. Разграбили Хиву, мечети, все земли, что тогда цвели. А Магомет, гонимый страхом, побег на Каспий совершил. Спасаясь бегством, как Аллахом, там жизни сам себя лишил. Войска ж, богатств не ожидая, без боя к Каспию пришли. Изгнали племена из края и до границ Руси дошли. В Руси пришельцев и не ждали, принес ту весть о них Котян — Хан половецкий, что признали, как тестя князя галичан. Его спросили: «Кто такие? Не таурмены-ль — те враги?» А оказалось, нет — другие, татарами их нарекли.

Глава XVIII Битва на Калке

Князья Российские, беду ту понимая, Собрали в Киеве военный свой совет. На нем все думали усиленно, решали, Какой дать половцам на этот счет ответ. Те, до совета, русским предлагали Объединить усилья все и нанести удар. Иначе, в одиночку, они предполагали, Им не осилить полчища моголов и татар. Решили все же выступить всем вместе, Ответ тот половцам немедленно и дать. Как были б каждый тоже на их месте. Другими силами нельзя располагать. Послы татарские в то время появились И предложили князям принять ханский дар. Просили выдать половцев, но те не согласились. Тогда и подготовили решающий удар. К Днепру верхами воины стекались Из городов и весей всех, под знаменем князей. Бедой, пришедшей к ним, они объединялись, Чтоб выстоять в борьбе и победить скорей. Татар и тех моголов, всей тактики не зная, Князья и воеводы их сил не оценили. Привычно в бой вступили, победу предвкушая, И вроде бы противника немного потеснили. Надменные успехом, чиновника пленили, А половцы, в азарте, его тотчас казнили. Взяв много их добычи, воспряли россияне. За Днепр прогнав противника, расслабились славяне. Дошли до речки Калки и там остановились. С врагами в мертвой хватке опять они схватились. Но подвели их половцы, в тылу своем открылись. Татары их сломили, в бега те устремились. Сломали строй у русских, и спины их открыли. Затем в дружинах панику внезапно поселили. Погибли в этой битве российские князья. Простить такое половцам никак уже нельзя. Такого поражения не ведала страна. Лишилась многих тысяч богатырей она. Уроком то сражение князьям не послужило. Считали, что татарам в бою том подфартило. Осталися живыми: князь Галицкий — Мстислав, Владимир — князь Смоленский, бежавшие стремглав. Один примчался в Галич — дружину собирать, Другой поехал в Киев, к защите призывать. Той неудачной битвою закончилась борьба. Не разгадали русские их замысла тогда. Татары заманили всех в степи и разбили, Где численностью русских к тому ж превосходили. Удачно после битвы вдоль речек продвигались. Врагами все казались; не нужен был обмен. А встречные им села громились и сжигались. Людей уничтожали, не брали даже в плен. Внезапно по команде ушли все на Восток, Где Чингисхан, в Бухарии, собрать всех вместе смог. Там, подводя итоги, свой план определял. Всем странам завоеванным «законы» раздавал. Оправилась Россия от бед — тяжелых ран. И снова окунулась в беспечность и обман. Казалось, что последней та жертва их была. Но выводов глубоких извлечь вновь не смогла. А тут еще комета с неделю освещала, Как будто бы несчастье им снова предвещала. Случилась в лето засуха, леса воспламенялись. И все князья российские опять разъединялись. Великий Князь Владимирский, узнав про то пришествие, Был благодарен Богу, что избежал нашествия. Ему другие горечи покоя не давали. Опять новгородчане на власть претендовали. Изгнали его сына в Торжок, не признавая, И самого Георгия о том не извещая. Георгий им, в запале, поклялся отомстить, И в Новгород с дружиною решил тотчас прибыть. Однако горожане тот город укрепляли, И просто так отдать его ему не пожелали. Вступив в переговоры, не стал он горячиться. Им шурина, с Чернигова, прислал договориться. А Михаил Черниговский им сразу полюбился. С его приходом в городе покой установился. Бояре и простой народ признали Михаила. Считая, что в душе его неведомая сила. Сам Михаил тем городом немного тяготился. Считал себя пришельцем и вскоре с ним простился. Тянула его родина, к себе отчизна звала. Черниговская кровь его по ней затосковала. Народу благодарствие от всей души сказал. Новгородчан с Черниговом к согласью призывал. Чтоб жили дружно, мирно, друг другу помогали. И вместе, если нужно, врагов бы изгоняли. А в ту пору литовцы, числом на тысяч семь, Ворвались в их поместья, разграбили совсем. Такого беспредела давно уже не знали. Союзными дружинами их вместе изгоняли. Вновь Ярослава (Федора) — на Новгород призвали. Тогда новгородчане за ним сами послали. Ходил с ними в Карелию, Финляндию пленять. Водил туда священников, чтоб к Вере приобщать. И не смотря на это, был Ярослав не мил. Не пользуясь доверием, в делах не угодил. Устав свой новгородский ему напоминали. А княжеским всем судьям свободы не давали. Пытался князь дружиной соседний Псков смирить. Призвал всех новгородцев поход с ним совершить. Но те новгородчане его не поддержали. И явно ультиматум свой князю выражали. В то самое же время к ним Михаила звали, Но по дороге их послов в Смоленске задержали. А Михаил, узнав о том, к ним вскорости явился. От радости тогда народ ему вниз поклонился. Но вот на Русь пришла беда, которую не ждали. Тряслась вся русская земля, такого не видали. А через десять ровно дней, затменье наступило. И солнца «черный» круг во тьму кругом все превратило. Все разноцветье облаков враз ветром поглотило. Людей, от мала до велик, тем ужасом страшило. Народ стенал: «Пришел конец им карою Господней!» Казалося, одной ногой стоят все в преисподней. Наш летописец помечал, что «Небо оскорбилось Всем беззаконием тогда. Ведь черт-те что творилось!» Весною Новгород горел, пожаром охватило. Народ от страха безумел. Когда ж такое было? Страшнее голода тогда, наверно и не снилось. Десятки тысяч полегли, но милость появилась. На помощь первыми пришли, подумать только! Немцы! Зерно и хлеб с собой везли, как добрые туземцы. Сведав о бедности людей, спешили из-за моря, Обиды прежние забыв из-за людского горя. И поднялся опять народ, им радость изъявляя… Спешили вновь князья на сход, войну им объявляя. В России юго-западной ничто не изменилось, Из-за усобиц княжеских земля едва теплилась. Тревожили повсюду: то венгры с юга, ляхи; Ятвяги и литовцы, на западе, и шляхи{3}. По-прежнему набеги на Киев совершали. Все те же половчане, которых там не ждали. Желая усиленья, их князи приглашали. Потом за те услуги добычей наделяли. Владимира и Суздали, великое княжение, Пока не подвергалось нашествиям таким. Болгары на то время снимали напряжение, Лишь Бога не признали, довольствуясь своим.

Глава XIX Победоносные походы татар по российской земле

Россия о татарах тогда почти забыла. Считая, что исчезли они, как тьма, совсем. Со смертью Чингисхана, Батыя вдруг открыла, Услышав о жестокостях, и рассказала всем. Племянник Угедея, разрушив племя ниучей Пошел на север Каспия, чтоб страны покорить. Расправился сначала он по пути с Болгарией, Велел Великий Город{4} весь в пепел превратить. И вскоре уже был он вокруг земли Рязани. Молва та к россиянам едва успела слыть. Послал им ультиматум, посредством сбора дани, В котором обещалось их жизни сохранить. Но русские условия принять не согласились. «Погибнем, не сдадимся!», — ответствовали те. К Георгию за помощью рязанцы обратились, А он, своим тщеславием, им не помог в беде. Один решил воинствовать и всех татар побить, Чтоб славу в одиночку за это получить. За то, что не отбил он татарскую Орду, Судьбою был наказан он в следующем году. А князь Рязанский Юрий дар хану подготовил, И сыну Феодору велел его вручить. Батый велел Евпраксии (о ней узнать изволил), К нему с теми дарами в его шатер прибыть. Не вынеся такое, князь очень возмутился И к хану ей с дарами идти не разрешил. Батый, не ожидая, за это оскорбился, И князя, в том виновного, немедля умертвил. Несчастная Евпраксия, узнав о смерти мужа, С младенцем Иоанном лишила себя жить. Поднялась с ним на терем и бросилась оттуда. Такая вот трагедия случилась, стало быть. Всю рать свою ужасную Батый в Рязань направил, Где Юрий затворился, весь местью загорясь. Батый все на пути к нему пожарищем оставил. Считали, что виной тому был молодой их князь. Пять дней без остановок лилася кровь людская. Геройски защищались все жители, борясь. Шестой день стал решающий, татары, наступая, Сожгли дотла весь город, людей втоптали в грязь. В бою том отличился боярин Коловрат, Прибывший из Чернигова рязанцев защищать. С дружиною Батыя в пути было догнал. И быстрыми ударами в тылу полки все смял. Татары изумились, откуда мол взялись? Или из мертвых встали, что ранее дрались. За мужество и стойкость хан пленников оставил. И с почестями воинов в Рязань назад отправил. А на пути в Коломну Батый остановился, И вновь, как под Рязанью, с дружинами схватился. А во главе дружин тех Георгия был сын. В союзе шел с Романом, племянником своим. Побили их татары и дальше вглубь пошли. Москву испепелили, к Владимиру пришли. Чиновники Батыевы, верхом к Вратам пригнали. И громко, через жителей, их Князя вызывали. Батый направил к Суздалю часть своего отряда, Который, в скором времени, его взял без огляда. Владимирцы уж знали, что участь их ясна И все тогда решили, что честь для них важна. Собралися в Соборе, произвели обряд. В схиму оборотился, людей тех целый ряд. Прощались с миром, жизнью, на том пороге дней. Молились за Россию, во славу сыновей. Недолго продержались в том городе князья. Георгия все ждали по-видимому — зря. В град «Новый» проломились татары у ворот. И в штурме навалились, проделали проход. А Всеволод и Мстислав с дружиною бежали, Ворота в старый город поспешно закрывали. Не удержали натиска Златые Ворота. Татары отворили их, крича во всю «УР-Р-А!» И началось побоище, его бы не видать. В крови людей топили, в плен не велели брать. Агафия Георгия, их дочь, сноха и свах В Соборной церкви спрятались, дрожали все от страха. Собрались там бояре, народ в ней затворился. Велел Батый поджечь его и ужас воцарился. Епископ громогласно за всех людей просил, Чтоб Бог принял их души, на смерть благословил. Завоевав Владимир, татары разделились. Двумя большими группами на Запад устремились. На всем пути движения все начисто сметали. Нигде сопротивления им больше не создали. Десятки русских городов, разграбив, разорили. И славы той Георгия в борьбе не ощутили. Князь, зная о погибели родных, всего семейства, Поплакал, но не принял активности для действа. Как истый христианин, молил, прося у Бога, Чтоб даровал терпение и мудрости немного. Затем собрался с духом и войско сколотил. В бою жестоко дрался, но хан его разбил. Батый вновь устремился начать быстрей движение И заявил, что в Новгород придет ближайшим днем. Взял Тверь и Волок Ламский, в Торжке имел сражение. Затем вдруг обернулся, пошел другим путем. Испуганный болотами, лесами того края, Не захотел тащиться так и повернул назад. И надо же вдруг встретиться с Козельском вместо рая, Где бой ему устроили. Батый им не был рад. Сам город неказистый, в губернии Калужской, Но до чего же славные в нем люди родились. Как будто бы специально, поднялись с земли русской, Чтобы за волю с честью, как прадеды дрались. «Наш князь еще младенец, и для его услады, На битву беспощадную, мы за него пойдем. И если и погибнем, то в качестве награды Венец свой от бессмертия за гробом понесем!» Сказали и сдержали те вещие три слова. Дрались они с Батыем ведь полных семь недель. Бросалися с ножом на них и отходили снова. Татары не несли нигде таких больших потерь. А сами полегли они на трупах неприятеля, Не дав им насладиться победою своей. Хан умертвил Злой город, всех до едина жителя. И битвой истощенный, ушел на Дон скорей.

Глава XX Татарские полчища на юге. Победы Александра Невского на севере

Разбитая Россия вся в трауре была Единство свое, силу никак не сберегла. Князь Ярослав стал править восточною землей, Не рад был восхождению на тот престол Большой. Недолго изливался он чувствами в мольбе, Решил погибших, сразу же, предать родной земле. Поднять дух к созиданию и помыслы их все. Построить снова церкви и города везде. Родному Святославу он Суздаль поручил, А Стародуб — Иоанна восстановить просил. И, следуя традиции, забыли горе все, Народ стал строить заново Отечество свое. Пришлось свои границы им зорко охранять, Враги к столице стали вновь взоры обращать. Литва нашу Смоленщину пыталася занять. Дружина Ярослава ей враз дала «понять»… Князь выгнал их всех вскоре и в том числе пленил. В Смоленске на престоле он — Всеволода садил. Страна была поделена на множество уделов. И не было, при этом, им никаких пределов. На Юге — благодушно, шла братская война. Не тронули татары их, и жизнь была сполна. Причиною раздора, опять между князей, Стал тот же город Галич, манящий так людей. «Гроза» пришла внезапно, с течением тех дней. Вернулся хан обратно пограбить Русь сильней. Прошелся Волгой, Доном, чтоб чувствовать вольней. Взял Переяславль, Чернигов, на Киев гнал людей. Столицей был наслышан, Батый из областей О всех ее богатствах, сокровищах церквей. Решил он поживиться, взять злата, серебра, Затем домой вернуться и привезти добра. Внук хана, для разведки, был послан до Днепра. И, оглядев весь Киев, в восторге был тогда. Стеной стоит, с Вратами; макушки куполов. Цветы благоухают в их зелени садов. Идиллия такая, какой не представляли. Татары киевлян тех к покорности склоняли. Однако горожане на лесть не отвечали. Посланников Батыя за это наказали. Обет при этом дали, до крови из лица: Врага им не страшиться и биться до конца. В той сложной переделке сбежал князь Михаил. А Даниил от зависти трон силой захватил. Как облегла старцу Батыя «саранча», Так сразу князь и понял, что все рубил с плеча. Решил собрать он силы и город укрепить, Отдать власть воеводе и в Венгрию убыть. Затем, чтобы добиться их помощи скорей И сразу воротиться за несколько тех дней. Он знал, татар здесь много, их ратью не отбить. Подмога и Димитрию едва успеет быть. Татары ж не дремали, глушили криком всех. На бой подогревали, готовя свой успех. Начался бой ужасный, летели стрелы вверх, Но панике защитников никак он не подверг. Они не помышляли о сдаче и пощаде. Их воевода смелый, геройством всех бодрил. Стоял спиной надежно он к городской ограде. Мечом, копьем и палицей «стервятников» давил. Сил оставалось мало, храм Божий он прикрыл, Но ранен был в забрало, и в плен к ним угодил. Внесли его к Батыю, тот храбрость оценил. Сказал: «Я жизнь дарую!» и с этим отпустил. А город уж громили татары без труда. Людей всех истребили и Киев навсегда. Разбили все могилы, лежащих в них князей. Боялись они мертвых, как и живых людей. Батый, узнав о венграх, к ним заспешил скорей, Разграбил Галич, Ладыж, пополнил ряд смертей. Пройдя через границу, оставил Русь «своей», Ограбил часть Европы и повернул коней. Князь Даниил у венгров не смог силы собрать Метался, всех взывая, татар от них изгнать. Так южную Россию беда коснулась тоже, Как ни старался каждый в борьбе той лезть из кожи. Ее Батый легко смог в той розни воевать, Русь на себя всю тяжесть борьбы решила взять. Тем самым оградили Европу от «чумы». И не дала в их странах разгула силы «тьмы». А Новгород остался собою невредим, Но в князе он нуждался, тот был необходим. Чтобы в обличье строгом людей других ценил. Их Александр пред Богом умом своим пленил. Красив собою, статен, пригожий в ту пору Приятный тембр, раскатно трубой звучал в миру. Женат на дочке князя, которого ценил. В дни бедствий для России сам Новгород крепил. Дружину собирая, готов к защите был. Русь оградить от немцев, одною мыслью жил. Со шведами воюя, их на Неве разбил. Прозвали его Невским за подвиг, что свершил. Характером изменчив, как русский, в меру сил. Поссорился с вельможами, собой не угодил. Не стал он больше спорить, ведь жить с ними — ему! Не стал их и неволить, собрал, увез семью. Вошли, как в дом, ливонцы, господство утвердив. Никто не помешал им взять Финский наш залив. Псков и Изборск разбили, наглели как могли. Пограбили все села и к Новгороду шли. Народ, беду предвидя, просил его позвать, Пред князем повиниться, себя во власть отдать. Все ясно понимали, что им не устоять. Без Александра Невского свободы не видать. Послов, бояр собрали, направили к нему. Сказал, чтоб извинились, и дал добро тому. Установил порядок, внес веру в их судьбу. Создал там ополчение, повел всех на борьбу. Сам, во главе дружины, к заливу поспешил. Разгром немецкой силы в том месте совершил. Пошел на Псков, Копорье, изменников судил. И славною победой поход свой завершил. Направился в Ливонию припасов там собрать И заодно их рыцарям искусство показать. Отряд разбил на части, дал каждой по наряду. И не заметил сразу, как сам попал в засаду. Теснили его немцы, победу предвкушая, Но радовались рано, стратегию не зная. Их Александр, старательно, на озеро манил. Всем видом им показывал, что нету уже сил. И немцы навалились, доспехами гремя. Собой лед проломили, их скрыла полынья. Погибло тогда много на озере Чудском. И не было сочувствия в том горе их людском. Изгнание противников на том не завершилось. Не раз потом князь Невский литовцев победил, Что закрепились в Торопце, когда это свершилось. За прошлые жестокости он всех их истребил.

Глава XXI Смерть Ярослава II и Гаюка — великого хана

В то самое же время, обратною миссией, Батый, идя к Востоку, всех половцев разбил. Создал на Волге ханство, чтоб управлять Россией, Тавридою, Кавказом, и власть установил. Никто не мог противиться владычеству Батыя, Всех обязал признать его и принимал дары. Назвал он Ярослава главой князей России, Отдал ему град Киев, чтоб правил до поры. Так государи наши, теряя независимость, Попали все надолго под гнет того главы. Под игом пребывали значительную длительность. Им ярлыки давали на княжьи их дворы. А князя Ярослава, что звали Константином В Китай тогда послали к Октаю для «крестин». Через два года прибыл, там был под карантином. Князь Ярослав с семьею был вызван, не один. Там после смерти хана, другого выбирали И приглашенье для того князьям всем рассылали. Предчувствуя неладное, князь с родиной простился. После доноса из своих, он смерть принять решился. В той обстановке праздной Гаюка величали. Властителем всех царствий его тогда признали. Татары от других всех серьезно отличались. Сурово хмуря брови, почти не улыбались. Имели щеки выпуклые, глаза едва приметные. С горячей в сердце кровью и ростом незаметные. Лицом смуглы, чуть рябы и бритые на лбу. С усами, бородою, косою — ко всему. Парчевые кафтаны и шубы из мехов. А шапки их татарские с опушкой у верхов. Живут в шатрах из войлока и прутьев плетеных, С отверстием для дыма, без труб, как таковых. Внутри там огневище с котлами, в ставке их, Где варят мясо, пищу для всех своих родных. Они не знали хлеба, не мыли и котлов. Не чистили одежды, но каждый был здоров. Кумыс очень любили и пили — до «краев». Имели мед и пиво, добытых у врагов. Мужчины сохраняют стада и табуны. А женщины, те стряпают и шьют им сапоги. Телеги починяют и вьючные круги, Детей мужьям рожают, растят их для войны. Вельможные и знатные имеют до ста жен. Невесту покупают, не лезут на рожон. За блуд карают смертью, равно как воровство. Не просто так обходится мужчине сватовство. И не бранятся, пьянствуя; друг друга не дерут. Скромны в общенье с женщиной, чужую не влекут. Просты в своей одежде, нередко песнь поют. Их зной, мороз и голод при этом не имут. Друг друга не обманут и тяжбы не ведут. Чужих же презирают, хитрят, похвально лгут. Религией и Верой является им Бог — Один творец Вселенной, что дать бы все им мог. К тому же верят идолам и жертвы им дают. Огонь, луну и солнце царицею зовут. Законов не имея, преданием живут. Порой их суеверие оберегает труд. Не зная добродетели, обычаи все чтут. Убить же человека за грех не признают. Жрецов воспринимают и верят в их гадание. Их все советы нужные берутся во внимание. Глава же той религии живет вблизи их хана. Участвует по звездам над составленьем плана. Когда вдруг намечаются походы и сражения И рать, войска приводятся для этого в движение; Чиновники Орды всей и войска предводители У хана собираются, как их руководители. Там обсуждают действия и намечают страны. Жрецов тех мненья слушают и уточняют планы. Народ ненасытимый враждой, кровопролитием, Живет своей Ордою, как воинским соитием, Побором с покоренных, одной десятой доли. Все вынуждены им платить помимо своей воли. Им завещал когда-то завоеватель стран, Которого все звали — Великий Чингисхан. Для них завоевания, как жизнь сама, важны. И Бога на то волю исполнить все должны, Наследник Угедея — Гаюк, Орды всей царь, В письме стал делать подписи, как «мира государь». При этом прибавляя, что Бог на небесах, А на земле один он стоит на полюсах. Но замысла он полного не смог осуществить. Отравленный вдруг ядом, не стал на свете жить. Мангу — его преемник, оставил те дела, Поскольку к беспорядкам в Орде жизнь привела. И в мире наступила спокойная пора, Когда «баскаков» черных все гнали со двора. А все их заверенья, О верности служить, Подверглися сомненью. Хотелось вольно жить.

Глава XXII Великий князь Александр Невский

Вернувшись из Ливонии, князь Александр узнал, Что Богу свою душу его отец отдал. Направился к родным своим, чтобы побыть с отцом, Отдать ему все почести и схоронить с венцом. Престол Великокняжеский князь Святослав занял. Он брат был Ярослава. Народ его принял. О князе Александре Батый тогда прознал, Что, дескать, очень гордый, условий — не принял. Батый в сердцах сказал ему, через своих послов, Что повторять не любит он одних и тех же слов. Советует прибыть к нему, не то не снесть голов. И будет все так по сему. Хан к этому — готов. Жалея люд свой, города, к Батыю князь явился. За это хан к нему тогда с почетом обратился. Спросил: «Откуда, где род твой? Какого ты народа? За что так люб и горд собой? Сильна ль в тебе природа?» Потом сказал, что ему быть в татарском стане надо. Ярлык от Хана получить с правленьем — Новограда. Не стал в душе противиться князь Александр тому. Простился он с отечеством и выехал — к нему. В пути терпели голод и жажду на ветру, Он с братом, пока ехали в ту страшную Орду. Дорогой отдыхали, в снегу и на земле. Столь кладбищ не видали они по той поре. В отсутствие двоих тех, меньшой брат не дремал. Прозвали его Храбрый; он дядю их изгнал. Из самого Владимира, послал в удел другой, А сам за это время стал воевать с Литвой. Погиб он возле Протвы; лежал бы сам собой, Не будь на то епископ, что свез его домой. Вернулися и братья из дальней той Орды, Где Александру дали ярлык от всей земли, Что к югу простиралась, от Киева, Днепра. Андрею же досталась Владимира земля. Изгнанник — старый дядя, родной их Святослав На это все там глядя, искал у Хана прав. В Орде его приняли, воздали князю честь. Ярлык не поменяли, сказали: так и есть. На Александра «Невского» Рим взоры обратил. Их Папа — Иннокентий письмо ему вручил, В котором уверял его, что славен он и мил, И лучше б, если веру в латинскую сменил. На это Князь Российский ответствовал ему: Что веры не изменит, другая ж — ни к чему. Правленье Александра всем нравилось в миру, Людей своих — новгородчан он не давал в беду. Старался закупить для них, в Орде, и хлеб и соль, Когда неурожай пришел, распространилась хворь. Собрал послов в Норвегию, к Гакону — королю. Просил не трогать землю их: Лопь и Карелию. Король тот согласился, вельмож своих прислал. И даже Александру за сына дочь отдал. Но не случилась свадьба, Андрей им помешал. Хотел стать независимым и с княжества сбежал. За ослушанье данника татары враз сыскали, И всю его дружину жестоко растерзали. Решили россиянам мстить за то непослушанье. Разбой устроили везде, как вроде наказанье. Андрей искал спасения, где вовсе не искали. С семьей своей, через датчан, путь в Швецию избрали. Стал Александр мирить татар, поход к Батыю справил. Убавил гнев у Сартака, Неврюю же ярлык представил. Пока дела он те вершил, Василия изгнали. Новгородчане, где он был, другого князя звали. Печальный от известия, князь Александр стоял. Не мог никак понять тогда, чем подданных донял? Старался делать все для них, улучшить жизнь слегка. И вот тебе награда их! Не думал никогда, Что вновь придется доказать им правоту свою. Людей посадских поменять, наладить жизнь в краю. Так он и сделал все тогда; народ угомонил. Анания-посадника, в угоду им сменил. Весь этот же период Батый долго хворал. Как не старались знахари, все ж душу Бог принял. Сартаку власть не дали, ее взял хан Барка. Злой дядя устранил его, как правая рука. Российские все княжества Улавчию{5} вручил, Вельможа сей от князей подарки получил. Провел учет живых людей, по всем жилым местам. Завел десятников своих, по их же областям. Чтобы могли, сбирая дань, добро себе грести. И от налога их тогда никто не мог спасти. Освободили лишь святых, служилых всех людей, Монахов, иноков и тех, кто жил от их церквей. Старались людям показать, что Верою в Христа Они не станут осквернять их Божьего Креста. Наместник хана стал склонять, чтоб Новгород платил Сполна ту дань, что как и всем, им хан установил. Не смог тогда новгородчан от дани князь отвлечь, Тех гордых, вольных всех людей от рабства уберечь. Народ стал князю возражать; посадника убили. Отвергли дань и вгорячах татар тех спроводили. Предвидя, что им ханский гнев войной оборотится, Князь Александр еще раз в том решил им повиниться. Те стали дань в округе брать; народ же возмутился. Однако князь предупредил, и бунт остановился. Но сам же князь не пожелал моголам противиться. К народу, обратясь, сказал: «Нам надо покориться! Иначе, те на нас пойдут и враз с землей сравняют. Дождемся, времена придут, когда нас все признают!» Он понял, что людей мутят, при том, им зла желают. Подумал только про себя: «Судьба их покарает!» А сам отбыл в Владимир свой, терпя их униженья. Кипела кровь при этом в нем. Все ждал он измененья. Решил поехать и в Орде, пред ханом оправдаться. Послушал хан и обещал в делах тех разобраться. Там долго продержал его, с зимы по саму осень. Не выдержал он, занемог, за месяцев тех восемь. Вернулся хилым и больным, покоя лишь желая. Не смог помочь ничем другим, в предсмертье пребывая. Постригся и принял схиму, о Боге все стеная. Просил не плакать по нему, спокойно умирая. Чтобы проститься людям с ним, большое шествие открылось. Святой Кирилл сказал всем им: «Какое солнце закатилось!» Людей нельзя было найти, кого беда та не коснулась. Все знали, что для их страны несчастьем смерть та обернулась. Включен был Александра лик в разряд святых хранителей. Для русских вклад его велик. Он был в числе спасителей. Прах князя Невского тогда в монастыре святили. И через множество веков в град «Питер» поместили. В княженье Невского, в Орде — случилися несчастья. В татарском ханстве, их судьбе пришел век многовластья. Один из главных воевод, надменный силой, хамством, Добился для себя свобод Ногай со своим ханством. Отсюда место на Руси назвали то ногайским. Держалась связь, по всем векам, и с Цареградом «райским». Ногай союз тот укрепил, вернув монарха Византии. Их император — Михаил стал дружен также и России. Для укрепленья братских уз, Он выдал дочь свою за хана. Тем самым подчеркнул союз Свой и монголов клана.

Глава XXIII На пороге XIII века Русь рассыпалась на многочисленные уделы

За Александром вскоре ушел и князь Андрей. Князь Ярослав их клана занял престол скорей. Признав своим, новгородчане прислали князю уговор, Где все условия назвали (его правленья — договор.) Князь дал свое им обещанье, условья все их выполнять. Поклялся проявлять старанье, за их права стеной стоять. Приехал в Новгород он вдовый, и сразу там жену нашел. Начал свой образ жизни новый, с войной в Ливонию пошел. Сам не хотел пролиться крови, людей старался примирить. Но не сумел того добиться, пришлось вельможам уступить. Оставил Новгород и скрылся, условий их не стал сносить. Затем к ним снова возвратился и стал им ревностно служить. За это время хан сменился, Тимур в России гнет вершил. Князей народ лишился многих, жестокостью своей он слыл. Великий Ярослав с тем ханом старался ладить, не сердить. В Орду был вызван их тираном, как брат, вернувшись, кончил жить. Был погребен в Твери во храме, о нем, не зря, всяк говорил, Что не был он тогда во славе, и власть на то не потребил. Не отличался ратным духом, моголов рабством не корил. Подвержен был различным слухам, себя как князь — не утвердил. Меньшой брат Ярославов — Василий Костромской, Лишенный нужных нравов, встал на престол Большой. Хотя новгородчане его к себе не звали, Но все же согласились и власть его признали. Спокойно все три года князь землю охранял. Труд мирный их народа от немцев защищал. На ту пору татары в Литву поход справляли. Василия для кары к их хану вызывали. Совместными войсками Литву они разбили. И города российские от них освободили. А на пути из ханства князь занемог и сдал. Почил он без убранства и в Костроме престал. К сороковому году и горести князей, Снискал любовь народа как добрый из людей. Сменил его на троне, князь (Дмитрий), что не мирным слыл. Он подражал отцу во всем, главою государства был. Собрал князей, войска сплотил, совместные с Тимуром, И на Кавказ их обратил одним военным туром. Кавказских ясов он смирил в их южном Дагестане. Дедяков — город их пленил, стал люб в татарском стане. Тимур его за то хвалил, делился с ним дарами, Во всем ему благоволил и поощрял правами. Однако Дмитрий позабыл, что Новгород был вольный. Пыл свой не соизмерил к ним, обидел город стольный. Построил крепость и занял их прежнее Копорье. Нарушил договор, не внял, вступил с ними в подспорье. В своем правлении признал права всех новгородцев. Отверг напраслину, вранье, заставил их чтить и отцов. А между тем их князь Андрей — брат младший из семейства. Решил трон силой взять своей, готовил и злодейства. Подарком хана он взбодрил, ярлык взял свой хвалами. С войсками в Муром заступил и произнес словами: «Отныне всем Я господин и старший меж князьями!» Хан Дмитрия с поста сместил (тот всех назвал врагами). Никто ослушаться не смел, к Андрею все явились. Князь Дмитрий в страхе обомлел: как все вдруг изменились? Татарам было то с руки, возможность им явилась, Поднял тревогою полки, все в бойню превратилось. Случилось это в декабре от Рождества Христова. Лишь плач и стон на пустыре, как при Батые, снова. Сведав, что ханские полки из города убыли, Димитрий и его дружки к Ногаю враз прибыли. Андрей моголов отозвал, чтоб те их защитили. Народ никак не понимал: свои своих же били! Так русские князья, борясь за власть свою, порою, Отечество топтали в грязь, не жертвуя собою. Народ в нелегкой той борьбе пред ханством убивали. Князья в беспамятстве и зле людей всех предавали. Вместо того, чтоб Русь крепить, они лишь призывали. Те вынуждены в рабстве жить, но духа не теряли. Ногай Димитрия ценил и подтвердил правленье. Андрея с ним он примирил и указал смиренье. Юг тоже войнами страдал, там распри обновились, С приходом же могол — татар, сильней отягощались. Баскаки, те старались дать им бить сильней друг друга, И обессиленных вводить в повиновенье круга. Страдала Русь со всех сторон, литовцы, немцы били. Поляки, шведы тоже вклад исподтишка вносили. От венгров не было вражды, татары их вязали. В борьбе той, «грозные» вожди их трупы оставляли. В походах тех князья Руси татар сопровождали. Где надо им идти дня три, до месяца блуждали. Среди могол и их вождей случился голод с мором. Сто тысяч сгинуло людей, тех варваров, с позором. Их Телебуга — злобный хан чуть смерти не коснулся. Но года через два их стан с Ногаем вновь вернулся. В те годы на Волыни князь бездетный Иоанн скончался. Ученостью своей гордясь, «философом» тогда прозвался. Сам мудр речами и правдив, трезв, кроток, милостив порою. Страдая, был жизнелюбив и доблестен собою. В России северной, где Тверь, отдали дань Епископие. Святитель первый — Симеон имел там области большие. А возводил его в сей сан митрополит Кирилл в Софии. Обет им был священный дан, что посвятит себя России. Он правил тридцать один год, всей патриархией, в том стиле, Мечтал, чтобы народ Руси был счастлив в этом мире.

Глава XXIV Московский князь Георгий и Тверской князь Михаил

В часы последние свои… Князь Дмитрий занемог. И на пути в Переяславль был вскоре у Волок. Постригся и монахом стал, молил грехи у Бога. А смерть стояла, как и знал, совсем уж у порога. Властолюбивый князь Андрей великим враз явился. Два года правил без страстей, и вскорости женился. Драчлив он был, но без геройств, на «Невского» похожим. Не унаследовал всех свойств, был к людям расположен. Владея княжеством своим, всяк урывал с другого. Андрей не мог судьей быть им, был нрава не такого. Пришлось ему мирить князей, и вызвав Тохту-хана. С супругой молодой в орду отъехал князь из стана. В суд к ним направили посла, для спора выясненья. Рядились русские князья, не приняли решенья. Горячим был их княжий спор, разбор дел подсудимых. Не удержал эмоций вздор, мечом мирил родимых. Так и закончился ничем суд русских, где судья татарин. Хорош он был еще и тем, что был хозяин на нем — барин. Судья забрал потом дары и с миром спорящих оставил. Великий Князь суд поддержал, но тут же войско свое справил. Решил мятежников смирить, однако же войну оставил. Пришлось им мир всем заключить, так до кончины он и правил. Пред смертью принял Князь схиму, в грехах своих раскаялся. Народ его не возлюбил, он никому не нравился. С кончиной князя Ярослава и Александра «Невского» Утратились и власть, и слава над Киевом после всего. Была столица недоступной, татары ж грабили ее. Пытались сделать неприступной, но не давало то «зверье». Труды ее людей несчастных сводили варвары на нет. Вот почему церквей прекрасных так и не смог увидеть свет. Померкла русская держава, клевало Русь то воронье. Не выросла еще булава, что враз очистила б ее. Однако все к тому клонило, в неволе стал народ роптать. Не все татарам уж сходило, местами стали их и гнать. С кончиной злобного Андрея враг из России не ушел. Вновь, как и ранее, злодея ей наводил Большой престол. В Москве — Георгий, сын Данилы, в Твери — племянник Михаил. Претендовали две их силы, пока сам хан не рассудил. С Орды вернулися не вскоре, народ весь злобой исходил. Дрались и билися все в споре, и тут к ним прибыл Михаил. Ему престол дался по праву, хан грамотой его скрепил. Затем, как должно, по уставу митрополит благословил. Не уступая Михаилу, Георгий грамоту признал. Тот применить пытался силу, Москву, однако, не занял. Такое русское княженье лишь было на руку врагу. Междоусобное сраженье собой лишь силило Орду. Но время шло и Михаилу пришлось два года жить в Твери. Не напрягал тогда он жилу, наместники дела вели. А тут внезапно хан скончался, князь сразу вызван был к нему. Там ханом сын — Узбек избрался, и славен был он в их миру. Читая летопись Востока, находишь: был достопочтим. Магометанин — от Пророка, и в правосудии он с ним. Татары многие хвалили Узбека и его семью. «Узбеками» себя назвали в особый знак любви к царю. Два года жизни Михаила прошли в Орде, как бы в плену. За это время вряжья сила опять тревожила страну. Пришли на север те же шведы, разграбив, Ладогу сожгли. Корелы, точно самоеды, в Кексгольме русских извели. И тут Георгий, не желая ждать князя с ханской стороны, Решил, наместников меняя, добиться власти всей страны. Сел на престол Святой Софии, где Ржевский Федор поддержал. Дал клятву верности, в их стиле, пока той грамоты не знал. А в ней Узбек дал Михаилу ярлык на княжества Руси. И Новгород имел в ней силу. (Любого, кто читал, спроси…) Для подтверждена этой силы полки моголов с ним пришли. Под воеводством Тайтемира ярлык той власти принесли Весть о «грозе» не колебала, стоять на смерть новгородчан. Задача их в одном стояла — сберечь от рабства горожан. Вступили в бой они неравный, отваги, мужества полны. И был их бой собою славный, но не сдержали штурм волны. В которой шли, их побеждая, полки Владимира, Твери. Татары, стрелами играя, со стен защитников смели. Князь Михаил, как победитель, велел изменников всех сдать. Как побежденных повелитель, стал им условья излагать. А те, в надежде на подмогу что к ним из Пскова, Русы шла, Забили вновь свою тревогу, чтоб с новой силой кровь пошла. Князь Михаил не стал их трогать, свои войска от них отвел. Пошел назад другой дорогой, людей в дремучий лес завел. Шли неизведанной тропою, между озер, болот и рек. Теряли все ходьбой такою. Погибло много человек. От голода тогда страдали, коней на пищу извели. В пути обозы побросали, с одной пехотою пришли. Георгий время то «страдая», три года пребывал в Орде. Дарами хана умоляя, ярлык все ж выпросил себе. Старейшим стал, Великим рода среди российских всех князей. Женился на сестре Узбека и заспешил домой скорей. С желаньем овладеть Россией, а Михаила — сокрушить. Тверь сделать вотчиной своею и на врагов в ней счет открыть. Но Михаил не стал и спорить. Прислал послов, чтобы спросить: «Что хочет Князь? Зачем неволить? Уж будь Великим, так и быть!» Ответ племянник дал войною, начав всю область пустошить. Князь, в гневе, выходкой такою собрал совет, чтобы решить: «Что делать в этой обстановке? Как кровь людскую не пролить?» Бояре же ему сказали: «Ты прав пред Богом! Надо бить!» «Возьми ты меч в свою десницу, с тобою все твои друзья! За честь твою и за столицу с ним драться будут и князья!» Собрались в поле две их силы. Верст сорок было до Твери. В селе Бортново и схватились, да так, что к бегству привели. Полки татарские с мордвою, те, что с Георгием пришли. Взял брата в плен, с его женою. Велел потом им всем уйти. Георгий в Новгород сбежал, просил помочь врага снести. Бояре заявили: дескать, нельзя без хана спор вести. Решили обратиться к хану, чтоб рассудил их княжий спор. Георгий шел охотно к клану, князь Михаил тянул свой сбор. Его предчувствие держало и не давало в стан идти. А тут посольство передало, чтоб быть немедля им в пути. Со всей семьею князь простился, свое им завещанье дал. Как он и думал, суд свершился, лжеца тот хан и оправдал. Был оклеветан Князь молвою, той, что Георгий волю дал. Казнили вскоре всей Ордою, он стойко смерть свою принял. Не обошлось без провиденья, бог наказал неверных сам. В Твери обет об акте мщенья был сыновьями князя дан. Георгий, зная их желанья, поход к Рязани совершил, Добился силою признанья, союза их совместных сил. Димитрий сил их не боялся, но думал, как врага разбить. Тот на приманку не поддался, решил с войсками не ходить. Взял выкуп, сыновей признанье, — в две тысячи рублей. На то не видя основанья, пошел, чтоб выручить людей. Те уж давно его там ждали, помог он шведов им разбить, Что на Карелию напали, не дав спокойно людям жить. Успеха в битве той со шведом Георгий все ж не возымел. Дмитрий, будучи соседом, в Орде достоинство имел. Там получил ярлык княженья на то и грамоту свою. Георгию пришло знаменье, задумал править в их краю. Пожаловаться решил он хану, в Орду за этим поспешил. Ведь надо же тому случиться? Его Дмитрий там убил. За своеволие такое хан Дмитрия не наказал. Держал там князя он в неволе, позднее казнью растерзал. И, несмотря на смерть такую, хан брата Дмитрия позвал. Дал вотчину ему совсем другую, и князя братом он назвал. А тот, по навету злобливых, все как за истину принял. Напал на воевод строптивых, доверие не оправдал. Узбек, узнав, предался сильно гневу, Пройтись огнем по селам приказал. Чтоб растекался он по городскому древу, И тех мятежников собою покарал.

Глава XXV Великий строитель Иван Калита и его сын Семен Гордый

Княженье Александра не сложилось, Ушел от мести в Псков, едва забрезжил свет. Наладить жизнь тверчан не получилось, А был ведь молодой, в расцвете своих лет. Татарский хан в борьбе утрачивал владенья. В России бунт людей от Ига назревал. Не в состояньи был он удержать все звенья. Московского им князя призывал. Восшествовал в Москве князь Иоанн радивый. Настали в городах тогда и мир, и тишина. Трудился весь народ с удвоенною силой. Не знали, что такое промеж князей война. Купцы свои товары открыто вывозили И ими торговали с утра и допоздна. Бояре наслаждались и прибыль выводили. Татары не громили их села, города. Покой и безопасность внезапно воцарились, И было для всех главное, чтобы цвела страна. Когда такое было? Уж люди и не помнили, За это Бога славили, в такие времена. Шел рост дворов, монастырей и множества церквей. Земли значительный прирост стал у дворян, князей. Поднялись ввысь и города на смену крепостей. Крестьянской стала «слобода», крепя к себе людей. Такие города, как Тверь, Москва, Ростов и Псков, Прибрали ремесло к рукам и центры всех торгов. В то время княжил Калита, что «денежным мешком» прозвали. Москву крепил он на века, чтоб Русь державою назвали. В течение десятка лет его правление светило, И центром собранных земель Москву для всех определило. Княженье Калиты Ивана сподвигло Русь к объединенью, Стал называться он Великим, взывал людей к освобожденью. От орд татарских и моголов, что государство угнетали, Построил Кремль, святую церковь, митрополита к ней призвали Благочестивого Петра святым впоследствии назвали. Столицей сделали Москву, ей покровительство отдали. Но все невзгоды на Руси шли от людей, их разногласий, Князь знал, старался примирить, не допустить и впредь несчастий. А перед смертью он схиму принял как православно верный, За это видно на миру его назвали — Иван «Первый». Из всех наследных сыновей князь Симеон продолжил дело, Что передал ему отец и отложенья не терпело. Он старшим был, повелевал другим князьям повиноваться, И меж собой их призывал жить мирно, никогда не драться. Со всеми был предельно строг, за то прозвали его «Гордым», С Литвой поладил он, как мог, был важным и стремленья полным. Русь от врагов освободить, создать для творчества движенье, В поклон к татарам не ходить и совершить всех примиренье. Несчастья сыпались на Русь, такого бедствия не знали, Когда от «черной смерти» той в селеньях люди умирали. Алексий, как отец святой все утешал людей делами, И Симеона жизнь спасал в молитвах часто вечерами. Но он спасти его не смог, та смерть была не за горами, Чума в Москву тогда пришла и Симеон лежал уж в храме. Когда скончался Симеон, князья в Орду верхом погнали, Заполучить скорей ярлык и Джанибеку присягали.

Глава XXVI Конец игу татарскому

Ордынский хан велел отдать ярлык Ивану — уж «второму». Московский князь решил принять и рад был делу таковому. Но кроток был и слаб наш князь, чтобы радеть о государстве. В то время Джанибек погиб, от сына смерть принял в их ханстве. Хан Бердибек послал гонца за новой данью из России. В то время от беды нас спас Алексий от святой мессии. Жестокий хан внял просьбам старца и возвернул назад гонца От разоренья государства, хвалили мудрого отца. А в это время подрастал, готовил силы новый князь. Митрополита прославляя, он не ударил лицом в грязь. Сын князя Дмитрий, обожая митрополита возлюбил, А тот за все благодеянья гонца на трон благословил. Скончался вскоре Иван «Кроткий», и сын все княжество принял. В Орде случились беспорядки, Мамай к единству призывал. И молодой наш князь Дмитрий стал думать, как врага изгнать, Молился в церкви непрестанно, решил он рать к войне собрать. Сначала сам в уединенный направился в тот монастырь, Где Сергий старец игуменный на долг святой благословил. Из Троицкого монастыря съезжая, князь духа полон был и сил Мамай у Дона ожидая, за войском Дмитрия следил. На поле битвы Куликовом сошлись две силы, две орды, И полилася кровь людская, рекой по обе стороны. Начало битвы положили: их Челубей, наш Пересвет. В том поединке уяснили, что с нами Бог, спасет от бед. Успех победы всей решила «Рука» засадного полка, Что с тыла тех татар громила и к бегству с поля привела. За ту победу над Мамаем Донским прозвали Дмитрия, Гордиться стали его краем, страны освободителя. После нашествия на Русь Батыя и могол, Не сразу наш народ окреп, свободу приобрел. Последствия былой войны сказалися на нем. Русь возродить из «черной тьмы» старались день за днем. Упорный труд, патриотизм и героизм людей В короткий срок смогли поднять и сделать Русь сильней. Прошли какие-то два года и вновь страну постиг удар, Беду тогда не предвещая, Москва была в руках татар. Хан Тохтамыш судьбой играя, в орду князей собрать спешил, Чтобы как прежде, разделяя, лишить единства, общих сил. Князья от страха разбежались, а Дмитрий убыл в Кострому, Чтоб там собраться с новой силой и вновь дать бой тому врагу. За это их неподчиненье хан сжег дотла тогда Москву. Такая ж участь и сожженье постигла почти всю страну. Князь Дмитрий подчинился хану, стал снова дань ему платить, Москву вновь строили по плану, а Новгород решил смирить… Разбоем власти там занялись, деревни грабя, города, Затем простить вину склонялись, Москве быть верною всегда, Недуг свалил больного князя, народ об этом затужил, Лишился враз он государя, на трон Василий восходил.

Глава XXVII Василий I и его сын — Василий II «Темный»

Василий I тверд был духом, Москве ряд княжеств подчинил. Женился на княжне литовской, их брак митрополит скрепил. А тут Тимур вдруг объявился, войною вновь затмило свет, По Дону шел народ молился, Василий дал стране обет: Собрать войска и дать сраженье, пред тем икону развернуть, В Москве молить Святую Деву, чтобы татар с пути свернуть. И вот случилось провиденье, Тимур вдруг войско развернул, Почти сошел с земли он русской, на юг к Сараю повернул. Там учинил он разграбленье всем городам вместо Москвы, И Тохтамыш на удивленье, был им разбит как хан Орды. Скончался вскоре и Василий, сын сел на тот отцовский трон, Василия прозвали «Темный», он был врагами ослеплен. Тогда все было не так просто, на трон князь Юрий вид имел. Василию являлся дядей, что в Галиче держал удел. Затеял тяжбу он недаром, ему власть Дмитрий завещал. Решил за тем пойти к татарам и им права свои назвал. Однако хан Орды великой ярлык Василию отдал, За это Юрий обозлился и тут же заговор создал. Успех у дяди был недолгим, сначала он в Москве засел, Но править долго не сумел и вскоре смерть принять успел. На трон был возведен Василий, «Косым» прослыл тогда в миру, Для дел считался нерадивым, И не пришелся ко двору. Стал он с Василием мириться, Потом ему же изменил. Затем как будто спохватился, Но князь за это не простил. Татары в споре всполошились, Москву для страха подожгли. И, вновь, как прежде, братья бились, С войной к Василию пришли. Поправив все дела в уделе, Василий стал мечтать о деле, Чтоб братьев родных примирить, И земли все освободить. И несмотря на все несчастья, Князь государство укрепил. Преодолев судьбы ненастье, Устои русских сохранил. Можайск с Москвой соединил, Новгородчан сам помирил. Затем Василий разболелся, Огнем на теле перегрелся. Больному стало тяжело, Лекарство все ж не помогло. Великий пост в миру встречался; В субботу князь наш и скончался. В кремле был погребен Василий, В собор Архангельский сносили. А перед тем хвалил Ивана Без всякого на то обмана. И не имея даже плана, Он земли все соединил. Правитель гордый без изьяна, Отца делами восхитил. Крутого нрава и степенный, Пытался многих рассудить, Характером был неизменный, Отца в делах мог заменить.

Глава XXVIII Иоанн III — ЦАРЬ ВСЕЯ РУСИ

И вот, на долгие года Москва центральной властью стала. Ивана Третьего она объединить страну призвала. Немедля он созвал бояр, от Думы отлучил отчасти. Другим условия назвал, чтоб не мешали его власти. Для всех он стал как русский царь, примерив шапку «Мономаха». Кругом звучало: «Государь…» для важности, его размаха. В борьбе с боярством он призвал дворян большое ополченье, Нить управленья им отдал и всей законности свершенье. Для руководства на местах наместников тотчас направил, Указы стал им издавать и в жизнь их проводить заставил. Так вскоре всех объединил своей единой царской властью. Князей сам многих помирил, создал преграду многовластью. Открылась враз и навсегда Руси державой стать возможность. Создалась мощная тогда страны великая народность. Со слов монаха Филофея, что с Византией связь держал, Москву назвали «Третьим Римом», и Патриарх их поддержал. Великий князь, что избран Богом, венчался вскоре в Византии С царевной — Софьей Палеолог связал себя, судьбу России. С тех пор Россия поднялась на мировой арене. С ней слава тут же родилась, как на публичной сцене. А тут, откуда ни возьмись, вдруг Марфа объявилась, Отдать своих новгородчан под власть Литвы стремилась. Самой хотелось быть родней Литве, а также Польше. Освободиться от Москвы, не подчиняться больше. О заговоре князь узнал и очень возмутился. Походом Новгород разбил, мятеж остановился. Изменников он наказал, чтоб было неповадно, Посадницу в Москву сослал, и сразу стало ладно. Князь граду вольность ограничил, их колокол забрал с собой. По ходу Тверь он возвеличил, Судебник издал правовой. При этом, Псков он подчинил, урезав вольности и смуты. Долги с налогов объявил, надев на них законов путы. Наладив все дела у края, Русь быть спокойной не могла. Везде татар — могол встречая, им подчинялася она. Князь Иоанн давно мечтал от них освободиться, Начал с того, что их послу решил не подчиниться. И на глазах у тех послов он басму разломал, За это ихний хан Ахмат вновь войско собирал. Призвал в союзники себе он Казимира в Польше, За это хан Менгли-Гирей не стал им другом больше. Князь Иоанн пришел к Угре для битвы с басурманом, Ахмат стоял невдалеке, стремился взять обманом. Так простояв недели две войска и не схватились. Не видя помощи в Литве, татары прочь пустились. Подумав, что грозит обман, они не стали драться. Бежал Ахмат в свой град Сарай, чтоб с силами собраться. А там, на юге, в их Орде князь Иоанн Шайбанский, Сарай оставил весь в огне — столичный город ханский. Так учинили крах Орде, за все то злодеянье, Что перенес народ Руси татарское стоянье… Турецкая опасность от морей толкала Рим к России обратиться. И Грузии Русь помогла от персов вновь освободиться. Был создан символ — герб страны, ее могущества и славы. Орел двуглавой высоты, со скипетром своей державы. А также историчный свод ее начала возвышенья, Намечен храмов многих ввод для исповедей и просвещенья. Сооружению Кремля отцы отдали предпочтенье. Призвали зодчих всей страны, ваятелей, искусств творенья. Ермолин скульптор и Рублев те храмы вместе создавали, Для украшенья куполов к ним итальянцев приглашали. Успенский храм, для «посажения царей», Фиораванти с Дионисием создали. Архангельский собор, для усыпальницы князей, Они иконами и фресками убрали. В великокняжьем государевом дворце Прием послов и грамот порядили. А церемонии восшествия царей В палате Грановитой учредили. Строительство кремлей в лесах Велось повсюду, где бы ни примкнули, Культуру новую, как ветры в парусах, Подняли в городах и развернули. К России тяготели города На западе, в Сибири и Востоке, Соединиться с нею навсегда Хотели многие народности в Европе.

Глава XXIX Дипломат Василий III

Василий третий — новый князь, создал преграды к разоренью. С врагами властью не делясь, привел Россию к укрепленью. Пытаясь подражать отцу, усердье проявлял, старанье. Добро ему было к лицу и всякое благодеянье. Москве Рязань он подчинил, оставив вольности в помине. Народ его благоволил, не забывал князь и о сыне. Отнял у недругов Смоленск, за что его благодарили. Смоленский люд в неволе рос, литовцы княжество пленили. На Псков опалу наложил. Там вольностям — не быть! В Москву бояр переселил, Чтоб вече их закрыть. В тысяча пятьсот четырнадцатом году, Германия свой договор с Россией заключила. И в договоре том, она — Василия царя, Как императора тогда провозгласила. Вслед за Германией свой мир С Россией Дания поспешно запросила. И Индия с послом прислала сувенир, Тем самым мощь России подтвердила. Тогда Россия вся в объеме раздалась, Соединив в себе различных наций семьи. К закрепощению крестьян политика свелась, Объединила их имущество земли. Опору главную в политике царя Составило послушное дворянство. Усилена им власть была не зря, Тревожили бояре и крестьянство. Василий третий добрый был правитель, Уж очень возлюбил он свое царство. И имя венценосное, носитель, Возвысил, как и государство. С Литвой и Крымом связи укрепил, Смоленск под власть Москвы оставил. Отняв старинный город у Литвы, Границы и посты на них он учредить заставил. Стремясь уделы подчинить и укрепить все государство. Рязанцев вольности лишил, а также Северское царство. За все княжение свое судил людей и лихо правил, Охотился он на зверье, на то собак держать заставил. Беда случилась на охоте, гнойник открылся на ноге. Веред — так назывался он в народе, привел несчастного к беде. И не было сильней печали, которую народ познал. Родные, близкие рыдали, когда князь при смерти лежал. Прослыл он добрым и веселым, о нем народ загоревал, Бояре срочно хлопотали, чтоб князь наследника назвал. Им оказался Иван (Грозный), но он тогда был очень мал, Фактически же правил Шуйский, хотя князь Глинскую назвал. Все воспитание Ивана прошло в забавах и пирах, Крутого стал царевич нрава, жестокость в юности познав, Народ испытывал глумленье, надеялся, беда пройдет. В семнадцать лет бразды правленья царь в руки грозные возьмет. Так венчан был Иван на царство в тысяча пятьсот сорок седьмом году. Собор Успенский был в убранстве, когда царь первым стал в ряду… Женился Иван Грозный вскоре — боярыню женой избрал Анастасию, дочь Романа, чей дед при Калите блистал. Пришел из Пруссии в Москву он, семью большую в ней создал. Прослыл в миру, как Федор Кошкин, Захарьин ему внуком стал. А у того Романа было немало — семеро детей: Шесть сыновей и дочь Настасья, царь не нашел ее милей. Она его боготворила, на благости, труды звала, Всем сердцем мужа полюбила и до конца была верна. Советники царя: Адашев, Сильвестр служили во дворце, Ивана к богу причастили, чтоб добрым был в своем лице. Но власть бояр при нем кончалась, защитником от них был царь. Мощь государства укреплялась, народ нес жертвы на алтарь. В Москве училища открылись, искусству дан зеленый свет, Саксонцу Шмидту поручили людей учить, беречь от бед. Страна нуждалася в реформах, Враги тревожили страну. Их проводили в разных формах, Царь выделил из них одну.

Глава XXX Грозный — царь Иван IV

Иван четвертый — новый царь, державу поделил на части. Как «Грозный» в мире государь, для укрепленья своей власти. Ивана Грозного — царя бояре сразу невзлюбили. Боялись видимо не зря, при нем их грубо поделили. Опричнину в стране он ввел, с особым видом управленья. Для проведенья в жизнь реформ и недовольных — усмиренья. Так был убит митрополит Скуратовым Малютою, Ослушник — иерарх Филипп пал смертью очень лютою. Восстал не против тех реформ сословности широкой, А против методов и форм опричнины жестокой. Установил царь на местах земское управленье, Вершился суд в мирских делах, в угодном направленьи. Бояр тех думу заменил он «Избранною радою», Охрану личную создал, чтобы была преградою Всем, кто хотел его сместить с престола столь державного, Сословности мог враз лишить и жизни, как бесправного. В России утверждалась власть — сословно-монархическая. Такой была реформы часть, с названьем политическая. Царь стал фактически главой державного пространства, Чинил сам суд, вершил собой судьбу всего крестьянства. Чтоб объявлять свой приговор, указы и награды, Создал большой Земской Собор взамен боярской Рады. В этот Собор вошла вся знать, что ревностно царю служила. В него стал духовенство звать, чтоб тот собор и осветило. Решением Собора являлся приговор, Царю необязательный к тому для исполненья. Считал он для себя его — как договор, Для укрепленья власти, порядка усиленья. Большую роль ту, в управлении страной, Работы всех судов, учета податей для аппарата (Приказы, органы, что созданы как строй), Играли для царя и нужд аристократа. Особо отводилась роль Посольскому и по делам казны, Пушкарскому, Стрелецкому, по городам и весям. Другие также, по делам земли — важны. Любой, какой бы с вами мы ни взвесим. А на местах для управления людьми И сыска беглых, наказания виновных, Реформой — старосты губные введены: Не из простых, а из дворян сословных. Делами всеми, в той Губной избе, Дьяк ведал, вместе с производством. Впоследствии, указами в Москве, Контроль был установлен с воеводством. Для закрепленья принятых реформ И утвержденья представительной той власти, В виде Закона и его различных форм, «Судебник» издан был по уголовной части. Злоупотребления, особенно в суде, Карались по нему безжалостно и строго. Сидело уголовных и других людей в тюрьме За преступленья (нарушенья) — очень много. «Судебник» закреплял все привилегии дворян, Что испомещины{6} по царской божьей воле. Еще сильней закрепощал он их крестьян, В налогах и зависимой их доле. Податными деньгами их земли обложили, На содержание стрельцов — «пищальные» ввели. И выкуп пленных за их счет установили, Пехоты войско постоянно завели. В начале самом пореформенных годов, Единую систему мер, весов учередили. Служилых всех людей, «о тысячи голов» Указом царским под Москвой определили. За ним церковный созван был Собор, Который произвел и в церкви измененья Свои решения в сто глав тогда он свел, «Стоглавым» и назвали с царского веленья. А тот Собор тогда установил Единство образов в молитвах и иконах. Открыть всеобуч в церквях предложил, В основе на своих канонах. Царь отобрал в казну церковных ряд земель, Устроил перепись крестьян — народонаселенья. Завел по ним учет, чтоб не было потерь, В холопах и земле для своего владенья. Такой учет крестьян и розыск всех бежавших, Дал право для дворян вернуть, закон поправших. Крестьян такой закон «о годах заповедных», Все больше угнетал и делал из них бедных.

Глава XXXI Последний царь из рода Рюриковичей

Стоял народ в церквях уныло, молясь усердно за царя, Чье сердце будто бы остыло, он прожил жизнь свою не зря. В нем было два основных свойства: плохое, что зовется злом, И доброе, не от расстройства, а от того что было в нем. В народе чувство к Иоанну никто простым не назовет, Не склонишь ты его к обману, к любви от страха приведет. Гроза небес ушла из мира, стране полезная была, Суровость нрава Иоанна и страх с собою унесла… Наследник очень был набожен, царевич Федор — сын царя, В делах застенчив, осторожен и не похож на государя. От государских дел отрекся, в молитвах жизнь свою ведя, И передал их Годунову, любимцу прежнего царя. То был красивый россиянин, к несчастным ангелов взывал, Ближайший был к царю боярин, деньгами бедным помогал. Супруга Федора — Ирина, Борису родная сестра, Всех красотой своей пленила, но как и брат была добра. Не долго нравился всем шурин, затмила зависть ведь не зря, За жизнь царя боялись люди и больше всех за Дмитрия. Наследника того престола, что раньше Грозный защищал, Чтоб самозванцев не пустили, он перед смертью завещал. И стал Борис всего бояться, как будто заговора ждал, Расправился жестоко с теми, кто их правителю не внял. От имени царя он правил, с послами все дела решал, Россию временами славил, и страх врагам меж тем внушал. В то время Углич мог гордиться, любого хоть тогда спроси, И правил там царевич Дмитрий — последний Рюрик на Руси Не уберег народ младенца, зловещий план Борис свершил, Им нанят был цареубийца, о том набат оповестил. Скончался вскоре и царь Федор И нет других желанных слов, Чтобы сказать о том, как плакал Притворщик горя — Годунов.

Глава XXXII На троне властолюбивые бояре и лжецари

Уж после смерти Федора — царя, Власть перешла к Борису Годунову. Стал патриарх Иов ему благодаря Самостоятельно вершить церковных дел основу. Освободил страну от Византийских пут И поддержал коварного Бориса Годунова. Увел крестьян и бедных горожан от смут, К закрепощенью повернул политику он снова. Сам родом был он от Чета-Мурзы татарского тирана, Что принял веру от Петра{7} в Орде воинственного стана. То были предки — Годуновы, владельцы вотчин, городов, Скрепившие семьи основы для будущих своих сынов. Борис красив был и умен и тем поднял значенье рода. Всей властью в царстве был пленен, искал поддержки у народа. Но лживость — худшая черта мешала быть всеми любимым. Порой сквозила доброта, а в целом выглядел спесиво. И волновала его страсть, что Дмитрий малый — сын Ивана Мог трон занять, а с ним и власть, как продолжатель рода-клана. За власть между бояр других борьба возникла, незадача. В ней оттеснили род Нагих, а к Годуновым шла удача. Мстиславские, Головины, бояре Шуйские и Колычевы В борьбе той вышли из игры, а победили Годуновы. Но, вскоре, новый прошел слух, что дескать Дмитрия убили. Никто с той вести не был глух, в стране с ней смуту породили. И началось правленье Годунова с того, что он создал совет, Чтоб провести реформы снова, и людям дать надежды свет. Все казни тут же отменил, служилым людям жалованье дали. Крестьян от податей на год освободил, и многое еще от него ждали. Но венчанный на царство, он продолжал бояться, За прошлые деянья стал смерти опасаться. А тут страницу новую Романовы открыли. Любовью, уважением в народе они слыли. Случалось, что с династией они пересекались. На трон с единой властью народом привлекались. Однако не сбылось такое, им Годунов судьбу затмил, Он дело провернул «лихое», в цепях всех в яму посадил. Потом уж всех разъединили, кто умер сам, кого душили, Сослали их к морям, лесам, а Федор выжил назло «псам». Молитвами и волей бога, в монахи был подстрижен он. Затем, без всякого предлога, в архимандриты возведен. Был наречен он Филаретом, смиренно службу сам вершил. Был уважаемый при этом, народ всегда его любил. Монахиня Марфа Иванна, ему законная жена. Отцу дочь с сыном сохранила и до конца была верна. Так выжил Михаил Романов, угодный богу русский сын, Через борьбу и сеть обманов, препровожденный в село Клин. А тут известий стало больше, как будто Дмитрий — царский сын. Вдруг объявился где-то в Польше и движется с войсками в Клин. И сразу, от известий, пал духом Годунов, Поверил он в пришествие, лишился добрых снов. Он знал, что самозванец идет его сместить — Григорий, голодранец — от власти отрешить. От страха царь на вышку забрался город зреть, Почувствовал одышку, и кровь не стала греть. О смерти Годунова боялись объявить. Бояре не хотели народ тем возмутить. Огласке факт придали на следующий день, Царице присягали, оставив злобы тень. Но Дмитрия признали на царском троне том. И патриарх Игнатий святил царя венцом. И было все неплохо в изысканном убранстве, Коль не упрек народа царя в сем самозванстве, Что учинил Лжедмитрий с приходом к своей власти, И не было в том радости стране от сей напасти. А говорит о том немногом ее нелегкая судьба. И жизнь нарушена пред Богом. Пришла на Русь опять беда. Поляки по стране гуляли, дошли до самой до Москвы. Бояре головы склонили, хозяевами быть уж не смогли. Судьба Лжедмитрия спасала, покуда власть в руках была. Расплата долго ждать не стала, пришла и к смерти привела. Так стало много недовольных, что через край молва пошла. Подняли ропот людей вольных Василий Шуйский и Москва. По воле русского народа был Шуйский выдвинут на царство, Как будто бы сама природа спасала Русь и государство. Скромней не видели монарха, что принял трон без пышных смен. Сменилось имя патриарха, им стал казанский Гермоген. В народе шла уже молва, что Дмитрий жив остался, На эти смутные слова царь долго обижался. Велел словить тех болтунов, что зря народ мутили. И после высказанных слов всех пятерых казнили. А тут Болотников Иван сказал, что Дмитрий I в Польше, В его защиту создан план. Терпеть нельзя уж больше. Подняв народ против царя, Болотников сражался, И поначалу был успех, мятеж его удался. Но вскоре царские войска Болотникова смяли, И самозванца — нового, из царства изгоняли. А в этот сложный год бояре к власти рвались, А в результате с троном поляки оказались. Была Москва подвластна Польше, престол полякам отдала. Народ не стал мириться больше, изгнать врагов страна звала. Возглавил войско князь Пожарский, а Минин — в ополченье звал. В борьбе вернули трон наш царский, царь Михаил всем присягал. Возглавил божию мессию Не Рюриков и ровня их. Сменилась власть, пришла в Россию Династия Романовых.

Справочная литература (используемая при составлении издания)

Соловьев С.М. Чтения и рассказы по истории России. Москва, 1989.

Карамзин Н.М. Предания веков. Москва, 1988.

Ключевский В.О. Исторические портреты. Москва, 1980.

Народная энциклопедия. Тов-во И.Д. Сытина. Москва, 1912.

Детская энциклопедия. Москва, 1969.

Энциклопедия для детей. Москва, «Аванта», 1989.

Большая детская энциклопедия. «АСТ», 1999.

Большая Советская энциклопедия. Москва, 1952.

Словарь русской истории. «Три богатыря», 1997.

Вернадский Г.В. История России. Монголы и Русь. «АГРАФ», 2001.

Гумилев Л.Н. От Руси до России. «Рольф», Москва, 2000.

Примечания

1

Специи — царские регалии.

(обратно)

2

Рожон — наконечник копья.

(обратно)

3

Шляхи — степная дорога, по которой шли вражьи войска из Польши.

(обратно)

4

Великий Город — Биляр, болгарская столица в окрестностях Волги.

(обратно)

5

Улавчий — наместник по делам России, назначенный ханом Баркой.

(обратно)

6

Испомещины — за службу царю получили лучшие земли вокруг Москвы, стали помещиками.

(обратно)

7

Петр — митрополит, окрестивший Мирзу-Чета.

(обратно)

Оглавление

Глава I Образование Древнерусского государства

Глава II Рассвет Киевской Руси

Глава III Княжение Ярослава Мудрого

Глава IV Междуусобные войны русских князей

Глава V Совет князей

Глава VI Владимир Мономах

Глава VII За 20 лет на Российском троне сменилось 3 князя (1126–1146 гг.)

Глава VIII Великий князь Изяслав Мстнславович

Глава IX Жестокий Юрий Долгорукий

Глава X Две столицы — два кияжества — два великих князя

Глава XI Великодушный князь Михаил Георгиевич

Глава XII Всеволод III «Большое Гнездо»

Глава XIII Поражение князей Северских Игоря и Всеволода

Глава XIV На рубеже XII–XIII веков

Глава XV Всеволод передал власть второму сыну — Юрию

Глава XVI Перед лицом страшного врага Русь оказалась раздробленной на 5 княжеств

Глава XVII Завоевания татар и монголов

Глава XVIII Битва на Калке

Глава XIX Победоносные походы татар по российской земле

Глава XX Татарские полчища на юге. Победы Александра Невского на севере

Глава XXI Смерть Ярослава II и Гаюка — великого хана

Глава XXII Великий князь Александр Невский

Глава XXIII На пороге XIII века Русь рассыпалась на многочисленные уделы

Глава XXIV Московский князь Георгий и Тверской князь Михаил

Глава XXV Великий строитель Иван Калита и его сын Семен Гордый

Глава XXVI Конец игу татарскому

Глава XXVII Василий I и его сын — Василий II «Темный»

Глава XXVIII Иоанн III — ЦАРЬ ВСЕЯ РУСИ

Глава XXIX Дипломат Василий III

Глава XXX Грозный — царь Иван IV

Глава XXXI Последний царь из рода Рюриковичей

Глава XXXII На троне властолюбивые бояре и лжецари

Справочная литература (используемая при составлении издания) Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg