«Арутюн Халибян»

Багдыков М. Г., Багдыков Т. М., Багдыков Г. М. Арутюн Халибян

ПОСВЯЩАЕТСЯ светлой памяти историка, писателя, публициста, краеведа Владимира СИДОРОВА

Цель настоящей работы — показать молодому поколению ростовчан, живущих в начале XXI века, как сохранившийся уникальный портрет работы кисти гения живописи — мариниста И. К. Айвазовского — дает возможность оценить облик вельможи, жившего в первой половине XVIII века, руководившего армянским самостоятельным городом Нор-Нахичеван; изучить и оценить одну из граней его деятельности как городского головы, внесшего огромный вклад в становление и развитие торговли, ремесленничества, просвещения, инфраструктуры и создание одного из лучших городов Юга России.

Глава 1. К истории написания одного портрета

И обо всем этом он благовествует не ради похвалы и славы, но чтобы это служило примером и правилом, идущим вслед.

«Житие Месропа Маштоца», Корюн, V век.

В Ростовском музее изобразительных искусств экспонируется редкий пример портретного творчества великого художника-мариниста Ивана Константиновича Айвазовского — портрет городского головы города середины XIX века Нор-Нахичевана Арутюна Погосовича Халибяна (Артемия Павловича Халибова). Портрет был написан в начале 1862 года. В русской искусствоведческой литературе эта работа упоминается под названием «Портрет мужчины». Портрет Халибяна, бесспорно, одно из лучших портретных произведений Айвазовского. В 1979 году он экспонировался в Ереване на выставке произведений этого великого армянского художника.

К слову сказать, Айвазовский редко обращался к портретному жанру. Но в случае с А. П. Халибяном (х.м., 63x53), можно говорить о несомненной удаче живописца. Контур человеческого характера художником был очерчен достаточно выразительно: полуоткрытый рот, несколько недоверчивый, недовольный взгляд чем-то рассерженного, растревоженного человека.

На шее портретируемого — орден Святого Станислава II степени. Девиз ордена:

— «Награждая, поощряем».

На груди Артемия Павловича изображен орден Святой Анны III степени.

За каждым из орденов стоит эпоха, картины исторических событий, судьбы людей. Орден — это знак пожалования от лица главы государства тем, кто пользуется особым доверием и расположением монарха.

Орден Святого Станислава был учрежден в Польше в 1765 году. В 1831 году орден Святого Станислава был высочайше сопричислен к российским орденам как императорский, а в 1839 году Николай I издал новый статус ордена, в котором, в частности говорилось, что сей орден установлен «в награду заслуг, споспешествующих общему благу Российской империи или неразделенного с нею Царства Польского».

Орден Святой Анны был учрежден в 1735 году Гольштейн-Готторнским герцогом Карлом Фридрихом в память об умершей в 1725 году жены, дочери Петра I Анны Петровны. Павел I стал гроссмейстером ордена в России и провозгласил орден российским кавалерским. Девиз ордена — «Любящим справедливость, благочестие, веру».

Русские наградные знаки — наша общая история. Обращение к фалеристике, изучающей ордена, медали и другие знаки отличия, позволяет нам увидеть прошлое в новом, своеобразном ракурсе.

Портрет Артемия Павловича Халибова дает нам, потомкам, представление о нем как о человеке, чей бескомпромиссный характер власть предержащего человека, великолепного государственного деятеля, крупного предпринимателя, вельможи, не терпящего возражений. Ведь для Айвазовского не были тайной особенности характера Халибяна, создававшие предпосылки к возникновению недовольства со стороны прогрессивной части горожан, больших скандальных историй, с ним связанных.

С одной стороны, Арутюн Халибян был крупным купцом, предпринимателем, прогрессивным государственным деятелем, меценатом, с другой стороны — жестким, противоречивым человеком. С его именем связана многолетняя тяжба со священнослужителями монастыря Сурб-Хач по вопросу принадлежности им (согласно Указу Екатерины II) монастыря и восьми тысяч десятин земли. Нахичеванцы на протяжении многих лет наблюдали жестокую вражду между Халибяном и двумя самыми, может известными, жителями Нахичевани тех лет, — писателем Рафаэлом Патканяном и общественным деятелем и публицистом Микаэлом Налбандяном, обвинявших его — городского голову — в неблаговидных действиях с казенными средствами, намекали на самодурство и склочный характер.

Невольно возникает вопрос: чем был так примечателен человек, удостоенный чести написания его портрета самим Иваном Айвазовским? Что связывало Арутюна Халибяна с братом великого художника-мариниста — архиепископом Габриэлом Айвазовским?

Ответ на этот вопрос должен перенести нас к историческим событиям, происходившим в жизни армян России в середине XVIII века, переселении их из Крыма на донские федеральные, как бы мы сейчас сказали, необжитые земли, ко времени возведения переселенцами города Нор-Нахичеван (Новый Нахичеван). Хотелось бы в общих чертах проанализировать, что было сделано А. П. Халибяном на посту городского головы, каков его вклад в развитие и процветание родного города в период его двенадцатилетнего правления. Размышления по этому поводу, возможно, дадут представление о том, что же положило начало добрым, доверительным отношениям, а может даже дружбе, между Ивана Константиновичем Айвазовским и столь противоречивой фигурой, каким был, по признанию современников, Артемий Павлович Халибов.

Глава 2. Карьерист поневоле

Не муки тайные злодейства

Я грозно в нем изображу,

Но просто вам перескажу

Преданья русского семейства.

А. С. Пушкин.

Артемий (Арутюн) Халибов (Халибян) родился в 1790 году в семье богатых армян, выходцев из крымского города Феодосия. Он рано осиротел. Учился в частной школе Серовба Патканяна, где был одним из лучших учеников. Карьера его началась с того момента, когда молодого Халибяна взял к себе в компаньоны муж его родной сестры, купец П. Бабасинян. А в двадцать лет Халибян становится компаньоном купца Одабашьяна, который заметил в нем блестящие коммерческие способности и пригласил к сотрудничеству. Сблизившись с семьей Одабашьяна, Халибян женился на его дочери Катаринэ (Екатерине), от которой имел трех дочерей и сына Погоса. Это была выгодная партия. Катаринэ была девушка из добропорядочной патриархальной семьи, к тому же с хорошим приданым.

Тогда же он начал заниматься сельским хозяйством, земледелием и овцеводством.

Будучи успешным купцом, Артемий Павлович стремился любыми способами попасть в управление нахичеванского Городского Магистрата. Так, уже в 1824 году он постарался занять маленькую должность чиновника. Затем, благодаря добросовестной работе, но, как утверждают злые языки, и путем интриг, получил повышение по службе. Дальнейшей его целью стало достижение должности столоначальника. Положение главы магистрата в Нор-Нахичеване было особым. В то время это был единственный человек в городе юридически грамотный, к тому же достаточно образованный, владеющий пером. К нему шли за всякими советами и просьбами. Накануне больших праздников богатые армяне присылали столоначальнику гостинцы. Халибов понимал, что за право быть избранным столоначальником необходимо собрать приличное количество голосов и подать в магистрат список доверителей. Что и было сделано. Будучи отличным политиком, он подружился с градоначальником Кирокосом Араратяном, сумел показать ему свою преданность, встав на защиту его родственника Тер-Габриэла, когда того уличили в казнокрадстве. Вскоре из-за нашумевшего скандала Тер-Габриэл отказался от должности столоначальника, и на эту должность был избран Артемий Павлович Халибян. Так, получив должность столоначальника, он стал постепенно подниматься по службе. С годами положение Артемия Павловича в магистрате всё более укреплялось, у него появились сторонники, и когда встал вопрос об избрании нового градоначальника, на пост которого претендовал его родственник по линии жены Геворг Одабашьян, сторонники Артемия Павловича сделали всё возможное, чтобы «перетянуть одеяло», твердо поддержав кандидатуру Артемия Павловича. Однако итогом этих распрей стало то, что на новый трехлетний срок (с 1827 по 1829 годы) была избрана совершенно другая персона — Хачатур Хрмаджян.

Глава 3. Город в степи

Многих государственных деятелей России тех лет удивляло и изумляло, как могло случиться, что на пустующих прежде веками государевых землях стал постепенно расти и развиваться современный (по меркам XVIII века) город. К тому же носящий ярко выраженный армянский колорит. Следует заметить: не было случая, чтобы облеченные высшей властью государевы очи — министры, руководители департаментов и прочие петербургские чины, — выезжая за пределы столицы, проезжали мимо столь необычного, выросшего на краю империи буквально в голой степи на берегу реки Дон, восточного города с необычным названием Нор-Нахичеван (позже Нахичеван-на-Дону).

Нахичевань-на-Дону не раз посещали, освящая своим присутствием, даже венценосные особы Российского государства.

Так в 1816 году Нор-Нахичеван посетили наследники русского престола, братья Александра I — Николай Павлович и Михаил Павлович. Великий князь Константин Николаевич гостил в Нахичевани в 1845 году, Николай Алексеевич — в 1863 году.

История сохранила трогательный эпизод, как в 1825 году, после путешествия по Таврическому полуострову император Александр Павлович вторично посетил город Нор-Нахичеван. Остановился в доме Мкртыча Овакимовича Поповяна (особняк Георга Алаханяна по 2-й Георгиевской, № 5). Император пожелал встретиться с Даниилом Харахашьяном и его супругой, в доме которых он останавливался и встретил радушный прием во время своего первого приезда в 1818 году. При вторичной встрече государь подарил супругам по кольцу.

В свои приезды в 1818 и 1825 годах в город Нор-Нахичеван император Александр I также заезжал в армянские села-спутники Нахичевана — Чалтырь, Большие и Малые Салы, Крым.

Значительными событиями для богобоязненных армян-нахичеванцев оборачивались приезды в их город верховных духовных вождей нации. В 1810 году Нор-Нахичеван посетил Католикос всех армян Епрем, в 1845 году — Нерсес, а в 1867 году — Геворк IV.

В 1840 году дважды город посетил губернатор Екатеринославской губернии граф Михаил Семенович Воронцов. В том же 1840 году Нахичевань посетил и новый губернатор Федоров.

В 1828 году в Нор-Нахичеван приехал архиепископ Нерсес, в то время занимавший должность верховного предводителя Армянских церквей. Он остановился в доме Хачатура Хрмаджяна, что по 26-й линии, № 3, впоследствии дом Мартироса Манвеловича Кастанаяна. (Примечательно, что этот дом существует по настоящее время).

В 1830 году по пути в Дерпт Нор-Нахичеван посетил замечательный армянский писатель, автор романа «Раны Армении» Хачатур Абовян. Он прожил в городе 15 дней. Был радушно встречен общественностью и лично городским головой Хачатуром Хрмаджяном. Хачатур Абовян с особой похвалой отзывался о городе и его руководителе. Город посещали также такие армянские классики литературы, как Хазарос Агаян, Степан Назарян, Александр Ширванзаде.

Однако, если вернуться к первым дням заселения армянами донских земель, то стоит напомнить, что переход на Дон был трагическим, переселенцы потеряли в пути третью часть вышедших из Крыма людей. Они умирали от голода, болезней оказавшись без крыши над головой, замерзали зимой… Вот отчего из числа дошедших к «последнему привалу» в декабре 1779 года людей четвертая часть (три тысячи человек) были либо калеками, либо оставшимися без родителей детьми-сиротами.

В течение первых лет, терпя немыслимые лишения, находясь в непрерывном физическом напряжении, осваивали армяне выделенные им необжитые земли. Лишь спустя шесть лет почувствовали они некоторое облегчение своей участи…

Первое каменное здание Нахичевани.

С первых дней своего переселения на донскую землю армяне не только стали изучать русский язык, но и были вынуждены вводить его в повседневный обиход, менять национальные привычки, обычаи, переделывать транскрипцию личных имен, фамилий и даже переводить их на русский язык. Окончание «ян» заменялось на «ов» или «ев». Так, Берберяны становились Берберовыми, Кастанаяны — Кастанаевыми. Существует множество примеров приданию армянских имен и названий русское звучание. Ованесы становились Иванами, Мкртычи — Никитами, Гукасы — Лукьянами и так далее. Отсутствие подобных изменений в армянских фамилиях затрудняло получение права на открытие торговых и промышленных, а так же ремесленных заведений, поступления на государственную службу.

Глава 4. Завещание индийского купца

Хотя рядом с пришедшими на Дон армянами размещалась крепость святителя Димитрия Ростовского, переселенцы, обустраиваясь, жили замкнуто. Они не позволяли себе переступать законы российского государства, строго соблюдали правила добрососедства, никогда не переступали грань дозволенного. Трудолюбием, снискали себе признательность и уважение казаков из ближайших поселений донские армяне. Во всем ином они активно использовали дарованные императрицей Екатериной II привилегии, и, в частности, на беспошлинную торговлю, поэтому переселенцы неуклонно богатели.

В начале 1785 года архиепископ Иосиф Аргутинский-Долгорукий повез купцов Нахичевани в Индию и там, отслужив в армянской церкви службу, обратился к купцам большой армянской колонии с призывом о благотворительной помощи соотечественникам, оказавшимся в положении переселенцев на пустующих землях. Он собрал средства на строительство церквей, Домов призрения для бедных осиротевших детей. Поездка удалась, и делегация вернулась с богатыми пожертвованиями — золотом, серебром, посудой, драгоценными камнями. Большим историческим событием обернулось завещание индийского торговца фарфором армянского происхождения Мацеха Бабаджана. Армяне города Мадраса собрали 4675 рупий на строительство в Нахичевани школ и типографии. Мадрасский богач Шамир завещал ежегодный доход от 1000 рупий в пользу детских учреждений. Житель Калькутты завещал на училища 12 500 франков, Катаринэ Хаджалян — 5845 франков, Саркис Шатур в пользу училища оставил типографию и две тысячи серебром, Н. Аджемян — все свое движимое и недвижимое имущество и 300 тысяч рупий на строительство технической школы.

26 сентября 1861 года судебное присутствие Калькутты обсудило возбужденное Налбандяном дело по суммам, завещанным армянской колонии на Дону, и вынес решение в пользу города Нахичевани. Получив 60 тысяч рупий — половину завещанной Нахичевани суммы, Налбандян на следующий день, 27 сентября 1861 года, выехал из Калькутты. По дороге он делает остановку в армянской колонии Константинополя. Из Константинополя Налбандян выехал в Марсель, а оттуда через Париж, Лондон, Берлин, в Варшаву и в конце мая 1862 года возвратился в Петербург. Из столицы через Москву приехал в Нахичевань.

Приехав в Нахичеван из Индии, Микаэл Налбандян встретился со своим другом детства, единомышленником Карапетом Айрапетяном и поведал ему о своем путешествии в Индию. Это произошло 13 июля, а уже 14 июля за ним приехали жандармы. Городской голова даже не успел назначить день созыва общественного собрания, где Микаэл Налбандян должен был сделать отчет о своей поездке в Индию.

Глава 5. Предприимчивость как жизненная необходимость

Уже с первой же ранней донской весны 1780 года армянские предприниматели приступили к делу. Так, лесопромышленники организовывали доставку леса из Царицына, и сибирского железа. Крымские владельцы кирпичных, черепичных, кожевенных, салотопных, спиртоводочных, свечных заводов стали постепенно организовывать производства на новом месте. На базе салотопенных заводиков стали организовывать мыловарение, свечные, кожевенные предприятия, а на берегу реки Дон — шерстомойки.

Французский историк К. де-Борт, посетивший Нахичеван через пять лет после его основания, отметил, что здесь «есть большой базар, а также фабрика турецких шелковых и шерстяных материй».

Огромное трудолюбие переселенцев, любовь к земле, умение выращивать сельскохозяйственные продукты, обустраивать дарованную им землю великолепными постройками, возводить современный город на пустом месте, заниматься торговлей, ремесленничеством и сделали город одним из самых преуспевающих на Юге России. Постепенно место обоснования стало принимать городские очертания, благоустраивалось, озеленялось.

Уже в 1830 году в Нахичеване насчитывалось более 70 000 деревьев. Во фруктовых садах города, сел и хуторов имелось большое количество плодоносящих деревьев: яблонь, слив, груш, вишни, черешни, персика.

Из овощных и бахчевых культур выращивались арбузы, дыни, огурцы, баклажаны, капуста, горох, фасоль, бобы, различные зеленые специи. На значительных участках земли выращивался картофель.

Спустя всего лишь 30 лет после переселения армян на пустующие земли, в 1820 году, герой Отечественной войны 1812 года генерал Н. Н. Раевский, следовавший с А. С. Пушкиным через придонские города в южные края России, в своем дорожном дневнике лаконично и тепло писал: «Город армянский, Нахичеван называемый, просторный, многолюдный и торговый, весьма богатый. Образ жизни, строение лица, одеяния — все оригинальное».

Глава 6. В заботах о духовном

Не менее важной заботой переселенцев было стремление к просвещению, дабы сохранить и развивать на новой земле свой язык, народные обычаи и духовные традиции. Невольно, через века, с благодарностью обращаемся к светлой памяти архиепископа Иосифа Аргутинского-Долгорукого, сознавая содеянное им во благо будущего своей паствы на донской земле. Им были заложены и освящены церкви и храмы, а также во дворе храма Григория Просветителя школа Саака и Месропа, и до конца XVIII века их было три, в том числе одна духовная школа «Хонах» («Гость»). Главным центром просветительства стало детище Иосифа Аргутинского — Сурб-Хач (Святой Крест). На территории монастыря молодые люди жили на полном обеспечении и приобщались к грамоте. В приделах монастыря была открыта первая на Юге России типография.

В городе Нор-Нахичеване 9 августа 1832 года была открыта духовная семинария, где преподавались: армянская и русская грамматика, христианские служители с мирским подходом, история Святого Писания на армянском и русском языках, география, история Армении, ораторское искусство или сценическая речь, каллиграфия, русская история.

Учащиеся в понедельник, среду и пятницу учили армянский язык, а во вторник, четверг и субботу — русский. Преподавателями были священнослужители: Габриэл Патканян, дьякон Петрос Патканян и их отец — учитель Серовбе (получил образование у мхитаристов в духовной конгрегации армян-католиков в Венеции) — преподавал на армянском языке Закон Божий. Школа продолжала свою деятельность до 1835 года.

Во второй половине XVIII в. впервые в России создается система светского образования, что было вызвано потребностью в знающих людях, необходимых развивающейся экономике. Екатерина II, строившая широкие планы просвещения масс, в 1782 году издает указ об учреждении школьной комиссии для разработки «Планов к установлению народных училищ в Российской империи». В 1786 году План был одобрен императрицей и положен в основу «Устава народных училищ». В 1786 году система народных училищ начала вводиться в действие. В течение 1786–1789 годов главные народные училища были учреждены в 40 губернских городах России. Общее руководство всеми училищами осуществляла Комиссия народных училищ, хозяйственная часть являлась обязанностью Приказов общественного призрения, председателями которых являлись губернаторы, они же были и попечителями школ. Хотя школа и была провозглашена народной, она носила сословный характер и не была доступной всем слоям населения. Купечество и мещанство, как и другие низшие слои городского населения, не находили для своих детей в программе старших классов главных училищ никакой «корысти», поскольку она носила преимущественно общеобразовательный характер и не давала подготовки к какой-либо профессиональной деятельности.

Были ли приумножены в дальнейшем положенные архиепископом Иосифом начинания не только в просвещении, но и в торговле, приобщении к полезному труду, уважении к закону, вере в Бога, жизни по законам заповедей? Кто из руководителей или стоящих у руководства городом стал активно помогать больным, детям, малоимущим?

Глава 7. Крепость Димитрия Ростовского и крепкий город Нор-Нахичеван

В Нор-Нахичевани первых лет функционировала структура самоуправления, разработанная архиепископом Иосифом Аргутинским. Это был сложный период в жизни города: он неуклонно набирал силы в организации своей инфраструктуры, в то время как будущий город Ростов-на-Дону ещё только выходил за пределы крепости Димитрия Ростовского.

Первоначально первые постройки возникали вокруг строящегося в центре Нор-Нахичевана собора Святого Григория Просветителя. Торговые павильоны были построены купцами А. Абрамяном, Д. Бабиеняном, Д. Каракашьяном. В этих ларьках торговали продавцы кожи, работали портные, плотники, парикмахеры. Были лавки ювелиров, литейщиков, кузнецов, ткачей, каменщиков, жестянщиков. С самого основания города ремесленное производство было одной из важнейших отраслей хозяйства города. Магистрат очень зорко следил за нравственностью населения. Для «охраны порядка имелся в городе штат из 30 будочников-сторожей. Каждый сторож имел на своем вооружении свисток и колотушку, в которую он бил, обходя свою территорию ночью. Сторожа звуками своих колотушек давали о себе знать сторожам соседних территорий, что у них все в порядке, нарушений нет. Свисток сторожа оповещал о беде: преступность в городе была редкостью».

Так, таганрогскому градоначальнику 23 июня 1823 года было доложено: «В течение последних десяти лет в округе Нахичевана никем из жителей ни одного убийства не учтено». Однако отцы города прекрасно понимали, что одними полицейскими методами и мерами ничего не решить. И стали придавать большое значение образованию, культурно-просветительской работе.

Определенную роль в жизни города Нор-Нахичевана играл совет старейшин, учрежденный в 1827 году, который свою деятельность прекратил только в 1874 году.

Глава 8. Архитектурные особенности города

Нахичеван со дня своего существования получил четко выраженную планировку в виде сетки из пересеченных под прямым углом улиц, полностью сохранившуюся до наших дней. Кто являлся автором генерального плана города не установлено. Можно предположить, что им был исполнитель задания императрицы Екатерины II и графа Г. А. Потемкина известный русский зодчий И. Е. Старов (1744–1808 гг.). Некоторые краеведы, в частности И. С. Чардаров, предполагали участие в планировке города А. И. Ригельмана, коменданта и строителя крепости Димитрия Ростовского. Отведенная для города Нахичевана площадь равнялась 780х1175 саженей, была рассчитана по нормам XIX века на переселенцев и росту города до 85–90 тысяч человек. Территория эта более чем в четыре раза превышала площадь крепости Димитрия Ростовского и была в пять раз больше взятых вместе Солдатского и Доломановского поселений, что свидетельствует о той значительной роли, особенно торговой, которую должен был играть новый армянский город в низовьях Дона — Нор-Нахичеван.

Огромную роль в первоначальном планировании города Нахичевана сыграл инженер, землемер Яков Шаржинский, живший в середине XIX века. Работал вначале ростовским уездным землемером и губернским секретарем, затем помощником архитектора. Выполнил копии генеральных планов Нахичевана в 1811 и 14 января 1836 годов. В этом же году Александром I были утверждены 11 мая новый генеральный план Нахичевана, а 2 августа — герб города.

Герб, представляющий собой стандартный для русской городской геральдики того времени щит прямоугольных очертаний, разделен по диагонали на две части, на левой на серебряном фоне расположены в три ряда шесть золотых пчел, в соответствии с числом городских приходов — Соборного, Никольского, Успенского, Георгиевского, Федоровского и Вознесенского, образованных армянами, переселившимися из шести городов Крыма; правую сторону занимает золотой улей на зеленом фоне, геральдически символизирующий трудолюбие городского населения.

В 1824 году в Нор-Нахичеване было три кирпичных завода, а в 1862 году их насчитывалось уже восемь.

Первый кирпичный завод в Нор-Нахичеване был построен в 1820 году Акопом Искудеряном. В 1832 году был построен второй кирпичный завод Халустом Хармаздяном, в 1840 году — третий завод Торасом Кашегозяном, в 1840 году — четвертый завод Ованесом Кохбетляном, в 1842 году — пятый завод Карапетом Гулезьяном, а в 1853 году шестой завод — Егором Хатрояном.

В 1830 году три кирпичных завода суммарно изготовляли 1350 тысяч штук кирпича, шесть черепичных заводов — 360 тысяч черепиц. Штука кирпича стоила в среднем одну-полторы копейки.

Армяне строили дома также из природного камня — песчаника, которым были богаты окрестности. Стали образовываться и осваиваться каменоломни.

С 1840 года стали производить известь, а с 1850 года — кафель.

В итоге Русско-персидской войны 1826–1828 гг. к России отошли Нахичеванское и Ереванское ханства. Вплоть до 1838 года в стране два армянских города имели одинаковые названия, которые создавали путаницу в переписке или отправке адресов. В 1838 году генерал-губернатор Новороссии и Бессарабии М. С. Воронцов представляет в государственный сенат докладную 15 февраля того же года, и Сенат принимает решение: город, находящийся в подчинении управления Таганрогского градоначальника именовать Нахичевань-на-Дону, или Новой Нахичеванью, а город в Армянской области — просто Нахичевань.

Так в 1838 году город Нор-Нахичеван был переименован Таганрогским градоначальством в Нахичевань-на-Дону.

В связи с переименованием в 1838 году города Нахичевана Таганрогским градоначальством в Нахичевань-на-Дону у его западной границы въезда в Ростов вдоль дороги было поставлено два симметричных относительно продольной оси Соборной улицы памятника. Они представляли собой невысокие каменные сооружения (разобранные в 1933 году), состоявшие из двух кубических пьедесталов с карнизами, суживающимися кверху приземистыми колоннами с шарами наверху. В арочных нишах пьедесталов находились литые металлические виньетки с гербом города, надписью «Граница города Нахичевань-на-Дону» и датой основания города — «1779 год». Оригинальные по формам, эти памятники отмечали начало городской территории при въезде в Нахичеван со стороны Ростова-на-Дону. Вначале городские улицы не имели названий и довольно долго подразделялись на параллельные и поперечные. Только в середине XIX века городским управлением был рассмотрен вопрос «О наименовании улиц, разделении на кварталы и нумерования дома каждого домовладельца». Было утверждено постановление, согласно которому любое строительство разрешалось только с ведома городского архитектора и по утверждении проекта. Для строительства домовладений по жребию горожанам выделяли участки земли — шубоха (двор) размерами 60х40 и 20х13 аршин (1 аршин = 71 см). Вначале застраивались угловые дома кварталов. Они должны были стать украшением квартала и города. Их застраивали богатые горожане, так как размеры домов и участков были большими. Первоначально улицы не имели названий, а дома — нумераций. Гораздо позже, начиная с 1875 года, улицы стали называться по названию церквей. Св. Амбарцума (ул. Вознесенская) ныне Рябышева, Св. Аствацацина (ул. Успенская), ныне Листопадова, Св. Геворка (ул. Георгиевская), ныне ул. Загородняя, св. Никохоса (ул. Никольская), ныне Листопадова, св. Теодороса (ул. Федоровская), ныне ул. Сарьяна, Св. Софии (ул. Софиевская), ныне Майская. Были улицы 1-я и 2-я Загородные, ныне улицы Налбандяна и Тюхряева, а также 1-я и 2-я Степные, ныне улицы Ченцова и Буйнакская. Определенный интерес представляли застройки домов, которые имели отношение к магистрату, так, по северной стороне протянулись невысокие частные ряды, по южной — ряд невысоких домов, включающий двухэтажное здание магистрата. Торговую частную жизнь северной стороны площади отделяло пространство, которое являлось транспортной артерией. В 1860 году площадь перед зданием магистрата стала покрываться каменной брусчаткой. Ежегодно в городе стали возводиться более десятков различных сооружений. Так, уже в 1859 году было дано разрешение на постройку шести каменных и восьми деревянных индивидуальных домов. Постоянное наружное освещение улиц, в первую очередь центра города, было введено в 1849 году. Вначале практиковали фонари со спиртовыми лампами, которые были заменены на более экономичные керосиновые с калильными горелками, дававшими яркий ровный свет. Фонари устанавливали на одной стороне улицы и вокруг площадей, вначале на деревянных, а позднее на чугунных столбах, и ежедневно с наступлением темноты их зажигали и тушили специальные люди. В Нахичевани насчитывалось 545 городских фонарей.

В своем развитии город Нор-Нахичеван к середине XIX века стал одним из крупнейших армянских центров России.

В городе начала XIX века тротуары были выстланы деревянным покрытием шириной в две-три доски. Постепенно деревянные тротуарные доски заменялись на кирпичные или каменные плиты.

Мощение улиц активно начали осуществлять с 1844 года, в основном с привлечением частных вкладов и крупной денежной суммы, завещанной городу калькуттским армянином Бабаджаном.

В конце XVIII — начале XIX века воду для хозяйских нужд забирали прямо из Дона или из колодцев диаметром около метра, глубина которых доходила до 13 и более метров. Стены колодцев были круглые, прокладывались из грубого желтого ракушечника, реже из кирпича. Вода в этих колодцах была жесткой. Поэтому питьевую воду брали из родников и возили ее в больших бочках. В конце XIX века, в связи с возросшей потребностью в питьевой воде, встал вопрос строительства городского водопровода.

В 1850 году с улучшением благоустройства города стали производить застройки домов согласно образцовому проектированию. Стали четче проявляться архитектурные особенности Нахичевани. Особенности южного климата диктовали появление в домах козырьков, крылец, веранд. Неотъемлемой частью владений нахичеванских жителей стало строительство летних помещений.

Во второй половине XIX века на новом месте базара, согласно плану градостроения, были построены кирпичные корпуса, разбитые на небольшие секции, сдававшиеся в аренду торговцам.

Видные путешественники первой половины XIX века отмечали не только оригинальность образа жизни и быта нахичеванцев, хорошую планировку города и армянских селений, но и прекрасную архитектуру их сооружений, в которых удачно сочетались рациональное и эстетическое.

Глава 9. Горожанин, ставший городским головой

Как выдающийся купец, меценат, успешно сочетавший в себе коммерческую деятельность с общественной Халибов в начале 1830-х годов XIX века был заметной фигурой в самоуправлении армянской колонии и ее общественной жизни. В жизни города Нор-Нахичевана, в первой половине XIX века среди многочисленных купцов различного ранга Артемий Павлович выгодно отличался своими деловыми качествами, успешным сочетанием в себе коммерческой деятельности с общественной. Артемию Павловичу предстояло встать во главе города в качестве градоначальника, когда Нор-Нахичеван был еще абсолютно самостоятельным и жил по положениям, сформулированным императрицей Екатериной II. В общественной жизни города в тот период среди многочисленных купцов различного ранга Артемий Павлович Халибов выгодно отличался своими деловыми качествами.

Занимаясь добычей угля в районе Александро-Грушевки, продавал ее в Ростове-на-Дону Каспийскому и Черноморскому флоту. К 1830 году купцы М. Гогоян и А. Халибян могли назвать себя богачами: каждый из них обладал капиталом в 100 000 серебром. Их совместная компания занималась поставкой антрацита для нужд российской армии.

В 1830 году А. Халибяна впервые рекомендовали на должность городского головы города Нор-Нахичевана. Однако градоначальником был избран Маркос Ованесович Поповян. Судьями были избраны: Габриэл Хаджамян, Саркис Хазизян, Аксенд Миссеров, Ованес Чихарян и Луспарон Салтыков.

В 1831 году в городе Нор-Нахичеване проживало 13 229 человек. Город еще был абсолютно самостоятельным армянским и жил по положениям, сформулированным Екатериной II.

Но определились и имена сторонников Халибяна, в их число входили такие знатные жители города, как Мкртыч Поповян, Маркос Поповян, Ованес Саградян, Саркис Зенгин (т. е. Богатый), Карапет и Мкртыч Кокояны, Григор Зейтунянц, Мовсес Халтранутян, Александр Прилианчиян, Хачатур Алазанян, Григор Абрамян. Магистрат возглавил Мкртыч Симонович Маразян.

10 октября 1832 года в Нор-Нахичеване были проведены новые выборы в городскую Думу. На трехлетний срок 1833–1835 годы был избран городским головой Артемий Павлович Халибов. В канун празднования Нового года Халибов произнес в магистрате торжественную клятву. В тот же день Габриэл Патканян отслужил по этому поводу литургию, восхваляя на ней «скромность, приятное поведение и щедрость, покоряюшую многих» нового градоначальника.

Избраны были новые судьи: Луспарон Салтыков, Шоршоров, Погос Мелконов, Адам Караев, Амбарцум Маргаров.

Артемия Павловича Халибова горожане избирали на должность городского головы в общей сложности пять раз (с 1832 по 1835 и с 1842 по 1856 годы).

Глава 10. Непопулярные шаги

Артемий Павлович Халибян был сторонником быстрого экономического роста города, развития, как теперь принято говорить, «малого бизнеса». В начале 1830 года он основал общество торговцев.

Для развития инфраструктуры Нор-Нахичевана, будучи городским головой, он стал отводить огромную роль разработке системы организации сбора денежных средств с различного рода деятельности жителей в пользу городской казны. Вступавшие в гильдии обязаны были платить налоги с четверти объявленного ими капитала. За каждую квадратную сажень земли, принадлежавшей городу и отдаваемой под кожевенный завод, взималось по 10–12 рублей, а под кирпичный, известковый заводы — по 3–5 рублей.

Купцы, вступавшие в купеческое общество, широко торговали не только в городе Нахичевани, в России, но и далеко за ее пределами.

В 30–40-х годах XIX века городской голова Халибов обладал значительными полномочиями и правами: руководил общими делами колонии. В деятельности городского головы многое зависело от личных качеств и авторитета. Постепенно управление Нахичеванской колонией полностью сосредоточилось в руках городского головы. Со временем городская дума была лишена права на ревизию финансовой деятельности городского головы.

Глава 11. К вопросу о бюджете города

Бюджет армянской колонии формировался из различных источников, а так же за счет городского имущества.

Все деньги на капитальное строительство города, согласно особому приказу за № 6875 от 7 марта 1834 года, должны были идти в распоряжение городского головы. Для развития инфраструктуры города огромную роль Артемий Павлович отводил разработке системы организации сбора денежных средств с различного рода деятельности горожан в пользу городской казны. С согласия армянской общины учет пожертвований вел на общественных началах один из уважаемых жителей города под надзором городского головы и попечителей суда.

Находясь на посту городского головы, А. П. Халибов стал наиболее влиятельной личностью в общественно-экономической жизни армян Дона. Он был жестким, требовательным, целеустремленным государственным деятелем, восприимчивым к разного рода новациям, успешно шел в ногу с современностью, занимался большой коммерческой деятельностью, лично отстаивая интересы города.

Глава 12. Не базар, но рынок

Огромное внимание А. П. Халибян уделял развитию торговли на нахичеванском базаре. Так, на базаре был введен строгий порядок, выставляли на продажу каждый вид изделий, продукции были выделены прилавки, ларьки, магазины.

Базар являлся как бы лицом того, что производилось городом, что выставляли на продажу мясники, продукцию с полей, приусадебных участков и т. д. Все это строго распределялось по прилавкам, каждая продукция имела свое место. Постепенно происходило изменение облика нахичеванского базара. Стали строиться кирпичные магазины, выстраивались лавки на новых местах согласно плану градостроения. Освободившиеся от базарных строений площади давали возможность постепенно перевести Базарную площадь на новое место, а магистрат стал центром вновь названной Бульварной площади. Усилиями городского головы А. П. Халибяна на собранные средства от торговли и других налогов была практически осуществлена реализация нового плана градостроения.

Так, окружающие торговые ряды и магазины перенесли в другое место, что позволило высвободить площади вокруг храма св. Григория Просветителя. Была налажена строгая отчетность в магистрате — сколько получено средств от работы базара. Магистратом планировались конкретные действия по улучшению состояния базара, так, стали открываться кафе, создавались условия хорошего проезда транспорта к тому или иному ряду с продукцией. Активно работали большие городские весы, было выделено место для гужевого транспорта.

Согласно годовому отчету магистрата за 1836 год, в городе Нор-Нахичеване через шесть лет после вступления в должность Артемия Павловича Халибова работали ремесленники различных профессий в следующем количестве: сапожников — 63 человека, кузнецов — 48, ювелиров — 43, портных — 24, медников — 16, мастеров свинцовых дел — 16, шапочников — 15, слесарей — 13 человек. Таким образом, ремесленники составили 32 процента от проживающего в городе населения.

Город Нор-Нахичеван к 1836 году стал первым торгово-ремесленным городом Российской империи середины XIX века на юге страны, что было продиктовано главным характером занятий его жителей.

С 1840-х годов в городе Нор-Нахичеван, разбогатевшем на поприще торговли и развития промышленности и предпринимательства, стали строить двухэтажные дома, магазины, гостиницы. Большое впечатление в 1840 году оставил Нахичеван у французского геолога Гомера де Геле:

«И вдруг видишь — встает перед тобой город Нахичеван, белый город, город армян с его преогромным базаром, где замечаешь сверкание солнца в стеклах местной самодовольной архитектуры и, особенно на красивых азиатских лицах, которые встречаешь, продвигаясь вперед. Обошли все околотки этого восточного города и все торжки с той предупредительностью, что встречаешь в воспоминаниях о Константинополе.

Лавки ломились от самых разнообразных товаров. Мы увидели, что армяне — прекрасные мастера по обработке серебра. Они показали нам несколько изготовленных ими седел для кавказских князей. Одно из них было изготовлено из синего бархата, украшено черной эмалью, покрыто серебряной фольгой, к нему прилагались серебряные шпоры и серебряная уздечка. Как в Константинополе, в Нахичеване каждый товар имеет свой отдельный прилавок. Продавцы на рынке только мужчины. Нахичеванцы находят источники для дохода, и, где бы они ни поселились, своим присутствием сразу дают толчок к развитию торговли. И так, среди безлюдной донской степи поднялся город Нахичеван — типичный торговый город, и со всех сторон, даже с расстояния 25 миль, приезжают сюда за покупками. Лишь армяне способны так прекрасно вести торговлю. Ничто не ускользает от их внимательного взора. Нет во всей Новороссии ни одной ярмарки, на которую не привозили бы свои товары нахичеванцы. Одежда и оружие кавказцев также составляют одну из главных отраслей торговли. Они поддерживают тесные связи с кавказскими городами.

Что касается обычаев нахичеванцев, то они так же, как и у армян, проживающих в других местах Армении, могут сменить страну проживания, форму одежды, однако их нравы и обычаи не подвержены никакому изменению».

Глава 13. Новые порядки — старый голова

С 1836 по 1838 год градоначальником города Нор-Нахичевана был избран Габриэл Хаджамян — человек малообразованный, живший в бедности и сколотивший свое состояние на выгодной женитьбе. В прежние же годы он долгое время находился в подчинении у Артемия Халибяна. В период правления армянской колонией А. П. Халибяном истек срок льгот, выданных Екатериной II.

В 1836 году из Екатеринославской палаты городская дума получила приказ о внесении годовой подати нахичеванцам наравне со всеми городами России. В течение 1836–1838 и 1840 годов были собраны положенные средства и сданы в городскую казну.

К 1840 году в городе Нор-Нахичеван было построено 2038 домов, 32 фабрики, на которых работало 194 рабочих, лавок и киосков насчитывалось 385 штук.

Благодаря энергичной деятельности местного самоуправления и армян-переселенцев, город все более приобретал благородный вид. Генеральный план города Нор-Нахичевана был выполнен 14 января 1836 года.

Казна города Нор-Нахичевана за 1840 год составила 4228 рублей.

В 1842 году городской голова А. Халибян выявил жителей города, совершивших воровство, и передал их магистрату с указанием провести справедливое следствие и определить наказание в соответствии с законом.

В 1848 году Артемий Павлович Халибян вновь был избран городским головой на три года с 1848 по 1850 годы.

К 1850 году Халибян стал наиболее влиятельной личностью в общественно-экономической жизни армянской колонии на Дону. Как городские, так и деревенские жители были простыми людьми, жившими простой патриархальной жизнью, трудолюбивыми, тихими, но в то же время невежественными, грубыми. Грамотных людей можно было сосчитать по пальцам.

Бурное развитие торговых отношений не только внутри страны, но и с внешним миром сделало очевидным тот факт, что образованных людей в городе было очень мало. Скопленный ими капитал не приносил горожанам удовлетворения. В 1837 году была открыта школа, в которой преподавали Мкртыч Ерканян, Погос Степанян, Саркис Пазбоенц, Микаэл Налбандян, Григор Салтыкян (Хатамирзоян). Школы им. Саака и Месропа, открытые магистратом в 1785 году, уже в 1811-м были преобразованы в приходские училища, инспекторами которых себя назначил Халибян, а в 1850 году они были преобразованы в уездные. Это определило изменения в программе преподавания от 4 июля 1849 года, в которой были утверждены правила поведения из 13 пунктов. В седьмом пункте говорилось, что любой окончивший класс обязан знать: историю армянской религии; русский язык (разговорный и письменный), геометрию (до тригонометрии, без доказательств теорем), географию, историю русского языка и историю всеобщую, историю армянскую краткую, каллиграфию, черчение, эстетику.

Была утверждена зарплата должностным лицам:

главный инспектор (завуч) — 214 руб. 45 коп.,

учитель-воспитатель — 536 руб. 16 коп.,

преподаватель армянского языка и истории — 214 руб. 43 коп.,

преподаватель Закона Божьего — 85 руб. 75 коп.,

преподаватель каллиграфии, рисования, черчения — 78 руб. 04 коп.,

в качестве наградных — 14 руб. 25 коп.,

за делопроизводство и опекунство — 42 руб. 25 коп.,

за сохранность дома и прочее — 214 руб. 25 коп.,

Итого: 1410 руб. 16 коп.

В 1850 году была открыта духовная школа, которая занимала двухэтажное здание с коридорной системой, находившееся на углу 26-й линии и Базарной площади. Ранее на этом месте находилось деревянное здание духовной школы «Хонах» («Гость»), возведенное еще в 1787 году. В этом здании была открыта духовная школа, в 1875 году преобразованная в училище.

В 1840 году город Нор-Нахичеван посетили генерал-губернатор Новороссийского края — граф М. С. Воронцов и барон Отто Франк — градоначальник города Таганрога помолились в храме Святого Григория Просветителя. Они поехали в дом Хачатура Хрмаджяна на обед.

Еще в 1789 году городское училище имени армянских просветителей Саака и Месропа помещалось в частном доме А. П. Халибяна на Полицейской площади, а сам Артемий Павлович Халибян являлся почетным смотрителем училища.

Внутренняя жизнь города культурно-просветительские мероприятия, такие как строительство школ, гимназий, а также проводимые общественные мероприятия требовали вложения немалых материальных средств. Для этих целей были построены шесть кирпичных магазинов в торговых рядах, окружающих деревянную церковь Григория Просветителя. Городские доходы тратились на магистратуру, думу, полицию, училища, пожарную группу.

В городе ежегодно производились добровольные налогообложения. Эти средства составляли 16–22 тысячи рублей в год. Они шли на нужды почтовых станций, ремонт дорог и мостов. Так, в отчете магистрата армянской колонии за 1855 год говорится, что доходы города возросли на 3361 рубль, а расходы составили 2024 рубля. Однако жизнь города, культурно-просветительская и общественная деятельность требовали дополнительных затрат. Благотворительность нахичеванцев росла год от года. Наметился значительный прирост населения за счет развития благосостояния проживающих в городе местных жителей. Так, в 1830 году насчитывалось 13 229 человек, а уже в 1860 году их число составило 15 000 человек. На каждые 100 жителей в городе приходилось одно лицо духовного звания, один чиновник и 10 купцов.

В 1840 году город Нор-Нахичеван посетили генерал-губернатор Новороссийского края — граф М. С. Воронцов и барон Отто Франк — градоначальник города Таганрога помолились в храме Святого Григория Просветителя. Они поехали в дом Хачатура Хрмаджяна на обед.

Еще в 1789 году городское училище имени армянских просветителей Саака и Месропа помещалось в частном доме А. П. Халибяна на Полицейской площади, а сам Артемий Павлович Халибян являлся почетным смотрителем училища.

Глава 14. Нахичеванское купечество: не на словах, но в деле

Согласно проведенным исследованиям профессора С. С. Казарова, в 1830 году купцов 1-й и 2-й гильдии насчитывалось пять человек, а 3-й гильдии — 110 человек. В 1838 году в городе Нор-Нахичеване насчитывалось уже 99 купцов 1-й и 3-й гильдий, при этом купцом 2-й гильдии был только А. П. Халибян. Купцами города было создано купеческое общество, которое решало важнейшие коммерческие вопросы под председательством городского головы А. П. Халибяна. Практически на нахичеванском купечестве держалось богатство и благосостояние города. Членами городского Нор-Нахичеванского клуба обсуждались не только принципиальные решения органов самоуправления города, но и производилась оценка принятых руководством города решений по благоустройству города, таких, как посадка деревьев, разбивка цветников, мощение тротуаров перед домами горожан и т. д. Служение родному городу, деятельность во благо общества считались делом высшей чести и выполнялись добросовестно и с полной отдачей сил. Городская дума на 90 процентов состояла из представителей купечества, однако практически не было ни одного случая, когда бы городское управление принимало какие-либо законы исключительно в своих личных интересах, но не в интересах всего общества. Нахичеванское купечество — это основа, на которой держалось богатство и благосостояние города. Нахичеванские купцы отличались удивительной мобильностью. Так, купец А. М. Аладжалов по своим коммерческим делам находился в Астрахани, М. М. Дьячков — в Ставрополе, Н. К. Давыдов — в Армавире, И. М. Аджемов — в Санкт-Петербурге, Г. Х. Бахчисарайцев — в Крыму. Нахичеванские купцы обосновались и в Луганске, где активно участвовали в добыче и продаже каменного угля. Так, М. Гогоян и А. Халибян в 1850-х годах в течение пяти лет непрерывно снабжали Черноморский флот углем. Купец Попов в 1853 году взял на себя обязательства снабжать углем астраханский порт. Сохранялась тесная связь армянских купцов Нахичевана с константинопольскими. Так, А. Артемий Павлович Халибян имел в Константинополе постоянную торговую контору по продаже рыбы и икры.

В 1853 году нахичеванский купец Попов обратился в Морское министерство за разрешением поставлять в течение шести лет Астраханскому порту каменный уголь. По обоюдному согласию Попов обязан был ежегодно поставлять порту 280 тысяч пудов угля по цене 30 копеек за пуд и получать 84 000 рублей.

Нахичеванский купец — это человек, получивший «домашнее образование», при этом он не окончил никаких учебных заведений, а «коммерческие курсы» получил либо у своего отца, либо в качестве сначала мальчика на посылках, а затем и приказчика у какого-либо богатого коммерсанта.

Нахичеванские купцы ценили свое честное имя. Отношения с партнером строились на доверии и высокой порядочности. Данное купцом слово следовало держать в любом случае.

Нахичеванский купец — это человек, активно участвующий в жизни горожан. Считалось, что служение родному городу — высокая честь. Нахичеванский купец — благотворитель, это человек, которому не чужды боль и беды своих соотечественников и который, не колеблясь, жертвует большие суммы на открытие приютов и учебных заведений, возглавляя всевозможные благотворительные общества.

Глава 15. Прекрасные женщины Нахичевани

В купеческое сословие Нахичевани входили и женщины-купчихи. Уже к 1861 году в городе их насчитывалось 250 человек. Так, М. Г. Галаджева владела ватной фабрикой, Р. П. Карапетова — табачной. В городе были известные имена купчих Е. Л. Генч-Оглуевой, П. М. Налбандовой, М. С. Титровой, Р. К. Сариевой, Б. Л. Хунзоровой. Почти все они были купчихами, вдовами, но после смерти своих мужей с успехом продолжали их дела.

В 1833 году женского образования в городе Нор-Нахичеване не существовало. И Артемий Павлович Халибян, лишь только вступив в должность городского головы, стал задумываться над решением этой проблемы.

Стремление к просвещению своего народа у Артемия Халибяна было продиктовано необходимостью сохранения и развития на донской земле знания родного армянского языка, народных обычаев, духовных традиций. Так, в 1833 году город уже имел четыре школы: городскую, вновь построенную, частные школы — училища Мкртыча Ерканяна и школу Хатшияна.

В 1837 году, путешествуя по югу России, академик Анатолий Демидов очень ярко описал облик города и его женщин: «Нахичеван — город замечательный по своей странной наружности, свидетельствующий, впрочем, о господствующей здесь торговой деятельности. Народонаселение Нахичевана отличается смышленостью и ловкостью к торговле. Хотя Нахичеван находится не в таком счастливом географическом положении, как Ростов, зато жители несравненно способны к торговым сделкам, нежели ростовцы. Из глубин этой пустыни, почти не посещаемой, они содержат настоящие торговые отношения со своими соотечественниками, живущими в Астрахани, Лейпциге и Малой Азии. В доказательства их ловкости достаточно сказать, что они владеют почти всею торговлей Донского бассейна. По причине своих многочисленных базаров Нахичеван обратился в богатое складское место, способное, в случае необходимости, наводнить товаром все окрестные ярмарки. Искусные нахичеванские ярмарки не преминули скупить и все вина, доставляемое донскими виноделами; они разводят его под именем Южной России и сбывают под именем шатолафита и госотерна. Многочисленные магазины небольшого города наполнены прекрасными, шелковыми тканями и разными восточными, преимущественно персидскими товарами. Улицы здесь прямые и также, как и дома, содержатся в большой чистоте. Мы остановились в доме городского головы, Артемия Павловича Халибяна, который принял нас чрезвычайно радушно и приветливо. Здесь нам не понравилась только чрезвычайная дикость женщин, простиравшаяся до того, что мы едва имели случай увидеть, и то вскользь, огромные косы красавиц, расположенные на голове, и их шелковые платья».

В 1857 году Анна Попова получила согласие министра просвещения на открытие первой женской школы. В этой школе преподавали богословие, русский язык, историю России, арифметику, чистописание и рукоделие.

В 1865 году видный купец Нахичевани-на-Дону Мкртыч Гогоев (Гогоян) (1796–1865 гг.) оставил завещание следующего содержания: «Все свое движимое и недвижимое имущество на сумму 103 237 рублей после своей смерти завещаю женской школе — пансионату для девочек из бедных семей». Завещание им было сделано в память о любимой дочери, которую он потерял в 1857 году. По его замыслу, школа должна была давать начальное образование, обучать рукоделию и ведению домашнего хозяйства. Однако осуществить его желание удалось только спустя 17 лет, и то в результате настоятельной просьбы его жены Сурбуи Панасиян, подавшей прошение лично императрице Марии. Делу был дан ход, и на собравшуюся за это время сумму — 230 тысяч рублей в сентябре 1882 года была открыта женская начальная школа с пансионатом для бедных армянок. Она располагалась непосредственно в доме Гогоевых по адресу: 28-й линия, № 8. На учебу принимались девочки 7–11 лет, продолжительность их учебы составляла шесть лет. На открытии школы городской голова Артемий Халибян произнес речь: «Прошло время, когда на женщину смотрели как на служанку. Сейчас, в наш просвещенный век, они не только родительницы своих детей, но и воспитательницы, учительницы». Открывшаяся женская школа имела 86 учениц и 11 преподавателей.

Программа обучения была близка по уровню к петербургским женским школам. Девочки изучали армянский, русский языки, историю, пение, рисование, естествознание, рукоделие, по желанию музыку. Все предметы, кроме истории России и географии, велись на армянском языке. Преподавательский коллектив был преимущественно женским. В Попечительский совет входили И. Н. Зворыкин, М. И. Балабанов, П. Е. Хаджаев, П. Х. Титров, И. М. Тикиджи-Хамбурян, начальница — М. А. Альянаки, законоучитель — священник Келе-Шагинов, учителя армянского языка и пения — архимандрит Чорекчан (впоследствии Католикос всех армян), учитель физики — И. З. Зарубян, учитель математики — А. К. Байбуртян, рисования — А. К. Ованесов, арифметики — М. Л. Сармакешев, учебный руководитель — Е. М. Шахазиз.

Выполняя волю своего друга и компаньона М. Гогоева, уже после его смерти, Халибов длительное время вносил деньги на содержание этой школы (позже гимназии). Об этом свидетельствуют хранящиеся в Государственном архиве Ростовской области документы. Однако в историю Нахичевани гимназия вошла исключительно как гогоевская…

Халибов пожертвовал также 20 тысяч рублей духовному училищу Нахичевани.

Глава 16. Культура — высокая и бытовая

К профессиональным и торгово-экономическим связям прибавились Нахичевани связи культурные.

Получив высшее образование в Москве и вернувшись в родной город, имея некоторый опыт участия в любительских спектаклях, Т. Адамян, С. Тигранян и М. Кушнарян создали первую любительскую театральную труппу. Любительской режиссурой с увлечением занялись братья Арцатбаняны. Так, уже в 1830 году в нескольких городских училищах, а также в частных домах, имевших большие залы, ставились пьесы на армянском языке актерами Т. Адамяном, С. Тиграняном и М. Кушнаряном.

В город на гастроли неоднократно приезжала труппа артистов из Константинополя под руководством Товмаза Фасулджяна. Одним из ведущих актеров был армянский трагик Петрос Адамян, который представлял собой крупное явление не только в национальном, но и в мировом театральном искусстве. Эта труппа ставила спектакли по комедиям Мольера, трагедиям Шекспира, по пьесам армянского драматурга Сундукяна «Хатабала» и «Ночью чихнуть — к добру». Огромное влияние на культурную жизнь города оказал тогда актер без преувеличения мирового уровня Петрос Адамян. После отъезда из Нор-Нахичевана труппы Фасулджяна Адамян оставался еще некоторое время в Нахичевани, продолжая играть в любительских спектаклях. Петрос Адамян сумел в короткий срок собрать небольшую любительскую труппу из одаренных актерски нахичеванцев, чтобы давать спектакли.

Петрос был очень вдумчивым артистом, много работавшим над собой и каждой своей ролью, много читающим, образованным. Он увлекался живописью, любил набрасывать рисунки карандашом, а иногда писал маслом «образ» героя, которого должен воплотить на сцене. Упорно, но и успешно работал над языком своей роли, удаляя из нее все неблагозвучные слова с большим количеством согласных звуков и заменял их синонимами, по возможности более короткими и с большим количеством гласных, вот почему его выступления поражали певучестью и звучностью армянской речи. Каждая такая замена всегда была осторожной и не искажала замысла автора. Спектакли любителей не были частыми, актеры выступали обычно бесплатно, и, проживая в Нор-Нахичеване, Петрос Адамян не мог зарабатывать на жизнь актерской работой и практически нуждался, поэтому он вынужден был зарабатывать себе на хлеб живописью. У него хорошо получались портреты и картины, которые охотно покупали нахичеванцы. Выкроив свободное время, он изучал французский и итальянский языки, знакомился с европейской литературой.

Репертуар актера был самым обширным — от мелких ролей в одноактных спектаклях до Отелло и Гамлета в трагедиях Шекспира, Арбенина в «Маскараде», Чацкого в «Горе от ума» и других. После выступлений в течение целого сезона в Нахичевани он совершал турне по различным городам России, его могли видеть на подмостках театров в Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде, Саратове, Харькове, Полтаве, Таганроге, Тбилиси, Кишиневе, Яссах, Константинополе.

В Нахичеване он выступал в 1882, 1884 и 1885 годах, уже будучи знаменитым актером. Адамян был доволен Нор-Нахичеваном и в одном из писем писал: «О себе могу лишь сказать, что как человек искусства я встретил здесь прекрасный прием. В Тифлисе к нам относятся, как к слугам. Здесь же я ощущаю, что чего-то стою, что меня ценят как главу и учителя любительской театральной труппы, состоящей из весьма достойных молодых людей».

В музее литературы и искусства города Еревана до сих пор экспонируются его картины, среди которых имеются портреты героев из трагедий Шекспира «Король Лир» и «Гамлет», написанные его рукой и разрабатываемые им для спектаклей.

И все же в городе была и своя культурная жизнь. Так, нахичеванцы любили слушать своих известных гусанов (исполнителей песен собственного сочинения): Карапета Ерканяна, Овакима Мадосяна, а так же Агабали, который сочинял и пел свои песни в сопровождении струнного инструмента — шархи. Некоторые песни надолго сохранились в памяти горожан — «Песня о самоваре», «Сегодня я пойду к любимой», «Брови подобны трехдневной луне».

В это же время в Нахичеване можно было наблюдать, как на фаэтоне разъезжали по улицам и играли зурнадчи (музыканты, играющие на национальном инструменте — зурна) «мелодию Огана Хачатура», «мелодию Овакима Бараши», а следом за фаэтоном с зурнадчами ехали развеселившиеся купчики или молодежная компания.

Постепенно вместе с одеждой изменился привезенный из Крыма образ жизни нахичеванцев. С сожалением современники отмечали, что «оскуднело нахичеванское гостеприимство». Однако стойко сохранились семейные традиции, ее внутренний уклад, быт и нравы.

К концу XIX века светские нахичеванские салоны ничем не отличались от петербургских или московских, несколько превосходя ростовские. Вот отчего именно в Нахичевани проводил свои музыкальные вечера Сергей Рахманинов, гостил у нахичеванцев.

Глава 17. Город прирастает селом

В середине XIX века в Нахичевань на жительство стали переезжать жители армянских сел. Многие стали содержать домашних животных (коров, коз, свиней) и птиц (кур, уток, гусей), что повлияло на состав строений и планировку городских усадеб. Коренные же горожане — интеллигенция, торговцы и ремесленники — скот не держали.

Грамотных людей можно было пересчитать по пальцам. Бурное развитие торговых отношений не только внутри страны, но и с внешним миром стало очевидным фактом нехватки количества образованных людей в городе. Скопленный ими капитал не приносил горожанам удовлетворения. Для строительства школ и гимназий, проведения культурно-просветительских мероприятий требовалось вложение дополнительных материальных средств. Для этих целей были построены шесть кирпичных магазинов в торговых рядах, окружающих деревянную церковь Григория Просветителя.

Как городские, так и деревенские жители были в высшей степени простыми людьми — трудолюбивыми, тихими, жившими патриархальной жизнью.

То, что Нор-Нахичеван стал первым торгово-ремесленным городом Российской империи XVIII века на юге страны, что продиктовано главным характером занятий его жителей. По-видимому, по своему режиму город был приписан к крепостям и форштадтам, населению которых в соответствии со специальным сенатским указом конца XVIII века — начала XIX века заниматься сельским хозяйством не только не рекомендовалось, но даже запрещалось. Ведение аграрных работ входило в круг обязанностей жителей армянских поселений, в чем они значительно преуспели. Выращенное ими зерно реализовывалось успешно внутри страны, экспортировалось за рубеж. В частности, парижский хлеб выпекался теперь уже не из крымской, а из нахичеванской муки.

Армянские земледельцы довольно продуктивно на значительных площадях выращивали картофель. В конце 1850-х годов посев картофеля достигал 380 четвертей на площадях в 57–60 десятин. Полученный урожай составлял 3040 четвертей. Жители города выращивали фрукты, овощи. На небольших приусадебных участках в основном для личных нужд выращивали также арбузы, дыни. В Нахичевани и его окрестностях выращивали тутовые сады, однако среди горожан не нашло широкого применения шелководство и пчеловодство.

Особое место в Нор-Нахичеване занимало садоводство, виноградарство. Производство винограда было на таком уровне, что, помимо удовлетворения нужд личного хозяйства, его вывозили на рынок, из него изготовляли вино, водку. В 1828 году в округе насчитывалось 6430 виноградных лоз. В 1830 году число лоз достигло 10 050 штук.

Выращивались и тутовые деревья. В 1830 году насчитывалось до 70 000 деревьев. Во фруктовых садах города, сел, хуторов выращивались яблоки, сливы, груши, вишни, черешни, персики, абрикосы.

Глава 18. Городские ремесленники

Основными занятиями нахичеванцев были торговля и ведение ремесленнической деятельности. Выгодно используя предоставленные Екатериной II льготы, а также местные условия жизни, купцы Нахичевана организовывали не только в своем городе, но и в Ростове-на-Дону, в центральной России, на Кубани и Тереке, в городах Екатеринодар (ныне Краснодар), Ставрополь, Таганрог, Азов и Ейск торговые пункты по закупке местных товаров и продаже зерна, шелка, кожи, сала и иных товаров. Городские ремесленники занимались производством шелковых, шерстяных, кожевенных и прочих товаров.

Со временем создавались ремесленные цеха, в которых на собранные средства оказывалась помощь больным, инвалидам и нетрудоспособным членам цеха.

Во главе таких цехов обычно стоял главный мастер, который назывался голова или староста.

Купцы также создали свой цех. Они выбирали своего старосту сроком на три года. Цеха напрямую подчинялись магистрату.

В 1836 году был введен закон для вновь прибывших ремесленников в городе, которые должны были внести в казну города определенную сумму. Так, кожевник вносил двадцать рублей серебром, столяр — десять рублей, скорняк — рубль, подмастерья — 50 копеек. Постепенно в городе стало развиваться крупное предпринимательство.

В 1842 году мясники любезно обязались ежемесячно вносить в пользу города за каждого забитого барана одну копейку, а за крупный скот — один рубль. Те, кто пытались скрыть свои доходы, обязаны были вносить двойную сумму повторно. В случаях обнаружения обмана мясника лишали права заниматься ремеслом. Нор-Нахичеван по своей экономической мощи уже к 1840 году опередил такие известные города, как Херсон, Николаев, Мариуполь и ближнего соседа — Ростов-на-Дону.

Чалхушьян в своей книге о развитии торговли в Ростове-на-Дону пишет: «Город Ростов оглянуться не успел, как оказалось, что у нахичеванцев вдвое больше земли, а торговых точек вдесятеро больше. Деловая хватка, коммерческий напор нахичеванцев экономически поработили численно физически более сильного соседа Ростов. Мелкая или магазинная торговля в розницу была в жалком состоянии, и цены были столь высокими, что, несмотря на большие заработки, покупательская способность была низкой». Далее он пишет: «Старожилы помнят, в каком экономическом рабстве находился Ростов у соседнего города Нахичевани. Помнят, что здесь нельзя было найти самых обыкновенных товаров, необходимых в жизненном быту». Многие, еще в 90-е годы XIX века помнили, что если приходилось брать что-либо пудами или мешками, ездили в Нахичевань. Высвободился Ростов из этой зависимости с помощью тех же нахичеванцев, построивших магазины со складами в Ростове. В начале 40-х годов XIX века нахичеванцы стали строить лавки на левом берегу Дона. Там они перекупали все продукты, шедшие в Ростов из Задонья, а потом уже с наценкой сбывали на ростовском базаре. Таким образом, стоимость продуктов первой необходимости ползла вверх.

В 1850 году в Нахичевани действовало 35–40 цеховых организаций. Промышленность стала появляться на базе ремесленных цехов. Ремесленные мастерские постепенно расширялись, применяя механизированный труд, и переросли в мелкие фабрично-заводские предприятия.

В 1846 году Новороссийский генерал-губернатор запретил нахичеванцам строить лавки против Ростова, также были снесены лавки на левом берегу Дона. По объему торговли и промышленному производству, по благоустройству город стал третьим в стране и первым в южной России.

Рыболовство в 1840-х годах носило характер самообеспечения. Рыболовный промысел делается значительным с 1840-х годов. До этого времени Дон одевал, кормил, но не обогащал. Река Дон была богата таранью, сельдью, сазаном, рыбцом, бычком, красной рыбой — осетром, белугой, стерлядью. В зависимости от места рыбу ловили неводом и разными большими и мелкими сетями. Высококачественную красную рыбу — осетра, белугу, стерлядь — промышляли ловушками. Эта рыба изобиловала в Азовском море и устье Дона. Из осетровых готовили балыки, выделывали филейные части и их вялили.

Как купец А. П. Халибян имел в Константинополе постоянную торговую контору по продаже рыбы и черной икры.

С 1830-го по 1840-е годы в Нахичевань из-за границы, в частности из Голландии, были приглашены специалисты, которые обучали рыбному промыслу, технологии обработки рыбы. Роль рыбной промышленности в экономической жизни города Нахичевани была значительной. Рыба засаливалась, коптилась. Из рыбы получали икру, жир, клей, который применялся при освещении домов, улиц, а также в кожевенной и мыловаренной промышленности.

Улов рыбы семейства осетровых в 1858 году достигал 7200 кг, или 450 пудов. На посол и вяление шла белая рыба — тарань, чебак, чехонь, сельдь. Было поймано 3000 штук стерляди и 2500 осетров, 3000 судаков. В 1858 году улов составил 100 тысяч штук. Город имел четыре рыбных завода. Сумма вырученных за продажу средств составила 8600 рублей.

В донских степях выращивались великолепные овцы. Внедрение породистого овцеводства шло такими темпами, что за короткий промежуток времени к 1830 году 50 процентов ферм города имели уже породистых овец. Через 10 лет 40 процентов всего поголовья мелкого рогатого скота паслось в армянском округе. Что примечательно: в 1850 году — 50 процентов овец были испанской и других продуктивных пород.

Нахичеванские бойни появились в городе еще в 1811 году. Располагались они севернее двух кладбищ — в овраге Безымянном. Там же постепенно образовался поселок, принадлежавший армянам-скотопромышленникам. Здесь самой природой были созданы благоприятные условия для проведения подобных работ. В балку можно было без труда загнать значительное стадо, а родниковые источники облегчали работу разделочным, шерстемоечным, салотопенным цехам, называемым салганами. Здесь же были построены хибары, в которых жили рабочие. Постепенно этот поселок стал называться Собачьим хутором, ныне это улицы Матросская и Клубная, что на Сельмаше, в районе областной больницы № 2.

Сезон салганов (сальника) открывался 1 октября торжественным обрядом — выполнением традиционного ритуала с участием высшего руководства города. Устраивались пышные обеды в одном из салганов с участием всех слоев населения города. Громко звучала национальная музыка даул-зурна. Ежегодно, в течение двух месяцев забивалась и обрабатывалась часть овечьего поголовья. С каждой овцы получали жира на сумму до трех рублей, овчина стоила полтора рубля, мясо — рубль. Уже в 1862 году насчитывалось до 80 тысяч овец, с которых было получено сало на 250 тысяч рублей. Появились предприятия по производству воска, восковых свечей, мыла. Стала налаживаться заводская обработка туш овец, кожевенное производства, выделывался высококачественный сафьян. Из шерсти производились валенки и войлок, а из кишок изготавливали струны для музыкальных инструментов, оболочки для изготовления колбас. В 1830 году на трех заводах работал 81 котел. Ими было выработано кожи из 1150 шкур крупного скота, произведен красный сафьян из 3000 и черного из 1000 козьих и овечьих шкур, что вылилось в сумму 27 826 рублей.

В 1830 году шкура крупного рогатого скота продавалась по 11 рублей за штуку, а обработанная — по 13 рублей. Красная козья шкура оценивалась в 2 рубля 50 копеек, а обработанная — в 3 рубля 50 копеек.

После разделывания бараньих тушек на салганах ребятишки любили играть в гайданы (годж). Они собирали небольшие костные образования суставных поверхностей задних ног барана, которые легко помещались между большим и указательным пальцами правой руки. Каждой поверхности гайдана были даны названия: чик, пик, тала, арца. Подростки у заборов очерчивали кон, в котором выстраивали ряд гайданов. Игра заключалась в том, чтобы с расстояния 5–6 шагов от кона гайданом можно было разбить выстроенный ряд. Поверженные гайданы забирались победителем. Иногда поверх ряда гайданов накладывались монеты. Сброшенные монеты доставались победителю.

У каждого мальчишки был свой излюбленный гайдан. Производились вращательные движения гайданом, дабы придать ему ускорение. Для того, что бы этот излюбленный гайдан был тяжелее, в его середине проделывалась дырка, в которую заливался расплавленный свинец или олово.

После разделывания туши барана, освободившаяся мясная часть покупалась хозяйками. Из мяса приготавливались излюбленные в Нахичевани лакомства. Так, приготавливались бараньи язычки, их вялили или же мариновали, коптили. Копченый бараний язычок имел буро-алый цвет. Перед тем как его подать к столу, с него срезали аккуратно кожицу и острым ножом резали на тонкие ломтики. Изготавливали эрешкик — плоскую колбасу из копченного с чесноком бараньего мяса, со временем эрешкик стал называться суджук.

Апухт готовился из плоской части лопатки и язычков овец. Куски, подлежащие копчению, мыли, очищали, солили, посыпали чесноком, тмином, а затем вывешивали вялиться на воздухе.

Мис-тапак — это жареное мясо. Любимые мясные блюда: пури самса (слоеные пирожки с мясом), хаших берек (пельмени), долма-голубцы.

Армяне-скотоводы, владевшие крупными хозяйствами, были заинтересованы в улучшении породы скота. Несомненно, это отразилось на выведении различных пород лошадей, используемых для различных целей как в городе, так и в деревне. Уже к 1865 году в армянских селах насчитывалось около 1411 лошадей и 9255 голов крупного рогатого скота, в том числе 702 буйвола. Город Нор-Нахичеван в 1865 году имел 1550 лошадей и 1280 голов крупного рогатого скота. Лошадь в городе использовалась как тягловая сила.

С 1840 года стал развиваться табачный промысел. В 1853 году А. Кушнарян (Кушнарев) построил в Ростове первую табачную фабрику. В 1853 году купчиха Нарине Срапова, в 1854 году купчиха третьей гильдии Мариам Кемержиева, а в 1856 году Сероба Черчопова также основали свои табачные фабрики. Общий объём табачной продукции, выдаваемый в 1854 году в пересчёте на денежный эквивалент составлял 4854 рубля.

В Нор-Нахичеване существовало 40 промышленных предприятий суммарный объем продукции которой превышал полмиллиона рублей в год. На этих заводах работало 198 человек.

Объем промышленного производства за 1841 год составил 33 874 рубля. Гавриил Артемович Мелконов-Езеков основал в 1838 году первую в Донской области шерстемойку. В 1850 году установил связи с заграничной фирмой и экспортировал мытую донскую шерсть в Англию, Австрию, Францию, Германию, Италию и Америку.

Шерстемоечное производство сыграло немаловажную роль в экономической жизни города, что было обусловлено в некоторой степени спросом на шерсть на внешнем рынка. Имел место также вывоз необработанной шерсти в Англию, Голландию. Изготовленная на его предприятии шерсть выходила с самым высоким знаком качества марки «Е». Эта марка имела свидетельство Департамента торговли и мануфактуры за № 4814.

В первой половине XIX века в Нахичеване-на-Дону стала активно развиваться промышленность. Так, уже в 1841 году в городе работали пять кожевенных заводов. Левобережные пять шерстемоечных заводов принадлежали А. П. Халибяну, на которых работало 600 мужчин и женщин, намывавших ежегодно по 150 000 пудов шерсти. В 50-х годах часть очищенной шерсти потреблялась на отечественных суконных фабриках.

Было налажено производство кирпича, черепицы, извести, кафеля. Объем производства зависел от уровня и масштабов спроса. В 1857 году магистратом города был построен кирпичный завод. Хотя в 1857 году в Нахичевани уже работало шесть кирпичных заводов. Работало также по шесть свечных и черепичных заводов, по пять — водочных и рыбных, по четыре — кожевенных и шелкомотальных. Первые хлопчатобумажная и макаронная фабрики были основаны в начале 1850 года. В городе также работало 7 хлопчатобумажных фабрик.

Вокруг города имелось 15 ветряных мельниц, в армянских селах — 60 ветряных и одна водяная мельница, в армянских хуторах — 10 ветряных и 5 водяных.

До 1830-х годов в России не культивировался лен. Но в 1845 году из Ростова было вывезено 14 тысяч, а через год около 160 тысяч четвертей льна. В эти же годы экспорт пшеницы составил 95 505 и 163 385 четвертей. Братья Айрапетяны и другие купцы имели в Таганрогском порту даже свои, специально для этого построенные, амбары.

Из числа переселенцев на донскую землю были и крупные помещики, которые имели по нескольку сотен десятин земель. На них они создавали хутора, к работе в которых привлекался труд батраков. Майор Никита Абрамян имел 700 десятин, Никита Поповян, Артем Халибян, Христофор Шурпаронян, Владимир Галаджян — по 400 десятин.

На территории Нор-Нахичевана были расположены два главных деревянных моста через реку Дон. Наплывной мост через Дон требовал больших затрат. В 1840 году плата за пользование наплывным мостом составила 831 рубль в год.

В 1850 году в отчете таганрогского градоначальника появилась такая запись: «Нахичевань-на-Дону ведет значительную внутреннюю торговлю. Крестьяне Нахичеванского округа отличаются трудолюбием». Градоначальник в годовом отчете обращает внимание правительства: «на изготовление нахичеванскими ремесленниками оружия, уздечек, упряжей и на то совершенство, которого достигли они в их украшении, отличающемся своим изумительным искусством». Несколько образчиков было передано Южной комиссии для отправки в Лондон на международную выставку.

Значительно был благоустроен и левый берег реки, куда с севера доставляли товар северные речные суда и где шла бойкая торговля пило- и лесоматериалами. В конце 50-х годов стоимость завозимых и вывозимых по речному пути товаров составила около миллиона рублей.

Глава 19. Взятки, да не гладки

Занимаясь большой коммерческой деятельностью, отстаивая интересы города, Халибян должно быть слишком переусердствовал в подкупе разного рода чиновников. Он дарил им подарки за счет средств казны города. Это обращало на себя внимание значительной части горожан — налогоплательщиков, недружелюбно настроенных по отношению к Халибяну. В результате Артемий Павлович приобрел много недоброжелателей, активных противников, создавших в городе «антихалибовскую группу», желавших перехватить власть в городе.

Как предприниматель А. П. Халибян активно и плодотворно занимался торговой деятельностью. Охват его торговых интересов был необычайно широким. Так, сначала он торговал каменным углем, затем шерстью, зерном, рыбой и черной икрой. В Сибири совместно с М. Гогояном закупал, а затем перепродавал сливочное масло за границу. Все это приносило ему прибыль и прирост личного капитала, что не могла не вызывать раздражение у недоброжелателей.

Глава 20. Не духом единым

Непростые отношения сложились у А. П. Халибяна со священнослужителями монастыря Сурб-Хач. Согласно указу Екатерины II, монастырю принадлежало 8 тысяч десятин земли, которые сдавались внаем. Развитие инфраструктуры города требовало капиталовложений. Проценты от доходов с торговли, от предприятий, от предпринимательской деятельности шли в городскую казну. Согласно тому же указу Екатерины II городу Нор-Нахичевану принадлежало 12 тысяч десятин земли. Город развивался и стал задыхаться от нехватки земельных площадей. Земли, принадлежавшие городу, использовались под посев пшеницы, под сенокосы, пастбища, и на них строились промышленные предприятия, добывали песок, строились складские помещения под пшеницу, лесоматериалы, сооружались ветряные мельницы, постоялые дворы, гостиницы. Так, сдавались левобережные земли, которые брали горожане под шерстемоечные производства и другие предприятия. Под аренду сдавались сенокосные угодья. Использовался наплывной мост через реку Дон. Большие средства казна города получала от городских магазинов, общегородского рынка. Значительный процент в казну поступал от доходов с частных предприятий, гостиниц, кафе, лавок, боен и приезжих ремесленников. Поступало в общую казну имущество умерших, не имевших наследников, штрафы и пожертвования. Купцы, вступавшие в гильдию, обязаны были платить налог с четверти объявленного ими капитала. За каждую квадратную сажень земли, принадлежащую городу и отданную под кожевенный завод, взималось по 10–20 рублей, а под кирпичный, известковый завод — по 3–5 рублей. Так, весь доход города Нор-Нахичевана за 1840 год составил 4228 рублей, в то время как расходы значительно преобладали над доходами. В 1838 году доходы составили 7880 рублей. В конце 1850-х годов доход составил уже 14 834 рубля в год, и только в 1859 году — 20 784 рубля.

Городские доходы образовывались главным образом из поступлений от имущества города, частных предприятий, акционерных торгов. Значительная часть доходов приходилась на долю недвижимого имущества города.

Постепенно нарастающие суммы доходов не смогли покрыть расходов на благотворительность. Было принято решение магистрата: на благотворительность города создать добровольное налогообложение. Сборы от них составили до 22 тысяч рублей.

Артемий Павлович, как городской голова, занял принципиально жесткую политику, требуя от руководства монастыря Сурб-Хач пересмотра вопроса принадлежащих им земельных угодий в пользу города Нор-Нахичевана. Руководство монастыря не желало осознать необходимость поделиться частью принадлежащих им земель с городом. Многолетняя тяжба не принесла положительных результатов.

Глава 21. «Беспокойный» человек

В начале ноября 1845 года в город Нор-Нахичеван проездом в Петербург заехал Католикос Нерсес Аштаракский. Отцы города встречали его пышной процессией. Он остановился в доме Зенгин (Богатого) Карапета, где встретился с купцами города. От них получил сведения о деятельности Габриэла Патканяна, вносящей в город смуту и склоку, и решил избавить город от этого «беспокойного» человека. Распорядился закрыть его школу и велел Патканяну «идти с семьей своей в город Тифлис, где удастся ему, быть может, обрести успокоение души своей». Католикос своим распоряжением в качестве учителя в городе Нор-Нахичеване назначил Мкртыча Ерканяна, за несколько лет до этого переехавшего в город из Крыма. Он учился в школе мхитаристов в Венеции, разумеется, прекрасно знал грамматику и открыл частную школу. Этот учитель — католик по вероисповеданию, слыл также умелым мастером каллиграфии, красиво переписывал древние рукописные книги и составлял для учеников прекрасные образцы чистописания.

Однако в 1849 году тридцать именитых горожан обратились к А. Халибяну с требованием вернуть Г. Патканяна в город Нор-Нахичеван. Халибян обратился к Католикосу с ходатайством, которое увенчалось успехом. Г. Патканян был возвращен в родной город.

Глава 22. Антихалибовские настроения

В начале 1840-х годов антихалибовская группа, возглавляемая Г. Патканяном, обвинила Артемия Павловича во всех смертных грехах: казнокрадстве, взяточничестве, разврате, присвоении денег сирот, связи с бандитами, вплоть до убийства жителей города по его указке.

В 1844 году в Нахичевань из Екатеринодарской губернии для проверки деятельности магистрата прибыл следователь — генерал Жемчужников, славившийся своей неподкупностью и принципиальностью. Проводимая им проверка документации привела в содрогание не только чиновников, но и самого Артемия Павловича Халибяна. Генералом Жемчужниковым были выявлены многочисленные недостатки в деятельности магистрата. Все обнаруженное им было напрямую доложено архиепископу Габриэлу Айвазовскому. Собранный следователем материал был изучен и проанализирован владыкой, который, разобравшись в выявленных недостатках в работе магистрата, признав их незначительными, простил Халибяна.

В 1845 году в Нахичевань прибыл новый губернатор Федоров, сменивший на этом посту графа Воронцова.

5 октября 1845 года в город прибыл наследник престола — Великий князь Константин Павлович в сопровождении его воспитателя графа Витте.

Как уже ранее упоминалось, в октябре же 1845 года вновь избранный Католикос всех армян Нерсес остановился в городе Нор-Нахичеване по дороге в Эчмиадзин, его встречали городской голова А. П. Халибян и такие уважаемые граждане, как Геворг Хатроян, Даниил Одабашьян, Тер-Мартирос, Тер-Хрмаджян и Хачатур Хрмаджян. Католикос помолился в церкви Сурб Григор Лусаворич, поручил городскому голове А. Халибяну привести в порядок осыпавшийся посеребренный церковный купол, а также собрать церковные подати за год. С этого момента А. Халибян фактически стал в Нор-Нахичеване местоблюстителем Нахичеванской и Бессарабской епархии. Тогда же и началась многолетняя его вражда и тяжба из-за церковных денег с Г. Патканяном и М. Налбандяном, а также с так называемой антихалибовской группой жителей города. Халибяну удалось через Католикоса Нерсеса Аштаракского избавиться от главного «возмутителя спокойствия в городе». Габриэл Патканян с семьей переехал в Тифлис.

Однако в городе к тому времени выросло новое поколение молодых купцов, которые не прочь были прибрать к рукам не только богатства А. Халибяна и его сторонников, но и власть. Угадав момент, они рвались в бой, которым командовал двадцатичетырехлетний купец Карапет Айрапетян, а идейным вождем был двадцатилетний Микаэл Налбандян. Карапет Айрапетян был наиболее умный, авторитетный и сильный представитель нового поколения нахичеванских купцов. Это был активный и деятельный молодой человек. Свое немалое состояние сколачивал следующим образом. Ездил в Сибирь за маслом, которого было там много, отборного качества и очень дешевого. Закупленным маслом заполняли огромное количество бочек и бросали их в реку Каму. Быстрое течение несло эти бочки до самого Царицына, затем бочки вылавливались из воды, и сушей переправлялись до Калача, а здесь вновь сплавляли по Дону до Нахичевана, где товар через причалы Айрапетяна продолжал свой путь в Константинополь, Западную Европу, вплоть до Англии. Агрессивность и последовательность молодого Айрапетяна и его сторонников оказались неожиданностью для вступившего в седьмой десяток Халибяна. Он почувствовал необходимость передышки, поэтому по тактическим соображениям пообещал удовлетворить ходатайство о возвращении Патканяна в Нор-Нахичеван.

Глава 23. Криминальная история

В ответ на письмо горожан от 21 июля 1857 года С. Ланской предлагает таганрогскому градоначальнику вмешаться в дело о востребовании денег с городского головы города Нор-Нахичевана Артемия Павловича Халибяна.

По указанию духовного представителя магистрата была назначена комиссия из известных горожан: купцов К. Айрапетяна, С. Каялова, А. Попова, Д. Карагашева, М. Чайлахьяна и К. Кохбетяна. На требование комиссии А. Халибян дает следующее объяснение: до 1842 года церковные финансовые дела велись очень неаккуратно. Католикос Нерсес поручил ему, А. П. Халибяну, привести их в порядок. Ему удалось выяснить, что 39 187 рублей из церковных средств находились на руках различных лиц. Приход 1845–1847 годов составил 73 500 рублей. Из них 15 000 рублей были высланы Католикосу, а 116 000 рублей были использованы на строительство храма и ограды, на 31 700 рублей имелись соответствующие векселя. Комиссия выяснила, что на 1 января 1856 года в распоряжении Халибяна находилась сумма в 148 187 рублей. Комиссия наложила арест на имущество А. П. Халибяна.

В 1858 году Городской голова С. Аладжалян потребовал от А. Халибяна отчет за последние годы пребывания его у власти, однако тот отказался давать отчет, мотивируя тем, что уже дал объяснение таганрогскому градоначальству.

23 января 1858 году в Нахичевань приехал архимандрит Габриэл Айвазовский — предводитель Нахичеванской и Бессарабской епархии. Остановился он в доме Поповяна. Разобравшись в возникшем конфликте между Патканяном и Халибовым, Айвазовский призвал «халибовцев» и «айрапетянцев» к миру и согласию. Возглавляющий антихалибовскую группировку Карапет Айрапетян сам подписал «договор о мире». Однако он пошел на это ради того, чтобы использовать «перемирие», для организации успешных для себя выборов городского головы. Габриэл Патканян был оправдан.

Одержав на выборах победу над Арутюном Халибяном, невозможную без помощи и поддержки Микаэла Налбандяна, Карапет Айрапетян вдруг как-то поостыл к своему идейному единомышленнику.

Из всех друзей и соратников Микаэла пока только один Карапет Айрапетян достиг того, о чем мечтал — должности городского головы. Достиг с помощью Микаэла Налбандяна и считал дальнейшую борьбу бессмысленной и излишней. Однако, невзирая на клятвы и заверения, Габриэл Патканян продолжил свою борьбу против городского головы А. Халибяна, обвиняя его в казнокрадстве. Вскоре появились свидетели, утверждающие, что Г. Патканян намеревается убить А. Халибяна. По просьбе последнего в Нахичевань из Таганрога прибыл начальник жандармской команды барон Клейст. Была организована провокация: двух жандармов и одного гражданского человека переодели в разбойников. Они должны были встретиться с Г. Патканяном на кладбище, где он им передал деньги для разбойного нападения на Халибова. «…Барон Клейст, стряпчий Семенов и заседатель Маслинов с понятыми предварительно прибыли на кладбище. Спрятались во рву. После того как „разбойники“ получили деньги, Халибов и жандармы появились и Патканян был задержан. За организацию покушения на городского голову Халибова с целью убийства Г. Паткаанян был осужден на 10 лет. По настоянию Николая I Г. Патканян был лишен духовного звания. Только после многочисленных просьб жителей Нор-Нахичевана император Александр II в 1876 году издал указ „О полном монаршем помиловании Патканяна“».

После того как Артемий Павлович Халибян не был избран городским головой, а антихалибовская группировка продолжала сомневаться в его непричастности к финансовым операциям городской казны, хотя неоднократные проверки не давали повода для сомнений. Хотя Артемий Павлович был самодостаточным, богатым купцом, притязания к нему продолжались. Так, в 1861 году городской голова Карапет Айрапетян потребовал отчет об общественных средствах за три последних года пребывания А. П. Халибяна в должности. Артемий Павлович мотивировал свой отказ тем, что Екатеринославская налоговая палата в свое время уже проверяла и утвердила смету доходов и расходов. В свою очередь А. Халибян обвинил К. Айрапетяна в том, что он избрал М. Налбандяна делегатом и направил его в Индию, тогда как он не пользовался доверием некоторых «почетных граждан» и авторитетом у общества.

Однако К. Айрапетян потребовал 12 мая 1864 года от имени Екатеринославского губернского правления решения затребовать у Халибяна отчет о доходах и расходах за семь лет пребывания его на посту городского головы. Министр, генерал-адъютант А. Тимашев распорядился оставить это дело без последствий.

Артемий Павлович постепенно отошел отдел. Он оставался гласным Городской думы, активно участвовал в обсуждении насущных и злободневных вопросов города. В 1868 году вновь остро встал вопрос о слиянии двух городов — Ростова и Нахичевани. Министр, генерал-адъютант А. Тимашев представил 7 октября 1868 года свои исключительно положительные соображения по поводу объединения двух городов и предложения в виде проекта, состоящего из десяти пунктов. В Нахичевани началось массовое движение за сохранение привилегий армян и предотвращение присоединения их родного города к Ростову. Армяне обратились за помощью к своему влиятельному деятелю — Артемию Павловичу Халибяну и его многочисленным сторонникам, чтобы провалить эту затею. В 1869 году от магистрата отделяется судебная часть, а в следующем 1870 году деятельность магистрата вообще прекращается, тем самым был положен конец самоуправлению армянской колонии на Дону.

Глава 24. Патриоты России

Армяне Нор-Нахичевана, считали себя полноправными гражданами России, проявляли патриотизм в периоды внешней угрозы по отношению к их новой Родине. Так, в 1847 году во время походов против горцев Северного Кавказа нахичеванское общество направило командующему войсками графу Воронцову специальное послание, в котором желало ему успехов. В ответном письме Воронцов выразил армянскому обществу свою признательность за добрые пожелания. Армянская колония на Дону приняла действенное участие в Крымской кампании 1853–1856 годов. Основным театром военных действий между Турцией и ее англо-французскими союзниками и русскими войсками стали Крымский полуостров и районы Черноморского побережья. В Нор-Нахичеване был организован сбор пожертвований, их общая сумма достигала десяти тысяч рублей. Город Нор-Нахичеван снабжал русскую конницу лошадьми. А Халибов передал безвозмездно Черноморскому флоту 10 000 пудов антрацита. Для ухода за ранеными солдатами армянская община выделила сначала 5000 рублей, а вскоре еще 4549 рублей. На собственные средства было изготовлено 10 500 пудов сухарей для армии. Купец К. Айрапетян на личные средства закупил для армии 2800 четвертей сухарей. В 1854 году город Нор-Нахичеван и несколько сел приняли на постой солдат 81-й пехотной дивизии, добровольно выделили для них транспортные средства. Крестьяне из окрестных сел добровольно безвозмездно перевезли на своих подводах провиант для русской армии из Таганрога до Керчи и давали средства семьям военных эвакуированных из мест сражения.

Император Николай I наградил город Нор-Нахичеван медалью «За усердие» и орденом Святого Владимира.

СПРАВКА

Орден святого равноапостольного князя Владимира, учрежденный 22 сентября 1782 году Екатериной II считался высокой наградой. На каждом кресте с обратной стороны серебром по черному фону была выгравирована дата вручения. Этим же орденом награждались граждане и военные лица.

В монастыре Сурб Хач, в котором функционировали Приходская школа и Духовное училище, на расстоянии 85 метров к востоку от монастырской лестницы был обустроен родник со студеной водой. Здесь же под стенами монастыря нашли свое вечное упокоение лучшие представители нахичеванской интеллигенции: А. Аламдарян (1796–1836 гг.) — поэт, драматург, врач, педагог, монах, О. Егераци — преподаватель истории, К. Себастиан — преподаватель математики, К. Срапян (Срапианян) — преподаватель словесности, М. Данагезян (Муше) — настоятель церкви Сурб-Хач, преподаватель математики, М. Налбандян (1829–1866) — писатель, революционер-демократ.

Глава 25. Нахичеванские врачи

С первых, самых тяжелых лет проживания армян на донской земле находились подвижники, выполнявшие свой христианский и гражданский долг врачевателя.

В 1824 году Городской думой городским врачом был назначен Франц Иванович Герревен — немец по происхождению, «чудесный, сердечный человек», практиковавший до конца XIX века. Всегда чуткий к страданиям больных, он многих лечил бесплатно. Дожил в Нор-Нахичеване до глубокой старости, окруженный любовью и уважением горожан.

В начале 1831 года со стороны Астрахани пришла эпидемия холеры, унесшая жизни многих жителей города и прилежащих сел.

Необходимость в профессиональных врачебных кадрах стала жизненно важной проблемой.

Молодые люди, выбравшие своим поприщем медицину, после учебы в Лазаревском институте вновь уезжали в Москву, Петербург, Харьков, Германию, Францию, где получали высшее медицинское образование. В 1832 году на постоянное жительство в Нор-Нахичеван из Ростова-на-Дону переехал врач Григорий Васильевич Евстратов. Зарекомендовавший себя как прекрасный доктор-бессребреник. В 1832 году в Нахичевань на жительство приехал Арутюн Аламдарян (1796–1834 гг.) — врач, поэт, драматург, общественный деятель, участник войны с Наполеоном, организатор в Армении в 1827 году добровольческой дружины для оказания помощи русским войскам-освободителям под командованием генерала Паскевича, борец за освобождение Армении от персидского ига. Он был ректором семинарии в Тифлисе. Это был разносторонне образованный человек. Овдовев в 1818 году, принял в Эчмиадзине монашество. Аламдарян был первым составителем русской грамматики для армянских детей, а также составителем первого русско-армянского словаря. Один из первых преподавателей Лазаревского института восточных языков в Москве. В 1832 году Арутюн Манукович был зверски убит злоумышленниками в монастыре Сурб-Хач, где и был похоронен. До 1835 года в Нор-Нахичеване не было не только организованной врачебной помощи, но даже фельдшерского пункта. Раненого поэта, епископа А. Аламдаряна лечил знахарь прижиганием раскаленным железом.

Горожане, общаясь с разными народами, ездили в разные страны по своим торговым делам, были сравнительно более развитыми, видели большой свет.

В 1832 году в город Нор-Нахичеван с дипломами врачей вернулись первые выпускники столичных вузов. Так, с дипломом врача в город приехали братья Саркис и Кеворк Тиграняны, два брата Халибяны, Левон Абрамян и Александр Шилтян. Кеворка Тиграняна отличал не только высокий профессиональный уровень, но и бескорыстие, а также склонность к писательской деятельности. Им впервые был составлен и издан сборник практически всех бытовавших в те годы в Нор-Нахичеване поговорок, частушек, народных песен.

Среди горожан он пользовался любовью и уважением. После смерти был похоронен в приделах монастыря Сурб Хач, что отражало признание его человеческих качеств и большое уважение к нему народа. Саркис Тигранян окончил Лазаревский институт восточных языков, Московский университет, владел европейскими языками, хорошо знал армянскую грамматику, древнеармянский язык, армянские наречия, диалекты, делал многие переводы на армянский язык, с русского языка переводил деловые бумаги, знал великолепно историческую литературу.

Врачи, вернувшиеся в город, показали себя с хорошей стороны. Так, Хачерес Мясникян работал врачом до 1832 года и зарекомендовал себя как очень вдумчивый, отзывчивый доктор.

Город Нор-Нахичеван продолжал оставаться центром армянской колонии с наибольшим числом армян. Согласно списку, составленному предводителем епархии российских армян Нерсесом Аштаракским, в городе проживало в 1831 году 13 229 человек.

В 1843 году на медицинское обслуживание одного жителя была выделена одна сотая копейки.

В 1850 году в городе появилась первая врач-акушерка. До этих пор роды принимали старые, опытные женщины — повивальные бабки. Были старушки, которые могли «излечивать» святым словом, молитвами, они же снимали порчу, сглаз. В селах жителей лечили даже парикмахеры, которые могли пустить кровь, поставить пиявки, растереть больного козьим жиром или же обтереть тело уксусным раствором, «поставить на место» органы брюшной полости. Народная память сохранила имена знаменитых костоправов.

И все же при бурном развитии города Нор-Нахичевана, его инфраструктуры, благодаря культурно-просветительским мероприятиям, все же оставалось неутешительным состояние врачебно-оздоровительной службы.

На сорок тысяч жителей едва приходился один врач. Самая крупная сумма, выделенная на здравоохранение, а это произошло в 1851 году, в переводе на душу населения, составила чуть более одной копейки.

Глава 26. Светлая сторона «медали»

Благодаря таланту Артемия Павловича Халибяна, его организаторским способностями в городе стали активно развиваться торговля, ремесленничество, промышленность, благоустройство улиц, покрытие их брусчаткой, освещение фонарями. Главные организаторские усилия он приложил на создание училищ, школ, особое внимание уделяя просвещению горожан.

Двенадцатилетнее правление Халибяна городом с реализацией положений, дарованных еще Екатериной II, дали свои замечательные плоды. Город стал одним из лучших городов Юга России.

Микаэл Налбандян в своем дневнике писал в конце 50-х годов: «Город все же довольно красив, дома европейской архитектуры, особенно в центре, почти все из камня и кирпича. Церкви — их шесть, великолепны и выдержаны в современном вкусе, собор св. Григория Просветителя находится в самом центре города, на большой площади. Нахичеванские церкви славятся на всю округу».

Мы находим великолепные воспоминания о городе тех лет Мартироса Сергеевича Сарьяна, который в своей книге воспоминаний «Из моей жизни» писал: «Надо сказать, что армянское поселение даже вдалеке от родных краев очень любили строить основательно, красиво, озеленяя окружающую территорию, чаще всего сажали во дворах акации и шелковицу. Город имеет очень правильный план. Дома построены с дворами и садами по периметру особняков, улицы озеленены серебристыми тополями и другими деревьями».

Замкнутая жизнь города способствовала сохранению в армянской колонии национальных привычек и народных обычаев, сохранение самобытности донских армян.

В отчете таганрогского градоначальника за 1850 год было отмечено следующее: «Нахичевань-на-Дону — один из лучших городов Новороссийского края. Ведет значительную внутреннюю торговлю, в частности, несколько доходных кожевенных заводов и фабрик. Крестьяне Нахичеванского округа отличаются трудолюбием по отношению к остальному сельскому населению. Градоначальство характеризуется не только богатством, но и своеобразным благосостоянием». Содержание и поддержание объектов общественного пользования — мостов, дорог, почтовых станций и вообще всего городского хозяйства в благоденствующем состоянии было возложено на армянскую колонию на Дону.

Глава 27. Судьба Армянского Судебника

В декабре 1850 года второе отделение законодательного департамента высказало свое мнение по поводу просьбы армян сохранить за новонахичеванцами право руководствоваться Армянским Судебником, который, будучи применяем в течение многих лет, в некоторой степени приобрел силу закона. Требование нахичеванцев было одобрено императором 13 января 1851 года. Общее собрание Государственного Совета, исходя из докладов трех департаментов Правительственного Сената, приняло решение о том, что все торговые дела по Нахичеванскому округу, возникающие между армянами, представлять на рассмотрение армянского магистрата. Таким образом, сохраняя привилегии самоуправления армян в мелких делах, им не предоставили ожидаемых прав решать вопросы интенсивной торговли, совершаемой за пределами армянской колонии.

Духовный суд заведовал духовными делами переселенцев, а магистрат — их общественными делами. Духовный суд существовал до 1836 года, а магистрат — до 1859 года.

С 60-х годов XIX столетия полицейская власть отошла от армянского магистрата. Было введено хозяйственное управление города, вследствие чего и эта функция отошла от армянского магистрата. А с введением судебных уставов магистрат был лишен и этих судебных функций.

Таким образом, все предоставленные когда-то армянам, выходцам из Крыма, Екатериной II привилегии отошли в область истории. Но Нахичевань продолжал оставаться армянским городом с присущим только ему национальным армянским колоритом. Никто не вмешивался в дела армянской культуры, в традиции, в образ жизни. Цветовая гамма и покрой одежды горожан; запах пряностей и кофе на площадях и улицах, крохотные лавочки ремесленников, в которых на глазах клиентов изготавливались женские украшения или чинилась обувь. Нахичеван постепенно из города, где жители ходили в восточных одеждах, превратился в европейский город, в котором сохранился аромат Востока с неповторимой самобытностью. Так, в городе практически не было видно на женщинах накидок из атласа, которые надевали поверх платья. Отсутствовали в одежде девиц вышитые золотом «фески», украшения из жемчуга, «хулан» — пояса с серебряными застежками. Из старой моды в городе уцелел только «поши» — это кусок шелковой цветной материи, которым нахичеванские старухи искусно драпировали свои головы, прикрепляя его булавкой и убирая под него свои волосы.

В 60-е годы XIX века в экономическое развитие Нахичевани достигло высшей точки своего развития. Годовой оборот города по торговле был равен 8760 тысячам рублей серебром, из которых на долю мануфактурного и фабричного производства приходилось около 550 тысяч рублей серебром.

Крупнейшими предпринимателями города были М. Х. Гогоев, П. Е. Хатранов, Н. К. Сагиров, Е. М. Красильников, Г. М. Магдесиев, B. C. Ахчиев, Г. Х. Бахчисарайцев, А. Дабахов и другие.

В 1863 году Нор-Нахичеван посетил Великий Князь Николай Александрович, старший сын Александра II.

Сопровождал его Иван Константинович Бабич, историк, экономист, публицист, писатель. Он оставил такую заметку о своем посещении города: «Едва мы оставили за собой казачество, как очутились посреди густой толпы восточного населения, встретившей Великого Князя громкими криками и хлопаньем в ладоши на азиатский манер. Вокруг его коляски скакали удалые наездники армяне в военных костюмах и огромных белых папахах, и на проезде по улицам большого города из всех окон, богато убранных пестрыми коврами, смотрели на нас женские и детские лица в пышных полуевропейских, полуазиатских костюмах. Между молодыми женщинами много попадалось лиц замечательной красоты.

Из собора, после молебна, Великий князь прибыл в дом Аладжалова прямо к пышному обеду. Несметная толпа окружила дом Аладжалова, и как только Великий князь показывался у окна, приветствовала его теми оглушительными криками, с которыми только астраханские крики и рукоплескания могли идти в сравнение. К концу обеда начинало уже темнеть, нельзя было более медлить, потому, что в тот день ждали Великого князя в Ростове-на-Дону, и мы спешили возвратиться на пароход сквозь толпы народа, с жадностью теснившегося к пристани. Еще раз мелькнули перед нами улицы Нахичевана, нарядные красавицы в окнах, красивые дети, смотревшие на нас со всех сторон большими, черными, любопытными глазами, наездники в белых папахах и тысячи улыбающихся и волнующихся зрителей».

Глава 28. Смерть «старика Халибова»

В 1871 году Артемий Павлович Халибян, последний городской голова независимого города Нор-Нахичевана, скончался. Похоронен он был у стен ныне разрушенной церкви Св. Николая (Сурб Никогоса), освященной в 1781 году. Она располагалась в северо-западной части города (на углу Никольской и 1-й улицы, ныне Листопадова). Часть обширного двора церкви Сурб Никогоса была занята старым кладбищем. В ограде церкви были похоронены известные люди города: полковник Ованес Абрамян — уроженец города Феодосия, ездивший в Петербург за получением Указа о привилегии армян Нахичеванской колонии; Маргар Айрапетян — общественный деятель, близкий друг Микаэла Налбандяна, и другие.

Имя Артема Павловича Халибяна осталось в памяти жителей города, он стал легендарной личностью, но, как водится у «благодарных потомков», в его честь не было названо ни одно учреждение, улица и т. д.

Артемий Павлович Халибян был личностью неординарной. Отличался своими яркими коммерческими способностями, удачным купеческим предпринимательством, меценатством, стремлением к новациям, жестким характером, не мог прощать обид. Его правление не было безоблачным, неограниченная власть создавала условия порождения грубых, нелепых поступков.

Так, в своем донесении, некий полковник Яков пишет своему начальству: «Бывший голова г. Нахичевани-на-Дону, старик Халибов, признает, что оказанные почести Налбандяну во время похорон не что иное как манифест против правительства». В этом был весь Артемий Павлович Халибян.

В то же время организаторскому гению Артемия Павловича Халибяна, последнего городского головы самостоятельного армянского города Нахичевань-на-Дону, создавшего один из лучших городов юга России, дал высокую оценку историк, писатель Ерванд Шахазиз: «С одной стороны, нахичеванцы устанавливают выгодные торговые отношения с центрами юга России, с другой — отправляются в Константинополь, Англию и Сибирь. Они являются лучшими посетителями ярмарок южной России, они самые крупные покупатели и продавцы шерсти, мехов и кожи, первыми начали добычу каменного угля в районе Дона, они первыми открывают кожевенные заводы и заводы по изготовлению изделий из серебра в восточном и кавказском вкусе, строят пшеничные амбары, основывают салотопенные предприятия, вывозят за границу в огромном количестве шерсть, кожу, меха».

Глава 29. «Пикантная» история

Уже в наши дни, прогуливаясь по Пролетарскому району (так ныне именуется город Нор-Нахичеван) с краеведом, историком, великолепным инженером, просто замечательным человеком Иваном Сергеевичем Чардаровым, остановились мы у дома по 26-й линии, где некогда проживал Артемий Павлович Халибян. Иван Сергеевич поведал мне пикантную историю, связанную с оригинальностью А. Халибяна. Так, Артемий Павлович, будучи городским головой, старался придать своей личности особую значимость, обратить на себя внимания горожан. У него на запятках кареты стоял арапчонок, который услужливо открывал дверь кареты. А в Нор-Нахичеване это была сенсация, так как большинство жителей города никогда не видели чернокожего человека. Вскоре персонально для арапчонка на 26-й линии выше Степной улицы был выстроен домик. Арапчонок повзрослел, женился на армянке, обзавелся семьей. Со временем в этом доме проживала его семья, росло новое поколение людей. Дом даже с годами называли домом арапа. С приходом советской власти на месте, где располагался дом, было решено построить госпиталь инвалидов Великой Отечественной войны. Дом был разрушен, а вместо него невдалеке построили новый дом. Однако старожилы по-прежнему называют его домом арапа.

И все же имя Артемия Павловича Халибяна эхом отозвалось спустя 150 лет в сознании его далеких потомков. А случилось это когда в городской газете «Вечерний Ростов» появилась статья, всполошившая жителей города своим экзотическим содержанием. Хозяйка частного дома сообщала корреспондентам, как по ночам ее будили какие-то неясные звуки, исходящие из подвала ее частного дома. Она вместе со своими знакомыми стала изучать это явление, но ясного объяснения появлению ночных звуков из подвала дать не могли. Решили освободить подвал от хлама и вдруг в одном из его углов обнаружили в кладке фундамента надгробие с четким изображением усопшего и надписью на армянском языке. Надпись указывала на то, что это могильная плита памятника городского головы города Нахичевани-на-Дону Артемия Павловича Халибяна. В статье была дана фотография — фрагмент этой плиты с изображением лика покойного, как бы повторяющий полотно И. К. Айвазовского, написавшего портрет Халибяна. Хозяйка дома решила обратиться в армянскую общину с целью извлечения плиты из-под фундамента. Строители изучили возможность ее извлечения. Однако быть уверенным, что после этих мероприятий не пострадает кладка стены дома, было нельзя.

Решили ограничиться прочтениями молитвы по усопшему в подвале возле надгробной плиты.

И все же, как могло случиться, что фрагмент могильного памятника Халибяна оказался в фундаменте частного дома?

В начале 1930 года храм Святого Николая (Сурб Никогоса) был закрыт, и постепенно стали его разбирать. Кладбище на территории церкви было уничтожено, мраморные надгробия растащили по домам или стройкам. В 1935–1937 годах еще сохранились развалины храма. После Отечественной войны на месте окончательно разобранного армянского храма построили пятиэтажный жилой дом, у которого по настоящее время существует современный его адрес: 1-я линия, дом № 56.

В тридцатые годы прошлого века развернулось было активное движение всяческих атеистов и безбожников. Эти горе-революционеры охотно разбирали все, что принадлежало церквям, растаскивая награбленное по домам. Так и оказалось надгробие Артемия Павловича Халибяна в фундаменте частного дома. Хотелось бы верить, что наступит время, когда это надгробие будет извлечено из кладки фундамента и займет достойное место в городском музее.

И. К. Айвазовский (1817–1900 гг.)

«Память — это сохранение прошлого, это забота о вечности и форма воплощения вечности в преодолении времени».

С. Д. Лихачев, 1991 г.

Иван (Ованес) Константинович Айвазовский родился 17 (30) июля 1817 года в Феодосии в армянской семье Константина (Геворга) и Рипсиме Гайвазовых. Отец его происходил из польских армян, занимался мелкой торговлей. Он переехал из Галиции в Дунайское княжество (Молдавию), знал несколько языков. Ранее отец будущего художника носил фамилию Айвазян, но в Польше, где ему пришлось жить и торговать, придал своей фамилии польское звучание на конце, но при этом добавил к ее началу букву «Г» и стал Гайвазовским. Гай — это армянин, и этим он подчеркивал свою национальную принадлежность.

Последняя прижизненная фотография И. К. Айвазовского (1817–1900 гг.)

Из Польши он переселился в Молдавию, а затем в Крым. Женился на местной армянке Рипсиме (1784–1860). От этого брака родилось три дочери и два сына — Ованес (Иван) и Саркис (впоследствии, в монашестве — Габриэл).

В мае 1787 года архиепископ Иосиф Аргутинский-Долгорукий выехал из г. Нор-Нахичевана на встречу с императрицей Екатериной II, и 6 июня эта встреча состоялась. Остановился он в доме князя Потемкина, где обратился к нему с просьбой разрешить оставшимся в Екатеринославе армянам вернуться обратно в Крым. Князь обещал его просьбу удовлетворить, а также дал рекомендательное письмо для путешествия по Крыму. С 28 сентября по 3 ноября архиепископ Иосиф разъезжал по Крыму. «Странно было видеть там, на оставленной земле Крыма, останки и руины покинутого», — писал он в своем дневнике.

Во время переселения армян из Крыма в Россию многие армянские семьи под различным предлогом уклонялись от переселения. Так, в Феодосии их осталось 700 человек. В феврале 1798 года был принят манифест о заселении Крыма иностранными колонистами. Манифест освобождал иностранцев от рекрутской повинности и налогообложения сроком на 10 лет и давал возможность им получать удобные для проживания земли.

Многие армяне в конце XVIII и начале XIX веков стали переезжать в Крым, заложив основу армянской колонии на полуострове. Количество крымских армян увеличивалось за счет города Григореополя. В XIX и начале XX веков значительное число армян были выходцами из Западной Армении и различных районов Турции. Армянское население в основном размещалось в Симферополе, Феодосии, Карасубазаре, Старом Крыму, Евпатории, Ялте, а также в селах местных губерний.

Портрет А. Халибяна

Море. 1882

Лунная ночь. Капри

Портрет Анны Бурназян

Сошествие Ноя с Арарата

Гибель Помпеи.

Переселение армян в Крым продолжалось вплоть до Первой мировой войны и массового геноцида армян в Турции в 1915 году.

Возвращение крымских армян к своим родным очагам, их деятельное участие в развитии хозяйственно-экономической жизни Крыма сопровождалось интенсивным возрождением национально-патриотических организаций, благотворительных обществ, созданием школ, типографий, изданий журналов и так далее.

Так, уже в 1807 году армянами было построено 160 дворов, и насчитывалось 15 000 человек.

Обосновавшись в Крыму, отец великого художника стал заниматься торговлей. Занимая должность старосты феодосийского базара, он практически не занимался воспитанием детей, так как вынужден был зарабатывать деньги. Первоначально торговые дела Гайвазовского шли успешно, но во время эпидемии чумы 1812 года он разорился. Нужда заставила отдать старшего сына купцу-армянину для определения мальчика в армянский монастырь Святого Лазаря в Италии. Младший его сын Ованес уже с десяти лет подрабатывал в городской кофейне. Детские и юношеские годы Ивана Константиновича Айвазовского прошли в Феодосии и Симферополе, где он учился в армянской церковной школе и местной гимназии. Самоучкой выучился рисовать и играть на скрипке.

Феодосийский архитектор Яков Христофорович Кох первым обратил внимание на художественные способности мальчика, дал ему первые уроки мастерства, периодически дарил ему карандаши, бумагу, краски. Он обратил внимание на юное дарование феодосийского градоначальника А. И. Казначеева. Впоследствии он определил мальчика в Симферопольскую гимназию, затем Ованес был принят на казенный счет в пейзажный класс профессора Максима Воробьева. Успехи в рисовании становились настолько выдающимися, что на малолетнего художника обратили внимание в высших городских кругах. Так, одна из знакомых Казначеева Наталья Федоровна Нарышкина решила принять участие в судьбе юного дарования. Через своего знакомого архитектора Сальваторе Тонга она хлопотала об определении Ованеса в Императорскую Академию художеств на казенный счет. Он был принят в Академию пансионером Его Императорского Величества с содержанием 600 рублей. Ованес Гайвазовский приехал в Петербург 28 августа 1833 года и в шестнадцатилетнем возрасте был принят в Академию художеств. Он изменил свое имя на Иван Айвазовский. В 1835 году за пейзажи «Вид на море в окрестностях Петербурга» и этюд «Воздух над морем» получили серебряную и золотую медали. Вскоре Айвазовский перешел под высочайшее покровительство императора Николая I.

В период учебы в Петербурге И. К. Айвазовский почти ежедневно бывал среди прихожан столичной армянской церкви.

В Петербурге Айвазовский был знаком с такими выдающимися личностями, как поэт В. А. Жуковский, баснописец И. А. Крылов, художник К. П. Брюллов, был представлен А. С. Пушкину. Его связывали дружба и творчество с композитором М. И. Глинкой. В своих записках М. И. Глинка отмечает, что Айвазовский своей прекрасной игрой на скрипке вдохновил композитора, сыграв однажды ему три татарских мотива, впоследствии два из них, пишет Глинка, он употребил для лезгинки, а третью — для сцены Ратмира в третьем акте оперы «Руслан и Людмила».

Молодой художник Иван Айвазовский выставил свои работы, однако в «Художественной газете» была опубликована отрицательная рецензия на его две картины, что дало основание впасть в немилость императора Николая I. За живописца стали хлопотать баснописец Иван Андреевич Крылов, поэт Василий Андреевич Жуковский, профессор живописи Максим Николаевич Воробьев, и активно вмешался профессор батальной живописи Александр Иванович Зауервейд — все возымело успех в этом деле.

Осенью 1837 года совет Академии присудил Ивану Айвазовскому Большую золотую медаль за картину «Штиль» и вынес решение отправить его на два года в Европу как пансионера Академии для усовершенствования в мастерстве.

В конце лета 1839 года, вернувшись в Петербург, 23 сентября он получил аттестат об окончании Академии и свой первый чин и личное дворянство. Академия художеств возвела его в 14-й класс и наградила шпагой.

По окончании Академии художеств Иван Константинович летом 1840 года отправляется в Италию как пансионер Академии художеств. Первые месяцы пребывания в Риме у него были очень тяжелыми из-за серьезных материальных затруднений, поскольку часть своего пансионного содержания направлял своей матери в Феодосию. Затраты на поездки по стране, оплата мастерской, покупка материалов требовали строгой экономии. Однако вскоре материальное положение резко изменилось к лучшему, почитатели его таланта стали покупать картины. Айвазовский несколько лет провел в Италии и во Франции; здесь в музеях он познакомился с классическим наследием мирового искусства, совершенствуя мастерство. Здесь он близко сошелся с Боткиным, Панаевым, сблизился с Гоголем и вместе с ним из Рима поехал во Флоренцию, завязались дружеские отношения с художником Ивановым. Из Италии Айвазовский два раза ездил в Париж, оттуда в Лондон и Мадрид. В 1843 году художник выставил свои произведения в Париже, из Парижа — в Англию. В Италии его работы пользовались большим успехом. В 1843 году Айвазовский был награжден французской академией медалью. В 1868 году Айвазовский посетил Кавказ.

В Италии им было написано самое масштабное полотно «Сотворение мира. Хаос», которое с 1841 года хранится в Музее армянской конгрегации мхитаристов в Венеции.

Во время пребывания в Италии Айвазовский установил близкие отношения с армянскими учеными-мхитаристами, жизнь и деятельность которых была связана с крупным очагом армянской культуры в Венеции. На острове Святого Лазаря в конгрегации мхитаристов в это время находился его старший брат Габриэл Айвазовский (1812–1880 гг.), видный религиозный деятель, историк, переводчик. В 1843 году под его редакцией начала выходить газета «Базмавен», которая в впоследствии стала журналом, издаваемым и в наши дни.

В 1848 году Иван Константинович Айвазовский женился на англичанке, дочери петербургского штабс-доктора, находившегося на русской службе, гувернантке Юлии Яковлевне Грефе. В письме к своему товарищу он писал: «…я женился как истинный артист, то есть влюбился, как никогда. В две недели все было кончено. Теперь, после восьми месяцев, говорю Вам, что я так счастлив, что не воображал половину этого счастья. Лучшие мои картины те, которые написаны по вдохновению, так как я женился». Юлия подарила мужу трех дочерей: Елену, Марию и Жанну. Однако семейная жизнь, увы, не сложилась. Из-за нежелания Айвазовского жить в столице Юлия Яковлевна ушла от мужа спустя 12 лет. Однако брак был расторгнут лишь в 1877 году. Сохранилась «Памятная записка тайного советника Ивана Константиновича Айвазовского по бракоразводному делу», из которой выясняются некоторые детали: «При болезненно раздражительном характере в жене Айвазовского развивалось нечто вроде мании жаловаться, клеветать, позорить своего мужа не только на словах и в частном быту, но и письменно, в многочисленных прошениях и жалобах, которые по своей неосновательности не могли иметь никаких других последствий, кроме того, что совместное жительство сделалось далее невозможным, и в последние 20 лет супруги почти не виделись».

Обосновавшись в Феодосии, Иван Константинович Айвазовский на протяжении полувека был душой общества крымских армян и всячески старался быть полезным своему народу. Так, за свой счет он построил церковь для армянского общества Старого Крыма, а многие армянские церкви бесплатно украшал своими полотнами. В помощь соотечественникам Иван Константинович не раз организовывал выставки своих работ.

Помимо живописи, деятельность Ивана Константиновича Айвазовского была связана с вопросами просвещения и образования. Им была открыта школа искусств, ставшая впоследствии одним из художественных центров. Так, братья Иван и Габриэл Айвазовские в 1857 году составили проект о переводе Армянского училища из Парижа в Одессу, с тем, чтобы молодое поколение было ближе связано со своим народом и могло бы получить образование в России. Габриэл Айвазовский решил этот вопрос с русским посольством в Париже. В представленной послу России графу Киселеву памятной записке Габриэл Айвазовский предложил построить на юге России школу, которая должна была стать духовно-теологическим центром. Прием, оказанный Габриэлу Айвазовскому в Петербурге, выглядел вполне понятным и естественным. Ему охотно дали разрешение на открытие школы в Феодосии, также дали возможность перевести из Парижа «Масьяцахавеи». С этой целью Габриэл и Иван возвратились в Крым и стали активно работать над воплощением в жизнь этого проекта. Иван Константинович обратился в Министерство просвещения России, к руководителям армянских общин Крыма и Нор-Нахичевана с просьбой о всяческом их содействии в создании в Феодосии армянского училища. Он писал: «Армяне Восточной и Западной Армении; Индии, Молдавии своих детей отправляют на учебу не в Париж, а в Крым, в Феодосию, и это училище будет крупным заведением, где самый бедный будет учиться бесплатно, а средний и богатый оплачивать определенную сумму». Его усилия оказались плодотворными, было получено разрешение правительства на открытие училища и типографии при нем в городе Феодосии. Инициативу двух братьев Айвазовских активно поддержал представитель крупной торговой буржуазии, известный в армянском мире богач городской голова города Нор-Нахичевана Артемий Павлович Халибян, пожертвовавший на постройку училища 50 000 рублей серебром, а дальнейшем еще 150 тысяч рублей серебром.

Артемий Павлович Халибян в течение 20 лет (пять сроков) был городским головой Нор-Нахичевана, одновременно состоял ктитором армянских церквей и с разрешения католикоса заведовал церковными деньгами.

В те годы в Нор-Нахичеване было социальное напряжение, бурлили страсти.

А. Халибяна обвиняли в злоупотреблением церковными деньгами. Противниками городского головы была молодая, прогрессивно настроенная интеллигенция. Архимандрит Габриэл приложил большие усилия для примирения противоборствующих сторон и ему удалось заключить договор примирения между ними.

В 1860 году И. К. Айвазовский совершил длительное путешествие на Кавказ. Он побывал в Осетии, Дагестане, Грузии, а также в Западной Армении. Созданные на Кавказе произведения первыми увидели жители Тифлиса, для которых мастерство художника стало подлинным откровением.

Переписка И. К. Айвазовского с А. П. Халибовым началась с 1850 году и продолжалась регулярно до 1864 года.

Основой их добрых отношений было обоюдное понимание важности просветительской миссии халибовского училища в Феодосии. Несмотря на то, что созданное ими училище просуществовало недолго — с 1858 по 1871 годы, оно в течение этого времени было очагом образования армянских детей, приезжающих на учебу в Феодосию из разных городов России и даже из-за границы.

«7 января 1861 года, Петербург.

Многоуважаемый Артем Павлович! Пишу несколько слов, чтобы сказать Вам, что письмо Ваше последнее и копию с бумагами к министру получил и очень нахожу дельными и кстати.

У меня в доме ужасная беда. Одна дочь, третья, заболела скарлатиной, и поэтому я с прочими детьми переехал, напротив, в гости… К счастью нашему, приехал ее и наш доктор, они оба день и ночь с больными, а я берегу здоровых и ежели бываю у больных, то с большой предосторожностью возвращаюсь к здоровым.

С искренним уважением к Вам, Ваш И. К Айвазовский».

«4 апреля 1861 года, С.-Петербург.

Многоуважаемый Артем Павлович! Письмо Ваше от 14 марта я имел удовольствие получить, также от Егора Павловича Хатранова. Боюсь, чтобы я опять не обманул Вас насчет моего приезда в Крым в мае.

Несколько дней, как я думаю, остается лето здесь и работать серьезно, а осенью в Крым или в Германию к жене, но более всего желаю ехать в Крым, и кажется, это вернее, во всяком случае недели через две я решусь и уведомлю Вас, дабы Вы поехали в Крым, когда удобнее для Вас. Денег мне не нужно будет, но очень может быть, что в Крыму понадобятся.

Жена пишет, что она лечится пока сывороткой и что очень поправилась, теперь она в Вюрцберге.

Прошу Вас передать поклон мой господину Хатранову и сказать, что я на днях напишу к нему. Очень жаль, что поздно он обратился ко мне.

С истинным уважением к Вам.

И. Айвазовский».

«10 апреля 1864 года. г. Феодосия.

Многоуважаемый Артем Павлович!

Мне не хотелось иначе писать, как вместе с обещанной Вам картиной, и вот наконец на днях, окончив небольшую бурю, посылаю Вам с господином Поповым, который взялся доставить в Нахичевань, и я очень рад этому случаю. Поздравляю Вас с наступающей Пасхой. Думаю в начале мая отправиться на Кавказ, так как обещал я наместнику, но ежели что-нибудь, то я приеду в начале июня к Вам в Таганрог на пять дней, жена моя, слава богу, здоровеет, а также матушка моя и все родные. Брат Гавриил будет к Вам в начале мая, вероятно, и он Вам напишет об этом. Егору Павловичу Хатранову и Г. П. Аладжалову передайте мой поклон.

Душевно преданный Вам Иван Айвазовский».

Письмо И. К. Айвазовского к А. П. Халибяну о деле Хатранова и о своих творческих планах:

«12 апреля 1861 г., Петербург.

Многоуважаемый Артемий Павлович!

Я уже писал к Вам насчет господина Хатранова, что мы опоздали, отказано давно, не знаю, еще к чему они придрались, на днях жду сведений и, получивши, пришлю. Итак, надо начать опять, и надеюсь, что вперед удастся. Жаль, что прежде, в начале зимы мне не писали об этом, ну, да лучше поздно, чем никогда.

Деньги 400 рублей у меня, из них будет употреблена часть, ежели понадобится, во всяком случае эти деньги как бы я от Вас получил, поэтому возвратите господину Хатранову.

Теперь я должен Вам сказать, что я почти решился остаться на лето здесь, а на зиму за границу до будущей весны. Поэтому Вы меня не ждите, а поезжайте в Феодосию, когда Вам удобнее, и пожалуйста, поезжайте пожить в моем Шахмамае. Мои дела (то есть картины) причиною, что я еще год поскитаюсь по этим местам и после этого уже брошу в Крыму четыре якоря, как говорят моряки.

(Автограф на армянском языке)».

Письмо И. К. Айвазовского к А. П. Халибову о согласии написать заказные картины и о постройке своего дома:

«5 августа 1861 г. Феодосия.

Многоуважаемый Артем Павлович!

Получил я записку Ильи Васильевича Денисова, которую Вы мне прислали, и спешу ответить на его вопросы насчет желаемых картин. Две картины такой величины напишу с удовольствием, они будут такой же величины, как картины г. Алфераки, которые находятся в Таганроге. Подобной величины я всегда продавал по 1500 руб., но так как две, то в таком случае я делаю разницу в цене, можно назначить за две 2500 руб., а рама каждая будет стоить в Петербурге 60 руб., следовательно, ему обойдется в 2600 руб.

Я Вас прошу покорнейше сообщить поскорее ему мой ответ, да, и прилагаю при сем к нему письмо, ежели найдется кстати, то отправьте при Вашем письме. Как только получу ответ, т. е. согласие, то примусь за них и надеюсь в октябре отправить к нему.

Я начал свою постройку, и идет довольно скоро, но очень боюсь, что Цейтлинг не доставит мне в эти два месяца, как обещал, 10 000 камней, потому что его прижали по подряду для казенной постройки. Я прошу Вас покорнейше принудить его, ибо в случае недостатка материалов 20 человек рабочих останутся без дела и много я потеряю.

Я бы просил Вас по приезде остановиться у нас, но когда я об этом говорил брату Гэвриилу, то он немного как бы обиделся, поэтому не хочу мешать, а по-прежнему у них будем видеться.

Как только узнаю о деле г. Хатранова, то сообщу Вам по телеграфу. Душевно уважающий Вас и преданный Вам И. Айвазовский».

Письмо И. К. Айвазовского А. П. Халибову с одобрением проекта о преобразовании его училища в гимназию:

«22 сентября 1861 г., Керчь.

Многоуважаемый Артемий Павлович!

Пишу это письмо по пути из Феодосии в Тифлис на пароходе.

Очень сожалею, что Вы не приехали в Феодосию, пока я еще был там, а также князь Дабижа, который составил весьма дельный проект насчет Вашего училища.

Когда Вы прочтете, Вы увидите сами, что преобразовавши Ваше училище в гимназию, Вы окажете громадную пользу армянам и нашему городу, сохранив между тем главный интерес или характер для Ваших соотечественников, только классы должны быть общие, как Вы увидите из проекта Дабижи.

Сделавши это, Вы избавите заведение от претензии патриарха и вообще нашего духовенства, от которых толку не будет никогда.

Я с своей стороны прошу Вас очень принять этот проект. Я уверен, что Нестер Васильевич Кукольник будет весьма сочувствовать этому делу. Тогда только наши армяне будут полезны себе и правительству нашему. Заведение будет называться „Халибовская реальная гимназия“, и Вы будете попечителем.

Вероятно, Вы на днях получите проект князя Дабижи. Я еду на зиму в Тифлис, весною буду обратно в Феодосии. Ежели это состоится, то увидите меня в Тифлисе.

Душевно уважающий Вас и преданный Вам (И. Айвазовский».)

Письмо Айвазовского А. П. Халибову о ходе постройки его дома и о получении отправленных им из Ростова ящиков:

«17 октября 1861 г., Феодосия.

Многоуважаемый Артемий Павлович!

На днях я возвратился из Ялты. Государь и императрица были чрезвычайно милостивы ко мне, был я приглашен к обеду, получил драгоценный подарок и несколько заказов.

К сожалению, не удалось мне, да и невозможно было, мимо графа сказать о том, что я желал. В этом я должен был придерживаться совета приближенных. Благодарю Вас за железо 20 пудов. На днях мой дом начнут крыть. Был несколько раз на Вашем строении, там в настоящее время заняты наружной лестницей, а внутреннюю лестницу еще не начали. Наш архитектор Саркис усердно посещает, хотя не каждый день, да и не нужно теперь так часто, я только сказал Карапету, чтобы выдавал денег на извозчика за каждый приезд…».

В 1856 году училище было открыто. Называлось оно «Халибян дпроц» («Школа Халибяна»). В нем могли получать среднее образование дети местных армян и выходцы из Западной Армении — армяне Григориополя, католики и протестанты. Дети из бедных семей (обычно 35–40 процентов) обучались бесплатно. В учебную программу входило изучение армянского, русского, французского и турецкого языков, Закона Божьего, арифметики, тригонометрии, истории, географии, рисования, физики, химии, физкультуры, чистописания и других предметов. После открытия училища на учебу было принято 50 учащихся.

Из десяти преподавателей один был священник (сам Габриэл Айвазовсий) и десять светских лиц, причем шесть их них с университетским образованием (двое получили образование в Париже), а четвертый в университетах России. Завучем училища был Саркис Тигранян — воспитанник Московского университета. (Кстати, он учился вместе с Лермонтовым и Белинским).

В 1862 году училище перешло во вновь построенное здание, состоящее из размещенных на трех этажах 100 комнат. Училище было пансионного типа, рассчитанное на 150 воспитанников, большинство из них были приезжие из Нор-Нахичевана, Кавказа, Турции, Персии.

В училище изучали закон Божий, четыре языка (армянский, русский, французский и турецкий), естественные науки по гимназической программе. Срок обучения предусматривался по гимназическому курсу. В училище преподавалась бухгалтерия, законоведение и закон о торговле. Окончившие училище были вполне подготовлены для практической деятельности в сфере экономики и права, а также преподавания в приходских и епархиальных школах.

При училище известный библиограф Нор-Нахичевана и книготорговец, автор книги «История крымских армян» О. Тер-Абрамян основал армянскую типографию, оснащенную современным оборудованием и инвентарем, привезенным из-за границы. Армянский шрифт был приобретен в Париже у известного мастера по шрифтам Джанина Арамяна. Таким образом, с 1860 года при халибовском училище действовала первая в истории крымских армян типография, в которой довольно большим тиражом печатались учебники, ежегодники, художественная и научная литература, церковные книги, словари.

Писатель, путешественник А. С. Афанасьев-Чужбинский, побывав в Феодосии, в 1859 году написал: «При феодосийской типографии устроен кабинет для чтения, который по богатству периодических изданий может послужить предметом зависти и для более обширных кабинетов: здесь получается до двадцати русских, столько же французских и десять армянских газет и журналов. Следует благодарить ученого отца архимандрита, устроившего этот приют для умственной пищи не только своих соплеменников, но и каждому гражданину с ограниченными средствами». Братья Айвазовские создали учебное заведение скорее национально-светское, чем с религиозным уклоном. В училище получали знания, соответствующие гимназическому курсу. Преподавательский состав его был в основном с высшим образованием. При халибовском училище по вечерам работали курсы полезных знаний, посетители которых, взрослые мужчины и женщины, получали сведения общеобразовательного характера, начиная с арифметики и кончая историей. Осенью 1861 года халибовское училище посетил император Александр II с семьей и лично поблагодарил И. К. Айвазовского и А. П. Халибяна за «благородное дело». Враждебная деятельность либерально-настроенных слоев армянской интеллигенции в Нор-Нахичевани, во главе с городским головой Айрапетяном при поддержке католикоса Матеоса Чухаджяна не прошло бесследно.

Католикос обвинил Габриэла Айвазовского в следующем: что он перевел консистерию епархии из Кишинева в Феодосию, дела светские и просвещение ставит выше религиозных интересов, сочиняет книги на светские темы, открыл при училище класс для обучения девочек, в училище принимает детей без разбора религиозной принадлежности родителей.

В письме к Христофору Лазареву от 13 февраля 1865 года Габриэл Айвазовский писал: «Все объяснения, которые до сих пор слышал, сводятся к одному пункту, что я употребил и продолжаю употреблять на устройство и содержание Хапибовского училища церковные деньги. Разве церковные деньги могли быть лучше и святее употреблены, как на образование народа. Разве не первая обязанность духовенства — заботиться о духовном образовании? Разве во всех просвещенных странах не слышатся упреки в адрес духовенства именно в том, что оно не хочет употреблять церковное имущество и доходы в пользу народного образования? Я не только не пользуюсь лично церковными деньгами, но и из принадлежащих мне по праву, как архимандриту-начальнику, все отдаю на содержание Хапибовского училища». Несомненно, Габриэл Айвазовский как священнослужитель, ученый, просветитель, отличался бескорыстием, для которого даже должность руководителя епархии была подчинена задачам просвещения народа. За 15 лет своего существования (1858–1873 гг.) в типографии было издано 59 наименований книг исторического и церковного содержания на армянском языке, а также печатались учебники и ежегодники.

Венцом многолетних раздумий Габриэла Айвазовского, священника, ученого, педагога, явилась изданная в типографии Халибовского училища книга «Закон правильного этикета», где он систематизировал и изложил свои взгляды на природу человека, правила его бытия, поведение в семье и обществе.

В 1869 году встал вопрос о закрытии училища из-за отсутствия средств. Был создан совет, предложивший на базе училища организовать духовную семинарию, но попечитель А. Халибян не согласился. В 1871 году училище было закрыто. После закрытия училища закрылась и типография, Тер-Абрамян обосновался в Нор-Нахичеване, свою типографию перевез в Ростов, где начал на армянском и русском языках издавать газету «Донская пчела», а также ежегодный Донско-Азовский армянский календарь. На базе типографии было возобновлено издание журнала «Голубь Масиса». Иногда типографские листы журнала выходили с рисунками Ивана Константиновича Айвазовского.

Родной брат великого художника-мариниста Габриэл Константинович Айвазовский родился 22 мая 1812 года в Феодосии, был крещен в местной армянской церкви св. Георгия. Начальное образование получил в армянском приходском училище в Феодосии, обучался у армяно-католического аббата Минаса Медици, принадлежал к конгрегации мхитаристов. В 1826 году отправился в Венецию для обучения в Академии св. Лазаря. В Венеции изучал святые богословские науки, 12 языков — древних и новейших. В 1830 году пострижен, причислен к обществу и в 1834 году посвящен в сан священника. В 1837 году приступил к исполнению профессорских обязанностей в Венецианском монастыре мхитаристов, которые он исполнял в течение 12 лет. В 1848 году — переведен в Париж и назначен директором парижского лицея Мурадяна. Он считал, что образование больше просвещает мысли, воспитание же приводит в порядок людские сердца. В Париже основал журнал «Масис агавны» («Араратский голубь»), который издавался на армянском, французском языках с 1855 по 1937 год.

В 1849 году был назначен инспектором в парижском армянском училище. После переезда в Россию продолжал издавать этот журнал на русском, французском и армянском языках под называнием «Радуга». В 1858 году по настоянию своего брата Ивана отказался от католичества и возвратился в лоно Армянской апостольской церкви.

С именем Габриэла Айвазовского связано возникновение в Крыму национальной периодической печати. В 1859 году он предложил в Крыму (в Феодосии) начать издавать журнал «Масис Агавны» («Голубь Масиса»), который прежде издавался им в Париже, который пропагандировал идеи национальной консолидации армянского народа и его преданности российскому престолу. Журнал выходил на современном армянском языке, доступном широкому кругу читателей, но в 1865 году он перестал издаваться. Через несколько лет, в 1873–1874 годах, в Феодосии начал выходить другой армянской журнал «Астирак» («Воспитатель»); в котором также печаталась армянская учебная литература.

Иван Константинович Айвазовский активно помогал брату в его издательской деятельности, оформлял своими рисунками титульные листы.

В 1857 году Габриэл Айвазовский был назначен духовным предводителем Нахичевано-Бессарабской армянской епархии, в этом же году он посетил город Нор-Нахичеван.

В 1859 году Католикос всех армян Нерсес V Аштаракеци, несмотря на то, что Габриэл Айвазовский находился в сане архимандрита, назначил его главой Ново-Нахичеванской и Бессарабской епархии Армянской апостольской церкви.

В 1866 году Католикос Геворг IV в святом Эчмиадзине рукоположил его в сан епископа, спустя несколько лет он был посвящен в архиепископы и назначен ректором Эчмиадзинской духовной академии.

В 1879 году архиепископ Габриэл Айвазовский сложил с себя обязанности ректора академии и переехал в Тифлис, где жил литературными занятиями. Однако живая, тесная связь двух братьев продолжалась до апреля 1880 года. Архиепископ Габриэл Константинович Айвазовский умер 20 апреля 1880 года в Тифлисе, где был похоронен 25 апреля 1880 года в саду монастыря Майр Екахеци (Кафедральном соборе).

В некрологе за 1881 год говорится: «Архиепископ Габриэл Айвазовский, недавно унесенный смертью, должен быть причислен к замечательным деятелем новейшего времени в смысле просветителя своего народа, и в лице его армяне всех стран понесли, несомненно, великую утрату, которая для них трудно вознаградима; потому что покойный архиепископ Габриэл был не только единственный высокопросвещенный представитель Армянской Церкви, но он был главным образом энергичным поборником света и сеятель просвещения среди своего народа, действовавший как учитель веры и красноречивый духовный оратор, как ученый и опытный педагог и как необыкновенный талантливый писатель».

Особенно прочными и глубокими были контакты Ивана Константиновича Айвазовского с Нор-Нахичеваном. У него были личные крепкие дружеские связи с городским головой Артемием Халибовым, художником Г. Аладжаловым, скульптором И. В. Денисовым, Е. П. Хатрановым и многими другими жителями.

В одном из писем И. К. Айвазовского, датированном 1893 годом, имелись такие строчки: «Картину, которую я подарил городу Нахичевани, поставят в семинарии. Объехал все учебные заведения, и все они весьма утешительны».

В своих исследованиях наш современник — крупный ростовский искусствовед В. В. Рязанов пишет, что к зарождению и развитию искусства, художественной жизни в Нор-Нахичевани имел отношение великий художник-маринист XIX столетия Иван Константинович Айвазовский. Иван Константинович имел многочисленные дружеские связи с художниками и деловыми людьми Нахичевана. Он также являлся подлинным полпредом русской и армянской культуры во многих странах, где бывал и писал свои произведения. В Ростовском музее изобразительных искусств находятся картины кисти И. К. Айвазовского, подаренные им в различные годы приезда в Нор-Нахичеван. Так, хранится редкостный экземпляр портретного творчества И. К. Айвазовского — это портрет, изображающий городского голову Нор-Нахичевана, крупного коммерсанта, мецената, уполномоченного по церковным делам Артемия Халибяна (1790–1871 гг.).

В музее хранятся картины кисти И. К. Айвазовского. Это «Лунная ночь», написанная им в 1843 году, ранний период творчества Айвазовского. Ей присуща тенденция раннего романтизма. Уже вечер. Только что кончился шторм. Стоящие у парусной лодки рыбаки всматриваются в горизонт, где видны переживающие непогоду парусники. Интересно, что в облике рыбаков и на их лицах нет печати тревоги. Люди, чья жизнь постоянно связана с морем, изумленные, устремили свой взгляд на это, каждый раз по-новому раскрывающееся для них зрелище стихии. Пейзаж Айвазовского «Море», написанный им в 1882 году, передает прихотливую игру красок раннего рассвета в открытом море. «После потопа», «Везувий» — подарок И. И. Балабанову и «Сошествие Ноя с Арарата» — подарок духовной семинарии.

М. И. Балабанову он вручил картину «Везувий» для организации и проведения розыгрыша в лотерее, чтобы на вырученные деньги оказать помощь беднякам. Все картины, подаренные городу Нор-Нахичевану, должны были быть выставлены на всеобщее обозрение.

По просьбе Православного палестинского общества Таганрога в начале января 1889 года художник написал картину «Спаситель, ходящий по воде» и передал православной часовне. В ответ он получил благодарственное письмо следующего содержания: «Работа Вашей художественной кисти будет не только лучшим украшением часовни при странноприимнице, но и станет одной из достопримечательностей Таганрога».

Город Ростов-на-Дону в запасниках музея изобразительных искусств имел картины, написанные Иваном Константиновичем Айвазовским, которые в настоящее время по различным причинам утрачены. Это, прежде всего, «Гибель Помпеи», написанная в 1889 году, «Неаполитанский залив ночью», поступившая в музей 15 августа 1930 года в обмен на полотно «Неаполитанский залив ночью» из Феодосийского музея.

В картине Айвазовского «Гибель Помпеи» — панорама насыщенного драматизма. Над поверженной в огненную лаву и осыпаемой пеплом землей, зловеще, сквозь полутьму проглядывается конус вулкана. Своей монолитной глыбой он как бы подавляет все, что находится у его основания. Композиция картины построена таким образом, что и вулкан мы видим со стороны моря, и поэтому можем охватить всю грандиозность этого стихийного бедствия. Небольшие весельные лодки и крупные парусники, перегруженные спасающимися людьми, спешат уйти подальше от этого берега в открытое море. Закат — красный свет, идущий от раскаленного потока лавы, заставляет тлеть облака дыма, обволакивающего вершину Везувия, вскипать воду у берега. Зловеще ниспадают с неба темные шлейфы пепла.

На все это великолепие могли взирать, восхищаться наши предки, приобщаясь к великому в искусстве.

Жизнь И. К. Айвазовского — это целая эпоха, охватывающая почти весь XIX век: со времени встречи юного художника с А. С. Пушкиным, знакомства с Н. В. Гоголем, М. И. Глинкой, К. П. Брюлловым и А. П. Чеховым.

Это время общения и творческого содружества с выдающимся деятелем армянской культуры, основателем театрального искусства в Нор-Нахичеване Петросом Адамяном, Александром Спендиаровым и многими другими.

Иван Константинович приезжал в город Таганрог, где преподнес в дар Православному палестинскому обществу свою картину и позировал для портрета местному скульптору Егорову.

В один из приездов великого художника в Нор-Нахичеван его видел 10-летний Мартирос Сарьян, который впоследствии так описал свои впечатления: «Айвазовский ни на кого не похож, он похож только на себя. Таковы все настоящие художники».

И. К. Айвазовскому в день пятидесятилетия от петербургских армян было преподнесено приветствие следующего содержания: «Во все пятьдесят лет Вашей труженической жизни, успехов и всемирной славы, Вы были гордостью народа, из среды которого вышли. Громадный Богом ниспосланный Вам дар да не покидает Вас и на рубеже Вашей полувековой славы».

Айвазовский был связан узами дружбы с замечательным мастером сцены Петросом Адамяном (1849–1891 гг.), они встречались в Москве в 1883 году. Художник на память о встрече набросал пером морской пейзаж и подарил Петросу. Тот в ответ продекламировал «Стачку кузнецов». Через три года состоялась их вторая встреча, уже на родине художника в Феодосии, куда на гастроли приехал Петрос Адамян. Будучи сам великолепным художником, Петрос Адамян написал портрет И. К. Айвазовского, который находится в собрании музея литературы и искусства имени Е. Чаренца в Ереване.

Судя по сохранившимся документам, добрые отношения с городом Нор-Нахичеваном, как с донским краем в целом, зародившиеся в середине XIX столетия, не прерывались до конца жизни И. К. Айвазовского. Особенно прочными и глубокими были его контакты с художниками Нор-Нахичевана. Вообще у него были крепкие корни с его родным армянским народом.

Иван Константинович увидел свою будущую вторую жену в 1882 году на похоронах ее мужа, известного феодосийского купца. Красота молодой вдовы поразила Айвазовского. В этот же год им был написан портрет Анны Бурназян (Саркисовой). На портрете изображена молодая, красивая, статная женщина с большими карими глазами, голова и торс которой покрыты воздушной вуалью. Спустя год они поженились. Она была моложе мужа более чем на 30 лет. Несмотря на то, что Анна не любила посещать художественные выставки и читать книги, она обладала природным тактом и чуткостью. Женщина с большим душевным теплом заботилась о своем муже, создавая вокруг него уютную домашнюю обстановку. Интересен отзыв об Айвазовском А. П. Чехова в письме к сестре от 22 июля 1888 года: «Вчера я ездил в Шах-Мамай, в имение Айвазовского, что за 25 верст от Феодосии. Имение роскошное, несколько сказочное; такие имения, вероятно, можно видеть в Персии. Сам Айвазовский, бодрый старик лет 75… натура сложная и достойная внимания. В себе в одном он совмещает и генерала, и архиерея, и художника, и армянина, и наивного деда, и Отелло. Женат на молодой и очень красивой женщине, которую держит в ежах. Знаком с султанами, шейхами и эмирами. Писал вместе с Глинкой „Руслан и Людмилу“. Был приятелем Пушкина». Яркое впечатление оставил в своих воспоминаниях о двух встречах с Иваном Константиновичем Айвазовским Ерванд Шахазиз (1856–1951 гг.), бывший ректором армянского епархиального училища в Нор-Нахичеване.

Первая встреча состоялась в 90-е годы XIX века в Феодосии, где он провел 10 дней, ежедневно встречаясь с маринистом. Иван Константинович был хлебосольным хозяином, встречая гостя, угощал утренним кофе. Вот что пишет Шахазиз об одном из таких утренних кофепитий: «Вошла госпожа, с ног до головы одетая в белое, нежная, блестящая, сверкающая. Айвазовский обратился к ней: „Голубушка! Привел гостей — угощай их. Налей по чашке кофе, со свежими сухарями, приготовленными с твоей особой любовью“. Госпожа, которая обычно мало разговаривала, больше слушала, сегодня была оживлена, много говорила, и это обстоятельство еще больше оттеняло ее красоту». Вторая встреча с Иваном Константиновичем состоялась в 1895 году в городе Нор-Нахичеване, когда он вместе с женой прибыл для встречи с католикосом Мкртычем Хримяном. Именно в эту встречу Иван Константинович подарил епархиальному училищу картину «Корабль в море, попавший в бурю».

26 сентября 1887 года художественная общественность России торжественно отмечала 50-летие творческой деятельности знаменитого художника-мариниста.

Иван Константинович и его жена поселились в гостинице «Ростов». Он очень постарел, но не лишился своей живости. Ходил уверенно, по своей привычке много говорил, смеялся. Госпожа не потеряла своей красоты, но несколько располнела. В числе 500 приветственных телеграмм было письмо конференц-секретаря Академии художеств, в котором преданная поклонница таланта мариниста — жительница Ростова-на-Дону А. Лебедева просила: «Крайне интересуюсь, чтобы прилагаемые от моего имени письма и подарок в особой посылке были вручены глубокоуважаемому юбиляру — Ивану Константиновичу Айвазовскому в день самого праздника».

В лице Айвазовского мы имеем дарование, быть может, случайно проявившееся в живописи; при других обстоятельствах оно могло бы обнаружиться и в музыке или в какой-либо другой отрасли искусства.

Иван Константинович Айвазовский тяжело пережил резню армян 1895–1896 годов, организованную турецким султаном Абдул Гамидом. Айвазовский выразил гневный протест против варварства турок. В знак этого он бросил в море все свои турецкие ордена и заявил турецкому консулу: «Ордена, данные мне твоим кровавым хозяином, бросил в море. Вот ленты, пошли ему. Если хочет, пусть и он мои картины выбросит в море. Мне не жаль».

Спустя несколько дней для оказания помощи бедным армянам он выслал на адрес русского консула в Константинополе еще 3000 франков.

В помощь армянам, спасшимся от резни, И. К. Айвазовский организовал в Одессе выставку своих работ, на которой было выручено 2000 рублей. Эти средства он разделил пополам между терпящими притеснение от турецких властей армянами и греками.

Им была написана картина «Резня армян в Трапезунде в 1896 году».

Иван Константинович Айвазовский был первым, кто высоко поднял репутацию армянского художника в истории новейшего времени, был знаменитым маринистом, ярким, многокрасочным выразителем водной стихии, изысканным поэтом моря. Его выдающееся творческое наследие по достоинству вошло в золотой фонд мировой культуры, а сама жизнь и многогранная общественная деятельность явились замечательным воплощением вековой органической связи армянской и русской культурных традиций.

Родину свою, город Феодосию, художник прославил во множестве своих вдохновенных полотен, очаровательных по краскам и общему колориту. Айвазовский за свою жизнь написал пейзажи всех морей Европы, но с наибольшей нежностью, с преданной любовью и восхищением красотами воды художник творил картины, изобразившие Черного моря воды.

И. К. Айвазовский, незадолго до кончины составил завещание, согласно которому 50 тысяч рублей было передано Феодосийской армянской церкви Сурб Саркис. Столько же школе при ней.

19 апреля 1900 года Иван Константинович Айвазовский на 83-м году жизни скончался во время работы над картиной «Взрыв турецкого корабля», сохранив, как пишут современники, «до конца своих дней бодрость, свежесть художественного вдохновения».

Последней волей художника было похоронить его в ограде армянской церкви Святого Саркиса (Святого Сергия) в Феодосии. На мраморном надгробии в форме саркофага на грабаре написаны слова древнего армянского историка V века Мовсеса Хоренаци: «Рожденный смертным, оставил о себе бессмертную память».

Основные вехи жизни А. П. Халибяна — городского головы города Нор-Нахичевана с 1830 по 1857 годы

1790 Родился Халибян (Халибов) Арутюн Погосович (Артемий Павлович).

1824 А. П. Халибян получил должность столоначальника в магистрате.

1830 А. П. Халибян был впервые избран городским головой города Нор-Нахичеван.

1831 В частных домах, училищах, были впервые поставлены пьесы на армянском языке приезжей труппой из Константинополя под руководством Фасулуджана и при участии Петроса Адомяна.

1830 Основано общество торговцев.

1830 Начло бурного развития овцеводства в донских степях.

1831 Открыта духовная семинария.

1832 Построен и стал выдавать продукцию второй кирпичный завод.

1833 Открыты четыре городских и две частные школы.

1834 Издан приказ магистрата: «Все средства на капитальное строительство города должны идти в распоряжение городского головы».

1835 Прекращение работы Духовного суда.

1836 Издан Указ о том, что прибывшие в город ремесленники на работу.

1836 Был создан генеральный план города Нор-Нахичевана.

1837 Открыта частная школа.

1837 Открыта городская школа.

1838 Город Нор-Нахичеван переименован в Нахичеван-на-Дону.

1838 В связи с переименованием города у его Западной границы были поставлены два симметричных столба.

1837 Построена и запущена в работу первая шерстемойка.

1840 Стала работать первая табачная фабрика.

1840 Стали работать пять кирпичных заводов.

1840 В городе работают 5 кожевенных и 5 шерстемоечных заводов.

1840 В городе активно работают 40 цеховых организаций.

1841 Принят закон, по которому были обязаны платить пошлину в казну города за каждого забитое животное.

1842 Начато мощение улиц.

1847 Награждение Нахичевана-на-Дону за оказанную государству помощь орденом и медалью императором Александром I.

1848 В городе создана постоянная сеть наружного освещения улиц. Фонари установлены по 45-ю линию.

1849 Открыта первая хлопчатобумажная и макаронная фабрики.

1850 Построена фабрика по изготовлению кафеля.

1851 Начато мощение улиц камнем и кирпичным покрытием тротуаров.

1852 Стал окончательно достраиваться городской водопровод.

1850 Застройка города жилыми зданиями стала вестись строго по утвержденным проектам.

1850 Открыта духовная школа.

1850 В городе появилась первая женщина врач-акушерка.

1851 Школа, основанная в 1811 году и носящая имя святых армянских просветителей Саака и Месропа, преобразована в училище. Инспектором ее был назначен А. П. Халибян.

1852 Магистрат принял решение о том, что купцы, вступающие в гильдию, обязаны платить с четверти объявленного капитала.

1853 Открыта вторая и третья табачные фабрики.

1854 Открыт шестой кирпичный завод.

1855 Открыта третья и четвертая табачные фабрики.

1856 На средства А. П. Халибяна (50 тысяч рублей), было построено училище в Феодосии, названное его именем.

1857 Открыта пятая табачная фабрика.

1858 В городе работают 6 кирпичных, 5 водочных и 4 шелкотканных заводов.

1859 Император Александр II с семьей посетил Халибовское училище в Феодосии и поблагодарил лично И. К. Айвазовского и А. П. Халибяна за «благородное дело».

1871 Артемий Павлович Халибян скончался.

Список учащихся в халибовском армянском училище (Феодосия) из города Нор-Нахичеван с 1858 по 1871 гг.

1. Ачкирманцян Микаэл.

2. Алачалян Галуст.

3. Алачалян Хугач.

4. Алачалян Маркос.

5. Алачалян Минас.

6. Галпакчян Сукиас.

7. Гандзапетян Мартирос.

8. Ганзапетян Никокайос.

9. Тохеан Ованес.

10. Туфликян Галуст.

11. Иванов Алекесандр.

12. Хатранян Погос.

13. Хаджаян Габриэл.

14. Ходжаян Александр.

15. Хрчеян Хачатур.

16. Кохпетлян Меркян.

17. Макомачян Саркис.

18. Мясникян Мкртыч.

19. Арутюнян Серовбе.

20. Воскерчян Саркис.

21. Чалхушян Хачатур.

22. Чолахян Петрос.

23. Чорчопян Акоп.

24. Чорчопян Мартирос.

25. Баздикян Христофор.

26. Бардахчян Григор.

27. Бардахчян Степанос.

28. Пештаян Петрос.

29. Пичоян Мартирос.

30. Сатунян Ованес.

31. Согимян Петрос.

32. Согимян Газарос.

33. Согимян Ованес.

34. Сарсян Маркар.

35. Степаносян Керовбе.

36. Степаносян Хачатур.

37. Пахалян Минае.

38. Пешекерян Манук.

39. Кацахян Минае.

40. Табахян Серовбе.

Их 150 учащихся 40 человек (38 процентов) были юноши из Нор-Нахичевана. Среди них С. Арутюнян, впоследствии закончивший Московский университет (с 1881 по 1911 годы он был редактором газеты «Приазовский край»), а X. Чал-хушьян стал председателем попечительского совета ремесленного училища.

Литература

1. Кара-Мурза. Армянский сборник, Армяне в искусстве. — Москва: Книжное изд-во «Звезда» Н. Н. Орфенова.

2. Шахазиз Ер. Новый Нахичеван и Нахичеванцы. — Ростов-на-Дону: Ф-ка цветной печати, 1903.

3. Багданян А. М. Из прошлого. О переселении армян из Крыма на Дон. Краткий исторический очерк. Ростов-на-Дону. Кн. Издательство, 1948.

4. Бархударян В. Б. История Ново-Нахичеванской колонии 1779–1861 гг. на армянском языке. — Ереван, 1967.

5. Айвазовский И. К. Документы и материалы. — Ереван 1967.

6. Сарьян М. С. Из моей жизни — М., Искусство, 1973.

7. Тер-Габриэл Патканян. История Нор-Нахичевана, 1917 г. Нор-Нахичеван, типография С. А. Авакова.

8. Халпахчьян О. Х. Архитектура Нахичевани-на-Дону. — Ереван: Айастан,1988.

9. Бархударян. В. Б. История Армянской колонии Новая Нахичевань. — Ереван: Айастан, 1996.

10. Багдыков М. Г. Нахичеванские находки: Ростов-на-Дону. Издательство Ростовского университета, 1999.

11. Вартанян В. Г., Казаров С. С. Армянская апостольская церковь на Дону. — Ростов-на-Дону, 2001.

12. Волошинова Л. Ф. Бульварная площадь. Ростов-на-Дону. Донской издательский дом, 2001.

13. Георгий Багдыков. Из истории донских армян, г. Ростов-на-Дону. 2006.

14. Багдыков М, Багдыков Г. Из истории нахичеванской донской медицины, 2007.

15. Барашьян Ер. Феномен братьев Айвазовских. Журнал «Голубь Масиса». 2007, выпуск 3, стр. 12–19.

16. Барашьян Ер. Маринист Ованес Айвазян. Журнал «Голубь Масиса». 2007, выпуск 3, стр.27–33.

17. Барашьян Ер. Комментарии к воспоминаниям Ерванда Шахазиза об Иване Константиновиче Айвазовском. Журнал «Голубь Масиса». 2007, выпуск 3, стр 34–35.

18. Казаров С. Дворянское купечество Нахичевана. Третьи лазаревские чтения по истории армян России. — Москва, Макс Пресс. — 2009. с. 118.

19. Багдыков Г. М. Город, которого нет. г. Ростов-на-Дону. 2009.

20. Зурабов Б. Айвазовский и Армения. Третьи лазаревские чтения по истории армян России. Москва, — 2009. с. 85–99.

21. Рязанов В. В. От первого приюта до настоящих дней. — 2009 год.

22. Известия Ростовского областного музея краеведения. — Ростов-на-Дону, 2010.

Оглавление

Глава 1. К истории написания одного портрета

Глава 2. Карьерист поневоле

Глава 3. Город в степи

Глава 4. Завещание индийского купца

Глава 5. Предприимчивость как жизненная необходимость

Глава 6. В заботах о духовном

Глава 7. Крепость Димитрия Ростовского и крепкий город Нор-Нахичеван

Глава 8. Архитектурные особенности города

Глава 9. Горожанин, ставший городским головой

Глава 10. Непопулярные шаги

Глава 11. К вопросу о бюджете города

Глава 12. Не базар, но рынок

Глава 13. Новые порядки — старый голова

Глава 14. Нахичеванское купечество: не на словах, но в деле

Глава 15. Прекрасные женщины Нахичевани

Глава 16. Культура — высокая и бытовая

Глава 17. Город прирастает селом

Глава 18. Городские ремесленники

Глава 19. Взятки, да не гладки

Глава 20. Не духом единым

Глава 21. «Беспокойный» человек

Глава 22. Антихалибовские настроения

Глава 23. Криминальная история

Глава 24. Патриоты России

Глава 25. Нахичеванские врачи

Глава 26. Светлая сторона «медали»

Глава 27. Судьба Армянского Судебника

Глава 28. Смерть «старика Халибова»

Глава 29. «Пикантная» история

И. К. Айвазовский (1817–1900 гг.)

Основные вехи жизни А. П. Халибяна — городского головы города Нор-Нахичевана с 1830 по 1857 годы

Список учащихся в халибовском армянском училище (Феодосия) из города Нор-Нахичеван с 1858 по 1871 гг.

Литература Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg