«Красная книга вещей»

Ким Александрович Буровик КРАСНАЯ КНИГА ВЕЩЕЙ

Галине Ивановне Буровик посвящается

ОТ АВТОРА

Эта книга — словарь забытых вещей, известных нашему современнику лишь по литературе. В самом деле, на ком можно увидеть сегодня сюртук или визитку, роброн или кринолин?

Тему издания можно определить как историческое товароведение.

Вместе с тем в книгу попали и те предметы, которые приняты в нашем обиходе, но о происхождении которых многие практически ничего не знают.

Что же заставило нас обратиться к сундукам и гардеробам предков? Ответ очень прост: настоящее и будущее строятся на фундаменте прошлого. Человеку не дано вырваться из объятий прошлого — как в сфере духовной, так и материальной.

Цивилизованные общества всегда отличали активный интерес к истории материальной культуры, пристальное внимание к предметному миру и технологическим достижениям прошлого, бережное отношение к традициям ремесла. Они создавали настоящее и проникали в будущее, наследуя культуру минувших эпох. Общеизвестно: Иваны, не помнящие родства, не способны построить общество благоденствия.

Ненавязчивый разговор о происхождении вещей нужно начинать со школы. Однако сегодняшние учебные программы оставляют эту задачу в стороне, а история предстает исключительно в виде цепи дел правителей, полководцев, вождей, партий и народов.

Трудно не согласиться с автором «Истории труда и культуры» П. Кирхманом, который еще полтора века назад возражал против преподавания истории «разнузданного честолюбия и кровавых деяний, имеющих слабое и посредственное влияние на обстановку нашей жизни…

Если история государств и народов может возбудить… стремление сделаться великим полководцем или государственным деятелем, то история культуры и труда… стремление стать двигателем на поприще мирной культуры, и если в первой истории мирно трудящийся является страдательным членом великого народного общества, то вторая дает ему высокое значение двигателя человеческого общества».

Сегодня негде, как правило, почерпнуть систематические знания по истории материальной культуры.

Мы не знаем своих корней. Редко кто припомнит семейную родословную дальше, чем на два-три поколения назад. А уж традиции ремесел и промыслов, купеческие и промышленные династии почти полностью забыты.

Профессиональная и культурная узость стали бедой общества. Последствия очевидны: низкий уровень производства, упадок технологий, резкое снижение качества промышленной продукции.

Предлагаемая читателю «Красная книга вещей» посвящена истории материальной культуры, а конкретнее — происхождению предметов обихода — одежды, головных уборов, обуви, галантереи, мебели, бытовой и церковной утвари.

С помощью забытых вещей из «Красной книги» мы попытались восстановить связь времен, без которой нет ни цивилизованного человека, ни самой цивилизации.

Предлагаемая книга-словарь состоит из глав, каждая из которых дает культурно-исторические сведения о предметах более или менее однородных по назначению и использованию.

Словарные статьи начинаются с этимологических сведений которые помогают выяснить происхождение и предметов, и слов, их обозначающих.

Словарные статьи, а их в данном выпуске 385, расположены в алфавитном порядке.

Книга будет интересна и полезна широкому кругу читателей. Среди них наверняка окажутся учащиеся и преподаватели учебных заведений, особенно педагогических и творческих, историки культуры, деятели театра и кино, изобразительного искусства, коллекционеры, специалисты по антиквариату, а также товароведы, технологи и просто любознательные читатели.

Главное же, чему служит книга — это не дать людям забыть об утратах, которые приносят войны, революции, оголтелые реформы, непостоянство моды и банальное равнодушие…

СМЕСЬ РУССКОГО И БАСУРМАНСКОГО

Эта глава посвящена одежде. Название ее заимствовано из статьи В. Г. Белинского «Петербург и Москва», опубликованной в «Отечественных записках» полтора века назад.

Со свойственным ему темпераментом Белинский выразил свое отношение к русскому мещанству, «которое создало себе какой-то особенный костюм из национального русского и из басурманского немецкого, где неизбежно красуются зеленые перчатки, пуховая шляпа или картуз такого устройства, в котором равно изуродованы и опошлены и русский, и иностранный типы головной мужской одежды…»

Нельзя не отдать должного таланту, наблюдательности, знанию и артистическому видению жизни, какие проявил в данном случае, как и во многих иных работах, великий критик.

Тем не менее отважимся на комментарий. Костюм любого народа формируется в результате синтеза национальных черт и неизбежных заимствований. Но заимствования эти трансформировались в национальном духе и зависели от уровня культурных традиций и господствовавших вкусов.

На многочисленных примерах можно видеть, как басурманский костюм приобретал русские особенности, а русский — обасурманивался.

АЗЯМ (от араб. аджам — иноземщина, персы) — длиннополый кафтан, который крестьяне на Руси носили еще в XIX веке. Шили его из домотканого грубого сукна. Одежда эта, как и ее название, пришла с Востока.

АЛЬБЕРТ — стоячий крахмальный воротник с отогнутыми углами. Пристегивался к фрачной рубахе. Назван по имени принца Альберта, сына английской королевы Виктории (1819–1901), впоследствии короля Великобритании Эдуарда VII (1901–1910), числившегося среди законодателей мужской моды последней четверти XIX века.

АЛЬМАВИВА (по имени персонажа комедии Бомарше «Женитьба Фигаро») — просторный плащ-накидка без рукавов.

В российский обиход вошел в конце XVIII века и продержался до середины XIX века. Кроили, как правило, из одного куска ткани.

Название плаща — дань моде того времени называть предметы одежды именами знаменитых людей, популярных литературных персонажей.

М. И. Пыляев (1842–1890), бытописатель Петербурга и Москвы, рассказал о молодых людях, которые имели обыкновение прогуливаться по Невскому проспекту в качестве живых манекенов (описание относится к первой четверти XIX века). Один из них заказал у известного в столице портного величественную альмавиву на малиновом бархатном подбое специально для таких прогулок, другой «напялил щегольской светло-гороховый каррик» (см.).

Не раз надевал альмавиву и Пушкин. Он носил ее, закинув одну полу на плечо.

АМАЗОНКА (от греч. амазонес, в котором а — без, мазоне — грудь, сосок. По легенде амазонки, представительницы мифического племени Скифии, выжигали себе правую грудь, чтобы удобнее было стрелять из лука) — длинное дамское платье для верховой езды. Вошло в моду в первой четверти XIX века, сначала во Франции.

АНОРАК (эскимосское слово) — ветронепроницаемая плотная куртка с капюшоном, предназначенная для ходьбы на лыжах. И куртка, и ее название заимствованы у эскимосов Гренландии; они надевали анорак поверх одежды, когда выходили на каяках (лодках) на промысел.

АПАШ (от франц. apache — хулиган, бандит, произошедшего от названия индейского племени апачи) — мужская рубаха (см.) с открытым широким воротом и отложным воротником. Ее носили без галстука (см.). Апаш был вызовом обществу, благополучным буржуа. Рубахи с такими воротниками носили до начала тридцатых годов XX столетия.

Столь же популярен в те годы был и танец апаш.

АРМЯК (в переводе с татарского одежда из верблюжьей шерсти) — кафтан (см.) из толстого сукна, по крою напоминавший халат. Надевали армяк в дорогу и для тепла. Подпоясанный кушаком (см.), широкий, длинный до пят, он совсем не годился для работы. Из всей верхней одежды армяк (а также чапан, халат, азям — тоже из семейства армяков) был самой верхней одеждой: его натягивали поверх кафтана, полушубка или поддевки (см.).

АРХАЛУК (от тюрк, аркалык — чересседельник, арка — спина) — мужской домашний кафтан без пуговиц, с рукавами без плечевых швов, известный в России с начала XIX века. Шили из сложенного вдвое куска ткани. Для архалука выбирали плотную шелковую или хлопчатобумажную полосатую ткань, что было данью увлечению Востоком.

В архалук был одет гоголевский Ноздрев. В красном архалуке в зеленую клеточку художник К. Мазер изобразил А. С. Пушкина (1839). В архалуке написал себя О. А. Кипренский (1828).

БАРМЫ (диадима) — драгоценное широкое оплечье, которое до реформ Петра I возлагали на себя русские великие князья и цари при венчании на царство и по таким торжественным поводам, как великие богослужения, приемы важных послов и т. п. Часть царского облачения (см.) — орната (см.).

Бармы украшали жемчугом, золотом, драгоценными камнями, дробницами (мелкими металлическими пластинками или бляшками — круглыми, выпуклыми, плоскими, в виде блесток и т. п.), резными и вышитыми иконами, финифтью.

К светским выходам надевали бармы, в украшении которых преобладали золото, жемчуг, драгоценные камни. По случаю религиозных праздников и богослужений на царские плечи возлагались бармы с изображениями Христа, святых. Такие бармы называли святыми.

Великий князь Иван I Данилович Калита в 1328 году завещал сыну своему Ивану «коць (накидку, длинный плащ. — К. Б.) великий зъ бармами», а другому сыну — Андрею — «скарлатное портище (одежду. — К. Б.) сажено зъ бармами».

БАСКИНА, БАСКИНЬЯ (слово испанского происхождения) — очень широкая юбка с пышными складками и оборкой по низу. Из дамского гардероба XIX века.

БЕКЕША [венгерское слово, по имени Бекеша, предводителя пехоты у польского короля Стефана Батория (1533–1586)] — теплый кафтан на меху, с отрезной талией и в сборку, похож на сюртук. Застежка, как у поддевки (см.), сбоку, на крючках. Подбивали бекешу овчиной или мехом кенгуру; из того же меха или из каракуля делали воротник, как правило стоячий.

Крыли бекешу серым или коричневым сукном, габардином. Бекеши времен Первой мировой войны 1914–1918 годов шили из сукна цвета хаки. Поперек груди нашивали карман с клапаном.

В гражданскую войну (1918–1920) бекеша стала униформой высшего комсостава Красной армии.

БЕШМЕТ (от тат. башмет — одежда на вате) — стеганое полукафтанье или поддевка под тулуп, кафтан. В России известен с XVI века.

БИКИНИ (по атоллу Бикини, где США в 1946 г. впервые испытали атомную бомбу) — очень открытый купальник, представляющий собой лифчик без бретелек и треугольные трусики. Считают оригинальным созданием парижского модного салона «House of Heim» (1947–1948), хотя в аналогичных лифчиках и трусиках изображены женщины на древнеримской мозаике 406 года, найденной в Центральной Италии.

БЛИО (франц. bliaud) — распространенная в средние века рубахоподобная верхняя одежда для мужчин и женщин. В Западной Европе блио стали носить с X века.

БЛУЗА (франц. blouse) — просторная рубаха, которую носят без пояса и мужчины, и женщины. Это преображенное с течением времени средневековое блио (см.).

Особенной популярностью пользовалась блуза у рабочих и сельских жителей. Издавна блуза — часть военной униформы. Блузниками называли участников революционных движений. М. Фасмер в «Этимологическом словаре русского языка» (1950–1958) указывает на происхождение слова «блуза» от названия египетского города Pelusium, в котором крестоносцы красили свои блио в синий цвет. В России блуза вошла в обиход в первой трети XIX века.

БОЛЕРО (испанское слово) — короткая безрукавка по типу тореадорской. В другом значении — испанского типа фетровая шляпа с круглой тульей, которую носят и мужчины, и женщины.

БОСТРОГ (от гол. borstrok) — короткая мужская жилетка, род фуфайки, поддевки, а также женская телогрея на крючках и на помочах, стеганая и в сборах. Носили в XVIII–XIX веках.

БРИДЖИ (англ. breeches) — брюки (см.) для верховой езды, узкие в коленях, заправляемые в сапоги. В русском обиходе с начала XIX века.

БРЮКИ (гол. broek) — «верхняя мужская одежда нижней половины тела, штаны» (Толковый словарь русского языка / Под ред. Д. Н. Ушакова. Т. 1. М., 1935).

История брюк начинается с истории штанов (см.).

По одной из версий штаны европейцам достались от скифов, на лошадях кочевавших а причерноморских степях за 500 лет до н. э. Без кожаных штанов их жизнь представить весьма затруднительно. Возможно, одними из первых преемников этой одежды стали германцы и галлы, которые тоже были наездниками.

В книге «Создано человечеством» (М.: Политиздат, 1984) Ю. В. Бромлей и Р. Г. Подольный рассказали о раскопках под Владимиром, во время которых были найдены останки людей в меховых штанах. Установлено, что жили они 20 тысяч лет назад, т. е. задолго до одомашнивания лошади. Это существенно корректирует устоявшиеся представления о происхождении брюк.

В Древнем Риме «варварская» одежда оказалась под запретом. Ослушавшимся грозили строгое наказание и конфискация имущества. Запрет не касался воинов: суровая жизнь в походах и сражениях, частые передвижения на лошадях не оставляли другого выхода. А полководцы на свой триумф надевали пурпурные штаны.

В латинском языке отношение к штанам выражено словом bracatus, которое имеет следующие значения: 1) одетый в шаровары; 2) иноземный, чужой; 3) изнеженный. Варваров римляне называли gentium bracatorium — племенем в штанах.

Матросские штаны из парусины, которые можно назвать брюками, впервые были завезены в Россию Петром I в конце XVII века. Спустя сто пятьдесят лет — с середины XIX века — брюки стали одеждой горожан. Рабочий люд, купцы, деревенская молодежь предпочитали носить их заправленными в сапоги и только к концу XIX века — навыпуск. Мода на дамские брюки пришла в шестидесятые годы XX столетия.

В Западной Европе вплоть до Великой французской революции длинные штаны носили только бедняки и моряки. В таких штанах щеголяли французские революционеры конца XVIII века — санкюлоты.

Но, пожалуй, самым близким прототипом современных брюк следует считать штаны из детского матросского костюма восьмидесятых годов XVIII века.

Отвороты на брюках — новшество конца XIX века, обязанное как будто бы прихоти принца Уэлльского, большого модника.

Однажды его застал на улице дождь, и, чтобы не забрызгать брюки, он подвернул их.

Складки на брюках появились в начале XX века.

В России в селах, живших ремеслом, к концу XIX века по праздникам стали носить городские брюки. Их шили недлинными — до щиколотки.

Но в Поволжье, например, деревенские подростки до четырнадцати-пятнадцати лет ходили без штанов, в одной рубахе. Право на штаны у них появлялось только года за два перед женитьбой.

БРЮКИ ДАМСКИЕ — мужская брючная монополия давно подрывалась женщинами. Историки утверждают, что первой женщиной в Европе, осмелившейся надеть мужские штаны, была народная героиня Франции Жанна д'Арк (XV век). Отправляя Орлеанскую деву на костер, церковники припомнили ей и эту дерзость.

Известен и такой факт: французская королева Мария-Антуанетта закончила свою жизнь на эшафоте во время Великой французской революции. А могла бы и не дожить до эшафота — задолго до революции она как-то появилась на людях в брюках, за что едва не была растерзана возмущенной толпой.

Жорж Санд (1804–1876) к своей литературной славе добавила известность неукротимой воительницы брючной моды.

Удобным поводом покуситься на мужскую одежду был спорт. И после того, как велосипед стал массовым средством передвижения, были изобретены женские спортивные шаровары. В брюках женщины стали ходить на лыжах, путешествовать, подниматься в горы.

Дальнейшую судьбу дамских брюк связывают с появившимся в начале XX века аргентинским танго, наводившим ужас на обывателя.

В 1911 году парижские дома моделей попробовали предложить женщинам широкие и длинные юбки-брюки. Эта попытка чуть не привела к общественным беспорядкам. Но последующие двадцать лет не прошли даром: дамы в брюках прорвались на пляжи, курорты, а дома стали носить «ленивую пижаму» с брюками.

Вскоре на экранах мира знаменитая кинозвезда Марлен Дитрих появилась в брюках, и это не могло не вызвать подражания.

С сороковых годов XX столетия в Лос-Анджелесе открывается эра дамских голубых джинсов (см.), в то время как для мужчин она наступила за 100 лет до этого.

Но до окончательного утверждения брюк в женском гардеробе оставалось еще не меньше трех десятилетий. Фильмы, газеты, журналы, эстрадные шоу на Западе вели неустанную обработку потребителя, психологически подготавливая к восприятию женщины в джинсах.

И когда на рубеже семидесятых годов в европейских странах рядом с мужчиной возник образ спутницы в джинсах, это уже не грозило общественным взрывом и не сопровождалось скандалом.

Близился триумф брючной моды. Но еще в шестидесятых годах студентке Кембриджского университета нельзя было появиться на занятиях в брюках.

Немалое влияние на внешний облик женщин оказали годы войны. Женщины заменяли мужчин у станка, в канцелярии, в поле, лазарете и даже на поле боя. Неудивительно, что брюки для них стали практической необходимостью.

БУГАЙ (тюркское слово) — верхняя одежда на меху, которую русские начали носить с XIV века. В отличие от шугая (см.) бугай не имел рукавов. В древности был великокняжеской одеждой.

БУРКА (от слова «бурый», обозначавшего цвет натуральной шерсти) — род плаща или накидки у кавказцев и у казаков. Изготавливается из черного или коричневого войлока (нз овечьей и козьей шерсти). Снаружи к бурке «приваливается» мохнатое козье руно.

В старину для наездников обычно делали длинные бурки, для пастухов — короткие.

БУРНУС (арабское слово) — первоначально просторный плащ бедуинов, обычно из белого сукна с капюшоном, отделанный тесьмой. В российской дамской моде с тридцатых годов XIX века. В восьмидесятые годы XIX века светские дамы переоделись в черные бурнусы. Не случайно Пульхерия Андреевна из пьесы А. Н. Островского «Старый друг лучше новых двух» вопрошает: «Ведь уж все нынче носят бурнусы, уж все; кто же нынче не носит бурнусов?»

БЮСТГАЛЬТЕР (от нем. Büstenhalter — держатель груди) — приспособление для поддержания женской груди. Англоязычные народы называют его французским словом brassiere (брассье), а сами французы — soutien gorge (сутьен — подпорка, горж — грудь).

Трудно переоценить значение бюстгальтера, который освободил женщин от корсета (см.), веками наносившего их здоровью непоправимый вред.

Изобретали бюстгальтер не раз. В 1903 году в Парижской медицинской академии был опробован первый в мире бюстгальтер (тогда, правда, так не называвшийся). Автором его была врач Гош-Саро, ратовавшая за гигиеническую одежду.

Незадолго до этого она разработала гигиенический корсет, освободивший грудь и живот женщины и опиравшийся лишь на бедра.

Следующий ее шаг был решительнее: Гош-Саро разрезала корсет пополам, верхняя его половина стала лифчиком, нижняя — поясом.

Первый бюстгальтер состоял из эластичных полос шириной 3–10 см, число которых можно было менять в зависимости от объема груди.

На первых порах лифчик завоевывал позиции довольно робко. О новации Гош-Саро основательно забыли, и изобретение лифчика заново десять лет спустя в Америке было воспринято как открытие. На этот раз автором изделия стала Мэри Фелпс Джекоб, которую в США больше знали как «блистательную Кроссби».

Знаменательно, что Мэри — прямой потомок Роберта Фултона, построившего первый в мире колесный пароход. «Моя страсть к изобретательству пришла из его чресел», — обронила она как-то.

Первые лифчики Мэри смастерила с помощью служанки из носовых платков и запатентовала свое изделие в 1915 году, дав ему название «бесспинный лифчик» (backless brassiere).

Поначалу лифчики особого успеха не имели. Тогда супруг изобретательницы предложил новинку фирме по изготовлению корсетов, в которой служил.

Заплатив 15 тысяч долларов за патент, владелец фирмы обеспечил себе процветание на десятилетия вперед.

ВЕЛЛИНГТОНЫ [по имени герцога Веллингтона (1762–1852), английского фельдмаршала, командовавшего союзными войсками при Ватерлоо] — панталоны (см.), которые с двадцатых годов XIX века стали надевать поверх сапог, как носил их Веллингтон.

Костюмная новация фельдмаршала была достаточно смелой, так как длинные штаны в те времена были чуть ли не социальным атрибутом якобинцев, моряков и простолюдинов. В России Веллингтоном также называли шляпу-двууголку (см.), которой отдавал предпочтение Веллингтон.

ВЕНГЕРКА — форменный кафтан или куртка венгерского происхождения. На Руси — с XVI века. Называли также вице-доломаном.

Характерные детали: отделка на груди разноцветным шнуром, позументы, костыльки вместо пуговиц, ткань преимущественно синего цвета.

В самом начале XIX века куртка-венгерка стала частью русской военной униформы. С 1855 года венгерка оставалась только в гвардии.

Была весьма популярна среди деревенских помещиков: сказалось традиционное почтение к военному сословию, в значительной своей части представленному дворянством.

«В Москве есть еще один класс, который не военный и не статский, который ходит в усах, в шпорах, в военной фуражке и в венгерке…» — с иронией писал В. А. Соллогуб (Большой свет, 1840. Ч. III).

В семидесятые годы XIX века в моде был дамский костюм «денис», воспроизводивший гусарскую венгерку времен Отечественной войны 1812 года и названный именем Дениса Давыдова, героя этой войны.

ВЕРТЮГАДЕН (франц. vertugadin), или вертюгали (франц. vertugalе), — очень широкая юбка (см.), которая держалась на конском волосе или на обручах из прутьев.

Появилась сначала в Испании в XVI веке. Название получила по испанскому слову verdugado — прут.

Обтянутая парчой, украшенная драгоценностями, такая юбка была очень дорогой и представляла собой целое сооружение: установив на полу, в нее вначале просто входили, а уж потом пристегивали к корсету.

Французы, тоже одевшие своих дам в такие юбки, называли их vertugadin, что по созвучию толковалось как «охраняющая добродетель». При этом французские и итальянские vertugadin стали несколько легче и приобрели округлые формы. Эффект необъятности юбки создавался набедренным ватным кренделем.

Испанской юбкой обзавелась английская королева Елизавета I Тюдор (1533–1603), много времени уделявшая своему гардеробу. Никто, кроме нее, не смел надеть такую юбку.

ВИЗИТКА — недлинный однобортный сюртук (см.) с расходящимися спереди полами, закругленными фалдами. Со второй половины XIX века была частью выходного костюма. Отличалась от обычного сюртука лацканами, более открытой грудью. В. И. Даль определил визитку как род полуфрака, кафтанчика особого покроя, придуманного «щеголями для утренних разъездов». Застегивалась на одну-две, реже — на три пуговицы (обычно басонные — обтянутые плетеной тесьмой). Верхний карман застегивался на одну-две пуговицы. Лацканы визитки, как правило, шелком не отделывались.

Шили визитки из крепа или кастора (тончайшего сукна). В начале XX века для пожилых стали шить визитки с бортами и обшлагами, обшитыми шелковой тесемкой. Тогда же появились и черные бархатные визитки.

По всей вероятности, визитка заимствована у англичан, где ее называют cut-away от cut — стричь и away — прочь, в значении «пиджак с обрезанными полами».

Жилеты (см.) к визиткам подбирали однобортные и двубортные, черные, белые и цветные; ботинки или полуботинки подходили лишь черные лакированные. Иногда верх ботинок был замшевый, в тон жилетке — серый или бежевый. Случалось, их прикрывали фетровыми гамашами.

Носили визитки служащие контор, банков, работники магазинов. Их надевали профессора, адвокаты, врачи. Для конных прогулок к визиткам полагались серые, в мелкую клетку, бриджи (см.).

ВИЦМУНДИР (от лат vice — вместо, наподобие + мундир) — фрак (см.), повседневная форма чиновников. Для всех чинов ввел в 1834 году Николай I. Отдавая предпочтение единообразию перед разнообразием. Николай одел чиновников во фраки из темно-зеленого и темно-синего сукна с гербовыми пуговицами.

В конце XIX века вицмундир имел статус полупарадной одежды чиновников; петлицы и эмблемы ему не полагались. В фалде слева была прорезь для шпаги.

ВОЛОТА — так называлась в Древней Руси верхняя мужская одежда. «А мужи бы к святому причастию во волтах не приходили, но снимая волоты, а на ком пригодится опашень или шуба, и они бы припоясывали» (из грамоты митрополита Кнприана, относящейся к 1395 году).

ГАВРИЛКА — так в конце XIX – начале XX веков называли в России пристегивающуюся манишку. Господа носили ее с обыденным костюмом, а рабочие — с выходным.

ГАЛИФЕ [собственно русское слово, хотя воспроизводит фамилию французского генерала маркиза G. de Galliffet (1830–1909)] — широкие в бедрах и узкие в коленях штаны (см.), удобные для верховой езды. Введены генералом Галифе, известным расправой с коммунарами в 1871 году и с арабами в Алжире в 1872-м. В 1899–1900 годах был военным министром Франции.

В гражданскую войну (1918–1920) отважных красных конников награждали красными галифе.

ГАРИБАЛЬДИЙКА [по имени героя освободительного движения Италии Джузеппе Гарибальди (1807–1882)] — красная блуза (см.), ставшая в Европе модной в середине XIX века, с небольшим отложным воротником, длинными рукавами с напуском и манжетами.

В России второй половины XIX века гарибальдийка была особенно популярна среди студентов, выражавших таким образом свои демократические симпатии. Не гнушались ею даже дамы аристократического круга.

Гарибальдийкой называли также шапочку без полей, отделанную цветной тесьмой, и куртку, декорированную в итальянском народном духе.

ГИМАТИЙ, ГИМАТИОН (греческое слово) — верхняя одежда женщин и мужчин в Древней Греции. Плащ из шерсти или льна. У мужчин пропускался под правым плечом и, как правило, фибулой (пряжкой) застегивался на левом.

Древние греки времен Римской империи гиматием называли и тогу (см.) римлян.

Надобность в гиматии возникала в ненастную холодную погоду. Его надевали поверх рубахоподобного хитона (см.), драпируя вокруг тела.

Воротника, рукавов, бортов, подкладки и пуговиц у этого античного плаща не было.

Красивыми складками гиматий ниспадал с плеч, для чего по углам его зашивали небольшие грузики.

Роскошные одежды были, как правило, не в чести у античных народов. Положение человека или род его занятий отличал среди прочего способ носить одежду. Поскольку физический труд был уделом рабов и бедняков, ученые мужи и мудрецы закутывались в гиматий так, чтобы не видно было рук. Такой гиматий назывался ораторским.

Женщины пеленали себя в гиматий, оставляя свободным один конец его, которым покрывали голову. Руки они также прятали под плащом.

ГИМНАСТЕРКА (от гимнастер, как в старину называли гимнастов) — род верхней рубахи с прямым воротом и продольной планкой-застежкой, принятой в русской армии в качестве форменной одежды.

Военная гимнастерка впервые была введена в 1867 году в Туркестанском военном округе. Эту полотняную косоворотку до того выдавали солдатам для гимнастических занятий. Изменив покрой воротника, ее снабдили погонами и разрешили носить с портупеей. Во всей русской армии гимнастерку узаконили в 1882–1884 годах. Была белой до 1908 года, затем она стала травянисто-зеленой: белая гимнастерка во время русско-японской войны (1904–1905) служила мишенью для неприятеля.

ГУЛЬФИК, ГУЛЬПИК (гол. gulp) — передний клапан мужских верхних штанов. Его прототипом был braguette бургундских обтягивающих штанов XV века; у немцев он назывался Schamkapse], что в переводе означает «срамной мешочек». Эта деталь костюма была предметом гордости мужчин, особенно ландскнехтов, а потому ее украшали бантами и лентами. Во время праздничных шествий знаменосец опирал на выступающий гульфик древко своего знамени.

Гульфик такого рода можно видеть на многочисленных полотнах, гравюрах и скульптурах западноевропейских мастеров XV–XVI веков.

В России штаны с гульфиком появились в первой четверти XIX века. У В. И. Даля читаем: «…говорят и гультик, обзывая так и барские штаны, и самого барина, чиновника».

ДЖИНСЫ (англ. jeans или blue jeans) — тип брюк из прочной ткани, со швами, усиленными двойной строчкой, заклепками, с задними карманами. Прообразом джинсов считают штаны старателей, рабочих, фермеров и ковбоев.

По одной из версий в средние века в Генуе (англ. Janua) производили ткань для парусов jeans (искаженное januas, что означает «генуэзский»).

По другой версии ткань для парусов вырабатывали во французском городе Ниме (serge de Nimes — саржа из Нима), а Генуя поставляла краситель — индиго.

Ним с древних времен славился своими саржевыми тканями, и первое упоминание о ткани «деним» встречается в Оксфордском словаре английского языка 1695 года. Отсюда другое название джинсов — деним (denim), которым пользуются англичане, отражающее вклад французов в историю джинсов.

В XVII–XVIII веках главным потребителем денима стала Америка, где из прочной ткани шили одежду для рабов.

Дальше следы ведут в Калифорнию конца 40-х годов XIX века, куда золотая лихорадка занесла эмигранта из Баварии Леви Штрауса [Levi Strauss (1829–1902)]. Здесь он попытался разбогатеть, изготавливая палатки из прочной французской ткани. Но быстро понял, что еще больше старатели нуждаются в рабочих брюках, шитье которых он и наладил из денима, усилив швы двойной строчкой, а карманы — заклепками. В 1873 году Штраус запатентовал джинсы.

ДОЛОМАН, ИЛИ ДОЛИМАН, ДУЛАМ, как называли его в XVIII веке (от венг. dolmany, в свою очередь произошедшего от тур. долама — красный суконный плащ турецких янычар), — венгерский короткий кафтан (см.) или полукафтан, отделанный шнурами, гусарская куртка (см.).

На Руси о доломанах знали с XVI века, а в армии он был введен с 1741 года. С начала XIX века становится мундиром гусар. На груди, спине и рукавах расшивали золотыми и серебрянымн шнурами у офицеров и белыми гарусными шнурами — у рядовых. На рукавах шнуры образовывали так называемый «венгерский узел», а на воротнике, сзади, «гусарский».

Гусар в России называли доломанщиками.

В русской армии доломану суждено было продержаться до 1917 года. Носили его без погон и эполет, которые заменяли наплечные шнуры. Количество шнуров на груди регламентировалось; в 1817 году, например, их располагали в восемнадцать рядов, а в начале XX века — в пять.

С середины XIX века доломан появился и в дамском гардеробе. Его украшали сутажом, не контрастирующим с тканью самого доломана.

ДОМИНО (от лат. dominus — господин) — в современном значении маскарадный костюм, накидка с капюшоном и черной полумаской или одна только черная полумаска. В начале XVIII века французы называли так монашескую одежду с капюшоном. Видимо, ее название в применении к этой одежде произошло от шуточного латинского выражения benedicamus domi — благославляем господина.

В России домино стали носить в екатерининские времена.

ДОХА — зимняя одежда сибиряков типа тулупа (см.), которую шьют, как правило, мехом наружу из собачьих, козьих, оленьих шкур. Другое, по-видимому монгольское, название дохи — яга.

ДУЛЬЕТКА, ДУЛЬЕТ (от франц. douillette — дуйетт) — русский аналог — душегрейка, домашняя одежда, стеганная на вате, распашная. Была известна в мужском и женском вариантах. Шили из гладких тканей, не злоупотребляя отделкой.

Женские дульетки служили и для прогулок. Французы отделывали дульеты (дульетки) мехом и лебяжьим пухом.

В русском обиходе была около ста лет — с середины XVIII до середины XIX веков. У И. С. Тургенева встречаем «бездушного старика в шелковой „дульетке“ нараспашку» (Несчастная. 1868. Гл. XVII).

ЕПАНЧА (от тур. япондже — плащ с капюшоном: попона) — широкий длинный плащ. В Древней Руси была известна под другими названиями: японча, ялончица, опонча. Носили в основном в ненастную погоду.

Древняя епанча представляла собой круглый в крое суконный или войлочный плащ, служивший дорожной одеждой. Для защиты от дождя и снега епанчу пропитывали олифой.

В «Выходах государей царей и великих князей…» (с 1632 по 1682 год. М., 1844) читаем: «государь… изволил ферезею (см. — К. Б.) переменить, а надел епанчу, сукно осиново, да шляпу, для того, что был дождь».

На рубеже XVII и XVIII веков у епанчи появились длинные рукава. Она стала церемониальной одеждой. Согласно погребальному этикету, заведенному Петрим Великим, он первым облачился в траурную епанчу на похоронах принцессы Шарлотты, «несчастной супруги злополучного царевича Алексея Петровича». Верный этому ритуалу, Николай I на похоронах императрицы Елизаветы Алексеевны, жены Александра I, тоже был в траурной епанче и в широкой, закрывавшей лицо шляпе (по книге: Свербеев Д. Н. Записки. М., 1899. Т. 2. С. 358).

ЖЕРНОВА [название получили по сходству с мельничными жерновами; другое название — фреза (франц. fraise)] — воротник из тонкой льняной ткани, собранной во множество складок, жестко накрахмаленный, иногда на проволочном каркасе. Туго охватывал шею. Иногда достигал столь внушительных размеров, что голова казалась лежащей на блюде.

Жернова надолго задержались в западноевропейском костюме — с начала XVI века по первую треть XVII века. Да и в наше время они нет-нет да и напомнят о себе в европейском народном костюме.

Мода на жернова вписалась в общественно-политическую ситуацию, в которой находилась их родина — Испания — в годы правления Филиппа II, изувера и религиозного фанатика. К этому времени Испания уже утратила былое могущество, но и король, и его окружение всеми силами стремились сохранить величие, хотя бы и показное. Аффектация облика была в полном согласии с представлениями об империи, над которой, по выражению Карла V, отца Филиппа II, никогда не заходит солнце. Испанской моде еще следовала вся Европа.

Когда в начале XVI века итальянцы научились плести кружева, европейская знать использовала их для своих воротников. Кружевные воротники-жернова составляли существенную статью расходов английского короля Карла II (1630–1685). В очередной раз ему пришлось обратиться к парламенту с просьбой выделить ему средства на приобретение нового кружевного воротника, но после непродолжительных дебатов монарху было в этом отказано и рекомендовано отремонтировать старые кружева.

Жерновами в те времена обзавелись и испанские крестьяне, не расставаясь с ними даже во время работы.

Увлечение жерновами было всеобщим, что привело в смятение служителей церкви, всерьез недоумевавших, как можно в таких воротниках подобающим образом перекреститься?

В Европе XVI–XVII веков царил повышенный интерес к украшательству одежды воротниками, манжетами, кружевами, лентами, отворотами. Достоверно известно, к примеру, что во время Тридцатилетней войны (1618–1648) заключались «кружевные перемирия», необходимые только для того, чтобы мушкетеры воюющих сторон могли постирать свои кружевные воротники и манжеты, а потом просушить их, развесив на прикладах мушкетов.

ЖИЛЕТ (франц. gilet) — короткая одежда без рукавов, надеваемая под пиджак, фрак, смокинг. Есть две версии происхождения слова «жилет». Первая — по имени ярмарочного петрушки, носившего такую безрукавку. Его во Франции издавна называли Жилем. Вторая версия — по имени портного Жиле, за которым признано авторство на жилет.

Известный литературовед и культуролог Ю. М. Лотман писал: «Жилеты, хотя и были известны в XVIII веке (гвардейские модники екатерининских времен нашивали по семи жилетов один поверх другого), но, как и фраки, подвергались гонению при Павле I».

В дневнике княгини Дарьи (Доротеи) Ливен, родной сестры Бенкендорфа, читаем: «Жилеты запрещены, Император говорил, что именно жилеты совершили французскую революцию. Когда какой-нибудь жилет встречают на улице, хозяина его препровождают в часть…»

Жилет был для модника первой половины XIX века весьма ответственной частью костюма. Элегантные господа носили жилеты из шерсти, шелка и кашемира.

Шили их двубортными, однобортными, с воротничками и без них, со множеством карманчиков, на подкладке из пунцового шелка или бесценных шалей.

«Московский телеграф» за 1825 год № 2 рекомендовал для новогодних визитов бархатный жилет с золотыми цветочками и «еще жилет из белого пике».

ЖУПАН (от араб. джубба — суконная туника без рукавов) — полукафтан, национальная одежда поляков и украинцев. Обычно из серого или голубого сукна. Сами поляки жупаном называют сюртук (см.), а чехи — халат.

Сродни жупану зипун (см.), а также чапан.

ЖЮСТОКОР (франц. justaucorps от выражения juste au corp, т. е. «плотно к телу») — европейская одежда кафтанного типа, до колен, в талию; без воротника, рукава с широкими обшлагами.

Покрой жюстокора был заимствован в 60-х годах XVII века у военного костюма.

Придворная одежда при Людовике XIV. Поскольку на одежду из парчи с золотом существовало ограничение, жюстокор был одеждой «по привилегии» и появлялись в нем лишь с разрешения короля. Такое разрешение имели 50 придворных.

Поначалу жюстокор был синим, украшенным золотым и серебряным шитьем, на алой подкладке.

ЗАТРАПЕЗНОЕ ПЛАТЬЕ [названо по ткани «затрапез» — по фамилии купца Ивана Затрапезнова (или Затрапезникова), который «в поощрение способностей и полезной деятельности» получил от Петра I ткацкую фабрику в Ярославле] — будничная, домашняя, повседневная одежда из затрапеза — пестрой или полосатой ткани.

Обстоятельные сведения о затрапезном платье приводит беллетрист-этнограф С. В. Максимов (1831–1901): «Еще на нашей памяти, вплоть до пятидесятых годов (1850-х. — К. Б.), обучавшиеся в духовных училищах и семинариях дети бедного провинциального духовенства ходили в халатах, носивших название „затрапезных“. Эти халаты представляли собой узаконенную обычаем и, кажется, обязательную форму для всех семинаристов, исключая лишь тех, которых родители были побогаче. Те имели возможность одевать детей или в шинели, или в нанковые длиннополые сюртуки до пят, или, как острили сами семинаристы, „по сие время“.

…Подобные хламиды все чаще можно было встречать за монастырскими обедами в трапезах. Отсюда же и самое название перенесено на всякое платье самого дурного качества, поношенное, измятое и потрепанное, дозволительное только в монастырских стенах и терпимое лишь в семинарских классах, на плечах бедных учеников или же монастырских мальчиков.

Известный М. М. Сперанский, впоследствии государственный деятель России, ближайший помощник императора Александра I, в подобной затрапезе пришел в ворота Александро-Невской лавры учиться».

ЗИПУН (от араб. забюн — куртка) — узкий, до колен, почти в обтяжку русский кафтан (см.), как правило, с узкими рукавами. У древних зипунов (XVI–XVII века) рукава часто отличались по цвету: к зеленому зипуну пришивали белые рукава, а к желтому — синие. Надевали зипун поверх сорочки; застегивали на 4–8 «втышных» пуговиц, т. е. продевавшихся в прорези кафтана, что было новшеством в XVII веке.

К зипуну пришивали или пристегивали «ожерелье», стоячий воротник, который по желанию меняли.

Зипун был исподней одеждой, в одном зипуне появлялись только дома, в кругу домочадцев. Гостей же принимали в кафтанах из парчи, атласа и бархата, что было заведено и я домах бояр, и в царских хоромах. В 1626 году царю Михаилу Федоровичу был скроен зипун «камка зелена мелкотравная…»

Позднее зипуном называли и крестьянскую верхнюю одежду аналогичного покроя из сермяжного сукна.

КАЗАКИН — короткий кафтан в талию со сборками сзади, одежда русских и украинцев в конце XIX – начале XX веков.

КАЛАЗИРИС — одежда наподобие тупики с вырезом на груди, которую древние египтяне сооружали из одного куска ткани. У женщин при этом грудь, как правило, оставалась открытой, а все тело было как бы упаковано в ткань. Другим куском ткани, свернутым в виде трубы, прикрывали нижнюю часть тела. Держался калазирис на длинных бретельках. Такая одежда нередко была полупрозрачной и, по выражению одного автора, не скрывала тело, а окутывала его туманом.

КАЛЬСОНЫ (франц. caleçon) — мужские нижние панталоны. Одними из первых обладателями нижних штанов в Европе называют древних саксов и франков. Правда, строгого разграничения тогда не знали: нижние штаны в зависимости от времени года, погоды легко становились верхними, и наоборот.

Это были льняные штаны, чуть ниже колен. В латинском языке они получили пренебрежительное название feminalia (femina по-латыни «женщина»), по-видимому, отказывающее в праве называться мужчиной тем, кто их носил. Но как только римляне расстались с тогой, носить штаны стало незазорно. Предполагают, что кальсоны первыми надели французы в XVI веке.

Следует при этом иметь в виду, что по-итальянски calzoni означает брюки, штаны, являясь производным от calza — чулок, мешок. Вероятно, и средневековые тканые чулки, которые привязывали к поясу, можно считать предками кальсон.

С XVII века знатные англичане обзавелись длинными нижними панталонами, что было вполне уместным в климатических условиях туманного Альбиона.

На Руси штаны издавна относили к предметам нижней одежды. И на то имелись веские историко-лингвистические основания: ведь тюркское слово «иштон», означающее штаны, составлено из «иш» (внутренний) и «тон» (одежда), иначе — нижняя одежда. По этой причине правильнее писать «штоны».

В России кальсоны известны со второй половины XIX века: слово «кальсоны» бытует в русском языке примерно с этого времени.

Бельем аналогичного назначения обзавелись и женщины — в Италии, Франции и других европейских странах. А в конце XVIII века в моду вошли прозрачные дамские туники наподобие античных, и с тех пор нужда в этих предметах стала особенно настоятельной.

КАЛЬЦЕС (исп. calzes) — короткие, иногда до колен, испанские мужские штаны. В XVI веке их штанины уподобились подушкам, которые набивали паклей, мякиной, сеном, пером и конским волосом. А сверху натягивалась «наволочка» с разрезами, через которые виднелась дорогая ткань нижних штанов. Мода на кальцес овладела и англичанами, причем подушки штанов увеличились здесь до невероятных размеров, что заставило королеву Елизавету I переделать скамьи в парламенте.

КАМЗОЛ (франц. camisole, произошло от лат. camisia — рубаха) — одежда рубашечного типа мужская, с рукавами и без них; с некоторыми изменениями использовалась и в женском костюме.

В Западной Европе XVI века его носили в качестве куртки н жилета под верхней одеждой. В России стал частью костюма с начала XVIII века благодаря реформам Петра I.

В XVIII веке камзол имел вид длинного жилета, который надевали под кафтан (жюстокор, см.). Спереди украшался шитьем, выставлявшимся напоказ.

В. И. Даль упоминает о камзоле, «долгом жилете», как уже устаревшей одежде (со второй половины XIX века).

КАНЗУ, КАНЕЗУ (от франц. canezou, вошедшего в употребление с конца XVIII века) — род пелеринки, платка на плечи.

Характерная деталь дамского костюма второй половины XVIII — начала XIX веков. Канзу делали из легкой ткани или кружев.

Концы платка, прикрывавшего обнаженные плечи и глубокое декольте, охватывали грудь и завязывались на талии. «Платочек на груди, как ветерок, навеян» (А. Грибоедов).

КАРРИК (англ. carrick) — двубортное пальто (см.) со множеством воротников. В первой трети XIX века с карриком связывалось понятие элегантности во внешнем облике мужчины. Возможно, пальто это получило свое название от ирландского города, возможно — от имени знаменитого в свое время английского актера Гаррика (1717–1779), который первым отважился надеть его.

В Германии одним из первых в каррик облачился генерал-фельдмаршал Блюхер, участвовавший в битве при Ватерлоо. Немцы поэтому переименовали каррик в «пальто Блюхера».

С начала XIX века каррик стали носить и женщины.

Щеголи соревновались в количестве воротников (пелерин). «Огюст Лафарж, белокурый красавец, служивший главным клерком у одного парижского нотариуса, носил каррик с тридцатью шестью пелеринами…» (Моруа А. Три Дюма).

КАФТАН (слово, по-видимому, заимствовано из татарского языка) — мужская и женская одежда восточного происхождения.

Трудно добраться до истоков этой одежды, но определенно одно: она означала отказ от драпировки тела, столь характерной для древнейших цивилизаций.

При феодальных порядках у кафтана был почетный статус: султан жаловал его высшим сановникам по их вступлении в должность. Послов, которым оказывалась его милость, тоже одевали в дареные кафтаны.

По всей видимости, русские цари и князья следовали тому же обычаю, принимая у себя крымского хана, калмыцких и ногайских послов: «А сколько их будет, послов, — будет и с ними людей, и на тех послов и на людей их, в чем им быти на приезде у царя и на отпуске готовят платье: на послов — шубы отласные золотные, на куницах и на белках, да однорядки суконные красные с круживы, кафтаны камчатые, шапки лисьи высокие, сапоги» (Г. Котошихин, 1630–1667).

Различали кафтаны исподние, теплые и холодные (без подкладки). Широкие кафтаны без воротника, всего с двумя застежками, у шеи и на левом боку, назывались турскими, что указывало на их турецкое происхождение. Становые («по стану») кафтаны были приталены, имели воротник, пуговицы на груди, на разрезах по бокам и подолу (для украшения). Другая их особенность — широкие и короткие рукава.

Но, как правило, кафтаны знати в допетровские времена имели непомерно длинные рукава, спускавшиеся до земли

Кафтаны носили все — мужчины и женщины, цари и крепостные. Правда, у одних кафтаны были сермяжные (из грубого некрашеного сукна) или из крашенины (из крашеного холста), а у других — атласные, бархатные, камчатные (из цветного шелка), из объяри (шелковой «волнистой» ткани), из тафты, зуфные (шерстяные), мухояровые (из бухарской бумажной ткани).

Старинного покроя кафтаны с неотрезной спиной в XVII–XVIII веках называли досельными.

В старину мужская одежда на Руси состояла минимум из четырех предметов. На рубаху (см.) надевали зипун (см.), а поверх него натягивали распашную, с завязками спереди, ферязь (см.), достававшую до икр или лодыжек. Выходя со двора, на ферязь надевали длинный до пят кафтан — суконный, атласный, а в особых случаях — парчовый. Дорогие парчовые кафтаны хранились в царских палатах и «ссужались только сановникам и почетным боярам» для торжественных церемоний и приемов послов.

К середине XIX века кафтаны заметно укоротились, стали пригодными для двора и для улицы. Крестьяне шили их из домотканого серого, иногда желтого, сукна, сермяги или понитка (ткани с основой из льна и утком из шерсти). На праздничные кафтаны шло синее, белое или черное сукно, домотканое или фабричное (оно было дороже), а то и плис — «бумажный» бархат.

Чем дальше находилась деревня от крупного города, тем дольше держались в ней старинные традиции в одежде. Но с развитием фабричного производства домашние рукомесла не выдерживали натиска, и народная одежда постепенно подчинялась городскому стандарту.

Во Владимирской губернии праздничный кафтан ласково называли кафтанчиком или казакином (см.): его не подпоясывали, а в теплые дни носили нараспашку.

Зимние кафтаны шили из овчины и сверху покрывали сукном. Деревенский богатей носнл кафтан на мерлушке с двумя рядами костяных пуговиц. Однако зимой выходить на улицу в одном кафтане никто не решался, поэтому под него обязательно надевали овчинный полушубок.

Нелегкой была жизнь большинства крестьян на Руси, но ничто не могло убить в них стремления хоть как-то ее украсить. Во многих губерниях швы и правую полу кафтанов отделывали красным и черным шерстяным шнуром, а воротник и обшлага обшивали кожей или черным плисом. Подпоясывали кафтан широким кушаком, пестрым или красным.

КИРАСА (нем. Küraß от франц. cuirasse, от лат. corium — кожа) — панцирь, защищавший грудь и спину кавалериста от удара холодным оружием и огнестрельных ранений. Состояла из передней и задней пластин, изготовленных по форме торса и соединенных между собой пряжками.

Известна со времен Древней Греции и Древнего Рима. Греки называли ее гуалоном, а римляне — пекторалью (лат. pectorale) по названию переднего щитка: pectus означает грудь.

В то же время переднюю часть кирасы они называли «лорика» (loriса). Так же назывались и латы древних римлян.

Передний и задний щитки античной кирасы воспроизводили мускулатуру груди и спины со всеми анатомическими подробностями.

Возрождение кирасы (видимо, поначалу кожаной) можно отнести ко времени раннего средневековья (XI–XII века).

Во Франции солдат одели в кирасы в XIII–XIV веках, в Германии — веком позже.

В России первый кирасирский полк рослых всадников на мощных конях, рассчитанный на сокрушительный удар их сомкнутого строя, появился в 1731 году.

Металлическую кирасу они надевали поверх белых суконных или кирзовых мундиров (колетов).

До начала XX века кираса в России оставалась частью парадной униформы кирасирских полков.

Практическое значение кираса утратила с середины XIX века, когда появилось нарезное огнестрельное оружие большой убойной силы.

КОЖУХ — тулуп из овчины и кожаный кафтан, кожан; «опашень на подспорье на меху» (В. И. Даль).

КОРСЕТ (от франц. corps — тело) — принадлежность одежды для придания фигуре, торсу определенной формы и стройности, а также для использования с лечебной целью.

В середине XIX века В. И. Даль называл корсетом женскую кофточку в обтяжку, которую носили с юбкой как верхнюю одежду. В своем толковом словаре он дает и другое определение корсета: «безрукавая поддевка, для стягивания стана, со шнуровкою, на китовом усу».

Корсет был известен уже древним античным народам: под хитоном или туникой надевали кожаные полосы, которые стягивали живот и поддерживали грудь. Причем носили корсеты и женщины, и мужчины, а в XIX веке ими пользовались даже гвардейские лейтенанты.

Корсет как бы лепил торс по велению моды. Он поднимал или опускал грудь или делал ее более плоской, подчеркивал талию, убирал живот.

Самостоятельным элементом одежды корсет становится в XIV–XV веках у бургундцев. В фетиш дамской моды он был превращен ее испанскими законодателями в XVI–XVII веках, когда слабый пол буквально заковывали в панцири, державшиеся с помощью деревянных планок, металла и китового уса.

В Англии женщинам позволялось ослабить корсетный гнет: здесь корсеты шнуровались сзади и не затягивались так туго, как французские.

В эпоху утверждения рококо, когда была возрождена юбка на обручах, корсет снова создает основу дамского облика.

Решительным противником корсета был Ж.-Ж. Руссо, французский писатель и философ, взгляды которого на сей предмет нашли отражение в книге «Вырождение человеческого рода под влиянием корсетов».

Война корсетам была объявлена во времена Великой французской революции. Запрета на корсеты потребовали врачи, реформаторы, философы.

Но уже с начала XIX века мода снова возвращает женщинам корсеты на этот раз почти на целое столетие. С 1830 года их производство перевели на промышленную основу.

В конце XIX века женщины были затянуты в корсет так, что практически не было видно живота (франц. sans ventre — без живота).

Избавителем от корсетных оков стал прославленный парижский модельер Поль Пуаре (P. Poiret, 1879–1944), предложивший платья свободного покроя, которые можно было носить без корсета. Известно, что фабриканты корсетов явились к Пуаре с петицией, умоляя отказаться от бескорсетных моделей, грозивших им разорением.

После Первой мировой войны корсет почти исчезает из дамского обихода. Его заменили бюстгальтером (см.) и эластичным поясом для чулок.

КРИНОЛИН (от франц. crinoline, производного от crinière — грива + lin — лен) — широкая дамская юбка куполом из жесткой ткани или поддерживаемая обручами из дерева, проволочным каркасом, китовым усом, бамбуком, подушками, воздушными шлангами или нижними юбками из накрахмаленного льна.

Первоначально, видимо с конца XVIII века, кринолином называли лишь льняную ткань с утком из конского волоса. Ее изобретателем называют француза Удина (Oudine), который использовал кринолин для изготовления солдатских воротников. Позднее название ткани было перенесено на куполообразную юбку на каркасе.

Наибольшую популярность кринолин приобрел в 1860-е годы: когда первый кутюрье (по-французски couturier — дамский портной) Франции Ш. Ф. Ворт (Ch. F. Wort. 1825–1895) надел его на императрицу Евгению, жену Наполеона III.

Но это было далеко не первое в истории костюма торжество юбки в виде купола.

Кринолин стал юбкой для всех. Проволочные кринолины выпускали десятками миллионов, на них уходили сотни километров проволоки.

КУ ДЕ ПАРИ (франц. cul de Paris — буквально «задница из Парижа») — юбка, популярная во Франции в последней четверти XVIII века. Утрированная форма юбки создавалась ватной подушкой, которую подкладывали ниже спины.

Появление ку де Пари связывают со стилем рококо в искусстве, для которого характерны орнаментальность, прихотливость, изысканность, асимметричные декоративные образы.

В это время при дворе неимоверно возрос престиж модных портных. Молодая модистка Роза Бертэн стала личной портнихой Марии-Антуанетты. Она входила в покои королевы без доклада, платили ей больше, чем первому министру короля.

К 80-м годам XVIII века юбка приобрела весьма причудливый вид. Ширина ее стала необъятной. В юбке лишь с трудом можно было двигаться, менять положение, проходить в дверь.

В это время весьма кстати для юбок был изобретен складной каркас — двери, кресла, экипажи перестали быть препятствием для модниц.

КУРТКА (от лат. curtus — короткий) — короткая верхняя одежда, как правило, наглухо застегивающаяся. В. И. Даль добавляет: «…без пол, круглая; камзол с рукавами, фуфайка…» В России появилась до петровских реформ: первые письменные упоминания о ней относятся ко второй половине XVII века. Тогда ее называли «курта».

Есть предположение, что слово «куртка» пожаловало в русский из польского языка, в который в свою очередь пришло из турецкого (в переводе с турецкого «кюртэк» означает короткая одежда, а в общем восходит к латинскому curtus, означающему «короткий».

Писатель Лев Успенский предложил иную версию: «…мало-помалу стало прививаться кургузое немецкое (т. е. иностранное) платье. Шили его сначала иноземцы — портные, главным образом французы; они называли его по-своему. По-французски куртка вообще зовется „вэст“ (veste), а короткая куртка — „вэст курт“ (vest courte); слово „курт“ как раз и значит „короткая“. Вот из этого-то французского прилагательного „курт“, слыша его от портных-французов, и создали наши прапрадеды много лет назад русское существительное „куртка“» (Ты и твое время. Л.: Детская лит-ра, 1972. С. 546).

КЮЛОТЫ (франц. culotte) — очень популярные в XVII, XVIII и даже в XIX веках короткие, по колена, штаны. Носили кюлоты аристократы и простые горожане, солдаты и полководцы.

Буквально с первых дней XVIII века Петр I ввел в России новую одежду: отныне дворянам и горожанам вменялось носить кафтан, камзол, кюлоты, чулки и башмаки с пряжками. Тон задавал сам царь.

Якобинцы во времена Великой французской революции носили длинные штаны, за что получили от обозленных аристократов презрительную кличку «санкюлоты», иначе «безкюлотники».

ЛАЦЕРНА (лат. lacerna) — древнеримский прототип военной шинели. Благодаря капюшону поначалу заменяла римлянам — военным, всадникам — дождевик: в непогоду ее набрасывали на тогу. Со временем пурпурная лацерна стала одеждой римских полководцев — палудаментумом (см.), атрибутом военного престижа, власти. В таком качестве ее унаследовали средневековые правители.

ЛЕТНИК — древнерусская женская длинная, до полу, широкая одежда, сильно раскошенная книзу. Очень длинные и широкие рукава сшивались от плеча до локтя или несколько ниже, нижняя их часть свисала свободно. Летник украшали вошвами (см.).

Осенние и зимние летники по вороту, полам и подолу обшивали меховой (часто бобровой) лентой в полвершка шириной.

Летники шили из бумажных, шелковых и золотных тканей — в зависимости от достатка, чаще всего из камки. Нарядный летник на меху называли кортелем.

«А князь Василеи пожаловал сестру свою, дал кортель горностаен… летник камка желта, вошва аксамит багрян» (Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М. — Л., 1950).

ЛОСИНЫ (от лосина — вид замши) — парадные штаны военных из замши, плотно облегающие ноги. Натягивали их мокрыми.

Использовались лосины в некоторых полках России с начала XIX века по 1917 год.

МАКИНТОШ (от англ. mackintosh — прорезиненный плащ, непромокаемая ткань) — в русском обиходе (первоначально) плащ из непромокаемой ткани; впоследствии плащ свободного покроя.

Назван по имени изобретателя прорезиненной водонепроницаемой ткани шотландского химика Чарльза Макинтоша (Ch. MacIntosh, 1766–1843).

Плащи Макинтоша имели существенный недостаток: были липучими, так как в то время еще не умели вулканизировать каучук.

МАНТИЯ ИМПЕРАТОРСКАЯ РОССИИ — торжественная императорская одежда (безрукавный плащ) в ранге государственной регалии. Надевалась при коронациях и особо торжественных выходах царствующих особ — как императором, так и императрицей.

Петр I возложил императорскую мантию на супругу Екатерину I во время ее коронации (1724).

Следуя европейским традициям, Петр I заменил венчание на царство Шапкой Мономаха коронацией, а царское платно (см.) — на мантию из золотой парчи, подбитую горностаем, и с пелериной из того же меха. Края мантии тоже отделывали горностаем. Со спины на мантии был вышит герб Российской империи.

Государь сам на себя возлагал порфиру, он же возлагал ее и на государыню.

В качестве государственной регалии императорская мантия России сохранилась вплоть до низложения монархии в 1917 году.

У последних российских императоров Александра III и Николая II длина мантии от края пелерины до конца шлейфа составляла 8 аршин (т. е. около 6 м); мантии императриц Марии Федоровны и Александры Федоровны (супруг Александра III и Николая II) были короче на 1 аршин (71,1 см).

МИ-ПАРТИ (от франц. mi-parti — разделенный пополам) — одежда, левая и правая половины которой были разных цветов. Пик ее популярности приходится на XV век, пору расцвета в Западной Европе геральдических пристрастий, кодексов преданности сюзерену, рыцарскому долгу и пр. Цвета и рисунок ми-парти указывали на социальное происхождение человека, степень знатности, принадлежность к тому или иному роду, городской общине и т. д.

ОБЛАЧЕНИЕ РУССКИХ ЦАРЕЙ, ОРНАТ (см.) — одежды и регалии, которые надевали русские цари до Петра I в особо торжественных случаях: при венчании на царство, великих богослужениях и для приема важных послов. В царское облачение входили:

золотой крест с цепью;

Шапка Мономаха или другие царские венцы (см.);

бармы (см.), или диадима;

скипетр;

держава — золотое яблоко с крестом;

окладень — нагрудная цепь из золотых плоских колец или звеньев другой формы, которые нашивались на бархат или атлас;

жезл, или посох;

платно царское (см.);

кафтан (см.) становой.

Одевание царя перед выходом подчинялось строгому ритуалу и было торжественным актом.

На шелковую исподнюю одежду и украшенную драгоценным шитьем белую рубаху надевали зипун (см.) без рукавов или с легкими шелковыми рукавами.

Если царь облачался в наряд Большой казны, то зипун подавался без ожерелья, поскольку его делала ненужным диадима (бармы, см.) этого наряда.

Поверх зипуна надевали на царя становой шелковый кафтан с драгоценными запястьями, а на него — царское платно (см.) или порфиру (см.). Со времен царя Алексея Михайловича порфиру подбивали горностаем.

В завершение на платно возлагали бармы, золотой крест с цепью и окладень.

ОДНОРЯДКА — длинная, до пят, верхняя одежда русских (мужчин и женщин) в допетровские времена. Без воротника, без подкладки («в один ряд»), без опушки, с длинными рукавами, с прорехами под мышками — для продевания рук. Со спины однорядка опускалась ниже переда. Застегивали на пуговицы или завязки. Шили из зуфи (шерстяной ткани) и сукна. Украшали круживом (см.), образцами (нашивками, бляхами) и строками.

Надевали однорядку на зипун (см.) и кафтан (см.).

Носили осенью и в непогоду внакидку, продевая руки в рукава или в прорехи под мышками.

ОПАШЕНЬ (от «на опашку», т. е. внакидку) — мужская и женская верхняя одежда русских допетровского времени. Свободного покроя, с длинными суживающимися к запястью рукавами, на подкладке. Был летней одеждой. Весной и осенью его заменяли однорядкой. Со спины на два вершка длиннее переда. Носили опашень, как правило, внакидку, без пояса.

Шили опашни из атласа, бархата, объяри, зуфи (шерстяной ткани), скорлата (дорогого французского сукна). Подбивали их тафтой или бязью, а подпушки были из атласа, камки и тафты. Украшали опашни обычно ожерельем, круживом (см.), нашивками, застегивали их на пуговицы и на петли с кистями.

ОРНАТ (от лат. omatus — облачение, одежда) — торжественная одежда светских и духовных правителей (Об орнате русских царей см. Облачение русских царей, орнат).

Император Священной Римской империи германской нации (существовала с конца XV века до начала XIX века) облачался в широкую и длинную тунику из белого шелка, темно-лиловую верхнюю одежду без рукавов, с проймами для рук, доходящую до колен, с широкой белой пелериной, на которую надевалась цепь ордена Золотого Руна. Завершала императорский орнат мантия из золотой парчи, с золотыми аграфами. По бортам мантия была унизана драгоценными камнями и жемчугом. На руках были светло-желтые, отороченные пурпуром перчатки. На ногах — темно-фиолетовые, шитые золотом башмаки.

На голову водружалась раздвоенная корона (см.) с венцом из листьев и с поперечной скобой, с навершием в виде креста.

Королевский орнат Германии, кроме парчовой мантии и пелерины из горностая, состоял из нижней парчовой одежды, темно-лиловых чулок, черных башмаков и желтых перчаток, украшенных драгоценными камнями.

Лиственная корона имела двойную скобу, но была лишена навершия с крестом. Скипетр и держава короля были меньшего размера, чем императорские.

Короля Франции в период XV–XVI веков облачали в нижнюю шелковую одежду розового цвета с длинными, до кистей рук, неширокими рукавами, поверх которой надевали темно-синюю одежду из бархата или атласа с широкими и короткими рукавами, вышитыми лилиями. Мантия французского короля была голубой и тоже вышивалась лилиями.

Лилии на предметах орната французских королей были заимствованы из Древнего Рима (лилия была здесь символом надежды и красоты).

В гербе французских королей лилия — с 1179 года, хотя уже при короле франков из рода Меровингов Хлодвиге I (466–511) лилия украшала королевские регалии.

Золотые и серебряные лилии на голубом фоне красовались в гербах Франции до 1789 года и с 1815 по 1830 год.

Королевскую мантию подбивали и отделывали горностаем; ее пелерина тоже была из горностая.

В руках монарх держал скипетр и жезл правосудия с эмблемой присяги в виде руки с указующим перстом.

Объявив себя императором, Наполеон I Бонапарт позаботился и о подобающем орнате. В нем вполне выразилось его пристрастие к древнеримской имперской символике. В орнат Наполеона I вошли:

длинная туника из белого атласа с золотым шитьем по подолу, плечам и бокам;

широкий пояс с золотой бахромой:

темно-красная мантия, расшитая золотыми пчелами.

Золотые пчелы как символ аккуратности, работоспособности и прилежания перекочевали на мантию императора с герба корсиканской семьи Бонапартов. (При Наполеоне I золотые пчелы украшали также гербы избранных императором городов.)

Мантию подбивали горностаем. Пелерина тоже была горностаевой. По бортам мантии сияло золотое шитье.

Голову Наполеона украшал, как у древнеримских императоров, разомкнутый спереди лавровый венок. На ногах были белые чулки и расшитые золотом античные сандалии.

Имперскую мощь и ее карающую силу символизировали золотой скипетр, увенчанный орлом на манер древнеримской сигны (штандарта) signa militari, и золотой меч древнеримского типа.

Английский король унаследовал орнат, известный со времен Ричарда III (1452–1485) и Генриха VII (король Англии с 1485 года), — шелковую ярко-красную тунику, вышитую серебром, и темно-красную (или пурпурную) мантию, подбитую горностаем.

Кроме короны и державы, обязательными регалиями английского монарха были меч, золотые шпоры и два скипетра, один из которых венчал золотой голубь [см. также Мантия императорская России (порфира)].

Орнат католических священников (лат. paramente) включает несколько предметов, куда входят: нижняя одежда, риза, пояс, головной убор, обувь, посох и т. п. Эти литургические предметы в течение веков видоизменялись, чего нельзя сказать об орнате священников ортодоксальной церкви (в том числе православной), которая сохранила его с византийских времен с минимальными изменениями.

ПАЛЛА (лат. palla) — плащ древних римлян, преимущественно женский, представлявший собой четырехугольный кусок ткани, которым драпировали тело с напуском у пояса. На плечах скреплялся аграфами (застежками).

Заимствован у греков, у которых назывался пеплосом.

Латинские авторы называли паллой одежду, которую носили в Древней Греции состоятельные дамы в качестве официального платья. Художники и скульпторы изображали в паллах богинь, мифологических персонажей, их носили во время представлений музыканты и актеры.

ПАЛЛИУМ (лат. pallium) — часть католической ризы (орната папы, епископа, архиепископа), которая покрывает грудь, плечи и спину, со свисающими на грудь и спину узкими и длинными (12 дюймов, или 30,48 см) лентами белого цвета с вышитыми на них черными крестами. Зашитые в концы лент свинцовые пластины не дают паллиуму путаться и сминаться.

В Древнем Риме паллиумом называли всю греческую одежду, приравнивая его к шерстяным плащам пастухов-пастырей. Само слово palliatus в отличие от togatus означало в Риме нечто второстепенное, греческое.

У христиан еще в IV веке паллиум получил пастырский статус, а несколько позднее стал символизировать достоинство митрополита. Папа римский как почетное отличие мог передавать его епископам.

Символика католического паллиума возвращает нас к временам, когда римский император предоставлял своему служащему нечто вроде шарфа, видоизмененного императорского повода, что означало: слуга на поводу у правителя.

Так и епископ вместе с паллиумом получал права представителя духовной власти. Уже в VI веке епископ мог стать обладателем паллиума лишь с разрешения императора.

В течение многих веков утвердился ритуал изготовления паллиума. В день св. Агнессы (21 января) римский папа благословляет ягнят, шерсть которых предназначена для паллиума; прядут ее монахини монастыря св. Агнессы в Риме; они же ткут ткань и изготовляют из нее паллиум.

Будущему владельцу паллиум передается не сразу. После благословения папы его хранят на гробнице св. Петра.

Великие клирики за свои паллиумы платили римскому папе. В XVI веке эта плата стала столь обременительной, что явилась одним из главных поводов Реформации, означавшей борьбу против католической церкви как основы феодальных порядков в Европе.

ПАЛУДАМЕНТУМ (лат. paludamentum) — древнеримский военный плащ, который полководцы и высшие военные чины надевали поверх доспехов, аналогично тому, как солдаты носили сагум (см.). Но палудаментум был больше, из более тонкой ткани — белоснежной, багряной или пурпурной. На плече скреплялся фибулой (металлической застежкой).

ПАЛЬТО (франц. paletot) — «род верхней одежды длинного покроя» (Д. Н. Ушаков). Для жителя России 130–150 лет назад пальто было предметом достаточно непривычным. В. И. Даль, при котором пальто только входило в обычай, так пишет о нем в «Толковом словаре живого великорусского языка»: «Пальто — несклоняемое французское, весьма неудобное для нас название верхнего платья, мужского и женского, вроде широкого сертука; чапан».

Хотя слово «пальто» пришло в русский язык из французского, происхождение у него, как полагают лингвисты, испанское, в котором palletoque означает плащ с капюшоном, разновидность верхней одежды крестьян. Получилось оно от соединения слов palla — просторный плащ и toque — головной убор.

В Голландии, которая в XVII веке была в орбите испанских влияний, этот крестьянский плащ с капюшоном становится дворцовой одеждой palastrock, а во Франции этот плащ уже paletot — часть военного обмундирования.

В России пальто появилось где-то в 40-е годы XIX столетия. До того времени «обыкновенного теперь пальто никто не носил».

Еще в середине XIX века пальто в помещении не снимали. Первые пальто кроили по фигуре, а застежку делали сквозной, на пуговицах.

ПАЛЬТО ГАБАРДИН (названное по ткани габа — очень плотного сукна, как правило белого, из которой его шили) — широкое, с просторными рукавам, мужское и женское пальто. Заменяло дождевик в дальних поездках. Носили во второй половине XIX века.

ПАЛЬТО ЛАЛЛА РУК — светлое суконное дамское пальто, широкое, с расширяющимися книзу рукавами, с орнаментом из контрастирующих с фоном темных цветов в восточном стиле. Названо по стихотворению В. А. Жуковского «Лалла Рук» (1821), которое было написано после торжеств в Берлине, где в роли индийской принцессы Лаллы Рук выступила принцесса Шарлотта, будущая императрица Александра Федоровна, супруга русского императора Николая I.

ПАЛЬТО ОЛЬСТЕР — длинное двубортное пальто из грубого тяжелого сукна, которое с давних времен вырабатывали в североирландском городе Ольстере. Носили обычно с поясом. Было в гардеробе и мужчин, и женщин со второй половины 60-х годов XIX столетия.

ПАЛЬТО ПОМПАДУР — просторное дамское летнее пальто из узорчатых тканей в подражание тем робам (платьям для выхода на улицу), что были в моде в XVIII веке при дворе Людовика XV, когда тон моде задавала его фаворитка маркиза де Помпадур (1721–1764).

ПАЛЬТО РЕГЛАН — пальто, отличающееся тем, что рукава шьют заодно с плечом. Названо именем английского фельдмаршала лорда Ф. С. Реглана (1788–1855), потерявшего в Крымской кампании против России руку. Для него-то и был скроен новый тип рукава. В европейскую моду пальто покроя реглан вошло около 1900 года.

ПАЛЬТО САК (от англ. sack — мешок) — короткое пальто «мешком». До середины XIX века было популярно среди мужчин. Носили со шляпой дагер (названной так в честь французского художника и изобретателя фотографии Дагера). Существует мнение, что сак был прототипом мужского пиджака (см.).

ПАЛЬТО ТАЛЬОНИ — [по имени французской танцовщицы, итальянки по происхождению Марии Тальони (1804–1884)] — короткое, до колен, мужское пальто с узкими рукавами и бархатным воротником. Отделывалось шнуром в стиле итальянской народной вышивки. Было модным во второй половине XIX века.

ПАЛЬТО ЧЕСТЕРФИЛД — пальто в талию, скроенное по образцу того, что носил лорд Честерфилд (1781–1855), вице-король Индии. Однобортное пальто из тонкого сукна высшего качества, с бархатным воротником и прорезными карманами.

ПАНТАЛОНЫ (от итал. pantaloni, по имени персонажа итальянской народной комедии) — сужающиеся ниже колен мужские штаны. В России получили распространение с начала XIX века; тогда их носили заправленными в сапоги.

В 1819–1820 годах панталоны стали носить навыпуск, что было воспринято как дерзкое нововведение. Светскую публику шокировали светлые панталоны, напоминавшие крестьянские порты.

В Петербурге моду на панталоны окрестили американской. Инициаторами ее называли известного тогда в столице П. П. Свиньина и некоего мистера Бэгота-младшего, вероятно американца. Знаток быта и нравов прошлого М. И. Пыляев отдавал предпочтение герцогу Веллингтону, генералиссимусу союзных войск и фельдмаршалу, который ввел в Петербурге «существующего вида брюки сверх сапогов», тем более что а России принято было называть такие панталоны навыпуск веллингтонами.

Популярности панталонам добавила слава Веллингтона как победителя армии Наполеона I при Ватерлоо.

«В числе многих революций в Европе, — писал друг А. С. Пушкина поэт П. А. Вяземский о 1818–1819 годах, — совершилась революция в мужском туалете… Введены в употребление и законно утверждены либеральные широкие панталоны с гульфиком впереди, сверх сапог или при башмаках на балах. Эта благодетельная реформа в то время еще не доходила до Москвы. Приезжий Н. Н. явился в таких невыразимых на бал к М. Н. Корсаковой. Офросимов, заметя его, подбежал к нему и сказал: „Что ты за шутку тут выкидываешь? Ведь тебя приглашали на бал танцевать, а не на мачту лазить, а ты задумал нарядиться матросом“».

К панталонам понадобились подтяжки. Они были изобретены еще в начале XVIII века, первыми их стали носить европейские рабочие.

Сначала узкие и короткие, панталоны к тридцатым годам XIX века стали длинными, просторными и закрывали башмаки.

У себя на родине, в Англии, Веллингтон явился в длинных штанах в свой клуб, однако дальше дверей допущен не был: простонародная одежда, какой считались длинные штаны, исключалась в аристократическом обиходе.

Клетчатые на английский манер панталоны у русских вызывали ассоциацию с передниками кухарок. Но верх одержали пристрастие к романам Вальтера Скотта и мода на все английское.

К середине XIX века клетку сменили черная и серая полоски. Панталоны носили со штрипками (стремешками) из ткани или тесьмы. Их отсутствие воспринималось как недопустимая небрежность или бедность. Штрипки сохранялись в течение всего XIX века.

ПАНЬЕ (франц. panier — корзина) — куполообразная юбка на каркасе, получившая распространение во Франции с начала XVIII века.

Первыми ее надели актрисы, хотя при появлении в панье на театральных подмостках они были жестоко освистаны.

Носить панье было непросто: походка должна была вызывать покачивание юбки; из-под нее был виден подол нижней юбки и, конечно, открывались ноги — чуть выше щиколотки.

Зрительный эффект от покачивающейся юбки дополнялся шумовым. Многочисленные металлические или деревянные планки каркаса, соединенные клеенкой, издавали при ходьбе интригующий шорох, из-за чего эту юбку называли крикуньей.

Панье овальной формы французы окрестили paniers à coudes — панье с локотками, круглые — à guéridon, что в буквальном переводе означает «круглый столик на одной ножке».

В соответствии с положением в обществе придворные дамы облачались в панье, впечатлявшие своими размерами.

Усмотрев в новой моде падение нравов, отцы церкви обрушили на панье неистовые поношения. Ни одна прихожанка не смела явиться в панье в церковь. Ослушавшихся заставляли принародно ее снять и сжечь.

ПАРА — мужской костюм из сюртука (фрака, пиджака) и панталон (брюк). Так и говорили: сюртучная (фрачная, пиджачная) пара. Костюмная пара мастерового конца XIX – начала XX веков состояла из жилета и шаровар.

ПАРТИКУЛЯРНОЕ ПЛАТЬЕ (от лат. particulus — частичный, частный. Слово «партикулярный» вошло в русский язык при Петре I) — штатское платье, в отличие от военного, форменного, не имеющее знаков различия.

ПЕНУЛА (лат. paenula) — круглый в крое плащ древних римлян: из овечьей шерсти или из шкуры с отверстием для головы и капюшоном.

ПЕНЬЮАР (от франц. peignoir; peigne — гребенка) — домашнее утреннее женское легкое платье, капот. Другое значение — пелеринка, простыня, которой прикрывают плечи во время стрижки, причесывания. Во Франции пеньюаром стали пользоваться с XV века.

Во второй половине XVI века в распоряжении богатых венецианок были аналогичные предметы, возможно, изобретенные ими самостоятельно. Большую часть дня эти дамы проводили в особых комнатах с туалетными столиками.где хранились косметика и золотые ручные зеркала. Для косметических занятий они надевали рошетти (итал. rochetti) — венецианский аналог пеньюара.

ПИДЖАК (от англ. pea-jacket — бушлат, тужурка) — по определению В. И. Даля, «долгая куртка, коротенький сюртучок, по бедрам». Отсюда с очевидностью вытекает, что пиджак в шестидесятые годы XIX столетия был одеждой не очень привычной.

А. Г. Преображенский в своем «Этимологическом словаре русского языка» начала века (1910–1914) называет пиджак родом короткого пальто (см.), что тоже еще не соответствует нашему сегодняшнему представлению о пиджаке.

В «Толковом словаре русского языка» Д. Н. Ушакова (1939) читаем: «…Принадлежность мужского костюма — род куртки с открытым воротником и застегивающимися полами». Как видим, пиджак уже не редкость, а «принадлежность мужского костюма».

Как одежда более удобная и практичная, пиджак пришел на смену фраку (см.) и сюртуку (см.). С шестидесятых годов XIX века его шьют в комплекте с жилетом и брюками (тройка, см.) из одной ткани.

У англичан словом pea-jacket с XVI–XVII веков обозначался морской бушлат, т. е. суконная куртка с двумя рядами пуговиц, с открытым отложным воротником — явно голландского происхождения, так как по-голландски pie — куртка из грубой шерстяной материи. А сам пиджак англичане называют словом coat, которое применимо и к френчу, и к мундиру, и к пальто.

Лингвисты полагают, что у истоков пиджака французское имя Jacques — Жак. «Жак-простак» — прозвище французского крестьянина, которое он получил от дворян.

Видимо, можно заключить, что пиджак вышел из народа.

В Западной Европе время пиджаков наступило примерно с середины XIX века.

Во второй половине XIX века пиджачная мода пришла и в русскую деревню, которая после отмены крепостного права все прочнее сближается с городом. Крестьяне отхожего промысла, да и те, что обосновались в городах, приезжали в деревню в городской одежде.

Однако сшитый по городской моде пиджак не годился деревенскому жителю: пришлось перешить его в более приспособленный к крестьянскому быту и вкусу «пинжак» (или «спинжак») — длинный, до колен, однобортный, с маленьким стоячим воротником. Тачали пинжаки из сукманины (крестьянского полушерстяного домотканого материала) или холста синего цвета, нередко подбивали ватой. Застегивался пинжак на левую сторону.

В северных краях России пиджак называли «ежеденной оболочкой» или даже халатом. Городской тип пиджака победил в деревне окончательно к 1920-м годам, а прежние суконные пинжаки молодежь называла стариковскими.

ПИЖАМА (англ. pyjamas) — домашний или спальный костюм для мужчин и женщин, обычно из фланели или другой легкой ткани; состоит из панталон и куртки. Происхождение индийское, где «пэжама» — широкие панталоны из легкой ткани. В европейский обиход пижама пришла через Англию.

ПЛАТНО — верхняя одежда государей (царей) и лиц, относящихся к их дому, часть орната (см.). Изготовлялось из драгоценных тканей — бархата, атласа, аксамита{1}, объяри, украшалось жемчугом и драгоценными камнями, круживом (см.), шитьем, золотыми и серебряными кляпышами (застежками в виде палочек) и т. п.

Из «Выходов государей царей и великих князей…» узнаем, что одно из них было «отлас червчат осмого наряду», другое — «из Венедицкого зеленого бархата с аксамиченными золотом разводами и травами по серебряной земле; другое из Персидского бархата с разноцветными нитками по золотой земле…»

Оба платна застегивались на 11 золотых пуговиц с жемчужными закрепками.

Обычной для древних русских одежд длины, с короткими, но широкими рукавами, книзу платно расширялось.

Царя облачали в платно при больших выходах, которым соответствовал наряд Большой казны.

Платна, как и другие одежды Большой казны, подразделялись на наряды. У царя Михаила Федоровича Романова, например, их было восемь.

Видимо, со времени царствования Алексея Михайловича платна стали подбивать горностаем. С 1678 года, при царе Федоре Алексеевиче, платно уже называли порфирою (см.).

Известно, что при венчании на царство (18 июня 1676 год) «ему, великому государю, подал святейший Иоаким патриарх его государево новое царское платно, бархат двоеморх (с двойным ворсом. — К. Б.) по рудожелтой земле по травам низано жемчугом в одно зерно, круживо нашито низано жемчугом с запоны золотыми с каменьи с алмазы и с яхонты и с изумруды» (Выходы государей. М., 1844. С. 622).

ПЛЮДЕРХОЗЕН (нем. Pluderhosen) — штаны немецких наемных солдат (ландскнехтов) в XVI веке.

Жалованье этому воинству платили нерегулярно, одежда быстро ветшала; кто-то догадался превратить лохмотья в ленты и перевязать их в нескольких местах, закрепив у пояса и у коленей. Получилось причудливое подобие шаровар.

У щеголей, которые носили такие штаны отнюдь не от бедности, на их изготовление уходило до ста локтей материала.

Контрабандисты использовали необъятные плюдерхозен для доставки через кордоны дорогих тканей.

ПОДДЕВКА — разновидность мужского легкого пальто, распространенного в России в XIX веке. «Полукафтанье или безрукавый кафтанчик, поддеваемый под верхний кафтан» (В. И. Даль). Шили в талию с мелкими сборками. Носили в основном зажиточные крестьяне, горожане.

Во второй половине XIX века многие русские интеллигенты щеголяли в поддевках, косоворотках и сапогах, подчеркивая свою причастность к народу. Не случайно Левина в «Анне Карениной» Лев Толстой одел в большие сапоги и суконную поддевку (а не шубу).

В некотором роде поддевка стала русским аналогом европейского пиджака.

Д. Н. Свербеев в своих «Записках» 1899 года вспоминает: «С годами, кажется с 1833 года, некоторые надели поддевки и отрастили бороды; честь первого переодевания принадлежит, кажется, К. С. Аксакову, за ним переоделся А. С. Хомяков».

ПОНЁВА, ПОНЯВА — простонародная юбка, полы которой, как правило, не были сшиты. На Руси известна с древности. Несшитую, распашную понёву иногда называли растополкой.

«…Лоскут, не обходит кругом, кроет только зад и бока, а спереди остается рубаха, или надевается занавеска, передник с лифом, и рукавами (как малороссийская попередница); курская, рязанская, тамбовская, тульская короткая юпка из трех разнополосых полотнищ; рязанская, воронежская, тамбовская в понёве, сшитой юпке, вставляется спереди полосатое или клетчатое полотнище иного цвета…» (В. И. Даль).

Понёвы последнего вида — их называли глухими — появились в XVIII веке. У них спереди была вшита однотонная прошва из холста или бумажной ткани.

Держались понёвы на гашнике (ремне, веревочке, шнурке, тесьме). Изготовленные из клетчатой домотканой шерсти, они были «добрые», «хожалые», «посвятные» и «последние». А еще понёвы делились на синятки (однотонные синие) и краснятки с браным (тканым) узором.

Понёва вполне представляла свою хозяйку: откуда она родом, замужняя или вдова и почему надела понёву.

Деревенские портнихи были весьма изобретательны в отделке понёв. К примеру, сшитую понёву складывали по клеткам («глазкам») в «ласки», «гранки» и, перевязав веревочкой, клали под горячий каравай: получалось «плиссе», складки которого долго не расходились.

Русские крестьянки придумали себе и нечто вроде модного тогда в городе турнюра (см.). Они подтыкали понёву сбоку за пояс, чтобы сзади получалось нечто вроде кулька. Отправляясь же в церковь или в город, понёву распускали, как этого требовали деревенские приличия.

Молодая после венчания надевала понёву с «хвостом» из красного сукна с разноцветными шелковыми лентами, позументом, бархотками и рядом пуговиц. Такую понёву носили до тех пор, пока не приходила пора стать свекровью или тещей, Или пока не наступала старость.

В иных местах понёву украшали кумачом, лентами и ткаными нашивками. В Тульской губернии были понёвы с бубенцами — при ходьбе их слышно было издалека. Самые разукрашенные понёвы носили замужние женщины до рождения первенца. На праздничных понёвах от украшений не оставалось свободного места, и носить такую тяжесть, а были понёвы, весившие по 5–6 кг, было нелегко.

Понёва была «бабьей» одеждой. Девичий наряд, как правило, состоял из рубахи с шерстяным поясом, а поверх — фартук или армяк. В канун совершеннолетия, на именины девушки или в праздник на нее при всех родных подруги надевали понёву. Девушку, надевшую понёву, можно было сватать и собирать ей приданое.

В последний раз, и теперь окончательно, понёву на девушку надевали во время свадьбы. Понёву поддевали на кнут, поднимали выше головы и, опуская на невесту, приговаривали: «Вот тебе гроза и воля, и вся твоя судьба». Невеста с громким плачем отвечала: «На что девичью красу снимаете, бабью сухоту надеваете».

ПОРТЫ — неширокие штаны, одежда славянских народов. Носили с глубокой древности. В XVIII–XIX веках стали исключительно деревенской одеждой. Шили их из домотканой белой ткани, пестряди, набойки. Штанины порт называли соплями или калошами. Соединяли калоши вставкой — ширинкой (огузком). До XVIII века словом «порты» на Руси называли вообще мужскую одежду.

ПОРФИРА (от греч. порфира — багряница) — царское платно (см.), или императорская мантия (см.) в ранге государственной регалии, часть орната (см.). Торжественная одежда, возлагаемая на государей во время коронации.

ПУДРОМАНТ, ПУДРАМАНТ, ПУДРАМАНТЕЛЬ, ПУДЕРМАНТЕЛЬ (от сочетания немецких слов Puder — пудра и Mantel — плащ) — накидка, прикрывающая одежду, пока гримировались и пудрились. Распространенный предмет обихода в XVIII веке; ведь «не нарумянившись, куда-нибудь приехать значило бы сделать невежество» (Благово Л. Д. Рассказы бабушки. СПб., 1885. С. 27).

Яркое описание многочасового туалета щеголихи в пудермантеле оставил М. И. Пыляев (воспроизведен обычай второй половины XVIII века): «…Употребляли пудру разных цветов — розовую, палевую, серенькую, а ля ваниль, а ля флер де оранж, миль флерс. Щеголиха держала длинную маску с зеркальцем из слюды против глаз, и парикмахер пудрил дульцем, маленьким мехом или шелковой кистью. Некоторые имели особые шкафы, внутри пустые, в которых пудрились, барыня влезала в шкаф, затворяла дверцы и благовонная пыль нежно опускалась на голову…». (Пыляев М. И. Старое житье. СПб., 1897. С. 71).

Пудреные парики были в употреблении и у дам, и у кавалеров. Отсюда понятна фраза И. И. Панаева в «Барыне» (1844), описывающего восьмидесятые года XVIII века:

«Бригадир прохаживался по комнате в пудермантеле и гусарских сапожках без кисточек».

Но в конце XVIII века французские якобинцы отменили пудреные парики, и мужской пудромант ушел в небытие. А дамский устоял, но стал предметом интимным.

РЕДИНГОТ (англ. riding coat) — верхняя одежда с высокой застежкой на пуговицах. Родом редингот из Англии первой четверти XVIII века, где стал одеждой для верховой езды. К восьмидесятым годам появились дамские рединготы из шелка, в то время как мужские были из сукна.

К началу XIX века редингот во Франции приобрел более элегантный покрой и служил для прогулок. Его снабжали одним, двумя и даже тремя воротниками, лежавшими на плечах или поднятыми.

Именно с рединготов изменилось отношение к мужскому костюму. В начале XIX века даже короли сменили царственные одежды на редингот с цилиндром (см.) и зонтиком (см.).

Большими рединготами из дразефира (одного из видов сукна) или серо-голубого каотина (пальтовой ткани) с двойными отворотами и карманами обзавелись санкт-петербургские щеголихи, «у которых были кареты». «Сии рединготы делаются на вате и с беличьим или шиншиловым воротником», — сообщалось в Прибавлении к «Московскому телеграфу» за 1825 год, № 2.

Для дам столичные портные сочинили домашнюю разновидность редингота.

Но уже к сороковым годам XIX века наблюдался закат рединготов.

РЕЙТУЗЫ (от нем. Reithosen — штаны наездника) — штаны для верховой езды, плотно обтягивающие ноги.

Появились в европейском обиходе в конце XVIII века; их носили с высокими сапогами.

Теперь это в основном женская и детская одежда.

РОБРОН (от франц. robe rond — круглое платье) — платье с фижмами (см.) колоколообразной формы, которое носили европейские дамы (в том числе и российские, следовавшие европейской моде) в XVIII веке. Шили из бархата, штофа, люстрина, гродетура, гроденапля, т. е. тканей плотных и прочных.

Роброн был заимствован у французов, где перед революцией (1770-е годы) господствовала мадемуазель Бертэн, модистка, ставшая приближенной королевы Марии-Антуанетты. Наделенная талантом, вкусом и чувством времени, она вместе с королевой правила бал французской женской моды. С ее придворного ателье начались дома моделей Франции.

РОМАНОВСКИЙ ПОЛУШУБОК — зимняя одежда из дубленых шкур романовской породы овец с густым и не очень волнистым мехом. Шили нагольными (мездрой наружу, мехом внутрь), коричневого и черного цвета. Мех изнутри был коричневым. Дубленая кожа верха имела тиснение, вышивку зеленого или темно-красного цвета; воротник — стоячий меховой, борта, подол и карманы (прорезные) оторачивались мехом. Спина полушубка была прямой или со сборками.

РОМАНОВСКАЯ ШУБА — шуба, как и романовский полушубок, из дубленых шкур романовских овец. Была нагольной. Имела отрезную талию и трехмастную спинку. Застегивалась на крючки. Воротник кроили и отложным, и стоячим. Борта, края рукавов и карманов отделывали полосками меха. По борту, карманам, по обшлагам делали тиснение.

Романовские шубы были в основном одеждой провинциалов, а столичные жители надевали их, отправляясь на охоту.

В Первую мировую войну романовские шубы и полушубки стали зимней одеждой офицеров, военных врачей, сестер милосердия, сотрудников земского и городского союзов, снабжавших фронт медикаментами и организовывавших врачебную помощь.

РУБАХА — белье и верхняя одежда из легкой ткани для верхней части тела.

Нижняя рубаха утвердилась в обиходе относительно недавно, хотя подобие льняной рубахи носили древние германцы уже в III веке до н. э.

Древние римляне, подчинившие себе «варваров», несмотря на свою великодержавную спесь, переняли у германцев этот элемент одежды вместе со штанами.

Носителями прогресса оказались римские воины, которым в их нелегкой службе и далеких походах очень кстати пришлись и рубаха, и штаны варваров.

Рубаху еще не связывали с гигиеной тела, зато наделяли религиозной символикой.

Грубые рубахи христиане надевали в дни покаяния, смирения. В такой рубахе в 1077 году император Священной Римской империи Генрих IV, попытавшийся было противопоставить свою, светскую, власть власти папы римского и потерпевший поражение, явился в Каноссу, чтобы вымолить себе прощение.

Средневековый быт с его идеалом человека-аскета, отказывавшегося от радостей земной жизни, не побуждал к поддержанию культа рубахи: с XIII по XIV век она как будто исчезает из рыцарского обихода. Но эта «безрубашечная» мода миновала народные массы: выручала крестьянина и горожанина в их трудовой повседневности туника из грубого холста{2}. Феодалы же постоянно напоминали простому люду, что туника должна быть короче платья, дабы, как сказано в «Королевском зеркале» (т. е. регламенте) 1250 года, «дворовый человек не украшал себя пенькой и льном».

Бургундцы, в XIV веке задававшие тон Европе, использовали «декоративные» свойства рубахи: она просматривалась у шеи, в разрезах рукавов, на груди и на спине. Но такая рубаха из тончайшей льняной ткани была доступна далеко не каждому.

Женская нижняя рубаха еще и в XVI веке большая редкость. Даже знатные дамы имели по одной рубахе. Если сорочка была в стирке, то ее обладательнице ничего не оставалось, как пребывать в постели. Из инвентарей (описей имущества) того времени известно, что и царствующие дамы не могли похвастаться изобилием нижнего белья.

Европа была тогда в неуютных объятиях испанской моды с ее суровыми предписаниями и запретами. Тем не менее в XVI веке родилось новшество — ночная рубаха{3}. Родиной ее считают Германию периода Реформации. До этого спали нагишом. Ночная рубаха мало отличалась от той, что носили днем, но была шире и длиннее. Тогда же в дворянский и бюргерский быт вошел ночной колпак.

Средневековые предрассудки относительно рубахи были чреваты драмой. Иван Грозный, разгневанный видом снохи в ее покоях в одной рубахе, ударил молодую женщину, а когда сын Иван вступился за жену, смертельно ранил его тяжелым жезлом.

Старинные рубахи всегда украшались вышивкой, позументами, лентами, жемчугами. Все эти украшения с древнейших времен считались оберегом: ведь нечистая сила не дремала, она могла юркнуть под подол, за ворот рубахи или в рукав.

РУБАХА ФОРМЕННАЯ — одежда, используемая в качестве военной и гражданской униформы. Не раз вовлекалась в политический круговорот общественными движениями и партиями. В 1860–1871 годах на волонтерах Гарибальди в Италии были красные рубахи; еще раз их видели на итальянцах в начале Первой мировой войны.

Форменная рубаха была доступна, проста и создавала иллюзию единства и равенства. Широким массам это импонировало. Поэтому и фашисты не преминули ею воспользоваться. Муссолини в 1919 году объявил черную рубаху, серые кюлоты (см.), гамаши и черную шапочку с кисточкой партийной униформой. Гитлер в 1925 году отдал предпочтение коричневой рубахе.

Коричневые и черные рубахи вошли в историю зловещим символом фашизма.

Ирландским националистам 1920-х годов по душе пришлись рубахи голубого цвета, а младоегиптянам, боровшимся против англичан в начале Второй мировой войны, — зеленые.

Рубахами зеленого цвета экипировалась румынская «железная гвардия» — фашистская организация, существовавшая с 1931 по 1944 год. Рубахи зеленого цвета избрала для себя и фашиствующая партия «интегралов» в Бразилии (1932–1938).

РЭНГРАВЫ (франц. rhingrave) — юбкоподобные штаны в виде широких до колен трусов, по низу отделанных кружевами. Надевались поверх узких поколенных штанов. Первым отважился их надеть около 1640 года голландский посланник в Париже Рейнграф Сальмский. Аристократы, последовавшие этой моде, были осмеяны парижскими сорванцами: «Смотрите, эти господа потеряли штаны», — вопили они.

И действительно, создавалось впечатление, что обладатель низко сидевших рэнгравов либо забыл надеть штаны, либо просто потерял их.

Тем не менее рэнгравы пришлись ко двору юного Людовика XIV и продержались в моде по прихоти короля-Солнца около сорока лет.

САГУМ (лат. sagum) — небольшой солдатский плащ древних римлян, заимствованный ими у покоренных галлов.

Сагум настолько прочно вошел в военный обиход, что, объявляя войну, древние римляне говорили «надеть сагум»; «снять сагум» означало «заключить мир».

САЛОП (франц. salope) — просторное женское пальто (см.), как правило утепленное. В России носили до начала XX века, хотя В. И. Даль писал о нем как об одежде, замененной бурнусами (см.), пальто и шубками.

В газете «Северная пчела» за 1832 год старый бурый салоп был назван «ливреей нищеты». У Н. А. Некрасова в «Повести о бедном Климе» (1843) читаем: «В углу подле двери сидела старушонка в медных очках, одетая в ветхий драдедамовый салоп…»

САРАФАН (от перс. сэрапай — почетная одежда) — длинное женское платье на помочах. До XVII века сарафаны на Руси носили и мужчины. П. Саввантов в «Описании старинных русских утварей…» (СПб., 1896) приводит свидетельство древней летописи: «В 1376 году, при нашествии татар русские воеводы „оплошишася… и начали ходити и ездити в охабнях и в сарафанах, а доспехи своя на телеги и в сумы скуташа“». Среди одежд царя Михаила Федоровича упомянут «сарафан объярь червчата…»

Выходные сарафаны шили из атласа, шелка, парчи, летние нарядные сарафаны — из ситца, сатина, китайки. Назывались сарафаны по ткани: штофник, атласник, китаечник.

С праздничными сарафанами обращались очень бережно. Перед тем как сложить в сундук или короб из липы, его выворачивали наизнанку, раскладывали на полу, передом вниз, потом складывали (с середины) в мелкую складку — складок должно было получиться не меньше тридцати. Сложенный так сарафан перегибали по длине и связывали тесемками, специально пришитыми по краям, заворачивали в холстину.

СВАДЕБНАЯ ОДЕЖДА НЕВЕСТ — в античном Риме невеста облачалась в белую шерстяную одежду, символизирующую ее непорочность, и подпоясывалась веревкой, которую мог развязать только супруг. Длинные волнистые волосы прикрывались вуалью цвета пламени (лат. flammeum). На голове был венок из вербены или мирта.

Современная свадебная одежда ведет свое начало со времен Наполеона I (с 1800 года), который возродил белую свадебную одежду древних римлянок, проигнорировав пламенеющую вуаль (см. фата).

СЕРМЯГА (мордовское слово) — кафтан (см.), сшитый из простого домотканого некрашеного сукна — сермяги, отличавшегося особой прочностью. Первое письменное упоминание о сермяге датируется 1464 годом.

В допетровские времена носили люди разных сословий. «Сермяжные кафтаны были и на ополчениях наших, подружинно, любого, природного цвета, также из верблюжьей сермяжины, бурожелтой» (В. И. Даль). В XIX веке в сермягу одевались одни лишь крестьяне.

СМОКИНГ (англ. smoking) — мужской выходной костюм с однобортным или двубортным пиджаком и прямыми без отворотов брюками, иногда с узкими лампасами. У пиджака очень открытая грудь, длинные лацканы, обшитые шелком, и шелковая подкладка. Цвет смокинга — преимущественно черный, но возможен и темно-синий, фиолетовый, коричневый, красный, зеленый; летом носят белые и кремовые смокинги.

Слово «смокинг» ведет свою родословную от английского smoking jacket, обозначающего «куртка для курящих». Однако в оборот оно введено французами и немцами. Сами же англичане этот вид одежды называют иначе: dinner-jacket — динне-джекет (костюм для обедов), а американцы tuxedo{4} — таксидэ. На жаргоне же у смокинга и вовсе нелестное название: monkey-suit — манки-сют (обезьяний костюм). Впрочем, так американцы на слэнге называют любую праздничную одежду или униформу.

В обиход джентльменов смокинг ввел лорд Сатэлэнд в последней четверти XIX века. Другая версия приписывает первенство графу Биконсфилду Дизраэли (Disraeli, 1804–1881), премьер-министру Великобритании в 1868 и 1874–1880 годах.

Первый смокинг был всего-навсего шелковым халатом с шалевым воротником, обшитым, как и обшлага, блестящей шелковой тканью.

Со временем смокинг превратился в суконную или бархатную куртку с шелковыми обшлагами. А в 1870-х годах в Монте-Карло появились господа в пиджаках особого покроя, за которыми поначалу укрепилось название смокингов.

СОРОЧКА МУЖСКАЯ — легкая мужская рубаха (см.), вошедшая в европейский обиход с начала XIX века. Ее происхождение связано с английским дендизмом, который, несмотря на чудачества, был, видимо, проявлением самоутверждения окрепшей буржуазии, претендовавшей на аристократизм в быту. Нарочитое хладнокровие, учтивое нахальство, ирония и сарказм денди сочетались со вкусом и элегантностью во внешнем облике.

Арбитром мужской моды в первой трети XIX века прослыл англичанин Браммел (G. B. Brummel, 1778–1840) — толстосумы и родовая знать учились у него одеваться так, чтобы выглядеть элегантно, Это дало ему повод считать себя столь же выдающейся фигурой своего времени, как Наполеон и Байрон. Браммел творил новый облик мужчины: темный сюртук, светлые панталоны и свежая сорочка, которую меняли 3–4 раза в день.

Сорочке надлежало быть из батиста или полотна, иметь гладкие белые манжеты. Манишку отделывали гофрированным жабо, белой вышивкой или пускали мелкими складками вдоль застежки. И непременно белый галстук из накрахмаленного батиста или шелковый. Не возбранялся и черный атласный галстук.

Нередко стирать сорочки отправляли с континента в Дувр, а из Англии — в Голландию. Недельный запас светского мужчины в середине XIX века насчитывал 20 сорочек, 24 носовых платка и 30 галстуков.

К концу XIX века в судьбе мужской сорочки наступает этап демократизации, вызванный к жизни социальным слоем, представленным чиновниками, духовенством, студентами, интеллигенцией. Это для них были изобретены пристегивающиеся манишки, манжеты и воротнички.

Денди презрительно окрестили это нововведение «пристегивающейся элегантностью». Однако сменные манишки и манжеты удесятерили число мужчин, одевавшихся модно. Стало трудно отличить «благородных» от «неблагородных». А в 1912 году даже «мальчики Итона» (студенты самого аристократического в Англии колледжа) надели dicky (дики) — так англичане назвали пристегивающиеся манишки (см. также Гаврилка).

На исходе XIX века было налажено массовое производство дамских сорочек из батиста (реже — из натурального шелка). Свой сегодняшний вид дамское белье приобрело после 1925 года, когда определились его фасон (узкие бретельки, более элегантный покрой), материал (натуральный или искусственный шелк) и цвет (в основном пастельный).

СТОЛА (лат. stola) — одежда древних знатных римлянок в виде широкой и длинной туники с рукавами (образованными складками) или без них. Надевалась стола на тунику. Подпоясывалась под грудью и на бедрах.

Столой называли и римских матрон. Куртизанкам запрещалось надевать столу, ибо это была одежда «честных» женщин: куртизанки носили мужскую тогу.

СХЕНТИ — набедренная повязка древних египтян. Одежда мужчин всех социальных слоев — от рабов до царей. Схенти считают прототипом шорт.

СЮРТУК (от франц. surtout — сверх всего) — мужская одежда с длинными, почти до колен, полами, в талию и с отложным воротником. Порождение XVIII века. Пришел на смену жюстокору (см.), изобретенному при Людовике XIV. С начала XIX века стал повседневной одеждой.

Сюртуки того времени были преимущественно цветными. Черным сюртукам отдавали предпочтение отставные офицеры наполеоновской армии.

В России черные сюртуки носили вплоть до 1917 года.

Костюмный колорит середины XIX века передается фразой И. С. Тургенева: «…Носил белые галстуки и табачного цвета длиннополые сюртуки».

Купцы носили преимущественно синие сюртуки.

Шили их двубортными, из крепа или кастора, отрезными в талии, с басонными (обтянутыми шелковой тесьмой) пуговицами, с карманами внутри фалд. Как и у фраков, лацканы обшивали шелком. У некоторых сюртуков по бортам и разрезу была шелковая тесьма. Сюртуки военных отличали стоячий воротник и закрытая грудь.

Жилет (см.) к сюртуку полагался из той же ткани, однобортный или двубортный, с лацканами или без них. Со временем жилеты стали шить из сукна, бархата, шелка, с вышивкой или тканым рисунком в виде цветов, точек, квадратов.

Носили сюртук с белой крахмальной рубахой или сменной манишкой.

Воротник мог быть стоячим или отложным, галстук — бабочкой или пластрон (см.). Штиблеты или ботинки надлежало надевать только черные.

К сюртуку уместны были цилиндр, котелок, шляпа и даже фуражка.

Для инженеров и чиновников дореволюционной России сюртук был выходной одеждой; как правило, суконный — черного, синего или темно-зеленого цвета для всех времен года, кроме лета, когда надевали белый сюртук из ластика.

С левой стороны сюртука была прорезь; в нее в торжественных случаях продевали шпагу, которая цеплялась крючком верхней части ножен за край небольшого внутреннего кармана. Сверху из прорези выступал эфес, а из-под сюртука — конец ножен. Шпага указывала на принадлежность к государственной службе.

ТАЛЬМА [франц. talma, по имени знаменитого трагика Франсуа Ж. Тальма (F. J. Talma, 1763–1826)] — так в XIX веке и начале XX называлась женская накидка без рукавов, заимствованная у французов. Поначалу была коротким мужским плащом.

ТЕРЛИК (от тюрк. тэрлик — куртка без рукавов) — узкий древнерусский кафтан в талию с короткими рукавами. Застегивался на короткие петли. У шеи, по подолу и краям рукавов обшивался газом (выделанной козловой кожей или сафьяном) с серебряным или золотым шитьем. Одежда восточного происхождения. Татары носили терлик под халатом; у монголов, наоборот, терликом называли верхний халат.

Шили терлики из сукна, бархата, камки; на подкладке и на меху.

На свадьбе царя Алексея Михайловича с Марией Милославской (1648) «перед государыней шли свечники, коровайники и фонарники… а на них были терлики золотые на соболях, а шапки черные лисьи, горлатные, да кушаки подпоясаны золотными, а даны им те терлики с казенного двора, а шапки и кушаки были свои; и ходили они в терликах, подпоясанные кушаками, по три дни и за столы сажались в терликах» (Сахаров. Сказания русского народа. Т. II, кн. VI. С. 87).

ТОГА (лат. toga) — верхняя одежда древних римлян. Этрусского происхождения, в буквальном переводе toga — покрытие. Имела вид плаща из белой шерсти, драпировавшегося вокруг тела. Размеры сначала были невелики, но с ростом претензий древних римлян увеличивалась и тога; в конце концов длина ее достигла пяти с половиной, а ширина — трех с половиной мегров.

Древние римляне создали институт тоги, привилегии «владык мира». Себя они называли gens togata — людьми в тоге.

Ни рабы, ни чужеземцы, ни ссыльные не имели права носить тогу.

Но тога была не только выражением римской принадлежности. Она означала: мирную жизнь (римляне говорили: cedant arma togae — оружие уступит место тоге); общественно-политическую деятельность, политическое красноречие (toga enitescere — добившийся тоги, проявивший красноречие); гражданскую власть, сенат (decreto togae — закон тоги).

Юноша в шестнадцать лет надевал мужскую тогу (toga virilis); дети полноправных римлян и высшие сановники носили тогу с пурпурной каймой (toga praetexta); претендент на высшую должность получал право на белоснежную тогу (toga candida, откуда произошло слово «кандидат»), по идее им мог быть человек с незапятнанной репутацией. Консульскую тогу (toga palmeta) украшали пальмовым узором; триумфатор облекался в расшитую тогу (toga picta).

Императорской тоге надлежало быть пурпурной (toga purpurea). По случаю траура надевали серую тогу (toga pulla). В серую тогу облачался обвиняемый. Несправедливо обвиненный демонстрировал свою запачканную тогу, чтобы вызвать общественное сочувствие.

Тога была одеждой дорогой и торжественной. Ее надевали, когда отправлялись в цирк и театр, в суд или на встречу триумфатора.

Под тогу надевали тунику (см.) и подобие фартука, в какой-то мере заменявшего штаны (см.), отвергавшиеся как варварская одежда.

Тога обязывала к неторопливым движениям и величественной осанке, иначе это сложное сооружение могло просто развалиться. В императорском Риме высокое положение обязывало к содержанию штата слуг, которым поручалась забота об одежде знатного лица.

Среди обслуги императора значились: ведающий триумфальной одеждой императора, ведающий его охотничьей одеждой, театральный портной. Как правило, все эти люди были вольноотпущенниками.

Ко II веку тога утратила свой общественный престиж. Недаром классик сатиры Древнего Рима Ювенал сетовал: «Лишь покойника кутают в тогу».

ТОЛСТОВКА — длинная рубаха в складку с поясом, которую носил Лев Толстой, выражая таким образом решительную оппозицию господствующим классам. Эта одежда соответствовала образу жизни писателя, не гнушавшегося физической работы, простого крестьянского труда.

Взгляды писателя и все, с ними связанное, импонировали широким демократическим слоям общества. Не случайно мода на толстовку продержалась до тридцатых годов XX века.

ТРОЙКА — полный мужской костюм, состоящий из пиджака (см.), брюк (см.) и жилета (см.). Вошла в обиход с 1860-х годов.

ТУЛУП (от тюрк. тулуб — шкура) — длинная, до пят, одежда из овчины, с отложным воротником. Надевали поверх шубы (см.) или полушубка, когда зимой отправлялись в дорогу или сторожить. Застежек тулупу не полагалось — его подпоясывали кушаком (см.) или носили нараспашку. В доме обычно держали один тулуп, в бедняцких семьях обходились без тулупов.

В XIX веке, с самого его начала, в состоятельных семьях старики и больные надевали вместо халатов домашние тулупы. Известно, например, что отец Герцена ходил дома в тулупе из белых мерлушек. У всеведущего В. И. Даля находим: «…тулуп домашний, смущатый (из смушки. — К. Б.), белячий…»

ТУНИКА (лат. tunica) — повседневная рубахоподобная одежда древних греков и римлян, шерстяная или льняная; надевали ее на оба плеча или одно плечо оставляли открытым. Древнейшие туники имели лишь боковые проймы для рук; позже у них появились короткие, по локоть, рукава, которые не вшивались, а образовывались складками ткани; их долго считали признаком щегольства и изнеженности.

Воротника у туники, как и у всей античной одежды, не было — в нем не ощущали нужды.

Длинную, до колен, тунику подпоясывали.

Древние римляне наделяли тунику иерархическими символами. Сенатор облачался в тунику под названием tunica laticlavia с широкой пурпурной полосой (clavi). Всадники и трибуны из плебеев могли позволить себе на тунике лишь узкие пурпурные полосы — angusticlavia. Солдатской тунике предписывалось быть короче гражданской.

У римлян бытовало выражение populas tunicanis — носящие тунику (без тоги, см.), иначе «простонародье», «рубашечники» (tunicati).

Простонародная туника была короткой и темной (tunica pulla).

В римском сенате одно время обсуждалось предложение ввести для всех рабов одинаковые туники, что, как казалось законодателям, облегчало бы поимку беглецов. Но по здравому рассуждению сенаторы решили: такая одежда лишь укрепила бы чувство солидарности и единения среди рабов, а между тем угроза восстания становилась все более реальной.

Известно более дюжины разновидностей древних туник: шерстяная мужская туника colobium; туника рабов, оставлявшая открытым одно плечо; греческая женская туника, которую скрепляли брошами на плечах; длинные греческие туники talaris; туники, заменявшие грекам и римлянам нижние рубахи.

Туника на много веков пережила своих древнеримских владельцев.

ТУРНЮР (франц. tournure) — принадлежность дамского костюма в виде ватного валика или каркаса, обтянутого жесткой тканью. Подкладывали под юбку ниже талии со спины, отчего фигура приобретала силуэт, напоминавший букву S. Появившись в 1870 году, он в некотором роде возрождал ку де Пари (см.) столетней давности.

Введение турнюра связывают с именем парижского кутюрье Ш. Ф. Ворта (1825–1895), законодателя моды своего времени, одевавшего коронованных особ Европы.

Кто-то из фабрикантов одежды догадался встроить в турнюр складной стульчик — его можно было незаметно разложить и отдохнуть, устав от ходьбы. Мода на турнюр продержалась двадцать лет (до 1890 г).

ФЕРЕЗЕЯ — ездовая ферязь (см.), которую при царе Алексее Михайловиче надевали поверх обычной ферязи. Покрой ее был таким же, как у ферязи, шили ее на подкладке и украшали кружевом (см.), нашивками и завязками, кистями и ворворками (см.).

Царь Алексей Михайлович надевал ее для городских выходов и загородных выездов и отправляясь в дворцовую церковь. При нем ферезея стала чем-то вроде официальной одежды.

ФЕРЯЗЬ (от тур. фередже) — верхняя одежда допетровского времени «длиною почти до лодыжек, без перехвата (без талии. — К. Б.) и воротника, с длинными, суживающимися к запястию рукавами, напереди застегивалась пуговицами (от 3 до 10) с длинными петлицами, или схватывалась завязками» (П. Савваитов).

По краям ферязи отделывали узорчатыми нашивками — круживом (см.), иногда в два ряда. Шили ферязи из бумажных, шелковых тканей, сукна, бархата и парчи. Комнатные и летние ферязи (холодные) делали на тканой подкладке, зимние (теплые) — на меху, часто на лисьем или собольем.

Надевали ферязь поверх кафтана, а безрукавные ферязи зимой носили под кафтаном.

Посадские и мелкий торговый люд надевали ферязь прямо на рубаху.

Ферязи простого люда были светлыми, цвета овечьей шерсти, иногда белыми или синими, так как кубовая окраска была прочнее.

Прототипом ферязи можно считать турецкую одежду фередже: у женщин — длинное платье с широкими рукавами и свисающим воротником, а у мужчин — платье типа подрясника.

«Древности Российского государства» (М., 1851. Отд. IV) сообщают, что в ризнице Троице-Сергиевой лавры «между разными достопамятностями» хранится ферязь царя Ивана Васильевича. Сшита она была из шелка желтоватого или палевого цвета, подложенного голубою тафтой (гладкой, тонкой шелковой тканью); испод на полвершка подпушен белой тафтой; узенький татарского покроя воротник прострочен; вся ферязь стегана полосами. Завязывалась на четыре шелковых шнура с кистями.

Обычай сохранять в церквах одежды великих князей заведен на Руси с древних времен, о чем есть свидетельства летописцев. В праздники драгоценные одежды эти выставлялись на всеобщее обозрение.

Одежды почивших в бозе государей отдавались в Архангельский собор в Москве — ими в старину покрывали царские гробы.

Троице-Сергиевому монастырю Иван Грозный оставил свою ферязь, возможно, по той причине, что здесь его крестили («принят был от святой купели»).

ФИЖМЫ (от нем. Fischbein — китовый ус) — каркас в виде обруча из китового уса, ивовых прутьев или проволоки, вставлявшихся в юбку у бедер. Деталь дамского костюма XVIII века. Обручи вшивали в юбку или надевали под нижнюю юбку. Впоследствии фижмы для удобства стали делать на шарнирах, чтобы можно было без труда поднимать весь каркас.

Популярность фижм привела к хищническому развитию китобойного промысла. В 1722 году возникло первое в мире акционерное общество китобоев.

ФРАК (франц. frac) — род сюртука с вырезанными спереди полами и длинными узкими фалдами сзади.

В XVIII веке фрак, полы которого были удобны для верховой езды и походов, нашел применение в качестве офицерской униформы.

С 1760-х годов во фрак оделись западноевропейские буржуа; в пару к нему носили кюлоты (см.), а с начала XIX века и панталоны (см.) на штрипках.

В России фрак появился примерно в 1770-х годах. Утрированные фраки русских столичных щеголей конца XVIII века, заимствованные у «невероятных» молодых людей Франции, встречали осуждение у почтенной публики, враждебной западным влияниям. Екатерина II в насмешку над доморощенными модниками вырядила во фраки будочников, а в руки им дала лорнеты. Впрочем, столь деликатный способ воздействия на стиляг XVIII века оказался не очень эффективным.

Павел I (правил с 1796 по 1801) запретил фраки заодно с длинными панталонами, круглыми шляпами и короткой стрижкой, поскольку все это шло из революционной Франции. На следующий день после смерти императора «жители столицы… появились в таких костюмах, в таких прическах и с такой упряжью, какие строжайше были запрещены Павлом».

В холодных парадных комнатах и на улице в прохладное время года — весной или осенью — в одном фраке было неуютно, а демисезонное пальто в конце XVIII – начале XIX веков еще не придумали. Поэтому под фрак (или кафтан) надевали теплые душегреи. Кюлоты и панталоны тоже утепляли, а обувь шили с расчетом на два-три чулка.

Превращение фрака в одежду для салона связано было с англоманией и «модной наглостью» денди.

В двадцатые годы XIX века черные фраки и жилеты (см.) были уместны лишь в случае траура. Черный цвет считали дурным предзнаменованием. Фраки могли быть коричневыми, зелеными и особенно синими, как правило, со светлыми пуговицами; панталоны (см.) и жилеты светлых тонов.

ФРАЧНЫЙ ЖИЛЕТ — носили с фраками (см.). Шили, как правило, из белого шелкового пике в рубчик или с рисунком, однобортным или двубортным. Лацканы — шалевые. Карманы нижние, иногда и верхние. Пуговицы из кости, перламутра или фарфора, с ушком.

Пожилые люди и лакеи носили черные фрачные жилеты (см.); надевали такие жилеты и на похороны. Под вырезом на груди едва просматривался край полоски из белого пике.

На похоронах не исключался и белый жилет, но края лацканов окаймляли черным шнуром; черными были и пуговицы; платок в карманчике тоже имел черную кайму.

ФРАЧНАЯ РУБАХА — крахмальная, из тонкого голландского полотна, на груди из двуслойного пике; ее надевали под фрак (см.).

Застегивалась ленточкой с нашитыми на ней пуговицами, как правило, перламутровыми.

По центру пуговиц нередко красовались бриллианты, жемчуг, а то и самоцветы.

В конце XIX века фрачную рубаху украсил крахмальный воротник с отогнутыми углами. Воротник такого фасона был известен под названием альберт (см.).

Манжеты у фрачной рубахи были пришивными, их застегивали на золотые или серебряные запонки с бриллиантами или жемчугом. Цветные камни были противопоказаны таким запонкам.

ФРЕНЧ (англ. french) — застегивающаяся до самого ворота куртка (см.) военного образца с четырьмя большими накладными карманами. Часто носили с поясным ремнем. Название получила по имени генерала Френча (French, 1852–1925), главнокомандующего английскими экспедиционными войсками во Франции в 1914–1915 годах, вице-короля Ирландии.

ХЛАМИС — короткий древнегреческий плащ молодежи, солдат, путешественников, которые вели подвижную жизнь, почти не ведая условностей и не стесняясь наготы. Недаром любимца и вестника олимпийских богов резвого Гермеса изображали в развевающемся хламисе.

Хламис греки заимствовали у фессалийцев и македонцев.

Носили его, застегивая брошью у шеи или на груди; в последнем случае левое плечо и рука оставались закрытыми.

Хламис был плащом наездников и афинских юношей, собиравшихся стать эфебами, которые в возрасте 18–20 лет обучались военному и гражданскому делу.

ХРОМАЮЩАЯ ЮБКА — длинная юбка (см.), у лодыжек резко сужавшаяся, что вынуждало к хромающей походке. Была модной между 1910 и 1914 годами. Хромающей ее назвали в Германии (по-немецки Humpelrock).

Еще один пример того, как ради обретения оригинального силуэта, мода обрекала женщин на пытки.

ЧЕКМЕНЬ — (слово татарского происхождения) —однобортный мужской полукафтан в талию, со сборками сзади, без воротника. Одежда кавказских народов, кубанских и терских казаков.

ЧЕРКЕСКА — русское название одежды адыгейцев (черкесов) и других кавказских горцев, кубанских и терских казаков. Одежда тина чекменя (см.) с газырями (кожаными гнездами для патронов) по обеим сторонам груди. Длинный узкий кафтан (см.) без воротника, затяпутый в талии. Носили с наборным поясом (см.) и кинжалом.

ЧУЙКА (предположительно от древнерусск. чуга — узкий кафтан, см.) — суконный кафтан без воротника; на груди характерный V-образный вырез. По краю ворота, рукавов и пол обшивали мехом или тканью; подбивали ватой. Одежда мещан, купцов, реже — крестьян.

В конце XIX века чуйки стали шить из овчин, сверху покрывая сукном. Богатые шили себе чуйки на лисьем меху.

Чуйку подпоясывали кушаком (см.).

ЧУЛКИ (от тюрк. чолгау — онучи, портянки) — тканая или вязаная одежда на ноги. По В. И. Далю, «вязаная долгая обувь».

Гомеровская Пенелопа днем распускала ночное вязанье — может быть, чулки? Археологам удалось извлечь вязаные детские носки (?) из коптского захоронения V века.

Вязанью суждено было возродиться лишь к XIII веку в Италии. Однако средневековье еще не знало чулок в качестве самостоятельного элемента одежды. На ноги натягивали штаны-чулки, сшитые из сукна, холста или тонкой кожи. По этой причине чулки во Франции сначала называли bas de chausses — низ штанов. Солдаты и простонародье большей частью обходились обмотками.

Родиной вязаных чулок принято считать Испанию. Здесь их вязали вручную и украшали вышитыми цветными вставками.

Такие чулки ценились настолько высоко, что даже английский король Генрих VIII (1491–1547) получил их в качестве подарка.

Его дочь, королева Елизавета I (1533–1603), стала счастливой обладательницей шелковых чулок. В годы ее правления вязанием чулок (правда, шерстяных, а не шелковых) занималась уже вся Англия.

Тем не менее изобретатель вязальной машины англичанин Уильям Ли (W. Lee, ум. 1610) не получил признания, покинул родину и переехал во Францию, Здесь ему было суждено стать основателем трикотажной промышленности. Первые тысячи пар чулок были связаны на машинах ремесленников-протестантов. Скрываясь от гонений со стороны католиков, они нашли приют в Германии, Австрии, Италии.

Становлению машинного производства чулок помог министр финансов при Людовике XIV Кольбер (1619–1683). По его инициативе в Булони, под Парижем, была создана мануфактура, где работало двести трикотажных машин.

В Россию чулки попали с Запада, хотя название получили восточное. В XVI веке чулками на Руси называли и мягкую обувь.

У европейских народов полная замена шитых из сукна, холста, бархата и шелка чулок на вязаные и трикотажные произошла лишь к концу XVIII века. А после Великой французской революции, когда кюлоты были заменены длинными штанами, чулкам, казалось бы, грозило исчезновение. Но светский костюм не изменил им. И только всеобщая мода на панталоны (после 1815 года) возродила эту опасность. С середины XIX века мужчины довольствовались в основном носками.

Дамским чулкам уделялось тем больше внимания, чем короче становилось платье. В XX веке во внешнем облике женщины чулки выдвинулись едва ли не на первый план.

С XIX века в русской деревне чулки — необходимый предмет женской одежды. Деревенские франтихи натягивали на себя по шесть пар шерстяных чулок, и все для того, чтобы икры казались толще, — так было модно. Для шика их собирали на ногах гармошкой. Крестьянки победнее шли на хитрость: обматывали ноги онучами, а поверх надевали чулки.

Носили чулки, как правило, белые и черные, реже — узорные (сверху — белые, а ниже — полосами или узорами).

Нарядные шерстяные чулки вязали в Самарской и Уфимской губерниях: они отличались самобытными разноцветными узорами, которым в народе порой давали совершенно неожиданные названия: писаные репья, куколки, вороба, ободья, царские кудри, восьминожка, подбодрящие паны.

В городах начало XX века ознаменовалось повсеместной модой на чулки из специально обработанной шелковистой хлопчатобумажной пряжи — фильдекоса (в переводе с франц. шотландская нить) и фильдеперса (персидская нить).

По моде того времени чулки были лишь темные и белые. По мере того как женщины все больше открывали ноги, прочные позиции стали завоевывать кружевные, ажурные чулки и чулки в сеточку. Зимой же дамы берегли себя и натягивали шерстяные и толстые бумажные чулки черного цвета. Молодежь позволяла себе и коричневые тона.

После лишений Первой мировой войны слабый пол был одержим шелковыми чулками. Спрос на чулки был теперь настолько велик, что важнейшие изобретения в текстильной индустрии 1920-х годов — искусственный шелк и синтетические волокна — нашли в первую очередь применение в производстве чулок.

Попытки утвердить цветные чулки долгое время кончались неудачей; они оказались приемлемыми лишь для спорта. Только в 1960-е годы женщины стали носить цветные чулки.

ШАРОВАРЫ (от тур. шелвар, произошедшего в свою очередь от греч. сарабара — восточные штаны) — широкие штаны в сборку, державшиеся на гашнике.

В XIX веке российские мужики по праздникам надевали черные, синие, красные плисовые шаровары (из хлопчатобумажного бархата) с карманами, заправляя их в сапоги.

ШАРФ (от франц. écharpe — повязка на руке; в русский язык попало из нем. Schärpe) «ширинка, носимая вместо кушака, шейного платка» (по А. Преображенскому). В Россию мода носить шарф пришла при Петре I.

До революции шарфом называли также офицерский георгиевский (черно-желто-серебряный) пояс или повязку через плечо.

Шарфы были предшественниками униформы: в Европе до XVIII века по ним различали рода войск и воинские части.

ШИНЕЛЬ (от франц. chenille — мужской утренний костюм) — форменное военное или гражданское пальто. Военная шинель имеет складку на спине и хлястик.

В России середины XVIII века шинелью еще называли — как у французов — утреннюю домашнюю одежду. У Д. Фонвизина — это выходная (дорогая) одежда.

Историю военной шинели в России можно отсчитывать с 1764 года, когда офицерам пехотных полков положили длинные, ниже икр, сюртуки. Не возбранялось подбивать их мехом, что было практичным нововведением для службы в условиях сурового российского климата. Павел I уже с 1796 года отменил этот сюртук вместе с иными послаблениями в армии.

Военная шинель как таковая вводится с 1802 года, при императоре Александре I. Для солдат она была однобортной, узкой и длинной; полы в походе подворачивали. В непогоду надевали прямо на рубаху, а в мороз — на мундир.

Офицеры носили шинель вне строя — у них она была без погон со стоячим воротником и с пелериной. Такой офицерская шинель дожила до 1917 года. Для высшего офицерства с 1854 года была заведена шинель военного времени; ее отличали стоячий воротник и разрез сзади.

Гражданская шинель того времени, по определению В. И. Даля, представляла собой «плащ с рукавами и круглым вислым воротником», ее принято было называть николаевской, видимо, из-за пристрастия к ней Николая I.

Солдатская шинель с отложным воротником и хлястиком, мало отличающаяся от современной, введена во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов.

Однобортная солдатская шинель из грубого серого сукна и застегивающаяся на крючки известна с Первой мировой войны.

Солдату длинная шинель служила и подстилкой, и одеялом. Обшлага можно было удлинять по желанию, чтобы защитить руки от мороза.

ШЛАФОР, ШЛАФРОК (от нем. Schlafrock — спальная одежда) — просторный мужской или женский халат без пуговиц, обычно подпоясывался витым шнуром.

Если судить по сведениям этимологического словаря немецкого языка Фр. Клюге (Kluge F. Etymologisches Wörterbuch der deutsche Sprache, 1975), то шлафрок известен был немцам с XIV века. В России — после реформ Петра I. Первое упоминание о нем содержится в Уставе морском 1724 года.

Мужчины могли принимать в шлафоре гостей, но это обязывало содержать его нарядным. Во Франции в XVIII веке был модным в качестве «парадного неглиже».

Дамам приличия предписывали носить шлафор только до обеда; но деревенские нравы помещиков мирились со шлафором, который не снимали до вечера.

Пульхерия Ивановна из «Старосветских помещиков» Н. В. Гоголя наказывает супругу после своей кончины переделать ее атласное платье с малиновыми полосками в парадный халат «на случай, когда приедут гости… чтобы можно было вам прилично показаться и принять их».

ШЛЕЙФ (нем. Schleppe) — длинный подол, который пришивают или пристегивают к дамскому платью.

Введен в придворный обиход возлюбленной французского короля Карла VI Агнесой Сорель (XV век).

Церковь объявила шлейфы дьявольскими хвостами и отказывала в отпущении грехов дамам, которые осмеливались их носить. Но на протяжении всего XV века шлейф тем не менее остается непременной принадлежностью придворного костюма, выражая в какой-то мере противодействие вмешательству духовенства в светскую жизнь.

Три века спустя шлейф при европейских дворах был еще в большом почете. Теперь им была оснащена не юбка, а верхнее платье — роб, к которому шлейф пристегивался. Во Франции XVIII века придворный статус определял длину шлейфов: королеве — 11 локтей, дочерям королевского дома — 9, дальним королевским родственницам — 7, герцогиням — 3 (локоть — старинная мера длины, равная примерно 0,5 м).

Самый внушительный шлейф был у коронационного платья Екатерины II — длиною в 150–155 локтей (около 70 м) и шириной в 15–15,5 локтя (около 7 м), а несли его 50 пажей.

ШОРТЫ (от англ. short — короткий) — короткие штаны, которые в середине XIX века стали носить студенты Кембриджа и Оксфорда, занимавшиеся греблей. В 1860-е годы шорты начинают носить буквально все — мужчины и женщины, спортсмены и туристы, взрослые и юноши, дети и даже военные (в западных странах).

ШОССЫ (от франц. chausse) — французские, XVII века, штаны, которые спускались до середины икр; обильно украшались лентами. В шоссы были одеты королевские мушкетеры — герои Александра Дюма.

ШТАНЫ ДРЕВНЕРУССКИЕ — надевались поверх исподницы. Царю и боярам шили штаны из зарбафа, объяри, камки, атласа и тафты, «иногда с плящами вместо ушков». У простолюдинов они были из холста, крашенины и сермяги (грубой домотканины).

По описям XIV–XVII веков известны штаны холодные, стеганые и теплые, т. е. с меховым исподом, который делали из черевин (меха с брюха соболя, белки, песца). Из старинной описи: «штаны с опушкою камки жаркой, камка серебряная, вызолочена: цена 2 р. с полтиною». Как правило, древнерусские штаны были до колен, что возмещалось многочисленными длинными одеждами и высокими голенищами сапог (см.).

ШУБА (от араб. джубби — длинная и широкая суконная туника (см.) без рукавов) — верхняя зимняя одежда на вате или на меху. Древним германцам шубой служила шкура, которую заправляли под пояс, а лапы завязывали под подбородком. Потом две шкуры стали сшивать по бокам, и, наконец, к такому меховому изделию пришили рукава. Летом германцы носили шубу мехом наружу, а зимой — внутрь.

По-видимому, в средние века джубба могла быть завезена в Восточную Европу арабскими купцами, а, попав к русским, слово стало «шубой» (от «джуббы» произошли и польский «жупан», и русская «юбка»). Есть предположение, что «джубба» сначала стала немецким «шаубе» (Schaube) и лишь потом — русской «шубой». Не исключено, впрочем, что слово «шаубе» произошло от славянской «шубы».

Немецкая шуба XIV–XV веков — шаубе — представляла собой широкую несколько ниже колен теплую одежду с большим меховым воротником.

Русская длиннополая шуба, первые упоминания о которой относятся к XV веку, скорее всего, восточного происхождения. Ее кафтанный тип не вызывает сомнений.

До реформ Петра I шубы шили только мехом внутрь. По покрою различали шубы русские, обязательно с меховым отложным воротником; турские — с широкими (на турецкий манер) рукавами, иногда двойными; польские — с узким воротником и застежкой у шеи.

Шубы «были самым нарядным платьем для русского… Случалось, что русские не только выходили в шубах на мороз, но сидели в них в комнатах, принимая гостей, чтобы выказать свое богатство» [Н. И. Костомаров — русский и украинский историк, писатель, (1817–1885)]. Шубы были собольи, куньи, беличьи, лисьи; у крестьян — овчинные или (редко) заячьи. Их крыли тканью или они были нагольные.

Овчинная шуба — древний символ семейного счастья и благополучия, недаром столь велика ее роль в старинных русских свадебных обрядах. Молодых усаживали на шубу, которую расстилали на полу в красном углу, приговаривая: «Шуба тепла и мохната, жить вам тепло и богато!» Затем шубу укладывали в санях и отправляли молодых под венец. Свекор и свекровь встречали молодых в доме жениха, надев шубы мехом наружу. У русских считалось грехом застегивать шубу (кафтан) на правую сторону.

Великокняжеский и царский гардероб XV–XVII веков изобиловал шубами — для выезда, приемов, свадеб. На пиру царь бывал в столовой шубе из беличьего меха, крытой белым аксамитом восточной работы; белый цвет означал царское расположение к гостям.

Истекая потом, изнемогая от жары, царь и бояре по многу часов проводили на приемах и за пиршественным столом, а ведь под шубой было еще множество одежд, которые к тому же были «так тяжелы, как можно носить».

ШУГАЙ — короткая кофта или сарафан для старух. Так же называли тверские, рязанские, воронежские короткие мужские армяки.

ШУШУН (этимологически восходит к древнефинскому слову, обозначающему «рукав») — род верхней женской одежды типа кофты или короткополой шубки, с перехватом в талии. Шили из домотканого сукна или холста. Одежда жителей северных, среднерусских и сибирских краев.

ЮБКА (от араб. джубба — суконная туника без рукавов). Часть одежды (по современным понятиям, как правило, женской) от талии книзу.

Разделение одежды на мужскую и женскую формировалось тысячелетиями. У зарождавшихся цивилизаций набедренную повязку, фартук, подобие юбки носили почти все независимо от пола, возраста, положения. Но эволюция быта, нравственных, этических, эстетических и религиозных представлений изменили юбкоподобную одежду. У молодых мужчин древних цивилизаций она осталась короткой, у почитаемых и знатных — удлинилась.

Древние гречанки и римлянки обходились без юбок: их одежда состояла в основном из хитона или туники и плаща (см. также вертюгаден; кринолин; ку де Пари; панье; фижмы; шлейф; юбка реформированная; юбки русские деревенские).

ЮБКА РЕФОРМИРОВАННАЯ — свободная юбка до колен, которую в 1840-х годах предложила некто Амалия Блюмер из штата Огайо (США); надевали поверх подобия шаровар (см.).

Была вызвана к жизни полукочевым образом жизни американских переселенцев на Западе, много времени проводивших в повозках. Корсет и кринолин были не для них.

Лет двадцать спустя у Амалии Блюмер объявилась единомышленница — Мэри Джонс. Ее модель состояла из шаровар, прикрытых гарибальдийской подпоясанной блузой.

В Европе решающее воздействие на уклад жизни и моды оказали три фактора: франко-прусская война (1870–1871), падение монархии и Парижская коммуна. Быт уже не мог вернуться в прежнее русло. «Исчезла красота старых времен, когда женщина напоминала кеглю, а ее плечи — бутылку шампанского», — вздыхал по ушедшему французский художник Э. Дега.

Неудивительно, что парижский кутюрье Ворт, попытавшийся было воскресить кринолины (см.), потерпел неудачу.

Однако реформированная юбка ревнителям чистоты нравов не пришлась по вкусу, и тогда пошли на компромисс: шаровары прикрыли кринолином.

Но в истории костюма реформированная юбка американского образца была лишь кратким эпизодом.

ЮБКИ РУССКИЕ ДЕРЕВЕНСКИЕ — в русской деревне юбки стали носить не раньше середины XIX века, а до того носили понёву (см.). Заимствовали юбки из города, но шили как привычные в деревне сарафаны (см.) — на лифе, который был из более легкой ткани и заменял собой нижнюю сорочку. Корсажи, косточки и прочие приспособления были лишними в крестьянском обиходе, и деревенские женщины быстро с ними расстались. Верхние юбки принято было шить из батиста или ситца — голубого, розового, кубового, стального, синего. Женщины из семей с достатком могли себе позволить городские покупные ткани — бархат, бенгалин, репс, кашемир, правда, надевали их только по праздникам и в церковь.

Со временем самобытная деревенская одежда вынуждена была уступить городской. В 1860-х годах в пригородных деревнях России и вблизи ярмарок модницы пробовали надевать вошедшие в моду «карнолины» (кринолины, см.). Широченные сарафаны надевали на самодельные кринолины, сплетенные из ивняка. Однако вскоре разочаровались в этой чудной одежде. Проще было пышность юбок поддерживать исподними ватными юбками, которые носили даже летом.

Девушки на выданье надевали в праздники по нескольку юбок, «чтобы толще казаться»; полнота для крестьянской девушки означала здоровье, замужество, детей и достаток.

Полным хватало двух-трех нижних юбок, худощавым приходилось натягивать по четыре-пять юбок сразу. Зимой для тепла надевали стеганную на вате «споднюю» юбку.

Будничные нижние юбки шили из холста, а в семьях побогаче — из миткаля, ситца. А то поддевали старые верхние юбки. Праздничные нижние юбки шили из голубого, розового или красного ситца, мадаполама.

Крестьянские нравы коротких юбок не допускали: девичья юбка открывала только ступни, бабья — была обязательно до пят.

По числу юбок мерился достаток. У донских казачек бывало по пятнадцать–двадцать юбок, к ним для пары полагалась кофта того же цвета. Только к черной юбке никогда не надевали черную кофту.

На Кубани юбку начинали носить с пятнадцати лет. Среди сестер была очередность: младшим надо было ждать, когда просватают старшую сестру, «чтобы не посадить ее под корыто».

ОТ КОЛПАКА ДО КОРОНЫ

Человек начинается с головы, а его костюм — со шляпы.

Значение головных уборов в развитии культуры трудно переоценить. Национально-исторический облик — это прежде всего головной убор: русского боярина XVII века нельзя представить без горлатной высокой шапки, а западноевропейского горожанина времен Ренессанса — без громоздкого баретта.

Шляпа указывала на социальный статус ее обладателя, а то и прямо на род его занятий. У первобытных племен человек в шляпе — это вождь или могущественный пришелец, которым следует покоряться.

Да и среди современных регалий власти царственный головной убор — корона — на первом месте.

Удивительное разнообразие головных уборов сопровождало развитые цивилизации. И наоборот, окаменевшим общественным устоям соответствовали неизменные в течение веков головные уборы.

По головным уборам прослеживаются четкие социальные градации на протяжении многих веков: императорские и королевские короны, тиары и митры духовенства, шляпы генералов, колпаки крестьян и цилиндры горожан — они не только «головные покрышки», но и знаковые признаки сословий и состояний.

История шляпы порой оживляет историю общественную. Целые тома написаны об отношениях светской и духовной власти на Руси, но представить их реально можно, лишь узнав, что, например, «царь Алексей привечал протопопа Аввакума при встрече вопросом: „Каково, протопоп, поживаешь?“ — и шляпу — мурманку (мурмолку. — К. Б.), бывало, приподнимал…»

Шапочный этикет иллюстрирует историю нравов.

На Руси, в частности, «…не могло быть пущего позора, когда снимали с воров и неплательщиков на базарах и на сходках шапки на квит, в полный расчет» [С. Максимов, писатель и этнограф (1831–1901)].

Иштван Рат-Вег, венгерский писатель, автор известной у нас «Комедии книги», заметил на одной из ее страниц: «На первый взгляд маловажная история моды на шляпы многое проясняет для историка культуры…» Надеемся, что и для читателей этой книги она тоже кое-что прояснит…

АЛЛОНЖ (от франц. allonger — удлинять) — парик с длинными волнистыми локонами. Был введен при дворе Людовика XIV (1638–1715) во второй половине XVII века. Символизировал и дворянские привилегии, и мужскую силу. Поскольку должен был напоминать львиную гриву, поначалу изготовлялся белокуро-рыжеватым.

Первое время эти парики были похожи на «большое взбитое облако» из локонов. Но с 1770-х годов завивка становится строже. Локоны укладываются горизонтально, а размеры их увеличиваются. Надо лбом взбивают тупей. Королевский куафер Биннет назвал такой парик «гранд инфолио» (по: Сыромятникова И. С. История прически. М.: Искусство, 1983).

Новые парики были преданы церковью анафеме. Но стоило им выйти из моды (в XVIII веке), и святые отцы стали рекомендовать громоздкие парики как почтенное украшение для мужчин.

Знаток нравов галантного века Эдуард Фукс высказался так:

«Введение парика allonge было тем средством, на которое прежде всего напали, чтобы дать возможность мужчине принять позу величественного и могущественного бога. Надо было начать с прически, которая служит не только неизменной рамкой для головы, но и наиболее удобным средством продемонстрировать другим свою сущность.

Ничто так хорошо не позволяет казаться простым, скромным, сдержанным, задумчивым или смелым, дерзким, веселым, фривольным, циничным или, наконец, чопорным, недоступным, величественным, как именно специфическая прическа. В настоящем случае речь идет о стереотипном достижении именно впечатления величественности. Парик allonge решил эту проблему. В нем голова мужчины становилась величественной головой Юпитера. Или, как выражались тогда: лицо выглядывало из рамки светлых локонов, как „солнце из утренних облаков“. Для усиления этого впечатления, для доведения его до крайности пришлось пожертвовать главным украшением мужчины — бородой. Борода в самом деле исчезла вместе с воцарением парика и снова появилась, лишь когда он исчез» (Фукс Э. Иллюстрированная история нравов. Галантный век. М., Республика, 1994).

В наше время аллонжи носят английские судьи.

БАРЕТТ (от итал. barretta — головной убор кардинала) — мягкий плоский головной убор в Западной Европе эпохи Возрождения. Этимология слова указывает на галльское происхождение. В XV веке становится головным убором «для духовенства и имущих».

Мужской баретт первой половины XVI века во Франции в типичном для знати исполнении представлял собой внушительных размеров круг ткани, которым нашивали на жесткий бортик и соединяли с небольшими полями — их можно было опускать и поднимать. Нередко по полям баретт украшали жемчужными шнурами, страусовыми перьями и пряжками с драгоценными камнями.

Под громоздким бареттом, как правило, носили небольшую шапочку — калотт, которая не давала ему съезжать набок.

БАШЛЫК (по-татарски капюшон) — откидной капюшон с длинными концами, которыми обматывают шею. В российский светский обиход пришел вместе с бурнусом в 1830–1840 годах. Шили из белого и черного сукна, отделывая тесьмой и кистями в арабском стиле.

С 1862 года башлык стал принадлежностью военного головного убора регулярных частей донского и кавказского казачества; с 1871 года — в других войсках.

Военный башлык был светло-желтым, из верблюжьего сукна и оторачивался желтой тесьмой. Офицерские башлыки отличала золотая или серебряная тесьма. Военные закидывали свои башлыки за спину; концы его заправляли под погоны, скрещивали на груди и затягивали поясным ремнем. В русской армии продержались до 1917 года.

Башлык взяли на вооружение германская и французская армии — его удобство в походных условиях не оставляло сомнения.

Гражданская одежда к концу XIX века лишилась башлыков, он сохранился лишь в детской одежде.

БЕРЕТ (от франц. beret — баскская шапочка, произошедшего в свою очередь от лат. birrum — плащ с капюшоном) — мягкий головной убор без козырька, обычно из бархата, сукна или шелка.

Прототип берета — ренессансный баретт (см.).

В нынешнем виде появился во Франции в начале XIX века, в пору становления романтизма в литературе и искусстве. В 1820–1830-е годы дамские береты, украшенные перьями, цветами и камнями, были частью парадного туалета — настолько, что дамы оставались в них в театре, на балах и званых обедах. Одна из современниц не без оснований сравнила береты с лукошками, набитыми ворохом перьев, цветов, перепутанных блондами.

БЕСКОЗЫРКА МОРСКАЯ — фуражка без козырька и с лентой. Первоначально лента служила для того, чтобы бескозырку не срывало ветром с головы.

На русском флоте бескозырка с 1872 года, хотя само слово вошло в русский язык в первой трети XX века. На ленте бескозырки писали название корабля или номер флотского экипажа.

На современных бескозырках на ленте пишут наименование флота или военно-морского училища. С 1943 года на лентах бескозырок матросов и старшин гвардейских кораблей — черно-оранжевые полосы (расцветка ордена Славы).

БОЛИВАР (франц. bolivar) — шляпа с сильно расширенной вверху тульей и широкими полями. В 1820-е годы, когда демократические слои Европы радовались успехам борцов за независимость южноамериканских колоний, в моду вошла шляпа предводителя этого движения, названная его именем — боливар.

Боливар носили современники Пушкина («Надев широкий боливар, Онегин едет на бульвар…»). Из-за его широких полей «невозможно было пройти в дверь, не снимая с головы шляпы», — писал М. И. Пыляев.

Политические оппоненты либералов носили шляпы с узкими полями — мурильо (по имени противника Боливара Мурильо).

Вообще весь XIX век в Европе отмечен попытками сделать шляпу политическим символом.

БОУЛЕР (от англ. bowler — котелок, стальной шлем) — шляпа с куполообразным жестким верхом и прямыми полями. Появилась после 1850 года, когда цилиндр в качестве шляпы для улицы стал выходить из моды; его считают компромиссом между цилиндром и фетровой шляпой. Как правило, черного цвета, редко серого. Типичен для чиновников лондонского сити в сочетании с зонтиком.

БУДЕНОВКА (БОГАТЫРКА, ФРУНЗЕВКА) — красноармейский суконный головной убор, сделанный по типу древнерусского богатырского шлема.

В 1918 году в России была учреждена временная комиссия по выработке формы обмундирования для Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА), и Народный комиссариат по военным делам объявил конкурс на лучшие образцы новой военной формы. «Формы обмундирования, — говорилось в условиях конкурса, — вполне отличаясь от старых, должны быть спортивно-строгими, но изящными в своей демократической простоте и отвечающими по стилю духу народного творчества».

Художники В. Васнецов и Б. Кустодиев с начала Первой мировой войны до революции занимались разработкой униформы для русской армии. Идея заключалась в том, чтобы придать облику русского солдата черты древнерусского воина. С этой целью они изучали подлинные образцы древнерусского воинского снаряжения из Оружейной палаты и других музеев.

Ничего не было проще, как взять на вооружение уже разработанную и изготовленную униформу, тем более что ее запасы хранились на складах, и в конце 1918 года Реввоенсовет Республики утвердил новый тип военного головного убора — суконный шлем с шишаком, шинель с «разговорами» (нагрудными хлястиками), рубаху и кожаные лапти (сапоги для красноармейцев были недоступны в разоренной стране). Головной убор красноармейца был назван богатыркой.

Первыми богатырку надели красноармейцы Иваново-Вознесенска. Но уже в 1920 году, поступив на обмундирование Первой Конной армии, которой командовал С. М. Буденный, богатырка становится буденовкой. Называли этот шлем и фрунзевкой (1920), так как М. В. Фрунзе в то время командовал армией в Туркестане.

Буденовки шили из сукна. Специальные отвороты делали их удобными и теплыми. Цвет звезды на шлеме (тоже суконной) отличал род войск. Буденовка сохранилась в Красной Армии до начала Великой Отечественной войны.

БУРДЕСУА — в XIX веке так называли платки и шали из шелка невысокого качества (из поврежденных шелковичных коконов).

«У меня шаль бур-де-суа новехонька», — заявляет провинциальная дама в повести А. Ф. Вельтмана «Сердце и думка» (1838).

Такие платки и шали, несмотря на претенциозное французское названые, были признаком невысокого статуса их обладательниц.

ВЕНЕЦ ЦАРСКИЙ — головной убор русских царей в виде остроконечной, восточного типа, шапки из золота и серебра, украшенной драгоценными камнями, жемчугом, эмалями и проч. Государственная регалия, символ самодержавной власти наряду с державой и скипетром.

Вошел в ритуал венчания на царство при Иване Калите (правил с 1325 по 1340 год), он венчал им своего старшего сына. В 1462 году о шапке-венце упомянул в духовной грамоте Василий II.

Золотым венцом венчался на царство Иван III (1462).

Легенда о византийском происхождении Шапки Мономаха родилась, по-видимому, при Василии III (1479–1533). Утвердилась молва, будто бы византийский император Константин IX Мономах (ум. 1054) прислал ее в дар киевскому князю Владимиру II Мономаху (1053–1125), хотя Константин IX Мономах умер почти за шестьдесят лет до того, как Владимир II Мономах стал киевским князем (1113).

Версия эта внедрялась в сознание подданных, так как доказывала преемственность великокняжеской и царской{5} власти от византийских императоров,

В. Ф. Малиновский (1765–1814), автор «Описания древнего российского музея под названием мастерской и оружейной палаты» (М., 1807), установил, что шапка Мономаха в действительности изготовлена в 1624 году для царя Михаила Федоровича.

У венца есть признаки и арабской, и бухарской работы.

Золотой венец всегда принадлежал старшему в великокняжеском или царском роде. «Рядовые» князья довольствовались зубчатыми обручами или обручами с трилистниками.

В 1574 году Иван Грозный неожиданно возвел на «великое княжение всея Руси» касимовского хана Саина-Булата, при крещении названного Симеоном Бекбулатовичем. В известной челобитной великому князю «всея Руси» Грозный униженно называл себя Иваном Московцем.

По преданию именно для Симеона Бекбулатовича изготовили царский венец — Казанскую шапку.

Правда, спустя два года Грозный спохватился и отправил Великого государя великим князем в Тверь.

Вполне удовлетворительная версия происхождения Казанской шапки, если бы не опись царского имущества, сделанная по смерти царя Федора Алексеевича (1682), где Казанская шапка приписывается последнему казанскому хану Едигеру Махмету, крещенному в 1553 году также Симеоном.

Венец был украшен крупным рубином («лалом»). Царь Михаил Федорович не удержался от соблазна и перенес его на свой венец (1627), а в конце XVII века знаменитый рубин уже красуется на алмазной шапке царя Ивана Алексеевича.

Ганс Кобенцль, посол германского императора Максимилиана II, видел в 1576 году на царском приеме «как огонь горящие рубины величиной с куриное яйцо» на венцах Ивана Грозного и его сына.

Шапкой Мономаха второго наряда в 1682 году венчали на царство малолетнего Петра I. Царя Ивана, старшего брата Петра I и его соправителя, венчали древней Шапкой Мономаха. Кроме того, для царствовавших вместе Ивана и Петра были изготовлены шапки с множеством алмазов, изумрудов, турмалинов, создававших сплошное сияние вокруг юных царственных голов. У царя Ивана Алексеевича была еще про запас драгоценная шапка из золотой парчи (алтабаса) с ажурными запонами и драгоценными камнями.

К началу XVII века в царской казне хранилось семь венцов. Из них после смутного времени уцелели только два: Шапка Мономаха и Казанская шапка.

ВЕНОК (лат. corona) — имеет минимум три значения: венок, венец, гирлянда. Изготавливались венки из листьев со стеблями и ягодами, из цветов, серебра и золота, различных трав, шерсти и пр. Их носили как украшение и знак отличия, но не в качестве короны в ее современном понимании. Этой цели служила диадема (diadema).

Венки украшали головы полководцев, победителей спортивных игр, участников пиров и жертвоприношений, ораторов, жрецов, сановников.

Греки, например, встречались за пиршеством в венках из мирта, фиалок, роз и листьев серебристого тополя, ветвей плюща.

Определенными растениями в венке обозначались род занятий, общественное положение, сан. Архон, представитель высшей выборной должности в древних Афинах, являлся к народу в миртовом венке. Храбрый воин мог рассчитывать на венок из дубовых или оливковых листьев. Победившего в играх и знаменитого актера ждали венки из лавра, плюща, сосны, маслины и золота (или позолоченные). Сановнику и оратору венок гарантировал неприкосновенность.

Были у древних также венки позора: на доносчиков и обманщиков надевали венки из аканта (травянистого растения), на прелюбодеев — из овечьей шерсти.

Жрецам надлежало носить венки из растений, посвященных их богам.

Прославленного поэта увенчивали лавровым венком. Слово «лауреат» произошло от латинского laurea, обозначающего лавровое дерево. Laureatus в переводе с латинского — увенчанный лаврами. Во времена Римской империи лавр символизировал мощь, победу и мир. Лавровый венок триумфатора жертвовался храму Юпитера на Капитолийском холме (кстати, в Древнем Риме в отличие от Древней Греции юношам носить венки запрещалось).

Даже пленного, проданного в рабство, отличали венком: отсюда выражение sub corona venire — продать в рабство. Обреченный на смерть отправлялся к месту казни в мученическом венке corona fidei.

Перед тем, как надеть венок, голову повязывали шерстяной лентой.

Древние римляне завели строжайшую регламентацию по части награждения венками, кроме того, венок или венец не должны были оставлять никакого сомнения относительно того, за что они получены.

Тому, кто первым врывался в неприятельский лагерь или выбегал на вал вражеского укрепления, надевали обруч с украшением в виде забора — corona castrensis (vollaris). Взобравшийся первым на стену осажденной крепости получал corona muralis с украшением в виде зубцов крепостной стены.

Другой венок — corona classica, украшенный миниатюрными носами (рострами) кораблей, возлагали на героя, отважившегося первым ступить на борт неприятельского корабля. Иначе его называли corona rostrata.

От Тита Ливия (59 год до н. э. – 17 год н. э.) мы узнаем о венке corona obsidionalis, которым удостаивался освободивший город (лагерь) от неприятельской осады.

Высшей наградой считался венок из дубовых листьев — corona civica (querna), им награждали за спасение жизни соотечественника на войне и вывешивали на дверях дома, где жил спасенный.

Триумфатор въезжал в Рим, увенчанный золотым венком, составлявшим часть его наряда вместе с расшитой тогой (см., toga picta), туникой (см.) с пальмовыми узорами (tunica palmeto) и жезлом, отделанным слоновой костью (scipio oberneus).

Триумфатора награждали одним из трех венков. Во-первых, лавровым венком из ягод, какой венчает Антония (если судить по его изваянию), полководца, верного сподвижника Юлия Цезаря, погубленного, как известно, своей пылкой привязанностью к Клеопатре.

Другой венок триумфатора — тоже лавровый и золотой — не надевали на голову, а держали над ней особые чиновники, когда тот ехал в своей триумфальной повозке. Так изображен император Тит (39–81) на триумфальной арке в честь взятия и разрушения Иерусалима — с той лишь разницей, что венок над его головой держит крылатая богиня Виктория, всего лишь поэтический образ упомянутых выше чиновников.

И наконец, это мог быть золотой «провинциальный» венок (corona ргоvincialis) полководца, который, как и все другие подношения, он получал из многочисленных провинций Римской империи.

Малый триумф (ovatio) отмечался в более скромном венке из мирта (corona ovalis).

На дверях дома, где родился ребенок, древние римляне вывешивали венок из лавра или петрушки (corona natalica). До недавнего времени подобный обычай существовал у голландцев.

Во время праздничных пиршеств головы украшали венками из цветов (corona pactilis). Члены жреческих коллегий «плясунов» (salier). посвященные богу Марсу, проводили свои праздники в венках из бутонов роз без стеблей (corona sutilis). Сохранился каменный барельеф, где в таком венке предстает императрица.

И у греков, и у римлян во время домашних праздников было принято надевать на шею и грудь гирлянды из цветов, о чем поведали миру Овидий и Цицерон. Такая гирлянда называлась corona longa.

Античных богов или обожествленных героев изображали в corona radiata, т. е. лучистых венках. Не устояли перед искушением надеть на свои головы такие венки и римские императоры. Именно в этом венке изображен божественный Август на гемме, хранящейся в собрании герцогов Мальборо.

ВЕНЦЫ БРАЧНЫЕ — возлагают в церкви на жениха и невесту при венчании. На Руси такие венцы были медными, железными, деревянными, лубяными, золочеными, расписными.

У древних греков и римлян головы жениха и невесты украшали венки (см.) из живых цветов, мирта или виноградных ветвей. Нередко это были простые головные повязки. Православная церковь преобразила венки и повязки в образ царской короны (см.), чтобы полнее выразить «величие и смысл христианского брака, где славою и честью венчаются двое в плоть едину, и в знак их непорочности и победы над страстями».

Дневнерусские венцы украшались иконой Знамения Божией Матери. С XVI века на венцах царствующих особ появляются иконы Спасителя и Богородицы; нередко на брачных венцах были изображения Адама и Евы. Венцы стали подобием императорских корон — очень скромные, даже бедные для простого люда и сверкающие бриллиантами для богатых и родовитых.

Русские императрицы от Марии Александровны (1824–1880), жены Александра II, до Александры Федоровны (1872–1918), жены Николая II, при венчании надевали брачный венец (корону), изготовленный в 1800 году из знаменитого алмазного пояса Екатерины II. Венец осыпан более чем полутора тысячами алмазов. Неведомыми путями он оказался после Октябрьской революции за границей и сейчас его можно видеть в коллекции Мариории Пост (США), супруги американского посла в Советской России в 1930-е годы.

ВЕРХОВКА — простонародная поволжская мужская валяная шляпа (XIX – начало XX веков). Валяли вместе с валенками; сваленную овечью шерсть варили в кипятке и сушили на солнце. Тулья верховки расширялась кверху, а поля были прямыми.

ГРЕЧНЕВИК — валяная деревенская шляпа с высокой тульей и плотно прилегающими к ней отворотами. Деревенский цилиндр. Излюбленный головной убор московских извозчиков из пригородных деревень, разъезжавших на зимних санках и на «отчаянных клячах» (XIX – начало XX веков).

ДВУУГОЛКА — двурогая шляпа, появившаяся в конце XVIII века на смену треуголке, более громоздкой и неудобной. Двууголка легко складывалась и занимала меньше места — качества важные, тем более что на приемах и балах кавалеры не расставались со своими шляпами. В России начала XIX века ее называли веллингтоном.

Наряду с кивером (см.) двууголка в русской армии была распространенным головным убором офицеров с 1803 по 1845 год. По ширине и фасону галунов на бортах шляпы, по кокарде и плюмажу (см.) различались чины.

На портрете генерал-адъютанта князя А. С. Меншикова (правнука сподвижника Петра I) кисти Д. Доу (1826) он изображен в двууголке с генеральским плюмажем из черных, оранжевых и белых петушиных перьев. Надетая углом вперед, «в поле», она указывает на то, что ее владелец чин императорской свиты. Ее также носили адъютанты, офицеры Генерального штаба, ннженеры.

В России двууголка до Первой мировой войны была частью парадной одежды чиновников, а в иных странах сохранилась до сих пор в униформе военных и дипломатов.

ДИАДЕМА (лат. diadema) — в первоначальном виде голубая или белая повязка, которую носили азиатские правители (персидские, армянские, парфянские) и еврейские первосвященники. Впоследствии стала широкой повязкой, многими народами наделенная княжескими атрибутами. Такую диадему носил брат Клеопатры Птолемей.

Если судить по сохранившимся произведениям искусства (например, геммам), то диадема порой была равнозначна нынешней королевской короне.

ЕРМОЛКА (от тур. амурлык — дождевик) — шапочка, домашний колпак. Шилась «вплоть по голове, без околыша или какой-либо прибавки» (по В. И. Далю).

ИНФУЛА (лат. infula), или католическая митра (см.), — литургический головной убор папы римского, кардиналов и епископов. Высокий, по высоте разделен надвое, с заострениями на концах и с лентами (лат. vittae), ниспадающими на плечи. Изготавливают из шелка, украшают драгоценными камнями, вышивкой, жемчугом и золотом.

У древних римлян инфулой называли белую или красную головную повязку из шерсти, которую носили жрецы и весталки, — символ святости. Такую же инфулу повязывали жертвенным животным. Инфулу надевал посол, прибывший с просьбой о мире или покровительстве.

Ленты инфулы тоже ведут свое начало от языческих повязок древнеримских жрецов, весталок и женщин свободных сословий. Так же в античные времена называли священные повязки на алтарях, жертвенниках и изображениях святых.

Еще одно значение лент vittae: символ слезной мольбы. На митре они появились в XIII веке.

Первые католические митры были конусообразными, потом полукруглыми. С 1125 года над висками (по бокам) появились заостренные сверху шильды (щитки); позднее они расположились надо лбом и затылком (XII век).

Сегодняшний вид инфула приобрела в XVI–XVII веках.

По своему убранству и литургическому использованию различают: mitra pretiosa, украшенную драгоценными камнями, mitra auriphrygiata, обтянутую золотой парчой, и mitra simpley — из шелка и льна.

КАНОТЬЕ (от франц. canot — лодка) — соломенная шляпа с лентой, плоской тульей и прямыми полями. Родом из Франции, где сначала ее носили моряки. Канотье были в моде с начала 1890-х до 1920-х годов. В них щеголяли известные звезды кино и эстрады Морис Шевалье и Гарольд Ллойд.

В русском языке привилось французское название шляпы. Англичане называют ее бэутэ (boater), а американцы — сенит (sennit — плетенка) — словом, заимствованным из лексикона моряков. Для защиты от влаги канотье покрывали шеллаком (воскоподобным веществом). Носили канотье и мужчины, и женщины.

КАПЮШОН (франц. capuchon) — откидной головной убор, прикрепляемый к вороту верхней одежды.

В древности капюшон был частью плаща, потом стал самостоятельным головным убором крестьян и горожан, приобрел свисающий до пояса башлык и оплечье и в XIII–XIV веках входит в моду у знати. А с XV века такой капюшон — недвусмысленный атрибут шутов и «дураков».

КАРТУЗ (от нем. Kartuse — кулек) — мужской головной убор с козырьком, неформенная фуражка. В XVIII веке картуз с козырьком на голландский манер называли «карпуз». В какой-то момент карпуз стал картузом. С середины XIX века вся Россия обзавелась картузами. Известный этнограф Д. К. Зеленин (1878–1954) относил картуз к интернациональной одежде восточных славян. Существует версия, что русские переняли картузы у немецких колонистов Поволжья.

КАСКА (от исп. casco — череп, шлем) — стальной, кожаный или пластмассовый шлем военных, пожарных и строителей. Первыми надели металлические каски французские драгуны в 1758 году.

В русской армии каска впервые введена в 1786 и упразднена в 1796 году. С начала XIX века — снова в униформе кирасир, драгун, конных артиллеристов. С 1844 по 1856 год — практически во всех родах войск.

Парадная каска, увенчанная большим двуглавым орлом — луженым, серебряным или позолоченным — под царской короной, с андреевской звездой на лобовой части и чешуйчатым подбородным ремнем сохранилась у гвардейских кирасир и у конных гренадер до 1914 года.

В условиях Первой мировой войны русская армия отдала предпочтение более практичным и удобным стальным каскам упрощенного образца. Им надлежало защищать солдат от пуль и осколков снарядов.

В Красной армии стальную каску ввели с 1939 года, назвав ее шлемом.

КАСКЕТКА (франц. casquette) — так с начала XIX века в России называли мужскую легкую шапку с козырьком.

Во Франции же каскеткой принято считать то, что у нас называют кепкой, т. е. мягкий головной убор без тульи и околыша, с козырьком. Слово «кепка» в русском языке — с конца XIX века.

КАСТОРОВАЯ ШЛЯПА (от названия материала шляпы — кастор, по-гречески бобер). Первоначально валяная шляпа из бобровой шерсти. Впоследствии эти шляпы были не обязательно бобровыми. Впервые стали носить в XVIII веке.

КАШНИК — русская простонародная валяная мужская шляпа XIX века. По форме напоминала опрокинутый крестьянский горшок, в котором варили щи и кашу.

КЕПИ (франц. kepi — слово немецкого происхождения, но в русский язык пришло из французского языка. Впервые слово «кепи» ввел в русский обиход А. Герцен в «Письмах из Avenue Marigny» в 1847 году) — род фуражки военного образца с твердой или мягкой тульей в виде прямого цилиндра или усеченного конуса, с козырьком. В начале XIX века кепи ввел во французской армии генерал Лассаль. Во времена Второй империи (1852–1870) кепи имело мягкую небольшую тулью. С 1862 по 1881 год — в униформе русской армии, кроме гвардейской кавалерии и армейских уланских полков.

Сейчас во Франции кепи с цилиндрической тульей носят военные, полицейские, студенты специальных колледжей.

КИВЕР (от польск. kiwior — турецкая повязка на голове, тюрбан) — форменный головной убор военных и чиновников в XIX – начале XX веков.

Изготовляли кивер из жестко выделанной кожи, обтянутой сукном, или из фетра. Спереди — кокарда, андреевская звезда или государственный герб (у русских военных киверов){6}. По форме кивера были весьма разнообразны. Наиболее распространенный — в виде перевернутого усеченного конуса. С султаном{7} или помпоном, с кожаным козырьком и чешуйчатым подбородным ремнем из медных бляшек. Высотой до 70 см (с султаном), весом около 2 кг.

У кивера венгерское происхождение. В русской армии — с 1807 по 1862 и с 1909 по 1914 год. С 1856 по 1862 год были введены кивера облегченного типа, больше походившие на французские кепи (см.). В прежнем виде (образца 1812 года) кивер был восстановлен в гвардейской пехоте и артиллерии в 1909 году в качестве парадного головного убора.

КИЧКА — женский народный головной убор. На Руси известен с самой глубокой древности. Состоял из холстяного волосника, обычно рогатого, надевавшегося прямо на голову, и налобника из бересты, луба или простеганной (иногда проклеенной) ткани; сзади волосы прикрывали позатыльником. Сверху на кичку надевали сороку — нечто вроде чехла из холста, крытого кумачом. Шили сороку по форме волосника, воспроизводя рога и другие его «архитектурные» особенности.

Рога на кичке считались надежным оберегом.

Кичку надевали в праздники и будни и, конечно, на свадьбу.

Лобную часть свадебной кички украшали золотошвейным узором с блестками и позументом, а верх — красным шелком. Недаром И. Е. Забелин (1820–1908), известный русский историк, археолог, назвал кичку короной замужества.

Несколько скромнее свадебной была праздничная кичка. Вместо шелка ее отделывали новомодным (в середине XIX века) кашемиром, францюзом (ситцем) и ластиком (сатином).

Будничную кичку украшали золотой нитью и блестками. В пост надевали кичку без украшений. Вдовы носили кичку с белой сорокой — «по горю».

Порой в кичках выполняли тяжелую работу, например косили и пахали. Были селения, где женщина считала для себя позором, если мужчина увидел ее без кички.

Кичка была наследием язычества. Видимо, поэтому духовенство и помещики упорно боролись с рогатыми головными уборами. Этнограф М. Е. Шереметьева записала воспоминания крестьянки: «Бабы на лугу сено трясли — все в кичках наряжены: приехал городской приказчик на луг и приказал, чтобы отобрать у всех баб кички и покидать их в речку; барину, дескать, не нравится эта мода. Так и не стали носить кичку в Ромоданове»{8}.

КОВБОЙСКАЯ ШЛЯПА — модификация сомбреро скотоводов Запада США. Американцы называют ее шляпой Стетсона, так как в 1870-х годах шляпный мастер Джон В. Стетсон первым сумел организовать фабричное производство шляп для ковбоев. В конце 1950-х годов ковбойская шляпа стала предметом европейской моды. Ее горячим пропагандистом зарекомендовал себя известный парижский модельер Пьер Бальман, сам носивший такую шляпу.

КОКОШНИК (от древнеслав. кокош — курица, наседка, петух) — женский головной убор с твердой основой и нарядным верхом, составлявшими одно целое. На Руси известен с древности. С XVIII века носили в основном в купеческой, мещанской и крестьянской среде.

Особым колоритом отличались кокошники северных губерний. Высокой лопастью или рогом вздымались они надо лбом. «Женщины носят ужасной величины кокошники в виде рога», — сказано в «Топографическом описании Владимирской губернии» XVIII века.

Опытные мастерицы и монахини шили кокошники из дорогой покупной материи — парчи и бархата, украшая позументом, жемчугом, бусинами.

Многим поколениям невест кокошник служил свадебным головным убором. В первые годы после замужества его надевали по самым большим праздникам. Бедным невестам приходилось брать нарядные кокошники напрокат.

КОРОНА (от лат. corona — венок) — символ монархической власти в виде головного убора, как правило, венца из благородных металлов, украшенного драгоценными камнями, жемчугом, эмалями и проч. Государственная регалия наряду со скипетром и державой.

Обычно среди древнейших корон называют воинский шлем египетского фараона, который надевали поверх головного платка — клафта. Этот шлем символизировал Нижний Египет, а корона в виде высокой митры — Верхний Египет.

Совмещенная двойная корона представляла правителя обеих частей Древнего Египта.

Короны европейских монархов восходят к античным венкам (см.) н венцам (см.) почета и воинской славы, которые в те времена обладали двумя главными качествами: были государственными знаками отличия и даровали неприкосновенность своим владельцам, как, например, миртовый венок советника и оратора у древних римлян.

Византийский император Юстиниан I (485–565) сменил диадему, повязку с драгоценными камнями и украшениями, на стемму — золотой обруч, унизанный жемчугом.

Преемники Юстиниана пошли дальше: над стеммой появился крест, а на щеки спустились две подвески из жемчуга и драгоценных камней. Стемму подложили тканью, и державный убор стал напоминать шапку.

Другой византийский правитель, Константин VII Багрянородный (905–959). не довольствовался одной короной: он тешил свое честолюбие, надевая то зеленую, то голубую, то красную, а то и белую эмалевую корону.

Обзавелись коронами императрица, дети императора и высшие духовные сановники.

С XVI века (сначала в Германии) право на короны было даровано и дворянству — титулованному и нетитулованному. Но роль этих корон была скорее символической — они стали составной частью дворянских гербов.

Со временем царская (и королевская) корона обрела особый статус. Ею венчали на царство. Ее именем освящалась власть, скреплялись договоры и объявлялись войны.

Корона венгерских королей, например, стала общенациональной святыней. В 1000 году папа римский Сильвестр II решил отметить заслуги первого венгерского короля Иштвана I (970–1038), обратившего свой народ в христианство, и подарил ему корону, которую назвали латинской. А в 1075 году другой венгерский правитель, Гейза II, получил в подарок от византийского императора открытую корону. Двадцать лет спустя очередному правителю пришла в голову идея соединить латинскую и византийскую короны, чтобы показать: власть монарха (власть земная) соединилась с властью, данной ему от Бога. Позднее на короне появился крест.

Лишь тот, кто венчался короной св. Иштвана, мог стать законным венгерским королем. Претендент на королевство, не успевший короноваться ею, пусть даже этому помешала смерть в бою, уже не значился среди венгерских королей. При короне св. Иштвана содержались штат офицеров, коронная стража; корону наделяли имуществом, дворцами, ее хранили в трех ларцах, вставленных один в другой; третий (самый большой) ларец был окован железом и снабжен хитроумными запорами. У дверей тайника сменяли друг друга дежурные префекты, им было поручено неусыпное наблюдение за короной. Но главная ответственность лежала на двух высших сановниках — дуумвирах короны.

За обладание короной св. Иштвана не раз затевались смертельные междоусобные побоища. Ее чтили и борцы за республику. Лайош Кошут, вождь венгерской революции 1848–1849 годов, распорядился закопать корону св. Иштвана, чтобы она не досталась австрийцам. В земле она пролежала с 1846 по 1853 год. Но нашелся изменник и выдал тайну.

В России Петр I венчание на царство заменил коронацией. Вместо царского венца (см.) на голову самодержца возлагалась императорская корона, а Шапку Мономаха несли впереди процессии.

Обладательницей первой русской короны, сделанной по западноевропейскому образцу, стала супруга Петра I — Екатерина I, которая была объявлена императрицей и короновалась в 1724 году. На этот раз царский убор был из позолоченного серебра и украшал его замечательный рубин, купленный еще при царе Алексее Михайловиче в 1676 году в Пекине у китайского богдыхана Кон Хи русским послом Николаем Спафарием.

После смерти Екатерины I рубин из ее короны оказался в короне внука Петра I Петра II (был на российском троне с 1727 по 1730 год).

Но на этом приключения (скорее, злоключения) знаменитого рубина не окончились. Анна Иоановна (императрица с 1730 по 1740 год), заказав себе самую роскошную корону, какую знала до нее русская история, не устояла перед соблазном украсить ее тем же рубином. Ту же корону возложили на Елизавету Петровну (1741–1761). Сто с лишним лет спустя эту корону, но уже без знаменитого рубина, понизили в должности, назвав Польской.

Жены русских монархов (императрицы) надевали малые (выходные) короны, которые, как правило, не наследовались. Такие короны подлежали уничтожению, а драгоценности с них раздавались по завещанию.

Все русские императоры, включая последнего — Николая II, короновались Большой императорской короной России. За полтора века (с 1762 года) ее несколько раз переделывали. Сейчас она хранится в Алмазном фонде России.

Идея этой короны появилась сразу после драматического восшествия на российский престол немецкой принцессы Софьи Фредерики Августы, ставшей Екатериной II (1762–1796).

В 1762 году 8 июля, т. е. на десятый день после переворота, появился указ за ее подписью, которым камергеру И. И. Бецкому отпускались 50 тысяч рублей на расходы по коронации, включая оплату ювелирам.

Большую императорскую корону России принято считать творением придворного ювелира Жереми Позье (1716–1779), выходца из Швейцарии, но француза по происхождению (русские клиенты называли его Еремеем Петровичем). В Россию его еще мальчиком привез отец.

Первый эскиз короны был поручен Позье. Но главный мастер при дворе, а им был тогда Георг-Фридрих Экарт, забраковал замысел ювелира. Получив золото, он сам изготовил ажурный каркас для нее, израсходовав килограмм золота из царской алмазной мастерской. Украсил же корону камнями Позье.

В дело пошли камни казенных ювелирных изделий. «Я выбрал между вещами все самые большие камни, негодящиеся на модную отделку, отчасти бриллиантовые, отчасти цветные. Несмотря на все предосторожности, принятые мною, чтобы сделать корону легкою и употребить только самые необходимые материалы, чтобы удержать камни, в ней оказалось пять фунтов весу», — вспоминал Позье в своих «Записках».

Задача оказалась непростой — ведь в касты короны надо было уложить 4936 бриллиантов, 75 жемчужин и знаменитый рубин из короны Елизаветы Петровны.

По оценкам того времени, корона обошлась казне в 2 миллиона рублей. На создание этого ювелирного чуда понадобилось всего два месяца.

Совершенство формы, конструкции короны было заслугой Экарта. Талант Позье проявился в подборе бриллиантов и самоцветов, в удивительно гармоничном их сочетании, умении выявить игру бриллиантов и мерцание жемчуга, создать изысканные цветовые переходы.

Монтаж камней и жемчуга выполнил придворный ювелир Ороте.

Конечно, такая работа была бы немыслима без участия талантливых казенных золотарных мастеров — ими были Иван Естифеев и Иван Липман. При «деле короны» были также ремесленники придворной Алмазной мастерской. За труды всем ювелирам причиталось получить 8200 рублей.

Павел I, став императором (1796), заменил жемчужный наряд короны: ее теперь украшали 54 более крупные жемчужины.

КУЧЕРСКАЯ ШЛЯПА — это крепко сваленная шляпа из войлока, который стоял лубом. Шляпа с широкими полями, высокой тульей, кожаным ремешком, расширяющаяся кверху.

Дно шляпы снаружи обшивали лакированной кожей. Для красоты наводили пушок или ворс.

Изготовлялись шляпы в Макарьевском и Семеновском уездах Нижегородской губернии, в основном для кучеров.

МАЛАХАЙ — меховая шапка, известная со времен Древней Руси. Имела четыре «лопасти»: две большие, закрывавшие уши и щеки, — их обматывали вокруг шеи и завязывали на затылке, и две небольшие, которые прикрывали затылок и лоб.

Малахаем на Руси называли и кафтан (см.), который носили внакидку.

МИТРА (от греч. митра — головная повязка) — высокая округлая шапка из парчи, бархата, украшенная драгоценными камнями, жемчугом, бисером, эмалями; головной убор епископов и заслуженных священников в православной церкви, надеваемый во время богослужения. У митрополитов — с крестом наверху. У католиков митра (инфула, см.) — литургический головной убор римского папы, кардиналов и епископов.

Митру называют венцом славы.

По церковному преданию Иоанн Богослов (автор одного из Евангелий и Апокалипсиса) и Иаков, «брат Господень», как священники Христа, носили на голове повязку с золотой дощечкой. Видимо, в подражание ветхозаветному Аарону, родоначальнику первосвященников.

У древних римлян митрой называли женский чепчик из плотной ткани, у которого сзади образовывалось нечто вроде кармана для волос. Грекам митрой служила широкая повязка; на затылке ее завязывали узлом со свободно ниспадающими концами.

С VI века митру стали украшать вышивками и священными символами. Она все больше походила на царскую корону: ей надлежало создать образ Царя-Христа и вместе с тем символизировать терновый венец Спасителя, напоминая о том сударе (повязке), в котором Он был погребен.

Русские святители, начиная со св. Мефодия (IX век), довольствовались простыми клобуками с тремя воскрылиями (покрывалами). В XV веке русские архиереи носили высокие конусообразные, отороченные мехом, шапки, наподобие княжеских, но украшенные на церковный лад. Современную форму митра священников приобрела в XVIII–XIX веках.

Круг «митроносцев» постепенно расширялся. Московский собор 1667 года решил жаловать митру и архимандритам (настоятелям монастырей). А 130 лет спустя Павел I определил{9}, что и протоиереи{10}, особенно заслуженные, могли награждаться митрой.

Митру возлагают на голову архиерея перед богослужением со словами: «Положи, Господи, на главу твою венец и от камней драгих, живота просил еси, и даст ти долготу дней, всегда, ныне и присно и во веки веков».

Православная церковь уподобляет митру золотому брачному венцу, которым будут венчаться «праведники в Царстве Небесном на брачном пире сочетания Христа с Церковью».

МУРМОЛКА — древнерусская шапка с плоской тульей, к голове расширяющейся, с меховыми отворотами. Нередко украшалась жемчужным или дорогим белым пером.

ПАРИК (франц. perruque) — искусственный головной покров из чужих волос или иных материалов. «Накладной волос во всю голову» (В. И. Даль).

Парики известны со времен древнейших цивилизаций Ассирии, Вавилонии, шумеров, Древнего Египта, Греции, Древнего Рима.

У древних римлян парик (по-латыни parruca) был чем-то вроде современного шиньона. Особенно ценились парики из белокурых и рыжих волос германских рабынь.

В период раннего средневековья о париках как будто бы забыли. И только со времен готики интерес к ним возрождается. К концу XVI – началу XVII веков парики начинают определять облик европейцев — прежде всего аристократии и состоятельных граждан. С середины XVII века парик — некий атрибут знатности.

Первый пышный парик был заказан куаферам неким аббатом Ривера в 1620 году. Это были еще громоздкие и неудобные изделия.

За дело взялся лейб-медик короля Людовика XIII (1610–1643) Эрве. Маленькие шапочки он обтянул тончайшей шелковой сеткой, к которой прикреплялись волосы.

Парикмахеры проявили себя новаторами, применив для завивки париков горячий пар. что было открытием XVII века.

Кончилась Тридцатилетняя война (1618–1648), и двор в Версале снова втянулся в жизнь, полную дорогостоящих забав. Штат придворных парикмахеров возрос с 50 до 5000 человек, а с 1673 года начал свое существование цех парикмахеров в Париже.

Людовик XIV какое-то время довольствовался простым париком, но осознав свое всеевропейское величие, перешел на «гриву» и «пудель». И в качестве апофеоза куафер Бннет соорудил ему из белокурых волос грандиозный аллонжевый парик (см.) «гранд инфолио».

Такой парик состоял из многих рядов крупных локонов, надо лбом возвышались тупеи, а на грудь и спину (до поясницы) спускались бриды.

Фабрикация искусственных шевелюр достигла расцвета. Со всех концов Европы, в том числе из России, во Францию поступают заказы на парики, ставшие выгодной статьей экспорта: большой аллонжевый парик из белокурых женских волос стоил до 3 тысяч экю. Для изготовления таких париков заказывались белокурые женские косы из Фландрии и Бретани. Но указом короля придворным запрещалось обзаводиться париками из белокурых волос — они были привилегией королевской семьи.

Страсть к регламентации распространилась и на парики. Служителям культа предписан был круглый небольшой «аббатский» парик; юристам, судьям — «испанский»; третьему сословию — небольшие с тремя бридами; военные носили «бригадирский» парик, который сзади завязывали бантом; сановным лицам определялись большие четырехугольные парики.

Дворцовый этикет обязывал придворных дам иметь несколько париков — каштановый, черный, серый и даже белый. Народ обходился париками из овечьей шерсти, морской травы, конских хвостов, волокон проса и кукурузы.

Чтобы как-то осветлить темные парики, многие обильно посыпали их пудрой, мукой или каолином.

Европейские монархи следовали примеру Парижа. Прусский король Фридрих I (1657–1713) выписывал парики из Парижа, а потом, как гласит молва, втридорога продавал их своим придворным. Но и сам Фридрих изобрел новые прически, а заодно и налог на парикмахеров. Фридриха называют автором мужской прически с хвостом и буклями на висках, но из собственных волос. Мода на такую прическу стала всеевропейской, не обойдя и Россию.

Павел I ввел в русской армии парик с косичкой — по прусскому образцу, а немецкие студенты в 1817 году сожгли такой парик на Вартбургской горе, решительно протестуя против жандармского засилия в университетах.

Новое рождение париков (в основном дамских) приходится на начало 1960-х годов. Мода на этот раз имела американскую прописку. Инициаторами стали крупные универмаги. Импозантные модели, масштабная реклама помогли заокеанским парикам довольно быстро завоевать и Европу.

ПЕТАСОС (греческое слово) — головной убор древних греков. Характерные признаки: низкая тулья и широкие поля. Изготавливали из войлока. Служил для защиты от солнца и дождя. В пределах этих основных признаков петасос имел весьма разнообразные формы. На затылке или на подбородке удерживался ремешком. Петасос был на каждом, кто отправлялся на работу или в дальний путь.

Преимущества петасоса оценили римляне и переняли его у греков. Живопись Помпей и уцелевшие барельефы дают хорошее представление о том, как выглядели эти шляпы. На многих мраморных всадниках с фронтона афинского храма Парфенона, перекочевавших в Британский музей, — такие же головные уборы.

В петасосе изображали греки и бога Гермеса.

Петасосы носили эфебы — свободнорожденные юноши от 18 до 20 лет, проходившие подготовку к гражданской и военной службе.

В средние века петасосы, по не вполне ясным мотивам, предписывалось носить евреям в некоторых европейских странах: видимо, власти напоминали таким образом людям, что приютили их из милости и что у них временный статус.

Такие же шляпы носили в XIX веке английские крестьяне и железнодорожники, не подозревавшие, конечно, что наследуют древние античные традиции.

ПИЛЕОЛУС (лат. pileolus) — круглая шапочка папы римского (белого цвета), католических кардиналов (красная), епископов (лиловая) и аббатов (черная). Во время мессы, в определенное время, ее снимают, почему и называют soli-Deo — только Богу. Пилеолус прикрывает тонзуру{11} духовного лици, когда ему приходится снимать шляпу. Происходит от маленькой войлочной шапочки древних римлян, которую те носили дома.

ПИЛЕУС, ПИЛЕУМ (лат. pileus, pileum) — античный войлочный колпак, которым пользовались только мужчины. Вероятнее всего, ведет свое начало от фригийских войлочных колпаков со свисающей на лоб «макушкой». Был непременным атрибутом трудящегося люда — ремесленников, рыбаков, крестьян. Но не рабов, так как пилеус, как, впрочем, и любой головной убор, был привилегией свободного человека.

По римским обычаям из этого правила делалось исключение. Во время сатурналий — празднеств в честь бога Сатурна — рабовладельцы и рабы становились «равными». В память «золотого века»{12} все надевали пилеусы: несколько дней, начиная с 17 декабря, господа прислуживали слугам, как бы забывая о своих привилегиях.

В Древнем Риме рабу дарили пилеус, когда его отпускали на свободу или продавали. Отсюда пошли латинские выражения «пилеум редимере» (pileum redimere) — получить свободу и «сервос ад пилеум вокаре» (servos ad pileum vocare) — призывать рабов к восстанию, обещая им свободу.

Раба, которому надевали на голову пилеус, чтобы предложить его на продажу и в то же время дать знать, что хозяин не ручается за его честность, называли pileati servi.

В качестве символа свободы пилеусу была суждена долгая жизнь. Его выбивали на медалях и монетах. И сейчас он украшает многие государственные гербы стран Центральной и Южной Америки: Аргентины, Боливии, Сальвадора, Колумбии, Кубы, Никарагуа.

Красные колпаки якобинцев после революции 1789 года во Франции имели форму фригийских колпаков, но непосредственно их заимствовали у французских каторжников времен монархии.

И в наше время неаполитанские моряки, верные древним италийским традициям, носят эти колпаки.

Римская знаковая символика насаждалась или заимствовалась и завоеванными народами. Даки, например, жившие на территории современной Румынии, знать величали «пилеати» (люди в пилеусах), а простой народ без головных уборов — «комати» (косматыми).

ПИЛОТКА — головной убор первых русских военных летчиков с 1913 года. С 1935 года в униформе Красной армии.

ПЛЮМАЖ (от франц. plumage — оперение, перья) — украшение из перьев на шляпах или на конской сбруе.

Плюмаж появился на треуголках (см.) дворян на рубеже XVII–XVIII веков; им украшали и дамские шляпы. В русском обиходе со времен Петра I.

ПОПОВСКАЯ ШЛЯПА — шляпа с низкой тульей и широкими полям. Как правило, «городского фабричного дела», из фетра или велюра. Священнослужители носили ее вне храма (Россия, вторая половина XIX – начало XX веков).

ПОЯРКОВАЯ ШЛЯПА (название — производное от выражения «по яре» — после весны) — шляпа из поярка, руна с ярки, молодой овцы по первой осени, первой стрижки.

РОВНАЯ ШЛЯПА — простонародная русская шляпа XIX – начала XX веков. Ровная тулья по всей высоте шляпы. Шляпу называли также базарной.

«Солидные старички, — пишет С. Максимов, — и до сих пор ее не покидают, дорожа ее удобствами, именно потому, что „дело в шляпе“ — в буквальном смысле поговорки: хранится синий ситцевый платок с завернутыми в нем деньгами, личным паспортом, нужными бумажонками, со счетами и расписками, с письмом от баламута-сына и проч».

Молодежь украшала эту шляпу цветной лентой и раскрашенной оловянной пряжкой.

РУБЕНСА ШЛЯПА (она же Рембрандта) — шляпа больших размеров, с широкими полями, популярная в XVII веке. Названа именами великих живописцев Рубенса и Рембрандта, носивших такие шляпы, что известно прежде всего по автопортретам этих мастеров.

СОМБРЕРО — войлочная или соломенная (у батраков) широкополая шляпа наездников в Испании, Южной Америке, на Юге-Западе США. У мексиканцев и американцев — сомбреро с полями шириной до двух футов (60 сантиметров). Бывают желто-коричневые, серые или белые; с отделкой по краям и серебряным шнуром.

СРЕЗОК — валяная поволжская мужская шляпа с низкой широкой, расширяющейся кверху тульей. Уменьшенная, как бы срезанная, верховка (см.).

ТАФЬЯ (тюрк. тагья) — круглая шапочка, покрывавшая только макушку. По свидетельству Н. И. Костомарова, ее носили «зажиточные люди, следуя восточным обычаям, укоренившимся в России (до реформ Петра I. — К. Б.)». Ее расшивали шелками, а для богатых — золотыми нитями и жемчугом.

Носили тафью дома, а Иван Грозный нередко появлялся в ней даже в церхви, чем вызвал гнев митрополита Филиппа.

ТИАРА (греч. тиара, лат. regnum, triregnum — тройная корона, см.) — высокий, овально-конической формы, головной убор папы римского, украшенный тремя коронами, с крестом на вершине. Изготавливалась из драгоценных металлов и украшалась драгоценными камнями. Надевалась во время коронации.

Тиара происходит от высоких головных уборов персидских правителей II и I тысячелетий до н. э.

Первая папская тиара датируется временем папы Константина I (708–715); при нем она была белой и имела форму сахарной головы.

В XIII веке тиару украсила золотая корона. При папе Бонифации VIII (1294–1303) на тиаре появилась вторая корона, а при Клементе V (1305–1314) — третья.

Короны эти в католическом мире символизируют власть папы как судьи, законодателя и священнослужителя.

Во времена папы Павла II (1464–1471) короны разделились пурпурной, голубой и зеленой полосами. С XVI века тиара получила закругленную вершину.

Папа Павел VI (1963–1978) пожертвовал свою тиару бедным, а следующие за ним Иоанн-Павел I и Иоанн-Павел II вообще отказались от коронации.

Но тиара уже давно перестала быть лишь короной римского папы. Она — символ папства, а потому красуется и в гербе римского папы, и в гербе государства Ватикан.

На этих гербах папская тиара изображена над двумя перекрещенными ключами, перевитыми лентами, а на гербе Ватикана — и связанными.

Один из ключей — золотой — ключ «связующий», другой — серебряный — ключ «освобождающий». Оба они символизируют преемственность папства в деле предписания покаяния и снятия обетов в католическом мире.

До XV века оба ключа в гербе были золотыми.

С 1309 года под давлением французского короля Филиппа IV местом пребывания римских пап стал французский город Авиньон, и в гербе города появился третий ключ, символизировавший его подчинение власти римского папы. «Авиньонское пленение» продолжалось до 1377 года, но во владении римского папы Авиньон оставался еще 420 лет, до 1797 года.

ТОК (франц. toque) — небольшая (испанского происхождения) шляпа без полей, с тульей в складочку. Носили ее начиная со второй половины XVI века мужчины и женщины. В XIX веке вернулась в моду в качестве дамского головного убора.

ТРОТТУАР (франц. trotteur) — небольшая шляпа к выходному уличному костюму.

ТРЕУГОЛКА — шляпа с полями, загнутыми так, что они образуют три угла.

Произошла треуголка от военной шляпы XVI века. Широкие поля мешали военным запрокидывать голову и были помехой, когда на плече лежало громоздкое ружье.

Треуголка красовалась на головах военных и гражданских лиц, пока Людовик XIV не завел огромные парики-аллонжи (см.). Шляпа оказалась ненужной, ее стали носить в основном не на голове, а в руках или под мышкой, при поклонах описывая ею замысловатые фигуры.

УБРУС — старинный русский головной убор, представлявший собой узкий платок, головное полотенце. Им обвивали или покрывали голову мужчины и женщины. Женские убрусы были из тонкого полотна или шелковых тканей. Очелье (передняя часть кокошника, на который набрасывали убрус) и концы убрусов вышивались разноцветными шелками с золотом и серебром, унизывались жемчугом. По понятиям, бытовавшим в Древней Руси, покрывало на голове было знаком власти мужчины над женщиной, мужа над женой.

ФАТА (от санскритск. пата — ткань) — свадебный головной убор из кисеи, кружев, шелка.

В Древнем Египте невесты кутались в полупрозрачное покрывало биссис, которое носили и гречанки. Древнеримские невесты украшали голову огненно-красной вуалью — фламмеумом (по-лат. flammeum — пламя, см.) или рециниумом (recinium, по-лат. recingo — свободно свисающий) — небольшим вдвое сложенным шерстяным платком.

В IV веке белая фата невесты в христианстве стала символом непорочности и чистоты, а черная — символом траура.

На Руси «совсем убранная, наряженная и изукрашенная красота (молодой женщины, не невесты. — К. Б.) покрывала свое лицо фатою, тонким сквозным покрывалом огненного цвета… через которое можно было все видеть и самой быть видимой». Фаты шились из легких тканей — турецких, индийских, арабских (миткаля), камки, бязи — набивными, алыми, синими, но «чаще всего белыми, нередко полосатыми» (Забелин И. Е. Домашний быт русских цариц…).

ФЕСКА (от названия марокканского города Фес) — популярный на Ближнем и Среднем Востоке головной убор в виде войлочного колпака со срезанной верхушкой и с шелковой кистью. Обычно окрашивали в темно-красный цвет, применяя для этого сок ягод, произраставших в окрестностях города Фес. Допускаются и темно-голубые фески.

Носят в Турции, арабских странах, на Кипре, в Албании и Греции.

Иногда феску обматывают льняным или шелковым тюрбаном. На фесках мужчин черная или голубая кисть; на фесках женщин кисти нередко золотые и с жемчугом.

Турецкий султан Махмуд II (1808–1839) особым указом сделал феску обязательной для всех турецких подданных, даже немусульман. Тотальное правило действовало до 1923 года, до провозглашения республики.

ФУРАЖКА (от слова «фураж») — головной убор с низким прямым околышем и расширяющейся кверху тульей с круглым или овальным дном, иногда — с козырьком или без него и подбородным ремнем.

В России конца XVIII века шапки военных фуражиров представляли собой остроконечные колпаки с кистью; они заменили шляпы и каски, неудобные при несении службы.

С 1811 года фуражкой стали называть бескозырку, которую ввели для всех воинских частей — армейских и флотских; при этом были сохранены кивер и каска, а у офицеров еще и шляпы. Фуражки «строили» из выслуживших срок мундиров.

С 1844 года фуражка приобретает кокарду, которую офицеры носили во время пребывания в Санкт-Петербурге. Тогда же у фуражки появились околыш, тулья н верх на проволочном каркасе.

К концу XIX века офицерские фуражки снабдили небольшим козырьком. Практичная фуражка в армии и на флоте надолго пережила каски, гренадерки и кивера.

ЦИЛИНДР — высокая шляпа с узкими полями. Первыми ее стали носить пуритане в XVII веке.

Символ независимости американских колонистов в XVIII веке. В цилиндрах были представители третьего сословия Франции, объявившие себя Национальным собранием в 1789 году.

Таким образом, цилиндр вполне заслужил революционную репутацию. В Лондоне шляпный мастер Хеференгтон 15 января 1797 года был арестован и оштрафован за то, что позволил себе появиться на оживленной улице в цилиндре собственного изготовления, чем вызвал общественные беспорядки.

Русский император Павел I запретил ношение круглых шляп и цилиндров в том числе. Ослушавшихся приказано было бить по голове.

А в двадцатые годы XIX века цилиндры в Европе носили даже полицейские. К середине века мятежное прошлое цилиндра забывается, и он украшает головы легитимистов, сторонников монархической власти.

ЧАЛМА, ТЮРБАН — головной убор мужчин и женщин народов Азии и Северной Африки; перенят в Европе.

Слово «тюрбан», синоним «чалмы», указывает на материал, из которого в древности изготовляли убор, — дюльбенд (персидское слово, обозначающее «ткань из крапивы»). Другая этимология — услаждающий сердце. Отсюда же — тюльпан, который сравнивали с красным головным убором магометан.

Классический тюрбан состоит из двух частей — колпака и длинного куска тонкой мягкой шелковой или бумажной ткани (как правило, муслина) или шали, которые оборачивают вокруг колпака, для чего существует бесчисленное множество способов. Чаще ткань тюрбана оборачивают прямо вокруг головы. Колпак может быть круглым, полукруглым, цилиндрическим, в виде груши или конуса, гладким или ребристым. У многих мусульман колпаку исстари предписано было быть красным, самому тюрбану — белым. Тюрбан эмиров всегда был зеленым (цвет знамени Магомета).

Почти тысячу лет назад, по свидетельству Низами Арузи Самарканди в «Собрании редкостей», султан Махмуд пожаловал знаменитому ученому из Хорезма Абу Рейхану Мухаммед ибн Ахмед аль-Бируни среди прочих драгоценных даров парчовую чалму.

Парчовая чалма имела статус почетного дара. Называли ее дастор-и-касад.

Простолюдины носили незатейливую бумажную или шерстяную чалму.

Правители Востока, неизменно проявлявшие страсть к всеобщей унификации, включали в регламенты об одежде и тюрбан. Так, Мухаммед II Ала-Ад-Дин, правивший с 1200 по 1220 год Ираном, Азербайджаном, Хорасаном и другими территориями, обязал носить тюрбан всех своих подданных.

Триста лет спустя при Сулеймане I Кануни (Законодателе) Великолепном по тюрбану различали звания и сословия. Еще более жесткими были предписания турецкого правителя Мурада III в 1583 году. Тем не менее им суждено было просуществовать до 1829 года, когда Махмуд II, прослывший большим реформатором, облагодетельствовал турков, одев всех поголовно в красные мусульманские фески (см.).

Тюрбан украшали драгоценными камнями, жемчужными понизями (нитями) и перьями, которые укрепляли спереди или сбоку. Самыми дорогими были перья цапли. Их пристегивали к тюрбану дорогой пряжкой. В XVI веке у тюрбана султана было три пера, усыпанных бриллиантами, великого везиря — два, у других сановников — одно перо. Мужам рангом пониже разрешались перья поскромнее, если они совсем не были лишены права носить их.

Со времен Османа I (правил с 1299 года) мусульманский обычай требовал брить голову так, чтобы на макушке оставалась лишь небольшая прядь — низа. Поэтому под тюрбан надевали шапочку — фес (см. также Феска), и, поскольку с непокрытой головой ходить было не принято, дома фес оставляли на голове.

Женские тюрбаны известны со времен Кушанского царства{13}. По разнообразию и сложности конструкции они намного превосходили мужские. Их, пожалуй, можно сравнить с грандиозными головными уборами придворных европейских дам XVIII века.

В Букеевской орде (Казахском ханстве, 1801–1876) женский тюрбан делался на каркасе, который мастерили из нескольких слоев бумаги или картона. Получался усеченный конус в полметра высотой; его обшивали тканью таким образом, чтобы сзади спускался свободный конец. Получалось нечто напоминающее бургундский эннен (см.), который крестоносцы импортировали из стран Ближнего Востока. Снизу конус украшали нашивками из позумента, серебряными подвесками, расшивали бусами. На конец навивали тюрбан, изобиловавший спереди складками и с внушительным узлом сбоку. Закрепляли ткань булавками.

Пожилые женщины обходились тюрбанами без каркаса. Снимали и надевали его как шапку и в таком свернутом виде хранили.

У народов Средней Азии существовал обряд повязывания чалмы, он был обязателен для женщины, ставшей матерью. Были для обряда и другие поводы: обрезание{14} старшего сына, старшего внука, старшего племянника.

Чалмой женщина очень дорожила и хранила до конца жизни: ведь после смерти она служила ей саваном. Такой саван узбеки называли чистым (халол).

Жениху из богатой семьи к свадьбе дарили пешаварскую шелковую чалму. Чиновники, аристократы и сам эмир могли позволить себе чалмы из тончайшей индийской кисеи; легчайшие, почти невесомые, они получили название мисколи, что означает «золотник».

Будничная чалма была бумажной — голубой или синей, часто в клеточку (у жителей Самарканда, например). Юношам повязывали ярко-красную чалму (тоже в клеточку).

Духовенство и старики выделялись ослепительно белой чалмой из кисеи. Мальчикам ко дню обрезания приобретали чалмы из полупрозрачного малинового или желтого шелка, который изготавливали только в Фергане.

Жениху чалму сооружали из дорогого кашмирского платка; обычаем ей было определено стать частью похоронного костюма жены.

В старой Бухаре большую белую праздничную чалму называли дастор, она была выходным, парадным убором.

Состоятельным клиентам чалму наматывал специалист — дасторбанд.

До сих пор в народе считают, что чалма будет своему владельцу саваном, если смерть, не приведи Аллах, застанет его в пути. Поэтому длина чалмы должна быть не меньше 8 метров. Но и слишком длинная чалма недостойна мусульманина, поскольку демонстрирует тщеславие ее обладателя.

В старину показаться на улице без чалмы у мусульман считалось позором. Только нищие и поденщики, не озабоченные общественным престижем, покрывали свои головы тюбетейкой.

В Средней Азии до недавнего времени почитание чалмы было почти всеобщим, а уж старики и вовсе не позволяли себе «опростоволоситься»: даже дома они наматывали на голову чалму из сложенного в несколько раз поясного платка.

ШАПКА ГОРЛАТНАЯ — высокая (в локоть, т. е. около 40 сантиметров) шапка русских царей и бояр: сверху широкая, к голове сужавшаяся. Отделывалась мехом с горла («душки») чернобурых лисиц, куниц, соболей — отсюда и название.

Верх шапки был из бархата или парчи, иногда украшался кистями из шелка, золотых, серебряных или жемчужных нитей.

На приемах и во время пиршеств шапки, как правило, не снимали.

Под горлатную шапку на бритую голову надевали тафью (см.), а поверх нее колпак, чтобы шапка сидела прямо.

Чаще всего горлатную шапку носили не на голове, а на сгибе левой руки.

Дома же горлатной шапке было определено почетное место — ее напяливали на болванец, нарядно расписанный иконописцами и считавшийся украшением в доме. В царском обиходе и у бояр были шапки комнатные, или холодильные, столовые, панихидные, спальные, ездовые.

ШАПОКЛАК (франц. chapeau claque) — складной цилиндр. Французское слово «claque» на русский переводится как «шлеп». Его изобрел парижский шляпный мастер Жибю (Gibus) в 1823 году, а запатентовал в 1837 году. В России эту шляпу называли Жибю-цилиндр. В помещении шапоклак складывали и держали под мышкой. Расправлялась шляпа под действием встроенной в нее пружины. До 1914 года был непременной принадлежностью бального и театрального туалетов светского мужчины. Носили его непременно с фраком.

В наше время шапоклак сохранился в реквизите цирковых клоунов. Когда клоун невзначай усаживается на свою шляпу, она превращается в блин, а стоит только клоуну ее встряхнуть, и на его голове оказывается большой цилиндр.

ШЛЯПА ПРЯМАЯ (простонародная шляпа Поволжья, XIX век) — шляпа, свалянная из овечьей шерсти, заваренная в кипятке и высушенная (вместе с теплыми валяными сапогами) на солнце.

«Сваляют покрепче, чтобы войлок стоял лубом, наведут поля пошире… подошьют лакированную кожу и, вместо ленты, кожаный ремешок, наведут пушок или ворсу — выходит шляпа прямая или „кучерская“, на потребу этим важным и гордым особам» (С. Максимов).

ШЛЯПА С ПЕРЕЛОМОМ, С ПЕРЕХВАТОМ — мужской простонародный русский головной убор XIX – начала XX веков. У шляпы с переломом тулью переламывали посредине, а у шляп с перехватом — ближе ко дну. В месте перелома или перехвата прикрепляли пряжку или ленту.

ШЛЯПОК, ИНАЧЕ — ЯМСКАЯ ШЛЯПА — валяная шляпа XIX – начала XX веков. Имела низкую тулью и отвороты; кверху расширялась. Носили ее преимущественно ямщики. Изготовляли в «валяных избах» Семеновского уезда Нижегородской губернии.

ШЛЯПЫ ПОВОЛЖСКИХ «ИНОРОДЦЕВ»{15} — это черные шляпы «чувашки» и белые татарские, которые изготавливали в виде гриба или «первозданного скифского колпака», достаточно распространенные до второй половины XIX века.

ШЛЯПЫ РУССКИЕ ПРОСТОНАРОДНЫЕ XIX ВЕКА — головные уборы русских людей, о которых в конце XIX века писатель-этнограф С. В. Максимов (1831–1901) писал так: «Насколько изменяется, даже на нашей памяти, не только внутренний смысл народной жизни, но и внешние отличительные этнографические признаки русского человека, достаточно остановиться на одежде и здесь, не уходя в дальнейшие скучные подробности, ограничиться, например, лишь одним головным убором. Не говоря об исчезнувших уже женских киках (см.), кокошниках (см.), повойниках и сороках, более устойчивые мужские шляпы становятся теперь также большой редкостью.

До освобождения крестьян на глазах у всех было больше десятка сортов этой головной покрышки, носивших отличительный покрой и соответственные названия. По ним опытный, приглядевшийся глаз мог уверенно различать принадлежность их владельцев известной местности: шляпы, как наречие и говор, служили верными этнографическими признаками и точными показателями».

В простонародье родилась весьма популярная и в наши дни поговорка «Дело в шляпе».

В старину, когда нужно было решить спор о наследстве, дележе земли, долгах, было заведено бумаги для суда отдавать чиновникам — стряпчим. Полученные бумаги стряпчий для надежности помещал за подкладку своей шляпы, а уж проситель был уверен, что дело рассмотрят и решат в его пользу. Словом, «дело в шляпе».

ШПИЛЁК — мужская валяная шляпа с узкими полями. Известна с середины XIX века. «Ублюдок среди шляп… Ровный шпилёк похож был на опрокинутый кувшин, в каких до сих пор продают в Москве молоко…» (С. Максимов). Шпилёк московский отличался узкими полями.

ЭННЕН (франц. hennin) — средневековый высокий, «словно здание», головной убор, который был впервые введен при бургундском дворе в конце XIV века Изабеллой Баварской.

В дамской моде Европы эннен продержался около 100 лет, и его феномен объясняется сословными традициями средневековой знати, когда не само по себе богатство было главным мотивом поведения, а возможность демонстрировать его.

Эннены делали из жесткой бумаги или накрахмаленного льна, а поверх натягивали шелк или другую дорогую ткань. К нему прикрепляли длинную (до земли) вуаль, которая иногда закрывала и лицо.

МУЗЕЙ ОБУВИ

Следы исторических башмаков ведут нас вглубь веков.

Каким бы воображением вы ни были наделены, вам трудно представить, к примеру, современного бизнесмена в мушкетерских сапогах со шпорами и кружевными отворотами. Или, скажем, супругу египетского фараона в туфлях на французском каблуке.

Среди предметов исторического арсенала обувь античная и средневековая, ренессансная и бароккальная; обувь знати и простолюдинов, военных и штатских, мужская и женская.

Эта обувь представляет своих хозяев: римского консула и немецкого купца, мушкетера и придворного, крестьянина и столичного вертопраха.

Технический прогресс и социальное чванство, мода и труд сделали обувь такой, какая она есть.

БАКСА (лат. baxa) — легкие туфли, сандалии или лапти древних римлян, которые они плели из волокон, листьев и узких полос вайды. Египтяне употребляли для них листья пальмы и папируса. У древних римлян были атрибутом комических героев и философов.

Эту обувь можно видеть на древнеегипетских изваяниях. Ее находили в захоронениях фараонов и знатных особ. В основном встречаются два типа бакс: плотно облегающая ступню кожаная обувь и обувь, сделанная по типу деревянных сандалий.

В берлинском музейном собрании хранятся оригиналы этих туфель из папируса.

БАХИЛЫ — под этим названием в России бытовала обувь в основном двух видов: 1) плетенная из лыка или бересты в виде туфель или башмаков; ее носили дома, в ней работали на скотном дворе, надевая на босу ногу и не привязывая; 2) кожаные промысловые бахилы (на Севере) для охотников и рыбаков — выворотные, с высокими голенищами; их подвязывали к поясу.

БАШМАКИ (от тат. башмак — обувь; слово известно на Руси с XVI века). В обиходе у русских — с XVII века.

Шили башмаки в то время из юфти, сафьяна; нарядные — из атласа, бархата. Башмаки царя Михаила Федоровича были «шиты золотом волоченым, скобы серебряны…» (из Описи царскому платью).

В середине XIX века у башмаков на Руси были и другие названия: выступки, обутки, черевики, калиги (см.), калижки, босовки. «У нас носят обувь эту почти одни женщины…» — писал о башмаках В. И. Даль.

В русской армии башмаки были введены Петром I на флоте. К ним царь предписал носить чулки (см.) и штиблеты (см. гетры) и в течение всего XVIII века никто не покусился на эту обувь.

БОТИНКИ (франц. bottine) — невысокие сапоги без голенищ. В первой половине XIX века говорили не «ботинок», а «ботинка». В то время и до начала XX века боты и ботинки означали одно и то же.

БОТФОРТЫ (от франц. bones — сапоги, fortes — крепкие) — кавалерийские высокие сапоги (см.), введенные в русской армии Петром I с 1700 года. Из черной кожи с мягким или твердым голенищем, с «козырьком», закрывавшим колено, и с подколенным вырезом. В России XIX – начала XX веков входили в форму одежды гвардейских кавалеристских полков: кавалергардского, лейб-гвардии конного и кирасирских.

ВАЛЕНКИ — зимняя обувь из сваленной в виде войлока шерсти, наподобие сапог. Другое название — катанки, катанцы, а в Сибири и в Северном Казахстане — пимы. Высокие валенки с голенищами появились в России не раньше начала XIX века. Родиной валенок считают Семеновский уезд Нижегородской губернии.

Намного древнее валяных сапог валяные коты, чуни, кеньги, которые не имели голенища или были с суконным голенищем.

Валенки катали из овечьей шерсти — коричневой, серой или белой. В суровые русские зимы валенки стали необходимой обувью, но работать в них было не принято. Валенки надевали в праздник, дома или в дорогу. Впрочем, так было не везде — в Сибири, например, и Северном Казахстане пимы были повседневной зимней обувью для всех — от мала до велика.

Первые валенки изготовляли в два приема: сначала делали низкие валеные коты, а потом к ним пришивали голенища. Вскоре перешли на изготовление валенок целиком, на колодке.

Уже в первой половине XIX века по всей России носили твердые и гладкие, как правило, грубошерстные, натертые пемзой валенки и чесанки — мягкие, с начесом, из тонкой поярковой шерсти. На Кавказе валяную обувь делали в виде чулка.

Валенки в центральных губерниях России стоили очень дорого, ведь и само их кустарное, ручное, изготовление обходилось недешево. Даже крестьянин среднего достатка обзаводился валенками с трудом. Порой семья имела только одну пару валенок, и носить их приходилось по очереди или по старшинству. Деревенский богатей носил черные чесанки.

Валенки берегли от сырости, надевали на них лыковые ступни, а с начала XX века — резиновые галоши.

В Среднем Поволжье, где в одежде преобладали мордовские, чувашские и марийские традиции, в праздник надевали писаные валенки и валенки с мушками: на белый валенок наносились красные точки или красный рисунок (такие валенки называли еще кукморскими); у комаровских валенок были вышитые голенища. А поволжские татары и вовсе носили розовые валенки.

ВЯТСКИЕ ВАЛЕНКИ — белого или светло-серого цвета с красным узором по голенищу, который делали набойкой и красными шерстяными нитками.

ГАЛОШИ (франц. galoche) — обувь, которую надевают поверх сапог (см.), туфель, башмаков (см.), валенок (см.), чтобы предохранить их от сырости и грязи. Древним прототипом галош считают кожаные галльские gallicae (так называли их древние римляне). Другая версия: прототипом галош следует считать греческие деревянные башмаки — калоподионы. Первое подобие резиновых галош изготовил в 1803 году англичанин П. Рэдли (P. Radly) из ткани, которую он пропитал резиновым составом.

В русском обиходе галоши с XVIII века.

ИЧЕГОТЫ, ИЧЕТОГИ (от тюрк. ич — внутрь + ытык — сапог) — сафьяновые вышитые башмаки на мягкой подошве без каблуков. Переняты у татар, которые носили их с кожаными галошами (в XX веке — с резиновыми). В допетровские времена знать носила ичеготы из камки, атласа, бархата, иногда с серебряным и золотым шитьем. Обувь эта была распространена и в Средней Азии.

КАЛИГИ (лат. caiiga; слово древнегреческого происхождения) — 1) античные полусапоги из прочной и грубой кожи, верх которых, как правило, был плетеным. Обувь древнеримских воинов, солдат и центурионов. Солдат так и называли — калига, а солдатню — калигатус (caligatus);

2) легкая обувь странников, иноков, косцов и пастухов, известная с древности на Руси;

3) холстяные башмаки, которые на юге России надевали на покойников.

Впрочем, калигами называли и кожаные поршни, которые на подъеме затягивали ремнем. Обувь этого типа имела и другие названия: калигвы, калиговки, калики, калички и калижки.

В Древнем Риме солдаты легкой пехоты (инфантерии) носили калиги спекулаториа (caiiga speculatoria) с облегченными подошвами без гвоздей. Такие калиги были также обувью разведчиков и шпионов.

Особые калиги были у наездников высокого ранга. С края подошвы, сзади, в них забивали серебряные или даже золотые гвозди, служившие шпорами.

Изготовление солдатской обуви в Древнем Риме было обособлено в ремесло, которое носило название калигариус (caligarius). Изображение сапожника по калигам сохранилось в Милане на мраморном надгробии с надписью sutor caligarius.

Правнук Божественного Августа Гай Юлий Цезарь вырос в военном лагере своего отца полководца Германика и получил прозвище Калигула — Сапожок, так как носил солдатскую обувь, не соответствующую его высокому положению. Под этим трогательным именем он и вошел в историю, несмотря на жестокость, кровожадность и грехопадения во время своего непродолжительного правления (37–41).

КАЛЬЦЕУС (лат. calceus) — древнеримские полусапоги, полностью закрывавшие ступни в отличие от крепид (см.), сандалий (см.) и т. п.

С особой щепетильностью охраняя сословные различия в одежде, римляне с тогой надевали кальцеус. Красные кальцеус на высоких каблуках носили консулы{16}, преторы{17} и курульные эдилы{18}. Во времена империи — это уже обувь императора.

Черные кальцеус со скрещенными спереди ремнями принадлежали сенаторам. Выражение calceus mutare (кальцеус мутаре) — надеть кальцеус — означало еще и стать сенатором.

КАРПЕТКИ (от итал. scarpetta — башмачок, уменьшительное от scarpa — башмак) — получулки, носки (по В. И. Далю). В Казанской губернии в середине XIX века карпетками называли высокие глухие женские ботинки с кожаными союзками и вязаным верхом. Вряд ли здесь догадывались, что название обуви пришло сюда из Италии (через Польшу). У этой крестьянской обуви были пеньковые подошвы, удобные для хождения по горам Италии.

КОТУРНЫ (лат. cothurnus) — обувь древних греков и римлян. Отличалась толстой пробковой подошвой. В ней актеры появлялись на сцене в трагедиях, стиль которых обязывал к демонстрации величия. Надевали котурны с длинными одеждами, чтобы скрыть их необычно высокие подошвы.

Котурнами называли и невысокие шнурованные сапоги с отворотами, в которых античные скульпторы и вазописцы изображали охотников. Спереди они имели шнуровку. Эти котурны не различались для правой и левой ног. Несколько иного вида высокие котурны типа сапог можно видеть на изваяниях Дианы, Бахуса и Меркурия и обожествленных римских императоров.

В произведениях некоторых древнеримских поэтов (например, Вергилия) котурнами названы греческие эндромисы.

КРЕПИДЫ (лат. crepida от греч. крепис) — древнегреческая обувь на толстой подошве с пришитыми к ним кожаными берцами по сторонам ступни, с отверстиями для ремней, которыми крепиды привязывали к ступне. Иногда ремни эти укрепляли на подошве, а в образовавшиеся петли продевали кожаные шнуры, чтобы закрепить на ступне.

КРЮКИ — сапоги с цельными, непришитыми головками. Русская обувь XIX – начала XX веков.

ЛАПТИ — низкая плетеная обувь по щиколотки. Самая древняя обувь на Руси.

Из «Повести временных лет» (XII век) известно, что когда князь Владимир I одержал победу над болгарами (985), его воевода Добрыня, осмотрев одетых в сапоги колодников (пленников), сказал князю: «Эти не захотят быть нашими данниками; пойдем, князь, поищем лучше лапотников».

Лапотной Россия оставалась примерно до середины XIX века. Лапти были и мужской, и женской обувью.

Лапти из лыка назывались лычники; из мочала — мочалыжники (конечно, ниже качеством); из коры ракиты, ивы — коверзни, ивняки; из коры тала — шелюжники; из вяза — вязовики, которые ценились выше других лаптей; выдержанные в горячей воде они становились розовыми и твердыми.

Самыми нестоящими лаптями считались ивовые коверзни, плести которые среди крестьян считалось зазорным.

Из бересты плели берестяники; из дубовой коры — дубовики. Черниговские мужики ходили в лаптях из драни молодых дубов — дубачах.

В дело шли даже тонкие корни, и лапти из них назывались коренниками.

Лапти из пеньковых очесов, ветхих веревок — курпы, крутцы, чуни, шептуны — надевали дома, работали в них в жаркую и сухую погоду.

Из конских грив да хвостов получались волосяники, имевшие свои преимущества. А в Курской губернии, видно не от хорошей жизни, наладились плести соломенные лапти.

Плели лапти на колодке, и основным инструментом служил железный крючок — кочедык.

В XIX веке в Костромской губернии, славившейся своими липовыми рощами, плели знаменитые на всю Россию лапти. Для многих крестьян это был выгодный промысел. В день умельцы плели до пяти пар. На большой базар где-нибудь под Кинешмой привозили сразу по 100 тысяч пар лаптей.

Липовое лыко драли весной или в самом начале лета — в мае, июне, когда оно легче снимается. Старались снять лыко в «раст», с лип, на которых листья еще не распустились. Выбирали липки помоложе, их лыко считалось самым подходящим.

Потом лыко отмачивали в теплой воде. В Казанской губернии его оставляли в запруде до первых морозов. С размокшего лыка кора соскабливается легко, получается луб.

Плетение лаптей требовало умения и навыков. С. Максимов записал около ста лет назад: «…Самый хороший и привычный работник на заказ успевает приготовить в сутки лаптей не больше двух пар. Легко плетутся подошва, перед и обушник (бока); замедляется работа на запятнике, куда надо свести все лыки и связать петлю так, чтобы, когда проденутся оборы, они не кривили бы лаптя и не трудили бы ног в одну сторону. Не всякий это умеет.

Царь Петр (говорит народ) все умел делать, до всего дошел сам, а над запятником лаптя задумался и бросил. В Питере тот недоплетенный лапоть хранят и показывают».

По числу полос лыка, применявшихся для плетения лаптей, их называли пятериками, шестериками, семериками. Великорусский лапоть был прямого плетения; украинский и белорусский — косого.

Чтобы укрепить и утеплить лапти, крестьяне «подковыривали» их подошвы конопляной веревкой. Ноги в таких лаптях не замерзали и не промокали.

Держались лапти на оборах — кожаных узких ремешках или веревках из конопляного волокна (моченцах). Ноги оборачивали в холщовые портянки, а потом закутывали в суконные онучи.

Для работы по хозяйству удобны были плетеные ступни — подобие высоких галош. Они всегда стояли у порога, и их можно было быстро надеть для работы по хозяйству весной или осенью, когда на дворе грязь, а лапти с их портянками, онучами и оборами надевать было хлопотно и долго.

Деревенские молодые франтихи появлялись на людях в писаных вязовых лаптях из тонкого лыка с черными шерстяными (а не пеньковыми) оборами и онучами. Вязовые красноватые семерики считались самыми подобающими к праздничному выходу. Будничные лапти плели из грубого широкого лыка.

У русских лапти были разными для правой и левой ноги, а у поволжских народов — мордвы, чувашей, татар — лапти, напротив, по ноге не различались. Живя бок о бок с этими народами, русские переняли их более практичную обувь: когда изнашивался или рвался один лапоть, другой можно было не выбрасывать.

Лапти годились на все случаи жизни — их носили и в будни, и в праздники; в них хоронили покойников (в староверских семьях этот обычай сохранялся даже и тогда, когда лапти вышли из употребления).

В конце XIX века пара лаптей — и то «подковыренная» паклей или лыком — стоила не дороже 3–5 копеек. Зато молодого липового леса для них уничтожалась огромное количество. С. Максимов по этому поводу замечает: «Достаточно вспомнить, что на лыки для пары лаптей обдирается три молоденьких липовых деревца и что только в таком возрасте (до 4–6 лет) они способны удостоиться чести превратиться в обувь. Ее добрый мужик в худую пору изнашивает в одну неделю в количестве двух пар».

У шведов даже сложилось такое понятие — «лапотная миля».

Лапти были дешевой и практичной обувью для многомиллионного крестьянского люда — «легкой для ходьбы по лесам и притом зимой — теплой, а летом — прохладной».

В годы гражданской войны в России (1918–1920) среди множества комиссий существовала Чрезвычайная комиссия по снабжению армии валяной обувью и лаптями (сокращенно ее называли ЧЕКВАЛАП).

ОБУВЬ — одежда для ног. В Древнем Египте только фараон и самое близкое его окружение носили сандалии. Даже супруга фараона ходила босой. Тем не менее именно древние египтяне изобрели прототипы сапог — причудливое сочетание сандалий с голенищами.

Первую обувь делали из коры, волокон пальмы и даже исписанных свитков папируса. Сандалии украшали, а на подошвах изображали врагов, чтобы при ходьбе попирать их ногами.

Греки долгое время отдавали предпочтение «нагой» моде и ходили босыми. Но работа, путешествия, военные походы, торговля по всему свету заставили многих из них обзавестись обувью.

Греки первыми поняли, что обувь на левую и правую ноги должна быть разной. У персов они переняли персикаи в виде кожаных чулок. Геракл и Дионисий, согласно древнегреческим мифам, носили высокую шнурованную обувь — эндромисы (см.). Актеры, которым хотелось казаться выше, выходили к публике в обуви на высоких подошвах — котурнах (см.).

Привычное для нас слово «сандалия» (см.) заимствовано из греческого языка, в котором первоначально означало деревянный башмак, а к грекам в свою очередь пришло с Востока. Сандалии как таковые, вопреки бытующему представлению, древние римляне носили только дома.

Подошвы на ремешках (тоже восточного происхождения) у греков, а затем у древних римлян назывались крепидами (см.).

Одним из первых описал древнегреческое сапожное ремесло историк и писатель Ксенофонт, отличавшийся необычайно широким диапазоном интересов — от философии до верховой езды. По свидетельству Ксенофонта, сапожники Древней Эллады трудились на кооперативных началах и были разделены на мужских и дамских мастеров.

В их мастерских была четкая специализация: один резал ножом кожу, другой шилом заготавливал отверстия, третий соединял куски кожи между собой звериными жилами, пользуясь деревянной колодкой. Он же ставил подметки из кожи, дерева или пробки.

Древняя вазовая роспись времен Ксенофонта изображает аристократа, который велит сапожнику снять мерку с ноги девочки. Все это происходит на «производственном» фоне: колодки, кожа, инструмент.

Деревенские жители носили перо (pero) — практичную высокую обувь из сыромятной кожи.

Модницы иной раз натягивали на ноги некое подобие перчаток, на каждый палец в отдельности. Особый кодекс предписывал, как надевать на ноги перчатки и как носить их.

Обувь для древних была предметом почитания. С башмаками и сапогами человек, по их убеждению, обретал силу и вместе с ней быстроту и ловкость. Поэтому часто амулеты, кубки, светильники принимали форму сапог и башмаков.

Почитая древние поверья, дагестанские невесты вязали себе к свадьбе сапоги-чулки с загнутыми носами и украшенные орнаментом, чтобы всю жизнь потом держать их в сундуке. Эту обувь хоронили вместе с владелицей.

Долгое время считалось, что башмаки заодно с людьми против злых духов. Так, до начала XX века армянские католикосы совершали богослужение в туфлях, на стельках которых были изображены скорпион и питон, что должно было означать: под ногами католикоса им не жить.

В Византии знать носила закрытую обувь. Простой народ был обут в поршни — подобие кожаных лаптей на сборке; в них было удобно работать и танцевать.

Появляется яркая цветная обувь из сафьяна, первооткрывателями которого считают древних киприотов, научившихся дубить козлиные шкуры собачьим калом, винными ягодами и корой «кожаного» дерева. Но за многие века об этом забыли, и в IX веке сафьян был изобретен еще раз теперь уже маврами из Кордовы (Испания), где его соответственно называли марокин и кордуан. Слово «сафьян» произошло от персидского «сахтийан»; в Россию ввозился начиная с XVI века из Персии и Турции, хотя известно, что такую кожу умели выделывать в XIII веке в Торжке. Предполагают также, что сафьян назван по марокканскому городу Саффи.

Первая европейская гильдия сапожников заявила о себе в Геттингене н 1251 году. В XV веке сапожное ремесло в Западной Европе становится одним из самых распространенных. Не менее популярным оно было и на Руси. В Великом Новгороде в XVI веке насчитывалось около 1000 мастеров сапожников дела.

Средневековый ремесленник шил обувь просмоленной и навощенной ниткой из пеньки. Иглы были деревянными, роговыми или из кости. Грубые иглы из железа появились не раньше XIV века. Стальные полированные иглы англичане изобрели не раньше XVI века.

К XVI веку западноевропейский башмак стал короче, а по форме уподобился медвежьей лапе или коровьему носу. Появилась широконосая обувь с разрезами. Венецианские модницы надели цокколи (см.) — высокие деревянные подставки.

Еще в XVII веке испанские женщины тщательно прятали ноги под юбки, и только они умели ходить, изнутри наступая на край подола. Но именно Испании молва приписывает изобретение дамских туфель на высоком каблуке. За ними пришла очередь туфель с французским каблуком — высоким, имеющим характерный изгиб; этот каблук верно служил дамской моде более трех веков.

Красные каблуки и красные ранты мужских башмаков (см.) при Людовике XIV отличали представителей дворянского сословия. Впервые их изготовил для молодого короля сапожник из Бордо в 1660 году.

XVIII век с его еще довольно прочными феодальными традициями строгого сословного разделения в обществе характерен регламентацией обуви по цвету. На приемы и парады кавалеры надевали, как правило, черную обувь, на охоте и во время прогулок следовало быть в обуви коричневого цвета. У дам выбор обуви был не столь ограничен, но предпочтение отдавалось белой и красной обуви.

Тогда же (т. е. в XVIII веке) были предприняты попытки шить обувь машиной. Известный голландский анатом Петер Кампор занялся разработкой научных основ для создания удобной и практичной обуви.

В самом начале XIX века европейцы узнали, что американец Дэвид Рандолф соединяет верх обуви с ее низом металлическими штифтами. Причем за пределами Америки этот метод использовался, а на родине изобретателя больше доверяли деревянным гвоздям и применяли машину для их производства (1820-е годы). Тридцать лет спустя в США уже работали машины, с помощью которых подошвы крепились деревянными штифтами со скоростью 50–200 пар за рабочую смену (10 часов). Военную обувь «собирали» с помощью винтов. Подковы для каблуков — французское изобретение начала XIX века.

В конце XVIII – начале XIX веков дамская обувь вдруг лишается каблуков. Туфли становятся легкими, узкими и держатся на лентах, которые крест-накрест охватывают ногу. Мода на каблуки возвращается лишь к 1840-м годам.

Сто лет ушло на создание резиновой обуви, пока в 1846 году в Англии не стали выпускать галоши (см.) из вулканизированной резины.

В середине XIX века на массового западноевропейского потребителя уже работают обувные фабрики. Для них создаются новые швейные машины. Пошив обуви стали начинать с ее проектирования. В результате многочисленных обмеров стопы была разработана система конструирования верха обуви.

XX столетие началось с возврата женской обуви к моде XVIII века: туфли приобрели тонкий каблук и сильно выгнутый задник (одна из моделей открытых дамских туфель названа в прейскуранте того времени «декольте»). 1920-е годы принесли с собой прюнелевые лодочки, вышитые, инкрустированные и переливающиеся. Женской обувью на каждый день стали высокие ботинки на шнурках или пуговицах. Мужские ботинки на кнопках или шнурках зимой утепляли гамашами (см. Штиблеты).

Женские туфли из змеиной кожи комбинировали с замшей, лаком и оленьей кожей. В фешенебельных магазинах предлагали полуботинки из кожи крокодила и дикой козы.

В 1950-е годы дамская мода обогатилась каблуками-шпильками, ставшими бедствием для полов, ковров и, конечно, для женских ног.

ОСТАШИ (по названию города Осташкова) — сапоги из некрашеной («рыжей», часто конской) кожи, выворотные, а также на гвоздях, с голенищами выше колена. Назывались белым товаром.

В XIX веке город Осташков был крупным кустарным центром их изготовления.

Осташи носили рыбаки и чернорабочие главным образом северо-западных губерний России.

ПУЛЕНЫ (франц. poulaine) — обувь с длинными, загнутыми вверх носами. Известны во Франции с XIV века. По-видимому, польского происхождения: poulain на древнем французском «польский».

В Бургундии в XIV–XV веках принцам крови по регламенту полагалось носить обувь с носами в две с половиной ступни — до 70 сантиметров, родовым дворянам — в две ступни (60 сантиметров), рыцарям — полторы ступни (45 сантиметров), горожанам — в одну ступню (до 30 сантиметров).

Простолюдины должны были ограничиваться половиной ступни, т. е. 15 сантиметрами.

Длинные носы мешали ходить; а потому иногда их цепочками пристегивали к браслету у колена. Чтобы выглядеть импозантнее, модники украшали носы пулен фигурками зверей, колокольчиками и даже миниатюрными зеркальцами — на ходу можно было любоваться собой.

Пулены были причиной поражения швейцарских рыцарей: в одном из сражений, спешившись с коней, они не смогли вести бой, и многим это стоило жизни.

ПОЛУСАПОЖКИ — ботинки с резинками на невысоком каблуке. Были праздничной обувью русских крестьянок во второй половине XIX века, почитались за ценность и надевали их только в церкви, а до нее шли босыми или в лаптях.

САНДАЛИИ (лат. sandalium от греч. сандалион, первоначально обозначавшее деревянный башмак) — богато украшенные античные туфли восточного происхождения, оставлявшие пальцы ног закрытыми, а подъем и пятку — открытыми.

Иногда к задникам прикрепляли ремешки и привязывали их к ступне. Их носили состоятельные гречанки и римлянки.

Античные сандалии можно видеть на помпейских фресках.

Как и солеа (см.), сандалии знатные римлянки носили только дома. Из дому они выходили в сопровождении служанки, носившей за госпожой ее сандалии. Такую служанку называли sandaligerula от (sandalium и gero — носить),

САПОГИ (вероятно, от древнерусск. соп — труба) — род обуви с высокими голенищами. Изобретателями сапог считают древних египтян: на сохранившихся фресках можно видеть сандалии, снабженные голенищами.

В VI веке до н. э. в Европе появились персикаи — тонкокожие сапоги из Персии, у щиколотки перетянутые ремнями. К V веку до н. э. греки обулись в эмбады — подобие высоких сапог. Наездники были экипированы эндромисами (см.), представлявшими собой разновидность высоких ботинок. Именно в эндромисах изваяны прославленные мифические герои эллинов — Геракл и Персей.

Прочные сапоги из грубой кожи понадобились солдатам Древнего Рима, отвоевавшего себе земли далеко за пределами Италии. Эти сапоги назывались калиги (см.); верх у них, как правило, был плетеным.

В VI веке в биографию сапог снова вписывает свою страницу Восток, откуда в Византию завезли высокую обувь — тангии и ксангии — с отрезным задником и со складками на взъеме.

Средневековому мужчине, довольно много времени проводившему на коне, весьма кстати пришлись полусапоги из сукна и телячьих кож, названные во Франции хуссо. Надевали их на толстые шерстяные чулки.

К XIV веку одежда европейцев укорачивается, а голенища сапог удлиняются. К коротким курткам — пурпуэнам (франц. pourpoint) — очень шли высокие сапоги. Из Сирии крестоносцы привезли высокие сапоги с утрированно длинными носами, которые окрестили латинскими именами calcei rostrati (кальцеи рострати), что означало «с носами в виде птичьего клюва», и solitare rostrati (солитаре рострати), т. е. «с носами в виде ростров» (носов кораблей).

К XVII веку голенища мужских сапог укорачиваются и расширяются. Их украшают лентами, кружевами, тюлем. Гигантские шпоры придают облику кавалеров мужественность и экстравагантность одновременно.

Высокие сапоги остались теперь только у крестьян и солдат. А при дворе господствовали башмаки и туфли. Соревнуясь с дамами, мужчины украшали свою обувь большими серебряными и золотыми пряжками, нередко с драгоценными камнями. Зимой ноги утепляли английскими гетрами. Сапоги же надевали только для верховой езды. Однако на рубеже XVIII и XIX веков, скорее всего, под влиянием великих событий, связанных с притязаниями наполеоновской Франции на мировое господство, сапоги снова входят в обиход. Законодателями моды на военные сапоги в конце XVIII – начале XIX веков стали Суворов, Наполеон и Веллингтон. Во Франции молодые люди, франты и бездельники из высшего света, изобрели для себя узкие сапоги с косыми срезами голенищ.

На Руси сапоги известны с X века, но в те времена «составляли обувь только князей и старейшин». В XVI–XVII веках «сапоги носились до колен и служили вместо штанов для нижней части тела и для того подкладывались холстиною; их снабжали высокими железными подборами (каблуками. — К. Б.) и подковами со множеством гвоздей по всей подошве. У царей и знатных лиц эти гвозди были серебряные» (Костомаров Н. И. Очерк домашней жизни великорусского народа в XVI и XVII столетиях. М.: Республика, 1992).

В XIX веке деревенские сапоги шили из простой черной кожи; подошвы подшивали «варными нитками».

В Костромской губернии, например, «сабоги» (так их здесь называли) тачали на прямой колодке; левый сапог не отличался от правого. Сапоги, сшитые на «косой» колодке, старики не носили, почитая это за великий грех. Запретными были и сапоги на гвоздях — ведь «в таких сапогах скоморохи плясали»; их подбивали березовыми гвоздями. Ни под каким видом нельзя было надеть в здешних деревнях сапоги с подковами на каблуках: «кони кованы бывают, а мы — люди».

Мечтой каждого русского крестьянина были кожаные сапоги. «Сапоги для мужика были самый соблазнительный предмет… Никакая другая часть мужицкого костюма не пользуется такой симпатией, как именно сапоги», — писал в 1883 году в рассказе «Бойцы» Д. Н. Мамин-Сибиряк.

Дорогие сапоги обязательно должны были быть «с моршыной», «с набором» — от пяти до девяти морщин на сапоге.

Голенища шили круглыми, шести- и восьмигранными, а сверх морщин полагались лаковые «бураки». Любимый фасон сапога имел высокий каблук и тупой нос.

Носили сапоги по нескольку лет, а заказывали обычно с двумя парами кожаных галош, как правило, к женитьбе и надевали в праздники. Над бедными заказчиками богачи, да и сами сапожники, потешались: «Сапоги с галошами, а на дворе нет лошади».

Для облика купца третьей гильдии 1870–1880-х годов характерны сапоги бутылками в сочетании со «спинжаком», ситцевой рубахой и глухим жилетом, «по которому распущена толстая серебряная цепочка…» (по Д. Н. Мамину-Сибиряку).

Купцы, мещане, рабочий люд, крестьяне (из тех, кто покрепче) носили смазные сапоги. Тачали их из юфти («смазного товара»), мездрой внутрь, и смазывали чистым дегтем или ворванью{19}.

СОЛЕА (лат. solea) — древнеримские домашние шлепанцы или сандалии (см.) в их простейшем виде: подметка с завязками или ремешком для укрепления на ступне. Мужские и женские солеа не различались между собой.

В этой связи латинское слово «солеатус» (soleatus) означало человека, который сидит дома в состоянии неглиже (не одет), выходить в солеа из дома считалось неприличным. И тот, кто этим правилом пренебрегал, вызывал всеобщее осуждение за подражение греческим нравам.

Солеа играли важную роль в гостевом ритуале древних римлян. Перед едой их снимали, и выражение soleas deponere (солеас депонере), т. е. снять сандалии, означало то же, что у нас «пожалуйте к столу». Ведь ели древние римляне лежа, и обувь при этом была бы, конечно, помехой.

Окончив трапезу, господа требовали у слуг принести обувь (soleas porcere — солеас порцере), что одновременно значило «собираемся уходить»

Были у римлян и другие виды solea. Так, solea lignea они называли деревянные колодки для заключенных, которые надевали на них, чтобы перевезти с места на место.

Solea spartea представляли собой плетеную из веревок обувь для рогатого скота и вьючных животных, которая удерживалась на ногах кожаными ремнями.

И, наконец, solea ferrea — античный аналог наших подков, хотя ни греки, ни римляне не знали современного способа их крепления. Это были чехлы на копыта из кожи с железной пластиной (иногда даже с серебряной) снизу.

У́ЛЕДИ (по-фински yilo — полусапожки с широкой загнутой подошвой) — кожаная северорусская народная обувь, подобная кожаным лаптям (поршням). Носили в Пермской, Вологодской и Архангельской губерниях.

Как правило, из телячьих, коровьих, оленьих, тюленьих или козьих шкур. Со специальными ушками, за которые длинными оборами их привязывали к ноге. Шили мехом наружу.

«Иногда же такую обувь с загнутыми кверху крючкообразными носами шьют для ходьбы на лыжах» (Д. К. Зеленин).

В. И. Даль определил у́леди как «сыромятный лоскут на оборах; поршни, ка́лиги, род грубых котов без опушки…».

ЦОККОЛИ (итал. zoccoli) — обувь венецианок конца XVI века на очень высоких деревянных подставках. По одной из версий их появление объяснялось модой на утрированно удлиненный лиф платья, спереди опускавшийся углом, что существенно изменяло пропорции фигуры.

Чтобы не казаться коротконогими, женщинам приходилось надевать высокие цокколи.

Как правило, их надевали на обычную обувь или привязывали к ней.

По другой версии необходимость таких подставок объясняют невероятной грязью на улицах городов XVI века.

ЧОБОТЫ (от тюрк. чабат — лыковый лапоть) — в допетровские времена мужская и женская обувь в виде глубоких башмаков. В XIX веке чоботами называли сапоги. Украинцы делали свои «чоботи» без каблуков, называя это русским кроем. Каблуки нередко заменяли небольшими железными подковками.

Шили их как все выворотные сапоги, изнутри пришивая к голенищам подметку; затем сапоги смачивали и выворачивали. Такие сапоги получались очень широкими и неказистыми.

ЧУНИ — русские пеньковые веревочные лапти, которые носили дома.

Плели чуни на четырехугольной продолговатой колодке, в которую забивали небольшие гвозди; поэтому новые чуни имели характерную четырехугольную форму.

К восточным славянам эта обувь пришла относительно недавно, зато распространилась быстро и повсеместно, особенно среди беднейших рабочих.

По мнению известного этнографа Д. К. Зеленина, у которого взяты эти сведения, само слово «чуни» произошло от древнего «чухни», т. е. «финская обувь»: финнов в России называли «чухна» — от древнерусского «чухно».

ШТИБЛЕТЫ (от нем. Stiefel — низкие сапоги, полусапоги) — согласно современным представлениям — ботинки. Но еще в 1930-е годы штиблетами называли и гамаши на пуговицах.

За 150 и более лет до этого к штиблетам относили кожаные, суконные или полотняные гетры и гамаши{20}, плотно облегавшие ногу и обязательно на пуговицах. В русской армии в начале XIX века штиблеты были заменены крагами.

«Московский телеграф» в 1825 году (№ 11) советовал «в дурную погоду носить черные казимировые штиблеты с пуговками из слоновой кости».

А во времена В. И. Даля (1850-е годы) — это «суконнные, на подкладке, реже кожаные, голенища, паголенки, на крючках или пуговках вдоль наружной стороны голени; камаши, ногавицы».

ЭНДРОМИСЫ (греческое слово) — высокая древнегреческая шнурованная обувь, оставлявшая открытыми пальцы ног. В них древние греки изображали Артемиду-охотницу.

Благодаря тугой шнуровке и открытым спереди пальцам, в эндромисах можно было быстро передвигаться. Поэтому в эндромисах изображали Геракла, Диониса, фавнов и пастухов.

ЩЕПЕТИЛЬНЫЙ ТОВАР

Слово «щепетильный» происходит от «щепетить», почти вышедшего из употребления и означающего щеголять, франтить, модничать, одеваться и рядиться напоказ.

Щепетильным товаром в старину называли галантерею. Это — нитки, иголки, булавки, наперстки, шпильки, шнурки, тесьма, крючки, пуговицы.

Со временем этот круг расширился за счет вееров, кружев, перчаток, сумок, чулок и прочего.

Несмотря на «мелочность», щепетильный товар наглядно иллюстрирует бытовую культуру прошлого.

АКСЕЛЬБАНТ (нем. Achselband от сложения Achsel — плечо и band — лента, перевязь) — золотистый, серебристый или цветной шнур с наконечниками, наплечная перевязь. Есть версия, что аксельбант произошел от шнура для измерений, а наконечники — от карандашей на нем.

Носят на правом плече, укрепляя под погоном. Украшение и одновременно отличительный знак, просуществовавший в России в общей сложности (с большим перерывом после революции 1917 года) более 200 лет (с 1762 года). Видимо, импонировал Екатерине II, поскольку введен в русской армии в год ее воцарения на русском престоле.

Аксельбант предписывалось носить и офицерам, и солдатам лейб-гренадерского{21} полка.

В начале XX века придворно-военные звания флигель-адъютанта генерал-майора свиты его Величества и генерал-адъютанта обязывали носить серебряный аксельбант и позолоченный или золотой вензель на погонах. Вице-адмиралы и адмиралы в чине генерал-адъютанта носили золотой аксельбант и золотые погоны с серебряным вензелем Николая II.

Серебряные аксельбанты (их называли «учеными») носили офицеры, окончившие Академию Генерального штаба, и топографы. Они полагались также жандармам и фельдъегерям. На шинелях аксельбантов не носили.

АЛАНСОНСКИЕ КРУЖЕВА — французские льняные кружева с богатым орнаментом на мелкой сетке фона, вырабатывающиеся с XVII века в городе Алансон (Alençon). Их производство было начато по инициативе министра финансов при Людовике XIV Кольбера (1619–1683), который в своем дворце в Алансоне основал школу кружевниц.

Рисунки для кружев поставляли известные художники Франции, среди которых были Ш. Ле Брё (Ch. Le Brun, 1619–1690) и Жан Бэре (J. Berein, 1637–1711).

Изготовляли их небольшими фрагментами, которые затем связывали и укрепляли конским волосом.

Став в XVIII веке одним из центров кружевного дела во Франции, Алансон сохранил свою роль и при Наполеоне I, и во времена Второй империи (1852–1870, в правление Наполеона III). Производство кружев сохранилось здесь до наших дней.

Кружева этого типа производят и в других городах Франции: в Аржантане, Седане, Реймсе, Аррасе.

БАНТИК-БАБОЧКА — галстук в форме бабочки. Получил распространение н последней четверти XIX – начале XX веков. Носили с фраком (см.), вицмундиром (см.), форменным и гражданским сюртуком (см.), смокингом (см.), реже — с костюмом.

В наше время считается уместным к праздничному костюму или костюму эстрадного артиста, официанта в престижном ресторане и т. п.

БАСОН (от нем. Posament, которое заимствовано из французского passement — позумент, кант, галун) — узорная плетеная тесьма.

Широко применялся в военном обмундировании в виде шерстяной или хлопчатобумажной тесьмы, которой расшивали мундиры. По басону нижние чины различались по старшинству и званиям. Гвардейцам полагался желтый басон с красной нитью по краю; строевым частям был определен желтый басон, нестроевым — белый. Как правило, ширина басона составляла 7–8 мм. Только на мундиры музыкантов шел широкий (в 13 мм) басон.

БАСОННЫЕ ПУГОВИЦЫ — пуговицы, обтянутые басоном (см.). Широко применялись в штатском, форменном и военном платье в XIX – начале XX веков.

БЛОНДЫ (франц. blonde) — кружева из шелка-сырца, придававшего им золотнсто-желтый цвет, по-французски blondeur.

Распространение получили начиная с XVIII века, а в первой половине XIX стали особенно популярны в качестве предмета роскоши. Характерны для костюма состоятельных дам, особенно великосветских.

Во Франции производство кружев было сосредоточено в Канне, Байе, Пюе.

С легкой руки некоторых русских писателей (например А. И. Герцена), слово «блондовый» приобрело значение суетности и никчемности. Олимпиада Самсоновна из пьесы А. Н. Островского «Свои люди — сочтемся» (1850) говорит о подвенечном блондовом на атласном чехле платье.

БОА (от лат. boa — змея) — женский шарф из меха или перьев (часто страусовых). Название получил по сходству с королевским удавом тропических лесов boa. Определение В. И. Даля: «хвосты, меховая кишка, носимая женщинами на шее». Боа вошли в моду во второй половине XIX века. В конце XIX и начале XX века боа превратился в длинный вязаный или тканый шарф.

БРЮССЕЛЬСКИЕ КРУЖЕВА — известны с начала XVI века. Характерная их особенность — выпуклые узоры цветов на сетчатом фоне. Изготовляли игловым и коклюшечным способами из очень тонких льняных нитей.

Соперничали с итальянскими кружевами. Наибольшего расцвета их производство достигло в XVII–XVIII веках.

После 1662 года получили название английских, когда в Англии был принят закон, запрещавший импорт кружев, что заставило переименовать брюссельские кружева.

ВАЖ, ВАЖА (франц. vache) — плоский кожаный чемодан на крыше дилижанса.

ВАРЕЖКИ — вязаные рукавицы с одним пальцем. Слово «варежки» происходит от варяжских рукавиц. Другая версия — от слов «варити» и «варовати» в смысле «охранять», «защищать» (по М. Фасмеру). Не исключено, что слово это происходит от «варить», «кипятить»: в старину вязанье из шерсти выдерживали в кипятке, чтобы сделать его и прочнее, и теплее. На Севере, Урале и в Сибири морозы заставляют носить по две пары рукавиц сразу: верхницы и исподницы.

Рукавицами здесь большей частью называют верхние кожаные или суконные рукавицы, а варьги, варежки — это нижние, вязаные.

В этой связи понятна поговорка из Словаря В. И. Даля: «Нужда рукавицу с варьгой сроднила»{22}.

ВЕЕР (слово народной этимологии, от нем. Facher — под влиянием русского слова «веять») — «опахало для навевания на себя прохлады» (по Д. Н. Ушакову).

История веера не намного короче истории человека. Сначала появились опахала из листьев, звериных шкур, птичьих перьев. Таким опахалом можно было отгонять насекомых или раздувать пламя костра.

Древние египтяне превратили веер в символ счастья и небесного покоя. Владеть им могли лишь очень знатные люди и фараон. Поэтому одна из почетных придворных должностей называлась так: носитель веера с левой стороны. Такую обязанность исполнял, как правило, родственник фараона или кто-либо из самых знатных придворных.

У этрусков и древних греков веера делали из перьев павлина. Веерами из павлиньих перьев пользовались и римские матроны; павлины для этой цели специально разводились на острове Самосе. Обмахивалась веером римская матрона не сама, к ее услугам был молодой невольник (flabellifer от лат. flabellum — веер и fero — носить). Поэтому у римских вееров были длинные ручки.

В европейском светском обиходе веер появился, по-видимому, с конца XVI века и имел явно дальневосточное происхождение — китайское и японское; об этом говорит то, что он был складным (античный веер не складывался, сохраняя форму опахала. Такое опахало еще и сегодня можно видеть во время торжественных процессий папы римского). Складной веер носили привязанным к поясу.

Как и все предметы быта, веера испытали влияние художественных стилей. Так, во времена барокко в моду вошли дорогие веера из кожи, пергамента, шелка и бумаги — их снабжали зеркальцем и обрамляли перьями страуса или павлина. Расписывать веера нередко поручали крупным художникам. Известно, например, что этим занимались А. Ватто (A. Watteau, 1684–1721) и Фр. Буше (Fr. Boucher, 1703–1770), представители стиля рококо в живописи.

Язык веера — изобретение испанок, для которых он стал непременной принадлежностью туалета. Цвет веера, манера его держать и носить приобрели особый смысл. В Испании знали чуть ли не 100 способов изъясняться с помощью веера, чему способствовал достаточно замкнутый образ жизни женщин в стране со строгими религиозными запретами. Так, закрытым веером выражали свое презрение. Рукоятью, направленной вперед, — требование убираться подальше и побыстрее. Полуоткрытым веером давали понять о своем расположении; открытым — любовь без всяких оговорок.

Французская революция покончила с веером. С ним расстались — и не только во Франции. Но уже со времен Директории (1795–1799) веер столь же спонтанно возвращается в дамский обиход.

ВОРВОРКА — украшение древнерусской одежды или конской сбруи в виде шарика на тесьме или шнурке, укреплявшегося над вотолкой (чашечкой) кисти. В «Делах тайного приказа» (т. I, 1672 год) есть запись: «20 кистей золото с червчатым шолком, ворворки обнизаны жемчугом».

ВОШВА (от «вшивать») — лоскут или «вырезок» дорогой ткани или кожи, часто вышитый, унизанный драгоценными камнями, жемчугом. Украшение одежд допетровского времени в России. Пришивался как украшение к другой ткани, платью. Материалом и цветом вошва отличалась от материала, к которому пришивалась.

«Летник камка куфтерь{23} жолтой… вошвы шиты по бархату червленому круги золоты, в кругах травы серебряны, процвечивано шолком зеленым лазоревым… а сняты те вошвы с летника с отласного с жолтого» (Забелин И. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. Ч. II. Посмертн. изд. М., 1915. С. 587. Запись датирована 1623 г.).

ГАЛАНТЕРЕЯ (от франц. galanterie — галантность, учтивость, вежливость, обходительность). В современном представлении — это разного рода мелкие изделия, обычно для туалета (украшения и проч.). В этом значении в русском языке с начала XVIII века.

«Под именем галантерей разумелись игрушки всякого рода, с хитропридуманными механизмами, которыми единственно торговал в Петербурге Дозер, имевший нюрнбергскую лавку еще в царствование Анны Иоановны, в доме католического монастыря доминиканцев, на Невском, где лавки нюрнбергские существовали до половины прошлого столетия…» (Невский проспект. 1703–1903. Культурно-исторический очерк жизни С.-Петербурга за два века — XVIII и XIX).

С конца XVIII – начала XIX века галантерею называли щепетильным товаром: щепет — наряд, убор; и в свою очередь происходит от «щепа» — мелочь.

В литературный язык слово «щепетильный» ввел в 1765 году забытый теперь литератор В. И. Лукин: для переделанной им на русский лад французской пьесы он придумал название «Щепетильник».

ГАЛСТУК (от нем. Halstuch — шейный платок, хотя сами немцы называют галстук Halsbinde и Krawatte).

Происходит от шейных платков древних римлян. Второй родиной галстука стала Франция, где при дворе Людовика XIV первыми его стали носить хорваты из личной гвардии короля; отсюда другое название галстука, бытующее в европейских языках (включая немецкий) — кроат, кравате (по-французски cravate, croat).

В русском костюме стал возможен только после реформ Петра I. Галстук ленточного типа (почти современного вида) стали носить в России с 1860–70-х годов.

Основные разновидности галстуков конца XIX – начала XX веков: самовяз (см.), регата (см.), бантик-бабочка (см.).

Еще в 1829 году в Санкт-Петербурге узнали о «сорока фасонах повязывать галстуки» из книги, переведенной с французского. Свое описание сочинитель предварил следующими рассуждениями: «Англичане, соседи наши, считали всегда, и гораздо прежде нас, искусство повязывать шейные платки очень важным: не прошло и десяти лет как издано в Лондоне небольшое сочинение под заглавием Cravation, в котором преимущество их над всеми земными народами, носящими галстухи, провозглашено с откровенным самолюбием, поистине наводящем уныние на другие нации…» «Читателям нашим» открывалась «важная истина английского узла, бывшего, как говорят, одною из главных причин зависти и ненависти Главы Французской империи (речь идет о Наполеоне Бонапарте. — К. Б.), которые питал он в продолжение десяти лет к народу сему, столь же великодушному, сколько и промышленному».

Автор определил, кому какой фасон галстуков носить. Например: математический — «нашим соорудителям мостов на Сейне»; по-маратски — «молодым поверенным»; романтический — «новым профессорам Французской Коллегии»; гордиев узел — «старому Триумвиратору Министерскому»; восточный — «старым нашим сибаритам»; гагарою — «воинам наших больших зал»; чемоданом — «каким-нибудь Главным Директорам»; неглиже — для дома и для деревни; галстук любви — «приличен только одушевленному лицу цветом молодости».

До конца 1860-х годов по виду своему галстуки были ближе к шейному платку.

Разрезанный по косой нитке кусок ткани сворачивали по диагонали. Им окутывали шею и завязывали спереди узлом.

Были галстуки парадные, повседневные, дорожные (для тепла), как, например, у Н. В. Гоголя (по воспоминаниям А. О. Смирновой-Россет).

Наиболее подходящими тканями для галстуков считали фуляр (тонкую шелковую ткань, отличающуюся особой мягкостью), шелк, кашемир. Часто, чтобы добиться достаточной жесткости галстуков (некоторых типов), использовали плотный шелк или шерстяные ткани.

ГИПЮР (франц. guipure) — кружева из крученого шелка. Фигуры орнамента рельефно очерчены и разделены пустыми промежутками. Грунта, фона в них не видно. К этому типу кружев относят древние венецианские кружева, наподобие которых стали вырабатываться алансонские кружева (см.).

ГОРЖЕТКА (франц. gorgette) — узкая полоса меха, плотно облегающая шею. Предмет дамского туалета.

ЗОНТИК (от гол. zondek — защита от солнца) — устройство для индивидуальной защиты от солнца или дождя.

Письменные свидетельства о зонтиках сохранились со времен Древнего Рима — у Марциала, Ювенала, Аристофана и других авторов. Зонтики римлян, известные по вазовым росписям, по виду существенно не отличались от современных: они также открывались и закрывались, а в плане представляли собой круг. Ткань натягивалась на планки. Зонтик носила рабыня, держа его над своей госпожой. Видимо, древние римляне позаимствовали зонтик у греков.

В Россию и слово, и сама вещь пришли во времена Петра I из Голландии, и зондеком тогда в России называли тент, полотно или парусину, растягиваемые над палубой судна для защиты от солнца и дождя. Первое письменное упоминание о зондеке зафиксировано в Уставе морском 1720 года.

В журнале «И то и сие» за 1769 год можно прочитать: «Он выступал замысловато и нес над собою зонтик, а по-русски подсолнечник или тенник, кто как изволит».

В наше время «зонтик» — это уменьшительное от «зонт», что нужно расценивать как недоразумение.

КАЛИТА (от тюрк. калта — карман, кожаный мешок, кошель) — древнерусская кожаная сумка, мешок, кошель, который пришивали или пристегивали к поясу. Первое письменное упоминание относится к XIV веку. «И для того доведется пушкарю огонь съ снастью в своей калите носить, чтобъ ему во время потребы огонь свой блиско себя имети» (из Устава ратных дел. XVII век. Ч. I. С. 109).

На Руси символическое изображение калиты с поясом служило знаком владельца борти (улья в простейшем виде — дупла или выдолбленного чурбана), его вырезали на бортевом дереве, с которого собирали в лесу дикий мед. Пустовая (ничейная) борть такого знака не имела.

В Архиве Макарьевского Желтоводского монастыря сохранилась запись: «Знамя калита с поясом, да знамя калита с рубежом»{24} (1632).

КРУЖЕВА — узорные изделия из льняных, шелковых, хлопчатобумажных, шерстяных или металлических нитей. Изготавливаются ручным и машинным способами. Ручные кружева плетут с помощью коклюшек или шьют иглами (шитые кружева). Возможны сочетания плетеных кружев с шитыми.

Родиной кружев принято считать Венецию XV века, хотя на ту же роль не без основания претендуют Нидерланды.

Не исключено, что идея кружев возникла при плетении рыболовных сетей.

Успеху ремесла способствовали усовершенствования в прядении, позволившие к XIII–XIV векам получать очень тонкие и прочные нити.

Кружева плели и монахини, и великосветские дамы, крестьянки н горожанки.

«На пользу и в удовольствие приличных дам, барышень и других благородных почитателей этого искусства» издавались и переиздавались альбомы узоров.

Но все возрастающие потребности могли удовлетворить лишь многочисленные ремесленники.

Основными видами венецианских кружев были: сетчатые, вырезные (с геометрическим узором) и рельефные. Плетеными кружевами славились Бурано и Генуя.

Лучшие льняные кружева поставляли Нидерланды. Особую репутацию завоевали брюссельские кружева (см.). Отсюда родом были «счастливые» кружева — считалось, что закончить их можно лишь по счастливой случайности: столько сложностей нужно было преодолеть кружевнице.

Знаменитые малинэ (см.) — тоже нидерландского происхождения, из Мехелена (по-французски этот город называется Malines — Малин).

В XVI веке в кружевную стихию вовлекается Франция. Не последнюю роль сыграли связи с флорентийским родом Медичи, к которому принадлежала французская королева Екатерина Медичи (1519–1589).

Как ни странно, кружево было введено в обиход мужской, а не дамской прихотью. Католические прелаты и кардиналы украшали рукава и подол своих альб (альба — белая длинная одежда католических священников из льна или шелка) кружевными воланами; кавалеры щеголяли в кружевах на придворных балах и приемах.

Даже славное воинство не представляло себе ни мирной, ни военной жизни без кружев: маршалы, офицеры и простые мушкетеры воевали в кружевных воротниках и манжетах, надетых поверх кафтана. Кружевными были галстуки, шарфы, отвороты перчаток, подвязки. Даже на отвороты сапог не жалели драгоценные венецианские кружева.

В кружева наряжали алтари и аналои, из них сооружали балдахины над троном, пологи над кроватью. Ими украшали мебель, кареты и седла.

Неудивительно поэтому, что Генрих III, французский король (1551–1589), извел на свои наряды 4 тысячи локтей золотых кружев.

Генерал-адвокат Омер Талон был вне себя, наблюдая, как парижские франты «находят удовольствие бродить по грязным улицам Парижа в высоких сапогах, широкие голенища которых покрыты целыми мотками кружев и скорее напоминают собою вазы, набитые букетами».

Сам король-Солнце Людовик XIV не устоял перед натиском своих дочерей и истратил на кружева для них 625 тысяч франков.

Заслугу в распространении кружевного дела во Франции приписывают Кольберу, министру финансов Франции в правление Людовика XIV. В своем дворце в Алансоне (франц. Alençon) он организовал школу кружевниц, пригласив мастериц из Венеции. Именно отсюда начали свой триумф кружева point de France, а позднее point de Alençon — алансонские (см.), названные венцом французских кружев.

В стране появились и другие центры кружевного дела — Шатийи, Гавр, Дьеп, Байе.

Жены и дочери рыбаков плели шелковые кружева — блонды (см.).

Испания унаследовала кружевные традиции из Италии и Нидерландов. Пестрые кружева, украшенные золотыми и серебряными нитями, стали известны далеко за ее пределами под названием point d'Espagne (испанское кружево), плели которые монахини и еврейки. В Австрии этим кружевам определили важную роль: в торжественных случаях их обязаны были надевать ректор и деканы университета.

Исторический парадокс, но распространению кружевного дела в Европе способствовали гонения на протестантов во Франции и Фландрии. Гугеноты из Алансона осели в Пруссии, Ганновере, Гессене.

Фламандские протестанты-изгнанники переселялись, как правило, к единоверцам в Англию. Да и французы насаждали здесь свое ремесло, выделывая алансонские и валансьенские кружева.

В 1808 году Хичкот в Англии изобрел машину для производства тюля, которая плела лишь грунт (сетку) для ручного изготовления кружев. Деликатное ремесло попытались заменить массовым производством. Решающим в этом драматическом повороте было применение машины французского ткача и инженера Ж. М. Жаккарда (J. M. Jacquard, 1752–1834), вытеснившей и самое кружевницу; работая от перфокарт, эта машина способна была воспроизвести любой из заданных узоров (изобретена в 1808 г.).

В Россию кружевное дело пришло с реформами Петра I, будучи заимствовано из района Рудных гор на границе Германии и Чехии. У нас кружева вырабатывали в монастырях, помещичьих усадьбах, в крестьянских и мещанских домах.

Особое развитие художественный кружевной промысел получил в Вологодской, Орловской, Рязанской и Петербургской губерниях.

Русские кружева различали на «численные» с геометрическим узором и «сколочные», которые плели по заранее заготовленному рисунку. Его накалывали на бумагу или картон и прикрепляли к подушке-валику.

КРУЖИВО — древнерусское название узорчатых нашивок на одеждах допетровских времен. По способу изготовления были коваными, плетеными, ткаными или низанными, иногда с драгоценными камнями. По свидетельству Савваитова, круживом украшали платна (см.), кафтаны, опашни (см.), чуги, ферязи (см.), армячки, однорядки (см.), распашницы, телогреи, кожухи (см.), шубы (см.), шапки, рукава, рукавицы (см.), башмаки (см.), чоботы. Края кружива могли быть прямыми, зубчатыми, боровчатыми, коленчатыми, кружками, «в проем», «в цепки», широкими или узкими.

КУШАК (от тур. кушамак — подпоясывать) — пояс (см.) из широкого и длинного куска ткани, кожи, шнура. Наиболее типичен кушак из ткани.

В Средней Азии мужчины веками кушаком (или платком), а то и тем и другим подпоясывали нижний халат. Обычай определял старикам повязывать белые кушаки, мужчинам средних лет — синие, молодым — красные, малиновые, желтые.

В складках кушака носили деньги, табакерку, мелкие покупки, лепешку, взятую в дорогу. Кушаком (или поясным платком) утирались после омовения перед молитвой, он служил ковриком для намаза или скатертью для дорожной трапезы. Кушак или платок наматывали иногда на голову в виде чалмы. Платок, висевший на шее концами вниз, означал горе или отказ от суетного мира. Кушак поверх халата был символом скорби. В средние века ученик, овладевший ремеслом, подпоясывался кушаком; человек, готовый служить правителю, тоже был при кушаке.

Трехметровыми широкими шерстяными или шелковыми кушаками подпоясывали на Руси кафтаны, чапаны, шубы. В русский обиход кушак пришел в результате очень давних контактов с Востоком.

В XIX веке особым колоритом отличались кушаки российских извозчиков. Свои тканые кушаки они свивали жгутом. У ломовых извозчиков кушак был из кумача и многократно оборачивался вокруг талии; кончался он железным крючком. Ломовик мог, сняв кушак, зацепить мешок или ящик, чтобы легче было взвалить их себе на спину, и нести, удерживая груз за другой конец кушака. На кушаке у лихачей, развлекавших седоков быстрой ездой, со спины висели большие часы (в размер карманных) в кожаном футляре, иногда — пепельница. За кушак извозчики затыкали рукавицы или перчатки (замшевые у лихачей).

МАЛИНЭ (франц. malines) — коклюшечные кружева (см.) из очень тонких нитей с характерным узором из крупных цветов и ветвей, контур которых подчеркивается грубой блестящей нитью. Фон из округлых или ромбовидных гнезд. Малинэ производились в XVII–XVIII веках в Нидерландах, в городах Мехелене (по-французски Малин Malines), Антверпене и Брюсселе (ныне бельгийские города).

ПЕЛЕПЕЛЫ (ПЕРЕПЕЛЫ, ПЕРЕПЕРЫ) — металлические украшения русских традиционных одежд в основном допетровского времени: блестки, бляшки, резные фигурки. «…Отдельные украсы, насаженные на одежду, из швейного золота, каменьев, жемчугу» (В. И. Даль).

Инвентарная запись 1628 года: «На чюлки нашито 2… аршина кружива серебреного с пелепелы».

ПЕРЧАТКИ (от устар. перст — палец) — чехлы для рук с отделениями для пальцев. Древние чехлы для рук были без пальцев. Понадобилось много времени, чтобы от них отделился большой палец.

В 1922 году из гробницы Тутанхамона (1400–1392 до н. э.) извлекли одну из самых древних перчаток. В гробницу она попала вместе с другими вещами, чтобы сопровождать фараона в царство бога Осириса.

Древнегреческий писатель и историк Ксенофонт, побывавший на рубеже III века до н. э. наемным солдатом Кира Младшего в Месопотамии, не без иронии описал, как персы согревают руки в меховых перчатках. В самой Греции принято было порицать «перчаточников», считать их людьми изнеженными и слабыми, хотя для кулачных боев они обматывали руки кожаными ремнями.

Древние римляне держали перчатки для грубых работ и для защиты от холода; в перчатках их можно было видеть за едой — ведь столовых приборов еще не знали.

Обычай есть в перчатках, чтобы не обжечься и не запачкать рук, сохранился и в средние века; изобрели специальные наперстники, которые натягивали только на пальцы. Изготавливали наперстники из очень тонкой добротной кожи.

У перчаток особая роль в истории средневековой социальной символики. Феодал постоянно нуждался в атрибутах власти, которые помогали владеть и повелевать. Перчатка оказалась очень удобной для этой цели. Культ перчатки был одним из самых процветающих и в эпоху Ренессанса.

С перчаткой сюзерена рыцарь получал повышение своего состояния, положения; епископ — посвящение в сан; представителям городского сословия даровали с ней привилегии.

Именем королевской (или епископской) перчатки разрешалось торговать, чеканить монеты, собирать налоги. Наравне с печатью она удостоверяла волю власть имущих.

Судья вершил правосудие только в перчатках. Богато украшенная перчатка из красного сукна была символом Священной Римской империи.

Перчатка была важнейшим элементом рыцарского этикета. Ее бросали к ногам, и это означало вызов; ею били по лицу — такой позор смывался только кровью.

Дама дарила рыцарю, избраннику сердца, свою перчатку, а тот, готовый на подвиг и любое безумство ради дамы сердца, прикреплял ее к поясу или шлему.

В повседневном обиходе дамы неохотно снимали перчатки, поверх которых носили перстни и кольца. Белоснежные льняные перчатки родовитых дам достигали локтя.

Спрос на перчатки все увеличивается, и в XII веке получает права ремесло перчаточников. Искусство многих поколений мастеров делает перчатки драгоценным аксессуаром аристократического костюма. Мужчины и женщины времен Ренессанса (XVI век) носили перчатки, вышитые шелком, золотом и жемчугом и, кроме того, надушенные.

Нередко перчаточники и парфюмеры объединялись в один цех. Предполагали, что французская королева Екатерина Медичи (1519–1589) умертвила супругу наваррского короля, подарив ей пропитанные ядовитыми духами перчатки.

Со временем усложнялся перчаточный церемониал. Испанские гранды перчаток не надевали, держали их в руках; в перчатках нельзя было оставаться в присутствии папы и короля, в церкви и на похоронах, во время траура и по случаю торжеств.

Можно было забыть снять шляпу, но совсем небезопасно — остаться в перчатках. Перчатки старались делать пошире, чтобы снять их можно было скорее, чем прочитать «Аве Марию» (лат. Ave Maria — Привет тебе, Мария. Обращение к Деве Марии у католиков).

Достоин был осуждения тот, кто снимал перчатки зубами, или — того хуже — подавал руку в перчатке (что означало оскорбление), или пытался что-то взять рукой в перчатке.

Не исключено, что множество запретов вынудило мужчин в конце концов не надевать перчатки, а носить их за поясом.

С XVII века начинается состязание дамских перчаток с рукавом: чем короче становился рукав, тем длиннее — перчатки. Стягивать их стало хлопотно, и тогда (уже во время Великой французской революции) появились перчатки без «пальцев», в которых осталось одно запястье и та часть перчатки, что скрывала руку до локтя. Так родились митени (по-французски mitaines).

Не повезло мужским перчаткам: во времена рококо они не выдержали натиска кружевных манжет, закрывших руки мужчин. Теперь дамы почти монопольно завладели перчатками.

С начала XIX века перчатки возвращаются в мужскую моду — костюм мужчины стал строже, открылась рука. Да и сами мужские перчатки лишились украшений. Теперь в них ценились фасон, покрой и качество материала.

Известный в Европе денди первой четверти XIX века Браммел (1778–1840) заказывал перчатки двум мастерам: один кроил и шил пальцы, другой — запястья.

С ростом спроса на перчатки росла и нужда на механизацию их изготовления. Англичанин Джемс Винтер изобретает в 1807 году машину для пошива кожаных перчаток. Тогда же были запатентованы резиновые растягивающиеся перчатки.

Перчатки были престижным предметом. Поэтому их берегли, хранили в особых шкатулках, держали на расправках.

Когда пришла мода на дамские ажурные чулки (начало XX века), в комплекте с ними стали носить нитяные перчатки с вытканным узором.

Вечерний туалет дамы стал уже немыслим без длинных митеней, или митенок (как называли их в России); днем следовало заменить митени на перчатки с пальцами.

В начале XX века самые модные дамские перчатки шили из козлиной кожи.

Для спортивных перчаток лучшей считалась собачья кожа. Вошли в моду перчатки автомобилистов, их носили люди, весьма далекие от автолюбительства, — просто спортивные атрибуты ценили выше, чем сами занятия спортом.

К кожаным перчаткам пришивали манжеты с кружевами, вышивкой и плиссировкой; расписывали манжеты перчаток от руки или даже инкрустировали их, украшали лебяжьим пухом.

ПЛАСТРОН (от франц. plastron — кожаный передник, грудные латы) — незавязывающийся галстук (см.) к вечернему костюму, узел которого скреплялся дюжиной булавок. Изобретен в период между 1815 и 1830 годами.

Пластроном называют также жестко накрахмаленную грудь верхней мужской сорочки под открытым жилетом при фраке (см.) или смокинге (см.).

ПОЯС — длинная узкая полоса ткани, кожи, шнур или жгут, которые завязывают вокруг талии. Практическая польза пояса очевидна: он освобождает плечи от излишней нагрузки. Принимает значительную часть веса одежды на себя, удерживает ее и как бы связывает верхнюю и нижнюю половины одежды.

Менее очевидно атрибутивное, символическое значение пояса, как бы отделяющего верхнюю часть тела от нижней, высшее от низшего в человеке.

Уже во времена очень древних цивилизаций пояс вобрал в себя представления о месте человека в социальном распорядке, его благосостоянии, чести и даже о переменах в жизни.

У древних критян, греков и римлян пояс стал существенным элементом одежды. И только танцовщицы и гетеры не подпоясывали своих хитонов и туник. Древнему римлянину разрешалось распоясаться (в буквальном смысле) только в особых случаях: при погребениях или в дни религиозных праздников. Обычно же отсутствие пояса расценивалось как забвение обычаев и варварская неотесанность. Уважение традиций было одной из главных гражданских доблестей древних римлян.

Средневековые одежды (часто в ущерб практическому смыслу) усилили поясную символику как выражение благосостояния и почтенности.

Женщинам сомнительных занятий все еще было запрещено носить пояса.

Пояса нередко были семейной реликвией и передавались из рода в род.

Мода бургундцев (XV век) превратила пояса в подобие сумок и патронташей: к поясам пристегивали колокольчики и кошельки, а спустя 100 лет — еще и зеркала.

В XVII–XVIII веках в Европе интерес к поясам остывает. Но моды времен Директории и стиль ампир (конец XVIII – начало XIX веков) возродили их. А после Первой мировой войны пояс снова становится органическим элементом дамской одежды. У мужчин же он определяется, помимо всего прочего, спортивной направленностью образа жизни.

На Руси издревле считалось зазорным ходить без пояса. Снять с человека пояс значило обесчестить его. Про того, кто не сдержал себя, распустился, говорили (и говорят сейчас): распоясался. Повинуясь старинному обычаю, пояс непременно снимали, когда гадали.

Пояс дарили новорожденному. Подпоясывали покойника, провожая в последний путь. Девочек опоясывали сразу после крещения.

Из поколения в поколение деревенские девушки дарили своим возлюбленным пояса с вышитыми на них дорогими именами, наставлениями, молитвами, увещеваниями вроде: «За что, Ваня, осердился, мне не кланяешься…» На свадьбах невеста непременно одаривала гостей поясами своего изготовления. Дружку на свадьбе опоясывали полотенцем.

В деревнях Поволжья на поясах были вытканы слова, и по их числу пояса назывались однословками, двусловками, трисловками и четырехсловками. Женщины носили пояс высоко, под грудью; мужчины повязывали его ниже поясницы, многие из них предпочитали шелковые крученые опояски с кистями и бахромой (махрами). На будничном поясе непременно висел нож в ножнах, постоянный спутник деревенского хозяина.

РЕГАТА — галстук (см.) типа самовяза, у которого узел сформирован раз и навсегда при его фабричном изготовлении.

Честь изобретения регаты принадлежит неизвестному английскому яхтсмену.

Во время гонок парусных и гребных лодок (регаты) концы галстуков трепались на ветру и очень мешали. Упомянутый новатор соединил концы галстука и пришпилил их к рубашке; чтобы снимать галстук не развязывая, он разрезал его сзади: к одному из образовавшихся концов пришил пуговицу, а к другому — петлю.

Открытие находчивого спортсмена стало достоянием публики. Пошли усовершенствования: пуговицу заменили на пряжку, позволившую «настраивать» галстук на любую шею. Регаты приспособили к отложным воротникам. Узел снабдили клипсой, которой он крепился к запонке на воротнике. Представители среднего класса — чиновники, купцы, приказчики — полюбили регату за максимум удобств и минимум хлопот. По торжественным поводам не чурались регаты и рабочие. Господа высшего круга игнорировали регаты.

РИДИКЮЛЬ (франц. ridicule от лат. reticulum — сеточка; согласно Nouveau dictionnaire etymologique, во французский язык слово вошло в самом начале XIX века) — мягкая матерчатая дамская сумка, по форме напоминающая кисет, которую носили на шелковом шнуре. Правда, в наше время ридикюлями называют все большие дамские сумки, не только матерчатые.

В дамский обиход ридикюль вошел с конца XVIII века, когда мода на узкие платья по античному образцу не оставила места для карманов.

Предыстория ридикюля такова. При бургундском дворе XIV–XV веков и дамы и кавалеры на поясе носили кожаный мешочек для денег — омоньер (франц. aumoniere).

Тем не менее приоритет следует признать за маркизой де Помпадур, которая во времена Людовики XV обзавелась небольшой матерчатой сумочкой, что без промедления было замечено и взято на вооружение ее дамским окружением.

На картинке из «Московского телеграфа» за 1827 год (№ 5) молодая модница выставляет напоказ изящный ридикюль из ткани в клетку.

Неким аналогом ридикюля стал бюргерский двойной вязаный или плотно сплетенный мешочек для денег (Geldkatze). Немецкие крестьяне носили такие мешочки на поясе.

РУКАВИЦЫ, РУКАВКИ — одежда на руки. В старинных русских описях можно встретить рукавицы «кожаные, сафьяновые, суконные, камчатные (из шелковой двусторонней узорчатой ткани), атласные, зуфные (шерстяные), бархатные; с серебряными и золотыми узорами». Холодные рукавицы были оленьи, ровдушные (замшевые), лосиные и вязаные (из шелка или шерсти), теплые — с меховым исподом и опушкой.

В XVI–XVII веках были они простыми (с одним большим пальцем) и перещатыми (от слова «перст» — палец), те, что теперь мы называем перчатками.

Рукавицы, предназначенные для знати и богатых купцов, украшались золотым галуном, бахромой и «кружевцем». Запястья рукавиц, особенно женских, унизывались жемчугом и драгоценными камнями, вышивались волоченым золотом и «шелками». Запястья вязаных рукавиц были из «пряденого» золота.

П. Савваитов приводит описания из царских и княжеских инвентарей: «Рукавки бархатные червчатые, по них шиты шолки разных цветов, опушены огонками (то есть хвостами и обрезками, остававшимися у скорняка. — К. Б.); цена 5 руб.» Или: «Рукавки замшаные подложены горностаи, по запястьям шито золотом с шолки по червчатому отласу по узору низано жемчугом». И еще: «Возничьи рукавицы, сукно багрец червчат, по ним пупки собольи».

У славян рукавицы и варежки известны под многими именами: рукавки, верхоньки, кожанки, шубницы, дельницы, деленки, мохнатки, полки, вачучи. Были они вязаными, кожаными, матерчатыми.

В XVII веке «русские всех сословий рукавицы имели длинные кожаные, досягающие почти до локтей, в которые вложены, для зимы, валишки, или шерстяные валяные рукавицы, которые покороче кожаных».

Женщины северных губерний шили нарядные рукавицы из сукна или сафьяна, расшивали их золотой или серебряной нитью. Такие рукавицы надевали по большим праздникам, на Пасху; в них ходили звонить на колокольню.

С рукавицами связаны многие народные поверья.

В эстонской деревне, например, без рукавиц не обходилась церемония сватовства, и на свадьбе каждому вручали рукавицы. Невеста уносила свои рукавицы в клеть, чтобы они принесли богатый урожай. Пара больших валяных рукавиц охраняла сундук с приданым невесты от нечистого. На острове Сааремаа свадебный пивовар, когда варил пиво, надевал красные рукавицы, твердо веря, что без них хорошему пиву не бывать. Жених садился за свадебный стол в рукавицах.

Чтобы лучше росли волосы, в некоторых деревнях их стригли в рукавицах.

САЛФЕТКА (нем. Salvette) — полотенце (чаще всего квадратное), употребляемое для вытирания губ после еды или в качестве небольшой скатерти.

Салфетки древних римлян (mappae) были из махровой льняной ткани; ими обтирали руки и рот; их клали на стол для гостей. Нередко гости приносили салфетки с собой. За вином и шутками их забирали себе у зазевавшихся соседей.

В салфетках уносили с обеда кое-какие куски. Гай Петроний Арбитр (ум. в 66 году) — писатель, законодатель вкуса при дворе Нерона, описавший нравы римского общества, рассказал в «Сатириконе», как гости Тримальхиона — разбогатевшего вольноотпущенника, набирали полные салфетки фруктов. Бывало, в них уносили с собой и весь обед.

Уже тогда за едой салфетку повязывали вокруг шеи. У Тримальхиона гости получали салфетки с широкими пурпурными полосами и длинной бахромой.

СЕРЬГИ (слово предположительно тюркского происхождения) — женские и мужские украшения. Прикрепляются к мочкам ушей или на носу через отверстия в них или посредством зажимов. Как правило, изготовляются из благородных металлов.

Одно из наиболее древних украшений, оберег. О серьгах правительницы города-государства Ур, существовавшего с 5-го тысячелетия до III века до н. э., можно судить по изваянию ее головы в филадельфийском музее.

В Мессопотамии в честь астрального божества Иштар (2400–2200 до н. э.) серьги имели форму розеток или диска солнца.

Древние греки украшали серьги подвесками из женских, львиных и рысьих головок. Римские матроны были пристрастны к дискам, украшенным камнями.

В Древней Руси начали с проволочных колец, на которые нанизывались две-три бусины. Со временем серьги стали украшать привесками со стеклянными шариками и камнями. По числу привесок их называли одинцами (или одиночками), двойнями (или двойчатками) и тройнями.

Разнообразие серег было очень велико — от дутых бубенчиков и литых коточков до колтов (или колтков), унаследованных от византийских височных украшений.

Представительницы именитых сословий могли себе позволить носить в ушах запоны с крупными камнями в оправе в виде репья, усыпанного мелкими драгоценными камнями («искрами»). По фигурным привескам различали серьги — орлики, голубцы и проч.

Без серег не обходилось ни одно девичье приданое. А замужняя женщина не смела щеголять в серьгах и перстнях в отсутствие мужа.

Мужские серьги известны с 3-го тысячелетия до н. э., когда в Ассирии они символизировали жезл или копье покровителя Вавилона бога Мардука. Сохранились золотые подвески серег египетского фараона Рамсеса XII длиной 16 см.

Древние римляне серьгу в ухе мужчины считали признаком рабства. Зато во Франции король Генрих II Валуа (1519–1559) носил жемчужину в правом ухе.

Из сказания Льва Дьякона известно, что киевский князь Святослав Игоревич (ум. в 972 г.) имел в одном ухе золотую серьгу с двумя жемчужинами и рубином. Жемчужную серьгу в ухе носили опричники Ивана Грозного.

На рубеже XXI века образ мужчины с серьгой в ухе снова обретает реальность.

СКАТЕРТЬ (слово древнерусское, предположительно образовалось от «скать» — сучить нить и «терть» — тереть) — «кусок ткани особой выработки, которою покрывают стол» (Д. Н. Ушаков). Первое упоминание о скатертях на Руси встречается под 1150 годом в «Смоленской грамоте». Первые браные скатерти (с узором) появились в русском обиходе примерно в XII веке.

Европейская античность, по-видимому, не знала скатертей. Лишь на заре средневековья столы (см.) власть имущих обретают кожаные покровы.

Во Франции обеденный стол стали покрывать тканой скатертью во времена Людовика Святого (1214–1270). Поначалу это было полотнище длиной в 24 метра, а шириной — в два с половиной. Ткали скатерть из ниток двойного кручения; вся она покрывалась вышивкой и украшалась роскошной бахромой. Славился своими скатертями купеческий дом Грандье в Северной Нормандии.

Скатерть была вещью-символом, и когда среди рыцарей возникали непреодолимые разногласия, скатерть разрезали, что означало конец дружбе.

На Руси в богатых домах среди слуг держали скатертника, на ответственности которого была забота о столовом белье и приборах.

Перед тем, как расстелить скатерть, столы накрывали подскатертниками. По выражению Н. И. Костомарова, «это была вещь, необходимая для приличия». Скатерть же стелили лишь на время трапезы, застолья.

В будни стол покрывали полотняными или суконными подскатертниками и скатертями. Праздничные скатерти были из бархата, алтабаса (шелковой ткани с золотым и серебряным шитьем), камки (шелковой цветной узорчатой ткани) с вышитой золотом каймой.

В домах с невысоким достатком столы убирали грубо отделанным полотном, у богатых — браными (т. е. с тканым узором) и с бахромой длиной 6 и 12 аршин (соответственно около 4,3 и 8,5 м).

Было принято дарить скатерти — из шелковой с золотом кызылбашской ткани, а то и немецкие — полотняные и шелковые.

В Оружейной палате хранится шелковая скатерть — «по дымчатой земле на середке крути, а по краям корабли и люди и лошади, шелк бел; длина 6 аршин без двух вершков, ширина три аршина с вершком». Эту скатерть в 1622 году датский король Христиан IV прислал царю Михаилу Федоровичу «с Государевыми послы с боярином с князем Олексеем Михайловичем Львовым».

В Домострое (XVI века), в главе о том, «как ключнику приказать о столовом обиходу, о поварне и о хлебе», сказано, что «скатерти и фаты (салфетки, см. — К. Б.) всегда бы было чисто и готово на стол».

ТРУНИЦАЛ — растянутая канитель или шелковая нить, обвитая канителью. Предмет древнерусского ремесла, употреблялся при вышивании и низанье. «Вошвы по бархату по черному деланы труницалом». «У науруза (род шапки. — К. Б.) веревки труницалны».

ХОРОМНЫЙ НАРЯД — покрывала (скатерти, см.) на столы (см.) и лавки (см.), занавеси на окна, как называли их в России в допетровские времена.

ШАТИЙИ (франц. chantilly) — французские кружева из шелковых матовых нитей. Их производство началось в г. Шатийи (Chantilly, Франция) во второй половине XVIII века и продолжалось до конца XIX века. Особую известность приобрели черные шатийи, довольно грубые; на тюлевом поле из шестиугольных ячеек разбросаны цветы, ветки, амфоры и корзинки. Были предметом активного экспорта в Испанию.

ШЕВРОН (франц. chevron) — галунные или басонные нашивки на рукавах сверхсрочнослужащих рядовых русской армии (XIX – начало XX веков). Знак различия в армиях других государств. В нашей армии бытуют термины «Нарукавная нашивка» или «Нарукавный знак различия».

НЕ ТОЛЬКО ФАРФОР

Утварь, ее происхождение и история — хорошая иллюстрация родословной вещей.

Тут воедино слились традиции быта, технология и даже мировоззрение.

Мог ли древний китайский монах-аскет предположить, что фарфоровая чаша общения станет предметом тщеславных устремлений знатных европейских чревоугодников?

Древняя утварь — будь то братина, ендова, чаша, чарка или ложка и нож — воспроизводит мир отношений далеких и близких предков, делает понятнее их обычаи и пристрастия. Чаша идет по кругу, восстанавливая связь времен.

АЛЬБАРЕЛЛО (от итал. albarelli — деревце) — фаянсовый аптечный сосуд, получивший распространение в Европе с XV века. Первоначально служил для лекарств, приготовлявшихся из побегов бамбука, откуда и название.

Предполагают, что у альбарелло персидское происхождение.

Альбарелло отличаются простотой и изысканностью формы: высокий цилиндр со слегка стянутым туловом (чтобы удобно было держать сосуд рукой) на невысоком основании.

Обычно ни ручек, ни лепных украшений.

Многие европейские аптечные сосуды из фаянса до XVIII века имели форму альбарелло. Их расписывали цветами, травами, гербами, аллегорическими фигурами, располагавшимися вокруг ленты или картуша{25} с названием лекарства.

Излюбленными красками для украшения сосудов были медно-зеленая, кобальтовая, синяя, лиловая, оранжевая.

Италия получила эти сосуды из рук испанских мавров, которые экспортировали свои изделия в больших количествах. Местные керамисты быстро освоили их производство, не изменив ни технологии, ни формы сосудов. А центром производства стал город Урбино.

Особенно ценились аптечные сосуды из аптеки Гвидобалдоса II Урбинского, которые весьма искусно изготовлял некий Оразио Фонтана.

Преуспели в изготовлении альбарелло и французы.

В Монпелье, например, университет которого прославился своей врачебной школой (где изучал медицину и знаменитый Рабле), в первой половине XVII века делали известную аптечную посуду в мастерской Даниэля Оливье.

Какие же снадобья доверяли альбарелло?

На одном из них — XVI века — видим надпись «Diamoschi», иными словами, в нем хранили драгоценный мускус, выделяемый из половой железы кабарги.

Мускус был завезен в Европу китайцами и арабами много веков назад и использовался как возбуждающее средство.

А надпись «Olmirtino» указывает на то, что в альбарелло держали масло из листьев мирта, получаемое путем перегонки.

Буквы SDABS на другом означают Sympus da Absintium. т. е. сироп из белой полыни, который часто применяли против спазм при заболеваниях желудка и кишечника.

АМАГИЛЬ, ОМАГИЛЬ — фляжка, которую в Древней Руси носили на перевязи. «Дорожный сосудец — золотой, серебряный, хрустальный, раковинный; фляжка, натруска для пороха» (П. Савваитов).

БАККАРА (Baccarat — город во Франции) — хрусталь, получаемый в окрестностях г. Баккара во Франции, где первую стеклоплавильную печь построили в 1773 году.

Во время Великой французской революции завод был разрушен и восстановлен лишь в 1819 году по инициативе бельгийского знатока стекольного производства д'Артикеза (d'Artiques).

Созданная им «Компания хрусталя из Баккара» (Compagnie des Cristalleries de Baccarat) прославилась хрустальными столовыми приборами и канделябрами, отличающимися массивными стенками, совершенством шлифовки и обильным дробным гранением.

Позднее здесь стали получать и тонкостенное стекло, декорированное золотом и гравировкой.

БАЛАКИРЬ (слово восточного происхождения) — кувшин, крынка, горлан — так их называли в нижегородской, оренбургской, казанской губерниях.

БОКАЛ (франц. bocal от итал. bocca — рот) — сосуд для питья, состоящий из чаши, ножки и основания. В качестве материалов используются стекло, металлы и их сплавы, керамика, раковины, рог и пр. Как преобладающий тип сосуда для вина появился в Европе в XVI веке. Известны многочисленные модификации: с крышками, составные, вставляющиеся друг в друга, «штрафные» (без ножки или основания, поставить его на стол можно, лишь выпив содержимое до дна), потешные и т. п.

Во времена Петра I говорили «покал» (от нем. Pokal).

БОЧКА — деревянный сосуд с двумя доньями и выпуклый посредине. Собирается из деревянных дощечек (клепки), стягиваемых обручами.

Античные предки хранили масло, вино и зерно в больших керамических сосудах — пифосах и амфорах. До сих пор археологи извлекают их из земных недр или поднимают с морского дна.

Первые следы деревянной бочки затерялись где-то в бронзовом веке в районе севернее Альп. Бондарное искусство только зарождалось. Клепку стягивали деревянными обручами, щели замазывали смолой или глиной.

Кичившиеся своим превосходством древние римляне бондарному делу научились у «варваров» галлов, которых поработили.

Древнеримский писатель, ученый Плиний Старший (24–79) писал в своей «Естественной истории», что за Альпами вино сливают в деревянные сосуды, чтобы потом его хранить в прохладе.

Другой авторитет, древнегреческий географ и историк Страбон (64/63 до н. э. — 23/24 н. э.), писал о деревянных бочках «больше дома».

В средние века бондарное дело монополизировали виноделы. Виртуозно освоив ремесло, они делали и карликовые настольные бочонки, и огромные емкости для княжеских и монастырских виноделен.

Днища бочек украшали искусной резьбой — гербами владельцев, изображениями святых, легкомысленными или назидательными аллегориями, даже портретами виноделов.

Со временем на днищах появляются символы, юбилейные даты и надписи; в них порой предметом насмешек становится скаредный винодел — над ним потешаются и односельчане, и сам Бахус.

Французы в конце XVIII века изображали на днищах фригийский колпак на весах правосудия. Так, одна из надписей 1802 года гласит: «В десятый год республики — 1802 — залито доброе вино».

В 1601 году в Аугсбурге обнаружили античный рельеф, изображающий подвал, заставленный бочками. А на одном из листов «Рукописи кайзера» (1405 г., Германия) изображена телега с бочками, в которых везут пыль для ослепления врагов; мыло, чтобы сделать скользкими трапы, настилы и палубы кораблей; горючие вещества; кал и песок, чтобы швырять во врагов, как наступающих, так и обороняющихся.

В Западной Европе в XVI–XVIII веках сооружались гигантские бочки.

В 1500 году для архиепископа фон Шпеера в Кенстенбурге (Германия) сделали бочку, вмещавшую сотни тысяч литров вина. В нее собирали десятину вина, взимаемую с крестьян. Этим вином архиепископ поощрял и награждал нужных людей, расплачивался с челядью, стражей.

Четверть века спустя восставшие крестьяне добрались до заветной бочки. Не прошло и года, и 18 тысяч из них за дерзкое пиршество во владениях архиепископа были перебиты ландскнехтами герцога Лотарингского.

Гигантскую бочку изготовили в Гейдельберге (может быть, из-за пристрастия студентов знаменитого университета не к одним только наукам). Она вмещала 455 тысяч литров, и власти увековечили ее выпуском памятной монеты.

Большой виртуоз по части оригинальных затей Август II Сильный (1671–1733, курфюрст саксонский и король польский, при котором и в замке которого не без его властного понуждения был изобретен первый европейский фарфор) повелел соорудить бочку на 250 тысяч литров вина — на «спине» этого колосса оборудовали танцевальную площадку, как изображено на гравюре того времени.

Наилучшим материалом для бочек всегда считали дуб. Для хранения вина, спирта, коньяка дубовой клепке нет равных. Коньяк вообще немыслим без дуба: он способствует старению коньячного спирта, формированию его особых вкусовых и ароматических свойств.

Для сыпучих продуктов — сахара, крупы, муки лучшими всегда считались липовые бочки. Коровье масло затаривали в кадки из ольхи; смолу и деготь — в сосновые бочки.

Обручи делали из ореха, дуба, ели или ивы. Железные обручи в старину были редкостью.

С XV века известны на Руси беременные (на 30 ведер) и полубеременные (на 15 ведер) бочки.

В документах XVI–XVII веков идет речь о бочках возовых и полувозовых (видимо, занимавших воз или полвоза); бочках-лежанках и бочках-стойках (хранившихся лежа и стоя).

Бочка была и вместилищем, и мерой. Вино, зерно, масло и проч. мерили так называемыми александрийскими, галанскими, смоленскими, можайскими и ростовскими бочками.

Хлебную меру в виде бочки, по верху окованной железом, называли оковом; оков XV века вмещал четверть воза зерна.

В середине XIX века в ходу были иные меры: мерная бочка, или сороковая, — на 40 ведер; олонецкая бочка хлеба — две четверти; рижская бочка: винная — 12 5/8 ведра, пивная — 10 ведер; польская бочка — 8 ведер и (почти) 14 чарок; бочка пороху — 10 пудов (по В. И. Далю). В. И. Даль описывает бочку, как состоящую из ладов или клепок, двух дон. врезанных в упоры, и обручей.

В допетровской Руси бочки нередко называли кад (кадь).

Слово «кад» — древнееврейское, попало затем в греческий (кадион, кадос — кувшин, ведро), а со временем вошло во многие славянские языки. Эталон измерения сыпучих продуктов называли заорленной кадью.

Машинное производство бочек впервые было налажено в Англии в начале XIX века.

БРАТИНА — древнерусский сосуд в форме горшка (иногда с крышкой) для «питей» на братчинных пирах, из которого разливали по стаканам, чаркам, ковшам или пускали в круговую. Нередко братины вмещали полведра.

Братина связана с древним чином чаши, когда в монастырях или царских палатах после трапезы выпивали три чаши: во славу Бога, в честь Богородицы, за здоровье князя.

В Оружейной палате Московского Кремля хранятся три знаменитые братины XVII века. На одной из них вырезано; «Повелением великого государя в сию братину наливается Богородицына чаша»; на второй: «Повелением великого государя… в сию братину наливается святейшего патриарха чаша»; третья — для «царской чаши».

На братине русского патриарха Иосифа (1640–1652) было вырезано: «1652 год, сия братина поставлена на гроб Иосифа Патриарха» и «Истинная любовь уподобится сосуду злату ему же разбития не бывает аще и погнется то разумом исправиться».

ВЕДЖВУДА КЕРАМИКА — керамические изделия предприятия в Берслеме (Burslem) в Англии, основанного в 1759 году Джозайей Веджвудом (J. Wedgwood, 1730–1795), выдающимся керамистом и предпринимателем.

Ему удалось организовать производство керамики разнообразных типов, в том числе «фаянса цвета сливок», или королевского фаянса, как его еще принято называть.

В сотрудничестве со своим пайщиком Томасом Бентли он создал мануфактуру «Этрурия». Усовершенствовал технологию получения тонкого фаянса, облагородил каменную массу, сделав ее пригодной для высокохудожественных изделий — портретных бюстов, плакеток (декоративных пластин), медальонов, инталий.

Из красной каменной массы на мануфактуре Веджвуда изготовляли кувшины, кружки, чайные сервизы массового спроса.

На весь мир прославил Веджвуда так называемый яшмовый товар из каменной массы (близкого к фарфору керамического материала), в которую добавлялся сульфат бария. Изделия получались столь твердыми, что их можно было полировать, и вместе с тем они хорошо прокрашивались окислами металлов.

Из яшмовой массы в «Этрурии» изготавливали керамику семи цветов: темно- и светло-синюю (или лавандную), черного, серо-зеленого, оливково-зеленого, розовато-фиолетового и желтоватого цветов.

Наряду с ожерельями, брошами, серьгами в Берслеме (Burslem) делали изящные плакетки с античными рельефами для декорирования мебели.

В 1786–1790 годах Веджвуд изготовил из синей яшмовой массы копию знаменитой Портлендской вазы (оригинал древнеримского происхождения назван по имени последней владелицы — герцогини Портлендской; сейчас античная ваза в коллекции Британского музея в Лондоне).

ВЕКО — так в России называли до конца XIX века лохани, блюда, лукошки (для хлеба, теста, семян, ягод), лубяные коробки для фруктов, ящики и пр. Так же называли и место продажи мелочных товаров. «Сидеть на веках» значило торговать мелочами с лотка.

ВИЛКА — столовой прибор в виде ручки с зубьями. Ее прародительницу — двузубое серебряное изделие — в 1003 году увидела в Монте-Кассино за столом венецианского дожа Доменико Сильвио приехавшая погостить к нему византийская принцесса.

Принцессу вилка поразила: тогда в Византии, да и в лучших домах Европы единственным столовым прибором индивидуального пользования была собственная пятерня.

Семьсот лет понадобилось просвещенной Европе, чтобы вилка вошла во всеобщий обиход в качестве столового прибора.

Триста лет спустя после упомянутого обеда у Доменико Сильвио у супруги Людовика X (Франция, начало XIV века) была всего лишь одна вилка. В инвентаре Карла V Мудрого (конец XIV века) значится уже несколько серебряных вилок.

При этом не следует забывать, что пища европейцев в те далекие времена была преимущественно твердой и подавалась к столу нарезанной на куски, которые брали руками. Поэтому вилка в основном была предметом кухонным: ею, например, доставали куски мяса из общего котла. Столовая вилка все еще имела статус предмета роскоши, ее считали прихотью богатых и извращенных людей.

Общественное мнение бичевало тлетворное нововведение. Духовенство видело в нем воплощение дьявола и его нечистых каверз. В монастырях до XVIII века строго-настрого запрещалось пользоваться вилкой. Вилка при дворе французского короля Генриха III (1551–1589) укрепила молву о его распущенности; «истинные патриоты» считали ее недостойной могучего и храброго народа.

Король-Солнце Людовик XIV (1638–1715) долго не находил проку в вилке, но к концу своего правления все-таки признал ее полезной.

В XVI–XVII веках правила хорошего тона настоятельно рекомендовали не брать мясо всей рукой, а только тремя пальцами; не полагалось погружать руки в мясо и подносить его ко рту обеими руками.

Большим изыском считалось надевать к обеду перчатки: руки оставались чистыми, не надо было бояться горячих кусков.

Существует мнение, что всеобщему признанию вилки будто бы помогли жернова (см.) — огромные кружевные воротники, вошедшие в моду в последней четверти XVI века. Вилка понадобилась, чтобы за едой не пачкать дорогих воротников.

ВОРОНОК — в допетровской России небольшой кувшин для «питей». В «Розыскном деле о Федоре Шакловитом и его сообщниках» (1689, т. IV) читаем: «Воронок гладкой, кровля и поддон, ухват и накладка чеканные, вызолочены; в воронке золочено».

Воронком пользовались в царских палатах, на пирах в Столовой палате Московского Кремля.

ВОЩАНИЦА — небольшой сосуд из воска. Упоминание о нем впервые встречается в XIII веке.

ДУБЛЕТ (франц. doublette) — двойной стеклянный бокал, составленный из двух бокалов, обращенных друг к другу донышками таким образом, что один бокал становится подставкой для другого. Особой популярностью пользовался в Европе XVIII века.

ЕНДОВА (предположительно от лит. jandauja — шкаф для посуды) — древнерусский пузатый металлический или керамический сосуд. По другому определению — медная чаша с рожком для розлива пива, а то и плоская чаша с рыльцем.

«Яндова с носком серебрена бела, по венцу резаны травы золочены, весу пол 7 гривенки» (из Описи домашнему имуществу царя Ивана Васильевича… 1582–1583 гг.).

КУМГАН (крымско-татарское слово) — металлический или керамический кувшин восточного происхождения, сосуд для умывания, узкогорлый, с крышкой, удлиненным носиком и ручкой.

В России в XVI–XVII веках был кухонной и столовой посудой, использовался для хранения и «разносу питей». «Кулган на вино или на уксус, яндова, ковш» (Из Устава ратных, пушечных и других дел… в 1607 и 1621 годах. Ч. II. С. 214).

ЛОЖКИ ДЕРЕВЯННЫЕ — в дореволюционной России деревянные ложки были представлены обширным перечнем.

Простую русскую широкую ложку средней величины называли межеумком. По С. Максимову, ею «вся православная Русь выламывает из горшков крутую кашу и хлебает щи, не обжигая губ».

Бурлаки носили за ленточкой шляпы на лбу ложку-бутузку (бутуз — это толстяк, карапуз); ее же называли бурлацкой, бутыркой. По виду эта ложка близка была межеумку, но толще и грубее.

Изящная продолговатая, но тупоносая ложка называлась боской, т. е. красивой, а несколько более округлая ложка — полубоской.

Были в этом перечне серебрушка с заплечиками на черенке, как у серебряных ложек; загибка — с боками, суженными к лопасти; фигурная; сибирка.

По свидетельству С. Максимова, «если дешева иголка по силе и смыслу политико-экономического закона разделения труда, то здесь около деревянной посуды еще дробнее разделение это, когда ложка пойдет из рук в руки, пока не окажется „завитой“ (с фигурной ручкой), „заолифенной“ (белилами, сваренными на льняном масле) и подкрашенной цветным букетом, когда, одним словом, ее незазорно и исправнику подложить к яичнице-скородумке, на чугунной сковороде, с топленым коровьим маслом. Для господ и сами ложкари приготовляют особый сорт: „носатые“ (остроносые) и тонкие самой чистой отделки: „Едоку и ложкой владеть“» (Максимов С. В. Крылатые слова. М., 1955. С. 27–28).

Деревянные ложки были главным промыслом Семеновского уезда Нижегородской губернии. Они «обрубались из баклуши топориком, теслились теслою, острагивались ножом и резались кривым резаком, а черенок и коковка на нем точились пилкою, от руки… Белая, т. е. некрашеная, из первых рук идет 9–18 руб. асг.{26} тысяча, осиновая и березовая; кленовая крашеная до 75 руб. ас. тыс.». (В. И. Даль).

Во второй половине XIX века здесь красили и лакировали до трех миллионов деревянных ложек в год.

Самыми распространенными материалами для деревянных ложек были береза и осина. Точили и резали их также из клена, самшита, пальмового дерева. Самшит, чтобы лучше резался, пропаривали в чугуне с водой в русской печи.

ЛОЖКИ ИЗ МЕТАЛЛА — первые серебряные ложки на Руси видели за столом князя Владимира в Киеве в X веке. Дружинники будто бы роптали, что им приходится есть деревянными ложками, и князь велел «изковать» для них ложки из серебра. В большом ходу и на Руси, и в Западной Европе были оловянные ложки.

Металлические ложки, вилки, ножи до XVII века получали в основном ковкой, потом перешли на литье, и только в XIX веке Крупп первым организовал по-настоящему промышленное их производство.

В Древнем Риме знали ligula и cochlear. Первая — родная сестра современной ложки, а вторая — меньшего размера — имела ручку, заканчивающуюся острием, которым удобно было пробивать яичную скорлупу и вытаскивать улиток из раковин.

Наши предки любили есть ложками с выгравированными на них наставлениями, пожеланиями, афоризмами вроде (на ложках XVI–XVII веков):

«Не оставляй добродетели ради пожитков»;

«Добродетель золоту предпочитай»;

«С каждой справой не забывай о славе»;

«Жизнь трудная, зато имущество праведное».

МУШОРМА (МУШЕРМА, МИШУРМА) — древнерусский медный сосуд в форме бочонка — с носиком, крышкой, иногда с ручкой. «Мушерма серебряна с покрышкою и рукоядью и с носком» (из Описи домашнему имуществу царя Ивана Васильевича по спискам и книгам 90 и 91 годов, 1582–1583 гг.).

НАУТИЛУС — декоративный бокал из полированной раковины головоногого моллюска — кораблика (лат. nautilus). Чаще всего раковина оправлялась в серебро с рельефным изображением морских божеств и обитателей.

Такие бокалы были популярны в Европе в XVI–XVII веках.

Производились в Нюрнберге, Аугсбурге и в Данциге, известных центрах ювелирного искусства Западной Европы.

НЕЖНЫЕ СУВЕНИРЫ — предметы, предназначавшиеся для подарка в России XVIII–XIX веков: фарфоровые чашки, табакерки, бисерные кошельки и т. п.

НОЖ СТОЛОВЫЙ — инструмент для резания, состоящий из лезвия и ручки. Его история восходит к античности, когда, еще не будучи столовым прибором, он изготавливался из меди, бронзы, железа. Древние римляне знали ножи из мягкой стали. Уже были ножевых дел мастера: знаменитый древнегреческий поэт-драматург Софокл и столь же знаменитый древнегреческий политический деятель оратор Демосфен были детьми ножовщиков.

У наших предков были своеобразные представления о гигиене вообще и гигиене застольной в частности. Поэтому и нож долго не мог прижиться за столом, хотя каждый носил его за поясом.

Столовым прибором нож становится не ранее XV века. До XVII века был остроконечным. В ущерб хорошему тону им нередко ковыряли в зубах. Если верить молве, вмешался кардинал Ришелье и распорядился закруглить конец ножа. По другом источникам, это произошло веком раньше.

ОЛОВЕНИК — металлическая, в том числе оловянная, посуда для питья и хранения жидкостей в допетровской Руси. Для питья служили оловеники в виде кружки или стакана.

Хранили жидкости, в основном спиртное, в ведерных, полуведерных и четвертных (в четверть ведра) оловениках.

Оловеником называли также в XVII веке особую бумагу для письма карандашом: «Такова грамота послана за приписью дьяка Максима Матюшкина. Писана на здирке на оловенике» (Донские дела, 1638 год, кн. 1. СПб., 1898. С. 844).

ПАКЕТОВАЯ ТАБАКЕРКА (франц. tabatiers paquetes) — фарфоровая табакерка, имитировала запечатанный конверт с сургучной печатью. С внутренней стороны дно и крышка табакерки расписывались; впервые изготовлена на Императорском фарфоровом заводе в Санкт-Петербурге в середине XVIII века. На крышке обязательно значилась фамилия владельца (он же был и адресатом), часто с дарственной надписью или пожеланием.

Одна из таких табакерок хранится в музее-усадьбе Кусково (Москва). На ее крышке, оправленной в серебра, дарственная надпись: «Ея Сиятельству Мавре Егоровне Шуваловой, урожденной Шепелевой, Ея Императорского величества придворной Статс-Даме в Москве».

РОСОЛЬНИК — древнерусская плоская ваза на высокой чеканной ножке, в которой на стол подавали фрукты.

СОЛОНКА — начиная со средних веков обязательная принадлежность стола. Почетные места за столом всегда размещались ближе к солонке. Высокие западноевропейские солонки напоминали песочные часы, только без перехвата. Во время еды одной такой солонкой пользовались сразу несколько человек — обычай, сохранившийся и в наше время.

Старинные солонки сейчас — большая редкость, экземпляры XV–XVI веков насчитываются единицами, и на международных аукционах им назначают фантастически высокие цены. Так, еще в начале XX века на лондонском аукционе серебряная солонка XVI века была продана за 5600 фунтов стерлингов, что по курсу того времени составляло 53 тыс. рублей золотом.

И в русской деревне солонка была среди предметов высоко почитаемых — ведь хлеб-соль были символом благополучия и гостеприимства. Без деревянных солонок (их называли солоницы) — резных и расписных — не обходились праздничные торжества и свадебные обряды. Делали их в виде уточек или коробочек с резными коньками, главками церквей, двуглавыми орлами…

СТРЯПНЯ — «принадлежности и запасные вещи», использовавшиеся в допетровской Руси при выходах царей или в их походах.

Как правило, во время царских выходов выносили: солнечник (зонтик, см.), опахало, суму, платок, подножье, лохань с рукомойником («серебряником») и полотенцем, запасное платье и другие предметы. Походной стряпней были: панцирь, сабля, саадак (лук и стрелы), копье, сулица (короткое копье), рогатина и пр.

Рукомойником и лоханью пользовались перед посещением храма до начала литургии и во время посольских приемов.

По свидетельству шведского дипломата Петрея (был в Москве в 1617 году) и немецкого путешественника, придворного из Шлезвиг-Голштинии, Олеария (в Москве был в 1630-х годах), к царской руке допускались только послы держав, где исповедовали христианство. Но и они, как правило, были на подозрении, и царь после приема тщательно мыл руки.

Лохань и рукомойник для посольских приемов изготавливались из драгоценных металлов и украшались камнями и жемчугом; ставились они по правую сторону от царского места.

От слова «стряпня» произошло слово «стряпчий», обозначавшее в XVI–XVII веках хранителя царской утвари (стряпчий с ключом) или одежды (стряпчий с платьем).

СУЛЕЯ — старинная фляга для вина или масла с широким горлом, По В. И. Далю, «…фляга, фляжка, плоская склянка; вообще горлатая посудина (от глагола сливать?)».

ТАРЕЛКА, ТАРЕЛЬ (нем. Teller) — столовая посуда круглой формы с плоским дном и приподнятыми краями.

В европейский обиход вошла, по-видимому, в XII–XIII веках. Едоку раннего средневековья тарелки заменяли внушительных размеров ломти хлеба, которые иногда клали на деревянные кружки. Это была первая посуда разового пользования: пропитанный мясным соком хлеб бросали после еды собакам, непременным сотрапезникам хозяев в любом замке.

Люди небогатые довольствовались глиняными или деревянными тарелками; в домах побогаче в обиходе была посуда из олова и серебра. Дерево и глина впитывали в себя жир и поэтому всегда имели прогорклый запах; оловянная и серебряная посуда тускнела и быстро покрывалась царапинами.

С конца XV века предпочтение отдается фаянсу, а с начала XVIII века — фарфору.

Подобно тому, как в судьбу ножа вмешался Ришелье, его могущественный преемник кардинал Джулио Мазарини (1602–1661) прослыл изобретателем глубокой тарелки для супа, которая стала индивидуальной столовой посудой. До этого за столом несколько человек ели из одной тарелки. В руководствах по этикету XVII века советовали хорошо вытирать ложку, прежде чем снова зачерпывать ею суп: ведь деликатные люди могут не захотеть супа, в который обмакнули ложку, вынув изо рта. Разливных ложек в те времена еще не было.

На Руси тарелки (называвшиеся тогда тарелями) появились на обеденных столах знати не раньше XVI века. Они были далеко не в каждом доме. В течение всей трапезы тарелей не меняли.

Еще и в XVII веке тарели были редкостью даже у царей. Лжедмитрий I, принимая в Москве Ежи Мнишека, распорядился подать тарели гостю, его сыну и князю Вишневецкому — в знак особого к ним расположения.

А при царе Алексее Михайловиче, по записям иностранного путешественника, за обедом для каждого гостя клали на стол ложку и хлеб, а тарель, нож и вилку — только для почетных гостей.

ТЕТ-А-ТЕТ (франц. tête-à-tête) — название фарфорового чайного сервиза на двоих (такое же название носило канапе, см., S-образной формы), Россия, XIX век.

ФАРФОР (перс.-араб. фагфур) — изобретение древних китайцев.

В Советском энциклопедическом словаре 1981 года изобретение фарфора датируется IV–VI веками нашей эры. В других источниках утверждается, что протофарфор, т. е. древнейшая его разновидность, появился почти за 2 тыс. лет до упомянутой даты. Указывается даже год — 1258 до н. э.

Китайский поэт IX века Ту говорил о фарфоре звонком, как нефрит, превосходящем блеском иней и снег. Кроме поэтических восторгов, в Китае существовали настоятельные требования быта и ритуала, непременной частью которого был чай. Чаепитие здесь имело признаки нравственно-религиозного действа. Поэтому приготовлению и качеству чая и посуде придавалось большое значение. Видимо, многовековые попытки найти достойную посуду для чайной церемонии и сделали китайцев первооткрывателями фарфора. Так, великий чайный мастер Ча-Кин (IX век) уверял, что на вкус чая влияет даже цвет глазури на чашах.

До изобретения фарфора необходимые качества признавались только за нефритом — твердым и одновременно вязким поделочным камнем. В представлении древних китайцев нефритовая чаша была идеалом.

В Европу фарфор стал проникать в правление внука Чингисхана Хубилая (1215–1294), с которого началась династия Юань в Китае. С его правлением совпадает путешествие в Китай Марко Поло. Новая династия принесла оживление сношений с другими азиатскими странами; фарфор появился в Бейруте и Каире, откуда без особого труда достиг европейских берегов.

Китайский и японский фарфор в силу национальных традиций почти не менял своих форм: чаша и блюдо веками оставались в основе бытовой пластики. И в основном только по декору различают эпохи и соответствующие им стили. Например, в Китае это фарфор династии Тан (618–907); эпохи пяти династий (907–960); эпохи северной династии Сон (960–1127); периода южной династии Сон (1127–1279); династии Юань (1279–1368); династии Мин (1368–1644); династии Цин (1644–1911).

Трудно установить, когда впервые узнали о фарфоре в России. В описях имущества людей состоятельных и знатных (XVI–XVII века) значатся ценинные предметы: блюда, мисы (большие чаши), росольники, достаканы и ковши. Сохранилась фарфоровая сулея царевича Ивана Ивановича (XVI век), оправленная в серебро.

В то время цениной (см.) назывался не только фарфор, но и фаянс и поливная глина (т. е. глазурь), Произошло слово «ценина» от турецких «чин» — Китай и «чини» — фарфор. С другой стороны, слово «ценина» указывало не столько на материал, сколько на его раскраску.

В описи 1588 года ценина значится и в имуществе у Бориса Годунова, а 100 лет спустя — среди конфискованного имущества князя В. В. Голицына, при Петре I попавшего в немилость и сосланного.

Теперешнее свое русское название фарфор заимствовал на Востоке, как уже сказано, из персидско-арабского языка (через турецкий), где фарфор (фагфур) был титулом китайского императора и, видимо, названием области в Китае, откуда купцы не одно столетие вывозили его в другие страны. М. Фасмер производит слово «фарфор» от древнеперсидского «багапудра» — кальки китайского слова «тин-тзе», которое означает «сын неба».

Первую весть о фарфоре привез в Европу Марко Поло. Он вернулся из Китая, и в 1298 году увидела свет написанная им книга «Путешествие». В ней впервые китайская посуда названа тарелками из порцеллана (porcellan). Этим словом итальянцы всегда называли морские раковины concha Veneris (раковина Венеры).

Своим блеском и белизной неведомый материал напоминал европейцам внутреннюю идеально гладкую поверхность морских раковин.

Еще древние римляне уподобили морскую раковину женскому детородному органу и нарекли поэтому porcus. Таким образом, в представлении европейцев женское начало и фарфор оказались связанными словами: porcellana (у итальянцев), Porcellan (у немцев), porcelaine (у французов), porcelain (у англичан).

Во второй половине XVII века, когда связи России с Востоком были достаточно оживленными, в русский язык входит слово «порцелин», заимствованное на Западе, и остается загадкой, почему же все-таки с петровских времен, многократно увеличивших контакты с Западом, в языковый обиход тем не менее внедряется восточное слово «фарфор»… Впервые оно зафиксировано в Уставе морском 1724 года. В то же время в уставе есть и слово «порцелиновый» в значении фарфоровый.

Два века — с той поры, как португальские купцы впервые доставили в Европу фарфор, — понадобились европейцам, чтобы овладеть тайной его изготовления. Дело, оказалось, было совсем не в драконовски оберегаемых тайнах, а скорее в недостатке инициативы и элементарной любознательности европейцев. Древние многотомные китайские энциклопедии достаточно обстоятельно трактовали многие проблемы, в том числе и касающиеся изготовления фарфора. Но лишь в конце XIX века во Франции были изданы переводы двух обширных китайских сочинений: одного о шелководстве, другого — о фарфоре.

Китайцы тщательно обобщали опыт, сопровождая наблюдения множеством рисунков. А к моменту указанной публикации на императорском заводе (в Китае) было занято несколько тысяч рабочих, изделия обжигались в сотнях печей.

Тем не менее признаки интереса к древней восточной тайне отмечаются с XV века. Одним из первых дерзнул изготовить просвечивающий черепок венецианец мастер Анцуонио (Anzuonio, 1470). Полвека спустя его соотечественник, некто Петингер (L. Peutinger), изготовитель зеркал, самонадеянно заявил, что может поставлять китайский порцеллан. А во Флоренции при дворе Франческо де Медичи (Fr. de Medici) в конце XVI века удается получить «мягкий» фарфор. который позднее окрестили «Медичи-порцелланом». Черепок мягкого фарфора был прозрачным, но желтоватым. Поверх декора из синего кобальта и марганцово-фиолетового растительного орнамента наносили свинцовую глазурь.

Была получена имитация фарфора — род стекла, только непрозрачного (за счет вводимых добавок). Масса эта была очень непрочной и боялась обжига. Для большей пластичности в массу добавляли мыло, клей и другие ингредиенты.

Во второй половине XVII века захваченная пучиной барокко в соревнование включается Франция. Посуду из «мягкого» фарфора производят Риврен (C. Reverend) в Париже и Потера (L. Potérat) — в Руане. До 1777 года Севрская королевская мануфактура выпускала лишь мягкий фарфор.

Фарфор для Европы XVII–XVIII веков стал бытовой необходимостью.

Уже в XV–XVI веках европейский быт стал сбрасывать с себя оковы средневековья. Новые представления и мироощущения проявляли себя в покрое придворных платьев, в наборе блюд, их сервировке, составе, способах и рецептах приготовления. Поваров, если они угождали вкусам своих повелителей, возводили в дворянское достоинство, и никто не считал это сумасбродством.

Поражают воображение застолья времен абсолютизма. На обеде, который дал в 1652 году Людовику XIV один из его министров, было подано 14 видов супов, рыбных блюд, жаркого, овощей и салатов, выпечки; в 28 больших вазах красовались экзотические фрукты, а всего гостей потчевали сотней блюд. Четырнадцать лет спустя один из придворных на обеде в честь короля угощал своих гостей 170 блюдами.

Сочинением кулинарных рецептов и блюд были заняты не только повара и экономки, но и многие знатные особы — их имена увековечены в названиях котлет, салатов, соусов и подливок, таких как бефстроганов, де-воляй, гурьевская каша.

Такой размах кулинарии требовал, естественно, соответствующего оснащения. Тяжелая фаянсовая, оловянная, серебряная и даже золотая посуда уже не могла быть подходящим вместилищем для всего этого гастрономического великолепия. Но, пожалуй, самым существенным был качественный сдвиг в культуре. Золотая и серебряная посуда утрачивала престиж. Европеец демонстрировал теперь не богатство, а вкус. В его жилье стало больше света, и белоснежный фарфор — при всем многообразии форм и декора — оказался как нельзя кстати. Препятствием было то, что посуда из Китая и Японии в ее первозданном виде не могла вынести новой нагрузки, поскольку китайцы и японцы были очень далеки от излишеств и кулинарных затей Европы. Понадобилось не так много времени, чтобы восточный фарфор, поставлявшийся на экспорт, приспособили к вкусам и потребностям европейских покупателей.

Позднее других к фарфоровой лихорадке подключилась Саксония — во времена правления Августа II Сильного{27}, современника и союзника, — хотя, как оказалось, и ненадежного — Петра Великого. Однако, вопреки этой задержке, в освоении новой для Европы технологии именно Саксонии суждено было стать родиной европейского фарфора. Наиболее серьезным претендентом на роль первооткрывателя фарфора был в конце XVII века известный в то время естествоиспытатель Эренфрид — Вальтер фон Чирнхауз (E. W. Tschirnhaus, 1651–1708), к тому времени многого добившийся в стекольном и керамическом производствах. Оставшиеся после графа пять кружек убедительно говорят в пользу его заслуг в изобретении фарфора: их черепок на изломе совершенно белый. Чирнхаузу оставался шаг, может быть, полшага, но приверженность приемам стекольного производства увела ученого несколько в сторону и практически лишила лавров изобретателя фарфора или, правильнее сказать, заставила уступить пальму первенства молодому сопернику (и ученику) Иоганну Фридриху Беттгеру (I. F. Böttger, 1682–1719).

Беттгер в бытность еще учеником в аптеке Цорна в Берлине вообразил, что, следуя рецептам алхимиков, может получить золото и даже во всеуслышание заявил об этом.

Мальчишеское хвастовство наверняка осталось бы без внимания, если бы бюджет прусского короля не дал основательную трещину. Король потребовал к себе новоявленного алхимика.

Беттгер же не рискнул испытывать судьбу и поспешно покинул Пруссию ради Саксонии, где обосновался поначалу в Виттенберге. Пруссия настаивала на выдаче беглеца, но получила отказ: Саксонии тоже очень нужны были люди, способные получать золото.

Беттгера поселяют в Дрездене и велят продолжать свои изыскания, а в наставники дают упомянутого графа Чирнхауза.

Но как ни полезно было такое сотрудничество, золота из него получиться не могло. И Беттгер снова делает попытку скрыться (1703). Тогда король решает, что только содержание под арестом может гарантировать успех, и незадачливого алхимика помещают в мрачные и надежно охраняемые покои замка Альбрехтсбург под Мейсеном.

Будущее как будто не сулило Иоганну ничего хорошего, но судьбе угодно было распорядиться по-своему. И чем больше на пути его нагромождалось неудач, тем прочнее, как оказалось, закладывался фундамент славы.

Продолжая свои алхимические упражнения, Беттгер взялся однажды изготовить тигли из местной глины. Красные черепки этих тиглей после обжига по плотности и структуре поразительно напоминали фарфор. Молодой алхимик почувствовал, что случай дает ему драгоценный шанс, но для этого должно было совершиться еще одно событие.

Сидя взаперти, Беттгер не забывал периодически пудрить свой парик. Этого, впрочем, требовал и этикет двора. Пудра расходовалась в больших количествах, а стоила недешево. На помощь пришел знакомый кузнец, который обнаружил белую глину на копытах лошади, когда прилаживал ей новую подкову. Ее добывали в Ауэ, близ Шнееберга.

Как-то Беттгер пустил пудру из глины в замес для изготовления тиглей, а после обжига обнаружил: просвечивающий черепок не отличался от китайского фарфора. Шел 1706 год.

В марте 1709 года Беттгер вместо давно ожидаемого от него золота преподнес Августу II Сильному совсем нежданную вещь — фарфоровую вазу. Королю не надо было объяснять, что фарфор тяжелее золота: ведь в свое время за китайский сервиз он отдал прусскому королю полк драгун.

Держа в руках куски белой глины — каолина, Беттгер воскликнул: «Ваше Величество! Вот из чего делается порцеллан!» Для короля же эти слова прозвучали иначе: «Вот из чего делается золото!»

Так неудавшийся аптекарь обогатил короля и был за это щедро одарен и возведен в дворянское достоинство. Более чем причастный к открытию граф Чирнхауз умер за год до торжества.

Теперь еще труднее было освободиться из королевских объятий. Правитель оберегал не столько самого арканисту (мастера, посвященного в тайну ремесла), сколько добытую им тайну. Великий самоучка оставался под неусыпным надзором. Триумф обернулся трагедией. Беттгер бросился в пучину разгула и подорвал здоровье. Годы беспутной жизни разорили его и свели в могилу 37 лет от роду — 13 марта 1719 года.

С изобретением европейского фарфора стали формироваться правила сервировки стола на рядовом и высшем уровнях.

Пластические и декоративные возможности фарфора в большой мере соответствовали господствовавшим в то время стилям барокко и рококо. Сменивший их (с середины XVIII века) классический стиль, а затем ампир и бидермайер также с успехом использовали фарфор как материал для выражения присущих им особенностей.

Среди вещественных доказательств этому огромное множество замысловатых ваз, декоративных композиций из фарфора (птицы, цветы, плоды), трогательных групп с арлекинами, пастушками, амурами и зефирами; лампы, бра, декоративные плакетки, чернильные приборы, часы, косметические наборы, утварь.

В изобретении саксонского фарфора немалую роль сыграла навязчивая идея Августа II Сильного построить в Дрездене Японский дворец, в котором и стены, и кровля, и все «персонажи» были бы фарфоровыми. Фарфор изобрели, а вот дворец закончить не удалось, помешала смерть самого августейшего фантазера в 1733 году.

В своих устремлениях монарх из Саксонии был далеко не одинок. У него были многочисленные предшественники и последователи в Венеции, Париже, Лондоне.

Решающее влияние на распространение фарфора оказали входившие в обычай чай и кофе. Чай стал завоевывать Европу с начала XVI века, но достаточно долго воспринимался как лекарство и только к XVIII веку приобрел статус напитка. В России в общенародный обиход ему суждено было войти лишь к концу XVIII века. Кофе завоевал сердца русских раньше, появившись в их быту с начала XVIII века вместе с другими нововведениями Петра I.

Ни для чая, ни для кофе, конечно, неприемлема была металлическая, глиняная или деревянная посуда. Фарфор был самым подходящим материалом.

ФАРФОР ГАРДНЕРА. В царствование Екатерины II англичанин Фрэнсис Дж. Гарднер основал под Москвой, в Вербилках, фабрику фарфора (1766–1767).

Наладить деликатное производство помогли мастера из Тюрингии, где в то время работали хорошие арканисты. Под их присмотром и русские крепостные подмастерья овладели тайнами просвечивающего черепка. Несколько вычурная немецкая пластика уступила место отечественным мотивам: появились сюжеты из русской жизни.

Особенно удались Гарднеру сервизы в честь русского оружия — Андреевский, Александро-Невский, Георгиевский и Владимирский, все предметы которых декорированы звездами и лентами русских орденов (1777–1778).

В 1780 году фабрика переехала в Тверь.

А четверть века спустя здесь наладили выпуск фигурок почтальона, дворника, торговки, булочника, крестьянина и других уличных типов, прославивших марку Гарднера на всю Россию. Модели для них были изготовлены по гравюрам из известного в начале XIX века журнала «Волшебный фонарь».

В 1891 году предприятие, не выдержав конкуренции, оказалось в руках монополиста в производстве фарфора М. С. Кузнецова.

ФАРФОР ИМПЕРАТОРСКОГО ФАРФОРОВОГО ЗАВОДА РОССИИ. Завод был основан в Санкт-Петербурге в 1744 году, а в советский период переименован в Ленинградский фарфоровый завод нм. М. В. Ломоносова.

Петр Великий одним из первых узнал об изобретении саксонского фарфора — видимо, от самого Августа II Сильного. Узнал он и о той выгоде, которую приносила Саксонии мануфактура в Мейсене.

Уже в 1717 году царь пригласил на работу практиковавшего ранее в Дрездене некоего Петра Эггербрехта (P. Eggerbrecht), которому удалось наладить производство фаянса в российской столице. А вот получить порцеллин ему оказалось не по плечу.

Чтобы овладеть тайнами получения саксонского фарфора, царь засылает к дрезденскому двору Юрия Кологривова. Но ему не сопутствовала удача.

Желанные рецепты знали в Китае, но огромная сумма, уплаченная китайскому агенту, тоже успеха не принесла и великому реформатору не суждено было увидеть отечественного фарфора.

Дочь Петра I императрица Елизавета Петровна в 1744 году пригласила для фарфоровых затей немца Хунгера (Ch. C. Hunger), рекомендованного шведским двором. Он был известен своей работой на фарфоровых заводах в Вене и в Венеции.

Помощником иностранцу определили Дмитрия Виноградова (1720–1758), молодого выпускника Горной Академии во Фрайбурге, в которой он учился вместе с Михаилом Ломоносовым.

Хунгер упорно искал белую глину под Москвой, ставил многочисленные опыты, но качественного фарфора за четыре года получить так и не смог. Полдюжины плохо сработанных чаш были, конечно, не в счет.

Производственные неудачи усугублялись несносным характером арканисты. Терпению государыни пришел конец, и Хунгер покинул Россию.

Заботы о российском фарфоре были переданы Дмитрию Виноградову, выказавшему недюжинные способности. Не щадя себя, он мучительно двигался к цели, и в конце концов — в 1756 году — получил фарфор — к его твердому, слегка синеватому черепку хорошо приставала глазурь.

Первыми изделиями царской мануфактуры стали чайный и кофейный сервизы, изготовленные из своего — российского — фарфора.

Двор императрицы не был потрясен открытием. Утехи ради заказывали пакетовые табакерки (см.) на французский манер (tabatiers paquetes), изображавшие запечатанные сургучом пакеты с адресом и надписью-пожеланием.

Оснащение царской мануфактуры было убогим. Первооткрыватель и его помощники располагали лишь гончарным кругом да небольшой печью для обжига. Выручал изнурительный каторжный труд.

Закрепить свои успехи Виноградову не пришлось: в возрасте 38 лет он ушел из жизни. На время управление царской мануфактурой поручено было Воинову — мастеру, работавшему под началом Д. Виноградова.

Снова взоры обратились в Мейсен, откуда пригласили на должность главного арканисты Иоганна Готтфрида Мюллера. Претенденту пришлось делом доказывать свою способность наладить производство фарфора: одним рекомендациям верили мало.

Во времена абсолютизма многое зависело от привязанностей и пристрастий монарха. Вот и Екатерина II, влюбленная в фарфор, сразу же после воцарения (1762) позаботилась о своей порцеллиновой мануфактуре. Из Вены выписали опытного арканисту Регенсбургера, из Мейсена — модельщика Карловского, из Севра — скульптора Рашетта{28}. Украшать двор императрицы призвали из-за границы и других выдающихся людей искусства, среди которых был и французский скульптор Э.-М. Фальконе (E.-M. Falconet), будущий автор Медного всадника.

А вот живописцев из-за рубежа не приглашали, вся живопись по фарфору была делом рук отечественных мастеров.

Видимо, по желанию императрицы на мануфактуре изготовили серию фигурок, представлявших народы Российской империи. Типажи были заимствованы из трактата известного путешественника, этнографа и натуралиста того времени И. И. Георги.

И все же европейская мода взяла свое, и на императорском заводе стали изготавливать медальонные портреты и мелкую пластику в технике бисквита — по иностранным моделям и античным образцам.

Старания Екатерины II были не напрасны: изделия царской мануфактуры стали вровень с мейсенскими и севрскими.

В 1784 году воображение придворных потряс Арабесковый сервиз на 60 персон из 937 предметов, повторивший знаменитый сервиз Екатерины II, изготовленный по ее заказу в Севре в 1778 году.

Сам Рашетт изготовил модель для настольного украшения этого сервиза: фарфоровая императрица окружена аллегорическими фигурами и группами.

Среди исторических достижений императорского завода роскошный столовый сервиз, декорированный луговыми цветами и итальянскими пейзажами, «яхт-сервиз», напоминающий о героических победах русского флота.

Совсем не случайно с 1792 года во главе императорского завода оказался князь Н. Б. Юсупов (1750–1831), талантливый организатор и знаток искусства{29}. Экономическому укреплению мануфактуры помог и декрет Екатерины II, запретившей ввоз в Россию чужеземного фарфора, но от внутренней конкуренции царский указ не спасал. Частные фарфоровые фабрики побуждали императорскую мануфактуру держать марку — ведь и Гарднер, и Поповы, начиная с 1806 года, поставляли продукцию отменного качества и высоких эстетических свойств.

При Павле I и Александре I (с 1796 по 1825 год) на императорском заводе было занято много иностранных мастеров, отдавших дань стилю ампир, сформировавшемуся во Франции при Наполеоне Бонапарте. Этот этап запечатлен вазами внушительных размеров, украшенных золотом и расписанных медальонами с изображениями битв и деревенских пейзажей или декорированных в духе древнегреческой вазовой живописи.

При Николае I (правил с 1825 по 1855 год) вновь было отдано предпочтение отечественным мастерам; одновременно обозначилась и тяга к китайской традиции. На Лондонской выставке 1852 года русский фарфор прославился благодаря живописи на нем, воспроизводившей картины известных мастеров.

В царствование Александра II (1855–1881) уровень императорского фарфора заметно повысился, но последние два десятилетия XIX века отмечены явным упадком.

ЦЕНИНА (от тур. чини — фарфор) — старинное русское название керамической посуды — фаянсовой, фарфоровой, каменной.

ЦЕХОВЫЕ СОСУДЫ — сосуды в виде кубков, бокалов, чаш и кружек из керамики, стекла, серебра и олова. Использовались ремесленными цехами Европы во время коллективных праздничных возлияний или для приема гостей с XV до середины XVIII века. Украшались символами гильдии на особом щитке. Нередко на них вырезали имена мастеров и подмастерьев.

Наиболее распространен был сосуд под названием Willkomm (а переводе с нем. — привет). Начиная с XVI века из него принято было пить по праздникам, сопровождая забавными тостами. По тулову вильком украшали звериными и человеческими масками, из пастей и ртов которых свисали картуши или монеты с именами мастеров, цеховыми знаками и памятными датами.

Крышку вилькома (а, как правило, он имел крышку) венчала фигура бородатого человека со щитом.

Очень дорогие вилькомы из позолоченного серебра заказывали у известных мастеров аристократы. Многие из таких вилькомов были изготовлены ювелирами города мастеров Аугсбурга.

В Польше эти сосуды называли szklanicy godowey, т. е. кубками почета.

ЧАРА, ЧАРКА (по одной из версий — от вост.-тюрк. чара — большая чаша) — низкий круглый сосуд для питья, один из наиболее древних сосудов на Руси.

В Оружейной палате Московского Кремля сохранилась серебряная чара черниговского князя Владимира Давидовича, датируемая по надписи на ней 1151 годом.

В какой-то мере типична история золотой чары великого князя Василия III. В смуту начала XVII века эта чара исчезла, а после воцарения Михаила Романова появилась вновь. Видимо, захваченная поляками в качестве трофея вместе с другими сокровищами царской казны, она была впоследствии кому-то продана (поляки сами признавались, что охотно продавали захваченное и награбленное: им нужна была наличность). Известно, что мать царя Михаила Романова инокиня Марфа купила эту чару и подарила сыну в 1616 году, о чем свидетельствует надпись на оборотной стороне ручки этой чары. На дне ее чернью изображен и украшен жемчужиной двуглавый орел, а по венцу сделана надпись с титулом Василия III, «собирателя земель русских», отца Ивана Грозного.

Нескольких именитых владельцев сменила другая чара, датируемая концом XVI века. О первом ее хозяине говорит надпись, вырезанная по венцу: «Чарка Василия Матвеевича Дороканова, пити из нея на здравие». Надпись на поддоне указывает на другого владельца: «Отдати Матвею Михайловичу Годунову».

Очередным обладателем чары стал, очевидно, конюший и боярин Дмитрий Иванович Годунов, который, судя уже по другой надписи на ней, отдал ее в «дом Живоначальной Троицы в Ипацкой монастырь», т. е. в Ипатьевский монастырь в Костроме, откуда пошел царский род Романовых.

Там же хранится уникальная чарка — из горного хрусталя в массивной золотой оправе, полка ее украшена драгоценными камнями и эмалью. Надпись вязью по золотому венцу свидетельствует о ее принадлежности царю Михаилу Федоровичу Романову.

Чарка была русской мерой объема жидкости и равнялась 123 г. или 0,1 штофа (см.).

ЧЕТВЕРТЬ — медная (с XVII века) посуда в четверть ведра емкостью примерно 3,08 л или бутыль емкостью 3,0–3,25 л. Последняя была известна в начале XX века. В некоторых губерниях четверть носила название «гусь» (склоняли это слово по женскому роду).

ШКАЛИК (от нем. Schale — чаша) — русская мера вина, водки, пива емкостью 0,01 ведра. По В. И. Далю, «кабачная мера вина, осмушка. косушка». По емкости был равен чарке (см.).

ШТОФ (нем. Stof) — устаревшая ныне мера вина (или водки). В старину известны были штофы «осьмириковые», содержащие две бутылки, или 16 чарок, и «десятириковые» — вместимостью в 12 чарок, соответствующие восьми и десяти штофам на ведро.

Штофом называлась также и четырехугольная бутыль с коротким горлом; ее называли еще печатным штофом.

ЭГОИСТЫ (солитеры) — фарфоровая посуда, рассчитанная на одного человека (XVIII–XIX века).

И ЯСЛИ И ЧАША ХРИСТОВЫ

Этот раздел посвящен православной церковной утвари.

Для церковной службы и оснащения христианского храма используют различную утварь: потир, дискос и звездицу, кадило, копие, лжицу, паникадило и пр.

Все эти предметы, одухотворенные церковью, наделены определенной символикой.

Многие из нас ничего не ведают об этих предметах, смысле их применения в церкви…

Попытаемся по мере сил восполнить этот пробел.

ДАРОНОСИЦА — ковчежец (шкатулка) в виде часовни с крестом и дверцей. Внутри ящичек для Святых Даров (частиц Тела и Крови Христа), миниатюрная чаша, лжица (см.), иногда — сосуд для вина.

В дароносице Святые Дары приносят больным и умирающим для причащения.

Священник носит дароносицу на груди на шнурке, продетом в ушки. Но, как правило, ее носят в мешочке с лентой, надеваемой на шею. Ношение на груда священником подчеркивает великую святость содержимого дароносицы.

ДАРОХРАНИТЕЛЬНИЦА — церковный сосуд для хранения и перенесения Святых Даров. Символизирует церковь, «питающую верных Телом и Кровью Христа».

Дарохранительницу обычно изготавливают в виде храма или часовни с небольшой «гробницей». Используется некорродирующий, как правило, позолоченный металл. В гробнице, в особом ящичке, хранят частицы просфоры — Тела Христова, пропитанные вином, т. е. Его Кровью. Место дарохранительницы — в алтаре, на престоле.

Частицы Тела Христова в дарохранительнице предназначены для причащения больных и умирающих.

В старину дарохранительницы называли гробницами, сионами и иерусалимами, поскольку они воспроизводили в миниатюре храм Воскресения Христа в Иерусалиме.

О древних дарохранительницах сообщает «Настольная книга священнослужителя» (М., 1983. Т. 4):

«В XVII веке их выносили на великом входе за литургией, на крестных ходах при архиерейских служениях в Новгородском Софийском соборе, а также в Успенском соборе Кремля в Москве.

А в Путивльской Молчановской Софрониевой пустыни Курской епархии дьяконы выходили с каждением, имея на левом плече дарохранительницу в виде храма.

Этот священный сосуд имеет древнее происхождение.

Не везде он поставлялся на престолах.

На Востоке кивот для запасных Даров устраивался отдельно от престола.

Дарохранительницу справедливо сравнивают с Ковчегом Завета, устроенным по Божию повелению в Моисеевой скинии…»

Отличие в том, что в дарохранительнице хранятся тайны Нового Завета, Тело и Кровь Христа.

ДИСКОС — плоское блюдо на ножке, церковная утварь. На него во время литургии кладут («полагают») вынутого из просфоры Агнца. Дискос в православной церкви одновременно символизирует и ясли новорожденного Иисуса, и Гроб Спасителя.

ЗВЕЗДИЦА — «богослужебный предмет из двух металлических крутых дуг, соединенных в центре пересечения болтиком или винтиком с гайкой так, что дуги могут соединяться вместе, покрывая одна другую, и раздвигаться крестообразно». По церковному преданию, введена в литургическое богослужение Иоанном Златоустом.

Звездицу устанавливают на дискос, который символизирует собой ясли, где родился Иисус Христос.

Она уподоблена Вифлеемской звезде, возвестившей рождение Бога-Человека: «И пришедши звезда, ста сверху, идеже бе Отроча» (Евангелие от Матфея, 2, 9).

Звезда указывала путь волхвам к Вифлеемской пещере. Поэтому Агнца (часть просфоры, означающую новорожденного Христа) располагают точно под пересечением дуг звездицы.

В сложенном виде звездица означает нераздельное, но и неслитное единство Бога-Духа и Бога-Человека.

«Звездица изображает собою и соединение двух естеств в Христе (рождество) и крест (страдание Спасителя)» (Настольная книга священнослужителя. М., 1990. Т. 4. С. 91).

Во время обряда причащения четырьмя концами развернутой звезднцы священник крестообразно осеняет дискос. Это означает, что Богу служат высшие небесные силы, в частности четыре таинственных существа, «которые были посреди престола и вокруг престола (трона) Бога Вседержителя: орла, тельца, льва, человека». Эти существа, как известно, символизируют четырех евангелистов (орел — Иоанн; телец — Лука; лев — Марк; человек — Матфей).

Звездица, установленная на дискосе, покрывается малым покровцем, а затем и общим покровом (воздухом), которым одновременно покрывают и потир (см.).

КАДИЛО — церковный сосуд для курения благовоний.

Состоит из двух сферических половин. В нижнюю половину (чашу, фиалу) помещаются раскаленные угли. Кадило подвешено на цепях, за которые его держит священник.

Древние кадила были без цепей, их держали за рукоятку и называли кацея. Кадило на цепях появилось в X веке.

Верхняя полусфера (крышка) сделана в форме храма с одним или пятью куполами с крестами. На центральном куполе (или единственном, если у крышки один купол) укреплено кольцо с цепочкой, чтобы поднимать и опускать крышку кадила.

Под чашей кадила, как правило, укрепляются три металлических шарика с ядрами внутри — звонцы; во время раскачивания кадила при каждении они издают мелодичный звон.

При сгораиии на раскаленных углях ладана образуется ароматный фимиам, которым окуривают (кадят) престол, Горнее место, жертвенник, все иконы в храме, другие святыни. С кадилом совершающий службу выходит к мирянам.

Огонь, по толкованию церкви, сжигает (очищает), освящает и согревает. Он — образ Бога, ибо сказано: «Бог есть свет».

Огонь от углей кадила выражает божественную природу Христа, а само вещество углей — Его земное человеческое начало. Сжигаемый на углях ладан — это молитвы верующих, обращенных к Богу.

Благоухающий фимиам призван выразить искренность и чистоту молитв, и ароматный дым кадила означает видимый образ Святого Духа.

Молящихся каждение очищает от нечистоты мира и открывает их души откровениям богослужения. Каждение изгоняет духов тьмы из храма.

При каждении кадило раскачивают перед иконами, предметами, людьми.

Для всего храма совершают полное каждение, для алтаря, иконостаса, предстоящих — малое. Особое каждение совершают у стола с хлебами, вином, пшеницей и елеем во время литии{30} и в других случаях.

Ветхозаветные жертвенные курения содержали так называемый ливан — ароматическую древесную смолу из ближневосточных стран, в том числе из Ливана, откуда, видимо, и пошло название смолы. Весьма вероятно, что в русском языке слово «Ливан» превратилось в «ладан».

КАНДИЯ (КАНДЕЯ) — медный сосуд, с древних времен служивший в монастырях еще и колокольчиком. Имел форму небольшой чаши на ножке с поддоном.

КОПИЕ — предмет церковной утвари, представляющий собой обоюдоострый нож в форме копья, употребляемый в церковном обиходе для совершения обрядов над просфорами.

Символизирует копье, которым римский воин пронзил Христа, распятого на кресте, чтобы удостовериться в Его смерти.

Делается, как правило, из стали, а ручка — из дерева, серебра, золота, полудрагоценного камня, кости.

Копием режут просфоры и в этом качестве, по принятой в церкви трактовке, оно символизирует силы жестокости мира, но, «по смотрению Божию, они оказываются орудием, выделяющим, извлекающим из среды человеческого мира все то, что не от мира сего, что, будучи в миру, нуждается в испытании, дабы оказалась явной или видимой принадлежность этого к иному миру, богоизбранность испытуемого».

По церковному толкованию, «копие, будучи орудием смерти, становится во Христе орудием спасения верных для жизни вечной в славе Царства Небесного».

Церковь наделяет его благодатной целительной силой. Священник крестообразно осеняет копием больного ради исцеления.

ЛЖИЦА — ложечка для причащения мирян из потира (см.). Конец ее рукоятки имеет форму креста. Может быть золотой, серебряной, оловянной или из сплавов металлов, не поддающихся коррозии.

На заре христианства, до V века, епископ или священник причащали мирян, «преподавали частицы Тела Христова» мужчинам в руки, женщинам в чистые платки, а дьякон давал приобщиться крови Христовой прямо из потира.

Причащение ложечкой — лжицей — ввел в обычай церкви Иоанн Златоуст.

Ложечкой стали извлекать из чаши Тело Христово в виде частиц просфоры, погруженных в вино (Кровь Христову) и пропитанных им.

ПАНИКАДИЛО, ПАНИКАНДИЛО — церковная или дворцовая люстра. В старину имела восковые свечи или лампады, заправлявшиеся деревянным маслом. Освещает центральную часть храма; огни возжигают в положенных церковным ритуалом случаях. Имеет более 12 светильников.

ПОЛИКАНДИЛО — светильник боковых приделов церкви, меньший по размеру, чем паникадило (см.); имеет от семи до двенадцати светильников. Символика та же, что у паникадила.

ПОТИР (от греч. потерион — чаша для питья) — чаша для таинства причащения в христианской церкви. Золотая или серебряная, иногда из поделочного камня. Украшается драгоценными камнями, эмалями и т. п.

Древние потиры были стеклянными, деревянными, из рога и слоновой кости. Драгоценные камни для отделки потиров стали применять с V в. В VIII–IX вв. потиры в католических церквах были из золота и серебра, в бедных приходах пользовались оловянными и другими потирами.

Прототип церковного потира — та чаша, которую Христос во время Тайной вечери преподал Своим ученикам со словами: «Пейте от нее все, ибо сие есть Кровь Моя нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Евангелие от Матфея, 27, 28){31}.

Символический потир — это чаша страданий Христа за грехи всего мира. Во время причащения верующих потчуют хлебом и вином, в которых символически воплощены «Тело» (в хлебе) и «Кровь» (в вине) Христа.

Церковь относит причащение к главным таинствам веры (всего у христианской веры семь таинств: крещение, причащение, священство, покаяние (исповедь), миропомазание, брак, елеосвящение).

Церковная символика вполне однозначно воплощается в форме, пропорциях потира, в величине чаши и поддона. Круг чаши и круг основания (ножки, поддона) говорят о неслитном и нераздельном единстве человеческой и божественной природы Иисуса Христа.

Во время литургии потир через Царские Врата выносится к прихожанам, и они причащаются.

РИПИДА (от греч. рипидос — опахало, веер; риписать по-церковно-слав. обмахивать) — опахало на древке в виде лучистого золотого (серебряного, бронзового) круга (реже — квадрата, звезды), на котором выгравирован шестикрылый серафим.

По мнению Константинопольского патриарха Фотия (IX век), рипиды, как образы шестикрылых серафимов, «призваны не допускать непросвещенных останавливаться умом на видимом, но отвлекать их внимание, чтобы они обратили очи ума своего на высшее и восходили от видимого к невидимому и к неизреченной красоте».

Рипиды представляют «ангельские силы, которые проникают в тайну спасения, в таинство причащения и участвуют в богослужении».

Поначалу рипиды имели чисто практическое значение. Святой Иаков объяснял это так: «Два диакона с обеих сторон престола да держат рипиды, сделанные из тонких кож или павлиньих перьев или из полотна, и да отгоняют ими малых летающих животных, дабы они не впадали в чашу».

Воплощением херувимов и серафимов, «незримо участвующих в таинствах церкви», рипиды стали к середине VII века. По этой причине в Византии рипиды были из перьев: им надлежало изображать шестикрылых серафимов при обряде причащения.

Дьякон с рипидой как бы уподобляется ангелу. Крестообразно осеняет он Святые Дары на престоле в алтаре, возглашая «…победную песнь поюще, вопиюще…»

Во время литургии рипидами осеняют дискос и потир, их выносят во время крестного хода. Ими осеняют гроб усопшего архиерея.

СТУЛ, СТОЛ И ПРЕСТОЛ

Мебель в доме — условие жизни в нем. Наряду с одеждой она составляет основу благосостояния.

Вместе с тем, будучи архитектурой интерьера, мебель всегда была зеркалом времени, отражая его бытовые и эстетические пристрастия.

В мебельных формах находили отражение и эпохальные, и локальные изменения вкусов, стилей, технологий, общественных устоев. Мебель дает показания в пользу или против своих современников.

Стул, кровать, комод и шкаф не только взрослели вместе с Человеком, но и «болели» вместе с ним.

Именно поэтому античную мебель не спутаешь со средневековой, а ренессансный шкаф никогда не впишется в покои, обставленные мебелью начала XIX века.

Нужно расстаться с иллюзией того, что мебельному делу всегда сопутствовал прогресс. Достаточно взглянуть на современную нам «стенку» и шкаф рядового жилища хотя бы начала XX века.

В нашей стране в силу многих причин приходится наблюдать деградацию мебельного ремесла и мебельного искусства. И все больше предметов мебели перекочевывает в Красную книгу.

АНАЛОЙ, НАЛОЙ (от греч. аналогион) — «высокий и на одну сторону покатый стол, на который возлагается Евангелие и сказываемые поучения, также св. иконы для поклонения и целования» (Настольная книга священнослужителя, т. 4). Называли также аналогий — по греческому образцу.

АРХИБАНКО (итал. archibanco) — массивная скамья с высокой спинкой и поручнями, с ящиком под сиденьем. В обиходе итальянцев известна с XIV века. Под названием архибанк (arhibanc) была известна и во Франции во времена готики. Прототип кассапанки (см.).

БАЛДАХИН (франц. baldaquin) — навес из дорогих тканей, поддерживаемый столбами. Название получил по Багдаду, откуда привозили золотую парчу. Вошел в русский быт со времен Петра I.

БИБЛИОТЕКА (слово греческого происхождения; в русский язык пришло из латинского — представляет собой сложение греческих слов библион — книга и тексе — склад) — в XIX – начале XX веков библиотекой называли книжный шкаф, в чем можно убедиться, просматривая торговые прейскуранты и каталоги того времени. А в XVII веке библиотека — «дом книжный, книгохранильня».

БИКЛИНИУМ (лат. biclinium) — античное двуспальное ложе, использовавшееся в основном для застолья (по свидетельству Платона). Термин латинско-греческий.

БЮРО (франц. bureau) — род стола, конторки с ящиками и отделениями для хранения бумаг. Во французском языке bureau восходит к bure — толстое, грубое сукно. Слово латинского происхождения: burra означает «шерстяное одеяло».

В Париже, в музее Ниссима де Камондо (museé Nissim-de-Camondo){32} хранится бюро, которое обошлось Людовику XV в 1 миллион франков. Мебельщик короля Жан Франка Обен (J. F. Oeben, 1720–1763) отдал ему несколько лет жизни и умер в 43 года, не завершив работы. Заканчивал ее ученик и зять Обена придворный краснодеревщик Жан-Анри Ризенер (J.-A. Riesener, 1734–1806). Это бюро украшено инкрустацией из многих экзотических пород дерева, снабжено хитроумной системой запоров и цилиндрической крышкой.

Дамское бюро в стиле Людовика XV обрело популярность в начале XIX века под названием bonheur-de-jour — счастливого дня.

ГАРДЕРОБ (от франц. garde-robe: garde — хранить, robe — одежда) — английское изобретение середины XVIII века. Для гардеробов тогда же придумали распялки (плечики). Наружное зеркало в платяной шкаф вставили не раньше середины XIX века.

ДИВАН (от франц. divan — диван, ложе) — мягкая мебель с длинной спинкой и валиками по краям; возможны модификации. Турецко-персидский «диван» — это место, где заседал высший государственный совет Турции (по-турецки диван); был на возвышении, покрытом коврами и подушками. Другое название дивана — софа, которое является французским словом и происходит от арабского «суффа», что означает подушка на верблюжьем седле.

Полезные сведения о происхождении дивана содержатся в письме Екатерины II М. Гримму, французско-немецкому литератору и дипломату, постоянному ее корреспонденту и подопечному:

«Мосье Том (собака Екатерины II. — К. Б.) в данный момент глубоко храпит позади меня на турецком канапе, о существовании коего французские собаки и не подозревают и который господин генерал Потемкин ввел нынче, и на коем канапе двенадцать человек… могут с удобством скорчиться как им угодно.

Если вы остаетесь в Париже, советую вам приобрести подобный предмет мебели, ну а если Жорж Данден (т. е. Гримм. — К. Б.) решится вернуться сюда, обещаю ему, что на это сама потрачусь». Письмо датировано 1774 годом. В нем императрица под канапе имеет в виду диван, полагая, что во Франции об этом предмете мебели еще не имеют представления.

На самом же деле уже за тридцать лет до упомянутого письма французы употребляли слово «диван»; в 1745 году турецкий султан получил в подарок от Людовика XV диван из восемнадцати подушек, крытых атласом пунцового цвета с золотом.

М. И. Пыляев, по-видимому, имея в виду последние годы правления Екатерины II, замечает: «…гостиная барского дома была загромождена софами и новомодными диванами, последние впервые появились у нас после взятия Очакова; название они получили от Потемкина. Перед диванами на столах имели обыкновение раскладывать фарфоровые куколки и игрушки „рококо“, стоящие иногда несколько тысяч рублей; такая модная гостиная в то время скорее походила на магазин и служила вывескою безрассудного тщеславия» (Пыляев М. И. Старое житье. СПб., 1892. С. 72–73).

С начала XIX века диваны становятся обычной мебелью. Для них рядом с гостиной отводилась комната — диванная: диваны в ней нередко располагались по всем стенам. В. И. Даль называл диванную комнатой для сбора и беседы в доме.

В 1830-е годы диван появляется и в гостиной. Но чаще всего — в ее середине, в виде «четырехугольной громады» с французским названием «пате» (пирог). Такой диван, окружающий вазу на возвышении, можно увидеть на акварели К. Кольмана (1833), изображающей гостиную в доме князей Юсуповых в Петербурге.

Разновидность дивана — кушетка — известна в России с начала XIX века. По-французски coucher — спать. Оттоманка появилась в европейском обиходе со второй половины XVIII века; название указывает на турецкое происхождение: Осман I (по-арабски Отман, 1259–1326) был родоначальником правителей Османской империи.

ДРЕССУАР (франц. dressoir) — западноевропейского типа поставец, называющийся также праздничной креденцой (см.); состоял из нескольких полок, накрывавшихся салфетками (см.), на которых выставлялись для гостей ценные вещи. Как самостоятельная мебельная форма возник в период раннего средневековья.

В соответствии с королевским регламентом в доме барона мог быть дрессуар с двумя полками, у графа — с тремя, у герцога — с четырьмя. Дрессуар верховного судьи мог иметь навес. В меблировке продержался до середины XVIII века.

Русским аналогом дрессуара можно считать поставец (см.).

ЗЕРКАЛО — предмет с блестящей поверхностью, отображающей находящиеся перед ним предметы.

На всем пространстве от Восточной Азии до Америки люди тысячелетиями не знали другого зеркала, кроме отполированного металла или блестящего обсидиана. От ушедших в небытие цивилизаций остались во множестве бронзовые зеркала. Многие из них покрыты золотом или серебром. Такие зеркала были в обиходе у древних егпптян, эллинов, римлян.

Зеркалу приписывали магические свойства, от него ждали чудес и предсказаний. Не счесть мифов, легенд и сказок, в которых в главной роли выступает зеркало.

Древние греки сделали его атрибутом бога Дионисия. Культовым предметом оно было в Японии, у синтоистов, в древней Мексике.

Но металлическое зеркало быстро теряло свой блеск, мутнело. С появлением стекла им прикрыли полированную пластинку металла; так родилось первое стеклянное зеркало. В XII–XIII веках стекла для зеркал вырезали из полых стеклянных шаров, внутреннюю сторону которых покрывали сплавом свинца с сурьмою.

С XIV века этот сплав заменили на оловянную амальгаму; ее получали, наливая на лист оловянной фольги (станиоль) ртуть. Сверху укладывали зеркальное, тщательно отполированное стекло, прижимая его к станиоли тяжелыми грузами. Избытку ртути давали стечь.

На изготовление зеркала уходило до 20 дней.

Из поколения в поколение передавали стеклодувы острова Мурано (Венеция) сокровенную тайну получения зеркальных стекол. Однако сделать их достаточно большими способом выдувания им не удавалось.

Двести лет никто, кроме венецианцев, не владел искусством получать зеркальные стекла. Лишь в XVII веке хитроумный Кольбер, министр Людовика XIV, переманил к себе трех искусных венецианских мастеров, которые, рискуя жизнью, открыли французам зеркальные тайны.

Да и сами французы сделали свой вклад: стекольщик Негу из Турлевилля под Шербуром в 1656 году открыл метод рафинирования стекла. Стекло здесь получали выдуванием.

Под Парижем, в Сан-Антуане (Saint-Antoine), заложили зеркальную мануфактуру, навсегда покончившую с монополией Мурано.

В 1688 году предприятие было переведено в Сан-Гобен (Saint-Gobain), где французские мастера изготовили первые большие зеркальные стекла не выдуванием, а литьем. Именно этими стеклами отделали галерею зеркал королевского дворца в Версале.

Англичане по инициативе герцога Букингемского тоже заполучили и венецианцев, и их зеркальную технологию.

Повсюду торжествовали причуды рококо, и в дамских будуарах появились зеркальные трюмо.

Зеркалами украшали, развлекали и даже пытали. Испанские инквизиторы оставляли человека в комнате с зеркальными стенами, чтобы вырвать у него нужные признания…

В доме русской знати до реформ Петра I стенных зеркал не было. «…Церковь не одобряла их употребление: духовным лицам Собор 1666 года положительно запретил иметь зеркала в своих домах; благочестивые люди избегали их, как один из заморских грехов; только зеркала в маленьком формате привозились из-за границы в большом количестве и составляли предмет женского туалета» (Костомаров Н. И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях. М.: Республика, 1992. С. 153).

В России первую фабрику зеркал по указу Петра I завели в Киеве, «в пристойном месте».

До середины XIX века производство зеркал было очень вредным — из-за ядовитых паров ртути, которую содержала амальгама. Избавление принесло изобретение француза Пти-Жана (F. Petit-Jean), который заменил ртутную амальгаму серебром, осаждаемым из раствора.

ЗЕРЦАЛО — трехгранная призма, «стояло» с двуглавым орлом и тремя указами Петра I, которое устанавливали во всех присутственных местах дореволюционной России. По сторонам зерцала под стеклом располагались: 1) Указ от 17 апреля 1722 г. «О хранении прав гражданских»; 2) «О поступках в судебных местах» от 21 января 1724 года; 3) «О государственных уставах и их важности» от 22 января 1724 года. Зерцало обязывало чиновников строго придерживаться исполнения служебных обязанностей; на службе они не имели права курить и вести частные разговоры. На время перерыва в заседании из зерцала извлекали изображение двуглавого орла, тем самым лишая его официального значения.

Подлинное зерцало экспонируется в музее М. В. Ломоносова, в Кунсткамере, в Санкт-Петербурге.

Словом «зерцало» в Древней Руси обозначали пример, образ, образец. Употребляли его и в значении «книга наставлений, поучений».

Еще одно значение слова «зерцало» — древнерусские доспехи из двух металлических пластин (кругов), защищавших грудь и спину.

КАБИНЕТ (франц. cabinet) — небольшого, как правило, размера шкаф с многочисленными ящиками для хранения бумаг, письменных принадлежностей. Родина кабинетов — Италия, где их стали изготовлять уже в XVI веке.

Европейские покои XVII века невозможно представить без кабинетов. Переписка была стержнем отношений. Любовные и дружеские послания, родительские наставления, предостережения и поучения, поздравления и приглашения — все это доверялось бумаге и хранилось в ящиках кабинетов. Их украшали слоновой костью, черепаховыми пластинками, привозными породами дерева. В общем, это было ювелирное изделие интерьера. В Италии научились делать миниатюрные кабинеты величиною с ладонь.

Французский кардинал Мазарини (J. Mazarini, 1602–1661) дарил оппозиционным вельможам кабинеты фламандской работы, чтобы хоть на время усыпить их бдительность. Испанские кабинеты отличались экстравагантностью, английские — элегантностью, венецианские — пышностью, французские — особенно вышедшие из мастерской придворного мебельщика Анаре Шарля Буля (A. Ch. Boulle. 1642–1732) — помпезностью.

КАЗЁНКА — древнерусский настенный шкаф, который наглухо крепился к стене. Делали его из клееных липовых досок. Назван казёнкой потому, что служил для хранения дорогих, часто драгоценных, предметов утвари и одежды, т. е. казны (XVI–XVII века).

КАНАПЕ (франц. canapé; в греческом языке конопелон — ложе с пологом от москитов; в латинском оно стало conopcum. В русском языке слово «канапе» зафиксировано с 1764 года) — так называют мебель для сидения со спинкой и поручнями, рассчитанную на нескольких человек. Со временем канапе стали называть и диваны с приподнятым изголовьем. Родина канапе — Франция; его прототип — древнегреческая скамья. В XVII–XVIII веках были созданы — в основном во Франции — модификации канапе: конфидента (confidente), меридьенн (meridienne). тет-а-тет (tête-à-tête), козетка (causette){33}.

КАССАПАНКА (итал. cassapanca) — итальянский сундук времен Ренессанса, к которому приделали спинку и поручни. Купец или меняла сидел на кассапанке с деньгами, что было совсем нелишне в те небезопасные для торгового люда времена.

Имела вид тяжелой скамьи, которую устанавливали на высоком подиуме. Обильно украшалась резьбой. Была мебелью богатых флорентийских домов XV века, в покоях, где принимали гостей.

Кассапанка стала началом и сберкассы, и банка.

КАССОНЕ (итал. cassone) — итальянский сундук, который в силу национальной традиции стал к XV веку парадной вещью жилого интерьера. Поначалу мало отличалось от ящика. Сиенские кассоне имели нечетное число филенок, флорентийские — четное.

Славу кассоне принесли резьба и живопись на филенках, пластические украшения по углам и на филенках. В большом ходу была инкрустация. Из пластинок черного дерева и слоновой кости набиралась чертозианская мозаика, названная так по Чертозианскому монастырю в Италии, где монахи освоили этот набор, заимствованный с Востока.

Живописными украшениями кассоне занимались такие выдающиеся художники, как Сандро Боттичелли (S. Botticelli, 1444–1500), Филиппо Фра Липпи (Filippo Fra Lippi, 1406–1469), Антонио дель Поллайуоло (А. del Pollaiuolo, 1431–1498) и Пьетро ди Козимо (P. di Cosimo, 1462–1521).

К началу XVI века кассоне стали напоминать саркофаги на львиных лапах.

КЛИНЕ (греческое слово) — древнегреческая лежанка вроде современной софы. Греки использовали ее только для сна, так как во времена Гомера еще существовал обычай есть за столом, которому изменили древние римляне.

КЛИСМОС (греческое слово) — древнегреческий стул со спинкой, выгнутой или прямой, с характерно выгнутыми ногами на звериных лапах. Известен с VI века до н. э. Отличался совершенством пропорций и изяществом. Его изображение встречается на древнегреческих вазах. В Древней Греции и Риме стулья были в обиходе женщин и вообще тех, кто вел сидячий образ жизни. Конструкция клисмоса просматривается в стульях конца XVIII – начала XIX веков.

КНИЖНЫЙ ШКАФ — шкаф (см.) с полками для хранения книг.

О первом книжном шкафе можно получить представление по древнеримскому могильному барельефу. Дверки его открыты, и на полках видны свитки папируса — свидетельство бюрократических (или интеллектуальных) занятий усопшего. Возможно, такой шкаф был мебелью римских присутствий.

В средние века книги были драгоценными произведениями на пергаменте. Обычно их не доверяли шкафам, а запирали в сундуках. В шкафах держали лишь хозяйственные книги да семейные хроники, которые вел сам хозяин.

В монастырских библиотеках еще не было шкафов, и для надежности книги приковывали цепями к пюпитрам, за которыми их читали.

Когда книги стали печатными и более доступными, им нашли место в буфетах вместе с посудой. И только в первой половине XVII! века — с тех пор как в Англии научились делать шкафы со стеклянными дверцами — книжный шкаф снова начинает самостоятельное существование.

В России еще в начале XX века книжный шкаф называли библиотекой (см.).

КОМОД (от франц. commode — удобный) — мебель с выдвижными ящиками для хранения белья и других домашних вещей.

Комоду принадлежит особое место н истории мебели. Он появился в домах аристократов и богатых буржуа в начале XVIII века, хотя уже в 1690 году знаменитый эбениста{34}, мебельщик французского короля, А. Ш. Буль изготовил первый комод для Людовика XIV и назвал его регентским шкафом.

Прототипом комода считают итальянский кассатоне (тип сундука с выдвижными ящиками) — креденцу (см.) позднего Ренессанса (конец XVI в.).

В западноевропейских домах комод сменил сундук в качестве основной мебели городских жителей.

В соответствии с господствовавшим тогда стилем он был приземистым, имел волнистые контуры и украшен бронзовыми накладками. Комодом его стали называть (во Франции) с 1708 года.

Громкая слава выпала на долю комодов, которые вышли из мастерских мебельщика герцога Орлеанского Ш. Крессана (Ch. Cressent, 1685–1768). Его комоды называли танцующими — столько души и экспрессии вложил в них великий мастер.

Ближе к середине XVIII века комоды стали стройнее, удлинились ножки, декор исполнялся из маркетри и позолоченной бронзы. Первые комоды имели три ящика. Стиль рококо отдал предпочтение двум ящикам, но при Людовике XVI вернулись трехъящичные модели, которые дожили до конца XIX века, когда их сменили «полушкафы» с дверцами.

Комод — шедевр в стиле Людовика XV, был создан французским эбенистой Гудро (A. Gaudreaux, 1680–1751). Бронзовые украшения для него изготовил непревзойденный Каффиери (J. Caffieri, 1678–1755). Неудивительно, что комод этот оказался в одном из самых престижных собраний мира — коллекции принцев Уэлльских (Wallace — Collection) в Лондоне.

Сродни комодам низкие шкафчики (bas d'armoire) со створчатыми дверками, появившиеся примерно в то же время. А накануне революции (1780-е гг.) вошли в моду угловые комодики, в поперечнике треугольные (франц. coinade или encoignure). В них принято было хранить старинные монеты и медали.

В начале XIX века комоды исчезли из салонов, чтобы занять свое место в спальнях.

КРЕДЕНЦА (итал. credenza) — в средние века креденцей называли столик, за которым пробовали пищу перед тем, как подать к столу. Но позже креденца приобрела солидный цоколь, спереди — две ноги, а сзади — сплошную стенку. В XVI веке креденцы строили уже с полками в два этажа, разделяя их выдвижными ящиками. В ней выставляли серебряную, оловянную и медную посуду. Креденца, как правило, украшала гостиную, но к XVIII веку ее поселяют в бельевые и гардеробные помещения (разумеется, в домах, где они были, т. е. в домах с достатком). Итальянский вариант креденцы начала XVII века назывался кассетоне (cassettone). Во второй половине XIX века креденда снова вошла в моду: громоздкие резные креденцы в стиле нового Ренессанса опять появились в гостиных.

КРЕСЛО — сидячая мебель со спинкой и подлокотниками, рассчитанная на одного человека.

До XVII века кресло даже в Западной Европе не было предметом бытовым в полном смысле. Его применение ограничивалось королевскими регламентами или неписаными установлениями. Кресло утверждало высокий статус своего владельца.

Во Франции, задававшей тон моде вообще и мебельной в частности, стиль рококо (с начала XVIII века) снял напряжение с этикета и декора. Светский человек узнал позу отдыха, непринужденной беседы, позу интереса. Стали различать позу дежурную, церемониальную, официальную.

Предавая забвению «право табурета», французское дворянство обставляло свои дома и дворцы креслами «шез а до» (chaise à dos) с высокими спинками и «съеж ба» (siege bas) с низкими сиденьями; дежурными табуретами «пляс» placet и складными стульями «плойян» ployant (в переводе с французского «гибкий»).

Приятному времяпрепровождению у камина соответствовало глубокое мягкое «бержер» (bergere) — пастушка.

Европейские мастера первой трети XVIII века изобрели кабинетное кресло. Тогда же стали входить в обиход специальные кресла — парикмахерские, например, с изогнутой в верхней части спинкой.

Новые нормы быта вызвали к жизни кресла «шоффе» (chauffeuse) — согревающее, «козе» (causeuse) — для беседы, «войя» (voyelles) — дорожное, качалку и многие другие.

Простоту и удобства сочетали кресла русских мебельщиков первой половины XIX века. К уединенному отдыху и неторопливой беседе у очага располагали кресло-корытце (см.) и кресло «жаба» (см.). Они создавали уют и комфорт интерьера господских домов, о котором писал Стендаль, побывавший в Москве в 1812 году.

КРЕСЛО «ЖАБА» (франц. crapaud) — глубокое кресло — диван с большим квадратным сиденьем, массивной спинкой и боковинами, на одной из которых откидывалась полочка для свечи или книги. В нем читали, занимались рукоделием и спали. Из мебели первой четверти XIX века. Французское изобретение, которое прижилось в России.

Сегодня кресло «жабу» можно увидеть в музейных интерьерах старинных усадеб — таких, как Мураново, где жили поэты Е. А. Баратынский, Ф. И. Тютчев, и в Остафьево — имении князей Вяземских.

КРЕСЛО-КОРЫТЦЕ — с высокой спинкой и «ушами», мягким сиденьем. Сплошные высокие подлокотники, как корытом, охватывали фигуру сидящего. Часто декорировалось орлами, грифонами, лебедями, сфинксами — резными, тонированными, золочеными. Было популярно в первой четверти XIX века. В нем сидели в кабинетах у каминов, друг против друга, что располагало к неторопливой беседе, покою.

КРЕСЛА РУССКИЕ XVII ВЕКА — «Во дворце, — пишет И. Е. Забелин, — кресла подавали одному только государю и лицам царского семейства, а из посторонних — одному только патриарху, когда в торжественные дни он запросто посещал государя». С этой целью в Шатерной палате царского дворца ждали своего часа особые патриаршьи кресла. Иностранным послам дозволялось лишь сидеть на скамье. К креслу (в XVII веке кресла называли стульями) устраивалось подножье, иначе «колодочки приступные». Их обивали сукном, бархатом, галуном. Кресла золотили сусальным золотом, драпировали червчатым сукном и виницейским (венецианским) бархатом, обивали медными золочеными гвоздями.

Для отделки применяли разноцветные нитяные покромки, галун, бахрому, шелковую и золотую. Жестким креслам делали «зголовья» (подушки для сидения) из бархата, парчи к др.

Спинки кресел называли «застенками», а подлокотники — «подручками».

Некоторые кресла царских покоев были на колесцах — медных или железных луженых. Такими были кресла царицы Марии Ильиничны Милославской, кресла царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной и кресла соправителя Петра I Ивана Алексеевича.

Торжественным поводам — приемам послов, царским выходам — приличествовали выходные кресла. Их хранили в Шатерной казне, в Мастерской палате или на Казенном дворе — вместе с сокровищами царской казны. Их отделка отличалась особой роскошью и блеском. Заморские ткани сочетались с кованым золотом и серебром, драгоценными камнями.

КРЕСЛО САВОНАРОЛЫ (по имени настоятеля монастыря доминиканцев во Флоренции, боровшегося против Медичи и сожженного на костре в 1498 году) — складное деревянное кресло, которое ведет свое начало от курульного табурета древних римлян. Сидя в нем, сочинял великий Данте, а Савонарола готовил гневные проповеди, призывавшие соотечественников предать огню всю нажитую роскошь.

Два века спустя в таких креслах сидели высшие должностные лица Европы, весьма далекие от аскетизма неистового монаха.

И в XIX веке, даже в конце его, и в начале XX века массивные складные кресла с подушками были не таким уж редким украшением в домах: возродился интерес к ренессансной мебели.

КРИВЬЕ — так в конце XIX – начале XX веков в России называли группу мебели, куда входили диваны, кресла, стулья, ломберные и диванные столы, рамы для трюмо и зеркал. В соответствии с этим мастеров такой мебели называли кривьевщиками.

КРОВАТЬ (собственно слово «кровать» известно с XII века из «Слова о полку Игореве», где оно впервые отмечено; образовалось от сближения греческого слова краббатион (ложе) со славянским словом кров) — предмет мебели для сна.

Первобытная кровать была похожа на большое корыто; археологи обнаружили на ней отпечатки плетеной циновки. Спали на таком ложе по нескольку человек — персональная постель была достижением уже развитых древних цивилизаций; но и тогда она предназначалась лишь правителям. Египетские фараоны почивали на роскошных плоских ложах, какими их сохранили до нас гробницы.

Подушку древним египтянам заменяла деревянная подставка для головы. Знойными египетскими ночами она давала ощущение прохлады; в сохранности оставалась прическа, нередко громоздкое сооружение. У японцев в наше время той же цели служит натсумакура — вращающийся тростниковый (плетеный) цилиндр на подставке.

Тысячу лет назад европейцы подкладывали подушку не только под голову, но и под ноги, чтобы тело лучше отдыхало.

С IV века до н. э. кроватное ремесло обособляется. Кровати делали из дерева и бронзы, украшали роговыми пластинами, костью, драгоценными металлами.

Широкие борта античных кроватей образовывали глубокий короб, куда закладывали сено, листья или матрасы с шерстяными очесами, заячьей шерстью, а во времена эллинов — и хлопком. Кровати попроще застилали шкурами.

В Византии кровать была в основном в распоряжении женщины. Мужчина для сна располагался на лежанке в стенной нише. В средневековых господских домах нередко спали на полу, постелив солому или шкуры. Каменные или земляные полы были холодными, из-под дверей дуло. Поэтому впоследствии для постели стали сооружать помост, к которому вели две-три ступени.

Дома отогреться можно было у очага или в постели. Над кроватью строили крышу, с которой в два ряда спускались плотные завесы, днем их завязывали вокруг столбов по углам ложа. Иной раз изголовье и задняя спинка достигали «крыши».

В древнем Китае кровати имели самостоятельную систему обогрева.

В средневековой Европе широкие — до 4 метров — кровати были по древнему обычаю многоместными. Желанный гость всегда мог разделить ложе с хозяевами. Отдельная кровать была привилегией особо знатных людей.

Кровать становится атрибутом семейного благополучия и социального престижа. Средневековые мебельщики завешивали кровать десятками метров тканей. Сначала шли «воздушные» завесы (из легких тканей), а потом — тяжелые набивные и вышитые полотнища.

Венчало кровать «поднебесье» — балдахин из парчи или тонкого полотна. Простыни были вышитыми, у богачей — белоснежными, у людей победнее — цветными.

В эпоху Возрождения кровать одели в дорогие покрывала, которые меняли через день. Переднюю спинку кровати — ее высокое чело — инкрустировали или сплошь покрывали резьбой, ведь оно было символом супружеского союза; его раскрашивали и золотили.

В кровати принимали посетителей (даже министры — послов), которые устраивались здесь надолго и с удобствами — словом, кровать была включена в круговорот общественных дел.

В спальне Людовика XIV проходили церемонии пробуждения короля. Король-Солнце давал аудиенции, не поднимаясь с постели.

Дворцовые покои украшали парадными кроватями, отделанными с показной роскошью, на которых никто никогда не спал.

Монархи тем временем не уставали издавать регламенты. В них разным сословиям определялись и разные кровати — как, впрочем, монархами же решалось, кому какую одежду носить, какие прически заводить и бороды отпускать.

Изобретательные французы придумали множество кроватных модификаций, то вознося балдахин над всей кроватью, то надевая его на обруч, то украшая султанами из страусовых перьев. «Римские» модели сменялись «канцлерскими» и «финансье». У изголовья кровать могла опираться на скульптурные женские торсы, а сзади — на подобие античных ваз.

Во времена изнеженного рококо кровати отвели место в специальной нише — алькове, в который вписалась турецкая модель с выгнутыми спинками.

Постепенно кровати лишаются навесов и балдахинов, на смену последним приходит внушительных размеров узел из ткани, державшийся на деревянном каркасе.

Кровать не раз становилась предметом технических нововведений. В 1715 году Парижской академии наук был представлен проект кровати, которая днем висела на стене в виде большой картины, а на ночь откидывалась. Четверть века спустя столяр Хано изобрел механическую кровать, а накануне Великой французской революции был изобретен письменный стол, по желанию превращавшийся в удобное ложе.

Наполеон, в походах не гнушавшийся солдатской койки, для своего дворца в Мальмезоне велел соорудить ложе, подобное трону, скрытому под шатром на скрещенных копьях.

Начало XIX века принесло с собой господство кушеток, диванов (см.), оттоманок. С 1824 года французский мастер Делагль приступает к изготовлению сеточных матрасов для кроватей.

С ростом городов, увеличением числа больниц, приютов, казарм, гостиниц понадобилось много дешевых, прочных и гигиенических кроватей. Не исключено, что первым шагом к ним была кровать из медных труб, которую изготовил литейщик из Бирмингема Роберт Вайнфилд в 1831 году.

В конце XIX века металлические кровати стали массовой мебелью. Их делали из чугуна, железа, стали. В начале XX века было освоено производство кроватей из газовых труб.

История кровати не лишена курьезов. Так, на Всемирной выставке в Лондоне в 1851 году взорам изумленных посетителей предстала кровать-будильник, изобретение некоего Картера: она будила спящего сбрасыванием его на пол.

На Западе промышленность пытается освоить комбинированные модели, например шкаф-кровать — довольно неожиданное сочетание. После Второй мировой войны в малогабаритных квартирах прописались диваны-кровати, кресла-кровати.

Русский человек с давних времен спал на полатях — широких нарах, которые сооружали в избе под потолком между печью и противоположной стеной, и лежанках вдоль русской печи (где было теплее), на сундуках (см.) и широких лавках.

Люди пожилые и старики спали на печи, а молодые располагались на полатях, лежанках или уходили спать на сеновал. Исстари на Руси послеобеденный сон был в ряду благочестивых занятий.

Из «Столбцов дворцовых приказов» (1680-е годы) известно, что «про государев обиход… по указу из-за моря будет вывезена к Архангельскому городу… кровать большая, четверо часы…»

Во всенародном обиходе, начиная с основной массы купечества, мещан, зажиточных крестьян, кровать утверждается не раньше середины XIX века. В Санкт-Петербурге, в Москве и других больших городах кровать могла появиться гораздо раньше.

Набитая тюфяками и перинами, застеленная стегаными одеялами и тканевыми покрывалами с пирамидой пуховых подушек, она была апофеозом семейного благополучия. Снизу ее украшали вышитые и кружевные подзоры, а на стене полагался коврик с идиллической сценой.

Лет сто назад самыми высокими считались купеческие кровати. А забраться на немецкую кровать, набитую перинами, можно было только с лестницы или со стула.

В интерьере русского купеческого дома спальне и кровати отводилось особое место. Вот свидетельство писателя П. П. Лейкина (Наше обстоятельное купечество. СПб., 1879): «Ее (т. е. спальню. — К. Б.) отделывал Лизере. Богатые купцы прежде всего требуют роскошную спальню с родственников невесты. Спальня часто стоит вчетверо, впятеро дороже домашней обстановки, взятой в приданое. Это купеческий шик. С потолка висел громадный розовый стеклянный фонарь в виде шара в бронзовой отделке; в простенке помещался резной ореховый туалет на шкапчиках, а через проход алькова виднелась двухспальная золоченая кровать с массой подушек в кружевах. У окон в одном углу спальни помещалась божница с иконами, а в другом — так называемая горка — стеклянный шкаф, в котором было собрано все приданное серебро молодухи с неизбежным серебряным самоваром, который никогда не употребляют. Не забыт и бельевой шкап с саженным зеркалом. Было тесно, душно, но зато ни на йоту не отступлено от раз навсегда установленной богатыми купцами формы относительно меблировки спальни».

В горницах зажиточных крестьян стояли сосновые широкие кровати. Их, украсив резьбой и балясинами токарной работы, выставляли напоказ; как правило, у кровати был полог, который на ночь задергивали.

В домах без горниц кровать стояла в сенях.

Большей частью в деревне спали на соломе, прикрыв ее домотканым рядном. Соломой нередко набивали мешки из пестрядиной ткани или тика. Северяне набивали постельные мешки оленьей шерстью.

Даже в начале XX века подушки были только у зажиточных деревенских семей; шили их из холста, пестряди, тика, ситца. Бедняку подушку заменяла одежда в изголовье.

Простыни в крестьянском быту тоже были еще диковиной. В северных губерниях передний край кровати прикрывали простроченными по краям настильниками. Накрывались окутками (одеялами, тулупами и пр.) или одеяльницами из ситца, сукна, а то и шерстяными.

ЛАВКА — «доска на ножках или доска концами в стену, для сиденья» (В. И. Даль).

В древнерусской повседневности имущие обивали лавки полостью (толстым плотным тканым, плетеным, стеганым или меховым лоскутом) и войлоком, поверх которого натягивали красное или зеленое сукно с галуном. Часто на обивку не жалели и сафьяна. В других домах на лавках красовались суконные полавочники; середина полавочника делалась одного цвета, а края — другого; бывали полавочники вышитые и бархатные. Нередко на лавке лежал бумажник (матрас из «хлопчатой бумаги») или тюшак (тюфяк) из сафьяна.

Другое дело — в деревне. Хозяин крестьянского дома и спал, и работал на лавке при входе — конике; у него боковая стенка вырезалась в виде конской головы, оберега, с давних времен хранившего крестьянский дом от напасти. Под коником был рундук, в котором держали инструменты и нужные материалы.

Лавки мастерил сам хозяин с вековым запасом прочности — из толстых и широких досок, опиравшихся на такие же доски, только поставленные на ребро. По краям лавку украшала опушка из красивых резных фестонов.

В крестьянском доме хозяин сидел под образами, в красном углу. Вдоль долгой стены избы стояли мужские лавки; перед окнами на улицу сидели девушки н дети, а хозяйке оставалось место с краю, чтобы, никому не мешая, вставать и подавать к столу.

В домах побогаче держали скамьи с переметными спинками, позволявшими садиться с любой стороны.

На ночь лавки ставили под полати, а летом — в сенях. На них спали: ведь кровати появились в крестьянском быту только со второй половины XIX века.

Были в деревенских домах и стульчики, но только для работы и для дойки коров.

ЛОЖА ДРЕВНЕРИМСКИЕ — в Древнем Риме ложе для сна называлось lectus. Это подобие современной софы, но на очень высоких ногах; забирались на них по специально приставленной лесенке.

Матрас с тюфяками и подушками покоился на кожаных ремнях, натянутых на раму. Есть мнение, что и прототип пружинного матраса — изобретение древних римлян.

Еще редкостью были подушки, подчас активно осуждавшиеся. «До того дошла изнеженность, — негодовал Плиний, — что даже мужской затылок не может обойтись без пуховой подушки». Набивали подушки шерстью, пером и пухом, особенно ценился пух германских гусей — за него не жалели платить по 20 систерций за 1 асс, или древнеримский фунт (327,45 грамма — по кн.: Гельмут-Хефлинг. Римляне, рабы, гладиаторы. М.: Мысль, 1993. С. 266). Префекты вспомогательных войск снимали с караульной службы целые когорты и отправляли их на охоту за гусями.

Наволочки шили из полотна и шелка. Пурпурные наволочки, ярко-красные одеяла были особенно чтимы. Даже шерсть для подушек и тюфяков нередко окрашивали в пурпурный или фиолетовый цвет.

Знали античные народы и перину.

На особом положении была супружеская кровать — lectus genialis. Как правило, ее отличало богатство отделки.

На время свадьбы супружеское ложе выносили в атриум, служивший гостиной или передней. Здесь стояло оно на самом видном месте, напротив входа в дом: никто из гостей не мог миновать его. Молодая торжественно восседала на нем, оставив все домашние хлопоты. Такая символическая кровать называлась lectus adversus.

Римляне и греки обходились без письменных столов, которые им заменяло ложе для занятий (чтения, письма) — lectulus (уменьшительное от lectus). Устроившись на нем с ногами, доску для письма или таблички для чтения укладывали на колени.

Прием или пиршество в богатом древнеримском доме ассоциируется с триклинием (lectus tricliniaris). Такое ложе было рассчитано на троих: римляне исходили из того, что число гостей должно было быть не меньше числа граций и не больше семи. Septem — convivium, noven — convicium (семь гостей — еда, девять — беда), — считали римляне.

Когда гостей было больше трех, они занимали три ложа. Со стороны, свободной от ложа, на небольшой столик подавали еду.

На званых обедах порядок размещения гостей был жестко регламентирован. Правое ложе (summus) предназначалось для почетных гостей. Более почетным на каждом ложе было место у спинки. Самый уважаемый гость укладывался с левого края среднего (medius) ложа, рядом с хозяином (его место было верхним на нижнем ложе (imus).

Гости были в тончайших обеденных одеждах из белоснежной шерсти, в венках из плюща, лавра и роз. Располагались они на ложе наискось — так, что голова лежавшего ниже приходилась на середину груди более почетного гостя. Обедающие были отделены друг от друга подушками. От стола их тоже отделяла подушка. На нее опирались левой рукой, в которой держали тарелку. За едой же протягивали правую руку.

Во времена империи обычаи знати меняются. Архаичный lectus tricliniaris уже не соответствует новым представлениям о комфорте. На смену триклинию приходит сигма (sigma), род софы подковообразной формы в виде греческой буквы Ω. Кроме того, lectus tricliniaris сковывал возможности хозяина дома, привязывая его к числам 3, 6 или 9.

Распределением мест на ложе в богатых домах ведал раб — номенклатор, который указывал каждому его место. В дружеском кругу этот порядок игнорировался. На сигме самые почетные места располагались по краям (рогам) — правое было почетнее левого.

Четырехугольный стол к тому времени уступил место круглому — поэтому и обеденное ложе стало тяготеть к овальной форме.

Последний путь — к костру или могиле — древний римлянин совершал на lectus funebris — богато отделанных носилках.

ПОДГОЛОВКИ — небольшие сундуки черепаховидной формы, известные на Руси примерно с XVI века. Хранили в них серебро, золото, драгоценности. В большом употреблении они были у новгородских богатых купцов. Ставили их вблизи стола, в переднем углу перед иконами. Некто Кильбургер утверждал, что «погребцы и пульпеты (укладки) или подголовки делались в Холмогорской стороне, которая вообще славилась сундучным производством. Писать на подголовках было нельзя, потому что сверху их обивали железными полосами; но зато они были очень удобны для зимней езды: их ставили на санях под головы, а в русские сани, как известно, кладется целая постель…» В хоромах на лавках их также ставили под головы, под подушку, когда ложились отдыхать, отчего они и назывались подголовками.

ПОСТАВЕЦ — «стол, столик, с ящиком, полочками, со шкафчиком; налой; шкафчик стенной, угольный; судница, посудник, посудный шкаф» (В. И. Даль).

В XVI–XVII веках поставцы представляли собой большие настенные ящики с полками без дверей; их крепили к стенам на железных петлях и задергивали суконными или шелковыми завесами.

Были поставцы и в виде напольных шкафов, но более простые по устройству и «уборке» (украшениям).

Другие поставцы были сделаны уступом; на широком основании размещался более узкий шкаф.

Поставцы «по-налойному» были не больше 1 аршина вышиной; их ставили на лавки для чтения или письма.

Поставцы-рундуки укрепляли на стене снизу и наглухо; деревенские рундуки устраивали под коником (см. лавка). «В третьей комнате Каменного Терема в 1661 году стоял рундук, обитый снаружи золотыми кожами, у которого двери изнутри были оклеены червчатым бархатом, а полки червчатыми дорогами (полосатою бумажною материею)» (Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. Кн. 1. М., 1990).

В обиходе были и поставцы в виде шкафов на точеных ножках с дверцами и уступами, выдвижными ящиками у нижнего уступа, с дверцами и полками над верхним уступом. Поверху шел карниз (гзымз) или багет (дорожник).

СЕКРЕТЕР (франц. secrétaire) — род письменного стола, бюро (см.). Ориентировочно год рождения секретера (от франц. secret — тайна) — 1730-й. Сначала это был дамский изящный столик со шкафчиком для бумаг, закрывающийся дверкой. Когда дверку откидывали, она превращалась в столешницу.

СЕРВАНТ (франц. servante) — небольшой шкаф для посуды и столового белья. Его история начинается со второй половины XVIII века. Сервантом тогда назывался низкий ящик с цилиндрическими ячейками. Потом сервант превратился в консольный столик с выдвижными ящиками. Мода на эту мебель держалась не более века. Ничего общего у нее с современными сервантами нет; нынешние серванты — это большие витринные шкафы.

СТОЛ (древнерусское слово, употреблявшееся сначала в значении «престол, сиденье». От «стола» в этом смысле произошло слово «столица») — предмет мебели, состоящий из горизонтальной широкой доски (столешницы) и опор.

Разновидности стола как мебели — обеденный, сервировочный, кухонный, письменный, игорный, туалетный, стол для заседаний, переговоров (круглый стол) и пр.

Столы в их современном виде появились на Руси не раньше XVI в.

Крестьянские столы были глинобитными либо деревянными, врытыми в землю. В Западной Европе до XVI века столы представляли собой большей частью дощатый щит или плиту, установленные на козлах. Подобные столы значились еще в инвентарях XVIII века (см. также ломберный стол, трапеза, Тронкини стол).

Во времена Ренессанса, в XVI веке, появляются массивные столы на тяжелых поперечных опорах, сделанные по типу древнеримского картибулума (лат. cartibulum).

Итальянские столы тех времен украшались колоннадами и баллюстрадами, что впечатляло, но не создавало удобств при их размещении и использовании.

Мебельной моде Италии в то время подражали Фландрия, Англия и некоторые провинции Франции. Здесь были популярны столы с точеными ножками, соединенными с рамой подстолья.

Итальянцы, по-видимому, первыми изготовили раздвижные столы, но декор их оставался достаточно тяжеловесным.

Суровые мебельные формы стали исчезать с эпохой Людовика XIV. Мебель украшали обильной резьбой и позолотой по левкасу. Появляются консоли — пристенные столики. И если обычные столы были целиком делом рук эбенистов, то консоли создавались архитекторами, поскольку были неотделимы от внутренней отделки стен и помещения как такового.

Во времена Людовика XV излишества в отделке столов достигают апогея — резьба, позолота сочетались с чеканной и позолоченной бронзой, причудливые формы рококо поражают воображение. И только во времена Людовика XVI, когда за образец почитают античные пропорции, мебель становится строже.

Как из рога изобилия, появляются изящные и легкие столы: в виде эллипса с выемкой, который называли «почкой»; складывающиеся английские столы; столы, снабженные болтами, позволяющими укрепить их вертикально, чтобы не занимали много места.

Столы gigogne (в переводе с франц. — многодетная семья) состояли из набора столиков, вдвигающихся один в другой; liseus — простые и длинные — имели пюпитры на подставках для чтения.

Где-то около 1735 года в благополучных домах появились ночные столики в виде сундучка с дверцами или с задергивающимися занавесками, снабженные несколькими ящиками. Бронзовые ручки позволяли переносить их из гардеробной и обратно.

В начале XIX века ночные столики приобрели округлую столешницу на изящных ножках и получили название somno (в переводе с франц. — сонный).

Характерный нюанс в меблировку внесли столы-шкафчики en-cus (в переводе с франц. — закуска). В них хранился запас пищи на ночь, который получил название media-noche (в переводе с франц. — полуночник). Отверстия в стенках шкафчика обеспечивали доступ в него воздуха.

Не были обойдены вниманием и игорные столы. Их пора наступила во времена правления Людовика XV. Для шахмат придумали столы со съемкой доской.

Этимология немецкого слова Tisch (стол) указывает на diskoz — небольшую деревянную дощечку, которую в древности ставили перед каждым на время обеда.

С древности место стола в русском доме — в красном углу, под иконами. В царском тереме в будни стол покрывали суконными скатертями, червчатыми, алыми, зелеными. В праздники и в дни приемов сукно заменяли аксамитными, алтабасными, бархатными или из камки скатертями и подскатертниками. Иногда стол обивали сукном или атласом.

Документально подтверждено, что в 1663 году для государя Алексея Михайловича стол обили «отласом турским золотным по зеленой земле, по опахала (в данном случае узоры в виде вееров. — К. Б.) золоты; подкладка камка червчата куфтерь (вид драгоценной ткани — камки. — К. Б.)».

Немецкого и польского дела столы с львиными и простыми отводными (выступающими за пределы столешницы) ногами появились на Руси во второй половине XVII века. Подстолья для них делали резными и прорезными.

В постельных комнатах обосновываются нарядные расписные столы. Их расписывали яркими красками по золоту.

Нравились черные столы с «глянсом», т. е. полированные.

Один из столов Алексея Михайловича «писан был по золоту розными краски травы: в середине круг, в кругу орел двуглавый с короною; по сторонам круга писано золотом по столу по птице сирину; каймы писаны по золоту ж розными краски: в узлах травы, подстолье писано по розным краскам золотом травы» (Цит. по: Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. Кн. 1. М., 1990). Стол этот был длиною в 2 аршина 12 вершков, шириной в 1 аршин.

Для иностранных послов уже в 1588 году в Грановитой палате ставили «стол, немецкое дело, камень деманит (полудрагоценный камень. — К. Б.) на ножках серебряных, а на нем язычки» (Посольство в Персию Григория Борисовича Васильчикова / Под ред. Н. И. Веселовского. Т. 1. СПб., 1890).

Угождая вкусам царя и его семьи, узкие и длинные дубовые столы расписывали на темы ветхозаветных притч и церковных преданий. Боковые поверхности столешниц и ножки были, как правило, резными.

С Запада пришел обычай делать к столам аспидные столешницы. Подстолье к такой цке (доске) резали из липы. В царских хоромах были и восьмигранные столы на кривых ногах, как, например, у царевны Марии Алексеевны (дочери царя Алексея Михайловича).

Не редкостью были столы, оправленные в серебро, столы с «раковинной доскою», т. е. с перламутровой инкрустацией. В качестве материалов шли в ход черное и кипарисовое дерево.

В Описи царской казны за 1679 год значится стол «круглой штигранный древо гебон (эбен — черное дерево. — К. Б.), по столу вычеканено местами серебром белым, по серебру вычеканены люди и звери и птицы, на стояне, стоян оправлен серебром, местами вычеканены на серебре люди и звери».

Появились первые на Руси столы на колесах.

СТОЛ ЛОМБЕРНЫЙ (по названию старофранцузской карточной игры ломбер, l'hombre) — стол для карточной игры. При игре в ломбер один играл против двоих, троих и более партнеров.

Эта игра зародилась в XIV веке в аристократических кругах Испании, а затем распространилась по Европе.

В России игра ломбер вошла в моду во второй половине XVIII – начале XIX веков. Екатерина Великая, запретившая в самом начале своего царствования «всякого звания азартные игры», пощадила только ломбер.

Ломберные столы были существенным элементом жилого интерьера в России. Делали их из красного дерева или из местных пород, тонированных под красное дерево. Столешница обтягивалась зеленым сукном и выполнялась набором. Ломберные столы, как правило, были складными.

Для большого съезда гостей в подсобных комнатах дома (официантской, буфетной) хранилось несколько скромных ломберных столов.

СТОЛ ТРОНКИНИ (по имени врача Теодора Тронкини, T. Tronchini) — служил для письма и рисования в позиции стоя. Был создан в 1777 году французским эбенистой и механиком Дюфо, пользовавшимся покровительством женевского врача Тронкини. Стол имел реечный механизм, приводившийся в движение рукояткой, что позволяло устанавливать столешницу под разными углами наклона. Был в употреблении до конца XIX века.

СТУЛ — род сидячей мебели со спинкой для одного человека. Изобретателями стула считают древних египтян. До них сиденья были, как правило, разнообразными модификациями скамеек и табуретов. Для тронов своих правителей древнеегипетские ремесленники придумали — тоже впервые — подлокотники.

На древнегреческих рельефах и вазах почти не увидишь изображения мужчин, сидящих на стульях. А вот женщины нередко восседают на грациозном стуле… Древние греки сидячей позе предпочитали, видимо, позу лежачую, как более подходящую, наверное, для неторопливой беседы. В их быту стулья были привилегией жен, детей, больных членов семьи.

У древних римлян стул, табурет, кресло — это скорее социальные атрибуты. Важный чиновник — курул — не расставался со своим складным, выложенным слоновой костью, табуретом, который носил за ним раб. Сидя на табурете, курул чинил суд и расправу. Особо почитаемый гражданин обладал правом сидеть на би-селлиуме (bi-sellium) — низком богато украшенном сиденье, рассчитанном на двоих. Глава аристократического семейства во время приемов опускался на домашний трои — солиум (solium), мраморное седалище, устроенное по типу императорского трона.

В течение многих веков стулья и кресла служили престижу власть имущих. Ценилась не столько функция стула, сколько его социальная значимость. Еще в средневековой Европе (да и позднее) низкий табурет соответствовал мужской добродетели, а трон — мировой славе. Простой народ пользовался грубыми табуретами и скамьями, а то и просто бочками. Массовая мебель для сидения еще не знала ни спинок, ни поручней.

Ренессансные стулья просты: три доски — одна служит спинкой и опорой одновременно, другая — передней опорой, третья — сиденьем. Для владельцев гораздо важнее было, что искусная художественная резьба и инкрустация делали стулья произведениями искусства.

Стул нес функцию престижа. Недаром английское слово chairman (председатель) переводится буквально как «человек стула». Лорды в британском парламенте снабжали свои стулья откидной доской с запором, чтобы никто не покусился на их место.

На Руси мебель была в основном неподвижной, она просто являлась частью здания. До реформ Петра I царь и все подданные сидели на лавках. Стул и кресло были троном, на которых сам князь или царь усаживались по особому поводу.

В государевых покоях обычно стоял один стул или кресло. Другие стулья вносили сюда только тогда, когда царя навещали члены его семьи или патриарх.

Известный немецкий путешественник по России XVII века Адам Олеарий видел, описал и даже зарисовал торжественную процессию, во время которой за царем Михаилом Федоровичем, шествовавшим под красным балдахином, несли красный стул, как носили складной табурет за древнеримским курулом. Индивидуальные сиденья для всех пришли в русские дома при Петре I.

В Западной Европе XVI–XVII веков стулья и табуреты — на важных ролях в дворцовом ритуале. Во время приемов на стулья с подушками могли рассчитывать только члены королевской семьи, знать размещалась на табуретах; для менее родовитых придворных были расставлены складные сиденья. Все остальные на королевских приемах оставались стоять. Король по своему выбору даровал придворным дамам «право табурета», т. е. право сидеть в своем присутствии.

Образец сиденья эпохи барокко — испанский стул, весьма претенциозный и очень неудобный: он обрекал человека на мучительную позу во время многочасовой церемонии. Вычурная резьба таких сидений покрывалась левкасом (смесью мела с клеем и специальными добавками), по которому наклеивали тончайшие листки золота. Пока еще величие противопоставлялось удобствам, за красивое нередко почиталось нерациональное.

К середине XVIII века волны рококо успокаиваются. Мода поворачивает к классике, идущей от античных форм Древней Греции и Рима. Мебель становится строже. Выпрямляются ножки и спинки стульев и кресел, скромнее выглядит отделка. Приближается революция во Франции, интерьер обуржуазивается, становится демократичнее. Мода без осады берет дворцы: Людовик XV (1717–1774), мадам Помпадур (Pompadour, 1721–1764) и мадам Дюбарри (Dubarry, 1746–1793) обставляют свои покои в греческом духе. Позже эстафету классицизма принимает Людовик XVI (1754–1793).

Англичане, которым в XVIII веке удается освободиться от французского диктата в стилях мебели, захватывают инициативу и в подражание далеким античным образцам создают модели строгие и грациозные. Мебельщики Европы держали равнение на мебель Хипплуайта (G. Hepplewhite, ум. 1786), братьев Адам (Adam Robert; James; John) и Шератона (Т. Sheraton, 1751–1806). Их почерк чувствовался в стульях, креслах и кушетках многих поколений мебельщиков, печать его лежит и на многих современных гарнитурах.

В самом начале XIX века имперские претензии Наполеона делают мебель претенциозной и напыщенной. Сиденья уподобляются египетским и римским тронам, кровати — катафалкам. Правда, у буржуазной трактовки ампира меньше амбиций, она довольно быстро переросла в формы приятного во всех отношениях бидермейера, сложившегося, как уже отмечалось выше, сначала в Германии. В нем удачно сочетались изящная простота и удобство.

Стулья заставляют считаться с собой.

Когда мужчины надели фрак, им пришлось сидеть на стульях задом наперед, чтобы не мять фалды.

Для истории стула середина XIX века стала новым рубежом. В Вене объявился столяр Михаил Тонет (M. Thonet, 1796–3871), которому пришло в голову делать стулья целиком из гнутого дерева (в основном бука), широко используя типовые элементы. Его выставочный образец обратил на себя внимание князя Меттерниха (K. Metternich Winneburd, 1773–1859), посоветовавшего Тонету открыть свое дело в столице.

Технология гнутого стула сделала производство мебели массовым, индустриальным. До конца XIX века преуспевающая фирма «Thonet» произвела 50 миллионов стульев. На дешевых и практичных стульях сидели в Европе и в Америке, их узнали в России. Сто пятьдесят тысяч гектаров букового леса поставляли древесину.

И сейчас, когда от первых шагов Тонета нас отделяют почти полтора века, венские стулья и качалки так же непринужденно вписываются в интерьер, как и в середине XIX века. Таким долгожителям нашли название — лонгселлер (longseller) по типу бестселлера (bestseller).

Пример Тонета оказался привлекательным, и «сидячую» мебель стали делать из гнутой фанеры, гнутых труб, гнутых листов металла. Такая мебель была вполне в духе конструктивизма 20-х годов XX века.

Марсель Брейер (M. Breuer, 1902–1981), американский архитектор венгерского происхождения и один из основателей современного дизайна, работавший в Баухаузе, высшей школе строительства и художественного конструирования, первым попробовал согнуть не бук, а металлическую трубу; из квадратной в сечении трубы сделал сиденье выдающийся немецкий и американский архитектор Л. Мис ван дер Роэ (L. Mies van der Rohe, 1886–1969). Финн А. Аалто (A. Aalto, 1898–1976), тоже прославившийся в архитектуре, изготовил свое кресло из гнутой многослойной фанеры.

Создатели стула выдвигают все новые и новые концепции и в своих проектах пытаются следовать им. Марсель Брейер, желая избавить жилье от «тяжеловесности комфорта», как бы подвешивает сиденье стула.

Эро Сааринен (E. Saarinen, 1910–1961), выдающийся американский зодчий, чтобы, как он говорил, освободить стул от «путаницы ног», сформировал сиденье стула прессованием в виде чаши и установил его на сравнительно высокой трубообразной подставке.

В 1930-е годы возвращается культ дерева, «приятного на ощупь и обладающего несравненными художественными качествами».

В начале 1960-х годов в судьбу стула вмешался врач — швед Бенгт Акерблум (B. Åkerblom). В ходе специальных экспериментов он долго наблюдал за позой людей на стуле и в кресле и пришел к неожиданному выводу: «Человечество тысячелетиями сидело неправильно!»

Акерблум установил, что в течение рабочего дня человек, сидя на стуле, около 1000 раз меняет позу, бессознательно стремясь устроиться поудобнее. Чтобы избавить человечество от ерзаний на стуле, Акерблум наклонил сиденье внутрь и немного опустил его, а спинку в том месте, где изгибается позвоночник, выгнул.

Это была «линия Акерблума». Вот так еще раз врач стал соавтором мебельщика.

В Скандинавии у Акерблума появились последователи. Норвежские дизайнеры пришли к заключению, что куда удобнее сидеть, опираясь не спиной, а… коленями, подставив под них упругий валик. Серии стульев, реализующих этот радикально новый принцип, они дали название «баланс».

Для тех, кто работает стоя (например, конструктор за кульманом), создан стул, автоматически приноравливающийся к любому росту; вслед за седоком он поворачивается в любую сторону, сиденье его поднимается или опускается по желанию.

Нельзя забывать при этом, что две трети населения земли обходятся без стула, сидят на корточках и не испытывают при этом чувства неудобства.

СТУЛЬЧИК — низкая табуретка, которой пользовались в русских деревенских избах только мужчины, когда занимались домашними поделками: тачали обувь, чинили сбрую, работали по дереву и т. д. Других стульев до конца XIX века в крестьянских избах почти не было. На сиденье одного из сохранившихся стульчиков вырезана надпись: «Сей стул работан на тони Болотихи Андрея Арефьева Федотова 1891 года в неурожайный год».

СУНДУК (слово тюркское, пришло в русский язык из татарского, в него — из арабского) — по определению В. И. Даля, «укладка, вольный ящик, с крышкою на навесках обычно с замком, нередко окованный и со скобами». Даль называет сундук «коренной русской утварью».

Типичная мебель русского интерьера XVII–XIX веков. Количеством сундуков измеряли богатство семьи. Древние сундуки имели плоскую крышку, позднее появились «горбатые». Лучшими считались дубовые сундуки, обитые полосками жести — в «прямую» или «косую» клетки. В них иногда вставляли внутренний замок, который по заказу мог быть со звоном. Для новобранцев делали небольшие сундучки («солдатские» в 12–14 вершков длиной, т. е. 53–62 сантиметра). В XVII веке сундучный промысел процветал в Холмогорах: здесь делали сундуки, обтянутые красной юфтью и тюленьими шкурами. В XIX – начале XX веков сундуки в России производились сотнями тысяч. Своими кедровыми сундуками, обитыми листовым металлом и раскрашенными, славился Нижний Тагил. Яркие расписные сундуки делали в Нижегородской губернии и во многих других местах. Макарьевские сундучники снабжали своим товаром всю Русь, Закавказье, Хиву и Бухару; у них по шести сундуков вставлялись один в другой.

В начале 1860-х годов «сундучничий промысел падает, комоды да шифоньерки вытесняют его» (по В. Далю).

ТАБУРЕТ АНТИЧНЫЙ (лат. sella) — древнеримское низкое сиденье на четырех ножках. Другое название табурета — кафедра (лат. cathedra); им пользовались в основном женщины и художники, ведущие сидячий образ жизни. Этот табурет изображен на помпейских фресках: на нем сидит Пенелопа, жена легендарного Одиссея.

ТАБУРЕТ КУРУЛЬНЫЙ (лат. sella curulis) — складной древнеримский табурет с двумя парами скрещивающихся ног, переносной; раб носил его за своим господином.

Заимствован у этрусков, где первоначально был исключительно царским сиденьем, что и окружило его на много веков вперед ореолом высокой державной престижности.

В Древнем Риме курульный табурет служил отличием консулов, преторов и курульных эдилов (должностных лиц, ведавших общественными играми, надзором за строительством и содержанием храмов, водопроводов, раздачей хлеба гражданам). Украшался скульптурной резьбой по слоновой кости и золотыми накладками.

ТАБУРЕТ ПОХОДНЫЙ, ИЛИ ЛАГЕРНЫЙ (лат. sella castrensis) — складной табурет древнеримских военачальников, который они возили с собой. Он был скромно отделан, не имел украшений, ножки были гладкими, без резьбы.

На таком табурете античный скульптор изобразил римского императора Траяна (53–117) на барельефе, украшавшем некогда триумфальную арку Траяна: император, сидя на походном табурете, держит речь перед солдатами.

ТРАПЕЗА (греческое слово) — небольшой столик на трех ногах; им пользовались древние греки во времена архаики и классики. Приставлялся к ложу во время пиршества, по окончании которого задвигался под ложе. Этот древнегреческий столик дал имя «трапеза» застолью (сначала — только монастырскому, церковному).

ТРОН (от греч. тронос — седалище, кресло, трон, престол) — сиденье монарха или высшего духовного лица (римского папы, например). Историк И. Е. Забелин полагал, что прототипом тронов московских великих князей и царей служил трон царя Соломона, известный по библейскому описанию: «И сотвори царь престол от костей слоновых велий, и позлати его златом искушеным. Шесть степеней престолу, и образы тельцов престолу созади и верх престола кругл бе созади его, и руце сюду и сюду на престол седалища, и два льва стояща при руках. И дванадесять львы стояще ту на шести степенех сюду и сюду: — не бяше тако во всяком царстве» (Книга III царств. Гл. 10. Стб 18–20).

По образу и подобию соломонова трона было устроено царское место константинопольских правителей. По сторонам трона рыкали золотые механические львы, а лежащие у ног «хищные звери» поднимались на ноги — стоило только кому-то во время приема приблизиться к трону. Такой трон должен был восхищать и приводить в трепет.

Византийские троны утопали в украшениях, были окружены деревьями, на ветвях которых пели золотые птицы. Все эти механические и ювелирные чудеса устраивались заботами императора Феофила (ум. 842).

Во дворцах русских царей трону отводили передний, или красный, угол. На отделку не жалели серебра, золота, драгоценных камней и редких тканей.

При Иване Грозном (1530–1584) или его сыне Федоре в Золотой палате был построен трон, поразивший воображение Георга Паэрле, когда он присутствовал во время приема Лжедмитрием (ум. 1606) воеводы Сандомирского.

Самозванец восседал «на высоких креслах из чистого серебра с позолотою, под балдахином; двуглавый орел с распущенными крыльями, вылитый нз чистого золота, украшал сей балдахин; под оным внутри было распятие, также золотое, с огромным восточным топазом, а над креслами находилась икона Богоматери, осыпанная драгоценными каменьями. Все украшения трона были из литого золота; к нему вели три ступени; вокруг его лежали четыре льва серебряные, до половины вызолоченные, а по обеим сторонам, на высоких серебряных ножках, стояли два грифона, из коих один держал государственное яблоко, а другой обнаженный меч».

Затраты на обустройство царских мест были фантастическими. На царское место в Грановитой палате в 1630-е годы издержали 800 фунтов серебра и 1100 червонцев на позолоту.

Олеарий свидетельствовал, что все оно стоило 25000 талеров.

Царь Алексей Михайлович (1629–1676) повелел устроить царское место по библейскому образцу, или, скорее, по византийскому. Поэтому у его трона в Коломенском «поставлены были львы, которые, яко живые, рыкали, двигали глазами и зияли устами. Туловища их были медные, оклеенные барановыми кожами под львиную стать. Механика, приводившая в движение их пасти и глаза и издававшая львово рыкание, помещалась в особом чулане, в котором устроен был стан с мехами и пружинами. Эти львы построены были в 1673 году часовым мастером Оружейной палаты Петром Высотцким. При царе Федоре они были исправлены, в 1681 году, в одно время со всеми возобновлениями и перестройками, какие сделал царь в Коломенском дворце, В начале XVIII столетия львы, уже поломанные, хранились в подклетной кладовой дворца».

Несколько тронов уцелели и хранятся сегодня в Оружейной палате Московского Кремля.

От Ивана III (1440–1505) остался «костяной стул» — трон незаурядный итальянской работы, он сплошь оклеен костяными пластинами с замечательно исполненной рельефной резьбой на библейские и античные темы. По преданию его привезла из Византии Софья Палеолог (ум. 1503). когда выходила замуж за Ивана III, деда Ивана Грозного.

Иван Грозный получил в подарок «золотые кресла» от персидского шаха. В них привелось короноваться царю Михаилу Федоровичу Романову в 1613 году, 11 июля по ст. ст.

Бориса Годунова (1552–1605) персидский шах Аббас I одарил троном, осыпанным бирюзой на тисненом золоте.

От скромного армянского «купчины» Захария Сардарова получил свои «алмазные кресла» царь Алексей Михайлович. По ажурному золоту и серебру его украшают 800 алмазов и рубины (по-старинному — яхонты). Тишайший царь был так растроган, что велел выдать армянам 4 тысячи рублей серебром и 19 тысяч рублей медью.

В 1825 году этот трон был установлен в Успенском соборе в Москве при коронации Николая I (1796–1855). Для императрицы приготовили «золотые кресла» Михаила Федоровича.

Тот же трон стал коронациоииым для Александра III (1845–1894), а алмазные кресла Алексея Михайловича послужили троном императрицы Марии Федоровны.

Уникальный двойной трон с отделкой из серебра (по смете 13 пудов 20 фунтов) был изготовлен для мальчиков-соправителей — Ивана и Петра. С правой стороны, где сидел Петр, прорезали окно, закрывавшееся занавеской. Через него придворные и царевна Софья, «третье зазорное лицо», как величал ее Петр, наставляли десятилетнего царя, будущего великого реформатора.

Древние троны были символом преемственности самодержавной власти, ее незыблемости, что они и демонстрировали во время коронационных торжеств в Москве, в Успенском соборе.

ФАЛЬДИСТОРИУМ — тип средневекового кресла на скрещенных ногах с поручнями, сделанный по образцу древнеримского курульного табурета sella curulis (см.). Иногда делался из железа и бронзы. Сиденье обтягивалось кожей или тканью, оконечности ног имели форму звериных лап, а поручни украшались звериными головами. Был типом репрезентативного кресла в храмах и во дворцах знати.

ШЕЗЛОНГ (франц. chaise longue — длинный стул) — предмет мебели, на котором можно сидеть и лежать. С начала XVIII века шезлонг стал дневным ложем аристократов.

Есть предположение, что появлению шезлонгов способствовал обычай, известный со времен французского короля Людовика XIII (1610–1643). Некая мадам Жанлис (по-видимому, придворная дама) писала в своих мемуарах, относящихся к первой четверти XVIII века, что когда король посещал по случаю болезни кого-либо из дворян, то рядом с постелью для него ставилась кушетка, подобие удлиненного кресла. Таково было требование придворного этикета: подданному не разрешалось принимать лежачее положение в присутствии стоящего короля.

Такая церемония имела место, когда Людовик XIII навещал больного кардинала Ришелье. Или когда Людовик XIV приехал к раненому маршалу Вилару. Мадам Жанлис полагает, что именно с тех пор дворяне обзавелись шезлонгами, чтобы достойно принимать короля.

Во Франции, на родине шезлонгов, их семейство разрослось: появились дюшес эн бато (duchesse en bateau) — в виде лодки и дюшес брисе (duchesse brisse), что означает «разбитая герцогиня».

«Разбитая герцогиня» состояла из кресла и приставленного к нему табурета, иногда двух кресел и табурета между ними.

Шезлонг родился заново, когда французский архитектор Ле Корбюзье (Le Corbusier, 1887–1965) в 1928 году предложил «шезлонг с регулированием». Его управляемый каркас из легких труб был обтянут некрашеным холстом; подушка-изголовье и подножка выполнены были из натуральной кожи. Конструктивно рациональный и вполне комфортный, он вполне выражал идеи своего времени.

ШКАФ (нем. Schaff) — предмет мебели, род стоячего ящика с полками и без них, снабженный дверцами. Еще в начале XX века говорили «шкап» (от нем. Schapp).

Самый древний прототип шкафа — колода, выдолбленная из ствола дерева. В нее складывали съестное, одежду, утварь. Потом научились делать грубо сколоченные ящики — лари; когда ларь накрыли крышкой, появился сундук. Понадобились века, чтобы сундук обрел замок, чтобы его обили полосами железа, а с торцов приделали ручки: в средневековой Европе имуществу нередко приходилось кочевать — то ли из-за чумы, то ли из-за войны. А на свадьбу приданое невесты прямо в сундуке отправляли в дом жениха, как в Италии, например.

Напомним, что вообще слово «мебель» происходит от латинского слова mobilis — подвижный. Все, что передвигалось в домах, — шкафы, кровати, стулья, столы, все это и было мебелью.

Преимущества одежного шкафа очевидны: вещи в нем хранились не навалом, а могли быть размещены по полкам.

Один из уцелевших шкафов XIII века красуется ныне в Музее декоративного искусства в Париже. Он похож на сторожевую будку. Это дом в доме. С тех пор шкафы строили по законам архитектуры, наделяя колоннами, пилястрами, нишами и карнизами.

Долгое время мебель сколачивали из досок. И только на рубеже эпохи Возрождения безвестному умельцу пришла в голову идея рамки, которая держала дощечку — филенку. Это позволило усовершенствовать мебель, упростить ее изготовление. Мебель стала и прочнее, и наряднее.

Известно имя и другого революционера мебельного ремесла. Это Георг Реннер (G. Renner) из старого немецкого города мастеров Аугсбурга. Во второй половине XVI века он изобрел пилу, которой можно было срезать тонкие слои дерева (фанеру). Такой фанерой можно было оклеивать мебель.

Вместо трудоемкой и очень дорогой инкрустации мебель теперь украшали мозаичными панно из тонкой фанеры. Фоном служил ясень, а узоры и картины делали из березы, липы, груши, яблони. Фанеру часто подкрашивали: буковую — в желтый цвет, грушу — под черное дерево.

Средневековая мебель была из дуба, пихты, груши, яблони. Предпочтение же отдавалось дубу. С XVI века лучшую мебель оклеивали эбеном (черным деревом).

Шкафы времен средневековья можно было видеть в основном в церквах. Во всяком случае, в средневековых светских инвентарях Западной Европы они не значатся.

В светских интерьерах они появляются лишь в XVI веке. У мебельщиков прибавляется работы. По различным странам и регионам формируются стили этой мебели. В Бургундии XVI века стал известен Хуго Самбино (Hugues Sambino), шкафы которого отличались обильной резьбой и грубо реалистическими обнаженными фигурами в декоре.

Испанские шкафы имели контрастно профилированные детали и характерные вертикальные выступы. А немецкие шкафы XVI–XVII веков впечатляют своей громоздкостью и обилием архитектурных деталей. В Государственном собрании в Вавеле (Польша) есть такой шкаф, внушительное сооружение, опирающееся к тому же на массивные шарообразные опоры.

Престиж шкафов растет, и в XVII веке они занимают место в залах для приемов.

С 1720-х годов начинается эпоха красного дерева — махагони{35}, которое случайно, в качестве корабельного балласта, было завезено в Лондон с Ямайки. Сначала сколотили из него ящик для свечей, а с середины XVIII века английский виртуоз-мебельщик Чиппендейл (T. Chippendale, 1718–1779) ввел красное дерево во всеобщее употребление.

Мебельные мастера тогда были очень узкими специалистами. Цеховые правила ограничивали столяра «сидячей» мебелью, кроватями и столами; шкафы, комоды и сундуки мастерили эбенисты, т. е. чернодеревцы. Это размежевание утвердилось в XVII веке и было отменено в конце XVIII века Великой французской революцией вместе с цехами.

Другой великий мебельщик — Андре-Шарль Буль — был неподражаем в искусстве украшать мебель особым набором маркетри. Он склеивал две тонкие пластины, например из черепахи и меди, наносил узор, который потом вырезал лобзиком. Выпиленный медный узор он вставлял в черепаховый фон (или наоборот). Такая техника давала ювелирную точность при изготовлении инкрустации; мастер одновременно заготавливал сразу два элемента декора, не расходуя попусту ценные материалы.

Упомянутый уже Буль фанеровал черным деревом, по которому располагал узоры, завитки и листья из меди, олова, серебра на фоне полированной черепаховой пластины. Крупные украшения его шкафов были из чеканной золоченой бронзы (200 лет спустя, когда спрос на бронзовые украшения мебели угрожающе возрос, ремесленники стали делать модный тогда мебельный декор — львов, орлов, козлиные копыта — из позолоченного папье-маше).

Мебель всегда была во власти художественных стилей и моды. Романская тяжеловесность сменилась готической вертикалью. Ренессанс принес формы, насыщенные пластикой. Барокко заявило о себе пышностью отделки и декора; рококо — это текучесть и прихотливость, волнистые контуры, изогнутые ножки.

И, как будто устав от причуд и витиеватостей прошедших стилей, мебельщики второй половины XVIII века обращаются к строгим и сдержанным классическим образцам античности.

Ампир начала XIX века утяжелил мебель, сделал ее претенциозной, а бюргерский бидермейер вернул к простоте и изяществу. Красное дерево забывается ради ореха, сатинового и розового дерева,

Звездный час современного шкафа пробил в середине 1900-х годов, когда Поль Кадовис создал первую в мире стенку. Набором унифицированных элементов он сразу решил проблему гардероба, комода, буфета и даже бара в едином конструктивном решении. Прожив лет тридцать, эта стенка стала тяготеть к традиционным формам корпусной мебели. Еще привязанный к стенке, нише, полкам, шкаф-стенка как бы застыл в ожидании новых перемен…

ШКАФЫ ЦАРСКИХ ХОРОМ XVII ВЕКА. В 1680-е годы усилились европейские влияния на русский быт, приближалась эпоха петровских реформ. Этому времени соответствует обустройство царского жилья новыми предметами мебели, среди которых были шкафы (см.), или шафы, скрыни.

1683 год. Для хором царевны Екатерины Алексеевны, сестры Петра I, сделана скрыня с шестью выдвижными ящиками.

1684 год. Ей же сделан большой шаф, шириной в 4 аршина и глубиной полтора аршина, с тремя выдвижными ящиками, украшенный багетом, с резьбой в виде крыльев (со скрыдлами).

1686 год. Для царевны Софьи сделаны два шкафа, расписанные красками, с 12 выдвижными ящиками для бумаг («на письмо») — у одного из них и с тремя большими ящиками для платьев — у другого.

Появились шкафы для книг, которые называли тогда книгохранительницами.

1688 год. В комнатах царевны Екатерины Алексеевны расписаны цветами книгохранительницы и тройной шаф с выдвижными ящиками в покоях царевны Феодосии Алексеевны.

Примечания

1

Аксамит — старинная ткань с золотыми и серебряными нитями в основе, плотная и ворсистая как бархат.

(обратно)

2

Следует иметь в виду, что домашнее производство тканей делало одежду в ее полном наборе малодоступной для простого люда. В период раннего средневековья на изготовление 1 м2 ткани (прядение и ткачество) уходило от 60 до 80 часов.

(обратно)

3

Во французской энциклопедии «Grand Larousse Encyclopedie» 1960 года утверждается, что ночные рубахи известны в Европе уже с XIV века, но были в то время суконными.

(обратно)

4

Tuxedo — название раздела в популярном американском журнале «Harper's Magazin», издававшейся на рубеже XIX–XX столетий; в нем о модах и одежде писали известные знатоки модного клуба в Tuxedo Park, находившегося в предместье Нью-Йорка.

(обратно)

5

Титул даря (от лат. caesar — цезарь) официально существовал в России с 1547 по 1721 год. Первым царем был Иван Грозный (1530–1584), последним — Петр I (1672–1725), при котором был введен титул императора. Неофициально же русские императоры продолжали называться царями.

(обратно)

6

В русской армии первой трети XIX века на киверах гренадеров и карабинеров крепили гранаду — знак гранаты.

(обратно)

7

Султан кивера достигал 49 см в высоту и 20 см в ширину.

(обратно)

8

Все венки да поверх воды. Тула: Приок-ское изд-во, 1989. С. 29–30.

(обратно)

9

Начиная с Петра I все русские императоры считались главами православной церкви.

(обратно)

10

Протоиерей (греч. первый священник) — старший иерей среди священников (в народе звали протопопом). Главного священника армии н флота, а также настоятелей некоторых кафедральных соборов называли протопресвитерами.

(обратно)

11

Выбритое место на макушке, знак принадлежности к католическому духовенству.

(обратно)

12

В представлении многих древних народов самая ранняя пора человеческого существования, когда люди оставались вечно юными, не знали забот и огорчений, были подобны богам, но смертны — смерть приходила к ним как сладкий сон (Советский Энциклопедический Словарь. 1981. С. 472).

(обратно)

13

Кушанское царство — древнее государство, возникшее из княжества в Бактрии. В период расцвета (конец I – III века) включало значительную часть территории современной Средней Азии, Афганистана, Пакистана, Северной Индии и, возможно, Синьцзяна.

(обратно)

14

Обряд удаления крайней плоти мужского члена. Согласно предписаниям ислама и обычаям, обреэанне делают в возрасте от 5 до 11 лет.

(обратно)

15

Поволжскими инородцами до 1917 года называли нерусское население Поволжья: татар, чувашей, мордовцев, мари.

(обратно)

16

Консулы в Древнем Риме — два высших должностных лица, избиравшиеся на один год. Обладали высшей гражданской и военной властью.

(обратно)

17

Претор (praetor) в Древнем Риме — сначала высшее должностное лицо, а с 367 года до н. э. — младший коллега консула.

(обратно)

18

Курульные эдилы (aediles curules) в Древнем Риме — должностные лица, ведавшие играми, надзором за строительством и содержанием храмов, водопроводов, раздачей хлеба гражданам.

(обратно)

19

Старинное название жира морских млекопитающих и некоторых рыб (трески и др.).

(обратно)

20

Гетры и гамаши в старину являлись, по-видимому, синонимами. В наше время гамашами называют обувь, прикрывающую ступню, а гетрами — надеваемую на голень.

(обратно)

21

Лейб (от нем. Leib — тело) — первая часть слов, означающих «состоящий непосредственно при монархе». Такими в дореволюционной России были все гвардейские части (лейб-гвардия) и те армейские полки, шефами которых были император или императрица.

(обратно)

22

Эта версия изложена З. Н. Люстровой и другими авторами в кн.: Беседы о русском слове. М.: Знание. 1978.

(обратно)

23

Вид камки (древнерусское слово).

(обратно)

24

Рубежом в XVII веке называли зарубку, заметку.

(обратно)

25

Картуш (франц. cartouche) — украшение в виде щита или полуразвернутого свитка, на котором изображены герб, эмблема, надпись.

(обратно)

26

Асг. — сокращение слова «ассигнация».

(обратно)

27

С 1694 года — саксонский курфюрст под именем Фридриха Августа I, в 1697–1706 и 1709–1733 годах — король польский Август II Сильный. Участник Северной войны 1720–1721 годов на стороне России.

(обратно)

28

Жан Доминик Рашетт (F. D. Rachette, ум. 1809) был модельером Петербургской фарфоровой мануфактуры в 1779–1804 годах.

(обратно)

29

Представитель знаменитого в России княжеского рода Юсуповых (XVI–XX века). Был министром департамента уделов, посланником России в Италии. В 1789 году — директор шпалерной мануфактуры; в 1796–1799 годах — заведовал Эрмитажем, в 1792–1802 годах — управлял императорским фарфоровым и стекольным заводами. Имел собственный фарфоровый завод. В 1797 году — президент мануфактур-коллегии. Владелец и строитель усадьбы Архангельское. Известный меценат.

(обратно)

30

Краткая молитва за упокой души.

(обратно)

31

Библия. Книги священного писания ветхого и нового завета канонические в русском переводе с параллельными местами. Книги нового завета. М., 1968. С. 33.

(обратно)

32

Известный богач и коллекционер М. де Камондо (M. de Camondo) завещал свое собрание вместе с дворцом Парижу с условием, что будущий музей будет назван именем его сына Ниссима де Камондо, погибшего в воздушном бою в Первую мировую войну. Музей существует с 1936 года.

(обратно)

33

По-французски эти слова соответственно означают: наперсница; отдых после завтрака; разговор с глазу на глаз; легкая беседа.

(обратно)

34

Эбениста (от лат. ebenus — черное дерево) — мастер по изготовлению художественной мебели, чернодеревщик.

(обратно)

35

В России 1730-х годов оно было известно под названием «мегагень» или «магонское».

(обратно)

Оглавление

ОТ АВТОРА

СМЕСЬ РУССКОГО И БАСУРМАНСКОГО

ОТ КОЛПАКА ДО КОРОНЫ

МУЗЕЙ ОБУВИ

ЩЕПЕТИЛЬНЫЙ ТОВАР

НЕ ТОЛЬКО ФАРФОР

И ЯСЛИ И ЧАША ХРИСТОВЫ

СТУЛ, СТОЛ И ПРЕСТОЛ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg